Читать онлайн ТРИОН. Полёты биоробота в пространстве и времени. Историко-философский приключенческий роман

© Александр Иванович Фефилов, 2024

ISBN 978-5-0064-2705-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сотворение

Трион не родился, а был создан в лаборатории великого российского учёного Боголюбова Александра Григорьевича и его соратников – Осипинцева Ивана Фёдоровича и Гаинского Дмитрия Васильевича в 2030 году. Триона сотворили по образу и подобию Гойлэма, но не из глины, а из биоматериалов с использованием новейших полупроводниковых гетероструктур.

Почему его назвали Трион? – Ученые-создатели открыли, что несложная вариационная функция, позволяет вычислить энергию связи отрицательных и положительных трионов с хорошей точностью во всем диапазоне отношений масс биоэлектрона и дырки. Остальное было делом техники. Энергию воплотили в образцовую человеческую плоть благодаря дырочной проводимости биополупроводников. Как пошутил И.Ф.Осипинский – «Без дырки никуда!»

После того как тело Триона положили на пультовый витастол, И. Ф. Осипинский со свойственной ему ухмылкой спросил своего шефа:

– Никак недопетрю, о каком духе какого-то Гойлэма Вы всё время говорили?

А.Г.Боголюбов ответил:

– Обменного взаимодействия между биоэлектронами, как Вы понимаете, недостаточно! Мы наделили биомассу потенциальным духом только с третьей попытки. Символично для Триона во всех отношениях, не так ли? Сейчас мы будем подключать энергию разума. Любому великому делу предшествует какая-нибудь легенда. Без неё как-то не с руки… По известному преданию Гойлэм, двадцатилетний молодой человек, был создан из «гнилы», т.е. из глины. Потом «в его ноздри вдунули дыхание жизни». Гойлэм был создан для того, чтобы совершать в этом мире одно важное дело – оберегать людей от всякого зла и от всех бед.

– А если конкретнее? Что должен делать на этом свете наш Трион? – И.Ф.Осипинский наивно улыбнулся.

– Я уже неоднократно указывал на это в многочисленных электронных отчётах… Главная цель нашего биоробота – стать человеком, а не простым исполнителем приказов человекоподобных господ! Я, как известно, отвечал за создание этого нейронно-физиологического кластера…

– Насколько я знаю, миф о Гойлэме, или Големе, заканчивается печально. Его снова по ненадобности превратили в глину. – Д.В.Гаинский покачал головой, протирая очки.

– А зря, Дмитрий Васильевич! Мы тут задаём патетический тон, в ожидании хорошего начала, а Вы пытаетесь попортить нам весь каленкор…

Итак, квазигоспода, физики мягкого тела! Нам остаётся завершить эксперимент века, запустить программу – вдохнуть в ноздри Триона, что называется, дыхание жизни, чтоб он стал по-настоящему живым существом! Опустимся на минуту с научных высот на землю! Надеюсь, переход нашего биосына в человека пройдёт без эксцессов и больших грехов…

Д.В.Гаинский взметнул брови:

– Я думаю, что самый большой грех мы, трое, уже совершили… Правда, мой вклад в проект был связан не столько с верхними, сколько с нижними чакрами. Проще говоря – с важнейшими энергетическими центрами тела, с биоэнергией, которая управляет жизненной силой… Я очень надеюсь, что сбоев не будет…

– Тогда, Дмитрий Васильевич, Вам и пульт в руки! Завершайте эксперимент!

Д.В.Гаинский ухмыльнулся:

– Александр Григорьевич, мне кажется, что эксперимент только-только начинается!

– Всё шуткуете, Дмитрий Васильевич? – нахмурился А.Г.Боголюбов.

Все кванты под контролем! Кулоновое взаимодействие в порядке! Биомолекулярная электроника на высоте. Всё выверялось тысячи раз!

– Согласен, Александр Григорьевич! Однако класть руку на пульт – дело руководителя.

– А-а-а! Не хотите брать ответственность на себя! Тогда – поскольку я не только водил руками, но и выступал в качестве соисполнителя проекта… -вижу, Иван Фёдорович кивает головой, – предлагаю злоупотребить коллективной безответственностью! Нажимаем все втроём, од-но-вре-мен-но!

– Волевое решение! – задумчиво произнёс И.Ф.Осипинский.

Но чья-то рука всё равно будет сверху. Лично я предпочёл бы зону посредине!

Д.В.Гаинский хмыкнул:

– Как ни крути, моя рука оказывается в нижней зоне. Пусть эта зона без колючей проволоки, но… Коллеги! Пульт небольшой, кнопочный. Правильнее было бы, если бы мы давили не ладонями, а пальцами.

– Принято, без возражений! – спешно согласился А.Г.Боголюбов.

Все трое подошли к пульту и приложили указательные пальцы к кнопке. Нажали одновременно. Наступила тишина, как будто ничего не произошло. Через несколько секунд крышка «саркофага» открылась, в лаборатории раздался громкий судорожный вздох. Трион выкатился на поверхность витастола, раскрыл глаза и посмотрел на отцов-создателей без тени удивления.

– Встань! – спокойным голосом приказал А.Г.Боголюбов. – И переоденься вон в ту одежду! – Боголюбов показал рукой на кушетку.

Трион слез со стола, подошёл к кушетке, где лежали приготовленные для него одежда и обувь, и начал переодеваться. Движения его были правильными, выверенными.

– Ты знаешь, как тебя зовут, и кто мы? – осторожно поинтересовался А.Г.Боголюбов.

– Да, знаю! Я – Трион! Вы, учёные, создали меня в этой лаборатории…

– Для чего ты сотворён, тоже знаешь?

– Знаю! Для…

– Не нужно продолжать! У тебя есть какие-нибудь вопросы, пожелания?

– Где я буду жить? И нельзя ли поменять моё лабораторное имя на обычное человеческое? Не хочу быть белой вороной.

