Читать онлайн Моя маленькая тайна

В течение жизни человек меняется. Ваши интересы, взгляды, мнения, восприятие самого себя сегодня и несколько месяцев назад – разные. Чем больше временной разрыв, тем это заметнее. Трансформация неизбежна, но, как правило, постепенна. А бывают события, которые делят жизнь на ДО и ПОСЛЕ. Из которых выходите вроде бы вы… но как бы уже и совсем не вы. Однажды такое случилось и со мной. Я благодарна за этот опыт Богу, Вселенной, судьбе, высшему разуму и всем прочим инстанциям, на которые люди обычно уповают, мечтая о чем-то.

Итак, это был октябрь две тысячи четвертого…

Глава 1, в которой все явное становится тайным и покрывается мраком

Автобус въехал в большие серые ворота, остановился и открыл двери. Волна подростков от десяти до шестнадцати хлынула на улицу.

Ура! Свежий воздух! Четыре часа в духотище – так себе досуг, но оно того стоило. Я огляделась по сторонам и не смогла сдержать улыбку. Даже трепет какой-то приятный внутри ощущался. «Изумрудный»… Как я по тебе скучала! В прошлый раз, когда я приехала сюда впервые, я еще не знала, что меня ждет. Но теперь все было иначе: предвкушение предстоящих трех недель, наполненных интересностями, буквально распирало изнутри.

Жизнь в «Изумрудном» кипела круглый год: приезжая сюда, ребята не прерывали учебного процесса. Утром – школа, днем и вечером – кружки, секции и масса развлечений.

Я понятия не имела, что именно будет происходить в эту смену, но не сомневалась – будет здорово. Единственное, о чем я переживала, – сумею ли найти друзей. У меня всегда были с этим сложности. В школе я не отличалась популярностью. Да что там говорить, серая мышка – была самая подходящая для меня характеристика. При этом желание проявить себя кипело у меня внутри. Я старалась. В прошлом году, например, вступила в школьный актив. Там не было никакого отбора: приходи – участвуй. Но и там я была все время где-то сбоку. С краю. Не при делах.

Ребята постоянно собирались вместе, о чем-то болтали, шутили, строили планы, ссорились и мирились. Их жизнь била ключом. Я же приходила в кабинет актива и боялась открыть рот. Вставляла иногда какие-то реплики, но тут же начинала краснеть и заикаться, предполагая, что сморозила глупость. К сожалению или к счастью, но этих реплик, как правило, никто не замечал. При этом я продолжала стараться: принимала участие в концертах и других школьных мероприятиях. Всегда просила дать мне роль. Старалась помочь, взять на себя побольше задач. Гордилась, если удавалось быть полезной. Жутко боялась подвести ребят или вожатую. Была исполнительной, услужливой и готовой к работе. Это помогло мне немного влиться в коллектив, но я так и не смогла стать для ребят из актива своей.

Собственно, именно от школьного актива мне и досталась в прошлый раз бесплатная путевка в «Изумрудный». За заслуги перед школой, если можно так сказать. Нас отправили вдвоем: меня и Мишу. Он был душой компании как в школе, так и здесь, в лагере. Веселый, классный, в меру правильный и неправильный тоже в меру. Я же наблюдала со стороны: была вроде как со всеми, но не так, как мне бы хотелось. И всё равно эта поездка была очень крутой и запомнилась мне надолго. Наверное, за неимением лучшего.

Не прошло и минуты с момента нашего прибытия, как из административного здания стройным шагом вышли вожатые и направились к нам. Нас ожидало распределение по отрядам, потом медкомиссия, и только потом мы могли разойтись по корпусам.

Приветливая женщина в сером пальто вышла вперед и осмотрела толпу.

– Это у нас… Нижний Новгород, – она заглянула в свои записи и стала листать их в поисках нужного списка. – Я буду называть вас по очереди и говорить номер отряда, а вы проходите к своим вожатым, договорились?

Десятки голов согласно закивали.

Сначала шли малыши, потом ребята постарше, и наконец я услышала:

– Смирнова Дарья, тринадцатого декабря девяностого года рождения.

– Это я. – Мой голос прозвучал бодро.

А отчего мне было не радоваться? Впереди меня ждал двадцать один день в самом потрясном лагере области. Нет! В самом потрясном лагере на свете! Все было просто чудесно, и ничего не предвещало беды. Ничего, кроме одной маленькой детали…

Звали меня не Дарья. И фамилия моя была не Смирнова. Однако именно эти позывные были официально правдивыми на ближайшие три недели.

Год рождения, кстати, совпадал с реальным. Не дата, только год. Мне недавно исполнилось четырнадцать, и у меня уже имелся паспорт. Сейчас он был надежно спрятан между первым и вторым дном моей спортивной сумки, чтобы никто не смог увидеть фото и уличить меня в обмане. Если верить липовым документам, которые я крепко сжимала в руке, мне все еще было тринадцать. А в свидетельстве о рождении, как известно, фото нет…

– Кать, ты идешь?

Я злобно зыркнула на Машу. Да, в этот раз я тоже приехала не одна. Маша была моей одноклассницей. Это в реальности. А по легенде – еще и моей двоюродной сестрой – сочинять так сочинять! Придумывать родство ближе было бы просто странно. Единственное, что нас объединяло, – это невысокий рост. На этом всё. Маша – розовощекая, голубоглазая, с длиннющей русой косой из абсолютно прямых волос. С формами. Такая вот прямо – как сказали бы любвеобильные представители ближнего зарубежья – пЭрсик! Я – ну… мягко говоря, не этот фрукт. Хрупкая, стройная, с серо-зелеными глазами и размером ноги, как у Золушки. Как выражался один мой знакомый, компактная, и со «взрывом на макаронной фабрике» вместо прически.

– Ну что ты на меня таращишься? Никто же не слышит!

– Ну и что? Мало ли.

– Сама, главное, не забудь. И не представься кому-нибудь Катей случайно.

Этого-то я и боялась.

– А то пойдут все твои махинации лесом. Зря, получается, старалась.

Да, кстати, про махинации. Причины их были весьма прозаичны. В лагерь должна была поехать та самая Даша Смирнова – совершенно незнакомая мне девочка, дочка маминой коллеги. Но у нее что-то там не получилось. И, да, можно было сдать билет, дарованный ей районной администрацией. Нашли бы какую-нибудь другую активистку. Но точно не меня. Поехать два раза за год, и оба бесплатно, нельзя. А мне очень хотелось. И вот я здесь. Я Катя Даша с чужими документами в кармане.

– На медосмотр как на праздник надо идти, а не как на казнь, – подшутила надо мной Маша. – Или у тебя татуировка с именем на заднице, а я не знаю?

Мне было не смешно. Я шла, еле переставляя ноги и шаркая ими по асфальту, как старая бабка.

– Тебе легко говорить. Ты все еще Маша.

– Не дрейфь! Уверена, будет весело!

– Да уж… – вздохнула я.

– Ну, ни пуха! – сказала Маша перед входом в медкабинет.

Вместо ответа я кивнула ей с максимально серьезным видом и открыла дверь, ведущую к приключениям.

– Дышите.

Я глубоко вдохнула носом и выдохнула через рот, как паровоз. Потом еще раз.

– А сердце-то чего так колотится? Боишься, что ли? Я же вроде не стоматолог, – сказала худощавая пожилая женщина в белом халате, глядя на меня поверх очков.

Я только пожала плечами и глупо захихикала. Сердце у меня и правда стучало, как при пробежке.

– Повернись спиной.

Я еще раз про себя, как мантру, повторила имена и отчества своих лжеродителей, потом свою дату рождения и нашу с Машей выдуманную историю о родстве. Зачем-то и ее тоже.

– Проходите к невропатологу.

Каждый новый врач воспринимался мной как очередной уровень компьютерной игры. Один прошла, сохранилась, и так далее, не забывая, что ошибка будет стоить мне не отката на один level назад, а полной дисквалификации.

Последний, как водится, самый сложный: психиатр. Мастер вывода на чистую воду и профессиональный срыватель масок.

– Здравствуйте, – как можно спокойнее сказала я и присела на табурет напротив доктора.

– Здравствуйте…

– Дарья.

– А полностью?

– Смирнова Дарья Владимировна.

Мне казалось, что ширину моих ноздрей во время вдохов можно было разглядеть из космоса – так сильно я боялась разоблачения.

– Откуда приехала?

– Из Нижнего Новгорода.

Я постаралась придать своему голосу бодрости. Вроде как даже получилось.

– Первый раз в «Изумрудном»?

– Да.

