Читать онлайн Межличностные отношения молодой женщины с матерью и супругом. Научное исследование

© Наталья Кузнецова, 2024

ISBN 978-5-0064-8721-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Содержание

Введение

В последнее время в нашей стране все больше встает вопрос о кризисе института брака в России. Растёт число взрослых людей, которые не хотят или не могут создать собственную семью, семей с одним родителем, среди которых преобладает так называемая «материнская семья», а также семьи без детей. Согласно данным Росстата, число разводов в РФ составляет половину от числа заключенных браков, то есть каждый второй брак расторгается. Так, в 2012 году на 1 213 616 браков пришлось 641 981 разводов. Десять лет назад разводилась каждая третья пара, а сейчас расстается больше половины пар.

В российском обществе бытует мнение, что мать – основная фигура для ребенка в любом возрасте. Возможно, этот фактор влияет на то, что собственные семьи не создаются или быстро распадаются. Возможно на каждом этапе развития ребенка, и в том числе взрослого «ребенка» мать должна занимать свое определенное место, и, скорее всего, не самое главное. Вопросы эмоциональной близости к матери и влияние этого процесса на супружеские отношения – важные вопросы для практического и теоретического исследования. Для того чтобы сепарация матери и ребенка произошла в период ранней взрослости необходима независимость территориальная, финансовая и психологическая. Благодаря росту уровня жизни и возросшим возможностям первая и вторая составляющие достигаются, а вот третья зачастую так и остается неразрешимой.

Проблема сепарации матери и ребенка традиционно рассматривается в аспекте теории объектных отношений. Но в основном данный подход актуален на стадии начала детско-родительских отношений, как правило, речь идет о стадиях сепарации в детском возрасте. Но часто человек уже стал «взрослым», а сепарация не произошла-осталась сильная эмоциональная зависимость от матери, то есть фактически «взрослый» человек, так и остался ребенком либо в субъективной реальности самого взрослого «ребенка» или в субъективной реальности матери. В данном случае данную проблему необходимо рассматривать в контексте «сепарация ребенка от родительской семьи». Особенности межличностных отношений с матерью и с супругом женщин периода ранней взрослости является на сегодняшний день актуальным вопросом.

ГЛАВА 1. Особенности И ХАРАКТЕРИСТИКИ межличностных отношений с матерью и с супругом женщин периода ранней взрослости

Культурно-исторические предпосылки исследования: материнский характер российской культуры

В России многие отмечают особенное отношение к материнской фигуре. Исследуя русский образ Богоматери Дэниел Ранкур-Лаферьер описывал особую значимость материнского архетипа для россиян, цитируя Георгия Федотова: «Русская Мария – не только Матерь Божья или Мать Христа, но Универсальная мать, Мать всего человечества». Согласно исследований Ранкур-Лаферьера Богоматерь представляет образ собственной матери каждого православного христианина, при этом она более доступна для христиан, чем Бог Отец, и они обращаются к ней, когда чувство вины гонит человека за отпущением грехов []. Это «совершенная эмпатическая мать». Она все прощает, все терпит и все понимает. Образ матери чрезвычайно важен в русском обществе и культуре – в том числе образ, воплощенный в таких фигурах как Баба-яга, мать сыра земля и пр. []. Далее следует Образ Матери-России на этом же архетипе. Как полагает Ранкур-Лаферьер Д., высокая распространенность материнских образов в русской культуре свидетельствует и о проблемах, связанных с материнством в жизни российских индивидов []. На основании психоаналитических исследований и клинических данных Решетников М. М. также говорит о том, что на практике появляющаяся в определенном возрасте направленность сексуального влечения на родителя противоположного пола слишком часто сохраняется гораздо дольше, чем это в норме должно присутствовать. [].

