Читать онлайн Тайное общество по борьбе с ненормальностью. Том 10

(Освобождение)

Маленькая грязная каморка, стены, покрытые толстым чёрным слоем копоти, ветхая мебель, скрипящие доски пола. Всё в здешнем месте указывало на полнейшее запустение. В дальнем углу стоял видавший виды стол, одну ножку которому заменяла стопка книг. Книг, вне всякого сомнения, старинных, некоторые имели дорогие кожаные переплёты. Что за свинское отношение к источникам знаний? За столом, на высоком табурете, сидел ссохшийся белокожий старик, облачённый в засаленный балахон, чей капюшон был наполовину оторван. Казалось, одежда, давным-давно нуждавшаяся либо в починке и стирке, либо в полной замене, старика совершенно не беспокоила. Взглядом чёрных, лишённых радужной оболочки глаз, он изучал маленькую шкатулку, лежавшую перед ним. Шкатулка была изготовлена из дерева, покрытого тёмным лаком; на её крышке были вырезаны загадочные письмена на неизвестном языке. Буквы больше походили на геометрические фигуры, мастерски переплетённые друг с другом, где одна плавно перетекала в следующую. Письмена напоминали лабиринт, пройти который не каждому под силу.

Старик сидел неподвижно, со стороны напоминая манекен, затем слегка потряс головой, словно сбрасывая наваждение. Подвинув керосиновую лампу, источавшую желтоватый свет, поближе к шкатулке, он пробормотал:

– Фортер потерпел неудачу. Что ж, это было ожидаемо.

Огастус Эккер считал провалившийся план Фортера вполне достижимым. Заставить мальчишку использовать меч Инари было бы проще простого, однако место оказалось выбрано неудачно. Старинные, давно заброшенные катакомбы, безумец, поглощавший магию и державший её в себе. Если бы не он, то всё сложилось бы удачно. Вмешалась целая куча внешних обстоятельств, с которыми не под силу было справиться даже Фортеру, несмотря на все его возможности. К тому же Летрим очень не вовремя объявился со своей свитой. Именно последний момент и привёл к закономерному краху.

– Наверное, придётся мне составлять собственный план. С учётом нынешнего печального положения, разумеется.

Бесценный меч Инари, способный всё изменить, попал в руки к Летриму, и теперь нет никакой надежды вновь заполучить Спящий Артефакт. Его наверняка так хорошо запрячут, что на поиски уйдут целые столетия, если не больше. Либо же сдадут новой хранительнице взамен Хариб, с которой не так давно расправился Фортер. Естественным образом возникал главный вопрос: был ли иной способ разрушить Границу? Был, и Огастус знал о нём. Как и Летрим, который постарается не допустить этого, если правда по какой-то причине всплывёт. Всячески поддерживаю его в этом непростом деле!

– Но я поступлю иначе, – зловещая ухмылка появилась на лице старика. Он на секунду поднял взгляд, устремил его на небольшую металлическую дверь, через которую в каморку то и дело захаживали гости из мира мёртвых, а после снова вернулся к изучению шкатулки.

Огастус точно знал, что вырезанное на крышке послание пусть и было довольно странным, но содержало в себе ключ, благодаря которому шкатулку удастся открыть и заполучить бесценный предмет, лежавший внутри. Всего их четыре, и они соединяются в единое целое, а уж оно впоследствии поможет сбежать из этой темницы. Старик порылся в кармане балахона и достал оттуда увесистую шестерёнку, добытую путём хитрости и обмана. Ты представить себе не можешь, кто кого в итоге обманул. Даже не имея возможности выйти из каморки, он всё равно заполучил одну из частей Скачка. Шестерёнка была древней на вид, изготовленной из потемневшей от времени меди; в некоторых местах имелись маленькие зелёные пятна, а также виднелся выдавленный знак в виде глаза с крестиком вместо зрачка.

Шестерёнка из кармана плавно перекочевала к шкатулке и опустилась на стол возле неё. Тонкая, с длинными пальцами рука Огастуса сжалась в кулак, он вытянул указательный палец и приложил его к одному из знаков, вырезанных на крышке шкатулки.

– Замка нет, но ты всё равно закрыта. И даже силой открыть не получается. В чём же твой секрет? Есть надежда, что ты никогда этого не узнаешь.

Шкатулка попала в руки Огастуса чуть меньше трёхсот лет назад, что по меркам жителя мира мёртвых было совсем незначительным сроком. Будто произошло вчера. Всё это время старик тщетно пытался заглянуть внутрь, делая попытку за попыткой, не приносивших результата, но свято верил, что однажды он достигнет успеха. Жаль, что в этом проклятом месте блокируется всякая магия, иначе можно было бы применить её. Правда, в таком случае имелся риск уничтожить бесценный предмет в шкатулке, а на подобное Огастус не пойдёт ни под каким предлогом. В настоящий момент он точно знал, что ответ прячется в вырезанных на крышке символах. Это определённо было зашифрованное послание, которое следовало прочесть. Нужен лишь ключ, маленькая зацепка, и хитроумный клубок удастся распутать. Однако за почти три столетия видимого сдвига в расшифровке так и не случилось. Поначалу Огастус думал, что каждый знак – это определённая буква, но вскоре распрощался с подобным умозаключением, когда осознал, что все знаки разные и нет ни одного повторяющегося. Значит, имеет место быть что-то другое. Но что?

Глубоко задумавшись, Огастус продолжал водить указательным пальцем по знакам, отмечая их шероховатость, пока внезапно…

– Что это?

Жуткие глаза старика широко распахнулись, он поверить не мог в то, что видит. Один из знаков, похожий на равнобедренный треугольник с расположенными внутри пятью крестиками, начал источать слабый, едва видимый белый свет. Огастус тут же схватился за керосиновую лампу и подкрутил вентиль, уменьшив горение фитиля. В каморке мгновенно сгустился мрак, но исходивший от шкатулки свет, наоборот, стал намного ярче.

– Кажется… я понял. И этот факт не может не печалить.

Кое-как справившись с первоначальным изумлением и вернув себе привычное спокойствие, заодно натянув непроницаемую маску на лицо, Огастус взял шкатулку в левую руку, а указательным пальцем правой осторожно провёл по следующему знаку – начав в одной точке и закончив на ней же, пройдя неотрывно все линии и изгибы. Результат получился ожидаемый – знак начал светиться. Однако самый первый, наоборот, погас. Старик нахмурился, думая, будто сделал что-то не так, но спустя минуту пришёл к выводу, что находится на верном пути.

– Правильная последовательность, просто нужна правильная последовательность…

Здравая мысль внушила Огастусу уверенность, что шкатулка будет открыта сегодня. Он испытал невиданный доселе подъём и с энтузиазмом принялся водить указательным пальцем по знакам, гадая, почему столь очевидный вариант не пришёл ему в голову раньше. Хорошие идеи всегда приходят со значительным опозданием. Вся окружающая обстановка словно перестала существовать, остались лишь деревянная шкатулка и неуёмное желание её открыть. Огастус даже наплевал на осторожность и тот факт, что в каморку могут неожиданно нагрянуть его тюремщики. Более того, сюда может прийти сам Летрим, что было бы очень некстати. Один из правителей мира мёртвых прекрасно осведомлён о существовании Скачка, а также поразительных возможностях этого изобретения, позволявшего самостоятельно открывать новый тип Врат и с их помощью перемещаться между мирами мёртвых различных Параллелей.

Прошло десять минут, пятнадцать, полчаса, час… Нервное напряжение, целиком и полностью охватившее Огастуса, нарастало с каждой секундой. Приходилось прилагать усилия, чтобы держать себя в руках, ведь всякий раз, как начинал светиться очередной знак, а все предыдущие одновременно гасли, указательный палец предательски дрожал. Может, успокоительное стоит принять? Старик весь взмок от усердия, хотя почти никаких физических усилий не прилагал; на лбу то и дело проступали крупные капли пота, которые приходилось постоянно вытирать рукавом балахона.

Из сорока двух знаков светилось уже тридцать восемь, осталось совсем чуть-чуть. Цель была близка как никогда прежде. Решив немного успокоиться, Огастус спрыгнул с табуретки, прошёлся от одной стены каморки до другой и вернулся назад. Он протянул руку, взял стоявший возле керосиновой лампы стакан в подстаканнике и сделал глоток мутной жидкости, похожей на воду, которую зачерпнули из болота. Желудок тебе спасибо не скажет. Старик не торопился браться за один из четырёх оставшихся знаков, тревожился, что предыдущие труды одним неловким движением пойдут насмарку, невзирая на то, что ему без проблем удалось в точности запомнить всю общую последовательность. Память никогда не подводила, это то, чем Вселенная его наградила с самого появления в мире мёртвых.

– Почти у цели.

Только это заставило Огастуса наконец собраться с силами и провести по следующему знаку. Он засветился, при этом все предыдущие не погасли. «Отлично, – подумал старик. – Главное, не совершить ошибку под конец пути».

Тридцать девять.

Сорок.

Сорок один.

Огастус едва не издал победный клич: цель достигнута, осталось сделать последний шаг. И он был незамедлительно сделан. Свечение всех сорока двух знаков сменилось с белого на зелёный, а затем они одновременно погасли. В наступившей непроницаемой тишине отчётливо послышался щелчок, а крышка шкатулки слегка приоткрылась. Огастус впал в оцепенение, он тяжело дышал, а его глаза буквально горели от предвкушения. Триста лет, примерно столько он ждал этого момента, теперь же с трудом мог поверить, что история, растянувшаяся на такой срок, наконец-то подошла к своему логическому финалу. Но вскоре начнётся другая, от которой всем станет плохо, не так ли? Выйдя из оцепенения и не желая больше терять ни секунды, Огастус открыл шкатулку полностью и заглянул внутрь.

– Что… это такое?

В шкатулке покоилась чёрная кожаная перчатка, которая была усеяна десятком небольших металлических пластин, соединённых между собой тонкими медными проводками. Среди них выделялась одна пластина, располагавшаяся возле безымянного пальца. Она была крупнее остальных, вдобавок на ней виднелась гравировка в виде полумесяца.

Судорожно сглотнув, Огастус аккуратно взял перчатку и поднёс её поближе к глазам. Он ожидал увидеть нечто совсем другое, поэтому где-то в глубине начинал испытывать разочарование. Внутри должна была находиться одна из частей Скачка, об этом утверждал тот, кто принёс шкатулку много лет назад. Не успел старик должным образом осмотреть полученную вещицу, как заметил, что на дне шкатулки покоится сложенный вчетверо лист коричневой бумаги. Огастус отложил перчатку в сторону, достал лист и развернул его, углубившись в чтение. Чем больше он читал, тем шире становились его глаза.

– Инструкция, – пробормотал Огастус. – Инструкция, чёрт меня дери, по правильному использованию…

Взгляд сам собой соскочил с текста на странную кожаную перчатку.

– Использованию Скачка.

Огастус спрыгнул с табуретки, та покачнулась и с грохотом упала на пол, но на неё даже не обратили внимание, которое теперь полностью приковалось к перчатке.

– Столько лет… Всё это было обманом, чтобы обводить ищущих вокруг пальца. Искали большое приспособление, а оно в итоге оказалось…

Огастус на секунду закрыл глаза, он чувствовал себя полным дураком, тоже принявшим общеизвестную в узких кругах байку за чистую монету. Скачок – прибор, позволявший перемещаться между мирами мёртвых различных Параллелей. Прибор, который по слухам разобрали на четыре части и запрятали в отдалённых местах, чтобы невозможно было их собрать воедино, поскольку кое-кто посчитал подобное изобретение опасным. Логичнее было бы его уничтожить, вам не кажется? Но всё это в итоге оказалось ложью, многовековой ложью. Скачок являлся перчаткой, в комплекте с которой шла подробная инструкция по использованию. Почерк был кривой и неразборчивый, будто у человека без конца тряслись руки, тем не менее Огастус всё равно смог прочитать и понять весь написанный текст от первой и до последней строчки. Прочитать и запомнить слово в слово. Любой ученик позавидовал бы такой феноменальной памяти! Аккуратно сложив листок, старик убрал его в карман балахона. Не факт, что он пригодится в будущем, но от подобных важных вещей не стоит просто так избавляться.

По-прежнему держа перчатку в руке, Огастус взял медную шестерёнку, которую ему не так давно добыла компания несносных детей, и пробормотал:

– Тогда ты для чего нужна? Мы бы и сами хотели знать.

Предназначение наверняка имелось, не просто же так её сделали и затем запрятали в шкатулку, окружив последнюю непроницаемым магическим барьером. Сначала у Огастуса возникло сильное желание заняться этим вопросом вплотную, но он быстро изменил решение. Теперь, обладая Скачком, появились новые возможности, а вместе с ними и новые дела, которые надо было свершить. Загадочная медная шестерёнка отправилась в полёт через всю каморку, ударившись о стену и упав на пол. Какая грубость, в её изготовление вложили время и силы!

Времени и так было потрачено немало, поэтому Огастус торопливо натянул перчатку на правую руку, сжал в кулак, а затем оттопырил указательный и большой пальцы. Так было сказано в инструкции. По прошествии нескольких секунд одна из пластин – самая крупная – сменила цвет с металлического на совершенно чёрный.

– Работает!

Далее следовало провести нехитрые манипуляции. Рука Огастуса вытянулась, начертив в воздухе прямоугольник, после переместилась в центр невидимой фигуры. Раздался щелчок пальцами, и перед стариком тотчас возникли овальные Врата.

– Наконец-то!

Момент триумфа, Огастус едва не пустился в пляс, настолько его обрадовало увиденное. Не успел он сделать и шага, как послышался скрип, который за минувшие столетия раздавался здесь не раз и не два. Маленькая металлическая дверца открылась настежь, и через неё в каморку прошёл рыжеволосый мужчина в строгом деловом костюме. Его сопровождал ещё один, одетый схожим образом.

