Читать онлайн Путешествие в безмолвие

Путешествие в безмолвие

Давайте знакомиться. Меня зовут Мариса Ченинг. Я родилась и выросла на окраине города Амстердам в семье банковского служащего и портнихи. Тридцать один год назад мои родители произвели меня на свет, и больше детей у них не было. Родители были людьми тихими, спокойными, воспитывали меня в традициях пуританства и праведности. Все свое детство, сколько я себя помню, я была незаметным молчаливым ребенком, не имела друзей, любила в одиночестве играть с куклами, читать, копаться в старых маминых безделушках, что-то рисовать и не отсвечивать. Иногда мне даже кажется, что такими детьми, как я, Вселенная награждает своих любимчиков. Родители были довольны тем, что им достался такой тихий ребенок, изредка пытались меня развеселить, брали с собой в гости к друзьям, где они играли в карты, а я сидела тихо в углу и ждала, когда они закончат; отвозили на лето в деревню, ожидая, что там я наконец-то найду друзей среди местной детворы, но я общалась только с бабушкиной коровой; знакомили с соседскими детьми во дворе, но мне все это было глубоко безразлично, я просто присутствовала, но никакой радости от общения не испытывала. Вот такой нелепый ребенок.

Через три дня после моего девятнадцатилетия мои родители погибли в автокатастрофе, оставив в наследство небольшую квартиру, старый диван и простенький автомобиль марки Порш. После их смерти обо мне какое-то время заботилась моя тетка Марта, но вскоре ей наскучило, и она вернулась в деревню к мужу и детям. Совершенно очевидно, что, благодаря трагическим событиям, я должна была внезапно повзрослеть, поумнеть, осознать сложность бытия и все прочее. Но я просто выдохнула и пошла дальше жить свою посредственную жизнь.

Что касается моей внешности, то меня нельзя было назвать привлекательной, да что там, я была типичной «серой мышкой», да еще и в очках. Знаете, таких девушек, которые являются фоном для пышногрудых, ярких и обаятельных представительниц слабого пола. У меня есть предположение, что внешность накладывает некий отпечаток на характер своего владельца. Что я имею ввиду? Я знаю мало красивых девочек, которым нравится проводить время в уединении. Зато молчаливых и скромных среди страшненьких хоть отбавляй. И я одна из них. За свою недолгую жизнь я так и не познала пылких любовных историй и жарких мужских объятий. Мои родители с детства внушали мне, что с моей внешностью чуда ждать не стоит, а нужно найти своего единственного надежного и верного спутника, и выйти за него замуж. Но понимание особенностей своей внешности и не особое желание что-либо менять в своей безопасной, стабильной и размеренной жизни никак не подталкивало меня в сторону романтических отношений.

Пару раз еще в школьные годы я влюблялась, но не предпринимая никаких попыток, так и оставалась незамеченной. Уже в университете я поняла, что для привлечения внимания противоположного пола нужно думать, выглядеть и действовать как-то по-другому, что приносило только неудовлетворение собой и бесконечные угрызения совести. После окончания учебы я устроилась на работу в библиотеку, ну что может быть идеальнее для такой, как я? К 25 годам мое существование стало более или менее комфортным, я свыклась со своей участью, обзавелась двумя кошками, раз в год ездила на побережье позагорать в одиночестве на безлюдных пляжах, а всю мою ежедневную радость составляла чашка латте с утра и мурлыканье котов ночью.

По иронии судьбы, я, как и мои родители, погибла в автокатастрофе, под колесами грузовика спустя месяц после своего 31-летия. Глупо, не спорю, но я не планировала. Не буду рассказывать подробности моей скоропостижной смерти, не тот жанр, но кое-что важное все-таки поведаю. В тот момент, когда мое мертвое тело со сплюснутой от огромного колеса головой внезапно привлекло внимание прохожих, я увидела себя со стороны. Не могу объяснить точно, но я смотрела немного сверху, медленно отдаляясь от тела. Это было забавно, мило и трогательно, что огромная толпа незнакомых людей вдруг обратила на меня внимание. Я смотрела на эту картинку, как на фильм, который поставили на паузу. А в тот момент, когда подъехала карета скорой помощи, меня внезапно стало засасывать спиной в какую-то воронку в сторону неба. Как-будто большой взрослый взял ребенка за шкирку и поволок домой. Сколько длился полет, сложно сказать, но в какой-то момент я очутилась на облаке, далеко от Земли, рядом были другие люди, они были такого же размера, что и я. А были и другие, они были выше и больше, их было двое. Это были мужчины, одетые в длинные серые рясы и массивные белые сандалии, и все стояли к ним в очередь. Я тоже встала. Когда подошел мой черед подойти к великанам, я засмущалась, один из них сказал мне:

– Подойти к нам, не бойся, теперь уже нечего бояться.

Я подошла, дальше все происходило так, будто я попала на собеседование в огромную корпорацию. Один из них молчал и наблюдал, второй говорил. Он спросил, довольна ли я своей жизнью на Земле, я сказала, что не очень. Он расспросил почему именно, я рассказала подробности. Потом он какое-то время подумал, пошептался с первым великаном и сказал:

– А хочешь ли ты, дитя мое, попробовать другую жизнь? Совсем другую?

– Ну не знаю, – сказала я осторожно, не зная правил диалога с великаном.

– Мы можем отправить тебя на Землю, но будет два условия. Первое – ты будешь не человеком, и даже не животным, а предметом, но с чувствами, мыслями и желаниями. Никто не Земле не будет знать об этом. Второе – ты вернешься на много лет назад, потому в твоем времени свободных мест на Земле пока нет. Понятны ли тебе условия сделки? Почему сделка, спросишь ты? Потому, что нам с братом поручили провести эксперимент, а мы все никак не можем найти подходящую кандидатуру. А ты как раз подходишь.

– В чем заключается эксперимент? – осмелилась я спросить.

– О, ты заговорила, это похвально! Нам нужно проверить Его гипотезу о том, что с некоторыми душами бывает полезно вернуться на Землю в неодушевленный предмет для, как Он сказал, «переоценки ценностей, наблюдения удивительных людских историй, горестей и счастливых моментов, дабы понять бесполезность своего существования и пересмотра приоритетов для будущих реинкарнаций». Сложно сказано, но в целом, надеюсь, понятно. Мы с братом думаем, что это бред и бесполезное мероприятие, но задание есть задание. Ну как, ты согласна?

– Я мало что поняла. А если я откажусь? – я заулыбалась.

– Тогда как все, жди своего часа воооон на том большом облаке, оттуда на Землю. Как видишь, там огромная очередь, да еще все норовят вперед проскочить. Да и попадание в тело человека происходит по случайному выбору, какое окажется свободным, в то и залетишь, так себе перспективка, понимаешь? Вот так попадешь в тело какого-нибудь бомжа и все, приехали, – он засмеялся, – а тут Божий эксперимент, понимаешь ответственность?!

– Хорошо, я согласна. А какой предмет?

