Читать онлайн Непридуманные истории «Запрет на счастье»

Это первый том цикла «Непридуманные истории». Здесь я расскажу о истории люблю и дружбы моего лучшего друга Кирилла. Всего историй будет пять, про каждого из друзей. Надеюсь вам, дорогие читатели, понравятся эти истории!

Я не хочу сказать, что мои друзья какие-то особенные. Я знаю, что у каждого из нас в жизни были интересные истории, достойные своей книги

Посвящается Кириллу, лучшему другу, разуму нашей компании.

Нам тебя не хватает…

1-Знакомство

Все началось с того, что мы переехали в другой город, получив квартиру в новостройке. В день переезда, я изучал новый двор, чтобы не мешать взрослым перетаскивать вещи из машины. В этот день переезжали многие, поэтому со всех сторон доносился своеобразный гомон. Это было мое десятое лето, солнечный август радовал обилием не до конца пожухшей листвой. Это был молодой микрорайон и деревья здесь едва были выше меня. За двором виднелся зелёный забор новой школы, а на заборе сидели яркие представители одного из произведений Стивена Кинга. Признаться, честно, я в тот момент, когда они заговорили, довольно сильно испугался и дрожь пробежала по спине, но я не показал этого, лишь сильнее нахмурил брови.

Синие шортики, белые футболки с крошкой енотом и бежевые сандалии на белые носочки. Молочно белая кожа, ярко голубые глаза и абсолютно белые волосы, подстриженные в округлую удлиненную прическу, достающую до плеч. Глядя на эти по истине ангельские мордашки, я не сразу смог определить, кто это были, мальчики или девочки!? Но вели себя они очень странно. Первое, на что я обратил внимание, так это то, что они моргали одновременно! А когда один ребёнок повернул голову, чтобы посмотреть на меня, второй проделал тоже самое, в ту же секунду! Они двигались абсолютно в унисон, как будто, у них был один мозг на двоих. Они сидели в одинаковой позе и все время держались за руки. Они с любопытством смотрели на меня и преодолев свою дрожь, я решил заговорить первым.

– Привет. – не уверено произнес я и они переглянулись, помолчав несколько секунд, как будто общаясь взглядом.

– Привет! – произнесли они одновременно звенящим голос.

– Меня зовут Кирилл. – представился я и снова минутная пауза с игрой в гляделки.

– Славомир. – произнес один.

– Мирослав. – произнес второй.

– А я здесь теперь жить буду. – я махнул на нашу грузовую машину у первого подъезда. – На 4 этаже.

– И мы там. – звенящим стерео прозвенел их ответ. – Только на пятом этаже.

– Мир, Слав! – к нам подошла девочка примерно моего роста и как я понял их сестра. – Вот вы где! Пойдемте, мама кушать зовёт! А ты случайно не Кирилл? – обратилась она уже ко мне.

– Да, а что?

– Привет, сосед, я, Марьяна! – и она протянула мне руку для рукопожатия. – Тебя тоже домой зовут!

– А ты их сестра?

– Ага! – весело отвечала Марьяна.

– А они всегда такие одинаковые?

– Да, их даже мама не различает! – махнула она рукой. – только я знаю, кто из них кто!

– Почему только ты?

– Потому что мы тройняшки!

Если честно, я сначала подумал, что она их старшая сестра, но как оказалось они действительно были тройняшки! Хотя в это было сложно поверить! Они были абсолютно разные. Марьяна была выше своих братьев почти на голову. Она была смуглой, с лёгким бронзовым оттенком кожи. Почти черные, длинные, прямые волосы и мягкие карие глаза, миндалевидной формы.

В сентябре мы вместе пошли в новую школу, я в третий класс, а тройняшки в первый. В этой странной тройке, доминантном была сестра. Братья слушались ее беспрекословно! Уже очень скоро тройняшки Миловицкие были на слуху у всей школы, как самые злостные хулиганы. Я пытался на них влиять своим благоразумием, но в итоге оказался их сообщником. Не смотря на разницу в возрасте, школьная жизнь проходила весело! Постепенно стёрлись границы нашей дружбы. Мы свободно кочевали с этажа на этаж. Выбирали у кого сегодня будем ночевать, а у кого вкуснее можно пообедать! Марьяна начала ко мне прислушиваться, воспринимая, как старшего брата! А близнецы, которых я тоже научился различать, буквально заглядывали мне в рот, принимая мой авторитет. Вот так мы и закончили школу, точнее я.

Так уж вышло, что в первый год я не смог поступить в университет. И поэтому устроился на работу в музыкальный магазин, где мне очень пригодились мамины уроки по фортепиано, которые в детстве я до жути не любил. Одновременно, не теряя времени, пошел на подготовительные курсы, где и познакомился со Стасом, который быстро вжился в нашу не большую компанию.

В то время я был мрачной личностью! Черные джинсы, черные шёлковые рубашки на выпуск, черные высокие ботинки, а главное длинные волосы. Ещё в девятом классе я начал отращивать волосы и тогда же проколол оба уха. В общем я был вот таким черным фриком с синими глазами и русыми волосами. Тройняшки меня в то время прозвали "Темный Князь" или просто Князь!

В школе меня все считали высокомерным, за мой надменный взгляд и холодную улыбку. Скажем так, я хорошо играл выбранную роль! Тогда, мне безумно нравился этот образ. И вот однажды в университетском троллейбусе, ко мне подсел странный юноша, одетый в кислотные цвета.

– Привет! – поприветствовал он меня протягивая руку. – Я, Стас! – с диким восторгом представился он.

– Хм… – слегка высокомерно ухмыльнулся я, не зная, как реагировать, – Кирилл. – без энтузиазма пробормотал я пожав его руку.

– А я уверен, что ты нормальный! – с личным успокоением произнес довольный юноша, закинув руки за голову, вальяжно устроившись на кресле.

– А с этого места можно по подробнее!? – приподняв одну бровь решил уточнить я, про явно неизвестный мне факт из моей жизни.

– Так про тебя же слух потянулся, что ты один из сладких! – игнорируя мое возмущенное удивление поведал вполне расслабленный Стас.

