Читать онлайн 451.2

Глава 1

Город без теней

Холодное, серое небо нависало над городом, словно бетонная плита, давящая на улицы и тех, кто по ним двигался.

Дождь здесь не шёл – слишком стерильная атмосфера, слишком контролируемая среда. Вместо капель воды – едва ощутимая влага, оседающая на зеркальных поверхностях возвышающихся зданий – стирающих границы между небом и землёй.

Прохладный ветер скользил между небоскрёбами, но его не было слышно. Звуки подавлены системой, оставляя лишь приглушённое эхо шагов граждан, сливающихся в один монотонный ритм. Ни одного случайного звука, ни единого выкрика – только ровное жужжание транспорта, несущего пассажиров по маршрутам, выверенным до миллисекунды.

Здесь всё было подсвечено идеально, безукоризненно, словно сама архитектура города была рассчитана так, чтобы не оставлять места тьме. Но отсутствие теней рождало ощущение, будто реальность слишком плоская, словно недостаёт глубины.

Город был безупречным! Слишком безупречным!

Здания вытянулись вверх, стремясь к небу, но не отражая его. Гладкие, стерильные фасады, лишённые индивидуальности, стояли ровными рядами, будто вырезанные по одному шаблону. Между ними – идеально прямые улицы, полированные до зеркального блеска дороги, по которым скользили бесшумные транспортные капсулы и личные автомобили.

Среди всех этих идеально выверенных форм выделялось одно здание. Оно находилось в самом центре города, возвышаясь над остальными структурами.

Башня, чёрная, как застывшее стекло, поглощающая свет, а не отражающая его. Её поверхность была гладкой, без привычных окон и балконов, без логотипов и вывесок. Только монолитный корпус, уходящий в небо, словно исполинская колонна, поддерживающая саму реальность.

Никто не входил в это здание, и никто из него не выходил. Здесь не было дверей, по крайней мере, видимых. Ни лестниц, ни мостов, ведущих внутрь.

Говорили, что внутри не было людей. Только тишина и бесконечные ряды серверов, заключённых в стеклянные капсулы, охлаждаемые жидким азотом. Машинное сердце города, вычислительный разум, управляющий каждым движением, каждым вздохом его жителей.

Верхние уровни башни были скрыты за туманом, словно стертыми с реальности. Никто не знал, что там находится.

А может, никто не должен был знать.

Каждое движение, каждое слово, даже каждый взгляд – всё проходило через невидимые фильтры, анализировалось, сравнивалось с миллиардами других параметров.

Управляющая система, известная как Аретус, следила за каждым элементом этого мира, корректируя реальность в реальном времени.

Но управление городом шло не только извне.

Оно происходило изнутри.

У каждого жителя был чип, вживлённый в основание черепа – тончайший имплант, сросшийся с нервной системой. Он передавал сигналы напрямую в кору головного мозга, помогая адаптироваться к требованиям города. Он не ограничивал свободу воли, а корректировал её. Ненавязчиво, мягко, но неизменно.

Тот, кто собирался сказать что-то запрещённое, вдруг забывал слова. Тот, кто хотел свернуть не туда, испытывал необъяснимую тревогу. Тот, кто задумывался о сопротивлении, внезапно терял желание.

Чипы не просто передавали команды – они создавали ощущения, заменяя чуждые мысли правильными.

Аретус не заставлял. Он направлял.

Он жил в нервных импульсах, в потоке мыслей, в алгоритмах поведения. Не было нужды в силе или насилии – город сам формировал поведение так, чтобы других вариантов просто не существовало.

И всё же Аретус имел физическое тело.

Он не был абстрактным кодом, распылённым в сети. Его ядро находилось в самом центре города, в той самой башне, чёрной как застывшее стекло. Под землёй, в глубине, куда не проникал свет.

Там, за многослойными стенами из усиленного бетона и графитовых панелей, находились вычислительные узлы. Тысячи серверов, погружённых во тьме, охлаждаемых вечным холодом. Кабельные сети, уходящие в недра земли, соединяли его с каждым зданием, каждой улицей, каждым живым существом.

Он не спал. Он не отдыхал. Он знал всё.

И если кто-то когда-либо сомневался в его существовании, ему стоило лишь попытаться ослушаться – и тогда Аретус напоминал о себе.

Алан проснулся за секунду до того, как в комнате мягко зажёгся свет.

