Читать онлайн В берлоге у Медведя
Глава 1. Цветы и немного о Пушкине
Асия
– Ась, ты как? – в гримерку заглянул Никита и виновато улыбнулся.
Темные волосы парня были слегка влажными, он только что смыл с себя грим и уже переоделся в джинсы с футболкой. Увидев мое недовольное лицо и распухшую ногу тут же подбежал, присел рядом прямо на пол. Ох уж этот виноватый взгляд снизу вверх, как котик из Шрека.
– Ась, я не хотел, правда, – прикоснулся пальцами к лодыжке. – Как ты после этого целый спектакль отработала?
– Нормально. Но еще раз уронишь, сам вместо меня будешь в пачке танцевать. Скажем, что такая постановка – новаторская.
Этот декабрьский день не задался с самого утра. Вчера вернулась из отпуска мама, Веник так обрадовался, что ночью сжевал её любимые кожаные сапоги. В итоге утро прошло под девизом: «Истерика и ненависть в трехкомнатной хрущевке».
Спасая жизнь своего любимого питомца, чуть не опоздала на репетицию «Щелкунчика» – нашей новогодней сказки – и тут меня не очень удачно поднял Никита. Всё могло кончиться плохо, но я чудом вывернулась. Отделалась легким испугом и подвернутой ногой, но когда нас останавливала боль, не так ли?
Отругала несчастного и рванула в студию к подруге Ларисе, где веду балетный класс три раза в неделю, но половина группы хором заболела – эпидемия гриппа в городе.
Отмучилась и снова в театр, на нем сосредоточена вся моя жизнь: сначала детские мечты, потом первые приглашения в кардебалет и пошло-поехало. Последние два года я солирую, а значит, работаю в три раза больше, чем остальные. И осталось мне это делать очень недолго, потому что весной…
Весной Москва и Большой. Если мой новый партнер не укокошит меня раньше.
– Ладно, Ник, без обид. Правда.
– Тебя, может, домой проводить? Хочешь, помогу перевязать? – суетился парень.
– Ник, все нормально. Правда. Не первый раз танцевала с травмой.
Убрала его руку с лодыжки. Что за детский сад? Как говорил наш учитель в хореографическом: «Пока вы на сцене, боли не существует». Он был прав. Со временем, выходя на сцену, я перестала чувствовать любую боль. Зритель не должен знать о мозолях, ноющих коленях и травмах.
– О, снова принесли? А почему один? – парень удивленно смотрел на огромный букет ярко-красных роз.
– Второй, кажется, сдулся.
Не знаю почему, но меня этот факт не обрадовал. Внутри неприятно холодило. Недолог век мужских увлечений. Права мама, когда говорит: «Асия, в жизни балерины самый важный и верный мужчина – это театр».
Последние месяцы у меня завелось два очень активных поклонника. Каждый спектакль – цветы и подарки. Один дарил ярко-красные розы, духи, а еще писал письма с такими текстами, что краснела и я, и соседки по гримерке, с которыми мы вместе читали эти опусы.
Второй угадал мои любимые цветы – ирисы. Не пропускал ни одного спектакля с начала ноября и никогда не оставлял записок.
Нет, временами появлялись и другие мужчины, они вкладывали в букеты визитные карточки и просьбы позвонить. Но после первого-второго раза все исчезали, поняв, что им ничего не светит. Я была настроена решительно: Москва, Большой театр и никаких увлечений. Так учила меня мама – не повторять её ошибок.
Но этот безмолвный букет не давал покоя. Это единственные цветы, которые я каждый раз увозила домой, чтобы любоваться на их насыщенную, чарующую синеву цвета снов. Этот человек, явно мужчина, ничего от меня не требовал. Не писал писем, не просил встреч, просто каждый раз приходил к черному ходу и приносил букет. Было в этом что-то интригующее, загадочное, заставляющее сердце сжиматься, предчувствуя историю любви.
Разумеется, я не допущу, чтобы она когда-нибудь стала реальностью, но ничего не мешает мне насладиться предвкушением!
***
Медведь
– Мам, ты не вовремя, – Роман стоял в цветочном магазине и строго смотрел на продавщицу. – Да, ленту непременно белую. Да, принципиально. Этот цветок уберите, он мятый. Нет, совсем уберите, а не просто оторвите. Замените ветку.
– Как с вами жена живет, – буркнула продавщица в годах и смерила взглядом огромную фигуру Медведя.
Рост почти два метра, косая сажень в плечах и грозный взгляд карих глаз из-под широких бровей. Её возмущения человека-гору, известного среди фанатов силового экстрима как «Русский Гризли», интересовали мало. Он был влюблен по самые уши в маленькую, парящую девушку со сцены, которую несколько недель назад встретил в обычной жизни, но так и не смог признаться.
– Опять по девкам бегаешь или с железками своими торчишь в зале? – негодовала его мать, Олимпия Васильевна, в трубке.
– Мама, я в театре. Был, – отрезал коротко.
– Да ладно? Врешь, небось. Что ни позвоню последнее время, ты в театре. Врешь!
Нет, сегодня определенно был неудачный день для общения с женщинами. Даже мама, и та вошла в режим бензопилы «Дружба».
– Честно. Могу прислать фотографию билета, – поправил шапку и щелкнул карточкой по терминалу.
Нужно спешить, иначе Асия уедет домой. Он хотел купить цветы перед спектаклем, но не успел – задержало открытие новой точки. Поставщики подвели и пришлось часть товара перебросить из старого магазина в новый, чтобы полки не выглядели пустыми.
