Читать онлайн Цветет черемуха к разлуке

Раскольник-оff: тварь дрожащая

– Неужели у вас нет никаких желаний?

Они же, суки, моментально ловят тренд! Сейчас это называется «поиметь по-русски». Если раньше тебе звонила какая-нибудь Анжелика, секс-бомба с грудным контральто, или парень, сладеньким тенорком рапортующий о невероятных возможностях разбогатеть, то теперь ты слышишь в эфире ласковый материнский голос:

– …вам одобрен кредит. Все зависит от ваших желаний…

Типа добрая фея-крестная. С волшебной палочкой в руке, которая твою тыкву, в смысле голову, преобразит настолько, что ты сможешь надеть корону.

А есть на свете девушка или парень, у которого этих желаний нет?! Когда тебе двадцать с ма-аленьким таким хвостиком, мозги еще щенячьи, а вокруг полно соблазнов – вполне себе взрослых, учитывая их стоимость.

Раз отказался и даже нахамил, в другой – послал, в третий – звонок сбросил. Завалился спать. А утром тебя будильник вздрючил, дерьмовый кофе малость взбодрил, потом в автобусе как следует бока намяли, начальник, сволочь, процедил сквозь зубы:

– Явился, наконец. – С гаденькой такой ухмылочкой.

Ему чего? Он твой ровесник, только родился где надо и у кого надо. Его папахен в этой же фирме гендиректором, а сынка-недоумка посадил отделом заведовать: деньги в семью. Ты всю его работу делаешь, а папе гаденыш докладывает, что сам. Типа умный, не зря родили-выучили. Ты-то его папу видишь лишь издалека и невольно вжимаешься в стенку. У главного на фирме взгляд стеклянный.

Сказать правду?! А она ему нужна? Ему бабки нужны и не выходить из зоны комфорта, в которую входит в том числе родительская гордость.

И вечером ты весь такой оплеванный и смертельно уставший – опять в автобус, где такая же осатаневшая толпа. День, другой, месяц, год… Просвета нет. И в какой-то момент ты ломаешься.

– Да! Есть у меня желание! Пожить хочу как человек! На море хочу! Айфон! Тачку импортную крутую! Хату! Все хочу!

А сколько это будет стоить? В смысле какой процент? Вот тут они умеют путать, и может даже показаться, что ты одолжился. Ну, взял. Потом отдашь. Частями, с получки. И попадаешь в эту мясорубку. В чертово колесо, которое если уж запустилось, то остановиться не может…

И когда до тебя доходит, что ты кругом в долгах, которые только растут, начинается тотальная распродажа всех ценностей, включая моральные. Последний рубеж – это когда ты готов убить человека. Не того, кто тебя подставил. Не смертельного своего врага. Не гендиректора этого и не его сынка. Толку с них?

Мне ж не отомстить надо, а кредиты свои закрыть.

Убить абстрактного человека, у которого есть бабки. Много. При условии, что эти бабки могут стать твоими. И быстро.

Ты как зверь в железной клетке. И чтобы вырваться на волю, готов зубами эти прутья грызть. И вдруг видишь ключ. Золотой такой ключик. От замка, на который тебя, как раба бесправного, заперли. Только у этого ключа две руки, две ноги, голова, печень, легкие, сердце… Он ходит, дышит, пытается с тобой дружить. А ты видишь только его имущество.

Навороченный гаджет, ноутбук, а главное, кошелек. Лопатник, набитый заветными картами. Дебетовыми. А еще паспорт. Вот этот паспорт все и решил…

А как радужно все начиналось! После колледжа я рванул в Москву и думал, что получил все, о чем только можно мечтать. У меня была съемная комнатка возле метро, работа в теплом помещении, одежда, новый телефон и даже еда. Ну, пахал по четырнадцать часов в сутки. Так это временно.

Еще надевая ботинки в прихожей, я одновременно нацеплял наушники и погружался в аудио-подкаст, где успешные люди без устали просвещали неуспешных. Таких, как я. Дарили на халяву рецепты счастья. Ну, там ненавязчиво мелькала рекламка, так не хочешь – не слушай. Никто же не заставляет.

Через какое-то время я настолько залип и проникся, что мне захотелось этих успешных увидеть. Своими глазами. Убедиться, что они не фантомы. Месяца три жесточайшей экономии, на ужин доширак с чаем из пакетика, обед не предусмотрен, – и в итоге поход в барбершоп, где тебя два часа облизывают, преображая вполне себе чмо в приятного молодого человека. Не хуже всех.

В самом центре Москвы манил меня один шикарный бар, где, как я успел уже выяснить, тусуется вся элита и эти, которые мне в подкасте транслировали смысл моей жизни – во что бы то ни стало преуспеть. Разбогатеть.

Я вышел на ближайшей к бару станции метро, чтобы взять такси бизнес-класса и проехать на нем метров триста. Экономия, как ни крути.

В бар меня впустили, ведь я так лихо к нему подкатил, да и подстригли меня мастерски. Вроде как даже и лицо облагородилось. В этот вечер я сам себе нравился, что со мной редко бывает.

Сел за столик, который мне крайне вежливо предложили занять, и важно заказал пинту пива. Самого дорогого. Чтобы не надраться, как обычно, а горло промочить. Посидеть, посмаковать. Так-то в пятницу вечером я заливаю в себя полторашку нефильтрованного и отрубаюсь. Но чтобы культурно посидеть за столиком в приличном обществе – такого еще не было.

К тому моменту успешные вбили мне в голову, что богатые люди богаты по той причине, что имеют соответствующее окружение. Тоже богатых людей.

А нищий общается только с неудачниками, которые гирями висят у него на ногах и тянут на дно социума. Тогда я искренне считал, что если посижу в таком вот дорогом баре, среди богатых, то заражусь от них вирусом успешности. Меня признают за своего, заговорят, может быть, выпьют со мной. Предложат денежную работу. Начальником каким-нибудь. Я же тоже успешный.

Надеялся, короче, на счастливую встречу.

Ха! Знал бы я, во что это в итоге выльется! Что это будет за встреча и куда она меня заведет!

Весь вечер я просидел в одиночестве. Пялился на всех, шмотки брендовые разглядывал, пытался даже кое с кем заговорить, но на меня смотрели как на дурака. Я недоумевал: что происходит?! Ведь я здесь, среди них, я свой! А меня игнорируют! Даже во взгляде официанта, который меня обслуживал, сквозило презрение!

Под конец я взбесился. Подумаешь, элита! Одна морда противнее другой! Считаете, что лучше меня?! Да случись хоть одна беда в вашей жизни, посыплетесь мигом, и самодовольное выражение тут же сойдет с ваших холеных лиц. Так же будете бегать с утра до ночи по ерундовым поручениям, шестерить, экономить на всем, давиться в общественном транспорте и трудиться за гроши. А я с удовольствием буду смотреть, как жизнь вас ломает.

Ведь они, эти снобы, отнимают то, что по праву принадлежит мне! Я некстати вспомнил своего начальника-сопляка и его богатого папу. Да еще пиво. Набрался с четырех кружек-то.

– Извините, вы не могли бы курить на улице?

– А тут че, нельзя?

Со мной заговорили, наконец! Сзади сидела компашка из трех мужиков, мордастые такие, все в импортных костюмчиках. Терли за бизнес, я краем уха слышал. Вот бы мне к ним пристроиться! Я и так крутился, и эдак, внимание пытался привлечь. Звонил кому-то, тоже за бизнес тер. На самом деле в пустоту говорил, сам с собой.

Но они меня заметили, лишь когда я сигаретой затянулся. Замечание сделали, как мне показалось. Хотя попросили вежливо.

– Никто не запрещает, но мы все не курящие и дым от вашей сигареты нас беспокоит, – сказал один, особенно мордастый. – Если вам нетрудно, то пересядьте за другой столик, раз не хочется выходить на улицу. Мы попросим официанта, вам все перенесут. У окна прекрасное место.

Халдей мигом подскочил. Блин! Я полчаса головой вертел, чтобы привлечь его внимание! А этот только руку поднял – сюда, мол. Что не так-то со мной?!

– Никуда я не пересяду!

– Молодой человек, неужели вам трудно? – с удивлением посмотрел на меня мужик, которому на вид я дал бы полтинник. Но холеный, гад. Как же! Здоровый образ жизни! Не курят они!

Я невольно потрогал прыщ на подбородке. Может, в прыщах все дело? У них-то нет, у этих успешных-мордастых. Жрачка, что ли, во всем виновата? У них омары с устрицами, а у меня доширак с пустым чаем.

– Я такой же клиент и бабки плачу! Сижу где хочу и буду сидеть!

Мужик хмыкнул и что-то сказал своим приятелям на иностранном языке. Не на английском, хотя я и английский не знаю. Похоже, что на китайском. Сянь-вань-сю… Хрень какая-то, ни словечка не понял.

Они не рассмеялись, просто ухмыльнулись. Похабно так. И это меня взбесило окончательно. Умные, да? Я затянулся и дыхнул изо всех сил прямо в их сторону. Умрите, гады!

В общем, в итоге меня выперла охрана. Хоть и вежливо, но настойчиво. Месячная зарплата псу под хвост! Я ведь кроме дорогого пива и жрачку заказал. Барбершоп, опять же. Шмотки. Ну не сволочи?

Когда мы снова встретились, я-то сразу его узнал, этого мордастого, а он меня нет. А зря. Может, и обошлось бы.

Год назад, середина мая

В Шереметьево в десять утра было особенно многолюдно. Внутренние перелеты выполнялись из терминала В, и Татьяна едва отыскала на табло свой рейс: в глазах рябило от латиницы и цифр.

– Вы рано приехали, выход на посадку еще может измениться. – И девушка за стойкой Аэрофлота мило улыбнулась.

Татьяна Скворцова невольно вздохнула: приходилось закладывать время на пробки, но не одна она такая. Регистрация только-только началась, а очередь уже стояла, и не маленькая. Байкал – место намоленное, туристическое. За границу нынче дорого, да и на кой она нужна, заграница, когда в родной стране полно прекрасных мест?

Вот и Скворцовы решили этот отпуск провести на Байкале. Ну как отпуск? Татьяна разбила его на части и двенадцать дней взяла в мае. Вполне достаточно. Потому что была еще дача, дети-студенты, близнецы, а у них скоро сессия… Но хотелось пусть ненадолго сменить обстановку.

– Ма, а мы скоро полетим?

– Нет.

– Тогда купи мне мороженое.

Младшей шесть, скоро в школу. Решили побаловать, Байкал показать. Столько будет впечатлений, особенно для ребенка. Перелет долгий, шесть часов без копеек туда и больше шести обратно. Как-то Наташа его перенесет? Не будет ли капризничать?

Татьяна сидела, напряженно прислушиваясь к объявлениям в терминале. Выходы на посадку постоянно менялись. То и дело мимо пробегали люди с ручной кладью – в основном стандартные чемоданы на колесиках, но мелькали и объемные рюкзаки, габаритные сумки, яркие пакеты… Кто-то опаздывал, другие метались в поисках нового, измененного выхода, искали глазами табло. Столько объявлений! Как тут запомнишь заветные цифры?!

И Татьяне вдруг стало тревожно. Хотя что тут такого? Обычная суета, как и в любой воздушной гавани, но лететь почему-то не хотелось.

Последнее сообщение от мужа пришло вчера. Руслан писал непривычно сухо, никаких нежностей. Даже обычного «целую» не было в конце. А до этого он с упоением описывал роскошный парк почти у самого отеля. «Ты не представляешь, Танюша, как много здесь черемухи! Сколько живу, а такого еще не видел. Куда ни глянь – все белое. Как в облаках идешь. А запах! Невероятное что-то! Тебе понравится, и Наташке тоже. Будем гулять, много. Погода стоит хорошая, и дождей еще неделю не обещают. Наоборот, жару +25! Разве не повезло? На Байкал поедем. А еще у меня для тебя есть сюрприз…»

И вдруг сухое: «Все в силе. Жду».

Она не удержалась, позвонила, но муж звонок сбросил. Может, дела? Он там, в Иркутске, в командировке. Транзитом. Вьетнам, Китай и, наконец, Восточная Сибирь. Работа такая – сплошные разъезды.