Летрим и Огастус пересеклись взглядами. Старик самодовольно улыбнулся и сказал:

– Счастливо оставаться. Скоро вы обо мне услышите. Мы бы предпочли оглохнуть.

И шагнул во Врата, которые сразу же закрылись.

Летрим стоял на месте, не в силах сделать ни малейшего движения. Он словно прирос к полу, став с ним единым целым. Его сопровождающий тоже превратился в каменного истукана, будто повторяя за шефом. Это то, что называют нервным оцепенением? Спустя полминуты Летрим наконец-то обрёл способность двигаться. Он быстрым шагом пересёк каморку и остановился там, где совсем недавно светились Врата.

– Какого чёрта?! Очень правильный и очень экзистенциальный вопрос.

Ответить, разумеется, было некому. Летрим обернулся и посмотрел на своего спутника, но тот лишь пожал плечами, выглядя при этом до невозможности растерянным. Однако всё же он нашёл в себе смелость сообщить очевидную вещь:

– К Фортеру и Алайз теперь добавился Огастус Эккер.

Сказано было ровным и спокойным голосом, будто произошедшее меньше минуты назад не имело никакого значения.

– Спасибо, Матей, – сердито буркнул Летрим. – Я это видел собственными глазами. Каким чудом ему удалось открыть Врата? Здесь, на Границе…

– Этому должно быть разумное объяснение, – отозвался Матей.

– Потрудись-ка его отыскать.

Матей принялся осматривать каморку, а Летрим тем временем подошёл к столу и уставился на раскрытую шкатулку. Несколько мгновений он разглядывал её, не решаясь прикасаться к ней, а затем взял в руки и поинтересовался:

– Что это такое? Я не припоминаю подобного здесь.

– Да, я тоже вижу эту шкатулку впервые, – сказал Матей, который выглядел одновременно озадаченным и обеспокоенным.

– Разве не твои подопечные проводили здесь регулярные осмотры? – сурово спросил Летрим.

– Мои, но эту шкатулку они точно не находили, – Матей понял, что его готовятся разнести в пух и прах за плохую работу. – Я и сам её ни разу не видел.

– Тогда откуда она?

– Должно быть, Эккер надёжно прятал её, другого объяснения придумать не могу.

– Где он мог это делать? Каморка маленькая, мест для тайников здесь попросту нет.

– Значит, старик всегда держал шкатулку при себе. Его-то самого мы не проверяли. А вот это уже большой просчёт!

– Либо дело в том, что осмотры проводились недостаточно тщательно.

Матею было обидно слышать подобное, и он хотел что-то сказать в своё оправдание, однако решил в итоге промолчать. Летрим всё равно не примет какие-либо доводы, даже если они будут звучать максимально логично. По его лицу этого не было видно, но он пребывал в бешенстве оттого, что Огастус Эккер, находившийся в заточении несколько веков, сумел самым немыслимым образом сбежать.

– Врата, – проговорил Матей, стараясь перевести разговор на другую тему. – Ты ведь видел их?

– Ясно и чётко, – кивнул Летрим, которому по-прежнему было трудно поверить в существование Врат на Границе.

– Это же чистый бред. Мы находимся на Границе, здесь, как и в нашем мире, Врата появляться не могут.

– Не могут, но необъяснимым образом появились.

– Я нахожу этому лишь одно объяснение – Скачок.

– Тот самый? Если верить легендам, то его ведь разобрали на несколько частей, которые давно утеряны. Или ты предполагаешь, будто Огастус как-то сумел их раздобыть?

– Нельзя такого исключать.

Летрим крепко задумался. Слова Матея не были лишены смысла. Мироздание устроено таким странным образом, что Врат нет ни в мире мёртвых, ни на Границе, которая разделяет два мира. Однако Врата были прямо перед Огастусом, он прошёл через них, хотя наверняка понятия не имел, куда те могут завести.

Скверная ситуация, вызванная тем, что Фортер и Алайз оказались на свободе, по мнению Летрима начала становиться ещё хуже. Эти двое были фанатичными последователями самоубийственной идеи, рождённой в воспалённом разуме. Что касается Огастуса Эккера, то он являлся самым настоящим ларцом с неожиданностями. С равной степенью вероятности старик мог либо вновь примкнуть к Фортеру и Алайз, либо воплотить в жизнь один из своих безумных замыслов, коих у него было в избытке. И эта неопределённость чрезвычайно раздражала Летрима. Повернувшись к Матею, он сказал:

– Возвращайся. Оповести всех, что у нас ещё один беглец. Пусть будут максимально готовы к любому развитию событий.

– Слушаюсь.

Матей покинул каморку через металлическую дверь, закрыв её за собой. Проводив его взглядом, Летрим поставил шкатулку на стол и принялся осматривать помещение. Вряд ли Огастус оставил здесь что-либо ценное, но такого исключать было нельзя. На полу возле стены, на которой висела старинная карта, мужчина обнаружил небольшую медную шестерёнку. Он подобрал её и внимательно осмотрел, заметив выдавленный глаз со зрачком в виде крестика. Схожий знак Летрим уже встречал. В тех катакомбах, где обнаружились Фортер и Алайз. Тогда не получилось их поймать из-за непредвиденных обстоятельств.

– Попала сюда из мира живых… Кто же тебя принёс? Неужели те дети? Почему чуть что – сразу мы?!

Решив разобраться с этим позже, Летрим сунул шестерёнку в карман штанов. Мужчина раскинул обе руки в стороны, пробормотал короткую фразу на непонятном языке и трижды щёлкнул пальцами. Затем повернулся на девяносто градусов и повторил предыдущие действия. Вскоре послышался тихий звук, похожий на шелест бумаги. Тяжело вздохнув, Летрим подошёл к другой двери – большой и деревянной, покрытой облупившейся коричневой краской, – открыл её и вышел наружу. Он оказался на небольшой возвышенности, со всех сторон окружённой бесконечными болотами. Повсюду виднелись мёртвые деревья с корой, имевшей серый оттенок, и ссохшейся листвой, которая отчего-то не опала. Над головой клубились серые облака, неспешно плывшие куда-то вдаль.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, Летрим крикнул:

– Варна!

Не прошло и минуты, как возле него материализовалась молодая девушка, одетая в платье василькового цвета и высокие сапоги до колен. Девушка была красивой, с изящными и утончёнными чертами лица, длинными русыми волосами, заплетёнными в косу и миндалевыми глазами цвета оливок. Варна сначала посмотрела на домик, возле которого стоял Летрим, после перевела взгляд на самого мужчину и спросила:

– Ты решил его освободить, что ли?

– Нет, – ответил Летрим. – Как ни поразительно, но он освободился самостоятельно.

– Что? – Варна была шокирована. – Невозможно!

– Ещё как возможно, – хмуро пробормотал Летрим.

– Я проверяла барьер полчаса назад, он был на месте. А надо не самостоятельно проверять, а устанавливать современные системы охраны!

– Это я его снял, потому что нужда в нём отпала.

– И как же Эккеру удалось сбежать?

– Предполагаю, что он сумел раздобыть Скачок. С его помощью открыл Врата, в которые и шагнул прямо у меня на глазах. Не забыв попрощаться, разумеется.

– Скачок? Он что, реален? – на лице Варны отразилось искреннее удивление. – Я думала, этот прибор не более, чем красивая сказка для тех, кто любит искать всякие древние артефакты.

– Видимо, не такая уж сказка, – Летрим поморщился. – Теперь у нас одной проблемой больше. Ты ведь присматривала всё это время за Огастусом, поэтому у него могут быть к тебе определённые претензии. Будь начеку.

– Вряд ли он сможет застать меня врасплох.

– Тем не менее просто знай, что три безумца за прошедшее время не отказались от своих замыслов.

– От навязчивых идей непросто избавиться. Не зря же они так называются.

– Если тебе будет нужна охрана, то я её немедленно вызову.

– Не переживай, ты ведь прекрасно осведомлён о моих способностях. Здесь моя вотчина, и никто не сможет мне навредить.

Летрим коротко кивнул и, попрощавшись с Варной, растворился в воздухе, отбыв в родной мир. Девушка продолжала неподвижно стоять на месте, разглядывая крохотный бревенчатый домик без окон; вскоре ей на плечо приземлился большой чёрный ворон, который трескучим голосом произнёс:

– Всё потихоньку катится к чертям, не так ли?

– Не думаю, Граф, – сказала Варна.

– Огастус ведь самостоятельно сбежал, тебе не кажется, что это отразится на твоей задумке?

– Возможно, пока остаётся только наблюдать.

Наблюдать, как всё летит в тартарары?!

Глава 1. Связь с прошлым

Начало ноября Лесовск встретил обильными снегопадами. Природа явно решила сыграть с городом злую шутку, заодно напомнив, что зима не за горами. Снег сыпал с небольшими перерывами с раннего утра и до глубокой ночи, укутывая улицы белоснежным покрывалом, которое прятало под собой всю осеннюю грязь и добавляло городу красоты и очарования. Дети, в большинстве своём обрадованные столь внезапным пришествием зимы, принялись ударными темпами лепить снеговиков и строить крепости, начисто позабыв, что до окончания осенних каникул осталось совсем немного времени. Не сыпь соль на рану. По воздуху из одной стороны в другую беспрестанно летели снежки, и в каждом дворе раздавались весёлые крики и хохот.

Однако не всех текущее положение вещей обрадовало. Сильнее остальных расстроились коммунальные службы Лесовска, которые отчаянно боролись с сугробами на дорогах и тротуарах, но в этой борьбе проигрывали, не показывая должных результатов. У этих граждан всегда одно оправдание – зима пришла рано. Даже если первый снег выпадает в середине января. Многие взрослые жители города, которым надо было утром идти на работу, возмущались тому, что им приходится каждый день ходить по узкой тропинке, протоптанной теми, кто вышел на улицу раньше остальных. И чего людям не спится? Автомобилисты в это трудное время тоже стали более осторожными, поскольку появилась ненулевая вероятность где-нибудь забуксовать, либо же вообще улететь в кювет.

Было уже восемь часов вечера, когда очередной снегопад начал мал-помалу утихать. Благодаря стоявшему на улице фонарю падавшие снежинки были хорошо видны. Стоя возле окна и глубоко погрузившись в собственные мысли, на них взирала Серафима Родионова, к которой с начальных классов приклеилось странное прозвище Тильда. Одетая в короткие шорты и футболку, она, несмотря на то что в квартире было тепло, на ноги всё равно натянула шерстяные носки весёлой расцветки, где между собой чередовалось несколько ярких цветов. Её голову украшали длинные чёрные волосы, убранные в привычный конский хвост, доходивший девушке до поясницы.

Серафима любила и одновременно не любила зиму. Ей нравилось то, как выпавший снег преображал практически до неузнаваемости привычную действительность. Белые шапки на крышах домов и машин, белые пуховики на деревьях. Всё это выглядело до невероятия красиво и так и просилось на картину к художнику. Однако вместе с тем черновласка не очень хорошо переносила холод, поэтому зимой предпочитала по большей части отсиживаться дома, а если выпадала необходимость выйти на улицу, то одевалась так, будто планировала отправиться аж на Северный полюс.

Постояв возле окна ещё немного, Серафима задёрнула штору и переместилась в угол комнаты, где уселась в кресло, подобрав под себя ноги. Девушка хотела вдобавок утеплиться пледом, но решила, что ей и так вполне комфортно. Во всяком случае – пока.

Рядом с креслом высился стеллаж, все полки которого были забиты книгами, а дополнительным украшением служили маленькие плюшевые игрушки в виде разноцветных дельфинов, полученные когда-то в кафе в качестве бонуса. Их было ровно тридцать штук – Серафима за короткий срок умудрилась собрать всю коллекцию и теперь ждала, когда же в её любимом кафе появятся новые игрушки. Она сама не понимала, откуда в ней взялась эта страсть к коллекционированию, наверное, здесь свою определяющую роль сыграла любовь к плюшевым игрушкам, коими комната девушки никогда не бедствовала. Зато не надо ломать голову, что подарить на день рождения.

Протянув руку и взяв с полки первую попавшуюся книгу, Серафима уставилась на обложку. На ней был изображён какой-то сказочный сюжет, где рыцарь в сияющих доспехах, держа двумя руками обоюдоострый меч, храбро защищал от зелёного огнедышащего дракона прекрасную рыжеволосую даму в красивом платье. Но выполненная на высоком художественном уровне картинка черновласку совершенно не интересовала, она просто хотела ощутить какую-нибудь тяжесть в руках. Её мысли по-прежнему витали далеко-далеко, голова была полностью забита воспоминаниями о событиях почти двухмесячной давности.

О противостоянии с сумасшедшим, который мечтой своей жизни сделал неуёмное желание уничтожить половину мира. Желание, несомненно, ужасное, и непонятно, почему оно раз за разом во всевозможных формах возникало у отдельных невменяемых личностей. На то они и невменяемые, чтобы хотеть того, чего нормальные люди хотеть не станут. Серафима не видела в этом ни малейшей практической пользы, не могла взять в толк, какое моральное удовлетворение можно получить от гибели всего живого. Ведь тот, у кого это всё-таки выйдет, сам перестанет существовать. Или он надеется, что ему удастся каким-то неведомым чудом уцелеть? Но тогда какой смысл остаться единственным человеком в полностью уничтоженном мире? Это же получится, что ему до конца своих дней придётся болтаться в пустоте, не имея возможности хоть чем-нибудь занять свой досуг. Унылое, серое существование, врагу такого не пожелаешь. Кто-то ударился в сомнительную философию.

