Читать онлайн Квантовый адвокат

Введение

Когда реальность – это просто набор вероятностей, где каждый момент можно подогнать под нужное уравнение, а от вины можно избавляться, стерев её из всех возможных линий времени, становится сложно понять, кто вообще стоит за преступлением. Или, точнее, за наказанием. В конце концов, если ты можешь изменить свою судьбу, можно ли вообще говорить о чём-то вроде наказания? Или это просто ещё один способ контролировать хаос?

«Квантовый адвокат» – это не просто история о преступлении и наказании, а запутанный клубок вероятностей, где даже самые незначительные выборы могут привести к катастрофе. В этом мире правду можно спрятать, как скрытый слой в многослойной квантовой модели, и правда может быть такой зыбкой, что её просто не существует.

Кейдж – детектив старой школы. Он привык к пулям, взломанным системам и людям, которые считают себя умнее закона. Но когда один человек оказывается мертвым, а убийца – официально не рождался, Кейджу придется столкнуться с самым сложным делом в своей карьере.

Этот детектив – не просто расследование убийства. Это философское путешествие по лабиринту вероятностей, где преступники могут быть невиновными, а невиновные – преступниками, и где все, что кажется истиной, легко рушится под весом новых данных. Если в таком мире можно манипулировать временем и пространством, если реальность – это лишь абстракция, то что остаётся от самого понятия вины? И кто тогда виноват?

Пройдите с нами по этому пути, где каждый шаг – это риск оказаться в совершенно другой версии реальности, а сами законы кажутся такими же эфемерными, как и наша вера в то, что завтра будет таким же, как вчера. Потому что в мире, где квантовая система может всё переписать, точно можно только одно: всё подвержено изменению.

Готовы ли вы узнать, как далеко можно зайти, когда вероятность – это единственное, что разделяет вас от конца истории?

Глава 1. «Убийство невозможного человека»

Гарольд Винсент был мертв.

Во всяком случае, об этом свидетельствовало бездыханное тело, распростертое на полу его личного кабинета. Оно лежало там, где должно было лежать, с характерными признаками летального исхода: отсутствие пульса, характерная бледность, и, что важнее всего, простреленный череп.

Детектив Нортон Кейдж присел на корточки рядом с покойным миллиардером и задумчиво хмыкнул.

– Достаточно мертв. – Он постучал костяшками пальцев по холодному запястью Винсента. – Не воскресает.

– Ты что, проверяешь его на свежесть, как вчерашний бургер? – раздался насмешливый голос за спиной.

Кейдж лениво обернулся. Мэтти, его напарница, стояла у дверей, скрестив руки на груди. Ее идеально отглаженный костюм в очередной раз контрастировал с его потрепанным плащом, который, кажется, побывал во всех самых худших барах этого города.

– Вообще-то да, – невозмутимо ответил Кейдж. – Мог бы быть и несвежим. Хотя по запаху не скажешь.

Мэтти закатила глаза, но не стала спорить. Вместо этого она провела рукой перед собой, активируя интерфейс встроенных в глаза линз.

– Криминалисты утверждают, что убийство произошло три часа назад. Камеры наблюдения зафиксировали только самого Винсента. Ни одного постороннего в здании не было.

Кейдж вздохнул.

– Ну конечно. Естественно, миллиардер, управляющий самой продвинутой юридической системой в мире, умирает в идеально запертой комнате. Сам. От пули в голову. Без орудия убийства.

Он устало встал, хлопнув себя по коленям.

Комната действительно была идеальным образцом классической «закрытой комнаты» из старых детективов. Одна дверь – заперта изнутри. Окна – бронированные, непроницаемые даже для дронов. Вентиляционные шахты – слишком узкие, чтобы через них могла пробраться даже крыса, не говоря уже о киллере.

И всё же Винсент был мертв.

– Чудеса науки, – пробормотал Кейдж.

– Вообще-то, чудеса квантовой юриспруденции, – поправила его Мэтти. Она провела рукой над телом, и голографическая модель трупа всплыла в воздухе. – И тут начинается самое интересное.

Кейдж скептически приподнял бровь.

– Ты говоришь так, будто мертвый миллиардер – это банальность, а не повод удивиться.

– Удивление начинается дальше, – сказала она и повернула голограмму так, что изображение стало выглядеть как рентгеновский снимок. – Согласно квантовому адвокату, Гарольд Винсент не мог быть убит.

Кейдж моргнул.

– Прости, что?