Вот тут бы детектор лжи особенно громко запищал. Возможно, даже взорвался бы от перенапряжения.

– А чего ждешь от поездки?

В актерском мастерстве поупражняться приехала, ясно?

– Познакомиться с новыми друзьями, интересно провести время. Ну… повеселиться.

Доктор внимательно на меня посмотрела. В тот момент я, кажется, перестала дышать.

– Ну, иди знакомься, – с улыбкой сказала она и протянула мне документы.

И всё?!

Я пулей вылетела из кабинета. Получилось! Я ощущала такую легкость, будто не медкомиссию прошла, а последнюю контрольную в году на «пять» написала.

– Тут осмотр?

Этот вопрос вернул меня на землю. Какой-то парень кинул спортивную сумку возле меня и уже потянулся к двери, но я его остановила, взявшись за ручку первой.

– Ну, ты бы, что ли, хоть замаскировался тогда. Парик там, юбка. А то твой шпионаж за раздетыми девчонками будет недолгим.

Парень уставился на меня и ничего не сказал. Я усмехнулась.

– Осмотр у мальчиков дальше по коридору.

Я продолжала улыбаться. Смотрела, как мой новый незнакомый взял с пола сумку, смерил меня взглядом и пошел, куда я его послала. Кстати, напоследок он тоже мне улыбнулся.

Прикольный пацан. Симпатичный такой. И походка такая – вразвалочку, вальяжная – ну просто мальчиш-плохиш. Движения свободные и дерзкие, одет в серую олимпийку и джинсы. Интересный, в общем, персонаж. Надо к нему присмотреться.

Но еще интереснее этого парня было то, как повела себя с ним я. В обычной жизни на его вопрос я бы ответила что-то вроде: «Тут у девочек». И уж точно не позволила бы себе над ним посмеяться. А в этот раз я даже задумываться не стала. Просто сказала то, что думала.

Ну а что? Имею право. Да и ситуация располагает к экспериментам. Ведь на ближайшие двадцать один день я – совсем не я.

А какая она, эта Даша? Это только мне решать! Даже если накосячу, недолго разгребать придется. Отличная мне выдалась возможность побыть сценаристом, режиссером и актером в одном лице, грех такую упускать. Ведь с фантазией-то у меня все в порядке, это со смелостью и коммуникабельностью не очень. А кто здесь об этом знает? Только Маша. Ну и ладно. У спектакля ведь должны быть зрители.

Вот и она, кстати. Тоже вышла из кабинета с медкартой в руках.

– Куда дальше?

– Пойду узнаю. Вон там вожатые стоят. Спрошу у них.

Я подошла к паре молодых женщин в одинаковых красных пионерских галстуках.

– Извините, а куда идти после медосмотра? И кому документы сдавать? – я показала стопку бумаг, которую держала в руке.

– Документы своим вожатым отдадите. У вас вот тут отряд указан, – она открыла первую страницу карты и показала, где смотреть. – Когда соберутся все, пойдете в корпус.

– Спасибо. А как найти своего вожатого?

– У вас Наташа. Вон она: высокая блондинка с короткой стрижкой.

– Спасибо, – ответила я и направилась обратно к Маше.

Минут через тридцать хаотично слоняющиеся подростки уже стояли мало-мальски сформированными группами. Кто-то болтал, кто-то грыз семечки, кто-то бесцельно пинал сухие листья по асфальту. Вожатая пошла получать итоговые списки отрядов, а мы были вынуждены ждать ее возле административного корпуса. Неплохая возможность познакомиться.

Как ни странно, визитными карточками ребят здесь были не имена, а населенные пункты. Нижний Новгород, Дзержинск, Лысково, Шахунья, Выкса и еще множество городов и сел, о которых я даже и не знала.

Из Нижнего в нашем отряде было пятеро ребят: четыре девочки, включая нас с Машей, и один парень, Саша Сапожников. Естественно, мы сразу заговорили о том, кто в какой школе учится. Тут же подоспели вопросы из серии: «А ты знаешь Васю Иванова?» Знакомых «Вась» у нас не оказалось, что было мне только на руку.

Я, кстати, очень быстро вошла в роль: привыкла к новому имени и знакомилась направо и налево без малейших зазрений совести. Маша тоже держалась молодцом, подыгрывала на пять с плюсом. Горжусь! Настоящая сообщница.

Как и в любом новом коллективе, здесь были те, чей образ сразу бросился в глаза и запомнился, но были и те, кто сливался с общей массой. Интересно, к какой категории относилась я?

Кстати, парень в серой олимпийке из медблока оказался со мной в одном отряде. Круто! Мы точно еще продолжим начатый разговор. В отряде также была противная девица с неестественно оранжевыми волосами и красными губами. Она все время терлась около вожатых и поддакивала им, стараясь услужить. Подлиза. Я еще даже не знаю, как ее зовут, но уже недолюбливаю.

Было интересно наблюдать, как ребята, которые видят друг друга впервые, начинают делиться на компании. Те, кто похожи, притягиваются друг к другу на уровне интуиции, без презентации.

Вот две девочки. Обе высокие, крупного телосложения, но не полные. Симпатичные. У одной глаза такие большие, напоминают нарисованные, хотя она вроде даже не накрашена. И ресницы тоже длинные. Вторая же как Аленушка из русских сказок. А что в них похожего? Доброта и открытость взгляда. Скромность. Чтобы это понять, не нужны слова. Все читается на уровне позы, жестов. В общем, точно будут подружками.

Чуть поодаль другая «могучая кучка». Этакие загаражные задиры. И, заметьте, это не мальчишки. Три «красотки», иначе не назовешь. Сразу видно, что на понтах. Все три абсолютно разной внешности. Вообще нет сходства, но что-то незримое их объединяет. Короны, нещадно давящие на мозг, наверное. Взгляд нахальный, улыбка кривая, тон развязный, смех нарочито громкий. Местный блатняк, в общем.

Еще одна группа – хорошие девочки. Сразу видно, что отличницы. И суть вовсе не в том, что на одной из них очки. Просто от них так и веет правильностью.

А вот парни собрались прямо очень разношерстные. Может, просто, конечно, скучковаться еще не успели. Но категорий я выделить не смогла.

В глаза бросился высокий крепкий парень с большими ушами. Тот самый из Нижнего. Такого вообще сложно было не заметить: современный богатырь в спортивном костюме и майке без рукавов. Интересный экземпляр. При всем своем сходстве с Валуевым он абсолютно не внушал страха, а напротив, выглядел вполне добродушно и располагал к общению.

Альфа-самец, конечно, был заметен сразу. Точнее, было заметно, что он сам себя таковым считает. И был это, само собой, парень в серой олимпийке. Краем уха услышала, что его зовут Женя Пархоменко. Он стоял недалеко от нас и откровенно клеил девчонок из другого отряда.

– Пошли сегодня гулять после отбоя, – предложил он, опустив руки в карманы.

– Иди. Кто тебе запрещает? – ответила высокая блондинка с пухлыми губками и снисходительно усмехнулась.

Женек заметно сник, но не сдался.

– А вас в какой корпус поселили?

– Да не знаем мы еще! – недовольно отмахнулась кукла Барби номер два. – Алин, пошли. Вон, вожатая уже вышла.

Женьку только и осталось, что проводить их взглядом. На его лице читалось что-то вроде: «Я проиграл сражение, но не войну». Сериал обещает быть интересным!

Нашему отряду достался один из самых дальних старых корпусов. Дальше только озеро и лес, от которых нас отделял забор с несколькими потайными лазами. Номер отряда нам попался счастливый – тринадцатый. Мой любимый.

Запах свободы и приключений – вот что витало в воздухе. Скучным взрослым и прочим людям без фантазии могло бы показаться, что пахнет соснами, березами и свежей краской, покрывавшей лавочки. Но только не мне. Дух авантюризма просыпался и приятно щекотал мои нервы, не давал покоя, заставлял делать вдохи глубже и раскрывать глаза шире. Даже ветер, доносивший из столовой запах супа, будто намекал, что смена обещает быть удачной. Кайф!

На подходе к корпусу я снова обратила внимание на Женю. Теперь объектом его внимания была какая-то девица из нашего отряда. Далеко пойдет, точно знает, что хочет. Девица, кстати, не особо сопротивлялась, в отличие от предыдущей. Это была одна из крутышек с выражением лица, как у царицы мира, она уже хихикала над Жениными шутками. Надеюсь, мы с ней не окажемся в одной комнате. Не люблю таких. Не знаю, о чем с ними говорить. Ну не вдохновляет меня целыми днями обмениваться сплетнями.

