Читать онлайн Волчица. Рождение

Глава 1

– Что вы сейчас чувствуете?

Психолог внимательно смотрит на меня и ждет развернутого ответа. В этот момент я подумала о том, что должна быть сейчас на уроке математики и о том, что возможно пропускаю контрольную.

– Словно я не на своем месте, – неуверенно отвечаю я, опуская глаза.

– Почему?

Я никак не среагировала. И вот за это моя мать заплатила этой женщине? Так и я могу стать психологом. Если бы знала ответ на этот вопрос, пришла бы сюда?

Пожав плечами, я вспомнила, как мама постоянно твердила, что в последнее время стала вести себя отстраненно, болезненно. Психолог, слегка кивнув, словно нашла подтверждение своим догадкам, отвлеклась от меня и принялась что-то записывать в своем блокноте синей ручкой, которая, кстати говоря, стоит отнюдь не дешево и продается в специальной фирменной упаковке.

“Интересно, она купила ее на деньги моих родителей?”

– Можешь ли ты нарисовать свое желание? Чего ты хочешь? – поинтересовалась женщина, протягивая мне лист бумаги.

Этот прием мне знаком. Я нарисую что-нибудь, а она начнет анализировать мое состояние, но выводов мне не откроет. Вместо этого она свяжется с мамой и обо всем расскажет ей.

Эти встречи на меня никак не влияют и не спасают. Хотя почему-то все еще слышу: “ пару занятий и она придет в себя”, но я не приду в себя. Потому что сбежать от реальности, как бы я хотела, не получится. Ведь моя жизнь предопределена с самого рождения.

Глава 2

Моя история началась очень давно. Я была совсем юна и многого не понимала. Я была человеком в глазах других. Кто заподозрит неладное в подростке, который ходит в школу, общается с друзьями и влюбляется? Напомню, что я была юнцом, которому пришлось рано повзрослеть. Походы к психологу не принесли облегчения. Возможно, потому что я сама не позволяла другим заглянуть внутрь меня, не давала им вмешиваться в мои внутренние переживания.

Все началось с одного обыкновенного утра, когда я направлялась в школу. Мороз кусал щеки, и тот год запомнился мне особенно суровой зимой. Выпуская облачка теплого пара, я смотрела вверх, на звезды. Они казались мне похожими друг на друга, но всегда оставались особенными.

Как же редко мы задерживаемся, чтобы взглянуть на тех, кто механически следует по заранее определенному пути, проложенному задолго до нас. Эти люди, словно зомби, принимают чужие правила за непреложную истину, даже не задумываясь о том, что сами могли бы изменить направление своего движения.

Несмотря на назойливый звон школьного звонка, я замерла у входа в школу. Мне нужно было убедиться, что мои глаза меня не обманывают: над горизонтом витала огромная кровавая луна. Серьезно, казалось, будто она вот-вот соприкоснется с Землей. Нереальная, гигантская, словно та, что изображают в мультфильмах…

Не подумайте, что я лишилась рассудка – другие тоже заметили эту луну и начали лихорадочно щелкать на телефоны. А я просто стояла, завороженная, словно она загипнотизировала меня своим величием.

– Эвелина, – раздался позади меня знакомый тревожный молодой женский голос.

Подруга с тревогой всматривалась в мои зеленые глаза, тщетно пытаясь уловить хотя бы намек на объяснение. Но я молчала, молча следуя за ней внутрь здания. Помню, как вдруг начала трещать голова, мысли захлестнула паника, руки судорожно сжали холодную металлическую решетку гардероба. Внутри все дрожало, будто готовое взорваться от напряжения.

– Тебе совсем неважно? – снова спросила Ната, обеспокоенно склоняясь ко мне. – Может, отпросишься домой?

Чтобы немного успокоиться, я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, едва заметно качнув головой. Мы молча направились в класс. Что бы я могла сказать медсестре или родителям? Пропустить занятия всего лишь из-за странного головокружения? Мама наверняка не поверила бы, посоветовала бы просто отдохнуть дома один день, а завтра снова в школу.

Удивительно, но весь класс оказался собран на этой неожиданной, спонтанно организованной пятиминутке. Впрочем, кто бы осмелился пропустить встречу с нашей учительницей математики?

