Читать онлайн Электрик. Книга 2

Название: Электрик. Книга 2

Автор(-ы): Иннокентий Белов

Глава 1

МЕНТАЛЬНАЯ СИЛА – 1/216

уровень 180/216

ВНУШЕНИЕ – 1/216

уровень 24/216

ЭНЕРГИЯ – 1/216

уровень 8/216

ФИЗИЧЕСКАЯ СИЛА – 1/216

уровень 14/216

РЕГЕНЕРАЦИЯ – 1/216

уровень 8/216

ПОЗНАНИЕ – 1/216

уровень 21/216

Когда начало светать, мы остановились, наконец, чтобы уже передохнуть надолго.

И до этого делали остановки, меняли лошадей в повозке, давая им отдохнуть по очереди в ярме, три раза минут по двадцать в общей сложности простояли без движения за все время. Еще кормили животинок зерном, которого пара небольших мешков предусмотрительно припасено на повозке. Это уже я подсуетился пару дней назад, взяв часть денег за лошадок у покупателей натурпродуктом. Вроде и лишний вес, а без усиленной подкормки нельзя ехать быстро.

Ну, как быстро, просто поддерживать какую-то вменяемую скорость передвижения, чтобы погоня не достала тебя за пару первых дней. Когда совершит максимальный рывок на пределе своих сил.

Если сможет, конечно, лошади у всех загонщиков выглядели почти загнанными. Понятно, что догнать нас они смогли только с максимальным напряжением всех сил. Авторитет чертового графа был весьма силен, иначе и не скажешь про этого подонка.

А вот теперь стал значительно меньше в связи с его быстрой кончиной, но еще долго будет нам пить кровь.

Фокус с преодолением болота дал нам необходимую фору в пару дней, однако, мы ее очень быстро прогуляли.

Не мы, конечно, а сами наемники, похожие по жизни на избалованных детей, которых никак не оттащить от игрушек, то есть таверн и соответствующего веселья в них.

Как чувствовал, что не останется вообще времени кормить наших животных простым выпасом на лугах. А в предгорных хвойных лесах этой местности с травой не так, чтобы очень хорошо, все шишками да иголками присыпано.

Есть поляны с травой в стороне от дороги, вот туда и отправляли обычно немного подкрепиться животинок, но сейчас все волки и полянки серы в полной темноте, и совсем нет времени их распрягать для свободного выпаса.

А дальше все время ехали, не переставая, отсыпаясь на ходу, чтобы оставить как можно большее расстояние между собой и будущей погоней. Потому что все мои спутники очень хорошо разглядели, что случилось с нашими товарищами из-за их чертовой упертости и теперь уже непонятного пофигизма.

Раньше он вот таким непонятным вообще не казался на первый взгляд, а выглядел весьма обоснованно крутым поведением сильно уверенных в себе опытных по жизни мужиков с оружием.

Которые точно, плавали – знаем! Все решим, всех порешаем! Кто не с нами – тот не жилец!

С их стороны все точно так и выглядело, о чем они мне неустанно доказывали словом и делом.

Такие вот простые и красивые для собственного успокоения лозунги, только не первая, а примерно пятая по счету проверка все наглядно показала. Четыре раза успешно сдали экзамен, но этим самым завалили пятый из-за полной расслабленности и непонимания ситуации.

А экзамен здесь сдают своей жизнью и кровью, получил двойку – добро пожаловать на тот свет в муках.

Теперь реальная жизнь четко расставила все по своим местам – кто безнадежный понторез бестолковый, а кто здорово шарящий в теме правильный по жизни командир.

Именно потому, что одни еще живы и здоровы, и люди при нем в полном порядке, даже отомстить круто получилось почти недоступному для такого дела графу. А вот вторые уже померли на грязном полу таверны или скоро умрут от каленого железа и лишения кое-каких, уже явно лишних, частей своего тела страшной и бесславной смертью.

Это я так про Грипзиха и Вертуна думаю, Шнолль то точно от моего болта помер, раз мне его смерть в СИСТЕМЕ засчитана.

С другой стороны – ну вот такие они сами по себе люди и уже не исправятся никогда. Не получат больше такого шанса от судьбы. Нужно это было мне сразу понимать, что насидевшиеся в лесу наемники обязательно начнут гулять, как дети малые. Раз деньги неплохие в общей казне завелись, то нужно их тратить ударными темпами, а то ведь можно вообще не успеть с этим делом.

И мы теперь всего вчетвером не пойдем их спасать, чтобы вызвать из рук шести десятков, разъяренных ночным обстрелом, воинов.

Ну, я так точно не пойду и лучниц не отпущу, а Терек может попробовать. Если очень захочет.

– Вот поэтому такие подонки, как граф Апольчивер, всегда, ну, почти всегда торжествуют в своих грязных делах, а такие славные парни погибают, оставшись втроем против шести десятков крепких воинов! – бросил я в сердцах в самом начале пути, еще в темноте, пока все наши не спят. – Что с головой у них все в порядке и погоню правильно организовать по уму могут! Заставить своих воинов скакать днем и ночью. И точно не станут цепляться за убогие таверны, как в последний раз! Вот он, последний, точно и получился!

Все спутники угрюмо, но молча меня поддержали, что тут скажешь против моих очень справедливых слов.

Посмотрев наконец наглядно, какие солидные силы оказались брошены на нашу поимку и насколько грамотно преследователи окружили деревню – и наемник, и лучницы быстро осознали мою полную правоту.

И свою собственную неправоту, которая благодаря моим хлопотам, на которые все очень косо посматривали, все же не привела их к очень печальному концу.

Жить все-таки хорошо! Особенно, когда красивая девушка смотрит на твое мужественное лицо с явной любовью!

Сейчас едем молча, спим по очереди, один из нас, мужиков, несет впереди небольшой факел и ведет под уздцы лошадь. Одна из лучниц немного управляет лошадью и посматривает постоянно назад, нет ли за нами погони? Не светятся ли факелы у конников в руках за деревьями на оставленной позади ночной дороге?

Что тогда делать? Если они все же появятся? Да кто его знает? Бросать повозку и разбегаться по кустам, пытаясь подороже продать свои жизни! Кому-то может повезти, но, скорее всего, не очень надолго. Проще тогда уже принять в строю правильно бой и отдать жизнь не совсем зазря.

С моей здорово подросшей силой еще можно отбиться, просто нанося сильные удары и ломая сознание врагов, если нас догонит десяток или немного больше воинов. Стрелять издалека они точно не смогут, да и вообще не получится нас перебить на расстоянии.

Впрочем, они этого и не захотят, приказ наверняка брать только живыми злодеев, поразивших всех своей продуманностью, выдан всем дружинникам.

Так что шанс есть и довольно большой, но пару десятков врагов я точно не потяну даже с прикрытием от своих.

Знали бы преследователи точно, куда мы скрылись – тогда сразу пустили бы погоню, но это пока тайна для оставшихся командиров графа и выживших благородных.

Ну, сейчас дружине совсем не до погони, нужно деревню несколько раз обыскать, пока не расскажут им перепуганные жители о том, что мы уже уехали. Но, ведь расскажут только про то, где мы стояли вечером, а вот куда потом подевались – не видел никто точно. Только и дорог, по которым мы могли скрыться, с той стороны деревни – не десяток имеется, а всего две-три расползаются в разные стороны, не больше.

Еще нужно раненых обиходить, убитых подготовить к дальней дороге, графа точно не здесь станут хоронить. Да и остальных воинов, попавших под наши стрелы и болты, тоже могут попробовать поближе к месту постоянной службы перевезти. Где у них остались жены и дети хотя бы.

Поэтому лед требуется где-то найти в большом количестве и еще ящики для тел сколотить, чтобы уже в них начинать доставку хотя бы графа в фамильный замок. Тут ехать как бы не целую неделю до него, теперь это основное дело для его близких людей – доставка тела на фамильное кладбище.

В ночи за нами точно не поскачут, тем более лошади у всех и так сильно уставшие после такой долгой и продуманной погони, когда догоняющим пришлось ехать реально на зубах, чтобы наконец захлопнуть ловушку.

А наши животины за четыре часа отстоялись, перекусили и отдохнули перед не таким уж внезапным для меня выездом. Да и сейчас не слишком быстро едут в темноте.

Отставали же от нас на два дня, как минимум, еще три-четыре дня назад, загонщики, но все же смогли все сделать на высшем уровне. Послали параллельными дорогами отряды дружинников, чтобы не дать нам свернуть куда-то в сторону.

Чтобы сразу же обнаружить такую попытку и оповестить свое начальство.

Да и так, наверно, без проблем просчитали, что мы уходим к Вольным Баронствам, необыкновенно сильно здесь накосячив, потому что больше таким махровым разбойникам идти вообще некуда.

Ну, чтобы не дать снова свернуть в тот Большой лес, где до этого времени прятались наемники с бандитами Хоба.

Правда, и я здорово к нашей неизбежной встрече приготовился, отчетливо внутри себя самого понимая, что парни в таверне служат отличной приманкой. Короткий триумф графа Апольчивера быстро превратился в его будущие похороны, но осиное гнездо мы расшевелили очень не на шутку.

С другой стороны, если придется заплатить за свои выстрелы последнюю цену, то хоть не совсем зазря все получится.

Удираем на той скорости, которая может развить в темноте запряженная в повозку лошадь, примерно с восьми часов вечера до пяти утра. Если посчитать восемь часов чистого хода да примерно по три-три с половиной километра в час, то оторвались от той же погони мы километров на двадцать пять – двадцать шесть.

На половину одного ездового дня примерно, теперь нас за один-два дня не догнать, как не старайтесь. На усталых лошадях так точно, всем нужен отдых на пару дней, которого у загонщиков снова нет.

Впрочем, свежих лошадей они все-таки могут достать в дружинах местных дворян, только не полное количество и не так быстро.

Кругом в темноте мелькают ели и сосны, песчано-глиняная дорога не размыта дождями и хорошо видна в свете обоих лун, поэтому ехать не трудно, но след от колес и копыт все же остается понятный. Преследователи утром, как рассветет за окном, тщательно прочешут окрестности села, обнаружат свежие следы и направятся за нами со стопроцентной вероятностью. Никого из местных по хозяйственным делам не выпустят из села, чтобы не закатали наши следы своими.

Пока ничего между собой не обсуждаем, едем в полной тишине, все наши, пока не спят, гоняют мысли о только что произошедшей гибели товарищей. И думают о том, как можно было спасти их самих или вообще кардинально переиграть ситуацию.

Только я ничего такого не гоняю в голове, понимая, что спасти наемников можно было только позавчера, даже не вчера, и уж тем более, что не сегодня вечером. Даже, если бы Шнолль с приятелями не позарились из своего вздорного принципа на эту совсем убогую таверну, и мы бы двинулись дальше по лесной дороге, то через час-два повстречали на ней неизбежно тех же опытных дружинников. И тогда лично для меня и моих теперь оставшихся спутников все пошло бы гораздо печальнее.

От той двадцатки, пущенной отрезать нам пути для бегства мы бы никак не отбились. Даже, если бы они не успели объединиться за это время. Даже используя мое умение вырубать ментальными ударами противников, со всеми зараз я бы не справился, скорее всего. Нашел бы мое тело болт, боевой топор или дротик, ловко отправленные в полет умелой рукой, а там таких ловких умельцев много бы нашлось.

– Бей поганого колдунца! – закричал бы первый заметивший непорядок вояка, когда вокруг него товарищи без всяких видимых пропущенных ударов валятся из седел, безвольно роняя мечи и арбалеты.

И все оставшиеся воины дружно кинулись бы на вашего покорного слугу.

После этого мне резко стало бы уже не до ментальных боев точно на какое-то время. Нас бы всех перебили на месте или повязали, так что встреча с подручными графа Апольчивера где-нибудь в подвале его замка оказалась бы неизбежна.

А, если бы все-таки счастливо померли на месте, то остались бы украшать своими телами виселицы в соседних крупных селах.

Тоже так себе занятие – кормить своей гнилой требухой ворон следующие несколько месяцев.

Ну, я бы все-таки смог взять кого-то из конвоиров под свое управление, если бы какая-то ЭНЕРГИЯ осталась в моем теле, не ушла бы вся полностью на РЕГЕНЕРАЦИЮ полученных ран.

Но это все такие сильно сложные варианты без всяких гарантий, что ну их на фиг!

Да еще заковали бы колдуна в тяжелые цепи, чтобы обязательно доставить на суд церкви и короля.

– Очень печально окажется висеть на крюке в подвале, когда в голове имеется невероятная по своей эффективности СИСТЕМА, только вся ЭНЕРГИЯ уже спущена на выздоровление. А мягким ВНУШЕНИЕМ никак не заставишь палача поменьше калить железо или снять с тебя те же тяжелые кандалы, – понимаю я про себя.

Так что все вышло для нас, пока выживших, именно так, как могло получиться в самом лучшем случае, правильно понимая объективную неизбежность гибели наших спутников. Искупительная жертва была принесена, но наши меткие болты и стрелы создали новый стопроцентный повод искать таких невероятно коварных стрелков с утроенной силой.