Но нашёлся тот, кто пожелал подобного. Густав. Бородач с неустойчивой психикой и деструктивными стремлениями. Повезло, что его сила, которой он бахвалился, не позволила ему совершить задуманное уничтожение половины мира. Фактически, хватило одного прицельного удара, чтобы одолеть Густава.

Уничтожение половины мира – лишь первая ступень. Второй должно было стать возрождение на новых началах.

Эти слова бородача отчего-то сильно врезались в память Серафимы. Неужели доморощенный злодей хотел построить свой новый, чудный мир? Вопрос серьёзный, но ответ на него теперь получить не от кого.

Однако проблемы Густава, его безумие, не слишком-то сильно волновали Серафиму. Куда больше её заботила совершенно другая вещь. Те события, что произошли перед битвой с сумасшедшим адептом ордена «Платинового глаза», битвой, где участников оказалось больше, чем нужно. Да там статистов было выше крыши! Хотя, как знать, возможно, если бы не жители мира мёртвых, явившиеся совершенно неожиданно, то всё пошло бы по иному, более мрачному сценарию. За пару дней до этого Серафима при деятельном участии Лизы пыталась хоть чуток продвинуть свои слабые способности ясновидения, позволявшие ей заглядывать в недалёкое будущее. Черновласка хотела видеть немного дальше, чем на пару минут вперёд, поскольку от этого мог зависеть исход противостояния с Густавом.

Но тогда произошла странная вещь, которая до сих пор вызывала у Серафимы дрожь. Она вдруг увидела далёкое прошлое, имевшее неприглядный чёрно-белый вид. Да не просто увидела, а в буквальном смысле перенеслась на добрые две-три сотни лет назад. Повинуясь скорее инстинктам, чем разуму, девушка решила пройтись по улицам Лесовска и осмотреться. Вскоре её стали окружать раздававшиеся со всех сторон голоса, молившие о помощи. Голоса привели черновласку к дому, который был охвачен пламенем. Вокруг никого не было, словно пожар нисколько не интересовал жителей Лесовска. Меж тем мольбы о помощи продолжались, становясь всё более отчаянными, но Серафима ничего не могла поделать, потому что участок, где находился дом, оказался окружён невидимым барьером, через который невозможно было пробиться.

Увидеть обрушение горевшего дома Серафиме было не суждено, картины прошлого пропали столь же внезапно, как и появились.

С тех пор минуло почти два месяца, но черновласка не переставала думать об этом. Неуёмное любопытство изо дня в день упрямо твердило, что надо бы заняться проблемой вплотную, узнать, почему вместо будущего появилось прошлое и почему голоса незнакомых людей звали на помощь именно её. Как ни странно, но Серафима не сидела сложа руки. Несколько раз она решительно направлялась к тому участку, который ныне был окружён высоким металлическим забором с угрожающей надписью, что данная территория является частной собственностью и нарушители будут сурово наказаны, но всякий раз поворачивала обратно. По необъяснимой причине при приближении к пункту назначения она начинала испытывать смутное чувство беспокойства, некий страх, который заставлял ноги буквально прирастать к земле. Вообще-то там уже давно вся улица заасфальтирована. Понять природу этого странного явления было решительно невозможно, сколько бы Серафима ни билась над разгадкой. Она хотела попросить помощи у своих товарищей по тайному обществу, но отчего-то так и не решилась на это. Удивительно, обычно чувство страха ей неведомо.

Тряхнув головой, словно сбрасывая наваждение, и вернув так и не раскрытую книгу на полку, Серафима встала с кресла и вновь подошла к окну. Несмотря на не самое позднее время, было уже темно. Потому что осенью всегда темнеет рано! Увидев, что снег наконец-то перестал идти, девушка достала из кармана шорт мобильник и полезла в интернет, чтобы посмотреть, сколько сейчас градусов. Термометр за окно вывесить было не судьба?! Соответствующий сайт любезно подсказал, что температура воздуха опустилась до минус пяти. Увидев эту цифру, Серафима невольно поёжилась. Всё, что было ниже ноля, она терпеть не могла, однако взяв волю в кулак, решительно направилась к шкафу с одеждой.

По прошествии десяти минут черновласка переоделась, сменив шорты и футболку на утеплённые джинсы и вязанный свитер с высоким воротником. Шерстяные носки на ногах решено было оставить. Убедившись, что так ей будет вполне комфортно и тепло, девушка выключила свет и вышла из комнаты, прошествовав в прихожую, где, как и во всей остальной квартире, царила непроницаемая темень. Сегодня был тот самый день, когда родители придут с работы ближе к полуночи; такие задержки у них случались один-два раза в месяц. Не стоит ли это считать корпоративным рабством? Подобный расклад даже немного обрадовал Серафиму, ведь ей не придётся объяснять, куда она собралась в столь поздний час.

Щёлкнув выключателем, Серафима с минуту просто стояла на месте и пялилась на входную дверь. Не слишком ли часто ты впадаешь в прострацию? Ей хотелось провести этот вечер так же, как и все предыдущие (читая книги, смотря фильмы, переписываясь с подругами в чате), но сгоревший дом из прошлого по-прежнему не давал покоя. Голоса незнакомых людей, просивших о помощи, прочно засели в голове и никак не желали исчезать. Серафима угрюмо вздохнула, осознав, что ей не будет покоя, пока она не выяснит все обстоятельства давней трагедии. Накинув зимнее пальто, обмотав вокруг шеи шарф и надев шапку, черновласка обулась и покинула квартиру.

Мороз на улице пусть и был не сильным, но щёки и нос Серафимы спустя буквально пару минут покраснели. Девушка натянула шарф повыше так, чтобы в нём спряталась половина лица, оставив открытыми лишь глаза. От этого стало труднее дышать, но тут выбирать не приходилось – обморозить лицо не было никакого желания. Хоть Серафима и понимала, что выглядит донельзя глупо и все прохожие будут обращать на неё внимание, но собственное здоровье ей было куда важнее, чем мнение каких-то совершенно незнакомых людей.

Сегодняшний день ознаменовался тем, что в кой-то веке был почищен от сугробов тротуар. Правда, на него уже успел улечься новый тонкий слой снега, но идти всё равно было достаточно удобно. Серафима двигалась быстрым шагом, надеясь дойти до нужного места за рекордно короткие сроки. Она не боялась, что её вылазка затянется и пришедшие домой родители не застанут свою дочь дома, сильнее переживала, что весь энтузиазм иссякнет на полпути. Подпитывай его чем-нибудь.

– Всё-таки надо было кого-то с собой позвать, – пробормотала Серафима.

Однако втягивать в это дело товарищей из «Тайного общества по борьбе с ненормальностью» не имело никакого смысла. Они не обладали способностью смотреть в будущее или прошлое, стало быть, всё, что они увидят на том огороженном участке, это занесённый снегом фундамент дома, сгоревшего много лет назад. Серафима же могла вновь попытаться заглянуть в прошлое, хотя её не покидали сомнения, что это не выйдет столь же удачно, как в предыдущий раз.

Сегодня была долгожданная пятница, поэтому народу на улице находилось неприлично много. В основном попадались компании молодых людей или подростков, которые весело о чём-то галдели. Серафима не обращала на их крики никакого внимания, сосредоточившись на том, что она будет делать, когда начнёт приближаться к конечной точке маршрута. Наверняка опять появится чувство смутного беспокойства, которое вполне может перерасти в панический страх. Удивительно, но в мире было не так уж много вещей, откровенно пугавших Серафиму. Да она сама на кого угодно страху нагонит! За последние два года она столько раз сталкивалась с потусторонним и ненормальным, что на прочие бытовые неурядицы легко закрывала глаза. Какое-нибудь жуткое чудовище, способное тебя сожрать за один присест, казалось менее страшным, чем неудовлетворительные оценки в школе. Ровно до тех пор, пока родители не заглянут в дневник.

На укутавшуюся в шарф девушку мало кто смотрел, чему Серафима несказанно радовалась. Да, она любила время от времени покрасоваться и побыть в центре внимания, но сейчас был не тот случай. Черновласка надеялась, что на той улице, где находится огороженный участок, вообще никого не будет, и она без проблем сможет перелезть через забор. Нарушение частной собственности противозаконно!

– Любопытно, а что именно я надеюсь увидеть?

Задавшись этим вопросом, Серафима слегка сбавила шаг. В самом деле – что? Она уже видела Лесовск, каким он был пару веков назад, видела тот двухэтажный дом, охваченный пламенем. Неужели планирует своими силами потушить пожар и спасти тех, кто находится внутри? Это было до ужаса нелепо, поскольку с того злополучного дня уже минули столетия. Нет возможности помочь, нет возможности предотвратить катастрофу, ведь прошлое безвозвратно ушло, а из будущего на него повлиять никак нельзя.

В конце концов остановившись и потоптавшись на месте, Серафима пришла к выводу, что всё равно желание разобраться в проблеме никуда не делось. Она не в силах изменить прошлое, но вполне может выяснить, почему случился тот пожар. Возможно, здесь крылась какая-то тайна, а уж ковыряться в тайнах и загадках черновласка любила как никто другой.

Кивнув, Серафима двинулась дальше – идти оставалось около пятнадцати минут. Праздно шатающихся прохожих, несмотря на довольно поздний час, с каждой минутой становилось всё больше, людские голоса доносились отовсюду. Кто-то сердито кричал, кто-то весело хохотал, а иные издавали совершенно нечленораздельные звуки. Возможно, по известной причине у них язык заплетается. Серафима испытывала лёгкое раздражение, попутно прикидывая, на какую бы улицу ей свернуть, чтобы пройти в тишине и спокойствии. Она даже подумала, что вылазку следовало совершить ночью, когда основная масса гуляющих разбредётся по домам. Но затем вспомнила, что в ночное время количество сомнительных элементов и асоциальных личностей на один квадратный километр гораздо выше, чем в другие часы, и попадаться им на глаза не очень разумно с точки зрения сохранения здоровья. К тому же не пристало приличной девушке шляться по ночам. Приличная девушка – это сильно сказано!

Выйдя на одну из главных улиц города и миновав здание школы, в которой учились Велеока Панфилова и Голуба Федотова, Серафима свернула на улочку поменьше, где было довольно-таки темно ввиду отсутствия фонарей. Вернее, они были, но ни один из них по неизвестной причине не работал. Она как раз-таки известна: отвратительное выполнение своих обязанностей администрацией города. Не желая бродить в потёмках, черновласка достала мобильник и включила встроенный в него фонарик. Яркий луч света тут же выхватил из темноты усыпанный снегом тротуар, который никто не удосужился почистить. Поглядев назад и убедившись, что никакое транспортное средство не движется в её сторону, Серафима вышла на проезжую часть, где была относительно чистая и ровная поверхность, и быстро побежала вперёд. Ни в коем случае не повторяйте подобное в реальной жизни! Через сотню метров она наконец-то запрыгнула на тротуар, который всё-таки в этом месте освободили от снега, и дальше уже пошла размеренным шагом.

Фонари по-прежнему не горели, вокруг царил жутковатый полумрак. Серафиме казалось, будто она находится не в родном Лесовске, а каком-то городе-призраке с вымершим в следствие ужасного катаклизма населением. Этому в немалой степени способствовали одноэтажные деревянные дома, выглядевшие запущенными. В их окнах не горел свет, а участки, где они стояли, так и вовсе поросли высоким бурьяном, который торчал из-под снега. Глядя на всё это «великолепие», Серафима инстинктивно сжала кулаки. Не то чтобы она чего-то сильно опасалась, но атмосфера здешней улицы мало способствовала душевному спокойствию.

Через несколько минут, на протяжении которых на глаза не попался ни один пешеход, вдалеке замаячил знакомый серый металлический забор, освещаемый одиноким уличным фонарём. Серафима точно знала, что необъяснимое чувство тревоги появится именно здесь, как уже не раз бывало. Она не ошиблась в своих предположениях, знакомые по предыдущим походам сюда неприятные ощущения не заставили себя ждать, явившись без опоздания. Девушка невольно замедлила шаг, а вскоре и вовсе остановилась. Ноги отказывались двигаться, норовя повернуть свою хозяйку на сто восемьдесят градусов и понести назад, а спрятанные в карманы пальто и сжатые в кулаки руки затряслись.

– Почему это происходит? – пробормотала Серафима, не ожидая услышать ответ. От кого, хотелось бы знать, ты тут одна. – Просто возмутительно, что меня не слушаются собственные конечности!

Кое-как уняв предательскую дрожь, черновласка всё же сумела заставить ноги двигаться дальше, хотя продвижение нельзя было назвать быстрым. Она шла медленно, каждый шаг давался с трудом, словно идти приходилось по дну моря через толщу воды. При этом чувство тревоги никуда не делось, наоборот, оно возрастало по мере приближения к заветной цели. Серафима не могла понять, как ей в первый раз удалось просто так подобраться к огороженному участку. Она ведь не испытывала ни страха, ни тревоги, ей двигало чистое любопытство.

Вновь застыв на месте, Серафима внезапно осознала простую истину. Тогда, почти два месяца назад, она ведь мысленно находилась в прошлом, очень хорошо и отчётливо видела его, пусть и весьма своеобразно. Возможно, чтобы не возникло никаких проблем, надо обратиться к своей необычайной способности и опять заглянуть в прошлое. В тот раз всё получилось спонтанно и неожиданно, как знать, вероятно и сегодня повезёт. Везение – крайне ненадёжная штука.

Убедившись, что на улице никого больше нет, Серафима аккуратно прикрыла глаза. Нижнее веко почти соприкасалось с верхним, между ними оставался маленький просвет, через который тем не менее ничего не было видно. Черновласка несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, успокаиваясь и настраивая себя на нужный лад. Следовало усиленно думать не о том, что случится в ближайшие пару минут, а о давно минувшем. Как следует сконцентрироваться не давал холод, который Серафима старательно пыталась не замечать. Он не должен стать помехой, не должен ей помешать осуществить задуманное. В конце концов, не для того она протащилась через половину города, чтобы всего лишь постоять на одном месте, а затем вернуться ни с чем. Не такие уж сильные трудозатраты, к тому же свежим воздухом смогла подышать. Сегодня прошлое непременно предстанет перед ней во всей красе, она увидит то, чего так долго желала.

