Читать онлайн Тур Хейердал. На лодке по жизни. Маленькие рассказы о большом успехе

© Николай Яковлевич Надеждин, 2024

ISBN 978-5-0064-4849-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Николай Надеждин

«Маленькие рассказы о большом успехе»

Тур

Хейердал

На лодке по жизни

2024

Введение

Есть в этой стране что-то особенное, раз уж именно она дарит миру столь отважных путешественников. Я имею в виду Норвегию. Холодная и, вроде бы, не особенно приветливая страна. Но так кажется лишь со стороны. Стоит взглянуть поближе, и оказывается, что страна-то как раз очень приветливая. И народ чрезвычайно дружелюбный и сердечный.

Правда, мужчины суровы – в том смысле, что необыкновенно мужественны и сильны духом. А женщины поразительно красивы и добры. Норвегия, вообще, страна настоящих людей. Вероятно, по причине северного климата.

Не каждая страна способна произвести на свет Тура Хейердала. Норвегии удалось. Человек получился очень симпатичный, улыбчивый. Добрый, как его матушка. И могучий, как его отец. А еще необыкновенно любознательный, пытливый, целеустремленный…

Очень часто можно услышать сетования на то, что в наше время трудно чувствовать себя мужчиной по причине хронического отсутствия денег. Это, конечно, проблема. Но вот Туру Хейердалу никто ничего не давал просто так. Да он и не просил. Даже отказывался, если предлагали. Сам зарабатывал – и на жизнь, и на свои путешествия. Дорогие, следует заметить, затеи. Но справился же.

Хейердал – образец мужчины. По его примеру можно выстраивать собственную жизнь. Не ошибетесь.

А мне Тур Хейердал напоминает отца (уж простите за это нечаянное откровение). Главного для меня человека, которого я потерял пятнадцать лет назад. И до сих пор тоскую…

1. Корни

Семейство Хейердалов – это огромный клан. Десятки человек! Множество родных, двоюродных, троюродных и сводных братьев и сестер, соответственно, тетки, дядья, племянники, внучатые племянники и так далее.

Дело в том, что Тур Хейердал – отец Тура Хейердала (того самого, о ком наш рассказ), дед Тура Хейердала, прадед Тура Хейердала и прапрадед Тура Хейердала – богатый владелец пивоварни, в начале двадцатого века женился в третий раз. От первого брака у него было трое детей. Но и у матушки Тура (бабушки, прабабушки и прапрабабушки всех прочих Туров) этот брак был тоже не первым и даже не вторым. От первого замужества у нее был один ребенок, от второго – трое. Таким образом, когда «Тур Турович» 6 октября 1914 года появился на свет, в его родительской семье было уже полно детей. И он стал восьмым по счету ребенком, но единственным в последнем браке отца и матери.

Произошло это в небольшом доме в городке Ларвик на юге Норвегии. Этот городок стоит на берегу моря у входа в Осло-фьорд. Что, собственно, и определило морское будущее знаменитого путешественника.

Тур Хейердал-старший был человеком известным и очень уважаемым. Немолодой, богатый, он много и с большим удовольствием путешествовал по Европе. И много времени проводил с младшим сыном. Младшенького очень любила и матушка Хейердала. Понятно же – последний ребенок. Когда он появился на свет, отцу было уже за пятьдесят, а матушка отметила сорокапятилетие. Обычно в таких семьях младшим достается вся любовь большой семьи – в том числе и трогательная забота братьев и сестер.

2. Турова школа

Его и в самом деле очень любили. Когда он был совсем крошкой, старшие из сводных братьев и сестер уже вылетели из семейного гнезда. Младшие доучивались в школах и университетах. Для родителей Тура он стал последним утешением на старости лет. Для братьев и сестер – объектом заботы и заступничества. Недаром же Тур Хейердал – чтобы не путаться, будем называть этим именем только нашего главного героя – говорил, что у него было очень счастливое детство.

Да, кстати, а почему в семье Хейердалов столько Туров? Это старая норвежская традиция – называть сыновей именами отцов. Говорят, она тянется еще со времен викингов…

Несмотря на обилие братьев и сестер, мальчишка рос, как единственный ребенок. Старшие наезжали лишь время от времени. И матушка, тоскуя по повзрослевшим детишкам, изливала всю любовь и заботу на младшенького. Женщина образованная, биолог по специальности (она получила высшее образование в Англии), матушка увлекалась теорией Чарльза Дарвина и была большой любительницей животных. Помимо того, что она научила Тура читать и писать задолго до школы, матушка привила младшему сыну любовь к биологии.

