Читать онлайн Почему неомонархисты опасны для России?

© ООО «Вершины», 2024

Введение

Митинг неомонархистов

Демонтаж советской модели социализма, обнищание и одичание населения, формирование новой финансовой и политической «элиты» из беспринципных циников-плутократов и откровенно криминальных элементов – все это сделало возможным проникновение русских неофашистов во власть и популяризацию их идей. После протестов 2011–2012 гг. кремлёвская власть взялась искать «альтернативу» либеральным идеям и нашла её в «консерватизме», в лучших антисоветских традициях практически списанном с идей НТС. За последние годы правыми радикалами в России была создана масштабная открытая и подпольная инфраструктура, включающая в себя целую сеть формальных и неформальных связей, клубов и групп влияния в сфере политики, бизнеса, культуры и образования. Сегодня элементы этой сети начинают всё более активно и нагло проявлять себя в публичном пространстве, что говорит нам о том, что сегодняшние неофашисты готовятся к решительному наступлению – наступлению на остатки социального государства, на права и свободы людей, наступлению на будущее России как свободного, независимого и справедливого государства.

Знакомство с нашей книгой позволит читателю узнать об основных элементах этой неофашистской заговорщицкой сети, увидеть, кто, как и в чьих интересах толкает российское общество в ультраправую колею. В центре исследования будут три основные группы радикалов: неомонархисты, члены оккультно-националистического Изборского клуба и творцы «чёрного дискурса», под видом патриотизма формулирующие и распространяющие человеконенавистническую идеологию в России. Деление книги на три части условно и не означает, что эти группы действуют отдельно друг от друга. Напротив, они тесно переплетены между собой и все вместе связаны с тем, что мы называем в исследовании «чёрным интернационалом» – международной сетью ультраправых, пережившей Вторую мировую войну и гибель нацистского рейха, стремящихся к возрождению фашизма. Необходимо понимать, что «чёрный интернационал» в мире всегда был тесно связан с наиболее тёмными кругами западных специальных служб и наиболее агрессивным капиталом, который рад был оплачивать «услуги» радикалов.

Сейчас по всему миру неофашисты поднимают голову и надеются взять реванш за свои прошлые поражения, но мы не можем позволить им сделать этого. Задача нашей книги – рассказать правду о существующем в нашей стране преступном синдикате ультраправых сил и тем самым не допустить установления в стране фашистской диктатуры, в какие бы патриотические одежды она ни рядилась. Предупреждён – значит вооружён.

Перестройка. Легализация радикалов

В 1980 г., продолжая методичную работу по разрушению социалистического строя, Совет НТС провозгласил: «Для осуществления коренных перемен необходимо разрабатывать альтернативы сегодняшней политике власти в самых разных отраслях жизни» [76]. И для этого у солидаристов уже была создана внушительная подпольная инфраструктура: за тридцать лет работы по принципам «молекулярной теории» «закрытыми контактами» в СССР было охвачено несколько тысяч человек [77]. Кроме того, НТС через «Закрытый сектор» активно сотрудничал с советским правозащитным движением [78] и наводнял Советский Союз своей нелегальной литературой.

Хотя руководство НТС и не выказывало открытую поддержку новому курсу М. Горбачева, но по позднейшим признаниям одного из лидеров солидаристов Бориса Пушкарева, он и его люди задавались вопросом: «Что делать иностранцам и эмигрантским детям во Франкфурте, если в СССР можно открыто заниматься политической деятельностью?» [79]. Действительно, в ходе перестройки солидаристы пытались использовать политику гласности для проповедей своих идей и создания в Советском Союзе новых, уже легальных ячеек НТС.

Именно в период перестройки НТС начал активную разработку и популяризацию своих написанных ранее альтернативных программных документов, в частности «Основ перехода к правовому государству», идеология которых близка к современному течению «национал-демократов». Солидаристы системно работали над концептуальными политическими программами, очевидно, понимая, что по ходу перестройки и нарастания противоречий между разными группами советского руководства оппозиционерам внутри КПСС потребуется альтернативная повестка. И энтээсовцы были рады предложить её противникам М. Горбачёва. Солидаристы небезосновательно надеялись, что их программу из тактических соображений подхватят даже те, кто пока не является их идейными союзниками.

