Читать онлайн Надежда, Вера и… любовь

Пролог

Поздняя осень радовала тёплой погодой. Лёгкий ветерок шелестел опавшей листвой, закручивая её в небольшие вихри и бросая под ноги улыбчивым прохожим, гулявшим по тропинкам парка. Ещё день назад я так же радовалась виду разлапистых елей, багрянцу на клёнах и диких грушах. Сегодня же всё было иначе. Душу словно разрывало на части, а в горле стоял ком от невыплаканных слёз. Хотелось забиться в уголок, чтобы никого не видеть и ничего не слышать. Но вместо этого я упрямо бежала вперёд, накручивая километры по парку и гоня от себя мысли и воспоминания. Так лучше. Так казалось правильнее.

Но как бы я себя ни уговаривала, что физическая нагрузка – самое то, что нужно в данной ситуации, а тело не чувствовало ритма, отчего дыхание сбивалось, отдаваясь резкой болью в груди. Хотя, может, это болело разбитое сердце?

Дружеское плечо было бы сейчас весьма кстати. Жаль только от чайной терапии, устроенной Санькой, стало хуже. Почему? Загадка. Всегда помогало, а тут… Оставался лишь этот вариант – свежий воздух, знакомые с детства тропинки, любимые кроссовки, макушки сосен над головой…

Я настойчиво делала вид, что всё как всегда, что жизнь продолжается… Вот только кого я обманываю? Как бы я ни старалась, а против правды не попрёшь.

Возможно, было бы правильнее закрыться в квартире, уткнуться носом в подушку и порыдать, ругая судьбу-злодейку, испортившую мне жизнь. Но жалеть себя я не привыкла. Да и такая уж злодейка, эта судьба? А вдруг наоборот? Вдруг в случившемся моё спасение?

В очередной раз пробежав участок, проходивший рядом с дорогой, где возле светофора выстроилась очередь из автомобилей, я снова свернула вглубь парка. Там бегать мне нравилось гораздо больше. Каждый поворот, каждый тупичок, лавочка или беседка, хранили в себе воспоминания детства, когда и трава казалась зеленее, и солнце ярче. Вон под тем дубом я часто ела мороженое по пути из магазина домой. А в той беседке мама любила читать романы, слушая пение птиц, и часто брала меня с собой.

Знакомые дорожки стелились под ногами, уводя всё дальше, пока не упирались в неглубокий пруд, где жили дикие утки, крикливые и бойкие. Обычно я приносила им корм, но сегодня всё шло наперекосяк.

Полюбовавшись со стороны на шумное утиное семейство, повернула обратно, дав себе зарок, во что бы то ни стало вернуться сюда завтра с угощением.

Но моим планам не суждено было сбыться.

До выхода из парка оставалось каких-то пару сотен метров, когда я услышала детский плач, тихий и отчаянный, от которого заныло сердце. Замерев на месте, прислушалась. И ещё толком не успев сообразить что к чему, повернула в нужную сторону.

На лавочке, под тем самым дубом, где я когда-то ела мороженое, сидела рыжеволосая девочка лет пяти, сжимая в руках большое яблоко. Слёзы катились по её щекам, но малышка их словно не замечала.

– Привет, солнышко, – осторожно произнесла, присев перед крохой на колени, стараясь при этом не напугать ребёнка. – У тебя что-то случилось?

Я уже собиралась спросить, где её родители, когда вскинув заплаканное личико, на котором тут же появилась счастливая улыбка, она наклонилась вперёд, внезапно обняв меня за шею.

– Мама, мамочка, миленькая, родная, – захлёбываясь рыданиями, шептала малышка, уткнувшись мне в плечо, – наконец-то я тебя нашла.

Она цеплялась за меня так отчаянно, с такой силой и затаённой надеждой, что отстраниться я просто не смогла.

Глава 1

«Я сильная, я справлюсь».

Как часто за последние годы я повторяла себе эти слова? Не сосчитать. Каждый раз когда в жизни наступал сложный период, я включала режим «Сильная женщина» и, стиснув зубы, выбиралась из очередной подлянки, подброшенной мне судьбой.

Но никогда до сегодняшнего дня мне не было настолько трудно.

И больно.

Душу разрывало на части от переполнявших эмоций. Злые слёзы подступали к глазам. Но я старалась держать их при себе. Лучше поплачу позже. Когда буду одна. Сейчас не время. И не место.

– Я понимаю, что пустым словам вы вряд ли поверите, но у меня есть доказательства. Я переслала на ваш номер снимки, посмотрите их.

Звук входящего сообщения разбил вдребезги остатки надежды, разметав осколки по ветру. Если до этого момента я ещё надеялась, что произошла ошибка, то сейчас осознание случившегося, будто тараном ударило под дых, выбивая из лёгких воздух.

Каждая произнесённая фраза вонзалась в самое сердце, но я не имела права показывать свои истинные чувства перед этой… беременной женщиной, позвонившей в дверь несколько минут назад и заявившей, что она ждёт ребёнка от моего мужа.

– Загляните в мессенджер, – настаивала незнакомка, и руки сами собой потянулись к телефону, лежавшему в кармане спортивных штанов.

Открыв нужную вкладку, я пролистала с десяток фотографий, где мой Влад улыбался, глядя в камеру, при этом обнимая ЕЁ. На одной так и вовсе эта парочка снялась лёжа в кровати. В нашей кровати. Дата на фото ясно давала понять, чем занимался благоверный, когда я находилась в клинике на обследовании.

Стало мерзко. И всколыхнувшаяся в груди злость ядовитыми щупальцами опутала сердце. Впрочем, это даже к лучшему: слёзы отступили. Жалость к себе прошла, оставив лишь холод, сковавший душу. И пустоту, разлившуюся в груди чернильным пятном.

– Миленько, – произнесла, усмехнувшись. – От меня-то вы чего хотите? Поздравлений и пожеланий счастливой жизни? На данный момент я могу лишь пожелать гореть вам обоим в аду. Вот только ребёнка жалко. Он не виноват, что у него родители гады, мерзкие и гнусные. И, кстати, вам не стоит забывать, что на чужом несчастье – счастье не построишь. Закон «бумеранга» никто не отменял. Ответочка вернётся в троекратном размере. Впрочем, это уже не мои проблемы. Так что всего недоброго.

Я попыталась закрыть дверь, но дамочка успела просунуть в щель ногу и смазливое личико исказили ненависть и презрение. Быстро, однако, она преобразилась.

– Отпусти его, – процедила незнакомка.

Не трудно было понять, кого именно она имела в виду.

– Так я и не держу. Пусть проваливает на все четыре стороны.

– Врёшь, – её голос сорвался на визг.

– Вовсе нет. Я даже могу помочь собрать его вещи.

– Свои лучше собери, – фыркнула она. – Ты здесь жить не будешь, так что помоги себе, убогая, и проваливай по-хорошему. Освободи дорогу. Не позорься.

– Да я и не позорюсь, в отличие от некоторых. А квартира, кстати, моя. Она досталась мне от родителей. Так что, дорогуша, ножку убери, пока я тебе её не сломала. А то ведь и на беременность не погляжу, спущу с лестницы.

– Только попробуй, тебя засадят далеко и надолго, – прошипела она, будто гадюка. Впрочем, змея подколодная и есть.

– С чего бы? – наигранно удивилась я. – Все мои действия можно списать на состояние аффекта. Знаешь такое слово? Погугли в свободное от пакостей время, прежде чем запугивать честных граждан. Любой суд меня оправдает. У меня тут такое горе. Муж изменил. Разум помутился, вот и не сдержалась. Знаешь, у нас судьями работают в основном женщины, они меня поймут и поддержат. Но если хочешь проверить на своей шкуре, я могу устроить. Хотя всё же советую убрать ногу, – стерев ненавистную улыбку с лица, процедила я.

– Что здесь происходит? – гневный окрик оборвал нашу «милую» беседу. – Вы обе спятили? Орёте на весь подъезд. Устроили здесь представление для соседей.

На лестнице стоял мой благоверный, хмуро поглядывая то на девицу, то на меня.

– Ты какого хрена сюда припёрлась? – зло зашептал он на ухо незваной гостье, но я прекрасно его слышала. – Я же сказал, что сам выберу удачный момент и расскажу о нас.

– Сам? Ты уже пять месяцев не мычишь, не телишься, – скривилась она. – Вот и пришлось бедной беременной женщине брать ситуацию в свои руки. Или хочешь, чтобы наш ребёнок родился без отца? Знаешь, как таких потом дразнят?

– Пожалуй, я пойду, а вы продолжайте выяснять свои отношения, не стесняйтесь, – попыталась повторно закрыть дверь.

Но кто бы мне позволил.

– Надя, прекрати истерику и дай пройти, – прорычал Влад.

Подхватив любовницу под локоток, он попытался войти.

А вот это уже ни в какие ворота не лезет.

– Знаешь, Сухарев, а не пошёл бы ты…

– Я никуда не пойду, так что прекрати вопить. Давайте зайдём и спокойно всё обсудим за чашкой чая.

– С ядом? Я тут недавно покупала отраву от крыс на дачу, могу устроить. Или предпочитаешь чай с электрошокером? – подхватив с полки устройство, направила его на супруга и нажала кнопку.

Как же удачно я его недавно купили. Брала отбиваться от бездомных собак, расплодившихся в нашем районе, а вышло… что вышло.

Раздался характерный треск электрического разряда, заставивший парочку отшатнуться от двери.