Именно с «материнским» характером российской культуры связано «растворение» индивида и невозможность его отделения от рода. Мать-Россия – аналог архаичной душевной праматерии в модели Сабины Шпильрейн; «материнская» культура, которая не дает своим повзрослевшим детям воли и возможности самоопределения, не отпускает их от домашнего очага. С другой стороны, симбиотические отношения всегда взаимны: не только дети психологически болезненно зависят от матери, но и она от них (отсюда фразы: «Родина-мать зовет», «Родина в тебе нуждается», «Раньше думай о Родине, а потом о себе»). Мать-земля, мать-Русь не может противостоять врагам без своего сына Ильи Муромца. Уничтожив врагов, Илья теряет индивидуальность (к мирной жизни он непригоден) и вновь растворяется в теплых глубинах материнского лона. Соловьев В. описывал смерть на символическом уровне как хаос – в отличие от системы (жизни) []. Хаос в системе человеческого тела, общества или диады «мать – младенец» означает распад, дезинтеграцию. Дезинтеграция начинается с того, что каждая из частиц бывшего целого начинает существовать как новое целое, новая система, новая жизнь. В концепции Соловьева, в русской культуре это – смерть. Разрыв связи с матерью тождествен прекращению бытия, ибо ведет к хаосу. Именно поэтому, как отмечал Марков А. П., рождение индивидуальности в России всегда происходит в муках – либо в виде «народной волюшки» с ее бессмысленной кровью, либо в форме забитой индивидуальности «маленького человека», который индивидуален своим несчастьем, обиженностью и униженностью [].

Опасность индивидуации была отражена еще в русских народных сказках, которые структурировали индивидуальный миф у множества поколений россиян. Разрыв с материнской средой, с домашним очагом в них нередко трагичен. Хрупкое яичко, снесенное Курочкой Рябой, разбивается; репка, из последних сил пытаясь остаться в приятном и безопасном лоне Матери-Земли, все же оказывается из него вырвана (в обеих сказках трагедия совершается с помощью мышки как стихии, инициирующей индивидуацию). Колобок, укатившийся в страшный темный лес индивидуации, также обречен. Родина-мать не только не отпускает в этот лес своих сыновей и дочерей, но и (вторая сторона мифа) съедает их своей любовью, переваривает в недифференцированную массу, как душевная праматерия Сабины Шпильрейн проглатывает и растворяет индивидуальные содержания психики. Не случайно и яичко, и репка, и колобок – не что иное, как продукты. Русская народная сказка говорит ребенку: ты все равно обречен на съедение, на возврат в утробу; пусть же лучше это сделает любящая тебя мать, чем чужие лисы и волки [].

Юнг К. Г. писал Фрейду, что русские люди подобны рыбам в стае и столь же мало дифференцированы []. Русский человек – скорее клеточка из состава Целого, чем Индивид. Он не преодолел стадию сепарации от России-матушки, не вышел из матки, в которой зародился. Групповая идентичность здесь господствует над индивидуальной. Россия, говоря языком психоанализа, – страна «инцестуозная», поскольку культура ее «женская», коллективная.

Рождественский Д. С. [] отмечает, что русский человек в своем большинстве лишен проблем эдипальной сексуальности, избегает распада и смерти за счет безобъектности, напоминает ребенка тревожного, любовно настроенного по отношению к матери-Родине и крайне амбивалентно – к отцам, расположившимся в Кремле или Белом доме; русский человек – импульсивный, мало склонный считаться с реальностью, все принимающий наивно-материалистично, желающий всего и сразу «по щучьему велению, по моему хотению», любящий винить в своих бедах правителей, инородцев, заокеанских империалистов, кого угодно, кроме себя.

Особенности межличностных отношений со значимыми партнерами

Взаимоотношения людей могут удовлетворять обе стороны лишь в том случае, если его участники являются взаимно значимыми, если они взаимно учитывают индивидуальные особенности и запросы, его внутренний мир, оценки, позиции. Именно поэтому в современной психологии с особой остротой встает проблема «значимого другого» (термин введен Г. Салливаном).

Петровский А. В. [] описывает механизмы межличностного влияния. Личность, которая обладает более яркими индивидуально-психологическими качествами, чем у окружающих, транслирует эти качества. Предлагая намеренно или ненамеренно свои качества в виде образца, личность специфическим образом продолжает себя в других людях, осуществляет преобразование их личностных смыслов, мотивов, поведения. В круг значимых и наиболее влиятельных других, прежде всего, попадают все члены семьи индивида, и прежде всего родители, и мать как основная фигура [].

