Читать онлайн Уроборос

Глава 1

Тёмную шахту тоннеля покрыла пылевая завеса. Дощатый коридор проникал вглубь недр земли, освещаемый тусклым огнём керосиновой лампы, подвешенной к потолку. По стенам тянулись витки проводов, покрытых изоляционным материалом. А под дощатым полом были пущены металлические трубы, чье предназначение уже давно стало загадкой.

Из ответвления неподалёку проявилось тусклое свечение. С каждым дуновением хладого ветерка, ласкающего тутошние бесчувственные стены, это свечение становилось всё более выразительным. Вскоре вслед за светом послышалось и глухое шлепанье шагов

– Рë, – послышался дрожащий голос, – давай, наверное, вернёмся, пока не поздно. Нам еще нужно выполнить дневную норму.

– Диа! – В проходе показалась фигура худощавого юноши, около 6 футов в высоту. Он был одет в зелёный комбинезон, протертые до дыр рабочие туфли и серую майку поло. На голове был налобный фонарь, освещающий путь. – Я ж тебе уже говорил: я нашёл родник. И если нам удастся воспользоваться его богатствами, мы сможем вообще больше не работать.

– Какой же ты все-таки дурак, Рë, – выпалил следовавший за юношей Мо. Он был немногим младше Рë – всего на год-два. В ближайшем месяце ему должно будет стукнуть пятнадцать – по меркам, установленным раджей, возраст зрелости. Но несмотря на разность в возрасте Мо был спокойнее и сдержаннее Рё. – Ты что, забыл уже, что все грунтовые воды, попадающие в пещеры и шахты, принадлежат радже? За сокрытие найденного источника нас просто сгнобят на работах.

– Верно, – поддакнула девушка в мужской робе. Её засаленные волосы были заплетены в длинную русую косу, перекинутую через плечо. Руки были на удивление жилисты и сильны, а кожа огрубела от тяжёлой, грубой работы в шахтах. – Давай вернёмся и сообщим об этом распорядителю. Может, нас даже отблагодарят двойным пайком. – В её глазах заискрились мечтательные огни.

– Нет, – наотрез отмахнулся от своих соратников Рë. – Это наш путь к лучшей жизни, я в этом уверен.

Мо и Диа синхронно выдохнули и осунулись под тяжестью твердолобости своего друга. Но несмотря на возражения и несогласие, они пошли дальше за увлечённым несбыточными надеждами Рë.

– После северо-восточной развязки нужно свернуть во второй проход налево. Я пометил это место на своей карте – не потеряемся, – сказал он, обернувшись к друзьям, и похлопал передний карман в комбинезоне, как бы давая понять Дие и Мо, что, покуда карта тут, им не стоит переживать насчёт того, что они потеряются.

Когда они проходили расширившуюся залу подземного мира, сзади них послышался какой-то писк.

– А-а, – взвизгнула Диа.

– Что, что там? – встрепенулся Рë, резко развернулся одним прыжком и направил фонарь в сторону послышавшегося шороха.

– С тобой всё нормально? – побеспокоился Мо.

– Да, – выдохнула Диа. Сердце колотилось как бешеное, готовое выскочить в любую секунду.

– Тоже мне, пугливые, – послышался задорный голос Рë. – Это ж всего-навсего крыса, а вы столько шуму понаделали.

Под ногами что-то засуетилось и вновь раздался писк. Рë подсветил этот участок земли фонарём, и в то же мгновение на секунду стала видна серая крыса. Она была худа настолько, что ребра выпирали из боков. В глазах её горел огонь отчаяния и злобы. Она мимолётно проскочила близ невольных посетителей и унеслась вдоль череды коридоров, вглубь беспросветной тьмы.

– Рë! – с упрёком сказал Мо. – Хватит тебе, ты ж сам испугался!

– Да ничего подобного, – тут же парировал Рë. – Я сразу же рванул вас спасать!

– Безусловно! Сразу же после того, как взвизгнул у меня за спиной, – ухмыльнулся Мо.

Лицо Рë исказилось сначала из-за стыда, а потом от – злости. Такого выдюжить он не мог. Он показал свою слабость перед другими. Рë хотелось провалиться сквозь землю – тут же.

– Всё, хватит, – он оборвал, было начавшего что-то вновь говорить Мо. – Идёмте дальше – мы и так кучу времени прозевали.

И он затопал вглубь подземных катакомб, а вереница его друзей, обомлевших от резкой смены настроения своего друга, поплелась за ним.

Они пронеслись через анфиладу коридоров, сквозивших сыростью и привкусом металла в воздухе. Минут семь они шли, не сворачивая, и, миновав очередные два поворота, упёрлись в стену и завернули за угол. Сверились с картой и продолжили путь. Несколько раз свернули в коридоры-близнецы, отметили начавшиеся из неоткуда старые – но очищенные от ржавчины и ухоженные – рельсы для вагонеток. На нескончаемые жалобы своих компаньонов Рë отвечал, что всё в порядке и они скоро дойдут до нужного места. И вскоре они натолкнулись на сквозной проход в гранитном массиве катакомб.

Подойдя к проделанному кирками панорамному окну (они сразу заметили аккуратно и мастерски выдолбленный проём в толстой стене и её обработанные и отполированные рамки), они аккуратно заглянули внутрь. С той стороны на них взирала исполинская зала природного происхождения. Гигантское помещение, пронизанное сотнями ходов, из которых выкатывались знакомые нам рельсы. В противоположной стене был высечен ключ, который как бы оплетала серебряная спираль. Из нескольких проходов, словно по команде, показались рабочие, катящие чем-то нагруженные телеги.

– Что они тут, – начал было Мо, как послышались какие-то голоса со стороны одного из проходов: – Все идет по плану, – зазвучал хриплый голос незнакомца. – Не отстаём от нормы, так что можете не переживать.

В ответ говорившему поднял голос обладатель баса.

– Я в вас не сомневаюсь, но вы тоже поймите: начальство дотошно и скрупулёзно в отношении поставок. Боятся, что их все подведут. Вот только кому в голову такое придет. – Они в унисон засмеялись.

Из далёкого узкого прохода показались две фигуры. Одна – обладатель грудного баса – была одета в странную одежду: строгий чёрный костюм с повязанным на шее синем галстуком – это выглядело чуждым, поскольку подобное здесь никто не носил. Вторая – мужчина с хриплым голосом, который носил привычную зелёную робу со спиральным символом на вышитом переднем кармане.

– Это уж точно, – подал мужчина в робе. – Совсем уже пелена наслаждений закрыла глаза.

– Главное – чтобы эти гекатомбы приносили пользу и выгоду для каждого. – Он, видимо, по старой привычке поправил пиджак. – Тогда все будут сознавать, что всё под контролем скрытого бомонда.

Тройка друзей скрылась за выступом гранитного окна, боясь издать малейший шорох, не двигаясь. Ноги и тело словно слились с окружением, обратившись в мраморное изваяние.

Раздался резкий удар. Кто-то из рабочих отвлёкся, и тележка чуть не слетела с рельс. Мужчина в смокинге тут же встрепенулся.

– Ты что тут устроил, идиот! Если хоть дюйм товара будет испорчен – сам займёшь его место. Будешь забракован.

Рабочий тут же распластался в извинениях и поспешил вернуть всё на место и продолжить работу.

– Кажись, нам лучше потихоньку уйти отсюда, Рë, – подметил Мо, вновь пригнувшись за каменное укрытие. – Думаю, нам не поздоровится, если нас тут заметят и сцапают.

– Но что же у них там такое, – задумчиво произнес Рë, упершись взглядом в одну из вагонеток. – Как вы думаете? – Он обернулся к остальным.

– Да какая разница, что там, – встрепенулась Диа, – послушай, пожалуйста, Рё: здесь опасно. Нам не стоит совать нос не в свои дела.

– Разве вам не интересно? – Рë вновь взглянул на рабочих, тащащих что-то неизвестное, после чего резко дёрнулся и издал гулкий шум.

Все застыли. Мужчина в костюме и вахтовик встали настороже и заозирались по сторонам в недоумении.

– Так-с, ладно, – испуганным голосом обратился Рë к взволнованным друзьям, – видимо, нам и вправду пора.

Компания двинулась обратно по тому же пути, которым добралась до этого тёмного витража.

– Может, просто далёкий гул… – обратился к стоящему рядом управленцу проверяющий мужчина в смокинге. – Проверьте близлежащие ходы, если кто есть – схватить, обездвижить и приволочь сюда.

– Как скажете, камергер. – Вахтовик двинулся к подчинённым и стал раздавать команды.

Друзья уже проносились мимо предпоследнего поворота, как вдруг Рë воскликнул вне себя от происшедшего: – Карта! – Остальные остановились и в унисон выпалили: – Что? Что такое?

– Карты нет, – в ответ сказал запыхавшийся Рë, – видать, я не заметил, как обронил её на одном из поворотов, когда сверялся с маршрутом.

– Да брось ты, – попыталась отвлечь друга Диа, – от неё только бед больше. Пойдём. Мы успеваем в пору – к концу свободного времени прежде, чем прозвучит сигнал к работе.

