Читать онлайн Искатели кнопки

1

– То были давние времена, сама ткань мироздания…

Старик всегда начинал издалека. Усыплял бдительность лекцией о сотворении Вселенной, плавно подводя к идиотской затее, которую хотел предложить. К тому моменту обессилевшему собеседнику было достаточно громко вздохнуть или медленно моргнуть, чтобы выказать согласие.

– К сути, – устало произнес Хьюго.

– К сути, значит? Будет тебе к сути, – старик приподнял подбородок и вытаращил глаза, в которых загорелся костерок безумия. – Где-то существует кнопка перезагрузки вселенной!

– Каких во Вселенной только нет слухов! Может, давай поверим ещё, что есть машина времени?

– Она может быть, – старик фыркнул.

– Или в систему Уни?

– А ты представь!

– Или в единорога, подсказывающего, как полакомиться радугой?

– Это уже, кончено перебор, но кнопка! – старик не отводил взгляда, показывая всю абсурдную серьезность намерения отыскать кнопку.

– Хватит так смотреть… Ну ладно, ответь: где ты собираешься её искать, Саймон?

Старик скорчил гримасу, будто откусил пол лимона, побагровел, тяжело выдохнул, и прокричал:

– Мальчишка, не называй меня Саймоном!

– Хо-ро-шо, Док. Где ты собрался ее искать?

– Где-где? На Луне!

– И какого ответа я ожидал? – усмехнулся Хьюго, прикурил и, пораскинув затуманенными мозгами, решил задать вопрос, от которого Саймон приходил в бешенство: – Ты снова поругался с Мартой?

Док медленно кивнул и устремил взор в пространство перед собой. Внимание привлекли клены на другой стороне улицы, которые сбрасывали последние листья. Их танцы на ветру успокаивали. Обычно спокойствие – не сулило ничего хорошего, потому Хьюго присоединился к просмотру танцев, ожидая, что с приходом зимы Док, наконец, заговорит.

– Говорят, – начал он отстраненно, – прежде чем вселенная перезагрузится, ей можно будет задать любые параметры! Любые! – это не походило на зиму, но повеяло прохладой, как от любой подобной истории.

Хьюго не ответил, только нарочно выдохнул со свистом дым. Док ерзал от нетерпения, будто у него в штанах ползали муравьи, и гримасничал так, словно они сжирали его заживо.

– А не проще стереть ей память?

– А не проще, тю-тю-тю, какой ты умный! Она поставила защиту «анти-слив».

Ни одно слово во вселенной не способно передать глубину разочарования человека, который больше не может стирать память жене. Однако звук пришельцев с планеты Л9 «Ъ» – вполне справлялся с этой задачей. Правда, в исполнении Дока это походило на гортанный звук, с которыми те же пришельцы подыскивали брачного партнера. И осознав это, он растерянно посмотрел по сторонам.

– Ты позволил ей воткнуть в себя чип?

Дока бесило, когда Хьюго произносил подобные фразы с безжизненной интонацией докладчика. И даже свыкся с желанием мальца нервировать при первом случае. Он считал это в некоем роде вселенской справедливостью. Ведь точно знал, что постоянно нервировал окружающих. Или Марта так говорила уже сорок лет к ряду, и он поверил в эту чушь?

– Она не обсуждала это со мной! – в голосе Дока звучала обида мальчишки, запертого в теле семидесятилетнего старика, он даже как ребенок надул губы.

Прежде чем согласиться на поиски мифической кнопки, Хьюго решил задать вопрос, на который знал ответ – но чем черт не шутит? Сделав серию коротких затяжек, он повернулся к Доку и выдохнул, словно эта смехотворная завеса поможет укрыться от слюней вопящего старика. Затем заглянул в глаза и с издёвкой спросил: «А ты не пробовал извиниться?».

Брови и челюсть Дока станцевали понятный только им танец. Лицо сморщилось, а ноздри засвистели, как допотопный чайник. Смех старика всегда вводил Хьюго в ступор. В особенности, когда в процессе этих диковатых сопений и свистов, в глазах того отчетливо виднелся пылающий костерок безумия. Хьюго так ни разу и не решился распалить костерок до пожара, боясь, что старика хватит удар.

– Пробовал, – утирая слезы, выдавил Док.

Хьюго убеждал себя, что соглашается не из-за азарта, а потому, что ему нечего делать. Выполненный заказ в роли охотника за головами гарантировал несколько месяцев расточительной жизни, а если экономить, то все полгода. Но прошло всего-навсего три дня, а ему уже не сиделось на месте, а потому он крикнул:

– Тогда решено: мы летим на Луну!

Док взвизгнул, как школьница, вскочил со стула, крепко обнял Хьюго, потрепал по голове, звонко чмокнул в бровь, а после выскочил из гаража, будто услышал мелодию корабля с мороженым. Не успел Хьюго опомнится, а старик уже оповещал округу о том, что корабль готов. Несмотря на возраст, в Доке никогда не угасало детское озорство и наплевательское отношение к окружающим. Этим наплевательством объяснялась любовь Дока орать везде, где бы он не находился. Он соблюдал приличия в основном, когда общался с представителями закона, да и то в исключительных случаях.

– Хьюго, ну сколько можно! – кричал Док.

В момент, когда Хьюго проходил мимо двери, ведущий в дом, из неё вышла Марта, будто то и делала, что ждала момента. Выглядела она устало. Впрочем, Хьюго не мог припомнить её какой-то другой с того дня, как родители представили их друг другу.

– Куда собираетесь, Хью?

– Ты же знаешь, на Луну.

– А что в этот раз такого? – фраза прозвучала так, словно очередная придумка вроде «распродажа смертоносных пушек» – не прокатит, как минимум потому, что в прошлый раз они вернулись без них, и даже больше – без штанов.

– Хьюго! Ты чего там застрял? – не унимался Док.

– Иду-иду!

– Присмотри за ним, – с нарочито жалобной старушечьей интонацией попросила Марта.

– Без проблем, большая Эм, – она уже собралась уходить, но Хьюго решил уточнить причину этой ссоры, чтобы у неё появилась возможность выговориться. – Что произошло в этот раз?

Марта покачала головой в разные стороны, скользнула взглядом по гаражной утвари и скорчила жалобную гримаску. Она создавала видимость, что ей не хочется об этом говорить. Однако Хьюго знал – это часть игры. Неуловимым движением, как заправский щипач, она выудила сигареты из нагрудного кармана Хьюго. Он улыбнулся, как улыбаются негодникам, и протянул зажигалку. Марта обиженно фыркнула, будто он лишил радости жизни – стащить и её. И только после того, как она выдохнула, тяжесть лет проговорила:

– Я просто попросила его вынести мусор… Хьюго прыснул смехом, но не поверил в эту причину.

Док часто выносил мусор сам, чтобы «не платить богомерзким жуликам», а если и забывал, то недавно отремонтированный «Утилизатор 4232» – делал это за него.

– Но ты же знаешь эту песню: «Великий ум не обязан заниматься такими делами, как мусор! Вот корабли строить еще ладно. Воровать технологии пришельцев и продавать их идиотам – тоже сносно. Даже изучать безумные теории и, прости меня, читать лекции об этом – согласен, но это терпимо. Но мусор…» – Марта прокашлялась, прежде чем максимально похоже спародировать голос мужа. – «Шла бы к черту, дорогуша, и мусор свой сраный захватила! Будто я ем эти безглютеновые пустышки!» – и всё в таком духе. Хьюго осторожно заглянул за ширму зеленых глаз, Марты спрятанное желание там всегда одинаково: чтобы подобные истории звучали убедительно. Решив, что рано или поздно Док все равно расскажет правду, он решил сместить акценты.

– Тяжко тебе с Доком?

– Я же не виновата, что он спустя тридцать лет превратился в такое! – она стряхнула пепел на любимый ковер старика.

– Отец говорил, что Док всегда был таким… сумасбродным.

Марта прищурилась, всмотрелась в глаза Хьюго, но, как и всегда, не нашла там особого понимания, которое, по её мнению, должно было поселиться за столько лет. Она бросила окурок на ковер и со злобой затоптала ногой, словно на месте окурка находился Док. – Присмотри за ним, Хью! – устало произнесла она, а затем смачно хлопнула дверью.

– Присмотри за ним, Хью! – устало произнесла она, а затем смачно хлопнула дверью.

