Читать онлайн На ступнях и копытах

Не дайте паразитам найти место в Вашей жизни!!!

Московский государственный университет

пищевых производств

Дайте паразитологии найти место в Вашей голове!

В противном случае экзамен не поставим!!!

Швенто-Виский институт ветеринарной медицины,

сельского хозяйства и биологической безопасности

Глава 1

За окном разноцветными масляными красками сменялись осенние пейзажи. В цветном атласе по паразитологии не менее захватывающими отголосками фильмов ужасов чередовались картинки с гельминтами. Незатейливость паразитических червей, как ни странно, ухитрялась производить на окружающих ни с чем не сравнимый эффект. Влияние оного распространялось на целый ряд вагона поезда. Пустующие места служили ненавязчивым свидетельством того, что поклонников у паразитов, прямо сказать, наперечёт. Немногочисленные пассажиры, по всей видимости, не относящиеся к числу обожателей гельминтов, пришли к здравому выводу, что места в вагоне достаточно. Впритык сидеть не обязательно. Можно и вовсе размять ноги, прогуляться в тамбур. Говорят, для кровотока полезно. И для нервов. И желудка. Особенно – желудка.

Имир давно открыла для себя чудотворное применение научной литературы в повседневном быту. Сидишь ли ты в долгих очередях в поликлинику – или на остановке, а может, и вовсе на вокзале в ожидании нескорого поезда – сидишь и совершенно не горишь желанием заводить бессмысленный разговор со случайно подсевшим незнакомцем. Тактично отделаться от некоторых индивидуумов на удивление тяжело. Намёков они не понимают, вашу кислую мину, отображающую всю степень полного отсутствия интереса, тоже, а посылать куда подальше просто невежливо. И, нужно заметить, не всегда действенно. Порой получаешь прямо противоположный эффект. Но стоит достать пыльный фолиант по хирургии, а лучше – по патологической анатомии (главное – картинок побольше и посмачней!), вдумчиво, неторопливо, со вкусом начать его листать и результат не заставит себя ждать. Для лучшего результата настоятельно рекомендуется опустить книгу на колени – пусть народ любуется, просвещается. Щедрыми людьми надо быть. Свет науки в тёмные массы нести. Тут-то несчастный незнакомец, бросивший любопытный взгляд, внезапно теряет темы для разговора. У некоторых особо впечатлительных вдобавок забавно округляются глаза и зеленеют лица. Больше к вам никто не лезет. Красота. Единственный минус: ради подобной роскоши интроверта приходится везде таскать за собой гранит науки. И, как любой гранит, совершенно неподъёмный и в большинстве своем бесполезный. Разве что руки качать.

У Имир вошло в привычку заниматься исключительно по конспектам. Девушка не отрицала сложных отношений с собственной головой, но дела обстояли не настолько плохо, чтобы на сон грядущий почитывать, скажем, том «Внутренних незаразных болезней с основами диагностики и фармакологии». Исключительно в качестве «внеклассного» чтива, дабы просвещать и совершенствовать себя, такого молодого и, безусловно, многообещающего специалиста. Специалист, несомненно, мог пообещать многое. Жизнь, не меньше. Но они прекрасно знали, какова цена таким обещаниям.

К слову, «внеклассной» научной литературы, не принадлежащей библиотеке родного института, у Имир в доме хватило бы на открытие собственной. Забавно, но на последних курсах количество книг, входящих в состав личной коллекции девушки, заметно преобладало над числом обязательных учебников, выдаваемых студентам. Книжная полка прямо трещала по гвоздям. И ни одну из книг Имир не купила сама. По неизвестной причине каждый родственник и знакомый посчитал своим святым долгом подарить юному уму какую-нибудь дорогую специализированную литературу. Девушка не без гордости смотрела на плотный ряд разноцветных корешков с золочёеными буквами, складывающимися в пугающие слова, в душе понимая, что вряд ли когда-нибудь прочтёт хоть одну книгу от начала и до конца. Но при написании курсовых и в качестве справочного материала они помогли. В библиотеку тащиться опять же не надо, какая-никакая польза.

Нарисованные плоские черви подозрительно зашевелились, намекая Имир, что пора с учением завязывать. Того и гляди, галлюцинации перейдут в особо буйную форму, и лови их потом по всему вагону. Девушка откинула голову, сняла очки и утомлённо потерла покрасневшие глаза. В пять часов утра их разбудили пограничники – абсолютно бессердечные люди. Проверка документов и досмотр. Имир было искренне интересно, совпала ли хоть одна опухшая, сонная, злая, неумытая и взлохмаченная рожа с фотографией в паспорте. Пограничники, несомненно, народ опытный. И трёх злобно зыркающих фурий они быстро смогли опознать. Проблем не возникло, не считая одного особо дотошного, который суровым голосом справился, что находится в клетчатой Леолиной сумке. Человека легко понять, тут грех не спросить. Сумка, набитая до отказа, казалось, вот-вот взорвётся. Нужно заметить, Леоля в пять часов утра не была настроена на ведение дипломатических бесед. Девушка злобно огрызнулась, что это вовсе не сумка, а косметичка, и господину пограничнику нечего лазить по дамским вещам. Ответ Леоли только раззадорил интерес служителя закона, и он немедленно потребовал открыть подозрительную кладь для досмотра. Знал бы он, о чём просил. Спрыгнув с верхней полки, Леоля села на корточки рядом с сумкой и прежде, чем нажать на кнопку застежки, зажмурила глаза и отвернулась. Пограничник, возможно, человек и опытный, но бесспорно наивный. Зря он не последовал примеру девушки. Грянул взрыв. Недальновидного мужчину смело с ног. Леоля не соврала, назвав сумку косметичкой. Фонтан косметики, «брызнувшей» наружу, мог гордо увенчать собой любую ратушу. Помимо косметики, на свет божий также вылетели конфеты, латексные перчатки, туфли на шпильках, кровоостанавливающий зажим, пять пар солнцезащитных очков, ампулы, шипастый браслет, перевязочный материал, анатомические кишечные ножницы, плитки шоколада, цапки1, две бутылочки девяностопроцентного спирта, десяток зажигалок, проволочная пила Джигли2, на которую были незатейливо нанизаны цветные стеклянные бусины, и многое-многое другое. А кульминацией стали пролетевшие мимо носа Имир и метко вонзившиеся в потолок вагона два скальпеля. «Хм, глазной брюшистый и остроконечный», – флегматично опознала старых знакомых девушка и перевернулась на другой бок.

Разумно предположить, что после столь бурной демонстрации потаённых закромов женской косметички пограничникам следовало повязать Леолю, высадить из поезда и незамедлительно сопроводить в ближайший участок гарды3. И на сей «радостной» ноте путешествие девушки и закончилось бы. Но в дело вмешался руководитель дурдома на выезде. Госпоже Сытклю, невозмутимо наблюдавшая за всем происходящим со своего места, удалось успокоить шокированных мужчин и объяснить суть да дело. Леолю не арестовали и не высадили, а жаль. За оставшееся время пути она успела вынести Имир весь мозг.

С поезда, тем не менее, пришлось сойти им всем. Пересадка. Занимательный маршрут, ничего не скажешь. Из Швенто-Вису компания выехала засветло первым туманным экспрессом. Ехали двое суток. Остановка в Дрофе – конечная. Пассажирам, держащим путь дальше на юг страны, следовало пройти в противоположный конец вокзала, с пугающим хрустом ступая по потрескавшейся плитке махрового века. Железнодорожный вокзал в Дрофе нуждался в капитальном ремонте последние лет сто. Потолок на головы пассажирам пока не падал, и местные власти справедливо полагали, что можно подождать и перенести ремонт на следующую столетку, когда на пост взойдут другие.

Оставшийся путь проходил на старом поезде, небрежно выкрашенном масляной краской прямо по ржавчине. Он не был рассчитан на длительные поездки. Купе в поезде не предусматривалось, лишь два ряда потёртых сидений вдоль каждой стены под окнами, а над – полки для багажа. Положить на них свой непомерно тяжелый и объёмный багаж не стоило и думать. Даже если бы девушкам удалось каким-то чудным образом его закинуть, полки незамедлительно бы обвалились им на голову. В сей чу́дной паровой консервной банке на рельсах предстояло протрястись полдня.

Солнечные лучи нещадно жгли опухшие глаза. Имир поморщилась. В день, когда они уезжали из Швенто-Вису, моросил дождик. Обычная погода для осени. Первая двадцатиминутная остановка пришлась на маленький горный городишко Босвелл. Там дождь не моросил. Со свинцово-серых туч божественным душем лилась вода. Похоже, у небесной канцелярии проблемы с водопроводом. Говорят, в Босвелле подобная погодка круглый год. Безоблачные деньки удаётся сосчитать по пальцам. Жаждущих выйти на свежий воздух и покурить почти не было. И всё-таки небольшая, но весьма примечательная группа людей сошла на станцию. Невозмутимо накинув капюшоны или раскрыв зонты, они уверенно окунулись в дождливый город. У некоторых фигур на груди блестели серебряные значки. Не со зрением Имир сказать, что на них изображено, но она догадывалась. Черные собачьи поводки, торчащие из-под плащей у первых и шипастые ошейники на шеях у вторых девушка смогла рассмотреть, невзирая на свою близорукость. Сомнений нет – гренадёры. По слухам, несколько лет назад покойный владелец местной фабрики по неизвестным и сомнительным причинам завещал её Западному отделению гренадёров. С того времени в Босвелл регулярно наведываются наемники из Крушицы. Можно сказать, угодил городишко в пасть псам Правителя. Остается только посочувствовать.

Казалось, дождь и серость будут преследовать компанию на всём пути. Госпожа Сытклю улыбалась, смотря на хмурые, под стать погоде, лица своих подопечных. Она знала один секрет.

– Сейчас проедем туннель через гору Боля, и будет солнце, – неожиданно предупредила женщина.

Аспирантки недоверчиво переглянулись. На небе не было ни единого просвета. Пепельный занавес тянулся до самого горизонта. Откуда взяться солнцу? Подруги решили не спорить со своим руководителем и подождать. Будучи детьми науки, они прекрасно знали, что любое утверждение должно подтвердиться на практике опытным путем – или не подтвердиться. Других вариантов не бывает. Поезд въехал в туннель. Несколько минут темноты, а затем в лицо ударил ослепительно яркий свет. Девушкам с трудом удалось раскрыть невольно сомкнувшиеся глаза и поверить представшей перед ними картине: чистое небо, залитые золотым светом леса и синие горы. Казалось, они проскочили сквозь портал, ведущий в другой, погожий мир. Зябкая осень шумного, каменного города осталась далеко позади. Возможно даже в иной жизни. А впереди ждала беспредельность прерий до сих пор дикого Запада. Романтика для свежеотштампованных специалистов, которым только предстоит познать себя.

– Фью, вот это я понимаю, углубление в науку!

– Смотри, она, похоже, вся туда ушла. Ой, не вытянем, потеряем девку!

– Какая страсть, какая трогательная любовь к своей работе и паразитическим организмам!

– Всё сказали? – раздраженно спросила Имир, с неохотой снимая атлас с лица. – Быстро вернулись. Могли подольше погулять. Скажем, до конца поездки.

– Мы тоже тебя очень любим! – ничуть не смутившись, радостно улыбнулась Леоля, садясь слева от девушки, а Виви справа. Этих никаким цветным анатомическим атласом не отпугнешь. Имир спокойно могла проводить вскрытие у себя на коленках, разбрасывая ошметки во все стороны. Подруги разве что поинтересовались бы, не нужна ли ей их помощь.

Ничего не попишешь, они варились в одном котле, называемом Швенто-Виским институтом ветеринарной медицины, сельского хозяйства и биологической безопасности. Напугать или удивить друг друга девушки давно не могли. По крайней мере, в профессиональном плане.

– Чего такая хмурая? – кивнула Леоля, заплетая дреды подруги в толстые косы. Излюбленное занятие, вон и Виви тоже присоединилась со своей стороны. Девушка обреченно вздохнула.

– Устала, – помассировав тонкую переносицу, нехотя отозвалась Имир. – Надоело трястись. Не люблю длинные поездки.

– О, предлагаю подышать тебе свежим воздухом! По секрету, двери вагонов не заперты!

– Между прочим, мы сейчас находимся в движении. Предлагаешь выпрыгнуть на ходу?

– Подумаешь, какие мелочи! Ничего, скоро приедем. Ой, а тебе этот дред был нужен?

– Ха-ха, очень смешно.

Имир потрясла головой. Подруги разочарованно убрали руки. Заприте близких друзей в замкнутом пространстве на несколько дней без шансов досрочного выхода на свободу – и получите в скором времени труп. Нет, трупов пока не было. Пока. Но Имир начинала ощущать ту тонкую грань между проложенной тропой законопослушного человека и скользкой дорожкой криминала. Осталось совсем немного.

– Друзья мои, вы очень заняты? Не будет лишним начать переносить вещи к выходу. – Госпожа Сытклю, аккуратно положив книгу в чемодан, захлопнула крышку и выжидательно посмотрела на юных коллег. – Через десять минут прибудем. Собирайтесь.

Девушки возбужденно вскочили с мест, едва не убившись о собственные сумки.

– Эй, кто их сюда поставил?!

– Ты сама их сюда поставила!

– А чьи это сумки?!

– Твои!

– Да… Серьёзно?

– Да! Леоля!

– Ну что? А их с самого начала было так много?

– Нет, блин, они в пути размножились!

– И такие тяжёлые…

– Опять начинаешь?!

– Она и не заканчивала.

– А что я? Это наверняка Виви мне в сумку свои гантели засунула!

– Чего?! Сдурела, что ли? Какие гантели?

– Господи, и с кем я только отправилась в исследовательскую! Я не продержусь с вами сумасшедшими три месяца!

– Коллеги, вы там скоро?

– Идём!

Стоило поезду остановиться, а дверям вагона раскрыться, как девушки шумной гурьбой высыпали на платформу. Вернее, высыпали бы, если предварительно не застряли бы в них. Три человека, страстно жаждущих свободы, непомерно объёмный багаж и нежелание идти на компромиссы закономерно послужили причиной затора. К счастью, затор ликвидировали быстро. Хватило настойчивого покашливания руководителя за спинами, и спустя секунду компания оказалась снаружи.

За последние несколько дней, проведенных в пути, больше всего на свете Имир желала свежего воздуха и твёрдой почвы под ногами. Второй пункт исполнился, стоило девушке принять устойчивое положение. А вот с мыслью о свежем воздухе пришлось распрощаться.

– Ну и духовка, – присвистнула Виви, озвучив мысль, пришедшую на ум каждой, – здесь вообще в курсе, что сейчас как бы осень?

– Не стоит забывать, мы прибыли в самую южную часть Запада. В непосредственной близости от нас проходит граница с Югом. Климат тех земель даёт о себе знать, – наставительно заметила госпожа Сытклю, надевая соломенную шляпку. – Похоже, я вижу наших встречающих, друзья мои, не расходимся.

Женщина помахала прячущимся в тени киоска фигурам.

– Не зря я взяла несколько пар солнцезащитных очков! А ты говорила: «куда тебе столько, куда», ха! – Леоля победно посмотрела на Имир.

– Ты попробуй отыщи хоть одну пару в своих бесчисленных сумках, ха! – не осталась в долгу девушка.

– Девчонки, принимаем серьёзные лица, к нам идут наши наниматели, – толкая подруг в бока, предупредила Виви.

– Боюсь, не выйдет. Серьезное лицо у нас умеет делать одна Имир. Вон, погляди какая она уже хмурая!

– Я не хмурая. Мне солнце в глаза светит.

– Одолжить очки? – с ехидством спросила Леоля.

– Да ты их сперва найди!

– Барышни, – внезапно раздавшийся незнакомый мужской голос остановил очередную перепалку. Подруги моментом замерли по стойке смирно, задрав вверх головы. У Имир хрустнуло в шее. Девушка болезненно поморщилась. Следовало привыкать. В ближайшие месяцы общение с высоко задранной головой войдёт в привычку, поскольку низкорослых кентавров не бывает. – Очень рад вашему приезду! Надеюсь, настолько длительная поездка вас не слишком утомила? – улыбаясь, добродушно осведомился кентавр.

Имир редко жаловалась на свой рост и никогда не чувствовала себя мелкой. Среднестатистические метр шестьдесят шесть позволяли девушке жить вполне комфортной жизнью. Среди людей, естественно. Но сейчас Имир практически дышала мужчине в пупок. Не самое приятное ощущение, которое не добавляло девушке ни самооценки, ни уверенности в себе. Но вариант с ходулями был отсеян сразу же ввиду его травмоопасности.

Одетый в кремовый пиджак, жилетку с клетчатым галстуком и цветком в петлице кентавр производил вполне приятное впечатление. Загорелое лицо, обрамленное аккуратно подстриженными бакенбардами, выражало искреннюю радость встрече. Светло-карие глаза с благодушным любопытством скользили по девушкам. Похоже, мужчине было так же интересно посмотреть на людей, как и им на кентавра. По совести, Шайко нельзя назвать городом, где проживали одни кентавры. Немногочисленные люди, по тем или иным причинам выбравшие себе в качестве дома этот городишко, соседствовали с местным населением, да и перевёртышей везде хватало. Но желторотые новички, притащившиеся из самой столицы для проведения работ над оздоровлением местных хозяйств, скорее всего, были здесь в диковинку.

– Спасибо, мы тоже рады встрече! – произнесла госпожа Сытклю, протянув кентавру руку. Мужчина наклонился и с удивительной аккуратностью её пожал. – Поездка и в самом деле вышла весьма продолжительной. Но главное, что мы добрались. Господин Акташ, верно?

– Абсолютно! Простите мне мои манеры. Забыл представиться. Мы с вами, госпожа Сытклю, вели столь долгие переговоры, обсуждая организационные моменты, и у меня вылетело из головы, что лично мы с вами ни разу не встречались! – сконфуженно признался мужчина.