– Мне тут по рации передали, что ты ни разу с мужиком не была, это правда?

– Правда, – я опустила глаза.

– Тогда будешь кольцом, – он посмотрел на меня пристально, а потом добавил, – знаешь, круглое такое? Хоть на свадьбах побываешь, – тут он разразился диким хохотом.

– А когда улетать?

– Да прям сейчас! Только ближайшее место свободно в 19-ом веке, ты же не против?

– Не против, – меня саму удивила моя покорность, но очередь была действительно пугающая, – а как я вернусь обратно?

– О, точно, забыл! Главное условие для прохождения этого уровня – пробыть в одних руках пятьдесят земных лет. Как только это произойдет, ты тут же вернешься к нам сюда, но уже без очереди, прямиком к нам проходи! Ну что, полетели?

– Полетели, – как только я это произнесла, великан дотронулся до моего лба своей огромной ручищей, немного толкнул и я медленно полетела в сторону Земли.

Забавно то, что я не прямиком воссоединилась со своим предметом, а облетела Землю несколько раз, и с каждым витком Земля немного менялась. Она становилась зеленее, города уменьшались, огни меркли, и это было завораживающе. В какой-то момент я почти остановилась в своем полете, а потом неспешно полетела целенаправленно в сторону Земли.

Ну вот и пришло время перейти к самой истории о тех, с кем мне довелось познакомиться за время жизни моей души в маленьком кольце. Каждый раз, меняя хозяев, я как бы начинала жизнь заново, полностью погружаясь в атмосферу и характеры этих людей. И эта жизнь была совершенно точно намного интереснее той человеческой в теле Марисы Ченинг.

Федерико

Первая философская мысль, которая меня посетила, когда я стала кольцом, а их впоследствии меня посещало огромное множество, сами посудите, времени свободного предостаточно, делать нечего, лежи, да думай. Так вот, а может ли некое мыслящее существо жить вечно? Однажды, когда я была еще Марисой, я подумала, вот как странно, я умру, а этот стол будет тут стоять. На первый взгляд кажется, что мечта любого живущего на земле человека – жить вечно и не стареть. Мы ищем секреты бессмертия и вечной молодости. Вот если б можно было выбрать – жить сто лет в стареющем теле, испытывать всю палитру чувств, иметь право выбора и осознавать конечность бытия или жить вечно в форме какого-то предмета, смотреть на мир, слышать его, понимать происходящее, но не стареть, не испытывать ярких эмоций и переживаний, не иметь права выбора, а быть использованным разными стареющими телами, чтоб вы выбрали?

Предлагаю посмотреть на мир моими новыми глазами. Глазами наблюдателя, о существовании которого никто не знает. Это как подглядывать в замочную скважину, будучи уверенным, что тебя не засекут. Была еще одна прелесть в моем существовании, когда я попадала к человеку, я знала всю его историю, как если бы жила у него в голове, знала историю его близких, что с ними происходило до меня и в мое отсутствие. Именно эта особенность и может сделать моё повествование предельно правдивым и наполненным.

Мое воссоединение с кольцом произошло в маленькой уютной мастерской старенького итальянца Федерико в XIX веке в городе Палермо. На старости лет он понял, что ничего путного не умеет делать своими руками и пора с чего-то начинать. Всю жизнь он работал бухгалтером, дружил с цифрами и бумагами и ни о чем более не задумывался. А как не стало его любимой жены Клементины, он внезапно осознал бессмысленность своей жизни. Они прожили вместе пятьдесят один год, прошли много на своём пути, но всегда оставались верны друг другу. Дети давно выросли, внуки приезжали к ним редко, почти всегда раз в год на его день рождения в июле. И вот, после их очередного отъезда, он прогуливался по вечернему городу и забрел в ювелирный магазинчик, собственного, от нечего делать. Его всегда влекли украшения, каким бы странным это не казалось обычному человеку. Он часто дарил Клементине бусы, сережки с разными камнями и милые колечки. Она носила их с большим удовольствием и хранила в большой шкатулке из дерева, которая была сверху декорирована бронзовыми накладками и закрывалась на ключ. Иногда он подглядывал в шкатулку, когда жена не могла сделать выбор в пользу того или иного украшения и испытывал какое-то тайное удовольствие. Так вот, народу в магазине не было, даже продавец куда-то отошел, и у Федерико было вдоволь времени с наслаждением разглядывать лежавшие на витрине многочисленные изделия из разных драгоценных металлов, усыпанные камнями, или наоборот аскетичные кольца и сережки тонкой работы. И вот, когда он наклонился к витрине чтобы поближе рассмотреть один из браслетов, хоть зрение его еще не подводило, но освещение в магазине оставляло желать лучшего, его окликнули:

– Синьор, вам что-то угодно?

Федерико вздрогнул, обернулся и увидел высокого седовласого мужчину с пенсне на носу.

– Я всего лишь смотрю, – ответил осторожно он.

– Я только сегодня выложил на витрину свои новые работы, – с гордостью произнес мужчина.

Федерико показалось, что сказано было с излишней напыщенностью.

– Вы скупаете изделия у заезжих туристов или заказываете их на фабрике? – поинтересовался Федерико.

– Я делаю их сам, какая фабрика! А туристы не спешат сдавать свои драгоценности в магазины, ведь они приезжают с деньгами, не нужно им это, – гордости в его словах было хоть отбавляй.

Федерико понял, что пришло время восхититься изделиями и их автором, хотя бы из вежливости, несмотря на то, что в глубине души седовласый был ему не очень приятен.

– Да вы талант!

– Ну что вы, это еще не самые лучшие мои работы! Самые гениальные выставлены в лучших ювелирных домах Рима и Неаполя!

– Вы известный ювелир? Я, признаться, не разбираюсь в вопросе, но вдруг слышал где-то ваше имя, – слукавил Федерико.

– Я известен в узких кругах. Если вы не интересовались никогда высоким ювелирным искусством, вам ни к чему мое имя! – голос его начал звучать громче.

Федерико решил, что пока не стоит продолжать беседу и нужно дать хозяину лавочки возможность обслужить вошедшего только что покупателя. Покупателем была милая светловолосая женщина лет сорока невысокого роста и забавной сумочкой в виде большого мехового шара. Глядя на нее казалось, что она только что вынырнула из этой сумки, как из норы, настолько она была миниатюрна, а сумка велика. Она подошла к витрине, пару минут смотрела пристально в одну точку и заговорила:

– Какой приятный вечер! Я пришла за этим кольцом, – она продолжала смотреть в одну точку.

Ювелир поправил пенсне, подошел к витрине рядом с женщиной и с натянутой улыбкой сказал:

– Вы так быстро сделали свой выбор? Больше ничего не желаете посмотреть?

– Я давно на него смотрю. Все ждала, когда мой муж подарит мне его, но, кажется, он не догадывается. Придется самой.

Хозяин открыл витрину, достал кольцо и произнес с гордостью:

– Вы абсолютно правы, что выбрали именно его, это одно из моих лучших творений, – он положил кольцо на свою ладонь и протянул женщине.

