Читать онлайн Механики Мира

– Будет человек смеяться до тех пор, пока жив! – так сказал Билли Холидей, увидев китайца, держащего на ладони шест, устремлённый в небо. – Ибо смех – это… смех это…

– Смех – это издевательство, Билл! – подсказал Джек Смоули, продираясь сквозь стадо овец. – Для того, чтобы посмеяться, ничего делать не нужно. Довольно взглянуть на действие со стороны. А, если действия нет, достаточно его представить. Вот почему смех – самое лёгкое дело, Билли. И вот почему над человеком можно смеяться всегда. Особенно, когда он думает, что прав.

– Сдаётся мне, Джек, ты здесь немного перегнул палку. Ибо человек прав всегда!

– Не палку перегнул, Билл, а верёвку. И не я перегнул, вернее, перекрутил, а этот китаец с шестом. Из перекрученной верёвки получается неплохой шест – если смотреть со стороны. Скоро ты сам начинаешь верить, что верёвка в твоей руке "стоит", что это ты заставил её стоять и, что ты – бог! Пока не надоест верить. Тогда шест из твоей руки упадает, становясь снова обыкновенной верёвкой. Тогда ты снова становишься обыкновенным человеком, но не богом. Потом опять начинаешь верить, вместо того, чтобы знать. Вот это на самом деле смешно. Смешно всегда! Да ты прислушайся, Билли… Слышишь этот женский смех?

– Ах, ты, дьявол! Как завернул! Ну-ка, подай сюда эту овцу, Джек! Да-да, вот эту серую – она больше других похожа на обыкновенного человека. Я вырву из неё клок шерсти и подарю на память этому парню с верёвкой! Чтобы помнил! Нет, чтобы знал, вместо того, чтобы верить… Нет, Джек, нет! Не то… Сдаётся мне, рановато ещё обыкновенному человеку знать.

С этими словами Билл Холидей попытался вставить выдранный клок шерсти обратно, в бок овцы, однако, клок вставляться обратно не желал.

– Ничего! – нашёлся Билл, – Когда перелезем через Китайскую Стену – может, там найдём подходящую для этого клока овцу.

Так Билл Холидей основал суфизм* ещё в Китае. _________________________________________________________________

*Суфизм (мистическое направление в Исламе) происходит от арабского суф («шерсть»).

.... А в это время Джек Смоули и Билл Холидей пришли на кладбище из прошлого.

– Послушай, Билл! Который раз мы сюда приходим, а их всё нет и нет!

– А ведь должны быть, Джек! Это же кладбище, тут, рано или поздно, найдёшь любого. Ты хоть помнишь, кого мы тут ищем?

– Конечно, Билл. Двух китайцев, кого же ещё?

– Но, если ты помнишь, Джек, один из них был жив, а второй мёртв. И вот тот, кто был жив, говорил о том, кто был мёртв, что тот из настоящего.

– У китайцев всё мёртвое родом из настоящего, Билли. А всё живое – из прошлого!

– Разве такое возможно?

– Запросто! Если настоящее и прошлое поменять местами.

– Зачем это нужно, не понимаю.

– Чтобы не было будущего.

– Но его ведь и так нет.

– Это, благодаря китайцам.

– Что-то мне спать захотелось, Джек!

– Смотри, не усни на кладбище, Билл!

– Ладно, пошли отсюда. Ты помнишь дорогу?

– Вон по той, узкой и длинной!..

Китаец Цюй Пу-жень видел как мимо него в прошлое уходили два настоящих американских ковбоя. Но он не сказал им ни слова. Потому что Цюй Пу Жень спал.

– Один русский объяснил китайцу, что текущее, сущее и единственное для китайца – это русский язык. Ты слышал такое, Билл?

– Слышал, Джек. При этом русский говорил на русском. Но – китайцу! И тот его понял. Представляешь? Однако, я не согласен.

– А что бы лично ты ответил этому русскому?

– Что это не текущее, не сущее и не единственное.

– Ты уверен, Билл?

– Ещё бы! Ведь текущее, сущее, единственное – это Я.

– Послушай, Билл, ты сегодня храпел во время медитации на софе.

– Всё правильно, Джек – ведь я медитировал в фазе глубокого сна!

– А то, что в это же самое время ты, лёжа на спине, воздевал обе руки к небу, а потом ронял их с грохотом на софу и так много раз – это было что?

– Это я летал во сне.

