Читать онлайн Возвращайся, и я снова надеру твой тощий зад! Его история

Часть первая. Старые знакомые и новые знакомства

Вопреки кричащему названию сегодня в трактире «Весёлый пьяница» царила напряжённая, удушливая атмосфера. Постоянные завсегдатаи трактира сидели тише воды, ниже травы и исподтишка со страхом косились на угловой столик, за которым восседал мрачный двухметровый великан. Его подведённые лисьи глаза были абсолютно чёрны, – без какого-либо намёка на зрачок, – что безошибочно указывало на принадлежность к расе демонслееров1. О том же красноречиво сообщало и число тринадцать, черневшее на правой стороне шеи. Внешне похожее на татуировку оно, тем не менее, служило идентификатором родового клана. Но отнюдь не всё это вызывало трепет у красноносых выпивох и трактирного персонала, ставших заложниками весьма непростой ситуации.

Этот демонслеер, который уже как с час безбожно обрубал седому трактирщику всякую возможность зашибить хоть какую деньгу с новых посетителей, – они в панике ретировались из заведения при первом же зрительном контакте с грозным великаном, – был ни кем иным, как печально знаменитым пиратом Клаусом, бороздившим море под началом столь же небезызвестного капитана Моргана. О Моргане и его шайке ходили тысячи противоречивых слухов, однако почему-то именно Клаусу приписывали все самые невероятные и страшные из них. Кто-то говорил, что он ест на завтрак маленьких детей. Другие утверждали, что он каждый день купается в крови совращённых им девственниц. Находились и такие кто верил, что он сын Морского Дьявола, и как родной папочка повелевает жуткими морскими тварями, насылая тех на корабли честных мореплавателей. В общем, толок было много, и даже несмотря на абсурдность некоторых из них, а также отсутствие каких-либо реальных доказательств, любой здравомыслящий альтанианин2 предпочёл бы держаться подальше от столь опасного преступника, от которого неизвестно чего ожидать.

– Ну, меня сегодня обслужат? – наконец нарушил тишину Клаус, подняв глаза на деревянную стойку, за которой ютились вышеупомянутый трактирщик и несколько напуганных подавальщиц.

– К-конечно! – обречённо пискнула одна из них, самая юная и неудачливая, поскольку именно ей не посчастливилось вытянуть короткую соломинку час назад, когда встал вопрос о том, кому придётся обслуживать кошмарного гостя.

Бледная как привидение девушка под сочувственное перешёптывание коллег безрадостно покинула своё укрытие и на трясущихся ногах поплелась к роковому столику. Выглядело это так, словно она шагает на эшафот.

– Ч-что в-вам уг-годно?? – оказавшись лицом к лицу с демонслеером, подавальщица до того разнервничалась, что ей потребовалось некоторое время, дабы вынуть дрожащими пальчиками блокнотик с карандашом из кармашка потёртого передника.

– Рома. Тащи сюда всё, что есть, – не обращая никакого внимания на волнение обслуги, бросил Клаус. – И поживее, Мария, – прочитав вышитое на фартуке имя, добавил он, глядя на застывшую в немом ужасе девушку, в чьих расширенных зрачках отчётливо отражалась рукоятка меча, торчавшая из загорелой могучей груди в области сердца.

Бедняжка Мария настолько оторопела от увиденного, что так и осталась стоять на месте как вкопанная, ненароком пропустив слова Клауса мимо ушей. Тогда он достал из штанов жёлтую монетку и силой шваркнул ей по засаленной столешнице, отчего та жалобно хрустнула в нескольких местах под тяжестью лопатообразной ладони. От неожиданности девушка вскрикнула – как, впрочем, и все остальные, трепетно следившие за ними с безопасного расстояния – и инстинктивно отпрыгнула назад, ошеломлённо вылупившись на гостя.

– Рома. Всё, что есть, – чеканя каждое слово, повелительно повторил Клаус.

Девушка в спешке схватила монету, даже не удосужившись посмотреть на неё, и умчалась прочь. Когда же всё-таки посмотрела – её глаза снова округлились, но уже не от страха, а скорее от безграничного удивления, ведь Мария сжимала в своей миниатюрной руке самый настоящий дублон, отлитый из чистейшего золота. По-детски ахнув, она беспомощно протянула его трактирщику.

– Уважаемый, – старик старался держаться стойко, но нервное потирание рук выдавало его с головой, – боюсь, мы не располагаем таким количеством рома, чтобы полностью удовлетворить внесённую вами сумму.

– Дьявол тебя побери, просто принеси мне выпивку! – рявкнул пират, и трактирщик со скоростью поймавшего фордевинд3 клипера4 принялся наставлять на стойку прозрачные бутыли с янтарной жидкостью, звучно клацая дном о лакированную поверхность.

Мария, всё ещё находившаяся под впечатлением от золотой блестяшки, не сразу сообразила, что пора бы уже начать относить их посетителю. Тычок локтем от другой подавальщицы Лауры быстро вернул её в реальность. Девушка вздрогнула, посмотрела на стремительно разрастающийся островок бутылей и приступила к выполнению своих прямых обязанностей.

Едва первая бутыль оказалась перед Клаусом, он алчно вцепился в неё, но не рассчитал силу: горлышко треснуло в руке. Осколки врезались в ладонь, и на стол упали капли чёрной крови, – ещё одна отличительная особенность этой расы, – но Клаус не придал этому никакого значения. Лишь небрежно тряхнул рукой, избавляясь от осколков, и целиком влил содержимое бутыли в рот, не касаясь губами остроугольных сколов. Затем провернул то же самое со второй бутылью, откинулся на спинку стула и закрыл глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. Но всё осталось неизменным: внутри по-прежнему бушевал душераздирающий шторм, сотканный из позора поражения, бессильной ярости и горечи утраты, а темнота опущенных век всё так же оживляла в голове постылые воспоминания недельной давности, которые, собственно, и являлись причиной столь мрачного настроения.

…Тёмный Владыка опустился на корточки перед поверженным, стоящим на коленях Клаусом, схватил за подбородок и с усмешкой заглянул в чёрные глаза:

– Ты жалок, – глумливо прошептал он на ухо демонслеера. – Нагло вторгся в мои владения и заявил мне прямо в лицо, что надерёшь мой тощий зад, но при этом даже не можешь извлечь демонслейв 5 . Ну что за ничтожество!

Владыка встал и громко, заливисто расхохотался, но вскоре резко замолчал, а черты его лица переменились, наглядно обнажая ужасное демоническое естество.

– Или подожди, – в сузившихся до двух вертикальных полосок зрачках, клещами впившихся в Клауса, полыхала животная ярость, – ты серьёзно надеялся одолеть меня какой-то пустышкой 6 ?

Демон рванул за копну смоляных волос, задирая голову нарушителя вверх.

– Отвечай! – прогремел преисполненный гневом голос.

Но ответа не последовало.

– Кем ты себя возомнил, грязное отродье?! – зашипел Владыка и с силой приложил демонслеера лицом о каменный пол своей цитадели, после чего грубым рывком вновь задрал его голову и продолжил выяснять причины этой дерзкой выходки. – Неужто решил, что та толика демонической крови, текущая по твоим венам, наделила тебя какой-то невообразимой сверхсилой?!

Мускулы на отрешённом лице Клауса заметно дрогнули, а расширившиеся от удивления глаза невольно скользнули в направлении лица мучителя. По нему, преодолев секундное замешательство, растеклась желчная ухмылка.

– Так ты не знал… – насмешливо протянул Владыка, плавно возвращая себе подобие человеческой внешности. – Как же так вышло, что приближённый к совершенным демонслеер оказался таким никчёмным невеждой?.. – обратился он к собственным мыслям, выпуская голову пленника.

– Что ты такое несёшь… – прохрипел расстелившийся на полу Клаус, вперившись взглядом в тёмного лорда.

– Хм, хочешь, чтобы я рассказал? – он посмотрел на несостоявшегося убийцу. – Но какой прок от этих знаний, если ты скоро умрёшь? Хотя, знаешь, я всё же расскажу. Ведь ты, как-никак, сделал мне одолжение и доставил девчонку прямиком сюда.

Демон замолчал, наслаждаясь тем, как побагровело лицо собеседника, как вытянулись в тонкую линию губы и побелели костяшки на сжатых кулаках. Клаус дернулся, но вытянутая четырёхпалая стопа с чудовищной силой придавила его к холодной глади серых плит, мгновенно лишив возможности двигаться.

– Лежи смирно, отродье, – с издёвкой бросил Владыка, методично вдавливая позвоночник Клауса в пол, – а я, раз уж пообещал, так и быть расскажу, почему ты таковым являешься. Видишь ли, совершенные были наполовину демонами, но с годами демоническая кровь практически выродилась из-за слишком частых связей с людишками. Сейчас вы лишь бледная тень тех, кто стоял у истоков вашей расы. Но ты… Ты отличаешься от остальных. В тебе, пусть и немного, но всё же присутствует демоническое начало. И судя по этим лисьим глазёнкам, злобно зыркающим на меня, кто-то из твоих родителей явно принадлежит к демоническим лисам. Я бы мог уточнить у ли́са, его ли это рук дело, но, боюсь, он сейчас занят дрессировкой непослушной дочурки в мире людей, – демон гадко усмехнулся. – Но знаешь, даже если ты на самом деле один из его ублюдков, я всё равно не оставлю тебя в живых. Ты заплатишь за свой длинный язык.

С этими словами повелитель тьмы растянулся в зловещем, подобающим его натуре оскале, схватил с пола обломок пустышки, обмазал скверной 7 и всадил в грудь Клауса. Однако за миг до того, как зазубренный скол лезвия успел добраться до сердца, чья-то рука, внезапно появившаяся из неоткуда, вырвала демонслеера из объятий смерти, переместив его в пустыню одной из глубинных провинций архипелага Альтаны…

Клаус распахнул глаза и злостно саданул кулаком по краю стола. От него с характерным звуком отломился значительный кусок. Стоявшие там бутыли полетели на пол, звонко разбиваясь друг о друга под дружные вопли посетителей, в ужасе повскакивавших со своих мест. Игнорируя поднявшуюся суматоху, великан схватил устоявшую на месте бутыль и в считанные секунды осушил её. Не зная, как справиться с бушевавшим в груди шквалом эмоций, он надеялся отыскать штиль на дне из мутновато-белого стекла, ведь люди часто так делают, но из-за расовых особенностей алкоголь не задерживался в крови надолго, и выходило что чтобы надраться, необходимо пить много и желательно разом. Но даже после того, как грозный пират опустошил все запасы трактирного рома, грозовые тучи как и прежде продолжали терзать потемневшие воды океана его души, насылая всё новые страшные тайфуны.

В какой-то момент дверь кабака распахнулась в очередной раз. В дверном проёме показалась долговязая фигура мужчины. Обведя помещение взглядом и наткнувшись на окружённого горой пустых бутылок Клауса, он растянулся в противной ухмылке. Что-то быстро бросил кому-то через плечо и, обманывая ожидание находящихся внутри посетителей, переступил порог питейного заведения, целенаправленно шагая к хмурому демонслееру.

– Так, так, так, и кто это тут у нас решил промочить горло? – беспородно плюхнувшись на табурет напротив, протянул он, бегая насмешливыми серыми глазками по лицу пирата. – Неужто сам «Чёртова дюжина» Клаус, мрачный мечник и ночной кошмар всех дозорников8?

Клаус исподлобья глянул на долговязого прощелыгу перед собой и безошибочно распознал в нём бывшего коллегу Рэта. От вида его ехидной, крысоватой хари мышцы на руках демонслеера вмиг затвердели, а ладони превратились в налитые свинцом монолитные кулаки, которые в скором времени он несомненно пустит в ход. Там, где не справился алкоголь, поможет старая добрая кабацкая драка. Плюс с этой портовой крысой у Клауса имелись и личные счёты.

– Ну чего ты молчишь, словно чёрную метку проглотил? – продолжал Рэт, будто не замечал враждебности собеседника. – Неужели не рад видеть старого товарища? Я вот, как только прослышал про тебя, примчался сюда на всех парусах. Хотел былое вспомнить, да делишки кое-какие обмозговать.

– А я погляжу, ты сильно осмелел с нашей последней встречи, – угрожающе прошелестел Клаус, впившись в давнего знакомого потемневшими от гнева глазами. – Сидишь тут передо мной с наглой рожей и предлагаешь обмозговать какие-то там делишки после того, как вероломно предал своего капитана и пустил по нашему следу корабль дозорников. Что, так не терпится сыграть в ящик, чёртова крыса?..

Опешивший предатель громко сглотнул, подрастеряв былую спесь, а посетители, предчувствуя бучу, бросились к спасительной двери, всё-таки пересиливая свой необъяснимый страх перед устрашающим пиратом. Трактирщик тоже не стал терять времени даром: сгрёб остолбеневших работниц и силком уволок на кухню, крепко заперев за собой дверь.

– Эй, эй, не мути воду раньше времени! – Рэт попытался успокоить разгорячённого пирата, активно помогая себе руками и нервно посматривая в боковое окно, за которым поджидали подельники, готовые брать кабак на абордаж по первому сигналу. – Дай мне объясниться!

– Мне не нужны объяснения. По твоей вине Морганна сейчас кормит морских рыб, и я собственноручно отправлю тебя на дно, чтобы ты принёс ей свои извинения.

– Ой да кому не плевать на эту плутоватую девку?! – с противным скрипом табуретных ножек о старые половицы вскинулся долговязый. – Она водила за нос всю команду и поплатилась за это, навлеча на себя гнев Морского Дьявола!

Клаус тоже поднялся, поравнявшись с серыми глазами:

– Мне, – и свинцовый кулак прошёлся по крысиному лицу, сминая кости, превращая его в бесформенное нечто.

Рэта стремительно мотнуло вбок, и под фанфары разлетевшегося вдребезги оконного стекла он вылетел на улицу, приземлившись в ногах своих дружков. Им понадобилось чуть меньше минуты, чтобы переварить увиденное, после чего они выхватили сабли и бросились на штурм кабака. Часть полезла через окно, – зря, потому как первая же показавшаяся в проёме рожа некисло так отхватила от великана освободившимся из-под своей ноши табуретом, – другие же воспользовались более традиционным способом.

– Схватим его, парни! – с порога проорал вошедший первым коренастый тип в чёрной треуголке и, наведя на Клауса сверкающее белизной остриё сабли, помчался в атаку.

Клаус отвесил очередной роже из проёма тем, что осталось от его бесхитростного оружия, и молниеносно поднырнул под нёсшегося на него противника, проворно избегая прямого укола. Одной рукой он схватил пирата за накрахмаленное жабо, другой подцепил пояс штанов и, отрывая от пола, запустил в стену позади себя. Она радушно приняла летящего вверх тормашками здоровяка в свои каменные объятия, после которых тот без чувств сполз вниз и картинно сложился пополам. Великан бледно усмехнулся и повернулся к остальным, неспешно окружавшим свою добычу словно стая голодных акул. Вскоре к ним присоединились и дружки с улицы, полностью отрезая Клаусу любые пути к отступлению. Но он и не собирался никуда отступать.

– Выбирай, Чёртова дюжина, – прохрипел косматый мужичок с обвязанной вокруг шеи банданой из красного дорогого шёлка, говорившей о том, что он занимал должность первого помощника капитана. – Пойдёшь с нами добровольно или ногами вперёд?

На миг помещение наполнилось злорадным гоготом.

– Меньше слов, больше дела. Нападайте.

– Как тебе будет угодно. – Космач махнул рукой, и десяток кровожадных сабель устремились к безоружному демонслееру.

Клаус метнулся к своему столику и, вцепившись в него мёртвой хваткой, что было дури рванул на себя. Приколоченная на совесть корабельными гвоздями ножка хоть и с трудом, но устояла. А вот округлая столешница с громким хрустом, на долю секунды перекрывшим топот приближавшихся сапог, оторвалась и теперь, оказавшаяся в огромных руках пирата, превратилась в добротный щит, ставший непреодолимой преградой на пути острых сабельных жал. С глухим стуком вонзились они в посеревшее от пятен жира дерево, и великан, не выпуская столешницы из рук, совершил стремительный рывок вперёд, подхватывая бандитов, пытавшихся их выдернуть. Мясной клубок из повисших на столешнице человеческих тел преодолел чуть больше полуметра и смачно протаранил тяжелый стол, заставленный стульями. По кабаку разлилась ужасная какофония, сплетённая из трескотни мебели, конечностей и болезненных стонов.

– Ну, чего застыли, недоумки?! – недовольно захрипел космач на обомлевших подельников. – Прикончите его!

Он вскинул саблю и самоотверженно ринулся на врага, точно надеялся собственным примером вдохновить нерадивых подчинённых, но не пробежал и половины пути. Пущенная с неприличной скоростью остановившимся Клаусом столешница врезалась в него и отфутболила в другое окно. Первый помощник под ошарашенные взгляды своих людей выбил его спиной и приземлился где-то недалеко от капитана. В трактире воцарилась напряжённая тишина. Вросшие в пол после увиденного бандиты с выпученными глазами таращились на демонслеера, а тот в свою очередь выжидательно смотрел на них. Неизвестно как долго ещё продлилась бы эта игра в гляделки, если б пожилой трактирщик не приоткрыл дверь и не выглянул наружу, посмотреть что происходит. Противный скрип проржавевших петель беспардонно оборвал затянувшееся затишье, и получившая условный сигнал кабацкая драка пробудилась ото сна, вновь приходя в движение.

Пиратская шайка вздрогнула и в считанные секунды сократила дистанцию. Наточенные сабли закружились в смертельном танце с увесистыми кулаками. Будучи искусным мечником, Клаус без труда уклонялся от опасных выпадов, но из-за превосходящего числа противников несколько раз ему всё же пришлось намеренно подставится под удар тыльной стороной предплечья, избегая таким образом более серьёзных ранений. Однако это не было такой уж проблемой. В отличие от людей демонслееры наделены потрясающими регенеративными способностями, поэтому чёрные червоточины страшных ран уверенно затягивались прямо на глазах. Оппоненты похвастаться подобным не могли, раз за разом теряя ослабленные цингой в долгих путешествиях зубы, что звонкой монетой сыпались на грязный пол. Да и какой-то особой выносливостью они также не отличались, в связи с чем спустя примерно двадцать минут от начала вальса численность попытавшихся прыгнуть выше головы пиратов сократилось до троих самых стойких. Впрочем, те еле держались на ногах, шумно и с жадностью глотая раскрытыми ртами смешавшийся с пылью воздух.

– И это всё, на что вы способны? – разочарованно щурясь на переводящую дух троицу, вздохнул Клаус, которому только-только удалось отвлечься от гнетущих мыслей, утонувших в азартном запале битвы. – Не вы ли обещали вынести меня отсюда вперёд ногами? – подначивал он горе-пиратов.

– Чу…до…вище! – прерывисто выплюнул жилистый, но совсем ещё зелёный юнец, сжимая во влажных ладонях позолоченный эфес. – Да я… да я тебя… отправлю на доску!

– Ну так давай! – обрадовался демонслеер и развел руки в стороны, демонстрируя беззащитный торс. – Я весь твой, ма-алыш!

Провокация сработала как по маслу. С гневным: «Ар-р!» разъярённый сопляк занёс саблю над головой и в кошачьем прыжке атаковал Клауса, рассчитывая располосовать грудь наглого выскочки. Демонслеер встретил его мощнейшим апперкотом, отправившим юнца прямиком в потолок, по совместительству служивший крышей. Бедолага на свою удачу избежал столкновения с потолочными балками, вклинившись аккурат в соломенную прогалину между стропилами, да так и повис, по пояс высунувшись из трактира. Пытливые зеваки, что толпились у входной двери, вожделея лицезреть развязку пиратской разборки, тотчас разразились пугливыми охами да сердобольными ахами.

– Ну а вы что, трусливее этого малька? – вернулся к подначиваниям Клаус, обращаясь к оставшимся членам команды Рэта.

– С нами этот трюк не сработает, ублюдок! – огрызнулся низенький худощавый пират. – Мы тебе не какие-то там салаги, якорь тебя дери!

– Хорошо, тогда покажите, что можете, – демонслеер поманил их рукой.

Низенький переглянулся с пухлым товарищем, и на короткий миг Клаусу почудилось, будто они что-то мысленно сказали друг другу, но обдумать это странное видение он не успел. Пухляш резко сорвался с места и разъярённым кабаном понёсся на демонслеера, выставив перед собой своё оружие. Клаус приготовился вильнуть вбок, но на полпути толстяк неожиданно подбросил саблю в воздух, заставляя пристальный лисий взгляд машинально отправиться вслед за ней, а сам подпрыгнул и, свернувшись клубком точно пушечное ядро, сбил великана с ног. Демонслеер рухнул на пол лицом вниз, но тут же оттолкнулся руками и, оказавшись на коленях, столкнулся с горящими торжеством победы глазами коротышки, спустившего кривое лезвие на незащищённую шею. Отточенные за долгие годы тренировок рефлексы сработали мгновенно: правая рука взметнулась вверх, перехватила худосочное запястье и дёрнула на себя, а левая пятерня сомкнулась на тощей глотке, гася победное пламя, которое только что весело отплясывало в тёмных зрачках. Задыхаясь, коротышка в панике нервно заколотил Клауса по груди свободной рукой, но тот не обращал на это никакого внимания. Ровно до тех пор, пока костлявая рука пирата не наткнулась на рукоять пустышки и не вырвала её, чтобы всадить куда-нибудь ещё.

– Дьявол! – злобно выругался Клаус и отправил коротышку в полёт до барной стойки. Тот воткнулся хребтом в стеллаж с алкоголем и со шлепком скрылся за прилавком, сопровождаемый дождём из падающих бутылок.

Стискивая обильно кровоточащую рану, демонслеер попытался встать, но мясистые волосатые ручищи толстяка внезапно обвились вокруг горла, застав его врасплох.

– Передавай от меня привет морскому владыке! – прошипел толстяк над ухом Клауса, сильнее сдавливая его шею.

Клаус пока ещё не был готов ко встрече с легендарным хозяином морей. По крайней мере не сейчас и уж точно не при таких обстоятельствах. Он извернулся и ослепил толстяка тычком пальцев. Толстяк завизжал, хватаясь за глаза, а великан всё-таки поднялся на ноги и угомонил его ударом кулака по остриженной голове, после чего оторвал от висевшей на пузе рубахи приличный кусок и зажал им смертельно опасное увечье.

– Я так долго не протяну, – сумрачно пробормотал он себе под нос, глядя на мигом почерневшую ткань. Регенерация в данном случае была бесполезна. Демонслееры также как и демоны уязвимы к ранениям, нанесённым при помощи скверны, поэтому требовалось как можно скорее остановить кровотечение и зашить рану. – Нужно найти доктора.

Клаус решительно направился на выход, но проходя мимо стойки, остановился и оглянулся на оставленный после себя беспорядок. В голове мелькнула мысль, что она бы точно разозлилась, и великан запустил руку в карман штанов. Он извлёк оттуда последний дублон и оставил на видном месте в качестве компенсации, а затем нарочито громко хлопнул дверью, давая понять трактирщику, что всё закончилось.

При появлении на улице пошатывающегося пирата, зеваки прыснули в разные стороны, освобождая ему дорогу и попутно избегая попадаться на глаза. Морщась от обжигающих лучей полуденного солнца, Клаус нетвёрдыми шагами брёл по растрескавшейся от непрекращающейся жары – обычное дело для летней зоны9 – дороге и вглядывался в проплывающие мимо шеренги домов, ища среди них нужный с соответствующей вывеской. Прижатый к ране обрывок рубахи пришёл в негодность, насквозь пропитавшись густой, походившей на смолу кровью, которая медленно сочилась сквозь побледневшие пальцы, оставляя на земле чёрные разводы. Время безжалостно припирало Клауса к стенке, высасывая из, казалось бы, неуязвимого великана все имеющиеся силы. Кружилась голова, немели конечности, а частые вдохи раскалённого воздуха ртом из-за появившейся одышки иссушили горло, не оставив и капли слюны. Всё лицо покрылось холодными липкими каплями пота, отчего съехавшие на лоб волнистые пряди волос намертво приклеились к коже, затрудняя видимость. Литые мышцы на мускулистом теле отбивали пренеприятнейшую дрожь, граничившую с ознобом. Демонслеер скинул с себя кожаный жилет, чтобы избавиться от этих ощущений, полностью подставившись под солнечные лучи, но это нисколько не улучшило положение дел. Оставалось только идти дальше и надеется, что докторская лачуга отыщется раньше, чем грозный пират, в одиночку потопивший не один десяток кораблей, умрёт жалкой смертью от какой-то там кровопотери.

Примерно метров через двести, которые в затуманенном разуме тянулись километрами пыльной дороги, Клаусу наконец улыбнулась удача: на фасаде впередистоящего бежевого дома красной краской был нарисован кривой круг со вписанным внутрь таким же кривым крестом. Стрелка под ним указывала куда-то вглубь прилегающего переулка. Делая над собой усилие, Клаус ускорил шаг и быстро скрылся в тени подворотни. К несказанному облегчению прохожих, которые вынужденно побросали все дела и с содроганием следили за каждым его движением, напрочь игнорируя тот факт, что он едва волочил ноги и был бледен не хуже рыбьего брюха. Такое часто случается, когда всякие нелепые, но будоражащие воображение сплетни и пересуды настолько выходят из-под контроля, что обретают реальную власть над людскими сердцами, диктуя им фальшивые истины.

Тенистый переулок на деле оказался тупиком, оканчивающимся невзрачного вида кособоким домишкой. На обшарпанной, местами прохудившейся двери красовался всё так же небрежно нарисованный знак из начала, правда на этот раз рисовали едкой ярко-зелёной краской. Клаус мысленно пожелал, чтобы рисовавший и доктор были двумя разными людьми, и на удивление очень уверенно двинулся к дому. Вероятно, мозг, осознавая близость цели, задействовал какие-то скрытые резервы, заготовленные специально для совершения последнего спасительного рывка. Демонслеер резво сокращал расстояние до докторской обители, но когда до неё оставалось всего каких-то жалких три шага – дверь распахнулась. На пороге возникла молодая девушка в белоснежном кителе с офицерскими эполетами, разметавшими по плечам золотистые кудри, и волосами цвета аквамарин. Она замерла и несколько мгновений растерянно смотрела на Клауса большими кристально чистыми глазами цвета неба, но как только поняла, кто перед ней стоит – растерянность бесследно испарилась с симпатичного личика, в одночасье испортившегося под натиском невероятной враждебности. Великан тоже напрягся: встреча с капитаном дозорников, наделённым Силой10, да ещё и в таком состоянии не сулила ничего хорошего.

– ТЫ!.. – совсем не мило прорычало прелестное создание и вскинуло руки к небу. Проплывавшее над головой облачко внезапно исчезло и не успевший произнести хоть слово в свою защиту пират в тот же миг оказался пригвождён к земле рухнувшим сверху потоком ледяной воды, лишившись от удара сознания.

Хлёсткая пощечина обжигающе-холодным поцелуем выдернула Клауса из мира грёз, за что, к слову, он был ей весьма благодарен. Разговор с проклятым демоном пробудил ото сна наихудший кошмар демонслеера, который тот всеми силами пытался забыть на протяжении последних тринадцати лет.

– Очнулся? – презрительно, но в то же время с некоторым облегчением поинтересовался чей-то женский голосок, и поднявший всё ещё затянутые пеленой сна глаза Клаус столкнулся взглядом с уже знакомым ему враждебным личиком капитанши.

– Твоими стараниями, лапуля, – усмехнулся пират, изучая кисть девушки, окутанную Силой. Внешне она походила на пузырь, обволакивающий ладонь подобно перчатке, и всем своим видом недвусмысленно намекала на связь с водой. – Однако мне больше нравиться, когда шлёпаю я.

– Выбирай выражения! – водяная «перчатка» вновь хлестанула Клауса по лицу, и на этот раз удар был настолько яростным, что голова с щелчком мотнулась вбок и безвольно упала на грудь.

Наступившее молчание не продлилось и пяти секунд. Клаус вздёрнул голову и басовито расхохотался, отчего миловидное лицо дозорницы покрылось россыпью гневных морщинок, вытеснивших бывшую до этого лёгкую оторопь.

– Отличный удар, миледи! – сквозь смех похвалил её «мрачный» мечник.

Красивые девушки, ровно как и драки, являлись теми немногими исключениями из правил, перед которыми напускная мрачность отступала, и Клаус становился самим собой. Вдобавок она невольно напомнила ему о родной сестре, которая, имея обманчиво женственную внешность, могла без особых усилий отправить его в полёт на добрую пару локтей и частенько это делала, когда они были детьми.

– Ты нравишься мне всё больше. Сними эти кандалы, – он тряхнул рукой, прикованной к стене наручами из змеевика, подавляющего любое проявление сверхъестественных сил, – и я докажу тебе это делом.

Голубые глаза девушки резко потемнели, как темнеет море перед штормом, губы вытянулись в одну тонкую бескровную полосу, и в следующую секунду в кадык демонслеера упёрлось остриё именной сабли.

– Я бы могла казнить тебя на месте, – слова с шипением проталкивались сквозь стиснутые зубы, – однако у меня, в отличие от вас, презренных пиратов, есть честь. Только по этой причине ты сейчас плывёшь со мной в храм Леди Альтаны, чтобы понести там справедливое наказание. Но это произойдёт не так скоро, как хотелось бы, поэтому хорошенько подумай, хочешь ли ты и дальше рассчитывать на мою снисходительность, – она кивком указала на перевязанную бинтами грудь с заштопанной раной под ними, – или хочешь провести остаток своих дней как последний мерзавец, не заслуживший даже уже проявленной её толики!

Сабля рассекла воздух и со свистом скользнула в набедренные ножны. Дозорница круто развернулась на каблуках и злобно поцокала к люковой лестнице, ведшей на палубу. Как только люк закрылся за ней, уши Клауса оглушил противный скрежет проворачиваемых в замочных скважинах ключей. Судя по скрипам и натуге, с которой они проворачивались, морская вода не пошла замкам на пользу. Благо продлился этот металлический концерт недолго, и уже через полминуты наступила тишина, оставляя великана один на один с полумраком трюма, освещённого лишь парочкой предзакатных лучей, проникших внутрь через два маленьких квадратных окошечка по бокам.

В отсутствии иных развлечений пленник осмотрелся.

Судя по многочисленным нагромождениям из прохудившихся бочек, треснутых глиняных горшков и подгнивших ящиков, а также свалке хозяйственных принадлежностей самой разной направленности наряду с развешанными кругом корабельными снастями да рыболовными сетями он находился где-то в складском помещении.

Окружающие пыльные и неопрятные пейзажи вызвали у Клауса кривую усмешку: если бы нечто подобное Морганна застала на своём корабле, то сам Морской Дьявол не поленился бы покинуть родное дно, чтобы лично посмотреть, кто это там наверху разражается такими изощрёнными ругательствами. А то и вовсе взял бы парочку уроков у настоящего мастера. Да уж, что не говори, а его бывший капитан была чистюлей до мозга костей и требовала того же от подчинённых. Как минимум в отношении корабля, доставшегося ей от человека, заменившего семью, и которым она дорожила больше жизни.

От воспоминаний о Морганне сердце великана наполнилось неясной тоской. За время, проведённое с ней, он так и не понял, кем была для него эта девушка. Их отношения походили на какую-то странную и запутанную игру. Днём они были чужими друг для друга, редко перекидываясь и парой слов, а ночью… Ночью тьма срывала с лиц притворные маски и толкала в бурный водоворот страстей, рождённых из самых низменных и порочных животных инстинктов, а рвущиеся из глубины сердец громкие стоны бесстыдно разрезали полночную тишину, вызывая на утро искреннее недоумение у остальных, необременённых знаниями, членов экипажа. Вряд-ли нечто подобное можно считать любовью. Да и сама Морганна, сидя подле иллюминатора и смотря куда-то вдаль на залитый бледным лунным светом горизонт с застывшей на губах печальной улыбкой, ни раз говорила, что любовь просто непозволительная роскошь для таких отбросов, как они, потому что непременно ранит тех, на кого возложат этот тяжкий крест.

