Читать онлайн Правила и законы жизни

© Уваров В. А., 2024

Глава 1

Светлана отчетливо слышала звуки собственного сердца, тревожно колотившегося у нее в груди от нахлынувшего волнения, когда она вплотную приблизилась к своей матери, молча сидевшей за обеденным столом в знакомой до боли квартире. Глаза матери – Елены Петровны были широко открыты и она, с неподдельным удивлением и с изрядной долей недоумения, смотрела на приближающуюся со стороны семейной спальни взрослую дочь.

«Думаю, что мама мне скажет, что-то важное для меня или даст материнские напутствия и пожелания. Могу сказать одно, что я не разговаривала с ней три года и как она очутилась у меня, мне неясно. Беспокоиться мне не стоит. Главное, что мама находится у меня дома, и она пытается что-то сказать». Ответа от матери Светлана так и не дождалась. Вместо слов, мать резко повернулась к входной двери ведущую в спальню, и взмахнула кверху белой, красивой рукой, поясняя дочери отправиться вместе с ней туда, откуда она появилась. Звуки собственного сердцебиения девушки слились в единое целое с реальными, сильными стуками в ее дверь, раздающиеся по всей квартире и без сомнения, требующие к себе чуткого внимания. Очертания матери стали растворяться и таять, напоминая снежинки, исчезающие, на глазах, на сыром асфальте под лучами яркого солнца. Светлана полностью проснулась, вернее сказать, очнулась от сильного глубокого сна, целиком захватившего в крепчайшие объятия молодую красивую девушку. Сделав очередной глубокий вдох и выдох, и накинув первый, подвернувшийся под руку халатик, она поспешила к дверям.

– Света извини, что разбудила тебя. Это я – Маша, – услышала она знакомый голос соседки снизу по лестничной площадке. – Еще раз извини, что я тебя побеспокоила, но выйди сюда, пожалуйста, ко мне. Требуется твоя помощь.

Больше не задавая никаких вопросов, так как, отлично понимая, что словами никак делу не поможешь и необходим личный, основательный осмотр предполагаемого пациента, который даст понять его состояние и оказать посильную медицинскую помощь, она, с Марией поспешила в соседнюю квартиру. Дверь оказалась открытой. Кругом, были разбросаны по сторонам различные предметы обихода, перемешанные друг с другом. Сорокалетний мужик, одетый в старое женское зимнее пальто, в одном ботинке на босу ногу невнятно бормотал и кому-то показывал давно немытыми руками, то в проем входной двери, то на балкон, забитый старым разнообразным хламом.

– Сейчас они придут за мной. Спасите! Помогите мне. Они будут резать всех на части.

Присутствующий в квартире мужчина (а это был муж соседки Маши) с трудом удерживал и усаживал на продырявленный диван слишком буйного хозяина, где в беспорядке смешалось постельное белье с раскинутыми, смятыми деньгами неистового буяна. Без боязни подойдя к своеобразному пациенту, Светлана громко и отчетливо произнесла:

– Сиди спокойно, Николай! Никто тебя не тронет. Ты меня хорошо знаешь и, поэтому, я не дам тебя в обиду. Я тебя осмотрю, и после, ты будешь крепко спать. Да сиди ты спокойно и не дергайся. Ты мешаешь мне понять твое состояние. Вот так. Уже лучше.

Светлана обвела зоркими глазами «богатую» комнату пациента и увидела целую батарею винных бутылок, уютно разместившихся рядом с пресловутым диванчиком и умудрившихся угнездиться на полках серванта и мебельной стенки, ящики которой были выдвинуты полностью, а часть в беспорядке валялась на полу. По соседству, среди раскинутых вещей, превосходно уместились денежные купюры различного достоинства вместе со смятыми и грязными документами, старыми письмами и коммунальными счетами.

– Ну и бардак ты развел в квартире, Соловьев, – обратилась она к мужчине все время порывавшемуся встать с дивана. – Ты мне лучше скажи, но без всякого обмана: когда и с кем ты выпивал в последний раз и как часто ты делал?

Сосед на вопрос слегка промычал, и стал бормотать малопонятные слова, не относящиеся ни к беседе, ни к тем, кто присутствовал в квартире.

– Они сюда приходили. Спасите! Помогите!

Он, с внезапной силой оттолкнул мужа Марии и стремительно, хотя и пошатываясь, побежал к балкону, дверь которого открыта, решив избавиться от мнимых преследователей и спуститься вниз с четвертого этажа. Медлить в критической ситуации было некогда. Светлана, оказавшаяся ближе всех возле возбудившегося пациента, выставила вперед правую ногу, о которую Николай, естественно, споткнулся и попятился назад после столкновения с неожиданным для него препятствием.

– Вы Светлана молодец! Очень хорошо, что не растерялись, а то бы все – пришел полный конец нашему алконавту, – заметил муж Марии. – Пока я ему дам хорошего «леща» и он тут же утихнет. Хотя, что делать с нашим Колей дальше, мы не знаем? Человек живет один и пьет часто, иногда, целыми неделями. Но сказать по правде, он неплохой сосед. Когда трезвый, никому не откажет в ремонте, что требуется починить в доме. Руки у него золотые… да горлышко бриллиантовое, – закончила за него пословицу Светлана, морщась от боли и потирая руками ушибленную ногу, о которую так «удачно» споткнулся Коля. – Я вызову бригаду скорой и отправим мы нашего голубчика в такой «санаторий» куда не покупают дорогие путевки для лечения, а, наоборот, их бесплатно лечат за государственный счет. Держите направление в больницу, а я пойду. Скоро и на работу.

Времени до работы оставалось часа два, Светлана превосходно понимала, что ни о каком полноценном сне не может быть и речи. «Слишком у меня взбудоражены мысли и чувства после утреннего приключения. Я как медик и, к тому же, как профессиональный психиатр, по делу, должна спокойнее относиться, ко всем неожиданностям и чрезвычайным обстоятельствам, которые могут возникнуть у меня на работе, и в жизни в любое время, не только у меня самой лично, но и у каждого, другого человека. Иначе, проще говоря, меня на всех моих бедных, несчастных пациентов просто-напросто не хватит. В настоящее время я не могу до конца окончательно выйти из подобного состояния. Каждого пациента, как в нашей клинике, да и в других местах, когда он обращается за помощью, я не могу оттолкнуть от себя и отнестись к нему формально и безразлично, как частенько делают многие коллеги и при том не только пожилые, но и начинающие свою врачебную деятельность. Нет! Подобного я не могу допустить! И я так жить не могу и не буду. По большому счету, я каждый раз долго думаю о любом больном и удивительно, что он на продолжительное время остается и поселяется у меня в душе, занимая ее определенную частицу. И только, после видимого улучшения состояния, больной начинает потихоньку освобождать от своего присутствия, занятую часть души. Меня удивляет то, что такое происходит для того, чтобы предоставить освободившееся место последующему, другому пациенту. Так что Светлана, – подбодрила она себя, – ты уж слишком не переживай и черезчур не думай о каждом повседневном больном. У тебя впереди будет столько пациентов, что собьешься со счета, припоминая всех. Будь проще и лучше займись своим здоровьем. Оно тебе обязательно пригодиться в будущем. Ты молода и как говорят мне многие, в том числе и молодые люди, красива. И почему ты красавица сегодня закручинилась? – задала она вопрос себе. – Впереди тебя ждет одно хорошее: и защита диссертации, и работа на кафедре, да и будущая семейная жизнь не за горами. Ты Светочка выпьешь любимого чайку с травками, примешь контрастный душик и отправишься, на любимую работу к трудным больным, и после на психиатрическую кафедру. И тогда ты почувствуешь вкус самой жизни, и те скрытые внутренние силы, до сих пор спрятанные на задворках твоего душевного состояния».

Состав «фирменного травяного чая», который не торопясь пила Светлана, был подобран ей лично после обширной тщательной проверки и испытаний на знакомых и приятельницах. Он успокаивал, придавал силы любому человеку и, казалось бы, самому безнадежному больному внушал веру в исцеление. Наиболее удивительным было то, что он не вызывал после его приема никаких видимых отрицательных действий и привыкания. Его состав одновременно был несложным, но и не простым. Доступные травы и корни, произрастающие в средней полосе страны, были собраны в определенные сроки, в определенных условиях и они были смешаны в необходимых пропорциях, без соблюдения которых не ощущалось бы нужного лечебного и тонизирующего действия.

«Большое спасибо за науку моей тете Нине, привившей мне вкус к замечательным травкам и, поэтому, я теперь свободно их могу применять в нашей работе. Да и ты Света, тоже не промах, – улыбнулась она, рассматривая свое изображение в трюмо перед уходом в клинику. – Выгляжу достойно и будь на моем месте какой-нибудь молодой человек, я думаю, что он бы смог серьезно заинтересоваться мною. Во всяком случае, на его месте, я бы поступила аналогично».

Припарковав скромный автомобильчик рядом с психиатрической клиникой, Светлана поспешила наверх, на второй этаж, где располагалась психиатрическая кафедра. Она шагала по широкой лестнице, ступени которой были сложены из старинного белого мрамора, слегка пожелтевшего от налета времени, но до сих пор сверкающего и отливающего благородными оттенками, ярко вырисовавшимися при солнечном освещении. Трудно представить и сосчитать количество пациентов, врачей, научных работников, студентов и прочего люда, побывавших на ней и прошедших через заслуженную почтенную лестницу. Много раз приходилось идти по ней и Светлане, начиная с того давнего времени, когда она стала на психиатрической кафедре, постигать азы сложной медицинской науки. И сегодня, она, в очередной раз, поднялась по ней и зашла в ассистентскую комнату, где Светлана вместе с другими аспирантами и сотрудниками кафедры готовилась к самостоятельным занятиям и обходу больных в психиатрической клинике, расположенной рядом с кафедрой.

В комнату заглянул профессор Владимирский, заведующий кафедрой и один из руководителей научной работы Светланы.

– Хорошо, что вы оказались на месте, Светлана Анатольевна. Но, первым делом, я хотел бы справиться о вашем здоровье. Оно всем нам нужно и необходимо. Вижу, что вы неплохо выглядите. У меня к вам огромная просьба: пожалуйста, выручите нас. Мой ассистент, сегодня вместе со старшекурсниками должен на практических занятиях разбирать интересного больного. И как на грех он заболел, и заменить его некем. Самого меня вызывают в это время на научный совет в медицинскую академию. Прошу вас выручить меня, да и больной подходит к теме вашей диссертации. У него периодически возникают расстройства памяти и сознания. Так, что я полагаю, вам тоже будет интересно расширить круг знаний по данной теме.

«Ох! И хитер же старый лис. И подошел ко мне с просьбой так тонко и чуть ли не льстиво, что теперь никак не откажешь милому старикану. Хотя какой же он старикан? Не зря он любит рассказывать студентам почему-то любовные анекдоты и явно оживляется при виде молодых студенток, одетых в короткие юбочки. «Ничто человеческое мне не чуждо», как однажды заметил Карл Маркс и его тезис вполне применим к нашему Леониду Константиновичу. При отказе от просьбы (хотя мне некогда этим заниматься, да и мне не нужно), я могу нажить себе доброго, тихого, но злопамятного дяденьку. Он тоже будет присутствовать на защите моей кандидатской. И дражащий профессор на совете может сыграть свою далеко не последнюю роль в тайном голосовании».

– Уважаемый, Леонид Константинович. Я с удовольствием проведу учебный семинар с нашими студентами. Пожалуй, я сделаю с ними разбор больного или, вернее, больной, в женском отделении, непосредственно после утреннего обхода.

– Поступайте, как считаете нужным, любезная, Светлана Анатольевна. Целиком полагаюсь на вас и на ваши замечательные знания и опыт. Я уверен, что вы сможете получить большое удовольствие от занятий со студентами. В дальнейшем, я считаю, что вы сможете самостоятельно читать будущим врачам психиатрические лекции и проводить с ними практические занятия. Совсем не за горами долгожданный момент, когда вы с успехом защитите диссертацию. Я предварительно познакомился с ней, с вашего любезного разрешения, и должен заметить, что я лично, в предоставленных вами материалах, нашел много нового и интересного в научных взглядах на человеческое сознание и его расстройствах.

– Не надо меня, слишком расхваливать, Леонид Константинович. Мой новый препарат до конца не проверен и не апробирован фармацевтами. Хотя мы вплотную работаем над лекарством, я почему-то уверена в его несомненной пользе для пациентов. Я считаю, что рановато меня хвалить. Вы же знаете значение нашей превосходной пословицы: что цыплят надо считать не раньше осени, а не тогда когда они покинут свои яйца.

– Замечательные слова, Светочка. Позвольте заметить, до чего же вы превосходно выглядите и мысли ваши четки и объемны. Так бы вас слушал и слушал бесконечно, но не могу. Опять неумолимое время неуклонно поджимает нас.

Леонид Константинович манерно раскланялся и с чувством выполненного долга захлопнул входную дверь, удовлетворенный собой и своими действиями. Обойдя пять палат, где размещались ее подопечные женщины, Светлана остановилась на пациентке тридцати лет, поступившей в клинику по поводу острого психоза. Для нее подобный случай был несложен и диагноз установлен без труда, на следующий день после того, как больную направили в стационар. «Обычный алкогольный психоз или белая горячка, как говорят в простонародье. Но, медицинский интерес представляло ее состояние. После снятия острых расстройств поведения и сознания, когда она успокоилась и стала вести адекватнее у пациентки все же оставались признаки расстройства сознания. Возможно, она подходящая кандидатура для студентов? Внешне больная ведет себя адекватно и правильно, но если «копнуть» глубже ее внутренний психический мир, мы можем в нем обнаружить такое, что всем, (даже неискушенным в медицине лицам) станет ясно, что женщина по-прежнему больна и требует продолжения лечения и строгого наблюдения».