Петровский А. В. выделяет следующие факторы: авторитет, который обнаруживается в признании окружающими права принимать ответственные решения в существенных для них обстоятельствах; эмоциональный статус «значимого другого» (аттракция), его способность привлекать или отталкивать окружающих, вызывать симпатию или антипатию; репрезентативности личности – властные полномочия субъекта, или статус власти.

По мнению Боуэна М. [] любой эмоциональный разрыв, уход от контакта – это только иллюзия независимости, физическое дистанцирование не количества интенсивности отрицания и претензий по отношению к родителям (детям), что является индикатором высокой степени не проработанности эмоциональных привязанностей друг к другу.

В современном обществе не проводятся обряды инициации, которые ранее являлись своего рода маркером и способом сепарации. В связи с чем в настоящее время нет четких маркеров, когда ребенок становится взрослым, что дает возможность часто родителям «оставлять ребенка невзрослым долгое время», и более того оставлять его в своей субъективной реальности ребенком навсегда [].

Основной аналитической единицей для изучения межличностных отношений, по мнению Шибутани Т., является чувство – это устойчивое переживание, ориентация, которая актуализируется в самых различных ситуациях. Чувство указывает на то, что один человек значит для другого. Чувства описываются через организацию действий: по Фрейду это некоторый «объектный катексис»; по Буберу, признание другого человека как «вы», а не как «это», представление о другом как о существе одаренным качествами, во многом подобными собственным. Чувства имеют такие характеристики как: степень амбивалентности, интенсивность, стабильность, степень осознанности. Очень часто, когда хорошо организованны шаблоны поведения, люди не осознают своих чувств, они начинают их осознавать только в критических ситуациях. Чаще всего в исследованиях межличностных отношений авторы указывают на сближающие чувства принятия и разделяющие чувства отторжения и ненависти.

Особенностями межличностных отношений женщин периода ранней взрослости со своими матерями и мужьями являются эмоциональная близость и отдаленность, удовлетворенность и неудовлетворенность, а также чувственный аспект отношений.

Близость в отношениях молодых женщин с матерью и вопрос межличностных границ

Рассмотрим вопрос о том, что происходит с женской идентичностью, когда женщина приходит к возрасту, когда ей положено природой становиться супругой; может ли она становясь женщиной и супругой и одновременно быть ребенком своей матери. Такие две модели являются в какой-то степени противоположными. Рассмотрим также вопрос о том, какие причины могут заставить женщину остаться в позиции ребенка и не стать женщиной, не выбрать себе мужа или не построить с ним удовлетворительных отношений.

Психоаналитические исследования говорят о том, что такой причиной часто служит именно «материнская любовь» в своих злокачественных проявлениях.

Ференци считал, что если дети получают любовь не в той форме, что им необходима, то патологические последствия для личности может иметь как недостаток любви, так и избыток. Фрaнсуaза Дольто в своих работах «Материнский инстинкт» и «Женский род» говорила о том, что ребенку прежде всего необходимо исключительное эмоциональное понимание матери и обращение матери к его личности. Именно в этом с ее точки зрения заключалась зрелая любовь, которая крайне редко встречается.

Очень часто распространенной моделью отношений между матерью и ребенком являются отношения зaхвaтничествa- неспособность некоторых мaтерей выносить разделение с ребенком, оставить между ним и собой хоть кaкое-то прострaнство. Некоторые из них могут остaвaться сосредоточенными нa кaкой-либо другой деятельности только в тех случaях, когдa ребенок постоянно находится в их поле зрения. Фрaнсуaзa Кушaр в работе «Мaтеринское зaхвaтничество и жестокость» утверждала, что отношения зaхвaтничествa, в которые мaть зaключaет дочь, могут серьезно препятствовaть эмоционaльному рaзвитию последней.

