Читать онлайн Нериум

Шум ветра свистел в ушах, ноги скользили по мокрой брусчатке, проваливались в ямы полные воды и грязи. Ледяная морось резала лицо. Руку привычно оттягивала тяжелая банка краски, кислотно-зеленые брызги оставляли след, словно хлебные крошки из сказки.

Еще несколько мгновений назад Винни спокойно подходила к дому после мирного запечатывания бабушки Вдоньи. Она была довольна своей работой и все прокручивала в голове этот не такой уж и геройский поступок.

Допрокручивалась…

Теперь же охотились на нее.

Тяжело дыша, она неслась среди трущоб Кобольда. Сердце гулко билось в груди, под правым подреберьем кололо. Яркие краски граффити смешивались в разноцветные полосы. Резкий поворот в узкий переулок. Несколько кварталов по прямой в тени нависших домов. Разворот. Поскользнулась, банка краски притянулась к земле, завлекая за собой Винни. Чертыхнувшись, девушка поднялась обратно на длинные ноги в массивных ботинках, подобрала банку и помчалась дальше.

Ее догнал запах тлена и затхлой сырости. Краем глаза заметила тень, что прыгнула на нее со стены дома. В последний момент увернулась. Наугад из кармана вытащила жестянку, метнула в преследователя. Сзади раздалось жалобное «дзыньк» – жестянка встретилась с камнями дороги, не нанося вреда преследователю. Винни не сомневалась в этом, но стоило попробовать. Ледяное дыхание коснулось затылка. Винни снова свернула.

А все так хорошо начиналось…

Утро, несмотря на серость неба и промозглый ветер, Винни встретила в хорошем настроении. На острове большую часть времени царствовала такая погода. Распахнув тяжелые черные, поеденные молью шторы, Винни выглянула на улицу. Рукой дотянуться и окно публичного дома Клинышны. Оттуда, сверкнув злобным взглядом, исчез представительный мужчина в сером пиджаке. Стабильность. Чуть наискось – центральная мостовая, единственная широкая улица Кобольда.

Дом Винни находился на перекрестке, самое то. Но вот окна спальни почему-то выходили на публичный дом. Либо проектировщик не ведал, что соседями станет именно Клинышна со своими девочками самого нежного возраста, либо здесь существовала конспирологическая теория, о которой пока не знала Винни.

Смотря на разбитый красный камень публичного дома, Винни подумала, что вышла из нежного возраста далеко и бесповоротно и пошла наносить привычный макияж: черным кругом большие глаза, черным улыбку пухлых губ, темным под скулами – подчеркнуть худобу. Готический, но такой уже привычный. Маска, под которой не видно человека. Два хвоста каштановых волос на затылке. Черный топ с костями на груди, короткие черные штаны и тяжелые боты. Завершить все яркой кислотной оранжево-зеленой курткой на пару размеров больше – дешевая, но теплая, а главное, карманов тьма. За пояс два электрошоковых пистолета и пару кистей, в ботинки метательные ножики в потертых ножнах, в руку банка краски, в этот раз зеленая. Перед выходом дежурная улыбка в треснувшее зеркало, говорят, к несчастью. Что же, Винни и есть несчастье.

Пару раз щелкнув тяжелым ключом, Винни закрыла за собой дверь. Глубоко вдохнула уже полуденный воздух, забитый пылью. Поморщилась – скоро опять мерзкий недодождь. Островитяне определяли это разом на нюх и вкус воздуха. Врожденная, передающаяся с молоком матери, способность.

По широкой мостовой по прямой можно было дойти до главных ворот Нериума. Когда-то давно Кобольд тоже относился к одноименной столице острова Нериум. Да и сейчас, на картах, да бумагах это одна большая столица острова, далеко затерянного в морях и ветрах. В реальности же Кобольд был отчужденным районом бедняков и рабочей силы. Районом, выгнанным когда-то за стену, что построили в одном из противостояний. Стена уже разрушалась, ворота были сняты, а разница между бедными и богатыми оставалась прежней, как и нелюбовь.

Винни нужно было в Нериум, но она решила воспользоваться другим проходом, проходом, что охраняли каменные львы на постаментах. Так меньше идти по Нериуму до нужного места хотя и длиннее, но зато по родному Кобольду. Спустя несколько кварталов и десяток поворотов – дома в Кобольде возникали из земли в самых неожиданных местах и прорастали один в другой под разными углами – Винни вышла ко львам. Преодолев стену и ровный окружной район, зашла в Нериум, что сверкал намытой брусчаткой, прозрачными огромными стеклами домов и просторными улицами. Мимо великолепных построек, штукатурку с которых каждый сезон смывали соленые дожди да сбивали холодные ветра, Винни добралась до единственного парка Нериума.

Деревья, так редко встречаемые на острове, шуршали лысыми кронами, под ногами мягко проваливалась земля, покрытая прогнившей листвой. Необычные ощущения после того, как привык ходить исключительно по камням. Винни брела по дикой природе, которую обустроили редкими скамейками, да потрепанными кормушками для птиц, что никогда не едят из кормушек.

Совсем недавно в этом парке прогуливались две старушки-подружки. Кутаясь в серые шерстяные шали, в одинаково серых шерстяных юбках в большую клетку и серых шерстяных пальто – другого цвета шерсти на острове не сыщешь, а с материка привозили втридорога – старушки мерно шагали, опуская трости в почву. Сплетничали или шушукались, обсуждали новые времена или суставы, что ноют так нещадно на мерзкую погоду острова. Устав, они присели на одну из скамеек, что так услужливо стояли по парку в разброс.

Из некролога Винни узнала, что старушка Вдонья Митропог отдала концы на той скамеечке, подле единственной подруги жизни. Сердце старушки, должно быть, не выдержало обсуждения погоды, по мнению той самой подруги. По мнению же сплетников и сплетен, которые могли рождаться из ниоткуда, Винни узнала, что подруга и вовсе не подруга, а давняя завистница и прохвостка. Старушка-подружка положила глаз на Вдоньеного мужа. Читать некрологи, да быть в курсе сплетен – одна из составных работы Винни. Другая же часть собирать все пазлы в единую картину. Вот и тогда она шла, рассматривая разбросанные скамейки, и раздумывала о том, что же могло случиться на самом деле.

Вдонья Митропог нашлась, хоть и не быстро. Она расположилась на одной из дальних скамеек, так уютно спрятанной среди поваленных ветром деревьев. Вдонья Митропог сидела на краешке и томно промакивала глаза кружевным платком с фамильной вышивкой. Рядом, почти распластавшись по всей скамейке, резвилась влюбленная парочка. Не замечая ничего вокруг, они увлеклись поцелуями в удаленном от глаз месте.

– Хэй, – остановилась перед ними Винни.

Детки разом вспорхнули, отстраняясь друг от друга на приличное расстояние. Вдонья Митропог отвлеклась от плача.

– Ты кто? – пришла в себя девушка.

– Ты что? – дерзко спросил парень.

– А вот грубить старшим – плохо, – растянула рот в улыбке Винни. Улыбка деткам не понравилась, но паренек решил не ронять репутацию перед своей девчонкой и менее дерзко предложил:

– Иди-ка ты своей дорогой, чучело.

– Брысь отсюда, – Винни лениво достала электро-пистолет из-за пояса. Выглядел пистолет устрашающе.

Детки переглянулись.

– Да мы и сами собирались уйти, – правильно рассудил парень, утаскивая за собой девчушку.

Винни проводила их взглядом и присела на скамейку, разглядывая осенний пейзаж перед собой. Особой красоты не нашлось, однако серая пустота с натыканными черными остовами деревьев вызывала свое некое удовлетворение.

– Здравствуйте, Вдонья Митропог, – приветливо поздоровалась Винни, кладя пистолет между собой и старушкой. Старушка от неожиданности вздрогнула и настороженно посмотрела на пистолет.

– Здравствуй, чучело, – ввернула она.

– И вы туда же, – скривилась Винни.

– Так, а ты себя видела? Тощая, вся морда в грязи.

– Это не морда, а лицо. И не грязь, а макияж, – начала раздражаться Винни. – И я бы на вашем месте поаккуратней общалась с тем, кто вас видит.

– А что ты мне сделаешь? – усмехнулась старушка. – Не убьешь ведь.

– Почему же? – Винни лениво рассматривала отросшие ногти, как обычно, некрасиво, вот у девушек из дома Клинышны, ногти как на подбор. – У меня есть парочка приемов, а вы уже не в том возрасте, чтобы от меня сбежать.

– Тростью дам, – предложила Вдонья Митропог.

– Трость против пистолета? – задумчиво посмотрела в небо Винни. – Даже не знаю.

– Да что ты пристала, – взвизгнула Вдонья Митропог. – Я итак уж померла. Вон, сдвинуться с этого места не могу. Сижу здесь уже третьи сутки. Эта… эта ведьма чем-то меня кольнула, и все. Чую, а сердце-то уж и не бьется, хоть бы колыхнулось. А потом эти пришли, все в черном, сразу видно хоронщики. Похоронили меня без меня, – всхлипнула Вдонья.

– А вы чего?

– А я чего? А я здесь сидеть осталась. Вот и сижу. Кости ломит, морось собирается, скоро с неба падет.

– У призраков, боюсь вас разочаровать, кости не ломит, – напомнила Винни о статусе старушки в этом мире.

Старушка фыркнула, хлюпнула носом и снова приложила платок к глазам. Винни общаться не любила. Она бы с радостью молча всех из пистолета уничтожала, но оказалось так нельзя. Пробовала. Поговорить приходилось, а там уже решение принимать. Да и пистолет, так, атрибутика, больше устрашающая, чем действенная. Призраков просто тормозила, не убирала.

– Страшно мне, – призналась старушка. – Попаду я в бездну к Сильному Зодию Чернобровому, сделает меня прислужницей чертей. Ох, страшно.

– А почему к повелителю подземелий решили отправиться? – лениво спросила Винни.

Остров большей своей частью был скалы да камни. А в скалах да подземельях шахты да карьеры прятали в своих чревах большее население острова. Вот и молилось то население Сильному Зодию Чернобровому – повелителю гор и земли. Моряки, рыбаки, да земледельцы подношения отдавали Великому Ромию Синеглазому – повелителю моря и погоды.

– Муж шахтами на северо-востоке владеет. Так он молился, подношения делал, а я… Хоть бы раз, хоть бы слово. Не верила во все это. Думала, умер и нет человека, какая ж там душа, коли прогнили все. Скажи, ты за мной пришла? Смерть ты, потому вся разукрашена?

– Да нет, Вдонья Митропог, смерть-то как раз за вами и не пришла, – покачала головой Винни. – А как там, кто там я и сама не знаю. Просто знаю, что застряли вы здесь.

– Почему? Я хочу в нежные облака Ромия Синеглазого.

– А вдруг к Зодию, к чертям? – прищурилась Винни.

– А вдруг, – снова хлюпнула носом старушка. – А ты зачем пришла?

– Хочу отправить вас, работу смерти сделать. Может, пропустила она вас. У нее-то работы ого-го. А может, специально оставила. Принципиально. Не понравились вы ей.

– Чем же это? – резво подскочила со скамейки Вдонья Митропог. – Я праведно жила…

– А не молились, – напомнила ей Винни.

– Замуж вышла, покорной женой была, – не слыша Винни, продолжала старушка. – Детей на свет родила. Воспитывала, кормила, все дала.

– А работали? – уточнила Винни.

– Нет, – растерялась она.

– Вероятно, лень – ваш порок.

– Нет-нет, я хоть и не работала, но все по дому. Все сама. И служанок сама набрала. И сама же ими командовала. Все на чистоту проверяла, ходили у меня по струнке. И детей-то тоже сама.

– Жестокость?

– Да что ты такое говоришь? У моих служанок все было. И дома в окружном и еда вдоволь с нашего стола и зарплата, а дети их имели право подслушивать уроки моих детей.

– А почему у вас подруга одна была, и та от вас избавиться решила?

– Да не знаю я, не знаю, – снова расхлюпалась носом старушка. – Мне и так жить тут оставалось, кости вон ломит, почки болят, сердце шалит. Говорили, доктора иностранного, грамотного с материка привезут, тот на ноги б меня поставил, не то, что наши. Ну лет десять бы точно прожила еще. А теперь-то что?

– А вы мужа ни у кого не уводили?

– Ничего и никого я не уводила. Я в молодости знаешь, какая красотка была. Всем на загляденье. Вот он и заглянул. И не раз. А там уж пузо и куда честному мужчине деться?

– Вот, например, сейчас к вашей подруге, – подбросила дрова в огонь Винни.

Вдонья Митропог и вспыхнула. Полилось и посыпалось из нее слов и ругательств. У Винни глаза округлились, а мозг усердно старался запомнить все изречения. Знатная женщина Вдонья Митропог на глазах превратилась во Вдоньку с подворотни, что крыла нецензурщиной подругу, а вместе с ней и своего мужа. Когда Вдонька выдохнула и злобно засопела, Винни заключила:

– Самолюбие у вас великое.

– А у кого оно не великое? У той гадины, что уколола меня, которая мужа, сволота, увела?

– Ну да, здесь не поспоришь. Хотите, как умрет, я к ней позже приду?

– Ох, деточка, ты задержись. Задержись лет так на десять, на всю мою жизнь несостоявшуюся. Пускай сидит себе одиноко на одном месте и думает, где натворила. А я ей буду в кошмарах являться…

– Не будете, – предупредила Винни.

– В кошмарах буду, – топнула ногой Вдонья.

