Читать онлайн Рок-фантазия N 13 для гитары и разбитого сердца

1

Андрей насыпал кофе в пол-литровую, до черна закопчённую турку. Три с верхом столовых ложки – нужно было как-то проснуться, а ничего более подходящего для этих целей он не знал. Уже давно забросил не то, что занятия по у-шу, – утреннюю гимнастику. С тех пор, как от него ушла жена, забрав сына и нехитрый домашний скарб, Андрей остался один-одинёшенек в тесной, от размена доставшейся хрущовке, и махнул на все рукой, целиком отдавшись любимому делу.

Собственно, из-за этого дела он и остался бобылём – жена так и не смогла разделить малоперспективное и бесприбыльное увлечение главы семейства рок-музыкой.

И Андрей, очертя голову, нырнул в свои мечты, не замечая, как они алчными пиявками высасывают из здорового тридцатидевятилетнего организма все живительные соки. Которую ночь подряд он до рассвета просиживал за гитарой. Терзал струны, кромсал медиатор, сбивал пальцы, но шедевра так и не создал. Уже почти готовый дебютный альбом группы «Квартал ЧМЗ» грозил бесславно залечь в стол.

Не шло ровным счетом ничего – ни слова, ни музыка. Песня нужна была такая, что если не насмерть, то хотя бы тяжёлым ранением в сердце, чтобы болью и слезами наизнанку вывернуло. А выходила лишь лёгкая простуда, от которой слегка першило в носу. Боль застряла где-то ниже печени. Андрей загнал её туда однажды и бесповоротно. Он только-только перестал натыкаться на чужие, непривычные углы новой квартиры, ему только-только перестал мерещиться детский смех в ванной и радостный кастрюльный перезвон на кухне.

Двенадцать ненавязчивых и живеньких треков ребята уже свели в домашней звукозаписи. Но Гришка Клишевский – воротила и деляга, взявшийся спродюсировать старых школьных друзей, безапелляционно заявил, что альбому не хватает драматизма. В сторону Андрея вытянулись шеи: ну, братан, как же так, – у тебя вроде горе, личная неудача, жизненный облом, а ты стряпаешь шутки, будто пирожки печёшь. Нужна тринадцатая, – забойная.

– Не нравится, пишите сами, – огрызнулся Андрей, понимая, что попусту сотрясает воздух.

Никто из друзей в графомании замечен не был. Витька с Юркой были превосходными прикладниками-ремесленниками, балалаечниками с пелёнок, – техника, аранжировки, запись, – всё взвалили на себя и дружно тащили. Саня с детства хорошо бил в челюсть, поэтому сел за ударные, тоже нашёл себя человек. А Андрей с младых ногтей витал где-то в облаках. Всё что-то лепил, малевал, придумывал. Несмотря на навязанное родителями инженерное образование, на заводе проработал лет восемь, а потом ушел играть в ресторан, прогадав в зарплате, но выиграв в самоудовлетворении.

Андрей тоскливо покосился на кофейную гущу, собравшуюся на дне кружки. Казалось, что чёртова цифра преследует его даже здесь – чёрные крупинки рассыпались на два ряда: столбик и загогулина. Андрей сунул посуду под кран и пошёл одеваться.

Полчаса убил, склоняя старенький «Фольксваген» к сотрудничеству. Десять градусов ниже нуля совершенно не вдохновляли железного друга на отзывчивость. С горем пополам раскочегарив колымагу, Андрей вспомнил, что забыл дома рюкзак, – гитару-то он, как пассажира, всегда сажал на переднее сиденье, а сумки с документами вечно забывал.

Не гася мотора, он сбегал на четвёртый этаж и обратно, чуть не сшиб с ног соседку, обнимавшую мусорное ведро:

– Да что ж это такое, носятся, как ошалелые!

– Извините, – крикнул Андрей, выбегая из подъезда, и рванул с места, аж покрышки застонали.

Он опаздывал, а опаздывать в этот день было никак нельзя. Сегодня все ребята отпросились с работы, репетицию назначили с самого утра – Гришка откопал где-то телевизионщиков «для пиара». Андрей скептически относился к этой затее – альбом еще не вышел, а они уже, как петухи, распушили хвосты. Всё-таки надо иметь хоть какое-то суеверие для приличия.