– Как же получилось, Билл, что, медитируя во сне, ты разрядил оба своих кольта?

– Да просто стрелял и кончились патроны!

– Почему же ты так ни разу не попал в индейца?

– Их было много. Попробуй-ка попади! Лихо от пули уворачивались толпой, дьяволы. Что твой косяк анчоусов от акулы!

– Поговорить пробовал?

– Сколько можно говорить с ними, Джек? Бесполезно. И стрелять бесполезно и говорить бесполезно. Но теперь знаешь, что я придумал? О, брат! В толпу вражеских мелкотоварных индейцев я запускаю одного здоровенного дружественного мне и тот разгоняет их топором. После этого в пампасах остаётся только один индеец. Вон тот, здоровенный, с топором.

– Как же ты поступаешь с ним, Билли?

– Я его просто забываю. Представляешь? Вот так я избавляюсь от всех индейцев. Вот так я вхожу в пустоту.

– Значит, одним большим дружественным индейцем выбиваешь толпу малых вражеских?

– Верно, Джек! Одним и тем же большим индейцем. Я даже дал этому краснокожему подходящее белое имя – Умиротворение*!

____________________________________________________________

*Умиротворение – так Билл Холидей зашифровал процесс предмедитации

На невысоком холме, трудясь под музыку из магнитофона, Джек Смоули завершал работу по изготовлению глиняного горшка. Как раз в этот момент на холм поднялся Билл Холидей, с кольтом наизготовку.

– Эй, Джек! Не проходил ли тут поблизости парень с горящими глазами?

– Не то, что проходил, Билли. Я бы сказал больше – пробегал! А, сказать точнее, пролетал – так его ноги неслись над травой. Но в чём, собственно, дело?

– Да, понимаешь ли, хочу вернуть ему кольт. Я только сейчас осознал что такое оружие. Благодаря, как раз, этому парню. И вот что я осознал об оружии, Джек – оно человеку ни к чему, если человек хочет расправиться с самим собой. Ведь лучшая расправа с самим собой, а, значит, с собственным сознанием – это осознание. Осознание смерти и осознание жизни. Что, собственно, одно и то же. Ведь жизнь и смерть это вечное движение. Поэтому револьвер тут не поможет. Поможет только осознание. Это единственный способ управлять движением. Я, можно сказать, случайно достиг этого, Джек. Благодаря этому парню с горящими глазами. Он пришёл от ручья. Знаешь это ручей, тут, под холмом?

– Ещё бы, Билл, он не был мне известен! Ведь он называется Лайф Крик – Ручей Жизни. Именно из него появляются парни с горящими глазами. Расскажи подробнее, Билли, что произошло?

– Особо-то нечего рассказывать. Похоже, парень хотел застрелиться, да передумал. Первое, что он мне сказал было: «Китаец оказался прав! Нет на Земле человека которому можно полностью доверить свою судьбу! Ибо есть только один человек на это – он сам и больше никто». Ибо, как ещё рассказал этот самый паренёк, у него самого духу не хватило нажать на курок. Выискивая помощника в этом деле, он наткнулся на одного китайца, тоже, кстати, на холме, но тот китаец отказался. Зато он посоветовал обратиться к такому человеку, которому полностью доверяешь. Но, поскольку, видать, найти такового не удалось, то парень решил отказаться от идеи самоубийства и отдать револьвер первому встречному. А тут я, случайный прохожий, просто гулял по холмам. Последнее, что он мне сказал было «спасибо». Вот и всё… но что ты тут делаешь, Джек? Что это за горшок ты слепил? Для чего?

– Этот пустой горшок – форма, Билл. Теперь, когда форма у меня есть, я собираюсь наполнить её содержанием. Подай-ка мне вон тот мешок с тараканами!

– Ты собираешься создать человека?

– Нет, только его действующий макет. Для изучения.

– А что это играет в твоём магнитофоне? Что-то знакомое…

– Ты знаешь, Билл, эту песню – «Дурак на Холме»*. Это я.

______________________________________________________________

«Дурак на Холме»* – песня Битлз из концерта "Волшебное и таинственное путешествие" (The Beatles: "Fool on the hill", "Magical mystery tour" 1967

– Ты слышал, Джек, что он сказал?

– И Фань Ли Эр?

– Нет – тот, кого нет, но тот, кто может быть.

– А нужен ли тот, кого нет, Билл?

– Если нет начала, то нет и конца, Джек!