– Я рада, что смогла привить тебе любовь к театру, – звучало примирительно. – Береги себя, сынок. Не забывай звонить маме. Ты приедешь на Новый год?
– Еще не знаю. Давай через недельку созвонимся. Хотел с ребятами за город с тридцать первого и до второго, а потом сразу к вам. Но у них внезапный медовый месяц и пока не знаю, что получится.
– Хорошо, Ромашка. Целую тебя.
Во всем мире только Олимпия Васильевна до сих пор видела в огромном Гризли мальчика Ромашку. Друзья ржали, тетушки умилялись, Медведев махал рукой и просто обожал свою маму. И было за что! Именно она полтора месяца назад приехала в гости и силком затащила с собой на балет.
Он помнил этот вечер, как будто все случилось вчера.
***
– Ромашка, ну составь маме компанию. Ты же любишь красивых девушек? Пушкин воспевал красоту и стройность женских ножек в «Евгении Онегине», вдохновившись именно балеринами, – уговаривала сына учительница литературы высшей категории, поправляя пояс на длинном бархатном платье.
Олимпия Васильевна по старой закалке считала, что в театр нужно ходить только в вечернем, надев свои лучшие украшения, и никак иначе. Медведь смотрел на неё снисходительно. Он если и мог, вдохновившись балетом, что-то воспеть, то только качество коньяка в буфете. И вряд ли это было бы цензурно.
– Может одна сходишь? Сама подумай, где я, а где балет! – пытался отмахнуться Роман, послушно натягивая выходной костюм.
Ну а куда деться от мамы? Не отпустишь же её одну, да и билет пропадет. Стоит умолчать о том Олимпия Васильевна два с половиной часа тряслась в холодной электричке, чтобы сделать сыну сюрприз и заодно посмотреть на приму местного театра. За что, конечно, получила выговор, но лишь пожала хрупкими плечами и достал из сумочки второй билет.
В тот вечер Роман впервые увидел её и пропал. Маленькая, легкая и летящая. Плавные движения, как в замедленной съемке и, черт возьми, что там говорил Пушкин про ножки? Надо срочно почитать и пополнить лексикон!
Медведь сам не понял, как это случилось. Раньше, когда мама таскала его в оперу или балет, все актеры казались ему на одно лицо. Особенно на балете, где и лиц-то не разглядишь. Костюмы у всех примерно одинаковые: мужики в трико, бабы с пучками прыгают, как сумасшедшие. Нихрена не понятно, если не прочитать программку. Но лучше так, чем в оперу, в балете хотя бы не орут, а просто молча скачут под музыку.
В тот вечер он не мог отвести взгляд от сцены и еще в антракте рванул за цветами. Почему ирисы? Сам не знал. Казалось, что темно-синий ей пойдет больше, чем светлый наряд, в котором она так грациозно танцевала на сцене.
– Извините! – поймал девушку с бейджем сотрудника на груди. – Передайте, пожалуйста, – забыл имя и заглянул в программку, – Асие Гирлан.
– Хорошо, но у нас обычно после спектакля цветы передают, а не в антракте. Или до спектакля можете отдать кому-то из персонала, тогда их вынесут на сцену наши сотрудники, – сдержанно улыбнулась девушка и шмыгнула за дверь с табличкой «служебное помещение».
Олимпия Васильевна выходить из зала не пожелала, поэтому встретила чрезмерно довольного сына, нахмурившись.
– Снова коньяк в буфете дегустировал?
Спорить и оправдываться Медведь не стал. Он вообще считал ниже своего достоинства спорить с женщиной, особенно, если это мама.
***
С тех пор Медведь не пропускал ни одного выступления и прочитал все, что смог найти в интернете о девушке. Итальянские корни, хотя она не похожа на итальянку: белокожая, сероглазая с чуть рыжеватыми на свету волосами. Подающая надежды амбициозная балерина, не замужем. Последний факт радовал особо.
Роман Медведев не считал себя человеком робкого десятка, да и назвать слабаком того, кто поднимает бревно весом в двести с лишним килограмм и в состоянии таскать по площадке грузовик весом двенадцать тонн, ни у кого не повернулся бы язык. Но когда Асия вошла в кафе, где они сидели вместе с Анатолем, Русский Гризли внезапно почувствовал себя беспомощным.
Маленькая и тонкая, с распущенными слегка вьющимися волосами, она зябко куталась в зимнее пальто. Он чуть не заказал для неё все горячие напитки заведения сразу, но так и не нашел в себе сил пригласить на свидание.
Вот и сейчас, мужчина бежал к черному входу театра. Роман давно уже знал, кому нужно позвонить, чтобы без проблем передать букетик. Посмотрел на часы, черт, она могла уже уйти!
Будьте прокляты все нерасторопные сотрудницы цветочных магазинов.
Оставалось завернуть за угол обшарпанного здания, пройти несколько метров по темному узкому переулку – там почему-то никогда не горел фонарь – и будет он, долгожданный служебный вход театра.
Но планы спутал громкий крик из темноты:
– Нет! Отпустите!
Внутри все похолодело, когда он узнал голос Асии.
Глава 2. Настойчивым поклонникам не жить!
Асия
Я привыкла верить, что каждый новый день – это чистый лист, который можно раскрасить новыми красками. А старый? Старый можно вырвать из альбома и выбросить в мусорное ведро. Особенно, если он такой дурацкий, как сегодняшний.