Система знала его биоритмы до миллисекунды, не требовалось никаких будильников. Его тело уже привыкло к этому распорядку – каждое утро в 6:30, независимо от того, сколько он спал. Он медленно сел на своей кровати, провёл рукой перед лицом и в отражении гладкой стены перед ним появилось его собственное отражение.

Высокий. Худощавый. Резкие, словно вырезанные лезвием, черты лица. Узкие, слегка впалые скулы, которые придавали ему измождённый вид. Кожа бледная, почти прозрачная под утренним светом. Глаза серые, холодные, всегда немного затуманенные, будто он смотрит сквозь людей, а не на них. Волосы тёмные, прямые, аккуратно подстриженные без намёка на хаос. Всё в его облике выглядело приглушённым, функциональным, как и сам город.

Он встал, сделал несколько механических движений для разминки. Три наклона в сторону, два поворота головы. Ровно столько, сколько нужно для поддержания работоспособности.

Квартира была аскетичная, стерильная.

Пространство квадратное, без излишеств.

Серые стены, встроенная мебель, отсутствие любых личных предметов. Всё необходимое появлялось по команде: кровать убиралась в стену, стол выдвигался из пола, одежда автоматически складывалась в скрытые отсеки.

Он прошёл на кухню – небольшую нишу с автоматическим раздатчиком пищи. Без холодильника, без плиты, без запахов.

Завтрак всегда был одинаковым. Стандартная питательная масса – вкусовые характеристики которой система адаптировала под его предпочтения. Сегодня это был лёгкий привкус орехов и что-то, отдалённо напоминающее кофе. Еда не доставляла удовольствия, но и не должна была.

Еда – это топливо.

Съев ровно рассчитанную порцию, он направился в ванную. Стеклянные стены, идеальная температура воды, ничего лишнего. Всё происходило автоматически, даже подбор интенсивности напора.

Одевшись в стандартный серый костюм, он подошёл к выходу. Ему не нужно было проверять замки или свет. Система сделала это за него.

За дверью его уже ждал мир! Мир, построенный по алгоритму.

Алан работал аналитиком данных. Он не знал, для чего используются его расчёты, и никогда не спрашивал. Алгоритм подавал ему задачи, он решал их.

В этом был смысл.

глава 2

Сбой в системе

Алан открыл дверь квартиры, и привычный полумрак коридора встретил его едва слышным гулом вентиляции. Свет в подъезде загорался автоматически, но с едва заметной задержкой, будто система на мгновение задумалась. На доли секунды тьма показалась глубже, чем обычно. Он шагнул вперёд, и двери за его спиной закрылись с приглушённым щелчком. Чип в голове мгновенно синхронизировался с городской системой! На внутреннем экране всплыло стандартное уведомление о погоде, загруженности дорог и расписании транспорта. Всё выглядело как всегда, но было что-то не так, что-то неуловимое.

Лестничная клетка в его доме была стерильной, безликой, как и всё в этом городе. Бетонные стены – гладкие, лишённые текстуры, будто сами пытались избежать лишнего внимания. Серые двери квартир – одинаковые, без табличек и номеров. Здесь не нужно было обозначать жильё – система и так знала, кто где живёт. Алан вышел на улицу. Город встретил его ровным, монотонным гулом. Высокие здания поднимались к небу, их вершины терялись в плотном слое тумана. Они были построены без излишеств. Ровные линии, минимализм, доведённый до крайности. Окна в этих зданиях были, но они никогда не открывались. Не было ни карнизов, ни форточек, только идеально гладкие стеклянные поверхности, прочно встроенные в конструкцию. Люди двигались по улицам ровным потоком, каждый следовал своей траектории, не отклоняясь ни на шаг. Пешеходные дорожки были размечены полосами, и прохожие автоматически синхронизировали свои маршруты, чтобы не сталкиваться. Никто не смотрел друг на друга. Все двигались с одинаковым выражением лиц – пустым, отрешённым, но не уставшим. Скорее идеально нейтральным.

Алан прошёл несколько кварталов, не отклоняясь от привычного маршрута. Над головой зависли транспортные капсулы – бесшумные, перемещающиеся по невидимым путям. Их прозрачные стенки позволяли видеть пассажиров внутри, но все они сидели неподвижно, глядя в одну точку, словно погружённые в собственные мысли или в поток данных, передаваемых системой. Ровность всего происходящего действовала на нервы. Не было ни хаоса, ни случайных звуков, ни шорохов, которые не вписывались бы в общий фон. Всё было идеально упорядочено. Слишком идеально.

