Читать онлайн Вокзал мёртвых душ. Том 4. Там где нас нет

Содержание

– Содержание -

ГЛАВА 1. Газеты и журналы

ГЛАВА 2. Фотосессия

ГЛАВА 3. Презентация

ГЛАВА 4. Симпозиум

ГЛАВА 5. Номера

ГЛАВА 6. Сёстры и братья

ГЛАВА 7. Пуля

ГЛАВА 8. Ожидание

ГЛАВА 9. Молчание

ГЛАВА 10. Выстрел

ГЛАВА 11. Интерьер

ГЛАВА 12. Чувствительность

ГЛАВА 13. Собеседование

ГЛАВА 14. Особняк

ГЛАВА 15. Начать сначала

ГЛАВА 16. Лодочки

ЭПИЛОГ

ГЛАВА 1. Газеты и журналы

– Мистер Гудкайнд, что это? – Батлер бросил на стол секретаря газету и ткнул в неё пальцем. Издание всё ещё пахло свежей, хрустящей бумагой – не в пример всему тому, что он читал все пятнадцать лет жизни на Астории.

Гудкайнд осторожно опустил глаза на оказавшееся у него перед носом издание «Times». Он чувствовал, что ответ, каким бы он ни был, не сулит ему ничего хорошего, но всё же не терял надежды на лучшее.

– Газета, мистер Батлер.

– Ясно, что не туалетная бумага. Я вас спрашиваю, кому хватило ума подсунуть её мне?

– Простите, мистер Батлер, но вы всегда…

– Вы правда дурак или прикидываетесь?

– Правда, мистер Батлер, – Гудкайнд покорно опустил глаза.

– Вот здесь, – Батлер перевернул газету и ткнул пальцем в то место, где стоял логотип издательства «Armand-in-line».

Гудкайнд прокашлялся в кулак.

– Начинаю понимать, сэр.

– И?

– Мистер Батлер… мне очень неудобно, но я всё равно не понимаю, что должен делать. Вы больше не будете читать «Times»?

Батлер впился в него полным злости взглядом. Пару секунд он сдерживался, а потом, взяв в руку газету, смял её и ударил получившимся цилиндром по столу.

– Какое, чёрт бы вас побрал, отношение «Times» имеет к Арманд?

Гудкайнд снова прокашлялся.

– Я… не думал, что вас это заинтересует. Но «Armand-in-line» уже несколько месяцев боролась за право распространения «Times» на Астории. Вчера были подписаны последние контракты.

Рон скрипнул зубами.

– Вы же не хотите сказать, что я теперь буду читать это дерьмо каждый день?

– Но, мистер Батлер… Если рассуждать здраво, новая владелица не собирается менять политическую линию издания. Разница только в том, что теперь издание будет печататься здесь, на Астории.

Гудкайнд осторожно поднял взгляд на Батлера и тут же осознал свою ошибку – ни о каком «здраво» тут речь явно не шла.

– Выкиньте это, – Батлер ткнул на газету и повернулся к своему кабинету. Дверь за ним захлопнулась. Гудкайнд посидел недолго, приходя в себя. Затем взял в руки газету, принюхался к свежей краске. Пожал плечами и поднёс издание к измельчителю мусора.

Дверь в кабинет Батлера снова распахнулась, появившийся на пороге шеф вырвал из его рук едва успевшую пострадать газету и снова исчез.

***

– Мне тут нравится, – сообщила Жозефина, опускаясь бёдрами на подоконник. Она смаковала каждое слово, пытаясь осознать до конца – это место в самом деле принадлежит ей. Просторные залы, большие окна, редкие витрины. Два этажа в здании бывшей городской ратуши с видом на центральную площадь, которых удалось не просто снять, но и купить. Ещё два этажа над головой занимал музей Основателей, а ещё выше располагался её собственный офис. Никакой суеты и никакой деловой атмосферы. В эту часть города люди приходили отдыхать, очень редко – проводить деловые ланчи. Соседство с музеем Жозефину тоже вполне устраивало. Вместе с облупившимися колоннами оно создавало атмосферу уходящего прошлого, которое удалось поймать на излёте и облечь в новые формы.

– Ещё бы, – Дэрек обошёл её сбоку и повис на шее, прижимаясь к плечу. Жозефина поморщилась. Она не любила таких проявлений чувств в местах, которые у неё ассоциировались с работой, но не показать Дэреку новый магазин просто не могла – а Дэрек, в свою очередь, не мог вести себя прилично.

– Вот тут будет отдел исторической книги, – Жозефина выскользнула из объятий и двинулась к следующему залу, – его мы будем делать вместе с музеем. А вот тут… Это могло бы заинтересовать тебя. Когда-то. Тут я хочу устроить что-то вроде клуба. Знаешь, как в Старой Англии. Только для избранных.

Дэрек прошёл следом за ней и остановился, снова обняв за плечи.

– А при чём тут я?

– Я хочу, чтобы тут играла живая музыка. Классика, но такая, которая понравится современным деловым людям.

– Предлагаешь мне играть на корпоративчиках у толстосумов? – Дэрек фыркнул, а Жозефина лишь поморщилась. – Нет уж, это не для меня.

Жозефина развернулась и убрала его руки со своих плеч.

– А что для тебя? – она спросила это с улыбкой, но и сама чувствовала, какой натянутой она получилась.

Дэрек пожал плечами и потянулся к пачке сигарет в нагрудном кармане. Жозефина тут же вынула её из пальцев любовника и убрала обратно, разгладив напоследок карман рукой.

– Не здесь, – сказала она спокойно и кивнула к выходу.

Они прошли во внутренний двор, где между лип стояли повёрнутые друг к другу скамейки и сели каждый на свою.

Дэрек смотрел куда угодно, только не на Жозефину, всё ещё надеясь, что разговора удастся избежать. Как обычно, у него ничего не вышло.

– Что для тебя? – повторила Жозефина. – Стадионы, радио, ТВ?

Дэрек поморщился.

– Из твоих уст это звучит… пошло.

– Неужели? А я просто пытаюсь тебя понять.

Дэрек развернулся на сорок пять градусов, вытягивая ноги вдоль скамейки, прислонился спиной к подлокотнику и, нашарив сигареты, всё-таки закурил.

– Стадионы себя не оправдали, – сказал он задумчиво.

Жозефина кивнула, показывая, что готова слушать дальше, но Дэрек молчал.

– Клубы? – спросила Жозефина.

– Да брось, это всё равно, что играть в пивной. Там всем всё пофиг.

– Есть ещё идеи?

– Надо закончить альбом…

Жозефина изогнула бровь. Альбом записывался уже три года, но записан не был до сих пор.

– Вивьен всё не так, – развёл руками Дэрек.

– А может, что-то не так в Рюэль? – спросила Жозефина ехидно, тоже откидываясь назад.

– Есть предложения? – заметил Дэрек с изрядной долей яда. – Я теперь должен ей как родной матери. Она вложила в меня столько бабок, что расплатиться я смогу разве что…

– Разве что собственной задницей, – закончила Жозефина за него. – До тебя ещё не дошло, что ей это и нужно? Ей-то уж точно пофигу, что ты играешь. Она прогнала стандартную модель, прокрутила тебя пару раз по ТВ и ждёт отдачи. Я конечно в шоу-бизнесе не разбираюсь, но если бы я так рекламировала свой товар, то мне не окупилась бы и бумага.

Дэрек запрокинул голову назад и выпустил в небо струю дыма.

– Это старый разговор, – сказал он ровно. – Уйти я не могу, пока не расплачусь.

– Сколько ты должен? – продолжила Жозефина, несмотря на явное желание Дэрека сменить тему.

– Не знаю… Знаю только, что у нас долг за студию за полгода, около шестисот тысяч.

Дэрек бросил на Жозефину косой взгляд. Та вздохнула.

– Выясни, сколько всего. Я заплачу, но при условии, что на этом всё. Ты уходишь от неё и начинаешь заниматься чем-то серьёзным. Продюсера мы найдём. Подумай насчёт клуба – может не о моём, – торопливо перебила Жозефина открывшего было рот Адамса. – Скажем, что-то тематическое. Если будет минимальная окупаемость, это можно будет сделать. Вопрос в том, чего хочешь ты.