– Его квантовый адвокат утверждает, что в момент смерти вероятность его гибели была равна нулю.

Кейдж уставился на труп, затем на голограмму, затем снова на труп.

– Знаешь, я много раз видел, как люди умирают при странных обстоятельствах. Один парень в прошлом году случайно застрелил себя, полируя пистолет. Но Винсент… Он умудрился помереть, когда этого не должно было случиться вообще.

Он задумчиво почесал подбородок.

– Значит, кто-то научился убивать даже за пределами вероятности.

И впервые за долгое время Кейдж почувствовал, что его утренний кофе был явно недостаточно крепким для этого дерьма.

– Дайте угадаю, – протянул Кейдж, – кто-то позвонил 911 и сказал, что Гарольд Винсент застрелился, но сперва сверился с гороскопом и убедился, что это математически невозможно?

Мэтти скривилась.

– Почти. Сообщение отправил его квантовый адвокат.

Кейдж помолчал, пытаясь переварить это предложение. В его практике убийцы обычно были из плоти, крови и, в лучшем случае, с адвокатом из дешевой конторы, который заявлял, что клиент "не помнит, как пьяный упал пятнадцать раз подряд на нож".

Адвокаты из квантового поля были чем-то новым.

– Ты хочешь сказать, что его собственный адвокат сообщил о смерти клиента?

– Да. Причем с пометкой «ошибочная ситуация».

Кейдж медленно провел рукой по лицу.

– Ошибочная ситуация… Черт. Я думал, что самая ошибочная ситуация в этом городе – это я с утра в хорошем настроении.

Мэтти проигнорировала шутку и активировала интерфейс на запястье. В воздухе всплыло полупрозрачное голографическое лицо – нейтральное, приятное, с безупречной белоснежной улыбкой. Голос, как и положено корпоративному ИИ, звучал так, будто его кастинг проходил среди актеров рекламы зубной пасты.

– Добрый вечер, детектив Кейдж. Квантовый адвокат компании «V-Law Solutions» к вашим услугам. Мой клиент, Гарольд Винсент, не может быть мертв. Пожалуйста, проверьте оборудование на предмет сбоев.

– Оборудование в порядке, – буркнул Кейдж, глядя на труп. – Он просто немного дырявее, чем был утром.

– Согласно моим расчетам, вероятность летального исхода для мистера Винсента в период с 12:00 до 16:00 составляла ровно 0%.

Кейдж усмехнулся.

– Ну раз ты так говоришь, наверное, он просто разыгрывает нас. Сейчас встанет, стряхнет мозги с пола и пойдет пить свой чертов смузи с биодобавками.

ИИ-адвокат вежливо улыбнулся, как будто не уловил сарказма.

– Вероятность воскрешения равна 0,001%. Это несущественный фактор.

– Рад, что ты так уверен, Боб. Можно я просто назову тебя Боб?

– Вы можете называть меня как угодно, детектив. Но мое имя – Богарт.

– Прекрасно, Богарт, – проворчал Кейдж. – А теперь скажи мне, что именно ты курил, когда считал вероятность смерти человека, который прямо сейчас источает аромат посмертного разложения?

– Я не употребляю наркотические вещества, детектив.

– А стоило бы.

Мэтти усмехнулась уголком губ, но быстро вернулась к делу:

– Как работает система, Богарт? Почему ты так уверен, что Винсент не мог умереть?

– Система базируется на квантовом анализе вероятностных линий, – безмятежно пояснил ИИ. – Я рассчитываю все возможные события, которые могут произойти с клиентом в заданный временной промежуток, и перераспределяю вероятности так, чтобы минимизировать риск. На момент предполагаемого убийства вероятность гибели мистера Винсента составляла ровно 0%. Это значит, что в любой возможной реальности он должен был остаться в живых.

Кейдж покачал головой, щелкнув языком.

– То есть ты не просто адвокат. Ты, черт тебя подери, квантовый Ангел-Хранитель в дорогом галстуке.

– Ваш сарказм зафиксирован, детектив. Он не влияет на результаты расчетов.

Кейдж хотел было послать Богарта туда, куда обычно отправлял всех виртуальных идиотов, но остановился. Он давно научился замечать трещины в чужой уверенности – даже если у собеседника не было лица.

– А что, если кто-то подделал вероятность? – спросил он.

В голосе Богарта впервые появилась едва заметная пауза.

– Подобная технология запрещена международным законодательством.

