Читать онлайн Изнанка

Глава 1. Лицом к лицу

Дух или душа – самое слабое проявление умершего в мире живого. Обычно возникает в виде дымки или нечеткого силуэта. Может реагировать на внешние раздражители и отзываться соответственно своему прежнему воплощению. Телесная душа – находящаяся в живом теле, бестелесная – не имеющая тело (неживое).

Магический путеводитель. Экзорцизм

Пол под ногами противно скрипел, и этот звук изрядно действовал на нервы, но я продолжала идти, стараясь не обращать на него внимания. По частям ног, неприкрытых длиной юбки, дуло легким сквозняком из разбитых окон в комнатах, мимо которых я шла. Пальцы заледенели от цепкого сжатия свечи. Я держала ее посередине, огонек на конце слегка колебался. Однако я не боялась, что он погаснет: наложенный заговор позволял ей гореть до истления фитиля вместе с воском, если только я сама не решу его задуть.

– Дух мертвого, явись для разговора с живыми, я призываю тебя, – проговорила в очередной раз, прежде чем свернуть налево вглубь другого коридора.

Стараясь передвигаться как можно медленнее, прошла и его до конца, а затем развернулась, чтобы заглянуть во все комнаты первого этажа. Они мало отличались друг от друга: окна заколочены досками, сквозь щели пробивается слабый солнечный свет. От обстановки сохранились только редкие остатки мебели из темного дерева и отслаивающиеся обои со сложным рисунком из переплетенных ветвей и листьев, по которым легко угадывалась любовь хозяйки к эпохе модерна. Я выбрала такой маршрут, чтобы у меня была возможность вовремя среагировать, если призрак появится издалека. Тогда я могла бы воспользоваться путем отхода либо назад по коридору, либо в укрытие в одну из комнат. Действовала по старому плану, хоть и понимала, что это не совсем правильно и следовало подготовиться получше, как учил отец. Иногда я развлекалась тем, что придумывала пути отступления в самых разных условиях. Неплохое занятие, если на уроках очень скучно.

Не заметив ничего потустороннего на первом этаже, так же неторопливо поднялась по лестнице, стараясь сохранять ритм своих шагов. Там меня снова ждал длинный коридор, по которому продолжила идти в том же темпе, не переставая повторять свой незамысловатый призыв. Мое сердце застучало быстрее, когда раздался скрип уже не из-под моих кроссовок, а откуда-то из комнат. С трудом заставив себя двигаться так же спокойно, я остановилась и плавно повела свечой влево и вправо – передо мной все еще не было ни души (ни телесной, ни бестелесной). Привыкшие к полутьме глаза не улавливали никакого движения. Глубоко вздохнув, сделала шаг вперед, чтобы продолжить свой нехитрый ритуал, как вдруг за спиной услышала чужое дыхание. Рефлекторно развернувшись вполоборота, столкнулась взглядом с кем-то вполне живым.

– Ты что тут делаешь?! – приглушенным голосом с раздражением поинтересовалась я. Чужое присутствие сильно сбивало с нужного настроя: ходить со свечой и заунывно говорить, что ты ждешь появление призрака в ответ на зов, под чьим-то надзором весьма затруднительно. Много раз проверяла.

– Пришел ритуал упокоения проводить. Домашнее задание.

Несмотря на явную абсурдность ситуации – некромант испортил охоту экзорцисту, когда еще такое увидишь, – его низкий голос звучал вполне спокойно. По его силуэту я разглядела только высокий рост и длинные пряди по бокам, остальные черты скрывала темнота коридора. Но стоило ему почти так же бесшумно сделать шаг ко мне, свет от свечи попал и на его лицо. В полутьме парень смотрелся не то что по меркам живых, даже по некромантским меркам жутковато: волосы оказались то ли белыми, то ли очень седыми; по сравнению с темной одеждой и похожего цвета шапкой лицо выделялось чрезмерно светлым пятном. Нижние веки под слегка суженными глазами выглядели покрасневшими, будто он прошлую ночь провел без сна. Общее впечатление «замогильности» усиливало большое количество пирсинга на лице. По-прежнему ощущая досаду от того, что меня прервали, не удержалась и пересчитала серьги: две круглых по обеим сторонам на переносице, одна в правом крыле носа. И прямо под ней небольшое кольцо у края нижней губы. Все черного цвета.

– Иди подними кого-нибудь и упокой! – так же тихо, но от этого не менее уверенно и рассерженно заявила я. – И вообще, лучше уходи! Я уже минимум полчаса тут брожу, не порть мне призыв!

– А зачем ты шепотом говоришь? Дух и так знает, что ты здесь. Просто прячется.

В ответ закатила глаза. Еще в детстве, из-за наших соседей (да и не только из-за них), мне стало очевидно: некроманты постоянно выпендриваются. Можно было пуститься в долгие объяснения, что если бы хотела просто призвать духа, хватило бы пентаграммы мелом или ритуальной доски, вот только я собиралась именно поговорить с его воплощением и заставить рассказать правду любым доступным способом… но не стала. Без толку.

– Я бы ушел, но не могу. Мне нужен обязательно злобный дух для упокоения. А миссис Мадлен я знал. Если даже она не превратилась в него, придется идти в психбольницу. Или тюрьму.

«Ладно. Раз уж обычный призыв, скорее всего, сорвался, можно попробовать более жесткий вариант. Правда, это грозит еще одним мороком… Похоже, выбора нет», – подумала я. Меня не волновало, насколько мерзкой при жизни была старушка Мадлен. Для экзорцистов духи не делятся по таким категориям.

– Мы можем друг другу помочь, – тем временем продолжил некромант. – Какая у тебя специализация? Оккультная?

– Экзорцизм, – сухо ответила я и снова повернулась лицом к коридору. За исключением нас, в нем по-прежнему никого не было. С осторожностью продолжила свой путь тем же ритмичным шагом, каким шла и до этого. И без подсказок некроманта я знала, что миссис Мадлен могла быть с физической оболочкой. Поэтому даже если план с зовом сорвался, не хотела ее лишний раз провоцировать. Пока шла, пыталась вспомнить нужные слова для принудительного призыва.

– …Неожиданно, – я услышала, как в голосе некроманта проскользнуло удивление. Он двинулся вслед за мной и спустя пару шагов спросил: – Почему призыв? Вы же…

– Ты дашь мне подумать или нет?! – резко взглянув на него, прошипела я. Только собралась сказать ему, чтобы окончательно сваливал и не лез, как совсем рядом раздался надрывный крик. Не сговариваясь, оба повернули головы в сторону, откуда он возник, и увидели воплощенный светлый силуэт женщины. Ее тело выглядело иссохшим даже за длинным изорванным платьем, словно она едва вылезла из могилы. С неестественно широко раскрытым ртом – будто у нее от черепа отвалилась челюсть и повисла в воздухе, – покойница уверенно поплыла в нашу сторону.

– Отлично, – вновь закатив глаза, вздохнула я. Если до этого у меня еще оставались надежды на проведение призыва, теперь они улетучились. Растревоженные призраки – а судя по тому, что мисс Мадлен воплотилась, это уже точно был не дух, – не способны ни на какие диалоги. С ними можно разговаривать, только когда воплощение в нейтральном состоянии. Как и с людьми, если подумать.

– Сможешь ее упокоить? – невозмутимо поинтересовался некромант.

– Ты же сам хотел, – напомнила ему с усталым вздохом.

– Передумал. Слабовата для злобного.

Призрак тем временем долетел до середины коридора и занес руку вверх, готовясь атаковать нас сжатыми в костлявой ладони ножницами. Я недоверчиво скривила рот – возможно, парню действительно надо к психам сходить, если вот ЭТО недостаточно злобное воплощение.

– Поторопись. Не хочу, чтобы она мне лицо поцарапала.

– Ты же и так страшный как смерть! – выпалила я. Его послушаешь, он тут единственный, кому могут что-то расцарапать.

– Спасибо за комплимент, – абсолютно серьезно ответил некромант.

«Ах да, им же Смерть при встрече показывает идеальное лицо. Надо было сказать что-то пообиднее», – подумала я без тени иронии. Некроманты во время обряда инициации ведут диалог со Смертью, которая является в самом красивом воплощении, хотя для каждого оно выглядит по-своему. Я не стала зацикливаться на этих мыслях, с показной уверенностью шагнула вперед, вскинула свободную вытянутую руку в сторону призрака и принялась четко и громко проговаривать необходимые слова для ритуала изгнания.

В этой формуле всего два абзаца, по три предложения. Но самое важное в ней не слова (хотя без них ничего не выйдет), а моя рука, через которую я пыталась их «материализовать» для призрака. При помощи своей энергии дара и формулы изгнания я собиралась разрушить оболочку воплощения и отправить его в «изнанку», где ему и положено находиться.

Когда мне оставалось лишь договорить последнюю фразу, и призрак уже опасно висел в двух шагах, я сбилась с ритма – забыла, как должен звучать конец формулы – и замолчала. Внутри поднялась сильная паника. Папа однажды сказал: «Прерванное изгнание хуже непроведенного изгнания». Но молчавший до этого некромант внезапно произнес недостающее: «Te rogamus, audi nos», которые я тут же повторила за ним. Призрак развоплотился, обратившись в пыль, медленно оседающую в воздухе. Опустив руку, несколько мгновений я ошеломленно смотрела на остатки того, что еще секунду назад хотело нас убить. Затем стремительно повернулась к некроманту:

– Ты знаешь формулы экзорцистов?!

– Догадался, – ответил он. Он смотрел так, словно ничего особенного не произошло. Будто мы сейчас не изгоняли призрака, а решали школьную задачу по математике. – Стандартная логика: обозначить предмет, обозначить действие, обозначить приказ, чтобы предмет совершил действие.

Я пораженно промолчала. Мне не хотелось признаваться, что я не настолько хорошо умею их составлять с нуля под разные ситуации, как это делают «обученные» экзорцисты. В школе латынь не преподавали даже факультативом, а изучать ее самостоятельно у меня не хватало терпения и усидчивости, поэтому новые формулы запоминались со скрипом. Снова посмотрела на то место, откуда только что исчез призрак, и ощутила небольшую усталость от эмоций и потраченной магической энергии. «А ведь благодаря его подсказке все получилось. Даже без царапин», – пронеслись в голове неутешительные мысли. В памяти возникли непрошеные воспоминания о том самом ритуале, из-за которого я и находилась сейчас здесь. Поспешно отогнала их прочь. Разочарования от почти испорченного изгнания и так было достаточно.

– Пойдем отсюда, – низкий голос некроманта прервал поток всех этих мыслей и заставил слегка встряхнуться.

– Угу.

Пока передвигались по дому, я шла следом и мало смотрела по сторонам, в основном под ноги. Никак не могла отделаться от чувства разочарования, что не удалось завершить начатое. Некромант ничего не говорил, и я была ему даже благодарна. По лестнице спустились так же друг за другом, почти шаг в шаг. Как только оказались на улице и продрались сквозь заросли вокруг дома, мы вышли к нормальной дороге из асфальта. Тогда я бросила через плечо отрывистое «Ну пока» и сразу свернула в сторону города. Хотелось поскорее покинуть это место и больше не оставаться ни в чьей компании.

Глава 2. Все кошки серые

Морок – общее название для прилипшей к экзорцисту потусторонней энергии после проведения ритуала с насильственным призывом. Возможные симптомы: ночные кошмары, потеря сознания, галлюцинации.

Магический путеводитель. Экзорцизм

Я открыла глаза. По комнате еще блуждали тени, оставшиеся после только что увиденного кошмара. В нем меня преследовал рой из огромных насекомых, которые не переставая то кусали, то жалили, а я не могла спастись, хотя очень старалась. Свесила ноги с кровати на мягкий коврик и протерла лицо одной рукой, вспоминая формулу. После того как быстро прочла ее скороговоркой, тени отступили, лоб и виски изнутри сдавила тяжесть. Пришлось приложить мысленное усилие и отогнать подальше назойливый вопрос, сколько таких снов увидела за ночь. Самые яркие всплывали в памяти урывками, другие ускользали, но я и не пыталась вспоминать. Их содержание, просмотренное за долгие годы бесчисленное количество раз, и так знала очень хорошо. Даже слишком хорошо.

Бросив взгляд на электронные часы на тумбочке, – будильник давно отключила за ненадобностью, – поднялась с кровати и лениво пошла к встроенному в стену шкафу. Достала прямо с вешалками привычную длинную юбку бордового цвета, темно-зеленый свободный свитер и нижнее белье. Затем с вещами в руках отправилась в ванную, чтобы сразу там и переодеться, как вымоюсь.

После утренней рутины, уже стоя в одежде перед длинным и широким зеркалом, приставленном к стене, расчесала свои красные волосы – из-за их густоты особенно не занималась их укладкой и оставляла свободно лежать на спине. Обнаружила, что у корней начинает проступать естественный рыжий оттенок, и пообещала себе заняться подкраской на выходных.

– Анемона Аддамсон!

Оклик настиг меня уже в коридоре за завязыванием шнурков на кроссовках. Испугавшись беды, которую обычно несет выкрикивание моего полного имени, сразу вернулась на кухню. Мама стояла перед длинной столешницей, и я невольно подумала, что ее спортивный костюм нежно-голубого цвета прекрасно сочетается с лавандовыми фасадами шкафчиков. Она как раз отрезала концы у бечевки, огибающей в несколько мотков увесистый бумажный сверток.

– Вот, зайди к бабушке после школы и отдай, – мама протянула его с улыбкой.

– Мам, зачем ты так пугаешь?! Могла просто позвать, я бы подошла и взяла! – нарочито возмутилась я.

– Не подошла бы и не взяла, – беззлобно возразила мама, легко поцеловала меня в темечко и сказала: – Все, беги. Не опаздывай.

Сверток очутился в рюкзаке, заполненном теперь до отказа. Как только еле застегнула на нем молнию, одним движением накинула его на спину и торопливо вышла, с силой захлопнув входную дверь.

Улица встретила меня настоящим осенним воздухом. Хотя кроме прохлады и начавшихся уроков пока ничего не напоминало об окончании лета, лишь у немногих деревьев в листве проглядывали желтые оттенки. Дожди еще не начались, поэтому под кроссовками оставался сухой и пыльный асфальт. На середине пути к школе неожиданно сильно задул ветер, поднимая пыль в воздух. Края юбки постоянно хлопали по ногам, и я не знала, за что в первую очередь следует хвататься – за нее или за волосы, норовившие закрыть все лицо и залететь прямо в рот. В конце концов сняла с запястья резинку, замотала ею самые капризные пряди на затылке и дальше уже спокойно шла, оттягивая подол юбки на манер средневековых леди.

Все годы моего обучения проходили в обычной школе. «Обычная» означала «не имеющая никакого отношения к магическим направленностям», вроде экзорцизма. Жизнь среди людей без дара всегда казалась мне более привлекательной, чем жизнь среди помешанных на магии и считающих себя первым сортом исключительно из-за их одаренности. Такое поведение часто встречалось в магических школах, и в нем мне виделись отголоски из прошлого, когда еще существовала инквизиция. Только на сегодняшний день она будто переродилась – раньше изгоями были ведьмы и колдуны, а теперь в обществе одаренных ими стали люди без дара. По сравнению с теми временами многое изменилось, конечно, но открыто признаваться, что ты чем-то таким владеешь, все еще не поощрялось.

Запихнув в свой школьный шкафчик сверток для бабушки, я отправилась на уроки. В школе ничего не изменилось за летние каникулы, даже наклейки с дверец никто не отдирал, что меня обрадовало. Хоть на нас пытались нагнать страх и всячески мотивировать серьезнее относиться к учебе из-за предстоящих следующим летом выпускных экзаменов, большую часть времени уроки проходили как обычно. Скука разбавлялась только перебрасыванием записок с Мэри-Энн. Она перевелась к нам в середине средней школы и почти сразу стала моей лучшей подругой. Мы обсуждали предстоящий межшкольный баскетбольный матч и как круто там будет выглядеть Гарри Дотс, главный красавчик нашего класса. Мэри-Энн не могла никак перестать восторгаться по этому поводу, но лично мне всегда больше нравился его друг Крис из параллели. Помимо успехов в баскетболе он обалденно объяснял материал по биологии, которую плотно изучал для поступления в университет.

Едва прозвенел звонок с последнего урока, мы вдвоем отправились на репетицию. На ежегодном школьном концерте каждая факультативная группа должна представить какой-то номер, и наш вокальный кружок уже начал готовить выступление с песней из мюзикла «Кошки». Мы с Мэри-Энн пытались выдвинуть для исполнения что-то поновее, вроде рок-оперы «Моцарт», но, как и в любой стандартной школе, учителя предпочли классику. Мы репетировали по меньшей мере полтора часа, прежде чем над нами сжалились и отпустили

Иными словами, день прошел как обычно.

Отказавшись от перекуса в ближайшем кафе, куда мы часто заглядывали после уроков, наскоро попрощалась с подругой и поспешила к бабушке. От школы к ее дому неблизкий путь, если идти прямо вдоль дороги, но я знала короткие тропинки между домами и заборами. Поэтому когда прошла низкую калитку, ведущую на бабушкин задний двор, даже не успела сильно продрогнуть от ветра.

– Тебе бы уже начать одеваться потеплее. Осень обещает быть холодной, – пожурила меня бабушка вместо приветствия.

– Я подумаю над этим, – напоказ сделав серьезное лицо, ответила ей. – Смотри, что тебе принесла.

Получив в руки сверток, бабушка удалилась на кухню. Оттуда тут же раздались звуки отодвигания ящиков и шуршания бумаги. Тем временем я скинула двумя движениями кроссовки с ног, не развязывая шнурки, поставила рюкзак у прохода и вслед за бабушкой прошла на кухню.

Дом бабушки очень старый, хотя изнутри нельзя сказать, что он стоит на этой земле уже больше ста пятидесяти лет. Во всех немногочисленных комнатах наверху и внизу свежий ремонт с новой мебелью и стенами, отделанными в стиле лофт – я узнала этот факт, когда помогала маме подбирать цвета и обстановку. И только кухня с помутневшим от времени лимонным лаком на фасадах с мелкими коричневыми трещинами словно прожилками и всегда наполненная светом отдавала каким-то деревенским духом и тайным колдовством. Впрочем, я и так уже давно подозревала, что бабушка из экзорциста с возрастом постепенно превратилась в ведьму.

– Ты очень вовремя пришла, – сказала она, кивнув на принесенный сверток, который теперь лежал на столе развернутым. Ненадолго заглянув внутрь, увидела там книгу, пару плоских баночек с кремом и какую-то медицинскую мазь. Ничего из этого особенно не привлекло мое внимание, поэтому тут же отошла к шкафчикам. – Как раз думала сегодня позвонить и попросить Амелию достать мне еще.

– Книгу или мазь? – уточнила я, открыв верхнюю дверцу с намерением взять мою личную кружку и заварить себе чай. На ней крупно отпечатали красные, розовые и сине-фиолетовые цветы анемоны (что же еще?), среди остальных кружек ее всегда легко заметить. Поставила ее на кухонный стол, вернулась и начала перебирать банки на деревянной стойке под шкафами, в надежде найти остатки чая с гибискусом.

– Книгу, конечно. Мазь с кремом у меня еще есть. Но тоже не будет лишним, – отмахнулась бабушка. Пока я искала свою кружку, она успела убрать сверток и его содержимое со стола. Потом, видимо, заметила мои метания и сказала: – Твой любимый кровавый чай уже ждет тебя в чайнике.

– Ты же не знала, что я приду. Или ты все же ведьма?.. – изумленно произнесла я и, последовав указаниям, взяла чайник с другой стороны столешницы. Стоило ярко-красной заварке заполнить дно моей кружки, с вопросом кивнула бабушке, но та отрицательно покачала головой, и я отнесла чайник на место.

– Никакая я не ведьма, не говори ерунду. Увидела, как ты идешь тропой к калитке. Еще и в легкой одежде. И сразу поставила.

– Ну-ну…

После чая меня накормили обедом, несмотря на мои уговоры оставить больше еды для себя. Она даже не стала слушать. Пока мы ели вдвоем, я рассказывала о школе, о нашей постановке, о том, как мы проводим время после уроков с Мэри-Энн. Бабушка часто помогала мне советами, поэтому я не боялась с ней говорить о своих делах. Ни о каких.

– Как продвигаются твои поиски? – наконец задала она самый болезненный вопрос из всего разговора. Передо мной вновь очутилась моя кружка, а в ней новая порция чая с гибискусом. Прежде чем ответить, медленно вздохнула и сделала глоток для решимости, будто вместо чая туда налили алкоголь.

– Никак, – коротко сказала я, глубоко в душе надеясь, что расспросы закончатся. Не хотелось говорить о бесполезной попытке призыва, да еще и почти провалившемся изгнании. Но от меня, разумеется, не отстали.

– Поясни, – потребовала бабушка.

– Да нечего тут объяснять, – я опустила глаза на кружку и принялась водить указательным пальцем по ее краям. – В очередной раз пыталась провести призыв. Но меня прервали, поэтому не получилось. Я чувствую, что хожу по кругу и продолжаю по инерции делать одно и то же. Не знаю, как мне из него выбраться. И нужно ли выбираться.

– Не сдавайся, – твердо сказала бабушка, протянула руку через стол, взяла мою ладонь в свою и ободряюще сжала. – В темноте все кошки серые. Тебе кажется, что ты делаешь одинаковые ритуалы, но каждый твой призыв не похож на предыдущий. Ты учишься. Начинаешь видеть и замечать больше. Однажды решение придет, каким бы оно ни было.

– Это означает, что все кошки на самом деле разные? И я вижу их, как будто они «в тени»? – с грустной улыбкой спросила я. Бабушка лишь сочувственно посмотрела на меня и, напоследок крепче сжав мою руку, отпустила. Мы немного помолчали.

– Неужели нет другого способа взглянуть на изнанку, кроме как беспорядочно призывать призраков и спрашивать их? – со вздохом спросила я.

– Я такого не знаю, – покачала головой бабушка. – Экзорцисты в данном случае сталкиваются с множеством ограничений. Мы не можем перейти границу, но можем посмотреть за нее глазами тех, кто по ту сторону. Нужно только отыскать призрака, который послужит твоей цели. Не оставляй попыток узнать о Ви. Я верю, когда-нибудь у тебя получится.

– Я постараюсь, – прошептала, сглатывая подступивший к горлу ком. – Я очень постараюсь.

Посидев еще немного у бабушки и сделав несколько домашних заданий, собралась домой. Обратно решила пойти более прямой дорогой, не срезая путь между дворами. Хотелось подумать над тем, что делать дальше. «Может, стоит опять воспользоваться доской? – неторопливо размышляла я, пока ноги сами свернули с маленькой улицы и теперь несли меня вдоль широкой дороги. – И просто посмотреть, кто откликнется? Но тогда нужно подумать над формулой, на которую побольше придет…»

Когда я достаточно далеко отошла от дома бабушки, полностью погруженная в продумывание плана для нового призыва, и мне оставалась всего половина пути до поворота к моему кварталу, вдруг почувствовала спиной чей-то взгляд и обернулась. В десяти шагах от меня стоял тот самый некромант, встретившийся мне в доме покойной миссис Мадлен. При свете дня он выглядел вполне обычно и больше не походил на нежить. Неизменной после первого впечатления осталась только его одежда, будто он совершенно не вылезал из своего мрачного образа с черными джинсами, курткой и пирсингом. Одна рубашка отличалась: сегодня он выбрал темно-зеленую клетку.

– Что? – с вызовом поинтересовалась у него. В нашем небольшом городе люди из ближайших домов рано или поздно примелькаются, и я точно знала: он не из этого квартала. И, возможно, даже не из соседнего. Из-за неприятного удивления, которое вызвало его присутствие (почему он вообще здесь оказался?), решила, что лучшая защита – нападение.

– У тебя следы светятся.

– И?

– На тебе висит морок.

– И что?

– Могу снять, если хочешь.

– Спасибо, обойдусь, – на автомате ответила я, а потом задумалась. Экзорцисты не умеют самостоятельно снимать морок, в наших силах лишь облегчить «побочные эффекты». Чтобы справляться с ними целиком, нужны зелья. А вот для некромантов снять его, как пыль с полок стереть. Только в этом случае они «стирали» лишнюю налипшую энергию от призраков.

– Ну смотри, – парень уже развернулся с намерением уйти в противоположную сторону, но соблазн избавиться от кошмаров пересилил во мне гордость. Поначалу я не засыпала без зелья, и из-за частых пробуждений ночь могла легко превратиться в бессонную. Но со временем привыкла так жить, пользуясь только своими силами и парой формул, которые помогали спокойно спать несколько дней подряд, но от кошмаров не избавляли насовсем.

– Подожди! – окликнула я некроманта. Он остановился на середине шага, вполоборота ко мне. – Что тебе нужно, чтобы его снять?

– Что-то с твоей ДНК: кровь, волосы, слюна. Хватит немного.

– И все?

– Да.

– Ладно.

Я неторопливо направилась к нему, прямо на ходу поочередно выдергивая волосы. Когда их набралось на небольшую прядь, аккуратно скрутила их между ладонями и сложила в колечко, а остатки связала по типу каната. Это была стандартная форма, которая подходила для большинства ритуалов с волосами в качестве основного материала. Экзорцисты тоже иногда ею пользовались.

– Очень продуманно, – отметил некромант, осторожно взял мою прядь и разместил на левой ладони. Она немного распуталась, но форму кольца сохранила. Я с интересом наблюдала, как он сложил свободную руку в небольшую щепоть, провел над ней по часовой стрелке, затем, достигнув половины оборота, снизу-вверх и потом резко раскрыл ладонь. Мои красные волосы вспыхнули фиолетово-зеленым пламенем и сгорели. Повинуясь странному чувству, обернулась: за спиной на мгновение обозначились следы, будто я прошла там только что. Они быстро «добежали» вплоть до конца улицы и постепенно исчезли точно так же, как и появились.

– Спасибо, – немного растерянно поблагодарила я, снова повернувшись к некроманту. Внутри не ощущалось никаких изменений после снятия, но отчего-то не сомневалась, что он сделал все правильно. В ответ получила короткий кивок, а затем парень вдруг представился:

– Я Джей.

– Мона, – сказала ему в том же тоне. Для предотвращения ненужных вопросов называть свое полное имя я обычно избегала.

– Сколько на тебе было мороков? – поинтересовался Джей. – Почувствовал сильный концентрат, когда снимал.

– Девять, – спокойно ответила я. Увидев небольшое изумление на его лице, вздохнула: – Это долгая история.

– Я бы послушал, – неожиданно сказал Джей.

– Э-э-эм… хорошо? – неуверенно проговорила я, одновременно продумывая варианты, где лучше это сделать – не рассказывать же ему все, стоя посреди улицы, на глазах у соседей. – Здесь кафе недалеко. Может, пойдем туда?

– Идем, – легко и спокойно согласился Джей. Мы вместе перешли дорогу и двинулись на север.

Глава 3. Без тебя

Ритуал призыва проводится при помощи магического дара экзорцизма и двух базовых компонентов: формулы и (чаще всего) пентаграммы. В отличие от некромантов, которым дар помогает формировать нужные структуры, экзорцисты вынуждены их строить самостоятельно.

В более давние времена для подобного типа ритуалов могли использоваться дополнительные предметы – например, черепа или свечи. Предполагалось, что они усиливали воздействие на призываемого. Однако наличие какого-то влияния от этих атрибутов до сих пор не доказано. И после введения системы формул перестали практиковаться повсеместно.

Магический путеводитель. Экзорцизм

– Мона! Джей! Рада вас видеть!

Внутри оказалось намного теплее, чем снаружи со свободно гуляющим ветром. Хоть я и не была еще во всех заведениях в нашем городе, уже знала, что именно это выглядело как и прочие мелкие кафе в маленьких городах. На потертых синих стенах висели постеры в рамках и несколько фотографий, часть помещения заняли парные красные диваны, сильно помятые временем и многочисленными людьми. В оставшемся свободном пространстве поставили столики и небольшую барную стойку, через стену от кухни. Мы выбрали диван и сели по разные стороны возле окна. Сейчас посетителей было немного, и я облегченно про себя выдохнула: не хотелось бы, чтобы мои секреты слушали все подряд. К нам подошла радостная официантка Синди в розовой футболке и красном фартуке поверх джинс – судя по старым фотографиям, эта форма тоже не менялась минимум лет сорок. На весу в согнутой в локте руке она держала крошечный блокнот в синюю клетку с потрепанными листками от частого переворачивания.

– Вам обоим как обычно? – поинтересовалась Синди с дружелюбной улыбкой, поочередно посмотрев на меня и на Джея.

– Да, – ответили мы в один голос, и сразу же кинули внимательные взгляды друг на друга.

– Так и думала, – еще шире улыбнувшись, сказала Синди и поспешила удалиться. Я же решительно повернулась к Джею, положив сцепленные ладони на стол.

– Я тебя тут раньше никогда не видела.

– Я тебя тоже.

– Ты же в Академии Некромантии учишься?

– Да.

– У вас же там рядом есть кафе.

– Ходил туда раньше. Здесь вкуснее.

– Значит, когда я на тебя наткнулась, ты уже шел сюда?

– Да.

– Ясно.

Бросила взгляд в окно, не зная, как продолжить разговор и о чем еще. Из него просматривалась вся дорога вдоль улицы и небо над крышами соседних домов. Изнутри казалось, что ветер уже стих, хотя по колышущейся траве поняла – он такой же сильный, как и утром. Только сейчас обратила внимание на сгустившиеся сумерки и подумала, что вернусь позже обычного и надо написать родителям, но при Джее отчего-то не хотелось этого делать. Через дорогу пробежала бродячая кошка с темным окрасом непонятного цвета, я машинально проводила ее взглядом, пока та не исчезла где-то в кустах у дома напротив. «Или она серая, как сказала бабушка?» – подумала я, невольно вспоминая ее сегодняшние слова.

– А ты где учишься? Тоже в Эверстоуне? – поинтересовался Джей, явно подразумевая, что вопрос риторический. На самом деле он мог не уточнять – в магическую школу шли почти все одаренные в городе. Почти.

– Старшая Школа Истбрук, – ответила я. И зачем-то добавила: – Последний класс.

– Истбрук? – переспросил Джей с таким лицом, как будто он не верил, что я могу всерьез учиться где-то еще. Хотя, наверное, именно так он и думал. – Это же обычная школа.

– Да, – кивнула я.

– Почему ты пошла туда?

– Мне не нравится общество одаренных. Они много о себе думают.

– Редко видел таких, – серьезно сказал Джей.

– Да ну? – насмешливо приподняла бровь, намекая на него самого. Джей не уловил иронию и с тем же выражением на лице пожал плечами. Я продолжила: – В школе о моем даре почти никто не знает. Так мне намного спокойнее живется.

Теперь Джей смотрел пристально и серьезно, но при этом ничего не говоря. Словно изучал редкую археологическую находку. Его показательное молчание заставило спросить:

– Что?

– Все больше удивляюсь.

Я лишь усмехнулась и тоже пожала плечами. Нашел, чему удивляться.

В эту секунду к нам снова подошла Синди, и мы переключили внимание на нее и то, что она принесла. Для меня поставили какао с плавающими кусочками зефира, но я с большим любопытством смотрела, как перед Джеем осторожно выгрузили с подноса огромный молочный коктейль с торчащими сверху всевозможными сладостями. Песочное печенье, разноцветные конфеты, белый шоколад, воздушный и уложенный завитками крем – взгляд скользил по ним и не мог сфокусироваться на чем-то одном. Синди снова удалилась, а Джей уже собирался начать поедать эту жуткую для меня порцию сахара, но, заметив мой изумленный вид, пояснил:

– После практики очень хочется сладкого. Двадцать ритуалов и формул за день. Энергии не остается.

От такого искреннего и внезапного признания я рассмеялась. Из-за его коротких фраз не верилось, что он открывает рот не только в случае крайней необходимости. Но тут мне пришла в голову мысль, которая заставила прекратить смеяться и спросить:

– Если у тебя не осталось сил, то как ты снял с меня морок?

– Это же простое развеивание, – с небольшим недоумением сказал Джей, давая понять, что термин слишком очевидный и не требует пояснений. Но, видимо, не нашел в моем взгляде ожидаемого понимания и все же добавил: – Для него не применяют энергию Смерти. А обычную я не тратил. Использовал привязку и вытянул из тебя, сколько нужно.

Его признание слегка шокировало. Сперва я хотела вылить на Джея волну негодования за такую неэтичную трату моих сил без спроса, но потом передумала и мысленно махнула рукой. Сама прекрасно знала: если необходимо ДНК, через материал очень вероятно будут тянуть энергию. Логично, что он этим воспользовался. Только я вовремя о таком нюансе почему-то не вспомнила. «Наверное, я просто слишком устала от мороков. Но все равно это было глупо», – покачала про себя головой.

– Ты много у меня взял? – с нажимом поинтересовалась я, но строгий тон использовала больше для вида. В конце концов, не испытывала никакого сожаления, что ему доверилась. Он ведь сделал то, что обещал. Тем временем Джей все же начал объедать верхушку своего десерта.

– Не знаю. Зависит от того, сколько у тебя было, – спокойно ответил он, отправляя в рот очередную ложку сливочного крема. – Ты что-то почувствовала?

– Нет. Совсем ничего.

– Значит, немного. Или твой дар неплохой. Я не собирался тебе вредить, – тут же сказал он, едва я хотела все же возмутиться. – Истощение легко распознать, когда работаешь с чужой энергией. И я считал, ты в курсе, что такое развеивание, прежде чем согласиться.

– Только в общих чертах, – призналась я. Скрывать не имело смысла, Джей все равно догадался о моем легкомысленном поступке. – Больше думала о том, что ты меня избавишь от кошмаров, а не сколько заберешь, – я немного натянуто улыбнулась и наконец тоже смогла сделать глоток из своей высокой чашки с какао. Оно оказалось в этот раз очень сладким, отчего слегка поморщилась.

– При таком количестве мороков должны быть не только кошмары. После пяти обычно появляются галлюцинации и промежуточные воплощения прилипшей энергии, – заметил Джей. Его слова звучали странно, будто он цитировал по памяти учебник. – Тебе ничего не мерещилось?

Вспомнив, с каким ужасом порой просыпалась по утрам и как даже сегодня мне виделись в комнате остатки кошмара с насекомыми, я ответила:

– Иногда после пробуждения было ощущение… Как бы объяснить… Похожее на сонный паралич, – наконец смогла подобрать нужный образ для тех теней.

– Нет. Это не то. Должны мерещиться именно силуэты. Как призраки, если так понятнее.

– Видимо, это не распространяется на экзорцистов, – я пожала плечами. – На бабушке как-то повисло двенадцать мороков после изгнания целого потревоженного рода. И ей тоже снились кошмары, и больше ничего.

– Интересно, – проговорил Джей, отправляя в рот очередную мармеладную конфету с самого верха своего коктейля. Я поняла, что он предложил снять морок совсем не из-за сочувствия ко мне. Он просто заметил некое отклонение, которое знал, как исправить. И исправил. От этого осознания стало немного обидно. – Ты тоже целое захоронение упокоила?

– Нет, – я обратила внимание, что он и сейчас сказал «упокоила» вместо «изгнала». Это резало слух, потому что про упокоение говорят только некроманты. Экзорцисты не могут физически никого упокоить, не наша сфера. «Интересно, это у него очередное проявление некромантского снобизма? Или просто привычка?» – мимолетно пронеслась мысль.

– Значит, насильственный призыв.

– Да, дело в этом, – мне показалось, он пытается угадать, что произошло. И поняла: настал тот самый момент для моего рассказа. Но собраться с мыслями не могла, слова будто разбегались, и никак не получалось выхватить нужные.

– Ты насильно выдернула с того света девять лемуров? Зачем? – теперь в его голосе звучало любопытство.

– А тебе правда интересно? Или ты просто ищешь тему для доклада? – не сдержалась я. Его вопросы начинали нервировать. Я отдавала себе отчет, что сама согласилась об этом поговорить, но… Такой «научный» тон никак не подбадривал сейчас, когда я собиралась ему выдать свой самый большой секрет.

– Правда интересно, – спокойно ответил Джей на мой выпад. – Хотел спросить еще в доме у миссис Мадлен, зачем тебе понадобился призыв, но не успел. Очень удивился, что ты этим занимаешься. На первых курсах экзорцисты их не проходят. В Академии такому сразу учат только некромантов, оккультистов и медиумов.