Отец же, Тур-старший, был владельцем роскошной библиотеки. Эти книги и стали первой школой в жизни Тура-младшего. От отца у Тура на всю жизнь осталось особое отношение к литературе. Он и сам, объездив полсвета, стал писателем. Книги, которые он написал о своих путешествиях, до сих пор остаются в числе мировых бестселлеров.

3. Маленький зоолог

Когда Тур поступил в местную среднюю школу, родительский дом совсем опустел. И одну из комнат, в которой раньше жили сводные братья, отец отдал в полное распоряжение сына. Дело в том, что мальчик увлекся коллекционированием… животных. И понемногу создал – ни много ни мало – свой собственный зоологический музей. В нем было много всякой всячины – от раковин, собранных Туром и матушкой во время прогулок по берегу моря, до экспонатов, добытых Туром вместе с отцом, когда тот брал сына в путешествие в ближайший лес. Самым эффектным экспонатом было чучело гадюки.

Собственно, этот интерес к животному миру воспитывался специально. Мальчишка ни в чем не знал отказа – хотел велосипед, получал велосипед, хотел парусную лодку, получал лодку. Но чаще всего ему дарили игрушечных зверей, котят, щенков, книги о мире животных, а потом, когда Тур учился в старших классах, энциклопедии и справочники по биологии.

Его личный зоологический музей стал настоящей гордостью Ларвика. В дом к Хейердалом по выходным приходили целыми семьями. Дети рассматривали экспонаты, которые Тур сопровождал аккуратными поясняющими табличками и даже целыми рассказами о представленных в его экспозиции животных. А взрослые в это время чаевничали и вели неторопливые беседы «за жизнь». При этом никто не спрашивал о будущем мальчика. Это было ясно и без лишних разговоров – в семье рос будущий ученый-зоолог.

4. Туров университет

А потом пришло время, и юный Тур Хейердал поступил в университет Осло – само собой разумеется, на зоологический факультет. Учился он увлеченно и даже страстно. Читал запоем, а когда не хватало университетской библиотеки, отправлялся к старому приятелю отца столичному торговцу вином Бьярне Крепелину. Крепелин славился тем, что был обладателем одной из самых больших частных библиотек в мире. Книгохранилище занимало целый дом. И Крепелин никогда не отказывал Туру в доступе даже к самым редким, раритетным изданием.

Больше всего Тур интересовался животным миром Полинезии. С первого курса его одолевала мысль о том, что человечество слишком заигралось «в цивилизацию», отошло от древних традиций единения с природой, отчего, собственно, и страдает. Животный мир не знает братоубийственных войн, предательства, ненависти. Природа устроена просто и мудро. Животные убивают лишь для того, чтобы прокормиться. И это не жестокость, это сама жизнь. Человек, как венец природы, просто обязан уважать законы природы и учиться у «братьев меньших». Тогда у нас появится шанс прекратить кровопролитные войны и обрести подлинную гармонию…

Полинезия представлялась Туру земным раем, не испорченным цивилизацией миром, в котором живут удивительные животные. Их-то он и решил изучать. И вскоре нашел ученых, которые могли оказать ему содействие. Это были берлинские зоологи Кристина Бонневи и Яльмар Брох, исследующие эволюцию животного мира Полинезии.

5. Лив Кочерон

Еще в 1932 году, когда Тур лишь готовился к сдаче вступительных экзаменов в университет, он познакомился с очаровательной студенткой экономического факультета Лив Кочерон.

Три с половиной года Тур ухаживал за своей будущей женой. И Лив, конечно же, не могла устоять перед его обаянием. Рыжеволосый, немного нескладный, очень хорошо развитый физически – Тур с детства занимался физкультурой и до глубокой старости находился в прекрасной форме – Хейердал рассказывал девушке обо всем, что его увлекало. И она, бесконечно далекая от экзотического мира морских обитателей Тихого океана, вдруг почувствовала, что сама без ума и от мира животных, и от любимой Туром Полинезии.