– Наташа, ты поспала бы.

– Не хочу!

Шел пятый час полета, и ребенок начал капризничать. Неудивительно: вон, даже взрослые места себе не находят. Через проход сидели двое мужчин. Одному за шестьдесят, другому тридцать с хвостиком. Четыре часа молчали и вдруг как прорвало. Начали душу друг другу изливать.

Старший рассказывал свою трудовую биографию. Оказывается, он летал в Москву на обследование. Тот, что моложе, в подробностях поведал про бизнес и жену. Пусть, мол, дома сидит, детьми занимается.

Татьяна мысленно усмехнулась: «Это ты сейчас так говоришь, а потом упреками замучаешь. Бизнес – штука ненадежная, и хоть какая-то копеечка со стороны должна идти». Сама Скворцова работала в агентстве недвижимости, хотя особой необходимости в этом не было. Руслан хорошо зарабатывал.

Мужики разболтались совсем как бабы, и Татьяна безуспешно пыталась абстрагироваться.

– Наташа, не крутись!

Все начинало раздражать. Выручила соседка. Слово за слово, и тоже разговорились. Пять часов полета! Тут с ума сойдешь!

Последний час, шестой, самый утомительный. Хоть как-то время скоротать.

– А вы тоже в командировку?

– Кто? Я? – Татьяна чуть не рассмеялась. Ну какие у нее командировки! В основном работа с бумажками. От одной станции метро до другой, вот и все разъезды. – Мне всегда казалось, что командировка – это маленькая жизнь, – вдруг разоткровенничалась она. – Всегда мечтала туда поехать. Завидовала командированным. А тут работа-дом-работа. Дача. Собака.

– А где собака сейчас? – с интересом спросила соседка, как оказалась, тоже неравнодушная к домашним питомцам. – В передержку отдали?

– С близнецами осталась. У меня трое детей, – с гордостью сказала Татьяна. – У старших скоро сессия, готовятся. А мы с Наташей решили прогуляться. – И она крепко обняла младшую, которая затихла под разговор двух женщин, почти ровесниц. – Муж в Иркутске как раз в командировке. Решил там задержаться и взять неделю отгулов. Город посмотреть, на Байкал съездить, родственников поискать.

– А у вас там родственники? – оживилась соседка.

– Могилы, – коротко пояснила Татьяна. – Давно никто не ухаживал.

– Муж вас в аэропорту встречает?

– Нет, мы трансфер заказали. Руслан сегодня на работе. Он встретит нас уже в отеле.

И голос у Татьяны почему-то дрогнул. Как-то гладко все выходит, если судить по ее рассказу. Дружная семья, достаток, трое детей. Работа если не любимая, то стабильная. Доход тоже.

«А там черемуха цветет в парке… Как в облаках идешь… Истинный рай…»

– Уважаемые пассажиры! Командир воздушного судна сообщил, что через двадцать минут начнется снижение. Температура в аэропорту Иркутска плюс семь градусов.

Татьяна невольно вздрогнула. Ведь дочка так легко одета! А как же обещанная жара?

И тут Скворцова вспомнила: пять часов разницы. В Иркутске уже почти полночь. Может, потому и муж так сухо отвечает: существенная разница во времени.

А с другой стороны: какая может быть работа в столь позднее время? Мог бы и встретить.

Что-то не складывалось.

Но она не верила в плохое до последнего. Пока не вошла в номер. Муж не встретил в холле, как обещал. И дверь не открывалась, сколько Татьяна в нее ни стучала. Хорошо, дежурный администратор выдал второй ключ. Татьяна с дочкой ведь тоже гости отеля, начиная с сегодняшнего дня.

– Руслан, – позвала Скворцова в темноту, открыв наконец дверь в номер 303, потому что свет внутри не горел.

Ответом было молчание, а в нос ударил отвратительный запах. Скворцова съежилась, как будто собиралась нырнуть в ледяную воду, и щелкнула выключателем…

Алексей Леонидов

Сколько раз он уже убеждался: ты можешь планировать все, что угодно, и даже начать движение в выбранном направлении, но у Бога на тебя свои планы. Момент – и все меняется. Причем стремительно.

Это лето Леонидов собирался провести на даче. В кои-то веки не ехать в отпуск, потому что лето: положено. Все, как подорванные, стремятся к морю, невзирая на толпу на пляжах и забитые под завязку самолеты-поезда-автобусы.

– А мы и дома прекрасно отдохнем, – с энтузиазмом сказала жена. – Надо подумать о старости. Дачу обустроить.

Алексей чуть не рассмеялся. Им до старости еще как до луны, учитывая увеличившуюся продолжительность жизни. Старость по нынешним меркам начинается с семидесяти пяти, а они с Сашей люди среднего возраста. Какая, на фиг, старость? Но раз жена говорит…

– Хорошо, – легко согласился он. – Забурюсь на все лето на дачу, буду клубнику внукам выращивать.

– У тебя нет внуков.

– Ну, появятся рано или поздно. Кто-нибудь из двоих наших детей осчастливит. Начну потихоньку готовиться.

Однако вместо грядок с клубникой Леонидов оказался на Байкале. Нет, побывать там Алексей мечтал всегда, как и всякий человек, необязательно даже россиянин, потому что Байкал уникален и туристов со всего света там хватает. Больше всего, конечно, китайцев. Но и знаменитый американский режиссер Джеймс Кэмерон как-то отметил свой день рождения погружением в озеро Байкал, причем на российском аппарате «Мир». Российские «Миры» Кэмерон считал самыми надежными и именно их использовал на съемках «Титаника».

Эх, Байкал! Он манит всех. Однако съездить туда недешево. Леонидовы в ближайшем будущем и не планировали.

И вдруг…

Путешествие Алексея в Восточную Сибирь началось с утреннего телефонного звонка. Ничто не предвещало: чашка крепкого кофе, планшет, новости, любимые блоги, короче, обычный утренний ритуал, и вдруг – нежданный звонок. Номер абонента в контактах не значился, и Леонидов с досадой подумал, что это очередная «государственная программа»: заманить на какое-нибудь обследование, якобы бесплатное, навязать кредит, а то и соцопрос.

«Мы не займем у вас больше пяти минут…» Да кто вас знает? А вдруг вы данные собираете? Только не для улучшения обслуживания. Речевой аппарат вам, злодеям, нужен.

Он поставил на громкую связь, не сказав ни слова. Готовый в любой момент звонок сбросить.

– Алексей Алексеевич? – раздался на веранде незнакомый женский голос.

«Ну вот! Начинается!» – с досадой подумал он.

– Не бросайте, пожалуйста, трубку, – торопливо сказала незнакомка. – Мне вас порекомендовали как гениального сыщика.

И она назвала фамилию. Леонидов прекрасно помнил это дело. Не по работе, а частное расследование. Тогда он нашел труп на Мальдивах, не выезжая из Москвы, даже не выходя из дома, – на одной только интуиции и фотках, присланных на «мыло» с райских островов. Да и «гениальный сыщик» несказанно польстило. Грамотно зашла потенциальная клиентка, а Леонидов уже нюхом чуял, что грядет очередное расследование. Доброе слово и кошке, и человеку одинаково приятно.

– И чем могу помочь?

– У меня похожий случай: муж пропал.

– Что, тоже на Мальдивах?!

– Нет. В Иркутске.

– Давно пропал?

– Год назад. Я подозреваю самое худшее.

– Ничего себе! Я-то чем могу помочь, если даже полиция вам вряд ли теперь поможет? Год – это солидный срок. Почему вы только сейчас хватились супруга?!

– Я там была. Год назад, – устало сказала женщина. – Сразу по горячим следам пошла в местную полицию. Подала заявление, все как положено.

– И что они сказали? – с интересом спросил Алексей.

– Все непросто. Давайте я лучше приеду. Хочу вас нанять. Вы ведь занимаетесь частным сыском?

– Вообще-то я сейчас клубнику выращиваю. Вышел в отставку и…

– Мне ну очень надо! Вы моя последняя надежда! – с отчаянием сказала женщина. – Потому что все считают Руслана живым. Он постит фотки в свой блог, пишет в мессенджер мне, нашим детям и своим друзьям, совершает покупки, а главное, берет кредиты!

– И почему вы думаете, что он пропал?

– Потому что это не Руслан.

– А кто?!

– Понятия не имею!

– Интересно… ну, хорошо, приезжайте, – сдался Алексей. – Поговорим.

Гм-м… Кто-то присвоил чужую личность, так, что ли, получается? Но полиция обязана была проверить, если подавали заявление. А вдруг дамочка не в себе? Понятное дело: муж бросил. Лучше считать его мертвым, чем себя брошенной. Если так, то надо поскорее даму спровадить.

Был будний день, и на даче Алексей кайфовал один. У Саши сейчас горячая пора: выпускной на носу, а потом экзамены. Она всегда была крайне впечатлительной, да еще ответственной, а в это время становилась просто бешеной. Синдром отличницы, он же перфекционизм.

Хотя Александра давно уже выросла, но по-прежнему боялась «плохих оценок». Даже если эти оценки не ее, а ее учеников. Плюс праздник, «Последний звонок», который должен получиться идеальным. Что уж говорить о выпускном!

Вот и окопался Алексей на даче.

А раз намечалась гостья, следовало подумать, чем бы ее угостить. И он решил испечь блинчики.

Идея оказалась дурацкая, потому что когда потенциальная клиентка переступила порог веранды, там все было в дыму. Горело подсолнечное масло на сковороде, горели блинчики и сам Леонидов тоже спалился. Вместо угощения получился незапланированный экстрим, в котором гостье пришлось принять участие: кашлять, чихать, махать тряпкой, чтобы чад поскорее улетучился в открытое окно.

– Что это вы тут делаете? – спросила дама, вытирая кухонным полотенцем слезящиеся глаза.

– Блины пеку, – мрачно сказал Леонидов, и они уставились друг на друга.

М-да… Видок. И у хозяина, и у гостьи. Тушь у дамы потекла, помада размазалась, прическа растрепалась. А у Леонидова лицо и руки в саже, футболка вся в пятнах. Встретил, называется, клиентку!

– А вы когда-нибудь это делали? – подозрительно спросила она. – Я про блины.

– Бывало. Но черт его знает… Тефлон, что ли, облез со сковородки? Или мука несвежая, – мрачно пошутил Алексей.

– Не надо блинов. Я не хочу есть.

Чад наконец совсем развеялся, и Леонидов разглядел лицо женщины. Счастливых людей видно сразу. С ними спокойно, и глаза у них особенные. Аура притягательная. Так и хочется «тереться об нее спиной», довольно мурлыча.

Несчастных тоже видно сразу. Убитых горем. Даже если они молоды, то на вид все равно старики. Глаза у них как у стариков. В них нет надежды. Они не живут, а доживают. Коротают дни. Скрипят. Превозмогают. Как-то тянут.

– Вы не представились по телефону, – осторожно сказал Алексей.

– Татьяна Скворцова. Татьяна Александровна, но лучше без отчества. Что конкретно обо мне вы хотите знать?

На вид ей было лет сорок пять. Далеко не старость. Но придавило Скворцову основательно. Каменной такой плитой. Могильной.

«Он не только пропал, ее муж, – напряженно подумал Алексей, – там что-то похуже».

Раскольник-оff: тварь дрожащая

Первый кредит я взял на яблофон, причем на самый крутой на тот момент. А чего мелочиться? Без навороченного гаджета ты сейчас ноль без палочки. Жалкий неудачник, лузер, чмо.

Зато теперь я чувствовал себя человеком. Но недолго. Потому что за первым кредитом последовал второй, потом третий. И всего через год у меня было уже семь просрочек по кредитной карте и десять – по потребительскому кредиту. А через два года я скатился на самое днище, к тем, кто набирает сотню кредитов, перекрывая один вторым, и в итоге остается с голой жопой. Без жилья и денег.

Спросите, где ж я столько нахватал? Когда успел?

А я все объясню. Сначала кое-как справлялся. Жил впроголодь, но держался и банку платил исправно. Даже дал себе клятву: никогда больше не брать этих гребаных кредитов. Но потом я встретил ее.