Всю дорогу домой оба молчали. С Адамсом было уютно, потому что он не требовал ничего, но и ждать от него чего-то Жозефина давно перестала: они скорее были друзьями, спавшими в одной постели, чем настоящими любовниками. Дэрек мог спокойно прошляться где-то полночи и безо всякого стеснения заявиться домой пропахший чужим одеколоном. Жозефине почему-то было всё равно. Она не могла ревновать того, кто никогда ей не принадлежал.

Они сошлись в сентябре того года, когда Жозефина открыла своё дело. В октябре Адамс утащил её на две недели на острова, из-за чего едва начатый бизнес едва не рухнул, и все две недели катал по постели. В постели Дэрек тоже не требовал ничего. Ему просто нравился секс. Жозефина не сразу поняла насколько, а поняв, довольно быстро махнула рукой – верность Адамса не стоила того, чтобы тратить на борьбу время и нервы. Куда больше Арманд интересовало книжное дело, которое она открыла для себя так внезапно, но которым заболела насмерть. Маленькую лавочку скоро появилась возможность превратить в сеть магазинов, и встал вопрос о том, чего же она всё-таки хочет – делать бизнес или сохранить атмосферу. Жозефина выбрала второе. Она хотела чувствовать запах книг, а не грузить их тоннами. Решение оказалось неожиданно удачным – или, вернее сказать, рекламная кампания сделала своё дело – книг всегда было меньше, чем желающих их купить, и Жозефина спокойно выставляла ту цену, которую хотела. У неё были только элитные издания и по-настоящему хорошая литература. Ассортимент она контролировала сама.

Затем появилось издательство, а ещё через какое-то время дело дошло и до журналов. Тут Жозефину тоже не интересовали жёлтые страницы – только то, что она сама могла уважать. «Times» стала её мечтой. Эту газету читал её отец, а задолго до этого – дед. На Асторию она приходила с опозданием почти на сутки и крайне ограниченным тиражом. Тираж так и остался ограниченным. А вот утренний выпуск теперь был по-настоящему утренним.

Жозефина улыбнулась собственным мыслям. Всё было легко. Так легко, как она и представить себе не могла. Новым был товар, а люди и деньги оставались теми же, что и в «Батлер корп». Только она теперь не была «Девочкой Батлера». От осознания того, что её принимают саму, на душе становилось легко. Она больше не боялась приёмов и светских раутов, хоть и не слишком их любила – в редкие часы, свободные от работы, она по-прежнему предпочитала сидеть дома с книжкой в руках. Только теперь это был её собственный дом.

– Покажи хотя бы фотки, – бросила она, когда они с Дэреком уже сидели в гостиной.

Дэрек поднял на неё непонимающий взгляд, а потом, вспомнив о чём речь, торопливо кивнул и ушёл куда-то на второй этаж.

Вернулся он минут через пятнадцать с новым номером «Cosmo». На такие журналы Жозефина не претендовала, – и их существование на Астории позволяло ей не вступать в конфликт с антимонопольными службами.

Дэрек раскрыл журнал где-то на середине, пролистал несколько страниц и завернув корешок протянул ей.

Жозефина взяла журнал, а Адамс уселся на подлокотник её кресла, подглядывая через плечо.

– Мне не нравится, – сказала Жозефина твёрдо, разглядывая фото, где Дэрек в рваной майке, едва прикрывавшей пупок лежал на ворохе дисков и нотных тетрадей.

– Ты просто ревнуешь, – Дэрек попытался отобрать у неё журнал.

– Дэрек, к кому?! – Жозефина усмехнулась, но, когда пальцы Дэрека легли на журнал, потянула его на себя, не желая отдавать, – это же для девчонок лет тринадцати. Самому-то не стыдно?

– Отдай сюда! – обиженный Адамс рванул журнал на себя, но, когда тот не поддался, выпустил его из рук. Как раз тогда же сдалась и Жозефина, так что журнал просто плюхнулся на пол. Страницы перелистнулись, и Жозефина замерла, увидев на развороте знакомое лицо.

Дэрек посмотрел на журнал, потом на Жозефину и торопливо отступил назад, а Жозефина потянулась к изданию и взяв его в руки прочитала заголовок:

«Рональд Батлер. Путешествие продолжается».

Внутри дрогнуло.

Жозефина перевела взгляд на фотографию. «В сорок два года хозяин крупнейшей транспортной компании в Федерации всё ещё чувствует себя молодым».

На фотографии Рон улыбался. Той улыбкой, которой светились все его газетные фото. Совсем не похожей на улыбку настоящего Рона.

Правая рука его обнимала светловолосую девочку в дорогом красном платье. Жозефина сразу же узнала работу портного, услугами которого два года пользовалась сама.

Она усмехнулась и подняла на Дэрека пустой взгляд.

– Вот уж правда, седина в бороду, бес в ребро. Никогда не успокоится.

Дэрек промолчал.

Жозефина встала и отбросила номер на диван.

– Пойду, поработаю, – сказала она. – Надо посмотреть дизайнерские проекты.

Дэрек молча проследил, как Жозефина поднимается по лестнице на второй этаж, но так ничего и не сказал.

ГЛАВА 2. Фотосессия

– Рон?

Батлер посмотрел на часы. Была ещё только половина шестого, и Линда по всем правилам этикета должна была бы ждать его в приёмной. Линда и правила этикета – были вещами несовместимыми.

Рон никак не мог понять, в самом деле девочка влюбилась или попросту слишком ревностно отрабатывает своё содержание, но Линда Уолтерс всегда приходила на встречи на полчаса раньше, после секса лежала в постели на полчаса дольше и говорила в два раза больше, чем хотел бы Рон.

Линда была милой девочкой. Она была изящной и утончённой, прекрасно смотрелась в вечернем платье и ещё лучше – без него. И всё-таки её было слишком много.

Рон встретил Линду на презентации нового вина, которую проводил Бёлер, и тем же вечером Линда абсолютно легко оказалась у него в постели. Рон думал, что наутро всё закончится, и девушка исчезнет – как и полагается вежливой девушке, но Линда снова попалась ему на глаза уже утром. Оказалось, она жила в том же отеле, что и Рон.

Батлер долго гадал, кто эта девушка – вела она себя скромно, как будто воспитывалась в приличной семье, отдавалась с душой и при этом ничуть не стеснялась тратить деньги своего случайного любовника – как оказалось вскоре, собственных денег у неё не было ни гроша.

Рон довольно быстро понял, что Линду интересуют серьёзные спонсоры, но окутавшая её тайна на некоторое время позволила девушке задержаться в поле зрения Батлера, а потом она как-то постепенно поселилась в нём насовсем. Рон, в принципе, был не против. Деньги Линда тратила со вкусом, но всегда знала, когда остановиться. Истерик не устраивала, всегда была готова «отработать». Рону казалось, что заниматься сексом Линда может везде – её не смущали ни лифты, ни рабочие кабинеты, ни общественные бассейны. При этом как Рон ни старался поймать её на связях с другими, так и не смог. Линда определённо знала, что такое самоотдача.

Как оказалось, Линда работала моделью – не слишком, впрочем, удачно. Несмотря на очаровательную внешность и абсолютную фотогеничность что-то в ней, видимо, было не так. Рон так и не понял, что. К более серьёзной работе у девушки не было ни интереса, ни способностей, но Рон всё же решил использовать её до конца – изучив портфолио, он подумал, что Уолтерс вполне подойдет на роль лица фирмы. Кое-кто в совете директоров смотрел на него как на психа, но Рон был спокоен как танк. Ему нравилась Линда Уолтерс, значит, она не могла не понравиться и его покупателям.

В преддверии запуска новой линии прогулочных яхт «для самых богатых» Рон договорился о тематической фотосессии в одном из лучших агентств на Астории, и теперь Линда не переставала третировать его просьбами посмотреть, как будут проходить съемки.

Рону не то, чтобы было не интересно посмотреть на девушку, которая в одной глубоко декольтированном красном платье будет изображать хозяйку яхты в кожаном пилотском кресле, – просто это он уже видел и даже имел. Фотосессия должна была занять слишком много времени, чтобы Рон мог позволить себе оторваться от работы, а Линда никак не хотела понимать, что её место в жизни покровителя вполне ограничено: Рон не стесняясь брал её с собой на приёмы, с ещё большей радостью в постель, но Линда не была тем, ради чего он стал бы переносить встречи. Видеть её с утра тоже не хотелось – Линда слишком много говорила. Этим она напоминал Дезире, но, вопреки ожиданиям самого Рона, сравнение работало не в пользу Линды.

