Читать онлайн Счастье всегда кстати

От автора

Грустная повесть о несостоявшемся романе, но с необычным финалом, подтверждающим, что человеческая радость, под общим совокупным определением «СЧАСТЬЕ» – по жизни – чаще всего появляется неожиданно. Причем, не как закономерность, а порой, как случайность…

И – пусть такие события происходят, как правило, реже, чем крупные лотерейные выигрыши, но они происходят. Их никто не прогнозирует, не ускоряет и не замедляет. Они не всегда появляются по нужному адресу и в нужное время, но, всегда – оказываются – Кстати, ибо являются – разновидностью воли Судьбы.

Повесть о том, как простой семейный сюжет, постепенно перерос в семейную драму. Молодая семья, пять лет не имеет детей. Берут из Дома ребенка мальчика, а через год – девочку, воспитывают их. Все довольны.

А, через три года, у них рождается третий, уже собственный, ребенок, потом через два года – еще один, четвертый, а еще через два года – пятый. У них – официально – однокомнатная квартира и семь человек в ней проживающих….

Первым не выдерживает такой жизни – муж, глава семейства и уходит из семьи, оставляя весь набор проблем жене. Жена, с пятью детьми , молившая раньше Бога, чтобы послал им детей, не может повторить его «подвиг» и тоже сбежать, -поэтому – ищет возможности дальнейшего выживания.

Вариантов у неё не так много. Есть мама, здесь же, в городе, она уже не работает, но, по состоянию здоровья и имущественному положению, сама нуждается в помощи. Значит – надо искать что-то другое, действенное….

Через социальные сети, находит человека, который ищет возможности создать семью, можно с детьми.

Они находят друг друга, создают новую семью, потом у них появляется уже совместный ребенок, шестой по счету, у главной героини.

Новая семья живет дальше, воспитывают шестерых детей. Все – Счастливы – и дети, и взрослые….

Действия основных героев, базируются на реальных событиях, происходивших в недавние времена и продолжающихся сегодня.

Автор Василий Гурковский.

Пролог

Перед утром, пятилетний Петя, наконец, притих и заснул. Оля укутала сына мягким пледом и прилегла рядом, боясь его чем-то потревожить. Всю ночь он проплакал и все пытался как-то почесать свои руки. Они у него постоянно чесались, особенно по ночам, не давая ему заснуть. Он, практически с детства, страдал болезнью кожи, плохо спал сам и не давал спать всем, кто был с ним в одной комнате – а это – еще двое братьев и две сестры.

Квартира была двухкомнатная, в одной комнате располагались пятеро детей, во второй – их родители – Оля и Анатолий. Естественно, когда по ночам плакал Петя, то не до сна было не только его братьям-сестрам, но и родителям.

Когда Анатолий дежурил по ночам в госпитале, где было основное место его работы, Оля брала к себе в комнату Петю, чтобы дать возможность поспать остальным детям, да и ей было проще успокаивать его, лёжа рядом на кровати.

Оля жалела мужа, старалась насколько возможно дать ему отдохнуть, после вынужденных бессонных ночей. Часто Анатолий спал на раскладной койке, на кухне, где не так явно был слышен плач одного или всех вместе детей, разбуженных в ночное время. Ему все-таки надо было идти утром на серьезную работу – отдохнувшим.

Сама Оля уже забыла, что такое нормальный сон. Быть с пятью детьми, круглосуточно, в двух небольших комнатах, тем более – не просто Быть, а заниматься с ними, всеми, одновременно – это серьезно, тем более, если кто-то из малышей, слаб здоровьем. Голова гудит от бессонницы, а надо двоих старших еще в школу отправить, а трое младшеньких целый день дома…. Кормить, стирать, гладить, убирать – и все сопутствующее….

«Интересно, почему Анатолий три ночи подряд дежурит?» – подумала Оля – «неужели там, на его работе, не понимают, что такое пятеро детей в доме?!».

«А может он и не дежурит сегодня, может – просто не хочет идти домой, в наше «пекло?» – вдруг мелькнула нехорошая мысль – «да ну, не может быть!»– отогнала её Оля.