Она с волнением и дрожащими руками взяла кольцо из его руки и примерила себе на безымянный палец. Федерико незаметно подошел поближе чтобы лучше разглядеть то, чем эти двое неподдельно восхищаются. Хозяин даже не смотрел на женщину, любующуюся его произведением, голова его была неприлично поднята, подбородок задран так, что казалось устремлялся в потолок. Она вертела рукой вправо и влево, кружилась вокруг себя и явно наслаждалась красотой кольца. Федерико пытался поймать взглядом кольцо, но у него никак не получалось. И вот она остановилась, подошла к Федерико с вытянутой рукой и широкой раскрытыми пальцами, на одном из которых сверкало огромное золотое кольцо с брильянтами.

– Вам нравится? – поинтересовалась она, надеясь услышать восхитительные комментарии.

– Позвольте, сеньорита, я рассмотрю.

Федерико взял ее за руку и стал разглядывать творение мастера, в надежде увидеть что-то действительно гениальное, но, к своему сожалению и разочарованию, он не испытал тех эмоций, которые видел на ее лице. Кольцо было огромное, даже громоздкое, почти пошлое. Камни не блестели. Казалось, что это дешевая подделка. Чтобы не разочаровывать покупательницу, он не придумал ничего, как отпустить ее руку и вежливо сказать:

– Оно прекрасно и очень вам идет.

– Ах, я покупаю его, – она взвизгнула, с возбуждением окинула присутствующих игривым взглядом и нырнула маленькой ручкой с желанным кольцом в свою огромную сумку чтобы достать монеты.

– Уверен, вы будете восхитительны с этим кольцом на любом приеме, от вас не будут отводить взгляды, – с гордостью сообщил мастер.

То, что происходило дальше не имело для Федерико никакого значения, он развернулся и пошел прочь из лавки. Выйдя на улицу, он остановился и задумался. А что, если я мог бы тоже делать что-то подобное, я всегда знал толк в красивых украшениях, и моя дорогая Клементина всегда была довольна моим выбором, подумал он. И кажется, я могу создать что-то более изящное и утонченное, чем этот безвкусный огромный кусок металла с кучей дорогущих камней?

Он направился в сторону ближайшего бара чтобы подумать и выпить кружку пива. В баре было многолюдно и шумно, он заказал пива, сел за свободный столик и уставился в окно. Мимо шли прохожие, кто в модном пальто, кто с собачкой, кто в обнимку друг с другом. Подумать о произошедшем не сильно получалось, он быстро выпил пиво и вышел на улицу. Мысли о кольцах не отпускали. Он рисовал в голове маленькие изящные кольца, одно из серебра с украшением в виде лепестка пиона, второе утонченное из белого золота и небольшой каймой в виде лианы. Почему все женщины носят такие большие и массивные украшения? Разве это подчеркивает их красоту и женственность?

Дома он открыл заветную шкатулку, которую не открывал с тех пор, как не стало Клементины, слишком тяжелы воспоминания. Он достал все кольца, выложил их на столешницу и стал разглядывать. Внезапно в голову пришла мысль, что он может на скопленные за долгую трудовую жизнь деньги пойти учиться на ювелира. А почему нет? Разве я настолько стар, что не осилю эту науку?

В следующие несколько дней он носился как заведенный по городу, заглядывал в каждую ювелирную лавку, беседовал с продавцами и хозяевами, на его неудачу авторов изделий среди них не было. В ту самую лавку с огромных кольцом и женщиной с меховой сумкой он зашёл в последний момент, слишком неприятным и высокомерным показался ему хозяин при первой встрече.

– Добрый день! Простите, что отвлекаю, но я недавно заходил к вам, если помните, могу задать вам вопрос?

Хозяин лавки сидел за своим столом, в одной руке он держал свое пенсне, во второй какое-то очередное безвкусное изделие и внимательно его разглядывал со всех сторон. Услышав вопрос Федерико, он поднял голову, пристально посмотрел в его сторону и нехотя произнес:

– Я помню вас. Вы что-то долго разглядывали, но так ничего и не выбрали. Чем могу помочь?

Федерико подошел поближе, замешкал и с неуверенностью произнёс:

– Меня заинтересовало то, чем вы тут занимаетесь.

– Извольте, уважаемый, но это не занятие, а дело всей моей жизни! Как неуважительно с вашей стороны!

Ну все, провалилось дело, подумал Федерико. Как я мог так оплошать. Надо было с хвалебной речи начинать. Ну ладно, попробуем еще раз.

– Простите, мастер, не хотел ни коем образом вас обидеть, не смог нужное слово подобрать, слишком волнуюсь. Я восхищен вашим талантом! Все, что вы делаете, это великие, не побоюсь этого слова, произведения искусства! Где вы этому научились?

Ювелир сдержанно улыбнулся, снял пенсне, встал со стула и погладив свою седую бороду, сказал:

– Дорогой вы мой, тех гениев, у кого я учился, уже нет в живых! Я собирал знания по крупицам годами, десятками лет. Все, что вы видите здесь, это долгие годы скитаний по миру в поисках самых гениальных и искусных мастеров, тяжелый труд, множество неудач и новых попыток сделать что-то совершенное! И вот оно, мое искусство, как плод таланта и усердия! А вы говорите – научиться. Думаете, так просто этому научиться? Вам не хватит оставшихся лет чтобы хоть на дюйм приблизиться к чему-то более или менее стоящему и прекрасному!

Он рухнул на стул от тяжести своей высокопарной речи.

Федерико стоял, как вкопанный и не понимал, что делать дальше. И тут в голову пришла неожиданная, хоть и не очень приятная мысль.

– Вероятно, вы возьметесь меня обучить?

– Да что вы себе позволяете? Старик, который вламывается в обитель искусства, заявляет, что я должен его научить! Хамство! Я – гений! Я не стану учить вас на старости ваших лет чему-либо!

– Что вам мешает? Ваш гений никто не попирает, передайте мастерство мне, – Федерико почувствовал внутри какую-то странную уверенность и спокойствие. Ведь он понял, чем хочет заниматься до конца своих дней. Почему он должен останавливаться после первого же препятствия?..

– Какой же вы упрямый! Осёл, неужели не слышите, что я вам говорю? Уходите прочь! У меня нет времени на бессмысленные разговоры с ополоумевшим стариком!

Он соскочил со своего стула, бросил пенсне на стол, обошел витрину, резво подскочил к Федерико, схватил его за локоть и повел к выходу.

– Вы умалишённый, что решили в таком возрасте научиться чему-то новому! Вам осталось только пасти коров и ухаживать за цветами в саду, прощайте!

Он открыл дверь, вытолкнул Федерико на улицу и с силой захлопнул ее обратно. Федерико стоял, как вкопанный какое-то время и смотрел сквозь стекло в захлопнутую дверь. Через несколько минут к нему вернулось самообладание и разум, он зашагал прямо по улице в сторону дома, не чувствуя ни унижения, ни огорчения, ни обиды. Наоборот, сил и уверенности как будто даже прибавилось. В мыслях у него было только одно – во что бы то ни стало найти мастера и овладеть знаниями и секретами ремесла.

