Читать онлайн Мастер Гримуаров

Глава 1

– Как нет? – раздражённо говорит барон Загребалов, член совета директоров строительного треста «Высота».

– Как да, только наоборот, – давлю вырвавшийся зевок. – Сделка отменяется, мне нужен этот завод!

Видно, что барон опешил от подобной наглости. Не привык, что ему перечат. Привык, когда все, на что он покажет пальчиком-сарделькой, переходит ему в руки. К тому же барону невдомёк, зачем мне убыточное и не функционирующее предприятие.

Загребалов косится на адвоката, напыщенного от собственной важности. Тот шепелявит прокуренным голоском:

– Господин Вавилов, сделка обговорена, и остаётся только поставить вашу родовую печать, иначе…

Делая вид, что внимательно слушаю адвоката, ставлю локти на столешницу и укладываю подбородок на ладони.

– Ой, какой я неаккуратный! – закатываю глаза.

Задетая локтем чашка переворачивается на договор, согласованный юристами. Нет смысла откладывать то, что и так должно случиться. Можно долго ломать комедию, но всё это приведёт к одному понятному для обеих сторон результату… А я ценил своё время.

Чай разливается по документу, делая его непригодным для подписания. Кипяток стекает на промежность адвоката. Барон Загребалов вскакивает из-за переговорного стола, рыча:

– Да что ты себе позволяешь, сопляк?

Я не Вольф Мессинг, но что будет дальше, хорошо знаю. Барон кивает одному из амбалов, стоявших за его спиной, и на меня направляют дуло пистолета. Конечно, я же слабый заклинатель, для меня даже магического оружия не достали.

– Подписывай документы о передаче! – срывается на крик Загребалов.

Адвокат достаёт платок и вытирает штаны. Из его чемодана появляется новый экземпляр договора. Какой предусмотрительный!

– Нет, – отрезаю я.

Загребалов отталкивает служак и резко подаётся вперёд.

– Ты же понимаешь, что после твоей смерти завод выставят на аукцион за долги, – шипит он мне в лицо. – И я его всё равно заполучу.

Амбал нарочито медленно взводит курок. Барон, смешно пуча глаза, настаивает на силовом методе решения вопроса:

– Подписывай, выродок!

Мне забавно наблюдать за происходящим, впервые в новом мире я нашёл развлечение по душе. Поэтому растягиваю удовольствие и даю молодым людям и самоуверенному барону самовыражаться. Но всему есть предел, получать пулю в затылок не входит в мои планы.

– Не выйдет, – я медленно покачал головой.

– Что не выйдет? – Загребалов вскинул бровь.

– Говорю, у тебя не выйдет ни хрена, – откидываюсь на спинку стула и произношу слово-активатор. – Сим салабим!

И сейчас к-а-а-ак… понимаю, что ничего не происходит. Немая сцена: Загребалов переглядывается с членами своей делегации.

– Какой на хрен салабим? Ты мне угрожаешь, сопляк, кавказцами? – Барон хмурнеет и отдаёт приказ. – Мочи его!

Понимая, что произошла осечка, вскидываю руку ладонью вперёд.

– Да погоди дёргаться, я всё подпишу!

– Стоп мочить! – успевает остановить амбала Загребалов. – Подписывай сейчас же!

– Ты первый, магической подписью, – настаиваю я.

Мне нужно время, следующая попытка активации возможна не раньше, чем через тридцать секунд.

– Достаточно обычной родовой печати, господин, – вмешивается адвокат, скрипя зубами. Обидчивый какой!

– Заткнись, – перебивает его Загребалов. – Хорошо, я подпишу.

Барон пододвигает к себе договор, на кончиках его пальцев вспыхивает огонь. Так выражается выплеск магии из организма, и цвета энергий отличаются у разных рангов.

Язычки пламени тянутся к бумаге, чтобы выгравировать магическую подпись. Я кошусь на часы на своей руке и произношу запасные слова активации.

– Ахалай махалай, – активирую заклинание на лежащем в моём кармане свитке.

По помещению пробегает волна энергетической вибрации, от которой мне, как слабому магу, становится не по себе.

– Вот чёрт! – свиток в моём кармане вспыхивает алым пламенем.

Никак не привыкну к новым реалиям, но то ли ещё будет! Я кое-как потушил свиток и вытряхнул пепел из кармана. Блин, карман прожёг… Ничего, докручу чары и заработает как швейцарские часы. Первый блин всегда комом!

Главное, что с задачей заклинание оцепенения справилось – все участники сделки замерли точно статуи. Загребалов склонился над договором, язычки пламени поблёскивали в считаных миллиметрах от бумаги. Служки и адвокат застыли за ним, а амбал с пистолетом в руках целился прямо в меня. Я повернул его руку так, чтобы она смотрела в потолок, и надавил на его палец, нажимая на спусковой крючок.

Не, ну здорово же получилось!

Снова смотрю на часы на своём запястье. У меня на всё есть тридцать секунд, пока работает заклинание. Я распахнул пиджак, вытащил из внутреннего кармана свёрнутый в трубочку документ о расторжении сделки.

Забрал у адвоката чемодан и извлёк из него родовую печать барона Загребалова. Печать оттиснул на договоре расторжения, прежде хорошенько на неё подышав. Да, тут всё по старинке – печати, никаких тебе электронных подписей и прочих благ. По сравнению с миром, из которого я сюда прибыл – тёмные века. Зато магические подписи есть. Не у всех, правда, только у дворян высшего сословия. И их не подделать, в отличие от электронных.

Я забрал со столешницы договор передачи прав и подсунул барону бумаги для расторжения сделки. Документ о передаче прав порвал на куски и сложил аккуратной стопочкой на столешнице.

Время истекло… Бах!

Первой ожила пуля, и, вылетев из ствола, расхреначила люстру на потолке особняка.

– Все подпи… – голос барона растаял в звоне стекла, на дорогой ковёр хлынули брызги осколков. – Епрст!

Загребалов инстинктивно вскинул руки, защищаюсь от стеклянного града. Но язычки пламени, сорвавшись с пальцев барона, уже поставили подпись на договоре расторжения сделки.

Он, хлопая своими оленьими глазами, смотрел на дымящееся дуло пистолета амбала.

– Ты дебил?! Куда стреляешь, твою мать?! – взревел он.

Я же достал свою печать, хорошенько её размочил горячим дыханием и сделал оттиск на договоре расторжения, рядом с магической подписью барона.

– Было приятно вести с вами дело и благодарю, что отказались от возмещения неустойки! – я помахал бумагами со всеми нужными подписями.

– Как отказались?! – зарычал Загребалов, не веря своим ушам.

– Как согласились, только наоборот, – я коротко пожал плечами, наблюдая за тем, как меняется физиономия барона.

Тот, морща лоб, посмотрел на остатки договора передачи прав. Он всё понял, при всей своей хамоватости мужик он был сообразительный.

– Кстати, свиток с заклинанием взрыва спрятан в вашем доме. Попытаетесь снова на меня давить – он активируется и будет Ария альта из «Страстей по Матфею», – предупредил я.

– Это же Бах? – решил блеснуть интеллектом амбал, которого барон отчитал.

– Бах, бах! – я обвёл взглядом колонны, выступающие сводами первого этажа особняка. – Будет такой бах, что поместье сложится грудой кирпичиков. Всего хорошего! – бросил я напоследок, сгрёб из блюдца на столе горсть конфет и пошагал к выходу.

В переговорную влетела ещё парочка амбалов из службы безопасности Загребалова, уже с магическим оружием наголо. Барону стоит повести бровью и меня изрешетят свинцом так, что через дыры в моём теле можно будет прочитать вечерние «Ведомости».

– Отпустите его, – прохрипел барон, явно впечатлённый возможностями предыдущего заклинания.

Сейчас он меня отпускал, но как только выяснится, что никакого свитка в доме нет, он снова даст о себе знать. Но к тому времени я успею подготовиться. Своим поступком я лишь выиграл себе время, не более того.

Мордовороты нехотя опустили оружие. Я подмигнул им и вышел из особняка.

Почему я их не убил, хотя была такая возможность? Всё очень просто: за барона будут мстить его союзники, и тогда опасность будет угрожать не только мне, но и моей семье, а такого я допустить не могу.

Если бы была возможность сделать это тихо – другой вопрос. Здесь же меня видели и слуги, и охрана. А мои принципы не позволяют убить весь дом свидетелей.

На выходе меня поджидала карета с недовольным кучером.

– Сударь, за ожидание к тарифу ещё три рубля! – забурчал он.

– Едемте, милостивый государь! Гоните коней!

В окошко кареты я видел, как отдаляется огромный четырёхэтажный особняк барона Загребалова. Только когда его поместье скрылось за поворотом, я выдохнул.

Блеф остался незамеченным, у меня был всего один свиток с заклинанием оцепенения и на его подзарядку я потратил весь запас своей маны. Рисковое было дело.

Но любой риск должен быть оправдан. Я сумел отстоять артефакторный завод, доставшийся мне в новом теле в наследство от умершего и разорившегося отца. Земелька, на которой стоял завод, приглянулась тем, кому мой непутёвый папаша был должен хренову кучу денег.

Предшественнику поступили предложения скосить часть огромного долга взамен на передачу земли под заводом новым собственникам – столичному строительному тресту. По заверениям, для возведения складов…

Вот только скошенная часть долга – это не весь долг, и даже не половина. Через несколько месяцев на эту сумму опять набегут дикие проценты. Но и это не главное. Куда важнее то, что я на этом заброшенном заводе обнаружил… Однако это случилось уже после того, как предшественник согласился на сделку.

Юнец не понимал, что стоит ему отдать завод – и он тотчас умрёт… Хотя он и без передачи проклятого завода справился. Да, именно что проклятого! И об этом я узнал совершенно случайно, когда нашёл конверт в завещании отца. Предшественник его даже не открывал, а зря!

Теперь же мне не удастся расстаться с этим заводом, если я хочу жить… А я хочу! И не собираюсь упускать второй шанс!

Словно в подтверждение моих мыслей из носа закапала кровь. Я достал платок и приложил его к носу, но кровь не желала останавливаться… Проклятье накрепко связывало меня с фамильным заводом. И как написано в завещании: если не буду его развивать, то и умру точно так же, как и мой отец.

Когда я месяц назад оказался в этом теле, мне досталась большая часть воспоминаний Константина Фёдоровича Вавилова, который погиб в драке. Тогда я очнулся в луже собственной крови с гудящей головой. Брр… Пренеприятнейшее ощущение.

К сожалению, лица убийц в памяти не сохранились, и я до сих пор их не нашёл… Но это не главное! В прошлом мире я погиб во время Мировой войны. Тогда я работал на фронт империи и поставлял армии гримуары с боевыми заклинаниями, это была моя секретная разработка.

Я отказался передавать её врагам, за что меня и убили. Правда, убийцы отправились на тот свет вместе со мной. А потом то ли каким-то чудом, то ли по желанию богов, сам ещё не разобрался – я попал в этот мир.

На дворе было начало двадцатого века, и по технологическому прогрессу этот мир сильно уступал моему прошлому, лет на сто. Поэтому сейчас я ехал в карете, а не как привык – в комфортабельном автомобиле.

Карету начало трясти на колдобинах – мы подъезжали к моему поместью, доставшемуся в наследство от отца предшественника. Сам я его не застал…

– Нельзя, что ли, дорогу нормальную проложить, – забухтел кучер, подпрыгивая на козлах, держа одной рукой вожжи, а другой придерживая шляпу на голове.

«Это он ещё не ездил здесь в распутицу», – подумал я. Из-за расположения поместья плевался не он один. Те же водители автомобилей наотрез отказывались ехать в моё имение. Вон оно, кстати. Я увидел в заляпанное грязью окошко кареты свой родовой дом в один этаж. Перекошенные стены, прохудившаяся крыша… Как эта халупа до сих пор стояла – загадка человечества.

– С вас три рубля, мы приехали!

Я вылез из кареты и ловко перепрыгнул через грязевое месиво. Протянул кучеру рубли, тот их взял, но скорчил недовольную физиономию.

