Читать онлайн Тайрага. Зов Истока

Пергаменты не утоляют жажды.

Ключ мудрости не на страницах книг.

Кто к тайнам жизни рвется мыслью каждой,

В своей душе находит их родник.

Иоганн Вольфганг фон Гёте «ФАУСТ»

Я тот, кому доверили рассказать о Мире моих друзей Волохов и о том, что они несут с собой. Вы помните слова из первой книги ТА́ЙРАГА: «Но даже те события, свидетелем которых я стал, до сих пор кажутся невероятными». За невероятностью событий было скрыто настоящее устройство нашего Мира и то, как его видят Волохи. Но это был внешний контур, описанный мной. А что лежит в его основе, что является началом начал, истоком… Об этом пришло время говорить только сей час. Но так как объяснения начаʹл и жизненный путь моих друзей неразделимы, то вам придётся набраться терпения и дослушать историю до конца.

Глава 1.

Полкан

Три чёрных джипа с тонированными стёклами въехали в заранее открытые ворота. Не снижая скорости, обогнули двухэтажное кирпичное здание с красовавшейся на фасаде надписью «Медицинский центр – «Будьте здоровы»»

– Я ж говорил, приедет! – Лука с упрёком посмотрел на Борислава, – а ты всё «совещание», «совещание»!

– Я шо! Тиливизир размовлял!.. Мол, нараʹда начальникив штабов. А коли нарада, то сам разумий… наш Полкан на ём атаман.

– «Я шо…», – передразнил его Лука, – хохол упрямый.

– Да если бы не я, – вновь парировал Борислав, – ты бы от ожидания и чая уже давно бы лопнул. Всю воду у нас выпил!

Светослав наблюдал за дурачеством взрослых людей и улыбался.

Распахнувшаяся дверь прервала перепалку Волохов, и в просторный кабинет вошёл седой мужчина в спортивном костюме.

Едва уловимым движением руки он дал знак сопровождавшим его молодым людям, остаться у входа.

– А вот и Полкан, – радуясь появлению старого друга, сказал Светослав.

Волохи встали из-за круглого стола и поочерёдно обняли вошедшего гостя.

– Срочность визита говорит о его важности? – спросил Лука

– Да, – ответил Полкан и, указав на стол, спросил: – Присядем? Информация важная, а времени у меня мало. Я на 10 минут, не больше… и улетаю. Каким-либо другим способом сообщать не стал. Во-первых, думаю, небезопасно, во-вторых, важна точность каждого слова, поэтому образами передавать не стал. Ну, и, в-третьих, заниматься придётся Светославу. Как первый пробудившийся, основную тему должен вести он. Понимаю, что заинтриговал, поэтому коротко о главном, – сухо по-военному сформулировал Полкан.

– Да, заинтриговал… И ещё пылюку поднял своими джипарями, – наигранно важно отметил Борислав. – Мы оценили.

Отметив шутку Борислава еле заметной улыбкой, Полкан продолжил:

– После последнего нашего… точнее, вашего заявления о себе… – Полкан посмотрел на Светослава и Борислава. – Я про светопреставление у городской свалки. Помните?.. Когда будили Любомира (Луку) и заодно немного почистили город от Тёмных подселенцев. Всё это действо один малый заснял на телефон. Качество так себе… Снимал издалека, но кое-что разобрать можно. Он, конечно, снимал природный катаклизм, его больше интересовали молнии и тучи, но если кто немного соображает, тот рассмотрит то, что нужно. И такой специалист или такие специалисты… нашлись. В начале видео облетело весь мир. Потом от источников МИДа (а позже информацию подтвердили эсвээровцы) стало известно, что на Западе, в определённых кругах это видео навело большой переполох. Вначале они искали в официальной сфере, полагая, что русские испытывали новое оружие, способное точечно управлять погодой на отдельно взятой территории. Особенно их напрягла возможность генерировать тероваты энергии во всех слоях атмосферы, включая ближний космос. Часть их и наших спутников были сбиты с орбиты и сгорели в плотных слоях атмосферы, а часть просто пропали, то ли сгорели, то ли куда-то улетели. И ни мы, ни они не можем их найти до сих пор.

– Да-а-а, я это могу, – с присущим сарказмом признался Борислав. – Никуда они и не улетали. Сгорели… – потом, будто оправдываясь, добавил: – ну, когда бы я их там сортировал: наши – не наши… Не до этого было.

Полкан продолжал:

– В конце концов, не без участия заинтересованных лиц, – он указал на себя, – решили, что это шалости природы. А пиндосы начали ковырять дальше, точнее, их европейские коллеги, а если говорить ещё точнее, то больше всего эта информация интересует частные умы. Те умы, которые о настоящей истории планеты знают чуть больше, чем изложено в школьном учебнике. Так вот… Докладываю вам. Что с тех пор, пока нас не было, за эти тысячи лет, они (Темные) смогли организовать неплохую аналитическую службу в планетарном масштабе. Особенно хорошо дела у них пошли в последнее время с развитием техники. Свои архивы они сохранили со времён нашего последнего противостояния, когда мы таким же способом, что использовал Борислав, превратили в песок все их технические и инженерные сооружения.

– Ну то, что аналитика у них есть, это мы знаем. Причём аналитика и планирование на очень высоком уровне. Этим они и выживают, – сказал Лука, потом спросил: – Суть-то в чём?

– Суть в том, – продолжил Полкан, – что им известно, что такое Круг Волохов. Известно им и то, что концом отпущенного для них времени станет Круг девяти… Выведя из игры любого из нас, они достигнут своей цели. Круг не состоится. Средств и денег для нашего поиска они не жалеют. Мы уже ликвидировали нескольких засланцев.

– И?.. – спросил Лука.

– Что «и»? – ответил вопросом на вопрос Полкан. – Я прилетел сюда, зная, что вы втроем всегда вместе, я четвёртый. Это уже половина от нашего общего числа. При этом условии остальные нас видят и слышат на большом расстоянии. Поэтому нам нужно принять решение, которого будем придерживаться с учётом, что игра началась практически уже в открытую.

Борислав, на этот раз заговорил серьёзно:

– Ну, мы сильно-то и не скрывались, когда заявляли о себе. Время пришло… А то, что они начали рыскать в поисках нас, это хорошо, на то и был расчёт.

– Это так, – подтвердил Полкан. – Свои поиски Тёмные направили сюда, к вам в город. Оттолкнулись от снятого ролика. Видимо, полагают, что где себя Волохи проявили там они и находятся.

– Сильные аналитики… – съязвил Борислав.

– Слушайте, есть мысль, – произнёс Светослав. – Полкан, ты же можешь нам подсветить, когда очередной засланец появится у вас на горизонте?

– Конечно.

– Вот… А мы с ним побеседуем. Засланец нам неинтересен. Нам интересен тот, кто его направит.

«Я думаю, это верное решение», – в сознании Волохов прозвучал голос Крода.

Светослав продолжил:

– Очень хочется посмотреть на Демона.

– Да, – с улыбкой произнёс Борислав, – хочется посмотреть на качество сегодняшнего «тёмного производства».

– Как бы ни выглядели они сейчас, чувствую, что суть их изменилась не сильно… – размышляя, произнёс Лука. – Думаю, что у тёмных выход один… Они опять создадут условия для очередной войны. Чтобы вновь сесть за стол переговоров с нами и перекроить мир Ялтой-2. Это их неизменный ход – воззвать к переговорам. Тот ход, в котором мы им отказать не сможем.

– Хорошо, – заключил Полкан, – трое Засланцев скоро будут в вашем городе. День прибытия я вам обозначу, с остальным разберётесь сами на месте. И вот ещё что… Оставляю вам вот этих двух молодых людей, – Полкан кивнул в сторону стоявших у дверей, потом посмотрел на Борислава, – прошу отнестись к парням серьёзно. Я ничуть не сомневаюсь в наших способностях, но знаю, что они на себя оттянут рутину внешнего наблюдения и, если понадобится, то любой физический контакт.

– Во! – подхватил Борислав. – Эт-то что надо. Мне там давно одна рожа не нравится. Сам-то я побаиваюсь… Струной зарубить могу. А вот морду бы ему набить, в самый раз. Потом обращаясь к парням, спросил: – Мужики, зовут-то вас как?

Парни изваяниями стояли справа и слева от двери, как и положено охране. Первый осмелившийся выпалил:

– Капитан Кулиʹк…

– То, что ты куʹлик, я вижу, зовут тебя как, человечище?

Чуть смутившись, Кулик ответил:

– Андрей.

Второй, видя настрой Борислава, ответил:

– Стас.

– Тоже капитан?

– Так точно.

– А какого рода?

Станислав, не понимая, как реагировать на вопрос, замялся и выпалил по-военному:

– Извините… не понял суть вопроса.

– Фамилия как твоя? – усмехнулся Борислав.

– Соколов.

Борислав засмеялся:

– Сокол и Кулик.

– Ладно, не смущай парней, – вмешался Полкан. Теперь их вам, и в первую очередь тебе, уму-разуму учить.

– Есть, товарищ генерал армии, – выпалил улыбаясь, Борислав.

В диалог вмешался Дагода:

«Давайте вернёмся к нашему разговору… То, что они ищут с нами контакта, это даже хорошо. Засланцев нужно отработать так, чтобы на нас вышел тот, кто их направил – Демон (по-нашему Однобокий). В этот раз с ним или с ними нужно говорить не после того, как они развяжут войну, а до того, как они её начали. Раньше мы так не делали, а сейчас время пришло…

– Верно, – поддержал Лука, – не делали. – Следовательно, они этого не ждут…

До этого молчавший Чур заговорил, и в сознании Волохов прозвучали его слова:

«Да, думаю, время пришло, слишком близко мы подошли к краю. Пройден нелёгкий путь… А рассчитывать на эволюционный скачок Тёмных в данном случае пустая трата времени. И потом, начинать всё заново не очень хочется. Думаю, для Тёмных будет большой неожиданностью, что разговор с Волохом может быть небезопасен…»

Борислав засмеялся своим заразительным смехом и сказал:

– Представляете, какой это для них будет шок! Когда они всё поймут! Переговоры начнут вести через третьи страны. Ха-ха-ха! А когда их вынудят вести переговоры напрямую, будут думать, как бы не сболтнуть чего лишнего и при этом гадать, кто же из них Волох?

Все дружно посмеялись над шуткой Борислава, потом Полкан сказал:

– Ладно, уже выхожу из графика. Всех обнял. Я полетел назад.

Волохи встали из-за стола и встречу закончили объятиями, так же как начинали.

– Во шо значит государственный человек! С большой буквы, – не унимался Борислав, обнимая Полкана. – Прыехал, поднял пылюку, не допил чай и вже назад…

– Ладно, балагур, – ответил Полкан, – безопасность, как и прежде, на тебе.

– Да я уже поняʹл, шо этих хлопцев мне уму-разуму учить не надо. Ты мне скажи, как там наш Тима?

Полкан лукаво поднял бровь и ответил:

– А то ты не знаешь как…

– Да знаю!.. Скажи, пусть не сообщает матери, что в Сирии.

– Ведьму трудно обмануть, – вмешался Светослав.

Борислав обернулся к нему, поднял указательный палец и парировал:

– Но можно попробовать!

***

Светослав сидел напротив человека средних лет. Кресла гостиничного номера были повернуты так, что они смотрели друг на друга.

Между креслами стоял журнальный столик, и незнакомец изучал недельную прессу, предусмотрительно приобретённую накануне.

В голове Светослава прозвучал голос:

«Ну, ты как? Засланец уже тебя видит?» – спросил Борислав.

«Пока нет. Я ему глаза отвёл, сижу изучаю объект.»

«И как?..»

«Как обычно. Хороший исполнитель, очень внимательный. Газеты наши штудирует, смотрю, его сильно интересуют объявления разных шарлатанов: магов, экстрасенсов… Кстати, неплохо подготовлен… даже внутренний диалог ведёт на нашем языке, хотя воспитывался в другой языковой среде. Уровень развития … уровень развития – я бы сказал высокий. Странное сочетание.»

«Ясно, ты пока поизучай его, а я тут ещё двух обнаружил… с ним связаны. Один в машине сидит, в белом фургончике, забитом аппаратурой, а второй – «наружка», бродит перед гостиницей, под лоха косит. Лука наш, как договаривались, на входе милостыню просит. Ха-ха. Помнишь, как он тебя на свалке развёл? У него это здорово получается. Бомжевать! Ха-ха-ха. Короче… Я отработаю этого в фургоне, а Лука второго… Во! Смотрю, он второго тоже заметил. Меня услышал – и к нему пошёл… Потом Лука останется у входа, а я к тебе поднимусь.»

«Договорились», – ответил Светослав и откинулся на спинку кресла.

Борислав, закончив диалог, подошёл к фургону, стоящему в тени деревьев на небольшой стоянке, недалеко от входа в гостиницу.

В это же время Лука, изображая хромого горбуна, шаркающей походкой приблизился к молодому человеку, которого Борислав назвал «лохом». Протянув ему руку, шепелявя и обнажая в улыбке один единственный зуб, сказал:

– Добрый человек, помоги в беде. Мне поможешь и себя спасёшь. Дай денежку…

– Чего?.. – с усмешкой произнес «лох». – Иди отсюда, спаситель хренов.

– Ну тебе чё, жалко, что ли? У тебя в кармане куртки, в гаманке, аж пятьдесят три тыщи лежит. Дай денежку…

– Ну, допустим, лежит…

«Лох» посмотрел в сторону фургона и произнёс:

– Двадцать два.

Лука, сделав вид, что ничего не понял, сказал:

– Не, двадцать два мало. Дай сто. У тебя же там есть сторублёвки. Дай денежку…

Борислав стоял чуть в стороне от фургона и наблюдал за работой Луки. «Лох» достал деньги и протянул попрошайке, тот вместо того, чтобы взять деньги, взял его за протянутую руку. Именно этого момента ждал Борислав. Он с силой потянул струну, которую предварительно намотал на фаркоп фургона. Невидимая нить, являясь продолжением руки Борислава, ярко засветилась от напряжения, и фургон, скрипя, зажатым стояночным тормозом, нехотя покатился к Волоху.

Сидевший в автомобиле человек, ошарашенный происходящим, открыл боковую дверь и выскочил наружу…

Борислав сильно ткнул его невидимой струной в область солнечного сплетения. Незнакомец рухнул на колени, ловя ртом воздух. Борислав с озабоченным лицом подбежал к нему и спросил:

– Вам плохо? – Затем, подхватив его под руки, приподнял. – Ничего, ничего… Я вам сейчас помогу.

Проходившим мимо парню и девушке, улыбаясь, прокомментировал:

– В машине перегрелся. Бывает.

Пара равнодушно прошла мимо, а Борислав, затолкав незнакомца обратно в фургон, уложил его на пол.

– Вот так… Поспи, родной.

Волох погладил незнакомца по голове, и тот закрыл глаза, подтянув колени к животу.

Когда Борислав залез в автомобиль вслед за незнакомцем и закрыл дверь, то обратил внимание на монитор, в котором было видно, как Лука заботливо усаживает «лоха» на скамейку и что-то говорит ему.

Борислав, обращаясь к Луке, сказал:

«Вижу, что всё нормально.»

«Да.»

«Я сейчас запись им обнулю и к Светославу наверх. Ты на входе…»

«Валяй…»

Светослав чувствуя приближение Борислава, не стал мудрствовать лукаво и просто положил свою руку на голову сидящему напротив. Голова незнакомца резко упала на грудь, и он начал заваливаться вперёд и в сторону.

– Тихо, тихо, – сказал Светослав и подхватил засланца, сидевшего напротив, не дав ему упасть.

В двери номера постучали. Светослав открыл и впустил Борислава.

– Что?.. Тоже спит?.. – прокомментировал вошедший Волох, увидев ещё одного засланца в кресле. – Что за гости!.. Как приедут, так сразу спать! Никакого уважения к хозяевам!

– Как там? – поинтересовался Светослав, кивнув в сторону окна.

– Нормально, – ответил Борислав, – один спит в фургоне, второй сидит на лавочке. Медитирует под присмотром Луки. Ну что, начнём? – спросил он Светослава.

– Пожалуй.

Светослав, подошёл к спавшему и слегка шлёпнул его по темени пальцами. Засланец резко открыл глаза и, увидев перед собой двух незнакомых мужчин, инстинктивно попытался встать, но Светослав стоявший близко, успел надавить ему на плечо.

– Сиди, сиди, не вставай! – в своей манере сказал ему Борислав. – Субординацию при хозяевах будешь соблюдать, а мы люди простые…

– Вы кто? Как попали сюда?

– Мы те, кого ты искал, – ответил Светослав.

– Кого искал? – ошарашенно ответил мужчина.

Светослав убрал руку с плеча незнакомца, прошёл к своему креслу и сел.

– Тебя как зовут? – спросил он мужчину.

– Валерий.

– Хорошо, Валера, он же Олов. Так ведь тебя родители назвали?

– Не понимаю… – недоумённо ответил Олов.

– Послушай, – начал было Борислав, но его перебил Олов.

– Я сейчас полицию вызову!

– Вот-вот, дерзни, – отреагировал Борислав, заодно расскажешь правоохранительным органам про двух твоих дружбанов, которые сейчас крепко спят. Один в белом фургоне, второй на лавочке перед гостиницей. А также расскажешь про свои отпечатки пальцев на аппаратуре в этом фургоне. Что-то мне подсказывает, что аппаратура эта не совсем законна в гражданском обороте. Так? Это была первая часть информации, которую я хотел тебе сообщить. Часть вторая заключается в следующем. Мы не сотрудники ФСБ, СВР, ФСО и прочих ООО. Мы те, кого ты искал. Мы… Волохи.

– Я… – хотел было что-то сказать Олов, но Борислав остановил его жестом.

– Мне твои комментарии не интересны. Мне своё время на тебя, серого, тратить жалко. Поэтому!!! Пока я добрый… слушай и запоминай. А то снова уснёшь и проснёшься только в поместье Бенджамина, когда будешь доставлен туда подельниками. Ведь Беня тебя лично инструктировал? Да?..

Олов, будучи человеком неглупым и к тому же осведомлённым, поняв, кто передним, перестал изображать недоумение и просто спокойно слушал.

– Чтобы вы долго не мучились в своих поисках, мы пришли сами, – начал Светослав, – будете рыскать дальше, придётся принять радикальные меры. А если эти меры будут приняты, домой вы не вернётесь.

– Чего вы хотите? – осторожно произнёс Олов.

– Передашь своему хозяину видео, записанное камерой, – и Светослав указал на часы, стоящие на полке шкафа, у противоположной стены. – Если он человек не глупый, то должен проявить желание встретиться с нами. Если нет, то мы грустить не будем.

– Где и как вы готовы встретиться? – спросил Олов.

– Пусть он заявит о своей готовности, и мы его найдём.

– Вы?.. Его?.. – эти вопросы Олов произнёс с чуть заметным сарказмом.

В следующий момент засланец шарахнулся в сторону. Но, запнувшись о кресло, упал на спину, выставив вперёд руку, будто от кого-то защищался.

Перед ним, тяжело дыша, стоял огромный бурый медведь. Косолапый не проявлял агрессии, а просто не отрываясь смотрел на чужака колючим взглядом хищника.

– Олов, ты хорошо мишутку понял? – спросил Борислав.

Засланец, ошарашенный появившимся из неоткуда хищником не услышал вопроса.

– Светослав, пошли, – позвал Волох, – пусть в себя приходит.

Глава 2.

Демон (Однобокий)

Олов стоял и наблюдал, как Бенджамин на правах хозяина дома внимательно просматривал предоставленную ему запись. Просматривал не торопясь, часто возвращаясь к тому или иному месту, которое, по его мнению, представляло наибольший интерес. Закончив, он обернулся к Олову и спросил:

– Ты точно видел медведя?..

– Да. В этом нет сомнений.

– Странно… – задумчиво произнёс Бенджамин, – специалисты тоже сказали, что это не монтаж. Но почему прежде, чем появиться медведю, запись будто замирает на одну-две секунды?

Хозяин встал, прошёлся по кабинету, заложив руки за спину, потом заговорил:

– Я читал твой отчёт, но всё-таки… скажи мне свои личные впечатления… Ощущения… Что это за люди?

Олов задумался, казалось, он хочет вернуться в то состояние, когда вместо Светослава увидел перед собой медведя.

– Не знаю, – произнёс он, – как правильно сформулировать. – Ощущения противоречивые. С первого взгляда, это обычные люди, ничем не примечательные. Я бы сказал, заурядные… В России таких тысячи. Но после первых секунд общения я вдруг почувствовал упругость воздуха. Впечатление было такое, будто они с собой принесли своё пространство… Пространство, которое сжимало воздух вокруг меня. Это была некая сила… она располагала и сковывала одновременно.

– Неужели это они? – рассуждая вслух, сказал Бенджамин. – Все те записи о Волохах, которые хранятся в наших архивах тысячи лет, я воспринимал как сказку. Будучи молодым человеком, относился к этим многочисленным историям и наказам, как к фантазиям малограмотных предков. Их чтение и обязательное подробное изучение всегда бесило меня. А тут вдруг… Сказка ожила! Если это действительно так, то впереди нас ждут большие перемены и огромные трудности. Этот чёртов мир и так никуда не годен. Все эти ряженые клоуны, называющие себя президентами, едва их вытолкнешь на вершину Олимпа, сразу пытаются изобразить себя умными и независимыми в принятии решений. Из года в год становится всё труднее управлять этими серыми массами народа. Каждое новое изобретение… технология… делает их умнее. Поэтому, – произнёс он задумчиво, – это ещё раз подтверждает правильность нашего решения… Образование должно быть только для избранных. Всё остальное стадо нужно отуплять и убавлять его поголовье. Оставить можно только то количество, которое необходимо для обслуживания жизненного пространства достойных людей.

Закончив мысли вслух, Бенджамин сделал стоп-кадр на медведе и снова задумался. Олов сидел рядом и старался не мешать шефу.

– Как он это сделал? – снова заговорил хозяин дома. – Если это не подделка, то человек, умеющий вытворять такое… Уникум. Иметь союзника, способного управлять материей и сознанием – это огромная сила. Плохо, что перетянуть его на свою сторону невозможно! По крайней мере, так гласят заповеди наших предков.

– Но, меж тем, это же просто люди! – заговорил Олов. – А если это люди, то значит, они живут по тем же законам, что и все остальные. Неужели нельзя найти их слабость… тему, которая могла бы их заинтересовать?

Бенджамин уже начал жалеть, что стал откровенничать в присутствии Олова, который хоть и был человеком осведомлённым, но ему не были известны многие тайны тысячелетних архивов. Олов не был человеком посвящённым.

– Думаю, тему найти можно, только эта тема не подойдёт… нам.

– Переговоры никогда не мешали, – настойчиво продолжал Олов, – если есть необходимость почувствовать, прощупать противника. С чего-то нужно начинать.

– Нужно… – вновь задумчиво произнёс хозяин дома. – Я бы, конечно, с любопытством взглянул на настоящего Волоха, но, думаю, вряд ли это возможно.

– Но они ищут встречу. Шеф! Если доверите, я возьму это на себя.

– Хорошо… Я подумаю, – ответил Бенджамин, а про себя добавил: «Боюсь, эта задача не твоего уровня». – Идите, Олов, мне нужно побыть одному, – добавил он вслух и пошел в сторону висевшего на стене старинного красного щита – эмблемы своего рода.

После ухода Олова хозяин дома ещё долго ходил по комнате, заложив руки за спину. Напряжённо о чём-то думая, он то подходил к окну, то усаживался за письменный стол и подолгу что-то читал на экране компьютера, потом вставал, подходил к книжной полке, брал очередную книгу и снова читал. Он будто что-то искал.

Так продолжалось до самого вечера. Когда за окном потемнело и поиски утомили, он достал из бара бутылку коньяка и стакан. Не торопясь, наполнил стакан на треть и прошел к камину, где сел в кресло.

Камин не горел, но хозяина это обстоятельство, видимо, не сильно беспокоило. Поставив коньяк на журнальный столик и устроившись поудобнее в кресле, Бенджамин раскурил сигару. Дым, который хозяин, смакуя, выпускал изо рта, ничуть не мешал размышлять, а, напротив, создавал атмосферу, помогавшую вспоминать всё, что он когда-то усвоил в архивах под чутким надзором наставников и в первую очередь своего отца.

Умеренная доза коньяка обострила работу мыслей и немного сняла напряжение, но не убрала его до конца.

Он хорошо помнил лицо того человека, который беседовал с Оловом в гостиничном номере. Казалось бы, лицо как лицо, но взгляд!.. Та информация, что была ему доступна, гласила, что Волохи не Боги, но живут достаточно долго. Являясь обычными смертными людьми, они живут столько, сколько позволяет ресурс используемого ими тела. После смерти Волохи воплощаются в своём роду, но, в отличие от простого смертного, сохраняют все знания, накопленные за свои воплощения.

Бенджамин помнил, что период становления Волоха измерялся тысячами лет, а число рождений и смертей не имело значения, так как главное для них было изучать этот мир, хранить знания и направлять людей к некой, только им понятной цели.

Поэтому ему показалось, что во взгляде того Волоха он увидел всю глубину пройденных им тысячелетий. На него смотрел не человек, а все те, кем он когда-то был.

– Волохи!.. – этим словом он нарушил тишину кабинета, которую уже несколько часов не тревожила человеческая речь. – Волох, – сказал он, будто пробуя слово на слух.

– Ты звал меня?

Эти слова в сумраке кабинета прозвучали как раскат грома. Они настолько ошарашили хозяина, что он, умевший управлять и повелевать судьбами правителей этого Мира, вдруг замер и не мог даже повернуть головы.

Шаги раздавшиеся по скрипучему паркету, отозвались мурашками на спине Бенджамина. Тот, чей голос прозвучал в сумраке кабинета, прошёл и сел в соседнее кресло, расположенное с другой стороны журнального столика.