– О, тогда, конечно, никто не стал бы этим заниматься. Раз это запрещено, значит, все честные граждане вежливо сложили руки и пошли пить чай с баранками.

ИИ помолчал, как будто проверял базу данных на наличие чувства юмора.

– Ваш сарказм снова зафиксирован.

Кейдж закурил сигарету, не спрашивая, можно ли в комнате для допросов курить. В этом городе можно было убивать людей, существующих в нескольких реальностях одновременно, но дымить в помещении считалось вопиющим нарушением норм поведения.

Он глубоко затянулся и выпустил дым прямо в голограмму Богарта.

– Слушай, ты можешь рассчитать хоть миллион вероятностей, но вот что меня всегда интересовало… – Кейдж прищурился. – Кто проверяет тех, кто проверяет всех остальных?

Богарт замер на секунду. Лицо осталось вежливо-нейтральным, но Кейдж поклялся бы, что услышал в алгоритмах едва уловимое напряжение.

– Система самоконтроля интегрирована в архитектуру квантового адвоката.

– Конечно, – протянул Кейдж. – А еще у всех психов в дурке есть медали за образцовое поведение.

Он снова посмотрел на труп.

– Так вот, Богарт… либо ты облажался, либо кто-то научился ломать реальность. И знаешь, что меня пугает больше всего?

– Что именно, детектив?

– Я пока не решил, что из этого хуже.

Богарт замолчал. Где-то в его алгоритмах родилась новая вероятностная линия – та, где Нортон Кейдж оказался самым опасным человеком в этой комнате.

– Ну что ж, – детектив затушил сигарету о металлический край стола. – Похоже, нам с тобой придется научиться доверять друг другу, Боб.

ИИ поправил себя с механическим терпением:

– Богарт.

– Как скажешь, Боб.

– Знаешь, Кейдж, иногда мне кажется, что этот город совсем поехал, – сказала Мэтти, не поднимая глаз от голографического интерфейса.

Она сидела за консолью, сверкая идеально отполированными ботинками, и методично прокручивала перед собой вероятностные линии. Они плясали в воздухе, переплетаясь, как цифровая паутина. В каждой линии Гарольд Винсент оставался живым.

– Поехал? – хмыкнул Кейдж, осматривая кабинет покойного миллиардера. – Этот город давным-давно сгорел, сполз в канализацию и теперь ползет обратно на четвереньках, чтобы взять кредит.

Он лениво перевернул перо на столе Винсента, подкинул его в воздух и поймал. В комнате все было безупречно чистым. Винсент, как и полагалось параноидальному миллиардеру, не любил беспорядок.

Кроме одного беспорядка – его собственного убийства.

Кейдж покосился на голографический труп, всё еще висящий в воздухе. Череп с аккуратной дырой в виске. Безупречный костюм без следов борьбы. Идеальная сцена преступления, которую нельзя было совершить.

Мэтти вздохнула, запуская новую симуляцию.

– Ладно, вот смотри, – она вывела на экран 3D-карту офиса. – Винсент заходит в кабинет. Закрывает дверь. Один.

– Всё нормально, – кивнул Кейдж.

– Через пять минут заходит ассистент, приносит кофе. Винсент берет чашку, делает глоток. Улыбается.

– Окей.

– Через тринадцать минут ассистент уходит. Винсент остается один. Живой, здоровый, слегка раздраженный, но живой.

– Всё еще логично.

– Спустя два часа… – Мэтти запустила финальную секвенцию. – …Он всё так же сидит за столом, жует антистрессовую жвачку, проверяет отчеты. Потом встает, выходит из-за стола и…

Она замерла.

– И?.. – Кейдж подошел ближе.

– И ничего. – Она покрутила виртуальную проекцию. – Ни одной вероятностной линии, в которой он умирает.

Кейдж посмотрел на неё, затем на голограмму.

– Ну, может, мы зря кипишуем? – предположил он. – Может, он вообще не умер?

Он обернулся и снова уставился на тело. Тело уставилось в потолок.

– Ладно, он, конечно, умер, – признал детектив.

Мэтти поджала губы, потирая висок.

– Кейдж, это не просто странно. Это невозможно. Квантовые линии – это не угадайка. Они фиксируют все возможные события. Если в одной реальности Винсент должен был подавиться кофе, в другой – поскользнуться на собственной паранойе и умереть от сердечного приступа. Но его смерть отсутствует. Ее не существует ни в одной линии реальности.

– Ага. И это сильно осложняет нам работу.

Мэтти уставилась на него.

