Читать онлайн Мне нет прощения

Пролог

^{Старое время – старит других:}

^{Каждый – заложник мелочных снов:}

^{Миг, ты – псих.}

^{Или бог…}

– Проснись! Проснись! Успокойся! – я гладил её по щекам, пытаясь разбудить, но не сделать при этом больно.

Она открыла глаза. В них не отражалось ничего. Ни страха, ни эмоций, ни понимания того, где она находится и кто перед ней.

Я прижал её к себе, чтобы скрыть взгляд, я чувствовал себя беспомощным, но не хотел казаться таковым.

Она положила голову на моё плечо. Вернее, её голова без чувств опустилась на него. Сон вновь овладел её разумом. Утром она ничего не будет помнить, и осознание этого холодом обдало мою душу: я не был уверен, было ли это хорошо или плохо.

Медленно опустив её на кровать, я укрыл её тёплым одеялом и открыл окно, прислушиваясь к ночному воздуху.

На письменном столе ожил телефон: беззвучно загорелся экран с приглашением принять участие в турнире Cyber-войн.

Убивать. Остаётся только убивать себе подобных, чтобы хоть как-то отвлечься.

Тихо затворив за собой дверь, я перенёсся в другой мир. Он не казался лучше реального, а просто был иным. Где каждый шанс не являлся последним.

Глава 1.

^{Я боюсь оставить тебя одну.}

^{Я опасаюсь потерять тебя.}

Очнувшись ото сна, я без удивления заметил, что отключился, сидя за компьютером, это и раньше неоднократно случалось. Счёт на экране был не в мою пользу, что в очередной раз продемонстрировал Дирк, завалив меня, абсолютно беспомощного, выстрелом в голову. «Хэд-шот», – подумал я, – «Это нехорошо».

Следующий раунд, разбежавшийся Дирк получил точно такую же пулю, в то же самое место. В наушниках пронеслось: «Эй! Ты меня заикой оставил! Два часа меня никто не убивал, и вот те рааааааз!!!»

– Хватит заниматься ерундой: я спал, между прочим! – возмутился я.

– Ну, меня это не касается, – на другом конце стали что-то жевать, – я всё- равно выиграл!

– И как, интересно было бегать вхолостую?

– Очень! Учитывая, что каждый хэд-шот мы оценили в 5 баксов!

– Читер! – я бросил наушники и поплёлся в ванную, по пути заглянув в спальню: Нэйн спала, прерывисто дыша.

Холодный душ не помог мне проснуться, но избавил от ломки в суставах после двухчасового лежания на клавиатуре. «Пора менять образ жизни» – подумал я.

Засыпав немолотые зёрна в кофеварку, я надеялся получить хоть какой-то напиток, но светло-коричневая жидкость с ароматом выпитого кофе показательно предложила бороться с ленью. Сделав небольшой глоток, я всё-таки полез за растворимым кофе, зная наперёд, что проснуться он мне не поможет.

Включив ноут, я вышел в сеть с целью узнать новости сегодняшнего дня, хотя и казалось, что день уже заканчивается: сон продолжительностью два часа это несерьёзно.

День не предвещал ничего хорошего: мир по-прежнему находился в состоянии стагнации, по электронной почте пришли результаты последних тестов. Даже не будучи врачом, одного взгляда на отсканированные документы с ровными чёткими печатями было достаточно, чтобы вновь поддаться унынию.

Я очистил кэш, удалил письма, оставив их содержание лишь в своей памяти. Которой всё меньше доверял.

Нэйн должна была крепко спать. Но она молча сидела на кровати, обхватив руками колени, не замечая меня. Моё сердце учащённо забилось в груди, словно у ребёнка, пойманного на лжи.

– Ты не спишь? – я подошёл к ней, прикоснулся к капельке влаги, скатывающейся по щеке. Нэйн мотнула головой, крепко сжав мою ладонь в своей руке. Я опустился на колени, прижав её к своему сердцу.