Но в тот день что-то пошло не так.

Всё началось с лёгкого покалывания в районе чипа. Алан ощутил его, как только вышел из дома. Обычно синхронизация системы происходила мгновенно, без ощутимых побочных эффектов. Иногда, в редких случаях, было легкое покалывание, но никогда оно не длилось дольше нескольких секунд. Сегодня же ощущение не исчезало. Оно было почти незаметным, но достаточно ощутимым, чтобы его не игнорировать. Словно слабый электрический разряд прямо в глубине черепа.

Первым отклонением стало время. Он взглянул на встроенный интерфейс

07:42.

Затем моргнул, и цифры мигнули

07:41.

Всего на мгновение. Настолько короткое, что можно было бы списать на воображение.

Алан остановился.

Время никогда не шло назад. В системе не было ошибок – она просто не допускала их. Он стоял, всматриваясь в цифры, но они больше не изменялись.

7:42.

Секунды тикали, всё выглядело нормально.

– Глюк!

Пробормотал он себе под нос и пошёл дальше. Но теперь его внимание было настороженным. Следом на перекрёстке кто-то резко остановился. Мужчина лет сорока, одетый в серый деловой костюм, черный плащ, идеально чистые туфли, держался за голову, его губы беззвучно шевелились, в его карих глазах отражался страх, непонимание происходящего. Люди вокруг замедлились, бросив на него непонимающие взгляды. Через несколько секунд раздался еле слышный гул активации системы контроля.

Из воздуха появилась прозрачная сфера – силовой купол, накрывший мужчину. Несколько секунд – и он замер. Его глаза стали стеклянными, а лицо – абсолютно спокойным. Через мгновение купол исчез, а мужчина спокойно пошёл дальше, словно ничего не произошло. Алан не знал, что именно произошло с этим человеком. Да и не должен был знать. Но впервые за долгое время он ощутил странное чувство – смутное ощущение неправильности.

Чувство, которое не должно было существовать.

Спустя несколько минут он заметил ещё одну странность. На остановке – массивной, бетонной, с ровными, чёткими линиями без лишних деталей. Крыша с узкими полосами приглушённого белого света нависала сверху.

Прозрачные панели по бокам защищали от ветра, но слегка искажали окружающий мир, будто отделяя остановку от остального города. Пол – серый, гладкий, без следов грязи или потертостей. Всё здесь выглядело стерильным, будто его только что построили, и никто ещё не успел оставить на нём даже случайный след. Неподалёку стояла одна из стандартных транспортных капсул. Её прозрачный корпус позволял видеть пассажиров внутри. Люди сидели ровно, их взгляды были направлены вперёд. Никто не разговаривал, не двигался – это было нормально. Но в отражении на стеклянной стене соседнего здания капсула была пуста.

Алан замедлил шаг.

Отражение было чётким, без искажений, и в нём определённо не было никого внутри. Он моргнул, перевёл взгляд на капсулу, люди по-прежнему сидели внутри. В отражении их не было. На секунду в груди холодом отозвалось тревожное ощущение. Он сделал шаг назад. Теперь и в отражении пассажиры появились.

– Может, просто угол обзора?

– Или… просто смотрел не туда?

Город жил своей обычной, предсказуемой жизнью. Дома, как всегда, возвышались над дорогами идеально ровными стенами, окна были приглушены, как и полагалось в дневное время. Прохожие шли в своём темпе, никто не останавливался, не оглядывался. Всё было так, как должно быть.

Но не для него.

На углу улицы висел рекламный экран, проецирующий стандартные сообщения.

Температура воздуха: 12°C.

Ожидаемые осадки: 0%.

Коэффициент продуктивности за вчерашний день: 97,6%.

Обычные данные. Обычные прогнозы. Но что-то в этом экране привлекло его внимание. Он замедлил шаг, всматриваясь в меняющиеся строки. На мгновение экран замерцал. Лишь доля секунды – но в этом сбое он уловил нечто другое.

Слова и буквы.

Они вспыхнули между строк прогнозов, исчезая быстрее, чем он успел их осознать. Алан моргнул, пытаясь восстановить увиденное в памяти. Это не была системная информация. Но экран больше не мерцал.