Она прикрыла одеялом Петю, подставила к кровати стул на всякий случай, и вышла на улицу. Рядом с подъездом – телефон-автомат. Набрала номер дежурного по отделению, где работал Анатолий. Уточнила – дежурил ли он сегодня в ночь. Дежурная подтвердила, что он действительно дежурил до шести утра и минут десять, как ушел. Сказал – что домой.

Вовремя вернулась в квартиру. Петя лежал уже поперек кровати, голова его наполовину с неё свисала, он беззвучно шевелил губами и правой рукой двигал по кровати, как будто что-то или кого-то искал. Наверное, –её, маму Олю.

Она присела на кровать, тихонько приподняла сына, положила его на подушку ближе к стене, сама легла рядом. Пытаться заснуть – не было смысла, если Анатолий после дежурства пошел домой, то, где-то – через полчаса – появится. Полежав несколько минут, решила – приготовить мужу завтрак, и пошла на кухню.

После звонка в госпиталь, успокоилась, но внутреннее ожидание чего-то неизвестного, осталось. Она не придала этому значения, причин для беспокойства у неё было и так предостаточно, поэтому – быстро приготовила любимую мужем яичницу-глазунью с колбасой, нагрела чайник, выставила на стол тарелки и отправилась проверить спящего Петю. В дверях кухни, столкнулась…с Анатолием. Он, чтобы никого не будить, открыл дверь своим ключом, уже разделся и, заметив свет на кухне – прошел туда.

«Напугал ты меня!»– обняла она мужа, – «Проходи, садись за стол, я как раз завтрак приготовила. Что-то вид у тебя какой-то непонятный, вроде как обиженный. Что-то случилось? Неприятности по работе?».

Анатолий промолчал, но, когда Оля принесла сковородку с яичницей и хотела выложить её на тарелку, он отодвинул тарелку в сторону, откинулся на спинку стула и сказал, заметно выдавливая из себя слова: «А знаешь – признаюсь тебе – я не хотел сегодня идти домой. Вот трое суток почти не спал, днем – работа, серия операций, ночью – дежурства. Подменял коллег по работе, причем, – по своей инициативе, но чувствовал себя лучше, чем дома, в этом «обезьяннике», по -другому – не скажешь…

Ты так хотела детей, денно и нощно усердно молила Бога, чтобы он тебе их послал, что он – таки услышал твою просьбу и одарил уже пятью отпрысками. Неизвестно, что еще дальше будет, но уже того, что есть, -для меня более, чем достаточно.

Я уже боюсь идти на работу, потому что в таком состоянии, вполне могу отключиться в любой момент, а ты знаешь, какая у меня работа, и, в то же время – я боюсь идти после работы – домой, зная, какая меня ждет ночь. И так – ежедневно! Или я попаду скоро в психушку, или – меня ждут большие неприятности по работе. Думай, что хочешь, но я так больше – НЕ МОГУ! Да и не имею права рисковать чужими жизнями. Нам нужно расстаться, пока я еще в состоянии что-то делать. Иначе – действительно может быть Поздно».

Ошарашенная его признанием, Оля, несколько минут не могла ничего сказать. Никакие слова не приходили на ум. Она смотрела на мужа широко раскрытыми глазами, не понимая, что на самом деле происходит и в чем Анатолий пытается её убедить.

Она просила детей у Бога? Да, просила, и он помог в этом, но это же не только МОИ дети! Это – Наши дети!

Только и смогла выговорить: « Толя, это же и твои дети!».

«Да, и к сожалению, формально – тоже!»– чуть ли не прокричал Анатолий, опершись обеими руками на стол и приблизившись лицом почти вплотную к её лицу, – «В ответ на твою мольбу, Бог, как из рога изобилия, высыпал на нашу, не имеющую собственного жилья семью, – пятерых детей и еще неизвестно, сколько добавит в будущем, хотя нам вполне хватило бы троих, разнополых, при любых ситуациях! Что, скажешь, может быть – я не прав?!».

Покрасневшее от напряжения, откровенно злое выражение лица, переходящие в крик, непонятные и нелепые обвинения её в появлении такого количества деток – таким Оля увидела своего любимого Анатолия впервые за все пятнадцать совместно прожитых лет.

Она не то, чтобы сразу растерялась и просто молчала. Нет. Она просто судорожно глотала воздух и пыталась мысленно хотя бы, поймать обрывки тех нитей, на которые так неожиданно и быстро, расплетался вроде бы, до сих пор, прочный – канат их семейной жизни.