– Чтобы вы знали, сударь, в ваши Куршавели я…

– Больше ни ногой и ни за какие деньги? – я улыбнулся кончиками губ, зная наизусть мантру всех водителей и кучеров, кто в первый (и в последний) раз приезжал к моему поместью. Кучер промолчал, взглянул на меня с козел и был таков.

– А-а-а! – сестрёнка при моём виде, визжа, сбежала с крыльца и потопала ко мне, заключая в распростёртые объятия.

– Привет, Анют, – я подхватил её за подмышки и поднял на вытянутых руках, крутанувшись вокруг.

Сестричка заверещала от восторга. Классно быть мелким – ни забот, ни хлопот. Я опустил сестричку на землю и поцеловал в лоб. Всё-таки прикипел я к ней, ведь кроме меня у Анюты не осталось никого.

Очутившись в этом мире, первым делом я отправился в дом своего предшественника. Хотел переодеться, может быть взять что-то ценное и начать новую жизнь. Но сразу встретил её.

Эта девочка обняла меня и поинтересовалась откуда раны. Пришлось соврать, что меня пытались ограбить. Она тогда сильно удивилась, ведь брать у меня совсем нечего.

– Ещё, хочу ещё, братик! – засияла она от удовольствия.

– Позже. Забыла, как у тебя кружится голова?

Аня всегда ждала на крыльце, она хорошо чувствовала меня на расстоянии. И примерно за полчаса до моего приезда выходила из дома со своим любимым плюшевым медвежонком. За время, что был в этом мире в новой шкуре, я успел прикипеть к девчонке, буквально выросшей на моих глазах.

Заслушав отказ, мелкая выпятила губу. Чтобы она не расстраивалась, я дал сестрёнке конфетку и взъерошил волосы.

– Держи. Как и обещал, привёз тебе вкусняшку.

– Анна, никакого сладкого, пока не выучите уроки! – на пороге дома появилась её нянечка Наталья Петровна, старуха самых строгих взглядов.

Я по жизни всегда боялся только бога и дьявола, а оказавшись в новом мире некоторое время назад понял, что бояться надо только нашу нянечку. Старуха воспитывала меня с пелёнок, и, было дело, гоняла веником по двору.

Наталья Петровна была супругой моего управляющего, и это были единственные слуги в моём поместье. Очень добрые и отзывчивые люди, которые оставались со своим барином до конца. Им я не говорил о проблемах, которые у меня возникли с бароном, ни к чему старикам это знать.

Анюта, спроваженная за уроки, побежала в дом.

– Куда вы, Константин Фёдорович, запропастились? Говорили, уедете на час, а уже начинает смеркаться. Обед давно остыл! – Наталья Петровна вдруг внимательно на меня посмотрела, прищурившись, и продолжила уже дрожащим голосом. – Костенька, родненький, у вас опять это… нехорошее – вот здесь.

И она коснулась пальцем своего носа. Я дотронулся до носовой перегородки, посмотрел на руку… вот чёрт! На тыльной стороне ладони осталась тонкая полоска сукровицы. Опять у меня носом шла кровь. Пришлось вытаскивать платок и вытирать это безобразие, а заодно улыбаться, чтобы Наталья Петровна не упала в обморок, как было в прошлый раз.

– Я не голоден. Благодарю, Наталья Петровна, дождусь ужина, – отказался я.

– Самуил Викторович вернулся с завода?

Я пошевелил ноздрями, пряча платок обратно в карман. Самуил Викторович, мой управляющий, с утра должен был наведаться на завод – делать еженедельный обход территории.

– Да вот тож запропастился, Самуилка, – вздохнула старуха и, запричитав, заковыляла к крыльцу. – Простоишь весь день у плиты, наготовишь, а есть никто не ест…

Я, честно говоря, не слушал. Ещё с утра дал Самуилу задание хорошенечко убраться на территории производства. И, судя по тому, что у меня носом пошла кровь, управляющий это не сделал. Точно не сделал.

Я стиснул зубы, чувствуя, как начинает покалывать в висках. Похоже, надо самому наведаться на завод и выяснить, почему не выполнен приказ. Хотя не удивлюсь, если Самуил опять заложил за воротник, был у него такой грешок. За месяц, что я был здесь, трезвым, пожалуй, его не видел.

Сунув руки в карманы и подняв воротник плаща, я двинулся в сторону завода. Идти тут всего ничего, но кое-кто хорошенько у меня получит, если по-нормальному не понимает.

Я был напрямую связан с проклятым заводом… и никуда от этого деться не мог. Осталось выяснить, что же управляющий такого наворотил, что у меня кровь из носа не останавливается?

Завод представлял собой большой ангар с такой же большой трубой. Как и склад, она была выложена из кирпича. Из трубы некогда валил чёрный, как смоль, дым, о чём свидетельствовал закоптившийся ободок нагара. Двери и окна на завод были заколочены, и снаружи ничего не напоминало о некогда самом успешном предприятии губернии.

Разве что вокруг завода стояли брошенные избы, в которых когда-то жили рабочие. Работяги разъехались по округе и еле сводили концы с концами. Я, морщась от пульсаций в висках, подошёл к единственной незаколоченной двери и сразу заметил, что навесной замок на ней отсутствует. Значит, мой управляющий здесь.

Рядом с дверью располагались большие ворота. Глядя на них, я удивлённо изогнул бровь. Самуил, а больше здесь находиться было некому, зачем-то вытащил металлические штыри-фиксаторы, удерживающие двери в закрытом положении. Нет, настежь они не открылись, но дверное полотно было закрыто неплотно.

Хм, что это задумал управляющий? Впрочем, сейчас разберёмся.

Зайдя внутрь, я поёжился, втягивая голову в плечи. Нет, внутри цеха, в отличие от улицы, не было зябко, но… Каждый раз, оказываясь здесь, у меня появлялось желание укутаться.

Внутри меня встретил мерцающий свет потолочных ламп и стройные ряды токарного, слесарного и фрезерного участков. За ними вглубь ангара располагался участок сборки и контроля.

В самый первый раз, когда я сюда пришёл, то не поверил, что завод не работающий. На верстаках лежали инструменты и чертежи, у станин станков была разбросана стружка, в тисках зажаты заготовки, а в воздухе стоял запах жжёного масла и прочих прелестных производственных ароматов.

Ощущение было такое, будто совсем недавно здесь был производственный процесс. Но это чувство разбивалось о сухой факт: предприятие давно не функционировало.

На полу, прямо на входе я увидел валявшуюся ветошь. Поднял её, положил в ведро, которое тоже кто-то перевернул. Сделав это, почувствовал облегчение, боль в висках стала менее тянущей.

– Самуил! – окликнул я старика, промокнув платком нос. Кровь пошла сильнее.

В ответ я услышал стон Самуила. Блин, ещё не хватало, чтобы он нахрюкался до состояния не стояния! Мы с ним это уже проходили, когда мне в родовой дом пришлось тащить его на спине.

Я, раздражаясь, двинулся на источник звука, но вдруг резко остановился – от одного из станков послышался шорох, и он доносился с противоположной от места возлежания Самуила стороны. Я постоял пару секунд и увидел поблескивающий болт крепления станины сверлильного станка. Поднял болт, оглядел и, сунув в карман, коротко пожал плечами. Ну и пошёл себе дальше к галтовочным барабанам.

Самуил лежал в полубессознательном состоянии на полу, соседствуя с пустой бутылкой водки.

– Эх, сколько тебе говори: если пьёшь, то хорошо закусывай! – выдохнул я.

Сказав это, я отчётливо услышал вновь раздавшийся шорох, теперь уже за моей спиной. Звук как раз шёл от сверлильного станка. В висках запульсировало сильнее, настолько, что я стиснул зубы, скрипя эмалью.

Ответа от пьяного управляющего я не ждал, только медленно положил руку на рукоять своего пистолета. Старая хлопушка, ужасно неточная и после каждого выстрела требующая перезарядки, нашлась в сейфе отца. Это было единственное оружие, что я обнаружил в доме.

И сейчас, когда с магией у меня была напряжёнка, приходилось таскать хлопушку с собой. Во-первых, по статусу положено, а во-вторых, могут возникнуть такие ситуации, как сейчас…

– А ну, стоять! – я резко крутанулся на пол-оборота вокруг оси, выхватывая пистолет.

Глава 2

Естественно, я всё понял сразу как только увидел на полу болт от станины. Потом, идя к галтовочному барабану, услышал перешёптывания. Виду не подал, а подал бы – и воришки прыснули в стороны, как мыши при виде кота. Ну а окончательно стало понятно, что мы с Самуилом в ангаре не одни, когда я увидел бутылку водки. Управляющий просто не мог себе её позволить точно так же, как я не мог его уволить и нанять нового слугу… Самогонка домашняя – другое дело, но не покупная водка.

На мушку попалась парочка ушлых воров. Их неисчерпаемого таланта хватило на то, чтобы втихую попытаться протащить сверлильный станок, пока я разбираюсь с Самуилом. Давал же возможность уйти без лишнего шума, но нет – жадность фраеров сгубила.

– Стоять! Вы охренели совсем? – процедил я.

– Эй, барин, ты нас не убивай!

Ворам было лет по шестнадцать, а может, и того меньше. Даже элементарных правил приличия не знают и к барону обращаются на «ты»!

Школота выбрала сверлильный станок поменьше, чтобы суметь его утянуть на своих горбах. А я-то думал, чего у меня так голова раскалывается!

И так происходит каждый раз, когда с заводом что-то случается… На прошлой неделе сюда проникли лисы и перегрызли проводку. У меня тогда так голова раскалывалась, что я среди ночи подскочил!

И вот нашлись очередные умельцы, которым не давал покоя мой завод. Интересно, по дороге с колдобинами они тоже хотели переть станок на своих спинах? Вряд ли.

Не ступив и двадцати шагов, воришки с пунцовыми лицами обливались потом и тряслись. А когда я наставил на них дуло пистолета, они подняли руки, роняя станину на бетонный пол с таким грохотом, что аж Самуил из пьяного угара восстал.

– Ну я ж сказал «стоять», а не «руки вверх», – в висках стрельнуло так, что я даже пистолет опустил.

Воры попытались воспользоваться возможностью и дать дёру, но я вновь вскинул пистолет, и те застыли, как вкопанные.

– Мы ж думали, это не нужно никому! – попытался оправдаться один из них.

– Ага, так я вам и поверил, – вздохнул я, массируя свободной рукой висок. – Ну-ка, тащите на место!

– Да он, зараза, тяжеленный! Барин, можно мы тут его оставим, а то пупы подорвём…

– Тащите, кому сказал!

Воришки переглянулись и, взявшись за станину станка, кое-как подняли его и оттащили обратно на место. Я велел им прикручивать болты обратно, а один из болтов, оставшийся в моём кармане, вернул неудачливым грабителям.

– Шо тут стряслось, Константин Фёдорович? – промямлил со спины управляющий Самуил.

– Ничего особенного. Просто пока ты дрыхнешь, завод разворовывают по кирпичикам, – не оборачиваясь, бросил я.

– Митька и Витька?!

Готов биться об заклад, что управляющий схватился руками за голову. Он так всегда делал, когда что-то выходило из-под контроля.

– Ага, собутыльники твои!

Воры закончили монтаж станка, прикрутив его болтами. Для такого дела у них даже гаечный ключ нашёлся, причём усиленный – с металлическим патрубком на конце для большего рычага при усилии.

Как только монтаж был закончен, я почувствовал, как мне становится легче, и пульсирующая боль в висках отходит на второй план.

– Ну что, господа тунеядцы, полицию вызывать будем? – спросил я.

– Нет, не надо! – один из воришек аж подпрыгнул, и даже отчасти про обращение на «вы» вспомнил. – Мы все отработаем, как велите.

Воришки стояли под светом потолочной лампы, и я только сейчас понял, что воры – братья-близнецы. Насчёт их предложения я даже задумался. Лишние руки мне определённо не помешают, со стариками далеко не уедешь, а планы у меня далеко идущие.

Помощь двух молодцев, одинаковых с лица, была бы весьма кстати. Вот только верить им нельзя… Дилемма.