В молчаливом напряжении прошла минута, следом вторая, третья… Серафима мысленно представляла Лесовск, каким он был века назад. Деревянные домишки, мощёные булыжником улицы, люди, одетые по моде тех лет. Девушку окружала пронзительная тишина, складывалось впечатление, будто кто-то поставил жизнь на паузу, разом отключив и все звуки заодно.

Все, кроме стука сердца. Но и он постепенно затихал, а промежутки между ударами были всё продолжительнее и продолжительнее. Испугавшись, что её сердце может остановиться, Серафима открыла глаза.

– Получилось…

Она вновь увидела это. Чёрно-белое прошлое с кучей серых вставок, без единого намёка на иные цвета, более яркие и жизнерадостные. Серые дома, серые деревья с серой листвой, серое небо и плывшие по нему облака. Единственными, что имели цвет, были сама Серафима и её одежда. Девушка внимательно поглядела свои руки, казавшиеся чужеродными на общем фоне, склонила голову и осмотрела зимнее пальто – всё такое же бордовое, ни капли не поблекло. Странно, но это послужило слабым утешением и помогло зарядиться небольшим энтузиазмом. Улица, на которой Серафима находилась, претерпела ощутимые изменения. Во-первых, напрочь исчезло асфальтовое покрытие, сменившись голой, хорошо утрамбованной землёй. Во-вторых, сама улица стала намного шире, и теперь Серафима стояла почти посередине. Подумав, что в любой момент может из ниоткуда возникнуть повозка, запряжённая лошадьми, черновласка поспешила переместиться в сторону.

– Так, теперь меня должны звать на помощь… или нет?

Почувствовав, что больше ей не холодно, Серафима вынула руки из карманов пальто и двинулась к уже знакомому дому. Его крыша и второй этаж виднелись из-за дощатого забора, но пламени почему-то не было. Подойдя ближе, черновласка поняла, что дом не охвачен пожаром, он спокойно стоял на обширном, с кучей плодовых деревьев участке и выглядел так, словно его построили совсем недавно.

– Хм, неужели я заглянула слишком далеко?

Подобную вероятность нельзя исключать. Если в случае с будущим Серафима имела возможность примерно просчитать точное время, то с прошлым было намного сложнее. Она запросто могла очутиться как за триста, так и за пятьсот лет. Пребывая в неуверенности, Серафима всё же решила немного подождать, возможно, пожар начнётся с минуты на минуту.

Никого из местных жителей по-прежнему не было видно, хотя в прошлый раз они встречались регулярно. Тем не менее Серафима ничуть не боялась их появления, поскольку её – пришельца из будущего – всё равно не могли ни увидеть, ни почувствовать. Стало быть, опасаться совершенно нечего. Девушка храбро прошлась вдоль забора сначала в одну сторону, затем в другую. Когда она разворачивалась, чтобы совершить новый проход, то обратила внимание на калитку, которая была слегка приоткрыта. Остановившись перед ней и повертев головой туда-сюда, Серафима ладонью аккуратно толкнула калитку. Та беззвучно открылась полностью.

– Добрый день! – довольно громко произнесла черновласка. – Разрешите войти? Почему проявляешь вежливость не там, где она действительно нужна?

Разрешения ни от кого не последовало. Повторная просьба также осталась без ответа, что Серафима истолковала по-своему. Раз не прозвучало запрета, значит, по умолчанию доступны любые действия. При судебном разбирательстве подобные отмазки никто принимать не станет! Хмыкнув, она просто шагнула в раскрытую калитку, оказавшись на участке. В памяти тотчас всплыл прошлый эпизод, когда проникновению сюда помешал невидимый барьер. То ли он исчез, то ли ещё не появился, но по результатам недолгих размышлений Серафима пришла к выводу, что барьер окружает участок не полностью, а имеет брешь в районе калитки. Отметив про себя, что пока всё продвигается довольно-таки неплохо, девушка твёрдой походкой пошла вперёд по узкой, выстланной какими-то глиняными черепками дорожке, которая вела непосредственно к дому.

– Так, меня никто не видит, не слышит и не чувствует. Стало быть, ничего страшного не произойдёт, если я войду внутрь и немного осмотрюсь. Конституция подразумевает неприкосновенность жилища!

Зная, что никаких неприятностей и уж тем более физических увечий ожидать не стоит, Серафима подошла к двери и остановилась. Дверь была самой обычной и ничем не примечательной. Скорее всего, в прошлом она имела какой-то цвет вроде синего или зелёного, но нынче представляла собой невзрачный серый прямоугольник, единственным украшением которого была ручка, выполненная в форме двух цветков с переплетёнными стеблями. Серафима захотела сфотографировать этот дизайнерский изыск, но не стала так поступать, решив поторопиться, ведь неизвестно, как долго в прошлом ей получится побыть. Выбросить отсюда могло в любой момент без какого-либо предупреждения.

Черновласка взялась за ручку и потянула дверь на себя. Удивительно, но оказалось не заперто. Хозяева явно безрассудные люди, раз оставляют своё жилище открытым. Через дверной проём просматривался небольшой предбанник, за которым располагалась просторная гостиная, богато уставленная мебелью.

– Извините, есть кто дома? Нет? Ну и ладно… Ты даже ответа не дождалась!

Предбанник не представлял из себя ничего особенного. Здесь находилась пустующая настенная вешалка для одежды, маленькая табуретка в углу и огромное овальное зеркало на стене. Серафима невероятно изумилась, когда увидела, что в зеркале отражается всё, кроме неё. На этом месте могла быть шутка про твою неотразимость.

– Прям как вампир… – сдавленно пробормотала девушка и отошла от зеркала.

Из предбанника она перешла в гостиную. Беглый осмотр ничего интересного не дал. Мебель выглядела дорогой и вместе с тем архаичной, в современном мире подобную никто в здравом уме покупать не станет, разве что только те, кто пожелает почувствовать себя кем-то вроде аристократа из прошлого. На одной стене висели две картины. Первая изображала какую-то даму в пышном белом платье с кружевами и рюшами; она стояла на берегу пруда или озера, держа в руках букет из ромашек. Взгляд дамы был предельно холодным и отстранённым, словно она, когда позировала, не испытывала по этому поводу никакой радости, а художник не стал ничего приукрашивать. Вторая картина представляла собой пейзаж, состоявший из густого леса и протекавшей между деревьями не особо широкой реки. Отличительной деталью были два огромных валуна, высотой, наверное, в три-четыре метра, располагавшихся на разных берегах, но друг напротив друга. Могло сложиться впечатление, что их туда воткнули специально, но оставался неясным смысл данной инсталляции.

Полюбовавшись картинами, Серафима захотела получше осмотреть помещение, надеясь увидеть что-нибудь интересное. И опять хочу напомнить, что проникновение в чужое жилище – уголовно наказуемое деяние. Однако не сделав и шага, она повернула голову и вновь уставилась на портрет дамы и пейзаж. Удивительно, но обе картины имели цвет: каштановые волосы дамы, зелёные кроны деревьев, синие воды реки. Серафима догадалась, что это неспроста, но понятия не имела, почему эти два предмета так сильно отличаются от всего остального. Немного поразмыслив и придя к выводу, что в доме могут находиться другие цветные вещи, черновласка приступила к тщательному осмотру гостиной. Она проверила не только каждый выдвижной ящичек и внимательнейшим образом проглядела все полки, но даже встала на четвереньки и заглянула под диван и комод, ничего, к своему глубочайшему сожалению, там не обнаружив. Ой, какой нос любопытный! А глаза ненасытные!

Встав посередине гостиной и уперев руки в бока, Серафима посмотрела на лестницу, которая вела наверх. Похоже, пришло время пройтись по комнатам второго этажа. Девушка подошла к лестнице и поставила ногу на первую ступень, думая, что та сейчас протяжно заскрипит. Но та не издала ни звука. Всё выглядело так, что прошлое, каким его в данную минуту видит Серафима, начисто лишено не только ярких красок, но и любых звуков. Черновласка не слишком переживала по этому поводу, считая, что ей и в тишине вполне неплохо. Ровно до тех пор, пока кто-нибудь сзади не подкрадётся.

Второй этаж встретил незваную гостью коротким узким коридором, по обе стороны которого располагались четыре двери. В мрачном полумраке их с трудом удалось разглядеть, поэтому Серафима поспешила достать мобильник и включить фонарик.

– Ну и дела…

Девушка вертела в руках современный и дорогой аппарат, оснащённый всеми необходимыми функциями, и сильно хмурилась. Мобильник не подавал признаков жизни. Ни экран, ни тем более фонарик не желали загораться. Серафима таращилась в чёрный прямоугольник, в котором отражалось её удивлённое лицо.

– Можно сказать, что всё логично. В далёком прошлом не было ничего подобного, поэтому он и не работает сейчас. Ну, по крайней мере на экране мобильника я отражаюсь.

Хоть она и сказала так, но подобная логика Серафиме не понравилась. Не говоря уж о том, что она хромает на обе ноги! Блуждать в потёмках не было никакого желания, однако имелась уверенность, что в комнатах, скрытых за дверьми, ввиду наличия окон будет всё совершенно иначе. Выставив вперёд обе руки, чтобы случайно не наткнуться на что-нибудь, Серафима добралась до первой двери, взялась за ручку и потянула на себя. Врезной замок оказался не заперт, и девушка осторожно вошла в не особо большую комнату. Как и ожидалось, комнату заливал солнечный свет, хоть по-прежнему всё оставалось серым и невыразительным. Впрочем, глядеть здесь было не на что: ни мебели, ни чего-либо ещё, лишь голые стены и окно, в углах которого собралась пыль. Пожав плечами, Серафима перешла к следующей комнате, предусмотрительно оставив дверь в предыдущую открытой, чтобы коридор хоть немного освещался. Новое помещение было крохотной, но весьма уютной спальней, большую часть которой занимала аккуратно заправленная двуспальная кровать. По обе её стороны находились две тумбочки, на одной из них стояла хрустальная ваза с цветами.

– Ромашки…

Казалось, будто их сорвали буквально несколько минут назад. Ромашки были полными жизни и ещё не начали увядать, несмотря на отсутствие в вазе воды. Нельзя было не вспомнить, что те же самые цветы держала в руках изображённая на картине внизу дама. Соединив одно с другим, Серафима пришла к заключению, что эта незнакомка не кто иная, как хозяйка этого дома. Поэтому выходило, что именно она погибнет в огне пожара, её отчаянный голос звал на помощь. От осознания столь очевидного факта Серафиме стало не по себе, она ощутила сильное давление в груди, словно на неё поставили тяжёлую гирю. Девушку повело в сторону и, чтобы не упасть, она приземлилась на кровать. Глаза защипало, а затем из них хлынули слёзы, начавшие ручьями стекать по щекам. Как Серафима ни силилась, но не могла их остановить, бесконечно вытирая рукавом пальто. Черновласка задавалась вопросом, почему она вдруг ударилась в слёзы, для неё это стало чем-то невероятным. Наконец не выдержав, она с силой шлёпнула себя обеими руками по щекам и громко воскликнула:

– Соберись, тряпка! Не время рыдать по давно почившему человеку! Он умер неестественной и ужасной смертью, между прочим!

Как по мановению волшебной палочки слёзы тут же прекратили литься. Серафима вытерла их остатки, высморкалась в платок, который покоился во внутреннем кармане пальто, и поспешила покинуть комнату, вызвавшую столь бурные эмоции. Она в нерешительности замерла посреди коридора, думая, стоит ли ей заходить в оставшиеся две комнаты. После недолгих размышлений черновласка приняла решение всё же сделать это, поскольку не было уверенности, что в следующий раз так же просто удастся сюда (то есть в прошлое) попасть.

Третья по счёту дверь была заперта. Серафима несколько раз подёргала за ручку, но безрезультатно. Ключ, чтобы опереть замок, наверняка находился где-то в доме, однако вряд ли его удастся так просто и быстро отыскать. Поэтому Серафима не стала тратить на это силы и время, сосредоточив всё внимание на последней комнате, где возле окна расположилась детская кровать, так же, как и кровать в спальне, аккуратно заправленная. Помимо неё здесь находился маленький и низкий круглый столик и столь же миниатюрный стул. На столике хаотично были разбросаны листы бумаги; Серафима подошла ближе, чтобы внимательнее их рассмотреть. На них была чернильная мазня с кучей клякс, тем не менее просматривались очертания различных предметов: свечи, головы медведя, погремушки и прочих бытовых мелочей. С каких пор голова медведя стала бытовой мелочью?! Похоже, рисованием занимался маленький ребёнок, которого ещё не успели научить бережному обращению с пером и чернилами. Серафима взяла один лист с рисунком, повертела его в руках и положила на место. В груди опять почувствовалось давление, мысль, что в пожаре погиб ребёнок, вызывала бурные эмоции. Опасаясь, что сейчас хлынет новый поток слёз, Серафима выскочила в коридор. Она была немного разочарована, ведь ей так и не удалось увидеть, что именно станет причиной пожара. Необследованным оставался только чердак, на который неизвестно как было забраться. Запрокинув голову, Серафима воззрилась на потолок, заметив на нём крышку люка с кольцом.

– Это же…

По странному стечению обстоятельств, в которое никак нельзя было поверить, на крышке имелся хорошо знакомый и не раз виденный знак в виде глаза, зрачок которому заменял крестик. Знак ордена «Платинового глаза».

– Выходит, дом принадлежал их адептам.