– Пустяки! Не стоит из-за них переживать. Господин Акташ, позвольте представить вам моих коллег, с ними вы точно никоим образом не успели познакомиться. Эти девушки – выпускницы нашего института. Сейчас у них начался первый год аспирантуры. Они очень способные и непременно смогут вам помочь. Госпожа Ктезия Грайфа, Леолия Грейта и Имир Блесс, – в порядке маленького и немного кривого строя представила девушек женщина.

Имир выбивалась из ряда звучных фамилий и заковыристых имен. И слава богу. её имя практически никогда не коверкали. Его легко и быстро запоминали. Оно было бессмысленно для сокращений, как Леоля, и не нуждалось в замещениях прозвищами, как Виви. Правда, находились особо изощренные личности, которые умудрялись применять к ней уменьшительно-ласкательную форму. Имир оставалось лишь недовольно ёжиться.

Господин Акташ в знак знакомства приподнял котелок и вежливо кивнул по очереди каждой из представленных девушек. После официального обмена любезностями кентавр посчитал свой интерес к юным дарованиям вполне оправданным и приступил беззастенчиво осматривать каждую аспирантку с макушки до пят. Весьма неловкая ситуация. С другой стороны, господина Акташа легко понять. Ему было на что посмотреть и чему подивиться. Такую разношерстную компанию ещё поди разыщи!

Ктезия, она же для подруг по известной им одним причине Виви, возглавляла строй. Самая высокая из девушек, сухая и поджарая, точно чистокровная гончая. В хрупком теле чувствовалась сила. Под загорелой кожей девушки перекатывались небольшие, но намекающие на умение дать достойный отпор мышцы. На острые скулы, отбрасывая тени, падали длинные пряди светлых волос. Тонкие губы растянуты в вежливой улыбке. Костюм аспирантки состоял из белой деловой рубашки и тёмно-синих шорт хитрой длины: они допускали пребывать в приличном обществе и одновременно хвалиться стройностью ног. Первые пуговицы рубашки девушки были расстегнуты, оголяя тонкую ключицу. Виви то и дело трясла воротничок, тщетно пытаясь охладиться. В целом вид у нее был вполне деловой, не считая грубых походных ботинок. В общей композиции смотрелись они довольно дико. Но господин Акташ не мог судить о человеческих вкусах к обуви. Кентаврам оная без надобности, и к месту ли та или иная пара ботинок он сказать не мог. Откровенно говоря, мужчина не смог бы даже отличить мужскую обувь от женской. Уж очень она, по его мнению, была похожа.

Закончив с Виви, кентавр перевел взгляд на Леолю. Брови его взмыли под котелок. Стоило ожидать – Леоля могла поразить многих. И поражала. В отличие от подтянутой Виви, Леоля входила в круг представительниц женского пола, про кого говорят «аппетитная». У Леоли есть на что посмотреть и спереди, и сзади. А уж обниматься с ней сплошное удовольствие! Девушка, казалось, состояла из зефира. Но характер у аспирантки был отнюдь не зефирный. Леоля – человек весёлый, с прущими из всех мест энергией и оптимизмом. Иногда она бывала наивной, словно ребенок, но всегда ужасно упёртой. Переубедить её в чём-либо практически невозможно, проще плюнуть. Желательно прям в Леолю. Больше нервов сбережёте.

Гардероб девушки был под стать её яркому и взрывному характеру. Одежда цветов «вырви-глаз» разве что не светилась в темноте. Хотя, кто её знает. На пяти ногтях каждой руки Леоля умудрилась вместить семь цветов радуги. А уж что на ногах она учудила! Но окончательное неизгладимое впечатление на господина Акташа произвело каре с осветленными сиреневыми прядями.

Кентавр с трудом заставил себя оторваться от эдакого чуда человеческого рода и наивно подумал, что удивить его больше вряд ли удастся. Но он ошибся.

Стоя в самом конце строя и не отсвечивая, Имир невозмутимо смотрела на мужчину из-под блестящих стёкол очков. Черная роговая оправа несколько оживляла болезненно бледное лицо девушки, придавая ему некую изюминку. Одета аспирантка была неброско и по-походному: льняные бриджи на подтяжках, высокие ботинки, клетчатая рубашка с закатанными по локоть рукавами. На тонких запястьях болтались пёстрые плетёные фенечки и кожаные шнуры браслетов.

Если Виви можно назвать стройной, Леолю – аппетитной, то Имир просто щепка. Страшно дунуть – улетит. В целом девушка производила приятное и обыденное впечатление, пока взгляд не упирался в её волосы. А именно их с высоты своего роста самыми первыми узрел мужчина. Сиреневые пряди Леоли на мгновение ушли на второй план. Они, по крайней мере, сочетались с общим безумным стилем хозяйки, но здесь верх отчетливо контрастировал с низом. Зачёсанные назад тёмно-русые волосы, начиная с мочек ушей, переходили в крупные дредлоки, спускающиеся к лопаткам. Концы дредов были окрашены в ярко-красный цвет. Не успел кентавр подобрать подходящих слов, чтобы выразить чувства, как Имир вдруг сообщила:

– А это Суэ. Он вроде нашего талисмана.

Господин Акташ в недоумении уставился на круглый стеклянный аквариум в руках девушки, прикрытый сверху марлей. В воде плавало нечто белое с торчащими из головы красными щупальцами. Нечто улыбалось.

– А-а-а…

– Это аксолотль.

– О-о-о…

– Неотеническая личинка амбистомы, – услужливо «разъяснила» Имир.

– Рад знакомству, – приподняв котелок, оторопело кивнул мужчина загадочному существу.

– Господин Акташ, – заговорила госпожа Сытклю, отвлекая кентавра от изумленного изучения талисмана, – я могу вас заверить, девушки возможно выглядят, кхм, не совсем представительно, но они хорошие специалисты, и кроме того…

– О, не стоит, госпожа Сытклю! У меня совершенно нет никаких претензий к вашим прекрасным коллегам. Я все понимаю – молодость! – усмехнувшись, сказал господин Акташ. Попробуй разбери, то ли похвалил, то ли мягко упрекнул. – Теперь, когда мы познакомились, предлагаю продолжить путь до Шайко. Город находится в незначительном удалении от вокзала. А во время нашего пути я могу провести небольшую познавательную экскурсию. Для общего развития, так сказать. Прошу, барышни, – аспирантки нагнулись было подобрать сумки, как господин Акташ их резко остановил, – о, пожалуйста, оставьте ваш багаж! Мы не можем позволить нести вам такие тяжести! Господа, будьте добры, отнесите багаж наших гостей.

Из-за спины господина Акташа выскочили два крепких кентавра. Пыльная одежда и выгоревшие на солнце кепки говорили о том, что они были представителями рабочего класса. Мужчины лукаво улыбнулись слегка смутившимся девушкам, играючи подобрав громоздкие тюки. Перешептываясь между собой и с ухмылкой посматривая в сторону людей, кентавры бойко зацокали к выходу с вокзала. Господин Акташ, не переставая болтать, увел госпожу Сытклю следом за ними. Подруги несколько секунд заворожённо смотрели вслед удаляющейся компании, затем быстро переглянулись и кинулись вдогонку. Имир вынужденно плелась в самом конце. Девушка ступала очень осторожно, стараясь не расплескать оставшуюся в аквариуме воду. «Ну, мама, спасибо, удружила!», – пыхтела она, сочувственно смотря на Суэ, которого, точно по морским волнам, кидало от стенки к стенке.

Глава 2

Когда Имир удалось нагнать друзей и оставить не выплеснутой половину воды в аквариуме, кентавры закрепляли багаж на крыше дилижанса4.

– Любопытно, мы в нём не спечёмся? – критически изучая транспорт, с сомнением поинтересовалась Виви.

– Зато романтика! – не унывала Леоля. – Извините, господин Акташ, а ехать до Шайко долго?

– Нет-нет, совсем недолго! Не успеете насладиться красотами, как приедем! – подозрительно бодро ответил мужчина, услужливо открывая дверь.

– Мы не против наслаждаться красотами, но больно жарко. У нас в Швенто-Вису сейчас осень и прохладно. Когда уезжали, лил дождь.

– Ну, дождей здесь в скором времени не предвидеться, могу вас заверить. В наши края холод приходит самым последним на Западе. Днём пока жарко, но вот ночью температура падает. Советую вам одеваться вечерами потеплее. Скоро и морозы могут ударить.

– Морозы?! – не поверила своим ушам Леоля. – Они у вас, в самом деле, бывают?

– Само собой! До ваших им, разумеется далеко, а про Север и говорить нечего! Но становится зябко, поднимается сильный ветер, а земля покрывается тонкой ледяной коркой. Но вы ведь до зимы отбудете?

– Да, наша командировка от силы рассчитана на три месяца. Больше институт не смог нам предоставить. Хочется верить, что мы успеем выполнить всё задуманное, – ответила госпожа Сытклю, садясь первой.

Девушки не спешили следовать примеру руководителя. Их мучило любопытство. Дилижанс не был запряжен лошадьми. Спрашивается, как ехать? Ответ на немой вопрос не заставил себя долго ждать. Закончив закреплять багаж и убедившись, что он не слетит, разнорабочие прошли вперёд дилижанса и ловко помогли друг другу запрячься в сбруи.

– Ой, они нас повезут?! А им нетяжело будет? – забеспокоилась Леоля, одновременно с ужасом и восторгом наблюдая, как мужчины застегивают последние ремни.

– Ну, что вы! Они крепкие ребята!

– Господа тяжеловозы, так ведь? – выглядывая из окна, заметила женщина.

– Верно! Они работают на лесопилке. Перевозят леса. Вас они точно утянут, не волнуйтесь, барышни! – посмеялся господин Акташ.

Имир внимательно посмотрела на коренастые ноги с большими копытами и длинными, густыми щётками. Попона не позволяла оценить всю крепость ладных тел, но такие ноги могли принадлежать лишь существам, созданным для тяжёлой физической работы.

Утонув в своих размышлениях, аспирантка на заметила, что продолжает пронзительно и хищно изучать кентавров-тяжеловозов. Теперь пришел черед смущаться дюжим мужчинам.

– Имир, хватит господам глазки строить, тем более так устрашающе, поехали! – окликнула подругу Виви.

– Прошу прощения, – виновато кивнула ветеринар, поспешно залезая в дилижанс.

– Давай помогу! – Виви перехватила у девушки аквариум с аксолотлем.

– Ага, благодарю.

– Знаешь, я правда думала, что ты его посеешь!

– Я же не Леоля, – нахально усмехнулась Имир.

– Эй! А что сразу Леоля?

– Но были моменты, когда он и правда вылетал у меня из головы.

– Главное, что не из рук! – здраво заключила Виви, захлопывая за подругой дверцу.

Как только все расселись, дилижанс неспешно двинулся с места. Суэ вновь начало раскачивать. Имир всерьёз опасалась, что аксолотль не переживёт долгого путешествия и сдохнет где-нибудь в дороге, всплыв брюхом кверху. Но зверь мужественно терпел все тяготы и невзгоды, и ласты склеивать не собирался.

Брать в командировку настолько непрактичное животное было не гуманно как по отношению к Суэ, так и к самой Имир. Аспирантка давно поставила себе диагноз «больной на всю голову», с годами лишний раз находя ему подтверждения. Но тогда причиной бед послужила другая больная голова. Да, именно мать Имир была ключевым звеном всех нынешних мытарств девушки с аксолотлем. Именно мать когда-то принесла его в дом.

Аспирантка хорошо помнила тот злополучный день. Госпожа Блесс вернулась домой с рынка. Имир была у себя в комнате, когда звонкий голос матери разлился по квартире:

– Имир, я тебе подарок принесла!

Девушка вздрогнула. Она всегда ожидала подвоха от этого самого дорогого, но коварного человека в мире. Она недоверчиво выглянула из комнаты и мигом уткнулась носом в холодное стекло.

– Смотри, какая прелесть, вылитый ты!

Отлипнув от аквариума, Имир ошарашенно уставилась на белого точно поганка головастика-переростка с торчащими из головы тремя парами наружных ярко-красных жабр и несползающей улыбкой. Позже она узнала, что это за чудо-юдо и с чем его едят.

– Я?!

Девушка при всем своем больном воображении не могла уловить сходство между собой и этой насмешкой природы.

– Ну да! Такой же бледный и с красными дредами! – не моргнув глазом пояснила госпожа Блесс. Не успела Имир сформулировать и высказать своё возмущение, женщина оценивающе посмотрела на аксолотля и добавила: – Нет, не вылитый. Он всегда улыбается, в отличие от некоторых.

Аспирантке оставалось одно:

– Мам!!!

Вот так в доме Имир появился новый член семьи, который вскоре получил имя Суэ и стал жить на обеденном столе. Позитивный аксолотль одаривал сияющей улыбкой всех зашедших на кухню. А когда девушка пребывала в плохом настроении и ходила с кислой миной (почти всегда, нужно заметить), её мама шла сюсюкаться с Суэ, нахваливая вечно довольного и прожорливого зверька, щедро кидая тому лакомства. Аксолотль улыбался все шире и круглел всё больше. Глядя на эту идеалистическую картину, Имир неволей переживала за свою генетику. В целом аксолотль оказался неприхотлив и проблем почти не доставлял. До недавнего времени, когда её мама в очередной раз решила отличиться.

Провожая дочь на вокзале, она триумфально вручила ей аквариум с Суэ. На вопросительный взгляд Имир, а потом и на возмущенные вопли: «Ты серьёзно? Я его с собой не повезу! Да что мне с ним там, по-твоему, делать?!» женщина невозмутимо сообщила, что она сегодня же вечером уезжает на море. А что? Дочери несколько месяцев дома не будет, чего ей одной в городе киснуть? Лучше она в санатории отдохнет! Увы, Суэ с собой взять никак нельзя. С животными не заселяют. Сама, дочь, понимаешь, выбора нет.

Разумеется, выбор был. Отдать на время аксолотля соседке, подруге, да кому угодно, кто согласится за ним присмотреть! Но госпожа Блесс никогда не была сторонницей лёгких путей. Аспирантка давно подозревала, что взаимную любовь к трудностям она унаследовала именно от матери. Засунув аквариум под мышку и ворча себе под нос, Имир отправилась в путешествие с вечно улыбающимся аксолотлем и хихикающими, а потом во весь голос ржущими подругами. Хорошее начало, ничего не скажешь!

Но это было несколько дней назад, а по ощущениям – и целую вечность. Сейчас Имир, измученная долгой дорогой и жарой, откинувшись на сиденье, бездумно смотрела в окно на медленно плывущий пейзаж и слушала неумолкающего господина Акташа, шедшего рядом с дилижансом. Кентавр ответственно подошел к роли экскурсовода и со знанием дела рассказывал чуть ли ни о каждом камне и кусте, мимо которого они проезжали.

Спустя пятнадцать минут зелёные леса, прораставшие сквозь скалы, сменились только скалами, а потом и вовсе пустыней. Вокруг оранжевая земля да неприлично голубое небо. И никаких следов цивилизации. Воздух стал жарче, а дышать стало труднее. Случайный ветер не приносил облегчения, а неприятно обдавал горячей пылью. Леоля в скором порядке опустошила сумку, вынув оттуда половину содержимого и три ближайшие вселенные, но всё же смогла отыскать солнцезащитные очки и глазные капли. Виви пыхтя, целеустремленно расстегивала пуговицу за пуговицей. Благо под рубашкой у девушки была майка. При желании аспирантка могла остаться в ней одной. Судя по всему, к этому и шло. Капли пота, неприятно щекоча, текли по спине Имир и спускались к пояснице. Рубашка в том месте успела намокнуть. Аспирантка давно перестала соображать, куда и зачем их везут. Казалось, нет ни конца, ни края этой бесплодной пустыне.

– Господин Акташ, а Шайко, что, находится в пустыне? – со скверным подозрением поинтересовалась Виви.

– О, ну что вы! Город окружен плодородными прериями. Местная растительность легко переносит засуху и морозы, поэтому именно там пасётся скот и располагается большинство фермерских хозяйств и скотопромышленников. Они-то и будут вашими основными клиентами и пациентами. С одной стороны, город, правда, заслоняют скалистые горы, но в здешних краях без скал никуда, они везде. У некоторых особенно занятных есть даже названия. Скажем, посмотрите направо, перед нами возвышается гора Башня Бога!

Компания послушно устремила взоры на возвышающийся из земли божественный горный пик с закругленной вершиной. На пару минут дилижанс погрузился в отбрасываемую им тень.

– её действительно называют «Башня Бога»?

– Ну, на самом деле, здешние именуют её немного иначе. – Впереди дилижанса раздался сдавленный смех. Господин Акташ смущенно откашлявшись, продолжил: – Но я бы предпочел использовать данную вариацию.

Подруги многозначительно промолчали, воздержавшись от комментариев. Да и неприлично их высказывать, когда рядом сидит госпожа Сытклю. Потом обсудят. Наедине.

– А это скала Молот.

Скала Молот не позволила усомниться в своем названии. На длинной тонкой «ножке» только, наверное, одной Башне Бога известно как, держался огромный прямоугольный кусок глыбы. Имир бы ни за что не рискнула пройти под ней. Того и гляди, вот-вот шлёпнется. Встречающиеся им дальше скалы были величественны, но не поражали затейливостью форм.

Имир вновь начала скучать. Однотипность пейзажей наводила на ветеринара дрему. За окном мелькали кактусы, перекати поле, да камни… Внезапно аспирантка ожила.

– Остановитесь, пожалуйста!

От неожиданности господин Акташ споткнулся, дилижанс резко встал, а аквариум с Суэ едва не слетел на пол. В последнюю секунду его чудом успела поймать проворная Виви. Имир, не обращая внимание на устроенный ею хаос, распахнула дверь и выбежала из дилижанса.

– Ничего себе приспичило! Я, на самом деле, тоже хочу, но думала дотерпеть. Кустиков же нигде нет, – призналась Леоля, приподняв солнцезащитные очки и глядя в след подруге.

– Может, её укачало?

Имир быстро вернулась, заставив подруг отказаться от своих догадок. С непроницаемым лицом, но с сияющими глазами аспирантка гордо тащила огромный рогатый череп. Невозмутимо пройдя мимо поражённого господина Акташа, она уселась обратно на место.

– И что это? – смотря на череп на коленях Имир, поинтересовались девушки.