– Отрадно такое слышать! Я убеждаюсь – мозг твой работает на опережение. Твой интеллект по возрастным меркам нашего общества более чем самодостаточен. Ты будешь жить в моём доме в Подмосковье. В первое время на правах члена моей семьи. После адаптации увидим… В случае сбоев… Ну,.. В общем, тебе придётся отправиться в далёкое прошлое и пройти весь путь развития человеческой цивилизации. Так запланировано… Машина времени у нас уже создана, но ещё не прошла апробацию из гуманитарных соображений властных чиновников. Все формальные мероприятия, связанные с получением разрешений, твоего цифрового паспорта и электронной прописки, будут улажены в ближайшее время на уровне Академии наук.

– Как я понял, меня собираются заслать в прошлое, если у меня не будет интеллектуальных и физических отклонений в соответствии с нормами человеческого общежития?

– Радуют правильные соóбразы твоего рационального сознания! Ты должен стать эталоном совершенного человека. Ты действительно запрограммирован на телепортацию в прошлое и последующее возвращение в настоящее. Это твоя основная миссия. Возможно, твоё будущее предназначение будет состоять в том, чтобы замедлить процесс расчеловечивания, который сегодня распространяется как вирус. Жаль, что к твоему возвращению в настоящее… твоих отцов-создателей уже не будет. Их заменят другие, которые завершат эксперимент… Средство для твоего нестарения на время эксперимента мы изобрели. Ты им уже воспользовался. Это своего рода временное бессмертие. Но оно отнюдь не сказочное. Если тебя убьют, ты не сможешь вернуться с того света. Твое мёртвое тело никогда не возродится. У нас нет «живой воды». Проблема твоего потенциального физического бессмертия, лучше всё же сказать – нестарения, была связана с невероятными трудностями. Проводить дальнейшие исследования в этом направлении нам запретили… Лабораторию закрывают. Твоё появление на свет – большая государственная тайна. Вот, пожалуй, и всё для начала…

– Александр Григорьевич, Вы не решили задачу с моим собственным именем. Я не могу щеголять в этом мире с лабораторным именем Трион.

– Ты настойчив! И то, правда! Хотя определение лабораторное к твоему имени не пристало. Скорее это имя академическое, научное. Надо подумать сообща. Мне ведь представлять тебя сегодня своей семье, как дальнего родственника, о котором мои семьяне и слыхом не слыхивали. Однозначно, что твоя фамилия Боголюбов, а вот имя…

– Предлагаю наречь его именем Игнат. Ignis по латыни – «огонь» – И.Ф.Осипинский посмотрел на Триона.

– Кроме того, agnatus, или агнат, означает также «дальний родственник», что будет соответствовать истине, – усмехнулся Д.В.Гаинский.

– Мне не нравится это имя… – нахмурился Трион.

– А мне нравится. По отчеству будешь Глебович! Такое отчество символизирует связь с землёй. Ты же у нас житель планеты Земля. – А. Г. Боголюбов похлопал Триона по плечу.

Трион встрепенулся:

– Пусть лучше холодное имя и горячее отчество. Я выбираю имя Глеб, а отчество Игнатьевич!

Отцы-создатели переглянулись:

– Быть по-твоему! Три в одном: Глеб Игнатьевич Боголюбов. Логично, и звучит красиво! Поздравляем тебя с первым днём рождения, точнее – с первым часом одухотворения!

– А сейчас тебя проведут в кабинет диагностики. Необходимо пройди формальные процедуры.

Два в одном

А. Г. Боголюбов слегка нахмурился, провожая взглядом уходящего в сопровождении лаборантов Триона.

– Коллеги! Кажется, мы допустили одну процедурную ошибку.

– Надеюсь, не ту, о которой я говорил? – Гаинский Д. В. с удивлением посмотрел в сторону шефа.

– Наша биопрограмма заточена на имя Трион, а не на «Глеба Игнатьевича».

– Внедрили вирус с помощью второго nominum proprium? – Осипинцев И. Ф. почесал затылок.

Гаинский Д. В. посмотрел на приоткрытую дверь лаборатории диагностики и сказал приглушённым голосом:

– Шеф, думаю, что Ваши опасения напрасны. Любой природный биообъект, не говоря уже об активном биосубъекте, конфигурирован в соответствии с изменяющимися условиями среды. Без конгруентности, даже грубой физической, любая форма жизни обречена на гибель. Допускаю, что вторичная, артефактная природа может давать сбои, если…

– Если что? – Осипинцев И. Ф. выглядел настороженным.

– Если активность биосубъекта запрограммирована лишь на ответную реакцию, а не на самокоррекцию и изменение внешнего окружения.

– В нашем случае это исключено! Мы же создавали с вами не овощную субстанцию, способную перестраиваться, реагируя на холод или тепло, свет или темноту. Трион запрограммирован не только на поддержание жизнедеятельности тела. Мы создали совершенно новую нейрофизиологическую структуру мозга… – Боголюбов А. Г. повёл взглядом в сторону двери.

– Его мозг, в отличие от наших с вами мозгов, способен генерировать мысли. Ещё академик Бехтерева Наталья Петровна писала, что человеческий мозг ограничен в своих мыслепродуктивных возможностях. Мы только улавливаем чужие мысли, или космомысли, и делаем их объектами нашего осознания. Я вот сейчас подумал, а не вложить ли нам в машину времени функцию излучения мыслей, которые мог бы улавливать биоробот… Но это уже на следующем этапе экспериментов. Сегодня это пока тема обсуждений на будущее.

– Нет сомнений в том, что мысли приходят в наши головы извне. Мы «мыслим в мыслях других», как говорил один русский философ! Мы знаем, что у Триона мыслительные когниции заложены в мозговой материи потенциально, как в некоем микрокосме, согласованном с макрокосмом, который называют Богом. Наше мышление манипулируемо сверху. По большому счёту это и не мышление вовсе. Это псевдомышление. Попутно замечу – с помощью машины времени можно было бы манипулировать мышлением не только биороботов данного поколения… Мы, кажется. Отвлеклись от темы… Я хотел спросить насчёт наших лабораторных именин… При чём здесь имя «Глеб»? – на лице Осипинцева И. Ф. проявилось искреннее недоумение.

