Читать онлайн Камень 1993. Книга 2

Глава 1

Ярославль, 1993 год. 20 августа, пятница

Да что ж такое, икота напала… Как будто бы вспоминает кто. Или это от волнительного предвкушения скорого завершения нашей поездки. Вроде как пока все удачно прошло. Теперь до дома доедем – и можно ненадолго расслабиться.

Десять приставок мы распихали по сумкам, и все равно они влезли с трудом. Картриджи, которые мы отобрали по советам Илюхи и его друга Артёма, пришлось упаковывать в знаменитый пакет Дюса, который я случайно прихватил с собой, желая вернуть его другу, но банально забыв его в кармане. Вот и пригодился.

– Слушай, Вадим, – едва мы покинули магазин Германа, Илюха не утерпел и сразу же взял быка за рога. – Что за тема с этим Китаем? Зачем нам туда ехать?

– Я вот тоже не понял, – поддакнул Саня. – Специалист по безопасности? Хе!

– А мне кажется, я догнал, – Дюс засиял довольной улыбкой. – Ты просто хочешь, чтобы парни сами купили то, что надо, и без наценок! Вот только…

– Как же дорога? – перебил Илюха. – Еще ты этому Герману обещал заплатить… Наоборот ведь, дороже получается! И значительно!

– Ты вот, Дюс, – я посмотрел на парня, – сказал, что платы можешь перепаять, и мне в голову мысль пришла. А зачем нам покупать втридорога у Германа, да и у тех же китайцев?

– Не понял, – тот озадаченно нахмурился. – Мы ведь уже купили!

– Это на старт, – пояснил я. – 8-битки. А вот с 16-битками поступим иначе – сами их делать будем. Организуем отечественную локализацию. Так что слушайте, парни, и запоминайте. Потом еще раз, конечно, обсудим, и не раз, но сейчас самое основное. Вы, Илюха и Саня, едете с Германом в Шуньдэ и там закупаете не приставки – внимание! – а электронные платы сеговских клонов. На технорынке они должны копейки стоить. Картриджи, джойстики, пистолеты – тоже берите. Не исключено, что они там на развес продаются… Ладно, шучу. Но дешево точно. А здесь, дома, уже твоя, Дюс, задача: разобраться в технологии. Для этого можем одну-две приставки на донорство пустить. Корпуса скопируем, закажем формы…

– А ведь это мысль, – прервал меня Дюс, довольно кивая. – Как я и сказал, ребят из своего технаря подтяну. Вот только где заказывать будем? Где нам корпуса сделают?

– Да мало ли производств, которые простаивают! – воодушевленно воскликнул я. – Даже у нас в Новокаменске завод радиоаппаратуры есть. Сидят без заказов и без денег, на ладан дышат. Можно у них, можно в Ярике посмотреть или у соседей в Твери.

– Голова ты у нас, братух! – Валерка, расчувствовавшись, даже пихнул меня в плечо. – Вот голова так голова!

– Два уха! – отшутился я. А потом добавил уже серьезно. – Голова у нас у каждого есть, надо только не забывать пользоваться. Вас двоих, Саня, Илюха, это особенно касается.

– Блин, Камень, вот ты!.. – Саня даже размяк немного. – Задолбал, с одной стороны, а с другой… И вправду ведь соображаешь, это я лоханулся, причем уже несколько раз.

– Ладно тебе, – приободрил я его. – Главное, чтобы понял и сделал выводы.

– Слушай, Вадим, да ведь это же… – начал Илюха.

– Золотая жила! – закончил за него Дюс. – Блин, да так я потом и машину куплю, Лизку буду катать!

– Все будет, – пообещал я. – Надо только работать.

До вокзала мы опять же доехали на такси, не рискнув добираться с таким грузом на общественном транспорте. Пусть и переплатили, потому что машин пришлось заказывать две, зато были уверены, что нас вряд ли кто-то будет преследовать – слишком накладно. Или нет…

– Вадик, там какие-то парни трутся, – негромко сказал Саня, когда мы, купив билеты, двинулись на перрон. – Не нравятся они мне, надо быть осторожней.

– Мне кажется, я их видел рядом с магазином! – воскликнул вдруг Илюха и осекся, поняв, что сделал это слишком громко. – Да, точно! Один в «Адидасе», другой в черных джинсах и майке. Они!

– Так… – я принялся думать вслух. – Вспоминайте, парни, не видел ли кто какой-нибудь подозрительной машины? Если это не совпадение, то они все-таки ехали за нами. Впрочем, это уже ничего не меняет…

– Наверное, все-таки надо было ехать на тралике, – покачал головой Дюс. – Сразу два такси… Да еще мы с сумками. Пожалуй, внимание привлекли, хотя думали, что наоборот.

– Да тут, если честно, еще один вариант есть, – я недобро посмотрел на Илюху. – Кое-кто в сауне хвастался, что у него бизнес скоро появится. Жрицы любви, если что, тоже информацию собирают и передают заинтересованным лицам.

Компьютерный гений покраснел и забормотал извинения.

– А вообще, нас могли и мелкие заложить, – сказал я. – Там же целая куча детей и подростков трется постоянно, рядом с магазином. Если бы я держал район, то там бы точно был кто-то из скорлупы.

– Или Герман, собака!.. – Валерка сплюнул.

– Тоже вариант, – я не стал спорить. – В любом случае: держимся вместе и не выпускаем сумки из виду. Вперед.

Саня с Валеркой тут же подобрались, словно опять ощутили себя в армии. Вот есть в этом все же определенная польза, не только минусы. Дюс напрягся, но в целом держался уверенно. А Илюха… Вот он растерялся, зато хоть сообразил, что здесь лучше без импровизаций, и просто засеменил следом.

Мы проходили мимо одного из самых злачных мест в здании вокзала – кафетерия, где не только перекусывали обычные пассажиры, но и выпивали мрачного вида личности. Парочка уже даже валялась в беспамятстве прямо на полу. Их обходили, а кто-то и вовсе перешагивал. Милиция смотрела на все это безучастно.

– Вон те парни, – я подошел к патрульным и указал на подозрительных типов, которые едва заметно, но уже точно шли за нами, – крутились у касс и что-то говорили про взрывчатку.

– И что? – лениво спросил один из милиционеров.

– Как что? – я вытаращил глаза. – Вы разве не слышали, как под Вологдой поезд взорвали?

Да простят меня вологжане, эту историю я сейчас просто выдумал на ходу. Просто надо было как-то расшевелить этих увальней в форме.

– Ты слышал? – милиционеры переглянулись.

– Нет. Хотя… Что-то такое было. Пойдем-ка проверим!

Как это называется у психологов? Ложное воспоминание? Не суть важно, главное, сработало. А у нас появилась фора – патрульные подошли к нашим преследователям, откозыряли и потребовали документы. А мы проскользнули за турникет и ускоренным шагом двинулись к платформе. Электричка отходила по расписанию через семь минут, может, еще успеем.

– Быстрей, быстрей! – поторапливал я друзей.

Как назло, время подходило к вечернему часу пик, и народ прибывал. Все-таки Ярик – это ключевая транспортная точка, народ ездит в Москву и обратно, особенно сейчас, когда там проще заработать. Максимально повезло, говорят, в этом плане тверским, потому что они чуть ли не ближе всех к столице. Они и еще тульские с рязанскими.

Мы уже подходили к электричке, а я радовался, что, пусть и не без потерь, но поездка состоялась: оборудование купили, от бандитов удрать получилось, никого из наших не потеряли. Еще немного – и старт! Да, будет сложно, ведь бизнес и в будущем занятие непростое, а сейчас, в этом времени, и подавно. Но я справлюсь, обязательно справлюсь. Обязан справиться! Ради себя и людей, которых потерял в прошлой жизни.

– Сумка! – внезапно воскликнул Илюха. – Парни, у меня сумка пропала!

Черт, ну вот как так можно! Оторвались от преследователей, затерялись в толпе на перроне, вдали виднеется силуэт электрички – и тут на тебе.

– Где умудрился? – Дюс не скрывал раздражение.

Я тоже, говоря откровенно, еле сдержался, чтобы не наорать на Илюху. Вот только на самом деле мне пятьдесят два, я опытный дядька, вернувшийся в бурную молодость. А остальные – фактически дети детьми. Надо это учитывать.

– Не знаю! – съежился Илюха, сдернув очки и сразу став похожим на сощуренного крота. – Может, вырвали! Не помню!

– Так, давай разбираться! – я оттеснил парня, который от волнения стал задыхаться, в сторону от толпы.

– Пойдем искать, – предложил Валерка. – Их всего двое, мы им наваляем. Ну, опоздаем на поезд, и фиг-то с ним!

Он прав, принять бой, если вдруг понадобится, мы сможем. Вот только не исключаю, что у тех двоих могут быть сообщники. И что важнее? Одна сумка с приставками? Или наше здоровье и несколько таких сумок? Да, мы можем попробовать быстро отыскать потерянное и уехать, сохранив все, что купили… И все же высок риск, что нас разуют по полной, вдобавок еще и побьют, так как свое без драки мы им не отдадим.

Так и не приняв решение, я сказал Илюхе:

– Вспоминай, что случилось.

– Когда последний раз ее чувствовал на плече там или в руках? – вклинился Валерка.

– Так, разделяться нам нельзя, – Дюс тем временем тоже рассуждал вслух. – По одному выловят, наваляют и отнимут оставшееся.

– Ты прав, – я покачал головой, а потом опять повернулся к Илюхе. – Вспомнил хоть что-то?

Людское море пришло в движение. Электричка, дав длинный гудок, приближалась к платформе. Если пропустим, следующая лишь через полтора часа, да и вопрос наличия сообщников у бандитов не выяснен.

– Я… я… – беспомощно начал Илюха, потом постарался собраться. – Вспомнил! Я ее там оставил, где мы этих типов увидели. Ты еще, Вадик, к ментам подходил. Я на пол сумку поставил, потом ты… мы побежали, чтобы успеть. Вот я ее и оставил, блин!

Выдав эту сумбурную речь, Илья совсем расстроился, глядя на нас исподлобья. Видимо опасался, что друзья, столь неожиданно им обретенные, после его нескольких промахов за одну поездку испарятся. А он снова останется один со своими играми.

– Главное, чтоб никто не спер, – сказал я и решительно добавил. – Идем.

Двигаться против течения взволнованной толпы было трудно. Люди спешили на электричку с острым желанием занять козырные места, а тут какие-то парни мешают, болтаясь как известная субстанция в проруби. Кто-то молча нас обходил, другие отпихивали локтями, а третьи добавляли сочный матерок.

– Вон! Вон! – вдруг закричал Илюха. – Бомж с моей сумкой!

Это было точно лучше, чем если бы груз приставок просто исчез, но и вернуть его будет не так легко, как может показаться. Вокзальные бомжи никогда не держатся одни и за свою добычу готовы вцепиться в глотку.

– Эй, да это же наш знакомый! – осенило Валерку, и я, присмотревшись, узнал псевдо-нищего, что отказался от хлеба. – А ну, иди сюда!

Кузен, ретиво расталкивая людей локтями, рванул к бомжу. Тот заметил его, да и всех нас, и так же бодро зашагал прочь.

– Давай его в клещи, – предложил Саня, отметив, по какой траектории движется наша цель. – Дюс, побудь с Илюхой!

Мысль хорошая. Я кивнул, встроился Сане в кильватер, а парни остались вдвоем, охраняя багаж.

– Оп, здорово, братуха! – мы как раз обошли бомжа с илюхиной сумкой слева со спины, когда Валерка выскочил из-за небольшой группки таджиков с баулами ему прямо в лоб.

И ведь удачное место выбрал. Здесь, кстати, уже не так людно, бомж суетливо заозирался. Немногочисленные пассажиры, ждущие дальняк, старательно отводили взгляды. Милиции рядом не было.

– Вы что, совсем попутали, черти? – хрипло прорычал вокзальный попрошайка, явив нам свое истинное лицо. – Ничего, Лимон вас научит манерам. Можете уже на больничку откладывать.

– Это наша сумка, – объяснил я бомжу причину погони. – Отдай.

– Чем докажешь? – нагло оскалился бомж. – Моя сумка, я в ней хабар таскаю.

– Слишком приличная для тебя, – усмехнулся Саня. – Отдай по-хорошему.

– А то что?

– А то заявим как кражу, – сказал Валерка. – Я уже без пяти минут и сам милиционер.

– А я без двух минут Борис Ельцин, – довольно осклабился бомж. – Что, не похож?

Да ведь он время тянет, догадался я. Одновременно накрыло чувство гадливости, словно мы какая-то вокзальная шпана, решившая ограбить несчастного мужика. Впрочем, такие благородные мотивы будут совершенно не важны для местной милиции, учитывая, что у них с бомжом общий бизнес. Надо бы поторапливаться, пока на наше богатство не появилось уж слишком много охотников… Тут я заметил, что бомж еще не открывал сумку, и в голове выстроился план.

– Договоримся? – предложил я, достав из кармана долларовую купюру.

Глаза бомжа загорелись, он дернул было рукой, но потом опомнился. Осклабился, подбоченился и вдруг выдал.

– А вдруг мало? – он скинул илюхину сумку с плеча и прижал к груди. – Там же явно ценное что-то…

Эх, а ведь почти сработало.

– Вот ты ж скотина! – возмутился Валерка. – Ты же сказал, твоя сумка?

Мужик и сам понял, что ляпнул, не подумав, и еще крепче вцепился в трофей. Сделал шаг назад, еще один, озираясь в поисках путей отхода. Стоявшие поблизости муж с женой и двумя детьми-школьниками поспешно отошли в сторону. На нас они даже не посмотрели. Только женщина закрыла своим плотным телом ребят.

– Твою ж мать! – выругался Саня, и я, быстро повернув голову, понял, в чем дело.

Электричка раскрыла двери, туда ринулся народ, но не это было хуже всего. Заметив нас и узнав, к нам приближались два парня – один в темно-синем «Адидасе», другой в черных джинсах и белой майке. Оба поджарые, мускулистые.

– Твои? – я посмотрел на бомжа, кивнув в их сторону.

– Не-а, – тот вновь осклабился и даже хрюкнул от раздиравшего его смеха. – Мои вон идут. Готовь задницу, придурок!

Бам! Саня зарядил бомжу сочную плюху – отслужив в армии, он не приветствовал столь сомнительные угрозы. А вот мой кузен, воспользовавшись суматохой, вырвал сумку у мужика и с криком «Погнали!» побежал в сторону конца платформы. Бомж взвыл, держась грязной ладонью за разбитый нос.

– На, остынь, – вырвалось у меня, и я все-таки сунул ему купюру, чтобы замять конфликт.

Не сразу поняв, что произошло, бомж хотел было врезать мне, но я среагировал и увернулся, а он успокоился и даже чуть ли не деловито убрал бумажку с портретом Джорджа Вашингтона в карман засаленной куртки. Кажется, решили вопрос. Одно дело преследовать кого-то из принципа, а другое дело, когда можно разойтись бортами без урона чести.

– Стой, псина! – раздался окрик, вот только совсем не с той стороны, откуда я ждал.

Кажется, нас зажимают в клещи! Кузен тоже это понял, мгновенно развернулся на месте и побежал к нам. А следом за ним уже мчались давешние братки – те самые, что сегодня на нас наехали из-за попрошайки. Как быть?

– Давай обратно к нашим! – скомандовал я. – С разбегу, не останавливаемся!

Меня поняли с полуслова. И Валерка, и Саня. Попадаться вокзальным браткам точно не нужно, милиция не поможет, а то и, наоборот, наваляет не меньше. Значит, идем на прорыв!

– С дороги! – гаркнул Валерка, неожиданно четко выговорив букву Р.

Если до этого мы убегали, то теперь понеслись бешеными носорогами прямо на наших преследователей – и те опешили. Один, в «Адидасе», успел отскочить. Второго, как паровой каток, сшиб с ног Саня. Я перепрыгнул через упавшего парня и побежал дальше, слыша, как позади матерятся и выкрикивают угрозы.