Думать и оценивать ситуацию, было некогда. Оля просто почувствовала, что Анатолий – Решился!!! Что это не просто какой-то стрессовый взрыв или случайная идиотская выходка. Нет, – он шел на разрыв с семьей, а значит и с ней (Олей) – осознанно и бесповоротно! Он –не ошибся, он все просчитал и РЕШИЛСЯ на Это, с учетом всех ПОСЛЕДСТВИЙ! И при этом – выбрал самый простой для себя и необъяснимый для всего мира вариант расставания – уйти самому, а весь огромный и неизбежный клубок будущих проблем – сбросить на остальную семью, то есть – на неё, на Олю. Дети здесь – как отягчающие обстоятельства…

Для него – это очень серьезный шаг, для нас (остальной семьи) – это катастрофа!

Минуты оцепенения прошли. Оля встала из-за стола, прислонилась спиной к стене. Что-то выяснять, предполагать или предлагать – было бессмысленно.

Она только сказала: «Ты-то сам, как это все расцениваешь?.

Выделяешь (вырезаешь) себя, одного из семьи, как ненужную часть , или отделяешь (отсекаешь) от себя нас, шестерых, у которых – ни работы, ни жилья, ни материальных запасов?.

Мне ты все объяснил быстро и понятно, а что ты скажешь детям?».

«Ничего я им говорить не буду!»– отрывисто бросил Анатолий- «Все равно им не объяснишь, что так жить дальше нельзя. Вырастут – поймут. А пока – поживете сами. Я буду помогать. Государство помогает. Дети подрастут – тоже помогать будут, ты пойдешь работать. Проживете. А в нынешней ситуации – мы не выживем, в первую очередь потому, что мне невозможно развернуться в такой обстановке. Я должен выбраться из этого болота, чего-то добиться, что-то заработать, чтобы потом и вам смог помочь. А пока – решил сделать так, как решил. Обратного хода для меня – теперь нет. Извините!».

Он опять почти перешел на крик, потом – резко осекся.

Дело в том, что в течение минуты, в кухню «просочились» все пятеро детей, разбуженных непривычно громкими для них голосами из кухни. Они выстроились таким живым косяком вдоль стены, рядом с мамой, не понимая, о чем так громко разговаривают их родители. Так получилось, что с одной стороны стола – сидел Анатолий, а с другой – стояла вся остальная их семья. Не смог Анатолий выдержать взгляды устремленных на него шести пар знакомых глаз, резко поднялся и вышел из кухни.

Дети обступили маму, Оля, не выдержала, расплакалась и только сказала: «Папа от нас уходит!». Даже не понимая смысла, сказанного мамой, – заплакали дети.

В это же время, Анатолий, с большим саквояжем в руке, быстро прошел по коридору на выход. Стоящая у двери кухни, шестилетняя Мария, успела у него спросить: «Папочка, ты что – нас бросаешь? Ты что – нас совсем не любишь?». Он – ничего не смог ответить, просто ушел, громко хлопнув дверью.

Оля успокоилась, сполоснула лицо холодной водой, рассадила детей вокруг стола, сказала, что папа человек военный, тем более – врач, вот и его направили в командировку на какое-то время, выполнит то, что ему поручили – и вернется домой. Потом переменила тему разговора, сказала, – хорошо, что сегодня выходной и Ивану с Соней – не надо идти в школу, поэтому всем еще можно поспать, а кто желает – может позавтракать, есть свежая яичница.

Желающих завтракать не нашлось. Старшие – отправились досыпать, а младшие – не привыкли так рано завтракать. Оле тоже было не до завтрака, поэтому – все вернулись в комнаты, на свои кровати. Четверо легли в детской, Петю Оля опять взяла к себе. Он быстро заснул. Оля включила небольшую лампу-ночник и лежала с открытыми глазами в полутемной комнате.

Было такое ощущение, как будто на неё упала с крыши ледяная «СОСУЛИНА». Упала удачно, только тяжело скользнув ледяной молнией по её спине. Удар был очень сильным, но не смертельным, она это почувствовала не, как врач, а просто, как человек.