– Совсем сдурела? – прорычал муж… в ближайшем будущем – бывший, однозначно. – Ты же видишь, в каком положении Леночка, и должна понимать, как женщина – ей нервничать нельзя.

На что эта Леночка, быстро оценив ситуацию, тут же схватилась за выпирающий живот и охнула, скривив свой аккуратный носик. Вот только актриса из неё была посредственная.

Эта комедия мне порядком надоела. Впускать в квартиру эту парочку я точно не собиралась. Мало ли что у них на уме. Да и вообще, при одной только мысли, что эти двое переступят порог, ладони сами собой сжимались в кулаки. Жаль только, одна я с супругом точно не справлюсь, если попытается прорваться в квартиру с боем: не та весовая категория. Так что пора вызывать «тяжёлую артиллерию», пока не поздно.

Решительно открыв телефон, я нажала на нужный номер и поднесла аппарат к уху. Пара длинных гудков и на вызов ответили.

– Шурик, привет! Узнал?

– Надька, харе прикалываться, – проворчал сосед в трубку, – знаешь же, что я терпеть не могу такое обращение. Чего надо? Я тут немного занят.

– Будь другом, выйди на площадку. Мне тут угрожают.

В квартире напротив что-то с грохотом упало на пол.

Он там шкаф что ли снёс по пути?

Соседняя дверь распахнулось настежь, продемонстрировав нам Бестужева во всей его бесстыжей красе. Кажется, я выдернула соседа из ванной. Хорошо хоть полотенцем додумался обмотаться, а не вылетел, в чём мать родила. Благоверного бы тогда точно Кондратий хватил. У него с моим одноклассником и так отношения не заладились с самого начала, а тут такой удар по мужскому самолюбию.

Глаза Леночки, при виде впечатляющей мужской красоты, масляно заблестели. Санька был хорош – под два метра ростом, широкоплечий, глаза цвета гречишного мёда. Влад с ним и рядом не стоял. Причём, интерес любовницы к Бестужеву тот заметил сразу же. И это его зацепило. Мне даже показалось, что он заскрипел зубами от бессильной ярости. Хотя, может, и не показалось.

Любо дорого было смотреть на его раскрасневшуюся от злости физиономию. Того и гляди пар из ушей повалит.

– Ты ещё об этом пожалеешь, – прорычал супруг, одарив меня убийственным взглядом, на что я не поленилась продемонстрировать ему средний палец.

– Катись куда подальше.

Схватив любовницу за плечо, Влад потащил её вниз по лестнице. Та возмущённо попискивала, но вырываться не пыталась. Уж не знаю, что супруг ей говорил, но рычал он знатно, правда, так ни разу и не обернулся.

Знает, козёл, что против Сашки ему не выстоять. Это со мной он может бить себя кулаком в грудь, а настоящему мужику даже слова против не скажет: кишка тонка.

– Так, Румянцева, я не понял… – дождавшись, когда мой благоверный скроется из вида, рявкнул сосед, назвав меня девичьей фамилией.

И именно это прорвало воздвигнутую мною плотину, выпустив эмоции вместе со слезами наружу.

Как же я устала! Кто бы знал, сколько мне пришлось вложить сил, здоровья и терпения, чтобы выстроить свой маленький мирок, который только что рухнул, разлетевшись на тысячи осколков от предательства и лжи.

Прислонившись спиной к стене, я сползла на пол и разрыдалась.

– Эй, Надюха, ты чего? – горячие руки схватили меня в охапку, поставив на ноги, но от этого я разревелась лишь сильнее, уткнувшись лбом в широкую обнажённую грудь. – Мда-а, попадос. Ладно, есть у меня одно проверенное средство от всех бед. Идём, будем успокаиваться. Заодно расскажешь, что это сейчас такое было.

Глава 2

Прошлёпав босыми ногами по площадке, я оказалась в квартире напротив. И не спрашивая разрешения, сразу же направилась в кухню. Где и находилось то самое «средство от всех бед», с помощью которого мы сейчас будем выходить из депрессии.

– Ставь чайник, я мигом, – крикнул из коридора Саня, стрелой пролетев в ванную комнату, откуда тут же раздался возмущённый женский шёпот.

Упс, кажется, я испортила кое-кому свидание.

Сожаление накрыло по самую макушку и казалось искренним, но когда спустя десять минут за возмущённой молодой женщиной закрылась входная дверь, я испытала самое настоящее злорадство. За что тут же стало стыдно. Между мной и Бестужевым была многолетняя дружба, та самая, которой якобы не существует между мужчиной и женщиной. Но вопреки всем утверждениям, вот уже многие годы мы старались поддерживать друг друга. Сначала я его, после смерти родителей. Потом он меня, в аналогичной ситуации.

– Прости, не хотела испортить тебе вечер, – покаялась, когда сосед вошёл в кухню уже полностью одетый.

– Забей, она получила компенсацию, так что в обиде не осталась, – отмахнулся Сашка, доставая различные травяные сборы, из которых заваривал вкуснейший чай.

– Бабник ты, Бестужев, – вздохнула я, сев на стул и подперев щёчку ладошкой.

– Но-но, не стоит на меня навешивать ярлыки. Я всего лишь молодой и холостой мужчина, причём довольно обеспеченный, а некоторым дамам только это и нужно, – фыркнул он, выключая плиту и засыпая в заварочный чайник сбор. – А вот когда встречу ту единственную – все похождения останутся в прошлом.

– Свежо предание, да верится с трудом, – пробормотала себе под нос, и беспричинная обида на одноклассника разлилась по горлу противной горечью.

«А ведь он, по сути, такой же, как и муж», – промелькнуло в голове, но тут же исчезло.

Нет, не такой же.

Я не должна его сравнивать с Владом. Сашка уважал честность и всё всегда говорил в лицо. А бывший изворачивался как уж на сковородке, пытаясь из всего извлечь выгоду. Бестужеву бы и в голову не пришло врать. А благоверный, похоже, только этим и занимался.

Не подозревая о моих мыслях, Саня открыл крышку заварочного чайника, и по кухне поплыл аромат мяты и листьев смородины.

Уже от одного этого запаха на душе стало спокойнее. Воспоминания сразу же подкинули похожие моменты, когда мы с ним вот так же сидели за этим столом, болтая о жизни и поедая вкусняшки. В ту пору я ещё была свободна, как ветер. И смотрела на жизнь сквозь розовые очки.

– Так что у тебя произошло? – разлив по чашкам чай, спросил Бестужев.

– Крах семейной жизни, Саня, со всеми вытекающими…

– Беременяшка – любовница твоего благоверного?

– Его, гада, – вздохнув, уткнулась в чашку, вдыхая успокаивающий аромат. – И знаешь, что странно, я только сейчас поняла, что где-то её уже видела.

– Может, у него на работе? – предположил друг, на что я отрицательно мотнула головой. – В компании общих друзей?

– Тоже мимо.

И тут память подбросила почти забытое воспоминание, за ним другое… И картина обмана раскрылась во всей своей уродливой красе.

– Кажется, я вспомнила, – сделав глоток чая, закрыла глаза, и образы годичной давности замелькали перед внутренним взором, вызывая тошноту. – Помнишь, прошлым летом мы ездили автобусом к морю?

– Помню, – усмехнулся он. – Такое при всём желании не забудешь. Такой скандал предшествовал этому… Кажется, ты хотела поехать с ним на острова, отметить годовщину, довольно долго откладывала на это деньги со своей зарплаты. Своей, не его. А он заставил тебя отказаться от мечты, сказав, что море везде одинаковое и платить бешеные деньги за солёную воду вокруг клочка суши, не намерен. Да к тому же отобрал у тебя отложенные деньги, обозвав транжирой. В итоге вы поехали по горящей путёвке автобусом в Крым.

– Вот в том автобусе Влад как раз и познакомился с этой Леночкой, – скривившись, процедила я. – Она сидела в хвосте автобуса, через два места от нас, и всю поездку носилась по салону как ужаленная, бегая к подружке, которая разместилась прямо за водителем. В коротеньких шортах. Привлекая к себе внимание. Ну, что могу сказать, привлекла. Один олень на неё всё же польстился. А потом оказалось, что нас по ошибке заселили в соседние номера. Уверена, там-то у них всё и началось. Сейчас, вспоминая те события, я понимаю, почему так быстро отключалась по вечерам, а наутро мучилась от головной боли. Похоже, Влад мне спаивал какое-то снотворное. Эти его вечерние чаепития, после которых меня вырубало… Сань, он меня усыплял и бежал к этой швабре… Боже, как же мерзко. Зачем я только это вспомнила?

– Затем, чтобы убедиться, что Влад этот – козёл винторогий, и не мучится угрызениями совести по поводу развода. Кстати, а я ведь с самого начала говорил, что он тебе не пара. Хорошо хоть послушалась и не ушла с работы. Ты ведь не уволилась? По-прежнему работала на удалёнке? – подозрительно прищурив глаза, уточнил Саня.

– Не ушла, – подтвердила я, но упоминать о том, что Влад думает иначе – не стала.

Я всё откладывала увольнение. Деньги ведь лишними не бывают. А мне хотелось новую прихожую. Старая, доставшаяся от родителей, совсем развалилась. Но Влад настойчиво уговаривал меня уйти с работы. Пришлось сделать вид. Благо в тот год нас всех посадили на удалёнку. С тех пор я так и продолжала работать дома. Втайне от мужа. Оберегая его и свой покой. Дооберегалась, блин… Кто бы знал, как сейчас я радовалась своему решению.