Теперь настала моя очередь удивляться. Бабушка с папой мне всегда говорили, что призыв и изгнание – основа основ экзорцизма, сравнивая их с умениями читать и писать. Одно бесполезно изучать без другого. Если экзорцист не может призвать духа, он не сможет освоить и ритуал изгнания. Поскольку я была доморощенным экзорцистом, мне приходилось почти все заучивать, но отец говорил, что его специально учили самостоятельно составлять формулы. Он использовал это как главный аргумент, когда решался вопрос о моем обучении в средней школе.

– Но если не хочешь, не рассказывай, – равнодушно пожал плечами Джей и снова принялся доедать свой десерт.

– Хочу, – тут же уверенно возразила, прогоняя из головы посторонние мысли о странностях программы Академии. Я даже физически чувствовала острую необходимость поговорить об этом с кем-то еще. Конечно, мы постоянно разговаривали с бабушкой, но она перестала практиковать из-за возраста, и только повторяла, чтобы я просто старалась дальше. «Джей ведь некромант. И со Смертью в хороших отношениях. Может, он что-то посоветует?» – эта мысль подбодрила. Я решила попытаться объяснить: – Просто для меня ритуалы… более личное, чем обучение новым трюкам. Дело в том… – сделала паузу, собираясь с духом и ощущая, как сложно оторвать от себя то, что так долго умалчивала годами. – Я хочу у них спросить про свою сестру.

Четыре года назад

– Ви, подвинь свечу левее. Она должна стоять прямо на вершине угла.

– Разве?.. – на лице сестры отразилась растерянность, пока та сверяла рисунок пентаграммы из книги с нашей совместной интерпретацией на полу. Затем оно озарилось пониманием. – Да, Ани, ты права. Сейчас подвину.

Я подбадривающе улыбнулась и снова тщательно осмотрела разрисованный пол нашей комнаты, который вместе специально готовили для особого призыва. Мне по-прежнему не верилось, что мы будем его проводить, но Ви так долго и так сильно меня уговаривала, что в конце концов я сдалась и уступила младшей сестре.

Сегодня мы собирались вызывать принцессу. Ви просто помешалась на образах из книжек, которые ей подсовывала мама. Она могла часами разглядывать картинки с платьями двухсотлетней давности, изучая малейшие вкрапления рюшей, драгоценных камней и прилагающихся к одежде украшений. Я не испытывала к ее увлечениям особого интереса, потому что как только у меня проявились способности, папа начал давать мне книги про призраков и руководства по изучению магии, которые я с удовольствием читала с лампой перед сном. У Ви тоже обнаружился дар, но слабее, чем мой, поэтому сестра сразу отказалась его развивать и сосредоточилась на более «девчачьих» занятиях. Когда пресытилась описаниями из книг, она загорелась идеей пообщаться с кем-то из принцесс и начала приставать ко мне. На все мои отказы и прямые указания «взять спиритическую доску и самой с ними поговорить», она скулила, что не умеет и намного интереснее призвать настоящего духа вместо общения через буквы. В глубине души я с ней соглашалась: доска мне тоже быстро надоела. При ее использовании не требовалось никаких специальных инструментов кроме своей энергии. Тогда я уже изучала ритуалы, и хотела попробовать более сложные вещи.

– Давай начнем, – сказала я, увидев, что Ви в нерешительности по второму кругу поправляет все свечи, в любой момент рискуя их задеть длинным краем домашнего платья. Она отвлеклась от своего занятия и кивнула.

Мы сели в центр нарисованной пентаграммы из разных фигур и символов – результат наших совместных усилий длительностью в час – и взялись за руки. Ладошки Ви немного вспотели от волнения, я же сохраняла спокойствие удава. Все необходимое выучила заранее и не сомневалась: ритуал пройдет гладко. Чтобы приободрить нас обеих, я слегка пожала руки Ви и ощутила ответное слабое пожатие.

– По моей команде вместе читаем формулу, – сказала я, включив интонации «старшей сестры». Ви с готовностью кивнула. – Если собьешься, просто начни с той части, откуда вспомнишь.

– А разве так можно? В книге написано, надо читать без пропусков… – с сомнением проговорила Ви.

– Не переживай. Я не буду прерываться, – успокаивающе улыбнулась я, и Ви отзеркалила мою улыбку. Она всегда полностью полагалась на мои слова.

– Давай начнем! Очень хочу ее увидеть!

Первые два предложения мы произнесли еще стройным хором. Формула получилась длинной, мы вставили туда много деталей: имя конкретного человека, запрет нападения на призывающего, приказ подчинения – список занимал целый тетрадный лист, мы старались предусмотреть практически все. Ближе к середине Ви начала забывать слова и сбиваться с моего темпа – для меня это не было неожиданностью, ей всегда с трудом удавалось сосредоточиться. Едва свечи одна за другой стали гаснуть, сестра замолчала совсем и теперь только испуганно следила. Один раз скрипнула дверная ручка, с моей полки упали книги. Я продолжала читать формулу, как будто ничего особенного не происходило. Не говорила Ви заранее, что во время призыва случаются самые непредсказуемые вещи (вроде тех, что мы сейчас видели). Иначе она испугалась бы и не смогла сконцентрироваться совсем. Чувствовала, как слова будто наполняются магией моего дара, одновременно помогая осознать его силу. Когда я договаривала самое последнее предложение, в воздухе над нами появилось бесформенная дымка, слабо светящаяся светло-голубым цветом. Мы дружно подняли головы, но даже это не заставило меня прерваться. Как только прозвучали два завершающих слова, – упрощенный приказ «услышь и повинуйся», – тяжело выдохнула и тихо сказала:

– Уйдем из круга. Аккуратнее, ничего не задень и не сотри, – я говорила как можно серьезнее, но Ви словно не слышала меня.

– Ани, у нас получилось! Получилось! – с восторгом восклицала она, осторожно выбираясь за пределы нарисованной мелом окружности. Я внимательно следила за ней, пока не удостоверилась, что круг остался невредим, и после этого уже вышла из него сама.

– Ты нас слышишь? – поинтересовалась у свечения, которое продолжало парить в том же месте, где возникло.

– Да… – донесся слабый голос, прозвучавший словно на полувыдохе. Мы переглянулись с Ви, она с восторженной улыбкой закивала головой. Я снова тяжело вздохнула: «Призыв нужен ей, а отдуваться мне».

– Назови себя, – потребовала я.

– София Доротея…

– Это она! Ани, это она! – от избытка чувств Ви начала хлопать в ладоши. Вдруг свечение ожило и поплыло ближе к нам. Сестра с интересом наблюдала за ним, я же насторожилась – в книге не давали указаний, должен ли дух оставаться на одном месте после призыва. Еще раз окинув взглядом круг, по-прежнему не увидела в нем никаких повреждений. «Если он не выходит за пределы, значит, ничего плохого не произойдет», – твердо решила я. Тем временем свечение медленно подплыло ближе к краю, где стояли мы с Ви.

– Спрашивай, – сказала я, повернувшись к ней. – Ты же хотела ее о чем-то спросить. Призыв не будет удерживаться долго.

– Да, точно! – Ви задумалась на пару секунд, а затем решительно посмотрела на духа: – София, скажи, а как ты обычно…

Прямо на середине фразы из свечения вырвалась черная костлявая рука, схватила Ви за запястье и потянула на себя. Сестра испуганно завизжала и начала упираться ногами в пол. Я лишь широко раскрыла глаза от неожиданности вперемешку с удивлением и в следующую секунду вцепилась в Ви самой сильной хваткой, на которую только способна. Силы оказались неравны, я поняла, что еще немного, и нас обеих утащит… Я не знала, куда и кто, но у меня не было сомнений: происходило что-то нехорошее. И хуже всего, я это не предусмотрела.

– Ани! Мне больно! – кричала где-то над ухом Ви, и ее крик заставлял меня прижиматься к ней еще сильнее. Я была готова зарыдать от бессилия и злости, но все, что я сейчас могла – не позволить этому… окончательно увлечь нас обеих за собой. Вдруг в голове щелкнуло: «Я завершу призыв. Тогда оно исчезнет». Вокруг все словно на секунду замерло. Мне пришлось собрать остатки сил и решимости и начать проговаривать формулу изгнания. Свечение заколыхалось и постепенно стало растворяться. Увидев, как она действует, повысила голос, чтобы перекричать визжащую в моих цепких объятиях сестру. Краем сознания поняла, что читаю ее не одна: откуда-то издалека раздавался голос отца, повторяющий те же слова вместе со мной. Он придал мне уверенности, теперь наша формула зазвучала как будто более стройно.

К концу свечение стало почти совсем прозрачным. Однако рука и не думала исчезать. Я чувствовала, что Ви держат не так крепко, но как бы ни пыталась, мне не хватало сил освободить от нее сестру. Отец подбежал к нам и пробовал вытащить Ви, но и у него не выходило. Когда уже оставалось произнести последние три слова, из свечения вылезла другая рука, такая же черная, как и та, что сжимала Ви, и решительно толкнула меня. От неожиданности я свалилась прямо на папу, он отвлекся и ослабил хватку. А руки этим воспользовались. Сестра исчезла в прозрачном свечении, которое поглотило заодно и ее крик.

Джей еще пару секунд внимательно смотрел на меня, когда я уже закончила говорить. Вымотанная долгим повествованием, сделала глоток остывшего какао с развалившимся до клейкой массы зефиром.

Мне приходилось рассказывать эту историю много раз подряд. Родителям, потом бабушке, потом психотерапевту. Поначалу я всегда впадала в истерику, сейчас глаза оставались сухими, и говорила я спокойно. И все равно, стоило об этом вспомнить, неизменно возникал ком в горле. Вместе с тем во мне проснулось любопытство. Джей был первым посторонним человеком (терапевт не считался), которому я решилась рассказать эту историю целиком. Даже Мэри-Энн, моя самая близкая подруга, знала только в общих чертах о том вечере. Мне было интересно, что он скажет? Осудит ли меня? Высмеет? Или наоборот, подбодрит?

– Ты сказала, прежде чем начать, вы сели в центр пентаграммы. Почему?

Я ощутила некоторую долю облегчения: говорить о технических деталях мне давалось намного проще. «Кто бы мог подумать, что буду радоваться безразличию некромантов к чувствам живых», – усмехнулась про себя.

– Все просто. Так было написано в книге, – я боялась, что теперь голос может выдать мое напряжение, но слова шли довольно легко. Весь ритуал разбирался по кусочкам вдоль и поперек, и мне бы не составило труда объяснить все от начала до конца в мельчайших подробностях, если бы Джей меня об этом попросил.

– Что за книга?

– Старый трактат о ритуалах. Так, как там описано, их уже давно не проводят, для современности очень… топорные методы. Но под рукой тогда оказался только он.

– Есть еще вопрос. Когда вы составляли список ограничений для формулы, вы включили туда ограничение на посторонних существ?

– Нет. Но все немного сложнее… – сделала еще один глоток, прикидывая, с какой стороны лучше объяснить. – Я не знаю, как устроены формулы для поднятия нежити, но для экзорцизма есть две категории: общая и именная. Общая формула служит для приманки определенного типа сущности, – я стала загибать пальцы, – духа, призрака, привидения, экто-сущности, химеры и так далее. Именная формула нужна только для призыва умерших людей, потому что у них в большинстве случаев есть имена. Иными словами, если используешь именную формулу, ты не сможешь призвать никакую другую сущность, это ограничение уже заложено в самой структуре. Никто просто не откликнется на зов.

– И неизвестная сущность держала твою сестру вплоть до последней части формулы с приказом? – вновь спросил Джей. Я кивнула. – Это очень странно.

Поразилась, насколько точные он задавал вопросы. Пока я говорила, он не издал ни звука и казалось, что целиком сосредоточился на поедании мороженого. Даже вида не подал, что слушает. «А ведь он правда слушал. Еще и очень внимательно, если выделил такие нюансы», – подумала я. Осознание, что к моему рассказу отнеслись серьезно, придало мне новые силы.

За все время моих поисков и попыток меня не раз посещали мысли – а не сошла ли я с ума? Стоит ли мне смириться с положением вещей и оставить все как есть? Стоит ли продолжать испытывать на прочность себя и свое упрямство? Но то, что Джей, не зная тех тонкостей, которые уже известны мне, тоже счел произошедшее ненормальным, помогло почувствовать уверенность в выбранном пути, и я вновь воспряла духом.

– У тебя есть какое-нибудь объяснение? – тем временем спросил Джей, отвлекая меня от моих мыслей.

– Ну… – я задумчиво заправила волосы за уши. – Про изнанку – это то место, где обитает все умершее…

– Я знаю, что это, – перебил Джей.

– Про нее известно очень мало, – закончила я мысль. Мы так часто разбирали все это с отцом и мамой, проговаривали вплоть до разъяснения самых простых терминов, что часть слов из меня выскакивали автоматически. Я не подумала сразу, что Джей тоже одаренный, и ему не нужно объяснять то, что потребовалось объяснять не обладающей даром мамы или еще мало знающей меня. Или Мэри-Энн. – Многие считают, что это может быть как пространством, так и просто обратной оболочкой того, что считается миром живых…

– Про это тоже слышал.

– …но папа считает, что изнанка может вести себя как нечто разумное. И в некоторых случаях действовать по своим странным законам и по собственной воле. Не знаю, в курсе ли ты про это, – с небольшим нажимом сказала я, – но среди экзорцистов существует правило: после определенного возраста запрещено проводить ритуалы и иметь дело с изнанкой. Дар истощается, и становится меньше шансов защититься от призванной сущности, и она утянет тебя с собой. А еще такое может случиться с теми, у кого слабый или неразвитый дар.

– То есть твою сестру утянули на ту сторону, потому что она не могла защититься?

– Она была ребенком. К тому же неподготовленным, – пожала плечами я. В памяти на мгновение снова возникло лицо Ви с ее огромными голубыми глазами с выраженным белым узором и светлыми волосами легкой волной, как у мамы. Мой проглядывающий у корней рыжий цвет достался мне от бабушки, внешне я больше походила на отца – тот же разрез чуть удлиненных глаз, те же тонкие губы и прямой нос. А Ви была почти точной маминой копией. От воспоминания снова нахлынула горечь, которую постаралась затолкать поглубже. Не время и не место для таких переживаний.

– Но это не объясняет появление второго…

В эту секунду у меня завибрировал телефон. Я достала его из кармана рюкзака: на экране отображался номер мамы.

– Мам, я сейчас в кафе, – предупреждая возможные вопросы, сказала я сразу, как только ответила на звонок. Стараясь не смотреть на Джея, перевела взгляд в сторону окна.

– Хорошо. Ты сегодня ходила к бабушке?

– Да, сверток ей тоже отнесла. Она очень обрадовалась.

– Замечательно! Если ты как можно скорее придешь и поможешь мне с ужином, то титул «Дочь дня» уйдет сегодня тебе.

– А можно без меня? – я почти застонала от расстройства. «Вот стоило ей ко мне пристать именно в этот момент, когда диалог уже наладился», – подумала с досадой.

– Ни в коем случае! Все, жду тебя, приходи поскорее!

– Ладно, – закатив глаза, нажала отбой и снова убрала телефон обратно в рюкзак. – Извини, пора идти. Дочерний долг.

– Стой, – Джей достал из куртки свой телефон, разблокировал и протянул мне. – Оставишь свои контакты?

– Хорошо…

Через минуту вернула ему телефон, где в заметках записала телефон и ссылку на профиль в соцсетях и искренне сказала:

– Спасибо, что выслушал. Это много для меня значит.

– Не за что. Мне было интересно.

– Ладно, эм… Еще увидимся? – я подняла на прощание раскрытую ладонь. Джей мне в ответ только кивнул и тут же сосредоточился на своих мыслях. Я тем временем быстро выскользнула из-за стола и направилась к выходу, натягивая на плечи лямки рюкзака.

Глава 4. Изумрудные глаза

Ритуал изгнания проводится как с использованием пентаграммы, так и без нее. Главной составляющей является формула и магическая энергия экзорциста. Для большинства случаев используется формула со стандартной структурой, однако экзорцист может изменить ее компоненты при необходимости.

Магический путеводитель. Экзорцизм

Пока шла по самому краю дороги, заодно перевязывала плотнее свой бордовый вязаный шарф, не сбавляя шаг. И не забывала пробегать взглядом по чугунной ограде главного городского кладбища, выискивая в ней заветную входную калитку. От моих быстрых шагов те пряди, которые не удалось вплести в косы, постоянно метались в разные стороны, и сколько бы ни предпринимала попыток заправить их за уши или еще как-то спрятать, они все равно распадались и лезли в глаза. «Однажды я сделаю стрижку как у скинхедов, и они наконец перестанут мешать мне жить!» – промелькнула в порыве раздражения мысль.

Всего за неделю после начала месяца погода ухудшилась настолько, что я, хоть и со скрипом, все же смирилась с необходимостью надеть вместо своих любимых длинных юбок неудобные обтягивающие джинсы. Из-за прошедшего днем дождя к вечеру заметно похолодало, изо рта вырывались небольшие облака пара. Каждая капля, падавшая на землю с мокрых листьев деревьев, казалось, оставляла на ней следы новой, более холодной реальности. «Да уж, идеальнее момента для похода на кладбище не придумаешь», – подумала я, толкая дверцу старой калитки, на что та отозвалась сиплым скрипом от несмазанных петель. У меня не было поводов часто сюда приходить, но учащиеся магической школы и Академии Некромантии порой заглядывали сюда попрактиковаться: либо вызвать кого-то, либо избавиться от той нежити, которая иногда появлялась среди могил. Остальные старались заходить через главные ворота, либо вообще не приближаться даже к ограде. Впрочем, сейчас это было очень кстати. Вряд ли кто-то обрадуется, если узнает, что я собираюсь потревожить покойного родственника исключительно ради своих интересов.

Выбор пойти на кладбище я приняла очень неохотно. И все же решилась на него только потому, что не видела другого выхода из сложившейся ситуации. Проводить магические ритуалы в публичных местах – если лежащих глубоко в могилах покойников можно считать за публику – формально не запрещено, но общественность сильно такое не одобряет. Мне приходилось тщательно выбирать наиболее уединенные места для призывов. Таких мест в городе оказалось немного, и дом миссис Мадлен был последним в моем списке.

Конечно, это было не единственным способом связаться с духами, оставалась еще спиритическая доска. Но ее использование больше напоминало игру в рулетку: невозможно было предугадать, явиться ли вообще кто-то на твой зов, как бы старательно ты ни продумывал формулу. Поэтому она считалась самым безопасным вариантом для практики, и именно из-за неопределенности результата мне очень не хотелось за нее браться. Идти на кладбище при этом не хотелось еще больше: кто-то из смотрителей всегда мог донести властям. Можно легко нарваться на штраф за порчу чужого или общественного имущества действиями магического характера – простыми словами, за вандализм с использованием магии. Тогда о моих похождениях узнают и родители, от которых пока удавалось держать все в секрете. И хотелось бы, чтобы так и было дальше.

В результате, вопреки людским поверьям и простому здравому смыслу, я выбрала худшее из двух зол. Даже если моя сегодняшняя вылазка не увенчается успехом, вернуться к экспериментам со спиритической доской успею в любой момент.

Кладбище никогда не было для меня простым захоронением мертвецов. В этом месте будто стиралась грань между прошлым и настоящим, создавая единую связку, и за одну из нитей этой связи я хотела сегодня ухватиться. Здесь пахло сыростью и мокрым бетоном с гравием, эти запахи ударили в нос практически сразу, стоило мне прикрыть за собой калитку и оказаться по другую сторону. Все пространство утопало в зелени кленов, сосен и мелких колючих кустарников. В очередной раз возникло ощущение, что растительностью старались скрыть от посторонних глаз то, что находилось на земле и под землей. Через некоторое время сбавила шаг, свернула с гравийной дорожки и переступила через тяжелую цепь между каменными столбами, чтобы оказаться среди могил. После дождя все надгробия потемнели, и более мрачный вид делал их безжизненность особенно заметной по сравнению с живой природой вокруг. Стараясь не споткнуться о торчащие повсюду корни деревьев, одновременно вглядывалась в надписи и даты на плитах, которые возвышались ровными рядами среди мокрой травы и опавших еще с прошлых лет иголок. Почти вплотную к ограждению расположили совсем недавно скончавшихся – их решила пропустить. Отец объяснял, что с едва ушедшими лучше без крайней необходимости не связываться. Их души не до конца оторвались от тела, и по этой причине факт о собственной смерти, скорее всего, после призыва примут очень болезненно. Они буквально могут расстроиться, выйти из нейтрального состояния и попытаться напасть. Увидев на некоторых плитах знаки магически одаренных – небольшой круг с волной посередине, – как всегда порадовалась, что власти в свое время сдержали обещание, и разрешили хоронить их рядом с людьми без дара. Раньше этими знаками специально метили могилы тех, кто при жизни имел дело со всем потусторонним и непосредственно с изнанкой, и даже похороненными они все равно считались проклятыми. Но эти времена прошли давным-давно.

Оглянувшись назад, обнаружила, что уже далеко отошла от калитки. Теперь решила внимательно осмотреться, мимоходом отмечая про себя, что чем дальше я шла, тем сильнее воздух «густел». Чем старше могила, тем явнее ощущается потусторонняя энергия, экзорцисты это всегда чувствуют. Я не успела заметить, в каком разрушенном состоянии находятся надгробия и как сильно они заросли мхом, но по этому ощущению безошибочно поняла, что оказалась в старой части кладбища. От волнения сердце застучало быстрее – я никогда не заходила в самую глубь и не представляла, что там может быть. Все чаще мне попадались могилы со знаком Смерти – линии в виде замочной скважины с кругом посередине. Если у младенца на лбу появлялся такой символ, это означало, что он получил силы непосредственно от самой Смерти. Новорожденный тут же признавался некромантом независимо от того, станет он при жизни пользоваться своим даром или нет. И именно этим символом исторически помечали могилы некромантов. Раньше считалось, что таким способом Смерть выбирает себе служителей, но сейчас большинство склонялось к мнению, что это просто отличительный знак дара без всякого мистического подтекста. При взгляде на эти символы в голове невольно промелькнула мысль о Джее. За те несколько дней с тех пор, как мы виделись в кафе, он написал всего один раз с вопросом, как называлась книга, по которой тогда готовили призыв. Я отправила фотографию обложки, и больше мы не разговаривали. «Наверное, стоит написать ему, если сегодня ничего не получится. Может, он знает другие способы, как поговорить с мертвыми. Или с теми, кого утащило на изнанку. И не забыть его еще раз поблагодарить», – подумала я. После того как он избавил меня от мороков, спустя несколько лет со мной случилось неожиданное – я проспала школу. Кошмары, из-за которых выработалась безотказная до этого привычка просыпаться рано, исчезли насовсем, и это вылилось в двенадцатичасовой сон прямо в учебный день. Мне пришлось изрядно понервничать во время объяснений с учителями и родителями, а еще потратить кучу времени для выполнения дополнительных заданий, чтобы загладить это недоразумение. Но все неприятности меркли перед сладким чувством, что мой сон больше не принадлежит никому другому, кроме меня.

Пока я в задумчивости прогуливалась около могил, где-то справа от меня раздались голоса. Хотя еще не стемнело, присутствие других людей в этой части кладбища даже посреди дня нельзя было назвать обычным событием. Возникшая тревога заставила мое сердце стучать сильнее. Судорожно оглянувшись в поисках подходящего укрытия, увидела большую статую ангела с распростертыми руками, длинными волосами и скорбным лицом, служившую кому-то надгробием. С радостным облегчением быстро подошла к ней и встала так, чтобы меня не заметили со стороны дорожки, на которой, как я предполагала, должны были появиться прибывшие. «Что им тут надо? Это одаренные? Или обычные ребята нервы пощекотать пришли?» – гадала я, напряженно вслушиваясь в разговор. Неожиданные посетители как раз шли мимо.

– Все еще не понял, зачем вы меня позвали с собой.

– Да ладно тебе, кладбище отличное место! Никто не беспокоит, мертвая тишина, подходящего материала полно. Развлекайся как угодно. Хоть демонов вызывай.

– Давайте поднимем какого-нибудь лемура? И «петлю» сверху накинем!

– И что в этом забавного?

– Он же будет как собачка на поводке! Или как настоящий лемур!

– Все еще не смешно.

– Ты просто пока не оценил! В процессе поймешь!..

«Вот же черт. Проклятые некроманты», – раздраженно закатила глаза. Лемуры – очень старое название для всех воплощений умерших душ, которые экзорцисты подразделяют на духов, призраков и привидений. Некромантам знать такие тонкости без надобности, их дар не приспособлен для того, чтобы чувствовать различия. Поэтому среди них используется вот такая упрощенная терминология, которая позволяет безошибочно распознать их магическую специализацию. «Кажется, меня не заметили. Вот почему так на них везет в последнее время?» – размышляла я, пока старательно вслушивалась в происходящее за пределами моего укрытия. Подождав немного, чтобы звуки шагов и голосов исчезли где-то по направлению к фамильным усыпальницам, я осторожно вышла обратно на дорожку и огляделась. «Дальше идти смысла нет, нужно кого-то выбрать», – решила я. Настало время сконцентрироваться на том, ради чего я здесь. Но после того как прошлась вдоль пары рядов, по очереди останавливаясь напротив каждого похороненного, в конце концов растерянно остановилась. В голову не приходило ни одной идеи, с кого мне стоит начать. У меня еще не было опыта призыва прямо возле могилы и сейчас жалела, что не выяснила заранее, как именно это делается. Глубоко вздохнув, подошла к надгробию с красивым, выбитым в камне венком из роз, чтобы рассмотреть получше. Неожиданно меня настигло меланхолическое настроение: о каких трагедиях хранят память эти души? Сколько из них оказалось в изнанке раньше времени? И по чьей вине? Надпись гласила, что здесь покоилась некая Дерил Марш, почившая уже больше столетия назад. Еще колеблясь, стоит ли использовать именно ее дух для своих целей, я присела и коснулась кончиками пальцев лепестков из холодного мрамора. На миг все замерло, кроме тихого дуновения ветра. Мне показалось, что мой дар уловил слабое эхо души упокоенной Дерил. Задержав на пару секунд взгляд на этой красоте, поднялась на ноги, вытащила из кармана телефон и по памяти набрала номер бабушки.

– Бабуль, привет. Нужна твоя помощь, ты не занята?

– Ты прервала мою работу в саду, но это ничего, – ее голос звучал так, будто она слегка запыхалась. Я услышала топот шагов по деревянному полу в доме и как хлопают дверцы шкафов.

– Что ты делаешь в саду в такую погоду? – с недоумением спросила я и сама себя перебила: – Неважно. Я сейчас возле могилы, хочу провести призыв.

– Так. И в чем проблема? – с максимальной серьезностью изрекла бабушка.

– Как это делать и кто лучше всего подойдет? Папа говорил, что надо брать тех, кто постарее. Но тут их целое кладбище, – на этих словах я повернулась спиной к могиле Дерил и окинула взглядом простилавшийся передо мной частокол из надгробий, крестов и статуй. – Я должна быть рядом? Или это необязательно?

– В самом призыве нет ничего особенного. Нужна именная формула и направление энергии на покойника, это ты уже умеешь. Для надежности можешь использовать самую простую пентаграмму, так будет возможность заодно его привязать к могиле. Иначе тебе придется гоняться за ним по всему кладбищу.

– Так, с этим вроде бы понятно, – на этот раз огляделась более сосредоточенно. – Кого мне выбрать? Есть какие-то критерии?

– Лучше выбирай одаренных. После смерти они охотнее идут на контакт. Только не бери стихийников, они могут создать магическую аномалию, а тебе еще…

Остаток фразы потонул в оглушительном писке и хлопках крыльев где-то над головой. От неожиданности у меня тоже вырвался то ли писк, то ли вскрик, я едва успела эмоционально сказать в трубку «Я перезвоню!», сбросила вызов и побежала со всех ног, крепко зажав его в руке. Волосы продолжали лезть в глаза и не получалось разобрать, куда я бегу и от кого. Оставалось лишь надеяться, что не поскользнусь глупо на мокрой траве, обильно растущей между могилами. На долю секунды я успела повернуть голову и посмотреть через плечо: за мной гнались тускло-черные комки, похожие на летучих мышей. Их извивающиеся в воздухе тела, неплотные и легкие, расползались по краям в виде слабого дыма. Это меня немного успокоило: воплощения из чистой энергии долго подпитывать очень трудно, как и поддерживать их форму. Я спряталась за знакомой статуей ангела и сбросила с плеч рюкзак. Где-то позади раздался оглушительный гогот.

– Кто же по телефону разговаривает на кладбище?!

– Это святое место, имей уважение к мертвым! – донеслись насмешливые выкрики.

– Ублюдки! – выругалась я, не испытывая ровно никакого стеснения ни к мертвым, ни к живым. Торопливо перебирая многочисленные подвески на молниях, наконец отыскала нужную в виде маленькой звезды из темного серебра, крепко обхватила ладонью, подула на нее, чтобы согреть, и произнесла свое имя. Вокруг плавно проступил полупрозрачный купол. Его было почти невозможно заметить, если не всматриваться. Амулет мне подарили за год до того, как я пошла в школу, он и тогда не обладал сильным зарядом. Но он сформировался очень вовремя – существа налетели сверху, как голуби на лакомство. Мощности купола хватило, чтобы подлетевшие сгустки энергии безуспешно бились о поверхность. После каждой неудачной попытки она хлопали крыльями и истошно пищали, частично теряя свою форму и превращаясь в дымку. Спустя пару минут «летучие мыши» все же развоплотились и развеялись, не оставив за собой и следа. Купол растворился после их исчезновения. Выдохнула через силу и откинулась на крепкое основание ангела, слегка стукнувшись о него затылком. «Звезды еле хватило, чтобы продержаться, – подумала я, не прекращая попыток восстановить дыхание. – Какие же они мрази». Вытерев пот со лба и все еще тяжело дыша, с осторожностью выглянула из-за статуи. Отсюда я не видела лиц, зато удалось разглядеть количество нападавших – их было четверо. Трое сформировали небольшой круг, в котором переливалось зеленое свечение и постепенно возникали все более определенные очертания рисунка. Четвертый стоял в стороне и чуть поодаль.

– Вот же черт!

Я почти не разбиралась в ритуалах некромантов, но один факт знала точно: когда из зеленого света окончательно сформируется пентаграмма, они кого-то призовут. Поднявшись на ноги, накинула лямки рюкзака обратно на плечи. «Я спрячусь, а потом вернусь к главным воротам. Эти подонки не станут посылать нежить за мной через весь город, кто-нибудь точно их заметит», – на адреналине мозг работал быстрее обычного. Я вышла из своего укрытия и еще раз осмотрела пентаграмму – внешний круг с символами уже сформировался, сейчас они выстраивали второй. Поняла, что времени у меня остается совсем немного, и вдруг мой взгляд упал на широкую ровную гранитную плиту, окружающую постамент «моего» ангела. «Это мне подойдет!» – от радости найденного спасения улыбнулась. Быстро вытащила из правого кармана куртки заранее приготовленный мел и принялась рисовать.

Когда услышала свистящее шипение неведомой сущности, вокруг меня уже был нарисован кривой овал с самыми стандартными защитными элементами, на которые хватило времени. Подняв голову, на мгновение встретилась взглядом с мерцающими изумрудно-зеленым светом глазами. Сглотнув с жалобным всхлипом, снова отвернулась. От резкого движения волосы спали с плеча и отгородили меня от пугающей нежити. Вопреки стуку в ушах рука сама собой дорисовывала недостающие элементы. Действовала я на полуавтомате и старалась отогнать все мысли, что мне может стоить ошибка хотя бы в одном символе, если это нечто до меня доберется раньше, чем я закончу. Как только сделала последний размашистый штрих, по памяти выпалила формулу для активации. Если бы я что-то неправильно произнесла или нарисовала, то ничего бы не произошло. Но мой символический круг коротко засветился и сразу погас, заставив испытать облегчение и радость. С сильно колотящимся сердцем поднялась на слегка подрагивающие ноги.

Благодаря тому что мне удалось отбежать на некоторое расстояние, пока за мной гнались «летучие мыши», сама того не подозревая, получила небольшое преимущество: к моменту активации круга сущность не успела добраться до меня. Обеспечив себя защитой, наконец захотелось выяснить, кого решили призвать в качестве инструмента для моих мучений. В силуэте надвигающейся сущности угадывались очертания скелета, скрытые под широкой пепельной тканью. Она стремительно скользила почти вровень с землей, но неестественно плавные движения не оставляли сомнений, что она парит, а не шагает. Тихий и легкий ветерок колыхал прозрачные края рваной материи, и это придавало ей еще более зловещий и потусторонний вид. Встретившись взглядом с двумя огоньками, сияющие холодным изумрудным светом в пустых глазницах, я вся сжалась в один комок. Сердце продолжало бешено стучать, колени слегка дрожали. Сознанием завладел тот самый ужас, который испытываешь во время кошмара, когда оно надвигается на тебя, и ты никуда не можешь убежать. Но даже в таком взведенном состоянии у меня появилось смутное ощущение чего-то знакомого.

Однажды я пыталась выяснить у отца, как определить тип потустороннего, если нет полной уверенности в природе сущности, с которой столкнулся. Ответом мне было «что угодно может быть чем угодно, но у чего-то конкретного есть свойственные именно ему признаки». Эта мысль приободрила и помогла частично обуздать свой страх и испуг. Интуитивно прислушавшись к своим ощущениям от колебаний потусторонней энергии, убедилась, что мне не показалось. Совсем рядом с границей моей небольшой защитной области, все еще издавая жуткие шипяще-свистящие звуки, маячил очень знакомый мне тип неживого – призрак. «Но это какой-то неправильный призрак. В его состоянии должна проявляться индивидуальность умершего, что они с ним сделали?», – с удивлением подумала я.

Призрак громко и протяжно завыл и неожиданно резко дернулся в мою сторону. Я испуганно вскрикнула и инстинктивно отшатнулась, прижав руки к груди, но смогла устоять на месте и остаться внутри круга. Издалека послышался очередной взрыв хохота и какие-то явно язвительные комментарии. Из-за шума в ушах содержание насмешек от меня ускользнуло. Хотя сейчас мне точно было не до их мерзких шуточек, вся моя концентрация уходила на то, чтобы не выпускать угрозу из поля зрения. Пока призрак не торопился приближаться к границе моего своеобразного круга: он неторопливо перемещался из стороны в сторону, то и дело резкими внезапными движениями подлетал ближе, и медленно «отплывал» обратно, снова увеличивая расстояние между нами. Меня явно старались таким способом напугать, однако после первого подобного трюка я перестала дергаться и лишь тяжело дышала в попытке успокоиться. Стоило опознать в чем-то неведомом знакомую категорию, думать над планом стало намного легче. Но я не могла предугадать, что еще предпримут его призыватели и как мне от этого защититься. «Это неважно, – прозвучал в голове голос рассудительной части, которая наблюдала за всем как бы со стороны, не вовлекаясь в происходящее. – Если это призрак, его можно изгнать. Нужна только формула».

Глубоко вдохнула и выдохнула. Потом начала мысленно перебирать свои «напоминалки» – я придумала такие спустя миллиард попыток зазубрить длинные куски сложного текста. В основном это были дурацкие небольшие стишки вроде «Призрак, ты нас не проймешь, раз-два-три и ты умрешь». Некоторые формулы экзорцистов состоят из похожих частей, и напоминалки помогли запомнить стуктуру, чтобы вычленять куски и из них собирать нужную конструкцию «на ходу», подгоняя под ситуацию. Способ не тянул на звание самого эффективного, но в тот момент ничего лучше придумать не смогла. «Раз-два-три» означало три основных компонента: объект, действие, приказ. «Ну конечно! Я ведь ее и использовала в тот раз, когда Джей мне помог!», – от осознания нелепости того пути, каким мне снова пришлось вспоминать эту формулу, усмехнулась и окончательно успокоилась. Стоило сменить позу и тверже встать на ноги, плечи расправились сами собой. И тут мне в голову пришла другая, более безумная мысль. «Можно попробовать его перехватить. Достаточно добавить предложение в приказ. И тогда…» – остаток плана возник ярким образом и не нуждался даже в мысленном проговаривании. Не медля ни секунды, выставила руку перед собой, прокашлялась и начала зачитывать первую часть формулы, стараясь говорить уверенно.