Мое сознание окутал туман. Тело вновь пронзила дрожь. Казалось, кто-то чересчур громко скрипит карандашом, стучит ручкой… Нахмурившись, я обернулась на одноклассников, ведь сидела ближе всех к доске. Однако заметила, что шумит лишь один человек – парень с задней парты. Позже я осознаю, что на самом деле он вовсе не писал так громко…

Злость нарастала внутри меня, руки сами собой сжимались в кулаки. Что же со мной творилось? Мысли только усиливали панику. Вены напряглись, зубы стиснулись. Я схватила карандаш, чтобы случайно не впиться ногтями в собственные ладони. Легко сдавив его, я неожиданно сломала грифель. Вот тут-то и раздался громкий треск. Класс мгновенно притих. Даже учительница прервала свою речь, а подруга в испуге подскочила на месте.

– Можно выйти? – тихо попросила я, и меня сразу отпустили.

Быстро добравшись до туалета, я включила холодную воду и освежила лицо и руки. Но злость все еще не отпускала. Глядя на свое отражение в зеркале, я даже не замечала, как крепко сжимаю края раковины. Но и эта поддержка не смогла меня успокоить – в итоге я ее сломала…

Как?! Шок был настолько велик, что страх моментально вытеснил всю панику. Я выбежала из туалетной комнаты, оставив за спиной разрушенную раковину. Вскоре туда вошла уборщица и, увидев произошедшее, ничего не сказала, лишь провела меня долгим, недоуменным взглядом.

Вернувшись в класс, я ощутила на себе любопытные взгляды одноклассников. Достаточно было бросить на них сердитый взгляд, чтобы они поспешно отвели глаза.

Никто не мог объяснить, что тогда со мной происходило, да и сама я вряд ли смогла бы это понять. Я решила оставить все как есть, позволить событиям идти своим чередом, не пытаясь разобраться в происходящем с моим сознанием и телом.

После того случая меня начали преследовать кошмары. Они приходили каждую ночь, один за другим, заставляя просыпаться в холодном поту. Возможно, именно так и сходят с ума, когда границы между сном и явью стираются. А может, это и есть то самое чувство дежавю? Или эти воспоминания вовсе не мои?

Но со временем я начала осознавать, что подобные сны посещали меня еще в детстве, начиная с трех лет. Как горько, что детям порой приходится сталкиваться с такими жуткими сторонами жизни.

«Туман, густой и слепящий, обвивал стволы сосен и елей, пугая своей непроглядностью. Ничего не видя вокруг, я блуждала в одиночестве среди деревьев, пытаясь разглядеть хоть что-то знакомое. Над головой зловеще каркали вороны, а вскоре они начали следовать за мной, словно тени. Впереди вырисовывался высокий силуэт: массивный, мускулистый и источавший странный, пугающий звук капающей жидкости. Кап… Кап… Что-то густое и липкое падало на землю. Из тьмы проступили два красных огонька, направляющиеся на меня. Мое тело на мгновение превратилось в камень, но спустя несколько секунд я смогла сдвинуться с места, а затем, резко развернувшись, бросилась бежать. Я мчалась изо всех сил, чувствуя, как этот силуэт неотступно следует за мной. Интуиция подсказывала: его цель – догнать и уничтожить во что бы то ни стало. Я понимала, что это существо – дикий зверь. Опасный, кровожадный, не ведающий жалости. Я спряталась за дерево, стараясь унять сбившееся дыхание. Тишина. Словно ничего и не было. Даже вороны умолкли, разве что вдали слышался шелест их крыльев. Они спешили покинуть это место. Как же хотелось мне стать птицей! Мысленно я рвалась прочь, ощущая его близость, предвкушая, как он вот-вот нападет, разорвет… Сценарий моего сна, словно исчерпал себя, под ногой предательски хрустнула ветка. Облокотившись спиной о ствол дерева, я старалась унять охвативший меня страх. Может быть, оно уже ушло? Но стоило поднять взгляд, как я ощутила стремительное нападение… Возможно, смерть в этом сне неизбежна, каким бы путем ни шла история? Быть может, я действительно заслуживаю такой участи?»

Глава 3

Учеба давалась мне нелегко, а физическую активность я почти игнорировала. Часто пропускала уроки физкультуры или сидела на скамейке с подругой Натой, обсуждая школьные дела и одноклассников. Болезни частенько одолевали меня, и именно поэтому в тот день, когда вновь произошло нечто необычное, я получила освобождение от занятий, оставаясь сидеть в спортзале. Мы смотрели, как остальные ребята выполняют задания. Те парни, кто уже справился, играли в футбол, перебрасываясь мячом друг с другом.