Психиатрическая наука изучалась на пятом курсе медицинского университета и являлась обязательным предметом для получения врачебного диплома. Но, большинство студентов считали ее ненужной и бесполезной дисциплиной и всячески старались как можно быстрее и с наименьшими потерями проскочить медицинский курс. Волей-неволей они были вынуждены посещать психиатрическую кафедру и отделения в силу сложившейся учебной практики. Старшекурсники собрались в ординаторской женского отделения и, дожидаясь, когда им приведут для разбора пациентку, оживленно переговаривались между собой. Разговор студентов (большинство из которых составляли юные девушки), касался не медицинских тем, а в основном речь шла о молодых людях и куда все они пойдут сегодня «оттянуться» после надоевшей «учебки».

– Знаешь, Катя, а мы сегодня собираемся полной компанией в клубе, на Набережной. Твой парень – уехал в командировку. Так что ты подтягивайся к нам, – твердила высокая, красивая студентка в коротком белом халатике и кокетливой шапочке, чудом удерживающейся на пышных, вьющихся волосах. – И чего ты будешь сидеть и ждать своего, когда он соизволит возвратиться из поездки. Ты же у нас вон, какая красавица. И почему ты его должна ждать и изображать некую целомудренную невесту? Я подозреваю, что он, в отличие от тебя, зря не теряет времени и нашел для удовольствия смазливую «лягушку». Он у тебя такой: насколько я его знала раньше.

– Верно, Полина. Мой в командировке и я чувствую, что осталась ни при делах. Дело в том, что мне требуется сегодня заскочить в косметический салон, да и прикид примерить на мой день рождения. А оно у меня вовсе не за горами: будет через неделю. Так что со временем у меня полный напряг, – отвечала ей, так называемая, Катя, тоже отнюдь не худосочная особа, а полная девица, на которой накрахмаленный халатик сидел на ее фигуре, как влитой и ничем не напоминал собой обычную медицинскую одежду. – Останется время, и я к вам подъеду, как только справлюсь с заморочками. Место, где вы тусуетесь, мне знакомо, так что Полина мне больше ничего не надо обосновывать. А пока – молчок. Появилась наша. Ведет больную.

В ординаторской на короткое время установилась относительная тишина, и разговоры между студентами стихли. Пациентка – светлая высокая рыжеволосая женщина средних лет с усталым и не по возрасту сморщенным лицом, внешне спокойно сидела на стуле и безразлично осматривала все, что попадало в ее поле зрения. Не задерживая ни на чем взгляд, она обвела равнодушным взором группу студентов, Светлану и застыла в однообразной позе, предаваясь собственным мыслям и чувствам. Светлана зачитала курсантам историю жизни пациентки, и при каких обстоятельствах она попала в психиатрическую клинику, но после прочтения, она сообщила окружающим:

– А теперь, уважаемые коллеги, давайте вместе выясним: почему наша Галя (так звали больную) попала к нам? Что явилось причиной настоящего заболевания, изменившего ее психическое состояние и побудившее нашу больную продолжить лечение у нас в психиатрии, а не в рядовой больнице, которых, как вам хорошо известно, имеется огромное количество в нашем городе? Один из вас начнет не торопясь расспрашивать нашу Галю, а после, вы будете поочередно задавать любые интересующие вас вопросы о состоянии ее здоровья. И не забывайте, что сегодня мы отрабатываем плановую учебную тему: расстройства памяти и сознания. Следовательно, в первую очередь, мы будем искать у нашей Гали признаки нарушения сознания, и тот студент, кто мне их укажет или пойдет по правильному пути получит соответствующий зачет по данной теме.

Галина связно и подробно рассказывала о себе, о своей жизни, учебе в средней школе и работе. На первый взгляд, она не производила впечатления черезчур слабоумной или бредовой пациентки. Студенты задавали вопросы, касающиеся злоупотребления ей алкогольными напитками, но женщина всячески отрицала излишества и жеманно отвечала, что она, как и всякая добропорядочная дама, употребляет их в малых количествах, и по большим праздникам. И, естественно, ни о каком длительном употреблении и, тем более, запоях у нее не может идти речи. Кратко ответив на очередной вопрос, она тут же замыкалась в себе и вновь с безразличным прежним взглядом продолжала тупо сидеть на своем месте. Но все же, временами, какая-то внутренняя сила понуждала привстать больную с насиженного места и на лице появлялись кратковременные различные выражения: гнева, отвращения, страха и любопытства. Окружающим казалось, что она тогда к кому-то прислушивается и слышит звуки и слова, которые совсем не слышны другим. Следует заметить, что указанные проявления протекали, недолго и требовались определенные тренировка и опыт, чтобы заметить и подвергнуть выявленные эмоции соответствующему анализу.

– По большому счету, я в ней ничего болезненного не нахожу и почему она у нас оказалась, так, с ходу и не скажешь, – отвечала Полина преподавателю практики. – Больная вроде толково рассказывает. Имеется некоторая рассеянность в ответах и у нее наблюдается сильная слабость. Она все время истощается при ответе на задаваемые вопросы, как будто разгружала накануне вагоны.

– Вы правильно подметили, уважаемая Полина, что у пациентки имеется выраженная астения. Она – результат сильнейшего возбуждения, в котором больная находилась вчера. Но все же самого главного мы так и не увидели у нее и не вынесли на всеобщее обсуждение: имеются ли у Галины в настоящий момент расстройства сознания (или по-простому сказать, есть ли у нее психоз) и какова причина его? Предположим, что он все же имеется? Кто из вас может ответить на поставленный вопрос?

Высокий, слегка сутуловатый юноша решительно встал с места.

– Разрешите мне, Светлана Анатольевна задать нашей больной два вопроса на которые мы так и не получили ответа, потому что они никем не были заданы. Во-первых, какое сегодня у нас число и месяц года, уважаемая Галина Сергеевна? И ответьте нам: где вы находитесь в настоящее время и кто с вами проводит беседу?

К великому изумлению студенческой группы больная поведала присутствующим, что она беседует с представителем внеземной цивилизации и идет середина двадцать третьего века. Но, какой сегодня день и месяц, она почему-то запамятовала, из-за сильного волнения.

– Уважаемые коллеги, обратите на услышанное особое внимание. Мы выявили признаки, указывающие четко и ясно, что у нашей больной имеется значительное расстройство сознания и ее психоз, который внешне представляется закончившимся, явно налицо. Так что мои будущие коллеги, учитесь замечать малейшие детали в любом деле и вы, без сомнения, добьетесь того, о чем мечтаете в избранной вами специальности или профессии. Ясно, что большинство из вас так и не станут психиатрами. По большому счету, психиатрия тяжелая и сложная медицинская специальность. Но, полученные знания и навыки обязательно вам потребуются, а может некогда пригодятся в вашей дальнейшей медицинской карьере. А вы – Поляков автоматически получаете зачет по нашей дисциплине и если у вас есть в дальнейшем желание заняться психиатрией, я буду приветствовать подобное стремление. Из вас в дальнейшем мог выйти неплохой специалист, – обратилась Светлана к Полякову. – Но, может быть вы, напоследок, скажете: какое у пациентки заболевание и возможный его прогноз?

– Мне думается, Светлана Анатольевна, что налицо один из вариантов острого алкогольного психоза, несмотря на то, что больная категорически отрицает любое злоупотребление алкоголем. Но, факты упрямая вещь, и все имеющиеся признаки расстройства сознания как раз и характерны для алкогольного делирия, возникающего у лиц, длительно злоупотребляющих алкоголем.

– Молодец, Поляков! Я рада, что не ошиблась в ваших знаниях по нашему предмету и автоматически поставила зачет. На сегодня – все! Занятия закончены.

Студенты с нескрываемой радостью вскочили со стульев и оживленно переговариваясь, стали собирать вещи. «Как же они рады, что занятия закончились, – с улыбкой отметила Светлана. Но, как незаметно течет время. Недавно была студенткой, а ныне кафедральный работник и преподаватель для студентов. Правда, история с моей диссертацией не закончена, но, я думаю, что дальше сложится все благополучно. Но, что мне хотела сказать во сне любимая мама? Или она может, хотела предупредить, чтобы я вела себя осторожнее с коллегами или с другими окружающими меня людьми? Жаль, что этого я так никогда не узнаю». У выхода из отделения, когда до закрытой двери оставались считанные секунды, Светлана услышала за собой шум падающего тела, хотя ранее в отделенческом коридоре царила тишина. Обернувшись, она узнала в лежащей на полу женщине медицинскую сестру отделения – Зину. Светлана разговаривала с ней, полчаса тому назад, когда она находилась на посту. Женщина напоминала упавший сноп льна, до этого ровно стоявший в определенном месте с соседями на вытеребленном поле, а после безвольно повалившийся набок. Руки Зинаиды были распластаны и раскинуты по сторонам, а ноги в черных колготках неестественно выпрямлены. Широко открытые глаза казалось, с удивлением рассматривали больничный потолок, как будто она оценивало качество недавно проведенного ремонта, а открытый рот судорожно и безуспешно хватал воздух, не поступающий к ней в легкие. Нисколько не теряя время и отбросив в сторону сумочку, Светлана принялась делать ей массаж сердца и искусственное дыхание. Подоспевший персонал через считанные минуты вколол бедной Зине на месте, необходимые препараты. Но, увы! Все попытки оказались бесполезными.

– Все, все, Светлана Анатольевна. Вы уж, пожалуйста, успокойтесь и не волнуйтесь так сильно, – утешал девушку пожилой реаниматолог больницы. – Вы поступили, как и должен поступать настоящий врач и специалист. И вы сделали все, что и положено делать медику в подобных случаях. Такие факты внезапной, скоропостижной смерти широко распространены среди населения. Все мы, как говорится, все ходим под Богом, и с нами в любой момент и в любое время может произойти все что угодно. Так, что дорогая Светлана, уж слишком близко не принимайте к сердцу поистине непредсказуемый для всех нас трагический случай с сестрой. Хотя, я по природе атеист, и не верю в существование и бытие Бога или Абсолюта, в силу своей медицинской профессии, и в результате в меру приобретенного мною цинизма, а он, по моему глубокому убеждению, есть у каждого долго практикующего медика, тем не менее, меня все чаще и чаще посещают мысли иного рода, чем те, которые я вам излагаю. А может быть, по ту сторону от нашей земной жизни что-то есть, и может быть, там тоже есть другая Вселенная, где существует и другая жизнь, отличная от нашей? Прошу не считать меня, старого чудака, за очередного пациента. Я рассказываю все это, в данный момент для того, чтобы вас успокоить и утешить. Вам советую отпроситься у начальства и потихоньку направиться домой, чтобы отдохнуть и полежать. И рекомендую один проверенный лично превосходный метод, отлично расслабляющий и успокаивающий. Вы примите небольшую дозу приличного коньяка с таким же количеством кофе. Вы коньяк не держите дома? Я готов любезно одолжить необходимое, безотлагательно. Посидите спокойно пять минут, и я вам все, что требуется, легко доставлю. Никакой химии, одни естественные ингредиенты, а уж польза обязательно будет. Это я вам гарантирую.

– Спасибо вам за хлопоты, Владимир Николаевич и особо за то, что поддержали меня. Внимание – главное лекарство для меня. Но, поверьте мне, что я попытаюсь справиться со своими нервами без ваших чудодейственных средств. Я пошла наверх, на кафедру. На сегодня у меня намечено немало дел, и я должна выполнить запланированное, иначе завтра меня будут ждать дела другого рода.

Поцеловав пожилого реаниматолога в морщинистую, сухую щеку, Светлана поспешила к себе, в кабинет, чтобы просмотреть и проанализировать в который раз незаконченные главы будущей диссертации. В скромной комнате, где обычно размещались аспиранты – душно. Несмотря на середину августа, солнце обильно поливало теплом и светом все, что оно находило на своем пути. «После полудня, на улице не меньше двадцати пяти. К вечеру обязательно соберется гроза. Ощущается, как нещадно палит наше солнышко. Я всегда чувствую изменения в природе и редко ошибаюсь в прогнозах. Может, знания природы мне передались от няни Нины, которая всегда безошибочно определяла вперед, каким завтра будет следующий день и умела много что делать. Она великолепно готовила, и достигла заметных успехов в приготовление целебных настоев и отваров, которыми она пыталась лечить родных и ближайших знакомых. Она и подтолкнула меня пойти в медицину. С самого раннего детства меня всегда привлекал процесс домашнего лечения, своеобразными, народными методами. И, нынче работая на кафедре психиатрии и собираясь быть ученым-специалистом, я благодарна за все моей тете. Обязательно постараюсь навестить тетю Нину в ближайшее время. На днях ей исполнится шестьдесят лет, и теперь она живет одна. Настала пора перекусить. Обед я пропустила, но хорошего чайку мне бы не помешало. Надо честно признаться себе: что я сегодня устала».

Светлана достала из ящика стола, где каждая вещь занимала строго определенное и положенное ей место деревянную шкатулку и приподняла крышку. Необычайно тонкий аромат и удивительно чудесный запах сухого мелкого чая моментально заполнил комнату. У нее был сбор определенных лечебных трав, собранных лично и которые она применяла в ряде особых случаях: при сильном утомлении или усталости или при болях различного характера, хорошо проходящие от свежего настоя. Целебную смесь Светлана составляла самостоятельно, используя рекомендации тети Нины, указывающей ей в какое время суток надо собирать необходимые корни и травы. И тут же вспомнила, что рано утром она взяла с собой на работу бутерброды с сыром и копченой колбасой и достала их из неизменной сумки. «Как славно. Вскоре у меня пройдет минутная слабость, и я смогу заняться любимой диссертацией». Светлана взглянула на массивный железный ящик, где хранилась ее научная работа. Ключ от ящика был у нее, и никто из ближайших работников и посторонних не мог открыть сейф. Не то чтобы Светлана не доверяла коллегам, но такой был на кафедре закон. Вся медицинская документация и научные разработки сотрудников хранились в строго определенных местах, чтобы никакой интересующийся, (а, их, оказывалось немало), не смог бы завладеть медицинской информацией. Светлана почувствовала как некая, настоящая живительная сила, в буквальном смысле, вливается в нее. Утомляемость и тупая ноющая головная боль, возникшие после неприятного инцидента с медицинской сестрой вовсе исчезли и отошли в сторону, отступили на второй план, как будто никогда их и не было. Открыв сейф она, достала папку с проделанной работой. «Хотя бы сегодня я просмотрю предпоследние главы и заодно намечу план на ближайшие выходные. Через неделю мне надо сдавать завершенную работу и, хотя она целиком закончена, мне надо удалить незначительные шероховатости в тексте и неточности, ранее оставшиеся незамеченными. Нехорошо будет выглядеть, когда на чистом платье, стройно облегающим фигуру и подчеркивающим ее достоинства, посторонние заметят невзрачные пятнышки, своевременно не замеченные хозяйкой. Владелица обновы могла предвидеть их появление, но в силу некой лености и простого нежелания, она этого не сделала и, естественно, получила от демонстрации любимого выходного платья, другой, противоположный эффект, а не хороший и положительный на который она рассчитывала». Светлана с вниманием стала вчитываться в выводы диссертации, подлежащие, по ее мнению, уточнению и проверке.