– Как же мы потом найдём родник, – продолжал досадовать Рë.

– Прекрати! – не выдержал Мо. – Ты сам знаешь, что долго им пользоваться ты бы не смог. Так что нечего переживать о несбыточном. – Мо отвернулся от остальных и поплелся к выходу. Диа вперла в него свой взгляд, потом пронзительно сверкнула своим рубиновым взором на Рë и, мимоходом проговорив «Пойдём», отправилась следом.

– А как же… Но ведь, – замялся Рë в тщетных потугах найти выход из этой ситуации. Но так и не найдя верного решения, смирился с утратой и, горько вздохнув и напоследок взглянув в глубокую и хладую тьму пещер, пошёл за своими друзьями.

Троица друзей выскользнула из парадного входа в томительные катакомбы и прошмыгнула мимо, задремавшего рядом работника, поставленного стеречь проход.

Миновав пару десятков метров, Рë подметил: – Тоже мне защитник святой скважины – дрыхнет на посту. А ведь из-за таких вот работничков дети и шастают по опасным местам и впадают в передряги. Верно, ребята? – он обратился к друзьям, усмехаясь.

– Вот тебе всё посмеяться, – в ответ сказала Диа, – нет бы хоть раз спокойно подумать, к чему всё может привести. Так и до беды один шаг.

– Вот именно, Рë, – подтвердил Мо, в следующий раз, будь добр, посоветуйся с нами, прежде чем что-то предпринимать.

– Ой, ладно вам, – отмахнулся Рë, – всё ж нормально, нечего бухтеть.

Мо взглянул на время.

– Нам пора, с минуты на минуту прозвучит сигнал. Не хотелось бы из-за какого-то лоботряса получить нагоняй от бригадира.

– Ты кого лоботрясом назвал? Да я за общее дело. Как ты можешь такое говорить?

– Пойдем, деятель.

Диа и Мо направились в сторону карьера, а Рё побежал за ними, упрекая их в непонимании его натуры и прочего.

В конце смены, когда все уже стали расходиться по баракам, наша троица стала думать, куда пойти. И Рё воскликнул:

– Пойдёмте лучше в лавку старика Гарно. Думаю, он нас чем-нибудь да угостит.

– Даже если дедушка добрый, не стоит постоянно пользоваться этим, Рë. Он ведь в таком же положении, как и мы. Может лучше сходим на глубокую скважину покидаем камни. Посмотрим, у кого дольше камешек будет лететь до низу. Как думаете? – обратилась к шедшим по бокам от неё друзьям Диа.

– Да что швыряться этими обломками сталактитов и сталагмитов. Нежели мурой заниматься, лучше посидеть с дедком. Авось чего и расскажет интересного.

– Что бы Рë ни говорил, но в этом я с ним согласен, – откликнулся Мо, – дедушке уже шестой десяток идёт. Истории у него всё никак не иссякнут. Поэтому с ним как-то поинтересней.

– Ну как хотите, – пожала плечами раздосадованная Диа. Ей сильно не хотелось занимать дедушку всякими пустяками.

Они двинулись к торговой лавке старика Гарно, расположенной на шестом внешнем кольце обители – одном из самых бедных и затхлых колец города. Лавка была высечена в скале седьмого внешнего кольца и выходила пустыми окнами к центральной резиденции раджи Марова. Старик Гарно торговал бытовыми вещами: свечами, масляными фонарями и насосами, жилетами, изредка консервами и налобными фонарями. Лавка вся была покрыта причудливой лепниной со странными витиеватыми узорами, кое-где уже отваливающимся от стен и потолка.

Прежде чем войти внутрь, тройка друзей дважды позвонила в навесной звонок, потянув за верёвочку.

– Да-да, сейчас, – послышался из кладовой бодрый, сильный голос. Вскоре в проёме появилась крепкая фигура. Гарно было уже шестьдесят четыре года, а он всё так же был подтянут и свеж, как и в свои двадцать. Его длинные волосы, достигающие поясницы, были собраны в пучок и зафиксированы какой-то спицей. Руки его наделены природной силой и мускулисты. А голос звучал с юношеским задором, словно это говорит и не старик вовсе. Но влияние лет прослеживалось в неизменной хрипотце и морщинах, скучковавшихся близ глаз, лба и блеклого рта.

– Привет, старик Гарно, – поздоровались мальчики. А вслед за ними раздался радостный визг.

– Дедушка! – подбежала к старику Диа. – Как ты?

– Диа, ха-ха, дорогая моя. – Он крепко обнял девочку и резко приподнял над собой, чуть не ударив её об потолок, в ответ на что раздался радостный возглас девочки. Он плавно опустил Дию на пол. – Что вы тут делаете, ребята?

– Скучно нам, Гарно, – подал голос первым Рë.

– Да, – тут же отозвался Мо, – мы думали, может, ты нам что-нибудь расскажешь интересное.

– То есть пришли послушать историй, верно? Ну что ж. Всё равно посетителей сегодня не намечается – до закрытия считанные минуты. Так уж и быть что-то да расскажу. Вы только скажите мне на милость, чего бы вы хотели?

– Расскажи про приключения, – взорвался Рë, пропитанный духом авантюризма, чуть ли не подскочив до потолка.

– Только не страшное, – поежилась Диа, устроившаяся на коленках дедушки.

– Я бы лучше что-нибудь про жизнь на поверхности послушал, – помялся Мо.

– Что ж, приключения… без пугающих подробностей… и связанное с прошлым, – задумчиво произнес Гарно, почесывая указательным пальцем подбородок. – Хорошо, сейчас всё будет. Присаживайтесь. – Он махнул рукой по направлению к стоящим неподалёку стульям и передвинул подсвечник к центру глиняного стола. Стоявшие до этого Рë и Мо сели и упёрлись руками о стол.

Старик Гарно окинул взглядом сидящих, потрепал по волосам милую Дию, покосился на дальний прожектор, подвешенный под сводом исполинской залы, в которой образовался этот город, и заменяющий под землёй былую Луну. Тщательно обдумывая с чего начать, он помедлил.

– Было дело лет сорок назад, – мне тогда, помнится, двадцать стукнуло. Понятное дело, ходил довольный, как кот, весь испачкавшийся в сметане. – Ребята покосились на Гарно. – Присказка такая – давнишняя, – пояснил тот. – Так вот. Такой весёлый ходил несколько дней, вы не представляете. А чего б, как говорится, и не радоваться. Я ведь наконец могу перейти в первый сектор раскопок! В самый продуктивный и удачный сектор. Что ни день – находка. Вот оно, думаю я, начало шикарной жизни. Добуду что-то этакое, золотое, с кучей редких примесей – и перевезу семью на кольцо пятое, а быть может, так случится, и четвёртое. Идёт вот всё хорошо, как – случится же! – объявили комендантский час и чрезвычайное положение. Говорят, какие-то умы, работники из – как вы думаете? – первого сектора, оглушили здешнего охранника и сбежали в какой-то из ходов.

– А почему они это сделали? – перебил старика Мо.

– Официально объявили, что они наткнулась при раскопках на залежи какого-то природного газа, вызывающего галлюцинации и помутнение рассудка, из-за чего свихнулись и стали творить бесчинства. Чтобы всё выглядело как можно более естественно, ту зону оцепили, изолировали и запретили к ней приближаться.

Но в народе была и другая мысль. Кто-то из их товарищей по бригаде рассказывал, что старший из нарушителей – Им – его имя – постоянно говорил обиняками в отношении тогдашнего правителя. Что, мол, раджа нас держит в рабстве и мир на поверхности цел и невредим.

– Что за идиот, – вставил Рë, – каждый ребёнок знает, что несколько веков назад случилось. Тогда внезапно усилилась солнечная активность, из-за чего доза радиации, поступающая на Землю, проредила озоновый слой и пала на людей. И чтобы выжить, люди ушли под землю, основав несколько значительных городов, которые процветают по сей день.

– Да, Рë, – осклабился в приветливой улыбке старик Гарно, – однако у него была своя идея. Что, вроде как, ничего этакого не случалось, а тогдашние государи сговорились изменить жизнь людей и запрятали всех под груду земли. И якобы на поверхности до сих пор существует цивилизация. Тогда-то он и нашёл человека, которого смог убедить в своей теории и составил план, по которому они смогут добраться до какого-то люка, ведущего наверх.

В середине своей смены они притворились, что нашли что-то плотное, неподвластное кирке, и оповестили местного смотрителя. (Тогда по протоколу в случае странной находки шахтёры должны были позвать на место назначенного на ту зону смотрителя, чтобы тот убедился в нахождении не нечто тривиального и обыденного, а чего-то ранее неизвестного. Тогда смотритель должен был вызвать особую бригаду, которая бы смогла аккуратно вытащить из земли находку, и после тщательной экспертизы тех, кто обнаружил этот предмет, могли бы наградить – в зависимости от ценности находки.)