Все постороннее осталось где-то за рамками восприятия. Мое внимание по-прежнему целиком занимала пепельная фигура. И конечно, сама формула. Первая и третья части состояли из двух небольших предложений, потому что сводились к обозначению объекта как «призрак» и приказа повиноваться. А вот во второй части получилось целых три предложения, хотя должно было быть тоже одно: для указания действия «изгнание». Но оно в мои планы теперь не входило. Я собиралась вырвать призрака из-под чужого контроля, подчинить своей воле. В этот раз слова шли легко и уверенно, без остановок и мыслей, правильно ли я воспроизвожу заготовленную формулу. Сначала призрак метался из стороны в сторону, затем вновь устремился ко мне и на этот раз очевидно собирался если не навредить, то по крайней мере в меня врезаться. Однако он снова отскочил от невидимой преграды, сформированной моим защитным кругом. На энергии не экономила – откровенно говоря, шансы оборвать тройное подчинение были мизерными. Я могла рассчитывать только на то, что из-за спешки некроманты не вплели сложные конструкции, позволяющие им полностью контролировать объект призыва.

Поняла, что моя формула работает, когда вместо озлобленного метания призрак застыл, все так же излучая безжизненный изумрудный свет из глазниц. Первой моей реакцией было изумление легкомысленности некромантов. От нахлынувшего воодушевления, что все получается, неосознанно повысила голос. Какое-то время призрак парил на месте, затем развернулся и поплыл в обратном направлении. Почувствовав небольшую энергетическую связь, ведущую к моей руке наподобие поводка, на который призрака хотели посадить и некроманты, я влила еще немного своих сил, чтобы ее не разрушили прежде, чем призрак доберется до нужной точки. После завершающего предложения с приказом отпустила от себя сформированный «поводок» вместе с опущенной рукой, и призрак «взорвался» прямо перед его прежними владельцами. Всю троицу забрызгало склизким болотно-голубоватым веществом, которое экзорцисты называли заумно «энергетическими отходами неживого», а в более известном варианте – эктоплазмой. До меня долетели выкрики «Вот дерьмо!», «Что это за дрянь?!», после которых я облегченно выдохнула и почти в полный голос засмеялась.

Переступив за пределы хоть и кривого, но все же выполнившего свою задачу защитного круга, немедленно стерла его небольшим потоком магии. Под ругань и злобные обсуждения способов, как избавиться от прилипшей эктоплазмы, вышла на дорожку, всей душой желая наконец покинуть кладбище и не дожидаться, как мне решат отомстить за эту пакость. Вдруг краем глаза я заметила, что кто-то снова приближается ко мне, и остановилась, чтобы посмотреть.

– Джей?! – воскликнула с изумлением, узнав подошедшего некроманта. Он встал в нескольких шагах от меня. – Какого умертвия?!..

– Сначала выслушай, – он поднял руку с раскрытой ладонью, предостерегая от дальнейших движений. Потом, словно через силу, добавил: – Пожалуйста.

Я задохнулась от нахлынувших чувств и убрала прилипшие волосы к потному лбу правой рукой. Мысли смешались в один спутанный комок: «Да как он мог?!», «Я же ему доверилась!», «Он и не подумал их остановить!», «Почему он так поступил со мной?!». Глаза на какой-то миг увлажнились злыми слезами, но я сдержалась и не дала им скатиться. Резко вскинула руку, не слишком задумываясь, что делаю, каким-то не своим низким голосом с особым чувством выплюнула короткую формулу.

– Мона, подожди! – только и успел сказать Джей, как в следующую секунду из всех ближайших могил к нему полетели небольшие сгустки эктоплазмы, щедро облив его черную одежду от шапки до ботинок вместе с правой половиной лица. Он раздраженно цокнул языком. Я развернулась и быстро зашагала прочь, стараясь не разреветься. На автомате сунув руки в карманы, с удивлением обнаружила там телефон. Во время беготни по кладбищу мне не приходило в голову подумать о его судьбе. «Видимо, в какой-то момент спрятала сюда по привычке», – мелькнуло в моем сознании. И моментально спохватилась: «Надо позвонить бабушке, она наверняка с ума сходит!» Набрав номер, прождала два гудка. Пришлось молча выслушать все взволнованно-раздраженные выговоры, которые бабушка вывалила на меня сразу, как отвела на звонок. Они сводились к трем осмысленным вопросам: «Мона, что случилось?! Кто на тебя напал?! Ты в больнице?!»

– Не переживай, бабуль, я в полном порядке. Почти, – устало сказала я, выслушивая в ответ очередной поток беспокойства. – Нет, просто придурки какие-то решили меня напугать. Подумали, что это весело. Да, я знаю, но все обошлось. Слушай, пожалуйста, не надо рассказывать родителям, они с ума сойдут. Да, могло, но ведь я в порядке…

Несмотря на все старания говорить как можно спокойнее, голос то и дело подрагивал против моей воли. Когда я вышла через ту же калитку, бабушка потребовала дать слово в следующий раз взять что-то или кого-то для защиты. Но я и так не собиралась ни при каких условиях сюда приходить. В ближайшие дни уж точно.

Глава 5. Волшебный танец

Эктоплазма выделяется спустя некоторое время после смерти вместе с процессом разложения. Эта субстанция легко прилипает к живому организму, чтобы питаться и жить за счет его ресурсов.

Магический путеводитель. Экзорцизм

– Да ладно тебе, давай пойдем!

– Не пойду.

– Мона, ну не будь такой стервой! Ты же прекрасно знаешь, я не смогу без тебя туда попасть!

– Вот и замечательно.

– Великий боже, ты не можешь так со мной поступить!..

Был очередной учебный день, мы с Мэри-Энн сидели в нашей школьной столовой вдвоем за дальними столиками отдельно от всех. Здесь стоял привычный гул, вместе с разговорами остальных учеников повсюду то и дело звучал скрип передвигаемых стульев, из разных концов постоянно раздавался смех. Но сидящая передо мной подруга, не обращая на это никакого внимания, продолжала упорно отвлекать меня от еды и уговаривала пойти с ней на вечеринку к одаренным. Для исполнения ее плана мешала одна весомая деталь – люди без дара могли туда попасть вместе с кем-то, у кого он есть, и больше никак. Поэтому она продолжала на меня наседать. Мне оставалось только мысленно благодарить ее за то, что бережно относится к моему секрету и сразу подумала посадить нас отдельно от всех, чтобы никто не смог подслушать наш спор.

– Откуда ты вообще узнала про эту вечеринку?! – недоуменно спросила я, насаживая на пластиковую вилку и запихивая в рот кусок вареной спаржевой фасоли, которую сегодня давали вместе с курицей в качестве обеда.

– Кэт рассказала. Собирается пойти со своим парнем, – ответила Мэри-Энн, откусывая от куска пиццы, который она закономерно предпочла здоровой еде, лежавшей на моей тарелке. По составу учащихся и программе прошлая школа Мэри-Энн ничем не отличалась от обычной, но это было одно из немногих мест, где могли открыто учиться одаренные. Поскольку официально она не являлась магической, максимум, что им позволяли – факультативные занятия, если набиралась соответствующая группа. Я подумывала о переводе туда какое-то время, но так и не решилась на эти изменения. Каждый день ехать на большие расстояния в соседний округ помешало бы моим поискам. Как и в любом месте, где успела побывать, подруга обзавелась кучей знакомых, с которыми продолжала общаться до сих пор. И с одаренными в том числе.

– Почему ты не хочешь пойти с ними?

– Потому что они идут туда вдвоем и меня брать не хотят. Послушай, Мона, тебе не помешает развеяться, – Мэри-Энн сменила убеждающий тон на обеспокоенный. – Ты в последнее время ходишь с выражением вселенской грусти на лице, так ведь нельзя. Невозможно долго вариться в тоске! Тебе однозначно будет полезно переключиться! К тому же мы давно никуда не выбирались вместе.

– И ты уверена, что вечеринка у одаренных, на которую ты по счастливой случайности очень хочешь, поможет мне с этим? – насмешливо поинтересовалась я.

– Ну вот зачем ты так? Я ведь говорю всерьез. То, что мне хочется туда пойти, не означает, что я не хочу при этом помочь тебе, – в голосе Мэри-Энн зазвучало неподдельное раздражение вперемешку с обидой, и я вздохнула.

– Ладно, извини, я не хотела. Просто с одаренными в последнее время не везет.

Как только ушла с кладбища и успокоила бабушку, я написала Мэри-Энн и попросилась к ней переночевать. Пережитые эмоциональные качели сильно меня вымотали, и в таком состоянии идти домой к родителям не хотелось. Они бы сразу поняли – что-то случилось. Особенно мама. Не было никакого желания честно отвечать на их вопросы вроде «Что ты делала на кладбище» или «Зачем ты туда пошла». Как и выдумывать подходящую ложь. В итоге я провела часть вечера на кровати Мэри-Энн в обнимку с ее любимым плюшевым китом, рассказывая о произошедшем. Она много меня расспрашивала о подробностях, но, как и в случае с мамой, объяснить что-то про магию было непросто.

– А как ты поняла, что это именно призрак? Ты же говоришь, они могли призвать кого угодно.

– Я бы… Почувствовала? Папа рассказывал, от нежити очень сильное… Это похоже на мерзкий привкус на языке, когда съел что-то испорченное. Призраков или духов я чувствую, а с нежитью сложнее. Я бы поняла, это что-то неживое, но не в пределах моего восприятия.

– И мерзкое, – добавила Мэри-Энн.

– И мерзкое.

Вторую половину вечера мы обсуждали, какие парни бывают мудаками, а во время разговоров ели чипсы и запивали их газировкой.

До этого я не говорила Мэри-Энн про Джея, поэтому не стала ей рассказывать и связанные с ним детали случившегося на кладбище. Сказала только, что там был «один знакомый, с которым мы пару раз неплохо пообщались». Я не хотела пока это обсуждать с кем-то еще, испытанная обида так никуда и не делась. И дело не в его поведении – некромант поступил гадко, вот новость, – а в том, что именно я раз за разом вела себя глупо. Что решила выдать все свои тайны, не зная, что он за человек и можно ли вообще ему доверять. Что не выслушала, когда он меня просил, а сразу облила его эктоплазмой. За это было еще и стыдно. Я смутно помнила, как среди тех четверых некромантов, пока трое призывали призрака, один из них стоял в стороне. И подумала, может, это был Джей? Может, он хотел сказать, что сожалеет, что остальные себя так повели? Я даже собиралась написать ему, попробовать поговорить, чтобы перестать испытывать сомнения и в какой-то степени удовлетворить свое любопытство. Но в конце концов пришла к выводу, что не имеет смысла. «Они решили надо мной поглумиться, я облила их всех эктоплазмой, мы квиты. Эта история началась плохо и по определению не могла хорошо закончиться. Наверное, я просто поддалась отчаянию, раз доверилась первому попавшемуся некроманту», – подумала я. Но в дополнение ко всем чувствам внутри ощущалась и гордость. У меня было очень мало опыта в применении своих знаний и навыков в критических ситуациях, и теперь я знала: все часы обучения потрачены не зря, потому что в нужный момент получилось собраться и вспомнить формулу. И даже дочитать ее до конца, в отличие от предыдущего раза.

С потерей возможности спросить совета у Джея я вновь оказалась в тупике. Больше не хотелось заниматься бесконечными призывами, для меня теперь было очевидно – так я ничего не выясню. Хоть бабушка и утверждала, что это единственный выход, я больше не могла с ней соглашаться. Но что можно придумать и какими еще путями пойти, я тоже пока не представляла. Эти тяжелые мысли преследовали последние несколько дней, и, похоже, мой вид при их обдумывании как раз подтолкнул Мэри-Энн к решению затащить меня на вечеринку.

– Мона, не позволяй всяким уродам портить тебе жизнь, – настойчиво проговорила Мэри-Энн, намеренно сопроводив каждое слово ударом ногтя указательного пальца по столу. – Мир полон других людей, не нужно забывать об этом.

– Ну хорошо. Предположим на крохотную секунду, ты меня убедила. Где это будет и что там планируется? – со вздохом улыбнулась я.

Мэри-Энн моментально пустилась в подробные объяснения, обрадовавшись, что я поддалась ее уговорам. В ее сумбурном рассказе я не услышала ничего подозрительного: один одаренный из богатой семьи – таких в нашем городе было несколько и все они были на слуху – снял коттедж на ближайшие выходные. Эта семья отличалась особенно светским нравом, поэтому туда разрешили приходить всем. Несмотря на то, что мы достаточно давно открыто живем среди людей без дара, в некоторых семьях еще сохранялись предрассудки про потенциальную угрозу со стороны одаренных. Как и наоборот, семьи одаренных порой опасались не меньше. Хотя я уже давно не слышала, чтобы происходили какие-то стычки.

По словам Мэри-Энн, место проведения вечеринки было ровно посередине между нашими с ней домами, поэтому мы обе могли относительно быстро и безопасно туда добраться даже без машины.

– И выпивка там тоже будет! Хотя тебе это не очень интересно, – завершила Мэри-Энн свой рассказ. Мы вместе посмеялись.

– Я надеюсь, все вырядятся в бабушкины вязаные свитера и меховые штаны. На улице погода отвратительная, – заметила я, оглядываясь за спину на серые облака за окном и мелко моросящие капли.

– Как раз на днях в прогнозах обещали, что дожди на время прекратятся. А если переживаешь из-за одежды, надень ту свою кофту с вырезом на спине и черные обтягивающие джинсы. Вместе с небольшим макияжем ты уже будешь неотразима, – посоветовала мне Мэри-Энн, многозначительно чуть приподняв свои изящные подведенные карандашом брови.

– Согласна, – тут же кивнула я. В нашей паре за шикарный внешний вид обычно отвечала Мэри-Энн, и нас обеих это устраивало. Мой стиль одежды, состоящий в основном из комбинации юбок с чем угодно, начиная с футболок и заканчивая блузками и куртками, Мэри-Энн как-то охарактеризовала «симпатичным, но близким к винтажному». Меня это совершенно не обижало: кто бы что ни говорил, а юбки я не готова была променять ни на что. – А ты в чем пойдешь? Наденешь свой стандартный наряд для вечеринок номер два?

– Ты что! Там же будут одаренные! Для них подойдет только номер четыре. Номер два они пока не заслужили.

– Ты никогда не говорила про существование наряда номер четыре…

За обсуждениями огромного гардероба подруги мы быстро доели наш обед, отнесли подносы и отправились скучать на оставшихся уроках. Мэри-Энн очень любила вечеринки и тусовки, если бы не ее желание пойти по стопам отца в журналистику, мне казалось, то только на них и пропадала бы. Там она была как рыба в воде, легко обзаводилась новыми знакомствами, знала наизусть все песни и, без лишней заносчивости, но очень умело пользовалась своей яркой внешностью. Ее волнистые волосы, которые она постоянно закалывала на затылке, чтобы спереди свисали только пара прядей, вместе с одеждой и макияжем всегда выглядели прекрасно. Как и фигура, несмотря на ее безграничную любовь к фастфуду. Порой мне приходила в голову мысль, не пользуется ли подруга магическими заговорами для поддержания красоты. По слухам сейчас научились и такие делать.

Два дня до вечеринки пролетели практически незаметно. Несмотря на то что принципиально ничего не поменялось – уроки в школе проходили точно так же, и мои проблемы остались все теми же, – я поняла, что подруга оказалась права. Мне тоже нравились вечеринки, хотя никогда не любила их так страстно по сравнению с Мэри-Энн. В эти дни мы только и говорили о планах, как проведем вечер – а возможно, и ночь, – пока будем отрываться среди одаренных. Подготовка действительно отвлекала, оттесняя гнетущие мысли более радостными о предстоящем веселье.

Предупредив родителей заранее, куда мы идем, оставив адрес коттеджа, где намечалась вечеринка, и получив обычное напутствие «не принимать наркотики, много не пить и предохраняться», я наконец вышла из дома в теплом темно-зеленом пальто с бордовым вязаным шарфом, под которым спрятала утвержденный Мэри-Энн наряд. Прогноз на удивление не обманул, и дожди пока действительно прекратились, но под ногами все еще оставались в качестве воспоминаний о недавних осадках невысохшие лужи, а в воздухе витал запах сырости. Хоть я и влезла сегодня в низкие осенние сапоги на небольшом резиновом каблуке вместо кроссовок, добираться до коттеджа нужно было в основном по вытоптанным в траве и глине тропинкам прямо возле проезжей части, и я постоянно проверяла, не запачкала ли пальто с джинсами. Это стало неприятной неожиданностью, внутри я периодически ругалась на Мэри-Энн и на себя, что мы не подумали о таких деталях, а увлеклись выбором одежды.

Улица, где находился коттедж, оказалась гораздо привлекательнее, чем путь к ней. По домам с обеих сторон дороги сразу поняла, что этот квартал построен совсем недавно: перед каждым двором воткнули таблички «на продажу», возле тротуаров почти нигде не стояли припаркованные машины. Лужайки идеально пострижены, дорожки на них вычищены, а фасады едва не сверкали. У нас не так часто отстраивали новые дома, но мама с папой иногда обсуждали, что со временем город еще подрастет, и эти стройки – только начало. «Очень предусмотрительно, что они выбрали место в незаселенном квартале. Мои соседи точно не стерпели бы поблизости шумную вечеринку», – подумала, мимоходом разглядывая эту старательно сконструированную картину «идеальной» жизни.

– Мона! Подожди!

Я оглянулась: на другой стороне у края улицы ко мне спешила Мэри-Энн, энергично махая высоко поднятой ладонью. На ней был бежевый плащ, кудри привычно заколоты на затылке, и даже издалека до меня доносился звонкий стук ее каблуков. На губы Мэри-Энн в этот раз нанесла вишневую помаду. Улыбнувшись подруге, тоже помахала ей рукой. Несмотря на каблуки, Мэри-Энн достаточно резво перешла на мою сторону дороги и всего за несколько перестуков оказалась рядом со мной. Мы коротко обнялись, чтобы не испортить друг другу прически и вид, затем Мэри-Энн взяла меня под локоть, и уже вдвоем мы двинулись дальше.

– Как увидела тебя на повороте – сорвалась со всех ног, чтобы догнать, – чуть запыхавшись, сообщила Мэри-Энн. Рядом со мной на каблуках она возвышалась на целую голову, хотя в обычной ситуации мы были примерно одного роста.

– Как ты только дошла на них? – указала на черные туфли с острым носком, красовавшиеся на ногах у подруги. – Я десять раз перепроверяла, не осталось ли где-нибудь следов от брызг или грязи.

– Мне с дорогой повезло больше. Хотя ты права, надо было попросить кого-то нас с тобой подвезти, а не строить из себя Лару Крофт. Подожди секунду, мне камень внутрь залетел…

Нужный коттедж, который оказался белым домом из трех этажей, находился на небольшом холме, чуть поодаль. К нему вели широкие, замощеные светло-серой плиткой ступени. За исключением размера и более тщательно наведенного лоска никаких он ничем не отличался от остальных. Оттуда разносились басы от громкой музыки, мы их расслышали еще на расстоянии двух домов. Через панорамные окна на первом этаже пробивались разноцветные отсветы. Остановились у дорожки из длинных ступеней, чтобы оглядеться. На открытой террасе я увидела небольшую компанию: кто-то сидел прямо на ограждении из частых белых досок, другие стояла рядом с ними. Чуть поодаль образовался круг из курильщиков, от которого то и дело вырывались облачка дыма. Почти со всех сторон дом окружали еще зеленые деревья – часть небольшой лесополосы. Я сразу подметила ее на карте, когда смотрела маршрут.

– О, а тут неплохо, – улыбнулась Мэри-Энн.

– Ты про коттедж? Или про этих ребят? – насмешливо указала на курящую компанию. Оттуда люди начинали поглядывать в нашу сторону, задерживаясь взглядами то на мне, то на Мэри-Энн.

– Про все вместе, – со смехом ответила подруга. – Богачи умеют неплохо устроиться.

– Это неудивительно. Но я бы предпочла жить в небольшой квартире, чем в таких домах. Они очень неуютные.

– Наверное, я бы тоже в таком не жила. Но иногда бывать в похожих точно не откажусь. Идем скорее, с нами явно хотят поздороваться, – Мэри-Энн подтолкнула меня за руку, и мы зашагали по ступеням наверх.

Компания на террасе встретила нас дружелюбными приветствиями, после чего один их них попросил коснуться незамысловатого артефакта в виде стеклянного шара, чтобы проверить дар. Такое требование меня не удивило: похожими часто пользовались для выявления магические способности у детей. Они продаются в любом магазине с артефактами, причем в некоторых даже необязательно их покупать, проверку делают прямо у кассы. Как только коснулась шара кончиками пальцев, он ожидаемо загорелся голубоватым светом.

– О, экзорцизм, – одобрительно сказал парень, держащий в руке шар. Каждый одаренный с детства знает цветовое обозначение магических даров. – С такой направленностью еще никто не приходил. Пока были некроманты, несколько оккультных. Стихийников больше всех, как всегда.

– Надеюсь, из экзорцистов никто сегодня не придет, мне нравится такая статистика, – заметила я. Все, кто был на террасе, коротко посмеялись. Парень собирался протянуть шар Мэри-Энн, но я опередила его фразой «она со мной», чтобы избавить подругу от неловкости, когда артефакт ничего не покажет. Тот лишь равнодушно кивнул, затем указал головой на приоткрытую дверь. Мы поспешили внутрь, в тепло.

Обстановка дома выглядела простой, но это была та самая «напускная простота», подразумевающая немалые вложения. Из-за ламп в каждом углу все просматриваемые комнаты подсвечивались разными оттенками, сами стены очевидно выкрасили в один цвет. В некоторых местах на них я заметила лепнину в виде крупных геометрических фигур и зеркальные панели во всю высоту. На потолках везде свисали огромные люстры, ни одной похожей. Кроме пары диванов мебели почти не было. Вспомнив мамины объяснения о различиях стилей в интерьере, мне пришло в голову, что все это очень напоминает на неоклассику.

Пока мы стояли у широкого шкафа-гардеробной и ждали своей очереди, во время изучения обстановки мой взгляд случайно упал на компанию, оккупировавшую диван в соседней гостиной. Сердце на секунду замерло – у одного из парней я увидела белые волосы и пирсинг на лице, по которым безошибочно опознала Джея. Левой рукой он на весу держал наполненный квадратный стакан и, слегка усмехаясь, слушал эмоциональный рассказ худощавого парня с темными вьющимися волосами почти до плеч.

– Мэри-Энн, один из них здесь, – тихо сказала я подруге. Она уже успела повесить свой плащ и теперь предстала в черной блузке с круглым широким вырезом на груди и прозрачными рукавами. Вместе с кожаными шортами с колготками и туфлями на каблуках делало ее наряд выглядел бесподобно.

– Кто? – Мэри-Энн взяла мое пальто и повесила рядом со своим плащом. А когда закрыла зеркальную дверцу, то напоследок посмотрелась в нее, проверяя сохранность макияжа.

– Один из парней с кладбища, – уклончиво ответила я.

– Игнорируй его, – не задумываясь, ответила Мэри-Энн. Все внимание она сосредоточила на поиске недостатков на лице, и говорила, даже не поворачиваясь: – Не забывай, мы здесь, чтобы повеселиться. Пусть ему станет завидно, как мы отрываемся. Вот, так намного лучше, – заметила она, когда я уложила руками волосы и проверила, не посыпалась ли тушь.

Вечеринки одаренных людей почти всегда превращаются в демонстрацию своей магии. Мы сразу отправились в комнату, где играла громкая музыка и танцевала небольшая толпа. От каждого движения создавались разноцветные вспышки и нечеткие силуэты из чистой энергии. Под влиянием мелодии мы сцепили руки и закружились, мгновенно вызвав ярко-фиолетовую световую волну. От переполняющего восторга при виде такого волшебства вокруг хотелось постоянно смеяться и улыбаться. Иногда мы перемешивались в толпе, танцевали группами и по отдельности. В какой-то момент почувствовав усталость, Мэри-Энн указала на кухню, и мы переместились туда. Прямо в проходе между комнатами поставили небольшой бар, где можно было передохнуть и поболтать с остальными участниками вечеринки. Или забиться в угол, как сделали несколько парочек, чтобы, наоборот, поменьше разговаривать. За длинным столом, имитирующим барную стойку, двое парней смешивали коктейли. Мэри-Энн заказала крепкий, я же попросила что-нибудь легкое, и мне сразу вручили бокал с прозрачно-красной жидкостью и со словами «Вечеринка должна быть долгой». В ответ отсалютовала парню за стойкой, и он мне подмигнул. На вкус напиток отдавал апельсиновым соком, и при всей моей антипатии к алкоголю даже понравился. Дальше мы снова разделились, подруга заметила компанию, в которой шла оживленная беседа о последнем скандале в мире шоу-бизнеса, и тут же примкнула к ним, а я двинулась по комнатам. В основном там играли в игры, напрямую связанные с алкоголем. Мне не хотелось напиваться, поэтому я либо останавливалась поболеть за кого-нибудь, либо просто проходила мимо. Пару раз на глаза попался Джей, он тоже не участвовал в играх, но изредка перемещался от компании к компании то один, то с тем же черноволосым парнем, с которым и сидел, когда я только его заметила. Почти перестала переживать, что мы будем обмениваться неловкими или многозначительными взглядами, и расслабилась. Даже решила поучаствовать в игре, где требовалось любым способом крутить обруч и одновременно на скорость выпивать, пока Джей находился в той же комнате. Несколько раз победив и немного захмелев, под звуки новой песни отошла от игроков и снова двинулась по кругу. По дороге мне попался «хозяин дома» – главный организатор вечеринки. Мы перекинулись парой слов, обменявшись стандартными вопросами-ответами «Как тебе здесь? Отлично!» и разошлись на этом: его утянули друзья в круг, где опять заставляли пить на скорость.

Постепенно людей набивалось все больше, и в некоторых комнатах стало откровенно нечем дышать. Периодически я подсаживалась к разным компаниям студентов, обсуждающих учебу. Поддерживать разговор не всегда получалось, но мне нравилось задавать вопросы и слушать подробные объяснения, как работает та или иная магия. Спустя несколько часов, когда поговорила со всеми, с кем возможно, и большая часть людей уже напились, а остальные продолжали заливать в себя алкоголь, я снова отправилась танцевать. Мэри-Энн меня перехватила прямо у самого «танцпола» и потащила куда-то в угол. Когда она повернулась ко мне, я заметила, что следы помады у нее размазаны по подбородку, а прическа растрепана.

– Мона, – с придыханием сказала Мэри-Энн. В нос немедленно ударил сильный алкогольный флер. Видимо, пока мы были порознь, подруга не экономила на коктейлях. – Я с таким парнем познакомилась! Он умеет магией такие вещи делать, ты просто обалдеешь! Мы хотим пойти наверх, поэтому не жди, если тебе станет скучно.

От изумления у меня даже приоткрылся рот.

– …Ну ты и шлюха! – сказала я спустя пару секунд, пока подбирала подходящее высказывание к тому, что творила лучшая подруга. – Ты серьезно хочешь переспать с первым попавшимся одаренным парнем?!

– А почему бы и нет? В обычной жизни они и внимания на меня не обратят. Уникальный шанс узнать, есть отличия от парней без дара или нет, – Мэри-Энн с улыбкой мне подмигнула, я лишь усмехнулась и покачала головой.

– У тебя хотя бы что-то для контрацепции есть? – спросила я, смирившись в очередной раз из бесчисленных разов с тягой к острым ощущениям у Мэри-Энн.

– Целая новая пачка, дорогая. Я всегда во всеоружии, – она доверительно посмотрела мне в глаза. И тут до меня стало доходить.

– Ты что, изначально хотела..?

– Конечно. Я хочу по полной прочувствовать это веселье, – кивнула Мэри-Энн.

– Ну ты… Как мне в глаза твоим родителям смотреть?!

Не удержавшись, мы одновременно засмеялись, до конца не осознавая, что наш смех звучит громче обычного. Я переспросила, точно ли Мэри-Энн не хочет, чтобы я ее дождалась и проводила потом домой. Но та уже написала старшему брату, и он ее заберет.

– Ну ладно. Иди.

– Только не уходи сразу, когда я поднимусь! Повеселись еще. Может, тоже решишь кого-то подцепить.

– Очень смешно.

После напутствия подруга окончательно упорхнула наверх, а я вернулась на танцпол. Протанцевав три песни подряд, поняла, что мне жарко, поэтому решила заглянуть в бар, взять себе что-нибудь (только не алкоголь) и выйти на улицу – отдохнуть от шума и духоты, – как тут в поле зрения снова попал знакомый силуэт. Джей сидел на подоконнике у огромного окна все с тем же стаканом в руке, смотрел на террасу за прозрачной панелью в стене и явно о чем-то думал. Я замерла в сомнениях: «Поговорить с ним? Просто пройти мимо? А что мне ему сказать?»

В следующую секунду поняла, что уже иду к нему минуя бар, и возникающие в голове сомнения не успевают за моими действиями. Оказавшись рядом и встретившись глазами с равнодушным взглядом Джея, я озвучила первое пришедшее на ум:

– Потанцуешь со мной?

– Нет.

От такого быстрого ответа немного замешкалась. Конечно, я не рассчитывала, что он согласится, но и не думала, что так сразу оборвет возможный диалог. «Раз я на это решилась, надо идти до конца», – пронеслось в голове. Набравшись смелости, попыталась попробовать иначе и зайти издалека:

– Мы с тобой недавно виделись на кладбище…

– Я помню.

– Ты хотел мне что-то сказать. Что именно?

– Забудь.

Его быстрые и короткие ответы заставляли меня все больше чувствовать дискомфорт. Как и безучастный взгляд. Сдаваться вот так просто не хотелось, поэтому перешла к наступлению:

– Слушай, я погорячилась тогда, облив тебя эктоплазмой. И признаю, это было необдуманно. Но я готова тебя выслушать.

– Уже не важно.

После этих слов почувствовала себя совсем глупо. Какого умертвия мне нужно его уговаривать?!

– Ты что, всерьез злишься на меня за это?! После всего, что вы сделали?!

– Я просил тебя выслушать. А ты в ответ облепила меня той дрянью. Да, я злюсь.

В его голосе наконец помимо равнодушия зазвучали живые раздраженные нотки. Почувствовав это, тоже не стала сдерживаться:

– А что мне оставалось?! Может, стоило призвать все кладбище и наслать на вас в ответ?! Так у некромантов это делается?! – поняв, что слишком завожусь, сделала глубокий вдох через нос, жалея о выпитом алкоголе. Выдохнув, более спокойно сказала: – Ладно, это была плохая идея.

Развернулась и направилась прямиком к гардеробной. Внутри вовсю плескалось сожаление, что я испортила себе вечеринку и вообще заговорила с Джеем. «Стоило послушать Мэри-Энн и просто его игнорировать. Хорошо, она хоть этого не видела», – думала я, обуваясь в свои сапоги и влезая в рукава пальто, поверх которого быстро накинула шарф, даже не завязывая, и вышла на улицу с намерением отправиться домой. Хватит с меня на сегодня.

На удивление, терраса была пустой – видимо, курящие и остальные встретившие нас ребята переместились в дом, – но дальше на ступеньках стояла другая компания из пяти человек, трех парней и двух девушек. Тоже подвыпившие, они заодно о чем-то увлеченно спорили. Я хотела протиснуться между ними, чтобы спуститься вниз, но меня остановили.

– Эй, ты из какой школы? – с явной провокацией в голосе спросила одна из девушек.

– Истбрук, – спокойно ответила я, пытаясь предугадать, чем мне это обернется. «И почему они спросили про школу? Может, я студентка Академии», – думала я, одновременно стараясь найти путь обхода. Но компания уже плотно окружила меня.

– О! А ты, выходит, без дара. То, что надо, – девушка многозначительно переглянулась с другими ребятами, которые улыбнулись в ответ на ее взгляд. Мне это не понравилось. – Слушай, у тебя есть уникальная возможность поучаствовать в одном экспериментальном колдовстве. Ничего не надо делать, просто стой на месте.

– Нет, я не стану, и вообще-то я…

Вдруг все пятеро словно по команде выкрикнули короткую фразу-призыв, и прямо передо мной появился огненный дух с небольшим телом, головой и маленькими руками. От неожиданности сделала шаг назад и споткнулась о ступеньку. Пальто смягчило удар, но от ощущения падения и, хоть и слабого, но все же ушиба я резко выдохнула и, поморщившись, зашипела. Раздался хохот, огонек стал медленно подлетать ко мне. Сразу чуть ли не прыжком вскочила на ноги и попыталась отмахнуться от него, потому что знала – стихийные духи не причиняют вреда. Но тот неожиданно заискрил и распался на несколько огоньков, которые полетели под мое расстегнутое пальто и волосы. Я принялась резко отмахиваться, словно от комаров. Испугавшись, что они меня обожгут, «прихлопнула» один из них, обмотав вокруг ладони рукав. Он тут же загорелся от прикосновения.

– Да чтоб вас! – во мне моментально вскипела злость. Несколькими резкими ударами о край пальто в районе коленей затушила огонь, подняла вверх другую руку и стала читать без всяких напоминалок по памяти формулу очищения, которая буквально «выдворяет» всех духов вокруг в изнанку. «Всех» и «вокруг», правда, весьма условно определяли радиус, но я не сомневалась, что у меня хватит магической энергии избавиться от духов-огоньков. Формула была короткая, всего из двух компонентов – действие и приказ, и обычно я пользовалась только одним из них, чтобы бороться с мороками, но сейчас без расширения его бы не хватило. Когда произнесла последний слог, от меня словно прошла резкая энергетическая волна, «потушившая» мелькавших рядом с моим лицом огненных духов.

– …Оу, – после секундной паузы сказал один из парней. Теперь вся компания смотрела с удивлением. – Прости, мы думали…

– Идите отсюда. Или всех вас изгоню, – предупредила я, постаравшись вложить в свой взгляд всю мою злость и «грозность». По крайней мере, надеялась, что выгляжу именно так. Судя по всему, это произвело необходимое впечатление: компания двинулась обратно к дому, обойдя меня с обеих сторон. Я прошла вперед еще одну длинную ступеньку. Вторую. И опустилась на край третьей из-за подкосившихся ног.

Закрыла лицо руками, коротко провела по нему и, сложив ладони вместе, уткнулась в них носом и подбородком. Неожиданно сломила сильная усталость. Конечно, я много сил потратила во время танцев, к тому же формула очищения требует мощного выброса энергии, но физическое состояние точно было ни при чем. У меня будто кончился резерв терпимости к происходящему. «Почему все одаренные, которые мне попадаются, думают, что поиздеваться надо мной – отличная идея? Может, меня кто-то проклял? Или, не знаю, порчу на невезение навел? А ведь я еще должна как-то найти Ви…» – подумала, опустив руки с головой и на секунду закрыв глаза. Сейчас самое время было расплакаться, но слезы почему-то не шли. Чувствовалась только болезненная, глухая пустота.

Услышав позади чьи-то шаги, подняла взгляд и откинула одной рукой волосы. Расправила плечи, делая вид, словно я не отбивалась сейчас от огненных духов, а просто вышла подышать. Мне хотелось избежать разговоров, и для этого явно не стоило сидеть, как побитая кошка. Оглядываться тоже не стала.

– Я тебе чай принес.

Изумленно уставилась на подошедшего Джея, потом на белую высокую кружку, которую он мне протягивал. Скорее по привычке, чем осознанно, поинтересовалась:

– А с чем он?

– С жасмином.

Недовольно слегка поморщилась. Зеленые чаи вызывали во мне только неприязнь, но жасмин был компромиссным вариантом, который я еще могла вытерпеть. Аккуратно взяла кружку, чтобы не обжечься, но она оказалась не такой горячей, как ожидала, поэтому увереннее обхватила ее обеими руками.

– Спасибо.

– Не любишь чай? – Джей сел на ступеньку почти вплотную ко мне. Он даже не надел куртку, только однотонную темную кофту на молнии, но ему явно было не холодно. Я секунду размышляла, стоит мне отодвинуться или нет, но потом передумала и осталась там же. Поняла, что сидеть с кем-то намного лучше, чем одной. Даже если этот кто-то – некромант. Тем более Джей.

– Не особо люблю зеленый. Больше всего люблю с гибискусом.

– Я не мог этого знать.

– Ничего страшного.

На какое-то время повисло молчание. Я сделала несколько глотков принесенного чая, он оказался вполне приемлемым и мягким на вкус, хотя мне недоставало кислинки. Неожиданно задул холодный ветер, заставив поежиться, и теплый чай пришелся очень кстати. На языке вертелся вопрос, не замерзнет ли Джей, но задавать его, разумеется, не собиралась. Когда я опустошила примерно треть кружки, он вдруг спросил:

– Можешь объяснить, что это было? И что конкретно ты сделала?

«Ну конечно. И с чего я взяла, что он пришел поддержать разговором?» – раздраженно закатила глаза. – Наверное, меня все же прокляли на глупость, если постоянно думаю о некромантах хорошо».