События пошли именно по этому сценарию. Так, в ходе перестройки оказалась востребована программа НТС «Тоталитаризм и его преодоление» [80], в которой указывалось на необходимость «преодоления советского прошлого» путём демократизации, создания более открытой политической, экономической и социальной системы. В программе также звучали тезисы о том, что солидаристам необходимо сделать политическую ставку на «конструктивные силы с патриотическим мироощущением, несовместимым с ленинским тоталитаризмом, которые находятся как вне, так и внутри системы власти» [81]. Особо отмечалось, что такое окно возможностей могло быть создано через «раздвоение в правящем слое».

Для достижения этой цели идеологи солидаристов предлагали «рассредоточение власти и независимость контрольных органов» [82] (фактически децентрализацию власти, многопартийность), «договорные, а не директивные цены в народном хозяйстве» [83] (начало «шоковой терапии», усиление частного предпринимательства, разрушение социалистической модели экономики и т. д.), «отказ от построения мирового социализма» [84] (т. е. отказ от советской зоны влияния в мире), «автономию духовных и нравственных ценностей» [85] (возвращение церкви в политическую жизнь, под видом «свободы совести» создание политических структур по конфессиональному признаку) и «множественность инициатив» [86] (источниками инициатив могут быть не только КПСС и ВЛКСМ, но и СМИ, научные структуры и т. д.). Нельзя не заметить, что эта программа практически полностью повторилась потом в тезисах «демократического крыла» советской оппозиции.

Учитывая то влияние и авторитет, которые вскоре приобрели диссиденты в «перестроечном» советском обществе, кажется совершенно логичной принятая ещё в 1970-е гг. стратегия солидаристов по установлению и расширению контактов с советскими диссидентами и правозащитниками. Так, уже в 1982 г. энтээсовцы участвовали в создании правозащитной группы «Восток-Запад» [87], в которую первоначально входило несколько десятков человек в Москве. Активисты группы в СССР начали с еженедельных заседаний-семинаров на квартирах и вскоре организовали небольшие филиалы в Ленинграде, Львове, Куйбышеве, Ровно, Риге. В середине 1987 г. при группе был организован семинар «Демократия и гуманизм», ставший затем ядром созданного в 1988 г. «Демократического союза» – первой открыто оппозиционной политической партии в СССР. Организатором и активистом семинара была В.И. Новодворская, ранее участвовавшая в диссидентской деятельности, а в число лидеров Демсоюза вошла Евгения Дебрянская – одна из основательниц ЛГБТ-движения в СССР и России, бывшая жена создателя «неоевразийства» А. Дугина.

Говоря о демократическом движении этого периода, стоит также отметить, что в том же 1988 г. члены НТС распространили программный документ «Путь к будущей России», излагавший основы перехода к «демократическому строю и рыночному хозяйству» в СССР. Эта программа была широко использована ещё одной ранней «демократической» партией – Межрегиональной депутатской группой (МДГ) [88]. Сопредседателями МДГ служили А. Сахаров, использовавший энтээсовские наработки при подготовке своего проекта Конституции, Ю. Афанасьев, Б. Ельцин, В. Пальм и Г. Попов. Позднее Г. Попов, уже в качестве главы Международного университета в Москве, издал серию книг в лучших традициях НТС [89]. Отдельный шедевр серии – спиритический сеанс под названием «Вызываю дух генерала Власова» [90], в котором «демократ» Г. Попов напрямую обеляет главу РОА. Неудивительно, что именно в МДГ с явной подачи солидаристов были сформулированы три лозунга и три задачи – «денационализация», «десоветизация» и «дефедерализация», которые намечалось решить в ходе перестройки, – и они были действительно решены правительством Б. Ельцина.

Гавриил Попов

Важной вехой в легитимации солидаризма в России стал 1990 г., когда в Советский Союз с «официальным визитом» приехал один из руководителей НТС, тесно связанный с работой «закрытого сектора» организации, Борис Миллер. За время своей поездки он посетил 14 городов и открыто выступил в качестве члена Совета НТС на 24 различных собраниях, съездах и демонстрациях [91]. Созданные после его визита региональные группы энтээсовцев вскоре стали издавать свои газеты: «Третья сила» в Самаре, «Всходы» в Новосибирске, «Диссидент» во Владивостоке, «Обзор» в Москве.

