Читать онлайн Эссе на произведение «Маленький принц»
6. Маленький принц.
«Я не хотел бы, чтобы мою книгу читали ради забавы».
«Мне обидно за мое поколение, которое полностью лишено человеческой сути».
«Есть такое твердое правило. Встал поутру, умылся, привел себя в порядок – и сразу же приведи в порядок свою планету».
«А если баобаб не распознать вовремя, потом от него уже не избавишься. Он завладеет всей планетой. Он пронижет ее насквозь своими корнями. И если планета очень маленькая, а баобабов много, они разорвут ее на клочки.
… Если дашь волю баобабам, беды не миновать».
«Судить себя самому. Себя судить намного труднее, чем других. Если ты сумеешь правильно судить себя, значит ты поистине мудр».
«Тщеславные люди глухи ко всему, кроме похвал».
«Узнать можно только те вещи, что приручишь,– молвил Лис. – Людям все не хватает времени что-то познать. Они покупают готовые вещи в магазинах. И ведь нет таких магазинов, где торговали бы друзьями, и поэтому люди больше не имеют друзей».
«Вот тут-то и появился Лис.
… – У людей есть ружья, и они ходят на охоту. Это очень неудобно! И еще они разводят кур. Только этим они и хороши. Ты ищешь кур?
– Нет, – сказал Маленький принц. – Я ищу друзей. А как это – приручить?
– Это давно забытое понятие, – объяснил Лис. – Оно означает: создать узы.
– Узы?
– Вот именно, – сказал Лис. – Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя всего только лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственным в целом свете» (486-489).
«Если любишь цветок – единственный, какого больше нет ни на одной из многих миллионов звезд, этого довольно: смотришь на небо и чувствуешь себя счастливым. И говоришь себе: «Где-то там живет мой цветок…» Но если барашек его съест, это все равно, как если бы все звезды разом погасли! И это, по-твоему, не важно!
Он больше не мог говорить. Он вдруг разрыдался. Стемнело. Я бросил работу. Мне смешны были злополучный болт и молоток, жажда и смерть. На звезде, на планете – на моей планете, по имени Земля – плакал Маленький принц, и надо было его утешить. Я взял его на руки и стал баюкать. Я говорил ему: «Цветку, который ты любишь, ничто не грозит… Я нарисую твоему барашку намордник… Нарисую для твоего цветка броню… Я…» Я плохо понимал, что говорил. Я чувствовал себя ужасно неловким и неуклюжим. Я не знал, как позвать, чтобы он услышал, как догнать его душу, ускользающую от меня… Ведь она такая таинственная и неизведанная, эта страна слез…»(456-458)
6.Маленький принц. 1943 год. Перевод Н.Галь.
Введение (вместо пролога).
«Жизнь, – как однажды заметил Джонатан Свифт, – является комедией для того, кто думает, и трагедией для того, кто чувствует». Сент-Экс одинаково глубоко чувствовал и мыслил, и в его случае рождающиеся, как следствие, аллегории, оказывались полными юмора и грусти одновременно. Иногда они становились едкими и колкими настолько, насколько это возможно для аллегорий, и это может частично (но только частично) объяснить тот не слишком восторженный прием его новой книги в сравнении с тем, что был оказан «Полету на Аррас», когда интерес американской читающей публики не стихал несколько недель подряд» (из критики «Маленького принца» в американской печати, 1943 год).
В журнале «Коммонвел» (Содружество) критик Гарри Луи Бинсс был вынужден признаться, полушутя-полусерьезно, что он оказался одним из немногих американских критиков, расценивших эту небольшую сказку-притчу как нечто из классики – «грустной классики, заставляющей плакать. Но в слезах есть горькая радость, даже в детстве. И детство порой не воспринимает столь трагично то, что для меня, взрослого становится настоящей трагедией. Но в этой своей оценке я, судя по всему, несколько одинок. Книга не имела огромного успеха, хотя она была издана прошлой весной, и, возможно, мое суждение неправильно. Я подозреваю, что публика не всегда с готовностью принимает от автора творение, которое не вписывается в категорию, присвоенную публикой автору. Одаренный богатым поэтическим воображением, авиатор написал нечто равнозначное волшебной сказке (или, по крайней мере, причудливой притче, полной аллегории), и тут публика оказалась не в силах проглотить слишком много».
В первые годы американское общество не осознало внутренней наполненности, аллегоричности, философичности грустной сказки. Ну, такой это народ – американцы: прагматичные, поверхностные, лишенные глубокой философичности и абсолютно растерявшие детскость, – прямые и черствые, как телеграфные столбы.
Вот как оценивает поздние произведения Сент-Экзюпери замечательный исследователь его творчества Юрий Стефанов: «Легко и приятно в летнюю жару выпить залпом стакан воды. Но невозможно проглотить одним духом даже малый корец меду – у него другая плотность, другой «удельный вес». Именно такова на вкус поздняя проза Экзюпери – ее невозможно глотать, её надо вкушать, наслаждаясь словесным медом этого подлинного чуда, которым по праву может быть названа «Цитадель».
Люди духовные, философичные, раздумчивые – к ним я отношу советских людей, – легко поняли аллегории сказки, нашли в ней то, в чем испытывали жажду – высокую нравственность, ответственность, духовность и детскую ироничность к разным представителям взрослого мира – пьянице, честолюбцу, деловому человеку, географу….
Пьяница. «Что это ты делаешь? – спросил Маленький принц.
– Пью, – мрачно ответил пьяница.
– Зачем?
– Чтобы забыть.
– О чем забыть? – спросил Маленький принц; ему стало жаль пьяницу.
– Хочу забыть, что мне совестно, – признался пьяница и повесил голову.
– Отчего же тебе совестно? – спросил Маленький принц, ему очень хотелось помочь бедняге.
– Совестно пить! – объяснил пьяница, и больше от него нельзя было добиться ни слова».
Пью, чтобы забыть, что стыдно пить. Железная формула всех пьяниц. Что изменилось в их логике за 77 прошедших лет?
Честолюбец. «А что надо сделать, чтобы шляпа упала? – спросил он.
Но честолюбец не слышал. Тщеславные люди глухи ко всему, кроме похвал.
… – Ты и в самом деле мой восторженный почитатель? – спросил он Маленького принца.
– А как это – почитать?
– Почитать значит признавать, что на этой планете я всех красивее, всех наряднее, всех богаче и всех умней».
Читаешь, а перед глазами вереница наших представителей шоу-бизнеса: киркоровых, басковых, галкиных, пугачевых, бондарчуков, ургантов и прочих, и прочих, которые «всех красивее, всех наряднее, всех богаче и всех умней».
В эту же шеренгу рвутся телеведущие и политики: соловьевы, познеры, рогозины….
Деловой человек. « Пятьсот миллионов чего?
– А? Ты еще здесь? Пятьсот миллионов… Уж не знаю, чего… У меня столько работы! Я человек серьезный, мне не до болтовни! Два да пять – семь…
– Пятьсот миллионов чего? – повторил Маленький принц: спросив о чем-нибудь, он не успокаивался, пока не получал ответа.
Деловой человек поднял голову.
… – Миллионов чего?
Деловой человек понял, что надо ответить, а то не будет ему покоя.
– Пятьсот миллионов этих маленьких штучек, которые иногда видны в воздухе.
– Это что же, мухи?
– Да нет же, такие маленькие, блестящие.
– Пчелы?
– Да нет же. Такие маленькие, золотые, всякий лентяй как посмотрит на них, так и размечтается. А я человек серьезный. Мне мечтать некогда.
– А, звезды?
– Вот-вот. Звезды.
– Пятьсот миллионов звезд? Что же ты с ними делаешь?
– Пятьсот один миллион шестьсот двадцать две тысячи семьсот тридцать одна. Я человек серьезный, я люблю точность.
– Так что же ты делаешь со всеми этими звездами?
– Что делаю?
– Да.
– Ничего не делаю. Я ими владею.
– Владеешь звездами?
– Да.
– Но я уже видел короля, который…
– Короли ничем не владеют. Они только правят. Это совсем другое дело.
– А для чего тебе владеть звездами?
– Чтоб быть богатым.
– А для чего быть богатым?
– Чтобы покупать еще новые звезды, если их кто-нибудь откроет.
«Он рассуждает почти как пьяница»,– подумал Маленький принц.
И стал спрашивать дальше:
– А как можно владеть звездами?
– Звезды чьи? – ворчливо спросил делец.
– Не знаю. Ничьи.
– Значит, мои, потому что я первый до этого додумался.
– И этого довольно?
– Ну конечно. Если ты найдешь алмаз, у которого нет хозяина, – значит, он твой. Если ты найдешь остров, у которого нет хозяина, он твой. Если тебе первому придет в голову какая-нибудь идея, ты берешь на нее патент: она твоя. Я владею звездами, потому что до меня никто
не догадался ими завладеть».
Как похож образ делового человека на некоторых наших «бизнесменов», которые ловко «прихватизировали» общенародную собственность мошенническим путем и демонстрируют свою «плодотворную» деятельность в бизнесе, но ведь народу от их успехов перепадают крохи – как жили в конце 90-х годов прошлого века, так и живем сейчас, едва сводя концы с концами.
« А для чего тебе владеть звездами?
– Чтоб быть богатым.
– А для чего быть богатым?
– Чтобы покупать еще новые звезды, если их кто-нибудь откроет.
«Он рассуждает почти как пьяница»,– подумал Маленький принц.
И стал спрашивать дальше:
– А как можно владеть звездами?
– Звезды чьи? – ворчливо спросил делец.
– Не знаю. Ничьи.
– Значит, мои, потому что я первый до этого додумался.
– И этого довольно?
– Ну конечно. Если ты найдешь алмаз, у которого нет хозяина, – значит, он твой. Если ты найдешь остров, у которого нет хозяина, он твой. Если тебе первому придет в голову какая-нибудь идея, ты берешь на нее патент: она твоя. Я владею звездами, потому что до меня никто не догадался ими завладеть».
С подачи главного «прихватизатора» страны небезызвестного Чубайса с его сорока американскими советниками бессовестно ограбили народ, считая общенародную собственность «ничьей» – «Звезды чьи? – ворчливо спросил делец. – Не знаю. Ничьи. – Значит, мои, потому что я первый до этого додумался».
Перефразирую Экзюпери – «Заводы, фабрики, нефтепромыслы и т.д. чьи? – ворчливо спросил Чубайс. Не знаю. Ничьи. – Значит, мои, потому что мне это сказали мои советники из-за океана».
И нет на этих прохиндеев ни божьей, ни земной кары. Заговоренные? Или вовремя и щедро поделились с «карателями»? Тридцать лет уже проходит, а там за давностью срока и благополучно забудут прохиндеевы дела.
Географ. «Я географ, а не путешественник. Мне ужасно не хватает путешественников. Ведь не географы ведут счет городам, рекам, горам, морям, океанам и пустыням. Географ – слишком важное лицо, ему некогда разгуливать. Он не выходит из своего кабинета. Но он принимает у себя путешественников и записывает их рассказы. И если кто-нибудь из них расскажет что-нибудь интересное, географ наводит справки и проверяет, порядочный ли человек этот путешественник.
… – Книги по географии – самые драгоценные книги на свете, – объяснил географ. – Они никогда не устаревают. Ведь это очень редкий случай, чтобы гора сдвинулась с места. Или чтобы океан пересох. Мы пишем о вещах вечных и неизменных.
– Но потухший вулкан может проснуться, – прервал Маленький принц.»
Удивительно напоминает географ Сент-Экзюпери наших чиновников: «Географ – слишком важное лицо, ему некогда разгуливать». Так и многие наши чиновники «правят» нами не покидая своих кабинетов, посещая заранее подготовленные объекты, отвечая на вопросы подготовленных соответствующим образом людей, «принимает у себя путешественников (помощников-однопартийцев) и записывает их рассказы (но только те, что услаждают его слух)».
Сент-Экзюпери не только высмеивает пороки человеческие, но дает образцы добродетельных персонажей. Король – как образец мудрого правителя; фонарщик – человек ответственный за порученное дело; стрелочник – персонаж, философски осмысливающий жизнь.
Король. «Ведь для короля самое важное – чтобы ему повиновались беспрекословно. Непокорства он бы не потерпел. Это был абсолютный монарх. Но он был очень добр, а потому отдавал только разумные приказания.
«Если я повелю своему генералу обернуться морской чайкой, – говаривал он, – и если генерал не выполнит приказа, это будет не его вина, а моя».
… – Если я прикажу какому-нибудь генералу порхать бабочкой с цветка на цветок, или сочинить трагедию, или обернуться морской чайкой и генерал не выполнит приказа, кто будет в этом виноват – он или я?
– Вы, ваше величество, – ни минуты не колеблясь, ответил Маленький принц.
– Совершенно верно, – подтвердил король. – С каждого надо спрашивать то, что он может дать. Власть, прежде всего, должна быть разумной. Если ты повелишь своему народу броситься в море, он устроит революцию. Я имею право требовать послушания, потому что веления мои разумны.
… – А как же заход солнца? – напомнил Маленький принц: раз о чем-нибудь спросив, он уже не отступался, пока не получал ответа.
– Будет тебе и заход солнца. Я потребую, чтобы солнце зашло. Но сперва дождусь благоприятных условий, ибо в этом и состоит мудрость правителя.
… – Тогда суди сам себя, – сказал король. Это самое трудное. Себя судить куда трудней, чем других. Если ты сумеешь правильно судить себя, значит, ты поистине мудр».
Король Сент-Экзюпери наделен мудростью:
«Если я повелю своему генералу обернуться морской чайкой, – говаривал он, – и если генерал не выполнит приказа, это будет не его вина, а моя».
… – Если я прикажу какому-нибудь генералу порхать бабочкой с цветка на цветок, или сочинить трагедию, или обернуться морской чайкой и генерал не выполнит приказа, кто будет в этом виноват – он или я?
– Вы, ваше величество, – ни минуты не колеблясь, ответил Маленький принц.
– Совершенно верно, – подтвердил король. – С каждого надо спрашивать то, что он может дать».
И король резюмирует свое кредо: «Власть, прежде всего, должна быть разумной» и дает прощальный совет Маленькому принцу: «Себя судить куда трудней, чем других. Если ты сумеешь правильно судить себя, значит, ты поистине мудр».
Я бы был не против, чтобы подобный король возглавлял мою страну – в его образе я нахожу больше добродетелей, чем пороков.
Фонарщик. «Может быть, этот человек и нелеп. Но он не так нелеп, как король, честолюбец, делец и пьяница. В его работе все-таки есть смысл. Когда он зажигает свой фонарь – как будто рождается еще одна звезда или цветок. А когда он гасит фонарь – как будто звезда или цветок засыпают. Прекрасное занятие. Это по-настоящему полезно, потому что красиво».