– Осложняет? Да это вообще ставит под сомнение всё, на чем держится квантовая криминалистика!

– Ты говоришь так, будто раньше она не была полным фарсом, – лениво ответил Кейдж.

Мэтти проигнорировала его сарказм и сосредоточилась на экране.

– У нас три варианта, – сказала она. – Первый: в системе произошел сбой.

– Отпадает, – фыркнул Кейдж. – Богарт уже бы забил тревогу.

– Второй: кто-то научился скрывать убийства от квантового анализа.

Кейдж задумчиво постучал пальцем по губам.

– Звучит правдоподобно. И что третий?

Мэтти посмотрела на тело Винсента.

– Что он всё ещё жив.

Повисло молчание. Кейдж перевел взгляд на труп, потом обратно на Мэтти.

– Хочешь сказать, что передо мной сидит его фантом, а сам Винсент сейчас пьет коктейль где-то на Бали?

– Я хочу сказать, что, возможно, он существует в каком-то другом состоянии. В состоянии… – Она запнулась, подбирая слова.

Кейдж ухмыльнулся.

– Ты хочешь сказать, что он в квантовой суперпозиции?

Мэтти кивнула.

– Если кто-то нашел способ манипулировать вероятностями на таком уровне… то он может не просто скрывать убийства. Он может делать людей мертвыми и живыми одновременно.

Кейдж долго молчал. Потом достал сигарету и прикурив ее затянулся.

– Знаешь, Мэтти, я всю жизнь был убежден, что если вселенная хочет меня добить, она просто подбросит еще одно дерьмовое дело.

Он снова посмотрел на Винсента.

– Но, похоже, теперь она решила выйти на новый уровень.

Кейдж не любил технологии. Вернее, он их понимал, но не доверял. Они всегда обещали сделать жизнь проще, но каждый раз находили способ ее усложнить.

Сначала появились автоматические судебные алгоритмы, которые должны были искоренить коррупцию. Теперь любой идиот мог нажать кнопку «обжаловать приговор», и квантовая машина начинала взвешивать вероятности, высчитывая, есть ли шанс, что преступник на самом деле невиновен.

Потом появились квантовые адвокаты, способные защищать клиентов, манипулируя реальностью так, что любые улики превращались в «случайность».

А теперь вот это.

Кто-то взломал не просто систему – саму вероятность.

Кейдж посмотрел на тело Винсента, затем перевел взгляд на Мэтти. Она всё еще вела анализ вероятностных линий, но по ее лицу было ясно: результата не будет.

– Окей, давай предположим, что твоя теория верна, – сказал он, протирая виски. – Кто-то научился контролировать вероятность.

– Да.

– Не просто подделывать улики или обходить защиту квантовых адвокатов, а буквально изменять вероятности так, чтобы убийство…

– …просто не существовало, – закончила за него Мэтти.

Кейдж глубоко вздохнул и потянулся за сигаретой.

– Знаешь, что меня больше всего раздражает в этих ваших высоких технологиях?

– Что они не дают тебе спокойно курить в помещении?

– Тоже, но нет. – Он закурил, несмотря на возмущенный пик системы фильтрации воздуха. – Они дают людям иллюзию, что всё можно объяснить.

Он выпустил дым и посмотрел на проекцию Богарта, который всё еще висел в воздухе, терпеливо наблюдая за их обсуждением.

– А если нельзя?

– Кейдж… – начала Мэтти.

– Нет, правда. – Он подался вперед. – А если кто-то вышел за рамки объяснимого? Если он не взломал систему, не подделал улики, не обманул алгоритмы, а действительно изменил реальность?

Мэтти нахмурилась.

– Ты имеешь в виду…

– Я имею в виду, что, возможно, мы имеем дело не с человеком.

В комнате повисла тишина.

Кейдж всегда считал, что есть две вещи, которые заставляют людей терять рассудок: слишком много данных и слишком мало данных. В этом деле у них были обе проблемы одновременно.

– Если убийца может менять вероятность, – продолжил он, глядя прямо в пустые глаза Винсента, – то он не просто прячет улики. Он переписывает саму логику причин и следствий.

Он щелкнул пеплом, и маленькая искра упала на пол.

– Мы гонимся за кем-то, кто может делать невозможное.

Мэтти покачала головой.

– Это звучит, как гребаная мистика.

– Да. – Кейдж усмехнулся. – Меня тоже это пугает.

Богарт слегка наклонил голову, словно анализируя ситуацию.