– Линда, – Рон вздохнул, прикрывая ноутбук и посмотрел на стоявшего за спиной девушки Гудкайнда как на предателя. Тот лишь развёл руками – Рон и сам знал, что от Линды избавиться довольно трудно.

– Рон, ты ещё не собрался?

– Я и не собирался собираться, Линдси, – Рон проследил, как девушка приближается к нему и опускается на отставленное в сторону колено. Линда поёрзала, делая вид, что устраивается поудобней, и Рон ощутил, как тяжелеет в паху.

– Но ты обещал.

– Вообще-то я сказал, что подумаю.

– Но…

– Я договорился с Францем, разве этого мало?

Линда ощутимо обиделась. На самом деле Рону нравилось, когда её лицо принимало такое выражение. Оно казалось совсем детским и напоминало ему что-то, что он давно уже решил забыть.

Рон потянул Линду на себя и обнял за пояс.

– Я посмотрю фотографии.

– Знаю, – Линда вздохнула. – Просто… Это первая серьёзная фотосессия, и я надеялась, что ты будешь со мной.

– У меня ещё одна встреча, а потом я заеду за тобой в студию, договорились?

– М-м…

Линда хитро посмотрела на него.

– А ты умеешь фотографировать? – спросила она.

– Вряд ли мне кто-то даст фотоаппарат.

– Да брось, Рон. Я знаю, ты можешь настоять на своём.

Рон прокашлялся.

– Посмотрим, – сказал он и ссадил девушку на пол, получив в ответ разочарованный вздох.

Линда поправила бретельку платья и стуча каблучками двинулась к двери.

– А вот если бы у меня была машина, я бы не заставляла тебя отвозить меня всюду, – заметила она все также, будто бы невзначай.

– Я подумаю, – повторил Рон и окончательно погрузился в работу.

***

– Думаешь, это поможет? – спросил Дэрек, разглядывая изогнутые абстрактные фигуры по обе стороны коридора.

– Это первый шаг, – ответила Жозефина спокойно.

– Но у меня и так полно фотографий.

Жозефина остановилась и наградила его мрачным взглядом.

– Дэрек, как думаешь, что за человек станет слушать классику в современной обработке?

Дэрек молчал, и Жозефина двинулась дальше по коридору. Открыла одну из дверей и остановилась в ее тени.

– Я тебе скажу. Это человек, который ценит респектабельность, но хочет жить в современном ритме.

Дэрек фыркнул.

– Ты знаешь, что я думаю о толстосумах.

– А ты знаешь, что я думаю о сопливых девчонках, на которых работает Рюэль. Кстати, о девчонках, – она подтолкнула Дэрека к зеркалу и заставила взглянуть на отражение. Волосы музыканта были собраны в низкий хвост. Жёсткий крой костюма заставлял постоянно ёжиться – Адамс так и не научился носить пиджаки. – Замри и улыбнись, – скомандовала Жозефина. – Да не так, – Жозефина чуть поправила руки и пальцем растянула натянутую улыбку ещё шире, от чего Дэрек искренне захихикал. – Я думаю, что романтичные особы любого возраста будут в экстазе.

Дэрек хмыкнул, но Жозефина заметила в этом звуке изрядную долю самодовольства.

– О, Франц, – Жозефина протянула руку показавшемуся в дверях мужчине, – Франц Лекур. Дэрек Адамс.

Жозефина пожала руку фотографу и отошла назад, позволяя им с Дэреком внимательнее рассмотреть друг друга.

Франц и сам был довольно молод – Жозефина никогда не задумывалась о точной цифре, но сомневалась, что он старше неё. Зато он был на голову выше и казался более опытным. А вот улыбался он почти так же хитро, как и Адамс.

– Это наша звезда? – спросил Франц, насмотревшись на Дэрека и оборачиваясь к Жозефине.

– Он самый.

– Вдвоём не хотите сняться? Получилось бы очень мило.

Жозефина прокашлялась в кулак.

– Может, напоследок. Для поклонниц он должен быть одинок дикий волк.

Жозефина тут же ощутила болезненный тычок в бок и едва успела увернуться от второго.

– Какой журнал выбрали? – спросил Лекур, проходя вглубь студии и высматривая что-то в интерьере.

– Я думал о «Forbes».

Франц чуть повернул к ним лицо и поднял бровь. Жозефина выжидающе замолчала, но не дождавшись ответа, пояснила:

– Стиль у Дэрека не тот, я и сама знаю. Но он хочет играть серьёзную музыку, и нам нужно вывести его на серьёзный уровень. Интервью на молодёжных каналах уже были…

– И это только подпортило ему репутацию, – продолжил Франц за неё и, повернувшись, резко щёлкнул фотоаппаратом так, что Дэрек не успел даже дёрнуться. – Ну, вот что я думаю… Для начала вот так, – Лекур подошёл к Адамсу вплотную и резким движением сорвал с его плеч пиджак. Отошёл на шаг назад и внимательно осмотрел результат. Потом повернулся к Жозефине. – Джинсы есть?

Дэрек торжествующе хмыкнул.

Жозефина насупилась.

– Зачем?

– Мисс Арманд… Я правильно понял, что он должен привлечь девушек и заинтересовать зрелых мужчин?

Адамс чуть заметно покраснел. Жозефина снова прокашлялась.

– Ну, в общем, да.

– Тогда делайте то, что я говорю. Нужно больше секса.

– Никогда не замечала, чтобы зрелым мужчинам не нравился хороший стиль, – проворчала Жозефина чуть слышно, а громче добавила. – Я куплю. Подождёте минут десять?

Франц, впрочем, расслышал.

– Мисс Арманд, не сравнивайте… – он кивнул на выход и, снова повернувшись к Дэреку, сделал ещё один кадр. – Я пока посмотрю… Как его лучше взять.

***

Жозефина бродила по окрестным бутикам почти час – выбор джинсов оказался неожиданно трудным делом, потому что она категорически не хотела брать «молодёжку».

Когда она вернулась, Дэрек сидел на подоконнике, согнув одно колено и обхватив его руками. Рубашка его была расстёгнута и плавно спускалась вдоль бедра, а снизу в бедро упирался гриф гитары. Франц увлечённо щёлкал один кадр за другим.

Жозефина постучала о стену, обращая на себя внимание, и Франц остановился.

– Нашла, – сказала она мрачно, но Франц лишь махнул рукой.

– Поздно, – сообщил он, прикрывая объектив фотоаппарата и поглядывая на висевшие на стене часы, – У меня ещё одна сессия в пять. Парень неплох, – он отбросил косой взгляд на Дэрека и полностью повернулся к Жозефине. – Только дисциплины никакой. Я пришлю фотографии, если не понравятся – можем сделать ещё. У меня появилась пара идей.

Жозефина улыбнулась и пожала протянутую руку. Она уже повернулась к двери и собралась было уходить, но замерла на месте и моргнула, пытаясь спугнуть наваждение.

В дверях стоял давешня блондинка, которую Жозефина уже видела на страницах «Cosmo». Она улыбалась так же искренне и невинно, и смущённо заглядывала в студию.

– Простите, мне нужен Франц Лекур, – она переводила взгляд с одного на другую, и эти невинные голубые глаза вызвали у Жозефины приступ почти неконтролируемой ярости.

– К вашим услугам, – ответил Франц. – Линда Уолтерс?

– Да, мистер Лекур.

– Просто Франц…

Жозефина не стала слушать дальше. Схватив за локоть не успевшего застегнуться Дэрека, потянула его к выходу и перевела дух только в вестибюле многоофисного небоскрёба.

– Что теперь? – спросил Дэрек как ни в чём не бывало, – только не говори, что мы поедем знакомиться с редактором.

– Нет, – Жозефина посмотрела на часы. Домой ехать не хотелось. – Я обещала тебе пирожные.

– Точно, – Дэрек хмыкнул и огляделся по сторонам, – тут есть кофейня для сотрудников. Надеюсь, не побрезгуете, мисс Арманд?

Жозефина фыркнула и ответила в тон ему:

– Вспомню молодость.

– Старушонка, – Адамс, управившийся наконец с рубашкой, отвесил ей шутливый подзатыльник. Одевать пиджак он не спешил, но Жозефина решила не обращать на него внимания. – Пошли.

***

Рон освободился ближе к шести и некоторое время колебался, стоит ли заезжать за Линдой. Девушка, как всегда, преувеличила – собственного спорткара у неё может и не было, но были и вполне приличный аэромобиль бизнес класса, и выделенный Батлером шофёр.