Серафиму бросило в дрожь. Тут сгорели заживо не простые люди, а те, кто знал про необъяснимое и потустороннее, те, кто построил под Лесовском целую разветвлённую сеть катакомб. Подобный факт лишь подстегнул любопытство Серафимы. Всего минуту назад она планировала каким-то образом вернуться в своё настоящее, но теперь решила немного задержаться, чтобы отыскать лестницу и забраться на чердак, где почти наверняка отыщется что-то интересное.

– Там ничего больше нет.

Чей-то незнакомый голос раздался со стороны лестницы. Услышав его, Серафима ойкнула и невольно отскочила назад, налетев на дверь. Врезавшись в неё спиной, девушка не удержалась на ногах и приземлилась пятой точкой на дощатый пол. Да тебя напугать проще простого! Не став долго задерживаться в сидячем положении, Серафима быстро вскочила на ноги и посмотрела туда, откуда прилетел голос. На лестнице, на предпоследней ступени, стояла молодая женщина лет тридцати. Она была довольно красивой, несмотря на отстранённое выражение лица, в лёгком ситцевом платье бледно-красного цвета; её длинные и густые каштановые волосы были собраны в простую, но элегантную причёску, взгляд чёрных глаз упирался прямо в Серафиму, которая чувствовала себя не в своей тарелке. Хозяйка дома пришла, сейчас тебе влетит по первое число.

– Не надо искать то, чего там уже нет, – проговорила женщина ровным, начисто лишённым каких-либо эмоций голосом. – Самое ценное мы успели унести и надёжно спрятать

– Ценное? – тихо спросила Серафима, не вполне понимая, о чём идёт речь.

– Для них, разумеется. Они будут искать, бросят на это все силы, но вряд ли найдут, а замену не так-то просто изготовить.

– Я… Я не понимаю.

– Потому что тебе это и ни к чему. Зачем ты пришла? Какова твоя цель, родная? Лучше уходи, совсем скоро здесь всё сгорит дотла.

– Но ведь и вы тоже!

– Знаю. И я, и мой муж, и наша дочь.

– Можно же что-то сделать! – в сердцах воскликнула Серафима, в ужасе осознав, что незнакомка так спокойно говорит о своей мучительной смерти. – Надо попыта…

– Нет, – отрезала женщина. – Прошлое нельзя изменить, как ни старайся.

Подобных слов Серафима не могла принять. Многократно столкнувшись с непонятными явлениями, которым, казалось, не было объяснений, она искренне считала, что в этом мире возможно всё, даже самое невероятное, то, что трудно вообразить. Она могла заглядывать в будущее, после к нему добавилось прошлое. Теперь черновласка полагала, что и путешествия во времени тоже возможны, надо лишь найти способ их осуществления. Найдёшь, получишь Нобелевскую премию. Поэтому есть вероятность узнать, с чего начался пожар, предотвратить его и тем самым спасти жизни трёх человек.

– Я думаю, вы не правы, – решительно сказала Серафима. – Я пришла сюда, чтобы узнать больше и помочь по возможности. Вы ведь звали меня на помощь тогда, уверена, я слышала именно ваш голос.

– Я просто фантом прошлого, – отозвалась женщина. – Фантом, что застрял здесь по неведомому и нелогичному стечению обстоятельств. Когда сгорит дом, я исчезну. Потом это повторится, снова и снова.

– Звучит… странно.

– Так уж вышло. Прошу, покинь это место, я чувствую, что ты можешь сильно пострадать. Мне бы этого не хотелось.

– Я по-прежнему не узнала то, что хотела узнать.

– Ищи в своём времени, здесь ты вряд ли добьёшься успеха.

Серафима собиралась проявить привычное упрямство и высказать какую-нибудь острую фразу, но женщина внезапно исчезла. Она просто бесследно растворилась в воздухе, словно её и не было никогда. Спустя секунду исчез и сам дом. На какой-то миг перед глазами Серафимы мелькнуло ночное небо, на котором из-за потемневших облаков выглядывали мерцающие звёзды, а затем девушка ухнула с трёхметровой высоты вниз. Полёт оказался на редкость коротким и завершился падением в сугроб. Серафима почти полностью зарылась в снег, едва не дотянувшись до промёрзшей земли. Испугавшись подобной перемены, черновласка при помощи резких и хаотичных движений выбралась из-под снега и огляделась по сторонам. Она находилась посреди того самого участка, куда хотела попасть. Здесь было темно, каплю света давал лишь уличный фонарь, стоявший неподалёку. Серафима вытащила мобильник, чтобы посмотреть время. Цифры на дисплее показывали двадцать один час и сорок две минуты.

– Хм, я там была чуть больше часа, – проговорила девушка, убирая мобильник обратно. – Это можно считать определённым успехом.

Находиться по пояс в снегу было довольно холодно, поэтому Серафима стала пробираться к забору, совершенно не понимая, каким образом будет через него перелезать. Очутившись возле холодного металла высотой почти в три метра, она повертела головой туда-сюда, надеясь найти хоть что-то, что поможет перебраться на ту сторону. Взгляд тут же упал на часть забора, которая был загнута вовнутрь. Серафима подошла к этому месту, увидев глубокие следы на снегу, тянувшиеся вглубь участка. Не вполне отдавая себе отчёт, что делает, черновласка проследовала по следам, которые вскоре привели её к тому месту, где она рухнула в сугроб. И здесь пришло осознание очевидного факта, что в то время, как разум видит прошлое, тело продолжает двигаться в настоящем.

– Полный мрак, – Серафима поёжилась. – Но с другой стороны, ровно то же самое было, когда со мной находилась Лиза. Она ж говорила, будто я двигалась в бессознательном состоянии, напрочь игнорируя всё и вся. В мастерстве игнорирования тебе не откажешь.

Теперь черновласка могла с уверенностью сказать, как происходит её переход в прошлое. Чёткая и ясная картина возникает в мозгу, а он уже отдаёт команды телу перемещаться согласно этой картине. Как ни крути, но подобный способ видеть былое имеет ряд существенных недостатков. Если этим заниматься днём, то куча народу узрит девушку-подростка, которая словно сомнамбула бродит по улицам Лесовска и не реагирует ни на какие внешние раздражители.

– И вдобавок выходит, что в таком состоянии я могу гулять по воздуху.

В прошлом, перед тем, как оно рассеялось, она находилась на втором этаже, а затем упала с довольно большой высоты в снежный сугроб. Новое открытие заставило Серафиму сдавленно крякнуть, едва она представила картину, в которой поднимается ввысь по невидимым в настоящем ступеням.

– Святые угодники, ведь если бы кто-нибудь увидел, как я стою в воздухе, то это стало бы новостью номер один! Теперь и ты стащила мою коронную фразу!

Решив, что хватит на сегодня чудес, Серафима рванула с максимально возможной скоростью на выход. Возле отогнутого куска металлического забора она задержалась, остановленная смелой мыслью, что это её рук дело. По-другому и быть не могло, ведь она точно помнила, что забор был цельным и не имел никакой калитки или ворот, будто предполагалось, что на территорию частной собственности никто и никогда заходить не станет.

Осторожно просунув голову через собственноручно созданный проход и удостоверившись, что улица пустынна, Серафима выскочила на тротуар и побежала вперёд. Преодолев пару сотен метров, она сбавила темп и дальше пошла уже спокойным шагом. Только выйдя на одну из главных улиц, где было яркое освещение и туда-сюда сновали жители города, черновласка позволила себе немного успокоиться и расслабиться. Тем не менее её буквально распирало изнутри от новых, полученных за последний час сведений, которыми хотелось немедленно поделиться с друзьями.

– Надо будет устроить общий сбор и коллективно решить, что делать дальше.

Не все коллективные решения одинаково полезны!

Глава 2. Где-то здесь сокрыта тайна

– Как же спать охота…

Широко зевнув, даже не удосужившись прикрыть ради приличия рот ладонью, Лиза приподняла очки и потёрла глаза. Девушка выглядела сонной, будто она побывала в царстве Морфея всего несколько минут, не успев им как следует насладиться, а затем её оттуда бесцеремонно вытащили. Это было недалеко от истины. На самом деле Лиза легла спать во втором часу ночи, что на каникулах было для неё нормой, ведь она отведённое время отдыха предпочитала тратить на видеоигры, но проснуться пришлось даже не с первыми лучами солнца (которое осенью не торопилось показываться из-за горизонта), а намного раньше. Всему виной была Серафима, позвонившая вечером. Для звонка выбрали максимально неудачный момент, когда Лиза проводила финальную схватку с боссом в одной наитяжелейшей игре. Полоса здоровья Лизиного персонажа уменьшалась с завидной быстротой, а вот босс терял здоровье неприлично медленно. Звонок, как водится, раздался в самый ответственный момент. В результате Лиза занервничала, и бой был за несколько секунд проигран. Для таких случаев на телефонах придуман беззвучный режим, чтобы ничто не отвлекало.

– Алло, что стряслось? – пробурчала Лиза, взяв в руку мобильник и нажав на кнопку приёма вызова.

– Ты не поверишь! – раздался возбуждённый голос Серафимы. – Я была там, видела всё воочию! Ну, почти всё. Это просто невероятное событие! Я в конце ещё в снег упала, страшно представить, что было бы, если бы его не оказалось.

Сказали настолько торопливо, что некоторые слова наслоились на другие, образовав неразборчивую кашу. Однако Лиза поняла, что с главой и основательницей тайного общества произошло какое-то из ряда вон выходящее событие. Теперь осталось разобраться, какое именно.

– Погоди-погоди, ты гонишь слишком быстро, – сказала Лиза. – Где ты была? Что конкретно видела? И почему упала в снег? Какие сложные экзистенциальные вопросы ты задаёшь.

– В прошлом, Лизка, я была в прошлом! – продолжала восклицать Серафима. – Просто уму непостижимо, что мне удалось провернуть этот трюк ещё раз, но уже осознанно!

– Минуточку, ты собственноручно изобрела машину времени?

– Да брось, какую машину? Помнишь, чем мы занимались тогда в парке? Ну, перед битвой с Густавом?

– Когда я швыряла в тебя камни? – уточнила Лиза. – Верно?

– Именно! – обрадованно подтвердила Серафима. – Мне снова удалось увидеть то, что я видела два месяца назад! Самое настоящее прошлое.

– Поздравляю. Теперь твоё ясновидение работает в обе стороны. Одинаково плохо, хочу заметить.

– Не спеши ты с поздравлениями, я ведь не за этим тебе звоню.

– А зачем?

– В прошлом я увидела нечто интересное, о чём непременно должны узнать все. Но начать я решила с тебя, поскольку не придётся объяснять, что происходит и как моё путешествие в прошлое выглядит со стороны.

Тот случай хорошо отпечатался в памяти Лизы, когда ей пришлось спешить за Серафимой, которая двигалась будто сомнамбула, напрочь игнорируя окружающую действительность. Девушка в очках вспомнила, как попыталась остановить черновласку, но та даже не замедлила движения, продолжая идти по неизвестному маршруту, приведшему в итоге к огороженному высоким забором участку. Случай был поистине уникальный, забудется такое ещё не скоро.

– Можно было в нашем чате всё подробно описать, – сказала Лиза. Она звонки не очень жаловала, предпочитая вербальному общению общение невербальное. Так и в затворницу недолго превратиться!

– Я замучаюсь столько писать! – воскликнула Серафима. – Получится длиннее, чем сочинение по русскому языку.

– Ладно, выслушаю тебя, излагай свою историю.

– Это не телефонный разговор. Давай завтра в кафешке в торговом центре встретимся и спокойно поговорим.

– Не уверена, что разговор будет достаточно спокойным, ведь крайне редко в кафе нет посетителей.

– Ничего страшного, мы сядем где-нибудь в уголочке и не станем слишком громко разговаривать.

– Эм… Хорошо. Во сколько тогда встретимся?

– Так-с, открытие в девять, поэтому давай в пятнадцать минут десятого.

– Но ведь это очень…

– Ладно, до завтра.

И Серафима завершила звонок.

– …рано, – окончила Лиза фразу и тяжело вздохнула.

Девушка положила телефон и вернулась на прежнее место перед телевизором, на экране которого яркими красными буквами светилась хорошо знакомая каждому уважающему себя геймеру надпись: «Игра окончена». Лиза посмотрела на неё невидящим взором и снова тяжело вздохнула. Желание возвращаться к игре напрочь пропало, в голове то и дело звучал голос Серафимы, назначившей встречу в кафе ранним утром. То ли черновласка была жаворонком, то ли такое время выбрала специально, чтобы вокруг находилось как можно меньше посторонних ушей, которые случайно смогут подслушать разговор. Однако Лиза была более чем уверена, что оба варианта не имеют ничего общего с реальностью (о втором глава и основательница тайного общества наверняка даже не задумывалась). Но делать было нечего, придётся завтра тащиться в центр города на эту загадочную встречу, хотя всю информацию вполне можно было бы выложить в общем чате если не обычными текстовыми сообщениями, то теми же голосовыми. Ни в коем разе! Любителей голосовых надо подвергать прилюдной порке!

Выключив игровую консоль, а следом за ней и телевизор, Лиза подошла к компьютерному креслу и плюхнулась в него. Ей пришлось подавить сильное желание перезвонить Серафиме и перенести встречу на вторую половину дня. Вряд ли та согласится на перенос, ведь каждому, кто с черновлаской имел хотя бы шапочное знакомство, было хорошо известно её поразительное во всех смыслах упрямство. Если она позвала тебя куда-нибудь в девять часов и пятнадцать минут утра, то не изменит своего решения ни под страхом смерти, ни перед лицом надвигающейся катастрофы вселенского масштаба. Встреча должна пройти, и она пройдёт, а всё остальное несущественно. Эгоизм в чистом виде!