– Че как, пацаны? – раздался знакомый голос. – От кого убегаем?

Из электрички прямо перед нами выпрыгнул наш новый знакомый Вадян в своих зеленых штанах с красными лампасами. Состав, натужно гудя, начал набирать скорость, закрывая на ходу двери – привет, безопасность.

– От проблем, – бросил я, заметив Дюса с Илюхой, спешащих к нам.

– Хреново, – покачал головой Вадян. – Ладно, потом расскажете.

– А Лариска твоя где? – спросил я, приняв у Дюса свою сумку.

– Уехала, – махнул рукой наш знакомый. – А сейчас, значит, меня слушайте и не звездите. На рельсы!

– Чего? – испуганно спросил Илюха, но я схватил его за руку и потащил за собой.

Оглушительно свистнуло – к платформе подходила еще одна электричка. Мозг работал на пределе возможностей, и я на ходу уловил мысль Вадяна. А вот другим пришлось повторить. Хорошо, что не стали спорить. Помогли крики братков, которые чуть задержались, зачем-то повалив наших первых преследователей. Впрочем, их непонятки нам только на руку. Главное, успеть пробежать перед тормозящим составом, чтобы тот отрезал нас от преследователей, и тогда появится шанс оторваться.

Я прыгнул первым, совсем чуть-чуть опередив Вадяна. Илюха, набравшись храбрости, свалился следом тяжелым кулем – из-за короткой ноги не удержался, но, слава богу, сумел сгруппироваться. Видно, не в первый раз, опытный. Я помог ему подняться с путей, вдыхая позабытый аромат креозота. Слева летит электричка, грохот колес оглушает… Вперед!

Глава 2

Дюс, Валерка и Саня тоже спрыгнули на пути. Вадян нетерпеливо махал нам рукой, от перевозбуждения матерясь в адрес обалдевшего от такой наглости машиниста электровоза. Мы бросились за нашим провожатым, пересекая раскинувшуюся на десятки метров паутину рельсов. Успели! Поезд позади нас, оттормаживаясь, перегородил платформу, дав нам тем самым хорошую фору. Вот только Илюха по-прежнему не самый быстрый из нас. Захотят – догонят.

– Бегом! Бегом! – командовал Вадян, загибая крюк.

Мы и бежали, таща для ускорения за руки нашего несчастного толстяка, несущегося вприпрыжку. Еще и сумки с приставками внезапно отяжелели. К счастью, пустое пространство, на котором мы были как на ладони, сменилось рядами длинных товарных составов. Вот там было совсем просто затеряться, что мы и сделали. Помогла физподготовка – не зря пыхтели и потели по утрам. Вот только… бедный Илюха.

Толстяк, совершивший для себя невозможное, с протяжным стоном упал прямо на землю, тяжело дыша и слегка подвывая. Я подошел к нему, подал руку и помог подняться. Он привстал, опираясь на меня, потом отпустил руку и сел. Но хотя бы точно получше стало. Пусть отдышится.

Я огляделся по сторонам. Вокруг облезлые корпуса – то ли склады, то ли еще советские позабытые конторы. Бетон, силикатный кирпич, все серое и унылое. Но, вообще, место не назовешь пустым, это все-таки железка, и она работает. А еще здесь своя шпана, так что не нарваться бы снова. Но пока тихо…

– Спасибо, Вадян, – я кивнул нашему знакомому. – Ситуация, конечно, так себе… Но ты выручил.

– Да ладно, – махнул он рукой, хотя я все же не расслаблялся. – Расскажите-ка лучше, чем вы лимоновских разозлили?

– Это еще что за черти? – ввернул Валерка.

– Черти, – хмыкнул, кивнув, Вадян. – Бригадир местный, за вокзальными побирушками следит и коммерсов прессует.

– А вторые? – поинтересовался Саня.

– Тех не знаю, – Вадян помотал головой. – Мелочь какая-то… Так что между вами за непонятки?

Вообще, интересно, откуда нашему попутчику известны такие детали. Он же из Семибратова, а не из Ярика. Хотя криминальный мир – система замкнутая, все так или иначе знакомы. Но тогда так ли случайно нам решили помочь?

– Ограбить нас хотели, – осторожно сказал я. – Мы же с подарками для родных возвращаемся, сумки полные. А эти нас срисовали и решили за наш счет карманы набить.

– Большой город, – Вадян довольно ровно дышал после такого марафона, – большие проблемы. А с лимоновскими-то что не поделили?

Пахнуло перегаром, и стало понятно, что наш спутник успел выпить. И как в нем все это сочетается? Еще и закурил, присев на груду железа.

Я пожал плечами, сразу отвечая на все вопросы. И себе, и Вадяну.

– Нам бы тут не задерживаться, – тихонько сказал Дюс, чтобы услышал только я.

– Какие-то секреты? – мой тезка недобро зыркнул на нас, словно решая, стоит ли уже обижаться или дать нам шанс.

– Говорю, это же склады, и вряд ли здесь только железка свое хранит, – Дюс решил не обострять. – Еще, не дай бог, бандитская территория, где порядка нет.

– Андрюха, ты по ходу фильмов американских насмотрелся, – Вадян расслабился, затянулся и выпустил тугую струю дыма. – Порядка нет… Его нигде сейчас нет, а тут хотя бы менты редко ходят. Охрана только с железки, но с ними договориться проще.

На первый взгляд, Вадян рассуждал как типичный гопник. Казалось бы, порядок как раз и должен быть там, где милиция, а не наоборот. Но в девяностых многие считали иначе. Я сам, если честно, нередко переходил дорогу, завидев патрульных. И вовсе не потому, что был в чем-то замешан. Просто в милиции разные люди служили – хватало и тех, кто использовал форму как способ обогащения. Или тех, кто ради заветной палочки в отчете мог с легкостью подкинуть запрещенное вещество незадачливому прохожему.

– Короче, пацаны, пойдемте, – Вадян выбросил догоревшую сигарету в траву и решительно поднялся. – К автобусу надо выбираться. Лариска моя нас на Которосли ждет, ближайшая станция в нашу сторону. Там на «собаку» сядем и двинем по домам. Вы же к себе, в Новокаменск?

– Ага, – кивнул я. – Илюха, ты как? Идти можешь?

Саня с Дюсом бережно подняли толстяка на ноги. Он все еще тяжело дышал, краснота с лица так и не спала, но тут Илюха вдруг улыбнулся.

– Я столько пробежал, – прерывисто сказал он, – что пройти точно теперь не проблема…

И все же Илюха бравировал. Не знаю, на каких внутренних ресурсах он пересек широченные ярославские пути, но сейчас ему явно было очень плохо. Парень хромал сильней, чем обычно, и скорость его была чуть выше черепашьей.

– Ты че припадаешь? – подозрительно посмотрел на него Вадян. – Вывихнул, что ли?

– У меня одна нога короче другой, – пояснил Илюха. – И болит, если перенапрячь… Нормально, дойду.

Я быстро сориентировался: не так далеко отсюда протекает река Которосль, по которой назвали станцию. До нее самой еще нужно добраться на общественном транспорте, и рядом как раз Магистральная улица – вполне оживленная, потому что на ней завод топливной аппаратуры, и там ходят автобусы. Пока все, что говорил Вадян, походило на правду. Может, и зря я его подозревал.

– Да, Илюха, родоки твои нас убьют, – констатировал Дюс.

– Я им не дам, – усмехнулся Илюха, продолжая храбриться, но опирался на Дюса и едва наступал на короткую ногу. – И, вообще, парни, спасибо, что не бросили после моих косяков за весь день…

Похоже, Илюха потихоньку начал расслабляться. Я было выдохнул, но куда там, с такой-то компанией.

– Спасибо? – с неожиданным возмущением переспросил Валерка.

– Спасибо, – растерянно пискнул в ответ Илюха.

– Да если бы не брат, я бы тебя точно оставил самому все расхлебывать! – кипятился кузен. – Сколько из-за тебя сегодня фигни всякой случилось! Молчал бы в тряпочку!..

– Э, ты чего? – оторопел Дюс. – Валер, успокойся!

– Да какое спокойствие! – кузен даже глаза выпучил. – Не по-людски так себя вести: пока все были делом заняты, он к проститутке смотался, еще и деньги на шмару эту потратил!

– Она не шмара! – Илюха сначала вскинулся, но потом стыдливо отвел взгляд.

– Да хоть кто! – кузен отмахнулся от Дюса, который положил руку ему на плечо, и вновь принялся орать на Илюху. – Ты же общие деньги просрал! А потом еще из-за тебя с теми бандосами порамсили! Ты хоть понимаешь, что мы вообще все могли потерять?

Илюха сжался в комочек, как будто бы в ожидании удара, и снова тяжело задышал. Резко снял очки, выронил, всхлипнул и, присев на корточки, принялся их искать. Как назло, сам же отбил их ногой в траву.

И что с ними со всеми делать?

– На, держи, – сказал я, подняв очки и протянув Илюхе. Потом повернулся к брату. – Выговорился? А теперь ответь мне: ты не согласен с моим решением и той ценой, что я выставил парням?

– Братуха, ты чего? – Валерка опешил.

– Еще раз спрошу, – в глазах кузена я видел непонимание и даже обиду, но такое спускать нельзя никому. – Ты считаешь, что мы не договорились? Что наказание за косяки недостаточное? Или, может, ты сам хочешь рулить процессом?

– Нет, просто…

– Валера, мы разобрались, – перебил я его. – Решение окончательное, все его приняли, и не надо размахивать кулаками задним числом. Мы друг друга поняли?

Последняя фраза предназначалась уже не только Валерке. Я обвел глазами всю свою команду, чтобы каждый проникся.

– Если есть вопросы – задаем сразу. Есть сомнения – озвучиваем сразу. Только так. Не нравится – вспоминайте, о чем уже говорили. Никого не держу.

Жестковато получилось, но по-другому уже никак. Не поймут – еще раз подставят, причем не со зла, а по собственной наивности. Значит, выжигаем каленым железом…

– А вы, пацаны, по ходу не просто так в Ярик ездили, – Вадян снова жевал зубочистку, перегнал ее в другой уголок рта, прищурился. – Но это ваши дела, я в них не лезу.

Вот еще, кстати, хреновый момент – разборки при чужаке. Да, он помог, но это не повод посвящать его в наши проблемы.

– И правильно, – я посмотрел на Вадяна, показывая своей фразой, что не оставил его реакцию без внимания. – Теперь можем идти?

Я мельком окинул взглядом нашу компанию. Илюха потеет от волнения, Валерка расстроен, Саня присматривается ко мне, причем как-то… по-другому, что ли. И только Дюс, кажется, просто возмущен.

– Устроили тут детский сад, – наконец, выдал он. – Давно бы уже отсюда выбрались.

– Дело говоришь, – улыбнулся я и первым пошел дальше, увлекая за собой остальных.

Мельком посмотрел на Вадяна, тот в ответ на меня. Но, кажется, без угрозы – надеюсь, принял не только мое лидерство в собственной команде, но и границы уже между ним с нами.

Ладно, сейчас главное – поскорее со всем этим закончить и добраться до станции. Я посмотрел на часы, время неуловимо бежало вперед. Сплошное расстройство… Хорошо еще, что Колян Макаров и Макс встретят девушек. А вообще, все наперекосяк. Съездили, называется… А с другой стороны, пусть лучше сейчас все сложности вылезут. Я ведь дал парням выбор, готовы они ко всему или решат соскочить. И без обид – личное не должно мешать делу.

Что-то загрохотало в пустой кирпичной двухэтажной коробке, мимо которой мы как раз шли. Саня от неожиданности выругался, а Дюс отскочил от выбегающих из здания малолеток. Парни лет по десять-одиннадцать, чумазые, рваные, все в царапинах и кровоподтеках.

Трое со всех ног припустили прочь, не оборачиваясь, еще один замер в проеме двери, как вкопанный. Увидел шестерых взрослых парней, испугался и теперь не знал, как быть дальше.

– Ты чего? – спросил Вадян. – Что натворили?

– Дядь, дядь! – пацан сбросил оцепенение. – Там Ромик, похоже, умер!

Я думал всего секунду, которая почему-то показалась мне вечностью. Странно это все. Может, засада? А с другой стороны, вдруг на самом деле кому-то плохо. Время сейчас такое, что даже дети чем только не занимаются… Потом коротко бросил шпаненку:

– Показывай.

Мальчишка нырнул в темный проем, я за ним. Чувствовал, что происходит какая-то очередная дичь, но пройти мимо не мог. Парни зашли следом. Тоже все понимают.

Внутри было темно, воняло котами и человеческими экскрементами. А еще сыростью, гнилой древесиной и еще бог весть чем – тот самый непередаваемый аромат заброшек. Шпаненок взлетел по бетонной лестнице, от которой уже отпилили перила с балясинами, обернулся, показал, что надо идти направо, и скрылся в коридоре.

– Вадик, смотри – шприцы! – меня догнал Дюс и указал на десятки, если не сотни пластмассовых тюбиков и иголок, аккуратно сметенных по углам.

Нет, что-то валялось и просто так, но было видно, что тут убираются. Слишком серьезные развлечения и подход для обычной шпаны. Правильнее было бы развернуться и уйти, но слова о мертвом ребенке продолжали бить в голове.

– Дюс, Саня, Илюха, присмотрите за ситуацией снаружи и будьте готовы ко всему. Можете даже арматуру на всякий случай подобрать… Валерка, а ты за мной.

Кузен будто того и ждал. Отправился за мной с заметным облегчением на лице, даже улыбнулся, несмотря на гнетущую атмосферу. А вот парни-то заметно нервничают…

– Я тоже с тобой, – хрустнув шейными позвонками, сказал Вадян и привычным движением перекинул зубочистку на другую сторону.

– Не стоит, – я остановил его, и мой тезка подозрительно прищурился. – Вдруг ловушка? Будет лучше, если снаружи людей останется больше…

Момент истины. Если это и вправду западня, и Вадян в ней замешан, он может себя выдать.

– Разумно, – секунду помедлив, тот все же согласно кивнул. – Вы поаккуратней там.

Честно, прям от сердца отлегло. Я выдохнул и пошел наверх, Валерка не отставал. Вновь показалась всклокоченная голова взволнованного шпаненка – он ждал нас, боясь, что мы передумаем, выглядывал из дверного проема, будто кукушка в часах.

– Слышь, пацанчик! – окликнул его Валерка. – Вы че там делали хоть?

– Клей нюхали, – выдал тот и мгновенно зажал себе рот ладонью.

– Понятно, – помрачнел кузен.

А у меня внутри все похолодело – неужели и вправду неизвестный мне Ромик отправился к праотцам, переборщив с дозой? Я бросился за шпаненком, повернул в коридор. Электричества давно не было, от лампочек остались замотанные паутиной патроны, зато света вполне хватало от выбитых окон. Дверей, разумеется, тоже не было, как и мебели – вынесли все, что можно, и даже то, что не нужно.

– Сюда! – крикнул мальчишка и нырнул в одну из пустых комнат. Или, скорее, кабинетов, где раньше сидели служащие.

Ощущение ловушки усилилось. Почему-то подумалось, что я бы на месте токсикоманов прятался на втором этаже. Меньше шансов, что засекут, а потом легче скрыться, выпрыгнув с не такой уж большой высоты. А тут… Как назло, довольно большой кабинет оказался перегорожен полусгнившей деревянной стеной – видимо, в свое время обитателей уплотнили и сделали из одного помещения два.

– Давай-ка я первый, братуха, – Валерка решительно шагнул вперед.

Я не собирался отсиживаться за его спиной и двинулся следом.

– Вот он! – раздался испуганный голос мальчишки.

Остро воняло «Моментом», знаменитым немецким суперклеем. Этот запах я хорошо помнил не только из-за того, что использовал по назначению. Шевельнулись воспоминания детства, когда дворовая шпана повадилась нюхать ацетон или клей с бензином в подвалах домов. Токсикомания – вот как это называется. В то время это был настоящий бич, пик детской зависимости. И ничего не поделать, «Момент» продавался в каждом ларьке. Дешево и сердито.