Ведь и так бы искали, хорошо зная наш состав, невольных свидетелей, видевших караван, по нашему пути имеется огромное количество. И все они сразу же расскажут полную и самую искреннюю правду, только увидев беспощадные глаза разъяренных воинов графа и услышав первый вопрос про такую странную компанию из пяти воинов-наемников и двух смазливых девок в коже. Не каждый год тут такие заметные личности появляются однозначно. С радостью расскажут и обязательно покажут тот путь, по которому мы уехали.

Но искали бы уже не так уперто после захвата живыми или мертвыми наших приятелей. А вот теперь, если граф тяжело ранен или скорее всего, что это именно он в моей СИСТЕМЕ подох, поиски непременно растянутся на пару месяцев.

Если не поймают по-быстрому беглецов, о чем сейчас все выжившие дружинники искренне мечтают, подгоняя своих уставших лошадей.

Так что двух девок и двоих крепких наемников при одной повозке и еще одной лошади сейчас точно начнут искать самым усиленным образом. Как только расспросят мужиков, около домов которых мы устроились на ночлег.

Никуда нам от такого внимания не спрятаться.

По неподвижному, угрюмому лицу Терека ничего не прочитать, а вот мои спутницы время от времени счастливо вздыхают и улыбаются. Они все же смогли отомстить всесильному графу, все благодаря моей правильной подготовке к ночным стрельбам и выбору идеальной позиции для них.

Поэтому смотрят на меня с большой благодарностью обе, понимая, что только моя задумка приблизила девушек к исполнению многомесячной мечты жизни – нанизать графа на свои стрелы.

Славно отомстить за своих убитых и изуродованных подруг в монастыре.

За это мне будет выдано много авансов, еще признано полное право и дальше руководить нашим маленьким коллективом. Вот этим делом я и собираюсь заняться вплотную.

Терек же грустит по своим друзьям и немного даже жалеет, что не оказался с ними рядом в таверне в тот самый трагический момент. Тогда бы преследователи так просто их не захватили, получили бы более дружный отпор.

Хотя полностью осознает, что ничем бы особо не помог приятелям, а просто сложил гораздо быстрее свою буйную голову.

Я по очереди читаю настроение всех моих спутниц и спутника, вижу радость от свершившейся мести вперемешку с горем от смерти старых друзей.

Когда светило полностью вылезло из-за горизонта и все вокруг стало хорошо видно, Терек загнал нашу телегу на какой-то каменистый холм, хорошо прикрытый со всех сторон густыми кустами и остановился. Я сразу же проснулся и соскочил с прыгающей подводы, где кое-как умудрился уснуть на пять минут.

– Хорошее место, давно уже такое высматриваю. Нужно дать отдых лошадям хоть немного, – начинает он распрягать и обтирать лошадку. – И нам пожрать не помешает.

Я осматриваюсь кругом и отвечаю ему:

– Не очень, чтобы хорошее место для долгого отдыха.

– Почему? – удивляется наемник.

– Не спорю, укрыться от обычного крестьянина, не особенно внимательно глядящего по сторонам и просто проезжающего мимо, вполне сойдет. От нашей погони точно нет, недавно низкое место у лесного ручья проехали, там все наши следы остались.

– Да сколько тут таких телег катается? – отмахнулся Терек весьма легкомысленно.

Да, придется брать полное руководство над нашим коллективом именно мне, как самому умному его члену.

Ведь загонщики точно знают состав нашего каравана и уже посчитали все гвозди в следах от подков наших лошадок.

А то доведет нас легкомысленный товарищ наемник до цугундера. Как уже махали рукой его приятели на мои слова.

– Чтобы еще следы одной лошади за повозкой постоянно имелись? Наверно, что немного, – спокойно отвечаю я. – Вот остановиться передохнуть здесь, в этом укромном месте, чтобы встречные путники нас сейчас не увидели и ничего не рассказали погоне – это нормальное дело. Но для дневного лагеря этот холм явно не подходит. Днем или к вечеру погоня появится здесь. В той мокрой низине позади наши следы остались очень заметные и, если в следующем таком сыром месте их не окажется, загонщики сразу поймут, что мы там не проезжали, поэтому быстро вернутся обратно. С этой дороги нам пока совсем некуда свернуть, если только на вырубки, но там мы окажется слишком хорошо заметны, если они решат их проверить. Да и на повороте сюда тоже свежий след от колес остался, наверняка, его можно спрятать, конечно, после небольших хлопот. Но все равно, через пару часов мы должны ехать дальше, хотя бы до более сухой и укатанной дороги, на которой не остается наших следов, где мы сможем спрятать повозку и лошадей гораздо надежнее.

– Пока нам навстречу никто не попался, в такую рань по темноте никто не ездит, – замечает Терек. – Но там нас увидит куча народа.

Сестры слушают наши разговоры с интересом, но по привычке помалкивают, как их приучили наемники.

– Вы тоже можете сказать свое мнение, раз являетесь такими сильными лучницами и поддерживаете нас в бою. Имеете на это право, ведь так же станете воевать вместе с нами в случае чего, – обращаюсь я к ним. – И погибать тоже.

Терек скептически сопит, но Ксита сразу же отвечает мне:

– Да, здесь место для отдыха, и чтобы еду сварить, силы нам и лошадям нужны. Но оставаться на день нельзя точно.

– Давайте подумаем, что нам вообще нужно делать дальше? – довольно робко произносит и Фиала.

Я киваю Тереку, мол, давай высказывайся, но он отрицательно кивает головой. Придется мне за всех говорить и решать.

– Мое мнение простое – нужно пока ехать все возможное время, только так мы можем поддерживать солидное расстояние между нами и погоней. Надеюсь, все понимают, что после почти наверняка убитого графа за нами будут гоняться очень усердно. Смертью графа мы отомстили ему за ваших подруг и наших товарищей, это благое дело, за него стоило так рисковать нашими жизнями. Но выжить после этого крутого поступка тоже окажется очень правильно, назло нашим врагам и судьбе. Ну или хотя бы подороже отдать свои жизни где-то в подходящем для правильной засады месте.

– То есть для какой засады? – сразу не понимает меня Терек.

– Ну, не удрать нам в этих почти безлюдных местах от загонщиков. Они обязательно найдут тех, кто нас видел в каждой деревне или просто жестко спросят путников. Не затеряться нам в толпе проезжающих никак, это не те густонаселенные баронства, что остались у нас за спиной. Получаются всего два возможных варианта.

– Какие же? – с недовольным видом спрашивает наемник.

– Первый – тогда нам стоит найти совсем безлюдное место на дороге. Забиться на день пути где-то в глухом лесу, чтобы нас просто не нашли по следам, и никто не мог там даже случайно увидеть. Только для этого у нас сейчас еды на неделю, а то и на две, лесного сидения примерно не хватит. Придется тогда закупиться жратвой в деревнях, благо денег довольно много у меня набралось.

– Да, правильно ты, Андер, всех лишних лошадей и телеги продал за хоть сколько. Прямо, как знал про такой исход. Сейчас бы пришлось все это добро воинам графа оставлять, да и навели бы они своим ржанием на нас еще в селе дружинников, – подтверждает мою правильную репутацию Ксита своим неподражаемым голосом.

Ну, и знал тоже о печальном будущем для части нашего коллектива, но спорить не стану с ней.

– Это да, с золотом в мешке все не так печально получается, как без него. Только молчание свидетелей нашего проезда нам никак не купить, вытрясут из них эти подробности баронские и графские дружинники с одного маху. И поэтому от погони далеко нам никак не оторваться, даже если начнем ехать и днем, и ночью, просто валясь с ног, – говорю я снова, возвращаясь к обсуждению того, что нам сейчас делать требуется.

– Или, значит, требуется день-два уезжать от места той разборки, что бы погоня побольше растянулась по разным дорогам. Они нас все равно будут нагонять с каждым часом, но за день не сильно больше нас проскачут. Только и с хвоста нам их не скинуть никак, после такого невероятного расстрела на крыльце таверны без наших голов страже лучше в замок не возвращаться.

– И что ты предлагаешь? – спрашивает Терек. – Если нам от них никак не уйти?

– Да устроить грамотную засаду где-то впереди. Где-нибудь на крутых склонах, чтобы быстро добраться до нас им было трудно. Два лука и четыре арбалета, болты и стрелы еще имеются в большом количестве, мы с пары залпов выбьем всех лучников и арбалетчиков. Если устроить еще хороший завал хотя бы с одной стороны, то можно ополовинить или полностью перебить весь отряд стражи. Потом они ускачут обратно, если попадется кто поумнее среди старших, или полягут все в засаде. Если их будет с десяток воинов, то вполне посильная нам задача. Если больше, тогда просто пропустим их вперед и будем думать дальше.

– А почему тогда нам нужно удирать пару дней? Чего бы нам их здесь не встретить, если проезд деревьями завалить? – недоумевает Терек.

– Здесь мы в ловушке сидим, да и они будут еще в слишком большом количестве. Не было у нас на пути еще таких развилок, чтобы они начали делить воинов, отправляя их по всем дорогам. Смотрите, если их осталось примерно пять с половиной десятков после нашего обстрела, то часть отправят сопровождать тела графа и остальных покойников. Но очень небольшую часть. Сами разобьются на два-три отряда и поскачут по всем дорогам, выходящим из села в сторону Вольных Баронств. Потом на крупных развилках тоже будут делиться, наверно. Они теперь точно знают, что нас осталось всего четверо, из них две девки, поэтому будут думать, что на нашу поимку и одного десятка дружины хватит с гарантией.

– А что, не хватит на нас десятка? – недоверчиво спрашивает Терек. – Они бабы, я только один воин, ну ты сможешь пару дружинников из арбалета успокоить. Если очень повезет.

Я сам не на арбалеты больше рассчитываю, лучники и стрелки и у врагов найдутся, еще гораздо опытнее и метче меня, а на свои ХАРАКТЕРИСТИКИ, полученные в кургане.

– Если они нас в пути догонят, да посередине засеянных полей, то точно хватит, не получится отбиться никак. А если на узкой лесной дорожке, где нас не объехать так легко или на привале, когда у нас позиция получше будет, то не известно еще, как все пойдет. Мы с тобой будем лучниц прикрывать, а они всадников ссаживать начнут. Но лучше всего грамотную засаду самим устроить заранее и перебить тот же десяток полностью.

– Так это нам не поможет, они все равно узнают про засаду и дальше за нами отправятся! – продолжает спорить Терек.

– Все правильно, отправятся непременно. Но когда только?

– Ну, когда узнают о ней.

– А когда они узнают? Через день-два еще, пока туда, до другого отряда, кто-то доскачет и сообщит, пока гонцов новых отправят, пока другие дружины на наш путь вернутся, так у нас отрыв окажется уже не жалкая половина дня, как сейчас дело обстоит. А целые два-три дня получится, тогда уже можно и спрятаться надежно, и еды накупить про запас, и дальше удирать без таких опасений! – объясняю я свою задумку. – Другого выхода нет, или рискнуть и правильно засаду устроить, или бежать, как зайцы, пока все равно не догонят!

– Без засады правильной нам погоню никак не скинуть, – это я отчетливо чувствую.

Со мной никто не спорит, признавая авторитет вожака, но и радоваться четкому плану тоже никто не стал, понимая, что нападать вчетвером на десяток опытных воинов – неизбежный путь в местную Валгаллу.

Нужно или место очень правильное, или повезти необыкновенно, или опытные воины из загонщиков должны облажаться по полной.

Ну, на что-то такое я и рассчитываю, потому что они уже сами здорово выдохлись за неделю непрерывной погони.

Догнали бы нас гораздо раньше, но нежданный фокус с болотом нам здорово помог.

Да и мне подпитаться энергией убитых врагов здорово необходимо, она теперь постоянно будет нужна, только уже преобразованная в мою личную ЭНЕРГИЮ.

Эта мысль у меня в голове и подталкивает на всякие опасные движения, но еще слишком большая доля вероятной случайности может все здорово поменять, причем не в нашу пользу. Поэтому управление нашим бегством нужно брать в свои опытные руки с неплохим уже уровнем ПОЗНАНИЯ.

После этого, сварив себе стандартный кулеш и не дождавшись никаких проезжающих мимо крестьянских повозок, мы двинулись дальше, завтракая остывающей кашей на ходу.

– Вон, сразу понятно, что сюда кто-то съехал недавно, – показываю я Тереку на оставшиеся на повороте следы от колес нашей повозки. – Дружинники точно это место проверят.

– Похоже, что совсем по лесной дороге едем, раз никакого движения нет, – сообщил мне Терек, отправив свою лошадь поближе.

– И это хорошо, нам сейчас никакие встречные вообще не требуются, – ответил я, заряжая с помощью своих рук и спины один из двух арбалетов, которые решили держать в пути готовыми к стычке.

Придется их менять каждые пол часа, но лучше рискнуть тетивой, чем своими жизнями. Да и для меня разминка хорошая, с моей новой силой это не так трудно делать, чем тому же Тереку, тоже здоровенному мужику.

– Ты тогда в седле встречаешь врагов, я тебе сразу один арбалет в руки суну. С правой стороны от повозки держись, я слева их жду, а наши подруги с самой повозки стреляют, – такой у нас предварительный расклад на всякие непредвиденные встречи с опасными товарищами.