Перед сном Лиза пыталась догадаться, что такого интересного увидела Серафима в прошлом, но так ни к чему и не пришла. Однако из-за мысленных потуг уснуть удалось только далеко за полночь. Именно поэтому сейчас, сидя в пустом кафе, где она была единственным посетителем, Лиза без конца зевала и раздражённо смотрела на входную дверь, пройти через которую Серафима должна была три минуты назад.

– Похоже, она проспала, – пробормотала Лиза, откусив кусочек имбирного печенья и запив его горячим фруктовым чаем. Бодрости напиток не прибавил, но на вкус был вполне неплох.

Находясь в пустом кафе, девушка чувствовала себя не в своей тарелке, ведь всё внимание здешних работников доставалось ей. Было бы куда лучше, если бы здесь присутствовало ещё несколько человек, тогда не пришлось бы ловить на себе заинтересованные взгляды молодого парня в бирюзовом фартуке, который расставлял на витрину красиво и вкусно выглядевшие пирожные. Лиза старалась не смотреть на них, чувствуя, что готова потратить на эти вкусности все имевшиеся с собой деньги. Учись контролировать свои желания и финансы! Это очень важное жизненное умение!

Поняв, что ожидание подруги может затянуться, Лиза принялась неторопливо поедать имбирное печенье, не забывая разбавлять его чаем. В этом кафе она была всего пару раз, но прекрасно знала, что оно является излюбленным местом Серафимы. Не только потому, что здесь подают отличные десерты и напитки, но и благодаря периодически устраиваемым акциям, когда полученные чеки можно было обменять на плюшевые игрушки. Лиза уже видела внушительную коллекцию плюшевых дельфинов, красовавшихся в комнате Серафимы, и теперь та с воодушевлением ждала начала новой акции, чтобы собрать, к примеру, каких-нибудь разноцветных осьминогов в шляпках. Коллекционерка пылесборников.

Печенье в изящной хрустальной вазочке исчезало с поразительной быстротой, ну а что касалось фруктового чая, то он уже давно закончился. Лиза полезла в сумку-почтальонку, чтобы узнать, сколько денег у неё осталось и не пробьёт ли брешь в скромном бюджете ещё один заказ. В этот момент зазвенели китайские колокольчики, подвешенные к входной двери, и в кафе с шумом ввалилась запыхавшаяся Серафима; с раскрасневшимся лицом, будто она только что пробежала кросс. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, черновласка сняла пальто и шапку и быстрым шагом прошла к столику, за которым сидела Лиза.

– Ну и дорога! – выпалила Серафима, швырнув одежду на стул и сев на стоявший рядом. – Я раз десять чуть не упала. Сверху вода, под водой лёд. Сущий кошмар! Просить прощения за опоздание, я так понимаю, ты не будешь.

– Это точно, дорога адская, – согласила Лиза, радуясь, что теперь она в кафе не одна. – Сама еле доковыляла досюда.

– Не осень, а чёрт знает что! – Серафима обмахивала себя ладонями, надеясь таким образом немного остудиться. Но это всё равно было лишено всякого смысла, поскольку в кафе работало отопление.

– За окном зима, – напомнила Лиза. – Снежные сугробы чуть ли не в два метра высотой.

– Вот именно, а должна быть осень, ведь только самое начало ноября. До декабря ещё уйма времени.

– Природе начхать на людской календарь, у неё свои причуды.

– Да уж, с этим не поспоришь…

К беседующим девушкам подошёл парень, который, по всей видимости, здесь исполнял обязанности и кассира, и официанта. Он вежливо и с искренней улыбкой поприветствовал новую клиентку и спросил, что она будет заказывать: полноценный завтрак или лёгкий перекус. Не потратив на размышления ни секунды, Серафима заказала два бисквитных пирожных и чашку кофе. Когда парень повернулся к ней, Лиза объявила, что она пока больше ничего не хочет.

– Итак, ты собиралась поговорить о твоём видении прошлого, – произнесла Лиза, когда официант удалился.

– Не просто видении, – Серафима взмахнула обеими руками так, словно намереваясь взлететь. Жестикулируй аккуратнее, иначе всю посуду тут побьёшь. – Я была там собственной персоной.

– Мне кажется, что это не совсем корректное заявление.

– Почему?

– В тот раз ты вполне находилась в нашем времени, только выпала из реальности. Я же тебя видела, и ты никуда не пропадала с радаров.

– Тогда сформулируем иначе. Моя физическая оболочка никуда не переносится, но вот разум оказывается в прошлом. При этом он по-прежнему управляет телом, которое двигается согласно его указаниям.

– Скорее всего, так и происходит, – Лиза кивнула. – Когда ты решила попробовать ещё раз? И самое главное – почему?

Второй вопрос имел для Лизы первостепенное значение. Она на самом деле не могла взять в толк, зачем пытаться увидеть прошлое, тем более отстоящее от нынешнего времени на столетия. Разве только из чистого любопытства, чтобы узнать, как люди жили давным-давно.

– Мне нестерпимо хотелось выяснить, что же всё-таки это за дом такой, – сказала Серафима. – Я ведь тебе уже говорила, что видела, как он сгорел, и мне захотелось докопаться до причины пожара.

– Считаешь, у тебя бы получилось? – спросила Лиза.

– Возможно, нужно было только попасть в прошлое до начала пожара.

– И ты попала?

– Да, вчера, как это ни удивительно. Знаешь, я долго собралась с силами и наконец провернула это маленькое дельце.

– Ого, тебе даже с силами пришлось собираться.

– Если честно, то тут дело не в них. Я никому пока об этом не рассказывала, но за последнюю неделю я несколько раз приближалась к тому участку, возле забора которого мы остановились, но…

– Но?

Серафима замялась. Она подбирала слова, чтобы Лиза смогла сразу понять её объяснение, не задавая кучу уточняющих вопросов. До сих пор не научилась грамотно излагать свои мысли. Хотел бы я посмотреть, как ты на уроках отвечаешь.

– Я там себя неуютно чувствую, – после минутного молчания проговорила Серафима. – Чем ближе подхожу, тем сильнее становится некое смутное беспокойство. Знаешь, будто ощущение надвигающейся беды. Каждый новый шаг даётся с трудом, а с расстояния метров в пятнадцать хочется развернуться и удариться в паническое бегство.

Лиза без проблем поняла, что имела в виду Серафима. Самой ей не доводилось испытывать подобные ощущения, но она неоднократно встречала их описание в разных книжках. Девушка в очках упёрла указательный палец правой руки в щёку и слегка наклонила голову, опустив взгляд, который упал на белое фарфоровое блюдце, где сиротливо дожидалось своей участи последнее имбирное печенье.

– Так как же тебе удалось подойти к тому участку? – поинтересовалась Лиза. – Смогла пересилить страх?

– Я в тот момент была уже в прошлом, – ответила Серафима. – Подошла настолько близко, насколько возможно, затем прикрыла глаза и обратилась к своему ясновидению. Был шанс, что я увижу недалёкое будущее, но мне в итоге повезло. Это везение утопленника, ты в курсе?

– Получается, что, находясь в прошлом, ты не испытываешь того страха, верно?

– Верно.

– Очень любопытно.

Разговор был прерван на несколько секунд, когда официант принёс Серафиме её заказ. Черновласка кивнула, сказала дежурное «спасибо» и задумчивым взглядом уставилась на чёрный пречёрный кофе, от которого поднимался белый пар и чувствовался сильный аромат.

– Ну и как оно в итоге было? – спросила Лиза. – Расскажи поподробнее.

– Ох, с чего бы начать… – пробормотала Серафима.

– С момента попадания в прошлого, полагаю.

– Да, точно.

Лиза наконец-то нашла в себе силы доесть последнее печенье, попутно слушая несколько нервный и сбивчивый рассказ Серафимы, которая до сих пор не притронулась ни к кофе, ни к пирожным. Повествование заняло довольно много времени, по ходу дела черновласка вспоминала какие-то новые подробности и возвращалась назад. На день рождения тебе надо подарить курсы по риторике. Вдобавок ко всему приходилось то и дело прерываться, поскольку в кафе заходили новые посетители. Не прошло и получаса, как занятой оказалась половина столиков.

– Вот так всё и было, – закончила Серафима. – Что ты по этому поводу думаешь?

– Если я правильно поняла, – проговорила Лиза, – то этот дом как-то связан с орденом «Платинового глаза». Не исключено, что его обитатели входили в число адептов.

– Мне тоже так кажется. Ведь неспроста я видела на чердачной крышке люка знак ордена, этот глаз с крестиком вместо зрачка невозможно ни с чем спутать.

– Однако открытым остаётся вопрос, почему тебя ведёт именно к этому дому.

– Вероятно, из-за моего ясновидения. Не хочу завышать свою значимость, но, наверное, я одна такая в Лесовске. К тому же мне известно про орден «Платинового глаза», это тоже скорее всего играет свою роль.

– Хм…

Несмотря на то что случившееся с главой и основательницей тайного общества вызывало неподдельный интерес, отдалённая часть разума Лизы неустанно шептала, что лучше в эту историю сильно не углубляться, дабы не поиметь в будущем серьёзных проблем. Тут пророком быть не нужно, чтобы точно знать, что проблемы неизбежны. Тем не менее желание разобраться во всём досконально было намного сильнее. Загадочный орден, орудовавший в Лесовске давным-давно и прекративший своё существование два века назад из-за одного сумасшедшего, манил к себе, хотя любому здравомыслящему человеку было бы очевидно, что от подобных вещей следует держаться подальше. Здравомыслие у нас в дефиците.

– Ты ведь хочешь снова туда вернуться, не так ли? – тихо спросила Лиза, искоса поглядывая на молодую парочку за соседним столиком, которая жалась друг к другу и хихикала. Вижу зависть в твоём взгляде!

– Естественно, – твёрдо ответила Серафима. – Надо ещё раз поговорить с той женщиной.

– Фантомом прошлого?

– Ага, так она себя назвала. Хотя очень странный фантом, имеет сознание и понимает, что происходит с ней. Буду надеяться, она окажется более разговорчивой, чем вчера. Ну и потом, любопытно же знать, с чего начался пожар.

– Причин может быть много, от неисправности проводки до человеческого фактора. Либо они камин забыли погасить или что-то вроде того.

– Какая проводка, Лиз? По-моему, в те времена электричество не было широко распространено. Мне кажется, что имел место умышленный поджог.

– С чего ты взяла?

– Просто… нутро так подсказывает. Поможешь разузнать об этом месте более подробно?

– Да без проблем, правда, не знаю, в чём моя помощь будет заключаться, ведь прошлое мне увидеть не доведётся. Тем не менее, может, стоит подключить и остальных?

– Разумеется, сейчас и подключим.

Решив не откладывать дело в долгий ящик, Серафима схватилась за мобильник, став рыться в списке контактов в поисках нужного. Найдя то, что искала, девушка нажала на кнопку вызова и стала ждать, слушая раздающиеся из динамика гудки.

– Святые угодники, – раздался голос абонента на том конце. – Вот уж не думал получить звонок от тебя в столь ранний час. И лучше бы телефон был на беззвучном режиме!

– Десять утра, нормальные люди в это время уже не спят, – безапелляционно заявила Серафима.

– Твоё мнение по этому вопросу для меня очень ценно, Фимочка.

– Эй! Я уже тебе говорила по поводу коверканья моего имени!

– Уменьшительно-ласкательное, между прочим. Лучше скажи, чего ты от меня на сей раз хочешь. Имей в виду, что я с вероятностью девяносто девять процентов откажусь, потому что занят.

– Чем ты там занят? Каникулы на дворе!

– Приятной прогулкой в компании с одной очаровательной девушкой, манеры которой тебе стоит перенять хотя бы частично. Только на это нет никакой надежды.

– У тебя свидание, что ли? С Велеокой? С ума сошёл её так рано вытаскивать на улицу!

Слушая Серафиму, Лиза усмехнулась. Она с трудом подавила желание напомнить черновласке, что та назначила встречу в кафе на девять часов и пятнадцать минут утра, не сочтя это время таким уж ранним. Свои косяки даже в упор не замечает! Беседа с Климом, который, похоже, не очень-то обрадовался звонку, шла своим чередом. После призыва в срочном порядке явиться в кафе, парень начал отпираться, но Серафима – обладательница невероятного упрямства – и не думала сдаваться, наседая на собеседника всё сильнее и сильнее. Получить согласие ей удалось лишь после того, как она громогласно заявила, что вчера была в прошлом и видела связанные с орденом «Платинового глаза» вещи. Лиза пришла в настоящий ужас оттого, что находившиеся в кафе люди могут услышать сведения, которым надлежит оставаться исключительно секретом «Тайного общества по борьбе с ненормальностью». Она тут же принялась вертеть головой по сторонам, но, к счастью, все прочие посетители были заняты своими собственными делами и на двух девушек никакого внимания не обращали.

– Ты бы вещала чуть тише, – сказала Лиза, когда Серафима закончила разговор. – Мы ведь тут не одни.

– Просто ему не следовало так упрямиться! – проворчала черновласка. – Велено идти сюда, значит, надо без лишних слов идти. Это же касается нашего тайного общества, а не какой-нибудь ерунды.

– Ну, будь я на свидании, то тоже бы нашла тысячу причин, чтобы на нём и остаться.

– Романтика никуда не денется, нынешние обстоятельства важнее.

– В твоём представлении… Ах, Тильда, неужели тебе самой неохота, чтобы какой-нибудь симпатичный парень сводил тебя на свидание?

– Я там была… Пару раз, а потом вспомнила, что опережаю события. Или твой кавалер вспомнил, с кем имеет дело, и сбежал по-быстрому.

– Опережаешь? В пятнадцать лет ходить на свидания не противозаконно и вполне себе естественно.

– Не в этом плане. По списку ещё рановато.