– Если знаешь как устроена мясорубка, то знаешь как устроена Вселенная.

– Ты не загнул ли Джек? Я сто раз разбирал и собирал мясорубку. Может, ты имеешь ввиду тот вращающийся нож, похожий на свастику? Он вращается как колесо Сансары, перемалывая человеческое мясо, вместе с костями и судьбами. Это ты имел ввиду?

– Не только. Винт Архимеда. Вспомни, Билли!

– Вспомнил! И что? Винт как винт.

– Винт Архимеда – это Спираль! Когда Спираль движется, то не видно ни начала её ни конца. Бесконечность, Билл, понимаешь? Это сама бесконечность! Как думаешь, чем отличается винт Архимеда от Спирали Вселенной?

– Сдаётся мне, Джек, что это одно и то же!

– Нет, Билл. Разница есть. Винт Архимеда можно остановить, а Спираль Вселенной остановить невозможно. Этого не может даже бог.

– Я понял! Не думай о счастье и оно придёт к тебе само.

– О чём ты, Билл?

– "Ни одно из действий этого мира не заслуживает и секунды размышления, если оно не приносит счастье идущему вдаль." – так сказал И Фань Ли Эр из Китая.

– И Фань Ли Эр изменился, Билли.

– Дай мне сказать последнее слово, Джек!

– Попробуй, может у тебя получится.

– Мы приходим в этот Мир, чтобы измениться.

– Что с тобою? Неужели ты увидел момент изменения?

– Наверное, я теряю форму, Джек…

– Терять форму – обретать форму, Билл.

Это я, Билл Холидей, друг и поверенный в делах Джека Смоули, рассказываю вам в чём, собственно, дело:

– Я знаю – Джек не любит своего Дня Рождения. Он как-то сказал мне: "Билл, я не помню этого дня и скажу больше – я о нём ничего не знаю, будто его никогда не было, будто, это сама Ложь. Зато День Смерти меня никогда не обманет. Я считаю, Билли, что это настоящий День Правды." Вот тогда я и задумался – что подарить Джеку на День Рождения? Я купил для него бронзовую статую Будды, сидящего в позе лотоса. День Рождения Джека был в ноябре. В тот день я пошёл к нему в гости и увидел новенькую ступу, что построил Джек перед своим домом. Он только что вышел из ступы – и тут я со своим тяжёлым подарком.

– С Днём Рождения! – радостно поздравил я друга. – Вот тебе Будда, Джек! Возьми же скорей, ибо устал я нести его на руках.

А Джек, будто, не рад был ни мне ни Будде ни своему Дню Рождения, ни тому, что его вообще поздравляют. Каким-то серьёзным он мне показался в тот день.

– Будда? – переспросил Джек, заглядывая в лицо статуи. – Не кажется ли тебе, Билл, что чего-то на этом лице не хватает… ведь Будда был человеком! Так ли, Билл?

– Так, так, Джек. Но возьми же Будду, мне тяжело… с ним.

– Ведь он ни в чём не нуждался, этот принц наследный Будда Гаутама, – всё у него было, правильно? Весь комплекс наслаждений, какой только может устроить себе человек. Слуги, исполняющие твои любые капризы, любимая семья, яства, одежды, богатство. Ни забот ни хлопот, одно сплошное наслаждение! Так почему он ушёл из дворца? И не просто ушёл, а именно сбежал из дома как Лев Толстой? Чего ему не хватало?

– Не знаю, Джек, но он такой тяжёлый…

– А я точно знаю! Ему не хватало страданий. Вот он и пошёл их искать. И нашёл же! Очень много нашёл – среди людей. Потому что он человек, Билл! Человек не может без страданий. Понимаешь, чтобы жить, ему необходимо страдать! Ведь жизнь существует только, благодаря антагонизмам: свет – тьма, мужчина – женщина, горячее – холодное, любовь – ненависть, правда – ложь и так далее. Будда не знал страданий, вот в чём дело. Только наслаждения! Потому он и пошёл искать недостающее – антагонизм наслаждения. И нашёл, как только попал в свободное людское сообщество. Там тебе болезни, грязь, несправедливость, ненависть, ложь – вобщем, настоящая жизнь! Ты ведь знаешь четыре благородные истины Будды? Все они о страданиях. И ты знаешь что такое Серединный Путь. Ведь это всё нам известно, благодаря Будде, человеку, а не богу!