– Ладно-ладно, большая Эм, только не разломай дом!

– Ты там скоро, Хью? – кричал Док.

По пути Хьюго подобрал красивый ядовито-желтый лист с оранжевыми крапинами, напоминавшими ржавчину. В детстве они с отцом часто собирали листья клена, пытаясь придумать истории, почему они так окрашены?

Поднявшись по трапу, Хьюго на прощанье махнул рукой дому и произнёс:

– Было бы неплохо сюда вернуться…

Луна. Кнопка перезагрузки вселенной. Не умеющий извиняться старикашка. Авантюрный Хьюго. И два магнита на задницах, притягивающих приключения всякий раз, когда эта парочка покидала Землю. Что же могло пойти не так?

2

Приключение казалось будничным. В основном Хьюго и Док молчали. На орбите Луны, влюбленные делали предложения руки так, чтобы фотограф запечатлел торжественный момент на фоне Земли. По мнению Дока, не очень-то и романтично, когда молодожены в стилизованных под допотопные скафандры протягивали друг к другу руки, как в каком-то паршивом кино. Из-за темного светофильтра на фото никогда нельзя было различить, кто из них жених, а кто невеста? зато довольное лицо фотографа отчетливо виднелось в шлеме скафандра, и, казалось, само Солнце отражало его улыбку, а не наоборот. Разглядывая фотографов, чьи улыбки из-за легкой наживы тянулись до ушей, Хьюго вспоминал, и сам фотографировал, пытаясь скопить деньги на оплату университета. Его отец из гордости не взял деньги, предложенные Доком. И именно Док отговорил от отцовской затеи брать студенческий кредит, который придется выплачивать всю оставшуюся жизнь. Док позвонил знакомому, тот без раздумий взял Хьюго, увидев жадность, которая вытекла вместе с по́том через неделю. А через четыре месяца началась «Последняя война с Марсом», и Хьюго, как и большинство парней – отправился в самую гущу.

Обычно войны между Землей и Марсом длились недолго. Неделю. Две. Но эта растянулась на три долгих месяца. Зато с того дня, как подписали мирный договор, в Солнечной системе воевали разве что с контрабандой да сектантами. Реже с залетными пришельцами, считающих людей деликатесом.

– Банальщина, – пробрюзжал Док, который сделал точно также предложение Марте. – Могли просто распечатать похожее фото, и сэкономили бы денег для полета на Венеру, а лучше в Андромеду, черт возьми!

– Ага, а еще они могли почитать о твоих советах в колонке газеты «ворчливый старикан», не порти момент, Саймон.

– Только ради тебя, фотограф!

Облетев парочки и лучезарных фотографов, они приблизились к Луне. Она не перестала быть заунывной. С городами в кратерах, накрытыми прозрачными куполами. Президент Луны не мог смириться с тем, что элитарность белокаменной канула влету. И может, через полвека-век никто и не вспомнит, что когда-то здесь было помимо межгалактического рынка. Президент понимал, ей никак не конкурировать со спутниками по типу Европы, которые превращали в аквапарки. С планетами по типу Венеры, которые после терраформирования превратили в рай. Президент недолюбливал людей, улетающих за пределы системы. Дались им эти новые культуры, расы, виды и радости нового соседства? то ли дело коттеджные поселки, парки и зоны отдыха! Президенту казалось, что со временем его прапрадеда эпоха не сменилась, и вся романтика белокаменной не умерла вместе с первой колонией на Марсе. Спроси он у любого землянина, что с этим поделать, то услышал бы один и тот же ответ: «Туризм и романтику первооткрывателей можно вернуть, если сравнять эти убогие города и никому ненужные парки с луной». Да и это не помогло бы вернуть романтическую привлекательность, коей Луна обладала, когда казалась недоступной. И, главное, не являлась межгалактическим рынком.

Под куполами космопортов умещались лавки с ближайших галактик. Наемники со всех систем. Туда стекалась информация со всех уголков вселенной. Когда человечество наконец-то освоило Луну, а не сняло на камеру, как по ней якобы прошелся астронавт – туда прилетели пришельцы, которые любили три вещи: байки, кредиты и шоколад. Это не совсем то, чего ожидало человечество, но благодаря купленной информации за батончик «марса» люди узнали об устройстве эф-су двигателей и шагнули в новую эру. Эру, когда человечество расползалось вирусом по космосу.

Душок под куполом был одинаков: пряность, топливо, пот, нажива. Когда землян пригласили во Вселенское Правительство, они ломанулись обменивать фунты, йены, евро, юани и рубли на кредиты. Шелест купюр сводил с ума любого, вне зависимости из какой дали тот прилетал на Луну. Вдохнув аромат космопорта полной грудью, человек непременно чихал, а после ритуального чиха становился очарованным. И очарование это не спадало месяцами.

«Апчхи!» И человек не заметил, как затерялся между первой и десятой линией.

«Апчхи!» И бедняжка забыл, почему прилавки стояли в тени кораблей всевозможных форм, но тот новехонький кораблик с Химеры чертовски хорош собой! Кстати, а сколько он стоил?

«Апчхи!» И человек, как ворона, уставился на блестяшки по центру прилавков, желая потрогать и купить их все.

Док и Хьюго тоже чихали, теряя счет времени, разглядывая разнообразные вариации призматического кубика с Центавры. Архитектурные миниатюры из Столпов Творения, с номером чертежа, если вдруг захочется отстроить это на заднем дворе. Домашних питомцев, которых на свой страх заводили богачи. Украшения, добытые нелегальными путями, но высоко ценившиеся теми же богачами. И конечно же оружие! Оружие увлекало всех от мала до велика. Во-первых, потому что первая конвенция Вселенского Правительства гласила: «Защити себя, свою семью, и наше ВП». Во-вторых, разнообразие внушало уважение даже самым древним расам, которые, казалось бы, за свои многовековые истории должны были создать всевозможное вооружение. Наперсток сбивающий звездолет, в народе называемый «песчинка» – запрещен к использованию во всех подконтрольных системах ВП, но к коллекционированию – нет. Продавцы воспевали хвалу человеку, придумавшему схему продажи, якобы для музеев и частных коллекций. Несмотря на смехотворный размер, песчинка оставляла после себя небольшой кратер и кругленький счет за похороны. Во вселенной любили оружие поэкзотичнее, например, «АР» – акулье ружье. Патронами служили маленькие акулы с планеты А039, которые пролетая через ПН-увеличитель, превращались в огромные, не знающие пощады, шматы мяса. Охотники за головами пользовались старым-добрым «БДСК» – бластером доктора Саймона Кубовски. Старик довел украденную технологию до совершенства. Бластер не перегревался. Рукоять после долгих калибровок распознавала ладони владельца, а любого другого било смертельный зарядом тока. Среди наемников ходили легенды о стрелке, который ввязавшись в смертельную авантюру перестрелял небольшой городок. И никто не сомневался в достоверности, потому что весть о том разлетелась по всем уголкам вселенной. Но все эти игрушки не шли в сравнение с вооружением, каким можно оснастить корабль. Один богач сделал летающий форт и отправился истреблять пиратов, которые мешали перевозке грузов. Его примеру последовали и другие… И пиратов практически не осталось.

Все, кроме торговцев в космпопортах, имеют проблемы с парковкой. Чтобы добраться до лавки «У-Билли», Хьюго и Доку приходилось проделывать такой путь, что иной раз они забывали, зачем явились. С учетом частоты посещений Хьюго не раз предлагал старику открыть какую-нибудь лавчонку, где тот раз в неделю будет сбагривать скопившийся хлам. На все еженедельные, а иногда каждодневные возмущения и непрошенные предложения Док отвечал: «Тогда теряется вся романтика приключения». Ему нравился процесс езды на луноходе, крутить неудобную баранку, объезжать кратеры. У Хьюго имелось другое мнение на счет романтики, но, видя, как сиял старик, он ограничивался фразой: «Обожаю луноходы». Док улыбался и начинал напевать понятный лишь старикам мотив: «Я знаю Хью! Я знаю Хью!» – и, видев его радость, Хьюго не ворчал, даже когда старик нарочно собирал колесами все неровности.

3

Док крутил пятки, дожидаясь лучшего парковочного места. Для выявления оного он разработал систему «убели», включающую в себя три пункта: удобство, близость, его легко искать. Благодаря ей они ни раз спасались бегством из космопортов, зданий судов и кухни, где от стряпни Марты слезились глаза. Как только луноход встал, Док, как мальчишка рванулся ко входу.

