Читать онлайн На моих условиях

Глава 1. Привет с Севера

Его губы прокладывали дорожку из поцелуев, поднимаясь все выше по внутренней стороне моего бедра, и каждый из них оставлял ожог на чувствительной коже…

– Что читаешь, сестренка?

Голос Стаса прозвучал у самого уха, выдернув меня из книжного транса. Вздрогнув всем телом от неожиданности, я быстро заблокировала телефон и недовольно зыркнула на брата. Судя по ухмылке и озорному блеску в глазах, он был очень доволен произведенным эффектом.

– Можешь не отвечать, – протянул он и заулыбался еще шире. – По твоим пунцовым щекам и так понятно, что это очередное книжное порно. Ух, бесстыдница.

Мило улыбнувшись, я показала ему средний палец, а после ощутимо двинула ему локтем в опрометчиво открытый бок.

– Не дерзи старшим, – философски заметила я, пока он потирал ребра, и с тоской взглянула на проносящиеся с невероятной скоростью деревья. – Черт, когда мы уже доедем.

И зачем вообще туда едем.

Вопрос риторический, ведь я знала ответ.

Отец вполне мог отправиться на свою важную встречу и один, но ему приспичило взять с собой меня и Стаса, якобы нам будет полезно выйти в свет. Вот только всем было понятно, что это лишь способ продемонстрировать доверие потенциальным партнерам: вот, смотрите, я не только сократил охрану, но еще и детей своих привез.

Но если Стасу все это пригодится в будущем, когда он займет место отца, то я впустую тратила свой выходной, просто чтобы составить этим двоим компанию. Слава богу, не меня готовили в преемники, хоть я и была старше на два года. В отличие от брата, меня совершенно не интересовал семейный бизнес: ни легальный, ни тем более подпольный.

Нет уж, увольте. Мне осталось лишь закончить универ и можно будет зажить своей жизнью, максимально далекой от криминального мира, в котором давным-давно увязла моя семья.

Мама тоже этого хотела… отец сдержит данное ей слово.

– Еще полчаса, – ответила Нора с переднего сидения. – Скоро будем на месте.

Я вздохнула.

Вновь открывать книгу уже не было смысла: мне оставалось дочитать около тридцати процентов, а значит, за полчаса я как раз доберусь до самого интересного, и тогда этот вечер точно обернется для меня настоящей пыткой. Еще и Стас теперь не отстанет со своими подколами…

– Знаешь, Ева, – протянул вдруг брат и как-то подозрительно закусил губу. – Ты вот только не бей меня, но я вчера взял одну из твоих книг и…

Я уже набрала воздуха, чтобы сперва возмутиться, а после расспросить брата о впечатлениях, но не успела вымолвить и слова.

Выстрелы градом обрушились на нас со всех сторон, и их какофония смешалась с лязгом тормозов сразу трех машин и криками нашего сопровождения.

– Оба вниз и не высовываться! – крикнула нам Нора, и они с Юрой, нашим водителем, вылетели из машины с пушками наперевес.

Все подобные сценарии уже давно отработаны до автоматизма: передние сидения были отодвинуты вперед до упора, а мы с братом опустились на пол и пригнули головы. Стас быстро достал два пистолета из специального кармашка в спинке водительского сидения, проверил наполненность магазинов, исправность глоков и один протянул мне.

Снаружи творилось какое-то безумие. Выстрелы не прекращались ни на секунду, как и крики, среди которых я услышала знакомый голос, раздающий приказы.

– Папа! – ахнула я и в панике взглянула на Стаса.

Сейчас он совсем не походил на моего несносного младшего брата. Ничего не осталось от двадцатилетнего парня, еще несколько минут назад подкалывающего старшую сестру: шкодливую улыбку сменила леденящая душу серьезность и сосредоточенность. Мы будто поменялись местами, и теперь он, готовый броситься на мою защиту, оказался старшим.

Истинный наследник Бориса Покровского.

Дверь за моей спиной резко открылась, и кто-то схватил меня за волосы.

– Ева! – голос Стаса пробился сквозь мой собственный крик.

Неизвестный быстро выволок меня из машины и бросил на асфальт, но это стало последним, что он сделал в своей никчемной жизни: едва я оказалась на земле, сразу откатилась под машину, а нападавшего изрешетили пулями. Спустя всего несколько ударов моего сердца на землю рухнуло тело, и я встретилась с безжизненными глазами человека в маске.

Вокруг все резко стихло. Тишина была напряженной, давящей и будто состояла из подозрений и сосредоточенности наших людей.

– Ева Борисовна, – окликнул меня Юра. – Вы ранены? Сможете выбраться сами?

– Нет. Да, – кратко ответила я и уже хотела выползти из-под машины, когда взгляд упал на руку мертвеца, напавшего на меня. Кое-как извернувшись, я дотянулась и забрала листок из его сжатых пальцев.

– Черт возьми, я испугался за тебя, – Стас заключил меня в объятия, как только я поднялась на ноги. – Этот ушлепок похоже вышел из-за деревьев, твоя сторона была ближе всего, только поэтому он успел. Как ты?

– Отделалась легким испугом.

Я даже не стала утруждать себя и стряхивать грязь со своего кремового платья, подол которого оказался порван в нескольких местах – все равно бесполезно. Вряд ли его еще можно спасти…

Черт! Красивое было платье.

Осмотревшись, я нашла глазами отца и облегченно выдохнула.

Живой.

– Что это? – спросил Стас, указав на листок в моей руке.

– Забрала у покойника, – пожав плечами, я развернула находку и зачитала вслух накарябанные на ней слова: – «Привет с Севера».

Внутри все похолодело.

Нет, только не это…

Не теряя времени, мы со Стасом сорвались с места прямиком к отцу.

– Папа, – окликнула я его и протянула бумажку. – Смотри. Это было у нападавшего.

Прочитав два несчастных слова, он изменился в лице. Отец передал записку Захару, своей правой руке, и сквозь стиснутые зубы приказал:

– Звони ему. Назначай встречу. Сейчас же.

Когда вопросы вроде зачистки территории от тел наемников были улажены, все разошлись по машинам и снова отправились в путь, вот только уже не на светский прием. Сперва я была уверена, что нас с братом отправят домой, но отец решил не разделяться и даже сел с нами в один внедорожник.

Прежде я никогда не видела человека, с которым отец назначил встречу, зато много слышала о нем и его запредельной жестокости. Хладнокровное чудовище. Такой вполне мог отправить своих ребят расправиться с нами и положить конец давней вражде с Покровскими.

Так, как он умеет. Радикально.

До места встречи мы добрались за необычайно молчаливые и напряженные полчаса. Это был какой-то пустырь на заброшенной стройке: вокруг лишь редкие бетонные блоки и песок, без единого деревца в радиусе километра или другого места, где мог бы притаиться снайпер.

Минут через двадцать подъехали еще две машины с нашими людьми, и только тогда отец вышел на улицу и позволил то же нам. Я как раз разминала ноги, когда заметила, как скривился папа и невольно прижал ладонь к плечу.

Проклятье! Он ранен.

Достав из багажника аптечку, я решительно направилась к отцу.

– Не нужно, Ева. Все в порядке, – он ободряюще улыбнулся. – Просто царапина.

– Ты знаешь, что я не уйду, – сказала я и указала на блок прямо за ним. – Садись.

Взглянув на часы, папа вздохнул, но возражать не стал.

Значит, сильно болит. Иначе бы отправил в машину.

Я помогла ему снять пиджак, закатала рукав некогда белоснежной рубашки, теперь уже пропитавшейся кровью, и принялась за дело.

– Пуля прошла по касательной. Кажется, ничего важного не задето, но рана достаточно глубокая, так что все равно нужно обратиться к врачу.

– Разве сейчас я не на приеме? – усмехнулся папа и тут же поморщился, потому что я начала активно промывать рану.

– Только если относишь себя к животным, – фыркнула я. – И даже в этом случае лучше наведаться к готовому врачу, а не к зародышу ветеринара.

Мы тихо и довольно мрачно посмеялись, несмотря на то, что оба были на взводе.

Я едва приступила к перевязке, когда послышался гул подъезжающих машин. Вскоре три черных джипа заехали на пустырь с противоположной от нас стороны, но я ничуть не ускорилась, продолжив методично накладывать отцу тугую повязку.

Пусть это чудовище не думает, что хоть кто-то станет уважать его время.

Боковым зрением я видела, как из машин выходят люди и занимают позиции. Десять человек, у каждого в руках оружие. Он вышел последним. Я поняла это сразу – по тому, как напрягся отец.