– Всё верно, мы не мыслим самостоятельно. Поэтому мы и не осознаём, почему мы мыслим так, а не иначе. Трион осознаёт себя. Он знает, что он говорит и знает, как следует облекать мысль в слова. Знает.., несмотря на то, что язык есть малый прообраз нашего сознания. Прообраз семиотический, несовершенный. Все эти, заложенные в Трионе сверхспособности, и настораживают меня. А почему? – Чтобы узнать себя, нужно превратить себя в объект наблюдения и анализа. И одновременно выступать в роли субъекта, в функции рассуждающего «Я»…

Осипинцев И. Ф. загорячился:

– Эта дуальная функция заложена в Трионе. Он одновременно и мыслящий субъект и мыслимый объект. Субъектно-объектные взаимопереходы также запрограммированы. Какие могут быть сомнения?

Боголюбов А. Г. продолжил разговор в более спокойном тоне:

– Всё так! Но не следует забывать, что в триадной матрице субъект переходит в объект, а объект – в субъект только благодаря связующей функции имени. В данном случае – посредством имени «Трион». Сегодня же мы нарекли нашего биосына новым именем «Глеб». Экспроприировали, таким образом, первичное имя Трион.

– Вы хотите сказать, что земельное имя «Глеб», не обеспечит регулярный субъектно-объектный взаимопереход? – вмешался в дискуссию Гаинский Д. В.

– К тому же высший разум подсказывает мне, что на субъектном уровне победит имя «Глеб». Носитель этого имени перейдёт из роли наблюдателя в роль субъекта. Имя «Трион» со временем будет вымещено из системной памяти.

– А я думаю, что носитель этого имени останется вечным экспериенцером в матрице сознания!

– Иван Фёдорович, позвольте! Вы же недавно только сказали, что думаете не Вы, а кто-то сверху, – хохотнул Гаинский Д. В.:

– Ваше сознание – есть параллельное бледное подобие абсолютного знания. А если без шуток, то мы скоро будем наблюдать раздвоение личности нашего подопечного. В нём будут противоборствовать два субъекта, разнопоименованных. Один субъект – знающий и агентивный. Другой, как Вы выразились, – экспериенцерный, осознающий, но более чувственный, эмпирический.

Боголюбов А. Г. выждал момент, чтобы подвести итог:

– К обсуждаемой проблеме вернее было бы применить старую концептуальную терминологию – «первая субличность» и «вторая субличность». Первая – Трион. Вторая – Глеб. Оставим всё как есть. Мне не хотелось бы утилизировать наш третий по счёту проект. В конце концов, это эксперимент. Нужно посмотреть на результаты, а не прогнозировать их.

Осипинцев И. Ф. опёрся на витастол:

– Трион должен стать Глебом!

Гаинцев Д. В., сидя в кресле, парировал.

– Глеб должен стать Трионом!

Боголюбов А. Г. впервые улыбнулся.

– Вам не кажется, господа учёные, что это одно и то же? Когда вы спускаетесь с научных высот на грешную землю, Вы начинаете изъясняться на эзотерическом для Вас языке и впадаете в противоречия. Кто и кем должен стать? Ваши варианты нацелены на ликвидацию одной из субличностей. Когда ИКС превращается в ИГРЕК, он его вымещает, и становится на его место. … Или самоуничтожается! Я бы хотел видеть в этой философической прелюдии не уподобление ИКСА ИГРЕКУ, или ИГРЕКА ИКСУ, а их сосуществование по типу неантогонистического противостояния. И хочу резюмировать ситуацию следующим образом: Глеб должен стать не подобием человека, а настоящим homo sapiens, или новочеловеческим фенотипом благодаря противоборству и комплементации. Объявляю на сегодня конец нашей земной дискуссии и конец рабочего дня!

Боголюбов А. Г. ещё раз поздравил своих коллег с первой удачной стадией эксперимента.

– Держим связь по каналам отечественного йотафона. Я забираю нашего сына с собой. Представлю его домашним как гостя, дальнего родственника. Всем спокойных выходных! До свидания!

– Что-то они там долго диагностируют. Нужно было снять последние биометрические данные и сделать биохимию.

Наконец из лаборатории вышел Глеб. Боголюбов обратил внимание на выражение его лица. Глеб как будто был чем-то обеспокоен и не смотрел в глаза Боголюбову. «Что-то произошло во время диагностики? Нет… Я слишком подозрителен». Боголюбов, дружелюбно улыбаясь, обратился к Глебу:

– Ну, что, дорогой родственничек. Едем ко мне в гости! По дороге обсудим твою легенду.

Второе начало

Глеб-Трион пришёл в себя не сразу. Сначала он ощутил, что стоит в тесной толпе незнакомых людей. Потом услышал монотонное пение хора мужских голосов. Почувствовал запах свечей. Увидел иконы и молящихся.

– Я в церкви. В какой? Что случилось?

Глеб услышал внутри себя голос Триона.

– Прежде сотряслось, потом случилось! Кажется, началась непредвиденная и неуправляемая стадия эксперимента. Оглядись, Глебушка. Адаптируйся. А куда нас занесло – скоро узнаем. Доверься мне. Судя по одеяниям окружающих нас мирян, мы с тобой в 17 век попали. Я так понял – после большого сотрясения в твоё управление перешёл двигательно-опорный аппарат. Я даже головой вертеть не могу, чтоб зафиксировать детали нашего пребывания. Не знаю, кто из нас двоих будет молоть языком. Вероятно, мне придётся осваивать статус внутреннего наблюдателя и советчика. Кстати, не будь белой вороной, накладывай на себя крест правой рукой! Смотри, как это люди делают. К тебе уже начинают присматриваться – одёжка не та. Хорошо, что я капуцину натянул перед мажорной автогонкой. Чем не странствующий монах! Давай проверим, кто из нас двоих владеет даром речи и будет коммуницировать. Скажи шепотом слова молитвы «Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Бессме́ртный, поми́луй нас».