Нашей с Машей соседкой оказалась девочка по имени Оля. Невысокая пышная брюнетка с копной волос почти по пояс. На медосмотре и общем сборе я ее не заметила. Одна из тех, кто не привлекает к себе внимания, то ли умышленно, то ли потому, что не умеет, не знаю.

Комната была небольшая. Три кровати вдоль трех стен. Три тумбочки, шкаф, дверь на выход и дверь в ванную. За ней душ и туалет. Вообще на нашем этаже было девять жилых комнат для ребят и одна вожатская. Шесть комнат по три человека и три – по два. Отряд у нас большой, поэтому пришлось занять еще две комнаты на втором этаже. Здорово, что девчонок и парней было почти поровну, но парней все же было немножко больше. Ну что ж, так интереснее, что скрывать?

Оля подготовилась к поездке на славу. Я с интересом наблюдала, как она доставала из сумки фен, кипятильник, маленький кассетный магнитофон. Что же будет дальше? Утюг? Швейная машинка? Походный рояль? Да, кстати, она сказала, что хочет попросить родителей привезти ей электрический чайник. Оля жила в ближайшем от лагеря крупном населенном пункте.

Я тоже стала разбирать вещи. Первым делом вытащила из сумки игрушечного Пятачка. Это был персонаж диснеевского мультика, тот, что в полосатом купальнике с яркими и бледными розовыми полосками, сантиметров пятнадцать в высоту, мягкий. Он попался мне в Happy Meal из Макдака, единственная игрушка из коллекции про Винни Пуха, которая у меня была и которую я очень любила. Она была чем-то вроде моего талисмана. Я возила ее с собой везде: к бабушке в Дзержинск, к подружке, когда уходила с ночевкой, и вот теперь она была со мной в лагере.

Я бережно положила Пятачка под подушку. С ним я чувствовала себя как дома.

Лучшее место для знакомства с новыми людьми – это, конечно, очередь за матрасами. Не как за колбасой в Советском Союзе, конечно, но человек двадцать в коридоре толкалось. Да-да, это не курорт ол инклюзив, Тут все по-другому. Ладно, хоть кровати собирать не надо, и то радует.

– Кать.

Я напряглась. Застыла на месте.

– Я тут. – Девочка передо мной помахала кому-то рукой.

Фух. А я уж думала, всё, приплыли. Я даже усмехнулась сама себе. А точнее, собственной паранойе. Боковым зрением обратила внимание, что на меня пристально смотрит какой-то парень. Интересный. Не знаю пока, по каким параметрам, но интересный. Как только я повернула голову в его сторону, он тут же отвел взгляд.

– Даш, твоя очередь. – Девочка по имени Катя щелкнула пальцами перед моим лицом и указала на гору матрасов, подушек и одеял.

Я глубоко вздохнула. Два раза стоять в этой очереди мне совершенно не хотелось, поэтому я решила взять все сразу. Сорокакилограммовая я собиралась разом одолеть матрас, подушку и одеяло. Сначала скрутила матрас, взяла его под одну руку. Затем подушку. А одеяло куда, в зубы, что ли? Покосилась на очередь, а очередь на меня.

Ну уж нет. Это же не гантели. Донесу. Потянулась за одеялом – упала подушка. Смирилась, что не справлюсь. Ничего, пока буду стоять во второй раз в очереди, еще с кем-нибудь познакомлюсь. Взяла подушку и одеяло и пошла в комнату.

Зашла, бросила свою поклажу на кровать и тут же развернулась, чтобы пойти обратно.

– Ой! – вскрикнула я от неожиданности.

Передо мной стоял тот самый интересный парень и держал в руках матрас.

– У тебя упало, – усмехнулся он.

Когда он стоял в коридоре поодаль от меня, я не заметила, насколько он высокий. Теперь мне пришлось задрать голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Спасибо. Ты, наверное, из-за меня свою очередь пропустил.

– Не, я уже свое забрал.

– А чего тогда стоял?

– Так, просто, – он снова улыбнулся, будто его озарила идея. – А, тебе хотел помочь!

Я поймала себя на мысли, что, когда он улыбается, то отвести от него взгляд совершенно невозможно.

Парень положил матрас и ушел.

– А…

Я хотела спросить, может, он и девчонкам тогда матрасы притащит, но не успела. Дверь захлопнулась прямо у меня перед носом.

Пока девчонок не было, я успела заправить постель, пройтись по соседним комнатам, в очередной раз понаблюдать, как рыжая скачет на задних лапках вокруг вожатой и… еще раз наткнуться на того интересного мальчика. Мне почему-то не хотелось называть его симпатичным. Мне вообще всегда казалось, что это слово как-то нехорошо характеризует парня, ведь Внешность неглавное. А вот интересный – это отлично ему подходило.

– Эх, девочки, я с таким парнем сегодня познакомилась… – я плюхнулась на кровать, закинула руки за голову и мечтательно уставилась в потолок.

– Из нашего отряда? – спросила Оля из ванной.

– Ага.

– Как его зовут? – спросила Маша, заплетая в косу свои длинные волосы.

– Понятия не имею.

– А как ты тогда с ним познакомилась, если даже не знаешь, как его зовут?

Я вздохнула.

– Да какая разница? Он классный. Матрас мне притащить помог.

– Очень романтично, – съязвила Оля.

– Качок, что ли? – Машин комментарий тоже прозвучал весьма саркастично.

– Да ну вас, – я вскочила с кровати. – Не буду вам больше ничего рассказывать! Какой еще качок? Нормальный он.

– Да ладно тебе, мы же шутим, – пожала плечами Маша. – А еще какие-то опознавательные признаки у него есть? Кроме того, что он классный и умеет таскать матрасы.

– Он высокий.

– Та-а-ак…

– И у него темные волосы.

– И…

– Так это тот, что ли, с большими ушами? Сапожников? – Оля наконец закончила расставлять километры баночек с кремами и шампунями по полочкам в ванной и вернулась в комнату.

– Нет, это не он.

Бесят. Обе.

– А-а-а, так это высокий такой!

– Ну да!

Не знаю, по каким странным критериям, но мы с Машей поняли друг друга.

– А мне он вообще не понравился.

– Я одна сейчас не понимаю, о ком вы говорите? – Оля встала посередине комнаты, уперев руки в бока.

– Из Лыскова который. Вы с ним вместе вроде в корпус шли.

– Серёжа?

– Ну вот мы и выяснили, как зовут твоего Аполлона, – развела руками Маша.

– Обычный. Ничего особенного. Нормальный, и всё.

Когда все вердикты были вынесены и суд завершен, мы продолжили разбирать вещи.

Вечером было общее собрание. В основном на нем рассказывали, что в лагере делать нельзя. О том, что можно, упоминали мало. Мне сразу вспомнилась сцена из первого «Гарри Поттера», где Дамблдор говорил: «Ходить в Запретный лес строго запрещено!» Но я-то знала, где там дырки в заборе. Тем более, степень развязанности моих рук в этот раз куда выше, чем в прошлый: не свое же имя пачкаю. Поэтому слушать запреты было как-то даже немного смешно. От этой смены я уж точно возьму все.

Сказали, что завтра будем выбирать лидера. Тем, кто собирается выдвинуть свою кандидатуру, рекомендовали подготовиться толкать речь. Я заметила, как рыжая выпрямила спину. Понятно теперь, чего она так за вожатой рьяно бегала – лидером хочет стать.

Еще рассказывали про традицию: каждый вечер выбирать дежурного на следующий день. Делается это так: дежурный сегодняшнего дня под песню про слоников в Африке передает желтый атласный галстук-платок кому-то другому, кто до этого еще не дежурил.

Первого дежурного выбрала вожатая методом научного тыка. Закрыла глаза, покрутилась и указала на первого попавшегося. Им оказался местный Валуев. Представила, как он утром придет нас будить. Захотелось поставить будильник на пять минут раньше подъема.

Перед сном девчонки болтали, а я думала о своем. Моей главной целью на смену было стать общительной. Я хотела дружить с такими, как тот парень из коридора на медосмотре. Ах да, ведь я узнала, что его зовут Женя. Но дружить мне хотелось не только с ним, а вообще со всеми.

Глава 2. Одиннадцать против четырнадцати

За завтраком мы продолжили знакомство. С нами за одним столом оказались еще три девочки: Катя, Ира и Настя.