Взглянув на них, я заметила стремительно летящий в нашу сторону мяч. Время словно замедлилось, как в сценах из фильма «Матрица», предоставляя мгновенье для принятия решения. Я поймала мяч одной рукой, инстинктивно защитив себя и подругу. В зале воцарилась тишина. Все взгляды устремились на нас. Подруга, пораженная увиденным, изумленно взглянула на меня, а парни, придя в себя после шока, начали торопливо извиняться, одновременно интересуясь, как мне это удалось.

Я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица, словно такие трюки проделываю ежедневно, спасая прохожих на улице. К счастью или несчастью, я не Эдвард Каллен, который однажды спас Беллу от несущегося на нее автомобиля. Я всего лишь обычная девочка… Разве не так?

После уроков мы задержались, чтобы помочь навести порядок в кабинете географии: подмести пол, помыть парты. Сегодня была наша очередь дежурить.

– Как у тебя сейчас дела с тем парнем? – поинтересовалась подруга.

– Мы уже давно расстались…

В двенадцать лет я подружилась с мальчиком, который дарил мне цветы, сорванные с чужих клумб, он защищал меня, несмотря на свой небольшой рост и юный возраст. Вспоминать об этом немного неловко. Какая уж тут любовь в двенадцать лет? Но дружили мы долго – целых три года. Правда, через год после нашего знакомства он уехал в другой город, а я осталась в нашем маленьком городке С. Мы продолжали общаться, иногда созванивались, он даже навещал меня. Но с возрастом наши встречи стали все более нелепыми. Мне все чаще казалось, что разговоры утратили прежнюю прелесть. Постепенно наше общение сошло на нет. Мы не стали продолжать этот разговор. Но когда подруга спросила, нравится ли мне кто-то сейчас, я смущенно опустила глаза.

Его зовут Эйден. Шатен с карими глазами. Он мой ровесник. Учится в восьмом параллельном классе. Мы столкнулись с ним как-то, когда мне снова было плохо: я облокотилась в пустом коридоре во время урока о холодную стену и присела. Он подошел ко мне и предложил холодной воды, помог подняться. Тогда-то я и утонула в его глазах. Начала смело рассматривать черты лица: считала его родинки на лице, которые продолжали скрывать на теле за одеждой.

– Тебе плохо? Может, я отведу тебя к медсестре? – с легкой хрипотцой в голосе предложил он.

Я лишь покачала головой. Мы оба улыбнулись, прекрасно зная, что медсестру редко удается застать на месте.

– Эви, – мягко позвала подруга, возвращая меня к реальности.

Я вышла из воспоминаний с легкой улыбкой на губах, согреваемая теплом приятных мыслей.

– Прости, задумалась… О чем ты говорила?

– Рассказывала, как вчера пыталась приготовить пирог, а он превратился в уголь. Представляешь, мама чуть не выгнала меня с кухни навсегда!

– Ой, бедняжка! Ну, зато теперь знаешь, что духовку лучше не оставлять без присмотра. А что будешь делать дальше?

– Думаю, пора записаться на кулинарные курсы. Иначе останусь без обеда до конца жизни.

– Отличная идея! Ты станешь следующим Гордоном Рамзи* (британский шеф-повар, ведущий британских телешоу, «Кошмары на кухне» и «Адская кухня»).

– Ха-ха, только без его криков, пожалуйста.

– Конечно, ты же у нас добрая фея кухни, – улыбнулась я.

– Кстати, а что ты делала вчера вечером? Я звонила тебе, но ты не брала трубку.

– Я… э-э… гуляла с Эйденом.

– Ого! У вас прогресс? Расскажи подробности!

– Все было очень мило. Мы гуляли в парке, разговаривали о всяких глупостях…

– И целовались?

– Ната!

– Ладно-ладно, не буду приставать. Просто рада за тебя. Эйден хороший парень.

Тогда никто не мог подозревать, насколько он «хороший человек». Ведь зачастую «хорошие» прячутся за маской хорошего настроения и показной доброжелательности. Мы с Эйденом после знакомства начали обмениваться улыбками, а в те редкие моменты, когда подруги не было поблизости, он подсаживался ко мне на переменах в столовой. Сначала наши беседы были простыми: мы обсуждали школу, учителей, любимые книги и фильмы. Но с каждым днем темы становились все глубже, и мы начали делиться своими мечтами, переживаниями и сокровенными тайнами. Когда он говорил, я опасалась, что кто-то или что-то внезапно нарушит нашу беседу. И так всегда случалось. Заметив своих друзей, Эйден уходил к ним, словно я была для него совершенно чужой. Его поведение стало странным: порой он даже не смотрел в мою сторону, равнодушно проходя мимо… В эти моменты я чувствовала себя невероятно одинокой. Не скажу, что считалась первой красавицей класса – в подростковом возрасте я часто испытывала комплексы, прятала глаза за челкой и опускала взгляд к полу, стараясь укрыться от посторонних взглядов. Прыщи, которых, как я теперь понимаю, было не так много, тогда казались настоящей катастрофой. Но рядом с ним, в моменты нашего общения, я ощущала себя особенной, будто находила ту самую связь, которой так не хватало. Другие ребята могли издеваться надо мной, пугать чем-то. Я ведь такая хрупкая, им точно ничего не смогла бы противопоставить.