Мы же не только с погоней можем встретиться, а просто с задиристым местным феодалом и его дружиной, который захочет пошариться в нашем сене на подводе. Как хозяин своей земли и всего, что по ней передвигается, все же авторитет у наемников не такой непререкаемый, как у какого-то настоящего благородного дворянина. Ну или еще какие решительные товарищи в пути попадутся, нас-то всего двое мужиков, а при нас две очень смазливые девки имеются на борту хорошо груженой подводы. Сильно смазливые и хорошо так грудастые, прямо вызывающе смачные такие.

Поэтому кожу и кольчуги снимать не стали, пусть все это добро привлекает к нам лишнее внимание.

Но зато сразу за нас всем встречным-поперечным сообщает, что люди мы не простые, не крестьяне какие-то безответные или прочие смолокуры с углежогами, уже не такие безответные, конечно, которых в этой местности много попадется. Которых можно легко остановить и поспрошать, что они тут вообще делают.

А такие себе товарищи, которые на удар всегда ответят ударом, и право кататься везде без разрешения тоже имеют.

Я же пока раздумываю, примостившись на краю телеги, что нам нужна еще одна повозка, а то на уже имеющейся трофеи, собранные с наивных стражников города Жофера и еще с той сильно неудачной погони какого-то, оставшегося до сих пор неизвестным для нас, барона уже складывать некуда. И спать они еще здорово мешают.

Но и лишних рук пока для второй повозки просто нет в наличии, все время одна половина из нас спит, а вторая половина рулит и еще бдительно охраняет остатки каравана.

Так прошел весь этот светлый день, передвигаемся по сплошным лесам, иногда встречаем следы свежих вырубок и слышим удары топоров где-то в лесу, иногда попадаются другие подводы навстречу. Мужики местные смотрят с большим интересом на нас, наших женщин и явно, что молчать не станут, когда уже его подводу через пять-шесть часов окружит десяток-другой сильно злых и раздраженных дружинников с понятными вопросами.

Миновали две деревеньки и одно большое село, в нем закупились свежим хлебом у местного трактирщика и еще крупы набрали разной. Мяса вяленого у него тоже немного нашлось и один бочонок с солониной из местного лося, так что уже можно заныривать в какое-то совсем глухое место и терпеливо пережидать неутомимо скачущую за нами погоню.

Нас хорошо рассмотрели местные, и погоня о таких проезжающих товарищах тоже очень быстро узнает.

Сам ломаю голову постоянно, понимая, что без наглядной демонстрации моих умений у нас вряд ли получится выжить.

Нужно как-то рассказать своим спутникам про мои новые возможности. Но я серьезно боюсь, что останусь тогда совсем один. Девушки наши при монастыре выросли и хорошо знают, чем светлая сторона бытия от темной отличается в местной религии, да и Терек не совсем пробитый отморозок. А мне этого очень не хочется, тем более потерять Фиалу, которая ко мне не на шутку привязалась и, пожалуй, что уже влюбилась в своего прекрасного принца.

Который реально все решает и понимает, и сам из себя ничего такой, хотя на том же мече почти ничего не умеет.

Это на самом деле большой недостаток для ее любимого, но остальные весомые преимущества пока его перевешивают. Да и мое мягкое ВНУШЕНИЕ реально работает над ее сознанием.

Поэтому пока ничего не рассказываю и соответственно не делаю, что-то внутри меня говорит:

– Не спеши, оно само собой все получится со временем.

На второй день проехали еще три небольшие деревни, а вечером купили свежего мяса у охотников, килограммов пять нежной вырезки. Имеющееся серебро в деревнях трачу легко, а тут отдал троим суровым мужикам целый золотой по случаю, чему они здорово обрадовались.

Почему-то, глядя на охотников, с большим интересом разглядывающих денежных покупателей, промелькнуло понятное понимание, что лучше всего нам бы этих мужиков самим перебить и прикопать недалеко. И не глубоко.

Мое ПОЗНАНИЕ мне это, что ли, нашептывает?

Позволили себе немного отдохнуть вечером, пока купленное мясо полностью пожарили на костре.

Глава 2

Но так беспределить с обычными охотниками я, конечно, не стал, да и про активную работу одной из своих ХАРАКТЕРИСТИК никому из спутников ничего не рассказываю.

Что подсказывает она во избежание каких-то серьезных, но, пока еще будущих проблем взять, да жестоко порубить и пострелять ни в чем пока не виновных перед нашим отрядом лесных мужиков.

Пока не виноватых, а вот скоро уже такими они конкретно окажутся, наверно, как подсказывает мое ПОЗНАНИЕ.

Но с его действием я еще не очень хорошо знаком, поэтому пока только внимательно присматриваюсь к бородатым рожам охотников. Ничего такого критического и уже невосполнимого не творю с ними.

Нужно это предсказание правильно использовать, раз уж оно пришло в мою голову.

Просто не хочу разрушать нашу теплую компанию, да и объяснять тогда слишком много чего придется.

Например, почему раньше про такие способности никому не рассказал, и не заставил своевольных наемников погонять лошадей с утра до вечера, чтобы выскользнуть из смыкающихся зубьев беспощадного капкана.

Сейчас то нам с еще тремя опытными воинами гораздо проще было бы ехать.

Ну, никак не проще на самом деле, не такие они все же люди, чтобы слушаться меня беспрекословно, как папу родного. Да и того давно уже не воспринимали в качестве учителя жизни, раз он не может победить сынка в тренировочном бою. Такие приоритеты у них, людей своей эпохи, кто ловок на мече, тот может больше других.

А я на нем не то, что не ловок, а вообще просто никак.

Ведь теперь, когда мои опасливые предсказания и определенное нытье в сторону неисправимых гуляк-наемников весьма поучительно воплотились вживую, всем выжившим обязательно будет казаться, что я делал совершенно недостаточно для того, чтобы спасти их жизни. Нужно было просто жестко приказать и требовать исполнения, а не то…

Ну, и так едва с Шноллем не схватился пару раз, однозначно, что не в мою пользу, порубал бы меня двурукий мечник в полную капусту без всякого зазрения совести. Ведь я сам воздействовать на него вообще не смог никак серьезно, поэтому выбрал такое хрупкое сосуществование на какое-то, явно, что небольшое время. Можно было и по башке попробовать дать ему ментально, но мне кажется, что на него такой пинок вообще не подействовал бы, раз уж стоит у него какой-то сильный блок в сознании на такое внешнее воздействие.

Да и я сам ведь совсем впервые начал получать такие заметные пинки от ПОЗНАНИЯ, не знаю еще точно, как они именно скажутся на нас самих. Все в первый раз сам увидел, и траурные каймы, и то, как они темнеют и наливаются чернотой.

Можно сказать, что проверил свои способности на парнях, но это в том случае, если только себе самому признаться придется. Моим спутнику и спутницам совсем о таких предположениях не стоит даже подозревать.

Испортились у нас отношения еще и из-за однозначного выбора Фиалы, которая предпочла только со мной любовью заниматься. Вот этот поворот Шноллю сильно так не зашел, раньше ему от нее перепадало. Да и вообще отказывать своим защитникам и спасителям сестрам не рекомендовалось, а при моем деятельном участии они осмелели вдруг.

Ну, банду Горбатого Хоба мы вместе только с лучницами перебили, пока наемники смотрели пораженно, а дальше уже я сам девушек защищаю постоянно.

Поэтому все случилось так, как случилось, а меня совесть совсем не мучает. Я им тоже не мама родная, в конце концов, чтобы обо всех заботиться беспрестанно, кто над моей как бы трусостью открыто смеется. Предложил несколько раз быстрее уезжать без всех этих трактиров и гулянок, послали меня откровенно на хрен, ну и все.

Какие претензии? Никто никому ничего больше не должен в этой суровой жизни.

Товарищам моим говорить о такой беспощадной проверке совсем не стоит, лучше подождать подходящего случая.

Поэтому просто веду себя, как истинный лидер и указываю, куда нам ехать и как именно быстро это делать.

Набили на долгом ужине полностью животы жареным мясом местной косули, я еще вспомнил название "седло косули" от того самого Ремарка из "Черного обелиска" и подумал, что это его мы как раз и съели сегодня. Вкусное жареное мясо, да еще в большом количестве – одна из немногих доступных радостей жизни для таких, как мы, постоянных беглецов.

Два дня с лишним прошло после нашей схватки, волнения и тревоги в душе понемногу успокаиваются, но мы по-прежнему довольно быстро удаляемся в сторону Вольных Баронств.

Никто не оспаривает мое право командовать и приказывать.

На третье утро я разговорился с Тереком, что ждет там нас впереди.

– А что ты хочешь узнать? – довольно лениво спросил он, оборачиваясь посмотреть назад. – Едем себе и едем, позади враги, впереди их нет, какая разница, что там дальше? Главное, что врагов там точно нет.

Такое у него одностороннее мышление мне хорошо видно, как у самого простого, незамысловатого наемника.

– Сколько нам еще ехать до самих Баронств и пойдет ли погоня за нами туда, если будет знать, где мы проехали?

– Пойдет, конечно, такой повод всех местных норров обяжет им помогать, – отвечает наемник. – А ехать еще пять дней.

Немало еще бежать, на таком расстоянии нас точно догонят до границы королевства, да и там ничего не закончится.

– Потому обяжет помогать, из-за того, что мы пристрелили сильно благородного графа?

– Именно поэтому. Местные норры с этой стороны гор его имя наверняка знают хорошо, что он богатый и влиятельный благородный из Гальда, поэтому нам там легче не будет. Еще и просто так дорогу могут перекрыть, не пропустить дальше, если наши рожи не понравятся. Да и горные бароны нас без того, чтобы ограбить, не пропустят никак.

– То есть нам туда ехать не нужно? – удивляюсь я равнодушному настроению Терека.

Ведь впереди нас не ждет ничего хорошего, а он все равно едет молча и никак меня не просвещает насчет будущих проблем. Очень он все же неинициативный товарищ, прямо скажем, все знания из него нужно клещами вытягивать.

Ну и еще грустит по своим друзьям, потерял сейчас какой-то смысл жизни, как мне кажется. Все же три года они уже держались вместе, как встретились когда-то на службе в богатом монастыре.

– Трудно сейчас сказать, можем проскользнуть на ту сторону гор, но может и не получиться у нас, – довольно обреченно произносит он.

– А язык какой в Вольных Баронствах в ходу? – еще важный вопрос для меня самого.

– С этой стороны говорят на нашем, с той стороны – на имперском. Там знают многие два языка.

– А ты его знаешь?

– Я не очень, немного только понимаю, но почти не говорю. То есть могу разговаривать, только не хочу. А чего ты переживаешь, ведь сам оттуда, из Империи! – недоумевает Терек.

Ага, из Империи именно, если по моей прежней легенде, только никогда там не был. А вот с языком у меня вопрос, знаю ли я его? Кто оказались те освобожденные рабы около кургана и на каком языке они разговаривали, этого я стопроцентно не знаю.

Может, переселенцы откуда-то? Хотя точно из Империи были, значит, я должен уметь на нем разговаривать.

Пока не услышу своими ушами, то не могу сказать точно. Вдруг не знаю и тогда моя легенда про охранника имперского купца, совсем не вовремя оказавшихся в зоне нападения зверолюдов на крепости Империи, рухнет однозначно.

Не скажу, что это сейчас окажется для меня какая-то особо сильная проблема, если я признаюсь спутникам, что сам не из Империи, а просто местный житель королевства Гальд. Или еще какого другого королевства.

– Ну, придумал себе легенду тогда, чтобы Хоба ввести в непонятки. Что я такой же, как они сами, бандит. Понятно, что местным уркой мне не показать себя никак, не знаю местного жаргона бандитского ведь, – вот что я могу сказать своим.

Но уверен, что всем будет все равно, кроме неровно дышащей ко мне Фиалы, но девушка лишнего спрашивать сейчас не станет.

В инструкции к загрузке СИСТЕМЫ что-то такое было написано про то, что я стану сразу хорошо понимать языки окружающих меня народов. Вот гальдский сразу начал понимать, наверно и имперский в список загруженных в мою голову входит. Обязательно должен входить на самом деле, все же однозначно самая крупная страна здесь.

Кстати, сами бандиты и наемники с крестьянами ни разу не поинтересовались, почему это простой охранник из Империи понимает гальдский язык и сам на нем отлично разговаривает. Просто молча признали этот факт и все, не обратив никакого особого внимания и ничего не спросив. Многие, значит, кто по работе или торговле с Империей связан, понимают два языка, никакое это не супер умение для местных.

Можно и мое знание имперского сейчас проверить, я должен его знать по идее.

– Скажи по-имперски "Дайте мне еды и выпить", – обращаюсь я к Тереку.

Он произносит несколько слов, я их не понимаю мгновенно, но через две секунды довольно улыбаюсь, этот язык мне тоже хорошо знаком.

– Не правильно говоришь, нужно вот так, – и я поправляю произношение наемника.

– Да наплевать, и так все понимают, – бурчит он недовольно.

Отлично, я настоящий полиглот сделался со своей СИСТЕМОЙ в башке, так что появляются новые перспективы в жизни. Можно тогда и в Империю податься, в самом крайнем случае, если уже совсем прижмет в Гальде или Вольных Баронствах.

– А как насчет Империи? Есть для нас такой вариант? – на всякий случай интересуюсь я. – С твоей точки зрения?

Терек с удивлением смотрит на меня, я на самом деле должен гораздо лучше его понимать в этой теме.