– Ты бы хоть сделал вид, что сочувствуешь. Или пара минут – это твой предел? – с язвительностью в голосе поинтересовалась у него.

– Я же чай принес. Могу обнять, если надо.

В ответ тихо усмехнулась: «Ну да, а что еще можно сделать в такой ситуации?» До меня вдруг дошло, почему Джей ведет себя так странно и отстраненно. Для него социальные контакты – всего лишь набор определенных действий: тебе что-то говорят, а ты соответственно реагируешь. Хоть это знание и не избавило меня от всех обид, но подарило некую ясность его мотивов.

– Они призвали стихийных духов, я их изгнала, – отпила из кружки еще немного. Не получив никакого ответа, поняла, что краткого объяснения недостаточно, нужны подробности. Поэтому продолжила: – В обычных ситуациях, когда изгоняешь кого-то, ты просто возвращаешь его в изнанку, «на прежнее место», – обозначила в воздухе двумя пальцами кавычки. – На самом деле, почти любую сущность можно отправить туда, если нет сильной связи с живым миром. Правда, стихийные духи в таком случае исчезают насовсем. Но они сами напросились.

Я ожидала ответа вроде: «Это жестоко, магические принципы не одобряют». Его так и не последовало. Похоже, что Джея, как и меня, не особо волновала судьба исчезнувших огненных духов.

– Разве экзорцисты не должны чувствовать, кого они изгоняют? – серьезно спросил Джей.

– Это не всегда обязательно. Выгнать из мира живых можно и без привязки. Здесь нет никаких отличий от некромантии, – я слегка улыбнулась. Сидеть и вот так спокойно друг с другом разговаривать казалось странным. Джей не стал задавать новые вопросы. Тогда я решила сама спросить: – А почему ты вообще подошел? Ты же на меня обижаешься.

– Наблюдать за тобой интереснее, чем враждовать.

Изумленно уставилась на него, не находя слов от смеси тех эмоций и мыслей, которые проносились в голове. Джей сидел, спокойно глядя куда-то вдаль, и, видимо, снова о чем-то задумался. Как только он все же почувствовал мой взгляд, повернулся и спросил:

– Что?

Собрав кое-как в осмысленные предложения все свои многочисленные чувства, выпалила:

– И когда ты это понял? Еще до того, как вы наслали на меня… что-то? Или уже после, когда натравили призрака?

Я хотела спровоцировать его, вызвать ответную реакцию, чтобы он начал спорить и защищаться. И тогда легко разбила бы его доводы заранее подготовленными аргументами. К моему удивлению, Джей лишь вздохнул, будто с досадой. Хотя ответ звучал все так же спокойно:

– Эти трое очень любят безрассудные и глупые эксперименты. Периодически хожу с ними, чтобы посмотреть, если получится что-то стоящее.

Мне оставалось лишь набрать побольше воздуха в грудь.

– То есть по твоему все это было не опасным? И мне совсем ничего не угрожало?!

– Да, – несмотря на старания, мой возмущенный тон Джея совсем не впечатлил. – Ноксы безобидные. Даже поцарапать не могут. Полетали бы какое-то время и развеялись.

– А призрак?! Это тоже безобидно?!

– Я не знал, что они захотят лемура поднять. И собирался сказать, чтобы прервали ритуал. Но ты поставила защиту и начала отбиваться. Захотел посмотреть, получится у тебя или нет.

– То есть, все это время ты просто стоял и наблюдал?!

– Да.

Его спокойные ответы бесили еще больше, но одновременно не давали мне выплеснуть свою злость. Коротко выдохнув через рот, попыталась снова собрать мысли в кучу.

– Ты же видел, что я умею изгонять призраков. Чего ты хотел добиться? Проверить, смогу ли повторить в других условиях? – в качестве передышки сделала один большой глоток уже остывшего чая. Меня до глубины души возмутили слова Джея, но я не могла не признать, что в его рассуждениях тоже есть своя логика.

– Я не понял, что это была ты. А когда узнал, хотел подойти и все объяснить. Еще и поплатился. За благие намерения.

Последняя фраза даже показалась милой, поэтому неожиданно рассмеялась. Наверное, алкоголь подействовал сильнее, чем я думала. Вместе со смехом ушло и напряжение. Джей посмотрел с насмешкой, но не стал комментировать мое веселье.

– Как ты смог избавиться от эктоплазмы? – отсмеявшись, поинтересовалась я. – Это ведь очень прилипчивая субстанция. Даже водой не смывается.

– Я почувствовал, – Джей слегка закатил глаза. – Просто «сжег» ее энергией Смерти.

Снова усмехнувшись, я уткнулась лицом кружку. Обычно эктоплазму снимают экзорцисты с помощью специальной формулы, которая уничтожает ее структуру и рассеивает остатки потусторонней энергии. Применение особого некромантского дара могло заставить пожухнуть траву на нескольких гектарах земли, если очень сильно постараться. У эктоплазмы не было никаких шансов.

Мы немного помолчали, пока я раздумывала. От прохладного воздуха в голове прояснилось, и с каждым витком размышлений возникали новые вопросы. Из которых я пыталась выбрать, какой задать первым.

– А если бы вместо меня там был кто-то другой? Кто не смог бы защищаться? – наконец спросила я.

– От ноксов никогда никто не умирал. Максимум вреда – сильный испуг. Это не смертельно. С призраком – я уже сказал. Если бы ты меня не опередила, я бы их остановил.

– А если бы там был кто-то без дара?! Как же его психика?!

– Психика у каждого индивидуальная. А организм у людей одинаковый. Я не могу предугадать, от чего она пострадает у конкретного индивида. Обычно таким пренебрегаю.

– Ты… Какой же ты аморальный! – не выдержала я. Стоило словам вылететь, как я тут же испугалась: он ведь сейчас разозлится и опять кого-то призовет… Ночью прятаться от нежити доставляет еще меньше удовольствия, чем днем, если вообще можно хоть как-то измерить эти отрицательные величины. Но я не испытывала никакого желания перед ним извиняться.

– Да. Бывает, – Джей слегка усмехнулся. Несмотря на мои опасения, он совершенно не выглядел обиженным.

– У тебя хоть какие-то границы допустимого есть?!

– Конечно. Все, что не опасно физически и не смертельно, не может причинить сильного вреда. Кроме пыток. Их я ненавижу.

Я не понимала, издевается он или говорит всерьез. Только одно могла сказать точно: мои вопросы на темы совести и морали его скорее забавляли, чем стыдили. Стараясь отыскать хоть какую-то брешь в его рассуждениях, решила зайти с другой стороны:

– А если бы я на вас донесла? Тоже сказал бы «ничего опасного»? И как думаешь, удалось бы кого-то убедить?

– Ты не смогла бы ничего доказать, – Джей выпрямил до этого согнутую в колене левую ногу, чтобы сесть ко мне вполоборота. Теперь на его лице читался небольшой интерес. Поняла, что ему хотелось выяснить, смогу ли я в этом споре его уделать. Тоже развернулась к нему, почти зеркально копируя позу, и посмотрела с вызовом.

– Могли остаться магические следы.

– Покажут только, что какой-то ритуал проводился, – не задумываясь ни на секунду, возразил Джей. – И еще что ты, кстати, использовала могилу как основу для пентаграммы. В теории тебя можно привлечь за магический вандализм. Но мне нравится твой ход мыслей.

От этого напоминания к щекам прилила краска: «Он прав. Мне еще пришлось бы доказывать, что я защищалась, а не развлекалась вместе с ними на кладбище. Полная засада». Только принялась искать возражения, как Джей примирительным тоном спросил:

– Мир? Или есть еще вопросы про моральный выбор?

Я вздохнула. Для меня уже стало очевидно, что обижаться или злиться на него бессмысленно. Джей спокойно отвечал на вопросы, и даже тогда на кладбище не пытался мне навредить. В его картине мира обстоятельства выглядели очень просто – он бы стал волноваться, только если бы меня начали резать по кускам. И все же оставалось еще кое-что, беспокоящее не меньше прочих аморальных рассуждений.

– Да. Есть еще один, – вслух сказала я. Джей сильнее усмехнулся и подбадривающе качнул головой: давай, задавай. – А если твой друг пострадает? Тоже будешь говорить «Ничего страшного, ты ведь жив остался»?

Внутри я рассчитывала на то, что такая постановка заставит его задуматься. Или хотя бы удивиться. Но у Джея словно заранее были подготовлены все ответы. Он одобрительно приподнял брови, явно сочтя мой вопрос хорошим, и сказал:

– Само понятие «друг» означает, что я его знаю лучше остальных. И дорожу больше, чем другими. Поэтому ответ – нет. О друзьях нужно заботиться.

– Надо же. Оказывается, есть в тебе что-то человеческое, – отозвалась я, не удержавшись от подколки. Допив уже заледеневший чай буквально в два глотка, вручила кружку обратно Джею и начала заматывать шарф плотнее вокруг шеи. Закончив, поднялась на ноги и обернулась. Джей остался сидеть на ступеньке.

– Так что, мир? – снова спросил он.

– Я согласна зарыть топор войны. Но только с условием, что если на меня вдруг опять нападут, ты не будешь ждать моей первой крови. И сразу вмешаешься.

«Хоть мне и кажется, что у тебя проблемы с пониманием этики», – подумала я. Но вслух говорить не стала. Мир значит мир.

– Договорились, – с почти безразличным спокойствием ответил Джей. – Кстати, я кое-что разузнал. Пока читал про тот ритуал, который вы проводили с сестрой. Можем обсудить.

Мое сердце от волнения упало куда-то вниз. Впереди словно замаячил небольшой луч слабой надежды, но я не торопилась довериться этому чувству. Слишком устала и не хотела новых потрясений.

– Хорошо, но давай потом. На сегодня достаточно магии.

Джей усмехнулся и тоже поднялся на ноги.

– Ладно. Тогда увидимся.

– Угу.

Он ушел в сторону дома по ступенькам. Я же наоборот, спустилась, чтобы уйти тем же путем, каким мы сюда пришли. Усиливающийся прохладный ветер приятно остужал горящие щеки.

Глава 6. Беглец

Линии Шардо – темные линии различной толщины, проступают на теле в результате использования большого количества энергии собственного дара. Проходят после продолжительного отдыха или восстановления магической энергии любым доступным способом.

Магический путеводитель. Основные сведения

– Среди всего, что смог выяснить про ритуалы экзорцистов, есть несколько интересных деталей, – сразу сообщил Джей, когда я подсела к нему на ступеньку. В привычной темной одежде и шапке даже издалека легко его узнала. В этот раз мы договорились встретиться на лестнице к главным дверям в Академию Некромантии. У студентов факультета некромантии было свободное время между лекциями, мои уроки к этому моменту уже закончились. Сегодня вовсю светило солнце и изо всех сил грело прохладный и сырой воздух после шедших несколько дней дождей, и стоило мне сесть на ступеньку, как луч упал на щеку, отчего по лицу сразу же разлилось тепло. Джей принес с собой перекус в виде толстого сэндвича с поджаренными почти до обугливания тостами вместе с небольшим черным термосом, в моей руке был только один стаканчик капучино из ближайшего кафе. Увидев обстановку из старой деревянной мебели и всего трех столиков в невероятно узком коридоре, мне пришлось признать – лучше ходить куда-то подальше, чем сюда.

На территории Академии учебные корпуса располагались полукругом. У главного здания посередине с широкими входными дверями возвышались две огромные темно-бежевые башни с торчащими острыми шпилями. По бокам на каждом этаже виднелись длинные узкие окна с узорами из четырехлистных цветов. В некоторых местах кирпич покрывали трещины, похожие на черные линии и сплетенные между собой в замысловатые узоры. Если бы не светлые коробки учебных корпусов с квадратными окнами по обеим сторонам, здание можно было бы принять за собор в готическом стиле. Академия находилась посреди заасфальтированного пустыря, кроме нескольких домов и кафе рядом так ничего и не построили. Когда-то ее планировали расширять до целого студенческого городка, но время выбрали неподходящее: в тот период принималось новое законодательство в отношении магии. Многие испугались неопределенности и разъехались по стране, поэтому финансирование Академия так и не дождалась.

Хоть я и была наслышана о красоте альма-матер всех одаренных в этом округе, ни разу не видела его своими глазами. Да и в северном районе никто из знакомых не жил. Так что я с интересом поглядывала на людей вокруг. Специальную форму в Академии носить не требовали, но на некоторых студентах я заметила особые символы, обозначающие принадлежность к своим факультетам. Они попадались в виде значков на сумках, брелков на молниях рюкзаков и даже нашивках на одежде. Чаще всего встречалась незавершенная замочная скважина с кругом в центре – знак основного факультета некромантов, – к которому зачем-то посередине добавили длинный и зловещий крюк, повернутый книзу. Изредка попадались и восьмиконечные звезды – символ оккультистов и медиумов. Я знала, что у экзорцистов он выглядит как два заключенных в круг полумесяца с пересекающимися концами, но он почему-то ни разу не попался. Металлические значки иногда отражали блики от солнца прямо в глаза, заставляя щуриться. На Джее никаких знаков не заметила, но что-то мне подсказывало, ему это и не было нужно.

– В первую очередь искал способы вмешаться в чужие ритуалы. Никаких отдельных упоминаний так и не нашел. Поэтому полез в описания призывов. Хотел понять принцип, – Джей прервался, чтобы сделать глоток из термоса. Я слушала, затаив дыхание. – Как и думал, все дело в формуле. Той книги, по которой вы проводили ритуал, в библиотеке не было, но уверен, вы использовали старый вариант… – в ответ на это кивнула, – …и посмотрел ее структуру. Ты говорила, формулы с привязкой к имени обладают встроенными ограничениями. Это подтвердилось. Еще убедился, что в них нет запрета на появление посторонних сущностей.

– Почему это важно? – спросила я, рассуждая вслух, пока Джей пережевывал огромный кусок сэндвича. Причем он умудрялся поедать его так аккуратно, что тот не разваливался. Наверняка незаметно использовал какую-то магию. – С именной привязкой никто другой не откликнется. Я ведь об этом уже говорила.

– В некромантии… есть особые условия, – ответил Джей, дожевывая последнее. – Если хочешь просто поднять нежить, можно обойтись без ограничений. Достаточно держать пентаграмму, чтобы не сбежала сразу. И все. Но существует проблема: мертвое всегда тянется к живому. И как только оно получает к нему доступ, с изнанки начинает лезть все подряд.

– Но…

– Я посмотрел последние, наиболее усовершенствованные формулы для ваших ритуалов. Ни в одном из них нет этих ограничений. Теоретически их отсутствие можно объяснить спецификой дара. Он же нацелен только на работу с лемурами. И подумали, что такие условия не нужны. Это создает возможность для нежити влезть.

То ли случайно, то ли он специально подгадал момент, но после этих слов Джей на какое-то время замолчал. Пока он доедал свой перекус, я решила все обдумать. Мне казалось странным, что Джей придрался к самой формуле. Когда мы разбирали ее, очень тщательно проверили и структуру, и чуть ли не каждое слово, и так и не обнаружили никаких видимых изъянов. «С другой стороны, это хорошо. У него свежий взгляд. После того как все старые способы испробованы, пора найти новые», – подумала я, делая глоток из своего стаканчика. Мимо нас, обходя по кругу, то вверх, то вниз шли остальные студенты, и никому совершенно не было дела до того, что мы обсуждаем. Я чувствовала себя как в кино, будто это происходило не со мной, и сейчас кто-то другой сидел на ступеньках Академии и слушал объяснения Джея. Хотя раньше я бы посмеялась над предположением, что можно вот так запросто общаться с одаренными, и тебя не высмеют. И даже не обольют высокомерием. Машинально провожая глазами проходящих людей, подумала, какую огромную работу проделал Джей. Как он находил время на учебу и при этом умудрялся читать литературу по экзорцизму?

– Ты чего зависла? – спросил Джей, заметив, что я уставилась в одну точку.

– Ничего. Просто задумалась, – резко повернула голову и часть прядей попала мне на лицо. Осторожно спрятав их за ухо, поинтересовалась: – Как у тебя получилось все это выяснить за такой короткий промежуток времени?

– В Академии хорошая библиотека, – слегка повел плечом Джей. – А ваши исследования после трактатов по некромантии кажутся детскими книжками. Читал их перед сном. Неплохо разгружает голову.

Тут же закатила глаза. Стоит подумать о некромантах хорошо, они мгновенно тебе скажут какую-то гадость.

– И дар экзорцизма более редкий. Информации не так много. Найти что-то полезное проще, – продолжил Джей, снова проигнорировав мою реакцию. Мне было трудно понять, действительно ли он ничего не заметил или просто сделал вид.

– Ты сказал, есть еще что-то? Кроме особенностей формулы, – поспешила подметить я. Не хотелось и дальше углубляться в тему различий между некромантами и экзорцистами. Это могло затянуться до завтрашнего утра, а еще неминуемо кончиться дракой.

– Я поговорил с одним из преподавателей с факультета экзорцизма. Когда ничего не нашел про способы вмешаться в ритуал.

– Ты ему сказал, зачем спрашиваешь?.. – сердце упало куда-то вниз. И тут же пришло осознание: я не предупредила его, чтобы держал мои поиски в тайне от всех. В попытках успокоиться принялась убеждать себя: «Нет ничего плохого в том, что старый профессор (в голове почему-то возник именно он) будет знать о какой-то девушке, ищущей свою сестру». Но сердце продолжало часто стучать, а в животе стянулся узел.

– Нет, не сказал, – абсолютно равнодушно ответил Джей. Я смогла немного выдохнуть. – У меня… Скажем так, есть репутация. Никто не удивляется, если лезу с расспросами. Даже не по теме курса.

Я слегка приподняла брови. Каким образом можно заработать такую репутацию, что преподаватели охотно делятся с тобой знаниями? Еще и не по теме? «Скорее всего, он просто очень сильно всех достал», – от этой мысли я едва не рассмеялась, но в последний момент все же опустила взгляд и спрятала улыбку. Постаралась сосредоточиться на том, что говорил Джей.

– …обсуждали почти час. Он так и не понял, что я от него хочу. Но самое важное – он сказал, иногда по ритуалу можно вычислить владельца.

– Каким образом?! – изумилась я. Бабушка мне про это не говорила, отец тем более.

– Есть специальная формула…

– Формула поиска души, – перебила я. От волнения глаза широко раскрылись. Если экзорцисты точно не знают, с чем имеют дело, в этом случае они пользуются формулой для поиска, чтобы с помощью магии «почувствовать» направление, где может находиться нужная душа. Я читала про нее в одной из немногочисленных книг из библиотеки бабушки, оставшихся после того, как она отошла от дел. Большую часть литературы за ненадобностью потом выбросила, но кое-что я успела взять. Раньше мне даже в голову бы не пришло применить какую-то еще формулу кроме стандартной во время призыва.

– Да, – с небольшой заминкой подтвердил Джей. – Пока что на этом все.

Получив пищу для размышлений, мозг заработал с невероятной скоростью. Теперь окончательно убедилась, что до этого мой подход к поискам не имел под собой никакого обоснования. Я была как слепой котенок, который постоянно упирается в одну-единственную возможность, потому что не видит ничего другого вокруг. Если посмотреть со стороны, то получается…

– Ты считаешь, Ви могли куда-то забрать? И ее не просто утянуло в изнанку? – проговорила я, с тревогой глядя на Джея. Пока молча думала, он спокойно сидел, направив взгляд прямо перед собой, и медленно пил термоса.

– Можно рассмотреть обе версии. Но в изнанке точно нет ничего живого. Это стопроцентно доказанный факт, – проговорил Джей и искоса на меня посмотрел: – Другой вопрос, почему все произошло при таких обстоятельствах.

– С изнанкой может происходить что угодно. Людей нередко туда затягивало, при самых разных обстоятельствах, – пожала плечами я. В промежутках между ритуалами я тоже пыталась найти какую-нибудь информацию про случаи, в которых кто-то мог по неосторожности попасть на изнанку, поэтому мне не казалось это таким уж невероятным.

– Но не в результате чужого вмешательства во время ритуала, – возразил Джей, закрыв крышку на термосе и свободнее расставив ноги. – Еще и на части формулы с приказом. Когда воздействие на самом максимуме.

– Почему ты мне помогаешь? – чуть нахмурившись, спросила я. С трудом верилось, что на проблему постороннего человека из чистого любопытства кто-то готов потратить столько усилий. Внутри зародилось смутное подозрение: может, ему на самом деле от меня что-то нужно?

– Потому что мне интересно, – с намеком на удивление ответил Джей.

– А почему интересно?

– А почему остальным обычно ничего не интересно? – он снова бросил на меня короткий взгляд. В ответ слегка усмехнулась. А Джей тем временем пояснил: – Мне нравится все новое, странное и необычное.

– И сложное? – спросила с усмешкой, залпом допив остатки кофе.

– Да, – ничуть не смутившись, ответил Джей.

– Ладно. Спасибо, это правда очень важно для меня! – подчеркнула с особым чувством. Джей ничего не сказал, поэтому сменила тему: – Что я могу сделать? Твой учебный график сильно плотнее моего, и ты один не осилишь всю работу.

– Это верно, – с небольшой усмешкой подтвердил Джей. – У тебя есть доступ к книгам по магии?

– Как у всех, кто не учится в магических школах или академиях. Могу только поискать в особых магазинах, – Джей посмотрел на меня уже более внимательно. Такой взгляд немного смущал и заодно вынуждал неуверенно спросить: – Что?..

– Впервые вижу кого-то с даром и настолько вдалеке от изучения магии. Уникальный случай.

Мне оставалось лишь поднять брови и развести руками. Не моя вина, что сообщество одаренных такое мерзкое и закрытое.

– Можем поделить информацию пополам. Позже возьму из библиотеки еще. И часть передам тебе.

– А почему не сейчас? – поинтересовалась я, стараясь, чтобы мой вопрос прозвучал не слишком требовательно. Сегодня у меня не было никаких важных дел, кроме обычных домашних обязанностей, и не терпелось поскорее начать поиски в новом направлении.

– Превышен лимит по количеству, – пояснил Джей. В его голосе послышался намек на усмешку, и сразу стало понятно: это происходило с ним далеко не впервые. Я знала, что в нашей школьной максимальный лимит – двадцать книг. Вряд ли в библиотеке Академии сильно меньше. «Может, он на самом деле нежить?» – изумленно подумала я. В голове тут же всплыли воспоминания о первом впечатлении, когда я увидела в Джее черты чего-то потустороннего. – Ты тоже можешь поискать и составить список, чтобы я взял что-то конкретное.

– Согласна, – кивнула я, делая себе мысленную пометку в голове обязательно этим заняться.

– Тогда пойду. Еще увидимся.

– Да, до встречи.

Джей мгновенно поднялся на ноги и быстро зашагал наверх, переступая через одну ступеньку. Пару секунд смотрела ему вслед, а затем тоже встала и отряхнула юбку, прежде чем направиться в противоположную сторону.

Вернувшись домой, сразу поспешила на второй этаж в нашу «библиотеку». Ее целиком собрали в кабинете, и его использовали по очереди то мама, то папа. Несмотря на огромную ширину шкафа в три стены и высоту до потолка, книг по магии у нас хранилось очень мало. Я взяла несколько из них, чтобы еще раз перепроверить, нет ли там какой-нибудь полезной информации. Хотя и была почти полностью уверена, что ничего нового не найду. Мы с отцом вместе изучали эти книги, и некоторые абзацы я знала чуть ли не наизусть.

В отличие от обычной литературы, про магию нелегко прочесть в открытом доступе. Для защиты от слишком любопытных и чтобы обезопасить людей без дара, все касающиеся магии предметы по закону должны продаваться в специальных магазинах, с определенным типом лицензии на распространение магических товаров. В борьбе с мороками я спустила там немало карманных денег на зелья. А когда их не хватало, то обычно просила у бабушки. Правда, не говорила, на какие нужды, постоянно выдумывала отговорки. Почему-то было стыдно ей признаться, что не всегда справляюсь даже со стандартными призывами.

Магические школы, как правило, самостоятельно собирали свои библиотеки, а ученикам иногда давали скидки на покупку необходимых для практики артефактов. Это было действительно хорошей поддержкой в изучении магии: цены кусались везде, независимо от расположения магазинов. Когда залезла в интернет, то обнаружила, что и там возможности найти информацию о магической области стремились к нулю. Как минимум, я не могла получить доступ к спискам литературы для изучения, которые лежали на сайтах школ – требовался особый ученический идентификатор. Решив не падать духом раньше времени, попробовала поискать научные статьи из всех университетов и магических академий, какие смогла вспомнить. Я надеялась, что даже в сфере магии открытия постараются сделать общедоступными. Но и тут ждало препятствие в виде окошка с вежливой просьбой оплатить подписку на специальное издание. По стоимости тройной суммы моих карманных расходов.

– А почему ты не хочешь попросить родителей ее купить? – пожала плечами Мэри-Энн, когда я рассказала ей об этом во время наших обычных посиделок в кафе после уроков. Вокруг нас столики заняли разные многочисленные компании, и нам достался самый дальний. Но так было даже лучше: большинство из болтающих учились в нашей школе, а еще они создавали много шума, и мы могли разговаривать без опасений быть услышанными. – Твой отец только обрадуется, что ты наконец «одумалась» и занялась вплотную его любимым предметом.

– Вот поэтому и не хочу ему говорить, – практически разделяя слова, ответила ей с легким налетом недовольства в голосе. – Не уверена, что продолжу осваивать экзорцизм. И не собираюсь давать ложную надежду. Он просто опять разочаруется во мне.

– По-моему, ты слишком усложняешь, – Мэри-Энн обмакнула половину длинной палочки картошки фри в тарелку с соусом, щедро зачерпнула и целиком отправила в рот. Мы заказали одну большую порцию на двоих. Мэри-Энн взяла вдобавок молочный коктейль, а я – мятный лимонад. – Можешь сказать ему, что еще думаешь. И надо повариться в теме, почитать те же статьи, получше разобраться. Это ведь нормально и для обычных универов.

– Возможно, в этом есть смысл… – задумчиво проговорила я и тоже отправила в рот кусок картошки с тарелки.

– Намного интереснее вот что: почему ты так легко простила того некроманта? – заметила Мэри-Энн. Не сводя с меня взгляд, она обхватила губами длинную трубочку и сделала пару глотков коктейля. Глубоко вздохнула: вполне ожидаемый вопрос. Хотя я долгое время избегала разговоров о Джее, причины, почему мне вдруг понадобилось пойти в Академию, объяснить все же пришлось. Но я знала, что не могу дать ответ, который устроил бы Мэри-Энн.

– А мне намного интереснее узнать, как тебе секс с тем одаренным, раз ты ради него оставила меня одну на вечеринке, – ехидно улыбнулась я. Внутри еще не умерла надежда, что мне удастся отвлечь Мэри-Энн на другую тему, и тогда получится избежать разговора.

– Ну ты… Невероятно! – Мэри-Энн рассмеялась так громко, что своим смехом привлекла внимание ребят с соседних столиков. Я предостерегающе посмотрела в их сторону, и подруга, оглянувшись в ответ, замолкла. Когда она повернулась ко мне опять, на лице уже была ее обычная улыбка. – Мона, ты просто невозможная, ты знаешь?!

– Так что скажешь? Ваши плюсы и минусы? – с усилием сохраняя внешнее спокойствие, поинтересовалась я. Хотя сама едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

– Секс был хорош, – авторитетно сказала подруга, болтая трубочкой в коктейле. – Но он не применял магические штуки. А я очень рассчитывала! В остальном – никаких отличий.

– Может, он пользовался какими-то… усиливающими формулами, – намекнула я. Правда, точно не знала, существуют ли они. В мире магии нельзя исключать и такую возможность.

– М-м-м… Нет. Все было хорошо, но… приземленно, что ли. Нет, не думаю, – с сомнением покачала головой Мэри-Энн. – Но я заметила, как ты эффектно ушла от ответа.

Я лишь пожала плечами, показывая, что не до конца понимаю, о чем говорит подруга. Она не поддалась на мой беззаботный вид и твердо спросила:

– Ну что? Расскажешь, что он такого сделал, раз ты их всех простила?

– Остальных я не прощала, – серьезно ответила ей, не покривив душой. – И до сих пор считаю, они вели себя мерзко.

– Это еще мягко сказано, – с оттенками раздражения в голосе вставила Мэри-Энн.

– А Джей хотел вмешаться, но не успел. Я ему верю. И мне очень нужна его помощь, – проговорила я, прекрасно представляя, что произойдет дальше, и стараясь морально к этому подготовиться.

– Мона, тебе следует сильнее беспокоиться о самоуважении! – с назиданием отчеканила Мэри-Энн, привычно постукивая указательным пальцем по столу. – Он ведь будет думать, что с тобой можно так обращаться, и ты ему ничего не скажешь! В мире достаточно одаренных людей, поищи кого-нибудь другого. Не надо иметь дело с теми, кто однажды обидел.

– Абсолютно согласна, – примирительно сказала я. – Но, Мэри-Энн, пойми, я в критической ситуации. Прошло уже несколько лет, а я не могу сдвинуться с мертвой точки. И бегать с криками о помощи в надежде, что кто-нибудь среди одаренных откликнется, тоже не выход. Ты сама знаешь, в нашем небольшом городе очень быстро разносятся слухи. Рано или поздно родители обязательно узнают, чем я занимаюсь.

– Это правда, – согласно кивнула Мэри-Энн, на мгновение оторвавшись от поглощения своего коктейля.

– И… Не знаю, может, ты права, и я поступаю очень наивно. Но я не думаю, что Джей плохой человек. Он просто… Странный, – неопределенно махнула рукой, затрудняясь дать поведению Джея более точное описание. Я не собиралась говорить подруге, что в предыдущий наш разговор я назвала его аморальным. Все равно ей не удастся заставить меня изменить решение. Поэтому просто сказала: – Мне хватает и того, что он действительно старается мне помочь.

– Хотелось бы верить, – пожала плечами Мэри-Энн. По тону голоса я поняла: мои слова ее совсем не убедили. – После твоих историй о нем сложилось… нелестное впечатление.

Я хитро улыбнулась и подняла стакан, будто собираюсь выпить за это, и от усердия в своем спектакле сделала слишком большой глоток. Холод от воды со льдом обжег горло, оставив мятный привкус на языке. Тут же схватила еще теплую картошку, чтобы поскорее смягчить неприятные ощущения. В этот момент мой телефон завибрировал в рюкзаке, и я мгновенно сняла его со спинки стула и расстегнула молнию. Высветившееся на экране имя заставило очень сильно удивиться.

– Это он? Джей? – поинтересовалась Мэри-Энн с неприкрытой насмешкой.

– Нет, не он, – растерянно ответила я, не придавая значения интонациям подруги. В голове роились вопросы: «Почему она звонит? Что ей могло понадобиться?». Не приходило даже дурацких идей. Провела пальцем по экрану и сказала: – Соня, привет. Давно не слышались.

– Привет. Мона, ты очень занята? – голос подруги звучал напряженно. Мы не разговаривали несколько лет, и я с трудом его узнала.

– Сейчас сижу в кафе, а в чем дело? – постепенно начинала догадываться: на этот раз обо мне вспомнили не просто для поддержания давнего знакомства.

– Кое-что случилось, очень нужна твоя помощь! – быстро затараторила Соня. – В доме сейчас призрак, и я не знаю…

– Соня, ты чего? Ты ведь экзорцист, проведи ритуал и забудь! – нетерпеливо оборвала этот поток слов. Едва папа узнал, что у дочери его сослуживца тоже проявился дар, наше знакомство стало лишь вопросом времени. И мы были лучшими подругами, пока вместе ходили в начальную школу. Ее собственный отец испытывал не просто гордость, а почти гордыню из-за наличия у их семьи одной специализации. Соня тогда очень обрадовалась, что оправдала его надежды. Разумеется, она тоже потом перешла в магическую школу осваивать дар. Поэтому я не представляла, чем могла ей сейчас помочь.

– Мона, ты не понимаешь, он… Это что-то странное! – продолжила гнуть свою линию Соня. – Я не справилась с ним одна, мне правда очень нужна помощь! Ты приедешь?!

– Но почему я? Не уверена, что смогу тебе чем-то…

– Точно сможешь! – не дожидаясь окончания фразы, решительно заявила Соня. – Ты всегда себя недооценивала! Помнишь, где наш дом?

– Конечно, но…

– Отлично! Приезжай как можно скорее! Все, я боюсь оставлять его надолго, приходи!

На этом разговор прервался. Я ошарашенно оторвала телефон от уха и так и замерла с ним в руке.

– В чем дело? – заинтересованно спросила Мэри-Энн.

– Если честно, не знаю, – призналась я и все же положила телефон на стол. – Позвонила старая знакомая…

– Кто именно? – перебила Мэри-Энн.

– Соня.

– А. И что она?

– У нее какая-то проблема с призраком. Хочет, чтобы я ей помогла. И приехала как можно скорее.

– Не против, если я с тобой не пойду? – попросила подруга, пережевывая очередной кусок картошки с огромным слоем кетчупа. – Не хочу связываться со всей этой мистической ерундой.

– Конечно нет, – легко согласилась я. Психика Мэри-Энн после возможной встречи с призраком волновала меня далеко не в последнюю очередь. Вспомнив наш разговор с Джеем про необходимость ее беречь у неподготовленных людей, ощутила внутреннее удовлетворение своими действиями.

– Только пожалуйста, Мона, будь осторожнее! Если поймешь, что не справляешься, немедленно бей тревогу! – серьезно сказала Мэри-Энн.

– Так и поступлю, – пообещала я. Немного покопалась в рюкзаке и протянула ей смятую купюру: – Меньше нет. С тебя перекус в следующий раз.

– Ладно. Так уж и быть, накормлю, – насмешливо проговорила Мэри-Энн, широко улыбнувшись. Мы обнялись на прощание, и я покинула кафе, аккуратно лавируя между расставленными тут и там дополнительными стульями.

Чтобы попасть на одну из самых старых улиц центрального района (а возможно, и целого города), мне предстояло совершить долгую поездку на автобусе. В качестве «приятного» бонуса пришлось вечность дожидаться его на остановке без скамейки. Устав в какой-то момент стоять, я просто села прямо на свой рюкзак и открыла на телефоне YouTube, чтобы скоротать время. «Повезло, что сегодня хорошая погода», – подумала вскользь, пока смотрела очередной ролик. У меня не было стопроцентной уверенности, что я отправилась бы пробираться сквозь дожди в такую даль ради сомнительного удовольствия снова столкнуться с призраком. Хотя в глубине души не переставала надеяться, что это будет мой шанс с ним поговорить, не подцепив морок.

После долгих и скучных минут, проведенных сперва в ожидании, а затем и в дороге, я понемногу начинала жалеть о своем решении помочь Соне. Но когда наконец доехала и покинула душный автобус, все же направилась к ее дому. Поворачивать назад и так уже поздно. Перескочив три ступеньки на крыльце, подошла к двери из темного дерева, контрастирующей с белой облицовкой, ухватилась тремя пальцами за позолоченное кольцо и трижды постучала. Сразу мне не открыли, и чтобы глупо не смотреть на запертую дверь, решила оглядеться. Улица сильно изменилась с тех пор, как я была здесь в последний раз. Дома напротив с облицовочным кирпичом из зелено-фиолетовых оттенков выглядели обновленными и даже слишком чистыми, хотя стояли уже не менее пятидесяти лет. Дорогу им так и не расширили: на ней едва могла поместиться одна машина, а ограничивали ее узкие полоски свежего заасфальтированного тротуара. В окнах соседних домов никого не увидела, что меня даже порадовало. В старых районах редко жили одаренные, обычно дома в них переходили из поколения к поколению по наследству. Семья Сони была одним из немногих исключений, кто смог выкупить дом у прежних владельцев.

– Мона! – дверь распахнулась слишком резко, и неожиданный звук заставил меня отпрянуть. Я с силой выдохнула, стараясь унять учащенное от испуга сердцебиение. В проеме стояла Соня и смотрела серыми глазами почти с мольбой.

Окинув подругу быстрым взглядом, пришла к выводу, что как раз она совсем не изменилась. Соня носила ту же прическу из двух светло-русых кос, от лба и до плеч. Из-за убранных назад и туго заплетенных волос ее лицо казалось круглее и шире, чем на самом деле. Сегодня она надела изрядно поношенный болотный свитер с едва заметным цветочным рисунком, который Соня небрежно заправила спереди в светло-голубые джинсы.

– Привет, – отдышавшись, наконец сказала я. – Ты меня напугала.