В один из вечеров, когда мы только переписывались, я осознала, что хочу увидеть его вне школьных стен. Этих встреч мне стало недостаточно.

«Завтра обещают отличную погоду», – написала я ему.

«Да…»

«Может, прогуляемся в парке?»

«Знаешь, я вроде бы обещал друзьям помочь с проектом. Наверное, не получится»

«Поняла… А послезавтра?»

«Послезавтра? Похоже, у меня тренировка. Тренер сказал, что нельзя пропускать»

«Ясно… Ну, может, в выходные?»

«В выходные? Родители хотят съездить на дачу, и я вроде как обещался поехать с ними. Давай лучше поговорим об этом позже? Может, что-то изменится»

Глава 4

Дыхание снова учащается, сердце бешено колотится. Эта местность знакома: здесь меня убили в прошлый раз. Но ведь сейчас этого не произойдет, правда? Ворона внимательно смотрит на меня, а я не в силах оторвать взгляд от ее зловещей тьмы в глазах. Лунный свет робко прорывается сквозь густой туман, окутывая все вокруг призрачным сиянием. Меня бьет дрожь от прохлады, и я невольно обнимаю себя за плечи, пытаясь согреться. В памяти всплывает тот момент, когда я убегала в прошлый раз. Но теперь точно знаю: туда я больше не вернусь. Эта игра на жизнь и смерть. Где-то впереди можно услышать тяжелое звериное дыхание и то, как когти скребут по стволам. Знаю, что он в курсе, где я. Но стоять и ждать свою печальную участь – это не в моем стиле. Птица взмахнула крыльями и зловеще каркнула. До этого я слышала шаги, скрипы, шорохи. А сейчас – тишина. Тихонько пробираюсь подальше от полянки. С каждым шагом страх начинает утихать, уступая место безысходности. Я никуда отсюда не денусь, здесь негде спрятаться, а убегать бессмысленно. Меня окружили птицы. Я их уже стала ненавидеть. Пока размышляла, не заметила, как оказалась снова на ужасающей поляне. За мной наблюдают. Слева раздался тихий, едва уловимы звук – будто кто-то прошел мимо, но там никого не оказалось. Я сделала несколько шагов вперед, но тут же замерла, почувствовав движение справа. На этот раз звук был ближе, но снова ничего не было видно. Туман продолжал сгущаться, и воздух становился тяжелым, словно это лес дышал в спину. Резко обернувшись, я пыталась разглядеть хоть что-нибудь в темноте, но заметила тени, которые играли со мной в прятки. По спине пробежал холодок и мурашки. Зверь следит за мной, находясь совсем рядом. Но кто он? Почему не показывает себя? Почему желает убить? Несмотря на жуткую тревогу, я ступила дальше. Из тумана раздался низкий рык. Звук оказался таким близким, что ощутила его вибрацию в груди. Он не собирается себя показывать, пока сам того не захочет. Мне ничего не остается, как попытаться быстрее проснуться. А для этого нужно умереть. Долго ждать не пришлось. В эту же секунду из тумана на меня прыгнуло чудовище.

Проснулась я среди ночи с ощущением, будто бок живота разрывает на части. Последнее, что я помню – как собственная кровь разлеталась по воздуху. В этот раз родителей я решила не будить, в отличие от последующих ночей. Чтобы успокоиться, я взяла в руки телефон. Было раннее утро, но мне повезло – сегодня я могла остаться дома и отдохнуть. Заметила, что Эйден тоже не спит, но первой писать не решилась. Мы не общались уже две недели, хотя время от времени продолжали обмениваться улыбками в школе. Я не могла понять, почему он так ко мне относится. Возможно, он просто стесняется? Что его друзья думают о такой обычной девочке, как я?

Каждый раз я заходила на его страницу, чтобы взглянуть на фотографии. Листала их, останавливалась на понравившихся и сохраняла себе. В конце концов, это ведь не преступление для подростка, верно?

– Эвелин, пора подниматься, соня. Сегодня мы едем на дачу, собирайся, – объявила мама, заглянув в комнату. Она замечала, что по утрам я часто грустила, но в течение дня старалась не показывать своего состояния, вела себя как обычно.

