Читать онлайн Пурпур. Феодосий Великий

Действующие лица

Феодосий – август (император) восточной части Римской империи

Галла – августа (императрица), вторая жена Феодосия

Аркадий – август (император), старший сын и соправитель Феодосия

Гонорий – младший сын Феодосия

Юста – сестра Галлы

Грата – сестра Галлы

Серена – племянница Феодосия, жена Стилихона

Стилихон – военачальник, муж Серены

Татиан – префект претория Востока, отец Прокула

Прокул – префект Константинополя, сын Татиана

Руфин – магистр оффиций

Аврелиан – квестор священного дворца

Действие происходит в мае 392 года в Константинополе в зале Большого Императорского дворца, где с левой и с правой стороны есть одинаковые возвышения. По периметру зала стоят колонны бордового и фиолетового цвета, между ними развешаны тяжелые занавеси фиолетового цвета и золотыми римским орлами. Посередине залы стоит стол, на котором навалены свитки, рядом с ним скамьи. В глубине сцены находятся окна.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Входит Феодосий, подходит к столу, ворошит свитки. Один свиток он разворачивает и начинает читать.

ФЕОДОСИЙ

(читает свиток)

«Ты можешь прожить свою жизнь счастливо, если сумеешь идти правильным путём и сумеешь думать и действовать правильно»

(откладывает свиток, смотрит в зал на зрителей)

Это написал мой великий земляк, император Марк Аврелий Философ – его прадед тоже приехал из Испании, как мне рассказал государственный историк. Написал он это более двухсот лет назад.

(задумчиво, смотря в зал поверх зрителей)

А как идти правильным путем? Какой путь правильный?

(с нажимом)

Как понять, что путь правильный?

(твердо, уверенно)

Я – человек служащий, я сын военного и сам военный, я всю жизнь служил в войсках императоров. Я выполнял приказы. И когда император Грациан призвал меня к себе, назначил командующим новой армией, а вскоре назначил соправителем, наделил меня императорским статусом и отправил сюда, в Константинополь, управлять восточной частью Империи, вместо его погибшего в битве с готами дяди Валента, я удивился не меньше, чем удивились все вокруг меня. Но я привык выполнять приказы, поэтому направился сюда противостоять натиску варваров и восстанавливать здесь, на Балканах, власть Империи. И вот я правлю уже четырнадцать лет. Счастлив ли я?

(задумчиво)

Счастлив ли я?

(как бы очнувшись от задумчивости)

Мне некогда задумываться об этом. Я человек дела, а не слов и размышлений.

(с улыбкой)

И подбирать эпитеты мне некогда. Когда я, назначенный соправителем, прибыл сюда как на новое место службы, тут все были в панике.

(изображает тревожность)

«Катастрофическое поражение!», «Империя гибнет!», «Враг у ворот!», «Все пропало!» -

(с улыбкой)

Наперебой говорили мне перепуганные сановники здесь, во дворце, куда я их собрал впервые после приезда. И лица у них были растерянные, и в голосах дрожала паника, как будто бы готы уже ворвались в Город и приближаются ко дворцу.

(с усмешкой)

Ох уж эти гражданские!

(серьезнея)

Я человек военный, меня император назначил соправителем, чтобы я восстановил твердость власти на востоке Империи. Я привык исполнять приказы. Было поражение – что ж, война состоит из побед и поражений. Тогда наши легионы были разгромлены врагами – значит, наберем новые легионы и в новой битве разгромим наших врагов.

(твердо)

Так и получилось. Опасность со стороны готов мы тогда преодолели.

(вновь задумчиво)

Но я как военный, как военачальник, тогда думал, что все просто – надо собрать армию, наметить план кампании, продумать план сражения, повести армию в бой, разгромить врага и этой победой вернуть стабильность. Если будут новые нападения – будем успешно отбивать их, защищая границы нашей Империи. Но все оказалось сложнее.

(хмурясь)

И врагов оказалось много, они давят на нашу Империю со всех сторон, я едва успеваю отправлять легионы отражать очередные нападения, а сам остаюсь здесь, в Константинополе, чтобы все контролировать. И внутренних распрей оказалось много,

(раздражаясь)

И эти внутренние враги страшнее всего. Я должен полагаться на своих сановников и военачальников – а они либо некомпетентны, либо трусливы, да еще и враждуют друг с другом.

(смотря в зрительный зал, вновь хмурясь)

Как управлять Империей?