Катя – бойкая, шумная и очень улыбчивая. С красивыми каштановыми волосами чуть ниже плеч и густой прямой челкой, как у пони из парка. Настя – полная ее противоположность, но тоже очень милая стеснительная девочка. Высокая и стройная, с двумя русыми косичками и едва заметными веснушками на носу. Она говорила очень тихо, так что приходилось прислушиваться. Они с Катей жили в одной комнате и, кажется, отлично дополняли друг друга. С ними также жила Римма, но она предпочла нашей компании общество «крутых» девчонок и Женька. Вместо нее к нам подсела Ира, девочка с озорными кудряшками и звонким голоском. Прямоугольные очки на ее вздернутом носике смотрелись задорно и не придавали ей ни капли строгости. Она жила в одной комнате с фифами, но была совершенно на них не похожа. Легкая, воздушная хохотушка с хитрым взглядом, как у лисички. Одним словом, классная.

От школы в лагере, конечно, одно название. На биологии, например, мы весь урок смотрели фильм про пищеварительную систему человека. Интересно, конечно, но контрольную после такого обучения я напишу на два, и то только за старания. Алгебру преподавали чуть лучше. Но, кажется, каждый первый учитель «отмотал назад» пару тем, чтобы было попроще.

Вообще, если честно, первый день получился не особо веселым. По крайней мере до обеда. Смотреть, как рыжая (звали ее, кстати, Анжела) выслуживается перед учителями – так себе удовольствие. Строит из себя непонятно кого. Ну не верю я, что она вся такая правильная.

Зато в тихий час, который никуда не делся, даже для старших отрядов, мы вкусили всю прелесть лагерной жизни: тайком унесли из столовой кусочки ржаного хлеба, слегка заветренного, ароматного, с солью… М-м-м… Нет на свете ничего вкуснее! А кто скажет иначе, просто его не пробовал.

– Ну что, пришло время выбрать лидера отряда, – сказала Наташа, когда все собрались в общей комнате после ужина. – Надеюсь, кто хотел, тот успел подготовиться. И сейчас я прошу желающих поднять руки.

Я огляделась вокруг. Рыжая, подобно первокласснице, высоко подняла правую руку, придерживая ее левой, чтобы уж наверняка спросили. Вторым кандидатом был парень с матрасами Сережа Громов. Сегодня на алгебре мы, кстати, познакомились немного ближе, так как он помог мне решить задачу.

Серега – отличный кандидат, лидером отряда должен быть он. Но ведь выборы – это когда кандидатов несколько, а рыжая выскочка – ну вообще не вариант. Если выберут ее… Не знаю… Я тогда буду делать все, чтобы ее бесить. Буду срывать все ее задумки и палки в колеса вставлять. Даже если сама за это огребу – неважно. Главное, чтобы и ее на маховик репрессий намотало. Она же точно собирается задвинуть речь о том, какие мы молодцы, активисты, а она так и вовсе! И как начнет свои дипломы перечислять, как она в детском саду лучше всех стишок рассказала, как в школе президентом класса стала. Чую прямо, к гадалке не ходи.

Надо, чтобы кто-нибудь ее приторный поток самолюбования разбавил, а то слипнется тут у всех. Если Анжелка считает себя достойной быть лидером отряда, то… То почему я не могу? И с этой мыслью я неожиданно для себя самой подняла руку.

– Даша? – вожатая обратила на меня внимание и приветливо улыбнулась. – Отлично, выходи тоже.

И я вышла. Встала в один ряд с Громов ым и рыжей. В этот момент меня охватила паника. Я же знать не знала, что говорить. Там же надо было готовиться. Вот что я скажу? Что общения боюсь, а во время публичных выступлений вообще покрываюсь красными пятнами? Так себе пиар-компания, конечно. Ладно, все равно победит Громов. Скажу что-нибудь. Придумаю по ходу дела.

– Ну что, пойдем по очереди, – распорядилась вожатая. – Сережа, ты первый.

Громов широко улыбнулся и начал:

– Всем привет. Меня зовут Сергей Громов, и я в «Изумрудном» уже третий раз.

Дальше, если коротко, следовал рассказ Сережи о себе: какие книжки любит, какие фильмы смотрит. Про спорт и активный образ жизни, про общительность и коммуникабельность. Надо признать, говорил Громов очень складно, как будто каждый день на трибуну выходил.

Дальше говорила Анжелка. Я еле сдерживалась, чтобы не начать корчить рожи и передразнивать ее противный писклявый голос, стоя перед всем отрядом. Там было и про опыт быть лидером, и про первые места где-то там. Я еще раз убедилась, что я пророк, укажу это в своем резюме, когда буду на работу устраиваться. Разумеется, ей все аплодировали. Не могу сказать, что купали в овациях, но, видимо, рвотный рефлекс она вызывала только у меня.

– И последний, третий кандидат – Даша Смирнова, – объявила вожатая, и два с лишним десятка пар глаз уставились на меня.

– А я не буду рассказывать о том, что я люблю или умею, – без предисловий начала я и развела руками. – Лучше расскажу, зачем я сюда приехала. И я знаю, что вы все приехали за тем же самым. За впечатлениями. За эмоциями. За новыми друзьями. За приятными воспоминаниями. Мы здесь, конечно, все учиться будем и много нового узнавать. Но самое главное, чего мы все ждем, – что нам будет весело! Я считаю, что лидер должен сделать так, чтобы было интересно. Придумывать мероприятия, чтобы поближе познакомиться, например. Чтобы потом, когда разъедемся, хотелось писать и звонить друг другу, потому что вместе было круто. У меня уже есть несколько задумок, но я пока оставлю их в секрете. Вот так, – я снова развела руками и улыбнулась.

Первый захлопал Женек. Он даже спину выпрямил и вперед подался. Остальные тоже подхватили волну и подарили мне аплодисменты.

– Ребята, всем спасибо. Вы все большие молодцы, и каждый достоин быть лидером. Но нам нужно выбрать одного. Поэтому берем листочки и ручки и пишем имя того, кому хотите отдать свой голос.

Вся процедура заняла не больше минуты. Вожатая прошла по отряду, собрала записки в шляпу и вернулась за стол для подсчета голосов. Никакой тайны и интриги не создавалось: Наташа доставала по одной записке, зачитывала имя вслух и складывала в соответствующую этому имени кучку.

«Анжела» – было написано на первом листке. Рыжая аж запрыгала от восторга, а ее подружки запищали и захлопали.

«Даша», «Сережа», «Даша»…

Я не верила своим глазам. Вожатая достала уже больше половины записок, и горка тех, на которых было написано мое имя, была самой большой. Сережина отставала небольшой, на две-три записки максимум. Не исключено, конечно, что все оставшиеся в шляпе голоса были его. Ну или рыжей.

– Ну, и завершающий голос – Сережа Громов, – вожатая положила на стол последний листок.

Но это уже ничего не меняло. Одиннадцать голосов за Громова против четырнадцати за меня. Может, мне это приснилось? Я посмотрела на Серегу. Он выглядел расстроенным, но держался молодцом.

– Поздравляю, – он протянул мне руку. Я улыбнулась и протянула ему свою.

– Спасибо, – ответила я, все еще не до конца осознавая произошедшее.

Анжелка выглядела потерянной. Она даже не просто злилась, она не верила своим глазам, потому что не ожидала такого исхода. Как и я.

Ребята зааплодировали, а Маша громче всех. Я обвела взглядом комнату. Сразу бросились в глаза те, кто голосовал за меня. Было приятно ощущать их одобрение.

– Выбор сделан, – подытожила вожатая и встала напротив меня.

Наташа сняла со своей шеи красный галстук и аккуратно повязала его на мою.

– Носи его с честью и помни, что ребята в тебя верят, – с добродушной улыбкой сказала она.

Я благодарно кивнула, хотя все еще не могла до конца переварить то, что произошло. А верила ли я сама в себя?

Я посмотрела на Громова. Он смотрел в пол. Мне почему-то стало стыдно. Кого я обманываю? Эта победа должна была достаться ему. Или нет?.. Мне казалось, что сейчас все должны вдруг понять, что совершили ошибку и сделали неправильный выбор. Или не должны?.. Мне казалось, что каждый видит мою неуверенность насквозь. Понимает, что я только притворяюсь смелой и общительной. Или не понимает?..

Громова, кстати, назначили замом лидера. Не знаю, утешило его это или нет. А вот Анжелка оказалась совсем в пролете, и в ее эмоциях сомневаться не приходилось.

Я лежала в постели и смотрела в потолок широко раскрытыми глазами. Кривая счастливая улыбка никак не сходила с моих губ.

И как я вообще решилась поднять руку? Как позволила себе дерзнуть? Ведь мне было совсем не свойственно заявлять о своем желание быть первой, несвойственно было превращать желания в намерения. Да что там заявлять, я не могла даже задумываться об этом!