– Интересная новость! А это ничего, что у нас занятия только на этой недели начались? – от нахлынувшего возмущения, я резко развернулся в пол оборота к парню и рефлекторно уперся одной рукой в спинку пассажирского кресла, а второй об колено Стаса, с лица которого и не думало сходить умиротворенное спокойствие.

– Кирюх, тебе не все ли равно, о чем болтают теневые персонажи за твоей спиной? Тебе должно быть важно, мнение твоих друзей! – посмотрев на меня нравоучительным взглядом поведал юноша, – И, ты, это, руку убери! – добавил он уже полушепотом, переводя взгляд на свое колено.

– Это мягко говоря возмущает, я ведь не успел еще и парой слов ни с кем перекинуться, а уже кто-то сделал какие-то выводы, и растрепал на весь корпус! – эмоционально проговорил я, убрав свою руку с голубых джинсовых брюк юноши. – К тому же, у меня практически нет друзей, а те, кто есть, знают меня уже порядочно давно, чтобы делать какие-то либо сторонние выводы. Как-то так! – закончил я, ровно садясь на своем месте.

– Ну, ты не зарывайся! – игриво возмутился мой собеседник. – А как же я?

– А что ты? – не понимающе переспросил я, нахмурив брови.

– Ну, я же тоже твой друг! – не единый нерв не дернулся на его лице, как будто это была единственно возможная истина.

– Да!!? – вероятно мои глаза никогда еще раньше ТАК широко не раскрывались. – И когда же ты успел им стать?

– Да, пару минут назад! – Стас задорно рассмеялся, по-приятельски похлопав меня по плечу.

– А не слишком ли самодовольное решение, не стоило ли прежде всего меня спросить, перед тем, как в друзья набиваться? – уже глядя на собеседника внимательнее поинтересовался я.

– Ха-ха, – громко рассмеялся он, – Но, нам же не по пять лет, чтобы о таких вещах спрашивать! Не парься, Кирюх, я не баба, не захочешь общаться, бегать за тобой не буду, но я уверен, этого не случиться!

– Мда! Многообещающе! И много у тебя друзей? – уточнил я, вставая с места и направляясь к выходу, так как мы уже подъезжали к нашей остановке.

– Ты будешь удивлен, не много. И вообще, друзей много быть не должно, иначе они автоматически становятся просто знакомыми.

– С этим я могу согласиться, но все же ты слишком самодоволен! – отвечал я Стасу по дороге к корпусу, уже полностью совладав с собой.

– Ты немного не прав, я хорошо разбираюсь в людях. – и, хотя он все так же задорно улыбался, я смог уловить в его голосе редкие нотки грусти, – Поэтому, я мало с кем общаюсь! Вот такой я разборчивый!

– Хм, – задумчиво промычал я. – И причем же здесь я, разве я давал повод для того, чтобы со мной можно было общаться? – да, это странные мысли, но за школьные годы я к ним привык.

– Слушай! – мы уже подошли к центральному входу, где Стас быстро взбежал по ступенькам опережая меня, с напущенным возмущением преграждая мне дорогу, как будто собирался выяснять со мной отношения. – Не будь таким строгим и серьезным с друзьями, – на что я только иронически ухмыльнулся, и обойдя его продолжил путь до нужной мне аудитории, услышав в ответ заставшие врасплох меня слова Стаса.

– Твое ложное высокомерие скрывает за собой одиночество! – очень серьезно произнес Стас, что заставило меня обернуться. – Глядя на тебя, сложно представить, что ты одинок, это просто не укладывается в голове! Поэтому про тебя и ходят разные слухи, люди не могут понять твоей отрешенности. Из этого можно сделать вывод, что это либо твой выбор, в результате резкого разочарования в людях, либо тебе сложно заводить знакомства, и ты это тщательно скрываешь. – и он действительно практически угадал.

– Почти! – сказал я, протягивая ему руку, приглашая зайти в корпус.

– Что почти? – переспросил он, шагая рядом по коридору.

– Почти угадал, но не то и не другое. У меня есть друзья! И хотя их немного, но порой мне кажется, что рядом со мной толпа дебилов. Мы знакомы уже довольно давно, и за это время, никто не прижился в нашей компании. – закончил я, войдя в аудиторию, и приветливо улыбнувшись, жестом руки предложил парню сесть со мной за одну парту, что весьма его порадовало.

2-Свет моей души

Со Светланой мы познакомились на вступительных экзаменах. Ее озорные глаза и улыбка светловолосого ангела, с крупными глянцевыми завитками локонов вокруг светлого лица, напоминали мне золотистого херувима. Светик жаждала изучать химию, и поступила на соответствующий факультет, так же, как и я дневного отделения. Корпус, в котором нам предстояло учиться, находился на оконечности города, в студенческом городке, и добраться туда можно было только одним маршрутом, сев на единственный в городе троллейбус. «Спец. 1 университетский», так звучала вывеска последнего троллейбуса, который оставили путешествовать по мощенным улицам города, в качестве бесплатного транспортного средства для студентов, на котором можно было добраться до любого университета нашего города. Каждый день, ровно в восемь часов, мы встречались в просторном салоне студенческого транспорта, и со смущенной улыбкой доезжали до конечной остановки. В студенческом городке, располагалось пять зданий, два жилых корпуса для иногородних студентов, соответственно разделенных на мужской и женский. Прямо за жилыми корпусами, располагался парк с зелеными насаждениями и, круглосуточным кафетерием, который тянулся вдоль пятиэтажного корпуса с вывеской над парадным входом «А-прикладная математика, ИВТ и электроника». Четвертый корпус, это трехэтажное здание, расположенное по левую сторону от корпуса А, принадлежал нашим экономистам, и звучал так «Б – экономика, менеджмент, маркетинг». Пятый и последний корпус в городке, принадлежал нашим со Светиком кафедрам, «В – биология, химия». Это двухэтажное строение в виде буквы П, с главным выходом в центре сооружения, где располагался фонтан, в виде круглого озера с белыми лягушками. Вокруг фонтана стояли скамейки и несколько закрытых беседок для отдыха. Летом, когда городок утопал в изобилии зелени и ярких красок разнообразных цветов, высаженных в клумбах, вокруг фонтана собиралось множество студентов, наслаждающихся красотой пейзажа. Корпус был разделен на два крыла, соответственно «В1-биология», «В2-химия», с общим холлом на обоих этажах. Таким образом, мы могли беспрепятственно видеться во время отдыха и даже занятий.