(сосредотачиваясь, твердо)

Но я не имею права впадать в растерянность. Я человек военный. Я должен продумать план и без лишних сомнений и рассуждений осуществлять его. И моя воля будет управлять волей других людей – на благо нашей великой Империи, чтобы мы вместе спасли ее от бед, которые на нее свалились сейчас.

(опуская голову и смотря себе под ноги, после некоторого молчания, задумчиво)

Счастлив ли я?

(поднимая голову, все так же задумчиво)

А может ли быть счастлив правитель?

(смотря на зрителей)

А может ли правитель быть счастлив в такое тяжелое время, как сейчас?

Феодосий молча перебирает свитки.

ФЕОДОСИЙ

(поворачиваясь и оглядывая убранство зала – колонны и занавеси)

Пурпур… пурпур везде. И колонны из пурпура, и занавеси пурпурного цвета. Пурпур давит. Мощный, тяжелый, торжественный, величественный. Но он давит. Мне душно здесь.

(с усмешкой)

Что-то я совсем расфилософствовался.

(смотря в сторону двери)

Ну где же Аркадий? Я вызвал его послушать вместе со мной доклады сановников – чтобы он сейчас уже приобщался к управлению Империей, а не просто носил императорский титул. Я хотел до их докладов рассказать ему о положении нашего государства сейчас. Где же он?

Феодосий продолжает рассматривать свитки.

Входит Аркадий

СЦЕНА ВТОРАЯ

Аркадий останавливается в дверях, выглядит нерешительно, молчит.

Феодосий оборачивается, видит Аркадия.

АРКАДИЙ

(стоя в дверях, с поклоном, смиренно)

Отец, ты звал меня.

ФЕОДОСИЙ

(немного раздраженно)

Да, я звал тебя, чтобы ты вместе со мной послушал доклады сановников. Почему ты опоздал?

АРКАДИЙ

(виновато)

Я замешкался в своих покоях. Прости, отец.

ФЕОДОСИЙ

(разглядывая Аркадия)

Ты выглядишь очень нарядно в парадной тоге. Зачем ты надел ее?

АРКАДИЙ

(растерянно)

Отец, ты назначил меня августом, и я должен выглядеть всегда торжественно – ведь я твой соправитель я император.

ФЕОДОСИЙ

(строго)

Сын, ты должен выглядеть торжественно на официальных церемониях перед сановниками, иностранным послами, воинами и народом. А сейчас мы в наших личных покоях, и здесь нет необходимости наряжаться.

АРКАДИЙ

(неуверенно)

Но ведь и наши сановники должны видеть нас во всем нашем величии…

ФЕОДОСИЙ

(еще строже, почти сурово, чеканя каждое слово)

Аркадий, наше величие должно проявляться не в торжественных одеждах, а прежде всего в наших делах ради блага нашей Империи. Ты опоздал. В следующий раз, когда приглашу тебя, приходи сразу же, даже если на тебе надета только простая туника.

Аркадий очень смущен, выглядит виноватым и растерянным, он стоит на месте, но взглядом мечется – то смотрит на отца, то себе под ноги, то в сторону зала, как бы прося поддержки у зрителей.

Феодосий смотрит на Аркадия, подходит к нему и обнимает его обеими руками за плечи.

ФЕОДОСИЙ

(мягко)

Аркадий, сын мой старший, ну что ты так разволновался?

(прижимая Аркадия к себе)

Я строг, но я император, а ты – старший сын императора, ты сейчас уже август, мой соправитель, и вместе с братом вы будете моими преемниками.

Феодосий вновь обнимает Аркадия за плечи. Аркадий кивает.

ФЕОДОСИЙ

Гонорий еще мал, когда он подрастет, я и его буду привлекать к занятию государственными делами. Но ты уже в таком возрасте, что должен начинать вникать в них. Пойдем, я расскажу тебе, о чем будут мне докладывать оба префекта, магистр оффиций и квестор священного дворца, и потом мы с тобой вместе послушаем их.

АРКАДИЙ

(робко)

Да, отец.

Феодосий приобнимает Аркадия за плечи.

ФЕОДОСИЙ

(строго)

Держи спину ровно – ты же император!

Аркадий с покорным видом выпрямляет спину, и теперь выглядит еще более нескладно, и они уходят из зала.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Входит Руфин, осматривается, проходит в центр зала, смотрит на занавесь, за которую только что вышли Феодосий и Аркадий, подходит к ней, прислушивается, потом возвращается в центр зала.