Не удержавшись, чуть повернула голову и окинула взглядом нашего врага.

Черная одежда под стать натуре, уверенная и даже хищная походка, несмотря на шкафоподобные габариты. Руки сжаты в кулаки, и, судя по разъяренному выражению лица, он ненавидел даже песок, которого сейчас касались его ботинки.

Хладнокровное чудовище собственной персоной.

Леон Северский.

Он сверкнул взглядом в мою сторону, и я поспешила отвернуться.

– Иди в машину, – велел мне отец, как только с повязкой было покончено, и поднялся на ноги. Сама не знаю, зачем снова посмотрела на Леона, но стоило нашим взглядам встретиться, как я оцепенела, так и не сдвинувшись с места. Мое промедление не ускользнуло от бдительного родительского взора, и отец грозно повторил: – В машину, я сказал.

Металл в его голосе привел в чувство, и мне стоило немалых усилий, чтобы не пуститься бегом в нужном направлении. Все-таки нужно было сохранить достоинство.

Внутри все сжалось, когда за спиной прозвучал грозный низкий голос:

– Не люблю, когда мне назначают встречу в приказном тоне.

– А я не люблю, когда обстреливают мою семью. Но вот мы оба здесь.

– Какое на хрен отношение это имеет ко мне? – раздраженно спросил Леон.

– Самое прямое, раз ты заказчик! – рявкнул отец. – Вот, полюбуйся. Твой «привет» доставили.

Чем ближе к машине я подходила, тем хуже становилось слышно, и часть меня, отвечающая за нездоровое любопытство, даже порадовалась, что эти двое уже срывались на крик, хотя разговор только начался. Воспользовавшись тем, что отец не уточнял, в какую именно машину мне идти, я забралась в ближайшую и открыла окно.

– Это не мы, – сказал Леон, разглядывая бумажку. – Но я узнаю, кто осмелился действовать от моего имени.

– С чего мне верить? Ты ведь сын своего отца, – резонно заметил папа. – А ваше семейство годами мечтает уничтожить клан Покровских.

– Во-первых, я всегда отвечаю за свои слова. Во-вторых, я не мой отец, – Леон не на шутку распалился и снова перешел на повышенный тон. – И в-третьих, мне надоела эта идиотская вражда. Все слишком затянулось, Борис. Пора положить этому конец.

Повисла небольшая пауза, пока отец обдумывал услышанное.

– Как ты себе это представляешь? – отец покачал головой. – Между нами нет доверия. Прямо сейчас мы окружены вооруженными людьми. Готовые к нападению второй стороны.

– Если не найдем способ закрыть этот вопрос, то уже скоро нас натравят друг на друга. Случившееся сегодня – лишь начало, вот увидишь.

– У этой вражды есть не только причина, Леон, но и последствия. И не про все из них я готов забыть.

Я понятия не имела, о чем говорил отец, какие последствия имел в виду. Ни меня, ни Стаса не посвящали в подробности войны между Покровскими и Северскими, всячески избегая этой темы, но еще утром я была уверена, что все это тянется из далекого прошлого…

Судя по всему, не такого уж далекого.

– Твое право, – Леон пожал плечами и выжидающе уставился на папу.

– Говори прямо, Северский. Что ты предлагаешь?

– Скрепим мир кровью, – пробасил Леон. – Отдай мне свою дочь.

Мои руки сжались в кулаки, и ногти до боли впились в ладони.

Что он несет?!

Пока мое сердце пропускало удар, отец резко вытащил из-за пазухи пистолет и навел на чудовище, стоявшее перед ним. Люди с обеих сторон оживились и взяли друг друга на прицел.

– Даже думать, мать твою, не смей о таком, – процедил папа. – Этому не бывать. Никогда.

Обстановка накалялась с каждой секундой.

– Других вариантов нет, – произнес Леон поразительно спокойно для человека, находящегося под дулом пистолета давнего врага. Сам он не доставал оружие, но и не приказывал своим людям отступить. – Рано или поздно нас столкнут лбами. Доведут до войны, которая не нужна ни одному из нас.

– Значит, будем воевать.

Отец чуть склонил голову на бок и звучно снял пистолет с предохранителя.

Глава 2. Цена ошибки

Казалось, само время остановилось по щелчку чертова предохранителя. Все присутствующие замерли, никто не рисковал даже вздохнуть лишний раз.

Прямо сейчас происходило то, чего я боялась всю сознательную жизнь: влиятельный придурок решил прибегнуть к самому проверенному способу примирения с не менее влиятельной семьей. Через брак.

Женщины нашего мира часто становились разменной монетой в делах своих семей, вот только я не должна была пополнить их ряды. Отец поклялся маме, что не втянет меня в подобное и позволит хотя бы попытаться найти свой путь. Позволит прожить свою жизнь так, как хочу именно я, а не принесет меня в жертву по имя благополучия клана Покровских.

И в эту минуту, целясь в голову Северского, папа выполнял свое обещание.

– Ты никогда не получишь мою дочь, – отрезал он. – Если действительно хочешь мира, то придется найти иной способ.

– Другого нет. И тебе это известно, – холодно произнес Леон. Единственное, что выдавало его напряжение, это сжатые кулаки. – Мы можем уже сейчас заключить перемирие, которое после свадьбы перейдет в стабильный мир и поможет нам обоим избежать проблем. А можем разойтись по своим делам и перестрелять друг друга в не самом далеком будущем. Выбор за тобой, но советую убрать пушку, если не собираешься спускать хренов курок.

Мне не впервой было присутствовать на подобных «встречах», так что количеством оружия и всеобщим напряжением меня давно не напугать и не удивить. Вот только прежде речь не заходила обо мне. За двадцать один год жизни я впервые ощутила себя настолько вовлеченной в дела отца. Впервые почувствовала ответственность за последствия для семьи.

Словно в замедленной съемке отец опустил руку. Он больше не держал Леона на мушке, но и пистолет не убирал. Я наблюдала за ними и про себя молилась, чтобы папа не передумал, не изменил своего решения. Не отдал меня этому чудовищу.

– Никакой свадьбы. Если захочешь обсудить другие…

– Нет, – грубо перебил его Северский. – Свое предложение я огласил, ты отказался. На этом все.

– Тогда не смею задерживать, – папа не подал ему руки, ведь перемирие так и не было заключено. Леон сдержанно кивнул на прощание и жестом приказал своим людям расходиться по машинам, а после вдруг посмотрел на меня сквозь лобовое стекло.

Мои ладони вмиг похолодели, а сердце забилось подобно крыльям перепуганной колибри от этого странного, почти ужасающего взгляда. Я возблагодарила небеса и маму, которая по сей день оберегала меня. Лишь благодаря ей мне удалось избежать страшной участи: оказаться в лапах Северского.

Едва ли меня ждала бы счастливая семейная жизнь в случае вынужденного брака с человеком, который даже в криминальном мире наводил ужас своей жестокостью.

Как только одна за другой скрылись вражеские машины, я выбралась на улицу и пошла навстречу отцу, глубоко погруженному в свои мысли.

– Папа…

Меня будто ледяной водой окатили, когда он поднял на меня глаза и поджал губы.

– Вернись в машину, Ева, – устало произнес отец и прошел мимо меня к своему внедорожнику, явно не планируя вновь ехать в одной машине со мной и Стасом.

Я вдруг поймала на себе взгляд Захара и вопросительно подняла бровь, но он лишь странно качнул головой и забрался в авто вслед за своим боссом. Не желая расстраивать или сердить всех еще больше, я поспешила занять свое место рядом с братом, и вскоре мы все уже отправились домой, поглощенные удушающей тишиной и вязкими, мрачными мыслями.

Из всех вопросов, роящихся в моей голове, один не позволял сделать полноценный вздох: почему принцесса, вырванная из лап чудовища, место радости испытывает лишь потребность упасть лицом в подушку и долго плакать?

Ответ лежал на поверхности, но я не хотела принимать его даже в мыслях. Вот только от правды не убежать…

Сказка кончилась. Принцессе предстояло повзрослеть.

***

Горячий душ помог немного прийти в себя, но лишь на время. Натянув футболку и домашние штаны, я скорее на автомате принялась водить расческой по волосам, не открывая глаз от своего отражения. Еще днем я видела там девушку с горящими глазами и верой в светлое будущее, а теперь… Теперь в ее глазах поселились растерянность и страх.

«Других вариантов нет. Рано или поздно нас столкнут лбами. Доведут до войны, которая не нужна ни одному из нас.»