В комнату постучала Зульфия – лаборант кафедры. Приветливо поздоровавшись со Светланой, она сообщила, что профессор Леонид Константинович приглашает ее в свой кабинет.

– Он думал лично зайти к вам Светлана-ханум, но в последний момент ему позвонили из министерства и попросили срочно подготовить отчет о работе нашей кафедры за последние полгода. Поэтому, наш уважаемый профессор старается как можно быстрее разрешить заданную ему задачу. Но, вас она вовсе не касается, уважаемая Светлана-ханум. Он вас вызывает по другому поводу.

И перейдя на турецкий язык, какой понимала и на каком могла разговаривать аспирантка Светлана Борская, она, почему-то шепотом, будто рядом были чужие люди, могущие услышать их разговор, сообщила:

– Я краем уха услышала дорогая Светлана, что наш профессор хочет вас послать в Анкару, примерно, через месяц, после вашей защиты, когда вы получите кандидатскую степень. Там будет важный международный симпозиум по психиатрическим проблемам и от нашей кафедры должен выступить один из специалистов.

Глава 2

– Спасибо тебе за сообщение, Зульфия. Но, почему решили послать меня? У нас есть более достойные ученые, чем я, на нашей кафедре. Возьмем доцента Маначуряна. Он тоже неплохо владеет основными тюркскими языками. И попрошу тебя Зульфия больше никому не передавать наш разговор. Ни к чему вокруг моей скромной особы поднимать ненужный ажиотаж. А сейчас я иду, только приведу себя в порядок.

Сообщение Зульфии подтвердил и заведующий кафедрой, (которое она знала) предложив ей командировку на международный симпозиум по психиатрии.

– Вы там, Светлана Анатольевна выступите перед мировыми светилами по применению нового препарата в психиатрической практике. Своим выступлением вы значительно поднимете рейтинг нашей отечественной психиатрии и престиж кафедры. Вы представляете, какие возможности могут тогда открыться для нас и лично для вас, как ученой, после вашего успешного выступления в Анкаре? Моя дорогая Светочка вы слишком молоды и, прошу у вас заранее прощения, не искушены в конкурсной борьбе идущей внутри научной среды. Но, поверьте на слово, старому волку. Нам все закулисные интриги хорошо известны, так как мне лично пришлось все испытать на себе. Когда вы на подъеме в вашем окружении образуется столько завистников и недоброжелателей из ученой среды, что нормальному человеку трудно вообразить их количество. И самое главное, что они будут в большинстве случаев действовать скрытно и незаметно. Так, что уважаемая Светлана, я вас хотел предупредить, чтобы вы были предельно внимательны и осторожны в отношении ближайшего окружения, и в особенности среди подруг и друзей. Ничего подробно не сообщайте им о личных интересах и взглядах. Так будет безопаснее для всех нас.

– Спасибо за все, профессор, и за вашу заботу в отношении меня. Постараюсь учесть ценные замечания и применить их в повседневной работе. Позвольте мне пораньше уйти с кафедры. Пожалуй, я устала и, честно вам скажу, даже расстроилась.

– Несомненно, Светлана Анатольевна. Я бы тоже расстроился, когда на моих глазах умирает наш сотрудник. Я уже хотел предложить вам отдохнуть, но вы, как всегда, опередили меня по текущему эпизоду. Можете завтра не приходить к нам на кафедру. Я разрешаю. Теперь прошу меня извинить. Меня тоже ждет срочная работа.

Предложение о заграничной командировке оказалось столь неожиданным, что в первые минуты после полученной новости, Светлана не могла толком собраться с мыслями. Она снова достала рукопись, но перебирая машинально страницы, не смогла вникнуть ни в один абзац. Иногда, она мысленно представляла, как она стоит на трибуне и читает доклад целому залу известнейших профессоров и ученых, собравшихся на симпозиум от крупнейших стран мира. «Должно быть, там будет серьезно и волнительно для меня, совсем неопытной в подобных делах, где каждое произнесенное мною слово будет взвешиваться и анализироваться. Но, когда я посмотрю на будущее с другой стороны: рано или поздно и мне придется делать подобные публичные доклады. Ведь я хочу достичь новых успехов в нашей области. И вряд ли в ближайшее время представится другой, подобный случай, какой достался мне сегодня. Пожалуй, я соглашусь на предложение нашего заведующего, хотя и чувствую всеми нервными клеточками, что мне придется прилично поволноваться и до выступления на симпозиуме. Как всегда, обязательно возникнут у меня неожиданные препятствия и могут объявиться скрывающиеся до поры до времени, завистники, о чем и предупреждал профессор. Теперь мне надо срочно закончить и защитить диссертацию, на что у меня не остается времени. Придется над ней основательно поработать в выходные. Но, мне обязательно надо домой. Основательно все обдумать и отдохнуть».

Она сложила все необходимые вещи в сумочку, когда в ассистентской снова появилась Зульфия с раскрасневшимся лицом, от чрезмерного избытка чувств или сильного волнения, охватившую лаборантку. Черные волосы выбились из-под белой шапочки, но, она вовсе не утратила восточного очарования, присутствующее у нее и раньше. Выступивший румянец на смуглом привлекательном лице отчетливо указывал, что молодая женщина сильно взволнована и она, горит желанием поведать окружающим о переполняющих ее голову и сердце чувствах и мыслях. Именно ей – Светлане, а не кому-то другому.

– Вай! Хорошо, что я к вам успела Светлана-ханум.

Зульфия взмахнула смуглыми руками от избытка переполняющей ее энергии, невольно пробившейся у нее наружу.

– Я узнала от верного человека, что вы поедете на мою родину, в Турцию, на важное совещание. И, кажется, вопрос окончательно решен. Я, поэтому, решила, что может быть, вы узнаете или соберете сведения о моей сестре Джамили. Я у нас… о ней ничего не знаю последние пять лет: что с ней и жива ли она.

Зульфия в скоропалительной спонтанной речи временами переходила с русского на турецкий. Она так активно рассказывала о сестре, что порою казалось, она не говорит, а выстреливает из открытого рта все слова наподобие мин, выпущенных из дивизионного миномета.

– Вы так сильно не торопитесь, Зульфия. И, тем более, не надо слишком волноваться. Вы просите меня узнать, где живет ваша сестра? И как она чувствует? Это я поняла. Ничего вам не обещаю, потому что толком не знаю: поеду ли я или нет? Окончательного ответа я так и не приняла. Но, в случае командировки, постараюсь узнать все, что в моих силах о вашей сестре. Это я вам твердо обещаю. Дайте мне ее прежний адрес и сохранившееся старое фото. У вас их нет с собой? Принесите мне документы через два дня, когда я снова буду на кафедре.

Зульфия после услышанных слов успокоилась, и с благодарностью взглянув на Светлану, более спокойно и яснее продолжала начатую речь:

– Я и не сомневалась, Светлана Анатольевна, что вы обязательно постараетесь мне помочь. Вы, как я знаю, человек ответственный и, я осмелюсь вам сказать, словно моя подруга. Мне хотелось сильнее подружиться с вами и разделять вместе тревоги и волнения, а также и наши, совместные развлечения. Не все время, нам девушкам, думать об одной работе. Рано или поздно и нам придется обзаводиться семьей и как она может появиться у нас, если мы будем заняты одной работой. Женихи не явятся к нам на волшебном ковре-самолете, и всемогущий Аллах без нашей помощи и воли нас самих, ничем не сможет помочь, пока мы не захотим и не примем активного участия в поисках друга жизни.

– Зульфия ты мне уже подруга и я рада, что твои желания и намерения полностью совпадают с моими. И, в целом, нам пора перейти на «ты». Более того, ты рассказала мне такие интимные, сокровенные мысли, какие обсуждаться только с близкими подругами.

Светлана вплотную подошла к Зульфии, и крепко обняв ее, поцеловала в щеку.

– Так будет чуть лучше. На людях мы будем соблюдать внешнюю субординацию, но во всем остальном, мы остаемся подругами, и можешь не сомневаться.

Обе женщины сблизились между собою с год назад, когда на Зульфию, работавшей на кафедре лаборантом неожиданно напала одна физически крепкая женщина, находящаяся на принудительном лечении от алкоголизма. Закоренелую алкоголичку готовили для демонстрации студентам с последующим клиническим разбором. Зульфия в лаборантской комнате вместе с двумя санитарками тщательно просматривала историю болезни данной дамы, для того чтобы подчистить все обнаруженные недочеты, могущие вызвать недовольство профессора. Больная в казённом, бесцветном халате и в больничных, не подходящих по размеру растасканных тапочках, часто спадающих с ног, вначале, внешне спокойно сидела на простом стуле, без всякого видимого интереса, ожидая, когда ей позволят встать с места и направиться к студентам. Не велика была у нее радость стоять на всеобщем обозрении многочисленной студенческой публики и отвечать на различные, порою крайне неприятные вопросы, касающиеся личной жизни и разгульного пьянства. Но, она согласилась на эту демонстрацию с чисто меркантильными целями. Все же быстрее пройдет время, столь длительно тянущееся в закрытом, женском отделении, где большинство пациенток были слабоумными или умственно отсталыми. «И кто его знает, может, удастся под шумок ускользнуть отсюда. Шанс на свободу, хотя и минимальный у меня сегодня появился». И, она, улучив момент, когда обе санитарки, стоящие у двери отвлеклись, вполголоса решив обсудить интересующую их тему, женщина, до того мирно сидевшая напротив Зульфии, одним резким движением очутилась рядом с ней и выхватив из ее рук толстую письменную ручку, с силой приставила своеобразное орудие к шее девушки.

– Не шевелись, докторша и не дергайся! Не то, я проткну твою белую шейку. А вы девчонки не двигайтесь и стойте там, где стоите. Не то, больше не увидите врачиху живой, – грозно прикрикнула санитаркам неожиданная разбойница, которые так и не решили, что же им делать дальше в непредвиденном случае.

– Дайте мне выйти из комнаты и киньте ключи от входных дверей. Тогда все вы будете живы и здоровы. А я уйду отсюда, ото всех вас. Надоели мне все, хуже горькой редьки.

Удачно проскочив к дверям и выхватив из рук санитарки ключ, она, толкая Зульфию в спину и не отпуская ее из рук, вышла в коридор кафедры, захлопнув дверь лаборантской.

– Маленько пройдем со мною, медичка, – прохрипела в ухо девушке отпетая алкоголичка и там я тебя отпущу. Ты дальше мне не нужна, как и все вы здесь.

Но до конца совершить задуманный побег из клиники ей так и не удалось. Светлана, выходя из комнаты, заметила возникшую живописную картину и моментально просчитала всю опасность создавшегося положения. Учитывая, что больная пока не заметила ее появления, она бесшумно сделала пять шагов по направлению к ней и с силой обрушила на голову женщины толстенную книгу (монографию одного иностранного ученого). Она как раз собиралась обсудить с руководителем содержание данной научной работы. Ошеломленная мощным ударом здоровенная бабенка стихла и тихо стала опускаться на пол, не осознавая, где она находится и что с ней произошло. Зульфия сразу заплакала, до конца осознав, от какой опасности она спаслась.

– Как я благодарна Светлана-ханум, за то, что вы, в прямом смысле, спасли мне жизнь. Теперь я буду всегда вспоминать о вас и благодарить вас и Аллаха, за то, что он в критический момент послал вас, а не другого человека.

Начиная с этого времени обе женщины и сблизились между собою. Вдобавок ко всему, Светлана свободно разговаривала и понимала турецкий и арабский языки. Ее отец, известный финансист до рождения дочери двадцать лет жил и работал в Турции и в Сирии и привез по возвращении на родину множество сувениров и книг на восточных языках. И, поэтому, едва научившись читать, Светлана, обнаружив у отца сокровищницу из восточной библиотеки, без труда овладела тюркскими языками. А в практическом плане, буквально, через год, она совсем неплохо разговаривала на них, благодаря языковой практике с отцом, отлично разбирающимся в восточных наречиях. Поэтому, она часто разговаривала с Зульфией на ее родном турецком и обе девушки хорошо понимали друг друга.

– Светлана! Возьми у меня конверт. В нем находилось письмо, которое было последним от моей сестры и кулончик.

Она протянула Светлане небольшое изящное изображение позолоченного павлина с крохотными изумрудами вместо глаз. Головка птички была повернута влево, а пышно распахнутый хвост, сверкал яркими красками за счет мелких рубинчиков, искусно разбросанных по белоснежным перьям.

– Кулон подарила мне и сестре Джамиле моя покойная мама, когда нам исполнилось шестнадцать лет. Да успокоит ее Аллах в своих райских кущах, и пусть она там радуется глядя на нас. У сестры голова птички повернута вправо, а все остальное – такое же, как изображено здесь. Так, что Светлана-ханум, ты возьми с собой кулончик. Может быть, он и поможет в поисках моей любимой сестрички. Не зря же наша мать подарила нам птичек с определенным смыслом. Павлин на Востоке символ долголетия и бессмертия. Ты пойми Света, что в России я осталась одна и, поэтому, мне крайне важно найти родную сестру. Тогда мне с ней легче будет разделять совместные горести и печали. Да и радоваться нашим успехам мы станем вместе.