– Ну ладно, – пожала плечами Винни. – Если только она не озлобившейся будет, тогда потерпит, подумает над своим поведением.

– Это как, озлобившейся?

– Это злобным монстром, что цепями гремит, да дверями хлопает. Еще людей живых задевает и пугает, а за такими, как я, охоту ведет, – наполовину придумывая, на другую половину правду говоря, ответила Винни.

– Это она может, вон она кура какая…меня убить! Моего мужа забрать! – снова разошлась Вдонья.

– Так вы признаете свое неимоверное, непомерное и невероятное самолюбие? – грозным тоном спросила Винни, как того требовал протокол.

– Да. Не отрицаю. И тебе, как девушке, советую. Самолюбие оно дело хорошее. Так в люди и выбираются.

– Хорошо-хорошо, – перебила ее Винни, вставая со скамейки.

На влажной почве она стала вырисовывать символы по кругу. Кисть скользила, оставляя за собой кислотно-зеленый след. Чтобы не ошибиться нужно было время, необходимо правильно запечатать призрачную душу, которая могла и передумать уходить, такое тоже бывало. Закончив художество, Винни довольно посмотрела на свое произведение. Символы, пересекаясь, вырисовывали орнамент. В центре пустой круг. В этот круг Винни и опустила полиэтиленовый пакет «магазин 24» – прошлой ночью только раздобыла.

– Готовы? – спросила она.

– Нет, – честно призналась Вдонья Митропог. – А пакет зачем?

– О, поверьте, это так, атрибутика, – махнула рукой Винни, зная, что объяснение старушке не понравится.

– А куда я попаду?

– Сначала ко мне, потом я вас на алтаре отпущу за грань, туда куда вы заслуживаете.

– А куда я заслуживаю? – не унималась старушка.

– Ну я так думаю, с вами ничего плохого не произойдет, – предположила Винни. Врать во время обряда было нельзя, но и говорить правду порой не помогало, а наоборот – уничтожало все старания до этого. – Вы же никого не убивали?

– Нет, – приосанилась старушка.

– Не пропивали, не проигрывали?

– Нет, конечно же, нет. Это ниже моего достоинства.

– Тогда смело идите внутрь орнамента, – шутливо поклонилась перед старушкой Винни.

Старушка, гордо задрав голову, медленно подошла к краю рисунка. И снова остановилась, в нерешительности открывая и закрывая рот. Винни толкнула хрупкую призрачную спину. Пара неустойчивых шагов, вихрь ветра, хлопок и старушки не стало.

– Как всегда, – поморщилась Винни, аккуратно поднимая пакет с земли и завязывая его на тугой узел. – Ну почему вы сами не хотите уходить? – спросила она у пакета.

Пакет промолчал. Сунув его в нагрудный карман, Винни вжикнула молнией – потерять душу было нельзя, по опыту знала. Собрав свои вещи, Винни двинулась домой. На улице уже темнело, хотя на часах еще не было и шести вечера, живот пел от голода, а сама Винни радовалась, что удалось выяснить порок призрака, но при этом возмущалась тем, как безжалостно подтолкнула старушку в орнамент. Думая об этом, в начинающихся сумерках она и не заметила призрака, что притаился у ее дома.

Теперь же этот озлобленный дух гнался за ней через Кобольд в Нериум, в парк, где все еще должен был оставаться орнамент, ведь на новый у Винни не оставалось времени.

Выхватив из-за пояса пистолет, Винни наугад выстрелила за спину. Раздался душераздирающий визг – попала. Но это задержит призрака на пару минут, не больше.

Львы, беззубые чудовища, покойно дремали на постаментах, когда она пробегала мимо, через ворота. Нериум жил привычной жизнью, не предполагающей, что мимо вельмож под яркими зонтиками или редких блестящих машин будет бежать разукрашенная девушка с банкой краски в руке. Охи и ругательства сыпались в спину Винни с одинаковым постоянством. Недолго и дело дойдет до полиции. Петляя среди ухоженных газонов и ярко освещенных домов, Винни промчалась мимо дорогого ресторана, в окнах которого наслаждались ужином редкие посетители. Тишь да гладь, ничего зловещего.

В парк она вбегала уже под звук свистков хранителей правопорядка. Потеряться среди голых деревьев в такой яркой куртке было невозможным, но это мало интересовало Винни. Больше ее смущало то, что по всем ее внутренним ощущениям и локаторам – озлобленный призрак вновь приближался. Уже зная, где находится скамейка, поскальзываясь и падая в грязь, Винни быстро добралась до своего рисунка. Морось сбила половину символов, часть краски впиталась в землю, оставляя еле видные следы.

Винни кружилась в бешенном танце, восстанавливая узор. Призрак уже принюхивался к ее следу в парке. Последний штрих в зловонной тишине. Винни подняла взгляд. Перед ней перекошенное синее лицо, взбитое, словно сливки, с пиками носа и зубов, что, казалось, торчали из разных мест под разными углами. Призрак с переломанной спиной, косыми плечами и крючковатыми конечностями. Взгромождение геометрических линий и фигур, что так мало похоже на человека.

– Иди ко мне, – подбрасывая первое, что нашлось в карманах, шепнула Винни и шагнула за край рисунка.

Призрак облизнулся длинным фиолетовым языком и шагнул в рисунок. Вихрь, визг, ярко взорвался сгусток энергии. На землю упала, хлопнув крышкой, музыкальная шкатулка.

– Жалко, хорошая вещица была, – поднимая шкатулку, сказала сама себе Винни.

Трель звонка эхом пронеслась по крохотному дому.

Новое утро, которое наступило далеко за полдень, Винни встречала без энтузиазма. После запечатки озлобленного, полиция ее нагнала. Объяснять, чем занималась в парке, что взрывала и зачем нарушала мирный порядок вельможного Нериума, она не спешила. Поэтому отпустить ее домой поужинать тоже никто не торопился. Весь вечер, проведенный в застенках полицейского участка, она проклинала свою нелюбовь к завтракам. Полицейский отдел шумел, бегал и полностью игнорировал Винни. Впервые в жизни Нериума что-то случилось, из-за чего никто не спешил потыкать в странную девушку пальцем или подонимать вопросами.

Хвала Зодию и Ромию или кому бы то ни было, но на вечернюю смену заступил Линус Монклер. Старый полисмен, обремененный лишними килограммами и чрезмерной ленью. Любимец Винни. Линус Монклер в очередной раз по-отцовски пожурил ее, прочитал нравоучения и, записав в журнале: «проведена воспитательная работа», – отпустил, напоследок отметив:

– Макияж потек – страшна.

Свое «страшна» Винни приняла еще в подростковом возрасте. А в двадцать пять уже и думать об этом не хотела, но обидно все равно было. Спокойно дойдя до дома, по дороге завернув в магазин и накупив полуфабрикатов, Винни наелась от души ледяной курицей в кляре, заела чипсами и запила растворимым кофе. Теперь же курица заявляла о своих правах в теле Винни. Согнувшись пополам Винни простонала.

Трель звонка повторно пронзила дом, а вместе с ним и Винни.

Скорчившись, Винни скатилась с большой кровати на грязный пол. Поднялась, как сломанная марионетка, взглянула в отражение старого трюмо. Оттуда на нее посмотрела тощая бледная девушка с размазанным макияжем.

– Страшна, – заключила она.

Звонок не унимался. Винни поставила его совсем недавно. Новшество ей принесла в прошлом месяце барахолка. После установки с помощью воротилы, по большей части спящего у дверей дома Клинышны, звонок зазвенел впервые. Казалось, в день установки звук был приятнее. Или звонивший вкладывал всю ненависть к звонкам, к домам и к экстрасенсам в своем нажатии.

– Да сейчас, – сама себе произнесла Винни, нанося черным гримом новое лицо.

Черная краска стоила дешево, но быстро комкалась, рвалась и теряла свой вид. Краска для грима была же идеальна, но на острове в продаже не водилась. Винни заказывала ее пачками у матроса с Неведы, торгового судна, что заглядывал на Нериум раз в пару месяцев. Деньги отдавала немалые, точно уверенная, что матрос накручивает цену раз так в пять, не меньше. Но это того стоило.

Новая трель звонка застала ее уже у двери. Поморщившись от громкости, Винни зло распахнула дверь.

– Да здесь я!

Перед ней застыл ошарашенный наконец-то открывшейся дверью мужчина. Невысокий сморщенный незнакомец бесцеремонно отодвинул с прохода Винни и прошел внутрь, скрипя половицами.

– Вы должны заботиться о репутации своих клиентов, – агрессивно хлопнул входной дверью посетитель и по-домашнему прошел в гостиную.

– Это мой дом, – возмущенно пискнула Винни.

– Вы заставили представительного мужчину торчать рядом с публичным домом. Мало ли какие слухи пойдут. Да меня весь город знает. Я и так припарковался черт знает где, и шел по этим вашим, – мужчина махнул рукой в кожаной перчатке.

– Моим клиентам обычно уже не до репутации, – промямлила Винни.

Мужчина явно был не призрачным. С мертвыми Винни еще находила общий язык, да и не боялась их. С живыми как-то по жизни не сложилось. Мужчина перед ней был точно живым, а еще и богатым. Это отражалось в начищенных ботинках и в золотистом зажиме на шерстяном галстуке. Распахнув коричневое длинное пальто, мужчина прокрутился на каблуках и остановился, смотря на застывшую у входа Винни.

– Проходите, – пригласил мужчина.

– Что вам надо?

– Вы экстрасенс Винни?

– Нет.

– А где она?

– А что вам нужно?

– Экстрасенс Винни.

– Я ей передам, – как на поле боя обменивались короткими выстрелами Винни и мужчина.

– Мне нужно лично.

– Хорошо, я Винни.

– А я Зодий Чернобровый. Может, уже хватит?

– Я правда Винни – экстрасенс, спасу мертвых от живых и живых от мертвых на улице Трехкоб по номеру 79, не путать с 81, – продекламировала Винни свою маленькую рекламку в местной газете.

– Чего? А, не важно. Мне срочно нужна помощь.

– Хорошо, – Винни непринужденно прошла мимо мужчины, нарочито размахивая руками, чтобы передать ему, как ни капельки не волнуется.

Присев на продавленный диван, она указала мужчине на кресло напротив. Тот оценивающе провел взглядом по креслу и остался стоять. Теперь он смотрел на Винни сверху вниз. Стало только хуже.

– Вы разве не знаете, зачем я пришел?

– Нисколечко.

– Вы же экстрасенс.

– Я не читаю мысли, я работаю с мертвыми.

– А газеты читаете? – спросил мужчина, вытаскивая из внутреннего кармана сверток.

«От разнообразия вкуса взорвались головы», – гласил заголовок на первой странице. Винни присвистнула. Однозначно она что-то пропустила. Скосив взгляд, посмотрела на угол возле двери, там лежали свежие газеты, которые отодвинулись дверью. Сколько же она спала?

– Я ресторатор. Владею сетью лучших ресторанов по городу. Леппо. Слышали о таком?

– Ну, уж точно не бывала, – усмехнулась Винни.

Рестораны явно не по ее карману, а тем более Леппо, что бы это ни было и где бы это не находилось. Рестораны не входили в ее интересы.

– Вчера вечером там произошло, произошло… А вы работаете с проклятиями? Кажется, я проклят, – вздохнув, мужчина присел на ручку кресла.

– За деньги со всем работаю, – пробурчала Винни, с интересом изучая газету.

…Взорвались головы… Теракт… Пятнадцать посетителей из влиятельных домов… Утрата нашего острова… Оплакивать будут через три дня… Пять поваров и два официанта так же пали от рук террористов… Кто защитит наш город…

– Это так-то вам в полицию нужно, – протягивая газету, произнесла Винни.

– Полиция пусть разбирается по своей части. Меня прокляли! Ты понимаешь? – перешел на панибратское общение ресторатор.

– Понимаешь, – серьезно кивнула Винни, точно знающая, что проклятия только в голове у человека. Тут нужно к психологу, а не к ней. Но за деньги можно и к ней.

– Я был богат, теперь кто пойдет в мои рестораны?

– Да-да, головы же…пуф-ф, – Винни руками показала взрыв.

– Вот именно! – истерически завопил мужчина.

– А вы?

– Я?

– Как вас там зовут?

– Грегли Леппо, – удивленно озвучил мужчина. – Вы не узнали меня?

– А-а, Леппо, – скорее осознавая, почему ресторан так назван, протянула Винни.

– Грегли, – повторил мужчина. – Так что мне делать?

– Гурия и порча с вас будет снята, – прикинула в голове Винни сколько этот мужчина готов заплатить. Гурия обычный месячный заработок Винни, а то и двухмесячный.

– Да хоть две, – подскочил Грегли Леппо. – Только верните мне все, как было.

– Хорошо, через неделю в это же время, – приказала она. – Придете ко мне с какими-нибудь блюдами, желательно с несколькими, со своего ресторана и будем снимать порчу.

– Через неделю? – удивился Леппо. – Да за неделю я обанкрочусь.

– Я поставлю на вас защиту, – быстро соображая, плела Винни, подсчитав, что через неделю на острове свадьба одной леди из влиятельного дома как раз новости перебьются и о взрыве голов позабудут и снова пойдут в тот самый ресторан. Хотя, взрыв голов дело такое… Редкое. Винни вообще впервые о таком слышала. – Да, через неделю. Как раз луна войдет в положение Марса, звезды выстроятся в ряд, – фантазировала Винни, – петух подрастет.

– Какой петух? – удивился Леппо.