Моментом полной легализации солидаризма в России стал 1991 г., когда они стали признанной частью «общедемократического движения». Хотя представители НТС и ранее с симпатией отзывались о Б. Ельцине, очевидно, видя в нём лидера, способного уничтожить Советский Союз, именно в августе 1991 г. Б. Миллер, вновь прибывший в Москву для участия в Конгрессе соотечественников, яростно выступил в поддержку Б. Ельцина во время конфликта того с ГКЧП и привлёк множество солидаристов для организации защиты Белого дома [92]. Более того, в дни «августовского путча» энтээсовцами на привезённом накануне из Великобритании печатном устройстве было выпущено и распространено несколько десятков тысяч листовок в поддержку Б. Ельцина. Благодарность ельцинских властей не заставила себя долго ждать: уже в 1992 г. издательство «Посев» переехало из Франкфурта в Москву и в качестве штаба НТС разместилось в самом центре столицы по адресу ул. Петровка, д. 26, где пребывает и ныне.

Неудивительно, что и в ходе конфликта Президента и Верховного Совета осенью 1993 г. абсолютное большинство энтээсовцев также выступили всецело на стороне Кремля, а «эмигрантские лидеры рвались лично стрелять в «коммунистический» парламент и призвали Ельцина разгромить всю (даже православную!) оппозицию…» [93]. Поддержал НТС и ельцинский проект Конституции, а несколько представителей Союза даже прошли в первый состав Госдумы от пропрезидентской партии «Выбор России». Одним из них стал главный редактор самарской энтээсовской газеты «Третий путь» М. Фейгин, получивший в настоящее время известность как оппозиционный политик и адвокат, выступавший защитником разного рода радикалов, таких как исламист Г. Джемаль, журналист-русофоб А. Бабченко, русский националист и террорист И. Горячев (приговорён к пожизненному заключению), украинская националистка Н. Савченко и др.

Солидаристы, имевшие многолетний опыт сотрудничества с международными антисоветскими организациями, стремились привлечь к их работе новые российские власти, настойчиво декларировавшие разрыв с советским прошлым. Удивительно – или, наоборот, неудивительно, – но представители ельцинской команды были готовы сотрудничать даже с теми структурами, которые создавались в период холодной войны при прямой поддержке ЦРУ, находились под контролем американских секретных спецслужб и десятилетиями работали против интересов Москвы. Так, например, именно с подачи НТС в России в 1992 г. было открыто отделение Всемирной антикоммунистической лиги (Всемирной лиги за свободу и демократию), объединявшей в годы холодной войны ультраправые и реакционные антисоветские силы из более чем 100 стран. В 1994 г. в Москве даже прошла XXVI конференция Лиги, участие в работе которой принял тогдашний мэр российской столицы Г. Попов, ставший заодно и руководителем представительства Лиги в России. Более того, лидеры организации даже встретились с премьер-министром В. Черномырдиным и рассказали главе Правительства о своих планах в России [94]. Кажется невероятным, но сотрудничество российских государственных структур с Лигой действительно началось. Например, в 1995 г. делегация организации вновь посетила Россию и встретилась с исполнительным секретарём СНГ И. Коротченей, а спустя несколько месяцев состоялся ответный визит на Тайвань, где расположена штаб-квартира Лиги. Россию в этой поездке представляли руководитель администрации президента Б. Ельцина С. Филатов и мэр Санкт-Петербурга А. Собчак.

Таким образом, к середине 1990-х гг. у солидаристов сложились самые тёплые отношения с администрацией Ельцина, и в 1996 г. НТС официально зарегистрировался как политическая ассоциация, которая и по настоящий момент легально действует на территории России в скромных масштабах. Однако деятели и вдохновители НТС должны быть поистине в восторге от масштаба воплощения своих идей на государственном уровне, после того как в этот процесс впряглась официальная власть современной России.

В ельцинские годы одним из центральных направлений деятельности НТС в России стала т. н. «защита прав человека»: Б. Миллер с 1991 по 1997 г. даже возглавлял российскую секцию Международного общества прав человека [95]. Эта организация, пользовавшаяся неизменной грантовой поддержкой западных фондов, провела на территории России сотни мероприятий и издала десятки книг и брошюр, во многом создав постсоветскую «правозащитную» инфраструктуру в Российской Федерации, которая и ныне находится под существенным влиянием выходцев из НТС и, разумеется, их иностранных кураторов.