– Да, да, Джек! – я уже кричал от невыносимой боли в руках. – Забери Будду, Джек!

Но Джек, не слышал. Он всё вглядывался в бронзовое улыбающееся лицо великого Будды.

– Чего-то в этом лице не хватает, Билли… ведь Будда был человеком. Настоящим, не выдуманным человеком, с настоящей, невыдуманной судьбой. Человек улыбается, когда ему хорошо, и плачет, когда ему плохо… Ты ведь знаешь, Билл, что в конце жизни Будда разочаровался в своих постах, добровольных ограничениях и других жёсткостях, которые сам к себе применял. Возьми то же вегетарианство, например. Но в конце жизни он снова стал есть мясо. Будда разочаровался в жизни. Представляешь, Билл? Но когда Будда разочаровался в жизни? Когда? Почти в самом её конце. А не в начале, когда он ещё не знал страданий! Вот так и каждый человек. Человек улыбается, когда ему хорошо, и плачет, когда ему плохо. Почему же Будда в статуях и на изображениях только улыбается? Ведь он сполна выпил чашу человеческих лишений!

– Не знаю, Джек, чёрт бы тебя побрал! Не знаю! Он тяжёлый, твой Будда. Забери же его, это подарок тебе на День твоего Рождения! Я его не удержу, Джек!

Сказав это, я уронил Будду. Но не на землю, а на свою ногу, которую не успел отставить. И честное слово, ни одного ругательного слова от этой боли, от этого настоящего человеческого страдания я не выронил – это я смог. Я только не смог не заплакать. Скупая, как говорят шутники, мужская слеза выкатилась из моего зажмуренного глаза. Джек тут же ткнул в неё пальцем и перенёс на щеку статуи.

– Вот чего здесь не хватало, Билл! Вот чего не хватает на лице Будды – настоящей человеческой слезы!

Джек, наконец, улыбнулся, дьявол его растряси! Так же, как улыбается Будда. Негодяй! Вот чего он добивался всё это время – чтобы я заплакал! Чтобы забрать мою слезу и отдать её Будде. Надо было как-то на это отреагировать. Тогда, я помню, высказался в сердцах:

– Это же вода, Джек! Она испарится, исчезнет, высохнет…

– Нет! – сказал Джек. – Человеческая слеза исходит из человеческого сердца и потому никогда не исчезнет с лица человека. Особенно с лица Будды!

В этих словах его вы сами можете убедиться – через три дня, когда мы с Джеком устанавливали статую Будды на макушку ступы, я снова уронил статую Будды на ногу. Но теперь уже на ногу Джека – потому прослезился и сам Джек. Слеза же, как была на щеке Будды, так и осталась. И блестит до сих пор.

Вот так мне представил человек Джек Смоули человека Будду Гаутама. Тогда я осознал, что Будда – это человек, а не бог, как думают некоторые. Может, поэтому иногда я вижу, что я есть Будда, а иногда, что Будда – это Джек.

– Это ещё та загадка, Билл, сколько людей ломало над нею голову!

– Какая-такая загадка, Джек?

– Да, вот, послушай: "Дилижанс набит до отказа, Но пусто внутри."

– Что тут думать, Джек! Это какая-нибудь тыква или огурец.

– Не всё так просто, Билл, особенно, когда дело касается текущего-сущего и, особенно, когда такую загадку задаёт тебе некий китайский философ, во время зимнего солнцестояния, да ещё в фазу новолуния 11 Луны.

– Ну, тогда это другое дело. Дилижанс, говоришь, набит до отказа, да пусто внутри? Это, знаешь, что, Джек? … Это – я ел, ел китайский бизнес-ланч – и не наелся. Вот что это такое! То есть, желудок-то набил непонятно чем, а сытости нет. От того "пустота внутри".

– Но причём тут зимнее солнцестояние и новолуние 11 Луны, Билл?

– Очень просто! Это по дате приходится на Рождество. То есть, рождественский китайский бизнес-ланч – вот так! Это сегодня, Джек. Ведь сегодня Рождество!

– Допустим! А что такое "текущее-сущее"?

– Да тот же самый китайский бизнес-ланч, лапша! Горячая. Ты пробовал, Джек есть горячую китайскую лапшу? Ещё какая текущая и сущая! Так что, считай, загадка разгадана.