Следующие две недели прошли спокойно, он занимался своими обычными рутинными делами, но мысли об изготовлении украшений не покидали его ни на миг. Они были постоянным фоном в его седой голове. Он подстригал кусты и представлял себе браслет с бутонами роз, подметал во дворе и видел перед глазами бусы из мрамора, обменивался приветствием с соседкой, а сам рисовал в голове кольцо в форме плетеного забора. Весь окружающий мир казалось вдохновлял его, везде были подсказки.

И вот однажды, после полудня, когда он готовил себе обед, стоя на кухне, он услышал чей-то голос во дворе. Он посмотрел в окно и обомлел. Перед его домом стоял тот самый ювелирных дел мастер.

– Уважаемый! Уважаемый! Я знаю, что вы дома! – громко звал он.

Федерико замер, не имея возможности сдвинуться с места от удивления. Просто стоял и смотрел в окно на этого сеньора.

– Извольте выйти! Я к вам обращаюсь!

Разум вернулся, и Федерико медленно вышел на улицу.

– Что вам угодно?

– Вы не пригласите меня в дом? – процедил ювелир, – предлагаю уже познакомиться, меня зовут Авраам, – он протянул руку для рукопожатия.

Федерико пожал ему руку в ответ и произнес:

– Федерико.

– Хорошо. Может, все-таки зайдем в дом?

– Да, как вам угодно.

Они зашли в гостиную, Федерико предложил Аврааму сесть на софу возле окна.

– Чем обязан? – спросил Федерико. Ему казалось, что, либо этот сумасшедший пришел его в чем-то обвинить, либо купить молока, ничего больше в голову ему не приходило.

– Какой странный вопрос! Вы же помнится уговаривали меня, великого гения, обучить вас ювелирному делу, разве нет? И что я по-вашему тут делаю? – он говорил слишком резко и нарочито громко, как говорят люди, которых вынуждают согласиться на что-то неприемлемое.

– Мне сложно сказать, я не знаю, зачем я вам мог понадобиться, – смущенно, но спокойно сказал Федерико.

– Это я вам могу понадобиться, если вы еще не передумали!

– Неужели??? – удивления Федерико не было границ. Он никак не мог поверить в то, что этот высокомерный и неприятный человек мог пойти ему на встречу и согласиться на такое.

– Чему вы так удивляетесь? Вы же умоляли меня! – Авраам резко наклонился на спинку софы, она слегка заскрипела, и он также резко вернулся в исходное положение. – Так нужна вам еще моя помощь или я могу откланяться?

– Поймите меня правильно, я не верю своим ушам, – произнес еле слышно Федерико. И улыбнулся. В его голове проносились потоки и волны приятных мыслей на одну единственную тему – у меня все может получится! Как неожиданно! – Но что заставило вас передумать?

– Послушайте, вашей заслуги тут точно нет, – сморщился он, – не хочется, чтобы мастерство пропадало даром! Детей у меня нет, да и не хотелось никогда. А уносить с собой в могилу все то, чему я с таким трудом научился, ну совсем неправильно.

Федерико предложил ему чаю, они молча трапезничали и каждый думал о своем.

После чаепития Авраам резко встал и сказал:

– Приходите завтра после обеда, начнем.

– С большим удовольствием! – не сдерживая радости ответил Федерико.

Вот так его жизнь круто повернула в новом направлении. Обучение длилось три с лишним года. За это время они сильно сблизились. Эта пара была похожа на строгого отца и послушного сына. Каждый день Федерико приходил в лавку, изучал что-то новое, мастерил сам, познавал тонкости ремесла. Авраам в душе были им очень доволен, хотя виду не подавал, всегда ворчал и говорил, что таких криворуких он еще никогда не встречал. Федерико чувствовал доброе расположение мастера и принимал его ворчание, как единственно возможный способ проявлять свое расположение к человеку. Авраам рассказал ему все: где достать материалы и инструменты, на что крепить камни, какой металл для каких изделий лучше использовать, какие камни прочнее и много всего еще. Спустя полгода после начала обучения у Федерико стали появляться первые вещицы, под которые Авраам выделил ему отдельную витрину в своем магазине. Это было очень неожиданно и щедро. Хотя витрина и была на самом неудачном месте, в темном углу за дверью, изделия странным образом пользовались спросом среди дам и хорошо продавались. Федерико стал зарабатывать. Часть заработанных средств он отдавал мастеру за пользование витриной, за обучение деньги он не хотел брать ни в какую. Большую часть средств Федерико, конечно, тратил на материалы. Со временем изделия стали более затейливые, сложные и дорогие.

И вот однажды вечером, когда лето близилось к концу, туристы разъезжались и в городе становилось тихо и спокойно, Авраам почувствовал резкую боль в груди. Он окрикнул Федерико, когда тот подбежал, Авраам уже лежал на полу, держась правой рукой за грудь. Глаза его были закрыты, он тяжело и прерывисто дышал. Через час он умер прямо по дороге в больницу на руках у Федерико.

Это произошло в тот неподходящий момент, хотя, для смерти не может быть подходящих моментов, когда они вдвоем работали над изящным кольцом из белого золота с двумя небольшими драгоценными камнями – ярко синим сапфиром и белым бриллиантом, они были в форме двух находившихся рядом капель, расположенных противоположными концами друг к другу. После похорон Федерико понял, что наследников у Авраама не было и магазин переходит ему без всякого вступления в наследства. Первое время ему было очень тоскливо, за все эти годы он сильно привязался к мастеру, несмотря на его скверный характер. Когда тоска немного отпустила, он вернулся к работе. Работать он начал с особым рвением, во-первых, чтобы забыться и не думать об умершем друге, во-вторых, у него открылось какое-то новое видение, как будто к нему по наследству перешла не только мастерская и лавка, но и весь талант мастера.

В первую очередь он доделал то самое кольцо. С этого момента и начинается моя история под названием «Чужая жизнь». В момент последнего штриха, когда он после полировки провел кисточкой по изделию, я вдруг поняла, что теперь моя душа живет в маленьком изящном колечке. Ощущения были странные, ранее не знакомые. Как-будто у меня есть глаза, уши и нос, но по сути их нет. То есть, я могу испытывать базовые чувства без специальных органов чувств. Я могу думать и разговаривать с самой собой и с вами. Также как дерево видит солнце, дельфин видит сородичей, ребенок видит любовь матери.

С Федерико я прожила не очень долго. Налюбовавшись мной, он выложил меня в центр витрины напротив входа. Я была принцессой этой ювелирной лавочки, не смотря на свой небольшой размер по сравнению с остальными кольцами. Многие дамы примеряли меня, восхищались, показывали своим женихам, но не покупали. Это было приятно, быть привлекательной и заметной. То, что у меня не получалось, будучи Марисой, я получила сполна.