– Сейчас-то отработаете, а завтра за другим станком придёте, – посмотрел я прямо в глаза одному из парней.

– Не придём… – ответил тот, что был ниже ростом. – Богом клянёмся!

– Кто в здравом уме будет верить ворам? – я снова наставил на них пистолет.

Парни вздрогнули. Но стрелять я в них не собирался – лишь преподать урок, чтобы больше сюда не совались. А иначе… и правда сгинут.

– Идите вон в то помещение, – указал я на коридор, ведущий к выходу.

И под дулом пистолета парни попятились…

Войдя в коридор, я врубил свет. Проводку до конца не восстановил, вот лампы и мигали, отчего создавалась мрачная атмосфера. Но сейчас мне это было на руку.

– До конца идите! – велел я, и парни послушались.

Однако дойдя до заколоченного выхода, где уже давно не было двери… парни вздрогнули! Отшатнулись, но обернувшись, наткнулись на дуло моего пистолета.

– Тоже хотите быть похороненными здесь?

– Нет! – хором закричали мальчишки.

Они опасались оборачиваться… ведь там лежал труп, который моему управляющему было велено убрать и закопать. Но тот совсем мозги пропил, и, видимо, забыл.

С завода нельзя было вынести оборудование. Только поэтому его за долгие годы не растащили по частям… Ведь каждый, кто пытался – оставался похоронен на этой земле. И мне искренне не хотелось, чтобы двух молодых парней ждала такая же участь.

– Мы больше никогда… – взмолился высокий парень. – Отпустите, барин!

– Не убивайте! – упал на колени второй.

– Вы у меня весь завод до блеска отмоете, а потом я решу, что с вами делать. А если решите сбежать, – я кивнул на труп, запах от которого заполнил весь коридор.

– Всё что хотите сделаем!

Я опустил пистолет и кивнул.

– Тогда шуруйте за мной! Покажу вам, с чего начать.

Впрочем, волновало меня сейчас другое. Я пошёл на слесарный участок, предупредив воришек, что засажу одному из них честный свинец в пятую точку, если они попытаются бежать.

Там, на одном из верстаков в работе остался артефакт, который и должен напитывать маной мой будущий гримуар.

Камень лежал на верстаке нетронутым, и у меня вырвался вздох облегчения. Знали бы это двое, что вот этот камушек раз в тысячу дороже, чем металлолом, на который они хотели сдать станок… И спины гнуть не пришлось бы. Мне понадобилось несколько недель, чтобы разобраться с принципом здешних магических потоков и понять, на чём они закольцовываются. Точка закольцовки потоков порой находилась в таких вот вполне природных вещах, как этот камень.

Ничего необычного на первый взгляд, зато если придать этой штуковине правильную форму при помощи металлорежущего инструмента, то получались вполне серьёзные артефакты… Слава богу, что воришки попались малограмотные.

– Значит так, соколики, лица я ваши хорошо запомнил, – я повернулся и продолжил диалог с близнецами, у которых хватило мозгов не экспериментировать с забегами на ближние дистанции. – А теперь документы сюда давайте. Верну, как отработаете.

Близнецы переглянулись и синхронно пожали плечами.

– Так нема с собой документов! – заявил тот, что был ниже ростом.

– Где мыть надобно, барин? – второй оказался чуточку смекалистее своего братца.

Понятно, что нет. Кто же с собой на дело документы носит, разве что идиоты. Считай, проверку на идиотов, братцы прошли.

Я взялся двумя пальцами за подбородок и покосился на разлитое по полу машинное масло.

– Что делать – правильный вопрос. Будешь за старшего, и задача у вас следующая: берёте ведро, тряпки, мыло и вылизываете полы от масла. Как управитесь, станки тоже помоете.

Я обрисовал близнецам фронт работ. Раз мамка с папкой их с детства не воспитывали, значит, воспитаю я. За любым проступком следует наказание, пусть зарубят у себя на носу.

– Фирштейн?

Парни озадаченно переглянулись, не поняв вопроса. Видимо, в этом мире такое выражение не использовали, особенно среди простолюдинов, коими и являлись мальчишки. Поэтому пришлось повторить на русском:

– Всё ясно?

– Поняли, сделаем, – в голос ответили близнецы.

– Тогда ноги в руки и работать, а я потом проверю, чтобы блестело всё, как… вон как лысина Самуила!

Самуил как раз более-менее очухался и лежал на локтях.

– Самуил, ты тоже не на пляже. Чего разлёгся? Вставай и покажи ребятам, где что лежит. Заодно немного протрезвеешь, к Петровне я тебя тащить пас.

– А, хорошо, – поднялся он, пошатываясь.

– И закопай уже этот чёртов труп!

Самуил икнул и кивнул.

Немецкие слова то и дело проскальзывали у меня в лексиконе, привычки прежнего обладателя этого тела были при мне. А в этом мире большинство дворян знало забугорные языки лучше, чем родной русский.

Прежний Костя, правда, ни хрена не знал, но старательно изображал обратное, понахватавшись слов и удачно разбавив ими свой лексикон. А я эту привычку у себя до конца не искоренил.

Самуил с горем пополам поднялся и пошёл показывать парням, где взять ведро, горячую воду и прочее.

Я же вернулся к верстаку с заготовкой для артефакта. Возился я с ним не первую неделю. С имеющимся на заводе оборудованием было, мягко говоря, сложновато выполнить работу быстрее. Но где наша не пропадала, мне нужен был артефакт для гримуара.

Проблему, когда бумага для свитков сгорала после исчерпывания маны, следовало решать. Как? Сама матушка-природа подсказала принцип – магические потоки должны быть сосредоточены в гримуаре на постоянной основе. Для этого и нужен был артефакт.

Да, подобные артефакты имели распространение, но стоили баснословных денег, это ставило жирный крест на моей идее распространения в массы.

В моём прошлом мире магия была завязана напрямую на гримуарах, их использовали всегда и везде. Фактически маг и вовсе не мог колдовать без них.

В гримуары помещали заклинания, и человек носил эту книгу всегда с собой, она принадлежала только ему, и больше никто не мог ей воспользоваться. Когда нужно было колдовать, книга раскрывалась, и мысленно маг активировал нужное заклинание.

Как и в моём родном мире заклинания здесь были громоздкие, сложные, подчас их код состоял из многих тысяч символов, и чем сложнее были заклинания, тем больше времени требовалось на их активацию.

Но здешние заклинания всё-таки абсолютно другие… Поэтому я и хочу применить систему гримуаров здесь, чтобы упростить само колдовство и стать сильнее, точнее… это лишь одна из причин. В моём родном мире задача решалась просто – магический источник человека привязывался к гримуару и напрямую подпитывался магией.

Здесь такого сделать не получится. Мне нужно найти другие якоря для сосредоточения силы. И их роль вполне могли сыграть артефакты по типу, на первый взгляд, неприметного камушка, лежащего на верстаке.

Камушек за время моего отсутствия как раз напитался магической силой. Насколько хорошо я его обработал – проверим прямо сейчас.

Пока воры убирались под надзором Самуила, я отнёс артефакт к небольшому и, на первый взгляд неприметному «пеньку» – куску породы, смахивающему на кузнечную наковальню. Внешне – совершенно неприметная штука, не вызывающая интерес. Тот же Самуил твердил, что это бесполезная хрень, никак не используемая в производстве. Якобы барин, мой почивший отец, перепробовал тысячу и один способ её убрать, только не вышло ничего и с наличием «пня» смирился.

Не знаю, был ли отец в курсе, что это за пень такой, но я прекрасно знал, что это за штуковина. Пень был тестером артефактов, средоточием магических сил. Аномалия для этого мира, и очень вряд ли завод возник здесь просто так. Так что не ошибусь, если предположу: мой папаша унёс с собой в могилу немало секретов.

Я взял камушек, у которого успел отфрезеровать края и просверлить несколько технологических отверстий. Положил его на пень и скрестил руки, ожидая эффект. Ничего не происходило, затем камень завибрировал, вспыхнул свечением и резко погас. Вверх от него заструились едва видимые глазу струйки дыма, в нескольких местах остался тёмный след.

Это и были места, нуждающиеся в доработке. Я взял камушек в одну руку, в другую взял напильник и несколько раз прошёлся им по поверхности артефакта. Понадобилось всего несколько движений, чтобы угар убрать. Финальные штрихи, и теперь артефакт готов к следующему этапу.

Оставалось понять, как заставить артефакт работать в паре с проводником маны – обложкой гримуара. Пустить магию из артефакта по вшитым в гримуар нитям будет сложнее, но решать проблемы надо по мере их поступления.

Я сунул камень в карман, когда из-за спины послышалось:

– Барин, мы, кажись, кончили с тем цехом, – сообщил Самуил и с недоверием покосился на пень. – Вы его не выкорчуете, можно даже не пытаться.

По левую и правую руку управляющего стояли заметно вымотавшиеся близнецы.

– Можете принимать работу, – сказал один из близнецов. – И мы перейдём к следующему цеху…

Судя по тому, что у меня прекратилось кровотечение носом, с работой ребята справились, можно и без проверки обойтись. Близнецы, опустив подбородки на грудь, смиренно ждали своей участи.

– Ну что, охломоны?! – я по очереди заглянул в глаза братьев. В них, несмотря ни на что, блестел задорный огонёк. Направить бы их в нужное русло, да гляди и толк выйдет. – Клятву будем давать?

– Какую, барин?

– Буду вас посвящать в рыцари круглого стола, – пояснил я.

Огонёк в глазах мальчишек разгорелся пуще прежнего. Нет, про Артура и его рыцарей в этом мире ничего не знали. Зато звучало как интригующе для горячих сердец – рыцари, ещё и круглого стола!

– Ладони на грудь, – я показал, что делать на своём примере. – Вас как звать?

– Митька – представился смекалистый.

– Витька, – ответил второй близнец.

– Повторяйте за мной! – удерживая ладонь на груди, я озвучил текст клятвы. – Мы, Митька и Витька, вступая в ряды рыцарей круглого стола имени Константина Фёдоровича, перед лицом своего барина торжественно клянёмся горячо любить и беречь сий завод. Жить, как завещает нам Константин Фёдорович, и всегда выполнять законы рыцарей круглого стола.

– А что за законы такие? – спросил Митька.

– Потом узнаете, но своим дружкам передайте, кто захочет сюда нос сунуть, что с завтрашнего дня здесь заработает охранная система.

– Во как… – впечатлилась близнецы.

– Это она… ну того человека у двери прикончила? – поинтересовался Митька.

– Угу, а теперь разворачиваемся на сто восемьдесят градусов и сверкаем отсюда пятками до завтра, пока не передумал! И сами знаете, что будет, если на отработку не явитесь!

Братья бросились к выходу, и мы с Самуилом остались наедине.

– Барин, а что за охранная система такая, чьей фирмы? – управляющий задумчиво поскрёб макушку.

Я покосился на Самуила и поднёс кулак к его носу.

– Общество с ограниченной ответственностью «Глаз на жопу натяну», – подмигнул я старику.

Глава 3

– Ну, как вам оладушки, Константин Фёдорович?

Наталья Петровна поймала меня в тот момент, когда я собрался по-тихому свинтить на… учёбу. Да, чёрт возьми, вместе с молодым телом мне достались некоторые другие обязанности, среди них учёба в университете магии.

– Оладушки божественные, съел бы всё, да опаздываю, – объяснился я и пошёл к дверям. – Прошу простить великодушно, мне пора – карета подана!

Положа руку на сердце, Петровна готовила то, что к еде имело косвенное отношение. Возраст, его мать! Нянечка была слабовидящая и путала пропорции, специи, не дожаривала или пережаривала еду. Несмотря на то что она пробовала еду, многое подгорало… Потому то, что она называла оладушками, на деле было в большинстве случаев сухариками, скрипевшими сажей на зубах. Я съел три оладушка, вышедших сносно, а испорченные завернул с собой, но не для того, чтобы съесть.

Надежде проскользнуть незамеченным не суждено было сбыться. Петровна довольно резво для своих лет рванула вперёд и перегородила мне дверь.

– Погодите, барин, раз вам оладушки понравились – возьмёте с собой и покушаете! А то целый день голодным будете ходить!