С длинных темных волос продолжала стекать вода, оставляя отметины на белой футболке, но мне было плевать. Каждой клеточкой своего тела я чувствовала, как будущее ускользает от меня, подобно песку утекает сквозь пальцы.

«Мы можем уже сейчас заключить перемирие, которое после свадьбы перейдет в стабильный мир и поможет нам обоим избежать проблем. А можем разойтись по своим делам и перестрелять друг друга в не самом далеком будущем.»

Ненавистный голос Северского продолжал заполнять мое сознание, ни на миг не затихая. Я снова и снова прокручивала в памяти их с отцом разговор, но слышала только слова Леона, лишь его проклятый голос.

«Отдай мне свою дочь.»

Четыре слова, разрушившие все.

Если бы Северский не озвучил свой план отцу, никто бы и не подумал в эту сторону. Никто! А даже если и подумал, не осмелился бы предложить Борису Покровскому подложить дочь под врага. Но теперь, когда Леон сделал первый шаг и предупредил о последствиях…

– Ненавижу! – крикнула я в отчаянии и запустила расческой в зеркало.

Дверь в мою спальню распахнулась, и на пороге возникла Нора.

– Что здесь происходит? – она быстро осмотрела комнату на предмет угрозы, окинула взглядом меня и в итоге заметила зеркало, поверхность которого теперь рассекала трещина от столкновения с тяжелой расческой. – Бог мой, Ева…

Я сглотнула ком в горле.

– Отца убедят отдать меня ему, Нора, – прошептала я и часто заморгала, чтобы остановить непрошенные слезы. – И моя жизнь будет кончена.

– Нет, этого не будет, – твердо сказала она, покачав головой. – Твой отец против, и никто не заставит его передумать.

Ох, как же мне хотелось, чтобы все так и было…

– Ты видела выражение его лица? Папа уже думает об этом.

Нора подошла ближе и взяла меня за руки.

– Я уверена, что нет, – сказала она, поймав мой взгляд. – Поговори с ним, и ты сама убедишься, что он и в мыслях не допускает такой судьбы для дочери.

Кивнув, я на негнущихся ногах зашагала к двери. Мне было до одури страшно узнать мнение отца, но Нора права: лучше спросить напрямую, чем мучаться от неизвестности. Врач как раз должен был закончить осмотр ранения, так что можно будет поговорить наедине.

Тихо спустившись на первый этаж, я миновала просторный холл, гостиную и вышла к коридору, где располагался кабинет отца. Дверь оказалась чуть приоткрыта, но прежде чем я успела постучаться, услышала голос Захара:

– Хотя бы подумай. Это ведь наш шанс, Борис, – настаивал он. – Возможно, единственный. Ты не можешь просто так от него отказаться.

– Ты вообще себя слышишь?! – рявкнул отец. – Речь о моей дочери, черт возьми.

– Слушай, я все понимаю. Вера связала тебя по рукам и ногам, заставив поклясться, что ваша дочь не станет инструментом в делах семьи. Но сейчас у нас нет выбора!

– Выбор есть всегда, Захар. И я свой сделал.

– Твой выбор обрекает нас всех на смерть! Северский нам не по зубам. Если дойдет до открытого столкновения, победа будет за ним, – выпалил Захар. – Ты уверен, что готов расплатиться десятками, сотнями смертей за эфемерное будущее Евы?

Я зажала рот руками, чтобы не выдать себя рвущимся наружу вскриком.

– Мое решение окончательно, – безжизненным голосом произнес отец. – Северский настроен на мир и наверняка заартачился только для вида. Мы найдем другой выход.

– Ты совершаешь ошибку, – выдохнул Захар. – И нам всем придется за нее заплатить.

Я больше не могла все это слушать.

Все тело била мелкая дрожь, но мне удалось заставить себя сдвинуться с места, и вскоре я уже бежала через весь дом обратно в свою комнату.

«Твой выбор обрекает нас всех на смерть!»

Я задыхалась. Захлебывалась эмоциями, которые уверенно брали верх над моим сознанием и телом. Господи, как же справиться со всем этим?

Забежав в спальню, я заперла дверь и прижалась к ней спиной, не сразу заметив, что Нора все еще здесь. Увидев меня, она тут же подскочила с кресла.

– Ева, что он сказал? На тебе лица нет!

«Ты уверен, что готов расплатиться десятками, сотнями смертей за эфемерное будущее Евы?»

– Я не готова, – прошептала я, отвечая на вопрос, обращенный к отцу. – Не готова.

– К чему? – обеспокоенно спросила Нора и сжала мои запястья. – Ты пугаешь меня.

Казалось, случайно подслушанный разговор щелкнул некий тумблер. Словно в моей голове включили свет, и все вдруг стало понятно. Теперь я знала, что нужно делать.

– Тебе придется кое-что сделать для меня, Нора, – мой голос вновь обрел твердость и уверенность. – И как можно скорее.

– Что угодно, – с готовностью заверила она в ответ.

– Узнай номер Леона Северского.

Глава 3. Адская бездна

Облокотившись на капот машины, я наблюдала за тем, как на парковку заезжает знакомый внедорожник. Нора рядом со мной мгновенно напряглась и потянулась к кобуре, но остановилась под моим предостерегающим взглядом.

Какое к черту оружие в общественном месте?

Наверное, парковка перед крупным торговым центром не лучшее место для встречи с главным врагом моей семьи, но это было первым, что пришло в голову, когда я назначала встречу. Мне совсем не хотелось ехать на тот же пустырь, где минувшим вечером с Леоном общался отец, да и времени на это не было: для всех я сейчас находилась на парах в институте, как самая прилежная студентка.

Никто не знал о моих планах, только Нора. Ей удалось договориться с Юрой и еще одним телохранителем: они поехали с нами на случай, если что-то пойдет не так, и поклялись не выдавать нас отцу. Хотя у меня не было сомнений, что узнай они подробности моего плана, от их верности не осталось бы и следа. Даже Нора едва держалась, чтобы не сдать меня.

Я же изо всех сил сохраняла видимость спокойствия и в тысячный раз напоминала себе, ради чего и ради кого собиралась нырнуть прямиком в пасть кровожадной акулы, которая уже направлялась в мою сторону.

Как и во время вчерашней встречи, Леон был одет во все черное и казался олицетворением уверенности и силы. Вчера, при свете автомобильных фар, я увидела лишь то, что бросалось в глаза: он высокий, широкоплечий, с уверенной походкой и выступающими мышцами. Теперь же мне удалось рассмотреть его красивые, но очень напряженные черты лица: нос с горбинкой, волевой подбородок и выраженные скулы с рассекающим левую сторону шрамом. Тот тянулся от центра щеки и скрывался в аккуратно подстриженной, темной бороде.

Леон весь будто состоял из тьмы.

Опустив взгляд чуть ниже, я заметила татуировку на его шее, черные контуры которой выглядывали из-под горловины свитера. На секунду мне даже стало интересно, как выглядит тату и есть ли на этом мощном теле другие, но все непрошенные мысли разбежались, стоило мне наткнуться на изучающий взгляд голубых глаз.

Ярких, как океан на лазурном побережье. И холодных, как замерзший Байкал.

– Добрый день, – выдавила я, решив начать с обмена любезностями.

– Посмотрим, – отмахнулся Леон и нахмурился. – Смотрю, яблочко от яблоньки недалеко откатилось. Ваша семья любит принудительно назначать встречи.

Мужлан неотесанный.

– Ты мог отказаться.

– Не мог, – он склонил голову на бок и сощурил глаза. – Слишком заинтригован, чего же от меня хочет принцесса клана Покровских.

Твоей смерти.

Я стиснула зубы, чтобы не ляпнуть это вслух.

– Обсудить мир между нашими семьями.

Леон удивленно вскинул брови.

– Тебя отец прислал? Передай ему…

– Я тебе не гонец! – зло прошипела я и сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться. Если начну орать, мы точно не договоримся. – Папа не знает об этой встрече.

Северский закатил глаза.

– Тогда нам тем более не о чем разговаривать, – раздраженно бросил он. – У меня не так много времени, чтобы тратить его на детские глупости.

Придурок.

Он развернулся и шагнул в сторону машин. Я не могла допустить, чтобы он сейчас ушел, и потому выпалила на одном дыхании, пока не передумала:

– Я готова дать согласие, – мой голос предательски дрогнул. – Согласие выйти за тебя.

Леон замер, а затем медленно повернулся ко мне.