– Прости! Как я рада, что ты приехала! Я так волновалась, что…

– Можно зайти? – пришлось прервать словоохотливую от волнения Соню. Несмотря на желание узнать, что же с ней случилось, я чувствовала усталость после изнурительного дня в школе и не менее изнурительной поездки. Хотелось разобраться поскорее и не проводить здесь слишком много времени.

– Да, конечно! Заходи! – она посторонилась и пропустила меня внутрь. По привычке, не снимая обувь, рюкзак с пальто оставила в коридоре у самой двери. – Извини, что так выдернула тебя. Я правда не знаю, что делать.

– Ты сказала по телефону, в доме призрак? Можно на него посмотреть?

– Я даже не уверена, как это лучше назвать… – с сомнением в голосе протянула Соня. Потом в ответ на мои поднятые брови все же добавила: – Ты права. Сейчас увидишь.

В напряженном молчании мы преодолели два пролета по узкой лестнице. На самом верху Соня осторожно открыла единственную дверь и дала войти первой. Внутри комнаты пахло старым деревом, каждый шаг отдавался скрипом. От небольшого круглого окна, встроенного прямо в крышу, падал тусклый белый свет. Зайдя туда, от изумления я потеряла дар речи. Передо мной в воздухе парила прозрачная масса, будто вылепленная из отдельных кусков, как из глины. Она переливалась то синим, то зеленым светом, повсюду торчали отростки, похожие на головы и руки. В нескольких местах виднелись линии, по которым части «склеивались» между собой. Прислушавшись к своему дару, я поняла, что это определенно бестелесная призрачная сущность. Только энергетически очень плотная.

– Это же химера! – наконец придя в себя после дотошного изучения массы, уверенно сказала я. – Какого умертвия она здесь делает?!

– Откуда мне знать! Я ни при чем! – возмущенно ответила Соня, одновременно подняв руки, словно хотела от меня защититься.

– Ты издеваешься надо мной?! Тут пентаграмма нарисована! – резким движением я указала на пол. На темном покрытии прямо под химерой виднелись смазанные белые линии, складывающиеся в стройный рисунок.

– Клянусь тебе, я вообще к этому не имею никакого отношения!

На несколько секунд мы замерли, изучая друг друга. Соня выглядела испуганно, но смотрела упрямо, я же пыталась по ее лицу понять степень ее искренности. Не увидев ничего подозрительного, выдохнула, стараясь успокоиться и одновременно сконцентрироваться.

– Тогда как это… – я обвела рукой предполагаемый силуэт химеры. – …вместе с рисунком пентаграммы могло сюда попасть? Само себя нарисовало и призвало?

– Я не знаю, – Соня выдохнула и с не меньшим напряжением оглядела висящее над полом скопление энергии. Помолчав пару секунд, во время которых я продолжала выжидающе смотреть на нее, в конце концов она предположила: – Возможно, это папино. Он иногда проводит здесь какие-то исследования с формулами.

«Отлично…» – то ли обреченно, то ли раздраженно подумала я. Химеры обычно появлялись из-за неправильно нарисованной пентаграммы или, как раз, ошибки в формуле. Потусторонняя энергия начинала просачиваться с изнанки и «слипаться» между собой. И чем больше химера, тем сложнее ее изгнать. Я когда-то читала, что для них используется формула очищения, которую недавно применила на огненных духов, но даже не пыталась представить, сколько понадобится сил, чтобы этой огромной туше что-то сделалось. «Можно попробовать обычный ритуал. И затолкать эту дрянь в изнанку. На формулу очищения вряд ли хватит энергии, даже если будем использовать ее вдвоем», – подумала я.

– Мона, что нам делать? Я боюсь находиться с ней в одном доме! – в голосе Сони послышалось отчаяние, и мне стало ее жаль. Если ее отец бросил незаконченным эксперимент, то она в этом точно не виновата. Даже я ощущала дискомфорт рядом с таким огромным потусторонним существом.

– Ты пробовала его изгонять? – более мягко спросила я.

– Да, – кивнула Соня. По ее опустившимся плечам было видно, как она расслабилась, когда поняла, что не буду дальше ее ругать. – Эта… химера просто начала двигаться. Но за рамки пентаграммы не вылетала.

– Уже хорошо, – я осмотрела пол вокруг наших ног. Кроме валяющихся поверх досок мелких щепок на чердаке ничего не хранили. «Видимо, ради сохранности на случай неудачных экспериментов», – подумала я. Места хватало, чтобы начертить достаточно большой круг. Удивилась, что Соня так неуверенно произносит слово «химера». Ее познания должны быть гораздо обширнее моих. Поэтому все же решила поинтересоваться: – Знаешь что-нибудь о химерах?

– Не очень много. Учителя никогда не называли их именно «химерами». Говорили, это устаревшее понятие, – неожиданно заявила Соня. С неприкрытым скепсисом подняла брови.

– И как тогда правильно?

– Что-то вроде «совмещенной сущности». Я не всегда внимательно слушаю на уроках, поэтому до конца не уверена, – Соня пожала плечами. Очевидно, ее совершенно не смущал тот факт, что эти знания ей сейчас очень бы пригодились. До исчезновения Ви мне хотелось изучать возможности своего дара, и в те дни мы о нем много говорили. Когда я работала со спиритической доской, Соня проводила настоящие ритуалы, но до меня быстро дошло, что подруга уже на тот момент знала о них меньше, чем я. «Но неужели с тех пор ничего не изменилось? Она же была так счастлива, что продолжит учиться магии, – с удивлением думала я. – Ей даже не понадобилась бы сейчас моя помощь».

– Давай сначала попробуем вместе его изгнать, – предложила я Соне.

– Да, давай! – тут же согласилась та. Она будто бы обрадовалась, что можно не волноваться и просто следовать чужим инструкциям. – Какую формулу применим?

– Общую, – не задумываясь, ответила я. Для изгнания химер я не знала никаких специальных формул, и тем более не умела их составлять. Бабушка советовала сперва использовать самый простой и доступный инструмент. Она сравнивала это с забиванием гвоздя – сначала возьми молоток, а если не получится, пробуй остальное. Меня не покидала мысль, что в такой ситуации сделал бы более обученный экзорцист, но сейчас спросить было некого.

– Схожу за мелом для пентаграммы. Без нее не вышло, – сообщила Соня, прежде чем отправиться вниз. Вздохнула с облегчением, когда она сама это предложила. В глубине души я уже была готова смириться с мыслью, что подруга совсем безнадежна. К тому же, несмотря на дискомфорт, меня не так пугала перспектива остаться наедине с химерой. Решив не терять времени зря, начала восстанавливать в голове необходимые элементы для пентаграммы.

Как только Соня вернулась, она без лишних слов присела и отточенными техничными движениями принялась чертить пентаграмму. Я с любопытством следила, что именно она делает. Для призыва и изгнания их обычно строят из двух кругов – внешнего и внутреннего. Первыми обозначаются все необходимые элементы во внутреннем круге, а потом в промежутке между ним и внешним. И в конце еще снаружи, если потребуется. Мой способ построения сильно далек от совершенства и похож на то, как я изучаю все связанное с магией – запоминаю наизусть. Глядя на Соню, сразу подметила, что у нее в голове есть определенный порядок действий. Правда, усвоить его как следует не успела: спустя пару минут на полу она уже дорисовала идеально построенную пентаграмму.

– Выглядит очень хорошо, – искренне сказала подруге. Мне пришлось бы повозиться с ней гораздо дольше, но не хотела преждевременно ронять свой авторитет.

– Да ладно, это ведь обычная структура, – пожала плечами Соня. Я ничего не ответила. Она тоже не стала развивать эту тему, поднялась на ноги, подошла ко мне и поинтересовалась: – Ну что, начнем?

Отсчитав до трех, вместе с протянутыми руками в сторону химеры принялись проговаривать формулу. Вначале мы обе торопились, часто сбиваясь и делая ненужные паузы. Но на третьем предложении темп выровнялся, слова зазвучали размеренно и стройно. Я заметила, как от нашего воздействия химера бледнела и становилась более прозрачной, но при этом не исчезала окончательно, продолжая безмолвно парить внутри окружающих ее кругов пентаграммы. На последней части наши голоса звучали менее уверенно, а в конце формулы слова сбились в одну кучу. Некоторое время мы просто смотрели на вполне цельную энергетическую массу.

– Вот же живучая пакость! – наконец нарушила молчание я. Не то чтобы мне очень верилось в успех, но когда химера слегка побледнела, на какую-то долю секунды показалось, что у нас все-таки получится. Внутри теперь бурлил азартный адреналин, который требовал выхода.

– Мне кажется, или она стала менее плотной? – неуверенно спросила Соня.

– Так и есть. Мы смогли ее уменьшить, – подтвердила я. – Попробуем еще?

– Мы можем попытаться, но моих сил обычно хватает на пару ритуалов и все. Дальше уже начинаются головные боли. И кровь носом идет, – с нотками извинения в голосе проговорила Соня. Изумленно посмотрела на нее. «Я сейчас даже половину энергии не использовала, а она уже на пределе?» – на мгновение подумалось, Соня меня разыгрывает. И просто хочет, чтобы я сделала всю работу за нее, как часто бывало в школе. Она, похоже, разглядела эти колебания на моем лице, глубоко вздохнула и сказала:

– У меня никогда не было хорошего дара, как у тебя. Даже нормального не было. Во время практики постоянно приходилось позориться. После выпускного не собираюсь поступать в Академии и дальше заниматься экзорцизмом. Все считают, что если ты родился одаренным, ты обязан идти в особую школу и обучаться магии. Но мне вот это… – Соня махнула рукой в сторону химеры. – …совсем не нужно. Тебе никогда не казалось, что тех, кто владеет даром, на самом деле прокляли?

Перед моими глазами возникло лицо Ви, вспомнились крики, когда ее утаскивали. Я тяжело сглотнула. Думала ли я, что это проклятье, если я могу делать то, что не могут другие? Нет. Думала ли я, что лучше бы этой силы у меня никогда не было, чтобы в тот вечер не ощущать гордыню и не проводить ритуал, слепо веря, что справлюсь с ним? Да, однозначно. Конечно, зачастую дело не в самом даре. Любой одаренный способен на необычные вещи – поднимать в воздух небольшие предметы, взмахом руки помешивать ложку в чашке, не касаясь ее. В повседневной жизни все это действительно не нужно, и некоторые одаренные спокойно живут, как будто у них и нет дара. Есть также те, кому повезло, и с помощью магии они могут улучшать свою жизнь и жизнь других людей. Но Соня права: иногда дар приносит владельцу одно несчастье.

Я ощутила огромное сочувствие по отношению к ней. Моя семья не была исключительно магической, и несмотря на наши разногласия, мой выбор учиться в обычной школе приняли и, кроме занудных уговоров, вообще никак не препятствовали. А у нее даже не было альтернатив, потому что любое другое решение вряд ли бы одобрили из-за особого отношения ее отца к семейной одаренности.

– Проклятье или нет, с этим все равно приходится жить, – сказала я вслух, стараясь отвлечься от нахлынувших печальных мыслей. Для этого снова взглянула на химеру и нахмурилась. Только сейчас я заметила, как внутри у нее что-то словно мерцает бегающими искрами. Присмотревшись повнимательнее, разглядела среди них непонятный символ. «Что за..?» – мысль так и не успела оформиться в моей голове. Зато тело отреагировало немедленно, заставив меня сделать пару шагов вперед. Доски под подошвами кроссовок вновь противно заскрипели.

– Мона, ты чего? Что-то заметила? – голос Сони донесся откуда-то сзади, пока я продолжала вглядываться в непонятные линии, пытаясь разгадать, что они означают. Мозг отказывался подкидывать идеи, и в конце концов я сдалась.

– Тут какой-то… необычный символ… Дашь мне мел? – медленно проговорила я, протягивая руку немного назад, где по моему представлению должна была стоять Соня.

– Что, прямо внутри?!

Едва почувствовав ладонью шершавый кусок мела, присела на одно колено, как будто неведомые силы готовились посвятить меня в рыцари, и возле опорной ноги аккуратно перерисовала загадочный знак. На все ушло примерно пара минут, а когда закончила, Соня тоже подошла ближе и заглянула мне через плечо, чтобы получше рассмотреть.

– Знаешь такой? – поинтересовалась я, заранее предугадав ответ.

– Нет. Не могу вспомнить ни одного похожего элемента, – как и ожидала, сказала Соня. – А ты?

– Я тоже, – вынужденно согласилась с мнением подруги и поднялась на ноги. – Не уверена до конца, но возможно, этот символ как-то мешает изгнанию химеры.

– Думаешь, папа специально его там оставил? Чтобы химеру нельзя было изгнать? – в голосе Сони зазвучало недоумение, очень сильно граничащее с любопытством.

– Без понятия, – пожала плечами я. А про себя подумала: «Или специально оставил химеру, чтобы она замаскировала этот символ». Отец Сони вместе с моим когда-то трудились в отделе «контроля над потусторонними силами» – так официально звучало название их деятельности. А если говорить неофициально, то они занимались поимкой духов и призраков, сбежавших с изнанки. И часто шутили между собой, что на самом деле работают охотниками за привидениями. Еще перед средней школой отец моей подруги ушел из ведомства, и я ничего не знала о том, чем он занимается. У меня начали закрадываться самые разные подозрения, и ни об одном из них всерьез думать не хотелось.

– И что мы будем делать с… этим? – с надеждой спросила Соня.

– Я поеду домой. А ты дождешься отца, чтобы он разобрался, – абсолютно серьезно проговорила я. Мне совершенно не хотелось влезать в чужие эксперименты. Своего опыта хватило и на один раз.

– Не-е-ет! Мона, не бросай меня! – тут же взмолилась Соня. – Папы не будет еще три дня, а моя комната прямо под чердаком. Что если оно выберется?!

– Ты же даже не сразу его нашла, – как можно спокойнее возразила я. – Если бы не знала о химере, то просто жила бы дальше и все. Тем более из пентаграммы ей никуда не деться.

– Но теперь я ведь знаю, что она тут!

– Вызови магического инспектора.

– А если это очень важный эксперимент?! Папа будет злиться! Мне не страшно, если он узнает, что я заходила на чердак, но инспектор точно все испортит! Мона, ну пожалуйста! Неужели совсем ничего нельзя придумать?! Я не хочу впутывать магическую полицию!

Глубоко вздохнув, я потерла лоб двумя пальцами. Первое желание, которое у меня возникло – забить на Сонины страхи и проблемы с отцовскими экспериментами, уехать отсюда и сосредоточиться на поисках Ви. Я чувствовала, что мое терпение уже на грани. «Нет, так нельзя! – твердо сказала себе. – Если бы сама была на месте Сони, я бы тоже хотела поскорее со всем разобраться… Да нет, как бы это могло произойти?! Мой отец нормальный и не занимается подобными вещами. Кто вообще придумал создавать химеру ради маскировки?!» Поняв, что такие мысли только заводят в тупик, решила снова отвлечься и взглянуть на символ. Я знала, в магических школах изучают и отдельные элементы в том числе (отец всегда находил повод напомнить мне, что я упускаю, не получая образование в среде одаренных), и сейчас готова была признать наличие существенного пробела. «Можно ведь спросить Джея! – вдруг осенила меня сильно запоздавшая мысль. – Он точно знает, что с этим делать. А если нет, то просто применит свой дар. И сотрет химеру в пыль».

– Хочу написать одному знакомому некроманту про этот символ, но телефон в рюкзаке, – объявила я.

– У меня с собой. Пришлю тебе фотку. А ты пока спускайся вниз и сразу иди на кухню.

Так я и поступила, после того как достала из рюкзака телефон. Чтобы не тратить время впустую, направилась к шкафчикам с намерением отыскать все необходимое и заварить себе чай. Весь гарнитур остался в светло-бежевых оттенках, каким я его запомнила. Только повторяющие контуры дверец золотые узоры немного помутнели. Посреди комнаты все еще находился прямоугольный стол с тремя деревянными стульями вокруг. Одна скатерть в бело-розовую клетку выглядела совсем новой. Из-за того что окна выходили на теневую сторону, сюда попадало не слишком много света, но даже несмотря на синий сумрак здесь было очень уютно. Поставив чайник закипать, я переслала полученную от Сони фотографию символа с текстом просьбы «объяснить, что это и почему лучше не трогать». Я надеялась, Джей просто скажет «все бесполезно и ничего сделать нельзя», но одновременно не сомневалась – он так не поступит. Когда Соня спустилась ко мне, я уже сидела за столом с кружкой чая – к моему счастью, я обнаружила последний пакетик со вкусом гибискуса – и читала полученный ответ:

«Это блокирующий элемент. Как заплатка для изнанки. Тронуть можно. Нужен специальный ритуал. Где ты его нашла?»

Цокнув языком, быстро набрала короткое объяснение про химеру, в которой находился символ, и предположительно проводимый отцом Сони какой-то эксперимент. Взглянув на циферблат, обнаружила, что уже торчу здесь почти час. «И похоже, проведу еще больше», – мрачно подумала я, глядя на новое сообщение от Джея.

«Можно мне на месте посмотреть?»

– Что там? – спросила Соня, садясь за стол напротив меня. Она тоже держала кружку в руке, от которой доносился слабый запах кофе. Похоже, ее не смутило мое самовольное пользование кухней.

– Пока объясняю ситуацию, – немного уклончиво ответила я и взяла телефон обеими руками, чтобы Соня не могла подсмотреть нашу переписку. Затем торопливо набрала еще одно сообщение.

«А зачем? Ты химер ни разу не видел?»

«Нет. Я не знаю, что ты называешь химерой».

От удивления у меня слегка приподнялись брови. Я не допускала даже теоретическую возможность, что Джей не поймет, о чем речь. Пока пыталась придумать, как объяснить ему значение термина, для которого мне, скорее всего, придется привлечь Соню – я была уверена, познания Джея ближе к ее, чем к моим, – и при этом донести до него мысль, что тут делать нечего, на телефоне опять отобразилось уведомление.

«Сам проведу ритуал».

«Похоже, выбора нет», – все же пришлось признать. Если убедить Соню еще были хоть какие-то шансы, остановить любопытство Джея точно выше моих сил.

– Он хочет сам приехать и взглянуть, ты не против? – смирившись с поражением и неизбежным, подняла глаза на Соню. Разумеется, она была не против.

Джей появился спустя минут сорок. Мы с Соней в этот момент обсуждали отвлеченные темы, всячески стараясь избегать разговоров о химере и символе внутри. И когда раздался стук от дверного кольца, обе вздрогнули от неожиданности. Не сговариваясь, одновременно оглянулись на звук и перевели взгляд друг на друга.

– Как-то быстро он, – удивленно проговорила Соня.

– Я открою, – решительно поднялась на ноги и направилась к проходу из кухни, ведущему в основной коридор.

За дверью действительно оказался Джей. Хоть и в привычной одежде из рубашки и джинс сине-черного цвета, аккуратной и отглаженной, он выглядел так, будто мы его подняли с постели. Часть слегка растрепанных волос он спрятал под курткой на спине, из пирсинга всего две серьги на переносице у самых бровей, остальные он вынул.

– Привет, – сказала я, мельком подметив все эти детали. – Ты очень быстро добрался.

– Живу недалеко. Пешком дошел, – спокойно ответил Джей. Я открыла дверь пошире внутрь и отошла в сторону, чтобы пропустить его, прикидывая заодно, что еще находится в этой части города. Мне стало любопытно, в каком месте живет Джей, но после несколько мгновений, проведенных в попытках восстановить в памяти карту, поняла, что это бесполезно: я даже приблизительно не знала, как выглядят соседние кварталы. Из кухни вышла Соня, и мне пришлось отложить на потом эти мысли, чтобы их познакомить.

– Соня, моя подруга, живет тут. Соня, это Джей.

– Очень приятно! – приветливо проговорила Соня. Не знаю, кого она ожидала увидеть, но судя по ее внимательному взгляду и появившейся улыбке, Джей однозначно ей понравился.

– Да. Химеру покажете?

Растерянное выражение лица Сони после этих слов уже вызвало улыбку у меня. «Наверное, все начинают так выглядеть, когда Джей открывает рот», – подумала я. Соня лишь коротко кивнула и повела нас наверх. Джей шел передо мной, я шла в самом конце, из-за чего приходилось подстраиваться под общий темп и одновременно идти медленнее, чем обычно. На чердаке Джей принялся осматривать вначале комнату, а затем и саму химеру. Соня сразу оказалась рядом и следила за всеми действиями, как завороженная, не отрывая глаз. Я смотрела на происходящее у дверного проема и с нетерпением ждала, что будет дальше.

– Интересно, – наконец проговорил Джей.

– Что именно? – тут же отреагировала Соня.

– Символ повесили внутри пентаграммы. Никогда не видел, чтобы его так использовали.

– Я вообще его вижу впервые! – запальчиво заявила Соня.

– А где сама химера? – внезапно спросил Джей.

– Эм… – Соня смущенно взглянула на меня, вероятно, не в силах понять, шутит ли Джей или говорит серьезно. Слегка кивнула ей, показывая, что это абсолютно нормальная для него реакция, и Соня тут же начала объяснять: – Вся энергетическая масса вокруг символа и есть химера. Правда, так ее зовет Мона, у экзорцистов она называется «совмещенной сущностью»…

Я не выдержала и подняла глаза к потолку. «Все в этой комнате пытаются разобраться с ее проблемой, а она только и думает, как Джея закадрить. Нашла подходящий момент», – подумала с небольшим раздражением, но в объяснения Сони решила не лезть. Надеялась, что Джей вдруг предпочтет не связываться с ней и просто оставить все так, и мы сможем наконец уйти. Пока Соня болтала, я разглядывала химеру, по-прежнему парящую на своем месте, и не переставала думать, что происходит с духами, которые сплетаются между собой вот таким образом. Перемешивается ли при этом их энергия? Или остается в рамках одной «оболочки»?..

– Мона?

– Да? – откликнулась я, отвлекаясь от мыслей. Видимо, пока думала о своем, Соня закончила объяснять, и теперь они с Джеем одновременно смотрели на меня.

– Почти ничего не понял про то, как тут химера появилась. Слишком много терминов. Пояснишь потом? – спокойно сказал Джей. За его спиной шумно выдохнула Соня, я бросила на нее понимающий взгляд. Хоть я и была польщена, что меня выбрали в качестве главного эксперта по экзорцизму, мне не понравилось, как Джей пренебрежительно отнесся к Соне. И разделяла ее чувства.

– Да, хорошо. Когда закончим с химерой, – сказала я вслух. – Мы уже пытались ее изгонять, но она слишком большая. Твой дар здесь будет намного эффективнее.

Не стала говорить ему, что мы пробовали всего дважды, включая попытку Сони в одиночку. Мне не хотелось компрометировать свою подругу, к тому же было и так понятно, что наших сил не хватило для полного уничтожения химеры.

– Подчистить здесь не проблема. Нужно снять сам блокирующий элемент. Через него все вытекает, – Джей кивнул на сверкающий символ в теле химеры. – Если оставить, то ваша химера образуется опять.

– Ты же сказал, это как заплатка для изнанки. Не будет опасно ее снимать? – нахмурилась я.

– Чтобы закрыть разрыв достаточно любого подходящего ритуала. Даже короткая формула из одной части подойдет.

Я с пониманием кивнула. Первые формулы, которые запомнила еще в детстве, состояли обычно из трех-пяти слов. План Джея звучал достаточно просто.

– А как можно убрать символ? – подала голос Соня. Меня ответ тоже интересовал, и я выжидающе посмотрела на Джея. Он снова бросил на него очень внимательный взгляд, будто пытался им испепелить символ. Или заставить исчезнуть самостоятельно силой своей воли.

– Обычно, – наконец сказал Джей, – проводят специальный ритуал снятия. Вдвоем. Один снимает символ, другой закрывает дыру. Я могу сделать все сам, но мне нужен усилитель.

– Какой? – с готовностью откликнулась Соня.

– Фиксирующий артефакт. В идеале со свойством накопителя.

– У нас есть несколько! – тут же заявила она. Поймав мой вопросительный взгляд, подруга пояснила: – Мне как-то купили для практики. И папа пока не все потратил. Ждите здесь, я принесу!

Не дожидаясь нашего ответа, Соня пролетела мимо меня и почти сразу раздался ее быстрый топот по ступенькам лестницы. Я приблизилась на пару шагов к Джею.

– Ты это раньше делал? – поинтересовалась я. Мне показалось странным, что он медлил, прежде чем рассказать, какой ритуал необходимо провести.

– Один раз. Вместе с отцом, – откликнулся Джей. Этот ответ меня удовлетворил. Для начала.

– У тебя есть запасной план, если не получится?

– Да.

В глубине души я рассчитывала, Джей поделится им со мной. Но даже спустя несколько секунд молчания он так не произнес ни слова. Поняв, что дальнейшие расспросы не имеют смысла, я сделала шаг назад.

– Ладно. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – не удержавшись, сказала напоследок. «Остается ему довериться. Вряд ли от меня будет какая-то польза», – решила я. И все же мне не нравилось, что никак не смогу повлиять на происходящее в случае непредвиденных обстоятельств.

– Есть еще кое-что, – вдруг сказал Джей. – Отец Сони тоже экзорцист?

Его вопрос не на шутку насторожил, но все же кивнула. Сколько бы ни строила предположений, не могла понять, к чему он спрашивает.

– Пентаграмма из вашей области. А символ – нет. Поэтому он не мог его лично поставить после ее подготовки, – объяснил Джей.

– А кто тогда? – все так же недоуменно спросила я.

– Не знаю. Но это точно был некромант.

От услышанного предположения я нахмурилась, но неожиданно на лестнице снова послышались шаги, и в дверном проеме показалась Соня. В руке она держала небольшую полую сферу из нескольких спаянных между собой колец

– Как им пользоваться? – поинтересовался Джей, едва заметив ее. Соня вкратце описала, в какой последовательности нужно активировать кольца и за что отвечает каждое из них. Джей уверенно кивнул, показывая, что все понял, взял сферу, подошел поближе к пентаграмме с химерой и положил артефакт на пол в двух шагах от нее. И сел напротив.

– Соня, можешь спуститься вниз. Мона, оставайся тут.

– Зачем? – с удивлением поинтересовалась у него. Я не могла понять, по какой причине мне нужно здесь находиться, если он собрался проводить ритуал сам. И уже усвоила, что Джей не совершает необдуманных поступков.

– Тебе пора заполнять пробелы в образовании, – Джей слегка усмехнулся. А когда я на него посмотрела, стараясь одним лишь взглядом выразить свое отношение к сказанному, он перестал улыбаться и заговорил серьезно: – Ты мой запасной план. Если не успею сразу закрыть, примени любую простую формулу.

От изумления у меня даже вытянулось лицо.

– И почему ты уверен, что это сработает?! И тем более, что я соглашусь?!

– Для ритуалов изгнания и упокоения действует одна и та же схема. Это самые азы. Потом объясню.

По голосу поняла, что терпение у Джея кончается, но не собиралась вот так сразу отступать от своей позиции и ввязываться в непонятный эксперимент с абсолютно непредсказуемым результатом. Внутри меня натянулась пружина из напряжения, не дающая даже сделать глубокий вдох. «Если он считает, что вот так просто… Что я смогу… Нет, я не совершу ту же ошибку. Однажды моя гордость пересилила, в этот раз не дам ей загнать себя в ловушку», – думала я, пытаясь одновременно совладать со своими чувствами и сохранить голову холодной.

– Пусть это сделает Соня, – от напряжения голос слегка задрожал. Я сглотнула, чтобы унять волнение, но глаза не опустила. – Она училась. Она лучше справится.

После этого взглянула на подругу. Та явно не ожидала подобного поворота разговора. Не зная, как реагировать, с полной растерянностью на лице по очереди смотрела то на меня, то на Джея, и не спешила что-то говорить.

– Она бы не позвала тебя, если могла справиться сама, – не раздумывая, ответил Джей. В его интонациях не было и капли сочувствия. Так и не поняла, видит ли он, что я колеблюсь, нарочно ли меня подталкивает или просто издевается. Я шумно втянула носом воздух и провела руками по волосам, откинув пряди с лица. Мне нужна была вся моя решимость.

– Я тоже останусь тут. Если что-то не получится, то подстрахую, – вдруг сказала Соня. Она подошла ко мне и встала рядом, но на меня даже не взглянула. Видимо, слова Джея задели ее сильнее, чем хотела показать. Положила ей руку на плечо, чтобы подбодрить, и она, слегка повернув голову, кивнула мне в знак благодарности.

– Хорошо. Тогда начну.

Джей провел пальцем по одному из колец, внутри сферы появилось синее свечение. Он поднял руки, и в воздухе перед ним материализовалась ярко-зеленая пентаграмма. Пока неторопливо зачитывал формулу, свечение из сферы горело все ярче, а внутренний круг пентаграммы закрутился и начал перестраиваться. Элементы постоянно менялись местами между собой, но мне почему-то показалось, что именно в этом заключается вся суть ритуала, и у перемещений есть какая-то логика.

На середине формулы химера перестала просто висеть над полом и задвигалась. Ее форма потеряла прежние очертания и принялась меняться. По мере того как Джей произносил формулу, она то сжималась, то увеличивалась, переливаясь теми же сине-зелеными оттенками и покачиваясь из стороны в сторону. Символ внутри нее тоже прекратил слабо мерцать и ярко засветился желтым, отбрасывая небольшие лучи вокруг себя. Они пронизывали тело химеры насквозь и падали отблесками на темный пол. Я с тревогой переводила взгляд то на химеру, то на Джея. Так ли должно все происходить? Стоит ли мне вмешаться? Но Джей не подавал никаких признаков беспокойства: напряженно держал руки в том же положении и смотрел перед собой. Я была уверена, что он не упускает ни одной детали.

Стоило Джею замолчать, как химера рассыпалась на множество небольших частиц. Они плавно оседали вниз наподобие пыли и исчезали прямо в воздухе, так и не коснувшись деревянной поверхности. Символ прерывисто засветился, теперь напоминая мигание гирлянды. Вдруг по комнате прокатились звуки, очень похожие на шипение. От неожиданности я завертела головой, пытаясь понять, откуда оно появилось, и могла поклясться, что в нем можно разобрать слова. Вслед за ними символ с треском раскололся, и на его месте начала разрастаться «дыра». Кроме темноты в ней ничего не было видно. Я смотрела на эту темноту, не в силах оторвать взгляд и не в силах пошевелиться. Сквозь оцепенение ощутила, как голос Джея «выбил дверь» ко мне в сознание и заставил вздрогнуть.

– Вон отсюда.

Он говорил очень спокойно и настойчиво, но едва я вырвалась из сковывающего страха и взглянула на его застывшее, обманчиво невыразительное лицо, то поняла: все оказалось намного хуже любых моих предположений. Однако эта мысль не испугала сильнее, а наоборот, помогла собраться. «Нужно вывести отсюда Соню», – пронеслось в моей голове, когда нога сама сделала шаг к подруге, стоявшей с полуоткрытым ртом и глядящей в ту же сторону, что и я пару секунд назад.

– Быстрее, – тем же спокойным тоном поторопил Джей.

– Идем, – пришлось настойчиво взять Соню за руку и потащить за собой к выходу. Она послушно двинулась за мной, но ее взгляд был сфокусирован на той же точке, из-за чего Соня еле переставляла ноги. Я ускорила шаг и потянула сильнее, и в конце-концов она подчинилась. Уже вместе вприпрыжку пробежали по лестнице до первого этажа и притаились на кухне. Мы сидели спинами к нижним шкафам и тяжело дышали. Соня обхватила колени и спрятала между ними голову, я сосредоточенно глядела перед собой и вслушивалась в происходящее наверху. Оттуда раздавались лишь слабые и далекие отголоски, никаких внятных звуков не получалось разобрать.

– Кажется, я видела там руку, – тихо сказала Соня. Смысл ее слов доходил до меня с трудом, потому что она обращалась к своим коленям. – С Джеем ведь все будет в порядке?

– Надеюсь, – так же тихо ответила я. Ничего другого нам не оставалось.

Спустя некоторое время Соня села прямо и вздохнула более расслабленно. Краем глаза я видела, что она стучит ногой и оглядывается по сторонам, ей явно на месте не сиделось, пока я не могла даже пошевелиться. В голове крутилась только одна мысль: если с Джеем что-то случится, это будет моя вина.

– Может, хотя бы чай попьем? – наконец не выдержала Соня. – Я не могу долго сидеть и переживать.

Очнувшись, ошалело посмотрела на нее. «Наверху Джей борется с неведомой нежитью, а она думает о чае?» – пронеслась в голове первая мысль в ответ на ее вопрос. Сделав глубокие вдох и выдох, я поднялась на ноги. В чем-то Соня действительно была права: если вдруг Джею потребуется помощь, лучше не сидеть и смотреть в пустоту.

Какое-то время мы молча пили чай. Со стороны чердака теперь доносились и другие звуки: то шипящие, то громыхающие. Некоторые были настолько громкими, что мы от неожиданности вздрагивали. Несмотря на гнетущую атмосферу, мне удалось немного выдохнуть. И даже начала продумывать дальнейший план действий. Вдобавок я то и дело возвращалась к словам Джея о том, что символ оставил некромант. «Неужели Соня этого не знала? – думала я, бросая на сидящую напротив подругу короткие взгляды. – Она ведь была в курсе, что ее отец проводит какие-то эксперименты. Комната Сони прямо под чердаком. И могла увидеть, если туда кто-то поднимется». Более здравомыслящая часть меня продолжала твердить, что глупо обвинять в чем-то Соню, от нее наверняка скрывали многие подробности. Но я проигрывала борьбу с этими мыслями, и они заводили все дальше, в дебри новых предположений и догадок.

Когда с лестницы раздались шаги, мы с Соней не сговариваясь повернулись к дверному проему и напряженно смотрели, кто же там появится. Но с чердака спустился лишь Джей. Он как раз надел свою куртку обратно и откинул за плечо влажные от пота пряди.

– Ну что? – с тревогой поинтересовалась Соня.

– Чердак пуст. Не о чем беспокоиться.

– Ты сам как? – не скрывая подозрительности, спросила я. Сколько бы ни оглядывала Джея сверху донизу, не заметила ничего особенного. И все же у меня появилось нехорошее предчувствие: что-то было не так.

– А что мне будет? Нормально.

Джей убрал вновь выбившуюся прядь за ухо, и рукав его куртки слегка приподнялся, открыв часть запястья. Я увидела, как от ладони посередине идет ровная темная полоска, издалека напоминающая вену. Меня посетила смутная догадка, которая не предвещала приятных новостей. Мгновенно поднявшись на ноги, быстро обогнула стол, подошла к Джею и осторожно взяла его за запястье. Он не сопротивлялся и просто молча смотрел на меня. Вдоль всей руки у него действительно тянулась черная полоса, толще, чем мне показалось изначально – примерно в половину фаланги моего пальца. Тяжело сглотнула: мое предположение подтвердилось.

Плохо соображая, что делаю, я отпустила Джея и в следующую секунду обнаружила себя стоящей вплотную к Соне, которую схватила за плечи.

– Мона, за что?! – непонимающе вопрошала Соня, держась за мои запястья.

– Я очень зла на тебя! Ты подвергла нас опасности, а теперь Джей еще и пострадал! – я дернула к себе ворот ее свитера. Соня едва смогла сделать вдох: ткань натянулась на горле, затрудняя дыхание. – Зачем ты меня позвала?! Что ты задумала?!

– Мона, я ничего не… – с трудом дыша, пыталась ответить Соня. Осознав, что если продолжу давить, она начнет задыхаться, резко оттолкнула ее от себя и направилась к выходу.

– Потом поговорим.

– Мона, стой! – донеслось мне вдогонку, но я уже чуть ли не бегом вылетела в коридор. По пути схватила пальто и скрылась за дверью, надевая его прямо на ходу. Про оставшийся рюкзак даже не вспомнила.

Не разбирая дороги, не пытаясь определить, в нужную ли сторону свернула, я просто шла. Каждый шаг, казалось, помогал приблизиться к равновесию, однако чем дальше уходила от дома Сони, тем сильнее оно ускользало. Новые мысли обрушивалась на меня, как внезапный дождь – холодный и режущий кожу мелкими каплями. Я игнорировала тихий голос здравого смысла, который не переставал твердить, что я поступаю неправильно, что мне не удастся сбежать от происходящего. Как не удастся сбежать и от последствий своих поступков.

– Подожди!