Она пришла к нам в офис, уже не помню зачем, и меня прямо торкнуло. Она плыла по коридору, оставляя за собой длинный шлейф дорогого парфюма. В плотно облегающей крутые бедра юбке, длинной, но с та-аким разрезом… А ножки – закачаешься! Тут любой мужик сошел бы с ума.

Белоснежная кожа словно блестела. Я ловил каждый жест, каждое слово этой красавицы, будто срисовывал. Хотел навечно оставить все детали в памяти. Впервые за беспросветные тупые годы московской жизни стало тепло на душе.

А когда она оказалась рядом, я выпалил:

– Первый раз на таком коротком расстоянии вижу такую красивую девушку.

И – о чудо! – она засмеялась.

Теперь-то я понимаю ее чувства. Еще один лошара! Полный идиот! Ядерный! Который видел дорогих женщин только издалека. Удовлетворяет сам себя, используя как стимул сетевое порно. Короче, легкая добыча.

Для этой акулы я был мелочовкой, но если пескарь сам жаждет быть съеденным, почему бы нет? Тем более ей это ничего не стоило. Секса у нас не было ни разу. Я платил за то, что просто находился рядом. А она очень ловко меня динамила, прямо лишая дара речи.

Ну что я мог сказать ей, такой красивой? Какие обвинения выдвинуть? Ведь я сам, добровольно за все платил.

Само собой, работа перестала меня устраивать. Она и раньше-то не устраивала и я постоянно мотался на собеседования, а теперь удвоил и даже утроил усилия. Мне до зарезу были нужны бабки.

Вот вы хоть раз продали эту мудацкую ручку? Я про знаменитый тест для продаж-ников, которому сто лет в обед и который к нам запулили американцы, явно рассчитывая деморализовать и показать всю нашу ничтожность. Потому что нормальный русский продавать не умеет. Его этот тест прямо в ступор вгоняет.

– Продайте мне эту ручку.

И тебе суют дерьмо на палочке, которое и в руки-то взять противно. И при чем тут ручка, когда ты пришел продавать колбасу, скажем, или автозапчасти?

Первый тест я завалил, даже рта не открыв. Меня завернули по выражению лица. Потом все повторилось в «Кока-коле» – в смысле в компании, которая тогда ей торговала. И снова ручка: продайте. В тот раз мне удалось сказать пару фраз, после чего я услышал:

– Мы вам перезвоним.

Вали, короче, парень.

И что со мной не так?!

Потом я стал умнее и погуглил. У меня же навороченный яблофон! Какая-то польза от него должна быть? Ну, вы, которые успешные, научите, как продать эту сраную ручку! Пройти тест и получить нормальную работу, где платят большие бабки. Вы-то его прошли и теперь процветаете, вот и не жадничайте.

А то сидят в коридоре двадцать пять рыл. Час сидят, два, три… И каждый выходит с кислой физиономией:

– Не прошел…

Не продал ручку или еще какой-нибудь предмет из личной коллекции менеджера по персоналу. А подсовывают всякое – губную помаду, сумочку, непонятного вида штуку, которую не знаешь даже как назвать, не то что продать.

По фейсу и одежке элита меня не приняла, и я решил пообщаться с ней виртуально. Ну, научите меня, раз вы такие умные! Напишите скрипт. Я его вызубрю и пойду на собеседование.

Полез я в комменты, встрял в культурный разговор. В итоге перебрались в личку. Нормальный мужик оказался. Он мне четко написал: «Хороший парень – это не профессия. Хочешь быть продажником – забудь про гордость. И про моральные принципы. Ты не ручку продаешь, а себя».

Сначала за такие слова я хотел мужика послать, но как быть с просрочками по кредитам? И с любимой девушкой, которой всегда нужны деньги? Прямо непонятно было, куда она их тратит в таком количестве.

И почему я не мог сказать нет? Такое чувство, будто тогда я находился под гипнозом.

И я стерпел, хотя в душе все кипело. Что значит – продаешь себя?! А мужик мне: «Вся наша жизнь – это продажа ручки, читай: себя. И насколько успешно мы это делаем, настолько же успешна наша жизнь. Мы продаем себя на работе, стараясь выбить зарплату побольше, продаем в браке, выбирая партнера не бесполезного и внешне привлекательного, продаем в Сети, там своя валюта – комменты и лайки. Каждый день – продажа. Это жизнь, парень».

Тогда я ни хрена не понял и написал: «А как же ручка-то? Научите, как тест пройти!»

А он мне: «Прежде всего этот тест отсеивает дураков, которые начинают тупить и глупо улыбаться. Еще хуже, если гыкают, хмыкают, короче, реагируют как умственно отсталые. Следующий этап – косноязычные и те, у кого плохо поставлена устная речь, потому что продажник должен уметь забалтывать клиента. Следом идут заскриптованные, которые мыслят по шаблонам и не умеют продавать без подготовки. Ну и, наконец, находчивость. Нестандартный подход, который ценится больше всего. Ошеломить клиента, выбить уже его из скрипта, потому что у клиента давно имеется такой же шаблон ответов. А продать эту ручку вовсе не требуется».

Короче, запудрил мозги. Вот все они такие, эти умники. И сколько я ни гуглил, так и не нашел ответа на этот тест, который в итоге не прошел ни с десятого раза, ни с двадцатого.

Моя московская эпопея закончилась бесславно: я уполз обратно в свою нору. Вернулся на родину с кучей долгов.

А что касается любимой девушки, которая на самом деле никогда ею и не была, то она исчезла из моей жизни еще раньше. Просто кинула в черный список. Везде. И тут вдруг выяснилось, что я даже адреса ее не знал. Вообще ничего, кроме номера телефона и имени. Ну, точно был под гипнозом.

Алексей Леонидов

Они расположились на веранде, за столом, накрытом клетчатой скатертью. Алексей поставил чайник. Сгоревшие блины полетели в мусорное ведро, а тесто для них отправилось в сортир. Не до блинов уже было. Скворцова так сжимала в руке чашку с чаем, что Алексей поневоле испугался: а ну как треснет? Чай был горячим, но Татьяна словно хотела обжечься, чтобы хоть что-то почувствовать и начать свой рассказ с какими-то эмоциями. Хотя Леонидова устроило бы скупое изложение фактов. Побольше деталей и конкретики.

– Начните с самого начала, – посоветовал он. – Зачем вы так хотите отыскать пропавшего мужа? Вы его любите? До сих пор?

– Теперь я и сама уже не знаю. У меня трое детей, – все еще тусклым голосом сказала Скворцова.

Волосы у нее были светлые, крашеные, но корни заметно отросли. Татьяна пока еще следила за собой, но все чаще накатывала депрессия. Судя по темной макушке, сейчас был именно такой период. Алексей внимательно слушал, стараясь не поддаваться эмоциям.

– Еще год назад я была счастлива, только не понимала этого. – Скворцова поежилась. – На мужа ворчала, детей строила, на собаку жаловалась, мол, гуляю с ней только я. Какие мелочи, – усмехнулась она. – Вернуть бы то время, я бы эту собаку расцеловала! И гуляла бы с ней, гуляла, гуляла… Лишь бы дома меня ждал Руслан.

– Как ваш муж оказался в Иркутске?

– В командировке. А потом уже мы с дочкой приехали. На Байкал хотелось очень. Меня сразу насторожило то, что Руслан нас не встретил в аэропорту. И в номере мужа не оказалось. Я две недели пыталась его отыскать. Носилась по всему Иркутску. Вы не представляете, что это были за две недели! – в голосе женщины наконец-то появились эмоции. Первая и самая яркая: отчаяние. – Я словно в аду жила. Началась жара, а климат там резко континентальный, переносится плохо. В номере не было кондиционера. Вернее, был, но не работал. Девица на ресепшене сказала, что систему кондиционирования еще не подключили. На отопление, мол, пока еще работают. Как потом выяснилось, соврала. Отель ужасный. Может, если окна во двор выходят, то терпимо, но если на улицу, – Скворцова поморщилась, – то шум стоит такой, что не заснуть. И днем и ночью. Они еще и музыку включают чуть ли не в шесть утра! В ресторане, где проходит завтрак. Тут и так-то на нервах…

– Почему не переехали?

– Надеялась, что муж вернется. Он тогда прислал мне одно-единственное сообщение. Вот, читайте.

– Вы все их храните? – спросил Алексей, аккуратно взяв у Скворцовой телефон.

– Конечно!

«Я встретил и полюбил другую женщину. Бросаю работу и уезжаю вместе с ней. Не ищи меня. Руслан», – прочитал Леонидов и спросил:

– Когда пришло это сообщение?

– Утром. Всю ночь я пыталась дозвониться до мужа, но абонент был недоступен. А утром пришло вот это… – Скворцова кивнула на смартфон, который Алексей все еще держал в руке.

– И что конкретно вас смутило?

– Как что?! На Руслана это абсолютно не похоже! Он был человеком уже немолодым, муж старше меня на семь лет, состоявшимся, уравновешенным, у нас прочный брак, трое детей. Мы так хотели дочку. Руслан был счастлив, когда родилась Наташа. И вдруг измена? Другая женщина?!

– Седина в бороду – бес в ребро, – пожал плечами Алексей, вспомнив собственную любовную авантюру и внебрачного сына в Канаде. Тоже Алексея Алексеевича. Огромного труда стоило тогда помириться с Сашкой.

– Но зачем в таком случае он нас с Наташей позвал в Иркутск?!

– А вы давно запланировали эту поездку?

– За три месяца.

– Вот видите. А эту женщину ваш супруг мог встретить уже в Иркутске. И накрыло. Голову потерял.

– Руслан?! Сбежал, оставив добрую половину своих вещей и тухлую рыбу?!

– Вот про рыбу подробнее, – нахмурился Алексей.

– Вы сейчас шутите?

– Нисколько. Опишите мне в деталях, что именно вы увидели в номере, когда туда вошли. И ваши дальнейшие действия. Когда вы пошли в полицию?

– Да как только получила сообщение. – Скворцова наконец-то взяла у Алексея телефон. – Я еще долго верила, что мой муж жив… пока ко мне судебные приставы не пришли.

– Приставы?!

– Ну да. Имущество описывать. Вот тогда я и узнала много интересного про наши законы. И про кредиты. Но по порядку. Я открыла номер своим ключом. В нос ударил отвратительный запах. Наташка зажала нос и сказала: «Фу…»

Год назад, середина мая

– Фу… Мама, я туда не хочу!

– Подожди здесь, в коридоре.

Воняло так, что и Татьяне в номер заходить не хотелось. Но куда деваться? Ночь на дворе, ребенка надо накормить, вымыть и уложить спать. И Скворцова вошла.

Причину отвратительного запаха она поняла далеко не сразу, а только когда обшарила все тумбочки. В той, что слева, у шкафа, в верхнем ящике лежал пластиковый контейнер грамм на двести, под завязку набитый соленой рыбой. Вот эта рыба и стухла.

Но главное было не это. Пока Татьяна искала причину мерзкого запаха, попутно обшарила глазами и номер. Мужа не было, это она сразу поняла, и спрятаться здесь оказалось негде.

Руслан писал, что отель отвратительный и жить они здесь не будут. Пока муж был в командировке, терпел, но свои деньги платить за это безобразие не собирался. Завтра они планировали переехать в другой отель.

Скворцова без конца набирала номер Руслана, слыша сначала длинные гудки, а потом металлический голос робота: абонент не отвечает… И вдруг звонок сбросили! Татьяна села на кровать и набила в мессенджер: «Что случилось?! Волнуюсь! Ответь! Очень тебя прошу!!!»

Судя по тому, что сообщение не прочитали, абонент телефон отключил. Татьяна запаниковала.

– Мама, я есть хочу. И к папе, – захныкала в коридоре Наташка.

Скворцова взяла себя в руки – главное сейчас ребенок – и успокоила дочку:

– Папа на работе. Завтра мы его найдем.

Тогда она и сама в это верила. Всякое бывает, дела… Муж неохотно рассказывал про свою работу, а на вопросы Татьяны, как там, мол, как съездил, удачно ли, с улыбкой отвечал:

– Меньше знаешь, спокойнее спишь. Не обижайся, ты все равно ничего не поймешь.