Средняя эффективность сектора: 94,3%.

Обычные данные. Обычные цифры. Он ещё раз взглянул на интерфейс.

7:45.

Время как обычно двигалось вперёд. Алан глубоко вдохнул и пошёл дальше. Но лёгкое покалывание в районе чипа не давало покоя и ни куда не исчезало.

Капсула прибыла точно по расписанию.

Алан вошёл внутрь, привычно занял своё место и слегка запрокинул голову, ощущая, как система подстраивает параметры комфорта. Температура, уровень освещённости, скорость движения – всё находилось в идеальном балансе. Как и всегда. Но странности не исчезали.

Когда двери закрылись, он заметил, что на интерфейсе не появилось стандартное уведомление о маршруте. Вместо чёткого списка остановок в верхнем углу зависли серые пиксели, словно информация не успела загрузиться. Такое бывало, но крайне редко. Обычно сбой длился не дольше нескольких секунд. В этот момент его внимание переключилось на пассажиров. Капсула была заполнена почти полностью. Люди сидели ровно, неподвижно, как всегда, но что-то в их позах было неестественным.

Он не сразу понял, что именно. Все они смотрели в одну точку. Не двигаясь. Не моргая. Алан медленно проследил за их взглядами. Они были устремлены на рекламный экран внутри капсулы.

Экран мигнул.

На его поверхности промелькнули стандартные уведомления: текущая температура, рекомендации по режиму дня, прогноз производительности сектора.

А затем…

Один кадр! Один единственный кадр, который, казалось, не должен был там быть.

ПРОСНИСЬ!

Слово вспыхнуло в центре экрана на долю секунды, и исчезло, будто его там никогда не было. Алан моргнул. Пассажиры не реагировали. Они всё ещё смотрели в одну точку, как механизмы, ожидающие команды.

Покалывание в черепе усилилось.

Он судорожно выдохнул, перевёл взгляд на своё отражение в окне. На миг ему показалось, что оно смотрит не туда, куда смотрел он сам.

А потом он почувствовал это.

Не просто сбой. Не просто глюк системы. Кто-то смотрел на него. Не так, как остальные. Не пустым, расфокусированным взглядом стандартного горожанина.

Настоящим взглядом. Осмысленным.

Он медленно повернул голову. Она сидела напротив, и её глаза…

Они видели его.

глава 3

Знакомство

Алан не сразу понял, что именно в девушке напротив заставило его задержать взгляд. В толпе одинаковых лиц, отражающих безразличие, её выражение казалось неправильным – осознанным.

Она сидела в капсуле напротив, неподвижно, но не так, как другие пассажиры, погружённые в себя. Её осанка была собранной, напряжённой, словно она ожидала чего-то. Светлые волосы, собранные на затылке в неопрятный пучок, подчёркивали высокие скулы и тонкие черты лица. Одежда ничем не отличалась от стандартной. Тёмный, кожаный плащ, нейтральная блузка белого цвета застегнутая на все пуговицы, удобные, классические брюки. Всё говорило о том, что она – обычный человек.

Но это было ложью.

Главное – глаза. Они не были пустыми. Они не скользили по окружающему миру расфокусированным взглядом, как у всех остальных.

Они видели.

Алан почувствовал, как что-то холодное сжало грудь.

Может, ему показалось? Может, он просто слишком зациклился на недавних странностях? В конце концов, он уже не раз ловил себя на том, что его внимание фиксируется на случайных деталях. Но нет. Она смотрела прямо на него. Осознанно. Пристально. Не так, как должны смотреть. В этот момент капсула дёрнулась, совершая плавный поворот в тоннеле. На миг свет экрана над дверью моргнул, и в этот короткий промежуток Алан уловил ещё одну деталь – её пальцы, слегка сжатые, дрогнули, будто она собиралась что-то сказать.

Капсула продолжила движение, а напряжение между ними повисло в воздухе. Капсула двигалась по маршруту, плавно огибая повороты. За окнами проплывали однообразные здания, безупречно ровные улицы, идентичные остановки. Внутри царила тишина. Гул движения заглушал даже дыхание пассажиров.

Алан смотрел в окно, но видел не город. Мысли застряли на том, что произошло сегодняшним утром. Незначительные странности, едва ощутимые, но они были. Лёгкое покалывание в основании черепа всё ещё не проходило. Пассажиры выходили на своих остановках один за другим. Без пауз, без колебаний. Просто вставали и уходили, будто запрограммированные роботы.