В пустой оконный проем без стекол и даже рамы бил уличный свет. Пусть небо и затянуто тучами, но сейчас день, и все видно. На заплеванном и загаженном полу среди каких-то полусгнивших бумаг и тряпок, в куче песка лежал, скрючившись, мелкий мальчишка. Еще меньше того, кто нас сюда привел. Лет восемь на вид. Его вырвало, темная лужа рядом с лицом нещадно воняла, но это давало шанс – организм попытался избавиться от яда.

– Реально умер? – Валерка испуганно склонился над ребенком, а потом от неожиданности отдернулся, когда парнишка со всхлипом вздрогнул.

– Живой, – выдохнул я и шагнул ближе. – Только его все равно в скорую надо. Валерка, вызовешь?

– Ага, – с готовностью отозвался кузен, а потом смутился. – А где вызывать?

– Да блин! – выругался я, осознав, что ляпнул. – Автомат если только на ближайшей нормальной улице. Тогда понесли!

Я наклонился, аккуратно подхватил мальчика за руки, легко поднял его. Развернулся, потащил прочь из каморы. Несло кислятиной, видимо, он испачкался собственной рвотой. Я старался дышать через рот и не часто.

Вынес мальчишку из загаженной людьми и кошками кирпичной коробки под эмоциональные возгласы парней. Следом вышел Валерка, порывавшийся было перехватить мою ношу, но махнувший в итоге рукой. Рядом неотступно шагал, шмыгая носом, тот самый шпаненок.

– Как зовут? – спросил его мой кузен.

– Сашка, – ответил тот. – Суворов.

– Как полководца! – улыбнулся Валерка. – Позоришь фамилию, шкет!

Мальчишка ничего не ответил, лишь сильней запыхтел носом.

– А с руками что? – спросил я, внезапно заметив бурые вспухшие шрамы.

– Ну, это… – Сашка Суворов смущенно опустил глаза.

– Да эта тупая мелочь себя так разукрашивает, – пояснил Вадян, бесцеремонно схватив пацаненка за руку и вывернув ее, чтобы внимательно рассмотреть. – Головку спички слюнями смочат и кожу трут. Типа шрамы бывалые получаются. Тьфу!

Он смачно выругался. А я, кажется, вспомнил и это действительно безумное увлечение девяностых. В нашем дворе тоже многие одно время так щеголяли. Например, братья Кировские, известные хулиганы из проблемной семьи. Потом они, вроде бы, куда-то съехали, и жители окрестных домов выдохнули с облегчением.

Мы шли в сторону Магистральной, причем почти наугад, потому что в этих чертовых лабиринтах было легко запутаться. Как назло, нам не попалось ни одного человека, я уж молчу про телефоны. Легкий мальчишка по имени Ромик, которого я нес на руках, стал вдруг тяжелым, буквально оттягивая мне руки. Он открыл глаза, посмотрел на меня тупым взглядом.

– У меня земной шар… – прохрипел он, с трудом разлепив губы. – Она в коробочке. И все вертится, вертится…

Лицо его исказило судорогой, он побледнел, и я едва успел повернуть его, чтобы не запачкался сам и не заляпал меня. Мальчишку рвало, буквально выворачивало наизнанку. Рядом выматерился Вадян. Хорошо, что хоть мы к заводскому забору выбрались и шли сейчас вдоль него. Еще чуть-чуть, и очутимся на улице, где есть люди и ходят автобусы…

– Тебе сколько лет? – Валерка опять обратился к Сашке Суворову.

– Мне? Десять.

– А ему? – он показал кивком на корчащегося Ромика.

– Восемь, – однофамилец великого полководца потупил взор.

– Дебилы, – припечатал Дюс.

Саня, заметив, что мне уже стало труднее нести мальчишку, дождался, пока его перестанет рвать, и молча показал, что готов сменить. Я не спорил. Ромик опять потерял сознание, голова его бессильно свесилась. Представляю, о чем подумали пассажиры на остановке, когда мы наконец-то до нее добрались.

Мы уложили мальчишку на асфальт, благо было тепло, и дождь пока только грозился, но не начинался. Нас обступили сердобольные женщины, Дюс побежал искать телефон-автомат.

– Твою мать! – раздался его громкий, полный отчаянья голос. – Трубка оторвана!

– Вон там еще один есть! – показал худощавый парень в линялой застиранной футболке.

– Так сбегай, на! – гаркнул на него Вадян, и худощавого словно ветром сдуло.

Кто-то подложил под голову Ромика портфель, какая-то бабушка вытерла ему рот своим носовым платочком. А я думал: может, еще не все так плохо, если люди так взбудоражились? Подспудно я понимал, конечно, что дело в ребенке. Был бы взрослый, и все бы нашли кучу причин, чтобы не помогать. Наркоман, нажрался, гребаный алкаш… А тут все же цинизм не настолько проник в души.

– Едут! – с облегчением воскликнул кто-то.

Но скорая с включенной мигалкой проехала мимо, сирену заглушил подъехавший к остановке старый автобус, ревущий прогоревшим резонатором.

Глава 3

Кабинет следователя Ерохина

– Давайте его сюда, – усталость Олега Дмитриевича будто рукой сняло.

Он не верил в удачу, но сегодня она им все-таки улыбнулась. Еще одна жертва, уже третья за неделю – это все-таки перебор, и преступник должен был попасться. Так и получилось. Убил очередную девчонку рано поутру, в зарослях на берегу Каменки. Изуродовал и буквально выпотрошил.

А потом спокойно вернулся домой. Весь город стоял на ушах, им уже обзвонились из Ярославля – областное начальство получило нагоняй от министерства, и дальше по нисходящей… Естественно, что вся милиция Новокаменска отрабатывала целый день одно только это убийство. К вечеру нашли парня, которого ранние прохожие видели с окровавленным ножом неподалеку от места преступления, еще и голым, а в его загаженной квартире при поверхностном осмотре обнаружили женские вещи. Целую кучу обуви разных фасонов, размеров и степени изношенности. В том числе черные замшевые туфли, предположительно принадлежавшие убитой. А ту как раз нашли босиком. Впрочем, уверенно говорить пока рано, и как раз именно сейчас в берлоге проводят тщательный обыск – наверху быстро выдали нужную санкцию. Дело-то громкое.

– Давай, заходи, уродец! – Рогов, опер с обгорелым лицом, с силой втолкнул подозреваемого в кабинет.

– Так, Миша, спокойней! – Ерохин слегка приподнялся. – Он еще свое получит…

Задержанный сел напротив, закованные в «браслеты» руки положил на колени. Сам держался спокойно, как будто не осознал серьезности положения. Или, что хуже, был уверен в своей невиновности – стопроцентных доказательств у сыщиков не было, но это лишь дело времени…

Маша Терешенко, сидевшая неподалеку от Ерохина, слегка дернулась от неожиданности – Рогов чересчур громко придвинул еще один стул, разместился позади пойманного парня. Следом зашел Борисов, следак из районного отдела, он сел в уголке, наблюдая сразу за всеми.

– Ну, рассказывай, – следователь Ерохин чиркнул спичкой, прикурил, затянулся дымом. – Как убивал, кто помогал…

– Никого я не убивал, и никто мне не помогал, – медленно, словно заторможенно, ответил задержанный.

– Так не убивал или не помогал? – с трудом держа себя в руках, спросил Рогов.

Ерохин строго посмотрел на него и покачал головой. Опер с обгорелым лицом нахмурился, но жестами показал начальнику, что сейчас возьмет себя в руки.

– Давай так, Володя – следователь перевел взгляд на задержанного. – Ты сотрудничаешь со следствием и отвечаешь на мои вопросы. Тебе это зачтется. Но для начала представлюсь. Олег Дмитриевич Ерохин, старший следователь по особо важным делам. А теперь, Увальцев Владимир Петрович шестьдесят седьмого года рождения, спрошу еще раз. Как убивал, кто помогал?

Задержанный молчал, неспешно обдумывая слова следователя. Неприятный тип, подумала Маша. Старик Ломброзо, как бы его ни ругали, во многом был прав. Неопрятный, под носом гаденькие усики, бегающие мышиные глазки. Штаны из непонятного материала, все в катышках, зато свитер модный, турецкий. Из тех, что с узорами «под ковер».

В этот момент парень мазнул по ней влажными глазами, задержал взгляд, словно ощупывал ноги, отчего Маше тут же захотелось помыться, и потом как-то странно съежился – как будто хотел скрыть естественную мужскую реакцию.

– Ты чего там делаешь? – с подозрением спросил Рогов, привстал и хорошенько встряхнул задержанного Увальцева. – А ну, выпрямись и сядь нормально!

– Не надо, – жалобно попросил тот. – Не надо, пожалуйста!

Маша отвела взгляд, когда Увальцев под напором бывалого опера все-таки распрямился, и стало ясно, что смотрел он в ее сторону не просто так…

– Тьфу! – от души сплюнул Рогов и вернулся на свой стул.

Ерохин молча наблюдал за происходящим, но не останавливал подчиненного. Затушил сигарету в давно заваленной и нечищеной пепельнице.

– Молчишь? – он смерил взглядом задержанного. – Ничего, это бывает. Волнение, знаешь ли. Но я тебе помогу. Утром тебя видели рядом с местом преступления, причем при появлении людей ты почему-то побежал. А еще держал в руке нож…

Маша внимательно наблюдала за поведением подозреваемого. Ерохина тот слушал отстраненно, как будто следователь говорил не о нем, а о каком-то другом человеке. Ни бровью, ни ухом не повел.

– Я рыбу ловил, – наконец-то ответил Увальцев. – Люблю рыбу ловить. Лучше всего это как раз поутру делать, клев самый хороший. А ножом я улов разделываю…

– Прямо на месте? – уточнил Ерохин.

– Да, – кивнул задержанный. – Что-то кошкам отдаю, они всегда рядом трутся. А иногда и прямо на месте уху варю. Очень вкусно.

– Допустим, – следователь кивнул и прикурил еще одну сигарету. – А почему побежал? Еще и ножом размахивал… Напугал женщину.

На этом моменте Увальцев все же разволновался. Он заерзал на стуле и попытался вытереть о штаны вспотевшие ладони, вот только в наручниках это было не очень удобно.

– Так это… – подозреваемый начал торопиться, его голос вдруг задрожал. – Они зачем-то на берег спускаться начали, меня увидели. А я как раз из воды вылез, купался… Женщина закричала, мужчина на меня матом начал орать, извращенцем обозвал.

– А ты? – сощурился Ерохин.

– А я ему сказал, что он сам извращенец! – осмелел Увальцев, даже спину выпрямил. – Ну, тот полез на меня с кулаками, я нож и схватил… Но я попугать его только хотел!

– И потом ты вдруг побежал?

– Потом еще кто-то сверху выглянул, я и побежал, подумал, что меня сейчас будут бить, – парень словно переживал заново эти моменты. – Все бросил. И удочку, и ведро с уловом.

– Прям так голый и побежал? – вставил Рогов.

– Так не до одежды было, – смущенно улыбнулся задержанный. – Лучше голым пробежать, чем по лицу получить. Хорошо, что живу неподалеку. Потом вернулся, а ни одежды, ни удочки уже нет… Все утащили.

– Жалко-то как, – с притворным сочувствием произнес Рогов, и Ерохин вновь подал ему едва заметный знак.

– А вот теперь скажи мне, Володя, – Ерохин наклонился вперед, глядя в глаза Увальцеву, – зачем в твоей квартире столько женских вещей?

Судя по реакции парня, эта тема была для него неприятной. Или как минимум деликатной. Он сглотнул, покраснел, заерзал на стуле, но в итоге все же нашелся.

– У меня сестра есть, – ответил Увальцев. – Это ее туфли.

– Черные замшевые? – быстро уточнил Ерохин.

Маша напряглась. Ее начальник спросил обобщенно про «вещи», а не про конкретные туфли. И лишь потом уточнил, когда парень клюнул на приманку. Неужели это и вправду тот самый неуловимый маньяк? Как же глупо тогда он попался…

– Ну, – Увальцев еще сильнее покраснел и часто-часто задышал. – Ну… и такие у нее тоже есть.

– Она разве с тобой живет? – продолжал давить Ерохин.

– Нет, они с матерью отдельно, – задержанный помотал головой. – Заходят только, навещают меня. Вот сестра и оставляет обувь… У нее много всяких туфель, только новых мало, в основном еще при Союзе купленные.

– И ноги раздвижные, – сказал вдруг Ерохин.

– Что-что? – удивился Увальцев.

– Ноги, говорю, у твоей сестры раздвижные. Патрульные сказали, там даже на глаз разные размеры.

Задержанный хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Здесь его уверенности уже не хватило. Еще чуть-чуть, подумала Маша, и он все выложит. А еще эксперты проверят нож, разберутся с вещами – не исключено, что они принадлежали другим жертвам маньяка. И, судя по количеству найденного, их может быть гораздо больше. Но главное, что он пойман, попался, а доказать все его эпизоды – уже дело техники.

– Ладно… – Увальцев набрался смелости. – Только не смейтесь, пожалуйста.

– Да тут ничего смешного, – подал голос молчавший до этого районный следак Борисов. – Убийство с особой жестокостью…

– Я обувь женскую на помойках собираю, – залившись краской, выдал Увальцев. – Девушки у меня нет, кто на простого дворника-то позарится… Вы же меня теперь отпустите, да? – Увальцев с надеждой посмотрел на Ерохина. – Я же никому вреда не причинил, живу себе спокойно, никого не трогаю… А обувь собирать – разве это преступление?

– Сержант! – крикнул Ерохин, и в дверь тут же заглянул рослый милиционер в форме. – Уведите его.

– Так, а теперь обсудим, коллеги, – Ерохин затушил очередную сигарету, встал и щелкнул раздолбанный электрический чайник, загремевший от плохой воды и загаженной известью спирали. – У кого какие мысли?

– Да мразь он, – припечатал Рогов, наливая темно-коричневую заварку в помятую железную кружку. – Попался, теперь овечку из себя строит. Такие обычно, когда их за жопу берут, невменяемых из себя корчат.

– Нужно пробить его в целом по нашей линии, по врачебной, опросить родственников, выявить круг знакомых… Странный тип, надо бы побольше о нем прояснить, – начальник словно бы смотрел в пустоту, что в его случае говорило о напряженной работе мысли. – И с вещами вопрос ускорьте. Кто знает, сколько он уже девчонок покрошил. Не исключено, что какой-то висяк всплывет.

– Сделаю, – кивнул Борисов. – Найдем, на что надавить, быстро поплывет.

– А вы, Мария, что думаете? – следователь повернулся к девушке.

– Нужно поговорить с соседями, – голос Маши от долгого молчания охрип, она откашлялась. – Сестру найти, мать, с ними пообщаться, на работу к нему сходить. И… я бы еще раз поговорила с теми свидетелями, что его утром видели. Насколько я помню, они встречу совсем по-другому описывали.

– Улицы подметать – для него самое раздолье, – сказал Ерохин задумчиво. – Утро, нет никого. Подмел – и на речку с удочкой. Голый купается. А тут молодая девчонка откуда-то подшофе идет. Бери тепленькой…

– Жаль, что пятница, короткий день, и ЖЭК наверняка уже закрыт, – Маша, рассеянно кивнув начальнику, продолжила сосредоточенно рассуждать. – Но для опроса соседей самое то, все уже дома.

– Бабушек у подъезда обязательно расспросите, – заметил Ерохин. – И Рогова возьмите для подстраховки.

– Миша, поможешь? – девушка повернулась к оперативнику с обгорелым лицом.

– Не вопрос, – кивнул тот.

Хорошо, что маньяка схватили, подумала Маша. Теперь весь город вздохнет спокойно, и можно не переживать за сестру. Ну, а ей с коллегами нужно найти железобетонные доказательства, чтобы этот гад уже не отмазался.