– Это я спрашиваю на тот случай, если мне под своим именем там не появиться. С купцом все не так радужно вышло, пришлось его бросить, чтобы самому спастись. Могли это другие люди понять, – еще раз объясняю, почему не могу назваться своим именем на границе Империи. – И донести потом имперским блюстителям.

Что могут меня разыскивать в самой Империи, как дезертира или еще кого-то.

Авторитета мне это не добавит в глазах Терека, но зато полностью объясняет мои вопросы. Что я могу приехать туда только под чужим именем и без имеющегося гражданства этой большой страны.

– Да ничего хорошего тогда не ждет! Если не успеем прямо на границе попасть к кому из местных норров в дружину, то придется идти на военную службу рядовым воином в имперскую армию, – объясняет он. – Когда нас стража остановит без какого-то нанимателя из благородных, такие там законы. Там без армии никак гражданство не получить, всех гонят туда обязательно, кроме крестьян. Но и тех шлют на границу со зверолюдами землю пахать, так что не известно еще, что хуже – тянуть солдатскую лямку два срока или ждать, когда тебя зверолюды в рабство определят. И сожрут потом, когда праздника захотят, у них все праздники через еду отмечаются.

– Только ведь ты не воин совсем, тебя точно никто и никуда не возьмет, кроме, как в местную армию. А это такой поганый вариант, что проще здесь бой принять и со славой погибнуть, – подводит он основательным образом черту.

– А в баронскую дружину в горах можно попасть? – намекаю я на Вольные Баронства.

– Не любят они брать наших, пробовал я уже. Правда, с тех пор стал лучше воином, чем раньше. Могут меня взять, если народа в дружине не хватает. Или какая-то заварушка намечается. Но тебе и туда путь заказан.

– А подруг наших тогда куда? – киваю я назад.

– Ну, наших-то красоток везде возьмут, только уже без нас самих однозначно. Будут норрам детишек рожать, пока товарный вид не потеряют, – довольно точно обозначает вероятное будущее Кситы и Фиалы наемник.

Да, печально все выглядит в изложении Терека, особенно наша будущая жизнь. Типа, от нас ничего не зависит, как скажут начальники, так и будем смирно в ямке под плинтусом сидеть. Плетью обух не перешибешь и все такое прочее.

Не для того у меня мудрая СИСТЕМА в голове стоит, чтобы смириться со своим бесправным положением!

– Ну, а какие у тебя самого планы на жизнь? Когда мы окажется в безопасности?

И тут я узнаю, что планы у настоящего наемника всегда одинаковые – кому-то подрядиться на службу.

– Только так? – переспрашиваю и получаю ответ, что других вариантов нет.

– Если совсем дело не сложится, тогда снова в разбойники придется подаваться. Но в лесу сидеть больше не хочу, осточертело, – ругается Терек. – Зато девок можно тогда при себе оставить, раз у нас деньги есть, чтобы снять жилье и на еду тоже на пару лет хватит. Но проблемы из-за наших красавиц везде будут непременно, трудно простым наемным воинам будет их за собой удержать. Благородные, купцы или просто влюбившиеся в них будут все время палки в колеса вставлять. По ушам про любовь или большие деньги ездить, пока мы на службе пропадать станем. То есть я один там окажусь, а ты какую-то другую работу найдешь.

Это он, значит, про Гальд говорит, если нам удастся обмануть погоню. В Баронствах или Империи и такая скромная жизнь мне не светит поначалу.

– А как соседнее королевство называется? И какой там язык? – последний вопрос от меня, совсем лицо у наемника недовольное от моих расспросов сделалось.

– Ксанф называется. А язык такой же, чуть отличается и все. Когда-то давно это было одно королевство, но разделилось на две части из-за войны какой-то.

– А дальше еще?

– Там королевство совсем лесное такое, Минум называется. Но там язык совсем свой, очень непонятный, – бурчит снова недовольно Терек на мои расспросы.

Загружен он у меня, интересно, язык этого лесного королевства? Проверить пока невозможно.

На всякий случай наемник отворачивается и отъезжает от меня подальше, чтобы я не задавал ему больше вопросов.

Черт, ну до чего народ местный простоватый и башкой вообще работать не любит! Даже просто обсудить наш дальнейший путь не хочет, только плюет часто на дорогу и молчит угрюмо.

Тогда я отошел от наемника, и подключился к опросу Кситы и Фиалы, но их географии в монастыре, конечно, не учили. Вообще ничего хорошего там, кроме нудных молитв и множества грязной работы в своей монастырской жизни, не видели бедные наши подруги.

– Ну, хоть дали вырасти в невинности, без всей этой грязи, как в других монастырях случается. Монахам обязательно дай, стражникам дай, наемникам – тоже дай! Очень строгая у нас была настоятельница, истово верующая, поэтому с Апольчивером и сцепилась напрасно так совсем, – грустно вздыхает Ксита.

– Так, придется самому нашу судьбу решать, а советов у спутника и спутниц совсем не спрашивать! – понимаю я про себя. – Не понимают они ничего про хорошую жизнь по нынешним временам и моим возможностям, то сам наемником за жалкие копейки на острые копья лезть собирается, то при монастыре бесправным сервом вкалывать зовут.

Начинает у меня складываться уже свое мнение, что нам нужно делать и куда стремиться.

Но вскоре замечаю приблизительно подходящее нам для засады место и командую Ксите править в первую подходящую щель в кустах.

– Что такое, Андер? – спрашивает Фиала.

– Погоня близко уже. Чувствую, что лучше нам места не найти! – отвечаю я. – Уже можем не успеть, а в поле сражаться вообще без шансов.

Ну, приближающуюся погоню ощущаю уже с самого утра, похоже, что за ночь догоняющие нас всадники не поспали, как следует, а здорово один рывком в темноте сократили расстояние. Что-то здорово возбудило их командира, это значит, кто-то из встречных-поперечных рассказал ему, чтоб мы уже совсем недалеко впереди от них едем.

Поэтому уже четыре часа, пока мы тоже торопимся вперед с отдохнувшими лошадьми и почти не уступаем конной погоне в скорости, я ищу подходящее место для засады. Теперь определенно сделал выбор в пользу этого каменистого холма посреди больших полей. Дорога пересекает его почти по центру, хорошо отвесные склоны дают нам преимущество примерно трехметровой высоты. За нашей спиной и впереди засеянные поля, так что врагов мы увидим заранее без проблем с любой стороны.

Увидим и приготовимся засыпать их стрелами и болтами.

Поэтому Ксита с Тереком прячут нашу повозку с его лошадью в кустах за холмом, я быстро взбегаю на самый его верх. Где примечаю вместе с Фиалой подходящие для стрельбы позиции в кустах и за небольшими деревьями над самой дорогой среди щедро раскиданных здесь больших камней.

Потом к нам поднимаются остальные, мы готовим надежный план по выбиванию противников исключительно на расстоянии. Пользуясь своим преимуществом во внезапности, ведь никто их них не ждет, что будущая добыча сможет так больно огрызнуться. И еще в том количестве болтов и стрел, готовых вылететь сразу двумя залпами аж в восемь штук. Да еще подруги наши меткие выпустят в два раза больше нас стрел за это время. Надеюсь, что двенадцати метких попаданий хватит, чтобы сильно ошеломить противника и перебить сразу минимум половину от его численности. А там и до всех остальных дело неминуемо дойдет.

А еще ПОЗНАНИЕ вдруг сказало мне, что не нужно спешить убегать от убитых мной воинов. Лучше постоять над ними какое-то время, тогда я сам почувствую прямо повышающиеся у меня умения. И еще удовольствие большое получу от утекающей подо мной жизни.

Вот так я ехал, пришла неожиданная мысль в голову и сразу захотелось ее проверить настоящим образом.

Дальше я хватаю топор и бегу закрывать проезд через холм для лошадей. Понятно, что кавалерия легко обскачет холм вокруг по засеянным полям. Но, вот когда она уже, сильно торопясь, втянется в узкую горловину, лучше будет, чтобы они не смогли дать шенкелей и с ходу проскакать дальше, отрезать нам путь к отступлению. Лишние секунды для поворачивания лошадей назад и подставления своих спин под стрелы наших лучниц дадут нам с Тереком возможность с помощью копий перекрыть путь к спасению уцелевшим под обстрелом всадникам.

Лучше, конечно, совсем никого не отпустить с вестью о коварной засаде, которую устроила наглая преследуемая дичь, но это уже как получится, без всяких для меня гарантий. Такие схватки хорошо как-то планировать до первого выстрела, но дальше предсказать уже ничего невозможно.

Дерево я пока не рублю полностью, имеется серьезный поток встречных и попутных телег почему-то именно на этой дороге. Ни к чему перекрывать им проезд до появления уже прямо здесь загонщиков, а то крестьяне сами предупредят тех очень не в тему, что какие-то борзые черти вчетвером захватили холм посреди поля и уронили дерево, которое никому не дают убрать с дороги.

Тут еще и толпа мужиков из соседнего села может набежать или сам хозяин владения случайно быстро рядом окажется со своей дружиной. Ни к чему накликивать на себя явно лишние проблемы с местными, поэтому я только подрубаю не очень толстое деревце на высоте своих плеч, чтобы под ним лошадь с всадником не прошла и оставляю его так стоять.

– Терек, дашь мне сигнал, когда его валить! Пусть всадники подальше заедут, я со своей стороны их постреляю, – поднимаюсь я к нему, забираю оба арбалета и копье, затем спускаюсь вниз.

Наступает время томительного ожидания, лучницы воткнули возле своих позиций по дюжине стрел в землю, на самом верху осталась одна Фиала наблюдать за опушкой соседнего леса. Терек и Ксита контролируют наших лошадей и постоянно зажимают им морды, когда проезжает мимо чья-то повозка.

Я тоже пытаюсь выглядывать туда и еще назад смотрю, но Фиала стоит все равно повыше и вот, через примерно тридцать минут ожидания, я слышу от нее:

– Есть! Они выехали из леса!

Глава 3

От опушки до нас метров пятьсот ехать, не меньше, поэтому я поднимаюсь наверх, несколько минут у нас есть в запасе, пока конники доскачут до заготовленной ловушки.

– Два, четыре, шесть, восемь, десять всадников! – бормочу я себе под нос. – Нормально, подходящий нам вариант. Будем воевать тогда. Они, значит, разделились, как я и говорил. Едут совсем не быстро, загнали лошадей уже с утра заметно. Да и вчера не дали отдохнуть, на зубах едут из последних сил. Очень за нами торопятся, могли бы от них уехать сегодня еще дальше, если бы продолжили удирать. Они вскоре так и так встанут на отдых!

– Или загонят лошадей! – замечает Фиала. – Животины заморенными выглядят.

Ей это обстоятельство виднее, она из здешней жизни целиком и полностью, а я всего лишь недавний гость и по-настоящему заморенных лошадей еще никогда в жизни не видел.

Просто понимаю, что догнать так быстро нас могут только с крайним напряжением сил и, если людей можно заставить скакать целыми днями, то с лошадьми так не выйдет. Но эти дружинники хорошо знают, что идут по нашему свежему следу, поэтому в отличии от всех остальных отрядов загонщиков сильно рвут свои задницы в надежде догнать самыми первыми за какую-то весомую награду. И остановятся не раньше, чем падет первая лошадь.

И еще рассылают гонцов постоянно, сообщая соседним отрядам, что крепко встали на наш след, что пора и тем подтягиваться к нашему пути. Наверно, раньше было побольше воинов у загонщиков, только часть ускакала сообщить соседям, что два наемника и две красивые девки в коже уже полностью идентифицированы.

Как те самые злодеи, подло убившие выдающегося государственного деятеля в момент отправления им правосудия.

Только ведь соседи, наверняка, так не надрываются в погоне, понимая, что перед ними мы точно не бежим и, чтобы попасть к нам поближе, им придется потратить пару дней на маневр все равно.

Снова мелькает в голове навязчивая мысль, что вполне возможно, зря я решил устроить засаду именно здесь. Еще и место оживленное такое попалось, очень много лишних свидетелей теперь разглядит нас полностью, как облупленных. Хотел же в совсем безлюдном месте, каком-то глухом лесу, засаду приготовить, но и этот холм казался таким, пока вдруг куча повозок не начала кататься туда-сюда, как будто им такую команду дали. Деревня дальше по дороге есть, не очень большая, купола местной церкви не видно. Наверно, по религиозным надобностям все куда-то поехали, раз так как-то очень одновременно появились повозки на дороге.

А теперь отсюда срываться поздно, мы уже оказываемся в зоне прямой видимости, когда дружинники минуют сам холм. И нас догонят через те же десять минут.

Можно, конечно, пропустить мимо погоню, не вступая в схватку, потом рвануть обратно, только они уже в следующей деревне убедятся, что нас там никто не видел. И тоже вернутся обшаривать окрестности и опрашивать народ.

– И еще двое каких-то мужиков бегут-идут впереди всех, – сообщает мне любимая женщина, по жизни более зоркая, чем я. – Они тоже с ними вместе.

– Кто это такие? – не понимаю я сначала, потом щурюсь и внезапно узнаю двоих охотников, у которых вчера вечером покупал мясо.

– Это охотники местные. У них луки в руках, – бросает мне Фиала.

– Итого всего двенадцать. Сначала выбиваем лучников и арбалетчиков, потом воинов, охотники должны сами разбежаться, как начнется схватка.

