Читать онлайн Рыжий, вперед. Продолжение

глава первая

Центр инициации был практически пуст, только взвод охраны, да Толстой. Лето все таки, комары тучей носятся и горе новичку, неправильно одевшему накомарник. Мы с магистром с первого дня не в лучших отношениях, однако до ругани не опускаемся, просто стараемся не общаться. Все понимаю, карантин, проверка, режим и все такое, но сколько можно меня здесь держать? К тому же я ведь прямым текстом сказал, есть очень срочные и важные новости! Толстой при мне звонил в Ревель, передал сообщение для Плюхина, самого следователя по особо важным делам седьмой, Его Величества, Канцелярии! Не знаю чем таким важным он занимается и что расследует, но контакты с кланом Нагуаль идут через него. Раз Толстой сопровождал пятерку на обмен, значит и он в деле, потому, наверное, тут и торчал. Ха! Это ведь он из-за меня тут задержался, так бы наверняка уже в городе нежился в теплой компании! Ничего, быстрее вопрос со мной решит, это и в его интересах. Настроение было великолепное, еще бы, я ведь абсолютно здоров, ноги руки на месте, самый настоящий магик, да еще не из последних! Ух, вернусь в институт, все девчонки… Настроение нырнуло вниз, стоило вспомнить ту единственную, мою Николь… К черту! Лето в разгаре, соберемся всей гоп компанией и рванем на пляж! Денег у меня с запасом, так что наберем пива, закусок, девчонкам вина сладкого! Где только черти носят этого советника! Скорее бы уже разделаться с этими делами и карантином, да на пляж…

Наконец в ворота въехал мобиль, военный пассажирский вездеход, грязный по самую крышу. Дежурный подскочил, открыл дверцу и принялся рапортовать. Вот и господин тайный советник, интересно, орать станет? Карл Вениаминович отмахнулся от дежурного, кивнул Толстому и направился прямо к моему домику. Лицо вроде спокойное, может пронесет?

– Явились! – Плюхин вошел и уставился на меня своими пронзительными глазами. – Как изволите вас понимать?

– Карл Вениаминович! Давайте я сначала про важное расскажу, а потом вы будете… – Мне не терпелось доказать важному чиновнику что и я тоже чего-то стою. – За мои сведения, наверняка медаль полагается!

– Говори уже, я сюда пол дня добирался, гадал, что же ты такого важного узнал, что решился вернуться. – Господин советник подвинул к себе стул и уселся, заложив ногу за ногу. – Слушаю.

С чего начать? Сначала думал с ключей к книгам, потом решил приберечь козырь, тем более сведения горячие.

– Когда шли сквозь пустошь, обнаружили несколько больших групп тварей. Аномально близко подошедших к грани, что говорит либо о подготовке, либо о проведении ритуала с жертвоприношением. Причем таких мест было несколько, мы насчитали больше десятка.

– Десяток ритуалов? Уверен? – Тайный советник подобрался. – Показать на карте сумеешь?

– Нет. Определить с той стороны где место ритуала я не смог. – Развел руками, расписываясь в бессилии. – Разве только примерно и то… За то могу на месте определить!

– Жаль. Собирайся, есть разговор.

– Да мне собирать нечего, я же с той стороны.

– Отлично. Давай в машину.

Довольный, глянул на кислую рожу Толстого, шутливо помахал ему и пошел к машине. Водителя в ней не было, это что же, советник сам вел?

– Садись. Не хочу в этой дыре заночевать. – Плюхин сунул ключ в замок и включил подачу пара. – По дороге поговорим.

Мобиль прыгал по ухабам, фыркая паром, объезжал глубокие лужи, выбрасывая грязь из под колес. Скоро уже должна была показаться станция, только куда советник денет свой транспорт, если мы пересядем на поезд? Значит доверяет, если решил меня поездом одного отправить. Свернули с разбитой дороги и выехали на поляну. Советник вылез и принялся разминаться.

– Ноги затекли, да и спина устала. Стар я уже для таких дел. – Плюхин, кряхтя, делал наклоны. – Выйди, разомни ноги.

Почему бы и нет? С удовольствием потянулся, родная природа все лучше чем чужбина… Выстрел был не громкий, видимо калибр не крупный. Еще не понимая, что все таки заставило кого-то стрелять, хотел повернуться… Спину ожгло и по телу растеклось огнем. Второй удар, третий… Шпага из кости демона пустоши бессильно выпала из руки. Больше ничего уже не слышал, боль заслонила все звуки и чувства. Что же так больно… Скребу землю ногтями, пытаюсь вдохнуть, сознание кричит что нужно повернуться, встретить опасность лицом… Через писк и гул донесся голос.

– Как-то так, Каган. Как-то так. – Сквозь муть ко мне наклоняется лицо советника. – И на магика есть управа. Как тебе серебряные пули с рунами? Не твой артефакт, конечно. Признаю, ты научился там чему-то полезному, но…

– Вы?! За что? – Где-то в глубине сам себе удивился, нашел о чем спрашивать своего убийцу.

– За что?! Кто подослал тебя? Охрана императора? Не зря я сразу подозревать начал, ох не зря. Это ведь ты устроил ловушку с Кацманом? Да? Ты сорвал отличную операцию под Архангельском, оставил меня без резервов! Стоило мне все приготовить, как ты снова здесь! – Советник вытянул руку с револьвером. – На этот раз ты не помешаешь…

Выстрел выбросил мое сознание во тьму… Багровый туман клубился вокруг, тени метались, опасаясь нападать, но и не уходя. Где я? За гранью? Черный! Отвечай, черный! Еле слышимый отклик моего симбионта сообщил, что он еще жив. Черт возьми, почему он еще не залечил раны? Сквозь туман едва сумел разглядеть дыры в своем собственном теле, лежащем в луже крови там, за гранью тумана. Дыры? Ткани чернели обугленными краями, как будто в меня не пули ударили, а… Серебряные артефакты! Они не дали кровью истечь, но и черному не дают лечить! Надо извлечь, но как? Сознание плыло и все больше мне казалось что все кончено. В зверином остервенении рвал свою плоть призрачными когтями, пытаясь добраться до проклятого серебра. Ощущать тело из-за грани становилось все сложнее, связь души с ним становилась все тоньше. Вот уже пальцы перестали хоть что-то чувствовать, отчаянье черной пеленой застилало глаза и я заставил себя встать и двинуться вперед… Я хотел жить!!! Выжить любой ценой! Найти силу, любую, лишь бы выжить… Впереди показались яркие силуэты, живые! Сила жизни, вот что мне нужно!!! Силуэты мелькали слишком быстро, либо я был слишком слаб и не успевал… Туман начал рассеиваться и я вырвался в мир рядом с деревом, это была трасса. Дорога! Люди!!! Удаляющиеся огни мобиля уносили надежды выжить… С диким воем из-за деревьев вылетел желтый фургон с синими огнями на крыше. Он несся по скользкой дороге, входя в поворот на слишком большой скорости… С десяток метров он еще балансировал на двух колесах, потом рухнул на бок и продолжил скользить. Отчетливо дохнуло кровью и болью… Это мой шанс!!!

В заднем отделении лежало скомканное тело, оно еще дышало… Последней мыслью было, может не стоит? Дальше старался не думать, лишь жадно пытался не упустить ни одного кусочка силы и еще живой плоти. Дальше пусть будет то, что должно быть.

Больничная койка и белый, потресканный потолок, неужели все с начала? Попытался пошевелить ногами и руками, в панике задергался, двигаться не получалось!

– Тише, тише. – Женский голос принялся успокаивать, а сильные руки удержали тело на постели. – Тише, мальчик. Сейчас доктора позову, потерпи…

Паника отступила и пришло осознание, что я просто скован по рукам и ногам. Черт с ним, хотя бы жив. Тело требовало воды, все что угодно за глоток воды!!!

– Э… – Попытался попросить воды, но только шипение вырвалось. – Э…

– Тихо, пока нельзя говорить. Вот, попей водички, доктор приказал поить, попей милый.

Чудесный сосуд прильнул к моим губам и внутрь полилась живительная жидкость! Вода!!! С мольбой проводил глазами чайничек, который убрала санитарка. Жажда не утихла, лишь жар пустыни внутри чуть притушило.

– Сейчас доктор придет…

Закрыл глаза, пытаясь оценить состояние. Пуль в теле нет, это радует, где черный? Еле слышимый отзвук силы, значит выжил? Голоден? Это понятно, но придется подождать, пока я сумею выбраться отсюда. Так что со мной? Мышечная ткань истончена, это понятно, повреждения пришлось устранять своими силами. Кости… Блин, скелет слабый, неужели и его пришлось использовать? Ну, Плюхин! Дай, Христос, поцелуемся! Тьфу! Структуры силы… Едва уловимы, но все на месте, не придется заново строить.

– Алексей Михайлович. – Тело несколько раз качнули. – Алексей Михайлович, доктор пришел.

Не сразу дошло, что это ко мне обращаются! Открыл глаза и уставился на здоровенного мужика в белом халате. Сквозь роговые очки его глаза выглядели несколько больше чем нужно, создавая впечатление глубоководной рыбы на берегу. Лицо тоже было под стать, вытянутое и какое-то снулое.

– Как самочувствие? Боли есть? Что помните? – Вопросы сыпались из доктора, пока он осматривал меня. – Пошевелите пальцами. Больно?

Мне оставалось только кивать или мотать головой, говорить так и не получалось.

– Вот и отлично. Сейчас на рентген, тогда будет видно что далее с вами делать.

Доктор вышел, а меня принялись отцеплять от растяжек. Оказывается я не был скован, а просто весь облеплен гипсом! Два дюжих санитара уложили на каталку и отправили в темный кабинет. Мрачный тип в тяжеленном свинцовом фартуке принялся меня фотографировать своим огромным аппаратом, ворочая с бока на бок. Как раз было время подумать над странностями.

Почему я в гипсе? Переломов у меня точно не было, только пулевые ранения. Почему меня зовут А… От дикой боли мозги чуть не вскипели! Чужие воспоминания врывались в память, пытаясь вытеснить мои. Вот я прыгаю с деревянного моста в реку и тут же вижу бассейн и тренера, требующего прыгать… Прыгнуть вниз с десяти метров?! Именно тогда я возненавидел плавание. Мама уговорила отца отдать меня на гимнастику… Какая гимнастика?! Той осенью я поступил в корпус! Первые сборы в казачьих лагерях, первые драки до кровавой юшки! Да какие драки? В лицее меня всегда дразнили тихоней, домашним мальчиком… От напряжения носом пошла кровь, мозг кипел и я не выдержал, попытался заорать, отогнать , отодвинуть!!! Гипс затрещал под напором, но выдержал и не дал мне разбить голову о каталку. Спасительная темнота наконец пришла и я провалился в нее, подальше от гнетущего осознания.

Сознавать, что я убил тихого мальчика только ради выживания было мучительно. Я гордился что родился и вырос казаком, защитником и воином, гордился… Теперь же я просто убийца, да нет! Не просто убийца, убийца ребенка! Чудовище, сожравшее невинное дитя… Людоед!!! Эта мысль преследовала меня ночами, виднелась в глазах сиделки, я слышал ее в вопросах доктора. Убийца… Федор Михайлович! Если бы вы только знали, что такое осознание преступления!!! Что такое раскаяние! Не стали бы посылать несчастного студента на эту голгофу…

Хуже всего было ощущать доброту и заботу людей вокруг. Да как вы не поймете, я убил этого ребенка, сожрал, занял его место! Меня нельзя любить!!! Следователь по делу об аварии только головой покачал, увидев меня всего закованного в гипс. Попытался записать на диктофон мои показания, даже притащил огромный ящик с бобинами пленки и микрофоном. Разобрать мое сипение на слух он еще мог, а вот на записи слышны только хрипы. Закончилось тем, что мне сунули ручку в левую кисть и попросили расписаться. Расписаться?! В памяти всплыла подпись на странице паспорта и я вроде там писал правой… С трудом принялся выписывать фамилию, начал с заглавной К, потом уже уверенней продолжил ее рисовать, обе мои теперь фамилии на К начинались.

Доктор мучился со мной еще три недели, потом гипс сняли и меня сдали на руки физиологам и психологам. Диагноз поставили быстро, шок после аварии. Как не странно, но попытки общения со мной все таки принесли результат. Мое молчание было недолгим, а что я мог сказать? Что сожалею? Что это исправит? Оказалось, что Алексей Михайлович Камышин остался сиротой в аварии, унесшей жизни его родителей. Его везли в скорой, даже не надеясь на удачу. Водитель потом приходил, каялся и просил простить что перевернул скорую… В чем мне его прощать? Что дал шанс одному, отняв его у другого? Раз так случилось, значит так распорядилась судьба. Значит мне теперь придется жить за двоих. Да! Я совершил самое страшное преступление, но готов искупить!!! Я готов искупить содеянное, в этом теперь смысл моего существования. С Плюхиным разберусь позже, сейчас надо отдать долги семье мальчика. Воплотить их мечты о своем сыне…

Осталось убедить окружающих в своей способности жить дальше. Тесты физические и психологов, общение с юристами, все для одной цели, остаться наконец одному и определиться, что делать дальше. Похороны прошли без моего участия, имуществом и деньгами распоряжались приставы, выделенные государством. Они же оформили новые документы и встретили при выписке из больницы. Все таки иметь достаточно крупный счет в банке приятно, заодно избавляет от мелких проблем. Сняв печати с квартиры, вошел. В памяти мелькали отрывки из детства Алексея, вот здесь ставили елку, вот здесь карандашом ставили метки, рост отмечали. Я ходил по комнатам, касаясь чужих и в то же время своих вещей, вызывая все новые и новые воспоминания.

Леша был мягким, домашним. Отличник в лицее, любимец матери и разочарование отца. Семья инженера путейца не бедствовала, собственная квартира в доходном доме, мобиль, приняты в доме градоначальника, хорошие перспективы… Леша сдал экзамены в Михайловское училище, тут видна рука отца, его желание сделать из мягкого теленка бойца. Что же, значит Михайловское, долг надо отдавать.

глава вторая

Построение на плацу перед строем юнкеров под крики родственников. Толпа четырнадцатилетних оболтусов со страхом взирает на четкое построение напротив. Юнкера стоят молча, с презрением взирая на суетливых… возможно будущих товарищей. Звучит команда, вновь поступившие постепенно замолкают, только еще доносятся голоса родственников. Над плацем звенит горн, труба выводит сигнал к выносу знамени, юнкера вытягиваются еще больше, поступившие стоят как могут и только открытые рты отмечают движение знамени. Я стою в третьем ряду, ростом не вышел для передних рядов, но так даже лучше, меньше внимания. Речь генерал-лейтенанта скупа, слова падают как будто сваи забивает. Честь, гордость, слава Русского оружия… Все правильно, все так, пусть слышал подобное не раз, но все равно в сердце горит гордость за то что и я получил подобную честь. Юнкера маршируют мимо новеньких, печатая шаг и звеня значками. Потом и нас пытаются вести в ногу, эх, фельдфебелей бы сюда, быстро бы порядок навели!

Следующее построение уже перед дортуаром, назначаются дневальные и дежурные, распределяются койки. Быстро раскладываю вещи в тумбочке и присматриваюсь к соседям. Ближайшие года мы все будем делать вместе, есть, спать, бегать и даже сидеть на толчке, так что присматриваемся. Снова построение, теперь на первое занятие, так называемое придание формы. Думал что здесь будет как во всех военных частях, шуточки с размерами и расцветкой белья, но все было очень строго. Четыре офицера внимательно следили за снятием мерок и переодеванием. Форма без погон и нашивок, интересно, почему? Всех проверили и объявили построение, снова строем маршируем куда-то. Строевые занятия, прием пищи, снова строевая. После вечерней поверки офицеры исчезли и в расположении появились юнкера. Три шеврона, это что, третий курс?

– Кадет! Ко мне! – Ломким баском выдал один из пришедших.