– Эх, Санька, и почему я не влюбилась в тебя? Жили бы душа в душу, – вздохнула, снова уткнувшись носом в чашку.

– Трудно любить того, с кем в детстве делила горшок, – подмигнул он, прекрасно понимая, что я шучу.

– И долго ты ещё будешь мне припоминать этот не самый достойный эпизод из моей жизни? – фыркнула я.

– Невозможно забыть тот факт, что меня отмутузила девчонка, покусившись на самое святое. Я с тем горшком так сроднился, а тут ты…

– Ну не могла же я обмочить штаны? Трёхлетние девочки уже не должны себе позволить такого безобразия, особенно в гостях, особенно когда там бегает такой милый мальчик. Маленький, как кузнечик.

– Зато ты в ту пору была уже булочкой и отделала меня одной левой.

– Девочки быстрее растут, так что нечего наговаривать. Подумаешь, набрала пару лишних килограммов. Это был детский жирок, который быстро сошёл, когда я пошла в школу. Зато после того случая ты и полюбил спорт. Признай.

– Признаю, – расхохотался Сашка. – Ты меня здорово простимулировала. Да, хорошие были времена.

– Это точно. Плюшки по выходным, торты на праздники, улыбки и обнимашки перед сном, – привычная тоска нахлынула с удвоенной силой, сметая проклюнувшиеся ростки хорошего настроения. – Мне так их не хватает, Сань. Наши родители были самыми лучшими в мире.

– И мне их не хватает, – откликнулся друг, – но это не повод раскисать.

– Да, согласна, – кивнула в ответ и встала, не в силах больше сидеть на месте. – Спасибо за всё. Если бы не ты…

– Куда собралась? – нахмурился Бестужев.

– В парк, на пробежку, уже время.

– Побежишь даже сегодня? – удивился он.

– Почему нет? Разве случилось что-то настолько серьёзное? Зачем мне откладывать на потом любимое занятие? – я держала улыбку, как профессиональный боксёр держит удар, и Санька поверил.

– Заходи после, посмотрим кинцо, закажем пиццу или роллы, – снова опустившись на стул, он расслаблено вытянул ноги.

– Обязательно, – наклонившись, поцеловала его в щёку. – До скорого.

Эх, если бы я тогда знала, чем закончится моя пробежка…

Глава 3

Вернувшись в пустую квартиру, сразу же отправилась в кухню, переступая порог с чётким желанием отправить приготовленный ужин в мусорное ведро. Но практичность победила. Зачем выбрасывать то, чем я смогу питаться несколько дней, не тратя время на готовку? Сегодняшний ужин хотелось сделать особенным, поэтому наготовила много всяких вкусностей. Два с половиной года назад, именно в этот день, мы с этим гадом и познакомились. Хотелось устроить праздник. Но, видимо, не судьба.

Переложив салаты и запеченное мясо в контейнеры, засунула их в холодильник, за ними последовал и торт, после чего направилась в спальню. Всё вокруг напоминало о Владе, но внутри образовалась леденящая душу пустота, вытеснившая все чувства и эмоции, поэтому я не ощущала ни боли, ни обиды, лишь сильную усталость и опустошение. Но, несмотря на это, направилась к шкафу, не собираясь тянуть с выполнением задуманного.

Признаться, когда открыла дверцу и увидела ряд офисных рубашек Сухарева, висевших на вешалках, первой мыслью было их сжечь. Но тогда бы он понял, насколько сильно ранил меня своим предательством. А давать ему лишний повод для злорадства, я не собиралась.

Достав спортивную сумку и чемодан, с которым он не расставался в командировках, начала распихивать вещи, старательно утрамбовывая для большей вместимости. Этому кобелю придётся хорошенечко поработать утюгом или отпаривателем, чтобы привести свои костюмы в нормальный вид. Маленькая, но такая приятная месть.

Обувь разместила прямо на белых рубашках, пересыпав бритвенными принадлежностями, после чего закрыла замки, хорошенечко придавив содержимое. А вот для курток пришлось выделить мусорные пакеты: отдавать под них свой чемодан я не собиралась.

Когда дело было сделано, позвонила в службу доставки, оформив вызов курьера на дом.

Адрес нового места обитания супруга я не знала, так что поедут его вещички прямо в офис, пусть оттуда и забирает. Мне чужого не надо.

Дождавшись курьера, оплатила доставку, после чего всунула ему в руки пакеты, выставила за порог чемодан с сумкой и захлопнула дверь, ощущая, как на душе сразу же становится спокойнее. Всё, первый шаг к свободе сделан. Можно теперь и на пробежку.

Поздняя осень радовала тёплой погодой. Лёгкий ветерок шелестел опавшей листвой, закруживая в небольшие вихри и бросая под ноги улыбчивым прохожим, гулявшим по тропинкам парка. Ещё день назад я так же радовалась виду разлапистых елей, багрянцу на клёнах и диких грушах. Сегодня же всё было иначе. Душу словно разрывало на части, а в горле стоял ком от невыплаканных слёз. Хотелось забиться в уголок, чтобы никого не видеть и ничего не слышать. Но вместо этого я упрямо бежала вперёд, накручивая километры по парку и гоня от себя мысли и воспоминания. Так было лучше. Так казалось правильнее.

Но как бы я себя ни уговаривала, что физическая нагрузка – самое то, что нужно в данной ситуации, а тело не чувствовало ритма, отчего дыхание сбивалось, отдаваясь резкой болью в груди. Хотя, может, это болело разбитое сердце?

Дружеское плечо было бы сейчас весьма кстати. Жаль только от чайной терапии, устроенной Санькой, стало хуже. Почему? Загадка. Всегда помогало, а тут… Оставался лишь этот вариант – свежий воздух, знакомые с детства тропинки, любимые кроссовки, макушки сосен над головой…

Я настойчиво делала вид, что всё как всегда, что жизнь продолжается… Вот только кого я обманываю? Как бы я ни старалась, а против правды не попрёшь.

Возможно, было бы правильнее закрыться в квартире, уткнуться носом в подушку и порыдать, ругая судьбу-злодейку, испортившую мне жизнь. Но жалеть себя я не привыкла. Да и такая уж злодейка, эта судьба? А вдруг наоборот? Вдруг в случившемся моё спасение?

В очередной раз пробежав участок, проходивший рядом с дорогой, где возле светофора выстроилась очередь из автомобилей, я снова свернула вглубь парка. Там бегать мне нравилось гораздо больше. Каждый поворот, каждый тупичок, лавочка или беседка, хранили в себе воспоминания детства, когда и трава казалась зеленее, и солнце ярче. Вон под тем дубом я часто ела мороженое по пути из магазина домой. А в той беседке мама любила читать романы, слушая пение птиц, и часто брала меня с собой.

Знакомые дорожки стелились под ногами, уводя всё дальше, пока не упирались в неглубокий пруд, где жили дикие утки, крикливые и бойкие. Обычно я приносила им корм, но сегодня всё шло наперекосяк.

Полюбовавшись со стороны на шумное утиное семейство, повернула обратно, дав себе зарок, во что бы то ни стало вернуться сюда завтра с угощением.

Но моим планам не суждено было сбыться.

До выхода из парка оставалось каких-то пару сотен метров, когда я услышала детский плач, тихий и отчаянный, от которого заныло сердце. Замерев на месте, прислушалась. И ещё толком не успев сообразить что к чему, повернула в нужную сторону.

На лавочке, под тем самым дубом, где я когда-то ела мороженое, сидела рыжеволосая девочка лет пяти, сжимая в руках большое яблоко. Слёзы катились по её щекам, но малышка их словно не замечала.

– Привет, солнышко, – осторожно произнесла, присев перед крохой на колени, стараясь при этом не напугать ребёнка. – У тебя что-то случилось?

Я уже собиралась спросить, где её родители, когда вскинув заплаканное личико, на котором тут же появилась счастливая улыбка, она наклонилась вперёд, внезапно обняв меня за шею.

– Мама, мамочка, миленькая, родная, – захлёбываясь рыданиями, шептала малышка, уткнувшись мне в плечо, – наконец-то я тебя нашла.

Она цеплялась за меня так отчаянно, с такой силой и затаённой надеждой, что отстраниться я просто не смогла.

Глава 4

Удары сердца отсчитывали пройденные секунды, неспешно разраставшиеся в минуты. Постепенно рыдания стихали, сменяясь редкими всхлипами. И когда, наконец, девчушка отстранилась, заглянув мне в лицо, я с облегчением выдохнула.

Вот сейчас она рассмотрит меня получше и поймёт, что я не её мама. Вот сейчас… Ну же…

Но чуда не происходило.

– Тебя как зовут, солнышко?

– Верочка, – ответила она, вытирая кулачком мокрые от слёз щёчки. – А ты разве не знаешь? Папа сказал, что это ты так решила меня назвать.

Вот и что ей на это ответить? Ух, оттаскала бы я за уши этого папашу, который мало того что врёт дочке напропалую, так ещё и не присматривает как следует за ней.

– Иногда взрослые такие рассеянные. Часто чего-то забывают, или кого-то. Вот как твоя няня, например. Забыла проверить, перед тем как уехать, на месте ли ты. С нами такое бывает. Иногда.

– А я вот знаю, что тебя зовут Надежда, – доверительно шепнула девочка. – Надежда Румянцева.