Один из его людей, видимо, заволновался: он вышел из авто и направился к боссу, пока тот внимательно вглядывался в мое лицо. Наверняка искал подвох… но его не было.

Я бесконечно любила отца и ценила его стремление спасти мое будущее, но не могла допустить, чтобы из-за меня одной погибли люди. Как бы ни не хотелось это признавать, но Леон был прав: самый надежный вариант для наших семей – скрепить мир кровью. Я могла сколько угодно мечтать о работе ветеринара и простой жизни, не связанной с криминалом. Верить, что существую вне этого кровавого мира. Но мне не по силам изменить, что в действительности я всегда была и буду Покровской. А значит, несу ответственность за жизни наших людей.

– Ты понимаешь, что говоришь? – спросил Леон и подошел ближе. Его хищная энергетика давила, подчиняла, и мне уже с трудом удавалось нормально дышать. – Такими вещами не шутят.

– Мне это известно.

Он не верил мне. Это читалось в ледышках, заменявших ему глаза.

– Твой отец вчера высказался предельно ясно.

– Он хочет защитить меня, – при мысли об отце у меня защипало нос. – А я хочу защитить его, нашу семью и наших людей.

– Или хочешь, чтобы он пристрелил меня, когда я снова подниму этот вопрос.

– Звучит заманчиво, – не сдержалась я. – Но увы, он не сможет тебя убить, если мы поженимся без его ведома и с моего согласия.

Леон снова закатил глаза.

– Ближе к делу, Ева, – раздраженно сказал он. – Что ты предлагаешь?

– Расписаться сегодня и сообщить обо всем моему отцу уже по факту. Если этот чертов брак станет гарантией мира между нашими семьями, я готова дать согласие, – под пристальным взглядом Северского и без того непросто было сохранять спокойствие, но мне предстояло озвучить вторую часть своего предложения. – Я выйду за тебя. Но на моих условиях.

Глаза Леона вспыхнули праведным гневом.

– Ты не в том положении, чтобы торговаться.

– Я не прошу ничего, что тебе не по силам.

Северский вдруг сократил расстояние между нами, значительно больше дозволенного в такой ситуации, и мне пришлось останавливать охрану, которая уже потянулась к оружию.

– Запомни, милая. Нет ничего, что я не могу, – процедил Леон, прожигая меня злобным взглядом. – Есть только то, чего я хочу. Или не хочу.

Он практически нависал надо мной за счет своих габаритов. Стоял так близко, что у меня перехватило дыхание от силы ненависти, которую я испытывала к этому чудовищу.

– И чего же ты хочешь? – выдавила я, борясь с желанием двинуть ему по роже.

Вот уж чего точно делать не стоит.

Леон взял себя в руки и сделал шаг назад.

– Изложи свои… условия. А я подумаю.

Без его наглого вторжения в мое личное пространство эмоции немного отступили и сознание прояснилось. Я расправила плечи и облизнула пересохшие губы, успев пожалеть, что под рукой нет бутылки воды.

Ужасно злило, что Северский оставил за собой последнее слово, но сейчас власть и правда была в его руках. Мне оставалось лишь играть по его правилам.

– Говорят, ты никогда не нарушаешь условий сделок, – начала я. – Что ты человек слова.

– Допустим.

– Предпочитаю не верить на слово тем, кого не знаю. И тем более тем, кого ненавижу.

– Неплохое начало, милая, – усмехнулся мерзавец, нагло перебив меня. – Не думала податься в дипломаты?

Очень хотелось показать ему средний палец, но снова пришлось сдержаться.

– Мы зафиксируем нашу договоренность на бумаге, Северский, и подпишем. Мой экземпляр будет у моего отца, – внутри все тряслось от страха и ненависти одновременно, но голос меня не подвел, прозвучав поразительно твердо. – Согласен?

Он не спешил с ответом. Молча смотрел своими ледяными глазами, которые по ощущениям затягивали меня в адскую бездну. Что ж, неудивительно…

Прямо сейчас я готовилась подписать свой смертный приговор.

Молчание затягивалось, и с каждой секундой мой внутренний мандраж все усиливался.

Решай же, черт возьми!

– Принеси ноутбук, – приказал он своему подручному, маячившему неподалеку, и мне еле удалось сдержать облегченный выдох. Леон кивнул: – Продолжай.

– Первое условие, – я нервно сглотнула от опасного блеска в его глазах. Еще бы… этому парню вряд ли каждый день диктуют условия. Но я должна была рискнуть. – С той секунды, как мы поженимся, между нашими семьями наступит безоговорочный мир. Ты поклянешься, что никто не навредит моему отцу, его людям и членам нашей семьи.

– Дальше, – велел он, когда я замолчала.

– Второе. Я сама сообщу отцу о нашем браке. Мы с тобой приедем к нему вместе, зайдем в дом как муж и жена, – сказала я и добавила почти шепотом: – Он должен увидеть, что со мной все в порядке.

– Закатай губу, женщина, – вдруг фыркнул подручный Леона, впервые за все время подав свой мерзкий голос. – Видать, мозгов у тебя не очень много.

Рядом дернулась Нора, и я едва успела схватить ее за руку, чтобы она не набросилась на этого придурка. Сама я даже не взглянула в его сторону, хотя очень хотелось позволить Норе пустить ему пулю в лоб. Зато одного краткого взгляда Северского хватило, чтобы его шестерка засунул свой язык себе же в задницу.

– Пока не установлен мир, это невозможно, – отрезал Леон. – Как насчет нейтральной территории?

– Ладно, – подумав, уступила я. – Третье. Со мной поедет Нора. Она продолжит отвечать за мою безопасность.

Он усмехнулся.

– А ты уверена, что твоя Нора этого хочет? Не вижу в ее глазах даже намека на симпатию.

– И не увидишь. Как и в моих, – я пожала плечами, выдав очевидный факт. – Но свою жизнь я доверю только ей.

– В этом ты ошибаешься, милая, – сказал Леон, улыбнувшись почти плотоядно. – Еще немного и свою жизнь ты отдашь мне.

Все мои внутренности стянуло узлом.

Проклятье, он прав. Назад дороги не будет… но выбор сделан.

Я хочу спасти семью.

– И последнее. Я именно жена, а не пленница. Хочу и дальше ездить на учебу, встречаться с друзьями… и хоть иногда видеться с отцом и другими членами семьи.

Леон задумчиво поджал губы, и я уже приготовилась услышать отказ.

Он всматривался в мое лицо, и с каждой секундой мне становилось все труднее удерживать внешнее спокойствие. Северский не спешил с ответом и открыто упивался своим превосходством в этой ситуации. Его взгляд пустился в медленное путешествие по моему телу.

Мучительное и унизительное.

Вздернув подбородок, я стремилась сохранить остатки гордости и достоинства, пока Леон оценивал меня точно скот на рынке. Как свою будущую собственность.

Сволочь. Ненавижу!

Молчание затягивалось, и мне до одури хотелось влепить ему пощечину и потребовать ответа. Или приставить дуло пистолета к его лбу и крикнуть прямо в ненавистное лицо: ну же, отвечай мне, черт тебя подери!

Осмотрев каждый сантиметр моего тела так, словно оно не было прикрыто одеждой, Леон вновь поймал мой взгляд и задумчиво вздохнул. Продолжая смаковать момент, он шагнул ко мне, сжал пальцами мой подбородок и со зловещей ухмылкой огласил свой вердикт:

– Договорились.

Глава 4. По разные стороны

Наверное, все девочки мечтают о том, какой будет их свадьба.

Во всяком случае, я мечтала.

Воображала себя невестой в белоснежном платье, таком же пышном и сияющем, как у мультяшных принцесс. Представляла, как мама будет украдкой смахивать слезы и расправлять длинный шлейф и несуществующие складки на подоле. Как брат стиснет меня в своих медвежьих объятиях, а отец поцелует в лоб и пожелает счастья.

Я мечтала, вот только довольно скоро поняла, что в реальности этому никогда не бывать. Все мечты подобно стеклянной вазе разлетелись на тысячу осколков в тот же миг, когда мне сообщили о смерти самого родного человека.

На смену им пришла цель: выбраться из мерзкого болота, отнявшего у меня маму.

И вот я здесь… сижу рядом с человеком, которого презираю и ненавижу каждой клеточкой своего тела. Который час назад стал моим мужем.

Взгляд упал на обручальное кольцо. Дорогое, с россыпью крупных драгоценных камней, грани которых царапали и впивались в кожу соседних пальцев. Люди Северского купили эту безвкусицу в первом же ювелирном, и я ненавидела это кольцо так же сильно, как и все связанное с Леоном.