РУФИН

(приглушенно)

Император вызвал меня с докладом, мои люди сообщили, что августа Аркадия он тоже вызвал, значит, август Аркадий будет присутствовать на моем докладе.

(размышляя)

Значит, император уже начинает приобщать старшего сына к государственным делам.

(буднично, приподнимая брови)

Ну, каждый правитель хочет передать власть своим сыновьям.

(задумчиво)

Но каков будет август Аркадий? Младший брат, Гонорий, еще мал, он еще совсем юный, и его характер еще не проявился. А вот у старшего брата, Аркадия, характер уже виден. Трудно с ним будет.

(с сомнением, качает головой)

Ох, он с характером! Ох, сложный он! Ох, трудно нам всем будет с ним!

(спокойнее)

Это где же такое видно, чтобы сын правителя выгнал свою мачеху, жену своего отца, из дворца? А Аркадий выгнал. Когда отец его, наш величайший император Феодосий, отправился в поход на запад нашей Империи, чтобы свергнуть узурпатора, Магна Максима, убившего императора Грациана, и восстановить власть молодого императора Валентиниана, Аркадия он оставил здесь, чтобы он являл собой символ верховной власти, и чтобы не подвергать его опасностям военного похода. Всеми делами управляли мы, сановники – меня император как раз назначил тогда магистром оффиций. В дела Аркадий не вмешивался.

(приглушенно)

Мал он тогда совсем еще был, совсем ребенок

(обычным голосом)

Но неожиданно велел слугам выгнать из дворца августу Галлу, свою мачеху, с ее новорожденной дочерью Плацидией.

(удивленно)

Что с ним тогда случилось? Не знаю, мы так и не поняли.

(озадаченно)

Мы, сановники, едва успели остановить императрицу – она, тихая и покорная, уже взяла дочь и вместе со своими сестрами собиралась выходить из дворца в город.

(с явным беспокойством)

Страшно представить, что было бы, если бы ее не остановили! Горожане могли взбунтоваться, видя такое нестроение в императорской семье.

(презрительно)

Этим константинопольским бездельникам только дай повод побунтовать.

(вновь обеспокоенно)

Но если бы наш величайший император узнал, что его старший сын, на которого он надеется, выгнал его жену – он был бы в ярости! Он разнес бы тут, в Константинополе, все и всех!

(спокойнее)

Как хорошо, что мы остановили августу Галлу! Мы убедили ее, что август Аркадий просто предложил ей переселиться в другую часть дворца. Она сделала вид, что поверила нам, и вернулась.

(приглушенно, с усмешкой)

Август Аркадий тогда сам испугался, что выгнал мачеху. Он был так рад, что мы уговорили ее вернуться – понял, наверное, что его отец не простит какого бы ни было умаления величия его жены.

(задумчиво)

Но мы все видим, как август Феодосий относится к своей молодой жене. Он недавно овдовел, когда из Италии спаслись сюда бегством брат убитого Грациана, Валентиниан, три его сестры и их мать, Юстина. Юстина предложила августу Феодосию жениться на одной из ее дочерей, и он выбрал Галлу. Была пышная свадьба.

(медленнее, размеренно)

Но мы видели, что наш величайший император относится к своей молодой жене с почтением, но – без любви.

(удивленно)

А впрочем что это я – какая любовь у верховной власти?

(оглядываясь и осматриваясь по сторонам)

Какие могут быть чувства, когда вокруг лишь императорское величие во всем своем великолепии? Какая может быть любовь в окружении такого пурпура?

(задумчиво)

Однако свою первую жену, Флакиллу, наш величайший император по-настоящему любил… Мы все это видели и знали…

(с доброй улыбкой)

Но когда августа Галла родила ему дочь, Плацидию, он был счастлив – мы тогда все это заметили.

(буднично)

Август Феодосий восстановил на западе власть императора Валентиниана и вернулся сюда. И вот теперь он будет приобщать старшего сына к государственным делам.

(озабоченно)

Как же сложен характер у августа Аркадия! Август Феодосий суров, но справедлив, он настоящий воин в пурпурной мантии – решения принимает обдуманно и выполняет твердо, всех выслушает, но решения принимает сам.

(восхищенно)

Поистине он великий император!

(вновь озабоченно)

Август Аркадий совсем другой.