– Откуда? – поперхнувшись воздухом, удивлённо просипела я, нащупав лавочку и переместив на неё свою ошалевшую от происходящего тушку.

– Вот, – она вытащила из кармашка смятую вырезку из журнала и протянула мне, с гордостью добавив: – Сама прочитала.

Развернув трясущимися руками клочок глянцевой бумаги, я уставилась на статью трёхлетней давности, где красовалась моя фотография.

– Папа сказал, это ты меня держишь маленькую, – поделилась новой информацией кроха, и желание настучать её папе по макушке усилилось многократно.

Это каким же идиотом надо быть, чтобы сказать такую чушь ребёнку? Впрочем, сама виновата, ведь знала, что не стоило соглашаться на эту дурацкую фотосессию, но что сделано, то сделано.

Снова взглянув на фото, вспомнила события трёхлетней давности, словно они были вчера. Я тогда активно участвовала в молодёжном движении и нас пригласили на открытие нового перинатального центра, об удобстве и высокотехнологичном оборудовании которого как раз говорилось в той статье. И когда журналистке, освещавшей это событие, понадобилось фото, решили не привлекать настоящих рожениц. День был морозный, фоном выбрали здание центра, так что здоровьем мамочек и деток рисковать не стали. Вот мне и всучили муляж ребёнка, завёрнутый в одеяльце, который использовали на занятиях для первородящих по пеленанию и уходу. Почему такое сомнительное счастье досталось мне? Всё потому, что подружки как раз ускакали припудрить носик, и среди парней на улице осталась я одна. Ох, сколько подколов после этого было…

– Мамочка, ты грустишь? – выдернула меня из воспоминаний Вера, вернув в суровую реальность.

– Нет, что ты, детка, просто задумалась, – ответила ей, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть мужчину, бегающего в поисках ребёнка. – А где нам можно найти твоего папу?

– Он улетел куда-то по делам, а со мной осталась няня Маша, – задумчиво взглянув на яблоко, ответила малышка и, протянув мне, добавила: – Будешь?

– Нет, спасибо, ешь сама, – покачала головой и снова вернулась к расспросами: – И где нам найти твою няню?

– Не знаю, – пожала плечами кроха, пытаясь откусить кусочек от слишком большого фрукта, – она уехала.

– Куда?

Из её объяснений я понимала всё меньше и меньше.

– Дальше, – махнув неопределённо рукой, ответила девочка.

– А ты?

– А я вышла, когда машина остановилась и побежала за тобой.

– Подожди, как ты могла незаметно выйти из машины, если там была няня?

– Она сначала тоже вышла, – захихикала Вера, – ещё и ругалась. Хочешь, скажу как?

– Ой, нет, не надо. Ты лучше мне ответь, почему она ругалась. Что-то случилось?

– Наша машина ударилась о другую. Дядя из той машины на неё громко кричал и называл курицей. Няня на него тоже ругалась, а я смотрела в окно и увидела, как ты бежишь. И вышла. А няня села в машину и уехала.

– Без тебя, – уже не спрашивала, а утверждала я.

– Да.

К желанию настучать по макушке папе, добавилось ещё одно – посмотреть в глаза няне, которая уехала, даже не заметив, что в машине уже нет ребёнка.

Вот и что мне теперь делать? Как правильно поступить? Ответов на эти вопросы у меня не было.

Кажется, придётся снова звонить Сашке. Вот он «обрадуется». Но сама я не справлюсь. Даже не знаю, с чего начинать. А у него связи и знакомства. Может, задаст правильный вектор, куда мне обращаться по поводу ребёнка. Надо же найти её семью.

Глава 5

Малышка хрустела яблоком, сидя на лавочке и покачивая ногами. От слёз не осталось и следа. Деловито разглядывая прохожих, она жалась ко мне, напоминая нахохлившегося воробышка. И только когда холодная детская ладошка коснулась руки, я догадалась, что Вера замёрзла. Вот что значит отсутствие опыта общения с детьми. Настоящие мамочки заметили бы это уже давно, а я…

Ну какая из меня мама?

День плавно перешёл в вечерние сумерки, и на улице заметно похолодало, а девочка оказалась одета в красивое, но по-летнему лёгкое платье. Да, сегодня днём было достаточно тепло, и оно вполне подходило погоде. Но стоило солнышку скрыться за горизонтом, как сразу почувствовалось, что на календаре уже осень.

Стащив с себя мастерку, я накинула на плечи ребёнка, оставшись в одной футболке. Холодновато, но лучше так, чем знать, что Вера мёрзнет.

– Какая тёплая, – улыбнулась кроха, – и пахнет приятно. Тобой.

От её слов стало неловко. Как мастерка пахнет после пробежки по парку, думать не хотелось, но другой одежды, которую я могла отдать малышке, у меня с собой не было.

Наклонившись и втянув носом воздух, убедилась, что запаха пота нет. Пахло гелем для стирки и немного дезодорантом. И на том спасибо.

Так, что я хотела сделать? Ах, да.

Поёжившись от пронизывающего ветра, продувавшего оставшуюся на мне футболку насквозь, достала из кармана телефон и набрала номер Бестужева.

– Надька, ну где тебя носит нелёгкая? – не дав вставить и слова, пошёл Санька в словесную атаку, ответив на вызов. – Я уже с полчаса назад заказал пиццу и роллы. Сунулся к тебе… Пусто. Давай, шевели булками, пока я весь пол слюной не закапал.

Взглянув на фонари, в эту минуту осветившие парк, и на сменившийся контингент прогуливающихся, решила, что ничего страшного не произойдёт, если мы отправимся домой. Времени прошло достаточно много, но искать Веру никто не торопился. Не сидеть же нам на лавочке всю ночь?

– Хорошо, через десять минут жди. Но, Сань… – замялась, взглянув на малышку, – я буду не одна.

– Надеюсь, не Сухарева с собой притащишь?

– О, нет, тьфу на тебя.

– На остальных твоих друзей-знакомых… и незнакомых тоже, у меня аллергии нет. Жду.

Сашка сбросил вызов, и в эту минуту из-за поворота показалась сомнительного вида троица.

– О, какие девчонки, – прогнусавил кто-то из них и липкий холодок страха пополз по спине.

– Заткнись, бро, – проворчал второй. – Уже отхватили сегодня из-за тебя. Или вообще чуйку потерял, на мамашку с дочкой ведёшься?

– Ну чё ты опять начинаешь? Я же извинился.

– Вот и топай дальше. Молча. Пока их папашка тебе глаз на пятку не натянул.

Бормоча под нос ругательства, гнусавый засунул руки в карман и торопливо прошёл мимо нас.

– Эй, детка, иди отсюда. Ночью не стоит здесь гулять таким как ты, – поравнявшись со мной, посоветовал тот самый «бро».

– Да, спасибо, мы сейчас уйдём, – закивала я.

– Ты сегодня сама доброта, Михей. Заделался феей-крёстной? – оскалился его товарищ. – Или фингал под глазом заставил иначе взглянуть на этот мир?

– Хочешь тебе засвечу такой же? Посмотрим, как ты тогда будешь на него смотреть.

– Да ладно, я ж пошутил…

Огрызаясь и переругиваясь, троица растворилась в сгустившихся сумерках. И только тогда я поняла, что почти не дышала. Фух, на этот раз пронесло. Но проверять удачу во второй – лучше не стоит.

– Милая, как ты смотришь на то, чтобы поесть пиццы?

– Хорошо смотрю, – спрыгнув с лавочки и доверчиво вложив ладошку в мою руку, ответила Вера.

– Перекусим, а потом будем решать, как найти твоего папу, – вздохнув, пробормотала себе под нос, поёжившись от очередного порыва ветра и чихнув.

– Мама, ты замёрзла? Возьми кофту, – стягивая мастерку, произнесла девочка.

– О, нет, я в порядке, – присев перед ней, засунула ледяные ручки малышки в рукава, подвернула их и застегнула молнию. – Вот так-то лучше. Идём.

Чтобы выйти из парка, нам понадобилось не больше пяти минут, но погода начала стремительно портиться, поэтому вместо того, чтобы сразу идти домой, как и обещала Сашке, я завернула в супермаркет. Кажется, где-то там был отдел детских товаров. Надо немного утеплиться. Куплю Вере джинсы и толстовку, а себе верну мастерку. Иначе пока дойдём до дома, точно перемёрзнем. Не хотелось бы начинать новую жизнь с температуры и угрызений совести по поводу состояния девочки. На здоровье не экономят. Тем более на карте лежали деньги на прихожую. Ну, куплю её месяцем позже, ничего страшного.

Супермаркет нас встретил яркими витринами и гомоном голосов. Вокруг сновали уставшие после рабочего дня люди, скупая пакетами еду в продуктовом отделе, за которым как раз и отыскался тот, что нам нужен.

Пройдя под яркой вывеской, с надписью «Дочки-сыночки», мы оказались среди развешенных на стойках штанов, рубашек, юбок и прочего богатства швейного производства.

– Добрый вечер, – обратила на себя внимание сидевшая за столом девушка с бейджиком «Кристина». – Чем могу помочь?

– Нам нужны джинсы, рубашка и толстовка для девочки, – указав на прижавшуюся ко мне Веру, ответила я, окидывая взглядом ряды одежды. – И, пожалуй, болоньевая жилетка.

– О, у нас замечательный выбор детской одежды для маленьких принцесс, – улыбнувшись малышке, никак не прокомментировав её вид, кивнула девушка. – Сейчас что-нибудь подыщем.