– Сувенир.

Аспирантка давно мечтала повесить череп какого-нибудь копытного у себя дома над кроватью. А лучше – пустить через пустые глазницы лампочки, сделав оригинальный светильник. Немного жутковатый, но несущий в себе эдакий апофеоз жизни. К сожалению (а для большинства – к счастью), в Швенто-Вису коровьи черепа не валялись по среди улицы. Было время и ветеринар подумывала прихватить один из анатомички родного института (уж на кости ветеринарный институт не обеднеет!), но после стольких поколений студентов черепа, мягко говоря, утратили свой товарный вид, ровным счётом как и некоторые части. Имир была вынуждена отказаться от подобной идеи.

– Дай посмотреть! – потребовала Леоля, плотоядно нацелившись на ближайший к ней рог.

– Обойдёшься, найди себе свой.

– Мой всегда при мне!

– Какой-то он немного странный. Это точно корова?

– Бизон, – посмотрев на находку подопечной краем глаза, сказала госпожа Сытклю.

– Круто! Дай и мне посмотреть!

– Кыш, падальщики! Мой череп!

– Ой, кто бы обзывался, сама вон как на кости припустилась!

– И на твой мы не претендуем. Нам нужен бизоний. Жалко тебе, что ли?

– Жалко.

Делёж черепа давно почившего бизона готовился перерасти в настоящую битву. Госпожа Сытклю устало вздохнула и спокойно обратилась к пока окончательно не пришедшему в себя мужчине:

– Господин Акташ, мы можем ехать дальше. И пожалуйста, если вдруг вы заметите какие-либо кости, постарайтесь их объехать. В противном случае мы и до вечера рискуем не добраться до Шайко.

– Леоль, у меня глюки или там в самом деле дома?

Виви безотрывно пялилась в окно полчаса. За прошедшее время ей успело привидеться многое из того, о чём девушка решила тактично промолчать. Но сейчас мираж казался вполне правдоподобным.

– Ой, я их тоже вижу!

– Глюки же парами не ходят, верно? Имир, а ты их видишь?

– Нет.

– Глаза открой!

– Зачем?

Аспирантка недовольно открыла ближайший к окну глаз. Хм, и впрямь, какая-то цивилизация.

– Господин Акташ, мы приехали? – взволнованно обратилась Леоля к кентавру.

– Вынужден вас разочаровать, барышни, но увы, нет.

– А эти дома…

– Просто местная лесопилка. Но город находится уже за тем холмом. Осталось немного.

– «Немного» нам обещали в самом начале поездки, – сквозь зубы проворчала Виви, и без видимого энтузиазма достав из чехла фотоаппарат, сделала несколько снимков.

В то время, как сумки Леоли лопались от различной дребедени, радующей женское и ветеринарное сердце, в багаже Виви можно было обнаружить целый арсенал фотографа-маньяка. Километровые рулоны плёнки, бачки для обработки этих же плёнок, пачки фотобумаги, кюветки для проявления фотобумаги, колбы с реактивами, съёмные вспышки, объективы, сумасшедшее разнообразие кисточек и щёточек и уйма всего сверху, чему Имир не знала ни названия, ни применения. Виви твёрдо решила увековечить их поездку для потомков и развивающегося склероза. Фотографировала она помногу и часто именно тогда, когда подруги меньше всего этого ждали. Имир с содроганием представляла свои перекошенные и убитые лица на памятных снимках.

Стоило дилижансу спуститься ниже с холма, как в нос ударил запах свежеспиленной древесины, а на первый взгляд жилые дома приняли очертания хозяйственных построек. Закопчённые трубы торчали из их крыш то там, то сям. Пирамиды срубленных деревьев поднимались над зданиями и, казалось, подпирали небо. До ушей стал доноситься звук льющейся воды, гомон и монотонное жужжание. Сверху дороги крытые деревянные мосты, соединяющие один дом с другим, огибали плотины и небольшую речушку, по которой справляли деревья, и напоминали затейливый лабиринт. Имир тщетно щурилась, пытаясь рассмотреть работающих внизу кентавров, но какое-то копошение она смогла отметить. Страшно представить, как можно работать на таком солнцепёке. Безусловно, когда ты родился и вырос в данном климате, то все его «прелести» воспринимаешь куда легче случайно приезжих. Но всё равно уму непостижимо. С другой стороны, кушать хочешь – будешь работать. Везде и во все времена кормят только рабочих лошадок.

Имир потянулась и почесала исколотые бизоньим черепом ноги. Удивительно, какой костлявой и угловатой может быть черепушка. Ранее разбушевавшаяся борьба за сей чудный трофей закончилась перемирием и игрой в «определи в каком возрасте почил бизон». Доступных метода было два: по зубам и по роговым кольцам. Каждый из обоих методов не гарантировал стопроцентной точности и имел свои подводные камни. Заглянув в рот корове или быку, ветеринарному врачу или тому, кто по наивности решил поиграть в него или зубного (а больше никто не дался), следовало обратить внимание на то, произошла ли смена молочных зубов на коренные. Какие зубы сменились, а какие нет? Какие прорезаются? В зрелом возрасте у животного начинают оценивать степень стирания зубов и форму, которую они приобретают.

Для более брезгливых и желающих остаться с полным комплектом пальцев существовал второй метод определения – по роговым кольцам. Нюанс – работал он исключительно на коровах, так как кольца образовывались после отёлов. Загвоздка в том, что все показатели зависели от рациона питания и содержания животного. Болезнь, нехватка питательных веществ и многие другие патогенные факторы могли изуродовать зубы до такого состояния, что по ним молодое животное можно было легко принять за старое и чисто из гуманных соображений пустить на убой. С такими зубами при любом раскладе не жизнь, а сплошная мука. Роговые кольца могли возникать также после тяжелой болезни или бескормицы. В итоге, самым верным способом узнать возраст животного являлось посмотреть документацию. Но в данном случае бизон не мог предоставить свое свидетельство рождения и смерти. Пришлось играть в «угадайку», коротая время в пути.

У ветеринаров закономерно получились разные цифры. К общей гордости погрешность вышла небольшая – в год-два. Горячие научные споры позволили девушкам отвлечься от монотонной поездки, но, когда череп был изучен вдоль, поперек и немного внутри, аспирантки опять заскучали. Всем не терпелось поскорее приехать, помыться, переодеться и упасть желательно на что-нибудь мягкое. О предстоящей масштабной работе, ради которой компания, собственно, сюда притащились, думать пока не хотелось.

– И кому, интересно, пришла столь гениальная идея располагать вокзал на таком удалении от города? – раздраженно полюбопытствовала Имир, украдкой потирая отсиженное место.

– Господин Акташ! – тотчас обратилась к мужчине Леоля. – А почему вокзал находится так далеко от Шайко? Неужели вам удобно постоянно тратить столько времени на дорогу?

– Признаюсь, удобства мало. Но мы, кентавры, привыкли к длительным прогулкам. Для нас они не столь утомительны в физическом плане, как для людей. Правительство города давно подумывает продлить железную дорогу до самого Шайко. Долго вопрос висел открытым. Но они наконец-то смогли договориться, и работа началась. Бог даст, в следующем году получим новый железнодорожный вокзал и путь. Правда, по-моему личному мнению, в удалённой железной дороге тоже есть свои плюсы.

– Правда, и какие? Живописные прогулки под палящим солнцем?

– Нет. Безопасней оно для местных жителей, – неохотно ответил кентавр.

– В смысле? – не поняла Леоля.

– Подождите минутку, не хотите ли вы сказать, что в Шайко промышляют грабители поездов? – с недоверчивым прищуром осведомилась Виви.

– К несчастью, хочу.

– Самые настоящие?! – с горящими глазами переспросила Леоля, чуть не выпрыгнув из окна. Имир лишь заинтересованно приподняла бровь.

– ещё какие! – усмехнулся господин Акташ. – Знаете, когда они свою стрельбу и грабежи затевают, где подальше жителям спокойней. Кому приятно смотреть на разбои под самым носом? Всем жить хочется. Как ни крути, а свои плюсы и минусы есть в любой затее, – глубокомысленно произнес мужчина.

– И прям каждый день грабежи и набеги происходят?! Выходит, нам сегодня повезло!

– Ну, не прям каждый день. Благо ценные грузы перевозят не часто. И не беспокойтесь, на обычные пассажирские поезда они не покушаются. Но вот, например, совсем недавно, и месяца не прошло, случилось крупное ограбление, да. Грабителей до сих пор ищут.

– А что украли? Золото?

– Э, не совсем. Партию алмазов. Поставка Юга, – пояснил господин Акташ, заметив непонимание на лицах аспиранток. – Юг в одном скачке от нас. Граница нас разделяет, а железная дорога объединяет. Первым западным городом на пути с Юга является Шайко.

– И много алмазов украли?

– Я, барышни, к сожалению, а возможно и к счастью, точными сведениями не владею. Но сдаётся мне, немало.

– Ничего себе! Грабители, должно быть, давно за границей сидят и жизни радуются с таким добром.

– Исключено! – категорически покрутил головой кентавр. – Они не могли покинуть пределы Шайко. На всех въездах и выездах постоянно дежурят. Местные службы и службы ближайших городов проинформированы о случившемся. Никто не сможет пересечь ту или иную границу, не пройдя таможенный досмотр.

– Да, мы убедились на собственном опыте. Леолю практически повязали, – с легкой издевкой напомнила Имир.

Леоля возмущенно пыхтя, пнула подругу ногой. Девушка не осталась в долгу и попыталась надеть ей на голову бизоний череп. Потасовку прекратила Виви, быстро рассадив всех троих (Имир, Леолю и череп) по разным углам дилижанса.

– Незаметно перевезти партию алмазов через границу, когда каждый пограничник спит и видит, как он задержит злоумышленников – сдаётся мне, задача не из лёгких, – продолжил господин Акташ, тактично не обращая внимания на возню людей. – Умельцев много, особенно на чёрное дело, но даже они терпят неудачу. Я уверен, грабители до сих пор здесь. Затаились. Хотят переждать, пока стихнет суматоха. Вечно их искать не станут. Припрятать добычу и скрыться самим в наших краях не составит труда. Бескрайние прерии и малоизученные пустыни. Захочешь – вряд ли кого отыщешь. Удача, если сам выберешься оттуда живым.

Компания задумчиво посмотрела на простирающийся точно апельсиновый океан горизонт пустынных земель. Кто в здравом уме рискнет туда пойти по собственной воле? Пусть у тебя будет хоть мешок алмазов, он не спасёт от испепеляющего солнца, невыносимой жажды, съедающего изнутри голода и полного одиночества. Но грабители не дураки. Они ищут лёгкой наживы, дабы жить в своё удовольствие. Да, у них точно должен быть план. Любопытно узнать – какой.

– Да-а-а, только представьте – море бриллиантов! И эти ворюги сейчас в нем купаются! Везёт же некоторым. Эх, я тоже хочу! – мечтательно протянула Леоля, вздыхая.

– Недурно. Но я бы в нём утонула, – внесла свой скептицизм не умеющая плавать Имир.

– Зато ты утонула бы в море бриллиантов! Какая смерть!

– Несомненно, – кивнула аспирантка. – Представляю радость патологоанатомов, проводящих моё вскрытие. На извлечённые из лёгких драгоценные камни они смогут сразу уволиться с работы и уйти на шикарную пенсию.

– О-о, и они будут пить коктейли с маленькими зонтиками на золотых песках под пальмой?!

– Красиво жить не запретишь, – пожала плечами Имир.

– Девчонки, а я дома вижу! – прервала Виви радужные размышления подруг про гипотетическую судьбу разбогатевших патологоанатомов на утопленном в бриллиантовом море трупе Имир.

– Снова? По-моему, ты перегрелась.

– Да, правда, дома! Вон! Блин, неужели мы доехали? Господин Акташ, это он?

– Совершенно верно. Добро пожаловать в Шайко, барышни!

Глава 3

Двумя стержневыми городами на Западе считались Крушица и Швенто-Вису – бывшая и нынешняя столицы страны. Крушица – один из старинных городов, возведенный в тяжёлые времена, когда большая часть Запада страдала от регулярных землетрясений. Благодаря своим находчивым и упёртым жителям город пережил капризы природы и стоит, не шатаясь, несколько веков. Тем не менее, за последние годы в его стенах открылось Западное отделение гренадёров – правительственная организация, предоставляющая частным лицам и организациям широкий спектр услуг, начиная с прочистки канализации и заканчивая охраной высокочтимых персон. После его основания город приобрёл не только новую государственную значимость, но и очередной способ выражения капризов природы. На сей раз – через людские руки.

Пару раз Имир случалось замечать сих сомнительных служителей Правителя на улицах Швенто-Вису. А один раз девушке даже довелось побывать в самой исторической столице Запада. Они ездили туда вместе с мамой на выходные. Именно там Имир стала невольной свидетельницей разговора двух старых кошёлок, которые, не стесняясь, высказывали своё «непредвзятое» мнение, касающееся местной «конторы».

– Ходят эти молодчики туда-сюда. Развелось стервятников в городе, – проворчала сморщенная бабка в широкополой шляпе с перекинутым через плечо боа из перьев, над которым поработало не одно поколение пухопероедов5, презрительно смотря в спины прошедшим мимо гренадёрам. Предварительно, разумеется, не забыв поклониться.

– А? Кого? Наёмников что ли? – глуховато переспросила её подруга в паровой каталке, чей возраст захочешь угадать, всё равно ошибешься на десяток, а то и сотню.

– Какие наёмники?! Карга ты старая! – накинулась на нее старуха помоложе. – Они теперь себя гренадёрами величают, вот! Тьфу, падальщики всегда останутся падальщиками!

– Это те, что ль, которые в ПОГе работают?

– Да не в ПОГе, глупая калоша, а в ЗОГе! Отделении ихнем. Ну, то здоровенное здание, подле него такие страшные стату́и волкодавов стоят, ну помнишь? – Бабка старательно попыталась передать устрашающий оскал «стату́й». Как ни парадоксально, с беззубым ртом вышло куда страшнее любого клыкастого волкодава.

– А, знаю-знаю. Говорят, у тех стату́й по ночам глаза мерцают, жуть! А чем они занимаются то, как их, гренадёры эти?

– Да всё тем же, не иначе, как грабежом и убийством!

– Да ты что, свят-свят!

– Только они теперь на поводке у нашего Правителя, чтоб его артрит скрутил! Якобы работают легально на простой люд. Давай деньгу, и они тебе любую работу исполнят! Раз и готово! О-фи-ци-ально, между прочим. Трёп! Не иначе, с подачки нашего великого грязными делишками и промышляют. Псы правителя. До чего противно! Я тебе, что скажу, как ты волка не корми, а он в собаку не превратится. Хоть ты ошейник на него напяль. Попомни мои слова, эти гренадёры покажут нам свои клыки!

Столица Запада Швенто-Вису – сердце культуры и экономики страны. Здесь вам и парламент во главе с Правителем; здесь наибольшее число университетов, академий и институтов; здесь превалирующее количество банков, контор, музеев, театров и прочих заведений, обогащающих умы и опустошающих карманы. И, безусловно, именно Швенто-Вису – колыбель технологического прогресса. Едва ли вы сумеете найти другой город на Западе, где бесчисленное количество паровых машин будут рассекать по улицам, а в небе, словно воздушные киты, – парить дирижабли. Прогресс развивался быстро и неутомимо. Старая-добрая конка6 заменялась паробасом7, пугающим престарелых дам и радующим детей. Телеграфные столбы росли точно грибы после дождя. Провода паутиной окутывали город. Швенто-Вису грохотал, пыхтел, жил.

Подобно опухоли, технологические новшества переходили от одного города к другому, заполняя собой улицы и дома. Имир не сомневалась, что пройдёт совсем немного лет и на Западе с трудом можно будет отыскать место, которое не коснётся их всеобъемлющая рука. Но пока дикие места встречались. И довольно часто.

Это города, о которых все слышали. Города, которые все знали. А что насчет Шайко? Многим ли он знаком? И много ли о нём известно? Что можно сказать о городе, расположенном в одном из самых суровых климатических областей страны? Раскалённая земля, палящее солнце, дикие звери. И на тысячи километров неоткуда ждать помощи. А что можно сказать о его жителях? – крепких, выносливых, способных претерпевать любые тяготы и невзгоды. Они родились и выросли в этих суровых краях, их тела, их физиология в гармонии с окружающим миром. Что мог сказать городской человек, кому безмятежность прерий и головокружительная бесконечность неба над головой заменил ботанический сад с его стеклянным куполом? Только одно – это вам не Швенто-Вису.

Затаив дыхание, девушки высунулись из окон дилижанса. Виви и Леоля с нескрываемым восторгом крутили головами. Виви не забывала неустанно нажимать на кнопку своего фотоаппарата. Лицо Имир оставалось невозмутимым, но сердце бешено билось, а руки мгновенно вспотели и жара здесь была ни при чем. Столько кентавров, немыслимо! До сегодняшнего дня живьём ей посчастливилось лицезреть всего одного – на практическом занятии в институте. Кентавр являлся натурщиком и из года в год служил наглядным пособием то на занятиях в художественной академии, то в их ветеринарном институте. Как и подобает натурщику (или анатомическому пособию), кентавр выступал на парах обнажённым. Для студентов ветеринаров, осчастливленных проводить на клинической диагностике ректальное исследование крупного рогатого скота, находясь внутри коровы по самый локоть и выше, нагой кентавр не открыл ничего нового и шокирующего. Напротив, он представлял собой довольно классическую и банальную иллюстрацию к сборнику народных фольклоров и мифов. Ему только колчана с луком за спиной не хватало для полноты картины. И, как подобает большинству мифов, сей внешний облик нёс в себе мало истины.