Колечко оказалось с интересным свойством: оно вроде покоилось на пальце, но при этом ощущалось удавкой на моей шее, концы которой были в руках муженька.

Все девочки мечтают о дне свадьбы. Я же превратила его в собственные похороны.

– Ты все еще хочешь рассказать сама? – сухо поинтересовался Леон, когда мы доехали до условленного места.

Он действительно сдержал слово и готов был дать время объяснить все папе. Если бы он еще не поехал в моей машине, отправив своих людей следом за нами…

– Да, – даже я слышала, насколько пустым стал мой голос. – Лучше останься здесь. Нора даст знать, когда можно будет подойти.

– Сам разберусь, когда и что мне делать, – раздраженно ответил Леон.

У меня не нашлось моральных сил на ответ, и я молча вышла на улицу. До встречи оставалось минут пять, но я чувствовала острую потребность оказаться на воздухе, подальше от гнетущей энергетики Северского.

Мы снова были на том самом пустыре.

Вдали снова виднелись силуэты подъезжающих машин.

Только на этот раз я оказалась на стороне врага.

По щекам одна за другой скатились слезинки, и я поспешила смахнуть их, пока никто не заметил. Отец не должен понять, что прямо сейчас я умирала изнутри.

– Все будет хорошо, – тихо сказала Нора и ободряюще сжала мое плечо.

Я покачала головой:

– Не у меня, – горько усмехнувшись, стерла с щек новую порцию слез. – Но результат того стоит. И, Нора… – голос подвел, и пришлось прочистить горло. – Если тебе станет совсем невыносимо там, с ними… Знай, ты всегда можешь вернуться к отцу.

– Нет, – отрезала она. – Я не брошу тебя там одну. Никогда.

Мою благодарность невозможно было выразить словами, и мне оставалось лишь крепко обнять эту отважную и преданную девушку. Нора была старше меня всего на пять лет, но в сравнении с ее жизненным опытом я выросла практически в тепличных условиях.

– Спасибо, – горячо и искренне произнесла я и сделала шаг назад.

Машины все приближались, так что я торопливо достала из сумки пудреницу и как могла скрыла следы недавних слез.

У меня не было ни малейшего представления, как отец отреагирует на новость о моем замужестве. Но уж точно не обрадуется и не станет называть Леона сыном.

Повезет, если хотя бы не пристрелит его.

Судя по всему, отец увидел меня, потому что машины вдруг рванули вперед, шинами поднимая целые песчаные облака. Не дожидаясь полной остановки, папа выскочил из авто.

– Ева, почему ты здесь? – спросил он, оглядываясь по сторонами и жестами приказывая людям рассредоточиться вокруг площадки.

– Папа, я…

– Как ты узнала, что я приеду? – требовал ответа он, хотя не мог не увидеть черные машины людей Северского, стоящие позади моей белой. – Неважно, дома поговорим. Сейчас у меня здесь встреча.

Казалось, папа не хотел сложить два и два, предпочитая игнорировать очевидное.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – я собрала всю свою уверенность. – Вчера я слышала ваш с Захаром разговор. Он предлагал тебе обдумать предложение Северского.

Отец вздохнул и положил руки мне на плечи.

– Не так давно ты обещала не подслушивать мои разговоры, – укорил он меня. – В любом случае, не думай об этом. Предложение Северского…

– Нужно принять, – закончила я за него. – Захар прав, папа. Это лучший вариант для всех.

– Кроме тебя самой, – он нахмурился, словно услышал несусветную глупость. – Все, не забивай свою голову подобными мыслями. Возвращайся домой.

– Я сильнее, чем кажется, – мне даже удалось изобразить улыбку. – Слишком долго я отрицала, что тоже несу ответственность за дела семьи. Но я же Покровская.

Папа не купился на мою браваду и лишь разозлился:

– Нора, отвези ее домой, – приказал он и окончательно рассвирепел, когда мы обе не сдвинулись с места. – Быстро, я сказал!

– Мой дом теперь в другом месте, – выдавила я через силу. – Я согласилась выйти за него.

Вся краска мигом сползла с его лица.

– Что ты сказала? – ошарашенно переспросил он, постепенно осознавая услышанное. А когда это случилось, схватил меня за руку и закричал: – Ты выжила из ума?! Поэтому ты приехала сюда?! – я закивала, едва сдерживая слезы, а папа принялся чеканить каждое слово. – Сейчас ты сядешь в свою машину. Вернешься домой. И больше шагу не ступишь без моего ведома. Поняла меня? Все, уходи. Я все улажу.

Он оттолкнул меня, и пришлось схватиться за Нору, чтобы не упасть.

– Уже ничего не исправить, – прошептала я и под полным ужаса и ярости взглядом отца медленно вытащила из кармана дрожащую правую руку, на безымянном пальце которой сверкнуло ненавистное кольцо.

На несколько мгновений повисла мучительная тишина.

– Что ты натворила, Ева?.. – выдохнул самый важный мужчина моей жизни.

– Папочка, это ради тебя, – выпалила я, хватая его за руку. – Ради семьи. Ради всех нас. Я не смогла бы жить, зная, что из-за меня умирают люди, – он сбросил мои пальцы, но я вновь вцепилась в его предплечье. – Ты не нарушил обещание, это лишь мой выбор, мое решение.

Неподалеку стоял Захар и наблюдал за нами с непонятным выражением лица. Он заметно побледнел, стоило отцу на миг обернуться.

– Вот, посмотри, – я достала из сумки наше с Леоном соглашение. – Между нашими семьями уже наступил мир. Вы подробнее все обсудите с Леоном, он ждет в машине. Со мной поедет Нора. Я продолжу учиться и буду приезжать в гости… разве все это не к лучшему?

– Ты даже не представляешь, что наделала, – он сказал это так, словно произносил поминальную речь. – Не представляешь, что это за человек. Ведь это…

Позади хлопнула дверь, и папин взгляд наполнился жгучей ненавистью.

Леон подошел к нам. Гораздо ближе, чем вчера они стояли с отцом, ведь технически теперь не было вражды. С этого дня наши семьи… связаны.

– Завтра я пришлю кого-нибудь за ее вещами, – оповестил муж, как всегда не утруждая себя приветствиями. – И нужно выбрать день, когда мы обсудим мирное соглашение.

– Если с ее головы упадет хоть один волос, – процедил отец, проигнорировав все, что сказал Северский. – Тебя не спасет ни соглашение, ни долбаная армия. Я уничтожу тебя. Помни об этом.

– Мы теперь одна семья, Борис, – с усмешкой выдал Леон. – Зачем же омрачать день великого примирения угрозами?

– Пока это только предупреждение, Леон, – поправил его папа и жестом подозвал все еще бледного Захара. – Напоминание, что у ошибок есть последствия. Никому не позволено безнаказанно вредить моей семье.

Я взвизгнула от неожиданности и тут же зажала себе рот ладонями, когда отец вдруг выхватил пистолет и выстрелил подручному в ногу.

От шока я не сразу ощутила чужую руку перед собой: выглядело так, будто, услышав выстрел, Леон выставил ее, намереваясь задвинуть меня к себе за спину. Похоже, в моменте он забыл, кто стоит рядом, и действовал на чистых инстинктах.

– Весьма наглядно, спасибо, – равнодушно произнес Леон, одернув от меня руку так быстро, словно прикоснулся к открытому пламени.

Захар валялся на земле и корчился от боли, а я проклинала себя, что рассказала отцу о подслушанном разговоре. Черт возьми, все из-за меня!

– Можно мне осмотреть его рану? – осторожно поинтересовалась я. – Надо обработать и…

– Нет.

– Нет, – сказал Леон одновременно с отцом. – Иди в машину. Мы уезжаем.

Вот и все. Этот момент настал. Сейчас мне придется окончательно распрощаться со своей привычной жизнью и надеждой на счастье.

Взглянув на отца и получив его безмолвное приглашение, я нырнула в родные объятия и изо всех сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться у него на плече.

– Люблю тебя, малышка, – он поцеловал меня в макушку.

– И я тебя, папа, – хотелось верить, что он услышит мой шепот. – Все будет хорошо.

Попрощавшись с ним, я развернулась и быстро зашагала к машине, спиной ощущая отцовский взгляд и боясь лишний раз обернуться. Мне нужно быть сильной.

«Все будет хорошо»

Откровенная ложь так легко сорвалась с моего языка ради спокойствия родных.