– А я думаю, это что-то другое, поважнее лапши. Не торопись с выводами, Билли. Видишь, там, вдалеке, дорога запылилась со стороны Ревущего Стана?* Подождём немного. Сдаётся мне, некуда этому дилижансу деться – дорога-то одна, он здесь остановится…

– Эй, на империале! А ну, осади, приятель! Как тебя звать? И Фань Ли-эр? Это ты, что же, китаец? Да не бойся, мы только взглянем на то, что ты везёшь, что там такое у тебя внутри, в твоём дилижансе, а потом ты поедешь дальше… Нет, брат, мы с тобою не поедем. Очень просто – у каждого свой Путь… Я ничего не вижу, однако. Ты что же это, И Фань, порожняки гоняешь по пампасам? Как только тебе не накладно? Эй, Джек! Ты что-нибудь видишь? Смотри – пустые сиденья! Что-то здесь не то… Ладно, езжай, приятель, в свой Китай… Ты что-нибудь понял, Джек? Ты что-нибудь видел?

– Заметил ли ты Билл, как просели рессоры этого дилижанса? Просто выгнулись в обратную сторону! А видел ли ты, Билл, там, на сидении, в углу, прибился маленький такой старикашка, с жиденькой седой бородкой?

– Нет, ничего я не видел внутри дилижанса. Одна, можно сказать, пустота.

– Но не мог же дилижанс так сильно просесть от одного только ветхого старичка? Сдаётся мне, Билл, этот дилижанс вез что-то ещё…

– Контрабанду? Тут до Техаса рукой подать!

– Хуже, Билл. Видишь ли… как издёвка звучит эта фраза – видишь ли… Под пустотой в Дао понимается то, что мы не видим, а не отсутствие чего-то. Вот потому – "Дилижанс набит до отказа, но пусто внутри". Так отображается внутренняя связь в противоположность внешней – имманентность. Это Дао, Билл!

– Но почему, Джек, ты видел старика, а я – нет?

– Не всё текущее-сущее видно и далеко не каждому. Я думаю, в дилижансе ехало минимум два десятка китайцев, а я увидел только одного. Это всё равно, что ты, Билл, никого там не увидел.

– Надо же, сколько таким образом можно провести контрабанды через границу! Например, сигары. Может, займёмся даосизмом, Джек?

_________________________________________________________________

* Ревущий Стан – название вымышленного посёлка старателей во времена "золотой лихорадки" в США – из знаменитого рассказа Бретта Гарта "Счастье Ревущего Стана".

– Не нравится мне Майами, Билл! Не мой это город. А какие-то тридцать лет назад я восхищался Югом – пальмы, акулы, песок, чистый воздух…

– Согласен, Джек. Калифорния лучше. И ведь такая она штука универсальная, эта Калифорния, что имеет Север и Юг. Те же пальмы, акулы, песок, чистый воздух. Выбирай!

– О! Кого я вижу, Билл! Это же тот китаец, что видел нас с тобой во сне на китайском кладбище. Как его?.. Цюй Пу-жень! Хэлоу, Цюй Пу! Как дела? Нет, это не Юг Америки. Это Север. Это Сан-Франсиско! Мой любимейший город на всей Земле. Сдаётся мне, в прошлой жизни я здесь жил.

– Джек, с ним ещё один китаец. Видишь?

– Видеть-то я вижу. Но что ты имеешь ввиду? Если к китайцу прибавить отбрасываемую им тень, то, конечно, можно сказать, что это два китайца.

– Я тебе больше скажу, Джек, второго китайца зовут И Фань Ли-эр. Я узнал его – это возница того самого китайского дилижанса из Дао Вечного Пути. Помнишь, он ещё перевозил контрабандой невидимых китайцев в Техас?

– Да, славные ребята! Жаль только сердце у них одно – на двоих. Но, может, так оно лучше: прислонился к Югу – твоё сердце, Цюй Пу, повернулся на Север – твоё сердце, И Фань! Вот тебе и ответ на вопрос: откуда ты знаешь, когда не знаешь? Представь, чего не видит один, то видит другой!

– А тот, кто сердцем не видит, тот слеп, Джек!

– А тот, кто сердцем не видит, тот исчезает, Билл! Из нашего сердца. Но не из Дао. Дао – это Путь Человека в Вечности. Дао Вечного Пути! Ничто не может покинуть Вечность. Ибо, Вечный Путь – это Бесконечная Безначальность! Бесконечное, безначальное Движение, остановка которого – НЕ ВОЗМОЖНА!

– Не может быть, Джек!

– Чего?