Она первая со мной заговорила, уже на второй день нашего обучения. В промежутке между парами, я сидел в восточной беседке, и с любопытством рассматривал новый справочник по общей биологии, когда она тихо заглянула в резное окно теневого заграждения.

– Привет! – достаточно бодро произнесла она, завладев моим вниманием. – Мы с тобой вместе сидели на вступительных, только я не помню твоего имени. – она легко и откровенно улыбнулась, и ее улыбка коснулась уголков моих губ.

– Кирилл! – тактично напомнил я с трудом сдерживая улыбку.

– Да! – радостно воскликнула она, даже не пытаясь скрыть своего смущения. – Точно! Я увидела тебя здесь одного, и решила поблагодарить за помощь на экзамене по русскому языку, ты меня очень выручил, у меня с русским не очень ладиться. – она немного поморщила нос, и стыдливо отвела глаза в сторону.

– Не стоит, я всегда рад помочь такой привлекательной девушке. – я сделал легкий комплимент, а ее щеки моментально окрасились в алый цвет, что контрастно смотрелось на ее белой коже.

– Ну, ладно, – уже более робко, и с немного рассеянным взглядом ответила она. – Я пойду, меня кстати Светой зовут.

– Еще увидимся, Светлана. – добавил я в след смущенно уходящей девушке, которая обернувшись подарила мне еще одну улыбку.

В течении нескольких следующих недель, мы одаривали друг друга приветливыми улыбками, но времени пообщаться у нас не было. Мне нравилось наблюдать за ней со стороны, бросая короткие взгляды на улицу, через окно аудитории, смотреть, как она греется сидя на скамейке под последними яркими лучами осеннего солнца. Мне очень хотелось снова с ней заговорить, вновь оказаться рядом, и я решил подождать ее после занятий.

– Здравствуй, Светлана. – окликнул я ее, когда она проходила мимо меня в окружении своих подруг.

– А, привет. – робко выдавила девушка, мельком окинув стоящих рядом девушек смущенным взглядом.

– Не против, если я тебя провожу? – галантно произнес я.

– Девочки, – тихо произнесла она, растерянно глядя в мои синие глаза, – Идите без меня. – девушки еще несколько мгновений постояли рядом, и перешептываясь тронулись дальше в сторону остановки троллейбуса.

– Зачем ты так, при всех? – по-детски надув губы спросила она. – Завтра вся группа будет шептаться. – в этот момент она мне показалась такой ранимой, такой хрупкой.

– Тебя это так волнует? – она только пожала плечами, и смущенно опустила глаза.

Она напоминала мне куклу с прилавка детского мира. Нежно зеленые глаза, обрамленные длинными ресницами, белая шелковая кожа, желтовато-пепельный цвет волос, тонкие, плавные черты лица больше подходили озорному ребенку, а не восемнадцатилетней девушке. Я твердо для себя решил, что она должна стать моей, ведь не зря же нас свела судьба. Ее часто необдуманные действия и слова, вызывали стыдливый румянец на ее лице, но это абсолютно не мешало ей продолжать искренне улыбаться, каждый раз порождая у мене шквал эмоций. Я смеялся не над ее неосторожной глупостью, а над тем, как трогательно она сама на нее реагировала. Осознав, что, что-то сделала или же сказала неприемлемое для себя, она тут же делала большие испуганные глаза, которые сразу же пыталась спрятать, но уже в следующее мгновение ее лицо озаряла солнечная улыбка. Каждый день я понимал, что она мне нравиться сильнее, чем это было вчера, до тех пор, пока проснувшись однажды утром, не осознал, что люблю ее! Тогда мне казалось, что так будет всегда.

– Это не справедливо! – прыснула Светлана, с раздраженным видом садясь рядом со мной на скамейку, в перерыве между парами.

– Что же могло вывести из себя такое милое создание!? – с мягким взглядом спросил я у этого надутого воробышка, и реакция не заставила себя ждать, в следующий же момент, ее лило залил легкий румянец. Мне нравилось смущать ее по-джентельменски галантными фразами.

– Вчера они весь день шептались. – она одним взглядом показала на неподалеку стоящую группу девушек, с которыми она общалась в университете, – А сегодня уже вся группа уверена, что мы вместе. – казалось бы она должна была стыдливо опустить глаза, но не смотря на свой смущенный взгляд и румянец на белых щеках, она открыто смотрела прямо мне в глаза.

– Светик. – произнес я, откладывая свои конспекты и беря девушку за руку. – И эта глупость тебя так возмутила!?

– Но ведь мы даже не целовались! – и здесь уже я был немного смущен, нет не фактом отсутствия поцелуев, а тем, что после этих слов, ее лицо резко изменилось. Румянец сошел, осветляя кожу лица, а взгляд стал уверенным и действительно возмущенным! Ее поведение было настолько непредсказуемым, что мне хотелось непрерывно наблюдать за ней, дабы ничего не пропустить.

– А у тебя уже были с кем-то отношения? – размеренно поинтересовался я, забросив руки на спинку скамейки, отпустив ее ладони.

– Конечно! – быстро и уверенно ответила она. Такое ее поведение немного меня отрезвляло, и мне уже было сложно вернуться к былой галантности. – Еще в школе, но мы расстались полгода назад.

Конечно меня это немного задело, ведь мне хотелось стать для нее единственным, но ведь и у меня был уже подобный опыт, поэтому я решил не обострять на этом внимание, и начать действовать дальше. Я резко сел в пол оборота, так же, как и она, и слегка приобняв одной рукой ее за талию, а второй коснувшись ее подбородка, мягко поцеловал ее, под восторженные взгляды зевак. На мое удивление, она и не думала сопротивляться, и даже ответила на мой поцелуй.

– А так, справедливо? – уточнил я, немного отстранившись от девушки.

– Ммм, – робко кивнула она головой, поджав алые губы и опустив глаза. – Мне пора на пару, – буквально выдавила она из себя, и не оборачиваясь ушла прочь.