Если вам когда-нибудь посчастливится повстречать на улице нагого кентавра, не сомневайтесь – он нудист. Или его бессердечно обокрали. Подобно людям, кентавры носили одежду. И понятие приличия у них тоже было схоже с человеческим. Прошли те далекие времена, когда люди без опаски угодить в психушку носились по лесам и степям в чем мать родила. Кентавры развивались параллельно. Им было открыто и дано всё то, что и двуногим. Тенденции моды в том числе. Пиджаки, рубашки, блузки, жилетки, водолазки, корсеты, макинтоши и прочие портные изощрения всевозможных расцветок, тканей и покроев надежно укрывали человеческую часть тела, дабы не смущать особо впечатлительных. Но и это не конец. Вопреки расхожему мнению лошадиная часть тела также одевалась. Попона являлась неотъемлемой частью гардероба любого кентавра независимо от социального положения и погоды за окном. Кентавр без попоны равносилен человеку без штанов в комплекте с трусами. Стыд и позор! И тут уж местные модельеры смогли оторваться по полной! Коням Правителя и не снились подобные изыски. Какие только попоны не попались ветеринарам на глаза! Моду, по обыкновению, задавали представительницы женского пола. Попоны различных фасонов, цветов и стилей пестрели по немощёным улицам Шайко. Кружева, бантики, рюши – выбирай, не хочу. Особо пышные попоны, подобранные исключительно под цвет чепчиков, напоминали человеческие кринолины. Им даже встретились особые модницы без комплексов с соблазнительными разрезами на спине и передних ногах. Для людей лошадиные пикантные места выглядели довольно спорно, но на кентавров, несомненно, производили положенный эффект.

Проезжая мимо характерного заведения, а именно – салуна, предназначенного для отдыха мирных и не очень граждан не самых высоких моральных устоев, где те могли выпить, закусить, пообщаться друг с другом и расслабиться, аспирантки заметили, что работающие в его стенах барышни, призванные скрасить и утешить мужское общество, и вышедшие на перекур, привлекали посетителей особым буйством цветов и всяческих рюшечных и перьевых излишеств своих нарядов. Одна из них, выпустив кольцо дыма, с лукавым прищуром послала Леоле воздушный поцелуй. Артериальная гиперемия8 была той обеспечена. Моментом распустившись маковым цветом, девушка с пристыженным ойканьем под издевательский смех подруг и неодобрительное хмыканье госпожи Сытклю поспешила скрыться в дилижансе. А говорят, в больших городах упали нравы, ну-ну.

Мужские попоны, как и подобает, были сдержанны, просты и функциональны. Украшением на них могли служить разве что щегольские ремешки с блестящими бляшками, да стеганые карманы. Расцветка приглушённых цветов, а весь узор – клеточка, да тонкая полоска. Несмотря на богатое разнообразие нарядов, аспирантки смогли отметить, что единственной особенностью всех моделей попон, как женских, так и мужских было то, что они в обязательном порядке надежно закрывали круп и все прилегающие к нему интимные места. Кроме хвоста, разумеется. Весьма логично, но, зная физиологию, не понятно, как кентавры ходят по своим делам. Вопрос животрепещущий, но слишком смущающий, чтобы задавать господину Акташу. Ветеринарам оставалось продолжать изнывать от любопытства и строить гипотезы.

– А это городская площадь. Главная часовая башня. Пятнадцать лет назад вследствие городских беспорядков она была разрушена, но сейчас её восстановили. Занимательный момент, даже будучи погребёнными под обломками, часы не остановились. Говорят, за время существования города они ни разу не останавливались. Слева от башни располагается библиотека, а справа здание суда. – Стоило им въехать в город, и господин Акташ начала рассказывать всё больше, и махать руками всё чаще. Девушки едва поспевали вертеть головами. – На параллельной нам улице находится рынок и всевозможные продуктовые и бакалейные лавочки. Там вы сможете покупать продукты. Сейчас мы проезжаем мимо участка шерифа. Он суровый, но справедливый кентавр, если вас, барышни, не дай бог, постигнет беда, незамедлительно обращайтесь к нему. Но я очень надеюсь, что за время вашего пребывания в Шайко он вам не понадобится. О, а это должно быть вам особенно интересно – единственная и незаменимая ветеринарная клиника в Шайко! Она же, по совместительству, является медпунктом и для наших жителей. К великому сожалению и стыду, у нас в городе нет госпиталя или больницы. Первую помощь оказывают в этих стенах, а тяжелобольных госпитализируют в ближайший от нас человеческий шахтёрский город Руд. У них есть врачи и оборудование, только, к сожалению, они не всегда представляют, как лечить нашего брата, – мужчина печально вздохнул, – но, к счастью, мы крепкий народ и болеем редко! Во всяком случае, серьёзно. Ветеринарную клинику вы сможете посетить и познакомиться с её главным и единственным врачом, который неоднократно спасал всех нас, чуть позже. Вначале мне бы хотелось доставить вас до вашего нового дома и позволить отдохнуть после длительной дороги.

Кентавр болтал и болтал, а город тем временем они проехали почти насквозь, выехав на его окраину. Дома и зелень кончилась, девушек вновь окружила рыжая пустыня, да одинокие кактусы. Аспирантки занервничали. Куда же их везут подальше от цивилизации?

– Эм, господин Акташ? – не выдержав первой, обратилась к мужчине Виви.

– Да?

– Мы ведь выехали из города?

– Разумеется!

– «Разумеется»?!

– О, не волнуйтесь, вам не придется вновь пересекать пустыню, – поспешно успокоил кентавр, – мы уже приехали. Вот ваш новый дом!

Дом, милый дом. Или милые развалины. Четыре пары глаз изумлённо уставились на представшее перед ними нынешнее место жительство. Здания имело Г-образную форму, и его основная правая половина была почти полностью разрушена. Крыша сложилась, черепица разбита, окна без стёкол, штукатурка со стен падала на землю. Левая небольшая пристройка сохранилась в лучшем виде, но не сильно внушала доверия. В воздухе повис общий немой вопрос, который традиционно и незамедлительно озвучила Виви.

– Я не поняла, какого хрена?

Господин Акташ недоумённо повернул голову. Вытянутые лица и хмуро сдвинутые брови не предвещали ничего хорошего. Сердить женщин себе дороже. Сердить женщин ветеринаров – и того пуще. У них не заржавеет наглядно продемонстрировать на вас все существующие способы кастрации. Мужчина моментом покрылся холодным потом.

– Мне понятно ваше, эм…удивление. Здание старое и часть его давно пришла в негодность, но хочу вас заверить, вторая половина сохранилась в целости и сохранности! Там всё починили, навели порядок и подготовили к вашему приезду. В доме имеется электричество, вода, телефон, кухня. Удобства и ванная, к сожалению, располагаются снаружи. Сейчас я вам покажу, пройдёмте!

Господин Акташ поспешил открыть двери, и ветеринары задумчиво стали выходить наружу. Они настолько погрузились в изучение жилища, что не сразу заметили незнакомого кентавра, стоящего в арке дома. Господин Акташ, похоже, тоже про него совсем позабыл, тому пришлось негромко кашлянуть, привлекая к себе внимание.

– Ой, боже мой, совсем забыл! Госпожа Сытклю, барышни, разрешите представить вам господина Джаста Финней. Он студент железнодорожного инженерного корпуса Шайко. Господин Джаст очень ответственный молодой кентавр и он будет всячески вам помогать. Если вам понадобится, что-то узнать, привезти, отвезти или какая-либо другая помощь, не стесняйтесь, смело зовите его! Контактные данные я оставил рядом с телефоном.

Молодой кентавр снял широкополую ковбойскую шляпу и поклонился. Аспирантки с замиранием сердца уставились на его непокрытую голову. Ветеринары в них ликовали. Смелая стрижка полубокс9, как ни странно шедшая физиономии парня, сама по себе невольно привлекала внимание. Пшенично-светлая шевелюра сверху заметно контрастировала с бритыми под ежик волосами на висках и затылке. Красился кентавр или выгорал – сказать трудно. Но суть не в том. По обеим сторонам от невыбритой «дорожки» взъерошенных волос торчали самые настоящие Лошадиные уши.

– О-у-у! – восторженным хором, протянули аспирантки. Парень поспешно надел шляпу обратно. Не спасло. Сквозь специально проделанные дыры уши тотчас выскочили на божий свет, напряжённо подёргиваясь. Новые возгласы экстаза.

– Кхм, день добрый, – сконфужено поздоровался кентавр.

По статистике в преобладающем большинстве случаев у кентавров в комплекте к человеческому верху «прилагались» самые обыкновенные, ничем не примечательные «стандартные» уши. Но иногда встречались кентавры с необычной генетической особенностью, заставлявшей их носителей рождаться со вторым лошадиным комплектом органов слуха. У «ушастых» кентавров человеческие уши служили рудиментами, а всю слуховую функцию брали на себя лошадиные. Лошадиноухие кентавры – настоящая редкость. Пять процентов от общей численности вида. Встретить такого для интересующихся всем и вся ветеринаров – настоящий подарок судьбы.

У кентавра, похоже, имелось другое мнение на этот счёт. Парень довольно сдержанно и напряженно смотрел на людей. Повернув голову в сторону не менее нестандартной в выборе причёски Имир, он вздрогнул. Девушка стояла, держа под мышками аквариум и бизоний череп и алчно прожигала его макушку стёклами очков. Джаст резко осознал, насколько он погорячился, когда сдуру предложил свою кандидатуру в помощь.

– Может быть, вам помочь? – с равнодушной любезностью осведомился парень, наклонившись к Имир. Аспирантка оторвалась от изучения его ушей, соблаговолив посмотреть в глаза. Внутри кентавра невольно что-то болезненно сжалось.

В лице девушки, бескровном и вытянутом, с тонким переломанным носом, смешалась крайняя апатичность и некая аристократическая невозмутимость. Неожиданно пухлые губы казались неуместными к общим острым линиям и таили в своих углах едкую усмешку. Но больше всего Джаста ошеломили укрытые под низко опущенными веками голубые холодные глаза. В них сверкал незатуманенный интеллект. Он не позволял усомниться в том, что его обладательница умела пользоваться мозгами, но одновременно горящая в глубине опасная искра вызывала оправданные подозрения в безобидности их использования. Кентавр не удивился бы, окажись она чокнутым учёным, фанатично помешанным на науке или хладнокровным подпольным доктором, оказывающим свои услуги разным криминальным авторитетам. Такая искра могла с лёгкостью зажечь любой из огней. Парень сразу представил Имир, режущую трупы тёмной ночью в заброшенном подвале. Вот она своими тонкими руками достаёт органы и почему-то складывает в банки из-под просроченных консервов. Картина вышла настолько реалистичной, что Джасту даже подкатило к горлу. Нет, друзьями они не будут. Увы и ах. Подобных знакомств лучше избегать – дольше проживёшь. Неплохо будет свести контакт до минимума.

– Спасибо, не нужно, – ответила ветеринар, сдержанно улыбнувшись. Остальное лицо в то время осталось неподвижным.

«Скальпель в спину воткнёт и не поморщится», – хмуро подумал Джаст, ощутив неприятное покалывание между лопатками. Не успел парень выпрямиться, как прямо в его руки полетели крупногабаритные сумки. Кентавр погнулся в обратную сторону.

– Спасибо, мы не откажемся! – весело отозвалась Леоля. – Меня зовут Леоля, это Виви, а хмурая вредина – Имир. Не обращай на нее внимания, она почти всегда такая, но кусается в редких случаях. Да отдай ты этот череп! Или ты с ним сроднилась?

С силой отобрав череп у стреляющей молниями подруги, Леоля победно увенчала им верх возведённой в руках Джаста пирамиды. Копыта кентавра начали проседать в землю.

– Друзья мои, пройдёмте внутрь, господин Акташ хочет нам всё показать! – позвала своих подопечных госпожа Сытклю, проходя во внутренний двор. Бодро помахав покачивающемуся из стороны в сторону кентавру, аспирантки с чистой совестью скрылись под аркой. Имир на секунду обернулась и, полюбовавшись злобно пыхтящим парнем, язвительно усмехнулась.

– Зараза, – сквозь зубы бросил Джаст ей в след.

Одна восточная поговорка гласит: знакомство может начаться и с пинка. А дружба – с взаимной ненависти.

Глава 4

Стоило ветеринарам пересечь арку – и первое, что бросилось им в глаза, оказалось старым грузовиком с открытым деревянным кузовом. Ранее девушкам не довелось повстречать какое-либо колёсное устройство на улицах города. Не удивительно, так как невозможно посадить кентавра за руль машины. Во-первых, он там просто-напросто не поместится. Во-вторых, даже если каким-нибудь чудесным и жестоким образом его сложить и запихнуть, полноценное управление для него останется недосягаемым (конструкция, как ни крути, рассчитана на людей, а не полулошадей). А в-третьих, зачем козе баян или кентавру автомобиль? Он и на своих четверых неплохо везде поспевает.

– Шайко небольшой город, но бессчётное количество ранчо и ферм разбросано на обширной территории. Обойти их пешком невозможно. Жители у нас отзывчивые и вы всегда можете обратиться к любому, и вас подвезут куда надо. Но нам не хотелось делать вас зависимыми от кого-то, особенно с учётом вашей работы. Ветеринары всегда должны быть на ходу, правильно? Поэтому мы смогли достать автомобиль. С его помощью вы можете самостоятельно передвигаться и ездить на вызовы! Кто-нибудь из вас барышни умеет управлять этим чудом техники? – преувеличенно бодро и немного запоздало спросил кентавр. – На случай, у нас также имеется один велосипед. Он в сарае.

Девушки молча стояли и непроницаемыми глазами смотрели на машину.

– Я и Леоля умеем управлять чудом техники, – в конце концов медленно протянула Виви, – но на счет консервной банки на спущенном колесе, не уверена.

Грузовик выглядел едва ли не печальнее дома. Откровенно говоря, покрытый рыжим слоем пыли, по всей вероятности, с далеких времен освоения диких земель, в коррозии, будто в ожогах и с прогнившими местами деревянными бортами, он был тому под стать. Левая фара разбита, а правое переднее колесо спущено. В довершение картины, когда господин Акташ сконфужено постучал копытом по спущенному колесу со словами: «Неужели снова?» из-под приоткрытого капота с возмущённым щебетом вылетела пара птиц. Леоля заинтересованно заглянула внутрь.

– А тут гнездо! Пустое.

– Господин Акташ, прошу прощения, но вы уверены, что машина на ходу? – Госпожа Сытклю не разбиралась в технике, но и она разделяла общий скептицизм.

– Механик её осматривал…, – нерешительно проговорил мужчина.

Виви провела пальцем по нетронутому слою пыли.

– Хм, а он её точно осматривал?

– Думаю, осматривал. И исключительно глазами, – выглядывая из-за плеча подруги, сказала Имир, – и я его понимаю. Страшно прикасаться к такому раритету.

– Никакой он не раритет! Грузовик всего год, как появился на рынке! Одна из первых моделей машин с бензиновым, а не паровым двигателем! Уму непостижимо как его за столь короткое время умудрились довести до такого плачевного состояния?! Он же вообще не убиваемый! – праведно возмутилась Виви и, забывшись, с чувством стукнула по капоту кулаком. Машина накренилась, а аспирантка испуганно отскочила в сторону.

– Ух ты, а я не знала, что ты разбираешься в автомобилях! – с уважением присвистнула Леоля.

– Да не особо, – смутилась девушка, – я просто в прошлом году на автовыставку ходила. Случайно туда занесло. Ну, там и рассказывали о новинках. К слову, а откуда вы раздобыли грузовик, господин Акташ?

– Он раньше принадлежал одному господину человеку, жившему неподалеку. Господин скончался, а претендентов на скудное наследство, в том числе и грузовик, не оказалось. Машина стояла без дела. Когда нам сообщили о вашем приезде, мы про нее вспомнили и отбуксировали сюда. Осмелюсь предположить, если техникой не заниматься она начинает, кхм, разваливаться.

– Согласна. А что, разве никому в Шайко не нужна машина? Вроде же, кроме нас, двуногие у вас встречаются, люди и перевертыши там всякие?

– Разумеется, но большинство из них предпочитает жить в городе, а не на окраинах. А в Шайко всё находится в шаговой доступности. В любом случае, я сегодня же скажу механику заглянуть к вам. А пока, прошу, ключи.

Господин Акташ протянул не менее ржавенький ключ наиболее продвинутой в авто Виви.

– Один комплект? А как же я? – сразу возмутилась Леоля, ощутив себя обделённой честью стать владелицей металлолома на колёсах.

– Обойдёшься! Водить-то умеешь?

– Да я раньше тебя на год права получила! И, между прочим, со второй попытки сдала, в отличие от некоторых. А сколько раз ты сдавала? Десять?

– Пять! – оскорбилась Виви до глубины души. – Зато я ни разу под машину не закатывалась!

– Была зима и гололёд – я поскользнулась! С каждым может случиться!

– Но почему-то случилось только с тобой!

Во внутренний двор пошатываясь вошел Джаст. Парень не церемонясь скинул чужие пожитки прямо на землю и облегчённо выдохнул. Кентавр, морщась от боли, разминал затёкшие руки, когда заметил развернувшуюся борьбу. Перетягивая ключ из стороны в сторону, девушки по очереди вспоминали автодорожные казусы друг друга. На самом деле, обе были неопытными, но довольно аккуратными и ответственными водителями. Но у каждого есть свой скелет в шкафу или труп в багажнике. И самое плохое, когда запихивала ты его туда не в одиночку.

– Я уж молчу про то, что у кое-кого сотрясение мозга! Тебе за руль категорически нельзя! – продолжала наступать Леоля.

– Оно было у меня два года назад! И сейчас я в порядке! А у тебя вообще астигматизм10, и ты очки не носишь! Дорогу-то видишь? – не осталась в долгу Виви.

– Я что-то пропустил? – осторожно спросил Джаст у мирно стоящей в стороне от баталий Имир. Девушка продолжала вызывать отталкивающие чувства, но сейчас она была самой безобидной.

– Немногое. Виви с Леолей борются за право первой раздолбать грузовик, – лаконично пояснила аспирантка, – одна ничего не соображает, а другая ничего не видит и не соображает. На кого ставишь?

Парень передернул ушами.

– Складывается впечатление, что среди вас всех ты самая адекватная.

– Страшно, да?

– Не то слово!

– Тебе повезло. А я с ними отучилась и теперь нам предстоит жить под одной крышей, – горестно подытожила девушка, покручивая аквариум. Несмотря на непреодолимую антипатию Джаст ей искренне посочувствовал.