Ярославль, все тот же вечер пятницы

«Рафик» скорой помощи с воем пронесся мимо, а люди, стоявшие на остановке, погрузились в подошедший автобус. Кто-то побежал за машиной медиков, размахивая руками – кажется, это тот парень, кого Вадян отправил звонить.

– Почему же он проехал? – растерянно протянул Илюха.

– Твари! – крикнул вдогонку Валерка. – Неоказание помощи!

Скорая скрылась вдали, старый грязно-желтый «ЛиАЗ» закрыл двери и, взревев двигателем, размеренно покатил прочь. Рядом остались лишь тот самый парень и пара старушек, которые продолжали причитать, охать и ахать.

– Вадик, я, знаешь, что думаю? – ко мне подошел Дюс.

– Что?

– Экипажам ведь вызовы распределяют, помнишь, Ника нам говорила? Это в Америке едут парамедики, видят, что плохо кому-то, и останавливаются… Как в этой передаче…

– «Спасение 911»?

– Ага. Так что тот «рафик» на другой вызов ехал, наши еще в пути, получается.

Я действительно вспомнил ту старую передачу, которая била рекорды популярности в самом начале девяностых. В какой-то момент ее стали показывать поздно вечером, но мы терпеливо ждали, чтобы посмотреть очередной выпуск. Красивая тревожная музыка, бравые американские парамедики, полицейские и пожарные – все четко и слаженно, не как у нас… И просто потрясающие для неискушенного российского зрителя реконструкции происшествий.

– Ох, главное, чтобы у них бензина хватило, – посетовала одна из старушек, по-прежнему протирая мальчишке лицо.

Тот мужественно держался, хотя его все еще клинило на тему «планеты в коробочке». Но главное, что он был в сознании, а значит, отравление не настолько серьезное, как нам показалось вначале. С другой стороны, среди нас нет медиков, откуда нам знать…

– Помню, соседке, Семеновне, тоже скорую вызывали, – заговорила вторая старушка. – А диспетчер так и сказала… Мол, топлива нет, не на чем ехать. Доктора пешком ходють. Два часа ждали.

Меня даже передернуло, когда я это услышал. Действительно же, нередко случалось, что у милиции и медицинских бригад просто не было возможности приехать на вызов. Проклятое время.

– Хватит, – тем временем покачал головой парень, который тоже остался. – Ребенок же, найдут для него бензин…

– Ох, до чего дожили, – со слезами в голосе вздохнула первая старушка. – Уж доктора не едут на вызов! Бензина не хватает на деточек!..

– Соберись, мать! – скомандовал Вадян. – Только что же сказали – найдут.

– Звони, – я повернулся к парню в застиранной линялой футболке. – Напомни, что мы вызвали бригаду к заводу топливной аппаратуры, ждем их.

– А че я-то опять? – запротестовал было тот, но мой тезка так на него посмотрел, что желание спорить у парня пропало.

– Постой! – крикнул я. – Скажи, что мальчишке резко хуже стало, вот-вот концы отдаст…

– А зачем врать-то? – парень вытаращил глаза.

– Чтоб быстрей приехали! Поживей давай!

Пожалел уже наверняка, что связался, но что поделать. Не развлекаемся же, а ребенка спасаем. Так, а где…

– Куда второй мелкий скрылся? – Саня тоже заметил неладное.

– Сбежал, – Вадян сплюнул. – Увидел, что дружок его очнулся, и утек.

– Ну да, на фига ему лишняя ответственность, – согласился я. – Ну, что там?

Сразу забыв про шпаненка, я посмотрел на вернувшегося от телефона-автомата парня.

– Машина у них сломалась, говорят, – тот развел руками. – Чуть-чуть не доехали, на Мышкинском проезде стоят. Диспетчер предложила самим довезти…

– Да твою ж-то мать! – выругался Саня. – На чем?

– Ничего себе, чуть-чуть! – в тон ему возмутилась одна из старушек. – Ой, что же делать-то?! Далеко ведь, не донести на руках вам, ребятки!..

Я быстро прикинул расстояние – сильно дальше, чем мы уже прошли, и непонятно, выдержит ли парнишка… Да мы и сами, честно говоря, готовы сейчас на землю сесть от усталости.

– Попутку надо ловить, – предложил Дюс. – И пацаненка этого к скорой везти. Они там хоть как-то его взбодрят…

– Точно, – кивнул Вадян. – Наверняка вторую бригаду уже подняли, им будет проще друг с другом по рации согласоваться. Ребенок все-таки, не оставят же его помирать!..

Сухощавый, выслушав нас, уже сам побежал снова звонить – выяснять, где конкретно они стоят – уже принял на себя роль связиста. А мы с парнями начали ловить машину. Движение было не ахти какое, но мертвой улицу точно не назвать. Правда, и желающих остановиться немного – точнее, нисколько. Водители легковушек шарахались в стороны, едва завидев размахивающих руками парней.

– Ну, хоть бы кто-нибудь притормозил! – с возмущением воскликнул Валерка, когда его чуть не сбила какая-то «Волга».

– Так, пацаны, «Кавказскую пленницу» все смотрели? – мне пришла в голову сумасшедшая мысль.

В двух словах объяснил идею, напомнив сцену, где Вицин, Моргунов и Никулин перегораживают дорогу, взявшись за руки.

– Блин, тезка, ну ты и беспредельщик! – воскликнул Вадян. – Давай, че!

– Я не буду! – побледнел Илюха.

– Да и черт с тобой! – плюнул Валерка. – Сами!

Но вроде беззлобно. Конфликт исчерпан, и это уже так, переругивание от волнения. Да и не нужно нам всей толпой дорогу перекрывать. Хотя для надежности…

– Я с вами, – неожиданно предложил сухощавый парень, который как раз вернулся с точным местоположением скорой.

Мы вытянулись поперек дороги, взявшись за руки. Страшно!

– Вашу мать, придурки! – водитель бортового «газона», подав длинный гудок, затормозил, высунулся из кабины и, плюясь во все стороны, обложил нас многоэтажным матом.

Все наши попытки объяснить, что нужно довезти пострадавшего мальчишку до скорой помощи, он даже не слушал. Лишь газанул, твердо намереваясь кого-то из нас показательно покалечить, запрыгнул колесом на тротуар, заставив старушек испуганно заголосить, и уехал, от злости сжигая сцепление.

– Вот идиот! – выдохнул Саня.

Все были с ним солидарны. А вот шофер за баранкой белого с синей полоской «рафика», напротив, затормозил, мягко подкатил к нам и спросил, высунувшись из окна с монтировкой наперевес:

– Кому первому надавать?

– Никому не надо, – я подскочил к нему. – Вон там мальчик лежит, ему восемь. Отравился, мы вызвали скорую, но она не доехала.

– Бензина нет? – мужик тотчас же убрал монтировку.

– Сломались. Подкинешь, бать? Тут недалеко – на Мышкинский.

– Грузи, – шофер думал не больше секунды.

Проезжающие мимо машины теперь замедлялись, водители и пассажиры с любопытством разглядывали, как Саня заносит слабо шевелящегося мальчишку в салон «рафика». Потом загрузились мы всей компанией… едва уместившись среди деревянных ящиков, занимавших почти все свободное пространство.

– Чем занят, отец? – спросил Вадян, занявший переднее кресло рядом с водителем.

– С моей урожаем торгуем, – мужик неопределенно махнул рукой. – У нас дача, у тестя с тещей тоже дача. Надо на что-то жить, вот и возим. Вишь, вон – ни одного полного ящика, все разбирают.

– Магаз? – с любопытством уточнил Валерка, примостившийся на краю ближайшего к водителю пассажирского диванчика. – Мои вот родоки тоже выращивают, еще скотина есть, на охоту ходят. Но не продают, все своим родственникам отдают. Вон, кстати, братан мой. Он деловой у меня, а я так, в милиции работать буду…

– Хорошее дело, – кивнул водитель. – Здесь, в Ярике?

– Не, в Новокаменске.

– Так, посмотрите – они? Ваши?

Мужик показал на «рафик» с красной полоской и проблесковым маячком. В двигателе ковырялся совсем молодой парень, тучная женщина-врач и тоненькая медсестра, полная ее противоположность, бестолково стояли рядом. Сломалась машина, кстати, на съезде с моста через Которосль. Совсем не ближний свет, пешком бы мы точно не дошли.

– Спасибо тебе, бать! – Валерка полез пожимать руку водителю.

Мы выгрузились, вытащив уже почти полностью пришедшего в себя Ромика, малолетнего токсикомана, затем помогли Илюхе с его ногой.

– Так, это кто у нас? – деловито осведомилась женщина-врач с короткой, как у мужчины, стрижкой под ежика.

– Звать Роман, фамилию не знаем, – сказал я. – Нашли рядом с железкой, клей нюхал.

– И этот туда же… – покачала головой медичка. – Щас, тут второй экипаж как раз едет, нам обещали.

– А что тут ехать? – поинтересовался наш водитель, который вылез из своего «рафика» и подошел к своему молодому коллеге, явно отчаявшемуся реанимировать двигатель. – До Семашки рукой подать, вон ее даже отсюда видно.

– Ой, мужчина, не сыпьте соль на рану, – скривилась врачиха, одновременно осматривая шатающегося мальчишку. – Еще хорошо, что хоть кто-то работает.

– И хоть что-то ездит, – буркнула медсестра.

– А меня Валера зовут, – брат не преминул к ней подкатить.

– Тамара, – холодно ответила девушка. – Не мешайте работать.

– Парни, я тут Пете ихнему подмогну, – повернулся к нам водитель. – Я эти «рафики» еще по Союзу знаю, раньше тоже на скорой работал. Вы же сами доедете?

– Спасибо вам, – я подошел к нему и пожал сухую мозолистую ладонь. – И вы уж извините, что мы вас так остановили.

– Ради доброго дела же, – улыбнулся мужик. – Бывайте.

– А вас не Анатолий Геннадьевич, случайно, зовут? – прищурилась врачиха. – Говорите, на скорой работали – я, мне кажется, вас вспомнила…

– И я вас, Людмила Васильевна, – отозвался водитель «рафика». – Вот так встреча…

Они принялись оживленно болтать, а у меня камень с души свалился. Мальчишку этого, Ромика, мы в беде не бросили, сумку отбили и от бандитов сумели скрыться. И даже терки внутри компании тоже вроде как разрулили. Жаль только, что дома все пошло не так, как планировалось. Нет, я не сомневался, что Колька и Макс все сделают. Но встречать наших девушек мы с Дюсом хотели бы сами. Если честно, еще бы прогуляться перед сном, потому что завтра непростой день. Но тут уже как получится, а бизнес-задачи сами себя не решат. Надо встретиться с Жогиным, заглянуть к Папе Карло – наверняка тот уже сделал пару-тройку столов. Чем раньше запустимся, тем лучше. А потом у меня еще дежурство на АРПе, я ведь обещал Утюганову не бросать работу. Хотя очень скоро мне уже будет не до нее, придется уходить, но кого-то поставить вместо себя.

Впрочем, это текучка, это решаемо. А вот что меня по-настоящему беспокоит, так это очередное убийство, о котором сказала Маша по телефону. Уже третье, получается, за неделю! В моей прошлой жизни такого не было. Жертва того вечера, когда я очутился здесь, в этом времени, должна была стать последней. И тут вдруг – раз, и девушка с раскопок, потом еще одна. Что же я изменил и когда? Явно ведь реальность стала другой из-за моего вмешательства. Надо бы поговорить с Машей, узнать подробности.

– Это просто какой-то кабздец, – сетовал между тем Саня, пока мы шли по мосту. – Далеко хоть идти еще? Где тут станция Которосль?

– Вон там конечная, – я показал вперед, где маячил ДК «Красный Перекоп». – Сядем на трамвай и доедем. Не помню только, какой туда ходит, но спросим…

– Второй и четверка, – подсказал Вадян. – Нам оба подходят. Блин, а моя Киса-Лариса уже заждалась, бедолага, хе! Злится, наверное.

– Что поделать, – устало пробормотал Дюс.

Помню, когда я учился в универе еще в прошлой жизни и жил с сентября по июнь в ярославской общаге, то город узнал неплохо. Рядом, если еще пройти, были знаменитые казармы завода «Красный Перекоп», бывшей Большой мануфактуры. Их начали расселять еще при раннем Брежневе, окончательно оттуда народ уехал уже в семидесятых. Квартиры жильцам давали в Брагине или за Волгой, казармы же постепенно сыпались. Похожие я, кстати, видел потом в Твери и подмосковном Орехове-Зуеве. И везде в девяностых, да даже в двухтысячных, подобные кварталы были средоточием преступности и наркотрафика.

– Поднажали, пацаны, – бодро сказал Вадян и ускорился. – Не знаю, как вы, а я поскорей ноги вытянуть хочу. Только это… По дороге давайте зайдем кое-куда, подождет Лариска.

Где-то в Новокаменске

Девушка-сказка разочаровала его. Он не хотел это признавать, не хотел верить, но реальность его заставила. Выследив, где она работает, он увидел, что за ней зашли трое – та, что ему не нравилась, в сопровождении дружков. Еще одно двойное свидание? Он усмехнулся.

Теперь можно расслабиться. Плюнуть и забыть недостойную, бросив все силы на поиски настоящей. А эту он даже пощадит. Ей повезло, что не дошло до знакомства. Иначе он был бы взбешен по-настоящему. А так… Никто никому ничего не обещал.

Он зашел домой, захватил удочку и пошел ловить рыбу на Каменку. Рыбалка его расслабляла, а улов он чаще всего отдавал кошкам. Хотя, бывало, и уху варил у себя на участке. Угощать только пока было некого…

– Клюет? – он поинтересовался у белокурой девушки, которая неумело насаживала червяка на крючок. Когда он пришел, она уже была там.

Удочка у нее старая, но из бамбука. А вот снасти ни к черту… Интересно, что заставило эту особу увлечься рыбалкой?

– А? – девушка повернулась и робко улыбнулась, смущенно заведя за ухо прядь светлых волос. – Здравствуйте. Я… Я не знаю.

– Только пришли?

– Нет, я уже давно тут. Но я не рыбак… не рыбачка, простите.

– Что же заставило прекрасную девушку взять удочку и пойти на реку?

Он окинул ее внимательным взглядом. Старая маечка, сверху явно мужская фланелевая рубашка. Шорты из очень дешевой ткани, вероятно, еще и сшитые самостоятельно. На ногах почти развалившиеся кроссовки. Девушка, поняв, что он ее осматривает, засмущалась.

– Отец пьет, – ее прекрасные глаза наполнились глубокой печалью. – Его сократили. А мама на почте работает, там не платят почти… Вот, дедушкины снасти нашла, хотела хотя бы что-то наловить. Но, похоже, это не так просто. Жаль.

– Не расстраивайтесь, – он улыбнулся. – Хотите, я вас научу?

– А вам не трудно? – вновь смутилась девушка, одновременно глядя на него с надеждой. – Я бы очень, конечно, хотела… Но не могу отвлекать вас. Вы очень добры, но не нужно, если вам некогда.

Ему захотелось обнять ее, чтобы защитить от всего мира, и чтобы никто больше не мог обидеть этот прекрасный цветок…

– Когда-то и я не умел, – он требовательно протянул руку к ее удочке. – Как вас зовут?

– Таня.

– Прекрасное русское имя. Очень приятно, Таня.

Он представился ей в ответ. Его наполняла уверенность, что с ней точно повезет. Те, другие девушки, были слишком испорчены жизнью. Даже та, кого он спутал с мечтой. А эта – непорочная, настоящая и застенчивая. Ловит рыбу, чтобы хоть как-то помочь семье. И еще они чем-то похожи с ней…

Да, он присмотрится к этой Тане.

Глава 4

– Тут близко, – сказал Вадян. – Мухой, одна нога здесь, другая там.

– Времени нет, – я покачал головой, подспудно чувствуя какую-то скрытую угрозу.