3-Потухший свет

Вскоре после моего поступления в универ, мои родители решили предоставить меня самому себе. Купив не большой домик за городом, возле красивого озера, они уехали жить на природу, а я остался один в квартире. По началу, мне было жутко не уютно одному, не могу сказать, что был готов к самостоятельной жизни в девятнадцать лет, но я не мог винить родителей за такое решение. Моим родителям было уже сорок, когда на свет появился я. И соответственно, когда моя юность набирала шумные обороты, им уже хотелось тишины и покоя. Но вскоре я ощутил все прелести своего положения!

Из непредсказуемого поведения, Светика, можно было сделать только один вывод, что я тоже ей был не безразличен, хотя она никогда и не признавалась в этом. В тот вечер, я вновь проводил ее до дома, и на этот раз поцеловал на прощание, но теперь это был обоюдный поцелуй, после которого последовала светлая улыбка, под стать ее имени. Она сама того не понимая, подталкивала меня на очередной шаг в наших отношениях. Когда настали холода, я часто заходил к ней в гости, мы пили горячий чай, и готовились к логическому завершению первого семестра обучения, то есть к экзаменам. Заходить ко мне в гости, зная, что я живу один, она не торопилась, ссылаясь на разные глупости. Она боялась того, о чем еще не догадывался я, что не смогу себя держать в руках, зная, что нас никто не контролирует. И вышло все именно так.

Прогуливаясь по зимнему городу перед рождеством, я заметил, что она начинает замерзать, и предложил ей все-таки зайти погреться ко мне, тем более, что от набережной, по которой мы гуляли, до моего дома было всего пять минут ходьбы. На этот раз ей не чем было парировать, и крепче сжав мою руку, она безропотно согласилась. Как только мы освободились от верхней одежды, и прошли в зал, я обратил внимание на небольшое смущение в поведении Светика. Светлана села в самый центр большого дивана, упершись обоими руками в его край, и скрестив на полу ступни ног, растерянно смотрела мне в глаза.

– Светик, может по бокалу вина? – скрывая улыбку аккуратно предложил я, догадываясь, о чем она может сейчас думать.

– Ты хочешь меня напоить? – уже с хитрецой интересовалась она, наблюдая как я разливаю белое вино по бокалам, и опять же совершенно не догадываясь, что снова провоцирует меня на очередные действия.

– И не только! – коварно ответил я, садясь рядом вручая ей бокал с вином.

– Ну и за что же пить будем?

– За желание! – произнес я.

Осушив свой бокал, я обнял Светлану за талию, и подтянув ближе к себе, подарил ей страстный поцелуй. Не смотря на робкие и недолгие сопротивления девушки, я уже не мог остановиться, я просто жаждал овладеть ей, и в итоге она сдалась моим убедительным ласкам.

Летом мы провели две совершенно безумные недели на побережье черного моря, утопая в друг друге под легкий бриз морской глади. В то время мы были абсолютно счастливы, и даже воздуха не хватало, чтобы полностью насладиться каждой минутой нашего отдыха. По возвращению домой, я предложил ей переехать ко мне, и под встревоженный взгляд ее мамы, мы постепенно начали перевозить ее вещи. Мы начали жить достаточно гармонично. Окружающие нас люди с восторженными улыбками наблюдали за развитием наших отношений, ловя наши довольные взгляды, видя, что в нашем быту, нет места для ссор и ругани. Здесь нельзя больше ничего добавиться, только еще раз уточнить, что мы были абсолютно счастливы!

Прожив год вместе, я осознал, что мое терпение все-таки не безгранично, но я не мог позволить себе сорваться на такое ангельское создание, которое любил всем своим существом. Конечно же та легкомысленная эйфория, которая сопровождала нас в самом начале нашего совместного пути, не могла продолжаться вечно, но никакие неурядицы не могли поколебать мои чувства. Я шел по выбранному пути осознанно и целенаправленно, зная, что с этим человеком смогу преодолеть все! Ее взгляд, и светлая улыбка, бархатно нежная кожа и тепло от ее прикосновений. Я пережил бы любые муки держа ее за руку, мог бы прожить вечность, видя улыбку в ее глазах.

Закончив второй курс, я безупречно знал и свои и ее предметы, так как частенько приходилось ей помогать с учебой. Ко всем экзаменам мы готовились вместе, и мне опять же приходилось готовиться за двоих. Нет Светлана не была глупой девушкой, просто немного мечтательной, что часто отвлекало ее внимание от более важных вещей. Возвращаясь с лекций, она могла сделать абсолютно несчастное лицо, с глубоко виноватым взглядом, и протянув мне тетрадь, грустно сообщить, что написала стихотворение, и совершенно не усвоила новый материал. Благодаря моим стараниям, Светик сдала все экзамены на 70 и 80 баллов, что вполне ее устроило, не говоря уже о моей гордости за этого светлого человечка.

С начала июля и всю первую неделю августа мы каждый день ходили на городской пляж, устеленный нежным желтым песком. Ежедневно проделывая путь через центральную алею города, усаженную яркими петуньями. Проходя мимо памятника Пушкину, у которого обычно встречались влюбленные, и назначались первые свидания. Мимо дерева желаний, на которое нужно было привязать ленточку, и твое желание непременно сбудется, на ветвях которого развевалась, и наша со Светиком ленточка. Проделывая весь этот путь, до нашего постоянного места на городском пляже, я не мог даже допустить мысли, что когда-нибудь, именно на этом пути нам суждено расстаться, и дальше мне придется идти одному.

Наш последний день, когда мы вновь прошли по до боли знакомому пути, ничем не отличался от предыдущих. Так же ярко светило солнце, та же продавщица мороженного вручила нам два эскимо, тот же детский смех вокруг небольшого мраморного фонтана, и нежная улыбка Светика, которую я мягко держал за руку. Мы уже прошли слегка пожухшую от жары зелень молодого парка, и последнюю дорогу с двух сторонним движением, когда я в последний раз заглянул в глаза Светланы. Резкий порыв изнуряющего летнего ветра, легко сорвал соломенную шляпку с головы Светика. Она рефлекторно повернулась вслед за улетающей шляпкой, сделала несколько шагов обратно, неосознанно выйдя на проезжую часть, бросив на меня последнюю улыбку. В тот же момент к ней подлетела бежевая волга, и на бешеной скорости сбив девушку с ног, со страшным звуком врезалась в ближайшее дерево, расколов его надвое. Светик от такого столкновения навзничь упала на асфальт, ударившись виском об острый угол бордюра. Последняя улыбка стеклом застыла в ее глазах.