Смотритель, блюдя правила, подошёл к указанному месту. Пока помощник отвлекал смотрителя, Им обошёл того со спины и ударил тупой стороной кирки по голове. Было время обеда, из-за чего других работников на местах не оказалось, а Им со своим соратником нарочно задержался и выждал момент. Они раздели и обыскали бесчувственное тело смотрителя, приватизировали все, что посчитали нужным, и запрятали того в заранее приготовленную нишу в скале, предварительно засунув ему в рот кляп, наскоро сложенный из порванной рубахи, и связав по рукам и ногам. Решив поторапливаться, покуда перерыв не закончился и не вернулись шахтёры, они нырнули в зев хода, через который их путь лежит ежедневно. Пройдя через десяток ступеней, они увидели, как на повороте заиграли огни и тени. За поворотом расположилась комната отдыха для рудокопов. Они опустились на живот и миновали эту комнату по-пластунски. Аккуратно, стараясь не издавать ни звука, они пронеслись через этажи этого многоуровневого хода и, достигнув выхода близ седьмого внешнего кольца, убедились в том, что вокруг ещё тихо и их никто не ищет, и двинулись дальше, вверх.

Не знаю сколько и где они шли, но вскоре стало известно, что эта парочка наткнулась на патрулировавшую ту часть катакомб охрану. Слегка замешкавшись, патруль открыл по ним огонь. Товарищ Има оказался не больно преданным и, решив сохранить свою шкуру, сдался при первой же возможности. Им пытался его остановить, но не успел. Тогда Им в полном отчаянии кинулся бежать дальше, сверяясь с картой. Если честно, не знаю откуда вдруг объявилась эта карта, кто-то говорит, что он её украл, а кто-то – что он получил её от своего дедушки. Странная вещь… Гхм, что-то я сбился.

Так, каким-то чудом ему удалось обезвредить одного из членов патруля и отобрать у него оружие. Тогда без долгих раздумий он начал палить по всем в надежде спастись. Он был опьянен возможным бегством и стрелял, не целясь и не сознавая, что делает, – это привело к тому, что он ранил нескольких членов патруля и убил одного. Да, вот это заварушка была. Оставшиеся в живых не стали его преследовать – думали, куда он денется в этой бесконечной паутине ходов. В довесок ко всему прочему одному особенно меткому патрульному удалось попасть то ли в бедро, то ли в поясницу – никто точно не увидел, куда всадилась пуля. Все посчитали, что раненым он далеко не уйдёт. На том и порешили: вернуться в центр управления и собрать отряд для поимки сумасшедшего. А Им, радуясь тому, что препятствие на его пути исчезло так быстро – всего лишь пришлось убить одного человека, – двинулся дальше, к цели.

Что ж, пока сотрудники добрались до центра управления, пока следственная группа приступила к допросу сдавшегося подельника Има, прошло немало времени. Им успел преодолеть десять километров по затхлым бесчисленным коридорам, построенным, казалось, вразнобой и без какого-то ни было предназначения.

Поисковой отряд снарядили и отправили за ним. Но в течении двух суток ничего так и не было обнаружено. Ни одного следа засохшей крови не было найдено в бесчисленных коридорах. Поговаривают, что один из членов поискового отряда видел какой-то люк, установленный на потолке одного из ходов, и вроде как он выглядел повреждённым, словно его недавно вскрыли чем-то металлическим, наподобие кирки, и наскоро закрыли. Но этого никто не подтвердил. На третий день поисков, раджа выступил по громкоговорителям с речью, где значилось, что все выходы из коридоров были заблокированы, в районе третьего сектора был обнаружен беглец и захвачен под стражу. Никто не видел, как его выводили из ходов – даже сотрудников ни у одной из парадных не было замечено. Если верить объявленному, Има четвертовали в одной из камер. Но многие так этому и не поверили.

После данного происшествия провели расследование, итогом которого стала новость: помешавшийся работник, числившийся в первом секторе раскопок, именуемый Имом Арбено, был выходцем из четвёртого сектора седьмого кольца – самой бедной и низкооплачиваемой зоны раскопок. Позже был переведён в третий сектор, а после – и во второй ввиду хорошего показателя добычи ископаемых, прилежной работы и отменной рекомендательной от каждого из управленцев в этих зонах. По итогу тех, кто составил рекомендательные письма, лишили должности и отправили на каторгу в самую неблагодарную часть катакомб.

А работникам запретили переводиться в другие сектора. Из-за чего моё торжество быстро оборвалось. Остался я прозябать в третьем секторе, – закончил Гарно. Он приосунулся и помрачнел. Ребята смотрели на него сочувственными глазами.

– А как вы думаете, ему удалось выбраться на поверхность, – подал первым голос Мо.

– А? – как бы очнувшись ото сна, произнес старик Гарно, – я… думаю… Всякое может быть. Авось и выбрался, только погиб сразу же. А может его и вправду сцапали. Кто знает? – Гарно чуть ли не вскочил. Он странно засуетился, как бы вспомнив о чём-то не сделанном.

– Скоро уже отбой будет – вам пора, – он медленно поднялся с места и опустил уже было задремавшую Дию с колен. Мальчишки встали и придвинули стулья к столу. Старик Гарно довёл троицу до двери и, попросив немного подождать, исчез в проходе. До отбоя оставалось около десяти минут. Уже прозвучал второй сигнал. Удивительно, как заволокла их эта история: они просидели здесь около двух часов. Вскоре в проходе возник старик Гарно, неся в руках какой-то кулёк.

– Берите, угощайтесь. – Он улыбнулся своими жёлтыми зубами.

– Спасибо, старик. – Спасибо, дедушка, – отозвались ребята.

Они вышли из лавки и двинулись в сторону спален. Старик Гарно стоял в проходе и провожал их взглядом. Вдруг он постучал несколько раз по филëнке и мрачно произнёс:

– Эх, голытьба. Сколько же вам ещё предстоит узнать и ощутить своими хрупкими и тонкими телами и умами. Надеюсь, все не свалится на них одним махом, иначе, боюсь, если не все, то многие покинут этот мир.

Безрассудство и неуверенность приводят к печальным последствиям. Когда ты не знаешь, что делать и как поступить, и всё пускаешь на самотёк – обстоятельства сами выстраиваются вокруг тебя. Вот только эти обстоятельства, как правило, носят скверный характер. Чтобы обстоятельства не подчиняли тебя, а сами подчинялись тебе, нужно иметь холодный ум и делать всё, что есть в твоих силах, ведь только полная отдача ликует, радуя человека и даруя ему то, чего он так желал.

Глава 2

Прожекторы, прикреплённые к железным балкам, удерживающим стены от развала, тускнели с каждой секундой. Рë, Мо и Диа неспешной походкой форсировали рынок, начинённый пустыми лавками и вывесками. Пусто. Даже глазу не за что зацепиться, лишь мышь или крыса раз-два пробежит под ногами и скроется в ближайшей подворотне.

– С отбоем жизнь тоже погружается в сон, – пессимистично подметил Мо.

Триада оглядывала окрестности. По бокам от главной дороги стекали с креплений затхлые вывески с вычурными названиями. А за рынком, прямо по центру перевёрнутой Вавилонской башни, сооружённой как можно ближе к центру Земли, высилась резиденция раджи. Формы она была неестественной, искривлённой. Наподобие многогранника Силаши, прорезанного по горизонтали сеткой окон и возвышающегося своей многоуровневой и многотонной громадой на добрую сотню метров над землей. Опоры впивались в отвесные стены и пронизывали резиденцию насквозь, соединяя меж собой центр карьера и потолок, в попытках удержать исполинскую громаду, сродни небольшому городу. Тонкой горящей жилкой на теле резиденции проявился луч света, нашедший своё пристанище в центральной спальне раджи.

– Глядите! – окликнула остальных Диа. – Раджа ещё не спит. Интересно, что он делает?

– Нам ли знать? – выдохнул Рë. – Его дела – давно забытые заботы. Нам их не понять, как и его самого. Не даром же раджа избирается “серпом”. Они-то уж точно знают, кого выбирать.

– Возможно, – задумчиво ответила Диа.

Мо промолчал.

Они исподволь подходили к спящему лагерю. Мимо прошмыгнула серая кошка с рубиновым взором. Мо вздрогнул. Тень от фонаря исказилась, поглотила близ стоящую тумбу, наскоро сколоченную из досок, и, вздымаясь всё ближе к глиняному уступу, окрасила стены своим безжизненным тёмным пятном.

Тусклый отсвет барака показался из-за угла. Стройные стены оцепили территорию на несколько гектар, приютив внутри немытые тела и подарив им единственное место, которое люди могли бы назвать своим домом. Брезентовая штора была отодвинута и закреплена на крючке. Гудел генератор. Искореженная прядь света падала на гранитный пол. Приблизившись к входу, они остановились. Диа выглядела понуро и устало. Ноги еле держали, а глаза уже начинали слипаться.

– До завтра, что ли, – помялся Рë.

– Да, – Диа натянуто улыбнулась.