– Апчхи!

– Что с тобой, Док? – насмехался Хьюго, но старик не собирался отвечать на вопросы, он шел к лавке.

До лавки «У-Билли» идти около получаса, однако Док редко отказывал в удовольствии поглазеть на какую-нибудь побрякушку или экзотическую зверюшку, превращая полчаса в два часа, если не три. В тот раз он был самой целеустремленностью. Не удостоил и взглядом любимую лавку сладостей «Мав-маув», где продавались вкуснейшие конфеты, способные не только выдирать пломбы, но и заменять их собой. Не остановился и у лавки «Стрелк-off», где покупал ворованные чертежи, пытаясь довести технологии до ума. Однако по взгляду Дока было видно, как тяжело ему это далось: бегущая строка на носе корабля оповещала, что привезли "ту самую турель». Одни говаривали, если такую поставить, она изрешетит все и вся. Другие, что нет никакой «той самой турели», есть вот эта в единственном экземпляре, которую вечно воруют на выходе или за пределом системы и перепродают снова и снова. Док так спешил, что даже криво не ухмылялся наемникам или их бластерам – Хьюго не понимал, куда смотрел старик. Когда Хьюго уверовал в чудо, то сам отвлекся на знакомого охотника, обменялся парой фраз и потерял Дока. Пытаясь отыскать старика, он набрел на увлеченную потасовкой толпу, где из центра действа звучал брюзжащий голос, и приготовился к худшему.

Идя мимо шайки маленьких боевых медведей с планеты Лес, Док все-таки отвлекся на прилавок с перламутровым камнем размером с кулак. Увидев очарованного старикашку, продавец тут же принялся вешать лапшу на уши: «Это самый ценный камень, добытый из скважины, принадлежащей какому-то там великану», – и прочую чушь, какую говорят те, кто продают дешевку. Уходя от назойливого продавца, Док не заметил под ногами медведя и случайно пнул того под зад. То, что маленькие медведи размером по колено большинству людей, не отменяет факта: с ничего лучше не связываться. Каждый житель вселенной знал, что созданий кровожаднее нужно еще поискать. Даже монструозные уродцы с планеты Кровожаб, со своими тысячей и одной конечностью на которые как на шампуры насаживались тела врагов – казались милее, чем смертоносные пупсики. И если планету Кровожаб изолировали, потому что ее обитатели считали всех своими врагами, то смертоносные пупсики с планеты Лес, пользовались привилегиями, потому что частенько участвовали в воинах ВП.

Медведи облачены в военную форму, которая сидела на них, как на ручной собачонке одежка. Поверх форы был натянут патронаж с динамитными шашками. Будто они насмотрелись на чьи-то больные фантазии по вестернам и решили, что больная фантазия – подходит их имиджу как нельзя кстати. На ремне крепилось устройство, которое по нажатию лапы с помощью нано-ботов создавало боевой костюм. Медвежьи костюмы считались лучшими, но почему? ответить не мог даже Док. Медвежья шерстка дыбилась, словно только высохла после купаний. Ушки торчали на макушке, но только у тех, кто не лишился их в боях, не исключено, что с большими медведями за горшочек меда. Шрамы украшали их, как закат украшал вечер. Еще от них вонял так, что если бы самому жадному до денег существу предложили все кредиты вселенной, чтобы он прокатился с ними в лифте до сорокового этажа, то он бы рассмеялся и обижено буркнул «шутники».

Один из шайки медведей что-то прорычал и в мгновение ока облачился в боевой костюм, на спине которого появились ускорители. Хьюго как раз удалось продраться через толпу, когда медведь схватил Дока за шкирку. Он взмыл с орущим старикашкой под купол, готовясь в любой момент уронить его на головы зевак. Счет шел на секунды. Хьюго извлек из набора «на случай встречи с маленькими медведями» два литровых горшочка с медом, затем призадумался и достал третий.

– Стойте! – выкрикнул Хьюго и поднял горшки, демонстрируя их искушенной публике.

Медведи жадно облизнулись при виде одного горшка. Второго. Черт возьми, третьего! Наклевывалась сделка века. Однако они этого никак не выказывали, а с ленцой перевели взгляд на Дока, который подавил желание орать благим матом и нервировать Хьюго. Старик выглядел задумчиво, точно переживал за свою жизнь, хотя на самом деле пытался подсчитать, какой раз по счету вверял Хьюго свою жизнь?

– Сойдемся на трех, – отрезал Хьюго.

Медведи встали полукругом, положили друг другу лапки на плечи и зарокотали. Закончив совещание, к Хьюго направился главарь шайки с лычками полковника.

– Добро, – странно захихикал полковник, а после со скоростью космо-цыгана, пытающегося увести в порту корабль с дозаправки, добавил: – И этот старик извинится перед Умкой на глазах всего космопорта!

Хьюго тяжело выдохнул, опустил взгляд на бластер, а затем вместе с толпой, тонко прочувствовавшей момент, поднял взгляд к куполу и спросил:

– Тебе же не составит труда?

– Хм… Ну… Хорошо, – решившись все-таки не торговаться, ответил Док.

– Славненько, – сиял от хитрости полковник.

Это не первый танец с существами, требующих извинений от Дока. Однако до них никогда не ходило, ведь тот не умел извиняться. Обычно Хьюго всех забалтывал, а затем они убегали. В этот раз проблема в том, что космопорт набит под завязку, а потому, чтобы унести ноги целыми, придется импровизировать.

Полковник отмахнулся, медведь с Доком приземлился, но так, чтобы Хьюго не мог дотянуться до них. Толпа увлеклась, окружив плотнее место действия. Кто-то продавал билеты в первые ряды. Кто-то продавал напитки из своего прилавка, а кто-то более прозорливый, выкупал эти напитки и продавал втридорога тем, кто стоял в считанных сантиметрах от медведей. Каждый под крышей космопорта знал, что медведи славились не только репутацией, внушающей страх, но и исторически наплевательским отношениям к джентельменским соглашениям.

* * *

Министр Вселенского Правительства, ответственный за сектор, где расположена Солнечная система, любезно рассказал про дружелюбную зеленую планету Лес в системе Нуегон-А. «Там все зелено и климат для людей подходящий, колонизируй, не хочу», – не слишком официозно? но от таких предложений не принято отказываться. Правда, министр умолчал, что это своеобразный обряд посвящения, да и открой истину, человечество уже горело Лесом.

Вместо разведки, уточнения данных, да на худой конец открытия энциклопедии, Правительство Земли, решило снарядить самый огромный из доступных кораблей. Объявили набор добровольцев, которые отправятся в Лес на корабле с гордым названием «Открыватель».

Сила тяжести, климат, кислород – все походило на матушку-землю. Стройка шла семимильными шагами, а когда к поселенцам присоединились медведи, так казалось, что вот-вот сбудется мечта рода людского: колонизировать планету вне Солнечной системы. Медведи помогали строить, указывали на залежи ценных ископаемых, в общем, вели себя как самые милые и дружелюбные создания из виданных ранее, хотя несколько веков назад люди считали, что милее капибар никого не сыщешь. Медведи ели все, что им не предложи, пока один колонист, чье имя во всех архивах обозначается как [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ], не привез домашний мед.

Мед. О, сладкий мед. Он сводил с ума. Мед стал чем-то вроде кокаина для голливудских звезд 70-х. Может, [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ] что-то и подмешивал, а может попросту бодяжил, чем одному Богу известно, и речь про тогдашнего главу Правительства Земли, носящего скромное имя Бог, а фамилию Земли. Короче, медведи плотно подсели на мед. Зависимость их сделала нервозными, раздражительными, как тех самых звезд, только медведи не кидались на папарацци. Они бросались на простых людей, требуя заветный горшочек, баночку или, на худой конец, пакетик с медом! Если перепуганные люди не могли дать им меда, то медведи театрально падали, били землю лапами, рычали проклятья, а затем рыдали так, как не рыдают на похоронах.

Прошло три дня с последнего приема меда. Три неимоверно долгих. Бесконечных. Тягучих. Обжигающе липких дня. Поставка с Земли вот-вот должна была прибыть, но вмешались пираты, которые спутали медовую баржу с оружейной. Задержка стала роковой.