В конце концов, Рон всё-таки решил, что совсем уж бросать Линду не стоит, да и перспектива провести вечер в одиночестве не слишком радовала. Он спустился вниз и, подняв аэромобиль в воздух, направился к студии Франца.

Поднявшись на нужный этаж, заглянул внутрь и пару минут наблюдал, как Линда позирует на фоне стальной стены под порывами мощного ветра, имитированного вентилятором. Что-то в самом деле было в ней… необычное. Если бы фотографы действительно искали новые лица, то вряд ли они прошли бы мимо. Но, видимо, все предпочитали глянцевую красоту.

Она стояла смирно, пока Франц ползал вокруг с фотоаппаратом, а затем заметила Рона и чуть заметно улыбнулась. Франц защёлкал затвором в два раза чаще. Покосился на Рона и попросил:

– Мистер Батлер, переместитесь-ка к окну. Вот так.

Линда тут же повернула голову вслед за Роном, и Франц торопливо сделал ещё несколько кадров, которые показались ему самыми лучшими за час.

– Всё хорошо? – спросил Рон, видя, что он заканчивает.

– Да, вполне. Я бы предложил в следующий раз сделать несколько снимков в пилотской форме.

Рон хмыкнул. Он плохо представлял Линда в роли пилота, но попробовать был готов.

Девушка подошла к нему и повисла на шее.

– Я тебя ждала, – прошептала она почти что в самое ухо Рона.

Батлер обнял её, но тут же ощутил странный дискомфорт. С Линдой было хорошо в постели, но вот такие объятья почему-то сразу же хотелось прекратить. Девушка же, похоже, наслаждалась мгновеньем на все сто.

Франц торопливо щёлкнул фотоаппаратом и только потом, заметив недовольный взгляд Батлера, спросил:

– Вы же не против?

– Да нет, не очень, – ответил тот с неохотой. – От нас ещё что-то нужно?

– Нет… фотографии прислать вам?

– Моему секретарю.

– Как скажете, мистер Батлер, – Франц подхватил со стула кожаную куртку и вышел в коридор.

Рон посмотрел на Линду и тут же отвернулся – та улыбалась от уха до уха.

– Что мы будем делать вечером? – спросила девушка.

– Не знаю… Чего ты хочешь?

Рону в самом деле было всё равно, лишь бы не сидеть в четырёх стенах своего опостылевшего пентхауса.

– Тут внизу была отличная кофейня. Попьём кофе и решим?

– Да, почему нет, – Рон потянул её вниз. Они миновали коридор, а когда оказались в лифте, Линда плотно прижалась к Рону всем телом, так что от горла до пальцев ног разбежался жар. Скользнула руками под пиджак и качнула бёдрами, притискиваясь ещё ближе.

Рон шумно выдохнул.

– А может ну её, кофейню?

Линда скользнула губами к его уху и, укусив за мочку, промурлыкала:

– Ты босс.

Вечер закончился в гостинице, и кофе там не было, но спать всё равно не хотелось никому.

ГЛАВА 3. Презентация

Фотографии пришли спустя неделю. Интервью было уже готово, оставалось связаться с редактором в последний раз и дать согласие на публикацию.

Жозефина медленно листала файлы, рассматривая то, что могло бы понравиться ей самой и тем людям, которых она знала.

Снимки получились в самом деле неплохие. Куда лучше того, что видела Жозефина до сих пор. Мысли о том, что она смотрит на проблему субъективно, Жозефина не допускала – всё, что делала Рюэль до сих пор, результата не принесло, значит, нужно было делать нечто кардинально отличное.

Она уже отобрала несколько фотографий и почти досмотрела все снимки, когда после очередного щелчка мыши взгляд её замер, а глаза сузились.

Вместо шикарного во всех отношениях молодого брюнета, на фотографии почему-то красовался далеко не молодой, но всё еще на удивление сексуальный бизнесмен. Жозефина почувствовала, как сокращаются мышцы живота и привычно пробегает по телу дрожь раньше, чем осознала, что происходит.

Какого чёрта творил Франц? Если это ошибка, то такие ошибки могли стоить ему репутации. Тем более, что фотография была явно непубличная, – на шее у Батлера висела уже знакомая Жозефине блондинка. Смотрела на её бизнесмена абсолютно влюбленным взглядом, а Рон…

Даже не заметив того, как она мысленно назвала Батлера, Жозефина вгляделась в лицо Рона, пытаясь разобраться, что видит. Злые глаза. Нет, не яростные, не те, с которыми Рон смотрел на неё саму перед бурным сексом. Просто злые. Как будто зверь, наступивший на осколок стекла.

Жозефина торопливо пролистнула фотографию и резко выдохнула, обнаружив дальше ещё один кадр из той же серии. Здесь Рон ещё смотрел на свою блондинку. Смотрел… устало.

Жозефина откинулась на спинку стула, наслаждаясь этим взглядом, которым Рон никогда не смотрел на неё саму. На глянцевых страницах «Cosmo» у этих двоих всё было отлично – но блондинка глядела на Рона как на божество, а Рон… Рон скучал.

В груди кольнуло. Жозефина не была уверена, какой из этих взглядов сделал ей больнее. Вот так, вполоборота, когда почти не было видно лица, блондинка походила на неё саму. Только Арманд абсолютно не хотелось думать, что она могла бы так же заискивающе льнуть к мощной и безразличной фигуре.

Она долго сидела, разглядывая мельчайшие детали – положение руки Батлера, обхватившей талию подружки как дорогую вазу, будто тот опасался сжать её сильнее, наклон головы, изображавший небрежное превосходство, и милостивое поощрение…. Рон разрешал себя любить. Разрешал, но не любил. Жозефина знала его слишком хорошо, чтобы не суметь перевести в слова мельчайший его жест или движение губ.

Лишь бросив взгляд на часы, Жозефина обнаружила, что прошло почти два часа – прошло просто так, ушло в пустоту. А ведь звонок редактору так и не был сделан.

От мысли о том, что время пролетело настолько быстро, по спине Арманд пробежал холодок. Она торопливо достала мобильный и взялась за дело, полностью отключаясь от того непонятного чувства, которое накрыло её с головой.

***

Следующим планом программы по раскрутке начинающей звезды было выступление на презентации нового журнала, ориентированного уже на более молодую публику, который должен был появиться не без содействия издательских мощностей «Armand-in-line». Сложная череда взаимных услуг включала размещение Адамса на обложке пилотного выпуска, в обмен на что Жозефина обеспечивала презентацию присутствием журналистов. Выступление звезды первого номера устраивало обе стороны.

К началу презентации для Жозефины вся работа уже была закончена, и она спокойно сидела за одним из столиков, вслушиваясь в гитарные аккорды и чуть хрипловатый голос Адамса. Выступал он в итоге вовсе не с оговоренной классической программой, а с какой-то песней собственного сочинения, всё же куда более симпатичной Жозефине, чем те обрывки записей, которые остались от недописанного с Рюэль альбома. То, чего требовала Вивьен, больше походило на однообразные серии слов и аккордов, призванные давить на уши и врезаться в сознание. Так что прослушала запись Жозефина с большим трудом, и что сказать Адамсу о результате его трёхлетних усилий, придумала далеко не сразу. Именно после этого Жозефина боялась услышать со сцены что-то современное, но всё оказалось вполне прилично и даже приятно.

Жозефина прикрыла глаза, отпуская чувства на волю. Последние дни превратились в бесконечную череду беготни и переговоров, но она была этому даже рада – суета с раскруткой хоть немного отвлекала от вернувшихся внезапно, но прочно обосновавшихся в голове мыслей о Батлере.

Жозефина не вспоминала о Роне. Это имя и вся их совместная жизнь были закрыты на замок, ключ от которого хранился где-то на дне озера вместе со священным мечом древнего английского короля.

Иногда, правда, Жозефина видела сны. Они приходили внезапно и могли длиться несколько ночей подряд, заставляя Жозефину перебираться в гостевую спальню, чтобы не выдать перед Дэреком своих мыслей. В этих снах она видела Рона, то дремавшего на диване, то сидевшего за своим мощным дубовым столом в офисе. Жозефина подходила к нему и принималась медленно расстёгивать рубашку. Обводила пальцами стальные узелки мускулов и покрывал поцелуями шершавую кожу на груди. Продолжение было разным, но всегда долгим и приятным. Она не могла насытиться Роном и никогда не получала разрядки в этих снах, зато наутро просыпалась полная сил и тянущего чувства потери.