Мурашки со спины пробежали по рукам, и хозяин дома медленно повернул голову налево, в сторону нежданного гостя. В соседнем кресле сидел тот самый человек, которого он видел на записи, привезённой Оловом.

– Не бойтесь, я не причиню вам вреда, – сказал незнакомец.

Сделав пятисекундную паузу, будто давая Бенджамину прийти в себя, он продолжил:

– Меня зовут Светослав. Я тот самый человек, которого вы сегодня разглядывали на видео. Не спрашивайте, как я попал сюда. Это не та тема, которую сейчас нужно обсуждать. Мне известно, что ваша цель не дать состояться Кругу Волохов. Знаю, что вы готовы это осуществить любой ценой. В первую очередь рассматриваете вариант убийства любого из нас. Советую вам отказаться от этих намерений, ибо в противном случае мы будем вынуждены сделать с вами и остальными вашими то же самое. Без дополнительного оглашения.

Хозяин дома, понемногу приходя в себя, издал гортанный звук, прочищая горло и лишь после этого сказал:

– Весьма неожиданный визит… А я считал свою охрану самой надёжной в мире. Как вас?..

– Меня зовут Светослав, – ещё раз напомнил он своё имя.

– Та-ак. И вы – Волох?

– Да.

– Скажу честно. Меня и особенно Олова впечатлил ваш трюк с медведем.

Светослав не ответил на комплимент хозяина дома.

Повисла пауза. Бенджамин никак не мог собраться с мыслями и продолжить разговор, который он весь вечер пытался себе представить. Для этого он и штудировал тот объем информации, который когда-то в молодости в него пытался вбить его отец, каждый раз напоминая о том, что время прибытия Волохов близко и не исключено, что именно ему, Бенджамину, выпадет эта нелёгкая ноша. Отец был прав.

– Вы отлично говорите на нашем языке. Я даже не улавливаю какого-либо акцента, – попытался начать разговор хозяин дома.

– Мысли человека не имеют языка, этот процесс протекает независимо от лингвистических особенностей. Говорю я на своём языке, а до вас долетает то, что вы должны услышать.

– Пуф! Это как? – данный вопрос Бенджамин задал, уже забыв озноб, сковывавший его ещё две минуты назад.

Волох молчал. Вновь повисла тишина.

– Понимаю, – начал хозяин дома, – наверное, глупый вопрос. Я снимаю его.

На ходу собираясь с мыслями и стараясь не допускать неудобных пауз, Бенджамин сформулировал:

– Цель вашего визита ко мне? Вы хотели попросить не убивать вас и ваших коллег? И всё?

– Я пришёл не просить, а предостеречь от необдуманных поступков, которые могут привести к радикальным изменениям вашего жизненного пути.

– Если вы так всемогущи… И легко можете проникнуть в самое охраняемое поместье планеты, зачем вам нужно предупреждать меня?

– Есть законы мироздания, незнание которых освобождает от ответственности. Но после того, как они оглашены, нарушение этих законов влечёт неотвратимое наказание соразмерно содеянному. Это действует независимо от того, как вы себя оправдываете. И так как мне эти законы известны, я не могу их нарушать. Поэтому вас как несведущего я обязан предупредить. Я это делаю не для того, чтобы уберечь вас. Я это делаю, чтобы не попасть под удар Создателя за нарушение правил, им установленных.

– Жёстко. По отношению ко мне… И по отношению к себе тоже. Где изложены эти правила, о которых вы говорите?

– Понимание законов развития Мира, понимание правил, установленных Создателем, приходит с уровнем развития, поэтому записывать их не имеет смысла, – ответил Светослав.

– О каком Создателе вы говорите? Христе? Будде?.. – поинтересовался хозяин дома.

– У Создателя нет, и не может быть имени потому, что имя несёт узкую направленность черт личности, а Создатель – это Единство Множеств, состоящее из мириад Сущностей, поэтому именем он не может ограничить себя. Как только вы присвоите ему имя, автоматически вступите с ним в противоречие.

– Интересно мыслите… Скажите, а почему вы так боитесь своего Создателя?

Светослав улыбнулся:

– Это не боязнь, а восприятие реальности при условии понимания происходящих процессов. И потом, это не только мой Создатель, но и ваш… И всего того, что вы видите и не видите.

– Я хорошо знаком с вашими религиозными воззрениями. Вот в этом и есть разница между нами. Вы придерживаетесь каких-то правил, при этом ссылаясь на некоего Создателя, тем самым ограничиваете себя в развитии. А вот у меня правил нет, и, следовательно, я в своём развитии свободен, и оно пройдёт разностороннее, и результат его будет куда жизнеспособней, чем ваш.

– Не хочу с вами спорить, но должен предупредить… если этот разговор мы продолжим дальше, то его последствия будут для вас небезопасны.

Хозяин дома не заметил, как первоначальный страх перед незнакомцем, обусловленный всей свалившейся на него сегодняшней информацией, вдруг куда-то исчез, и он почувствовал себя спокойно. К нему даже вернулась его неизменная уверенность в себе и манера смотреть на всё происходящее чуть свысока.

– Вы угрожаете мне в собственном доме… – не то удивляясь, не то возмущаясь, произнёс Бенджамин.

– Да какие могут быть угрозы. Это меры безопасности… для вашего тела и моей души. А то, о чём мы начали говорить, это не религия, а миропонимание.

Бенджамин, соглашаясь, покивал головой и пояснил:

– Я вовсе не обвиняю вас. Я человек-реалист, поэтому, думаю, ничуть не преувеличу, если предположу, что при тех способностях, свидетелем которых я стал, вы давно могли бы убить меня, если б хотели. Даже сейчас… Просто ваши слова прозвучали странно. Я не до конца понимаю, что вы имеете в виду… Что вы можете сказать такого, что меня убьёт? Сообщите мне, сколько страдает людей от деятельности «злого мирового капитала»? И я умру от угрызений совести? Или расскажите, как такие, как я и мне подобные, оказывают влияние на страны и государства путём разрушения их экономики и затем захватывают природные и другие ресурсы?.. Если речь пойдёт об этом, то можете не трудиться, я об этом знаю и ничуть не жалею. Мир так устроен, выживает сильнейший и умнейший. Все остальные рассуждения – это сопли и слюни слабаков, которые не сумели, не смогли стать тем, кем мечтали. Вот они и выдумывают разного рода теории о счастье для всех. Но заставьте этих теоретиков управлять чем-нибудь, хоть самым малым предприятием, и они его развалят и никогда ничего не создадут.

Светослав слушал этого человека и чувствовал, как ему, Волоху, неприятно находиться рядом с ним, тем более что-то рассказывать. Но выбора не было, он знал, что будет именно так, поэтому терпеливо ждал, когда хозяин дома выскажется. Ждал и внимательно наблюдал за собеседником.

После сказанного Бенджамин затянулся сигарой и выпустил дым вверх, в сторону, чтобы он не мешал Волоху.

Светослав, поняв, что эстафета диалога передана ему, заговорил:

– Я не стану утруждать вас и себя тем, что начну рассказывать основы… чтобы указать на ошибку. Для вас сейчас это тёмный лес и все мои потуги будут просто сотрясанием воздуха. Начну вот с чего! Укажу ваш уровень развития. Не для того, чтобы обидеть… А для того, чтобы вы почувствовали своё место в иерархии Создателя. В Мир Яви вы пришли во второй раз, что является большой редкостью для Сущностей, прибывающих из Тёмной Нави. Обычно это разовое путешествие. Вы – Купец. Из четырёх условных уровней это второй. Вы полностью соответствуете ему. Это не плохо и не хорошо. Я тоже когда-то проходил этот уровень, он по-своему сложный. Говорю это для того, чтобы вернуть вас к сказанному о том, что побеждает умнейший и сильнейший. На этой планете достаточно людей, которые умнее и сильнее вас. Ведь сила заключается не только в умении просчитать выгодные сделки, попирая себе подобных… Видов силы очень много. Есть и такие, о которых вы, современная цивилизация, даже не подозреваете. Но… сильная сторона у вас, представителей Тёмных, есть – заключается она в созданной вами системе. Кстати, система довольно эффективная, особенно в её аналитической части. Вашим предкам нужно отдать должное. Но! Эта система заточена на пожирание себе подобных. Вы людоед. Вы – людоеды!.. В этом и есть ваш успех. Говоря «ваш», я имею в виду всех Тёмных. Дело в том, что отнимать, разрушать, паразитировать гораздо легче… Намного труднее созидать. Поэтому у Светлых, имеющих более высокий уровень развития, никогда не возникает мысли или желания создавать, что-либо разрушая. Разрушая что-то и кем-то созданное ранее. Для тёмных же паразитизм – это образ существования.

Произнося последнюю фразу, Светослав уже сжимал, рукой тонкого тела, стакан с недопитым коньяком, который стоял перед хозяином дома. Закончив говорить, Светослав начал потихоньку двигать стакан по журнальному столу. Со стороны это выглядело так, что стакан двигался сам собой. Это немало удивило Бенджамина, и он внимательно наблюдал за происходящим. Потом стакан медленно поднялся на определённую высоту и с еле уловимой скоростью полетел… Ударившись о заднюю, стенку жерла камина, стакан разбился, и остатки коньяка расплескались на приготовленные кем-то дрова. Через секунду коньяк вспыхнул. Синее пламя спиртного начало разжигать очаг.

– Это не фокус, это то, что можно объяснить с научной точки зрения, но этой точки зрения у вашей науки пока нет. Я это продемонстрировал для того, чтобы вы осторожнее рассуждали о «жизни достойных людей» и уважительно относились к замыслу Создателя, – сухо проговорил Светослав.

Бенджамин, глядя на разгорающиеся дрова, произнёс:

– Впечатляет… Людоед… Зачем вы пришли ко мне? Думаю, не для того, чтобы просить не убивать вас и ваших друзей. Не для того, чтобы убить меня. Не для того, чтобы поучать… Чего вы хотите?

– Вот теперь вы начинаете думать в нужном направлении, – не торопясь сказал Волох. – Если бы я просто хотел прервать жизненный цикл вашего тела, то это не составило бы труда, и мне не нужно было б приходить с визитом. То, что я пришёл не просить за жизнь свою и своих друзей, тоже верно. Моя жизнь в явном мире не ценнее прочих. И меня в данную минуту беспокоит одно – я не должен помогать тебе, исправлять твои ошибки. Я могу только озвучить их. И я сам не должен здесь совершить ошибку… Теперь о главном. В ваших архивах должна быть информация о том, что вначале ушли Бо Га (Боги), а затем мы. Ушли и предоставили вам возможность проявить себя, самостоятельно найти путь, как стать ЧЕЛОВЕКАМИ. Мы тогда могли вас уничтожить, но это нарушило бы равновесие. И эволюции людей ваше уничтожение не принесло бы пользы, а следовательно, и развитию Создателя. Срок попущения Создателя для вас закончен. Теперь не будет недомолвок в переговорах, не будет и витиеватых формулировок. Трактовки сказанного не будут приниматься взамен сказанного. С этого момента чёрное будет называться чёрным, а белое белым.

– Маски сброшены, вызов принят, – проговорил, улыбаясь, Бенджамин. – Красиво говорите. Если уж разговор пошёл о глобальном, то позвольте заметить, что всё, созданное на этой планете, создано нашей цивилизацией или при её помощи. Всё, что движется, летает или действует каким-либо другим способом, сделано нами. Теми, кого вы называете Тёмными. Всё, что у вас есть, создано нашим интеллектом. Фундаментальная наука, пусть она пока несовершенна, но она тоже создана нами, и ваши учёные строят свои знания на фундаменте, заложенном нами. Ваши учёные не признаются планетарным научным сообществом, пока не опубликуются в наших научных журналах. Идеология коммунизма, которую вы называете своей, придумана нами и внедрена вам. Более того, все ваши учёные мужи до сих пор не понимают этого! Они что-то там изучают, выковыривают какие-то исторические данные, спорят, кто в каком вагоне ехал… Опломбированном или нет. Кто кого заслал… Доказывают, что, мол, злые империалисты таким образом хотели ослабить и расчленить Россию. – Бенджамин прервался, раскурил почти погасшую сигару, выпустил клуб дыма в потолок и продолжил: – Придурки!.. Зачем нам что-то было захватывать и расчленять. Ваша элита жила нашими идеалами, почитая за образец наш образ жизни. Эта элита даже не всегда говорила на родном языке, считая его примитивным и грубым. Россия была у нас в концессии. Мы получали из неё всё, что хотели, и в тех объёмах, какие нам требовались. Никому из ваших мудрецов и в голову не приходит до сих пор, что коммунизм в том виде, в котором он к вам зашёл, был создан только для одной цели… Уничтожить. Уничтожить то, что у вас в стране зрело и угрожало нам всегда – ваше желание жить в обществе равных социальных возможностей. Даже многие ваши купцы того времени стали экспериментировать с тем, что начали образовывать всех поголовно. Староверы… те вообще жили общинами, где каждому отводилось место по его уровню интеллекта. Они отвергали ссудный процент и при ведении хозяйства вообще не пользовались услугами банков. Этому зерну нельзя было позволить взойти. Вот вы и получили коммунизм, чтобы ваше зерно никто не успел рассмотреть. Что скажешь, Волох?

Светослав вначале не хотел отвечать, видя, что собеседник намеренно пытается увлечь его в плоскость своих рассуждений, но потом всё же сказал:

– Да, признаю… с коммунизмом у вас была неплохая задумка. Уже тогда вы планировали уничтожить нашу цивилизацию, бросив её в «топку мировой революции». Помните такое?.. Внедряя в Россию коммунизм, вы преследовали только одну цель – глобального перехвата управления миром, хорошо замаскировав её под новую идею. Вы, а точнее ваши единомышленники… предшественники, в том числе сородичи, были довольны замыслом – под прикрытием благородной идеи о всемирном равенстве и братстве одним выстрелом убить трёх зайцев. Первый – уничтожить народ – носитель древней культуры, в генетической памяти которого заложен код духовного развития планеты. Второй – получить свободный доступ к кладовой ресурсов планеты, которые она хранит тысячи лет, как стратегический запас для будущего развития цивилизации, той цивилизации, которая поймёт замысел Создателя и пойдёт по его пути. Третья цель – опорочить идею общества равных социальных возможностей дурным лозунгом всеобщего равенства, который воплотили как всеобщую уравниловку. Но Создателя перехитрить сложно. Пришёл человек, который на вашей задумке поставил жирный крест. Ваше оружие он развернул против вас. И коммунизм из могильщика России превратился в могильщика капитала.

– Что ж! Откровенность, за откровенность! Тогда и я признаʹю… Да! Ваш Сталин был хорош! Скажу честно… Отец мне рассказывал, что в какой-то момент он и те, кто управлял ситуацией на планете в начале и середине двадцатого века, решили, что Сталин Волох. И вначале было принято решение оставить Европу и уйти в Америку. Вы легко могли бы потребовать этого перед Правью. Исходя из основ – равного развития в Мироздании. Так же, как когда-то это сделали мы, потребовав равных условий развития без участия БО ГА. Но… Позже, изучив внимательно окружение Сталина, мы поняли, что это не так, точнее, что он не Волох. И тогда…

– И тогда, – прервал Светослав, – вы подарили ему меч, давая понять, что знаете, кто он. Что он всего лишь Воин, хотя и очень высокого уровня развития.

– Да. Верно. Но меч – подарок многозначный. И одно из основных значений то, что человек смертен. Как там у вашего знаменитого писателя Булгакова?.. «Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!».

– Читали Булгакова? – спросил Светослав.

– Да-а-а. Читал. Противника нужно знать хорошо. И уметь думать, как он, а литература позволяет это сделать. В особенности такая… Именно этот роман и отношение к нему Сталина привело нас к мысли, что он Волох. Мы даже думали, что его генералитет – это тоже Волохи. Но потом, внимательно изучив его окружение, поняли, что ошиблись. Последующие события только подтвердили это, когда ваш генералитет начал тащить из Европы разное барахло. На потеху всему миру… Сталин был одинок, а Волохи по одному не приходят.

Бенджамин встал, подойдя к бару, достал два стакана и вернулся. Налив коньяк в оба, один пододвинул Светославу, второй взял себе и сел в кресло. Отпив половину налитого, одним глотком, он продолжил:

– Когда вы, Волохи, ушли… то мы и ваши Светлые начали свой путь в равных условиях. А теперь?.. Где они?.. Покажите мне, чего они достигли! Даже во главе вашей страны, которую вы считаете последним оплотом Светлых сил, стоят те люди, которые дальше своего носа не видят… Да! У нас тоже много идиотов, и некоторые из них поставлены нами управлять целыми странами, но мы это контролируем. А кто контролирует ваших идиотов? М-м?.. – хозяин дома вопросительно посмотрел на Волоха и продолжил. – Тоже мы! Все ваши Благие Вести, которые вы сюда привносили через своих посланников, мы превратили в религиозные учения и интерпретировали их так, что для нас они не представляют вреда. Ваши детища, которых вы называете Светлыми, ведомы нами. Мы давали и даём им новую идеологическую жижу, когда надоедает старая, и они, подпрыгивая от радости, бегут за ней, круша на пути всё, на что мы укажем. Ваши чада проиграли, а вместе с ними и вы. Вы проиграли уже тогда, когда покинули Мир Яви в первый раз. Ну, что молчите? Или нет ответа?

– Да, думаю… отвечать или нет. Вы так уверенны в своей правоте, что не хочется вас разочаровывать. А если отвечать, то вначале хочу спросить… Вы знаете о том, что и вы, и я это частицы Создателя? Что и ваша жизнь и моя это части его Замысла?

– Конечно знаю, – усмехнулся Бенджамин. – Скажу вам больше! Кем будет наш Создатель, определяем мы… как вы говорите, его «частицы». Эту игру начал он. Он нам дал свободу воли и свободу выбора, поэтому я ничего не нарушаю! Я действую строго по его Замыслу, являясь вашим антиподом. Молчите?.. Тогда спрошу я. Вам известно, что есть миры, где наша цивилизация одержала верх? А если это так, то почему бы этому не случиться и здесь?

– Хорошо, – улыбнулся Светослав. – Спешу вас огорчить. В варианте развития, созданном вами, если ничего не изменить, а оставить всё, как есть, чтобы происходящее также вяло текло, вашей цивилизации, я имею в виду ту часть, представителем которой вы являетесь на Земле, осталось существовать максимум три поколения, за которые вы окончательно деградируете и вымрете. По крайней мере, вымрет костяк, что мнит себя планетарным управленцем. Вас заменят те, которых вы в своё время считали людьми второго сорта или вовсе недочеловеками. Все страны, которые приняли ваш образ жизни, начинают вымирать. Ваша наука зашла в тупик. Все те достижения, которыми вы так кичитесь, не заслуга ваших теоретиков, а всего лишь плод метода «научного тыка», многочисленных экспериментов, результаты которых притянуты за уши к некой теории. Но вот беда… девяносто процентов этих теорий ложны! Начиная с попытки объяснить силу тяготения, заканчивая последними достижениями в области элементарных частиц, которые вы просто выдумали и подогнали теорию под результаты экспериментов.

Светослав прервал своё рассуждение, подойдя к камину, он поправил горевшие в нём дрова, доложил пару поленьев и наблюдая за игрой пламени, продолжил:

– Новых знаний вы уже не получите никогда… потому, что деградировали духовно. Хотя нужно сказать, что сегодняшний уровень технологий вас вполне устраивает. Вы научились относительно быстро перемещаться по планете, по максимуму удовлетворять свои хотелки. Осознавая технологический тупик и просчитав ресурсы планеты, вы решили «достойным людям» обеспечить заявленный уровень существования. Поэтому остальные согласно вашему плану всего лишь обслуживающий персонал. А чтобы этого достичь, нужно совсем немного – кратно сократить население планеты, которое по какой-то непонятной для вас причине стало расти в арифметической прогрессии. К цели вы решили идти простыми, несложными путями. Например, просто снизить репродуктивные способности человека. При этом в способах не стеснялись…

Бенджамин внимательно наблюдал за гостем, а тот поправив горевшие поленья вернулся в своё кресло, продолжая рассуждать:

– Не стеснялись, начиная от медикаментозного вмешательства, заканчивая насаждением содомии и развращением подрастающего поколения. Дальше вы стали лечить то, что лечить не нужно, и, наоборот, не лечить то, что лечить необходимо. Потом вы запустили комплекс болезней, которые, дополняя два выше названных способа, позволили вам начать процесс сокращения населения. А вы говорите, не противоречите замыслу Создателя. Я уже не говорю о подготавливаемой войне, которую вы тоже хотите списать на агрессию против вас. Но… как вы сказали, «маски сброшены». И чёрное теперь будет называться только чёрным. Для этого я здесь. А вы говорите, Светлые ничего не могут. Я-то Светлый… как и все остальные, пришедшие со мной. Кстати! Вы же не знаете новость… так как отрезаны от информационного поля. Те миры, которые упомянули, где «ваша цивилизация» одержала победу, больше не существуют. Попущение Создателя для них тоже закончилось. Они так обглодали свои планетарные системы, что их пришлось уничтожить. Все сущности, способные к дальнейшему развитию, переведены в Тёмную навь. Вот этим мы и занимались во время нашего отсутствия на этой планете.

Хозяин дома чуть отпил из стакана и поставил его на столик, потом поднял взгляд на Волоха и проговорил:

– Напомните, как вас зовут.

– Светослав.

– Светослав… Если мы части одного целого, зачем нам враждовать? Объединим наши усилия и сделаем этот Мир, каким он должен быть. Вы укажите нам прямой и короткий путь к Создателю. И то, к чему вы стремитесь, настанет сейчас, а не через тысячу лет. Вы научите нас своим премудростям, мы вам дадим свои технологии. Гармония жизни ведь называется гармонией потому, что это – путь света объединённого. Не так ли?

– Нет. Не так. Во-первых… Гармония – это путь света единственный. Во-вторых, к Создателю нельзя прийти быстренько только потому, что он с тобой не расстаётся. Независимо от того, слышишь ты его или нет. Не расстаётся не потому, что он добренький, а потому, что ты его часть. Пусть даже не самая лучшая… То, что ты называешь «премудростью», можно постичь тогда, когда готов к ней – к премудрости. Мы с вами обязательно объединим усилия, но не тем путём, что предлагаете вы, а тем путём, который определил Создатель.

– Верный воин Создателя! Меня всегда интересовал ответ на один вопрос: что заставляет таких, как вы, упрямо идти по какому-то странному пути, полному ненужных условностей и обязательных лишений. Прям какая-то «садомаза».

– Слышал выражение «Тайрага Зов Истока»? – спросил Светослав.

– Нет… Зов чего?

– Зов скрытого светлого пути. Того пути, который открывается при достижении определённого уровня развития.

– Нет, о таком пути не слышал. Это… наверное, что-то из вашей религии.

– У нас нет религии. У нас есть знания… миропонимание. А об этом пути и Зове Истока вы скоро услышите и не только услышите, но и увидите… Теперь о главном! О цели моего визита. Хорошо, что вы включили экстренную связь, подходя к бару за коньяком. Теперь нас услышат все, кто должен это слышать. Нам известно, что, узнав о прибытии Волохов, вы приняли решение идти ва-банк. Другого пути у вас нет. Попущение Создателя для вас окончено. Результат развития планеты – «0», результат развития цивилизации планеты отсутствует… Всё погрязло в войнах, насилии, пожирании себе подобных. Вы теряетесь в догадках, почему так кратно увеличилось население планеты за последние сто лет – с полутора миллиардов до восьми? – Светослав улыбнулся. – Всё очень просто… Цикл эволюционного развития сделал полный оборот. Стали массово возвращаться те сущности, которые покинул этот мир по вашей вине. Создатель решил ускорить эволюционное развитие планеты и вашу эволюцию тоже. Это было финальное испытание.

– Да?.. – усмехнулся Бенджамин – И что мы должны были сделать? Наверное, отдать всем этим бесконечно плодящимся туземцам всё, что у нас есть?.. И вместе с ними в лохмотьях бегать под пальмами?

Светослав ответил на сарказм иронией:

– Примерно так, – потом, поменяв тон на серьёзный, продолжил: – Начиная с этой минуты у вас больше нет возможности говорить о том, что вы не знали или не могли предположить. В ваших архивах достаточно информации о том, что каждая Сущность, приходящая в Мир Яви, есть часть Создателя. Приняв на себя роль управления процессами на планете, вы обязаны были учитывать это. И первое, что должны были сделать – помочь им продвинуться эволюционно. Потом, используя потенциал пришедших, вы должны были преобразовать планету так, чтобы помочь ей вернуть облик, который она утратила, увеличив свои размеры во время последнего эволюционного скачка. Кстати, утратила по вашей вине, когда вы, обретя возможность управлять плотной материей посредством энергетики силовых полей тонкого мира, отказались принимать плотную неживую материю как часть разумного мира. Забавно и прискорбно было наблюдать, как создав ложную теорию, отделили себя от плотной материи, объявив, что постигли суть взаимодействия сил во Вселенной и посему готовы продолжить своё развитие в энергетической форме. Вы тогда провозгласили, что плотная материя мира Яви – это низшая форма, рудимент разумной жизни, средство обеспечения существования высшего разума. Не часть разумной жизни, не звено общего процесса развития, а просто средство обеспечения. Помнишь такое?

–Даже не понимаю, о чём вы.