Но женщина – существо практичное. Отправиться с любимым в путешествие? Ну, разумеется. Только сначала надо закончить университет и пожениться. А там – хоть на край света.

А Туру уже не сиделось на месте. Скука университетских лекционных залов уже успела ему надоесть. Бесконечные бдения над залитыми формалином экспонатами зоологических лабораторий, заучивание латинских названий животных из академических определителей, сухая и скучная теория… Все это он уже знал. Тур, вообще, обладал энциклопедическими познаниями. И не мог справиться лишь с собственной торопливостью. Ему хотелось по-настоящему заниматься наукой, проводить собственные исследования, путешествовать и исследовать мир.

В 1936 году он еле осилил зимнюю сессию. А потом сказал себе и Лив – все, хватит. Больше не могу…

6. Охота к перемене мест

Тур вел активную переписку с Бонневи и Брохом. Ездил в Берлин, чтобы познакомиться с профессорами зоологии лично и получить от них пояснения по некоторым научным проблемам. Но настоящей причиной этого интереса к берлинским зоологам заключалась в другом. Бонневи и Брох работали над проектом исследования эволюционных изменений замкнутого мира Полинезии. И им нужен был человек, который бы согласился прожить на одном из необитаемых островов Маркизского архипелага несколько лет, чтобы собрать коллекцию животных и привезти ее в Берлин для дальнейшего изучения.

Для Тура это был тот самый шанс, который выпадает лишь раз в жизни. А что, пусть он еще не дипломированный, но уже зоолог, который на голову выше своих сокурсников… В познаниях Хейердала Бонневи и Брох убедились лично. Им очень нравился этот экспансивный юноша, который о Полинезии говорил так, что хотелось бросить все – семью, кафедру, исследования. И отправиться на далекие острова самим.

В конце концов Тур убедил немецких ученых тем, что сообщил – в экспедицию он отправиться не один, а с молодой женой, которая просто мечтает посвятить себя науке. Бонневи и Брох посчитали это свидетельством серьезного подхода Хейердала к будущей экспедиции.

А Тур, вернувшись из Берлина, спросил Лив:

– А не отправиться ли нам на пару лет за экватор? Тропический остров, кокосовые пальмы. Настоящий земной рай…

Лив подумала и ответила:

– Неплохо бы… Только на какие деньги мы туда поедем?

7. Экспедиция на Маркизские острова

Сдав зимнюю сессию 1936 года, Хейердал оформил академический отпуск сроком на год. В заявлении на имя ректора он написал – «в связи с научно-исследовательской экспедицией на Маркизские острова». После того, как он клятвенно пообещал привезти в Осло специально собранную зоологическую коллекцию, заявление было подписано. Тур тут же выслал в Берлин восторженную телеграмму. Как потом выяснилось, немецкие ученые и не предполагали, что имеют дело с недоучившимся студентом. Кристина Бонневи и Яльмар Брох были абсолютно уверены, что Тур молодой дипломированный ученый – настолько обширны и убедительны были его познания.

И началась подготовка к экспедиции. Весь февраль 1936 года Тур мотался между Осло и Берлином, собирая снаряжение. Съездил к родителям и предупредил, что скоро отправляется в научную экспедицию, представив ее вроде увлекательной и совершенно безопасной прогулки на тропические острова. Попутно сообщил, что намерен жениться. И вскоре приехал в Ларвик еще раз, уже с молодой супругой Лив.

Они и мысли не допускали, что могут расстаться на два года – именно столько должна была продлиться эта экспедиция. Более того, Лив, увлеченная рассказами Тура, мечтала попасть в Полинезию. Себя она представляла ассистентом ученого, выполняющего важную миссию ради науки. Специально проштудировала учебники зоологии и перечитала огромное количество познавательной литературы, посвященной Полинезии.

8. Фату-Хива

Они стали мужем и женой за несколько дней до отплытия в Тихий океан.