Стрелка «ломка по меду» уперлась в четвертый день, и все заверения людей: «Произошло недоразумение, но завтра…», – воспринимались как попытка водить медведей за носики. Колонисты и не могли подумать, что эти миленькие пупсики превратятся в машины для перемалывания людей. Осознание пришло слишком поздно. Медвежьи тельца обтянули боевые костюмы. Началась резня. Медведи разоряли поля, убивали скот, сжигали поселения, потрошили людей. Вымазавшись в кровавом варенье, они осознали, что погорячились, ведь знать не знали, где брать мед?

Выжило несколько десятков людей, да и то потому, что находились близко к кораблям. Изнывающий от ломки по меду вожак медведей велел передать правительству людей: «Человекам в Лесу не рады», – и те передали. Когда общественность прознала о произошедшем, то правительство все отрицало. По официальной версии, корабль угнали экстремисты во главе с [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ], решившие напасть на маленькую безобидную планету Лес. Возмущения народных масс не принимались, по всем экранам повторялось, что возмутители просто не могут поверить, что их родственники оказались подвержены чарам [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ]. Благодаря поддержке Вселенского Правительства и того самого министра удалось перевернуть сознание массового обывателя. Те, кто недавно переживали о потере любимых, желали медведей. Чувствовавшим вину, людям хотелось как-то поддержать медведей. Те выбрали мед и, чтобы не лишиться поставок, предложили взаимную услугу: помощь своих лучших дивизий в любых конфликтах.

Мнения в Правительстве Земли разделились. Одни хотели использовать медведей, чтобы расширить влияние и захватить несколько систем. Другие насмехались над ними, вспоминай недавний инцидент. По итогу решили использовать маленьких боевых медведей по необходимости, и когда та настала, вместо маленьких прилетели большие. Огромные медведи размером дважды больше, чем кадьяки. И сражались они так, словно каждым руководил Македонский. Благодаря им было подавлено восстание аристократии на Венере. Благодаря им было предотвращено нападение на Землю ныне несуществующей расы Абуйс.

Поэтому каждый во вселенной знал, предлагая медведям обмен – нужно быть начеку. Как только они получат заветный мед, лучше бежать со всех ног. Ведь одному Создателю известно, что будет, когда горшки опустеют…

* * *

– Три горшочка меда за неаккуратного старикашку на счет три? – громко произнес Хьюго, чтобы каждый из собравшихся стал свидетелем на случай перестрелки и вытекающих из нее разбирательств.

Полковник энергично кивнул. Хьюго кинул лямку сумки через плечо, один горшок подставил к ноге, чтобы подтолкнуть его, а два других вытянул, чтобы, почувствовав момент, когда медведи вцепятся – отпустить их и успеть вырвать старика из смертоносных лап.

– Кто считает? – устало крикнул Док.

– Я посчитаю! – вызвалась красивая девушка с длиннющими ногами, явно гордившаяся тем, что умеет считать до трех.

– Идет, – подытожил Хьюго, оглядев незнакомку.

Толпа ожидала развязку. Кто-то сумел-таки продать несколько билетов в первый ряд, выгнав своей страшенной мордой хрупких землян. Новенькие и те, кто наблюдал за действом с самого начала, направили камеры часов на Дока, чтобы запечатлеть почему не стоит связываться с медведями.

Девушка по-военному рявкнула: «Ррраз!» Медведи переглянулись, будто испугались хрупкой, непонятной красоты, при взгляде на которую по каменному лицу Хьюго поползли трещинки.

Пышные губы чмокнули, а затем по космопорту прогремело: «Дваааа!» Когтистые лапы легли на рукояти бластеров, лучи которых плевали на все конвенции, в частности персонально-разработанной для Солнечной системы: «После выстрела дыра в теле не должна превышать двухрублевую монету». Ага, как же! Медвежьи бластеры пробивали в телах дыры размером в дно кружки. Вспомнив об этом, Хьюго крепче сжал горшочки.

Девушка не спешила. Ей нравилось внимание публики, за исключением тех, кто сделали ставку на смерть старикашки. От жара их алчных до кредитов взглядов у девушки на лбу заблестел бисер пота. В горле застрял ком размером с осознанием идиотизма вести отсчет на глазах всего космопорта. Она встретилась взглядом с Хьюго, который ласково, как ребенку, просящему погулять еще несколько минуточек, раз произнес: «Хорошо-хорошо». От вида его спокойствия девушка кротко улыбнулась и покорила недавних недоброжелателей и произнесла длиннющее: «Три».

Не дожидаясь, когда слово слетит с уст, Хьюго начал тянуть горшочки, чтобы их взял не полковник, а медведи по правую и левую лапу от него. Когда он почувствовал, что они вцепились намертво, то схватился сильнее, не отпуская их раньше, чем не опустят Дока. Умка толкнула старика в его сторону, а Хьюго толкнул горшок меж лап полковница. Хьюго прижал старика и прокрутился с ним, точно он красотка, считающая до трех. Укрыв его спиной, Хьюго ожидал худшего. Смерть приятней, чем вопли тех, чья ставка не сыграла. Однако медведя было плевать на говорящие головы. Они насыщались медом. Жадно. Как когда-то предки на планете Лес.

– Пойдем-ка отсюда, – тянул за собой старика Хьюго.

– Мелкие, шерстяные…

– Уходим! – по-командирски рявкнул Хьюго.

– Стоять! – прогремел оглушительный рык.

Толпа замерла от медвежьего рокота. Маленькие, обляпанные медом медведи шли напрямик к Доку. Земляне представляли, что это не мед на лапках, а кровь печально известных экстремистов.

– Ах, мне ж нужно… – рассеяно улыбнулся и стукнул себя пальцем по лбу Док.

Хьюго положил руку на бластер и обреченно посмотрел на Дока. Старик физически не мог произнести ни одного слова, связанного с извинениями. Никаких «простите», «мне жаль», «был дураком», «извините» и др. Кончик острого носа Дока виновато опустился, а глаза посылали недвусмысленные сигналы о помощи. «Сколько раз еще придется унижаться?» – таким же сигналом спросил у него Хьюго, но старик недоуменно поднял бровь. Толпа вновь собрались, их словно в космопорте, не на что посмотреть.

– Ну? – прорычал полковник, мало чем отличающийся от любого полковника другой расы.

– От имени вселенского охотника за головами приношу извинения за моего отчима…

– Старик не извинился, все слышали? – спросил кто-то в первом ряду, толпа озиралась по сторонам, пытаясь выискать пройдоху, принимавшего ставки.

Хьюго выругался, затем склонил голову и продолжил жалостливым голоском:

– Славный боевой медведь Умка, мой старик, лишился рассудка в шахтах планеты Вы-ро-Док, а потому способен произносить лишь жалкие отрывки фраз, оставшиеся в его жалкой, не подлежащей восстановлению памяти… – Хьюго шмыгнул носом, словно получал награду на сцене. – Да и те фразы он способен лишь орать, потому что тю-тю правда!

Толпа и медведи неуверенно переглядывались, пытаясь вспомнить про планету Вы-ро-Док, но во вселенной так много планет, поэтому никто и не возникал. Затем все разом уставились на Дока, который заорал что есть сил: «Хорошо». Хьюго прикусил губу, чтобы не засмеяться, и продолжил:

– В его ограниченный запас фраз не входит «извините», поэтому от его имени, славный боевой медведь Умка, я приношу свои искренние извинения.

– Вообще-то! – возмутился половник. – Умка – это она.

– Да, чертов землянин, она медведица! – прогремел подоспевший большой медведь и толпа сделала пять шагов назад.

Хьюго помрачнел, сумрачно улыбнулся, его взгляд стал черным, как бездна вселенной. Он выглядел не как охотник за головами на службе правительства, а как наемник, для которого слово «убийство» звучит приятнее, чем колыбельная для малыша. Челюсть Хьюго немного съехала влево, он цокнул, и на лице появилась дьявольская ухмылка. Так ухмыляются те, кто знают, куда попадут убитые им ублюдки. Никто не хотел оказаться на месте медведей, а потому толпа оставила их одних.

– Хью, – испуганно окликнул Док.

Доподлинно неизвестно, что это был за звук? Закипал ли большой медведи от злобы или охлаждался реактор внутри Хьюго, не дав тому взорваться? Но после этого звука, он с почтением произнес: «Славная боевая медведица Умка, приношу извинения». Повисла тишина. Толпа завороженно смотрела на медведей, а кто-то довольно улыбался, успев сделать ставку.