Руслан отлично знал китайский и в совершенстве английский. Вот и мотался на переговоры с деловыми партнерами. Что они там закупали, Татьяна понятия не имела. Знала только, что обороты растут. Зарплата Руслана тоже росла, и Скворцова подозревала, что муж отдает ей далеко не все деньги. Ведь были еще и премии.

На жизнь им хватало, но как-то, совершенно случайно, Татьяна узнала, что на зарплатной карте мужа шестьсот с лишним тысяч! А еще у него были дорогой телефон и такой же навороченный ноутбук.

Так вот, ни смартфона, ни ноута в номере не оказалось! Равно как и документов Руслана Скворцова. И он сам, и все эти крайне важные для него вещи исчезли!

Всю ночь Татьяна не спала. Сначала гремела музыка из ресторана, а когда они угомонились, начались какие-то гонки, и такое ощущение, что на автомобилях без глушителей! Окна 303-го номера выходили на оживленную магистраль, и вопреки мнению Скворцовой о тихой провинции ночью здесь, похоже, спать не собирались.

Это был первый разбитый вдрызг стереотип. А сколько их ждало Скворцову в будущем!

Хорошо, что дочка так устала, что заснула, несмотря на адский шум, и крепко.

А утром выяснилось, что разница аж в пять часов – это неимоверно много и перестроиться на местное время не так-то просто.

Сообщение от мужа пришло в половине девятого. Скворцовы завтракали. Вернее, Татьяне кусок не лез в горло, но она пыталась сделать все, чтобы ребенок не остался голодным.

«Я встретил другую женщину. Бросаю работу и уезжаю вместе с ней…»

Машинально Скворцова отметила, что предложение построено неправильно. С кем Руслан уезжает? С работой? Мелочь, но на мужа не похоже. Руслан и русским языком владеет прекрасно, много читает. У него богатый словарный запас. Чего стоят одни только описания здешнего парка и цветущей черемухи! А тут мужа как подменили!

Татьяна, не откладывая, решила пойти в полицию, потому что это писал не Руслан.

Разговаривали с ней вежливо, расспросили, что случилось, тщательно все записали. А под конец сказали:

– Пока нет оснований объявлять вашего супруга в розыск.

– То есть как это нет?!

– Он на связь выходит? Выходит.

– Но это не Руслан!

– Телефонный номер его?

– А если телефон украли?

– Давайте подождем пару дней, а потом все тщательно проверим.

Пару дней! Да она с ума сойдет за эти дни.

– Но что мне делать?!

– Просто ждите.

Потом, анализируя свои действия за эти мучительные и такие томительные для нее дни, Татьяна поняла, что находилась в состоянии паники. Почти не ела, не спала, а мысли бегали по кругу: где Руслан?! Что с ним случилось?! Потому и совершала все эти глупости. Хотя почему же глупости? Она делала что могла. Перво-наперво расспросила персонал в отеле. Когда постояльца из 303-го номера видели в последний раз?

– Да вроде вчера, – неуверенно сказала девушка на ресепшене.

– Вчера?! А как же рыба?!

Вонючую коробку Скворцова отнесла вниз и передала тогда, ночью, дежурному администратору, которая тоже зажала нос и сказала: «Фу…»

Если бы Руслан был в отеле вчера, то не смог бы находиться в номере, где так воняет тухлятиной.

– Я не уверена, – тут же сдалась девушка. – Может, позавчера.

– К мужу кто-нибудь приходил?

– Вроде нет.

– У вас же есть видеокамеры. Давайте посмотрим записи.

– Да вы что?!

Скворцова хотела дать администратору денег, но потом подумала, что работой здесь наверняка дорожат. Показать видеозапись гостю? На каком основании? Ничего ведь не украли. Да и не администратор отвечает за видеонаблюдение в отеле. Охрана, служба безопасности. Полиция мигом заставит их отдать эти записи.

Сейчас ведь все под колпаком. По гаджету можно вычислить местоположение объекта, программа распознавания лиц укажет его путь по минутам: куда пошел, когда, с кем. Но то полиция! А они сказали ждать!

Татьяна не нашла ничего лучше, как взять бутылку из-под вина, найденную в номере, и пойти в ближайший алкомаркет. Руслан обожал хорошее коллекционное вино. Много не пил, но иногда позволял себе расслабиться после работы.

В какой-нибудь «Шестерочке» покупать вино он не стал бы. Однако рядом с отелем, которому явно по недоразумению дали три звезды, находился не только рынок, где цены оказались московские, но и местный винный бутик. Вино было явно оттуда. Дорогое, новозеландское. Впрочем, Руслан Семенович Скворцов мог себе это позволить.

– Кто купил у вас это вино? – спросила Татьяна продавщицу, показав ей бутылку. – А главное, когда?

Та уставилась на Скворцову как на сумасшедшую и отрезала:

– Мы без паспорта алкоголь не продаем!

Видимо, подумала, что пришла разгневанная мать, у которой сын-подросток решил гульнуть с друзьями. Ага. И купил бутылку вина за три с лишним тысячи, а не ящик пива.

– Я не в претензии, – устало сказала Татьяна. – У меня муж пропал. А это я нашла в номере отеля.

– Я, конечно, попытаюсь вспомнить, – будто бы сжалилась над ней продавщица, – но поток клиентов большой, так что сами понимаете.

Скворцова огляделась: кроме нее других покупателей не было. В итоге она провела в магазине абсолютно бесполезные полчаса, купила дочке сок и чипсы, так толком ничего и не выяснив.

Тогда она думала, что это самое плохое: не иметь о муже новостей, но когда эти новости наконец появились, Татьяна пришла в ужас.

По истечении указанных двух дней иркутская полиция на заявление москвички все-таки отреагировала. И выдала ей информацию.

И это был уже шок.

Алексей Леонидов

Он не выносил, когда женщины плачут. А Татьяна залилась слезами, едва начала описывать все, что с ней случилось, после того как полиция начала доследственную проверку по заявлению о пропаже человека.

Даже по сбивчивому и довольно путаному рассказу потенциальной клиентки Леонидов убедился, что отработали коллеги из Сибири на совесть, и почему в итоге был выдан отказ в возбуждении уголовного дела, мог понять.

Алексей пока тоже склонялся к этой версии: муж Скворцову бросил, а она упорно это отрицала. «Писал не Руслан», «Мой муж не мог со мной так поступить», «А как же наши дети?» – это все эмоции. А вот факты говорили обратное.

Факт первый: отсутствие трупа. И одновременно присутствие господина Скворцова в соцсетях и мессенджере. Факт второй: Руслан Семенович делал покупки, о чем говорили транзакции с его счета сразу после «пропажи». Факт третий: незадолго до своего исчезновения Скворцов снял крупную сумму со своей зарплатной карты в банкомате.

И этот третий факт все расставил по местам. Человек решил круто изменить свою жизнь. Бросить работу, семью, уехать в другой город с любимой женщиной и начать все заново. Да задолбало! Кризис среднего возраста, хотя Руслану Семеновичу было пятьдесят с хвостиком. Вроде бы поздно, но и такое бывает.

Он всю жизнь покорно тянул свою лямку, неадекватных поступков за ним не замечалось. Трудяга, ценный сотрудник, хороший муж и отец, по словам Татьяны Скворцовой. Уравновешенный, с отменной выдержкой, как всякий переговорщик. Но это значит скрытный. Чувства свои Руслан Семенович научился скрывать великолепно. Истинные чувства.

Да еще и крупная сумма на зарплатной карте. Когда мужчина делает заначку, всячески скрывая свои истинные доходы от законной жены, – одно это уже должно насторожить. Значит, готовился к чему-то.

Копилось, копилось, и… рвануло, короче.

А что в первую очередь необходимо человеку, решившемуся на переезд и поиски новой работы? Конечно, деньги. Вот тут-то и была зарыта собака.

– Они показали мне записи, где Руслан снимает деньги, – рыдая, сказала Татьяна. – Чтобы у меня отпали всякие сомнения.

– Когда это было? – мягко спросил Алексей.

– За три дня до того, как…

– До вашего с дочкой приезда в Иркутск?

– Да.

– Сколько он снял?

– Триста тысяч. Потом еще двести.

– Ого!

– На его карте лимит, поэтому деньги он снимал за два раза.

– Значит, в итоге Руслан Семенович снял полмиллиона. Круто! Зачем ему столько нала?

– Он писал мне о каком-то сюрпризе.

– А вы не думаете, что сюрприз в этом и заключался? В том, что ваш муж решил сбежать.

– Нет!

– Хорошо. На записи был именно он? Ваш супруг?

– Да, – нехотя признала Скворцова. – Лицо хорошо было видно. И руки. Я даже разглядела обручальное кольцо на пальце, – всхлипнула она. – Я не спутаю эти руки ни с какими другими. Мы прожили вместе двадцать с лишним лет…

Алексей не выдержал. Встал и налил в стакан воды.

– Вот, выпейте.

– С-спасибо.

– И постарайтесь успокоиться.

– Какое тут! Муж исчез, сняв перед этим с карты полмиллиона! Что я должна думать?!

– И как он себя вел?

– Спокойно.

– Оба раза?

– Да.

– А у вас не создалось впечатления, что муж делал это по принуждению? Запугали, заставили, вынудили.

– Нет. Он вел себя как обычно. И полиция на это напирала.

– А если обманули?

– Руслана?! Кто? Телефонные мошенники? – с иронией сказала Скворцова. – Он на такие звонки даже не отвечал. Не раз мне говорил: «Смотри, Танюша, Госуслуги звонят по вотсапу! А номер международный! Надо же, как они разбогатели. Офис теперь за границей». С издевочкой говорил, мол, есть же дураки: верят. Руслан был слишком умен и осторожен, чтобы попасться на уловку телефонных мошенников.

– А рядом никого не было, когда он деньги снимал? Записи внимательно смотрели? Может, те, кто на него давил, за Русланом Семеновичем следили? Вели его, контролировали все его действия. Угрожали.

– Руслан был крайне осторожен в этом плане. Он обязательно дожидался, когда останется у банкомата один, если сумма была крупная.

– И в эти оба раза поступил точно так же?

– Да. Рядом никого не было. Муж не проявлял ни малейшего волнения.

– И что вас тогда смущает? Записи из отеля тоже смотрели?

– Естественно. Последний раз Руслан попал на камеру в тот день, когда снял деньги. Он вернулся в отель, но вскоре уехал.

– На чем?

– Вызвал такси.

– Таксиста проверяли?

– Да. Мужчина примерно его возраста, извозом занимается. Самозанятый. У них там в основном пользуются не приложением Яндекса, а местным телефонным номером. Служба такси. Водитель сказал, что отвез клиента в поселок Листвянка.

– И там, если я правильно понял, следы вашего мужа теряются?

– Не совсем. Он совершал покупки. С карты. Суммы до трех тысяч рублей. Пинкод не требуется. Разве это не странно?

– То, что ваш муж совершал небольшие покупки? Ничуть. Большая сумма наличных была, видимо, для покупок крупных.

– Но он покупал пиво! А Руслан его терпеть не может!

– Может, он это пиво не себе покупал. Когда была совершена покупка?

– В то утро, когда мне пришла эсэмэска от мужа. Я совсем запуталась, – пожаловалась Татьяна. – В полиции мне назвали адреса, где списывались деньги. Это было три раза. Я бегала тогда как дура по магазинам. Искала мужа. В одном супермаркете дежурила почти сутки, – горько добавила она.

– То есть ваш муж все это время находился в городе?

– Не все. Меньше недели.

– Чего проще! Мобильник пеленгуется. Поехать на сигнал и взять с поличным, если это не Скворцов.

– А основания для задержания? Так мне сказали в полиции. Мол, он же ничего такого криминального не совершает. Ну, от супруги прячется. Развестись решил. Если каждого мужчину за это хватать…

– Они правы.

– К тому же покупки делать перестали. Я постоянно звонила Руслану и поняла, что его телефон отключен. Абонент стал недоступен.

– Хорошо. Что дальше?

– Потом мне сказали, что совершена покупка на сайте авиакомпании.

– Но ведь это уже не три тысячи, – мягко сказал Алексей. – Нужен паспорт, нужно подтверждение по эсэмэс. Значит, все-таки платил ваш муж?

