Читать онлайн Пережить смерть

Глава 1. Даша

Тихое сентябрьское утро. Робкие солнечные лучи безжалостно терзают длинную черную тень, отбрасываемую одним из небоскребов Москва-сити. Могучее изогнутое тело башни «Эволюция» из стекла и бетона, словно древний Колосс возвышается над соседними зданиями. Линия рассвета медленно сползает по его граням, возвращая теплые краски все новым и новым этажам.

Проходит едва ли больше пятнадцати минут и солнечный свет проникает почти повсюду. Истончая предрассветные тени, он словно прибой растекается все дальше от скопления небоскребов.

Солнечные лучи проносятся по широкому безлюдному Арбату, освещая пыльные витрины магазинов. Некоторые из них разбиты, из нескольких уродливыми пластиковыми корягами торчат руки и ноги поваленных манекенов в новинках застывшего времени. Одежда из коллекции две тысячи двадцать восьмого года – года начала апокалипсиса мирового масштаба.

Свет устремляется дальше, просачиваясь на узкие улочки и тупиковые переулки. Ни из одного подъезда не выходят люди, ни на одном тротуаре не идет случайный прохожий. Только цокот изрядно стоптанных металлических набоек на моих каблуках нарушает тихую идиллию пустынного переулка.

– Да, оставьте меня в покое! – задыхаясь на бегу кричу я.

Завернув за угол, я останавливаюсь и прислоняюсь спиной к шершавой поверхности стены. Мое сердце бьется громче, чем только что стучали подошвы ботинок по тротуару. Я расстегиваю молнию на серой куртке-бомбере, с ярко-желтой цифрой тридцать на спине, и прижимаю тонкие руки к короткому топу.

Грудь вздымается словно бешенная в такт движениям изможденных легких. Все еще пытаясь восстановить дыхание, я обращаю внимание на свои ноги. Черные ботинки на высокой шнуровке выглядят изрядно изношенными – словно кирпичи ими пинала. До чего обидно – и месяца их не проносила.

– Аргрхыр, – тихо, но отчетливо раздается из-за угла.

– Вот же…! – вырывается из меня и я наспех зажимаю рот рукой.

Надоедливые зомби – они хоть и медлительные, но, похоже, совсем усталости не чувствуют. В последнее время приходится бегать гораздо чаще. Да что там в последнее время – за два года этого ожившего безумия я бегала чаще, чем за все свои двадцать лет жизни.

Ой, точно! Сейчас же уже двадцать девятый – в этом ноябре мне стукнет двадцать один. Мои мысли прерывает новый хриплый рев. Следом за рычанием гниющих глоток из-за угла раздается звук дюжины шаркающих ног. Они совсем близко.

Мои волосы, на той неделе неряшливо обрезанные до плеч, насквозь промокли от пота и неприятно липнут к лицу. Привычными движениями я убираю их за уши и осторожно подхожу к углу дома. Я стараюсь двигаться как можно тише и с опаской выглядываю на улицу.

Не меньше десятка мертвяков плотной группой медленно бредут в мою сторону по тротуару и проезжей части. Подошвы их ботинок отчаянно шаркают по асфальту, словно каждый шаг дается воскресшим трупам с огромным трудом. Я бегу так быстро, насколько позволяют мне изможденные усталостью ноги и все же мертвяки настигают меня. До моего ненадежного укрытия трупам остается пройти не больше пятнадцати метров.

Я рывком возвращаюсь за угол и прижимаюсь к стене всем телом. Едва успевшее успокоиться сердце, вновь начинает биться с удвоенной скоростью. Так, спокойно Дарья – сосредоточься и найди выход!

Уже много лет нет никого, кто мог бы заботиться обо мне и я давно привыкла решать все сама. А еще, кажется, привыкла обращаться сама к себе по имени. Одиночество никого не щадит, но мне так даже лучше.

Бегло осматриваю стены домов. В узком переулке обнаруживаются три двери. Ближе всех ко мне та, что ведет в подвал дома напротив, а в паре метров еще одна – возможно за ней какая-то подсобка. Дальше всех виднеется простая деревянная дверь углового подъезда жилого дома, к стене которого я до сих пор прижимаюсь. Времени почти не остается – скорее!

Я отталкиваюсь от стены, в два быстрых шага оказываюсь у подвала и тяну дверь на себя. Железная окантовка проскрежетала по асфальту лишь несколько сантиметров и… намертво застревает, оставив узкую щель кромешной темноты подвала.

– Да чтоб тебя! – возмущаюсь я.

Я пытаюсь протиснуться в образовавшуюся брешь, хотя это кажется абсолютно невозможным. Даже с учетом того, что пару километров назад пришлось бросить рюкзак, в подвал мне не пролезть.

В отчаянии я еще несколько раз дергаю за ручку и дверь в подвал заклинивает окончательно и бесповоротно. Я практически физически ощущаю, как мертвяки в любое мгновение могут показаться из-за угла. Бегом к следующей двери. Я прибавляю шаг и практически впечатываюсь в нее. Боже! На приваренных металлических петлях безапелляционно покоится массивный навесной замок.

– Аргрыхыр! – яростно раздается за моей спиной.

Я мотнула головой на звук рычания мертвяков и волосы, описав короткую дугу, снова прилипают к мокрой от пота щеке. Знаю, что спустя столько лет это звучит несерьезно, однако вид первых зомби, показавшихся в переулке, на долю секунды вгоняет меня в ступор.

Парень слева лишь чудом не разваливается на части и явно из тех, кто умер во время первой волны… оживания. Вид других говорит о разной степени обращения и потрепанности. Единственное, что их объединяет это пепельно-серая омертвевшая кожа и зрачки глаз, словно изъеденные червями. Жутко до сих пор, хотя уже давно пора привыкнуть. Моргаю и возвращаюсь к реальности.

Срываюсь с места словно профессиональный спринтер. В считанные секунды я оказываюсь у двери и берусь за ручку, не решаясь потянуть за нее. Боже, только откройся, прошу тебя!Я резко дергаю за ручку и… она легко поддается.

– Спасибо! – я забегаю в подъезд и запираю за собой дверь.

Обычная московская девятиэтажка. Осторожно поднимаюсь наверх, проходя на один лестничный пролет за другим, и проверяю все попавшиеся мне на пути квартиры. Наконец, одна из них на третьем этаже оказывается незапертой.

Ноги ноют от изнеможения и я буквально рухнула в прихожую. Приваливаюсь спиной к стене и медленно сползаю по ней, усевшись на коврик для обуви. Скорее по привычке, чем для безопасности, я захлопываю за собой дверь.

Обхватываю руками колени и упираюсь в них подбородком. Чертовски надоело постоянно убегать. За последнее время мне приходилось менять десятки таких же квартир.