Как по цепочке воспоминания об одной умершей девушке сменились воспоминаниями о другой, возвращая лицу Клауса привычное мрачное выражение, и секунды внезапно превратились в часы. Сквозь щели в потолке просачивались и неторопливо падали на пол капли воды, – не иначе как дежурный матрос приступил к драйке палубы, – с одиночным бульканьем разлетаясь брызгами в разные стороны, а перед глазами в мельчайших подробностях всплывала картина последних мгновений её жизни, приведшим к трагедии…

…Они стояли перед массивной дверью, створки которой были выполнены в форме крыльев летучей мыши. Это был последний этаж цитадели, и по закону жанра именно за ней и должен скрываться главный злодей.

– Ты готова, малявка? – с запалом спросил улыбающийся во весь рот Клаус, крепко сжимая в руках рукоять заряженной пустышки.

– Готова, верзила! – торжествующим голосом воскликнула она, покрывая Силой дрожащие от азарта и предвкушения руки. – Вперёд! Надерём демонскую задницу!

Клаус с громким хохотом, заставившим напарницу чуть смутиться, мощным пинком высадил одну из створок, и бесстрашные авантюристы ворвались внутрь освещённой тусклым светом свечей залы. Там их уже ожидал Тёмный Владыка, восседающий на троне из человеческих черепов.

– А вот и наши смельчаки, – тонкие бескровные губы растянулись в хищной ухмылке. – Наглая воровка и… – пытливые зрачки, впившиеся в Клауса, на миг по-кошачьи сузились, но быстро вернулись в привычную форму, а острое бледное лицо прояснилось. – Так вот оно что. Вот, значит, как вам удалось проникнуть в мою цитадель. У моих питомцев отвратительные предпочтения…

– Хватит языком чесать, демон! Спускайся, и я надеру твой тощий зад! – с вызовом прокричал демонслеер, чьё тело и кровь просто изнывали от предчувствия отменной драки.

– Выскочка. Смотри не пожалей о своих словах – со стальными нотками в голосе предупредил Владыка, поднимаясь с трона. Как только он выпрямился во весь рост – тут же исчез, а в следующее мгновение когти, покрытые изрядным слоем скверны, со свистом рассекли воздух там, где ещё секунду назад стоял демонслеер, уцелевший лишь благодаря нечеловеческим рефлексам.

– Это было близко, – театрально скорчился Клаус и взмахнул пустышкой, метя противнику в ключицу.

Повелитель тьмы небрежным взмахом кисти отбил чёрное лезвие пустышки и вспорол когтями бок Клауса. Великан отскочил назад и зажал рану рукой. С губ слетело болезненное шипение.

– Не смей вредить ему, демон! – рассердилась малявка, и из раскрытых ладоней в него выстрелил плотный лучик света. Ослепительной стрелой он пронзил плечо Владыки и погас, столкнувшись со стеной за ним.

– Какая неприятная способность, – покачал головой Владыка, разглядывая дыру шириной с подзорную трубу. Опалённые светом края сильно пузырились, исторгая из себя множество иссиня-чёрной пены, хлопьями летящей на пол. – Тогда сначала разберёмся с тобой.

От тени демона отделились щупальца и, словно путы, приковали Клауса к полу, а сам он повторил недавний фокус: в одно мгновение переместился к девушке, схватил за запястья и задрал вверх точно кролика за уши.

– Отпусти меня! – крикнула она, извиваясь всем телом, но удерживающая её хватка была поистине демонической. Не помогли даже пинки.

– Что, только слабых и можешь задирать? – насмешливо просипел Клаус, решительно отрываясь от пола.

– Закрой рот, – властно бросил Владыка через плечо. Щупальца обернулись терниями, плотно обвились вокруг рта великана и ещё сильнее стиснули его в колючих объятиях, вонзая под кожу чёрные иглы. – С тобой я разберусь позже.

Тёмный повелитель вернулся к брыкающейся девушке и заглянул в чистые нежно-голубые глаза, в которых плескалась искренняя ненависть к отражающемуся в них злу. Зло обнажило свои зубы.

– День становиться всё интереснее… – ехидно выдохнуло оно в лицо пленницы. – Знаешь, когда я представил нашу с тобой встречу, думал, не удержусь и разорву тебя голыми руками. Доберусь до твоей души и сожру её, возвращая украденное, но вот сейчас… Сейчас я думаю, что поступить так будет неразумно. Понимаешь, я уже долгое время ищу себе королеву, которая сносит моего ребёнка, – лицо девушки искривилось от омерзения на потеху демона, – но среди моих наложниц одни зверолюдки. Я уже сыт ими по горло и хочу нормальную человеческую женщину. Только вот обращение криолисов 11 – невероятно обременительная задача. Сила слишком упорно сопротивляется скверне, чем заметно уменьшает шансы на удачное перевоплощение. А из обычных людей получаются бестолковые, бесполые бесы. Конечно есть ещё женщины-демонслееры… Но любой уважающий себя демон никогда не возляжет с этими варварскими выродками…

Владыка демонстративно покосился на трепыхавшегося в терновых силках Клауса и снова повернулся к жертве:

– Однако ты совсем другое дело. В тебе течёт моя скверна, и она несколько раз уже завладевала тобой, отравляя тьмой твой жалкий цветочек. Твоя Сила практически полностью истощена, и эта дыра в плече – фактически апогей твоих нынешних возможностей. Осталось только сломать тебя… Заставить снова воззвать к моей силе… И тогда ты переродишься в прекрасную королеву…

– Этому никогда не бывать! – с отчаянной решимостью заявила она, сцепившись взглядами с коварным демоном.

– А вот сейчас и выясним, – усмехнулся он и неожиданно впился губами в губы девушки. Она тут же попыталась отпрянуть назад, но Владыка освободил одну руку и вцепился в её волосы, намертво фиксируя голову в одном положении. По подбородку побежали ручейки скверны.

От увиденного Клаус пришёл в бешенство. И без того исполинское тело раздулось раза в полтора, наполняя каждый мускул чистейшей мощью. Глаза почернели целиком, а обводка расползлась по лицу, превратившись в боевой раскрас 12 . Идентификатор на шее вспыхнул тёмно-бордовым оттенком. Эти изменения могли значить только одно: демонслеер вошёл в боевой транс, в котором нет места ничему, кроме звериной ярости и жажды демонической жатвы. Широкий взмах руками разорвал путы как бумажные, пустышка молниеносно скакнула в огромные ладони и со стороны могла спокойно сойти за зубочистку, однако бушующий демонслейв Клауса превратил её в дубину невероятной величины. Лопнула каменная плита под ногами, и великан диким рывком ринулся на свою добычу.

Словно предчувствуя опасность, повелитель оторвался от губ бьющейся в конвульсиях девушки и швырнул её на пол, как какую-то надоевшую игрушку, после чего стремительно ушёл с линии атаки.

– И это всё? – свирепый вид Клауса ничуть не впечатлил демона. Мало того – он сам вошёл в боевой транс, правда свой, демонический. Скверна полностью обволокла тело, стирая любые намёки на внешнюю схожесть с людьми. Глаза и рот превратились в белые дыры, отчётливо сверкающие на фоне остальной тьмы. Из-за спины выпорхнули крылья, подобные тем, что служили дверьми. Один взмах – и Владыка оказался лицом к лицу с демонслеером, ощерившись в треугольном оскале. – Повесели меня.

Клаус без промедлений ударил головой, но рассёк лбом воздух, а в следующее мгновение получил рваную рану вдоль всей спины. Чужая скверна проникла в кровь, блокируя регенерацию, но изменённое боевым трансом тело быстро вытолкнуло её. Великан описал пустышкой полукруг, но врага и след простыл. В плечо вонзились когти. Стремительный режущий удар с разворота, но опять безуспешно. Расправленная ладонь подобно скальпелю перерезала мышцы и сухожилия вдоль правого бедра. Демонслеер рухнул на колено повреждённой ноги и тут же откатился, избегая получения нового увечья. Когтистые пальцы демона воткнулись в пол. Высвободив их, Влыдка устремился под потолок и коршуном спикировал на лежащего на спине Клауса. Тот только этого и дожидался: подскочил на ноги, взмыл вверх, сделал кувырок и опустил коптящее чернотой лезвие на левое крыло. Защитный слой скверны, больше напоминавшей текучую вязкую смолу, не позволил полностью перерубить его. Однако и этого оказалось достаточно, чтобы демон на время лишился своей раздражающей способности и на полной скорости влетел в ступени пьедестала, на котором находился трон.

Не давая ему опомниться, демонслеер подскочил к оппоненту и обрушил град яростных рубящих ударов. Но из-за проклятой скверны яростный град превратился в лёгкий грибной дождик, оставляя на теле демона не более чем неглубокие насечки. Ко всему прочему переполненная пустышка с каждым ударом всё больше трескалась и крошилась, не в состоянии выдерживать животную мощь своего владельца. Хорошо понимая это, Владыка выгадал момент, перехватил лезвие ладонью и обломил его чуть ли не под самое основание. Он ухватил Клауса за шею, вперился в него белёсыми дырами и зло прошипел:

– Прекращай недооценивать меня, отродье. Извлекай демонслейв!

Но вместо этого обломок пустышки устремился туда, где у обычных людей находится висок. Ещё сильнее обозлившись, повелитель запустил великана в стену, да с такой лёгкостью, словно это и не великан вовсе, а тряпичная куколка.

– Выродок… – душераздирающий крик девушки оборвал Владыку на полуслове. – Ну наконец-то, – обрадовался он, наблюдая за тем, как несчастную облепляет тьма. – Понадобилось чуть больше времени, чем я рассчитывал.

Демон взмахнул крыльями, но из-за пострадавшего крыла ничего не произошло. Злобно фыркнув, он пошёл на своих двоих, совершая размашистые шаги вытянутыми тонкими лапами. В то же время оклемавшийся Клаус также бросился к напарнице, всем телом ощущая нависшую над ней опасность. Но как бы не старался демонслеер выиграть эту гонку со временем, Владыка находился ближе и первым оказался около заветного трофея, опередив соперника на какие-то жалкие пару-тройку секунд. Девушку полностью заволокло тьмой, и она превратилась в покрытый скверной чёрный шар, который, покрутившись в воздухе, исчез в теле ухмылявшегося повелителя…

Надрывно тренькнули оковы, сдерживающие узника, который в свою очередь старался удержать поселившийся в груди рык, полный горечи и сожаления. Может, Клаус на первый взгляд и казался неотёсанным варваром, которому чужды любые другие вещи, кроме разбоя, драк и пьянок, но это была всего лишь фикция. Шаткая ширма, которой он однажды отгородился от мира, проклиная собственные трусость и беспомощность, запихнув их в самые дальние уголки души, чтобы трагедия подобная той, что преследует его в ночных кошмарах, больше никогда не повторилась.

Он скрупулёзно, день за днём воспитывал в себе мужчину, воина, сильного и решительного. Такого, что одолеет любого врага одним лишь ударом кулака. Вот только избранный образ оказался слишком смазан юношеской впечатлительностью, и за отсутствием хорошего примера юный демонслеер закалял тело и характер, ввязываясь в пьяные кабацкие потасовки, после которых постоянно искал утешение в объятиях работающих там молоденьких девиц. В этом ему никогда не отказывали, ведь если отбросить дурную славу – ей будущий пират обзаведётся много позже – юноша был довольно красив собой. Уверенное скуластое лицо с мужественным волевым подбородком, выразительный лисий взгляд и жгучие чёрные глаза, в которых легко раствориться без остатка. Не стоило также забывать про смоляные, вьющиеся волосы, ниспадающие до самых плеч и вызывающие зависть у любой девушки, и про подтянутое мускулистое тело, вылепленное из изнурительных тренировок с мечом под строгим надзором отца.

Каждая одержанная победа вселяла в Клауса убеждённость в собственных силах, а каждая смятая после ночных похождений постель только закрепляла образ матёрого мужика. Да, именно мужика, потому что первоначальное виденье сильного, решительного мужчины и воина быстро затерялось где-то между осколками разбитых кувшинов из-под вина, обломков трактирной мебели и горсткой чьих-то выбитых зубов. Однако подобная жизнь наложила на него свой отпечаток: со временем он перестал понимать как жить вне этих нездоровых увлечений и как следствие замкнулся в себе, чем и заслужил прозвище «мрачный». И лишь благодаря двум девушкам великан смог заново, пускай и немного, но выйти из тени мрачной завесы. Но обе они нашли рядом с ним свою погибель – ставший излишне самоуверенным демонслеер на деле вновь оказался бесполезен. Не помогли ни драки, ни тем более занятия любовью, ничего. Словно насмехаясь, судьба раз за разом тыкала пирата носом в собственную никчёмность, подвергая сомнению возведённое укрытие. Которое, впрочем, уже давно покосилось и трещало по швам.

– Дьявол! – в отчаянии крикнул Клаус в пол, беспомощно дёрнув руками, отчего кандалы повторили недавнюю жалобную трель. Может, они и были эффективны против Силы, но демонслейвы устроены таким образом, что ежесекундно самовосполнялись, находясь внутри тел, поэтому истощить и тем самым ослабить демонслеера этим минералом попросту невозможно. Кроме того, эта раса обладала невероятной физической силой, и Клаусу ничего не стоило разорвать цепи и в любой момент убраться с дозорничьего корабля, однако он этого не делал. Просто не видел смысла. После смерти напарницы в опустелом сердце Клауса ни осталось ничего.

«Она ещё жива, – внезапно вспомнились последние слова незнакомца, что спас его от верной смерти, – и отчаянно нуждается в твоей помощи. Поэтому научись извлекать демонслейв, вернись в цитадель и ослабь Владыку, чтобы проложить ей путь наружу. Я же тем временем постараюсь уберечь её от падения во тьму».

– Жива, как же! – видевший её смерть собственными глазами великан упорно отказывался верить в ту ахинею, которую наплёл этот пижон в белой маске в форме человеческого лица и щегольском цилиндре с нахлобученными поверх чудными очками. – При следующей встрече я ему ро…

– Паф?

Клаус резко замолк. Он в недоумении поднял голову и чуть было не зарычал тем самым рыком, который так усердно подавлял последние пятнадцать-двадцать минут: в полутьме импровизированной темницы на него смотрели её большие удивлённые глаза. Смотрели точно также, как и в тот день, когда они впервые встретились.

– Малявка… – простонал с надеждой Клаус, но быстро взял себя в руки и присмотрелся повнимательнее.

Как оказалось, это был самый обычный – если подобное определение вообще применимо к существам, напоминающим детские каракули животных – квопл13. Эдакий кролик-колобок с меховой шкуркой нежно-розового цвета, безносым лицом, занимающим всю поверхность живота, и комичной волнообразной челочкой, торчащей посередине макушки аккурат между ушками. Он стоял на несуразно-длинных задних лапах, а передние были немного поддёрнуты вверх и слегка разведены в стороны, демонстрируя некоторое замешательство.

– Паф? – снова повторил колобок, чуть накренившись вбок, и грозный пират «Чёртова дюжина» Клаус, мрачный мечник и ночной кошмар всех дозорников, вдруг растянулся в какой-то уж совсем девчачьей улыбке, которая обычно возникает при виде чего-нибудь миленького по девичьим меркам.

– Мила-аш… – улюлюкивающе протянул он, а набирающий скорость айсберг абсурда продолжал своё чёрное дело, безжалостно топя последние крохи здравого смысла. – Как ты здесь оказался? Корабельный14? Да нет, быть такого не может. Не летаешь же ты на этих ушках…

Квопл, словно понимая, о чём говорит Клаус, пригнул ушки так, чтобы они оказались в его поле видимости, пристально изучал несколько секунд и как давай крутить ими в разные стороны, издавая слюняво-пукающие звуки. Он делал это настолько старательно, что в какой-то момент даже принялся помогать себе передними лапами, имитируя взмахи крыльев, а на лбу сквозь пушок проступила набухшая от напряжения венка. Однако, несмотря на все старания, взлететь ему так и не удалось. Поэтому зверёк бросил свои чудачества, пожал плечами и выдал равнодушное: «Паф». Мучительно кривящий губы на протяжении всего зрелища демонслеер зашёлся оглушительным хохотом, который до жути напугал вахтенного.

– Заткнись, чёртов пират! – спустя одну витиеватую тираду матюков громко рявкнул тот и сердито топнул ногой в том месте, где по его предположению находился прикованный пленник.

От хохота швы на заштопанной ране разошлись, и небольшое тёмное пятнышко на бинтах уверенно превращалось в здоровую кляксу, стремительно увеличивающуюся в размерах, покидая границы белого поля. Квопл встревожился.

– Не вини себя. Оно того стоило, – ловя на себе его обеспокоенный взгляд, сквозь затухающий смех пробормотал Клаус, однако пушистый комочек был явно с ним не согласен.

– Паф! Паф, паф, паф. Паф! – потешно запричитал он, вызывая у великана новые приступы веселья, и быстро прошлёпал до легкомысленного собеседника.

– Что ты делаешь?.. – удивлённо улыбнулся Клаус, когда зверёк взобрался ему на ноги и, подтянувшись на цыпочках, прислонился лапками к кровоточащему месту. И удивился ещё пуще прежнего, когда из раны капля за каплей вытекла вся скверна Владыки и впиталась в розовые подушечки на лапках квопла. – Как так…

– Паф. Паф, паф, – подцепляя коготками грязные бинты, объяснил пушистый врачеватель, но великан, как и следовало ожидать, не понял ни единого «паф» из всех вышеперечисленных. – Паф! – раздвинув их, горделиво объявил он и столь же горделиво хлопнул лапкой по затянувшейся ране, показывая, что доволен проделанной работой.

– Спасибо, – поблагодарил его великан, на что зверёк сделал реверанс, придерживая края воображаемого платья. – А теперь, дружочек…

Квопл протестующе закрутил головой-телом и снова демонстративно склонился в реверансе, намекая на принадлежность к конкретному полу.

– Так ты девочка? – догадался Клаус, а короткий кивок лишь подтвердил догадку. – Прости, что не понял сразу.

– Паф.

– Так как ты здесь очутилась?

– Паф. Паф, паф, паф. Паф, паф. Пааф, паффф…

Демонслеер хохотнул, чем ненароком перебил свою собеседницу. Она осеклась, сердито нахмурила глаза и недовольно надула щёки.

– Прости, прости. Просто я не понимаю ни слова из того, что ты говоришь.

Квопл тяжко вздохнула, слезла с великана и нырнула в небольшой напольный резервуар лунного света. Зверюшка по-деловому похлопала передними лапками, призывая Клауса к вниманию, и принялась с помощью пантомим в деталях описывать события, приведшие её на корабль. Видимо, рассудила, что раз Клаус не понимает слов, то таким образом будет проще всего поведать ему свою историю. Тем более что для это даже имелось какое-никакое освещение. Сильно стараясь не засмеяться и тем самым не испортить представление, его единственный зритель с щенячьими от восторга глазами наблюдал за движениями пушистой актрисы, планомерно выстраивая в голове очень содержательный рассказ.

– Значит, ты проделала весь этот путь ради меня, – в конце рассказа заключил Клаус и благодарно улыбнулся слегка запыхавшейся рассказчице. – Спасибо. Отныне я твой должник.

– Паф, – по-житейски махнула лапкой она и тут же жестом попросила великана поделиться собственной историей.

– Что ж, это будет справедливо, – согласился он и начал свой невесёлый рассказ, становясь мрачнее с каждым произнесённым словом.

Утром следующего дня чуткий слух Клауса вновь забился в истерике от ужасного лязганья открывающихся замков. Кое-как разлепив сопротивляющиеся веки, – великан почти до самого рассвета проболтал с квопл и поспал от силы пару часов, – он принялся спешно будить спящий в ногах розовый комочек.

– Паф, – теперь этот комочек звали именно так, – Паф, просыпайся!

Однако мирно посапывающая на широких, обтянутых дорогим шёлком бедрах Паф совершенно не хотела реагировать на приглушённый шёпот великана. В этом не было ничего удивительного, если даже звуки погрома, учинённого Клаусом в «Весёлом пьянице», где она, как выяснилось из рассказа, была постоянным посетителем, не сумели добудиться маленькой сони. Поэтому Клаус, борясь с сильным нежеланием обращаться так с наимилейшим зверьком на свете, – по его личному разумению, – принялся аккуратно тормошить её коленками. Это сработало: квопл приоткрыла глаза и бросила на бестактного демонслеера невидяще-возмущённый взгляд.

– Скорее прячься! Сюда кто-то идёт! – великан кивнул на люк, который вот-вот раскроет перед непрошенным гостем последний из своего бессчётного количества замков.

Заспанная Паф безучастно взглянула на поскрипывающую крышку, фыркнула и, поднявшись, вразвалочку протопала до первой же ближайшей бочки. По кроличьи подпрыгнула и полностью исчезла в её благоухающих копчёностями недрах, махнув на прощание пушистым хвостиком напряжённо следившему за ней Клаусу. Он облегчённо выдохнул, и в тот же миг люк резко распахнулся, впуская внутрь свет, махом разогнавший царивший в трюме угрюмый полумрак. Равномерно зацокали каблучки по деревянным дощечкам лестницы, а уже через минуту перед жмурящимся великаном стояла капитанша с каменным, ничего не выражающим лицом.

– Что ты решил? – требовательно спросила она и бросила короткий взгляд на почерневшие растрёпанные бинты.

– Буду паинькой, капитан, – улыбнулся Клаус своей самой обольстительной улыбкой, – обычно после неё с юных девушек как по волшебству сдувало всю одежду, – пряча за ней свою маленькую ложь. Благодаря встрече с Паф, он резко поменял своё отношение к словам пижона и потому решил действовать. Вряд ли задуманное им понравится дозорнице, следовательно, сейчас необходимо прикинуться невинной овечкой.

– Рада, что в тебе осталось хоть что-то человеческое, – с ожидаемым смущением, от которого черты её очаровательного лица малость смягчились, проговорила девушка. Она достала из карманов плаща моток бинта, кусочек марли и пузырёк с какой-то жидкостью, скорее всего являющейся настойкой зверобоя, после чего присела на корточки возле пленника и принялась разматывать прилипшие к коже чёрные лоскуты.

– Позвольте поинтересоваться, капитан, зачем вам всё это? – не скрывая удивления, поинтересовался великан, вдыхая приторно-сладкий запах мёда, исходящий от её волос. Он казался немного не к месту, потому что их цвет больше располагал к чему-нибудь олицетворяющему слово «свежесть». Морской бриз, воздух после дождя и всё в таком духе.

– Для того, чтобы… – дозорница осеклась, растерянно взирая на рваные концы швов, что неприглядно торчали из совершенно здорового участка кожи. В поисках ответов она посмотрела на Клауса, но, завидев его лукавое выражение лица, по непонятной причине рассердилась. – Ой да неважно!

Великан тактично скосил глаза в сторону, чтобы не засмеяться от вида сердито распихивающей по карманам свои нехитрые медикаменты девушки, которая по окончанию резко подскочила на ноги и зашагала к лестнице. Правда, дойдя до ступенек, она остановилась, стиснула кулаки, шумно втянула носом воздух и вернулась обратно.

– Я пришла, чтобы поговорить, – сообщила она, стараясь выглядеть невозмутимо.

– Я весь ваш, – склонил голову в почтительном поклоне Клаус, но, судя по тихому фырканью, вышло не очень убедительно.

Дозорница бегло огляделась в поисках чего-то, на что можно сесть, и, заприметив обломанную спинку стула, выдернула его из кучи наваленной друг на друга рухляди. Куча с грохотом осыпалась. В трюм незамедлительно спустились два крепко сбитых матроса со встревоженными лицами, но девушка взмахом руки отправила их восвояси. Она установила стул напротив Клауса и села, разметав края плаща по сидению. Элегантно закинула ногу на ногу и сцепила пальцы на уровне колена.

– Тебе знакома леди Беатрис? Капитан дозорников родом из провинции Айден.

Клаус невольно поморщился. Конечно он был знаком с этой женщиной, ведь именно она схватила его полгода назад, когда корабль Морганны потерпел неожиданное кораблекрушение. И ко всему прочему Беатрис приходилась малявке родной матерью.

– Знакома.

Девушка придвинулась ближе. Лицо ожесточилось, а превратившиеся в холодные ледники глаза намертво примёрзли к великану, следя за каждым малейшим движением мускулов на его лице.

– Ты убил её? – голос выдавал ярость, бурлящую где-то глубоко в сердце.

Густые брови Клауса удивлённо взметнулись вверх:

– О чём это ты? – вопросил он, от неожиданности даже бросив попытки выслужиться.

Дозорница молчала, продолжая испытующе смотреть на пленника. Она пыталась уличить его во лжи, ища любые её признаки, но лицо великана оставалось абсолютно бесхитростным, ведь он и в самом деле ничего не понимал. В конце концов девушка сдалась и тяжело вздохнула, расслабляя напряжённые плечи.

– Значит не ты…

– Может объяснишь уже, что происходит?

– Леди Беатрис была моим капитаном, и, как ты, наверное, уже догадался, я присутствовала на том корабле, что преследовал вас от бухты Портхейвена. Никогда не забуду, как из тумана с оглушающим рёвом труб выплыл стальной нос Наксара, отливающий самой тьмой… Как и лицо стоявшего на нём демона…

– Это был Тёмный Владыка, – мрачно вставил Клаус, вызывая мимолётный шок у собеседницы, заставивший её поёжиться.

– В-вот как… – она откашлялась. – В общем, после того как вы протаранили Наксар, проделав прореху в моторном отделении, демоны начали поспешно отступать. Однако прежде чем снова исчезнуть в серой дымке, они добили выживших пиратов и осадили магией наш корабль. Многие дозорники тоже погибли, я получила серьёзное ранение и была госпитализирована по возвращению на Айден. Поэтому я не знаю, что произошло там позже. Только из отчётов. В них было указано, что капитан дозорников Леди Беатрис Элект была убита пиратом Клаусом «Чёртовой дюжиной», который воспользовался неожиданным нападением демонов и сбежал.

– Чушь. Беатрис сама отпустила меня взамен на обещание охранять её дочь, которое я… – великан помрачнел. – Я не сдержал…

– Охранять? – растерялась дозорница. – Разве не она повинна в нападении демонов?

– Нет, – резче, чем следовало, отрезал Клаус, но всё же пояснил: – Тёмный Владыка воспользовался ей, чтобы разрушить барьер изнутри. Затем открыл портал и спустил на Айден полчище демонов.

– Но как такое возможно? Впервые слышу о чём-то подобном. Расскажи мне, что случилось на самом деле.

Только Клаус раскрыл рот, как его даже не начавшийся рассказ перебило заунывное урчание голодного животика. Животика Паф. Великан с опаской посмотрел на дозорницу, но она видимо решила, что урчал именно его желудок. Улыбнувшись уголком рта, девушка поднялась со стула и покинула трюм, пообещав вскоре вернутся. И в принципе слово своё сдержала – вернулась минут через пятнадцать с тарелкой рассыпчатой гречки, украшенной кусочком масла, парой варёных яиц и коркой ржаного хлеба. В другой руке ароматно дымилась кружка травяного чая.

– Вот, поешь. – Она поставила завтрак у ног пирата и застыла в немом ожидании.

Великан тоже не спешил предпринимать каких-либо действий. Во-первых, кандалы не позволяли оторвать руки от стенки более чем на несколько сантиметров, а во-вторых, он не был голоден. В отличие от людей демонслееры не нуждаются в частом приёме пищи. Клаус рассчитывал, что завтрак достанется его новоиспечённой пушистой подружке, однако пока надзирательница здесь, этого не произойдёт.

– Ой! – сконфуженно воскликнула дозорница, запоздало поняв причину, по которой Клаус упорно отказывался притрагиваться к еде. Она быстро прошла до кандалов, взялась за колечко вбитого над головой ступора, который регулировал их длину, но, прежде чем вытащить его, крайне серьёзно напомнила великану о сделанном им выборе.

– Как я и сказал ранее, я весь твой, – повторил тот, и ступор со скрежетом выскочил из цепи. Она потеряла натяжение и тут же обвисла. Великан попробовал аккуратно отпустить руки, всё это время находившиеся в поднятом положении, и цепь охотно позволила ему это сделать, беспрепятственно выскальзывая из ниши между переборкой и наружной обшивкой борта, в которой, очевидно, находился её запас. Что ж, весьма хитро. – Спасибо, – поблагодарил он капитаншу, разминая затёкшие плечи.

– Леди Элизабет, – донёсся чей-то окрик со стороны люка. Секундой спустя в проёме показалось загорелое лицо молодого кучерявого матроса. – Прибыл достопочтенный дон Алонсо. Он крайне настойчиво просит вас об аудиенции.

Леди Элизабет недовольно скуксилась, превращая тоненькие ухоженные полоски бровей цвета морской воды в две волнообразные линии.

– Я же ему ещё вчера всё высказала! – недовольно бросила она, уничижающее уставившись на подчинённого, который, впрочем, остался совершенно невозмутимым и даже позволил себе широко улыбнуться. – Выпроводи его вон!

– Не могу, товарищ капитан. Вы же знаете, что он – один из сыновей правящей этой провинцией семьи. В лучшем случае меня упекут за решётку до конца моих дней.

Дозорница передёрнулась и рьяной поступью направилась к лестнице, издавая злобное горловое рычание.

– Закрой люк на замки, – раздражённо бросила она, проходя мимо матроса.

Матрос кивнул, однако торопиться не спешил, даже когда развивающиеся полы белого плаща полностью исчезли из вида. Вместо этого он вальяжно спустился в трюм, медленным прогулочным шагом дошёл до прикованного демонслеера и с недоброй ухмылкой уставился на него.

– Чё вылупился, сосунок? По морде хочешь? – понимая, что этот визит не сулит ничего хорошего, Клаус нарочно прикинулся тем самым пиратом с розыскных плакатов, которого так боялись люди.

– Ничего, – насмешливо пожал плечами матрос, – просто зашёл пожелать приятного аппетита, – и перевернул ногой тарелку с гречкой. Несколько раз наступил своими прогарами на просыпавшее на пол содержимое, оставляя четкие отпечатки подошв на притоптанной крупе, смачно плюнул в кружку с чаем и только затем удалился выполнять распоряжение капитана.

– Я тебя запомнил… – угрожающе прошелестел ему в след великан, на что подлец громко рассмеялся, показал неприличный жест средним пальцем и удалился на палубу.

– Паф? – появилась в дыре любопытная мордочка, едва скрежет замков заглох. Углядев рассыпанную на полу вожделенную еду, её обладательница без раздумий бросилась к ней, предвкушая сытный перекус.

– Не ешь это, Паф! – запротестовал Клаус, как только квопл щипнула каждой лапкой по горстке окутанной лёгким дымком тёплой гречки и поднесла их к раскрытому округлому ротику.

Паф замерла и наградила великана недоумённым взглядом, требующим объяснений. Клаус объяснил, и взгляд с недоумённого переменился на тот, каким награждают несчастных дурачков, ставших таковыми не из собственной прихоти, а лапы без тени смущения докончили начатое и потянулись за новой порцией.

– Ну хоть чай не пей… – удручённо буркнул демонслеер, который из-за наличия явных признаков разума у Паф позабыл, что в сущности она всего лишь зверёк, и ей чужды такие понятия как «унизительно», «противно», «грязно», особенно в отношении еды. Еда есть еда, и звериные инстинкты никогда не позволят пренебречь ей лишь потому, что на неё кто-то наступил.

Аппетитно похрустывающая раздавленным яичком, так и оставшимся в скорлупе, квопл неопределённо кивнула. То ли чтобы успокоить его, то ли чтобы он наконец отвязался от неё со своими глупостями и дал спокойно доесть завтрак.

– Паффф… – шлёпнувшись на пол, блаженно протянула она, после того как последняя съестная крошка скрылась в темноте маленького, но прожорливого брюшка.