– Ты про свой список из восьми сотен дел, которые надо выполнить до столетнего юбилея?

– Именно. Там под пунктом сто два значится встреча с первой любовью.

– Страшно представить, что находится под пунктом сто три?

– Расставание с первой любовью. Чего так быстро-то?! Поэтому некуда спешить, заняться своей личной жизнью я всегда успею. Все так говорят, а потом одиночество и полная квартира кошек.

Лиза покачала головой. Будучи далёкой от всякой романтики, она тем не менее надеялась, что и в её жизни однажды появится парень, который будет ухаживать, делать комплименты, дарить цветы и… новые видеоигры. Полагаю, последний пункт по важности должен стоять на первом месте. Она не считала себя особо красивой (по её мнению, даже до симпатичной не дотягивала), и порой завидовала Василисе – лучшей подруге, – которой несказанно повезло с внешними данными, а уж от кавалеров что в школе, что за её пределами отбою просто не было.

– И когда они придут? – поинтересовалась Лиза, чтобы отвлечься от не самых весёлых мыслей.

– Сказал, что через десять минут, – ответила Серафима, которая наконец-то приступила к пирожным и кофе. – Наверное, где-то поблизости бродят.

– Всё-таки надо было общий сбор организовывать, чтобы тебе не пришлось несколько раз одно и то же повторять.

– С меня не убудет. Да, почесать языком ты мастерица.

– Каковы твои шансы разговорить ту женщину-фантом?

Как ни крути, но Лиза считала, что у этого непонятного образа из прошлого трудно будет что-либо узнать. Да и в целом она находила существование чего-то подобного весьма странным обстоятельством, которое в принципе существовать не должно.

– Не берусь их просчитывать, – сказала с набитым ртом Серафима. – Возможно, придётся сгонять в прошлое раз десять, чтобы из неё хоть какие-то крупицы информации вытянуть.

– Я вот что подумала… – задумчиво пробормотала Лиза. – Если эта женщина была владелицей дома и погибла в пожаре, то вряд ли она знает, как всё началось. Скорее всего она спала и умерла из-за отравления угарным газом.

– Не лишено смысла, но можно расспросить её про орден. Она ж в нём состояла.

– Думаешь?

– Уверена на все сто. И муженёк заодно, и дочка!

– Про дочку ты загнула. Сколько ей годков было? Три? Четыре?

– Этого я не могу сказать. Не исключено, что с возрастом ты не ошибаешься. Женщина в первый раз просила меня спасти хотя бы её.

Девушки замолчали, охваченные мрачными мыслями. Осознание того, что в пожаре погиб совсем маленький ребёнок, вызывало нервную дрожь. Страшно, если пожар случился по каким-то естественным причинам, либо же чьей-то преступной халатности. Но вдвойне страшнее, если имел место умышленный поджог, о чём предполагала Серафима. В таком случае стоит говорить о преступлении. И раз фантом прошлого молит о помощи, то преступник в то время так и не был найден.

В кафе стоял гул разговоров, который всё равно был заглушён звоном китайских колокольчиков. В помещение вошли Клим и Велеока, быстро огляделись и, найдя подруг, направились к ним. Они сняли верхнюю одежду, повесили её на спинки стульев и тоже уселись за столик.

– Ну-с, ревизор, – проговорил Клим без лишних приветствий, – сообщай нам пренеприятнейшее известие.

– Почему оно должно быть пренеприятнейшим? – нахмурилась Серафима.

– Дни, когда ты сообщала какую-нибудь хорошую новость, можно пересчитать по пальцам одной руки. Если отрезать от неё пару пальцев к тому же.

– Сочту это за шутку.

– Ты ведь хотела поговорить о важном деле, так? – Велеока решила вступить в разговор, чтобы он не превратился в очередное перебрасывание остротами между Климом и Серафимой.

– Ага, – кивнула черновласка. – О моём пребывании в прошлом.

– Ты научилась заглядывать в прошлое?

– Да, только это…

Серафима оборвалась на полуслове, потому что возле столика появился официант, с планшетом в руке и неизменной улыбкой. Интересно, за неё доплачивают? Он осведомился у новоприбывших, будут ли они чего-нибудь заказывать. Клим словил на себе грозный взгляд Серафимы, который намекнул, что заказ надо сделать очень быстро, чтобы спровадить официанта. Парень не стал ничего выдумывать и просто попросил то же самое, что стояло перед черновлаской, но в двух экземплярах: для себя и Велеоки. Ослепительно улыбнувшись, официант удалился.

– В общем, – продолжила Серафима, – это больше, чем просто заглядывание.

– Подробности не помешают, – сказал Клим.

Слегка помедлив, Серафима принялась рассказывать Климу и Велеоке всю историю с самого начала. С того дня, как она при посильной помощи Лизы решила потренироваться, чтобы слегка улучшить способность видеть ближайшие события. Многие подробности, касательно предстоящей (на тот момент) схватки с Густавом, были опущены, поскольку были хорошо известны каждому участнику тайного общества. Первую половину истории своими комментариями разбавляла Лиза, с ними общая картина обретала необходимую чёткость. Вторую половину, произошедшую вчера, полностью взяла на себя Серафима. И там чёткость значительно просела.

Клим и Велеока слушали с нескрываемым интересом. Ни один, ни вторая даже не задавали никаких вопросов, приберегая, по всей видимости, их на потом. Велеока сидела с разинутым ртом, являя собой полнейшее удивление. Глаза рыженькой горели ярким изумрудным пламенем. Это не может не вселять беспокойство. Клим, в отличие от неё, каждую минуту менял выражение лица; оно становилось то удивлённым, то озадаченным, а к концу повествования на нём одновременно смешалось беспокойство и лёгкий испуг.

– И теперь я хочу докопаться до истины, – сказала Серафима. – Пусть мы и достаточно знаем про орден «Платинового глаза», но белых пятен всё равно немерено.

– С этим вопросом всегда можно обратиться к Светозару, – произнесла Лиза. – Они с Армэлем по-прежнему торчат в той заброшке.

– Светозар тоже не знает всего, не факт, что ему что-то известно про тот дом. Хотя этот вариант мы обязательно используем. За малейшую зацепку надо хвататься обеими руками и не отпускать, покуда не выжмешь из неё все соки.

– Я правильно понимаю, что это будет новым делом для нашего общества? – поинтересовалась Велеока.

– В некотором роде, – кивнула Серафима. – Почему бы не заняться данной проблемой, пока на горизонте не маячит ничего серьёзного.

– Мне было бы интересно поучаствовать.

– А ты что скажешь?

Серафима взглянула на Клима; парень по-прежнему выглядел обеспокоенным. Он молчал, а в это время перед его глазами проносились не самые приятные картинки, которые хотелось бы забыть. Старинный Лесовск с трудно узнаваемыми улицами, жители города без глаз и рта, но способные видеть и говорить, объятый пламенем двухэтажный дом. Всё это парень видел, когда находился внутри разума Густава, куда ему довелось случайно попасть.

– Эй, что с тобой?

Голос Велеоки выдернул Клима из состояния задумчивости. Он потряс головой, словно сбрасывая наваждение, и проговорил:

– Видимо, неспроста и меня, и тебя привело к этому месту.

– Ты о чём? – изогнула бровь Серафима. – Если есть какой-то смысл, то растолкуй его, будь добр.

– Я ведь уже рассказывал о своём пребывании в разуме Густава. Разуме, который выглядел как Лесовск прошлого.

– Во время твоей отключки в подземной пещере?

– Да. Так вот, когда я бродил по городу и пытался понять, что вообще происходит, то натолкнулся на частично сгоревший дом. Я решил, что он послужит неплохим временным укрытием.

– От кого ты прятался-то?

– Ну, знаешь, безликие люди не внушали особого доверия! Я бы посмотрел на тебя, если бы с тобой вдруг заговорил человек без глаз и рта. И вообще, дослушай до конца и не перебивай.

– Хорошо, продолжай. Благодарю за выданное разрешение!

– Долго, правда, я там не просидел, потому что дом вновь загорелся. Пришлось спасаться и выбегать на улицу, где поджидали добрые люди с топорами и вилами. Они обвинили меня в том, что это я поджигатель, и захотели линчевать.

– Дай уточню, – сказала Серафима. – Дом, в котором ты прятался, и дом, где я была вчера – это одно и то же строение, так?

– Так, – подтвердил Клим. – Уже после я по оставшимся с прошлого ориентирам нашёл то место. Оно огорожено высоким забором, а на нём табличка с текстом, что, мол, это частная собственность и посторонним вход воспрещён.

От последних вестей не по себе стало уже всем четверым. Почему отчётливо слышно, как воет сирена? Они молча глазели друг на друга, не зная, как продолжить разговор. К счастью, молчание оказалось очень кстати, ведь к столику прибыл официант, принёсший заказанные Климом кофе и пирожные. Лиза с грустью взглянула на вкусняшки, но не испытала никакого желания приобрести себе тоже чего-нибудь. Аппетит у девушки напрочь пропал, зато под ложечкой тоскливо засосало. Так бывало всякий раз, когда в поле зрения начинало маячить что-то неприятное. Оно уже не просто маячит, а буквально стоит на пороге!

– Высказывайте свои мысли, – попросила Серафима. Она выглядела до странного весёлой, с аппетитом поедая пирожное.

– Может, ну его этот дом? – осторожно сказала Лиза. – А то не ровён час обнаружим новое подземелье, и в нём будет сидеть очередной сумасшедший, бредящий идеей уничтожить мир. Право слово, одного такого хватило.

– Тогда тем более нужно расследовать! – не согласилась Серафима. – Подобных психов надо останавливать, пока они всяких дел не наворотили.

– Лиз, – проговорила Велеока. – Ты предполагаешь, что под тем домом находится вход в другие катакомбы?

– Я не предполагаю, – мотнула головой Лиза. – Я этого всерьёз опасаюсь. Мне предыдущих с лихвой хватило, в новые спускаться не горю желанием.

– Едва ли что-то такое есть, – сказал Клим. – Если бы там был вход в катакомбы, то их бы обнаружили ещё тогда, после пожара. Наверняка ведь разгребали завалы… Однако склонен считать, что дом и его почившие владельцы связаны с орденом «Платинового глаза».

– Разумеется, связаны, – фыркнула Серафима. – Я же видела знак ордена внутри. Уверена, его туда не для красоты разместили.

– Вдобавок возможна связь с Густавом. Вдруг он приходился каким-то дальним родственником той женщине. Был, скажем, её кузеном.

– Или родным братом.

– Или отцом. Да чего уж мелочиться, сразу всеми возможными родственниками!

Клим и Серафима принялись сыпать предположениями на повышенных тонах, чем привлекли внимание некоторых посетителей кафе. Лишь после того, как Велеока и Лиза одновременно на них зашипели, они понизили голос, опустив его чуть ли не до шёпота. Вскоре к обсуждению связи сгоревшего дома и Густава присоединилась Велеока, в то время как Лиза предпочла отмалчиваться, откинувшись на спинку стула и уставившись в потолок. Наконец девушка не выдержала и, шумно прочистив горло, сказала:

– Ребят, не лучшее место для приватной беседы, вам не кажется?

– У нас больше нет обители и негде устраивать общие сборы, – посетовала Серафима. – У меня тоже не собраться, родители с сегодняшнего дня оба в отпуске и постоянно дома.

– Собственно, для полноценного мозгового штурма у нас слишком мало исходных данных, – сказал Клим.

– Что же ты предлагаешь?

– В первую очередь побольше разузнать про дом. Кому участок принадлежит сейчас и почему там до сих пор ничего не построено.

– Зачем нам эта информация?

– Надо же с чего-то начинать.

– И то верно.

– А Голуба с Василисой тоже будут участвовать? – спросила Велеока.

– Обязательно, – ответила Серафима. – Сегодня в течение дня постараюсь обрисовать им ситуацию.

За столиком вновь воцарилась тишина. Клим и Велеока приступили к еде; Лиза напряжённо отбивалась от невесёлых мыслей, а также смутного ощущения того, будто надвигается что-то нехорошее. Серафима, казалось, ни о чём не переживала. Она выглядела довольной, словно выиграла в лотерею кругленькую сумму, которая вот-вот окажется у неё в кармане. С выигрыша ещё налоги предстоит уплатить. С лица черновласки не сходила загадочная улыбка, похоже, она искренне радовалась тому, что «Тайное общество по борьбе с ненормальностью» займётся важным и увлекательным делом. Позволю себе поставить важность под сомнение. Всё-таки после схватки с Густавом прошло почти два месяца, и они были наполнены скукой, унынием, домашними обязанностями и школьными заботами.

– Мофет, нам рафпределить обяфаннофти? – с набитым ртом произнесла Велеока, посмотрев на Серафиму.

– Что-что, прости? – черновласка не поняла ни единого слова.

– Может, нам распределить обязанности? – повторила рыженькая, тщательно прожевав и проглотив пирожное.

– Хорошая идея. Нет смысла всем миром браться за одно и то же.

– И как будет выглядеть распределение обязанностей? – полюбопытствовал Клим.

– Подумаю над этим на досуге, – сказала Серафима.

Судя по тому, что она взялась за мобильник и принялась что-то печатать, одновременно негромко бормоча себе под нос, досуг у неё наступил уже сейчас. Нахождение с друзьями в кафе тоже к нему относится. Клим предположил, что она делает набросок плана, но потом вспомнил, что Серафима не любила составлять планы, поскольку их всегда могли нарушить переменные, неизвестные и случайности. Почему бы в план не закладывать вероятность их появления? Через минуту до парня дошло, что он совершенно позабыл объявить подругам любопытную новость.

– Когда вы в последний раз были возле Комариного озера? – задал вопрос Клим.

– В тот день, когда мы хорошенько наподдали Густаву, – ответила за всех Серафима. – Оно в силу известных нам обстоятельств изрядно обмельчало.