Но Гришка – большой человек, ему видней. Пока доморощенные музыканты с ним не пересеклись, сидели лет десять в подполье, переигрывая чужие хиты и пуская слюни в пивные стаканы.

Когда Андрей причалил к подъезду ДК, вся группа была в сборе. Ребята вышли покурить на крыльцо и скалили друг дружке зубы, Гришка метался из стороны в сторону, проклиная кого-то по мобильнику. На стоянке Андрей заметил газель с логотипом областной телевизионной компании, – эти тоже здесь! Сейчас влетит…

Но Клишевский, увидев Андрея, лишь буркнул: «Привет» и наскоро пожал руку.

Концертный зал был отдан на растерзание банде черносотенцев. Какие-то люди в жилетах с кобурой бесчисленных карманов шныряли меж зрительских рядов, двигали треноги, тянули провода, выставляли светильники, трещали, как сороки. Андрей молча прошел на сцену. Витька, сжав губы, пробуравил его хитрыми глазищами.

– Что смотришь, я такой же пустой, как и вчера. Нет у меня шедевра, нету!

Ребята вытащили из подсобки ударную установку, распаковывали и подключали гитары. Колонки загудели.

– Уберите фон, – скомандовал Юрка.

Андрей повозился с микшерами, и тут его осенило:

– Мужики, а может, воскресить какого-нибудь полузабытого классика? Столетний покойничек вряд ли станет предъявлять нам свои авторские права.

Витька сложил губы трубочкой и промычал что-то нечленораздельное. На сцену влетел Гришка и жестом потребовал тишины.

– Значит так, я договорился с директором телецентра, они будут снимать документальный фильм о рок-музыке. Основная сюжетная линия – становление группы, на примере нас с вами. Так что придется позировать объективам пару недель.

– Да пошёл ты, – выпалил Юрка, но Саня вовремя прикрыл ему рот. Гришка по-королевски сделал вид, что не услышал нахальной реплики и помахал кому-то в зал.

На сцену взобралась белобрысая девица в бесформенных джинсах и растянутом до колен свитере.

– Это – Надежда Дмитриевна, можно просто Надежда, режиссёр предстоящего фильма. Прошу любить, жаловать и не прекословить.

Девица сконфуженно улыбнулась, будто была в чём виновата, и только тогда Андрей заметил, что она не так молода, как показалось вначале. Радостные морщинки, разбежавшиеся под глазами, две напряжённые чёрточки выше переносицы – лет тридцать-тридцать пять, не меньше. Ребята, тоже заметившие эту метаморфозу, вздохнули с облегчением, никому не хотелось подчиняться недоросли.

Потом Надежда подошла и познакомилась с каждым лично, сделав в своем блокноте какие-то заметки. Спустя полчаса начали снимать репетицию.

Два софита на бровке сцены слепили и прожаривали до костей. Ещё одна лампа, выставленная вровень с нижним микрофоном, плавила гитару. Андрей вспотел, пальцы надулись и перестали слушаться, он мазал линию, задыхался и не дотягивал фразы. Двое операторов сновали по сцене, как у себя дома, и эти кроваво-красные глазки под объективами гипнотизировали и раздражали, хотелось от них заслониться, забиться в угол и замереть: чур меня, чур!

Ребята были не в лучшем положении, оказалось, что профессиональная видеокамера – самый страшный из зверей. И тут всех спасла Надежда – ещё одно очко в её пользу! Она заставила свернуть освещение, отправила персонал вместе с техникой обратно на студию, оставив в зале лишь одного оператора. Пошушукалась о чем-то с Гришкой и уселась на последнем ряду.

Дело сразу пошло в гору. Ребята разыгрались, забыли про зловещий глаз видеокамеры. Андрей лишь в конце пятой композиции заметил, что их до сих пор снимают.

Потом они пили чай в буфете, Надежда оживленно беседовала с музыкантами, Юрка даже начал к ней клеиться – горбатого могила исправит. Уже второй раз женат, двое детей, а всё шею выворачивает на сторону. Инстинкт охотника. Ведь эта режиссёрша ничем особенным не отличается – бледная какая-то, по-мальчишески угловатая, ни тебе шарма, ни кокетства. Свой парень, одним словом. Но Юрке, похоже, важен был сам процесс, не результат.