– Да ты и теперь не одна, Зульфия. Разве ты забыла, что у тебя есть и я – твоя подруга. Так, что никогда не падай духом и надейся на будущее и лучшее. И хочу тебе сказать одну вещь: как себя поведешь в нашей жизни, так и события, касающиеся тебя и происходящие с тобой, будут складываться соответствующим образом. Смело смотри в глаза возникающим опасностям, и они расступятся перед тобою, и ты из затруднений выйдешь победительницей. Но, когда ты будешь находиться в унынии и в тоске, выйдет совсем другое дело, и у тебя по жизни будет получаться все плохо. Пожалуй, все, на сегодня, Зульфия. Мне пора идти. И можешь не сомневаться, что я предприниму все действия, какие в моих силах, для того, чтобы найти твою сестру.

– Дорогая, у меня сегодня намечено много дел и, поэтому, я вряд ли пообедаю с тобою. Так, что ты, пожалуйста, не скучай без меня и постарайся развлечься самостоятельно, своими силами. Ты на все руки великая мастерица, – с умильной улыбкой на лице произнес Борский, временами поглядывая на жену Аллу, осматривающего его перед уходом на работу в банк.

– Что же, я постараюсь как можно быстрее и интереснее провести время без тебя. Ты хоть и известный финансист, а я простая домохозяйка, но и у меня найдется немало интересных занятий, для такой молодой и, пожалуй, красивой женщины, какой я, несомненно, являюсь. Я думаю, что ты Толик, такой меня и считаешь, – проворковала Алла, прижимаясь к мужу в прозрачном розовом халатике и целуя его в выбритую щеку. – Зарабатывай дорогой, больше денежек для любимой женушки. Ты великий специалист в подобных делах (я уверена на все сто) После трудов, вечером получишь от меня такое удовольствие, какое себе может представить любой, сильный мужчина от красивой, молодой женщины.

– Я пошел, пока, моя дорогая. До вечера.

Борский тоже поцеловал жену и поспешил к выходу, спускаясь со второго этажа особняка по великолепной резной лестнице красного дерева и направляясь к большой черной машине, ослепительно сверкающей под утренними лучами летнего солнца. Охранники, охранявшие жизнь шефа, сгрудились и закрыли его целиком, когда он выходил из дверей. Меры безопасности были не лишними. Конкуренты главы Альфа-банка-инвест совсем не дремали и готовы были пойти на все, чтобы отхватить очередной лакомый кусочек. Они хотели поставить вместо Борского, честного и принципиального руководителя, управляемого, угодного им человека. Ровно месяц тому назад, в банкира стреляли из проезжающей мимо машины, но благодаря действиям охраны, к счастью, никто не пострадал. И до этого эпизода он получал неоднократно неприятные различные предложения от крупных криминальных структур поделиться с ними частью полученной банком прибыли, но ни на какие предложения банкир не шел и упорно отказывался от подобных сделок. «У меня хватит собственных сил и средств, чтобы защитить мой банк от любого криминала» – решил он. И, поэтому, многочисленная охрана из бывших специалистов профессиональных служб постоянно присутствовала и перемещалась вместе с ним, где бы он ни находился. Единственная дочь Борского – Светлана, работающая врачом, от него полностью отошла и не общалась с отцом последние два года, хотя раньше дочь и отец никогда не чуждались друг друга и всегда с большой любовью разговаривали между собой. Но, после того как ее отец, после смерти жены, второй раз женился на молодой красавице Алле, дочь резко отошла от него и прекратила с отцом любые отношения. Светлане, с первого знакомства с Аллой, когда отец до свадьбы с ней, знакомил дочь с новой избранницей, не понравилась избалованная женщина. Высокая, ровная точеная фигура, слегка напоминающая статуэтку работы древнегреческого резчика, тонкие черты лица, отнюдь не лишенные свежести и привлекательности и такие же тонкие, плотно сжатые губы, подчеркивающие, что молодая женщина, ни за что не упустит любую добычу, попавшую к ней в руки – таковой Алла показалось дочери Борского. Несмотря на подчеркнуто вежливые манеры, в поведении и в словах Аллы, сквозило чувство высокомерия и легкого пренебрежительного отношения к окружающим людям. Отрицательные стороны характера новой жены отца уловила и почувствовала Светлана профессиональным, выработанной продолжительной практикой, опытным взглядом и, собственной женской интуицией. Светлана физически ощущала все отмеченные недостатки чутким внутренним устроением, всей тонкой нервной организацией, всем тем, необъяснимым, нематериальным субстратом или чем-то другим, нематериальным, что в религиозно-философских взглядах, называют душой или совестью человека (кто как назовет). Она чувствовала, что новая жена спокойно и расчетливо относится к отцу и ее волнуют чисто материальный капитал и выгода. В данном случае, речи не могло идти, о какой бы то ни было любви, хотя Алла, то и дело подчеркивала данное чувство, обвораживая и обволакивая своего избранника Борского, целым потоком медоточивых слов.

– Ты Толик, несмотря на приличный возраст, любому двадцатилетнему парню можешь дать фору во всем: и в умственных и в физических делах. Ты хорошо смотришься в постели, и честно тебе признаюсь, что меня, временами, утомляют наши, порою черезчур длительные, любовные утехи. Ты меня извини за мои слова и прости глупую, неразумную Аллочку. Зачем я говорю тебе все пустые, лишние слова, я не знаю? Но они так и выбрасываются из моей неразумной головки. В постели ты у нас не хуже Геракла, и в других делах ты нисколько не уступишь прославленному герою Греции.

Анатолий Борский с явным наслаждением и с вниманием выслушивал льстивые, приятные для его слуха речи Аллочки. Он, несмотря, на немалый финансовый опыт и практический, расчетливый ум, напоминал собой глупого, пушистого кролика, загипнотизированного взглядом гигантского питона, не понимающего, что его могут целиком проглотить в любой момент и в любом месте. Борский после смерти любимой жены, скончавшейся пять лет тому назад от прогрессирующего онкологического заболевания, после семейной трагедии, дал себе мысленный зарок. Он никогда больше не будет жениться повторно и все силы и труды направит исключительно на любимый Альфа-банк, для того чтобы оставить гигантское состояние дочери Светлане и внукам, которые, несомненно, в не столь отдаленном будущем появятся у них. Но, со временем, боль и тоска по рано ушедшей жене сменилась легкой грустью и у него остались светлые, спокойные воспоминания о проведенных счастливых совместных годах и как они нянчили и воспитывали Светлану. Но, как оказалось впоследствии, любые мысленные зароки и клятвы данные себе, порою оказываются не такими крепкими и надежными, какими они представляются в моменты, когда их произносишь. Большинство людей в силу своей земной, греховной природы слабы, и зачастую сплошь и почти всегда не могут вспомнить самых простых обещаний, данных себе и окружающим. Житейские ситуации, различные обстоятельства жизни, разнообразные люди и обстановка, болезни и множество других причин – могут привести к невыполнению тех клятвенных обещаний, когда человек, не взвесив до конца сил и возможностей, дал в запале себе. Не обошла подобная история и Борского. Встретив случайно Аллочку в одном из элитных ночных клубов, где она работала певицей, он не смог устоять перед ее, так называемым, шармом и обаянием. Отнюдь не глупая, в меру образованная, она сумела покорить сердце солидного мужчины. Финансист не смог противиться ухищренным попыткам Аллы сблизиться с ним, а затем сочетался браком. Прошел год как Борский женился на этой, как он считал и говорил друзьям, поистине неземной женщине и радостно сообщал деловым партнерам по бизнесу, что у него дома имеется такое сокровище, которого не отыскать ни в одном, лучшем банке страны. Приятели Борского на словах соглашались с его доводами, но за спиной они подсмеивались над ним, над его любовными признаниями к бывшей певичке. Но, так как при всем этом, они ничего не тратили и не несли никаких затрат, все вскоре потеряли интерес к его любовным увлечениям. Компаньон Борского господин Илья Светлов, владелец солидной части акций этого банка предупреждал Анатолия Ивановича:

– Ты посматривай иногда за молодой женушкой, Толя. Безусловно, она у тебя красивая и об этом не стоит и спорить. Но, что может находиться у нее в прелестной головке: вопрос интересный. На него с ходу не ответишь. Какие она планы вынашивает, и что она будет делать дальше с теми денежными средствами, которые ты предоставляешь Алле? Я полагаю, что ты в дальнейшем будешь ее регулярно подпитывать. Будь я на твоем месте, мой друг, то слишком бы полностью не доверял любой женщине, когда она пылко признается в любви и, делает вид, что она играет роль романтичной, влюбленной в тебя особы. Не исключено, что все делается для того, чтобы при удобном случае захватить полностью твои капиталы, а тебя голым, выставить наружу. Несомненно, ты превосходно видишь и понимаешь, что у вас с Аллой имеется значительная разница в годах. Но, ты на все закрываешь добровольно глаза, хотя, в глубинах твоей души могут скрываться неопределенные, смутные сомнения. Ты считаешь, что все происходящее несущественно и неглавное. Ты сомневаешься, Толик в отношении того, что я тебе высказал как друг и компаньон. В твоем банке имеются, и мои капиталы и у меня есть, основания волноваться из-за них. Как бы они, в один прекрасный день не растворились в неизвестном пространстве и не попали бы в алчные ручки твоей женщины.

– Уйди от меня подальше Илья и исчезни с глаз! С сегодняшнего дня я не считаю, тебя больше другом, – рассвирепел не на шутку Анатолий Иванович. – Подобную мерзость ты мне рассказал, потому, что испытываешь зависть ко мне лично и к жене. Вначале, ты бы внимательней присмотрелся к своей половине, и надеюсь, сразу бы понял: какая из двух женщин является красавицей и умницей. И предоставь мне право лично разбираться в семейных делах, не привлекая в качестве экспертов никого из посторонних, коих у меня развелось в последнее время великое множество. Ты, по-прежнему, остаешься моим компаньоном и соучастником всех наших банковских операций, но не больше. Никаких близких, доверительных отношений от меня не ожидай. Готов поспорить, что ты через какое-то время поймешь, что ошибался в отношении Аллочки, и ты после раскаешься. Возможно тогда, я буду готов простить твои заблуждения. Можешь идти. Я больше не намерен с тобой разговаривать и откровенничать о чем-либо. Необходимые деловые контакты с тобой, в дальнейшем будут проходить, исключительно, через моего секретаря.

Анатолий Иванович указал рукой на дверь кабинета ошеломленному и расстроенному разговором, бывшему другу. Он долго смотрел в окно, наблюдая за полетом голубей. «Вот у нас как дело зашло? Да зашло оно слишком далеко. А может быть Илья в чем-то прав? Недаром моя доченька, тоже невзлюбила Аллочку. Невзлюбила, как увидела в первый раз. Тогда я посчитал сказанное дочерью знаками ревности. Теперь свою любовь я должен делить между дочерью и не менее любимой красавицей женой. Да, ко всему прочему, моя Светлана является опытным психологом и врачом и она много раз доказывала, что редко ошибается в людях. Как правило, ее оценки характера и деятельности людей всегда бывают точны и объективны. Хотя… хотя при оценке качеств Аллы она может и ошибиться в отношении моей новой жены. Все же, на первый план, выходит банальная женская ревность и я должен приложить немало собственных усилий для того, чтобы ее плавно погасить и примерить между собою обеих дорогих для меня женщин».

Но, несмотря на все неоднократные попытки Анатолия Ивановича сблизить между собою жену и дочь, ничего дельного не выходило. После одной из подобных бесед с отцом, когда он стал выходить из равновесия и повышать голос на Светлану, что доказывало его начинающуюся потерю контроля над собственными словами и мыслями, дочь открыто заявила ему:

– Хорошо, папа! Я вижу, что наши с тобою беседы и разговоры сейчас, да, пожалуй, и в дальнейшем, ни к чему хорошему не приведут. Но коли ты ее любишь и хочешь дальше оставаться с Аллой, то я уважаю твой выбор и полное право жить, как тебе хочется. Живи дальше, как тебе нравится, или по указке новой жены. Твой выбор – твое решение. Я буду жить от вас отдельно и не стану вмешиваться в ваши «естественные» любовные отношения. Но, дорогой мой папочка, прислушайся ты, пожалуйста, напоследок, к моему совету. Женщина вступила с тобой в брак исключительно по расчету и, несомненно, она будет обманывать тебя и строить в «милой», но каверзной головке корыстные, далеко идущие планы. Мне, дорогой папа, от тебя не надо никаких денежных средств и твои переводы стану отсылать обратно, при попытках отправить деньги на мое имя. Ты лучше отдай их ненаглядной Аллочке, постоянно думающей все время, как пораньше завладеть твоими деньгами, чтобы жить в последующем роскошной жизнью с молодыми любовниками. Ты, меня извини за откровенность, для нее ты далеко немолодой человек, а ей, судя по неудержимой натуре, требуются молодые и здоровые парни.

После последнего, памятного для обоих разговора прошел год, но взаимоотношения отца с дочерью так и не наладились. Оба они знали, правда, из вторых рук, что пока все живы и здоровы, но дальше… дальше, дело не шло. Оба, выдерживали: у кого крепче окажется выдержка и сильнее характер, но в контакты между собой они больше не вступали. Хотя, по большому счету, они продолжали любить друг друга и сильно страдали от отсутствия общения. Аллочка по-прежнему искусно имитировала любовную страсть и все те якобы нежные чувства, которые она демонстрировала своему Анатолию. Незаметно для людей, в том числе и для банкира, пользуясь его умиротворением и расслабленностью после любовных бурных утех, она выпросила денег для открытия собственных модных, косметических салонов и ныне являлась полновластной хозяйкой указанных заведений. Алле деньги поступали в достаточном количестве, да к тому же и Анатолий не забывал о жене и регулярно оплачивал ее текущие счета. Но, Алле казалось, мало, и она не довольствовалась этим. Мысленно она проворачивала грандиозные планы завладения огромным бизнесом мужа и его недвижимостью. «Но все надо проделать тонко, незаметно и незамедлительно, так как банкир, со временем, мог разгадать далеко идущие планы супруги и тогда… Тогда, считай, затраченные труды и старания потерпят полный крах. Нет. Мне надо спешить, но спешить так, чтобы не наделать ошибок и не сделать опрометчивых шагов».