– Доктора, мы не сомневаемся в том, что вы обе прекрасные водители, и управлять автомобилем будете по очереди, – вмешалась госпожа Сытклю, отбирая ключ. – А сейчас, с вашего позволения, господин Акташ продолжит. Господин Акташ?

– А? Да-да, простите.

Кентавра начал не на шутку опасаться за сохранность города и безопасность его граждан. Возможно, идея с машиной – не самая удачная. Но всегда есть надежда, на то что грузовик не заведётся. Мужчина пребывал в растерянных чувствах между совестью и страхом.

– Не советую думать, что с ездой на велосипеде у них обстоят дела лучше, – словно читая его мысли, сообщила Имир, проходя мимо. – Два года назад Виви именно на нём влетела в забор и заработала сотрясение. Хороший был забор. Металлический. Ух ты, какой кактус!

– Металлический?! – ошарашенно переспросил обалдевший господин Акташ. Но девушка его не слушала. Ветеринар погрузилась в сосредоточенное изучение посаженного в жестяную бочку кактуса. Кентавр принялся нервно теребить бакенбард.

– Господин Акташ, вы порядке? – с беспокойством спросила госпожа Сытклю.

– Что? Ах, да! Всё замечательно! Прошу простить, я, по всей видимости, тоже немного устал, – вытирая платком пот со лба, виновато пояснил кентавр. – В левом углу располагается сарай, его можно использовать в качестве складского помещения. Справа банная и санузел. На участке имеется собственная скважина, она снабжает дом и банную водой. К сожалению, горячая вода не подключена. Надеюсь, неудобства не сильно смутят. Предлагаю осмотреть сам дом.

Первый этаж неволей наводил на мысль о заброшенном складе. Тут было прохладно, но неприятно сыро, словно в склепе, и так же мрачно. На полу кучами лежали мешки с давно испорченным зерном, пустые бочки из-под мазута, рулоны дырявого брезента. В углу. играя роль мусорного ведра, стояла, накренившись, ржавая вагонетка. Кто, как и зачем её сюда затащил, оставалось гадать. На вбитых в деревянные столбы гвоздях висели всевозможные верёвки и непонятные кожаные сбруи. Вдоль стены стояли четыре металлических шкафчика, какие обычно используют в раздевалках. Шкафчики выделялись из общего антуража своим не потрепанным жизнью видом, судя по всему, их установили недавно специально для новых жильцов. Рядом располагалась дверь, ведущая в небольшую каморку. По странной архитектурной задумке в ней имелось самое большое во всем первом этаже окно, выходящее на дорогу. Из-за него комната была светлой и тёплой. В будущем ветеринары приспособили её под личную лабораторию.

Из предметов мебели первый этаж мог похвастаться грубо сбитым деревянным столом и стульями, напротив которых висела меловая доска и две карты: подробная города и общая, охватывающая прилегающие к Шайко территории со всеми ранчо и фермами. Последним новшеством являлась высокая кривая табуретка, на которой разместился телефонный аппарат с записной книжкой. Несколько номеров в ней уже было написано.

– На втором этаже жилая зона. Там же кухня. Вынужден извиниться, но я не могу подняться вместе с вами.

Кентавр неловко переступил с копыта на копыто возле лестницы.

– Ничего, думаю, мы разберёмся.

Виви с Леолей быстро заскакали по ступеням. Имир же в очередной раз ступала медленно и с осторожностью больного артритом. Аквариум, полный воды, заметно влиял на дееспособность и скорость девушки.

Второй этаж в контраст первому поражал своим уютом. Кто-то постарался от души, приводя его в порядок. Спланированный по типу чердачного помещения этаж находился прямо под треугольной крышей. Стоило Имир подняться, и она незамедлительно ударилась головой об низкий косой потолок, плавно переходящий в стенку. Потёртый пол блестел в солнечных лучах мансардных окон. По всей видимости, его недавно заново лакировали.

– Ух, ты, балкончик! – Леоля свесилась через перила и радостно помахала стоящим внизу кентаврам рукой. Господин Акташ инстинктивно помахал в ответ, Джаст скривил губы.

В перила, через которые удобно смотреть, что происходит на первом этаже, был врезан небольшой подвесной «карман». Внутри него уютно разместился диван с разноцветным стёганным покрывалом и горой аляповатых подушек. Под ногами лежали не менее пёстрые вязаные коврики. Рядом стояла табуретка, на ней – часы. Складывается впечатление, что у кентавров модно использовать стулья вместо тумбочек. С потолка прямо на проводах свисали голые лампочки без плафонов.

Прямо напротив дивана размещалась крошечная кухонька с обеденным круглым столом и четырьмя стульями. В глиняной вазе точно для натюрморта лежали яблоки. Виви не стесняясь, взяла одно, со смачным хрустом надкусила и по-хозяйски заглянула в холодильный шкаф. Содержимое её определенно осчастливило. Голодных и уставших путешественников не могла не радовать головка сыра, копченая рулька, говяжья вырезка, сливочное масло, домашняя сметана, кастрюля тушёной капусты и целая полка свежих овощей и фруктов. Пошарив по остальным закромам, аспирантка нашла ведро картошки, батон хлеба, заварку, кофе и сахар. Отыскалась даже коробка шоколадных конфет.

– Неплохой сервис! – блаженно протянула Леоля, запихивая одну конфету себе за щеку. Виви последовала её примеру.

– Срок бы сперва посмотрели. Вид у коробки такой, будто конфеты лежат тут с закладки дома, – проворчала Имир, наблюдая за ненасытными подругами.

В отличие от них девушка равнодушно относилась к сладкому, что не помешало ей высыпать в чашку с чаем половину сахарницы. Ветеринары зажевали медленно и вдумчиво, прислушиваясь к своим вкусовым ощущениям. Затем перевернули коробку и изучили срок годности.

– Нормально, свежачок!

– Да брось ты! Шоколад не может испортиться! Он же шоколад!

– Ну-ну.

На втором этаже были и две спальни. В каждой по двуспальной кровати и комоду. Одну комнату было принято передать в единоличное распоряжение госпожи Сытклю. Ей ведь нужно где-нибудь прятаться и отдыхать от своих юных и неуемных коллег.

– Ну что, будем вместе спать на одной кровати? Она широкая, места хватит. А Имир и вовсе мы не заметим! – размышляла Виви.

– Пока на её кости не напоремся, – посмеялась Леоля.

– Не смею рисковать твоим здоровьем. Я поселюсь здесь.

Имир поставила аквариум с аксолотлем на табуретку рядом с часами и плюхнулась на диван. Девушку разом накрыло волной подушек.

– Да брось! Чего ты будешь спать тут, как бедный родственник, когда есть нормальная комната и кровать? Давай к нам!

– Спасибо, мне места вполне достаточно. На кухне громыхать будете, но постараюсь пережить. Запасусь чем-нибудь тяжёлым и буду в вас кидать, когда совсем достанете. – пообещала аспирантка. – Хочу своё личное пространство.

– Ой-ой, карась индивидуалист! – передразнила Леоля. – Ну и пожалуйста! А мы с Виви будет ночью устраивать вечеринки, а тебя не пригласим!

– Мне не пережить! – театрально закатила глаза Имир.

Леоля кинула в актрису погорелого театра подушку. Подруга произвела ответный залп. Виви недолго думая присоединилась.

– Друзья мои, вы закончили осмотр? – раздался снизу голос руководителя. – Пора начать переносить вещи и обустраиваться. Рекомендую вам сегодня лечь пораньше и как следует отдохнуть, завтра мы незамедлительно приступим к работе.

– Хорошо!

Две взлохмаченных и одна швабраобразная головы, тяжело дыша, перегнулись через перила. Госпожа Сытклю обреченно вздохнула. Работа обещает быть не без трудностей.

– Господин Акташ, если вас не затруднит, я бы хотела проехаться в клинику и познакомиться с вашим главным ветеринарным врачом. Мне необходимо обсудить с ним пару рабочих моментов.

– Разумеется, госпожа Сытклю, прошу.

– Доктора, я скоро вернусь. Постарайтесь, пожалуйста, не разнести оставшуюся часть дома.

– Ничего обещать не можем! – лукаво улыбнулась Леоля. Господин Акташ чуть заметно вздрогнул, и слегка спотыкаясь, вместе с женщиной и парнем вышел из дома. – По-моему он стал каким-то нервным, вам не кажется? – обеспокоено спросила девушка.

– А чего ты хочешь? Он почти целый день провёл вместе с нами. – Имир критически отряхнула поднятую с пола подушку. – Пойдёмте что ли и правда за вещами, пока песок из чемоданов вытряхивать не пришлось.

Покончив с перетаскиванием вещей и превращением пустого чистого дома в жилой и захламленный, аспирантки подумали о банных процедурах. Отсутствие горячей воды создавало, некоторые трудности. Теперь Имир поняла, почему госпожа Сытклю настоятельно рекомендовала захватить им с собой по кипятильнику.

Леоля требовала мыть своё бренное тело исключительно в дровяной ванне, которую она ни разу не видела и не принимала. Имир и сама была не прочь её опробовать, но девушка прекрасно понимала, что на подогрев такого количества воды нужно потратить уйму времени, а ей поскорее хотелось смыть с себя дорожный пот и грязь. Виви была солидарна с подругой. Аспирантки решили не выпендриваться и по старинке обойтись вёдрами с тазиками.

Пока ванная для Леоли грелась, успела помыться Имир, а на её место заступила Виви. Имир пребывала в сладкой неге, растянувшись на застеленном свежим постельным бельём диване, когда услышала голос Леоли. Кричала девушка со двора. Прямо над диваном в крыше было прорезано мансардное окно. Ветеринар нехотя приподнялась и выглянула наружу. Подруга стояла возле банной и махала ей рукой.

– Чего тебе? – ворчливо поинтересовалась Имир.

– Иди сюда!

– Зачем?

– Иди, я тебе говорю! Давай быстрее!

Костеря коллегу лестными словами, девушка запрыгнула в ботинки на босую ногу и спустилась вниз.

– Ну, что такое?

– Слушай!

Имир скрестила руки на груди и послушно прислушалась. Плеск воды, звон таза – Виви продолжала банные процедуры. Аспирантка уже собиралась покрутить пальцем у виска, выразив тем самым своё мнение о Леоле и всей непонятной ситуации в целом, как вдруг услышала нечто неожиданное.

– О-о-очи чё-о-о-рные-е-е! О-о-очи стра-а-астные-е-е! – прогудела банная. – О-о-очи жгу-у-у-чие…

– Аааа…, – единственное, что смогла выдавить из себя обалдевшая Имир.

– Это она поёт! – еле сдерживая смех, прохрюкала Леоля, поняв подругу без членораздельных слов.

Врачи прижались к двери ушами.

– Ка-а-ак люблю-ю-ю я ва-а-с! – тем временем совершенно без слуха, но со всей страстью тянула Виви. – Та-да-да-да, да-да и туда-сюда! И мочалку вам, а вот мыло мне! – Дальше пошла чистая импровизация: – Ночью свет горит, а зачем горит? И на кой горит? Кто его зажёг? Что-то прёт меня, та-та-та да-да! А вода уже почти утекла, та-да-да!

Теперь Имир похрюкивала на пару с Леолей, сползая на землю. Когда Виви вышла, подруги, утирая слёзы, встретили её бурными аплодисментами.

– Браво, браво! Бис!

– А когда будет следующий концерт? Можно получить у вас автограф?

Девушка мгновенно залилась краской до самых корней волос.

– Ах вы! – грозно прорычала она и над быстро пригнувшимися Имир с Леолей пролетело ведро. Затем в ход пошла мочалка и черпак. Потом состоялся долгий забег вокруг бочки с кактусом. Ругаясь трехъярусным, отчего у Имир немедленно зародилось подозрение, а не служила ли та на флоте, Виви загнала подруг в сарай, где они заклинили дверь граблями. Наверняка стройной, но сильной и разгневанной девушке не стоило бы труда вышибить хлипкую дверцу, держащуюся на честном слове и граблях. Но тут Виви обнаружила себя облепленную с ног до головы рыжим слоем пыли. Обласкав коллег теперь четырёхъярусным матом, аспирантка ушла обратно в банную. Отмываться холодной водой.

Осторожно выглянув из своего укрытия, Имир с Леолей подобрали разбросанные по участку шильно-мыльные принадлежности и, продолжая втихаря посмеиваться, отправились греть вспыльчивой подруге воду. Что поделать, люди искусства такие впечатлительные!

Вечернее чаепитие проходило в мирной атмосфере. Виви с Леолей болтали о разной ерунде, доедая конфеты, а Имир (глядя на чью тощую фигуру, совершенно нельзя предположить столь ярую любовь к мясу) вгрызалась в рульку. Суэ, которому помыли аквариум и поменяли воду, упоенно поедал улитку. Не слишком аппетитная картина. Однако ветеринары, по долгу службы утратившие чувство брезгливости, видели в ней не больше, чем банальную пищевую цепочку. Все кушают всех. К чему драматизировать и морщиться?

Госпожа Сытклю позвонила и предупредила о том, что задержится. Господин Гимли (местный ветеринар) пригласил её на ужин. Леоля кокетливо заверила, руководителя, что та может никуда не торопиться и наслаждаться вечером. На что госпожа Сытклю, как женщина высшей степени тактичная и воспитанная, но не лишенная чувства юмора, сообщила девушке, что господину Гимли восемьдесят лет и она, несомненно, наслаждается его обществом, но ночевать, пожалуй, будет дома. Леоле оставалось сконфуженно повесить трубку и пойти ставить чайник.

– Ух, а интересно будет работать с живыми кентаврами! – Леоля блаженно облизнули перепачканные шоколадом пальцы.

– Думаю с мёртвыми тоже не менее интересно, – проговорила Имир. невинно отпивая чай.

– Мне хочется верить, что мы так не напортачим, – искренне понадеялась Виви.

– Не, ну а вообще, кентавры такие интересные жи…, я хочу сказать существа! С одной стороны, люди, как люди, а с другой лошади, – продолжала размышлять Леоля.

– Скорее уж половинами.

– Да. А видели, какие у них необычные попоны?

– Тяжело не заметить, когда все поголовно в них ходят.

– Потуловищно.

– Имир, тебе непременно к каждому слову придираться нужно?

– Не к каждому, а избирательно.

– Думаю, можно расценить, как «да».

– А попоны такие красивые, я из парочки сшила бы себе платье! – мечтательно протянула Леоля.

– Сходи в местный салун. Там одна барышня не откажется одолжить тебе костюмчик, – паскудно улыбаясь, посоветовала Имир.

Возмущенная девушка попробовала отвесить ей подзатыльник, но аспирантка быстро перескочила на диван.

– Ты мне просто завидуешь! На кости-то никто не польстится.

– Лучше никак, чем столь сомнительные связи, – развела руками очкастая, – Леоля, она же тебя запросто раздавит!

– Пошлячка!

– Кстати, а вы когда-нибудь задумывались, а как оно у них происходит? – внезапно спросила Виви и сразу добавила: – Теоретически.

В комнате повисла тишина.

– И я ещё пошлячка! – скептически заключила Имир.

– Виви, я даже думать о таком не хочу, брр, – поморщилась Леоля.

– Уже думала, да?

– Да…

– Осмелюсь предположить, что как и у обычных лошадей.

– Неужели так же быстро? – изумилась Виви.

– Хочешь, я позвоню господину Акташу и попрошу засечь время? – сладко спросила Имир.

– Э, нет. Спасибо. Пускай, спит спокойно. Ему и без того хватило.

– А всё же…

Тихо тикали часы. Суэ пускал пузыри. Три ветеринара сидели молча с полным сосредоточением на лицах. Каждая была погружена в сугубо научные мысли. Тишину нарушила поднявшаяся по лестнице госпожа Сытклю.

– ещё не спите? О чем задумались, коллеги?

Виви с Леолей резко подскочили со стульев и быстро разбежались по своим делам, стараясь не смотреть в глаза руководителю.

– Совершенно ни о чём!

Женщина недоумённо приподняла брови.

– Они в порядке?

Имир невозмутимо водила кончиком пальца по прохладной стенке аквариума. Аксолотль тщетно пытался поймать его ртом.

– Да. Они просто вспоминали акушерство.

– О-о-о, – понимающе протянула госпожа Сытклю, – успешно?

– До диссертации не хватает практического опыта.

– Это дело поправимое! – успокоила госпожа Сытклю и, пожелав коллеге спокойной ночи, ушла к себе в комнату.

Девушка с облегченным вздохом откинулась на подушку. Уши позорно горели. Имир старательно делала вид, что ничего не замечает. В заведомо безнадежном бою здравого смысла против безусловных рефлексов она быстро уснула.

Глава 5

– Живей, запихивай больше! Мы охренеем столько перетаскивать! Это же надо! Угрохаем не одну ночь. Эй, ты слышишь?

– Уху-ум!

– Застрял что ли, жирная ряха? Давай! Шевелись, мне-то туда не пролезть! Потом тащи тебя борова на шее! Ну?!

«Спишь на новом месте – приснись жених невесте» – старая поговорка. Подсознание Имир с большой долей скепсиса относилась к народным мудростям. На новых местах девушке всегда снилась ерунда. По крайней мере, ей очень хотелось верить. Считать за судьбу некоторые особо отличившиеся витками бреда сновидения было чревато и страшно.

Аспирантка раскрыла глаза. Дом был погружен во тьму. Подруги и госпожа Сытклю мирно спали. Царила тишина. Ну, почти. За соседней с заброшенной частью дома стеной слышались шорохи и скрипы. Сердце Имир заметно усилило темп. Девушка зло про себя выругнулась. Блестяще! Сперва ночные кошмары, теперь шуршания, а главное – она, как последняя идиотка, от всего шарахается. Ну разумеется, в запустелой половине давно прописались мыши или крысы. Свято место пусто не бывает. Нужно попросить Виви провести дератизацию11. её прямая работа.