– А ты вспоминай. Вы все вспоминайте… – Светослав обвёл взглядом комнату. – Поднимайте свои архивы… Маленькая подсказка. Это было в те времена, когда человечество проходило биогенный этап своего развития. Вы стали вмешиваться в развитие планеты и корректировать его по своему усмотрению. Не взаимодействовать и создавать условия для развития, а именно править всё согласно вашей придуманной теории. Это повлекло разрыв связи Разумного живого и Осознанного неживого. Чтобы устранить перекос, устроенный вами, пришлось перезапускать процесс развития на планете по новому сценарию, с новыми условиями окружающей среды и иными возможностями разумной Яви. Иными возможностями человека. А так как прощение прямо пропорционально не раскаянию, а деянию возмещения, вы должны были, для начала, помочь планете вернуть паро-ледяную оболочку. Изменение условий жизни на планете автоматически повлекло бы ускорение развития эволюционных процессов. Но, похоже, время, отведённое для исправления ошибок, вы потратили впустую. Что вы решили делать с Сущностями, воплотившимися в мир Яви? Решили поступить просто… Выморить их. То есть сжить со свету. А вы говорите, не противоречите Создателю.

– Чего вы хотите для вашего Создателя? – с чуть заметным высокомерием и раздражением спросил Бенджамин.

– Для нашего Создателя! – парировал Волох, подчеркивая принадлежность Тёмных и Светлых к общему Замыслу. – Если вы пропускали уроки наставников, то я напомню, что через Явный Мир лежит его, Создателя, путь развития. И вы, и я, и всё, что вокруг нас, часть этого пути.

– Я прилежно учил уроки и очень хорошо усвоил, что вы без нас существовать не можете, также, как и Он.

– Двойка вам… Это вы без нас не можете. Нечего вам будет поглощать. Ваше присутствие в теле Создателя ограничено Темной Навью, а после уровня развития сущности, называемом «БО ГА», вас вообще нет и быть не может. Мы терпим вас как необходимое условие развития, поэтому вы всегда будете присутствовать… Важно в каком виде! На данной планете вы обрели вид пожирателей жизни. Вы извратили не только её смысл, сведя его к трём животным инстинктам: жрать, пить и размножаться. Но самое неприятное заключается в том, что вы решили посмеяться над основой, заложенной Создателем, над мужским и женским началом, в которых заключено необходимое разнополярное развития Сущности. А говоришь, не противоречишь замыслу…

– Допустим… Но твой Создатель может и не стать тем, кем ты его видишь, а может стать тем, кем я его вижу. Поэтому, Волох, делайте то, что задумали, а мы будем делать то, что задумали мы. Ты жалеешь людей? А это стоит того?

– Удивительно! Ты такой же смертный, как и все остальные. Ты не будешь жить вечно и даже не будешь жить долго. В лучшем случае ты продлишь своё существование, пересадив пару сердец. Дальше что?..

– Мы не приходим в этот мир, как вы, из рода в род. Мы живём родами только в Явном Мире, обеспечивая каждому достойному лучшую жизнь.

Светослав посмеялся и, повторив слова собеседника, ответил:

– «Каждому достойному лучшую жизнь». Ваш эгоцентризм зашкаливает, не позволяет заметить самых простых вещей… Ты задумывался когда-нибудь, для чего горит Солнце? Исходя из мировосприятия твоего и тебе подобных, оно горит только для овеществления животных потребностей, вершителей судеб с примитивным мышлением. Вдумайся… Солнце сжигает энное количество тонн вещества только для того, чтобы ты и тебе подобные грели пузо под его лучами?.. Тебе не кажется, что это слишком глупо и неоправданно расточительно со стороны Создателя? Может, есть какая-то другая цель, для которой тратятся такие огромные ресурсы? Ведь вы же всё переводите в деньги… Выгодно – невыгодно. Посчитай!.. Природа не терпит пустоты. Энергия, какого бы вида она ни была, не тратится просто так. Значит, кроме восьми миллиардов сущностей живущих на планете в человеческом обличии есть ещё что-то, для чего Создатель тратит свои усилия. Его цель – эволюционное развитие жизни во всех известных только ему направлениях, а мы одно из них. А теперь думай… с Создателем ты или нет. Если нет, то для чего ты ему нужен? Как антипод Светлых?.. А зачем ему такой антипод, который не помогает развивать жизнь, а напротив, уничтожает её! Вы вовремя подметили удобные для вас философские выкладки Канта, революционные для своего времени. Его «Критики чистого разума». Помните: антиномии… «единство и борьба противоположностей»? Используя измышления Гегеля, вы обосновали своё оружие против Здравомыслия и назвали его Диалектическим материализмом. А само высказывание «единства и борьбы…» вы легко используете при оправдании любых своих злодеяний. Единство и взаимодополнение противоположностей – вот истинное звучание формулы, которая обозначает явления, на первый взгляд кажущиеся прямо противоположными. Именно взаимодополнение не даёт сорваться в хаос взаимного уничтожения. В учениях философов, как бы они ни казались мудры, могут быть… и есть ошибки. Вы видели их, эти ошибки… Для вас это был давно пройденный этап! Но вы умышленно использовали их как фундамент для обоснования своих замыслов в противостоянии Создателю.

Волох закончил, повисла пауза. Наблюдая за Бенджамином, он услышал слова Борислава:

«Светослав, пора… Лука беспокоится!»

Но он продолжил диалог с Бенджамином:

– Газиантека… Когда разрушится древняя крепость и падут её двенадцать башен, это станет предупреждением Создателя о начале необходимых перемен на планете.

Бенджамин усмехнулся:

– Это пророчество?..

– Не вынуждайте Создателя вмешиваться…

– Ну допустим, я услышал тебя и встал на путь тот, что ведёт в ваше… В ваш Светлый мир. Что будет?.. Что делать?..

– Что делать лично тебе?.. Для начала нужно отказаться от того, что ты задумал. После этого тебя либо убьют, либо ты исчезнешь навсегда, и о тебе больше никто никогда не услышит. Сила… определит силу работы, когда достигнешь работы перехода.

Бенджамин не понял последнюю фразу и, нахмурив брови, спросил:

– Что означает эта абракадабра?

– Прощай.

– Ты уже уходишь? Жаль. Разговор только начался… Хорошо. Тогда на прощанье слушай… Ты хочешь, чтобы мы отказались от своих замыслов, чтобы мы проиграли. А кто победит? Ваши нувориши? Те, кто предали и продали свою страну? Что вы несёте Миру? Какова ваша или их идея? Чем они отличаются от нас, кроме своих аппетитов и амбиций! Хорошо!.. У нас цель уничтожить вас как цивилизацию, как нашего антипода. Наша идея – выживает сильный, с рациональным складом ума, позволяющим брать самое нужное, выгодное… то, что позволяет двигать самую передовую идею. И деньги во всём этом не цель, как многие думают, а всего лишь средство… возможность двигаться вперёд. А какая цель у той верхушки, которая стоит у руля России? Представим, что наша система пала, мы разбиты в экономическом, политическом, в военном плане! Нас не стало!.. Представляешь, какой хаос и упадок ждёт планету? Потому что останутся те, которые были подготовлены нами как разрушители! Они ничего не могут создать, они существуют для другого! Чтобы разрушать!!! Разрушать по нашему замыслу.

«Светослав, не слушай его, уходи!!! Это ловушка!!!» – раздался крик Луки.

Светослав хорошо слышал Волоха, но продолжил разговор с Бенджамином:

– Если так, то, учитывая сегодняшнее противостояние Западной цивилизации планеты и Великоросской цивилизации, получается, ваш замысел, восстал против вас. Тогда, стратеги, грош вам цена в базарный день! А то, что касается наших нуворишей, то им уже объявлено, кто они есть, поэтому участь их решена и незавидна. Так как по Замыслу Создателя законы Мироздания начинают действовать с момента их оглашения. А вам я только что объявил… Спасибо за включенную трансляцию. Меня слышали все, кто должен был это слышать!

Светослав засмеялся.

Внезапно дверь распахнулась, и в кабинет не вошёл, а ворвался Борислав со словами:

– Светослав, уходи, я следом!

Бенджамин резко развернулся в сторону незнакомца.

– Шо уставился! Мимо я проходил!.. – скороговоркой выпалил Волох.

Справа и слева от входных дверей стояли рыцарские доспехи. На ходу Борислав выдернул у одного из рыцарей кинжал, висевший на поясе, и с силой метнул его. Просвистев мимо Бенджамина, кинжал громко ударил в старинный красный щит. Воткнувшись, оружие издало характерный дребезжащий звук.

– Это чтоб не терзали сомнения, – сказал Борислав.

Бенджамин, в жизни которого практически не было непредсказуемых ситуаций, от неожиданности вжался в кресло и широко раскрытыми глазами смотрел на происходящее. Привыкнув всегда незримо управлять и повелевать, быть над ситуацией, он онемел от скорости событий.

Гулкий удар в щит, висевший на стене, чуть дальше его кресла, заставил Бенджамина резко обернуться на звук. А когда он повернулся назад, то уже не увидел ни Светослава, ни второго гостя.

Вдруг очертания окружающих предметов стали нечёткими, освещение кабинета, и без того приглушённое, заметно потемнело и через секунду пропало совсем.

…Бенджамин открыл глаза, пытаясь понять, что происходит. В кабинете было тихо. Неяркий свет, ровно и спокойно освещал помещение. Посмотрев на недопитый коньяк в стакане, и прислушиваясь к своим ощущениям, Бенджамин вслух спросил сам себя:

– Я спал?..

Раздался резкий звонок телефона.

Хозяин, испытывавший слабость к стилю «ретро» и обставивший свой кабинет различными старинными предметами, начиная с семейных реликвий и заканчивая просто красивыми картинами и редкими экземплярами мебели, не оставил без внимания и звук телефонного вызова. Ему нравился обычный, без затей, дребезжащий звон телефонного звонка начала двадцатого века, но сейчас он почему-то заставил его вздрогнуть.

Хозяин нажал клавишу громкой связи и услышал хорошо знакомый голос:

– Бенджамин, что там у тебя происходит? Волох был?..

– Что происходит? – переспросил хозяин.

– Да, да!.. Ты нажал кнопку экстренной связи посреди ночи, и мы полчаса слушали, как ты разговаривал с кем-то.

– Что значит слушали, а видеосигнал?..

– В том-то и дело, что кроме звука ничего не было. Я и звоню узнать, с тобой всё в порядке? Ты трезв?..

– Я трезвее всех на свете, чёрт побери! – крикнул он, наклонившись к микрофону, и через секундную паузу добавил: – Думаю, нам всем нужно срочно встретиться.

Бенджамин отключил связь и осмотрел кабинет. Он остановил взгляд на догоравших углях камина и не мог вспомнить, когда он или прислуга его разожгли. Осматриваясь дальше, хозяин медленно подошёл к семейной реликвии. Волна жара окатила его с головы до пят. Из щита, засаженный до половины, торчал старинный кинжал.

– Значит, не приснилось… – проговорил он сдавленным голосом, расстёгивая ворот рубахи.

Глава 3.

НОЧЬ НА ВЕТРУ

Светослав с трудом открыл глаза, казалось, что всё тело залито свинцом. Это хорошо знакомое ему состояние возникало в тех случаях, когда приходилось из Навского путешествия быстро возвращаться в Явь. Если Жива (Сущность) уходила слишком далеко, то при возвращении тело не сразу начинало слушаться. Так было и в этот раз.

Сквозь шум и свист пронизывающего ветра доносился треск ломающихся деревьев.

Холод проникал в каждую клетку Волоха. Светослав никак не мог собраться с силами, чтобы встать.

Где-то далеко слышалось рычание Борислава, и Светослав понимал, что нужно его участие.

– Светослав, ты здесь? – крикнул Лука.

– Да… Здесь.

Волох открыл глаза и увидел, как струна Луки, со свистом рассекая воздух, вращается над его головой, создавая некое подобие купола. Справа и слева от места, где он лежал, сидели парни, которых оставил Полкан. Оба ёжились от пронизывающего ветра и щурили глаза, пытаясь разглядеть хоть что-то среди вращающейся вокруг них смеси пыли, травы и листьев. Борислава рядом уже не было.

– А где Борислав? – с трудом выговаривая слова, спросил он Луку.

– Одну тварь загнал в распадок, думаю, скоро подойдёт. Ты как? Всё нормально?

– Да.

Солнце ещё не показалось из-за горизонта, но верхушки ближайших гор уже становились видны на чуть посветлевшем небосводе. Светослав осмотрелся вокруг, насколько позволял вихрь, поднятый струной Луки.

– Та-а-а-к, – произнёс Волох, – Лука, позволь-ка я выскочу из-под твоей опеки, смотри, не зацепи меня струной. Я к Бориславу.

Лука чуть замедлил вращение струны, Светослав перепрыгнул границу, обозначенную вихрем, и отбежал чуть подальше.

Снаружи, в преддверии утра, нарушая тишину, начинали петь птицы. Холодный воздух по склонам гор медленно двигался вниз, шевеля заспанную листву.

«Как будто и не происходит ничего», – подумал Волох.

Внизу, под горой, в распадке послышался резкий щелчок, больше похожий на выстрел, и за ним последовавший треск ломающегося дерева.

«Борислав», – пронеслась мысль в голове.

Быстро скользя по склону, в темноте, он пытался определить место, откуда донёсся звук. Гора, где Волохи организовали себе место для работы в Нави, была невысокой. Примерно минут через пять быстрого спуска Светослав стал различать звуки, и узнавал голос Борислава, который чертыхался на кого-то.

– Борислав… к тебе иду! – крикнул он другу. – Меня не зацепи…

Внезапно он ощутил резкий ветер в лицо, хотя ветер дул по склону горы, в попутном направлении.

– Та-а-к, – произнес Волох и расправил струну.

Через мгновение, в лесной чаще он, вначале, почувствовал, а потом увидел движение чего-то змееподобного.

В Светославе проснулся охотник, он, мгновенно оценив обстановку, занял место так, чтобы двигавшееся в его направлении существо максимально находилось на открытом месте. Он уже зажал в руке струну, плечо было готово к замаху, мышцы привычно напряглись, но вдруг двигавшаяся на него извивающаяся серо-фиолетовая, змееподобная масса взвилась вверх, и Волох услышал звук, издаваемый существом, похожий на щелчки электрического разряда.

Раздался крик Борислава:

– Светослав, держу за хвост, руби ей башку!

Борислав не успел закончить фразу, как послышался резкий щелчок и огромное змееподобное тело, рухнуло на землю.

Светослав в темноте разыскал тяжело дышавшего друга:

– Ну как? – спросил он Борислава.

– Нормально. Ху-у, – тот резко выдохнул. – Вёрткая зараза попалась. Половину тайги скосил. Не могу попасть, и всё… Зараза!.. То за дерево спрячется, то за камень. Ещё деревья кругом… Струной пока размахнёшься, половину леса выкосишь. Один раз щелканул её по хребту, думал всё… Смотрю, нет! Тут же очапалась. Живучая тварь!..

– Одна была? – спросил Светослав.

– Не-е-т, три штуки. Одну сразу зарубил, как с Нави вышел. Ху-у, – Борислав снова резко выдохнул, восстанавливая дыхание после быстрого бега. – Их Лука куполом держал, не давал к нашим телам подойти. Я в себя вошёл, одну самую наглую сразу щелканул, она под купол пролезть пыталась. Как башку срубил, смотрю, запрыгала, забилась и скатилась в урман. Я из-под купола выскочил, они вокруг меня взвились… Видать, пообедать решили. Тут я одну из них, на открытом-то месте, тоже быстро захлестнул. Не ожидали они такой прыти, – Борислав засмеялся. – А эта гадина, – он кивнул в сторону лежавшего тела, – быстро поняла, что дела её плохи, и наутёк. Вот я за ней-то и побегал!

Борислав, посмотрев на тушу ещё чуть подрагивающего тела ночного «гостя», жестом пригласил Светослава:

– Пошли, отойдём в сторонку, присядем. Лука с парнями сейчас спустится… Видал, как обставились? – спросил он Светослава. – Я про Бенджамина и компанию… Молодцы-ы! Растут на глазах. Я думал, они нас поместье попытаются вывести из игры. Нет, оказались хитрее. Хотя и это мы продумали. Видишь, как подросли Тёмные? На тонком плане в горизонтальных связях научились работать, причём не хуже нас. Смотри, как быстро и далеко нашли! Молодцы!

Сзади послышались шаги.

– Вот и Лука с пацанами. Ну как, бедолаги? – смеясь, спросил Борислав, обращаясь к непосвящённым. – Похожи Волохи на сумасшедших?

Андрей и Стас вначале промолчали, потом, Стас сказал:

– Пока в голове одни вопросы. Ветер, смерч, деревья как спички ломались. Что это было? Объясните в чём суть-то?..

– Лука, покажи им… – попросил Светослав.

Лука стоявший между парнями, взял их за руки.

После того как зрение перефокусировалось, Андрей и Стас с любопытством начали осматриваться вокруг. Андрей, глядя на ладонь свободной руки, спросил:

– Это не сон? То есть, если взять тебя за руку, то можно видеть вот так?.. По-другому?..

– Можно, если в том есть нужда, – ответил Лука. – Ну пойдёмте, покажу, зачем вы ночь на ветру провели.

Лука, держа спутников за руки, как детей на прогулке, повёл за выступ скальной породы, где они спустились чуть ниже по склону горы.

Место, где лежала обезглавленная туша ночного гостя, нельзя было назвать поляной, но деревья в этом месте росли редко, расступаясь мелкому кустарнику. Цвет туши, ещё недавно ярко-фиолетовый с серым оттенком, сменился на преимущественно серый. На ней отсутствовал привычный кожный покров, шерсть или чешуя. Скорее, она имела вид студня с полупрозрачным верхним слоем. Короткие ножки с массивными когтями были прижаты к телу.

Недалеко лежала змееподобная голова, с широко раскрытым клювом, загнутым вниз наподобие орлиного. Остекленевшие глаза смотрели чёрной пустотой.

– Это что за зверь? – проговорил Стас, с любопытством разглядывая останки. – Откуда он?

Подошедший Светослав пояснил:

– Это обитатель тонкого мира. Изобретение Тёмных. Их выращивают из Сущностей, пойманных любым подконтрольным Эгрэгором. Эгрегор позволяет удерживать Сущность в горизонте, не давая ей возможности вертикальной связи с Создателем. Не имея возможности воплощения в материальное тело, она становится паразитом. Таких тварей называют Внезапная Смерть. Они питаются одним из тонких тел, которое связывает тело материальное с Сущностью. Как правило, это происходит в то время, когда человек спит или выходит из тела, как мы в этот раз с Бориславом. Но бывают и исключения, когда они охотятся средь бела дня. Обычно охотятся на тех, кто пребывает в угнетённом душевном состоянии. В это время человек очень слаб, даже хранитель-Лель не может помочь. Накануне мы вам объясняли цель, но то были слова, а теперь вы всё видите своими глазами, – Светослав почесал затылок, улыбнулся. – Вчера, скажем… инструктируя, я чувствовал скепсис, вы его не скрывали… То, что мы рассказывали, было похоже на сказку. Теперь видите?.. Это существует на самом деле. Эти твари были направлены по наши души, мою и Борислава. Нужно отметить, что довольно крупные экземпляры вырастили…

Андрей перебил рассказ Светослава вопросом:

– То есть, если вот такая дрянь склюёт… ну, или сожрёт какое-то там тонкое тело, то человек умирает?

– Не всегда. Если организм не ослаблен возрастом, болезнью, то тонкое тело, которым питается Внезапная Смерть, восстанавливается. Пока оно растёт, человек находится в коме, Лель и род помогают его восстановить. По сути, восстановить связь с Явью – с материальным телом.

Лука дополнил Светослава:

– Не так давно в Европе переносили одно из кладбищ и с удивлением обнаружили, что очень много гробов было расцарапано изнутри. Человека, не подающего признаков жизни, хоронили, а он… он был жив, но поработала вот такая гадина, и Лука кивнул в сторону лежавшей туши.

– Раньше они были намного меньше, – продолжил Святослав, – по крайней мере, те с которыми я встречался. – А сейчас имеют внушительный размер.

– Ага. Разъелись без нас… – раздался голос подошедшего Борислава. – Мужики, давайте найдём место, отдохнём после бессонной ночи. Нам до дома ещё прилично идти, хотелось бы отдохнуть в безопасном месте. К тому же эта зверюга на восходе таять начнёт и вонять. Пошли – там и поговорим.

***

Место искали долго, около двух часов. Когда вышли на очередной горный хребет, все трое Волохов решили, что в этом месте будет безопасно.

Борислав бросил на землю свой походный рюкзак и сказал:

– Я здесь размещусь. Место вроде неплохое и ветра нет.

В этой части хребта ветра действительно не было, скальный выступ своим массивом, за которым расположились Волохи и их спутники, надёжно перекрывал путь любому дуновению. Солнце уже было почти в зените, поэтому от горной утренней прохлады не осталось и следа. Ночные приключения и утренний переход сильно утомили всех, поэтому на стоянке быстро воцарилась тишина.

Стас и Андрей отдыхать не стали, помня наказ своего руководителя, что безопасность Волохов – это теперь их судьба до скончания века.

Как подобает профессиональным военным, они осмотрели территорию, прилегающую к месту стоянки. Возвращаясь назад, Андрей спросил:

– Стас, ну как тебе наши подопечные?

– Честно? До этой ночи я думал, что они чудики. Помнишь, накануне начали нам рассказывать про какую-то Навь, Явь. Я решил – каждый по-своему с ума сходит. Нет, конечно, раньше я слышал всё это. Но это было где-то и с кем-то, а здесь – с нами и на полном серьёзе… Давай рассказывать про каких-то Сущностей. Про перемещения… Я про себя подумал: во гонят! Ха-ха. А потом, когда этот, Лука, давай вихрь руками раскручивать… Помнишь?

– Ну да, – согласился Андрей, – я тоже обалдел.

– Смотрю и думаю, – продолжал Стас, – то ли фокус какой, то ли крышу сносит. А потом, когда зверюгу показали, у меня аж волос дыбом на лысой голове встал. Сейчас вернёмся, хочу поговорить со Светославом… пусть посвятит, что вообще происходит, чтобы в курсе быть. А то как-то неуютно. Ну, чтоб знать нам, что делать со всем этим. А то случись чего, перед генералом-то нам отвечать.

– Ну да. Нам.

– Андрюха, придём на стоянку, ты спать ложись, чтоб свежаком быть, а я подежурю. Через два часа сменимся. Ну, а пока сижу, если Светослав не спит, поговорю с ним.

Когда пришли к месту стоянки, все уже спали, кроме Светослава. Сев рядом с Волохом, он задал вопрос:

– Я так понял, что у нас… точнее, у вас, всё получилось, верно?

– Посмотрим, – ответил Волох. – Думаю, что скорее да, чем нет. Посмотрим на их реакцию. Что будут делать…

– Они – это?..

– Это те, кто пытается управлять Миром по-своему. И только по своемуʹ усмотрению.

– М-м-м. А есть ещё какое-то «усмотрение»? – уточнил Стас.

– Есть… Замысел Создателя. Всё остальное лукавство и шельмовство.

– И вы этот замысел донесли?..

– Да нет… Они этот Замысел знают в общих чертах, но пытаются его оспорить, вернее, идти в разрез с ним, не понимая сути – что являются неотделимой частью этого Замысла. Поэтому мы донесли до них, кто они есть, что они делают и к чему это привело. Теперь им думать, как с этим быть и что делать дальше. Правда оглашена – жернова мироздания сделают своё дело. Время такое пришло, называть вещи своими именами.

– Что это значит? – спросил Стас.

– Именно это и значит. Человечество созрело для нового этапа развития, когда нужно нести ответственность за информационное пространство, создаваемое им. Информационное пространство становится основой развития. Чтобы запустить механизм этого этапа, нужно его огласить. Огласить человеку или группе заинтересованных людей, стоящих у истока формирования информационного поля, кто они есть и к чему ведут их действия. И дальше всё, что он или они делают, они делают не против тебя, а против себя, если не откажутся от своего злого умысла. После оглашения уже не будут иметь значения оправдания твоих оппонентов перед собой или перед тобой.

– А что будет иметь значение?

– Действия. Поступки. Мысли.

– Я так понимаю: если те, о ком ты говоришь, кто определяют, точнее, управляют Миром, его будущим, неправы, – уточнил Стас, – значит есть те, кто правы и знают, как должно быть. Верно?

– Ох, Стас, тему ты затронул… Тема интересная, но очень объёмная и сегодня сразу я тебе всего не расскажу. Пока могу дать только направление мыслям. Если готов, то…

– Готов. Всегда интересно знать, что нас ждёт.

– Назад пути не будет… Ты готов?

– Как пионер, – подтвердил Стас.

Волох усмехнулся и продолжил:

– Ну, тогда слушай. Буду рассуждать как преподаватель на уроке.

Светослав, настраиваясь, на секунду закрыл глаза, потом почесал нос и начал:

– Чтобы не допускать ошибок и не путаться… рассуждая о будущем, о будущем своём, страны, о том, куда же катится этот Мир, чтобы заглянуть за горизонт не на пять дней, не на пять лет, а почувствовать развитие событий, не ограничивая себя во времени, необходимо направить мысли в нужное русло. А для этого требуется совсем немного. Рассуждая – исходить не из того, что и где бабахнуло сегодня или вчера, и не из того, кто какие строит планы, насаждая своё доминирование. Пусть это даже важно на текущий момент, но все же это вторично в перспективе стратегической глубины. Поэтому целесообразнее исходить из того, что локальные процессы, определяющие развитие общества в стране, в регионе, на планете, не случайны. Они есть часть общего процесса. Спросишь, «какого»?.. А вот это уже самое главное, – Волох улыбнулся. – Все проблемы – в понимании цели. Понимание теми людьми, которые стоят у истоков власти, управляют продвижением цивилизации и её развитием…

– Что, есть такие люди? – перебил Стас Светослава.

– Да. В первую очередь это ведущие учёные, философы, писатели и так далее, потом те, кто стоит во главе этих стран, и их команды. Тех стран, которые называются сегодня развитыми или ведущими экономиками мира. Никто из них не задаёт себе вопрос: куда движется цивилизация планеты, какие цели стоят перед ней? Обсуждают всё, что угодно – деньги, товары, рынки, размер наживы, но только не своё место в развитии цивилизации, смысл её существования. Ты готов рассуждать в таком направлении? – задав вопрос, Волох внимательно посмотрел на Стаса.