– Которого вы принесете с собой. Для жертвоприношения, – округлив глаза, грозно сказала она.

– Петух и блюда из ресторана, – записал в маленькую книжечку блестящей ручкой Леппо.

Винни довольно улыбнулась. Деньги почти заработаны.

Как только дверь за посетителем закрылась, Винни подобрала ворох газет с пола. Происшествие и впрямь любопытное. В газетах много писалось про пятнадцать влиятельных погибших и мелким шрифтом про семерых рабочих ресторана. Что-либо интересное про случай или про мертвых не писали. Безголовых призраков Винни встречала редко, все же, как она узнала из старых рукописей, душа жила не где либо, а в голове. Нет головы – нет души. Ну это, конечно, если голова не утеряна. А вот взрыв – дело интересное, но к Винни не относящееся.

– Да-да, я поступаю плохо, – подняла глаза Винни. – Но как могу, так и зарабатываю. Ты представляешь две гурии?

Газеты отправились к своим сородичам на журнальный стол в виде слона, держащего поднос хоботом. Поднос был забит макулатурой, газеты опасливо поехали и накренились. На полу уже лежали лишние.

Поднялся ветер, разметая газеты по гостиной.

– Ты что творишь? – гневно спросила Винни, стоя в бумажном хаосе. Чистотой ее дом не отличался, но хотя бы все лежало по нужным ей углам. Первым попавшимся под руки – статуэткой балерины – она кинула в центр гостиной. Статуэтка рассеяла призрачную дымку и упала на пол, разбиваясь на крупные осколки.

– Ладно-ладно, ты можешь сказать, что не так? – спросила Винни, собирая газеты.

Тишина многозначительно промолчала. Винни спихнула газеты в беспорядке к столику. Подняла балерину, оценивая, можно ли склеить. Представлялось возможным. Винни скинула осколки в миску к осколкам других статуэток.

– Видишь, как всегда, молчишь, – Винни с упреком посмотрела на призрака. Женщина, так похожая на нее, молча смотрела на Винни, в глазах плескалось отражение боли.

– Исчезни! – крикнула на призрака Винни, чувствуя, как глаза щиплет от краски и слез. – Исчезни!

Призрак стоял, не шелохнувшись. Винни схватила подушку с дивана и бросила в призрака. Дымка рассеялась лишь для того, чтобы снова появиться поодаль. Схватив еще одну подушку, Винни набросилась на призрака размахивая подушкой, она неистово кричала, вкладывая всю свою боль.

Отпустило. Крик до срыва голоса помог. Полегчало. Винни обернулась. Матери не было. Выдохнув, она вытерла глаза, зашипела от боли. Проморгалась, взглянула снова в зеркало, оттуда, ожидаемо, отразилась зареванная она же – макияж снова поправлять. Решив заняться этим позже, она подхватила куртку со стула у окна. Это окно выходило на широкую мостовую. Людей было мало: рабочее время для большинства, нерабочее для дома Клинышны. Достала из внутреннего кармана завязанный пакет и музыкальную шкатулку.

– Жалко-жалко, – Винни покрутила шкатулку в руках. Хорошая вещица могла бы достаться хорошей душе.

Порыскав в холодильнике что-нибудь съестное, Винни достала шоколадный батончик. Быстро проглотив углеводов «для мозгов», она пошлепала по каменной лестнице наверх. Пол холодил ноги в шерстяных носках. Скоро осень войдет в свою полную силу и отопления перестанет хватать, придется топить грубку. Будет тепло, несомненно, но вот сколько муки с этим.

В комнате на втором этаже, по совместительству спальне, у северо-восточного угла стоял алтарный камень. Он мало чем отличался от камней для подношения богам в храмах. Столб около метра в высоту, сверху выбитая выемка с миской внутри. В центре столба сквозное овальное отверстие чуть больше банки газировки в высоту. В отличие от храмовых столбов миска у Винни была позолоченная, а не медная, и в отверстие все исчезало. Будь то пакет, будь то жестянка. Этого Винни себе объяснить не могла. Но она многое себе объяснить не могла, поэтому и не пыталась.

Присев на колени перед алтарем, обрамленным красным бархатом, Винни положила пакет в позолоченную миску. Сосредоточилась, смотря на кирпичную голую стену над алтарем. Обряд не был необычным или ярким. Все происходило обыденно и как-то даже невзрачно. Винни в первый раз расстроилась, но потом поняла, что это как раз-таки не плохо и практично. Особенно когда призраков скапливалось много.

Вся обрядность, яркость, жжение перьев и свечей, а также невнятное бормотание да закатывание глаз – показуха для наблюдателей. Чаще к Винни обращались идиоты, что были уверены о наличие призрака в их доме или порче и не отставали от Винни, когда она опровергала их мнение. Спустя время она привыкла работать на показ, очищая дома от несуществующих призраков, прованивая их жженными перьями и пачкая сажей и воском. Было бы хорошо еще потроха по стенам размазывать, но это дорого.

Обряд отпускания души состоял из концентрации. Концентрации над призраком в взвешивании пороков и выявленных положительных качеств. Вдонья Митропог какая-никакая, а была матерью, что очень ценилось, а также разрешала работницам обучать своих детей у дорогих учителей. Винни еще пыталась вспомнить положительные черты Вдоньи, память услужливо все удалила. Решила, что хватит, порок самолюбия не сильно уж плох. Тут даже, возможно, и впрямь смерть просто пропустила Вдонью по списку. Такое тоже случалось.

Пожав плечами, Винни развязала пакет и немного подождала. Призрак Вдоньи Митропог не появился. Обряд был проведен. Пакет она по привычке сунула в овальное отверстие, очерченное символами. Вспыхнул огонь. Пакет исчез. Теперь точно призрак не сможет вернуться в этот мир.

В какой именно мир попадали призраки, Винни не знала, как и что с ними случается дальше. Да и знать особо не хотела. В записях матери было кратко написано, что отпускание призраков – дело праведное и полезное. Винни привыкла доверять матери. Та даже в своем послесмертии ни разу не обманула и не подвела.

Повертев в руках музыкальную шкатулку, Винни закусила губу. Что делать с этим призраком она не знала. Можно закопать в подвале, куда отправлялись все неподдающиеся упокоения. Но интересно было вызвать и порасспрашивать, а для этого нужно было время, силы и уверенность. А также подготовка. Глубоко вздохнув, Винни поставила шкатулку на позолоченную миску, села поудобнее.

Трель звонка разнеслась по тишине дома.

Винни вздрогнула и закатила глаза. Этот день стал слишком насыщенным для одинокой отчужденной жизни Винни. Трель звонка не замолкала, без пауз и перерыва звонок надрывался пока Винни прятала шкатулку в бархат за алтарем, пока вставала с колен, разминала их и спускалась. Звонок сдался от напора, крякнул хрякнул и замолк. Сразу же раздался напористый стук в дверь.

– … я люблю виски безо льда, дорогуша, запомни, – продолжал говорить новый гость, когда Винни открыла дверь.

– Не наливайте ему, – крикнула за порог Винни, зная уже, что там столпилась добрая половина работниц Клинышной. – Ненавижу пьяниц.

– Ты ничего не понимаешь в веселье, – усмехнулся Натан и прошел внутрь, размахивая черной папкой. – Старый друг, пара глотков виски и разговор уже…

– Не про ресторан Леппо? – подняла бровь Винни, шагая за Натаном в гостиную.

– Еще немного и я поверю, что ты экстрасенс, – широко улыбнулся Натан, присаживаясь в кресло.

– Я не читаю мысли – я читаю газеты, – криво улыбнулась Винни.

– Там очень и очень любопытно.

– Верю, но не по адресу, – Винни прошла мимо кресла на маленькую кухоньку. – Есть будешь?

– Нет, – ответил Натан.

– Ну и прекрасно, – рассматривая пустой холодильник, буркнула Винни.

– Что? Я говорил, что ты тихо разговариваешь? Тебя не слышно.

– Ничего, – подвела итог осмотра Винни и одновременно ответила Натану. Есть хотелось, а вот общаться не очень.

– Тебе стоит на это взглянуть, – помахал папкой Натан.

– На кровь и мозги по всему ресторану, – скривилась Винни. – Нет уж. Не любитель. Меня всегда интересовало: почему убийцы не убирают за собой?

– В смысле?

– Ну, как чистильщики. Замыли бы следы, тела в море, и все. Нет тела – нет дела, так, вроде, говорят.

– Да, двадцать два трупа через весь Нериум тянуть в море. Удивительно, почему бы не прибраться. Да там весь ресторан в крови и мозгах. Отвратительное зрелище.

– И ты мне предлагаешь на это смотреть, – усмехнулась Винни, присаживаясь на диван.

– Ты вроде как работаешь с мертвыми.

– Но не с их внутренностями. Тем более это правда не ко мне.

– Уже была там, – резко посерьезнев, произнес Натан, смотря прямо в глаза Винни.

– Нет, – неловко поерзала под этим взглядом Винни. – Просто в моем ремесле: нет головы – нет души.

– Что-то новенькое, – ответил Натан. – Но я не спрашивал.

– То есть? – замерла Винни.

– Ты там была.

– Ты меня разыгрываешь?

– Нет. Все в папке, – Винни покосилась на твердо зажатую в руках Натана папку.

– Я еще не совсем того, меня там не было.

– Ты пробегала мимо, ровно за пару мгновений до инцидента.

– Фу-у, – выдохнула Винни, давно уже не уверенная в своей памяти. – Это не значит, что я там была. Признаю, вчера пришлось побегать по Нериуму, но это чисто по работе.

– Бегала, значит?

– Натан, – умоляюще протянула Винни.

– А ревела сегодня тоже из-за работы? – расслабившись, Натан откинулся на спинку кресла.

– Что? – подскочила Винни, бросаясь к зеркалу. – Черт, я не плакала. Я умывалась, и оно…

– Не оправдывайся. Оправдываются виновные, ты разве не знала.

– Не я работаю в службе безопасности, чтобы такое знать, – буркнула Винни, размазывая макияж.

– Я знаю, что ты не виновата. Просто камеры показали тебя, бешено несущуюся, словно от зверя какого убегала. Все в порядке?

– Да. У меня хотя бы голова в целости, – вернулась на диван Винни. – И я правда не плакала. Откуда у нас в городе камеры?

– Леппо богат, – снова широко улыбнулся Натан, оголяя белоснежные зубы. – Точно не хочешь взглянуть? – он покрутил папкой. – Тебя там, правда, нет.

– Тогда уж точно не надо. Ко мне заходил этот Грегли Леппо, просил порчу снять.

– Согласилась, – усмехнулся Натан.

– Две гурии, – не смогла не похвастаться Винни.

– Нормально, – присвистнул Натан.

– Ой, тебе ли завидовать, – улыбнулась Винни, рассматривая ухоженного красивого мужчину в дорогом костюме и коричневом шерстяном пальто, что вальяжно раскинулся в ее потрепанном кресле.

Натан умело игнорировал финансовую неравность между ними, что безусловно нравилось Винни. Натан Фрейклиф воспитывался в одном интернате с Винни. Разница в пять лет не помешала им подружиться, однако после интерната их дороги разошлись. Амбициозный Натан пошел добиваться своей мечты – стать хранителем правопорядка, и уже к тридцати годам дослужился до начальника службы безопасности города Нериум. Винни же, повзрослев и смирившись со своими особенностями, получила наследство матери как недвижимое, так и эзотерическое. Через десять лет нарядный и красивый мужчина объявился на пороге дома Винни, еще в статусе начальника городской полиции. Тогда, одичавшая, Винни, тяжело принимала старого приятеля, но тот и это умело игнорировал и ненавязчиво втирался в доверие, как много лет назад.

Тогда два года назад, он пришел к Винни по делу, в котором и вправду были замешены призраки, нарушающие порядок и тишину огромного дома главного судьи. Оказалось, это бывшие его служанки, которым судья досаждал при их жизни. Ничего плохого они не творили, и Винни бы им разрешила и дальше буянить по ночам, но Натан оказался настойчивее, – все же дом судьи.

После этого он еще периодически заглядывал, но не по делу. Поздравить с днем рождения, о котором забывала сама Винни, рассказать о новом и новом повышении, просто поужинать. Иногда Винни была ему рада, иногда ее это утомляло, но сжав зубы, она терпела его вечно позитивные эмоции.

– Поехали, прокатимся, – не унимался Натан. – На месте посмотришь, если все нормально, то я отстану. Там уже немного убрали. Все же там есть части головы, – усмехнулся Натан.

– Думаешь, там есть и части души?

Ресторан Леппо встретил мутными стеклами, и табличкой «закрыто». Проигнорировав табличку, Натан уверенно распахнул дверь перед Винни. Внутри царила тишина, нарушаемая мерными движениями щетки по полу. Вошедших бегло осмотрели два уборщика с замотанными по глаза лицами.

– Я же говорил, здесь успели убраться, – шел между пустых столов Натан.

– Ага, вижу, – каменные массивные столы и впрямь были чистые, с них наверняка просто сдернули их одеяния – скатерти. Окна помыли, больше размазав серо-розовую муть, то ли специально, чтобы снаружи никто не видел, что происходит внутри, то ли работники были такие уж специалисты, потому что все остальное в ресторане оказалось тоже скорее размазано, чем помыто.

– Люди сюда боятся заходить, – пояснил Натан, – думают, что и у них головы взорвутся.