Глеб прошептал слова молитвы.

– Ещё раз! – Молодец! А я в третий раз прошепчу. Три раза полагается!

Глеб почувствовал, как губы его зашевелились и прошептали слова молитвы – без его воли и без его участия.

– Слава Богу! Я пока не лишён дара речи! – услышал Глеб радостный внутренний голос Триона.

– Будем говорить по очереди. Кажется, служба закончилась. Видишь, все зашевелились? Давай двигай к выходу!

На улице дул прохладный осенний ветер. В воздухе кружила листва. Солнце поблёскивало в куполах высокой церкви. Недалеко от входа толпились монахи, окружив какого-то старца. Глеб подошёл поближе и услышал:

– Полно тебе по свету-то бродить! Пора бы пристать к гавани. Нам известны твои таланты. Святая лавра примет тебя. Будешь столбом церкви и украшением нашей обители.

Старец окинул монахов презренным взглядом и твёрдо ответил:

– Ах, преподобные! Я столботворения умножать собою не хочу. Довольно и вас, столбов неотёсанных, во храме божием!

Монах, который обращался к старцу, нахмурился, не стал больше говорить ничего. Остальные тоже молчали. А старец продолжил:

– Риза вас окаянствовала, очаровала. Дьявол ловит людей разными сетями – богатствами, почестями, славою, выгодами, утехами и святынею. Сеть последняя всех несчастнее. Не все вы рождены к сему чёрному наряду. Вы введены в оный одним видом благочестия и мучите жизнь свою без святости в сердце.

Глеб услышал голос Триона:

– Ух, ты! Когниции, заложенные в моё мозговое месиво, подсказывают мне, что так выражаться мог только Григорий Саввич Сковорода, родоначальник русской религиозной философии. Давай для начала к нему и прилепимся. Ничего другого пока не предвидится. Постранствуем вместе, в его компании. Прикинься агнецом Божьим, подойди к нему. Говорить я начну…

Глеб неуверенно подошёл к старцу. Заговорил словами Триона:

– Отец! Вы человек, который ближе к Богу, чем остальные. Совета Вашего хочу попросить, как странствующий не по своей воле… Заблудился я, потерялся, не знаю, где нахожусь…

– Заблудший странник, говоришь? Так ты не один такой, многие блуждают, даже если оные и знают, где находятся.

Старец осмотрел Глеба:

– Странно выглядишь. Видно, что не из этих мест. И ссадина у тебя в волосах около лба. В беду попал? Как звать-то тебя, юноша?

– Глеб моё имя. А откуда я, и как здесь оказался, не помню.

– Ну, а меня можешь звать Григорием… Григорий Саввич я. Идём со мной. Чем смогу, тем помогу. Вижу, ты и в самом деле в помощи нуждаешься. Наведаемся к родственнику моему.

Они вышли из церковной ограды и направились по осенней, но ещё сухой дороге, куда-то под гору, вниз. Глеб старался не отставать от старца Григория. Трион искал тему разговора:

– Григорий Саввич, скажите, почто Вы так строго разговаривали с благочестивыми монахами? Они ведь, кажись, зла Вам не желали.

– Благочестивые… Кажись… В том-то и дело, юноша Глеб, что братия не такой кажется, какая она есть на самом деле. Церемония и благочестие не одно и то же. В этом вся беда. Не по лицу судить надо, а по сердцу.

Глеб старался идти в ногу со старцем и поспешил спросить сам, опередив Триона:

– Я, может, и что не понимаю. Наверное, с головой не всё ладно, но хочу спросить. Когда я стоял в церкви и осознал, что что-то со мной не так, я шептал слова молитвы: «Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Бессме́ртный, поми́луй нас». Не приобщился ли я, как и другие, читая молитву, больше к церемонии, чем к благочестию, недопонимая слова молитвы?

В голове Глеба прозвучал голос Триона:

– Вперёд батьки в пекло? Ты делаешь успехи, Глебушка. Не пойму, только – это тяга к знаниям или хочешь втереться в доверие к старцу?

Старец Григорий посмотрел на Глеба искоса:

– Истину говоришь, юноша, как будто наперёд ответ знаешь. Люди и своё не понимают, что говорят. А о чём говорят другие, только догадываются. И в молитве для простых людей много тёмных мест. «Святы́й Бо́же» в твоей молитве это знамение всякого начала на земле и на небе. «Святы́й Кре́пкий» – это божие начало в плоти человека. «Святы́й Бессме́ртный» – это свидетельство нетленности души человеческой.

Пожар

В лаборатории МВ-3 произошло небольшое возгорание. Последствия малого пожара были необратимы. Полностью вышла из строя установка МВ («машина времени»), которую сотрудники ласково называли «Машенька». Машенька спалилась. Десять лет работы коллектива коту в известное место!

Боголюбову незадолго до пожара позвонил его водитель и сообщил, что машина, в которой находились дочь Сабрина и Глеб, при съезде с трассы врезалась в дерево. Серьёзную травму получил Глеб. У дочери и у самого водителя лёгкие царапины. Но самое страшное – после того, как, благодаря стараниям Сабрины, к Глебу вернулось сознание, он загадочным образом исчез. Когда Боголюбов с командой специалистов прилетел на вертолёте на место аварии, он застал дочь сидящей на траве возле автомобиля. Сабрина тихо плакала и приговаривала:

– Папа, это я во всём виновата. Я хотела… Не нужно было сюда заезжать…

– Успокойся, дочь! Возьми себя в руки…

Зазвонил мобильный. Боголюбову сообщили о пожаре в лаборатории.

– В какое время исчез Глеб? – спросил Боголюбов, обращаясь к дочери.