– Доброй ночи, Диа, – обратился Мо. – Не переживай, всё будет нормально. Как обычно назначат на завтра отработку в счёт обеда – и всё. Ничего тебе не сделают за потерянный инвентарь.

– Действительно, – подхватил Рë, – Они вообще сами виноваты. Нужно было предупреждать, что там образовался завал. Они ещё должны тебя наградить за такое. Ты ж все-таки рисковала собой.

Диа ободрилась и хихикнула.

– Спасибо, мальчики. И вправду, что-то я навыдумывала всякого. Доброй ночи вам. Завтра увидимся! – Она вскинула руку и помахала. Двоица помахала в ответ. Обернувшись, Диа тут же резвым ходом, словно ей и не приходилось сегодня протопать более пятнадцати километров, упорхнула за угол в сторону женских спален.

Двоица смотрела в направлении угла, за котором скрылась тонкая фигурка Дии. Они чего-то выжидали. Первым заговорил Рë.

– Пойдём, что ли.

– Секунду.

Вдалеке зазвучал высокий женский голос и захлопнулся громоздкий замок.

– Пойдём.

В ряд выстроились кровати с точеными тумбами. На затхлых кушетках с отсыревшими матрацами расположились лагерем сотрудники третьего сектора. Под потолком у жёлтой лампы кружил рой мух.

– Объявились наконец, прогульщики.

За спинами обоих выросла строгая фигура юного парня с нашивкой в виде золоченой каски.

– Бригадир Пир, – удрученно выдохнул Рë. Он изобразил наиболее дружелюбный вид. – Мистер Пир, здравствуйте! Как поживаете?

– Отбой был двадцать минут назад. Где вас черти носят? – упрекнул их Пир своим строгим, по-юношески мягким голосом.

– Нас? – слегка замялся Рë.

– Нам… карточки выдавали на еду. Старые потеряли, а новые всё никак не могли найти в конторе, – на ходу выдумал Мо.

– Правда? – Пир взглянул на Рë.

– Самая что ни на есть правда, – отчеканил тот.

– Допустим. Но всё равно вам будет сделан выговор за опоздание. Ещё раз такое повторится – будете переведены в четвертый сектор.

– Да ладно вам, – тут же всполошился Рë, – всего лишь разочек опоздали на двадцать минут. Что здесь такого? Не нужно сразу рубить с плеча.

– Разочек? Хватит устраивать тут спектакль. Это уже неоднократно повторялось. Так что никаких пререканий. – Он не сильно шлепнул Рë по голове планшетом с прикрепленным к нему пергаментом. – Ещё раз такое повторится – я вам такое устрою. – Пир вальяжно прошагал мимо койко-мест.

– Ух, напыщенный индюк, – проворчал Рë.

Утро началось странным образом. Рано прозвучал гудок к подъему. Бригадир выстроил весь лагерь в шеренгу и отказывался отвечать на вопросы до того, как не будет озвучено срочное постановление. Вскоре внутрь брезентового гнездилища протиснулись несколько должностных лиц в укороченных темных робах. Пир гусиной походкой пронёсся мимо стоявших навытяжку шахтёров и тотчас очутился напротив новоприбывших.

– Вы здесь за всё отвечаете? Воспитываете молодое поколение, штудируете и направляете старшее? – со скепсисом произнес новоявленный чёрный воротничок, державший шефство над остальными двумя.

На эту нападку Пир ответил с гордостью и достоинством.

– Да, я. И прошу заметить я компетентен в этом, и за моей бригадой никаких происшествий замечено не было. Так что давайте к делу. Для чего вы здесь? – Он выпрямился и важно приподнял голову.

– Эка важный! – пронеслось сразу же по шеренге. – А держится-то как. Туда этих крыс коридорных. Пусть знают своё место.

– Вас должны были оповестить о непредвиденном, я бы даже сказал, вопиющем нарушении. Для этого вам и приказали выстроить их здесь, – процедил мужчина с зоркими и хитрыми глазами как у бродячего кота. Зрачки его были вертикальные и напоминали ромб, филигранно выточенный из гелиодора.

Поднялся гул.

– А ну молчать, – взревел Пир, тут же обернулся к своему напыщенному собеседнику и спокойным тоном произнес. – Мне было приказано всех собрать на утренней поверке раньше установленного времени. А что был какой-то прецедент – мне не сообщили.

– Что ж, – осклабился в блаженной улыбке черный фанфарон, – в данной ситуации все нарушители будут наказаны, а остальные будут тщательно проверены. – Он окинул взором из-под очков выстроенный в неровную линию вал.

– И что же произошло?

– Ночью в запретной части катакомб патрулём был пойман нарушитель. С собой у него имелась карта, по всей видимости, сделанная им лично из подручных средств. Во время следствия было выявлено: нарушитель, причисленный к вашей бригаде – номерной знак коей тридцать семь, – обнаружил родник и, имея злой и эгоистичный умысел, решил его приватизировать. Ввиду установленного закона, гласящего, что все возможно найденные полезные ископаемые и просто несущие полезное действие вещи принадлежат государству, а именно его хранителю – радже. Согласно второй главе пункту четыре «о хищении государственного имущества», нарушитель будет наказан розгами и посажен под стражу на срок двадцать лет. – Он вяло протянул ошарашенному Пиру документ. – Здесь приказ Второго лица. До обеда вы должны будете передать нам вещи преступника и заселить на его место другого рабочего.

Пир взял документ и прочитал. Во время чтения его лицо искажалось всё сильнее. Туча на его лице заслонила всё возможное. В голове звучало без остановки: «Как? Зачем? Почему?».

Оторвав глаза от дрожащего в его руках пергамента, он поднял вдруг отяжелевшую голову и обратил свой взгляд сначала на представителей власти, а потом и на своих подопечных.

– Рë и Мо, – его голос дрожал, а в горле застыл ком, – соберите вещи Каспера и передайте им.

Все были поражены. «Каспера?», «Неужели это действительно он?», «Зачем он это сделал?», «Что же теперь будет с Пиром?», – звучало то тут, то там.

– Вот и отлично, – вновь зазвучал этот вестник зла, – чтобы впредь подобных происшествий не случалось, будет проведено взыскание с Вас, как с их непосредственного начальника. – Группа чёрных воротничков развернулась и скрылась за брезентовой накидкой, оставив Пира наедине со своим ужасом, а работников с неожиданной утренней вестью.

– Черт! Всё из-за меня, всё из-за меня! – ходил, приговаривая Рë.

– Хватит, успокойся уже, – пытался увещевать друга Мо. – Мы все виноваты. Решили, что ничего не случится – и поэтому не вернулись за картой. Нужно было тогда тебя послушать. И всë бы было нормально.

– Да что гадать? Ты понимаешь, что из-за меня пострадал человек. Двадцать лет? И все из-за грёбаного куска папируса. Разве это равноценно?

– Двадцать лет жизни человека и кусок бумаги? Нет. А вот двадцать лет жизни и владение родником, дарующем тебе власть над чужими жизнями, – да.

– Ну вот на кой он подобрал карту, так ещё и решил пойти на обозначенное место?

– Хватит бичевать себя, ты не виноват, и не одному тебе сейчас плохо. Пиру хуже. Только глянь на него, как размяк бедняга.

– Да, сколько сил он угробил на воспитание этого озорника – и всё напрасно. Касперу повезло с братом, а вот Пиру…

– Братьев не выбирают. Не стоит жалеть о невозможном – просто живи с тем, что дано.

– И что бы ты сделал в подобной ситуации? – Рë взглянул в миндальные глаза Мо.

– Уповал бы на Бога. Надеялся бы на то, что найдётся какая-нибудь вещица, способная подтвердить его невиновность.

– То есть отчаялся бы?

– В смысле? – удивился Мо.

– В Бога начинают верить тогда, когда человеку уже не на кого уповать – даже на себя самого. То есть ты бы отчаялся, перестал что-то делать, пытаться что-то изменить. Разве не так?

– В таком ключе я не думал.

– А стоило бы. Всё зависит от нас самих, и если что-то идёт не так – значит, ты стараешься недостаточно.

– И что же ты собираешься делать?

– Подставлять свою голову на отсечение – глупо. Так? В таком случае нужно для начала ощупать почву. Нужно будет проведать Каспера, пока это возможно. Когда там должно быть исполнение наказания?

– Завтра. Где-то в полдень.

– Тогда с утра пораньше сходим к нему.

– Эх, ладно. Может с этого что-то да выйдет.

– Да какого… Гх. Ещё один казус.

– Это мягко сказано, – проворчал Рë. – На неделю наказали. Это ж надо. Сами не организованны, потому и творят беспредел.

– Ладно пойдём тогда вдвоём. Дию вечером проведаем. Надо будет к старику Гарно зайти, рассказать о случившемся, может, подскажет чего, и угощение для нее возьмем.