Вот ведь не зря мне вчера интуиция предлагала охотников, тогда еще троих, бахнуть на месте.

Отпустил бы наших отъехать подальше, типа из-за завязавшегося разговора с охотниками и дал бы всем по башке сурово! Так, чтобы сразу дурачками стали или из чистого милосердия добил бы потом, чтобы не мучились.

И чтобы энергию с тел получить самому в хорошо безлюдном месте у края лесной дороги, где они тушу косули разделывают.

Но тут их двое, значит третий отказался идти за нами, так что не понятно, кого именно требовалось вырубать.

Да еще найденные три тела простых охотников быстро вызовут очень нехорошие разговоры про колдуна, который тут на дорогах так беспощадно шалит. Убивает людей, которые ему ничего не успели сделать.

Мне эти слухи ни о чем на самом деле, возвращаться мы, вроде, обратно вообще не собираемся, если только в клетке не повезут. Но так слишком явно обрубать концы какой-то своей последней человечности я все-таки не готов еще.

Хотя, можно ведь как-то по-другому вопросы решать, например, предложить охотникам еще один золотой за полное молчание, и что тогда скажет мое ПОЗНАНИЕ? Сможет оно сразу учесть изменившиеся условия?

Сдержат ли охотники свое слово или только порадуются возможности поучаствовать в погоне за живыми людьми, которые здорово так нагрешили, как им обязательно расскажут загонщики?

Убили целого, сильно вельможного графа, приближенного к самому его величество королю, наверняка, с его ближними и еще оставили остывать в лесу почти целый десяток жоферской городской стражи?

Понятно теперь совершенно точно, от кого дружинники получили достоверную инфу про нас и почему так здорово ускорились, встав на свежий след.

Еще и самих охотников за хорошие деньги, наверно, подрядили следы выискивать на дороге, но с таким оживленным движением по дорогам это уже совсем бестолку. Но они с дружинниками продолжают вместе шагать, наняли их не только следы искать, значит. Не жалеют денег люди покойного графа на привлечение опытных местных добровольцев.

– Ну, все одно к одному получилось, – говорю я себе, спускаясь к подрубленному дереву и достаю топор. – Они сделали свой выбор и тоже должны погибнуть, чтобы жили мы.

– Терек, давайте наверх, пора уже встречать гостей!

Ксита и Терек быстро пробегают мимо меня, торопясь занять свои позиции.

С другой стороны холма едет повозка крестьянская через поле, но проехать ей уже не получится здесь. Да и сам возница услышит замятню на холме, крики умирающих и все прочее, поэтому повернет лошадь через поле и рванет обратно.

Через две минуты Терек подает мне сигнал взмахом руки, это значит – конная колонна уже заехала в узкость холма, пора валить дерево.

Два мощных удара, уже немного наклонившийся в нужную сторону ствол валится наискосок, закрывая в настоящий замок проезд. Он не толстый сам по себе, но его комель находится на низком месте и его никак на лошади не объехать, в крона крепко встала между камней на той стороне. Тоже оттащить по-быстрому не получится.

Сразу же после моего первого удара начинают стучать арбалеты Терека и луки наших боевых подруг, я слышу крики подстреленных воинов и выскакиваю перед деревом на дорогу, но потом прячусь за его кроной.

Повозка с крестьянином уже встала в полусотне метров от меня, тот пытается ругаться за явное хулиганство, но разглядев поднятые с земли арбалеты, срочно начинает ее разворачивать обратно.

Понял, что здесь не простое хулиганство творится, а самое такое изощренное, с душегубством непременным.

Что разбойники устроили засаду на кого-то.

Ага, четверо разбойников на целый десяток настоящих дружинников с парой лесных охотников!

Со стороны так явно самоубийственная идея, иначе и не скажешь.

Самый хитрые всадники из погони, собирающиеся уйти из-под обстрела и объехать засаду сзади, выскакивают на меня из-за поворота и тут же нехотя стопорятся. Но по инерции подъезжают к лежащему стволу, вертят головами, ища место, где его объехать. Не получится объехать, так спрыгнут с лошадей и начнут карабкаться по склону, заходя со спины к нашим.

Тут я просовываю руку с арбалетом под одной веткой и стреляю в упор в бедро первого воина. У него до пояса спускается кольчуга, довольно крепкая на вид, а я не хочу рисковать, поэтому сразу добавляю ему по сознанию, чтобы упал там, где сидит сейчас на лошади и под ногами вообще не мешался.

Второй воин, крепкий бородатый мужик сурового вида в стандартном местном шлеме в виде плоской миски, замечает меня, соскакивает стремительно с лошади, умело размахивая мечом. Уже и шлемы надели вояки, явно рассчитывают нас вскоре догнать, а на самом деле еще на целый час пути отставали. Мы тоже катимся споро и, если бы не встали на отдых или обед в ближайшее время, то хрен бы они нас сегодня догнали.

Воин ловко проныривает под стволом и тут оказывается лицом к лицу со мной. Только я уже поднял второй арбалет и безжалостно стреляю ему в мужественное лицо. Потом не смотрю, куда я там точно попал, а тоже добавляю ему по сознанию.

Все, путь свободен, я вслушиваюсь в дружный рев атакующих стражников, крики боли и частый перестук тетивы.

Натягиваю на всякий случай арбалет одним движением, подхватываю копье, ныряю под стволом и бегу на выручку к своим. За поворотом я вижу прикрывающихся за шеями лошадей еще троих всадников, одна лошадь раскинулась поперек дороги, немилосердно прижав своего наездника к каменному склону. Он что-то жалобно стонет, но мне не до него сейчас, я проскакиваю мимо лежащей лошади и сбиваю выстрелом в грудь одного из воинов, так же ментально добавляю ему по голове, бросаю на склон арбалет и теперь остаюсь вооружен только копьем.

У противников нет возможности для разгона, но и я не великий мастер на копье, первые пару уроков только недавно получил.

Сверху доносится жалобный вскрик Фиалы, я тут же немедленно стервенею, вырубаю второго воина, за ним третьего ударами по сознанию, не занимаясь больше сокрытием своего умения, не до этого мне сейчас уже.

Слышу, что сверху бьет один лук, а вот с дороги дальше часто стучат тетивы уже двоих луков.

– Кто это там такой стрелок нашелся?

Перепрыгиваю несколько убитых и раненых стражников, потом по краю дороги, запрыгивая постоянно наверх, обегаю столпившихся здесь лошадей без всадников и вижу, наконец, все тех же двух охотников. Они все еще целы и невредимы, хотя, нет, у одного уже торчит стрела в бедре.

Они разошлись в стороны по дороге и часто стреляют наверх холма по кому-то из наших.

Вот так, пожалел вчера этих гадов, лучницы не стали их сразу выбивать, сосредоточившись на настоящих воинах, а они реально засыпают моих людей стрелами, подонки!

Я рычу диким голосом и бегу к ним, размахивая копьем, один из охотников, ближний ко мне, начинает выцеливать мое лицо, которое я прикрываю рукавом кольчуги и потом рукой с копьем. Явно, что стрелы у него не для того, чтобы пробивать кольчуги. Подпускает меня на самом деле очень хладнокровно метров на пять, пытаясь точно прицелиться в щель между руками и с этого расстояния сам жестко получает по сознанию, выпуская натянутую стрелу вбок от меня и безвольно валясь на дорогу.

Второй, еще не разобравшись, что у нас случилось, тут же перестает целиться куда-то выше и переводит только что наложенную на тетиву стрелу на меня, так же пытаясь выцеливать до верного. Но ему самому сверху сразу прилетает ответная меткая стрела и пробивает лицо. Стрелок валится, как подкошенный, а я слышу сверху крик Кситы, снова ее непередаваемым голосом:

– Андер, Фиалу подстрелили! И Терека тоже!

Черт, схватка пошла совсем не по нашим правилам, это все очень плохо! С ранеными все плохо получилось! А то уже и с убитыми! Знал бы, как все сегодня пойдет, убил бы вчера безжалостно мужиков!

Я смотрю по сторонам, активно больше никто не противодействует, но это ненадолго и взлетаю на холм, огибая каменные глыбы.

Терек сидит на земле, сильно кривясь от боли, болт вошел ему в плечо, так под углом снизу вверх пробил кольчугу, хвостовик торчит.

– Как ты? – бросаюсь к нему.

– Насквозь пробил, из плеча острие вышло, – сдавленным от боли голосом говорит он.

Понятно, что выталкивать болт надо дальше, не обратно же его тащить, только кольчуга сейчас здорово мешает. Придется ее сильным ударом пробивать, снова нужен тяжелый топор.

Ксита около Фиалы в ужасе прижимает руки к груди и у меня самого все холодеет внутри. Стрела охотников пробила ей шею и вышла сзади. Девушка с круглыми глазами смотрит на оперение, торчащее у нее перед лицом.

– Ну, тут попроще, только оперение нужно отрубить! Спирта жалко нет, нечем стрелу протереть. И так, понятно, что заражение будет, но лишнего бы обеззаразить не помешало, – бормочу я сам себе. – А, бутылек же с ним остался в моем мешке!

Я быстро убегаю к повозке, где сразу же нащупываю оставшийся у меня с Земли бутылек из темного стекла.

Потом отвешиваю приходящим в себе дружинникам и остальным раненым еще по разу по головам МЕНТАЛЬНОЙ СИЛОЙ, чтобы лежали спокойно и дальше не выеживались. Пришло вам время покинуть этот белый свет, и никто не поможет теперь. Догнали нас на свою голову, ретивые наши загонщики, так что не взыщите от полученной взаимности.

Поднимаюсь обратно и внимательно рассматриваю рану Фиалы.

Кровь течет и спереди, и сзади, но пока не очень обильно, наконечник тонкий и сама стрела такая же, явно, что охотничья на какую-то птицу или некрупного зверя. Поднимаю девушку и подвожу к ближнему дереву, осторожно поворачиваю ее так, чтобы оперение легло на ствол.

– Терпи, милая! – резким ударом ножа перерубаю стрелу.

Потом сажаю Фиалу на камень, милосердно глажу ее сознание, протираю подолом своей рубахи, намоченной спиртом из бутылька, торчащий конец древка и резко пропихиваю его через шею. Девушка теряет сознание, но стрела уже извлечена, и я передаю ее в руки сестре.

– Перевяжи ей шею! Я спущусь вниз за топором и займусь Тереком!

Да, время поджимает, нужно еще освободить наемника от болта и разместить их обоих на подводе. Пока я добегаю до брошенного там же топора, но первым дело сначала добиваю раненого в лицо воина, принимая его посмертную энергию. У него ее очень много, изрядно сильный оказался мужик и народу перебил много, наверно, что старший здесь, в этом отряде.

Так что целую минуту стою над ним и еще столько же над вторым воином, получая солидное такое по ощущениям удовольствие помимо самой новой силы.

Скоро мне понадобится много-много своей ЭНЕРГИИ, поэтому придется собрать ее со всех еще живых воинов. Это дело обязательное сейчас. Обязательно собрать, ведь сколько ее уйдет на лечение Терека и Фиалы, я точно не знаю.

– Андер, я перевязала! – слышу я крик Кситы.

Понятно, я принимаю энергию еще с одного воина, добиваю прижатого лошадью и пораженно глядящего на мои действия дружинника и с него тоже забираю энергию. А то он скоро совсем кони двинет без малейшего толка для меня и нашего дела. Или орать чего лишнего начнет про проклятого колдуна.

– Андер, ты где? – как-то совсем испуганно голосит лучница, не понимая, где я там так долго пропадаю.

Тихо внизу совсем, а она меня не видит и не слышит, поэтому не понимает, где я нахожусь.

– Здесь я! Не голоси! – поднимаюсь я к ним.

Гляжу на Фиалу, только приходящую в сознание, с перевязанной подготовленными тряпками шеей и улыбаюсь ей:

– Не бойся! Я тебе спасу! Сейчас вытащу у Терека болт, и мы сразу поедем отсюда!

– Ксита, за мной!

– Терек, придется потерпеть! – отрывисто бросаю я. – Ксита, найди ровное место для его плеча! Хотя нет, осторожно спускай его вниз к повозке! Там доставать болт будем!

Пока наемник может ходить хоть как-то сам, лучше его туда отправить, он потом много времени без сознания будет находиться, так что это самое верное решение.

Сам пока возвращаюсь к своей подруге, подхватываю ее, как пушинку, спускаю вниз на руках, еще раз прохожусь по сознанию уже очнувшегося дружинника и присев под деревом, осторожно опускаю девушку на землю около повозки.

– Андер, это конец, – вдруг тихо произносит моя красавица, все уже понимая про свою судьбу. – Я умру.

Да, с пробитой насквозь шеей это неизбежно. И заражение, конечно, будет, но главное, что внутреннее кровоизлияние скоро начнет распирать шею и пережимать артерии. Конец становится неизбежен, придется все-таки мне делать свое дело, распространять СИСТЕМУ, как и должен поступать ее Обращенный адепт.

Вот и траурная кайма сильно черного цвета появилась вокруг девушки, провидение наглядно предупреждает меня, что смерть без реально экстремальных методов лечения будет скорой и неизбежной.

– Был бы конец, если бы меня с вами не было! А так не переживай, есть у меня сила, чтобы спасти тебя, – шепчу я ей. – И даже Терека вытащу.