(приглушенно, почти шепотом)

Он недалекий.

(оглядываясь по сторонам, совсем шепотом)

Он туповатый.

(немного погромче)

И он – очень падкий на лесть. Когда август Феодосий был на западе, здесь префект города Прокул установил на Ипподроме египетский обелиск, и сделал барельефы с изображением императорской семьи. Так он, Прокул, приказал изобразить Аркадия везде рядом с отцом, крупным планом, даже младшего сына императора, Гонория, изобразил значительно меньше.

(неодобрительно)

Видно было, как Аркадий доволен, что Прокул приказал изобразить его таким заметным.

(озабоченно)

Прокул явно старается расположить августа Аркадия в пользу их с отцом, и это для меня опасно, потому что Прокул и его отец Татиан – мои враги, и они хотят сместить меня.

(размышляя)

Но если август Аркадий так падок на лесть, значит, его можно хвалить еще больше, чем хвалит Прокул…

(уверенно)

Я буду хвалить его еще больше, еще громче и ярче, еще цветастее и пышнее, чем Прокул, и он станет слушать меня, а не Прокула и Татиана.

(самодовольно)

Я ведь из Галлии, а Галлия славится своими красноречивыми ораторами!

(вновь буднично)

Не буду торопиться, многое нужно сделать, и начинать делать уже сейчас. Прокул и его отец не теряют времени впустую, они уже любезны будущему императору.

(приглушенно)

Но я сумею обыграть их.

(обеспокоенно)

Кто-то идет сюда!…

(немного пригибаясь и прислушиваясь)

Это Татиан… и Прокул. Значит, император и их вызвал с докладами, и август Аркадий тоже там будет. Что ж, буду настороже.

Руфин выпрямляется и смотрит в сторону входа в залу

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

В залу решительно входит Прокул, за ним входит Татиан. Прокул тут же останавливается на входе, Татиан останавливается за ним, оба они с удивлением смотрят на Руфина.

РУФИН

(изображая доброжелательность)

Приветствую вас, сиятельнейшие мужи!

(обращаясь к Татиану)

Приветствую тебя, сиятельнейший префект!

(обращаясь к Прокулу)

И тебя приветствую, сиятельнейший префект.

ТАТИАН

(с искусственной улыбкой, но доброжелательно)

Приветствую тебя, сиятельнейший магистр!

(все так же с искусственной улыбкой)

Мы рады видеть тебя.

Татиан, а потом и Руфин смотрят на Прокула.

Прокул сначала выглядит задумчивым, потом начинает раздражаться

ПРОКУЛ

(с раздражением)

Приветствую тебя, магистр.

Руфин кивает.

РУФИН

(буднично)

Значит, император всех нас вызвал для аудиенцию.

ПРОКУЛ

(высокомерно и одновременно сдержанно)

Я не думаю, что император пригласит нас всех вместе.

РУФИН

(с легким поклоном, с насмешкой в голосе, прикрываемой внешней почтительностью)

О да, сиятельнейший префект, ты совершенно прав в этом своем предположении!

Прокул начинает гневаться, Татиан кладет руку ему на плечо и что-то тихо говорит.

Руфин с легкой насмешкой смотрит за их беседой.

Входит Референдарий

РЕФЕРЕНДАРИЙ

(громко)

Магистр оффиций Руфин, император вызывает тебя!

Рефередарий уходит. Руфин уходит вслед за ним.

СЦЕНА ПЯТАЯ

Прокул и Татиан смотрят вслед Руфину, потом поворачиваются друг к другу.

ПРОКУЛ

(раздраженно)

Отец, мы не должны больше терпеть наглость Руфина!

ТАТИАН

(примирительно)

Сын мой, император определяет, кому какую должность занимать. Руфину он доверил должность магистра оффиций, мы должны сотрудничать ради блага нашей Империи.

ПРОКУЛ

(раздраженно)

И что, отец? Из-за того, что император назначил Руфина на эту высокую должность, мы должны терпеть его наглость?

ТАТИАН

(с опаской, оглядываясь по сторонам)

Тише, Прокул! прошу тебя – тише!

ПРОКУЛ

(еще громче, уверенно)

Отец, чего нам бояться? Ты – префект претория Востока, фактически ты – второй человек в нашей восточной части Империи. Я – префект Города, хозяин столицы. Император доверяет нам, он назначил нас на эти высокие должности, и он доверяет нашему служению ему.