Просто в тот момент я поняла, что у меня есть шанс все поменять и стать другим человеком на двадцать один день. Стать такой, как я хочу. Стать кокеткой и красить губы розовым, каждый день вить кудри и флиртовать с мальчиками. Или же дружить с хулиганами, курить с ними за забором и бедокурить. Я могла делать все, что угодно, и даже стать лидером отряда. Ведь это Катя боится заводить друзей и проявлять себя. Но ее здесь и нет. Здесь есть Даша, а она может все. Я так решила.

Глава 3. «Гречерис» и другие средства от осенней хандры

Утром первым делом я решила пойти к Наташе, чтобы рассказать ей о своих идеях – что и когда хочу провести за эту смену. Вчера вечером столько всего придумала!

Я вышла в коридор, полная энтузиазма, и тут же наткнулась на Наташу. Я едва открыла рот, чтобы заговорить, но по ее выражению лица сразу было понятно: сейчас не время. Причина не заставила себя ждать: прямо за Наташей шла Ира, та самая хохотушка, с которой мы вчера познакомились за завтраком. Только сейчас ее глаза были красные и опухшие. Ровно как и нос. Увидев меня, Ира отвела взгляд в сторону и смущенно шмыгнула носом. Наташа будто вообще меня не заметила. Она не была сердитой, скорее сосредоточенной.

Наташа свернула направо. Я еще не успела запомнить, кто жил в этой комнате. Вроде бы какие-то девчонки. Ира остановилась у входа в свою комнату. Она будто сомневалась, идти ли туда.

– Ир, – тихо позвала я.

Ира оглянулась, но тут же отвернулась и вытерла глаза рукавом толстовки.

Я подошла ближе.

– Ты чего? Что-то случилось?

Ира шмыгнула носом и отрицательно покачала головой. Ну да, конечно, так по ней и видно.

Я переступила с ноги на ногу. Не знала, что сказать. Но уходить вот так просто и оставить ее здесь одну казалось как-то неправильно.

– Пойдем к нам, – предложила я, осторожно заглянув Ире за плечо.

Ира ничего не ответила. Пару секунд потопталась на месте, затем кивнула и пошла за мной.

В комнате Маша застилала постель, а Оля была в душе. Увидев нас, Маша тут же бросила свое занятие.

– Садись, – я указала Ире на свою кровать.

Ира села и будто даже немного расслабилась. Потом спрятала лицо в ладони и заплакала.

Мы с Машей терпеливо ждали. Спрашивать было бесполезно. Надо было сначала дать Ире возможность успокоиться. Мне в голову стали приходить разные варианты, и тот, в котором ее обидел кто-то из ребят, был самым позитивным.

– В общем, я не могу с ними в одной комнате, – сбивчиво начала Ира.

Я облегченно выдохнула. Значит, все живы и здоровы. Просто общение не сложилось.

– С девчонками поссорилась? – спросила я.

– Да я вообще не знаю как с ними можно нормально общаться, – заикаясь, продолжила Ира. – Я спать хочу, а они вторую ночь подряд мальчишек приводят. И разговоры у них такие, слушать противно.

– А вожатая чего? – я не стала интересоваться, как вожатая узнала о конфликте. Это было и так ясно.

– Она сказала, что попробует меня с Риммой поменять местами.

Сразу бы так. Эти трое точно общий язык найдут.

– Ну и отлично. Переедешь, и всё будет нормально.

Ира закивала головой. Кажется, она уже даже немного повеселела.

– А днем вы как, нормально общаетесь? – спросила Маша.

– Да никак мы не общаемся. Они считают меня дурой, которая мешает им развлекаться.

– А ты им говорила, что тебе не нравится?

Вторую часть вопроса – «…или сразу к вожатой пошла?» – я посчитала некорректной и задавать не стала.

– Ну, конечно, говорила! Я просила их никого к нам не звать, Каждый раз отговаривала. И потом утром, когда они все это обсуждали, тоже говорила.

Ира в очередной раз сняла очки и вытерла набежавшие на глаза слезы.

– Я Наташе про парней ничего не говорила. Я просто сказала, что хочу домой. Чтобы она родителям позвонила, – Ира явно оправдывалась за свой поступок. Ей не хотелось, чтобы мы с Машей подумали о ней плохо.

Мне было жаль Иру, ей несладко пришлось. Тихая, неконфликтная, она попала в компанию таких наглых девиц, как Вера и Аня. Две против одной. Не знаю, как бы я повела себя на ее месте…

В коридоре послышался голос Наташи. Ира тут же вскочила с кровати и вышла. Я за ней.

– Меняйтесь местами с Риммой, – коротко сказала Наташа. – Даш, помоги, ладно?

Я кивнула.

Как только вожатая ушла, из Ириной бывшей комнаты показались Вера и Аня.

– Ябеда!

– Стукачка!

Они по очереди практически выплюнули эти слова в лицо Ире. Ира ничего не ответила. Думаю, в этот момент ей хотелось просто уйти отсюда. Она быстро складывала вещи в сумку. Я стала скручивать одеяло, чтобы перенести его вместе с подушкой на кровать Риммы.

– Ну и вали отсюда! – Вера сдернула с крючка кофту Иры и кинула на кровать. Правда, промахнулась – уж не знаю, специально или случайно – и попала Ире в спину.

– Не трогай мои вещи! – наконец вспыхнула Ира.

– А что ты мне сделаешь? Жаловаться побежишь? Давай, заплачь еще!

Ира действительно была на грани, поэтому я решила вмешаться.

– Хватит, а? Вы обе получили то, что хотели, – говорила я это, конечно, в первую очередь Вере. Просто пыталась переключить ее внимание на себя и дать Ире возможность быстрее собраться.

– А чего, нормально нельзя было сказать? – ответила Вера. – Пошла, сдала нас.

– Она про парней ничего вожатой не говорила, – почти шепотом сказала я.

– С чего ты взяла?

– Говорю, значит знаю. Неважно, откуда.

Ира вышла из комнаты. Понесла первую партию вещей.

– Ты вообще ей спасибо должна сказать, что она просто ушла, а не рассказала про вас все.

– Ей? Спасибо?! – Вера возмущенно на меня уставилась.

– А тебе нравится, что ли, постоянно ругаться? Вы разные, и жить вам вместе не нравится. Или тебе просто нравится над ней издеваться, и ты все это специально делаешь? – я пошла в наступление.

– Я ее вообще не прессовала. Я делаю, что хочу! А если ей не нравится, так пусть она уматывает!

– Так она и уматывает!

Перепалка грозила обостриться, но тут в комнату вошла Римма.

– Куда тут падать? – беззаботно спросила она.

Мы с Верой одновременно указали на бывшую кровать Иры. Я последний раз посмотрела на Веру и, взяв в охапку одеяло с подушкой, вышла из комнаты.

За завтраком я все думала и пыталась понять, а как я сама отношусь к поступку Иры? И чем глубже я погружалась в размышления, тем четче осознавала, что ничего плохого в нем не вижу. У каждого принципа есть порог адекватности. Да и не нарушала она никаких принципов, она попросилась домой от безысходности. По крайней мере, она выхода не видела. А что ей еще оставалось? Воевать? Будем честны, она проигрывала бы бой за боем, выражая свои желания в форме вежливых просьб, а недовольства в форме робких возражений. Терпеть – точно не выход. Это значит наплевать на саму себя и играть против собственных интересов. А этот принцип – самый дорогостоящий, мне кажется. Перейти на сторону врага равноценно тому, чтобы терпеть – искренне все равно не получится. Это измена самой себе – жалкое зрелище. Сменить тактику означало бы общаться на равных и добиться уважения, чтобы Вера и Аня считались с Ириным мнением и не смели так себя вести. Единственно правильный, но абсолютно нереалистичный вариант. Сила духа, стойкость характера и энергия на то, чтобы завоевать авторитет с нуля, есть не у всех. Да и желание тоже. Уйти проще, и, как мне кажется, в данном случае правильнее.

Ира стала защищаться единственным доступным ей способом – попросилась домой. Ей не пришло в голову самой попросить переселить ее в другую комнату. Она была слишком расстроена. А то, что пошла жаловаться, – ничего, ведь она им ничем не обязана. Если они раз, второй, третий не послушали ее, кстати, вполне разумных и нисколько не эгоистичных замечаний, то так им и надо.

Я ловила себя на мысли, что и к Вере с Аней не испытываю негативных эмоций и нисколько их не осуждаю. Ну не обладают они человечностью. Это факт. Но Вера права – она делает, что хочет. Я где-то слышала, что каждый человек имеет полное право сказать все, что он думает, а я имею полное право его за это побить. Возможно, такая логика не приведет ни к чему хорошему, однако это не отменяет того факта, что каждый имеет свободу действий, которые влекут за собой последствия.