– А ты что думаешь? – спросила Винни, аккуратно обходя ресторан. Деревянные стены, сейчас пропитанные кровью, говорили о великом достатке ресторатора, а позолоченные канделябры с остатками свечей дополняли интерьер. На острове часто случались перебои со светом. Спасались горелками да фонарями. Свечи жечь, особенно на такое большое помещение, может, было и не дорого, но пафосно. В такой ресторан ходить можно, когда зарабатываешь хотя бы по гурии в неделю, а не в месяц.

– Я думаю – это черт знает что. Головы взорвались у всех, кто был в зале ресторана или в непосредственной близи. Один официант, что вышел покурить, да повара, которые стояли дальше от стены, – Натан указал на стену, за которой, видимо, таилась кухня, – уцелели. Ты тоже.

– Я?

– Ты пробегала мимо окон, – Натан кивнул на грязные стекла, что отделяли их от очередного широкого проспекта Нериума. – Буквально пара секунд и… – Натан замолчал.

– Так ты думал, у меня тоже могла взорваться голова? – удивилась Винни.

– Орудия убийства не обнаружено, – перевел тему Натан. – Мы даже не знаем, что искать.

– Вскрытие покажет, – Винни прошла через створки дверей в кухню, здесь убраться еще не успели. Потеки на кровавых стенах и потолке напоминали о произошедшем, как и запах.

– Не покажет, – уверенно заявил Натан.

– Почему такой пессимизм? Ты же работаешь в службе безопасности. Тебе надо придумывать, а не мне. Вот, например, гранаты.

– Ну да, пессимизм – это за тобой. Что ты делаешь?

– Еду ищу, – хлопнув дверью холодильника, призналась Винни.

– Здесь?

– Ну а когда еще я поем в ресторане?

– Я тебя отведу, только не надо здесь. Здесь же, – Натан оглянулся, – останки.

– Ну я же не останки есть собираюсь, – Винни нашла холодильник с овощами и хищно облизнулась. – Если только ты не полагаешь, что это было изощренное отравление, – Винни хрустнула огурцом.

– Не полагаю. Это не первое происшествие, – скривившись, Натан отвернулся от Винни.

– Это как? – Винни, не стесняясь, продолжала рыться на кухне. Она мало понимала в кулинарии и что из того, что оставалось на кухне можно есть в том числе, поэтому отыскивала фрукты и овощи, в беспорядке поглощая их.

– Две недели назад на побережье было обнаружено два трупа со взорванными головами. Ничего не нашли, да и все предположения приводят к тупикам. Ходим по ложным дорожкам.

– А почему о них в газетах ничего? – удивилась Винни.

– Удалось замять, все-таки побережье в это время года не пользуется спросом. Рано утром рыбак нашел. Сразу побежал в участок, а не по рюмочным разнес.

– И совсем ничего?

– Совсем, – признался Натан. – Не знаю, в какую сторону смотреть.

– В камеры?

– Смешно, – Натан не разделил веселья, – камеры забарахлили до взрыва и включились через несколько минут после. Взрыв голов не совсем обычное действие, вот тебя и позвал.

– Это правда не мое, – однозначно сказала Винни, стряхивая руки. – Я наелась, пошли в зал.

– Наконец-то, – выдохнул Натан. – Ты хоть бы сделала вид, что проверяешь.

– И как это? – Винни щелкнула створками дверей, оставляя Натана на кухне.

– Не знаю, – догнал Натан, – по телевизору экстрасенсы хоть что-то делают. В шар смотрят или кровь пускают.

– Крови здесь итак много, еще и свою пускать, – фыркнула Винни. – Ты же знаешь, я так не работаю.

– По тебе и не скажешь, что ты вообще работаешь, – психанул Натан, пересекая широким шагом зал ресторана. Хлопнула входная дверь. Мойщики снова подняли головы, осматривая Винни. Винни пожала плечами, оглянулась и не найдя ни призраков, ни их частей, пошла за Натаном.

Натан уже ждал в машине. В гробовой тишине он довез Винни до дома.

– Спасибо, – несмотря на Винни, сказал он.

– Прости, – чувствуя неловкость, Винни вышла из машины.

В машинах Винни не разбиралась, на острове их было не так уж и много, если не считать рабочего транспорта. У Натана автомобиль явно не из дешевых, это Винни определить смогла по блеску кузова и кожаному салону. Как быстро Натан рос по службе, Винни не удивляло. Помимо красоты и харизмы, Натану достался острый ум и невероятная хватка. Винни не сомневалась, что он решит и эту загадку.

– Эй, Винни, когда уже разрешишь своему другу к нам зайти? – услышала она смех девушек, когда Натан уже отъезжал.

– Я ему и не запрещаю, – ответила она, открывая тяжелую дверь. К девушкам Клинышны она не испытывала негативных эмоций, как к остальным людям. И не жалела их тоже, девушки знали, на что шли и многие этим спасались от голодной смерти.

Дом встретил холодом и одиночеством. Было стыдно, что не смогла помочь Натану. Не снимая куртки, она приземлилась на диван. Свой дом она получила в наследство от матери. Та была знаменитым медиумом города, к ней обращались, чтобы пообщаться с погибшими. Ходили как с Кобольда, принося еду и никому ненужные статуэтки, так и с Нериума, принося деньги. Винни же вызывать призраков не умела, только упокоивать. Люди быстро это разнесли и поток к ней стал куда меньше, чем у ее мамы.

Мама умерла, когда Винни было восемь. Восемь счастливых и непринужденных лет. Несмотря на достаток, они жили в Кобольде, Кобольд нравился Винни своими узкими проулками, запутанными улицами, разноцветными постройками и добрыми людьми. В те восемь лет еще не возникало проблем в общении с живыми, поэтому с пацанами и девчонками, они исследовали город, знали все тайные проходы и заброшенные комнатушки. Мама ругалась, пыталась дать воспитание, как прилежной леди Нериума, но Винни противилась. Уроки с частными учителями выносила плохо, а прогулки по красочному Нериуму, в котором ничего нельзя – не выносила вовсе.

Если бы это помогло оставить маму в живых, Винни была бы прилежнее. Часто в детстве Винни винила себя в этом, хотя не знала, почему умерла мама. Просто в один день, такой же серый и промозглый, как и обычно на острове, ее не стало, а Винни сменила свое место жительство. Винни переехала в интернат, единственную башню острова, возвышающуюся над стеной между Нериумом и Кобольдом, словно неопределившуюся, куда ей нужно. Так неопределившиеся и жили там сироты с обеих сторон.

Треск вывел Винни из воспоминаний. От неожиданности она подскочила, кружась вокруг себя. Со всех сторон доносился треск и писк, включалась и мигала вся техника в доме. Винни заметила знакомую фигуру в углу.

– Что происходит? – крикнула она матери, пытаясь перекричать шум.

– В ресторане Леппо… Убито пятнадцать влиятельных людей… Взрыв голов прогремел на улице Семи Ветров… Официантов и поваров тоже не пощадили… Теракт, который поражает своей жестокостью, – неслось отовсюду разными голосами.

Радиоприемников разной величины и антикварности было полно, и сейчас все они настраивались на волны острова Нериума, транслируя новости. Даже единственный круглый маленький телевизор, что не включался ни под какими пытками, сейчас мигал и черно-белыми полосами, через рябь показывал телеведущую у ресторана.

Взлетели газеты, что она утром скинула в привычное для них место. Среди звука и вихря стояла призрачная мать, которую газеты не задевали, и ошарашенная Винни, на которую эти самые газеты сыпались.

– Нет, мама! Отпусти меня. Дай мне жить! – крикнула Винни в вмиг создавшуюся тишину. С легким шорохом падали последние газеты. Разом замолкли радио и погас телевизор, печально дзынькнула микроволновка. Мама все так же стояла в углу комнаты, за окном стремительно темнело.

– Ну что? – нервно спросила Винни, смотря на упавшую последнюю газету.

«От разнообразия вкуса взорвались головы», – гласил заголовок.

– Но там же ничего нет, – посмотрела она на мать.

Ответила тишина. Призрак вздрогнул и исчез.

– Да черт! – выругалась Винни. – Хорошо.

Включив свет, Винни попыталась навести порядок в гостиной, проверила пистолеты на заряд, из кладовки достала свежую банку краски. На всякий случай решила прихватить с собой гранату-ежика – тоже новшество с барахолки, на которой в Кобольде можно было найти все, что хочешь. Как правильно обращаться с тяжелой шишкой она знала только в теории. Покрутив в руках, она кинула ее в один из карманов куртки, опасаясь взорваться самой еще до начала мероприятия.

За окном вечер снова прятал остров в темноту. Разгорались огни дома Клинышны. Широкий проспект Кобольда еще показывал признаки жизни яркими огнями и красками, но чем дальше вглубь, тем темнее и опаснее было окунаться в Кобольд. Только знающие с детства этот город могли беспрепятственно пересекать его кварталы. Винни двигалась в темноте медленно, на память заныривая в подворотни, проходя узкие арки домов.

Возле третьего входа в Нериум, шурша бумажными красными фонариками, расположилась закусочная Ким. Несколько поколений назад на остров Нериум приехала чета корейцев с бизнесом и амбициями. Нериум их не принял, сослал в Кобольд, где они и обосновались, под косыми взглядами местных. Спустя года их еда нашла редких почитателей, бизнес жил своей маленькой жизнью, не процветая и не угасая под упрямством продолживших род. Ким уже перемешали свою кровь с островитянами, но упорство оставляло за ними закусочную, в которой рыбу можно было попробовать под другим соусом и с иной подачей.

В закусочной Винни решила дождаться глубокого вечера, смотря на одиноких львов, которые направили свои морды в сторону Кобольда. Каменные животные, обреченные долго умирать под непогодой острова. Винни вновь и вновь удивлялась живучести людей, которые сотни лет назад отыскали этот остров и решили его заполонить. Остров, над которым постоянно висело серое небо, срываясь мелким дождем, где лето длилось месяц, а зима – бесконечность. Остров, на котором так тяжело было выращивать хоть что-то, но люди приспособились и к этому. А те, кому не досталось места под солнцем, чьи жизни протекали в Кобольде и вовсе довольствовались каменистой землей, мхом и сыростью. Ни домашнего скота, ни огорода. Камень. Кругом сплошной камень, не приносящий ни богатств, ни счастья. Но люди жили и выживали, оставляя после себя призраков.

Призраки оставались на месте своей смерти три дня, до оплакивания, согласно религии. Либо это было связано с чем-то другим. Но после трехдневного пребывания на одном месте, они срывались и куролесили по всему острову. В основном досаждая своим обидчикам. Когда Винни было скучно, она листала некрологи и сразу приходила на место смерти, если вход на это место был свободный. Если же что-то не совпадало – она ждала, что к ней кто-то придет, либо призрак, принося с собой плату в виде знаний или тайных сокровищниц, либо живой, кому не повезло. Либо, в исключительных моментах, приходили озлобившиеся, если они не застревали в каких-нибудь домах и не досаждали живым.

В закусочной Ким, Винни ждала глубокого вечера и раздумывала над происшествием в ресторане. Почему у стольких людей разом взорвались головы? Почему это произошло раньше с теми беднягами на пляже? Почему мама так настаивала на том, чтобы Винни взялась за это дело? Всему, абсолютно всему должно быть разумное объяснение. Ведь если его нет, то его просто не нашли. Винни не очень хотела ввязываться в эту историю, но любопытство гнало ее, как и настойчивость матери.

Ветер разнес звук колоколов, девять ударов. Скоро мирный Нериум отойдет ко сну, пробудится Кобольд. Мимо львов Винни прошла в окружной. Район, в котором домики еще были каменные, не покрытые снаружи ничем, с печными трубами. Одноэтажные строения располагались на хорошем расстоянии друг от друга, кое-где виднелись амбары, где-то следы живности. Здесь водился скот, чахлый и худой, но пропитание. Окружной длился не долго. Десяток дворов, разделенных каменными глыбами, широкий проспект, отделяющий окружной от самого Нериума. По проспекту носились машины, одиноко высвечивая под колесами брусчатку.

За проспектом появлялась цивилизация: фонари, освещающие улицы; забегаловки и кафе; припаркованные машины, мопеды да велосипеды. Здесь улицы сходились лучами к побережью. На семи основных находились респектабельные магазины, музей, театры, кинотеатр, да рестораны, – все увеселительное. По этим проспектам и устраивали променад женщины всех возрастов, нашедшие богатого спутника жизни. В Нериум работающая женщина – редкость, а потому и презираемая редкость. Работающих женщин в основном нанимали с окружного, иногда и с Кобольда.

Среди красивых девушек, медленно шагающих по проспекту, Винни чувствовала себя серой вороной, хотя, по сути, было наоборот. Яркая Винни среди серо-шерстяных девушек. Девушки держали осанку, Винни сутулилась. Девушки шли медленно, словно плыли, Винни топала массивными ботинками по мостовой. Девушки плавно жестикулировали, Винни неуклюже размахивала руками. Несмотря на то что Нериум и Кобольд являлся одним большим городом, в котором люди свободно перемещались, жители Нериума редко заходили на территорию Кобольда. А жители Кобольда лишь при необходимости посещали Нериум.

В Нериум дома возвышались на несколько этажей и принадлежали одной семье. Кое-где взмывали в небо замки, но бывали и приземистые терема. Здесь жили владельцы шахт, карьеров и цехов. Здесь находились и дома Советников, управляющих городом и всем островом.