Выходя из театра, я прихрамывала на одну ногу и мечтала скорее добраться домой, уснуть и проснуться уже в том самом новом дне.
Впервые за несколько недель в руках не было букета ирисов. Может, и к лучшему? Ударил мороз, цветы непременно замерзнут, пока иду до дома. Всего три квартала от театра, но в такой холод не выжили бы. Хотя ради них я, определенно, взяла бы такси.
Вдохнула морозный воздух и выдохнула теплое облачко пара. Впереди узкий переулок, укрытый такой плотной темнотой, хоть глаз выколи. Столько раз сотрудники театра просили заменить лампочку в одиноком полуслепом фонаре, но так и не дождались. Руководство, видимо, решило подождать пока кого-нибудь здесь убьют или пара артистов переломает себе руки-ноги.
– Ай! – поскользнулась на ступеньке.
– Осторожнее. Берегите себя, Асия.
Из темноты ко мне шагнул человек. Приятный голос, сильная рука с длинными музыкальными пальцами придержала за локоть.
– Откуда вы меня знаете? – вылетело вместо благодарности.
Может, это он? Поэтому нет ирисов. Решил прийти сам, дождаться меня и познакомиться. Я вглядывалась в незнакомое лицо: узкий подбородок, огромные глубоко посаженные глаза и впалые щеки. В черном пальто с высоким воротником он чем-то напоминал вампира.
Разочарование. И в себе, и в нем. Наивная одинокая девочка внутри меня, разумеется, давным давно придумала человека, который дарит ирисы. Высокого, сильного, благородного и очень мужественного. Реальность с фантазией не совпала.
– Я ваш большой поклонник, – он помог мне спуститься со скользкой ступеньки. – Здесь темно. Я вас провожу?
– Хорошо.
А какие у меня варианты? Отбиться от мужчины я все равно не смогу, да и помощь пригодится. Выйдем на свет и сбегу под каким-нибудь предлогом. Может, он не такой и плохой? Правда?
Мы передвигались медленно, но неумолимо шли вперед. Добрались до самого темного места, которое я обычно пробегала, дрожа от страха и стремясь к свету яркого проспекта. Но сегодня не вышло.
– Вы очень красивая, Асия, – снова произнес поклонник.
– Спасибо.
Ответила быстро и попыталась ускорить шаг, но не тут-то было. Длинные пальцы вцепились в локоть. Голос мужчины перешел на пугающий, дрожащий шепот:
– Вы не понимаете. Вы самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. Будьте со мной, Асия!
Он с силой развернул меня лицом к себе. Сапоги послушно проскользили по льду. Я попыталась освободить руку, но он держал крепко до боли, словно взял в тиски.
– Мне пора, отпустите, – прошипела тихо, мечтая о том, чтобы кто-то из коллег вышел через служебный вход.
– Ты читала мои письма? Думаешь, я смогу тебя отпустить, когда ты уже в моих руках? Я мечтал о тебе каждую ночь, каждый день. Ты моя и будешь только моей, – лепетал он, как безумный.
Осознание пришло внезапно. Так он и есть безумный! Псих! Я плохо видела его лицо, но все его движения, этот маниакальный шепот выдавали в нем неадеквата.
Страх вспыхнул и связал по рукам и ногам невидимыми веревками. Незнакомец толкнул меня, прижимая к грязной стене переулка. Насыщенное мятное дыхание коснулось лица, такое чувство, что он сожрал целую пачку жвачки, пока ждал меня.
И тут впервые в жизни я закричала во все горло, уворачиваясь от его губ:
– Нет! Отпустите!
Неужели мне никто не поможет? Вон же, проспект совсем близко. Там ярко горят фонари, ходят люди, но они вряд ли смогут меня услышать – шумно. Со служебки тоже никто не бежал на помощь. Многие уже ушли домой, а техники разбирают декорации до самой ночи.
Надежды не было. Слезы потекли по лицу, я снова бесполезно дернулась. А в следующую секунду случилось чудо. Кто-то влетел во тьму переулка, сопровождая свое появление громогласным рыком:
– А ну оставь её!
Спаситель оторвал от меня этого сумасшедшего. Отшвырнул в сторону, как котенка, и встал между нами. Голос показался мне странно знакомым, но в полумраке я не смогла различить лицо, пока мужчина не приблизился. Он был таким огромным, что навис надо мной, как скала, и уже спокойным голосом произнес:
– Асия, вы в порядке?
– Роман?!
Я так удивилась, что не заметила, как мой обидчик сбежал из переулка.
***
Последним человеком, которого я ожидала встретить вечером рядом с театром, был Роман Медведев – друг Матвея Власова, мужа моей хорошей подруги. Мы виделись всего два раза в жизни, но забыть этого огромного человека нереально. Рядом с ним я, и без того невеликих размеров девушка, казалась просто Дюймовочко. Если встану на носочки, то достану ему до середины плеча, не больше.
Его руки были такими огромными, что когда при первой нашей встрече он позволил себе странный жест – накрыл мою руку своей – я испугалась. Моя ладонь просто потерялась в его. Я понимаю, что этим действием и словами: «Не нервничай, маленькая, все будет в порядке!» – Медведев хотел меня подбодрить, но вышло как-то наоборот.
– Ты как? Сама идти можешь? Бледная очень, – наклонился ниже и заглянул в лицо. Для этого ему пришлось согнуться в три погибели.
Мои колени дрожали. Нет, я могу идти. Назло себе сделала шаг вперед и тут же поехала. Дурацкие сапоги, давно пора купить новые. Скользят, как коньки.