Я стоял в нескольких шагах от упавшей девушки, и не имея возможности даже пошевелиться, непонимающе смотрел на все происходящее. Я не чувствовал ни рук, ни ног, я даже не замечал дышу ли я. Я мельком услышал, как кто-то вызвал бригаду скорой помощи, сообщив об аварии, и в следующий же момент упал на колени, взяв еще теплую руку Светланы, которую я так не хотел отпускать, и из глаз моих потекли безмолвные слезы. Вскоре приехала карета скорой помощи и полиции. Мне пытались задавать какие-то вопросы, но я молча сидел на коленях, держа свою возлюбленную за остывающую руку, наблюдая за всем происходящим, через глухую стену отрешенности.

– Как же я хочу умереть! – стоном вырвалось из моих уст, когда родители приехали меня поддержать.

– Не смей даже думать об этом! – строго по-военному проговорил мой родитель. – Выкинь из головы эти мерзкие мысли!

– Я не вижу другого пути, все кончено. – я горел изнутри, моя душа стонала.

– Не глупи! – так же строго продолжил отец. – Тебе только двадцать один год, твоя жизнь только началась. Многое еще будет на твоем пути, и ты сам вскоре это поймешь и осознаешь, что на этой потере жизнь не заканчивается, а возможно, только начинается.

– Все пройдет! – продолжал родитель. – Переболит, но жизнь идет дальше, и ты ее должен прожить достойно, а не загубить по глупости.

– По глупости? – возмутился я, – А как бы ты себя повел на моем месте? – спросил я со злостью в голосе.

– Я? Я прожил бы жизнь за двоих, радуясь каждому моменту! – твердо ответил он. – Неужели ты думаешь, что она захотела бы забрать тебя с собой? – и здесь я действительно задумался.

На кладбище, я пробыл дольше всех, стоя и смотря, как она улыбается на фотографии. Я много думал, после разговора с отцом и сейчас был готов отпустить её. Весь не долгий путь до стоянки, я заставлял себя не оборачиваться, и всю дорогу мысленно повторял: «Извини, извини, что оставляю тебя, извини, что не смог защитить. Я не отказываюсь от своих чувств, я просто оставляю их с тобой. Я дарю тебе все воспоминания, все тепло моего сердца. Я не могу ничего исправить, но я должен принять все таким, каким оно есть! Это не слабость, а сильная черта моего характера, ведь я должен продолжать жить, жить там, где ты меня оставила. Я должен вспомнить, как это жить, если рядом нет тебя. Нет, я должен научиться жить в этом мире, где теперь нет тебя. Нет, я не отказываюсь, я всегда буду о тебе помнить, как о теплом, светлом счастье, которое когда-то посетило мое сердце. Спасибо тебе, что ты была в моей жизни. Но теперь я должен с тобой попрощаться. Милый Светик, я отпускаю тебя! Прощай!»

Я не уверен, что мне от этого стало легче, как обещал отец, но время действительно многое стирает.

4-Призраки тоски

– Пап, я поживу некоторое время у вас, ну по крайней мере пока не начнутся занятия? – спросил я, выходя из машины.

– Я сам хотел тебе это предложить, тебе пойдет на пользу свежий воздух, да и мама будет рада! – похлопав по плечу ответил мой родитель, с которым я сегодня впервые за двадцать один год, нашел общий язык. Он провел рукой по моим волнистым волосам, как у мамы, и произнес совершенно неожиданные слова. – Красивые волосы! – и улыбнувшись добавил, – Тебе идет!

Собрав самые необходимые вещи, побросав их в спортивную сумку, я с удовольствием выехал за город, где мне не пришлось чувствовать себя одиноким. Небольшой зеленый садик, и несколько грядок на мамином летнем огороде, немного отвлекли меня от всех переживаний. В после обеденной дреме я с удовольствием нежился в гамаке, под защитой густой листвы раскидистой яблони. В свободное от помощи родителям время, я тренировал свои навыки игры на гитаре, немного помучив папин «мартинес», и мамино пианино стоящее в просторном холе, небольшого особняка. Но август неумолимо подходил к концу, а на его смену подкрадывался коварный сентябрь.

Возвращаться домой оказалось ужасно сложно. Завтра уже начинаются занятия в университете. Зайдя в свою квартиру после трех недельного отсутствия, стало ясно, что скучать мне сегодня не придется. Заложив вещи из сумки в стиральную машину, куда отправились также и футболка с шортами, в которых я приехал, я закинул сумку в кладовой шкаф. Включив агрегат для стирки и облачившись в домашние серые шорты, с надписью «спорт» на левом бедре и старой дыркой на резинке, я решительно взялся за уборку. На уборку пыли с полок, подоконников и других различных поверхностей, ушло больше времени, чем я рассчитывал. Стиральная машина уже закончила полуторачасовой режим, когда я подключил пылесос к сети.

Я так радовался самостоятельной жизни, что беспрекословно принял все бытовые тяжбы. Я регулярно убирался, следя за квартирой. Мне самому было приятно, что дома чисто и опрятно, да и девушек в чистую квартиру не стыдно приводить. Со временем я научился готовить, и даже вправлять одеяло в пододеяльник. Развесив белье на застекленном балконе, я вымыл пол, и решил сменить постельное белье. Кровать в спальной комнате, чьи окна выходили во двор на детскую площадку, была расправлена и измята, точно также, как я ее и оставил, напоминая о моей скорби. Все три с половиной часа, которые я потратил на приведение дома в порядок, я провел в тишине, даже не подумав, как обычно включит мою любимую музыку.