Андрей равнодушно наблюдал за всеми его эскападами, сильно хотелось спать. Он то и дело поглядывал на часы: надо успеть заскочить домой после репетиции, помыться и переодеться. В ресторане сегодня отмечали юбилей вице-мэра – предстояла ещё одна бессонная ночь.

– Андрей, а Вы, если я правильно поняла, – автор песен? – режиссёрша повернулась к нему.

Только этого не хватало! Ладно раскручивать группу, но саморекламой он заниматься не собирался. Надо перекрыть это тупиковое направление раз и навсегда. Но вместо этого он вдруг неожиданно для себя заявил:

– Автор – громко сказано. Вам что-нибудь понравилось?

– Да, про Весельчака У, грустных клоунов, Божий дар и яичницу. Очень иронично, не избито и, знаете, – жизнерадостно. У вас оригинальный слог, необычный темпоритм.

Ого, да девица, кажется, подкована! Хотя, может, начиталась умных книжек, порылась в Интернете, нахваталась по верхам. Всё-равно, ещё один плюс – приятно иметь дело с неравнодушным человеком. Вот только бы не ошибиться и не принять желаемое за действительное. Чтобы не остаться в ауте, нужно нападать первым:

– Очень щедрый аванс, а вы разбираетесь в рок-музыке?

– Как любитель. Рок просто обожаю. Я сама выбрала эту тему еще задолго до того, как Григорий Петрович пришел к нам на студию. И для меня, честно скажу, это огромная удача – найти необычную авторскую музыку в нашем городе. Таланты всё в Москву вывозят.

– Это точно, – встрял Юрка, надо же было перетянуть одеяло на себя.

Забрасывает удочку, рыбак. И Андрей очень сильно удивился, когда друг как-то быстро ретировался с репетиции. Что-то, видимо, у них там не связалось, хотя промахи у Юрки случались редко, всегда бил в десятку. Женщины сами падали к Юркиным ногам: жгучий брюнет с вишнёвыми глазами, стройный, мускулистый, белозубый. Он бы хорошо сошёл за солиста, если бы имел какие-никакие вокальные данные.

Но Юрка, хотя и закончил музыкальную школу по классу фортепиано, петь совершенно не мог. Поскуливать, мычать, блеять – бэк-вокал, не больше. Будь Юрка солистом, они бы уже давно раскрутились. Смазливые мордашки в шоу бизнесе – контрамарка к успеху.

За неимением лучшего пришлось довольствоваться кандидатурой Андрея. Ну какой из него лидер рок-группы? Худющий, сутулый, бесцветный. Но это его ничуть не огорчало, ему было важно не количество внимания, а его качество.

И он до сих пор не торопился заводить новый роман, потому что не был готов к серьёзным отношениям, а несерьёзные его оскорбляли. Хотя, в его сегодняшней ситуации новое чувство было бы кстати. Только живое трепещущее сердце способно на чудо.

Он вышел из ДК последним – опять забыл рюкзак и провозился с его поисками. Все уже разъехались, и только Надежда стояла возле дороги, безуспешно пытаясь поймать попутку. На ней был широкий, размера на два больше пуховик, который парусил на ветру, и от этого всю её фигуру штормило. Весу-то, как у курицы, ещё унесет ненароком. Странно, на телевидении вроде неплохие заработки, а одевается она, как какая-нибудь дворничиха. Андрею стало совестно, и он вырулил прямо ей под ноги.

– Садитесь, подвезу, – она не стала ломаться, тут же села.

– Вам куда?

– А Вам?

– Я спросил первым. Но если это важно, я живу на Молодёжной.

– Очень хорошо, мне оттуда недалеко.

Оказалось, что они жили в паре кварталов друг от друга. Надежда ехала молча, сосредоточенно делая вид, будто следит за дорожными знаками.

Прекрасно, Андрей любил людей, с которыми есть о чем помолчать. К тому же дорога была отвратительная – ещё вчера стояла оттепель, снег разбило, развезло по асфальту, а ночью прихватило морозом. Под вечер к тому же завьюжило. ЖКХ, как всегда, не торопилось посыпать песком ни проезжую часть, ни тротуары, решив, что раз календарная весна наступила, значит, и астрономическая тоже. Хотя все в этом городе знали, что до майских праздников зима вряд ли отступит.