Имела ли Вера право звать мальчишек? Полное. Имела ли Ира право рассказать об этом вожатой? А то! Хоть она этого и не сделала.

Погруженная в эти мысли, я вышла из столовой и направилась в раздевалку. Впереди было четыре школьных урока. Это, пожалуй, единственное, что никак не отличалось от будней в городе. Идти в школу вообще не хотелось. Скорее бы уже прошли эти четыре скучных часа и снова наступила свобода! Здорово, что последние десять дней смены – каникулы. Мы учимся всю эту неделю, включая субботу, а на следующей – только до четверга. Так сказала вчера Наташа.

– Катя, привет!

Я инстинктивно обернулась. На меня в упор смотрела… моя вожатая с прошлой смены. По спине пробежал легкий холодок.

– Я… я не Катя.

– Ой, а как тебя зовут? – не желая отступать, спросила Марина.

Я помнила ее имя так же отчетливо, как и она мое.

– Даша, – невозмутимо ответила я.

– Ты же у меня в отряде была весной, – Марина дружелюбно улыбнулась.

– Нет, вы перепутали.

– Да как же? Я отлично помню.

– Я первый раз в «Изумрудном».

Я быстро нашла глазами Машу и пошла к ней, буркнув что-то типа «извините» на прощание. Марина при этом очень пристально на меня посмотрела, будто пыталась определиться, верит она мне или нет.

До меня только что дошло – а что, если бы я снова попала в ее отряд? Это был бы просто крах. Сразу на вылет. Если она меня в толпе вот так вот узнала, то в отряде… жуть. Хорошо, что я в прошлый раз сидела и не высовывалась. Хоть артефактов никаких не осталось толковых, кроме общей фотографии. От этих мыслей мне даже в школу захотелось, лишь бы быстрее ретироваться.

Учебный процесс сегодня не сильно отличался от вчерашнего. Разве что предметы другие. Порадовал, правда, препод по всемирной истории: рассказывал о разных версиях смерти Наполеона Бонапарта. Все слушали с интересом. Надо будет блеснуть потом в школе этими знаниями.

На литературе обсуждали образ Татьяны из «Евгения Онегина». Мнения разделились. Кто-то вовсю топил за ее целомудренность и праведность. Кто-то, напротив, накидывал аргументы о ее тупости и отсутствии прозорливости. Мне было интересно, что думает об этом Громов, но он воздержался от высказываний. Я сама была за то, что Татьяна не так уж и глупа, раз поздно, но все же одумалась и не приняла Онегина обратно. Я пыталась придумать, что она могла бы сделать, чтобы не попасть в такую ситуацию, и пришла к выводу, что ничего. Чувства невозможно контролировать.

Я сидела возле учебного корпуса и ждала девчонок. Погода была обалденная, такое теплое, яркое солнце несвойственно для конца октября. Я думала о том, что еще мы могли бы провести в отряде. Параллельно сочиняла девиз нашей комнаты. Минут за десять мне удалось уболтать несговорчивую музу, и она подарила мне четверостишие:

Мы – дамы пик. Мы лучше всех.

Мы обойдем всех королев,

И короли вселенной всей

Толпиться будут у дверей.

«Шедеврально!» – решила я и забила текст в СМС, пока не забыла. Как раз в эту минуту из корпуса вышли Маша и Оля и подошли ко мне. Маша села рядом.

– Я всё придумала! – мне не терпелось поделиться с девчонками своим творчеством.

– Я тоже всё придумала! – почти шепотом и с каким-то уж очень загадочным лицом сказала Маша. Ее «всё» звучало более многообещающим, чем мое, поэтому я уступила. Оля, правда, выглядела не так заинтересованно. Я бы даже сказала, энтузиазм, который сейчас отражался на ее лице, по шкале от одного до десяти был равен примерно минус четырем. Пожалуй, это даже усиливало мое предвкушение.

Я вопросительно посмотрела на Машу.

– Только не смейся! – Маша указала на меня пальцем.

– Не обещаю, но сделаю все, что в моих силах, – заверила я.

– Давай обратим на себя внимание парней.

Оля закатила глаза. Признаюсь, не засмеяться было трудно, но я продемонстрировала удивительное самообладание.

– Дождемся, когда дежурным будет кто-нибудь из симпатичных. Ну, Пархоменко, например. И когда он утром придет нас будить, мы такие, бац, и лежим полуоткрытые в лифчиках!

Сказать, что я смеялась, – это ничего не сказать. Я ржала так, что слышно было, предполагаю, на другом конце лагеря. Минуту, наверное, не могла остановиться.

– Отличная идея. Давай сделаем, – абсолютно серьезно сказала я, когда успокоилась.

– Даш, ты нормальная вообще? – негодованию Оли не было предела. – Ну ладно эта с творогом в голове, но ты?

– А у нас одна пачка на двоих, видимо! – ответила я, вытирая набежавшие от смеха слезы.

– Заметно, – Оля скрестила руки на груди и глубоко вздохнула.

– А это еще что такое?

Я загребла столовой ложкой непонятную субстанцию и брезгливо на нее уставилась.

– Вроде греча, – протянула Маша. – Только какая-то переваренная.

– Это рис. Сорт такой, – с важностью знатока из «Что? Где» Когда?» заявила Оля.

Я внимательно присмотрелась к содержимому тарелки.

– Погодите, а еще какая-то крупа есть. Модная сейчас стала. Ее еще все Зожники едят.

Пытаясь вспомнить название, я переводила взгляд с Маши на Олю и обратно. Надеялась, что они подскажут.

Оля тем временем уже за обе щеки уплетала неведомое варево лагерных поваров. Мы с Машей сначала опасались – мало ли что. Но есть ужасно хотелось, поэтому очень скоро голод победил страх, и мы тоже принялись уничтожать наш ужин.

– Булгур! – вдруг воскликнула Ира, которая до этого вообще не участвовала в нашей дискуссии.

– Ну не знаю, – сказала Маша, – он вроде по-другому выглядит. Желтый такой.

– Это если его приправой какой-то там полить, – возразила Ира.

Дебаты продолжались до конца ужина. По результатам общего голосования мы решили прозвать это блюдо высокой кухни «гречерис». Никто не возражал. Выбрали единогласно. Кстати, гречерис оказался вполне съедобным, мне понравился.

Ира немного задержалась и догнала нас уже на улице.

– Девчонки, это была перловка!

– Нет, это был гречерис! – хором подхватили Оля и Маша начатый мною протест, и мы дружно рассмеялись.

По дороге в корпус, сама того не желая, я шла прямо за Женьком и его белобрысой пассией. Когда он был с ней, в нем что-то менялось. Он вел себя не так, как обычно, не хорохорился, как в первый день на распределении. Я не слышала, о чем они говорили, потому что нас разделяли минимум пять метров, но достаточно было посмотреть на его походку. Несвойственную ему, сдержанную. Не было привычных размашистых жестов, он шел, поджав плечи. А вот Алина, напротив, чувствовала себя королевой рядом с ним, шла с гордо поднятой головой, самодовольно поглядывая на Женька.

Женя классный. Даже странно, что я в него не влюблена. Но мне очень хотелось ему понравиться. Есть такая категория мальчиков, которым хочется нравиться, просто чтобы потешить самолюбие, не более того. При этом к нему можно вообще ничего не испытывать, но самоутвердиться за счет него.

А от Сережи мурашки по коже. Хоть я и не понимаю, что в нем особенного. Просто у него взгляд такой… не поверхностный. Он не часто улыбается, почти не смеется, но уж если это происходит, то взгляд от него не оторвать. Нет сил самой удержаться от улыбки.

Четырнадцать ребят во главе со старшей вожатой составляли совет лидеров «Изумрудного». По пути на собрание я думала, что увижу тринадцать ботаников. Но нет, это были тринадцать подростков, абсолютно ничем друг на друга не похожих. Разве что красным галстуком на шее. Глядя на некоторых из них, я не могла понять, как они умудрились стать лидерами, ведь они казались тихими и безынициативными. Я даже не сразу запомнила, как их зовут. Очень понравился лидер одного из младших отрядов, мальчик по имени Рома. Веселый и бойкий пацан с широкой, очень приветливой улыбкой.

На собрании выбирали председателя совета, то есть лидера лидеров. Здесь я руку поднимать не стала. Внутренний голос подсказал, что это будет уже перебор, ведь меняться нужно постепенно.