Интересно, кого он назвал кадетом? Нас тут тридцать человек без погон, так что…

– Оглох? – Третьекурсник скользнул к парню с повязкой дневального и отвесил ему леща. – Смирно команду подать надо! При появлении старшего по званию, ты кадет, должен в голос подать команду смирно! Ну?

– Руки убрал, пацан. – Вот чего меня понесло? – Пока самому не влетело, старший по званию.

–Что?! Смирно, кадет! – Крикливый юнкер дернулся, но был остановлен другим парнем, с широкой полосой на курсантском погоне.

– Погоди, Семен. Дай гляну на смельчака.

Парень был раза в два шире меня и на две головы выше, он тут только железо таскал что ли? Кулаки с мою голову! Вот только все равно я считал его несмышленым юнцом, пыжащимся перед сверстниками.

– Ты что-то сказал, кадет?

– Я сказал. – Голос дал петуха и меня бросило в жар. – Руки не распускать.

– А то что? – Голос у третьекурсника был насмешливый, но в глазах веселья не было. – Ударишь старшего по званию?

– Когда у вас воспитательный процесс проходит? После отбоя? Вот тогда и приходите. – Развернулся к дневальному. – Запомни, здесь наше расположение и чужим тут делать нечего. Увидишь таких, объявляй тревогу, а если хоть пальцем тронут, бей в ответ, ты при исполнении.

– Ух ты! Устав почитал, да? После отбоя в умывальне! – Крикливый снова дернулся было ко мне, но был остановлен насмешливым взглядом своего вожака. – Не дай Бог не придешь! Все узнают какое ты сыкло!

Когда двери закрылись, ко мне подошел дневальный, которому прилетел подзатыльник.

– Ты чего в драку лезешь? Без тебя бы разобрался! – Парень смерил меня взглядом. – Командуешь тут. После отбоя получишь, тогда посмотрим как запоешь.

Честно говоря, меня несколько удивило такое отношение к произошедшему. Пожал плечами и пошел к своему месту. До вечерней поверки и отбоя время есть, надо освежить в памяти знания по предметам, а то это Леша экзамены сдавал, а не я. Учебники стояли на полочке, все что понадобится на первое полугодие уже лежало в тумбочке, считай армейский порядок. Открыл учебник литературы, да… Вот уж точно, судьба! Роман Достоевского «Преступление и наказание», путь героя… Захлопнул и сунул обратно, буду к вечерней поверке готовиться.

После отбоя, буквально стоило дежурному сдать рапорт и назначенный ответственным офицер ушел, в дверях появился рослый парень.

– Эй, кадеты! Бегом в умывальню, десять секунд на все!

Ну, в умывальню, значит в умывальню. Прихватил полотенце с мылом, мы же в умывальню идем? Зашел практически последним из сослуживцев, неуверенной толпой собравшихся у стены. Напротив расположились рослые, тренированные парни, на пару голов точно выше любого из нас.

– Слушайте сюда, кадетки! Цуг, это традиция! Зарубите себе на носу!

– Ага! Вот и самый борзый явился! – Вперед вылез крикливый третьекурсник.

Вот он почему-то был не таким крупным и вроде даже ниже ростом. Остальные как из одного инкубатора, квадратные, а этот… кость что ли тонкая?

– Что, сдрейфил? Чего молчишь, кадетик?

– Жду когда ты орать закончишь. Вы чего сюда приперлись? Мораль читать? Так мне это не интересно. Если все же решили подраться, то сначала правила расскажи, ну и начнем, спать очень охота.

– Правила?! Ах ты… – На плечо ему легла широкая ладонь и парень чуть успокоился. – Убийство карается смертью, не калечить, глаза и яйца не трогать, все понятно? Тогда ты…

Мы все, что только поступившие, что третий курс, были в трусах и майках, да тапочки на босу ногу. Точнее все, кроме меня, мои тапочки стояли у койки. Поэтому удар пяткой в челюсть снизу провел не ерзая ногами в попытках скинуть тапочек. Челюсть паренька звонко хрустнула, глаза его закатились и тело плашмя упало на руки стоявших позади. Свистнуло полотенце с затянутым узлом на конце, кусок мыла в узле придал дополнительную энергию. Пошла потеха!!! Ну, конечно, что могут подростки весом под пятьдесят против молодых мужчин массой за девяносто? Пусть нас было больше, но в драку ведь не все полезли. Полотенце вырвали на третьем или четвертом ударе, пришлось уворачиваться и во всю напрягать хилые мышцы, пытаясь точечными ударами вырубать нападавших. Сколько на моем счету? Трое, четверо? Дальше все закончилось. Закончилась выносливость, закончилась сила, прервалось дыхание, меня просто свалили и уже не дали подняться.

– Отставить! Разошлись! – Рев команды прекратил избиение. – Кадеты к умывальникам! Юнкера к стене!

В дверях застыли двое, в спортивных костюмах с пятью полосками. Одним глазом удалось таки их рассмотреть, второй заплыл до изумления.

– Вот, Савелий Игоревич, все таки не стоило так рано позволять трешкам вольности. Воспитывать их и воспитывать.

– Михаил Юрьевич, вы несколько предвзяты. Вспомните свое посвящение, какой фингал вы тогда заработали!

Эта парочка весело обсуждала произошедшее, совершенно игнорируя кровоподтеки и разбитые лица. Наконец они подошли к здоровяку, приходившему к нам с двумя подручными днем.

– Геннадий Макарович, что произошло? Докладывайте.

– Виноват, Михаил Юрьевич! Собрали кадетов чтобы объяснить им традиции училища, что такое цуг, и переусердствовали.

– Переусердствовали? По моему это не так называется. У кадетов трое крепко избитых, но на ногах стоят, а вот среди юнкеров потери! – Парень кивнул на повисших на руках сокурсников. – Чем это их?

– Да вон тот полотенце связал и мыло в него сунул, еще и ногами дерется… – Здоровяк замялся. – Да не собирались мы никого бить! Так, попугать…

– Замечательно! Господа кадеты, на сегодня все, отбой! Пострадавшие в лазарет, дежурные целители в курсе. Если денег на оплату нет, вам откроют кредит.

Парочка пятикурсников еще раз всех осмотрела и степенно удалилась, оставив нас стоять в умывальне.

– Пошли, кадеты, покажем где лазарет. – Геннадий ухмыльнулся. – Традиция есть традиция! Первый вечер в училище нужно провести в лазарете!

Как не странно, но последствий никаких не наступило. Офицеры лишь хмыкали при взгляде на наши рожи, да улыбались, продолжая вдалбливать в подростков основы дисциплины. Третий курс как-то незаметно обосновался в нашем расположении, тут же принявшись учить жизни кадетов. Теперь это просто были старшие пацаны, с гордостью демонстрирующие перед молодежью свои достижения и награды. Подростки всегда тянутся к старшим, тут и без цуга было бы так же. За два месяца до присяги, каждый кадет имел над собой юнкера к которому мог обратиться по любому поводу. В сотне у нас было похожее, дядьки следили за молодыми, но там все почитай родичи…

– Рыжий! Рысью в каптерку! – Длинный юнкер Антон Викторович, нашел меня взглядом. – Парадку примерять!

Рыжий это я, в больнице видел себя в зеркале, но тогда белый был, в бинтах. Бинты и гипс сняли, стриженый был, а в училище волосы отросли, на сантиметр всего, но оказалось…

– Рыжий! Твою дивизию! Сколько тебя ждать?

глава третья

Плац перед училищем заполнен народом, застыли в строю офицеры и юнкера, тянутся до дрожи в ногах кадеты. Сегодня присяга! На специально возведенной трибуне генералы и адмиралы, цвет высшего общества и чуть в стороне, на отдельной трибуне, возвышающейся над плацем, августейшая семья. Училище, основанное великим князем Михаилом, все так же патронирует один из августейших, сын императора Владимира Алексеевича Андрей Владимирович. Вон он на трибуне рядом с отцом, в мундире выпускника училища, о чем-то со смехом вещает дамам.

Запела труба, училище развернулось к выносу знамени. Караул, печатая шаг, прошел под самые трибуны и застыл. Именно там, перед строем и на глазах императора, мы примем присягу…

В голове сумбур, слова эхом отзываются в сердце, заставляя его пропускать удары. « …Положить жизнь и душу за други своя, за землю Русскую, за Веру, за Царя, за Отечество…» Знакомые слова, но есть и отличие. В казачьей присяге нет и слова о силе дара, здесь мы клялись и им тоже. Вроде взрослый уже, в боях и походах хлебнул лишку, а ноги дрожат от волнения. Присяга звоном в душе отзывается, гонит рвануться в бой, в сечу, за Родину, за… Сжал зубы и кулаки до боли, до слез, чтобы эти самые слезы не хлынули.

Под марш «Знамена развевайтесь» прошли маршем до внутренних ворот и там уже получили команду вольно и разойдись. Бывшие кадеты рванули к семьям, а я все всматривался в трибуну, где вроде еще стоял император. На сердце было тяжело, почему-то считал, что должен предупредить о Плюхине, о непонятных происшествиях. Вот только как это сделать и надо ли вообще? Для этого есть императорская охрана, к которой я когда-то был приписан! Ладно, не в моих пока силах императору советы давать, да и не станет он слушать пустую болтовню. Нужны конкретные факты, а их у меня нет. Да и кто станет слушать четырнадцатилетнего подростка, причем, только что пережившего трагедию.

С императора мысли перескочили на себя самого. Может зря я все таки решил учиться в училище? Снова армия с ее ограничениями, с отсутствием возможностей для развития магии… Хотя это пока не точно, училище ведь для одаренных. Все равно, военному тяжелее следить за Плюхиным, попросту времени для этого не будет. Может перевестись в гражданский вуз? Подумал… и со вздохом понял, что совершенно не знаю гражданской жизни. Всю жизнь я провел в казарме или полевом лагере. Знал что буду накормлен, одет и обустроен, а кто озаботится этим в гражданской жизни? Я в теле несовершеннолетнего, заработать не смогу из-за того же возраста, счета под чужим управлением, квартира тоже. Нет, наверняка есть способы все это получить обратно, но… Лучше уж дождаться совершеннолетия в училище, к тому же я всегда считал себя военным. Был казаком, стану офицером…

Не скажу, что первое время для меня было легко, все таки силенок в теле домашнего мальчика было маловато. За то мне было не занимать упорства! К тому же пришлось много времени посвятить работе с черным. Уйти за грань в пустошь на охоту я не мог, хотя это был бы скорейший способ восстановить симбионта. Пришлось учиться самому и учить его охоте из засады. Главное тут было не нарваться на более сильную, чем могли утащить, тварь. Иначе нас самих бы утащили, пусть и не с явной угрозой для жизни, но проблем получил бы… Этот странный вариант охоты внезапно открыл поистине интереснейшие возможности! Мало того что я развил каналы, трансформировал вместилище Алеши, черный сумел скапливать излишки силы за гранью, превращая их в плотную энергию. Через пару месяцев я даже получил возможность самому их использовать! Нет, я и до этого использовал измененную энергию, тот же плащ, но если его требовалось снять, приходилось попросту развеивать силу. Теперь я мог отправить его за грань! Дешево и сердито! Однако это только дополнительный бонус к главному, приятный, но пустяковый по сравнению с основным. Мне теперь не требовалось запасать энергию в собственном теле! Вроде что тут такого, вокруг ведь одаренные! Только уровень энергии в одаренном на несколько порядков ниже чем в инициированном магике! Что уж говорить тогда обо мне? Магики института с двумя контурами или струнами против моих шестнадцати работающих в унисон. Так что это было основным препятствием для моих занятий собственной структурой, пацан превышающий силой мастеров наставников… Сейчас я оставлял в контуре ровно столько, чтобы оставаться в середняках, не выделяться.

К ноябрю нас более-менее натаскали в строевой, научили даже бегать строем, реагировать на команды и стрелять из винтовки. Правда всего три патрона и в тире, но все таки боевое оружие! Когда мы начали выбегать по сигналу учебной боевой с оружием, шинелями в скатках и вещмешками, для меня стало ясно, что скоро мы отправимся в лагеря. Похоже сбываются страшилки третьекурсников, начнут сейчас утрясать первый курс. Выдавливать тех, кто не сумеет вынести тяготы и лишения…

Чем отличается марш-бросок от просто марша? В принципе ничем, кроме времени до точки. Расстояние сорок километров, количество привалов одинаковое, только подразделение на марше пройдет их за сутки, а при броске за десять часов. Офицеры, видимо специально для осознания нами всех тягот, показали на картах маршрут, места привалов и время. Кому-то стало даже смешно.

– Мы же не черепахи, четыре километра в час! Разрешите самостоятельно совершить марш?

Таких веселых набралось чуть не пол курса и самое странное, им разрешили! В принципе заблудиться невозможно, маршрут идет по прямой рядом с трассой, с другой стороны посадки по грунтовой дороге. Я в одиночные бегуны не записывался, уже учен не раз в сотне. Тем более поздняя осень, дождь то и дело срывается. Нас построили в колонну по два, впереди стало два офицера, еще несколько крутились вокруг и позади. Понятно, присматривают. Одиночки уже отмахали с километр, когда дали команду на марш. Два километра шагом, постоянно подсказывая как правильно устроить поклажу и оружие, как дышать и почему не надо трогать фляжки с водой. Далее перешли на бег и километр бежали с приличной скоростью. Снова шагом и снова перевешивали снаряжение, это кто с первого раза не усвоил. На исходе второго часа устроили привал. Снова офицеры показывали как восстанавливать кровообращение, как перемотать портянки и сколько пить. Через двадцать минут снова начали марш. На привале все еще бодрились, некоторые даже жалели что не побежали вперед с самыми-самыми и строились в колонны с предложениями больше бежать, чем идти. Однако следующий привал все встретили с радостью. Офицеры задали неплохой темп, чередуя шаг и бег с равными промежутками. Я с тревогой ждал следующего отрезка. Если все так, как я думаю, то дальше мы перейдем на стандартный армейский темп. Больше бега, а шагом только чтобы восстановить дыхание. Все так и оказалось. Теперь мы встречали одиночек, едва бредущих по грязи вдоль дороги, два десятка километров в снаряжении оказались совсем не легкой прогулкой, а впереди оставалось еще двадцать! Пара офицеров осталась собирать отставших, а мы все бежали и бежали, втаптывая подошвы тяжеленных сапог в землю. Поднять пуд земли с сапогом, вернуть обратно и снова поднять. К тридцати километрам от сотни человек курса осталось едва четверть. Я давно перешел на подпитку силой, слабенький организм Алеши прикончил последние ресурсы еще пяток километров назад. Если бы не закалка в сотне, если бы не казачье упрямство, хотя главным раздражителем было другое. Вокруг меня бежали, хрипели и скрипели зубами обычные пацаны! Не имевшие за плечами боев и изнуряющих маршей, не имевших моего магического резерва и подпитки! У них был только характер и сила воли! От этого и мне приходилось стискивать зубы и терпеть, терпеть и проникаться уважением к простым пацанам, не сдавшихся, терпящих, преодолевающих это бессмысленное сейчас испытание. Хотя нет, смысл есть. Определить вот этих, сильных духом.

Километр до лагеря шли пешком, восстанавливая дыхание и приводя форму в порядок. Метров за сто офицеры нас подравняли и скомандовали строевым. Шлагбаум был поднят и рядом с ним выстроился караул, приветствовавший нас. Приятно, черт возьми! Один из лейтенантов скомандовал стой и развернул нас лицом к штабу лагеря. Отрапортовал дежурному офицеру и развернулся с довольным видом. Дежурный с улыбкой нас приветствовал.

– Здравия желаю, господа юнкера!

Мы хрипло крикнули здравицу, на что дежурный рассмеялся и что-то сказал лейтенанту. Потом снова обратился к нам.

– Рад что нашлись молодцы, поддержавшие традиции славного Михайловского училища! Так держать, юнкера!

Потом нас распустили и передали в руки старшин, принявшихся отправлять на помывку и распределять по палаткам. Весь курс собрался только к позднему вечеру, мы уже закончили ужин, когда последних отставших привез грузовик. Его отправил дежурный, видимо поняв, что своими ногами им не дойти.

В лагере мы должны были пробыть до конца декабря, далее зимние праздники и как следствие каникулы, а с четырнадцатого начнется уже официальный учебный год. Не самое лучшее время жить в палатках, сыро, холодно, мрачно, к тому же нужно следить за внешним видом и не дай бог получить замечание! В наряде придется работать, а не чистить форму и отогреваться под одеялом.

Смотреть на пацанов, постоянно утирающих сопливые носы, затравленно озирающихся при виде офицеров и пытающихся скрыть помятые участки формы или пятна, было неприятно. Только чем я мог помочь? Мне ведь тоже приходилось ходить в наряды и караулы, так же мерзнуть под сырым одеялом и так же ночью стирать и чистить форму. Ладно, мне все же было легче, но не настолько, чтобы чем-то помочь, кроме совета. За советы же у нас не бьют, но и не слушают.

Наша ссылка в лагеря все таки закончилась. По привычке, выработанной еще в кадетском, ожидал какой-то заключительной пакости. Она случилась. Капитан Моргунов, начальник лагеря, приказал построить поступивших для напутствия. Мороз градусов восемь бодрил и стоять в шинелях на плацу было прохладно. Наконец он, в сопровождении наших офицеров, вышел, застыл перед строем и душевно так начал.

– Господа, поступившие на обучение в наше Михайловское училище! Все вы уже ознакомились с некоторыми нашими славными традициями. Уверен, каждый из вас будет с благоговением в сердце вспоминать их и сохранять. Сегодня, сейчас, вы станете исполнителями еще одной традиции. Личным примером докажете, что в наше, Великого Князя Михаила, инженерно-артиллерийское училище приходят только самые достойные! – Он вытащил карманные часы и открыл циферблат, часы проиграли мелодию. – Сейчас девять ноль-ноль! В двадцать один ноль-ноль, ворота училища будут закрыты! Все вы давали присягу, у вас в руках боевое оружие, а значит и относится к вам надо как к солдату на службе! Слушай боевой приказ! Прибыть в расположение училища до двадцати одного ноль-ноль! Исполнять!

Капитан развернулся и пошел в штаб, мы с тревогой смотрели на своих лейтенантов. Желающих рвануть в одиночку не нашлось.

– Ого! Вижу проблески сознания! – Один из лейтенантов подошел к нам. – Даю пол часа на приведение обмундирования к маршу, разойдись!

глава четвертая

Каникулы! Две недели праздников и все мои сокурсники разъехались по домам. У меня аж сердце защемило, сколько я дома не был? Посчитал и ужаснулся, шесть лет! Хочу домой, к маме! Глянул в зеркало и закрыл глаза, у Алеши Камышина родители погибли, а дед с бабкой где-то в Сибири, вроде в Тобольске. Мама Игоря Кагана живет в станице под Новочеркасском, но какая связь между молодым юнкером и вахмистром? Что юнкер Алеша может знать о магике Кагане? Как быть, чем объединить юнкера с казаком? Значит, однозначно нужно дома появиться в собственном виде! Вопрос как это сделать? В этом теле сетки нет, а ведь очень полезная вещь была…

Добраться до места где покоилось тело Игоря Кагана, то есть мое, оказалось несколько затруднительно. Просто от станции в сторону лагерей общественный транспорт не ходил, пришлось топать пешком. Мой труп практически разложился и если бы не черный, то я бы себя не смог заставить вынуть из останков сетку. Благодаря жгутам силы вязкий комок, отблескивающий металлом, оказался в моих руках. Стоило представить что вот это придется… Проблевавшись, устроился на поваленном дереве и уставился на жидкий металл, колышущийся в моей руке. Черт! Как же мне сделать так, чтобы это оказалось у меня внутри и не облевать все вокруг? Пока сидел и думал что для меня важнее, сеть или душевное спокойствие, жидкий металл исчез. Вот и ладно! Просочился сквозь пальцы, утек в землю, значит так судьба распорядилась! Выдохнул и отправился обратно, доберусь до училища, а там решу что дальше делать.

Лишь прибыв в расположение и хорошенько выспавшись, понял, что просочился этот металл не в землю, а в мою несчастную голову. Опять пришлось настраивать доступ и параметры, правда сейчас это прошло быстро и безболезненно. Так, а что с планом посещения родной станицы в облике Кагана?

Сеть тут же выдала что массы тела не хватит, нужна живая плоть для трансформации и большой запас энергии. Черт! Живая плоть… На охоту идти? У нас лесов отродясь не было, степи кругом! Ну, не на базаре же корову покупать и жрать ее по дороге! Ладно, на месте придумаю. Еще с одеждой разбираться, шить-то некогда. Подумал и решил остановиться на гражданском костюме, все таки институт за плечами, могу и в цивильном явиться. Ушли почти все карманные деньги, что присылали мне официальные опекуны. Люди они хорошие, но кто знает сколько денег потом останется на счету. Купил билет до Кисловодска, не хочу намекать на Дон и все с ним связанное.

Вторым классом не так удобно путешествовать, особенно на большие расстояния, но трое суток уж как-нибудь выдержу. Купе оказалось полупустым, видно зима не лучший сезон для путешествий. Семейная пара поговорила с проводником и ее перевели в пустующее купе, предоставив мне свободу. Вот и отлично! Отправлю черного на охоту из засады, пусть силу копит, а я почитаю.

На станции Новочеркасск спустился на перрон, оставив в купе свой чемоданчик. Пусть проводник подтвердит что я отстал от поезда, вон и вещи в купе остались! Дождался отправления и только тогда уселся в санки. Теперь на междугородний автобус, а это почитай через весь город, как раз мимо моего кадетского… Обогнули собор, перекрестился и кинул взгляд на Ермака Тимофеича. Помню как присягу на этой площади принимали, как по брусчатке копыта лошадей почетного караула цокали, почти как сейчас…

Отдал пол целкового и пошел внутрь станции, автобус мимо моей станицы будет через два часа, пора и о внешнем облике позаботиться, пора. В десяти минутах был небольшой базарчик, удалось сторговать козу, другой живности не предлагали. Буду надеяться этой животинки хватит, а то одежду купил по старому размеру, вдруг будет висеть как на вешалке?

Неприятный процесс, но что сделаешь? Коза даже не мекнула, черный в момент проглотил, заставив уже мои мышцы и кости неприятно вибрировать и зудеть. Надеюсь никто не видел и не мчится сейчас в седьмое отделение с криком о чудовище! Костюм и пальто пришлись в пору, сапоги только свободны, сложил Алешины вещи в новенький саквояж и пошел на перрон. Хорошо что вокзал отделили от города рощицей, а то где мне прятаться с козой было бы?

От трассы до станицы было с километр. По дороге туда сюда сновали трактора, пыхтя паром, хоть и зима, но работы в станице хватает. Шел по родной улице и видел насколько все переменилось. Я ведь, почитай пятнадцать лет здесь не был. Как в десять лет поступил в кадеты, так и не приезжал. Мама навещала по праздникам, потом война началась и нас прямо из казачьих лагерей забрали…

– Ты чей же это такой будешь, а? Подь сюды! – Старик в старом чекмене, видневшемся из под распахнутого тулупа, поправил папаху и махнул мне палкой на которую опирался. – Кому говорят!

Чей же это дом? Савельевых? Он же вроде первым у дороги был? Этот пятый, но похож на тот, из детства. Если Савельевых, то это… Неужто Потап? Так он же еще не старый был… Черт! Полтора десятка лет прошло с того детского воспоминания!

– Потап Евграфыч? – Всмотрелся в лицо старика, вроде похож. – Я Каган, Игорь.

– Каган?! – Дед недоверчиво приблизился и внимательно вгляделся в мое лицо. – Документ есть?

– Узнаю Савельевых! Вечно все проверяли! Дед Евграф жив еще? Помнится он грозился мне задницу отбить.

– Помер, царствие ему небесное. – Дед Потап помялся, потом открыл калитку и кивнул. – Пойдем Игорь, у меня заночуешь.

– Зачем это? Чай свой дом имеется!

– Нету дома… И мамки твоей нету, сгорела с хатой…

Следующий день весь ушел на хлопоты. Могилку поправить, молебен в церкви заказать, помянуть по человечески…

В училище возвращался в подавленном состоянии, остались мы с Алешей сиротами, некуда нам больше ездить на каникулы. Не от кого весточек ждать, разве что объявятся дед с бабкой Камышины.

После праздников на курсе осталось всего семьдесят человек. Нас разделили на три взвода, во главе которых стали уже знакомые лейтенанты. Дальше началась учеба. Если откинуть армейский распорядок, то ничем эта учеба не отличалась от института в Ревеле. Те же пары, конспекты и лабораторные, плюс зарядка, строевая и усиленная по военной специальности. В воскресенье, после службы в храме, три часа бальных танцев и урок этикета, мрак. Меня уже просветили как проводит свой досуг молодежь столицы. Ночные клубы, музыкальные бары, модные тусовки, вот там развлекается современная молодежь, а не на балах и литературных вечерах. Нам же, первому курсу, пока не светит оказаться на тусовке где-нибудь в элитном ночном клубе, но с третьего у нас будет свободное посещение! Мне тогда уже будет семнадцать! Я смогу сам… Бр-р-р… Это что сейчас со мной было? Думаю как малолетний! Мне не четырнадцать! У меня уже были женщины! Да я… Да что же это такое? С чего меня заносит? Полез разбираться в настройках и в недоумении оставалось только челюсть ловить. Сеть на полном серьезе заявила, что у меня пубертатный период!!! Гормональный шторм и все такое. Надо только ждать когда все успокоится и укреплять волю.

Хороший совет, особенно когда ты среди подростков, стремящихся самоутвердиться! Надо направить эту бурлящую энергию не на снос крыши, а в мирное русло. Гимнастика, силовые упражнения и укрепление воли, иначе начну вместе со всеми срываться в самоволки, или того хуже, пьянствовать. Это не институт, тут в отдельной комнате не закроешься. Стоит пристроиться с книгой, как тут же пара тройка любопытных начнут пытать, не заболел ли? Так что, спортивный городок единственный выход. Можно конечно в комнату самоподготовки уйти, но там дежурный офицер частенько бывает и может проверить, что курсант читает. Ладно если я буду учебники двойным вниманием штудировать, еще есть возможность отбрехаться, а если библиотеку клана Нагуаль? По сердцу царапнуло, с Ольхой так и не поговорил…

Весну с трудом пережил, такая вдруг тоска навалилась, тут еще за окном парк, а там девушки… Спас как всегда продуманный армейский распорядок! Нас погнали в лагеря! Парни видимо совсем головы потеряли, ночами принялись бегать в ближайшую деревню! Пару раз пришлось и мне с соседними взводами нестись в ночь, отбивать зазевавшихся ловеласов. Деревенские не обрадовались конкурентам и устраивали облавы на сеновалы, гоняя юнкеров кольями. Нет, оно конечно интересно, залезть девке из деревни под юбку, но зачем доводить до драки? Хотя и драка развлечение, особенно если не нам рожи начистят. В общем, выход на полигон для стрельбы из учебных орудий прекратил разгорающуюся войну молодежи разных социальных групп.

Типы и устройство орудий мы уже проходили, там ничего особо сложного. Конструкция отработана десятками лет и проста как топор. Пришлось освоить несколько специальностей, от наводчика до подносчика, но было жутко интересно. В один из дождливых вечеров я понял, что все таки отличаюсь от сокурсников. Наверное не совсем стал юным Камышиным. Темно, сыро, ветрено, взвод греется вокруг костра. Юрка с загадочным видом достает из под полы шинели вышибной заряд для осветительной ракеты. Это такая банка стальная, забитая артиллерийским листовым порохом.

– Давай кто дольше продержит! – С дебильной улыбкой вытаскивает одну пластинку и поджигает. -Раз, два, три, четыре…

Минут пятнадцать идет соревнование, волдыри на пальцах, гордые возгласы и полное удовольствие в неокрепших умах.

– Чего по одной? Давай побольше зажжем!

Банка рванула, разметав костер, все рухнули на спины, обалдевая от непроходимой тупой радости на лице экспериментатора! Он остался жив и даже царапины не получил! Взвод в экстазе взревел, мне стало страшно,а офицеру не до сна. Утро мы встретили, ползая вокруг огневого рубежа…

Теперь, когда меня тянуло вслед сокурсникам, в самоволку или на пьянку, я смотрел на левую ладонь, до сих пор еще ноющую от воспоминаний. Кто-то из неугомонных придумал испытание, пройдя которое, будешь иметь право назвать себя курсантом нашего года. Для имитации взрыва гранаты применяется ручной взрывной пакет. Есть еще несколько разных типов имитаций, но они гораздо мощнее и слава Богу, достать их было гораздо труднее. Так вот, надо всего лишь удержать эту игрушку в руке, при взрыве! Парочку сокурсников мы потеряли на месяц, им оторвало мизинцы. У меня же до сих пор ноет кисть…

Благо к июлю нас вернули в училище и отпустили на месяц к родным. Мне ехать было некуда, так что по институтской привычке пошел искать библиотеку. Мы конечно учили иностранные языки и в обязательной программе была литература, но все эти секции французов, итальянцев и англичан я обошел. На занятиях достали своими нудными чертежами и схемами, вдруг тут детективы или приключения есть, а их лучше на родном языке читать. На моем родном! Спросить библиотекаря? Чтобы он декану или ротному доложил? Дураков нет! Полез сам по полкам, доставая книги и листая в поисках описания. Дошел до отдела магии, часть была за металлической решеткой, но были и открытые стеллажи. Что тут у нас? Хм… Какая-то новенькая книга за авторством… К. В. Плюхин?! Обалдеть! Чего?! «…Изыскания проводимые энтузиастом от магической науки, профессора академии прикладной магии, магика высшей категории…» Это что он тут такого написал? « Точка проекции в воздушной стреле.» Читать этот опус было трудно, понять еще труднее, но что-то он мне напоминал, вспомнить бы что… Воздушная стрела? Это же одна из книг Нагуалей! Я ее нагло сканировал сетью, но не разбирал, некогда было. Схемы точно из той книги, помню эту мешанину линий. Однако это точно не стиль старых магов, тут текст хотя бы приблизительно, но говорит о магии! Вот интересно, это придумка самого Плюхина или он как-то перевел текст?

Уселся за читательский стол и раскрыл книгу на первой странице. Где там в моей памяти оригинал?

– Мальчик. Не забивай голову этой мутью. – Библиотекарь заинтересовался, что я собрался читать. – Подобные книжечки печатаются на личные средства авторов и редко имеют научную ценность. Ты ведь ее в открытой секции взял?

– В открытой. Зачем тогда ее печатать, если муть? К тому же в библиотеку отправили.

– Ну… Кто ученую степень желает, тому надо по теме публикации иметь. Вот эта из таких.

– Тут схемы интересные.

– Дело твое, тем более каникулы…

Сравнение текстов привело в замешательство. Если бы автор имел на руках те словари, что мне дала Ольха, то текст был бы идеально точен. Все слова соответствовали расшифрованному с помощью словаря и шифровальных карт тексту, но смысл их был не правильный! После слов мастера Нодля о моей опасности для тайн клана, остальные свои догадки я ему не озвучивал. Словарь значений и синонимов, врученный мне Ольхой, был странно составлен, значений слов было всегда шестнадцать. Пока не увидел карты, пока не попробовал с их помощью расшифровать текст, не догадывался о смысле именно такого количества синонимов. Причем синонимами я бы первое и шестнадцатое значение слова точно не назвал бы! Все оказалось просто и одновременно сложно. Карта с номером один давала текст, который надо было читать, подставляя синонимы с цифрой один. Вторая карта, значит второй синоним. Надо только было понять, какой же картой зашифрован текст? Ладно, у меня есть карты и словарь, но каким образом Плюхин расшифровывал текст? Воздушную стрелу для меня сложно сейчас целиком перевести, вон на одну страницу больше часа ушло. Надо что-нибудь попроще. Точно! Я ведь сканировал ту книжечку, которую Мастер Нодль дал, а Ольха отняла и не вернула. Вот с нее и начнем!

глава пятая

Первый курс закончился осенним выходом в лагеря. Мы даже в караул заступили в день, когда только поступившие в училище добирались до лагеря марш-броском. О! Это прекрасное зрелище! Смотреть как хилые детки из последних сил пытаются героически доползти до финиша! Просто бальзам на душу, не прервалась традиция, есть еще упертые идиоты! Потом приветственная речь начальника лагеря, грузовик с отставшими и воспоминания до утра, какие мы были крутые, не то что нынешнее племя…

Рождественские каникулы закончились и тут я обнаружил, что второй курс имеет несколько большие возможности для развлечений! Теперь мы каждое воскресенье отправлялись танцевать! Правда на официальные балы и под присмотром офицеров, но теперь мы могли тискать настоящих девчонок, а не друг друга! Начались негласные соревнования за наряды, никому не хотелось остаться в воскресенье дневальным. Интриги сплетались, втягивая в бои местного значения неосторожных. Офицеры за любую провинность награждали нарядом вне очереди и уже не спасало ни происхождение, ни отличные оценки. Жить стало лучше, жить стало веселее! К тому же добавились магические дисциплины. Ювелирного контроля силы, как в институте, от нас не требовали, специфика была совершенно другая, да и швырять огненные шары или сосульки тоже не наше дело. Мы должны были освоить управление магическими артефактами, применяемыми в артиллерии. Знать их строение, возможности, а в некоторых случаях обеспечить ремонт. Преподавал нам магическую теорию древний на вид старичок, говоривший так тихо, что на его лекциях даже мух заранее убивали, чтобы не заглушали голос.

– Все современные управляемые артефакты построены по единому принципу, взаимодействие с аурой мага. Подобранные особым образом материалы, а также руны, направляют силу донора определенным образом, формируя нужный в данный момент эффект. – Нестор Петрович обвел нас ясным взглядом и покачал головой. – Инициированный магик может сформировать воздействие, сравнимое по мощности с боеприпасом, управляемым аурой мага артиллериста. Однако десяток подобных, вряд ли. Именно поэтому артиллерия до сих пор обоснованно считается Богом войны, а не магики, пусть и очень сильные.

С одной стороны это было понятно, да и опыт собственных боев в составе сотни об этом говорил. С другой… Собрать пару десятков магиков, имеющих такого симбионта как у меня… Мне аж жутко стало, что если кому-то из них просто захочется власти? Свят, свят, свят!!!

– Однако есть и другие артефакты, действующие независимо, пока в них есть заряд силы. К подобным относится реактивная артиллерия, а также баллистические ракеты и ракетопланы. – Преподаватель окинул юнкеров внимательным взглядом. – Мы стоим на пороге великих открытий и свершений! Человек сумеет преодолеть притяжение планеты и выйдет в космос! Уже сейчас мы способны запустить ракету на высоту сравнимую с космической, сто, сто двадцать километров…

– Тут главное не высота, а скорость. – Не заметил как пробурчал это вслух. – Плюс ускорение на старте.

– Вы что-то желаете добавить, юнкер? Не стесняйтесь, поясните свои слова.

Пришлось вскакивать и отвечать четко и громко, как положено на занятиях.

– Для преодоления притяжения Земли необходимо развить первую космическую скорость, это в районе десяти километров в секунду. Для нахождения на орбите нужна вторая космическая, в районе двенадцати километров в секунду. Однако для того, чтобы пилот остался жив при подъеме, ускорение не должно превышать семи единиц! Юнкер Камышин пояснение закончил!

– Откуда такие познания? Увлекаетесь, как господин Циолковский, космосом?

Я космосом?! Мне хватило двух месяцев болтания в жестянке, пока плелись до той планеты на фронтире. Осознавать, что тебя от бесконечной пустоты отделяет только тонкая перегородка… Хотя из иллюминатора станции вид был захватывающий, тут не поспоришь. Вот что ответить? Точно не правду.

– Увлекаюсь, наверное, как и вся молодежь. Полеты к другим планетам, встречи с иным разумом, это будущее.

Нестор Петрович кивнул и показал мне сесть.

– Да, это будущее. Однако нет будущего без той опоры, что дает прошлое! Ракетами и космосом вы займетесь после третьего курса, сейчас сосредоточимся на управляемых артефактах.

Ближе к летним лагерям мне неожиданно пришло приглашение в нотариальную контору где-то на Пряжке. В письме говорилось о передаче управления моими активами, что-то о процентах и убытках. Видимо хорошие люди все таки прикончили мой счет или долгов наделали. Придется посетить. Обратился к дежурному офицеру с прошением об увольнении до отбоя и отправился в город. В принципе от училища недалеко, прошелся пешком, подумаешь пара часов на свежем весеннем ветерке! Уже к обеду был по адресу, правда никакой вывески не обнаружил и обратился к вахтеру в парадной.

– Слушаю вас, сударь. – Пожилой мужчина глянул на меня сквозь стеклянную перегородку. – Кого изволите искать?

– Добрый день. Мне нужна нотариальная контора Елецкого.

– Секундочку. – Вахтер полистал журнал. – Да. Есть такая. Третий этаж, апартаменты восемь.

– Благодарю.

Поднялся на этаж и вошел в дверь с номером восемь, на ней тоже никакой вывески. Это что за нотариус такой? Ему что, клиенты не нужны?

– Вы кто? – Здоровенный бугай в пиджаке в клетку сидел за столом, изображая секретаря.

– Я? Вот, мне письмо пришло.

– А! Тогда входите. – Мне открыли дверь и посторонились. – Тут это, с письмом.

На встречу поднялся холеный молодой человек с тонкими чертами лица, весь такой гибкий и прилизанный. Подошел, усадил на стул рядом со столом, суетливо предложил чай или кофе. Почему бы и нет, я бы и от булочек не отказался. Сошлись на чае.

– Вениамин Карлович Елецкий, нотариус. Я так понимаю, вы по поводу наследства? – Молодой человек налил мне чашку чая и придвинул. – Угощайтесь. Можно ваше письмо?

Пока нотариус читал, потом доставал какие-то бланки, заполнял их, я допил чай.

– Отлично! Бесплатные управляющие бездарно вели дела! На недвижимость наложен арест, надо ведь было налоги платить, а не спать! Счет практически пуст, какое безобразие! – Нотариус подлил мне еще чаю. – Если так дальше дело оставить, то вы совсем лишитесь всего, да еще должны будете! Предлагаю перевести ваше имущество в доверенное управление. Повышенный доход, полная отчетность и гарантия!

Мне все больше нравился этот умный и приятный молодой человек! Так и хотелось броситься к нему на грудь и верить каждому его слову! «Нейтрализован слабый наркотик, ментальная закладка блокирована.» С глаз как будто световой фильтр сняли, исчезли розовые восторженные слюни, проявилась мрачная правда жизни. Мужичонка продолжал распинаться, а я решал что делать. Сообщить в полицию? Что я им предъявлю? Попытку отравления? В принципе возможно, следы наркотика должны будут остаться.

– Благодарю. Я подумаю над вашим предложением. – Собрался уже встать, как на плечи мне легли чьи-то руки. – Что это значит?

– Ничего особенного! Вы не допили свой чай. Эти люди помогут, ведь так?

Глянул вверх, на двух громил с улыбками дебилов. Одного уже видел, а откуда взялся второй? Какой-то круглый весь, что фигура, что лицо, а глаза узкие!

– Мы хотим вам самого лучшего! Вам гарантирован доход и полная отчетность!

Носик чайника уперся мне в губы, а чья-то рука зажала нос. Ну, знаете! Это уже не забалтывание и мошенничество, а грабеж! Струя из чайничка потекла в горло, пришлось глотать, чтобы не захлебнуться. Меня громилы отпустили и с довольным видом уставились на нотариуса.

– Давайте понятых, пока он еще хоть что-то соображает. Живо!

На меня внимания не обращали, видимо наркотик должен был обеспечить мою лояльность. Ладно, подождем, ведь не будут же они меня убивать, в самом деле!

– Месье Елецкий, сразу желаю оговорить увеличение суммы сделки! – Старушка в осеннем пальто вздернула подбородок. – Теперь мы работаем от семи рублей!

Старик за ее спиной закивал головой. Два бугая равнодушно стояли и наблюдали за происходящим.

– Пять! Я условий не меняю! Не устраивает, проваливайте, других найду! – Вениамин Карлович неожиданно стал жестким и угрожающим. – Ну, чего стоим?

– Пять, так пять! Где вы еще найдете таких ответственных свидетелей?

Старики подошли к столу, посматривая на меня с презрением. Как будто видели не молодого парня, попавшего в ловушку, а кролика в силке!

– Вот, подтверждаем добровольное заключение сделки! – Старушка поставила заковыристую подпись в документе. – Попрошу расчет! Еще одно замечание, мон шери. Дождитесь нашего ухода, прежде чем будете решать судьбу вот этого… Мы свидетели только по поводу сделки с имуществом!

Заявление старухи заставило передумать, полиция тут не нужна…

Черный умыкнул четыре тушки за несколько секунд, одного за другим, нотариус даже не понял что произошло. Я же закинул ногу за ногу и уперся взглядом в его глаза.

– Вы мне нравитесь. Конечно размах маловат и подбор персонала не впечатляет, но потенциал есть.

– Где мои люди? Что произошло? Кто вы вообще такой? – Нотариус заметался взглядом по кабинету.

– Хотите взглянуть на ваших людей? – Ухмыльнулся ему в лицо, начавшей меняться физиономией. – Это возможно.

Это был самый тонкий момент, сунуть человека головой за грань, так чтобы он все еще оставался в нашем мире. Черный может и просто утащить, это ведь его добыча. Надеюсь четыре тушки не сдохли и выскажут все что желают своему боссу.

– Господи Иисусе!!! Помилуй меня!!! – Из-за грани вынырнула совершенно седая голова нотариуса. – А-а!? А!!!

Нет, вот чего так реагировать на внешность? Подумаешь орк! Ну, перекрасил кожу в красный, ну плащ из плотной энергии распахнул слегка, чего орать-то?

– Ради Дьявола, следите за своей речью. – Голос у орков низкий, да еще клыки торчат. – Не ругайся, говорю!

Плетью силы оторвал беднягу от стены, куда он отполз, и бросил в кресло.

– Сбежать думал? Это зря. – С клыков на бумаги упали капли слюны, документы задымились. Ювелирная точность понадобилась, кислота все таки, но оценить было некому. – Ты теперь мой. Если думаешь, что в тюрьме или монастыре отсидишься, зря. Я не князь и не владыка, я всего лишь сотник по вашему, но и там достану… Кх-кх… Тьфу!

Сделал вид что отплевываюсь, выбрасывая из под плаща вещи, утащенных черным на ту сторону людей. Треугольные когти заскребли по металлу, тоже ни капли восхищения! Я для кого этот спектакль тут устроил? Неблагодарный пошел зритель!

– Что за гадость вы на себя напяливаете! Особенно эта вонючая старуха! Больше не вздумай мне подсовывать подобное! Тьфу! – На столешницу выпал пистолет. – Я то думаю, что за привкус?

Взял оружие, покрутил в руке. Пожал плечами и кинул на стол. Нотариус бросился, схватил пистолет и навел его на меня дрожащими руками. Бахнуло, боль ударила по нервам, но тут же стихла. Черный недовольно заворчал, но быстро зарастил раневой канал и вывел пулю. Блин! А если бы он в голову попал?! Однако надо держать морду кирпичом, точнее орком.

– Игрушка. – Я щелчком сбил пылинку с плаща. – С этим решил на меня охотиться? Да уж, обмельчали людишки, много о себе думать начали.

– Вы… Вы кто?

– Странный вопрос. Ты кого-то другого ожидал встретить?

– Д-д-дьявол?!

– Вот еще! Не дорос ты до таких величин. – Медленно сменил личину, приняв вид женщины. Едва сдержался от ругательств, так было больно, вот не понимаю почему. – Один миллион в год. Авансовым платежом, желательно наличными.

– Что? Какой миллион?

– Юноша. Жить хотите? – Участливо глянул на нотариуса и захлопал длинными ресницами. – Один год, один миллион. Вы поймите, я же не один в системе, приходится делиться. Да, если потребуется защита от правоохранительных органов, то срок сокращается, а сумма возрастает. Сами понимаете, расходы…

– У-у-у ме-еня н-н-нет та-а-акой сум-м-м…

– Как пожелаете. Будьте добры, снимите с себя одежду. Очень не нравится когда шнурки в зубах застревают.

Бледный нотариус свалился с кресла и пополз ко мне, пытаясь обхватить ноги, совершенно забыв об оружии в его руке.

– Прекратите! – Пришлось оттолкнуть пинком. – Вам же сказано, оплата вперед. Нет денег, нет продления, чего непонятно?

Нотариус метнулся к столу и принялся вытаскивать купюры, пачки денег, какие-то договора и контракты, совать их со словами что это деньги. Взгляд его становился все мутнее, речь все более бессвязной. Под конец он захохотал и принялся распевать псалмы, крестясь и крестя все вокруг. Вынул из под рубахи золотой крест, зажал его в руке и закрыл глаза, раскачиваясь и голося обрывки молитв. Свихнулся или пытается вид сделать? Да какая мне собственно разница? Собрал деньги со стола, пистолеты, где-то тут еще наплечная кобура была с запасными обоймами. Наткнулся на связку ключей на столе, о! Раз это мошенники, то и сейф, а то и тайный ход должен быть! Обошел, подвывающего нотариуса, и нашел таки, скрытую за портьерой, дверь. Ха! Еще одна комната и похоже это покои главаря. Железный ящик легко открылся одним из ключей, подарив мне еще несколько пачек денег и коробочку с ювелирными украшениями. Деньги взял, а вот над драгоценностями задумался. Вряд ли это куплено, скорее получили мошенническим путем, значит улика. Пусть остается. Хотя женская натура уже прикидывала, как камушки и золото будут смотреться на шее, подчеркивая грудь…

К черту! Быстрее свалить от сюда и сменить уже образ! Совершенно дурацкие мысли в голову лезут! Как выгляжу, какое впечатление произвожу, какой длины мне подходят ногти… Нырнул в темный узкий коридорчик с лестницей для прислуги. Матерясь, принялся меняться, одновременно пытаясь переодеться. Спустился вниз уже в виде юнкера Алеши, снова не понимая от чего смена личины такая болезненная. Нет, хватит с меня женских образов, я мужчина в конце концов!!! Поправил форму, взвесил в руке саквояж с добычей и зашагал к банку. Есть такая услуга, аренда ячейки, вот ей и воспользуюсь. Две тысячи в год, ужас как дорого, но в саквояже тысяч триста, так что, пусть дожидается окончания учебы.

глава шестая

Доставил таки этот гад нотариус мне неприятности! Через пару дней вызвали к начальнику режима училища, а там меня уже ожидал следователь. Снял отпечатки и принялся расспрашивать с пристрастием. Я, впрочем, ничего не скрывал. Рассказал как получил письмо, как получил увольнительную и искал контору. Про чай, от которого голова кружилась и весь день болела, про попытку обмана и давления со стороны нотариуса и его бугаев.

– Так что же было дальше? – Следователь излучал такое радушие, такую доброжелательность, что поневоле напрягало. – Что вы с ними сделали?

– Что я мог с ними сделать? Отказался подписывать и ушел! Решил в полицию обратиться, потом передумал. Что я скажу, что уговаривали подписать? В общем ушел и постарался забыть как страшный сон. – Посмотрел на начальника режима. – Не правильно? Я подумал, не стоит втягивать сюда училище.

– Кого-то еще видели в конторе? – Следователь недовольно поморщился.

– Сидели там еще несколько людей. Вроде два старика и девушка, красивая. Больше не помню, меня здоровый такой с узкими глазами за дверь выпихнул. – Снова виновато глянул на начальника режима. – Еле до набережной дошел, вывернуло, не сдержался. Хорошо городового не было, а то еще бы в участок забрали, а у меня увольнение до двадцати двух.

– Если вопросов к юнкеру больше нет… – Начальник режима глянул на следователя. – Свободны, юнкер. Передайте дежурному офицеру, что вы получили два наряда вне очереди.

– Слушаюсь, два наряда. – Поднялся и грустно спросил. – Разрешите идти?

Дошел до дежурного, доложился и как будто током прострелило. Четыре жизни и никаких сомнений?! Пусть они были мерзавцы и отбросы, пусть собирались ограбить, а может и убить, пусть! Но я помню свои мысли! Помню, что думал только о том, чтобы триста килограмм живой плоти не пропали даром!!! Что со мной происходит или уже произошло?!

– Чего застыл, юнкер? Сортиры драить все равно придется, тяни, не тяни! – Дежурный хлопнул по плечу и повел на работы.

Механически выполняя порученное, размышлял и никак не мог понять, почему все это со мной происходит. Можно конечно подумать, что ценность жизни для казака, особенно побывавшего в боях, ничтожна. Вот только это не так! Когда отходишь от горячки боя, когда ощутишь снова тепло солнца, щебет птиц, радость от улыбок девушек, война кажется далекой черной тьмой. Когда ты чувствуешь жизнь каждой своей клеточкой, совершенно нет желания снова окунаться во тьму. Мы, казаки, воспитаны на том, что мы эту тьму гоним, защищаем от нее, судьбой своей, жизнью. Как же так вышло, что я в эту тьму окунулся и не заметил?

К летним лагерям так и не определился, в церковь идти на исповедь, или пойти к жандармам и все рассказать. Даже обрадовался когда вызвали к начальнику училища, может полиция уже все выяснила и пришли за мной. Генерал-лейтенант Чернявский с интересом рассматривал меня, сидя в огромном кресле. Рядом стоял начальник режима Васильев, мой ротный капитан Засядько и взводный лейтенант Акимов. Васильев держал открытую папку в руках, другая лежала перед начальником училища.

– Юнкер Камышин по вашему приказанию прибыл! – Отсалютовал и застыл перед командирами.

– Подойдите, юнкер. – Генерал поманил меня ближе. – Как съездили на воды?

Черт! Неужели за мной следили? Подозревают? В чем? Что я не Камышин? Только я ведь и правда настоящий Камышин, любая проверка покажет, даже ДНК правильная! Тогда что? Других преступлений не совершал, ну кроме съеденной козы, хотя разве это преступление?

– Виноват! Отстал от поезда в какой-то глуши, у казаков. Попытался догнать поезд, потом решил вернуться.

Все ведь так и было! В купе мои вещи остались, билет обратно покупал гораздо южнее, в Екатеринодаре. Дома я в своем виде был, там никто юнкера не мог видеть.

– Приключение значит вышло, это хорошо. – Чернявский отложил один лист в сторону. – Виктор Сергеевич, что там полиция?

– Следствие претензий к юнкеру не имеет. Подтвердилось его присутствие на месте преступления, но это произошло до события. – Васильев показал лист из папки. – Вот официальное постановление.

– Что скажут непосредственные начальники? Господин лейтенант, есть претензии? Выскажите свое мнение.

– Дисциплинирован. Строго придерживается уставов, блюдет традиции училища. В общении с сокурсниками ровен, не делит по происхождению или достатку. Пользуется доверием и уважением со стороны курирующего курса.

– Ну, прямо ангел небесный! По сведениям, у него больше нарядов чем у половины его однокурсников! – Генерал взглянул на капитана Засядько. – Что скажете, командир роты?

– Несколько прямолинеен, от вины не увиливает, на других не перекладывает. Думаю этим и объясняется количество нарядов.

– Прямолинеен. Это может несколько осложнить службу, вы как, поможете юнкеру? – Генерал обвел глазами присутствующих. – Думаю, это задача всего коллектива. Хорошо, юнкер Камышин, мы решили присвоить вам звание младшего портупей-юнкера, надеюсь, вы оправдаете оказанное вам доверие.

– Благодарю, ваше высоко превосходительство! Буду стараться!

– Что же, Камышин. У вас есть авторитет среди вашего курса и старших учащихся. Многие подражают вам, ровняются в делах и учебе. Прошу вас помнить, что это огромная ответственность, вести за собой. Это главная задача офицера, прошу вас об этом не забывать. – Генерал-лейтенант поднялся и протянул руку для пожатия.– Идите, портупей-юнкер, приведите себя в должный вид согласно устава.

Две полоски на погон добавили забот, однако выбили лишние мысли из головы. Какие тут сомнения и переживания? Просто стало некогда, помнится фельдфебелем мне также приходилось крутиться авиационным пропеллером. Тут еще курсовой портупей-юнкер к себе вызвал, важный такой, еще бы, пятый курс! Скоро выпуск и станет он офицером. Это так, сарказм, если что. Навалил мне заданий выше крыши! Организовать сбор средств для кассы взаимопомощи училища, все таки второй курс, пора влиться во все дела и заботы училища! Листок курса, поздравление ко дню выпуска седьмого августа, организация приглашений на балы для юнкеров, то же, только теперь для студенток и их классных дам на балы в училище. С осени и мы теперь будем должны присутствовать на всех училищных мероприятиях. Организовать репетиции для мало успевающих по любым предметам, театральную труппу, декламаторов стихов, научные кружки…

– Вы уже придумали эмблему для своего курса? – Пятикурсник похлопал себя по рукаву, где красовался орел с бомбой в когтях. – Обратись в библиотеку, там собраны все эмблемы всех курсов, чтобы не повторяться. Да! На балах во дворцах великих князей не принято танцевать в сапогах, озаботься, чтобы вы не ударили в грязь лицом.

Блин! Причем здесь дворцы? Хотя намек прямой, нас просто не пригласят на более-менее значимый бал, если не будем соответствовать. Только причем здесь я?! Черт! Как всегда виноват фельдфебель, точнее портупей-юнкер! Остается только одно, Рыжий вперед!

глава седьмая

Как говорил мой сотник Дорофеев, задача фельдфебеля не тянуть службу самому, а подбирать нужных людей для выполнения поставленных задач! Пришлось выползать из уютного угла, где я был сам по себе, и налаживать более тесное взаимодействие с однокурсниками. Черт возьми, да если бы не предыдущий боевой опыт, если бы не наставления сотника и дядек казаков, разве справился бы? Рядом со мной ведь не бывалые бойцы, а сопливые подростки, пусть и мнящие себя гордостью императорской армии. Тут ведь как, сначала откройся сам, покажи что любишь стихи, разбираешься в них, тогда и тебе начнут читать. Пришлось вспомнить и посещение театра, дай Бог здоровья профессору Преображенскому!

Летние лагеря промелькнули, осознал что мы снова в училище, только по тому, что выспался. Оказывается каникулы наступили! Однако обрадовался я рано, список дел огромен, а исполнители разъехались! Ладно, есть дела что только мне самому и решать. Одно из таких дел было с приобретением бальной формы. Комитет курса, организованный по примеру круга в сотне, оценил наше общее благосостояние и приуныл. Даже дворяне, а их было большинство, не могли просто так выложить по сотне, что говорить о разночинцах. Собрали почти три тысячи рублей, но это ведь на все нужды курса. Голова идет кругом когда представишь, что требуется и какие ресурсы на это нужны. Одни готовальни для инженерной подготовки сто пятьдесят рублей! Нет, училище выдает на занятия все лучшее, но как тогда проводить репетиции по вечерам? Репетиции… Театр тоже в копеечку стал, пригласить тапера на вечер три рубля! А декорации, а костюмы, а грим?! Пригласить девушек с классными дамами на поэтический вечер? Гостей на театральную постановку? Это не просто стулья расставить, это буфет с напитками и закусками, чай со сладостями, извозчики у подъезда… Теперь вот нужно решить, в чем нам на рождественский бал идти. Бал будет в Зимнем и в сапогах туда не пустят… Конечно никто проверять на входе не будет, юнкеров проверяют сначала офицеры училища, потом дежурный доложит начальнику режима, потом на новичков взглянет сам. Нам каждый раз, когда в воскресные увольнения идем, особенно когда на руках приглашения на балы, напоминают что мы лицо, образ, эталон и так далее. В общем нужно искать сто пятьдесят пар туфель, минимум по две пары на человека! Самые дешевые, но имеющие нужный вид, в лавках от десяти рублей, это полторы тысячи. Мрачно почесал в затылке и решил пройти по сапожным мастерским, вдруг заказать у них станет дешевле? Блин! Надо у курсового спросить, они ведь с такой же проблемой в свое время столкнулись!

– Ха! Есть два варианта решения, попроще и правильный, тебе какой? – Пятикурсник оказался в дортуаре, чему я несказанно обрадовался. – Садись, чаю попьем. У меня вечером поезд, так что время есть.

– Спасибо! Так что там с туфлями?

– Да не торопись ты, никуда твоя обувка не денется. Ладно, слушай. Офицеру при выпуске положено три комплекта формы, полевая, парадная и для строя. Можно написать обращение к службе довольствия, заверить у начальника училища и получить парадную форму без знаков различия. Вся она вам не понадобится, только штаны и туфли, но получить придется весь комплект.

– Это какой вариант? Попроще?

– Сам как думаешь? – Курсовой портупей-юнкер выставил на стол чайник и вазочку с печеньем. – Угощайся.

– Думаю это не лучший вариант. Остаться без парадки к выпуску? Думаю пошив ее обойдется в копеечку.

– Вот именно. Так что, лучший вариант, взять ссуду в кассе взаимопомощи и купить в нашем магазине. Еще можно заказать все нужное. Адреса я дам, люди надежные и качество отличное, если ты не против инородцев.

– По мне, так хоть негр, главное дело.

– Вот и ладно, а сейчас расскажи, как вы там на втором курсе? Эх, молодость…

Хорошо поболтали с Виктором Савельевичем, душевно. Он оказывается поступил в Михайловское по личному гранту императорской семьи, как кавалер ордена Славы третьей степени. Чуть ли не в то же время и на том же турецком получил, что и я! Едва сдержался, когда услышал про то, как описывал бывший рядовой артиллерист бой в ущелье, где наша сотня в прорыв шла. В общем, поблагодарил за науку и пожелал удачного пути, тут же отправившись по адресам.

Пришлось поколесить по Васильевскому острову, сначала на Косую, а потом на Кожевенную линии. На Косой работал портной, естественно еврей, который выслушал, пожевал губами, потом запросил за брюки тридцать рублей. Это при том, что в армейском магазине форменные стоили двадцать восемь!

– Уважаемый, я понимаю, качество, материал. Даже готов поверить, что это вы уступили мне по моей молодости, не имея своего гешефта. – На эти слова портной только улыбнулся. – Согласен даже на цену в тридцать два рубля!

– Да?! – Портной напрягся и во взгляде появилась тоска. – Вы хотите выдвинуть какие-то условия?

– Естественно! Мне ведь понадобятся сотни брюк! Каждую пару будет принимать наш интендант.

– Прошу прощения? Интендант императорского Михайловского училища?!

– Вот именно! Нам ведь перед самим императором…

– Ох… Молодой человек… Прошу вас… Соня, Соня…

Портной посерел лицом и привалился к столу, на лбу выступил пот, губы начали синеть, дыхание стало мелким. У него что, инфаркт?! Черный, мать твою! Мы что-нибудь можем сделать? В дверях появилась девушка и тут же бросилась к портному. Принялась расстегивать ворот, щупать шею, потом рыться в ящике стола. От симбионта пришло понимание, что мы можем воздействовать, нужная база имеется. Тогда чего ждем?

Положил руку на грудь мужчине и прикрыл глаза. Серое лицо дрогнуло, глаза распахнулись, рот открылся, пытаясь закричать… Девушка рванулась ко мне с видом ангела хранителя, бросающегося в бой с чертом! С хрустом моя ладонь отлепилась от груди мужчины, блин! Рубаху ему испортил! На ткани остались дыры и сгустки крови, которые не успел переработать черный. Поторопился, черт!

– Что вы сделали?! – Вопль над ухом заставил подпрыгнуть. – Вы его убили?!

Да чтобы эту девчонку! Чего орать-то? Глянул на портного, тот уже порозовел, да и дышит глубоко и ровно, с чего это она подумала про убийство?

– Соня… Все хорошо. – Лицо портного разгладилось. – Отпустило.

– Дядя! Этот, этот…

– Прошу прощения, молодой господин! Моя племянница сильно впечатлительная. – Портной выровнялся и поднялся со стула, куда упал при приступе. – Позвольте подумать над вашим предложением. Извините, меня ждут заказы…

Вышел из мастерской, только на улице сообразив, что ладонь в крови. Черт! Угораздило же вляпаться! Нашел колонку и принялся отмываться. С пошивом не вышло, наверное придется в магазин обращаться, а не хотелось. Может с обувью повезет?

Армяне в столице, впрочем как и евреи, стали появляться уже после войны, до этого был строгий ценз с чертой оседлости на окраинах империи. После большой войны остались войны малые и население с окраин потекло в центральные области. Оказалось, что это принесло оживление экономики, так что ценз вообще отменили. На рынках появились торговцы из южных областей, евреи ювелиры, стоматологи, портные, обувь теперь прочно ассоциировалась с армянами. Пухлый здоровяк с приветливой улыбкой и черной, трехдневной щетиной на все лицо, обрадовано встретил меня в лавке.

– Заходи дорогой! Гость на порог, счастье в дом! Что мастер Акоп может для тебя сделать?

– Туфли, уважаемый. Мне нужны недорогие туфли для бала. Чтобы отлично смотрелись, но недорого.

– Вах! Ты по адресу, дорогой! – Мастер откинул занавеску с выставочной полки. – Смотри, дорогой! Все это я могу сделать!

– Мастер, в какую цену мне обойдутся вот такие туфли? – Взял в руки приличную по виду туфлю.

– Пять рублей. – Армянин, со странным для моего уха именем Акоп, поднял ладони в успокаивающем жесте. – Это именно за такие! Телячья кожа на подклад, чепрак в доклад и на стельку, ягненок на союзку, а подошва с каблуком? Тут одного воска на варку рубль!

– Уважаемый, вид меня устраивает, теперь давайте с ценой решим. – Поставил образец на полочку. – На сколько дешевле можно сделать? Нам ведь не на плацу в них маршировать, не в снег с дождем.

– Дорогой, ты скажи сколько потратить можешь, а там будем думать. Придется ведь для твоей пары материал искать, а это…

– Не одна пара. Сто пятьдесят.

– Полторы сотни? Это другое дело. – Акоп отер руки о бока. – На сколько выходов нужно сделать? Я к чему, можно ведь только красиво сделать, без крепости.

– Самые дешевые сколько будут стоить?

– Э-э-э… – Мастер задумался. – Копеек сорок. Только такие обычно для похорон делают. Думаю разок пройти и все, на большее не хватит.

– Давай так. Сделай по паре туфель разного качества, от сорока копеек, до пяти рублей. Опробую, тогда закажу тебе для всех наших. Сколько времени потребуется и сколько денег в задаток?

– Пятирублевые можете примерить, они же вам понравились. – Как только разговор пошел о деньгах, мастер стал внимателен и говорить на вы. – За остальные рубль задатка и пару дней на работу, устроит?

– Четыре рубля за готовую, два рубля всего за три пары разного качества, из них рубль задатка и два дня на работу. – Протянул мастеру руку. – Договор?

Уже позже, когда договаривался о всей партии обуви, Акоп попросил меня встретиться с портным.

– Мы ведь все тут друг друга знаем, я за Соней в свое время… Матушка вмешалась, так что я теперь солидный муж, но общаемся. К чему это я, Моисей Израилевич очень переживает, что вы не заходите.

– Что же, зайду. Первую партию получу и зайду.

С туфлями все получилось, несколько пар за два рубля отлично смотрелись и выдержали несколько вечеров бальных танцев, слава Богу не одному мне пришлось их проверять. Бюджет сократился на триста рублей, но все еще был в красном секторе расходов. Предстояло дождаться сбора курса и решить, будем ли мы занимать или все таки выписывать парадную форму.

В очередное посещение обувной мастерской встретил Соню. Девушка смущенно сделала книксен и проговорила.

– Дядюшка очень извиняется и просит вас зайти. Когда вам будет угодно, конечно! – Соня покраснела и опустила глазки.

Хороша девка! Не даром Акоп на нее тогда зарился! Глазищи огромные, реснички длинные, высокая грудь… По мне так полновата, но ей это ничуть не вредит. Так, хватит пялиться, совсем девочку смутил!

– Благодарю, красавица. На днях зайду. Как здоровье вашего дяди?

– Спасибо… Хорошо… – Девушка шумно задышала. – Я передам дяде.

Где-то внутри проявилось чувство удовлетворения, это что, черного проделки? Эй! Отставить! Ты что это устроил, колись! Нейросеть выдала несколько строчек. Твою же! Базу новую выучил оказывается, сам того не замечая! Сеть под руководством одного негодяя решила эксперимент провести, на живом человеке! О последствиях подумал? Пришлось лезть в настройки и выставлять приоритет управления, все испытания новшеств только с моего согласия!

– Я буду вас ждать…

Да твою же! Рванул из мастерской, чуть не забыв коробки с туфлями! Пришлось руководить извозчиком, который укладывал коробки, под жаркими взглядами Сони, стараясь не смотреть на нее.

Через неделю удалось договориться с портным на пошив семи с половиной десятков брюк по двадцать рублей, черт бы побрал черного с его экспериментами! Соня так и вилась вокруг меня, напирая бюстом, даже еврей портной удивленно качал головой. Не знаю, продешевил или переплатил, но голова еще долго не соображала, все выдавая соблазнительные изображения округлостей, так и пляшущих перед глазами. Благо удалось вставить, что мерки будут снимать со всех юнкеров прямо в ателье, вдруг девушка на кого другого переключится? Я не ханжа и не против романа, но тут интрижкой не обойдется, тут в глазах огромными буквами написано! Свадьба!!!

Деньги взял из банковской ячейки, рассудив, что если стану решать на совете, то дело затянется и не известно к чему придет. Не дай Бог снова придется идти к дяде Сони, не известно чем это закончится! Свадьбой или массовым убийством!

глава восьмая

Окончился второй курс, прошли зимние лагеря и каникулы. Мы официально стали третьим курсом и вовсю перенимали опыт наставничества у своих кураторов с пятого. Теперь юнкера могли в любой день выходить в увольнение, правда требования стали еще жестче. Впереди был Рождественский бал, где мы будем представлены перед августейшей семьей. Громко звучит, но на самом деле это просто первый зимний бал, который дает правящая семья, куда приглашены все столичные императорские училища. Не только военные, но и гражданские, так что несколько тысяч юнцов со всей столицы это не представление пред светлый лик, а первая проба. Так сказать, предварительный отбор.

Юнкера прибывали в нанятых экипажах, сразу по четыре человека, проходили в гардероб, переобувались, сдавали верхнюю одежду и поднимались в залы ожидания. Михайловцы традиционно занимали левое крыло, приветливо и беззлобно подшучивая над юнкерами Константиновского училища, нашими извечными соперниками. Ну их, помнящих чье имя носят! Наш девиз лучше! «Наука, мастерство, огонь – победа!» Мы ведь инженеры-артиллеристы!

Мне пришлось носиться от одного к другому юнкеру, проверять, помогать, следить и еще куча дел. Так что начало бала прошло мимо сознания, других забот хватило. Объявили первый танец, дочери императора танцевали с родными, юная Анна с папой, более взрослая Екатерина с дядей Николаем. Музыка стихла, пары вернулись, а меня вдруг пробил холодный пот. Рядом с Владимиром Алексеевичем стоял Плюхин!!! Стоял свободно, даже расслаблено, перебрасываясь словами с окружающими. Неужели эта сволочь вхожа к царю? Он же предатель, заговорщик, сам ведь мне говорил…

– Что, на царевну запал? Ах, великая княжна Анна так прекрасна в свои четырнадцать! – Рядом несколько юнкеров вовсю пыжились перед однокурсниками. – Что, слабо пригласить? Только подумай, танец с царской дочерью!

Хм, почему бы и нет? Пусть думают, что это сумасшествие молодого юнкера, от избытка чувств бросившегося приглашать не по чину. Потом одумается, бросится в туалетную комнату умываться или плакать, сами пусть додумают. Из умывальни выйдет казак Каган и … Дальше все скрывал туман войны.

– Мне отец сказал, она по французски вообще не говорит! Предпочитает японский!

Твою же! Черный, у нас как с японским? Вроде один из амбалов нотариуса имел специфический разрез глаз? Надеюсь, мода на японцев в окружении не обошла нотариуса! В мозгу всплыло несколько неуверенных фраз, блин, как это выговорить? (kon ni chi ha. odori tte mo ra i mashou.) Привет, давай потанцуем? Язык чуть в трубочку не свернулся! Повторил несколько раз, выдохнул и рванул как ледокол прямо к цели. Придется рассчитывать только на себя, поэтому побольше силы в ауру, дави окружающих властью! Чуть расправить плечи, осанку прямее, больше силы!!! Остановился рядом с затихшей свитой, протянул руку княжне и тихо выдохнул.

– kon ni chi ha. odori tte mo ra i mashou. – Подхватил девушку под спину плетьми силы и мягко приподнял, как будто она сама сделала шаг мне на встречу.

– ana ta ha dare desuka. yoshi odori ro u ( Кто вы? Хорошо, давайте потанцуем.) – Пролепетала девушка и положила руку мне на плечо. – ana ta hama da jikoshoukai shite i masen. (Вы так и не представились.)

Мы скользнули в движении танца подальше от глаз венценосного родителя, а главное Плюхина. Теперь надо убедить девочку выполнить поручение.

– Ты любишь своего отца? – Глаза девушки вспыхнули гневом. Пришлось добавить силы в ауру, чтобы чуть притушить эмоции. – Передай ему, пожалуйста, Плюхин предатель. Скажи инвалид, который испугался лаковых сапог, может подтвердить. Еще скажи, пусть спросят, откуда у него шпага из кости. Передашь?

– shi haana tano supai gemu ni unzari shite i masu! (Мне надоели ваши шпионские игры!) – Девушка чуть замедлилась и дала пощечину. Несильно, но чувствительно! – Будьте добры, отведите меня обратно! Господин, юнкер!

Повел девушку к ее свите, делая вид что все прошло великолепно. Надеюсь на моей роже не остался след от ладошки! Поклонился и постарался поскорее скрыться, не хватало нарваться на вызов от какого-нибудь ревнителя! Вокруг сразу вскипела кучка юнкеров, закидала вопросами, но через секунду отстала. Двинулся к туалетной комнате и наткнулся на гвардейца. Похоже накаркал…

– Юноша! Следуйте за мной, немедленно. – Гвардейский капитан прошипел над ухом и ухватил меня за локоть, попытавшись сдвинуть с места. – Это приказ, юнкер!

– Руку убрал. – Тихо сказал и ткнул его пальцем в болевую точку, аккуратно, чтобы окружающие не заметили. – Хочешь дуэли, вызывай по правилам.

Придержал скривившегося гвардейца и громко спросил.

– Что вы сказали?

– Вас приглашают на беседу. Прошу пройти со мной.

На этот раз голос у капитана был сдавленный, без надменных ноток.

– Слушаюсь, господин капитан! Показывайте дорогу.

Пришлось идти с веселым видом, демонстрируя что удостоен разговора, а может и похвалы, а не трепки и допроса или дуэли с револьвером у стены. Кабинет был небольшой и присутствовал в нем… Слава Богу, не Плюхин! Этого генерала я видел один раз, в клинике у профессора Преображенского. Тогда его Величество нагоняй ему устроило.

– Ваше высочество, вот этот юнкер. Разрешите остаться, он опасен.

– Юнкер Камышин, ваше высоко превосходительство! – Я застыл по стойке смирно, поедая глазами генерала, отвечающего за безопасность государя.

– Чем это вы напугали нашу доблестную гвардию?

Генерал пошутил, а мне достался ненавидящий взгляд гвардейского офицера.

– Виноват! Решил при однокурсниках проявить характер, когда его превосходительство господин капитан сделал замечание! Осознал, готов принести извинения и понести заслуженное наказание! Для меня честь, что такой офицер счел меня опасным!

– Ну, ну! Не стоит сразу сдаваться. Наша гвардия сильна, тут не поспоришь, но раз уж пошел на характер, держись до конца. – Генерал улыбнулся отеческой улыбкой. – Вот видишь, Николай Васильевич! Кается юноша, простишь? Ну, иди, иди, дай нам поговорить.

Капитан козырнул, ожег меня взглядом и вышел. Что, думаете убедить что мы остались одни? Может для юнкера этого и хватило бы, вот только речь о предательстве и тут не до доверия.

– Молодой человек. О чем это вы беседовали с великой княжной Анной? За что по лицу получили? – Добрый дядюшка генерал расплылся в улыбке. – Едва удержал гвардейцев от вызова вас на дуэль!

– Очень неловко вышло. Услышал что княжна Анна говорит по японски, решил отличиться, я ведь, в тайне от всех, тоже японский потихоньку изучаю. Только, думаю произношение у меня… Возможно я что-то неправильно сказал. Хотел про цветок сакуры, что еще не раскрылся и капля росы по нему стекает. Как это по японски…

– Не стоит, молодой человек. Врать не стоит! – Генерал смотрел на меня с холодным любопытством. – Вы заявили что Плюхин предатель, у вас есть доказательства?

– Кто это?

Дверь открылась и в комнату вошел мужчина в штатском. Положил на стол папку и застыл, ожидая распоряжений.

– Давай своими словами, для наглядности. – Генерал кивнул на папку.

– Алексей Михайлович Камышин, год рождения… До момента аварии, где погибла вся семья, в поле зрения служб не попадал. При расследовании аварии несколько фактов не сошлись, но полиция не стала копать глубже, сославшись на некое указание сверху. Следующая странность касается уже самого фигуранта. По свидетельству фельдшера скорой помощи, он вез практически труп. Нитевидный пульс, искусственное дыхание на аппарате, множественные переломы, травма позвоночника. Однако, когда машина перевернулась, пациент пришел в сознание, а через две недели был выписан без осложнений. В училище проявил себя волевым, целеустремленным и физически развитым. После назначения на должность младшего курсового, потратил на обмундирование курса полторы тысячи рублей. Происхождение финансов не установлено. До сегодняшнего дня в подозрительных связях не замечен. – Мужчина замолчал и перевернул лист в папке. – Стенограмма и перевод беседы юнкера Камышина с княжной Анной. Зачитывать?

– Не надо, я читал. – Генерал постучал пальцем по папке. – Как думаешь, что я должен с тобой делать? Может подскажешь?

– Прошу прощения, не думал, что за княжной следят на аппаратном уровне. Раз скрывать смысла нет, то готов ответить на вопросы. – Отдал команду черному быть готовым к любому развитию событий и расслабился в кресле. – Прошу, господин генерал, спрашивайте.

– Даже так? Хорошо, кто вы такой?

– Камышин Алексей Михайлович. Тут все правильно изложено.

– Проверим. Вы не против?

– Да сколько угодно. Что еще?

– Плюхин.

– Плюхин… Тут я вам могу повторить только то, что сказал княжне. Доказательств у меня нет, однако я доверяю словам молодого человека, который просил меня их передать. Думаю, вы должны знать его, это казачий хорунжий Каган, магик Ревельского университета.

– В коллекции советника действительно есть странная шпага из кости, только он мало кому ее показывал. Значит, утверждаете что не знакомы с господином Плюхиным?

– Откуда же мне быть знакомым с этим господином?

– Не боитесь, если мы устроим очную ставку? Вдруг действительный статский советник вас узнает? Скажите, может это какая-то детская обида? Ваш отец ведь общался с ним, даже принимал у себя. Неужели вы не видели его в детстве?

Вот это подстава! Эй, кто-нибудь! Почему я не помню этого? Неужели и правда этот гад бывал в доме Камышиных?

– Простите, ваше высоко превосходительство, не могу припомнить такого.

– Вы меня огорчаете, юнкер. Обвинение выдвинуто очень серьезное, так просто теперь это не закончится.

– Сколько угодно, господа, сколько угодно. Меня волнует лишь одно, будет ли проверка по господину Плюхину.

– Юноша! Этот господин действительный статский советник!

– Точно! Это ведь индульгенция, как я мог забыть! – Неужели мои потуги предупредить зря? Перехватили Анну, спросили, а царю пока ничего не сообщили? Что делать? Чуть до паники не дошло, потом вызверился на генерала. – Вы вообще хоть что-то понимаете в магии, генерал? Вы преданы императору, но ни хрена не смыслите в вещах, которыми ведает этот самый Плюхин!

– Да чем таким ведает этот магик! Фокусами для развлечения? – Генерал брезгливо поморщился. – Подумаешь, огнем они швыряются на десяток метров, пусть пулю остановят, хотя бы! Был бы от них реальный толк, а так…

– Это вам Плюхин поведал? Лучше скажите, кто ему дал разрешение на отправку людей к ктулху? Какие знания он получил в обмен на силу из нашего мира? Почему инициация магиков проводится практически вслепую? – Осекся под озадаченными взглядами двух офицеров безопасности. – Простите, увлекся. Думаю вам следует задать господину советнику еще один вопрос. Зачем ему проводить инициацию так близко к границе? Только будьте добры, перед этим, проконсультируйтесь с действительно знающими людьми. С магиками, не находящимися под началом действительного статского советника Плюхина!

В кабинете зазвонил телефон, штатский с разрешения генерала поднял трубку. Похоже это его кабинет, штатского! Мужчина резко рявкнул в трубку.

– Что значит исчез? Искать! – Бросил трубку и посмотрел на генерала. – Плюхина нет во дворце. Найдено двое офицеров охраны, утверждают, что против воли рассказали о подозрении во всех подробностях.

– Этого под надзор. Позже поговорим. – Генерал недовольно поджал губы. – Государь будет недоволен.

– Думаю, государю будет не до этого. Ждите атаки, возможно со стороны Финляндии или Германии. Скорее всего какая-то нежить, хотя это уже было. Может личи? – Совершенно не представляю что предпримет Плюхин и это больше всего раздражало. – Это вы отвечаете за безопасность, вы должны думать!

– О чем это он? Ну? – Генерал упер тяжелый взгляд сначала на штатского, потом перевел его на меня. – Поясни, что за личи и нежить?

– Нежить мелочь, с ней легко справиться. Лич это уже серьезно. – Меня вдруг пронзила мысль, дикая и абсолютно идиотская, а значит это может быть правда. – Черт! Так вот зачем он гонял этих парней за грань! Сколько уже прошло? Три года, четыре? Пол сотни личей… Генерал, это будет похуже ядерной бомбардировки!

– Хватит эмоций! Конкретнее!

– Пол сотни разумных нежитей, жаждущих убивать и от убийств живых, становящихся только сильнее. Тут пуля ничего не сделает, тут крупный калибр потребуется, а может и ковровая бомбардировка больших площадей. Думаю, прямо сейчас господин Плюхин отдает приказ на проведение ритуала на границе, а дальше настанет время для переворота.

– Убери его с глаз долой!

глава девятая

Спрашивается, какого хрена! С чего меня понесло обличать этого гада? Сожрал бы черный его потихоньку и продолжал бы я себе учиться. Стал бы офицером, глядишь в космос полетел, а тут на тебе! Как шкодливого котенка в угол сунули, да еще ротному нажаловались на мое «неподобающее» поведение. Неделю уже из нарядов не вылажу, сросся со шваброй и щеткой. Курсовой блин!

Вздохнул и занялся уроками, учебу никто не отменял! Должен признать, что у дежурного все таки больше времени остается, чем у дневального, так что зря я на звание грешил. Привычно разложил два учебника и принялся концентрировать внимание, контролируя уровень энергии, чтобы не вызывать подозрений. Из-за всех этих ухищрений с маскировкой здорово вырос контроль воли, иногда даже кажется, что мои приказы пацаны выполняют раньше чем я сформулирую словами. Да и кое-какие другие странности замечал.

– Привет самому главному начальству! – В будуар стали возвращаться парни с училищного бала. – Алекс! Тебе куча записок от гимназисток! Они обижались что не пришел, сказали не простят, что ты их на царевну променял!

– Да все правильно Алекс сделал! Трахать так царевну, погибать так с музыкой!

– Тихо ты! Идиот! Сейчас благородные заявятся, устроят тебе потрахушки за одно только упоминание!

Ну, вот, опять пошли простые курсантские разговоры, о девушках, об оружии, и снова о девушках. Быстро посмотрел что за записки, опять девчачий бред с соплями, в общем ни о чем, главное привлечь внимание. Вот писать бумажки у них смелости хватает, а как чуть ближе к портьере, отгораживающей угол потемней, так сразу подруг за руки хватают… Никакой личной жизни! Сразу вспомнилось как струится под руками нежное девичье тело, жаль что это только танец и дистанция пол шага… Тут же вспомнил Ольху и ее совсем не нежное, а очень упругое и сильное тело… Черт! Мне уроки делать надо, а тут лезет в голову всякое! Кстати, это еще одна странность, девчонки все как одна обязательно присылают согласие на танец. Мол я совершенно не против чтобы вы ангажировали меня на третий, четвертый, восьмой… Такое впечатление что они заранее расписывают кому я достанусь. Мне даже кажется, что им главное меня потрогать, даже не важно что я говорю. Иногда чертовски неприятно, выступать этакой призовой лошадкой, от которой нужна только стать. Я ведь еще и крестиком вышивать могу!!! Вообще, сложилось у меня впечатление что наш курс, да что курс, все училище, девушки разделили на категории. Этакие степени нужности, привлекательности. Дворяне, это первая категория. Пусть не самые богатые, хотя Орлов Саня из очень богатой семьи, зато карьера им точно обеспечена и наверняка в приличном месте. Вторая категория, богатые, но не знатные. Эти устроятся на любом месте и если не выбьются в дворяне, то прозябать в бедности и неустроенности точно не станут. Я, по всей видимости, принадлежал к категории третьей, темных лошадок. Нас, темных скакунов, на курсе было с пару десятков, не имеющих за плечами родов или миллионов. Правда, отличался от других не перспективных товарищей, тянуло девушек ко мне, видимо Черный тогда, у портного, все таки что-то сделал с моей аурой. Вот и выходило, что на балах всегда было с кем покружить на паркете, а свиданий не видать. Девушки смущенно опускали глазки и лопотали про уже назначенные встречи… Да ну их! Разве эти мелочи могут омрачить мою жизнь? Знали бы они как это, жить с постоянной болью. Привыкнуть к ней настолько, что реагировать только на ее изменение? Ощущать себя неполноценным? Только Николь увидела во мне человека, только моя Николь… Сердце защемило, не верю что она предатель. Не может такой человек предать! Я видел ее настоящую, чувствовал всей душой, такие не предают…

– Господин портупей-юнкер! Разрешите обратиться! – Передо мной застыл боец с повязкой караульного. – Дежурный по училищу вызывает!

– Понял, спасибо. – Собрал учебники и рысью помчался за караульным.

Перед кабинетом отдышался, поправил мундир и кивнул караульному, тот постучал в дверь и вошел, громко доложив о выполнении поручения. Вот теперь моя очередь. Три уставных шага и четкий взмах рукой в воинском приветствии.

– Портупей-юнкер Камышин явился по вашему приказанию, ваше благородие!

Капитан окинул меня взглядом, встал и вручил увольнительный лист.

– Поступаете в распоряжение генерала Курбатова, увольнительная без даты, попрошу не злоупотреблять доверием. Свободны, портупей-юнкер.

– Слушаюсь, ваше благородие! Есть не злоупотреблять!

Развернулся и снова три строевых, все строго по уставу, иначе получишь от дежурного несколько нарядов вдогон, он такой.

Выскочил из ворот училища, тут же увидел черный мобиль, дверца которого распахнулась и на тротуар скользнул… Молодой лейтенант с синими околышами, летчик?!

– Господин Камышин? Попрошу в мобиль, нас ждут.

Я про себя усмехнулся, неужто ожидал что целый генерал будет меня поджидать за воротами, как бедный родственник? Влез на сидение, сразу видно служебный транспорт, жестко и чуть пыльно. Мобиль шустро покатил вперед, а лейтенант повернулся ко мне с переднего сидения.

– Летал на дирижабле? – Веселые глаза оценивающе смотрели на меня. – Это брат незабываемо! Будешь в училище перед всеми гоголем ходить!

Хотелось высказать лейтенанту что приходилось десантироваться с них прямо в бой, с высоты когда землю из-за облаков не видно, но вовремя прикусил язык. Откуда пятнадцатилетнему пацану такое вообще знать? Пришлось молча смотреть в окно на мелькающие дома и деревья.

– Да ты не бойся! Главное вниз при взлете не смотри, а так и не заметишь даже!

Похоже мой сопровождающий решил что я от страха молчу, ну и пусть его! Может устанет языком молоть и даст подумать? Отключился от звуков и попытался оценить происходящее. Меня затребовал Курбатов. Значит что-то выяснил или про Плюхина, будь он неладен, или о нежити. Зачем я нужен в истории с советником? Совершенно не нужен, значит нежить? Пока все логично, вот только зачем там я? Что такого мне хочет показать генерал? Неужто задело мое отношение к его службе как к совершенно не разбирающейся в магии? Какой в этом смысл? Какое значение имеет мнение простого курсанта, да еще артиллериста? На этом месте я забуксовал и минут десять просто бездумно смотрел за окно. Потом что-то щелкнуло в мозгах, появилось понимание, что как раз и будет Курбатов проверять, обычный ли я курсант. Пусть проверяет, думки к делу не пришьешь…

Мобиль въехал в стальные ворота, медленно разъехавшиеся в стороны при нашем приближении. Ого! Сразу видно военных, толщина стали миллиметров пять! Значит военный аэродром, хотя куда еще мог везти лейтенант, не в кассы же за билетами? Огромный серебристый баллон висел над полем, крепко притянутый к причальным мачтам. Гондола оказалась так низко, что открытая аппарель лежала на земле, позволяя людям пешком подниматься вовнутрь. Мы как раз остановились метрах в десяти и было хорошо видно бойцов, забирающихся в чрево воздушного аппарата. В легкой броне с автоматическим оружием, шлемы с короткими антеннами. Ого! Впервые вижу чтобы у каждого бойца была рация! Прошла пятерка магов, этих сразу видно. Черные мундиры, задранные носы, еще бы! Боевые маги, элита! Никакой брони, никаких шлемов, только крошечные пистолетики на поясе, так, просто напоминание что это военные.

Лейтенант выскочил из мобиля и рванул к генералу, быстро отрапортовал, кивнул на мобиль и я полез наружу, пора доложиться.

– Ваше высоко превосходительство! Курсант Камышин откомандирован в ваше распоряжение!

– Отлично. Лейтенант, свободен. Пойдемте, Алексей, хочу вам показать как наша служба справляется с угрозами. Не нравятся мне настроения в вашей курсантской среде, нежить, личи, только ковровые бомбардировки… Сами убедитесь и другим расскажете. Для этого вы с нами и полетите.

Стоило только нам пройти на рулевую палубу, как огромная махина плавно скользнула в небо. Лишь подпрыгнувший желудок подсказал, что мы уже летим, настолько все было плавно.

– Пройдись по палубам, поговори с бойцами. Это будет хорошим уроком, идите Алексей.

Ладно, почему бы не осмотреться?

глава десятая

– Как вам здесь, молодой человек? – Генерал Курбатов обвел взглядом каюту. – Правда, замечательное место?

– Правда. Когда никто не мешает. – Вот к генералу у меня почтения ни на грош не было! – Мне надо помыться и форму в порядок привести.

– Всему свое время, юнкер. – Лицо генерала закаменело. – Служба охраны императора с вами еще не закончила. Для начала, закончим с происшествием в нотариальной конторе. Сколько вы у нотариуса забрали?

Наивный какой генерал! Чтобы я ему на себя доказательства дал? Обломаю-ка я ему игру! Он думает что с мальчишкой говорит, что некому за несчастного мальчика заступиться? Как тебе, генерал, вот такой расклад?

– Не знаю как вас по имени отчеству. Генерал, я не идиот. Хотите что-то прояснить, спрашивайте, в личной беседе могу ответить. Желаете продолжить играть в злую охранку, ваше дело, но это без меня. – Попытался понять о чем думает мой противник, но ничего не удалось, даже голова заболела. – Так что, какие вопросы у вас?

– Вопрос всего один. Желаете отделаться от моего внимания, пишите согласие и вперед! – Генерал хищно улыбнулся. – Государь в первую очередь заботится о стране, и если для нее нужна жизнь одного юнкера…

– Ха, ха, ха! Театр одного актера! Браво! Браво! – Похлопал в ладоши и еще раз сказал. – Браво! Внесу маленькую правку в вашу пьесу. Плевать мне на угрозы, особенно чиновника, пусть и высокого ранга. Полиция высказала предположения, куда подевались помощники милого нотариуса?

– Причем здесь помощники? Речь о вашей судьбе, юноша! Неужели вы думаете, что испортив отношения со мной, сделаете карьеру? Голубчик! Вам надо скорее дружить со мной, помогать мне изо всех сил в борьбе…

– Намеков не понимаем, грустно. Скажу прямо, милый нотариус откупился, заплатив за некоторый срок своей никчемной жизни. Помощникам заплатить было нечем, увы, такова жизнь. – Побольше тумана и всяких намеков, остальное пусть он сам додумывает.

– Вы признаете что убили их?! Каким же образом? – Генерал даже отодвинулся слегка, видимо пытаясь понять, что я задумал.

– Убил? Ну, что вы! Я же не маньяк какой. – Улыбнулся смущенной улыбкой. – Ваш этот нотариус… Не имея силы, пытаться диктовать волю магику, он просто слабоумный, посчитавший себя умнее других.

Завалился на диванчик и прикрыл глаза.

– Решайте, генерал. Кто я вам, друг или враг? Не торопитесь, мне ведь все равно, я маг, а значит живучая тварь Божия, чего не скажу о моих врагах. – Закинул руки за голову и закрыл глаза. – Да! Не забудьте, юнкеру императорского училища не пристало пребывать в таком виде. Так что извольте дать мне время привести себя в порядок.

Генерал закаменел в кресле, громко сопя и о чем-то размышляя. Наконец он встал и сделал несколько шагов по каюте, остановился у окна. Я даже приподнялся на локте, интересно понаблюдать как размышляет генерал могучей службы! Наконец лицо его разгладилось, он резко повернулся ко мне.

– Алексей Михайлович! Предлагаю начать разговор с начала. Итак, вы маг?

– Да. Обучен по методике, по которой обучался Игорь Викторович Каган.

– Допустим. По поводу э-э-э… помощников нотариуса?

– Их сожрали твари пустоши. Мне повезло, Игорь Викторович заподозрил подвох и страховал меня. Не желаю знать что и как там это происходило, но когда Каган выдернул из пустоши нотариуса, тот был совершенно седой и молился всем святым.

– Зачем сейчас-то врать? – Генерал с укоризной поглядел и покачал головой. – Я ведь поверил что вы готовы сотрудничать. Все эти разговоры о ктулху, о пустоши и ее тварях, все это для экзальтированных дамочек. Если не желаете отправиться в монастырь на покаяние за ересь или того хуже, забудьте о россказнях Кагана.

– Их и правда утащили твари, я тут совершенно ни при чем. Каган пытался объяснить, но меня вывернуло от подобной истории. Это ему просто, на войне был, да и в пустоши на тварей охотился, для меня даже слышать что демоны могут сожрать живого человека… До сих пор тошно, знаете ли.

– Оставим это. Давайте еще раз о Плюхине. Вы знаете о его планах?

– Откуда?! Все что я о нем знаю, это со слов Кагана! Остальное только предположения. Игорь Викторович сталкивался с несколькими нашествиями нежити в районе Архангельска, видимо поэтому и предположил нечто подобное и в этот раз.

– Несколько нашествий?! Подробности знаете? – Генерал сделал удивленное лицо, как будто ничего не знал. – Когда это происходило?

– Последнее было, когда Каган проходил практику в воинской части, об остальном он вскользь упоминал. Там вроде часть по тревоге поднимали, заставу на границе полностью вырезали.

Генерал застыл, сжав челюсти до скрипа зубов. Несколько минут играл желваками, потом успокоился и задал следующий вопрос.

– Почему вы не хотите сотрудничать с охраной императора? Все будет секретно.

– Сами вслушайтесь в это слово! Секретный сотрудник, сексот!!! Зачем мне такое? Да и разве я вам не помог уже на балу? Зачем же тогда бумаги? Вы преданы императору и стране разве по подписке? Зачем же унижать других недоверием?

– У меня такое впечатление, что вам не шестнадцать, а шестьдесят. Откуда такая рассудительность?

– Пришлось повзрослеть. – Глянул на генерала, собираясь рявкнуть что это не его дело, но увидел сочувствующий взгляд и замер. Неужели этот чурбан в погонах испытывает какие-то чувства? – Юрий Антонович очень вовремя взвалил на меня обязанности курсового. Стало некогда себя жалеть, а потом как-то взглянул на жизнь со стороны.

– Удивительно и грустно. Что же, Алексей Михайлович, было познавательно. Однако я вынужден настаивать на сотрудничестве. Нам нужен опыт работы с магиками. Похоже меня намеренно ввели в заблуждение и теперь нужно срочно исправлять положение. Отказа не приму! Я подумаю о способе как не привлекать внимания к вашей персоне, но действовать надо немедленно.

Генерал еще раз взглянул в окно, потом на часы и кивнул на выход.

– Идемте, Алексей. Посмотрите как работают профессионалы.

Дирижабль плавно опустился на окраине разрушенного старого Ревеля. Группы солдат спустились и быстро заняли свои сектора, потом подали команду двигаться дальше. Пятерки боевых магов степенно шли вслед за солдатами, всем своим видом показывая, что они самые, самые, самые…

Гондола поднялась на несколько десятков метров и медленно двинулась за основной группой.

– Отсюда мы прекрасно будем видеть происходящее, как в классе для тактических занятий. – Генерал покровительственно похлопал меня по плечу. – Ваши сокурсники многое бы отдали за подобную возможность.

Захрипела и заговорила рация рядом с генералом.

– Генерал! Тут что-то не так! Впереди разрушенные здания, детекторы показывают множественные… – Дальше слышались только статические разряды.

С высоты было видно как остановилась группа прикрытия, как маги начали формировать какое-то плетение. Вдруг все изменилось, солдаты открыли огонь, маги прервали подготовку и качнулись назад. Рев был слышен даже в каюте, даже на высоте сотни метров! Огромная толпа мгновенно поглотила солдат и магов, не обращая внимания на сплошной ружейный огонь и огненные шары. Мне оставалось только скрипеть зубами и сжимать кулаки. Команда дирижабля тоже вступила в бой, пытаясь помочь попавшим в засаду. Пулеметы яростно стучали, засыпая палубу гильзами, но мертвым телам было плевать на пули. Да и не могли пулеметчики ничего сделать с зомби, рвавших бойцов внизу. Боялись расстрелять своих товарищей.