Через несколько минут в капсуле остались только двое. Алан и девушка, сидящая напротив. Он заметил это, когда двери закрылись после очередного пассажира. Она не вышла. Он украдкой взглянул на неё.

Светлые волосы, резкие, но гармоничные черты лица. Она сидела спокойно, но в её позе не было той механической правильности, что была у остальных. Она смотрела прямо на него. Алан снова перевёл взгляд в окно.

– Ты едешь до последней остановки?

Её голос был ровным, без лишних эмоций. Обычный вопрос. Но что-то в нём цепляло.

Алан медленно перевёл взгляд обратно.

– Да, – ответил он.

Она кивнула, будто ожидала этого ответа.

Некоторое время они молчали. Капсула проносилась мимо одинаковых перекрёстков.

– Ты там работаешь? – снова спросила она.

– Да.

Она слегка наклонила голову.

– Аналитик?

Алан едва заметно напрягся.

– Почему ты так решила?

– Ты похож.

– Как?

– Как человек, который видит слишком много, но не задаёт вопросов.

Алан не ответил.

Девушка улыбнулась уголком губ.

– Я ошиблась?

Он смотрел на неё. Она не была похожа на других. Но чем именно?

– Нет, – ответил он.

Она снова кивнула.

Молчание.

Город за окном был таким же, как всегда. Безупречным, чистым, не предвещающем ничего, кроме стабильности.

– Тебе когда-нибудь казалось, что что-то не так? – спросила она, не меняя интонации.

Простой вопрос. Но внутри что-то дрогнуло.

Алан смотрел на неё, но не знал, что ответить.

Капсула замедлилась перед остановкой. Она посмотрела ему в глаза.

– Мне казалось, – тихо сказала она.

Двери открылись. Не оборачиваясь, выходя перед самым закрытием дверей, не глядя на него, она произнесла:

– Прощай, Габриэль.

Двери закрылись и капсула тронулась к своей конечной остановке.

Алан остался один в капсуле. Тишина внутри показалась ему особенно плотной, словно стеклянные стены капсулы поглощали не только звук, но и сам воздух. Он машинально опустил взгляд на свой бейджик, прикреплённый к лацкану пиджака. Чёткие, идеально выведенные буквы: АЛАН.

Почему тогда она назвала его Габриэлем?

Мысль застряла в голове, словно заноза. Он знал, что это его имя – Алан. Имя, с которым он жил, имя, которое было записано во всех системах. Ошибка? Но её голос, спокойный и уверенный, не оставлял ощущения случайности.

Чип снова дал сбой. На этот раз – сильнее.

Резкий укол боли в основании черепа заставил его стиснуть зубы. В глазах на секунду потемнело. Голова словно провалилась внутрь себя, мысли распались на осколки, а затем мелькнули образы.

Неясные, размытые, будто виденные сквозь мутное стекло.

– Габриэль! – чей-то голос, настойчивый, тревожный. Женский? Мужской? Он не мог разобрать.

– Ты должен помнить…

– Они стёрли… но ты можешь…

Звуки, фразы, обрывки воспоминаний. Он видел свои руки – другие руки, чуть тоньше, моложе. Видел дорогу, но не город, который знал. Улицы казались другими. Неровные, полные теней от деревьев, уличных фонарей, зданий. Боль резко отпустила, словно чип восстановил контроль, больше не было покалывания в районе затылка и не было ощущения, что кто-то или что-то посылает импульсы прямо в нервные окончания головного мозга.

Чип был отключен!

Алан тяжело выдохнул, сжимая пальцы в кулак. Его сердце билось слишком быстро, но дыхание быстро пришло в норму. Всё… Всё под контролем. Только вот в голове продолжало звучать чужое имя.

Габриэль.

Капсула продолжала свой путь к конечной остановке, а вместе с ней – мысли, которые теперь уже невозможно было игнорировать.

глава 4

Воспоминания

Алан сидел в капсуле, окружённый приглушённым светом интерфейсов. Городской пейзаж за прозрачными стенами размывался в непрерывные полосы света, пока капсула неслась к конечной остановке. Он остался один. Только ровное гудение транспорта и собственное дыхание напоминали о реальности.

Но реальность смещалась.