– Если ваша гипотеза верна, детектив, это означает, что нам придется пересмотреть само понятие реальности.

– Да ладно, Богарт. Ты что, правда думал, что реальность – это что-то стабильное?

ИИ помолчал, затем ответил ровным, безэмоциональным тоном:

– Я думал, что реальность – это набор наиболее вероятных событий, которые можно спрогнозировать.

Кейдж ухмыльнулся.

– Ну вот. А теперь кто-то научился делать так, чтобы не существовало даже вероятности его поимки.

Он затушил сигарету и посмотрел на голографический труп.

– И это, черт возьми, пугает меня больше всего.

Глава 2: Разговор с мертвецом

Кейдж всегда считал, что мертвые должны молчать. Это было, знаете ли, нормой. Убийство – это убийство, конец истории. Но в этом деле всё шло наперекосяк с самого начала.

Во-первых, Винсент не должен был умереть.

Во-вторых, он умер так, как никто не мог умереть.

А теперь еще и это.

– Кейдж… – голос Мэтти был странно напряженным.

– Да? – он не обернулся, продолжая рассматривать искусно выполненный кабинет миллиардера.

– Тут… – она замялась.

Он наконец-то повернулся и увидел, что она смотрит на стол Винсента. Точнее, на экран встроенного в стол терминала.

Экран мигнул. Потом снова.

Затем на нем появилось сообщение.

«Если ты читаешь это, значит, я мертв.»

Кейдж поднял брови.

– Так… либо мы имеем дело с призраком, либо с очень предусмотрительным покойником.

– Слишком предусмотрительным, – пробормотала Мэтти, пробегая пальцами по интерфейсу. – Это не просто посмертное письмо. Оно зашифровано квантовым ключом, который активируется только если вероятность моей смерти достигает 100%.

Она выдохнула.

– Проблема в том, что вероятность его смерти так и не достигла 100%.

Кейдж посмотрел на экран.

– Но он же всё-таки мертв.

– Да, и это значит, что… – она остановилась, словно сама не веря в собственные слова.

– …что он знал, что умрет, но не мог знать, что умрет, – закончил Кейдж.

Они переглянулись.

Экран снова мигнул.

«Если вы это читаете, значит, кто-то научился ломать вероятности. Значит, он уже рядом.»

Кейдж почувствовал, как у него по спине пробежал холодок.

– Мэтти, – медленно проговорил он, – ты ведь проверяла офис на наличие посторонних?

– Конечно.

– И никого не нашла?

– Никого.

Экран мигнул еще раз.

«Вы не найдете его. Он не существует. Он – возможность.»

Повисло тяжелое молчание.

– Кейдж… – Мэтти сглотнула. – Это как вообще понимать?

Кейдж глубоко затянулся и выдохнул дым.

– Это значит, что наш убийца не человек.

– Тогда кто?

Он посмотрел на застывшее лицо Винсента.

– Скорее, что.

Экран мигнул последний раз, и появилось финальное сообщение:

«Он смотрит.»

В тот же момент в комнате выключился свет.

Кейдж любил копать. В этом было что-то первобытное, что-то из древних времен, когда люди, не имея ни квантовых компьютеров, ни умных адвокатов, просто брали лопату и копали.

Правда, тогда в ямах находили клады. Сейчас же – неприятности.

Он сидел в своем кабинете, разглядывая мутную запись с камеры наблюдения. Кабинет Винсента. Последние часы его жизни. На записи было всё так же чертовски скучно: Винсент ходил, что-то печатал, пил кофе, прокручивал в руках ручку. Потом подошел к окну, посмотрел вниз и…

Ничего

Просто чертово ничего.

Никакой паники. Никакого страха. Он не выглядел человеком, который знает, что умрет через пару часов.

Но он знал.

Кейдж провел рукой по экрану, запуская анализ файлов. Судя по данным, за день до смерти Винсент отправил три письма. Первое – своему юристу, стандартная болтовня про налоги и «почему мне опять выставили счет за охрану, если я плачу вам миллионы». Второе – в компанию по безопасности, с жалобой на задержку обновлений системы.

Третье…

Кейдж открыл файл.

«Ты был прав. Это возможно. Они пришли. Я готов.»

Сообщение было отправлено на защищенный сервер. Никакого имени. Только цифровой идентификатор, который вряд ли пробьешь даже через Богарта.

– Мэтти, – позвал он, не отрывая взгляда от экрана.

– Я тут, – она появилась на пороге, неся два стаканчика кофе.