– Но он купил один билет! В один конец! А как же женщина, ради которой Руслан меня якобы бросил?

– Решили лететь разными рейсами. Не криминал. Куда он, кстати, собрался?

– В Алматы.

– За границу?! Тогда все просто. Дама могла ждать там. Или вообще из другой страны в Казахстан прибыть. Вам это не приходило в голову?

– Увы. Но я поехала в аэропорт!

– Расскажите подробнее, – попросил Алексей и налил еще воды.

Хотя Скворцовой следовало выпить чего-то покрепче, чтобы расслабиться. Она была на нервах, взвинченная. Ей ведь приходилось заново переживать события той роковой весны.

А досталось тогда Татьяне Скворцовой крепко.

Год назад, середина мая

То, что муж находится рядом, в этом же городе, но почему-то прячется, сводило Татьяну с ума. Если верить совершенным покупкам, Руслан совсем еще недавно заходил в ближайшие магазины, а как-то раз поужинал в кафе вьетнамской кухни на втором этаже ТЦ.

Этот ТЦ располагался рядом с отелем, из которого Татьяна все никак не решалась съехать, несмотря на практически нулевую шумоизоляцию.

Под окнами по-прежнему гремела музыка из ресторана и до утра газовали проносящиеся по улице машины. Некоторые водители врубали музыку на полную громкость. Гуляла молодежь, визжали девчонки, ржали парни. Ну как тут уснуть?!

Татьяна кинулась во вьетнамское кафе с расспросами.

– Не помню такого, – пожал плечами официант.

– Но как же? Суп фо бо и свинина в кисло-сладком соусе, – растерянно сказала она и добавила: – И пиво.

Муж пива не пил. И это был веский довод, чтобы еще раз наведаться в полицию.

– А это не он? – показали Татьяне одну из записей.

Мужчина в темной куртке и бейсболке. Лица не разглядеть, на него падала тень от козырька. Да еще и медицинская маска.

– У некоторых аллергия на пыльцу, обычное дело, – сказали в полиции. – Сейчас активный сезон, все цветет.

Но Руслан аллергиком не был!

– Мой муж никогда не носил маску во время весеннего цветения! – выдвинула свой веский аргумент Татьяна.

– А может, просто прячется?

– Боже, от кого?!

– От вас.

На улице и в самом деле попадались люди в масках. Татьяна жадно вглядывалась в лица. Ей казалось, что она сходит с ума! Еще немного, и будет кидаться на каждого похожего на Руслана мужчину, чье лицо не удалось разглядеть!

Неужели муж и в самом деле решил сбежать?! Маску нацепил, бейсболку надел, чтобы программа не распознала, а еще темную бесформенную одежду. Ну не хотелось в это верить!

За одну эту неделю Татьяна осунулась и постарела на несколько лет. Похудела, есть она почти не могла. Наташка тоже выглядела напуганной. Папа пропал! И вместо увлекательной поездки на Байкал приходилось целыми днями сидеть в душном номере, пока мама бегала по городу в поисках папы! Ничего себе отпуск!

Хорошо, что был планшет и мама больше не запрещала часами его смотреть. Похоже, ей было вообще все равно.

Чтобы как-то развеяться, вечером они пошли гулять в парк. Тот самый парк, который так нахваливал Руслан. Черемуха и в самом деле бушевала, все вокруг было белым, хотя цветки уже начали увядать и запах стал каким-то приторно-горьким. Запах тлена. Татьяне сразу стало душно. Самой захотелось надеть маску, потому что тлетворный запах настойчиво лез в ноздри.

Она бродила по этому странному парку, присматривая за дочкой, которая рвалась на зеленую травку, и не могла отделаться от ощущения: что-то не то, пока не наткнулась на могильную плиту. А когда прошла парк насквозь, то заметила схему. Это оказалось кладбище! Даже часовня имелась и старинные надгробия, которые, похоже, перенесли сюда из разных мест. Государственные люди, занимавшие важные посты еще до революции, их жены, военные в высоких чинах, священнослужители…

Кладбище, боже!!!

Она прижала к себе дочку так крепко, что Наташка вскрикнула:

– Мама, больно!

Татьяне тоже было больно. Недобрый знак. Черемуха, кладбище…

А потом позвонили из полиции, сказали, что Руслан Семенович Скворцов купил билет на самолет, и Татьяна рванула в аэропорт, оставив дочку в отеле. Благо было близко. Иркутск – один из немногих городов, где до аэропорта при желании можно дойти пешком, потому что он в городе, но Скворцова, естественно, взяла такси.

Как только открыли регистрацию на рейс в Алматы, Татьяна встала почти у красной линии, жадно разглядывая тех, кто предъявлял на стойке свой паспорт. И женщин, и мужчин. Так прошло два часа.

Руслана не было.

– Почему он не улетел? – допытывалась она потом в полиции.

– Возможно, увидел вас и передумал регистрироваться на рейс. Вам пришлось бы столкнуться лицом к лицу. Он не знает, что вам сказать. Попросту прячется. Вы развили такую бурную деятельность.

– У меня муж пропал! Я что, должна сидеть сложа руки?!

– Похоже, вы его напугали. Столько лет вместе прожили, – не удержался дознаватель, который смешно картавил, – а получается, что друг друга не знали. Недооценили вы супруга, Татьяна Александровна, а он вас.

– Посмотрите запись, прошу!

– В аэропорту толпы народа. Трудно кого-то отследить.

– Но можно ведь!

Она сама измучилась и их измучила. Без толку доказывать, что муж никогда не совершал неадекватных поступков. Что это не Руслан. Покупает билет и не летит.

А потом вдруг выяснилось, что его смартфон и ноут уже в Казахстане! Но как?!

В полиции развели руками. В любом случае Руслан Семенович Скворцов стал теперь недосягаем. Объявлять его в международный розыск не было оснований. Ничего противозаконного он пока не совершил.

– Дождитесь, когда можно будет подать на алименты, – посоветовали Татьяне. – У вас ведь несовершеннолетняя дочь.

– Для этого сначала нужно развестись, – горько сказала на это Скворцова. – Довольно трудно расторгнуть брак с привидением. И в этом случае Руслана уж точно признают живым. А как мне быть с долгами?

Потому что впереди было самое страшное…

Алексей Леонидов

А вот тут он насторожился. Преступнику, похоже, удалось обвести полицейских вокруг пальца, и они начали дамочку динамить. Если Скворцова убили и ограбили, то преступник улетел тем самым рейсом в Казахстан вместе с гаджетами Руслана Семеновича и его деньгами.

А это уже зацепка. Круг сужается до пассажиров того самолета.

Но может, не преступник, а сообщник? Или… женщина, ради которой Скворцов бросил семью. А сам он при жене побоялся подойти к стойке регистрации. Есть ведь и такой вариант: дама купила билет по своему паспорту.

В любом случае рейс в Алматы – это серьезная зацепка. Но сколько там человек? Небось самолет был полный. Проверь-ка пару сотен фигурантов! А главное, что инкриминировать? Трупа-то нет. Уголовного дела нет. Ну, муж сбежал. Судя по его гаджетам, он в порядке. Вон, даже в блоге постит.

– Я бы смирилась с этим, – горько сказала Скворцова. – Не я первая, не я последняя. Близнецы уже взрослые, институт оканчивают, у меня есть работа, сбережения.

– Но вы пришли ко мне, – сообразил Леонидов. – Значит, случилось что-то похуже.

– Да. Ко мне нагрянули судебные приставы. Имущество описывать.

– Это я уже слышал. А причина? Долги?

– Просроченная плата по кредиту. Руслан взял деньги, очень крупную сумму, и не стал платить проценты. А взял он их, уже будучи за границей, в Казахстане. Оказалось, что супруги вместе отвечают за долги банку. Тем более что у нас совместная собственность.

– Насколько я в курсе, это редкий случай. Обычно супруги владеют имуществом в равных или каких-то долях.

– Это если они не исключают развод. Мы же с Русланом ничего такого не планировали. Жили душа в душу. И теперь я в ужасном положении.

– Сколько он взял в банке?

– Почти два миллиона.

– Ого!

– У него была безупречная кредитная история. Он их раньше вообще не брал, эти кредиты. То-то в банке обрадовались! Но это еще не все. В первый раз я заплатила.

– Вы меня пугаете.

– Ну а что мне оставалось делать? У меня были сбережения. Я имела доступ к банковской ячейке, где лежала валюта, Руслан когда-то написал на меня доверенность. Я почему-то подумала: а вдруг он жив и ему срочно нужны деньги? Он там, в другой стране, начал жизнь заново. С нуля. И я заплатила.

– А потом они снова пришли. Приставы.

– Как вы догадались?

– Это нетрудно. И сейчас вы…

– Выплачиваю проценты по кредиту, который, скорее всего, взял не Руслан. Не лишаться же мне квартиры? И дачи. Она тоже в совместной собственности.

– Так надо идти в суд!

– Нужны свидетели. Я должна доказать, что ничего не знала о кредите, который взял супруг, и не потратила из этих денег ни копейки на себя и наших детей. Но ответчик в суд не явится, как вы понимаете.

– Тогда решение вынесут в вашу пользу.

– Есть еще один нюанс. – Татьяна тяжело вздохнула. – Я консультировалась с адвокатом. Оставшийся в живых супруг наследует не только имущество покойника, но и его долги. А аппетит у не-Руслана только разгорается. И мне еще надо доказать, что мой муж умер.

– И до того, как взял эти кредиты.

– Именно. Деньги, Алексей Алексеевич. Треклятые деньги. Кто-то берет кредиты по паспорту и телефону моего мужа и автоматом вешает эти долги на меня, а я ничего не могу сделать. Только платить.

– А оформить развод?

– Пробовала. Долги все равно останутся, те, что уже имеются. Поэтому мне крайне необходимо выяснить, что случилось год назад там, в Иркутске, и где на самом деле Руслан. Или… – Скворцова слегка запнулась, – его труп. Я уже ко всему готова.

– Погодите… Все это неправильно. Деньги взял кто-то, у кого мобильник вашего супруга, а платить вам.

– То-то и оно. – Татьяна тяжело вздохнула. – Недавно прочитала о похожем случае. У мужчины украли смартфон, и пока хозяин не заблокировал номер, взяли кредит почти на миллион рублей. И хоть факт совершения кражи был доказан, банк все равно обязал мужчину заплатить. Каких-то два часа смартфон был в руках у другого человека, и эти два часа обошлись в миллион с лишним. А вы представляете, насколько хуже мой случай?

До Алексея в конце концов дошло.

– Получается, что если человека убить, то пока его хватятся, пока докажут, что он пропал, или найдут его труп, если вообще найдут, можно брать по его телефону кредиты, ведь нужно только эсэмэс-подтверждение! Несколько цифр!

– Поняли, наконец. Поэтому я и развестись не могу. Фактически это означает признать, что Руслан жив. А мне нужно доказать, что он мертв. Его убили там, в Иркутске. Тогда будет с чем пойти в суд, если откроют уголовное дело.

– Возбудят, – машинально поправил Алексей.

– Без разницы. Мне нужно поднять на ноги полицию, расшевелить их. И законников тоже. Правозащитников. Потому что все это неправильно. Банки вконец обнаглели. Любыми способами загоняют людей в пожизненное рабство. Эти электронные кредиты за электронной же подписью гораздо проще взять, чем явиться лично в банк с документами. И мошенничать с этими кредитами онлайн тоже намного проще. Что и происходит. Поэтому я готова полностью оплатить вашу поездку в Иркутск и все расходы. Отель, питание…

– Ну, прокормлюсь я как-нибудь сам.

– …и само собой гонорар. Пятьдесят тысяч вас устроит? Помимо вышеупомянутых расходов.

– Более чем. А не много для вас? В итоге моя поездка обойдется в кругленькую сумму.

– Если в ближайшее время не будет доказано, что Руслан мертв, это обойдется мне гораздо дороже, – усмехнулась Скворцова. – Я могу лишиться вообще всего.

– Понял. Что ж… Я вообще не брал бы с вас денег, но мне предстоит серьезная работа. И… простите, что говорю это, но не могу ручаться за результат. Как-никак год прошел. Я возьму с вас деньги лишь в том случае, если полиция откроет уголовное дело.