Встав из-за стола, она пробежалась по отделу, и через несколько минут перед нами лежало всё необходимое в нескольких вариантах.

– Примерим? – всё так же вежливо, предложила Кристина.

– Да, конечно, – ответила ей и повернулась к Вере. – Тебе что больше нравится, выбирай.

Через двадцать минут нашу развлекательную программу прервал телефонный звонок.

– Надька, ну ты где застряла? – ворчал Саня.

– Мы в магазин забежали, уже выходим.

– Надеюсь, ты не всё там скупила? Сама донесёшь покупки или бежать на помощь?

– Сама.

– Ладно, жду, попытка номер… следующая.

Приложив телефон к терминалу оплаты, рассчиталась за покупку.

– Ну как, согрелась, солнышко? – улыбнувшись, присела перед Верой, разглядывая обновку.

– Да, мамочка, – закивала кроха и смущённо добавила шёпотом, покосившись на девушку: – Только кушать теперь очень хочется.

Надев мастерку и прихватив пакет с платьем, я протянула Вере руку:

– Тогда побежали домой.

Пока занимались шопингом, начал накрапывать дождик. И я порадовалась тому, что купила малышке жилетку.

Добрались до дома мы без приключений, вот только на этом наше везение закончилось.

Глава 6

С улыбкой поднимаясь по лестнице на свой этаж, я даже не подозревала, какая встреча меня ждёт. А могла бы догадаться, что без последствий моя выходка с одеждой Влада не останется. В общем, собственной недовольной персоной он меня и встретил. Хорошо хоть одежду обратно не притащил.

– Это как понимать? Ты где шляешься в такое время? – набросился муж с обвинениями и я, не сдержавшись, сморщила нос, словно увидела перед собой не человека, а кучу навоза. Хотя нет, навоз мне видеть было бы приятнее.

– С сегодняшнего дня, моя жизнь тебя не касается, – прошипела, не в силах оставаться вежливой с этим предателем, от одного вида которого начинало подташнивать. – Тем более, в отличие от некоторых, не будем тыкать пальцем, кого именно имею в виду, я не шлялась, а ходила по делам.

И как я могла его любить? Вот что в нём хорошего? После свалившейся на мою голову неприятности, будто пелена с глаз спала. Да, не зря говорят, что любовь зла, полюбишь и козла. Именно этот представитель рогатых и не давал сейчас пройти, перегородив дорогу.

Я попыталась обойти внезапно возникшее перед нами препятствие, с искривленной от ярости физиономией, но безуспешно.

– Я мужчина, полигамность у нас в крови, – выдал этот… нехороший человек, которого ещё недавно я с гордостью называла своим мужем.

– О, ты даже подготовился к встрече, умных слов начитался, – усмехнулась, одновременно с этим пытаясь повторить свой обходной манёвр. – Знаешь, с давних времён, в нашей бескрайней стране, это называлось иначе. Я бы озвучила как именно, но, думаю, ты и сам уже догадался. Так зачем пришёл? Говори быстрее и проваливай.

– Ты зачем закрыла дверь на старый замок? – скрипнув зубами, процедил Влад. – Я не смог войти.

Да, перед пробежкой именно это я и сделала. И ведь не прогадала, как чувствовала, что решение верное. Старым замком мы не пользовались уже много лет, из-за того, что его часто подклинивало, и чтобы не закрыть на него по ошибке, даже ключ с собой не носили. Ещё при жизни родители поставили второй, почему-то решив, оставить и этот. У меня же всё руки не доходили поменять. То денег лишних не было, то времени.

– Разве неясно? Для этого и закрыла, чтобы ты не смог войти. Тебе там делать теперь нечего, – усмехнувшись, оттолкнула его, устав вертеться лисой. От неожиданности Влад отступил. А я, брезгливо вытерев руку об штаны, направилась к Санькиной двери.

Но не тут-то было.

Схватив меня за шкирку, Влад дёрнул назад. Хорошо успела вовремя выпустить ладошку Веры, иначе малышка бы точно упала. А так она осталась за спиной благоверного, который на неё даже внимания не обращал, словно вместо ребёнка – пустое место.

Припечатав меня спиной к нашей двери, Влад зашарил по моим карманам.

– Не зли меня, дорогая. Сейчас мы спокойно войдём в квартиру и всё обсудим, – прорычал он, и в лицо пахнуло запахом спиртного.

Вот же, блин. От алкоголя он буквально зверел. Об этой его неприятной «особенности» я узнала уже после свадьбы, когда во время одной из встреч с друзьями Влад напился. И ведь ни за что бы не догадалась, что в нём почти бутылка креплёного, на вид он казался совершенно трезвым человеком. Язык не заплетался, из стороны в сторону не качался. Но если его тело как-то справлялось с отравой, то мозг работать переставал. Было страшно смотреть на то, как на первый взгляд вполне адекватный человек теряет над собой контроль, лишаясь рассудка.

В тот раз его агрессия не была направлена на меня лично, но её последствия я видела своими глазами. В больнице. После палаты реанимации. Тогда Влад чуть не загремел за решётку, но откупился. Я хотела подать на развод, но он клялся и божился, что больше капли в рот не возьмёт… Дура. Какая же я была дура. Наивная и глупая. Но любовь слепа, именно она заставляла оправдывать мужа. Я искренне верила в то, что в случившемся виноват его приятель. Спровоцировал, довёл, достал. Вот и получил по заслугам. Влад же хороший, он же и мухи не обидит.

Что могу сказать, слово муж своё держал, сторонясь алкоголя… до сегодняшнего дня. И если сейчас ему сорвёт крышу…

Словно в подтверждение этих мыслей, рядом с моей головой опустился кулак, ударив по дверному косяку. Кровь из стёсанных костяшек брызнула в разные стороны, но муж, казалось, совсем не чувствовал боли.

Паника накрыла по самую макушку, страх сдавил грудь, не давая дышать. И мозг отключился напрочь, а вместе с ним и способность адекватно реагировать на происходящее.

– А ведь всё могло быть иначе, – рычал он, схватив меня за горло и снова впечатав спиной в дверь, да так, что из лёгких выбило воздух. – Мы могли бы жить все вместе, дружной семьёй, растить Ленкиного ребёнка. Своих-то, судя по всему, у тебя быть не может…

– Не трогай маму, – детский голосок, разнёсся по подъезду звонким эхом.

Вцепившись в мужскую куртку, Вера пыталась оттащить Влада от меня.

– Это что ещё за мелочь? – схватив малышку за шиворот, он отшвырнул её прочь, как нашкодившего щенка. – Пошла прочь, блоха.

Вот тогда-то оцепенение, сковавшее тело от страха, меня и отпустило. Завизжав во всю силу лёгких, надеясь, что Сашка меня всё-таки услышит и не даст погибнуть во цвете лет я, разъярённой кошкой, бросилась на Влада, вцепилась когтями ему в лицо, оставляя глубокие полосы, тут же заполнившиеся кровью. Чувство самосохранения помахало на прощание ручкой, вместо неё пришла ярость, заставлявшая бить в пах, вырывать клоки волос и полосовать когтями лицо.

В отличие от меня, Влад следов не оставлял, наученный прошлым опытом. И сильный удар в живот заставил меня согнуться пополам.

Как раз в тот момент и открылась Сашкина дверь. Фух, кажется, мы спасены.

– Что здесь… – раздался Санькин голос, сменившийся злобным рычанием. – Ну, Сухарев, тебе конец.

Резким рывком оттащив мужа от меня, Сашка зарядил ему в челюсть, с одного удара отправив в нокаут. Но судьба благоверного меня уже не интересовала. С трудом сделав вдох, я отыскала затуманенным взглядом Веру и бросилась к ней.

– Милая, как ты? – шептала, заглядывая в её испуганное лицо. – Ушиблась? Где-то болит?

– Мамочка, – захлопав ресничками, всхлипнула девочка, и по щеке скатилась слеза, прочертив влажную дорожку, – дядя злой, он тебя ударил. Я так испугалась.

– Всё хорошо, солнышко, уже всё хорошо, – присев на колени, прижала её к себе и слёзы брызнули из глаз. Я пыталась сдержаться, честно. Не смогла. Усталость, страх, боль – всё смешалось в одно. Но рыдала молча, боясь ещё сильнее напугать кроху. Такую отчаянную и храбрую, бросившуюся меня защищать.

– Надюха, ты как? – тяжёлая ладонь опустилась на плечо, и я вздрогнула от неожиданности. Хорошо не отшатнулась.

– В норме, – прохрипела, поспешно стирая слёзы и вставая. – А где…

– Козёл винторогий? – зло усмехнулся сосед. – Отдыхает в уголочке. Сейчас приедут ребята и заберут его в «обезьянник». Пусть посидит, подумает о жизни. Там ему устроят достойный приём, уж я поспособствую, – замолчав, Сашка с любопытством посмотрел на Веру. – А это у нас кто?

– Это Вера, – представила я, погладив малышку по голове. – Вера, а это дядя Саша.

– Он хороший? – подозрительно прищурившись, уточнила она.

– Очень хороший, – улыбнулась, подмигнув соседу.

– Точно? – сомнения, похоже, малышку всё ещё не оставляли.

– Абсолютно точно.

– Что ж, вот и познакомились, – кивнув, пробормотал Саня. – Ну а теперь, гражданка Румянцева, будьте так любезны ответить на вопрос, почему милая Верочка называет тебя мамой. Или мне послышалось?