А иногда ничего такого не было. Во сне они с Роном просто шли куда-то, стояли на каких-то смотровых площадках и разглядывали незнакомые здания. Эти сны Жозефина запоминала плохо, от них оставалось только ощущение сильных рук, лежавших у неё на талии, горячего дыхания у основания шеи и всепоглощающего тепла, в которое Жозефина падала рядом с Батлером и о котором давно успела позабыть.

Фотография всколыхнула всё с новой силой, и теперь Жозефина всерьёз опасалась, что снова начинает падать в ту пропасть, из которой выбралась с таким трудом. Она ловила себя на том, что сидела и прокручивала в голове воспоминания, и лишь когда раздавался звонок телефона или рядом оказывался Дэрек, понимала, что прошёл уже час или два. Это состояние Жозефине не нравилось. Она ценила своё время. Она слишком многого ещё хотела добиться, чтобы вот так просто застрять в невесомости и утонуть в прошлом.

Музыка Адамса – настоящая, а не та, которую он играл для Рюэль – неожиданно оказалась отличным катализатором для этой сладкой комы, и лишь на краю сознания сейчас оставалось висеть чувство, что это неправильно.

«You are stuck in my heart» – протяжно сообщал человек, с которым Жозефина провела больше двух лет, глядя ей в глаза. Человек, который ни разу не обидел её и не заставил сомневаться в себе. В этом не было любви, впрочем – кто знает – может, и была? Может это и есть любовь, а то, что было раньше – просто безумие, одержимость, как сказал доктор Бейли. Но слыша эти слова и хриплый голос, пробиравшийся под кожу, Жозефина могла думать только о том, кто в самом деле пронзил её сердце раз и навсегда. Боль возвращалась, а вместе с ней оживало что-то внутри, и как бы Жозефина не сжимала кулаки, заставить чудовище, поднимавшее голову на дне её души, снова погрузиться в летаргию она не могла.

Она залпом осушила бокал. Жозефина знала, что Дэрек обидится, не увидев её в зале, но сидеть неподвижно и слушать звучание струн, разрывавших душу, не могла. Нужно было освежиться. Хотя бы. Чтобы вернуться и снова изображать равнодушие.

Она встала и осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, направилась к выходу, но замерла на полпути, увидев за одним из столиков знакомое лицо. Снова. Линда Уолтерс.

Жозефина огляделась кругом в поисках её спутника, но не обнаружив того, не удержалась – подсела за столик к девушке и, поймав проходившего мимо официанта, отсалютовала Линда бокалом.

– Мисс Уолтерс, – сказала она вместо приветствия.

Линда оторвала взгляд от сцены и посмотрела на неё. Сейчас она мало походила на ту нежную девочку с фотографии, и Жозефина с трудом понимала, что нашёл в ней Рон. Да, лицо Уолтерс было правильным, но каким-то холодным, а глаза казались тусклыми, несмотря на голубоватый цвет зрачков. Они будто выгорели на солнце, и Жозефина не видела в них ничего кроме скуки.

– Да, а вы?

Жозефина задумалась и глотнула вина, стараясь выгадать себе несколько секунд на размышления. Девочка могла о ней знать. Несколько лет назад о ней не знал только глухонемой.

А, впрочем… она окинула оценивающим взглядом собеседницу, которой едва ли было больше двадцати и спокойно сказала.

– Жозефина Арманд, глава издательского дома «Armand-in-line».

Девочка, похоже, заинтересовалась. Она полностью повернулась к Жозефине, забывая о сцене, но по её взгляду Жозефина тут же поняла, что имя её Линде ничего не говорило, и с облегчением улыбнулась. «Дурная слава так же не вечна, как и настоящая», – промелькнуло у неё в голове.

– Очень приятно. Вы меня знаете? – спросила Линда, тоже начиная улыбаться. Глаза её немного ожили.

– Я видела ваше фото, – Жозефина достала из сумочки снимок, который не давал ей покоя последнюю неделю и положила его на стол. Глаза блондинки вспыхнули, и теперь Жозефина в самом деле увидела тот же взгляд, который запечатлел Франц. – Оно попало ко мне случайно.

– Но, видимо, произвело на вас впечатление, – предположила Уолтерс, фальшиво опуская взгляд и изо всех сил стараясь изобразить смущение.

– Не то слово, – призналась Жозефина и убрала фото в карман.

– Это часть большой фотосессии для «Батлер корп». Рон… мистер Батлер планирует использовать эти снимки для рекламной кампании новой линии элитных яхт.

Жозефина хмыкнула и откинулась на стуле. Девчонка не была такой уж дурой. Это она видела точно. Вся её наивность была хорошо отрепетированной и давно знакомой ролью. Хотя взгляд… Тому, кто смог бы изобразить такой взгляд, нужно было играть Шекспира, а не сниматься в рекламе.

– А другие проекты у вас есть? – спросила Жозефина с интересом.

Линда торопливо отвернулась, теперь уже абсолютно искренне не желая смотреть Жозефине в глаза.

– Я бы могла кое-что предложить, – сказала Жозефина задумчиво.

– Что именно? – спросила Линда немного грустно.

Жозефина снова спряталась на несколько секунд за бокалом вина, размышляя, что именно она могла бы предложить.

– Ваше лицо чем-то цепляет, – соврала она вдохновенно, но Линда явно тут же заметила фальшь. Жозефина заподозрила, что такие невнятные предложения она слышит не в первый раз и пошла ва-банк. – Как насчёт линейки рождественских открыток? Мне кажется, из вас получится очень симпатичный снежный ангел.

Уолтерс слабо улыбнулась, на лицо её вернулась тень заинтересованности, но в глазах по-прежнему таилось недоверие.

Жозефина не знала, что ответит собеседница, да и зачем ей вся эта игра, пока что толком не разобралась – никаких рождественских открыток он выпускать сейчас не планировала, хотя по мере того, как мысли облекались в слова, идея в самом деле начинала ей нравиться. А ещё она знала, кто окажется на этих же открытках в роли демона.

Что бы не думала Уолтерс, ответить она не успела. Тяжёлая рука легла Жозефине на плечо и весь мир будто бы накрыла громадная тень, перелиновывающая волю.

– Мисс Арманд, – голос Батлера вибрировал так, будто Жозефина всё ещё была его секретарём и только что не справилась с заданием.

Насладившись воспоминанием, от которого в жилах стыла кровь, Жозефина стряхнула руку с плеча и, чуть обернувшись, ослепительно улыбнулась:

– Мистер Батлер.

– Что вы здесь делаете?

– Вы даже не поздороваетесь?

Батлер уставился на неё ненавидящим взглядом, и от этого взгляда что-то упоительно пьянящее поднялось в груди. Нет, на той фотографии он смотрел не так. Он вообще не смотрел на Уолтерс так – в этом Жозефина была уверена на все сто.

– Обсуждаю с вашей спутницей одно деловое предложение.

– Все предложения ей советую делать через меня, – отрезал Батлер, бросив на Линду взгляд, от которого та вздрогнула и замерла как суслик, принявший боевую стойку – с выпрямленной спиной и расправленными плечами. В голубых глазах смешались недоумение и страх, а Жозефина лишь усмехнулась про себя, отметив мысленно, что Линда, похоже, ещё не знакома с таким Батлером. Надолго ли хватит света в её глазах? Жозефина улыбнулась и перевела взгляд на девушку.

– Мисс Уолтерс, а как давно мистер Батлер вас продюссирует?

Испуганный взгляд девушки переметнулся на Рона.

– Достаточно давно, – процедил Рон.

– И до сих пор только один проект? – Жозефина приподняла брови.

Рон открыл было рот. Роковое «Жозефина!» едва не сорвалось с его губ, но он лишь щёлкнул зубами, как хищник, упустивший добычу.

Жозефина облокотилась на спинку стула, чуть разворачиваясь при этом и касаясь предплечьем тут же поджавшегося живота Рона. Даже сквозь костюм Жозефина чувствовала исходивший от него жар. В глаза прорывались лишь самые длинные языки пламени, разгоравшегося сейчас где-то под рёбрами, и Жозефина невольно подумала, что хотела бы ещё погреться у этого костра. Ведь он зажёгся для неё – только для неё.

Жозефина улыбнулась и встала, стараясь не пропустить в глаза и тени грусти.