Как таковых кандидатов не было. Вызвалась девочка по имени Ксюша, невысокая брюнетка с характерно задранным носом. Никто не возражал. Выбрали по причине отсутствия голосов против и хоть какой-то альтернативы.

Старшая вожатая вещала о том, какая нам предстоит плодотворная работа, что уже сейчас надо начинать готовить итоговый концерт, что ждет от нас креативных идей по организации лагерного досуга. Мы дружно покивали гривами ей в ответ и разошлись по своим отрядам.

– Перед тем, как выбирать дежурного, Даша хотела рассказать вам про предстоящие мероприятия, – сказала Наташа, подводя к концу общее вечернее собрание.

Я встала и вышла в центр комнаты.

– Да, я хотела, – я прочистила горло и открыла сложенный вдвое клетчатый листок. – Я набросала несколько вариантов мероприятий, которые планирую провести за эту смену. Например, у нас будет вечер, когда нужно будет переделывать свои комнаты под разные заведения. Как на ярмарке. У каждого будут жетоны, которыми мы сможем расплачиваться за услуги или товары. В конце будет одна комната-победитель. Та, которая больше всех заработала.

– А казино можно будет открыть? – спросил развалившийся в кресле Женек.

– Можно, конечно. Только сразу предупреждаю, что с вероятностью сто процентов к вам нагрянет милиция с облавой, и все выигранные деньги достанутся государству, – ответила я.

– Нормальные такие ролевые игры! Мне нравится! – оживился Громов и дал Женьку пять, дотянувшись через три сиденья, занятые девчонками.

– А сеансы психотерапевта можно? – спросила Вера. – Мы же как-никак подростки. Трудный возраст и все такое.

– А по-моему, отличный возраст! Столько всего в первый раз происходит, – с мечтательной улыбкой выдал Женя.

Девчонки захихикали.

– Можно, Вер, – ответила я. – Клиентов из казино сразу к вам отправлять будем.

– Нет, ну а что, интересно же. Все эти личные разговоры там, животрепещущие темы, – поддержала подругу Римма.

– Да можно, можно. В общем, это только одно мероприятие. Еще будет день почты. Это когда можно целый день в почтовый ящик письма складывать, а вечером почтальон их по адресатам разнесет, – продолжила я.

– А почему нельзя на всю смену такое сделать? – поинтересовалась Римма, перекидывая ногу на ногу.

Ребята загалдели. Идея с почтой им явно понравилась.

– Потому что неинтересно станет, – повысив голос, сказала я, пытаясь перекричать гвалт. – Я уже пробовала такую штуку в школе. Мы тогда на неделю запускали, а в итоге только в первый и второй день было, что раздавать вечером. Да и то, на второй писем уже было меньше. А вот если ты знаешь, что у тебя один день, то точно напишешь.

Девчонки, конечно, скривили физиономии, но возражать не стали.

– Еще будет презентация комнат. Нужно придумать название и девиз, а также подготовить флаг своей комнаты и всем про нее рассказать. Это будет завтра вечером.

– А вы уверены, что хотите видеть наш флаг и слышать наш девиз? – с усмешкой спросил Женек, и они с Громовым дружно заржали.

– Мы уверены, – ответила я, но не удостоила ни одного из них взглядом. – И самое важное, что это только черновик, потому что у вас тоже есть идеи, и будет круто, если мы вместе их реализуем. Поэтому приходите – решим, куда поставить ваши мероприятия.

– Да, у нас в коридоре будет висеть вот такой плакат, – Наташа встала и подняла со стола ватман с календарем смены. – Здесь видно, что и в какой день запланировано. Дашины задумки мы уже внесли. Если еще кто-то захочет что-то предложить, тоже поставим.

Девочки сразу начали поднимать руки и предлагать идеи. Таким образом в план сразу попал вечер контактных игр от Насти с Ирой и «Любовь с первого взгляда» от Веры с Аней.

– Так, ну что, а теперь дежурный, – Наташа указала на Анжелку, которая уже нехотя развязывала желтый галстук. – Готовься передавать эстафету товарищу.

– В Африке слоники живут, они до неба достают и поднимают хвостики, – под этот нестройный хор рыжая подошла к Сереге, надела ему на шею галстук и завязала аккуратный узел впереди.

У меня не хватило выдержки и силы воли, чтобы не посмотреть на Машу. Маша тоже улыбнулась и заговорщически посмотрела на меня. Мы ведь только сегодня днем придумали план про соблазнение мальчишек. Никак не ожидала, что его удастся провернуть так быстро. И уж тем более, что Рыжая нам в этом поможет.

Глава 4. Кейт и Лео, которые знают ответы на все вопросы

Утро началось рано, но бодро. Энтузиазм не давал нам спать. Как четко все-таки работают внутренние часы, когда надо. Я проснулась за минуту до будильника, быстро отключила его, чтобы он не пищал. Не снимая пижамы, вылезла из-под одеяла, сунула ноги в мягкие тапочки и потянулась к подруге.

– Маш, – шепотом сказала я прямо у самого ее уха, – просыпайся. Пора.

Маша перевернулась на другой бок и недовольно что-то буркнула мне в ответ. Ну и ладно, как хочет.

Первым делом я пошла чистить зубы. Ну а как же иначе? Ведь в сочетании с чистыми зубами застежка от лифчика будет смотреться на моей костлявой спине куда эффектнее. Да и в конце концов, вдруг Серега так обомлеет от моей красоты, что сразу целоваться ко мне кинется. А я с нечищеными зубами. Нельзя такого допустить!

По дороге в ванную я бросила взгляд на полураскрытую сумку, из которой торчала бретелька моего будущего пеньюара. Черный или белый? Разумеется, черный. Что за вопросы? Как у женщины-кошки. И ничего, что у нее был слитный комбинезон от шеи до пят, а у меня – трехсантиметровая полоска трикотажа и две резинки.

На обратном пути из ванной я выяснила, что Маша соскакивать вовсе не собиралась. Напротив, похоже, она подготовилась заранее, еще вечером приняла облик жрицы любви и спала прямо в белье. Я тоже решила не отставать и быстро оделась. Хотя правильнее было бы сказать разделась, конечно. Легла на бок. Нет, так слишком откровенно, перебор. Перевернулась на живот. Ну и чего? Так вообще ничего не видно. Оголила часть спины, процентов на семьдесят. Голову на бок, подушку обняла руками. Ну все, нимфа, однозначно. Поняла, что спать вообще не хочется. Да еще и смех разбирал. Главное – не заржать в самый ответственный момент. Веки предательски дрожали, потому что хотелось открыть глаза. Маша при этом дрыхла как убитая. Храпела еще, и вообще не парилась, что у нее зубы не чищены.

До подъема две минуты. Ё–моё! Волосы некрасиво лежат! Раскладываю, чтобы было красиво, изображаю творческий беспорядок на голове и на подушке. Теперь точно богиня, не меньше. Слышу – в коридоре начинается какая-то возня. Срочно принимаю нарочито расслабленную позу. Жутко неудобную! Кисти рук грациозно спадают с края подушки… Ножка! Ножка еще должна изящно выглядывать из-под одеяла. Высовываю носочек.

– Подъем! – слышу резкий голос Громова из коридора, и через мгновение – его резкие удаляющиеся от нашей комнаты шаги.

Через секунду снова «подъем», но уже адресованный кому-то из соседей. Вот и весь спектакль. Мог бы иметь хоть каплю уважения к чужим стараниям! Паразит…

Стоит ли уточнять, что основным и любимым нашим занятием вне школы и прочих обязательных мероприятий было праздношатание? Очень увлекательное действо, кстати.

– Мне кажется, ты нравишься Диме Смирнову, – выдала Маша во время нашей неспешной прогулки после полдника.

– А я думаю, Сапожников – человек–паук! – парировала я.

Маша в свойственном ей стиле цокнула языком.

– Ты не видишь, что ли, как он на тебя смотрит?

– Он смотрит, потому что у него есть глаза. Так все люди делают, чтобы при ходьбе на столбы не натыкаться.

– Ты непробиваемая. Знаешь об этом? – Маша ткнула указательным пальцем мне чуть ли не в нос. Я отшатнулась.

– Просто я реалистка, – я беззаботно пожала плечами и откусила «Твикс», купленный только что в местном буфете.

– Так давай проверим.

Я скривила недовольную физиономию и многозначительно вздохнула.

– Как? А главное – зачем?

– Подойди, пофлиртуй. Позови гулять там, все дела. Зачем? Да просто так!

Мне стало смешно. Просто я представила себе эту картину, как я подкатываю к парню. Краснею, бледнею, заикаюсь и в итоге проваливаюсь сквозь землю.

– Не мой случай.

– Да ладно тебе.