– Понятно, – выдохнул Медведев с улыбкой.
Меня в очередной раз за вечер придержали за плечо, не дав упасть. И прежде, чем я успела возмутиться, подхватили на руки. Снова утонула, на этот раз целиком. Кажется, этими руками он мог поднять еще десять таких же, как я. Но прижимал к себе так неожиданно нежно, что ругаться тут же расхотелось. Захотелось, наоборот, прижаться еще сильнее, чтобы чувство защищенности и странной надежности окутало меня целиком, успокоило. Ведь внутри я все еще дрожала от страха.
Мужчина двигался уверенно даже в темноте и всего через пару минут аккуратно поставил меня на посыпанный песком тротуар. Снова разочарование. Я готова была просить донести меня до дома, но вовремя прикусила язык. Если мама увидит такое представление, а она из окна непременно увидит, скандала не избежать.
Тут же одернула себя: «Ася, о чем ты думаешь?! Совсем с ума сошла!»
Но поблагодарить было нужно. Моё «Спасибо» вышло тихим, но он услышал.
– Не за что. Я случайно мимо проходил, а тут ты кричишь. Что это за мужик? Ты его знаешь? По уму надо поехать в полицию, написать заявление.
– Он поклонник. Письма мне присылал всякие, букеты. Без подписи. Я даже имени его не знаю.
И только сейчас осознала, что полная идиотка. Как мне пришло в голову пойти по темному переулку с человеком, даже имени его не спросив? Чем я думала, а?
После всплеска адреналина всегда идет откат. Возвращаются эмоции, стремительно накрывает истерикой. Я свою только что с трудом поймала и взяла за горло. Нет, я не буду плакать на улице, стоя напротив человека, который спас меня от озабоченного психа и собственной глупости. Нет, не буду плакать.
Пока я душила истерику, Роман сделал шаг вперед и нажал ладонью мне на затылок, заставив упереться лбом в жесткую ткань его пальто.
– Плачь. Я прикрою и никому не скажу.
Выполнить команду оказалось так просто. Не сдерживать себя, расплакаться посреди улицы и почувствовать, как огромная ладонь медленно, ласково поглаживает по спине.
Асия Гирлан никогда не плачет на людях, так воспитала мама. Никогда не показывать своих слабостей окружающим. Они не должны знать ничего о твоих проблемах, потому что каждый считает своим долгом добить умирающего, нанести удар по самому уязвимому, расковырять незажившую рану. Друзей нет, есть партнеры, которые в любую секунду могут оказаться конкурентами. Тогда все рассказанное «по секрету» станет их оружием против тебя.
Эти заветы помогли мне выжить в мире театра, пережить дикую конкуренцию в училище и на подмостках. Мама не одобряла даже дружбу с Ларисой и Лизой, которые давным-давно расстались с мечтами о балетном будущем и нашли свой путь.
Сегодня я впервые за много лет нарушила этот запрет. Показала себя слабой, измученной и уставшей, считай, незнакомому человеку. И не чувствовала в этот момент совершенно никакого страха. Только молчаливую благодарность.
***
Медведь
Он должен был прийти раньше и не допустить этого. Мужчина сжал зубы, вслушиваясь, как тяжело дышит девушка. Её спина то и дело вздрагивала под широкой ладонью. Прохожие уже поглядывали на них с интересом, но проходя мимо, разумеется, сразу забывали о существовании странной парочки. Мало ли, почему девушка рыдает на улице. Утешитель, вроде бы, уже нашелся.
Роман жалел, что отпустил этого слизняка, позволил сбежать. Нужно было добить, размозжить башку о стену, переломать руки и ноги. Но испуганная Асия в тот момент была намного важнее. А найти урода? Всего один звонок знакомым из полиции и все сложится как надо. Если поймают, он лично попросится на допрос и сломает этой сволочи пару пальцев. Совершенно случайно.
В какой-то момент, слушая тихие всхлипы, Медведь пожалел, что выбросил цветы в сторону сразу, как услышал крик. Можно было бы подарить. Но тут же одернул себя:
«Идиот, какие цветы? Ей и без твоих подкатов плохо».
Через несколько минут дыхание девушки выровнялось, и Асия подняла на него покрасневшие от слез глаза. Маленькая и совершенно напуганная.
– Лучше? – спросил тихо и с трудом подавил желание обнять, прижать к себе изо всех сил.
Нет, она слишком хрупкая и только что пережила нападение. Нужно было остановиться и Медведь остановился. Впервые в жизни сдал назад, чтобы не травмировать оказавшееся в его руках нежное создание. Асия казалась ему бабочкой, которую стоит сжать чуть сильнее и прекрасные крылья сломаются, пыльца облетит, и она никогда больше не сможет летать. Он так не поступит, не с ней, только не с ней.
– Ага, намного, – отстранилась, сделав шаг назад.
– Замерзла? Я знаю здесь одну кофейню. Успокоишься, согреешься, потом довезу тебя до дома.
Роман смотрел на неё внимательно, ожидая ответа. Блин, почему рядом с ней он такой неловкий? Как будто первый раз девушку на кофе приглашает. Медведь ловил взглядом каждую мелочь: как повела бровью, не дрогнули ли губы, нет ли страха в глазах.
Он кожей чувствовал, что она принимает решение: доверять или нет. Глупо было врать самому себе. Больше всего на свете Роман Медведев хотел, чтобы эта маленькая хрупкая бабочка ему доверяла, закрыв глаза доверяла. Мечтал сказать, что никогда не обидит, но не мог. Язык прилип к горлу.