– Я не буду мешать, – сказала она, стараясь сохранять спокойствие и чувствуя, что ещё секунду, и её маска треснет, расползётся кусками, открывая вновь открывшийся шрам в сердце, – мисс Уолтерс, подумайте, это ни к чему вас не обязывает. – она вытянула из кармана визитку и положила её на стол перед девушкой, а затем повернулась к Рону. – А у вас мой номер есть, мистер Батлер. Если захотите – я расскажу вам, в чём суть наших с Линдой дел. – Она улыбнулась сразу обоим и добавила: – Прошу меня простить, начинается торжественная часть.

Это было правдой. Первая часть выступления закончилась, и на сцене уже появился редактор журнала, которого Жозефине предстояло представлять.

Она тоже поднялась по небольшой лесенке и замерла, ожидая, когда ей дадут слово, стараясь не замечать обжигающий взгляд, направленный на неё из зала. Этого одного взгляда она боялась куда больше, чем всех своих зрителей, потому что была уверена – только у него есть право судить.

ГЛАВА 4. Симпозиум

«Мой номер у вас есть»…

Рон зло посмотрел на визитку, скрывшуюся в кармане у Линды. Если бы это было так… Или если бы по этому номеру кто-то отвечал…

Настроение, и без того не слишком радужное, стремительно падало. Рон не хотел быть тут. Вечеринка была вне сферы его интересов – здесь собралась в основном богема, представители прессы и телезвёзды. Его эти люди не интересовали, а тех из гостей, кто мог быть полезен, он знал и так.

– Рон… – позвала Линда обеспокоенно, но Рон только дёрнул плечом. Линда затащила его сюда, и обсуждать с ней что-то сейчас абсолютно не хотелось.

Рон опустился на стул, сложил руки на груди и сосредоточился на сцене. В то время, как сам он заметно постарел и обзавёлся парой седых прядей, чёртова Арманд за прошедшие два года только расцвела. Нет, расцвела, пожалуй, было не совсем то слово. Теперь уже даже Батлер не смог бы назвать её «девочкой» – что-то властное и холодное застряло в серых глазах. Прежняя ломкость движений больше не вызывала мыслей о хрупкости, скорее Жозефина походила на молодую хищницу, крадущуюся к цели. Это расстраивало. Рону было жаль расставаться с тем образом, который сложился у него в голове, но он не мог не признать, что стеклянная скорлупа дала трещину давным-давно, являя на свет что-то новое и незнакомое. И как тогда Рону было почти всё равно, потому что он давно уже привык выглядывать эту смутную тень под хрупким доспехом, так и сейчас он смотрел куда-то на дно дымчатых глаз, где, несмотря на напускную холодность, таился пожар, когда они смотрели в глаза друг другу.

Рон так и не понял, что произошло два года назад. Он много думал – в основном тогда, когда стало ясно, что Жозефина ушла окончательно. Иногда ему казалось, что он был слишком жесток. Иногда – что Жозефина сама стремилась пробудить в душе Рона всё самое тёмное и неуправляемое. Никто не мог вызвать в нём такой ярости. Даже сейчас, когда Арманд пыталась перекупить внимание его подружки, Рон не чувствовал и толики такой ревности по отношению к Линде. Линда был приходящим. С ней было хорошо, но Рон абсолютно не боялся её потерять. А вот тот факт, что Арманд ведёт себя столь спокойно и свободно, будил злость, которую с трудом удавалось удерживать в рамках.

Когда он увидел Жозефину за одним столом с Линдой, первым желанием было просто выдернуть Арманд из-за стола, прижать к стене и хорошенько приложить затылком об эту самую стену. Если бы не десятки журналистов вокруг, он, скорее всего, так бы и сделал.

Чёртова Арманд отлично знала, какие границы Рон не перейдёт. Выяснение отношений на публике стало для них табу в тот самый день, когда Рон приказал охране удерживать Жозефину. Они не говорили об этом, но после на Рона будто выплеснули ведро холодной воды. Он слишком хорошо понимал, чего боится Жозефина на самом деле. И сейчас, глядя на молодую красивую женщину, рассказывавшую со сцены о концепции нового издания, Рон пытался понять – остался ли в её глазах тот же страх? Сейчас Рону казалось, что нет. Жозефину больше не интересовало, что скажут люди. Она сама вела их за собой. От этой мысли в душе Рона просыпалась странная гордость, хоть Жозефина давно уже не была ему близка. Или всё-таки была? Как бы она ни изменилась, сейчас, когда Рон увидел её снова, ему казалось, что прошло не больше одного дня. Будто они и не расставались. Все чувства, которые казались давно умершими, стремительно занимали в его сердце прежние позиции, и от этого ярость становилась только сильнее.

Весь остаток вечера он вглядывался в Жозефину, мелькавшую тут и там, пытаясь поймать её взгляд и всё-таки понять – только ли она до сих пор помнит о том, кем они были друг для друга? Но Жозефина не посмотрела на него ни разу – не считая, разве что, торжествующего взгляда, которым она обвела зал во время выступления.

Всё это время Линда пыталась о чём-то говорить с самим Роном, но Батлер смог сосредоточиться на её голосе только поздно вечером, когда оба уже сидели в лимузине.

– Рон! – позвала Линда явно не в первый раз и давно уже без всякой надежды.

Рон сосредоточил на ней мутный взгляд, но Линда никогда не была достаточно проницательна, чтобы определить настроение Рона по глазам. Линда поняла лишь, что внимание спутника наконец сосредоточилось на ней.

– Рон, ты возьмёшь меня на Фобос?

Рон отвернулся к окну. Ежегодный симпозиум должен был в этом году проходить на Фобосе, и Линда не в первый раз просила взять её с собой, однако Рон не был уверен, что личным связям место на таком мероприятии. Одно дело – приёмы и торжества, туда Линду можно было взять без особого стеснения. Девушка отлично смотрелась в компании светских львов и львиц. Другое – деловые переговоры.

– Я подумаю, – сказал Рон привычно и обернулся к Линде, – о чём с тобой говорила Арманд?

В глазах Линды отразилось беспокойство.

– Она… просто предложила мне сняться для открыток. Ты против, Рон?

– Не знаю, – Рон опять отвернулся, – но я не хочу, чтобы ты с ней общалась. Чтобы ты вообще общалась с кем-то в моё отсутствие.

– Хорошо, – сказала Линда.

– Я отвезу тебя домой.

Девочка выглядела расстроенной, но Рон решил сделать вид, что ничего не заметил. Подбросив её до квартиры, которую снимал ей сам Рон, Батлер попросил водителя повернуть к офису. Однако, когда аэромобиль остановился, долго не мог решить, стоит ли выходить. С некоторых пор он ненавидел проводить ночи в пентхаусе. Ничего лучше, чем постель Линда, он придумать тем не менее не мог, но сейчас не хотелось видеть и её.

Рон взял в руки мобильный с непонятным чувством, сам не осознавая до конца, что хочет сделать, но заранее чувствуя, что желаемое получить невозможно.

Некоторое время он просто разглядывал экранчик, пытаясь осознать, чего же не хватает, а потом вошёл в «сообщения» и набрал номер Арманд. Он сделал это раньше, чем вспомнил, что номер давно удалён. Цифры всплывали в памяти сами, и Рон тут же понял, как наивно было думать, что простое отсутствие номера в памяти телефона остановит его, когда желание поговорить с Жозефиной станет невыносимым.

«Ты испортила мне вечер», – набрал он и нажал отправить.

Затем, не выпуская телефона из рук, отвернулся к окну. Ответа он не ждал, однако телефон пиликнул через несколько секунд.

«Я старалась».

Рон скрипнул зубами, справляясь с желанием разбить телефон.

«Зачем?» – спросил он вместо этого.

Ответа не последовало, но Рон не сомневался, что сообщение доставлено. Он нажал на кнопку вызова и, поднеся телефон к уху некоторое время слушал длинные гудки, пока на другом конце линии не дали отбой.

Рон вернулся в раздел смсок и набрал другое сообщение:

«Поговорим?».

Молчание было долгим, но Рон не переставал ждать. Минут через десять пришёл ответ:

«Фобос. Симпозиум».

Рон резко выдохнул. Оставалось объяснить Линде, что та никуда не летит. Впрочем, это нужно было сделать в любом случае.