– Оба китайца исчезли!

– Тебе показалось, Билл. Просто один ушёл на Север, второй – на Юг.

– Однажды, Джек, я убил собаку!

– Собаку, Билли? Большую?

– Да, собаку. Но не большую. Соседскую. Пристрелил из кольта.

– Как же так получилось, Билл? Ведь это убийство!

– Сам знаю. Но так уж вышло. И это была цена тишины.

– Цена тишины? У тишины есть цена?

– Да, Джек. Я ведь тебе показывал мой японский сад камней, что соорудил из нескольких булыжников, извлечённых из Великой Китайской стены? А рядом растёт старый канадский клён, помнишь? Я, бывает, помедитирую в тишине у сада, потом поднимаюсь на террасу моего дома… На втором этаже. И оттуда слушаю как опадают листья старого клёна. Это происходит осенью. Падения листа – это музыка, Джек! Такое дано услышать не каждому, ты же знаешь. Я сажусь в кресло и начинаю слушать… Лёгкое дуновение ветра – это начинается увертюра. И всегда разная! А потом … я слышу … слабый такой аккорд, как стон – это оторвался лист клёна от дерева. И полетел… Полетел… Вот где начинается настоящая музыка! Симфония падающего листа! Музыка настолько тихая и проникновенная, что слышится только осенью, только вечером, когда образуется тишина… И вдруг – лай собаки! Соседи в тот день приобрели гадкую такую собачонку, да ещё посадили на цепь. Я не представляю – откуда такой тончайший музыкальный слух у обычной дворняжки? Представь – всякий раз, после того как лист клёна срывался с дерева, эту дворняжку разрывало на части от её собственного лая, она так рвалась с цепи, будто это стадо слонов мимо неё проходило а не лист с дерева слетал. Афь-афь-афь! Афь-афь-афь! Шестнадцать листов Джек! Шестнадцать – столько я смог вытерпеть. А потом… Я выстрелил всего один раз. Поэтому знаю: у тишины есть цена. Ведь музыку по-настоящему слышно только в тишине. У всякой тишины есть своя цена!

– Погоди-ка, Билли! Как звали ту собачонку?

– Не знаю. А зачем тебе?

– Я кое-что вспомнил. Ну-ка, расстегни рубаху, Билл! Откуда у тебя эта ямка на груди?

Однажды я, Билл Холидей, сходил в кино. Казалось бы, что тут такого – подумаешь, Билл разок сходил в синематограф! Но я не просто сходил, понимаете? В тот день я увидел афишу на улице: вэстерн "Обратный Свет", снят по сценарию Джека Смоули. Джек давно думал над этим сценарием, так, неужели свершилось? Конечно, я купил билет. Сижу, смотрю. Ну, стреляют там индейцы в Джека, да. Всё, как должно быть, с паровозом, водокачкой, пьяными скво, цепляющимися к Джеку на ходу и прочими делами, как это принято в любом вэстерне. Но! До тех пор, пока у Джека не кончились патроны. Тут Джек говорит с экрана:

– Чёрт возьми! Кончились патроны!

Я тогда подумал: ага, что же ты теперь намерен делать, Джек? Ведь индейцы ждать не будут, вот уж ножики приготовили – скальп с тебя сдирать. А Джек, вдруг, поворачивается прямо ко мне! Честное слово! Ведь я в первом ряду сидел, на самом правом фланге. Он чуть шею не свернул, обращаясь ко мне:

– Я тебе, тебе говорю, Билл! У меня кончились патроны!

Я ни глазам ни ушам своим не верил, а Джек ещё пальцем в ткнул в мою сторону:

– Быстрее, Билли! У тебя ведь есть с собою дюжина, я вижу!

Я встал. Представьте себя на моём месте? А Джек кричит:

– Беги быстрее сюда, Билли! Да пригнись, когда будешь пробиваться! Тут стреляют!

Когда такое услышишь, разве станешь рассуждать? Я ринулся к экрану и прыгнул, прорывая бумазейное полотно. При этом, хорошо, что боком, ибо сбил плечом какого-то индейца с той стороны – негодяй, пытался метнуть в Джека томагавк. Ещё двоих я положил в полёте, из своего кольта, когда падал. Так что, можно сказать, я успел как раз вовремя. Там, в канаве за водокачкой, Джек поведал мне о сценарии…

– Что такое свет? – начал он тогда.

– Это энергия! – отвечаю.