Он подвез её к подъезду, она сказала спасибо раза три и выпорхнула из машины.

– До завтра, – машинально повторил Андрей и поехал домой.

И только потом вспомнил, что не спросил, почему её вот так бесцеремонно бросили на морозе, ведь у каждого из ребят была машина – могли бы проявить уважение.

2

Андрей ещё не успел разуться, как в комнате затрещал телефон.

– Привет, па! – сын сразу же огорошил новостями, – меня устроили в тринадцатую школу, там физмат класс. Подготовка к универу, ну понимаешь, да?

– Так это на другом конце города!

– Так и я о чем. Ты сможешь меня подвозить на занятия?

– Конечно, не вопрос.

Андрей понимал, что заискивает перед Мишкой. Ещё год назад, когда они жили вместе, он просто послал бы сына подальше – после ночной смены ехать по пробкам через центр было, мягко говоря, неприятно. Да и взрослый он уже, чтобы нещадно эксплуатировать родителей. Общественный транспорт у нас пока еще работает хорошо.

Но сейчас Андрей был готов услужить ребенку, как угодно, лишь бы оставаться нужным. А тот даже не спросил, как у отца дела. Получив желаемое, кинул в трубку:

– Ну, всё, пока.

К горлу подступила изжога. Может, написать песню об этом? Андрей расчехлил гитару, повертел и спрятал обратно. В другой раз.

Без пяти минут семь он вошел в ресторан, прошмыгнул к своему пульту, включил синтезатор и стал раскладывать флэшки с фонограммами. Подскочила Оксана – администратор зала, перекинулись парой слов.

Народу собралось чуть ли не полгорода. Ждали виновника торжества. Андрей поставил фонограмму с лёгкой попсой. Обычно на таких мероприятиях заказывали несерьёзную музыку: диско, русские народные мотивы, шансон, в лучшем случае – блюз. Рок Андрей играл, наверное, лишь один раз за всё время работы в ресторане, и то на байкерской свадьбе. Но гитару всё равно неизменно таскал за собой. Без неё было как-то неуютно, пусто.

Вначале восьмого гости оживились, повыскакивали с мест, захлопали в ладоши. Оксанка подскочила за микрофоном, выбежала приветствовать юбиляра.

Андрей видел вице-мэра всего пару раз и только по телевизору, совсем не запомнил. Березин оказался солидным дядькой, строгим и каким-то неприлично скромным. Никаких тебе широких жестов, заискиваний перед публикой – просто кивал головой всем встречающим. Рядом шествовали два амбала из охраны и женщина в темно-синем платье в пол. Андрей засмотрелся на глубокий вырез у бедра, а когда перевел взгляд на лицо, чуть не упал со стула. Это была …Надежда. Она приветливо кивнула ему и села рядом с вице-мэром.

– Что это за дама рядом с Березиным? – шепнул он Оксане, когда та подошла к пульту.

– Та, в синем? Его жена.

– И давно?

– Что давно?

– Жена – давно?

– Сколько помню, всегда была эта. Она ещё у нас на телевидении работает, раньше молодёжную программу вела, не помнишь?

– Ага, – промямлил Андрей и поставил очередную фонограмму.

Вот тебе и серая мышка – потёртые джинсы, с чужого плеча балахон. Бессовестная мимикрия! Он стал рассматривать её с пристрастием, все плюсы сразу перечеркнул один жирный минус: власть предержащих Андрей недолюбливал.

А Юрка бы, наверное, очумел, увидь он упущенную добычу в новом свете: красивая, яркая баба, ни намека на того гавроша, который днем командовал в ДК. Андрей бы и не узнал её, если бы не эта виноватая улыбка. А он чуть было не разоткровенничался с ней, как с равной…

Андрей храбрился и корчил из себя невесть что целый вечер, украдкой наблюдая за высокопоставленной четой. И каждый раз, когда глаза вырывали Надежду из толпы, их взгляды скрещивались, как шпаги дуэлянтов.

Около полуночи Оксанка сообщила, что для обслуги на кухне накрыли стол, и пригласила поужинать. Он проглотил еду, не почувствовав ни запаха, ни вкуса и поспешил обратно, когда его кто-то окликнул.

– Андрей, а можно заказать у вас песню, – Надежда теребила в руках блестящую сумочку.