Меня по-прежнему не покидала мысль, что слишком удачно мы снова встретились. Вот как по заказу. С другой стороны, если бы он готовил для нас западню, самый удачный момент был в районе вокзала.

– Ссышь? – насмешливо уточнил Вадян, гоняя по челюсти зубочистку.

– Ссу, – улыбнувшись, ответил я. – И так уже приключений на год хватило, а мы даже еще не на станции.

– Да тут рядом совсем, – его взгляд словно бы смягчился. – Вон, трехэтажка из красного кирпича. Проведаю кой-кого, раз уж задержался здесь… Никакой подставы, слово пацана даю.

Ага, помню я, что это слово легко можно назад взять. Но вроде плохого ничего не просматривается. И потом – нас пятеро. А вокруг не полупустые окрестности завода топливной аппаратуры и не заброшенные казармы «Красного Перекопа». Здесь оживленные улицы и Комсомольская площадь с трамвайным кольцом.

– Во сколько электрон? – я повернулся к Илюхе.

– В семь пятнадцать, – мгновенно ответил тот.

– Успеем, – терпеливо сказал Вадян. – Только перед этим в ларек надо. Хлеба там купить, то-се…

– Давай так, – я посмотрел ему в глаза. – Без интриг. Просто расскажешь, в чем дело, и мы уже примем решение. Спасибо тебе, конечно, за помощь, но добраться до станции мы можем и отдельно.

– Родственница у меня там пожилая, – тезка поиграл желваками. – Давно не заглядывал, да и сегодня не собирался… Но передумал.

– А почему передумал? – что-то меня смущало в его словах или в том, как он их произносил.

– Во-первых, рядом сейчас, повод есть и возможность, – Вадян, тем не менее, не собирался юлить, и это немного расслабляло. – А во-вторых… Пацан этот, которого мы спасли, напомнил – малые и старые, они ведь одинаково беззащитны.

Он не врал. Я, конечно, не ходячий детектор лжи, особенно это показало то, как закончилась моя прошлая жизнь… Но замешательство Вадяна, его заметно скрываемое смущение – это подкупало. И потом он все-таки вписывался за нас дважды с начала знакомства: в электричке, перед скинхедами, и на вокзале, когда мы оказались зажаты между Сциллой и Харибдой… То есть двумя преступными компаниями.

– А мы тебе зачем? – я все же решил разобраться в деталях.

– Очково мне, – буркнул Вадян. И куда только привычная бравада делась? – Один появлюсь – придется по душам говорить. А я не готов. А с кем-то – оно легче будет, и хоть проведаю.

Почему-то от таких простых слов защипало где-то внутри.

– Ладно, – сказал я. – Идем, только быстро.

– Вадик, а если все же подстава? – Дюс взял меня за локоть, недобро поглядывая на моего тезку.

– Тогда без обид, – хмыкнул Саня, демонстративно разминая кулаки.

Неплохое напоминание на всякий случай. Я кивнул ему, и мы двинулись вслед за нашим знакомым. Дом, к которому так спешил Вадян, выглядел довольно обшарпано, однако построен был из красного кирпича. Стены добротные, толстые. На первом этаже располагался продуктовый «комок», мы зашли туда, и Вадян купил черного хлеба, масла и молока. Потом подумал и взял еще самых простых конфет, которых в моем времени уже почти не было. Старые советские карамельки на развес.

– Могу один сходить, – буркнул Вадян перед самым подъездом, словно и не очень ему нужна моя помощь. Потом вспомнил, что уже рассказал, и добавил более искренне. – Но лучше вдвоем.

– Парни, подождете? – я повернулся к своим. – Всей толпой-то, наверное, и вправду не стоит идти…

– Если что, кричи, прибежим, – Валерка слишком уж бодро хлопнул меня по плечу, красноречиво поглядывая на моего тезку.

Вадян хмыкнул и проскользнул в подъезд. Я за ним. Сразу же на первом этаже мы повернули налево к двери, обтянутой продранным в нескольких местах дерматином, из которого клоками лез поролон. Звонок был сорван, номерная табличка тоже.

– Сволочи, – неожиданно пробормотал Вадян и просто распахнул дверь. Она оказалась не заперта.

В нос шибануло странной смесью коммунальных нечистот, старой пищи и почему-то стройматериалов. Узкая прихожая была завалена пыльными мешками и какими-то железными банками. Из-под ног порскнул кот невнятной расцветки.

– Это еще что за хрень? – удивился Вадян и резко прошел в комнату, бросив мне на ходу. – Можешь не разуваться…

Да он в шоке! А я тем более не понимал, что тут происходит, и даже когда очутился в большой гостиной, не сразу осознал, в чем дело. Что-то плохое, неправильное… Площадь была большой, метров двадцать минимум. В середине стоял старый диван, напротив него пыльный телевизор, накрытый пожухлой кружевной салфеткой. Один угол комнаты был занят шкафом, почти что сгнившим и развалившимся, я похожие только в кино про послевоенные годы видел. На полу маленькая электрическая плитка с двумя конфорками, закопченным чайником и большой, но мятой алюминиевой кастрюлей.

А все остальное пространство было заполнено мешками, досками, банками с краской, фанерой и оргалитом. Яснее не стало, даже наоборот. Пытаясь понять, что здесь все-таки происходит, я не сразу заметил одинокую сгорбившуюся фигурку на промятом диване. Маленькая старушка в застиранном цветастом халате и стоптанных тапках.

– Баб Лид, – тихо позвал Вадян, и та повернулась.

На моих глазах высушенная мумия с опустошенным бессмысленным взглядом в один миг расцвела и попыталась вскочить с дивана.

– Сиди-сиди! – парень метнулся к ней, обнял и усадил обратно. – Я тебе поесть принес. Хлеб вот, молоко, масло. И конфет, баб Лид, ты такие любишь.

– Вадик! – тихо прошептала старушка, но столько в ее голосе было теплоты, что я вздрогнул.

– Как ты? – наш попутчик, на которого я теперь смотрел совсем другим взглядом, суетился и болтал, напоминая родителя смертельно больного ребенка. – А я вот тут в Ярике по делам, дай, думаю, к бабе Лиде зайду. Не сильно тебя обижают тут?

– Нет, Вадик, меня даже недавно угостили! – с улыбкой сказала старушка. – И Ваське объедков дали.

– Да выбросила бы ты уже этого кота! Самой есть нечего, а дармоеда хвостатого кормишь!

– Не говори так, Вадюша. Это же Васька мой. Мы с ним договорились, что вместе умрем. Он меня поддерживает, а я его.

– Ты мне смотри тут, баб Лид! – актер из Вадяна был никакой, он слишком фальшиво бодрился, и только эта одинокая бабушка в странной квартире наивно велась на его спектакль. – Еще нас всех переживешь, хе!

Скрипнула дверь, открываясь, хлопнула с размаху о стену. В квартире моментально стало шумно, затопало множество ног, раздался гогот. Кто-то громко рассказывал матерный анекдот, захлебываясь от смеха, да так, что сюжет можно было разобрать с трудом.

А потом в комнату ввалились трое парней в трениках и майках, на которые были накинуты разноцветные вьетнамские олимпийки. Жарковато, наверное, но подобные личности подбирают одежду не просто так. Видимо, что-то прячут. Сами стриженные под полубокс, похожие друг на друга и одновременно на Вадяна. Мазнув ленивыми взглядами, они даже не удостоили нас приветствием, принявшись деловито рассматривать штабеля стройматериалов.

Я быстро посмотрел на своего тезку. Ожидал, специально взял нас как прикрытие? Вроде нет… И тогда удивился, еще на входе, а сейчас тем более.

– Что за хрень тут творится? – еле слышно вырвалось у него, а вены на шее вздулись словно канаты. – Какого…

Я еле успел ухватить его за руку – рано. Тут если и вписываться, то не сразу же в лоб. Сначала хоть что-то выяснить…

– Че, бабуль, внуки приехали? – спросил один из парней, отпихнув кота и насмешливо посмотрев на нас. – Ты это… чаем их угости, что ли.

Он заметил движение Вадяна, но ни капли не испугался. Только противно заржал, лузгая семечки и сплевывая шелуху прямо на пол.

– Слышь, Паха, давай не бренчи, – недовольно сказал другой, поднимая на плечи тяжелый пыльный мешок. – Помогай лучше.

– Вадюша, не связывайся, – тихо пробормотала старушка. – Меня просто попросили выделить немного места. А мне не сложно, в войну и не так жили.

Парень с семечками ухмыльнулся, демонстративно харкнул на пол, похлопал ладонями друг о друга, стряхивая шелуху, и взял еще один цементный мешок. И если в прошлый раз Вадян почти сам остановился, то сейчас уже у меня взбухли вены, пока я пытался удержать его на месте. И все равно не помогло.

– Слышь? – Вадян снова держался уверенно, как тогда в электричке с бритоголовыми. – А ты чего в хате сорить удумал? Ты здесь подметаешь? Кто такой, вообще?

– Да забей, братан, – добродушно подал голос третий парень, который все это время молчал. – Тут один хрен свинарник.

– Взял веник и подмел, – тихо, но твердо сказал Вадян.

– Чего? – протянул любитель семечек, которого назвали Пахой, и быстренько скинул мешок с плеч, подняв тучу пыли. – Ты на кого хавальник свой раззявил? Ты откуда такой взялся?

– Остынь, – бросил ему второй, более рассудительный. – Может, он не в курсе…

– Постой, Костян, – мотнул головой Паха. – Спросить надо за такое поведение. Слышь, ты кто?

– Прут, – представился Вадян. – Из Семибратова. Веник, говорю тебе, взял и подмел за собой, помоечник.

Паха оказался из тех, кто долго не рассуждает. Вот только он не налетел на своего обидчика с кулаками, а вытащил, грязно матерясь, складной ножик-бабочку. Помню такие, даже у школьников были. Очень опасные в умелых руках.

– Паха, Паха, осади! – заголосили оба его дружка. – Хорош! Убери перо!

Но тот, не слушая, пошел в атаку, разрубая пространство перед собой. Замах, удар – лезвие просвистело в считанных сантиметрах от горла Вадяна, тот уклонился и попытался перехватить руку с ножом. И у него это даже получилось, но тут вдруг испуганно охнула старушка, и мой тезка сбился. Его противник, воспользовавшись этим, сделал подсечку под коленку, и Вадян, зашипев, осел. Паха тут же добавил второй ногой, повалив его на пол. Как же быстро все это случилось! Вот нас было двое, а вот мой напарник растерянно трясет головой, и трое бандитов теперь идут на меня.

– Убью на хрен! – заорав, чтобы выиграть себе драгоценные мгновения, я подскочил к плитке, схватил чайник и ощутил в руке приятную тяжесть. С водой по крышечку – самое то…

Бамс!

Наверное, беспредельщиком мне не стать, но это, пожалуй, и хорошо. В последний момент я взял размах чуть пониже и вместо челюсти ударил ближайшего гопника по плечу, мгновенно отсушив ему руку. Тот завопил, схватившись здоровой за предплечье, и отбежал в сторону.

В ту же секунду Вадян вскочил на ноги, прыгнул со спины на Паху с ножом и опрокинул его через себя. Еще лучше! Не успел я порадоваться, как третий резким движением выхватил из-под олимпийки нунчаки – два отрезка трубы и стальная цепь. Гребаный Микеланджело! И что с ним делать?

Парень размахивал своими железками по какой-то хитрой системе. Не просто понтовался оружием, но действовал со знанием дела. Эта уверенность его и подвела. Пока он медленно загонял меня в угол, я успел приметить новое оружие – банки с краской. А там и Вадян опять проявил себя, заломав неугомонного Паху, и тот заорал что-то нечленораздельное. Микеланджело не удержался и посмотрел в ту сторону. Отвлекся!

Я подхватил банку с эмалью и с силой швырнул в него. Нет, метатель из меня отвратительный – гопник успел увернуться, еще и нунчаками мой снаряд отбил. А потом просто снова пошел на меня, накручивая железками, словно безумная мельница. Я принялся отходить назад, пока не уткнулся спиной в стену. Твою ж мать! Сам себя в ловушку загнал.

Спас меня Вадян, который бросился на поклонника черепашек-ниндзя со спины, еще и надел ему на голову кастрюлю. Тот выпустил от неожиданности нунчаки, Вадян подхватил их и с силой ударил по алюминию. Стук почему-то раздался глухой – черт, алюминий же мягкий. Как бы Вадян заодно не пробил этому гопнику череп. Но, кажется, обошлось. Противник выругался, попытался снять с головы кастрюлю и… ни фига у него не получилось!

Наверное, со стороны это могло показаться смешным. Вот только мне точно не хотелось смеяться, потому что ситуация зашла слишком далеко. Закончиться она могла чем угодно, в том числе трупами, причем нашими, или внезапным приездом милицейского наряда, вызванного соседями. Гопник, застрявший головой в кастрюле, орал, матерился и грозил нам всяческими карами, пока Вадян окончательно не оглушил его еще одним ударом его же нунчаками. Парень свалился на пол кулем, и тут внезапно заорала старушка. Все это время, пока мы дрались, она в молчаливой панике наблюдала за потасовкой, бессильно разводя руками и лишь изредка охая. А тут вдруг ее проняло…

Второй гопник, который, как нам сперва показалось, был безоружным, из положения лежа целился в Вадяна из пистолета.

Где-то в Новокаменске

– Здравствуйте, вы сестра Владимира Увальцева? – спросила Маша, показывая удостоверение.

– Ну, я, – ответила хмурая женщина неопределенного возраста. – А че такое?

– Нам нужно задать вам несколько вопросов, – Маша услышала в квартире какой-то шорох и насторожилась. – Позволите войти?

Миша Рогов, суровый опер с обожженным лицом, был рядом, так что бояться нечего. Вот только и приятного мало.

– Входите, – равнодушно пожала плечами женщина. – Можете не разуваться, я сегодня не мыла…

Да и вчера явно тоже, подумала Маша, едва ступив за порог. Пол был в чем-то липком, остро воняло кошачьей мочой. Обои драные, кое-где проступает бетон. В квартире две комнаты – слева большая, зал, прямо напротив входной двери маленькая, она же спальня. И справа вторая прихожая с проходом на кухню.

– Пойдемте, – проговорила сестра Увальцева.

На кухне за грязным столом сидела старая женщина. Впрочем, здесь опять было непонятно – одновременно ей можно дать как все семьдесят, так и не больше пятидесяти пяти. Люди, которые за собой не следят, а вдобавок еще и пьют, выглядят значительно старше.

– Добрый вечер, – Маша кивнула женщине, та вежливо улыбнулась и что-то прошамкала полубеззубым ртом.

– Мать, это из милиции, по поводу нашего Вовика хотят чего-то узнать, – чуть громче, чем нужно, сказала сестра задержанного.

Лицо матери изменилось, превратившись из добродушного во встревоженное.

– Что с ним? – неожиданно четко спросила она севшим голосом. – С ним все в порядке, с Володенькой?

– Смотря с какой стороны, – грубо ответил Рогов, но Маша знаком попросила его не вмешиваться.

Рогов ее слушался, хотя был старше и опытнее. Уважал, а скорее даже берег как дочь. У сурового опера была семья, но он потерял ее в прошлом году. Подробности мало кто знал, а кто знал – не распространялся. Было известно только, что дочь погибла, жена не выдержала и ушла, а лицо у Михаила Рогова пострадало в то же самое время.

– Его убили? – продолжала расспросы мать Увальцева. – Кто? Кто это сделал? Вы его нашли?

– С Владимиром все в порядке, – ответила Маша, покачав головой в ответ на предложение сестры подозреваемого присесть. – Сейчас он сам задержан по подозрению в убийстве…

– А-а-а-а! – крик пожилой женщины ударил по ушам.

Маша отпрянула, Рогов загородил ее своим мощным телом, но что интересно – сестра Увальцева тоже отошла подальше от собственной матери, спрятавшись за холодильником.