– Здесь ты ошибаешься.

– В смысле?

– Я был там в конце прошлого месяца, и озеро вернулось к своему изначальному объёму. То есть вода откуда-то прибыла.

– Из ручья, – предположила Серафима.

– Там нет никаких ручьёв, – покачал головой Клим.

– Подземный. В катакомбах протекала же какая-то речушка небольшая.

– Возможно, но факт остаётся фактом – Комариное озеро стало прежним. И мне почему-то кажется, что это дело рук Балберита.

При упоминании непонятного существа, чей внешний вид по-прежнему оставался загадкой, Велеока вздрогнула. Ведь именно ей выпала удача (или, вернее, неудача) пообщаться с ним с глазу на глаз. В прямом смысле этого слова, поскольку кроме огромного круглого глаза девушка ничего больше не видела.

– Если вода успела добраться до склепа, то Балберит утонул, – сказала Лиза.

– Не только он, но и хранитель, который нам лапшу на уши вешал, – пробурчала Серафима. – Обоих мне ничуть не жаль. Твоё сострадание всем давно хорошо известно!

– Вряд ли вода им как-то навредила, – сказал Клим. – Хранитель ведь живой мертвец, технически ему не нужна ни еда, ни воздух, поэтому под водой он может находиться сколько угодно времени.

– Да? А Балберит?

– Не думаю, что ошибусь, если скажу, что он обладает какими-то сверхъестественными силами. Сто процентов предпринял определённые действия, чтобы не утонуть. Возвёл вокруг себя какой-нибудь защитный барьер или что-то вроде того.

– Твои предположения не лишены логики, – пробормотала Лиза.

– Их легко проверить, – улыбнулась Серафима. – Достаточно спуститься в катакомбы.

– Нет, спасибо, я пас, – замахал руками Клим. – Я по ним вдоволь набегался, больше туда пока не тянет.

– Эх, нет в тебе никакой исследовательской жилки.

– Нечего там исследовать. Холодные каменные стены, мраморный пол…

– И куча скелетов в подземной пещере, – закончила за него Лиза, покрывшись мурашками от собственной же фразы.

Девушка в очках была солидарна с Климом в вопросе посещения катакомб, некогда построенных орденом «Платинового глаза». В них можно… нет, необходимо было спускаться, пока там в клетке из душ томился Густав, вознамерившийся уничтожить половину мира. Теперь же в мрачных подземных коридорах делать совершенно нечего, их посещение излишне. Лиза отнюдь не была трусихой, хотя её и пугали многие вещи, но катакомбы под Лесовском она считала едва ли не самым неприятным местом на планете.

– Ладно, – Серафима хлопнула в ладоши. – Думаю, самое время расходиться. Я за всех заплачу.

– Серьёзно? – изумился Клим. – Что это за аттракцион невиданной щедрости? Она ведь типичная представительница класса буржуазии!

– Не выделывайся, а то за себя будешь платить сам.

– Да мне нетрудно это сделать.

– Я собираю здешние чеки, между прочим, потом обменяю их на мягкие игрушки.

– У них что, новая коллекция? Дельфины закончились?

– Новая, да. Осьминоги в шляпках.

Лиза едва не подавилась воздухом, услышав об осьминогах, ведь не далее, как полчаса назад она именно о них и думала, когда предполагала, какими игрушками будут завлекать посетителей хозяева кафе. После такого невольно начнёшь бояться своих фантазий.

– Ну и жуть, – прокомментировал Клим. – Могли бы придумать что-нибудь красивее.

– Ничегошеньки ты в красоте не смыслишь, – сказала Серафима.

– Смыслю побольше твоего. Погляди, какая Велеока красивая, и вдобавок ко всему ума ей тоже не занимать.

Серафима отпустила нервный вздох и закатила глаза, как бы показывая, что Клим сморозил очередную глупость, а рыженькая от услышанного тотчас сделалась пунцовой, прикрыв лицо чашкой с недопитым кофе. Лизу данная сцена позабавила, и, встав из-за стола и натянув куртку, она сказала:

– Раз мой счёт оплатят, то я побегу по своим делам. Все твои дела в дни каникул – это рубиться в видеоигры до потери сознания!

– Не забудь на досуге покумекать и придумать какую-нибудь внятную теорию о связи Густава и сгоревшего дома, – сказала ей на прощание Серафима. – И вечером обязательно заходи в чат.

– Непременно, – отозвалась Лиза и покинула кафе.

Не успела Серафима тоже встать из-за стола, как в поле зрения появился официант, который хотел было что-то сказать и уже даже открыл для этого рот, как черновласка торопливо перебила его.

– Спокойно, дружище, счёт подруги оплачу я.

– В самом деле? – недоверчиво спросил официант.

– Я тебя здесь не первый день вижу, ты, соответственно, меня тоже, посему нет причин для недоверия. Объедини мой счёт, только что ушедшей девушки, а также этих двух голубков. Я сегодня очень добрая. Сама себя не похвалишь, никто тебя не похвалит.

Пусть Серафима и заплатила за всех, но Клим не чувствовал большой радости по этому поводу. Парень поставил себе мысленную заметку, что он либо вернёт Тильде деньги в самое ближайшее время, либо же когда-нибудь тоже заплатит за неё в кафе. Другое дело, что второй вариант был трудновыполнимым, поскольку никуда приглашать Серафиму Клим точно не будет, ведь в таком случае излишне впечатлительная Велеока может напридумывать себе всяких ужасов. Она же когда-то искренне верила, что мы пара. Такое даже в кошмарном сне не привидится!

Попрощавшись с Климом и Велеокой, Серафима отправилась следом за официантом, чтобы расплатиться. Сделав это и получив долгожданный чек, черновласка вышла из кафе, спустилась на первый этаж, а уже через минуту оказалась на улице, где вовсю светило яркое утреннее солнце. Причём оно не просто светило, но и неплохо прогревало окружающий воздух. Сосульки на крышах домов начали таять, падавшие вниз крупные капли воды создавали удивительный перезвон, который не могли заглушить ни проезжавшие машины, ни людской гомон. Не полностью убранный снег превратился в жуткое серо-коричневое месиво, по которому трудно было идти.

Серафима радовалась тому, что потеплело, но огорчалась, что ходить теперь надо с величайшей осторожностью. Не став накидывать на голову капюшон и подставив лицо лучам солнца, девушка неторопливо побрела вперёд. На сегодняшний день у неё было запланировано не так много дел, но вчерашнее путешествие в прошлое внесло в него некоторые коррективы. Прежде чем приступить к разгадке тайны сгоревшего дома, Серафима хотела получить какой-нибудь дельный совет от того, кто обладает достаточной мудростью и опытом. Вариантов было не так-то много, а если точнее, то всего один.

– Давненько я к нему не наведывалась, – пробормотала Серафима.

Привычная дорога, по которой она ходила не раз и не два, вела в сосновый бор, находившийся на северной окраине Лесовска. В обычное время на преодоление этого пути уходило в среднем пятнадцать минут, но на сей раз из-за обилия мокрого снега Серафима потратила целых полчаса. Девушка миновала построенный в начале лета футбольный стадион, где в августе «Тайное общество по борьбе с ненормальностью» полным составом участвовало в «Весёлых стартах», и углубилась в сосновую чащу, изредка разбавленную другими деревьями. Солнце сюда проникало лишь частично, поэтому было чуток холоднее, чем на открытом пространстве. Серафима тихо радовалась тому, что кто-то в бору уже побывал и протоптал пусть и узкие, но более-менее ровные дорожки. Похоже, невзирая на недавние снегопады, здесь регулярно проводили променад любители подышать свежим воздухом. Просто люди заботятся о своём здоровье!

Она прошла сначала по одной тропе, затем свернула на другую, после на третью, и наконец вышла на ту, которая вскоре привела её к огромной ели, росшей прямо посреди тропы. Ствол старого дерева был широким, чтобы его обхватить руками требовались усилия двух-трёх человек. Здешняя ель была чуть ли не единственной в окружении бесконечных сосен.

Убедившись, что поблизости никого нет, Серафима громко сказала:

– Привет, Лесник. Доброе утро.

Обращение было адресовано ели, но та никак на него не отреагировала. Серафима устало вздохнула и повторила приветствие, сопроводив его ударом кулака по стволу. Действие возымело результат, от которого любой нормальный человек пришёл бы в настоящий ужас. Но сейчас речь о Тильде, так что всё в порядке. На стволе, где-то на уровне лица черновласки, проступил большой круглый глаз – с чёрным зрачком и начисто лишённый радужной оболочки он способен был внушить суеверный страх. Однако Серафима даже бровью не повела, ожидая появления второго глаза и рта, которые возникли в течение минуты.

– Ты что, спал? – спросила девушка, отступив на шаг.

– Дитя буйное, – заговорило дерево трескучим голосом. – Оглядись вокруг, что ты видишь?

– Деревья и снег.

– Вот именно. А зимой деревьям, как и некоторым зверям, полагается впадать в спячку до весны.

– Тебе-то зачем спать? Ты ж не обычное дерево, а разумное.

– Моей внутренней сути это не меняет.

Судя по голосу, Лесник явно был недоволен, похоже, он и впрямь намеревался погрузиться в длительную спячку, чему помешал визит Серафимы. Тем не менее та не собиралась уходить ни с чем, поэтому сразу взяла быка за рога.

– Нужен твой мудрый совет, – сказала девушка.

– Ха! – и без того безобразный и бесформенный рот Лесника исказился в ухмылке. – Вы только послушайте, что говорит эта малявка. Помнится, ты когда-то отказывала мне в мудрости.

– Когда это было? Что-то я не припоминаю…

– Такая юная, а с памятью уже проблемы.

– Хочешь посостязаться в оскорблениях? Имей в виду, я…

– Поспать я хочу, – торопливо перебил Серафиму Лесник. – Выкладывай уже, что там у вас опять стряслось. Надеюсь, проблема глобальная, а не как обычно.

Серафима собиралась прочитать лекцию о том, что все проблемы тайного общества имеют глобальное значение, но всё-таки нашла в себе силы этого не делать. Ей было не очень уютно в холодном и заснеженном бору, который хотелось поскорее покинуть. Глубоко вздохнув, она приступила к долгому и утомительному рассказу об ордене «Платинового глаза», о Густаве и о своём посещении прошлого. Лесник слушал молча и внимательно, его глаза хоть и смотрели неотрывно на Серафиму, но без конца перемещались по стволу, то поднимаясь высоко, то опускаясь ниже уровня рта, который, к слову, тоже не пребывал на одном месте.

– И это всё? – спросил Лесник, когда Серафима замолчала.

– Всё, – кивнула девушка.

– Какой же совет ты хочешь от меня получить?

– Может, у тебя есть идеи, как сгоревший дом связан с Густавом?

– Вот так с ходу я ничего не скажу. Связь, несомненно присутствует, ведь этот бородач состоял в странном сообществе не менее странных людей. Меня куда больше волнует та женщина-фантом. Судя по всему, она обладает собственным сознанием, пусть и является отражением реально существовавшего человека.

– Она тоже из ордена. Я думаю, либо сестра Густава, либо очень хорошая знакомая.

– Ещё есть вариант, что бородач – родственник её мужа.

– Хм, – Серафима задумчиво потёрла подбородок. – Такое нельзя исключать. Однако в сущности нам это ничего не даёт. Я же хочу докопаться до причины пожара.

– Тогда тебе следует поговорить об этом с фантомом из прошлого, – заявил Лесник и широко зевнул, обнажив кривые, похожие на человеческие зубы. – Но она может не оказаться разговорчивой.

– Попытаться всё равно стоит. Хотя мне не нравится, что я рядом с этим домом испытывают уколы страха и беспокойства.

– У этого тоже должна быть причина.

– Поразмысли над ней, сделай милость.

– Я собираюсь уснуть, и в ближайшие несколько месяцев ни ты, ни твои друзья до меня не докричатся. Как бы то ни было, малюсенькую зацепку я тебе всё же дам.

– Выкладывай. До чего додумались твои еловые мозги? Пришла за помощью, но без хамства обойтись не смогла.

– Прошлое не имело цветов, правильно?

– Да. Чёрно-белое, вернее, множество оттенков серого.

– Но также ты сказала, что видела на стене две картины, которые имели цвет.

– М-м… верно.

– Сдаётся мне, они-то и помогут найти ответы на все интересующие тебя вопросы. Ну или хотя бы задать верное направление в поисках. Ступай, дитя, и до марта меня не беспокой.

Глаза и рот Лесника начали утопать в коре, полностью исчезнув за несколько секунд. Серафима развела руками, понимая, что кричать и взывать к огромной ели бесполезно. Девушка развернулась и зашагала прочь. Ничего серьёзного она не услышала, но моменты с цветными картинами могли в действительности оказаться важными маячками на пути к истине.

Шестое чувство говорит, что истину лучше не узнавать!

Глава 3. Поиски

По мнению Серафимы, план дельнейших изысканий касательно сгоревшего много-много лет назад дома был предельно простым и лаконичным.

Во-первых, следовало выяснить, кому сам дом и участок принадлежали в прошлом, а затем отыскать новых хозяев, которые наверняка есть. Одно было непонятно, почему они такой лакомый кусок земли, к тому же находящийся неподалёку от центра города, ничем не застроили. Ведь можно возвести либо какое-нибудь административное здание и сдавать помещения в аренду, либо жилой дом. Вероятно, на то имелись определённые причины, узнать которые тоже было бы неплохо.

Во-вторых самым логичным образом проистекало из во-первых. Как только будут установлены личности погибших в пожаре владельцев дома, то можно было начинать дальше распутывать клубок взаимосвязей. Это потянет на серьёзное историческое исследование. За такие заслуги докторскую степень обязаны будут вручить.