Зеленые глаза широко раскрываются в изумлении, губы тянутся к моим губам, но потом безвольно закрываются, что-то сильно повредила стрела в шее, Фиала снова теряет сознание.

Она меня не слышит, но и времени около нее сидеть у меня тоже больше нет. Я слышу, как Ксита медленно ведет сюда Терека, но хорошо понимаю, что барьер в виде срубленного мной дерева им никак не преодолеть.

Нагибаться так низко наемнику точно противопоказано, сознание потеряет сразу.

Поэтому подрываюсь, жестом останавливаю их обоих, собравшихся как-то пролезать под деревом, быстро срубаю топором ствол и заношу его вдоль дороги. Пока девушка ведет снова медленно шагающего маленькими шажками наемника, еще сильно кривящегося от боли к повозке, успеваю пробежать вдоль дороги, снова отвесить паре приходящих в себя дружинников по сознанию и добираюсь наконец до лежащего крайним охотника.

– Этот мертв уже, стрела Кситы попала ему точно в глаз, – констатирую себе.

Оглядываюсь кругом, его лук нам без надобности, да и времени нет лишнего, придется все самое ценное собирать только, а это сейчас оружие, какие-то доспехи, которые можно быстро снять и пояса.

Остались бы мы вчетвером – другое дело, а так хлопоты с ранеными забирают все свободное время для мародерки. Поэтому я подхватываю за пояс мертвого охотника и вытаскиваю его быстрым шагом к полю, чтобы преградить путь снова потянувшимся по дороге повозкам.

Бросаю его перед первой лошадью, как опущенный шлагбаум, за ней видно еще две повозки, но я грожу первому вознице своим копьем, даже не срезаю пояс с охотника и спешу обратно. Добиваю второго оглушенного охотника и какое-то время забираю с него энергию, потом так же оставляю с поясом и, дотащив волоком за руку, бросаю к его товарищу, чтобы еще раз подтвердить свои суровые намерения перед уже собравшимися в кучку местными крестьянами.

Пока они не видят за кустами мои подозрительные бдения над телами, но дальше их пускать нельзя, у меня там еще есть, кем и чем заняться без посторонних глаз.

Забегаю на холм, собираю луки, стрелы и колчаны девушек, потом оба арбалета с мешком для болтов Терека и тащу все к повозке, забрасывая на нее. Нервы горят из-за полной нехватки времени на лечение и серьезную мародерку, но нужно выбирать главное – это сначала достать болт из наемника, потом снять с него кольчугу, понятно, что уже с совсем бессознательного тела.

– Уложила? – спрашиваю Кситу, но вижу, что Терек уже лежит на родном месте около повозки и страдальчески смотрит на меня.

Ну, хоть подчиняется беспрекословно, и то какой-то хлеб.

– Есть ли смысл какой-то? – слышу я его слабый голос. – Андер, ответь мне.

– Есть! Обещаю, что есть! Придется потерпеть, Терек, – и сам гашу осторожно его сознание.

Тоже понимает, что с такими сквозными ранами сейчас выживают просто чудом, если найдется рядом хорошая знахарка и полный покой на пару месяцев, да еще кипяченая вода и всякие отвары, которые вытягивают грязь и заразу из раны.

Но порванные нервы, сухожилия и мышцы ему не восстановит никакое лечение в любом случае.

А у нас ближайшую неделю всего этого точно не ожидается, да и сейчас мы, хоть и перебили целый отряд стражи, но сильно далеко уехать не успели, так что все наши движения могут оказаться только лишней, бесполезной суетой перед неминуемой смертью.

Терек к ней уже готов, все хорошо понимая, но я за него еще поборюсь с костлявой.

Присаживаюсь к нему, безвольно раскинувшемуся на траве, прижимаю плечо к каменистой здесь земле, нащупываю хвостовик толстого болта, охватываю его колечком из своих пальцев и бью обухом топора по нему.

Потом поднимаю его плечо, ощупываю руками и чувствую, что наконечник смог раздвинуть плетение кольчуги, вылез наполовину, но весь не прошел весь через нее, за что-то еще цепляется, а это значит, что придется бить еще.

Бью уже осторожнее еще два раза, придавил тело в нужном месте и на второй раз наконечник вылез уже полностью.

Подцепляю его кинжалом и вытаскиваю болт целиком из плеча Терека. Потом, все так же находящегося в беспамятстве, мужика вытряхиваю из кольчуги, стягиваю поддоспешник и разрезаю рубаху вокруг плеча.

Кровь на открывшейся ране пошла сильнее, поэтому перевязкой плеча занимается рыдающая Ксита, пока я держу Терека за плечо и шею.

– Наматывай побольше, чтобы остановить кровь, – командую я ей. – Я поднимусь наверх и осмотрюсь!

Самое время это сделать, ибо перед холмом с обоих сторон скопились повозки в солидном таком количестве и нам пора срочно удирать от возмущенной перекрытой дорогой общественности.

Но делать это нужно после сбора всей энергии и еще необходимо беспощадно для этого процесса добить всех раненых. Чтобы никто больше не мог рассказать, кто они такие, кому честно служили, за какими страшными бандитами сейчас гнались и какая очень большая награда назначена благородными людьми хорошо известного всему королевству семейства Апольчивер за наши головы.

Это сейчас самое главное для нас.

Ни к чему передавать эстафету нашей погони местным феодалам, пусть для них какое-то время мы останемся просто неизвестными отморозками, перебившими непонятную погоню. Непонятную, но из хорошо понятных чьих-то дружинников.

Хотя, я тоже понимаю, что станет сразу ясно дружинникам местного правителя, теперь мертвые воины – их собратья по службе, а значит – именно мы бандиты и разбойники, которых нужно гнать и рубить безжалостно.

Так что еще с пять минут я мародерю и собираю посмертную энергию, отпугиваю своим суровым видом и копьем в руке все более наглеющих крестьян и возниц. Постоянно подтаскиваю оружие, пояса и те же шлемы с голов убитых к повозке, до кольчуг и всего прочего мне уже не хватает времени добраться.

Думаю прихватить с собой еще одну лошадь, но времени на такие хлопоты уже совсем нет.

Погрузил Фиалу и Терека на расчищенные Кситой края повозки, можно нам уже трогаться.

Крестьяне с тыла, разобравшись, что я тут всего один такой мелькаю постоянно, за это время договорились между собой и совсем осмелели, бросились в атаку на меня сразу впятером, сжимая топоры и вилы в опытных руках

Пришлось надавать им по головам копьем, самым смелым которые, а остальных ментальными ударами отправить поваляться на земле, чтобы не бегать за ними сейчас. После этого Кситу отправил на повозку управлять лошадью, сам пошел впереди с копьем в руках, чтобы освобождать дорогу дальше.

Скопившийся на дороге десяток телег не помешал мне обойти их по краю поля, а собравшимся было в недружелюбную кучку мужикам я громко посоветовал не терять время, сражаясь со мной, а собрать все, что осталось, с уже мертвых тел.

– Там еще кольчуги на всех надеты и семь целых лошадей осталось! Спешите, пока их с той стороны не разобрали. Эти воины очень издалека прискакали, так что некому будет за скотину и все остальное добро спросить! – после такого щедрого предложения крестьяне, жадно посмотрев на заваленную трофеями повозку, дружной толпой бросились дальше по дороге к холму.

Ну, необходимый ажиотаж создан, нужно воспользоваться ситуацией и побыстрее скрыться за ближайшими кустами.

Вряд ли что получится из трофеев сохранить крестьянам, это понятное дело, но зато сейчас им явно не до того, чтобы неотступно следить за нами. Когда соседи ведут чужих лошадей к себе домой и вытряхивают тела мертвых воинов из тех же страшно дорогущих для этого времени кольчуг.

А я спешу дальше, постоянно оглядываясь, пока сам высокий холм надежно не скрывается за поворотом. В деревню, естественно, не поехал, свернул на первую попавшуюся накатанную дорогу налево.

– Андер, что дальше? – слышу я голос плачущей Кситы. – Кровь у них не останавливается!

Она тоже понимает, что сестра смертельно ранена, с такими ранами тут вообще не живут долго.

Я возвращаюсь к повозке, нужно серьезно с лучницей поговорить.

– Ищем укромное место, но нужно немного замести следы. Там я сделаю все, что в моих силах, чтобы Фиала и Терек выжили.

– У нее лицо синеет! Она столько не протянет, – показывает на сестру Ксита, рыдая во весь голос.

Да, легкая синева появилась в лице моей женщины, дышит она с большим трудом, времени для бегства вообще больше нет. Нужно прямо сейчас начинать лечение через установку СИСТЕМЫ, иначе через полчаса мы ее потеряем.

– Сворачивай тогда в те кусты, времени и точно больше нет, – понимаю я, показывая на заросшее пространство между дорогой и полем.

От деревни мы уже скрылись из виду, на дороге никого больше не видно, есть возможность остановиться совсем незаметно для всех местных жителей. Передышка для лечения мне и всем остальным жестко необходима именно сейчас.

Ксита вот-вот улетит на тот свет, еще десять минут и опухоль полностью перекроет поступление кислорода в мозг. Кайма вокруг нее стала уже совсем черной.

Вскоре, проехав десяток метров от дороги по какой-то старой, заросшей кустами колее, мы останавливаемся перед засеянным полем. С дороги нас не видно, надеюсь, хотя до нее всего чуть-чуть по расстоянию.

Мы все же выиграли подготовленную заранее схватку, но совсем не так бескровно, как я рассчитывал.

Чертовы охотники внесли неожиданную составляющую в ее сложное уравнение, не став убегать восвояси.

А смело вступили в бой и почти выиграли его. Совсем не зря мое ПОЗНАНИЕ требовало тогда их смерти.

Глава 4

МЕНТАЛЬНАЯ СИЛА – 2/216

уровень 18/216

ВНУШЕНИЕ – 1/216

уровень 28/216

ЭНЕРГИЯ – 1/216

уровень 38/216

ФИЗИЧЕСКАЯ СИЛА – 1/216

уровень 24/216

РЕГЕНЕРАЦИЯ – 1/216

уровень 18/216

ПОЗНАНИЕ – 1/216

уровень 34/216

То, что мои уровни в ХАРАКТЕРИСТИКАХ сильно выросли, я увидел только сейчас. Все понятно, я получил правильным образом посмертную энергию сразу с девяти человек, трое умерли еще до того момента, как я добрался до них.

Два дружинника и один охотник не порадовали меня новой силой. Но второй охотник и еще восемь дружинников то ли покойного графа, то ли кого-то из его вассалов очень даже впору мне пришлись, когда нужно спасать своих людей.

Единственных, кто нашелся и остался у меня сейчас в новом мире.

Пришло с них очень хорошо на мои умения, принесли добитые воины заметную пользу своей смертью.

Очень много бил МЕНТАЛЬНОЙ СИЛОЙ по сознаниям, видно, что убитые мной воины оказались сами на редкость матерыми душегубами и за свою жизнь немало народишка на тот свет отправили. Наверно, что именно самые отмороженные графские беспредельщики за нами увязались.

Так что я уже перескочил на второй уровень по ней и неплохо его заполнил.

Ну, не будь у нас так все плохо в команде, можно было бы отпраздновать, как следует, переход на второй уровень!

Совсем нерядовое событие для каждого Обращенного, их которых я знаю лично только себя одного.

Хорошо еще добавились ВНУШЕНИЕ, ЭНЕРГИЯ и ПОЗНАНИЕ, ФИЗИЧЕСКАЯ СИЛА И РЕГЕНЕРАЦИЯ тоже неплохо, но явно поменьше. Ран я давно уже не получаю, не на чем свое умение прокачивать, а вот своей личной силы могли бы мне и побольше выдать.

Ведь бил и мочил врагов своими руками тоже все время, прямо, как на настоящем конвейере.

Я тут же, после быстрой проверки СИСТЕМЫ, подошел к лежащей с заметно посиневшим лицом Фиале, кивнул Ксите:

– Смотри вокруг, я пока буду занят лечением. Лошадям морды держи на всякий случай. Меня не отвлекай минут десять в любом случае.

Тяжело нам сейчас окажется сохранять в тайне место своего внезапного привала, только выхода все равно никакого другого больше нет. С ранеными на руках теперь не уехать никуда, слава богам, что хоть спрятаться как-то ухитрились.

Они молча кивнула и отправилась обратно к дороге, чтобы заранее разглядеть проезжающих мимо путников и заняться нашими лошадьми. Отъехали мы от деревни, оказавшейся сразу за полем после холма, всего-то метров восемьсот-девятьсот, так что народ, сильно растревоженный случившейся рядом жестокой бойней, теперь начнет кататься мимо постоянно.

Всем же нужно внимательно рассмотреть место побоища, чтобы потом все подробно рассказать знакомым и приятелям. Эта эпическая битва будет еще много лет волновать народ, когда всего четверо бандитов, из них две красивые девки, молодые и сочные красотки, как все узнают потом от очевидцев, набили беспощадно десять настоящих дружинников и еще пара своего брата из совсем местных охотников как-то попала под замес.

Попала и тоже его не пережила.

Ладно, что пока никто не заметил наш ловкий маневр с заездом в кусты, иначе нам будет совсем никуда отсюда не деться, если кто-то все-таки вычислит беглецов и выдаст нас с потрохами местным дружинникам.