– Нет, не послышалось, – вздохнула я. – Но прежде чем ответить на твой вопрос, хотелось бы кое-что уточнить… Где там наша обещанная пицца? Есть сильно хочется. Стресс и всё такое.

Жалобно сложив ладошки у груди, я посмотрела на Сашку, наигранно похлопав глазками.

– Ох уж эти женщины, – проворчал он, закатив глаза. – Верёвки из меня вьёшь, Надежда. Ладно, чего уж, идите, жуйте, а я пока передам этого разукрашенного коготками охламона в надёжные руки нашей доблестной полиции. Но не думай, Надька, что сможешь уйти от ответов.

В общем-то, я и не думала. Сама к нему за помощью шла. Тем более, если уж Бестужев себе в голову что-то вбил – не отступит.

Глава 7

Растянув губы в улыбке, не дрогнувшей даже от хмурого взгляда Саньки, пожала плечами, делая вид, что не виноватая я, оно само как-то всё получилось. Ну а что, иногда именно так мамами и становятся, буквально за минуту. И пусть всего на пару часов, но ощущение единства с ребёнком, заполнявшее душу, от этого было не меньше.

Ухватившись за маленькую ладошку Веры, потянула её за собой, прошмыгнув мимо соседа в его квартиру. И за секунду до того как захлопнулась дверь, услышала протяжный вздох за спиной.

Да, не у одной меня сегодня день не задался. И если в моих проблемах виноват был Сухарев, то в Сашкиных – я сама. Ведь это по моей вине у него сорвалось сегодня свидание, из-за меня он не пошёл с друзьями в бар, а просидел весь вечер дома. Вот и сейчас вместо того, чтобы вытянуть ножки перед телевизором, разгребает мои проблемы.

Стало стыдно. Я уже не маленькая девочка, а всё так же бегу к нему за помощью, как в детстве. Надо исправляться.

– Мамочка, я кушать хочу, – выдернула меня из печальных мыслей Вера.

– Да, солнышко, сейчас, – засуетилась, перекладывая пиццу на тарелку и засовывая в микроволновку, дав себе зарок при первой же возможности отблагодарить друга. Он любит домашние пироги, буду печь по выходным. Мне не сложно, а ему приятно.

Найдя компромисс с собственной совестью, немного успокоилась.

Пицца оказалась выше всяких похвал. Вера умяла два куска сразу, запивая соком. Проголодалась малышка. А мне и трёх оказалось мало, но наглеть не стала, оставила Сашке. Друг и так к ней не притронулся, терпеливо ожидая меня.

Мы уже поели и убрали со стола посуду, когда входная дверь хлопнула, и на пороге кухни появился Бестужев.

– Ну как вы здесь, девчонки, не скучали без меня? – с улыбкой спросил он, обращаясь к Вере.

– Нет, мы кушали, – деловито ответила малышка и немного помедлив, добавила: – Спасибо, пицца была вкусная.

– Надо же, какая вежливая, – хмыкнул сосед. – Такой хорошей девочке так и хочется включить мультики о принцессах, а ещё дать целую коробку красивых открыток, которые коллекционировала моя мама. Она очень любила собирать сказочных персонажей. Хочешь посмотреть?

– Мамочка, можно? – глазки крохи загорелись от предвкушения.

– Конечно, – кивнула, прекрасно понимая, для чего Санька надумал этот манёвр, и даже решился показать малышке открытки, которые были дороги ему как память.

– А ты никуда не уйдёшь? – вдруг испуганно обернулась она.

– Нет, я буду здесь.

Сердце защемило от нежности к этой маленькой девочке, которую я знала всего несколько часов.

Будто почувствовав переполнявшие меня эмоции, Вера метнулась ко мне рыжеволосым огоньком и крепко обняла.

– Люблю тебя, мамочка, – прошептала она и, отстранившись, побежала за Сашкой в комнату.

– Бли-ин, – простонала, когда малышка уже вовсю о чём-то говорила с Бестужевым, – и как я потом буду без неё? Так, спокойствие, Надежда, только спокойствие…

– Уже разговариваешь сама с собой? – остановившись в дверях кухни, прислонившись плечом о косяк, усмехнулся сосед.

– Репетирую речь, – раскинув руки, фыркнула я. – Ты же мне сейчас устроишь допрос с пристрастием. Вот, тренируюсь отвечать чётко и по делу.

– Рассказывай, давай, – вздохнул он, – девочка уже пару раз переспрашивала, точно ли ты никуда не уйдёшь. Так что у нас максимум пять-десять минут, пока она перебирает открытки.

Бестужев оказался прав, минут через пять, когда мой рассказ был в самом разгаре, Вера прибежала проверить, всё ли в порядке и не обижает ли меня дядя Саша. Но убедившись, что всё хорошо, убежала снова. В итоге, я выложила всю историю как на духу, от начала и до конца, не забыв упомянуть о подозрительной троице, походе в магазин и встрече в подъезде с благоверным.

– Так и сказал: «Могли бы жить все вместе, дружной семьёй, растить Ленкиного ребёнка?», – переспросил Саня.

– Да.

– Вот же сучара кобелинистый. Мало я ему врезал.

– Ладно, с Сухаревым и так всё ясно, – отмахнулась, передёрнув плечами от нахлынувших неприятных воспоминаний. – А вот с Верой что делать?

– Мда-а, Румянцева, умеешь же ты находить приключения на свои нижние девяносто, – покачал головой друг. – Ладно, сейчас позвоню кое-кому, пусть посмотрят, может, кто за это время уже подал заявление о пропаже ребёнка. А потом поедем в больницу.

– Это ещё зачем?

– А затем. Тебе надо провести освидетельствование и зафиксировать наличие на теле повреждений.

– Сань, ну каких повреждений? Удар в живот был не настолько сильным, чтобы остались следы. Болезненным, да. Но обошлось без последствий. И на шее вряд ли что-то осталось. Не до такой степени он сдавливал. Только время потеряем.

– Покажи, – скомандовал он.

Вздохнув, расстегнула мастерку, демонстрируя другу шею.

– Ну?

– Небольшие гематомы есть, – приподняв мой подбородок, пробормотал он. – Этого будет достаточно. Показывай живот.

Спорить с ним было бесполезно, поэтому приподняв футболку, молчала, в ожидании вердикта.

– Здесь ничего. Но ехать надо. Следов на шее будет достаточно, чтобы приложить к заявлению.

– К какому заявлению?

– Не тупи, Румянцева, – проворчал сосед. – Так просто Сухарев не отступит. Надо прижать гада, чтобы неповадно было. Иначе у него может войти в привычку встречать тебя в подъезде и отстаивать кулаками свою жизненную позицию. Оно тебе надо?

– Нет.

– И я о том. Ладно, давай сначала узнаем по поводу девочки.

Последующие десять минут Бестужев методично обзванивал своих знакомых, работающих в правоохранительных органах, проверяя наличие заявления о пропаже ребёнка. Но по всем фронтам была тишина.

– Не понимаю, – злилась я. – Они до сих пор не заметили, что Веры нет?

– Понятия не имею, – тряхнув головой, он растёр лицо ладонями. – Значит, будем действовать сами. Иди, оденься потеплее, придётся покататься.

– Хорошо.

Вылив остатки чая в раковину, сполоснула кружку и вышла в коридор. Бестужев направился следом.

– Саш, хотела сказать тебе… – остановившись у двери, замялась, пытаясь подобрать подходящие слова. – Спасибо тебе за всё. Если бы не ты, не знаю…

– Надь, хватит, – он прервал меня на полуслове. – Друзья на то и нужны, чтобы быть рядом и в горе, и в радости. Вспомни, как ты забирала меня пьяным из баров, после смерти родителей, оплачивала долги за разбитую посуду и столы, тащила домой.

– Ты мне потом всё возвращал.

– Не важно, что было потом. Ты не бросила меня в трудную минуту, нянчилась со мной, как с ребёнком. Даже было дело, подняла на ноги спасателей, когда я уснул в кустах возле озера…

– Я чуть не поседела, думала, что ты утонул, – обхватила плечи руками.

– Если бы меня не нашли, мог бы и утонуть. Решил бы искупаться напоследок… Мда, покуролесил в своё время. Есть что вспомнить. После того раза я и взялся за ум, – скривив губы в усмешке, произнёс Бестужев. – Ты на меня так орала, а у самой слёзы стояли в глазах.

– Я, правда, испугалась. Родители, а потом ещё ты. Боялась остаться одна. Ты единственный мой близкий человек.

– Да, знаю. И мне так было стыдно за то, что доставил тебе столько проблем. Ты вытащила меня, Надь. Вытащила из того жизненного болота, в которое меня чуть не затянуло. Так что это малое, чем я могу тебе отплатить.

Притянув меня к себе, Сашка погладил по спине и тут же отстранился.

– Ладно, надо ехать, беги, переодевайся.

Поцеловав его в щёку, я вышла в подъезд и уже собиралась войти в свою квартиру, когда меня остановил надрывный детский крик.

– Мама, мамочка…

Сердце ёкнуло в груди. Надо было предупредить Веру, а не уходить молча. Даже не подумала об этом. Вот же… Учиться мне ещё и учиться, как обращаться с детьми.

По Сашкиной двери с обратной стороны, застучали маленькие кулачки, и я поспешила вернуться.