Голос Джея прозвучал не очень громко, но все же он вынудил меня остановиться и застыть. «Как я смогу ему в глаза смотреть? Сама же его сюда позвала», – мысль обожгла горечью и стыдом. Собравшись с духом и приготовившись ко всевозможным обвинениям и упрекам, которые считала вполне заслуженными, я обернулась и упрямо взглянула на Джея через влагу появившихся в глазах слез. Пару мгновений мы просто смотрели друг на друга, затем Джей слегка выдохнул, сделал несколько шагов ко мне и неожиданно обнял обеими руками. Я удивленно моргнула, отчего горячие слезы скатились по моим щекам. Уткнувшись еще сильнее лбом в плечо Джея, до которого едва доставала, судорожно выдохнула и тихо сказала:

– Каждый раз это случается. Каждый раз кто-то страдает из-за меня.

– Твоей вины тут нет, – произнес Джей над моим правым ухом. – Вы не справились бы самостоятельно.

– И все равно. Я не должна была ей потакать и подвергать тебя опасности, – так же тихо и упрямо сказала я. Слезы продолжали течь по моим щекам, но я почти не обращала на них внимания.

– Ты все сделала правильно, – спокойно возразил он. – Я сам захотел влезть.

В ответ лишь шмыгнула носом и слегка покачала головой. Джей никак не отреагировал на этот жест и аккуратно поправил двумя пальцами мои волосы, чтобы они не цеплялись к рукаву.

Так мы стояли несколько минут. К моему удивлению, прижимаясь к плотной черной ткани и ощущая слабый запах хвои, который шел от куртки Джея и будто окутывал со всех сторон, я чувствовала себя очень спокойно и безопасно. Сердце постепенно переставало оглушительно стучать в грудной клетке, дыхание выравнивалось. Джей, видимо, понял, что я успокоилась, и заговорил снова:

– Не одобряю лишнее насилие, но в этот раз ты слишком мягко обошлась со своей подругой.

– Почему? – удивленно спросила я, поднимая голову так, чтобы видеть лицо Джея. Со стороны мы наверняка выглядели как парочка, хотя я не испытывала при этом никакой неловкости. Подумаешь, объятия.

– Из разрыва вылез демон, – сказал Джей обычным тоном, как бы подразумевая, что случившееся – нечто обыденное и в порядке вещей. Но на самом деле это совсем не так.

– Не может быть!.. – вмиг осипшим голосом произнесла я. Демонами в детстве пугают всех одаренных, кто имеет дело с изнанкой – и в качестве развлечения, чтобы пощекотать нервы, и ради наставления. Экзорцистам они почти не попадаются, а вот некроманты встречаются с ними намного чаще. Высвободив одну руку, быстро вытерла слезы и нахмурилась: – Ты в порядке? Что он тебе сделал?

– Ничего он не успел, – Джей слегка улыбнулся и наклонил голову, насмешливо сощурив глаза. До меня дошло: он гордится тем, что смог самостоятельно побороть самую сильную нежить из всех существующих.

– Но я же видела линии… – произнесла я с недоумением и даже тревогой. Неужели ошиблась?

– А, это. Пришлось его припугнуть и применить несколько мощных формул. Они сильно расходуют резерв, но у меня получилось. Он решил, что я его убиваю, и сбежал.

– Ты что… Блефовал перед демоном?.. – недоверчиво уточнила я.

– Вроде того. Ты из-за них так разозлилась?

В ответ презрительно сощурилась. Как бы он не строил из себя крутого, магическое истощение далеко не мелочь для одаренных. На мой взгляд Джей спокойно сказал:

– Зря. Посплю в семейной усыпальнице пару ночей и все восстановится. Там удобно. И к Академии ближе.

Я сделала шаг назад, и Джей разжал объятия, отпуская. То, что в усыпальнице, оказывается, можно вылечить главные признаки истощения, слышала впервые. Обычно для этого требовался артефакт. Или пить специальные зелья не меньше недели. Но что-то мне подсказывало, Джей не стал бы шутить. Да и вообще, я сильно сомневалась в его чувстве юмора.

– Зачем ты так рисковал?! – не выдержав, резко спросила я.

– А какие варианты? Либо выгнать, либо он бы нас всех убил, – пожал плечами Джей. – Где ты живешь?

От заявления, что мы были на волосок от смерти, на пару секунд застыла. Затем выдохнула, приказав себе успокоиться. Все уже закончилось, а на спор, как следовало бы еще поступить, сил не осталось.

– Черри-стрит. Это недалеко от того кафе, куда ты обычно ходишь, – сказала я. – Могу потом угостить тебя обедом или ужином. Заглажу хотя бы немного, что впутала.

– Заглаживать нечего. Но я запомню, – Джей отдал мне мой рюкзак, который все это время висел у него одной лямкой на плече. Перевесила себе на спину, а пока застегивала пальто, Джей обошел меня и двинулся вперед. И уже по дороге бросил мне: – Идем. Отведу тебя автобусу.

– Но я ехала от другой остановки… – растерянно проговорила я, поспешив вслед за Джеем и в конце концов поравнявшись с ним.

– Есть маршрут получше. Автобус чаще ходит. И останавливается ближе к твоему кварталу.

– …Ладно, – ответила я, уже готовая после сегодняшних приключений практически к чему угодно, даже к неведомым автобусным маршрутам.

За то время что мы были у Сони на улице окончательно сгустились сумерки. Все дома будто посерели вместе с небом и лишь усиливали тягостное настроение. Снова всплыла печать и предполагаемое участие некроманта в этом эксперименте. Я могла понять, если ты сам ставишь опыты, но привлекать для них еще кого-то?..

– Как ты считаешь, отец Сони мог заниматься чем-то незаконным? – задала вопрос вслух, больше не в силах об этом думать в одиночку.

– Возможно, – пространно ответил Джей. Я взглянула на него: он полностью погрузился в свои мысли и смотрел куда-то вдаль.

– Может, снятие печати вызвало демона? – продолжила я. – Он ведь появился практически сразу. Это не похоже на совпадение.

– Возможно, – повторил Джей. – Ты верно рассуждаешь, но догадок у меня нет. О демонах вообще мало что известно. Перед ритуалом ничего подозрительного не заметил. Поговорю с отцом. Ты нашла какие-нибудь книги? – он вдруг сменил тему. От этого внезапного переключения сперва опешила, но затем мысли вернулись в нужное русло.

– Пока нет. Учебные списки вне доступа, а исследования нельзя читать просто так.

– У тебя есть кто-то из магического ведомства? Им иногда выдают специальные идентификаторы. Списки вряд ли получится достать. А для исследований подойдет.

Изумленно уставилась на него. Джей даже не стал отвечать на мой взгляд и вернулся к своим мыслям. «В следующий раз с вопросами приду к нему в первую очередь. Так намного проще», – твердо пообещала себе. Мне начинало казаться, и я ничем не могла приглушить это ощущение, что с Джеем я однозначно узнаю все ответы. Даже те, на которые не рассчитывала.

– Можно попробовать, – вслух сказала я.

– Дай знать, если что-то найдешь.

Мы подошли к остановке, там уже стоял автобус. Кивнув на прощание, Джей отправился дальше, я же поспешила занять место в по-прежнему душном салоне.

Глава 7. Охота на ведьм

Существует несколько разновидностей ритуалов призыва, которые проводят экзорцисты: простой, если дух уже воплощен в мире живого и его достаточно позвать; стандартный, где необходимы правильно построенная пентаграмма и четкая структура формулы. Еще один, насильственный, применяется в тех случаях, когда дух не приходит на зов добровольно, но его использование несет в себе множество негативных последствий из-за слишком плотного взаимодействия экзорциста с духом.

Магический путеводитель. Экзорцизм

Оттолкнув дверь спиной, вышла в коридор и крепче перехватила корзину с мокрым бельем, от которой пахло кондиционером с лавандой. Суббота в нашей семье традиционно считалась днем стирки, и сегодня была моя очередь развешивать вещи. Внизу я едва не столкнулась нос к носу с папой: он шел на кухню в своей домашней футболке с эмблемой его любимой группы и свободных мягких штанах вместе с книжкой. И как всегда, увлеченно читал, не замечая никого и ничего вокруг.

– Обходи слева, – только бросил он мне. А я, громко усмехнувшись, обошла справа. Хотя так и не поняла, с чьей точки зрения он говорил – моей или его.

Для хранения белья, полотенец и других хозяйственных вещей мама когда-то придумала сделать специальную комнату, где у стены поставили сушилку, похожую на лестницу, а заодно шкаф с широкими ящиками, в которых хранили инструменты. Едва я подошла к нужной двери, оттуда показалась мама и чуть не сбила с ног.

– Ох, Мона, ты здесь! Ты прямо как кошка с тихой поступью, – она улыбнулась и осторожно обошла меня, тепло обняв ладонями за плечи.

– Это вы с папой по всему дому циркулируете и охотитесь на меня, – с улыбкой в шутку возмутилась я, протискиваясь в небольшую комнату, из-за чего корзину пришлось нести перед собой. Развесив все вещи, решила тоже отправиться на кухню. Завтрак давно прошел, но после домашних дел появилось непреодолимое желание что-нибудь съесть. В коридоре на середине пути меня остановил короткий дверной звонок.

– Мона, посмотри, кто там! – тут же откликнулся папа из кухни. Видимо, очень не хотел расставаться со своей книгой.

– Ла-а-адно, – я закатила глаза в ответ на родительское поручение и поплелась к входной двери.

Стоило ее открыть, как на меня подул холодный воздух, порожденный слабым осенним ветром. Уже собиралась поздороваться с гостем, однако на нашей террасе никого не оказалось. Хотела пройти за нее с намерением оглядеть улицу на случай, если посетитель не смог дождаться, когда ему откроют, и ушел, как в воздухе раздался хлопок и прямо перед моим лицом возникла фиолетовая дымка. Помахав рукой, чтобы ее разогнать, я обнаружила под ногами небольшой свернутый в трубку лист. Нахмурившись, подняла его и принялась изучать: на черной сургучной печати посередине стоял знак песочных часов, никаких подписей на самом листе не увидела. Я не стала спешить с распечатыванием, поскорее зашла в дом и закрыла за собой дверь.

– Кто там был? – поинтересовался папа, как только оказалась на кухне и села прямо перед ним.

– Никого.

– То есть?

Я подробно объяснила свои действия и описала все красочные «спецэффекты», предшествующие появлению этого сообщения. Папа отложил книгу, загнув уголок на нужной странице, и внимательно меня слушал. Затем взял его сам и тоже осмотрел со всех сторон. Печать он обследовал с особенной тщательностью. А после спокойно протянул обратно.

– Думаю, я знаю, что там. Открывай. Скорее всего, это тебе.

– Мне?!..

Испытывая одновременно удивление, страх и любопытство, сломала сургуч. Рисунок песочных часов словно перетек в виде дыма прямо на запястье моей левой руки и сразу на нем отпечатался. Я изумленно смотрела на него и на раскрывшийся лист, не зная, что мне нужно думать и делать в этой ситуации.

– Так и должно быть? – с волнением спросила у папы, показав ему левую руку. Но тот сам видел все метаморфозы и теперь удивленно поднял бровь.

– Не уверен… Что написано внутри?

Тяжело вздохнув, раскрыла лист и принялась читать. Буквы в словах обрамляли изысканные каллиграфические завитки, но сам текст однозначно напечатали на принтере. Послание состояло из незамысловатого сообщения и всего из двух предложений:

«Время движется неизменно, но иногда и оно догоняет. Помни свои истоки».

– Внизу только пометка с адресом, сегодняшняя дата и время, – сказала после того, как прочла вначале про себя, а затем и вслух. Подняв голову и взглянув на отца, все еще с недоумением поинтересовалась: – Это похоже на то, о чем ты подумал?

– Да, это именно оно, – к моему удивлению кивнул он.

– Что случилось? – на кухне показалась мама. В руках она держала длинную кружку с огромными розовыми цветами амелии, созвучных с ее именем. Их вывели тонкими линиями, будто ручкой, а лепестки перекрывали друг друга. Кружку давно подарила бабушка, и тогда же я получила и свою, с анемоной. До сих пор не догадывалась, как ей пришло в голову, что это хорошая идея, но маме кружка очень понравилась. Она встала за моей спиной и заглянула через плечо. От кружки доносился слабый запах ванили, которой мама любила посыпать кофе. – Я слышала звонок и как хлопнула дверь, кто-то приходил?

– Моне оставили приглашение на торжество Единения, – ответил первым отец.

– Это то, где почитают своих предков? – уточнила мама. Ее реакция вызвала у меня изумление вперемешку с негодованием. Папа кивнул, подтвердив ее догадку, но не спешил объяснять, что именно это означало.

– А можно и мне тоже рассказать? – я по очереди недовольно посмотрела на родителей. Слово взял папа.

– В такой день люди с даром чествуют когда-то живших на этой земле Прародительниц, – он снова включил свой лекторский голос, которым пользовался во время длинных объяснений. – Для проведения праздника собирают их «наследников» – тех, кто обладает даром. В наших краях когда-то жило девять, поэтому приглашают девятерых, по одному ребенку из семьи. Им передают опыт и знание, через что прошли Прародительницы во время гонений.

– Но Прародительницы – это же ведьмы? – нетерпеливо вмешалась я. Когда отец углублялся в историю, объяснение могло растянуться на часы. А часть про «передачу опыта» мне уже сейчас очень не нравилась. – Бабушка показывала нашу родословную, у нас вообще не рождалось ведьм. Только по нескольким ветвям затесались некроманты-отщепенцы и пара медиумов. Остальные были либо экзорцистами, либо обычными людьми без дара. Я никакая не «наследница», какой в этом смысл?!

– Во-первых, в те времена «ведьмами» считались не только те, кто владел исключительно ведьминским искусством, как сейчас. Прародительницы умели общаться с духами, взывать к стихиям и врачевать. Даже могли укрощать некоторые виды нежити.

– Но ведь у них не было таких магических даров, как у нас, – не отступала я.

– …Верно, – стараясь сдерживаться, примирительно ответил папа. Я видела, что он опять теряет терпение от моего упрямства, хотя не могла перестать задавать вопросы. – Но и магия тогда была другой. Она только начинала формироваться, дар проявлялся сильно реже. Знаешь, меня очень огорчает, что ты не знакома даже с такими основами. Их проходят еще в самом начале обучения. Если бы ты согласилась учиться магии…

– Ричард, мы уже много раз это обсуждали, – мягко, но настойчиво прервала его мама. – Если Мона сделала такой выбор, она имеет на него право.

– Знаю. Согласен. Но я не в восторге от этого выбора, – папа вздохнул, поочередно сжав и разжав ладони. Обычно он так делал для самоуспокоения. – Нужно выделить день, чтобы рассказать тебе об этом. Там много интересного и важного.

Повинуясь первому порыву, хотела ответить что-то язвительное, но вовремя прикусила язык. Я еще не говорила с ним о получении дополнительных знаний про магию и ритуалы, к которым у меня не было доступа, и его настрой чему-то научить мог сыграть мне на руку. Вместо возражений осторожно поинтересовалась:

– Хорошо. Ты сказал, это во-первых. А что во-вторых?

– Во-вторых… я забыл, – папа растерянно улыбнулся, а я закатила глаза: «Нашел время шутить. Не ему же пришло странное послание». – Ты спрашивала про смысл. Торжество придумали, чтобы сохранить память и не допустить повторения истории. Для людей с даром это в некотором роде обряд посвящения, очень важный. Я тоже через него проходил.

– А как именно происходит «передача опыта»? – спросила я, уже предвкушая, что ответ мне снова не понравится.

– Ну… – папа задумался и приложил руку к подбородку. На его лице промелькнуло сомнение наряду с напряжением. Если раньше у меня были лишь какие-то смутные подозрения, то после взгляда на отца сейчас они усилились и породили настоящую тревогу. Наконец его посетило озарение, он отнял руку от лица с поднятым указательным пальцем и сказал: – Помнишь, я тебе рассказывал о том, как общаться с духами, чтобы смотреть их воспоминания?

– Да… – ответила ему, стараясь скрыть волнение в голосе. Пока занималась призывами, я рассчитывала в случае успеха применить этот метод. Но такой возможности мне не предоставилось: даже насильственно призванных не смогла удержать достаточно долго, и они слишком быстро развоплощались, оставляя на мне огромное количество потусторонней энергии, которая потом становилась мороком.

– Вот по смыслу очень похоже. Тебе придется поговорить с кем-то из Прародительниц. И они покажут, что с ними…

– Как от этого отказаться? – прервала его, не дожидаясь продолжения. Хоть я и не была никогда на уроках по магической истории, в нашей школе вскользь упоминались подробности гонения на ведьм. Если все ужасы, которые вытворяли с ними, происходили на самом деле, то я не собиралась на них смотреть. Отец пару мгновений глядел на меня так, словно не мог поверить, что я это действительно произнесла вслух.

– Ты не можешь отказаться, – наконец сказал он. – Исключено. Чтобы и дальше развивать наш дар, тебе придется заручиться благословением Прародительниц. Как я уже говорил, это обязательный обряд.

– А что если я не захочу?! – не выдержала я. – Почему в магическом мире все будто за меня решают, кем я должна быть и что должна делать?! Разве мой дар касается кого-то из них?!

– Мона, послушай, – вмешалась мама, до этого лишь молча попивающая кофе за моей спиной. Она поставила свою кружку и села на соседний стул слева от меня. – У каждого общества есть правила. Среди обычных людей принято праздновать определенные дни и чтить традиции, а в магическом сообществе почитают память предков. Это наши социальные обязательства, которые нужно соблюдать.

– Но ведь я не часть этого сообщества! – горячо возразила я, развернувшись к маме. Если папа сверлил меня недовольным взглядом, то ее лицо при виде моей взбудораженности оставалось сосредоточенным и спокойным. – Я не хожу в магическую школу, магические праздники тоже почти не отмечаю. Да, есть Хэллоуин, но ведь это праздник и обычных людей!..

– Но ты уже родилась с этим даром, – в своей ненавязчивой манере заметила мама. – Из-за него ты все равно часть магического мира. Ты можешь не пользоваться своими способностями, но что если ты передумаешь? Подумай о том, чтобы оставить себе этот выбор, когда ты будешь принимать решение.

– Я ведь уже все решила!.. – внутри возникло горькое, обидное чувство. «Сколько раз мне нужно им повторить, что не собираюсь становиться экзорцистом, чтобы меня услышали? – с отчаянием подумала я. – Когда они наконец начнут воспринимать мои слова всерьез?»

– Это всего на один раз, – вмешался папа. Он перестал недовольно смотреть и тоже успокоился, вслушавшись в мамины аргументы. – Тебе больше не придется через это проходить.

Насупившись, я замолчала. Пока обдумывала сказанное, мама с папой тоже молчали в ожидании моего ответа. Перед глазами возник тот вечер, когда я отказалась идти в магическую школу. Родители впервые подняли вопрос о моем будущем: кем я хочу стать, планирую ли поступать в Академию или обычный колледж, какие направления предпочитаю. Если с выбором начальной школы ко мне никто не приставал – в магическую принимают только после ее окончания, поэтому даже одаренные там учились, – к средней школе мне предстояло выбрать. Хотя отец потерял терпение намного раньше: еще в девять стал самостоятельно обучать меня, и заодно привлек бабушку. Так прошла пара лет, мне нравилось у них учиться. Поступление в магическую школу все бы изменило. А я не хотела перемен. И находиться среди одаренных тоже не хотела.

После исчезновения Ви мы полгода переживали траур. Никто из нас не мог говорить ни о чем, кроме горя, которое каждый в себе ощущал. С течением времени отец все больше настаивал, что я уже добилась определенных успехов в использовании дара, и необходимо продолжать развивать это умение. Он считал, обучение в специальной школе подойдет лучше всего остального. И поначалу лишь подталкивал встать на такой путь, но однажды из простых намеков все переросло в целый серьезный разговор. В конце концов родители решили, что исчезновение сестры – главная причина моего отказа, и прекратили настаивать.

По рассказам Сони и Мэри-Энн я знала, чему и как обучаются в таких школах. И родители даже водили меня в кружок при магической школе – его организовали именно для детей, – чтобы я нашла друзей и среди них до поступления туда. Но каждое столкновение с детьми других специализаций приносило мне болезненные воспоминания. В основном из-за предвзятости: некоторые считают экзорцистов чем-то промежуточным между медиумами и некромантами. А последние еще и относятся с пренебрежением, потому что среди одаренных из тех, кто имеет дело с изнанкой, некроманты могут практически все. После того, как в соседний дом к нам переехала семья некромантов, которые при каждом удобном случае твердили о своем превосходстве (на мой взгляд, очень мнимом), окончательно возненавидела и их, и весь магический мир в целом.

И сейчас меня будто опять подталкивали к этому выбору. Словно всего, что происходило со мной за все эти годы связанного с магией недостаточно для принятия решения. «Это только ради Ви, – подумала, пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей. – Плевать, что считают родители. Я не найду подсказки, если буду дальше прятаться. Чтобы со мной делились редкими знаниями, меня должны признать своей. Если так нужно, то я притворюсь».

– Ладно, – с трудом выдавила из себя. Несмотря на свое решение, соглашаться вслух с родителями очень не хотелось. – Я пройду это. Но только потому, что меня пометили против воли и не оставили выбора!

Выходной был безвозвратно испорчен, весь день я сидела в комнате и думала о предстоящем «посвящении». Всеми силами выпытывала у отца подробности, однако он не пожелал делиться своим опытом, уверяя меня, что к такому все равно невозможно подготовиться. После того как обнаружила себя наматывающей в задумчивости третий или четвертый круг по комнате, приняла волевое решение сосредоточиться на чем-то полезном и отправилась повторять структуры формул призыва и изгнания. У меня почти не было сомнений, в нужный момент я их вспомню, но если речь шла о встрече с древними духами, то, что бы ни говорил отец, к ней надо быть готовой.

Спустя три часа я вышла из дома налегке, прихватив с собой только полученный лист с приглашением. Его положила в самую глубь одного из карманов пальто и следом спрятала в них ладони. Зелень постепенно исчезала с деревьев, и под ногами теперь то и дело попадались яркие листья с красными и желтыми оттенками. Мой путь лежал к старому особняку, расположенному на самой окраине города – однажды нас водили туда с экскурсией, но внутрь мы не заходили. Как нам тогда рассказывали, здесь раньше проходила граница разных владений, и земли вокруг считались спорной территорией. Спустя века междоусобиц в конце концов создали небольшой город, в который могли бы приезжать торговать люди с обеих сторон. А когда он разросся, то обрел автономию. По легенде, особняк, куда я сейчас направлялась, построили там же, где располагался промежуточный пункт, с которого и началась история города. Его использовали солдаты при подготовке наступления на армию соседа, желавшего захватить себе эти земли. «Для проведения обряда очень важен выбор места и контекст. Невозможно пережить события прошлого там, где ничего не случалось», – так сказал папа. Объяснение совсем не успокоило – он сам мне когда-то говорил, что в старых местах легче встретить нежить, – но добавило немного деталей к этому ритуалу.

Большую часть пути я прошла по улицам, а остаток пришлось проделать вдоль дороги. К дому миссис Мадлен лежал похожий маршрут, что не особо удивляло – тогда я оказалась в не менее старом районе, полуразрушенном и почти совсем пустом. Правда, в этот раз не требовалось сильно удаляться от города.

Я увидела особняк издалека, стоило мне свернуть на нужную дорогу. Широкое двухэтажное здание, построенное на старый манер из огромных каменных блоков, за несколько лет не поменялось. И выглядело так, словно застряло во времени. Единственное отличие, которое заметила – вместо серой черепицы теперь сделали новую бордовую крышу. В трех окнах из шести на обоих этажах горел свет. Дорога к нему больше напоминала аллею в парке: вокруг росла лишь густая трава и высокие деревья с широкой кроной, корни которых распространились почти до асфальта. «Они наверняка стояли здесь еще до того, как появился этот особняк. А возможно, и сам город», – невольно подумала я. Как и в случае с могилами на кладбище, почувствовала своим даром заметные колебания потустороннего, пронизывающие это место. Даже в глубине кладбища я не ощущала их настолько сильно. По рассказам бабушки, которая когда-то обследовала древние захоронения, такое можно встретить в очень старых, насыщенных энергией местах на протяжении долгого-долгого времени. Я даже не могла догадываться, что тут происходило, если ее отложилось так много.

Возле особняка в паре шагов от входной двери заметила мужчину. Под длинным черным пальто, висевшем на его широких плечах, виднелись рубашка и джинсы. Он стоял практически неподвижно, у меня даже начали появляться сомнения, а настоящий ли он, или просто статуя. Едва я приблизилась, как он тут же бросил в мою сторону цепкий сощуренный взгляд, и его небольшие глаза приобрели сходство с соколиными. От неожиданности опешила и даже на мгновение остановилась, но затем нахмурилась и все же подошла к нему.

– Здравствуйте, – увидев, что мужчина не стремится со мной заговорить, сама сделала первый шаг. – Я получила сегодня приглашение…

– Покажи метку.

Его грубый голос еще сильнее меня смутил. Я закатала рукав пальто и продемонстрировала ему темные и отчетливые песочные часы. Мужчина коротко махнул ладонью, подзывая подойти, и я придвинулась к нему с протянутой рукой. Он сделал над запястьем незамысловатый пасс, как будто смахивая что-то, и рисунок растворился, словно его и не было никогда. После этого догадалась – передо мной некромант.

– Можешь зайти внутрь. Потусторонняя активность очень высокая, необходимые меры предосторожности. Здесь могут появляться маскировочные миражи лемуров.

Сосредоточенно кивнула, но из-за грозного вида мужчины не решилась задавать вопросы. Преодолев пару широких каменных ступеней, обхватила длинный металлический стержень, согнутый наподобие ручки и приделанный к небольшой ржавой пластине на двери, и попыталась толкнуть внутрь. Та не поддалась.

– Сильнее толкай, заедает.

Оглянулась на некроманта: он продолжал стоять ко мне спиной и внимательно следить за дорогой. Снова повернулась к двери, увереннее ухватилась за ручку и со всей силой ударила плечом. Раздался звук трения дерева о дерево, и приоткрылась небольшая щель. Еле протиснувшись в затхлый коридор, уперлась ладонями с другой стороны двери и снова толкнула. На этот раз она поддалась намного охотнее, и, как только встала на прежнее место, я очутилась почти во мраке. Внутри пахло сыростью, деревом и чадящими черными свечами. Их воткнули по три в прибитые к стене подсвечники с обеих сторон, и слабые огоньки служили единственным источником света в этом темном пространстве. Коридор оказался пуст, даже без намека на мебель, но в его конце я с трудом разглядела широкую лестницу. Откуда-то слева доносились голоса, а по верхнему этажу слышались чьи-то быстрые шаги.

– Проходи, – раздался женский голос. Не зная толком, обращались ли это ко мне или все же нет, поспешила на него. Стоило показаться в дверном проеме, как мне положили руку на плечо, заставив вздрогнуть.

– Рада, что ты пришла на торжество Единения, – сказала женщина, чья ладонь не слишком крепко, но достаточно настойчиво держала меня за ключицу. Она оказалась выше почти на две головы, на ее губах притаилась вежливая улыбка, из-за которой лицо выглядело более моложавым. Возраст выдавала лишь небольшая паутинка морщин в уголках светло-карих глаз и старомодная прическа из собранной в круг косы, закрепленной на затылке. – Меня зовут Алейна. Я буду провожать вас в мир душ. Приготовления еще не закончены, поэтому пока присоединяйся к остальным и жди.

– А как будет проходить ритуал? – уцепилась за возможность узнать подробности.

– Мы расскажем все перед самым началом. Если у тебя останутся вопросы, ты сможешь их задать.

Напоследок ободряюще сжав мне плечо коротким жестом, Алейна отпустила меня и быстрым шагом удалилась куда-то прочь, а я тем временем решила осмотреться. Комната оказалась огромной гостиной, большую часть мебели занавесили тканью, но проглядывающая через нее резьба на дереве каштанового цвета снова напомнила мне дом миссис Мадлен. Блеклые старые серые обои с подтеками поверх вертикальных узоров сильно портили вид, но комната выглядела намного светлее коридора благодаря массивной люстре с такими же черными свечами и двум широким окнам, через которые пробивались тусклые дневные лучи. Следующее, что мне бросилось в глаза – огромная пентаграмма на полу. Над ней трудились две девушки в светло-бежевых юбках до лодыжек и приталенных кофтах графитового цвета с длинными рукавами. Одежда роднила их одновременно и с прислужницами монастыря, и с балетными танцовщицами, и – совсем отдаленно – с ученицами традиционных женских магических школ, которых хоть и осталось очень мало, но они все еще встречались. У центра комнаты девушки уже закончили два внутренних круга, и теперь шла работа над внешним, явно последним: они соединяли линии, завершали повторяющиеся узоры и дорисовывали между ними элементы. Перемещались все время практически синхронно друг напротив друга, их движения напоминали танец. В свободных от мела руках я заметила у каждой по свече. Вокруг них тут и там стояли небольшими кучками девушки и парни моего возраста и о чем-то говорили вполголоса. При быстром взгляде никого не узнала, но не сомневалась – это ученики единственной магической школы, которую с трудом смогли открыть у нас в городе. Но зато у длинного книжного шкафа неожиданно заприметила знакомую фигуру и поспешила подойти.

– Привет, – отрывисто поздоровалась я и сразу перешла к сути: – Что ты здесь делаешь?!

– Привет, – Джей оторвался от корешков книг, чтобы взглянуть на меня. Сегодня вместо рубашки под расстегнутой курткой заметила белую толстовку с какими-то символами. Его лицо казалось бледным в свете свечей. – Решил посмотреть, что здесь стоит. С этими детьми говорить неинтересно, – он указал головой куда-то за спину, где шептались остальные будущие участники ритуала, и снова повернулся к книгам. Почувствовав, что я продолжаю выжидающе на него смотреть, он спросил: – Что?

– Я имею в виду, – произнесла с нарочитыми паузами между словами, опуская всю невысказанную часть, что собравшиеся в основном мои ровесники, – что именно ты делаешь здесь, на ритуале?

– А. Они отбирают для Единения раз в семь лет. Я свой год пропустил, поэтому воткнули сегодня.

По его отстраненному тону поняла: вопрос затронул в нем что-то личное. Во мне проснулось совершенно неуместное любопытство. Джей ни разу не говорил о себе, и уж тем более ни о чем из своего прошлого не рассказывал. А судя по тому, как быстро он перевел взгляд на книги, и не собирался начинать. Тихо вздохнув, повернулась к нему боком, в сторону девушек.

– Что они делают? – указала на них кивком.

– Пентаграмму рисуют.

Снова посмотрела на Джея.

– Ты это серьезно сейчас?

– Да.

Он достал с полки книгу, раскрыл посередине и погрузился в текст. Внутри меня поднялось раздражение. «Он ведь прекрасно знает, что я ничего в магических традициях не понимаю. Специально надо мной издевается», – подумала со злостью. До того как успела это осознать, уже отошла на другой конец комнаты и встала рядом с одной из кучек, прислушиваясь к их разговору. Взглядом я старательно цеплялась за девушек: те вместе опустились на пол и теперь рисовали наиболее мелкие части. Судя по проделанной работе, они уже приближались к ее концу. На Джея, который оказался прямо напротив, старалась не смотреть. Хотя краем глаза все равно увидела, что он на секунду взглянул, куда я ушла, и снова уставился в книгу.

– О, Мона, ты тоже тут, – обернулась на оклик и встретилась глазами с одной из девушек из круга, брюнеткой с волосами до плеч и короткими прядями челки. Удивилась, признав в ней знакомое лицо.

– Привет, Элис, – я слегка приподняла раскрытую ладонь в приветственном жесте.

– Ребята, это Мона, – представила меня Элис остальным троим из круга – двум парням и девушке. Пришлось подойти и встать рядом.

– Откуда ты ее знаешь? – поинтересовался один из парней, стоявший ближе всех.

– Мона живет через два дома от меня. И мы раньше дружили, – охотно пояснила Элис. Она сказала правду: в детстве мы много играли вместе, но, как и в случае с Соней, после средней школы наши пути разошлись. Общение с тех пор ограничивалось тем, что иногда мы здоровались, если встречали друг друга на улице или в кафе. Будто с поступлением в магическую школу у нас исчезло общее прошлое.

– Ты ведь не учишься в Эверстоуне? – от этого вопроса захотелось скривиться, но я сдержалась.

– Нет.

– Какой у тебя дар? – поинтересовался другой парень.

– Экзорцизм, – как можно спокойнее ответила я. Мне не нравилось, что меня рассматривают как неизвестную зверушку, которая будто только выползла из глубокой пещеры, ни разу не засветившись в магическом мире, но я понимала – в моей ситуации это неизбежно, и пыталась призвать на помощь все свое терпение, чтобы не огрызаться. Новых вопросов не последовало, каждый из них смотрел на меня внимательно и даже немного с подозрением. А у Элис на лице еще проступило легкое смущение. Эта бесполезная игра в гляделки мне очень быстро надоела, и я решила использовать возможность узнать хоть что-нибудь о ритуале до того, как он начнется.

– Что именно они делают? – снова указала рукой на девушек у пентаграммы.

– Это называется одновременным формированием, – пояснил один из парней. Про себя радостно выдохнула: я боялась, что вопрос может оказаться слишком очевидным. Но, судя по тону объясняющего, это не считалось широко распространенным знанием. – Они объединяют свои магические энергии и создают синхронный поток, который закрепляется внутри пентаграммы, пока ее рисуют.

– И что это означает? – с любопытством поинтересовалась я.

– Не они рисуют пентаграмму. А пентаграмма рисует сама себя, – с усмешкой добавила одна из девушек. – Из-за этого работают так слаженно. Потом ее нельзя будет развеять, пока не кончится ритуал.

Вновь посмотрела на рисующих, но уже изумленно. После объяснения их действия предстали в совершенно новом свете.

– Они тоже для этой пентаграммы используют дар экзорцизма? – рискнула спросить я. На лицах появились улыбки – в этот раз с вопросом облажалась.

– Нет, на это способны только ведьмы, – снисходительно объяснила Элис.

– Ведьмы? – я внимательно посмотрела на нее, чтобы проверить, всерьез она говорит или шутит. Не заметив никаких признаков насмешки, с недоверием переспросила: – То есть эти девушки – ведьмы?!

– Если точнее, они будущие ведьмы. Алейна – верховная их ковена и наставница, – пояснила Элис.

На какое-то время я задумалась, пытаясь осмыслить полученную информацию. Хотя ведьм существовало немало, они до сих пор обитали в закрытом ото всех своем мире, где обменивались древними знаниями, формировали ковены или особые «ведьминские школы». Среди одаренных все говорят о них с осторожностью, потому что никто точно не знает, как далеко распространяется их могущество и откуда они черпают свою силу. Бабушка мне рассказывала, у каждого ковена обычно есть специализация, обязывающая ведьм использовать только определенные чары и ничего кроме. Но в отличие от того, как было раньше, по слухам сейчас порядки смягчились. Многие ведьмы теперь на виду и не боятся колдовать. А еще они больше не обязаны примыкать к какому-либо ковену. Однако вокруг ведьм всегда ходили и более противоречивые слухи о темных ритуалах и особом колдовстве, которые никто не спешил развеивать. Я знала, что иногда ведьмы соглашаются сотрудничать с другими одаренными – так было и во время бабушкиной практики – но я никак не могла понять, зачем они здесь?

– Они играют роль проводников, – объяснили мне, когда я озвучила свой вопрос вслух. – Им нет необходимости проходить этот ритуал, но с их помощью можно связаться с Прародительницами. Алейна тебе не сказала?

В голове наконец сложилась понятная картина: как бы красиво это ни называли, но Прародительницы давно были мертвы, и после смерти попали в изнанку. Я знала, что к особо древним духам обратиться не так просто: для этого нужно очень большое количество магической энергии. По одной из теорий, со временем все неживое начинает вплетаться в некую ткань, разделяющую пространство изнанки и мира живых. И чтобы вытащить «наружу» то, что вплелось в само мироздание, потребуется немало усилий. «А некромант будет сдерживать нежить, если она почувствует, что где-то образовалась дыра», – наконец поняла я. От неприятного предвкушения сердце забилось чаще: если долго взаимодействовать с одним и тем же духом, он становится чем-то похожим на демонов. Он перестает подчиняться приказам, и у него даже могут проявиться особые магические свойства – например, телекинез. Те же повадки встречаются и у привидений, но главное отличие в том, что привидения исчезают после исполнения своей воли, которая их держит в мире живых (такое случается в результате насильственной смерти или злого умысла, настигшего умершего при жизни). У тех, кто ушел достаточно давно, не может возникнуть физической оболочки, отличающей духов от призраков и привидений, но им она была и не нужна. И это делало их еще опаснее.