– Возбудит, – наконец улыбнулась Скворцова.

– Без разницы. Через десять дней я расскажу вам, как жил Руслан Семенович Скворцов в Иркутске и куда исчез.

– Отлично.

– И еще… Не могу не спросить. Ну а если он все-таки жив, ваш муж, и там в самом деле неземная любовь… Пробило мужика, бывает. Сам через это прошел и знаю, что мозги отказывают, когда внезапно накрывают чувства. Готовы вы это принять?

– Да, – твердо сказала Скворцова. – Найдите его, живого или мертвого. Если Руслана убили, я буду его оплакивать. Если он жив, просто посмотрю ему в глаза. Мне важно убедиться, что его решение бросить семью было осознанным и он об этом не жалеет. Добудьте его адрес.

– Когда мне лететь?

– Чем быстрее, тем лучше. Я и так много времени потеряла. – Скворцова встала.

– Это уж точно. – Он тоже поднялся из плетеного кресла, в котором было бы так удобно сидеть и пить чай, если бы разговор не оказался таким напряженным. – Но учтите: я должен жить в том же отеле, в том же номере.

– Да вы с ума там сойдете!

– За это вы и заплатите мне пятьдесят тысяч. За мои страдания.

– Это называется полное погружение, да?

– Именно, – серьезно сказал Алексей. – Мне надо пропустить все через себя, чтобы понять логику преступника. Как он познакомился с жертвой, как узнал о деньгах, каким образом усыпил бдительность такого осторожного и рассудительно человека, как заставил эти деньги снять, как заманил в ловушку, куда именно, были ли у убийцы сообщники… Тут важны малейшие детали. Кстати, опишите-ка мне тот пластиковый контейнер с протухшей рыбой.

– Похоже, это был омуль. С луком и с перцем. Такие продают на рынке в Листвянке. Я там побывала. Ведь Руслана из отеля отвезли именно туда, и в свой номер муж так и не вернулся. Ну и на рынок я заглянула.

– Ага. Омуль, значит. И его почему-то не съели. А еще дорогое вино. Заметная покупка. Вы не смогли разговорить продавщицу в алкомаркете, но я-то мужчина. И как говорят, обаятельный. – Он пригладил непослушные волосы. – К тому же опыт. Я умею задавать правильные вопросы и анализировать полученные ответы. Плюс интуиция. Очень на нее надеюсь. Мы с вами должны быть все время на связи, Татьяна. Я буду и вам задавать вопросы. Разницу во времени постараюсь учесть.

– Я все понимаю. Удачи. – И Скворцова по-мужски протянула ему руку для пожатия. – Деньги на билеты и накладные расходы я переведу вам на карту. Или наличные?

– Как вам удобно. А я сегодня же куплю билет на самолет и поговорю с женой. Конечно, я не ребенок, чтобы отпрашиваться, но у супруги были на меня планы.

– Понимаю, – кивнула Татьяна. – У меня тоже есть дача, – ее голос дрогнул. Дача есть, а мужика теперь нет. И как? Да еще эти кредиты.

Стоя у калитки, он проводил глазами черный внедорожник, на котором уехала Скворцова. Наверняка машина мужа. Брутальная, дорогая. Похоже, что Руслан Семенович серьезно относился к любым покупкам. И вдруг – такой легкомысленный поступок! Побег за границу. Да, нестыковочка…

Александра «командировке» мужа не обрадовалась. Спросила:

– А как же клубника?

– Она взошла, но обещают заморозки. Мы в зоне рискованного земледелия, милая. Надо подождать. Может, новую придется сажать. А лучше вообще купить. Каждый год в Москву привозят ягоду. Привезут и сейчас.

– И поэтому ты решил рвануть на Байкал? На заработки? На клубнику-то хватит?

– Надеюсь. Сашка, ты не обижайся, но мне сейчас лучше держаться от тебя подальше. Ты все равно по макушку в работе, а я вроде как бездельник.

– Ты честно отработал свое и вышел в отставку. Но глаза-то как загорелись!

– Дело крайне загадочное. Ну и Байкал заодно посмотрю.

– Я тебе даже завидую. Мне-то весь отпуск придется на даче сидеть.

– Не самый плохой вариант. К тому же не стоит загадывать. Я вон тоже дачу на все лето загадал. И лечу в Иркутск.

– А сколько радости-то в голосе! – съехидничала жена. – Смотри, не загуляй там, Лешка.

– А как ты узнаешь? За этим, может, и лечу, от семейной жизни отдохнуть. – Он чуть не словил от жены подзатыльник. Вовремя опомнился: – Да пошутил я.

О, если бы он знал, что Александра к этому разговору еще вернется! И насколько он окажется пророческим! Лучше бы промолчал.

– Позванивай хотя бы, – вздохнула жена.

– Не забывай: разница во времени аж пять часов. Я буду тебе эсэмэски в мессенджер кидать. Не скучай.

И он пошел собирать чемодан. Ну как чемодан? Следовало ограничиться ручной кладью, поэтому все было компактно. Не на остров же в океане он летел, всякие бытовые мелочи можно купить и на месте.

Четкого плана, как действовать, у Алексея не было, но он поднял свои связи и выяснил у друзей, которые по-прежнему работали в полиции, к кому из своих можно обратиться в Иркутске. Получил рекомендацию и контакты. Бывших сыщиков не бывает. А в полицию пойти придется, без них никак.

Через три дня Леонидов уже сидел в самолете, который был набит под завязку. Ни одного свободного кресла, даже на задних рядах, без откидных спинок!

После стремительного разбега по взлетной полосе уши заложило. «А давненько я никуда не летал, – подумал Алексей, засовывая в рот припасенную карамельку. – И уж точно не планировал побывать на Байкале. А в ту же Листвянку поехать придется. И возможно, не один раз…»

Никто из пассажиров даже не догадывался, что рядом сидит частный сыщик и жадно ловит каждое сказанное слово. Алексей начал работать, как только оказался в самолете. Время пошло.

Раскольник-оff: тварь дрожащая

Первое время после возвращения на родину я прятался, с неделю так вообще из дома не выходил. А потом бочком-бочком, по закоулкам. Лишь бы никого из знакомых не встретить. Казалось, все будут надо мной ржать. Ну что, парень, покорил Москву?

Тогда, перед отъездом в златоглавую, я устроил вечеринку и перебрал. Похвастался, что стану олигархом, хату куплю в столице, тачку крутую и женюсь на фотомодели. Детские такие мечты, как у любого пацана.

Как сейчас помню: лето было в разгаре, конец июня. Жарища стояла адская! Мы наконец-то окончили эту шарагу. Я про колледж, куда меня после девятого класса запихнули родители. В моей группе не было ни одного человека, который хотел бы сам, добровольно учиться в этом колледже. Четыре года, блин! Когда и сами стены тебе противны, и преподы противны! А все, что они на лекциях говорят, – по барабану. Вот за что?! За всех нас решение приняли родители. Мол, профессия нужна хоть какая-то.

Колледж был технический. Учился я так себе, но диплом защитил на высший балл. А пусть не говорят, что я тупица и дебил.

Я просто не хотел там учиться, вот и смотрел тупо мультики, вместо того чтобы эту ахинею записывать – лекции ихние, которые мне в жизни вряд ли пригодятся. Но я не идиот! Мало ли что в детстве в медицинской карте написали про мои замедленные рефлексы. На защите диплома меня даже похвалили. Преподы сказали, что я мог бы и красный получить, если бы захотел. А мне и синий их на фиг был не нужен. Чего с ним делать-то?

Ну, защитились мы. И теперь были в полном ауте: дальше-то что? Средняя зарплата в городе сорок тысяч рэ, а по нашей специальности и того меньше. Работать бессмысленно и бесперспективно. Вариант один: спиться от безысходности.

Когда родители рванули на дачу, прямо помешались на ней, я друзей к себе пригласил – диплом обмыть, ну и за жизнь поговорить, у кого какие планы.

И вот бухали мы и терли: че делать-то? Положиться больше не на кого, только на себя. Все, не дети больше. Короче, полная свобода и полная неизвестность.

Сначала пивко потягивали, но потом послали гонца за водкой. И меня развезло. Вообще-то я не пью, на батю насмотрелся. Только пиво. Но тут ведь диплом обмыть надо! А водка на пиво – сами знаете. Я и расхвастался, так повело. Плел такое, что лучше не вспоминать. О том, какой я крутой и как этих москвичей уделаю.

Из наших я один решился счастья в Москве попытать, остальные струсили, хотя мечтали о столице все. И город посмотреть, и бабок заработать, хоть бы вахтовым методом. Бывалые говорили, что зарплата там в месяц от двухсот тысяч рэ! Меньше не бывает. Понятно, что у нас, пацанов двадцатилетних, слюни потекли.

Но страшно. Одному, без папы с мамой. Так хоть жрать дадут и без одежки не оставят. Крыша над головой. А то – сам. Я тоже боялся, но когда купил билет на самолет в один конец, появился кураж.

Пошарил по объявлениям, сговорился на съемную комнату. Осталось работу найти. Я решил манагером. Продажником. У них процент с зарплаты: чем больше работаешь, тем больше получаешь, как я, наивный, думал. Тогда я не знал про штрафы и разные другие штуки, когда всю премию срезают.

– Ну, если пробьешься, и нас подтянешь, – обрадовались друганы.

– Само собой! Заметано!

Подтянул! Вернулся как побитый пес, с поджатым хвостом. И ладно бы только это, так еще и с кучей долгов по просроченным кредитам!

Родители вроде бы даже обрадовались. Мама сказала:

– Работу ты и здесь найдешь.

Они же не понимали, что с этим у нас полная задница. Нет, как они, тянуть лямку от зарплаты до зарплаты, конечно, можно, да на постылой работе, куда каждое утро идешь как на каторгу, думая только об одном: поскорее бы день прошел.

Но долги у меня были московские, а зарплата будет местная, вот в чем штука. Маме об этом, само собой, я не сказал, чтобы не напугать. Наделал-то я их, долги эти, там, где зарплата в среднем сто тысяч рэ, а отдавать придется с тридцати. Там, куда меня батя пропихнул, больше не положат.

Ну я сел и принялся подсчитывать. Получалось, что если я лет пять буду пахать как папа Карло, во всем себе отказывать и не брать новых кредитов, то с долгами расплачусь.

Жить придется, естественно, с родителями, чтобы на еду не тратиться. Щи-борщи домашние, котлеты, пельмени, картошка… Все по-простому, что мать приготовит. И уж, конечно, никакого алкоголя и кабаков, даже дешевых. Девушек тоже не будет. Они сторонятся нищих, как чумы. А я буду считаться даже не бедным, а именно нищим.

Бедняк хоть может денег скопить и рвануть на какую-нибудь базу отдыха – оттянуться. Или с друзьями в баре посидеть в пятницу вечером, обновку себе купить, гаджет крутой взять в кредит…

Стоп!

Опять я про кредит! Мне все деньги придется отдавать банкам, чтобы старые долги закрыть. И через пять лет…

А вы их проживите, эти пять лет! Когда один день похож на другой, как две капли воды, и вода эта даже не пресная. Соленая. И чем дальше, тем сильнее хочется пить. Эта жажда становится невыносимой. Душа так и стонет: денег… Подсластите хоть щепоткой, ну сил нет больше терпеть!

Денег…

Никакой ведь отдушины. Отовсюду так и лезет эта реклама, да еще постоянно показывают богатых и знаменитых, как они на всяких голых вечеринках отжигают. Народ плюется: вот сволочи! Такой вой в Сети стоит! Проклятья сыплются. А все почему? А потому что завидно. По себе знаю. Смотрю на них, матерюсь, ругаю, гадами называю, буржуями зажравшимися, а сам завидую по-черному. Эх, мне бы так! Подкатить на лимузине, закинуться дорогим пивом или чего они там пьют, эти буржуи? И чтобы девушки красивые сами липли…

В общем, вы меня поняли. И догадались уже, что я сорвался. Я же молодой парень, а тут пенсионеры веселее живут. И как только я закрыл один из своих кредитов, тут же взял другой.