Нериумом правил Совет, состоящий из семи человек. Все вопросы острова решались на обсуждениях Совета, в которые входил Советник Нериума и самый влиятельный из них – Кор Барлин. Он решал за экспорт и импорт, а также за всю внешнюю политику острова. Советник окружного, который поддерживал сельскохозяйственную часть и следил за своими жителями. Советник северных шахт и карьеров, что добывали железо и руду, а также уголь и драгоценные камни, которых было не так уж и много, но каждый раз находили все новые и новые залежи все в более труднодоступных местах. Советник моряков и рыбаков, что следил за крупными и мелкими портами и добычей рыбы. Главный храмовник – пятый Советник – отвечал за религиозную часть острова, пытался популяризировать храмы и не давать хода другим религиям, представители которых приезжали на остров. Главнокомандующий армии, которая на острове практически отсутствовала, – шестой Советник. Ему подчинялась и полиция города, и все охранные предприятия.

Здесь же находился и дом седьмого Советника – Дорима Роггила – Советника Кобольда. Право занять место в совете передавалось по наследству, за редким исключением. Семейство Роггил давно покинуло сам Кобольд, несколько поколений сменилось. Винни поражалась, как Советник Кобольда мог отвечать за то место, которое живет отдельной жизнью, не повинуется Советнику и о жизни в котором, Советник даже не знает.

Кроме Винни это интересовало и остальных. Не имея четкой власти, Кобольд негласно распадался на мелкие районы, которые держали основательные лица Кобольда. Винни жила под управой Клинышны и по ее законам. Законов она не знала, но пока вроде бы и не нарушала. Клинышна пару раз в год обращалась к Винни, чтобы та почистила ее владения от злых духов. Винни брала плату и устраивала представления, задумываясь о своей жизни, если вранье вскроется. Но после Винни Клинышна звала хромовников, которые заселяли те же самые владения духами хорошими. Равновесие лжи было соблюдено.

В раздумьях Винни остановилась перед стеклами ресторана. Вывеска «Леппо» тускло отражала уличные фонари, на двери висела табличка «закрыто», а окна все так же красовались серо-розовыми непроглядными разводами. Дернула ручку в надежде, что дверь поддастся. Дверь, как и ожидалось, была заперта. Покрутив головой и подождав пока редкие прохожие удалятся подальше, Винни юркнула в узкий переулок, к входу на кухню, который заприметила еще днем.

Дверь легко поддалась отмычкам и умению с детства ими орудовать. Винни зашла внутрь и прикрыла за собой дверь, с тихим щелчком поставила банку краски у входа и достала фонарик из очередного кармана куртки. Фонарик, пару раз мигнув разгорелся теплым светом. Кухня изменилась, потеки крови, костей и мозгов растерли по металлическим стенам, смазав все в единое серо-розовое пятно. Уборщики явно были наняты за дешево и из Кобольда, люди, не чурающиеся любой работы. Осторожно ступая по каменному полу, Винни прошла ко входу в зал ресторана. Прислушалась. Вокруг царила тишина, изредка нарушаемая проезжающими мимо ресторана автомобилями.

Пройдя в зал, она махнула фонариком по заляпанным окнам, прошлась мимо столов, высвечивая красные разводы на светлом гранитном полу и деревянных стенах. Сосредоточившись на том, что она ищет, Винни заглянула в каждый угол и под каждый стол – призраки тоже умели прятаться.

– Ни-че-го, – по слогам произнесла Винни, на последок окидывая зал ресторана взглядом.

Громко выдохнув, она бодро пошла обратно, на кухню. Щелкнула дверьми и напоследок решила набрать домой еды. Овощи и фрукты стоили немыслимых денег, а здесь они лежали никому не нужные. Винни рассудила, что их нужно спасать и, достав из кармана пакет, распахнула дверцу уже знакомого холодильника.

Звон бьющегося стекла застал Винни за расхищением продовольствия. Вздрогнув от неожиданности, она замерла. Прислушалась, из зала ресторана донесся хруст. Кто-то прошелся по только что разбившемуся стеклу. Положив обратно на полку подгнившее яблоко, Винни тихо щелкнула фонариком, выключая свет.

Глаза привыкали к темноте. Винни тихо дышала и не шевелилась. Взгляд был прикован к дверям, что вели в зал. В зале, кто-то, не опасаясь, что его услышат, ходил между столов, тяжело шаркал ногами. Приближался. Дрожащими руками Винни достала из-за пояса электрошоковый пистолет.

Двери распахнулись. Шаг и на кухне появился силуэт человека. Силуэт замер. У Винни бешено билось сердце – заметил. Нерешительность ночного гостя сменилась уверенностью. Сбивая столы, словно не замечая их на своем пути, силуэт двинулся на Винни разрастаясь. От удивления Винни впала в ступор, следя за тем, как видоизменяется нежданный гость. Силуэт больше не был похож на человека. Нечто темное и высокое наплывало на Винни, словно волны, сопровождаясь хлюпающими звуками. Руки сработали быстрее головы, нажав на спусковой крючок. Картридж со шлепком приземлился на темную субстанцию, в воздухе затрещало. Запахло паленым пластиком.

Взвизгнув, Винни понеслась к выходу, силуэт, ничуть не замедлившийся после выстрела, опередил ее, отрезая от двери. Развернувшись, Винни рванула в зал, толкая в преследователя стоящие на пути тележки. Звеня о каменный пол тележки проходили сквозь силуэт, который нагонял. Хлопнув дверьми, Винни выскочила в зал. Чвакая, силуэт прошел сквозь двери, чуть замедлившись, растянулся. С хлюпаньем последние части вернулись в бесформенное чудовище. Винни отступала спиной, смотря на кошмар из чьих-то сновидений, что словно штормовое море накатывал на нее. Адреналин стремительно разливался по венам и громким стуком отдавался в висках.

Щупальце темной массы подкралось и оплело ногу Винни, потянуло на себя. Винни упала, зацепилась за стол. Тьма всасывала ее ногу, поглощала в себя. Бултыхаясь, Винни отбивалась от вязкой субстанции, цепляясь за неровную каменную ножку стола. Крича на монстра, она достала очередной пистолет из-за пояса. Выстрелила. На мгновение чудовище замерло и снова пошло рябью. Но этого мгновения хватило, чтобы вытащить ногу из ботинка, который уже основательно увяз в чреве слизня. Подскочив, Винни бросилась на выход, царапая голую ногу об осколки. Дрожащие руки все-таки нащупали гранату в кармане. Стащив кольцо, Винни бросила тяжелый ежик за спину и выпрыгнула сквозь разбитое стекло наружу.

Раздался взрыв, сбивая Винни с ног. Жар опалил спину. Волна подхватила легкую девушку, пронесла над проспектом и впечатала в камень стены напротив ресторана. Сознание застилала темнота, а из горящего ресторана Леппо, выбирался бесформенный сгусток тьмы. Винни попыталась встать, но тело не слушалось. Перед глазами все окончательно померкло.

Сознание возвращалось с болью. Раскалывалась голова, перед глазами мигали проблесковые маячки. На грудь что-то давило, локти и колени неприятно саднило. Левая ступня отдавалась острой болью. Сквозь зубы Винни простонала.

– Кажется, приходит в себя, – раздалось откуда-то сверху, сквозь вату. – Пойду скажу.

– Вы меня слышите? – громом разнесся второй голос.

– Тиш-ше, – прошипела Винни.

– Вот и хорошо. Я, если что, снаружи. Там интереснее, – обрушился голос, раздались шаги, хлопнула дверь, отражаясь гонгом боли внутри головы.

– Тс-ш, – злобно шикнула Винни, приоткрывая глаза.

Она находилась в широкой машине, обвешанной оранжевыми чемоданчиками, сквозь окна дверей проникал сине-красный свет, бил по глазам. На груди что-то давило, местами остро кололо. Винни скосила глаза, на ней лежал кто-то призрачный.

– Брысь отсюда, – она вяло махнула рукой.

– Брысь? – возмутилось «что-то». – Я такой занятой – вздохнуть некогда, трачу время, жду пока она очнется. Я ей жизнь спасаю, а она «брысь». Я ее от чудища заморского защищаю, жизнью рискую.

– Какой жизнью? – приподнялась на локтях Винни, осматривая призрачные кости. – Ты вообще что?

– Я – великолепный Фэлвин, – представился призрак, вставая на четыре лапы.

– Фэлвин это что? – туго соображая, осматривалась Винни.

– Я ученый кот, – топтался на ней острыми косточками лап Фэлвин.

– Кот? Не-е, ты точно не кот. Ты кости.

– Я кот, – спрыгнул с нее призрак, и покружился вокруг себя. – Эти изящные лапы, этот шикарный хвост. Я не то, что кот, я всем котам кот.

– Никогда не видела кости кота, только пушистые трупы, – удивилась Винни, свешивая ноги с каталки. – И что же тут произошло? У меня голова раскалывается.

– Взрыв ресторана, из которого ты вылетела, – делая вид, что вылизывает лапу, пробурчал Фэлвин. – А шерсть – это ерунда, излишки природы. У такого уникального потрясающего кота, как я, может и не быть какой-то там пресловутой шерсти.

– Ты в курсе, что тебе нечего вылизывать, – усмехнулась Винни, – и нечем?

– Привычка, – фыркнул кот. – Все же поддерживать первозданную красоту приходилось при моей долгой жизни.

– А почему ты разговариваешь? – наконец дошла до Винни несостыковка с реальностью. – Насколько ж сильно я ударилась головой?

– Я нормальный разговаривающий кот. Это я удивляюсь, почему остальные коты не разговаривают. Но что еще можно ожидать от каких-то дворовых котов, они же не я. А я это грация, великосветское воспитание и ум в одном непревзойденном теле.

– Ладно, кот Фэ…котокости, мне пора. Развейся, – хлопнула рукой по призраку Винни. Рука наткнулась на острые отростки позвонков, отдалась болью разодранной ладони. – Черт!

– Ш-ш-ш, – кот выгнул спину и отпрыгнул от Винни. – Я ее спасал, жизнью рисковал, а она обзывается. Себя видела? Сама далеко не ушла от костей. Нет в благодарность почесать за ушком, она бьет.

– Ты мертв, – буркнула Винни, вставая на шаткие ноги. Левая тут же отозвалась болью от порезов.

– Смерть это всего лишь осложнение. Это не мешает мне рисковать. Ты видела то чудище?

– Ага, – перед глазами Винни все поплыло, и она снова села на каталку. – Кстати, куда оно делось?

– Я!

– Что «я»?

– Я, как самый безупречный и воинственный защитник, фырчал, рычал, царапал, – кот активно демонстрировал свои действия. – Оно куда-то и ушло.

– Значит, не за грань, – заключила Винни.

– Ты что здесь делала? – дверь машины скорой помощи открылась, наклонившись внутрь прошел Натан. – Ты почему сидишь? Ложись быстро, у тебя сотрясение, а может еще хуже. Сейчас в больницу поедем, – Натан присел на кресло напротив Винни. Оттуда с шипением соскочили котокости. Винни проследила за котом, что все еще вел себя словно живой.

– А? – Винни перевела взгляд на Натана.

– Я не знал, что я с тобой сделаю, когда нашел здесь, – Натан опустил голову. – Если бы ты умерла…

– Я не умерла, – тупо констатировала факт Винни. – Ты видел его?

– Кого? Кто взорвал ресторан? – Натан пришиб Винни острым взглядом.

– Я.

– Ты. Кто бы сомневался. Зачем?

– Там было… было нечто такое, что…

– Призрак все-таки?

– О, нет. Этот призрак был живым, – Винни задумалась, – во всяком случае, в начале. До того, как напасть, а потом оно… Котокости, что это было? – Винни покосилась на кота, который внимательно следил за разговором.

– Чего? – не понял Натан, переводя взгляд на пустой пол машины.

– Я же откуда знаю? – фыркнул кот. – Я, хоть и умный кот, но не должен знать все на свете.

– А камеры? – вспомнила Винни. – Он разбил стекло входной двери, через нее прошел. Потом по залу и на кухню, а там я…

– А ты там что делала?

– Думала еще раз все проверить, – покраснела Винни, вспоминая, как обчищала холодильник ресторана.

– Камеры не работали, Леппо их отключил, решил, что никто не сунется в ресторан, где взрываются головы. Тут кто-то есть? – поежился Натан, оглядываясь.

– Кот. Точнее, его кости, – отмахнулась Винни.

– Откуда он тут взялся?

– Не знаю. Ты откуда взялся, спасатель?

– Я шел, нет-нет, я плыл, как самый эстетичный кот по темной мостовой, своими пластичными лапами отбивал ритм по камням, как вдруг ты, а, между прочим, ты тяжелая, свалилась на мои бренные утонченные косточки. Я возопил: «О, помилуйте Боги, свое дражайшее творение!», – разошелся Фэлвин.

– Я на него упала, – перевела она Натану, стараясь не слушать котокости. – А можно домой? Я потом соберу в кучу мысли и свяжусь с тобой.

– Сначала в больницу, – Натан постучал по двери. – Я с тобой поеду.

– У меня нет столько денег, чтобы по больницам кататься, – напомнила она Натану.

Дверь машины отъехала, в проем проникла голова фельдшера.

– Едем? – спросил фельдшер.

– Едем, – опередила Натана Винни, – улица Трехкоб 79.

– Винни, – строго произнес Натан.

– Натан, – передразнила она его.

– Ого, накал, – вякнул кот.

– А ну кыш отсюда все, – легла Винни. – Мне покой и домой, а вам еще работать. Разбирать, кто взорвал ресторан…

– Да уж, работы ты мне предоставила, – Натан покачал головой и вышел из машины. – Ее домой, проследить, чтобы благополучно дошла, – командовал он, закрывая за собой дверь.