(поднимая голову, горделиво)

Чего нам бояться?

ТАТИАН

(так же тихо, увещевательно)

Прокул, у самого влиятельного во дворце человека всегда самые опасные враги. У нас с тобой много завистников, являющихся нашими врагами и мечтающих расправиться с нами. Мы ни на мгновение не должны забывать об этом.

ПРОКУЛ

(назидательно)

Вот Руфин и есть наш враг, он и хочет нас сместить.

(еще увереннее, чем раньше)

Отец, мы с тобой управляем восточной частью Империи!

ТАТИАН

(со вздохом, несколько назидательно)

Прокул, мы не управляем Империей, мы все служим императору. И ты, и я, и Руфин, и другие сановники – мы все служим императору.

Прокул морщится.

ТАТИАН

(с увещеванием, еще более горячо)

Да, сын мой, мы все служим императору! Он нас назначает и поручает часть управления. Мне он поручил управлять префектурой Востока, тебе – нашим великим столичным Городом, Руфину – внешней политикой, Аврелиану – юридическими делами. И каждый из нас должен служить императору, наилучшим образом выполняя на своей должности свои обязанности…

ПРОКУЛ

(морщась, нетерпеливо)

Отец, ты как в молодости привык, работая адвокатом, подчиняться, так и сейчас на высокой государственной должности думаешь о подчинении и служении.

(решительно)

А я с самого начала был государственным чиновником – я привык управлять!

ТАТИАН

(с легким раздражением)

Да, Прокул, я начинал свой путь с адвокатской практики – но благодаря этому я знаю, как тяжело взаимодействие с людьми, и с равными, и с высшими, и с низшими, как нужно уметь убеждать, уговаривать, приводить доводы в подтверждение или опровержение.

(назидательно)

И что лучше сотрудничать, чем соперничать.

ПРОКУЛ

(насмешливо)

И что, легко тебе сотрудничать с Руфином, который нас ненавидит?

(строго)

Ведь он – наш главный враг. Он хочет нас с тобой сместить.

ТАТИАН

(спокойно)

Сын мой, мы не должны думать о том, кто хочет нас сместить. Мы должны свою службу выполнять так, чтобы император был доволен нашей работой и сохранял наши должности за нами.

Прокул вновь морщится.

ПРОКУЛ

(немного раздраженно)

Отец, это понятно, что свои обязанности по должности нужно хорошо выполнять.

(с воодушевлением)

Но мы же влиятельны! Мы же с тобой очень влиятельны! И наше влияние под властью императора может быть безграничным! И никто, кроме императора, не может ограничивать наше с тобой влияние!

(хмурясь)

А Руфин нам завидует и хочет лишить нас власти.

(сурово)

Надо устранить Руфина.

ТАТИАН

(с явным опасением)

Что ты такое говоришь?

ПРОКУЛ

(уверенно)

Иначе он устранит нас.

ТАТИАН

(еще более обеспокоенно)

Что ты такое говоришь, Прокул? Мы должны просто выполнять свои обязанности по должностям, действуя по закону!

(с явной тревогою)

Что ты такое говоришь?!

ПРОКУЛ

(насмешливо)

Отец, ты как был адвокатом, так и остался – так всю жизнь и выполняешь свою работу, действуя законно.

ТАТИАН

(сдержанно)

Да, сын, я всю жизнь действовал законно: каков был закон – так я его и выполнял.

ПРОКУЛ

А Руфин не посчитается с этим, когда будет очернять нас, уговаривая императора сместить нас с наших должностей. Мы должны опередить его!

ТАТИАН

(с призывом)

Прокул!…

ПРОКУЛ

(приглушенно)

И потом, отец, ведь нас поддержит август Аркадий, а он – будущий император. Когда я руководил воздвижением Египетского обелиска на Ипподроме, я в отсутствие императора докладывал все ему, и он был благосклонен ко мне после того, как на барельефе я его портрет приказал изобразить самым крупным после портрета императора, даже портрет западного императора, Валентиниана, я приказал изобразить несколько меньше.

(с хитрым выражением лица)

Август Аркадий был очень доволен этим.

ТАТИАН

(опасливо, с тревогой в голосе)

Прокул! Прокул! Остановись! Не позволяй себе увлечься интригами! На для того я поднимался по государственной службе сам, и тебя поднял по ней, чтобы ты рисковал своим положением участием в интригах.