Короче, когда я снова встретил того мужика из московского кабака, то был не то что на грани отчаяния, а далеко за этой гранью. Всех ненавидел, в особенности зажравшихся москвичей, таких, как этот мордастый сноб.

Меня трясло от ненависти. И я стал придумывать план, как мне завладеть его деньгами…

Алексей Леонидов

Он все косился в иллюминатор через плечо соседки справа и гадал: а когда темнеть-то начнет? Из Москвы они вылетели около полудня, а в Иркутск прибудут почти в полночь. Но прошел час, другой, третий, а все еще было светло.

Из разговоров вокруг Леонидов понял, что много туристов. Местных, иркутян, было гораздо меньше. Алексей между делом узнал, что в первую очередь стоит посмотреть и где недорого, но вкусно, можно в Иркутске поесть: через проход сидели как раз туристы, которые расспрашивали местного, заполучившего место у окна.

Разговор был оживленный. Позже стюардесса, собирая мусор, укоризненно сказала:

– В самолете распивать запрещено.

И Алексей отметил пустую бутылку из-под виски, которую компания употребила на троих. Отсюда и содержательная беседа с шуточками и смешками. Оно понятно: почти шесть часов лететь! Аэрофлот налил, конечно, винца, но разово. Каждый развлекался, как мог, чтобы скоротать эти томительные часы полета.

Леонидову удалось вздремнуть. Интересных попутчиков – носителей более ценной информации, чем хорошие рестораны, которая могла бы помочь в расследовании, – он так и не обнаружил.

Алексей открыл глаза за сорок минут до снижения. Закат был красивым, но кратким. Самолет будто врезался в чернильницу, которая тут же треснула, и на светло-голубую бумагу, по которой аэробус чертил свой маршрут до Иркутска, щедро выплеснулась темнота. Она стремительно расползалась, густея, а потом и вовсе застыла, облепив самолет, и садились они уже в ночи. За бортом всего плюс восемь, как сообщили по громкой связи.

Ожидая такси, Алексей невольно ежился от холода и думал: «А чего ты хотел? Сибирь».

– У нас так, – сказал водитель, взяв у Леонидова деньги. По дороге говорили не только за Москву, но и за погоду. – Солнце выглянуло – жара. А скрылось за тучами и ветерок подул – хоть куртку зимнюю надевай.

Зимней куртки у Алексея с собой не было. Но оказалось, что непредсказуемая погода далеко не единственное отличие сибирского города, чье население шестьсот с лишним тысяч человек, от мультимиллионного мегаполиса, из которого Леонидов сюда прибыл.

Обед в самолете хоть и был довольно сытным, но как лечь спать без ужина? Тем более в Москве-то сейчас всего семь вечера!

– Наш ресторан уже закрывается, – «обрадовала» Алексея девушка, вставшая при его появлении из-за стойки. Дежурный администратор. И, зевая, стала снимать ксерокопию с паспорта гостя. – Они не возьмутся вас обслуживать. Повар уже ушел.

– А заказ в номер? – с надеждой спросил он.

– Увы. Мы по ночам клиентов не обслуживаем.

– Но он же не единственный в городе, ваш ресторан.

– Но лучший!

– Я об этом читал. И меню посмотрел. Цены меня уж точно удивили. Московские.

– Да, у нас много гостей из Москвы. На них ориентируемся.

Однако по московским меркам полночь – это далеко не поздно. Есть люди, и их немало, которые еще только с работы возвращаются. И стоят в пробках. Магистрали забиты, в магазинах тоже народу хватает.

Ночная жизнь столицы – отдельная тема. Но здесь она протекала не так.

– Боюсь, что все уже закрыто. – И девушка вернула Леонидову паспорт. – Сегодня ведь не выходной день. Если только в центре…

– А мы разве не в центре находимся?

– В центре.

Леонидов все никак не мог понять ее логику. Уяснил только, что никто его не накормит: кухня уже закрыта, повар ушел домой. А плутать в ночи по незнакомому городу после шестичасового перелета не лучший вариант убить пару-тройку часов. Спать не хотелось, но надо как-то перестраиваться на местное время.

– Хорошо. Расскажите, пожалуйста, про центр, где сейчас хоть что-то работает, – попросил он.

– Если сейчас вы пойдете направо, потом через дорогу и прямо до ворот, через парк, потом повернете еще раз направо, потом спуститесь вниз…

– Спасибо, я понял, – с опаской сказал Алексей. – А сколько по времени это займет?

– Ну, с полчаса.

– Это если не заблужусь, – тяжело вздохнул он. – А через парк идти долго?

Было у Леонидова подозрение, что парк этот – историческое кладбище, про которое упоминала Скворцова, и ночью идти через него не хотелось даже под страхом голодной смерти.

– Минут двадцать.

– Понятно.

– В номере есть мини-бар, но он платный.

– Переживу. Лишь бы не перепутать право и лево в темноте и не угодить вместо центра в спальный район, где уж точно не накормят. И не нарваться в вашем парке на хулиганов.

– Что вы! У нас спокойно.

«Ага. А человек пропал. Может, тоже по кладбищу ночью гулял и встретил привидение знаменитого декабриста, которое сказало Скворцову: «Сними со счета полмиллиона». Иначе как мистикой поведение Руслана Семеновича не объяснить. Подчистил два банкомата! Из обоих снял по пачке пятитысячных».

– Надеюсь, вы учли мои пожелания насчет номера? – спросил Алексей, принимая у девушки карту-ключ.

– Да. Но зачем вам непременно в триста третий? – вырвалось у нее.

Леонидов сразу насторожился и спросил:

– А что не так с этим номером?

– Да заколдованный он какой-то. Вечно там все ломается. А как-то оттуда вообще человек пропал. Мы и не селим туда никого. Ну, редко. Не любим мы триста третий.

«Человек – это Скворцов? Или у них кто-то еще пропадал из триста третьего? Надо будет уточнить».

Но девушка зевнула, явно давая понять, что к разговору сейчас не расположена. А разговорить ее было крайне необходимо, чтобы узнать, сколько она работает в этом отеле и не при ней ли пропал Руслан Семенович Скворцов.

Алексей решил начать с обследования загадочного номера. Замок открылся сразу, и на вид все было цело, когда новый постоялец триста третьего щелкнул выключателем.

Номер был небольшой и похож на деревянный школьный пенал, какой был у Алексея в детстве. Два панорамных окна: одно, как и положено, по центру, а другое справа. Отдернув штору, Леонидов понял, что центральное окно выходит на ресторан, в котором накрывают завтрак. И если они в самом деле по утрам врубают музыку, то спасения от нее нет.

Кровать была двуспальная и довольно удобная. У того окна, что справа, стоял потертый диванчик, на который Леонидов пристроил свой дорожный чемодан. Потом подергал окно за шпингалет, пробуя на прочность. Хотел убедиться, что этим путем номер покинуть невозможно. Да и вообще, третий этаж!

Люди отсюда загадочно исчезают явно через дверь.

В шкафу хватало вешалок, лежало запасное одеяло, и даже имелась гладильная доска. А вот сейфа не было. Алексей отметил этот факт. Преступнику не составило труда добраться до гаджетов Скворцова, явно дорогих, его документов и денег. Все лежало либо на видном месте, либо в чемодане. Кое-что имелось у Скворцова при себе, когда он отправился на роковую встречу.

Ванная комната была небольшая, но все мыльно-рыльные в наличии, равно как и необходимое количество белых полотенец разного калибра: два для ног, два банных и столько же для рук и лица. На двери на крючках висели два белоснежных махровых халата. Весьма кстати.

Осталось обследовать мини-бар. Увы, это был не компактный холодильник, а просто подобие тумбы, заполненной напитками и сухим пайком. Алексей побоялся бы есть эти чипсы, если бы не проголодался, но выбора не было.

Взглянув на ценник (меню мини-бара лежало тут же, на тумбочке), он невольно присвистнул. Ничего себе цены! Крепкий алкоголь стоил просто космических денег! И хотя напиваться Леонидов не собирался, предприимчивость хозяев отеля оценил вполне.

Приезжает человек ночью. Пойти ему некуда, все магазины и рестораны поблизости закрыты, через парк переться в такое время суток неохота, а расслабиться, к примеру, хочется. Подумает-подумает – и возьмет из мини-бара коньячок или бренди.

Сам он взял бутылку пива, цена на которое оказалась приемлемая. Пиво было теплым, чипсы, как и предполагал Алексей, явно пролежали здесь долго, и вкус у них оказался отвратительным. Но, опять-таки, куда деваться?

Он лег на кровать, включил телевизор, поставил режим «тишина» и, прихлебывая пиво, стал думать.

Главный вопрос: где и как Руслан Скворцов познакомился с преступником, если и в самом деле стал жертвой тщательно спланированного ограбления и убийства? Деньги-то Руслан Семенович снял добровольно.

А если шерше ля фам, то опять же вопрос: где Скворцов познакомился с этой женщиной? Когда он предложил жене провести отпуск в Иркутске вместе с маленькой дочкой, любовницы в планах еще не было, факт. Если она и появилась, то позже. В командировке. За границей или уже здесь, в Иркутске.

Хорошо бы найти труп. Человек не иголка, и спрятать криминальный труп так, чтобы и следов его не обнаружили, – та еще задачка.

Вопрос с тухлой рыбой, похоже, прояснился. В номере не было холодильника. А если днем шторы не задернуты, то в окна бьет солнце и номер сильно нагревается. Алексей встал, чтобы проверить кондиционер. Так и есть: не работает.

Рыба стухла, и на это ей понадобилась пара-тройка дней. Хотя… Татьяна Скворцова сказала: с луком и перцем. Нет, не пара дней, а побольше. Какой-никакой маринад в рыбке имелся. И соль. А воняла она, по словам все той же Скворцовой, так, что ей нос хотелось зажать.

Что это означает? А то, что Скворцов не единожды побывал в Листвянке. В первый раз угостился омулем, купил на рынке или подарили. А во второй – уехал на такси, и уже, похоже, с концами.

Бутылка из-под дорогого вина. Тоже зацепка. Интересно, Татьяна осматривала урну в номере? Может, в ней была коробка из-под конфет или обертка от шоколадки? Скворцов ведь вполне мог пригласить в номер даму. А почему не в ресторан?

В ресторане они были до того. Но интим подразумевает постель. Даму снимают, щедро угощают, оплачивают счет и ведут к себе в номер. Где хорошо бы еще накатить, чтобы дама окончательно расслабилась и с крючка не сорвалась. Дорогое вино и шоколад – джентльменский набор, если планируется ночь любви.

А мини-бар отстой, да и дорого. Бутылочка итальянского шампанского «Просекко» на пару бокалов стоит аж две тысячи! И она всего одна!

Скворцов же был гурманом, и деньги у него водились. Не стал бы он пить дерьмовый вискарь, поэтому подготовился: купил вино в местном бутике.

Обеспеченный мужчина, без жилищных и материальных проблем, москвич, командированный. Жена приедет только через неделю. Больше двадцати лет в браке. Жизнь – рельсы, но кроме дома они проложены и в постоянные командировки.

Про командированных Алексей кое-что знал. Недаром говорят: командировка – это маленькая жизнь. А для мужика жизнь холостая.

Нет, баба определенно была. Это вполне логично.

Алексей встал. Одним глотком допил противное теплое пиво. Взволнованно прошелся по номеру, зачем-то выглянул в окно.

Они редко селят в триста третий. Это какой-то особый номер. И если Леонидов настоял на том, чтобы поселиться здесь, его тоже должны взять в работу. Подсунуть бабу.

Значит, надо ждать. Сначала к гостю присмотрятся. А он, в свою очередь, присмотрится к отелю и к персоналу.

Это все равно что ловить на живца. Следовало бы оставить на видном месте гаджет. Эх, ну почему у него не айфон! Значит, надо деньги засветить. Пойти в местный ресторан. Ария московского гостя – способ проверенный. Побольше понтов, поменьше осторожности. Мол, я здесь в полной безопасности. Приехал покутить. Байкал посмотреть. Ну и делишки кое-какие обтяпать. Какие? Бизнес, брат!

Почему-то Алексей был уверен, что убивал мужчина, если факт убийства все же имел место быть. И что преступник был не один. В одиночку такое дело не провернуть.