– Ладно! – простецки произнесла она, а Док скорчил странную гримасу, чтобы подтвердить травму, полученную на планете Вы-ро-Док.

Док схватил под локоток Хьюго, и под недовольные возгласы толпы они затерялись в муравейнике космопорта.

– Чтоб их мать-перемать! – бубнил Док всю дорогу до лавки.

4

Очередь тянулась от входа до выхода, который лунари использовали как вход. Желающие приобрести близкую к достоверной информации терпеливо ждали, когда желеобразное создание с длинными склизкими щупальцами поманит к себе. Его настоящее имя Лууид III Торговец, хотя для Луны он придумал псевдоним «Билли», однако название лавки «У-Билли» появилось позже, когда вернулся первый, купивший информацию про легенду. Возвращались и другие, но заканчивали либо в психушке, либо на дне стакана, либо это были попросту Док и Хьюго. Парочка любимцев не только потому, что щедро платили, а потому, что возвращались и платили снова. К тому же, благодаря молодому землянину Лууид приобрел полезную для себя привычку курить. Пришельцы с планеты Лоуп не служили в армиях, не работали в офисах на стройках, а попросту мирно торговали в разных уголках вселенной, а потому не знали всевозможных уловок про перекуры. В один из дней Лууид вымотался настолько, что хотел наложить на себя щупальца, ни как манна небесная, на него свалилась Хьюго с Доком.

– Какое-то твердое сегодня желе? – спрашивал Хьюго у Дока.

– Угу-угу, а что случилось? – заботливо вопрошал старик.

– Я устал… мне хочется отдохнуть! Но помощник не прилетел, поэтому уже сутки не отхожу от лавки! – волнообразным голосом, пропитанным желейной досадой, отвечал пришелец.

– А чего в другом конце вселенной не учат ходить на перекуры?

– Пер? Перекур? – шесть бильярдных шаров едва не выкатились из глазниц, а затем Лууид поводил щупальцем по экрану.

«Перекур: распространенный в Солнечной системе способ отлынивать от работы. Поработал десять минут? Перекур», – ответил механический голос, и Лууид, не веря своему счастью, затанцевал танец взволнованного желе.

– И сколько длится этот ваш «перекур»? – пробудилась жилка потомственного торговца.

– Дело практики и фантазии, – начал Хьюго, – перекур и чашечка кофе, ну, предположим, десять минут. Пока добрался до курилки, уже пятнадцать минут прошло, а вернуться назад так все сорок пять. Пять минут бурной деятельности на пределе возможностей, пять минут деятельности обычной, неспешной и снова на перекур.

– Бллл, дай-ка мне подумать… – задумчиво покачивался Лууид.

– Не удивлен, что тебя выставили из той конторки, Хью, но черт возьми, ты бы хоть раз попробовал научить пришельца чему-нибудь хорошему? – с отцовской теплотой проговорил старик.

– Минуточку внимания! – пришельцы уставились на Лууида. – Я ухожу на перекур!

– Ну можно и так, – растерянно пожал плечами Хью.

С того дня прошло почти десять лет. Лууид пристрастился к никотину, и каждые полчаса, как завиденный шел, наполнятся сизым дымом, напоминая не зеленое желе, а муторный дымный шарик, который, если лопнет – скроет в тумане Луну.

Лууид замахал, когда увидел Дока и Хьюго, однако больше он не орал на весь космопорт, а лязгал по кнопочке на планшете, и тот демонстрировал бегущую строку «хозяин вернется через пятнадцать минут». Никто не возникал, да и попросту не решался нарушить священный обряд, ведь перспективы после покупки информации были так себе. Бегать за смертью, когда та сама рано или поздно придет, – расточительная трата жизни, которую лучше потратить в очереди.

Курилка находилась на борту новехонького корабля ZX-C, созданного эфемерными существами, сокращенно эф-су, с планеты Преисподняя-011. Если бы не специальные тактильные костюмы, которые, согласно закону, они должны не снимать, то их злые морды могли бы разглядеть разве что пришельцы, видящее во всех спектрах или облаченные в боевые костюмы. Не сказать, что эф-су обделены креативом, но корабли делали под стать себе: едва заметными, и если присмотреться, то зловещая морда с широко раскрытой пастью походила на кошмар, который не хотелось бы увидеть ночью. Инженеры эф-су постарались передать послание вселенной: «Это будет последнее, что увидишь», – и те, кто сталкивались с пиратами на ZX-С, даже не понимали, с кем столкнулись? Уж больно хороша маскировочная система корабля, а даже если бы они и поняли, то не плевать? Последнее, что они видели —зловещую пасть, открывающую врата в преисподнюю.

Лууид обнял Хьюго, зная, как тот ненавидел липкие объятия. Пупырчатые щупальца оставляли зеленоватую слизь на одежде, и это неимоверно раздражало любого землянина. Прачечные так и не научились отмывать ее, хотя с другими пакостями вселенной справлялись на ура. Только когда конструкция пятиэтажного мата достигла шестого этажа, Хьюго вспомнил, что снял скафандр, а потому прекратил ругаться. Лууид был не в восторге от словесных построений, и, чтобы оправдать усилия, потраченные на их возведения – потрепал Хьюго по голове, как треплют сорванцов.

– Опять, – безжизненно обронил Хьюго, дав себе слово больше никогда не снимать шлем своего древнего скафандра.

Лууид протянул сигару. Хьюго, криво улыбнулся и кивнул на другую в целлофановой обертке.

– Тебя не проведешь, да? – посмеялся Лууид.

Док немо наблюдал. От объятий учтиво отказался. Он решил не откладывать в долгий ящик и начал тараторить с такой скоростью, словно от этого зависела жизнь:

– Я знаю, что ты знаешь, где кнопка Билли!

Сплюснув кончик сигары, Лууид уставился на Дока, словно тот должен заменить собой гильотину. Тот перевел взгляд на Хьюго, которые молниеносно срезал его чем-то острым.

– Повтори, – издевательски медленно произнес пришелец, он подмигнул всеми глазами по очереди, зная, что это повеселит обляпанного слизью мальца.

– Я… знаю… что… Улыбка Лууида, похожая на неуклюжую попытку вымолить у бармена бесплатный напиток, сбила старика с толку. Он хотел начать заново, но пришелец медленно затрясся и начал менять свой цвет на дымчато-серый.

– Да ладно, кнопка, хорошо! Но о какой кнопке, прости, идет речь?

– Он говорит про «кнопку перезагрузки вселенной», – вклинился Хьюго.

– Ааа, так ты про эту кнопку? Я не знаю, где она, – взмахнул он щупальцами, едва не попав сигарой Хьюго в глаз, но тот вовремя среагировал. – Если бы и знал, то перезапустил вселенную и выделил любимым клиентам парковочные места, ведь цены здесь просто астрономические!

Обычно чувство юмора у желе с планеты Лоуп всегда оставалось вне досягаемости смешков Дока. Но старый проходимец, вспомнил, как Хьюго недавно рассмешил его в гараже и рассмеялся так, что это даже не выглядело и наигранно. И когда последняя смешинка отскочила от стенки новехонького корабля, Док начал извергать ругательства. Ему удалось построить матерную конструкцию куда выше, чем Хьюго, аж на седьмой этаж! Булькая ему в ритм и пританцовывая: «Танцую как желе, выгляжу как желе», – Лууид переглянулся с Хьюго, пытаясь найти ответ: серьезно ли старик хочет найти кнопку? Тот кивнул.

– Мне бы не хотелось терять двух верных друзей…

Док знал, что хитрец любил лишь их кредиты, однако не знал другого: Хьюго давно проникся к Лууиду и даже несколько раз летал в отпуск на Лоуп, где познакомился с семьей торговца и провел если не лучший, то входящий в десятку отпусков.

– Вселенная с вами, я знаю, где можно попробовать поискать кнопку!

– Только не говори, что… – свирепел Док.

– Уни!