Брошенные жилища, словно братья близнецы, так похожие и одновременно не похожие друг на друга, кажутся одинаковыми и безликими. Их покрытые толстым слоем пыли полы и опустевшие комнаты хоть и отличаются разным уровнем ремонта, все без исключения отмечены печатью хаоса. Но только не эта квартира!

Когда я ввалилась в эту заброшку, глазам отметили нечто странное, но что же именно сразу не поймешь. Так вот в чем дело! Все та же пресловутая пыль – ее попросту нет.

Я поднимаюсь на ноги и вижу свое отражение в зеркале на стене. Нет, все-таки каштановый цвет определенно не идет моим волосам. Качаю головой и прохожу вглубь квартиры.

В прихожей на вешалке висит пара зимних курток и одна осенняя. Они выглядят поношенными, но чистыми, а рваные дыры на них то тут, то там закрывают аккуратные заплаты. Я осторожно заглядываю в комнату.

Она оказывается довольно небольшой, если не сказать крохотной. Делаю несколько шагов и замираю в центре комнаты прямо под люстрой. Как опытной «квартиросъемщице» мне уже доводилось бывать в квартирах с такой планировкой.

Осматриваюсь и наконец нахожу то, что искала – за длинным дешевым шкафом обнаруживается простая серая дверь во вторую комнату. В стене напротив нее широкая арка, которая ведет в кухню.

За дверью, как я и предполагала, оказывается узкая вытянутая и очень светлая комнатка. Через окно слева солнечный свет заливает стены, пол и письменный стол у подоконника. Кроме черного офисного кресла перед ним, мебели в комнате больше нет.

На столе стоит допотопная массивная печатная машинка, а рядом с ней лежит кипа бумаги исписанная неровным машинописным шрифтом. Аккуратно, на цыпочках, я прошмыгнула в комнату. Сама не знаю по какой-то причине, но мне почему-то не хочется нарушать идиллию этого места. Кажется, что я прикасаюсь к чему-то сокровенному.

Оказавшись около стола, я бережно беру сверху кипы несколько листов бумаги. Похоже на чью-то биографию… или нет – скорее мемуары какого-то мужчины. Андрей Яровой, Максим, Саныч и мертвяки, много мертвяков. Я беру еще несколько листов, сажусь на стул и продолжаю читать.

Ага, похоже здесь про то время, когда все началось – когда мертвые люди встали из своих могил и превратились в жутких монстров. Они пожирали всех кого встречали, мигом став хищниками, превратив нас, живых, в свою добычу. Хм, очень похоже на то, каким это помню я – хотя для меня все происходило несколько иначе.

Пока читаю, все дальше углубляясь в детали написанного, совсем не замечаю, как за окном на мегаполис опустились вечерние сумерки. К этому времени я успела разуться и сейчас почти лежу, откинувшись на спинку кресла и забросив ноги на столешницу.

Уже несколько раз неприятно урчал желудок, жалуясь остальным внутренним органам на свою нелегкую жизнь. Не страшно, к голоду я уже успела привыкнуть, а вот с развлечениями в последнее время все сложнее и сложнее.

Я давно миновала злоключения героев в самой Москве и судя по тому, как мало осталось страниц в моих руках, близится финал. Еще минут пятнадцать, не больше и закончу – успею до темноты.

Как бы я не опасалась того, что хозяин квартиры вернется, менять убежище ночью я точно не собираюсь. Стоит мне об этом подумать, как дверь в квартиру открывается и в нее кто-то входит.

Он ступает бесшумно, но годы скитаний успели серьезно обострить мой слух. Однако я все равно едва успеваю вскочить с кресла, когда мужчина уже оказывается в большой комнате. Он сильно хромает, однако на его ноги я не смотрю. Лишь изрядно потертая черная кожаная куртка бросается мне в глаза.

Глава 2. Андрей

За полтора года до этого.

Лямки тяжелого рюкзака натирают плечи даже через кожу моей черной куртки. С того момента как мы добрались до окраины Москвы, Максим едва ли не вприпрыжку скачет вокруг меня. Непоседливость вернулась к восемнадцатилетнему светловолосому сухопарому парнишке, словно он и не находился еще несколько дней назад при смерти.

Я стараюсь не отставать от него, но боль в левом бедре до сих пор не отпускает. В перестрелке с Кислым, в подлеске неподалеку, пострадал не только Макс – я тоже схлопотал пулю в ногу. Отчаянно хромая, я неуклюже семеню следом за парнем и изредка морщусь от боли.

– Макс, притормози. Я как твой лечащий врач требую, чтобы ты поберег себя! А заодно и меня, – ухмыляюсь я.

Парнишка делает еще несколько шагов, но все же останавливается. Максим оборачивается и улыбается самой невинной улыбкой, на какую только способен.

– Не включай старпера, Андрюха! Со мной все норм, это ты смотри на части не развались, – он все же решает сменить гнев на милость – Не переживай, ты меня отлично подлатал. Боли в груди не возвращались, только плечо еще иногда ноет, но и это скоро пройдет. Ты ж сам ворчишь все время «как на собаке заживает»!?

Так-то оно так – на нем, и правда, все раны быстро затягиваются. Мой шрам вон еще свежим до сих пор смотрится. Да еще вдобавок чешется просто адски.

– Я может тебя сейчас, удивлю, но в тридцать люди еще не старые. Тебе вон самому уже не так далеко до этого, так что сильно не умничай, – ворчу я – Сейчас заплатки на твоих пулевых дырках поотваливаются, воздух из тебя выйдет и сдуешься как надувной шарик. Что делать тогда будешь, умник?

– Мне не десять лет, чего ты со мной как с маленьким? – внезапно обижается Макс.

– Так ты веди себя как взрослый – сам же подставляешься – улыбаюсь я в ответ.

Макс тяжело вздыхает, но все же возвращается ко мне и встает рядом. Парень придирчиво осматривает меня и задерживает взгляд на раненной ноге.

– Ты сам то как? Хочешь, привал сделаем? – заботливо интересуется Максим.

– Обойдемся без привала. Ты просто скорость не превышай, – прошу я.

– Да я ж не просто так. Боюсь если будем так плестись, то к дяде до темноты не успеем, – протягивает парень.

Я обхожу его и жестом приглашаю продолжить путь. Теперь, двигаясь рядом, мы вновь направляемся в сторону юго-западной части города. Дядя Максима жил на улице Академика Зелинского, а мы только что прошли метро Новые Черемушки.

Сейчас, когда две трети пути остались за нашими плечами я все чаще, размышляю о том, не опасно ли это – идти к абсолютно незнакомому, возможно агрессивно настроенному мужику, в надежде, что его тяга к поддержанию родственных связей с племянником перевесит желание нажиться на двух раненых путниках.