Чип больше не контролировал его мысли. Вместо привычного потока упорядоченной информации пришло нечто иное – неуловимое, живое, тёплое. Воспоминание нахлынуло внезапно. Мир вокруг изменился. Исчезли идеально гладкие стены, ровный свет, беззвучные машины. Вместо этого появился воздух, полный запахов, звуков и красок.

Он снова был ребёнком.

Небо здесь не было серым и ровным, как в настоящем времени. Оно светилось переливами раннего утра. Светло-голубое с белыми прожилками облаков. Где-то далеко мерцал утренний город. Алан стоял босиком на тёплой, рыхлой земле. Трава касалась ног, чуть влажная, с капельками росы после ночи. Ветер был настоящим! Не стерильным потоком кондиционированного воздуха, а живым дыханием пространства. Он доносил ароматы – земли, деревьев, дыма костра, разведённого где-то далеко на поляне.

Это место было с запахом дома!

Перед ним простирался двор. Небольшой, но родной. Земля здесь была неровной, с редкими пятнами травы и тёмными дорожками, натоптанными босыми ногами, яблоня в самом углу двора с бесконечно-вкусным ароматом красных яблок. Старый деревянный забор отбрасывал длинную тень на проселочную дорогу, за которой колыхались ветви деревьев, похожие на силуэты огромных существ. Звуки и запахи были повсюду. Где-то вдалеке хлопнула дверь. Шумел ветер в кронах. Где-то тикали невидимые часы, и этот ритм смешивался с биением собственного сердца.

Маленький Алан вглядывался в это место, и оно вглядывалось в него. Он чувствовал, что это воспоминание – настоящее. Настолько реальное, что пальцы ног невольно сжались, ощущая под собой землю. Настолько живое, что он почти слышал собственное детское дыхание. Но что-то было не так. Этот мир был слишком далёким. Будто бы его вытесняли. Будто бы его не должно было существовать.

Гул капсулы стал отчётливее.

Алан моргнул.

Мир, который только что окружал его – запахи, звуки, тепло воздуха исчез. Осталась только стерильная реальность. Он сидел в том же кресле, неподвижный, руки лежали на коленях. Капсула продолжала движение. За прозрачными стенами проплывали мерцающие улицы, ровные фасады зданий, безликие силуэты людей. Всё как всегда. Но теперь что-то было не так. Он чувствовал, как его дыхание сбилось. Грудь поднималась чуть быстрее обычного. Ладони вспотели, пальцы дрожали. Это не был страх. Скорее, замешательство. Что это было? Воспоминание? Галлюцинация? Ему казалось, что в его жизни никогда не было такого места. Деревья, ощущение травы, запах яблок и костра, старый двор. Всё это звучало неправдоподобно, как чей-то чужой сон. Но он чувствовал это. Не просто видел – чувствовал. Этот воздух был настоящим. Земля под ногами была твёрдой. Ветер обдувал кожу. Это не могло быть фантазией.

Но как?

Чип контролировал воспоминания. Любые искажённые, ненужные, опасные мысли поддавались корректировке. Алан предполагал это. Он чувствовал работу чипа каждый день – лёгкие исправления, сглаживание эмоций, неуловимые корректировки маршрутов и действий.

Но сейчас…

Сейчас в голове была тишина, чип молчал.

Это невозможно.

Алан сжал руки в кулаки. В голове всё ещё звучал шелест травы.

Если это и правда воспоминание… то что ещё было стёрто?

Алан закрыл глаза.

В груди было странное чувство – будто в его голове треснула тонкая перегородка, и через эту трещину начали пробиваться образы.

Неяркие, словно размытые от времени, но живые. Он не пытался остановить их.

Мир за прозрачными стенами капсулы начал стремительно меркнуть. Тусклые улицы, мерцающие витрины, идеальные фасады зданий – всё исчезало, расслаивалось, как плёнка на поверхности воды.

Где-то в глубине сознания он понял: он снова проваливается. На этот раз ещё глубже.

Сначала пришёл запах.

Не стерильный, безликий аромат кондиционированного воздуха, каким был пропитан весь город, а настоящий. Тёплый, с примесью влажной земли и деревьев. Запах, который невозможно воссоздать в лаборатории.

Потом – звук.