– Ну-у-у почти… Я-то готов. Но, как говорится, есть нюансы! Зачем сильным мира сего задавать себе такую сложную задачу?

– Во-о-т!.. В том-то и дело, – продолжил Светослав. – Они не задают себе этот вопрос, даже не касаются его потому, что в коллективном сознании сегодняшней подростковой цивилизации и в повестке намеченной ею перспективы, нет такого вопроса. Понимания должного нет!.. Единственное, что они себе позволяют думать в подобном масштабе, это – ЖРАТЬ. Где, что сожрать и как можно больше.

– И каково же оно, это понимание, должно быть? – назойливо наседал Стас.

– Всё гениальное просто, – вздохнув, ответил Волох. – Всё, что существует в осознаваемом нами пространстве, охвачено единым замыслом. Это – Замысел Создателя. Сейчас не стану говорить о том, кто он, Создатель, как он строил этот Мир, о тонкостях зарождения жизни. Это тема ёмкая, и мы уйдём далеко, не на один час, а может, и день… Будем пока говорить об обществе, о людях. Мы же с этого начали?..

– Да, с этого. То есть говорим о Создателе и обществе, значит, о религии, – продолжил Стас.

Борислав, лёжа на земле с прикрытым панамой лицом, съязвил:

– Вопросы этого парня прямы и незатейливы, как ствол его пистолета.

– Ни обращай внимания, – усмехнулся дремавший Лука, – Борислав у нас колюч на язык, но в душе нежный романтик.

– Я заметил, – реагируя на шутку, ответил Стас.

– Продолжим… – сказал Светослав. – Все процессы в обществе происходят не вдруг, они растянуты во времени и имеют свою логику, которая не подчиняется сиюминутному желанию человека. Так что с позиции своих 70 или 90 лет увидеть процессы, длящиеся сотни, а то и тысячи лет, сложно. Особенно сложно было в то время, когда человек обретённые знания не мог передать в максимальном объёме своим последователям. Потом письменность загладила этот пробел в развитии, а уже современные технологии позволили передавать знания и быстро их анализировать, причём это стало доступно не только отдельным людям, но и практически каждому, кто этого пожелает. Самая яркая, лукавая попытка анализа была сделана теоретиками коммунистической идеи. Её ошибка заключалась в чём?..

– М-м-м, не знаю. Отсутствие роли Бога?.. – предположил Стас.

Волох засмеялся:

– Нет. Совсем не в этом. Хотя нужно отметить, что и сегодня некоторые пытаются поженить марксизм и религию. Но это уже совсем глупо и неправильно. А если точнее… То ошибок было много, как и у любой другой теории, воплощённой в жизнь. Но основных две. Для понимания их условно можно разделить на материальную и нематериальную часть. Материальную можно исправить, поняв замысел развития человека.

– Это как? – перебил Стас.

– Носители коммунистической идеи, – продолжил Волох, – отняли у людей одну из ступеней развития личности. Эту ступень, через которую должен пройти каждый, условно можно назвать – «собственничество». Когда эту ступень выдернули, то по лестнице эволюции стало невозможно подниматься, и коммунизм и социализм подписали себе приговор. Знаю, что спросишь, поэтому поясню сразу, что значит собственничество. Человек по сути своей собственник, это лежит в основе его развития. Он собственник всего: своей земли, дома, семьи, коня, дерева и так далее. Но этому отношению к жизни есть эволюционный предел, переходя который человек не перестаёт быть собственником, но отодвигает это на второй план и начинает осознавать себя частью созидающей силы, частью сообщества, цели которого лежат далеко за приделами материального мира. Человек краешком сознания начинает ощущать важность и необходимость своего бытия в общей системе мироздания. Он пока ещё не понимает, но начинает чувствовать цели, которые гораздо важнее, а соответственно начинает чувствовать и путь, по которому нужно двигаться, чтобы получить нужный результат. Но вот здесь точка перелома… когда отдельные личности, не очень развитые эволюционно, перехватывают коллективные плоды. Но… пока не буду об этом. Это отдельный разговор.

– А вторая ошибка… – попросил пояснить Стас.

– Вторая ошибка как раз в том, что ты упомянул, гадая – отсутствие в коммунистической теории Бога. И я сказал, что это не так. Сказал только по той причине, что попытка «поженить» диалектический материализм с Библией это…

– Слепить горбатого, – вставил своё слово Борислав.

Все засмеялись точному замечанию, а Светослав продолжил:

– Строя теорию под названием «коммунистическая», кто-то то ли умышлено, то ли ввиду отсутствия необходимых знаний… я думаю, умышленно.

– Вот именно, – вновь добавил Борислав, – умышленно. Заказали эту теорию тому, кто представление о мире имел на уровне общих знаний того времени. И заказчики были весьма-а-а удовлетворены полученным результатом.

– Да. В то время было много сторонников материалистической теории, – продолжил Светослав.

Борислав с сарказмом вновь перебил его:

– Георг Вильгельм Фридрих… Кто из них кто?.. Оказывается, Гегель. А мне больше импонировал Людвиг Андреас Фейербах. Вот конкретный был парень! Сказал, как отрезал, мол, «не бог создал человека, а человек бога», или например «человек есть то, что он ест». Мы как-то встречались с ним пару раз. Я посещал Междумирье Земли, посмотреть, как там развивается мысль человеческая, гляжу… Людвиг грезит в своих поисках «истины», с Ницше беседуют. Послушал я их… Попытался что-то сказать, но, смотрю, парни упёртые, а дальше намёков мне вступать в беседу нельзя. Говорю, мол, вот вы сейчас далеко не в материальном теле и достаточно стройно рассуждаете и чувствуете окружающий мир без его участия…

– И что они?.. – поинтересовался Стас.

– Сказали «уйди, мальчик, не мешай», – усмехнулся Борислав. – Потом Маркс и Энгельс, наслушавшись его, Фейербаха, лекций, приняв за основу выводы Гегеля, проникнувшись философией Ницше, добавили ко всему этому модное в те времена изыскание Дарвина – «Происхождение видов» и… – Борислав указал рукой в сторону Светослава, давая понять, что передаёт эстафету рассказа ему.

– И в конце концов, – продолжил Светослав, – два всем нам известных философа свели весь процесс познания в рамки видимого материального мира. При этом теоретики не заморачивались главном вопросом – «Как из неживого получается живое?», «Как неживое оживает»? И если ещё в 19 и начале 20 века это худо-бедно вуалировали диалектическим познанием, то после того, как заглянули глубже в строения клетки и молекулы, когда расщепили атом и там увидели, точнее, поняли бесконечность начатого процесса, который ограничился материальными возможностями, после этого задумались и вернулись к «старту», так как материализм завёл в тупик. К чему я это всё рассказываю? А к тому, что есть замысел Создателя, к пониманию которого мы все рано или поздно должны прийти, но не с религиозной, а с научной точки зрения. Осознав это, человечество должно понять ошибку, которую совершили в двадцатом веке, когда Создатель своей волей показал направление, в котором следует развиваться. Но, видимо, первый блин неудачный… И СССР вычеркнул себя из эволюционного процесса уже не на материальном плане, как при первой ошибке, когда отменил развитие личности как собственника, а уже на тонком плане, когда последователи теоретиков марксизма объявили, что никакого Замысла Создателя нет и быть не может и что человек венец природы.

Борислав вдруг засмеялся и продолжил:

– Представляешь озадаченность Создателя, когда он то-о-олько дал возможность разумной обезьянке осознать себя как личность, как она вдруг заявила – «Та-а-а-к!!! Существует только то, что я вижу. Материя первична… человек венец природы… Бога нет!»

После очередной шутки, когда смех закончился, Светослав, улыбаясь, попросил:

– Так, шутник, не мешай людей просвещать.

Светослав немного помолчал, вспоминая недавний разговор с Бенджамином про Сталина, и продолжил:

– В том строе, что назвали социализмом, не всё было так однородно и последовательно, как может показаться на первый взгляд. Социализм, который строил Сталин, и тот социализм, который затеяли люди, пришедшие после него, это две большие разницы. Сталин очень тонко чувствовал гармонию развития и поэтому не стал отсекать потенциал человека в стремлении создавать и присваивать. Но он сделал один потрясающий ход: не подавляя извечное желание человека обладать, он дал возможность воспитать его через совместную форму созидания. И это дало взрыв развития в экономике, образовании и науке. Его социализм стал обучать людей не для того, чтобы извлечь прибыль, а для того, чтобы созидать новое. И развитие человека откликнулось лавиной изобретений и открытий.

– Ты имеешь в виду артели Сталина? – спросил Стас.

– В том числе. Хотя артели – это только верхушка айсберга.

– Сталин был Волох, как вы?

– Нет, Сталин был Воином. Воином очень высокого уровня развития. С такой интуицией, как у него, люди рождаются редко. Интуитивно чувствуя перетекание развития человека от собственничества к совместной форме созидания, он создал артели. Ты верно заметил. Но это решало проблему только отчасти. И поэтому, понимая, что артели лишь попытка решить задачу в целом, он незадолго до своего ухода поставил задачу найти теорию. Теорию, которая бы обосновала, объяснила объективную реальность с научной точки зрения и позволила людям развиваться. Эта теория должна была отличаться от всех ранее созданных в буржуазном обществе догм. Странная постановка вопроса, да? – спросил Светослав, обращаясь к Стасу. – Ведь в то время была же теория. Коммунистическая. Марксистско-ленинская. Не-е-ет… Все они были непригодны для дальнейшего развития. Для слома старой системы?.. Да! Для дальнейшего развития – нет. Сейчас есть попытки осмыслить поиски Сталина. И те, кто эти попытки делают, основываются на чисто материалистической базе, но на ней далеко не уедешь. Они говорят, что, мол, Сталин искал политэкономическую модель. Нет. Это не так. На тот момент была экономическая модель… Модель, которая работала достаточно эффективно. По сути, это показала выигранная им мировая война. Была и политическая надстройка этой модели, называемая социализмом. Но Сталин искал… Что он искал?

Стас, видя, что вопрос обращён к нему, пожал плечами и, улыбнувшись, ответил:

– Не знаю, я не специалист в этой теме.

– А должен быть… Если задаёшь такие вопросы. Если хочешь понять, что происходит. Для чего ты и делаешь эту работу, – Светослав указал пальцем на землю перед собой и добавил, – здесь и сейчас.

После сказанного Волох ненадолго задумался. Бродя, где-то мыслями, поднял небольшой камень, лежавший рядом, покрутив его в руке, и продолжил:

– Люди всегда искали «философский камень» для решения своих проблем. Так и Иосиф… Он понимал, что стремление окунуть весь мир в пожар мировой революции погубит его страну. Но при этом осознавал, что начатый процесс развития человечества не сразу, но постепенно будет идти лавинообразно. Поэтому искал ту теорию, которая бы дала ему ответ на вопрос: куда и зачем движется человечество?.. Какова его цель? Его не пугали ошибки в хозяйственной и экономической составляющей. Имея духовное образование, Сталин чувствовал, что коммунистическая теория несовершенна, но и религиозная основа тоже не может являться теорией, объясняющей развитие человека. Поэтому его мучил поиск ответа на вопрос, что даёт возможность человеку не топтаться в местечковых проблемах, на основе материализма, а видеть себя частью некоего Замысла. Отсюда и его знаменитая фраза: «Без теории нам смерть, смерть!..». Но, как и все на нашей планете, он был ограничен рамками своей жизни и существующей на тот момент научно-теоретической базой.

– А ты знаешь, какая должна быть модель построения общества? – спросил Стас.

– В основу рассуждений на подобные темы нужно ставить вопрос не о поиске модели построения общества, а о поиске модели воспитания и развития человека. При этом в каждом отдельном случае, в каждой стране эта модель может быть не похожа на соседнюю. Всё определяет уровень развития…

– «Модель может быть не похожа», – Стас повторил слова Волоха, – это как?

– Ну, общества, как и люди, имеют разные уровни развития. Я говорю не про экономику, а про эволюционный уровень на тонком плане. Понимаешь, о чём я…

– Ну да. Каждое общество или общность имеет свою тонкую структуру, уровнем развития которой является отражение в виде культурных ценностей.

– Ух ты! – Борислав поднял с лица панаму, посмотрел на Стаса и проговорил: – Не ожидал. Это откуда?.. Никак Полкан постарался?

– Так точно. Мы с товарищем генералом тоже частенько на подобные темы общались.

– Молоде-е-ец!.. – заключил Борислав

– Всё верно, – улыбаясь, продолжил Светослав. – Привнося в общество людей теорию для развития, нужно учитывать его, общества, уровень развития. Например, нельзя из общинного строя сразу тянуть людей в социализм. Это может погубить и вас и их. Поэтому нужно обучать, воспитывать людей, учитывая их уровень развития, но при этом сразу ориентируя программу обучения на конечный результат. По прошествии времени общества разного уровня развития выровняются. Скорость будет зависеть от степени усвоения материала.

Стас продолжил:

– Если учесть всё выше сказанное, то получается, что Сталин ключевая фигура в истории нашей страны.

– Планеты, Стас, планеты! – поправил его Светослав, – именно через него Создатель указал путь развития планетарной цивилизации. Именно для этого сегодня мы с Бориславом и путешествовали, чтобы объявить, что развитие пошло в противоположную сторону, чтобы «сильные мира сего» одумались.

После этих слов на стоянке воцарилась тишина, Стас переваривал услышанное, а остальные, кто не спал, ожидали продолжения начатого диалога. Стас спросил:

– Получается, что всё сущее подчинено Замыслу Создателя, и развитие каждого из нас в том числе. Для чего ему это?

– Пока не скажу, – ответил Светослав, – так как ответ уведёт нас в сторону, и надолго. Но коротко поясню, Создатель так развивается…

– Он же совершенная и непостижимая сущность. Зачем ему развитие? –

Волохи засмеялись, но никто комментировать не стал. Стас извинился, видя, что разговор со Светославом оказался интересен и другим:

– Я, наверное, всех разбудил своими вопросами, прошу прощения.

Лука, повернувшись на бок, пояснил:

– Если б ты знал, сколько раз мы слышали эту фразу, то посмеялся бы вместе с нами. Непросто сломать в себе то, что вдалбливалось с рождения. Поэтому прими пока как гипотезу. Создатель развивается, общается с нами событиями, выстраивает общие направления к заранее предполагаемому результату. Но нас он наделяет свободой воли и выбора. Не заставляет принимать решения, совершать благостные поступки, а позволяет делать так, как тебе подсказывает твой уровень развития и понимание Его Замысла. Поэтому всё, что делаешь ты, все решения, которые принимаются правителями, должны исходить из одного – помогает ли это развиваться Создателю? Принимаешь решение о развитии образования, думай, научит ли людей твоя реформа мыслить самостоятельно. Научит ли она принимать нестандартные решения в любой жизненный ситуации? Жизнеспособны ли будут поколения, выращенные тобой? Принимаешь экономические законы, думай о том, продвинут ли эти законы людей или нет. Помогают ли они?.. Именно не облегчают, а помогают!.. Поможет ли им принятое тобою решение быть самодостаточными. И каким способом человек станет самодостаточным… А здравоохранение? Твои реформы делают людей здоровыми и дееспособными до последних дней? Если нет, то зачем ты это делаешь? А если делаешь это осознанно, то знай, что это наносит вред Создателю. А если взять поколения, воспитанные тобой… Они выросли стойкими и жизнеспособными? Какую идею они несут? Жрать или созидать? Не прилипает ли к ним грязь тех, кто видит своё существование как игру для ублажения себя? Поняв значение своих поступков и принимаемых решений, ты начнёшь об этом говорить. Но обязательно будут те, до кого не долетит ни одно твоё слово, но об этом в следующий раз. Эти глухие и слепые будут всегда в меньшинстве, если ты правильно выстроишь систему воспитания. Потому что, рождаясь, человек приносит от своего прежнего развития пятьдесят процентов и пятьдесят процентов он получает здесь, в Яви. Так что наше будущее зависит от нас, от того, насколько мы будим прилежными и упорными учениками.

Когда Лука закончил рассуждать, Светослав, до этого сидевший, лёг, положив голову на свой рюкзак, и продолжил свои рассуждения:

– А сегодня на планете Земля, на данном этапе развития, пока что доминирует система общественных отношений, называемая капитализмом. Если не останавливаться перед завесой этого условного названия, а посмотреть на суть вещей, то мы получим такую картину: власть меньшинства над большинством. Цель существующей системы проста и низменна – извлечение прибыли. Точка. Сущность, нацеленную на извлечение барыша любым путём, интересует только это. Всё остальное, создаваемое параллельно – наука, институты, профсоюзы, политические доктрины – нацелено на одно, на поддержание этой модели в рабочем состоянии. Причём различные гуманитарные надстройки преследуют только единственную цель – обман или отвлечение внимания населения от его фактического закабаления, вводя такие понятия, как демократия, равенство всех в условиях рынка и тому подобный бред. На самом же деле все гуманитарные надстройки при власти меньшинства над большинством нацелены на одно… На удержание своей власти любым путём – военным, политическим и так далее. Капиталист – это собака. В какие одежды ты его ни одень, он останется собакой. А предназначение собаки – служить своему хозяину, то есть своим животным желаниям. Для поддержания жизнедеятельности она сожрёт всё, что есть вокруг. Вот примерно то же самое, что мы сейчас с тобой обсуждаем, я рассказал своему ночному собеседнику. Думаю, он меня понял.

Услышав окончание фразы, Борислав, тихо посапывавший под панамой, приподнял её и, не открывая глаз, прокомментировал:

– А когда всё вокруг закончится, эта собака начинает жрать себе подобных. Ох, люди, люди, что творят! Работы непочатый край, – он повернул голову, посмотрел на парней и шумно вздохнул, – у вас, дети мои. У вас. – После сказанного он резко поменял тему и обратился к Светославу:

– Слушай, а зачем ты Бенджамину дату назвал?

– Какую?

– Ну-у-у, «сила… определит силу работы, когда достигнешь работы перехода».

– А-а! – вспомнил Светослав. – Да пусть мозг потренируют. Помнишь, когда мы уходили из Яви, оставили им Наказ с указанием даты нашего ухода. Дата была названа именно в старом стиле. Наказ – единственный оставленный Тёмным документ, где есть наш счёт. Запись диалога у Бенджамина они будут разбирать до буквы, до звука. Чтобы понять сказанное мною, им придётся ещё раз прочитать Наказ, где было разъяснено, что делать. Думаю, что многие сегодняшние отпрыски не знают и даже не слышали о таком документе. А когда прочтут, дороги назад не будет, даже если нас не станет.

– Ладно, философы, давайте спать, – сказал Борислав, – до базы ещё полдня шлёпать.

– Мужики, последний вопрос. Можно? – скороговоркой проговорил Стас, будто спеша ухватить за хвост убегавшую от него истину. – Ну, вот я смотрю, вы умные, с незаурядными способностями люди. Вы же можете выйти на наше правительство и… Ну не знаю… Правильно сориентировать его, что ли. Центры принятия решений – Вашингтон, Берлин, Париж, Лондон – Зло здесь и… Бабах по этому злу и тема противостояния или угрозы следующей Мировой войны исчезнет сама собой.

Волохи переглянулись, потом Борислав обратился к Светославу:

– Ну давай, Учитель… мучайся дальше. Объясняй…

Светослав, продолжавший лежать на своём рюкзаке, потерев нос, улыбнулся и заговорил:

– Постараюсь объяснить кратко. Ни в одном из названных тобою населённых пунктов центров принятия решений нет. Там живут люди, ими управляют говорящие головы, но фигуры на шахматной доске двигают не они, потому что сами являются всего лишь фигурами. Проблемы конфликтов сегодняшней цивилизации заключаются в том, что реальные игроки не находятся на линии конфликта, не участвуют в нем напрямую. Они находятся в зоне комфорта, созданной ими для себя. Нет заборов, колючей проволоки, тайных территорий, скрытых от глаз человеческих, ничего такого нет. Их зона комфорта – не материальна. Но обеспечивает им материальное благосостояние. Это информация. Информационная система управления. Она, конечно, имеет своё материальное выражение в виде средств вещания, кабелей, энергетических мощностей и тому подобного… Но это вторично. Главное – это те мозги и тонкая часть пространства, которая за ними стоит. Помнишь сказку, где у Калинова моста богатырь устал рубить головы дракону, пока не догадался отрубить ему огненный палец, при помощи которого дракон приращивал себе всё отрубленное?

– Помню, – улыбнулся Стас. – Блин… Как у тебя это получается… Сложное объяснять просто!

Светослав вновь улыбнулся:

– Читай родные сказки, в них всё есть. В них есть образы, которые помогут понять Мир. Сегодня мы предупредили дракона…

– И что дракон?..

– Дракон сказал, что он дракон.

– И?..

– И это нормально. Дракон нам дан Создателем, чтобы люди стали человеками. Это объективный процесс. Но когда дракон переступит черту, наша задача – через вас, через человечество отрубить ему палец.

– Включая материальные носители и средства обеспечения. Верно? –спросил Стас.

– Примерно так, – согласился Светослав.

Борислав вновь приподнял шляпу, лежавшую на лице, и добавил:

– Средство управления – это ограничение восприятия. Поэтому у вас, у людей есть только одно средство спасения – образование и развитие к созиданию. Учитесь созидать не блага, а Миры. И у вас всё получится.

Глава 4.

Поиски Хранителя

– Проклятая пыль!.. – в сердцах произнес Борислав, когда мимо промчался очередной автомобиль.

Гравийная дорога, обильно посыпанная битым камнем, в сухую безветренную погоду превращалась в пылевую завесу после каждого проехавшего автомобиля.

Как только пелена развеялась и стало возможным различать дорогу, Борислав пошел дальше.

Справа от него шумела горная река, которой, казалось, и дела не было до чертыхающегося путешественника. От дороги её отгораживала частая поросль тальника.

Слева – отвесный скальный массив с редкой растительностью. Всё это: и весенние листья тальника, едва появившиеся на свет, и пучки травы в трещинах скалы имели один пыльно-серый цвет.

– Да. Занесло меня… В края неведомые…. Видимо, это место и есть тот самый «притор», как мне любезно пояснил один из местных: «Где река близко подойдёт к скале – это притор, от него до той деревни примерно километр». Про пылюку тоже мог бы предупредить!.. И убежать-то некуда… С одной стороны река, с другой скала!

Вдруг впереди, слева Борислав увидел, что отвесная скала заканчивается, уступая место широкому горному ручью.

– О! Это как нельзя кстати! – произнес он вслух и ускорил шаг, приговаривая: – Быстрее, Бориславушка, быстрее, родной…

Борислав подгонял сам себя потому, что сзади услышал гул очередного автомобиля, а перспектива – вновь глотать пыль его явно не радовала.

Быстро свернув на просёлочную дорогу, идущую вдоль ручья, он отошёл на безопасное расстояние и, провожая взглядом промчавшийся КАМАЗ, посмеиваясь сказал:

– Ха! Ну, что?.. Не удалось вам запылить Борислава!

В кармане соловьиной трелью зазвонил телефон. Отряхнувшись от пыли и присев на ближайший камень, Борислав вынул его из нагрудного кармана ветровки и произнес:

– Слушаю тебя, Полюшка!

Женский голос в трубке спросил:

– Ты куда потерялся-то?

– Не вели казнить, Полина!.. Здесь связь не везде берёт. А Светослав в курсе же, где я и для чего…

– Мне он говорил, что тебя послали выполнять «партийное» задание. Что «Круг Волохов» был и что решили отправить кого-то искать.

– Та-а-к, уже хорошо. А тебя, значит, отправили искать меня? – съязвил Волох.

– Да нет… Тут пациент один есть. Мы с папой всё, что могли по официальной части медицины, сделали, но не можем понять, откуда прёт у него нейрососудистая дистония. Выправляем одно, начинает сбоить какой-нибудь другой орган. Клиника такая нетипичная. Явно твой случай.

– Может, и мой. Он у нас был раньше?

– Нет. После твоего отъезда клиент пришёл.

– Та-а-к… Понятно, – стараясь почувствовать того человека, о котором говорила Полина, и перебирая в голове варианты, вслух произнёс: –сложновато. Интернета здесь нет, фотку его ты мне сбросить не сможешь… Знаешь, в каких случаях такое бывает?

– В каких?

– Жил кобель-кобелём. Ни одну юбку мимо не пропускал. И столько себе родственников намотал… Кого-то из них сильно обидел. Вот родственники эти его и давят. Особенно те, кого в живых нет.

– А делать что?

– А надо?

– Ну как не надо. Человек на глазах тает.

– Доброй ты души человек, – произнес он задумчиво, но, как обычно, с язвинкой. – Полюшка, ты попробуй побеседовать с ним и выясни, Донжуан он или нет. И если выяснится, что да… То пусть навестит всех своих пассий, если, конечно, сможет всех вспомнить и тем более найти. И помочь чем может. Но не для спасения своей души, а для спасения того, к кому пришёл. Это всех проблем не решит, но остановит запущенный процесс. А там, глядишь, и я объявлюсь…

– Ок.

– Чего «ок»?

– Хорошо, говорю.

– Вот! Хо-ро-шо, – произнёс Борислав, деля слово на слоги. – Ты слышишь, «как много в этом слове для сердца русского слилось, как много в нём отозвалось».

Полина засмеялась в трубку:

– Да ну тебя…

– Ты лучше скажи мне, краса-девица, как там муж – Светослав? Как дети?

– Ага! «Скажи»… Это я Волоху буду рассказывать про людей, которых он чувствует, как самого себя?

– Ну, а ты соври чего-нибудь. Мне будет смешно и приятно…

– Так, всё… – и Полина ответила Бориславу в его же стиле фразой из сказки: – «Ваше время истекло, кончайте разговор!». Пока.