– Возможно, я сейчас тебя удивлю второй раз, но сегодня мы к нему не пойдем в любом случае, – отвечаю я – спрячемся где-нибудь неподалеку и понаблюдаем за ним немного. Мало ли что…

– «Мало ли что»!? – удивленно переспрашивает Макс – Что это ты там задумал такого Андрей?

– Не переживай, ничего такого. Просто хочу убедиться, что он… э-э-эм, нормальный, – смущенно выдавливаю я.

– «Нормальный»? Тебе пуля еще и голову зацепила что ли? Мой дядя отличный мужик, так что хватит в нем сомневаться! – возмущается парень.

– Прости, я не хотел тебя обидеть. Просто я же не знаю его совсем…, – осторожно добавляю я.

– Я твоих родителей тоже не знал! Но я почему-то подозревать их во всяком, таком непонятном не стал. Так что давай и ты не сходи с ума! – подытоживает Максим.

– Ладно-ладно, уговорил – я поднимаю руки в примирительном жесте – Только ответь тогда на последний вопрос, хорошо?

– Ну, давай, – недовольно складывает руки на груди парень.

– Почему ты так уверен в своем дяде, раз сам говорил, что ты его больше пяти лет не видел? А? – я выкладываю на стол последнюю «козырную карту».

– А ты своих родителей сколько не видел? – парирует Макс, прибавляет шаг и снова вырывается немного вперед.

Вот черт, кажется, тут он прав. Пять лет назад я действительно переехал от своих родителей, живущих в Рязани, вместе со своей женой в Новосибирск. Не люблю вспоминать, что было дальше. Только иногда, когда я закрываю глаза, моя Юля снова приходит ко мне…

После ее смерти я искал утешения где угодно, только не у родителей. Сначала я пил так, что оттолкнул от себя почти всех друзей… немногим позже решил попробовать другой выход. Поэтому вместо длительного запоя я почти поселился на работе, но назад в Рязань так и не вернулся.

И только когда начался весь этот хаос, жизнь отвесила мне еще один подзатыльник и мои мозги встали на место. Я сорвался из Новосибирска и как можно скорее вернулся в Рязань.

По пути за мной увязался этот мелкий крысеныш и я полюбил его как младшего брата, которого у меня никогда не было. Или сына, которым мы с Юлей так и не обзавелись.

Максим доверился мне и я привел его к дому моих родителей. Там конечно нас уже никто не ждал – зато поджидала ловушка. Мстительный бандит Кислый подстроил для нас засаду с толпой зомби из которой мы прямиком угодили на хирургический стол доктора Хайруллина.

Отчаянно скрипя зубами, нам все-таки удалось выбраться и из этой передряги. Однако перед побегом сам Хайруллин и выболтал о печальной судьбе моих родителей, погибших на том же самом столе.

Так мы познакомились с компанией «Медитэк» – частной негосударственной международной компанией, основным продуктом которой и было изучение зомби-вирус. Они называли его Лафуа – насколько помню это что-то библейское. Точно не уверен, но почти уверен это из той части, в которой про судный день.

Однако если опустить все наши злоключения и вернуться к папе с мамой, я действительно за последние пять лет гостил у родителей не более десятка раз. Макс, гаденыш малолетний – уел меня!

Что ж, вынужден капитулировать. Парень прав, чего я на человека взъелся – а будь он моим родственником, я бы так поступил? Ответ приходит сам собой. Я тоже прибавляю шаг и догоняю Максима.

– Ладно, будь, по-твоему. Прости, слегка перегнул палку – признаю. И вообще прибавь шаг, а то до темноты не успеем. Плетется тут еще такой, – ухмыляюсь я.

Краем глаза я вижу, как Максим улыбается.

Сейчас мы идем вдоль одной из многоэтажек по улице Вавилова. Когда до выхода на перекресток проспекта с третьим транспортным кольцом остается не больше десяти метров, тело начинает знобить. Что-то не так?

До угла дома восемь метров. Чувство тревоги нарастает, однако я никак не могу понять, что же именно меня беспокоит. Пять метров. Я стараюсь успокоиться и прислушиваюсь к своим чувствам. Три метра. Я сбавляю шаг и мысленно пытаюсь разобраться в себе.

Максим же напротив, взвинчивает темп и топот каблуков его ботинок эхом отзывается от стен соседних домов. Звук? Что-то не так со звуком… Один метр! Мерный гул со стороны улицы Академика Зелинского напоминал… Вот черт!

– Макс стой! – прошипел я и бросаюсь вперед.

Я хватаю мальчишку за полу, надетой на нем, ветровки и дергаю на себя.

– Эй, какого…? – вскрикивает Максим и заваливается на меня.

Асфальт немилосердно бьет меня по заднице, а затем сверху придавливает Макс. Он хочет спросить еще что-то, но я зажимаю его рот. Еще пару секунд парень пытается вырваться, но быстро успокаивается.

Я отпускаю его и Максим медленно поднимается. Жестом прошу мальчика не шуметь.

– Слушай…, – одними губами произношу я.

Мы оба замираем и прислушиваемся. Когда все звуки в переулке стихают из-за угла дома доносится тот самыйхор голосов.

Сначала он кажется похожим на мерное гудение цикад, затем начинает походить на рокот работающего автомобильного двигателя, а через минуту уже оказывается ревом пламени в кузнечной печи.

– Аргрыхыр! – эхом разлетается рычание нескольких десятков гниющих глоток.

Я осторожно встаю на ноги, всем телом прижимаюсь к бетонной стене и выглядываю из-за угла дома. Зомби! Всего в полусотне шагов от нашего укрытия – перед подъездом жилого дома.

Ожившие мужчины и женщины различных возрастов и степени гниения, бестолково снуют туда-сюда, однако от подъезда не отходят. Посеревшая кожа многих из-них уже начинает отслаиваться и, то у одного то у другого, под истлевшей одеждой, можно разглядеть островки неприкрытого мяса. У некоторых мышцы не выдерживали натяжения и свисали неровными жгутами из зияющих прогалин. Что они там все забыли?Максим нетерпеливо потряс меня за плечо.

– Дай посмотреть! – шипит парнишка.

Я не спорю и осторожно отхожу вглубь переулка, уступая место Максиму. Он вытягивает шею и заглядывает за угол. Пускай смотрит, мне все равно нужно подумать, что делать дальше.

Макс говорил, что мы уже почти пришли. Значит главное, не привлекая внимания обойти этот мертвый митинг. В любом случае к зомби мы не пойдем, развернемся и прошмыгнем по параллельной улице…

– Андрей, – раздается отчаянный шепот Макса у меня за спиной и я поворачиваюсь, – Андрей! Это дом моего дяди.

Глава 3. Нателла

За день до катастрофы.