Лаура

Я помню это ранее утро, когда солнце только появляется на небосклоне, а на улице почти безлюдно, зашла она, моя вторая хозяйка. Я узнала ее сразу, поняла, что уйду с ней. Она зашла взволнованная, немного неуверенная, но улыбалась. Ах, какая у нее была улыбка, милая, нежная и трогательная. Она была юна и прекрасна.

Девушка не сразу подошла к моей витрине, сначала она прошла от двери вдоль правого прилавка, то и дело останавливаясь возле чего-то понравившегося. Федерико привстал при виде нее. Когда она подошла к витрине, где лежала я, она широко улыбнулась и сказала:

– Синьор, я хочу вот это колечко! – она вытянула маленький указательный пальчик в мою сторону.

– Вы желаете, чтоб я вам его достал? – поинтересовался Федерико. Не дожидаясь ответа, он выдвинул витринную полку, аккуратно и с нежностью достал меня и протянул девушке – возьмите, оно прекрасно!

Она надела меня на безымянный палец левой руки, как носят обручальные кольца, расправила кисть и посмотрела на свою руку с восхищением. Если бы у меня был живот, я бы почувствовала бабочек.

– Я беру его, даже думать не буду! И не важно сколько оно стоит, папенька дал мне денег и сказал купить что мне захочется! – она говорила с нескрываемой радостью в голосе.

– Вы оставите его на руке? Если не хотите, у меня есть красивая упаковка.

– Что вы! Я не стану его снимать, как можно расстаться с такой красотой!

– Это одно из моих лучших изделий, оно было сделано с особой любовью, даже как-то грустно с ним расставаться. Оно связано для меня с важными воспоминаниями, – Федерико не скрывал грусти.

– Хотите, я буду заходить к вам иногда, мы живем здесь неподалеку, за холмом, и вы будете видеть его снова? – какая же трогательная, подумала я.

– Я не могу просить о таком. Но если вам не трудно, я был бы счастлив!

И тут мне стало бесконечно грустно покидать родительский дом. Федерико был дорог мне, я не знала, что будет со мной дальше, с какими людьми я встречусь, будут ли они беречь меня, как он. Мне было одновременно печально с ним расставаться и любопытно увидеть мою новую жизнь.

Девушка пожала Федерико руку, поблагодарила, пообещала иногда забегать и вышла из магазина. Мне было приятно обнимать ее пальчик, идти с ней по улице, чувствовать движения ее руки, ритм ее сердца и дуновение ветерка.

Звали ее Лаура. Ей было 17, она жила в большом роскошном доме с родителями, двумя братьями и кучей слуг. Отец очень любил и баловал свою единственную дочь. Она знала, что отец испытывает к ней особое расположение, которое не испытывает к своим сыновьям, к ним он был чрезвычайно строг, но ее это ничуть не смущало. Она была мила, весела и беззаботна. По несколько раз за день Лаура меняла наряды, прически и украшения. Но меня она не снимала никогда, даже когда ложилась спать. Мы слились с ней в единое целое. И мне это безумно нравилось, я как будто жила жизнь вместе с ней, человеческую роскошную жизнь. Мы гуляли по городу, катались на лошадях, посещали светские мероприятия, танцевали, встречались с молодыми людьми. В какой-то момент я даже подумала, что случайным образом может закончиться мое пребывание в этом воплощении, ведь Лаура молода и она спокойно может прожить еще 50 лет. А ведь тогда я, выполнив обязательное условие для возвращения, покину это чудесное место, а мне так не хотелось.

Наше с Лаурой беззаботное существование продолжалось до ее 18-летия. Подготовка началась задолго до самого празднования. В этот день ждали большое количество гостей, танцы и праздничное застолье. За день до этого было привезено около тысячи живых цветов для украшения дома. Туда-сюда сновали слуги, суетились, наводили порядок и красоту. Лаура была на седьмом небе от счастья перед предстоящим праздником. Казалось, ничего не могло омрачить этот день.

Но в день ее рождения началась сицилийская революция. Утром 12 января 1848 года вооруженные толпы народа вышли на улицы. Стало понятно, что долгожданный праздник не состоится. Лаура бесконечно горевала и проплакала весь день. Отец пытался придумать как вывезти семью подальше от города. Мать предложила за день собрать вещи и двинуться в путь поутру. Но за ночь город почти полностью превратился в руины. Постоянная бомбардировка и пожары сделали свое дело. И в ночь на 13 января их дом загорелся, пожар охватил его за считанные минуты, вся семья погибла, не успев даже проснуться.

Так я осталась одна, в руинах, на обгоревшем пальце моей хозяйки, не понимая, что ждет меня дальше. На утро пришли мародёры, они сновали по всему городу, обчищая сгоревшие дома и забирая все, что могло уцелеть. Так они сняли меня с пальца обгоревшего трупа и, сами того не понимая, спасли меня. Какое-то время я лежала вместе с другими бездушными украшениями в льняном мешке в сарае у одного из мародёров. Все награбленное они могли сдать только в ломбарды, но так как Палермо был почти полностью разрушен, они решили пока затаиться и дождаться, когда все успокоится.

И вот спустя какое-то время, даже не знаю, сколько прошло, год или два, один из них предложил все поделить, так как сбыть не получается, и что оно будет лежать без дела. Все согласились. Он сказал, что ему пора ехать к жене во Флоренцию и он хочет взять для нее несколько украденных украшений, чтоб задобрить ее после долгого отсутствия. И конечно он выбрал среди прочего меня. Еще он взял медный браслет с такими же синими камнями, как у меня, получился комплект. Больше ему не досталось.

Пенелопа

Через несколько дней я оказалась во Флоренции, мою будущую хозяйку звали Пенелопа. Это была уставшая от забот женщина средних лет. Похожая на меня в прошлой жизни, только замужняя. Целыми днями она убиралась во дворе, готовила еду трем своим подрастающим детям, стирала, мыла полы и много всего еще. Когда отсутствующий несколько лет муж, только ступив на порог, вручил ей дорогие подарки, чтобы предотвратить скандал, она не была особо рада. И скандал состоялся, она кричала, как резаная свинка, махала руками, била его по щекам, плакала и никак не унималась. Он и не пытался ее успокоить, понимал, что заслужил ее гнев. Но, успокоившись от усталости к вечеру, она, всхлипывая, уселась своей огромной задницей на кровать и стала примерять подаренное.

Я была ей мала, а браслет, на удивление, был почти впору. Она тут же сменила гнев на милость, уложила детей в постель, и супруги занялись любовью. А я лежала на столе рядом с помидорами. Так я впервые наблюдала близость воочию. Не скажу, что это было приятно, но и неприятным я бы это не назвала, это точно было интересно.

На утро она примерила меня еще раз и каким-то образом натянула меня не мизинец. Снять не получилось, и она решила, что так тому и быть. Так я поселилась на мизинце флорентийской женщины. Ее тело издавало неприятный запах. Пахло чем-то вроде смеси тухлой капусты и истлевшего свиного жира.