Выходит – недооценила она своего Толю, не могла и подумать, что он способен сотворить такое. То, что он сделал, а он это уже Сделал, похоже на принцип «Спасайся, кто может!», только в самом худшем варианте для тех, кто спасаться «не может», то есть – для меня. Я же не могу повторить его «подвиг» и сбежать тоже, оставив в съемной квартире пятерых малых детей!

Она отталкивала упорно накатывающийся на её голову клубок мыслей, под общим названием – «Что будет дальше?!», стараясь не трогать пока ни одну из его нитей, потому что стоит потянуть хотя бы за одну из них – они опутают тебя со всех сторон. Рано их дергать, надо вначале самой постараться во всем разобраться, а главное – не расслабляться, тем более – не падать в обморок.

В активе – пока я и Мои теперь дети. Мы – уже есть. Все остальное – приходящее. То, что будет тяжело – я знаю, а – на сколько тяжело будет- Узнаю. Но сдаваться – не имею права. Бог услышал мои молитвы, наградил меня детьми, надеюсь – наградит чем-то еще, чтобы поднять их на ноги. Детки у меня хорошие – лишь бы только не болели. Так настраивала себя Оля, стараясь успокоиться после всего случившегося.

Надо будет посоветоваться с мамой, она недавно переехала в этот город. Здоровье у неё неважное, особой помощи оказать Оле и детям она не сможет, к сожалению, но поговорить с ней не мешает.

Оля выросла среди женщин. Пока вырастала – рядом были мама и бабушка. Мужчин в семье не было, по крайней мере, Оля никого из них уже не застала. Дедушка давно ушел из жизни. Единственный младший брат мамы, давно погиб, еще до рождения Оли, так что ни хороших, ни плохих мужчин, в семье, она не знала, до самого замужества.

Главной в их семье была бабушка Мария, мамина мама. Оля, как бы это странно не звучало – не то, чтобы не любила бабушку или не уважала. Нет, она её просто боялась с самого раннего детства и до студенческих лет.

Бабушка Мария была особенным человеком. Таких людей часто называют нелюдимыми, самодовольными, самовлюбленными и т.п.

Она не любила своего мужа. Никогда. Ни до свадьбы, ни – после неё. Она не любила его маму, потому, что он был на неё похож. Она не любила своих детей, дочь и сына, за то, что они были похожи – на него…Она любила только себя и этим жила. Всю свою жизнь. Своим отношением к людям, в первую очередь близким, отравляя все внутрисемейные взаимосвязи, не признавая мнений или предложений, окружающих её людей, всегда и во всем демонстрируя роль единоличной семейной хозяйки и добиваясь исполнения любых её пожеланий, какие – бы полезными или откровенно нелепыми, они не были.

Это был красивый со стороны, но настоящий деспот в юбке, если побыть с ней рядом, тем более – жить с ней постоянно в одном доме. Она почти сорок лет гнобила единственную оставшуюся рядом с ней свою старшую дочь, Олину маму, Антонину. Та, кроме оскорблений, насмешек, шлепков и подзатыльников, ничего от своей мамы не видела.

Бабушка Мария, работала в районном отделении Госбанка и намеревалась приучить к финансовой работе и дочку, Антонину, когда та подрастет и пройдет соответствующее обучение. А Антонина, с детства мечтала стать врачом и намеревалась закончить вначале медицинское училище, а потом и институт.

Мама Мария даже слушать не хотела об ее медицинских желаниях, с твердым намерением сделать из дочки финансиста, а когда Антонина, почти что тайком, поступила в медицинское училище, Мария практически выгнала её из дому. Хорошо хоть родственники помогли с общежитием и еще кое с чем, но первый курс Антонина провела вне дома. Жила на одну стипендию.

После окончания училища – Антонина работала медсестрой в больнице и три года подряд пыталась поступить в медицинский институт. Куда там! Один мединститут был в Одессе, там принимали только медалистов, да и то – только «своих», второй был – в Кишиневе, с такими же условиями приема, только еще сложнее. Без активной «помощи» родственников, в этих Вузах, Антонине места не досталось при всех трех попытках поступления. Тем более – мама Мария – продолжала настаивать на её переквалификации в финансисты, и ни о какой помощи или поддержке с её стороны не могло быть и речи.