Возможно, если повторять чаще, то однажды и сама в нее поверю, а пока…

Добро пожаловать в персональный ад.

Глава 5. Черный и красный

«Ты даже не представляешь, что наделала. Не представляешь, что это за человек. Ведь это…»

Слова папы, его интонация и взгляд не выходили у меня из головы всю дорогу в место моего заключения, мою темницу… мой новый дом.

Ведь это… кто, папа?

Хладнокровное чудовище? Беспощадный убийца? Я все это знала и не питала иллюзий, что своим решением наполню жизнь счастьем и яркими красками. Знала, что отныне в моей жизни будет лишь два цвета: черный и красный.

Черный – как скорбь и та тьма, что заменяла Северскому душу.

Красный – как кровь всех, кто встает у него на пути.

Я выросла далеко не в прекрасных садах с единорогами и сказочными феями, так что не была наивна. В курсе, что члены моей семьи каждую минуту нарушают законы одним лишь своим существованием. Но даже в криминальном мире, полном смертей и жестокости, разные люди по-разному ведут дела. А слава Северского шла далеко впереди него самого.

Слава человека, не знающего пощады и не признающего никаких правил, кроме собственных. Он вел дела так же, как до этого его покойный отец: тоже готов пролить реки крови для достижения своих целей.

Такому ничего не стоит задушить меня во сне и сказать, что заслужила.

– Приехали, – сухо оповестил зачем-то Леон, будто я могла не заметить высокий забор и распахнувшиеся при нашем приближении автоматические ворота.

Не посчитав нужным что-либо отвечать, я продолжила безучастно смотреть в окно.

Территория была огромной, и дом показался среди пока еще голых деревьев лишь спустя несколько минут пути от главных ворот. Ну, как дом… особняк или поместье будет точнее. Я и сама привыкла к размаху, но даже в сравнении с внушительной площадью моего родного дома, здесь все было раза в два, а то и в три больше.

Может, у кого-то комплексы?

Эта… постройка имела два этажа и загибалась буквой «П». Дом казался современным: стиль близкий к модерну, со множеством панорамных окон. А еще он был холодным, мрачным и бесчувственным. Под стать клану Северских.

Просторный даже на первый взгляд гараж располагался отдельно, но машина остановилась прямо у входа в дом. С губ сорвался обреченный вздох, прежде чем я открыла дверь и вышла на улицу, навстречу своему ненавистному будущему.

Я подошла к багажнику одновременно с молчаливой, настороженной и настолько сосредоточенной Норой, что казалось, она вот-вот достанет пистолет и с боем увезет нас отсюда. Но она умела держать себя в руках, так что просто достала две спортивные сумки, которые тайком пронесла в мою машину этим утром. В них был необходимый минимум вещей на первое время: мы собрали их сразу после того, как Леон подтвердил встречу.

У меня не было уверенности, что он примет все мои условия, но головой понимала, что даже в этом случае наш брак – дело решеное.

– Олег проведет инструктаж, – сообщил Норе будто из-под земли выросший Леон, не позволив ей пойти с нами к дому. Он кивнул в сторону того болтливого крысеныша, который бегал сегодня за ноутбуком. – Потом покажет, где расположены комнаты личной охраны.

Стиснув зубы, Нора кивнула и отдала мне мою сумку.

Не сказав больше ни слова, Леон зашагал к дому, и я потопала следом. И даже порог не успела переступить, как откуда-то сверху раздался недовольный женский голос:

– Сынок, – произнесла незнакомка так, что сразу стало понятно: в этой семье никто не любит приветствия. – Кто это?

По лестнице к нам спускалась, – хотя скорее снисходила, – высокая, статная женщина лет пятидесяти с уложенными в идеальную прическу темными волосами. Каблуки стучали по деревянными ступенькам, и этот звук отзывался во мне так, будто каждый ее шаг вбивал очередной гвоздь в крышку гроба.

Отчего-то я даже не думала, что мне предстоит жить со злобной свекровью. А то, что она именно такая, не вызывало никаких сомнений: достаточно было просто взглянуть на ее надменное лицо, недовольно поджатые губы и презрительно подергивающуюся бровь.

Я не удержалась и взглянула на мужа с немым вопросом: «С мамой живешь? Серьезно?», но если он и понял это, то виду не подал.

– Моя жена, – кратко бросил Леон, и на долю секунды мне даже показалось, что уголок его губы дернулся в довольной ухмылке, когда лицо женщины перекосило от эмоций. Распознать их мне не удалось, но она явно не обрадовалась. Словно этого было мало, заботливый сын решил плюхнуть вишенку на тортик: – Ева Покровская. С этого дня Северская.

– Что ты такое говоришь?! – гневно зашипела она. – Я не потерплю это в своем доме.

– В своем не терпи, – довольно резко ответил Леон. – В моем придется.

Они принялись молча испепелять друг друга взглядами, пока в холле не появилась еще одна женщина: молодая блондинка, на вид чуть старше меня, тоже с прической, в платье и на каблуках.

Боже, какие же они все позеры.

– Что здесь происходит? – поинтересовалась она и вперилась в меня взглядом. – Кто это?

– А это, Алика, твой брат выжил из ума, – ядовито выплюнула свекровь, имени которой я так и не узнала. – Женился на шлюшке из Покровских и притащил ее в дом.

ЧТО?! Как она меня назвала?

Я уже открыла рот, чтобы возмутиться, но Северский успел раньше:

– Не забывайся, – прозвучало так грозно, что у меня по спине поползли мурашки, но казалось, на его мать это не произвело такого эффекта. – Чтобы больше я такого не слышал.

Хоть я и понимала, почему Леон заступился, все равно было приятно. К тому же, полезно узнать, что статус его жены в этом доме если не выше, то хотя бы не сильно ниже, чем у матери. А значит, существенного вреда она не должна была мне причинить.

Что ж, буду иметь в виду.

– Идем, – сказал уже мне Леон и направился к лестнице. Мне вновь ничего не оставалось, кроме как последовать за ним: перспектива остаться наедине с его злобной матерью вообще не привлекала.

Мы поднялись на третий этаж и оказались в симпатичной зоне с диванами у панорамного окна, которая объединяла два крыла. Свернув направо, подошли к тяжелым двойным дверям, за которыми обнаружилась просторная спальня.

Едва мой взгляд упал на кровать, как все внутри похолодело, а к горлу подступила тошнота: мне была ненавистна мысль, что этот человек прикоснется ко мне, но я сама обрекла себя на брак с Северским, так что и выбора у меня нет.

Надо бы только предупредить его, что я девственница. Хотя… для меня в любом случае будет пыткой каждая секунда нашей близости, даже если он окажется самым нежным любовником на свете, в чем я очень сомневалась.

У меня была мысль выдвинуть еще и условие, что он волен трахать кого угодно, кроме меня, но я сразу поняла ее абсурдность. Эти главы кланов – они же все повернуты на наследниках.

Господи, а ведь однажды мне придется родить от этого чудовища…

Оставалось надеяться, что это случится нескоро.

Леон тем временем подошел к двери, которая, как я думала, вела в ванную. К моему удивлению, за ней скрывалась еще одна комната, поменьше основной.

– Твоя спальня, – объявил он, когда мы зашли внутрь, и я нахмурилась. – Входить в эти комнаты позволено лишь одной проверенной горничной, поэтому никто не узнает, что мы спим раздельно, если ты будешь держать язык за зубами.

Что происходит?

Неужели он не станет требовать от меня секса? Как-то это слишком хорошо, чтобы быть правдой, а я давно не верила в великодушие людей. Особенно таких, как Северский.

И не зря.

– Не смотри на меня так, – он раздраженно закатил глаза. – Наш брак нужен только для того, чтобы закрыть вопрос с гребаной враждой, которую могли и хотели использовать против меня. Ты не нужна мне ни как жена, ни как женщина.

Леон подошел ко мне вплотную.

– Разве что ты сама запрыгнешь мне на член, – протянул он и коснулся указательным пальцем ложбинки между грудей, неприкрытую вырезом свитера.

Не выдержав, грубо отпихнула его руку и сделала шаг назад.

– Я лучше умру, – процедила сквозь зубы.

– Осторожнее с желаниями, Ева, – его взгляд заставил меня содрогнуться. – Как известно, они имеют свойство сбываться.

Не дожидаясь ответа или хоть какой-то реакции, Леон вышел из теперь уже моей комнаты и громко хлопнул дверью, а я тут же обессиленно опустилась на кровать. Северский со своей тьмой подобно дементорам выкачивал из людей всю радость и жизненные силы.