– Что случилось? – в душе я уже знал ответ: мне трудно было обманывать себя и её всё это время. – Как же давно я не слышал твой голос… Но всё будет хорошо! Ты же видишь: я верю!

Её взгляд вновь наполнился ледяным безмолвием. Словно в отрешении. Внезапно, она схватила мой подбородок, заставила посмотреть себе в глаза.

– Ты знаешь, чего я хочу? – прошептали её губы. Я отвёл взгляд. И был вынужден вновь утонуть в её глазах. – Ты ведь понимаешь, что не услышишь моего голоса? – это не было вопросом.

– Я боюсь этого каждый раз, оставляя тебя. Опасаюсь не увидеть тебя больше.

– Зачем? – вновь прочитал я по её губам.

– Потому что ты – смысл моей жизни.

Нэйн обняла меня, и я чувствовал, что её тело слабеет.

Глава 2.

^{Ищешь второй шанс?}

^{Цепляйся за первый.}

– Неееет… – протянул Дирк, – это не правильно. Он не должен здесь находиться. Это портит всё прохождение!

Я взял сценарий.

– По изначальной задумке – всё верно, – уточнил я.

– Вот именно! Сценарий нужно переделать. Сгоняй к Гаретту, и урегулируй, – подытожил Дирк, – если этот бот останется там, где стоит, уровень будет не пройти без потери жизни!

Гаретт сам подошёл к нам.

– В чём дело, парни? Нам здесь платят за точную реализацию идей, а не за самодеятельность: боссы не поймут изменения даже одной буквы в сценарии.

– Я не знаю: вот, только что, очередной тестер провалил игру благодаря этому боту: здесь просто негде спрятаться! – возмутился Дирк.

– Пододвинься, – пропыхтел Гаретт, втискиваясь в кресло, – Ну-ка, что тут надо нажимать?

– Гаретт, ты – прекрасный сценарист, – попытался образумить его Дирк, – но обыграть тебя сможет и ребёнок!

– Дирк, – ты хорошо разбираешься в программировании, но вот общаешься с людьми на уровне обезьяны, – парировал Гаретт, – дай мне в руки джойстик и я убабахаю этого монстра на твоих же глазах!

Я взглянул на часы. 17:47:25. Закрыл глаза. Услышал дикий вопль. Посмотрел на часы. 17:48:03.

– Я чуть разрыв сердца не получил! Что за чёрт? Откуда здесь этот мутант?

– возмутился Гаретт.

Я протянул залитую кофе папку с распечатками и рисунками.

– Всё как ты и планировал.

– Я? Ну, тогда ладно. Вы же сами утверждали, что я гений сценарного дела! Ксил, – Гаретт обратился ко мне, – попробуй ты. Ведущий тестер же, как я понимаю, не сказал своего весомого слова?

– Ведущий тестер сейчас временно самоустранился, – ехидно заметил Дирк, кивнув на мою руку.

– Что это? – Гаретт впервые увидел мою забинтованную конечность. – Только не говори, что тебя укусила собака: вы только и можете, что дразнить собак. И правильно вас кусают. Так и надо!

– Это не собака, – фыркнул Дирк. – Это женщина, – он с философским видом поднял указательный палец и скосился на меня поверх очков. – Притом, как я понимаю, самая что ни на есть любимая.

– Женщина? – ужаснулся Гаретт, – довёл до белого каления! Так вам и надо! Заведут женщин и не уделяют достаточного внимания, не воспитывают, так сказать, духовно!

Я стоял как школьник, неловко переступая с ноги на ногу:

– Пора домой! – попытался перевести тему в другое русло.

– Домой? – удивлённо спросил Гаретт, – уже? А, между прочим, – он подозрительно уставился на меня, – а как ты сегодня работал с такой рукой?

– Как попало! – выручил меня Дирк.

– Как следует, – поправил его я.