– Не знаю…

Боголюбов посмотрел на водителя. Тот замешкался:

– Сразу же после того, как машину занесло с пригорка, и мы врезались в дерево, я побежал наверх, чтобы вызвать помощь. Связи не было… Сабрина осталась с Глебом и приводила его в чувство. Прошло минут двадцать, а, может, и больше… Я выбежал на трассу, останавливал машины… Никто…

– Меня не интересуют твои хаотичные действия! Меня интересует время аварии!

– Где-то около часу…

Боголюбов задумался. Авария случилась приблизительно в 13.00 пожар – в 13.30. Ясно, что пожар и исчезновение Глеба звенья одной цепи.

Боголюбов дал знак сопровождающим.

– Прекратите поиски!

Раздался следующий звонок. Боголюбова вызывали в ГЛАВК.

ГЛАВК

Академик Стригун был взвинчен. Боголюбов кратко доложил обстановку. Стригун раздражённо спросил:

– Что это у тебя, Александр Григорьевич, в лаборатории за бардак такой? Сначала выходит из строя дорогостоящая установка. Потом исчезает неизвестно куда биоробот. Кто был ответственным за его сопровождение?

– Моя дочь.

– Какое отношение твоя дочь имеет к проекту?

– Ей было поручено… Она направлена к нам из университета для прохождения практики. Учится на четвёртом курсе биотехнологического факультета.

– И вот результат вашего семейного подряда! Ещё неизвестно, какие будут последствия исчезновения твоего робота. С какой целью дочь твоя и Трион ездили в лабораторию?

– Они ехали не в ту злосчастную лабораторию, а в центр диагностики. Глебу следовало пройти плановую когниционную корректировку сознания…

– Оставь, Александр Григорьевич, свои когниции! Почему перепоручил сопровождение неопытной практикантке и бестолковому водителю? Хотя, что сейчас говорить об этом! Академик Стригун раздражённо махнул рукой. – Что делать собираешься?

Поеду в лабораторию, подниму сохранившиеся видеозаписи…

– Этим занимаются компетентные органы. Это не твоё дело искать виноватых. Надеюсь, – не диверсантов!

– Проверю отслеживающие контрольные записи в репозитории центра управления. В МВ-3 были заложены программные биопараметры Триона. Установка была создана под него. Мы готовились продолжить эксперимент с телепортацией только года через два. Период адаптации Триона проходил довольно успешно, без видимых отклонений…

– Зачем же ты его тогда отправил на коррекцию мозгов?

– У него начались небольшие сбои, связанные с квантовой запутанностью внутри личностных ДНК. Но это не столь опасно.

– Нам нужно было не внутреннее перемещение нуклеотидов, а внешнее. Телепортацию вирусов мы уже освоили. Планировали телепортировать искусственный биоинтеллект и вот на тебе!

– Мы найдём сбой в самой установке. Сложнее определить…

– Вот и езжай, и определяй, куда твоего Триона закинула загоревшаяся машина! Надеюсь, оригинал биоробота при непредвиденном выбросе не уничтожился. Помнишь, что мы договаривались с тобой о создании безопасных способов телепортации. Точка А известна. Ищи точку Б. Иначе я телепортирую весь твой отдел в Сибирь… Гнуса кормить… В Новосибирскую Академию Наук. Будешь под их руководством работать. У них есть неплохие наработки в области искусственного интеллекта.

Моровая язва

Родственник старца Иустин был добрым человеком – накормил, напоил, определил отдельную коморку для отдыха. Глебу сделали травяные примочки на рану на голове.

– Поживи, пока в себя не придёшь. Потом видно будет. Вспомнишь, откуда пришёл. Явно, что ты не из простых происходишь…

Глеб мысленно спросил Триона:

– Что делать будем?

Трион не замедлил с ответом:

– Что-что! Вживаться в новые условия будем. Приспосабливаться будем. Меня больше одна надтелесная проблема волнует – как тебе трусы заменить на портки, то бишь на подштанники. В 17 веке труселя не были в моде. Это может вызвать подозрение. Не хватало, чтобы тебя приняли за оборотня и «оглаголили» ещё в чём-нибудь непотребном.

– А я опасаюсь, что назову вещи не своими именами.

– Советуйся со мной! Я для тебя вроде ходячей энциклопедии. Хотя, какой я ходячий. Скорее – мозговик сидячий. Мои отцы-создатели в когнитивистике поднаторели и соответственно постарались. Тебя подсадили, чтобы меня очеловечить. А на самом деле – тебя очеловечивать приходится мне.

Короче – отхожее место, туалетом не называй. Это нужник. По нужде ходить. Я вижу золотари здесь не в почёте. Всюду вонь. Не нравится мне всё это… Предчувствие нехорошее. Хотя, вряд ли в моём случае, это можно назвать предчувствием. Чувства больше по твоей части и по части старца Григория. Отдохнём и подадимся отсюда, куда подальше. Думаю, что к этому времени наш батюшка Боголюбов, что-нибудь придумает, чтоб нас вернуть назад или, по крайней мере, направить в русло судьбоносной программы.

Прошло две недели, а может быть больше. В воздухе закружились первые белые мухи. Глебу нашли тёплую переодёву. Однажды старец Григорий вдруг почувствовал в себе непонятное «чрезвычайное» движение духа и засобирался уходить из Киева. Иустин отговаривал его:

– Куда ты, Грегори, на зиму глядя. Оставайся!

– Нет! Спасибо тебе! Благослови на дальний путь! В Харьков пойду.

– Ну, что, Глеб, пойдёшь со мной? Силы к тебе вернулись. Дай Бог, и память вернётся.

Глеб поклонился:

– Спасибо тебе Григорий Саввич. Прости, что к тебе прилепляюсь. Хозяев благодарю за хлеб, за соль. Мир Вашему дому!

Трион съязвил:

– Плохо, что я не наделён крутыми сильными эмоциями. Но хохотать хочется. Воздержусь, чтоб не сотрясать наш мозг во второй раз. Мастак ты на благодарности, Глеб. Главное – всё в унисон!