Они направились к камерам временного содержания, расположенным в западной части города, на пятом внешнем кольце. Пересекли верхний рынок, спустились вниз через главную арку этажа и очутились на шестом кольце. Шестое кольцо зовётся ремесленным. Здесь как раз-таки и производят весь инвентарь для работ в шахтах. Также здесь производят столы, стулья, шифоньеры, трельяжи и прочую домашнюю утварь. Для обитателей седьмого и пятого колец – это рай, а для обитателей остальных колец – наказание, каторга, низкорослая работа, хоть они и пользуются произведёнными здесь вещами ежедневно.

Шестое кольцо слегка приплюснуто и скорее походит на эллипс. Во многих его стенах есть ниши и выпуклости, в которых расположены горны, плавильни и токарные станки, огороженные металлическими завесами.

– Кла-а-а-сс, – протянул удивлённым тоном Мо. Он всегда интересовался производством чего-то, сооружал в свободное время простенькие механизмы и хотел когда-нибудь работать в ремесленном секторе.

Мо шёл, оглядывая всё вокруг, пытаясь испепелить взглядом вокруг лежащие постройки и механизмы. Лицо его не выдавало, но внутри него был шторм разыгравшихся эмоций.

Впереди показалась толпа людей. Рë и Мо приблизились и тут же услышали какую-то ругань.

– Что ты натворил, недомерок? – прозвучало из эпицентра гвалта.

Они протиснулись через толпу и увидели, как в центре стояло несколько людей, разодетых в шёлковые фраки, темно-зеленого цвета. А прямо перед ними стоял мужчина с густой рыжей бородой, носивший холщовую рубаху с украшавшей её эмблемой скрещенных молота, иглы и нити.

– Глянь, – сказал Рë, – кажись, творец.

– А эти во фраках вроде как с третьего кольца.

– Опять устроили концерт из-за того, что им что-то было не по нраву?

– Нет. Всё гораздо проще, – заговорил рядом стоящий мужчина. – Они вроде как хотели сделать заказ, но Гелбер отказал им, так как перед ними ещё очередь из тринадцати человек.

– Это ж идиотизм какой-то, – воспрянул Рë.

– По уму так – но им плевать.

Жилки на покрасневшем от негодования лице одного из фраков напряглись, но последующего ругательства за этим не последовало. Мужчина резко поутих и впился пылким, перемежаемым с укором взглядом в Гелбера.

– Пойдём отсюда, – вдруг бросил стоящий до этого молча педант и тут же развернулся. Его компаньон смотрел на него с удивлением.

– Эро, ты ничего с этим не собираешься делать? – с негодованием вскрикнул зелёный фрак.

– Если продолжим это представление как низкосортные паяцы – потом у нас всех будут неприятности, – холодным голосом произнёс тот.

Его собеседник с желчью кинул взгляд на по-прежнему гордо стоявшего Гелбера и, запомнив лицо причины своего негодования, резко развернулся и пошёл вслед за Эро.

Все поутихли. Толпа вскоре разошлась, а вместе с ней и некоторое время стоявший на месте Гелбер.

На месте недавнего инцидента осталась лишь наша двоица. Рë погрузился в раздумья, а Мо, оглядев округу, решил, что пора поспешить, чтобы успеть до окончания личного времени, и позвал за собой Рë.

– Да что же это за чертовщина творится? – размеренно произнёс Рë. – На ремесленниках по сути держится жизнь всего города, но почему тогда обеспеченные жители не почитают их, почему они их порицают за невежество и неопрятность, хоть и сами без них не смогут выжить ни секунды. Обеспеченный люд – никто без оборванцев, подобных нам. Тогда что уверяет их в превосходстве. Из-за чего всё это высокомерие?

Тюремные камеры располагались на оконечности пятого кольца. Кольца правосудия. Чтобы встретиться с Каспером, Мо и Рë отметились на пропускном пункте, а на вопрос о цели визита ответили: чтобы передать тёплую, сменную одежду. Посещение предусматривало время пребывания на территории – ни больше ни меньше – тридцать минут. Они подверглись осмотру при входе на территорию карцера. Вскоре они миновали сторожевые колонны, внутри которых были высечены небольшие сторожки, где располагались группы силовиков. Камеры, в которых содержались заключённые и временно изолированные, были встроены внутрь пятого кольца целиком, и лишь решётчатые окна в потолках камер высовывались на сантиметр-другой. Камеры были два на два метра и вмещали одного человека. Кроме голых стен в распоряжении несчастного узника больше ничего не было.

Каспер сидел в камере под номером девять, расположенной в самом центре лагеря. Он сидел, понурив голову и обхватив колени руками. От здешнего холода и кормёжки он весь продрог и выглядел исхудавшим – хоть и пробыл он здесь всего ночь.

– Заключенный Каспер Бортно, к вам товарищи с вспоможением, – низким баритоном отчеканил надзиратель, провожавший Мо и Рë.

Каспер не шевельнулся. Казалось, он даже не дышал и уже просто слился с этой конурой воедино. Надзиратель повторять своё объявление не стал и вмиг приблизился к зарешеченному просвету, вынув дубину из-за поясницы. Воздух сотряс громкий металлический звон.

– Я что, дважды должен говорить одно и тоже?! – взревел надзиратель. – А ну живо поднялся!

Каспер раскинул члены и вяло стал подниматься. Через несколько неспешных секунд он стоял на ногах, осунувшись и так и не удосужившись поднять головы.

– Вот так бы сразу, – прогремел офицер. – Приятного разговора. – Он кивнул Рë и Мо и удалился.

– Эм… Привет, что ли, – помялся Рë.

– Как ты?

– А как вы думаете, каково человеку, у которого отняли свободу? А всё почему? Из-за какого-то клочка бумаги… – Из ямы послышались всхлипывания.

– Да ладно тебе, – начал Рë с горечью и сожалением. Его душу терзали сомнения и стыд, жалость и страх. Казалось, его разорвёт изнутри от стиснутых стенаний. – Может, всё обойдётся.

– Ты сам веришь в то, что говоришь?! – не выдержал Каспер. – Меня поймала национальная гвардия. А к таким если попадёшь, уже не вылезешь. Они вцепятся тебе в горло и будут так держать до тех пор, пока ты не издохнешь.

– Ну зачем ты только подобрал эту карту, – тускло выговорил Мо.

Касперу было всего тринадцать. Его сердце не было осквернено ничем. Ни алчность, ни эгоизм, ни жестокость не находили себе места в теле и душе этого юнца. Он страдал разве что малодушием, и то, в той же мере, что и каждый из нас. Сейчас он был наг и слаб. В глазах его горел малюсенький огонёк жизни, который затухал всё сильней с каждой секундой. Надежда в нём исчезла в тот же миг, как он был схвачен в тех промозглых тоннелях, коим нет конца. Сейчас им одолевали лишь отчаяние и сожаление о невозможности мечты.

– Вы же сами знаете, каково брату. – Заплакал Каспер. – Пир старается изо всех сил, лишь бы я мог хорошо жить и есть. А я? Что я могу сделать, чтобы помочь ему? Мне всегда были стыдно за свою слабость. Но тут попалась такая возможность. Нашёл какую-то карту. Ради интереса решил пройтись до отмеченного места, а там оказался родник. Я не питал надежд владеть им самому. Думал, смогу дать всё людям и Пиру в том числе. Думал, мы сможем жить лучше. Откуда же я мог знать, что это приведет к такому, что это запрещено? – В его мокрых от слез глазах засияла чистая искренность, с которой маленький ребёнок говорит родителям о том, что он не хотел ничего ломать, – ему лишь хотелось как-то помочь близким. То же было и с Каспером.

– Это же проходят на первых уроках подготовительных курсов. Как ты мог не знать? – Удивлённо воззрился на Каспера Мо.

– Я не был на этих курсах. – Ещё отчаянней заревел Каспер. – У нас не было денег, чтобы их оплатить, а льгот и подавно.

– Да, ситуация.

Рë и Мо больше не знали, что сказать, потому и застыли в неловком молчании.

– Это ж ещё надо было, – вдруг поднял голос Каспер, – чтоб национальная гвардия там бродила. Причём именно в тот момент, когда я там был и причём с этой треклятой картой.

Мо вдруг осенило.

– Действительно. А что они там делали?

– В смысле? – недоуменно воззрился на него Рë.

– Это же было в западном секторе двадцать четыре? – спросил он Каспера.

– Да.

– Юрисдикция национальной гвардии ограничивается двадцатым сектором, что они тогда забыли на закрытой территории в четырёх секторах от регламентированных? Это же вообще запретная зона, мертвые территории. К ним запрещено приближаться.

Рë собрался что-то спросить, как раздался гудок из динамика. «Посещение окончено. Просьба всех неуполномоченных лиц покинуть территорию карцера». Тут же на горизонте показался надзиратель, приведший их сюда.

– Точно, чуть не забыли, – воскликнул Рë. – Держи, – он передал через решетку небольшой свёрток, – мы все понемногу собрались. Там некоторые вещи и консервы. Удачи тебе. И прости. – Последние слова он произнёс очень тихо, так что никто их больше не услышал.

– Как ты?

Они уже вышли за территорию карцера и направлялись на смену. Обед подходил к концу – и с минуты на минуту ожидался сигнал.