– Пока, Полюшка, пока.

Обдумывая, как быть дальше, и стараясь почувствовать того, за кем пришёл, он положил на колени руки ладонями вверх. Закрыл глаза. Посидев в такой позе не более минуты, произнёс:

– Где-то ты рядом совсем, но я никого не вижу.

Борислав встал, осмотрелся вокруг, будто ища подтверждение своим чувствам, но ничего, кроме безмолвного горного ландшафта, не увидел.

– Деревья, скалы, горы. Красота-то какая… Вот где жить нужно! Всё, ре-ше-но! Пойду на пенсию, уеду жить в горы.

Меж тем продолжая свой поиск, Борислав влез на большой камень, негромко произнёс:

– Где же т-ы-ы… Храни-и-итель?

Сосредоточенность на поиске Хранителя пробудила в его памяти череду событий, в результате которых он и оказался в этих местах.

Началось всё с Круга, который несколько лет назад собрал Светослав. Он рассказал о своем видеʹнии в Разломе. О том, что Игорю предстоит управлять этой страной. Страной, несущей на себе бремя эволюционного развития Планетарной цивилизации.

Волохи начали проверять информацию и были сильно удивлены тому, что не видят Игоря. Это был редкий случай и возможен он был только при одном условии: если Игорь был связан с ними. Вывод напрашивался сам собой – Светослав не ошибся.

Возвращение Волохов говорило о том, что грядут изменения в развитии планеты. Но как?.. Перед ними стояла непростая задача – найти механизм, способный вывести цивилизацию из губительного тупика, в который она зашла, следуя инстинктам материальных благ и плотских удовольствий. Как сказал Лука на одной из встреч, «заплутали детки, нужно помочь».

Человечество подошло к краю… Вооружившись разрешёнными знаниями, люди довели до совершенства придуманные ими механизмы и перестали замечать, как желание обладать и владеть стало основным. Люди перестали замечать, чувствовать и понимать, что мир Создателя, который он воплотил, существует для развития, а не для их ублажения. Люди перестали понимать, что они часть Создателя, что через их развитие развивается и Он.

Планета Земля не первая и не последняя вставшая перед подобным выбором, таковы законы Вселенной: на пике материального развития должен произойти духовный скачок. Без него дальнейшая жизнь невозможна. Если такого скачка не происходит, то Создатель даёт возможность развиваться дальше только тем, кто живёт Его Замыслом. Планета зачищается и оставшиеся, начинают сначала.

Волохам очень хорошо известен этот механизм и то, как он работает.

Но есть и другой путь – дать цивилизации планеты знания и научить, ими пользоваться. Этот путь позволит людям, а значит, и самому Создателю развиваться быстрее, двигаться по эволюционной лестнице без отступления назад.

И для Волохов это тоже испытание…

Смогут ли они обеспечить этот путь?

С такими мыслями, поджав под себя одну ногу, Борислав сидел на камне и рассматривал облака, что проплывали над вершиной ближайшей горы. Разглядывая в их причудливых формах то зверя, то лицо человека, он вдруг за спиной услышал окрик:

– Эй, мужик! Не ты потерял?..

– Чего? – встрепенулся от неожиданности Волох.

– Не ты, говорю, фуражку потерял. Вон на дороге лежит.

– Фуражку?.. А! Бейсболку! – улыбнулся Борислав, осматривая свои вещи. – Да, наверное… Обронил, когда от пыли убегал. Пылища у вас здесь на дороге, все глаза запорошило.

– Вон там лежит, – сказал подъехавший на коне старик и указал пальцем.

– Ага, благодарю. Ух ты-ы-ы!..

– Чего? – переспросил старик, не поняв сути возгласа незнакомца.

– Да, говорю, конь у тебя классный. Мощный такой, чёрный… красивый. Прям силой пышит.

– Не чёрный, а вороной.

– Ну, да – согласился Волох, – вороной масти. – Кажись, нашёл…

– Кого нашёл? – переспросил старик.

– Да нет… Эт я так… Мысли вслух. Можно коня потрогать?

– Ну, тронь. Ежели не страшно.

– Хороший конь, хороший, – сказал Борислав.

Он поднёс тыльную сторону кисти к ноздрям коня и дал почувствовать свой запах.

Конь вначале отдёрнул морду, но потом осторожно понюхал незнакомца и снова отдёрнул, в этот раз уже встряхнул своей большой головой, забренчав удилами узды, висевшими под нижней губой.

– Ну, ну, ну! Не сердись, – проговорил Волох. – Я ж вижу, ты хороший конь, хоть и норовитый. Хозяин любит тебя.

Борислав одной рукой осторожно погладил вороного по скуле, а вторую снова поднёс к ноздрям коня.

В этот раз вороной уже не отдёргивал морду, а понюхав руку, уставился своими огромными чёрными глазами на Волоха.

Видя, что животное перестало пугаться, Борислав погладил его по морде, на которой от ноздрей до лба было большое белое пятно-зылысина.

– Как зовут коня? – спросил он старика. – Поди, Воронок или Лысан?

– Хм… Сам ты Лысан. Чингиз его зовут.

Услышав своё имя, Чингиз повернул голову и, моргая огромными ресницами, посмотрел на хозяина.

Борислав засмеялся замечанию старика и пояснил:

– Не серчай. Просто коней либо по масти называют, либо по пятну какому-нибудь. Чингиз – тоже хорошо.

– Да?.. А я его по Чингисхану назвал. Мужик-тоя был боевой и конь у меня боевой. Пока жеребцевал, всех в табуне грыз. Ял вон, видишь, какой? – и старик похлопал коня по мощной крутой шее.

– Ви-и-и-жу, хороший конь. Тяжеловоз?

– Да. Он самый. А ты пешком путешествуешь, что ли? Чёт налегке, без рюкзака… Или в гости к кому?

– Да-а… – Борислав на секунду замешкался с ответом, – красоʹты ваши посмотреть приехал. Сниму дом, поживу день, другой, третий, отдохну и обратно. Дома у вас сдают?

– Да полно… В деревню зайдёшь, смотри по сторонам. Кто сдает, у тех написаны объявления на домах.

– Ага, понял. Спасибо за подсказку. Пойду… Тебя как зовут, отец?

– Матвеичем все кличут.

– А я Борислав, – представился Волох и протянул руку.

Матвеич, чуть наклонившись в седле, ответил тем же. Как только Волох взял старика за руку. Конь резко дёрнулся, заржал и заплясал на месте.

– Тр-р-р, – окрикнул коня старик, взяв обеими руками поводья, резко натянул на себя и прикрикнул: – Ошалел, что ли?

Немного подождав, пока Чингиз успокоится, Борислав вновь подошёл к коню, одной рукой взял его за повод, а вторую положил на шею. Посмотрев на старика, сказал:

– Матвеич, всё будет нормально. Но если совсем будет плохо, вспомни меня. Скажи вслух «Борислав, помоги», и я сделаю, что будет возможно.

Матвеич после произнесённой незнакомцем фразы посмотрел на него, как на сумасшедшего. Ничего не ответив, ударил коня ногами по бокам, и тот послушно сорвался с места крупной рысью.

Отъехав чуть подальше, оглянулся на незнакомца и вслух проговорил:

– Понаедут чудики разные. Ещё один городской придурок… Лысан, мать его…

***

Не произнося не слова, Игорь смотрел на Светослава, сидевшего напротив, за столом. Было видно, что Игорь чем-то озадачен. Но как только он пытался что-либо произнести, слова таяли в гортани и никак не выходили наружу.

Светослав чувствовал состояние собеседника, но не хотел помогать ему. Волох наблюдал, как в голове Игоря из мишуры образов и обрывков фраз рождаются мысли, и как, трансформируясь, обретают форму слов. Процесс любопытный, но требовал от собеседника терпения.

Помолчав вот так и посверлив Светослава взглядом, Игорь выдохнул через нос и опустил голову.

– М-да, – произнёс он, выдавив из себя хоть какой-то звук. – Слушай, Светослав, муʹка какая-то внутри… Будто потерял чего и найти не могу. А чего искать, и не знаю…

Светослав улыбнулся и спросил:

– Может водки?

– Да ну тебя, – произнёс Игорь, не переставая крутить в голове мысли, – А может, и водки…

– Понятно, – участливо произнёс Волох. – Пришло время опору найти. Основу. А её нет… Так?

– Да хрен его знает…

– Хрен точно не знает. А вот у тебя, похоже, обострилась «русская болезнь». Это бывает, когда душа резко достигает таких размеров, что пределы свои определить не может. Вот тут-то и возникает это чувство, когда весь Мир и любишь, и ненавидишь одновременно. И называют это «душа болит».

Игорь покивал головой и, глотая подкативший в горле ком, ответил:

– Возможно …

– Ну!.. Водки нет. А вот чая завались. Будешь?

Уловив иронию собеседника, Игорь улыбнулся:

– Валяй. Гулять, так гулять.

Светослав встал, подошёл к плите, зажёг под чайником газ и, перебирая на кухонной полке склянки с различными травами, продолжил разговор:

– Друг мой, что тебя так расстроило?

Игорь, тяжело вздохнув, сказал:

– Не знаю. Как-то накопилось… По стране мотаюсь… Людей вижу. Как живут, вижу. Чем живут, вижу. Приезжаю в Москву: не та страна. Другой мир. Пропасть между Мирами. В столице людей не вижу. Ходят бездушные тела, безразличные друг к другу. Мешают друг другу своим присутствием. Докладываешь руководству о том, что наездил, чего узнал, свои мысли излагаешь, как исправить то, что сложилось, и видишь восковое лицо руководителя. Да, мол, обязательно учтём. А когда едешь в следующую командировку, давить какого-нибудь зажравшегося упыря, то видишь всё то же самое… Даже ещё хуже год от года. Будто у этой «гидры» вместо одной головы десять вырастают. И каждая следующая тупее предыдущей. Причём они, как роботы, выполняют какую-то работу, а души в этих чиновниках всё меньше и меньше.

Светослав засмеялся.

– О какой душе ты вдруг заговорил? Вы же пошли путём, где прибыль и экономическая целесообразность встали во главу угла. При чём здесь душа? Вы же сами себе отмерили, что хотите жить сытно, беспринципно, беззаботно. А на этом пути души нет. Определитесь вначале, куда лежит ваш путь… к мамоне или к Создателю. Если к мамоне, то на этом пути душа –рудимент, который уменьшается ровно настолько, насколько растёт мамона. А если пойдёте к Создателю, то мамона усохнет до размеров бытовой необходимости.

Резкие слова Светослава и его подчёркнутое… «О какой душе ты вдруг заговорил?» встряхнули Игоря и вырвали из состояния философствующего странника. Эти слова нечаянно или специально кольнули, и он, сверкнув глазами, заговорил:

– Я никогда не служил мамоне. Я воин. Я людям служу…

– Служишь, служишь!.. – спокойно произнёс Волох. – Тебе только кажется, что ты служишь людям, а на самом деле ты служишь тем, кто служит мамоне. А это ничуть не лучше.

– Я воин… И никогда за деньгами не гнался, – сурово произнёс Игорь. Потом с металлом в голосе продолжил: – Я пришёл к тебе как к другу, душу излить, а ты меня с дерьмом мешаешь.

– Нет, Игорь, с дерьмом я тебя и не думал мешать, но появилось желание встряхнуть… Что бы ты на своей душевной болезни не зацикливался, – Светослав, улыбнулся. – А то, чего доброго, пить начнёшь. Я много рассказывал тебе всякого-разного. Того, что ты не прочитаешь ни в одной книге. Рассказывал, что есть наш Мир… Как он устроен за той гранью, которую люди не видят и поэтому не осознают. Объёма информации в тебе достаточно. Но… пока нет главного. А чтобы это главное хотя бы почувствовать, нужно начать с простого…

Светослав остановил своё рассуждение, а Игорь с любопытством ждал, что скажет Волох.

– Начать нужно с самого простого… Нужно понять, кто такой Создатель. Как он им стал… Зачем это ему нужно – быть Создателем. И кто мы по отношению к нему. Поняв ответы на эти вопросы, исчезнут все белые пятна в понимании Мира и происходящих вокруг процессов.

Услышав эти слова, Игорь взорвался:

– Понять, кто такой Создатель?.. Ты смеёшься? Ни хрена себе… простое!

– Да, да, – улыбнулся Светослав. – Другого пути нет. Пока не поймёшь, кто такой Создатель, все потуги разобраться в себе или в основе любого процесса, происходящего вокруг, от макро до микромира, не увенчаются успехом. Будешь блуждать бесконечно.

– Вот ты загнул… Успокоил!..

– Знаю, знаю. Услышанное кажется непосильной задачей, но это не так. Нужно время… Сейчас что бы я ни рассказал тебе, не будет иметь смысла.

Светослав задумался.

– Нужно время. Что бы я сейчас ни рассказал, какие истины ни попытался бы вдохнуть, они не будут иметь смысла и значения до тех пор, пока ты это не свяжешь с нашим прошлым, то есть с Истоком, откуда всё началось. И как началось. – Волох на секунду задумался. – Слушай… У тебя же длинный отпуск?

– Ну да. Дней шестьдесят и за прошлый год ещё половина…

– Вот и здорово. Съезди в горы, в тайгу. Походи, поброди… Этот Мир устроен так, что пространство, не тронутое человеком, очищает зашлакованные души. Тебе сейчас это очень нужно. Нужно, чтобы найти ответы на вопросы, которые я назвал. Кто такой Создатель мы ещё поговорим…

Игорь, будто делая вывод из сказанного Светославом, с долей иронии произнёс:

– Сходи в тайгу и поймёшь, кто такой Бог. Ну, или Создатель. Как просто…

– Не ёрничай. Понять, может, ты и не поймёшь, но будешь расположен к этому. Вот потом и поговорим, когда вернёшься. Кстати, Бог и Создатель – это разные Сущности.

Игорь, не обращая внимания на поправку Волоха, продолжал:

– Значит, все охотники и путешественники, что бродят по горам, близки к Богу, пардон, к Создателю? И, как ты говоришь, расположены его постичь.

– Да. Только не все имеют возможность поговорить об этом с Волохом.

Игорь перестал отшучиваться и вздохнув произнёс:

– Не знаю как с познанием Мира, но в одном ты прав… Отдохнуть мне нужно.

– Вот и хорошо, – Светослав будто ждал этого решения, встал, обошёл стол, протянул Игорю руку и, ловя его мысли, добавил: – за Разлом идти не обязательно, хотя… Сам определишься. Поброди… Поможет.

– Намёк понял, ухожу.

Когда Игорь шагнул за калитку, из соседней комнаты вышел Борислав.

– Ну, что, Волох-просветитель, – произнёс он с присущим ему сарказмом, – думаешь, это он?

– Чувствую.

– А я вот нет, – задумчиво произнёс Борислав, глядя в окно и провожая взглядом уходившего гостя, – а это говорит о том, что ты возможно прав. Если я и остальные наши его не чувствуют, «не видят», значит, он как-то с нами связан. А наше будущее нам недоступно. – Потом, встряхнувшись от мыслей, с улыбкой добавил: – Светослав, а Игорь вообще догадывается, что он «охотник на людоедов»?

– Думаю, что с такой точностью, как сформулировал ты, он для себя ещё не понял, но предчувствие есть.

– Ладно… разберёмся! В горы он точно поедет? А то Хранитель-то давно уже «заряжен». Уж год как… Недельки две, три назад тоже в горы уехал. Там они и встретятся.

Борислав почесал затылок и с озадаченным лицом продолжил:

– Рак у него, у Хранителя. Я как его увидел, сразу понял… Хороший мужик, сильный. Чуть-чуть ему иммунную систему приглушил, чтоб болячка проявилась быстрее, чтоб вовремя на нее внимание обратил. Интуиция у старика хорошая, пока всё делает правильно. Ну, если что, я ему помогу! Главное, чтоб Игорьку мозг поправил.

– Да, – добавил Светослав, – это очень важно. Важно, чтобы информация, которая ему необходима, зашла не от нас, а от стороннего человека. Чтоб он её пережил… подумал над ней и не бросался с расспросами за готовыми ответами.

– Слушай, Чур, как ты Хранителя почувствовал в той деревне? – спросил Борислав.

Чур из соседней комнаты, усмехнувшись, ответил:

– Да от него, как от нашего Луки, авторитетом пахнет. Матвеич хоть и старенький уже, 84 года, но местные мужики его со счетов пока не списывают. Слово его вес имеет.

Глава 5.

Матвеич

Жена Григория Матвеевича, Василиса Николаевна, начала поджидать мужа и сына, как только автомобиль скрылся за поворотом.

Неприятные мысли, связанные с болезнью мужа, навязчиво лезли в голову, рождая плохие предчувствия. С дурными мыслями она ещё как-то справлялась, но вот предчувствия… Куда от них денешься?

Чтобы отвлечься, Василиса Николаевна не переставала что-нибудь делать. Благо, работы в доме всегда было много, и это сейчас ей помогало.

Тщательно и мелко порезала овощи. В чугуне на печи сварила борщ, оставила томиться. Приготовила его так, как любит муж.

Закончив с готовкой, решила подмести пол. И уже взяла в руки веник, как тут же поставила его на место, вспомнив старую примету, что в день отъезда родного человека из дома этого делать нельзя, чтоб не заметать ему дорогу назад.

Эта примета, которая всплыла в голове так некстати, вновь вернула нехорошие мысли, и слёзы не заставили себя долго ждать. Одна из слезинок, которой не хватило места, выкатилась на щёку. Василиса Николаевна утёрла её концом платка, повязанного на голову, потом, борясь с подступившим к горлу комом, промокнула глаза. Щурясь, посмотрела на круглые с золочёным циферблатом часы. Прошло всего два часа…

– А они только завтра приедут, – сказала сама себе сдавленным голосом.

Большой серый кот, будто сочувствуя хозяйке, мяукнул и потёрся о её ноги.

– Васька, есть хочешь? Сейчас молочка налью.

Кот вновь мяукнул на ласковый голос хозяйки и мелко затрусил вслед за ней. Получив желанную порцию, он присел около своей миски, стоящей недалеко от входной двери и начал лакать.

– Ва-асенька… ко-о-отик… вдвоём мы с тобой остались… до завтрашнего дня, – тяжело вздохнув, добавила: – Пойду во двор к скотине, посмотрю, как там…

То, что хозяйка назвала двором, был большой рубленный из брёвен коровник. Изгородь, примыкавшая к нему с обеих сторон, расходилась в стороны и, охватив довольно большой участок, спускалась вниз к горной речке.

Чуть ниже по течению, на другом берегу, стояла пасека – суть всей жизни её мужа. Он любил возиться с пчёлами и летом проводил с ними всё своё время. Большие морозы уже давно прошли, и муж с сыном выставили ульи на улицу.

Утреннее весеннее солнце, показавшееся из-за горы, заботливо согревало всё, чего касалось. Касалось всего и всех, кто терпеливо ждал тепла долгую сибирскую зиму.

Василиса Николаевна вначале хотела пройти в сарай к своим любимым коровам, но, видя, что они пасутся в просторном загоне, остановилась около него и положила руки на жерди изгороди.

Коровы флегматично пережёвывали сено, с утра заботливо разложенное по кормушкам, посмотрели на подошедшую хозяйку.

– Выпустил вас хозяин, а я в суете и не заметила.

Услышав знакомый голос, один из телят, пасшихся в месте со своими кормилицами, подошёл к Василисе Николаевне и потянулся мордой к её рукам.

– Я-а-а-рик… Растёшь? – хозяйка почесала его по кучерявому лбу. – Вкусное у мамки молоко? Вкусное… Расти большой.

Василиса Николаевна посмотрела на пасеку, и улыбка медленно сошла с её лица. Беспокойные мысли о муже вновь вернулись. Подошла к небольшому деревянному мостику, ведущему на другой берег реки. Весенняя мутная вода ударялась в его опоры, шумно возмущалась преграде, стремительно уносилась дальше по каменным перекатам.

Держась за поручень, осторожно шагая по скользким брёвнам, Василиса Николаевна перешла на другой берег. Она не боялась пчёл, но и близко старалась к ним не подходить. Она хорошо знала, что пчёлы терпимо относятся только к запаху своего пчеловода, любых других они воспринимали как источник опасности. Хозяйка, окинув взглядом ряды ульев, заботливо пересчитала:

– Сто пятьдесят три.

Пчёлы, радуясь весеннему теплу, тщательно облетали округу, пытливо изучая всё, что попадалось на пути. Одна из них подлетела к Василисе Николаевне, назойливо жужжа, несколько раз приблизилась к её лицу, не то изучая, не то стараясь напугать.

– Да ну тебя! Шваркнешь ещё в глаз… – хозяйка дунула в сторону пчелы и заторопилась к дому.

Весь день Василиса Николаевна, стараясь отвлечься, находила себе работу то в коровнике, наводя порядок за животными, то в ограде дома тщательно вычищая землю от весеннего мусора. Только к вечеру она угомонилась и заснула перед телевизором с вязанием в руках. В постель легла уже глубокой ночью, когда телевизор разбудил её шипением эфира. Положив рядом кота Ваську, она долго гладила его по мягкой шерсти. Кот щурил глаза и благодарно тарахтел, как старый холодильник. Под его гипнотическое мурлыканье хозяйка снова заснула.

***

Нет хуже состояния, чем уныние, а ожидание в унынии ещё хуже. Что-то не заладилось в последнее время…

Он сидел в больничном коридоре, смотрел в противоположную стену и думал…

Проходившие мимо такие же пациенты, как и он, куда-то спешили со своими проблемами, а он сидел, смотрел в стену и думал. Думал и ждал. Ждал, что скажет ему сын, который вошел в одну из дверей длинного коридора.

«Всё к одному!.. – тяжело вздохнув, произнес про себя старик. – С сыном как-то не то… Вырос. Своё гнёт… Лечиться, говорит, тебе надо… Отец ему стал не указ. Старший вообще носа не кажет. Сидит в своём городе. Жена как с цепи сорвалась, тоже за сыном вдогонку, всё научить норовит. Как ребёнка. А всему виной здоровье. С него всё началось…»

Здоровье его озадачило не так давно. Поначалу просто стал сильнее уставать. Чувствуя неладное, старался не поддаваться. Конечно, думал, что возраст, но мысль эту гнал как можно дальше, скидок себе делать не позволял. Как обычно, думал: «Да так, просто чёта… Пройдёт!».

А оно нет… Не проходило. Усталость, будто мешок на плечах в дальней дороге, давила всё сильней и сильнее. И пришла пора присесть. Никогда не позволявший себе жаловаться даже близким людям, даже жене, он в один из дней сказал своей старухе, что, мол, тяжко чего-то.

Ожидание в больничном коридоре тянуло за собой мысли. Зачем-то всплыл один из разговоров с женой.

***

Василиса Николаевна, невысокая, добрая женщина с гладким, круглым лицом, всегда внимательная, услышав, что муж вдруг посетовал на усталость, встрепенулась. Она будто ждала подходящего случая…

– Так и не молоденький ведь уже! Восемьдесят четвёртый год… Пора бы и поубавить ход. Хозяйство-то!.. Не всякий молодой столько вытянет. Куда нам всё это! Дети уже выросли. Младший давно самостоятельный, работа у него серьёзная! Получает хорошо! Ему наша забота уж и ни к чему. А старший?!.. Сам дедом стал и тоже в помощи нашей не нуждается.

– Может, и так… Только я не для помощи, – возразил он уставшим голосом, – а потому, что отец. Для души я… Какая мне разница, нужна им помощь моя или нет. Для чего жить-то ещё, как не для того, чтобы детям помогать.

– Так ты помогай, Гриш!.. Только жилы не рви! Я ведь вижу!.. Тяжело же тебе… хоть и сын помогает.

– Так вот в основном для него-то и есть вся суета моя! Для последыша… Ты думаешь, эта работа его в ментовке навечно, что ли? Придёт время, двадцать лет отслужит, и пинком под зад… Иди куда хочешь! А я ему хозяйство организовал… С ним, если голова будет, не пропадёт. На хлеб с маслом всегда заработает.

– Хозяйство это!.. – выпалила она с упрёком. – У тебя руки уж до колен вытянулись. Будь оно не ладно…

– Замолч, сказал! Твоё дело вон… – он ткнул пальцем в сторону печи, –черепками греметь. А с хозяйством мы с сыном управимся.

– Так ведь тяжело же тебе, Гриш!..

Он только рыкнул в ответ, резко встал со стула и вышел из дома.

«Дура баба! – проворчал про себя. – И зачем только сказал ей… Теперь запилит жалостью своей. Только повод дай!.. Давно уж подговаривается, мол, а давай продадим пасеку и коровок продадим. Поживём, мол, спокойно. Всё спокою какого-то ей надо!»

***

Мягко щёлкнул замок белой пластиковой двери кабинета, и в проёме показался его сын.

– Ну, чё? – спросил Григорий Матвеевич, стараясь скрыть своё волнение.

– Всё нормально, бать. Пойдём.

И попытался взять его за локоть, чтобы помочь встать. Но Григорий не был настолько немощен, чтобы нуждаться в подобном, поэтому с удивлением посмотрел на сына. Отдёрнув локоть, встал самостоятельно и повторил свой вопрос:

– Я говорю, чё там… с анализами?

– Да нормально всё. Только надо будет немного полечиться.

– А какая болячка-то?

– Бать, пойдём, по дороге расскажу.

Он поймал в глазах сына какое-то смятение и это ему не понравилось. Не понравилось и пробудило недавнее волнение, зародившееся, когда доктор в свой кабинет пригласил не его, а сына. Неприятный холодок чуть шевельнулся где-то внутри и не хотел никуда уходить. К этому холодку прибавилось то, как сын попытался спрятать глаза, когда он задал вопрос.