В дороге старец молчал, ушёл в себя и хмурился.

Глеб спросил:

Григорий Саввич, вижу по лицу Вашему, что Вы чем-то недовольны. Не в обузу ли я Вам?

– Человек зрит на лицо, а Бог зрит на сердце. Успокойся, Глеб, не в обузу ты. Разум подсказывает мне неладное, а чувства подтверждают тревогу. Чую я в воздухе запах трупов. Зловоние обоняю…

До города Ахтырка дошагали, когда выпал первый снег и кончились запасы хлеба в котомках. Старец Георгий остановился у своего друга, добродушного монаха Венедикта. Уединение в монастыре принесло спокойствие и умиротворённость. Старец Григорий погрузился в привычную для себя работу – в изложение своих мыслей на бумагу. Сочинял басни, песни. Писал письма. Глеб был удобным для него слушателем и учеником.

На дворе уже была настоящая зима, когда из Киева пришло печальное известие, что там свирепствует моровая язва.

– Что и требовалось ожидать при такой антисанитарии! – ответствовал Трион. – Это как пандемия в 2020—2021 годах, которая пришла от людей, сморкающихся и харкающихся на улицах направо и налево. Ты заметил, как тутошние монахи утирают нос рукавом? Не буду говорить о чистоте их интимных мест. Нечистоты – вот основная причина этой чумы. А свалят всё на Господа. Скажут, что это божее наказание. А за что? – За неверие в Бога. Скоро я вживусь в роль праведника и начну говорить с нашим религиозным философом на серьёзные темы. Ты что-то хочешь спросить меня?

– Трион, может, нам следует открыться ему и рассказать, что мы гости из будущего?

– Не знаю, как перенесёт он этот триллер. С чудом его рассудок справится. А вот когда мы ему расскажем, что его ждёт впереди… Какая телесная кончина ожидает его и какую оценку его интеллектуального творчества дали ему потомки…

– Он глубоко верующий человек и воспримет это как божий знак. Как выражение любви Бога и проявление божьей благодати.

– Ничего себе благодать – увидеть, что стремящийся к благу, не достиг и десятой его доли. И, как и все, блуждал, блуждал и блуждал. Но самое страшное для человека осознавать, что вся его жизнь прописана и расписана там наверху от и до. А где же он сам? Где его самость?

– Жизнь – театр. Одну и ту же роль, можно сыграть по-разному. Вот тебе и самость.

– Браво, Глебушка, браво! Мне, как зрителю, остаётся только аплодировать!

Ближе к Новому году из Москвы пришла весть о чумном бунте. Причиной послужили запреты архиепископа Амвросия на проведение богослужения в центре города. Слуга божий хотел разумно предотвратить распространение заразы при скоплении народа, но поплатился за это жизнью. Разъяренная толпа растерзала священника.

Трион дал оценку событиям:

– Удивляться нечему. Напоминает известные антикоронавирусные бунты 21-го века. Правда, чумной бунт спровоцирован запретом на общение с Богом. А бунт антикороновирусный – это протест против искусственного затворничества и отлучение народа от зрелищ и развлечений. Ну и, конечно, временный запрет на любовь к деньгам, которые не дали получить или заработать.

– Что скажешь? Чему тебя научил старец?

– Он как-то сказал: «Горе полагающим тьму светом, а свет тьмою».

– Но в случае чумного бунта люди стремились к свету, к Богу и были возмущены, что им запретили молиться. Про второй случай не говорю. Там действительно одна тьма. «Едим и пьём, ибо утром умрём». Как говорит старец Григорий: «Люди стремятся лишь угодить чреву и тленной плоти».

– Стремление к Богу через убийство…

– А крестовые походы в Средневековье, о которых богословы не очень любят говорить?

– Про крестовые походы не могу сразу ответить. Надо спросить об этом Григория Саввича. Хотя… То и другое не связано с верой в Бога. Это связано с верой в справедливость методов и средств достижения цели. Чистой воды невежество, которое и есть тьма.

– Глеб! Предлагаю на время прекратить этот «разглагол». Мы с тобой «два в одном». «Беспутные путники». Должны думать не о сегодняшнем, а о завтрашнем дне. Кантуемся здесь среди монахов до весны и ждём сигналов от Боголюбова. Или уже не от него.., а от его последователей.

– А вдруг таковых не будет? Ты же знаешь – у нас последователи не любят исправлять ошибки предшественников и доводить их проекты до конца.

– Тогда нужно подумать, как нам самим определить свою судьбу. Как выбрать один, самый приемлемый путь из бесчисленного множества возможностей? Предоставь-ка, Глебушка, мне право подискутировать со старцем в следующий раз. Похоже, и мне нужно кое-чему подучиться, поправить и уточнить свои представления о мире. Не все когниции в меня вложили отцы-создатели. Оставили кластерную пустоту для саморазвития.

Спасение

Сабрина закрылась в своей комнате и тихо плакала в подушку. Она вновь и вновь вспоминала в деталях все события за последние месяцы. Прокручивала в голове последние часы пребывания с Глебом.

Когда отец привёз Глеба к ним в дом, она обратила внимание, на кое-какие странности, сопутствующие «дальнему родственнику». Глеб был в лёгкой осенней куртке, одет не совсем по погоде. Её вопрос: «А где-же твои вещи?» – смутил её отца и взметнул брови Глеба вопросительными дугами. Отец быстро замял проблему, ответив загадочно, что с вещами на вокзале вышла неувязка. Потом отец отвёл Глеба в приготовленную для него комнату, и они там долго шептались.

Она не стала задавать отцу лишних вопросов, типа с какой целью «родственник» приехал, является он студентом или уже закончил университет, служил ли в армии… Обучаясь на биотехнологическом факультете университета, Сабрина знала в основных чертах, какими проблемами занимается в своём исследовательском центре её отец. Специально напросилась к нему на прохождение практики. Мать тоже не выказывала особого интереса к родственным корням Глеба.