К счастью, девушка сама сделала правильный выбор:
– Хорошо, только недолго. Мама будет переживать.
– Тебя донести или сама дойдешь?
Пошутил и тут же осекся. Идиот. Сейчас сбежит от таких шуточек.
– Сама, если руку дашь, – внезапно улыбнулась девушка.
Руку. Ногу. Его много, надолго хватит. Особенно, такой хрупкой малышке. Пока они шли до кофейни Медведя мучил странный вопрос: «Интересно, а балерины любят пирожные?»
***
Асия
– Да, последнее письмо сохранилось в гримерной. Завтра могу его вам передать.
Через полчаса к кофейне, где я под удивленным взглядом Романа с аппетитом доедала кусок шоколадного торта, подъехал полицейский автомобиль. Оказывается, пока я толкалась у прилавка с пирожными, мой спаситель позвонил кому-то из знакомых и они приехали прямо сюда. Пришлось немного задержаться, чтобы рассказать все в подробностях, еще и внешность описать. Всё, что смогла рассмотреть и запомнить.
– Хорошо, лицо узнаваемое. За письмом мы приедем завтра и заодно поговорим с персоналом театра, – широкоплечий мужчина в форменной куртке улыбнулся мне, пожал руку Роману и ушел по своим делам.
Странно, но на душе стало совсем спокойно. Я разомлела и почему-то точно знала – всё будет хорошо. Его найдут и накажут, а меня защитят. Да, так оно и будет.
– Тебе ничего не будет за пироженое? Думал, балерины такое не едят, – улыбнулся Роман.
Невольно зацепилась взглядом за широкую шею и чуть сильнее чем нужно расстегнутый ворот рубашки. Всегда думала, что лишняя расстегнутая пуговица – оружие женщин. Ничего подобного. Кажется, красивая мужская шея и едва заметные между полосками рубашки мышцы могут приковывать взгляд не хуже. Особенно, если рубашка еще и обтягивает мощную грудь.
– Я сейчас столько танцую, что один кусок шоколадного торта мне не повредит, – отлепила взгляд от бьющегося на его массивной шее пульса. Там еще где-то маленькая родинка есть, успела заметить.
– Сжигаешь больше, чем потребляешь, – понимающе хмыкнул мужчина.
Точно, Лариса говорила, что он какой-то спортсмен. Разбирается в этом всем. Мне, одурманенной теплом и внезапным спасением, Медведев вообще казался похожим на супермена. Этакий человек из стали, только костюма не хватает. Кларк Кент, который чуть что срывает с себя рубашку и… бежит спасать мир, разумеется.
«Эй, Ася, ты о чем думаешь? Крыша поехала? Какая рубашка? Спас тебя от психа, а ты и поплыла? Большой театр. Большой театр!»
Лучший аутотренинг в мире прервал Роман:
– Ну что, говори адрес. Куда везти?
Достал из кармана ключ и нажал на какие-то кнопки. Брелок тихо пискнул.
***
Я ничего не понимаю в машинах, но у него она была черная, огромная и высокая. Наверное какой-то джип или что-то в этом роде. Запрыгнула на ступеньку со второго раза, снова поскользнулась. Нет, я точно выброшу эти сапоги.
Доехали быстро и в полной тишине. Мой спаситель даже музыку в салоне не включил. Указала, куда повернуть, но вспомнив про маму, тихо добавила:
– Можно высадить меня около соседнего дома? И провожать не надо.
Мы как раз подъехали к обшарпанной сталинке. Капремонт до нашего района еще не дошел, поэтому выглядел двор весьма уныло: все серое, разбавленное грязными сугробами и парой блеклых фонарей.
Мой дом примерно имел такой же потертый вид и располагался сразу за этим. Мама из окна точно ничего не увидит. По крайней мере, очень на это надеюсь.
Роман послушно остановился рядом с одним из подъездов.
– Зачем конспирация? От жениха прячешься?
Лукавые смешинки в карих глазах. Такое чувство, что меня сейчас сканируют на детекторе лжи. Но легко так, весело и если совру, дернут за нос, назовут Пиноккио и рассмеются.
– Хуже. От мамы.
Он вышел и открыл мне дверь.
– Осторожно, у вас еще не посыпали дорогу, – предупредил Медведев.
Снова моя ладонь в его горячей руке. Посмотрела вниз, высоковато. Придется сначала встать на ступеньку, а только потом на скользкую дорогу. Первая часть плана удалась. Ноги на ступеньке, в лицо ударил холодный зимний ветер и принес немного снега.
Я поморщилась от боли в растянутой лодыжке и…
– Ай!
Ударила мужчину по плечу. Было за что. Он бесцеремонно подхватил меня за талию и мягко поставил на дорогу. Ничего криминального, все в рамках, но не стоило так рисковать в нашем дворе, где и у стен есть уши, а у мамы соседки-болтушки.
– Скользко, – объяснил Роман. – Так надежнее. И ты ужасно хромаешь. Уверена, что не нужен травмпункт?
– Это производственная травма. Пройдет за пару дней, – отмахнулась и с ужасом уставилась на летящего к нам по дороге пса. – О нет!
***
Медведь
Ася побледнела. Медведь обернулся и увидел причину. Прямо на них, проскальзывая лапами по льду, бежал несуразный пес: огромные уши, приплюснутая морда и огромные глаза навыкате. Роман всегда считал, что любит животных, но это какой-то непропорциональный монстр. Очень мощные лапы и маленькое тело, одно ухо торчит вверх, как локатор, второе болтается, что придает псу совершенно бандитский вид.
