Читать онлайн Австралийский рассвет: вольность под открытым небом

Пустыня в Австралии всегда казалась одновременно бескрайней и угнетающе конечной. Здесь, где горизонт сливался с небом в однообразной жёлто-оранжевой гамме, можно было ощутить, что мир – это ничто, просто пыль, шуршащая под ветром. Вдали слышался едва различимый шум прибоя, как напоминание о том, что и океан, и пустыня равнодушны к человеческому существованию.

Даниил не был философом, да и размышлять особо не любил. Но в последние месяцы он всё чаще ощущал странное безразличие ко всему. Он приехал сюда, в Австралию, по старой схеме, о которой писали в журналах: «Обрети себя, погрузившись в дикую природу!». Это выглядело глупо, но срабатывало: посты в социальных сетях, где он позировал с доской для сёрфинга, набирали сотни лайков, и этого было достаточно, чтобы оправдать поездку. По крайней мере, для внешнего мира.

Но правда была иной. Даниил бежал от опустошения, которое съедало его уже несколько лет. Работа в офисе, короткие связи, безвкусная еда из доставки – всё это складывалось в одно большое НИЧТО. Австралия стала случайной точкой на карте его бегства, но, похоже, даже она не могла предложить ему ничего нового. До сегодняшнего дня.

День начинался так же, как и любой другой в этом забытом богом месте. Даниил встал на рассвете, надеясь поймать волну до того, как пляж заполнится другими туристами. Пройдя по скрипучим половицам дешёвого бунгало, он взял доску и вышел на улицу. Воздух был прохладным, но уже пахло жарой. Песок под ногами казался живым, словно готовился к тому, чтобы накалиться под солнцем.

Когда он спустился к пляжу, он увидел её. Она сидела на камне, раскинув ноги и лениво попивая из термоса. Её вид сразу же нарушил скучный порядок утра: короткие шорты, застиранная футболка, облупленные ногти. Её волосы, короткие и светлые, напоминали полурассыпавшееся гнездо. Она выглядела так, будто этот мир принадлежал ей, но она давно устала от его бессмысленности.

– Что смотришь? – спросила она, даже не поворачивая головы. Её голос был низким, как у курящей женщины из фильмов 80-х.

– Просто проходил, – соврал Даниил, хотя уже пару минут пялился на неё, забыв, зачем вообще пришёл сюда.

– Если просто, то проходи дальше, – отрезала она, но в голосе звучала лёгкая насмешка.

Он почему-то остался. Словно впервые за долгое время увидел что-то настоящее, неприкрытое искусственным блеском.

Её звали Мишель, как она сказала чуть позже, когда разговор всё-таки завязался. Она была фотографом-авантюристом, путешествовала по миру в поисках уникальных кадров для своего портфолио. Её снимки редко продавались, но это её не волновало. Деньги она зарабатывала случайными работами: гидом, барменом, иногда – преподавателем английского.

Мишель ненавидела людей, но обожала наблюдать за ними через объектив. «Так они становятся чем-то интересным», – сказала она, устремив взгляд на горизонт. Она предложила Даниилу выпить кофе из её термоса, и он, удивлённый этим жестом, согласился. Горькая жидкость на вкус напоминала дешёвое топливо, но он пил молча.

– Что ты ищешь здесь, на краю мира? – спросила она, глядя на него пристально.

– Себя, – неуверенно ответил он, осознавая всю банальность своей фразы.

Она усмехнулась, но в её взгляде не было презрения, скорее, лёгкое сочувствие.

– Никого ты здесь не найдёшь, кроме жары и комаров. Себя, кстати, тоже.

День они провели вместе. Мишель предложила показать ему одно место в глубине пустыни, где не было туристов, только камни, песок и ощущение полного забвения. Даниилу не нужно было долго уговаривать: её лёгкая дерзость и абсолютная уверенность в себе завораживали.

Они ехали на её старом пикапе, который гудел, как умирающий зверь, но всё-таки справлялся. По пути она рассказывала истории: о своей жизни, своих любовниках, своих провалах. Даниил слушал и чувствовал, как с каждым её словом он всё глубже погружается в состояние, которого давно не знал – странное сочетание спокойствия и напряжения.

Когда они добрались до места, солнце уже начинало клониться к закату. Огромные валуны, обросшие лишайником, бросали длинные тени. Казалось, время здесь застыло.