– А-а-а-а! – та продолжала надсадно выть. – Что вы с ним сделали, кровопийцы? Он же мухи не обидит! Он такой добрый! Так нас с Леськой любит! А-а-а-а! Твари, проститутки! Он ни в чем не виноват! Он абсолютно нормальный!

Женщина вдруг схватила сковороду и, размахнувшись, попыталась зарядить ею Маше в лицо. Но Рогов был начеку – он перехватил руку, и в девушку полетела только застывшая жареная картошка, запутавшись в волосах и испачкав китель.

– А ну, успокоилась! – гаркнул Рогов, рывком усадив женщину на стул.

– Думаю, мы не с того начали, – неожиданно спокойно, даже для самой себя, сказала Маша, очистившись от остатков картошки. – Я могу вызвать наряд с психбригадой, и разговора у нас с вами вообще не получится. Но можем поступить по-другому.

– Мать, – сестра Увальцева подошла к женщине, лицо которой стало напоминать мертвую маску, и осторожно погладила ее по плечу. – Давай спокойно узнаем, что там с Володькой.

– Давай, – ответила та, глядя в пустоту.

– Итак, вас зовут Олеся? – Маша повернулась к сестре задержанного.

– Да. Увальцева Олеся Петровна, шестьдесят пятого года рождения.

Двадцать восемь лет, на автомате посчитала Маша. Всего на несколько лет старше нее, а выглядит, будто стареющая тетка.

– А вас? – вслух помощница следователя сказала другое, обратившись к матери Увальцева.

– Аделаида Павловна, – все тем же бесцветным голосом ответила та, по-прежнему смотря в пустоту. – Год рождения сорок девятый.

Шестнадцать лет, вновь подсчитала про себя Маша. Сестра Увальцева родилась в шестьдесят пятом, получается, их матери было в этот момент всего лишь шестнадцать. А самого Увальцева она родила в восемнадцать. Это еще ничего не значило, но…

– Мой Володенька не в ее папашку, – неожиданно зло прошипела Аделаида Павловна, повернувшись к своей дочери. – Он и мухи не обидит! Понятно вам?

– Это я уже поняла, – медленно кивнула Маша. – Скажите… А есть ли у Володеньки девушка?

Глава 5

– Порешу, тварь! – глаза гопника, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

Неожиданно хлопнула входная дверь, и это подарило нам лишнюю секунду. Противник отвлекся, и мы с Вадяном одновременно напрыгнули на него. Тезка схватил его за руку с пистолетом, попытался выкрутить, я заломил левую.

Выстрел!

В квартире грохнуло так, что я чуть не оглох. Послышался звон стекла – пуля ушла в окно. Завоняло порохом. Я непонимающе огляделся вокруг, соображалось туго. Увидел, как Вадян отбросил ногой пистолет в угол и теперь метелит обмякшего гопника по лицу. В комнату влетели Валерка с Саней, за ними Дюс. Замерли, увидев побоище.

– Вадян, у дивана! – я успел заметить, как неугомонный Паха, с которого все началось, поднялся и пошел, держа в руке свою «бабочку».

Первым среагировал Саня, сделав бандиту подсечку и одновременно выкрутив ему руку. Тот вскрикнул, выронил нож, и Саня повалил противника на пол. Теперь валялись все трое, причем один до сих пор с кастрюлей на голове.

– Задохнется еще!.. – пробормотал я, шагнув к нему.

Потянул за ручки, снял «шлем». Гопник застонал, но глаза не открыл. Ладно, главное, что живой. Не хотелось бы стать участником разборки с трупами. И так уже выше крыши наворотили.

– Лежать! – Вадян тем временем отправил в нокаут попытавшегося было встать Паху, словно чувствуя, что именно от него исходит больше угрозы.

– Ребят, – проговорил Дюс, к которому наконец-то вернулся дар речи. – Ребят, что здесь произошло? Кто это?

– Твари, – процедил Вадян и сплюнул.

– Бандиты? – спросил Валерка. – Надо в милицию позвонить. Тем более что они с оружием, – он показал на валяющийся в углу пистолет. – Грабить пришли?

– Что там Илюха? – тем временем я уточнил у Сани, тот отмахнулся.

– Нормально все с ним.

– Собирайся, баб Лид! – решительно заявил Вадян, убедившись, что все трое гопников нейтрализованы.

– Куда, Вадик? – испуганно проговорила старушка. – В милицию?

– Во-во! – подхватил Валерка. – И я о чем!

– Да какая, на хрен, милиция! – выругался Вадян. – Документы бери, одежду. И поехали! Здесь я тебя не оставлю.

Пахло какой-то мутной историей, сейчас, когда схлынул адреналин, я окончательно понял, что дело дрянь. Но своего тезку я понимал – не знаю, почему в квартире его бабушки склад, однако жить ей здесь дальше точно нельзя. Особенно после того, как мы избили троих быков, явно не простых грузчиков.

– Ох! – запричитала старушка, но довольно проворно метнулась в сторону шкафа, достала пожелтевший целлофановый пакет с документами, накинула старую вытянутую кофту. – Васеньку надо найти! Вася, Вася, кис-кис-кис!

– Баб Лид, плевать на кота! – не выдержал Вадян. – Быстрей, а то сейчас или менты на стрельбу примчат, или сообщники этих!

– Не поеду без Васьки! – в глазах старушки блеснули слезы, но голос звучал решительно.

Повисла секундная пауза, и тут появился тот самый кот. Мяукнул, посмотрев на хозяйку, и вдруг его неожиданно подхватил Саня.

– Коробка есть? – отрывисто спросил он.

– Корзинка, – выдохнула старушка.

Атмосфера как-то резко стала расслабленной, сборы заняли минуты две. Саня взялся нести корзинку с котом, живность не спорила, покорно свернувшись на подстеленной салфетке, снятой с телевизора. Вадян бережно вел старушку, у которой кроме той растянутой кофты и стоптанных ботинок «прощай, молодость» не оказалось больше вещей. Покидая загаженную квартиру, она на секунду задержалась, потом решительно вышла прочь. Под стоны приходящих в себя гопников хлопнула дверь.

Я опасался, что все соседи сейчас повыскакивают на лестничную площадку, но позабыл, в каком времени оказался. На улицах взрывают машины, стреляют из гранатометов, сжигают кафе бутылками с коктейлем Молотова – какой там, к чертям, одинокий выстрел! Кому он интересен! Хотя, конечно, кто-то наверняка наблюдал через дверной глазок, да и в окно кто-то тоже попытается выглянуть… И все же вряд ли – бывали случаи, что по таким любопытным стреляли, не церемонясь.

Илюха выдохнул с облегчением, когда мы вышли из подъезда. А перед этим ковылял, припадая на короткую ногу, вокруг сумок с приставками. Опасно, конечно, было его оставлять одного, но парни, понятно, перепугались и поспешили на помощь.

– Что там случилось? – на нашем компьютерном гении лица не было, нижняя губа заметно дрожала.

– Потом, все потом, – отмахнулся я. – Идем быстрей.

Процессия у нас, конечно, заметная – шестеро парней с сумками, кот в корзинке и старушка. И все равно я почему-то уверен, что всем вокруг глубоко плевать. Если нас кто-то и будет искать, то разве что эти трое, оставшиеся в квартире, и их сообщники. Впрочем, и с этим мы разберемся.

Мы прошли мимо белого «Форда Транзит» с открытой боковой дверью. На нем, похоже, и приехала эта троица. На борту надпись: «СК СтройИнвест, коттеджи под ключ». Косят под приличную контору? А впрочем, владельцы компании могут быть и не в курсе всех дел – рулят процессами наверняка теневые «партнеры».

– Быстрей, быстрей! – подгонял нас Вадян.

К трамвайному кольцу с грохотом подъезжала желто-красная «Татра», под стеклом ободранная картонка с цифрой 4. Сам трамвай перекрашен, причем не один раз, но отвратительного качества краской, еще и поверх старой.

– Надо в милицию! – не унимался Валерка. – Их надо посадить! И квартиру бабе Лиде вернуть!

– Не помогут твои менты, – бросил, не оборачиваясь, Вадян. – Квартира по закону отписана… Мразотой одной.

В словах тезки звучало столько ненависти, что ее, казалось, можно потрогать. Я не был силен в риэлторских делах, у меня не возникало подобной необходимости – в прошлой жизни я прибегал к услугам специально обученных людей… Вот только я помнил, что в девяностых одинокие старики десятками, сотнями, тысячами оказывались на улице. Удивительно, что родственница Вадяна хотя бы с диваном, плиткой и телевизором под крышей осталась. А могла ночевать под мостом на картонке.

– У меня будешь жить, – отрывисто говорил Вадян, пока мы забирались в трамвай. – С матерью все решу. Помогать ей будешь по хозяйству.

– Вадюша, но у меня же здесь, в Ярославле, пенсия, – попробовала возразить баба Лида.

– Уймись, – мой тезка махнул рукой. – Пенсия, скажешь тоже…

Салон был почти пустой, народу немного, так что мы спокойно расположились на старых пластиковых сиденьях. Или это не пластик, а крашенная фанера? Постучал по креслу костяшками пальцев – нет, все-таки химволокно. Старое, поцарапанное. Резиновый пол в вагоне затерли до дыр сотни тысяч ног пассажиров.

– Мы бесплатно проедем, – улыбка Вадяна, адресованная хлипкому мужичку-кондуктору, была из тех, что называют обезоруживающей.

Кондуктор отвел взгляд и прошел мимо, собираясь как ни в чем не бывало «обилечивать» других пассажиров. И ведь никто не роптал! Честно, сейчас это не такая уж и проблема, и я хотел было махнуть рукой… Но нет. Раз уж собираюсь менять судьбы людей, начинать нужно с себя самого. Иначе все эти пафосные разговоры гроша ломаного не стоят.

– Постойте, уважаемый! – требовательно позвал я, и кондуктор, вздрогнув, медленно обернулся.

Он только что выдал билет мужчине в очках и шляпе, похожему на одного известного маньяка, а теперь на его лице медленно начинало отражаться отчаяние.

– Мы нашли размен, – нарочито громко сказал я, чтобы, во-первых, самим выйти красиво из ситуации и, во-вторых, дать такую возможность этому мужику.

Кондуктор, особенно не скрываясь, выдохнул и уже спокойно подошел к нам. Я отсчитал нужную сумму, мужик выдал сдачу и шесть билетов.

– У бабушки ведь проездной? – уточнил он, кивнув на бабу Лиду.

– Ой, где-то тут был, – засуетилась она, но кондуктор махнул рукой.

Верю, мол. А сама бабушка, видно, только что наконец-то пришла в себя. Вадян все это время внимательно наблюдал за моими действиями, но ничего не сказал.

– Так что там было-то, пацаны? – не выдержал Саня, когда кондуктор вновь отошел.

Мы заняли всю заднюю часть, оккупировав восемь сидячих мест. Восемь – потому что одно отвели под корзинку с котом Васькой. Мурлыка, похоже, решил отоспаться после пережитого стресса, и теперь даже грохот колес в неизолированном от шума вагоне его не тревожил. Спит себе котейка и спит.

– Батя, сволота, – проговорил Вадян, чем заслужил укоризненный взгляд старушки. – От нас с мамкой и братаном ушел, поехал в Ярик бизнес мутить. Баба Лида – это его тетка, моя двоюродная бабушка, получается. Единственная из всех родственников, у кого в Ярике своя хата. А она, добрая душа, его еще у себя прописала…

– Вадюша, не надо так про отца, – попросила старушка. – Какой-никакой, а отец все-таки…

– Никакой, – пробурчал Вадян. – Никакой он отец, ноль без палочки. А ты, баб Лид, не защищай его. Прогорел, квартиру твою заложил, гад. Так ведь было? А где он сейчас, хоть знаешь?

– Так они это… – пенсионерка взволнованно теребила наполовину оторвавшуюся пуговицу. – С Элечкой куда-то уехали. Ну, жена его вторая… Уж прости, Вадюша, но большой ты уже, как есть говорю.

– Зато ты, баб Лид, как ребенок, – мой тезка беззлобно махнул рукой.

Парни принялись наперебой обсуждать ситуацию. Валерка по-прежнему стоял на своем – мол, надо было сразу обратиться в милицию, в городскую управу, Ельцину написать. Илюха предлагал по газетам и телеканалам пройтись. Саня качал головой, гладил кота и говорил, что кроме других бандитов с той строительной фирмой никто не справится. А Дюс все никак не мог поверить, что отец Вадяна всерьез мог так поступить сначала с детьми, затем с пожилой тетей. Последнее, кстати, его даже сильнее задело – из-за того, что его родители-геологи не вылезали из экспедиций, воспитывала Дюса бабушка Ираида. И к ней он был привязан, пожалуй, сильней, чем к матери и отцу.

– Ну, может, его обманули? – он задумчиво чесал висок. – Заставили что-то подписать, например.

– А зачем он подписывал? – возразил Илюха. – Читать не умел?

– Надавили, – не унимался Дюс. – Угрожали чем-нибудь. А если у него долги были…

– Хватит, – оборвал всех Вадян. – Что бы у него там ни было, поступила эта тварь как последнее чмо. Вы видели, во что квартира превратилась? Как над старой бабкой издевались? А он сам, видите ли, с этой шмарой Элькой куда-то уехал!..

– Вадюша! – снова расстроилась баба Лида.

– Сама наивность, – пробормотал он, но в голосе не было осуждения в адрес старушки. Только горькая жалость.

А у меня вот были к нему вопросы! Во-первых, как он узнал о судьбе отца в Ярославле и о том, что случилось с двоюродной бабушкой? И во-вторых, где он сам был раньше? Навещал ли старушку хоть раз до этого? И, главное, почему вдруг решил к ней заехать именно сегодня, еще и так неожиданно? Он ведь явно до истории со скорой и токсикоманами не планировал этого делать! Да и вообще, с электрички соскочил в последний момент, как увидел, что нас преследуют. Значит, и тогда не собирался, пофигу ему было.

Пока что эта история не налезала на голову, и я по-прежнему не понимал Вадяна до конца. Каким-то странным было его поведение в целом, только я никак не мог ухватить суть.

– Выходим, – он как раз прервал мои размышления.

До станции от остановки трамвая было недалеко, но мы все равно добирались довольно долго – баба Лида заметно уступала в скорости даже нашему Илюхе. Город уже погружался в вечерние сумерки, когда мы вышли на платформу Которосль. С другой стороны, это был даже плюс – основной поток пассажиров остался позади. Калымщики, работавшие в Ярославле, уже разъехались по домам, в Москву под вечер никто не ездит, это завтра с утра несчастные «электроны» будут штурмовать толпами. А в нашу сторону и вовсе желающих мало всегда.

– Чего вы так долго? – раздался расстроенно-гнусавый голос.

Из дальнего конца старого облупившегося навеса поднялась фигурка в леопардовой мини-юбке и с яркими пергидрольными локонами. Лариса, девушка Вадяна, промыкалась на платформе несколько часов, но все-таки дождалась.

– Здравствуйте, – блондинка, наверняка вознамерившаяся устроить своему парню головомойку, наткнулась взглядом на бабу Лиду и машинально подтянула вниз чересчур короткую юбку.

– Знакомься, Киса, – хмыкнул Вадян. – Это моя двоюродная бабулька, баб Лида. В гости к нам едет.

– Надолго? – ляпнула Лариса, и старушка вздохнула.

– Вадюш, может, я все-таки домой?

– Нет у тебя больше дома в Ярике, – набычился тезка. – В Семибратове теперь жить будешь. И не обсуждается.

Как раз подошла электричка, обдав нас горячим воздухом и заурчав. Зашипели, открываясь, побитые двери. Пахнуло тем самым непередаваемым ароматом старых пригородных поездов – смазка, резина, пластмасса и множество других составляющих, соединившихся в безумный коктейль.

– Давай, бабуль, помогу, – Лариса неожиданно прониклась симпатией к пожилой женщине и теперь, оттерев Вадяна, сопровождала ее. – Сюда вот, сюда давай. Пойдем место искать.

