Читать онлайн Простые радости. Стихотворения
- Автор: Сергей Фофанов
- Жанр: Стихи и поэзия
© Сергей Фофанов, 2025
ISBN 978-5-0065-3851-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Летний жар
«Приходит лето, и клубника…»
- Приходит лето, и клубника
- лукошко ломит. Краснолика.
- Когда мороз, когда озноб,
- когда чайку, согреться чтоб, —
- не забежишь к соседке Вале,
- не спросишь в лавочке у Гали:
- «Есть Крым, Воронеж, Краснодар?»
- Храните в банке летний жар.
- Варенья ложку – дачу вспомнишь:
- терраски бросовый размер
- и одуванчиков партер;
- пихнёшь под бок пучок соломы,
- зальёшь в глаза коровий взгляд…
- а за окном – зимы уклад
- и тополь, трезвый и крахмальный,
- торчит колонною ростральной.
«Ход мыслей собирает день…»
- Ход мыслей собирает день.
- Тень косо смотрит на плетень.
- По рельсам движется трамвай.
- Открылись двери – вылезай.
- Пройдись по берегу реки.
- И не ищи глазами брод.
- Отдайся взгляду вопреки
- Неспешности движенья вод.
- И, умеряя сердца стук,
- Наполни щебетаньем слух.
«Тебе, мой маленький сосед…»
- Тебе, мой маленький сосед,
- я подарю велосипед.
- Катись, крути, пытай педали.
- Катись, дружок, и в ус не дуй.
- Как больно жизнь потом ударит —
- тут шрам, там клюнул поцелуй, —
- и всё равно покатишь бойко.
- А что игрушка? На помойку.
- Такая участь железяк.
- Но вспомнишь: был сосед. Вот так.
«Пока льёт дождь, пока гроза…»
- Пока льёт дождь, пока гроза
- ещё бузит и гром картавит,
- и кучерявы небеса,
- твой подбородок богом правит.
- Ещё поляна, как страна,
- но даль туманная яснеет,
- и в огороде бузина
- уже отчётливо краснеет.
«Был май, цвёл одуванчик, жёлт…»
- Был май, цвёл одуванчик, жёлт
- махрой, и зеленела кочка,
- дул ветер – молодо, свежо, —
- и небо голубело, впрочем
- прекрасно в этом мире то,
- что всё меняется, и лето
- пришло, ушло – среди цветов
- всё больше знаков фиолета.
- Раскрылись астры, и давно
- поднялись в клумбах георгины,
- лишь одуванчика пятно
- совсем исчезло из картины.
«Рука в руке. Дуга в дуге…»
- Рука в руке. Дуга в дуге.
- Гремят по крыше дождь и гром.
- И мы с тобой на волоске
- от смерти и греха плывём
- в минутах долгих, как часы;
- слова фальшивы, как весы;
- молчанье золото, лови
- монеты тихие любви.
- И не держи их: дождь возьмёт,
- запрячет в реку между струй.
- С любовью скорой не балуй.
- Не будет долгим хоровод:
- раз громыхнёт, уйдёт в леса, —
- вот и закончилась гроза.
Мотив
«На лодку тихую мой август был богат…»
- На лодку тихую мой август был богат,
- на темную струю и светлое весло.
- На легковесный слог мой август был богат,
- на сумерек тепло, на вздохи «ах» и «ох».
- На линию реки в неясных берегах
- мой август был богат, на пальцев холодок.
- Мой взгляд привил себе шиповника цветок —
- и розовую рябь закинул в облака.
- А вечер крошит очертания, и плох
- калитки старый створ. Заснул совсем, небось,
- гуляка-пёс, уткнул в мои колени нос
- и прядает ушами от укусов блох.
«Лето, лето, – кромка света…»
- Лето, лето, – кромка света.
- Изменение сюжета,
- новоявленный словарь.
- Разгорается примета —
- незатейливый фонарь —
- долго, долго, но так надо;
- и вечерняя прохлада —
- нет, ещё не тьма, но тьмы
- ожидание, разлада —
- с дальним привкусом хурмы.
- И теряется, таится,
- тлеет сумеречный след;
- расставанье – этикет,
- и прощанье длится, длится…
«Льёт дождь, не высунешь ни носа…»
- Льёт дождь, не высунешь ни носа,
- ни носопырки башмака.
- Денёк такой: не стих, не проза,
- а до буфета два шага —
- налить рюмашку, выпить дерзко,
- закушать яблочком «имперским»
- и вспомнить летнее тепло,
- оно исчезло, утекло.
- Ах, лето-ретро, осень завтра —
- пойдут детишки в первый класс
- (учитель выдаст им наказ),
- а я спеша схомячу завтрак
- и соберу рюкзак забот.
- Простимся, лето, – осень ждёт.