Инстинктивно Роман оттеснил девушку за спину. Собака небольшая, но все равно может укусить. Только Асия решила по-своему. Смело вышла вперед и встала между ним и псом. Скомандовала:
– Веник, фу! Стоять!
Пес неудачно затормозил и докатился до них уже на растопыренных лапах. Он влюбленными глазами смотрел на Асю и активно махал огрызком хвоста.
– Молодец, хороший мальчик, – улыбнулась девушка и присела, чтобы почесать разбойника за большим ухом. – Иди сюда.
Пес тут же поставил длинные мощные лапы ей на пальто, оставляя белые следы, и принялся вылизывать лицо. Девушка чесала его за большим ухом и выглядела как никогда счастливой.
– Твой пес? – Роман присел рядом и тоже хотел погладить, но тот глянул с неодобрением и глухо зарычал. Руку пришлось убрать.
– Мой, он очень ревнивый. Особенно, когда дело касается мужчин, – Асия улыбнулась и почесала черные бока в коричневых подпалинах. – Веник, знакомься, это Роман. Он мне сегодня очень помог. Это свои. Роман, знакомься, это Веник – чистокровный француз.
Веник опустился на все четыре лапы и настороженно подошел огромному незнакомому дяде. Понюхал рукав пальто и тут же попробовал на зуб пуговицу. За что мгновенно получил от хозяйки по примятому носу.
– Фу, Веник, нельзя. Он еще щенок, всего полгода. Ему только дай что-нибудь погрызть.
– Не страшно, – Роман снова попытался погладить. На этот раз пес позволил и даже, без шуток, довольно хрюкнул в ответ.
– А теперь уезжай, – тихо попросила Ася и выпрямилась во весь рост. Она смотрела в ту сторону, откуда прибежал пес. – Если мама нас увидит, будет скандал.
– Почему? – выпрямился во весь рост, продолжая разглядывать крутящегося под ногами пса.
– Долгая история. Просто уезжай.
Прогоняет. Это неприятно, но видеть испуганный серый взгляд все равно больнее. Медведь хотел о многом сказать, но, возможно, она права? Не стоит торопиться.
– Хорошо. Завтра к вам в театр придут полицейские, не забывай.
– Да, я помню.
Девушка суетилась, выглядела так как будто сама сейчас готова запихнуть огромного мужчину в машину и лично утащить её подальше от родного двора.
***
Асия
Он сел в машину. Не знаю зачем стукнула в стекло, которое тут же опустилось.
– Забыла еще раз сказать спасибо. За всё.
– Если будешь так улыбаться, готов спасать хоть каждый день, – пробасил мужчина.
Через мгновение внедорожник рванул прочь из двора, оставив меня наедине с озадаченно гавкнувшим вслед Веником. Повисшую на пару минут тишину нарушил звенящий голос мамы:
– И кто это был?
Блин, все это время, озираясь, я смотрела не в ту сторону.
Глава 3. Медведи-сталкеры в ударе
Медведь
«Всем разойтись. Медведь-шатун работает под прикрытием,» – шепнул сам себе Роман, наматывая черный шарф до самых глаз. Нет, он точно ненормальный. Отъехал в соседний двор, припарковался и вернулся назад. Просто удостовериться, что Ася с Веником мирно войдут в подъезд.
Но мирно там, увы, не было. Под начинающейся метелью Ася стояла с какой-то невысокой женщиной. Ему пришлось подойти поближе, чтобы рассмотреть. Здесь фонари, к счастью, горели ярко, освещая изящного вида темноволосую женщину в объемной вязанной шапке. Лица Роман разглядеть не мог, зато ветер доносил голос:
– Ася, как ты можешь? Тебе скоро уезжать! Ты хочешь всего лишиться? Столько труда и все напрасно из-за какого-то мужика? Это не моя дочь. Нет.
Она выпалила все это, развернулась и пошла точно в его сторону. Очень не кстати. Роман сорвался с места, прячась за углом дома. Теперь от тропинки, по которой шла незнакомка, а следом за ней и Ася с Веником, его отделял плотный ряд некогда зеленых кустов. Летом, наверное, здесь красиво, но сейчас это просто плотный ряд торчащих из земли палок.
– Он просто угостил меня кофе и подвез до дома. Мама, это ни к чему не обязывает! – крикнула в ответ девушка, послушно семеня следом за матерью.
У её ног крутился Веник, он пытался ловить ртом снежинки и забавно подпрыгивал. Хоть кто-то сохранял позитивный настрой в этой ситуации.
– Это ты так думаешь. А завтра он придет к тебе с цветами, утащит на свидание и раз-два, ты уже брюхатая и без работы, а он крутит с другой дурочкой.
Роман аж закашлялся. Нифига себе заочно диагноз поставили и печатью закрепили. Поправил шарф на лице и прижался спиной к стене дома. Да, характер у этой дамы ого-го. Ему почему-то сразу захотелось позвонить своей самой замечательной на свете маме и больше никогда не жаловаться на её богемную активность. Ася вон с какой химерой живет.
Ничего удивительного, что девушка выглядела такой испуганной и пыталась прогнать. Его аж трясло от злости. Разве можно вот так давить на свою дочь? С таким воспитанием Ася его должна была сама убить в том переулке, а потом так же прикопать. Так нельзя. Нужно выйти и высказать всё, забрать Асию и утащить домой. К себе домой, туда где спокойно, надежно и не страшно. В берлогу к Медведю, как шутили его друзья.