– Генерал! Их надо спасать!!! – Я бросился к генералу. – Это засада, пустите меня!

Генерал тяжело смотрел яростным взглядом на, кипящее неупокоенными, место избиения.

– Некого уже спасать.

Я рванул на нижнюю палубу, вроде там были канаты для десантирования…

Передо мной расстилался разрушенный город, когда-то называвшийся Ревелем. Вон и железная дорога, разрезающая город по краю. Дома с оплывшими кирпичными углами, пятнами человеческих фигур на стенах… Вот только в том городе, что я видел из окна поезда, населения не было! Нынешних местных обитателей было трудно засечь обычным взглядом, они застыли в домах и редко когда шевелились. Только темная сила этих созданий выдавала их с головой. Для меня же каждый из них горел черным пятном даже сквозь стены! Очень странно, умертвия, упыри, есть и личи, но все они чего-то ждут! Как будто войско, застывшее в ожидании приказа. Только какая-то часть не удержалась, бросилась на врага, остальные все еще чего-то ждут… К черту размышления! Я пришел уничтожить тьму и я ее уничтожу! Рыжий вперед!!!

Две секунды на упыря, три на лича, вроде быстро, но когда перед тобой тысячи носителей тьмы, это надоедает. После сотого упокоенного понимаешь, что ничего нового ты не узнаешь и не сделаешь. После второй сотни начинаешь придумывать развлечения. После третьей тупо выполняешь привычные действия. После четвертой я начал петь.

Отскочил в сторону и замотал головой. Только что послышался ритм песни, услышанной в сторожке охотника на другой Земле. Как же там было написано на этикетке? Что-то про напряжение… Точно! Постоянный и переменный ток! Только песни там были не про электриков или электричество, да и пели по английски. Да и не это сейчас главное. Музыка! Мой меч издавал гудение, поглощая силу и возможно…

Последнее здание с грохотом рассыпалось, поднимая тучи пыли, а над разрушенным городом ревели аккорды, напоминающие произведения тех самых электриков. Так уже лучше! Это мне начинает нравиться! Из уплотненной энергии сделал подобие громкоговорителя, теперь я сам мог создавать звуки, правда, иногда разрушая ими здания. Плащ изменил в огромные крылья, броня закрыла тело, чтобы не смущать нежить моими гениталиями. Как-то неуважительно получится, спускаюсь с небес, для чего я крылья делал, а между ног…

В общем, к следующей толпе зомби и других неупокоенных, я уже летел под бодрый ритм рока с другой Земли. Как там у электриков?

Big gun

Big gun, number one

Big gun

Big gun kick the hell out of you (Big gun. Айси-диси)

Какая чудная вещь нейронная сеть! Мало того что текст и музыку вспомнил, так еще и как воспроизвести подсказала! Я ведь не могу разорваться и играть одновременно на гитаре или стучать по барабанам! Да и не с моими талантами все это проделывать, если честно. Так что два цилиндрических образования из все той же уплотненной силы стали громкоговорителями, транслирующими песни электриков. Я же отдался упоительному ощущению могущества, кары небесной, громовержца, в крайнем случае Георгия Победоносца, пронзающего тварей своим копьем!

Shoot to thrill, play to kill

I got my gun at the ready, gonna fire at will (Shoot to thrill. Айси-диси)

Видимо кто-то все же управлял этой толпой, потому что огромная масса порождений тьмы вздрогнула и понеслась по рельсам железной дороги в сторону нового Ревеля. Ничего, если они так и дальше будут держаться железки, то через десяток километров встретимся! Они ведь по дуге вокруг болот бегут, а я по прямой, на крыльях… Солнце уже катилось к горизонту, окрашивая все в красный, когда услышал тревожный паровозный гудок. Черт! Кому понадобилось отправлять состав, когда тут бродят неупокоенные?! Взлетел над лесом и увидел как паровоз пытается оторваться от армии нежити задним ходом. Давай железнодорожник, поднажми! Еще пара минут и ты как раз рядом окажешься, а там уже от меня зависит что дальше…

Так, не отвлекаемся! Меч уже гудит от поглощенной силы тварей, пора попробовать еще усилиться. Ниточки яркой силы протягиваются к каналам, лишь чуть расцвечивая непонятные серые нити. Что скажешь, темный? Мы прем вперед, не выбирая путь. Плевать на засады тварей, сегодня я охотник и лучше пусть сами убираются с пути! Черный довольно транслирует эмоции, ему нравится мой настрой. Еще бы! Недавно он мокрой тряпочкой прятался в моем сознании, а теперь чуть ли не царь и Бог, повелевающий силой! Все это ерунда! Что скажешь про вот такой способ передвижения?! Заскочил на проезжающий состав, пробежал по крышам вагонов и застыл на самом верху паровоза. Чудовище подомной изрыгало пар и неслось, стуча всеми своими стальными ногами по стальной полосе дороги. Оно несло меня, неукротимое, могучее, с яростным сердцем ядерного реактора внутри! Где-то в стороне что-то привлекло мое внимание, похоже вот она моя цель! Спрыгнул вниз, распахнув крылья плаща и чуть не переломал ноги, земля изрыта воронками. Это куда я попал? Знакомых ориентиров не видно, пришлось бегом подниматься на ближайший холм, чтобы застыть в предвкушении битвы. Над тайгой взревели первые аккорды подходящей как раз под момент композиции. Ну, держись, зомби!!!

You've been thunderstruck!

Yeah! Thunderstruck!

Oh! Thunderstruck! Yeah!

Yeah!

Now we're shaking at the knees

Could I come again? Please!

Thunderstruck! Thunderstruck!

Yeah! Yeah! Yeah! Thunderstruck!

Thunderstruck! Yeah! Yeah! Yeah! ( Thunderstruck. Айси-диси)

От ударов конструктов куски тел разлетались в стороны, я как штурмовик проносился на бреющем, осыпая врагов сотнями ударов силой. Несколько минут и с последним аккордом мертвая тишина разлилась над рельсами. Над темными зарослями леса кроваво красный закат заливал округу последними лучами. Казалось, даже паровоз застыл в страхе, опасаясь выпустить пар и привлечь внимание. Медленно опустился на рельсы, складывая крылья. Надо у паровозной бригады узнать, не нужна ли им помощь? Вдруг подрали кого? К тому же не дай Бог в вагоны нежить проникла.

Паровоз, оказывается, громко сопел паром, это у меня уши от музыки заложило! Пока дошел, черный поправил, так что я даже пение, точнее далекий хор ворон услышал. Ладно, не до них сейчас.

– Эй! На паровозе! Живы?

Из кабины выглянуло бледное лицо. Глаза огромные, лицо в мазуте и от того еще бледнее кажется.

– Раненые есть? У вас все в порядке?

– В-в-вы к-кто?!

Очень своевременный вопрос! Вот какая ему сейчас разница кто я?

– Дед Пихто! Раненые есть, спрашиваю? В вагоны не добрались?

– Н-н-не. До вагонов не добежали.

– Чего тогда стоите? Двигайте давайте, а то вдруг кого не добил?

– Ага, ага! Дед Семен! Двигай!!! – Мужика вдруг пробило и он принялся истово креститься. – Господь ангела прислал! Аллилуйя!!!

Я только головой покачал, ангела им подавай! Тут больше на демона похож, весь в тухлой кровище. Что там с энергией, хватит на возвращение? От черного пришло странное сообщение, что-то вроде не мешай, я занят. Хрен с тобой, золотая рыбка… От мысли о рыбке желудок сжался, так захотелось жареной рыбки аж замутило… Да тьфу на тебя! Оперся на подножку паровоза, немного передохну. Крылья и броня с мечом растаяли в воздухе, тело, почему-то, принялось заваливаться. Успел еще подумать, что хочется в баню, а скорее всего повезут в морг…

глава одиннадцатая

Во сне было жарко, казалось я среди извержения вулкана, кругом лава, дышать нечем от огненных языков, выжигающих воздух. Слышались гулкие голоса, наверное дурные пожарные пытались потушить вулкан! Раскаленные брызги прожигали меня насквозь, языки пламени сдирали кожу, серный воздух плавил легкие! Пытался вырваться из этого безумного сна, сбежать подальше от жерла, заморозить все вокруг, хотя бы рядом с собой, но все было тщетно. Ужас все ближе подбирался ко мне, волны паники бились у самого края сознания, неужели ничего нельзя сделать? Сквозь муть и боль доносились слова, дарившие надежду. В них не было смысла, какое-то хранилище, сообщающиеся каналы, но они указывали путь. Я следовал за словами, бездумно что-то строил, переделывал и снова строил, пока жар вулкана не отдалился…

Из мутной глубины кошмара я поднимался рывками, будто прорываясь сквозь барьеры. Открыть глаза сил не было, да и так их резало ярчайшим светом, пытаясь выдавить слезы из сухих белков.

– Игорь… э-э-э, как говорите отчество? Игорь Викторович? Вы меня слышите? Подайте какой-нибудь знак, пожалуйста.

Пришлось приложить огромные усилия и открыть таки глаза. Несколько минут привыкал к свету и пытался сфокусироваться на овале лица говорившего.

– Семен Лазаревич… – Сил удивляться совершенно не было.

– Мы знакомы? – Профессор что-то еще говорил, но сил у меня не осталось и тьма накрыла с головой.

Очнулся с дикой слабостью и жутким голодом, блин! Надо было все таки пойти на ужин! Это же надо, не поесть после занятий или это приснилось? Попытался подняться и от боли чуть не потерял сознание. Каждая клеточка мышц вопила о невозможности двигаться! Сжал зубы и заставил себя согнуть палец. Врешь! Бревна из казака не сделать, даже если он весь деревянный! Через десяток минут, мокрый как мышь, но довольный, завалился на подушку. Тело ныло как после тяжелой тренировки, кровь неслась по жилам, унося слабость и даруя ощущение жизни. Теперь бы еще пожрать!

Наверное мысль материальна, дверь скрипнула и вкатилась тележка, окруженная восхитительным запахом овсянки! Откуда только силы взялись! Под удивленным взглядом санитарки судок опустел в считанные секунды. Я разочарованно оглядел пустую тележку и вопросительно посмотрел на женщину.

– Да что же это? Тебя совсем не кормили? Всего этажа порции умял, бедненький. – Женщина всхлипнула. – Ничего, надо будет, я еще схожу…

Тележка прогромыхала и выкатилась за дверь, я откинулся в постели и провалился в сон. Несколько дней я просыпался только заслышав дребезжание тележки. Сметал все что на ней было и снова засыпал. Внутри меня что-то происходило, в голове начали появляться мысли и в один из моментов вспомнил все произошедшее. Твою же!!! Черный! Что это было? В ответ пришло что-то радостное, меня окутало ощущением тепла. Блин! Нам бы с тобой научиться разговаривать, но видимо не судьба. Полез в логи сети и завис на несколько десятков минут. С какого-то момента логи были разрозненными, как будто склеены из кусочков. Лишь в одной строчке нашлось объяснение. Начало восстановления структур мозга, окончание восстановления. Это что же, я пулю в голову словил? От кого? Точно помню, что до поезда дошел, потом вроде есть попросил… Меня что, во сне прибить пытались?!

– А! Наша спящая красавица! Кто же это вас расцеловал, что вы проснулись? – В палату вошел Семен Лазаревич. Как всегда в белоснежном халате и с легким запахом одеколона «7811».

– Здравствуйте, Семен Лазаревич! – Я приподнялся повыше на подушках. – Меня до сих пор удивляет, где вы берете свой одеколон? Франция же с нами в напряжении!

– Хм, у вас тонкий нюх, батенька. Не подскажете свою фамилию? Только не вздумайте шутить, что вы Каган, это будет не смешно! Своего пациента я всегда узнаю, память у меня хорошая.

Меня аж ознобом пробило. Что значит шутить? Я ведь и… Твою же!!!

– Простите, профессор. Я, Алексей Михайлович Камышин, юнкер. Скажите, а как я к вам попал?

– Вот же шутник, Василий Николаевич! Наверное до сих пор простить не может мне казачка! Ничего, молодой человек, это наши с ним дела. Что касается вас… – Профессор оттянул мне веко, пощупал пульс. – У вас было магическое отравление, слишком много силы приняли в себя. Едва успели вас спасти, видите ли, наш мозг очень хрупкая штука. Не любит высоких и низких температур, да и голодать не любит. Телу что, оно сутками может выдерживать и под сотню градусов, хватало бы воды, а вот мозг… Так что, я рад что вы очнулись.

– Так что со мной было, профессор? Это после ранения?

– Я ведь уже сказал, молодой человек. Вы получили огромное количество энергии. Это все равно что оголенный провод схватить! Усвоить такое количество просто так не выйдет. Вы ведь сами одаренный, должны понимать что такое поражение силой. Благо что воздействие не было деструктивным, иначе лежать вам в другом месте. Да, еще одно. У вас совершенно не развит резерв, это большое упущение. Передайте вашему наставнику мое наблюдение, это надо исправлять.

– Хорошо, передам. Когда я могу выписаться? – Силы ко мне возвращались и отлеживаться, да еще во владениях Семена Лазаревича, желания не осталось.

– Это как Василий Николаевич изволит. По его настоянию вас сюда поместили, так что пусть он и решает. По моей части вопросов к вам нет.

Профессор удалился, а я принялся за инспекцию своего состояния. Если бы не лежал на постели, то наверное упал бы. Система каналов представляла собой разорванную в клочья вату, все еще дымящуюся и иногда вспыхивающую. Сквозь нее магистралями шли настоящие тоннели, по которым неслись потоки силы. Постепенно от них отрастали более тонкие и в этих местах вата порванных каналов преображалась, превращаясь в подобие корневой системы. Эти корни начинали питать окружение и последствия взрыва потихоньку исчезали. Я чувствовал происходящие процессы, не сильно приятное чувство, видимо обновление и восстановление не могли полностью оживить все погибшие клетки. В какой-то момент едва успел к унитазу, вывернуло тошнотворно воняющей желчью. Вот вроде только что был завтрак, а в желудке одна желчь осталась. Напился и улегся на койку, о каком это резерве говорил профессор? До сих пор все чему я научился, так это оперировать собственной аурой, да некоторое управление векторами внешней силы. Может о резерве должны были рассказать после окончания инициации? Ну, хорошо, пусть так. Однако профессор сказал что мой резерв очень мал, значит он все же есть. Осталось его найти!

Благодаря помощи черного, через какое-то время удалось определить что же это такое, мой резерв силы. Свободного места там и правда практически не было. Не могу определить его объем, думаю там и пары джоулей не вместить, однако дело оказалось не в этом. В моем резерве таилась атомная бомба. Да, да! Думаю эквивалентом той энергии, что впихнул черный, ближе всего будет именно атомный заряд. Черный уплотнял силу несколько раз, довел ее до такой степени, что это именно она просачивалась и отравляла меня своим избытком. Видимо собственные резервы он уже к тому времени так забил, что решил использовать и мои. Только не учел разницу в наших возможностях. Сейчас на хранилище стояло несколько рунных печатей, пропускающих силу в строго определенном количестве. Сила в рунах была моей, только когда и как я их создал, убейте не знаю! Несколько часов играл с настройками, увеличивая или уменьшая пропуск энергии. В принципе достаточно просто, нужна только практика. Заметил, что стоит увеличить поток и мелкие корешки энергетической системы начинают рваться, снова превращаясь в вату. Стоп, стоп, стоп! До завершения восстановления больше никаких экспериментов! Вовремя подумал! Едва успел рвануть к отхожему месту и вывернуть желудок. Сколько же мне еще придется привыкать к новым мощностям? Кстати, может Ольха сумеет помочь? Уж у нее силы побольше моей, наверное…