Винни не удивилась, что водитель и фельдшер в курсе, где находится ее дом. Даже, если они не знали где семьдесят девятый дом, то точно знали дом Клинышны. Ее публичный дом пользовался спросом среди всех профессий и обходился по карману всем желающим.

– Куда едем? – кот запрыгнул на грудь Винни, под ее стон потоптался и, свернувшись клубочком, улегся.

– Тебе делать нечего? – покосилась на него Винни.

– Я тебя спасал! Жизнью рисковал! Я кот ученый, – бурчал Фэлвин. – Могла за ушком почесать, могла поблагодарить, а она кыш, брысь.

– Ладно, где там твое ухо должно быть, – уточнила Винни пристраиваясь к черепу животного.

До дома довезли, под взгляды девушек Клинышны и самой Клинышны, выгрузили из машины, довели под руки до входной двери. Там и оставили, быстро срываясь обратно в Нериум. В Кобольд скорые не приезжали. Здесь были свои врачи и врачеватели. Люди больше верили знахаркам и ведуньям, чем образованию. Знахарки и ведуньи этим пользовались, тайно изучали медицинские книги, и умело смешивали фармакологию с травами и обрядами.

– Эй, Винни, – позвал сиплый голос Клинышны, – Ромэль с Роут-мол пропал. Высокий такой, на шпалу еще похож был, лопоухий. Может, видала?

Клинышна пухлая и невысокого роста была женщиной хваткой. Той, что не упустит своего, если даже придется идти по головам. Несмотря на безобидный вид, жизнь она провела тяжелую и далеко не праведную. И сейчас среди патриархата, она держала свое место наравне с мужчинами, а то и лучше. В уголке губ у нее постоянно свисала сигарета, а за поясом цветастого платья прятался револьвер. К Клинышне Винни относилась с уважением и должным опасением.

– Нет, – облокотившись о косяк двери, ответила Винни. – Ко мне не приходил, ни в каком виде.

– Ты, если что, мне скажи, – попросила Клинышна. – И осторожнее будь, люди в Кобольде исчезают быстрее, чем сигареты из моего портсигара, – закашлялась смехом она.

– Ладно, – кивнула Винни. – Надеюсь, он найдется. Может, они все деру дают с острова?

– Нет, тут другой случай. Семьянин, только дочь родилась, ждали долго. И вдруг исчез, как на прошлой недели Нерн Кофт с улицы Борлд, что камень обтесывал. Сорок лет на одном месте, и, вдруг, пропал. Нет-нет, девочка, так люди не сбегают, ты поверь моим годам.

– Хорошо, – провернула ключ в замке Винни. – Если увижу, сразу сообщу.

Кот прошел сквозь массивную деревянную дверь и поджидал Винни внутри.

– Ты тут живешь? – презрительно произнес он, когда Винни открыла дверь.

– Ага, – хлопнула за собой дверью девушка. – Тебя в гости никто не приглашал.

– Куда мне теперь? Я тебя теперь, непутевую, охранять буду. Без моего невероятного нюха и восхитительного зрения, опять вляпаешься…

– Непутевую, вляпаешься? – удивилась Винни. – От чего охранять?

– От чудищ, – кот пошел обследовать гостиную Винни. – Так, это у нас пыль, труха. Зачем тебе все эти газеты? А это что, осколки, а это тебе зачем? А тут что? Тут прибираться и прибираться. Года не хватит порядок навести. И мне на этой свалке свои драгоценные косточки хранить. Не приткнешься, не уляжешься. А молочко есть?

Котокости ходил, осваивался. Винни усмехнулась, следя за новым защитником, который летал над полом и при этом шевелил лапами, словно ходит. Люди быстро понимали, как работает призрачное тело и вскоре после смерти переставали шевелить ногами. Но кота призрака, который не убегал от нее, Винни встретила впервые.

Винни стянула с себя куртку, осмотрела. На спине красовалось темное пятно, жаром все же опалило. На новую куртку денег не было, да и эту бросать жалко – удобная. Дойдя до комода, она в беспорядке выдвигала ящики, в поисках мешочков. Заветные мешочки оказались в самом дальнем углу последнего ящичка. Высыпав содержимое в рот, Винни добралась до раковины и запила порошок водой из-под крана. Новое обезболивающее знахарки с третьего угла скоро должно подействовать. Под бурчание кота Винни доползла до дивана и упала на него, проваливаясь в беспокойный сон, в котором за ней неслось бесформенное существо.

Сон сошел резко, рывком. Винни подскочила на диване, роняя с себя кота. Тот, плюхнувшись на пол, резво подскочил и уставился пустыми глазницами на Винни.

– Ты чего так пугаешь? – уточнил кот. – Я чуть не умер от неожиданности. А, если бы я незаменимый не проснулся? Если бы не успел на четыре изящные лапы приземлиться? Сломался бы! Это повезло еще, что я невероятно ловок.

– Ты уже мертв, да и призраки же не спят, – оповестила она его. – И коты всегда приземляются на четыре лапы… Даже, если они костяные.

Кот обиженно засопел и что-то неразборчивое бубнил. Подтянув к себе ногу, Винни осмотрела масштаб бедствия. Осколки порвали носок, но не впились в стопу, всего лишь поцарапали. В голове Винни представлялось все более печально. Под нескончаемый бубнеж кота, Винни доскакала на одной ноге до комода, вытащила бинт и кое как обмотала ногу. Осторожно ступая, она поднялась на второй этаж, взглянула в трюмо. Как обычно, зрелище из неприятных: макияж потек, на лбу ссадина, губы потрескались.

– Красивая, красивая, – проворчал кот, поднявшись за Винни. – Себя все в зеркало рассматривает. Кот не кормлен, молочка даже не дала. Спасателя своего не уважает, обижать только может.

– Я тебя не держу, – скосила взгляд на кота Винни. – Могу за грань отпустить, могу из дома выпроводить. Попробуй потом на острове найти кого-нибудь, кто тебя слышит.

– Я пробовал, – грустно произнес кот, но опомнившись продолжил: – я ее спас! А она меня за грань! Нет, вы только послушайте. Меня и за грань. Я кот ученый. Я кот благородных кровей. Я кот, не поддающийся описанию.

– Голова от тебя уже болит, – скривилась Винни, отправляясь в душ. – Приведу себя в порядок, схожу за молоком. Ты же в курсе, что ты мертв?

– В курсе, – передразнил ее Фэлвин.

– А мертвые не едят и молочка не пьют, – протянула Винни.

– Я совершенно другой кот. Моя уникальность сохранилась со мной и до этого неловкого момента, когда я не совсем жив. Тебе жалко для утонченного спасителя молочка? Ты бездушная вредная женщина.

– Во всем угадал, – хлопнула дверью в ванную Винни.

Приняв быстро душ, Винни натянула на себя майку и темные джинсы, завязала волосы в хвост на затылке, быстро накрасилась и спустилась вниз, схватила пострадавшую куртку. Котокости сидел статуей перед дверью. Винни прошла мимо, призрак не шелохнулся.

– Наконец-то вы заботитесь о репутации, – услышала Винни, когда распахнула дверь.

Ее бесцеремонно отодвинули в сторону. Суховатый мужчина прошел внутрь. Как и в прошлый раз он остановился в центре гостиной и посмотрел на Винни, застывшую у двери.

– Ты почему не сказал? – шепнула она коту.

– Интересно стало, это же сам владелец ресторана, – прошипел ей в ответ кот. – А кто-то меня вообще и не слушает. Постоянно перебивают мои речи. Речи достойные ушей поэтов и творцов. Они бы увековечили мои изречения…

– Никакого молока, – пригрозила Винни.

– Вы там с кем разговариваете? – отвлек ее Грегли Леппо.

– С вами, – Винни захлопнула входную дверь. – Спрашиваю, что вы здесь делаете.

– Вы опять не читали газет? Вы хоть частично знаете, что происходит в городе?

– Люди пропадают, – пожала плечами Винни.

– Какие? – удивился Леппо.

– Из Кобольда люди пропадают, – пояснила Винни, стараясь не поворачиваться спиной к гостю.

– И рестораны взрываются, – подсказал ехидно кот, уходя вглубь дома.

– Ч-ш, – шикнула на него Винни.

– Ваши люди к делу не относятся, – грубо отрезал Леппо. – Меня прокляли! Мой ресторан – взорвали.

– Да? – удивилась Винни. – Когда?

– Интересно, когда же? – промурчал кот.

– Сегодня ночью! – крикнул Леппо. – Я привез петуха, снимай проклятие.

– Еще луна не в том…

– Не важно, где луна! Снимай проклятие сейчас же.

– Вы как-то неправильно просите, – пожала плечами Винни, снимая куртку и сворачивая ее пятном внутрь.

– Я не могу ждать. У меня еще пять ресторанов, три магазина и ферма. Если что-то случится… Я разорюсь.

– А за свою жизнь вы не боитесь? – спросила Винни, кидая куртку на ближайший стул, обитый протертым бордовым бархатом.

– За свою жизнь я к хромовникам схожу, – Леппо прошел в обратном направлении и открыл дверь, махнул кому-то рукой. – Ты проклятие с меня снимай и больше ни о чем не думай.

– Ого, какой наглый, – фыркнул кот.

– Сам хотел посмотреть, – буркнула ему Винни, подходя к шкафу.

Пока под зорким взглядом Леппо в гостиную вносили петуха и невиданные блюда, Винни распахнула двери платяного шкафа. Оттуда на нее посыпались коробки, больно ударяя по и так пострадавшей голове. Чертыхнувшись, Винни оглянулась – не заметил ли этого Леппо. Ресторатор был занят размещением блюд на захламленном столике перед диваном. Кот трясся и хрипел, Винни погрозила ему кулаком.

Наугад вытащив коробку, Винни попыталась все вернуть обратно в шкаф. Вещи категорически не хотели помещаться. Оставив все, как есть, Винни пошла на кухню, посматривая на Леппо и мужчину с зажатым подмышкой петухом. Петуха в целости и при жизни Винни встречала впервые. Петух был дорогой и редкой птицей. Обычно приносили куриц или части, что, по идее, принадлежали петуху: перья, когти, лапки. Что делать с живым и почему он так смиренно сидит у своего пленителя, только водя головой взад вперед, Винни не знала.

– Эм, – Винни взглянула на коробку. – Сегодня будем снимать проклятие с помощью дженги.

– Чего? – уточнил Грегли Леппо.

– Это специальные палочки из дерева, которые возьмут на себя ваше проклятие, – неуверенная в том, что в такую чушь могут поверить, крикнула Винни с кухни.

Схватив пакет соли, спички и металлическую миску, она прошла в гостиную. В комоде нашла связку свечей, которые отливала сама из черного воска, и несколько листов. Миску она расположила поверх красивых и ароматных блюд, сожалея, что такую красоту провоняет. Насыпала толстый слой соли, сверху, порвав на мелкие клочки, скинула в миску бумагу. Потом уверенно поднялась, подошла к мужчине с петухом и еще более уверенно дернула перья. Много выдернуть не удалось, а вот петух, не ожидающий такой расправы, вырвался из хватки и громко курча понесся по дому. Винни застыла, смотря, как петух уничтожает последний порядок.

– Ты что делаешь? – удивился Леппо.

– Так надо, – возвращая маску уверенности, Винни взглянула на несколько перьев в руке.

– Мне догнать? – спросил хозяин петуха.

– Желательно, – попросила Винни, следя за неровными перемещениями птицы по гостиной. За петухом уже вел охоту Фэлвин. Бедная птица, наверное, чувствовала что-то неладное, орала и не прекращая носилась. Теперь к этой картине присоединился и рослый мужчина.

– Давай быстрее, пока со мной что-нибудь еще не произошло, – крикнул Леппо, пытаясь перекричать суматоху.

– Да-да, – опомнилась Винни, скинув перья в ту же миску. – Если будет коптить и соль потемнеет – точно порча, – предупредила она мужчину, зная, что коптить точно будет.

Винни встала на колени перед столиком, зажгла свечу и забормотала, стараясь делать это как можно громче, перекрикивая петуха и шум, с которым тот самый петух громил гостиную Винни.

– Прошу у уважаемых судеб снять с Грегли Леппо проклятия и порицания, и дурные слова, произнесенные о нем и отменить воздействие дурного глаза – все это и все, что связанно с этим, – Винни опустила свечу в миску и подожгла листы, огонь тут же перешел и на перья. Сразу же завоняло, а с пиков огня срывалась черная копоть.

– Я проклят, – в тишине раздался шепот Леппо.

Винни краем глаза посмотрела на петуха, мирно и вальяжно расхаживающего по кухне. Котокости сидел на комоде, склонив голову. А мужчина крался за птицей, подглядывая за Винни. Винни выдохнула и, затушив свечу, вытащила из коробки деревянный брусок. Держа его над огнем и закатив глаза, чтобы были видны только белки, она продолжила:

– Сняты да будут все проклятия, и клятье, и отлучения, и отделения, и проклятие разящее, и порицания, и колдовские чары, и все дурные слова, и провозглашение о передачи суда над Грегли Леппо в руки… Ромия Синеглазого, – Винни взглянула на Леппо, тот кивнул, бога угадала. – Или, если ты провинился и заслужил какое-то проклятие, или клятье, и отлучение, и отделение, и проклятие разящее, и порицание, и колдовские чары, и все дурные слова или дурное предначертание, откуда бы они не исходили и какими бы ни были, – все их отныне снимаем и упраздняем все. Сняты с тебя, сняты с тебя, сняты с тебя. Прощены тебе, прощены тебе, прощены тебе.