Только этого не хватало – сейчас начнет трясти бумажником.

– Конечно, но при одном условии, – денег с Вас я не возьму, увольте.

Она опять виновато улыбнулась и попросила сыграть «Мечтателя». Вот прицепилась! Но в глубине души Андрей даже обрадовался. Так, братец, и начинается популярность, твои песни уже кому-то нужны.

Когда он взял первые аккорды, гости вдруг поутихли и замерли.

Приговор, – быть не таким, как все, —

Вынес сам себе сто лет назад.

По стеклу пошёл, как по росе,

Гордость возведя свою в квадрат.

Взяв копьё, летел во весь опор

На врагов, хоть их в лицо не знал.

Оказалось, что войны топор

В ветряную мельницу попал.

Ты мечтал

И во сне над землею летал,

Наяву возвратиться не мог с высоты.

Верил, что жизни смысл в небесах обретал,

Но застыл безысходно у края мечты…

Первой захлопала Надежда, потом подхватили остальные гости. С мест послышались крики «Бис». И он сыграл еще «Божий дар и яичницу», «Грустных клоунов». Потом вице-мэр подошел и лично пожал ему руку:

– Наслышан, наслышан, мне Надежда рассказала про вашу группу. Не хотите ли выступить с концертом на городском празднике? Девятнадцатого апреля будем отмечать юбилее Металлургического комбината. Очень символично – металл в цехах и в стихах.

Андрей опешил, такие вопросы обычно решал Гришка, а он был как-то не приспособлен к жизни. Но думать было некогда, вице-мэр навис над ним горой и Андрей ответил согласием. А потом захлебнулся изжогой – так было всегда, когда он делал что-то противное себе, что-то не то.

Березин засобирался домой, с ним поднялась и Надежда. Андрей тоскливо проводил их взглядом до дверей – даже не обернулась. Ну и Бог с тобой…

Он рассчитывал, что на следующий день она сделает вид, что ничего не было: ни щедрых дифирамбов в его честь, ни пригласительных билетов в рай, ни скрещенных шпаг. Но Надежда, хотя и поменяла наряд царевны на лягушачью шкуру, в отличие от Андрея глаз не прятала, «сверлила» по правилу Буравчика.

Едва он зашёл в зал, к нему подбежала вся группа. Оказывается, они уже были в курсе его вчерашних «подвигов».

– Да ты, красавчик, отличился, – Юрка завистливо причмокнул.

– Не разевай роток, Дон Жуан, наша Наденька – жена вице-мэра, – шепнул Андрей на ухо другу и сильно ущипнул его за бок.

– А я и не разеваю, – как-то быстро угас Юрка, – мне чужого не надо.

Гришка довольно потирал пухлые руки:

– Ну что, будем готовиться к премьере? У нас всего мессяц. Думаю, сразу загружать публику авторской песней не следует: пару-тройку песен сыграем, а остальное – классику. «Дип Пёрпл», «Цеппелинов», можно что-нибудь из отечественного, «Парк Горького», «Арию», что думаешь, Андрей?

– Ничего не думаю. Мой вокал с гиллановским или кипеловским не сравнится. В лучшем случае, потяну за уставшего Кавердэйла.

Надежда улыбнулась, хотя её никто не спрашивал:

– Зря Вы, Андрей, на себя наговариваете. Но я всё же думаю, что петь нужно своё. Приучать народ к своей музыке. Чтобы потом, когда вы ворвётесь в столичные чарты, все знали, чья земля взрастила таланты.

Его аж передернуло всего. Это её «Вы, Андрей» просто до костей пробирало. Надо сматываться отсюда, пока не поздно. Эта её виноватая улыбочка – Гримпенская трясина.

Но он малодушно кивнул головой и встал к микрофону, продолжая прятать глаза. К концу дня он был так зол на себя, что невольно сорвался на товарищей:

– Эй вы, архаровцы, почему вчера бросили режиссёра на морозе, колеса у всех отвалились?

Ребята переглянулись, Надежда ответила за них:

– Я сама отказалась от помощи. Думала, за мной заедут, но что-то там не срослось.

Юрка тут же оживился:

– А сегодня срастается?

– Сегодня – срастается. Спасибо, не стоит беспокоиться.