Приняв освежающий душ, я отправился в магазин за продуктами к ужину. В белой футболке с широким воротом, и в голубых шортах до колена, я вышел из дома. Подойдя к парковочному месту рядом с нашим домом, за которое я регулярно платил, что бы мой автомобиль был под присмотром, я подошел к своей машине. Новенький форд нежно лилового цвета, который на последний день рождения подарили мне мои родители, за три недели простоя ужасно запылился, и тоже нуждался в уборке. Сегодня утром подвозя меня домой, отец все-таки решил вернуть мне ключи от форда, поверив моей убедительной речи о моей благоразумности, сказанной за вчерашним ужином.

Приобретя в супермаркете элементарный набор продуктов, я медленно поплелся домой. В последний раз в этот маркет я заходил вместе со Светланой. Каждый шелест листьев последнего августовского дня, напоминал мне, что Светик идет рядом, слегка касаясь меня плечом. Или же уставший порыв жаркого ветра, донесет до меня тонкий запах ее сладких духов. Тоска жирной пиявкой засела в моей груди, высасывая всю радость. Зайдя домой, мне не стало легче, а только наоборот. Я чувствовал себя брошенным и жутко одиноким. То чего я не замечал, будучи увлеченным уборкой, сейчас яро бросалось в глаза. Сразу при входе, в открытой прихожей, на боковом крючке, когда-то висела ее сумочка, а рядом, на зеркале, лежала ее косметика. На подоконнике кухни, в белый горшках, росли ее любимые фиалки. У окна, под колыхающейся белой шторкой, выбранной под цвет белых цветов на фоне кремовых обоев, стоял мягкий кухонный уголок, коричнево-кремовой расцветки, который Светик помогала мне выбрать позапрошлой зимой. Задвинув три белых табурета под бежевый овальный стол уголка, я разложил на столешницу кухонного гарнитура свои покупки. Казалось бы, мой гарнитур не вписывался в коричнево-кремовый дизайн кухни, но мне нравился его ярко салатовый фасад с глянцевым отливом, и белыми столешницами. Двухкамерный холодильник был пуст. Все наготовленное мамой три недели назад, испортилось, и мне пришлось все выбросить. Поэтому, разложив по полкам холодильника хаотично свои покупки, я покинул кухню. Пройдя через проходной зал в спальню, я вновь застыл на месте, словно впервые сюда зашел. Мои руки не произвольно сжались в кулаки, от очередного напоминания пиявки сидящей в моей груди. В центре нежно голубой спальни, с сине-белыми шифоновыми шторами на окнах, стояла большая двух спальная кровать, с прикроватными тумбочками, цвета «миланский орех». Это просторное ложе я почти год делил со Светиком. Здесь же прошел ее первый сексуальный опыт. С боку кровати, у окна, стояло мое электронное пианино, а на против него, так же рядом с окном, располагался письменный стол с тумбочкой и поворотным стулом. Над столом висела небольшая книжная полка, где находились мои учебники и необходимые справочники и энциклопедии. На этот же стол, я ставил свой ноутбук, когда не брал его с собой. За этим же столом, каких-то пару месяцев назад, мы вместе со Светиком готовились к экзаменам. Вдоль противоположной стены от окна, стоял платяной шкаф купе, той же цветовой гаммы, что и кровать, с одним контрастным эпизодом в виде средней откатной дверцы, насыщенно вишневого цвета, где сейчас пустовала одна из полок.

На глаза уже хотели накатиться слезы тоски, но я смог себя перебороть. Глубоко вздохнув, я решительно вышел из спальни, и взяв из кладового шкафа пластиковое ведро с губкой и авто пылесос, отправился приводить в порядок свою машину. Я знал, что мне нужно чем-то заниматься, нужно отвлечься, иначе, я окажусь под мучительным давлением призраков прошлой, счастливой жизни, а так можно и с ума сойти.

Вернувшись домой, ощутимо измотанным, я был безумно этому рад, усталость помогала мне о многом забыть. После расслабляющей ванны, я занялся своими волосами. Отпустив волосы, я не мог себе позволить ходить на голове с засаленными патлами, поэтому, я тщательно за ними ухаживал, применяя не только бальзам, но и разнообразные маски. И естественно ногти.

У меня длинные кисти рук, с длинными симметричными пальцами, и конечно же моя мама не могла этого упустить из виду. Еще до поступления в мед. институт, мама была подающей надежды пианисткой. С детских лет, она сама начала меня обучать гаммам, в последствии наняв для меня личного педагога. Эдуард Сергеевич, не был строгим тираном, лояльно относясь к моим успехам и неудачам, и даже к моей лени относился с неким юмором. Но одно его всегда выводило из себя, это не ухоженные ногти. Даже за единственный заусенец, он мог отстранить меня от занятий, пока я не приведу руки в порядок. Он приучил меня, что пальцы для пианиста, это его жизнь, что они всегда должны быть чистыми и опрятными, а ногти аккуратно подпиленными. Сейчас я играю очень редко, но до сих пор строго слежу за своими руками. Вот и в данным момент, устроившись по удобнее на угловом диване в просторном зале, и вооружившись пилочкой для ногтей, я бездумно смотрел телевизор, попутно обрабатывая свои ногти.

День подходил к концу. Не включая свой сотовый телефон, который почти месяц пролежал в отключенном состоянии, я подключил его к зарядному устройству. Чтобы и глухое одиночество не проедало во мне еще большую дыру, я устроился спать на диване. Не выключая телевизора, и не разбирая дивана, я завернулся с головой в фиолетовый плед, и попытался уснуть. Я не знал, что меня ждет завтра, как пройдет эта неделя, месяц, год. Раньше я любил строить планы, например, как провести будущие выходные, или же как провести новогодние каникулы, а главное с кем. Сейчас я предпочитаю не думать даже о завтрашнем дне. Слишком много планов было разрушено за один день. Как песочный замок, разрушенный вновь накатившей морской волной, разрушились все мои мечты. Лишь одно я знал наверняка! Завтра, первого сентября, в день начала нового учебного года, я начну свою жизнь заново, так сказать с нового листа, не вспоминая и не оборачиваясь на прошлое. Завтра все будет по-другому!