– Та-а-ак!.. Послушай, – сказал Матвеич сыну, пряча своё волнение, взведённое ожиданием. – Я ведь не дитё малое и не немощный старик, хотя и старик, чтоб со мной вот так…

– Бать, пойдём…

– Нет, погоди, – решительно возразил он, уже с чуть заметным раздражением. – Дома мать меня охаживает, ах Гриша, ах тяжело тебе, ах полечиться надо. Доктор этот!.. Со мной-то чё не стал говорить! Ты глаза прячешь!.. Я что?.. Что за таинство-то тут устроили.

В силу своего резкого и прямолинейного характера последнюю фразу, он произнёс уже не сдерживая себя, и многие, сидевшие в коридоре, обратили внимание на беседовавших отца и сына.

– Бать, – снова произнёс сын, – по дороге всё расскажу.

– Да ну тебя! По дороге…

Он резко развернулся и пошёл к кабинету, около которого недавно ждал сына. Распахнув дверь, широким решительным шагом прошёл к столу, где сидел доктор. Ещё не старый, но уже и не молодой хирург с любопытством посмотрел на старика, ворвавшегося в размеренную тишину его кабинета.

– Так!.. – решительно сказал старик и затянулся паузой, подбирая нужное слово.

– Семён Аркадьевич, – подсказал доктор, видя, как старик, щурясь, пытается рассмотреть буквы на его бейджике.

– Что… Семён Аркадьевич? – недоумённо произнёс старик.

– Меня так зовут. Семён Аркадьевич. А вы Григорий Матвеевич. Правильно?

– Да! Он самый, – решительным тоном подтвердил старик, но всё же мялся, не зная с чего начать.

– Слушаю вас, – произнес доктор.

– «Слушаю!» – собираясь с мыслями, Григорий Матвеевич нервно повторил слова доктора.

В это время дверь открылась, вошёл сын и сказал:

– Извините, Семён Аркадьевич!.. – затем обращаясь к отцу, добавил, – Бать…

– Стёп, сынок, дай мы побеседуем… С Семёном Аркадьевичем. А ты… – он несколько раз махнул рукой, давая понять, чтобы сын закрыл дверь. – Ты погоди пока, там… в коридоре.

Доктор поймал взгляд Степана и кивнул в знак согласия. Потом добавил:

– Всё в порядке. Мы побеседуем.

Когда дверь закрылась, Григорий Матвеевич произнёс:

– Семён… Аркадьевич. Вот всё, что говорил моему сыну, теперь скажи мне. Ты не смотри на цифры в моей карте! Я ещё дюжой мужик-то!.. Скажи всё, как оно есть. А то все вот эти недомолвки вокруг меня ещё сильнее гложут. Сильнее, чем правда горькая. Старуха с сыном шушукаются… Ты тоже тут без меня… обо мне с сыном толкуешь.

Доктор спокойно выслушал и размеренно холодно начал говорить:

– Григорий Матвеевич, тайны никакой нет. Но… Но я решил в первую очередь поговорить с вашим сыном. Ситуация не простая. Рассказать всё как есть…

Старик перебил:

– А я что?! Умом не вышел, что ли?! Что?.. Понять не смогу, что ли?!

– Да нет, – начал доктор, но взведённый старик вновь перебил.

– А если нет, то сказывай, как есть! – нетерпеливо оборвал Григорий Матвеевич и иголками глаз уперся в лицо доктора.

Доктор глубоко вдохнул, что-то хотел сформулировать помягче, но потом вдруг, то ли под неожиданным напором старика, то ли просто устав от повседневной врачебной рутины, сложил на столе руки крест-накрест, коротко сказал:

– У вас рак…

– Ну вот и ладно… Рак и рак, – произнёс старик. – Вот теперь всё ясно. А то устроили тут…

Он сделал небольшую паузу и продолжил, но каждое следующее слово стал произносить спокойно и медленно. Весь напор старика как-то резко утих и вышел, будто воздух из проткнутого футбольного мяча.

– Вот сразу и сказал бы мне… Что я… Не пойму, что ли. Рак так рак!.. Куда деваться… Если есть така зараза.

– Вам бы нужна операция, – сказал Семён Аркадьевич, – но, учитывая возраст, это может быть опасно. Опухоли по кишечнику и в районе печени. Операция несложная и я уверен в её успехе, затем курс химиотерапии, а вот это, скажу честно, для вас будет сложнее. Учитывая ваш возраст, организму будет сложно восстановиться…

– Операция… – задумавшись, перебил старик.

Они оба помолчали, потом Григорий Матвеевич снова повторил услышанное слово:

– Операция… – затем посмотрел на доктора и продолжил: – нет, мил человек, резать себя не дам. Старик я. Так поживу… Сколько проживу.

– Если не делать операцию, то-о-о… – доктор затянул последнее слово, давая понять о серьёзности положения.

– То что? – старик вновь кольнул его иголками своих глаз.

– Учитывая динамику роста опухолей… И мою практику. То два-три месяца.

Повисла пауза. Доктор ждал, что скажет этот ещё минуту назад напористый старик. И старик, тяжело вздохнув, протянул:

– М-да! Срок невелик… Не-ве-лик. – он замолчал и уперся взглядом в противоположную стену.

Доктор, видя, насколько сказанное, оказалось неожиданным для пациента, начал было говорить, но старик вновь его прервал:

– Подожди, – произнёс он твёрдо и задумчиво. – Это точно, что ты сейчас сказал.

– Да, все анализы подтвердили это.

– Тогда так, – старик оторвал взгляд от стены и посмотрел на доктора. – Резать меня не нужно. Я лучше так поживу… Сколько поживу, столько поживу. Ладно! Бывай здоров!.. – он протянул доктору руку и встал со стула.

– Григорий Матвеевич! Я должен сказать…

– Нет, нет!.. Ничего не говори, – оборвал старик. – У нас от этой заразы полдеревни сгинуло, видать, и мой черёд пришёл. Я знаю, чё дальше будет. И как… В общем… Не надсажайся, не объясняй.

Старик встал и вышел из кабинета.

Отец и сын заговорили только в машине, когда выехали за черту города.

– Бать. Операция нужна. Я договорился с доктором, положим тебя в платную палату, всё будет нормально. Операция несложная…

– Нет.

– Чего нет?

– Никаких операций мне не надо.

– Бать, ну как ребёнок!..

– Это ты ребёнок. Сопляк!..

– Ну, бать, перестань. Договорюсь со всеми, всё будет хорошо.

– Ах, сын, сын! Вроде ты и здоровый вымахал, а одно не поймёшь. Ну, какая мне операция? Располосуют меня на старости лет, потом этой химией отравят, и буду я охвосток своей жизни не жить, а корчиться. Как овощ!.. С кровати да на завалинку, с завалинки да на кровать. А вы меня своей жалостью добивать будете.

– Бать!

– Цыц, сказал!.. – отец крикнул на сына и, строго посмотрев, добавил: – И чтобы ни слова на эту тему я боле не слыхал от тебя!

Сын знал норов отца, поэтому только терпеливо стиснул зубы, сыграл желваками и руками поправил оплётку руля автомобиля.

«Тойота-Камри», ведомая Степаном, легко скользила по весеннему разогретому асфальту, унося своих пассажиров назад домой, в горы.

Прошло несколько часов. Отец с сыном так больше и не заговорили. Степан знал, что сейчас разговора с отцом не получится, поэтому убеждать его или просто пытаться разговорить бесполезно. Григорию Матвеевичу было нужно время, чтобы остыть.

Степан, бывало, невольно сравнивал отца с другими деревенскими стариками. Отец хоть и разменял уже девятый десяток, но был ещё достаточно крепок для своего возраста. Сын не переставал удивляться, что в столь серьёзных годах он почти один легко управлялся с хозяйством. Ездил на охоту, на своём любимом коне – Чингизе. Ладно, на коне… Когда в доме возникала нужда в мясе, старик ходил пешком до ближайшего солонца два-три километра.

Степан вспомнил разговор, когда в начале этой весны увидел, что отец собирается на охоту.

***

– Бать, ты опять пешком? Охота тебе?.. На коне-то быстрее будет.

Укладывая в рюкзак разные мелочи: верёвку, мешок, налобный фонарь – отец, не торопясь, ответил:

– На коне быстрее, а пешком полезней, – потом с улыбкой добавил. – На коне ты потом мясо привезёшь.

– Так сразу-то и ехал бы на коне, чтоб мне в потёмках на гору не мотаться.

Отец лукаво улыбнулся:

– Да не пережива-а-ай, – далее каждую фразу он проговаривал с расстановкой. – Уж козла-то с горы я и в рюкзаке принесу. Козёл щас на соль бежит рано. Весна!.. Поэтому первый куран, что придёт, будет мой. Обдеру… До темноты подожду… Тайгу послушаю. Мясо пока подветрит… Кровь обтекёт… А по темноте вниз, чтоб засветло народ не смущать и на тебя тень не наводить.

– Браконьер старый! – сказал сын с улыбкой.

– Браконьеры, сынок, в городу обитают, а мы тут… так живём. Брось мне свои ментовски̐е разговоры. Мне много не надо. Одного козлишку возьму, и хватит нам… На месячишко-другой…

– Да ладно, бать… Шучу. Мне ещё расскажи, как мы тут живём…

– Ну, вот и договорились, – отец затянул шнур на рюкзаке, – любишь ты под руку хрень сказать.

***

– Бать, – Степан нарушил молчание. – Матери-то, что скажем?

– Ты не переживай, я сам всё скажу. Скажу, как есть, как думаю, – потом строго посмотрел на сына. – А вы с матерью смотрите там!.. В деревне языками не лязгайте.

– Ну, ты, бать, даёшь! – возмутился Степан. – С чего это я по деревне побегу про болезнь своего отца трезвонить.

– Да это я так… Для профилактики… Ты-то понятно! А вот мать проинструктировать надо. Та с горя со своими сударушками по секрету всё обсудит. А там… Если одной из них на язык чё попадёт – всё! Все вороны, пролетающие мимо, знать будут. Потом по деревне ни пройти, ни проехать. Каждый в спину ткнёт и пожалеет… – и Григорий Матвеевич, нарочито изменив голос, изобразил соседок: «А слыхала, у Матвеича-то!..». А кто и обрадуется…

Несколько секунд помолчав, добавил:

– Откуда он, сука, только берётся, рак этот!..

Послеобеденное солнце уже грело вовсю, когда Степан с отцом подъехали к дому. Матвеич, по-стариковски крехтя, вылез из автомобиля. Разминая затёкшие от дальней дороги ноги, осмотрелся вокруг. Потянув носом весенний воздух, щурясь от солнца, сказал:

– Вот и дома.

Из-за забора соседнего дома выглянул мальчишка лет семи и приветственно помахал старику. Матвеич ответил:

– Привет, Лёш, привет.

– Деда, куда ездил? – спросил Лёшка любопытно.

– На Кудыкину гору!.. Много будешь знать, скоро состаришься.

– А где такая гора? – не унимался Лёшка.

– Подрастёшь, узнаешь.

Степан, достав из багажника автомобиля дорожную сумку, пошел домой. На крыльце его поджидала мать.

– Ну как, Стёп? – спросила она.

– Всё нормально, мам.

– Чего врачи говорят?

– Ну, вы может в дом пройдёте, – входя в калитку, Матвеич негромко, но строго упредил мать с сыном, начавших диалог.

– Мам, возьми сумку, занеси, а я до работы добегу. Надо срочно…

Пройдя в дом, Матвеич не спеша разделся, глядя в зеркало, висевшее рядом на стене, поправил на голове седые волосы, потом бороду… сел за стол.

– Давай, мать… корми.

Всё это время, Василиса Николаевна стояла и наблюдала за мужем. Его молчание и быстрый уход сына ничего хорошего не предвещали.

– Сейчас, сейчас, – спохватилась она. – Борщ. Борщ будешь? Как ты любишь. С утра всё вас высматриваю. А вас всё нет и нет. Потом вышла на крыльцо, смотрю, в загоне Чингиз забеспокоился, ну, думаю, значит уже близко где-то. Я борщ разогревать поставила. Только он согрелся, глянула в окошко, и вы подъехали, – торопливо рассказывала Василиса Николаевна, наливая суп.

Приняв тарелку от жены, Матвеич молча поставил её перед собой, сдобрил сметаной, неторопливо размешал и начал хлебать.

– Гриш, ну чего молчишь-то? – дрожащим голосом проговорила хозяйка и, чувствуя неладное, едва сдерживая слёзы, приложила к губам конец платка, что был наброшен на плечи. – Не тяни душу… Чё врачи-то говорят?

– Нормально говорят… Складно, говорят, мать… К осени должён я помереть. Говорят, мол, рак.

– Ах, – не то тихо вскрикнула, не то всхлипнула Василиса Николаевна.

Слёз было уже не удержать, и они покатились сами собой по её щекам:

– За что же это? – прошептала она сквозь слёзы. – Ведь вроде и не болел ты. Как к осени?.. Скажи толком-то!..

Матвеич отодвинул тарелку, положил руки крест-накрест на стол и заговорил:

– Всё, что есть, уже сказал. Говорят, мол, операцию делать нужно. Но резать себя на старости лет не дам. Вон скольких мужиков у нас по этой причине порезали, а толку никакого. Только мучение одно на старости лет. Поэтому сколь поживу… столько поживу. Да и не молоденький я уже, чтобы за жизнь цепляться.

Матвей Григорьевич любил свою жену. Любил так, что дай бог другой бабе быть так любимой. Но при всех его чувствах был скуп на излишние эмоции. Всю дорогу до дома он представлял себе этот разговор и решил, что лучше отрезать сразу, чем тянуть душу намёками и недомолвками. Но самое главное, что он задумал, говорить ей не стал. Не стал потому, что знал ранимость своей половинки, и поэтому сказанного ей было достаточно. Всю дорогу из города он вспоминал, как встретил её молоденькой девчонкой шестнадцати лет. Как взял её в жёны. Как многие осуждали их за разницу в возрасте: 10 лет это много… Как она родила ему первенца, как потом второго сына. Вспоминал их молодое озорство в поле, на лугу, на сеновале отцовского дома… Вспоминал своего отца, израненного фронтовика, и как он строго встретил молодую сноху словами: «Ну, посмотрим, будет с неё толк или нет». Вспомнил всё, что позволяла память. И когда калейдоскоп воспоминаний перестал мелькать перед глазами, решил, что лучше будет, если он не станет мучить её своей болезненной немощью. Будет лучше, если он уйдёт в тайгу и больше никогда не вернётся. По крайней мере, это оставит его в памяти любимой таким, какой он есть сейчас, а не овощем… А ей оставит надежду, что ещё вернётся.

Утерев слёзы платком, Василиса Николаевна сдавленным голосом проговорила:

– Может, в церковь сходим! Здоровья попросим…

Матвеич никогда не испытывал тяги к религиозным обычаям и традициям. Более того, он придерживался той старой веры… знаний, передаваемых из поколения в поколение, что шло в разрез с официально существующей церковью. Находясь на эмоциональном взводе, слова жены он воспринял в штыки:

– Чего-о?.. У Тришичкина, что ли, здоровья-то собралась просить!

– Гриш! Ну какой-никакой, а батюшка.

– То ли вправду люди к старости тупеют? – вскипел Матвеич. – Какой он тебе батюшка… сопляк этот! Он ещё вчера участковым по дворам ходил. В жопу пьяный с мужиками в кабаке дрался. А тут вдруг резко перекрасился, как на дочке городского попа женился. Вот он его и пристроил… в тёплое место. Таким, как он, бесхребетным всё одно, что в менты, что в попы.

– Гри-и-ш! – с нотками смирения в голосе сказала Василиса Николаевна, пытаясь успокоить мужа. – Ну в церкви-то нет вреда…

– В церкви!.. Вреда!.. – Матвеич передразнил жену.

– Ну это, может, только Тришечкин такой… Давай в другую съездим…

– Ага! А там поп с Луны прилетел. И откуда они только понаплодились так быстро, из атеистов-то!..

– Да причём тут поп?.. Гришь! Церковь, она ведь для людей…

Как ни старался Матвеич себя сдержать, его будто прорвало:

– Слушай, а с чего это ты такая верующая стала? Вроде в одной стране жили, в школе советской учились, где про церковь чёрным по белому написано – «опиум для народа». Глаза открой!.. Телевизор-то не только для сериалов… Чуть дали волю попам, они вон все в золоте ходить стали. Если крест, то во всё пузо, если машина, то цену за её рот не выговаривает. А Дома пионеров у ребятишек отбирают!.. В городу вон планетарий забрали у детей! Это мыслимо!..

Лицо Матвеича стало красным от возбуждения. Остановился, переводя дух, и Василиса Николаевна успела кротко вставить:

– Так в том планетарии-то раньше церковь была. Поэтому и попросили её назад…

– Во!.. Верно! Церква… Если вы такие правдоборцы и за людей, и для людей добро несёте. Тогда детей в покое оставьте, а себе другую церкву постройте… Коли вам волю дали! Ан, нет, отнять надо! А знаешь почему? Место там проходное, доходное. Парк! Там народу всегда много. Глядишь гуляя в парке и зайдёт кто, свечку поставит. А свечка Василисушка – это денежка. Зачем им, где то на отшибе строить?! А если уж вам так это место дорого, то тогда постройте детям планетарий. Сдайте его в эксплуатацию по всем правилам и в самом видном месте табличку повесьте. Вот с такенными буквами, – Матвеич размахнул руки широко, как мог. – Что мол, это вам дети от нас от попов дар. Вот тогда хвала и почёт вам. И я вам своё сердечное спасибо скажу. Молодцы мол!.. А пока! Вот!..– он плюнул в ладонь и показал Василисе Николаевне дулю.

Хозяйка заплакала, махнула рукой, встала из-за стола и ушла в другую комнату.

«Дурак старый, – укорив, проговорил он про себя и тоже встав из-за стола, вышел из дома.»

Идя к загону, Матвеич негромко продолжил свой диалог, но уже вслух:

– Сын уехал, жену обидел… Где мой Чингиз? Друг мой…

Вороной конь, увидев хозяина, засуетился и издал глубокий утробный звук, больше похожий на вздох, чем на ржание жеребца.

Подойдя к загону, Матвеич погладил Чингиза по морде, дал сахар, и жеребец с удовольствием слизал лакомство с ладони.

– Сейчас, сейчас… прогуляемся. Давно мы с тобой не выбирались никуда. Горы-то уже просохли давно. А тут я… вроде как приболел, – посетовал он коню.

Старик вынес из сарая сбрую: узду, седло и потник. Чингиз, подрагивая кожей, ждал, когда старик наденет на него всё необходимое. И вот, когда наконец МАтвеич опустился в кожаное седло, Чингиз резко дернул вперёд.

– Стой, черт диковатый! – он, с силой дернув повод, урезонивая коня. – Щас выедем за деревню, там дам волю…

До околицы было недалеко, но Чингиз от нетерпения часто с шага переходил на рысь. Чтобы удержать жеребца и сбить его пыл, Матвеич поводьями осаживал его, не стесняясь при этом добавлять два-три матерных слова. И вот как только изгородь последнего дома осталась позади, старик ослабил поводья, и Чингиз, ждавший этот момент, ударив всеми четырьмя копытами, сорвался в галоп. После трясучей рыси конь понёс ровно и быстро, наслаждаясь силой своего бега, жадно хватая ноздрями набегавший весенний воздух. Постепенно жеребец перешёл на рысь, и старик, одернув поводья, напоминая о себе, произнёс:

– Ну всё, потешился и будет… А то растрясёшь меня на старости лет.

Дыхание коня постепенно выровнялось, и он стал посматривать на свежую траву, росшую вдоль обочины дороги. Он даже пару раз успел щипнуть свежей зелени, как вдруг остановился. Подёргивая ушами, он будто сканировал пространство вокруг, при этом, не переставая жевать. Матвеич хорошо знал своего коня и видел, что его ничего не беспокоит, но обратил внимание на то, что он, так торопившийся на прогулку, вдруг резко встал.

Матвеич осмотрелся, вокруг никого не было. Сев в седле поудобнее, старик придался мыслям. Вдруг как-то само собой выкристаллизовалось событие прошлого лета, и он вспомнил это место, на котором стоял сейчас. Это было то самое место, где он встретил городского чудака, который говорил какие-то странные фразы и при этом пронзительно смотрел в глаза. Именно этот взгляд он и запомнил.

«Лысан!.. Как же его звали? – произнёс про себя Матвеич. – Б… Бро… Бори… Борис? Нет. Имя какое-то необычное. У нас так мужиков не называют. Бослав… Слав. Борислав вроде. Точно, Борислав.»

Вспомнив имя, Матвеич вспомнил их встречу до мелочей и дальше уже разговаривал вслух:

– Лысаном я его тогда прозвал. Очередной городской сумасшедший. Каждое лето они сюда пачками едут. Энергией какой-то подпитываться! А мы вот живём тут и никакого питания…

Матвеич ещё раз осмотрелся вокруг, и в памяти вдруг всплыли слова того незнакомца: «Если совсем будет плохо, вспомни меня. Скажи вслух: Борислав помоги».

– Да-а-а, – произнес вслух Матвеич, – если б было так просто… Борислав, помоги.

Вдруг будто негромкое эхо пронеслось с окрестных гор:

– Помоги, помоги. помоги, моги… ги… ги… ги…

Услышав это эхо, Чингиз встрепенулся и негромко заржал.

– Тихо, тихо, – Матвеич погладил коня по шее. – Это эхо. Хотя никогда его здесь не было. – И будто желая проверить ещё раз, произнес, но уже громче: – Борислав, помоги!

И эхо не заставило себя ждать:

– Борислав – слав – слав – слав, помоги – ги – ги – ги.

После раската последних звуков Чингиз занервничал и встал на дыбы.

– Тпру, стой, ошалелый! – Холодок пробежал по спине старика. – Сколько живу здесь, такого ещё не слышал. Чертовщина какая-то.

– Какая – какая – какая, – подхватило эхо.

«А ведь мне поплохело после той встречи… с этим… с Лысаном – Бориславом», – подумал про себя Матвеич и вслух добавил:

– Поди, ведьмак какой?..

– Ой, ой, ой, – насмешливо повторило эхо.

Вдруг Чингиз, будто напуганный чем-то, рванул с места и понёс в сторону дома. Старик от такого резкого манёвра чуть не вылетел из седла, но успел ухватиться за гриву и удержался. Он не стал усмирять коня и дал ему волю. Только приблизившись к первому дому, стоящему на краю деревни, Матвеич дёрнул повод и остановил жеребца.

Мурашки до сих пор бегали по спине старика. Ему, охотнику, проведшему в тайге половину своей жизни, бродившему по горам и днём и ночью, было стыдно за этот испуг. Матвеичу вдруг показалось, что это было совсем не эхо, а само пространство вдруг ожило и стало, передразнивая, повторять за ним слова.

– Может, это болезнь меня душит? – добавил вслух Матвеич.

«Сделай задуманное! И ничего не бойся!» – кто-то крикнул в его голове.

Старик не мог понять, кто кричит в его голове голосом того самого эха. И эхо ли это, или он начал сходить с ума.

Матвеич рванул повод коня и заставил его сделать оборот на триста шестьдесят градусов, чтобы осмотреться вокруг.

Вокруг никого не было.

– Ты кто? – крикнул Матвеич.

«Я, Борислав», – пронеслось в голове.

– Ну вот… Пожалуй, и началось! – сказал Матвеич. – В тайгу надо уходить. Срочно. Пока меня, придурковатого старика, в деревне дразнить не начали.

Он ткнул пятками коня в бока, и тот рысью сорвался с места, в сторону дома.

Глава 6.

Долгие проводы – лишние слёзы

Ещё сутки Матвеич обдумывал свой отъезд. Жена и сын, знавшие характер старика, старались лишний раз не беспокоить его словом. А он, молчаливо бродя то в доме, то по двору или сараям, обдумывал, что взять с собой. Он собирался в дальний путь не умирать, а жить. Пусть недолго, но жить. Жить в тайге… Там, где обитала его душа. Матвеич любил природу. Любил лес, горы. Казалось бы, ему, жителю деревни, и так живущему не в душных стенах городской квартиры, должно было уже примелькаться всё это зелёное изобилие. Но нет! Не примелькалось. Мысли о приближающейся скорой смерти, были, конечно, неприятны, но он их загонял в самый дальний угол, не позволяя завладеть его сознанием.

Вечером сын стал догадываться. Застав Матвеича в сарае за сборами, спросил:

– Бать, вижу, задумал чего-то? Куда собрался?

– На охоту, сын. На охоту… Прогуляюсь, душу отведу. Мне хорошо там… В горах… Там вольно. Суеты нет. Там я силу в себе чувствую.

– Надолго?

– Насовсем…

– Бать!.. – начал было Степан, но Матвеич остановил, положив сыну руку на плечо.

– Степ, ты не спеши… Не говори ничего. Отец твой старенький уже. Пожил… Жил всяко. Где-то глупо, где-то спешно, где-то интересно. По-разному… Есть что вспомнить. Вас двоих вырастил. Жену любил. Люблю… Жил для вас, ни для кого больше… Вы у меня самое дорогое, самое ценное. Но, сынок, видать пришло моё время… Я ведь в молодости думал, сносу мне не будет. Всегда шутя говорил, что доживу до ста одного года. А оно вишь, как жизнь распорядилась. Пораньше маленько. Ну, видать, так надо… Ты, Стёп, матери не говори и меня не останавливай. Я уже всё продумал. Пасека на тебя остаётся. Хочешь – держи, хочешь – продай. За матерью ухаживай. Плохо, не дождался я, когда ты женишься. Не судьба видать… Когда женишься, не позволяй снохе мать обижать.

– Бать, ты сдурел?! Какая тайга!.. Куда ты собрался?.. Вылечим! Тебе ещё жить да жить!