– Такое чувство, что я совершил что-то ужасное. Самую крупную ошибку в своей жизни. Я угробил чью-то жизнь. – Он замялся. – Не каждый может подобным похвастаться, – попытался пошутить Рë.

– Если хочешь это исправить – что, я считаю, уже поздно делать, – не прекращай пытаться. Ты ж сам знаешь, удача улыбается упорным.

– На душе словно кошки скребут. Надеюсь, Гарно сможет дать какой-нибудь совет.

– Как? – вскрикнул старик, но тут же опомнился и перешёл на шёпот. – То есть вы хотите сказать, что нашли родник и нанесли его местоположение на карту, которую потом потеряли и её подобрал ваш товарищ. Верно?

Рë кивнул.

– Как же вас так угораздило. Ну, тут я вам не советник.

– В смысле? – произнёс ошеломлённый Рë. – Как это? Ты не хочешь помочь?

– Да я бы с радостью. Вот только в данной ситуации я вам не товарищ. Поделать здесь нечего. Это патовая ситуация. Отменить постановление национальной гвардии может только раджа и его помощник. Но аудиенции ни того, ни другого вы не добьётесь.

– Что же тогда делать? – спросил Мо.

– Смиритесь с этим. Смирение – тоже выход. Да, может, и не из приятных. Но всё же. Не будете же вы искать выход в этих пещерах? Конечно, они таят много тайн. Но многие из них не предназначены для ушей живых. Вы же не знаете, что вам нужно искать? Вы умные ребята. Поэтому в вас я ни капли не сомневаюсь. – Гарно пронзительно воззрился на Рë и Мо, стоявших рядышком с читающимся непринятием в глазах.

– Может, ты и прав, старик, – вздохнул Рë.

Мо удивлённо взглянул на своего друга. Рë с кем-то согласился? Это невозможно.

– Пойдём, Мо. Нам нужно ещё сегодня принести вещи для новенького.

Гарно остался один за стойкой. Лицо его украшала улыбка, а на лице средоточенно игрались мысли.

– Интересно, что же вы вытворите на этот раз? И самое главное – до куда вы дойдете?

Глава 3

– Что ты задумал? – взволнованным голосом спросил Мо.

– Ты говорил: странно, что национальная гвардия находилась не в своём секторе, – проговорил на ходу Рë, усиленно передвигая ногами.

– Ну, да, и что?

– Не думаешь, что в таком случае у них там есть что-то, о чем они не распространяются? Какой-то тайник или, может, скрытая ветка коридоров. Тайные делишки – одним словом. – Он усмехнулся.

– Да даже если и так, нам-то какое до этого дело?

– А вдруг это наш шанс вытащить беднягу Каспера? Ты об этом не подумал? Им же плевать, кого хватать – лишь бы были предпосылки. Один, забрел в неведомую даль от лагеря. Так еще и при себе причудливая карта. Идеальный преступник!

– Как ты собираешься ему помочь? Что ты хочешь там найти?

– То, с помощью чего мы сможем поиметь власть. Мы либо сможем сделать необходимое прошение…

– Уже звучит как вздор.

– Поэтому я и склоняюсь ко второму варианту. Немного махинаций.

– Погоди. Ты собрался шантажировать силовиков? Ты совсем из ума выбился?

– Скорее делаю опасную ставку.

– Не думаешь, что это перебор, в сравнении с той малейшей оплошностью?

– Если эта оплошность меняют твоё мышление, всю твою жизнь, можно ли считать её настолько мелкой и вообще – можно ли звать это оплошностью?

Величественные колонны, воздвигнутые в исполинской зале, высились на добрую сотню футов. Атриум, некогда служивший для прибежища тысяч людей, ныне был заброшен – или хотел казаться таковым – и служил переплетением сотен ходов и железнодорожных веток. Эти ходы и тоннели когда-то сообщались с другими подземными городами – последними оплотами человечества. Некоторые ходы обрушились из-за неправильной установки свай – они попросту не смогли выдержать весь вес скальной породы. Тоннели и коридоры давно заброшены, а вход в них завален валунами. Правительство оцепило тот округ, чтобы никто не попал под очередной завал. Потому многие из проходов были либо погребены под кучей валунов, либо оставлены во власти пауков, червей крыс и прочей живности.

Своды пещеры, изувеченные годами, непоколебимо держали многотонную громаду. Рë и Мо – только уже без Дии – возвратились на то место, где когда-то заметили работников шахт. Ни напыщенного официала, ни пресловутого бригадира, ни его чернорабочих видно не было. Этот округ считался мёртвой зоной. Он входил в юрисдикцию раджи, но следить за ним никто не собирался. По крайней мере, по мнению большинства. Панорамное окно, выходящее в массивную, пустующую залу, по-прежнему было никем не тронуто. Двоица перевесилась через заграждение, после чего они уцепились за выступ и, нащупав ногой точку опоры, начали спуск. Окно располагалось на высоте семи-восьми метров. С должной аккуратностью и неспешностью подобный спуск мог осилить любой неподготовленный человек. Поэтому для Рë и Мо подобное не составило никакого труда. Спустившись по пологому склону, они направились к стене, хранящей гравюру со змием, оплетшим всем своим телом посеребренный ключ. Глаза изображённого хладнокровного зияли, манили, завораживали, выворачивая душу. Казалось, прохладная стена обращалась в огромного, стофутового змея и, извиваясь, поглощала зевак, осмелившихся воззриться на него. Змей словно тянулся к своему хвосту, пытаясь его вкусить. Язык его жадно удлинялся и извивался, исподволь прикасаясь к самому себе.

– Что за чертовщина? – воскликнул Рë, воззрившись на представшее зрелище. Гравюра, казалось, возвышалась надо всем, хоть и едва доходила до потолка.

– Похоже на символ бесконечности. Уроборос. Змей, пожирающий самого себя без какого-либо продвижения.

– Или вестник гибели, – мрачно проговорил женский голос.

Рё резко дёрнулся и обернулся. Со стороны одной из пещер проявилась некая фигура, утончёнными движениями плавно шедшая навстречу.

– И что же вы тут делаете, малышня? – пролепетала женская фигура. Она уже приблизилась на расстояние нескольких метров, но лица так и не получалось разобрать.

– Кто ты?

– Можешь не бояться меня. Плохого тебе я уж точно ничего не сделаю.

– А ну, отвечай! Кто ты?

– Раскрыть ли завесу, аль оставить в неведении, – ехидно проворковала тёмная фигура, оставив вопрос без внимания.

– Да что она несëт…

– Как ты думаешь, почему все всегда сводится к одному месту? К этой зале? Что сюда так манит злосчастную беду?

Рë стоял, боясь что-то предпринять. Он не понимал, что сейчас происходит. Кто она? Зачем всё это говорит?

– Зло распространяется из этих пещер паутинкой на расстояние многих миль. Отправляться на поиски, заведомо не зная, что нужно искать, – заманчивое действо. Ведь именно в таком случае мы можем найти что-то большее, что-то, до чего не удавалось докопаться.

– И… что же ты хочешь сказать этим?

– Везде что-то спрятано. Всюду можно что-то найти. Но если где-то сокрыто ничто – здесь сокрыта тьма.

Тёмная фигура обернулась так, словно она всё это время стояла спиной к нему. Но это точно было не так. Здравый смысл трубил об этом. Он видел этот призрачный взгляд. Эту искру, выглянувшую из мрака. Рë каким-то образом удалось перехватить ее взор. Он сам не понимал почему, но он твёрдо знал, что она смотрит туда. В нишу дальней стены. Он присмотрелся. Из-под выпуклого строения что-то торчало. Выглядывало что-то наподобие кисти, указывающей на неизвестное.

– О чем ты думаешь теперь? – тем же меланхоличным тоном спросила его фигура. – Что с тобой?

Вдруг её образ подернулся. Картинка сменилась тьмой, а тьма, в свою очередь, – лицом Мо.

– Что с тобой? – вопрошал своего друга встревоженный Мо.

– А ты разве не видел…

– Видел? Что?

– Не понимаю… – Рë оглянулся и уставился на изображение свернутого змея, так его заворожившего.

– Ты в порядке? – Мо взял его за плечо.

Рë резко обернулся и, невзирая на озадаченного друга, направился туда, где, как ему казалось, хранилось то, что им было нужно. Перемахнув через половину залы, Рë подошёл к нужному месту. Стена выглядела обыденно. Грубый, холодный камень. Никакой ниши не было. Странно.

– Да что с тобой такое? Скажи уже наконец. Рë! – Не сдержался Мо. – Ты сам не свой.

– Здесь, здесь что-то есть. Должно быть.

Не успел Мо сказать что-то ещё, как Рë в одно мгновение отошёл, набрал скорость и с разбега врезался в каменную стену.

Стена поддалась и распалась на щепки. Рë упал внутрь.

– Муляж, – проговорил удивлённый Мо. – Но как… Откуда ты об этом узнал?

– Сам не знаю. – Рë поднялся с пола и стал рассматривать место, которое открылось теперь с совершенно другой стороны.