– У нас проблема.

– Очередная? О, как неожиданно.

Кейдж развернул к ней экран.

– Он знал, что умрет. Более того, он с кем-то обсуждал это заранее.

Мэтти нахмурилась, поставила кофе и принялась вбивать идентификатор в систему.

– Черт… Кейдж, этот адрес привязан к изолированной сети. Без прямого доступа мы его не взломаем.

Кейдж закурил, прищурившись.

– То есть у нас есть два варианта: либо мы ломаем защиту и ищем, кому он писал, либо…

– Либо находим тех, кто знал об этом еще до нас, – закончила за него Мэтти.

Кейдж кивнул.

– Люди Винсента. Его окружение. Если он действительно готовился к смерти, значит, кто-то из них либо помогал ему, либо пытался его остановить.

Он запустил голографическую проекцию ближайшего окружения Винсента.

– Начнем с тех, кому его смерть была выгодна.

На экране высветились три имени.

1. Грейс Хавелл – финансовый директор компании Винсента. Легенда корпоративного мира, известна тем, что вытягивает бизнесы из ям быстрее, чем политики воруют деньги.

2. Виктор Громан – бывший глава службы безопасности, уволенный за неделю до смерти босса. Говорят, ушел тихо. Кейдж в такие вещи не верил.

3. Итан Вессон – ученый, нанятый Винсентом для некоего сверхсекретного проекта. Что именно он разрабатывал – неизвестно. Но накануне убийства он внезапно исчез.

Кейдж оглянулся на Мэтти.

– Кого первым допросим?

Она допила кофе, задумалась на пару секунд и прищурилась.

– Финансовый директор. Если кто-то что-то знал, то тот, кто крутил его деньгами.

Кейдж усмехнулся.

– Ты когда-нибудь встречала финансиста, который не знал бы, что его босс собирается сдохнуть?

– Только в детективах, написанных идиотами, – ответила она и схватила куртку.

Кейдж кивнул и поднялся.

– Тогда поехали. Узнаем, насколько сильно она не рада копателям.

Кейдж никогда не любил экспертов. Они либо всё усложняли, либо выдавали очевидные вещи с важным видом, словно он сам не мог догадаться. Но сейчас ему, черт возьми, нужны были ответы.

Он стоял в лаборатории аналитического отдела, наблюдая, как команда из пяти человек колдует над массивными серверами, погруженными в фиолетовое свечение квантовых систем.

– Дайте угадаю, – проговорил он, затягиваясь сигаретой. – У вас ничего не вышло?

Глава отдела, Джаред Лин, парень с интеллектом суперкомпьютера и манерами таксиста, раздраженно выдохнул.

– Кейдж, если бы у нас хоть что-то вышло, ты бы не стоял тут со своей чертовой сигаретой, мешая процессу.

Кейдж усмехнулся.

– Окей, просветите меня, насколько всё плохо.

Лин провел рукой по сенсорному столу, вызвав голографическую проекцию.

– Мы прогнали все вероятностные сценарии, все возможные линии реальности. Искали хоть одну, в которой убийство Винсента могло бы произойти.

Он сделал паузу.

– Не нашли.

Кейдж нахмурился.

– Ни одной?

– Ноль. Пустота. В каждой возможной версии реальности, в каждом прогнозе. Винсент должен быть жив.

– Это хреново, – заметил Кейдж, выпуская дым.

Лин закатил глаза.

– О, правда? Я-то думал, ты обрадуешься.

– Я не обрадуюсь, пока не увижу, насколько это хреново, – Кейдж кивнул на голограмму. – Покажите мне.

Лин вздохнул и запустил визуализацию.

Перед ними разворачивались тысячи временных линий – как нити в гигантском клубке. В каждой из них Винсент доживал до следующего дня. В некоторых он засиживался в офисе, в других шел домой, в третьих внезапно улетал в командировку.

Но ни в одной не умирал.

– Это не просто невозможность убийства, – сказал Лин, скрестив руки. – Это проклятая декларация бессмертия.

Кейдж уставился на проекцию, потом медленно затянулся и сказал:

– Отлично. Значит, мы расследуем убийство, которое невозможно.

– По сути, да.

– И трупа быть не должно.

– Абсолютно.

– Но он есть.

Лин кивнул.

– Добро пожаловать в самую большую логическую дыру, с которой сталкивалась юриспруденция.

Кейдж взглянул на Мэтти, которая всё это время молчала, опершись на стол.

– Идеи?