– Всё понятно! – заключил Гаретт, – парни, не в службу, останьтесь и протестите. Ведь мы и так задерживаем выпуск. К тому же, – он многозначительно кивнул на мою перебинтованную конечность, – это тебе не помешает. Пойдём, – он потащил нас по коридору мимо вовсю собирающихся сотрудников. – Я покажу вам нечто, от чего у вас башню снесёт.

Довольно скоро мы подошли к двери нового отдела: наша компания включала в себя всего 29 человек, в чье число были включены также и уборщики. Новый отдел изначально создавался для тестирования качества продукции и должен был располагаться так близко к разработчикам (что, само по себе было нам и не особо нужно), как только возможно. Однако, после долгих перестроек, процесс укомплектования перешёл в стадию застоя, что было подозрительно, учитывая, сколько денег уже было выделено и с успехом потрачено.

Доступ разработчикам туда был заказан, что у нас поняли довольно просто: пора работать, а то отдел конкурентов (мы посчитали, что это он и есть) нас выселит и оставит без щедрых дотаций.

Всё же смущало то, что этих самых «новых разрабов» не было ни видно, ни слышно. Царила абсолютная тишина, спокойствие и полное отсутствие творческого хаоса. Хотя какая-то работа там велась – мы в этом не сомневались, но вот сотрудники нового отдела были явно «не от мира сего».

Поэтому, когда Гаретт нас повёл в «запретную область» все наши помыслы о доме мгновенно испарились. Затаив дыхание, мы вошли в узкий коридор, идеально чистый, медленно ведший вниз, чего мы никак не ожидали.

Датчики движения, установленные на полу, включали и выключали свет по мере нашего прохождения вглубь. Метров через сто нас неприветливо встретила ещё одна дверь, своей массивностью выделяясь среди окружающего минимализма.

– Мы пришли, – торжественно прошептал Гаретт. – Добро пожаловать в Капище Разума.

– Капище? – при одной мысли о том, что нас ожидает, по спине прошёл неприятный холодок.

– Это не то, о чём ты подумал, – словно услышал мои мысли Гаретт. – Это страшнее. Намного.

В нос ударил запах гниения, который пытались замаскировать. И запах смерти, который невозможно скрыть.

Глава 3.

^{Страшно живое,}

^{Когда оно становится мертвым.}

Света катастрофически не хватало: чувствовалось, что создатели этого странного сооружения постарались свести к минимуму все удобства для достижения цели: снижения температурного режима объекта.

Тем не менее, даже в этом полумраке я смог разглядеть побелевшее лицо Дирка, в воздухе чувствовалось напряжение. И это была не статика.

– Мне что-то не сильно хочется идти дальше, босс, – прошептал Дирк, потянувшись за платком: испарина покрыла его лоб, хотя температура была такой, что изо рта шёл пар.

– Боишься, герой? – усмехнулся Гаретт.

– Знакомый запах, – заметил я. Мы проходили по большому залу, разделённому на длинные дорожки, отделяемые друг от друга полуметровыми стенками, сплошь состоящими из…

Морозильных камер?

– Когда я учился в мединституте… – протянул Дирк, – я уже слышал этот запах!

– Ты прав, – Гаретт решительным жестом открыл одну из ячеек. Клубок пара вырвался наружу, позволив Дирку заглянуть внутрь.

– Моз… – Дирк позеленел и отшатнулся.

– Так ты мединститут-то не закончил, – ухмыльнулся Гаретт. Дирк с трудом сдерживал приступ рвоты.

– Я учился на психиатра, – прошептал Дирк, окидывая взглядом огромные стеллажи, выстроенные из подобных же ячеек. – Для чего здесь столько мозгов? – он сглотнул. – Это что: огромный морг?

Гаретт захлопнул дверцу, затем положил руки нам на плечи, вплотную приблизив к нам своё лицо. Я не узнал его взгляда: толстяк, о добродушном нраве которого слагались легенды, с напыщенным безразличием констатировал: