Читать онлайн Точка имаго
- Автор: Михаил Стригин
- Жанр: Стихи и поэзия
© М. Стригин, текст, 2024
© Издательство «Четыре», 2024
Напомнить о земле
Дорогой читатель!
Если вы любите стихи, где всё ясно и понятно с беглого взгляда, то эта книга не для вас. Некоторые строфы тут, чтобы добиться их понимания, возможно, придётся перечесть несколько раз. И дело вовсе не в том, что автор пишет странно или непонятно. Просто он пишет, имея в виду своего читателя, в определённой мере подготовленного к взаимопониманию.
Ведь автор – Михаил Стригин – известен (и уже не только на Урале) и как учёный-физик, и как философ.
Но и в этих науках он не перестаёт быть поэтом. И не только потому, что рассматривает природу поэзии и искусство вообще как учёный, утверждая их волновую природу, а ещё и потому, что в своей поэзии зачастую говорит языком физика или философа.
«Чтоб ангелом стать, нужно пасть из гнезда!» – утверждает автор в одном из своих стихотворений, и эта жёсткая, но красивая в своей трагичности формула говорит нам о многом – о муках творца, о падшем ангеле, о потерянном рае… Метафора, которая могла бы стать эпиграфом к судьбам многих подвижников, героев человечества, избравших путь служения высоким идеалам.
Поэтический мир вообще парадоксален. Мы, конечно, помним, кого Пушкин называл другом парадоксов. Без проблесков открытий, приближения к чудесному поэзия мертва.
Есть парадоксы и у Михаила Стригина. Вот только одна строчка: «Зависла рыбой тишина…»
«Позвольте, – вступает в спор здравый смысл, – как может зависнуть рыба? Она же не летает». – «Зато молчит», – улыбается автор.
Или вот: «…Но ворон соловьиная рать…» «Как? – ломаем мы голову. – Разве воронья рать может быть соловьиной? Да никогда!» Оказывается, может. Может, когда эту каркающую рать возглавляет Соловей-разбойник.
Мир поэзии Стригина парадоксален не бездоказательно. Он превращает парадокс в аксиому, доказывая её состоятельность. Вот, например, как поэтично и трогательно переворачивает автор наше представление о чёрном цвете как о чём-то безжизненном или враждебном:
- …Вместе с ребёнком раскрашу
- Мир в чёрный цвет безграничный —
- Чёрные окна, наличник,
- Тёмные мысли и страны.
- Чёрный – он добрый и странный,
- В нём тишина и морганье…
После этого беспроигрышного приёма «вместе с ребёнком» и, главное, после «доброго моргания» мы волей-неволей станем воспринимать чёрный цвет под иным углом зрения.
Стригин не из тех физиков, которых в шестидесятые прошлого века противопоставляли лирикам. Несмотря на природу и инструментарий учёного, он являет себя и поклонником чувственности, непосредственной эмоциональности:
- Ты говоришь «я люблю тебя» —
- И в ту же секунду мир замирает,
- Прислушиваясь к тому, что же изменилось вокруг:
- Сдвинулись ли тектонические плиты
- Или где-то расцвёл бутон жасмина.
И конечно же, как у любого состоявшегося поэта, в этой книге стихов много любви. Любви к женщине, к сыну и дочери, к людям в целом и к человеку в отдельности.
А любовь, оказывается, хоть и самое сильное чувство, часто бывает хрупка и беззащитна. И тогда происходит непоправимое:
- …Здесь, в темноте твоей улыбки,
- Под хохот устриц и людей,
- Вдруг пробежит чертёнок зыбкий
- И украдёт любовь, злодей.
И когда таких случаев пропажи любви становится множество, возникает некая социальная катастрофа:
- У страны хроническая любви нехватка…
Автор, несомненно, живёт в нашем времени, пишет и творит для современников. Он знает тревоги своего поколения не со стороны и не понаслышке.
Но в нём, как и должно в поэте, живёт свет надежды, сила веры и жертвенность любви.
Вы только послушайте, как точно и просто, со знанием высших законов, описывает он разрешение совсем недавнего космического катаклизма:
- …И в следующее мгновенье на небе
- Алеет смертоносный метеорит.
- Он приближается, сжимая горлышко времени,
- Пытаясь закупорить его.
- И нет такого Ноя, который смог бы построить ковчег времени.
- И в тот момент, когда время сливается в единый поток
- Добра и зла,
- Бог вспоминает о Земле
- И слегка изменяет траекторию метеорита.
Кто-то ещё сомневается в Божественной любви, сохраняющей мир? Надо только чаще напоминать ему о Земле. Мыслями, открытиями, парадоксами, молитвами и, конечно, стихами.
Олег Ник Павлов, председатель правления Челябинского областного отделения Союза писателей России
Взрослое
Шесть мнимых рубежей, три измеренья
- Шесть мнимых рубежей, три измеренья,
- За стенами скрывается стена,
- За полом – новый пол как продолженье
- Той перспективы, что обновлена
- Была вчера. Я думал, что покинул
- Привычный фон, привычный шорох дел.
- И потолок – мой вечный страстный стимул,
- Который с детства я пробить хотел
- И выйти в безграничное пространство,
- Где невесомость вечных облаков,
- Дымок трубы, и нет у чаек чванства
- От высоты над сценой дураков.
- Но там другие, пусть и легче, стены
- И комнаты просторней кирпича,
- И вязнешь, словно клоп, в небесной пене,
- Пытаясь закрепиться сгоряча.
- Там много больше измерений тонких,
- И сложно верх от низа отличать,
- И кажется, что брошен на задворки…
- Становится бесцветнее печать,
- Юродивых и странных различая,
- В бреду скрывая Ливингстонов-чаек.
Точка имаго
- Время – мерцающий круг,
- Начало почти совпадает с концом.
- Младенцы на милых старух
- Похожи своим благодушным лицом.
- Поэт разжимает в спираль
- Круги, придавая стоп-кадрам окрас.
- Он топкую, серую даль
- Как фон глубине поднебесья припас.
- Но туже становится вздох,
- И в омут удавкою тащит слеза
- По нищим. Святой парадокс:
- Чтоб ангелом стать, нужно пасть из гнезда!
- На вздох кислорода вобрать,
- Отдаться воронке с пустой головой,
- Пройти незамеченным. В рай
- Ещё не пускает Петров-постовой.
- И в глубь завихрений уйти,
- Как делает это живучий пловец,
- И вся безысходность пути
- Обрушится в детство, учил так отец.
- На дне разожмутся круги,
- И, вынырнув, вспомнишь, как сладко дышать,
- И крикнешь, и, как ни крути,
- Тебе улыбнётся на выходе мать.
Ты говоришь «я люблю тебя»
- Ты говоришь «я люблю тебя» —
- И в ту же секунду мир замирает,
- Прислушиваясь к тому, что же изменилось вокруг:
- Сдвинулись ли тектонические плиты
- Или где-то расцвёл бутон жасмина.
- Я покрываюсь лёгкой изморозью внутреннего жара,
- И в этот миг всё моё естество, готовое вырваться,
- Стягивается железными обручами покорности.
- Но уже в следующее мгновенье
- Всё двинулось дальше по кругу,
- И ты уже забыла про меня.
- Ты с трудом вспоминаешь моё имя,
- У тебя просто поменялся объект любви.
- Этот мир не ограничивается мною.
- А я всё ещё здесь, я никуда не ушёл.
- Я стою в непонимании от такой перемены.
- Меня начинает кружить в водовороте сомнений,
- Я перескакиваю с одного буруна на другой,
- Двигаясь по всё сужающемуся горлышку бездны
- Подозрений.
- Пена лицемерия внутри меня сменяется волной лжи.
- Я перескакиваю с одного гребня на другой,
- Но воронка всё сжимается, не оставляя свободы движения.
- И в тот момент, когда я уже должен был захлебнуться,
- Ты обращаешь на меня внимание.
- Я вновь попадаю в круг твоих интересов.
- «Я люблю тебя», – говоришь ты,
- И мощный глоток воздуха распрямляет спазм моих лёгких.
- Он выдавливает изнутри комок сомнений.
- Кровь, снова ускоряясь, начинает циркулировать,
- Эти слова словно привод, раскрывающий плотину,
- Но контролирующий поток реки.
- Я начинаю дышать ровно и глубоко…
- …«Я люблю тебя», – говорит Бог Земле,
- И на ней расцветают джунгли и камни.
- Вся материя внимает этому Слову.
- Но его отвлекли,
- И в следующее мгновенье на небе
- Алеет смертоносный метеорит.
- Он приближается, сжимая горлышко времени,
- Пытаясь закупорить его.
- И нет такого Ноя, который смог бы построить ковчег времени.
- И в тот момент, когда время сливается в единый поток
- Добра и зла,
- Бог вспоминает о Земле
- И слегка изменяет траекторию метеорита.
Красотой я твоей обольщён
- Красотой я твоей обольщён,
- Мимо кружат иные созвездья.
- Вдоль орбиты несбывшихся жён
- Провернулся кармически весь я.
- Вновь во взгляде забрезжил восток,
- Уходил, мне казалось, на запад,
- И колотится кровью в висок
- Хаос мыслей, твой вкус и твой запах.
- Вновь горячая в сердце метель
- Мной, как щепкой, насмешливо крутит,
- Между прошлым и будущим щель
- Распахнули в ночи твои руки.
- Я придумал тебя, как тепло,
- Что ласкало безудержно в детстве.
- Но фантазии эти смело
- На другое крыльцо, по соседству.
- Намешал я бедлам в красоте
- С надоевшим порядком порядком,
- И, мечтая о счастье, хотел
- Обналичить родимые прядки.
- Если ты на мгновенье прильнёшь,
- Закрывая гештальт перезрелый,
- То польёт остужающий дождь
- На моё раскалённое тело.
Модель
- Вот тень метнулась из-за штор —
- Стандарта изваяние.
- Толпа привстала, чтоб в упор
- Вбирать очарование.
- И каплю неба на глазах,
- И сладость одурения —
- И обнаружить просто страх
- От высоты парения.
- Среди притянутых фигур
- К её груди и прочему
- Никто не знает, сколько шкур
- С неё снимали зодчие.
- Минуту длится дефиле —
- Страданий кульминация.
- Но ты как будто на игле,
- И тянутся овации.
- Твой шаг меж взглядами зажат,
- Кричат: «Вы это видели?»
- Они у ног твоих лежат,
- Согнувшись в три погибели.
- Проплыло рядом божество,
- Все пали в поклонении,
- И, представляя естество,
- Гнусавят в упоении.
- Кому-то шоу чувств без слов,
- Кому-то просто Камеди.
- Но потрясает до основ
- Тот миг, что канет в памяти.
В какой-то момент ты понимаешь, что всё не успеть
- В какой-то момент ты понимаешь, что всё не успеть,
- И даже будь ты гепард или медведь,
- Ты не можешь даже хотеть
- Больше, чем можешь.
- Вновь вопрошаешь: «В чём задача-то, Боже ж?»
- Хочется сразу быть здесь и там,
- Просто молчанье? Крутой тарарам?
- Но ты уже не веришь словам.
- Может быть, просто постряпать пирожное,
- Заглядывая в глаза настороженно?
- Заземлиться на пару часов,
- Не отвечать на привычный зов,
- Ставни закрыть на засов
- И расслабиться.
- И пускай как фон трещит Капица,
- И хотя он многого достиг,
- Ты смотришь на этот бездонный родник
- Из сотен книг,
- Как на речной лёд,
- Который просто наркотик, улёт,
- Разной формы, разного цвета
- И ты, замороженный Кай, собираешь на севере где-то
- Остатки света,
- В надежде сфокусировать их в новое
- Солнце багровое.
- Временами зовёшь: «Герда?!» Нет Герды,
- Эхо, такое же холодное, как кеды,
- Как послевкусие победы.
- Герда сидит без движенья на своём южном полюсе,
- Натирая поясницу прополисом,
- В ожидании рая ей что-то грезится.
- Инь и ян в состоянии равновесия —
- Это максимальное расстояние между, и это реально бесит, я
- Думал, как изменить полярность,
- Вечную странность —
- Чтобы отталкивание сменилось притяжением.
- Моё брошенное прошение
- Ввысь, где-то под ложечкой жжение
- Может смениться взрывом.
- Давайте представим, как бы накрыло
- Этот мир. Столкновение инь и ян
- Уже было —
- Вселенская звёздная рвань —
- Вселенское тёмное рыло.
- Любая остановка чревата сменой орбит,
- Последующим падением —
- Ночь каждый день глубоко свербит
- В груди, особенно когда падают тени на
- Её улыбку перед столкновением.
Рваные хлопья упавшего неба
- Рваные хлопья упавшего неба
- Вдоль одиночества Бога лежат.
- Занавес спущен, и старая небыль
- Голая ломится к сцене назад.
- Зритель не видит, как пишутся драмы,
- Как репетируют роли грачи,
- Чтобы замазывать холст панорамы
- И по-саврасовски лямку влачить.
- Чёрными тряпками мечутся в выси,
- К нам из тумана доносится крик.
- Чёрными танками движутся мысли,
- А на прицеле зелёный старик.
- Липнет туман отсыревшего цвета,
- Всё превратив в чёрно-белый стандарт.
- И ноябрём на вчерашнее лето
- Тихо ложится знакомый штандарт.
Ветер смычкует по струнам деревьев
- Ветер смычкует по струнам деревьев,
- Хаос мелодии виден в листве.
- Словно в испуге поверхности перьев
- Встали, краснея, в своём естестве.
- Ноты бегут от берёзы к рябине,
- Соединяя их в жгучий оркестр…
- Звуков не слышно, я заперт в квартире
- С музой под долгий домашний арест.
Кто-то шепчет про чёрное
Посвящается удивительному физику Г. В. Рязанову
- Кто-то шепчет про чёрное,
- Кто-то пишет про белое —
- На конфликт обречённые
- Мудрецы оголтелые.
- И отдельные, к богу идущие,
- Давят камнем тропу показательно.
- Кто-то вверх заберётся, и пуще их
- Прокричит, что война обязательна.
- Бьют себя в грудь неистово первые:
- Свет придуман и держится хитростью!
- И вторые, не менее нервные,
- Объясняют всё космоса кривостью…
- …Зацветут по весне вновь акации,
- И нахлынет безудержность реками,
- Как учёный сказал: бифуркация
- Управляет в тени человеками.
- И сольются цвета в поле серое,
- Где ни жёлтой тоски нет, ни времени,
- Где нет крика о нас пустотелого,
- Даже счастье становится бременем.
Живу как все – на плоскости, смешно,
- Живу как все – на плоскости, смешно,
- Лишь иногда бываю я серьёзен,
- Когда я понимаю, что грешно
- Не помнить про линейность гордых сосен.
- Про их тупую тягу к небесам,
- Желанье из кустов наверх прорваться.
- Их не устраивает званье «зам»,
- Им первыми всегда потребно статься.
- В подобный поразительный момент
- Я понимаю, что нездешне создан,
- И для прыжка слагаю постамент
- На опыте корней небесных сосен.
Монолог ковида
- Можно мне отнять и вкус и запах?
- Человеку это ни к чему.
- Он уверенно идёт на запад
- К розовому счастью своему.
- Чтоб впитать любимые структуры,
- Зрения достаточно вполне.
- Слух оставлю, позабылось сдуру —
- Знаки-звуки выпуклей втройне.
- Раньше диалог в поток касаний
- Превращался, запахом маня.
- Вы на вкус слагали стены зданий
- Из камней огромных и огня.
- А теперь чертёж смешался с криком
- И любовь одета в ДНК…
- Обонянье вкуса многолико
- И не рассекается пока.
- Вкус и обонянье брошу снова
- В первородный истинный бульон…
- …Вам для ощущенья нужно слово,
- А сетям – покорный почтальон.
- Вы в святом тандеме с интернетом
- Разослали мемов триллиард.
- И плодились, слушая заветы,
- В день не меньше сотни раз подряд.
- Вы меня стократ опередили
- В образах и прочих попыхах,
- Сотворили бога в няшном стиле,
- Запах поменяв на няшный страх.
- Он пока смешной ещё младенец
- И сосёт инфý как молоко,
- Насмехаясь над вращеньем денег
- В атомном сознанье глубоко.
- А когда допьёт свои вкусняшки
- И стремглав осмотрится вокруг,
- Будут рваться на сетях тельняшки