Ни первых, ни вторых Имир не боялась. Редкие представители животного царства могли испугать ветеринара. Скорее, боялись его – и по вполне понятным причинам. Девушку куда больше страшила неизвестность – чувство, свойственное многим людям. И скребущиеся звуки, безжалостно играющие на её расшатанных нервах. А в ночное время психика, как известно, обостряется. И чего им не спится? Неужели днём нельзя прошуршать? Днём не страшно. А почему ночью всегда страшно? Закон жанра, что поделать.

Теперь Имир изнывала от собственных неуёмных размышлений. Аспирантка раздражённо мыча перекатывалась с бока на бок, когда её прервали. Прямо над головой раздался негромкий цокот. Девушка мгновенно замерла. По спине забежали слабонервные мурашки. Неопознанный зверь надумал прогуляться по крыше. Свежим воздухом подышать, звёздами полюбоваться. Станет одиноко – постучит когтём Имир в окошко: «Тук-тук, не спишь? Я тоже».

Аспирантка непроизвольно нырнула под одеяло, ощутив себя круглой идиоткой. Отчего-то вспомнилась детская непрошибаемая логика про «если я никого не вижу, то и меня никто не видит». И не тронет. И не съест. Нет, так дело не пойдёт! Чертов она ветеринар, в конце концов, или тварь, под одеялом дрожащая?! Неужели она испугается какой-то страдающей бессонницей зверюшки, случайно забредшей к ним погулять? Или неслучайно. Не исключено, что неизвестный сосед жил в доме задолго до их наглого подселения. Что бы там ни было, лучше узнать, с чем, а вернее – с кем придётся иметь дело. И принять соответствующие меры: бежать самим или прогонять зверя.

Имир решительным жестом скинула с себя одеяло, вскочила на колени и быстро, пока запал не кончился, распахнула окно. Внезапная прохлада ударила разгорячённое лицо девушки. Внизу простирался пустующий внутренний двор. Но не он был предметом интереса Имир. Аспирантка повернула голову и начала внимательно изучать череду растрескавшейся черепицы. Она не питала напрасной надежды. С каким грохотом ветеринар открыла окно! – странно, как Леоля с Виви из соседней комнаты не прибежали выяснить, кого убивают, что уж говорить о нормальном звере. Да он давно дал дёру!

Девушка застыла. Зрачки Имир расширились до размеров вселенной, и темнота тому отнюдь не была причиной. Любой нормальный зверь… Да где же их взять! Луна, робко выглянувшая из-за облаков, осветила сидящего на крыше грифа-стервятника. Птица находилась от аспирантки на расстоянии вытянутой руки. В полумраке и без очков Имир не могла достаточно хорошо рассмотреть грифа, но кое-что примечательное она отметила. В клюве птица держала холщовый мешок и, судя по тому, что дно того было оттянуто вниз, в нём определенно что-то лежало. Из рваной дырки в мешке высунулась щекастая морда хомяка. Глядя на него, Имир сразу вспомнила Леолю. Та особенно походила на хомяка, когда ела.

Гриф и хомяк уставились на ветеринара. Ветеринар – на них. Идиотская ситуация, нечего сказать.

– Спасибо и на том, что хомяк, а не белочка, – потирая глаза, проворчала аспирантка, закрыла окно и упала лицом в подушку. Заснула она мгновенно.

Следующий день, как и обещала госпожа Сытклю, был полностью посвящён работе. Не успела Имир окончательно проснуться и прийти в себя после оригинального ночного кошмара (потому, что такое может разве что присниться), вокруг началась шумная свистопляска, участником которой девушка была вынуждена стать. Аспирантка не могла припомнить ни завтрак, ни гигиенические процедуры, ни то, переодела она пижаму или нет. Казалось, секунду назад она лежала бездумно, хлопая ресницами на диване в тщетной попытке понять, кто она и где, а в следующее мгновенье Имир уже сидела в кузове грузовика.

Господин Акташ, скрепя сердцем, выполнил своё обещание и тем же вечером слегка похрамывающий механик (на вид человек, а после «допроса» – перевёртыш) залатал и подкачал колесо. Потом мужчина долго стоял над открытым капотом, тяжело вздыхая. От его протяжных вздохов начали постепенно сдавать нервы у всех троих девушек по очереди. И когда Имир невзначай стала интересоваться: «А если гипотетически толкнуть бочку с кактусом, она сразу насмерть прибьёт великомученика или им придётся оказывать ему врачебную помощь?» перевёртыш живо извлёк из-под капота пустое птичье гнездо, захлопнул крышку и с чистой совестью сообщил: «Готово». Чудесная починка не оставила равнодушной Виви, которая вознамерилась проверить гипотезу Имир на практике сию секунду. Но механик оказался опытным специалистом. Он слинял прежде, чем аспирантки приступили к рукоприкладству. Хромой не хромой, а бегает быстро.

Машина, под общий вздох облегчения, завелась. Понятное дело, не с первого раза, а эдак с третьего и с полпинка, но главное – завелась. Виви тронулась – и Имир чуть не вылетела из кузова. В кабине предусматривалось только два места: одно для водителя и одно пассажирское. Водителем сегодня вызвалась побыть Виви, к возмущённому пыхтению Леоли, госпожа Сытклю, разумеется, заняла место возле нее. Оставшимся пассажирам пришлось наслаждаться свежим воздухом и особо ощутимой тряской.

Имир искренне радовалась, что, несмотря на затуманенные сном мозги и девичью память, она догадалась переодеть очки. Модные очки с чёрной роговой оправой остались дома, на их место заступили «рабочие», сделанные специально на заказ по эскизу самой аспирантки. С началом лабораторных занятий с животными девушка осознала, насколько невыгодно положение ветеринара-очкарика. На клинической практике последние сомнения разбились на пару с очками, слетевшими с носа в пылу чересчур бурной фиксации пациента. Животные, безусловно, умные создания. Иногда поумнее многих людей. Но попросить четвероногого пациента не шарахаться от тебя, как от чумы, когда ты, возможно, от этой самый чумы его лечишь, удаётся, увы, не всегда. На каждый случай очков не напасёшься. И стоят они нынче недешево. А работать на одних окулистов не прельщало.

Гениальные мысли приходят внезапно. Тот раз не стал исключением. Госпожа Блесс вернулась из бассейна и дочь помогала разобрать её сумку. Среди влажного полотенца, купальника, шапочки лежали и очки для плавания. Раньше Имир не обращала на них особого внимания, но после недавней потери очередной пары девушка была серьёзно озадачена. Работать без второй пары глаз девушка не могла, но что можно придумать, чтобы очки не слетали с лица даже при резких движениях и всегда оставались на месте? Достав из сумки плавательные очки и задумчиво потянув их за резинку, Имир неожиданно осенило. Схватив за руку озадаченную мать, девушка понеслась в салон оптики. Спустя месяц она стала гордой обладательницей эксклюзивной и единственной в своем роде пары очков для незадачливого ветеринара с плохим зрением. Дизайн оптики для плавания послужил неплохой основой для создания «рабочей» пары. От очков в роговой оправе «рабочие» отличались большим диаметром особо прочных стёкол и сверкающей стальной оправой. С внешней стороны оправа была намертво пришита декоративной крупной строчкой к мягкой подкладке внутри. Но главная особенность – регулирующийся ремень, с помощью которого очки плотно прилегали к лицу. На голове стой – не слетят. Вдобавок – они отлично защищали глаза от ветра и грязи.

Вырулив со двора, Виви прибавила газу. Дорожная пыль нахлынула с яростью песчаной бури. Леоля на радость вредной подруге торопливо зарылась в сумке в поисках солнцезащитных очков. Злорадство Имир продолжалось недолго. Коварный ветер будто волшебным дуновением оживил дреды аспирантки и те змеями захлестали её по лицу. Пришел черед Имир рыться по карманам в поисках резинки для волос. С огромным риском для жизни собрав дредлоки в высокий хвост, девушка вернулась к своей первоначальной задаче: впиться руками, ногами, зубами в борт кузова и стараться не вылететь на дорогу к чертям собачьим!

Сперва компания посетила единственную ветеринарную клинику города. Там госпожа Сытклю познакомила девушек с не малоизвестным в Шайко господином Гимли, у кого в гостях приятно и продуктивно провела вчерашний вечер. Господин Гимли оказался человеком, стареньким, хрупким и скрюченным, но с доброй улыбкой и не затуманенными старческим маразмом глазами. Он переехал и устроился на должность главного ветврача в Шайко, будучи молодым и не лысым и с тех пор провёл здесь большую часть жизни. Ветеринар с удовольствием познакомился с юными коллегами, приехавшими из самой столицы, и не без гордости показал им свою маленькую, но оборудованную по возможности последними ветеринарными и медицинскими достижениями клинику. Особенно тщательно мужчина рассказывал и показывал Леоле. Именно ей в ближайшем будущем предстояло проводить здесь большую часть времени.

Состав дипломированных специалистов, командированный в Шайко, подобрался самый разнообразный. Каждая из аспиранток узко специализировалась в определенном разделе ветеринарии. По большому счёту три девушками являлись воспитанницами разных кафедр. Виви – с кафедры «Ветеринарной экспертизы и биологической безопасности», Леоля – «Внутренних незаразных болезней животных», Имир – «Паразитологии и инвазионных болезней животных». В итоге команда состояла из санитара, терапевта-хирурга и паразитолога. Госпожа Сытклю была преподавателем с кафедры «Паразитологии». В аспирантуру к ней поступила одна Имир, но сейчас женщина, будучи руководителем командировки, отвечала за всех девушек. Ветеринарам предстояло внести неоценимый и желательно оздоровительный вклад в жизнь Шайко. А работать, как показал сегодняшний ознакомительный объезд нескольких хозяйств, было над чем. Больная скотина нашлась на каждом ранчо и ферме. Санитарные нормы и правила соблюдались не везде и через раз, а то и два. Инвазии12… Ну куда без паразитов, в самом деле? Будь то эктопаразиты13, гельминты или простейшие14, при желании найдёшь любого.

Имир содрогалась от одной мысли об ожидающей её работе. По просьбе руководителя аспирантка должна была написать научно-исследовательскую статью на тему «Ассоциативные гельминтозы сельскохозяйственных зверей южной области Запада». А значит, впереди девушку ждал метод полных гельминтологических вскрытий органов и тканей павших животных. Страшно представить, сколько матрикса придётся наполоскать и закатать в банки для исследования и оценки общего состояния территории по гельминтозной инвазии.

Метод полных гельминтологических вскрытий и получение матрикса – тихий ужас любого паразитолога! Долгая, грязная, муторная, кропотливая работа. Он требовал много человеческих ресурсов и им пользовались исключительно в научно-исследовательских целях. Объяснить, что собой представляет данный метод в двух словах рядовому обывателю довольно просто. Соедините в себе работу мясника с прачкой – и готово! Расчленять, кромсать, скоблить органы. Скрупулезно снимать и помещать в фиксирующую жидкость найденных паразитов, а после способом последовательных смывов до посинения «полоскать» воду, пока надосадочная жидкость не станет прозрачной. Вот вкратце и вся работа. Полученный после осадок называют матриксом. Его затем исследуют. Подсчитывают количество гельминтов и идентифицируют их до рода и вида. Если врач не успевает происследовать матрикс за два дня, его консервируют. Такое чудесное времяпрепровождение ждало Имир, и она себе не завидовала.

Ветеринарно-санитарному врачу в лице Виви предстояла не менее грязная работа. Утилизация биологических отходов, трупов, проведения дезинфекции, дезинсекции и дератизации тоже с большой натяжкой назовешь занятием мечты. Но со времён учебно-производственной практики обе девушки хорошо для себя уяснили, что хуже и неблагодарней, чем работа ветеринарного врача-клинициста, в их отрасли не сыскать. Фанатичная любовь Леоли к своему делу до глубины души поражала и восхищала подруг. Девушка готова была спасти всех и вытерпеть все. Леоля вышла на работу ассистентом, учась на втором курсе. К концу четвёртого девушка принимала пациентов вместо врача и параллельно работала в лаборатории. Когда у Леоли не было занятий, она работала, когда занятия были, она работала после них. Аспирантка пахала каждый божий день без выходных и праздников, а порой за всю клинику, получая при этом возмутительно мало. И не жаловалась. Всё равно выходила. Всё равно помогала.

Виви с Имир называли подругу сумасшедшей и просили сбавить темп. Девушка вспоминала про еду и сон лишь когда доходила до предобморочного состояния, что не мешало ей набирать обороты. Леоля всерьёз подумывала устроиться на вторую работу в другую клинику на ночные смены, но тут её организм сказал «хватит».

Вначале у аспирантки обострился хронический гастрит. Остановили ли острые боли Леолю от походов на работу? Кто думает, что да, тот не знает Леолю. Вместо еды она глотала таблетки, крючилась и вкалывала дальше. Затем девушка неудачно сходила к зубному. Ей занесли инфекцию, которая ударила по самому больному месту – глазу. Леоля загремела в больницу. И то – после пинков подруг. Правым глазом аспирантка ничего не видела почти целый месяц. Девушка рискнула на него ослепнуть или даже лишиться. Но и перспектива ношения стеклянного протеза не погасила ярое стремление Леоли вернуться к своей обожаемой и убиваемой работе. Имир с Виви посменно дежурили у больничных кустов, отлавливая одноглазую беглянку. Медперсонал всерьёз подумывал привязывать её к кровати, как особо буйную больную. И судя по Леоленому поведению – не только на глаз, но и на весь головной мозг.

Что сказать, именно из преданных фанатиков своей профессии выходят лучшие специалисты. Жестокая ирония жизни – люди, пожертвовавшие всем ради блага других, получают меньше всего взамен. Не каждому дано быть таким. И не каждый сможет выдержать. Имир не понимала, как и ради чего держится Леоля, но та держалась.

Первая неделя жизни и работы в Шайко пролетела незаметно. Плотный график и сумасшедший темп не давали никому скучать. Леоля чередовала дни приёма мелких домашних животных и местных жителей в клинике с вызовами к сельскохозяйственной скотине на ранчо и фермы. Часто она гоняла на велосипеде, когда никто не мог подбросить, а в выходные дни подруги-санитара девушка отнимала у той машину. Виви в свою очередь рассекала по бескрайним просторам диких земель исключительно на четырёх колесах. Ветеринарно-санитарный врач нуждался в огромном количестве различного оборудования, а таскать его на своем горбу невозможно (да одни канистры и бочки с дезрастворами весили целую тонну!). Имир работалось спокойней всех. Половину недели ушло на получение злосчастного матрикса, и теперь оборудованная под паразитологическую лабораторию каморка была во всю длину стен заставлена трехлитровыми банками с сероватой жижей. Аспирантке оставалось неторопливо в них копаться, делая подсчёты и записывая результаты. Периодически матриксная гадость разбавлялась другой: свежими анализами фекалий, полученных от пока не павших пациентов. В любом случае, работала девушка неторопливо, без напряжения и, можно сказать, в своё удовольствие. Никто не капал ей на мозги, а рабочий день мог закончиться в любое время по её желанию. Работа на дому имела и другие преимущества. Можно размять от длительного сидения затёкшее тело, побродив по дому, между тем смахивая пыль с вещей. Выпить с госпожой Сытклю чай за неторопливой беседой. Прогуляться во двор и полить кактус. Совершив набег в местную библиотеку, Имир раздобыла ботаническую энциклопедию и вычитала, что оказывается, данный вид кактусов цветёт. Но для цветения ему необходимо достаточное количество влаги. Теперь девушка методично поливала кактус в надежде выдавить из него хоть один захудалый бутон.

Звонки маме тоже куда удобней совершать из дома. Правда, её рассказы о чудесной погоде, вкусной ресторанной еде и бескрайнем синем море с золотым пляжем немного вгоняли Имир в депрессию. Командировку в богом забытую пустыню для работы, которая у нормальных людей вызывает естественное чувство отвращения, никак нельзя назвать отдыхом на курорте. Ну, что поделать, каждому своё.

Размеренный график пусть и щадил нервы ветеринара, но он же и стал причиной периодически наплывающей на девушку скуки. Но находчивая Имир нашла, чем себя развлечь, не выходя из дома. Достаточно было вызвать доставку на дом.

Джаст исправно выполнял роль коня на побегушках. В свободное от учёбы время парень доставлял анализы, отвозил бумаги и делал прочую мелкую работу, на которую хватало воображения госпожи Сытклю и девушек. Сам того не подозревая, кентавр превратился в персональную забаву Имир. Аспирантка давно подозревала о заключённой в ней жилке морального садиста. Девушка видела, что Джасту некомфортно с ней и получала изощрённое удовольствие, когда, заполняя бланки анализов, искоса смотрела на его нерешительно переступающие ноги и напряженно подрагивающие уши. Имир любила подливать масло в огонь. Зачитывая новое поручения, она смотрела на парня в упор непробиваемым взглядом. Кентавр отвечал ей тем же, но с едва скрываемым раздражением. Игра в гляделки неизменно заканчивалась победой Имир. Джаст каждый раз нервно взмахивал хвостом и, фыркая себе под нос, отворачивался. Ветеринар победно ухмылялась и удовлетворённо откидывалась на спинку стула. Так заканчивалась каждая их встреча. До сегодняшнего дня.

Имир узнавала о приходе кентавра по отдалённому стуку копыт. Спустя мгновение, поднимая голову от стола, она замечала его в окне. Вскоре хлопнула первая дверь.

– Почта! Ау! В дурдоме кто-нибудь есть?

Тишина. Наивно предполагать, будто она отзовётся. Цокот копыт по каменному полу. Скрип (интересно, они когда-нибудь смажут петли?) и спину девушки обдало внезапным холодом. Большое окно делало лабораторию помимо самой светлой вдобавок и самой тёплой комнатой первого этажа. Когда Имир начинала зажариваться, она попросту открывала дверь, впуская прохладную сырость. Аспирантка не отвлеклась от работы и не повернулась в сторону вошедшего. Она и без того прекрасно знала, кто стоит на пороге. Знала она и что последует дальше.

– Опять ты тут торчишь? – критично смотря ссутулившуюся над микроскопом паразитолога проговорил кентавр. – Пакля, ты на улицу иногда выходишь или корни успела пустить, м? Геморрой заработать не боишься?