Я стою в кабинете психиатра и задумчиво смотрю в окно. Люди внизу словно муравьи. Некоторые из них спешат, другие едва плетутся, многие несут в руках кофе и почти все уткнулись в экраны своих телефонов. Я перевожу взгляд на оконное стекло и вижу в нем свое отражение.

Лицо потеряло привычный пигмент и выглядит весьма бледным. Ну хоть прическа как всегда идеальна. За моим плечом на стене висит эта навороченная и уродливая прямоугольная пластина с цифрами. Массивные электронные часы показывают четыре часа дня девятнадцатого мая две тысячи двадцать восьмого года.

Мои пальцы сами собой барабанят по стеклу и выдают мою тревогу. Боже – в каком же ужасном состоянии находятся мои ногти! Еще несколько лет назад я подумала бы, что сразу после запишусь на маникюр. Но сегодня меня это не беспокоит. Оконное стекло покрывается каплями внезапно налетевшего дождя, которые барабанят вторя моему ритму.

Люди внизу кричат и прикрывают головы чем придется. Некоторые украдкой поглядывают наверх, стараясь разглядеть тучу из которой разбушевалась гроза. Я проследила за их взглядами, но на небе ни облачка. Что за черт?

Я тяжело вздыхаю и отворачиваюсь от окна. Сейчас все мои силы уходят на то, чтобы перестать думать о другом. О том, с каким удовольствием я затолкаю снисходительную улыбку моего психиатра далеко в складки его двойных подбородков, чтобы он никогда больше не мог так кривить свой рот. Из меня вырывается еще один тяжелый вздох и я пытаюсь ответить ему его же гримасой.

– Нателла Юрьевна, наш сеанс подходит к концу. И не могу не отметить, что мне отрадно наблюдать такой очевидный прогресс в вашем самочувствии, – психиатр взмахивает крупными ладонями.

Теперь я сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться ему в лицо. Прогресс!? Я убила своего мужа три года назад, но обставила это как несчастный случай. Его рука в моей руке, и опасная бритва зажатая в его собственной ладони. М-м-м… С тех пор я еще восемь раз видела уродов, что как один походили на моего мужа. Словно на их лицах застыла его опостылевшая маска. С каждым разом я делала порезы все глубже и надеюсь, что следующему рассеку горло до позвоночника. Теперь и я привыкла носить маску. Маску скорбящей вдовы и ничем не примечательной женщины. Разве что элегантнее и утонченнее многих.

– Ну что вы, Виктор Дмитриевич! Все это только благодаря вам, – отвечаю я и немного жалею, что он совсем не похож на моего мужа.

– Тогда думаю, что мы можем на сегодня закончить, – продолжает он и тяжело встает, чтобы проводить меня до двери – Запишитесь у моей ассистентки на следующую неделю для заключительного сеанса.

Оказавшись за дверью я оборачиваюсь и пожимаю его потную ладонь. Думаю о том, что мне осталось терпеть его всего один сеанс и на этот раз улыбаюсь абсолютно искренне. В окне за его плечом дождь прекратился также быстро, как и начался.

– О, ну конечно! Думаю это будет вторник. Надеюсь у вас найдется для меня окошко? – уточняю я и не дожидаясь ответа захлопываю дверь перед его носом.

Я не рассчитала силы и массивная латунная ручка с грохотом врезается в дверной косяк.

Глава 4. Костя

– Говори мразь! – рявкнул на меня здоровенный детина и нанес мне новый удар – Я же тебя убью падла, если будешь и дальше молчать. Знаешь, что Старший делает с такими упертыми гандонами как ты? А ну говори, гад!

Следующий удар рассекает мою левую скулу и кровь брызнула на моего мучителя. Его руки и без того красные от моей крови, но последний хук выбивает на него небольшой фонтан. Садист совсем выдохся и тяжело дышит. Двухметровый амбал отступает от меня на шаг и открывает обзор на зеркало, стоящее у стены напротив.

Выгляжу я, прямо скажем, неважнецки. Из одежды на мне оставили только цепочку с крестиком и трусы, которые теперь как и большая часть моего тщедушного тела покрывают кровавые брызги. Я никогда не отличался развитой мускулатурой, про таких как я скорее обычно говорят «долговязый» или «нескладный».

Сильнее всего пострадало лицо – правый глаз опух и заплыл, а из рассеченной скулы сочится кровь. Я тут не так давно находился в вертолете, который ракетой сбили – так вот, после падения и то лучше выглядел. Я ухмыляюсь и широкий кусок скотча запечатывающий мой рот изгибается.

Интересно, этот отморозок недалекий так и будет меня просто лупить или все-таки додумается клейкую ленту снять. Даже если б захотел не ответил этому костолому.

– Ну все, ты меня достал! – мужчина совладал с дыханием и снова кричит на меня – Раз говорить ты не хочешь, то пришло время отрезать от тебя что-нибудь. Посмотрим как запоешь после этого!

С этими словами двухметровый бандит со всем силы бьет меня ногой в грудь и я отправляюсь на пол вместе со стулом, к которому привязан. Из-за скотча я и так еле дышу, но в этот момент растерял последние остатки кислорода. Комната погружается во тьму, но, к сожалению, сознание быстро возвращается ко мне.

Кажется, передышки не будет. Я силюсь восстановить дыхание и втягиваю носом провонявший кровью и потом затхлый воздух. Когда мне это наконец удается я вижу прямо перед лицом широкое лезвие охотничьего ножа.

– Кабздец тебе педик верующий! – рявкнул детина и оттягивает мое ухо в сторону – Сначала я отрежу тебе одно ухо, потом…

– «Сначала» скотч у него сними, дегенерат комнатный! Как он тебе ответит, если ты ему харю всю замотал? – раздается в пыточной суровый мужской голос.

– С-с-старший, ты? А чего я, я ж для дела! Я уже много чего узнал, осталось совсем немного его дожать, – здоровяк быстро совладал с эмоциями и вытянулся по струнке, выпустив из своей ручищи мое ухо.

Я скосил глаза так сильно как только мог и смог рассмотреть единственный вход в пыточную комнату.

В дверном проеме стоит тот самый немолодой бородатый мужчина, которого я чуть не подстрелил сегодня днем. Тогда я принял его за командира, бригадира или попросту главаря местных бандитов… и кажется, не ошибся.

Левую бровь мужчине заменяет неровный шрам, который змеится по лысому черепу к старой рваной ране на его ухе. Мужчина нахмурился и шрам изогнулся еще сильнее.

Я своими глазами видел, как он отдавал приказы своим людям оккупировавшим территорию старого троллейбусного депо. Они перегоняли связанных пленников из одного здание в другое, подгоняя их автоматами словно скот. Где-то здесь у них в плену и мои новые друзья… и моя Аня.