– А что… нам придется… делать? – спросила, старательно подбирая слова. На меня уставились восемь пар глаз с одинаковой долей изумления. Тяжело вздохнув, попыталась объяснить: – Я имею в виду, что произойдет во время ритуала? Нам скажут читать формулы, с ними разговаривать или..?

Не встретив должного понимания и отклика во взглядах, я облизнула нижнюю губу и решила признаться:

– Мне никто не захотел говорить, как именно проходит ритуал. Отец сказал, что к этому невозможно подготовиться.

– Это чистая правда, – наконец сказал один из парней. – На самом деле, насколько тебе придется ритуал по вкусу, зависит от того, что ты больше предпочитаешь: убивать или быть убитой.

Быстро втянутый воздух застрял у меня где-то в горле. Я собиралась задать следующий очень важный вопрос, который никак не хотел формулироваться в моей голове и состоял из множества других «как», «зачем» и «кто», но вдруг Алейна заговорила, и внимание автоматически переключилось на нее.

– Итак, еще раз хочу поприветствовать вас на торжестве Единения, – наставница обнаружилась у входа. Она положила одну ладонь на другую и обвела всех красноречивым взглядом, заставив подойти ближе и встать теснее. Слева за ее спиной теперь стояли девушки, – судя по всему, они наконец завершили рисунок пентаграммы, – а справа опирался о проем тот самый некромант, с которым я говорила на улице. Девушки смотрели на свою предводительницу, а некромант опустил взгляд, словно выжидая. Я нашла глазами Джея: он все еще стоял с книгой в руках на том же месте, но теперь его голова была повернута вправо, в сторону Алейны. – Это очень важная часть в изучении вашего магического наследия. Все приготовления уже почти завершены.

Она кивнула своим ученицам, и те, стараясь не шуметь, проскользнули мимо некроманта и скрылись в коридоре. Раздался скрип двери – я поняла, что они вышли на улицу. Это вызвало еще больше вопросов, но Алейна продолжила говорить и не дала мне времени на размышления.

– Многие из вас знают, зачем мы здесь собрались, но все равно скажу пару слов, – «Можно сказать и побольше», – мысленно подогнала ее. – В давние времена, когда магия только начинала формироваться, мало кто знал, что она действительно существует. Наши предки обнаружили в себе способности, но мир еще не был готов к их открытому проявлению. Все вокруг них верили, что те одержимы неведомыми силами, помогавшими им творить зло, чем признать существование магически одаренных.

На этой фразе я позволила себе слегка улыбнуться, опустив глаза: истории про одержимых были моими любимыми байками. В детстве они меня очень сильно пугали, а когда я уже повзрослела и узнала больше про духов и экзорцизм, заставляли смеяться до слез.

– Это были ужасные времена. Из-за наговоров и предубеждений многие встретили свой трагический конец. И чтобы не допустить повторения истории, Прародительницы завещали нам устраивать торжество Единения, и передавать память о тех днях.

«Интересно, как они могли что-то кому-то завещать, если уже давно умерли? – скептически подумала я. – Или ведьмы умеют общаться с духами без призывов? Но с другой стороны, пентаграмму же как-то нарисовали…»

– Сегодня кому-то из вас придется испытать себя в роли охотника, а другим – в роли добычи, – тем временем продолжала Алейна. В районе лопаток что-то засвербило, и я повела плечами. «Так вот что они имели в виду!» – до меня дошел глубинный смысл фразы про убийц и тех, кого убили. Вот только я все еще не понимала, как это будет выглядеть. – Никто не знает, кем из них вам придется стать. Советую подготовиться к любому исходу.

Из коридора послышался знакомый резкий звук с силой открытой двери, которую тут же быстро и аккуратно закрыли, и через пару секунд за спиной Алейны снова появились ее ученицы. Она бросила на них короткий взгляд и, дождавшись их одновременного кивка, сказала некроманту:

– Защитный круг готов.

– Замечательно, – негромко, но достаточно разборчиво отозвался некромант.

– Итак, осталось совсем немного, – объявила Алейна. Послышались вздохи и шепот. Я обернулась на компанию Элис, стоящую чуть позади меня – они перебросились несколькими словами и снова повернули головы к верховной. Другие тоже тихо переговаривались с одинаково напряженными лицами. Бросив короткий взгляд на Джея, заметила, что он поставил книгу и теперь, прислонившись к шкафу, внимательно наблюдает за происходящим. На долю секунды его спокойный вид внушил мне надежду, что все не так уж мрачно, но я сразу же вспомнила, как он вел себя в доме у Сони, и как его внешняя невозмутимость на деле может означать все что угодно. Это возымело противоположный эффект и заставило сильнее нервничать. Он бросил на меня ответный взгляд, когда почувствовал мой, но я быстро отвела глаза в надежде, что он не заметил, насколько долго и внимательно на него смотрю.

Тем временем Алейна с некромантом поменялись местами, и тот без лишних предисловий сразу сказал:

– Я дам вам несколько инструкций, что нужно и не нужно делать, пока вы будете проходить ритуал, – слова «нужно» и «не нужно» он особенно подчеркнул. – Считайте это базовой техникой безопасности.

Все как по команде замолчали, что немало удивило. После разговора с компанией Элис создавалось впечатление, будто каждого, в отличие от меня – спасибо, папа, – буквально с пеленок готовили к сегодняшнему дню. Это дало мне почувствовать небольшое облегчение, что не одна себя ощущаю выкинутой на берег рыбой.

– В момент установления связи нужно максимально раскрыть свое сознание. Если кого-то из вас обучали медитации, или любым другим техникам, помогающим войти в транс, – не стесняйтесь ими воспользоваться. Будет неприятно, но чем быстрее вы погрузитесь в нужное состояние, тем легче для всех. Дальше. Мы искренне верим и надеемся, что наши уважаемые ведьмы обеспечили достаточную защиту этому месту, но во время ритуала образуется огромная дыра. Она может создать дополнительные разрывы рядом с ней, и мы станем очень хорошей приманкой, если оттуда вдруг кто-то вылезет. Поэтому, если это произойдет посреди погружения, – ради всего живого, ничего не делайте и следуйте моим указаниям. Джей, тебя особенно касается. Я знаю, каким ты можешь быть любопытным

От такого неожиданно личного обращения я с поднятыми бровями перевела взгляд на Джея. Он не ответил, но на лице обозначилась широкая улыбка одними губами. Раньше не видела его таким, при мне он лишь слегка усмехался, и то, что он может так искренне улыбаться, меня изумило до глубины души.

– Если вы почувствуете, что во время связи вмешались посторонние, произнесите вслух свое полное имя, – добавила Алейна. – Я вас услышу и верну сюда.

– В остальных случаях просто доверьтесь происходящему, и все закончится быстро, – некромант сделал шаг назад, чтобы снова уступить место Алейне.

– В начале ритуала вам придется лечь на пол. Макушка должна смотреть прямо в центр пентаграммы, – объяснила Алейна. – Дальше все будет так, как сказал Саймон. Я соединю вас в одну цепочку, и вы погрузитесь в воспоминания прошлого. Когда все закончится – проснетесь и сможете уйти домой. У вас есть еще какие-то вопросы?

– Уже нет времени. Круг долго не простоит, пора начинать, – прервал ее некромант.

– Хорошо, тогда начнем, – согласилась Алейна.

Я слегка раскрыла рот и нахмурилась, готовая задохнуться от возмущения. А как же все обещания ответить на вопросы потом? Меня, например, очень интересовало, есть ли у нас план на случай постороннего вмешательства. И нужно ли проходить ритуал еще раз, если он сорвется. И то, что будет во время самого ритуала, волновало далеко не в последнюю очередь. Но помимо меня никто задавать вопросы, видимо, не спешил, и поэтому передумала устраивать сцены и, молча нахмурившись, отправилась к одному из полюсов пентаграммы, куда указала Алейна. Там я оставила свое пальто и в ожидании встала вместе со всеми.

Сначала Алейна принялась неторопливо ходить по кругу внутри пентаграммы с прикрытыми глазами, говоря что-то себе под нос. Ее голос звучал очень мелодично и плавно, со стороны казалось, она поет какую-то песню. Иногда ведьма прекращала кружить, подходила и указывала на одного из нас, а затем провожала под руку к нужному месту. Для первых трех людей (в числе которых был и Джей) ей потребовалось сделать несколько кругов, прежде чем определить каждого из них и где им положено находиться. Спустя треть участников ей стало достаточно всего пары шагов, чтобы указать на следующего. Меня сопроводили одной из последних, на отметку «четырех часов». Когда Алейна отошла, я увидела, как Джей приподнял голову – явно хотел посмотреть, кто будет лежать напротив него. Заметив меня, он на пару секунд задержал взгляд, но так ничего и не сказал. А затем опустил голову обратно. Не зная, как реагировать на этот жест, легла на пол между двумя ребятами. Я ожидала, что доски будут очень колючими, начнут цепляться за одежду и оставлять занозы, но деревянная поверхность оказалась в хорошем состоянии, только пахла старостью и какими-то остатками лака, а на ощупь кончиками пальцев была холодной и гладкой. Уставилась в потолок, чувствуя, как в груди сильно колотится сердце.

– Удачи, – сказал кто-то рядом со мной. Я кивнула, не поворачивая головы, настолько меня охватило напряжение.

Когда все заняли положенные места, Алейна встала прямо в центр пентаграммы и распростерла над нами руки. Она продолжала петь свою странную песню, в которой было невозможно разобрать слова, как бы ни вслушивалась. Я не знала, насколько долго она пела, но мне никак не удавалось расслабиться и «открыть сознание». Меня мучил вопрос, что будут делать в таком случае Алейна с Саймоном? Накачают чем-то насильно? Или отпустят, за непригодностью к впадению в транс? Пока размышляла об этих возможностях, незаметно рука Алейны оказалась прямо над моим лицом. Сначала я разглядывала линии на ее ладони, не понимая, что должна делать, а затем ощутила странное внешнее давление. На меня будто навалилась непонятная усталость, заставившая закрыть глаза. Голос Алейны теперь отчего-то казался более громким и в песне почудились конкретные фразы, диктующие мне, что нужно делать.

Но прежде чем успела распознать смысл сказанного, я почувствовала, как стремительно падаю куда-то вниз. В темноту.

Зажав между двух пальцев небольшие веточки полыни, принялась растирать их ладонями. Только что сорвала ее из моего сада за окном, и она еще хранила в себе энергию жизни. Я собиралась ее использовать для сотворения заклинания.

Прекратив растирку, развела нешироко руки так, чтобы ладони смотрели друг на друга. Сосредоточившись, впитала все, что она могла мне отдать. Засохшие остатки полыни сами рассыпались на деревянных досках стола, который предназначался для подготовки ингредиентов. Перед моим внутренним взором теперь колебался небольшой шар из энергии лунного цвета. Если сразу же его не использовать, он начнет истончаться и вытекать обратно во внешний мир, как вода течет в ручье – плавно и необратимо. Произнеся несколько слов на особом, давно позабытом языке, сформировала знак из согнутого эллипса с чертой посередине, издали напоминающий глаз, и выпустила его в пространство, чтобы заглянуть на происходящее изнутри. Мое сознание разделилось на три части: одним глазом я видела себя у стола, в длинном темно-фиолетовом платье, по которому вдоль спины спускалась коса, и как я растираю ладонями полынь…

ЭТО НЕ Я

… другим глазом я смотрела на себя сейчас, замершей на месте с широко открытыми, светящимися фиолетовым цветом глазами…

Я НЕ ТАК ВЫГЛЯЖУ

… а третьим глазом я созерцала грядущее. Мне виделся глубокий лес, где среди хвойной чащи мелькали три темных силуэта. Я не могла разглядеть их лица – видение не позволяло этого, – но смогла разглядеть у двоих из них на плечах колчаны со стрелами, а у последнего – меч на поясе. Вначале он что-то высматривал на земле, а затем указывал направление. Дальше видения быстро замелькали, сменяя одно за другим: я находилась в небе над лесом и крыльями разгоняла воздух, изо всех сил стремясь к небольшой точке вдалеке, посреди свободного от деревьев пространства – к своему дому, из трубы которого шел легкий дым; я видела, как ломаются ветки там, где шли три незнакомца, и как они выходят на поляну, покрытую пожелтевшей травой. Останавливаются и смотрят внимательно на каменный дом; в небе над головой сгущаются темные тяжелые тучи, в пожухлую траву то и дело ударяет фиолетовая молния…

«Они уже близко», – мысль пришла мгновенно после выхода из состояния прозрения. Голова кружилась, сознание оказалось не готово так быстро вновь становиться целым и соединять все три увиденные картины. Проведя обеими руками по лицу, я ощутила на правой щеке тонкую линию шрама. От этого жеста внутри словно сплелись противоречащие друг другу мысли: ужас от нахождения здесь, спокойствие от принятия дальнейшего, непреодолимое желание отделиться…

«Не сопротивляйся, – сказала я сама себе. Тревожная часть прекратила бурлить и стихла, словно прислушиваясь. – Будущее уже сформировано. Мне остается только сделать все необходимое».

Приведя чувства в порядок, подошла к большому деревянному шкафу у стены и раскрыла дверцы. Справа висели всевозможные режущие инструменты, которые я обычно использовала для сада. Сейчас мне был нужен небольшой серп, с ручкой из черного гранита. С верхней полки внутри я взяла два мешочка с порошками, закрыла шкаф, положила их на стол и обхватила руками косу, намереваясь ее распустить. Когда волосы оттенка смеси шоколада и пороха рассыпались по спине, я сняла со стула пояс, затянула его вокруг талии на крепкий узел по центру. С обеих сторон привязала по мешочку, чтобы при необходимости извлечь из каждого небольшую содержимого, пересекла комнату и вышла через массивную дубовую дверь.

Задрав голову повыше и посмотрев на распростертое небо с бесконечными белыми облаками, втянула носом воздух – по-осеннему прохладный, но без единого намека на грозу. Мой взгляд скользнул по широкой поляне, на которой росла ярко-зеленая высокая трава и кое-где пестрели полевые цветы самых разных оттенков. «Значит, вот что должно произойти», – сделав такой же глубокий выдох, прислушалась к энергии вокруг и зашагала прочь от своего жилища. В самой сильной точке я начну свой ритуал.

Я чувствовала, как энергетические линии пронизывают пространство над зеленью, под ней. Не приходилось даже специально настраиваться, чтобы их ощутить. Я хорошо их изучила за все то время, пока жила здесь, но не могла увидеть внутренним взором. Только почувствовать их влияние. Иногда они изменялись, и я выискивала по ниткам этот клубок до тех пор, пока неожиданно появившейся узел где-то между животом и грудью не заставило резко остановиться. Здесь.

Дальше негромко затянула заклинание. Какая-то часть меня принялась тревожно колыхаться, я от нее отмахнулась. Сейчас не время.

Словно вторя моему голосу, вокруг началось движение. Трава зашевелилась и стала пригибаться под тяжестью камней, которые перекатывались туда-сюда, выстраиваясь в определенный рисунок. Для его удержания перед внутренним взором мне потребовалась вся моя концентрация. Одновременно продолжала произносить заклинание, направляя камни по нужным линиям. Иногда я повышала или понижала голос, чтобы вокруг и внутри меня скапливалась и перетекала энергия, которую брала отовсюду: из воздуха и травы, из цветов и веток, из жизни и смерти. В самом конце заклинания я достала из мешочков по щепоти в каждую ладонь и закружилась, рассыпая вокруг себя оба порошка сразу и созерцая с закрытыми глазами, как рисунок из изгибов и переплетений наполняется силой, становится более ярким.

Когда заклинание завершилось, замерла с раскинутыми в стороны руками и открыла глаза. От места, где я стояла, шли аккуратные дорожки камней, которые напоминали только начавшие расходиться круги по воде. Вместо зеленой поляны с цветами осталась потускневшая и изломанная трава, похожая на солому. Я не могла заранее отмерить, сколько из мира живых и из мира мертвых заберет ритуал, и сейчас лицезрела последствия. Мое сердце налилось тяжестью от осознания, как много я уничтожила прекрасного в этом месте своими руками. «Так и было предначертано», – напомнила себе. Возле деревьев на краю поляны глаз уловил небольшое движение. Мне не удалось никого разглядеть, но одного предчувствия хватило. Нужно поспешить.

Я воздела руки к небу, на котором уже начали собираться тучи. Не было нужды произносить еще заклинания – пока находилась в центре рисунка, я могла использовать одну лишь волю. Стоило ее облечь в намерение, тучи начали темнеть.

Три фигуры показались очень скоро. Как и я их, они заметили меня сразу же, едва дремучая чаща скрылась позади них. Не стали мешкать и взялись за оружие. Те, кто на спине нес колчан и лук, одновременно сняли его с плеч и вытащили по стреле. Пока их предводитель с мечом на поясе быстрым шагом направился ко мне, они выпустили в мою сторону несколько очередей. Из-за поднявшегося ветра ни одна из них не достигла своей цели – все они попадали на землю, не долетев пяти шагов. Для этого мне даже не потребовалось ничего делать – ритуал уже завершился, и погода начала меняться сама собой. Я сосредоточилась на приближающейся фигуре с мечом – мужчина перешел на бег, и теперь он вполне мог добраться до меня прежде, чем я что-то успею предпринять. Но я знала, ему не удастся. Оставаться спокойной мне помогали не только увиденные картины будущего, но и напряжение внутри, обозначающее наиболее мощное скопление энергии вокруг меня. Закрыв глаза, позволила этому потоку пройти насквозь, чтобы дать моему намерению воплотиться.

Вместе с раздавшимся громом засверкали фиолетовые молнии. Ориентируясь на приближающийся силуэт, я задавала им направления для ударов. Но охотник – а я не сомневалась, что за мной пришли охотники, – словно за секунду предугадывал, где появятся молнии, и успевал отклониться. Тогда я направила обе руки к нему, полетело не меньше десятка молний. Как бы он ни был ловок, от них сбежать не выйдет, – так я думала. Однако охотник и здесь смог меня перехитрить: он присел на одно колено и его голову обвила едва различимая малахитовая полусфера. «У него есть амулет! – догадалась я. – Это не обычный охотник. Он маг!»

Таких даже молниями не возьмешь. Нужны дополнительные меры. Этого не было в видении, но иного выхода не оставалось. Не ослабляя волю для молний, осторожно потянулась к окружающим камням. Более весомыми предметами всегда тяжелее управлять, но сейчас энергии на это хватило. Почувствовав, как они наполнились силой и зашевелились, подняла их в воздух и нацелила в ту же сторону.

«Я не дам ему добраться до меня».

Некоторое время защищающая сфера держалась над магом, но через короткий промежуток она принялась тускнеть, пока не пропала окончательно. И тогда я увидела, как камни начали настигать его и несколько раз сбили охотника с ног. Часть меня возликовала при виде того, как хорошо работает колдовство, но было еще рано терять бдительность: охотник вытащил меч, произнес пару слов и стал рубить летящие в него камни. Мои глаза расширились от удивления – никогда не видела таких чар, что могли позволять мечу разрубать даже камни. «Он наверняка служит темным силам», – с просыпающимся внутри ужасом подумала я.

– Сегодня ты умрешь, ведьма! – донесся до меня оклик бегущего охотника. – Тебе не избежать этого! Как сильно бы ты не старалась!

Я не стала отвечать ему и затянула очередное заклинание словно песню. Если его не может остановить ничто из мира живых, пускай попробует справиться с порождением мира мертвых. В ответ на мой зов у самой земли стал собираться черный, почти непроницаемый туман, из-под которого вылезали создания на двух ногах с антрацитовой кожей. У некоторых из них недоставало плоти и местами проглядывали внутренности вместе с темным мясом. Они немедля ринулись на некроманта – никогда не использовала подобное слово, но что-то во мне его подсказало, – и набросились на него с одним единственным намерением сожрать. Они плевались мерзко пахнущим гноем и протягивали к его телу верхними конечностями. Это вынудило охотника остановиться и начать их рубить. Мне же оставалось лишь ждать и смотреть. Из туч полил частый дождь, я больше не могла пользоваться молниями, камни вокруг тоже иссякли. «Если они не смогут с ним расправиться, они дадут мне время скрыться», – подумала я. У меня был заговоренный камень, который помогал отводить взгляд и заметать следы.

Вот только он остался в хижине.

Развернувшись, побежала туда со всех ног. Даже если призванные мною гнильцы убьют охотника, все равно не смогу скоро вернуться сюда. За моей спиной еще слышались звуки битвы, но я не рискнула оборачиваться. Когда до хижины оставалось не более десяти шагов, мне преградил путь тот самый охотник, которого должны были задержать гнильцы. От неожиданности замерла на месте.

– Но… – оглянулась в поисках какой-то бессмысленной надежды, что мне это видится: битва все еще продолжалась, но теперь с мертвыми сражались остальные два охотника. Снова повернулась к магу, чтобы спросить: – …как?

На его лице появилась довольная улыбку.

– Я же сказал тебе, ведьма, – ласково произнес он, делая шаг ко мне. Свой меч он вонзил в живот, прямо в центр. От резкой боли я охнула и опустилась на колени. Образ охотника поплыл, будто в тумане. Подняла взгляд, чтобы посмотреть на него, и за короткими волосами цвета воронова крыла и блестящими синими глазами мне показалось, что я вижу совершенно другое лицо – вытянутое, бледное, с узкими серыми глазами, обрамленное седыми прядями. Которое, впрочем, излучало похожее довольство и наслаждалось процессом. Внутри вспыхнули одновременно злость и испуг. – Я говорил, тебе не скрыться.

Последнее, что я увидела – это как тот светловолосый рывком вытащил из моего живота меч и занес для завершающего мою жизнь удара, и лезвие болезненно коснулось шеи.

Меня выбросило обратно во тьму. Я словно расщепилась на части и теперь смотрела на себя, только другую. Потом поняла, что перестала быть той, на которую смотрю. Я снова была самой собой.

«Я Анемона Аддамсон», – проговорила про себя, желая подтвердить таким способом свое нахождение в этой реальности. Где бы мы сейчас ни находились. Женщина напротив с яркими фиолетовыми глазами и длинной косой была вся в крови. Пару секунд мы смотрели друг на друга, а затем она начала сереть. Как будто в один миг утратила все свои краски настолько, что посерел даже шрам на ее щеке. Когда я уже подумала, она вот-вот исчезнет, ее призрачный образ шагнул ко мне.

– Ты слишком часто тревожишь мертвых!!! – грозно зарычала она. Ее глаза смотрели на меня с неприкрытой злобой.

– Но я хочу найти свою сестру! – с возмущенным протестом воскликнула в ответ.

– ИЩИ ЕЕ В ДРУГОМ МЕСТЕ!!!

От оглушающего рева ведьмы мне хотелось кричать, зажимая уши, но следующее, что я увидела – это потолок огромного зала, где проходил ритуал. А затем и окно, за которым уже сгущались сумерки. Я села настолько быстро, что и зал, и окно пронеслись перед глазами, и слились в единое пятно, не дав мне ни на чем сфокусироваться.

– Стой, стой, – на мое плечо мягко опустилась рука Алейны. Не оставляя попыток восстановить сбившееся дыхание, посмотрела на нее ошалелым взглядом. В ушах все еще стоял странный шум. – Ты пережила опыт прямого контакта. Не вставай так быстро, иначе потеряешь сознание

Из моего носа по подбородку потекла теплая кровь, и я поспешила зажать ноздрю рукой. Несмотря на сказанное верховной, не видела причин и дальше тут оставаться.

– Пустите, я в порядке!

Вскочив на ноги, почти бегом – тело на удивление хорошо меня слушалось – понеслась к двери. Уже на улице я услышала, как она открылась снова и вслед негромко сказали:

– Прости.

Запнувшись на половине шага, я обернулась. Джей тоже спокойно стоял на ногах, как и я, только у него не текла кровь из носа. Он выглядел в полном порядке.

– Зачем ты… так?!

– Это был не я. Его эмоции передались мне. Как и тебе от ведьмы.

– Нет, это был ты! Я видела именно тебя, когда ты поднял на меня… на нее меч! И ты точно видел меня, потому что ведьма специально хотела, чтобы я почувствовала ее смерть!

– В этом и суть ритуала. Мы должны оказаться на их месте.

– Но тебе это НРАВИЛОСЬ! Это были твои эмоции!

Джей в ответ промолчал, и я с ужасом поняла, что попала в точку. В голове всплыли обрывки уроков истории, на которых мы разбирали причины произошедшего с ведьмами.

– Охотники убивали ведьм и считали их ниже себя. И ты так же считаешь, не правда ли?! – с нотками истерики спросила я. – Тебе нравится думать, что ты особенный, а остальные – только грязь под ногами?! Признайся, ты же тогда на кладбище не вмешивался не потому, что опасности не было?! Тебя не волновало, что будет со мной!

– Конечно, мне было все равно. Я едва тебя знаю, – от его холодного спокойствия по спине побежали злые мурашки.

– Тогда какого умертвия ты лезешь в мои дела?! И с чего ты взял, что ты лучше, если ты меня не знаешь?! Только потому что ты некромант?!

– Потому что твой дар в основном бесполезен и не может даже…

– Извините, что вмешиваюсь в ваше милое выяснение отношений, – из-за двери показался Саймон и, минуя меня взглядом, посмотрел на Джея: – Там нужно дыру в изнанку заделать. Понимаю, ты занят, но вдвоем будет быстрее.

– Ничего, я уже ухожу! – выпалила на одном дыхании, развернулась и быстро зашагала в сторону города. Невыносимо хотелось поскорее домой. И оказаться отсюда подальше.

Глава 8. Превосходство

Все существующие и/или известные формы нежити можно условно разделить на несколько классов: низший, средний и темный. Они основаны на соответствии некоторым признакам, включая уровень опасности для одаренного, общий уровень силы и диапазон способностей нежити.

Магический путеводитель. Некромантия

Едва я переступила порог дома, сразу же понеслась наверх, игнорируя вопросительные окрики отца, и заперлась в ванной, чтобы сидя спиной к двери наконец дать себе волю и разрыдаться. Пока добиралась, очень сильно замерзла: пальто осталось лежать в доме, где проходил ритуал. В спешке совершенно о нем забыла. Когда меня настиг холодный ветер, разбрасывая во все стороны мою клетчатую коричневую юбку до колен и предвещая не менее холодный и к тому же сильный дождь, у меня очень быстро продрогли ноги. Затем холод пробрался и под бордовый свитер, заставив спину покрыться гусиной кожей, а пальцы заледенеть. Кровь из носа со временем перестала течь, но я по инерции продолжала всю дорогу прижимать руку к лицу. Пройдя большую часть пути, поняла: этот жест и мой быстрый шаг вынуждают прохожих расступаться – видимо, они предполагали, что я спешу в больницу. Так было даже лучше: не приходилось останавливаться и объяснять, что случилось и почему мне не нужна помощь.

Граничащие с криками рыдания и слезы выходили из меня легко. Я хотела вытащить из себя все чувства и ощущения, навалившиеся в тот самый миг, когда оказалась в тепле и безопасности. Чем дольше я плакало, тем сильнее мое лицо покрывало месиво из остатков крови, соплей и слез. В какой-то момент я нашла в себе силы подняться и трясущимися руками открыла кран. Скинув кое-как одежду – пальцы все еще плохо слушались – и сев на колени, подставила лицо под струю и стала с усилием тереть ладонями щеки и подбородок, чтобы избавиться от этого липкого ощущения. Все вокруг меня окрашивалось в бледно-красный, но я не обращала на это внимания. В конце концов развернулась и оперлась спиной о край ванны. Теплая вода теперь стекала по волосам и плечам, но несмотря на то, что приятные прикосновения помогали согреться и давали телу желанный отдых, легче мне не становилось. В сознании все еще мелькали картинки из воспоминаний, пережитых во время ритуала. Где-то на краю клубились едким дымом вопросы, почему именно мы должны были это увидеть, пока находились внутри умерших и смотрели на происходящее их глазами, и зачем мне призрак ведьмы сказал то, что сказал, но остальная моя сущность будто подавляла эту разумную часть, стремящуюся во всем разобраться и хоть как-то объяснить. Когда вода остыла, то вылезла из ванны, плотно закуталась в полотенце и неуверенными шагами перебралась по коридору в спальню. Во время всех этих действий я была сторонним наблюдателем, отстраненно созерцающим свою жизнь как чужую. Будто бы снова делила происходящее с призраком. От такой мысли сразу же захотелось либо себя ударить, либо хотя бы ущипнуть. Вместо этого я легла на кровать и закрыла глаза, позволяя обнаженному телу ощутить знакомую мягкость покрывала из разноцветных квадратных лоскутов.

Не знаю, сколько прошло времени, перед тем как в комнату заглянул папа с подносом в руках. Уже в домашней одежде я все еще лежала на застеленной кровати и разглядывала противоположную стену, где когда-то стояла кровать Ви, а теперь вместо нее там разместился мой туалетный столик и более крупное зеркало, в которое я обычно смотрелась, пока одевалась. Глаза безвольно скользили по ажурным линиям на белых ящиках, по свисающим искусственным лозам с зелеными листьями, по месяцам на гирлянде, протянутой между столиком и полкой над кроватью с целой коллекцией разных фигурок. Я надеялась, переодевание поможет мне «очнуться» и избавиться от оцепенения, но так и не нашла в себе достаточно решимости на что-нибудь отвлечься и снова легла.

– Мама сегодня приготовила отменную паэлью. Твой красный чай тоже есть. Без сахара, как ты любишь. И еще горячий, – сказал папа спокойным будничным тоном. Я скорее услышала, чем увидела, как он прошел мимо меня, поставил на мой стол поднос и приоткрыл окно. В комнату ворвались шелестящие звуки капель, от прохладного воздуха слегка вздрогнула. Видимо он понял, что я вставать не собираюсь, и сразу взял в руки ярко-красную кружку с изображенными поочередно фазами луны. Ее мне подарила Мэри-Энн, когда я рассказала ей, как сильно терпеть эту, с цветами анемоны. Сев на моей кровати, отец настойчивым жестом заставил меня сесть рядом с ним, после чего взял одну из моих ладоней и вложил в нее кружку. Он точно знал, что делает, потому что мне сразу же захотелось обхватить ее руками. Я сделала небольшой глоток. Прокатившийся по языку любимый кисловатый вкус словно электрический заряд привел меня в чувство, заставив заморгать чаще и глубоко выдохнуть.

– Ты сильно испугалась? – серьезно спросил папа, пристально глядя на меня.

– Нет, – чуть хриплым голосом на удивление легко ответила я. Посмотрев еще раз на чай, уже более уверенно сделала большой глоток, словно от него зависела моя способность говорить. – Я волновалась перед началом, но страшно не было. А когда меня… То есть, когда ведьму…

– Я понял, – прервал папа, избавив от необходимости объяснять, что произошло. В ответ молча сделала еще глоток.

– Я тоже был ведьмой, – вдруг сказал он, взъерошив рукой волосы над лбом. – Жил в поместье с кучей слуг, и один из них меня отравил. Три дня лежал на кровати и медленно умирал, пока слабость окончательно не прикончила. Тогда все говорили, я легко отделался.

От этого рассказа первым возникло желание усмехнуться, но оно быстро отпало. Очевидно, что я не отделалась легко, и убийство «моей» ведьмы оказалось более кровавым по сравнению с медленной смертью в теплой постели. Поэтому лишь коротко кивнула..

– Пока тебя не было, еще раз перечитал истории, которые случились с ведьмами здесь. Как выглядела твоя?

Пытаясь вспомнить последний наш разговор, когда мы смотрели друг на друга посреди пустоты, слегка сощурила глаза. И сделала еще глоток чая.

– У нее были длинные темные волосы. И шрам на щеке, – ответила я. Опустив кружку на ноги и почувствовав, как мысли немного прояснились, я повернулась к хмурому отцу: – Зачем нам надо быть на месте этих убитых женщин? Они уже умерли, и очень давно, какой в этом смысл?!

– Мы должны на себе испытать смерть, – ответил отец. Он задумался, и его хмурое лицо разгладилось. Помолчав немного, будто старательно подбирая слова, он продолжил: – Для стихийников и тех, кто не имеет дел с изнанкой, это не более чем просто наследие. Но для экзорцистов все иначе. Когда мы сталкиваемся с умершими, то обязаны хотя бы примерно понимать, через что они прошли. Без этого опыта духи и призраки со временем становятся для тебя не более чем одушевленным предметом. Как бы сильно ты им ни сочувствовал.

– Но ты же сам говорил, что у мертвых нет собственной воли! – во мне словно со скрипом заводились какие-то механизмы, отвечающие за нормальное существование. Захотелось спорить с отцом, доказать ему, что все эти пляски вокруг опыта смерти независимо от цели просто изощренная пытка. – Какой толк от того, что мы это все испытаем на себе?! Мы не такие, как те, кто уже умер. И мы не можем превратиться в них, пока живем.

– Не такие, – легко согласился отец. – Но некоторые из ушедших прекрасно помнят, что с ними случилось. Это их самое яркое воспоминание в их посмертном существовании. Вся остальная, прошедшая жизнь для них мутное пятно. Как бы ты себя вела, если бы самым ценным знанием о тебе была твоя смерть?

– Я не знаю. И вряд ли смогу сравнить, – резко ответила я. Пальцы на автомате скользили по гладкому краю кружки. – Зачем тогда ритуал проходят все одаренные? Разве магам с даром стихий нужно что-то знать про изнанку и лично переживать смерть? Зачем им такое наследие?

– Главная идея ритуала именно в том, чтобы предотвратить очередное появление охотников на ведьм. Это наша гарантия мира – не допустить ошибок прошлого. И касается каждого, у кого есть дар, – ответил отец. Помолчав немного, он добавил: – Самое главное, что им нужно понять про смерть – после нее остается только пустота. Как для живых, так и для мертвых.

Бросила на папу взгляд и успела заметить, как он посмотрел на противоположную сторону комнаты. Пока он думал о Ви – так мне показалось – я думала о Соне. Могла ли она уже пройти свое? И сколько же лет ей тогда было?!

– Почему ты захотел продолжить заниматься экзорцизмом? Разве тебе никогда не хотелось быть подальше от всего этого? – осторожно спросила я.

– Хотелось. И сейчас иногда хочется, – слабо усмехнулся папа. – Но почему-то мне всегда это удавалось. К тому же мама была хорошим учителем.

– Но разве… – грудь сдавило от волнения, и пришлось выдохнуть, чтобы собраться с силами и задать вопрос. – Разве мы тогда не несем ответственность за использование дара? Если опыт смерти имеет настолько большое значение, и его нужно передавать, то как мы можем так… легко пользоваться нашей магией?

– Дар на то и называется даром, что мы не знаем, почему он нам достается. И он не гарантирует отсутствие ошибок, – чуть жестче, чем до этого, сказал папа, посмотрев на меня. Я знала, что он говорил о Ви, и он точно знал, что я знаю. – При работе с изнанкой не все подвластно твоему контролю. Порой ошибки обходятся очень дорого. Но если ты можешь помочь остальным, пусть даже умершим, и ты знаешь об этом, эту цену тебе придется заплатить

Я тяжело вздохнула. Как бы ни пыталась, сейчас мне казалось слишком сложным все понять. И тем более принять на веру. Пообещав себе подумать обо всем позже – хотя бы когда смогу отстраненно взглянуть на произошедшее – я допила остатки чая.

– Мона, я знаю, что порой наш дар – большая ноша, но не думай об этом сейчас, – успокаивающе обняв за плечи, сказал мне папа. – Помни, ты очень сильная и смелая, раз смогла пройти даже через такое, да еще спокойно рассуждать о смысле жизни, вселенной и всего остального.

Тихо посмеялась, поняв отсылку к любимой папиной книге, и на моих глазах снова выступили слезы, которые быстро вытерла рукой. Кажется, произошедшее сделало меня слишком чувствительной.

– К слову об ошибках. Ты совершишь очень и очень большую, если не съешь свой ужин, – доверительно сказал папа, чуть боднул меня плечом и с улыбкой кивнул на мой стол, где все еще находился поднос с едой на тарелке.

На кухонным столе передо мной стояла высокая белая чашка для латте. На дне, несмотря на ее изначальное предназначение, остывали последние капли крепкого черного чая с молоком. К концу уже подошла третья. Возможно, понадобится еще одна.

– О чем задумался, сын? – раздался вкрадчивый вопрос откуда-то из-за спины.