Вы уже знаете, что я чувствую запахи, оказалось, что еще я чувствую, когда меня трогают, когда обдувает теплый ветер, когда мокро. Еще у меня есть желания, например, гулять с хозяйкой по городу, встречать разных людей, разглядывать их наряды и лица. В общем, наблюдать красоту во всем. Мне нравится, когда на меня смотрят, когда мной восхищаются. Не нравится, когда забывают, не носят или воспринимают, как должное. Будучи украшением, я хочу блистать, радовать своих владелиц и приносить счастье. Но прелесть в том, что, если мои желания не исполняются, я не умею от этого грустить или переживать, мне все равно. Я просто продолжаю существовать.

Наблюдение за Пенелопой ничего интересного, кроме ее секса с мужем, не предвещало. Она всегда была дома, ухаживала за детьми, готовила еду, убиралась во дворе. А я была рядом, грязная, чумазая, не очень вкусно пахнущая, на ее мизинце. И мне было все равно. Просто не было приятно. Я наблюдала их быт, ссоры, крики детей, постоянные хлопоты хозяйки.

И вот однажды Пенелопа с мужем завели разговор о том, что заработанные им средства заканчиваются, работать ему негде и придется продавать награбленное, в том числе украшения, чтобы было на что жить дальше. Когда решение было принято, она несколько дней пыталась стянуть меня с опухшего пальца, но все тщетно. Муж вызвал знакомого лекаря, тот поставил жене какой-то укол, палец онемел, доктор смазал его вазелином и смог меня снять. На следующий день муж отнес меня и еще несколько украшений в ломбард, ему дали какую-то сумму денег, и он ушел счастливый. Так я распрощалась с Пенелопой.

В ломбарде я прожила несколько лет. Хозяин видимо поставил слишком высокую цену, мною интересовались, но не покупали. Это было довольно скучное время. Максимум что со мной происходило, это периодическая примерка, а покрутиться на красивых женских пальчиках я люблю, редкая чистка изделий от пыли и сидящий за книгой хозяин. Пока однажды ломбард не ограбили. Это произошло глубокой ночью. Воры вломились через заднюю дверь, сбив навесной замок, разбили все витрины, сбросали все украшения в холщовые мешки и смылись.

Так я опять оказалась в мешке с другими украшения. Наверное, было бы здорово, если бы в других украшениях тоже были человеческие души, мы могли бы разговаривать, и у меня появились бы друзья. Но, опять же, расставаться с ними было бы грустно. Так вот, помню долгую дорогу, тряску при езде на повозке, ухабы, ямы и крики людей. Однажды ночью всё успокоилось, судя по всему, мы куда-то приехали. Оказалось, что мы прибыли в другую страну, я это поняла по языку, на котором разговаривали люди. Кстати, у меня есть какой-то внутренний расшифровщик человеческой речи, я слышу слова, они могут звучать по-разному, но все-равно понимаю суть. Оказалось, мы прибыли в Австрию, город Верона.

На утро нас достали из больших мешков, разложили по несколько украшений в маленькие мешочки и повезли дальше, но видимо в разных направлениях. В Вероне было прохладней, ветер дул сильнее, чувствовалось даже через ткань мешочка. Хорошо, что я не мерзну, просто ощущаю, что холодно. К обеду мы остановились где-то на окраине города, судя по пенью птиц. Мой мешочек был у толстого бородатого мужика, от которого всегда пахло табаком. Он молча передал сверток хозяину дома, местному скульптору по имени Леонардо. Они пожали руки, и тот уехал.

Леонардо

В тот же вечер меня достали из мешочка и положили в маленькую милую вазочку на столе в центре гостиной. Гостиная была необычной овальной формы и очень большая. Тут и там стояли какие-то скульптуры, недоделанные и уже готовые. Было красиво. Я радовалась видеть красоту.

Леонардо был высоким, худощавым мужчиной лет сорока, который давно жил один, но его часто навещали разные интересные люди, которые восхищались его работами, беседовали об искусстве и пили вино. Чаще всего я видела среди гостей одну высокую статную даму, похожую на его статуи, ее звали Ванесса. При первой же встрече я поняла, что он в нее влюблен. Он всегда относился к ней с особой нежностью и вниманием. И она, судя по всему, любила у него бывать. Иногда под вечер они оставались вдвоем, выходили в сад, садились в плетеные кресла, держались за руки и долго о чем-то разговаривали. Однажды, когда на улице лил сильный дождь, они зажгли в гостиной камин, уселись напротив на мягкую софу, взялись как обычно за руки и она сказала:

– Лео, мне так хорошо здесь с тобой, как не хочу я возвращаться к нему, – по ее щеке прокатилась слеза.

– Драгоценная моя, как приятно мне слышать такие слова, и ты знаешь, что мне бесконечно больно каждый раз отпускать тебя, – он обнял ее за плечи и прижал к себе. – Мы любим друга уже кажется целую вечность, и я страдаю ежечасно от мысли, что ты всегда возвращаешься к нему.

– Любимый, милый Леонардо, но как нам быть? Ведь я не могу бросить его в таком состоянии, – она обняла его в ответ, потом отстранилась и посмотрела ему прямо в глаза, – я не могу, не могу, понимаешь!? – и разрыдалась.

Он обнял ее еще сильнее, прижал к себе и дал выплакаться. В этот вечер Ванесса уснула у него в гостиной. Он не стал ее будить, укрыл пледом и сидел рядом, пока сам не уснул. Рано утром она резко проснулась, подскочила, как ужаленная и закричала:

– Леонардо, почему ты не разбудил меня??

– Ванесса, но ты так сладко спала, я решил дать тебе хорошенько успокоиться и отдохнуть, – вымолвил он виновато.

– А что я скажу Герберту? Он же там, наверное, с ума сходит в неведении. Я никогда не оставалась нигде на ночь. Мне надо срочно бежать, – она схватила шляпку и через секунду ее уже не было.

Весь день Леонардо не находил себе места. А вечером он услышал сильный стук в дверь. На пороге он увидел невысокого полного мужчину лет семидесяти, оказалось, это был лакей из дома Ванессы. Он попросился войти, заявив, что у него серьезный разговор. Лео пригласил его в гостиную. Разговор оказался очень неожиданным.

– Синьор, – обратился лакей, – меня к вам послал мой хозяин с весьма необычным предложением. Он знает, что Ванесса частый гость в вашем доме, что сегодня она ночевала у вас и догадывается, что вас связывает что-то большее, чем светские беседы. Он совсем плох, ему осталось несколько дней, максимум пару недель. Так вот. Вы наверняка слышали, что синьор Герберт очень богат, он владеет половиной фабрик в городе, а наследников у них нет. Он предлагает вам сделку, – лакей сделал паузу, – вы оставите Ванессу, а он заплатит вам крупную сумму денег прямо завтра, какую именно, не знаю, но он сказал, что вам точно хватит на всю оставшуюся жизнь, даже если вы не будете работать ни дня. Еще он сказал, что нашел для Ванессы достойную партию, какого-то богатого вельможу из соседнего города. Как только хозяина не станет, она должна похоронить его со всеми почестями, вступить в наследство и переехать к своему новому супругу. Лакей положил руки на колени и замолчал в ожидании.