– Да ты что!? – смеется тот, кого называли Старшим – И что же тебе удалось выяснить?

– Ну это… Он с религиозниками! Ну то есть, он один из тех святош, которые наших ребят положили. Вон видишь у него крестик на шее? А еще у него с собой снайперка была, здоровенная такая! Серьезное оружие, уверен из него нашу группу и расстреляли, – выпалил бандит.

Здоровяк указывает острием ножа на мою снайперскую винтовку, которую сам и поставил в дальнем углу комнаты. Старший проследил за тем, куда указывает мой мучитель, потом снова осматривает двухметрового мужчину и только потом опускает взгляд на меня.

– А ну, поставь-ка его вертикально, – просит бородач.

– Как поставить? – переспрашивает детина.

– Да на ножки стул поставь – как было сделай, дубина! Где вас только таких делают? – качает головой Старший и когда мужчина подчиняется, обращается ко мне – Ты один из тех протестантов недоделанных, что моих ребят вчера покрошили?

Рот от кляпа мне все еще никто не освободил и я просто отрицательно помотал головой.

– Гляди-ка Колян, башкой вон машет. Говорит, брешешь ты без зазрения совести. Как падла последняя врешь, мне в лицо! – рявкнул Старший и медленно зашагал по комнате.

– Старший ты чо!? Я бы никогда! Это он спецом звездит, мне отомстить так хочет, – с этими словами здоровяк снова поворачивается ко мне и замахивается на меня ножом.

– А ну-ка стой! Зубочистку свою мне оставь и вали отсюда к остальным. Ну все самому приходится делать, – тяжело вздыхает Старший.

Детина застыл, но спорить с шрамированным дядькой не стал. Бессилие и страх отчетливо читаются в выражении лица перекачанного мужика и нож в его руке тотчас опустился.

Что же этот бородач делает со своими подчиненными, что даже такой амбал его боится? Что-то мне расхотелось, чтобы этот, перепачканный с ног до головы в моей крови, двухметровый садист оставил меня один на один со своим боссом.

Старший забирает охотничий тесак и даже не оборачивается, когда амбал понурив голову покорно покидает комнату.

Я решаю показать, что не боюсь этого бородатого «хипстера» и в упор уставился на него. Моя решимость ничуть не смутила мужчину со шрамом, и он приближается ко мне улыбаясь во весь рот.

– Значит говоришь, что не знаком с набожными кретинами из того барака на окраине? – спрашивает Старший подняв нож так, что его острие указывало в потолок – А зачем ты тогда пришел к моему дому со снайперской винтовкой? Голубей на ужин решил настрелять?

Он смотрит не таясь и словно насмехается надо мной. Старший посмотрел на нож в своей руке и я автоматически проследовал за его взглядом.

Широкое лезвие повернуто ко мне плоской стороной и я вижу в нем отражение своего искалеченного лица. Заплывший глаз превратился в узкую щелочку, а за разбитой скулой, кажется, уже белеет кость.

Похоже мужчина именно этого и добивался, потому что в следующий момент он приближается и прижимает лезвие к моей щеке. Я инстинктивно дергаюсь, но мои путы держат крепко. Он что, нос мне решил отрезать?

– М-м-м! – в панике замычал я сквозь кляп.

В этот момент бородач резко отводит руку в сторону и я зажмуриваюсь, не желая видеть как мой нос отделяется от лица.

– А-а-а… – кричу я и только сейчас понимаю, что рот оказался свободен от кляпа.

Я открываю глаза и с удивлением уставился на главаря бандитов. В его руке все еще охотничий нож, но крови на его лезвии я не вижу. Зато между пальцами сжимающими рукоять, оказывается тот самый кусок скотча, который только что служил мне кляпом.

– Вот теперь, пожалуй, поговорим, – усмехается Старший и добавляет – Давай выкладывай уже, в моем присутствии не принято отмалчиваться. Я всегда получаю то, что хочу. Ты уж поверь мне на слово, ладно?

Я осторожно пошевелил челюстью, разминая затекшие мышцы. Мысль о том, что этот псих может отрезать от меня куски кажется теперь навсегда со мной. Я тяжело сглатываю и прочищаю горло.

– Так ты значит местный заводила? Вроде тамады у этого сброда? Ты у них главный? Ну и как тебе, возится с такими имбицилами, а Босс? – я изо всех сил пытаюсь, чтобы мой голос не дрожал.

Выражение лица бородатого мужчины искажает гримаса ненависти. Его просто перекосило! Однако он быстро берет себя в руки, шрам над его глазом снова распрямился, а на лице вновь заиграла самодовольная улыбка.

– А знаешь, расскажу-ка я тебе одну историю. Заодно и познакомимся немного, – отвечает мужчина.

В его голосе звенит сталь, а во взгляде мечется что-то жуткое, если не сказать кровожадное. По какой-то причине мне совсем не хочется слушать его историю.

Глава 5. Андрей

– То есть ты хочешь сказать, что нам туда!? – я делаю акцент на последнем слове и киваю в сторону дома окруженного зомби.

– Угу. Я уверен, дядя в порядке! Он у меня не промах, – с серьезным видом подтверждает Максим.

– Но ты же видишь, что там творится? Да, он уже сто раз свалил отсюда и перебрался в место поспокойнее. Там никого нет! – я пытаюсь звучать убедительнее.

– Если там никого нет, то, что тогда делают здесь все эти мертвяки. Он там, я точно знаю. И вообще! Я же к твоим родителям ходил без вопросов? Так что давай не спорь, а соберись. Сейчас на штурм пойдем, – парирует парень.

Вот черт, а парень то прав. Нет, не в том, что нужно в лобовую атаку на зомби идти. Он прав в том, что касается решимости идти спасать родственников друг друга. Неизвестность не может служить мне оправданием.

Мы вообще через полстраны к моим родителям проехали, без какой-либо уверенности, что найдем их. А теперь, когда на пути к последнему родному человеку Максима встало небольшое препятствие, я включил заднюю? Пара десятков небольших препятствий…

– Ладно, ладно, я это так, просто так сказал. Конечно, мы пойдем туда. Только давай не будем торопиться, – я снова оказываюсь возле угла дома и выглядываю – Видишь они, там как болванчики туда-сюда бродят. Войти значит, не могут, просто стерегут, когда твой дядя выберется. Подождем подходящего момента и когда увидим проход посвободнее, проберемся внутрь.

– Может ты и прав, – протягивает Максим и тоже выглядывает из-за угла – Где будем ждать?

Я бегло осматриваю двор в попытке найти подходящее укрытие. Не то, не то, не то… Бинго!

– Видишь тот тополь? Приглядись, там дом на дереве – в нем и переждем, – я с энтузиазмом указываю рукой на одно из деревьев в центре двора.