Она сунула мне ещё несколько чёрных камушков, обёрнутых салфеткой. Отказаться варианта не было, поэтому я принял презент нянечки и сунул его подмышку.

Часа через пол после обзванивания всех возможных операторов извозчичьих бирж и заверений, что дорога тут не хуже, чем на столичном ипподроме, мне, наконец, выслали экипаж.

– Костик, а ты когда вернёшься? – на крыльце меня ждала сестрёнка, с которой у нас был ритуал – обязательно попрощаться перед моим отъездом.

В последнее время приходилось много мотаться по делам, поэтому ритуал быстро закрепился.

– Постараюсь до полуночи, – ответил я, взъерошив Анюте волосы.

– А тут тебе кое-что просили передать, – девочка протянула мне какой-то конверт.

– Кто попросил? – я взял конверт из её рук, но прежде чем открывать, пожурил. – Сколько раз говорил не общаться с незнакомыми людьми?

Понятно, что у Анюты в её возрасте в одно ухо влетело, из другого вылетело, но девочка виновато склонила голову. Мелкая знает, что я не буду долго ругать.

Конверт заинтересовал, на нём большим чёрным шрифтом написали: «ДОЛЖНИКУ».

Я вскрыл его, достал письмо и пробежался по строкам. Ничего нового, кредиторы уведомляли о последнем китайском предупреждении и о том, какой я подлец и негодяй, который не платит по чужим счетам. Хотя стоп, новой всё-таки была небольшая приписка в самом низу, под коварной звёздочкой: в случае невозврата долга до тридцатого числа сего месяца недвижимое имущество господина Вавилова К.Ф. подлежит аресту.

Не было печали, купила баба порося… М-да, новости неутешительные. Господа кредиторы намекали, что не прочь отжать у меня землю с поместьем за счёт суммы долга.

– Вы ехать собираетесь, Ваше Благородие? – поторопил меня злой, как чёрт, кучер.

– Не иду, а лечу! – дежурно бросил я и перевёл взгляд на сестричку. – Анюта, иди в дом, и без присмотра не гуляй.

– Костик, а что такое «порвут на британские флаги?» – захлопала глазами сестрёнка.

– Ты это где слышала?

– Дяди, которые передали мне конверт для тебя, сказали, что порвут тебя на британские флаги! – пояснила она.

– Иди в дом и не слушай дядь, – повторил я за сестрёнкой и пошёл к карете, ворча себе под нос. – Кто, что и кому порвёт – мы ещё посмотрим.

Долг, о котором шла речь среди прочих, принадлежал моему отцу. Старик, ушедший в мир иной, взял для непутёвого сынка огромный кредит на оплату обучения в магическом университете. Теперь, если я не хотел, чтобы кредиторы отобрали дом, придётся отдавать.

Кучер, весь перепачканный в грязи, недовольно забурчал. Предвосхищая, что он заведёт старую шарманку про «если бы он знал», я сунул ему оладушки.

– Угощайся, милый человек.

Он подозрительно посмотрел на салфетку, но заткнулся и сел на козлы, не удосужившись открыть мне дверь. Справедливости ради, на дворянина в своём заношенном костюме я всё-таки походил едва ли.

Карету затрясло по тем же самым колдобинам, которые с каждым днём становились все глубже. По словам моих домашних, через пару недель здесь вовсе будет не проехать. Дожди размоют всё напрочь.

– Куда путь держим? – спросил кучер, когда дорога более-менее стабилизировалась и мне уже не нужно было держаться за поручень.

– Университет магии, – ответил я.

Так вышло, что я учился на последнем курсе, и в момент попадания в этот мир у нас, студентов, началась преддипломная практика. По-хорошему, диплом готовился в течение года, но мой реципиент благополучно забил на подготовку.

Костик-Понтёр, как меня здесь называли из-за пристрастия к карточным играм, весь год тусовался и не собирался решать проблемы поместья. Всё, на что он был способен – влезать во всё большие долги.

Числился он на факультете артефакторики, но несмотря на траты отца на учёбу и бесчисленные попытки, дар у Кости таки сдвинулся с мёртвой точки. Он мог создать одно заклинание в день…, а в университете их тренировали десятками. И чтобы не позориться, Костя решил вовсе в университет не ходить.

Чего напрягаться лишний раз? Дурной пример заразителен, и я тоже не баловал стены университета своим присутствием. Разгребал Авгиевы конюшни, доставшиеся в наследство от предшественника и его папаши.

Здесь не было разделения по профилям, всё упиралось в способность мага освоить то или иное заклинание. А это было напрямую связано с генетической предрасположенностью к развитию эфирных потоков в теле. Да и магия здесь называлась красиво – эфир. И такие слабые маги, как мой предшественник, неспособные полноценно освоить владение эфиром, шли в артефакторы или алхимики.

Только вот этот самый эфир передавался исключительно по наследству в дворянском обществе. Поэтому здесь всё было завязано на узах крови. Если маги женились на не одарённых – ребёнок рождался более слабым, каким получился и я. Правда, пока я понятия не имел, кто моя мать. Слуги о ней не говорили, а сестра её не запомнила.

Но бросить обучение я не мог, в империи существовало довольно жёсткое правило, которому следовали неукоснительно. Право развивать бизнес и вести магическую предпринимательскую деятельность имели только выпускники высших учебных заведений. Были у диплома и другие плюсы, открывавшие немало дверей и возможностей.

Так что хоть ты лопни, хоть ты тресни, а корочка университета нужна. Благо посещение практики необязательно, что развязывало мне руки. Документально я оформился так, будто прохожу практику на собственном предприятии. Там же готовил свою дипломную работу, совмещая приятное с полезным.

Моей выпускной работой был тот самый гримуар, при создании которого сломалась немало копий. Затраты на такую прелесть загоняли меня в ещё одну финансовую кабалу, но без них никуда. Или так, или иди учи назубок пару тысяч заклинаний из программы за пять лет обучения.

При всём желании выучить такие пласты информации за несколько недель я не мог, а записать их в гримуар и заставить его работать – другое дело.

В университет я ехал отметиться, Петровна передала мне содержание нескольких гневных звонков от декана.

Но были и другие дела, я планировал повидаться с товарищем, единственным, с кем я сохранил связь из окружения моего предшественника. Остальные отвалились сами по себе после моих последовательных отказов от участия в гулянках.

В инструментальный магазин, расположенный в нескольких кварталах от здания университета, я также планировал наведаться. Время спустя было видно, что камень недостаточно обработать напильником. Нужны шарошки, чтобы сделать качественную припиловку.

Задумавшись, я вытащил камень и повертел его в руке, рассматривая со всех сторон. Для того, чтобы эта штука начала активировать заклинание из гримуара, мне нужен проводник. Та ещё задачка, со звёздочкой!

Делать проводник на своём оборудовании проблематично, не хватает материалов и некоторые детали на станках давно надо заменить. Уверен, что в дальнейшем этот вопрос мне удастся решить самостоятельно, но пока требовалась помощь извне. Чем чёрт не шутит! Если удастся вложить в гримуар достаточно силы, я смогу снять с завода проклятие.

Проклятие было ещё со времён прадеда. Не знаю, что натворил этот старик, и вряд ли узнаю. Домашние о нём предпочитали не разговаривать, а когда я попытался найти сведения о деде в архивах, то обнаружил любопытный факт. Из свитков имя старика кто-то с тщательностью выскреб. Так что понять кто и за что проклял это место, пока не представлялось возможным.

Отец, зная о проклятии, боялся к заводу подойти на пушечный выстрел и всю жизнь искал способ, как его снять. Но так он лишь отсрочил неизбежное, и вскоре завод высосал из мужика жизненную силу. Я его судьбу повторять не хотел.

Карета, наконец, остановилась у университета.

– Мы приехали, вот-с, университет магии. Хорошего дня, Ваше Благородие, – попрощался извозчик и укатил прочь.

Я направился к четырёхэтажному зданию университета, как бельмо на глазу выделявшемуся среди остальных построек. Потянул входную дверь на себя и чуть не столкнулся в дверном проходе с группой барышень. «Чуть» не считается: я тотчас сделал вид, будто всё так и задумано, и открываю дамам дверь.

– Прошу, госпожа хорошая!

Я протянул руку впереди идущей красотке, чтобы она переступила через небольшой порожек. Но моя рука так и осталась висеть. Красавица только презрительно на меня покосилась, как на что-то недостойное её внимания.

– Ещё чего не хватало, – бросила она своим очаровательным голоском.

– Опять этот неудачник – захихикали её подружки. – Мы с такими не дружим, проваливай!

– А я бы с вами подружился на досуге, – я подарил девчонкам улыбку, обводя их формы взглядом. – Так что моё полезное предложение остаётся в силе.

– Фу, пошляк! – девчонки из группы сопровождения дружно захихикали.

Только барышня в шляпке, которой я протянул руку, невольно вскинула подбородок. Ещё бы вспомнить, как это красотку зовут…

Уж не знаю, что пошлого было в моём заверении, когда я в прошлый раз намекнул, что занимаюсь верховой ездой на кобылках… Ну да ладно. Может, дело в том, что они перемещались по городу не в экипажах, а на автомобилях.

Я услышал со стороны дороги несколько коротких гудков, и девчонки, аппетитно шевеля бёдрами, последовали к подъехавшему автомобилю. За рулём сидел местный Казанова, представитель золотой молодёжи и надежда курса в одном флаконе. Иными словами – мудак, имя которого я тоже не помнил. Помнил фамилию – Судак, очень кстати сочетавшуюся с выданной мной характеристикой.

Вид покачивающихся женских бёдер приковывал взгляд, поэтому я проследил путь девчонок до автомобиля. Судаку это не понравилось.

– Я тебе шею на сто восемьдесят градусов поверну, – недружелюбно зашипел он, выходя из машины и приближаясь ко мне.

– Уже где-то это слышал, ах да – из твоего рта, – я смерил его взглядом. – Предлагаю тебе попробовать, а ты всё никак не соберёшься.

– Ты же прекрасно знаешь, что если бы не последнее предупреждение, я бы тебя на куски разорвал вместе с твоей никчёмной артефакторикой, – прошипел он, пристраивая руку на моё плечо и стискивая.

– Если бы да кабы, да во рту росли грибы, тогда бы был не рот, а целый огород. Руку убери.

– А то что? – оскалился Судак.

Я внимательно на него посмотрел. Вот всё-таки правильно говорят: есть такие господа, кто на словах не понимает, и для них нужна не теория, а практика. Я уже собрался провести ему небольшой практический семинар, но моим планам помешал декан факультета артефакторики.

– Вот ты где, лодырь, а ну-ка пойдём со мной! Сергей Евгеньевич, прошу вас великодушно простить, но у нас с Константином Фёдоровичем разговор! Разрешите откланяться!

Видя, что у нас с Судаком разгорается конфликт, декан взял меня под руку и увёл в сторонку. Не вовремя, мне крайне хотелось послушать, насколько мелодично хрустят переломанные пальцы этого выскочки. Но оставалось довольствоваться игрой в гляделки. Ничего, увидимся в следующий раз.

– Константин Фёдорович, – декан вырос передо мной, прерывая наши гляделки с Судаком. – Ты прекрасно знаешь, что твоя учёба в университете висит на волоске! Зачем ты провоцируешь конфликт со столь родовитым господином?

– Виктор Семёнович, если вопрос риторический, я промолчу, – улыбнулся я декану.

– Тебя за последний месяц не узнать, Константин Фёдорович, тебе как вожжа под хвост попала! Как продвигается дипломная работа?

– По-пластунски, привет вам передавала, – заверил я.

– Все эти твои шуточки прибереги для своих собутыльников! А меня прошу от них избавить, – декан аж позеленел. – Ты помнишь нашу договорённость? Ты обещал показать наработки ещё на прошлой неделе, надеюсь, что ты за этим сюда пришёл?

– Если так можно назвать то, что я проходил мимо, то да.

Меня раздражал этот полутораметровый толстяк с завышенным самомнением. С таких, как Судак, он сдувал пылинки, обращался исключительно на вы и по этикету. Ну а к таким, как я, отношение резко менялось на противоположное.