Но Веник изменил его планы. Кажется, своим приплюснутым носом он прекрасно чуял запахи или инстинкт охотника взыграл? Если он вообще есть у французских бульдогов. В любом случае, пес мгновенно его учуял и недолго думая со всех лап рванул к новому знакомому. Еще секунда и все внимание женщин будет обращено в их сторону. Ася точно сразу узнает монументальную фигуру, а значит есть только один выход – драпать.
Роман метнулся вдоль дома, поскальзываясь, то и дело проваливаясь в снег между стеной дома и лысым кустарником. Где-то за спиной слышался женский крик:
– Веник! Ко мне!
– Веник! Стоять! Иди сюда! Вернись!
Если подойдут ближе, точно заметят. Кажется, побег провалился. Нужно было искать выход. Роман резко остановился и присел на корточки. Бульдог врезался в него, едва не повалив на снег. С координацией у этой зверюги, определенно, были проблемы.
– Слышь, Веник? – Медведь шикнул на пса. – Дуй к хозяйке. Где твоя мужская солидарность? Прикрой меня. Брысь! – кивнул в сторону.
Балбес сел напротив, чуть подпрыгивая на попе, чтобы помахать своим огрызочком.
– Дурак ты, Веник! – выругался мужчина.
Нужно было его отвлечь. Роман не придумал ничего лучше кроме зачерпнуть немного снега, слепить снежок и швырнуть как можно дальше. Дуралей повелся. Рванул сквозь кусты за «мячиком», а Медведь в противоположную сторону – к машине. Завел двигатель и уехать подальше от этого безумия.
Ему было о чем подумать.
Ася собирается уезжать. Как бы незаметно узнать, куда именно.
Точно. Театр!
***
Асия
Это какой-то кошмар. Ближе к полуночи я устала выслушивать мамины нотации и закрылась в своей крохотной комнате. Рядом поверх одеяла примостился озадаченный Веник, пожевывающий клюв мягкой пушистой курицы. Без неё он не засыпал.
За окном выла разгулявшаяся метель, а в голове подобно снежинкам вертелись мысли и воспоминания о сегодняшнем дне. Сумасшедший сталкер. Спаситель – Роман Медведев. Слезы и теплый кофе. Огромные руки и ощущение полета. Тебя поднимают над землей не только ради того, чтобы красиво выполнить поддержку или не менее красиво уронить на пол. Пошевелила забинтованной ногой. Все-таки распухла, но не критично. Завтра даже можно репетировать.
И чего мама взъелась? Меня просто подвезли домой. Роман хоть и не похож на интеллигента, вел себя как джентльмен. И без всяких намеков.
Тут стало как-то грустно. Мне почему-то хотелось намеков или… приглашения на свидание?
Стукнула себя ладонью по лбу. Ну куда я лезу? Несколько месяцев и впереди Москва. Даже если захочу, это что, будут отношения на расстоянии? А если мама права? Если что-то произойдет и накроется мой Большой огромным медным тазом?
О чем я думаю? Может, я Романа Медведева увижу в следующий раз только на Дне Рождении Ларисы или Матвея? Мы кивнем друг другу и забудем это недоразумение. Может быть, он уже об этом забыл. Поехал домой или к своей девушке. Я знаю, что он не женат. Но это не значит, что свободен и хоть как-то заинтересован во мне.
Блин, да почему меня вообще это заботит? Он мне помог – я благодарна. На этом все. Что за синдром принцессы? Рыцарь спас меня – надо броситься на шею и уехать с ним в закат. Асия, тебе двадцать восемь лет, в конце концов.
Ага. И за двадцать восемь лет у тебя ни разу не было нормальных отношений. Потому что мама против. Потому что она всю жизнь твердит тебе о том, как важно танцевать. О том, что балет – это все. А ты веришь, но с каждым годом все глубже замыкаешься к себе и своем одиночестве.
Вытерла слезы о наволочку и обнял Веника. Тот, похрюкивая, ткнулся мне в шею. Мол, не плачь, все будет хорошо. Да, Веник, похоже ты единственный мужчина в моей жизни. Раз и навсегда.
Пискнул телефон. Ну что еще? Пришлось отодвинуть Веника и достать мобильник с тумбочки. Вспыхнул в полумраке экран. Сообщение с незнакомого номера:
«Всё в порядке? Медведь»
Откуда у него мной номер? Сначала удивилась, потом вспомнила, что сама продиктовала в кафе ему и полицейским.
«Всё хорошо. Мы с Веником уже легли спать. Ася»
«Я рад. Приятных снов. И я знаю, что это ты:)»
«Приятных. Я тоже знаю, что это я. Ася»
Впервые за долгое время я, Ася, засыпала с улыбкой на губах. Но Роман Медведев об этом никогда не узнает.
***
К утру боль в ноге притупилась. Прыснула обезболивающим перед спектаклем и прекрасно, даже с каким-то дополнительным вдохновением исполнила Машу в первом в этом году новогоднем «Щелкунчике». На разборе меня очень хвалил постановщик. Никита, слава богу, на этот раз не превратился из Щелкунчика в криворукого оболтуса, и больше на сцену не ронял.
Хаос в театр пришел после спектакля, когда за кулисами появилась полиция, а в мою гримерку потянулись люди. Казалось, только ленивый не заглянул ко мне, узнав новость.