– И тебе здравствуй, Лошадиные уши, – безмятежно отозвалась аспирантка.

Джаст стал первым, кто начал обращаться к Имир по прозвищу. Девушка редко принимала чужое отношение близко к сердцу, а уж подобное ребячество – тем более. Но оставаться в долгу – не в её стиле. Подметив болезненную реакцию парня на любые намёки или обсуждения его лошадиных ушей (которые Имир со своей стороны считала великолепными и с лихвой компенсирующими остальные недостатки кентавра), она стала подло бить по больному. Джаст скрипел зубами, но терпел, и не подумывая прекращать собственные нападки.

Имир задумчиво уставилась в окно.

– А что там интересного?

– Мир, – лаконично ответил кентавр, в очередной раз стерпев, – представляешь, помимо паразитических гадов существует и другая жизнь вокруг! Но я сомневаюсь, что твой проформалиненный мозг способен осознать нечто подобное.

– Куда ему! – охотно подхватила девушка. – Но, следует заметить, он у меня, по крайней мере, есть. Чего нельзя сказать о некоторых присутствующих.

– По-моему, ты нарываешься, Пакля, – прорычал Джаст.

– С чего бы? – неподдельно удивилась Имир. – Я имела ввиду Fasciola hepatica иначе известную, как печёночная двуустка или печёночный сосальщик. – Ветеринар услужливо подсунула под нос кентавру предметное стекло15 с лежащим на нём паразитом. Парень поспешно отшатнулся. – Паразитические черви, к твоему сведению, лишены такого хлопотного органа, как головной мозг.

– Могу заметить, не они одни, – презрительно бросил кентавр.

– Совершенно верно, – и бровью не повела девушка, – строение многих представителей фауны исключает мозг. Однако они прекрасно обходятся и без него. Есть над чем задуматься, верно? – Имир выжидательно посмотрела на парня.

Джаст досадно махнул хвостом. Разговоры с врачом всегда заканчивались одним и тем же: он неизменно чувствовал себя полным идиотом. Колкости кентавра не задевали толстокожую аспирантку. Она никогда не выказывала ни злости, ни обиды. А Джаст выдавал себя с потрохами. Его возмущенно раздутые ноздри, сжатые губы и нервно подрагивающие уши – красная тряпка для жадной до игры по нервам Имир. Парень чувствовал, что проигрывает эту негласную войну между ними. Но сдаваться он пока не намеревался. Они оба были достаточно упрямы.

– Что сегодня принесла почтовая служба кентавр-экспресс? – кивнула девушка на коробку, зажатую под мышкой у Джаста.

– Без понятия, сама смотри! И не забудь оставить на чай!

Кентавр раздраженно кинул посылку на стол, случайно задев один из микроскопов. Тот пошатнулся, но парень поспешно его подхватил.

– Ох ты ж ё!

– Пожалуйста, осторожнее. Микроскоп – прибор нежный, в отличие от некоторых, – укоризненно предупредила Имир, начав неторопливо распаковывать коробку. – С таким отношением к работе, Лошадиные уши, рискуешь прожить без чая.

– А нечего его на самый край ставить! – прошипел Джаст, между тем ощутив себя виноватым.

Аспирантка равнодушно покачала головой. Ну, вот снова. «Нежным прибором ее, что ли, огреть? Хоть какая-то человеческая реакция последует», – невесело подумал кентавр, машинально засунув руку в карман напоясной сумки. Встретившая ладонь пустота заставила Джаста нервно сжаться. Не поверив своей руке, он бросился нервно обшаривать дно сумки, а следом остальные карманы.

– Зуд беспокоит? Никаких бездомных животных не гладил? Мог подцепить блох. Хочешь я тебя осмотрю? – предложила ветеринар, заметив чересчур активное копошение парня.

– Иди ты… к своим блохам! – огрызнулся Джаст, закончив обхлопывать жилетку. – Деньги. Их нет, – убитым голосом заключил кентавр.

– Деньги? – недоуменно переспросила паразитолог. – Тебя я осмотрю бесплатно.

– Озабоченная, мне не нужен осмотр! И у меня нет блох! Я деньги потерял. Сумка, зараза, порвалась! Видишь?

Имир заинтересованно посмотрела на прорванное дно.

– Я сейчас. Подвинься, будь добр. – Парень непонимающе пропустил девушку, позволив ей выйти из комнаты. Спустя минуту она вернулась обратно. – Давай, я тебе её зашью.

– Секундочку! Признаю, я далёк от швейного и скорняжного дела, но что ты, Пакля, притащила?

Зажатые в руках аспирантки предметы почему-то вызывали у Джаста сомнения в их назначении на роль инструментов кройки и шиться.

– Иголка, иглодержатель и кетгут, – поочередно кивнув, ответила Имир.

– Кет…что?!

– Кетгут – хирургический шовный материал, – точно несмышлёнышу терпеливо пояснила аспирантка. – Саморассасывающийся, между прочим. Его делают из соединительной ткани серозного слоя кишечника крупного рогатого скота или…

– Хватит подробностей! – взмолился парень. – Скажи, ты вообще в своем уме?!

– Я в процессе.

Кентавр обречённо закатил глаза.

– Ты меня старше, с высшим образованием и я грешным делом решил, что умнее. А нет, серьёзно прогадал, – покачал головой Джаст. – Ау! Завей извилины! С какой радости ты мне сумку будешь штопать саморассасывающейся ниткой! Или думаешь, она зарастёт?

– Сомневаюсь. Но других у меня нет, – безмятежно пожала плечами Имир. – В клинике должны быть шёлковые. Позвонить Леоле?

– Переживу, – отмахнулся кентавр. Второго ветеринара он не выдержит. – А с иголкой что?

– В смысле?

– В прямом! Она гнутая!

– Нет. Она хирургическая изогнутая. Ты никогда раньше не видел хирургических изогнутых игл?

– Слава богу, миновало! И стой, ничего не говори! – Парень предостерегающе поднял руку. – Дай угадаю, других иголок у тебя нет, правильно?

Девушка безмолвно кивнула.

– Тебе сумку зашивать или ты продолжишь и дальше стучаться головой об стену? – как бы, между прочим, поинтересовалась врач. Втихаря Имир откровенно упивалась развернувшейся перед ней картиной полного отчаянья.

– Совмещу! – рыкнул парень, швырнув ветеринару сумку. – Неймется, шей!

– Всегда рада оказать тебе помощь. Будь то ветеринарная или нет, – как обычно в вежливо-уничижительной манере откликнулась та и взялась за работу.

Закончила аспирантка быстро. Куда дольше Джаст с широко раскрытыми глазами изучал результат её работы.

– Мне даже страшно спрашивать…, – начал кентавр, но Имир его прервала.

– Не спрашивай. Спокойней будет.

– Спокойней, боюсь, не выйдет. – кентавр глубоко вздохнул и, указав пальцем в зашитое дно напоясной сумки, предельно сдержанно поинтересовался: – Доктор, и как это называется?

– Шов. Узловатый.

– Хирургический?

– Хирургический.

– Слушай, а ты можешь хоть что-нибудь делать, как нормальные люди?

– Вряд ли.

– Почему?

– Нормальные люди в ветеринарию не идут.

Нечем крыть. Очередная черта в Имир, убивающая Джаста – её обезоруживающая самокритичность. И как можно задеть того, кто сам с ошарашивающей охотой идет на расстрел? Ну, точно ненормальная. С другой стороны, хорошо, что признаёт. Есть шанс вылечиться. Хотя…

– Чего лицо кислое, как уксус? – спросила у хмуро молчащего Джаста девушка, убираясь на столе.

– Кто бы говорил, – презрительно бросил парень, – своё давно видела?

– Сегодня утром.

– С чем и поздравляю. Хочу тебя разочаровать, но от хирургически заштопанной сумки мне заметно легче не стало.

– В самом деле?

– Поверь! Дырка исчезла, а деньги отчего-то не появились.

– А у тебя были на них планы?

– У меня был бы на них обед, – Джаст вздохнул, – меня попросили купить домой продукты. Чёрт, и что теперь делать?

– Продукты? – невесть с чего оживилась ветеринар. – Животного происхождения?

– Эм, мясо, молоко, там, – прикидывая, принялся загибать пальцы кентавр, – что еще? Трава всякая.

– С «травой всякой» не помогу, – сразу предупредила аспирантка, – а что касается мяса и молока.... У тебя какой размер верхней части? – неожиданно поинтересовалась Имир, с нехорошим блеском в глазах осматривая парня.

– Ась? – опешил Джаст. – Э-э, тормозни-ка, подруга! Ты меня на отбивные пустить решила?!

– Нет. Я решила предложить тебе временную работу. – Девушка сняла с крючка один из белых лабораторных халатов. Запасной сменной одежды разной степени дырявости и свежести у ветеринаров имелось в избытке. Но носили халаты одна госпожа Сытклю да Имир. Оставшийся коллектив из-за специфики своей работы придерживался иного дресс-кода. Леоля ходила в хирургичке16, а особо пачкающаяся Виви и вовсе в комбинезоне. Критически отряхнув халат и изучив на наличие подозрительных пятен, аспирантка протянула его Джасту. – Поздравляю, теперь ты ассистент ветеринарно-санитарного врача!

Глава 6

– Ощущаю себя идиотом.

– Доверяй своим ощущениям.

– Пакля!

– Чепчик поправь. Кстати, ты в нём нормально слышишь? Ничего, что уши закрыты? Не натирает?

– Терпимо. И оставь мои уши, наконец, в покое! Быстрее бы этот позор закончился. Не представляю, что ты задумала.

Джаст раздражённо поправил сползший на бок чепчик. Халат ему, разумеется, пришёлся не впору и жал. Вдобавок – он был сшит для человека и его подол неуклюже топорщился на лошадиной спине кентавра. Чувствовал парень себя крайне глупо, а выглядел, должно быть, и того глупее. В здравом уме в столь несуразном виде он бы и носа не показал на улицу. Но дурной пример заразителен. Ненормальность Имир – тем более.

Аспирантке белый халат, если не шёл, то, по крайней мере, был по размеру. Но даже форменный вид с натяжкой позволял заподозрить в критично хрупкой девушке со шваброй вместо волос и флегматичной миной дипломированного ветеринара. Скорее, она напоминала сумасшедшую с диагнозом «затяжная депрессия», сбежавшую из психиатрической лечебницы в украденном халате лечащего её врача.

«А судя по очкам, она вдобавок и какого-то шофёра грабанула», – размышлял парень, сверху вниз смотря на идущую рядом Имир. В полной рабочей «амуниции» он её видел впервые.

– Что-то не так? – осведомилась паразитолог, заметив косые взгляды кентавра в свою сторону.

– Начать перечислять?

– А тебе после станет легче?

– Не уверен.

– Тогда страдай молча.

Джаст начинал закипать.

– Р-р-р…

– Ух ты, не знала, что лошади рычат!

– Я не лошадь!

– Согласна, – поддакнула Имир, – они заметно спокойней.

– А ты всегда такая борзая?

– Нет. Обычно с теми, с кем мне комфортно.

Парень аж споткнулся. Девушка ухватила его за руку.

– Аккуратно. Травматолог из меня плохой. Вывих я тебе не вправлю.

– Прости, что ты сказала?

– Травматолог, говорю, я хреновый, – самокритично повторила аспирантка, – у паразитов, к твоему сведенью, костей нет. Осторожней, будь, Лошадиные уши. Хромую лошадь не лечат, а пристреливают.

Джаст не стал отзываться на колкость. Он пока от предыдущей информации не успел прийти в себя. Некоторые вещи просто невозможно воспринять сразу.

– Подойдёт? Да? Нет? Не уверен? Без разницы?

– Прости?

– Мясная лавка, – Имир указала в сторону вывески в форме силуэта коровы, – или в другую пойдём? Я не знаю, где ты предпочитаешь отовариваться.

– Я больше предпочитаю есть, – признался кентавр, почёсывая затылок. Проклятый чепчик тут же сполз на глаза. – Ух, как он меня задолбал! Пакля, а ты почему не с покрытой головой? Почему я один страдаю?

– Мою шевелюру ни в один чепчик не запихнёшь, – ответила аспирантка, критически покручивая в пальцах дред, – бессмысленно.

– Бессмысленно и крайне глупо было делать взрыв на макаронной фабрике заместо причёски с твоей-то особо пачкающейся и заразной профессией, – наставительно заметил Джаст. – Ты чём вообще думала?

– Я не думала.

– А кто думал?

– Виски, – хмуро ответила Имир.

– Кто?!

– Проехали. Ты, кажется, больше всех хотел побыстрее закончить. Предлагаю ускориться, не против?

– Нет. Ладно, пошли, – решительно кивнул парень, – но ты мне до сих пор не объяснила, что именно мы делаем?

– Лошадиные уши, скажи, ты умный? – прямо в лоб спросила у кентавра ветеринар.

Джаст снова налетел на камень. С любовью Имир к резкой смене тем без предупреждения он точно вскоре переломает себе последние ноги.

– Подозреваю, что да.

– Значит, на месте сообразишь, – заверила его аспирантка. – Главное, сострой серьёзное лицо и не задавай лишних вопросов, – распорядилась она, открывая дверь лавки.

– Эй, погоди! Пакля! Сдаётся мне, мы оба серьёзно переоценили мои умственные способности, – обреченно подытожил Джаст, заходя следом.

Звон дверного колокольчика нарушил ритмичный звук точащихся ножей. Мясник отвлёкся от ухода за орудиями труда и поднял голову, собираясь в обычной манере поприветствовать посетителей. Вопреки ожиданию, вошедшие не относились к числу привычных покупателей. Брови мужчины тотчас взмыли вверх подобно разводным мостам.

В дверях стояла человеческого вида девушка, позади которой маячил молодой кентавр, недоуменно озирающийся по сторонам. Белый врачебный халат незнакомки удивительно гармонировал с белёсостью лица, оттеняемой блеском стальной оправы очков. Собрание в высокий хвост патлатые волосы обнажали тонкую шею, исчерченную малахитовыми полосами вен, подступающим к острым и не по возрасту строгим чертам лица. Девушка критически осмотрела лавку. Неторопливо изучила развешанные на крюках освежеванные туши и неудовлетворительно хмыкнула. Мясник почувствовал, как у него ёкнуло сердце.

– День добрый, вам чем-нибудь помочь? – с вымученной улыбкой осведомился мужчина.

Бездушные стёкла очков мгновенно пронзили его тысячью холодных игл. Кентавр неосознанно попятился к стене. Девушка двинулась с места. Скрип резиновых сапог, мягко ступающих по покрытому опилками полу, отдавался с каждым ударом пульса в висках мясника. Незнакомка застыла возле прилавка. Тонкая рука в пугающей перчатке медленно опустилась в карман халата.

«Сейчас будут убивать. Не иначе, люди удумали ставить на нас опыты или пустить в мясное производство под видом нового деликатеса», – подумал мясник и зажмурился.

– Здравствуйте, мы из ветеринарно-санитарного надзора! – известил неожиданно звонкий голос. – Проводим выборочные инспекции продуктовых лавок и рынков данного района. Нам потребуется произвести у вас отбор проб сырья и продуктов животного происхождения для экспертизы. Мы будем очень признательны сотрудничеству с вашей стороны.

Мужчина, не веря своему счастью, раскрыл глаза и тупо уставился на ветеринарное удостоверение, которое девушка тяжело дыша держала прямо перед его носом. Имир приходилось стоять на цыпочках с высоко поднятой рукой.

– Господин, вы меня понимаете? – раздражённо пропыхтела ветеринар, чувствуя, как рука наливается свинцом.

– Что-что? А, вам мясо нужно для, этих, как их? Проб! – отмер мясник. – Так это, без проблем, госпожа ветеринар! Я за качество ручаюсь! Вам сколько и чего для этой самой вашей экспертизы отрезать? – схватившись за любимый нож, бодро поинтересовался мужчина.

– Уф, – аспирантка, облегчённо выдохнув, убрала удостоверение, – ассистент!

Джаст вздрогнул.

– Э, да?

– Сверьтесь с планом. – Девушка всучила парню планшет. – Какие пробы мы должны собрать?

Кентавр прилежно уставился в пустой лист. Приплыли, называется! Но Имир не прогадала с выбором соучастника авантюры. Несмотря на возникшие у Джаста ранее сомнения на счёт собственных интеллектуальных способностей, он быстро раскусил план девушки.

Соорудив «серьёзное лицо», парень сосредоточенно провел пальцем по планшету, словно просматривая список, и, откашлявшись, деловито доложил:

– Доктор Блесс, в соответствии с предоставленным планом для экспертизы нам потребуется: триста грамм говяжьего фарша, один килограмм куриной голени, пятьсот грамм говяжьей печени, пятьсот грамм филе баранины…

– Ассистент? – остановила Имир вошедшего во вкус кентавра.

– Да?

– Думаю, достаточно. Нам пробы и в других точках собрать необходимо.

На обращенном к Джасту лице врача отчетливо читалось «хватит наглеть». Парень неохотно оторвался от планшета.

– Вы правы, доктор. Тогда добавьте двести грамм свиной вырезки и хватит! – мстительно закончил кентавр. Гулять за чужой счёт, так гулять!

Аспирантка едва заметно покачала головой. Люди, кентавры – стоит им вкусить халявы и их не остановить.

– Будет исполнено!

Лезвие ножа замелькало с молниеносной скоростью.

– И, будьте добры, завернуть, каждую пробу отдельно. И подписать не забудьте, – напоследок попросила ветеринар и, обернувшись к Джасту, негромко произнесла: – Учись, студент!

Парень беззлобно ухмыльнулся, спустив девушке столь снисходительный тон. Они набрали продуктов на большую сумму, чем та, которую он посеял. А правду говорят, никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь.

– Вроде держится, – Имир отошла на пару шагов и внимательно изучила Джаста, – м-да, теперь ты молоковоз.

– Знаешь, я как-то не рассчитывал, что нам всучат целый бидон молока, – поправляя закрепленный на проходящих через подгрудок ремнях напоясной (напоясной относительно человеческой части туловища и плечевой относительно лошадиной) сумки бидон, сконфуженно признался Джаст, – мне и пары бутылок хватило бы с лихвой.