Проводив мужа на работу, Алла, не торопясь тщательно выбрала светлое летнее платье из обширного гардероба, пополняемого у нее еженедельно. С удовольствием глядя в зеркало, и внимательно оглядев каждую линию стройной фигуры, она осталось довольна внешностью. «А я хоть куда. Можно пристроиться и моделью, а можно и блистать в высшем обществе. Стройная, точеная фигура, в меру полная грудь и мощные широкие бедра как раз, то, что надо и указанное богатство полностью принадлежит мне, и оно потребуется в дальнейшем. Нашим мужикам любоваться моими прелестями хватит надолго». Накинув на открытую шею нить натурального блестящего жемчуга, идеально подходящего к наряду, она с облегчением вздохнула и подумала: «чем-чем, а Бог меня красотою и умом не обделил. Да к тому же я неплохо чувствую гармонию и такт. Хотя, по внешнему виду, иногда, выгляжу деревенской простушкой из отдаленной захолустной провинции, но если бы кто умудрился залезть ко мне в голову и услышать там мои мысли и планы, то он бы, несомненно, поразился тому, что он там узнал до глубины души». Алла медленно прошла анфиладу высоких комнат, украшенных мебелью ручной работы из красного и черного дерева, с бесценными китайскими фарфоровыми вазами эпохи Цин.

Остановившись перед картиной знаменитого голландца, она долго рассматривала мощную мужскую фигуру с пышной завитой бородой, изображающей некого сладострастного языческого бога. Аллу не интересовал ни мифологический сюжет, ни манера письма известнейшего художника. Ее привлекали рельефные, античные фигуры красивых юношей и девушек, несомненно, являющихся символами красоты и молодости. «Да, далеко моим любовникам и моему Толику до молодых греков, пышущих отменным здоровьем и не скрываемым желанием плотских утех. Но ничего: когда я стану полновластной хозяйкой обширного хозяйства, то смогу насладиться такой жизнью, какая мне нравится».

– Трогай, поедем в мой салон, – приказала Алла личному водителю.

Хоть она и водила машину, но в настоящее время, имидж обязывал иметь персонального водителя, вдобавок к этому, являющегося собственным телохранителем.

– Слушаюсь, Алла Михайловна, – подчеркнуто вежливо отозвался водитель, бесшумно трогая с места иномарку.

– Мы быстро доедем туда. Интересуетесь: как там ваши девочки работают?

– Михайлыч! Не лезь не в свои дела, когда тебя не просят, – резко прервала его Алла. – Твое дело крутить баранку, да смотреть, чтобы на меня не напали. Понял, что от тебя требуется?

– Все понял, хозяйка. Извините, коли, что не то спросил.

Огромный, дамский салон Элегия располагался в центре города и вследствие настойчивости и изобретательности хозяйки приобрел определенную известность в кругах великосветских дам. Благодаря щедрому жалованию, на которое не поскупилась Алла, в нем работали многие известные стилисты и дамские парикмахеры столицы. Высокопоставленные посетители могли получить любую лечебно-косметическую процедуру, которую они хотели или которую им рекомендовали опытнейшие косметологи. Различные виды ванн с любым составом минеральных вод и набор целебных грязей в Элегии ничуть не уступали хорошему, дорогому санаторию. Имелись и современные тренажёрные залы, как для корректировки веса, так и для общего оздоровления организма. Весь салон целиком занимал обширное, пятиэтажное здание с многочисленной охраной и разного рода специалистами. Он давал Алле прибыль и при том немалую, но и расходы на содержание Элегии тоже были приличными, и хозяйка всячески старалась сократить ненужные выплаты, идущие на содержание и управление громоздкого и серьезного предприятия. Алла прошла в собственный кабинет, где на обширном, полированном столе ничего не размещалось, кроме нескольких телефонов, безукоризненно выстроившихся в ряд, отчетливо подчеркивающих деловой стиль помещения. Естественно, что хозяйка разместилась в просторном, кожаном кресле, специально приспособленном для ее фигуры и удобном для размещения в нем. Хотя, надо честно отметить, хозяйка редко утруждала себя подобными занятиями, полностью вручив управление Элегией доверенному администратору Серафиме Августовне. Алла в основном давала общие, руководящие указания, а всем прочим остальным работникам салона их озвучивала лично Серафима.

Кроме администратора, хозяйка иногда принимала официальных лиц, по делу службы проверяющих заведение. Казалось, ничего лишнего: строгая деловая обстановка, без всякой помпезности и излишеств. Но, для личных дорогих гостей и приятельниц, имелись и роскошные апартаменты, целиком занимающие четвертый этаж. Доступ туда имели избранные и доверенные люди хозяйки. Для остальных, подобное место являлось техническими, подсобными помещениями, куда любопытным советовали не заглядывать и не интересоваться, что там происходит, потому-что сразу можно было вылететь с работы, да и с отрицательными характеристиками. Вышколенный персонал превосходно знал детальный расклад вещей и никаких лишних вопросов у знающих лиц по этому поводу никогда не возникало. Сегодня Алла ждала своего администратора целых десять минут, но дисциплинированной брюнетки с безупречными манерами поведения так и не было. «Уж часом не случилось что-то с нашей Серафимой? Такого с ней никогда прежде не бывало. Впору мне самой идти и разыскивать» – с злостью и раздражительностью думала о ней Алла. Она не раз поднимала трубку, для повторного вызова, но – безрезультатно. Закурив тонкую, длинную сигарету и глубоко затянувшись, она почувствовала, что сильное напряжение и раздражение спадает, и раннее утраченное равновесие снова возвращается к ней. Но, после того, когда она успокоилась, в кабинете появилась администратор Серафима Августовна.

В идеальном деловом костюме и в белоснежной кофте и черным галстучком, она выглядела и вела себя как обычно. Безупречный внешний облик шел вразрез с заплаканным лицом Серафимы, на котором то и дело появлялись чуть ли не целые потоки слез. Она почти каждую секунду трогала белым, соответствующим ее костюму, платочком, уголки глаз.

– Извините, меня за опоздание, хозяйка. Я направилась с докладом в кабинет, но затем мне лично пришлось улаживать неприятный инцидент с важной клиенткой. Но, я до сих пор не уверена, что дело может закончиться благополучно.

– С этого момента и рассказывайте мне поподробнее, Серафима Августовна. Сначала выпейте водички и постарайтесь успокоиться. Должны понимать, что мне ваши слезы ни к чему и они мешают правильному изложению. Рассказывайте мне толком: что у нас случилось в салоне и о чем вы так расстроились? Вы у нас опытнейший администратор и отлично умеете улаживать всевозможные конфликты и недоразумения. Подобные явления всегда встречаются и, постоянно будут происходить на любой работе, в том числе и у нас. В этом нет ничего удивительного и сверхъестественного. Докладывайте мне четко и без лишних слов: что произошло в нашем заведении?

Глава 3

Когда всегда пунктуальная и исполнительная Серафима Августовна обрисовала начальнице несчастный случай, произошедший с одной клиенткой, оказавшейся женой высокопоставленного чиновника, Алла не смогла четко и вразумительно ответить запуганной подчиненной.

– Так. Так. Интересное у нас создалось положение. Поэтому, вы утверждаете, что удар электрическим током клиентка получила в результате нашей халатности и небрежности персонала? И аппарат для массажа не был проверен специалистом должным образом?

– Выходит так, Алла Михайловна. Мы совсем недавно сократили количество электроинженеров в целях оптимизации всей работы по вашему прямому указанию. Хотя, я вам раньше говорила, что вся запланированная экономия может выйти боком.

– А так не надо мне говорить, Серафима Августовна. Вы не забывайтесь, с кем разговариваете. Вы, как непосредственный руководитель моего персонала и текущей работы, несете в салоне прямую ответственность и за принадлежащую нам технику. На первый раз, я налагаю на вас штраф за все дела в размере месячной зарплаты, но когда вы, в дальнейшем, реабилитируетесь хорошими результатами в работе нашего учреждения, вы его просто не заметите. Подумайте: как достойно выйти и ликвидировать неприятный для нас инцидент с клиенткой, произошедший по вашей вине. Вы, надеюсь, предлагали пострадавшей даме деньги или компенсацию на лечение с последующим бесплатным обслуживание у нас? Но, зачем я вас спрашиваю? Сама должна догадаться, что весь указанный набор вы предложили пострадавшей стороне. Но, клиентке показалось мало, раз вы решили обратиться лично ко мне. Обычно возникающие недоразумения с посетителями, вы сами отлично улаживаете.

– Так и есть, и вы правильно говорите, хозяйка. И мне нечего больше добавить. Но, муж пострадавшей ни за что не хочет принять данные предложения. Он грозится полностью разорить салон и проверить финансовую деятельность и техническое обеспечение через налоговые органы и полицию. По его разговору (а, я только, что разговаривала с ним, перед тем как решилась пойти к вам), он дал мне понять, что успокоится тогда, когда салон закроют, а наше руководство будет находиться в местах не столь отдаленных.

– Что захотел наш губошлеп? Никаких денег ему не надо. Видно много он там гребет в отделе, в своем министерстве экономики.

Алла в результате волнения снова возникшего у нее, зажгла новую сигарету, но сделав короткую затяжку, бросила ее в хрустальную пепельницу. «Не хватало мне из-за назойливого паразита (хотя он вредное насекомое немалого размера, да к тому же и опасное) травиться табаком. Нет, мы пойдем другим путем. Теперь пусть он переживает и волнуется вместе со своей пострадавшей женой, а я буду и дальше жить полной жизнью, в свое удовольствие, не тратя на посторонних необходимую мне силу и нервную энергию. Они мне дальше по жизни, всегда пригодятся. Вначале надо окончательно утрясти неожиданно возникший, неприятный случай». Алла, с неясным особым чувством внутреннего превосходства посмотрела на подчиненную Серафиму Августовну. Она, как загнанная в угол белая шахматная королева, сидела неподвижно напротив хозяйки, пытаясь разгадать ее дальнейшие мысли и намерения. «Но в этом и заключается разница между мною и исполнительной Серафимой, тем, что у меня имеется творческий подход к любому делу. Я не боюсь рисковать, в отличие от нее, являющейся превосходным администратором и, одновременно, рядовой исполнительницей принятых мною решений».

– Будем заканчивать разговор, Серафима Августовна. Вы оставьте координаты непродуктивной особы, ну, а в остальном, вы положитесь на меня. Вам надо будет по-прежнему хорошо работать, и сделать соответствующие выводы, в связи с досадным происшествием.

Администратор аккуратно достала из нагрудного карманчика визитную карточку пострадавшей и непроизвольно затаив дыхание подала хозяйке. Алла, слегка усмехнувшись при виде всех этих, понятных ей телодвижениях, небрежным тоном произнесла:

– А, теперь, уважаемая Серафима Августовна, с вашего разрешения позвольте мне остаться наедине. Мне надо время подумать, чтобы наилучшим образом уладить недоразумение.

«Сегодня мне придется повидаться с Ильей и чем скорее встреча произойдет, тем будет лучше. Мне есть о чем с ним поговорить и основание не досадный инцидент, возникший сегодня (с ним, я думаю, Илья без особого труда разберется), а, на счет Светочки, дочечки благоверного муженька. Тут дело будет сложнее. Что-то мне надо с ней сделать и при том в ближайшее время, чтобы девчонка навсегда исчезла с моей дороги и больше не путалась ни у кого под ногами, внося сплошную неразбериху и сумятицу в моих взаимоотношениях с Толиком. Доверчивого Толика, я тоже, через определенное время после исчезновения дочери, полностью приберу к рукам, и он будет поступать так, как мне захочется. Но, его Светочка, невзлюбившая меня с первой встречи, мне полностью не доверяет и может помешать задуманным планам. И тогда, прощай богатство муженька, а без него он мне и даром не нужен». Минут через сорок, машина остановилась возле уютного особнячка в пригороде столицы. Высокий забор из красного кирпича и массивные, железные ворота надежно преграждали путь любому любопытствующему и незваному гостю, решившему без особого приглашения заглянуть сюда. Двое охранников: один снаружи, а второй внутри внимательно следили, чтобы никто из посторонних не смог проникнуть в дом. Но, Аллу ожидали, и она без труда вошла в роскошную гостиницу, обставленную превосходной мебелью и обшитой панелями из красного дерева. Картины, написанные маслом и принадлежащие кисти великих голландцев (сами по себе составляющие целое состояние) превосходно смотрелись на гладких стенах. Они заставляли зрителя, мысленно переносится в мрачную, но в тоже время непростую и непредсказуемую жизнь средневековой Европы, отражая жизненное содержание прошлых веков.

– Хорошо ли доехала, Аллочка? Никто за тобой не следил? Сдается мне, что наш общий хозяин стал, как будто подозревать нас. И, поэтому, нам надо быть предельно осторожными и внимательными, – уточнил Илья, протягивая женщине бокал с красным вином. – Возьми фрукты и виноград. Выбирай сама, на свой вкус. Я знаю, что ты любишь виноград из Франции. Он для тебя. Лежит в вазе. Буквально утром он был снят с плантаций в Бордо, а сейчас он у нас на столе. Но, может быть ты дорогая, хочешь поесть поплотнее? Ты мне скажи, и наша работница Анна все незамедлительно подаст.

Илья Светлов, заместитель банкира Борского по инвестиционным проектам, был его правой рукой и в настоящее время любовником жены. Их связь длилась без малого год и сошлись они больше не на любовной почве, а в результате совместных решений некоторых общих дел, затрагивающих интересы обоих. Вначале появления жены банкира, Светлов видел в ней красивую и расчетливую самку и предупреждал об этом своего компаньона Борского, решившего жениться на ней. Но, понемногу, они незаметно крепко сблизились между собой, и у обоих появилось общее видение собственных интересов. В качестве любовника Светлов в данное время удовлетворял возникающие у Аллы сексуальные потребности, в отличие от мужа, в последнее время редко выполняющего супружеские обязанности. Но, вовсе не секс соединял между собой тайных любовников. Светлову она пообещала со временем полностью удалить мужа от всех дел и передать ему целиком управление мощным финансовым банком. В дальнейшем, Алла посулила Илье стать ее компаньоном в общем бизнесе. Но для выполнения задуманного требовалось провести сложные ходы и комбинации и осуществить такие каверзные задачи и замыслы в отношении отца и дочери, чтобы они остались без всяких средств, а лучше совсем бы исчезли из поля зрения коварных любовников.

У Анатолия Ивановича имелась отличная служба собственной безопасности. Она, естественно, тоже не спала и могла разоблачить коварные замыслы его жены и Светлова. Обоим приходилось соблюдать тщательные меры предосторожности, иначе, они оба были бы выкинуты за борт той «роскошной и сытой» жизни, присущей им в настоящее время. Любовники остались бы ни с чем, разве что с голыми, тщеславными амбициями и интересами, которые никому впоследствии не окажутся интересными, даже им самим.

– Ты слишком не волнуйся, моя дорогая, – обнимая Аллу, шептал Илья, снимая холеные руки с ее полных колен, обтянутых черными чулками. – Ты мне скажи, что тебя сильно волнует и беспокоит и я, помогу вместе с тобой разрешить волнующие тебя проблемы.

Алла, знала, что у Ильи имеется родной брат, являющийся начальником полиции одного из столичных районов, к помощи которого он нередко прибегал для разрешения щекотливых и неприятных дел, то и дело возникающих в ходе реализации финансовых проектов. Следует отметить, что в сомнительные дела Илюша, не посвящал шефа – Анатолия Михайловича, справедливо полагая, что подобные вещи отнюдь не обрадуют его начальника. Для того чтобы собрать нужные дополнительные сведения о том или ином предполагаемом инвесторе, о его платежеспособности или о его связях в тех или иных, в том числе и криминальных структурах – здесь как раз и требовался родной брат – полковник полиции Станислав Борисович. Естественно, что его содействие обходилось Илье в приличные круглые суммы, но все вынужденные расходы в итоге всегда оправдывались, и вся совместная деятельность обоих братьев была для них обоюдовыгодной и исключала какой-либо посторонней огласки. С удовольствием наблюдая, как Аллочка успокаивается и едва заметная улыбочка появляется на ее до того плотно сжатых узких губках, Илья более спокойно и ласково добавил:

– Хорошо, моя дорогая. Чудненько. Мы с тобой попьем кофейку, и нам станет веселее и лучше на душе. В отношении скандальной клиентки и ее мужа можешь не беспокоиться: я улажу дело. Можешь мне поверить. Естественно, я рассчитываю, что ты обязательно меня после приласкаешь и дашь мне дополнительно понять, как крепка наша любовь и наши общие, совместные дела. Но, моя дорогая, ты вроде хотела поведать мне о другом, более важном деле. Можешь мне спокойно рассказать о нем.

Налив виски в порционный бокал Илья с вниманием приготовился слушать любовницу и компаньонку.

– Илюша, надо сделать так, чтобы Светочка в ближайшее время полностью исчезла из моей жизни и надо организовать подобное «мероприятие» таким образом, словно ее никогда не было на свете. Дело вплотную может коснуться и тебя и для этого имеются все основания. Ты знаешь что Светлана, согласно завещанию, которое сгоряча составил горячо любимый и уважаемый мой нынешний муж Толик, в случае его смерти является единственной наследницей большого состояния. Но, чем же завещание грозит нам, и какие отсюда выходят последствия для нас, нетрудно догадаться? Света меня не любит, да и тебя, не особо привечает. Светлана, как мне доложили из верных источников, тебя считает пронырой и пролазой, всегда готовым залезть в хозяйский карман, а лучше, при удобном случае, присвоить состояние моего мужа. Поэтому, не трудно сделать выводы, какие последствия грозят нам, когда его дочь, в один прекрасный момент станет владелицей огромного предприятия.

– Ты правильно рассуждаешь, Аллочка, но разве ты забыла, что наш Толя и его дочь находятся в разладе в результате скоротечной женитьбе на тебе. Они не видятся год, и она отказывается принимать от него любую финансовую помощь. Может пока тебе не следует торопиться с подобным делом. Есть вероятность того, что он может, через какое-то время переписать завещание в твою пользу. Тебе надо будет отнестись поласковее и внимательнее к муженьку и тогда – вуаля, все устроится, как ты хочешь.

– О чем ты мне говоришь, Илья! – с неподдельным негодованием прикрикнула на него Алла.

– Если бы было так, как ты говоришь, я бы и не заикнулась тебе об этом деле. Неужели ты считаешь, что я не думала об основных вариантах развития последующих событий, и не проделала необходимое для их выполнения. После бесплодных действий я пришла к окончательному выводу, что мои попытки оказались бессмысленными и напрасными. Наш Толик, несмотря на внешнее, кажущееся посторонним, сильное отчуждение от родной дочери по-прежнему любит ее, и пока Светочка жива и живет недалеко от него, он никогда не изменит завещания в мою пользу. Но, когда его дочери не станет, тут я постараюсь, чтобы он свое хозяйство оставил мне. И тогда, я и предоставлю тебе полную свободу действий по управлению банком. И чем быстрее дочечка навсегда покинет белый свет, тем больше шансов появится для исполнения наших замыслов и планов. И добавлю тебе один весомый аргумент в пользу вышесказанного. На Толика неоднократно покушались, но пока безрезультатно. Но, кто даст гарантии, что следующий выстрел не окажется роковым и тогда…Тогда, несомненно, дочь целиком завладеет его предприятием, а нам останется кукиш с маслом. Тебе Илья такое надо? Полагаю, что последующий расклад будет не в наших интересах, и мы окажемся без денег для существования и без работы. Не следует откладывать дело в долгий ящик.

– Не торопись так слишком, дорогая. Мне надо основательно подумать, как лучше обделать задуманное, да так, чтобы ни один следователь не смог докопаться. Я постараюсь сделать, о чем ты меня просишь, но, честно скажу, что после подобных откровений, я стал тебя побаиваться. Кто может сказать, какие коварные планы содержит твоя красивая головка? С таким же успехом после исчезновения его дочери и возможного последующего устранения моего шефа (а я в этом нисколько не сомневаюсь), после того, что я для тебя сделал, я тоже могу исчезнуть неизвестно куда. Не променяешь ли ты меня: привычного и верного любовника, когда завладеешь наследством, на более молодых и пылких юнцов, которые окружат тебя целым роем, узнав, что ты имеешь приличные деньги? Я, иногда, замечаю, как ты с неподдельным интересом провожаешь любопытным взором молодых и красивых мужиков, мысленно оказываясь в их крепких объятиях.

– Зачем ты мне говоришь такие вещи, Илюша? У меня не единой, ни одной мысли не возникало по поводу молодых, да ранних самцов. И потом: как молодые, да красивые, о которых ты мне так красочно расписывал и обрисовал, могут принимать участие в работе финансового банка? Они ничего не понимают ни в финансах и ни в организации банковского дела. Нет! Подобные вопросы есть глупые, выдумки и как я сказала: нелепые фантазии, взыгравшие у тебя в результате сильного и лишнего воображения. Нет! Твои опасения полная ерунда. Участников здесь двое – ты и я. Мы и будем вдвоем осуществлять задуманные цели. И мы с тобою навсегда останемся вместе.

Алла стала расстегивать на груди кружевную блузку. Через минуту возбужденный Светлов, подхватив, ее на руки понес в соседнюю комнату, где посредине разместилась громадная кровать, специально предназначенная для любовных утех.

– Ну, милый, ты точно убедишься в моей преданности и любви к тебе, – нараспев, протягивая каждое слово, прошептала Алла, пригубляя в постели бокал с налитым шампанским. – Я довольна тобой как мужчиной и никаких других, и никаких молодых мужиков мне не надо. Так, что дорогой, выбрось из головы все ненужные глупости, возникшие в результате твоего воображения, и лучше займись непосредственными делами, о которых я рассказала. Так будет лучше для всех нас.

– Слушаюсь, дорогая! Ты не спеши особо домой и побудь у меня столько, сколько захочешь. Твой Толик должен вернуться к себе, точнее сказать к тебе домой, милая, не раньше семи вечера. Ну, а мне пора собираться, времени нет. И сегодня же я вплотную займусь твоими делами.

Расцеловав Аллу и надев чистую, светлую сорочку Светлов сразу отправился в банк, где через полчаса его начальник должен был проводить плановое совещание и он, как заместитель по инвестиционным делам, должен был отчитываться и представить на обсуждение свои будущие, перспективные планы.

Станислав Борисович Светлов с нескрываемым раздражением так резко бросил на рычаг телефонную трубку, что она, слетев на обширный стол полковника, едва не раскололась о плотное дерево, правда, оставив приличную вмятину на полированной столешнице. Разговор с генералом Николаевым – руководителем главка получился отнюдь непростой для начальника полиции, руководящим одним из районов столицы. Николаев требовал отчета о работе его отдела на совместном совещании в главке, запланированном ровно через неделю. В качестве пилотного проекта для основательной борьбы с наркотрафиком и с организаторами наркоторговли в столице был почему-то выбран район полковника, которым он руководил последние десять лет.

«И почему наши генералы решили сделать мой отдел образцовым для всех остальных районов в главке?» – размышлял полковник. – Не иначе, как косоглазый черт – генерал-майор Шакуров сильно постарался. Он в главке курирует всю работу по борьбе с наркотой и, чтобы подставить меня и выставить перед начальством с наихудшей стороны указал Николаеву наш район. И теперь мне придется так расстараться, чтобы у нас все основные показатели по наркоте были хорошими, но после совещания меня родная жена может и не узнать от чрезмерных трудов. От нас требуется подготовить всю необходимую отчетность, да показать в ней трудовые достижения таким образом, чтобы никто не смог к ним подкопаться. Следует провести рейды по всем наркопритонам, да взять там не простых «торчков», а настоящих дилеров. Но, пусть всем хозяйством непосредственно займется мой заместитель – майор Гулин. Он занимается всеми наркошами. Ему и карты в руки».

– Слушай, майор. Я поставил перед тобой конкретную задачу провести не менее трех рейдов по всем выявленным наркопритонам и задержать там не только простых наркош. Где ты возьмешь наркодилеров и как ты провернешь рейды: твоя задача и твоя головная боль. Но, чтобы через три дня результат был у меня на столе. Должен понимать, что при провале задания, ты можешь перестать думать о ментовской пенсии. Я тебе вмиг организую домашний отдых. Ты же меня знаешь? Когда мы не добудем нужного для начальства результата, меня тоже по головке не погладят. Ну, а тебе я думаю, придется хуже: вылетишь из наших органов. Что майор, плохо тебе? А, мне, думаешь, от такого бедлама хорошо? Ничего брат не поделаешь, такова наша служба. Отлично знаешь, так как не первый год замужем, что начальнику всегда виднее положение любого дела и он всегда прав. Иди и выполняй приказ!

Совсем успокоившись, но, мысленно продолжая разговор с майором, Светлов прошелся по кабинету, в конце концов, сделав вывод: что подобные задания ему приходилось выполнять не в первый раз. «Недаром я дошел до полковника. А, что у меня осталось позади, когда я поднялся до нынешнего чина, страшно и вспомнить? Дело заключалось не в бандитах и в преступниках, которых всегда немало и с которыми предельно ясно, как надо поступать, а в своих коллегах, готовых настучать и подсидеть товарищей по службе. Каждый старался выдвинуться вперед. Да! Много интересного произошло у меня за время длительной службы и хорошего и плохого. А, когда начинаешь вспомнить более подробно и детально, от прошлых воспоминаний порою могут волосы на голове дыбом встать. Хотя, честно сказать вместо них осталось жалкое подобие некогда блестящих черных кудрей. К черту мне все воспоминания. Хватит ненужных размышлений!» Выпив с полстакана армянского коньяка и закурив, полковник стал вчитываться в бумаги стопою лежащих перед ним и требующих соответствующих резолюций. Но, после ностальгических переживаний, ничего дельного не приходило на ум, и он сидел за столом, наблюдая за табачными кольцами, поднимающимися к потолку к старинной хрустальной люстре, установленной в довоенное время. Из неустойчивого оцепенения его вывело появление в кабинете старшего брата Ильи, посещающего его на работе в самых критических ситуациях. «Пошел бы он далеко в лес. Брат, вдобавок ко всему, хочет добавить мне лишних забот и хлопот. Этих дел у братца всегда наберется полный короб. Нет, ребята! Вы как хотите, а заниматься его, якобы неотложными и срочными делами, я не собираюсь и не буду».

Подобного рода мысли промелькнули у него в его утомленной сегодняшними событиями голове, хотя к своему удивлению, она оставалась почему-то целой и к тому же находилась на привычном месте. Родные братья давно отошли друг от друга, и общего родственного у них осталось совсем ничего (в основном, старые воспоминания детства и юности, когда они вместе проживали в родительском доме). Тем не менее, они старались поддерживать между собой какие-никакие, родственные отношения. Но, честно признаться, к ним примешивалась изрядная доля практицизма и голого расчета. Оба, по мере своих возможностей, оказывали взаимные услуги. Младший – Станислав по просьбам своего брата собирал различного рода сведения на потенциальных и реальных инвесторов, а иногда, лично принимал участие в таких делах, после которых конкуренты Ильи Светлова и его компании неизвестно куда бесследно исчезали. И, естественно, Станислав после затраченных «трудов», выполняемым им по просьбе Ильи, пользуясь административным ресурсом, получал солидное денежное вознаграждение, принимаемое охотно и с чувством честно выполненного долга. Его старший брат был без сомнения состоятельнее в финансовом плане, чем он – полковник полиции. Но, у него не имелось тех возможностей и той власти, имеющейся у Станислава. И, поэтому, своеобразный семейный симбиоз дополнял и обогащал взаимные возможности по выполнению того или иного дела.

– С чем ты пожаловал, Илья? Опять меня хочешь озадачить плохими делами? Вряд ли я тебе сегодня буду полезен. Начальство лютует и мне, чтобы прикрыть текущие дела приходиться вертеться ужом на сковородке. А, коньячка я могу тебе предложить. Угощение не займет много времени.