Поначалу Глеб больше молчал и внимательно слушал других. Смотрел последние новости по телевизору, хмыкал и говорил, что он не в курсе последних событий в стране и за рубежом. Сабрина заметила, что его интересуют также телевизионные передачи по исторической тематике. Иногда он переключался на каналы, вещающие на иностранных языках, и слушал их также внимательно, как и отечественные. На вопрос Сабрины: «Хорошо, понимаешь, о чём говорят?», – он, несколько смутившись, отвечал: «В основном – да. Только не дохожу до смысла, когда разговаривают намёками по внутриполитической тематике. Понимаю язык, и о чём говорят, но не понимаю, что хотят выразить. И ещё, приходиться вдумываться в речь, когда в ней проскальзывают диалектальные черты в плане произношения и употребления специфической лексики. Меня этому не научили». – Сабрина улыбалась: «Да ты, у нас полиглот!».

Когда Сабрина показала отцу направление университета на прохождение практики в его исследовательском центре, тот нахмурился, и немного помолчав, сказал, показав на Глеба: «Вот твоя практика!». Потом пригласил Глеба и Сабрину в рабочий кабинет и сказал: «Тайное всегда когда-нибудь становится явным! Не будем играть в невероятное и очевидное». Затем отец изложил вкратце обязанности и функции каждого из них по отношению друг к другу и к окружающим, не посвящённым в суть дела. «Ведите себя естественно, без оглядки на вашу официальную нагрузку. Глеб адаптируется, а ты, Сабрина, помогаешь ему в этом и, если потребуется, корректируешь его поведение, не вызывая неадекватной реакции у общества. Для твоих друзей и подруг Глеб – наш родственник, приехал из Новосибирска в Москву трудоустраиваться. Он – специалист в области инженерной физики».

Сабрина вспоминала дискуссии, которые разгорались между Глебом и дядей Колей (Николаем Викторовичем Левитовым), другом их семьи, человеком незаурядным, писателем и публицистом, экстрасенсом. Дядя Коля обладал редчайшей способностью говорить о сложных вещах простым языком.

Когда Сабрина сказала об этом Глебу, тот ухмыльнулся и возразил:

– Я ничего не имею против метафорического объяснения. Иносказательность привносит в объяснение дополнительные смысловые нюансы, помогающие понять предмет речи с опорой на образ. Но когда сложное упрощается в процессе объяснения, оно разрушается.

– Как это разрушается? – не соглашалась Сабрина. – Любое объяснение – это толкование одних слов посредством других слов…

– В этом-то и вся суть! Объясняя, мы расщепляем целое на части, т.е. разрушаем его. Моя умственная энциклопедия подсказывает мне, что целое не равно сумме своих частей. К тому же части связаны друг с другом отношениями. Они придают частям иное качество. Но, когда мы расщепляем целое на простые части, мы упрощаем и искажаем. Сложное подменяем простым.

– Мне трудно спорить с ходячей энциклопедией, – возмутилась Сабрина, но, мне кажется, что у дяди Коли в объяснениях никакой подмены не происходит.

– Сабрина! Я прошу тебя не называть меня «ходячей энциклопедией». Я не робот. Во мне заложены все человеческие качества. Только в некоторых случаях более совершенные.

– Глеб, извини! Я не хотела, вырвалось…

Особенно внимательно Глеб выслушивал из уст дяди Коли «неофициальную историю» России. Такое своё поведение он объяснил позднее Сабрине одной фразой «Это в меня не заложили». Дядя Коля рассказывал, что вторая мировая война была не между Россией и Германией, а между Россией и Европой, что в мае 1945 года «союзнички» планировали уничтожить Советскую армию. Только взятие Берлина нашими войсками остановило США и Великобританию от реализации этой идеи. Дядя Коля утверждал, что Япония капитулировала не потому, что на Хиросиму и Нагасаки американцы сбросили атомные бомбы – японское командование знало, что больше таких разрушительных бомб у американцев нет. Они капитулировали, когда Советская армия, нанося удары по квантунской армии, пленила более двух миллионов японских солдат.

Дядя Коля говорил о фальсификации истории «социальными паразитами». На вопрос Глеба – «Откуда они берутся?» – он ответил, что их порождает олигархическая формация, в которой смысл жизни сводится к набиванию карманов деньгами. Олигархи правят балом и объявляют законного президента страны их личным менеджером.

Особенно болезненно Глеб воспринимал информацию о хищническом использовании научных достижений. Например, в области медицины. Дядя Коля рассказывал о протеине. Этот чистый белок врачи-бизнесмены извлекают из тканей абортированнных младенцев. Поэтому они часто подбивают женщин на прерывание беременности, пугая их отклонениями в развитии эмбриона на поздней стадии его развития. По утверждению дяди Коли, Россия является главным поставщиком протеина на мировом рынке, где один грамм этого белка, добытого из эмбриона, стоит 8—10 млн. долларов. Инфразвуковые аппараты, установленные на космических аппаратах и стационарно в мегаполисах, воздействуя на женскую половину населения, приводят к выкидышам, преждевременным родам и гибели младенцев. Бизнес на протеине убиенных детей процветает.

Также многие олигархи используют инфразвуковые установки на предприятиях, превращая сотрудников в безропотных рабов, которые больше всего на свете бояться потерять свою низкооплачиваемую работу. На вопрос Глеба: «Что же делать?», дядя Коля отвечал уклончиво: «Вывести народ из спячки, из пассивного состояния!». – «Вы призываете к революции, которая снова откинет страну назад?». – «Я призываю возродить в людях человеческое достоинство!». – «А как его возродить?» – «Конечно, не стоя на коленях!». На этом дискуссия на социальные проблемы заканчивалась, и дядя Коля переключился на другие темы.

Сабрина вмешалась в разговор: «Дядя Коля, Вы предлагаете вывести народ из спячки… Вы считаете, что мы, как потомки Обломова, ещё не проснулись?»