Глава 8

Распахнувшаяся навстречу дверь едва не заехала по лбу, заставив отшатнуться. Но миг спустя я об этом даже не вспомнила, когда маленькая девочка, словно рыжеволосый ураган, бросилась ко мне и вцепилась в штанину.

– Мама, мамочка, не уходи, не бросай меня, пожалуйста.

Испуганные детские глаза наполнились слезами, и сердце сжалось в груди от нахлынувших эмоций. Растерянность, страх, отчаяние… Всё смешалось в одно. И весь этот эмоциональный коктейль был замешан на щемящей душу нежности, которую я испытывала к малышке.

Вот как меня угораздило всего за несколько часов привязаться к ребёнку так, словно знала её с самого рождения? Что будет, когда найдутся её родственники? Как потом объяснять ей, а заодно и себе, что мы больше не увидимся?

Впрочем, не важно, что будет потом, надо жить здесь и сейчас. И если хочется обнять кроху, надо это сделать. Другого шанса может и не быть.

Присев на колени, я притянула малышку к себе, ощущая, как подрагивает её тельце от сдерживаемых рыданий. Хотелось укрыть её от всего мира, защитить. Хотелось видеть её улыбку, наблюдать, как она растёт.

Мечты, мечты…

Я не её мать. Мне никто этого не позволит.

– Не бросай меня, пожалуйста, не уходи, – шептала она, обняв меня за шею. – Я буду хорошей девочкой. Буду слушаться и вовремя ложиться спать, и кушать противную кашу.

– Так не любишь кашу? – стирая слёзы с бледных щёчек, улыбнулась я, несмотря на то, что сердце разрывалось от боли.

– В ней комочки, – вздохнув, начиная успокаиваться, доверительно поделилась кроха. – И противная пенка.

– Фу, терпеть не могу пенку, – несла я всякую чушь, лишь бы отвлечь её и больше не слышать тех просьб, которые выполнить не в силах.

– И я, – робко улыбнувшись, закивала она. – Но няня Маша заставляла её есть, – улыбка тут же погасла. – И ругалась. И называла меня чёртовым отродьем.

– Ну и няня тебе досталась, – не сдержалась я, но вовремя прикусила язык. Снова ведь лезу не в своё дело. Но раздражение на незнакомую женщину только усиливалось. – А ты папе об этом говорила?

Эх, посмотрела бы я на эту Машу. Заглянула бы в её бесстыжие глаза. Подправила бы слегка макияж, чтобы не обижала маленьких.

Вот как можно это рыжеволосое чудо, похожее на солнышко, называть отродьем?

– Нет, не говорила, – опустив глазки, призналась девочка. – Когда папа дома я забываю. Мы с ним играем и смотрим мультики, читаем сказки и рисуем.

– Хороший у тебя папа, – кивнула я и про себя добавила: «Иногда бывает».

Если был бы таким идеальным, каким его расписывала дочь, уже давно бы начал её искать. Вот где его сейчас носит? Он вообще знает, что ребёнка нет дома?

– С ним весело, – между тем, продолжала Вера. – А потом он уезжает и приходит няня Маша.

– Надь, надо ехать, – напомнил мне Сашка, стоявший на пороге квартиры и молча наблюдавший за нами всё это время.

– Да, конечно, – кивнула ему и снова обратилась к Вере: – Мне нужно переодеться, а потом нам всем придётся съездить по делам. Беги, надевай свою жилетку и обувайся. Дядя Саша тебе поможет. А я сейчас быстро накину чего-нибудь потеплее и выйду. Это моя квартира, тут я живу, – указала на дверь.

– А можно я пойду с тобой? – спросила кроха, даже не взглянув на Бестужева.

– Кажется, Надька, ты попала, – покачал он головой, – причем, по полной. Как выпутываться станешь?

– Пока не знаю, – взяв малышку за руку, пробормотала я, направляясь к двери и доставая ключ. – Как-нибудь… И, Сань, вынеси её жилетку с обувью, пожалуйста.

Друг скрылся буквально на пару секунд и, вернувшись с пакетом в руках, всунул его мне.

– Ладно, будем разбираться с проблемами по мере их поступления, – задумчиво пробормотал он. – Одевайся. Я подожду вас здесь.

Буквально через десять минут мы уже ехали по ночному городу, освещённому яркими огнями витрин и частично работающими фонарями. Вера сидела пристёгнутая ремнями безопасности на заднем сиденье. Правда, Бестужеву пришлось сбегать домой и прихватить большую подушку. На неё мы и посадили малышку. Только тогда широкие ремни легли на грудь, а не на шею.

– Сколько мороки с детьми, – качал головой друг. – Так не посадишь, то не наденешь, этим не покормишь. А расписывают их появление так, словно родители выиграли супер приз.

– Не ворчи, – улыбнулась, покосившись на мужчину. – Везде свои нюансы. Это просто с чужими детьми так, а свои когда появятся, будешь светиться от счастья, и подгузники менять, и попку целовать.

– Тьфу, Надька, не говори при мне эти страшные слова. Кстати, тебя и не от своего вон как прёт, – понизив голос, мотнул он головой назад.

– Видимо проснулся материнский инстинкт, – горько усмехнулась я. – Ты же знаешь, мы с Владом не предохранялись, но я так и не забеременела. А хотелось. И когда понимаешь, что есть вероятность вообще не стать матерью…

– Прекрати. Чушь всё это. Просто ты с этим кобелём была несовместима. Тебе само провидение об этом подавало знаки. Вот найдёшь нормального мужика и нарожаешь целую кучу детей. И вообще, с чего ты решила, что проблема в тебе?

– Так Сухарев сегодня продемонстрировал свой потенциал. Живот у Леночки видел?

– А его ли там ребёнок? Тот ещё вопрос. Обратила внимание, как эта Леночка на меня облизывалась? У неё таких как Сухарев может быть десяток.

– Ладно, так или иначе скоро узнаю, всё со мной в порядке или нет, когда придут результаты полного обследования, – вздохнув, повернулась к окну, не желая больше говорить на болезненную тему.

Мы как раз остановились на светофоре, когда игнорируя сигнал, на красный цвет пронеслись два больших чёрных внедорожника, повернув в сторону парка.

– Идиоты, – покачал головой Сашка, – а потом из-за таких происходят аварии и гибнут люди.

– Может, что-то случилось и дорога каждая минута? – пожала плечами, ухватившись за возможность сменить тему разговора.

– Может и так. Но другие люди здесь при чём, те, чьими жизнями они рисковали, гоня на красный? Кстати, мы приехали. Буди Веру, она заснула. Не будем же мы оставлять ребёнка одного в машине?

– Нет, конечно, что за глупый вопрос, – возмутилась я, но видя Санькину ухмылку, тут же успокоилась.

Подкалывает, злыдень. Прекрасно же видит, что переживаю по поводу Веры.

– Ладно, не пыхти, просто ты сейчас такая забавная. Напоминаешь мне курицу-наседку, которая жила на балконе у бабы Нины со второго этажа, и кидалась на кошек, забиравшихся к ней по дереву. Отстаивала своих цыплят, не одного за сезон не потеряла. Так и ты…

– Всё бы тебе посмеяться, Бестужев, – проворчала, не сдержав улыбку, вспоминая соседку снизу, за пернатым хозяйством которой, мы наблюдали детьми с моего балкона.

За последующие пару часов пришлось несколько раз будить Веру. Справку о побоях мы получили. Правда, пришлось Сашке слегка надавить на знакомого.

– Ну где ты видишь побои, Бестужев? Так, пара синяков и шишка на затылке, – юлил лысыватый мужик в белом халате. – Сам знаешь, с таким материалом наши бравые сотрудники работать не станут.

– Это не твоя забота, Макаров, – не сдавался друг. – Есть следы? Есть. Фиксируй.

С охами-вздохами, но пресловутую бумажку нам выписали, намекнув на то, что Сашка теперь в должниках.

В отделе доблестной полиции нас тоже пытались мягко послать, настаивая на мирном урегулировании конфликта. Но Бестужев сдаваться не привык.

В итоге пришлось обращаться к его товарищу, начальствующему в том отделе. Сашка когда-то служил под его началом в отряде специального назначения. А боевое братство – это на всю жизнь.

– Бросай, Бестужев, свою шарашкину контору, и приходи работать к нам, – сманивал тот друга, похоже, уже не первый раз. – Такие следаки как ты на вес золота.

– Я лучше подожду, Прохоров, когда тебе надоест здесь протирать свои штаны, и ты примешь моё предложение, – парировал тот. – Деньгами не обижу.

– Не в деньгах счастье, Саня.

– А в их количестве. Да-да, я в курсе.

– Ладно, мы ещё вернёмся к этому вопросу, – покосившись на нас с Верой, подмигнул мужчина. – Заявление у вас приняли. Что же касается девочки… – он задумчиво посмотрел на спавшую в моих руках малышку, задремавшую сразу же, как только мы вошли в кабинет и сели в кресло. – Занятный рассказ. Сейчас придёт мой помощник, сфотографирует её, и тогда разошлём информацию по своим каналам. Сотруднику по делам несовершеннолетних тоже позвонили. Но мой вам совет, молодые люди, если вам не всё равно на её эмоциональное состояние, пусть девочка побудет пока у вас, не травмируйте ребёнку психику. Если она считает Надежду мамой… В общем, решать вам. Конечно, так не положено. Но в отчёте я напишу, что позволил её забрать под мою ответственность. Адрес только оставьте.