Отец вошел на кухню в черной футболке и свободных джинсах и сразу направился к кофемашине. Проводив его коротким взглядом, вылил остатки чая в раковину слева. Я уже наизусть знал его обычный ритуал после тренировки в нашем подвале, который он превратил в самодельный спортзал. Когда сделает нескольких подходов к тренажерам по своей собственной системе (она постоянно менялась, и я никак не мог разобраться, по какому принципу он ее составляет), он надевал именно эти джинсы и именно эту футболку и поднимался на кухню. Сейчас он собирался сделать себе ровно три чашки эспрессо. И растягивать их, пока не проснется мама.

Мыслей было очень много. Вчера вечером дочитал древний трактат про сообщества, которые занимались поднятием трупы. Пытался понять, что сподвигло этих идиотов вообще полезть в некромантию. На днях между парами в Академии мне рассказали, что в некоторых случаях стихийная магия может усиливать ритуалы некромантов. Так и не придумал ни одного варианта, чтобы это было возможно. А еще крутил в голове разговор с Моной и – во имя всего живого, никак не доходило, что за нелогичную чушь она тогда выдала.

– Как ты считаешь, кто лучше – некроманты или экзорцисты? – спросил у отца.

– Это зависит от критериев оценки и разных обстоятельств. Но в большинстве случаев я бы сделал ставку на некромантов.

Отец обошел стол, по очереди выставил перед собой три чашки со свежесваренным эспрессо. Сел напротив. Я кивнул, принимая его ответ. Именно так я и думал. Нелогичная чушь.

– А в чем дело? – поинтересовался отец и сделал небольшой глоток из левой чашки. Поставил в голове отметку: обычно он начинал с правой. У меня была теория, что он подсознательно их меняет. В зависимости от настроения. Но никак не мог ее подтвердить.

– Ни в чем, – равнодушно ответил я. Если все так, как я думал, следует поскорее выкинуть это из головы. Нет смысла много говорить о том, что не стоит внимания.

– И все же?

– Просто спор.

– Какой?

Отец внимательно посмотрел на меня, пока пил свой кофе. Я не торопился отвечать на его вопрос. Потому что знал, к чему это приведет. Он будет долго говорить о всяких отвлеченных вещах. И так продолжится, пока его не заткнет мама. И уйти от этого нельзя. Лучше даже не начинать. Но отец продолжал смотреть и терпеливо ждал, что я отвечу. Понятно. Он не отстанет.

– Неважно. Это сплошная чушь.

– Можно подробнее? – после этого вопроса отец опустил взгляд к чашке и почти сразу поднял его. Для меня это означало только одно: он надо мной насмехается.

– Зачем тебе это? – спокойно спросил я. Не собирался ему показывать, что расслышал иронию в его вопросе.

– Мне интересно узнать, что именно тебя поставило в такой мыслительный тупик, – на этот раз отец усмехнулся в открытую. Это уже было невыносимо.

– Утверждение один, – медленно заговорил я. – Магия некромантов может то, чего не может магия экзорцистов.

– Так.

– Утверждение два: благодаря этому некроманты могущественнее, чем экзорцисты. Учитывая тот факт, что области некромантии и экзорцизма тесно связаны. И в чем-то пересекаются.

– Так.

– Утверждение три: исходя из этих двух утверждений, дар некромантии лучше дара экзорцизма.

– Пока не вижу противоречий, – согласился отец. «Еще бы. Ведь их здесь нет», – подумал я.

– Утверждение четыре: некроманты лучше экзорцистов.

– Нет, – вдруг категорически сказал отец. Мысленно закатил глаза: «Теперь и он будет нести нелогичную чушь?» – Кажется, я догадываюсь, почему возник этот спор. Но твоя последняя логическая выкладка неверна. Она не относится напрямую к остальным утверждениям.

– Можешь объяснить? – попросил я. Ощутил легкое раздражение: в очередной раз меня заманили в эту ловушку.

– Понимаешь, дар и человек, владеющий этим даром – не одно и то же. Отдельно взятый дар может быть лучше другого отдельно взятого дара. Но это не делает владельцев лучше или хуже по отношению к друг другу.

– Если у одного человека есть какая-то характеристика, которой нет у другого, то это означает, он лучше того, кто не владеет этой характеристикой, – поразмыслив пару секунд, сказал я.

– Неплохой аргумент. Правда, таланты и качества – вещи достаточно относительные, – заметил отец. – А еще их не всегда можно измерить в рамках одной шкалы. Кто-то может поднимать мертвых, а кто-то – делать зелья. Как определить, кто лучше? – отец сделал весомую паузу, чтобы глотнуть еще немного из чашки. И продолжил: – То же самое и про некромантию с экзорцизмом. Это смежные области, как ты и сказал, но каждый нужен для чего-то своего. Измерять их в такой плоскости неправильно.

– Тогда почему ты всегда отзывался об экзорцистах с пренебрежением? Ты не следуешь своей же логике, – возразил в ответ. Он мог сколько угодно рассказывать про терпимость ко всем вокруг. Но я слишком хорошо помню, как он злился на экзорцистов в департаменте. И что говорил о них.

– Ну если мой любимый коллега два часа не может упокоить лемура, и вызывает меня ночью вместо того, чтобы позвать сразу и потратить на все десять минут, то сама Смерть велит мне считать его дебилом, – отец выразительно поднял брови, я в ответ улыбнулся. – Есть разница, когда вмешивается твое личное отношение к конкретному человеку с тем или иным даром. Школы и академии учат нас зазнаваться и на всех вешать ярлыки, но я предпочитаю выносить вердикт отдельно каждому.

– Но если есть явные различия на уровне дара, знаний, жизненного опыта, то…

– А ты достаточно хорошо знаешь человека, с которым спорил? Знаешь досконально все его способности? И всю его жизнь? – поинтересовался отец. От неожиданности я нахмурился: то же самое мне сказала и Мона. А она однозначно уступала по всем названным критериям моему отцу. Как их мысли совпали? Пока думал, что ответить, отец сказал: – Судя по твоему лицу, недостаточно хорошо. На будущее: прежде чем доказывать, что ты лучше кого-то, убедись, что ты не родился в одной пробирке с другим человеком. И вы не жили одну жизнь на двоих с одинаковым опытом и в похожих условиях.

– Я уже понял.

– Вот и хорошо. Вы можете соревноваться друг с другом и выяснять, кто выше прыгнет. Но если вдруг выше прыгнешь ты, то не надо думать, что благодаря этому превосходишь его во всем.

– Я же сказал, что понял. Что мне нужно сделать?

– Чтобы исправить ситуацию? Попробуй поискать не ваши различия, а наоборот, что вас объединяет.

Тут я тяжело выдохнул. За это в том числе терпеть не мог его длинные рассуждения. Много общих слов и никакой конкретики.

– Приведешь пример? – как можно спокойнее спросил у него.

– Найди. Способ. Сотрудничать, – чеканя каждое слово, сказал отец. – Лучше всего это получается, когда вы убиваете общего врага, но я не призываю специально его искать. Самый простой вариант – если перед вами будет стоять некая задача, которую вы можете вместе решить. И использовать во время этого сильные стороны друг друга.

– Хотел еще кое-что спросить, – при словах об общем враге вспомнилось, из-за чего я вообще стал связываться с Моной. На вопросы о демоне он ответить не смог – никогда с ними не встречался. Но про это точно должен знать. – Есть какие-нибудь способы проверить, пропал человек в изнанке или нет?

– Ты сам знаешь, нет ни одного случая, когда кто-то живой смог там выжить. Изнанку очень сложно исследовать, уже сколько раз пытались. В том числе и твоя мама. Больше всего сведений, наверное, только у ведьм. Но они не спешат чем-то делиться, – слегка пожал одним плечом отец. Затем залпом допил вторую чашку эспрессо. – Во многом это зависит от обстоятельств, при которых он пропал. Я бы начал с их реконструкции, если есть какие-то сомнения. Ответил на твой вопрос?

– Да.

Я задумался, как именно можно это сделать. И когда план сформировался в моей голове, вспомнил, что уже долго думаю молча. И так и не поблагодарил его за дельный совет. Пришлось отвлечься и сказать:

– Спасибо.

Школьные дни неожиданно пошли моей жизни на пользу и помогли вновь вернуться в нормальное русло. Находясь среди одноклассников, которые вели себя как обычно, и болтая обо всем подряд с Мэри-Энн, мне снова стало легче дышать.

Поначалу, когда вернулась к своим привычным занятиям, я чувствовала себя очень странно. После всего, что произошло во время ритуала, было удивительно, насколько спокойной может выглядеть жизнь. Это заставляло испытывать соблазн раствориться в повседневности и погрузиться с головой в проблемы с домашними заданиями, оценками, контрольными и поступлением в колледж, которые теперь казались слишком приземленными и несерьезными. Я позволила себе утонуть в этом чувстве отстраненности (и удивлялась, как никто не заметил, что со мной что-то не так) до тех пор, пока другое, свербящее чувство, толкавшее меня вперед все эти годы с момента исчезновения сестры, не напомнило о себе и заставило хотя бы мысленно вернуться к поискам.

Я снова находилась в тупике, без подсказок и помощи. К Джею, разумеется, больше не собиралась обращаться ни под каким предлогом. Мне хотелось как можно скорее выкинуть его из головы и забыть навсегда о том, что он когда-то находился в моей жизни. Но теперь я также понимала, что в одиночку мне не справиться. И нужно искать тех, кто готов помочь.

Первой, к кому я обратилась, неожиданно оказалась Элис. После ритуала она любезно принесла мое пальто и передала его отцу вместе с просьбой встретиться со мной в кафе на следующий день, когда у меня будет возможность. Мне хотелось поговорить с кем-то, кто пережил опыт похожий на мой, и не станет задавать ненужных вопросов, на которые подробно отвечать не захочется.

– Я была на месте охотника, – сразу сообщила мне Элис, когда мы обменялись приветствиями и вопросами о самочувствии. Мои пальцы сами собой крепче сжали кружку с какао. – Пришлось вначале поймать ведьму, а затем утопить. И меня заставили смотреть до конца, как она тонула.

Хотя внешне Элис выглядела невозмутимой, я заметила, как она опустила глаза, делая глоток из чашки. Но потом быстро справилась с эмоциями и, когда снова посмотрела на меня, ее взгляд казался таким же спокойным.

– Не самый приятный опыт, – ответила больше из вежливости, чем с сочувствием.

– Не самый, – согласилась Элис.

– Нас ведь всех поставили в пары, так? – уточнила у нее. Я это поняла, когда вспомнила, как Джей посмотрел на меня перед началом ритуала – он точно хотел проверить, кто ему достался. Поэтому сразу перешла к волнующему вопросу: – Как отреагировала твоя «ведьма» после… после всего?

– В отличие от тебя мы знали, на что шли. Так что никаких обид нет, – усмехнулась Элис. Я тяжело вдохнула и выдохнула, стараясь сдержать раздражение. Меня не покидало чувство, что это сказано специально: она не стала упускать возможность напомнить, где якобы мое место в их иерархии. – Но… Сама понимаешь, это непросто. Когда один хочет убить, а другой спастись. Или наоборот. Сложно делать вид, что ничего не произошло.

Я лишь кивнула. Эти чувства еще как могла понять.

– Мне отрубили голову, – поделилась с ней, не дожидаясь нужного вопроса. Элис округлила глаза от изумления. – И тот парень на месте охотника, похоже, получил от этого немало удовольствия.

– Ты про Джея Чандлера, да? – вдруг спросила Элис. В ответ на мой удивленный взгляд она пояснила: – Я много слышала о нем. И пару раз пересекалась лично, когда он еще учился с нами в школе. Редкий засранец. Сочувствую, что тебе именно он достался. Он вообще не должен был приходить на наш ритуал, это не его год.

– Да, я знаю.

Мы еще немного поговорили про пережитый опыт во время Единения, а потом я будто невзначай сменила тему и поинтересовалась про доступ в школьную библиотеку с магической литературой.

– А зачем тебе? – удивилась Элис.

– Я подумываю о поступлении в Академию. Пока это не основной вариант, но решила изучить больше материалов, чтобы понять, смогу ли подготовиться, – объяснила я. Сколько бы ни ломала голову, так и не придумала версию лучше той, что подкинула Мэри-Энн. Впрочем, эта заготовленная ложь в любой момент могла стать правдой. Особенно если бы я поняла, что кроме поступления в Академию другого входа в библиотеку нет.

– Ох… Честно говоря, даже не знаю… – протянула Элис. Я тем временем следила за ее реакцией, чтобы понять, поверила она мне или нет. – В школьную библиотеку не могут попасть те, кто там не учится. Да и там обычно нет ничего полезного, мы туда ходим только ради учебников и базовой литературы по курсу. Хотя если сказать, что ты абитуриент… Тогда тебя теоретически пустят в школу. А может, и в Академию… Погоди, а разве твой отец не работает в ведомстве? У него должен быть доступ сотрудника.

– Мне не хочется его впутывать. Он очень переживает, что я не пошла получать магическое образование в школе. Не хочу еще больше разбивать ему сердце новыми пустыми надеждами, – с улыбкой абсолютно искренне ответила я. Не могла перестать удивляться, как много народу знает о привилегиях моего отца на службе, о которых лично мне было до этого неизвестно. Очередное решение не в пользу изучения магии действительно очень его расстроит, в этом я не сомневалась, но – сколько ни ломала голову, не смогла придумать никакого разумного довода, зачем мне вдруг понадобилась бы магическая литература. Пришлось тщательно взвесить все за и против, пока наконец не решила, что и версия про Академию для него не годится. Он бы не позволил мне заниматься «подготовкой» самостоятельно. И на этот раз точно взял бы все под свой тотальный контроль.

Элис только покачала головой и развела руками. Никакого другого способа она не знала.

Когда я рассказала бабушке о своей идее, она от меня лишь отмахнулась.

– Вряд ли ты найдешь там что-то особенное. Если бы существовал какой-то способ узнать, что случилось с Ви, об этом не стали бы рассказывать в школе. И тем более оставлять там книги, – заметила бабушка. Мы вместе проводили время у нее на кухне. Она что-то готовила, стоя у плиты, пока я пила чай и делилась своими мыслями.

– Но если Ви не пропала в изнанке, то и пробовать нужно совершенно другие способы! Использовать формулу поиска души, например, или еще что-то…

– Оставь все эти некромантские штучки, – снова пренебрежительно отмахнулась бабушка, помешивая кипящую воду в кастрюле. Я была уверена – она уже добавила туда не менее восьми ингредиентов, и старалась отогнать от себя навязчивые мысли, что на самом деле она варит зелье. Только не то, которое обычно продавалось в магических магазинах, а настоящее, ведьмовское. Прозвучавшая фраза заставила меня растеряться – откуда бабушка могла узнать, что я советовалась с некромантом?

– П-почему некромантские?.. – попыталась возразить, одновременно стараясь справиться с изумлением. – Я читала про эту формулу в твоих же книгах! Ее используют экзорцисты, я это точно знаю!

– Да потому что некроманты особенно любят так делать: искать миллиард формул для миллиарда ритуалов и надеяться, что это решит все их вопросы. Толку от них обычно никакого, – бабушка набрала в ложку бульон и попробовала на вкус. Недовольно сморщившись, она взяла какую-то банку и, пока посыпала ее содержимым воду, сказала: – А формула, про которую ты говоришь, не всесильна. Ее обычно используют для поиска духа, если он находится поблизости, но по каким-то причинам его нельзя призвать. И вообще, откуда ты про нее вычитала? Не припомню, чтобы давала тебе книги, где про это написано.

– А с ее помощью можно найти живого человека? – поинтересовалась я, надеясь увести бабушку в сторону от похищенных мною книг, которые она когда-то приготовила на выброс. А заодно выяснить то, что действительно важно.

– Можешь попытаться. Но, скорее всего, не сработает.

– Почему? – я чувствовала, это слово завязнет у меня на языке от частого произношения.

– Я же сказала, она действует в ближайшем радиусе, ты чем слушала?! А еще, хоть формула и направлена на связь с душой, которую нужно найти, ритуалы экзорцистов обычно не работают на живых.

– А как же одержимость?..

– Ты применяешь ритуал изгнания не на того, кто одержим. А на того, кто в нем сидит. И он уже неживой.

После этого разговора, обрубившего мне еще одну нить для поиска, от отчаяния я решилась снова связаться с Соней. Мы не говорили с ней с тех самых пор, как Джей прогнал демона с ее чердака, и набирать сообщение давалось с трудом – я по-прежнему не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы ко всем странностям добавлять еще и демона, который неизвестно как и зачем оказался в ее доме. Первым я решила задать отвлеченный вопрос о том, что и так не давало мне покоя – прошла ли она ритуал Единения. Соня отреагировала неожиданно благодушно: «Нет, я не проходила Единение, очередь пока не наступила. А теперь и не собираюсь. Уже говорила, почему. Давай увидимся?». Подумав пару минут, ответила согласием. Встречу назначила в нашем кафе исключительно для восстановления чувства справедливости: в прошлый раз я проделала путь через весь город, чтобы решить ее проблемы. Теперь для решения моих проблем это же предстояло и Соне.

Однако Соня тоже не смогла ничем помочь. Она извинилась за произошедшее, в очередной раз заверила, что не причастна к появившейся химере, а тем более демону, но я лишь вяло отмахнулась «Все нормально, проехали». Переживать за пострадавшего Джея больше не видела смысла. В ответ на мою просьбу Соня тоже покачала головой и повторила уже озвученное вскользь предложение Элис – попробовать записаться свободным посетителем в качестве абитуриента. После ее ухода мне оставалось только тяжело вздохнуть, откинув назад вновь упавшие на лицо волосы. Следя глазами за перемещениями людей по кафе, ненадолго задумалась: «Даже если у меня получится туда записаться, среди моих сверстников очень много детей папиных коллег по ведомству. Если буду часто появляться в Эверстоуне, не породит ли это лишние слухи? Теоретически, я могу ездить в соседний город… Но как сделать так, чтобы родители не заметили? Попросить машину у Мэри-Энн? Вряд ли они согласятся вписать меня в страховку…»

За время размышлений об альтернативах, как получить доступ к магической литературе, какао закончился, и заказала себе еще и лимонад. Когда его поставили на стол, мне написала Мэри-Энн, и я погрузилась в обсуждения выходящего фильма, ради которого мы даже собирались поехать в ближайший кинотеатр в округе. Подруга предлагала взять с собой кого-нибудь для компании, но кандидатуры вызвали у меня одно лишь отвращение. Наши вкусы на парней порой категорически не совпадали, и в таких случаях это было к худшему.

Пока усиленно убеждала Мэри-Энн позвать кого-то, кто хотя бы чуть-чуть мне симпатичен – пришлось согласиться на компромисс, что одного обязательно должна одобрить Мэри-Энн, – в какой-то момент я интуитивно подняла голову и тут же столкнулась взглядом с вошедшим в кафе Джеем. Слегка сощурившись, снова опустила глаза в телефон, делая вид, что меня совершенно не волнует его присутствие. Но вместо того, чтобы пройти мимо моего столика, он сел напротив на освобожденный Соней стул, и игнорировать его уже стало невозможно.

– Я не разрешала тебе сесть, – все еще не поднимая глаз от телефона, ледяным тоном сказала я.

– Я и не спрашивал разрешения.

Пришлось на время отложить переписку с подругой и выразительно посмотреть на Джея. Под расстегнутой черной курткой заметила на нем особую темно-синюю рубашку плотного кроя, – Мэри-Энн как-то научила распознавать такие вещи – которая не вписывалась в его обычный вид фаната метал-музыки и придавала некую элегантность даже несмотря на многочисленный пирсинг на лице. Сделав пару глотков своего лимонада и поняв, что просто так он не уйдет, резко наклонилась к нему и спросила:

– Что тебе нужно? Мне мерзко с тобой даже за одним столом сидеть. Не то что говорить.

На какое-то мгновение показалось, что на лице у Джея промелькнуло выражение, отдаленно похожее на удивление, но даже если он и испытал нечто подобное (в чем я сомневалась), то ничем себя не выдал. Ни взглядом, ни каким-либо жестом. Вместо этого он положил ладони на стол и тоже наклонился чуть вперед, будто между нами планировался задушевный разговор.

– Хочу попросить тебя о помощи.

От изумления я слегка отпрянула и широко распахнула глаза. Моргнув несколько раз, решительно отставила в сторону свой высокий стакан с лимонадом, уверенно придвинулась обратно и вкрадчиво спросила:

– Ты сейчас серьезно?

– Да, – на лице Джея не отразилось ни малейшего смущения, но этот факт уже удивил не настолько сильно, как его предыдущая фраза. Я слегка усмехнулась. И в мыслях не было давать ему послабления, что бы у него там ни случилось.

– И что же, такой всесильный некромант пришел к бесполезному экзорцисту? – произнесла с издевкой, намекая на сказанные им слова в прошлый раз.

– У нашего факультета скоро общий промежуточный экзамен. Для него мне нужен напарник, – пояснил Джей. Я не поняла, проигнорировал ли он мои слова намеренно, или это и означало такой своеобразный ответ на них.

– И зачем тебе я? Обратись к своим сокурсникам некромантам. Они точно будут полезнее, – откинулась на спинку стула и снова обхватила руками стакан, стараясь успокоить дыхание, и не показать хотя бы внешне, насколько меня нервирует этот разговор.

– Нужен кто-то с другой специализацией. Твой экзорцизм подойдет.

– Мне все равно. Я из принципа не собираюсь тебе помогать.

– Очень глупо с твоей стороны. Если мы хорошо выступим, могу договориться, чтобы тебя пустили в библиотеку Академии. Сможешь туда ходить, когда захочется.

Это неимоверно бесило, но пришлось признать: ему удалось заставить меня усомниться в своем намерении отказать несмотря ни на что. Учитывая, что я не преуспела в поисках способов добраться до магической литературы, его предложение было весьма кстати. Но я тут же привела себя в чувство: «Еще ни один из тех, кто хоть что-то знал о Джее (кроме Сони), не говорил и не думал о нем ничего хорошего. И как тогда относятся к нему те, с кем он встречается и разговаривает регулярно?»

– Сомневаюсь, что профессора пойдут против правил, как только ты их попросишь, – заметила я.

– Ко мне они прислушаются, – спокойно возразил Джей. В отличие от меня он практически не двигался, и я в очередной раз вернулась к мысли о его схожести с чем-то потусторонним.

– А как же твоя «репутация»? – напомнила ему, не скрывая злорадства.

– Я некромант в седьмом поколении с сильным даром. И лучший по оценкам на всем потоке. Это и имел в виду под репутацией, – с небольшим нажимом сказал Джей. Словно объяснял что-то очевидное трехлетнему ребенку. Впрочем, перечисленные пункты и так заставили меня приподнять брови от настоящего удивления. Хотя в магическом мире не существовало каких-то подтверждений, что могущество можно передать потомкам, родословные все еще ценились. Считается, если в роду часто проявлялся дар, значит, это неспроста, и говорит об исключительности твоей генетики. Причем неважно, с какой родительской стороны ты унаследовал сильные гены. В моем роду я была третьим поколением одаренных, это уже считается достаточно хорошо. Но – во имя всего живого, семь поколений?!..

Перестала презрительно щуриться на него и всерьез задумалась. Насколько глубоко я готова затолкать свое самоуважение и совесть ради весьма смутной возможности получить больше информации о произошедшем с Ви? Ведь Джей уже не раз доказывал, что в его отношении всегда есть какой-то подвох. И тут я поняла, что устала. Устала испытывать чувство вины, устала жить в неизвестности, без объяснений. Я ощутила, что готова двигаться вперед и искать до тех пор, пока не узнаю точно, что случилось с моей сестрой. И если для этого мне придется самой вызвать демонов – я это сделаю.

На фоне промелькнувших перед моим воображением картинок, как я рисую пентаграмму, после чего является демон и заживо меня съедает, общение с Джеем показалось пустяком. Но не торопилась сразу ему говорить, что готова согласиться. Ведь просто так мне доступ в библиотеку не дадут, нужно проявить себя на экзамене. И снова вздохнула: «Ну и зачем вся эта решимость, если мне нечего ему предложить?»

– Забудь. Сам же знаешь, что отстаю по программе, – сказала я, пожав плечами. Хотя в голосе против воли проскочили ироничные нотки с долей грусти.

– Я помогу тебе подготовиться, – в его ответе мне даже почудились благожелательные интонации. – Есть несколько предположений, что могут дать в качестве задания.

– Поможешь пройти за пару дней всю магическую программу? Вряд ли, – возразила исключительно из-за упрямства. Мысленно я уже готовилась потратить все свои дни и ночи ради учебы, и догнать то, что упустила. Хоть это и было, очевидно, невозможно.

– Тех навыков, что уже у тебя есть, для начала достаточно. А с тем, чего ты не знаешь, я помогу.

– Как ты собираешься помочь? Ты же некромант.

– Я поспрашивал, что должны уметь экзорцисты на уровне хотя бы первого курса. Вы недалеко уходите от школьной программы. Тебе достаточно подтянуть базу.

– Это твое непредвзятое мнение о программе одаренных, чей дар ты считаешь бесполезным?

– Это мнение экзорцистов о своей программе.

Словно наяву услышала грохот от обрушившихся последних надежд сохранить хоть каплю благоразумия. И заодно как голос Мэри-Энн педантично говорит мне об этом. Поспешила от него отмахнуться – что она вообще понимает в сложности магического мира.

– И ты не боишься, что уроню тебе оценки? – поинтересовалась я с усмешкой.

– Даже если облажаешься, они больше чем на пункт не сдвинутся.

Договорившись, что Джей завтра принесет прямо ко мне домой всю нужную литературу, он поднялся и неторопливо вышел из кафе, так ничего и не заказав. А я осталась сидеть и пребывать в шоке от самой себя и от того, что творю. И так бы и просидела в оцепенении до вечера, если бы не настойчивый звонок подруги, которая устала ждать, когда наконец отвечу на ее сообщения.

Весь следующий день старательно делала вид, что ничего не произошло, лишь бы Мэри-Энн ни о чем не подозревала. Это давалось нелегко, буквально каждый урок я нервно постукивала небольшим каблучком туфли об пол (из-за слишком дождливой погоды нас всех обязали переобуваться), так что наш учитель по математике даже сделал мне замечание.

– Не собираетесь ли вы, мисс Аддамсон, на уроки степа сегодня? – беззлобно поинтересовался он, заставив весь класс коротко засмеяться. Я тоже улыбнулась и, извинившись, скрестила лодыжки под стулом, чтобы больше не возникало соблазна снова начать стучать.

Уже на подходе к дому я заметила, что там кто-то стоит. Достала телефон из кармана пальто и сверилась с часами на дисплее – нет, я точно не опоздала. Чуть вскинув брови, ускорила шаг, чтобы поскорее оказаться на террасе и увидеть там Джея. Он опирался на стену у самой двери и выжидающе смотрел на меня.

– Мы же договорились встретиться в три? – без приветствия уточнила я. Не собиралась быть с ним любезной.

– Да. Пораньше освободился. Решил подождать здесь, – Джей указал на стопку, аккуратно выставленную рядом на нашей деревянной скамье. Там лежало порядка пяти книг разной толщины. Пробежав глазами по названиям на корешках, снова посмотрела на Джея.

– Большинство книг – по некромантии. Ты уверен, что они мне понадобятся?

– По одному из самых главных предположений могут потребовать подселить душу в нежить. Нашел все, что хоть немного связано с этой темой. Еще взял несколько общих, чтобы было легче вникнуть.

Снова оглядела книги и вздохнула. «Это все мне не поможет для поиска Ви, – грустно пронеслось в мыслях. – Даже если я нагоню программу, она не поможет выяснить, что с ней случилось. С другой стороны, это ведь основы. Для начала точно пригодятся. И мне надо только помочь, самое главное Джей должен сам сделать. Но все-так, зачем ему понадобилось натаскивать именно меня?»

– Неужели тебе никто из Академии помощь не предлагал? – поинтересовалась из праздного любопытства, взяла самую верхнюю книгу со стопки и начала листать. Никаких иллюстраций не увидела, лишь один текст, набранный в две колонки очень мелким шрифтом. Даже заголовков почти не было, кроме редких и еле заметных

– Предлагали несколько оккультниц. Но я им не доверяю.

– Почему?

– Уверен, они хотят провести подготовку не за книгами.

На этой фразе я насмешливо посмотрела на него: «Да уж, я точно ему не стану такое предлагать». Свои мысли решила оставить при себе.

– Когда у тебя экзамен?

– Через пять дней.

С изумлением вытаращилась на него. Я не сомневалась, что Джей проглотит весь этот объем информации и за меньшее время. Конечно, мы тоже сдавали экзамены в конце года, и иногда приходилось учить огромное количество материала в короткие сроки. Но сомнения, что я смогу такое повторить и в магической области, все равно никуда не делись.

– Ты предлагаешь мне прочитать это целиком всего за пять дней? – четко расставляя слова, поинтересовалась у Джея.

– Прочти сколько успеешь. Лучше начать уже сегодня. Пиши, если будут вопросы, – Джей еще раз кивнул на книги, затем обошел меня, спустился по ступенькам и направился в ту же сторону, откуда я пришла. Проводив его взглядом, пока он не скрылся за поворотом, снова посмотрела на стопку. С новым глубоким вздохом взяла половину, чтобы отнести их в дом. Идея писать ему с вопросами показалась замечательной. «Не знаю, как он собирается мне помочь что-то освоить, – думала все время, пока перетаскивала книги. – Но я точно не буду расслабляться. Пусть не рассчитывает, что эта огромная стопка меня отпугнет».

По совету Джея тем же вечером после основных школьных уроков взялась за них. Разместила на краю своего стола прямо как и принесла, в виде стопки. Перед собой положила самую первую, которую уже немного полистала, и заодно тетрадь для записи заметок и вопросов. Прочитав пару предложений, поняла, что мне понадобится словарь. К моему счастью в конце обнаружился раздел с глоссарием. Но попытки им воспользоваться не привели ни к каким результатам. Чаще всего слова ссылались друг на друга и ничего дополнительно не объясняли. Поискав в надежде среди остальных принесенных книг, с удивлением обнаружила общий магический путеводитель, и чтение пошло быстрее. Мне приходилось часто прерываться, чтобы прочесть разъяснения в путеводителе и сделать пометки в тетради, но в моей голове новые знания о некромантии укладывались друг на друга как кирпичи. Это одновременно и радовало, и пугало.

Спустя несколько часов моих мучений в комнату зашел папа. Видимо, его сильно заинтересовала стопка на столе, потому что он даже подошел и заглянул мне через плечо, хотя обычно к моим урокам оставался равнодушным. Некоторое время он просто стоял и ничего не говорил, а я усердно «не замечала» его присутствия. Но в книгу продолжала смотреть скорее для вида, чем всерьез вчитывалась в текст.

– Можно спросить? – наконец поинтересовался папа. С небольшим вздохом отодвинула раскрытый том и повернулась к нему.

– Спрашивай.

– Не хочу знать, откуда ты достала книги по некромантии. Можешь только сказать, для каких целей?

– В этом нет никакой тайны. У меня появился знакомый некромант, который попросил помочь ему на промежуточном экзамене в Академии, – объяснила, стараясь звучать и выглядеть как ни в чем ни бывало. Отец прекрасно знал про мое отношение к одаренным и к некромантам в частности. Но все же надеялась, что такого объяснения ему хватит.

Разумеется, он не мог просто кивнуть и уйти.

– Появился некромант? У тебя? Мне сходить за спреем от некромантов? Или сразу скорую вызвать?

– Па-а-а-а-а-ап, – я показательно закатила глаза и снова повернулась к книге, чтобы тайком улыбнуться во весь рот, спрятавшись за волосами.

– Ну ладно. Но мне действительно интересно: это что за некромант такой? Обычно ты к ним очень… нетерпима.

«А к нему так особенно», – подумала я.

– Джей Чандлер, – ответила вслух. Внезапно меня пронзило осознание, что кроме его фамилии и того, что он некромант в седьмом поколении, я больше ничего и не знаю. «А еще самый лучший на потоке факультета Академии», – добавила про себя, мысленно передразнивая сказанную до этого фразу Джея. Не хотелось думать о том, насколько безрассудно продолжаю поступаю, и все же, получается, на своих ошибках я так ничему и не научилась.

– А, Чандлер… – задумчиво протянул папа. С облегчением поняла, что не нужно объяснять: он и без меня явно что-то знал. Словно в подтверждение моих догадок он добавил: – Это его отец Джон Чандлер?

– Понятия не имею. Мы о нем никогда не говорили, – пожала плечами я. Такую личную информацию мне действительно было знать необязательно. – Джей только как-то сказал, что он некромант в седьмом поколении.

– Тогда точно он. Не могу представить никого другого с такой родословной.

– Ты хорошо его знаешь? – заинтересовалась я. Мне действительно стало любопытно: родители Джея такие же, как он? Или высокомерие некромантов все же не передается по наследству?

– Не могу сказать, что вообще его знаю. Очень странный некромант, раньше таких не встречал. Знаешь, если подход к магии сравнивать с музыкой, то есть те, кто играют классику и пользуются стандартными техниками. А у него он похож на стиль рок-звезды: всегда играет по своим нотам, и получается уникальная мелодия.

– Это… очень многое объясняет, – медленно произнесла я. Постепенно в голове складывался все более цельный пазл. – Джей тоже… необычный.

– Я так и понял, – папа выразительно посмотрел на меня, и я слегка его толкнула локтем.

– Эй, не надо тут ни на что намекать! Я просто ему помогаю!

– Ну да. А что вы там собираетесь вместе демонстрировать? – папа взял раскрытую передо мной книгу и аккуратно заложил пальцем страницу, где я остановилась, чтобы взглянуть на обложку с названием.

– Возможно, нас заставят подселять душу в нежить, – пожала плечами я.

– Подселять душу в нежить?.. – переспросил папа после того, как с поднятыми бровями положил книгу обратно на стол в том же раскрытом виде. – Вообще-то это довольно сложное задание для студентов Академии. Ты уверена?

– Он мне так сказал. Что это одно из предположений. Я не знаю, откуда он их взял. Наверное, ходят такие слухи. У нас так тоже было перед экзаменами, – пожала одним плечом.

– А, слухи… Скорее всего, они преувеличивают сложность задачи. Но ты учись, тебе это только на пользу.

– Вот спасибо!

Отец ободряюще сжал мои плечи и направился к двери, но я села к нему вполоборота и остановила на полпути вопросом:

– Пап, а какой ты музыкальный жанр? Если говорить об экзорцизме.

Он на секунду задумался, а затем уверенно ответил:

– Определенно джаз.

– Потому что используешь техники чуть новее классики? – не упустила случая его подколоть.

– Потому что беру стандартную мелодию и разбавляю собственными аккордами, – чуть усмехнулся отец. Я улыбнулась ему в ответ, и тогда он все же направился к выходу. Дойдя до двери, напоследок остановился и указал на стопку за моей спиной: – Не отвлекайся. Стопка еще очень высокая.

Я показала ему язык и отвернулась, чтобы продолжить чтение, когда он прикрыл за собой дверь.

Все дни, которые Джей мне отвел на подготовку, теперь разделились напополам: первую половину я проводила в школе, стараясь не отстать слишком сильно, а вторую половину сидела над книгами по магическим специализациям. Мэри-Энн оставалось лишь сочувственно смотреть на меня и регулярно угощать в кафе. Мы часто засиживались вместе допоздна, чтобы разобраться с домашними заданиями.

– Ты уверена, что тебе это нужно? Скоро ни один консилер не скроет следы твоей упорной учебы, – с тревогой спросила подруга во время одной из наших встреч. Мы только что доделали последнее задание из списка, и я протирала обеими руками глаза, под которыми залегали темные синяки.

– Я должна хотя бы попытаться, – устало, но от этого не менее уверенно ответила ей. – Это пока самый быстрый выход.

– А не самый быстрый какой? – уточнила подруга.

– Поступать в Академию, – с грустью усмехнулась в ответ. Мэри-Энн лишь подняла брови и покачала головой, ясно давая понять, что сомневается в перспективах этого варианта.

Чем сильнее погружалась в книги, тем больше осознавала, насколько Джей внимательно подошел к выбору литературы. Помимо трактатов с основами некромантии я прочитала и про принципы работы ритуалов. Раньше о них не знала практически ничего, поэтому мой багаж существенно пополнился. В стопке нашелся и бестиарий с подробными описаниями повадок нежити и приблизительных структур формул для их упокоения и даже убийства. Книга оказалась достаточно увесистой, и у меня не хватило сил дочитать ее целиком. Да и Джей посоветовал вместо этого обратить внимание только на главный раздел, с наиболее распространенной нежитью. Во время разбора новой теории по некромантии под рукой неизменно лежал телефон, который я выхватывала практически каждые пять минут, чтобы написать Джею сообщения вроде: «Я тебя ненавижу»