Говоря о деятельности НТС в постсоветской России, нельзя также не отметить фигуру Игоря Чубайса, старшего брата одного из авторов приватизации Анатолия Чубайса. Открытый солидарист И. Чубайс, один из самых заметных деятелей московских неформальных объединений «Перестройка» и «Перестройка-88», в настоящее время активно участвует в популярных политических передачах, представляя «либеральный» сектор российской оппозиции, и яростно критикует советский период отечественной истории. Активно продвигая идеи «возвращения исторических названий» в рамках деятельности фонда «Возвращение», И. Чубайс является одним из наиболее заметных публичных спикеров-энтээсовцев.

В связи с этим примечательно также, что советником А. Чубайса в Госкомимуществе служил сын Б. Миллера и также энтээсовец Георгий (Юрий) Миллер-Куракин. До своего прибытия в Россию он работал сотрудником Института европейских оборонных и стратегических исследований (Institute for European Defence and Strategic Studies) в Лондоне и, весьма вероятно, был связан с британскими секретными службами [96]. Это предположение может подтверждаться и тем фактом, что в 1983 г. он «с помощью душманов нелегально переходил афганскую границу, распространял энтээсовскую литературу в районах расположения советских войск» [97]. Сообщники по НТС называли его «чернобородым активистом».

О влиянии иностранных спецслужб на российских солидаристов говорит и то, что представители НТС проявляли поразительную политическую гибкость: солидаристы активно участвовали в создании отнюдь не только Демократического союза и движения Демократическая Россия, но и в учреждении Российского Христианского Демократического Движения В. Аксючица и ультраправой партии «Родина», Христианского Демократического Союза А. Огородникова [98], Международного Общества Прав Человека (МОПЧ) [99], Свободного Межпрофессионального Объединения Трудящихся (СМОТ) [100], общества «Мемориал» и т. д. Эта удивительная всеядность, невозможная для полноценного политического движения, отлично укладывается в стратегию провокаторов, действующих по заданию внешних сил: пытаться покрыть максимально широкий спектр организаций и движений, чтобы в дальнейшем работать со всеми структурами, которые будут пользоваться хоть каким-то влиянием на власти и общество.

Конечно же, эмигранты не остались в стороне и от «освоения» экономической сферы. Особенно стоит отметить деятельность Бориса Йордана, потомка эмигранта-офицера Русского охранного корпуса на Балканах. В 1995 г. Б. Йордан основал финансовую группу «Ренессанс Капитал», а позднее возглавил холдинг «Газпром-Медиа». Примечательно, что в прессе неоднократно звучали обвинения в том, что средства для своей инвестиционной деятельности Б. Йордан получил от американских спецслужб [101]. В настоящее время наследник эмигрантов является крупным игроком на отечественном рынке страхования и поддерживает на территории России целую сеть кадетских корпусов [102]. Примечательно также, что именно Б. Йордан совместно с Д. Бакатиным, назначенным Б. Ельциным после августа 1991 г. руководителем КГБ для демонтажа советской системы госбезопасности, сыграл заметную роль в будущем Константина Малофеева – «православного миллиардера», создателя одиозного телеканала «Царьград-ТВ», чья деятельность будет подробно рассмотрена ниже.

Отметим в завершение, что 1991 г. и распад Советского Союза, несомненно, воспринимались солидаристами, перефразируя известное высказывание, в качестве «крупнейшего геополитического успеха ХХ века», которому они к тому же по мере сил способствовали. Как подчёркивал недавно умерший известный деятель НТС и многолетний редактор «Посева» Ю. Цурганов, даже на символическом уровне в 1991 г. НТС «одержал победу»: возращение традиционного названия государства («Россия, а не СССР»), бело-сине-красный национальный флаг и двуглавый орёл с коронами на гербе. Так солидаристы обрели возможность открыто проповедовать свои взгляды, воспевать «белое дело» и русское зарубежье как части политической идентичности современного российского общества.

И самое главное: идеи НТС вышли далеко за пределы теперь уже практически отмершей организации и стали ударной частью государственного дискурса и политики сегодняшней России – включая клерикализацию и пропаганду царского режима и монархического строя. То, что энтээсовские носители таких «ценностей» работали в тесной связи с иностранными разведками, кажется, ничуть не беспокоит современных пропагандистов.