– Дом на дереве!? Это ты так этот настил кривой называешь? – с недоверием переспрашивает Макс.

– Сам ты кривой! Ты что в детстве сам такой же не строил? – спрашиваю я, но тотчас одумываюсь и решаю не наезжать на парня – Ладно, знаток архитектуры, не умничай. Забраться-то сможешь туда?

Я специально подначиваю парнишку, чтобы сгладить возникшую неловкую атмосферу. Однако Максим принимает предложенную ему игру. Он самоуверенно хмыкнул и первым выбегает из-за угла. Я улыбаюсь и следую за ним.

Оказавшись во дворе, мы, как можно быстрее, добираемся до злополучного дерева. Пока Макс начинает карабкаться на старый тополь, я осматриваюсь. Зомби еще не заметили нас и продолжают бродить под балконами соседнего дома. Отлично.

Макс уже скрылся в ветвях тополя и я пытаюсь его догнать. Куда там! Если он взлетел по стволу с грацией кошки, то я скорее похож на курицу, которая возомнила, что умеет летать.

Цепляясь за трещины в коре и толстые ветви тополя мои пальцы постоянно соскальзывают. К тому моменту, когда я все-таки неуклюже заползаю на настил, служивший полом дому на дереве, то в моих ладонях застряло, кажется с десяток мелких заноз.

– Я ж говорил старпер! – говорит Макс, улыбаясь своей фирменной улыбкой.

Я быстро поднимаюсь и смотрю в донельзя довольное лицо парня. Тоже мне скалолаз. Видимо, где-то за время учебы в мед институте и работе врачом скорой помощи, я успел растерять навык лазать по деревьям.

– Ты поаккуратней мелкий, а то здесь-то от меня не сбежишь, – усмехаюсь я в ответ – Ладно, проехали. Зато отсюда отлично виден дом твоего дяди.

Наш дом на дереве действительно не имеет крыши. Да и, собственно, стены у него всего три. Однако сейчас нам это на руку. Через широкий проем хорошо просматривается весь двор перед домом, где живет дядя Макса. До темноты оставается еще пара часов, так что главное не пропустить момент, когда зомби немного разбредутся в стороны.

– Знаешь, мы в детстве приносили в такие дома на деревьях еду из дома. Проверим? – поворачиваюсь я к Максу.

И действительно, в дальнем углу, возле ствола тополя обнаружилась обшарпанная совдеповская тумбочка. Макс подходит и закрывает ее содержимое от меня.

– Та-а-ак, что тут у нас? – риторически протягивает Максим – Что я могу сказать? Танцуй старпер, на нашей улице праздник.

С этими словами парень поворачивается ко мне и встает с видом победителя. Пачка «Юбилейного» печенья выглядит в его руках статуэткой Оскара для Леонардо Ди Каприо. Мы, конечно, ждали своей награды меньше, чем некогда популярный голливудский актер, однако рады едва ли не больше, чем он.

– Да! – кричу я, но сразу зажимаю себе рот, осознавая какую глупость сморозил.

Мы с Максом синхронно поворачиваем головы в сторону толпы зомби. Мертвые мужчины и женщины конечно услышали мой крик. Не совсем понимая, откуда именно исходит звук, они задирают подбородки к небу и разбредаются по всему двору.

– Тсс! – Макс прижимает палец к своим губам, а затем еле слышно добавляет – Кажется, это и есть наш шанс.

Я киваю и, собравшись с духом, приготовился спуститься на землю. Прямого коридора между трупами не образовалось, но они разошлись достаточно далеко друг от друга, так что лучшего момента, чтобы добраться до цели нам не представится.

Оценив путь вниз, я соскальзываю с поддона и оказываюсь на толстой ветви в метре под ним. Дальше на пути к твердой земле только короткий толстый сук, росший на высоте немногим выше человеческого роста.

– Чего застыл? – шипит сверху Максим.

Легко сказать.Шумно выдыхаю, собираюсь как пружина и растягиваюсь в прыжке. Мои руки смыкаются на шершавой поверхности толстой ветви и… правая ладонь соскальзывает.

Сила инерции немилосердно тянет меня вперед и я как заправский гимнаст, описав в воздухе короткий кульбит, рухнул на асфальт. Больно приложившись коленями и локтями, я все-таки весьма удачно приземляюсь на четыре опоры, словно кот, выпавший с балкона. У Макса явно лучше получится!

Скривившись от боли, я рванул вперед расталкивая в стороны двух мертвых девушек со своего пути. Взметнув в воздухе своими грязными волосами и довольно чистыми платьями, они словно куклы валятся на асфальт, освобождая проход для Макса.

Я бросаю короткий взгляд назад и убедился, что парень бежит за мной. Хм, кто бы сомневался. От дома его дяди нас отделяет уже не более дюжины шагов. Ловко лавируя между зомби, мы быстро приблизились к двери в подъезд. Я дергаю дверь – заперто. Не может быть! Я затряс дверную ручку, но безрезультатно.

– Бесполезно! – кричу я подоспевшему Максу.

– Вот черт, – тихо ругается парень.

Ожившие смыкают свои ряды, окружая нас. С каждой секундой пути к отступлению закрываются. Этого не может быть! Если, дядя Макса действительно все еще живет здесь, то как он, черт побери, домой попадает?

– Уходим, внутрь нам не попасть! – командую я.

– Нет, как же дядя? Андрей, мы должны его спасти! – заспорил парень.

– Сейчас я должен спасти тебя. А с дядей твоим, мы после что-нибудь придумаем идет? – я судорожно осматриваю окрестности, в надежде на выход – Давай, не стой столбом – за мной!

Я хватаю парня за рукав и тяну за собой вдоль стены здания. Однако, когда мы приближаемся к углу дома из-за него выходит не меньше десятка зомби.

– Нет-нет-нет, назад! – простонал я – Приготовься отбиваться.

Я достаю мачете из ножен и отвожу руку для замаха, приготовившись к удару. В ладони Макса уже зажата его излюбленная труба. Мы медленно пятимся к мусорным бакам у стены дома, окруженные полукольцом мертвых мужчин, женщин и стариков.

Пожилые люди выглядят особенно плачевно. Их посеревшая кожа и истлевшая одежда покрыты неровным слоем земли и грязи, отчего они кажутся восставшими из глубин преисподней. Бесполезно их слишком много! Нам не пробиться обратно к улице.

– Андрей, сюда! – раздается за спиной голос Макса.

Я оборачиваюсь и вижу, как он ловко запрыгивает в один из мусорных баков у стены. А что неплохая идея! Я приближаюсь к нему и в нос бьет едкий запах гнили и слежавшегося мусора.