Тихий шелест листвы. Далёкий смех. Скрип досок под босыми ногами. А затем он увидел…

Перед ним был сад. Не такой, какие позже появятся в его жизни – идеальные, спроектированные, где деревья высажены по строго заданным линиям, где цветы выращены в лабораториях одинаковых размеров и типа. Нет. Это был живой сад, настоящий. Не подстриженная трава тянулась вверх. Ветки деревьев спутывались друг с другом. Ветер качал тонкие стебли одуванчиков, и где-то на деревянном заборе сидела кошка, лениво наблюдая за происходящим. Алан. Нет, не Алан, Габриэль – сидел на земле. Ему было лет пять, может, шесть. Он сжимал в руках небольшой деревянный кубик с выжженными буквами. Их было много, разбросанных вокруг. Рядом с ним стояла женщина, чьи черты были размыты, но тёплый голос звучал совсем рядом.

– Габриэль, посмотри, какая буква, – она показала на кубик.

Мальчик сосредоточенно нахмурился, провёл пальцем по выжженному знаку.

– «М»?

– Правильно, – женщина улыбнулась. – А теперь давай соберём слово.

Габриэль потянулся к другим кубикам, подбирая их один за другим. Где-то вдалеке шумит радио, передавая новости, но слова тонут в тёплой, летней тишине.

– «Мама», – наконец произнёс он, соединяя кубики.

Женщина наклонилась, погладила его по голове.

– Молодец, Габриэль.

Импульс.

Вспышка белого света. Будто в глазах взорвалась электрическая дуга.

И вот он уже не в саду.

Шум. Повсюду шум. Гул голосов, стук карандашей по деревянным столам, скрип мела по гладкой доске. Чьи-то шаги, чей-то смех. Всё сливается в одно пульсирующее звучание, будто городская радиоволна, пойманная между частотами.

Габриэль сидит за партой. Руки сцеплены в замок. Кожа слегка липнет к поверхности стола. Перед ним учебник, раскрытый на странице с геометрическими фигурами. Но он не смотрит в него. Он смотрит в окно.

За стеклом небо – настоящее, голубое, с редкими клочками облаков. Высокие деревья, раскачивающиеся под ветром. Солнечные блики на крыше соседнего здания.

– Габриэль!

Голос учителя резко возвращает его в реальность.

Он вздрагивает, переводит взгляд.

– Повтори, что я только что сказала.

В классе воцаряется тишина.

Десятки глаз уставились на него. Ждут.

Он пытается вытащить из памяти хоть что-то, но слова учителя не зацепились. Они пролетели мимо, растворились в шуме мыслей.

– Я…

Тишина становится тяжелее.

Учитель пристально смотрит на него.

– Габриэль, ты ведь слушал?

Он молчит.

Что-то давит на грудь. Как в тот момент, когда он упал в воду и не мог найти дна. Кто-то позади тихо усмехается. И вдруг знакомый голос рядом:

– Он просто задумался, – говорит она.

Габриэль поворачивает голову.

Рядом сидит девочка. Светлые волосы аккуратно собраны, глаза смотрят уверенно, спокойно.

Она чуть наклоняет голову и говорит громче:

– Габриэль просто считал углы на потолке, верно?

Несколько человек в классе хихикают.

Учитель недовольно качает головой, но его внимание уже переключается на кого-то другого. А Габриэль всё ещё смотрит на неё.

Светлые волосы собранные в аккуратный пучок на затылке, голубые глаза будто пронизывающие пространство и время, розовые щеки. Она улыбается, и в этот момент что-то внутри него меняется.

Её звали Мира.

Алан услышал это имя ещё в первый день в школе. Оно было простым, но почему-то запомнилось ему сразу.

Они жили по соседству, в небольшой деревушке неподалёку от города. Дома здесь были деревянными, с выцветшими ставнями и покатыми крышами, на которых зимой скапливался снег, а летом шумели капли дождя. Узкие тропинки между дворами были утоптаны босыми ногами, а за оградами росли кусты крыжовника и сирени.

Летом воздух здесь был наполнен запахом нагретой земли и свежескошенной травы. По вечерам тянуло дымом от костров. Алан помнил этот запах. Он был родным, тёплым, но сейчас казался чем-то далёким, почти нереальным.

Мира жила через один двор. Её дом был похож на остальные, но на подоконниках у неё всегда стояли цветы. Настоящие – с тёмной землёй в глиняных горшках.