«Русская партия» выходит на политическую сцену

Юрий Мамлеев

Это политическое течение, в отличие от тех же солидаристов или «мистического подполья», не имело чёткой организационной структуры или признанных отцов-основателей, подобных писателю Ю. Мамлееву. Скорее, это была неформальная сеть высокопоставленных представителей советской номенклатуры, творческой и научной элиты, связанных общей националистической и часто антисемитской идеологией. Долгое время «русские националисты» в советском истеблишменте были лишены возможности прямо, откровенно и публично высказывать свои взгляды – этому мешали официальные марксистские и интернационалистские установки, принятые в Советском Союзе. Однако с наступлением перестройки национал-шовинисты из «русской партии» получили возможность высказываться и действовать более открыто.

Уже отмечалось, что литературная сфера всегда пользовалась большим вниманием со стороны «русских националистов» – вести идеологическую работу из области культуры было легче, чем с жёстко контролируемого политического поля, да и «поэт в России больше, чем поэт». Видные представители националистов, такие как писатель, поэт и многолетний председатель правления Союза писателей РСФСР С. Михалков, во многом определяли литературный процесс в Советском Союзе. Неудивительно поэтому, что в 1985–1989 гг. «русская партия» воспользовалась «гласностью» и попыталась усилить своё влияние в Союзе писателей и литературных журналах, надеясь таким образом направлять интеллектуальное движение перестройки в выгодное для себя русло. Важнейшими рупорами «русской партии» в период реформ М. Горбачёва стали издания «Литературная Россия» (главный редактор Эрнст Сафонов), «Москва» (Владимир Крупин), «Наш современник» (Станислав Куняев). На страницах популярных газет и журналов, воспользовавшись новыми возможностями, «русские националисты» всё более открыто стали продвигать свои взгляды. Со временем в этих изданиях стали появляться даже работы «белых» эмигрантов и дореволюционных авторов националистической направленности.

Стоит отметить, что на первом этапе перестройки значительная часть «русских националистов» поддерживала линию М. Горбачёва на реформирование Советского Союза. Они видели в этом потенциальную возможность реорганизации советского государства на «национальных началах». И если для националистов из советских союзных и автономных республик перестройка была шансом на создание своих собственных национальных государств, то для представителей «русской партии» реформы М. Горбачёва открывали возможность начать разговор о трансформации интернационального СССР в «русский мир», в «триединое государство» русских, украинцев и белорусов.

В отличие от М. Горбачёва и его ближайших соратников, которые хотя бы на уровне риторики продолжали называть себя марксистами и продолжателями «дела Ленина», лидеры «русских националистов» очень быстро стали говорить о необходимости отказа от советской идеологии. Так, в марте 1987 г. на пресс-конференции в Берлине писатель и моральный лидер «националистов» В. Распутин призвал власти Советского Союза к «духовной перестройке. То есть к отказу от той полумертвой идеологии… в которой мы жили» [103]. А один из других видных представителей «русской партии» в литературе В. Солоухин первым в советской печати открыто и громко высказал мысль о необходимости пересмотра фигуры В. Ленина в истории России [104]. Стоит заметить в связи с этим, что В. Солоухин был близким другом А. Казем-Бека, лидера «младороссов» – белоэмигрантской социал-монархической организации, созданной в 1923 г. в Мюнхене.

Но деятельность националистов в период перестройки не ограничивалась дискуссиями в толстых литературных журналах и громкими интервью. На годы горбачёвских реформ пришёлся расцвет печально известного общества «Память». Эта организация была создана ещё в 1980 г. в виде «Общества книголюбов», как клуб общественных активистов из московского городского отделения «Общества охраны памятников истории и культуры» (ООПИК) и сочувствующих их взглядам литераторов. Есть, однако, информация о том, что организация была создана по указанию министра обороны СССР маршала Д. Устинова [105], рассматривавшегося в начале 1980-х гг. в качестве одного из возможных претендентов на пост главы государства. Не случайно и то, что «Общество книголюбов» находилось «под крылом» Министерства авиационной промышленности СССР, которое также курировал Д. Устинов.