Клаус вновь расплылся в девчачьей улыбке и потянул к ней свою огромную ладонь, желая коснуться розовой шёрстки, запустить в неё пальцы и насладиться её приятной пушистостью, но, как назло, люк в очередной раз разразился чёртовой какофонией, нарушая безмятежное спокойствие Паф. Она поднялась и торопливо прошлёпала до недавнего укрытия, а помрачневший великан, чьё ставшее на данный момент заветным желание отложилось на неопределённый срок, уставился на крышку таким испепеляющим взглядом, что становилось непонятно, как она до сих пор ещё не вспыхнула подобно спичке.

– Ну что? – сухо бросила остановившаяся на предпоследней ступеньке Элизабет, когда её ничуть не менее суровый взгляд схлестнулся со взглядом Клауса.

Он сделал глубокий вдох, затяжно моргнул и несколько недовольно выдохнул:

– Ничего.

Дозорница нахмурилась, однако смолчала. Она преодолела последнюю ступень, тяжёлой походкой недовольного человека дотопала до стула, с размаху опустилась на него и вперилась глазами в Клауса.

– Рассказывай, что произошло в Айдене после твоей поимки. И не вздумай мне врать.

– Больно надо, – проворчал тот и стал монотонно пересказывать события, предшествующие тотальному уничтожению обозначенной провинции.

…Разгоняя полусонную тишину тускло освещённой темницы звонкими чеканными шагами, в свете факела, коптившего поросший мхом потолок слева от решётки Клауса, появилась женщина – капитан корабля повязавших его дозорников. Она сняла с пояса вязанку ключей, выудила нужный, отварила решётку и вошла внутрь.

– Что с Морганной? – с порога мрачно осведомился пойманный пират.

Он очнулся здесь в полном одиночестве, и, как следствие, ничего не знал о судьбе своей команды. Но, если быть до конца откровенным – его интерес распространялся лишь на озвученную персону. Другие снисходительности великана так и не снискали, даже несмотря на внушительный срок совместного плавания. Скорее наоборот – после недавнего он был готов лично отправить каждого из них прогуляться по шаткой доске над стаей голодных акул.

Лицо дозорницы озадаченно вытянулось.

– Морганной? Разве среди твоей команды был человек с таким именем?

– Что с моим капитаном? – раздражённо процедил Клаус, пытаясь унять колотящееся в ожидании дурных новостей сердце.

Женщина бесстрашно подошла к лавке, на которой сидел ожидающий ответа и совершенно не обременённый какими-либо оковами узник, села рядом с ним и сочувственно накрыла своими мягкими тёплыми ладонями его окаменевшую руку, до хруста сжавшую деревянный край.

– Мы не нашли его тела. Скорее всего он погиб.

– Проклятье! – голос предательски надломился, и демонслеер за этот день больше не проронил ни слова.

Дозорница посидела с ним ещё какое-то время, выказывая свою молчаливую поддержку, затем встала и покинула темницу, напоследок окинув Клауса взглядом, полным печали. До утра следующего дня его более никто не побеспокоил, оставляя один на один со своими мыслями.

– Как ты себя чувствуешь? – первым делом искренне поинтересовалась дозорница, войдя в камеру после завтрака. Великан не ответил, да этого и не требовалось. Нетронутая посуда с едой говорила сама за себя. – Может, мне стоит зайти попозже?

Клаус повернулся и с искренним непониманием уставился на терпеливо стоявшую на пороге темницы женщину. Её донельзя странное поведение в очередной раз ставило под сомнение профпригодность дозорницы и вызывало кучу вопросов. Один из таких он всё же не удержался и озвучил, но из-за поганого настроения вышло резко и грубо:

– Ты чё, моя мамочка что ли?

– Нет, – с грустью вздохнула визитёрша, – я всего лишь человек, которому не чуждо сострадание. Поверь мне, я не понаслышке знаю, каково это потерять близкого человека, и как тяжело потом может быть на сердце…

– Но ты же дозорница! Какое сострадание у таких как ты, может быть к таким как я?

– Ты позволишь? – Женщина указала рукой на лавку. Великан только передёрнул плечами. Она закрыла дверь и присела. – Клаус, и ты и я знаем, что вся эта шумиха, раздутая вокруг вашей якобы пиратской шайки – бред сивой кобылы.

Не ожидавший такого Клаус поражённо заглянул в бесконечную синь голубых глаз в поисках всех интересующих его ответов. Их хозяйка мягко и чуть со смешинкой улыбнулась.

– Да-да, мне известен ваш маленький секрет. Я наблюдала за вами долгое время и знаю, кто вы на самом деле.

Великан принял угрожающий вид, поддавшись холодным всплескам танцующей в груди злобы.

– Если знала, то какого дьявола столь упорно преследовала нас?! И, что немаловажно, как ты вообще нас выследила??

– Рэт. Мы наткнулись на него, дрейфующим в море на лодке, когда искали вас. Он и указал направление.

– Крыса!.. – Клаус сжал ладони в кулаки с такой силой, что прохрустел каждый палец на обеих руках.

– Не вини его. Он помог нам выйти на след опасных преступников.

– Каких ещё, в пасть акульей мамаши, опасных преступников?! – вскинулся великан, подскакивая с места. Он оказался всего лишь в одном шаге от того, чтобы впервые ударить женщину, но всеми силами сдерживал эти недостойные вспышки агрессии.

– Успокойся, Клаус, я всё объясню. – Дозорница встала и, приподнявшись на цыпочках, приобняла разгорячённого пирата за плечи. Свирепо раздувавший ноздри великан посмотрел вниз и снова уткнулся в бесконечное синее небо. Спокойное и безмятежное оно неожиданно подействовало на него успокаивающе. Всё-таки изменённые Силой глаза криолисов обладали какой-то собственной, понятной лишь им самим магией 15 . – Братья-близнецы Рог и Грог, которых вы подобрали в Парсоне, были самыми настоящими пиратами. Они прикидывались жертвами кораблекрушения, проникали на чужие корабли и разобщали членов экипажа. Когда количество людей сокращалось до удобного – хладнокровно убивали оставшихся. После швартовались на первом встречном острове, обчищали корабль и сжигали его. От их рук погибло немало исследователей, поэтому гильдия мореплавателей Альтаны направила официальный запрос на их поимку.

Демонслеер устало опустился на лавку, откинулся головой на сырую поверхность шероховатой стены и закрыл глаза. Дозорница тоже вернулась на место.

– Эти две канальи сошли в Портхейвене. Всё, чего вы в итоге добились – упустили их и обрекли Морганну на смерть… – с горечью в голосе проговорил он, в который раз убеждаясь, что ирония – та ещё злая стерва. Стоило только двум истинным пиратским отребьям взойти на корабль, беспрепятственно бороздивший морские волны под фальшивым чёрным флагом на протяжении довольно длительного времени, как тот тут же отправился на дно.

Дозорница порывисто заключила его ладонь в свои, по-матерински нежно поглаживая большими пальцами грубые как камень костяшки. Вероятно, таким образом она выражала своё раскаянье и стремление поддержать его.

– Почему ты называешь своего капитана Морганной? – осторожно спросила женщина, когда окутывавшее их тягостное молчание стало уж совсем невыносимым.

– Потому что так её зовут. Морган всего лишь прикрытие для того, чтобы сколотить команду и выйти в море на собственном корабле в качестве капитана. Тебе ведь известно, что ещё двадцать лет назад женщин не пускали на корабль, считая, что это к несчастью?

– Знаю, – дозорница странно улыбнулась. – Но как ей удавалось не рассекретить себя на протяжении стольких лет?

– Сила. Хищнокуст 16 . Она умела маскироваться, однако из-за проблем с происхождением могла изменить только лицо и голос. Но и этого оказалось вполне достаточно.

– Происхождением?

– Морганна – бастард. Второй родитель был демонслеером, и от него ей достался демонслейв, но без возможности управлять им или сопротивляться. Подобное случается, когда один из родителей не является представителем нашей расы. Мы называем таких детей думами. Думы обречены на короткую жизнь, полную страданий, и мучительную смерть, поэтому обычно их убивают ещё в младенчестве.

– Это просто ужасно! – сокрушённо вставила дозорница, траурно опустив плечи. – Многого же мы о вас не знаем…

– Поверь мне, это куда гуманнее, чем растить такого ребёнка, привязываясь к нему всё больше с каждым днём. Однако Морганне крупно повезло – Сила всё компенсировала. И даже несмотря на то, что от неё всё равно избавились, выбросив за борт, она была спасена проплывавшим мимо престарелым пиратом, который вырастил и воспитал девочку как родную дочь. Но вот вчера удача впервые изменила ей. Причём фатально.

И вновь на плечи свалилась гнетущая тишина. Но в этот раз спустя несколько минут Клаус сам прервал её:

– Когда состоится казнь?

Задумавшаяся над чем-то собеседница тряхнула головой, потревожив тёмно-зелёные локоны, что до этого мирно покоились на плечах, затем выпрямилась, как полагает леди, и с большим замешательством посмотрела на него:

– Чья?

– Моя.

Дозорнице потребовалось секунда на осознание услышанного, после чего она неожиданно сдержанно хихикнула:

– Но ты ведь ни в чём не виновен. Мне не за что тебя казнить.

– И что, просто отпустишь меня? – недоверчиво спросил демонслеер.

Лицо женщины посерьёзнело:

– К сожалению, поступить так я тоже не могу. В глазах людей ты чистое зло, и никакие слова не убедят их в обратном. Однако выход всё же есть. Ты выслушаешь меня? – Клаус равнодушно кивнул. – Спасибо. Дело в том, что у меня есть дочь, и волею судьбы она была избрана самой леди Альтаной в качестве следующей правительницы Альтаны после достижения совершеннолетия. Это произойдёт послезавтра, в день, когда состоится Игра.

– Игра?

– Боевые состязания между проживающими на архипелаге семьями криолисов. Согласно результатам по окончанию Игры будет проведено перераспределение. Занявшие более высокий рейтинг переместятся ближе к столице, а остальные наоборот удалятся на окраину архипелага. Помимо этого, будут выбраны новые главенствующие семьи для каждой климатической зоны.

– И зачем это нужно? Ну, перераспределение? – удивился Клаус. Он впервые оказался на Альтане, – пиратам сюда путь заказан, – в связи с чем ничего не знал о господствующих здесь порядках.

– Пограничные провинции в случае нападения демонов обязаны первыми вступить с ними в бой. Вот только с этим всё не так просто, потому что, во-первых, обеспечение армии полностью ложиться на плечи правителей этих земель, что при частых атаках может привести к полному разорению. Во-вторых, по закону командовать армией должен минимум один криолис или демонслеер, но из-за того, что найм представителей вашей расы обходится недёшево, на передовую зачастую отправляются отцы или их дети, и многие из них не возвращаются домой. Но самая главная проблема заключается в том, что семьи, как правило, разобщены между собой и действуют сугубо из личной выгоды. Следовательно, стоит забыть о какой-либо своевременной помощи со стороны более удалённых от края провинций. Они предпочтут выжидать, наблюдая за схваткой с безопасного расстояния, и вмешаются лишь тогда, когда это будет неизбежно. Как итог – жители окраин живут как на пороховой бочке и терпят несоизмеримые убытки, как финансовые, так и человеческие. Игра для них единственный способ убраться подальше от передовой.

– Люди, – многозначительно усмехнулся демонслеер. – Но какое отношение это всё имеет к твоей дочери?

– Не знаю, к сожалению или к счастью, – дозорница рассеяно улыбнулась, но по скрытой в тени этой улыбки печали Клаус догадался, к какому из вариантов она склоняется больше, – но она единственная претендентка на пост управителя. Первый ребёнок за последние сорок четыре года, способный превзойти по силе графа Эдварда Снэйка, нынешнего правителя. Это жестокий и властный человек, который единолично правит Альтаной уже столь внушительный срок и вряд ли захочет добровольно уступить правление, с его слов, какой-то там соплячке. Из достоверных источников я точно знаю, что граф попытается избавиться от моей девочки, поэтому мне необходимо, чтобы ты сопроводил её в столицу и защитил от любой опасности по пути. После этого можешь быть свободен. Договорились?..

– Ну что за вздор! – прерывая Клауса, воскликнула Элизабет и от негодования даже подскочила со стула. – Эдвард – мой кузен! Да, может он порой и бывает резким на высказывания и не всегда сдержанным, но он точно не жестокий и уж тем более никакой не убийца! Да будет тебе известно, что наша семья – одна из старейших, присоединившихся к Альтане17, и за всё это время никогда, подчёркиваю, никогда не давала поводов порочить своё честное имя! Как ты, презренный пират, смеешь так нагло клеветать на моих родственников?!

– Родственников? Вот уж не поспоришь… – ухмыльнулся великан, отмечая поразительное сходство между описанным девушкой характером кузена и её собственным поведением, но стремительный рывок утончённой женской кисти к эфесу скучавшей в ножнах сабли быстренько стёр с его лица эту вредную ухмылочку. – Постой, капитан, не кипятись! Я сказал тебе ровно то, чем со мной поделилась сама Беатрис!

– Врёшь!.. – часть лезвия выскользнула из своего убежища и шутливо зарядила демонслееру в глаз солнечным зайчиком, рождённым от беглого прикосновения света к зеркально отполированной стальной поверхности.

– Да шоб мне вечность якорями греметь! – патетично провозгласил Клаус, прибегая к одной из особых уловок Морганны, к которым она сама частенько прибегала, когда ненароком сталкивалась на суше или, не приведи пресвятая леди Альтана, в море с настоящими пиратами.

Обычно между морскими разбойниками существовала негласная договорённость о ненападении, да и в нём попросту не было никакого смысла, ведь если пиратский корабль вышел в море – он либо вышел охотиться, либо уже возвращается с охоты пустой. Награбленное не имело привычки надолго залёживаться в трюмах. Однако существовал и другой момент. Из соображения безопасности многие посвящённые мореплаватели намерено вешали на рей чёрный флаг и как умели отыгрывали роли закоренелых пиратов, пользуясь их заученными наизусть крылатыми фразами и отдельными словечками. И если тебя в этом уличали – жди беды. Уж очень не любили пираты притворщиков и не гнушались совершенно никаких жестокостей в расправе над ними. Поэтому при случае приходилось доказывать обратное, и делать это чертовски убедительно. Так, чтобы сам Морской Дьявол при желании не смог отличить, где настоящий пират, а где ловкий проныра. Морганна была в этом деле докой, но позже к ней присоединился мрачный мечник, и надобность в уловках отпала после первого же потопленного его мечом корабля. Это может прозвучать удивительно, но по морским волнам слухи расходятся даже быстрее, чем по воздуху.

Слова Клауса подействовали на девушку ровно так, как он того и хотел: рука замерла, а сердитость улетучилась, сменившись полным замешательством, – вряд ли дозорница имела удовольствие вести светские беседы с грязным пиратским отребьем, в связи с чем не разбиралась в их жаргонных выражениях. Несколько мгновений она смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых застыл немой вопрос, а потом уголки её рта уверенно потянулись вверх.

– Ч-что?.. – промямлила она, смешно кривя пышные розовые губы в попытке противостоять надвигающейся волне смеха.

– Говорю, что если соврал – вечность мне пахать на галерах у Морского Дьявола.

Элизабет ещё немного повоевала с приставучими смешинками и, одержав победу в этой партии, вернулась на стул, возвращая лицу серьёзное выражение.

– Признаюсь честно, мне тяжело в это поверить. Сколько себя помню, Эдди всегда был добр и ласков со мной. Часто навещал меня, когда я была совсем крохой, и всегда с улыбкой делал всё, о чём бы я его не попросила. Он был мне ближе, чем родные братья и сёстры. Да и сейчас ничего не изменилось. Эдди каждый раз встречает меня в порту, когда я возвращаюсь домой со службы, а после мы по долго разговариваем друг с другом за чашечкой ароматного чая, делясь накопившимися за время разлуки историями. Нет, мне определённо сложно поверить во всё, что ты наговорил. Особенно если учесть, что именно Эдвард договорился с леди Беатрис, чтобы она взяла меня под своё начало, за что я благодарна ему и по сей день.

– Послушай, Элизабет, – Клаус выжидающе посмотрел на девушку, но она никак не отреагировала на эту фамильярность, – почему ты вообще решила стать дозорницей?

– Причём здесь это? – она непонятливо тряхнула головой.

– Есть у меня одно предположение… – великан, вопреки бытовавшему мнению о присущей всем здоровякам придурковатости, не был лишён природной смекалки, поэтому слова девушки натолкнули его на одну мысль. – Но мне нужно убедиться.

– Так Эдди мне и предложил. Сказал, что моя Сила как нельзя лучше подойдет для такой работы, и я с ним полностью согласна.

– Угу. И за этими вашими посиделками с чаем, он наверняка много расспрашивал тебя о твоём капитане?

– Ничего он не расспрашивал. Я сама рассказывала, потому что искренне восхищалась… – девушка запнулась, а на чистой поверхности голубых рек её глаз болезненной рябью разошлась невыносимая тоска, – и до сих пор восхищаюсь леди Беатрис, а Эдди всего лишь с удовольствием слушал меня.

– А случалось такое, что ты нечаянно выбалтывала что-то лишнее?

На лице Элизабет промелькнула тень смущения.

– Ну случалось, – неохотно признала она, виновато потирая кисти рук.

– А теперь хорошенько подумай, не происходило ли после этого чего-нибудь непредвиденного или жутко подозрительного?

– Да к чему ты всё время… – глаза Элизабет внезапно округлились от вспышки подоспевшего понимания, – клонишь…

– Вижу, ты всё поняла, – невесело усмехнулся Клаус, с долей сочувствия наблюдая, как уголки небесных глаз заволакивают тучи, пропитанные горечью открывшейся правды.

– Н-нет… Не в-верю… – На сей раз девушка боролась со сдавившим горло комом, сплетенным из чёрных нитей подлого предательства и нестерпимой обиды. Наверняка сейчас она отдала бы всё, чтобы вернуть так несправедливо прогнанные ею смешинки.

Не желая показывать слабость перед пленником, Элизабет порывисто встала и зашагала прочь, резко хлопнув люком на выходе. Даже не удосужилась запереть его на замки. Это могло бы стать отличной возможностью для Клауса осуществить задуманный ранее побег, однако после этого разговора он прозябал в сомнениях.

– Паф? – поинтересовался у склонившего голову в раздумьях великана маленький пушистый комочек радости, не понятно как преодолевший расстояние от укрытия до него, оставаясь полностью незамеченным с такими-то аляповатыми лапами.

– Паф… – то ли обратился к ней, то ли просто передразнил Клаус. Он снова протянул руку, чтобы всё-таки удовлетворить своё навязчивое желание, но взгляд квопл внезапно привлекла потёртая, однако не лишённая изящества бархатная треуголка, что покоилась посреди обвалившегося после урагана «Элизабет» мусора. Она пошлёпала к ней, в очередной раз оставляя любителя пушистых зверюшек с носом.

Паф ловко, как настоящий скалолаз, вскарабкалась на гору хлама, где её поджидала приковавшая внимание вещица, завороженно полюбовалась пёстрым павлиньем пёрышком, притороченным к одному из уголков, и даже попробовала его на вкус, – вот настолько оно приглянулось маленькой авантюристке, – а затем нахлобучила треуголку на макушку. Вот только торчащая кверху длинная чёлка тут же её сбросила. Квопл насупилась и решительно повторила попытку, но как и в прошлый раз она не возымела результата. Как, впрочем, и несколько последующих.

– Глупыха, – хохотнул умилённый Клаус. – Поди сюда, помогу.

Сердитая Паф схватила раздражающий головной убор, пыхтя, протопала до великана и с недовольным видом всучила его в лопатообразные ладони. Клаус вновь не удержался от беззлобного смешка, после чего с наслаждением несколько раз пригладил назад непокорную чёлку, так и норовившую вернуться в исходное положение, и быстренько накрыл её шляпой.

– Ну вот и готово, – с улыбкой сообщил он ставшей ещё забавнее зверушке.

Загоревшиеся глазки Паф с азартом обежали трюм в поисках чего-нибудь, что можно использовать в качестве зеркала. На её удачу где-то на границе между светом, в котором водили весёлые хороводы кружившие в воздухе пылинки, и молчаливым царством сумрака блеснул начищенный бок списанной в утиль кастрюли. От едва сдерживаемого возбуждения она буквально бросилась к ней, и уже через несколько секунд, как и любая другая девочка, с обожанием крутилась вокруг собственного отражения, воображая себе невесть что.

– Добро пожаловать на корабль, капитан Паф! – подыграл пушистой озорнице великан, отвешивая манерный поклон.

– Паааф, – глубокомысленно выдала она, устремляя прищуренный взгляд в направлении окошка, за которым свободно плескалось сине-зелёное море. Затянувшись воображаемой трубкой, квопл с еле слышимым свистом выпустила в потолок несколько таких же колец, затем заложила одну лапу за спину, второй рассекла воздух, задавая курс, и отдала свой первый приказ: – Паф! Паф, паф!

– Уже совсем скоро, – со смехом согласился с ней примерно понявший сказанное великан. – Совсем скоро…

Остаток дня они так и провели: играли в пиратов, временами отвлекаясь на перекус, приносимый дежурным матросом, да на прятки от всё тех же матросов. Особенно юных, что в своём стремлении поглазеть на самого страшного пирата после «Весёлого» Роджера группками спускались в трюм и толпились возле лестницы, прожигая в нём дыры взглядами и шушукаясь. В один из таких визитов Клаус не выдержал и припугнул визитёров неистовым рывком, от которого плаксиво заверещали чрезмерно натянувшиеся цепи. Эффект превзошёл все ожидания: зрители в безотчётном ужасе рванули на палубу как тараканы, пихая друг друга локтями и спотыкаясь о каждую ступень. Салаги, что с них взять. Но благодаря этому обстоятельству более никто не решался снова беспокоить опасного преступника, возлагая всю заботу о нём целиком и полностью на плечи леди Элизабет, которая, к слову, тоже так и не навестила его больше. Она пришла только на следующий день, и по состоянию её опухших от выплаканных слёз глаз можно было легко догадаться почему.

– Ты пойдёшь со мной к Эдди, и мы вместе проясним все недоразумения! – с порога заявила она, полыхая просто неимоверной решимостью.

– Лиз, – великан, как и в первый раз, выдержал паузу, осторожно прощупывая границы допустимого. Дозорница чуть неодобрительно дёрнула идеально ровным носиком, но ничего не сказала. – Не горячись. Если ты так поступишь, тебя просто уберут, как ненужного свидетеля.

– Нет! Эдди никогда так не поступит! – Элизабет упрямо отказывалась принимать действительность, продолжая отчаянно цепляться за мысль, что близкий ей человек не способен вот так запросто растоптать её доверие грязным сапогом предательства. Клаус не мог её в этом винить. – У тебя нет никаких доказательств!

– Нет, но есть одна вещь, которую я не успел рассказать. Когда всё это случилось, и мне, наконец, удалось прорваться сквозь кольцо демонов, я рванул за ускакавшей далеко вперёд каретой с малявкой, дочерью Беатрис, чтобы выполнить данное мной обещание. И знаешь, с кем мне пришлось сойтись якорями…

– Давай без этих своих словечек! – грубо оборвала его Элизабет, которой очевидно было не до расшифровок пиратского жаргона.

– Прости, – усмехнулся пират, – привычка. Так вот, как только я нагнал карету, натолкнулся на другого демонслеера, который атаковал её. Он принадлежал к десяткам. Ты знаешь что-нибудь об этом?

– Знаю… – поражённо выдохнула девушка. – Десятки – единственный клан демонслееров, который на добровольных началах присоединился к Альтане. Их земли являются частью столицы, и именно они обеспечивают архипелаг наёмниками и противодемоническим оружием. Но я не понимаю, зачем представителю клана нападать на дочь леди Беатрис?..

– Чтобы избавиться от неё. Просто вдумайся, как всё удобно складывалось. Беатрис напала на след пиратов Моргана, «расправилась» со всем экипажем, за исключением демонслеера, которого взяла в плен, чтобы потом конвоировать в столицу и казнить, а тут с неба на город посыпались демоны. Пират воспользовался суматохой, отомстил обидчице и заодно решил убить и её дочь, чтобы избежать возможных проблем в будущем. Согласись, никто не станет сомневаться в правдивости такого отчёта, а даже если бы и нашлись особо придирчивые – Айден то уничтожен. Ни свидетелей, ничего.

– Но это ещё ничего не доказывает. Кто угодно мог нанять этого демонслеера.

– Мог, – согласился великан, – и мы даже можем выяснить, кто именно. Достаточно просто спросить у главы десяток.

Лицо Элизабет озарил лучик надежды, что неудивительно, ведь в деле появился новый фигурант, который мог бы опровергнуть всё сказанное Клаусом.

– И ведь точно! – обрадованно воскликнула она, не скрывая победной дрожи в голосе. – Прямо сейчас пойду и свяжусь с ним!

– Постой… – Клаус хотел предостеречь её об возможной опасности в лице шпиона, но дозорница проигнорировала его, торопливо шагая к люковой лестнице. И снова не заперла замки, предоставляя ему очередной шанс для побега. Однако и сейчас он решил повременить с этим. Предчувствие настойчиво взывало к разуму, трубя во всю глотку, что близится буря, и, если великан сойдёт с корабля, выхоленные палубные доски окропит чья-то невинная кровь. И ведь оказался прав: ровно в полдень в трюм ворвался вчерашний мерзавец-матрос, объятый почти видимой аурой гнева.

– Что ты ей наговорил, ублюдок?! – давясь брызжущей наружу злобой, с трудом просипел он, устрашающе выкатив глаза цвета горького шоколада. – Ты хоть понимаешь, что своими дебильными догадками обрёк её на смерть?!

– А вот и крыса, – кровожадно хмыкнул пират, собирая в руках всю свою феноменальную мощь, чтобы разорвать оковы и надавать неприятелю по роже. Однако его план оказался слишком очевиден: противник выхватил из-за спины короткий клинок и одним стремительным движением ударил великана в шею. Кровавая струя выстрелила в переборку, окрашивая её в чернильные тона, но уже спустя три удара сердца смертельная рана начала затягиваться. – Ха! Таким меня не…оуу…

– Я знаю, что вас, выродков, так просто не убить, – недовольно фыркнул убийца, протирая клинок от крови, однако тут же ощерился не хуже дикой собаки, загнавшей добычу в угол, – но ты ведь уже почувствовал, что что-то не так?

Клаус попытался что-то сказать, но язык буквально приклеился к нёбу, а горло горело словно от огня. Глаза облепил рой мелких чёрных мушек, мешавших разглядеть что-либо перед собой, а в ушах вовсю трезвонили колокола.

– Это слёзы кореглаза18. Сомневаюсь, что они убьют тебя, да этого и не требуется. Мне нужно лишь на время вывести тебя из игры. Побудешь здесь до самого утра, а я тем временем без помех расправлюсь с нашим капитаном и обставлю всё так, будто это сделал ты.

Великан угрожающе захрипел, хватая ватной рукой матроса за штанину, но тот с презрением отдёрнул ногу и наградил его приличным пинком в квадратную челюсть, выбивая последние крохи самообладания. В глазах окончательно потемнело, и Клаус без чувств рухнул на пол.

…Шлёп, шлёп, – кто-то настойчиво мутузит Клауса по щекам, – шлёп, шлёп. Шлёп, шлёп, – слабые удары едва ощущаются на коже, – шлёп, шлёп. Шлёп, шлёп, – в лицо рваными клочками бьёт чьё-то тёплое дыхание, – шлёп, шлёп. Шлёп, шлёп – взволнованный и вместе с тем раздражённый вскрик наполняет ушные раковины. Паф – шлёп, шлёп – Паф. ПАФ!..

Протяжный хриплый вдох врывал великана из цепких лап пленившего его ядовитого забытья. Он резко сел, жадно глотая воздух.

– Пафф… – облегченно выдала запыхавшаяся квопл, как только чёрные глаза отдышавшегося Клауса уставились на неё.

– Спасибо… – с благодарной улыбкой прохрипел он и пригладил мех на шелковистой розовой макушке.

– Паф, – добродушно махнула лапой квопл, как бы говоря, что не стоит благодарности, после чего, полностью потерявшая всякий интерес к компаньону, отправилась бродить по округе разодетого в сумрак помещения. Лишь две скудные полосы бледного света не давали ему полностью раствориться во мраке наступившей ночи.

– Позже обязательно угощу тебя чем-нибудь вкусненьким, – пообещал великан, глядя на удаляющийся задорно виляющий пушистый хвостик. – Но сейчас нужно разобраться с одной зарвавшейся крысой…

Клаус сдвинул браслет на ногах к лодыжке, чтобы было легче подсунуть под него пальцы, и крепко сжал в ладони. Рывок, второй, третий – и вот заклёпка, соединяющая концы браслета, со звонким «чпок» вылетела и исчезла где-то во мраке. Избавившись от второго браслета тем же путём, великан поднялся на покалывающие от долгого нахождения в сидячем положении ноги и развернулся лицом к нише, где прозябал запас цепи от ручных кандалов. Натянув её до предела, он упёрся стопой в борт и вырвал цепь, разорвав при этом надвое.

– Оставайся здесь, Паф, – наматывая концы цепи на предплечья, бросил через плечо Клаус своей пушистой спутнице, которая и без этого не особо то и спешила покидать трюм, копошась в разбросанном повсюду хламе. – Я скоро, – закончив, добавил он и двинулся к выходу.

Взобравшись по ступеням, великан остановился перед люком, приложил левое ухо, мочку которого по настоянию Морганны венчало отшлифованное до блеска стальное колечко, и тщательно прислушался к обстановке наверху. На палубе было по ночному тихо, и лишь всплески солёных волн, что самоотверженно разбивались о бархоут, раскачивая корабль, нарушали эту тишину.

– Надеюсь, я не опоздал, – отчасти виновато за то, что так долго провалялся без сознания, пробормотал Клаус и попробовал аккуратно приподнять люк, в душе уповая на то, что он не заперт. Желания выламывать его, а после сражаться со всем пробуждённым ото сна экипажем, у которого в оружейной наверняка завалялась пара другая заряженных пустышек, в данный момент у него не было от слова совсем. Всё, на что рассчитывал великан – остановить убийцу и тихонько удрать с корабля вместе с Паф. И госпожа Фортуна милостиво прислушалась к столь благородному порыву: необременённая замками крышка люка бесшумно откинулась в сторону, давая великану беспрепятственно ступить на пошатывающуюся от лёгкой морской качки палубу.

Крадучись бесшумной – что совершенно не вязалось с внушительной комплекцией – походкой, Клаус добрался до жилых кают, и с этого момента каждый его шаг сопровождался разноголосым храпом вперемешку с невнятным бормотанием, что доносились из-за дверей. Так, невольно вслушиваясь в эти полубредовые сонные причитания, состоявшие в основном из жалоб на тягости военно-морской службы да навязчивого желания узнать цвет белья прекрасной леди Элизабет, он вскоре оказался подле двери последней. Тихонько приоткрыл её, не издавая ни единого скрипа, и по-кошачьи прошмыгнул внутрь.

С порога лицо пирата приятно обласкал прохладный морской бриз, что сквозняком забрался в каюту через настежь распахнутый иллюминатор и теперь безнаказанно здесь хозяйничал. Теребил невесомую вуаль бежевых штор, шелестел желтоватыми листами бумаги, исписанными чернильными вереницами слов, проказливо подталкивая их к краю украшенного строгой резьбой рабочего стола, раздувал полог, за которым располагалось спальное место. Осторожно обогнув продолговатый столик для совещаний, окружённый роскошными креслами с отделанными кожей спинками и сидениями, Клаус неторопливо продвигался вдоль занявшего всю левую переборку высокого стеллажа. Он был доверху забит всякой всячиной, начиная от книг в дорогих переплётах и заканчивая присущей морскому промыслу различной атрибутикой. На одной из полок великан приметил несколько запечатлей-зеркалец19, окантованных изящными позолоченными рамочками под стать запечатлённым в них людям. Тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это родные Элизабет. На самом большом зеркальце их насчитывалось около дюжины, и все как на подбор: стройные, грациозные, в красивой одежде и с серьёзными выражениями на лицах. Ну просто образцовая семья богатеньких криолисов.

Дойдя наконец до обнесённого ажурными перилами помоста, на котором красовался тот самый рабочий стол, – так пафосно и так по-капитански, – Клаус быстренько перешагнул через ступеньку и прошёл до полога, отмечая про себя, что стоявшая на столе клетка, предназначенная для почтового голубя, пустует. Следовательно, беспечная дозорница уже давно отправила официальный запрос в клан десяток, в связи с чем и оставила иллюминатор открытым, дожидаясь вестей от своего пернатого гонца. Великан неодобрительно покачал головой и тихонько вошёл в покои Элизабет.

Девушка неподвижно лежала на широкой двухместной кровати, занимающей две трети всего пространства, и выглядела настолько умиротворённой, что Клаус невольно забеспокоился, а не опоздал ли часом, но подойдя ближе и внимательно всмотревшись в очертания хрупкого девичьего тела, укрытого лёгким одеялом, успокоился от вида размеренно вздымающейся груди и сопровождающего этот процесс негромкого сопения. Великан развернулся и уже собрался покинуть капитанскую каюту, чтобы затем дождаться появления убийцы снаружи, хорошенько так пристукнуть его по кучерявой балде да вышвырнуть за борт, как вдруг, то ли из-за того, что это было сделано неосмотрительно резко, отчего разболтавшаяся цепь на правом предплечье звонко брякнула звеньями, разбивая безмятежное спокойствие каюты, то ли из-за того, что госпоже Фортуне наскучило сопровождать пирата, и она отправилась на поиски нового счастливчика, заслуживающего горячее прикосновение её удачливых губ на собственной щеке, глаза Элизабет распахнулись. Она со скрипом села в кровати и повернула голову на непрошеного гостя.

– Дьявол… – одними губами чертыхнулся Клаус, видя как проясняется взгляд небесных глаз, как разрастаются от страха зрачки, как приоткрываются побледневшие губы, готовясь сорваться в истеричный крик. Всё-таки не имеет значения, могущественный ли ты криолис или же бравый капитан дозорников, в тот момент когда в твою спальню посреди ночи врывается оголённый по пояс здоровый детина, уязвлённая женская натура возьмёт вверх над всяким самообладанием.

В один прыжок великан оказался на кровати, повалил девушку на шёлковые простыни, нависая сверху, и зажал ей рот грубой мозолистой ладонью. Дозорница попыталась воспользоваться Силой, но лёгшая на грудь цепь тотчас поглотила её ещё в зародыше и мало того – начала неумолимо опустошать внутренние резервы. Осознав в какой ситуации она оказалась, Элизабет задрожала всем телом, замычала, затрясла головой, а из прикованных беззвучной мольбой к Клаусу глаз по щекам покатились первые слёзы.

– Лиз, послушай меня очень внимательно, – великан старался говорить крайне спокойно и убедительно, – я клянусь всем ромом мира, что не причиню тебе вреда и всё объясню, если ты пообещаешь, что не станешь устраивать шумихи. Лады?

Убедительный тон сработал: девушка самую малость расслабилась и слабо кивнула.

– Точно? – на всякий случай перестраховался Клаус, не решаясь убирать руку.

Брови Элизабет сердито съехали к переносице, как будто и не она только что обливалась слезами, а в ладонь Клауса ударили недовольные вибрации. Он еле заметно скривил губы: о её сумасбродной переменчивости характера можно слагать легенды. Как и обещал, великан слез с девушки, которая незамедлительно отвесила ему звонкую оплеуху, после чего спешно прикрылась одеялом и отползла практически к самой спинке кровати, чуть ли не с ногами забираясь на подушки.

– У тебя есть ровно десять секунд, – задыхаясь от волнения, с угрозой предупредила она.

– Хорошо, хорошо, – проворчал демонслеер, почесывая красный отпечаток ладони на щеке. – На твоём корабле есть крыса, которая работает на твоего кузена. Это тот белобрысый, что позвал тебя вчера. Сегодня ночью он намерен убить тебя, а я заглянул лишь затем, чтобы убедиться, что всё в порядке. Кто же знал, что ты проснёшься…

– Ещё секунда, и я закричу! – судя по этой реплике Элизабет не очень-то и поверила в искренность слов, а тем паче намерений, сидящего напротив презренного пирата, который не чурается врываться в спальню леди.

– Лиз, поверь мне. Я… – край полога приподнялся, впуская в комнату человеческий силуэт, несомненно принадлежавший убийце.

Поймав на себе два чужих взгляда, убийца замер в недоумении. Он явно не ожидал увидеть здесь Клауса, который по самым грубым подсчётам должен был проваляться в отключке до рассвета. Но стоило отдать убийце должное: он быстро взял себя в руки и действовал наверняка. В отголоске лунного света блеснуло лезвие клинка и молниеносно полетело в пребывающую в замешательстве девушку.

– В сторону! – крикнул Клаус, выбрасывая цепь наперекор смертоносному оружию. Звено на конце зацепило изогнутую рукоять клинка, сместив траекторию полёта на несколько сантиметров вбок, но скованная оторопью девушка так и осталась сидеть неподвижно, рассеяно смотря на приближающееся остриё. Вострая сталь обезобразила лицо кривым порезом и вонзилась деревянную раму позади.

Элизабет болезненно вскрикнула, дрожащей рукой прикоснулась к кровоточащей скуле, посмотрела на окрасившиеся кровью пальцы, закатила глаза и обмякла.

– Мы обязательно ещё свидимся, чертова крыса… – гневно прошипел Клаус, бросив на ухмыляющегося негодяя полный презрения взгляд, после чего прижал к себе девушку и стремительно сиганул в море, разнеся спиной оконный проём вдребезги.

Интенсивно загребая морские волны рукой, Клаус не без труда выбрался на песчаный берег пристани. Однако едва хлюпающие ботинки отпечатались на влажной полосе прибрежного песка, с корабля раздался тревожный вой сигнального горна. Стоило отдать должное экипажу Элизабет: не прошло и двух минут, как правый борт озарился огненными светлячками ламп подскочивших по тревоге матросов.

– Они на берегу! – прокричал какой-то особо горластый тип. Светлячки всколыхнулись и как по команде единым порывом полетели к забортному трапу.

Избавившись наконец от проклятых цепей, что так и норовили утащить его на дно, Клаус покрепче прижал к себе влажное тело несчастной девушки и бросился прочь, в город, надеясь разыскать лачугу того доктора, пока не стало слишком поздно.

Песок под ногами осыпался, скрадывал размашистые шаги. Клаусу казалось, что он бежит не быстрее сухопутной черепахи, а ночная темень, размывшая грань, что отделяла берег от потрескавшихся земляных мостовых, и звучащие всё отчётливее крики за спиной лишь усиливали это подозрение. Но страшнее всего было состояние Элизабет: она холодела всё сильнее с каждой секундой, и этот холод сквозь тонкую ткань вымоченной сорочки передавался и самому великану, закрадываясь в его бешено колотящееся сердце и вонзаясь в плоть леденящими иглами отчаяния. Демонслеер в который уже раз затеял опасную гонку со временем, где на кону опять оказалась чья-то жизнь. Злобный рык вырвался из обожжённого частыми вздохами горла; Клаус собрал всю волю в кулак и на порядок ускорился, возвращая себе ощущение ясности совершаемых движений. Всё, хватит с него смертей! Сегодня он собственноручно разорвёт этот порочный круг и во что бы то ни стало спасет эту девушку.

Клаус пулей вылетел на мостовую, перепугав разбуженных горном горожан, которые со справедливым возмущением на полусонных – ну по крайней мере они были такими до появления несущегося прямо на них пирата – лицах вышли посмотреть, из-за чего весь сыр-бор. Он набрал полные лёгкие воздуха и громко – чем только увеличил количество загоревшихся светом окон – прокричал:

– Здесь есть доктор?!

Реакция людей на его крик получилась неоднозначной. Кто-то с визгом падал на пятую точку, превращая глаза в наполненные первобытным страхом блюдца и сотрясая дрожью землю под собой. Кто-то со скоростью вспышки молнии влетал обратно в дом, хлопая дверью так, что с фасада осыпалась побелка. Кто-то по классике превращался в неподвижную статую, роднясь с молчаливыми горгульями, верой и правдой охранявшими сны суеверных богачей. Но никто из присутствующих так ничего и не ответил. Великан злобно сплюнул, впервые сетуя в душе на свою дурную славу, и продолжил бег, надеясь, что ему удастся сориентироваться, как только он окажется в окрестностях трактира «Весёлый пьяница».

– Эй, здоровяк! – внезапно окликнул сосредоточенно всматривающегося в вывески великана чей-то ещё не надломившийся мальчишечий голосок. – Следуй за мной.

Не останавливаясь, Клаус мотнул головой на голос и увидел мальчишку лет двенадцати в потрёпанной холщовой одёжке, что обычно носят бродяжки, который зазывал его в переулок впереди. Поддавшись на уговоры загадочного мальчугана, – от него не исходило совершенно никакой угрозы, не считая разве что присутствия некоторого лукавства в невзрачных серых глазах, хотя не демонслееру со своим лисьим взглядом его осуждать, – великан на полном ходу свернул в переулок, чуть было ненароком не протаранив стену ближайшего дома, и побежал вслед за ним, стараясь подстраиваться под темп маленького проводника.

Кирпичные фасады зданий с безумной скоростью сменяли друг друга. Километры тёмных переулков, казалось, слились в один нескончаемый лабиринт, и если бы не юркий проныра, ведущий Клауса непонятно куда, – но лучше бы, конечно, к доктору, для его же благополучия, – то последний точно бы заблудился в нём, наивно считая эту провинцию маленькой. Беготня по улочкам прекратилась только с рассветом, когда они оказались в том самом тупике, где стоял кособокий домишко с испещрённой мелкими дырами дверью. Парнишка вбежал на крылечко, по-свойски отодвинул половик, который укрывал под собой ключ от замка, в два поворота открыл его и вошёл внутрь, а следом за ним влетел Клаус с умирающей девушкой на руках.

– Бабушка! – с порога прокричал в полутёмный коридор мальчуган. – Бабушка!

– Чего горланишь с утра пораньше, шалопай? – глухо отозвалась она скрипучим голосом, донёсшимся из первой боковой двери. Послышался звук сливаемой воды, затем его сменило неторопливое шарканье уже немолодых ног, после чего дверь открылась, и в коридор выглянуло морщинистое лицо с заспанными глазами и торчащими в разные стороны серебристыми волосами. – И вообще – где ты шляешься по ночам, негодник?

– Бабушка, сейчас не до этого! – сердито отмахнулся парнишка. – Здесь девушке срочно нужна твоя помощь! – маяча рукой в направлении застывшего истуканом великана, крикнул он.

Сузив подслеповатые старческие глаза, старушка всмотрелась в очертания неожиданного гостя за спиной внука, а затем опустила взгляд на его бледную как приведение ношу, и её лицо мгновенно преобразилось.

– Филип, проводи их в кабинет. Я сейчас подойду.

– Хорошо, бабушка, – с готовностью отозвался мальчик и поманил Клауса в самую дальнюю комнату коридора.

Всё внутреннее убранство комнаты целиком и полностью являлось медицинским. На тонких нитях плетёных веревочек под потолком висели сушенные целебные травы, по углам стояли шкафчики с мутными стеклянными дверцами, за которыми хранились рулоны бинтов, склянки с настойками и мазями, а боковые стены занимали две старенькие больничные койки, делившие их с рабочим столом с одной стороны и порой тумбочек с хирургическими инструментами с другой.

– Положи её на койку, – распорядился Филип и, как только Клаус выполнил распоряжение, изучающее – можно даже сказать профессионально – осмотрел Элизабет, нисколько не смущаясь просвечивающих сквозь влажную ткань сорочки изгибов женского тела. Хотя, надолго он на них особо и не задерживался, потому что его взгляд почти сразу приковал к себе покрытый безобразной кроваво-гнойной плёнкой, распухший и обросший тёмно-фиолетовой паутиной, расползшейся по щеке вдоль венозных жил, порез. Мальчик зачем-то принюхался к нему и побежал к правому шкафчику.

– Что с ней приключилось? – осведомилась старушка, войдя в комнату. Сейчас она выглядела прямо как заправский доктор: строгий белый халат, собранные в хвост волосы, очки с толстыми линзами в круглой оправе и свисающий с шеи стетоскоп. Да и действовала соответствующе: не дожидаясь ответа, подошла к Элизабет, прощупала пульс, послушала дыхание, осмотрела рану и, несколько расслабившись, посмотрела на демонслеера.

Клаус раскрыл рот, чтобы всё прояснить, но его перебил Филип, дотошно перебиравший одинаковые на вид склянки:

– Это сильнодействующий яд. Нужно приготовить противоядие.

– Какой яд?

– Слёзы кореглаза.

– Так и есть, – несколько раздражённо подтвердил его слова великан, которому снова не дали высказаться. Но с другой стороны – чего он ожидал, оказавшись в семье врачей, которые по всей видимости хорошо знают своё ремесло.

– Филип отправляйся на кухню и приготовь настойку…

– Из жёлтого цикория и… горькой полыни, – найдя наконец пузырёк с экстрактом последней, закончил за бабушкой мальчик и, сорвав с верёвки несколько одуванчиков, умчался корпеть над противоядием.

– Всё то ты знаешь, шалопай, – недовольно пробурчала ему в след старушка, но по подскочившим вверх уголкам морщинистых губ Клаус с уверенностью мог сказать, что она гордится внуком. – А я пока позабочусь о её ране. Необходимо полностью вымыть из неё весь яд и хорошенько продезинфицировать.

– С ней всё будет в порядке? – угрюмо поинтересовался облокотившийся о дверной косяк великан, с неодобрением наблюдая за неспешным шарканьем пожилой женщины до одной из тумбочек.

– Луиза сильная девочка и к тому же криолис, – невозмутимо ответила та, открывая первый отсек и доставая оттуда резиновые перчатки, – она справится.

Старушка подмигнула хмурому великану и отточенным движением надела перчатки на руки, после чего взяла деревянный лоток и начала собирать в него все необходимые принадлежности. Завершив сбор, она вернулась к койке с пациенткой, поставила лоток у изголовья, а для себя подготовила низенький табурет.

– И как же до такого дошло? – поинтересовалась она у Клауса, аккуратно убирая миниатюрным пинцетом плёнку с раны. В ответ на это порез разразился нелицеприятной буро-жёлтой жидкостью. Старушка быстро убрала её кусочком ваты.

– Бунт на корабле, – мрачно хмыкнул демонслеер.

– Бунт на корабле, – старушка обмакнула деревянную палочку с намотанным на конце куском ваты в пузырёк с прозрачной жидкостью, – случается только на пиратских судах. Уж поверь моему богатому полевому опыту, – насмешливо добавила она, с должным тщанием вычищая из раны всякую инородную гадость.

– И под чьим флагом ты его нахваталась?

– Под боком у Роджера, – горделиво поделилась старушка, покончившая с очисткой и теперь продевающая нить в ушко изогнутой полумесяцем иголки.

– Чешешь, – недоверчиво бросил Клаус. – Больно ты молода для той, кто пиратствовал в море почти полвека тому назад.

– А ты знаешь, как польстить даме, – старчески хохотнула пиратка в отставке, стягивая края раны идеально ровными стежками. – Но ты прав, мне действительно было всего шестнадцать лет, когда я попала на корабль Роджера. Эх, золотые были деньки… – ностальгически протянула она, затягивая последний узелок, и мелодичным щелчком ножниц обрезала нить.

– Значит, ты уже вторая моя знакомая, которая знала Роджера лично.

– Вторая? – удивлённо переспросила пожилая женщина, обернувшись на гостя с приклеенным к кончику указательного пальца пластырем.

– Да, мой бывший капитан – его внучка.

– К-как внучка?.. – совсем уж опешила старушка широко разведя руками, отчего ненадёжно прицепившийся пластырь отправился в свободный полёт до тех пор, пока не прилепился к полу. – Его жену и ребёночка ведь пираты же…

– Не родная, – поспешил внести ясность Клаус, пока его собеседница ещё чего себе не навыдумывала. – Он приютил её совсем мальком и растил до тех пор, пока его не схватили дозорники и не устроили показательную казнь.

– Первый раз об этом слышу… – рассеяно пробормотала старушка и повернулась к пациентке, доделать свою работу. Она выскребла плоской палочкой немного мази из баночки, размазала по сложенной квадратиком марле, приложила её к ране и надёжно зафиксировала новым пластырем.

– Неудивительно. – Клаус освободил проход для возникшего в дверях с кружкой пахучего отвара и широкой деревянной ложкой в руках Филипа. Войдя, он не мешкая направился к Элизабет. – Об этом знал один я.

– Пои её каждые три полных переворота часов, – уступая табурет внуку, дала последнее наставление пожилая женщина и стянула с узловатых рук перчатки. Прошла до больших песочных часов, по стойке смирно стоявших на рабочем столе, пододвинула их так, чтобы были видны Филипу, и перевернула. – А я пока побеседую с нашим гостем, – она поравнялась с великаном, подхватила его под локоть и повела на кухню.

– И о чём же ты хотела поговорить? – спросил великан, устроившись на одной из лавочек стоявшего в центре кухни деревянного стола-скамейки.

– Расскажи мне о внучке Роджера, – попросила старушка, наливая себе в глиняную пиалу ароматный травяной чай. Наполнив её до краёв, она жестом предложила и Клаусу, но тот отрицательно покачал головой. Пожилая женщина неопределённо пожала тонкими плечами, бросила в ёмкость с пряной жидкостью листик мяты, брызнула капелькой лимона и осторожно прошаркала до противоположенной лавочки.

– Морганна была точной копией своего названого деда, если верить её же рассказам о нём. Была одержима той же мечтой и даже вышла в море на его корабле и под его старым, изъеденным по краям насекомыми флагом.

– Глупая… – неумолимо выцветшие под гнётом старости глаза наполнились сочувственной печалью. – Выйти в море под ним сейчас – навлечь на себя беду и получить пожизненное клеймо преступника. Эх, – не уступающий глазам в печали вздох всколыхнул объёмную грудь, когда-то сводившую с ума сотни мужчин, – если бы Роджер знал, во что в итоге выльется его детище, стал бы он тогда создавать его?..

– Это просто чёрная тряпка с изображением оскаленного черепа и двух скрещённых костей, созданная с целью отпугивать настоящих подонков, – резко высказался Клаус.

За прошедшие годы он так и не проникся всей этой романтикой, о которой временами талдычила Морганна с буквально-таки полыхающими фанатизмом глазами. Нет, даже не так. Великан готов был поклясться чем угодно на свете, что в подобные моменты они действительно светились. Прямо как у кошки, разбавляя тягучий полумрак её каюты.

В полной тишине старушка бесшумно отхлебнула из пиалы, после чего пронзительным таким – в котором легко угадывались нотки неодобрения – взглядом смерила черноволосого юнца перед собой.

– Ты глубоко заблуждаешься. Не знаю, сколько правды тебе известно, но у этого флага есть и другое предназначение. Во времена моей юности, когда нынешняя провинция Альтаны Калисто была ещё отдельным островом, мир раздирала изнурительная война с Тёмным Владыкой. Вернее, их противостояние с пресвятой леди Альтаной, на тот момент длившееся уже на протяжение десяти лет, громовой тучей баламутило морские воды. Обе стороны несли колоссальные потери и восстанавливали силы как могли. Море кишело кораблями. Одни утаскивали острова во тьму, чтобы пополнить ряды треклятой армии демонов. Другие вербовали или, если требовалось, присоединяли силой, ведь для долгого поддержания лика Святой требуется просто неимоверное количество островной магии. Калисто присоединился добровольно, но никто и не подозревал, во что в итоге это выльется. Порядки на Альтане уже тогда были довольно суровы.

– Как знать, – скептически вставил Клаус, давая старушке время на ещё несколько глотков. – Все мелкие острова, на которые мы заплывали, с придыханием называли Альтану купелью человечества. И очень расстраивалась, когда узнавали, что мы не поисковики из гильдии и не занимаемся пометкой территории20.

– Потому что не осведомлены о её изнанке. Как и ты, я полагаю.

– Ну кой-чего известно даже мне, – усмехнулся демонслеер.

– И что же?

– То, что здешние люди готовы рвать друг другу глотки, лишь бы оказаться ближе к неприступным стенам столицы и сложить с себя все обязательства на кого-нибудь другого.

– И ты винишь их в этом, даже зная все обстоятельства, с которым им приходится сталкиваться? – старушка выразительно посмотрела на Клауса, но тот лишь презрительно хмыкнул в ответ. У людей и демонслееров слишком уж по-разному сложились судьбы, и в тех ситуациях, где первые могли преспокойно удрать на своих расчудесных островах прочь, вторым неизбежно приходилось драться насмерть, чтобы выжить21. Отсюда и презрение. – Но вернёмся к нашим баранам. После окончания войны Калисто как и многие другие провинции оказался на грани полного краха. Непрекословные законы Альтаны затянули на их шеях тугую финансовую петлю. Обычных людей превратили в дойный скот, обречённый батрачить сутками напролёт ради уплаты непомерной подати, а если нужной суммы не набиралось – ссылали на принудительные работы в соседние провинции. И такое процветало повсеместно. Окраины архипелага в миг превратились в рабовладельческие угодья с расставленными вдоль границ силками в виде стражников, что расправлялись со всеми, осмелившимся бежать. Единственный путь на волю из этой клетки лежал через море, но и его вскоре пресекли. За беглецами отправляли боевые корабли с жестоким приказом отправить на дно каждого. Однако они не учли одного: у свободолюбивых моряков чести гораздо больше, чем у наземных стражей. Вот тогда-то впервые и взвились чёрные флаги.

– И как это связано?

– Всё просто. В то время в народе бытовало мнение, что чёрный цвет символизирует несогласие со сложившимися реалиями или даже открытый бунт против них, и Роджер стал первым, водрузившим на рей чёрное знамя в знак протеста. И это при том, что он даже не был капитаном того корабля. Всего лишь канонир, который, будучи несогласным с тем, что его руками хотят совершить кровавую расправу над ни в чём не повинными людьми, захватил корабль и отправил бессердечного капитана, готового ради сохранения своего положения пойти на любые зверства, оправдываясь приказами сверху, к праотцам. Узнав об этом, многие последовали его примеру и впоследствии помогали всем желающим сбежать из-под гнёта спятивших от власти криолисов. Вот так я и попала на корабль Роджера.

Ностальгическая улыбка тронула губы старушки, и она замолчала, вглядываясь в жидкость, что плескалась на дне глиняной посуды. Исходивший от неё пар мягко окутал погружённое в воспоминания старческое лицо, искажая его черты, и на мгновение Клаус вдруг увидел дивное видение. Молодую смуглокожую девушку с распущенными до самой поясницы пышными локонами, окрашенными в миндальные тона, и глазами насыщенного цвета луговой зелени, которая добросердечно улыбалась чувственными вишнёвыми губами кому-то, кого её душа отразила на светло-зелёной поверхности.

– Ах, Роджер… – Полный печали вздох разрушил мимолётное наваждение, скупая слеза скатилась по правой щеке пожилой женщины. Опомнившись, она быстро смахнула её тыльной стороной ладони и вновь посмотрела на демонслеера. – Прости, просто воспоминания нахлынули, и как всегда в свойской для себя манере. Беспардонно и в самый неподходящий момент.

– Бывает, – понимающе качнул головой великан.

– Так вот, мятежные корабли с беженцами устремились на поиски нового пристанища. Тогда люди ещё не подозревали о существовании квоплов, и приходилось рассчитывать лишь на стрелки компаса, навыки навигатора да чудо, что позволит в короткие сроки обрести желаемое, ведь запасы еды неумолимо истощались с каждым днём. Но чудо случалось не для всех, вынуждая обделённых пойти на отчаянные, а порой и бесчеловечные поступки. Так по морю прокатились первые волны грабежей. Ради выживания одно судно обрекало другое на голодную смерть, и, к несчастью, всё больше людей избирали именно этот путь. Оставались и такие, кто слепо верил в то, что всё вскоре образумится, и они однажды смогут вернуться домой, однако даже когда ситуация на Альтане более-менее стабилизировалась, в глазах криолисов бунтовщики как были преступниками, так ими и остались. Усугублялось положение дел ещё и тем, что на тот момент грабежи перекинулись и на суда морских гильдий. В итоге всё дошло до того, что совет правящих семей Альтаны во главе с новым управителем приняли решение о создании специального подразделения, известного тебе сейчас как дозорники. Они получили конкретный приказ: изничтожить все чёрные флаги.

– Бабушка, – в дверном проёме показалась коротко стриженная голова Филипа, – отвар закончился. Я пойду к себе в комнату.

– Ступай, – согласно махнула рукой она и, поднявшись, плеснула в пиалу ещё немного кипятка, чтобы разбавить успевший подостыть чай. Кухня снова наполнилась цветочным ароматом. Отхлебнув, старушка возвратилась на место и продолжила свою историю: – Дозорники вышли в море, и началась крупномасштабная охота. Мятежники оказались меж двух огней, вынужденные воевать как с бывшими коллегами по несчастью, так и с беспощадными хорошо вооружёнными солдатами, и многих охватило отчаяние. Не обошло оно стороной и наш корабль. Вот только сломить Роджера ему не удалось. Видя всеобщую подавленность, он созвал всех на палубу, стянул с рея чёрный флаг и намалевал на нём оскаленный череп с двумя скрещёнными костями. Как сейчас помню слова, что он сказал нам после: «Обретя столь долгожданную свободу, мы отправились искать счастья в бескрайние воды вольного моря, и пускай с тех пор смерть крадётся за нами попятам, насылая всё новые и новые беды, но если кто-то попытается лишить нас права дышать полной грудью, мы встретим его с острой как сабля улыбкой и будем до последнего сражаться за то, что досталось нам с таким большим трудом. А пока этот день не настал – будем прожигать жизнь на полную катушку и веселиться до упаду, направляя корабль навстречу поджидающим нас приключениям. На моей родине таких дураков морские старожилы шутя назвали пиратами, и сейчас я предлагаю вам отбросить клеймо мятежников и стать таковыми на самом деле, полностью беря жизнь в свои и только свои руки».

– И вы согласились, – больше утвердил, чем спросил Клаус.

– Конечно, – обесцвеченные губы изогнулись в улыбке, – он умел убеждать. И ещё никогда не бросал слов на ветер. Не прошло и полгода, как молва о пирате «Весёлом», как его окрестили газетчики, Роджере разошлась далеко за пределы Альтаны, а наш фирменный флаг пестрел на первых страницах каждой газеты. Поначалу это обрадовало нашего капитана. Он понадеялся, что его детище станет посланием не сдаваться другим, оказавшимся в схожей ситуации, но довольно быстро нашлись негодяи, смекнувшие, что, если совершать преступления, прикрываясь этим флагом, им всё сойдёт с рук, ведь все подумают на Роджера. Роджер подобного не стерпел и начал отправлять подражателей на суд к морскому дьяволу, как он любил выражаться. Позже это имя стало нарицательным. Его маленькая война длилась около шести лет, но была безрезультатной. Времена спокойствия22 затянулись, и море заполонили полчища преступников и прохиндеев, желавших добиться той же славы, что и у капитана. В итоге он плюнул на это дело, а после того, как на одном из обнаруженных островов познакомился со своей будущей женой, и вовсе пересмотрел свои жизненные цели и решил во что бы то ни стало разгадать главную тайну этого мира.

– Морганна тоже грезила этой идеей. И даже почти преуспела, – зачем-то поделился великан, но тут же мрачно добавил: – Но смерть нашла её раньше.

– Вот видишь! – трагично всплеснула руками старушка. – Я же говорила, что ныне этот флаг несёт лишь одни беды! Бывший когда-то воплощением свободы, чести и бесстрашия, он стал символом грабителей, насильников и убийц! Бедная девочка… Только зря погубила свою жизнь, связавшись с этим проклятьем…

Губы Клауса угрожающе сжались в две тонкие линии, а от потяжелевшего взгляда, нацеленного на собеседницу, последняя, втянув шею, невольно отстранилась назад.

– Никогда больше не смей обесценивать её жизнь в моём присутствии, – стальным голосом процедил он, тщательно выговаривая каждое слово. – Она жила так, как хотела, и всем сердцем любила то, чем занималась, и ты не имеешь права осуждать её выбор.

Великан с хлопком, расписавшим серую поверхность стола весёлыми ручейками трещинок, встал и направился к выходу.

– Ты куда?.. – тихо проговорила ошарашенная бабушка в удаляющуюся загорелую спину крепкой закалки.

– Забрать кое-кого.

– А как же Луиза?

– Я вернусь за ней. Но если кто-то из стражи или её экипажа придёт сюда и будет интересоваться ей, отвечай, что ничего не знаешь.

– Хорошо. – Пожилая женщина тоже поднялась, наскоро допила остатки чая, положила пиалу в желтовато-белую раковину и пошаркала в том же направлении, что и гость.

Выйдя в коридор, Клаус шагнул к прохудившейся двери, истыканной солнечными иголками, но едва распахнул её – что-то с мягким звуком «тюк» ткнулось в правое голенище. Изогнувший брови великан опустил глаза вниз, и жутко нелепая улыбка в очередной раз озарило мрачное лицо, раздражённое окончанием недавнего разговора.

– Паф! Но как ты здесь оказалась?

Почёсывая розовый лоб, зверюшка с укором посмотрела наверх в два чёрных бесстыжих провала, искрящихся радостью, вероятно ожидая каких-то извинений, но потом вдруг резко подскочила и сбивчиво затараторила:

– Паф, паф. Паф, паф! ПАФФ! ПаааФ!

– Успокойся, Паф, я всё равно ничего не понимаю, – не прекращая умилённо лыбиться, развел плечами демонслеер.

Квопл закатила глаза и перешла на пантомимы, однако в этот раз они получились нервными, торопливыми и дёрганными, словно рассказ вёл какой-нибудь чересчур впечатлительный ребёнок. Единственное важное, что Клаус вынес из всей этой мельтешащей чехарды лапок и поз – улицы Калисто кишат патрулями серьёзно вооружённых, в том числе и против демонслеера, солдат правящей здесь семьи. Они прочёсывают каждый дом и каждую улочку, разыскивая сбежавшего опасного пирата, который похитил невесту четвёртого сына. И конечно же в историю с предательством и покушением на жизнь Элизабет никто из них не поверит.

– Дьявол! – Клаус от досады хлопнул распахнутой дверью, украсив её новыми щербинками. – Нужно срочно уходить.

Он подхватил Паф на руки и спешно отправился за Элизабет. Старушка тоже была там. Переодевала девушку в одно из своих платьев, носимых ей по молодости.

Великан вкратце описал ей сложившуюся ситуацию, и отнёсшаяся с пониманием старушка собрала им в дорогу медикаменты для Элизабет, после чего отправилась будить внука, но, как оказалось, тот и не спал, жадно ловя каждое слово лопоухими ушами сквозь тонкие межкомнатные стены.

– Развесил тут уши, разбойник, – ворчливо пожурила его старушка, открывая секретный проход в подпол, замаскированный под половицами. – Ну коли всё слышал – проводи их до моей лодки у причала.

– Хорошо, бабушка, – ответственно кивнул Филип, и вся компания быстро растворилась в тени прохладного подвала.

Часть вторая. Последние приготовления перед отплытием

Когда Элизабет пришла в себя, Альтана уже превратилась в тёмное пятно, что степенно растворялось в ярких бликах горизонта за кормой лодки, суетливо лавирующей по волнам. Сперва она безучастно смотрела в небо, морщась в те моменты, когда солоноватые брызги из-под хлопающих по воде вёсел попадали на облюбованный знойным солнцем носик, изнывающий от их злюче-колючих пощипываний. Затем на лице дозорницы промелькнул закономерный вопрос, а какого чёрта она вообще здесь делает, и нахлынувшая тревога заставила её стремительно переменить положение с лежачего на сидячее. Кристально-голубые глаза девушки уткнулись в рельефное тело Клауса, сидевшего на веслах. Щёки Лиз вспыхнули, и несколько секунд она заворожено наблюдала за игрой поблёскивающих от влаги мускулов, но потом опомнилась и панически захрипела.