Это был ход, высеченный в стене и скрытый от посторонних глаз. Коридор тянулся далеко во тьму. На рельсах уже стояли приготовленные для транспортировки вагонетки, накрытые брезентом.

Мо подошёл к товарищу.

– Наподобие тех, что грузили поденщики, которых мы недавно видели.

– Или это они и есть.

Рë потянулся к брезентовой накидке, чтобы отворить сокрытое, как вдруг по направлению ко входу в коридор послышались глухие шаги.

– Черт, – выругался Рë.

– Если и бежать, то туда. – Мо указал вглубь тёмного тоннеля.

– Заметят. – Рë впопыхах пытался что-то придумать. В голову как обычно ничего дельного не лезло.

Вдруг его осенило. Не такая уж и отличная мысль, но ничего другого им не оставалось.

Рë отдернул с вагонетки плотный балдахин.

– Запрыгивай.

От подобной выходки Мо оторопел.

– Запрыгивай, говорю. Времени мало.

Мо поколебался и секунду спустя все-таки полез внутрь.

– Ай, здесь холодно. А ты-то куда?

– Тебя прикрою, а сам залезу в ту вагонетку.

В ответ Мо протяжно выдохнул.

Звук шагов становился всё более отчётливым.

– Давай, сиди тише воды, ниже травы.

Рë прикрыл вагонетку её первичной накладкой и, быстро отворив очередную вагонетку, запрыгнул внутрь и накрылся куском брезента.

В этот момент в коридор кто-то вошёл.

– Вот ещё партия, – прогнусавил голос. – Давай за дело.

Рë почувствовал, что телега сдвинулась с места.

– Чего она такая тяжёлая? – проворчал писклявым голосом второй.

– Не твоего ума дело. Кати дальше, толкай сильнее.

Вагонетки шли по проржавевшим рельсам с натягом. Минута-другая. Нервы шалили. Терпение каждого было натянуто до невозможности, как тетива лука. Сердце стучало так громко, что казалось невероятным, – рабочие их до сих пор не нашли. Каждое мгновение растягивалось так, что секунды ощущались часами. Стук и скрип металла разбегались по подземелью. Рабочие о чём-то неспешно переговаривались. Вскоре они остановились.

– Эти куда? – спросил обладатель писклявого голоса.

– В Восточный Дет. У них там материала как раз недостаёт. Пойдём стрелку сменим.

Работники удалились.

Это шанс. Рë выскочил из своей телеги и приблизился к другой, где сидел Мо. Он откинул накидку.

– Вылезай! Это шанс удрать.

Но Мо его не слышал.

– Ты чего застыл. Вылезай быстрей. – Рë от нетерпения заглянул внутрь вагонетки.

Он увидел мрачную картину. Мо сидел, съежившись, и не двигался. Вокруг него были разбросаны мешки со льдом и расфасованные пакетики с… Органами. Где-то лежали почки, то печень. Под ногой было сердце, закинутое поверх лёгкого. Из вагонетки веяло склепным дыханием смерти, пробиравшим до дрожи. Рë застыл, а из прохода вновь послышались шаги их невольных провожаемых.

– Слышал шорохи?

– Как будто кто-то у вагонеток копошится.

Они приблизились к вагонеткам с ужасающим содержимым. Рука потянулась к брезентовой накидке и отдернула ее…

Рë и Мо двигались по неизвестному коридору наобум. Практически вжавшись в стену, они ползли вперед и переговаривались лишь украдкой, или вообще одним мимолетным взглядом. Гул ветра, свистящего в бесконечных поворотах и ходах, звучал ото всюду.

– Ты уверен, что нужно идти в этом направлении? – неуверенно прошептал Мо.

– А разве у нас есть ещё какой-нибудь вариант, куда идти? Единственный ход был поблизости. Так бы нам кранты было. Сейчас хоть живы и на свободе.

Секунду подумав, Мо проговорил:

– Пока нас везли, я не ощущал каких-либо поворотов. По идее если идти этим тоннелем дальше, мы, возможно, выйдем к тому большому атриуму.

– Сколько мы ехали? Минут двадцать?

– По ощущениям полчаса где-то.

– Значит, идти нам примерно столько же. Лишь бы это был верный путь.

Последние слова он произнёс едва слышно, почти про себя.

Вскоре они вышли к развилке.

– Этого ещё не хватало.

– Гляди, левый коридор уходит в сторону. Правый, вроде как не сворачивает никуда, держится нужного нам курса. По крайней мере, поначалу.

Они свернули в правый ход, заранее оговорив, что, если ход начнёт клониться в сторону, они тут же вернутся к развилке и выберут другой проход.

Через несколько шагов коридор вильнул влево, но тут же через пару метров вернулся на прежний курс. Вскоре стали встречаться обильные залежи базальта. Странный запах копоти нарастал с каждым шагом.

– Видимо, поблизости расположен вулкан, – прошептал Мо. – Не знал, что он есть поблизости от города.

Они продолжили идти.

Фальшивая тишина шумела повсюду. Темнота покрывала все закоулки коридора. На каждом шагу казалось, что сейчас кто-то выпрыгнет из-за несуществующего угла. Все представлялось фальшивым, загадочным и настолько простым – просто до вульгарности, – что двоица уже и не верила в то, что они сейчас находятся в нескольких километрах от родного барака. Глаза, уже привыкшие к темноте, слезились от поднимаемой ногами пыли. Небольшой карманный фонарик не справлялся – вокруг была пелена пыли, песка и мельчайшего грунта, из-за чего они шли практически на ощупь. Звуки шагов резонировали в сводах этих бездонных пещер. От долгого нахождения в темноте нагнеталось чувство опасности. Казалось, чьи-то глаза жадно впились в спины путников. Раздался чей-то густой бас.

– Слышал? – подал голос Рë.

– Шуршание?

– Да нет же – голос.

– Где… – Мо вдруг затих. Сзади что-то зашумело, заскрежетало.

Рë обернулся и направил в сторону Мо свет фонарика.

– Что случилось?

Мо распластался на земле. Над ним возвышалась какая-то фигура в экипировке национальной гвардии. Лицо стражника скрывала маска с извилистым узором.

– Представьтесь, – зазвучал знакомый бас. – Кто вы, откуда и что здесь делаете.

Дыхание сперло. Сердце судорожно заколотилось. Ноги на секунду подкосились, но Рë смог-таки устоять и стал быстро соображать, что делать.

Рë откашлялся.

– Мы диспетчеры трансферных путей. Проводит негласную проверку. Теперь Ваша очередь. – Рë незаметно потянулся к зыбучему выступу.

– Проверка? Больно вы молоды для подобных должностей. – Мужчина приблизился к лицу Мо. Тот давно уже догадался, что Рë намеревается совершить очередной этюд, но какой именно – пока не понял.

В ту же секунду в лицо гвардейца врезался плоский, твёрдый, рассыпающийся предмет небольшого размера. Не успел он оправиться от этакой неожиданности, как в него всем телом влетел Рë. Стражник рухнул наземь.

– Вставай, – вскрикнул Рë, потянул Мо руку и одним рывком поднял того на ноги.

– И что дальше?

– Бежим!

Стражник уже поднялся на ноги и нацелился на нарушителей.

– Быстрее!

Двоица с места набрала скорость и понеслась сломя голову в направлении, предвещавшим им возвращение домой. Стражник чуть не схватил Рë за рукав комбинезона, но Рë смог извернуться и проскочить мимо, не попавшись. Стражник рванул вслед за ними. Рë и Мо, не сговариваясь, свернули влево, затем – вправо и, перескочив через небольшой заслон, очутились в узком тоннеле. Тупик. Стражник нагнал двоицу. Небольшая комната была усеяна сталактитами, щетинистой пастью сверкавшими вокруг.

– Ищи выход, я пока его отвлеку, – шепнул Рë и сделал несколько шагов в сторону стражника.

– Не стоило вам убегать, – проговорил с небольшой одышкой стражник. – Всё равно ваша участь уже известна. К незаконному проникновению на административную территорию будет прибавлено сопротивление национальной гвардии.

– Навряд ли у тебя что-то выйдет, – Рë пренебрёг званием гвардейца и, усмехнувшись, сделал выпад. Он скользнул справа от стражника и, слегка пригнувшись, провёл рукой по полу. Слой столетней пыли и гравия наконец затронула человеческая рука. Вмиг Рë дёрнул кистью правой руки по направлению к стражнику. Тот, ожидая, что в него полетит горсть пыли, быстро зажмурился, но ничего так и не почувствовал. Обман. Как только стражник это осознал, в его ногу влетела чужая. От неожиданности гвардеец раскрыл глаза, однако равновесия так и не лишился. Он опередил едва замахнувшегося Рë и схватил того за локоть крепкой хваткой. Не шелохнуться. Рë попытался ударить его в бок, но ничего не вышло. Хватка не ослабла ни на йоту.

– Хватит паясничать. Оставь эти детские пререкания. Тебе хуже будет.