Это было самое необычное, самое увлекательное свадебное путешествие, которое только можно представить. Капитан парохода, державшего курс на Полинезию, предоставил молодым лучшую каюту. Каждое утро Тур и Лив выходили на палубу, щурились на солнце, потом устраивались на растянутой парусине и загорали. Затем Тур шел на камбуз, привлекаемый аппетитным запахом яичницы. И кок вручал ему две огромные алюминиевые миски, наполненные простой, но необыкновенно вкусной едой. Команда поглядывала на молодых ученых с нескрываемой завистью. Странно, но ни у кого, даже у капитана, человека простого и даже грубоватого нрава, не возникло мысли о том, что женщина на борту корабля – это не к добру. Уж очень спутница рыжеволосого Тура была хороша.

Путь к островам оказался долгим и утомительным. Корабль зашел в Кейптаун, чтобы пополнить запасы воды и угля. Потом была такая же остановка в Австралии. Наконец, они прибыли на место.

Для организации лагеря Тур выбрал совершенно безлюдный остров Фату-Хива. Ближайшее островное поселение в трех милях. Хейердал попросил бросить якорь возле поселка, чтобы познакомиться с аборигенами. Его приняли вполне доброжелательно и пообещали навещать. Хотя, на Фату-Хива от роду никто и никогда не заплывал. Там не было ровным счетом ничего, кроме непроходимого леса, да скромного ручейка, сбегающего с вершины горы.

9. Райская жизнь

Высаживались двумя шлюпками. На вторую погрузили ящики со снаряжением. Полдня разгружали багаж. Потом ставили палатку. Вечером капитан попрощался с экспедиционерами и отправился в обратный путь. Следующая встреча была назначена через год – в тот же июньский день, в том же месте…

И началась их райская жизнь. Тур разобрал багаж. Ящики было решено использовать в качестве мебели. Один из них стал рабочим столом. На него Тур установил керосиновую лампу и микроскоп. Другой ящик стал их кухонным столом. Очаг Хейердал соорудил прямо перед палаткой, притащив с берега несколько валунов. Ящики с консервами поставили к задней стенке палатки – чтобы ее не слишком продувало морским ветром.

– Пошли купаться? – предложила Лив, когда основная работа была закончена.

– Пошли, – кивнул Тур.

И они побежали к океану…

Боже мой – океан! Безбрежная стихия, буйство зеленого и голубого цветов. А рыбы, рыбы сколько! Лив с разбегу влетела в теплую воду и поплыла. Она здорово плавала – быстро и очень красиво.

– Тур, ну что же ты!

Хейердал стоял на берегу и смущенно улыбался. Лив поплыла обратно к берегу.

– Что случилось, Тур?

– Ничего… Я просто не умею плавать. Я боюсь воды, – сказал Хейердал.

– Что-о-о?! – лицо Лив вытянулось от изумления.

Это была давняя история. В детстве Тур дважды тонул во время купания. И с тех пор его не подпускали к морю. Так вот и дожил до 22 лет, не умея плавать.

Спустя три дня, благодаря усилиям Лив, он уже с удовольствием плескался на двухметровой глубине. А через месяц плавал, как заправский спортсмен.

10. Адам и Ева

Они были на острове совершенно одни. Тур вставал по своему обыкновению в шесть утра. Разводил огонь, ставил котелок, чтобы сварить к завтраку кофе. Потом поднималась и Лив.

После завтрака они бродили по берегу, внимательно всматриваясь в песок. Время от времени Тур нагибался, чтобы поднять какого-нибудь рачка или моллюска. Их он помещал в банку с морской водой, прикрепленную к поясу.

Иногда он углублялся в лес. Иногда плыл к рифу. И не было такого дня, чтобы они с Лив остались без «научного улова».

Впрочем, они не только отлавливали экспонаты своей будущей коллекции, но и просто рыбачили. В багаже Хейердала нашлось место удилищу, мотку лески и крючкам. Непуганая рыба спокойно подходила к самому берегу и клевала на любой вид приманки – на кусочек хлеба, на комочек каши, на какого-нибудь рачка или креветку. Тур и Лив выбирали, какой деликатес они отведают этим вечером.

Не жизнь – сказка. Они упивались этими полубездельными днями, щедрым солнцем, восхитительным океаном. Они были молоды и полны сил. Адам и Ева, единственные люди на всей земле. Кто им был еще нужен?..

Однажды утром, спустя семь месяцев пребывания на Фату-Хива, Тур увидел, что Лив сидит на камне у потухшего очага, читает книгу и рыдает. Он подошел, обнял жену. Заглянул через плечо. Она читала определитель беспозвоночных Тихого океана.

– Тур, – жалобно сказала женщина. – Милый Тур. Мне так не хватает газеты… Пусть вчерашней, пусть очень глупой. Знаешь, где написано про починку керогазов и сдачу квартир в наем… Я умираю, Тур. Я ненавижу этот проклятый остров…

Хейердал молчал.

11. Загадочный бог Тики

Они несколько раз плавали на соседний остров. Подружились с туземцами. И вскоре на противоположной оконечности острова появился поселок рыбаков. Полинезийцы приплыли на своих катамаранах (каноэ с балансиром-аутригером), чтобы порыбачить недалеко у берега. Хотя главную причину их прибытия Тур узнал позже – от старого рыбака со сморщенным от времени лицом. Старик сказал, что люди с соседнего острова опасаются за жизнь Тура и Лив. Нельзя так долго жить в одиночестве. Это противоестественно.

Хейердал боялся себе признаться в том, что все эти ракообразные и рыбы ему до чертиков надоели. И самым горячим его желанием было забросить зоологию, чтобы никогда к ней больше не возвращаться.

Новые друзья Тура словно разгадали его настроение. Они все чаще приходили на стоянку Хейердала. Приносили рыбу и фрукты. Подолгу рассказывали о своем житье. Тур, который еще с трудом разбирал туземную речь полинезийцев, просил говорить помедленней. И рассказы туземцев звучали, как тягучие бесконечные песни.

А потом старик-рыбак, которому Тур приглянулся настолько, что однажды полинезиец даже назвал его своим сыном, показал Хейердалу главный секрет Фату-Хива – каменные статуи, заросшие лианами. Здесь, во влажном лесу острова, скрывались изваяния, которые Тур поначалу принял за странные вертикальные валуны или небольшие скалы.

Но это были не скалы. Это были изваяния древнего бога Тики, который дал начало всему народу островов.

12. Бегство в цивилизацию

Старая истина – все болезни начинаются в нашей голове. И это относится не только к болезням, но и к любым неприятностям, которые, если разобраться, мы чаще всего придумываем себе сами.

Ранней весной 1937 года (в это время на Полинезии начинается осень) Тур Хейердал, собравший большую коллекцию беспозвоночных и рыб, вдруг подхватил непонятную инфекцию. Он поранил ногу о какую-то лесную колючку. Ранка загноилась, но очень странно. Поначалу Тур подумал, что так действует соленая океаническая вода – разъедает ткани, которые потом быстро срастаются. Но… появилась одна язвочка, затем другая. Потом язвы покрыли обе ноги. Возникла опасность заражения крови и даже гангрены. Оставаться на острове стало опасным. Лив и Тур перебрались на соседний остров в рыбацкий поселок.

Он израсходовал весь запас йода и перевязочного материала. Очень боялся, что инфекция передастся Лив. Но здесь супругов ждал еще один сюрприз – Лив обнаружила, что… беременна. Им нужно было срочно выбираться из этого райского места.

Пароход прибыл в условленное время. Хейердал погрузил ящики с коллекционным материалом и самое дорогое оборудование – микроскоп, книги. Остальное оставил полинезийцам. Старику он подарил шляпу и бинокль. И на прощание сказал:

– Я обязательно вернусь. Дождись меня, ладно?

Катамараны полинезийцев сопровождали пароход до тех пор, пока земля не скрылась из виду. Потом рыбаки повернули назад. На глазах Тура Хейердала блистали непрошенные слезы.

13. От зоологии к антропологии

По пути в Норвегию пароход зашел в австралийский Дарвин. Болезнь, от которой Тур страдал последние месяцы пребывания в Полинезии, отступила на третий день плавания. В больнице Дарвина ему лишь перевязали подсыхающие язвы, оставившие память на всю жизнь – крошечные шрамы на обеих ногах. Причиной заражения стали, надо полагать, микроскопические паразиты.

Лив благополучно добралась до Осло, где и родила Туру первого сына, которого назвали… конечно же, Туром. Чтобы как-то отличать сына от отца (иначе на зов матери откликались оба), мальчишку стали звать домашним ласкательным именем Турито – на итальянский манер. Спустя год появился второй сын Хейердала – Бьёрн.

По возвращению на родину Тур выслал часть коллекции в Берлин – организаторам экспедиции. А вторую часть передал, как и обещал, в университет Осло. В студенческую аудиторию он больше не вернулся. Дело в том, Тур не без веских оснований считал себя ученым-практиком, который получил солидную теоретическую подготовку самостоятельно. Диплом зоолога ему был не нужен – Хейердал остыл к зоологии, хотя бредил ею в детстве и юности. Сколько он себя помнил, знакомые отца, зная страсть маленького Тура к морским диковинкам, привозили из своих путешествий засушенных рыб и раковины моллюсков. Эти экспонаты были лучшей частью экспозиции детского зоологического музея Тура.

Но теперь его интересовали не животные, а люди. В путешествие на Полинезию отправился молодой зоолог, а вернулся – ученый-антрополог.

14. Америка и Полинезия

Целый год Тур писал свою первую книгу «В поисках рая». Она вышла в Норвегии в 1938 году, но из-за разразившейся вскоре Второй мировой войны осталась, по сути, не замеченной. Спустя годы, в 1974-м, Тур вернулся к этой книге, переписал ее и выпустил под названием «Фату-Хива». И это был уже бестселлер – один из многих, написанных рукой Хейердала…

Самым значимым для судьбы Тура Хейердала итогом этой экспедиции стало разочарование. В зоологии как науке. В собственном стремлении слияния с природой. В идее добровольного отшельничества. Тур, наконец, понял, что человек не может и не должен замыкаться в рамках собственных фантазий. Что люди – существа социальные, а потому нормально жить могут только в сообществе. И для того, чтобы изменить жизнь к лучшему, мало изменить собственные взгляды и собственную судьбу. Этого слишком мало. Необходимо изменить мировоззрение всего человечества или хотя бы значительной его части.

Снова идеалистическая задача, снова несбыточная мечта? Да – если за дело берется неподготовленный человек, а задача носит слишком общий, слишком неконкретный характер. Нет – если опираться на глубокое знание истории и шаг за шагом продвигаться вперед, от простого к сложному…

Работая над первой книгой, Тур постоянно держал в голове загадочные статуи Фату-Хива и рассказ старого рыбака о божестве по имени Тики. Дело в том, что Хейердал уже слышал это имя. Осталось выяснить, где именно. Интуиция подсказала, что искать надо в истории двух народов – полинезийцев и… инков.

15. Официальная теория

Согласно господствующей по сей день теории полинезийцы – потомки мореходов Юго-восточной Азии, прибывшие на острова Тихого океана от тысячи до пятисот лет назад. В пользу этой теории говорит единство языка, культуры и ряд других признаков.

Однако, господствующая теория не объясняет некоторых существенных деталей. Например, неоднородность населения Полинезии. Доминирует народ, который условно называют «длинноухими» – из-за украшений, которые полинезийцы закрепляли в мочках ушей, растягивая ими кожу. Другой народ относят к «короткоухим». По ряду признаков эти народы относятся к разным расовым группам. «Длинноухие» поразительно напоминают южноамериканских индейцев, «короткоухие» – азиатов.

Археологические находки рассказывают, что давно, еще до прихода в Полинезию европейцев, на островах разгорелась жестокая война, в результате которых большая часть «короткоухих» была уничтожена. И к моменту открытия Полинезии «короткоухие» находились в подчиненном положении, выполняя роль рабочей силы.

Но каким образом индейцы могли преодолеть почти четыре тысячи морских миль, отделяющих ближайшие острова Полинезии от Америки? Они же не знали мореплавания и располагали (только некоторые народности) легкими каноэ, да плотами, которые для сверхдальних океанских путешествий явно не годились?

Серьезные ученые отвергали саму мысль о каком-либо ином пути заселения островов, нежели с запада на восток, с материковой части Азии к островам Полинезии.

16. Легенды Нового Света

На антропометрических данных коренных полинезийцев и индейцев удивительные совпадения не закончились. В музейных архивах тур Хейердал отыскал переводы древних инкских легенд, описания предметов искусства и рисунков инков.

Так вот, индейские легенды рассказывают, что около тысячи лет назад, то есть за пятьсот лет до открытия Америки Колумбом, в будущей стране инков (самих инков еще не было, они появились на два столетия позже), в Перу, разгорелась междоусобная война. Племена Южной Америки воевали постоянно. И это была одна из таких войн за сферы влияния и плодородные земли.

Одно из воинственных племен вторглось на территорию загадочного племени, живущего на берегах озера Титикака. Это неизвестное племя обладало уникальными для своего времени инженерными познаниями, соорудив вокруг озера сложную ирригационную систему. Благодаря этой системе, народ процветал – вся остальная Америка, обе ее части, не знали иного земледелия, как подсечно-огневое. Истощив землю вокруг поселений, индейцы были вынуждены покидать обжитые места в поисках плодородных почв. Здесь же, на берегу Титикаки, было налажена поливная, гораздо более совершенная система земледелия.

Война разразилась кровопролитной и жестокой. Индейцы неизвестного племени были оттеснены к побережью Тихого океана на границу современной территории Чили и Перу. Здесь перед решающим сражением они собрались и под командой своего вождя… исчезли.

Звали этого таинственного предводителя – «Солнце-Вождь». Или… Кон-Тики.

17. Утомленные любовью

Конечно, о его гипотезе – что Полинезия была, скорее всего, заселена пришельцами с востока, людьми из того самого загадочного племени высоких и, что самое поразительное, светлокожих людей (а это совпадает с антропометрическими данными большинства полинезийцев, их кожа светлей, чем кожа южноамериканских индейцев) – никто не хотел и слышать. И Хейердал решил провести детальное исследование, отправившись самым трудным, но и наиболее эффективным с его точки зрения путем. Тур решил отыскать доказательства обратного – что Полинезия была заселена азиатами. Если дело было именно так, должны сохраниться хоть какие-то материальные свидетельства. Или хотя бы народные легенды. Но легенд как раз и не было…

Между тем, пока он трудился над первой книгой и перекапывал горы исторической литературы, в семье начались нелады. Нет, внешне все было хорошо. Но сразу по возвращению в Норвегию Тур и Лив разъехались в разные стороны и несколько месяцев не встречались. От Лив не было никаких вестей, хотя их разделяли несколько десятков километров – она жила у родителей, готовясь к родам. Тур навестил ее раз или два… за год. Потом приехал, чтобы увидеть первенца. И снова уехал в Осло, погрузившись в университетские архивы.

Что произошло? Они так устали друг от друга на этом острове, что не хотели видеться? Тур встревожился и поехал за женой. Забрал ее с сыном в Осло. Они прожили полгода. Лив снова забеременела. И снова уехала к родителям. И они опять не виделись несколько месяцев.

18. Канада

Лив родила второго сына Бьерна. Когда мальчик немного окреп и мог перенести дальний путь, Тур отправился к жене и предложил ей… уехать в Канаду.

– С нами что-то происходит, Лив, – сказал он, нахмурившись. – А я не хочу тебя терять. Ты едешь? Ты со мной или уже нет?

Лив немного подумала, потом с улыбкой сказала:

– Конечно, я… с тобой.

В начале лета 1939 года Хейердал с семьей погрузился на трансатлантический лайнер и отправился за океан, полагая, что едет не более чем на год. Ему нужна была Канада. Точнее, «дикий запад» Канады – побережье Тихого океана, где жили племена индейцев, которые могли сохранить память о мореплавателях древности, приставших к их берегам на своих лодках.

Место было выбрано не случайно. Изучая карты морских течений, Тур пришел к выводу, что господствующие в этом районе мирового океана течения могли прибить лодки путешественников из Юго-восточной Азии только к побережью Канады. Южней они добраться бы не смогли – мешало мощное встречное течение Гумбольдта вдоль берега Южной Америки с юга к северу. А выгребать на утлых суденышках против течения, не зная, куда плывешь, было занятием бессмысленным. Путь древних мореходов определяли именно течения и господствующие над океаном ветра. И эти течения скорее принесли бы мореходов к побережью Северной Америки, нежели к островам Полинезии.

Хейердал объездил всю западную часть Канады. Встречался с представителями многих индейских племен. Копался в университетских библиотеках и архивах. Но не нашел ни одного свидетельства того, что здесь когда-то побывали странники-азиаты.