«И не думали просыпаться! А в это время Штольцы, ой сколько натворили! Перекроили всю Россию и все русские нравы!»

Глеб, задумавшись, тихо произнёс; «С другой стороны, не было бы Штольцов, не было бы прогресса… Россия бы и осталась лапотной»

«Нет, молодой человек! Это навязываемое нам мнение социальных паразитов, чтобы отлучить народ от духовности и материализовать его окончательно!»

«Что значит материализовать?»

«Приучать людей к мысли, что главная цель в жизни – материальное благополучие!»

«Вы думаете, что все революционные события в России, закончившиеся расстрелом царской семьи, – это благие намерения, чтобы стать на путь духовности?

Дядя Коля ушёл от прямого ответа на вопрос Глеба:

«Романовы в Екатеринбурге не были расстреляны. Они содержались в лагере и умерли своей смертью. Для блезиру вместо царской семьи расстреляли других».

«Мне неизвестны эти факты… Возможно это выдумали ретивые историки?»

«Факты не нужно выдумывать. Их нужно извлекать и интерпретировать…»

«Для чего нужно было расстреливать невинных и сохранять царскую семью?»

«Чтобы по частям использовать несметные царские деньги, которые лежали в банках по всему миру, не только в Швейцарии. Сталин этим пользовался, чтобы расплатиться с Америкой за поставку оружия России во время войны. Ну, а после – для восстановления разрушенного хозяйства…

Оно, конечно, лучше было бы поставить точку в истории России, всё что касается семьи…».

«Вы хотите сказать – надо было расстрелять царскую семью?»

Дядя Коля снова уклонился от прямого ответа.

«Официальная история врёт непомерно. Легко про мёртвых сказки рассказывать. Бумага, как говорят, не краснеет. Начиная с Петра Первого… Кто он был? – Исказители пишут, что он был императором. Без пояснений, что самозванный. Видите ли „окно в Европу прорубил“. Да он онемечился настолько, что русскость свою выкорчевал с корнями. Это был немец по складу ума! Он позаботился о том, чтобы онемечить российское самодержавие на физическом уровне. Лично истязал, пытал своего русского сына и не допустил его к трону. Он приказал задушить Алексея, последнего русского наследника, произошедшего от русской жены, которую он, кстати, сгноил в сырых монастырях, как и своих сестёр. Софью, например… В последующих поколениях российских царей русская кровь будет не просто разбавлена, а почти полностью заменена немецкой. Так, вот… Николай Второй и вся его семья – это немцы, как на духовном, так и на физическом уровне. Их расстрел означал бы избавление России от германского засилия…»

«Извините! Но Вы как будто сожалеете, что этого не произошло».

«Произошло, не произошло… Нас не спросили. Впрочем, к власти в стране в результате революционного переворота пришли опять не русские. Разные там Свердловы, Бернштейны… Мне кажется, что и сегодня русский человек не удивится, если к власти в России придёт какой-нибудь, как говорят, афроамериканец… Да что тут говорить, страну Советов профукали представители русского народа, оказавшиеся предателями. Не без вмешательства „загнивающего Запада“, конечно. Всё дело в нашем менталитете. Неспособность самостоятельно руководить собственной страной!»

Глеб хотел порефлексировать вслух.

«А как насчёт нерусского Сталина, который по словам Черчилля, сделал из лапотной России индустриальную страну? Интересно также, как Вы оцениваете политику нынешнего руководства Славянского Союза? – Кстати, опять интернационального, после того как произошли известные Вам геополитические потрясения в бывшей Европе и поверженной Америке.

Дядя Коля недовольно зашмыгал носом, явно желая сменить тему разговора.

Глеб тоже не стал настаивать на продолжении социально-исторической темы разговора:

«Скажите, Николай Викторович, чем обусловлен генетический сбой, связанный с рождением, особенно в послевоенное время, так называемых „женоподобных“ мальчиков? Не является ли это следствием того, что раненым солдатам, будущим отцам, часто вливали женскую кровь?»

«Нет здесь причинно-следственной связи! Чужая кровь в организме перерабатывается в течение девяноста дней. Не свои клетки погибают. Появление трансгендеров – это, действительно, результат генетического сбоя, нарушение гормональной системы»

«А причины?»

«Это последствия дьявольских деяний фармацевтических транснациональных корпораций! Они посадили людей на лекарства против существующих и несуществующих болезней как на наркотическую иглу. Они организовывают во всём мире разного рода эпидемии, заражают людей синтетическими вирусами, продают дорогостоящие лекарства и наживают на этом миллиарды. Неугодных подкупают, сопротивляющихся уничтожают. Этот спрут убивает людей, считая, что планете Земля грозит перенаселение»

«Но это же, в конечном счёте, приведёт к смерти самого спрута!»

«Спрут так не считает. Он полагает, что спасётся. Он думает, что ему обеспечено бессмертие, и что его отпрыски продолжат род и смертоносный бизнес. А что касается массового уничтожения людей, то, как гласит русская поговорка: Меньше народу – больше кислороду!»

«Это скорее пословица, чем поговорка»

«Да. Учитывая появление нового смысла, это уже пословица! К тому же – красиво рифмованная. А смысл – зловещий»

«Слово народ происходит от слова народить»

«Не поможет! Поскольку мы ударились в этимологию, скажу – слово выродок происходит от слова выродиться. Социальные выродки, которые правят миром и разрушают государства, не остановятся ни перед чем!»

Сабрина вмешалась: «Дядя Коля! Вы нас окончательно запугали! Мы с Глебом впадаем в состояние фрустрации! Хочется улететь на другую планету!»

«К сожалению, планета Земля превратилась в планетарную свалку чёрных сил. А Звёздные Врата давно закрыты. Лететь некуда. Разве только уйти в параллельный мир, в наше прошлое»

Глеб взметнул брови: «А это возможно в Вашем и нашем случае?»