– Послушайте, да как он смеет мне такое предлагать? Я хорошо зарабатываю продажей своих работ и мне не нужны подачки. Мне жаль, что он умирает, но Ванессу я не оставлю. Как только его не станет, я выжду для приличия несколько недель и сделаю ей предложение, у меня уже и кольцо имеется.

– Хозяин знал, что вы сразу не согласитесь и передал главное условие – если вы не оставите Ванессу, он лишит ее всего и ей придется сразу после похорон покинуть его дом. А все наследство и имение достанется его племяннице из Вены. Решайте. Если вам все же интересна сумма сделки, приходите сегодня в полночь к дому хозяина с заднего крыльца, он вас встретит и все объяснит.

– Это унизительно для меня и безжалостно для Ванессы! – закричал Леонардо. Будучи художником, он был слишком вспыльчив и эмоционален, особенно, когда для того были поводы.

– Уважаемый, мне больше нечего вам сказать, я всего лишь передал то, что меня просили, мне пора, – лакей встал и быстрым шагом пошел к выходу.

Как только дверь захлопнулась, Леонардо зарыдал, как ребенок. Вот уже долгое время он был без ума от Ванессы, она была его музой и вдохновением, подругой и любовницей. Он не мыслил жизни без нее, а тут такое. У него в голове не укладывалось, как внезапно все повернулось против них, против их любви. Ближе к полуночи ему стало не по себе от мысли, что, если он откажется от предложения, он лишит любимую огромного наследства. Тут бы с ней самой поговорить, но кажется они не увидятся в ближайшее время и единственный шанс что-то предпринять, это идти к ним домой для разговора с ее мужем, прихватив с собой меня, для доказательства своих серьезных намерений в отношении Ванессы.

Он вышел из дома без четверти двенадцать, сердце колотилось как бешеное, и я это чувствовала. Ровно в полночь он был у заднего крыльца их семейного поместья. Как только он подошел, дверь отворилась и из дома, прихрамывая, вышел сгорбленный старик с тростью. Он понял по взгляду, что это Герберт, хотя раньше никогда его не видел, только знал, что он стар и очень болен. Тот встал напротив и заговорил:

– Насколько я понимаю, вы приняли верное решение и готовы принять деньги взамен на притязания в отношении моей благоверной?

– Как вы могли такое предположить? – Леонардо старался говорить шепотом, но получался нервный писк. – Ванесса дорога мне, я ни за какие деньги не оставляю ее!

– Тогда вы безумец и глупец, а еще полагаю совершенно ее не любите, раз желаете ей прозябать в бедности и нищете! Что вы можете ей предложить? Свои дурацкие статуэтки? Да кому они нужны? – он сделал шаг вперед и толкнул Леонардо тростью в плечо. – Сколько вы на них заработаете? Она привыкла жить в роскоши и богатстве! А вы обрекаете ее на жизнь впроголодь с бездарным скульптором! А я предлагаю ей унаследовать все мое состояние и выйти замуж на достойного господина. Вам же взамен предлагаю крупную сумму денег чтобы вы оставили ее в покое.

– Я хочу сделать Ванессе предложение! – гордо заявил Леонардо, достал меня из кармана и протянул Герберту, – она любит меня, и мы будем вместе!

Герберт посмотрел на меня, потом на Леонардо, резко ударил его по руке, и я полетела далеко в кусты терновника. Так как на улице было темно, меня совсем не было видно. Лео рванул к кустам, начал рыскать руками по земле, пока Герберт надменно смеялся во весь голос.

– Прекратите ломать комедию, вы не найдете там свою побрякушку! Я одариваю Ванессу шикарными украшениями без всякого повода, а вы решили удивить ее этим!

– Да что вы знаете о наших чувствах! Нам не нужны ваши деньги! С вами она несчастна и не будет счастлива ни с кем, кроме меня! – Леонардо продолжать шарить руками в кустах, стоя на коленях.

Внезапно откуда-то из темноты послышались легкие шаги.

– Что здесь происходит!? – воскликнула Ванесса.

Леонардо вскочил на ноги, бросился к ней, начал целовать ее влажные от волнения руки:

– Дорогая моя, любимая моя, драгоценная моя, я пришел за тобой! – сквозь слезы говорил Лео.

– Бросьте этот вздор! Ванесса, иди в дом! Тебе нечего здесь делать! Этот сумасшедший пришёл просить твоей руки у живого мужа! Прогони его! – кричал Герберт.

– Но как я.. могу, – она заплакала.

– Так и скажи – пошел вон! Он это заслуживает!

– Да можете вы хоть что-то объяснить!? Лео, дорогой, зачем ты пришел сюда? – Ванесса обняла руками его лицо.

– Я хотел забрать тебя с собой, ты мучаешься здесь! Твой муж хочет погубить нашу любовь! – он закрыл лицо руками и в голос разрыдался.

– Герберт, немедленно объясни, что это значит! – он повернулась к мужу.

– Я предложил этому глупцу выгодную сделку, если он оставит тебя, я выплачу ему десять тысяч золотых, которых ему хватит до конца его бестолковой жизни, а после моей смерти, все мое наследство достанется тебе, но после тебе придется выйти замуж за моего партнера Микело, ты знаешь его, он очень богат и твое богатство приумножится! – гордо заявил Герберт, – Если же он не оставит тебя, вы оба лишитесь всего! Я отпишу все наследство моей племяннице, включая дом, а ты окажешься на улице! Выбирайте!

Ванесса замерла. Она не могла поверить, что это с ними происходит. Немного помешкав, она сказала:

– Лео, я останусь здесь. Я не смогу жить в нищете. Да и Герберт заслуживает моего ухода и внимания. И что мы с тобой можем дать друг другу?

– Но как же так??? Мы же любим друг друга! Мы мечтали быть вместе! – теперь он рыдал, не скрывая своего горя.

– Она сделал свой выбор, падите прочь! – Герберт показал ему рукой в сторону ворот.

Ванесса опустилась на землю, обхватила голову руками и тихо заплакала.

– Ванесса, Ванесса, не прогоняй меня! Да где же оно? – он как будто опомнился и стал опять рыскать руками в кустах. Я понимала, что он близко, и вот-вот нащупает меня. И оно случилось! Он взял меня в руку и протянул Ванессе:

– Будь моей женой после его смерти! – губы дрожали на его испуганном лице. Ванесса стояла, как вкопанная.

– Я не могу. Да и тебе так будет лучше, ты получишь хорошие деньги и сможешь открыть большую мастерскую, я не ваять свои работы дома. Прости.