Любую чушь, которую невозможно отыскать, отправляли искать именно в систему Уни. Она находилась неизвестно где, а потому ей приписывали: всевозможные чудеса, мифы, легенды и вообще все, что можно приписывать месту, которое где-то там, наверное, существовало. Одно говорили, что Бог там, и речь не про безызвестного главу ВП. Другие, что системой заправлял карлик, который хотел стать гладиатором, но стал всего-навсего королем. Третьи утверждали, что вселенная – симуляция, разработчики которой находились там. Родители, чтобы дети не бороздили бескрайний космос, а летели по путеводителям, говорили, что там жили их бабушки. Не те милые старушки, дающие кредиты на побрякушки, а те старые брюзжащие бабки, которым и слетай в другую галактику за молоком по акции, и спину почеши. Чего только не таила загадочная система Уни…

Попрощавшись и отслюнявив несколько сот кредитов на сигары, Док предложил Хьюго обойти космопорт снаружи, чтобы не дай Вселенная столкнуться с медведями.

– Домой? – спросил Хьюго.

– Погрызи эсубху[1], а не домой!

– Да какого черта! Ты же знаешь, что в Уни нельзя попасть! Угомонись и извинись перед Мартой, – давил Хьюго.

Док поднял руку вверх, требуя внимания, затем прижался шлемом скафандра к шлему Хьюго и что есть мочи проорал:

– Думаю, что все-таки контрабандисты знают, как попасть в Уни. А я знаю, где найти лучшую из них!

Та, на кого намекал Док, должна Хьюго несколько сот тысяч ответов. К моменту, когда или если они ее найдут, Хьюго дал себе слово, что отбросит вопросы, выжимающее все соки из сердца, оставив лишь те, что диктует расчетливый ум охотника за головами.

– Ладно, я в деле.

Старик подпрыгнул и ударил пяткой о пятку, как лихой ковбой, разве что без характерного «и-ха».

5

Человечество отправилось в космос не только ради воплощения фантазий о колонизации, установления демократии на планетах, где плевали на демократию, и не только космической романтики ради. Чаще в космос отправлялись по банальной причине – деньги. Большие корпорации зарились на астероид «Психея» с того момента, как крошку разглядели в телескоп. Тогдашняя стоимость астероида была приблизительна равна девяти тысячам годовых ВВП Земли и ее спутницы.

«Инвестиция в Психею – инвестиция в будущее планеты Земля» – повторяло со всех экранов Правительство Земли, и отстроив быстроходные баржи тут же отправило их возводить станцию «Копи́».

Четыре года механические братья рудокопов насиловали «Психею». За это время правительство подверглось нападкам со стороны правозащитников астероидов, которые появились вместе с новой волной хиппи. Только вместо: «мир-вонючие-патлы-беспорядочные-половые-связи» эти проповедовали другое: «мир-космос-половые-связи-с-астероидами». Чтобы заткнуть набирающую популярность шайку, разросшуюся до семи с половиной миллиардов, правительство решило расширить станцию «Копи́», приделав к ней с десяток огромных модулей. Заодно воздвигнув в центральном мемориал астероиду с банальными словами благодарности. На церемонии какой-то одаренный член правительства, которого после избрали министром по делам с астероидами – приклонил колено и извинялся перед «Психеей». Вскоре интерес к астероиду иссяк по причине полной переработки на ресурсы, да и станция оказалась ненужной. К тому же, любители астероидов нашли новый, который нужно защищать, а правительство перерабатывать. Здесь и началось самое интересное.

Станция начала переходить из рук в руки. То корпорации делили ее, пытаясь использовать как плацдарм для дойки бюджета из правительства, мол, «всегда найдется, что переработать». То к преступникам, которым нужно было безопасное место, каким станция и стала, когда выгнали корпорации. В конечном счете, через пятые руки станция стала оплотом для космических пиратов. Главари решили, что урвали большой куш, и с тех пор занимались всем для поддержания деятельности станции, кроме пиратства. Рестораны, аттракционы, парки под куполами, парки с разных уголков вселенной, и все это под пристальной охраной пятого или десятого поколения пиратов. От пиратства у главарей остались разве что мемуары предков, вне станции их стали звать сраными капиталистами, но на «Копи́», дабы избежать проблем, им говорил почтительное «космический пират», если сокращенно, то «КоПи». Бывшие пираты даже тут сумели извлечь выгоду. Когда станция «Копи́» стала созвучна сокращенным «КоПи» и ассоциироваться с пиратами, те придумали слоган, чтобы пришельцы и люди заинтересовались новой вехой в жизни станции: «Копи и купи». Неплохо как для пиратов. В народе станцую прозвали «КИК». И да, во вселенной любили сокращения, придерживаясь мнения Вселенского Правительства: «Лучше уж названия, чем расы», – однако, когда дело доходило до расправы с какой-нибудь системой, идущей наперекор общему курсу, то они не стеснялись сокращать расы до основания.

КИК по праву считался одним из десяти самых безопасных мест во вселенной, занимая почетную восьмую строчку. Никакого криминала, хотя все причастные к Великому Дню семьи – пиратствовали, но за пределами Солнечной системы. На станции же сторожили, жили в роскоши, при этом не забывая пополнять кадровые запасы и набирать команды для вылазок, Вселенная весть куда.

К пиратству прибегали многие, в том числе и ученые. Правительственные гранты на исследования получить сложнее, чем найти систему Уни, а виной тому не батончик «марс». Нужно впечатлить правительство, доказав, что технология действительно пойдет на пользу человечеству. Однако, чтобы исследовать что-то стоящее, мало-мальски полезное или прорывное, нужны технологии пришельцев – нужны кредиты на оборудования. Много кредитов. А где их взять рядовому ученому, закончившему академию, работающему 5/2 в древней лаборатории и подрабатывая в ночные смены и выходные, что превращалось в 7/7? Бедолаги с таким режимом могли рассчитывать на домик где-нибудь на отшибе вселенной, хотя если подписать будущих внуков на ипотеку, то можно было взять жилье и на Земле с ее астрономическими ценами. При таком графике можно заиметь неплохой по меркам неплохих кораблик, прорву детей и инфаркт к сорока пяти годам. Перспектива сомнительная. Док презирал пиратство из-за истории со станцией, но также презирал прабабку с прапрадедом Кубовски, которые были треклятыми любителями астероидов, а потому, проглотив презрение, подался в пираты. Старик с радостью делился историями о славных днях, постоянно называя, а может и выдумывая имена. Одни упоминались вскользь, другие давно отправились к праотцам. Однако во всех рассказах неустанно фигурировало одно имя: Уолли.

Они познакомились в баре «Очень смешно будет назвать бар на Марсе Марс», где Уолли набирал команду. Конечно, Док не поверил в историю про «крепких парней, нужных для сопровождения грузов», но выбирать не приходилось. С того дня парочка стала друзьями. Они делили добычу женщин, тюремные камеры, но не мечты. Для Дока пиратство было игрой, в которую пришлось играть лучше остальных, потому что риск не оправдывался локальной славой и кредитами, а мечтой стать великим ученым. Эпоха подошла к концу, когда Док встретил Марту. Уолли закатил грандиозный скандал и, затаив обиду, пропал с радаров. В глубине души пират знал, что этот день рано или поздно настанет. И все же в самый счастливый день для Дока и проклятый для Марты, он прилетел на церемонию бракосочетания, дав понять, что дружба для него превыше обид. С того дня они периодически созванивались, реже прилетали в гости и только несколько раз по старой памяти пиратствовали с молодняком, плевавшись как хрычи, мол, «все не то, так не пиратствуют». Именно в последний раз Уолли нашел контрабандистку, зажавшую в тиски сердце Хьюго.

6

Уолли постарел и растерял былую лихость. Седина его волос взывала к унынию, ведь из волос у него остался небольшой чубчик, который он прилизывал так и эдак. Предлагающим пересадить волосы он по-старчески предлагал пересадить мозги. Некогда сияющие жаждой приключений глаза померкли. Морщинистое лицо украшала белая щетинка. Лишь волевой подбородок напоминал, что эта труха способна разразиться яростным криком и хоть сейчас приговорить любую команду на самоубийственную миссию. Когда Уолли говорил, чувствовалось, что внешняя оболочка всего лишь оболочка, которая дрожала от ударов сердца, которому было тесно в старческом теле.

– То есть, ты хочешь сказать, существует кнопка, которая перезапустит чертову вселенную? И ей можно задать любые параметры и даже сделать меня снова молодым?

– Именно, копи, Лихой Уолли! – почтенно ответил Док.

– Не надо этих сокращений, я космический пират старой закалки! – Живущий во дворце, – с издевкой обвел пространство Док.