Об идеологической ориентации членов Общества нагляднее всего свидетельствует тематика проводимых «вечеров». В 1982–1983 гг. перед его участниками выступали известнейшие представители «русской партии» от литературы: Валерий Ганичев, Вадим Кожинов, Феликс Чуев и даже философ Юрий Бородай, отец одного из нынешних лидеров непризнанной Донецкой Народной Республики. На заседаниях «Общества» упомянутый выше националист и антисемит В. Скурлатов делал доклад о «Велесовой книге» – знаменитой фальсификации, созданной в 1950-е гг. в США русским белоэмигрантом Юрием Миролюбовым, которая стала своеобразной «Библией» националистов-неоязычников – они отвергали христианство как «еврейскую религию, навязанную русским» [106]. В 1980 г. организация сменила название на «Общество Память», а с 1984 г. в её деятельности начал участвовать один из ближайший помощников И. Глазунова – Дмитрий Васильев (Бурцев), который в 1985 г. фактически возглавил организацию.

Существует обширная литература, в диапазоне от интервью шефа службы безопасности Б. Ельцина Александра Коржакова до статей журналиста Пола Хлебникова, которая говорит об участии КГБ в строительстве «Памяти» в качестве главной структуры «русских националистов». Целью при этом ставилось «как-то структурировать чувства русского народа и придать им политический оттенок, напугать тем самым общественное мнение Запада и заставить помочь умеренному Горбачёву как “единственной альтернативеˮ силам экстремизма» [107]. Известны также и слова подполковника КГБ Валентина Королёва: «“Памятьˮ в её нынешнем амплуа создана московским КГБ… Все заметные функционеры “Памятиˮ завербованы» [108]. Вероятно, «игра» шла с двух сторон: представители КГБ надеялись использовать негативный образ «русских националистов» для поддержки противостоящего им «разумного и прагматичного» М. Горбачёва, а сами националисты надеялись влиять на своих кураторов из госбезопасности и использовать их поддержку для пропаганды своих взглядов. Кроме того, КГБ, вероятно, понимал, что в условиях политической либерализации «русская партия» так или иначе выйдет из подполья и её нужно превентивно «взять в разработку», наполнив своими агентами и провокаторами. При этом нужно полагать, что и в самом КГБ представители «русской партии» имели крепкие позиции. В особенности это касалось Первого главного управления, сотрудники которого в длительных зарубежных командировках имели возможность «проникнуться» идеологией эмигрантов, за которыми им было поручено присматривать. «Когда смотришь в глубокую пропасть, не забывай, что в это самое время и пропасть смотрит в тебя», – говорил кумир всех «сверхлюдей» Ф. Ницше. Колеблющиеся в эту пропасть падали.

Провокаторов в «Памяти» действительно хватало. Наибольшую известность получило дело активиста организации Константина Смирнова-Осташвили, который в январе 1990 г. устроил «еврейский погром» в Доме литераторов, напав на «писателя-демократа» А. Курчаткина. По итогам громкого и широко освещавшегося в советской и мировой прессе судебного процесса К. Осташвили был осуждён на два года заключения в колонии, где вскоре был найден повешенным.

Такие скандалы и публичные акции, включая шествия и митинги «чернорубашечников», были фирменной чертой «Памяти», как и бесконечные антисемитские выпады её активистов. Более того, руководитель «Памяти» Д. Васильев с удовольствием раздавал интервью западным журналистам, откровенно называя себя «православным фашистом» и намекая на поддержку Общества со стороны части высшего советского руководства. Всё это даже привело к тому, что летом 1987 г. Европарламент потребовал от СССР запретить деятельность праворадикальных организаций, подобных «Памяти». Так, впервые на международной арене СССР – пусть и в части своих общественных объединений – был публично обвинён в поддержке фашизма.

По мере развития перестройки многие представители «русской партии», первоначально поддерживавшие М. Горбачёва, перешли в оппозицию, так как считали курс генсека слишком либеральным. Тем не менее они сохраняли свои позиции в советском руководстве. Так, к числу представителей «русской партии» можно отнести «человека № 2» в Политбюро и лидера «охранительной оппозиции генсеку» Егора Лигачёва. На завершающем этапе перестройки несколько членов «русской партии» даже вошли в президентский совет, а бывший активист упоминавшейся «группы Павлова» Геннадий Янаев и вовсе занял пост вице-президента Советского Союза.