– Спасибо вам, пацаны, – тезка слегка задержал нас в тамбуре. – Мое слово в силе. Будете в Семибратове – спросите за Вадяна Прута. Я такое не забываю.

– И тебе спасибо, – я протянул руку. – За приключение на вокзале.

– Обращайся, – хмыкнул Вадян, ответив на мой жест.

Народу в электричку все-таки набилось прилично. Во-первых, не все же работают четко с девяти до шести, есть и те, у кого смена длится, как говорят в армии, от забора до обеда, а то и до ужина. А во-вторых, не одни мы такие «умные», что пытаются проехать в полупустом вагоне и желательно на сидячих местах. Вот нам и пришлось пройтись почти по всему составу, пока не остановились ближе к голове, где было много свободных скамей.

Бабу Лиду с котовьей корзиной посадили на параллельный ряд, Вадян и Лариса вытянули уставшие ноги. А мы разместились своей компанией, хотя мой тезка сидел вполоборота и участвовал в беседе.

– Как хорошо, – простонал Илюха, прикрыв глаза. – Домой… Наконец-то.

– Загулялись, – хохотнул Саня.

– Братан, нас родоки твои не потеряют? – обеспокоенно спросил у меня Валерка.

– Беспокоятся наверняка, – я пожал плечами. – Но я предупредил, что поездка может затянуться. А вот девчонки меня по-настоящему волнуют…

– Блин, я вот хотел с Лизой еще перед сном прогуляться, – расстроенно выдохнул Дюс. – Столько новостей, столько всего рассказать нужно!.. И спросить!

– Сразу домой мчи, – заметил я. – А то у бабушки Ираиды сердечный приступ будет, если ты еще шляться пойдешь. Предупреди хотя бы.

– Само собой, – важно кивнул Дюс.

– Так, а теперь, пацаны, повторим важный разговор, – я решил не затягивать. – Сегодняшний день показал, что мы не все обсудили: кто в лес, кто по дрова, никакой согласованности. А дело у нас, между тем, серьезное. Если будем вести себя так, как бог на душу положит, далеко не уедем. Не будем друг с другом честны – тем более. Поэтому все, что касается общего дела, сначала обсуждаем. И только потом делаем. И вот еще, – я обвел всех внимательным взглядом. – Завтра встречаемся с Жогиным. Перед этим сбор в девять утра на спортивной площадке. У всех по-прежнему есть время подумать: надо оно вам или нет. Если кто-то решит, что поторопился, не рассчитал, поймет, что не тянет… то может не приходить. Никаких обид, никаких претензий. По-прежнему остаемся друзьями, общаемся. Но без участия в общем деле. А если придете, то должны быть твердо уверены в своих силах и решимости. Договорились?

– Я буду, Вадик… – попытался было сказать Илюха, но я прервал его.

– Думаешь до утра и окончательное решение сообщаешь завтра.

– Хорошо, – он вздохнул. Было видно, что Илюхе хочется оправдаться, может, даже поспорить, но он держится.

– Принято, Камень, – с обычным своим суровым видом кивнул Саня.

– Договорились, – Дюс, прищурившись, посмотрел на меня. Тоже явно хочет что-то сказать, но понимает, момент неподходящий.

– А я всегда тебя поддержу, братуха, – улыбнулся Валерка. – Мне даже думать не надо.

– А ты все равно подумай, – я посмотрел на него. – Обо всем сразу.

Повисла пауза, все и вправду задумались. Не знаю, честно говоря, кто о чем, да меня это и не волновало сейчас. Слишком многое произошло за эти несколько дней, и мне самому нужно настроиться не только на то, что судьба дала второй шанс, но и на то, что меня окружают вчерашние школьники.

В прошлой жизни я привык полагаться на того же Дюса, который тоже обладал неким опытом. Да, он в итоге меня предал, но дело не в этом. Он был взрослым сформировавшимся мужиком, и все мои бизнес-партнеры, конкуренты, да даже бандосы Бархана и он сам – все были серьезными людьми. И дела я вел с расчетом на этот факт. Сейчас же мне нужно учитывать, что мои враги будут взрослыми и опытными, а друзья… скорее детьми или младшими братьями.

– А ты все же не так прост, – тихо ухмыльнулся Вадян. – Пойдем покурим?

Я не курил, но мой тезка точно использовал это как повод поговорить. Такие вещи считываются предельно легко.

– Знаешь, – сказал Вадян уже в тамбуре, прикурив, – я тебе, тезка, отдельно хотел спасибо сказать… Хм, за бабу Лиду.

– Уже обсуждали, – я пожал плечами. – Но принимается.

– Да ты не понял, – хмыкнул тот. – Я же до этого знал про батю и всю эту хрень… но ничего не делал, проще мне так было. А сегодня вот на тебя посмотрел. Обратил внимание, потому что вы за ту девчонку в электричке впряглись. За своих ты тоже впрягался, хоть они и косячили сами на каждом шагу, потом за того мелкого, вообще левого. И мне, знаешь, за себя стремно стало. Решил заглянуть, раз уж в Ярике… А тут такое! Она ведь, бабка, одна совсем, ей за семьдесят, и издевательства каждый день терпеть. Вот она в кота этого и вцепилась. Потому что больше никого не было у нее.

– Но теперь есть.

– Да, – кивнул Вадян. – Теперь со мной будет. Да и кота этого драного, хрен с ним, возьму. Так что вот так, тезка. Получается, без друзей и родных мы никто, и звать нас никак.

– Ты прав, – я многозначительно посмотрел на него, подумав еще и о своей жизни, и мы снова пожали друг другу руки.

Глава 6

Маша уже устала стоять, но садиться на грязные табуретки по-прежнему не хотелось. И вообще, в квартире Увальцевых как будто не убирались годами, а запах буквально впитывался в одежду, стремясь обосноваться там навсегда.

– Он встречается с кем-нибудь? – девушка повторила вопрос.

– У Володеньки была девушка, – Аделаида Павловна склонила голову набок и смотрела куда-то в пустоту. – Лилечка.

Сестра Увальцева оперлась о старую газовую плиту, залитую жиром и еще бог весть чем, внимательно слушая мать. Странно, запоздало подумала Маша, она говорит, что у них разные отцы, но фамилия и отчество у Олеси и задержанного Владимира одинаковые.

– Почему была? – помощница следователя продолжала опрос. – Что-то случилось?

Оперативник Рогов, поняв, что опасность Маше больше не угрожает, решился присесть на одну из табуреток, предусмотрительно подстелив полотенце, взятое со стола. Олеся заметила это, но виду не подала, а Увальцева-старшая и вовсе как будто была не здесь.

– Тварью Лилечка оказалась, – Аделаида Павловна поджала губы. – Володенька за ней так ухаживал, жить вместе предлагал. Они ведь даже жениться могли!

– А что помешало?

Глаза Олеси забегали, но Маша решила, что это могло быть и случайностью… Пока.

– Крутила она им, как хотела, – наконец, ответила мать Увальцева. – То ближе подпускала, то дистанцию держала. Знаете, как говорят, мозги… ложечкой ела.

– И Володя не выдержал? – понимающе уточнила Маша.

– Да нет, он-то как раз хотел с нею остаться, – лицо старшей Увальцевой скривилось. – Бросила она его, нашего Володеньку. А он все пытался вернуть ее, у дома встречал, у работы. Но она такая неблагодарная оказалась, что даже в милицию на него заявление накатала. Тварь!

Аделаида Павловна всплакнула, предавшись воспоминаниям, а Маша сделала себе мысленную пометку. Сам Владимир Увальцев ни о какой Лилечке не говорил, наоборот, всячески подчеркивал свое одиночество и ненужность. Даже туфли женские собирал, чтобы на душе теплее было… Тьфу, вот ведь извращенец!

– Скажите, пожалуйста, а у них с Лилей не было скандалов? – осторожно поинтересовалась девушка. – Ссор, ругани?

– Брат рассказывал, что Лилька над ним смеялась, – после длительного молчания вставила свои пять копеек Олеся. – Да и не встречались они, это он за ней таскался.

– Что ты наговариваешь! Она ему нервы трепала! – наклонившись в сторону дочери, но не глядя на нее, с нажимом сказала Аделаида Павловна. – Изводила его. Хвостом крутила, до срыва парня бедного доводила…

– И в чем проявлялся срыв? – Маша ухватилась за формулировку.

– Ну как, – Увальцева-старшая пожала плечами. – В себя уходил. Руки хотел даже наложить, но мы успокоили, уговорили.

– А вы знаете, как найти эту Лилечку? – поинтересовалась Маша, оставляя пометки в блокноте. Делать это стоя было ужасно неудобно, но девушка так и не смогла заставить себя присесть.

В кухню вошел драный кот, который деловито обнюхал ей ноги, почему-то облизнулся и стал тереться. Маша испугалась, что он порвет колготки, придется заштопывать, потому что на новые пока не было лишних денег.

– А ну, брысь! – Олеся заметила мучения гостьи в синем мундире и прогнала кота.

Тот недовольно мяукнул и подошел к давно немытой плошке с неаппетитной подсохшей массой, принялся шумно есть.

– Леська, ты помнишь, куда она переехала? – мать наконец-то повернулась к дочери и посмотрела на нее.

– На Рикорда, – сразу же отозвалась та. – Общага «холодильника».

Совсем другой конец города, поняла вдруг Маша. За Каменкой, на северо-восточном выезде. Интересная деталь…

– А раньше она жила где-то здесь? – уточнила девушка.

– Да в этом же доме и жила, – ответила Олеся, и мать подтвердила молчаливым кивком. – Они так и познакомились, когда мы все вместе жили. Потом-то Володенька в свою квартиру въехал, что от отцовских родителей досталась. Они ему еще при жизни ее отписали.

– И еще вопрос, – Маша уже понимала, каким будет ответ, но не спросить не могла. – У Владимира были конфликты? Не обязательно с девушками. С соседями, на работе… Просто с кем угодно.

– Да ну, что вы! – Аделаида Павловна, вытаращив глаза, замахала руками. – И мухи никогда не обидит! Плакал даже, когда его самого обижали! Но потом возмужал наш Володенька!..

– Спасибо, – кивнула Маша и перевела взгляд на Рогова, одними глазами показывая, что можно уходить. – Если понадобится, мы вас вызовем.

– Так это… – неожиданно засуетилась мать. – А увидеть-то его можно? Передачку принести! Он ведь голодный, небось!

– Нормально их там кормят, – мрачно сказал Рогов. – Не помрет с голоду…

– Михаил!.. – тихонько одернула его Маша, а потом повернулась к родственницам Увальцева, переводя взгляд с одной на другую. – Пока его увидеть нельзя… Но! – едва завидев готовящуюся истерику, тут же добавила. – Потом, когда его переведут из КПЗ в СИЗО, свидания уже разрешат. Вам объяснят порядок и правила передач, встреч и так далее.

– Так, а если он все же не виноват? – Аделаида Павловна просительно заглянула в глаза девушке в форме. – Его же тогда отпустят? Сразу отпустят?

– Если, – Маша с нажимом произнесла это слово, – ваш сын невиновен, следственные действия в его отношении, разумеется, прекратятся.

– Разберемся, – коротко резюмировал Рогов, и это оказалось более доходчивым для пожилой женщины.

– И разберитесь, – требовательно сказала Аделаида Павловна. – Поклеп кто-то на Володеньку нашего возводит. Не мог он никому вреда причинить.

– Разберемся, – сухо повторил Рогов. – До свиданья.

Уже в дверях Маша услышала обрывки шепота Увальцевой-старшей:

– Ишь, вырядилась. Прокурорша! Юбка, как у путаны, а в голове пусто. Затопит она Володьку…

В родной Новокаменск мы приехали уже ближе к одиннадцати часам. Прошли мимо привокзальных таксистов, игнорируя их увещевания, будто автобусы больше не ходят. Одному, особенно ушлому, даже пришлось сказать, что мы местные, и обмануть не получится. Тот сразу отстал. Их контингент – это богатые командировочные, которые сразу ведутся на таксистские сказочки. На самом же деле последний автобус отходил от вокзала аккурат за последней же электричкой, все же в автотранспортном предприятии не всегда дураки сидели.

– Братуха, засыпаю, – Валерку даже шатало, когда мы проводили по очереди Саню и Дюса, благо жили они оба на первом этаже в нашем подъезде. Илюха побрел один, так как его квартира была в соседнем. А вот сумки с приставками мы все забрали к себе, нагрузившись с кузеном как вьючные верблюды. Но так мне было спокойнее.

Нас уже почти потеряли, и к этому я оказался морально не готов. Все-таки мой истинный возраст никуда не делся, я давно не привык отчитываться, а потому взволнованные лица родителей и их требовательный тон стали холодным душем.

– Вы почему так долго? – строго спросил отец и, не скрывая, принюхался к нам с Валеркой. Кажется, дома уже были готовы к скандалу, однако не на того напали. – Что-то случилось?

– Пап, мам, все в порядке, – я сразу ответил на главный вопрос, невольно представляя, как начал бы суетиться, будь мне на самом деле двадцать. – Пришлось ждать, пока нам привезут нужные приставки, они там их по всему Ярику собирали. А потом, – я оглядел их обоих по очереди, – вы же знаете, как электрички ходят. В час по чайной ложке. Вот сдам на права, куплю машину, и будет проще. Кстати, пап…

Я хитро посмотрел на него. Валерка молчал, понимая, что я лучше выкручусь и его заодно отмажу.

– Неужели и впрямь в автошколу надумал? – с недоверием уточнил отец.

– Да, сразу на категории B и A, – кивнул я. – M ведь и так откроют автоматом…

– Ты что, сын, нет такой категории, – улыбнулся папа.

– Точно, – я вспомнил, что в девяностых все было проще. – Это я перепутал. В общем, надо в ДОСААФ записаться.

– О-о-о, – отец добродушно рассмеялся, мама тоже расслабилась и улыбнулась. – Как все плохо. ДОСААФ, Вадик, уже два года как нет. Теперь РОСТО – Российская оборонная спортивно-техническая организация.

– Потом опять переименуют, – я беспечно махнул рукой. – Как ГИБДД обратно в ГАИ…

– Да ладно?! – Валерка наконец-то нарушил молчание. – А давно так стало? У нас в Балашутине все еще ГАИ!

Ну вот, опять я что-то напутал. Точно ведь помню, что в будущем РОСТО опять переименовали в ДОСААФ, да и с ГИБДД такая же ситуация вроде как. Блин, точно! В начале девяностых ГАИ так и будет ГАИ, переименуют структуру уже к концу десятилетия. Надо бы мне поосторожней со всем этим, а то в рептилоиды запишут. Иногда и впрямь лучше жевать, чем говорить.

– Да ладно вам, шутка! – я попытался вывернуться. – Слышал где-то, может, в КВНе… Или в «Городке». Гони инспектору бабки и дуй дальше. ГИБДД.

Родители расслабились и даже посмеялись, причем вроде бы искренне. Но скорее всего просто были рады, что с нами все в порядке. А мне впредь опять наука – начинал ведь штудировать местную прессу, и надо бы к этой практике вернуться. Названия ведомств проверить, фамилии должностных лиц и так далее. А то еще президента в разговоре не того упомяну…

– Извините меня, мама и папа, – я решил закруглить разговор. – Понимаю, вам сложно поверить в то, что я стал гораздо серьезней. Но в бизнесе иначе никак.

– Иди спать, бизнесмен, – улыбнулась мама. – Не забудь, что тебе завтра на смену к Утюганову. А в воскресенье на дачу бы съездить, а то перед бабой Клавой уже неудобно. Она там и за своим участком следит, и наш еще в довесок…

Эх, только я расслабился на эту тему! Но придется мне родителям отказать, иначе просто ничего не успеем с открытием.

– Мама и папа, – решительно начал я. – Прошу освободить меня в эти выходные от дачной повинности. В понедельник планируем открываться, два дня на подготовку, а делаем пока все сами. Обещаю, что потом обязательно помогу. Друзей попрошу, Саню того же… Выкопаем мы всю картошку, причем за один день!