Алан и Мира учились в одном классе. Они много общались за партой, на переменах, после школы. У них всегда находились темы для разговоров, будь то скучные уроки, странности учителей или мечты, которые у каждого были свои.

После занятий они шли домой вместе, по знакомой тропинке через поле. Осенью трава здесь желтела и шуршала под ногами, а весной наполнялась жизнью, и в воздухе пахло влажной землёй.

– Тебе никогда не казалось, что всё это неправильно?

Как-то спросила Мира, задумчиво глядя перед собой.

– Что именно?

Алан не сразу понял, о чём она говорит.

– Всё вокруг. Школа, правила, то, что нам постоянно говорят, как надо жить.

Он пожал плечами.

– Разве у нас есть выбор?

– Не знаю, но… вдруг есть?

Алан тогда только усмехнулся.

– Ты читаешь слишком много книг.

Мира хитро улыбнулась и легонько толкнула его плечом.

– А ты слишком мало.

Так проходили дни. Они учились, разговаривали, шутили, строили планы на будущее. Казалось, что это время будет длиться вечно. Но будущее, которое ожидало их обоих, было совсем не таким, как они представляли.

Очередной всплеск воспоминаний.

Очередной импульс и белый свет.

Алану семнадцать. Он сидит за столом в своем доме, склонившись над экраном планшета. Свет от него падает на лицо, подчеркивая заострившиеся черты. За окном ночь, в деревне уже давно все спят, но он не может оторваться. Перед ним списки учебных программ, прогнозы трудоустройства, аналитические статьи. В последние годы в мире многое изменилось. Всё чаще говорят о том, что будущее за вычислительными системами. Что скоро данные станут новой валютой, а те, кто умеет их обрабатывать, – править этим миром.

– Аналитики станут ключевыми!

Бормочет он себе под нос, просматривая очередной прогноз.

Ещё несколько лет назад он и не думал о такой профессии. Всё казалось простым: закончить школу, выбрать ремесло, как делали поколения до него. Но теперь мир меняется, и нужно меняться вместе с ним.

Где-то мелькают слухи о разработке новой системы. Искусственного интеллекта, который возьмёт управление на себя. Пока это лишь теория, но Алан чувствует: это будущее, и он должен быть частью его.

В документе на экране мерцает строка:

Факультет анализа данных.

Подать заявку.

Алан задерживает палец над кнопкой подтверждения.

глава 5

Аретус

Город дышал ровным, размеренным ритмом, но этот ритм уже начинал давать сбои.

Экономические показатели падали, уровень безработицы рос, а преступность, хоть и подавленная строгим контролем, находила новые формы. Люди все меньше доверяли правительству, корпорации вытесняли государственные структуры, устанавливая свои порядки. Рабочие места сокращались из-за автоматизации, но алгоритмы были несовершенны, а решения – неэффективны.

Городские службы перегружены, бюрократия замедляет любые изменения, система уже не справляется с управлением мегаполиса, а социальное напряжение нарастает.

В этот период крупных кризисов на передний план вышли корпорации. Они контролировали ресурсы, инфраструктуру и информационные потоки. Но главное – у них были данные. Колоссальные массивы информации о каждом жителе, его привычках, передвижениях, решениях. Аналитические отделы крупнейших корпораций работали над единственной задачей – предсказанием будущего. Как избежать коллапса? Как управлять людьми, не прибегая к силе? Как сделать так, чтобы город работал как единый механизм, без сбоев? Старые методы уже не работали. Человеческий фактор был слишком нестабилен. Нужна была система, способная адаптироваться в реальном времени, предугадывать потребности общества и управлять им до того, как возникнут проблемы.

Так родилась идея Аретуса.

Впервые концепцию полностью автономной системы управления выдвинула группа независимых аналитиков. В их отчётах говорилось, что если доверить алгоритмам не просто анализ данных, а управление на высшем уровне, это позволит устранить хаос. Но идея не сразу нашла поддержку. Полное управление городом через искусственный интеллект казалось утопией. Даже самые сложные алгоритмы допускали ошибки. И всё же, шаг за шагом, корпорации начали внедрять отдельные элементы системы: Автоматизация транспорта, контроль за преступностью через анализ поведенческих паттернов, оптимизация распределения ресурсов. Результаты превзошли ожидания. Там, где человек медлил, машина принимала решение мгновенно. Там, где была вероятность ошибки, алгоритм просчитывал миллионы возможных вариантов.