– Брось ты ненужные ужимки и ухищрения, Стас. Разве ты не знаешь, что младшие должны выполнять задания, порученные от старших. Не забывай, что все твои труды по их выполнению щедро вознаграждаются. Я полагаю, что твоей Екатерине хватит на приличные зимние шубы, да и останется на итальянские сапоги.

Илья достал из кожаного портфельчика конверт, солидный по размерам и, главное, тяжёлый по весу.

– Здесь ровно двадцать тонн зеленых. Это аванс. Если выполнишь мои задания хорошо, получишь вдвое больше. Я думаю, что от такой суммы никто из здравомыслящих не откажется.

Полковник с нескрываемой жадностью смотрел на предложенные ему стодолларовые купюры. «Ежу понятно, что такие деньги не валяются под ногами, но, когда мне их предлагают и, вдобавок, сулят вдвое больше, значит, дело будет крайне серьезным и может потребовать от меня значительных сил и времени. Пускай он мне родной брат, но я думаю, что он вовсе не обеднеет, когда я запрошу у него больше баксов».

– Сто тысяч зеленых, Илья. Моя крайняя цена. Понимаешь, что мне надо, кроме собственного гешефта, поделиться с теми, кто будет непосредственно выполнять твои задания. Не тебя мне учить, но отлично знаешь, что наш народец такой, что без необходимой стимуляции он с места не сдвинется. Устраивают тебя мои условия? Я знал, что мы сумеем договориться. Внимательно слушаю твои задания. Да, излагай по порядку, не теряя время. У меня в отличие от тебя совсем его нет. Не забывай, что на моих плечах весь личный состав полиции целого района.

– Можно подумать Стас, что я прогуливаюсь у тебя и явился для того, чтобы поздороваться и потолковать с тобою ни о чем. У меня тоже имеется масса своих пока нерешенных дел, о которых тебе и знать не надо. Каждый из нас выполняет определенную работу. Я согласен на твои условия. А теперь слушай меня внимательно и выполни в точности, о чем я прошу. В первую очередь, мне надо чтобы указанная женщина навсегда исчезла из нашего города, и чтобы я больше никогда не видел и не слышал о ней. Понятно тебе первое задание, организовать выполнение которого ты должен, прежде всего.

И видя, как полковник с долей сожаления и с любопытством внимательно рассматривает фотографию, Илья насмешливо заметил:

– Не правда ли хороша девица, брат? Но, поверь мне, что внешность у наших дам часто бывает обманчивой. А, зачем я тебе все говорю. Ты женат и превосходно знаешь, как часто обманывает тебя жена. Да бывает с таким искусством, что любой подготовленный агент разведки позавидует. Кто она и чем занимается, мне, как и тебе до лампочки, и знать больше нечего. Меньше знаешь, крепче спишь. Так, что брат, на фото первое задание.

– Я тебя понял, Стас. Попытаюсь помочь. А в чем заключается второе дельце?

– На наш столичный салон наехал один чиновный хмырь из продажной министерской братии и грозится закрыть или разорить предприятие.

И Илья поведал брату историю с салоном Аллы.

– И тебе брат надо сделать так, чтобы ни одна собака с подобными претензиями к нам больше не сунулась. А наехавший чиновник совсем бы забыл, что существует такое предприятие.

– Думаю, что можно организовать. Правда, Илья решение вопроса обойдется в пятьдесят тонн зелени. Есть у нас одна структура в полиции, которая борется с наркотой. Я ее и подключу для правильного решения непростого дела. Ну, а для проведения мероприятия, понимаешь, должна быть соответствующая финансовая смазка.

– Договорились, Стас. Когда сделаешь, получишь окончательный расчет. Пока.

«И так каждый день. Не проживешь ни одного дня спокойно, без хлопот для здоровья. И самое интересное, что к неразберихе и суете незаметно привыкаешь. Но, сомнительные дела, хотя и требуют много нервов и сил, с лихвой компенсируются крупными суммами, которые никак и никогда не заработаешь чистой, безупречной работой. Да, и, в конце концов, кому нужна моя служба? Обывателям и простому народу о ней ничего не известно, и сказать себе честно, то они мало ей интересуются. А для нашего государства я наподобие дворника, регулярно очищающего территорию двора, чтобы он полностью не зарос мусором. Случись, что со мною, (а на работе всякое может произойти в любое время) никто и не вспомнит ни обо мне, ни о моей семье. Так, что дорогой Станислав, рассчитывай, в первую очередь, на собственные силы и не надейся на хорошего доброго дядю со стороны. Но, честно признаться самому себе, я занимаюсь опасными делами. Кто знает, не следит ли за мной служба собственной безопасности? В полиции у нас всегда полным-полно различных доброжелателей, готовых «настучать» на тебя в любое время и с удовольствием занять по праву принадлежащее тебе место. Когда я закончу выполнения дел брата, пожалуй, могу написать рапорт об увольнении по состоянию здоровья. И тогда мне никакая служба внутренней безопасности не будет страшна. Денег у меня собрано достаточное количество на безбедную жизнь, да, вдобавок ко всему, мой любимый братец Илюшенька дополнительно подкинет. И тогда: прощайте мои милицейские и полицейские товарищи. Махну я с Катенькой, в какой-нибудь Индокитай и заживем там, на собственном тропическом острове в свое удовольствие, откуда нас никакие генералы, вроде нашего Николаева, никогда не достанут, так как у них на роскошную жизнь не хватит денег». Вспомнив о генерале Николаеве, он слегка поморщился и благодушное настроение с радужными мечтами о будущем моментально померкло. Вызвав по селектору Гулина, полковник с ходу приступил к делу.

– Как идут у тебя дела с наркоманами, майор? Не забывай, что на днях я от тебя жду отчета по всем твоим заданиям. Пойми, что на кону стоит твоя дальнейшая служба в наших органах. Повторно предупреждаю: в случае серьезных ошибок я тебя не пожалею. Генерал Николаев тоже нагибает меня до самого пола.

– Да я постараюсь выполнить задание вовремя, товарищ полковник. Всем отделением работаем над заданной темой.

– Хорошо, Гулин. Молодец. Я тоже понимаю твое положение и, поэтому, хочу тебе помочь.

Полковник протянул ему адрес министерского чиновника, супруга которого пострадала в элитном салоне Аллы.

– Возьми адресок одного нашего столичного молодца. Гусь, он, однако, непростой, но ты с этим должен справиться. Сделаешь так, чтобы в его машине обнаружили наркоту и о ней были составлены соответствующие протоколы. Дело не должно быть для тебя слишком сложным. Ты имеешь опыт и набил руку в подобных делах. К тому же, всегда можешь ответить любопытствующим господам, (а они почему-то появляются со всех сторон в немереных количествах) что ты проводишь рейды по борьбе с наркотрафиком. Так, что ничего не будет удивительным, когда ты по сведениям личного информатора проверил авто указанного господина и нашел в нем наркоту. Да, зачем я майор обучаю тебя твоему же ремеслу? У тебя огромный опыт по ловле местных наркодилеров и подобных распространителей. К тому же, ты дело с нашим чиновником можешь привести в качестве примера, когда будешь составлять доклад для меня. Майор! Сделаешь дело хорошо, я тебя отблагодарю и поощрю по службе. Ну, а накосячишь, отвечать будешь один и не вздумай ссылаться на мой приказ. Дело срочное и надо его сделать не позднее завтрашнего дня. А теперь можешь идти и продолжать «благородную» борьбу с наркомафией.

Светлов криво усмехнулся глядя вслед майору, ошарашенному от сказанных ему слов и поспешно покидающего кабинет. «Время связаться с Серым и встретиться с ним лично». Часа через два, когда стемнело, и местами включилось уличное освещение, машина полковника остановилась в промышленной зоне заброшенного завода у полуразрушенного кирпичного здания, в не столь отдаленные времена работающего инструментального цеха. «Вот они нынешние хозяйственники-либералы. Умудрились испортить и испоганить прекрасный завод за время «перестройки» и последовавшей за ней либеральной демократии, – мелькнуло на короткое время у него в голове. – Но ребята эти дела не моя забота. Своего беспорядка и у нас в полиции хватает. Пусть нынешние хозяйственники и экономисты разгребают свое дерьмо, которое они успешно выработали и сумели разбросать по всей стране. Мое дело договориться с Серым и привлечь его для выполнения поручений Стаса». Спустя пять минут, когда полковник дважды помигал включенными фарами, к нему незаметно и тихо из темноты подошли двое, в одном из которых он узнал Серого, работающего бригадиром частного охранного предприятия. Для выполнения особых деликатных заданий полковник нанимал этого бывшего спецназовца и его ребят. Оказанные услуги приходилось щедро оплачивать, но полковник Светлов всегда оказывался в выигрыше, так как заказчик тоже платил ему немалые деньги.

– Привет, начальник! – протянул Светлову широкую ладонь высокий плотный мужчина, одетый в армейский камуфляж. – Зачем ты потащил меня сюда? Мне, что больше делать нечего, как слушать серенады кошек и лай собак в местных развалинах.

– Не кипятись, боец. Дело серьезное и его по телефону не обрисуешь. Пошли ко мне в машину, и я тебе подробно расскажу. А твой человек пусть пока постоит рядом и понаблюдает, чтобы никто не помешал нашей душевной беседе.

Полковник протянул Серому адрес чиновника, которого он хотел припугнуть.

– Ты ему рассуй наркоту в те места, где наши наркоши обычно ее держат. Да сделай так, чтобы при обыске у него дома у наших ментов не возникло бы никаких подозрений. Пусть они их обнаружат. Держи наркоту, ее хватит лет на десять колонии. Но, слушай дальше, Серый. Главное, что тебе придется сделать в ближайшие двое суток «стереть» совсем одну девицу. Зачем мне понадобилось? Тебе лучше не знать. Держи ее фото. А адресок, где она появится, я тебе скину по мобильнику, так что пусть он у тебя все эти дни будет под рукой. Как его получишь, немедленно приступай к ликвидации. Тебе понятно, Серый?

– Не в опилках нашли, начальник. Сделаю, как надо, но сам понимаешь, что сухая ложка дерет горло. Не помешало бы его смазать.

– Об этом Серый ты мог бы и не напоминать. Держи аванс. Окончательный расчет после положительного результата. Надеюсь, что сумма тебя устраивает?

– Неплохая сумма, командир. Всегда рад тебе помочь, но не ради красивых глаз. Но, позволь мне задать один вопросик? Почему ты принял решение ликвидировать такую красивую девчонку? Неужели тебе нисколько не жалко девицу, и ты собираешься отправить красавицу в другой мир? Ты можешь, мне совсем не отвечать и будешь прав. Но, я спрашиваю тебя не ради собственного любопытства, а чтобы самому утвердиться в сложившемся у меня мнении о себе, что на белом свете не я один урод и изверг, но, также существуют и другие, подобные тебе, полковник, которым никого не жалко.

Светлов с изумлением и с недоумением посмотрел на нанятого им исполнителя. Он никак не ожидал, что такой человек может интересоваться подобными вещами и задумываться о судьбе своих предполагаемых жертв.

– И что на тебя нашло, Серый? Уж случайно не записался ты по случаю в кружок сестер милосердия? До сих пор ты работал на меня исправно и никогда не задавал лишних и глупых вопросов. Может быть тебе лучше отказаться от дела? У тебя появились сомнения в своих действиях. Ты мне лучше сразу скажи.

– Не беспокойся, полковник. Можешь не сомневаться, что я выполню твои задания. Считай мой вопрос лишним и не относящимся ни к тебе, да и ко мне тоже. Мне почему-то вспомнилось детство, когда я был бескорыстным и наивным мальчишкой.

– Нашел о чем вспоминать, Серый. Ты взрослый мужик и должен понимать, что о нас никто не будет заботиться и думать, кроме нас самих. Поэтому, нам не нужны никакие сантименты и нежности. И не зачем раздумывать по этому поводу и рвать себе душу. Хотя я и сомневаюсь, что она есть у людей. Похоже, душа – поповские сказки и выдумки. Так, что жди от меня весточки и немедленно приступай к работе.

Светлов протянул Серому весомый конверт и направился к тойоте, не сомневаясь в том, что его заказ принят и будет исполнен наилучшим образом. На следующее утро Серый – он же бывший капитан спецназа Каюков Сергей, вызвал к себе своего подчиненного Николая. Николай или Лом, как его называли ближайшие друзья и приятели – рослый, атлетического телосложения парень тоже был из бывших спецназовцев и служил охранником в его охранном предприятии. Он был правой рукой Серого, считая его своим учителем. Во время первой чеченской войны, Серый, будучи командиром разведывательной роты, рискуя собственной жизнью, вынес раненного Николая с места боя с боевиками и с тех пор, парень безупречно и без всяких возражений выполнял все задания бывшего командира. Особым умом Николай не отличался, но, как исполнитель того или иного задания, он был незаменим и, вдобавок, ко всему, кроме внушительных, физических данных, был на лицо недурен собой, что и привлекало к нему множество различных женщин, как молодых, так и в более солидном возрасте. Вместе с Серым и с другими подельниками, он много раз участвовал в деликатных, щекотливых делах, выполняя поручения Станислава Светлова исправно, щедро вознаграждающего его за проделанную работу. Серый протянул Лому фотографию Светланы.

– Нам поручено, тихо и незамедлительно слить эту особу. Непосредственный приказ полковника. Что ты мне скажешь? Кто она и откуда: не имеет значения.

Едва взглянув на лицо молодой и красивой девушки, Лом чуть не выронил фото из своих отнюдь не слабых рук.

– Обана! Да, она оказывается подружка моей Ленки. Точняком, она. Когда я бывал у них в больничке, данная фифа распивала чаи вместе с Ленкой, да, вдобавок, она мне предложила попить вместе с ними за компанию. Но, я отказался. Серый ты хорошо знаешь, что я предпочитаю другие напитки. И после этого, я пару раз встречал ее в нашей дурке, когда встречался с Ленкой. И кому же не угодила девица? Слишком она красивая и умная? Не будь у меня Ленки, то я был бы не против погулять с ней. Но она вряд ли стала со мною встречаться. Уж слишком я глуп для нее.