Об этом говорил и авиабилет, купленный по банковской карте Руслана Семеновича. Кто-то тем рейсом в Казахстан все-таки улетел вместе с гаджетами Скворцова. А вот сообщник остался. Почему? Вопрос.

Вопросы, вопросы… Сегодня на них все равно нет ответа: ночь на дворе. И самое разумное – это лечь спать.

А вот завтра…

Под окнами и в самом деле постоянно проезжали машины. Все так, как говорила Татьяна Скворцова. Гоняли мотоциклы, такое ощущение, что без глушителей. Гремела музыка, когда местные лихачи везли подгулявших клиентов. Видимо, что-то и у них по ночам работает, какие-то злачные заведения.

Но Алексею удалось уснуть. Эта первая ночь в Иркутске прошла для него более-менее спокойно.

Чего не скажешь о его первом в этом городе дне.

Алексей Леонидов. День первый

Открыв глаза, Алексей машинально потянулся к смартфону: посмотреть время. Девять утра. Мысленно произведя нехитрые арифметические действия, Леонидов ахнул: какого черта?! В Москве четыре часа ночи! Сказать «утра» язык не повернется. В это время люди спят глубоким сном!

Но музыка под окнами и в самом деле была громкой, хотя и не бравурной: что-то лирическое, однако в уши лезла настырно. Алексей попытался было еще поспать, но тщетно. Пришлось вставать.

Местный ресторан удивил. Во-первых, тем, что ему предложили бокал игристого, для настроения. Для отеля, чей рейтинг всего три звезды, – роскошно. Открытая бутылка стояла тут же, в ведерке со льдом. А рядом девушка. Миловидная, как отметил Алексей. Да что там скромничать? Красотка! Причем, не из тех, кто продает свои прелести на сайтах для взрослых, устраивая разнузданные стримы. Сама чистота и невинность: русая коса, цвет натуральный, волосы здоровые и аж блестят, свежее личико практически без косметики, потупленный взгляд и даже легкий румянец проступил, когда красавица спросила:

– Могу я вам чем-то помочь?

– Да я вроде все вижу, – улыбнулся Леонидов. – Вон кофемашина, вон пирожки, а слева омлет и, похоже, блинчики.

– Тогда скажите, пожалуйста, из какого вы номера?

– Из триста третьего.

Ему показалось, что девушка смешалась. Да еще и ее вопрос:

– Вы уверены?

Он молча достал из кармана джинсов карту-ключ. Спросил:

– А что не так с триста третьим?

– Все в полном порядке, – ответила девушка, но алые губы побледнели. Вот тут-то Леонидов и услышал: – Бокал шампанского для настроения?

– Лучше морс.

Рядом с узкими бокалами для шампанского в ряд стояли внушительных размеров сосуды для морса из облепихи: каждый на пол-литра, не меньше. Щедро!

– Вы в командировке?

«А не много ли вопросов, красавица?»

Но живец как-то должен трепыхаться. Делать все, чтобы хищная рыба его заметила и захотела слопать. Поэтому Алексей, явно заигрывая, сказал:

– Как вы догадались?

– Вы ведь один. В туристическую поездку едут семьей.

– А если жена и детишки еще не проснулись и отдыхают в номере?

– В триста третьем?!

– Так что с ним все-таки не так?

– Он тесный и… шумный. А еще там все ломается. В нем, как правило, командированные останавливаются, которым все равно. Они намаются за день и засыпают как убитые, несмотря на шум.

– Угадали! – подмигнул Алексей. – Я здесь по делам… Знаете, я все-таки буду шампанское. Только вечером. И пить его в одиночестве как-то не комильфо, не находите?

– Это ваше дело, – не поддалась она на откровенную провокацию: предложение поужинать вместе.

– А вы допоздна работаете? – не отступал Алексей.

– Я сегодня не обслуживаю клиентов в ресторане, – уклончиво ответила девушка. – Не моя смена.

Ага! Они еще и официантками вечером подрабатывают! Добровольно или принудительно? Как-никак чаевые. На завтраке они не положены. Хотя… благодарность ведь всегда приветствуется.

Появились еще постояльцы, мужчина и женщина средних лет, и Леонидов отошел к кофемашине. Пока он делал двойной эспрессо, супружеская пара налила шампанского, прихватила фрукты с сыром и удалилась. Можно было продолжить интересный разговор.

– Так как насчет моего предложения? – вернулся Леонидов к девушке.

– Какого предложения?

– Поужинать вместе.

– Ой, я не расслышала!

– Я первый день в Иркутске. Будьте моим гидом. Боюсь ночью идти через парк.

– Так и не идите.

Что ж, с первого раза не получилось. Возможно, Алексея будут проверять: в самом ли деле приехал в командировку, один ли, как расплачивается – картой или наличными.

– Скажите хотя бы, как вас зовут? – улыбнулся он, стараясь выглядеть непринужденно. Хорошим актером Леонидов не был, а тут следовало сыграть мужской интерес, и так, чтобы объект не заподозрил фальшивку. – Я Алексей.

– А по отчеству?

– Это не обязательно.

– И все-таки. Вы ведь гораздо старше.

– Обидно. Но раз так… Алексей Алексеевич.

– Мария, – после двухсекундного колебания все-таки сказала девушка. Но – Мария. Держит дистанцию.

Зато Леонидов ее мгновенно сократил:

– Чудесное имя! Так я надеюсь, что мы еще встретимся, Маша. И приятно проведем вместе время.

Слышала бы его сейчас Сашка! Прямо записной пикапер! Клеит девицу уже за завтраком!

Появились еще гости, и Леонидов наконец ушел искать свободный столик, прихватив красной рыбки. Да-да, и она здесь имелась! Завтрак был щедрым, и это хоть как-то объясняло наличие у этого отеля постояльцев.

Шампанское, хороший кофе, свежая выпечка, да еще красная рыбка, явно местная… Не все так ужасно. И обслуживание на уровне: на ресепшене миловидная администратор, на завтраке дежурит и вовсе красотка. Наверняка прошли кастинг. А претенденток хватало.

Наслаждаясь завтраком, Леонидов прикидывал, с чего начать расследование. Вечером ужин в местном ресторане, это понятно. Хорошо бы в приятной компании. Не удастся Машу уломать, сойдет и администраторша. Надо бы к ней подкатить, подарить для начала шоколадку и попытаться разговорить.

Еще одно важное дело: установить контакт с местной полицией. Они, конечно, не обрадуются. Уголовное дело так и не было возбуждено. А частных сыщиков никто из законников не любит. Да что там! На дух не выносит!

Если только повезет.

Но – не повезло.

Старший лейтенант Боярский окончил Московский университет МВД, вернулся на родину и служил теперь дознавателем как раз в том отделении полиции, куда и обратилась с заявлением о пропаже мужа Татьяна Скворцова.

Друзья в столице у Боярского, само собой, остались, и в прошлом году он даже приезжал в Москву на новогодние праздники. Леонидова по цепочке вывели на нужного человека и дали лейтенанту отличную характеристику. Мол, парень толковый и душевный.

Ха! Когда Алексей набрал номер, голос в эфире был чуть теплее октябрьского дождя:

– Слушаю вас.

– Леонидов Алексей Алексеевич, – представился он. – Из Москвы. Вам должны были позвонить насчет меня.

Я от Ивана Ивановича. Который знает Петра Петровича. А тот работает вместе с Пал Палычем. Как-то так.

– Мне звонили, – голос Боярского стал еще холоднее. – Просили помочь. Только я не понимаю чем. Мы с частными сыщиками не контактируем.

– Я частным сыщиком не родился. Вам про меня хоть что-нибудь рассказывали или ограничились словом «свой»?

– Кое-что рассказали. – Боярский говорил крайне неохотно. – А чего из органов ушли? Большой деньги захотелось?

– Да.

Не объяснять же про Сажина [1], про приказ, который выполнять не хотелось, а надо, потому что приказ; про свое состояние после… когда Алексей не нашел в себе сил вернуться на любимую некогда работу и отправился в свободное плавание. Это долго, да и лишнее. Кто они друг другу?

– Если бы не Борька…

Видимо, Борька был началом цепочки. Друг, с которым Боярский вместе учился в универе и к которому приезжал прошлой зимой. Потому что Леонидов никакого Борьку не знал.

– Мы могли бы встретиться?

Он еще не решил, как обращаться к парню. Сергей – фамильярно, тем более после такого «горячего» приема. Сергей Евгеньевич? Да ему и тридцати еще нет. Товарищ старший лейтенант? Они не на работе.

Видимо, и Боярский с этим не определился. Так и обращались друг к другу: безлико, на вы.

– Я до вечера занят. Работа.

– А в обеденный перерыв?

– Работы у меня много.

Какой упрямый!

– Ты вы хотите мне помочь или нет? – потерял терпение Алексей. А то придется Борьку искать. И найдет ведь!

– Почему вы не можете подождать до вечера?

– Потому что вечером у меня запланирована встреча.

– Как будто это вы на работе, а не я, – хмыкнул Боярский.

Ну и характер!

– Я вас уламываю дольше, чем девушку, с которой собираюсь поужинать, – все-таки не удержался и съязвил Алексей.

– Так это никакие не дела! Понятно, московские понты. – И у Боярского нервы сдали. Тоже нахамил. Ну не любят в провинции москвичей, и это еще мягко сказано.

– Хотите, верьте, хотите, нет, но встреча деловая.

– Ага. В ресторане. А чего на улице не встретиться?

Это называется: нелюбовь с первого слова. Ну и как им дальше работать вместе?

Ведь если все серьезно, получается, иркутская криминальная полиция прощелкала труп. А может, и не один. Вдруг здесь, в отеле, орудует банда?

– На улице слишком шумно, а мне надо человека разговорить. А для откровенного разговора расслабить, – Алексей постарался говорить спокойно. – Подробностями этого разговора я охотно с вами поделюсь, но на ужин пригласить не могу. Не хочется светить свои связи с полицией в отеле и в ресторане при нем. Поэтому вам предлагаю встретиться в парке.

– В каком еще парке?

– Где цветет черемуха и полно исторических надгробий. Рядом с отелем, в котором я остановился.

– А, вы про бывшее кладбище… Понятно. Хорошо, я могу туда подойти, – сжалился Боярский.

Алексей с неприязнью подумал, что место работы дознавателя недалеко. И чего ломается? Цену набивает?

– Вот и отлично: прогуляемся и поговорим. Во сколько? – нетерпеливо спросил Алексей.

– Скажем, в час. Хоть это и будет стоить мне обеда.

– Я вас чем-нибудь угощу.

– Обойдусь, – буркнул Сергей, чтоб его, Евгеньевич.

– А я пока осмотрюсь.

– Встретимся на автобусной остановке, напротив торгового центра, – и Боярский дал отбой.

Алексей тяжело вздохнул: ох, как же непросто придется! Но без полиции ему не обойтись. Заявление-то тогда, год назад, они приняли и провели предварительное расследование. А во времена тотальной бюрократии ни один документ не исчезает бесследно.

Чтобы отказать в возбуждении уголовного дела, должны быть основания. Вот эти основания Алексея и заинтересовали. Точнее, детали. В общих чертах он знал, как все было. Но неужели на видеозаписях из отеля не обнаружилось ни одного подозрительного лица, с которым контактировал Скворцов?

В том-то и штука: ни одного! Или сотрудникам гостиницы удалось это скрыть. А это подтверждало версию о группе лиц, которая практикует преступную деятельность под крышей популярного в Иркутске отеля.

До назначенного времени было еще далеко, и Леонидов отправился знакомиться с окрестностями.

Третье, чем приятно удивил отель после игристого на завтрак и ассортимента блюд в буфете, – это швейцар на входе. Три звезды?!

Леонидова смерили профессиональным взглядом и наконец открыли перед ним дверь:

– Прошу.

Алексей приободрился. Швейцар – это еще более ценный свидетель. Пропал-то Скворцов днем! А швейцар наверняка томился возле дверей и детали запомнил чисто на автопилоте. Надо будет и с ним поговорить. Ну тут просто: деньги. Под видом чаевых можно щедро заплатить за информацию.