Я ненавидела его и одновременно до одури боялась.

Даже сейчас, когда мы были разделены стеной, я все равно ощущала его присутствие и боялась, что все это была жестокая шутка и в любой момент он вернется, чтобы взять свое.

Взгляд зацепился за внутренний замок.

Я понимала, что это едва ли поможет мне, но все равно подбежала к двери, заперла ее и трусливо отскочила назад, не отрывая глаз от ручки. Напряженно вслушивалась в каждый шорох, пытаясь понять, что сейчас происходит по ту сторону. Казалось, что вот сейчас ручка начнет дергаться, принимая на себя гнев Северского, который наверняка слышал щелчок.

Прошла минута, вторая, третья… но тишину комнаты нарушало разве что мое тяжелое дыхание и бешено колотящееся сердце. Ощущение мнимой безопасности из-за запертой двери вдруг оказало на меня странный эффект: вместо того, чтобы спокойно подумать о том, как мне выжить в этом доме, и составить план дальнейших действий, я банально разрыдалась.

Всего сутки назад я была любимой дочерью и сестрой с планами на будущее. А теперь стала ненужной женой и нелюбимой женщиной, вынужденной находиться под одной крышей с врагами.

И мне придется научиться жить в этой новой реальности.

«Что ты натворила, Ева?..»

Не знаю, папа.

Я не знаю.

Глава 6. Личный рекорд

Перестав тревожно мерить шагами комнату и стараясь издавать как можно меньше звуков, я в очередной раз прижалась ухом к двери. Тишина. Я осторожно обхватила дверную ручку.

А вдруг он еще спит?

Стоило этой мысли возникнуть в сознании тревожным миганием, и я тут же отпрыгнула назад, будто прикосновение к изящной металлической ручке внезапно обернулось ожогом.

Трусиха.

Я не представляла как, но очень хотела избежать общения с человеком, которого искренне ненавижу и с которым вынуждена делить соседние комнаты, ведь чтобы покинуть свою, мне нужно пройти через спальню Леона. В моей была предусмотрена отдельная дверь, но она оказалась заперта: видимо, муженек постарался, для убедительности. Или чтобы мне насолить.

На экране смартфона всплыло какое-то рекламное уведомление, а циферки на часах недвусмысленно намекнули, что мне стоит поторопиться, если не хочу опоздать в универ. Особняк Северского располагался сильно за городом, и теперь на утренние пары мне придется выезжать очень заранее, иначе рискую собрать все пробки.

– Ладно, к черту все, – прошептала я, хватая сумку, и распахнула дверь.

Пусто.

Из ванной не доносился шум воды, постель оказалась заправлена как в лучших отелях, а вокруг ни единого намека, что в эту комнату вообще когда-то ступала нога человека.

Я еще раз взглянула на время: шесть тридцать утра.

Это же во сколько здесь начинают работать горничные?

Нет, он точно чудовище. Если у кого-то еще будут сомнения, то я с радостью расскажу, что Северский заставляет персонал подниматься с петухами и убираться в его спальне.

На ходу набрав сообщение Норе, что уже готова ехать, я вышла в коридор и как можно тише направилась к лестнице. Мне совершенно не хотелось встретить кого-то из обитателей этого дома, но уже не удивлюсь, если все они поднялись даже раньше несчастных петухов.

Выход из дома был прямо напротив лестницы, а несколько часов свободы так близко, но…

– Куда-то собралась? – раздался откуда-то справа голос свекрови.

На миг прикрыв глаза, я сперва сделала глубокий вдох и только потом повернулась на этот мерзкий звук. Мать Леона сидела за большим обеденным столом точно напротив широко распахнутых дверей, ведущих в столовую, и испепеляла меня взглядом.

– Подойди, – она все равно что собаку позвала и еще больше скривила губы, когда я не сдвинулась с места. – Ты либо подойдешь сама, либо тебя приведут силой.

Каковы шансы, что я ошиблась вчера и мой статус не защитит от нападок этой дамочки?

Черт… пока не выясню наверняка, лучше не нарываться.

– Сядь, позавтракай с нами, – приказала женщина, когда я подошла к столу, за которым были еще двое: сестра Леона и незнакомый мне мужчина.

– Я не голодна.

– Не заставляй меня повторять дважды, – с нажимом процедила свекровь.

Следя за тем, чтобы мои ноздри не сильно раздувались от раздражения, а глаза не закатились навсегда, я резко отодвинула тяжелый стул и плюхнулась на него.

Обе женщины были одеты так, словно здесь с минуты на минуту начнется званый… ну, судя по времени, завтрак. На обеих почти коктейльные платья с вялым намеком на повседневность, прически и дорогие украшения… на их фоне мужчина выглядел блекло в своем темно-синем свитере, а я так и вовсе какой-то беспризорницей.

– Что за вид у тебя? – брезгливо поморщилась свекровь. – Больше не появляйся передо мной… в этом. Не позорь моего сына.

Я молчала. Понимала: если позволю себе открыть рот, то быть беде.

– Алла Игоревна, – вдруг подала голос очередная незнакомая женщина, одетая в форму прислуги. Она стояла чуть в стороне и преданно смотрела на хозяйку. – Что принести ей на завтрак?

Это она обо мне что ли?

– Вообще-то, спрашивать нужно у меня, – не сдержалась я и буквально потеряла дар речи, когда эта дамочка окинула меня полным презрения взглядом.

Дыши, Ева. Просто дыши.

– Лиза, принеси гостье малиновый чай и овсяную кашу с медом, орехами и ягодами, – с улыбкой распорядилась Алла и вновь сосредоточилась на мне. – Итак, Ева. С моей дочерью Аликой ты вчера уже виделась, а вот с ее мужем пока не знакома.

– Егор Громов, – с легкой усмешкой представился мужчина.

Против воли отметила, что внешне он совершенно не подходил жене. Алика была очень красива, с утонченными чертами лица, золотистыми локонами и выразительными глазами, яркий голубой цвет которых виден даже на расстоянии, как и у ее брата. Егор же выглядел как простой деревенский мужик, который смог разбогатеть, но так и не стал городским. Это проявлялось в мимике, жестах, одежде. И, скорее всего, в речи, но тут пока рано было судить.

Алика смотрела на меня с интересом и даже робко улыбнулась, когда наши взгляды встретились. Это длилось всего мгновение, а после она осторожно, почти испуганно оглянулась на мать, тут же стерла со своего лица даже намек на улыбку и опустила глаза в свою тарелку.

Интересно.

Голос свекрови вывел меня из задумчивости:

– Сегодня начну подготовку к свадьбе сына.

– Мы уже женаты, – напомнила я и едва не перекрестилась, когда Алла раздраженно и с громким звяком опустила чашку на блюдце.

Она даже не обратила внимания, когда в столовую зашла Лиза и принялась переставлять тарелки с подноса на стол передо мной.

– Члены таких семей, как наша, не женятся в МФЦ, – прошипела Алла. – Ты больше не Покровская, девочка. Начинай соответствовать семье, в которой тебе посчастливилось оказаться. Видно, мне предстоит много работы, чтобы слепить нормальную женщину из такой…

Первой в полет отправилась чашка с горячим чаем, которую я запустила в стену.

Потому что мое терпение лопнуло.

– Не смейте так разговаривать со мной. Перед вами не собачка, чтобы приказывать подойти, сесть, встать, – процедила я сквозь стиснутые зубы, пока глаза свекрови наливались кровью, и взглянула на Лизу. – Перед тобой жена твоего босса. Лучше не забывай об этом. – Меня уже было не остановить, когда я снова повернулась к Алле. – Я сама решу, как одеваться. И буду есть то, что мне нравится, а не мерзкий чай с малиной или гребаные орехи, на которые у меня аллергия.

Тарелка с кашей полетела на пол.

– Да что ты себе позволяешь? Знай свое место! – свекровь ударила обеими ладонями по столу, заставив лязгнуть ближайшую посуду, и взглядом обещала вселенские муки, но мне было плевать.

– А теперь мне пора, – я перешагнула через ошметки каши и улыбнулась. – Приятного вам всем аппетита.

– Разве мой сын разрешал тебе выходить из дома? – крикнула мне в спину Алла.

– Леон не запретит мне ездить на учебу, – раздраженно бросила я и буквально вылетела из столовой, а после и из дома. Бежала так, словно за мной мчится эта чокнутая семейка в полном составе, еще и с вилами на перевес.

Нора уже выехала из гаража и ждала в машине, так что я спешно запрыгнула в салон и попросила ее как можно скорее увезти меня подальше от этого места.