Тут внезапно Герберт захрипел, повалился на спину, закатил глаза, тело обмякло и замерло. Оба закричали, сразу поняли, что случилось, Ванесса бросилась к мужу, начала хлестать его по щекам, но все тщетно. Он умер. Вот так, за одно мгновенье. Леонардо взял ее за трясущиеся плечи, поднял на ноги и крепко обнял. На крик прибежали слуги, подняли Герберта на руки и отнесли в дом. Ванесса и Лео так и простояли обнявшись, пытаясь осознать случившееся.

Ванесса поняла, что не может находится в своем доме после событий этой ночи, она второпях собрала все необходимое, они сели в карету и поехали к Лео. Что касается меня, то уже этой ночью в темной карете Лео повторил свое предложение выйти за него замуж, Ванесса согласилась, и я поселилась на безымянном пальчике своей новой хозяйки.

Ванесса

Первые несколько дней Ванесса почти все время спала. В часы бодрствования она сидела молчаливая и грустная, совсем не обращая внимания на вившегося вокруг нее счастливого Леонардо. Он приносил ей фрукты, собирал для нее цветы в саду, одаривал ее комплементами и заботой. Но её ничего не радовало. Спустя месяц они поженились. Венчание прошло тихо и незаметно, по просьбе Ванессы праздник утраивать не стали. Ванесса понимала, что, несмотря на хандру, ей нужно решить некоторые дела, образовавшиеся после смерти мужа, и продать дом, так как жить она там точно не собиралась. Не имея сил и желания вставать с постели, она все-таки заставила себя подняться, понимая, что никто не решит все вопросы за нее. На несколько недель она переехала в свой старый дом, чтобы разобраться с делами. Леонардо на ее временный переезд отреагировал с грустью, но противиться не стал.

Дома ей на удивление было спокойно, с легкой ностальгией она гуляла по знакомым комнатам и саду, наблюдала закаты и рассветы, пила чай в гостиной днем, и куталась в теплое одеяло ночью на большой супружеской кровати. Через неделю ей стало абсолютно понятно, что в своем доме ей намного лучше, чем дома у Лео. Она отправила к нему привратника с просьбой прибыть к ней для важного разговора.

Леонардо прибыл почти незамедлительно, взволнованный и настороженный. Она встретила его в саду, сидя в кресле, с нежной и одновременной печальной улыбкой на лице. Он бросился к ее ногам, стал осыпать поцелуями ее руки и утыкаться носом в подол ее платья.

– Родная, милая Ванесса, зачем ты заставляешь меня так долго страдать в одиночестве? – он посмотрел на нее снизу-вверх.

– О, милый Лео! Как же ты взволнован, – она обняла руками его лицо, – я совершенно не хотела причинить тебе боль, ты же знаешь, что меня здесь ждали неотложные дела, – она улыбнулась.

– Но ни одной весточки за все это время! Я всю неделю не мог найти себе места, ни к чему не лежали руки! А ты так спокойна!? – Лео говорил навзрыд.

– Да, сегодня я спокойна. И я должна быть честна с тобой, я несколько дней провела в уединении, много думала, вспоминала время, проведенное с Гербертом, а ведь мы были счастливы до его болезни, пока он не стал раздраженным, злобным и нетерпимым. Я дорожу этим временем и памятью о наших счастливых годах вместе! Он очень много сделал для меня. Я должна выполнить его последнюю волю, – ее голос стал тверже, – Лео, мы не можем быть вместе! – она сняла меня и протянула ему.

Леонардо замер, перестал моргать, кажется, даже его сердце на мгновенье остановилось. Он встал на ноги, попятился назад, закрыл руками глаза и тихо зарыдал. Ванесса продолжала смотреть на него с кажущимся спокойствием, хотя внутри нее бушевало море печали и стыда. Печаль от того, что когда-то она вышла замуж за самого лучшего и заботливого мужчину на свете, что они прожили долгую и счастливую жизнь, что потом он внезапно смертельно заболел, и не сумев справиться с действительностью, стал непомерно жесток и груб. Стыд за то, что она отдалилась от него в трудный период его жизни, что стала близка с Леонардо, что дала ему надежду. Так много стыда! Она не могла более мириться с этим.

– Прости меня, – сказала она тихо. Руки ее заметно дрожали, холодный пот покрыл ее тело. Ей было страшно и одновременно больно. Страшно, что теперь не будет, как раньше, что теперь ей одной придется справляться со всеми проблемами и невзгодами. Больно от того, что причинила страдания сразу двум самым любимым мужчинам в ее жизни. Но надо было уничтожить эту боль и страх через полное обнуление.

Лео пришел в себя, вытер лицо руками, еще раз, напоследок посмотрел ей прямо в глаза и сказал:

– Ты самая прекрасная женщина на свете! Ты достойна самого лучшего! Мне и правда не место рядом с тобой, – голос его дрожал, – я обещаю, что буду помнить и скучать всю оставшуюся жизнь, ни одна женщина никогда больше не будет так дорога мне! – он резко повернулся и пошел прочь.

Ванесса расплакалась. От того, что все кончено, что она все еще любила Лео, но чувство вины и стыда перед мужем не сделало бы ее счастливой рядом с новым возлюбленным. А я осталась с ней.

Миранда

С Ванессой я прожила до самой ее смерти, это были скучные и тоскливые 48 лет жизни одинокой женщины, похожие на мои собственные. Я понимала, что еще два года и я свободна от заточения в кольце, но что я могла поделать. Да и не хотелось возвращаться сейчас. Я хотела закончить свое удивительное путешествие, прожив пятьдесят полноценных, наполненных счастьем и любовью, лет с другой героиней, которая сможет показать мне, что такое яркая и увлекательная жизнь. В жизни Ванессы после расставания с Леонардо больше не было ни одного мужчины. Остаток жизни она занималась благотворительностью, заботилась о детках в приюте, помогала деньгами всем, кто обращался к ней за помощью, а таких было не мало. Думаю, именно так она пыталась искупить свою вину пред всеми, кому сделала больно.

Все наследство, включая меня, она отписала на свою троюродную племянницу Миранду из Неаполя. К тому времени деньги почти закончились, остались только дом и украшения. Миранда не была близка с тетушкой, но она была единственной молодой девушкой среди ее немногочисленных родственников, которой, как думала Ванесса, точно пригодится помощь и поддержка в виде скромного наследства дальней родственницы.

На похороны Миранда приехала со своим кавалером. Нарядная и беззаботная, как на праздник. Тетушку она помнила плохо, только умершая три года назад мать рассказывала ей разные истории про Ванессу, про ее мужа и любовника, про излишние траты и одинокое существование. Миранда вступила в наследство быстро и без проволочек. Через месяц она с кавалером переехала в поместье, обзавелась огромным количеством слуг и помощников и зажила в свое удовольствие.

Меня она вообще не замечала. Я лежала в большой шкатулке вместе с огромным количеством разных шикарных украшений, которые конечно же, первыми бросались в глаза, и которые Миранда носила с большим удовольствием. А я ждала своего часа и наблюдала за ее жизнью издалека.