Ржавый металлический контейнер оказывается заполнен до середины. Гадость! Но все лучше, чем оставаться в чистом поле против зомби. Я запрыгиваю в бак к Максу и мы встаем спиной друг к другу, поднимая оружие. Как раз вовремя!

Трое первых покойников оказываются новообращенными. На одежде двух мужчин еще до конца не высохла ярко-алая кровь, а кожа третьего еще кое-где была розового оттенка. Уже завтра она посереет как у остальных его кровожадных коллег.

Я бью наотмашь и мачете отделяет голову розовощекого от тела, разрубив шею. Его позвоночник еще не успел, как следует прогнить и рукоять едва не вырывает из моих рук. Оттолкнув ногой другого, я перехватываю оружие поудобнее.

– Мы так долго не протянем! – кричит за спиной Макс – Что нам делать, Андрей?

Если бы я знал! Я нервно верчу головой по сторонам. Со всех сторон напирают зомби. Кажется их стало в два раза больше, чем было до этого. Я поднимаю голову вверх и вижу странную деревянную конструкцию, в полутора метрах над нашими головами. Слишком высоко.

А в следующий момент одна из ее стенок откидывается и превращается в узкий деревянный пандус. Оттуда показывается ствол массивной винтовки, который направлен точно мне в лоб.

– Ты кто такой? – спрашивает мужской голос – А ну ка проваливай отсюда!

Из-за деревянной перегородки выглядывает довольно крупный мужчина в серо-зеленой камуфляжной куртке. Его широкое лицо обрамляет густая черная борода, а вот волос на макушке уже явно не хватает. Из-под нахмуренных бровей на меня смотрят два карих глаза, в которых читается убийственная решимость.

Сейчас он нас и похоронит в этом мусорном контейнере. Макс проследил за тем, куда я смотрю и тоже выглянул из-за края деревянного пандуса.

– Дядя! – радостно кричит парень.

Глава 6. Стас (Кэп)

Я подтягиваю себя руками и почти бесшумно взлетаю на высокий бетонный забор. Луна над моей головой одиноко освещает двор троллейбусного депо. Это хорошо! Чем ярче она светит, тем гуще окажутся тени, в которых я планирую укрыться на той стороне.

На вершине бетонной ограды я не задерживаюсь и сразу же соскальзываю вниз укрывшись у стены. Подошвы моих ботинок производят не больше шума, чем если бы в них оказался обут не девяносто килограммовый бритый десантник, а соседская кошка. Я еще раз проверяю разгрузку, надетую поверх чёрного нательника.

Длинный рукав прикрывает только левую руку, а вот другой мне пришлось оторвать под корень. Края свежей раны на правом бицепсе наспех сшитые грубой швейной нитью разошлись и закровили. Все-таки первую помощь мне оказывала простая домохозяйка, а не профессиональная медсестра.

Я касаюсь и другого шрама, на левом виске, но он уже зажил и почти не болит. Эту рану как и ту, что на предплечье, оставила пуля, но намного раньше.

Раньше…

А ведь всего несколько дней назад я сам стал частью этой бандитской группировки, обосновавшейся на территории троллейбусного депо. Я плохо знаю этот район Москвы, но вроде мы почти у метро «Нахимовский проспект».

Теперь, когда мир принадлежит зомби, неказистые, но крепкие бетонные стены времен моего советского детства кажутся лучшим решением, чем скажем современные новостройки. Мой бывший подчиненный и, без преувеличения, последний оставшийся в живых друг Костя Слепенков сейчас остался на временной военной базе в паре десятков кварталов на запад.

С нами был еще Артем Макарченко – довольно ворчливый мужик и талантливый связист, которого я считал своим лучшим другом. Когда его без особого разбирательства положили на хирургический стол, как подопытного кролика, я сбежал. Сбежал от мертвого Артема, от долговязого, худющего и немного наивного Кости и от почти двадцати лет безупречной военной службы.

Я надеялся умереть в пути, но так и не смог. Вместо этого я внезапно оказался здесь. Местный главарь, который очень любит чтобы его называли Старшим, рассмотрел во мне что-то, кроме самоубийственного желания умереть сражаясь.

Сначала мне показалось, что он построил здесь подобие новой армейской жизни. Не без дедовщины конечно, но думаю без этого было никак не обойтись.

Я рассказал ему, что до дезертирства был руководителем группы специального назначения и он решил меня проверить. Первым моим заданием для пропуска в местную бандитскую элиту стала зачистка здания его конкурентов.

«Конкуренты» на поверку оказались группой протестантов. Женщины, дети, несколько мужчин объединенные верой в Бога, но никак не угроза для вооруженных до зубов бандитов.

До сих пор с трудом верится, что я смог перебить всех участников того рейдерского захвата. Правда из верующих мне удалось спасти только детей и невероятно храбрых женщин – всех мужчин эти гады перебили. А когда меня заштопали, я решил вернуться сюда и отрубить голову змее.

Убить Старшего и всех, кто сможет удержать местный сброд от саморазрушения. Возможно сегодня я умру, но точно умру не один.

И вот я здесь, пробираюсь в густой тени вдоль забора. Вот же черт! Я рассчитывал, что караульные будут сонные как мухи, а они во всю глядят по сторонам. Вдобавок их намного больше чем обычно. Я уже успел насчитать восемь человек, а сколько их на самом деле, пес его знает.

Впереди в административном здании троллейбусного депо в окнах горит свет. Я помню, что здесь живут приближенные Старшего. Перед входом стоят двое, но в лунном свете отчетливо видно лишь одного. Что ж, тогда с него и начну.

На месте, где у караульного в тени положено находиться голове зажегся огонек сигареты. Бритоголовый мужчина наклонился к нему поближе, чтобы прикурить от его зажигалки. Широкое лезвие армейского ножа блеснуло в моей руке и я бесшумно скользнул к караульным касаясь старого асфальта лишь носками армейских ботинок.

Бритоголовый мужчина выпрямляется с тлеющей сигаретой и его глаза расширились, когда он видит мой приближение. Второй караульный стоит к нему лицом и пока меня не замечает. Лезвие снова блестит в лунном свете когда я не останавливаясь бросаю его в коротко стриженного парня. Его рот замирает в беззвучном крике, когда нож вонзается в его шею.

Убитый мной караульный начинает заваливаться на спину – в сторону пустого и хорошо просматриваемого со всех сторон «плаца». Однако в тот же момент я оказываюсь за спиной второго мужчины и сжимаю его шею в смертельном захвате. Он силится вырваться, но лучше бы отпустил мою руку и схватился за пистолет в своей кобуре. Пока эта светлая мысль не пришла в его голову, я хватаю другой рукой труп бритоголового мужчины и помогаю ему упасть рядом с нами в густой тени.