Лица родителей погрустнели. И опять всему виной мое поведение в прошлой жизни – я тупо манкировал своими обязанностями, всеми правдами и неправдами стараясь увильнуть от работы на двенадцати сотках. Почему на двенадцати? Потому что папа еще при советской власти решил перекупить соседский участок, соединив оба в нашу одну большую фазенду.

– Простите меня, пожалуйста, за все, – в какой раз я сегодня уже извиняюсь? Но что поделать, это необходимо. – Я все осознал, поверьте, и не хочу вас больше расстраивать. Дайте мне, пожалуйста, эти два дня на подготовку. Если все получится, как задумано, дача нам больше не понадобится. Разве что тебе, мам, цветочки выращивать.

– Ну, я бы все равно что-нибудь тоже для души разводил, – улыбнулся папа, и напряжение тут же спало. – Кабачки, огурцы, помидоры тепличные… Или кроликов, кстати! Ведь это…

– …не только ценный мех, – подхватил я, – но и три-четыре килограмма диетического легко усвояемого мяса!

– Усваиваемого! – с шутливой строгостью поправил меня отец. – Помнишь, по какому это?

– По-правильному, – на этом знаменитая эстрадная сценка в нашем исполнении завершилась.

– Ладно, – сказала мама. – Мне кажется, Вадику можно верить. Что думаешь, Стас?

– Давай дадим парню шанс, – резюмировал папа. – Все, спать! А то рот до ушей сразу. И ты, Валера, давай укладывайся.

Кузен кивнул и быстро проскользнул на кухню, где была его временная спальня. Сразу выключил свет, раздевался уже в темноте.

– Андрей тоже дома? – уточнил отец, когда я принялся поворачивать ручку нашей с Серегой комнаты. – А то баба Ираида звонила очень взволнованная… Вы, конечно, дали сегодня. Людмила Константиновна Сашку чуть не похоронила заочно.

– Вот вы вроде взрослые люди, – я вздохнул. – А всякую ересь… Впрочем, вы правы. Времена такие, что без переживаний не обойтись. Еще раз простите меня. А Андрея с Сашкой я тоже от гнева родных спасу. Спокойной ночи!

Надо же, а Илюхины родители почему-то моим не звонили. Не волновались или сам он им не сказал, с кем и куда поедет? Впрочем, ладно, завтрашнее утро покажет, кто останется в команде. А до сентября будет ясно, насколько и вправду прибыльна моя задумка.

Центральный городской рынок, ресторан «Кавказ»

Старший сержант Алексей Комаров кивнул двум громилам на входе, те едва заметно ответили тем же. Оба хорошо его знали и знали, что он вхож к Вано. Званием Комаров, он же просто Комар, не отличался, зато он давно служил в органах и имел кучу нужных знакомств. Как сказал в свое время отец Комара, сын при любой власти будет как у Христа за пазухой.

А ведь хозяин рынка все же опасается нападения, подумал старший сержант, когда заметил еще двоих вооруженных людей за дальним столиком. С виду тоже грузины, совсем молодые парни, но явно подготовленные – это видно по осанке, принятым позам, да и место выбрано правильно. Сидят там, откуда все хорошо просматривается, лицами ко входу. Даже если кто-то ворвется, смяв постовых у дверей, этим парням хватит времени, чтобы дать отпор. А дальше, Комар был уверен, тоже охранники есть.

Точно – рядом с дверью, ведущей в кабинет Вано, дежурили еще двое, причем с «калашами», что по закону было запрещено. Впрочем, кого из авторитетных бандитов это останавливало? У каждого был свой ЧОП, а порой даже не один, эдакая легальная лазейка, чтобы пехотинцы могли носить оружие – ослабленные ИЖи, копии пистолета Макарова, и «Сайги», охотничьи карабины, для профана выглядящие как те же АКМы. Но Комар в оружии разбирался. В армии он успел побывать в рядах ограниченного контингента Советской Армии в ДРА, воевал с душманами, да и в милиции не только алкашей собирал на «луноходе». Нет, у этих точно никакие не «Сайги», эти готовы вступить в серьезный бой.

– Оружие вынимай, – с легким акцентом потребовал один из охранников.

Светловолосый, голубоглазый – если бы по-русски говорил чисто, то и не отличить от Васи либо Димы.

– Я, вообще-то, при исполнении, – Комар попытался сохранить остатки достоинства.

– Да мы тоже, – блондин повернулся к своему напарнику, и тот усмехнулся, блеснув золотым зубом. – Вообще-то!

Грузины рассмеялись, но беззлобно, даже как-то дружелюбно. И все равно Комар еле сдержался. Слишком уж много возомнили о себе обычные бандиты, фактически объявив рынок своей независимой от российских законов территорией. Говорят, сам Вано на короткой ноге с начальником всей милиции Новокаменска, да еще с прокурором района.

– Смотри мне только, – с шутливой угрозой произнес Комар, вынимая из кобуры табельный пистолет. – Патроны пересчитаю, и если что, должен будешь.

– Я тебе еще сверху дам, – парировал с юмором светловолосый. – Нам-то не надо перед начальством отчитываться.

Грузины вновь засмеялись и пропустили Комара в кабинет Вано. Авторитет, как обычно, сидел за столом и потягивал красное вино. Со стороны могло показаться, что Вано круглосуточно пьет, даже бухает, но на самом деле никто и никогда не видел его в состоянии опьянения. То ли хорошо держится, то ли просто эстетствует малыми дозами.

– О-о, – улыбнулся Вано, когда Комар зашел и затворил за собой дверь. – Смотри, кто пришел, Биджо. Это же наш Леша, командир шпаны и серый кардинал центрального районного отдела.

– Признателен твоей лести, Вано, – натянуто улыбнулся Комар. – Привет, Биджо.

Он поздоровался за руку с ближайшим доверенным лицом хозяина рынка. Тот привстал, но только чуть-чуть, исключительно чтобы продемонстрировать вежливость.

– Присаживайся, дорогой, в ногах правды нет, – это была любимая присказка Вано. – Рассказывай, с чем пожаловал.

– Помнишь, говорил тебе про парней? – Комар уселся на удобный стул, с благодарным кивком принял угощение от Вано, плеснув и себе в бокал красного «Киндзмараули». Или «Ркацители», старший сержант не особенно разбирался в винах. – Те, которые с каталой базарили…

– Ну-ну? – вопросительно блеснул очками Вано.

– Похоже, они под Севером, но это пока не точно, – Комар отхлебнул терпкой ароматной жижи. И что в ней такого? – Видели их с Жогиным, владельцем видеосалона на набережной. Мой брательник младший с его племянником водится, Данькой. Так тот рассказывал, что к его дяде приходили два парня, предлагали совместное дело. Какая-то ерунда, тоже с видиками что-то связано, Даня так себе объясняет. Но Жогин почему-то увлекся. Явно без лишних ушей обсуждали еще что-то.

– Ладно, продолжай следить, – Вано не заинтересовался. – А к Северу они каким боком?

– Тоже видели их вместе, – пояснил Комар. – Вроде как с его торпедами они порамсили, но Север с Жогиным их разняли, и Север им даже денег дал. А сегодня, как мне доложили, они зачем-то в Ярик поехали.

– Ерунда, – поморщился Вано. – Мало ли, что шпана в Ярике забыла. Пока не на что обращать внимание. А что по взрыву?

– Мой человек сказал, что делом заинтересовались в области, – старший сержант вновь отпил вина. А сейчас вроде бы уже и вкусно. – Там, конечно, тоже сейчас бардак, но у ментов позиции прочнее, чем у братвы. А тут такое месиво – у двоих авторитетов точки атаковали, еще одного чуть самого на тот свет не отправили. Есть мнение, что готовится новый передел города, причем проворачивать это все будут гастролеры. С такой наглостью местные действовать точно не будут, разве что полные отморозки. Но их в Новокаменске давно уже нет. С тех пор, как Игнат… на покой отправился. В общем, с тебя, Корейца и Севера только начали, и нужно ждать продолжения. На Черепа с Бешеным скоро тоже должны напасть. Потом кого-то перетянут на свою сторону, но ослабят в итоге все равно каждого.

– Я лишился восьмерых хороших парней, – покачал головой Вано. – И сам бы точно погиб, если бы не хитрость от Иосифа Виссарионовича. Так что не очень-то похоже, будто охота идет на всех. Лично у меня ощущение, что остальных атаковали для виду. Чтобы подозрения отвести. Ты вот, Леша, лучше в этом деле копайся, а не парней с видиками раскручивай.

– Вано, я вот что думаю, – подал голос Биджо. – Алексей-то на самом деле хорошую тему приметил. Если это просто шкеты лет по двадцать или даже восемнадцать, зачем Жогину и тем более Северу с ними связываться? Не по масти. Но вдруг они переговорщики, а барыга на самом деле мутит с кем-то посерьезнее? И, может, как раз тут есть связь с поездкой в Ярик. Лишь бы не наркота опять. Но если они курьеры…

– А ты прав, дорогой, – признал Вано. – Ладно, Леша, и это дело не выпускай. Может, и есть смысл в твоих словах про силу неизвестную со стороны. Еще что-то или все?

– Пока все, – с сожалением ответил Комар.

– Слушай, ты вот скажи мне, – Вано, несмотря на недавнее покушение, явно был в веселом расположении духа. – Как ты с такими связями и талантами до сих пор в старших сержантах ходишь? Давно бы в РУБОП перевелся оперативником, дали бы лейтеху. Или как вы там говорите?..

– Во-первых, у меня вышки нет, – покачал головой Комар. – А во-вторых… Я за славой не гонюсь. Знаешь, Вано, я и на своем месте неплохо живу. Ведь если что – какие претензии к старшему сержанту?

– Далеко пойдешь, – прищурился авторитет. – Значит, у тебя и среди жогинских стукачи есть… А за парнями-то теми есть кому присматривать, когда они не в салоне?

– Есть один, – хмыкнул Комар. – Даже двое.

Глава 7

Этой ночью я спал плохо. Казалось бы, все позади – нападение бритоголовых, терки с вокзальными бандитами, спасение бабы Лиды… Не говоря уже о походе Илюхи с Саней в сауну к проституткам. Вот только к самому делу-то мы еще не приступили.

Подготовка помещения, установка теликов и приставок, организация работы и текучка. Финансы опять же – да, денег нам хватило, даже осталось, хоть и немного. Но я знаю по прошлой жизни, что в расчетах всегда нужно прикидывать непредвиденные траты. Никогда не знаешь, на что могут внезапно понадобиться деньги, и подушка безопасности всегда кстати. А еще всегда можно сэкономить, главное – понять, как и где. Например, телики сейчас стоят дорого, но в «Руси» есть комиссионка, а еще можно вообще купить неисправные. Руки у того же Дюса из правильного места растут, он из любого говна сделает конфетку.

Так что я ворочался, подбивал доходы с расходами, рассчитывал дельту и, конечно же, прорабатывал возможные эксцессы. А ну как Серега Жогин решит все оставить себе? Он, конечно, с виду порядочный парень, еще и сын маминой одноклассницы… Вот только кого это останавливало! Ничего личного, просто бизнес… Я-то, конечно, потом еще раз попробую, и еще – в любом случае добьюсь своего, но не хотелось бы зря тратить время.

Так я и провалялся в раздумьях часов до шести утра, окончательно осознав, что сон не придет. А значит, стоит провести время с пользой. Пойти прогуляться! В прошлой жизни я не раз совмещал так приятное с полезным – и легкая нагрузка, и тяжелый мыслительный процесс. Встал аккуратно, чтобы не разбудить мирно сопящего Серегу и не споткнуться о сумки с приставками, взял со стула одежду… Заскочил в ванную и вышел в прихожую, аккуратно затворив за собой дверь.

Голод заставил меня заглянуть на кухню в поисках хотя бы какого-то перекуса, передвигался я по наитию и мышечной памяти. Тихо, практически без единого звука, достал батон из хлебницы, нащупал нож и чайник с остывшим кипятком – фильтров не было, разве что еще советский «Родничок», который забивался чаще, чем его успевали прочищать…

Бамс!

Я все-таки задел головой о раскрытую дверцу шкафчика, еще и зашипел от неожиданности. Этого хватило, чтобы Валерка проснулся и мгновенно принял вертикальное положение.

– Братуха, ты чего не спишь? – в темноте его силуэт был размытым, лицо как гипсовая маска.

– Бессонница. Извини, что разбудил. Я пойду прогуляюсь, голову проветрю…

– Я с тобой!

– Валер, не обязательно, – я покачал головой. – Я не девочка, маньяк на меня не позарится.

– Маньяк-то, может, и нет, а вот хулиганье или гоп-стопщики запросто, – резонно заметил кузен.

А ведь и правда. Расслабился я опять, забыл, в каком времени нахожусь. Напасть могут и ради пары десятков рублей, а то и штаны с рубашкой заставят снять.

– Ладно, идем.

Мы на ходу съели по куску батона, максимально бесшумно собрались, набросав на клочке бумаги записку родителям, и вышли в темный подъезд. Разбитую лампочку так никто и не поменял, идти приходилось наощупь. Пахло кошачьими экскрементами и перегаром. Зато на улице было свежо от ранней утренней прохлады, и я сразу почувствовал приятную бодрость.

– Куда пойдем? – глаза у Валерки слегка заплыли от раннего пробуждения, но ему это никак не мешало. Вообще, он в деревне привык вставать на рассвете.

– Просто пройдемся по набережной.

Кузен кивнул, зябко поежился, встряхнулся. Мы прошли мимо спящих многоэтажек, миновали частный сектор Роговика. Город постепенно оживал. Проехала поливалка, шелестели редкие легковушки.

– Как думаешь, все придут? – Валерке надоело молчать.

– Не знаю, – я пожал плечами. – Хотелось бы, чтобы все. Но почему-то мне кажется, что соскочит Илюха.

– Мне вот он тоже не понравился, – легко припечатал кузен. – Бабки потратил, всего боится… Ненадежный он, братух. Вот Саня и Дюс – это глыбы. А я, Вадюха, всегда с тобой буду, всегда поддержу. Мы с тобой хоть и двоюродные, но ты мне это… как родной.

Голос Валерки дрогнул, и по мне будто бы наждаком прошлись. Неужели я настолько беспамятным стал в будущем? У дяди Максима и тети Нины было двое детей. Валерка и Лешка. Второй был старше, его я особо не видел в детстве – он ушел в армию и не вернулся. Афган…

– Я рад, Валерка, – я приобнял кузена за плечо. – Очень рад, что ты приехал. Спасибо, у меня и сомнений не было, что ты в деле.

– Леху-то помнишь моего? – двоюродный брат словно каким-то образом прочитал мои мысли. – Хотя, наверное, нет. Ты совсем мелкий был, когда его призвали. А потом… Хоронили его в закрытом гробу, он же бензовоз водил. Духи на колонну напали, много ребят молодых погибло. Лешку только по жетону и опознали.

– Мне жаль, Валер, – хотелось сказать что-то менее банальное, но в голову, как назло, ничего не лезло. – Жаль, что он сейчас не с нами.

– Да, он бы вчера этим гаврикам дал просраться, – неожиданно улыбнулся кузен. – На себе бы весь груз тащили…

А может, подумал я, вернувшийся из Афгана Лешка Каменев примкнул бы к одной из криминальных группировок нашего города. Или махнул бы в Ярик. Людей с боевым опытом, которых родная страна оставила на обочине жизни, быстро прибирали к рукам бандиты. И кто знает, как бы сложилась на самом деле судьба моего второго кузена.

Мы просто гуляли по утреннему городу. Мрачному, темному, неухоженному. Таким он был в девяностых и таким я его запомнил. Тогда, в детстве и юности, мне казалось, что это только у нас так. Что это родной Новокаменск вдруг стал черной дырой. А стоит уехать в Москву или в Петербург, как жизнь моментально изменится. Многие тогда так считали. И скольких потом переварили большие города. Меня вот – нет. А значит, сейчас все должно пойти еще круче!