– И что, черт бы тебя, старого, зануду побрал? Вначале воруешь, потом шикуешь! Ты же знаешь эту историю, парень?

– Да-да, я слышал сотню раз, как вы поживились на подлете к Андромеде, – Хьюго улыбнулся Уолли и продолжил: – Нам бы человека, который сумеет нас доставить в систему Уни.

От смеха Уолли задрожал жилой модуль, едва не посыпались картины, не попадали статуэтки. Смех его слышался не только на станции КИК, но и на другом краю вселенной.

– При всем желании стать снова молодым, но это невозможно парни, – пират задумчиво опустил голову.

– За беспокойство мы заберем у вас, – начала размышлять вслух дочка Уолли, тот выхватил бластер и прицелился в нее.

– Тоже мне забиральщица, а ну закройся!

– Хорошо, папочка!

Хьюго усмехнулся, поймав на себе недоуменные взгляды. Сандра в этот раз явно не чуяла границ, помышляя на полном серьезе забрать корабль у искателей кнопки. Несмотря на годы дружбы, Уолли тоже призадумался над этим, но, вспомнив, на какой таратайке летал Док, понял, что за нее и не выручить пары сотен кредитов. Поэтому за дружескую консультацию он попросил скромный перевод на часы. Док усмехнулся, но не просьбе, а над старым другом, растерявшим прозорливость. Если бы задница пирата не приросла к стулу, то, осмотрев корабль и движок, они бы как минимум увеличили свой капитал, а как максимум выкупили бы целый квартал на станции. Док махнул часами, Уолли скорчил недовольную гримасу.

– Что это за цифры Саймон?

– А то мы и без тебя не знали, что невозможно попасть в Уни!

Хьюго и Сандра оставались недвижимы, наблюдая за великой дружбой.

– Ладно, давай хотя бы… – Уолли заткнулся, Сандра наклонилась и что-то ему прошептала, а когда закончила – старик будто омолодился: его глаза смеялись, а улыбка так и просила назвать его Лихим. – Пятьдесят тысяч кредитов!

– У, – выдохнул Хьюго.

– А на кой ляд тебе пятьдесят тысяч кредитов, милая? – Сандра что-то прошептала, Уолли с горечью вздохнул. – Мог бы ты себе представить, Саймон, что Сандра вместо пиратства будет расхаживать по чертовым ресторанам, пытаясь обобрать моих друзей?

– Мне несложно оплатить ужин крестнице, – улыбнулся Док и, как богач, не думающий о суммах, взмахнул часами. – Да черт ее раздери! Я забыл, что все переводы больше пяти тысяч выполняются с голосового подтверждения Хьюго…

Сандра и Уолли по-семейному нахмурились, а потом засмеялись так, что их услышали и в другой вселенной.

– С каких пор юнец распоряжается твоими деньгами? – издевался Уолли пока не вспомнил, что его деньгами распоряжалась жена, дочь, внук и любимый песик.

– С тех пор, как он проигрался на Марсе, – сухо ответил Хьюго.

– На? На Марсе? Ты не мог долететь до нормального казино? – сквозь смех выдавила Сандра.

– Иногда мужчине нужно просто проиграться на Марсе… – с интонацией некронуарного детектива сумрачно произнес Док. – Так что, Хьюго? Разрешишь ли ты потратить мои деньги на крестницу?

– Разрешаю.

– Поэтому я и люблю тебя, дядюшка Саймон! И корабль твой я бы в жизни и пальцем не тронула, – Сандра напоминала малышку, которой дали заветный леденец, на нее было невозможно злиться.

– И я тебя люблю, милая! Сандра поцеловала Док в щеку, потрепала по голове Хьюго и, насвистывая, направилась на выход.

– Ладно, мы в расчете? – спросил Док.

– Да-да, но не лезьте в ту систему, ну его к чертам парни, а? – произнес Уолли, а потом ладонью помахал в сторону выхода.

7

Недалеко от дворца Уолли располагался ресторан «Лихицца», где по семейному рецепту готовили пиццу. Только вместо очаровательной официантки Натальи вышел Уолли. Одной рукой он опирался на трость, а другой раскачивал поднос, так что в какой-то момент искатели решили, что не заморят червячка.

– Ваша пицца, господа! – улыбнулся он и сел рядом с Доком. – Ща еще две принесут, я тоже изголодался.

Прикончив несколько сытных кусков, Док тоскливо оглянул старого друга. Бедняге бы не помешало омолодиться, но не через все эти биоинжерные приблуды и прочую чушь, от которой мозги превращались в жидкость, которая, если слегка наклонится, вытекала через ухо, а иначе. Через кнопку. На самом деле Доку просто нравилась сама идея кнопки, а применений ей столько, что у него плавился мозг, но пока не вытекал через ухо.

– Я кинул весточку молодняку того, глядишь, вам кто поможет, – по отрепетированному годами дружбы подмигиванию Хьюго понял, о ком шла речь. Он отвел взгляд, старики заметили это, Док сменил тему.

– Ты не хочешь с нами?

– Такие приключения мне не позволительны, Саймон, но знаешь… – искатели наклонились в сторону Уолли. – Если нападете на след, то кидай весточку? Совершу приключение, так сказать, в один конец… Док переменился в лице и отвел взгляд в сторону.

– Тебе не обязательно лететь туда, если кнопка и существует, то, вероятно, Док сможет сделать все без твоего участия.

– Хьюго, ты же не глупый? Если такая кнопка есть, то вам наверняка потребуется помощь! Вряд ли она весит в пространстве со стрелочкой-указателем «нажми меня»?

Док отмахнулся, взял кусок и, нарочно громко зачавкал. Уолли хотел что-то сказать, но, увидев отчужденность в глазах Дока, махнул рукой, взялся за трость, с трудом поднялся и направился к выходу. Док искал слова, которые можно сказать на прощанье другу, и крикнул:

– Черт с тобой, я кину весточку!

– Я не сомневался, – с радостью человека, чья жизнь вновь обрела смысл, прогромыхал Уолли, а затем откинул трость в сторону, сделав несколько оборотов, как танцор балета.

– Ну, ты и ублюдок, – восхитился Док.

– А ты будто нет? – кинул через плечо Уолли.

– Весело тебе? – Док кинул злобный взгляд на Хьюго, будто тот работал в полиции улыбок, и написал в рапорте «случай не безнадежный, умеет улыбаться».

8

Недалеко от ресторана располагался семейный оружейный магазин «Убивихо», за ним стоял кинотеатр «Смотрихо», однако лифт, к которому шли искатели, оказался общественным. Правда, чтобы дойти до него, требовалось преодолеть не малый путь, начинающийся с улицы «Лихого Уолли», вначале которой появился новый для Дока указатель «Парк развлечений Лихо, 550 метров».

– Он совсем тронулся? – брюзжал Док.

Если до этого было мало пришельцев, то с каждым шагом в сторону лифта искателей поглощала суета. Суета на КИК никогда не нравилась Хьюго. То ли дело Луна с ее набитыми битком космопортами! Там хотя бы пришельцы в основном стояли в очереди, а не шныряли туда-сюда, наступая на пятки. Там шумно, но, несмотря на рынок, не звучит алчная симфония «копи и купи», где шелест кредитов правил балом так умело, что опустошал не один банковский счет. Искусные зазывала межгалактических масштабов уговаривали раскошелиться на: сувениры дамочек, экстремальный досуг. На КИК можно купить самую смелую фантазию, и не факт, что продадут настроенную виртуальную реальность с тактильным костюмом в придачу, а не отвезут за тридцать тысяч систем, чтобы воплотить желаемое в жизнь. Под фразой «смелая фантазия» чаще подразумевались причуды богачей. Один чиновник захотел собрать всех карликов во вселенной и устроить гладиаторские бои в Колизее, и его мечту воплотили. Призом было огромное количество кредитов. Победивший карлик в отместку устроил гладиаторские бои чиновников. Конечно, все совпало: перевыборы, новый состав чиновников, неслыханные богатства, выигранные благодаря «смелой фантазии», что послужило лучшей рекламой того, что на КИК действительно возможно все.

В лифт набилась армия детишек с шариками «Лихо», они так верещали, что в какой-то момент ни Док, ни Хьюго не слышали собственных мыслей, но этого и не требовалось. Они поглядывали на детскую непосредственность, думая о том, что еще не случилось в их жизнях.