На это замечание Рë промолчал. Он уже почти стоял на цыпочках. Быстро сообразив, он резко подпрыгнул и сгруппировался. Стражник опешил. В тот же миг Рë быстро выпрямил ноги и ударил оппонента в корпус. Не ожидавший подобного, офицер отпустил Рë и упал на спину. Тут же к лежачему подскочил Рë и, ни минуты не колеблясь, кинул ослепляющую горсть прямо в глаза оппоненту.

В это же время в противоположной стороне от схватки стоял взволнованный Мо. Он озирался, планируя план побега. Ни в одной стене не было даже мелкой щелочки. А если возвращаться по уже известной тропе, есть большая вероятность наткнуться на остальных патрульных; ко всему прочему еще нужно как-то обойти этого национала. Мо вскинул голову в надежде найти хоть малейшую возможность побега. Шанс. В потолке было сквозное образование, сокрытое между свисающих остроконечных сталактитов. Взобраться наверх не составляло труда. Но была другая проблема. Отсутствие времени. При возможности стражник сразу же среагирует и схватит одного из них, либо вообще обоих. В таком случае необходимо было его как-то занять. Но как?

В это время Мо заметил, как гвардеец свалился на пол, а Рë подскочил к нему и швырнул в глаза пыль. Не упуская возможности, Мо воскликнул.

– Быстрее сюда!

Рë оглянулся и секунду постоял, а потом спустя пару лёгких движений оказался близ Мо.

– Что придумал?

Мо указал пальцем вверх. Рë быстро взглянул на потолок и тут же встал в стойку, скрестив руки.

– Лезь.

Без пререканий Мо упёрся ногой на руки Рë и обхватил того руками. На счёт три каждый сосредоточился. Мо напряг все свои мышцы и подпрыгнул вверх, а Рë быстро вскинул руки. Ухватившись за выступ, Мо с лёгкостью подтянулся и перевернулся к проему лицом. Рë обернулся назад. Стражник уже оправился, протёр глаза и поднялся на ноги. Ориентация вернулась к нему, и он нацелился на смотрящего на него Рë. Мо крикнул: «Давай!» и протянул руку. Собрав все свои силы, Рë согнул жилистые ноги в коленях и прыгнул. Прыжок оказался удачным и выверенным. Рë схватил кисть Мо и почувствовал приближающуюся опасность. Стражник быстрыми шагами оказался прямо под проёмом, ведущем в неизведанном направлении. Он попытался схватить беглеца, но промахнулся. Рë втянулся и заполз в каменную нору.

Офицер национальной стражи выругался.

Рë и Мо очутились в скалистом проходе, испещренном сталактитами и сталагмитами. В проходе была сделана дорожка, с пути которой были аккуратно высечены все препятствия. По правую руку, в стене, тянулась узкая сквозная полоска. Двоица аккуратным, неспешным шагом приблизилась к просвету и заглянула внутрь. За стеной работали десятки людей в изгвазданных робах. Они толкали тележки, вагонетки и дрезины по очищенным путям. Пары ног сновали перед глазами туда-сюда. Работники о чём-то мельком переговаривались. От небольшого тоннеля тянулась вереница ходов, разбросанных по всем возможным сторонам.

– Больше похоже на перевалочный пункт. Транспортная сеть, коей в принципе не должно существовать, – проговорил самозабвенным голосом Мо.

– Что за чертовщина.

В проёме, из которого они вылезли, появилась чья-то рука. Потом голова. Туловище. Ноги. Вырисовался четкий силуэт недавнего офицера. На лице того читалась не прикрываемая ненависть и обозначился едко-красный цвет.

– Детишки, – прохрипел со злостью в голосе мужчина.

– Погнали отсюда, – скомандовал Рë и рванул дальше.

– Стоять! – крякнул стражник и побежал за ними.

Безмятежные работники за стеной всполошились от внезапного шума и крика. Десятки пар ног засуетились, застучали по грунтовой дороге.

Заскочив сначала в левый проход, потом в правый и наконец очутившись в более-менее широком проходе, ознаменовавшем о приближении к городским секторам, Рë и Мо еле успели спохватиться. Подземное ущелье чуть ли не застало их врасплох. На выходе из тоннеля расположился обрыв. Исполинская расселина разделила два тоннеля, расположенных на разных сторонах пролома. По стенкам вели выступы, пройти было возможно. Но не в этой ситуации. Рухнуть вниз из-за спешки, из-за страха быть пойманным было легче лёгкого.

Остолбеневшие Рë и Мо небрежно обернулись. В нескольких шагах от них с чопорным видом и ехидной ухмылкой стоял стражник.

– Вот и добегались, сопляки. Дальше дороги нет.

– Я его отвлеку, – шепнул другу Рë. – Ты беги сразу, как появится возможность.

– Но как же ты?

– Да ладно. Может, хоть так я смогу загладить вину.

– Загубив и свою жизнь? Разве это не идиотизм? Если ты загубил чью-то жизнь, ты должен как минимум сохранить свою. Сделать её лучше, вобрать в себя всё самое лучшее, чтобы измениться и сделать себя неповинным.

– Но таким образом я хотя бы смогу спасти тебя.

– Это настолько необходимо? Я могу это сделать и сам, а ты беги. Или ты во мне сомневаешься?

– Я в тебе не….

– Хватит трындеть! – Стражник влетел в не ожидавшего подобного Рë и сбил того с ног. Они рухнули на землю близ края расселины, чуть не свалившись вниз. Удержав равновесие, стражник принялся нещадно бить Рë. И как бы тот не защищался, это выходило крайне несуразно. Взрослый мужчина был физически сильнее и больше. Он давил всем своим телом, сокрушался всей своей мощью и силой. Стражник решил сначала разобраться с главарём – как он решил в первую же минуту их общения, – а потом и с его страдником. По расчетам офицера, он должен был быстро разобраться с Рë – даже если Мо и попытается помочь другу, у него ничего не выйдет против гораздо превосходящего в силе и навыках противника. Гвардеец был уверен, что силы и прыти не хватит у этакого пухляша.

Мо стоял и смотрел на происходящее с возрастающей неуверенностью.

– Чего ты стоишь? Беги! – прохрипел Рë.

Мо было дёрнулся в сторону, но тут же остановился в недоумении. Почему он должен бросать друга? Как сохранить жизнь? Как не согрешить? Как стоит поступить? Его глаза пропитались влагой. Руки его вдруг выпрямились. Ногами овладела какая-то неведомая сила. В одно мгновение Мо подбежал к лежащим и толкнул стражника, сидевшего на его друге, со всей силой, что у него имелась. И офицер национальной гвардии, безуспешно пытаясь зацепиться за какой-либо выступ, полетел с отчаянным криком в бездну подземной расселины, в самую тьму. Крик, который он издал, был душераздирающим, полным отчаяния и холода – предшественника безликой смерти.

Мо застыл в ужасе. Все его внутренние устои пошатнулись и рухнули на него всей мощью, едва не раздавив. Казалось, он скоро падёт туда же, куда только что отправил невинного офицера. Офицера, возможно, имевшего детей, жену. Офицера, надеявшегося дожить до глубокой старости, но почившего в возрасте тридцати лет. Жизнь несчастной жертвы оборвалась в самом начале. И с этой жизнью погибло что-то ещё. Что-то внутри самого Мо, взиравшего сейчас вглубь тьмы, поселившейся в расселине и внутри него самого. На глазах он становился всё угрюмее и слабее.

Рë поднялся на ноги и подошёл к другу. Коснувшись плеча, едва отдышавшись, он прискорбно заявил:

– Теперь мы в одной лодке. И разгребать это лишь нам самим.

Глава 4

– Злосчастный убивец, – голос говорившего словно заплыл жиром (впрочем, как и его лицо, руки, талия и – упаси Господи! – …) и звучал как-то внутриутробно, – считаешь ли ты себя повинным в содеянном греху?

Ответа не прозвучало – обрюзгший мужчина попросту не дал кому-либо заговорить и в ту же секунду вновь затянул без остановки.

– Жизнь твоя – бесконечная маета. Ты продолжаешь хлопотать по бессмысленным вещам. Где твоя вера? А любовь во человека, во Всевышнего? Если ты пропитан любовью, если сердце твоё крепко как алмаз, если оно твёрдо в своём благочестии и намерении как фуллерит, почему же тогда этого нет в твоих поступках? Почему ты, почему все мы безнадёжны? (Конечно, кто-то и считается более достойным, ведь такой человек верует в Бога искренним, незамутненным разумом, всей душой, но от общечеловеческого изъяна его ничто не защищает.) Всё оттого, что наш Всевышний – слава и величие его будут вне времени! – решил создать нечто, не соразмерное своему существу – человека. Он наделил нас разумом и живым сердцем. Господь создал нас таковыми. Мы вечно задаём вопросы, ответов на которые не дано понять человеческому роду. Божья благодать заключается в одном: Он – создатель всего, и Он ведает всем. Что для нас, заблудших душ, затуманенное привидение, то для Господа – прозрачный грааль, наполненный невидимой для человечьего ока жидкостью.