– Вот, держите. – Филип протянул Элизабет флягу с водой. – Это просто вода, – пояснил он в ответ на её испуганное мотание головой.

Не сводя настороженного взгляда с лыбящегося Клауса, девушка по-дикарски выхватила флягу из рук мальчика и только после того, как тщательно обнюхала содержимое, убедившись, что это действительно самая обычная вода, жадно присосалась к горлышку.

– Может не будешь такой жадной, Лиз? – иронично хмыкнул великан, наблюдая как рьяно сокращаются мышцы на её тонкой шее. – Нам возможно предстоит проплыть ещё не одну милю, а запасов воды не то чтобы много. Фляга, вторая, и обчёлся. Я-то ладно, но вот парнишке и Паф придётся туго, если они закончатся.

От услышанного бедняжка Элизабет поперхнулась, комично оросив лакированное днище драгоценной жидкостью, и закашлялась.

– К-куда… – молотя себя по груди, с невероятным усилием выдала она в перерывах между кашлем. – К-кому…

– На мертвяк23, – сдерживаясь, дабы не расхохотаться, ответил на первый вопрос Клаус. – Филипу, – он кивнул на мальчика, который оперативно пришёл на помощь дозорнице и теперь настойчиво похлопывал её по спине, помогая быстрее откашляться, – и Паф.

Клаус отпустил правое весло, оставляя его свободно болтаться в медной уключине, и сдвинулся чуть левее, чтобы продемонстрировать Элизабет её величество Паф во всей своей красе: фривольно развалившейся на корме и надувающей сонные пузыри раскрытым ртом.

– К-квопл?! – не веря собственным глазам, ахнула кое-как откашлявшаяся девушка. Филип, смекнувший, что его помощь больше не требуется, вернулся на своё место, однако перед этим был удостоен честно заслуженным кивком благодарности. – Да что здесь вообще происходит?!

Чуть более пятнадцати минут ушло у великана на то, чтобы описать бывшей надзирательнице события, произошедшие после того, как она отключилась. За это время лицо Лиз перемерило уйму различных эмоций, но как назло под конец выпал именно гнев. Девушка опрометчиво вскочила на ноги, опасно раскачивая лодку, а рука скользнула на правое бедро, где ранее весели ножны сабли, украшенной кожаным офицерским темляком.

– Немедленно отвези меня на архипелаг, презренный пират! – как вздыбившаяся кошка прошипела она, упрямо пытаясь нащупать ладонью фантомный эфес.

– Что, так не терпится умереть? – спокойным ровным голосом поинтересовался Клаус, бесстрашно взирая снизу-вверх на разозлённую Элизабет прищуренными из-за солнца глазами.

– Да как ты!.. Да ты!.. – не понимая себя из-за застилавшей глаза пелены гнева, она бросилась на Клауса.

Чтобы не попасться под горячую руку, великан сместился вбок, к сидевшему на краю банки24 с напряжённым лицом Филипу. В тот же момент лодка резко накренилась, и девушка плюхнулась в море.

– Пересядь на другую сторону, – повелел мальчику Клаус, и Филип без препинаний переметнулся на правый борт и даже немного свесился с него, препятствуя крену. – А я пока выловлю нашу вздорную капитаншу.

Великан сгрёб барахтающуюся в воде Лиз и втащил обратно.

– Порядок? – осведомился он у пристроившейся рядом с мальчиком дозорницы.

– Да… – тихо ответила она, оставив всю свою злость за бортом, и обхватила руками колени. – Спасибо… И прости. Я не хотела срываться на тебя, просто вся эта ситуация… Так паршиво…

– Проехали. Теперь мы можем плыть дальше?

– Угу…

– Если позволите, – подал голос Филип, – я сменю вашу повязку. Она вся вымокла.

– Повязку? – Девушка удивлённо посмотрела на мальчика и по его немой указке дотронулась до правой щеки. Кончики пальцев скользнули по разбухшей от воды марле, ставшей похожей на мочалку, и Элизабет болезненно поморщилась. – Хорошо…

Филип взял мешочек с медикаментами, лежавший в носовом отсеке лодки, после чего бледными тонкими пальцами аккуратно сменил компресс, за что получил не только очередной заслуженный кивок, но ещё и небольшую премию в виде слабой, но красивой улыбки. Раскрасневшийся мальчик неловко затянул мешок, переместился на нос, чтобы убрать его на место, да так там и остался. Лиз при помощи Силы высушила надетое на ней платье, полностью избавившись от влаги, и уткнулась лицом в коленки. На лодку опустился безмолвный купол, и даже всплески воды, казалось, не проникали внутрь, глухо отскакивая от стенок.

– Так зачем мы плывём на мертвяк? – спустя некоторое время спросила девушка, не поднимая глаз.

– Чтобы разжиться кораблём.

– И что потом?

– Потом я вместе с Паф отправлюсь на поиски родного острова, а вы делайте, что хотите.

– В смысле «что хотите»? – Элизабет всё же оторвалась от созерцания коленок, чтобы смерить великана удивлённым взглядом.

Филип тоже как-то озабоченно покосился на Клауса.

– В прямом. Хотите, возвращайтесь. Хотите, нет. Мне, в общем-то, всё равно.

– Тогда не соизволишь ли объяснить мне, – заскрежетала зубами начинающая по новой заводиться дозорница, – кого чёрта ты не оставил меня на Альтане в таком случае?!

– Лиз, угомонись. Я разве не говорил, что за нами отправили солдат. Да и твой экипаж вряд ли остался в стороне. Но кто бы в итоге нас не нашёл – рано или поздно ты всё равно окажешься наедине с убийцей. Прости уж, но я спасал тебя не ради этого. Так что пока есть время, хорошенько всё обдумай и прими взвешенное решение.

– Смотрите какой благородный выискался! – буркнула та, поубавив обороты. – Зачем тебе вообще понадобилось спасать меня? Разве пираты так поступают? Да и вообще, одной проблемой стало бы меньше.

– Просто я люблю вздорных и красивых девушек, – с обворожительной улыбкой соврал – но только отчасти – Клаус, и в него незамедлительно полетел камушек, что до этого одиноко катался по дну лодки. Он пролетел мимо цели и исчез за бортом, меняя одно дно на другое, однако теперь скучно ему точно уже не будет. – И я не пират. Ну точнее не такой, каким ты меня себе представляешь.

– Презренным, бесчеловечным и мерзким преступником, – живо поделилась с ним Лиз.

– Это был не вопрос, – усмехнулся великан. – Что ты вообще знаешь о пиратах Моргана?

– Что они презрен…

– Можешь не продолжать, – с той же усмешкой оборвал её демонслеер. – Пересказанный мной диалог с Беатрис ты что, пропустила мимо ушей?

– Первое правило дозорничьего свода: никогда не верь словам пирата, – процитировала заученные на зубок строчки девушка.

Клаус с улыбкой покачал головой:

– Упёртая толстолобая дозорница. Тебе ведь известно о подражателях?

– Известно.

– Вот и мы всегда были всего лишь подражателями. В каком-то смысле.

– Не верю. Все подражатели – честные и порядочные люди, вынужденные идти на столь крайние меры, чтобы, не приведи Альтана, не угодить в лапы таких закоренелых негодяев, как ты и ваша шайка. К тому же о ваших кошмарных деяниях не слышал, наверное, только ленивый.

– Большую часть из них выдумала лично Морганна, а оставшуюся люди додумали самостоятельно. Прецедентов для этого у них было предостаточно. Вот скажи – неужели ты правда считаешь, что я питаюсь младенцами?

Элизабет пристально – настолько, что сомнений в том, что она на полном серьёзе задумывается над этим, не возникало – вперилась голубыми глазами в Клауса и молча пялилась не меньше минуты, после чего обессилено вздохнула и снова зарылась лицом в коленки.

– Не знаю. Я уже ничего не понимаю… – готовым сорваться в плач голосом простонала она. – Тот, кого я любила с ранних лет, пытается меня убить, а тот, кого презирала и ненавидела всем сердцем, спасает от верной гибели. Неужели мир сошёл с ума?..

– А был ли он вообще когда-нибудь в порядке? – философски задвинул великан, интенсивно шлёпая вёслами по воде. Хоть солнце пока ещё продолжало уверенно царствовать над свободной от облаков синевой небес, но пройдёт час другой, и оно неумолимо начнёт падать за горизонт, волоча за собой шлейф из предзакатного золота. И лучше бы им оказаться на берегу к этому времени.

– Эй! – внезапно воскликнул Филип, который до этого меланхолично созерцал бегущие друг за дружкой беззаботные волны, облокотившись на нос лодки. – Там что-то приближается!

– Где? – Клаус оставил греблю, расправился во весь свой внушительный рост и приложил ладонь козырьком ко лбу.

Лиз тоже не удержалась и с любопытством вытянула шею, откладывая причитания до лучших времён.

– Вон же! – тыча пальцем в некое неясное пятно вдалеке, с некоторым запалом прокричал мальчик. И тут же рассеяно добавил: – Правда, оно больше не приближается…

– Это потому что мы остановились, – посчитала своим долгом пояснить дозорница, однако этим высказыванием лишь смутила мальчика.

– Да понял я уже… – угрюмо буркнул он себе под нос и снова апатично уставился на море, потеряв всякий интерес к загадочному пятну.

– Ничего, сейчас снова начнёт, – неожиданно подбодрил его великан и вновь принялся размахивать вёслами, да с такой скоростью, что они больше не плыли, а практически скакали по воде, как пущенные ребятнёй с берега голышки.

Безудержный морской галоп – на протяжении которого половина экипажа крепко цеплялась за края борта побелевшими от напряжения пальцами, опасаясь улететь в море – закончился, лишь когда пятно превратилось в различимый невооружённым взглядом кусок суши. Однако до него всё ещё оставалось примерно около трети морской мили. И пока Элизабет с Филипом в расслабляющем бессилии сползли по стенке на дощатое дно, радуясь передышке, Клаус внимательно всматривался в берег, ища потаённые пиратские знаки, свидетельствующие о том, что на этом мертвяке проворачиваются всякого рода сомнительные делишки. Вот только ничего и близко похожего на них разглядеть ему так и не удалось, а подплывать ближе было рискованно. Нарвёшься не на тех пиратов – могут и потопить.

– Чего ты там всё высматриваешь? – раздражённо спросила Лиз, очевидно недовольная выходкой Клауса.

– Пытаюсь понять: свободен мертвяк, или же под чьим флагом он стоит. Но отсюда ничего не разобрать. Жаль, что Паф не умеет летать.

При упоминании своего имени квопл внезапно очнулась – что, конечно, удивительно, учитывая, что скачки, мотавшие её туда-сюда по корме, совершенно не произвели никакого эффекта – и вопросительно посмотрела на Клауса наполовину разлепившимися глазами:

– Паф?

– Паф, – улыбчиво согласился великан и полез в карман брюк.

Он достал большое спелое яблоко, которое совсем по-пиратски прихватил с прилавка одной торговки недалеко от заброшенного причала, где, собственно, и была привязана лодка, и протянул Паф. При виде лакомства её светло-голубые глаза моментально распахнулись во всю свою величину и вожделенно заблестели, а округлившийся ротик издал протяжный звук неподдельного восторга, и уже через пятнадцать секунд послышалось довольное чавканье.

– Давай просто высадимся на берег и всё выясним, – проворчала всё ещё недовольная дозорница.

– Выясним, – кивнул Клаус. – Эй, Фил, подгреби-ка сюда.

– Н-не могу… – жалобно пискнул ребёнок, из-за всех этих трясок подхвативший морскую болезнь. – М-меня сейчас стошнит…

– Попробуй смотреть в одну точку на горизонте и перебирать ногами, словно идёшь по земле. Должно полегчать, – участливо посоветовала Элизабет, из чего Клаус сделал вывод, что она на собственном опыте знала, что такое морская болезнь, и наверняка потратила немало времени, чтобы полностью побороть её.

Поверивший словам девушки Филип так и поступил, но облегчение наступило не сразу, а лишь спустя десять минут. Однако вторая пятиминутка выдалась весёлой: доевшая яблоко Паф решила, что он играет в какую-то игру и, выйдя в центр лодки, тоже начала изображать ходьбу на месте, строя забавные рожицы и смеша ими всех присутствующих.

– Спасибо вам! – сердечно поблагодарил Лиз воспрявший духом мальчик. – И тебе спасибо, Паф, – добавил он и пригладил чёлку квопл, после чего всё-таки подошёл к пытавшемуся сдержать девчачью улыбку Клаусу. Тот усадил его на шею и попросил внимательно осмотреть берег, докладывая о любых странностях.

Глазастый мальчонка довольно быстро высмотрел на одной из скал грубо выдолбленный прямо над входом в пещеру знак, изображавший приоткрытый сундук с разбросанными вокруг монетами, о чём немедленно сообщил Клаусу.

– Он не перечёркнут? – поинтересовался тот.

– Нет, – уверенно ответствовал юный дозорный.

– Ооо, – с чрезмерно довольной ухмылкой протянул демонслеер, – повезло так повезло.

– Что, почему? – полюбопытствовала Лиз.

– Увидишь, – пообещал Клаус и, сняв Филипа с шеи, вернулся к гребле.

Причалив к мертвяку, Клаус первым делом втащил лодку на берег и замаскировал валявшимися вокруг обломками скрюченных иссушенных деревьев так, чтобы её нельзя было обнаружить с моря. Затем назначил Фила провожатым до пещеры, над которой тот видел метку. Мальчик со своей работой справился безукоризненно: уже через недолгий промежуток времени они стояли напротив чернеющей дыры, уводящей куда-то в недра умирающего островка. Великан взял Паф на руки и вошёл, поманив остальных за собой. Элизабет вздохнула, взяла Филипа за руку и двинулась следом.

Осторожно ступая по необременённой совсем никаким освещением тропе, они добрались до круто уходившего влево поворота и, свернув, неожиданно увидели вдали слабые проблески света. Клаус улыбнулся и совершенно расслабленной походкой смело пошёл прямиком на свет, а вот Элизабет, наоборот, напряглась, инстинктивно подтянув мальчика поближе к себе.

– Эй, что там? – шёпотом спросила она.

– Пиратская лавка. Самое то побренчать золотишком без лишних вопросов.

– А оно у тебя хоть есть? – не удержавшись, съязвила девушка, насмешливо разглядывая полуголого пирата.

– Какой же дурак будет таскать с собой кошель, набитый золотом? – невозмутимо парировал тот. – Это тебе не рамблы25, вмиг глотку перережут и в канаву бросят.

– И как же ты собираешься расплачиваться? – не хотела сдаваться Лиз. – За своё бесчестное спасибо?

– Вот как дойдём, сама всё и узнаешь. Однако, – Клаус вдруг остановился и развернулся лицом к Элизабет, – там действуют свои порядки, поэтому забудь, что ты дозорница. И чтобы не выделяться, – он достал из заднего кармана памятную чёрную бандану, которую всегда носил с собой, и протянул ей, – повяжи её поверх волос.

– Нет. Я не собираюсь ни от кого прятаться! – категорично заявила дозорница и с вызовом посмотрела демонслееру прямо в глаза.

– Хорошо. Можешь оставаться здесь без еды и воды, а мы с Филом и Паф войдём внутрь, наедимся от пуза и хорошенько выдрыхнемся. Верно говорю, ребятки?

– Паф!

– Аг…Ай! – вскрикнул мальчик и дёрнул рукой, пытаясь высвободиться из хватки разозлившейся девушки. Она разжала пальцы, однако даже не обернулась на активно сотрясающего сдавленной ладонью воздух Филипа, который сверлил её обиженным взглядом.

– Когда весь этот кошмар закончится, я закую тебя в самые прочные кандалы, какие только найду, и самолично приволоку в столицу, чтобы осудить… – полыхая превратившимися в лёд глазами, процедила дозорница и выхватила бандану из рук сардонически улыбающегося пирата. Остервенело повязала на голову, спрятав каждый голубоватый с лёгкой зеленцой волосок. – Доволен?!

– Не совсем. Нужно ещё что-то сделать с глазами.

Злобно рыча, Элизабет сжала кулаки и сильно зажмурилась. Когда же она открыла глаза – они стали такими же невзрачными, как и у Фила.

– Оо, ну просто вылитая пиратка, – подтрунил Клаус, чем только сильнее распалил Лиз. Сжатые в кулак ладони молниеносно покрылись Силой, однако прежде чем они были пущены вход, великан перехватил запястья девушки, и браслеты от кандалов полностью впитали силовой покров. – Хм, а полезная оказывается штуковина.

– Жаль только на тебя, остолопа, не действует! – закусив губу от досады, буркнула Элизабет, вынужденная смириться с этим своим мелким поражением. – Всё, пусти!

– Как дама скажет. – Демонслеер покорно разжал руки. – Теперь мы можем идти?

Ничего не отвечая, девушка раздражённой походкой устремилась вперёд на свет, и Клаусу с остальными пришлось нагонять её, чтобы вовремя пресечь нежелательные выходки. Однако госпожа Фортуна похоже решила возвратиться к великану и даже немного подсуетилась в качестве извинения за недавнее бегство – пиратская лавка пустовала. Только грубые самодельные столы с бочками вместо стульев, частично вывешенный товар на залитых светом ламп стенах и «Скользкий» Джек, бранящийся за выложенным камнями подобием прилавка со своей благоверной.

– Да откуда ж мне было знать, шо то был дозорник?! – бурно жестикулируя руками, возмущался Джек. – Да таких ругательств, которыми он палил, когда накидался под завязку шо бочка с ромом, ещё поискать где!

– Недоумок! – Жена отвесила мужу звонкий подзатыльник. – Это тебе не косил26 кошмарить! Вот вечно вы, идиоты, бранью всё смеряете! А я теперь вынуждена гнить неизвестно где и без гроша в кармане!

– Ну с этим я могу помочь, хозяюшка, – нарочито громко пробасил Клаус, заставив семейную чету пиратов вздрогнуть от неожиданности.

– Клаус! – радостно воскликнула женщина и бросилась обнимать неожиданного гостя, который только и успел поднять Паф над головой, прежде чем две большие руки плотно сомкнулись вокруг его груди, превратившись в сплошной мясистый обруч. Да, пассия Джека ничуть не уступала по комплекции великану. – Сколько лет, сколько зим! Я-то уж думала, отправился за сундуком Морского Дьявола вместе с Морганом, ан нет. Жив, пройдоха! Ухх!

Женщина стиснула Клауса ещё сильнее и, что казалось совсем уж нереалистичным, даже немного оторвала от земли, легонько потрясая в воздухе. Это развеселило Элизабет, которая весьма красочно представила великана в образе этакой дородной леди, что тайно выскользнула на долгожданную встречу со своим возлюбленным, а тот, не сдерживавшись, чувственно заключил её в объятия и закружил в воздухе. Она пробормотала всё это вслух и в конце монолога прыснула со смеху, обращая на себя внимание хозяйки лавки, которая тут же поставила демонслеера на место и переключилась на неё.

– Ой, а это что за красавица, Клаус? – проворковала она, рассматривая щурившуюся от смеха дозорницу, которая как истинная леди тактично прикрывала рот ладошкой. – Неужто тоже отдал шварты в тихой гавани?

– Нет, в моем сердце только Паф, – пошутил великан и нежно взлохматил челочку с интересом озирающейся по сторонам квопл. – Хочешь посмотреть поближе? – осведомился он у неё.

Паф с энтузиазмом качнулась вперёд всем телом. Клаус улыбнулся и опустил её на пол. Квопл стремглав помчалась изучать ассортимент лавки, составляя компанию не менее заинтригованному Филипу, который занимался этим с тех самых пор, как приметил на стене изумительный короткий мушкет необычного потёрто-бронзового цвета с позолоченной скобой у спускового крючка.

– Рад снова видеть твою рожу! – бросив короткий взгляд на улепётывающий на всех парах колобок, поздоровался подковылявший – правая нога ниже колена была деревянной – Джек и протянул великану тощую руку.

– И я рад. – Демонслеер пожал руку и добавил: – Особенно сейчас.

– Нужда привела?

– Именно, но о делах потом. Зазет, – обратился он к женщине, продолжавшей изучать разошедшуюся Элизабет, – не будешь ли так любезна приготовишь нам ужин?

– Конечно, конечно! – воскликнула женщина и упорхнула в одно из ответвлений пещеры.

– Рома? – обыденно предложил Джек.

– Добро, – согласился великан, и хозяин, постукивая протезом, поковылял обратно до прилавка за нектаром небес, по мнению каждого знающего толк в хорошей выпивке пирата.

Клаус подхватил под локоток сотрясающуюся всем телом девушку, отвёл к одному из столиков и усадил на бочку.

– Ну и сколько ты ещё собираешься ржать? – присаживаясь напротив, сухо поинтересовался он.

– Н-ни…ско… н-ниско… – веки Лиз плотно сомкнулись, и она, прикладывая просто титанические усилия, – наглоталась воздуха и задержала дыхание, превратившись в хомячка, который не рассчитал вместительность щёк и теперь всеми силами старался удержать припасы во рту, смешно кривя губами, – прекратила наконец смеяться, как умалишённая. – Нисколько.

Пятью минутами спустя Джек прикатил добротный бочонок рома и поставил на стол три пол-литровых деревянных кружки. На само собой напрашивающийся вопрос: «Для кого третья?», пират кивнул в сторону Филипа, но чересчур правильная Элизабет возмущённо воскликнула, что он ещё ребёнок, и в столь раннем возрасте ему законом запрещено употреблять спиртное. Хозяин лавки равнодушно пожал плечами – морские разбойники плевать хотели на какие-то там законы – и, воспользовавшись подвернувшейся оказией, спросил у Клауса разрешения присоединиться. Великан добродушно махнул рукой, приглашая его за стол. Джек вскрыл бочонок припрятанной за пазухой дагой и принялся заполнять пустоты кружек янтарным нектаром. Когда треть бочонка была приговорена, подоспела Зазет с тарелками, на которых аппетитно дымились подкопчённые ломти мяса, украшенные нарезанной зеленью и овощами. Источаемый мясом аромат тотчас привлёк Паф и Филипа. Истекая слюнями, они наперегонки бросились к столу, словно оголодавшие дикие животные. Хотя, розовошёрстая квопл таковой и являлась на самом деле. А вот Фил скорее походил на бродяжку. Такого же оголодавшего.

Когда же были приговорены две трети, а в раздувшиеся после сытного ужина животы не лезло больше ни кусочка съестного, Филипа, которому так и не удалось поспать прошлой ночью, разморило. Мальчик начал клевать носом и всё ближе клонил голову к своей тарелке, помышляя заночевать прямиком в остатках салата. А вот явно перебравшая Элизабет вдруг ни с того ни с сего сделалась несколько… недружелюбной в отношении Джека, грозясь раскрыть себя. Чтобы избежать неприятностей, Клаус быстренько взвалил обоих на плечи и в сопровождении Зазет отнёс на хозяйский корабль, пришвартованный в небольшом подземном озере с выходом в море. Он уложил их в кают-компании по свободным койкам, и Лиз, буянившая всю дорогу не хуже несносного ребёнка, вырубилась в то же мгновение, как оказалась в объятиях мягкой перины. Великан улыбнулся, в который уже раз подивившись темпераменту дозорницы, и вернулся в лавку, поговорить о делах, а заодно докончить начатый бочонок. А там, где разлился один, непременно разольётся и второй. Ночка обещала выдаться весёлой…

В полдень, когда из неприятных последствий ночной попойки остались лишь тупые, но терпимые пульсации в голове, малоприятный запах изо рта да хрипотца в голосе, в лавке объявилась Элизабет. Её до жути бледное лицо искажала мученическая гримаса, в обращённом на Клауса страдальческом взгляде плескалась вселенская усталость пополам с некоторой обреченностью, а на искривлённых губах застыл крик о помощи.

– Лиз? – окликнул её великан. – Что с тобой?

Она раскрыла рот, но вместо слов с губ сорвался надрывный стон, а ногти на пальцах правой руки остервенело вцепились в бок. Будто хотели вырвать засевшую там дрянь, что отравляла девушке жизнь. Элизабет шатко шагнула навстречу встрепенувшемуся Клаусу, но силы покинули подгибающиеся ноги. Поражало, что в своём нынешнем состоянии она вообще умудрилась добраться до сюда самостоятельно и не заблудиться, учитывая, что проход, связующий лавку и озеро, несколько раз разветвлялся, соединяясь с множественными ответвлениями подземных тоннелей.

– Что это с ней?? – растерянно вопросила своевременно оказавшаяся рядом Зазет, которая успела подхватить обессилевшую Лиз на руки прежде, чем та разбила себе что-нибудь о каменистое дно пещеры.

– Не знаю. – Великан осторожно перенял из рук хозяйки корчившуюся в болезненных судорогах девушку. – Где Фил?

– Он сказал, что пойдёт на берег. Вроде как забрать что-то.

Клаус развернулся и двинулся на выход, измеряя расстояние до берега широкими стремительными шагами. Правда, озвучить точное их количество он вряд ли бы смог. Все подсчёты мгновенно улетучились из головы, едва великан добрался до места, где обнаружил кучку зубоскалящих пиратов. Они собрались в круг и без какого-либо зазрения совести шпыняли напуганного мальчика, прижимавшего к груди мешочек с лекарствами. Прозябавшая в скуке в венах кровь взбурлила в предвкушении хорошего мордобоя, а прозорливый взгляд приметил чудесный на вид пиратский корабль, стоявший на якоре.

– Потерпи ещё немного, Лиз, – сказал он девушке, укладывая её на землю. – Я скоро вернусь с подмогой.

Дозорница что-то неразборчиво простонала и, свернувшись калачиком, обхватила живот руками. Клаус же, посчитавший, что идти с пустыми руками будет неприлично, вооружился куском ствола, бывшего некогда стройной грациозной берёзкой, и бесстрашно вышел к незамечающим ничего вокруг за издёвками над ребёнком негодяям.

– Эй, малец, чё молчишь, словно метку проглотил? – гнусавым голосом глумливо поинтересовался долговязый прощелыга в щегольском плаще, по́лы которого простирались аж до самой земли. – А ну кажи, чё в мешочке прячешь.

Заслышав знакомый, пускай и чуток загнусавивший, говор, Клаус вдруг растянулся в широчайшей улыбке. Да, ещё несколько дней назад великан был совсем не рад встрече с Рэтом, однако сейчас обстоятельства изменились. Не удержавшись, он даже дружески потрепал его за плечо, когда подкрался со спины на расстояние вытянутой руки.

Рэт вздрогнул, повернул покосившееся вправо – особенно в районе носа – лицо к пришельцу и изумленно вылупился на бывшего товарища с внушительной оглоблей в руках и ухмылкой, не предвещающей ничего хорошего.

– Привет, – буднично поздоровался демонслеер, и вскинутая наотмашь оглобля с хрустом переломилась о правую скулу вытянутой крысиной рожи, отправляя её обладателя кувыркаться по воздуху до ближайшего чахлого кустарника. – Фил, пойди помоги Лиз. Ей нехорошо.

Ошарашенный Филип неуверенно прошёл сквозь брешь в кольце вросших в землю соратников крысиного капитана и со всех ног припустил к месту, на которое указал Клаус. Едва силуэт мальчика скрылся из поля зрения, великан отбросил превратившуюся в труху оглоблю и обратился к остолбеневшим пиратам:

– Ну и чё застыли? Днищем на риф сели, дамочки?

Как и в прошлый раз провокация сработала на ура: вытаращенные глаза разом обозлившихся пиратов налились кровью. Страшно скрежеща уцелевшими после последней взбучки зубами, они вскинули сабли и с рёвом бросились на Клауса. Он довольно осклабился, раскинул здоровенные ручищи и, слегка пригнувшись, в буквальном смысле пошёл на таран. Могучие предплечья беспощадно впились в животы первых, оказавшихся на пути бедолаг, вышибли из них дух и впечатали в бежавших позади. Возникла сумятица: обмякшие тела валили союзников одного за другим не хуже подло брошенной кем-то посреди дороги банановой кожуры. Самым изворотливым удалось вовремя увильнуть в стороны, однако это не спасло их от позорного падения – Клаус награждал ловкачей старым добрым джебом в лицо. Тех, кто пытался подняться или же исподтишка полоснуть великана саблей по ноге, ждал коварный удар железным носком ботинка, наносивший гораздо больше увечий, нежели голый кулак. В общем, называть происходящее дракой язык не поворачивался. Скорее уж рядовое поколачивание пиратской шайки отбросов, оказавшихся не в том месте, не в то время и не на том мертвяке. Уложив последнего пирата, – им оказался космач, ради мимолётной прихоти выхвативший кручёным под дых, – великан удовлетворённо похлопал ладонями на манер домохозяйки, только что закончившей генеральную уборку дома, и, весело насвистывая, побрёл к Филу и Элизабет.

– Как она? – первым же делом осведомился он у мальчика, склонившегося над девушкой.

Филип от неожиданности передёрнулся и боязливо обернулся, но при виде довольного великана тут же выдохнул. Он только собрался ответить, как из-за его плеча выглянула Элизабет, вернувшая ясность своему выражению лица.

– Я в порядке.

– Ну вот и славно. Значит, пойду к Джеку, прихвачу пару мотков крепкой верёвки, – проходя мимо них, обронил великан.

– Зачем?.. – то ли от испуга, то ли от растерянности промямлила Лиз, но Клаус не удостоил её ответом, продолжая идти вперёд и насвистывать песенки.

Отыскав одноногого пирата, он взял то, зачем пришёл и заодно обрадовал известного крохобора новостью, что вполне возможно рассчитается с ним прямо сейчас, а не картой с обозначенным на ней тайником27, как было обговорено ранее. Джек мельком поинтересовался, откуда тот вдруг разжился пиастрами, но Клаус только загадочно улыбнулся и покинул лавку.

По возвращению на берег он застал Филипа за весьма интересным занятием: мальчик разыскал худосочное тельце Рэта и теперь увлечённо наминал ему бока своим деревянным башмаком. От такого зрелища великан звучно хмыкнул. Элизабет, что с огорошенным видом взирала на валявшиеся то тут, то там распростёртые тела, немедля среагировала на это хмыканье.

– Это ты их так? Один? – поражённо спросила она, и поразилась ещё сильнее, когда Клаус одарил её утвердительным кивком. – Кажется, я начинаю понимать, почему кандалы на тебя не подействовали… С такой-то силищею…

– Не в этом дело, – возразил демонслеер, направившись к замаскированной лодке. – Просто вы, люди, ни черта то о нас и не знаете.

– А что мы должны знать? – заинтересовавшаяся Лиз последовала за ним. Как пить дать решила, что это отличная возможность вызнать все его секреты, чтобы затем безо всяких проблем скрутить и доставить на Альтану.

– А разве вы хотите что-то о нас знать? – отчего-то опять по-философски заговорил Клаус, методично расчищая лодку от веток. – Мы для вас лишь оружие, расходный материал, который всегда можно заменить. Всего-то и нужно, что иметь под рукой пачку рамблов да потолще.

Слова Клауса по новой огорошили дозорницу, и какое-то время она с приоткрытом ртом молча наблюдала за тем, как он разгребал нагромождённые друг на друга ветки, а после голыми руками выкорчёвывал росшие по близости рассохшиеся деревья и укладывал их ровным плотным рядком, стараясь соблюдать одинаковые пропорции.

– Нет. Ты не прав, – наконец сказала она, однако прозвучало это как-то неубедительно.

Клаус подложил под деревья два поперечных бревна в начале и в конце, похожие брёвна положил поверх, разместив их параллельно нижним, сбросил с плеча верёвочные мотки и только затем обратился к Элизабет:

– В чём? – и не дожидаясь ответа, начал разматывать верёвку.

– Ну… это… как бы… – Лиз силилась подобрать правильные слова, однако они упрямо продолжали ускользать от неё. В итоге девушка разозлилась и выпалила всё как есть: – В общем, ты не прав, и всё тут! Мы люди, криолисы или нет, неважно, слабые и смертные существа. Не ровня практически неуязвимым демонам. Поэтому я не вижу ничего плохого в том, чтобы нанять вас, демонслееров, гораздо более сильных и приспособленным к сражениям с тёмными порождениями, чтобы таким образом гарантировать себе безопасность. А ещё, чтобы ты знал, к вашей расе на Альтане относятся с большим уважением, причём даже на законодательном уровне. Вот!

Клаус перестал связывать концы брёвен и с долей укоризны снова взглянул на девушку.

– Лиз, в бою с демонами мы такие же смертные, как и вы. Любая осквернённая рана с лёгкостью может прикончить нас. Пожалуй, единственное реальное преимущество, которым мы обладаем, это неуязвимость к их магии. Поэтому, когда вы отправляете кого-то из моих соплеменников в бой с жалкой горсткой вооружённых пустышками солдат, то фактически посылаете его на смерть. Да, может бесы и не ахти какие бойцы, да даже генералы не всегда оказываются сильны, но будь там капитан или кто повыше – исход боя предрешён. Падёт командир, падёт его войско.

– Н-но ведь есть же поддержка… Ближайшие провинции обязаны выслать корабли…

– И? Ты – капитан дозорников, неужели не знаешь, по каким правилам проходят бои на воде?

– Да всё я знаю! – недовольно буркнула в ответ дозорница. Само собой разумеется, она ни единожды участвовала в водных баталиях по долгу службы.

Начинаются они всегда одинаково, с перестрелок и стремления потопить вражеское судно прежде, чем оно пойдёт на абордаж. Когда это случится – надеется на подмогу бессмысленно. Да и что, в сущности, могут поделать в такой ситуации союзники? Не станут же они стрелять по сцепившимся судам, подвергая своих товарищей риску ради призрачной надежды потопить недружественный корабль. Но даже если им это и удастся – ничто не помешает противнику захватить побеждённый фрегат в случае успеха. А идти на сближение ради помощи в рукопашной – столь же несусветная, сколь и непозволительная глупость. Если флот противника насчитывает более одного корабля – отправят на дно морское сию же секунду. Так что как бы не хотелось Элизабет признавать правоту демонслеера, он всё же был абсолютно прав.

– Но вы хотя бы не становитесь слабее вдали от родного острова! – не собираясь уступать, воскликнула она.

– О, это ты про ваш хвалённый овердрайв28? – хмыкнул великан, вернувшийся к своему занятию.

– Именно о нём! Когда мы покидаем пределы острова, то больше не можем использовать овердрайв. Приходится рассчитывать лишь на один «голый» дар. Однако далеко не всегда он приспособлен для боя, что делает нас ещё более беспомощными перед демонами. Не в пример вам, полубессмертным воинам, которые без труда залечивают даже такие серьёзные раны, как прямой удар в сердце!

Клаус усмехнулся, крепко стянул веревкой правые концы верхних брёвен и связал их тугим узлом. Затем размотал новый моток и принялся перевязывать нижние брёвна.

– Ну и что смешного? – надула губы девушка.

– Ладно, раз уж ты такая прилипала, так и быть, расскажу, что случилось в день нашей встречи. В моей ране торчал обломок моей же пустышки. Худо-бедно, но он защищал меня от смерти, пускай даже и был перемазан чужой скверной. Что, между прочим, орыбеть как больно. Чтоб ты понимала, по ощущениям это сравнимо с раскалённым железом, которое воткнули в плоть, и, несмотря на всё желание, у тебя нет никакой возможности от него избавиться. Однако вон тот шпиндик, – великан ткнул пальцем в «отдыхающего» рожей в песке коротышку, – всё же его выдернул. Как результат – я едва не истёк кровью, пока искал доктора, и когда наконец нашёл…

– Всё, не продолжай! – поспешно оборвала его дозорница. Клаус не без удивления отметил, что вид её сделался пристыженным. – Лучше поведай, как этот, с твоего позволения, шпиндик вообще умудрился провернуть такой маневр?

Продолжая связывать брёвна, Клаус вкратце пересказал события, произошедшие в трактире.

– Как-то так, – закончил он, затягивая последний узел, после чего встал и оглядел получившийся плот.

– Значит, это всё-таки ты устроил тот погром, – подивилась Лиз, из чего можно было сделать вывод, что она сомневалась в этом до последнего. – Но как же чудовищная боль?

– Ну, я не говорил, что она была нестерпимой. – Клаус взвалил на плечо первого же попавшегося разбойника и швырнул на плот. Без какого-либо уважения, как мешок с картошкой. – Да и болевой порог демонслееров неприлично высок.

– И ты ещё на что-то жаловался? – девушка стянула стрелки бровей к переносице, однако на её губах проклёвывалась победная улыбка.

Великан свалил на плот ещё одно тело, иронично посмотрел на якобы хмурую девушку и хмыкнул:

– Лиз, может перестанешь ребячиться?

Элизабет от удивления не смогла удержать нижнюю челюсть на месте. Но оно и понятно. Чтобы её, капитана дозорников, криолиса из старинного знатного рода и так далее и тому подобное, пожурил какой-то там презренный, бесчеловечный и мерзкий пират? – Просто немыслимо! Словно по команде руки девушки покрылись Силой, но ожидавший подобного исхода Клаус уже знал, как действовать в таких ситуациях.

– Перестань, горячиться раньше времени. Если хочешь блеснуть Силой – тебе ещё выпадет такая возможность.

– Что ты имеешь в виду? – сквозь зубы процедила девушка, рьяно вырывая запястья из рук демонслеера. Тот в привычной для себя манере хмыкнул и разжал их.

– То и имею. Как думаешь, для чего я расчищал лодку, мастерил плот и сейчас сгружаю на него Рэтовских пиратов? Твой дар ведь с водой связан, я правильно понял?

Лиз в два счета разгадала эту примитивную загадку. Клаус понял это по опешившим глазам, которые прямо-таки вытаращилась на него.

– Да это же бесчело… – дозорница резко прикусила язык, проглотив этот нелепый порыв неуместного сострадания к преступникам. – Кхм. Разве это не подло, поступать с ними так?

– Ну так я же презренный, мерзкий и бесчеловечный преступник, – язвительно передразнил её великан. – Неужели ты ожидала от меня чего-то иного?

Дозорница закатила глаза и неодобрительно фыркнула.

– А если помрут? – немного погодя поинтересовалась она, наблюдая за тем, как Клаус волочит по земле за ногу Рэта к лодке, только его и дожидающейся.

Крысиная харя горе-капитана теперь приобрела зигзагообразный вид: нос смотрел вправо, а вот челюсть съехала влево.

– На всё воля Морского Дьявола, – равнодушно ответил великан, усаживая пирата напротив его зама. В конце концов не одному же капитану отдуваться за всю команду, когда они очухаются. – Ну всё, в путь, – объявил он и пинком спустил лодку на воду. Подтолкнул привязанный свободными концами верёвок к корме плот и обернулся к девушке: – Твой выход.

– И зачем я только помогаю тебе… – обречённо вздохнула Элизабет и, подойдя к воде, опустила в неё руки. Вода забурлила, запузырилась, засветилась – и вот по спокойной глади побежали пенистые волны. Они цеплялись за днище судна и уносили прочь от мертвяка. – Доволен? – обратилась она к Клаусу, когда судно превратилось в крохотную точку.

– А то. – Девушка вынула руки, развернулась, сделала шаг, но оступилась на ровном месте и полетела вниз, однако Клаус успел подхватить её за плечи. – Опа. Ты чего?

– Это всё ты виноват, – отстранившись, пробурчала дозорница. – Из-за ранения я не могу долго пользоваться Силой. Да и боль только-только утихла. Хорошо, что бабушка Филипа успела сделать мазь, которую я у неё заказывала.

– Хм, а я думал, что ты не знакома с Филом.

– Лично – нет. Ну по крайней мере не была знакома до вчерашнего дня. Но я знала, что Паула воспитывает найдёныша.

– Найдёныш? – задумчиво повторил Клаус. – Ну это проясняет, почему он не смуглокожий. А с раной твоей что?

– Не знаю. Какое-то демоническое проклятье. И временами болит не хуже твоего описания. Да ты и сам видел. Если бы не мазь, даже не знаю, что со мной приключилось бы.

– Покажи.

– Что? – непонятливо переспросила Элизабет, но в следующую секунду сообразила, и её щёки налились румянцем. – Нет!

– Почему?

– Она… Она на животе.

– Ну и что?

Лиз покраснела ещё сильнее:

– Я в цельном платье. Чтобы показать её, мне придётся полностью раздеться…

– Так и в чём проблема? – абсолютно бестактно осведомился демонслеер. – Просто задери его по пояс. Чего я там не видел?

Девушка в мимолетном недоумении тряхнула головой, после чего её лицо исказилось гневной гримасой. Последовал молниеносный звонкий шлепок, и на щеке Клауса вспыхнул отчётливый отпечаток женской ладони.

– ИЗВРАЩЕНЕЦ! – зло выкрикнула она и чуть ли не бегом посеменила к пещере.

– Ладно, позже спрошу у Фила, – проговорил ей в спину несколько озадаченный ловелас и обратил свой взгляд на вполне сносный когг, доставшийся ему в «подарок» от недавно отбывшего владельца. – А пока посмотрим, что там внутри… – в предвкушении протянул он, хватаясь за пеньковые верёвки штормтрапа.

– Задерживаешься, – радостно ощерился Джек при виде вошедшего в лавку пирата, который поигрывал увесистым мешочком, прихваченным из капитанского сундучка.

– Увлёкся осмотром своего нового имущества, – улыбнулся Клаус, шагая к столику, за которым трапезничали Фил, Паф и всё ещё рассерженная Лиз. И дабы наглядно это продемонстрировать, она показательно отодвинулась от него, присевшего на соседнюю бочку.

Подошедшая с тарелкой, на которой источали ароматный дымок макароны по-флотски, Зазет бросила вожделенный взгляд на положенный на стол мешочек. Расплывшись в мечтательной улыбке, она поставила тарелку перед Клаусом и, не удержавшись, поведала гостям, как покинет этот «тухляк» и отправится на новый – и на сей раз живой – остров, чтобы отдать на нём якоря с концами. Построит там собственную самую настоящую лавку из прекрасного тандема лучшего дерева и прочного железа, о которой всегда мечтала, и больше никогда не доверит поиски клиентуры мужу-недоумку.

– Повезло, что дозорник попался продажный, – доверительно сообщила она в конце, заставляя Лиз скрипеть зубами от злости, – отбрехались монетами. А не то болтались бы сейчас в петле, как клещи на ветру.

– Наслышан, – запоздало прокомментировал слова Клауса подковылявший одноногий пират и коротко, но красноречиво взглянул на Филипа. Ворчливо отпихнул жену и пристроился рядышком с мешочком. – За шо же ты так с Рэтом?

– Стукачек, – не вдаваясь в подробности, ответил великан.

Никто не любит стукачей. Особенно пираты. Аж до трясучки в деревянных конечностях. Скривившаяся в жуткой гримасе отвращения Зазет и почерневшее лицо Джека служили тому полным подтверждением.

– Пусть катиться к Морскому Дьяволу, ублюдок! – презрительно сплюнул себе под ноги последний и где-то с минуту мрачно молчал, рассматривая свой плевок, но как только перевёл взгляд на мешочек, вновь повеселел. – Рассчитаемся?

– Си непременно, – шутливо ответил Клаус. – Но прежде я хотел бы потрепаться со своими наедине, лады?

– Конечно, конечно! – пролепетала Зазет и тотчас утянула мужа в первый пещерный развилок.

– Итак, как я уже говорил – я отправляюсь на поиски своего острова. Как поступите? – великан испытующе посмотрел на Фила и корчащую злобные рожицы Лиз.

– Я… я с тобой! – взволнованно выпалил мальчик.

– А как же твоя бабушка?

– Она… она меня поймёт. Ты же ведь знаешь, кем она была.

– Хорошо, не имею ничего против. Лучше иметь хоть какого корабельного доктора, чем не иметь вовсе, – лицо Фила прямо заискрилось от счастья. – Ну а ты, Лиз?

– А какой у меня выбор? – раздражённо бросила дозорница. – Лодки то больше нет!

– Тоже верно, – усмехнулся Клаус. – Однако я могу высадить тебя на ближайшем жилом острове, чтобы ты отправилась оттуда на Альтану.

– Если я и вернусь домой – то только с тобой. Закованным в цепи и кандалы.

– Словами не передать, как я тронут, – сыронизировал демонслеер и с улыбкой посмотрел на розовый колобок, что подворовывал с его тарелки помазанные томатной пастой макаронины. – Ну что скажите, капитан Паф, берём этих доходяг в команду?

Паф застыла на секунду со свисающей изо рта макарониной, глядя на великана удивлёнными глазами, но затем в них блеснуло понимание. Она быстро и звучно всосала макаронину, достала из складок меха на брюшке свою воображаемую трубку и, пуская несуществующие кольца, с важным видом прошлась туда-сюда мимо Элизабет и Фила, бросая на них оценивающие взгляды.

– Паф! – наконец вынесла свой вердикт квопл и поочерёдно коснулась лапкой сначала руки Филипа, затем Лиз. Мальчик весело хихикнул, а дозорница одарила её по-родительски снисходительной улыбкой.

Клаус заметил, что в обоих случаях глаза Паф мимолётно сверкнули какой-то неестественной белизной, отразившейся в глазах девушки и мальчика, однако никто из них никак на это не отреагировал, поэтому он тоже не придал этому особого значения.

– Что ж, в таком случае надо вас принарядить, – заключил он и, подумав, добавил: – Да и оружием разжиться не помешает. Зазет, Джек, пойдите сюда!

Супруги не заставили себя долго ждать. Выслушали пожелание клиента и вновь упорхнули во мрак тоннеля, но лишь затем, чтобы снести в лавку с корабля весь имеющийся у них ассортимент, и в скором времени она превратилась в захламлённый трюм, забитый сундуками со всякой всячиной. Захлопали крышки, зашуршала одежда, и следующие полчаса новоявленная команда Клауса была занята подборкой приличных нарядов.

Подыскать подходящую одежду для Филипа оказалось весьма проблематично. Дело в том, что товары в пиратских лавках либо ворованные, либо снятые с отдавших концы коллег или матросов. Детские вещи среди них редкость, поэтому приодеть двенадцатилетнего пацана было непростой задачкой. Однако находчивый Джек сумел найти выход из положения. Отыскал самые подходящие на его взгляд штаны в чёрно-белую полоску, искусно покромсал штанины так, чтобы они пришлись в пору по длине, свисая вниз треугольными лоскутами, что, несомненно, добавляло хулиганского шика. Холщовую рубаху заменил льняной с красивым кружевным жабо и, чтобы она не висела мешком, подпоясал на талии красной атласной лентой. На встопорщенные плечи накинул короткий чёрный жилет. Деревянные башмаки поменял на матросские ботинки из толстой дублёной кожи. В качестве оружия предложил мушкет, на который вчера заглядывался мальчик. Все эти новшества обошлись Клаусу в копеечку, но он ни о чём не жалел. Да и деньги всё равно не его.

С Элизабет тоже пришлось непросто. Являясь истинной особой голубых кровей, она морщила нос практически от всего, что бы не предлагала Зазет. Но в конце концов остановила свой выбор на высоких ботфортах с подогнутым верхом, кожаных штанах, аппетитно облегающих её стройные ноги, единственной выглядящей сносно – по мнению девушки – женской рубахе с длинными рукавами, декорированной оборками, но без бретелек, и красивом огненно-чёрном корсете. К нему в комплекте также прилагались наручи и шейный бандаж, но от последнего Лиз отказалась, резко высказавшись, что она никакая не собака и не станет цеплять на шею пусть и красивый, но ошейник. Оружием дозорнице послужила изогнутая абордажная сабля из чернённой стали с витой рукояткой и резным эфесом.

Для себя Клаус приобрел стильный тёмно-коричневый плащ до колен с широким ремнём на поясе и эффектно двоящимися к низу по́лами. Также обзавёлся новыми штанами цвета мокрого песка из хорошей плотной ткани и перевязью для меча, правда сам меч покупать не стал. Придержал место для пустышки.

Паф тоже не осталась в стороне: ухитрилась отыскать себе среди гор тряпья три фальшивых серьги, повязку на глаз с вышитым на ней белыми нитками пиратским флагом и компактную треуголку.

– Ну вот, совсем другое дело, – удовлетворённо произнёс великан, окидывая взглядом попестревшую команду. – Осталось только набить трюм провизией, и можно смело отправляться в путь.

Часть первая. Высадка на острове Помернас

С тех пор как Зазет пожелала команде Клауса удачи и попутного ветра, махая на прощание с берега рукой, а Джек символично разбил о борт отчаливающего корабля бутыль своего самого отменного рома, прошло три дня. Все эти дни члены экипажа были полностью предоставлены самим себе, собираясь вместе лишь во время приёма пищи.

Клаус по старой доброй традиции, укоренившейся ещё со времён плавания с Морганной, спихнул все капитанские дела на ответственную, подкованную в морском ремесле Элизабет и большую часть времени просиживал на марсе29, разрезая взглядом голубую даль в надежде углядеть какой-нибудь островок. Но желательно, конечно, свой. Временами ему помогал Шурх – корабельный квопл, доставшийся в придачу вместе с кораблём. Выглядел он как каплеобразный попугай с красным оперением и большими – практически во всю голову – глазами. И хоть его перья и были самыми обычными, при движении они по какой-то необъяснимой причине шуршали подобно смятой бумаге. Отсюда и такое прозвище. Вот и сегодня заметив вдалеке маленькие, но гордо расправленные крылья с сине-золотыми колечками на кончиках, великан улыбнулся и достал из кармана спелый персик – любимое лакомство пернатого помощника.

– Нашёл! Нашёл! – усевшись на вытянутую руку Клауса словно на жердь, шумно прокаркал Шурх.

Как и многие обычные попугаи, он умел запоминать и воспроизводить человеческую речь. Правда, общение с Рэтовской шайкой-лейкой явно не пошло ему на пользу. Будучи столь же сообразительным, как и Паф, этот пернатый птиц порой выдавал такие, отлично подходящие под ситуацию, но испорченные забористой пиратской бранью, перлы, что Лиз наливалась краской не хуже доспевающего под тёплым солнышком яблока. Если поблизости находился Фил – она тотчас зажимала его уши ладонями, стремясь уберечь их от столь неподобающей похабщины. Сам Клаус находил это чертовски забавным и даже мог позволить себе захохотать в голос, если перл выдался особенно удачным, за что дозорница возмущённо обзывала его дрянным пиратом.

– Молодец, – похвалил его улыбнувшийся ещё шире Клаус и протянул лежавший на раскрытой ладони персик. Шурх на радостях что-то пропел и вонзил крючковатый клюв в угощение. Великан наблюдал за ним с детским восторгом, параллельно умудряясь взъерошивать мизинчиком мягонькие пёрышки на груди попугая.

– Надо рассказать об этом Лиз и Филу, – проговорил он, когда на ладони осталась лишь идеально чистая сморщенная косточка.

Лиз отыскалась быстро: свесившись с фальшборта неподалёку от штурвала, изучала водные течения. Определяла с помощью Силы оптимальный курс, по которому следует вести корабль. Помогала ей в этом Паф. Ну как помогала – сидела рядом и болтала лапками, выслушивая нескончаемый поток жалоб дозорницы. Время от времени выдавала глубокомысленные «паф». Когда это случалось, девушка ненадолго приостанавливала свою деятельность, поворачивалась к квопл и с ироничной улыбкой говорила, что только она одна её и понимает. Вообще за прошедшие дни они заметно сблизились и со стороны выглядели как хорошие подружки, – что вызывало у Клауса лёгкую ревность, – хотя это было и немудрено. Их дружба завязалась неслучайно.

Всё началось вечером после отбытия. Клаус разузнал у Фила о болезни Лиз и с боем, но всё-таки заставил её показать ранение, оставленное демоном, чем успешно подтвердил зародившуюся на мертвяке догадку. В плохо заживших вздутых шрамах, которые своим видом напоминали прерывистую воронку водоворота, скрывалась скверна. Доза не смертельная, да и Сила в большинстве своём сдерживала пагубный эффект, однако есть у этой дряни одна поганая особенность множиться и разрастаться, вытягивая частицы себя буквально из воздуха и сливаясь с ними. В какой-то момент дар попросту переставал справляться со всё разрастающимся очагом заразы, и вот тогда наступали жуткие боли. Элизабет спасалась от них заживляйкой30, однако мазь лишь временно нейтрализовывала очаг, – это позволяло Силе возвратить контроль над ситуацией, – но не гасила его окончательно, и в итоге рано или поздно всё повторялось вновь. И вот здесь, как и в случае с самим Клаусом, на помощь пришла Паф. За считанные секунды простым прикосновением лапок к осквернённой ране она вытянула из тела девушки всю дрянь без остатка, избавив её от невыносимых страданий, мучавших бедняжку на протяжении последних шести месяцев. Когда это только-только случилось, Лиз будто заново ожила. Расцвела и душой, и телом подобно несгибаемому весеннему цветку, который пробился сквозь снежный наст к солнцу, чтобы подставить его тёплым лучам озябшие после изнурительной борьбы лепестки. Ходила и улыбалась всему, что видела, включая Клауса, но ровно до тех пор, пока тот не спихнул на неё все заботы о корабле, таким образом пробудив вздорную и несдержанную дозорницу ото сна.

– Привет, – подойдя со спины, пробасил великан. От неожиданности обе девочки чуть было не улетели за борт, благо сильные руки вовремя удержали их от падения, и теперь две пары возмущённых голубых глаз сверлили Клауса негодующим взглядом.

– Ты чего подкрадываешься, дрянной пират?! – сердилась Элизабет.

– Паф! – вторила ей ушастая подружка.

– Хотел сказать, что Шурх обнаружил какой-то остров.

Сказанные слова несколько смягчили сердитость девушки.

– Думаешь, твой?

– Не имею ни малейшего представления. Вот доберёмся и узнаем. Эй, Шурх, – окликнул кружившего в небе над головами попугая Клаус, – показывай дорогу!

– Свистать всех наверх, ребятки! Отправляемся! – во всю глотку прогорланил квопл и тотчас устремился к острову, покачивая на ветру своим куцым хвостом из трёх очень длинных перьев.

– Как рванул то. Точно коршун, – с улыбкой пробормотал великан и повернулся к дозорнице: – Подсобишь, Лиз?

С обречённым вздохом Элизабет коротко кивнула и направилась к корме, повторить свой нехитрый фокус, каким отправила команду Рэта в незабываемое путешествие по морским просторам. Сейчас, когда болезнь отступила и больше не было никакой необходимости сдерживаться, девушка могла свободно пользоваться своим даром. Столько, насколько её хватит. Взобравшись по ступенькам на крышу жилого корпуса (который технически являлся самодельным полуютом), дозорница подошла к ограждению, удобно устроилась на полу лицом к морю, свешивая ноги через широкие зазоры между столбиками, вытянула окутанные Силой руки перед собой, закрыла глаза и сосредоточилась. Крупные водяные капли начали немедленно стекать с ладоней в спокойные солёные воды, тревожа их, заставляя пузыриться и дыбиться, волнами врезаться в днище корабля, придавая скорости и толкая его вперёд.

– Следи за штурвалом, – не оборачиваясь, повелела она Клаусу и, не удержавшись от колкости, добавила: – В кой-то веке сделай хоть что-то полезное.

– Понял, принял! – отсалютовал тот и крепко взялся за рукоятки рулевого колеса.

Паф тоже не осталась в стороне. Взобравшись на нос корабля, она неотрывно наблюдала за парившим в воздухе силуэтом Шурха, отдавая команды право/лево руля. Вернее сказать, квопл полагала, чтобы её команды звучат именно так, однако всё что слышал и видел умилявшийся Клаус – паф, и лапка, вскинутая в нужном направлении. И дабы не смущать маленького штурмана, громко дублировал её команды перед поворотом.

– Мы что, куда-то спешим? – из-за двери, ведущей к каютам, на палубу высунулся заспанный Фил и протяжно зевнул, потирая глаза болтающимся рукавом небрежно надетой рубахи.

– Шурх нашёл остров.

– Остров? – обрадованно переспросил мальчик. Несмотря на все советы Элизабет ему пока ещё не удалось перебороть морскую болезнь, которая нет-нет да и накатывала вечерами, приковывая его к койке. – Пойду посмотрю, – и весело умчался к Паф, полностью освободившись от остаточных сонных чар.

Остров оказался жилым и, что не могло не радовать Клауса, знакомым. Он носил красивое название Померанс и был первым островом, на который высадился демонслеер после своего побега из родительского дома на самодельном плоте. Следовательно, принадлежавший их семье остров может быть где-то рядом, где-то поблизости. Совсем скоро великан вернётся в родные края, научится извлекать проклятый демонслейв и вновь заявится в тёмную цитадель, чтобы уже наверняка начистить рожу одного зарвавшегося тощезадого демона. Заодно и малявку спасёт, если она в самом деле жива. Потому что в противном случае Клаус очень постарается разыскать того щёголя в клёпанной кожаной куртке, что накормил его пустыми обещаниями, и тогда непременно засунет цилиндр ему в жо…

– Клаус? – милейший голосок, навевающий целый ворох приятных воспоминаний, не дал мысли окончательно скатиться в непристойность. – Это действительно ты?

Спускавшийся по ступенькам штормтрапа великан остановился, заулыбался и, не желая продолжать спуск по-человечески, спрыгнул на деревянный помост. Он обернулся и без особых проблем отыскал среди собравшихся поглазеть на пришвартовавшийся у причала корабль владелицу этого чудесного голоса. Ах как же она похорошела с их последней встречи! Завораживающего цвета меди волосы стали длиннее и теперь расслабленной косой свисали с левого плеча, курносый носик укутало одеяло озорных веснушек, что идеально сочетались с задорным блеском во всё ещё юных глазах, добавляя симпатичному лицу пикантной игривости, и конечно же распустившиеся подобно бутону под непреклонной дланью зрелости пышные формы, которые не могло скрыть даже невзрачное рабочее платье официантки.

– Давно не виделись, Грета.

В порыве чувств радостная девушка совсем забыла о плетёной корзинке, доверху набитой хлебом, которая соскользнула с опустившейся руки, и, подобрав подол платья, побежала навстречу улыбающемуся великану.

– Клаус! – она подпрыгнула и обвилась руками вокруг его шеи. Он подхватил её за талию и прижал к себе, чувствуя, как горячее дыхание Греты щекочет ухо. По коже пробежали приятные мурашки. – Клаус!

– Кхм, кхм, – раздался за спиной нарочито громкий и явно недовольный кашель. – Может, представишь нас?

– Паф, паф.

Не выпуская девушку из объятий, Клаус повернулся. Сцена на корабле повторилась: две пары голубых раздражённых глаз старательно проедали в нём плешь, требуя немедленных объяснений. Их взгляд нещадно прошёлся и по Грете, отчего она неловко потупила взор и шепотом попросила опустить её на землю. Злючки. Брали бы пример с Фила, который вместе с сидевшим на его плече Шурхом тихо-мирно разглядывал окрестности.

– Лиз, Паф, знакомитесь, это Грета, дочь местного трактирщика и моя первая… – великан хмыкнул, открестившись от подробностей, – подруга. Я снимал у них комнату какое-то время, после того как сбежал из дома.

Грета учтиво поклонилась. Клаус только открыл рот, чтобы представить Элизабет, как она сама напыщенной походкой подошла к девушке и надменно сунула ей руку, всем своим видом демонстрируя собственное превосходство:

– Элизабет Ардент, пятая дочь одной из старейших семей криолисов на архипелаге Альтана, а также капитан…

– На моём корабле, – закончил за неё великан и смерил дозорницу весьма красноречивым взглядом, чтобы остудила свой пыл и не болтала лишнего. Пока убийца на свободе, не стоит оставлять никаких следов. Тем более что они не так уж и далеко отплыли от Альтаны.

Дозорница расстреляла Клауса градом гневных искорок из глаз, однако смолчала. Резко отдёрнула руку и с гордо вздёрнутым подбородком пошла прочь с причала. Грета недоумённо проводила взглядом её быстро удаляющийся силуэт и вопросительно посмотрела на демонслеера, но он только покачал головой и вернулся к представлению других членов экипажа:

– А это Паф, моя маленькая помощница.

Девушка присела на корточки и солнечно улыбнулась нахохлившейся квопл:

– Привет, Паф. Приятно познакомиться.

От вида столь очаровательной улыбки Паф не удержалась и выдохнула, перестав дуть пушистые щёчки.

– Паф. Паф, Паф.

– Куда ушла Элизабет? – спохватился Филип, когда ему наскучило любоваться местными красотами. Не погасившая улыбку Грета подняла на него большие карие глаза, и мальчик заалел как усатый лобстер в кастрюльке с кипятком.

Клаус не глядя ткнул большим пальцем в начало причала, где неизменно для любого острова громоздились ряды торговых, рыбных да сувенирных палаток.

– Это Фил, мой глазастый доктор, – представил он мальчика Грете.

– Глазастый? – со смешком переспросила поднявшаяся девушка, не отрывая взгляда от только сильнее смутившегося мальца.

– Оо, ещё какой, – шутливо протянул Клаус. – Как Слепой Пью.

Девушка красиво и мелодично рассмеялась.

– Будем знакомы, господин глазастый доктор Фил, – утирая слёзы, беззлобно проговорила она и протянула руку. – Я просто Грета.

– Глазастый… То и есть Филип. Просто Филип… – Мальчик торопливо и неуклюже потряс протянутую ладонь. – П-пойду поищу Элизабет…

Не знающий, куда себя деть от смущения, Фил чуть ли не бегом засеменил к палаткам, ненароком смахнув с плеча Шурха. Попугай возмущённо вскрикнул и прошуршал в небо.

– И последний член моей команды Шурх, наш навигатор, – заключил великан, смотря на порхающего квопла.

– Впечатляющая команда, капитан Клаус, – хохотнула Грета и шутя пихнула его локтем вбок, но тут же ойкнула и почесала локоть: – Как будто о камень ударилась.

Великан польщённо хмыкнул.

– Как ты здесь оказалась?

– Да я вышла, чтобы запастись хлебом… ОЙ! Хлеб!

Встрепенувшаяся девушка кинулась туда, где стояла пятнадцать минут назад, но корзинки с выпечкой уже и след простыл. В портах, бухтах и у причалов ошивается много бродяжек и асоциальных личностей, только и смотри в оба, как бы чего не свистнули. Расстроенная кражей Грета схватилась за голову.

– Что же делать?..

Клаус подошёл и приобнял её за плечи.

– Не переживай, это же просто хлеб. Купишь ещё.

– Ты… ты не понимаешь, – скорбно шмыгнула носом девушка, – мне больше не на что его купить… Я потратила последние сбережения на эту покупку. Как мне теперь протянуть до конца месяца…

– Если проблема только в этом – я могу помочь, – хитро подмигнул великан, и, прежде чем Грета, у которой на лице всё было написано, попыталась отказаться, добавил: – «Рыжий кот» ведь всё ещё сдаёт комнаты?

Девушка утёрла проступившие слёзы и с неподдельной благодарностью посмотрела на своего давнего друга:

– Да, сдаёт. Правда, роскошными их не назовёшь… – в голосе неожиданно проскользнули печальные нотки, однако Грета быстро заглушила их. – Но зато мы всегда искренне рады гостям.

– Вот и чудненько. – Клаус подставил подруге локоть. – За покупками?

– Ага, – улыбнулась та и прям-таки прижалась грудью к большой и сильной руке. Где-то под ногами требовательно – и ревниво? – пафкнула Паф, привлекая внимание великана. Умилённый он наклонился и подставил ей ладонь, а когда она запрыгнула на неё, – прижал к груди точно ребёночка. Тут же подоспел Шурх, с тихим шуршанием опустившись на плечо, и завёл с розовым колобком разговор на квоплском языке, понятный только им двоим.

– Осталось только разыскать остальных.

Лиз обтиралась возле палатки с рыбой и украдкой бросала косые взгляды на причал. Фил был поблизости, буквально у соседней палатки с сувенирами. Рассматривал всевозможные подделки из дерева: резные часы с кукушкой, большеголовых человечков с открывающимся ртом, домики с куколками. Но более всего его внимание привлекали миниатюрные трёхмачтовые суда, которые каким-то непостижимым образом были втиснуты в трёхлитровую прозрачную бутыль с узким горлышком. За те недолгие несколько минут, которые он провел возле лавки, мальчик уже успел сломать всю голову над этой загадкой, а седой торговец в ответ на его расспросы лишь загадочно улыбался, не желая раскрывать секреты своего ремесла.

– Эй, Клаус, Клаус, – услышав раздражённое фырканье Элизабет, оперативно среагировавшей на появление обжимающейся парочки, возбуждённо окликнул великана Филип, – ты только посмотри на это!

Великан вместе со всей своей свитой подошёл к ребёнку.

– Вот, вот, глянь, целый корабль в бутылке! Ты когда-нибудь видел такое?!

– Видал, я ж здесь не впервой.

– А ты знаешь, как это сделано?

– А почему бы тебе самому не выяснить? – Клаус лукаво подмигнул мальчонке, мягко высвободил руку из объятий Греты, достал пачку рамблов и обратился к торговцу: – Сколько?

– В пересчёте на наши, – старик ненадолго призадумался, – ровно тысяча.

Демонслеер без лишних вопросов – цена была явно слишком завышена – расплатился с торговцем, после чего взял с витрины одну бутыль и протянул неверяще смотрящему на него мальчику.

– Держи, изучай.

Филип растерянно взял подарок, несколько раз моргнул, словно хотел убедиться, что это ему не почудилось, однако бутыль никуда не пропала, отчего мальчишечье лицо засветилось самой настоящей детской радостью.

– СПАСИБО!

– Будем считать это благодарностью за то, что присмотрел за нашей вздорной капитаншей. – Клаус иронично посмотрел на удивлённую и вроде как даже чуточку тронутую его поступком Лиз.

Заметив его взгляд, девушка незамедлительно скуксила недовольное лицо и отвернулась.

– Может, пойдём уже куда-нибудь? Как долго мы ещё собираемся здесь торчать? – проворчала она.

– Не куда-нибудь, а в трактир «Рыжий кот», – поправил её великан. – Но прежде наведаемся в пекарню.

Из пекарни, в которую ребят привела Грета, во всю валил пар, разнося по округе сладкий аромат свежевыпеченного хлеба. Животик Паф пронзительно заурчал. Фил непроизвольно уронил несколько капель слюны прямо на свой сувенир и тут же с красными щеками стёр их рукавом. Державшаяся чуть позади Лиз громко сглотнула, а Шурх взмыл ввысь и закружился, горланя на всю улицу слово «жрать».

– Хех, похоже придётся раскошелиться, – ухмыльнулся Клаус, которого нисколько не зацепил витавший в воздухе аромат, вызвавший у всех жуткий аппетит. Он опустил Паф на землю и отправился отовариваться хлебом. Вышел буквально через пять минут с двумя здоровыми корзинами, от которых исходил дымок, даже несмотря на накинутые поверх полотенчики. – Вот, налетайте.

Великан отбросил полотенце с правой корзинки, и перед окружившими его со всех сторон голодными товарищами предстали чудные булочки-косы, щедро сдобренные сахарной пудрой и миндальной крошкой. Разлетелись в тот же миг, и весь последующий путь до трактира, три рта и один клюв восторженно уплетали плетёнки, как назвала их Грета. К слову, для неё самой плетёнки не нашлось. Вместо этого Клаус угостил подругу пончиками с клубничным джемом – её любимым десертом, за что был удостоен порывистым поцелуем в щёку и тяжёлым взглядом от злобно жующей Лиз.

Когда же, выворачивая из очередной улочки, перед ребятами предстал серокаменный фасад двухэтажного трактира, Клаус пришёл в недоумение. Нынешний рыжий кот больше походил на старого, потрёпанного жизнью, болезненного кошака. Безобразные трещины на стенах, залатанная чем попало крыша, обвалившаяся до самого основания дымоходная труба, прогнившие ступеньки дворовой лестницы, ведущей на второй этаж, и пустые оконные рамы, залепленные дырявой газетой. А ведь климат на Померансе весенний и часто тёплые деньки без какого-либо предупреждения сменяются холодными и дождливыми с пробирающими до костей ветрами, которые могут длиться неделями.

– Что сталось с трактиром, Грета? – очень серьёзно обратился он к тотчас сникшей подруге, напустив на лицо бывалой мрачности.

– Давай, я всё расскажу тебе за ужином… – увиливая от встречи взглядами со старым другом, проговорила она с уже знакомой печальной интонацией. – Однако если ты передумал снимать комнаты, то я пойму…

– Не передумал, – твёрдо ответил Клаус и обратился к своим спутникам. – Если желаете, можете возвращаться на корабль.

– Я тащилась сюда через пол острова не для того, чтобы по приходу тащиться обратно, – резко – и так по Элизабетовски – заявила дозорница и гордо, не смотря ни на кого, пошла к двери.

– Я… тоже не… пойду, – проговорил доедавший булочку Фил, перемежая слова чавканьем и причмокиванием.

Паф равнодушно пожала плечами. Зная квопл, для неё нет абсолютно никакой разницы, где конкретно пускать дремотные пузыри. Прохлаждавшийся на плече Шурх похоже разделял мнение своего сородича-колобка, безучастно вычищая крошки из перьев.

– Ну ты и сама всё слышала, хозяюшка, – Клаус с обаятельной улыбкой посмотрел на замершую в немой признательности Грету. – Принимай гостей.

– Хорошо! – оживилась она и посеменила к дверям, где её ждала хмурящая лоб Лиз, невесть с чего решившая, что все двери перед ней должны быть непременно открытыми.

Обстановка внутри оказалась многим лучше, чем снаружи. Да, кое-где имелись явные признаки того, что здание нуждается в капитальном ремонте, однако кругом было чисто и опрятно, аккуратным рядком стояла плотно придвинутая друг к другу мебель, а зажжённые Гретой керосиновые лампы, висевшие на стенах, наполняли трактир тёплым, приятным светом, добавляя обстановке домашнего уюта. Всё это говорило только об одном: чтобы не случилось у Греты в прошлом, она по-прежнему любит «Рыжего кота» всем сердцем и верит, что когда-нибудь он вновь наполнится шумными посетителями, бродячими музыкантами, весёлыми танцами, громким смехом и хмельными разговорами до самого утра. Так оно и будет. Уж Клаус то точно позаботится об этом, когда вызнает причину столь ужасного запустения.

– А где Август? – поинтересовался он, до сих пор так и не имея удовольствия лицезреть рыжеусого весельчака, отца девушки.

– Его… больше нет, – невероятная тоска резанула слух Клауса. Он понял, что уже наполовину приблизился к разгадке трактирной тайны. – Присаживайтесь за любой столик, а я пока приготовлю ужин.

Грета натянуто улыбнулась, подхватила с барной стойки чепчик для волос и корзинку с хлебом и торопливо скрылась в кухне.

Охваченный задумчивостью великан, не глядя, плюхнулся на один из стульев подле лестницы и, отклонившись назад, бессознательно закинул ноги на стол, продолжая строить в голове всевозможные теории о том, что же такого могло приключиться с Августом, и как его смерть повлияла на судьбу этого заведения. Грета отнюдь не пальцем деланная и с детства училась у отца ведению дел.

– Совсем ошалел, дрянной пират?! – сердитый возглас Лиз вернул великана в реальность, а запылённые ботинки обратно на пол, где им самое место. – А ну живо пошёл за тряпкой и вытер!

Брови Клауса подскочили так высоко, как не подскакивали никогда ранее. Но Элизабет права, и он, поднявшись, в покорной безмолвности поплёлся к стойке за тряпкой, что лежала на одной из опустевших полок из-под спиртного. Взял её, вернулся, протёр, но прежде чем отнести обратно, многозначительно посмотрел на дозорницу.

– То-то же, – назидательно изрекла она, старательно сдерживая уголки губ, которые так упрямо хотели прикоснуться к мочкам уха.

Великан хмыкнул, положил квадратик махровой ткани на место и вновь уселся за стол, но уже как подобает.

Вскоре с кухни зазвучали первые звуки приготовляемого ужина: бульканье закипевшей воды, методичное постукивание ножа по разделочной доске и шкворчание смазанной маслом сковородки. Трактир наполнился аппетитными запахами пряных трав и жареного хлеба. Двадцать минут спустя перед гостями в деревянных тарелках дымился горячий картофельный суп со шпиком. Вернее, должен был быть таковым согласно рецепту. Грета стыдливо призналась, что шпика у неё давно не водится, поэтому она заменила его нарезанными кусочками зажаренного мякиша, который чинно плавал в золотистом бульоне вместе с зеленью. Беря ложку в руку, Клаус обмолвился, что скоро это изменится, и больше за весь ужин не произнёс ни слова. Заговорил лишь когда все тарелки опустели, а выпущенные из рук столовые приборы возлегли рядом с ними на столе.

– Итак, Грета, что случилось с Августом и «Рыжим котом»?

Девушка тягостно вздохнула, как бы намекая, что не имеет ни малейшего желания ворошить прошлое, но Клаус лишь одним своим взглядом дал ей понять, что уйти от разговора точно не удастся. Грета сжала кулаки, собираясь с духом, и начала своё повествование, стараясь ни на кого не смотреть:

– Всё случилось незадолго после твоего отплытия. В тот день мы праздновали день Смеха и Шутов, и в самый разгар веселья на Померанс напали демоны…

…Померанс десять лет назад.

– Греточка, милая, принеси за наш столик ещё шесть кружек пива! – перекрикивая водворившийся в трактире гомон, попросил Гантер Гиршман, главнокомандующий армией острова.

– Постараюсь, герр Гантер! – сдавленно пошутила девушка, с трудом протискиваясь к барной стойке сквозь парочки, танцующие польку под развесёлые звуки флейты. За стойкой её уже ждал красный от беготни туда-сюда отец. Он то и дело оттягивал пальцем взмокший ворот рубахи, липнувший к шее.

– Доченька, – при появлении потрепанной толпой Греты, мужчина поставил на стол поднос с только что снятыми с углей и буквально пышущими жаром колбасками, – пожалуйста отнеси их за столик доктора Франца, да побыстрее, а то он уже бучу поднимать хочет. Ты же знаешь, какой он выпивоха.

Грета повернулась лицом к праздной толпе гуляк и мгновенно отыскала среди них глазами нахмуренного красноносого доктора, который периодично постукивал кулаком по столешнице и что-то там бормотал, однако из-за шума слов было не разобрать. Вообще доктор Франц – добрейший души человек, образованный и интеллигентный, но вот пить совсем не умеет. Одна, две кружки – и все его внутренние демоны лезут наружу, превращая в ворчливого, склочного и нетерпеливого старика.

– Хорошо, пап! – Грета взяла поднос в обе руки и с вызовом посмотрела на разбредшихся по небольшим кружкам мужчин, которые, повинуясь изменившейся мелодии, приготовились отплясывать шуплатлер. – А ты пока приготовь шесть кружек пива для герра Гантера. Я быстро!

Однако быстро не получилось. Доктор Франц завёл длинный и неразборчивый гундёж касательно нерадивости работников сего заведения, и Грете пришлось выслушивать его речи от и до, кланяясь и извиняясь в процессе, лишь бы пожилой мужчина поскорее успокоился и наконец отпустил её. Но не обошлось и без плюсов. Музыканты объявили перерыв, и притомившиеся от энергичных плясок гости «Рыжего кота» на это время расселись по своим столам, сильно облегчив девушке обратный путь до бара. Она подхватила пенные стаканы и бодро направилась к ожидающим их товарищам-сослуживцам, которые со смехом пересказывали друг другу военные байки.

– Ваш заказ, герр Гантер. – Грета с добродушной улыбкой распределила стаканы между сидящими.

– Ты просто чудо, Греточка, – искренне похвалил её мужчина и от души приложился к своему напитку. – Ухх! – восторженно воскликнул он, оторвавшись от стакана. – И пиво ваше что надо. Самое лучшее во всей округе!

– Благодарю за тёплые слова, – девушка учтиво склонила голову.

В этот момент трактирная дверь с громким хлопком распахнулась настежь, и в холл ввалился окровавленный солдат, моментально посеяв семена паники среди посетителей.

– Спасайтесь!.. Они идут!.. – борясь с наполняющей рот кровью, хрипло побулькал он и как подкошенный рухнул на пол, демонстрируя всем ужасные полосы ран от когтей.

Люди с криком повскакивали со своих мест, многие инстинктивно побежали к выходу, но Гантер оперативно преградил им путь, заслоняя дверь спиной.

– Всем оставаться на своих местах! – властно приказал он. – Мы не знаем, кто идёт сюда, поэтому для вашей же безопасности будет лучше находиться под защитой стен трактира!

Паникующие, внимая словам главнокомандующего, окопались на месте, но их глаза всё равно продолжали неотрывно смотреть на дверь, как на единственный путь во спасение.

Герр Гантер быстрыми шагами подошёл к остывающему солдату, присел на корточки и пристально всмотрелся в ранения.

– Это дело рук демонов, – пьяным говором проворчал подошедший доктор.

Побледневшая от страха Грета не смогла удержать в руках поднос. Он оглушительно ударился о пол, спровоцировав новую волну паники. Весёлые, мелодичные звуки флейт сменились отчаянными возгласами, всхлипами и даже плачем.

– Отставить панику! – снова воззвал к толпе главнокомандующий. – Она нам сейчас ничем не поможет!

– Нам уже ничего не поможет… – обречённо проронил кто-то из поникшей толпы, и многие согласно закивали, шмыгая носами. Все присутствующие чётко осознавали, в каком скверном положении сейчас находятся. Ни антидемонического оружия, ни поддержки кого-либо из членов правящей семьи, одним словом ничего. Вломись сейчас сюда демонические отродья – их всех перебьют как скот на скотобойне.

– Нет! – вдруг горячо возразил свинопас Генрих. – Нам надо бежать на главную площадь, пока ещё не поздно! Там то нас точно защитят! – и пулей бросился на выход, игнорируя приказы Гантера остановиться.

Это стало роковой ошибкой.

Едва Генрих открыл дверь – столкнулся лбами с бесом, стоявшим на крыльце. Сгорбленное рогатое поганище удивлённо сморгнуло и тотчас ощерило покрытую чёрной щетинистой шерстью морду в плотоядной усмешке. Бедняга не успел даже пискнуть, как две длиннющие – до самой земли – ручищи сомкнулись на его голове, впившись глубоко под кожу острыми когтями, а разверзнутая до невероятных размеров пасть потянулась своими жёлтыми, вымазанными безобразной слизью клыками к молочному – совершенно без единой кровинки – лицу.

– Не позволю! – взревел Гантер и, молниеносно выхватив из сапога потаённый кортик, метнул его поганищу точно в пульсирующую белизной дыру, служившую глазом.

Бес выпустил голову жертвы и протяжно завыл, пытаясь извлечь ослепивший его клинок нерасторопными лапами. На его вой из тени ближайших домов начали сходиться другие бесы, и скверное положение дел обернулось поистине катастрофическим.

– Баррикадируйте двери и окна! – втащив раненого в трактир, гаркнул главнокомандующий на остолбеневших от страха посетителей. – Или вам жить надоело?!

Часть людей, опомнившись, бросилась спешно подпирать всевозможные входы в помещение столами и стульями.

Гантер тем временем пытался привести Генриха в чувства:

– Эй, приди в себя! Очнись! Да очнись ты уже наконец!

– Оставь его, малец. – Франц перехватил взмывшую вверх для очередной пощёчины руку. – Его раны осквернены и находятся слишком близко к мозгу. Он просто не мог выжить. Лучше побеспокойся о живых.

Герр Гантер досадно прикусил нижнюю губу и на одно короткое мгновение позволил себе мимолётную слабость, заслонив от всех влажные глаза рукой. Слёзы без остатка впитались в льняную ткань рубахи, и после этого главнокомандующий до самого своего последнего вздоха не проявил ни капли малодушия.

– Армин, Дитрих и Отто, живо отправляйтесь на второй этаж и завалите вход со стороны уличной лестницы. Мартин и Михаэль, возьмёте на себя окна. Не позвольте этим тварям проникнуть внутрь. Герр Август, есть ли здесь какой-нибудь запасной выход?

– Н-нет… – Август в ответ на устремлённые на него с немой мольбой взоры лишь растеряно развёл руками.

– ЕСТЬ! – внезапно радостно вскричала пришедшая в себя Грета. – ЕСТЬ, ПАПОЧКА! ТОТ ЛАЗ В ПОДПОЛЕ, КОТОРЫЙ ТЫ ТАК И НЕ ЗАДЕЛАЛ!!

– Точно… – обомлел трактирщик. – Тот самый лаз, через который ты в детстве постоянно сбегала из дому… И ведь сколько раз грозился по молодости, да так и не засыпал…

– Слушайте новый приказ, – скрывая улыбку, обратился к соскочившим с лестницы солдатам Гантер. – Любой ценой обеспечить гражданским безопасное отступление!

– Так точно, сер! – громогласно ответили солдаты, вскидывая сжатые кулаки к груди, и немедля побежали на помощь своим товарищам, которые вовсю сражались с прущими напролом бесами, тыкая в них кортиками и обломанными ножками от мебели.

– Грета, проводи посетителей к лазу, а вы, герр Август, найдите и принесите всё, что можно использовать как оружие. Ну а мы, – Гантер с силой привалился к двум столам, подпирающим главную дверь, – пока сделаем всё, что в наших силах…

– Они хорошо справлялись, но в самый последний момент явился демон-змей. Папа вместе с солдатами задержали его. Благодаря им мне удалось вывести людей в безопасное место, где мы благополучно переждали нападение…

Грета вдруг замолчала, а её губы задрожали. Когда она заговорила вновь – слова давались ей с трудом.

– Он… Папа пообещал мне… что всё будет хорошо. Что мы снова… снова встретимся, когда всё успокоиться. И я поверила… Тоже обещала… Но когда вернулась в трактир, обнаружила только каменные черепки человеческих статуй… Среди них был и… и…

Скорбь, горестным стоном вырвавшаяся из груди, не позволила Грете закончить страшное предложение. Её плечи затряслись, выворачивая наружу горькие рыдания. Элизабет, что всю дорогу сторонилась девушки по каким-то своим надуманным причинам, без промедлений притянула её к себе, подставляя собственное плечо. Нежно перебирая медные локоны, она нашёптывала тёплые слова поддержки. Фил тоже хотел приободрить Грету, однако единственное, что он смог придумать в своём детском наитии – накрыть лежавший на столе кулачок своей ладошкой. Погрустневшая Паф повторила его жест, а Шурх, устроившись на вздрагивающем плече, потёрся перьями о мокрую от солёных слёз щеку. Безучастным остался лишь один Клаус. Но разве что внешне.

Внутри Клаус дрожал. Не из-за мимолётной вспышки гнева, нацеленной на причинивших столько горя Грете демонов, нет. Великана захлестнул страх. Ночной кошмар пиявкой присосался к словам подруги, отрастил чёрные когти и сковырнул незаживающие раны на сердце, из которых хлынули запечатанные детские воспоминания. Они принесли с собой шёпот. Вкрадчивый, настойчивый, тысячеголосый шёпот, что сводил с ума. Так звучал томившийся взаперти демонслейв. Цепляясь за призраки прошлого, он беспокойно трепыхался в груди, влекомый сильной жаждой крови. Именно из-за его отчаянной настырности, с которой он взывал к Клаусу, желая вырваться из костлявой клетки рёбер, демонслеер когда-то возненавидел демонслейв. Отрёкся от него и до сих пор не смог найти в себе сил принять собственное оружие.

Чувствуя, что теряет самообладание, Клаус вскочил со стула и, отвернувшись, схватился за старенькие, дышащие на ладан перила. В висевшем на стене над лестницей зеркале отразился затравленный мальчишка, каким он и был когда-то. Оставалось лишь разреветься для полного сходства. Внезапная злость овладела великаном: не для того он последние десять лет заново собирал себя по кусочкам, чтобы затем вернуться к тому, от чего убежал, лишь единожды столкнувшись с прошлым. Ладони сжались, с характерным треском превращая в труху то, за что держались. Все звуки разом стихли, трактир окутала тишина.

– Клаус, – Грета оторвалась от плеча Лиз, посмотрела на великана и слабо улыбнулась, – ты не меняешься. По-прежнему ломаешь всё, до чего касаешься, когда злишься.

– Прости. – Клаус виновато почесал макушку, втайне радуясь, что никто не заметил его позорного проявления слабости. По волнистым волосам на плечи посыпались деревянные щепки.

– Не бери в голову. Всё равно «Рыжий кот» нуждается в капитальном ремонте. – Грета протёрла мокрые глаза, окинула взглядом свою группу поддержки и чуть смущённо добавила: – Спасибо вам. И простите, что вот так вот нюни распустила…

– Ничего, все мы люди, – Лиз с пониманием кивнула. Но потом сообразила, что Паф и Шурха за людей считать нельзя, и зачем-то внесла соответствующую ремарку: – Люди и квоплы.

Сказала и только затем осознала, насколько глупо это прозвучало. Грета погасила вырвавшийся смешок ладонью, Фил тактично отвернулся, а вот Клаус позволил себе звучно хохотнуть, сильнее вгоняя в краску и без того уже красную дозорницу.

– Не ожидал от тебя такого, Лиз, – с улыбкой произнёс он, возвращаясь за стол ко всем. – Ляпнула, так ляпнула.

– Ой да замолчи ты, дрянной пират! – сердито буркнула Элизабет, скрестив руки на груди.

– Как только узнаю, что произошло дальше. – Великан выжидательно посмотрел на подругу.

– Мы узнали, что достопочтенные герр Филипп и его супруга фрау Юлиана, наши управители, погибли в схватке с демонами. Выжили лишь их сыновья, Якоб и Вильгельм. Правда, мальчики всё равно скоропостижно скончались от полученных ранений. Несчастные дети…

Грета сложила ладони вместе, почтив их память минутой молчания.

– Оставшись без управителей, наш остров на протяжении двух лет дрейфовал по морю. Это было ужасное время. Неизвестность и страх повторного пришествия демонов, которые, казалось, неотрывно следили за нами день за днём, сводили людей с ума. Кто-то не выдерживал; кто-то срывался на ком-то другом; кто-то вставал на кривую дорожку. Не знаю, чем всё это могло закончиться, если бы в один из дней к берегу не прибило лодку с обессиленным и измождённым человеком внутри. Им оказался криолис по имени Себастьян – единственный выживший с острова Овар, также подвергнувшегося нападению тёмных порождений.

– Точно как сэр Матиас, муж леди Альтаны, – вставила Элизабет. Поймала на себе вопросительные взгляды и пояснила: – Ну его тоже прибило к берегу тогда ещё никому не известного безымянного острова. Леди Альтана выхаживала его, и в процессе между ними завязались чувства, а позже они поженились.

– Милая история, – отметила Грета. – Но в нашем случае всё сложилось немножко иначе. Мы поставили Себастьяна на ноги, поделились с ним нашей бедой. Он предложил провести ритуал роднения31, и, разумеется, мы согласились. Сколько же было радости, когда Померанс принял его, и новый управитель умчал нас подальше от скопившихся фобий. Жители вздохнули с облегчением, жизнь потихоньку налаживалась. Однако это безмятежное счастье не продлилось долго. Спустя полгода после становления управителем Себастьян начал повышать налоги. Понемногу, но с каждым разом сумма становилась всё более и более ощутимой. В какой-то момент некоторым пришлось затянуть пояса, но мы не жаловались. Нам думалось, что уж лучше так, чем вновь испытывать тот каждодневный страх, преследовавший нас два года. Вот только если налоги ещё можно стерпеть, то закрывать глаза на откровенный разбой приходится скрепя сердцем.

– Разбой? – поразилась Лиз.

– К сожалению, да. Год назад на Померанс приплыл демонслеер, и Себастьян нанял его в качестве защитника острова, – девушка с ироничным видом изобразила пальцами кавычки, – не забыв повысить налоги вдвое. Мол, услуги демонслееров не из дешёвых. Да и ладно бы, если это действительно было так. Но он ведь, прикрываясь защитником, на которого у обычных людей просто нет никакой управы, шантажирует всех местных жителей, беря всё, что захочет… и кого захочет…

На сей раз со стула вскочила уже разгневанная дозорница.

– Да как он смеет! Ничтожество! Мерзавец! Трус! Подлый… – от переизбытка чувств её лексикон исхудал. – Подлый… подлая…

– Крыса, – услужливо подсказал ей стальным голосом Клаус и посмотрел на Грету. – Тебя он тоже хотел?

Девушка отвела взгляд, что было равносильно выброшенной красной тряпке перед мордой у разъярённого быка.

– Падаль. Я скормлю его потроха крабам.

– Даже не вздумай! – горячо возразила Элизабет. – Он опозорил всех криолисов, чей святой долг помогать людям и защищать их от демонов. Это просто непростительно! Я сама накажу его, а ты разберись со своим сородичем.

– Посмотрим, – отмахнулся демонслеер и направился на выход.

Недовольная его ответом Лиз отправилась следом. Филип и Паф растерянно переглянулись, не понимая, что им надлежит предпринимать в подобной ситуации.

– Постойте, – негромко окликнула их Грета, но её слова не возымели никакого успеха. Тогда она поспешила преградить им дорогу грудью. – Да постойте же вы!

– Мы скоро вернёмся, – Клаус попытался мягко отстранить подругу, но она твёрдо стояла на своих двоих. Видя её решимость, великан остановился, испытующе посмотрел на неё и спросил: – Почему, Грета?

– Ну куда, куда вы сейчас пойдёте на ночь глядя?! Вы же ничего не знаете ни о нём, ни о том, где его искать, ни как попасть в его обитель! А там, между прочим, полно скрытых ловушек, которые оповестят его о вас задолго до вашей встречи. И, пожалуйста, Клаус, не спрашивай меня, откуда я это знаю. Я не хочу об этом говорить!

– В общем-то, она права, – заключила отходчивая Элизабет, прислушавшись к гласу рассудительности в лице Греты. – Нам следует получше всё разузнать, прежде чем соваться в логово противника. Займёмся этим завтра.

– Хорошо, – раздражённо поджал губы Клаус и, круто развернувшись, громко потопал к лестнице. Словно задумавший удрать из дома сорванец, которого злые родители схватили за руку, да ещё и так обидно прямо у самой двери, и теперь ему ничего более не остаётся, кроме как демонстративно удалиться к себе.

– Ты куда? – удивилась Грета.

– В свою старую комнату. Дожидаться завтра.

– Но она же заперта… – обречённо вздохнула девушка в след скрывшемуся в коридоре второго этажа Клаусу.

Оттуда сначала донёсся скрежет металла, за ним треск дерева и два последовательных смачных хлопка, ознаменовавших успешное проникновение великана внутрь.

Следующим утром остудивший весь свой пыл за ночь демонслеер первым делом извинился перед подругой и пообещал, что обязательно всё починит. Грета смешливо улыбнулась и тряхнула медной копной волос в знак согласия.

– Только давай ты займёшься этим после того, как все проснуться, – попросила она собравшегося на выход великана.

– Ла-ды, – неохотно протянул тот и приземлился на удачно подвернувшийся стул.

Минут через десять на лестнице появилась Элизабет. Она обвела взглядом пространство первого этажа, наткнулась на Клауса и демонстративно фыркнула. Великан в ответ негромко усмехнулся и едва качнул головой. Лиз делала так каждое утро с тех самых пор, как они вышли в море, и, можно сказать, это стало их стандартным приветствием взамен скучного «доброе утро». Дозорница неторопливо спустилась по ступенькам и села напротив него.

– Чего это ты с утра пораньше штаны здесь просиживаешь? – с нескрываемым подозрением спросила она, прищучено смотря на собеседника.

Клаус растянулся в ироничной улыбке:

– Да вот, хотел за новой ручкой на базар сходить, а то неудобно как-то вчера вышло.

– Ой да неужели? Совесть в тебе проснулась? Тогда может в кандалы и тихо-мирно со мной обратно в столицу?

– За что его в кандалы? – подивилась возникшая за спиной девушки Грета. – Разве вы не одна команда?

Упивающаяся своим язвительным выпадом Лиз от неожиданности вздрогнула и чуть резковато обернулась.

– Доброе утро, – на выдохе как можно уверенней произнесла она, старательно скрывая свой испуг.

– Доброе утро, – Грета присела рядом с ней. – Так что там за история с кандалами?

– Да, Лиз, поведай-ка хозяюшке, за что именно ты хочешь накинуть на мою шею тугую петельку, – всё с той же колкой улыбочкой подначил девушку Клаус, намеренно выставляя её злодейкой.

Дозорница смерила его сердитым взглядом, вздохнула и с плохо скрываемой ворчливостью рассказала Грете всё как есть.

– Ох, это так похоже на Клауса, – хихикнула девушка. – Он никогда не оставит девушку в беде.

– То же мне дрянной рыцарь-пират, – буркнула Лиз и уставилась себе под нос, чтобы не видеть прямо-таки светящейся самодовольством рожи вышеупомянутого.

– Клаус, а зачем ты ищешь родной остров?

– Не хотелось бы говорить об этом при нашей дорогой Элизабет, а то потом она будет попрекать меня этим до бесконечности, – заинтригованная Лиз тотчас оторвалась от созерцания стола и жадно уставилась на Клауса, по привычке хмыкнувшего в ответ, – ну да ладно. Всё равно узнает рано или поздно. Мне нужно встретиться с отцом, чтобы извлечь демонслейв, и с его помощью одолеть Тёмного Владыку.

У девушек глаза аж на лоб полезли от столь шокирующего откровения.

– Чего?! – хором воскликнули они.

– Говорю, в битве с ним мне нужен демонслейв. Пустышка оказалась совершенно бесполезна. Ей я смог нанести Владыке разве что одно увечье, да и то оказалось несерьёзным.

Потрясённая до глубины души Лиз уставилась на Клауса не моргающим взглядом и только благодаря выучке не забывала придерживать ладонью так и норовивший растянуться всласть рот. Не в пример Грете, между пухлыми губками которой сейчас свободно уместилось бы целое яблоко. За этим потянулась вереница минут, в течение которых великан терпеливо ждал, пока девушки осмыслят услышанное и выйдут из парализовавшего их оцепенения. И вот вроде как в глазах Элизабет забрезжили слабые проблески ясности. Она встряхнулась, но только собралась озвучить какой-то свой вопрос или же просто прокомментировать его откровение, как входная дверь распахнулась. На пороге возникла здоровая – почти как сам Клаус – фигура в длинном широком плаще с капюшоном, надвинутым на лицо.

– Грета, Себастьян желает тебя видеть, – равнодушным голосом, по которому сложно было сказать что-то о говорившем, заявила фигура и, переступив через порог, двинулась прямиком к девушке.

– Вот так удача. – Клаус поднялся со стула. – Не сегодня, приятель, – ухмыльнулся он, загораживая собой подругу.

– Уйди. – Визитёр небрежно взмахнул рукой наотмашь, не удосужившись взглянуть на преградившего дорогу великана.

Если так он планировал избавиться от Клауса, то жестоко просчитался. Великан перехватил запястье и вывернул с таким садизмом, что будь тот обычным человеком – кисть пришлось бы ампутировать. Вряд ли нынешняя медицина способна соединить воедино все эти разорванные лоскуты плоти и раздробленные кости.

Незнакомец отступил и всё же удостоил Клауса взглядом.

– Что же ты так? – злорадно скалился великан, глядя в отчётливо сверкающие тьмой в тени капюшона глаза. – Один перелом, а ты уже и хвост поджал.

– Соплеменник, значит. – Незнакомец кивнул сам себе, вправил кисть на место и спокойно спросил: – Зачем ты вмешиваешься, тринадцатый?

– Хочу начистить тебе хлебало, а затем заняться твоим нанимателем, поэтому хорош трепаться как баба базарная и нападай.