Элячефф К.и Эйниш Н. [] вводят понятие «платонический инцест» – «инцест, не реализуемый в сексуальных действиях». Эта форма инцеста наиболее распространена, но гораздо менее заметна и поэтому более деструктивна. В основе любого инцеста в том числе «платонического» лежит формирование пары за счет исключения третьего лица хоть явно через создания «единого целого», хоть тайно – основа инцеста.

В инцестуозных отношениях матери и дочери исключается отец дочери. Мать перестает ориентироваться на своего мужа и отца дочери и он символически покидает свое место в генеалогической паре, поэтому ее отношения с дочерью можно квалифицировать как инцестуозные. При этом для формирования общего секрета (основа инцеста) ей достаточно не оставить пространства для общения с отцом.

Одна из наиболее неординарных форм материнского отношения к собственному ребенку как считает немецкий психоаналитик Алис Миллер [] – «нарциссическое злоупотребление» – проецирование родителей на сына или дочь, чьи дарования используются не ради их развития, но ради удовлетворения потребности в общественном признании одного или обоих родителей. Именно в этом заключается «драма одаренного ребенка» []. В настоящее время проблема злоупотребления родительским влиянием приобретает все большую актуальность. Реализация потребностей родителей через ребенка распространяется все более широко. В свою очередь, «нарциссические злоупотребления» порождают феномен «ребенка-короля» [], который предполагает ниспровержение всего и всех вокруг, кроме самого ребенка, включая и отца, а вместе с ним сексуальной жизни жены, замыкающейся в своей единственной идентичности матери.

За идеальной материнской преданностью своим детям скрывается желание женщин обрести объект обожания, объект для полного соединения в любви, для бесконечного заманивания, беспредельного обладания и поглощения. При этом такие женщины отвергают мужчин, так как они «другие», мало поддаются власти. Дети при этом объекты, которые подходят для всепоглощающей любви: пассивные, полностью зависимые от матери, по крайней мере, в течение определенного времени.

Установление связи такого типа упрощается тем, что мать и дочь принадлежат одному полу: одна становится зеркалом другой, а другая нарциссической проекцией первой.

Материнская сверхопека сопровождается нехваткой реальной любви, то приводит к недостатку самоуважения у ребенка, а также неутолимой жаждой любви и признания. Эльячефф К. считает, что для того, чтобы создать собственную историю жизни важно расстаться с прошлым, чтобы занять свое место в нише, занимаемой своим поколением. Она отмечает трудность и невозможность этого для некоторых из-за сложностей с выбором моделей идентификации особенно, если раньше не была никем другим, кроме как только дочерью своей матери. При этом она отмечает, что те же, кто все-таки сумеют преодолеть зависимость от матери и от прошлого, очевидно, будут жить под бременем чувства вины из-за того, что дочь оставила мать, которая так ее любит.

В подростковом возрасте дочь стремится в будущее, мать тянет в прошлое. Мать призывает дочерей становиться именно и только матерями. Позиции при этом становятся полярные: чистой совести и чувству выполненного долга матери соответствует чувство вины дочери, мать оправдывает себя, а дочь мучается угрызениями совести. Это чувство вины может быть настолько сильным, что может заморозить всю будущую жизнь. После замужества дочери такие матери могут вытеснять и супруга из отношений. И пытаться восстановить порочную инцестуозную связь. При этом очевидно, что на самом деле именно мать не может обойтись без своей дочери. Мать присутствует в дочери, как в виде внутреннего голоса, так и в реальности, паразитирует на ее жизни. Она может никогда не отпустить дочь. Дочь может воспроизвести с мужем ту же схему отношений – такую же мучительную смесь зависимости и ненависти.

Для матери опасное расшатывание незыблемой конструкции – «мать – дочь» происходит при любом напоминании о взрослении дочери.

Дочери недостает разделения, то есть символической смерти их как пары и возрождения для собственной, индивидуальной жизни. Дочери, необходим «третий», который позволит ей разорвать инцестуозную связь и освободить свободное течение жизни и эмоций, воссоздать идентификационное пространство личности, необходимое каждому человеку, и вновь проложить границы между собой и другими.