– Не покажешь промежуточный результат, не поставлю отметку и вылетишь отсюда как пробка!

– Прошу прощения за свою нескромность, а недоимку за второй семестр вы заплатите из своего кармана? – я сделал невинное лицо и захлопал глазами.

Насчёт «вылетишь» я знал, что вплоть до финального испытания меня никто не будет отчислять из-за университета. Отчислять равно терять деньги, лежавшие на отцовском счёте. Те последовательно списывались раз в квартал, и впереди предстоял последний платёж. Поэтому университету было гораздо проще выпереть меня после экзамена, когда я полностью расплачусь за дорогостоящее обучение.

– Ты… – декан начал задыхаться от злости.

Я же достал камень и показал толстяку.

– Это что? – нахмурился он.

– В огороде нашёл на заднем дворе.

– Ну-ка, дай-ка…

– Руки мыли? – я не дал декану взять артефакт.

Он не обратил внимание, что я ему тыкал и продолжал с интересом смотреть на камень.

– Где ты его нашёл? – вдохнул он.

– Сам сделал.

Я не стал говорить, что навык поиска мест закольцовывания силы был приятным бонусом, доставшимся мне из прошлой жизни.

Толстяк, имевший немалый опыт в распознавании артефактов, аж вспотел и промокнул лоб платком. Вообще, поиск в природе очень тяжёлая штука. Прежде чем этот камень достать, я убил несколько дней на поездку в горы и перебрал десятки тысяч других камней. Но декану это было знать не обязательно, мне нравилось, как вытянулась его рожа от слов про огород на заднем дворе.

– Ладно, поставлю тебе отметку, – нехотя сказал он, облизываясь на мой артефакт как на пирожное из университетской столовой. – Но обязательно опиши в дипломной место, где ты его взял!

– Угу, – ответил я, по-прежнему мило улыбаясь.

Укажу-то я укажу, только этот упырь всё равно такой не найдёт. С отметкой было покончено, и когда декан отошёл, я услышал знакомый голос своего единственного друга.

– Костя, неужели ты хоть на одно занятие пришёл? – удивился он.

– Нет, я к тебе пришёл, – ответил я без долгих вступлений.

– Чем удостоен такой чести?

– Пойдём пройдёмся.

– Ничего, что у меня пары? Ты-то не ходишь, а я, знаешь ли, собираюсь получить диплом!

– Ничего, опоздаешь ненадолго! – я приобнял товарища за плечи, и мы отошли от входа в университет. – Ромчик, дело есть. Помнишь, я тебе помог, когда студенты твои уши хотели оторвать?

– Да забудешь такое, – он потёр за ухом и поёжился от нахлынувших воспоминаний.

Кстати, оторвать ухо Ромчику хотел никто иной как Судак, часто устраивавший дедовщину на курсе. С того момента у нас и начались недопонимания.

Касаемо Ромы я знал, что отец пацана занимался созданием магических концентраторов силы. От природных артефактов такие штуки отличались искусственным происхождением и дороговизной.

Концентраторы представляли из себя выращенные в лаборатории магические кристаллы, легко впитывающие магию одного типа. Чем-то эти штуки напоминали мне вычислители из моего родного мира, программируемые на определённый результат. И я был уверен, что концентратор вполне подойдёт в роли проводника для моего гримуара.

Не став ходить вокруг да около, я прямо попросил у Ромчика такой кристалл.

– Т-ты совсем спятил?! – он аж заикаться начал. – Ты же знаешь, какой сейчас заказ у моего папы!

– Ну подумаешь, губернатору делает источник питания для светильника. Я же не прошу тебя кристалл отдать. Прошу позаимствовать, верну через неделю.

Я прекрасно понимал, какой важный заказ у отца Ромочки, но кристалл мне действительно нужен.

Друг поскрёб макушку, ёжась от моего взгляда.

– Блин, Кость, не начинай, тебе сложно отказать! А между тем ты мне до сих пор червонец не вернул. Помнишь, занимал?

– Было дело, – согласился я, хотя о каком долге шла речь, не помнил. – Насчёт сложно отказать: так и не надо отказывать. Сочтёмся. Друг ты мне или не друг, в конце концов!

Рома набрал полную грудь воздуха и выдохнул со звуком спускающейся грелки.

– Ладно, уговорил, я как что-нибудь придумаю – дам знать!

– Всегда знал, что на тебя можно положиться, – я подмигнул товарищу. – Ладно, бывай, а то пару пропустишь.

– Экзамены ты как сдавать будешь? Ты же всё пропустил, тебе никто диплом не даст! Нет бы со мной сходить, – заворчал он. – Без диплома по правилам ты не сможешь развивать бизнес. Я слышал, что поэтому барон Загребалов отказался от сделки по заводу.

– Где слышал?

– Да во всех газетах написано!

– Ну раз в газетах написано, так и есть.

– Кстати, пока не забыл… Леонид ищет встречи с тобой. Ты на его звонки не отвечаешь, и он меня просил передать.

– Ответь, что поговорю с ним, как будет время.

Мы попрощались, он пошёл на пару, а я зашёл в магазин с инструментами, чтобы закупиться.

Инструменты на заводе в большинстве своём не подходили для моих задач и морально устарели лет этак на пятьдесят. Периодически мне приходилось закупаться, на что уходили последние деньги. Впрочем, иного выбора у меня нет, ради прохождения экзамена надо стать сильнее в кратчайшие сроки.

На дверях магазина звякнул колокольчик. Сидевший за прилавком продавец поднял глаза, оторвавшись от газеты, с его переносицы сползли очки без оправы.

– Опять вы! – выдал он вместо приветствия.

– Не опять, а снова, – я подошёл к прилавку и, вытащив список с необходимыми инструментами, протянул его продавцу.

Пока тот изучал, что мне нужно, я заглянул в газету, где нашёл статью на первой полосе, подтверждавшую слова Романа. Заголовок был более чем исчерпывающий: «Высокоблагородие барон Загребалов отложил сделку по выкупу завода рода Вавиловых».

Неплохой образец, как работать с общественным мнением. Команда барона отлично сняла возможные вопросы по отсутствию анонсированной сделки.

Прочитать текст статьи я не успел, меня отвлёк продавец.

– Константин Фёдорович, вынужден вас огорчить, но по некоторым позициям из вашего списка ждать придётся около месяца, – ошарашил меня он. – Поставка задерживается на границе.

– Аналоги подберём? – я вскинул бровь, чувствуя пробежавший по спине холодок.

– Увы, аналогов на запрашиваемые вами шарошки не бывает, – продавец подвинул мне обратно список. – Если получится раньше, я с вами обязательно свяжусь… Константин Фёдорович, вы, кажется, побледнели? Может, воды?

Я медленно покачал головой. Без инструмента через месяц я уже буду мёртв. А больше никаких лавок, поставляющих шарошки, в городе не было… Да и в соседних тоже!

Глава 4

– На таможне застряли? – я решил не слезать с продавца и получить от него побольше вводных.

– По крайней мере так по телефону сообщает поставщик, – подтвердил он.

Видя, что я не удовлетворён ответом, продавец нырнул под прилавок и достал ворох с накладной документацией. Всё-таки полезно давать чаевые, отношение к тебе совершенно другое и позволено чуточку больше.

– Вот, смотрите, Константин Фёдорович, – он передвинул документы ко мне. – Тут всё написано, информация свежая.

Я заглянул в накладные, обнаружил столбец с нужным мне инструментом и внимательно изучил вписанную информацию. Отправка значилась несколькими неделями назад, со склада поставщика. Ясно, понятно… Я провёл пальцем ниже и остановился на следующем столбце, где содержалась необходимая информация по растаможке.

– Так, кто у нас принимает груз… – зашептал себе под нос. – Новороссийский порт!

– Да, доставка по воде, – подтвердил продавец.

В географии нового мира я разбирался так себе, но о Новороссийске уже слышал. Это был крупный морской порт в паре сотен километров отсюда, считай рукой подать. Я покосился на продавца.

– Что такое, Константин Фёдорович?

– Не будешь против, если я возьму накладные? Естественно, с возвратом.

– Вы что, на таможню собрались съездить? – изумился мой собеседник.

– Почему бы и да, – я уже совал накладные себе за пазуху.

– Сомневаюсь, что там вам что-то отдадут!

– Да не будет места колебаниям и сомнениям, – я подмигнул продавцу, положил на прилавок пять рублей и вышел из магазина.

Идея с накладными ему явно не понравилась, а вот пять рублей пришлись по душе, перчить парнишка не стал. Только выкрикнул, когда я уже выходил:

– Константин Фёдорович, с возвратом!

«Обязательно с возвратом», – подумал я, когда дверь за моей спиной хлопнула. А через пять минут карета, которую я удачно поймал задешево, несла меня в сторону железнодорожного вокзала.

Как говорится, «по железной дороге железно». Я решил, что лучше всего добраться до порта на поезде.

– Вы, наверное, тоже в Новороссийск? – извозчик мне попался разговорчивый.

– Почему вы так решили? – я постарался не показывать ему своего удивления.

– Так у меня сегодня с самого утра, что не заказ, так вокзал, а как не спрошу, куда едете – в Новороссийск, – признался извозчик.

Расспросить его, с чем связан такой интерес к порту, я не успел, от вокзала до здания университета было рукой подать. Но информация, конечно, заинтересовала – не мёдом же намазано в Новороссийске, значит, там происходит что-то интересное.

Решил, что на вокзале станет яснее, а через пару минут уже стоял на привокзальной площади. Вокзал в городе был крупный, железные дороги отсюда шли по многим направлениям, и людей даже на самой площади было – не протолкнуться.

Я расплатился с извозчиком, вышел из кареты и двинулся через нескончаемый людской поток в сторону главного здания с кассами и залами ожидания. По пути пришлось пару раз отказаться от навязчиво предлагаемых коммивояжёрами товаров.

Оказавшись внутри, я подошёл к табло, внимательно изучил расписание и узнал, что ближайший и единственный поезд в Новороссийск отходит через полчаса. Вовремя я спохватился! Следующий поезд отправлялся уже на следующий день. Было ещё несколько поездов, следующих в том же направлении, но так было возможно добраться только с пересадками.

На табло был написан номер кассы, в которой продают билеты на поезд дальнего следования. У касс толпилось немало народу, но я быстро сориентировался и нашёл нужное окошко. Именно около него собралась самая большая очередь. Вот же блин! Действительно, желающих отправиться в Новороссийск – полвокзала…

Что же, дело теперь за малым – купить билет. Правда, для этого придётся отстоять километровую очередь. Обстановка у касс была крайне напряжённая. Люди, понимая, что до отправки времени осталось всего ничего, ругались. Как, например, габаритный мужик, старуха в шляпке с голубым бантиком и мама с тремя детьми:

– Не стыдно тебе, здоровый лоб? Нет бы маму с детьми пропустить вперёд! – отчитывала мужика старуха, потрясая тростью.

– Ага, а мне потом пешком идти до Новороссийска? – отвечал ехидно мужик. – Тем более билет остался всего один, а детей целых три спиногрыза!

– Ничего, за детей до шести лет оплата не предусмотрена, я бы их на руках повезла! – молодая мамочка озвучила свой аргумент.

Беседа, конечно, крайне занимательная, но, надеюсь, про последний билет он пошутил.

– Господа, кто крайний? – спросил я, подойдя к длинной живой очереди.

– Сказали: очередь больше не занимать, – поделилась со мной та самая старуха с голубым бантиком на шляпе, вернувшись к своему старику в начало очереди.

– Почему? – поинтересовался я, вставая на цыпочки и видя, как к кассе подошёл тот самый здоровенный мужик.

– Вот из-за таких, как эта прохиндейка, билетов не хватает, – пробурчал муженёк бабули, кивая куда-то в сторону. – Берут себе целое купе и о других не думают!

Я обернулся и увидел симпатичную барышню в красивом платье с корсетом. Она с важным видом шла по вокзалу в сопровождении парочки носильщиков, с трудом тащивших её чемоданы.

– Судари, несите аккуратнее, здесь ценный груз! – отчитывала она носильщиков, и без того повесивших языки на плечи.