***

У Жозефины настроение было приподнятое. Весь остаток вечера ей казалось, что у неё выросли крылья. Даже в те дни, когда её работоспособность была на пределе, она не чувствовала себя настолько легко. Причина была проста – она ощущала её то затылком, то плечом. Рон смотрел на неё. Вернулось то давно забытое ощущение, когда она знала, что что бы ни сделала, Батлер проконтролирует и подстрахует, исправит любую её ошибку. И хотя умом она понимала, что сейчас она сама по себе, избавиться от этого чувства было непросто – да и не слишком-то хотелось.

Вечер немного подпортил Дэрек, управляемый абсолютно неожиданным приступом неблагодарности. Он мрачно молчал всю дорогу до дома, предоставив Жозефине озвучивать свои планы о грядущем выступлении на ТВ, а когда они наконец оказались в спальне, вместо бурного секса, которым Жозефина собиралась поднять настроение им обоим, заявил:

– Не хочу.

Жозефина нахмурилась, но настаивать не стала.

– Устал? – спросила она только.

– Не очень.

Происходило что-то странное, но у Жозефины не было настроения разбираться, что именно. Она приняла душ и, вернувшись в постель, взяла в руки ноутбук, чтобы в последний раз просмотреть почту.

Пиликнул телефон.

Взяв его в руки Жозефина некоторое время с недоумением в душе и глупой улыбкой на лице разглядывала номер, которого не видела два года. Затем открыла сообщение.

«Ты испортила мне вечер».

Жозефине захотелось подпрыгнуть на постели и расхохотаться, но она покосилась на мрачного Дэрека, лежавшего к ней спиной, и заставила себя успокоиться.

«Я старалась».

Жозефина отложила телефон в сторону и тут же краем глаза перехватила внимательный взгляд Адамса, следивший за ней.

– Что? – спросила Жозефина, снова поворачиваясь к ноутбуку.

– Ничего, – Дэрек отвернулся к противоположной стене.

Телефон пиликнул ещё раз, но, покосившись на Дэрека, Жозефина решила не провоцировать того и сосредоточилась на почте.

Бегло пролистала рекламу, остановилась на письме с извинениями от Франца, но отвечать не стала. Затем открыла приглашение на ежегодный симпозиум судостроительных компаний. Она не знала, приходит ли ей рассылка автоматически, или дело в её причастности к «Батлер корп», но приглашение она ежегодно вежливо отклоняла. Сейчас же это было ближайшее выездное событие, и оно могло лишний раз послужить поводом вывести Дэрека в свет, а заодно и прозондировать реакцию воротил на его появление в «Forbes».

– Дэрек, поедешь на Фобос? – спросила Жозефина, не оборачиваясь.

– Нет.

Жозефина повернулась к нему и удивлённо приподняла бровь.

Дэрек помолчал, а затем тоже повернул голову к девушке.

– Там ты тоже будешь трепаться с бывшими любовниками?

Бровь Жозефины поползла ещё дальше вверх. Ничего подобного Дэрек до сих пор себе не позволял.

«Кто бы говорил», – крутилось в голове, но на язык выползло другое:

– Буду, Дэрек, – сказала она спокойно и ядовито. – Буду говорить с теми, с кем захочу. И не тебе мне запрещать.

Дэрек поджал губы.

– Имей хотя бы совесть не делать этого, когда… – снова пиликнул телефон. – Чёрт, Жозефина, ответь уже, или твой Батлер так и не даст мне уснуть.

– С чего это ты решил, что это он?

– Не помню, чтобы ты вела себя как идиотка с кем-то другим.

Они уставились друг на друга и какое-то время молчали.

– Ну, – поторопил её Дэрек, – или мне уйти в другую спальню, чтобы не мешать вашему интиму?

Жозефина молча взяла телефон и вышла в коридор. Спустилась в гостиную, замоталась в плед и, устроившись на диване у камина, просмотрела пришедшие сообщения.

«Фобос. Симпозиум», – набрала она и, перевернувшись на бок, стала смотреть, как трепещет в камине огонь.

***

За две недели до встречи Жозефина успела трижды пожалеть о своём решении. Она уже думала о том, чтобы вовсе никуда не ехать, тем более, что Дэрек продолжал смотреть на неё волком, что раздражало Жозефину лишь сильней. Она пробовала ещё раз предложить Адамсу поехать с ней, но тот отказался наотрез.

Не жалела Жозефина лишь об одном – о том, что чётко дала Дэреку понять, что тот не будет принимать решения за неё. В том, что она не хочет снова оказаться на коротком поводке, Жозефина была уверена на сто процентов.

Именно поэтому идея встретиться с Батлером казалась ей всё более глупой, а секундное тепло, в которое Жозефина упала, оказавшись рядом с Роном – всего лишь новым наваждением.

В конце концов она решила, что не поехать – будет ещё более глупо, чем приехать, потому как так она однозначно покажет Рону свой страх.

Симпозиум оказался таким же нудным, каким Жозефина запомнила его по работе в «Батлер корп». Делать тут в одиночестве ей было абсолютно нечего, да и тому, что Дэрек сюда не поехал, Жозефина была только рада.

Она снова увидела людей, с которыми давно уже не пересекалась и не стремилась пересечься когда-нибудь. Были здесь и Клаус Бёлер, не обративший, к счастью, на Жозефину никакого внимания, и Дэвид Гарднер, который пытался завязать лёгкий приятный разговор. Не получилось, потому как глядя ему в глаза Жозефина продолжала гадать, не он ли стоял за похищением, произошедшим два с половиной года назад. Был здесь даже Клиффорд Уэйд, о мимолётном знакомстве с которым Жозефина успела забыть напрочь. Интерес его к Жозефине заметно подувял, и во время недолгого формального разговора Жозефина несколько раз ловила его взгляд, прилипший к длинной полоске шрама. Сталкиваясь с такими взглядами, Жозефина обычно улыбалась. Шрам отлично отсеивал тех, кто смотрел на неё как на куклу, потому что для этих людей он всегда становился камнем преткновения. Как бы ни были они вежливы, их взгляды так и ползли по направлению к шраму, будто собеседники пытались оценить – насколько портит эта полоска внешность симпатичной в остальном девушки.

Она была приятно удивлена, обнаружив, что Гарднер не взглянул на шрам ни разу. Впрочем, причиной тому могло быть безупречное воспитание или что-то ещё – например, уверенность в том, что сломанную игрушку можно починить.

Рон на шрам смотрел. Они виделись недолго, но в тот раз на презентации взгляд его в первые секунды задержался на щеке Жозефины, только в глазах отразилось не желание определить цену, а затаённая боль. И от этого взгляда по телу Жозефины тоже пробежали мурашки.

Разговор с Уэйдом закончился, когда плечо Жозефины стиснула знакомая уверенная рука. Жозефина спрятала улыбку в бокале шампанского, позволяя двум бывшим коллегам поздороваться и наблюдая со стороны за реакцией Рона, однако тот, на удивление, не отреагировал на Уэйда никак.

– Мне нужно с вами поговорить, – сообщил он ровно, глядя только на Жозефину, и та, сдаваясь, вежливо попрощалась с Уэйдом и направилась за Роном.

Покинув зал, где проходил фуршет, зашли в лифт. На секунду Жозефине показалось, что стены давят на неё со всех сторон. Воспоминания о прошлом навалились с новой силой, и образы, проплывавшие в голове, были не самыми приятными.

А потом Рон толкнул её к стене и впился в её губы, не давая возможности ни отказаться, ни отстраниться, и после секундного промедления Жозефина ответила на поцелуй. Тело её обмякло в горячих руках, а губы приоткрылись, пропуская язык Рона внутрь. Она давно не целовалась так – отдаваясь. Поцелуи Дэрека были нежными, но Жозефина никогда не впускала его в себя, предпочитая вести игру на чужой территории.

Рон определял правила сам. Этот закон был незыблем, как гранит, и именно осознание этого заставило Жозефину недовольно замычать и оттолкнуть Батлера. Тяжело дыша, она нажала на кнопку остановки лифта, уже некоторое время едущего вверх, и тут же скрестила руки на груди, заслоняясь от Батлера этой призрачной защитой.

– Что ты творишь? – выдохнула она, чувствуя, как голос её предаёт.

– Нет, что творишь ты?!

Рон смотрел с яростью, от которой Жозефине снова захотелось улыбаться. Она не ответила, всё ещё пытаясь справиться с дыханием, и Рон продолжил сам.

– Жозефина, я не знаю, что творится в твоей дурной голове, но, если тебе нужен я – говори со мной. А если нет – убирайся из моей жизни и дай мне всё забыть.