Хотя большинство кандидатов «русской партии» проигрывали выборы в советы всех уровней, дальнейшее развитие русских националистических политических партий и организаций в СССР и современной России непосредственно связано с историей «Памяти», которая подробно описана в целом ряде политологических и исторических работ. Что касается самой «русской партии», то её крупнейшим успехом в период 1980–1991 гг. был захват и укрепление своих позиций в культурной среде. Так, совершенно особый статус в перестроечном СССР и постсоветской России приобрёл сын одного из лидеров «русской партии» С. Михалкова – режиссёр Никита Михалков, занявший в 1991 г. должность советника председателя Совета Министров РСФСР по культуре. Условием своего поступления на службу он назвал организацию торжественного перезахоронения останков царской семьи [109].

В 1991–1993 гг. Н. Михалков являлся советником вице-президента России Александра Руцкого по вопросам культуры [110]. Даже после ареста А. Руцкого в 1993 г. Н. Михалков сохранил с ним дружеские отношения, что может объясняться тем, что сам А. Руцкой был носителем «национал-православных» убеждений, которые внезапно обнаружились у советского офицера в перестройку. Не делая выводов, упомянем, что служивший в Афганистане А. Руцкой дважды был сбит над вражеской территорией и, находясь в плену, допрашивался пакистанской разведкой и моджахедами, с которыми теснейшим образом сотрудничали энтээсовцы, а также их американские и британские кураторы из секретных служб.

В 1995 году Н. Михалков баллотировался в Государственную Думу России от проправительственной партии «Наш дом – Россия», занимая в списке второе место сразу вслед за премьер-министром Виктором Черномырдиным. Одновременно с этим Н. Михалков активно сотрудничал с правомонархическими структурами и лично с Зурабом Чавчавадзе, председателем Высшего монархического совета, призванного объединять потомков русских эмигрантов аристократического происхождения [111], а также поддерживал Б. Ельцина в ходе его переизбрания на пост президента в 1996 г. Сам же З. Чавчавадзе служил в эти годы представителем «главы Российского императорского дома» Владимира Кирилловича Романова в СССР и России. Таким образом, существовал прямой канал связи между Н. Михалковым и потомками Романовых за рубежом.

Кроме того, в начале 1990-х гг. контакты с Романовыми установили глава службы безопасности президента А. Коржаков [112] и мэр Санкт-Петербурга А. Собчак [113]. Более того, существуют серьёзные основания предполагать, что в рамках подготовки к президентским выборам 1996 г. одним из вариантов сохранения Б. Ельцина у власти в России было установление в России конституционной монархии и формирование «по поручению Государя» правительства под руководством Б. Ельцина [114]. Известно, например, что представитель службы безопасности президента Алексей Милованов в начале 1996 г. проводил закрытые переговоры в Париже с представителями Российского императорского дома [115]. Имеются также сведения, что в различных переговорах по этому вопросу принимали участие представители прозападного лобби в России [116]. Так, одной из фигур, участвовавших в обсуждении монархического проекта в России, был Борис Немцов, который, ещё будучи губернатором Нижегородской области, организовал «высочайший визит» в свой регион.

Хотя реставрации монархии в 1996 г. и не произошло, монархическая повестка была легитимирована в этот период при существенной поддержке представителей «русской партии» и её наследников в постсоветской элите, которые, очевидно, были готовы «играть в долгую». Например, семья Чавчавадзе оказала огромное влияние на формирование и продвижение молодого Тихона Шевкунова, который уже в 2000-е гг. станет одним из самых влиятельных идеологов РПЦ.

Чавчавадзе оказали влияние и на формирование упомянутого выше и тесно связанного с энтээсовцами и эмигрантами миллиардера К. Малофеева. Как признался в одном интервью З. Чавчавадзе, говоря о своих связях с К. Малофеевым, он «передавал ему, пятнадцатилетнему мальчику, ответ на его письмо к великому князю Владимиру Кирилловичу. Я тогда был активным участником монархического движения. И на фоне всех ссор и дрязг в монархической среде искренняя и чистая позиция юного Кости меня просто подкупила. Я понял, вот он и является настоящим монархистом. Словом, для меня Костя – родной человек» [117]. Именно в доме Чавчавадзе такие «молодые и перспективные» люди, как К. Малофеев и Т. Шевкунов, знакомились со всем спектром эмигрантской правомонархической и фундаменталистской литературы.