5-Начало новой жизни

Утро «новой жизни», встретило меня раздражающей восточной композицией, которая исходила от моего радио-будильника. Сентябрь принес в город первый осенний дождь. По стеклам окна медленно стекали «слезы» прощания с летом, а нарядные первоклассники прятали свои трогательные букеты цветов под неуклюжими зонтами. Задвинув шторы, я выключил телевизор, который проработал всю ночь, и плюхнувшись на диван, решил включить свой сотовый телефон.

Прочитав несколько смс сообщений со словами поддержки, которые больно кольнули меня прямо в сердце, остальные несколько десяткой сообщений я удалил, не утруждая себя их прочтением, со слегка раздраженным видом. Собрав кожаную папку на молнии, с которой я ходил в университет, положив в нее несколько ручек, карандаш и синюю тетрадь на откидных кольцах с новым сменным блоком, я медленно пошел завтракать. Допивая кофе со взбитыми сливками вприкуску с бутербродами, я осознал, что слишком рано встал. Обычно я вставал за пятнадцать минут до выхода из дома, с учетом что до студ городка добираться не более двадцати минут. Но с тех пор, как ко мне переехала Светлана, вставать в универ нам приходилось на пол часа раньше, чтобы обоим успеть собраться.

Сняв с плечиков выглаженную, шелковую рубашку с коротким рукавом, и песочного цвета тонкие брюки, я медленно, стоя перед зеркалом, переоблачился из домашней одежды в выходную, попутно поправляя все воротнички, которые я любил носить на отворот. И вот, прихватив кожаную папку, я поспешил покинуть квартиру. Завязав шнурки на кремовых летних туфлях, уже на лестничной площадке, я подсознательно поспешил сесть за руль своего «форда». Мое сердцебиение, которое в квартире отдавало болевым эхом, погрузило мою грудь в некую прохладу спокойствия, как только я захлопнул за собой дверь машины. Мягкое кресло и уединенный салон моего металлического друга, стал моей личной крепостью. В один миг мне стало легко и уютно. Впервые за два дня я включил музыку, вставив в магнитолу полюбившийся мне диск «the Offspring», и под звуки английского панк рока, выехал с парковочной зоны.

До студ городка добирался я дольше обычного, выбрав длинный объездной путь. До начала занятий оставалось не более десяти минут, а свободных мест на студенческой парковке практически не было. Припарковав автомобиль в предпоследней секции «д», я спокойным прогулочным шагом направился в сторону учебного корпуса, издали слыша звонок, объявляющий начало первой пары. Когда я подошел к корпусу, в парке около фонтана, уже не было ни одного студента, и сквозь прозрачную тишину доносился щебет мелких пташек. Остановившись около фонтана с белыми лягушками, мое тело вновь взяла мелкая холодная дрожь, разбудив маленькую сосущую пиявку в моей груди. Кончики пальцев похолодели, а в горле застрял горький ком. Я не ожидал, что мне будет так сложно зайти в учебный корпус, даже посмотреть на беседку, в которой мы обычно отдыхали, было безумно больно. У меня уже начали появляться тупиковые мысли: «а смогу ли я когда-нибудь справиться со своей тоской?». Стоило больших усилий, чтобы совладать со своими эмоциями, и переступить порог корпусного здания.

Первая пара сегодня «мат.анализ», в 216 аудитории. Как не странно, биологи тоже должны изучать общие науки, такие как: мат.анализ, философия, история, и многие другие.

Игорь Евгеньевич, наш преподаватель по математическому анализу, который был старше меня всего на пять лет, крайне не любил, когда прерывают его лекции. Поэтому, следуя его правилу, «опоздал, тихо пройди и сядь на место», я тихо зашел в аудиторию и обходя задними рядами, направился к своему обычному месту у окна. По аудитории волной пронесся едкий шепот, и десятки глаз устремились в мою сторону.

– Смотрите, Кирилл пришел!

– Я и не думала, что он заявиться!

– Ну ни чего себе!

– А кто говорил, что он в дурку попал!?

– Абсолютно невозмутимый…

– Ну да, как будто ничего и не произошло!

– Как всегда неотразим! – кто-то произнес с волнующим трепетом в голосе.

– А я слышал, что он пропал в тот же вечер.

– Он такой подавленный, мне его ужасно жалко, я так любила его улыбку, а теперь его лицо как каменное. – нежный женский голосок с нотками грусти.

– А как бы ты себя вел на его месте!?

– Я даже врагу не пожелаю оказаться на его месте!

– Сколько же в нем мужества…

– Прекратите весь этот хаос! – через мгновение рявкнул Игорь Евгеньевич. – Вы срываете мне лекцию! Варьянов, – обратился он ко мне, – быстро садись и не привлекай внимание! – уже мягче закончил он, посмотрев на меня сочувственным взглядом.

Опустив голову, скрывая свое негодование от происшедшего переполоха, я продолжил путь до своего места, до которого оставалось всего пару шагов. Но дойти до него мне так и не удалось. Совершенно неожиданно кто-то с последней парты среднего ряда меня резко дернул в свою сторону крепко схватив за руку. От такого действия я мешком плюхнулся на рядом стоящий стул, оказавшись с ним за одной партой. Поспешно убрав с возмущенного лица растрепавшиеся волосы, я встретился с откровенно счастливой улыбкой.

– Кент, ты что вокруг себя ничего не видишь!? – Стас. Глядя в его наполненные жизнью глаза и довольное лицо, я точно знал, что он действительно был рад меня видеть. Даже несмотря на то, что за прошлые полгода мы с ним немного отдалились, он тепло меня встретил.

– Привет, Стас! – поприветствовал я друга, пожав под партой его крепкую руку.

– Ну, здорово! Я тебе телефон оборвал, домой приезжал несколько раз и предкам твоим звонил. Уже даже и не надеялся тебя сегодня увидеть, и знаешь, откровенно расстроился, когда не застал тебя в аудитории. Где пропадал кстати?

– За городом у родителей, а про телефон как-то забыл даже, да и не хотел никого слышать, без обид только.

– Да ладно не парься, главное ты здесь! Хренова то ты выглядишь, ну в смысле мрачно! – с иронической ухмылкой заметил он. – Тебя правда многие искали, особенно близнецы, но твоя мама держалась стойко, так что сам можешь догадаться, что тебя ждет сегодня! – поиграв глазами закончил он.