«Как ветер листвой опавшей над…»
- Как ветер листвой опавшей над
- и над листвой облаков самолёты,
- как над словами, ни в склад ни в лад
- дворник листья в кучи метёт, и
- будто рождают странные махи
- время, скользящее в шорохах так,
- точно кружат в стае осенние птахи
- или стружка падает на верстак.
Письмо
- …Ещё тебе шлю снимочек с котами.
- Они здесь вроде местного зверья,
- их щёлкают кому не лень на память.
- Сезон курортный ждёт до октября,
- потом билеты падают в два раза
- на самолёты. Хочешь, прилетай.
- Ещё тепло бывает на террасе,
- мы разопьём Spumante Extra Dry.
- Здесь нет Привоза. Правда, помидоры
- на рынке по-одесски хороши;
- и, как в Одессе, морок тоже чёрный
- и лунный свет за волнами бежит…
- Жаль, нет тебя, рискованной девчонки,
- но ты плывёшь ко мне среди ночей…
- А помнишь, как цикады пели звонко
- и вечность пенилась среди камней?
«Какая разница…»
- Какая разница,
- четверг ли пятница?
- где будет цифра семь?
- где будет цифра восемь? —
- приходит новый день,
- с девяткой набекрень, —
- и первый снег приходит.
- Ложится на траву,
- ложится на ступени —
- и создаёт канву
- земных перемещений.
- А на дорожке дождик
- спокойствие хранит;
- а на дощечке гвоздик,
- корявенький, торчит;
- а на крылечке осень
- ведёт воздушный бой —
- за номером шестнадцать,
- а может быть, семнадцать,
- но тоже роковой.
«Изгородь зим, дырочка лета…»
- Изгородь зим, дырочка лета.
- За забором стройка, во рту конфета —
- карамелька «Взлётная» или «Барбарис», —
- считалка про яму и дохлых крыс.
- Детство было, ах, мама, детство,
- а дальше – снег, неразборчивость текста.
«Этот город будет твой, вот ключ к нему…»
- Этот город будет твой, вот ключ к нему.
- Зри: литой, витой, плетёный, золотой,
- медный, бронзовый, железный. Им открой
- всё, что сердцу приглянётся твоему.
- Победителей не судят, это правда.
- Унеси, что унесётся самому.
- Только знай, что это всё исчезнет завтра.
- Ты увидишь на прощание корму,
- пирс, название причала: «Старый брод».
- Даст гудок пустой от холода аккорд —
- бросишь в реку ключ, не нужный никому.
- Победителей не судят, это правда.
- Будешь дальше мерить берега кайму,
- обретая встреч и расставаний навык.
Одноразовый день
«Говорил торопливо, негромко…»
- Говорил торопливо, негромко
- и слова свои комкал,
- на морозце сворачивал вздох…
- И весенняя смена эпох
- убавляла белил
- и желтила зрачок
- у дворовой породы котёнка…
- Повторял через слово «браток»,
- говорил о жене,
- о мальце и девчонке;
- разливал по стаканам «Исток»
- и к чему-то честил
- кореша из Коломны…
- и глядел на окошек рядок.
- И ходил, и, прощально кивая,
- говорил: «Как-нибудь, как-нибудь…
- Как-нибудь,
- если вдруг распрямится кривая,
- через пять тысяч лет».
- И под охи трамвая…
- Вот он был, и простыл его след.
- Или был, или не был. Я музу
- его грусти ночной,
- отогрев, на ладонях домой,
- как котёнка, принёс.
- Разве будет мне кроха обузой?
- Поделиться углом
- и словцом – не вопрос.
Одноразовый день
Суп был подан в пластмассовой миске. Ложка тоже была пластмассовой. Хотя другого сервиса и не ожидалось.
В супе не хватало соли. Правда, значения это не имело, поскольку Самарин был голоден и быстро поглощал то, что ему дали.
Он сидел за столиком, повернувшись спиной к морю, чтобы ветер не задувал в лицо. Перед глазами торчал фастфудовский киоск, и продавщица, вытянувшись из окошка, глядела на него сверху вниз.
– Вы, я смотрю, левша, – сказала она.
– Нет, просто у меня правая кисть не работает, – ответил Самарин. – Оторвало в детстве, когда на тарзанке качался. В речку так прыгнул. Врачи пришили, да и только.
– Понятно, – сказала продавщица, – а у меня брат левша, а я вот правша. Его машиной переехало.
– Брата? – спросил Самарин.
– Ага. Дружок по пьяни переехал.
Продавщица вздохнула.
– Уже пять лет как.
Она хотела ещё что-то добавить, но времени, чтобы послушать её, не было. Жалко, что, прилетев утром и проведя весь день в делах, Самарин оставил для перекуса только десяток минут – хот-дог, который следовал вторым номером обеденной программы, пришлось доедать на ходу: Самарин опаздывал. Солнце, войдя в его положение, протянуло через море за горизонт дорожку, но он вышел в город, вызвал такси и поехал в аэропорт.