– Правильно, – говорит Джек, – Ты ведь знаешь, что энергия никуда не исчезает, просто переходит из одного вида в другой? О чём это говорит? О том, что её можно вернуть. Запомни это, Билл! Теперь же я тебя спрошу – что такое Мир?

– Это свет!

– Правильно. Раз энергия это свет, значит, Мир тоже свет. Прикидываешь, о чём я? Человек творит свои Миры, уподобляясь Богу. Так вот, что я тебе скажу ещё, Билл. Человек уже создал свой Мир, копируя Мир Божий. Это – кино!  Каждый раз, прокручивая одну и ту же киноленту, мы воссоздаём один и тот же Мир! Что такое кино по сути, Билл?

– Это свет.

– Правильно. Это отражённый свет. Но это ещё не всё. Кино – это пойманный свет!

В этот момент Джек взмахнул рукой пред моим лицом и в его руке я увидел индейскую стрелу.

– Думаешь, я такой быстрый? – спросил, улыбаясь Джек. – Нет. Просто я внёс соответствующие изменения в сценарий. Ведь это моё кино, я его кручу как хочу. Поэтому я знал, когда и куда прилетит стрела. Собственно, это я её запустил.

– Патроны у тебя кончились тоже вот так, продуманно? – спрашиваю я Джека.

– Ну… уж извини, Билл. Но ведь ты мой друг? Потому тебе я могу открыть кое-что. Слушай. Всё в этом Мире есть энергия, значит, всё в этом Мире есть свет. Даже темнота – это свет. Только такой свет, который увидит не каждый. Так вот, ответь на ещё один важный вопрос: что такое события?.. Ладно, ты не знаешь. Но я знаю. События – это рефлекторная, другими словами, отражённая энергия. Значит, события – это отражённый свет. Кино фиксирует этот свет, то есть, ловит в безвозвратную ловушку. Представляешь, Билл, что придумал человек? Отражённый свет уходит от объекта в разные стороны. Как ты думаешь, куда он исчезает? Никуда! Свет уходит в Космос! Но это не значит, что отражённый свет исчезает, что событие исчезает. Свет накладывается на другую энергию, преобразуюсь в другую энергию. Так одно движение переходит в другое движение, но никогда не прекращается! Поэтому можно вернуть любое движение, любую энергию, любой свет. Только нужно знать как это сделать. Человек уже придумал как ловить и возвращать свет, возвращать Мир, время. Это называется – кино. Но, Билл! Я придумал способ как соединить пойманный свет от кино со светом Космоса, чтобы, изменять Мир. Ты же сам видел, ты убедился в этом, когда попал в мой фильм. Из света можно восстановить любое событие, любого человека! Как нам с тобою повезло, Билл, рождённым в эпоху кино! Теперь уж мы точно бессмертные. Представляешь?.. Оглянись назад! Видишь эту толпу, что поднялась с мест в зрительном зале? Они не только видят нас, но, также, слышат. Знаешь почему? Потому что звук – это энергия, значит, тоже свет! Я узнал что нужно сделать со светом, чтоб получился звук. Сам можешь убедиться. Видишь, толпа навострила уши в ожидании того, что сейчас я открою им секрет? Секрет того как создавать параллельные Миры из существующего света. Ведь я это узнал!.. Вот что, Билл! Тебе под бок давит бомба, так ты возьми эту бомбу, подожги фитиль и брось в кинозал!

Я помню, сделал тогда дрожащими руками так, как велел Джек, но бомба не взорвалась.

– Она не должна была взорваться, – улыбнулся Джек. – Главное, чтоб при виде бомбы разбежались все эти шпионы, прикидывающиеся честными гражданами. Так что, теперь, Билл, я могу тебе сказать. Можно воссоздать любой Мир, любое время из ушедшего Мира, любой фрагмент – один в один! Я это уже сделал. Я узнал как! Но… никому не скажу!

– Почему, Джек?! Это ведь Знание. Знание должно принадлежать всем!

– В этом всё дело, Билли, что должно. Но на самом деле не принадлежит. В этом разница, в этом высший смысл. Настал момент прятать Знание! Сними шляпу, Билл. Видишь, что написано там, внутри?

Я снял свою шляпу и внутри, на тулье, увидел слово «Конец». Ей богу, я не писал этого слова! Помню, Джек ещё спросил, есть ли там титры? Я ответил, что никаких титров не вижу. Тогда Джек сказал: