Читать онлайн Байлун

Пролог, в котором герой чувствует себя рыбой

«Какой идиот придумал делать в офисах панорамные окна?..» – сердился Андрей Огневский, сидя за столом в своем кабинете.

Уже стемнело, и Се́нтрал, деловой район Гонконга, был залит электрическим светом. Хоть и сорок восьмой этаж, а из окна почти не видно неба – только сверкающие грани небоскребов. Да еще далеко внизу, в желтом огне фонарей, течет бесконечная людская масса.

«Не, это был не идиот, – решил Огневский, – а простой эксгибиционист. Хотел, чтоб его разглядывали… Блин, почему даже штор нет!»

Это ж надо додуматься: одна из четырех стен в помещении полностью сделана из стекла! Днем-то ладно, окно тонированное, снаружи ничего особо не разглядишь. Но стоит сесть солнцу, загореться ярким офисным лампам – и все, что внутри, отлично видно.

А в центре Гонконга, где высотки понатыканы совсем близко друг к другу, это значит, что ты открыт десяткам, если не сотням глаз из соседних башен.

Офисные сидельцы, как известно, обожают заниматься чем угодно, кроме работы. Конечно, они только и делают, что пялятся друг на друга! Чего греха таить, Андрей и сам нередко коротает последние, самые тягомотные часы корпоративного дня, изучая обитателей соседнего небоскреба.

И вроде бы никогда раньше не замечал за собой излишней стеснительности, а тут на тебе – каждый вечер становится очень не по себе. Словно ты – рыба в ярко освещенном аквариуме.

Противное ощущение усиливалось оттого, что окна в кабинете Андрея глухие, не открываются в принципе. Воздух поступает только через кондиционеры, и Огневский, который в свое время даже российской зимой спал с открытой форточкой, тут чувствует, что не может дышать полной грудью.

Так-то понятно, на подобной высоте открывать окна просто не безопасно – во-первых, ветра бывают неслабые. Во-вторых, корпоративная жизнь совсем не сахар, и не стоит давать трудягам лишний повод задуматься о прыжке через раму…

Беда еще и в том, что на соседнем небоскребе, прямо напротив кабинета Андрея, большой балкон. Там, на свежем воздухе, под парой симпатичных деревьев в кадках, устроили зону для курения. От ветров ее защищает высокий стеклянный барьер почти в человеческий рост, он же уберегает неосторожных курильщиков от падения – чтобы преодолеть такое препятствие, нужно приложить немало усилий.

И, конечно же, в курилке почти все время стоит и дымит кто-нибудь. Это ж китайцы, большие любители табака.

Вот и сейчас там устроился человек в белой деловой рубашке и при галстуке. А, так это Фэй Консан, знакомый Огневского. Он же Грегори Фэй – гонконгцы любят брать себе в придачу к китайскому еще и западное имя, чтобы иностранцы не мучились.

Фэя легко узнать по блестящей круглой лысине и небольшой бородке – довольно редкий стиль среди корпоративных работников Китая.

С этим лысым Огневский был неплохо знаком, как и со многими обитателями соседних башен. Часы обеда ведь у всех одинаковые, забегаловки поблизости одни и те же. И когда десятый раз наткнешься на человека за стойкой в закусочной, сложно не поздороваться и не начать болтать.

С Фэем познакомились еще по одной причине. Кабинет китайца находился прямо по соседству с курилкой, и его хозяин, как и Огневский, частенько оставался на работе допоздна. Андрей, конечно же, не преминул понаблюдать за соседом скучными офисными вечерами.

И, похоже, работа у Грегори была непыльная. Частенько он по вечерам просто сидел за столом, пил чай из термоса, смотрел видео на экране большого монитора. А может, он просто одиночка и ему вечером некуда пойти? Или дома такое, что и возвращаться не хочется?..

На этом интересное не закончилось. Между двух зданий лишь узкая улица в две полосы, и Андрей отлично видел через стекло, какие ролики смотрит китаец. Не что-нибудь, а, блин, российский Comedy Club! Да не просто смотрит, а то и дело хохочет, запрокидывая голову.

Первый раз, увидев это, Огневский поразился, а потом сделал простой вывод: этот незнакомый китаец не только владеет русским языком, но знает его очень хорошо, иначе не понимал бы скабрезных шуточек.

Способность воспринимать юмор – это высшая степень познания чужой культуры. Вот Огневский уже неплохо говорит на китайском, в его пекинской версии, и на южном наречии юэ́, которое используют коренные гонконгцы, тоже более-менее изъясняется. Но китайских шуток он, увы, не понимает совершенно…

Здесь недостаточно просто выучить слова, нужно улавливать оттенки смысла и тысячи отсылок к жизни народа. Этот лысый так хохочет… нет, он явно немало прожил в России и успел проникнуться тамошними реалиями.

Так что, опять оказавшись рядом с Фэем в очереди на вход в ресторанчик (в переполненном Гонконге это обычное дело), Андрей не очень громко, но отчетливо напел себе под нос: «Маргарита, о-о-о…».

Лысый обернулся, удивленно посмотрел на него, потом рассмеялся и допел: «…двести шесть килограмм целлюлита!» – на вполне приличном русском, хоть и не без акцента.

Оба засмеялись, потом разговорились, и так началась дружба. Оказалось, что Грегори Фэй еще и Гриша Фэй, потому что учился в МГУ. И вдобавок он почти коллега Огневского: оба работают в службах безопасности, только Андрей в технологической компании «Хунлун», а Фэй – в одном из крупнейших банков города, «Ориентал Лимитед».

– Когда жил в Москве, встречался с девушкой, которая обожала Comedy, – рассказал китаец. – На все концерты меня таскала. Вот и приучился слушать. До сих пор ржу не могу! Китайский юмор слишком простой, мне от местных шуток теперь даже не смешно!

Так что быстро нашли, о чем поговорить. Пару раз сиживали после работы за рюмками байцзю или «Столичной», и оба неплохо проводили время.

И вот сейчас китаец Гриша, блестя лысиной в электрическом свете, медленно курил, глядя прямо перед собой, в сторону кабинета Огневского.

Вообще как-то странно он сегодня стоит – ровно, почти навытяжку. Не ведет себя так усталый кабинетный работник, весь день гнувший спину в офисном кресле. Тот скорее прислонился бы к стене или оперся локтями обо что-нибудь… Ну да ладно, мало ли, захотелось мужику распрямиться.

В очередной раз Огневский с неудовольствием вспомнил, что через проклятое стекло отлично видно его самого. Как и то, что он уставился прямо на Фэя.

Поднял руку в приветствии, кивнул.

Гриша наклонил голову в ответ. Медленно, как-то даже торжественно. Да что с ним сегодня такое?

Китаец широким жестом выбросил сигарету – алая черта мелькнула в сумерках и погасла. Он быстро, ловко вскочил на кадку с деревом, ухватился руками за край стеклянного барьера, не без труда подтянулся, перелез, оттолкнулся – прыгнул спиной вперед…

Огневский подскочил, опрокинув кресло. Бросился к окну, глядя вниз, в сумрачную пропасть сорока восьми этажей, куда улетел его знакомый.

Блин, не видно! Тротуар заслонен отсюда крышей невысокого здания парковки… Андрей выскочил из кабинета, побежал к лифту.

Часть 1. Красный дракон. Глава 1, в которой Железная Люся заключает героя в объятия

Каждый будний день Огневский проводил по полтора часа под землей. Гулкая труба гонконгского метро, стены вагона, обклеенные яркой рекламой. Женский голос, монотонно объявляющий станции по-английски и по-китайски. Их двенадцать штук, названия Андрей давно выучил наизусть.

Санни Бэй – Чхинъи – Лайкин (пересадка на другую линию) – Мэйфу – Лайчикок – Чхёнсавань – Самсёйпоу – Принс Эдуард – Вонкок – Джордан – Чимсачёй – Адмиралтейство.

Сорок пять минут в одну сторону утром, сорок пять в другую вечером. Это если повезет и нет очередей на вход в вагон, иначе бывает и до часа в один конец. Для многих жителей мегаполисов – обычное дело, но непривыкший Огневский от подобного страшно мучился.

Особенно почему-то бесил тот факт, что ездить приходится под землей. Это когда ты посреди великолепного города, где сверкающие небоскребы поднимаются на зелеными холмами и все это – у голубого моря, над которым тянутся тонкие белые мосты. А ты катишься по этой проклятой трубе, не видя ничего, кроме тоскливых лиц пассажиров и нелепых рекламных плакатов.