– Что за редкостная чушь? – пробормотал котокости, когда Винни замолчала.

Огонь в миске потух, оставляя пепел и темную соль. В руках у Винни остался обугленный брусок от дженги. Владелец петуха и петух внимательно следили за Винни. Грегли Леппо, прижав к носу платок, присел на кресло.

– Это все, – покрутив брусок в руках, Винни протянула его Леппо. – Брусок носите с собой в кармане ближайший месяц, он будет собирать на себя весь негатив. Потом сожгите. А это, – Винни вручила миску с пеплом, – развейте у погоревшего ресторана.

– Точно все?

– Ну мне еще всю эту еду нужно будет духам передать, что помогали мне, – криво улыбнулась Винни. – А так, да, все. Больше с вами в масштабном плане ничего плохого не произойдет. Кроме смерти, конечно.

– Какой смерти? – сжал пиджак в районе сердца Леппо.

– Самой что ни есть обычной смерти, – Винни поторапливала из своего дома гостей. – Будем надеяться в старости и по естественным причинам.

– Хорошо, – Грегли Леппо вытащил из нагрудного кармана желтую бумажку. – Гурия.

– Мы же договаривались на две, – забирая плату, произнесла Винни.

– Две было до того, как ресторан взлетел на воздух.

– Логично, – скривилась Винни, чувствуя свою вину.

– Пошли, – Леппо позвал за собой мужчину, – и возьми вот эту чертову миску, только осторожно, не рассыпь.

– А петух? – уточнила Винни, смотря как мужчины покидают ее дом.

– Вместо второй гурии, – хлопнул входной дверью Леппо.

– А посуда? – спросила она у двери.

Винни и котокости переглянулись.

– Ты не будешь его гонять, – грозно сказала Винни.

Котокости покрутил головой, смотря то на петуха, то на Винни.

– Ты сейчас проклятие отпускала? – спросил он.

– Ага, – убирая за собой, ответила Винни.

– А они существуют?

– Не думаю.

– А зачем тогда?

– Главное вера, – усмехнулась Винни. – И деньги. Давай, спаситель, иди ешь.

– Я молочка хотел, – буркнул кот, спрыгивая с комода.

– А что петухи едят?

– Наверное, что и курицы, – оповестил ее Фэлвин.

– У меня и куриц никогда не было.

– Зерно, непутевая. Кто тебя только учил?

– Непутевая? Откуда ты берешь эти словечки? Интернат меня учил, так что смиримся с моим образованием, – Винни пристроилась перед тарелками, решая с чего начать. – И где мне, по-твоему, взять зерно?

– В окружном, – макая призрачную морду во все тарелки, заурчал котокости, не забывая причитать: – за какие такие прегрешения на мою бедную светлую голову свалилось это необразованное создание. Наверное, это испытание, что Боги послали мне…

Печально крякнул звонок и тут же раздался настойчивый стук в дверь. Котокости подпрыгнул, выгнув спину. Винни вздрогнула и жалобно посмотрела на еду, которая была так близко. Петух, кукарекнув, снова начал носиться. Глубоко вздохнув, Винни пошла открывать дверь.

– Ты только глянь, – продемонстрировал стакан с золотистым напитком Натан. – Учись, как нужно встречать мужчин. Это что? – Натан застыл, осматривая хаос, вишенкой к которому был петух. – Фу, ты что жгла петуха?

– Не совсем. Я жгла перья, а петуха дразнит котокости, – наябедничала Винни, закрывая за Натаном дверь.

– А я поесть принес, – печально взмахнул он пакетом, останавливаясь перед столом. – А у тебя тут пир. К чьему приходу готовилась?

– Да вообще-то планировала все съесть сама, но с тобой поделюсь, – присела у стола Винни. – Что тебе налили?

– Виски, – Натан, опасливо посматривая на петуха, присел в кресло.

– Ты уверен? – с набитым ртом уточнила Винни.

– А что здесь все это делает и откуда?

– Грегли Леппо приходил, – объяснила она.

– Две гурии, петух и еда? – отставив стакан и пристраиваясь к еде, спросил Натан.

– Гурия, – скривилась Винни. – Еда и петух. Причем петуха я не ожидала. Не нужен?

– Петух? Мне? – усмехнулся Натан.

– Может, Клинышне отдать? Она найдет кому пристроить.

– Она по курочкам, – усмехнулся Натан, и быстро спрятал улыбку под взглядом Винни. – А кот что тут делает?

– В основном бурчит и молока просит.

– Сама ты бурчишь, – тут же откликнулся кот с подоконника, где устроился в куче подушек. – А молока так и нет.

– Призраки едят? – спросил Натан.

– Вообще нет, но и коты обычно не бурчат и не кости. Ты почему костлявый такой?

– Не твое дело, ведьма, – фыркнул кот, отворачивая морду.

– Я не ведьма.

– А кто кроме ведьм проклятия снимает?

– Она ведьма, – в пустоту сказал Натан.

– Вы подружитесь, – усмехнулась Винни.

– Хороший он человек, хоть и живой, – подтвердил котокости.

– Так почему он кости? – напомнил Натан.

– Еще один. Все. Не разговариваю я с вами, – обиделся кот.

– Он наконец-то замолк, – улыбнулась Винни, откидываясь на диване. – Фу-ух, объелась.

– Замолк, ты только посмотри на них, – донеслось тихое бурчание с подоконника. – Спасал, жизнью своей девятой рисковал, а они…

– А нет, не замолк, – констатировала Винни.

– Ты как себя чувствуешь? – Натан окинул внимательным взглядом девушку.

– Как будто вчера ресторан взрывала не я, – широко улыбнулась Винни. – Ведь не я?

– Газ, – кивнул Натан. – Пришлось со многими этот вопрос обстоятельно обсудить.

– Отлично, еще и скрывай перед всеми истину, – громче пробурчал кот. – Ври на каждом шагу. А спросят меня: как спас? А я им что? Газ?

– Кто там был? Ты видела?

– Такое ощущение, что там был человек, но потом он превратился в нечто, – Винни не нашлась, как описать существо, что преследовало ее в ресторане. – Я подумала… Возможно, это никак не связано с рестораном. Это мог быть озлобившийся призрак. Они обычно меньше всего похожи на человека.

«Но не на столько», – осталось не озвученным.

– Призрак мог взорвать головы? – закончил с последним блюдом Натан.

– Не думаю, я поищу в записях мамы, – сказала Винни. – Может, там что-то есть.

В первые годы, когда Винни выпустилась из интерната и получила наследство – тогда еще чистый мамин домик – она прочитала все записи, пересмотрела все книги и пометки. Она искала способ отправить призрак матери, который преследовал ее с двенадцатилетнего возраста. Единственный призрак, который молчал и просто смотрел. Единственный призрак с разорванной грудной клеткой, на призрачных ребрах которого висели клочья серого платья. Глаза матери были полностью черными, а по щекам текли темные слезы. Этот призрак по всем описаниям подходил в категорию «озлобившиеся». Категорию тех, у которых зла в душе накапливалось больше, чем могло поместиться и в послесмертии это зло вырывалось наружу, разрушая призрачное тело.

Винни изучила все и опробовала многое, но ничего не помогло избавить мать от мучений, отправить ее за грань. Винни не могла поверить, что в маме оказалось столько темной стороны, что она вырвалась в призрачном теле. Именно поэтому она изучила все об эзотерике, что только могла найти на острове. И ни в одной записи, книге или пометке на полях не было ни слова, о призраке, который смог бы разбить стекло или перевоплотиться на глазах из силуэта человеческого в некую темную массу.

– Ты бы знала, – словно прочитал ее мысли Натан.

– Может, что-то упустила. Но я не смогла с ним справиться. И не уверена, что смогу в следующий раз, – призналась Винни.

– Я, так уж и быть, спасу, – буркнул кот.

– Котокости спасет, – усмехнулась Винни, стирая серьезное выражение лица с Натана.

– Хотел бы я увидеть моего конкурента, – усмехнулся Натан и серьезно добавил: – оно сюда же не проникнет?

– Не должно, – пожала плечами Винни.

Мама наложила на домик защиту, через которую не могли проходить злые призраки. Кроме мамы из категории «озлобившихся» в дом не проник за семь лет ни один призрак. Это еще раз убеждало Винни, что мама не могла быть озлобившейся.

Сославшись на работу, Натан ушел, оставив за собой пакет с продуктами и бокал с нетронутым виски. Подхватив бокал, Винни вышла на крыльцо. Дом Клинышны уже мигал разноцветными огнями, а вдоль него, опершись на стену стояли девушки. Клинышна ходила мимо них, разговаривая по телефону. Связь на острове постоянно барахлила, так что даже многие из тех, кто имел телефоны ими мало пользовались. У большинства же населения, в основном Кобольда и деревень, что раскинулись по всему острову, телефонов вообще не было. Винни подарил телефон Натан, он же и поддерживал на нем положительный баланс. Винни, в свою очередь, пришлось научиться им мало-мальски пользоваться и держать всегда заряженным, хотя это выходило плохо.

– Чего тебе? – Клинышна закончила разговор и подошла к Винни, которая нерешительно топталась между своим и ее домом.

– Здравствуйте, вам петух не нужен? – возвращая бокал с виски, спросила Винни.

– Узнаю, кто транжирит напитки – выгоню, – пригрозила Клинышна девушкам, те хихикая переглянулись. Своих девочек Клинышна берегла, любого бы порвала за них, так что угрозы оставались просто угрозами. – Петух, говоришь. Зачем мне он?

– Мало ли, на суп, может.

– Ты думаешь, я сама готовлю? – Клинышна перекинула сигарету из угла рта в другой.

– Нет.

– Может, думаешь я сама головы рублю петухам? – строго спросила она.

– Нет.

– Да ладно, расслабься, – хрипло рассмеялась Клинышна. – Но петух мне без надобности. А за виски спасибо. Это из моего запаса, не для клиентов. Разбаловала я этих, – она кивнула на девочек и глотнула из стакана.

– Можно я на перекрестке нарисую кое-что?

– Не порочащее район? – строго глянула Клинышна.

– Орнамент, для ловли призраков, – пояснила Винни. – Краска яркая, рисунок лучше многих граффити, что здесь есть.

– Для живых не опасно?

– Ни капельки, – уверенно ответила Винни.

– Рисуй, ты нам тоже нужна. Каждый житель Кобольда на счету.

– На каком счету? – не поняла Винни.

– Люди пропадают, а полиции все равно. Все равно на Кобольд. Лэнч Девятый, что держит продуктовую сеть Кобольда, ходил к Дориму Роггил. Аудиенции просил.

– И как? – осматривая перекресток спросила Винни.

– Отослали, – хмыкнула Клинышна.

– Просто так? – удивилась Винни. – Даже не выслушали?

– У них там этот Леппо важнее, чем десятки людей, что пропали за последний месяц.

– Десятки? – Винни хоть и слышала о пропавших, но полную картину никогда не представляла.

– То-то и оно, то-то и оно, – поджигая новую сигарету, ответила Клинышна, – ты, если сможешь и на нас защиту поставь, рисуй, что хочешь. Только с мужиком своим, безопасником поговори.

– Поговорю, – кивнула в спину удаляющейся женщине Винни.

Винни монотонно стирала краску с рук – вчера она все же нарисовала перед домом, на самом перекрестке, орнамент. Получилось красиво и затейливо. В центре оставался большой круг, в который с легкостью можно заманить призрака, если он явится к дому. Вопрос оставался в другом, что это за призрак и когда он явится, если все же явится. Дожди будут смывать орнамент, но легче будет подправить его, чем рисовать новый.

– Ты тут уже смотрела? Лучше бы за молочком сходили. Великолепный я проголодался. И вообще, это так невежливо с твоей стороны оставлять гостя без еды и без внимания. Почтеннейший я, конечно, смилостивился и простил бы смертную твою душу, но ты ужасная хозяйка. Не моя, естественно, а дома. Моя, подумаешь. Надеюсь, ты не возомнишь себя моей хозяйкой.

– Ага, – машинально ответила Винни, смотря в одну точку перед собой.

Ответов на вопросы не появилось, как бы Винни не искала. Пол ночи она рылась в записях, остальные пол ночи звала мать. Мама не пришла, да и в записях ничего так и не было найдено.

– Я знаю, кто вам поможет. Так уж и быть, подскажу. Хотя, это выходит за все рамки моего милейшества. Даже слов не подобрать в этом скудном языке насколько я добр и щедр по отношению к тебе бренной.

– Ага, – не слушая кота, повторила Винни.

– Мой учитель, вдохновитель и почитатель, – ностальгически мурчал кот. – Самый знаменитейший ученый острова – Галвин Вистон Лейн.

– Ага.

– Ты, обременяющая мою душу женщина, меня вообще слушаешь? – кот прыгнул на Винни.

– Чего? – скинула с себя призрачные кости девушка.

– Говорю, нам нужен Галвин Вистон Лейн, – повторил Фэлвин.

– Это кто? – собирая документы, уточнила Винни.

– Я же говорил, это самый великий ученый острова. Его ум поразителен, а творения вызывают неописуемый восторг.

– Ага, и чем он нам поможет?

– Он может знать, что это за призрак, – убедительно ответил кот.

– Насколько я знаю, на острове больше нет экстрасенсов, – усмехнулась Винни, осматриваясь. Вроде, порядок был соблюден, документы распихнуты по ящикам, газеты возвращены к газетам, книги заняли свои места на полках.