– Тише, сын. Не шуми… Не спорь. Пустое это… – отец строго посмотрел на сына. – Уеду рано утром на коне. Как помру, конь вернётся домой. Вот тебе и знак будет. Собаку брать не стану. Собака не уйдёт от меня. А конь, как только душа высвободится, сразу уйдёт. Кони душу видят. Как только меня не станет, он обязательно домой вернётся.

– Батя, мать же изведётся, как узнает!

– Ты вспомни, как народ, кто этой хворью болел, в овощей превращался. И тому, кто болеет, жизнь не в радость, и тому, кто за ним ходит, жизнь адом становится.

– Какой ад, за родным отцом ухаживать?!

– Ухаживать! – крикнул отец, ударив раскрытой ладонью по дну перевернутой деревянной бочки, стоявшей рядом.

Бочка глухо ухнула, как большой барабан.

Понимая, что его крик и гул бочки может услышать жена, Матвеич вполголоса, но так же строго продолжил:

– Чёрта лысого! Ухаживать!.. Учу вас, учу, а толку нет… Как были глухими и слепыми, так и остаётесь. Одна в церкву меня тянет! Второй в больничную койку. Не для этого всё со мной… Не для этого. Чингиз мне вчера подска… – старик оборвал себя на полуслове, видя недоумённый взгляд сына. – Да не смотри ты так, с головой у меня всё в порядке. Объяснять долго. Объяснения все в том, что я тебе с малолетства пытался втолковать, а ты всё это за сказки принимал. А теперь… Теперь объяснять поздно. Матери ничего не говори. Скажешь после… мол, на охоту поехал. Ну и всё… А там дальше видно будет, как что пойдёт.

Матвеич, понимая, что этот разговор не будет иметь конца, если его не прекратить вовремя, подошёл к сыну, и снова положив руку на плечо, сказал:

– Не серчай, сын, так надо… Так будет лучше. Так будет правильно. Я по-тихому соберусь, уеду рано утром. Ты за мной не ходи… Искать меня не нужно. Матери потом всё расскажешь, как я уеду.

Едва восток стал чуть светлее, чем запад, старик вышел на крыльцо. На душе скребли кошки так, что хотелось выть. Сознание говорило ему: «куда ты, старый дурак?! Остановись! Куда ты идёшь? Почему бросаешь родных? Как они без тебя? Но внутренний голос был упрям и неумолим, он просто твердил: так нужно, так будет правильно.»

Не спеша и аккуратно Матвеич навесил на спину Чингиза сумины, в которые с вечера было уложено всё необходимое чтобы выжить: пуховый спальник, патроны, ружьё, запас еды и одежда для смены. Другую мелочь, не столь важную, но необходимую в дороге, старик уложил в рюкзак, висевший за плечами.

Проверив подпруги седла, он погладил коня по крутоизогнутой шее.

– Ну, что Чингиз!.. Поехали.

Конь уже давно ждал, когда хозяин сядет в седло, и в ответ только посмотрел в его сторону большим темным глазом, в котором отражалась луна.

Матвеич ещё раз окинул взглядом дом, его подворье, постарался увидеть пасеку, но в темноте её было не разглядеть. Снова вздохнув, подвёл коня к лежавшему вдоль загона бревну и уже с бревна уселся в седло.

Чингизу не нужно было напоминать, что делать. Как только старик опустился на его спину, конь резво застучал кованными копытами по утоптанной дороге.

Выехав в переулок, старик, занятый своими нелёгкими мыслями, вздрогнул от неожиданного окрика, который раздался со стороны соседского забора:

– Дед Гриш! А ты мамку мою не видел?

Соседский мальчишка Лешка тот, что вчера встречал его, после приезда из больницы, стоял в тени забора и был еле различим.

– Лешка, ты чего в такую рань на улице. Ещё и без шапки! Утро холодное. Простынешь. Давай бегом в дом! Мамка твоя, в туалете наверное.

– Нету её в туалете, я смотрел.

– Ну, значит в сарае или в бане. Давай бегом в дом. Придёт твоя мамка, никуда не денется.

Матвеич не останавливал коня, поэтому последнюю фразу он говорил, когда мальчишка был уже позади.

Лешка стоявший в тени забора, в фуфайке со взрослого плеча, и больших сапогах, был похож на гнома, который вышел проводить старика.

Глава 7.

Всему своё время

Это место Светослав нашёл вдали от людских глаз, в таёжной глуши. Долго бродя в поисках, он возвращался назад, к туристической базе, откуда начал свой путь. Измотанный дорогой и мыслью о том, что сходил опять впустую, Волох присел под кровом раскидистой ели, стоящей на краю очередной поляны. Лапы дерева нависали крышей, мягкий ковёр душистой хвои радушно принял его и успокоил.

Опершись спиной о ствол ели, Светослав вытянул ноги, расслабился и, планируя следующий день, мысленно начал строить маршрут поисков.

Сон прокрался в его сознание незаметно, поменяв суету забот на плывущие образы, напоминавшие облака. Облака плыли, меняя свой облик, в какой-то момент они расступились, и Волох увидел огромный серебряный шар Луны. Настолько огромный, что шар занимал половину неба. Казалось, он был так близко, что его можно потрогать.

Светослав встал и потянулся к нему рукой. Будто в ответ на движение Волоха шар резко удалился и занял своё положенное место в ночном небе, среди россыпи звёзд.

Одновременно из центра поляны, пробуждённый ночным светилом, вырвался серебряный сноп света и устремился вверх. В центре своём более интенсивный, он будто догонял Луну, а менее яркие края, изогнувшись, вернулись назад к земле и образовали над поляной подобие купола.

Вдруг сон схлопнулся, и Волох проснулся. Не было ни Луны, ни серебряного света, вырывавшегося из-под земли. Светослав вышел на опушку и оценил открытое пространство.

– Кажется, нашёл, – негромко проговорил он. – Хитро спрятано. Выброс энергии во время новолуния. Вот это нам и поможет… База недалеко и дорога хорошая. Здесь и проведём Круг…

***

На нескольких брёвнах, лежавших вокруг костра, небольшой поляны, сидели Волохи.

– Привет честной компании! – произнес Борислав, выходя к собравшимся. – Еле вас нашёл, поднимаюсь по склону, смотрю, свет какой-то. Думаю, костёр в полнеба разожгли, что ли? – Пройдя по кругу и поздоровавшись с каждым, он сел на свободное место и продолжил: – Светослав, ты, где такие места находишь? Смотри, как ловко. Сколько нам сил сохранит…

– Да, место уникальное, – согласился Светослав, – давно искал. В одном из прошлых воплощений мне рассказал о нём Хранитель. Но то, что оно работает только в новолунье, увидел случайно. Уснул здесь.

– М-да, слушайте… Здорово, – заключил Борислав. – Это ж насколько упрощает работу. То, что на уровне плотной материи Луна работает как стабилизатор планеты – это мы знаем. И что на тонком плане она работает как излучатель заложенного алгоритма развития, это мы тоже знаем. Но ведь этим лучом, – Борислав указал рукой на костёр, горевший в центре поляны, из пламени которого вырывался сноп серебристого цвета, – этим лучом можно прописывать… Вносить корректировки.

– Всё верно, – сказал Радамир, – важно только не переусердствовать. Алгоритм развития трогать нельзя.

– Алгоритм мы не заденем, – успокоил Светослав, – а вот учитывая вариативность грядущих событий, при условии свободы воли и выбора людей, мы можем минимизировать количество совершаемых ими ошибок, прописав это на тонком плане. Ну, по крайней мере, то, что мы с Бориславом в ходе визита разъяснили Тёмной стороне, это только сотая часть дела. Потому, как всегда, на реализацию замысла влияет уровень развития оппонента… То есть механизм возмездия сработает согласно его уровню развития, чтобы не нарушать эволюционный цикл. А вот через такой механизм можно ускорить процесс, сразу прописав фактор их ошибки на тонком плане Тёмной стороны. Поэтому каждый следующий шаг Тёмных, совершённый умышленно в разрез с Замыслом, будет наказываться без задержек.

– Ну, Светослав, ты молоток! – похвалил его Борислав. – А теперь вернёмся к насущному… Я провожал Хранителя. Он уже в горах. Вроде всё нормально. Имею в виду его здоровье. Ну, в смысле держится старик. Тяжело ему и болезнь поддавливает, и не молоденький уже. Я как мог боль снял, остальное он сам должен…

– Матвеич в тайге как рыба в воде, – проговорил Светослав, – думаю, всё, что нужно, он найдёт, если нет, то я подскажу, когда будет спать.

– Во, это правильно! – поспешил заметить Борислав. – Светославушка, возьми это на себя. А!.. А то я задолбался уже по этим горам лазить. Тут, конечно, красотища, но я больше равнину люблю, поле, степь. А то тут все дороги либо в гору, либо под гору. А он ещё на коне… Хрен догонишь! А мне поближе к нему надо было быть, особенно первое время. Набегался до изжоги.

Все засмеялись.

– Чего ржёте?.. Мы ж ещё, на мою беду, договорились, что чаромутить нельзя. Мол, всё по-настоящему должно быть. А к этому старику близко хрен подойдёшь, всё видит, всё слышит. Охотник, мать его… Вот и пришлось слегка этому охотнику глаза отвести… Три дня берёзой прикидывался. Вначале хотел косулей, ну или там… волком. Хорошо, вовремя опомнился, думаю, пристрелит ещё!

Шутка Борислава снова всех рассмешила.

– Ну, что, начнём? – спросил присутствующих Светослав.

– Пожалуй, – согласился сидящий рядом Радамир.

Светослав продолжил:

– Полкана нет, но он с нами. Коротко скажу о главном. Хранитель в горах. Придёт время, Игорь встретится с ним, что будет дальше, увидим. Тайга, горы – это моя стихия, поэтому пока Игорь и Хранитель не вернутся, всё это время я буду сопровождать их. Важно, чтобы Матвеич передал ему всё, что знает.

– Вдохнуть в человека знания задача не простая, – рассуждая, заговорил Крод. – Вдохнуть так, чтобы он принял их не как заученный урок, а как открывшуюся истину. Сделать это устами Хранителя было верное решение, в данном случае Игорь с ним будет на равных. Что знает этот Хранитель, нам известно. Но как точно он донесёт известное ему?..

– Вот за этим ты и проследи, – заключил Лука. – Заодно и Светославу поможешь.

– Хорошо, – ответил Крод.

– Теперь о том, что происходит по внешнему контуру, – продолжил Светослав. – После нашего визита к Однобокому, многое изменилось. Мы не ждали, что после нашей встречи Тёмные одумаются и во всём раскаются. Цель была другая – сообщить из первых уст, что мы прибыли по их… чуть не сказал, души, – усмехнулся Светослав. – Цель была огласить им, кто они есть и чего достигли в отведённый период. После нашего визита мы почувствовали, как Тёмные вздрогнули и начали готовить большую войну, количество крови в которой будет равно уровню развития сегодняшней цивилизации планеты.

Чур спросил:

– Они подозревают, что это тоже пойдёт им в зачёт, что за это придётся ответить?

Лука усмехнулся.

– Думаю, имея одноразовую жизнью, вряд ли они думают об этом. А их лидеры, «излучающие свет», строго следят за тем, чтобы никто из посвящённых не выбрал иной путь.

– Не так уж они желают эту войну, – сказал Дагода, поправляя угли костра. – Их больше страшит то, что сладкая, хорошо организованная жизнь паразитов закончена и терять придётся всё. Поэтому война для них – это выход. Их единственная надежда на то, что, когда мир рухнет до уровня 16-17 века в последнем летоисчислении, они смогут протянуть ещё тысячу лет. Этим трём сотням Тёмных вполне подходит такая жизнь, они давно привыкли жить подселенцами. Поэтому лишние люди на планете для них просто мусор… тараканы, которые проедают их корм. Именно поэтому они хотят сокращать население Земли. И поэтому после хаоса войны следующим этапом, который они задумали, будет выделение себя в особую породу… касту, которой станут доступны все существующие достижения и произведённые блага. А удел остальных – образование на уровне квалифицированного потребителя, воспитание на уровне – «чего изволите», осознание жизненного предназначения на уровне – защита ценностей, провозглашаемых «особой породой». И как морковка перед осликом цель – будь прилежным, и ты попадёшь в наше счастье.

– Ага, – усмехнулся Борислав, – а для примера вот вам Вася или… Фреди. Они были послушными молодцами, вели себя хорошо, выполняли все рекомендации, их социальный рейтинг о-го-го! Никогда ничего не нарушали – и вот они с нами… На вершине!.. Вместе с правителями судеб! Это доступно каждому! Зачатки этого удела видны уже сегодня.

– Это ладно… Это всё так, – подытожил Лука. – Князю объявлено, что мы здесь и какова наша цель?

«Да», – прозвучал голос Полкана.

– Чуда не требует в доказательство того, кто мы есть?

«Он осведомлённый человек».

– Кем осведомлён и как давно?

«Мной».

– Он тебе доверяет?

«Да».

Лука продолжил:

– Итак, Князь знает, что мы здесь и знает, что мы с ним. Игра началась… Два года назад, когда мы помогли Светославу и Бориславу переместиться в тонком теле в усадьбу Однобокого, мы понимали, что Однобокий это лишь одно из звеньев цепи. Мы знаем, кем и как управляются Тёмные, но нам пока не совсем ясно, как они выстроили всю систему управления, а точнее, как распределили роли между собой.

– Но мы знаем, кто ими управляет, – перебил Радамир, – остальное вторично. Мы знаем того, кого Темные называют и чтят как своего Бога. Нужно ли нам понимать всю их местечковую систему?

– Ты прав, Радамир, это вторично, – вмешался Борислав, – но мы не сможем разговаривать с их Богом, пока не разъясним его чадам, в чём суть их предназначения… У нас есть на это время, пока ждём девятого Волоха. А так как это будет не скоро, то почему бы нам не размяться, не заняться просвещением.

– Да, – подтвердил Лука, – всё верно. Тут и наш эволюционный сюжет прорисовывается, его тоже никто не отменял. На нас сейчас смотрит Создатель и БО ГА всех народов этой планеты.

– Светослав, – обратился Дагода, – давай уже, яви Миру своего гостя, ведь для этого же мы здесь собрались?

– Да, – ответил Волох. – Напомню. Перед тем как явиться Бенджамину, я оставил на его столе записку, как меня найти. Кроме того, перед уходом на языке предков я ему назвал дату перехода. Это ещё можно было понимать и как дату смерти. Она и была бы датой смерти, выбери он другой путь. Но он выбрал правильно и, сумев «умереть» там, появился здесь.

Светослав поднёс к губам радиостанцию, нажав тангенту, сказал:

– Стас, Андрей, приём.

В ответ из динамика портативной рации раздался голос:

– На связи…

Светослав продолжил:

– Помогите гостю нас найти.

Волохи знали основную причину очередного сбора, но после слов Светослава повисла небольшая пауза. Всем был интересен гость. Гость, в статусе Тёмного, среди Круга Волохов.

Борислав не удержался:

– О! Слышите… Капытаʹми стучит! Сейчас явится демонюга.

– Ну, балабол, – усмехнулся Лука.

Примерно через минуту послышались шаги и из темноты кустов на освещённую костром поляну, вышел гость в сопровождении Стаса и Андрея. Гость, хорошо знакомый всем присутствующим, был одет в спортивный костюм, что делало его еле узнаваемым – в отличие от привычного образа миллиардера в дорогих одеждах, как со страниц глянцевых модных журналов.

– Добр ноч, – на ломаном русском он обратился к присутствующим.

В ответ Волохи молча смотрели на пришедшего. Светослав сказал гостю:

– Ты можешь говорить на любом языке, мы тебя поймём, так же как и ты нас, – и указал гостю на свободное место.

– О, спасибо, – ответил тот на французском.

– Что привело тебя к нам?

Бенджамин начал говорить быстро и как бы с середины своих мыслей, что свидетельствовало об определённой доле волнения и напряжения:

– Я… Я после вашего визита очень много думал. Вы меня тогда сильно удивили. Я бы сказал, потрясли. Своими мыслями и доводами, своими возможностями. Я до сих пор не могу понять, как вы прошли ко мне в дом и как исчезли. Вначале думал, что это был сон. Я тогда чуть-чуть выпил. Но… – он указал на Борислава, – вы оставили мне знак. Думаю, это было сделано специально, чтобы меня не мучали сомнения.

– Угадал. – ответил Борислав, – именного для этого. – Надеюсь, щит восстановлению подлежит.

– О! Нет проблем! Щит для того и щит, чтобы держать удар… А потом я нашёл на своем столе записку. На каком-то непонятном мне языке. Это был даже не старорусский. Я долго не мог прочесть её. Сначала никому из знакомых не показывал, но потом нашёл одного специалиста, который подсказал, что это похоже на протоязык народа, который предшествовал славянской цивилизации. Официальная история о таком народе ничего не знает и не говорит, но тогда мне пришлось обратиться к держателям архивов. Даже я такое разрешение получил не сразу. А поводом для разрешения стала та фраза, которую вы, – он указал на Светослава, – произнесли перед своим исчезновением. Нам пришлось немало поднять информации, чтобы понять, что вы имели ввиду. Работая с держателями архивов, я получил возможность найти ключ, чтобы прочесть записку, и понял сказанное. Вы назвали дату моего перехода, или смерти. Я знал, что оглашённое Волохом не может быть остановлено, но является поводом к осмыслению. Произнесённая вами фраза, да и весь разговор, нашими, как это сказать… мудрецами был изучен очень подробно. Я работал вместе с ними. То, что я узнал в ходе работы в архивах, было потрясающе! Как много люди не знают, даже такие, как я. А я, поверьте, имею доступ ко многим тайнам этого мира. Записку нашим мудрецам я не показал, и, думаю, правильно сделал. В ней вы указали, как вас найти. А фраза о моей смерти, произнесённая во всеуслышание, помогла мне исчезнуть навсегда. Вот так я оказался здесь.

– Народ, на языке которого была написана записка, называл себя Себора, – пояснил Светослав.

– Я поднял архивы, все записи, которые мне были доступны. Я пытался и пытаюсь понять суть нашего противостояния. Ему много тысяч лет и этому нет конца. Я пытался говорить с нашими мудрецами, но они только выслушали меня, а ответа я не получил. Точнее, они ответили: читайте наши древние книги, это всё, что вам можно знать.

– Мудрецы всё сделали верно, – пояснил ему Крод. – Они ответили так, чтобы ты больше не задавал вопросов. То, что ты называешь противостоянием, заложено Замыслом Создателя и является необходимым условием развития. Твои мудрецы не могут об этом не знать. Эту простую истину мы продиктовали им под запись несколько тысяч лет назад. Поэтому тебе и посоветовали читать книги.

– Подождите! Вы хотите сказать, что люди убивают друг друга в войнах по воле Творца…

– Не Творца, а Создателя. Это не одно и то же, – поправил Крод.

– Ну, хорошо, Создателя. Но это же бред, люди убивают друг друга… Какое это развитие?

– Никакого, – продолжил Крод. – То, что люди, наделённые свободой воли и выбора, убивают друг друга, это их решение, и к нему Создатель не имеет никакого отношения. Свобода воли и выбора это и есть вероятность возможности более, чем «единица», это и есть основа развития. Как человек использует предоставленную ему возможность, это решение человека. Но рано или поздно, он научится не разделять и властвовать, а взаимодействовать, и созидать.

– Я думал, – продолжил рассуждение Бенджамин, – что, придя к Волохам, найду ответы на свои вопросы.

– Мил человек, чего ты хочешь-то? – спросил Лука.

– Я хочу понять, где и когда началось противостояние между людьми. Думаю, поняв это, я пойму, как исправить.

Лука сказал:

– Что-то не похоже это на тебя. Тёмный задумался о смысле жизни…

– Ну, значит случилось чудо, – отреагировал гость, услышав в голосе Волоха недоверие.

– Задать вопрос не сложно, – продолжил Лука. – Нужно быть готовым к пониманию ответа.

– Вода камень точит, – вмешался Светослав, – а слово душу созидает.

– Душу? – рассудительно спросил Лука. – Согласен с тобой, брат. Но трудно впихнуть в сознание человека миропонимание, измеряемое тысячелетиями, когда его осознанный жизненный путь составляет всего тридцать – сорок лет. И что было «до» он не помнит, а что будет «после», не знает. А все его оценки основываются на крохотном опыте пройденного земного пути текущего воплощения.

– Но! – съязвил Борислав, – можно попробовать.

– Пробуй, – тут же отреагировал Лука.

Борислав кашлянул в кулак и сказал:

– Странно как-то… перед нами стоит тот человек, единомышленники которого этой зимой пододвинут мир к очередной кровавой бойне. При этом хочет, чтобы мы объяснили ему причины нашего противостояния.

– Я понимаю ваш сарказм, но это действительно так. Я не ищу виноватых, я ищу камень, который бросил Ясон, чтобы воины начали убивать друг друга.

– Смотрю, ты знаком с древней мифологией, это радует, – отметил Борислав. – Однако должен предупредить, что информация, которую ты услышишь, может стать для тебя разрушительной. Получив её, бесполезно делать вид, что это тебя не касается. Информационная матрица начнёт работать в твоём сознании и пространстве вокруг тебя. И выбор будет не велик – либо следовать Замыслу Создателя, либо стать его врагом.

– Интересное предупреждение… Но, думаю, в противостоянии с Создателем ещё один грех с моей стороны роли не сыграет. Одним меньше, одним больше. Ведь я же Тёмный, вы сами это говорите, – произнёс с усмешкой Бенджамин.

Услышав последнюю фразу гостя, кто-то из Волохов засмеялся, а кто-то просто усмехнулся, покачав головой.

Борислав, в силу своего характера еле сдерживая смех, ответил:

– Да нет, милейший! Ты не просто Тёмный. Ты… Демон! Другими словами, многие деяния, совершаемые против человечества, ты делаешь осознанно и этим доволен. Но вот в чём загвоздка!.. И Тёмные, и Демоны, и Светлые, и все прочие полутона – всё это Замысел Создателя. И до этой минуты за пределы Замысла ты не выходил. Но сегодня будет обозначена граница, оглашено то, что отмотать назад не получится. Являясь частью Создателя – быть его врагом безнадёжно глупо. Но!.. Можно попробовать!

– Дату моего перехода, или смерти, вы уже огласили. И вот я здесь… Хоть я и Демон, но понять могу, что Сущности, подобные мне, в Круг Волохов просто так не допускаются. А если допускаются, то просто так не уходят. Так что выбор мною сделан уже давно, – твердо ответил гость.

– Ну, что ж, – заключил Борислав, – тогда продолжим. – Что ты там говорил про Ясона? Хочешь понять, что за камень бросили в человечество? Бросили!.. Да так ловко, что люди стали нещадно убивать друг друга. Ну… – Борислав почесал затылок, – подобных камней было много, но последний брошен в Египте.

– Что вы имеете в виду?

– Ты же богоизбранный?

– Не понял, – улыбнулся Бенджамин.

– Что непонятно? Вроде вопрос простой. Ты принадлежишь к богоизбранному народу? Ты еврей?

– Ну да. А какое это имеет значение?

– Почти никакого… Но там в пустыне, где твой народ водили в течение жизни двух поколений, в человечество был брошен тот самый камень, который заставил всех на несколько тысяч лет задуматься, как жить дальше.

– Пока не совсем понимаю…

– Несколько тысяч лет назад был начат один из этапов развития человечества, который условно можно назвать – национальность. Вы тогда действительно были избраны Создателем для очень непростой и сложной миссии – быть ведущим раздражителем, детонатором следующего этапа развития человечества. Миссия не самая приятная, но для тех, кто понимает – необходимая. Ваш народ был основой для создания мононационального общества – биологически идентичного, сплочённого и вооружённого идеологией. Причём идеологический компонент был и остаётся главным. На тот момент универсальным инструментом для выживания стало врученное вам религиозное учение. Оно служило и служит основой, поддерживающей образ жизни богоизбранных, и обеспечивает выполнение задачи, намеченной Создателем. Чтобы учение действовало эффективно и безотказно, Создатель лишил вас земли. Подобное решение, кажущееся наказанием, обеспечило неуязвимость на протяжении веков и позволило не переродиться, соблюдая общие правила общежития, находясь среди других народов. Поставленные в жёсткие условия выживания, вы обрели гибкость ума, изворотливость суждений, изобретательность, умение находить компромиссы и быть бескомпромиссными, когда это необходимо. Вишенкой на торте стало эволюционное обретение – умение делать деньги из ничего, то есть получать ссудный процент. Это были не самые честные и не самые чистые деньги. Но они-то и стали остроугольным камнем, который бросили в человечество. Со времён вашего путешествия и до сего дня, этот способ зарабатывания денег обрёл общепланетарный масштаб.

– Не слишком ли банально и примитивно, – вдруг с сарказмом отреагировал Бенджамин. – У вас тоже во всём виноваты евреи?

– При чём здесь евреи? – вопросом на вопрос ответил Борислав. – Ты слишком высокого мнения о своих соплеменниках. Если не заметил, я веду речь о Замысле Создателя, а не о евреях. О них я упомянул лишь по той причине, что они в этом Замысле есть, как и многие другие народы. На вашем месте могли бы быть и чукчи, и ирокезы, но выбор пал на ваше небольшое, но сплочённое семитское племя. Уровень его развития позволял усвоить информацию, привнесённую Создателем, через одного из своих БО ГА. Если хочешь понять мой ответ, то постарайся воспринимать услышанное без лишних эмоций и беспристрастно. А если позволишь себе дослушать до конца, то узнаешь, что в Замысле Создателя присутствовали не только евреи.

Бенджамин на замечания Волоха блеснул своей улыбкой и показал рукопожатие в знак примирения. Он даже не стал чего-либо говорить в ответ, а только, соглашаясь, кивнул головой.

Борислав продолжил вопросом:

– Ты знаком с тем, что, развиваясь, Создатель разделил себя надвое?