Процесс сепарации женщин периода ранней взрослости от семейной системы

Рассмотрим основные подходы к исследованию сепарационных процессов в семье на основе концепций «сепарации – индивидуации» Малер М., «вторичной индивидуации» Блоса П., теории семейных систем Боуэна М..

Наиболее описано в исследованиях периоды раннего детства (первичная индивидуация) и подросткового возраста (вторичная индивидуация), период зрелости практически не затрагивается.

Семейная сепарация – это процесс перестройки межличностных отношений в связи с фактом взросления детей. Термин «сепарация» (отделение) – расставание с человеком, с которым ранее установлены отношения доверия. Сепарация позволяет человеку чувствовать себя свободным приходить и уходить, выбирать продолжение отношений или их прекращен; это не означает прерывания эмоциональных связей с объектом или потерю любви объекта. Отсутствие значимого лица вызывает соответствующие аффекты, но не угрожает психической структуре самого эго. Даже утрата объекта (постоянная сепарация) вызывает психическую боль и требует проработки грусти, но не сопровождается утратой эго [,].

Процессы, происходящие в раннем детстве, изучала Малер М. []. Наибольшую известность получила ее концепция «сепарации-индивидуации». Она использовала термин «разделение», характеризуя процесс, в ходе которого младенец постепенно формирует внутрипсихическую репрезентацию себя отличную от репрезентации его матери. Итогом разделения является появление у ребенка чувства возможности независимого функционирования. Термин «индивидуация» указывает на отражение собственных уникальных характеристик и посторенние идентичности. Процессы «разделения» и «индивидуации» происходят одновременно (и это оптимально), но встречаются случаи, когда они расходятся в результате задержки или ускорения одного из аспектов развития. Процесс разделения начинается, когда ребенок достигает возраста четырех-пяти месяцев и включает в себя четыре фазы: дифференциация (6—9 месяцев), обучение (10—16 месяцев) установление отношений (17—24 месяца) и консолидация индивидуальности. «Успешная навигация по этим четырём фазам приводит к «психологическому рождению маленького человека». [] Малер М. выделяет еще две фазы, предшествующие процессу – нормальную аутисическую фазу (ее результатом является физическое отделение от матери, и развитие способности поддерживать гомеостатическое равновесие в организме),и нормальную симбиотическую фазу (в процессе которой ребенок получает опыт личной исключительности).Опыт отношений, полученный во время симбиоза (термин «симбиоз» автор использует как метафору) в дальнейшем сказывается на качестве всех последующих отношений индивида []. В результате, следующей за «симбиозом» фазы «дифференциации» ребенок начинает понимать свои внешние границы. На фазе «обучения» энергия ребёнка направляется во внешний мир. Научившись ползать и ходить, убегать от матери ребенок наслаждается дистанцией между ними. Реакция матери на развитие ребёнка в этой фазе очень важна для успешного её завершения. Особенно полезно для матери уважать желание своего ребёнка отделиться и активно поддерживать, направлять и поощрять. Фаза «установления отношений» наиболее трудная как для детей, так и для матерей []. Ребёнок может снова испытывать потребность в эмоциональном общении с матерью, но желает его только в определенное время. Мать часто не понимает, когда следует понянчить дитя, а когда – поощрить к самостоятельности. [].

Неудача адаптации матери к меняющимся потребностям растущего сына или дочери – гиперопека и инфантилизация или, наоборот, преждевременное отдаление – может привести к серьезной психопатологии. Процесс первичной индивидуации в какой-то степени является прототипом всех последующих.

Исследование вторичной индивидуации представлено в работах Питера Блоса. Процесс вторичной индивидуации происходит в подростковом возрасте и включает в себя отделение и окончательный отказ от родителей как главных объектов любви и нахождение новых значимых фигур вне семьи, что подразумевает серьезное переструктурирование психики. Процесс вторичной индивидуации или освобождения от инфантильных объектов может растянуться до конца отрочества и до ранней стадии зрелых лет». Отказ от родителей подразумевает деидеализацию родительских образов: развенчание их авторитета, отказ от признания их власти. Подросток критикует своих родителей, рассматривает их как приносящих разочарование, несправедливых людей. Возникающий внутриличностный раздор заставляет подростка ощущать потерю поддержки и чувство опустошенности, сопровождаемые ощущением болезненного отчуждения и «объектного голода» []. Для процесса вторичной индивидуации характерны сложные амбивалентные отношения с родителями.