– Он не экстрасенс. Был тогда не экстрасенс, – поправил себя кот. – Он изучал сверхспособности людей, такие как телепатию, психокинез и прочее. Он верил, что можно развить мозг до такой степени, что будут решены все проблемы одним взглядом. Это конечно же не приблизило какого-то там человека к совершенству меня, но на порядок улучшило бы взаимопонимание. Вот, допустим, ты. Ты не понимаешь терзания, покусившиеся на мою душу…

– Признайся, ты просто хочешь обратно к хозяину, – улыбнулась Винни, одеваясь.

– Хочу, и что с того, что я хочу? – гордо задрал голову кот.

– Ничего, – пожала плечами Винни. – А когда ты умер?

– Давно, – буркнул кот. – Как это некрасиво спрашивать такие личные вещи, вызывающие страдания.

– А хозяин не умер? А то как-то странно, ты ведь кости. Наверняка, хозяин тоже уже кости.

– Нет, я проверял. Настоящая пытка – смотреть, как пытается прожить твой ученый без тебя.

– Так ты знаешь, где он живет, – усмехнулась Винни. – Что ж тогда не идешь, а у меня тут среди ночи петуха гоняешь?

– Он меня не видит, – грустно ответил кот. – И это не я петуха гоняю. У тебя нет никаких доказательств. Мое совершенство не опустится до такого. Петуха гонять, надо же было такое придумать. И про кого? Про безупречность этого мира и всех других тоже. А ученый не может справиться без меня, он страдает, переживает. Сколько бы не прошло времени, он думает: «О, где же мой великолепнейший Фэлвин, куда его дела судьба. Как прожить без него еще один серый и одинокий день».

– Хочешь, чтобы я рассказала твоему хозяину о тебе? – перебила стенания Винни.

– Да, – махнул косточками хвоста кот. – И, если уж быть точными, он мне не хозяин. И вообще, мы практически наравне. Мы идеальная пара. Ученый и его кот…

– Он мне не поверит. Мало кто верит в призраков или души, а ученые тем более.

– Он поверит, – закружил кот вокруг себя. – Он создаст машину, в которую я вселюсь. Такого прекраснейшего железного кота. Я там буду жить, молочко пить, с Галвином общаться. Он очень умный. Возможно, не умнее меня, но в стократ умнее тебя. Такого превосходного кота мог заслужить только такой человек, как Галвин. Я тебя спасал, жизнью рисковал. Ты мне должна.

– Хорошо-хорошо, – подняла руки Винни, – только ты перестанешь бурчать.

– Да я никогда. Что такое бурчать? Я ничего подобного и не делал. Пошли скорее, я покажу, где он живет. Тут недалеко, он переехал на окраину Нериума. Ну, после того взрыва, когда… А, не важно. Главное, что он теперь занимается не всякой там наукой, теорией и взрывами, которые… А, не суть. Он теперь…

– Все, тихо, – перебила кота Винни. – Сначала я на похороны. Ты как хочешь.

– А после к Галвину?

– Да, – смилостивилась Винни.

– Так уж и быть, уговорила мое великолепие, я с тобой. А зачем нам на похороны? Там же просто их всех сожгут.

– Призрак может прийти туда. Натан ищет связь между теми, кто находился в ресторане. Или кого-то, кто подвергся нападению, а остальные просто попали под раздачу.

– Ничего себе просто попали под раздачу. Это вот я, беднейший кот этого мира, просто попал, – пожаловался кот, срываясь за призрачной птицей.

Винни покачала головой. Если положить на перекресток, в центр орнамента, пакет, то он словит много призрачной живности. Только вот, что с ней делать, Винни не знала. За грань они не отправлялись – пробовала. Почему некоторые животные и птицы оставались призраками, как и люди, Винни тоже не знала. Единственное, что она знала, что это началось относительно недавно. По маминым записям это начало происходить, когда маме исполнилось двадцать два года. Либо она их только тогда начала видеть, то ли только тогда души перестали стройным рядом уходить за грань самостоятельно. Судя по тому, что мама собирала и изучала, с каждым годом призраков на острове становилось все больше. Все больше и больше людей не покидало после смерти этот мир. Призраки животных появились несколько лет назад.

– А сколько ты мертв? – уточнила Винни.

– Много, – буркнул кот, снова уносясь от девушки на приличное расстояние, чтобы его никто не мучал расспросами.

Винни пожала плечами. По улице Трехкоб они быстро добрались до широких ворот. Здесь проход в Нериум охраняли рыбы, раскрывшие рот в безмолвном крике агонии. Окружной район суетился, у них тоже были похороны, отдельные от погибших жителей Нериума. Винни знала, что тела погибших поваров и официантов, тоже подвергнут огню, но не на побережье, а на заднем дворе храма, а пепел предадут земле.

Нериум же словно вымер. Тишина царила на улицах, не нарушаемая даже ревом двигателей автомобилей. Чем ближе к побережью подходила Винни, тем больше встречалось людей, тихо переговаривающихся между собой. На нее смотрели косо, до слуха долетали обрывки фраз: «Что тут делает кобольдчатина?», «В такой день и такая яркая», «Хоть бы правила приличия соблюдала». Проглатывая обидные фразочки, Винни шла вперед, гордо выпрямив спину.

– Привет, – почти у самого побережья ее нагнал Натан. – Тебя, конечно, ни с кем не спутаешь. Сегодня траур.

– В Кобольде белого не найти, – шепнула ему Винни. – Да и другой куртки у меня нет. Если стыдно – отойди.

– Мне не стыдно, – покачал головой в белой шляпе Натан. – У меня вон у самого только шляпа нашлась.

– Модная, – усмехнулась Винни.

– В стиле английских кварталов, – в ответ широко улыбнулся Натан. – Я, надеялся, что преступник сюда явится.

– Я думаю, точно явится, – Винни окинула взглядом побережье, наполненное людьми, словно галькой.

– Только как его найти?

Винни пожала плечами и подозвала кота.

– Ты можешь найти ту тварь из ресторана?

– Высшая мера наглости, просить меня о таком. Как я могу найти кого-то, если сам того не желаю? – удивился кот.

– У вас же нюх и все такое.

– Это у собак. Ты меня, невероятнейшего, превосходнейшего кота сравнила с псиной, мокрой шавкой…

– Тихо, не разгоняйся. Вы же на мышей охотитесь.

– Так то не мышь совсем была. Мыши они намно-ого мельче и…

– То не мышь, а призрак, – перебила она Фэлвина. – А призрака ты быстрее заметишь, чем я. Я тут вообще не протолкнусь.

– Что он там торгуется? – следя за Винни, разговаривающей с самой собой, спросил Натан. – Даже, если убивал не призрак, призрак мог видеть убийцу. А мне позарез нужна зацепка. Я ему молока куплю, скажи.

– Вот другое дело, – довольно муркнув, Фэлвин поднял хвост, – и к Галвину. Хороший мужчина этот Натан, присмотрись.

– И к Галвину, – кивнула Винни. – Иди уже.

Котокости, не замолкая, отправился на поиски, проходя сквозь ботинки и юбки пришедших на похороны. Похороны всегда были мероприятием популярным, здесь, почтив память усопшему, можно было показать себя в нужном свете в глазах представительных. На похоронах знакомились, сватались и получали продвижение по службе. Похороны всегда были в почете и ожидались больше любого праздника. А уж похороны пятнадцати человек разом могли сулить многое.

– Почему их прах отдают Ромию? – спросила Винни.

– Привычка, – Натан внимательно вглядывался в лица людей. Они пробирались сквозь толпу на уступ скалы, спускавшийся слева прямиком в море. Уступ, с которого можно было беспрепятственно осмотреть побережье, пустовал, все жители крутились в высших кругах внизу.

– Нериум давно не верит в богов, храмы заброшены, подношений нет. Вы даже забыли от чего все пошло и кто такой Ромий.

– Не приписывай меня к Нериуму, – резко развернулся Натан.

– Ты давно уже не кобольдчанин, – чуть не врезалась в него Винни.

– Ты не можешь судить, – отрезал Натан.

– Сказал мужчина в дорогом пальто, с автомобилем ценой в весь мой дом и мной в придачу. У тебя туфли дороже чем вся моя одежда вместе взятая, – не сдержалась Винни. – А я еще и живу побогаче многих кобольдчан.

– Я думал, мы решили не судить по одежде и по деньгам.

– Ты думал и мы решили – это разные вещи. И даже, если не судить то, что ты знаешь, в принципе, о Кобольде?

– Я слежу за тем, что там происходит. Я знаю все сводки.

– И что же там происходит?

– Все как обычно, – пожал плечами Натан. – Преступность зашкаливает, но так было всегда. Там заправляют всем преступники, как будет иначе?

– Может, там должен править Советник? – крикнула Винни, сразу поймав на себе несколько презрительных взглядов. – Может, там не должно быть как обычно? Может, полиция хоть иногда должна туда заглядывать не только за откупными?

– Может, – Натан подошел и взял Винни за локоть, понизив голос. – Может, но ты сама понимаешь, что такое Кобольд. Всякий сброд и живет, как того заслуживает.

– Люди пропадают, – вырвала руку из захвата Винни. – Ты даже не знал, что там люди пропадают.

– Что я могу поделать? – тихо спросил Натан, нависая над девушкой. – У меня смерть пятнадцати представителей Нериума. И пропажа парочки кобольдчан. Ты сама все взвесь.

– Взвесь, – усмехнулась Винни, отступая от Натана. – Парочки десятков кобольдчан. Сброд…

Развернувшись, Винни поспешила прочь. Подальше от Натана, подальше от похорон, что важнее всего на этом острове.

– Винни, – крикнул в спину Натан.

Винни, не оглядываясь побежала, расталкивая толпу. Сердце сжималось. В горле застыл ком, а на глаза наворачивались слезы. Было обидно и за себя, и за родной Кобольд. Отчасти она была согласна. В Кобольде было много пьяниц и бездельников. Много перешедших черту бедности, в нищету и поборничество у храмов. Много воров, что выживали только этим. Да и соседи у Винни были не совсем уж праведные жители острова. Но большее же население Кобольда были работники шахт и карьеров, матросы с небольших суден, рыбаки. Рабочие, чья физическая нагрузка в расчет не шла с зарплатой. Кобольд тащил остров, Кобольд зарабатывал, но все деньги оседали у жителей Нериума.

Винни шла быстрым шагом по пустому Нериуму, размазывая слезы и макияж по щекам. Рядом, неизвестно как, оказался Фэлвин. Он пару раз спросил в чем дело, несколько раз постенал, что Винни его игнорирует, и замолчал.

– Ты обещала, – бросился под ноги Фэлвин.

Винни запнулась и еле устояла на ногах.

– Что еще? – всхлипнула Винни.

– Галвин Винстон Лейн. Ты обещала, что мы к нему сходим и ты…

– Он не на похоронах? – перебила она кота.

– Он давно не посещает эти сборища. Он же весь в меня умный, он же ученый.

– Ладно, – утерев нос грязным рукавом куртки, согласилась Винни. – Все равно нужно развеяться. Веди.

Кот бодро попрыгал по камням что-то мурча себе под нос. Они шли по проспекту опоясывающему Нериум, ленте что отделяла от города даже окружной район. Винни была рада, что все, кто не занят работой, сейчас заняты похоронами. Можно было свободно подышать привычным пыльным воздухом. Осмотреть окрестности, в которые она еще не забредала.

Чем дальше они отходили от условного центра, тем меньше становились дома Нериума. Приземистей, с небольшими огороженными невысоким забором участками. Здесь дома уже меньше отделывались декоративным камнем или штукатуркой, оставляя голый камень. Проспект сужался, сливая Нериум и окружной в одно целое. И там и там имелась обработанная земля, возвышались теплицы, запотевшие изнутри. Винни с любопытством высматривала сараи, в которых водилась живность. Винни пробовала мясо, но оно ей показалось каким-то чужеродным. Больше по душе были легкодоступные полуфабрикаты.

Идти пришлось долго, дом ученого находился практически под нависшими скалами. Последний дом Нериума, в восточную стену которого ссыпались осколки горы. Уже было не понятно это дом сдерживает гору, или гора поддерживает дом. Двухэтажное строение из обработанного камня имело всего пару окон, выходящих на проспект и одну дверь с массивным дверным кольцом в пасти горгульи. Винни оценила и деревянную дверь, обитую по углам металлом и горгулью по достоинству.

– А он знает толк в антиквариате, – усмехнулась она коту, который прилежно присел на крыльцо у двери.

– Не думаю, – тихо ответил кот.

– Готов?

Котокости молчал. Винни удивленно посмотрела на кота, который впервые с их знакомства замолк. Хвост покорно обвивал кости лап. Были бы у него уши, и те бы прилежно стояли, а шерсть лежала шерстинка к шерстинке.

– Ладно тебе, не переживай, – постаралась успокоить его Винни, берясь за кольцо.

Стук кольца был звучным, но к двери никто не спешил. Винни постояла несколько минут, постучала еще, попинала мелкие камушки. Кот все это время сидел в одной позе и молчал.

– Он точно там?

Кот не ответил, молча прожигая дверь взглядом. Постучав в дверь ботинками, Винни присела на ступеньку.

– Я ничего не покупаю, только продаю, – спустя продолжительное время со скрипом приоткрылась дверь.

Винни подскочила.

– Я не продавать, – сразу сказала она, всматриваясь в темноту проема. Оттуда блеснули окуляры очков. – Я тут вам кота привела.