– А я вот вижу, что ты Кленову нравишься. Давай ты на нем проверишь.

Мне стало интересно, как Маша выкрутится. Я же знала, что Миша ей небезразличен. Мне-то Смирнов до фени, а я все равно позориться не хочу.

– Это нечестно! – Маша раскусила мой коварный план.

– Зато очень интересно!

На этой увлекательной ноте мы зашли в комнату к девчонкам. Ира читала, Катя красилась. Маша завела свою шарманку прямо с порога.

– Как считаете, Даша нравится Смирнову?

– Ну ты уж не перекладывай с больной головы на здоровую.

– Вероятность есть всегда, – тут же ответила Ира.

– Ага, пятьдесят на пятьдесят, как встретить динозавра на улице.

– Нет, там другая какая-то, – докрашивая тушью правый глаз, отозвалась Катя, – а вот со Смирновым реально пятьдесят на пятьдесят. Что там у парней в голове творится, вообще непонятно. С динозаврами проще.

– Я ей предлагаю пойти и спросить, а она не соглашается. – Маша уселась на подоконник.

– Тебе интересно, ты и спрашивай.

– Ладно, – недолго думая, Маша спрыгнула на пол и направилась к двери.

– Стоять, – я пулей подлетела к двери и преградила Маше путь, – я за такие фокусы потом у Кленова про тебя спрошу!

– Тру-си-ха! – поддразнила меня Маша.

– От трусихи слышу, – не унималась я.

– По-моему, пора призвать на помощь беспроигрышный и стопроцентно точный источник информации, – сказала Ира, захлопнув книгу, и повернулась к Кате.

– Хочешь, погадаю? – задорно спросила Катя.

– Давай! – с энтузиазмом согласилась я на это потрясающее предложение.

– Куда я карты положила? Никто не видел? – пробубнила Катя себе под нос.

Я огляделась вокруг и увидела позади себя колоду. На обложке красовались Кейт Уинслет и Лео Ди Каприо на носу «Титаника».

– Вот эти? – я потянулась, чтобы взять карты.

– Не бери!!! – хором завопили девчонки, едва я коснулась кончиками пальцев коробочки.

Я резко отдернула руку и вытаращила на них глаза.

– Почему?

– Она дотронулась! – воскликнула Ира, указывая на меня. Выглядела она при этом так, будто я тронула как минимум пистолет, из которого только что кого-то грохнули.

Я даже руки подняла вверх, чтобы наглядно продемонстрировать этим двум сумасшедшим, что я ничего не взяла.

– Они теперь не действуют, – раздосадовано прохныкала Катя.

– Почему? – снова повторила я.

– Потому что ты их потрогала, – Катя сказала это так, будто это было абсолютно очевидно. Как, например, то, что яблоки, оторвавшись от ветки, падают на землю, а не взлетают в небо.

Я не стала больше ничего спрашивать. Просто ждала комментариев. Ситуацию прояснила Ира.

– Гадальные карты может трогать только их хозяин. Если потрогал кто-то другой, они перестают говорить правду.

И как я не догадалась? Все же было на поверхности. Шучу, бред какой-то.

– И что, вот прям все? Без вариантов? – недоумевала я.

– Нет, ну почему же? Есть один вариант. Нужно, чтобы на них поспала девушка, которая еще ни разу ни с кем не целовалась.

Уровень абсурда начинал зашкаливать.

– Неожиданно, – только и сказала я.

– Давайте Настю попросим, – полушепотом сказала Ира, – я знаю, что она еще ни с кем.

Я не стала распространяться о том, что я вообще-то тоже. И так цирка достаточно. Спросила только:

– А то, что она их во сне трогать будет. это ничего? – я придала голосу максимальную серьезность. Всю, на которую была способна.

– Она не будет. Мы их ей под подушку положим.

Интересный у нас возраст, прав был Женек. Одни в сказки верят, других по ночам с парнями под одеялом можно застукать. Контрасты, мать их.

Презентация комнат прошла на троечку. И это по десятибалльной шкале! Подготовились только шесть комнат, и все девчачьи. В планах у меня, конечно, это выглядело не так. Мягко говоря. Я думала – поставлю задачу, и все сразу «под козырек», как если бы вожатая попросила. Хотя ведь даже когда учитель в школе задает домашнее задание, полкласса могут прийти неподготовленные. И я, кстати, частенько бывала в их числе. Но я же им не какую-то скучищу предложила! Хотя так, видимо, посчитали немногие.

Я постаралась не подавать виду и изобразить, будто так и было задумано – толпу из участников не создавать. Но на самом деле, конечно, было обидно. Первый блин комом, как говорится.

Глава 5. Иногда лучше жевать, чем говорить

Я честно пыталась вникнуть в изучение закона всемирного тяготения и гравитационной постоянной. Ровно до того момента, пока Катя не постучала меня по плечу. С заговорщическим видом она показала мне колоду с «Титаником». Судя по всему, Настя успешно на ней поспала, и она снова работала.

Я показала ей большой палец, поднятый вверх.

– А как будешь гадать? – шепнула я.

– Цыганский расклад, – многозначительно вытаращив глаза, ответила Катя.

Я сделала вид, что впечатлилась.

– Что делать надо? – спросила я. – Вопрос задать?

– Погоди. Маш, давай местами поменяемся.

Маша не возражала. Как только учитель отвернулся к доске, чтобы записать условия задачи, Катя с Машей шустро махнулись партами. Когда Катя оказалась возле меня, она аккуратно достала карты из коробки и протянула мне.

– Подснимай.

– Так нельзя же трогать.

Я специально убрала руки подальше. Катя закатила глаза.

– Это другое!

«Железная логика», – подумала я, но вслух комментировать не стала. Я ведь от гадания не отказалась, а значит, тоже вхожу в число наивных дурочек, которые верят во всю эту пургу.

Одним пальцем я осторожно сдвинула часть карт к себе.

– Теперь давай вопрос.

– Как рассчитать силу тяжести на другой планете?

– Ой!

Я чуть не подпрыгнула от страха. Катя стремительно засунула карты под учебник по физике. Учитель укоризненно посмотрел сначала на нее, потом на меня и снова отвернулся. Сначала, правда, глубоко вздохнул. Понимал, видимо, что ничего с нами не поделать.

– Задавай вопрос, – повторила Катя.

– Ну давай… погадай на меня и парня, который мне нравится.

Интересно, а кто-нибудь когда-нибудь гадал на что-то другое?

– Как его зовут?

Я замялась. Я же никому, кроме Маши и Оли, не говорила, что мне нравится Громов. А с другой стороны, мало ли на свете Сергеев. Я же фамилию не называю.

– Сережа.

Катя стала раскладывать карты по парте перед собой. Одна, вторая, потом две рядом, потом три веером. Я наблюдала.

В этот момент кто-то громко зашуршал бумажками позади нас.

– Так, все, хватит! – учитель остановился в каких-то пяти-шести шагах от нашей парты.

– Это не мы! – хором заверили его мы с Катей, но было уже поздно.

Ловким движением учитель сгреб весь наш цыганский расклад в одну кучу. Мне показалось, что Катя даже тихонько завыла от разочарования. Опять Насте на картах спать.

– После урока заберете.

Я обернулась и бросила гневный взгляд на Мишу с Димой, которые сидели позади нас. Думаю, они поняли меня без слов.

Катя выглядела поистине несчастной.

– Ну что хоть там было? – с надеждой спросила я.

– Не знаю, – грустно и одновременно отчаянно ответила Катя, – я последние две карты не успела достать, а они важные. Там все в комплекте смотреть надо.

– Облом, конечно.

– Давай завтра, – пожала плечами Катя.

– Надеюсь, получится, – усмехнулась я.

Больше всего я боялась двух вещей: высоты и глубины. Если стояла на балконе или даже просто смотрела из окна выше третьего этажа, ладошки потели автоматически. С глубиной дела обстояли чуть проще: я просто избегала любого приближения к ней. Не то чтобы я совсем не умела плавать, просто делала это из рук вон плохо, дышала, как паровоз, поэтому и выдыхалась секунд через десять. Руками работала по-лягушачьи, ногами – по-собачьи. Такой у меня был авторский стиль. И если я переставала чувствовать дно ногами, тут же начинала паниковать и стремилась как можно скорее вернуться на твердую почву.

Бассейны я терпеть не могла. Вообще не понимала, что в них может нравиться? Холодно и пахнет хлоркой – никакого удовольствия. Да, забыла еще про шапочки. Волосы дерет, и выглядишь в них, как слизняк: кто-то, как сытый, а я, как некормленый и полудохлый.