Варга А. Я. рассматривает проблему сепарации матери и ребенка на определенных стадия развития семьи []. На пятой стадии жизненного цикла семьи дети выходят во внешний мир. Считается, что выход ребенка в школу – кризисный момент для семьи, поскольку семья на этой точке своего развития может оказаться дисфункциональной.

На шестой стадии требования гомеостаза семейной системы расходятся с требованиями индивидуального психического развития очень резко. Ребенок в подростковом возрасте должен решить свой кризис идентичности. Если люди проходят через этот кризис, то происходит сепарация ребенка от семьи.

Боуэн М. [] характеризует процессы отделения и отрыва. Отделение – переход к самостоятельной жизни, взятие ответственности за свое материальное, профессиональное, эмоциональное и прочее благополучие, преодоление привычки искать опору исключительно в родительской семье. Отделение может быть физическим, эмоциональным, психологическим и социальным. Однако, из-за внешних причин, или из-за внутреннего дискомфорта от общения, может наступить полный отрыв от семьи. Отрыв – это утрата контакта между членами семьи. По мнению М. Боуэна [] интенсивный эмоциональный отрыв связан с наличием множества психологических, социальных и физиологических проблем человека. Сам по себе эмоциональный отрыв от семьи не является причиной его личного неблагополучия, но на практике всегда можно проследить факт отрицательного влияния потери вертикальных семейных связей на жизнь последующих поколений. Чтобы «отделение» совершеннолетнего от семьи не превратилось в «отрыв», родители должны его «отпустить». Это предполагает, что они найдут в себе смелость и изобретательность удовлетворять свои эмоциональные потребности в поддержке, тепле, понимании, ощущении собственной нужности другими способами, связанными не только с выросшим сыном или дочерью. Сепарация рассматривается как дифференцированность «Я» и проработанность эмоциональных связей с членами семьи.

Нормальная сепарационная тревога переживается как болезненное чувство страха, возникающее, когда эмоциональные отношения со значимым лицом из близкого окружения оказываются под угрозой или прерываются. Сепарационная тревога обычно проявляется в эмоциональных реакциях. В ситуации расставания человек переживает одиночество, чувство брошенности, грусть, злость, фрустрацию и отчаяние. В норме человек способен совладать с тревогой и прорабатывать ее. Способность сдерживать сепарационную тревогу развивается, а неизбежность расставания или потери дает основание осознавать или ценить присутствие любимого человека. Основной критерий окончания сепарации – это эмоциональная независимость детей от родителей, когда дети начинают регулировать свои отношения с близкими, живут в гармонии с ними, без взаимных обид и напряжения, когда ребёнок отделяет себя от своей семьи, но в то же время сохраняет с ней связи. Наиболее ярко нарушения сепарационных процессов видны тогда, когда возникает необходимость создать свою семью. Присоединенность к родительской семье не оставляет места для новых эмоционально насыщенных отношений. В работе «В поисках мифической пары» известные семейные психотерапевты Бэйдер и Пирсон пишут: «До тех пор пока оба партнера не дифференцируют от своих родных семей, они не смогут утвердить себя как пара и установить границы, отделяющие их от остального мира». Ирвин Ялом [] указывает что «чем более нарушена семья, тем труднее подрастающему поколению ее оставить – оно плохо подготовлено к сепарации и цепляется за семью, ища убежища от тревоги изоляции». Процесс отделения всегда очень труден, и чем сильнее зависимость, тем труднее и травматичнее проходит процесс сепарации. Конфликтная сепарация окрашена чувствами обиды и вины с обеих сторон. Для того чтобы процесс прошел относительно бесконфликтно к нему должны быть готовы обе стороны.