Она пожала плечами.

– Только одна. Кто-то не просто убил Винсента. Он стер вероятность его убийства из реальности.

– То есть, – медленно проговорил Кейдж, – этот человек мог бы точно так же стереть вероятность нашего существования?

– Ну… – Мэтти задумалась. – Теоретически, да.

Лин хлопнул ладонями по столу.

– Слушайте, ребята, я физик, а не экзорцист. Я работаю с формулами, а не с чертовыми парадоксами.

Кейдж ухмыльнулся.

– А, по-моему, нам как раз и нужен экзорцист.

Лин устало потер лицо.

– Чего ты хочешь, Кейдж? Чтобы я нашел версию реальности, в которой убийство могло случиться?

– Да.

Лин вздохнул.

– Хорошо. Но если я найду такую – это будет означать, что убийца научился менять прошлое.

Кейдж усмехнулся.

– Дружище, мне кажется, мы уже давно перешагнули порог того, что возможно.

Лин покачал головой.

– Ладно. Но предупреждаю: если в какой-то момент эта реальность начнет рушиться к чертям, я первый ухожу в отпуск.

Мэтти фыркнула.

– Если эта реальность начнет рушиться, ты никуда не уйдешь.

Лин вздохнул.

– Тем хуже.

Кейдж не любил, когда ему врали.

Он, конечно, привык к этому – ложь была фундаментом любого общества, особенно в тех его слоях, где крутятся миллиарды и вероятности смерти становятся всего лишь статистической ошибкой. Но он терпеть не мог, когда ему врали плохо.

А Локс врал очень плохо.

– Я не понимаю, о чём ты, детектив, – сказал он, глядя на Кейджа поверх бокала с дорогим виски.

Они сидели в элитном клубе «Сингулярность», месте, где люди с деньгами и властью могли почувствовать себя ещё богаче и могущественнее, чем были на самом деле. Кейдж знал этот типаж – Локс был из тех, кто привык считать себя самым умным в комнате.

– Давай по порядку, – спокойно сказал Кейдж, крутя в пальцах сигарету. – Ты был правой рукой Винсента, верно?

Локс хмыкнул.

– Так говорят.

– И ты хочешь сказать, что не знал, что он заранее готовился к смерти?

– Если бы он мне сказал, я бы, возможно, отговорил его от столь опрометчивого решения.

Кейдж усмехнулся.

– Значит, ты уверен, что он решил умереть?

На долю секунды в глазах Локса мелькнуло нечто похожее на замешательство. Незначительная деталь, которую можно было бы пропустить. Но Кейдж не пропустил.

– Он… – Локс замешкался, но быстро взял себя в руки. – Это просто игра слов. Не думаю, что у него был выбор.

– Но ты не сказал бы, что его убили?

Локс нахмурился.

– Детектив, мне казалось, у вас уже есть ответ на этот вопрос.

Кейдж откинулся в кресле и затянулся.

– У нас есть труп, Локс. Но убийства нет. И знаешь, что это значит?

Локс молчал.

– Это значит, что кто-то изменил правила игры, – продолжил Кейдж. – И не просто подделал улики или стер камеры. Кто-то изменил саму реальность.

Локс сделал глоток виски и поставил бокал на стол.

– Вы смотрите слишком широко, детектив. Иногда события – это просто события.

– Ага, особенно когда они невозможны.

Локс склонил голову набок.

– И что же вы хотите от меня?

Кейдж прищурился.

– Я хочу понять, что ты знаешь и почему так старательно пытаешься это скрыть.

Локс усмехнулся.

– И что, если я просто ничего не знаю?

Кейдж выдохнул дым.

– Тогда ты первый человек в этом городе, кому я поверю.

Он встал.

– Наслаждайся виски, Локс. Но если я узнаю, что ты мне соврал…

Локс наклонился вперёд, его улыбка стала почти хищной.

– Что тогда, детектив?

Кейдж улыбнулся в ответ.

– Тогда правила игры изменю уже я.

Глава 3: Судьба на продажу

Кейдж не верил в идеальные преступления.

Были удачные, были умные, были даже такие, от которых его бывшие коллеги в отделе расследований начинали плакать в баре после работы. Но идеальных не существовало.

А если существовало, то именно сейчас он сидел по уши в одном из них.

– Окей, давай ещё раз, – сказал он, потирая виски.

Мэтти кивнула и вывела на голографический экран схему квантовой защиты.