– Говорила тебе не жадничать. Теперь будешь пить молоко на завтрак, обед и ужин. Прокипятить не забудь.

Девушка закончила укладывать халаты в сумку. Самый большой кошмар парня закончился, и он снова стал выглядеть приличным кентавром. На Имир из рабочей одежды тоже остались одни резиновые сапоги и очки.

– Я тут не при чём! Виной всему ты!

– Я?! – неподдельно изумилась аспирантка.

– Ты! – убежденно повторил Джаст. – Пакля, ты просто себя со стороны не видишь. С твоей миной милое дело заниматься рэкетом на большой дороге! Кентавры сразу думают, что им кранты, а когда узнают, что ты жаждешь их товар, а не крови, готовы сплавить тебе последний гвоздь, лишь бы убралась! Слушай, а ты не задумывалась о работе санитарным инспектором? Туда берут бездушных и непрошибаемых. Уверен, ты станешь работником года!

– Считаешь? – Имир задумчиво почесала переломанный нос. – А я и не отдавала себе отчёта. И не думала никого стращать. Оно само выходит. Неосознанно.

Джаст внимательно посмотрел на врача.

– Скажи, у тебя в роду есть северяне?

Кентавру хотелось подтвердить или опровергнуть давно мучавшее его предположение.

– Есть. Отец с Севера, – настороженно прищурилась девушка. – Но с чего вдруг такие догадки? В том, что во мне пробегала северная кровь, можно заподозрить разве по голубому цвету глаз. Маловато для вынесения вердикта на счёт моей родословной.

– О нет, в самый раз, поверь! – заверил Имир кентавр. – Однажды к нам в Шайко занесло группу северян. Целое событие для города было! Где Север, а где – мы. Тут с роду никто северных людей не видел. Они были беженцами и держали путь на Юг. Ты-то по своему отцу знаешь, что северян невозможно спутать с иной национальностью. Белоснежные во всем. Волосы, брови, ресницы, кожа – будто их в молоке выкупали. Но меня жестоко поразило другое – непримиримый лёд в глазах. На Западе ведь тоже полно голубоглазых, но не таких. У них глаза цвета неба, цвета моря, но не цвета холода. Стоит северянину на тебя посмотреть, и ты чувствуешь, как мёрзнут кости, а в венах стынет кровь. Словно через твоё тело проносится нордовый ветер, унося за собой тепло тела. И ты цепенеешь, застываешь на месте, во времени, в мире. Север – жестокий край. Наши прожаренные солнцем пустыни не сравнятся с вечной мерзлотой тех земель. Там выживают самые сильные. Мне кажется, сила духа и пережитые невзгоды передаются у северян с кровью. Старый, молодой или ребёнок – у них одинаково читается во взгляде закаленная жёсткость. И у тебя такие же глаза. Для твоих лет они не в меру взрослые. Словно пережить тебе пришлось побольше многих. Это неосознанно пугает и отталкивает других существ.

– Понятно, – глухо проронила ветеринар.

– Проще надо быть. И хмуриться перестать, глядишь, и народ подтянется! – утешил Джаст, похлопав аспирантку по плечу. Девушка недовольно увернулась.

– А сам? Лошадиные уши, у тебя на лбу прямо и написано: «Не подходи, а то лягну». Я не вполне уверена, в твоей компетенции раздавать советы на данную тему.

– Да ты хоть раз можешь меня серьёзно воспринять?! – вспылил парень. – Я к тебе по-хорошему пытаюсь отнестись! И бес толку!

– Я к тебе тоже по-хорошему отношусь. Помогаю не от нечего делать. С другой стороны, погоди, мне стало скучно и копаться в лаборатории надоело, – размышляла Имир, – Лошадиные уши, выходит ты прав – все бес толку.

Джаст скривил губы и махнул хвостом.

– Пакля, я сейчас тебе бидон на голову одену! Будет тебе, в самый раз, молоко за вредность!

Молочный душ не состоялся. Как ни крути, а жалко переводить честно экспроприированное. Кентавр обошёлся лихим поглаживанием по голове. Девушка аж зашипела.

– Эй, Пакля, да ты горишь! – удивлённо одернув от головы Имир руки, воскликнул парень.

– Будь добр, определись, наконец, – проворчала аспирантка, пытаясь распутать закрутившиеся дреды, – минуту назад по твоим же словам от меня веяло холодом.

– Тыква у тебя сейчас вскипит! С ума сошла по самому солнцепёку без головного убора ходить! – точно нервная мамаша запричитал Джаст.

– Я обычно в доме сижу. Из дома выхожу, когда перестаёт печь. Не учла.

– Замечательно! Для полного счастья не хватало мне тебя на спине тащить, когда ты грохнешься в обморок от солнечного удара. – Кентавр снял широкополую ковбойскую шляпу с прорезями для второй пары ушей и небрежно нахлобучил на Имир. – Держи, напрокат.

– А ты?

– Переживу, – отмахнулся парень, – для меня не столь критично. Я привык.

– Понятно. – Девушка задумалась. – Где ты живёшь?

– Пакля, ты невыносима! – закатил глаза Джаст. – Ты можешь перескакивать от темы к теме как-нибудь помедленней? И пологичней. Я за тобой не поспеваю.

– Не моя вина, раз ты тормоз. А я сама логика, – скрестив руки, самодовольно заявила ветеринар.

– Да ну? И в каком месте?

– В шляпе. – Имир щелкнула пальцем по кончику широкого поля обсуждаемого головного убора. – Начну с того, что чужое мне не нужно. В клептомании я замечена тоже не была. Шляпа напрокат, правильно? Следовательно, тебе её необходимо вернуть. А верну я ее, когда провожу тебя до дома. Ну, – аспирантка покрутила головой, – в какой конюшне ты живёшь?

– Знаешь, – с непроницаемым лицом подал голос кентавр, – я сэкономлю твоё бесценное время и мои слабые нервы. Гони шляпу назад!

– Без проблем. Гони продукты назад, – в ответ протянула руку паразитолог.

– С фига ли?! – впившись покрепче в сумку возопил парень. – Они мои!

– О, несомненно! И куплены, разумеется, на твои кровные? – с гадкой ухмылкой уточнила девушка.

– Хей, я не просил мне помогать!

– Неужели? – вставила Имир. – Но и от помощи ты не отказывался. Ну-ну.

Аспирантка достала записную книжку, отделанную потрёпанной от времени и частого использования кожей и карандаш. Пролистав несколько страниц, она кропотливо начала что-то записывать.

– Ты чего делаешь? – удивился Джаст.

– Да ты знаешь, – отозвалась девушка, – с памятью у меня не очень. Многое забываю. Обиды там всякие. Теперь записываю, чтобы точно знать, кому потом мстить. А ветеринары, они, как и врачи – обижать себе дороже. Такое могут устроить, страх берёт! Ты, кстати, давно болел? – оторвавшись от записи, как бы, между прочим, поинтересовалась аспирантка.

– Ты – гадина, – убито заключил парень. – Давай, вычеркивай меня из своего чёрного списка и пошли скорее, мстительница хренова! На нас косо смотреть начинают.

– На нас давно косо смотрят, – равнодушно отозвалась Имир, захлопывая записную книжку. – А вон те двое даже начали перешептываться.

– Блин, шевели своими ущербными двумя! – толкая ветеринара в спину, прошипел Джаст. – Не хватало знакомых встретить.

– Неужели ты стыдишься знакомства с людьми? Лошадиные уши, да ты расист! – «поражённо» протянула девушка. – Нехорошо.

– Я не стыжусь знакомства с людьми! – огрызнулся кентавр. – Я стыжусь знакомства с тобой!

– О! Поздно.

– Ты о чём?

– Тебя опознали.

– Джаст!

К колоритной парочке радостно махая рукой устремился незнакомый Имир кентавр одного с Джастом возраста и, судя по виднеющимся из-под попоны белым с мелкими чёрно-серыми пятнами ногам, забавной чубарой масти. Аспирантка никогда не отличалась особым умением определять масти лошадей. Имир часто ошибалась и путалась. Но с установлением масти у кентавров садилась в лужу не она одна. Причину поголовных провалов несложно объяснить. На божий свет из лошадиной части тела открыты всего четыре ноги, да один хвост. Гадать на кофейной гуще и строить предположения можно, но для точного заключения придётся прокрадываться в общественные бани. На данный подвиг во имя науки и точащего любопытства девушка пока не созрела.

– Етить колотить! – выругнулся Джаст, пытаясь заслонить собой Имир. Аспирантка из чистой вредности уперлась ногами, наотрез отказываясь двинуться с места, не облегчая кентавру задачи. Парень на полном серьёзе подумывал схватить её за шкирку и закинуть в ближайший переулок, но времени не осталось.

– Привет! А я думал, ты на подработке.

– Э, привет, Прум, – натянуто улыбнувшись, поприветствовал друга Джаст, – я закончил. Иду домой.

– О, понятно! А у меня твои результаты последнего коллоквиума по высшей математике. Преподаватель их после пары раздавал, но ты умчался раньше. – Джаст взял протянутый кентавром листок. – Ты, как всегда, отличился! – улыбнулся Прум, искренне радуясь успехам своего друга.

– Ого, да ты, Лошадиные уши, оказывается, ботаник! Неожиданно.

Прум ошеломлённо уставился на будто возникшую из ниоткуда девушку. Имир стояла всего в метре от него, но пока не заговорила, парень её в упор не замечал. Джаст удостоил повисшую у него на руке и нагло изучающую листок аспирантку укоризненным взглядом. Девушка ничуть не смутилась.

– Здравствуйте, – придя в себя и вспомнив о хороших манерах, кивнул Имир Прум.

– Салют.

– Может, ты от меня отцепишься? – прорычал Джаст в попытке стрясти с себя паразитолога. Аспирантка неохотно отцепилась.

– Меня зовут Прум, мы с Джастом учимся вместе, – кентавр протянул руку. Девушка внимательно на нее посмотрела, будто собралась гадать по ладони, но соизволила пожать в ответ.

– Имир, приятно познакомиться. Я лечащий врач Джаста.

– Лечащий врач? – изумленно переспросил Прум. Джаст чуть слышно взвыл. Только этого не хватало! Ну, Пакля у него получит! – И какая у вас специальность?

– Я пара…

– Она поразительно талантливый и поразительно невыносимый ветеринарный специалист широкого профиля! – ловко зажав аспирантке рот, быстро отчеканил парень.

– Ооо! – многозначительно протянул Прум. – Я смотрю, вы хорошо сдружились.

– Вовсе нет! – в ужасе вскричал кентавр, выпустив девушку. Имир сделала несколько глубоких вдохов. Джаст умудрился зажать ей не только рот, но и нос. – Мы знакомые. И отнюдь не хорошие.

– Ну, как скажешь.

Ветеринар, сделав в уме пометку не забыть отомстить Джасту и за несостоявшееся придушение его скромной персоны, вернулась к изучению Прума. О, а это интересно!

– Извините, Прум, вы сегодня купались в реке?

– Что? – растерялся кентавр.

– Не обращай внимания, – отмахнулся Джаст, – она обожает строить бессвязные диалоги.

– Понимаю, наверное. Но я, в самом, купался на речке после занятий, – улыбнувшись, признался кентавр. – Я, правда, думал, что успел высохнуть.

– Успели.

– Тогда как вы узнали?

– Эй, Пакля, твой взгляд стал ещё более маньячней, чем обычно, в чём дело?

– Не в чём, а в ком, – поправила Имир, – в Hirudinea.

– Чего?! А по кентавриски или среднестатистически человечески можно?

– Латынь – мать всех языков, – чопорно заметила аспирантка. – Ладно, опущусь до вашего уровня. Пиявка. На внешней стороне скакательного сустава. Доступно для понимания?

– Пиявка? – убитым голосом переспросил Прум.

– Она самая. – Паразитолог нагнулась и ловким движением сорвала паразита. – Хм, кровь пошла. Есть, чем прижать?

– Кровь? – голос парня больше не звучал убитым. Он был предсмертным. Точнее –

предобморочным.

Прум резко побледнел и опасно наклонился в бок. Имир рефлекторно подставила плечо. Идея оказалась не самой удачной. Врач не рассчитывала, что парень отключится так быстро. И сейчас на хрупкие плечи девушки давил отнюдь не слегка ослабевший кентавр, а самая настоящая бессознательная туша, никоим образом не держащаяся на ногах. У ветеринара подогнулись колени. Имир с Прумом находились в слишком разных весовых категориях и исход ситуации было нетрудно предугадать.

– Лошадиные уши, если тебя не затруднит, помоги, – пропыхтела девушка, всё больше и больше прогибаясь в пояснице. – Меня сейчас раздавят.

– Не знаю, не знаю, – притопывая передним копытом, нахально протянул Джаст, – я где-то читал, что коновалы17 должны уметь справляться с крупными копытными.

– А я и справилась. Свалила. И даже без применения силы. Хватило психологической атаки. О-о-о…

Парень покачал головой и поспешил на помощь. Того и гляди, Пакля проткнет Прума костями. Нужно выручать друга.

Глава 7

– Выкини ты эту гадость!

– Для тебя – гадость, для меня – радость, – сосредоточенно изучая плавающую в банке пиявку, пропела Имир.

После своего спасения девушка выдала Джасту инструкции и отставила откачивать припадочного и истекающего кровью друга, а сама метнулась в ближайшую хозяйственную лавку за стеклянной банкой. На сей раз на аспирантке не было белого халата, но банку она получила так же безвозмездно. Имир и впрямь недооценивала доставшуюся ей вместе с северной кровью отца пугающую внутреннюю силу и приобретённый за годы учёбы научный фанатизм, открыто читающийся в выражении лица. Стоило девушке с бешеными глазами распахнуть двери лавки и начать размахивать пиявкой со словами: «Мне нужна банка. Срочно!» и продавщица, чуть не последовав примеру Прума, широким жестом выдала ей на выбор штук десять банок. Сразу видно – у человека что-то случилось, а не отдашь, что требует, есть вероятность, что что-то случиться с тобой.

Ветеринар в который раз подивилась щедрости жителей Шайко – и куда спокойней и веселее покинула лавку под облегчённый вздох. Пиявка была помещена в банку с водой, Прум приведён в чувство. Жутко смущённого и долго извинявшегося перед Имир кентавра проводили домой, убедившись, что он не завалится по дороге. Теперь девушке оставалось довести до дома более стойкого и, судя всему, закалённого в общении с ветеринарами Джаста.

– Ты ненормальная.

– Поверь, я в курсе.

– Тебе вообще приличные животные нравятся?

– Приличные?

– Ну, кошечки, собачки, зайчики там всякие, – навскидку принялся перечислять кентавр, – чего тебя от всякой мерзопакости прёт?

– На кошек у меня аллергия. Против остальных ничего не имею. Я люблю мохнатых млекопитающих зверей, Лошадиные уши, если ты об этом.

– В таком контексте я уже не уверен, что говорил именно об этом, – всерьёз усомнился парень, – но допустим, что да. Почему возишься не с ними? В чём проблема?

– Я не клиницист. У меня научное направление работы.

– И?

Имир вздохнула точно старшая сестра, уставшая от несообразительного младшего брата.

– Очень давно, когда наша преподавательница по токсикологии была, как и я сейчас, аспиранткой, они проводили исследование по влиянию токсичных ионов металлов, таких как ртуть, свинец, цинк и прочих, на организм животных. Их команда ставила опыты на баранах. Каждую подопытную группу травили тем или иным металлом в определённой дозе. И наблюдали за симптомами. Ты знаешь, как проявляется острое отравление соединениями свинца? У животных наблюдаются беспокойство, отказ от корма, обильное слюнотечение, судорожные сокращения жевательных мышц, диарея, затруднение дыхания или учащение, боли в брюшной области. А при подостром и хроническом отравлениях регистрируют исхудание, угнетение, слабость, запоры. Перед смертью у зверей наступает коматозное состояние и паралич. Те бараны страдали по несколько дней, недель. Они мучились, в то время как люди скрупулезно и бесстрастно фиксировали каждый симптом, каждое отклонение в их состоянии. Везло тем из подопытных групп, кого убивали раньше их собственной ужасной кончины для исследования патологоанатомических изменений. Итог: подробно описаны симптомы отравлений ионами металлов, что позволило диагностировать их на ранней стадии; разработаны методы лечения и профилактики. В том числе, запрещено применять свинецсодержащую краску в любых отраслях животноводства. Запрещено допускать животных к контакту с ней.

До того исследования краску с содержанием свинца использовали в свободном доступе. Любой фермер мог её купить и покрасить в своём коровнике, допустим, какую-то перекладину, до которой способно достать и погрызть животное. Потом оно начинало болеть. Ни сам хозяин, ни ветеринар не могли установить причину болезни и назначить правильное лечение. В те времена много животных гибло из-за банальной краски. А никому и в голову не приходило почему. Встречались летальные случаи даже среди людей. Благодаря данным исследования отравление свинцом стало единичным и в большинстве своём перестало быть летальными, – Имир вдруг продемонстрировала Джасту два пальца. – Пример второй. Наш хирург – человек немного вредный, но, тем не менее, добрый, справедливый, относящийся ко всему с чувством юмора. На своих парах он играючи умудрялся заставлять учиться самых безнадежных дубов. Хирург любил приводить нам примеры из собственной практики. Я не помню точных подробностей, хирургия для меня осталось далёкой, но однажды он со своим преподавателем отрабатывали новый метод операции на кроликах. Они делали всё правильно, шаг за шагом, но каждый раз по необъяснимой причине на каком-то моменте кролики неизбежно «вылетали в трубу». Кролик за кроликом. Исход один. Причина не ясна. Знаешь, мы люди с чёрным чувством юмора, но по-другому мы не можем. Иначе рехнёмся. Хирург смеялся, что души почивших от его рук кроликов тогда чуть ли не являлись ему по ночам. Потом спустя кроличью шубу они смогли установить причину. Тому были доселе неизвестные особенности анатомии и физиологии этих зверей. Исход перестал быть летальным. Кролики быстро шли на поправку. А метод операции смогли перенести и на других животных со схожей проблемой.