Только когда мы миновали главные ворота, мое сознание начало проясняться. Обреченно вздохнув, я рассказала, как за одно утро смогла нажить себе врага в лице свекрови. Едва ли она спустит на тормозах произошедшее.

Со свадьбы прошло меньше суток, а я уже добавила себе проблем.

Мой личный рекорд.

***

Леон

Металлическая дверь тяжело и с противным скрипом отъехала в сторону, пропуская меня внутрь темного помещения. Здесь пахло сыростью, страхом и кровью, а от всех доступных поверхностей эхом отражались глухие звуки ударов и жалобный скулеж очередного мудака с охренительно надоевшим именем «я ничего не знаю».

– Клянусь, я ничего не знаю… – прохрипел он.

– Блядь, еще хоть раз это повторишь, и тебя насадят на арматуру, – раздраженно описал брат перспективы нашего гостя и дал знак Филу, чтобы тот продолжал подготовку к допросу. Последовала череда точных ударов, пауза, а затем усталый вздох брата. – Попробуем снова. На кого ты работаешь, Юра? Кто тебе приказал влезть в наши дела?

Я откашлялся.

– Уделишь мне пару минут?

Брат приветливо мне улыбнулся и кивнул.

– Фил, тащи плоскогубцы. Я вернусь, и поиграем в стоматолога, – сказал Кас и обратился ко второму собеседнику, привязанному к стулу. – А ты подумай хорошенько над ответом и помни про арматуру.

Касьян подошел со слишком довольной рожей и хлопнул меня по плечу. Я знал этот взгляд: брат явно готовился блеснуть остроумием.

– Привет молодоженам, – усмехнулся он. – Я думал, с такой горячей штучкой в женах ты из спальни еще неделю не выйдешь. Что, возраст уже не тот, братишка? Так ты думай о том, что нашему отцу так и не удалось засадить Покровскому, зато ты его дочери…

– Заткнись, – оборвал я брата гораздо резче, чем планировал, и перевел тему. – Что-то удалось выяснить?

От моей реакции брови Каса взлетели вверх, но он благоразумно перешел к отчету:

– Юрик пока не готов назвать имя, но плоскогубцы помогут ему решиться, – брат одобрительно поднял вверх большой палец, когда Фил издали помахал «стоматологическим» инструментом. – Я не для того неделю выслеживал этого мудозвона, чтобы он сейчас играл со мной в молчанку.

– Не хочется лишать тебя веселья, но пусть дальше с ним возятся Фил с Олегом. Нам нужно заняться мирным соглашением и договориться с Покровским о встрече.

– Когда Алика мне написала, я не поверил, – Касьян покачал головой. – Но потом мать позвонила. Спрашивала, знал ли я о твоих планах. А я, блядь, не знал! Черт, до сих пор не верю, что ты женился на дочери Покровского. И что кинул меня с мальчишником.

– Она сама ко мне пришла, – я равнодушно пожал плечами. – Нужно было ловить момент.

Не говорить же брату, что вся эта затея с примирением через брак с самого начала была сплошной импровизацией. Когда ехал на встречу с Покровским, всерьез опасался, что это я приставлю дуло пистолета к его лбу за приказной тон. Поехал только потому, что нам и без того нужно было кое-что обсудить, но понимал: вероятно, лишь один из нас уедет живым.

Все изменилось за долю секунды.

Сначала, еще из машины, заметил женский силуэт рядом с Покровским. Девушка занималась перевязкой и стояла спиной ко мне, поэтому я не сразу понял, кто это: мало ли, Борис давно уже вдовец, мог и молоденькой любовницей обзавестись. Но потом он назвал ее по имени, и все прояснилось.

Ева Покровская.

Она походила на растрепанного воробушка в своем грязном платье и с беспорядком на голове, но даже в таком виде была до неприличия хороша. А стоило поймать ее взгляд… огонь в ее глазах зажег во мне искру интереса, и в голове тут же созрел новый план.

План, как одновременно закрыть вопрос с давней враждой, которую уже пытались использовать против меня, и усмирить амбиции Покровского, забрав себе его дочь. А после с огромным удовольствием и не спеша выяснить, как быстро удастся потушить ее внутренний огонь и подчинить своей воле.

Хороший был план, я бы даже сказал – отличный.

Видимо, поэтому, когда Покровский отказал, я ощутил укол разочарования такой силы, что отмахнулся от самой идеи поиска иного варианта примирения наших кланов.

А утром пришло сообщение. Глупая избалованная девчонка назначила мне встречу, но даже не потрудилась объяснить, что ей от меня нужно. Дочь своего отца.

«Я выйду за тебя. Но на моих условиях.»

Мы впервые разговаривали, а мне уже нравилось играть с ней. Я знал, что она все равно будет моей: Ева уже решила пожертвовать собой, раз приехала на эту встречу. Было забавно слушать весь этот лепет про условия, так что я позволил ей поверить, будто хоть что-то в нашем браке будет так, как она хочет. Даже позволил самой рассказать все Борису.

Ева так и не поняла, что этим своим «условием» она лишь упростила мне жизнь.

Реакция Покровского была предсказуема. Пока Ева размахивала руками, пытаясь объяснить ему все, Борис сжимал кулаки и в целом выглядел так, будто собирался схватить дочь и силой утащить ее домой. Вот только было уже поздно. Она уже была в моей власти.

Мне не терпелось показать девчонке, на чьих условиях она теперь будет существовать, без чьего позволения не сможет даже вздохнуть. Собирался продемонстрировать ей это сразу, как мы окажемся в спальне, но пришлось отложить.

Огонь в глазах Евы потух еще в машине, ее будто подменили. Если до этого она была ходячим комком эмоций, то теперь безучастно пялилась в окно, молчала и иногда смахивала слезы. Она была сломлена, и меня это не устраивало.

Ни один нормальный мужик не захочет трахать оболочку женщины.

Пришлось пойти на хитрость: сказать Еве, что она не интересует меня и отправить ее в смежную спальню. Пусть немного освоится, а уж потом я получу то, чего хочу.

«– Разве что ты сама запрыгнешь мне на член.

– Я лучше умру.»

Ева не должна быть сломленной. Она должна покориться мне настолько, чтобы спрашивать позволения даже сходить в туалет.

Покровский очень любит свою дочь, и в этом его слабость. Видеть Еву такой и знать, что это моих рук дело, но не иметь возможности ее спасти – это наказание лучше, чем простая смерть.

А он должен мучаться.

– О чем задумался? – вернул меня в реальность Кас, и одновременно с этим у меня в кармане зазвонил телефон.

– Ни о чем, – отмахнулся я и принял вызов. – Что-то срочное?

– Кого ты притащил в дом, Леон? – голос матери не предвещал ничего, кроме очередной сцены, но у меня не было желания это выслушивать.

– Жену. И тебе лучше поскорее с этим смириться.

– Ты просто не представляешь, что она устроила за завтраком.

– Вышла из комнаты не в вечернем платье? Не принимай на свой счет, мама, ей просто еще не привезли вещи, – сказал я, хотя матери не требуются наводящие вопросы, если она хочет что-то рассказать.

– Оскорбляла меня, Алику и прислугу, швырялась посудой. Заявила, что теперь она хозяйка в этом доме, и все мы обязаны исполнять ее приказы. А ведь еще даже сутки не прошли со свадьбы! – поведала она. – Неужели ты думаешь, что я стану терпеть подобное?

Мне с трудом верилось в ее рассказ. Ева не создавала впечатление истерички.

– Раз она твоя жена, тогда усмири ее, Леон, – потребовала мать. – Хотя куда там… эта мерзавка ведь и тебя ни в грош не ставит.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, сынок, что твоя дражайшая супруга куда-то уехала. Когда Алика спросила, знаешь ли ты о ее планах, то получила ответ, что та не обязана спрашивать твоего разрешения. Что ты ей не указ.

– Она уехала? – зачем-то переспросил я. – Когда?

– Часа полтора назад, может, два.

– Почему сразу не сообщили мне?! – мой крик отразился от стен, как и каждый разъяренный шаг, когда я направился к выходу, жестом велев брату следовать за мной.

Сбросив вызов, я набрал главу службы безопасности и потребовал оперативно пробить, куда уехала эта полоумная. Пока ждали адрес, Касьян выдал парням необходимые инструкции на время нашего отсутствия, но уже спустя пять минут машина сорвалась с места.

Берегись, Ева Покровская. Скоро ты узнаешь, что значи