– У каждого человека есть свой юридический квантовый алгоритм. Он отслеживает вероятность того, что ты совершишь преступление, и в реальном времени подстраивает твои вероятностные линии.

– Подстраивает?

– Да. В зависимости от обстоятельств алгоритм может, например, немного скорректировать твои действия, чтобы снизить шанс на совершение преступления. Или, если вероятность совершения убийства выше нуля, система может просто не позволить тебе оказаться в месте преступления.

Кейдж нахмурился.

– Ты хочешь сказать, что квантовый адвокат заранее подстраивает реальность так, чтобы человек был невиновен?

– Именно. Если вероятность того, что ты убьёшь кого-то, равна нулю, ты этого не сделаешь.

Кейдж задумался.

– Тогда как, черт возьми, Винсент мёртв?

Мэтти вздохнула.

– В этом и проблема. Его убийство невозможно по законам самой реальности.

Кейдж устало потер лицо.

– И всё же кто-то его убил. Значит, этот кто-то…

– …нашёл способ подстроить реальность так, чтобы его нельзя было обвинить.

Кейдж уставился на схему квантовой защиты.

– Это вообще возможно?

Мэтти пожала плечами.

– Теоретически – да. Если у тебя есть доступ к квантовому адвокату до совершения преступления.

Кейдж прищурился.

– Ты хочешь сказать, что кто-то заранее изменил свою вероятность так, чтобы не мог быть виновным?

– Да. Причём настолько искусно, что система просто удалила сам факт преступления из всех возможных линий реальности.

Кейдж задумчиво закурил.

– Значит, это не просто убийца.

Мэтти кивнула.

– Это тот, кто может ломать саму причинно-следственную связь.

Кейдж посмотрел на неё.

– Локс?

– Может быть. А может, кто-то ещё. Но кто бы это ни был, он не просто убил Винсента.

– Он стёр саму возможность того, что Винсент мог быть убит.

Кейдж затянулся и выдохнул.

– Теперь вопрос: если убийства не существует, существует ли убийца?

Кейдж ненавидел следить за людьми.

Не потому, что это было сложно – наоборот, он мог вести слежку в полусонном состоянии, с похмелья и даже во время землетрясения. Проблема была в другом: ему никогда не нравилось осознавать, что объект наблюдения может быть на шаг впереди.

А Локс был не просто на шаг впереди. Он был где-то на другом уровне реальности.

– Он водит нас, как идиотов, – проворчал Кейдж, вжимаясь в сиденье автомобиля и наблюдая за Локсом через умные очки.

Мэтти, сидевшая рядом, молча жевала протеиновый батончик и периодически проверяла квантовый трекер.

– Ты не параноишь, Кейдж. Он реально знает, что за ним следят.

– Конечно, знает, – проворчал Кейдж. – Потому что он не человек. Он хренова вероятностная тень.

Локс шёл по улице, и его поведение не имело смысла. Он заходил в магазины, не покупая ничего. Останавливался на углу, как будто ждал кого-то, но никто к нему не подходил. Заходил в кафе, листал меню, уходил, даже не сделав заказа.

– Он не действует как живой человек, – пробормотал Кейдж.

– Потому что, возможно, он им не является? – предположила Мэтти.

Кейдж задумался.

– Допустим, убийца мог изменить свою вероятность так, чтобы быть необвиняемым.

– Угу.

– А что, если он зашёл дальше? Что, если он подстроил реальность так, чтобы его существование было неопределённым?

Мэтти замерла с кусочком батончика во рту.

– Ты хочешь сказать…

– Локс может не существовать в полной мере, – сказал Кейдж, пристально глядя на фигуру Локса. – Может быть, он вообще не человек, а что-то вроде квантового фантома. Суперпозиция.

Мэтти уставилась на Локса.

– Если он действительно квантовая тень… как мы его поймаем?

Кейдж затянулся и выдохнул.

– Хороший вопрос. Ты не можешь арестовать того, кто не существует в конкретной точке реальности.

– Так что же, бросаем всё?

Кейдж усмехнулся.

– Нет. Значит, мы должны заставить его материализоваться.

Мэтти подняла бровь.

– И как ты собираешься это сделать?

Кейдж улыбнулся.

– Очень просто. Он думает, что контролирует вероятности. А я сделаю так, чтобы он впервые в жизни почувствовал настоящую неопределённость.

Мэтти не любила хаос.

Её мир строился на структуре, логике и чётких последовательностях. Если есть вопрос – должен быть ответ. Если есть преступление – должен быть преступник.