За завтраком я стала замечать, что отец ведет себя несколько иначе, чем обычно. Во-первых, он сидел не на своем привычном месте за столом, а выбрал стул, который раньше никогда не занимал. Его движения были слишком плавными, будто он специально контролировал каждый жест. Когда он поднял чашку, я обратила внимание, что его рука слегка дрожала, хотя отец никогда не отличался нервозностью. Его манера речи изменилась. Обычно он говорил уверенно и четко, но сегодня его голос звучал мягче, почти шепотом, словно он старался не привлекать лишнего внимания. Еще более странным было то, что он избегал прямого взгляда, когда обращался ко мне, что было совсем не характерно для него. Кроме того, отец попросил добавить в кофе сахар, хотя всегда пил его черным. Эти мелкие детали вызвали во мне тревогу. Казалось, я одна замечала происходящее: мама, судя по всему, даже не подозревала о начавшейся подмене реальности.

– Милая, как тебе спалось? – спросил мужчина, глядя на меня холодным, стальным взглядом. Его голубые глаза словно проникали прямо в душу, изучая ее глубины.

– Мне снова приснился страшный сон…

– То самое чудовище? – уточнил он, сделав глоток сладкого кофе.

– Да, – тихо ответила я, опустив взгляд. Не хотелось разбираться, как отец отнесется к этому признанию.

– И как же выглядит это чудовище? – продолжал он допытываться, пристально глядя на меня.

С каких это пор он заинтересовался моими снами? Я лишь пожала плечами, ведь сама не могла точно описать, что это такое.

– И что же оно делает в твоем сне? – настойчиво продолжил он, наклоняясь вперед и внимательно всматриваясь в мои глаза. – Оно просто следит за тобой или пытается напасть?

Я почувствовала, как воздух в комнате становится тяжелей, а его вопросы начинают давить на меня, словно невидимая сила.

– Опиши мне место, расскажи, как там все выглядит? Ты там одна? – продолжал он настаивать.

– Эй, хватит давить на ребенка! – нахмурилась мама, оторвавшись от плиты и подойдя к отцу. Мама нежно положила руки ему на плечи и поцеловала в щеку. Я заметила, как отец крепко сжимает вилку. После этой сцены я задумалась: что же происходит с моим отцом?

Наша дача окружена густым лесом. Мы обожали проводить здесь выходные, особенно я. До сегодняшнего дня. Мы продолжали сидеть в уютной беседке до позднего вечера, когда солнце давно скрылось за горизонтом, а на небе засияла луна. Я услышала далекий вой, который доносился из леса. Вой был низким и протяжным, словно исходил от огромного существа, но в нем звучала и какая-то человеческая нотка, что делало его особенно жутким. Сначала я списала это на воображение, но, встретившись взглядом с отцом, когда вой повторился, убедилась, что это не плод фантазии. Отец, который всегда был спокойным и уверенным, вдруг начал проявлять признаки беспокойства. Он постоянно выходил из беседки, утверждая, что проверяет ограду, но я увидела, что он уходит за нее и всматривается в глубь мрака.

Этой ночью я проснулась от удушливого ощущения. Такое случается, когда воздух становится тяжелым, и моя болезнь напоминает о себе. В панике я поднялась и на ощупь, в темноте, отыскала баллончик. Использовав его, я посмотрела в окно. Там, в ночи, я увидела отца, возвращающегося из леса и направляющегося к дому. В руках он нес большую сумку, освещая путь тусклым светом фонаря, который терялся в окружавшей его тьме. Он внезапно взглянул в мое окно, и я поспешно спряталась за стену. Дыхание снова начало сбиваться, но я постаралась его выровнять, делая глубокие вдохи и медленные выдохи. Я слышала, как он вошел в дом, тихо закрыл щеколду и начал передвигаться по комнатам. Страх охватил меня, когда я представила, что он может зайти ко мне. Мне было страшно не столько от его присутствия, сколько от неопределенности оттого, что я не понимала, что с ним происходит. Быстро укрывшись одеялом, я притворилась спящей. Отец поднялся по лестнице. Его шаги остановились у моей двери. Я слышала его дыхание, тяжелое и размеренное, словно он прислушивался к каждому моему движению. А потом я услышала шепот:

– Спокойной ночи, Эвелин…

Я вцепилась в края одеяла, охватываемая ужасом. Он словно знал, что я слышу его, чувствовал, как я ощущаю его зловещую улыбку, скрытую за дверью…