Убежать тогда уже никак не получится, узкая полоска кустов вдоль полностью открытого всем взорам поля и с другой стороны тоже оно самое. Прижаты мы совсем рядом с деревней, могут нас заметить даже случайно идущие мимо пешком селяне. Особенно, если наши лошади начнут призывно ржать.

А я пока взял обоими руками голову Фиалы, прижался к ней лбом и занялся установкой СИСТЕМЫ в ее сознании.

Да, я знаю, как это правильно делать, ведь обучен в бункере под курганом самому главному для любого нового Обращенного делу на твердую пятерку. У меня в сознании есть целая последовательная инструкция на всех языках на самом деле, поэтому я просто иду по ней.

Сначала создаю такую же копию своей личной СИСТЕМЫ, нажимаю всякие галочки и рычажки в своем сознании, отвечая на разные запросы СИСТЕМЫ. Сделано все очень просто на самом деле, чтобы любой, пусть в прошлом абсолютно неграмотный человек, ставший одним из людей СИСТЕМЫ, мог быстро переставить ее своим последователям.

Тем более, что совсем неграмотным он уже быть перестал, а стал одномоментно сильно грамотным сразу на нескольких языках. И читать, и понимать, и говорить тоже научился.

Великая сила инопланетной науки на самом деле впечатляет и потрясает своей тщательностью в обучении. Значит, именно на обращение новых адептов все и нацелено в имеющейся СИСТЕМЕ.

В этом состоит весь основной смысл самой СИСТЕМЫ, чтобы таким образом брать под контроль и заставлять работать своих Обращенных уже на себя лично и на будущее божество, конечно, тоже.

Все, что смогут получать мои последователи, будет, как и мои достижения, уходить куда-то дальше, но мне с них что-то тоже станет перепадать, правда, в какой-то очень небольшой доле.

Ну, это так в теории я понимаю свое предназначение, как собирателя и еще передатчика энергии в чьей-то личной СИСТЕМЕ.

Эта тема, как и то, куда уходит моя доля, никак в объяснении к самих конспектам не раскрываются, понятно, что все в основном пойдет на счет самому основателю данной СИСТЕМЫ на этой планете.

Но сейчас я не чувствую никакую высшую сущность где-то в обозримых пределах или его личных представителей, поэтому делиться мне не с кем и не за чем, так получается по идее. Нужно лично добираться до какого-то старшего Обращенного, чтобы отдать ему свою накопленную силу, однако я этим делом не собираюсь заниматься вообще.

Да и не вижу никого из таких личностей поблизости, а ехать искать куда-то далеко даже не подумаю, самим силы маловато и не хватает пока.

Кажется мне, что именно эта СИСТЕМА уже потерпела поражение на просторах Хурума, поэтому ее лучше никому не предъявлять к осмотру.

Иначе почему в технологичном бункере такая пустота и только многолетняя пыль лежит там на всех поверхностях?

Нет ни очереди из новых Обращенных, ни их мудрых учителей, просто нет вообще ничего, кроме самого законсервированного до каких-то лучших времен бункера. Лучших времен, которые так и не наступили, и уже не наступят, как мне отчетливо кажется.

Который все же собирает энергию с проходящих мимо гроз, поддерживает рост травы и кустов на прикрывающем все кургане, еще собирает смертную энергию во время жертвоприношений зачем-то, выдает звероящерам воду и новых рабов по случаю.

В общем работает, как полностью отлаженный механизм.

А, значит, можно вовсю пользоваться наработками СИСТЕМЫ только для себя и своих людей, чтобы создать что-то свое с преданными людьми, пользуясь ее крутыми возможностями.

Я быстро создаю резервную СИСТЕМУ в своем сознании, всматриваюсь в нее очень тщательно, добавляю в ее РЕГЕНЕРАЦИЮ треть показателей от своей и одним ментальным движением переношу созданную конструкцию в видимое мне совсем рядом сознание Фиалы. Она как-то сама в нем закрепляется без моих дополнительных манипуляций.

Потом открываю глаза, отстраняюсь от лица девушки и еще раз проверяю ментально ее сознание.

Везде у нее одна двести шестнадцатая, и только в РЕГЕНЕРАЦИИ целых восемь двести шестнадцатых. Я сразу же перекидываю ей половину своей ЭНЕРГИИ, девятнадцать единиц, после чего опускаю голову девушку очень бережно обратно на сено.

Возвращаюсь в этот грешный мир и вижу, что Ксита стоит совсем рядом

– Что теперь? – спрашивает меня Ксита. – Что это было, я не стану тебя спрашивать. Если сестра выживет.

Добавляет она довольно неопределенно, хотя обязательно станет спрашивать, как я хорошо вижу.

Ну, никаких дьявольских призывов к высшей сущности из местного ада и публичной передачи своей личной или Фиалиной души я не произвожу. Просто подержал подругу за голову десяток минут и все дела, все чинно и благопристойно со стороны. Как будто лечебный наговор сделал или очень вдумчиво и со значением помолился за ее спасение.

– Ты чего здесь? А как лошади?

Их ржание выдаст нас сразу же.

– Никого близко нет, не бойся. А я должна знать, что ты с моей сестрой делаешь! – настойчиво заявляет лучница.

– Тише ты! Голос у тебя, Ксита, только народ в базарный день на рынок собирать!

Вижу, что она готова тут же надуться и добавляю незамысловатую ложь: – Такой сильный и красивый!

– Ну чего там у нее? – сдержалась лучница после явной лести. – Будет жить?

– Теперь все в ее руках и в том еще, насколько разрушены органы в раненой шее. Если там все очень плохо, то может и не выжить, но процесс выздоровления я уже запустил. Пусть пока так полежит какое-то время, нам лучше не ехать никуда, чтобы у нее голова не моталась и дальше воспаление ускоренно не шло.

– Значит, никуда не поедем, – подтверждает лучница. – Хотя тут мы в очень опасном положении. Одни внимательные глаза и уши, и нам придется принять последний бой в невыгодных условиях.

– Как это место вообще? Видно нас с дороги или не очень?

– Не видно особо, но движение есть, за эти десять минут мимо две повозки проехали. За лошадьми нужно приглядывать обязательно. Хотя со стороны поля нас легко могут разглядеть, но там народу пока делать нечего, посаженное зерно уже начало всходить, – подробно объясняет она нашу диспозицию.

Я сам обхожу вокруг все, что можно, потом режу ветки и прикрываю ими кое-какие просветы в кустах, через которые наших крупных лошадок, уже активно объедающих травку вокруг повозки, можно все же просмотреть с дороги. Раз уж придется пока здесь простоять какое-то, то лучше приготовиться к долгому ожиданию и замаскироваться должным образом.

Замаскировался от дороги очень хорошо, нас теперь точно не разглядеть с той стороны.

Еще продолжил этим же делом заниматься, когда по какой-то параллельной дороге в полях пропылила повозка, хорошо, что в сторону от нас. Снова нарезал высоких веток и навтыкал их в землю со стороны поля, так хоть какая-то маскировка будет прикрывать оттуда. Потом добавил их побольше, еще раз проверил и признал, что рассмотреть нашу позицию можно только в том случае, если долго присматриваться и ждать какого-то внезапного движения.

Через час таких непрерывных хлопот подошел к повозке, а постоянно наблюдающая за сестрой Ксита порадовала меня, что лицо у той стало меньше синеть и дышится Фиале явно легче.

– Слава богам, лечение успело вроде вовремя, – выдохнул я. – Пора Тереком заниматься.

Снова прижался к лицу Фиалы, чтобы показать такой метод своего лечения как бы своей личной силой Ксите и разглядел в сознании девушки уже всего восемь оставшихся единиц ЭНЕРГИИ из переданных девятнадцати.

И траурная кайма вокруг девушки перестала наливаться чернотой, а заметно посерела, значит смерть постепенно отступает от нее.

– Примерно десять единиц этой ХАРАКТЕРИСТИКИ закрыли не слишком тяжелую рану без больших повреждений, – понимаю про себя.

– Отлично, лечение идет, мы успели, – и на радостях обнимаю Кситу, она тоже с готовностью подается ко мне.

Просто счастлива, что я начал спасение сестры от неминуемой смерти, пусть даже сильно пугающим ее способом.

– Грудь у нее как бы не больше, чем у младшей сестры, – невольно замечаю я своим кобелячьим сознанием такую физиологическую подробность.

– Там Терек очнулся, – сообщает Ксита мне своим низким голосом через минуту, когда отошла проверить наемника.

Подхожу на другую сторону повозки к пришедшему только что в сознание Тереку, которому приходится кусать от боли губы. Наверно, эта сильная боль и привела наемника в чувство, поэтому мне придется с ним переговорить.

Сам, без его личного разрешения, я ставить ему СИСТЕМУ пока не стану, чтобы потом не оказаться в должниках навсегда. У него не все так критично для жизни, но болеть разорванное болтом плечо будет зверски.

Кто его знает, что он решит, когда выздоровеет, тут дело его личного выбора из своих жизненных понятий и еще религиозных мотивов, на которых он был воспитан когда-то. Когда еще не собирался становиться наемным воином, а рос простым, но рослым крестьянским пареньком.

Если, конечно, вообще выздоровеет без моего лечения, все равно после такого чудесного случая прежним удалым воином уже не станешь. А без своей правой руки воином точно не останешься, придется выживать обычным инвалидом-отбросом общества человеческой милостью и просить подаяние около храмов.

Ну, это в том случае, если наши пути с наемником разойдутся, кто его знает, что нас ждет впереди.

Так что выбор у Терека небольшой, или принимать СИСТЕМУ, или готовиться жить на подаяние из милости, неважно наше или уже нет.

Еще я поближе поманил Кситу, чтобы она подошла и встала рядом со мной над лежащим наемником.

– Это вам уже обоим нужно самим услышать. Фиалу я сам отправил на путь выздоровления, она лежала без сознания и реально умирала в тот момент. Еще она моя женщина, поэтому я поступил так. Так что не стал спрашивать разрешения у нее, но у вас спрошу, – негромко начинаю я трудный разговор.

– У тебя, Ксита, так не прижимает, ты можешь сейчас выбор не делать. Хотя лучше все же сделать. Когда Фиала очнется, сможешь с ней сама переговорить. А, вот ты, Терек, тебе бы желательно сейчас что-то решить. У тебя порвано все плечо, хорошо, что болт прошел, не задев большие кости, про мелкие я ничего не скажу. Но мышцы и сухожилия он точно порвал своим очень толстым наконечником. Воевать этим плечом ты больше, наверно, не сможешь никогда, то есть сражаться правой рукой. Даже, если выздоровеешь сейчас, останешься калекой. Только нам же ехать нужно все время, как в такой трясучке тебе не станет хуже – я не знаю, – говорю им первые, самые трудные слова.

– И защищать нас теперь некому, мы с Кситой вдвоем точно от следующего десятка воинов не отобьемся, – подпускаю я толику определенного драматизма-трагизма в нашу ситуацию.

Дескать, если ты раненый будешь лежать, то нам точно всем конец придет. Чувство долга тоже неплохо бы к имеющейся ситуации присовокупить, хуже от этого не станет.

Я и от десятка отобьюсь, наверно, но с пустой ЭНЕРГИЕЙ, которую сейчас щедро раздаю, тоже долго не протяну против решительно настроенных врагов. Особенно, если получу в самом начале новой схватки болт или стрелу куда-то в свой чувствительный организм.

Поэтому гораздо более опасно выглядящему и серьезно более умелому с оружием Тереку лучше выступать нашим основным танком и получать на себя все самые сильные удары, а я уже как-то сбоку или вообще позади с теми же арбалетами повоюю. Или со своей огромной силушкой стану врагов копьем тыкать беспощадно.

В конце концов – он настоящий крутой наемник, а я просто заурядный попаданец из здорово толерантного будущего, из эпохи мобильных телефонов-смартфонов с сетью 4G.

Не спецагент ноль ноль семь мировых разведок, не воевал в спецназе, не умею головой кирпичи ломать или гвозди кулаком в стенку заколачивать.

И даже зубами их никогда не перекусывал в своей прежней жизни, как все остальные порядочные попаданцы.

Попаданец, которому повезло быстро проделать правильную работу в голове и произвести соответствующий верный выбор в сильно непростой, для сохранившейся и так просто чудом искры жизни, момент.

Даже ножом в прошлой своей жизни никого ни разу не ударил, да и никому им не грозил никогда.

Ну, он, этот выбор, оказался только такой в моем случае – копать или не копать? Искать вход в курган или не искать, а еще можно было пытаться добежать наудачу до людей на берегу Станы?

Когда узнал, куда там вообще положено бежать человеческим существам.

С украденным мехом воды и мешком лепешек я бы смог с неделю в степи выживать и даже особо не рискуя, добраться до Станы.

С такими запасами я мог бы навернуть большой круг, обходя наезженную дорогу зверолюдов.

Но особого смысла в этом уже не было после того, как два раза побывал на кресле.

И ведь еще пришлось выбирать – садиться в кресло и заливать прошивки в свою голову или пытаться как-то выживать, все равно ничего не понимая в сложившейся вокруг меня обстановке?

Я его сделал, тот самый выбор, а вот теперь выживаю здесь, совершив кучу разных хороших и не очень поступков, без которых однозначно не смог бы просто выжить в той же степи хотя бы пару первых дней.