– Спасибо, Михалыч, магарыч с меня, – благодарно кивнул Сашка.

– Какой магарыч, Саня, ты чего? Взятка должностному лицу это тебе не цацки-пецки…

– Какая взятка, о чём вы, гражданин начальник? – фыркнул Бестужев. – Я напишу деду Морозу, что ты был хорошим мальчиком и в новогоднюю ночь он подарит тебе ящик коньяка.

– Ну, вот это другой разговор, – ёрничал Прохоров. – Только напомни этому деду Морозу, что он уже второй год обещает праздники провести с нашей компанией за городом.

– Эй, Михалыч, это уже попахивает шантажом.

– Рациональным предложение, Саня, исключительно им.

На этой приятной ноте мы и расстались.

Домой вернулись уже ближе к полуночи. От вежливого предложения Сашки переночевать у него, я отказалась. Не хотелось стеснять друга ещё и ночью. Сухарев в кутузке, а больше мне угрожать некому.

Зря я так думала.

И поняла свою ошибку уже в первом часу ночи, когда мы с Верой пили перед сном молоко с печеньем на кухне. Но было уже поздно.

От входной двери послышался подозрительный шорох и тихий шелест цепочки, ударившейся об косяк.

Сердце ухнуло в пятки.

Подскочив со стула, я выхватила из ящика нож, задвинув испуганную Веру за спину. И как раз вовремя: в коридоре раздались тяжёлые шаги.

Глава 9

Секунда, вторая, третья… Напряжение нарастало, отдаваясь пульсацией в висках. Меня слегка потряхивало. Но стиснув зубы, я упрямо сжимала побелевшими пальцами нож, цепляясь за него, словно за спасательный круг.

Если это Сухарев…

Но нет, это был не он.

Появившийся в дверях мужчина оказался таким же высоким, как Сашка. Да и по ширине плеч вряд ли уступал соседу. Но если Бестужев напоминал мне большого плюшевого медведя, обманчиво неспешного и добродушного, то этот – тигра, стремительного и безжалостного. Даже цветом волос его природа наделила таким, что будто кричал «Опасность, опасность, берегись». Зато стало понятно, от кого маленькая Верочка унаследовала огненно-рыжую шевелюру.

– Папочка, – взвизгнув, малышка рванула к отцу. – Ой, и дядя Витя здесь. Привет!

Следом за рыжеволосым великаном в дверях нарисовался ещё один. Не такой яркий и мощный, как отец Веры, скорее более поджарый и гибкий, но опасностью веяло от него не меньше.

– Папа, а я маму нашла. Сама! – устроившись удобнее в отцовских объятиях, выдала кроха. – Правда, я умничка?

– Правда, – басовитый голос разнёсся по кухне, и меня обожгло ядовито-зелёным взглядом, который прошёлся по мне с головы до ног, задержавшись на руке, всё ещё сжимавшей нож.

Презрительная усмешка искривила мужские губы. Вот же, кошак драный, возомнил себя здесь непонятно кем. Именно эта его гримаса и заставила страх отступить.

Да что ж за день-то сегодня такой!? Не иначе ретроградный Меркурий в зените или новолуние, или на что там ещё можно списать сыплющиеся как из рога изобилия неприятности?

И снова мужик меня пытается унизить, задавив своим авторитетом. Сначала Сухарев, теперь этот.

Что ж, в моём случае лучшая защита – это нападение.

Демонстративно отправив нож в ящик, я скрестила руки на груди и улыбнулась во все тридцать два зуба.

– Надо же, какая встреча в середине ночи. Неожиданность – это, видимо, у вас семейное, – пропела я, и не спеша потянулась к электрическому чайнику, включая.

– У тебя две минуты, чтобы объяснить, что моя дочь делает здесь, – прорычал «тигр».

– Думаю, я уложусь и в минуту, – усмехнулась, подходя к нему почти вплотную – Хотя мог бы и сам догадаться, что может делать дочка у своей мамы. Может, гостить?

– Что ты несёшь? – если бы взглядом можно было замораживать, я давно бы превратилась в ледяную статую.

– Солнышко, а где у тебя та вырезка из статьи с моей фотографией? – обратилась я к малышке.

Завозившись в руках, девочка достала из кармана аккуратно сложенный листок, уже затёртый от времени и протянула мне.

– Милая, а это тот самый дядя Витя про которого ты рассказывала? Тот самый, который любит молоко и мультики? – игнорируя пышущего негодованием папочку, я ворковала с Верой.

– Ага, – закивала она. – Иногда вместо няни Маши со мной остаётся он. Но про мультики это секрет, – зашептала она, наивно пологая, что тот её не слышит.

– О, поверь, я никому не скажу, – подмигнула ей. – Но дядя Витя точно обрадуется, если ты возьмёшь его за руку и покажешь, где здесь у нас телевизор, – и обратилась уже к мужчине: – Вы же не откажете нашей Верочке в такой малости, а, Виктор? Посмотрите с ней мультики? А мы с её папой пока тихо-мирно побеседуем.

– Ромыч? – покосившись на друга… или босса, вопросительно произнёс он.

– Идите, – не отрывая от меня взгляда, мужчина передал ему дочь из рук в руки. – И прикрой за собой дверь.

– Папа? – заволновалась кроха, видимо почувствовав что-то неладное.

– Всё в порядке, солнышко, – попыталась её успокоить, хотя от сгустившегося в комнате напряжения уже начинала болеть голова. – Мы с твоим папой просто поговорим.

– Ты только не ругай его, он хороший, – вывернувшись в руках Виктора и наклонившись к моему уху, шепнула малышка. – Ладно?

– Договорились, – ответила, глядя на то, как на кухню закрывается дверь.

Так-с, теперь главное не запаниковать.

– Скажите, Роман… Вы же Роман? Я правильно поняла? – мужчина не то что не ответил, а даже не шелохнулся. Ну что ж, такое мы тоже проходили, когда у Влада пропадало настроение или он на что-то обижался, была похожая картина. – Вы хорошо помните эту фотографию и те слова, которые говорили своей дочери, показывая её?

Я развернула обрывок страницы и протянула ему.

Никакой реакции. Даже не взглянул.

– Вера говорила, что вы сильный и умный. С первым, пожалуй, соглашусь, раз уж проникли в закрытую квартиру. Против такого факта не попрёшь. А вот по поводу второго…

– Нарываешься, девчонка? – прошипел он, яростно сверкая зелёными глазами.

– Пытаюсь ответить на ваш вопрос в установленные вами же сроки. Не больше, не меньше. Спрошу ещё раз. Вы хорошо помните эту фотографию и те слова, которые говорили своей дочери, показывая её?

Нехотя мужчина перевёл взгляд на снимок. И чем дольше он на него смотрел, тем больше эмоций проявлялось на его лице.

– Не может быть, – наконец, выдохнул он.

– Вижу, вы вспомнили, – повернувшись к засвистевшему чайнику, я щёлкнула кнопкой. – Чай, кофе?

– Есть что покрепче? – прохрипел он, устало взъерошив волосы и опускаясь на стул.

– С некоторых пор я негативно отношусь к алкоголю, поэтому дома не держу.

– Тогда кофе.

Надо же, оказывается, он даже умеет говорить, а не только рычать. Прогресс на лицо. Надо закрепить результат.

– Я совершала пробежку по парку, – поставив перед мужчиной кружку, начала свой рассказ, – когда услышала детский плач…

Делясь подробностями произошедших со мной события уже в третий раз, говорила чётко и по делу, не оставляя места для эмоций. Упомянула в том числе и злополучную троицу парней, которые подтолкнули своим появлением уйти из парка. О магазине и встрече с Владом решила промолчать. В полиции рассказать было необходимо, но сейчас выворачивать душу перед незнакомым мужчиной мне не хотелось. Эти моменты его не касались.

Помешивая ложечкой чай, я как раз замолчала, пытаясь найти подходящие слова, чтобы задать главный вопрос: «Как жить со всем этим дальше?», когда в стекло ударилось что-то тяжёлое, и по кухне разнёсся звук бьющегося стекла.

Я не успела даже понять что к чему, как оказалась лежащей на полу и придавленной мощной мужской фигурой. Вот это реакция! Причём, направленная на мою защиту. Надо же. Роман прикрыл меня собой от возможной опасности. Кстати об опасности…

– Это всего лишь камень, – окинув взглядом кухню и, судя по всему, отыскав причину по которой разбилось окно, с облегчением произнёс мужчина.

Камень. Всего лишь камень. На миг прикрыв глаза, я медленно выдохнула, стараясь унять грохочущее сердце. Выходило с трудом.

Мда-а, так и до нервного тика недалеко.

– Может, тогда вы с меня слезете? – напомнила я ему, о своём недвусмысленном положении.

– Извини, сработала привычка.

Плавно поднявшись, он протянул мне раскрытую ладонь и я, покосившись сначала на неё, потом на самого мужчину, вложила свою руку, вставая.

– Румянцева, какого чёрта у тебя открыта дверь? – рявкнул ворвавшийся в кухню Санька и замер. – Вяземский?

– Бестужев? Ты как здесь оказался?

– Живу напротив. А вот ты что здесь де… О, подожди, только не говори мне, что ты отец Веры, – хохотнул друг. – Блин, а ведь мог и догадаться: такой цвет волос я видел только у одного человека…

– А ты откуда знаешь мою дочь?

– Долгая история. Но сдаётся мне, ты уже в курсе основных событий, иначе тебя бы здесь не было.