Мне даже любопытно стало, что у неё там внутри.

– Да будет тебе, старый! Небось обидно, что столько лет прожил, а даже билет купить не можешь, – отругала старуха муженька.

Я уже не слушал, переключил внимание на кассу, где появилась табличка «билетов нет». Во дела… Нехорошие новости. Всё-таки ехать до Новороссийска на карете или на автомобиле влетит в копеечку, а я уже и так трачу деньги, отложенные на покупку инструмента.

Я огляделся, почесал затылок, прикидывая, как разжиться билетом при неработающей кассе. Может, у кого лишний билетик найдётся?

На глаза подвернулся спекулянт, занимавшийся продажей билетов с рук. Удивительно, что такие вещи на вокзале никем не пресекались – даже полиция смотрела на это сквозь пальцы.

По крайней мере, двое патрульных прогуливались по вокзалу и даже не обратили внимания, когда спекулянт достал табличку с надписью «Билеты» и повесил себе на грудь. К спекулянту шли люди из очереди. Но долго не задерживались – уходили ни с чем. Скорее всего, цена на билеты с рук кусалась, но у меня не было других вариантов, и я решил прицениться.

– Сударь, – я вырос перед спекулянтом. – Лишнего билетика до Новороссийска не найдётся?

– Это у вас юмор такой, сударь? – покосился на меня он.

– Ни в коем случае! В какую цену билеты?

– В Новороссийск сегодня билетов нет, – ошарашил меня спекулянт, а потом добавил, видимо, желая от меня побыстрее избавиться. – И не было!

– Почему? – я удивлённо приподнял бровь, как будто не со спекулянтом разговариваю.

– Потому что там сейчас спускают на воду фрегат «Сперанский» и билеты доступны только в кассах при предъявлении паспорта!

– А что за фрегат?

– Новостей не смотрите?

– Нет, – я покачал головой.

– На открытие приедет сам Император! – мой собеседник начал раздражаться, я всё-таки мешал ему работать.

Ладно, не буду мужика отвлекать от дела. У каждого свой хлеб, и каждый по-разному зарабатывает. А насчёт императора – любопытная информация, я хоть здесь и недавно, но кое-что успел узнать. Императору, по крайней мере, в Российской империи, поклонялись будто какому-то божеству.

Но тоже, как сказать император – я даже не уверен, что это человек. То, что я видел на снимках в газетах, скорее отдалённо напоминало персонажа одной хорошей сказки про загадочного волшебника, исполнявшего желания. В той сказке, правда, потом выясняется, что никаких желаний волшебник на деле не исполняет и что он обычный шарлатан.

Краем глаза заметил, как у носильщиков, сопровождавших красотку в элегантном платье, сдали нервы от её непрерывных указаний. Те остановились и ни в какую не хотели тащить дальше её тяжеленные чемоданы. Конечно, баба из той породы, что мозг по чайной ложечке выест – я таких называю мозгоклюйками. Терпение у носильщиков кончилось, и они оставили барышню вместе с чемоданами посреди зала вокзала.

Я развернулся и зашагал к бирже извозчиков, куда, кстати, потянулась основная часть тех, кому не достался билет. И в этот момент чуть не убился – дамочка решила сама попытаться дотащить чемоданы, но благополучно подвернула ногу на высоком каблуке. Один из чемоданов заскользил по полу и как шар для боулинга чуть не сбил меня с ног. Благо я в последний момент увернулся и чемодан полетел в стену.

– У меня там хрусталь! – завопила барыня-сударыня, сразу пуская слёзы.

Я на автомате поймал улетающий чемодан за ручку, но тот оказался плохо застёгнут и раскрылся прямо на ходу. Хрусталь в нём действительно был – из открытого чемодана полетели фужеры, а вместе с ними бутылка вина. Пришлось изловчиться, прежде чем я поймал один стакан левой рукой, а второй правой. Бутылка непременно бы разбилась, но я поймал её на ступню, запрыгав на одной ноге.

Девушка, наверняка мысленно попрощавшись со своими бокалами и вином, выпучила глаза, округлившиеся до размера блюдца.

– Прямо здесь отдохнём или выберем более уединённое место? – улыбнулся я.

Дама на меня странно посмотрела, видимо, не поняв смысл сказанных слов, и забрала у меня бокалы. «Спасибо» я от неё так и не услышал, но смотрела она на меня так, будто на лбу у меня надпись «простолюдин».

– Может, вам помочь сумочки донести? – предложил я приличия ради.

– Обойдусь, – фыркнула она и переключилась на поиск новых носильщиков.

– Как скажете, государыня.

Я пошёл к бирже извозчиков, когда по залу вокзала разнёсся приятный женский голос диктора из громкоговорителя:

– Уважаемые пассажиры, поезд со второго пути отправляется через четыре минуты!

Незнакомка поменялась в лице, осознавая высокую вероятность того, что на поезд она не успеет. А осознав, повернулась ко мне.

– Да подождите, сударь! Вы не так поняли – я хочу, чтобы вы мне помогли!

– Носильщиков найти хотели? Ищите, – я коротко пожал плечами.

Я прекрасно понимал, что в одиночку девушка не успеет на поезд, и помог бы, будь дамочка чуточку вежливее. Молодая, ещё не понимает, что встречать надо не по одёжке.

– Я же говорю, вы не так меня поняли. Пожалуйста, помогите, – видя моё каменное лицо, она достала деньги. – Возьмите, я готова заплатить вдвое больше, чем берут носильщики!

– Ладно, помогу. Ваши деньги мне не нужны. У меня другая валюта.

– Какая?

– Выставлю по факту оказания услуги, – я улыбнулся кончиками губ.

Такой спешки как у красавицы, у меня не было, на биржу извозчиков я мог подойти и через пять минут, когда сопровожу барышню на перрон.

Я видел, как после слов о другой валюте девчонка напряглась и прошептала что-то вроде «у меня есть китайские юани, если что».

– Пойдёмте, хотя «спасибо» я, видимо, от вас не дождусь?

– Спасибо, – явно нехотя выдавила она.

Я взял чемоданы, действительно оказавшиеся крайне тяжёлыми. Благо во время моего пребывания в новом мире я усиленно тренировался, соорудив себе место наподобие тренажёрного зала. Новое тело легко выдерживало нагрузки, и за месяц я сумел привести себя в неплохую физическую форму.

– Просто мой слуга прихворал, и я вынуждена ехать одна! – тарахтела мне на ухо новая знакомая.

Мне же было не до разговоров, тут бы чемоданы не уронить и не побить её хрусталь. Но взялся за гуж, не говори, что не дюж. Я, стиснув зубы, тащил чемоданы, попутно уворачиваясь от сновавших туда-сюда людей. Оказавшись на перроне, мы услышали звон колокола.

– Быстрее, быстрее, как только паровоз даст гудок – посадка закончится, – торопила меня барышня.

– А если я выйти не успею? – прохрипел я.

– Никто не позволит вам выходить на движущемся поезде, кто потом будет платить страховку за вашу сломанную шею?

– Во как!

– Да, вас просто высадят на следующей станции, я много путешествую и всякого насмотрелась.

Пришлось ускоряться, хотя я чувствовал, как мои руки вот-вот отвалятся.

– Какой у вас вагон?

– Семнадцатый.

Учитывая, что нумерация вагонов шла с головы поезда, идти пришлось бы в самый конец.

– Давайте зайдём в первый вагон! – предложил я.

– И как вы представляете я буду через весь поезд нести чемоданы?

– Никак не представляю, вы либо опоздаете, либо понесёте.

– Какой кошмар…

Я обратил внимание, что проводник первого вагона отбежал в сторонку перекурить, а увидев, что я тащу чемоданы, крикнул, что проверит наши билеты уже во время движения.

– Ну всё, я пошёл, – сказал я, когда мы зашли в первый вагон, и я поставил чемоданы на полтамбура.

– Пожалуйста, пожалуйста, я хрупкая женщина, донесите их до купе!

– Пусть вам соседи по купе помогут или просите проводника, – я посмотрел на проводника, прикуривающего вторую сигарету подряд.

Интересно, Минздрав не предупреждал бедолагу, что курение – это яд? Я сделал вид, что собрался поставить чемоданы. На самом деле я ждал гудка паровоза и начало движения состава. Естественно, выходить я никуда не собирался, мне нужно было попасть в Новороссийск.

– Ладно, пойдёмте. Уговорили!

Мы двинулись по вагонам. С гудком откровенно запаздывали, и он застал меня в момент, когда я, обливаясь от пота, занёс чемоданы в семнадцатый вагон.

– Ой… – барышня перепугано втянула голову в плечи. – Кажется, вам пора…

Я побежал, ну или, по крайней мере, сделал вид, что побежал на выход, когда поезд тронулся. Проводник уже поднял лестницу и вытаращился на меня, хмурясь:

– Вы куда, милостивый государь?

– На кудыкину гору, я вообще-то из-за вас не успел выйти!

– Из-за меня?

– Из-за вашей непутёвой компании. Вы вообще в курсе, что ваши носильщики отказались помочь хрупкой даме? От того мне пришлось помогать ей тащить тяжёлые чемоданы!

Слово за слово и поезд набрал ход. Теперь выйти из вагона не получилось бы при всём желании.

– И что теперь делать? – строго спросил я и немного сгустил краски. – Я буду жаловаться во все возможные инстанции!

Проводник, судя по его перепуганному лицу, тщетно пытался разобраться, что вообще происходит. И ему явно не нравились мои намёки на жалобы.

– Следующая станция примерно через час, мы можем предложить вам билеты обратно бесплатно… – наконец, выдал он.

Мужичок понимал – идиот в данной ситуации не я, а он. Это его ошибкой было пропустить в поезд безбилетника в момент отправки.

– Хорошо, сударь, я ваши извинения принимаю, – я гордо вскинул подбородок.

– Хотите бесплатный чай от компании? Но вам придётся постоять или посидеть у меня в купе… – едва живой прошептал проводник.

– Хочу, – заверил я.

Пока он делал чай, я прошёл к купе барышни, которую оставил в гордом одиночестве. Та была занята наведением марафета, глядя в зеркальце. Увидев меня, она изумлённо воскликнула:

– Вы не успели выйти?

Я, недолго думая, сел рядом с ней.

– Как видите, не успел, – пожал я плечами.

– Почему же, неужто вас не выпустили?!

– Нет, просто вспомнил, что не выставил вам счёт, – я расплылся в улыбке.

– Ой, и правда, какой ужас! – заломила она руки.

– Ужас в том, что я буду ехать с вами или в том, что я не вышел из поезда? – уточнил я, мне нравилось смотреть на её реакцию.

– Ехать со мной… – она принялась накручивать на палец локон. – Допустим, поедете до следующей станции. Это и есть ваш счёт?

Я не успел ответить, из коридора донёсся голос проводника.

– Милостивый государь, где вы? Чай заварен! Ой! – он вырос в проходе купе и явно изумился, застав меня с дамой.

Видя, что он мнётся и не знает, как поступить, я решил избавить проводника от неловкости.

– Это чай не мне, а нашей милой даме, она любезно согласилась предоставить мне место в купе, – я взял кружку и поставил на столик. – Разрешите вас угостить!

Проводник покосился на мою спутницу, явно не понимая, как реагировать на моё заверение.

– Всё в порядке, спасибо, – девушка одарила его обезоруживающей улыбкой. – Правилами не запрещено взять попутчика?

Проводник всё понял и откланялся.

– Но, признаться честно, я предпочла бы чаю вино, – вздохнула моя спутница.

Я поймал себя на мысли, что до сих пор не знаю её имя, и решил это исправить. Представился и поинтересовался, как зовут девушку.

– Вы можете называть меня Лиза, – представилась она.

Лиза полезла в свой чемодан и достала ту самую бутылку вина, которую я по счастливой случайности спас на вокзале. Вернее, не ту самую, а одну из – я заметил, что в чемодане у Лизы целый винный погреб. Интересно, зачем она везла столько вина в Новороссийск и почему не отправила доставкой?

– Предлагаю отметить наше знакомство! – сказала девушка, пододвинув ко мне фужер. Тоже, кстати, мной спасённый. – Вино откроете?

