Читать онлайн Недописанная история, или Как Жак Иванович Табуреткин почти стал писателем

Предисловие

Говорят, чтоб написать хороший рассказ, нужно четыре составляющих: описание героя, экспозиция, завязка и развязка.

Пожалуй, и я, чтоб написать рассказ, который не потянет читателя в сон, выполню эти условия.

Глава 1. Описание героя

Родился Жак Иванович Табуреткин в маленьком заснеженном городке – Кармановск.

Вот и я, как ты, мой дорогой читатель, когда услышал это имя подумал: «Что еще за Жак такой, да ещё и Иванович, да ещё и в славном городе – Кармановск»?

А все очень просто. Папаня Жака – Иван Табуреткин, любил смотреть по телевизору «Одиссею Жака Ива Кусто», собственно за просмотром этого увлекательнейшего кино альманаха и был зачат Жак Иванович. Папаша, очень любил телевизор и поэтому не прерывал просмотра почти никогда, за исключением дороги, от дома до места работы. А работал папаша Жака Ивановича сторожем, на старейшем в районе вино-водочном заводе. Поэтому окромя любви к всяческим рыбам да моллюскам, Иван Иванович Табуреткин, имел неразделённую любовь к горячительной воде. Он её любил. а вот она его нет. Друзья и товарищи Иван Ивановича помнили его, как; милейшего человека, который мухи не обидит, да и, впрочем, в излишнем стремлении к улучшению семейного быта, тоже не был замечен.

Жаку Ивановичу было лет пять, когда, придя из школы домой, он стал свидетелем первой в своей жизни запоминающейся, на долгие годы картины. Вообще, Жак Иванович к месту и не к месту, любил повторять – «Вся жизнь человека, состоит из запоминающихся и обыденных событий. Задача человека сделать так, чтоб первых было больше, чем вторых». Но, впрочем, что то, я тороплюсь с рассказом и забегаю вперёд. Вернёмся в детство Жака.

Квартира семьи Табуреткиных, размещалась на втором этаже двухэтажного дома, барачного типа. Но подумайте ничего такого! Домик, ста лет отроду, хоть и был в некоторых местах немного, скажем так «уставшим», но в целом был уютен и мил. Наш милый Жак весело допрыгал до своего этажа, по скрипучим ступеням, подпевая им в такт популярную песенку. Дверь в квартиру была нараспашку. Перед дверью стояли люди и о чем-то хмуро перешушукиваясь курили, по очереди сбрасывая пепел в жестяную банку из-под керосина. Когда Жак входил в дом, соседи почтительно кивали ему и гладили по голове произнося одну и туже фразу: «Крепись Малец».

Внутри квартиры было тесно, как в девять утра в рейсовом автобусе. Жак все-таки протиснулся, сквозь потеющих соседей, в квартиру. Внутри было нестерпимо жарко, удушающе жарко. Вдобавок ко всему, у каждого, кто стоял, в руках чадила и трещала зажженная восковая свеча. Повсюду пахло луком, перегаром и котом. В «большой» комнате Жак увидел продолговатый деревянный ящик, обитый дешёвой материей красного цвета. Ящик стоял на двух табуретках. В нем, закрыв навеки глаза, лежал отец Жака. Отец в отличии от всего окружающего, был холоден.

Так Жак впервые в жизни подумал о субъективности восприятия времени и о ничтожности бытия.

Их уютную и теплую квартирку, с общим туалетом на четыре квартиры и колодезной водой во дворе, выделили от предприятия, матушке Жака Ивановича. Матушка добросовестно трудилась, на прядильно-мотальном заводе. Завод. обеспечивал половину женского коллектива города, простой, но в тоже время интересной работой. Что может быть увлекательней, чем восьмичасовое мотание клубка, по-моему, это очень интересно.

Ну да ладно, спи спокойно Иван Иванович Табуреткин, речь сейчас не о нем, а о сыне его.

Жак родился в семь месяцев. Акушер, доставая его из утробы, очень хотел спасти мальца, вокруг шеи которого была обвита пуповина. Малец уже начал синеть. Акушер, может быть под действием адреналина, а может быть под действием похмелья не удержал и уронил мальца на кафельный пол. Вот тут Жаку повезло первый раз в жизни; пуповина, к величайшему везению Жака, была длинной и при падении, не задушила мальца. Новорожденный благополучно шмякнулся на пол башкой, огласив всю округу радостным криком.

В последствии Жак считал это «знаком», ведь это какое везение надо иметь: «А могла же и задушить зараза такая – эта пуповина» – при случае и без случая приговаривал Жак.

При выписке, родители Жака, горячо благодарили спасителя акушера. Иван Иванович, даже два дня «прообмывал ножки» с ним. Ведь какой человек! Глыба! Сына спас!

Из-за раннего рождения, малец часто болел и поэтому сидел дома, где с упоением без конца читал всё, до чего мог дотянутся: «Сказки народов крайнего севера». Энциклопедию начинающего моделиста. Пятитомное собрание сочинений местного поэта – Филодора Таисивича Фофанова-Римазина. Калейдоскоп сомнолога. Ну и многое другое из подборок Ивана Ефимовича Табуреткина – дедули Жака.

Жак, ещё тогда, сидя дома с разбухшими подчелюстными лимфоузлами понял, что он создан для литературы.

Жак рос мальчуганом пухлым, сказывались последствия постоянно прилипающих болячек. Но несмотря на всё это, он был силен физически! В деревне летом, он легко убегал, перепрыгивая заборы, от быка, что господствовал на деревенских улицах и был желанным гостем, для каждой деревенской коровы. Жак бегом, в резиновых сапогах и «шарабаном» за плечами, легко догонял «жигули» отца, когда тот, по какой-то неведомой причине, забывал Жака, в нередких походах «по грибы». Отец почему-то иногда не замечал, что Жак отстал по дороге, садился в машину и уезжал. Жак, примерно километра за полтора быстрого бега, догонял «жигули», особенно если те, на подъёме в гору, немного притормаживали. Поэтому, Жак Иванович решил, что он создан для спорта и пошел в спортивную секцию по бегу, потом в секцию по плаванию, по теннису, по боксу и даже по шахматам.

В школе одноклассники не то, чтоб не любили Жака, но как-то что-ли не сильно хотели общения с ним. И никто толком не мог сказать, что такого в Жаке, чтоб с ним не дружить. Но когда дело доходило до вечеринок, Жаку, предпочитали просто скажем так не говорить. А точнее каждый считал, что кто-то другой уже пригласил Жака.

На выпускном вечере Жак быстро напился и так и не дождался «чуда». Дело в том, что где-то за месяц до выпускного вечера, Жак начал представлять, что охмурит свою одноклассницу Викторию. Все одиннадцать лет школы, Жак подавал ей «знаки»; дергал ее за косички и обзывал «дурой». И дураку со стороны было понятно, что это любовь с первого взгляда. Протрезвев наутро после выпускного и обнаружив себя лежащим на «матах» в спортзальной кладовой, Жак еще какое-то время думал, что «чудо» было, но придя в кафе «Спираль», где было оговорено праздновать второй день выпускного дня Жак понял две вещи.

Первая. Ребята почему-то опять про него забыли и были уже изрядно «навеселе».