– Асенька, как же так? Маньяк-сталкер. Ужас, девочка, ты наверное так испугалась? – сетовала наша полненькая гримерша в годах. Хорошая сердечная женщина, отработавшая в театре ни один десяток лет.
– Всё в порядке, Ольга Васильевна. Мне помогли, все закончилось хорошо, – в десятый раз за день успокаивала я коллег.
Нет, когда к тебе зашли один раз, два – это я понимаю. Но когда ты уже сорок минут не можешь смыть грим с лица из-за того, что вокруг постоянно снуют люди и активно сочувствуют, это раздражает.
Накапала ей корвалола и с честью выпроводила из гримерки. Только успела привести в порядок лицо, как в дверь снова постучали. Нет, да они издеваются!
– Да, напали. Я в порядке. Спасибо! – крикнула наобум, не открывая дверь.
Смеясь в нее заглянула Нюта, наша девушка – мастер на все руки. Она и занималась пиаром, и фотографировала спектакли, и даже координировала билетеров и волонтеров на спектаклях, если они требовались. Стройная брюнетка была влюблена в театр, но, по ее же собственным словам, слишком боялась сцены, чтобы выступать.
– Достали? – дружески улыбнулась она. – Тут к тебе гость рвется. Пустить?
– Какой гость? – напряглась я. Не хватало мне еще одного сумасшедшего сталкера. Двое за два дня – это уже перебор.
– Высокий такой огромный мужик. Я его немного побаиваюсь, но он говорит, вы знакомы. Звонили тебе на мобильный, ты трубку не берешь.
Фразой «огромный мужик» из всех моих знакомых можно было охарактеризовать только одного человека, но на всякий случай потянулась к сумочке. Точно. Пять вызовов от абонента, которого только вчера вечером добавила в телефонную книгу.
– Что он здесь забыл?
Провела пальцем по экрану и поймала себя на том, что улыбаюсь, нажимая на «вызов». Знакомый бас раздался почти сразу.
– Прости, не видела звонков. Заходи, сейчас тебя встретит Анюта.
– На надо, я уже иду, – раздалось в трубке. – Меня уже ведут к тебе. Три минуты.
– Хорошо.
Сбросила вызов и попала под арт-обстрел хитрого взгляда Нюты. Та загадочно улыбнулась и выдала:
– Мать моя женщина! У тебя что, роман с этим монстром?
– Какой роман? Какой монстр? – принялась отбрыкиваться, чувствуя, как пылают щеки. – Он просто меня спас вчера.
– О, наш герой, – хихикнула Нюта, – но ты бы видела свое лицо. Никогда в жизни не видела у тебя такую улыбку.
– Чушь, – фыркнула я за секунду до того, как открылась дверь и улыбка окончательно приклеилась к лицу. Наверное, выгляжу я, как дура.
Роману пришлось наклониться и чуть повернуться боком, чтобы пройти в дверь. В гримерной, где обычно убирались четыре-пять балерин, стало вдруг очень тесно. Хорошо хоть после дневных спектаклей почти нет цветов, а значит шанс разбить какую-нибудь вазу и залить пол водой минимален.
– Добрый день. Не помешал?
– Нет, заходи, – мои пальцы все еще сжимали мобильник, почти до боли.
– Хм, а почему сегодня без ирисов? Ася вчера расстроилась, что их не было, – с хитрым прищуром заметила Нюта и змейкой выскользнула из гримерки.
Ну что за! Только тут до меня начало доходить. Холодок прошел по телу, а телефон выскользнул из пальцев и тихим стуком упал на пол. Это невозможно. Совершенно невозможно. Медведев молчал, ожидая моей реакции.
Это был он? На этот раз никакого разочарования, как в переулке, не возникло. Зато смущение, растерянность и еще целая палитра внезапно налетевших чувств чуть не сшибла меня со стула.
***
Медведь
Пройтись по закулисью в сопровождении полицейских иногда бывает очень полезно. Роман быстро смекнул, что просто так, оказывается, сюда не попасть: либо по приглашению сотрудников, либо с ордером. Театр – серьезная организация.
Пока единственная знакомая сотрудница молчала, ему повезло встретить друзей. Те провели без проблем и даже указали, где искать.
Люди в узком коридоре смотрели огромного мужчину с удивлением. Не доходя до гримерки Асии, он услышал шепот двух девушек в ярких костюмах.
– На нее напали, да. Поэтому полиция.
– Прямо фанат? Может, кто из завистников? Хотят из строя вывести и не пустить в Большой театр. Она же после нового года уехать должна…
Москва. Большой театр. Эта маленькая птичка взлетела очень высоко. Роман нахмурился. У него слишком мало времени, чтобы что-то изменить, да и надо ли?
Слова её матери эхом звучали в голове: «Ты хочешь всего лишиться? Столько труда и все напрасно из-за какого-то мужика?».
Не долго думая, прикинул на себя. Если бы пять лет назад он лишился возможности поехать на чемпионат «World strongest man» (прим. «Самый сильный человек планеты» – главные соревнования в мире силовой атлетики), то никогда бы себе этого не простил. Море тренировок, крови и пота. Тогда он жил этим, как Асия балетом.
Решение принято мгновенно – она ничего не узнает. Он просто скажет пару слов, вежливо откланяется и не будет мешать её мечте осуществиться. Да. Верно. Так будет правильно. Роман с трудом убедил себя в этом, на автомате принял вызов от Аси и решительно вошел в гримерку, где за одну секунду одна хрупкая брюнетка спутала ему все планы.