Отказ тут явно не предполагался, да и я был не прочь чуть расслабиться. Штопор Лиза тоже вытащила из чемодана, вручила мне. Мгновение – и с бутылки слетела пробка. Вино наполнило бокалы, и мы чокнулись.

– Вы не представляете, какой это божественный напиток! Лучший сорт, который я только пробовала.

Я не спрашивал, но Лиза сама рассказала мне, что была на одном из винодельных заводов в Ростове на дегустации. Вино понравилось ей настолько, что она сразу купила несколько десятков бутылок на пробу. По мне – многовато для пробы, но говорить я об этом не стал.

– У меня собственный магазин вин, – пояснила она, видя, что я не понял, зачем ей столько бутылок. – За нас, Константин, за наше знакомство!

Пить я не собирался – это явно не пойдёт мне на пользу. Через каких-то пару часов мне предстояло посетить таможню, а делать это лучше трезвым, как стёклышко.

– Попробуйте, – настояла Лиза. – Мне не хотелось бы пить в одиночестве.

Когда речь заходит о красивых женщинах, у меня определённо есть слабая сторона – я не могу им отказать.

Я взял бокал вина и понюхал напиток, прежде чем сделать глоток. Такая уж привычка осталась из прошлой жизни, когда меня пытались отравить пару десятков раз. И скажу, что столько же раз привычка сохраняла мне жизнь… Хм, запах мне явно не понравился.

Насторожило и то, что, чокнувшись, Лиза поставила свой бокал обратно на столик. Да, моя новая знакомая поднесла бокал, но лишь смочила вином губы, без глотка. Я сделал то же самое и вернул бокал на столик.

– Вино и правда отменное… ой, – я изобразил зевок. – Настолько расслабляет, что меня даже в сон потянуло, представляете?

Я продолжал ломать комедию, откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Не до конца, но так, чтобы видеть, чем занята Лиза.

Девчонка будто этого ждала. Поднялась, стараясь не издавать звуков, и повернула защёлку на двери купе, закрывая нас внутри. Потом подняла юбку, и я увидел спрятанный в чулках нож. Эх… А у меня до последнего была вера в лучшее. Она резко повернулась.

Уж не знаю, какими глупостями собралась заниматься девчонка, решив меня отравить вином, но Лизу ожидал сюрприз.

– Стоять, – сухо сказал я, направляя на барышню дуло своего пистолета.

Глава 5

Девчонка замерла, не в силах скрыть своего изумления. Она думала, что я уже того – выключился. Лиза медленно подняла руки, хотя об этом её не просили, и я, задрав ей юбку, вытащил ножик из чулка.

– Острый, порезаться можно, – я окинул взглядом лезвие.

Нож действительно был хорош, таким не капусту шинковать, а убивать. Я оттолкнул девчонку на диван, а нож, чтобы не мешался, воткнул в щель столика, и лезвие вошло туда на несколько сантиметров.

– Кто тебя послал? – спросил я.

Любопытно, что Лиза отнюдь не побоялась последствий и хотела убить меня прямо здесь. Тут варианта два – либо она совсем дура, либо заодно с проводником. Ухо надо держать востро, прилететь может откуда угодно. Я покосился на дверь купе и убедился, что она закрыта.

Девчонка оказалась ушлая, попыталась схватить штопор и вогнать его в меня. Вот только там, где она училась – я преподавал.

Короткое движение руки, удар по болевой точке на запястье. И штопор упал на пол, отскочив под диван.

– Не дури, – спокойно проговорил я.

Лиза поникла, опустила плечи, но я знал, что от таких, как она можно и дальше ждать не самых приятных сюрпризов. Вернее, самых неприятных.

– Успокоилась? – спросил я.

Вопрос был философский, я присел на диван и внимательно на неё посмотрел.

– По-хорошему или по-плохому поступим?

– По-хорошему… – процедила она, сжимая свои пухленькие губы.

– Кто тебя послал?

– Ты не то подумал, Костя, – она затрясла головой. – Я почему-то думала, что ты хочешь меня изнасиловать, испугалась…

– Дуру не включай, – отрезал я, не веря ни единому её слову.

Признаться, Лиза была недурна собой и всему происходящему я бы предпочёл отлично провести с ней время в пути. Насчёт хотел изнасиловать – не думаю, что она носит с собой боевой нож, чтобы отбиваться от потенциальных насильников.

Я взял бутылку вина, внимательно изучил этикетку, нашёл надпись про завод-изготовитель. Изготовителем действительно значился ростовский винодельный завод. Партия выпущена только на прошлой неделе. Возможно, в этой части Лиза не соврала. Проверить, была ли на бутылке целостная упаковка, сейчас невозможно, но я открыл её чемодан и достал оттуда ещё одну бутылку. На этой заводская упаковка на месте, дата выпуска партии та же. Вывод: девчонка подсыпала отраву совсем недавно.

– Ты не так понял, – повторила Лиза. – Я вообще не понимаю, почему ты на меня накинулся.

– Что ты подмешала в вино? – я отложил бутылку на диван.

– Ничего не подмешивала! Ты что, Костя, я его сама пила! – настаивала Лиза.

– Выпей сейчас, – я с невозмутимым видом подвинул ей фужер. – Ты же хотела отметить знакомство.

– Да-да-да, – часто закивала она, взяла бокал и поднесла его к губам. – А если там действительно есть какая-то гадость? Хотя я не понимаю, с чего ты это взял…

– Вот и проверим, пей, – я снова поднял пистолет и направил на Лизу.

– Ладно, ты, конечно, занимаешься какой-то ерундой, ну ладно, – она действительно сделала глоток. – Доволен?

И она вдруг прыснула в меня вином и бросила бокал. Как ужаленная вскочила на ноги и попыталась увильнуть. Вот сучка крашеная!

Я вытер рукавом вино с лица и бросился за ней, тоже вскакивая с дивана. Девчонка успела добраться до двери, начала проворачивать защёлку, когда я схватил её за плечо, оттягивая на себя. Лиза, как клещ, зацепилась за дверной косяк и что есть мочи, завопила:

– Помогите, насилуют!

– Рот закрой, – рявкнул я, но Лиза, продолжая извиваться, начала царапаться и кусаться.

Я не без удивления заметил, как её волосы как-то странно сползли в сторону левого уха. Ну конечно, на голове Лиза носила парик!

– Вообще-то, мне больно! – прохрипел я, рывком возвращая её обратно на диван.

Боковым зрением я увидел, как к нашему купе на всех парах летит проводник, поднятый на уши женским визгом.

Моя новая знакомая, не теряя время, вцепилась себе в запястье ногтями и начала щипать сама себя. Да с таким усердием, что на коже тут же появились царапины. Расчёт Лизы более чем понятен. Похоже, к своему делу она отнеслась со всей внимательностью и предусмотрела разные варианты развития событий. Я попытался захлопнуть дверь перед носом проводника, чтобы избежать ненужного сейчас разговора. Чуть-чуть не успел – мужик, несмотря на свою тучную комплекцию, ускорился и сунул кончик ботинка в щель.

Я мгновенно оценил риски – можно, конечно, прямо сейчас треснуть ему кулаком по роже аккурат в щель двери, но что если проводник не имеет к Лизе отношения? Верным решением будет посмотреть, что будет дальше.

– Что у вас случилось? – запыхавшись, спросил проводник, пытаясь сделать щель пошире.

– Плюшками балуемся, – ответил я, одной рукой прикрывая Лизе рот и удерживая её на диване.

Она продолжала извиваться, пытаясь меня укусить. Ну нет, дорогая, прежде чем я тебя сдам полиции, ты мне всё расскажешь!

– Я сейчас полицию вызову! – проводник продолжил тулиться к щели.

– Не стоит, это не то, о чём вы подумали!

– Я могу удостовериться, что с госпожой всё в порядке?

– Милостивый государь, – морщась от того, что Лиза кусает меня за палец, я сунул свободную руку в карман и достал свою последнюю купюру, отдав её проводнику. – Думаю, что смотреть – не лучшая идея из возможных. Я всё-таки не один, а с дамой. Настойчиво прошу избавить нас от вашего навязчивого присутствия, иначе я могу расценить ваш интерес в ином ключе.

Мужчина ни секунды не раздумывал! Да они точно в доле… Либо существуют настолько продажные люди… Никто другой на его месте не променял бы купюру на безопасность пассажирки, за которую с него же и спросят!

Проводник расплылся в виноватой улыбке и залепетал:

– Тысяча извинений, сударь, тотчас откланиваюсь, извольте отщемить мою ногу…

Я понял, что зажимаю кончик его ботинка дверью и, чуть её приоткрыв, выпустил проводника.

Боковым зрением я увидел, как по полу медленно растекается вино из перевёрнутого Лизой бокала. Проводник не успел этого заметить, но всё-таки попытался заглянуть внутрь купе, однако я захлопнул дверь и закрыл её на защёлку.

Пока я отвлекался, Лиза не теряла времени и, бросив попытки высвободиться, вытащила из своей сумки пузырёк с мутноватой жидкостью, и отпила из него. Я быстро смекнул, что внутри пузырька противоядие. Но сделал вид, будто ничего не заметил – пузырёк вернулся обратно в сумочку.

– Я снова буду кричать, – решительно заявила моя новая знакомая. – Ты же видел, что никакого яда в вине нет! Тебе показалось!

– А теперь слушай сюда, – я решил перестать с ней нянькаться. – У тебя два варианта: либо ты прямо говоришь, кто тебя послал, либо вот эта замечательная бутылка отправится на экспертизу и тебе будет вменено покушение на убийство со всеми вытекающими. Выбирай.

Лиза из последних сил попыталась вывернуться и перевернуть бутылку и бокал со стола, но сделать этого я не дал. Наконец, поняв, что все её уловки не сработали и сопротивление бесполезно, девчонка заговорила.

– Поклянись, что если скажу… ты меня отпустишь… – на выдохе сказала она.

– Нет, дорогая, ты ещё не поняла – здесь я диктую условия.

Глупой я её не назову – дальше Лиза торговаться не стала и выложила на блюдечке свою легенду. Правда, скорее всего, заранее заготовленную.

– Со мной связались из структур барона Загребалова, – выдала она то, о чём я в принципе и так догадывался.

Правда, посылать девчонку для того, чтобы меня устранить – откровенно так себе решение. И верилось в него с трудом: если бы Загребалов действительно хотел меня грохнуть, то подослал бы в поместье своих амбалов.

– Имя? – я не дал ей уйти в сторону.

– Он представился Денисом Викторовичем.

– Какая у тебя была задача?

– Отравить тебя и кое-что забрать.

– Что?

– Я не знаю! Честное слово.

– Зачем тебе для этого понадобился нож?

– На случай, если ты придёшь в себя. У меня же должна быть возможность защищаться?!

Говорила девчонка не всю правду – это однозначно. Я лишь убедился, что её речь заготовленная… Сразу после этого она рассказала о том, что согласиться на задание её вынудили обстоятельства. Якобы у Лизы серьёзно болеет мать и ей требуются деньги на лечение, а сама она раньше работала медсестрой – отсюда и знает, как действует вещество и в каких дозах его следует подсыпать.

– Чем ты меня хотела травануть? – поинтересовался я.

– Клофелином. Это снотворное, а не яд, – ответила Лиза.

Глядя в её грустные глаза, я понял, что и теперь она меня обманывает. По крайней мере пытается это сделать, никакого антидота для клофелина не существовало. А значит, то дерьмо, которое она подсыпала в вино – точно не клофелин.

– Ладно, раз ты не хочешь разговаривать, прошу простить.

Я нажал на тревожную кнопку, которыми было оборудовано каждое купе. Я видел, как при этом вытянулось лицо Лизы. Ну, сама не оставила мне вариантов.

Девчонка она чудная, и ближайшие два часа я не хочу тратить на наблюдение за тем, чтобы она не сбежала и ничего не выкинула. Можно и клофелином её напоить, но тогда попробуй потом докажи, откуда ноги растут – дама она симпатичная, с сочинительством у неё порядок. А пока полиция разберётся… В общем, ну его. Да и то, что там не клофелин, я уже выяснил. Так что попутчицу надо снимать.