19. Война

Тур Хейердал полагал – вероятность того, что океанские течения вынесли бы азиатских пришельцев к островам Полинезии, чрезвычайно мала. Если бросить запечатанную бутылку в океанские волны с какого-нибудь из индонезийских островов, либо с континентального азиатского берега, то ее вынесет (спустя месяцы, а то и годы) именно к берегу Северной Америки, но никак не в Полинезию. Почему тогда ученые считают, что острова были заселены азиатами? Почему не принимают в расчет мощное течение Гумбольдта вдоль берега Чили, которое в субэкваториальной области резко уходит в глубь Тихого океана и идет прямиком к Полинезии?

Первую часть своего теоретического исследования Тур закончил. Его собственная «антитеза» была доказана – пусть и весьма эмпирическим путем. На тихоокеанских берегах Америки азиатских мореходов никогда не было, иначе должны были сохраниться хоть какие-нибудь свидетельства. Но в эпосе канадских индейцев, в котором есть упоминания о гораздо более древних событиях, о гостях из-за океана нет ни слова.

Наступило время взяться за вторую часть исследования – понять, как и когда южноамериканские индейцы отплыли к Полинезии. И было ли это когда-либо на самом деле.

Он снова погрузился в архивы, планируя осенью 1939 года или, самое позднее, в 1940 году отправиться в Перу, но… тут грянула Вторая мировая война.

Поначалу Тур не особенно беспокоился, полагая, что конфликт будет улажен в течение нескольких месяцев. Но когда фашисты захватили половину Европы, Хейердал вместе с Лив и детьми перебрался в США.

20. «Ай Групп»

После нескольких недель пребывания в США Хейердал отправился на призывной пункт Сиэтла. И, войдя в приемную, заявил:

– Я норвежец. Только что приехал из Канады. Я настаиваю на том, чтобы меня приняли в американскую армию.

У майора, возглавлявшего призывную комиссию, глаза полезли на лоб. Такого плохого английского он не слышал от роду. Однако… норвежец. Их в американской армии было еще меньше, чем индейцев племени навахо (они использовались американцами в качестве шифровальщиков – язык навахо не поддавался дешифровке). Можно сказать, каждый наперечет. А тут – моряк, путешественник, ученый-биолог (что для армии было все равно, как артист балета или коллекционер спичечных коробков). И, что существенно… «полиглот» (Хейердал все же освоил английский, причем, в достаточно короткий срок, хотя заметный норвежский акцент сохранился на всю жизнь).

Не сразу, но его приняли добровольцем, несмотря на проблемы с гражданством. И направили на подготовку в диверсионную радиошколу в Англию. Здесь, в окрестностях Лондона, он в 1943 году и оставил семью, с которой встретился лишь после победы.

Месяцы подготовки (почти два года), и Хейердал получил назначение в отряд «I Group» – диверсионную группу, подлежащую заброске на территорию Норвегии, оккупированную немцами. Здесь, на родине, Хейердалу нужно было выслеживать немецкие базы подводных лодок и передавать сведения о перемещении судов военного флота американцам и русским.

21. Диверсант

Нет худа без добра. В английской радиошколе Тур получил множество неоценимых навыков. Он овладел английским и немецким языками, которые немного знал и до призыва на службу. Научился выживать в условиях Крайнего Севера. Усовершенствовал знания в области навигации и ночного ориентирования на суше. Освоил технику радиосвязи, причем, до такой степени, что мог читать морзянку на слух и сообщения выстукивал со скоростью опытного телеграфиста.

Самым бесполезным умением, полученным Туром в Англии, была стрельба из винтовки. Нет, он отлично стрелял, выбивая 95 из 100. И получал по стрельбе только отличные отметки. У него был острый глаз и твердая рука. Настоящий потомок викингов… Только вот в человека он выстрелить не мог. Тур выяснил это случайно на военном стрельбище. Прицелился в мишень, начал движение пальца, чтобы нажать на спусковой крючок винтовки. И… отложил винтовку в сторону. Он вдруг представил, что там, впереди, вместо нарисованных на бумаге кругов мишени лежит человек. Неважно – немец, норвежец. Да, хоть индус. Главное – живой человек. Лютый враг, который просто мечтает прикончить его, Тура Хейердала, из своей штурмовой винтовки. И Тур этого человека убить не может, потому что он – человек…