– Ясно. – с тяжелым выдохом выдал я, уловив непонятное бормотание с права от меня, с упоминанием моего имени. – Черт, тошнит уже… – сжав пишущую ручку от внезапного приступа злости прошептал я сквозь зубы.

– А, ты про это, – поняв, о чем речь поддержал меня Стас, – Про тебя много слухов ходит, так что, терпения тебе брат. А вообще не заморачивайся, почешут языки и успокоятся. – переписывая новый материал с доски в рабочую тетрадь, продолжал разговаривать со мной сосед по парте.

Внезапно, Стас, отложил ручку, и сев в пол оборота, внимательно посмотрев мне в глаза, произнес неожиданные слова:

– Кирюх, я не хочу на этом заострять внимание, по разным причинам, но если ты захочешь поговорить, то я всегда готов тебя выслушать, только дурью не страдай!

– И ты туда же. – с легкой ухмылкой произнес я, не отвлекаясь от записей, – Мне отец про это уже весь мозг вынес.

– Ты про что?

– Да не собираюсь я ничего делать, все со мной нормально, и спасибо за поддержку и понимание, я действительно, не хочу ни о чем вспоминать, и разговаривать на эту тему. – и закрыв глаза закончил. – Хочу скорее обо всем забыть, чтобы наконец-то вздохнуть полной грудью, без боли и терзаний.

Оставшееся время лекции по мат.анализу, мы провели молча. Под строгим взглядом Игоря Евгеньевича, лекция стремительно подходила к концу. Следующие две пары нам предстояло провести в 126 аудитории, где нас ждал Петр Константинович, и его курс «органической химии». После звонка, оповещающего окончание лекции, Игорь попросил меня задержаться.

– Извините за опоздание, Игорь Евге… – поторопился я извиниться, но преподаватель меня перебил, не дав закончить предложение.

– Ничего страшного, Кирилл, я о другом хотел поговорить. – после этих слов, в моей груди вновь екнуло. – Я по поводу переполоха связанного с твоим появлением в аудитории. – было видно, что он старается быть тактичным, тщательно подбирая слова, – В общем, не обращай на это внимание, оно того не стоит. – я понимающе кивнул ему в ответ. – Лучше уделяй больше времени учебе!

В коридоре, присев у стены на корточки, ожидал меня Стас, который расплылся в приветливой улыбке, как только я вышел из аудитории. Мы не торопясь двигались по просторному коридору в сторону лестничного проема, ведущего на первый этаж, под пристальным наблюдением сотни глаз. Удивленно вопрошающие взгляды холодно скользили по моей спине, что естественным образом вызывало чувство неловкости. И хотя подобная ситуация могла вывести из равновесия, но я не испытывал сильного дискомфорта. Спускаясь по лестнице, и ловя редкие обрывки фраз с упоминанием моего имени, я упорно не мог понять, зачем людям нужно ворошить чужую боль!? Зачем нужно поднимать все произошедшее в памяти у того, кто твердо хочет обо всем забыть, кто просто хочет спокойно дышать, а горькие воспоминания отравляют воздух?

– Это уже не сострадание, а жестокость! – буркнул я, садясь за последнюю парту, и достав пособие по химии.

– Кирюх, да забей ты на них! Сдались тебе эти теневые персонажи, ведь у тебя есть мы, твои друзья! – парень ритмично похлопал меня по плечу, и многообещающе подмигнул одним глазом, даря частичку своего позитива.

Эти слова и действия, напомнили мне наше знакомство, несколько лет назад.

6-Дышать становится легче

Стас, всегда был чрезмерно позитивным человеком. Это читалось не только на его лице, но и каждый жест кричал об этом. Всегда веселый и задорный, его всегда много, но никогда не бывает через чур. Такой парень в любой компании стал бы душой и сердцем коей, но была в нем одна не стыковка, чрезмерная разборчивость в людях. Эта черта не позволяла ему со многими дружить, и даже просто общаться, поэтому, даже в группе здоровался он только с единичными персонами. И хотя это смотрелось некрасиво высокомерно, он очень хороший парень, и понять это можно лишь пообщавшись с ним ближе.

Темноволосый молодой человек, со светло-серыми глазами, контрастно выделялся из пятнадцати учеников нашей (Б-21) группы. Первые несколько часов занятий, этот задумчивый на вид юноша не сводил с меня глаз, что в мою голову даже закрались слегка похабные мысли. В первый же день, он старался активно участвовать в ходе занятий, постоянно выходя к доске, что очевидно порадовало преподавателя. Его заметно отросшие волосы, занавесом прикрывали уши и большую часть лба, слегка доставая до глаз, но все же аккуратно сохранив форму округлой прически, со спины полностью закрывая шею. Странно, но мне понравился стиль его прически, в этой небрежной аккуратности, таился свой шарм. Его круглое лицо, в обрамлении темной бахромы, выглядело более выразительным. А его озорная улыбка пухлых губ, источала некий азарт, и не обычную раскрепощенность. Свободная и заразительная улыбка, заставляла улыбаться всю аудиторию, включая преподавателя.

И сейчас, сидя рядом с ним за одной партой, и примерно в том же настроение, что четыре года назад, я понимаю, на сколько он был прав, что наша дружба будет связующим звеном в нашей жизни. За последний месяц я был на столько выбит из колеи, что мысленно ненадолго вернулся в то время, когда рядом никого не было, и это было нормально, время вынужденного душевного одиночества, среди людной толпы вокруг меня. Я забыл, что у меня есть друзья, что я все-таки не одинок! От этих мыслей, внутри меня что-то начало ликовало, и в этот же момент все перешептывания, теневых персонажей, как их однажды назвал Стас, стали совершенно бессмысленными и пустыми. Они перестали меня волновать, хотя небольшое напряжение еще сохранялось. Рядом с другом, мне стало спокойнее, и мое настроение улучшилось. Сейчас я ощутил некую благодарность, за то, что, когда этот веселый парень так наивно пристал ко мне в троллейбусе. И самому стало смешно, от одной только мысли, что когда-то его задор мог меня раздражать.