Жозефина криво усмехнулась.

– Неужели ты совсем не допускаешь мысли, что мне нужна Линда? Она такая симпатичная девушка, что даже смогла стать лицом Батлер-корп!

Лицо Рона дрогнуло, и Жозефина поняла, что Рон всё-таки допускал. Он боялся. Всё так же боялся, что Жозефина пройдёт мимо него. Что выберет кого-то ещё. А это значило… что доверия не будет. Как не было его никогда. Снова будут бесконечные ссоры, ревность, пощёчины и насилие. Впрочем, при мысли о последнем у Жозефины потяжелело в паху, и, чёрт бы его побрал, Рон явно заметил её сбившееся дыхание.

Он притиснулся ближе и опустил руки на стену по обе стороны от головы Жозефины, создавая иллюзию, что той некуда деться, но оба отлично знали, что Жозефина может ускользнуть – и всегда могла. Однако пламя внизу живота от этого лишь разгорелось сильней. Теперь запах Рона обволакивал её с ног до головы, заставляя задыхаться и едва не терять сознание. Жозефина до боли прикусила губу, заставляя мозги встать на место.

– Мне не стоило этого делать, – сказала она тихо, не отводя взгляда от глаз Рона, и тут же разглядела промелькнувшее в них разочарование.

– Я был прав. Всё на зло мне.

– Конечно, – Жозефина слабо улыбнулась.

– Зачем? За что ты так меня ненавидишь?

Жозефина пожала плечами. Она и сама не знала ответа. Она вообще предпочла бы сейчас не говорить, а просто раствориться в этом запахе и в этом тепле.

«Я тебя люблю» – промелькнуло в голове и наверняка отразилось в глазах, потому что Рон наклонился, собираясь поцеловать её. Руки Батлера скользнули ниже, легко забираясь под пиджак и оглаживая бока Жозефины сквозь тонкую блузку. Пламя стало нестерпимым, Жозефина подалась навстречу, вжимаясь в Рона всем телом и ощущая у бедра его напряжённую плоть. Секунду она просто наслаждалась этим чувством обоюдной нужности, а затем закрыла глаза и отвернулась раньше, чем губы Рона коснулись её губ.

Наваждение стремительно таяло, а на смену ему приходило то самое состояние не разрешившегося возбуждения и кристальной ясности ума, которое бывало утром после снов о Батлере.

– Рон, – позвала Жозефина тихо.

Открыла глаза и вгляделась в усталое лицо Батлера. Глаза его тоже были закрыты, и сейчас Жозефине казалось, что он по своему обыкновению не спал несколько дней. Жозефина подняла руку и осторожно погладила Батлера по волосам. Тот на секунду рванулся навстречу её ладони и тут же замер, открыл глаза и в упор посмотрел на Жозефину.

– Рон, – повторила Жозефина тихо, – я могу сдаться. У нас с тобой будет такой секс, которого не было уже три года. Но когда ты проснёшься утром, меня не будет. Ты хочешь этого?

Батлер секунду просто смотрел на неё.

– Нет, – голос Рона слегка охрип, и Жозефине показалось, что слова даются ему с трудом.

– Я не могу быть с тобой. Ты всё так же поглощаешь меня. Ты берёшь всё, что можешь взять, а я не смогу сопротивляться тебе. Я боюсь тебя. Нет, не тебя… Того, что ты делаешь со мной. Я слишком многого хочу, а если мы будем вместе, мне придётся отказаться от всего и снова быть просто твоей девочкой. Я не могу так. И за это я ненавижу тебя. За то, что мне приходится выбирать. За то, что мы не можем быть просто счастливы. И за то, что я всё равно тебя люблю.

Жозефина опустила голову и уткнулась лбом в плечо Батлеру. Они долго стояли так. Ни один не хотел шевелиться. Ни один не хотел выходить из этого транса, в котором не было ничего, разделявшего их. Только шумное дыхание и биение сердец совсем близко друг от друга.

– Отпусти меня, – попросила Жозефина тихо.

Рон зажмурился.

– Я давно тебя отпустил.

Они снова замолчали, а потом Рон приподнял лицо Жозефины, заставляя посмотреть себе в глаза и добавил:

– Я никогда тебя не держал.

Жозефина сглотнула.

– Прости, – сказала она и выскользнула из этого подобия объятий, чтобы стремительно нажать кнопку первого этажа. Две минуты, пока лифт трогался с места и спускался вниз, Жозефина не оглядывалась и не смотрела на Рона. Она стояла, прислонившись лбом к двери, а потом выскользнула так же молча и направилась к выходу из отеля. Рон остался один. Жозефина могла уехать, что она и делала сейчас скорее всего. Рон должен был выдержать симпозиум до конца.

ГЛАВА 5. Номера

Проснулся Рон в абсолютном раздрае. За окном медленно падали снежинки. Огни города ещё не погасли – они вообще почти не гасли теперь, когда в Астории стоял сумрачный декабрь и солнце появлялось на небосклоне лишь для того, чтобы мелькнуть ненадолго и снова исчезнуть. Свет его был так слаб, что почти не отражался от металлических крыш.

Рон никогда не реагировал на смену времён года – ритм его жизни был таким, что зачастую он попросту не замечал, лежит ли за стенами офиса снег или распускаются первые почки. Только последние две недели настроение его на удивление совпадало с серостью зимнего города, до сих пор не облёкшегося белыми одеждами снегопада.

Две недели прошло с тех пор, как закончился симпозиум глав судостроительных корпораций. Две недели прошло с тех пор, как он последний раз говорил с Жозефиной.

Рон был уверен, что то, что могло болеть, давно уже отболело, но Жозефина на удивление талантливо нашла способ всадить ещё одну иголку в его истерзанную душу. Если бы они не встретились на презентации, если бы затем Жозефина не согласилась дать ему шанс – тогда, быть может, Рон никогда бы и не вспомнил уже о том, что существует такая боль. Но Жозефина всегда проникала глубоко до предела и только затем наносила удар – в самую цель.

Рон лежал какое-то время, силясь вернуться в мир живых и разобраться с чем-то, что навязчиво пульсировало на грани сознания, не давая ему снова утонуть в сером мареве сна, пока не осознал, что это звонок телефона, номер которого знало всего три человека. Ритмичный марш пульсировал в воздухе, давая понять, что звонил Танака.

Рон резко сел и взял трубку.

– Капитан, где вы?

Танака редко называл его подобный образом. Вернее сказать – почти никогда. Разве что что-то будило в нём воспоминания времён войны.

– Дома… В пентхаусе…, а что?

Танака молчал пару секунд.

– Наши счета заморожены. Сейчас к тебе придут из АНБ.

– У тебя уже были? – перебил его Рон.

– Да. Ночью был переворот в Эрхане. Ты знаешь при чём тут…

– Да. Догадываюсь.

– Плохо. Я не знаю почти ничего, о чём и сказал им, но теперь не уверен, что не наговорил лишнего.

Рон потёр висок. Он не успел сформулировать ответ, потому что тишину разорвал звонок другого телефона. На экране высветился номер Карлиты.

– Сидзу…

– Я слышу.

– Поговорим позднее.

– Мне приехать?

– Да, только осторожно. Жду.

Рон повесил трубку и тут же ответил на другой вызов.

– Да.

– Мистер Батлер… Рон…

– Да, Карлита.

– К вам… посетители. Простите, что отвлекаю, но…

– Я вас понял. Это из АНБ, да?

– Да.

После секундного молчания она добавила:

– Я могу чем-нибудь помочь?

Рон опустил веки и свободной рукой с силой надавил на глазные яблоки.

– Я пока не уверен.

– Мистер Батлер… по крайней мере, вы знаете… Из-за чего это?

Рон ответил не сразу.

– Да, Карлита, я знаю.

– Я могу чем-то помочь?

Рон колебался.

– Не знаю, – сказал он наконец. – Скорее всего, эта история закончится плохо. Если всё равно хотите помочь – приходите ко мне через час.

– Хорошо.

Карлита нажала отбой сама.

***

Рон не стал торопиться. По опыту он знал, что перед казнью вполне уместно принять душ и хорошенько позавтракать – торопить никто не решится. Поэтому он сделал яичницу с кофе, выпил и съел и то, и другое, затем привёл себя в порядок, тщательно выбрился и, выбрав среди висевших в шкафу костюмов достаточно официальный, но не слишком торжественный, стал спускаться вниз.