Визитёр грустно вздохнул:

– Жаль. Я бы не хоте…

Клаус подпрыгнул и грубо прервал наёмника, нанеся сокрушительный удар кулаком в лицо. Наёмник грохнулся на колени, из рассеченных губ побежали чёрные струйки крови. Желая закрепить результат, великан выбросил ногу, метя железным носком в подбородок, однако на этот раз противник успел среагировать. Схватил великана за голень и вспружинил вверх, отправляя того в полёт. Клаус сгруппировался и, кувыркнувшись через голову, приземлился на ноги, но тут же отхватил хороший прямой в зубы, отбросивший его к перилам.

– Пойдём, Элизабет! – Грета схватила застывшую в изумлении дозорницу за руку и быстро уволокла за барную стойку. Всё последующее время девушки наблюдали за этой схваткой, выглядывая из-под ореховой столешницы.

Демонслееры мутузили друг друга как сумасшедшие, совершенно не жалея сил и кулаков. Да что там кулаков – за прошедшие неполные десять минут они умудрились переломать друг другу едва ли не все кости, попутно круша всё вокруг. Неизвестно чем могло закончиться это безумное побоище, если бы в один момент на лестницу не выскочил Фил и не выстрелил в наёмника, который беспощадно дубасил сцепленными руками застрявшего в дыре между ступеньками Клауса по голове, намереваясь проломить ему череп. Картечь понаделала в капюшоне прихвостня криолиса уйму дыр и откинула его назад.

– Ты – девушка?! – ошарашенно вопросил Клаус, лицезрея вполне себе хорошенькое лицо, что ну совсем не вязалось с мужеподобной фигурой и короткой мальчишечьей стрижкой.

Наёмница, опасаясь ещё одного выстрела, отскочила назад.

– Это что-то меняет? – деловито осведомилась она, не сводя глаз с шлёпнувшегося из-за отдачи на пол мальчика, в чьих трясущихся руках ходуном ходил дымящийся мушкет.

Великан рывком высвободился из своего заточения.

– Меняет. Я не бью девушек. Я их люблю, – с обаятельной улыбкой сообщил он, присаживаясь на уцелевшие ступеньки.

– Тогда дай мне доделать свою работу. Себастьян не любит ждать.

– Позволь вопрос, ты работаешь на него исключительно из-за денег?

Демонслеерша коротко кивнула. Довольный её ответом пират пошерудил в кармане штанов, достал на свет пару дублонов и с хитрецой в голосе продолжил:

– Тогда у меня есть для тебя одно деловое предложение…

Часть вторая. Болтовня на камбузе

– Шурх вернулся! – едва на горизонте показалось красное пятно, громко заголосил сидевший на планшире с удочкой в руках Филип. Стараясь развеять докучавшую ему ещё с обеда вселенскую скуку, он пытал счастья наудить рыбы. До того как очередной приступ морской болезни отправит его на койку, изнемогать от целого букета неприятных симптомов. – Эй, ребята, слышите, Шурх вернулся!

– Мелкий, а шуму как от корабельной пушки, – усмехнулся себе под нос Клаус. Он тоже заметил квопла и сейчас спускался со своего излюбленного марса вниз на палубу, где неспешно собирались остальные члены экипажа.

– Хвала Альтане! – облегчённо вздохнула Лиз, переживавшая на этот счёт больше остальных. И её нетрудно понять. Без корабельного квопла моряки в воде что слепые котята, и лишь непроходимые глупцы – такие, как например, их команда – отважатся плыть незнамо куда, блуждая по безразличным к людской суете волнам морского лабиринта. Но стоит отметить, что пошли они на такой шаг отнюдь не из-за какой-то там ребяческой безрассудности, а преследовали самые благие намерения.

После того как Чиса, наёмница Себастьяна, приняла предложение Клауса и выгодно переметнулась на сторону того, чей карман больше ломился от припрятанного в нём золотишка, она тайно провела их в замок бывшего нанимателя. Они застали его развалившимся на троне и поедавшим виноград с рук молоденьких служанок, одетых в одни лишь передники на голое тело. Криолис и рта раскрыть не успел, как вспылившая при виде подобного непотребства Элизабет взмахом рук опустошила резервуар фонтана, величаво журчавшего посреди зала, и буквально впечатала Себастьяна убийственной струёй воды в резную спинку, отливающую переплетением красного, белого и золотого оттенков. Немного перестаралась, возможно даже сломала ему несколько рёбер, но вряд ли хоть сколько-нибудь об этом сожалела. Иначе не приморозила бы его, скорчившегося от боли, к трону. Служанки с истошным визгом бросились наутёк, на их крики в зал ворвалась замковая стража. Хором лязгнули обнажаемые мечи, но стоило лишь двум могучим демонслеерам распрямиться во весь рост и грозно зыркнуть на вошедших, как стражники позорно побросали своё оружие и высоко задрали руки вверх, признавая поражение. Оставалось дождаться, пока распалённая Лиз закончит зачитывать Себастьяну приговор и защёлкнет на нём наручники из змеевика, – за них стоит благодарить знакомого кузнеца Греты, который снял браслеты с запястий Клауса и в кротчайшие сроки починил их, – однако в самый ответственный момент всё пошло наперекосяк.

Паника в глазах Себастьяна, обращённых на приближающуюся с наручниками Лиз, внезапно сменилась какой-то отчаянной решимостью. Из них брызнул ослепительный свет – и в следующее мгновение огромная каменная глыба пробила крышу в том месте, где застыла ошарашенная дозорница. Клаус едва успел оттолкнуть её, глыба погребла его под собой. Себастьян высвободился из ледяного плена и двинулся на Элизабет с явным намерением отомстить. Чиса бросилась ему наперекор, но криолис щелчком пальцев расколол землю под её ногами надвое. Наёмница сорвалась в пропасть, и только благодаря двум своим кинжалам ей удалось остановить падение, повиснув на них над бездной.

Отползая назад, Элизабет кричала что-то про недопустимость использования овердрайва подобным образом, но Себастьян не слушал её. Пол вокруг неё взорвался осколками плит, из-под них вырвались древесные корни, цепко обвились вокруг конечностей девушки и подвесили её в воздухе. Негодяй приблизился, но прежде чем он успел навредить Лиз – появившаяся из ниоткуда Паф вскарабкалась ему на шею и что-то сделала с ним, прикоснувшись окутанными сиянием лапками к вискам. Зрелище вышло фееричным. Голова Себастьяна запрокинулась назад, из глаз вверх выстрелил мощный столп пульсирующего света. Пройдя через дыру в крыше, он разогнал облака и бил до тех пор, пока криолис не лишился чувств. Это не заняло много времени, минуту или около того, однако и этого вполне достаточно, чтобы привлечь на остров находившиеся поблизости корабли, среди которых вполне могли затесаться и те, что были посланы на спасение Элизабет. Команде Клауса пришлось поспешно ретироваться с острова, но перед этим великан наказал Шурху как можно скорее привести к Померансу любой ближайший корабль с Альтаны и убедиться, что его экипаж позаботится обо всём остальном. И вот спустя трое суток квопл возвратился с порученного ему задания.

– Весточка с суши! Весточка с суши! – кружась над ними, важно выкрикивал нахохлившийся попугай, а затем устремился к вытянутой руке довольно улыбающегося демонслеера.

Клаус свободной рукой отвязал от лапки закреплённое лоскутной ленточкой письмо. Шурх переместился на плечо и склонил свою маленькую головку над разворачивающимся посланием. Паф тоже изъявила желание находиться в первых рядах и для этого настойчиво подёргала великана за брючину, после чего лапкой указала на пустующее место на втором плече. Тот умилительно скривил губы и без промедлений усадил её справа от головы, затем закончил разворачивать послание и приступил к чтению:

– Дорогие Клаус, Элизабет, Фил, Паф и Чиса… – Клаус бросил задумчивый взгляд на соплеменницу, подпиравшую спиной мачту.

Он всё гадал, для чего она взошла на борт вместе с ними, ведь после успешно выполненного задания с неё были сняты все обязательства. Сама демонслеерша заявила, что уплаченная сумма якобы слишком велика для столь простенького поручения. Она обязана отработать её полностью, ссылаясь на кодекс чести наёмников и собственные принципы. На закономерный вопрос, как в таком случае кодекс относится к вероломному предательству своего нанимателя, Чиса спокойно пояснила, что тот задерживал выплату положенного ей гонорара за предыдущий месяц, в связи с чем сей поступок можно считать полностью оправданным. Также не преминула добавить, что Себастьян редкостный козёл, и работать с ним было крайне неприятно, но деньги не пахнут. После подобных заявлений Клаусу оставалось только пожать плечами и пустить всё на самотёк, тем более Лиз решительно поддерживала эту идею. Может, впечатлилась их стычкой в трактире и, повинуясь капитанскому наитию, не хотела упускать столь ценный кадр; а может, попросту изголодалась по женской компании. Хоть Паф и была дозорнице самой что ни на есть настоящей подругой, только вот полноценно заменить человека к сожалению не могла.

– Ну и чего замолчал, дрянной пират? – как всегда легка на помине. – Если запамятовал, как слова читаются, отдай мне, я сама прочитаю.

Клаус хмыкнул и продолжил:

– Спешу сообщить вам, что у нас всё хорошо. На следующий день после вашего отплытия ближе к полуночи у причала пришвартовался приведённый Шурхом альтанианский корабль дозорников. Мы встречали их всем островом, надеясь, что они сумеют помочь нам со сложившейся ситуацией. Их капитан, достопочтенный дон Алонсо Гарсия, – при его упоминании Лиз скривилась как после лимона, – внимательно выслушал нас и весьма ответственно заверил, что сделает всё от него зависящее, чтобы доставить Померанс на Альтану. Да не просто заверил – немедленно приступил к ритуалу роднения. Жаль, что ритуал не удался. Но дон Алонсо попросил нас не отчаиваться и сказал, что сию минуту отправит домой почтового голубя с весточкой и образцом островной породы32, дабы его семья выслала буксировочный крейсер. Правда добавил, что какое-то время придётся подождать. Ещё добавил, что, к несчастью, не сможет остаться, так как очень торопится, но на всякий случай оставит на острове небольшой хорошо обученный отряд с антидемоническим оружием, однако всего этого вовсе не потребовалось. На нашу удачу в нескольких милях от острова проплывал пустой крейсер морской гильдии и когда увидел учинённое вами светопреставление – принял решение сменить курс, чтобы разобраться в его причинах. С рассветными лучами он появился у берегов острова и вот сейчас по личному распоряжению дона Алонсо буксирует нас на архипелаг.

– Ну хоть на что-то этот напыщенный индюк сгодился, – небрежно бросила «сбежавшая» невестка и кивнула Клаусу читать дальше.

– Надеюсь, к тому времени я успею отстроить хотя бы первый этаж «Рыжего кота», чтобы не ударить в грязь лицом на новом месте. На те деньги, что ты мне заплатил, Клаус, я наняла просто замечательных рабочих. В трактире снова денно и нощно царит шум и гам, стучат молотки, скрепят доски, в общем – работа спорится. Одно только это делает меня такой счастливой! Наверное, всех слов на свете не хватит, чтобы выразить тебе и всем вам мою благодарность!

Далее часть текста была старательно перечёркнута, однако цепкие лисьи глаза с лёгкостью разобрали её содержимое. Великан прочёл его про себя, тем более что эти строчки адресовались конкретно ему.

«Жаль, что ты так скоро уехал, милый. Благодарность можно выразить не только лишь словами… В памяти по-прежнему свежи воспоминания о том, чем мы занимались ночами втайне от моего отца… Честно говоря, я надеялась повторить это, когда только увидела тебя на причале… ОЙ! Чего это я тут понаписала?! Размечталась, и вот результат! Чувствую себя полной дурой! Ах, как же неловко то! Пожалуйста, прошу тебя, не читай это вслух!!! Но что, если вдруг письмо прочитает Элизабет?.. А-а-а! Лучше просто зачеркну всё лишнее!»

– Всё? – поинтересовался Фил.

– Не совсем. Здесь ещё написано, что она сердечно желает нам удачи и всей душой верит, что мы переживём наше непростое приключение и в скором времени вернёмся на Альтану целыми и невредимыми.

– О чём речь? – осведомилась Чиса, оторвавшись от мачты, и посмотрела точно на Клауса. Лиз тоже одарила его встревоженно-заинтересованным взглядом. А вот полностью удовлетворивший своё любопытство Фил отправился дальше удить рыбу.

– Поговорим об этом вечером. – Клаус снял с плеча извивающуюся и щиплющую его за волосы Паф. Она увидела, как мальчик сходу выудил из моря красного окушка, и тут же зашлась слюной, желая его отведать. – Сейчас же нужно ускориться. Как я и ожидал – дозорники дышат нам в спину. Будет плохо, если их корабельный квопл обнаружит нас.

– Ладно, ладно, – проворчала Элизабет, кристально понимая, к чему тот клонит. – Штурвал на тебе.

– Так точно капитан! – насмешливо отсалютовал ей Клаус, вызывая волны недовольного бубнежа, с каким невольничий капитан нехотя поплелась к корме.

Корабль проплыл немало миль, прежде чем остановился. До наступления сумерек оставалось ещё немного времени, которое можно было потратить с пользой, вырвав себе лишнюю милю форы, но Клаус принял решение бросить якорь. Плыть дальше становилось небезопасно. Ветер усилился, а кровавый закат предрекал, что он продолжит крепчать и может даже перерастёт в настоящую бурю. Морская примета. Великан дал отмашку Лиз и, пока утомившаяся дозорница разминала ноги, затёкшие после долго сидения, принялся за уборку парусов.

– Л-лиз… – едва девушка спустилась на палубу – к ней подошли бледный Фил с ведёрком, полным улова, и радостная обжора Паф, изо рта которой торчал рыбный хвостик, – я тут ры…

Мальчик скосил глаза на свои трофеи и с такой быстротой поспешил прикрыть рот свободной рукой, что аж переусердствовал и смачно хлопнул себя по губам.

– Р-ры… бы наловил к-к… ужину… – с невероятным трудом проблеял он, справившись с приступом тошноты.

Элизабет натянуто улыбнулась, переняла ведёрко из рук Фила и слегка небрежно потрепала его волосы.

– Молодец. Ступай к себе в каюту и приляг, отдохни, а я попозже принесу тебе жареной рыбки. Хорошо? – Фил, сложивший ладони у рта крестиком, кивнул. – А ты, Паф, не проводишь его?

– Паф! – квопл ответственно шлёпнула себя лапкой по груди, – у неё это место было там, где по логике должен находиться нос, – подцепила коготками полосатую штанину пошатывающегося мальчонки и потянула к каютам.

– Морская болезнь? – подойдя, поинтересовалась Чиса, столкнувшаяся с ними на входе.

– Да. Днём ещё нормально, а как вечереет – совсем на ногах не держится. Ладно, пойду я. – Элизабет посмотрела на ведёрко в руках и грузно вздохнула. – Мне ещё предстоит приготовить ужин. Я ведь пообещала…

– Помочь?

В этот момент лицо девушки воссияло, наверное, даже ярче появившегося на мгновение из-за багряного облака солнца.

– Правда? Неужели ты умеешь готовить? – на радостях выпалила она, впившись молящим взглядом в извечно беспристрастную наёмницу.

– Я больше удивлён, что ты умеешь готовить. Леди Элизабет Ардент из старейшего рода криолисов, – вклинившись в разговор, подтрунил над дозорницей Клаус, закончивший свои дела.

– Это чтобы не оказаться столь же бесполезной, как ты, дрянной пират, – моментально породив ответную колкость, отмахнулась от него Элизабет, продолжая по щенячьи взирать на Чису.

– Умею, я же наёмница. Может, демонслееры и не едят много, но питаться нам всё же необходимо, как и простым людям, поэтому в затяжных походах без подобного навыка не обойтись.

– Хвала Альтане! – Лиз торжествующе воздела руки к небу. – Пойдём! – она воодушевлённо подхватила демонслеершу под локоть и потащила на камбуз. Клаус отправился следом.

Чиса, как и говорила, оказалась довольно хороша в готовке. Вернее, в разделке. Ножом она орудовала просто великолепно, что, в общем-то, неудивительно, учитывая её основной род деятельности. Вся рыба из ведёрка была виртуозно почищена, выпотрошена и порезана на куски. Элизабет пребывала в полном восторге. Всё что ей оставалось – обвалять эти кусочки в муке, посыпать пряными специями, водрузить на сковороду и обжарить до полной готовности.

– Клаус, ты ведь намереваешься сразиться с Тёмным Владыкой? – накрыв сковороду крышкой, спросила она и облокотилась о тумбочку подле печи, с самым серьёзным видом ожидая ответа. Сильно же её беспокоит этот вопрос, раз даже дрянным пиратом не назвала, а по имени обратилась, да ещё и прямо в лоб, без всяких околичностей.

Великан по обыкновению хмыкнул.

– Не просто сразиться. Уничтожить и, – он помедлил, подбирая слова, однако они не стали дожидаться и сами слетели с губ, – и вернуть своё.

– Получается, об этом приключении Грета упоминала в письме? – уточнила Чиса.

– Да.

– Но это же безрассудство! – всплеснула руками Лиз. – Даже сама пресвятая леди Альтана не смогла окончательно уничтожить Владыку! Как сможешь сделать это ты? И где вообще его искать? Неужели хочешь избороздить всё море вдоль и поперёк в надежде на случай?

– Не забывай, что я уже сражался с ним. И могу с полной уверенностью сказать, что это тот же демон, правда сильный, зараза. Как кашалот, слопавший десяток кракенов.

– Это не смешно, Клаус! – прикрикнула Элизабет на лыбящегося демонслеера. – Он перебьёт всех нас, и тогда твоё приключение и выеденного яйца не будет стоить! Чего ради ты снова рискуешь жизнью?!

– Не перебьёт. С демонслейвом я в два счёта отправлю его на дно. Пусть там с ним Морской Дьявол разбирается. И ещё, Лиз, я никогда не просил тебя следовать за мной. Ни тебя, ни Фила, ни кого-либо ещё на этом корабле. Вы вольны уйти в любой момент, и скорее всего это будет верным решением, потому что, как ты и сказала, вся эта авантюра – совершенное безрассудство, в котором нет места для ребёнка и подневольной беглянки.

Клаус ожидал увидеть на лице Элизабет недовольство или привычную вспышку гнева, но вместо этого увидел растерянность и… обиду? Великан усмехнулся своим мыслям, однако, похоже, сделал это слишком поспешно. Губы Элизабет плаксиво дрогнули, она коротко шмыгнула носом и быстро отвернулась к печи. Схватила деревянную лопатку и скомканными движениями отскребла от сковороды успевшие приготовиться куски, после чего возложила их на тарелку и стремительно направилась на выход.

– Если ты к мальчику, – окликнула её Чиса, доставая из-за пазухи прозрачный пузырёк с зелёными круглыми пилюлями, – дай ему вот это. Поможет справиться с морской болезнью.

Наёмница высыпала на ладонь две пилюли и протянула застывшей к ней спиной дозорнице. Та резко развернулась, в два шага преодолела разделявшее их расстояние, рывком сгребла пилюли и также резво удалилась, стараясь не смотреть на Клауса, но он всё же успел заметить, как блестят её подмоченные глаза.

– Ты расстроил её, – заметила Чиса, пряча склянку на место.

– Похоже на то, – согласился великан и, откинувшись на спинку стула, задумчиво уставился в дощатый потолок. Но побыть наедине со своими мыслями ему не удалось.

– Каков он на деле? – Чиса пытливо смотрела на него. – Владыка?

– Тощий, вытянутый, издали напоминает спичечного человека. Когда не бесится, лицо человеческое, заносчивое и высокомерное. В противном случае становится жутким страшилищем. Из тех, какими детей пугают, чтобы тёмными ночами одни не ходили. Мол, блеснут во тьме две горящие белизной дыры, разверзнется белёсая пасть – и пропал ребёночек, сгинул, демоном украденный.

– Ну а в бою что?

– Не уследить. Проворная бестия, не хуже рыбы в воде передвигается. Исчезает и появляется, где вздумается. Я сначала думал, магия, но нет. Крылья отрастил. Я одно повредил, он перемещаться перестал, но до этого их за спиной и вовсе не было. Чертовщина, одним словом. И его скверну ни разрубить, ни разрезать. Пустышка елозила словно по густой смоле. В общем, гнусная тварь. Без демонслейва зад ей не надрать.

Чиса сдвинула дугообразные брови к переносице, осмысливая сказанное. Немного погодя на кухню вернулась Лиз. Она тихо прошла до печи, погасила огонь и молча пристроилась на своё место, опустив глаза в пол.

– Я решила, – наконец заговорила наёмница, обращаясь к Клаусу. – Я помогу тебе одолеть повелителя демонов. Уплаченные дублоны пойдут в счёт этого задания. Плюс, как-никак, я тоже из рода истребителей демонов и должна выполнять возложенный на меня этим миром долг. Помимо прочего, если дело выгорит, я прославлю клан пятёрок, что в дальнейшем поспособствует росту цен на наши услуги. И в знак серьёзности своих намерений предлагаю заключить со мной официальный договор через мою гильдию, – она снова нырнула рукой во внутренние складки плаща, но на этот раз достала свёрнутый в трубочку пергамент и перьевую ручку. – Что скажешь?

– Если ты сама того желаешь, не вижу причин отказывать. Союзник-демонслеер в борьбе против демонов никогда не будет лишним.

Чиса кивнула, развернула пергамент и начала что-то на нём строчить, поскрипывая чернильным наконечником.

– А я, получается, просто бестолковый довесок, так?.. – скрипя зубами, процедила Элизабет и подняла на Клауса полные обиды глаза. – Спас меня из собственной дурной прихоти, утащил в открытое море и теперь заявляешь, что для беглянки на твоем корабле нет места?!

– Не пори горячку, Лиз, – немного опешил великан. – Ты сама приняла решение плыть со мной.

– А что мне ещё оставалось?! – сорвалась на крик дозорница. – Ты внушил мне мысль, что возвращаться домой равносильно самоубийству, а я и поверила. Дура! Потащилась за тобой, но тебе, оказывается, совершенно наплевать на меня! Хоть сейчас готов бросить на произвол судьбы, мол, делай что хочешь, это не мои проблемы. Но что мне делать, Клаус?! Предоставить доказательства причастности Эдди к убийству леди Беатрис и покушению на меня? Но их нет! А из свидетелей лишь беглый пират, чьи слова не имеют никакого веса!

– Есть ещё один свидетель, – внезапно обнадёжил её – да и себя тоже – Клаус. – Однако в силу всех обстоятельств надёжным я бы его не назвал.

Глаза дозорницы живо округлились. Она возбуждённо сорвалась с места и с хлопком облокотилась на стол двумя руками, подтянувшись к нему лицом.

– Кто?! И какого, прости, чёрта ты до сих пор молчал?!

Великан невесело вздохнул:

– Потому что я совершенно не уверен, жива ли она вообще.

– Что? – Лиз непонимающе сморгнула. – О чём ты?

– Сейчас поймёшь, – пообещал Клаус, беря протянутый Чисой пергамент и ручку. Он нацарапал своё имя в тех местах, где она указала, дождался, пока наёмница уберёт контракт, и рассказал обеим девушкам полную историю, произошедшую после инцидента на Айдене.

– Хм, а вот это очень дальновидно, воспользоваться ей как приманкой и проникнуть на вражеский корабль под видом демона, – подметила Чиса по окончанию рассказа. – Вот только непонятно, почему экипаж не распознал в тебе демонслеера. Да и во второй раз этот трюк вряд ли сработает.

– В том то и дело. – Клаус со значением посмотрел на Элизабет. Выглядела она абсолютно отрешённой. – Я не знаю, сколько времени есть у малявки, и как скоро мы отыщем иной путь проникновения в тёмную цитадель.

У Лиз не нашлось для него никаких слов. Она была полностью обескуражена. В голове дозорницы не укладывалось ровным счётом ничего из сказанного Клаусом. Ей никогда прежде не доводилось слышать ни о Силе, способной создавать порталы между мирами, ни о об источнике, способном её даровать. Также её страшила сила Тёмного Владыки. Аж до колик в животе. Вообще, если бы не стол, в который Элизабет вцепилась мёртвой хваткой, – она бы уже давно рухнула на пол. Ослабевшие ноги с трудом выдерживали свалившееся на плечи тяжёлое бремя осознания тщетности противостояния этому чудовищу. Но именно от его исхода теперь зависела дальнейшая судьба девушки.

– Послушай, тринадцатый, а сколько тебе лет?

– Двадцать шесть.

Чиса что-то быстро прикинула в голове, и впервые с их знакомства на её лице промелькнула смутная тень удивления.

– Но разве такое возможно? За это время демонслейв должен был скопить такое количество скверны, которое с лёгкостью бы убило тебя. Однако ты до сих пор жив.

– Что это… – Лиз закашлялась и потянулась к анкерку с пресной водой. – Что это значит? – натужно проговорила она после того, как промочила горло.

– Если коротко, то демонслейвы – это та же скверна. Как и в твоём случае, она растёт с каждым днём. Наши тела могут сопротивляться её пагубному воздействию, однако у всего есть предел. Стоит его превысить, и сопротивление сойдёт на нет. Скверна прикончит нас. Чтобы такого не случилось, нужно извлекать демонслейв и выпускать скопившуюся в нём силу. А что касаемо твоего вопроса, Чиса – есть у меня одно предположение на этот счёт, которое также сможет объяснить и трюк с кораблём, но подтвердить или же опровергнуть его я смогу лишь дома.

– Хорошо, – наёмница кивнула и встала из-за стола, – раз мы всё обсудили, тогда я пойду в свою каюту. Доброй ночи.

Клаус кивнул в ответ. Элизабет как-то запоздало передёрнулась, приоткрыла рот, но так не издала ни звука, да и Чиса к этому времени уже покинула камбуз. Девушка неловко сомкнула губы, села напротив великана и молча уставилась на него.

– Скажешь что-нибудь? – поинтересовался демонслеер, когда молчание явно затянулось.

Лиз сложила локти на стол, сцепила ладони и начала нервно потирать их друг о друга, то и дело напряжённо поджимая нижнюю губу. Её взгляд рассеяно метался, словно боялся надолго задерживаться на одном месте.

– Что сказать? Что я напугана? Растеряна? Не знаю, как мне быть дальше? Что ты хочешь услышать?

– Ты всё ещё можешь отказаться.

Дозорница глубоко вздохнула. Немного успокоилась: нервное потирание рук прекратилось.

– Если бы бегство от проблем хоть что-то решало в этой жизни, людям не приходилось бы столько страдать… – сумрачно процитировала она одного из любимых авторов Морганны (за время их приключений Клаус успел наизусть выучить все его крылатые фразы) и посмотрела прямо на великана. – Дай мне время всё обдумать и принять решение. И сам подумай, что скажешь Филу, когда придёт время.

– Так точно капитан! – ухмыльнулся Клаус.

Лиз, следуя правилам их спонтанно возникшей игры, презрительно фыркнула и вышла изо стола. Подошла к буфету, достала две тарелки и положила на них подостывшую рыбу.

– Поужинаем? – не оборачиваясь, спросила она и нагнулась к одной из тумбочек, за дверцами которой притаилась бутылка тёмного рома отменного качества.

– А чего ж нет, – протянул Клаус, бесстыдно глазея на обтянутые кожей ягодицы девушки, коли выдалась такая возможность. – Только вот ты уверена, что тебе стоит пить? Штука крепкая, накидаешься – и весь завтрашний день болеть будешь.

– Ой да не бухти, как дед старый! Мне надо немного успокоить нервы, – отмахнулась дозорница, разливая по стаканам жидкость насыщенного тёмного цвета. Покончив с этим, она бросила в каждый стакан по несколько кусочков льда, сотворённых при помощи Силы, и расставила всё на столе. Они приступили к ужину, после которого Клаус тащил на себе пьяную Элизабет до её каюты, что было вполне ожидаемо. Одним стаканом дело никогда не ограничивается. Ей стоило прислушаться к словам бывалого пьяницы.

Как и пророчила примета, ветер не утихал всю ночь и продержался весь следующий день. Корабль шёл под парусами, любезно предоставляя страдающей похмельем Элизабет возможность отлежаться в постели. Однако потом вместо предполагаемой бури на море внезапно наступил мёртвый штиль. На протяжении четырёх дней Лиз приходилось с утра и до вечера толкать корабль Силой. Об этом её очень настойчиво попросил Клаус, который хотел иметь хоть сколько-нибудь времени про запас, дабы не опасаться, что во время остановки хвост сумеет настигнуть их. На шестой день им повезло: вернувшийся с поискового полёта Шурх обнаружил в четырёх милях на северо-западе пропитанный скверной неподвижный остров.

Часть третья. Призраки прошлого

– Дом, милый дом… – мрачно произнёс Клаус, стоя на носу корабля и не сводя глаз с очертаний родных берегов, степенно надвигающихся на изящный спирально-закрученный рог бронзового нарвала. Он, или вернее его голова приходилась кораблю ростром. Непривычный выбор, белой вороной прозябающий в ряду таких решений как лев, дракон, русалка, воин и прочих незамысловатых, но величавых фигур, столь горячо обожаемых моряками. Однако существовало поверье, что нарвал – животное особенное, и встреча с ним сулит большую удачу, а убивших его неминуемо постигнут беды. Исходя из этого можно смело предположить, что бывший крысиный капитан знавал данное суеверие и даже искренне верил в него, а потому, повинуясь позывам собственной натуры, решил заграбастать себе личный оберег. Да ещё и не абы какой, рогатый, чтобы попутно стращать своих врагов. Только вот ошибся в расчётах. Едва ли кого-то с одной головой да без туловища можно считать живым, а, следовательно, отсюда и все эти сплошные неудачи: встречи, закончившиеся мордобоем, потеря корабля и дальнейшее путешествие в хлипкой лодочке с тяжёлым балластом за кормой по далеко не самой доброжелательной стихии. Наверняка сидит сейчас где-нибудь и досадно кусает локти, браня себя за свою безалаберность. Если, конечно, исхитрился пережить выпавшее на его долю незабываемое приключение. Сам же великан относился ко всему этому скептически, но именно в данной конкретной ситуации нисколько не сомневался в том, что стоит им высадиться на сушу, как они тут же столкнуться с крупными неприятностями.

Предчувствие возникло отнюдь не случайно. Как и доложил Шурх – вокруг острова действительно витали облакообразные испарения зловещей концентрированной скверны, заметные и невооружённым взглядом. Данное явление во владениях демонслееров могло значить лишь одно – они были атакованы демонами. Судя по скверне, рангом не ниже лейтенанта, а то и капитана. Твари такого уровня весьма опасны, и даже преимущество в виде невосприимчивости к магии блекнет на фоне их чудовищной силы и других особенностей, дарованных им животной ипостасью. Осознание этого факта породило в груди Клауса безотчётную тревогу, которая слизким угрём заворочалась где-то под сердцем, разбрызгивая по телу беспокойные пульсации и наполняя голову красочными видениями смерти всей его семьи. Великан решительно отказывался верить в правдивость этих видений, но с каждой пройденной саженью его решимость чахла на фоне стремительно набирающей обороты тревоги. Не сказать, что он сомневался в родных, напротив – считал каждого чудовищем ещё похлеще настоящих, особенно когда речь заходила о драках. Тем не менее отрицать, что произошло нечто серьёзное, было неразумно.

– Там творится что-то неладное, – лишь подтвердила опасения демонслеера возникшая за спиной Чиса, которая также, как и он, чувствовала приносимую островными ветрами угрозу. – Я считаю, что нам не следует подплывать слишком близко.

– Правильно считаешь. Мы встанем на якорь в полумиле от берега, дальше я поплыву на спасательной шлюпке. Один. Ты останешься на корабле и будешь защищать остальных в случае опасности. Справишься?

– Да, – наёмница коротко кивнула. – Но ты уверен? Идти туда безоружным – не самая лучшая идея. Да и капитан явно будет злиться.

Клаус ухмыльнулся:

– Это её привычное состояние, нестрашно. А посчёт оружия – дома полно пустышек. Вооружусь на месте.

– Будут указания на случай, если ты не вернёшься? – обыденным тоном осведомилась Чиса, будто речь шла о погоде.