Ногти оставшегося в живых караульного перестают впиваться в мою руку – значит он все-таки додумался воспользоваться оружием. Я кладу вторую руку на затылок моей жертвы и одним коротким движением сворачиваю ему шею. Мужчина тотчас обмяк и недокуренная сигарета выпадает из уголка его рта на асфальт.

Я кладу второй труп рядом с первым и прислушиваюсь. Тревогу никто так и не поднял, а значит мне удалось остаться незамеченным. Из глубины административного здания раздаются приглушенные звуки старого рока. Кажется это Кипелов поет?

Проскользнув внутрь я ослабляю ремень на оружии и возвращаю из-за спины автомат. Мой нож уже вернулся на свое место, но думаю здесь мне будет не до него – придется пострелять. Следуя на звук «Беспечного ангела», я пробираюсь по освещенному тусклыми лампочками коридору, пока не оказываюсь у двустворчатых дверей, над которыми значится «Актовый зал».

Теперь я могу слышать голоса как минимум десятка мужчин. Что именно они говорят мне мешают расслышать четыре октавы Кипелова, который как раз снова перешел к припеву. Не желая встретиться с кем-то выходящим из этих дверей я поднимаю автомат на изготовку и врываюсь в то, что когда-то считалось актовым залом.

Глава 7. Настя

Каждый следующий недовольный шаг двадцати сантиметровых каблуков, разлетается по по опустевшей пешеходной рязанской улице гулким эхом. Андрей, который собирался приехать сюда, чтобы спрятаться у своей мамочки под юбкой, вроде говорил, что ее называют Рязанским бродвеем. Когда он в Москву меня обещал отвезти, в нем хоть немного от мужика было. Дернул же меня черт приехать в эту дыру.

Я останавливаюсь у высокой темной витрины и окидываю себя тяжелым взглядом. Одежды на мне почти нет. Дешевый и вульгарный черный комплект белья с подвязками нисколько не подчеркивает моей красоты. Для кого я, спрашивается, на фитнесе убивалась, грудь себе делала? Чтобы вот это дешевое дерьмо из секс-шопа носить?

– Как ты докатилась до такого, Настя? – спрашиваю я свое отражение.

Я немного поворачиваю бедро и мое безупречное тело в зеркале изящно изгибается. Привычным движением я взмахиваю копной платиновых волос собранных в хвост на затылке и они описывают эффектную дугу. Хоть в мешок меня одень, но магия все равно при мне. Я отворачиваюсь от витрины и иду дальше по бродвею.

Я два года ходила на хай хилс и прогулка на стрипах меня не смущает. Хотя мои личные стоят в сотни раз дороже этого лакированного дерьма. Это все Кислый виноват с его тупой местью.

После того как Андрей отказался убить моего мужа, трахать его стало бессмысленно и я переключилась на толстого уголовника. Кислый убил моего благоверного, но упустил Андрея. Казалась бы, и черт с ним! Нужно было просто сразу ехать в Москву и жить пусть и среди зомби, но в роскоши.

Но нет!Оказалось, что у Кислого личные счеты с Андреем и вот мы уже устраиваем ему западню в этой дыре. На кой черт, спрашивается?

У уголовника окончательно крыша потекла от этой его мести и он решил, что я могу сбежать от него обратно к Андрею. Очень надо! И вот, это тупое животное одело меня в это и начало избивать зачем-то перед сексом. Как-будто я отказывалась! А потом он приковал меня в квартире, а сам ушел Андрея ловить.

Когда я все-таки выбралась на улицу, то никого живого вокруг не было. У противоположного дома бродила целая толпа зомби, больше сотни наверное, но ни Кислого ни Андрея.

Даже не сомневаюсь, что этот тупой уголовник облажался и помер. Может вместе с Андреем. Главное, что мотоцикл мой любимый пропал – вот где главная трагедия!

В просвете домов передо мной виднеется надпись «Премьер». Наконец-то!Это тот торговый центр, где мы в прошлый раз с Кислым нашли группу выживших. Он их всех перебил, но плевать на них. Главное, что сейчас я переоденусь.

В тот раз второй этаж был заполнен этими ожившими гадами. Сейчас весь торговый центр встречает меня звенящей тишиной. И куда они все подевались? Может это они у того дома бесились? И снова – плевать. Тогда сейчас время шопинга!

Полтора часа спустя.

Элегантные каблуки моих новеньких ботильонов уверенно и радостно вышагивают по пыльному крыльцу «Премьера». Мои длинные ноги обтягивают черные кожаные леггинсы в тон короткой куртке. От лифчика и трусов я избавилась совсем – не вижу смысла стеснять себя чем-то. Как не вижу смысла не показывать свое тело.

Поэтому я, как и в прошлый раз, отыскала ярко-красную водолазку и обрезала ее ножницами под самой грудью. Для полного счастья не хватает только одного.

– Идеально! – промурлыкала я, когда отыскиваю взглядом то, что искала.

Ярко-зеленый спортивный мотоцикл лежит на боку под задним бампером ржавого Москвича. Мой прошлый малыш был черным и больше подошел бы моему наряду. Ну ничего, грех жаловаться.

Я подхожу к мотоциклу. Он немного поцарапан, но явно на ходу. Я наклоняюсь чтобы поднять его, но пока нигде не вижу ключа.

– Аргрхыр! – зеленая голова рвется ко мне из-под машины.

Удар сбивает меня с ног, но укуса я не почувствовала. Лежу на спине, оглядывая голый живот. Ничего! Мой взгляд следует ниже и я вижу, как между моих ног бьется в конвульсиях зомби в ярко-зеленом мотоциклетном шлеме. Быстро отползаю, но он не следует за мной. Я поднимаюсь на ноги.

Из под машины ко мне с диким рычанием рвется труп ожившей девушки. Ее наряд в тон ядовитого цвета мотоцикла.

– Так тебя сби-и-или! Сказала бы я, что мне жаль тебя, но это не так, – обращаюсь я к зомби и наконец вижу, то что искала – А это я, пожалуй, заберу, если ты не против. Вкус у тебя, кстати, ужасный!

Сказав это, я скольжу под вытянутой рукой девушки и… получаю новый удар шлемом. И снова, я сижу на пыльном асфальте, но теперь довольно улыбаюсь.

Ключ от мотоцикла в моей руке блеснул на солнце, словно признавая во мне новую хозяйку. Я бесцеремонно оттаскиваю моего зеленого малыша от его старой владелицы и ставлю на колеса.

Привычным эффектным движением, я перебрасываю ногу через сиденье и с удовольствием чувствую его у себя между ног. Скучала по этому чувству. Ключ заставляет мою новую любовь ожить и я кладу ладонь на теплый металл бензобака.

– Ну как, малыш? Отвезешь меня в Москву? – томно спрашиваю я, нежно постукивая ноготками по мотоциклу под собой.

Глава 8. А