Да какие пару дней, просто первые часы не протянул бы, если бы решился двигаться днем.

Даже МЕНТАЛЬНАЯ СИЛА поднялась у меня до второго уровня, так что я принимаю свой выбор с благодарностью.

А вот, как достаточно религиозные люди этого средневекового времени отнесутся к наличию в своей голове СИСТЕМЫ – большой вопрос на самом деле.

– Что нужно делать? И что оно мне даст? – слабым голосом спрашивает раненый.

– Даст? Очень много! Ты станешь сильнее физически, как воин тоже заметно подрастешь, станешь понимать мысли, в общем смысле, конечно, других людей. Сможешь им отдавать мысленные приказы, которые они, даже если не захотят, все равно выполнят. Предчувствовать будущее, накапливать силу, – это я ему про ЭНЕРГИЮ говорю. – Ну и самое главное – что сможешь выздороветь прямо сейчас, даже раненая рука будет, как раньше, работать. И все остальные другие раны или болезни сможешь лечить быстро при определенных условиях, – начал я, конечно, с рекламы самой СИСТЕМЫ.

– Для этого нужно продать душу демонам? – вот Терек сказал мысль, которая сейчас терзает ту же Кситу.

– Ты хочешь сказать, что это я один из демонов или его подручный? – смеюсь я негромко. – Ксита, там кто-то едет, гремит повозка, пошли к лошадям.

Мы отходим от наемника и возвращаемся все к тем же слюнявым лошадиным мордам.

– Нам что, так постоянно придется зажимать им морды? – сердито спрашивает меня девушка. – То, что ты рассказал, оно правда существует?

– Да, существует, в голове только. А так вроде все неплохо у нас получается, скоро стемнеет, народ ездить перестанет, тогда тоже выспимся хорошо, чтобы рано утром тронуться в путь. Фиала уже может совсем выздороветь к утру.

– Оно связано с темной силой? С чернознатцами? Или чернокнижниками?– это она про местную религию спрашивает, но я в ней определенно сильно плаваю.

Понятно, что это обычные церковные страшилки для местных про врагов рода человеческого и поддавшимся им людям.

– Нет, это чистая технология, – шепотом автоматом отвечаю ей и вижу, что девушка, конечно, не поняла это слово.

– Ничего, говорящего о темной силе или каких-то демонах, я до сих пор не увидел. Это просто конструкция в моей голове, которую я могу переставить каждому из вас. Мне ее тоже поставили, но я никого не видел из нечистой силы, да и вообще никого не видел. Не буду тебе рассказывать сейчас про это, лишнего времени просто нет, да и не поймешь ты из моего рассказа ничего. Это нужно самой видеть, Ксита.

Я замолкаю, ожидая, пока повозка проедет по дороге мимо. Говорить девушке, что в бункере делали Обращенных не только из людей, но и из зверолюдов точно не стоит. Это явное палево для всех местных людей, знак особо нехороших дел, а вот в самой СИСТЕМЕ ничего такого нет.

– Только дело сейчас в другом, не стоит так уж бояться этой силы, если нам иначе неизбежно грозит страшная смерть, Ксита. Особенно вам с сестрой, нас-то с Тереком просто убьют. Ты же сама это понимаешь. Тебя я не тороплю, да и Тереку дал право выбора.

– Может, ты обманываешь нас? – сердито шепчет она, очевидно злясь от непонятности выбора.

– Да больно мне нужно? Был бы я настоящий темный, бросил бы тебя с ними здесь, взял бы лошадь и поехал дальше. Одному скрыться вообще не проблема, никто одиночку не ищет пока, тем более, денег целая куча у меня есть, – достаточно откровенно отвечаю Ксите.

Да, все золото у меня в мешке лежит, так что прихватить его не проблема.

– А я вожусь с вами, Фиалу вон уже спас, наверно. Потому что люблю ее, а не потому, что хочу ее душу демонам отдать, – сердито шепчу собеседнице, ожидая, когда снова проедет какая-то подвода

Но Ксита сердито трясет головой, зажимая пасть лошади. Ей сама идея с установкой в голову чего-то, не одобренного церковью и святыми отцами, вообще не нравится никак.

В общем, Терек все же взял время на подумать, не стал сразу соглашаться со моим предложением, хотя от боли сильно страдает. Но захотел наемник повернуться самостоятельно на подводе затекшим в одном положении телом, сильно ударился плечом о край, чертыхнулся очень громко и тут же потерял сознание от нахлынувшей боли.

– Ну вот, опять ждать придется, когда он очнется, – развел руками я. – Подождем, у нас еще вся ночь впереди, он-то пока не умирает.

Но оказалось, что его это громкое чертыхание со стоном услышал кто-то из местных жителей, незаметно для нас проходящий сейчас мимо. Ну, или еще что-то другое услышал, это уже не так важно.

Потому что я через полчаса почувствовал, как к нам с дороги тихонько свернули пара мужиков и еще один парень, наверно, чей-то сын.

Как раз на улице начало темнеть, скоро опустятся летние сумерки и потом придет темная ночь.

– Ага, пришли посмотреть, кто тут стонет, – шепчу я Ксите. – Догадались, что это мы так недалеко отъехали, потому что видели у меня двоих раненых на повозке без чувств. Ну и хотят пограбить нас, если мы уснули или потеряли бдительность.

– Что делать? Стрелять их? – так же тихо отвечает мне девушка. – Или резать будешь? Они нам не друзья точно.

– Нет, не будем поднимать шум, тут совсем до деревни близко, вон как быстро прибежали. Я вырублю их сам, ты только смотри, – говорю я, увлекая ее за собой за повозку в кусты.

Вскоре через кусты с другой стороны, чуть заметно шумя, пробрались три тени, в сумерках видно солидные бороды у двоих, третий молодым совсем голосом говорит:

– Вот они, которых его милость искала. Которые двенадцать человек на холме перебили! Надо к его милости бежать срочно! Он приказал сразу ему сообщать, если увидим ворогов!

– Подожди! Надо кругом пройтись, не одни же они тут лежат. Где еще двое? – слышу я понятный приказ и вскоре на нас с Кситой через кусты ломится один из этих квадратных мужиков.

Знают точно про наше количество, что понятно вполне.

Смотрит почти прямо на нас, я чувствую, как Ксита сильно напряглась в ожидании неминуемого обнаружения прямо сейчас.

Но сам беру сознание мужика под свой контроль и мягко внушаю ему, что тут никого нет. Потупив несколько секунд, он медленно проходит мимо, и мы вскоре слышим, как он говорит в свою очередь остальным, что тоже никого не видел со своей стороны.

– Ты и так умеешь? – слышу я на ухо от потрясенной очередным чудом девушки и ее высокая грудь еще сильнее прижимается к моей спине.

Волнует на самом деле, чертовка, так и начинаешь представлять себе кувыркание на большой кровати сразу с обеими сестренками. Воображение – такое дело, шалит само по себе, а Ксита ему, похоже, специально потворствует от обычного женского коварства.

Ага, значит они осмотрелись и решили, что больше здесь никого нет. Что мы давно бросили своих беспомощных раненых и свалили с концами, забрав с собой только то награбленное, что полегче и подороже.

Как положено нормальным беспринципным разбойникам, спасающим свои жизни. Пешком по этим лесополосам можно уйти спокойно незамеченными никем, а вот с повозкой и ранеными это почти безнадежный вариант.

– Нет никого? Что это значит? Они, что, бросили свои трофеи и своих раненых? – слышу я недоверчивый голос, видно, самого главного здесь мужика.

– Да, а что тут непонятно? Перепугались, загнали подводу совсем рядом с деревней в кусты, потом разглядели, сколько стражи прискакало из замка и поняли, что со своим грузом и своими ранеными живыми точно уйти не смогут, – объясняет ему второй. – Здорово, что ты, брат, догадался нас с Трифином отправить походить по местным дорожкам, понимая, что они никуда не уехали. Как ты про такое дело догадался только?

Ага, как-то мы проморгали появление большого отряда местной стражи, хотя они могли с совсем другой стороны заехать, да и ускакали тоже не мимо нас.

– А остальные-то дурни их далеко отсюда ищут, а они прямо здесь под носом затаились, – засмеялся он козлиным смешком.

– Так стража баронская появилась сразу же из замка, быстро разобралась с телами, опросила тех мужиков, кто делил имущество с покойников, отлупила их, все отобрала и тут же бросилась в погоню, – объясняет сегодняшние события уже после нашей пропажи основной здесь мужик, судя по его могучему басу. – Они, ну всего на один час отставали от этой повозки, догнали бы ее после обеда обязательно, так сразу резво галопом взяли. С одним отрядом сам барон поскакал, это в сторону Шелишей. Со вторым, который он своему племяннику поручил, отправился и Станош, старший стражи, они ушли к Троболью дорогу перекрывать. Деваться разбойникам совсем некуда вышло, но не нашли они их. С таким посланием два гонца от обоих отрядов к старосте нашему прискакали. Сказали, значит, чтобы он утром поднимал мужиков и начинал прочесывать все лесные полосы между полей, все сады и лес вокруг самой деревни. Чтобы взяли вилы и цепы с собой сразу, если бить злодеев придется.

Опа, спасибо мужику за подробный расклад по нашей погоне, значит, нам тут оставаться никак нельзя.

Но и нестись тупо по дорогам куда-то далеко вперед тоже нет никакого смысла, ждут нас где-то в трех-четырех часах пути воины местного барона. Нужно где-то между ними спрятаться, вряд ли мужики деревенские дальше пяти километров от своей деревни отойдут. Но и стража начнет с утра прочесывать леса вокруг обоих дорог, двигаясь навстречу местным мужикам.

– Шелиши и Троболье – запоминай, – одними губами шепчу я Ксите. – Нам туда точно не надо.

– Погодь, что-то этот вообще ничего не чувствует, – здоровенный мужик поперек себя шире, толкает потерявшего сознание наемника вилами в бедро, но тот никак не реагирует на сильно чувствительный укол.

– Так что, не спеши, Трифин, к его милости бежать с докладом. Можно и самим награбленное злодеями добро поделить, раз никто нас не видит. Только по уму все сделать придется. Это получше будет, чем все тут кому-то из баронской стражи показывать. Нам-то с добра этого ничего тогда не перепадет, – делает вывод его копия, держа в могучей лапе настоящее копье.

– Точно, от его милости снега зимой не выпросишь, а тут такой богатый подгон получается. Только лошадь с повозкой в деревню гнать нельзя, сразу же барону наябедничают соседи, – говорит первый, такой же кряжистый мужик с вилами в руке.

– Ага, сегодня, как разобрали лошадей с холма, так остальные мужики, кому ничего не досталось, сразу Станошу, главному в баронской дружине рассказали, а он приказал лошадей ему сдать. Тех, кто начал жадничать и отдавать не захотел, дружинники копьями сильно побили, – смеется радостно молодой, отираясь около Фиалы. – И все равно лошадей, и доспехи с покойников забрали.

– Я сразу понял, что где-то они недалеко спрятались, раз дружинники никого не догнали, хотя приехали вообще быстро, – повторяет нам эту новость мужик с вилами. – Сын, ты где там? Около девки трешься?

– Значит, если бы попробовали уехать, так точно снова бы воевать пришлось, – показываю я одними глазами Ксите.

– Да, батя, девка тут лежит, шея перевязанная и без сознания! Красивая и сиськи упругие, – слышу я снова молодой голос с той стороны повозки. – Можно ее помять немного, с нее уже не убудет.

Ага, мелкий гаденыш мою Фиалу усердно лапает своими грязными лапами и ему наплевать, что она ранена вообще.

– Нехорошие это люди, – шепчу я снова Ксите. – Это очень хорошо, что именно такие здесь оказались, нам же проще дальше будет.

– Э, ты куда перед батькой лезешь! Сначала я должен с нее пробу снять, – бормочет папаша, добравшись до повозки с другой стороны. – Хороша, зараза, тело какое сдобное! Рот ей завязать нужно накрепко, чтобы не заорала внезапно, если очнется. Попользуем ее по очереди, как следует. Вдруг она заразная какая? Мне-то уже можно, а тебе еще детей заводить нужно, сынок. Мы с таким богатейством теперь очень сладко заживем.

– Эй, брат, что вообще делать будем? Оторвись ты от девки на минуту. С этими и с повозкой с трофеями? – басит второй мужик, оставшись стоять около Терека.

– Да, что тут думать-то? Этих обоих под нож, как будто их свои убили, а повозку с лошадьми по темноте уведем отсюда, – отвечает папаша молодого парня.

– У нее, батя, даже кожа прозрачная и светится, никогда такой девки не видал, – восхищенным голосом произносит отодвинутый папашей в сторону сынок.

– Давай ее спускай с повозки. Пусть животом на ней лежит, а задом к нам окажется. Пройдемся по всем дыркам у нее, не на что будет пожаловаться перед смертью шалаве, все получит сполна.

Глава 5

Грязные намерения местных сельских жителей нам вполне понятны и за них им придется заплатить правильную цену, которую уже назначат друзья раненых.

Тем более Ксита уже вовсю свирепо толкает меня кулаком в бок, требуя начинать наводить порядок уже по-нашему.

Это она слишком нетерпеливая на самом деле. Они пока, кроме гадких слов, ничего такого не сделали, требуются от них преступления против совести и человечности значительно больше по своему значению.