Полиция среагировала молниеносно, через пару минут в дверь купе постучали:

– Откройте, полиция!

– Уверена? – я дал ей последний шанс начать говорить правду.

– Пошёл ты, – в ответ прошипела она.

Я повернул защёлку, впуская внутрь полицейских. Лиза воспользовалась этим мгновением и, вцепившись зубами в своё платье, надорвала его в районе груди. Откинулась на диван и, заломив руку с кровоподтёками, застонала, явно показывая, что ей нужна помощь. Из надрыва на платье выглядывало нижнее бельё, а на глазах этой актрисы погорелого театра выступили слёзы, появившиеся по щелчку пальцев.

Что логично, первой реакцией стражей порядка на беззащитную женщину, коей она представлялась, стали появившиеся пистолеты, дула которых направили на меня.

– Что случилось, милостивая госпожа? – проскрежетал полицейский.

– Судари, этот человек меня изнасиловал! – с надрывом сказала Лиза.

Проводник тоже, видимо, решил воспользоваться возможностью избежать проблем при возможной проверке, поэтому затараторил, выплёвывая слова автоматной очередью.

– Я не знаю, кто это такой и откуда он взялся! А ещё у него нет билета, и о его присутствии мне стало известно, когда поезд уже тронулся!

Слова проводника и Лизы оборвались строгой командой одного из полицейских, старшего:

– Арестуй его!

Младший полицейский двинулся в мою сторону, но мои слова его остановили.

– Думаю, не лучшая идея – арестовывать без доказательств. Превышением служебных полномочий попахивает и проверкой, – отрезал я.

Младший переглянулся со старшим и тот выдал:

– А у тебя доказательства есть?

– Сумку её откройте, – сказал я.

Лиза, услышав мои слова, попыталась схватить сумку, но не успела – первым её взял полицейский. Он открыл сумку и достал оттуда пузырёк с противоядием.

– Это что?

– То, что она выпила после попытки меня отравить вином, – и я в двух словах рассказал, что тут произошло.

– Он всё врёт! – взвизгнула Лиза, поняв, куда всё идёт.

– И ещё, – я подался вперёд и снял с Лизы парик. – Предположу, что это госпожа не та, за кого себя выдаёт.

Под париком оказались светлые волосы, которые она тщательно скрыла. Я увидел, как полицейские переглянулись и выпучили глаза на Лизу.

– Это же Сонька Золотая Ручка!

Оба, не сговариваясь, набросились на девчонку. Через минуту на её запястьях защёлкнулись наручники. Вот тебе и пожалуйста – девчонка никакая не медсестра, а опытная преступница.

– Ты – покойник, – прошипела она, когда Соньку выводили из купе.

– И тебе доброго вечера. Хотя не уверен, что твой вечер будет добрым, – ответил я.

Сонька, впрочем, не слушала и начала рассказывать, что она хотела меня усыпить и ограбить. Хитрый ход, тоже наверняка продуманный заранее, потому что так ей светит покушение на ограбление, а не покушение на убийство по предварительному сговору. Умная всё-таки девка, зря не захотела сотрудничать.

В итоге всё время остановки на станции я провёл за увлекательными разговорами с полицией по выяснению обстоятельств случившегося. Проводника я упоминать не стал, поскольку не было никак доказательств его причастности, кроме моих догадок.

Полицейские взяли мои данные и попросили написать заявление.

Уж лучше так, чем убивать Соньку. Ведь я артефактор, а не убийца. И буду действовать жестоко лишь в крайнем случае. А до такого меня лучше не доводить…

– На обратном пути буду ехать и напишу, ну или не напишу, – я выразительно посмотрел на Соньку, тщетно пытавшуюся высвободиться из наручников.

Хотел дать ей понять, что содержание моего заявления будет напрямую зависеть от желания Соньки разговаривать. Бандитка дожидалась остановки поезда у окошка в коридоре поезда.

Наконец, Соньку вывели из поезда, где передали в руки полиции на станции. Хоть полицейские и знали, что задержана опасная преступница – они её недооценили.

Идя по перрону, Сонька наступила в лужу и, подавшись вперёд, лихо ускользнула от стражей порядка, оставив в их руках своё платье. Платье-то девчонки тоже оказалось необычным – на липучках. Далеко, правда, она не убежала – её поймала ещё одна пара полицейских, но попытка Соньки меня впечатлила. За девчонкой явно нужен глаз да глаз.

Поезд двинулся, я лениво проводил взглядом через окно удаляющиеся киоски с продуктами. Перекусить не получилось, ну и ладно.

Единственный положительный момент, найденный мной во встрече с девицей – она скрасила мне дорогу. Оставшаяся её часть оказалась не такой весёлой. Меня переселили в другое купе, чтобы забрать из моего все улики и почистить от пролитого вина.

Подошёл начальник поезда и долго извинялся, расшаркиваясь и умоляя не писать жалобу. Сошлись на том, что билеты из Новороссийска в Ростов в купе бизнес-класса я получу бесплатно.

– А где же их взять, господин начальник? Все места заняты, – зашипел на ухо начальнику поезда проводник.

– Разберёмся, – раздражённо буркнул тот за пару минут до прибытия поезда на конечную.

То, что я увидел на вокзале Ростова, оказалось цветочками по сравнению с вокзалом Новороссийска. Толпы людей со всех концов империи съезжались на торжественный спуск на воду фрегата.

Причём приезжали как крестьяне и работяги, так и вполне обеспеченные люди. Подсуетились и местные предприниматели – направляясь к бирже извозчиков, я увидел прилавки с сувенирами фрегата. Желающих приобрести себе сувенир было хоть отбавляй.

– Вам куда? – поинтересовался у меня извозчик, когда я дождался первого освободившегося экипажа.

– В портовую таможню!

Извозчик с удивлением на меня покосился и объяснил, что до таможни проще дойти, чем доехать:

– Вон то здание – таможня! Вам туда!

Дойти до таможни действительно оказалось проще, чем доехать. Поднявшись по улочке, я оказался напротив четырёхэтажного здания новой постройки.

Дверь в таможню то и дело хлопала – внутрь беспрерывно заходили и выходили люди. Причём если на входе у них на лицах считывалось предвкушение, то выходящие носили разочарованные гримасы.

Протиснувшись внутрь, я оказался в большом холле, забитом людьми. Сразу смекнул, что не у одного меня есть проблема с задержанным грузом. Кабинеты осаждали толпы людей, возмущённо выкрикивая плюс-минус одно и то же:

– Эй, кто-нибудь может мне объяснить, когда я получу свой груз?!

– Что это за «шарашкина контора!»

– Я буду жаловаться!

Из дверей одного из кабинетов вышел упитанный мужичок, судя по всему – таможенник.

– Господа, минуточку внимания, господа!

Толпа притихла, но лишь для того, чтобы узнать:

– Закрыто, приходите завтра, приёмные часы сегодня закончились!

– Они так и не начинались! – возмутился народ. – Что хоть стряслось, можете объяснить по-человечески?!

– На все вопросы будет сделано заявление, вся необходимая информация будет вывешена… Но чуть позже! – заверил упитанный.

Люди повозмущались порядка ради, но толку? Разочарованно роняя подбородки на грудь, толпа потянулась к выходу.

Меня это не могло устроить, я подождал, когда народа поубавится, и подошёл к стенду с информацией. Начал его изучать, пытаясь найти хоть что-то толковое. Но ничего полезного там не нашлось, зато я краем уха услышал один весьма любопытный разговор таможенников. Благо слух у меня был отменный, а эти двое думали, что их никто не услышит.

– Ну что там? – спрашивал один.

– Там полная жопа, Игорь Вениаминович, – отвечал второй. – Мы вляпались!

О, а вот это уже интересно! И, возможно, я смогу использовать информацию в своих целях…

Глава 6

– Чего стряслось, Вадим Михайлович?

– В общем, – таможенник набрал полную грудь воздуха, в этот момент чем-то напомнив мне рыбу фугу. Такие же выпученные глаза, полные внутреннего яда. Иголок, правда, нет, но это ещё с какой стороны посмотреть.

И таможенник поведал, что тут на самом деле произошло. История оказалась занимательной. Так, на днях у него случился юбилей, который он, естественно, решил отметить, не отходя от кассы – прямо на рабочем месте.

Чтобы всё действо происходило подальше от любопытствующих глаз, им было принято решение отметить юбилей на одном из складов. Там он собрал своих коллег и устроил пир на весь мир. Столы ломились от яств, алкоголя и приглашённых ночных бабочек, коим было велено танцевать стриптиз в антураже кабаре.

– Долго думали, где поставить сцену, – продолжал рассказ таможенник, то и дело сдувая со лба назойливо падающую чёлку. – А потом Семёныч глядь на погрузочно-разгрузочный механизм…

– Вадим Михайлович, только не говорите, что вы к хренам подъёмник сломали, – побледнел собеседник таможенника.

– Да я говорил Семёнычу, что не надо устраивать из подъёмника сцену, а он – гулять так, гулять! – Вадим Михайлович в сердцах махнул рукой. – Загнал туда двадцать баб и этого певца весом в полтора центнера!

Продолжив рассказ, Вадим Михайлович поведал о том, что некоему Семёнычу, в которого летели все шишки, пришло в голову начать катать вверх-вниз всё это кабаре. Ну а когда девки начали обнажаться, мужики, уже выпивши, взяли да полезли на подъемник.

– Вот он и не выдержал, – втягивая голову в плечи, развёл руками Вадим Михайлович. – Теперь хрен у нас получится что-то погрузить или разгрузить, пока подъёмник не починим!

Собеседник Вадима Михайловича озадачился, силясь понять, что делать с поступившей информацией. Потом, видимо, решил, что это не его дело и лишних проблем на себя он брать не хочет. Мужик ободряюще потрепал Вадима Михайловича по плечу.

– Михалыч, я тебе сочувствую, снова ты на ровном месте вляпался! Ничего, служебную записку напишешь, приедут ремонтники и во всём разберутся. Правда, не знаю, успеют ли они до того, как к тебе проверка нагрянет! В общем, крепись!

И мужчина потопал себе в кабинет. Вадим Михайлович же так и остался стоять в коридоре, понурив плечи, и теперь больше напоминал мокрого котёнка, отлучённого от сиськи.

– Так-то не гарантийный случай… – обречённо выдохнул он. – Может, у вас ремонтник знакомый есть, занимающийся частной практикой?

– Ничем не могу вам помочь! Что же, не расстраивайтесь, в худшем случае вам сделают выговор! – собеседник таможенника захлопнул дверь, растворяясь в кабинете.

Моё интуитивное предположение о сходстве таможенника с ядовитой рыбой фугу всё-таки оправдало себя. Вадим Михайлович, когда его собеседник зашёл в кабинет, обличил свою ядовитую натуру:

– Козёл, заморыш, сопляк… Да я на тебя такие жалобы накатаю, что сам вылетишь с таможни, как пробка!

Стиснув кулаки, таможенник затопал в свой кабинет, едва не сорвал дверь с петель и грохнул ей так, что стены ходуном заходили. Благо табличка с надписью на двери осталась висеть, хоть её и чуточку перекосило. Она гласила:

«Пьянков В.М., и. о. начальника таможенного склада номер 2».

Я, недолго думая, прошёл к кабинету господина начальника и собрался постучать, чтобы зайти внутрь. Вероятно, именно Вадим Михайлович мог подсказать, как мне получить свои детали. Но не успев постучать, я услышал в кабинете грохот и трёхэтажный мат.

Видимо, господин таможенник расстроился и решил выплеснуть эмоции. Причём грохнуло так, что приоткрылась дверь. Я заглянул в образовавшуюся щель и увидел, что весь взмыленный Вадим Михайлович схватил трубку телефона и, натянув до предела провод, отошёл к окну.

– Лидочка, котик, будь так добра, соедини по телефону, – он назвал номер, и стоя спиной к двери, принялся напряжённо ждать. Соединение пришлось подождать. – Алло, это мастерская? Мне срочно нужна ваша помощь, господа хорошие!