– О да! Биполярно, Инь – Янь, плюс – минус, север – юг.

– Ага, – оценил Борислав, – почти угадал. Именно Биполярно, по-нашему это называется – пара сил. Это первое и основное условие развития.

– А почему именно две противоположности, а не три, четыре… пятьдесят? – спросил гость.

– Потому, что достаточно двух. Природа, или Создатель, не любит пустоты и не совершает пустых, лишних деяний. Для обеспечения движения, для толчка в развитии достаточно одной пары противоположностей.

– Если я правильно понял, евреи стали одной из сторон…

– Неправильно понял… Евреи никогда небыли противоположностью. Евреи послужили пусковым механизмом, ускорившим процесс формирования этой противоположности. На них была возложена миссия стать катализатором, запустившим этап развития общества того времени. Этап не самый лучший, но необходимый. Они были заточены не на реализацию общего Замысла, а только на выполнение конкретной задачи – вооружённые национальными жизненными принципами, они должны были привнести в общество идеи развития социума, замкнутого на собственную исключительность. Всё, что делалось бы вокруг них, делалось бы только исключительно для них и исключительно за счёт других. Для обеспечения этих жизненных принципов была создана система оценки труда и извлечения выгоды. Позже этот принцип рос и развивался вместе с обществом людей, приобретая различные формы, но суть, лежащая в основе, оставалась неизменной – ссудный процент. То есть вбивание в сознание окружающих, что деньги могут быть не только эквивалентам человеческого труда, но и вполне себе могут быть самостоятельным продуктом и, самое главное, увеличиваться в объеме, не прибегая к реальному производству, а просто согласно некой, например, долговой договорённости. Так как, согласно Замыслу, евреи должны были рассеяться в других народах, то это позволило им довольно быстро явить миру свои принципы, свою идеологическую, социальную и финансовую основу. Достаточно успешную для тех времён. Эти две основы – исключительность своей нации и ссудный процент, быстро заметили и приняли на вооружение правители тех стран, где осели богоизбранные. Позже ссудный процент, как самая «сладкая» часть финансовой системы, легла в основу взаимоотношений на всей планете.

Бенджамин засмеялся и сказал:

– Первый раз слышу, чтобы так лестно говорили о евреях!

– Лестно ли… – многозначно произнёс Борислав.

Бенджамин пожал плечами в ответ на замечание Волоха и сказал:

– Ну, с евреями более-менее всё понятно. Следуя вашему рассуждению, евреи дали толчок развития сегодняшней цивилизации. Их жизненные принципы в биполярной системе развития стали основой, условно скажем, западной цивилизации. Так?.. А кто же вторая противоположность? Кому они выступили в противовес.

– Вот опять неверно мыслишь, – коротко произнёс Борислав. – Выступая на стороне западной цивилизации, они дали толчок развитию всей планете. Что же касается второй противоположности, то это были и есть РУ СЕ ЧЕ, или сокращённо Русы.

Бенджамин вновь блеснул своей тренированной улыбкой:

– Я так и думал, что вы это скажите. Вы предсказуемы.

– Предсказуемы… – произнёс задумчиво Борислав и съязвил: – Какой ты прозорливый!

Гость, не переставая смеяться, рассуждал:

– Так!.. Хорошо!.. Я даже соглашусь. Как бы это выразиться по-вашему?.. О! Вспомнил! – Бенджамин слегка шлёпнул себя по лбу ладошкой, – «Ярлык на княжение». Ярлык на княжение есть только у вас и у нас, я имею ввиду, славян и западную цивилизацию.

– Да от скромности он не умрёт, – заметил Лука.

Бенджамин не отреагировал на замечание, а улыбнулся и продолжал:

– Что скажете? Русских тоже сорок лет водили по пустыне?

– М-да, – озадаченно произнёс Борислав, – как в тебя за пять минут впихнуть тысячелетнее мировосприятие?

– Брат, давай я продолжу, – попросил Дагода.

– Валяй! – с облегчением ответил Борислав.

Дагода, внимательно следивший за диалогом гостя и Борислава, сделал паузу, затем, поймав взгляд Бенджамина, начал говорить:

– Если ваш народ водили по пустыне сорок лет, то путешествие русечей ещё не окончено. Ответ на вопрос находится намного дальше начала вашего путешествия. Важно понять, кто такие Русы, или РУ СЕ ЧЕ. Русы и русские – это не одно и то же. Если переводить с древнего, то РУ СЕ ЧЕ буквально означает – управляющие силой человека. Но – это не те, кто управляет кем-то, а те, кто управляет своей судьбой. Что это означает… Управлять судьбой – значит понимать назначение своего пребывания в мире Яви. Такое возможно только в одном случае, когда человек понимает Замысел Создателя. Понимает, кто такой Создатель. Чувствует единство с ним. Осознаёт его цель и вместе с Создателем движется по пути развития. Если говорить о прикладных вещах, на бытовом уровне, то Русов выделяло умение формировать пространство вокруг себя, в котором люди учились совместному созиданию. Вместе с Русами шли многие народы.

– Вот! Именно об этом хотел спросить. А как же другие народы и национальности? Их место в этом не многополярном, а всего лишь биполярном развитии? – перебил гость.

Дагода в ответ только посмотрел на него и продолжил рассказ:

– Развитие двигалось дальше. Кроме быта понадобилось управлять общиной, привнося в неё кроме бытовых знаний знания о душе, нормах и правилах поведения, то, что сейчас называют нравственностью, вот тогда и появилось первое слово, похожее на современное, и звучало оно как РУ СЕ КА – управляющие душами, воспитывающие души.

– А как же Боги. Их что, у вас не было?

Волохи на удивление Бенджамина рассмеялись, а Дагода продолжил:

– РУ СЕ КА – это и были БО ГА – идущие верным путём, или на современный лад – Боги. Точнее, их так стали называть в других народах, обозначая как неких недосягаемых… У разных народов было по-разному, потому что каждый народ воспитывался своими наставниками, БО ГАми. И процесс воспитания людей протекал неодинаково. Наши БО ГА жили с нами и были равными среди равных.

– Хорошо, РУ СЕ КА – ваши Боги-наставники, а откуда взялись русские, те, что являются оппонентами западной цивилизации?

– Я рассказываю о временах, когда никаких оппонентов, никакой западной цивилизации ещё не было. Я специально начал с самого начала времён, когда народы планеты ещё не разрослись до тех пределов, чтобы знать о существовании себе подобных. Да и планета имела совсем другой вид и размеры.

– О, да! Я читал в одном манускрипте, точнее, в его переводе, что планета была намного меньше и материки имели другое очертание. Это действительно было так?

Вопрос Бенджамина прозвучал по-школьному наивно и не совсем уместно. Гость заметил это и поспешил исправить:

– Извините, перебил, постараюсь этого больше не делать. Если можно, пожалуйста, дальше… Интересно.

Дагода продолжил:

– РУ СЕ КА, или БО ГА, воспитывали сущностей, пришедших в этот мир. Мир разумной Яви. БО ГА называли нас Себора. Позже нас стали называть славяне – то есть прославляющие своих наставников. Военных лидеров (управленцев, князей) мы называли РУ РЕ КА – управляющий движением душ (людей). Духовных лидеров (БО ГА), несущих информацию развития, называли РУ СЕ КА. Позже народ, находившийся под их началом, стал называть себя русским. Когда наши БО ГА ушли, они передали управление нам, Волохам.

– Вы тоже РУ СЕ ЧЕ?

– РУ СЕ ЧЕ – это ядро русских, та его часть, что ведёт за собой остальных русских и народы, разделяющие с ними понимание организации жизненного пространства. А мы те, кто владеет… Ведает силу созидания и силу разрушения.

Бенджамин чуть задумался, потом заключил:

– Получается, по вашей версии, что русские – это не нация, не национальность?

– Русские – это народ, но народ, имеющий свою генетическую основу. Как и вы, РУ СЕ ЧЕ – управляющие своей судьбой, формировались на основе народа, пригодного для этого. Такого народа, который достиг уровня развития, где информация о Замысле, внесённая в его – общее бессознательное… не отторгалась. Информационное поле (эгрэгор) РУСЕЧЕ (русечей) как единого народа существует. И войти туда можно, только имея ключ «свой-чужой» – понимание Замысла Создателя. Это поле создано Допотопной биогенной цивилизацией.

– Информационное поле биогенной цивилизации – это что? – заинтересовался гость.

– Пока это рано обсуждать, – сухо ответил Дагода.

– Понял. Тогда продолжим… Я не могу уловить смысл. В чём же заключается суть развития в противостоянии двух полюсов. Это первое. Второе… – как же остальные народы планеты, если мир в своём развитии биполярен? Третье – Русы и их миссия? Четвёртое – СЕ, ЧЕ, РУ, РЕ откуда вы всё это берёте? Что это за расшифровки такие? Я встречал в наших архивах упоминание о слоговом формировании вашей речи. Это оно и есть?

– Как много вопросов, – усмехнулся Дагода. – Ты обозначил предел, интересующий тебя, и за него мы сегодня не выйдем. Начнём?

– Да, я готов, – с театральной ухмылкой сказал гость.

Волох продолжил:

– Чтобы ответить на первый вопрос «В чём состоит суть развития в противостоянии двух полюсов?» нужно понять следующее – отличие цивилизации Себора (славян), от условно западной. Оно заключается в том, что развитие славян основано не на следовании каким-то прописанным постулатам, конам, законам, а исходит от мироощущения на уровне интуиции, подсознания, что приводит… Не сразу, но приводит к развитию и совершенствованию своей сущности (живы). Такое восприятия Мира ведёт к осознанию Вселенной как общего дома. Восприятие своего народа – как части большого Мира (Вселенной) и себя – как части этого народа. И всё это объединяет одно… Замысел Создателя. Его понимание. А земля, где проживают Себора (славяне, русы) и близкие им народы, досталось не случайно, это есть энергетический, духовный центр планеты – связь с Создателем. На этой территории планеты есть всё, чтобы, когда настанет время, они могли выжить в полном окружении недругов.

Дагода остановился и посмотрел на гостя. Тот молчал и смотрел в костёр. Волох продолжил:

– Такое познание Мира невозможно прописать. Этому нельзя научиться, прочитав книгу или услышать учителя. Такому мировосприятию возможно научиться, только двигаясь от воплощения к воплощению. От одной жизни к другой, собирая в свой багаж не злато, а эволюционный опыт. Процесс этот не простой и в десять заповедей его втолкнуть невозможно. Хотя знать о них следует. Развитие в противостоянии, о котором мы говорим, началось позже, когда народы разрослись до тех пределов, что стали замечать друг друга. И должен сказать, что были стычки, войны, но цивилизационного противостояния тогда ещё не было. Однако пришло время, народы подросли, и настала пора ускорить развитие людей и управлять процессом на новом этапе. Вот тогда понадобился немногочисленный, но хорошо организованный народ, и это были ваши предки, ведомые своим Богом. Но!.. Ведомые по замыслу Создателя. И они выполнили возложенную на них задачу.

– Выполнили?.. – удивлённо произнес Бенджамин. – Вы сказали это так, будто всё окончено. А что дальше?

– Дальше Создатель оставил знак, который вы пока не видите или не поняли. Он указал, что ваша миссия будет окончена, когда вы вновь обретёте землю. И задачу в обретении земли он поручил своему посланнику. Посланник сделал всё, что должен был… Землю вы получили.

– Вы… Вы… Вы сейчас о Сталине? Это через него?.. – удивлённо произнёс Бенджамин.

– Ну, да, – спокойно ответил Дагода. – Вот только… получив землю, храма вы не построили, а посланника оболгали. Пусть даже оболгали не вы, но вы его просто не заметили или не узнали.

С лица гостя пропала улыбка, всё это время не покидавшая его. Произнесённое Волохом вызвало удивление и ввело в ступор. На поляне воцарилась тишина, которую нарушало только потрескивание горевших дров.

Крод взял палку и пошевелил костёр. Сноп искр вырвался в ночное небо и растворился в темноте. Волох посмотрел на гостя и спросил:

– Что тебя так удивило?

– Ведь я же знал… Знал об этом пророчестве. Мы его ждём… А оно уже случилось. И что теперь?..

– Миссия окончена. Дел предстоит много, – продолжил Дагода. – И делать это будете вы сами. Нужно многое понять и переосмыслить. Понять Замысел Создателя, осознать своё место в нём. Пришло время научиться жить равными среди равных. Я имею в виду всю западную цивилизацию. Увидеть, что народы, окружающие вас, не хуже и не лучше, чем вы. И самое главное понять, что все БО ГА выполняют волю Создателя. Тот путь, что был начертан раньше, окончен. Окончание времён старых является началом времён новых и времён грядущих. Создатель, возлагая испытание, даёт возможность выбрать путь после его окончания, поэтому результатом испытания может быть два исхода. Первый – вы поймёте Замысел и займёте место среди многих народов, идущих Светлым путём. Второй – вы продолжите начатый когда-то путь, но в этот раз будете вне Замысла. Одни и против всех… Поэтому очень быстро станете историей, о которой забудут, но иногда, возможно, вспомнят, перевирая факты.

Пока Дагода рассуждал, Бенджамин отрешённо смотрел в костёр, потом вдруг усмехнулся и сказал:

– Как ловко! Как ловко и легко он провёл наших мудрецов. Будто детей пустой конфетой! Сначала они думали, что он, Сталин – Волох, потом обрадовались, что это не так и преподнесли ему меч в назидание. Начали относиться к нему снисходительно. А он усыпил их бдительность… Как ловко!.. Они, мечтавшие получить свою землю, чтобы приблизить исполнение пророчества, не заметили, как оно исполнилось…

– Теперь понял, – спросил Светослав, – что Создатель не миф? Тебе кажется, что это всё сказки Волохов. А Создатель участник всего происходящего, но участник, не нарушающий закона развития. Он не навязывает свою волю и всегда оставляет право выбора. Через своего посланника. Через Сталина он помог реализовать выбор, сделанный вашими предками – идти по пути, указанному вашим Богом. Вы желали обрести землю? Он помог это сделать. Но, обретя, заставил проявить себя. Это и было знаком об окончании миссии и конца проекта избранных народов, исключительных наций. Но вы не остановились и продолжаете сжимать пружину, уже не скрывая своей сути. Эта пружина скоро выстрелит, и горе будет тому, кто встанет у неё на пути.

– Что нужно делать? – спросил гость.

– Посылая испытание, Создатель всегда оставляет шанс на спасение, даже если испытание кажется непреодолимым. В одном из ваших колен сохранились те, что всегда говорили и говорят об уважении к народам, проживающим рядом с вами.

– Вы сейчас говорите о евреях-харедим? – спросил гость.

Дагода чуть задумался, будто подбирая нужное слово, потом ответил:

– Правильно было б сказать КАРЕДИМ, это наше слово. Не имеет значения, как себя называет человек, имеет значение, что он делает. Миссия вашего народа может иметь только одно продолжение – изменение прежних своих доктрин и жизнь в союзе с другими народами. В готовности пожертвовать собой ради этого. Я знаю, что звучит громко и сделать это не просто. Но у Создателя нет простых решений для своих избранников. Посмотри на русских…

– То есть мы должны переосмыслить и переписать древние тексты? – спросил гость.

Дагода уточнил:

– Не только вы. Человечество на планете Земля должно написать новую КОНЦЕПЦИЮ – новый Завет. Завет будущего развития человечества, но уже само, без участия высших сил. Это экзамен на зрелость цивилизации. Забегу чуть вперёд, но скажу: если мы не преодолеем порога сокращения человечества, цифровой концлагерь, превращения человека в биоробота, как уже было, значит, мы не сдадим экзамен. Мы должны научиться организовываться против воздействия Тёмной Нави. Неорганизованное организованному противостоять не может.

Бенджамин молчал.

Объём информации, сжатый в несколько простых слов, только начал раскрываться в нем. Волох это видел, сделал небольшую паузу и продолжил:

– Да, поэтому ты здесь и только поэтому мы говорим с тобой. Через некоторое время ты отправишься к своему народу, найдёшь КАРЕДИМ и будешь его вдохновителем и источником финансирования.

– Интересно и неожиданно. Это приказ или предсказание? – спросил гость.

– Это твоё решение, принятое уже давно, но у тебя не было точного виʹденья истоков проблемы. Теперь оно есть, – ответил Дагода.

– Может быть, может быть, – проговорил Бенджамин задумчиво.

Волох продолжил:

– Ваш народ успешно выполнил возложенную на него задачу. Создатель через БО ГА, воспитавшего ваш народ, заложил необходимую для развития информационную ошибку – вирус, который вы должны увидеть, осознать и понять, что делать дальше. Это станет экзаменом на зрелость, который скоро предстоит сдать. Опережая твой вопрос, сразу скажу, что такой же экзамен есть и у противоположной стороны. Такая же информационная ошибка-вирус заложена нашему народу. Кстати, через богоизбранных. Русские, как и вы, должны будут её увидеть и исправить. Это тоже будет экзамен на зрелость, но уже экзамен цивилизации Светлых.

– Если не секрет, что это за ошибка? А если не смогут её увидеть? – спросил гость.

– Смогут – не смогут… – вмешался Чур. – Поверь мне, Замысел Создателя будет реализован. Вопрос, какую цену вы за это заплатите, двигаясь к цели, имея свободу воли и выбора. Пойми одно: развитие Мира в глобальном смысле не останавливается ради спасения ваших хотелок и ваших кошельков. Задача людей – осознать Замысел Создателя, научиться его понимать, отделять от суеты своего разума. А так как развитие не останавливается, это означает, что приходит момент, когда пространство, Мир, начинает меняться и задача людей почувствовать, понять, просчитать эти изменения. Ваши фантасты наивно ждут какой-то камень, метеорит, который прилетит. Бабах – и нет людей. А вы на подступах его бомбите всем тем смешным оружием, которое успели придумать, и в последний момент спасаетесь. Создатель не так наивен, как вам думается. Он приготовил вам трансформацию в развитии планеты, преодолеть которую и сохранить себя возможно, лишь приложив совместные усилия цивилизации. Но чтобы это стало возможно сделать, люди должны приподнять себя на уровень понимания. А это, как следствие, повлечёт изменение социального уклада жизни, изменение в научном подходе к познанию окружающего мира, отказ от догм, которые существуют в угоду политической конъюнктуре, признание, что нынешние авторитеты – Эйнштейны, Ньютоны – это всего лишь версия в развитии. Предстоит отринуть религиозные догматы и их теоретиков, которые объявили себя посредниками на пути к Создателю, а, по сути, являются тормозом в научном познании Мира. Создатель есть, и он стоит у истоков нашего Мира. То, что он непостижим – самая мерзкая ложь. Не познав общего, не изменишь частное.

Дагода дождался, когда Чур закончит, вздохнул и сказал гостю:

– Спешишь задавать вопросы. Ответы на них лежат за рамками сегодня обозначенных тем. Ответы ты можешь услышать, но в следующий раз, если не пропадёт желание. А пока продолжим…

– Хорошо, я понял, – согласился Бэнджамин. – Конечно, продолжим. Что там было?.. Народы! Как же с другими народами? А то мы рассуждаем… Вы рассуждаете так, будто кроме Запада, как вы нас называете, и славянской цивилизации больше никого нет.

– Для обеспечения движения в развитии достаточно всего два центра силы, – пояснил Дагода. – Ответ кроется в понимании разницы общего Замысла, в основе которого лежит биполярное развитие, и текущих целей, которые на первый взгляд могут не совпадать с основной задачей. Ну, если просто, то… это как стратегия и тактика. За выполнением тактических задач, как правило, скрыт стратегический замысел. Это разные уровни, и одно другому не мешает. Для развития достаточно двух центров сил, а вот умение множества народов планеты сосуществовать – это задача низшего приоритета, но выполнять которую необходимо научиться, не разрушая общего Замысла.

– Так, так, так… чувствую, мысль интересная, но не могу уловить суть, – суетливо произнёс гость.

Светослав засмеялся и помог Бенджамину:

– Да всё просто… Дагода со своей академической вершины сформулировал так, чтобы заставить тебя думаться. Можно сказать проще: народы цивилизации планеты Земля должны научиться жить вместе, но не перемешиваясь, как винегрет в тарелке, а сохраняя свою идентичность. Это текущая тактическая задача. Попытка устроить мультикультуру приведёт к краху. А стратегическая задача развития в биполярном мире заключается в том, что каждый народ должен будет выбрать свой путь. Идти с Тёмными или со Светлыми.

– Ну да, – с серьёзным видом и издёвкой в голосе произнёс Борислав, глядя на гостя, – идти с вашими педиками-элгэбэтэшниками или с нашими людьми, живущими традиционными ценностями, как определил Создатель.

Бенджамин, услышав шутку Борислава, почему-то не стал на неё реагировать, и задумчиво произнёс, отвечая только Светославу:

– С Тёмными или со Светлыми… Это, наверное, тоже один из этапов развития, который мы должны пройти и научиться. Ну, скажем… хотя бы сосуществованию.

– Да, верно, – проговорил Светослав. – Но это отдельная и глубокая тема, которую сейчас тоже обсуждать не будем.

– Как у вас всё строго! – ухмыльнувшись, заметил Бенджамин.

– Всему своё время, – ответил Волох.

– Та-а-к, – многозначительно протянул гость, собираясь с мыслями. – Я полагаю, у меня остался ещё один, последний вопрос. Он касается ваших трактовок различных слов. Вот эти ваши РУ, РЕ, СЕ и так далее. Откуда это? Откуда уверенность, что это именно так.

После заданного вопроса в кругу воцарилась тишина. Волохи переглянулись. Это было похоже на внутренний диалог, которого не слышал гость. Он внимательно наблюдал и ждал ответа.

После недолгой паузы Радамир встал со своего места и, подойдя к Бенджамину, сказал:

– Ну, а ты представь ненадолго, что мы когда-то говорили на таком диалекте нашего языка и знания его до сих пор живут. Живут и в нас, и на тонком родовом плане.

– Извините, можно перебью? – попросил гость. – Не раз приходилось слышать о родовой памяти, и вы сейчас упомянули об этом. Но никто никогда не поясняет, что вкладывает в это понятие?

– Родовая память возможна только тогда, когда человек живёт не как робот – ест, чтобы жить, и живёт, чтобы есть, а понимает на уровне подсознания, интуиции необходимость своего прихода в Мир Яви и чувствует связь с предками. Когда такая связь есть, то знания, накопленные родом, могут быть доступны. Было бы желание. Трактовки-то наших слов ещё интересуют? – улыбнувшись, спросил Радамир.

– О! Да, да! – извиняясь, засуетился Бенджамин. – Простите, что перебил.

– Тогда продолжим?

– Да.

Радамир наклонился, сорвал узкий лист травы, потом зажал его губами и произвёл несколько звуков.

– На что похоже? – спросил он гостя.

– На пенье какой-то птицы.

– Дрозд. А вот так? – Радамир тот же самый лист зажал в ладонях, свернув раковиной, и дунул в оставленное отверстие.

– Это мне знакомо, – улыбнулся Бенджамин, – детёныш оленя.

– Верно.

Вдруг за спиной гостя раздался звук глухого сильного удара. От неожиданности он обернулся.

– А это что был за звук? – спросил гостя Лука.

– Это кто-то сильно палкой ударил по дереву.

– Опять верно, – сказал Радамир. – Ты заметил, что каждый из достаточно коротких звуков принёс тебе образ. Образ ты превратил в информацию. Любая нота на музыкальном инструменте – это настроение. Долетевший до нас звук рождает настроение, настроение и звук формируют образ. Сочетание звуков мы расшифровываем в подсознании как информацию. Общаясь между собой, мы произносим звуки, наделяя их разной тональностью. То есть формируем объёмный образ и передаём собеседнику. Собеседник принимает образ и расшифровывает вложенную в него информацию. То есть самый первый, самый простой и самый доступный способ передачи информации, предоставленный нам Создателем в мире Яви – это звук. Наш язык зарождался как язык образов. Чтобы создать образ, достаточно двух-трёх звуков, обозначающих предмет или явление. Поэтому язык наших предков был прост, но не был примитивен, как может показаться. Ты говоришь: «Ух» и сразу чувствуешь объём явления, объём настроения, значимость происходящего. Поэтому звук «У» обозначает объём. «Х» в конце обрезает его, указывая на локальность происходящего. Ты говоришь: «Фу» и сразу видишь образ чего-то неприятного, дурно пахнущего, то, что тебя отталкивает. Поэтому «Ф» – неприятие. Любой зверь, встретившись с неприятным запахом, опасным явлением начинает фыркать. «Фу» – неприятие некоего обозначенного объёма. И это будет понятно в любой точке земного шара без перевода. Суффиксы, приставки и прочие части слов и части речи люди начали различать гораздо позже. Дробление передаваемой информации на не связные между собой звуки, складывание их в слова родилось, когда люди подошли к необходимости учить, образовывать всех жителей планеты. Всех уровней эволюционного развития. Когда они стали готовы к этому. Дробление речи на отдельные звуки и формирование из них слов (образов) – это следующий этап развития, необходимый для того, чтобы мы в условиях растущей цивилизации говорили и писали одинаково. К сожалению, частично был утрачен исконный смысл слов, исток их формирования. Так бывает, но это исправимо. Ну, ещё пример. Наш человек кричит: «Ура», и сразу понятно, что он кричит о чём-то благостном, светлом, передает объём радости, света.

– Насколько я помню, с этим криком вы идёте умирать, – заметил гость.

– Да, – согласился Радамир, – в том числе и умирать. Сейчас это просто боевой клич. А предки, вступая в смертельную схватку, кричали «Ура», подбадривали себя и своих собратьев, и означало это то, что каждый кричащий готов уйти в Мир светлой Нави. Туда, откуда пришёл. И готов повторить этот путь, чтобы продолжить своё развитие. Поэтому Русы смерти не боятся. Они знают, что уходят на короткое время. Чтобы вернуться вновь через свои Рода.