А никто и не беспокоился – подумаешь. Но когда Андрей по дороге домой застрял на светофоре, увидел на пешеходном переходе её несуразный пуховик. Другого такого во всей округе не сыскать, даже если сильно постараться.

– Надежда Дмитриевна, а Вы – обманщица, – как будто кто за язык потянул.

Она остановилась, замерла. Загорелся жёлтый, вот чёрт, еще сейчас под машину попадет! Он распахнул пассажирскую дверь:

– Садитесь быстрее, не создавайте аварийную ситуацию.

Она втиснулась в «Фольксваген» уже на ходу, обняла лежавшую, как всегда, на переднем гитару.

– Закиньте инструмент назад, чтоб не мешался.

– Не мешается. Можно, я её подержу?

Сердце бешено заколотилось, ладони вспотели.

– Андрей, простите мою настойчивость, но мне просто необходимо поработать с вами, взять развернутое интервью.

Андрей вздохнул.

– Обещаю, что будет минимум аппаратуры, я сама вас сниму. Согласна на любые условия: ваше время, место, форма одежды. Мне очень нужно это интервью.

– Вы всегда так ответственно подходите к работе?

– Абсолютно. Мне повезло заниматься любимым делом, я в долгу у судьбы.

Андрей усмехнулся. Как же – судьба, все знают, что на телевидение без блата не пролезешь. Тебе, милочка, повезло с мужем, вот что. Но Надежда, будто прочла его мысли.

– Вы не думайте, я уже давно работаю в телецентре, Березин не имеет к этому никакого отношения. Десять лет назад я попала на студию по конкурсу, потом отучилась заочно в академии медиаиндустрии. И прекрасно ориентируюсь в документальном кино. Интервью должно быть – без него фильма не получится.

– Почему я?

– Не только Вы, просто Юрий, Виктор и Александр уже дали своё согласие. А Григория Петровича мы записали в студии на прошлой неделе. Я просто почувствовала, что …

– Мне нужно особое приглашение, да? Считайте, что я его принял. Со среды по воскресенье я играю в ресторане. Давайте в понедельник в ДК после репетиции. Устроит?

– Конечно. Я же сказала – любые условия.

– Не вздумайте сказать то же самое Юрке, хлопот потом не оберетесь, вы ведь не Золотая Рыбка.

– Да уж, скорее Царевна-Лягушка, – он аж подпрыгнул, как это у неё получалось, телепатка что ли?!

Андрей высадил Надежду у той же облезлой хрущёвки – непостижимая женщина! Не может вице-мэр жить в этой халупе, а вице-мэрша таскать сэконд-хэндовские наряды. Но в глубине душе затеплилось – так она была ближе к нему, роднее.

3

Он еле дотянул до вечера понедельника. Подгонял стрелки часов, мерил углы квартиры, придумывал, что будет говорить в интервью, но Надежды на репетиции не оказалось, и Андрей как-то сразу скис. Наверное, что-то там опять «не срослось». Хотя, это даже к лучшему: последние два раза прошли, как под дулом автомата, и он откровенно халтурил.

Сыграли «Коней», «Перепутье», под конец Витька завёл знаменитое соло «Smoke On The Water». Они уже складывали аппаратуру, когда на сцене появилась Надежда. Сняла капюшон, потёрла нос, от холода он совсем побелел. Рядом стояли два внушительных чемодана, сама, что ли тащила, или сегодня всё «срослось»?

– Андрей, а можно пока оставить аппаратуру на сцене, на фоне инструментов картинка будет интереснее.

Саня от ужаса чуть не перевернул тарелки. Он трясся за оборудованием, как за малым дитем.

– Да не беспокойся ты, я потом уберу всё в подсобку, ключи оставь, – успокоил Андрей друга.

– Большое спасибо, – кинула Надежда и принялась распаковывать свой багаж. Тренога одна, две поменьше, зонтик с ручкой, какой-то блестящий кружок, фонари, наушники.

Потом она долго вертела стул перед камерой, двигая его туда-сюда вдоль ударной установки.

– Вам помочь?

– Ни в коем случае. Садитесь, – она решительно указала на концертный табурет, – сейчас я закреплю микрофон и проверю звук.

– Так ребята микрофоны уже унесли, – удивился Андрей.

– Мне ваши не нужны, свои имеются.

Она явно нервничала, поэтому напускала на себя строгость.