Хьюго всего тридцать лет. Впереди вся жизнь, и, вероятно, однажды он созреет для отцовства. Док же и Марта решили, что не будут заводить детей до момента, пока не решат, что это жизненно необходимо. И такая необходимость возникла несколько лет назад, когда Марта вышла на пенсию. Старики искали подходящую даму, чтобы та родила им ребеночка, но оказалось, им сложно угодить. Кто-то говорил им, что безрассудно заводить детей в таком возрасте, но они их не слушали, уверяя, что, как и другие старики, подбирались к принятию искусственного омоложения. Именно ребенок то, что, по мнению Марты и Дока, должно заставить их пересмотреть закостенелые взгляды на эту процедуру, ведь малыш не будет цветком на могилу, а вероятнее всего, они сами застанут его старость.

Расплатившись за парковку, искатели плелись к кораблю, размышляя о том, что делать дальше. Док боялся, что Хьюго будет настаивать вернуться на Землю, и ему будет нечего возразить. Однако, на его радость, с каждым шагом чуткое обоняние улавливало знакомый аромат. Хьюго тоже учуял этот проклятый сандал с черникой и лимоном.

– Чувствуешь? – осторожно спросил Хьюго.

– Уж точно не слышу, – улыбнулся внутренний сноб Дока.

Внутренний голос Хьюго приказывал бежать, но он его не слушал. Док улыбался, будто Сара его родная дочь. Зеленоглазая блондинка прильнула губами к правой щеке старика, затем к левой, оставив на них нежно розовый отпечаток помады, а после приветственного церемониала смирила Хьюго насмешливым взглядом.

– Он до сих пор дуется из-за истории на Иксе?

Хьюго криво улыбался, пытаясь понять: откуда бралась наглость на эту улыбку? Он чертовых девять месяцев гнил в тюрьме, воображая сцену этой встречи: Сара подходит, начинает слезно извиняться. Но улыбаться, словно ничего не произошло? это уже ни в какие ворота.

Док со всех сторон осмотрел лицо Хьюго, как бюст в музее, и легонько кивнул, добавив:

– Да, он определенно дуется.

Сара прикусила нижнюю губу и, как невинная девчонка, пожала плечами. Хьюго находился на грани. Он плотно сжал челюсть, сделал глубокий вдох, надеясь, что не начнет чеканить проклятья. Сара делала вид, что не замечала этого, а потом спросила таким голосом, будто Хьюго виноват во всех грехах Вселенной:

– Ты же читал сообщения, которые я тебе отправляла? Читал же, да?

Хьюго захлебывался нервным смешком. Сара свистнула, покрутила пальчиком у виска, перевела взгляд на Дока и кивнула в сторону корабля.

– Уолли упал заказ на доставку в систему Уни, он попросил прихватить пару друзей, поэтому…

– Как-то быстро, но раз так все обставлено, то собственно говоря, почему бы и нет? – улыбнулся Док.

Хьюго так долго выдыхал, что проходящие мимо пришельцы остановились, ожидая, что он попросту превратиться в оболочку, но тот остался на двух своих и, вернув контроль над эмоциями, проговорил:

– Ты серьезного говоришь о заказе, а не о том, что случилось?

– Так что мы летим? – Сара спросила у Дока, не замечая вопроса.

– Угу-угу, – схватил ее под локоток Док, и разочарованные пришельцы разошлись.

Хьюго стоял на месте, слушая зов крови. Тот заполонил собой все. Ноги набились свинцом. Перед глазами мелькали долгие месяцы в тюрьме, где единственным, что поддерживало желание жить, были мысли о Саре. О мифическом объяснении, и оно, конечно же, было. Однако после тюрьме Хьюго пропитался отчаянием и злобой настолько, что решил не читать жалкие оправдания, дабы не наломать дров. И все же, увидев Сару, он сразу же понял, что их наломает. Ему хотелось кричать от бессилия перед ее красотой. Перед вкрадчивым взглядом, который перетасовал колоду так, как он и не смел рисовать в самых смелых фантазиях. Сердце болезненно билось, словно отчаянно пыталось выбраться из ее тисков. Каждый удар множил боль. Хьюго усмехнулся, ругнулся, сел посреди парковки и закурил.

Док вернулся за ним через несколько минут и по-старчески покачал головой. Не проронив и звука, он сел рядом, положил руку Хьюго на плечо.

– Ты просто решил сесть посреди парковки и покурить?

– Иногда мужчине нужно просто сесть посреди парковки и покурить… – роль героя некронуарного романчика шла Хьюго куда больше, чем Доку.

– Угу, хочешь поговорить?

– Док, – хотел взорваться Хьюго, но старик продолжил.

– Знаешь, а ведь Марта для меня такая же, как для тебя Сара… невозможная. Ты вряд ли помнишь те истории, которые мы рассказывали с твоим отцом, но сейчас самое время усвоить последний урок от него, который слишком, слишком. Нет, правда, слишком долго усваивал я…

Хьюго протянул сигарету, Док пожал плечами, затянулся и прокашлялся так, словно собирался выплюнуть легкие.

– Черт, так вот урок: прощать великая сила, обладание которой дается не каждому. Ты можешь и до конца дней убегать от ситуации, не читать сообщения, смотреть на нее глазами засратого котенка, мечтая совершенно о другом. Либо ты приложишь усилия, возьмешь волю в кулак и поговоришь с той, кто делает твою жизнь невозможной.

– Так же прикладывать усилия, как ты с извинениями?

– Мать моя, Вселенная, да раскрой глаза! Я старик на закате лет, чьей радостью являются приключения с тобой да ссоры с Мартой! И если для того, чтобы отправиться в приключение, мне нужно с ней поругаться, то уверен – она понимает это как никто другая и не держит зла.

– Пожалуйста, давай без старческих загадок?

– Черт возьми, я всегда оставался собой – брюзгливым заумным ублюдком, который сколотил состояние на пиратстве для на патентах для идиотов, и, не смотря на тысячи противоречий, которые преследовали меня на протяжении жизни, я знаю твердо только одно: Марта, лучшее, что происходило и происходит со мной. Понимаешь, о чем я?

– Марта бросала тебя гнить в тюрьме?

– Лучше бы в тюрьме, чем браковала мои идеи для Правительства Земли.

– Она их браковала, потому что ты воровал технологии, и даже не скрывал этого, Кубовски! – произнес Хьюго так, что Док испугался, будто ожил его отец.

– Воровать, чтоб продавать и реинвестировать деньги в нормальное производство, хм, например, бластеров? Ну знаешь, игра стоила свеч. Я это все, к чему, черт бы тебя, упертого мальчишку, разодрал! Марта ставила мне палки в колеса столько раз, что я забывал о том, что она моя жена и это часть любовной игры. Сара такая же, вот что я хочу до тебя донести!

– Черт бы тебя разобрал по кускам мерзопакостного старика, ты можешь говорить не загадками!

Док отбросил обходные пути, ведь впервые до Хьюго было невозможно достучаться.

– Злоба – это не дорога, а так, колея, чтоб отвести душу, – старик улыбнулся мудрости. – Не будь глупым, как я, твой отец, да все расстроенные мужики, черт! Выслушай ее и не веди себя как капризный ребенок? Сложно?

– Ты заделался ее адвокатом?

– Адвокатом здравого рассудка, малыш, ведь в противном случае тебе придется сидеть одному в каюте, пока я с удовольствием буду слушать о том, что же интересного там произошло?

Хоть воспоминания об Иксе сжимали грудную клетку и обвивали шею колючей проволокой, но он купился на речь, диктуемую желанием Дока путешествовать в комфорте. За годы пиратства он видел все: драмы, мелодрамы, комедии и трагедии.

– Ладно, Кубовски, – издевался Хьюго.

Хьюго поднялся, но направился к кораблю Дока, ведь не зря же он подбирал тот красивый кленовый лист?

9

Хьюго обосновался в каюте Сары на королевской кровати. Он решил дождаться, когда Док уляжется спать, и тогда наконец-то поговорить по душам с Сарой. Не успел он расположиться поудобней, как позвонила Марта. Выглядела она встревоженно, а это значило одно: видео с Доком разлетелось по сети, и не удастся избежать расспроса. – Саймон опять пытался приручить медведя с помощью идиотского устройства?