– Правильно толкуешь, Лом. Не по чину тебе она. Но, то, что ты ее знаешь уже хорошо. Все может оказаться полезным для нашего дела. Сейчас мы обдумаем с тобою, как нам без лишнего шума и головной боли и, главное, в каком месте ликвидировать объект.

В отношении чиновника, на которого был получен заказ, Серый не волновался. У него для подобных целей имелись собственные специалисты экстра-класса способные легко открыть любые замки и, тем более, заложить в необходимой квартире нужные для дела компрометирующие материалы. В данном случае речь шла о наркоте, Она через часок будет заложена в квартире заказанного им столичного чиновника.

Глава 4

Утренние лучи ярко и весело ворвались в полутёмную комнату, когда Елена отодвинула тяжелые оконные шторы.

– Коленька вставай, утро настало, – пропела она тонким, звенящим голоском, с явственно ощущаемыми теплыми, ласковыми нотками. – Настала пора подкрепиться. Давай вставай и приводи себя в порядок.

– Дай мне поспать немного, Ленок, – отозвался Лом, развалясь в одних шелковых трусах на широкой кровати. – Ты у меня за ночь высосала все соки и теперь мне страсть как хочется полежать.

– Да ты выспишься там, на работе. Вы охранники целыми днями торчите без дела, да за пивом бегаете. Эх! Надо бы тебя к нам, в нашу психиатрию. Там всегда найдется работа: буйных дуриков утихомиривать и в ней ты, был бы на первом месте.

– Верно. Я парень хоть куда. Как двину кого правой, так он отлетит в сторону метров на пять.

– Ах, ты мой хвастун. А, кто, мне недавно жаловался, что он устал ночью? Не ты ли случайно, Коленька? Обними ты меня покрепче, да так, чтобы каждая моя косточка ощутила тебя и докажи всему миру, как ты крепко любишь меня.

Сбросив прозрачную ночную сорочку Лена, плотно прижалась к мускулистой груди Лома, заставляя его невольно обхватить ее руками. Утолив напоследок любовные желания, они затем отдыхали не менее часа, исчерпав все последние силы в любовной схватке.

– Все, все Лена. Мне надо идти. Шеф заждался меня. Сочини мне кофейку и пару бутербродов, а я пока пойду в ванную.

Николай уходя, полностью одетый и успев побриться, подал Елене фотографию Светланы.

– Узнаешь свою приятельницу? Мне, думается, что ты с ней близка. Я вас пару раз видел вместе.

– С чего ты взял, Коля? Моя сослуживица Светка, мы с ней вместе учимся у одного профессора. И никакая она мне вовсе не подружка, а коллега по учебе и работе.

– А мне понадобится твоя помощь, Ленок. Сделай для меня так, чтобы эта девица, твоя коллега, в ближайшее время оказалась в выходные дни вместе с тобой в любой деревне, на природе. Моему шефу сильно захотелось познакомиться с ней поближе.

– Да, почему ты мне про нее говоришь, Коля? Что ты задумал вместе со своим начальником, о котором ты часто вспоминаешь. Хотя я вовсе его не знаю, но судя по твоим разговорам, представляю, что он мужик непростой и серьезный. Ты его побаиваешься и стараешься не огорчить свое начальство, Пока, ты мне толком не расскажешь, в чем тут зарыта собака, я ни за что не стану помогать тебе в этом деле и пальцем не шевельну, как бы ты меня не упрашивал.

– Может денежки заставит тебя быть сговорчивее? Тут две тысячи зеленых и я полагаю, что они, как раз понадобятся безденежной аспирантке на чулки и различную косметику. После мероприятия, ты получишь столько же. Так, что моя красавица, ты нам помоги остаться наедине, с твоей коллегой, ну, а мы в долгу, естественно, не останемся. К тому же, ты прилично недолюбливаешь свою приятельницу, хотя в чем тут у вас дело, я не знаю. Так, что помогать нам, Ленок, тебе придется по-любому. Выбирай сама: или мы с тобой продолжаем встречаться дальше, в случае, когда ты поможешь мне, или я расстаюсь с тобой, и тогда ты останешься одна, да и без денег.

– А ты оказываешься совсем не простой, Коленька, каким кажешься на первый взгляд. Видно, мое общение с тобою пошло нам обоим на пользу? Но, почему ты решил, что я вовсе недолюбливаю Светочку или мою «подружку» как ты ее назвал в начале нашего разговора?

– Не бери мои слова в голову, Лена. Хоть ты у меня умная и ученый психиатр, но я отчётливо видел, как ты слегка поморщилась, когда я показал ее фото. И гримаса означает одно – она тебе неприятна, и ты ее лишний раз не желаешь видеть, хотя подспудные желания ты пытаешься тщательно скрывать от других. Я же бывший спецназовец и нас специально обучали распознавать мимику и жестикуляцию условного противника.

Елена с удивлением смотрела на лицо любовника. Она никак не ожидала подобного поворота отнюдь нелегкой беседы, начатой Николаем. И как ему, казалось бы, вовсе недалекому атлету с явно недостаточным интеллектуальным мышлением, удалось проникнуть в ее сокровенные тайны и замыслы, тщательно скрываемые от других и понять, что в глубине души она ненавидит Светлану. Тайная ненависть к коллеге постепенно нарастала, за то, что в настоящее время она выдвинулась впереди Елены, на первых ролях. «И диссертация у Светочки готова, а у меня она на полпути и когда она будет закончена, я себе сказать не могу. Так же и место ассистентки ей на нашей кафедре обеспечено, а у меня место и должность в неопределенном будущем. Да и в целом, честно признаться, Светка красивее и толковее меня, сколько бы мы не обсуждали ее и что бы мы ни говорили о ней».

– Может быть, ты в чем-то и прав, Коленька, – ласково потянулась к нему Елена. – Ты прекрасно знаешь, что каждая из нас считает себя настоящей королевой или, по крайней мере, принцессой, и, поэтому, мы все «дамочки» завидуем или что ее хуже – ненавидим друг друга. Но, для того чтобы я окончательно приняла решение, ты мне скажи: для чего вы затеяли мутное дельце со Светкой и что вы хотите получить, в конце концов, от подобной затеи?

– Так и быть, Ленок. Мы хотим через Светочку принудить ее отца, чтобы он стал более сговорчивым и выдал одному нашему бизнесмену приличную сумму в кредит. Но, он почему-то не захотел предоставить в кредит нужные доллары, а без них у нашего компаньона встанет весь бизнес. Думаю, что когда мы подержим в укромном местечке девочку, ее папаша станет сговорчивее и пойдет на все наши условия. В этом заключается суть дела. Как видишь, схема несложна, но должна сработать. Ты знаешь, что чем проще вещь устроена, тем более она надежна. И я заверяю тебя, что никто из нас твоей подружке не будет делать плохого. Никто ее пальцем не тронет. В последний раз говорю, что она нужна для того, чтобы банкир выделил нашим друзьям солидный кредит. Теперь видишь и понимаешь, что здесь нет ничего криминального. Везде материальный расчет. Но, без него в наше время, как ты хорошо знаешь, никак не проживешь. Так ты согласна, моя деточка, помогать нам или по-прежнему будешь кочевряжиться? Но, знай, что после того, когда я разложил перед тобою все карты, тебе Ленок придется несладко. Нам лишние свидетели совсем не нужны, какими бы красивыми и умными они не были.

Лена побледнела от его последних слов и от страха, нахлынувшего на нее. «А ребята Николая выходят чистые бандиты и могут со мною сделать, что им угодно. Слишком далеко зашли у нас отношения с Колей. Он, ничуть не стесняясь, выкладывает передо мною все козыри. И он, по-своему прав. Когда я пойду в полицию и там расскажу о нашем разговоре, господа полицейские посмеются надо мною. Мне они скажут в лицо: а где госпожа Хрусталева конкретные факты? Пока мы слышим одни ваши фантастические предположения. Пока у вас пустые слова. И, они будут правы. Ничего у меня нет конкретного против слов Коленьки, от которых, он спокойно может в любой момент отказаться, заявив, что я придумала нелепую историю назло ему. Но, реальная опасность существует не для одной Светы. В случае моего отказа участвовать в замысле Николая, ситуация станет опасной и для меня лично. Уж слишком много я теперь знаю».

Все мысли Елены с невероятной быстротой прокрученные в затуманенной голове, в конце концов, свелись к единственному верному, на ее взгляд, выводу. «Надо мне согласиться и принять все условия игры, навязанной Николаем. В конечном итоге, особо, я ничем не рискую: сохраню своего любовника, а может и собственную жизнь. Заодно, заработаю кучу денег, которые, как всем известно, никогда не бывают лишними. Я также думаю, что они ничего не хотят сделать плохого Светке. Ребята слегка припугнут, и дело закончится. Возможно нашей выскочке (а то, что она такая, всем известно), преподнесенный ей урок пойдет на пользу. И кто его знает, может быть в дальнейшем, неожиданно возникшие обстоятельства наилучшим образом послужат для меня? Каким образом такое случится, пока мне трудно представить, но так и должно быть». Приняв окончательное решение, Елена снова увлекла любовника на кровать, стоявшей неубранной с раннего утра.

– И ты мне вновь докажешь, дорогой, что сильно-сильно любишь меня и не причинишь своей принцессе никакой боли и страдания. Ради тебя я готова идти на все.

– Молодчина, Ленок! Ты сделала правильный и нужный выбор. Ранее у меня возникли сомнения в отношения тебя. Присаживайся поудобнее. Мы обговорим с тобою детали нашей совместной, секретной операции.

После утреннего обхода пациенток в закрытом женском отделении, где работа шла по заранее установленному распорядку, и никаких чрезвычайных происшествий за ночь не произошло, Светлана в ординаторской поспешно заполняла дневники в историях больных. Кончик ручки передвигался по листам больничных историй, едва успевая за мыслями, в четком и стройном порядке возникавшими у нее в голове. «Смирнова Валя ночь провела относительно спокойно. Вставала под утро и разговаривала с собой. Предполагаю, что слышала «голоса» неприятного содержания, хотя она при расспросе молчит и не говорит. Вероятно, больной придется добавить другой, более мощный нейролептик, заменив им старый препарат». Подобные записи по ведению больных не составляли большого труда для опытного специалиста, каким являлась аспирантка Борская. Вся процедура требовала много времени для четких и аккуратных записей, для того, чтобы любой проверяющий лечебный процесс смог с максимальной достоверностью и объективностью проверить ход лечения и ведение любой пациентки. Светлана, как организованный человек, не любила никакой расхлябанности и несобранности и она хорошо усвоила, что нарушения порядка в документации приведет ни к чему хорошему. «Но надо мне спешить: не за горами моя защита, а там и Турция. Как мне хочется лучше выполнить планы, и не оставить после никаких долгов перед кафедрой».

– Все трудишься, подруга, – неожиданно услышала она голос Елены Хрусталевой, которая вместо приветствия прошла к столу Светланы. – Я, подумала, что мешает мне навестить мою Светочку, когда я оказалась у тебя, в отделении? Меня наш профессор послал выбрать среди твоих пациенток наиболее яркую и харизматичную для демонстрации на лекциях для старшекурсников. Так, что мне пришлось постараться, чтобы выполнить указания Владимирского.

– И на ком же ты остановилась, Лена!? Подошла бы ко мне, и я тебе помогла. Я лучше знаю больных в отделении.

– Я думаю, что нам подойдет Измайлова. Хотя она с Кавказа, но нашим студентам должна понравиться. У нее сильно выражены характерные истерические реакции. И самое главное, что рассказывает она охотно, правда, преимущественно о себе, подробно и красочно.

– Достойная кандидатура для демонстрации студентам, Лена. Я считаю, что профессор Владимирский будет согласен. Можешь сказать ему, что ты посоветовалась и со мной о пациентке, так как она отчетливо сможет продемонстрировать истерический характер.

– Полностью согласна с тобой Света, но плохо, что ты у нас в последнее время занята одной работой. Настала пора остановиться и впору подумать о себе. Ты превосходно понимаешь, что тебе с каждым днем становится не легче, а наоборот, сложнее. Мне тебя жаль, что ты слишком много работаешь и не бережешь здоровье. Сделаем следующим образом, и так будет лучше для всех нас. Давай махнем в предстоящие выходные ко мне, на дачу. Она недалеко отсюда. Представляешь: попав туда, ощутишь себя другим человеком. Ощущения такие, что находишься на чудесной планете: кругом свежая зелень, деревья, трава и речка. Она у нас приличная, для того чтобы поплавать и позагорать. А воздух там, какой замечательный! А какая там тишина стоит! Временами от нее начинает звенеть в ушах. В городе порою в ушах тоже звенит, но не от простой сельской тишины, а от постоянного уличного шума, Он всегда преследует нас, когда слышны уличные звуки в собственной квартире. Да, зачем я тебе Света так подробно о простых вещах рассказываю. Ты у нас девочка умная и отлично все понимаешь. Но, я тебе расскажу про одну мелочь, на которую тебе следует обратить внимание – твой загар. Не помешало бы Светочка твоим прелестным ножкам, да и ручкам слегка потемнеть. Слишком они у нас светленькие. Даю гарантию, что на симпозиуме иностранные мужики обязательно обратят внимание на цвет кожи. Да еще скажут, что русские начальники – все соки выжимают из своих научных кадров и так их заставляют работать, что тем бедным некогда отдохнуть, тем более, летом. Поэтому, Светочка, постараемся не давать лишний повод недоделанным империалистам поиздеваться или посмеяться над нами. Посмотри на цвет моих ног. Скоро они у меня станут полностью коричневыми. Да и руки у меня заметно потемнели. А я давно заметила, что оттенки кожи сильно заводят наших мужчин. Ради того, чтобы поближе познакомиться с интересующимися частями нашего тела, они готовы на многое, и пойти на различные безрассудства.

Светлана с безукоризненным терпением выслушивала бесконечную речь Лены и для того чтобы скорее избавиться от назойливого присутствия коллеги сказала:

– Молодец, Лена. Уговорила ты меня. Но, с одним условием: я поеду на один денек. Больше не могу позволить себе подобной роскоши. Знаешь, что не за горами моя защита, да и к командировке мне надо как следует подготовиться. У меня гардероб основательно устарел и старомодный, да и прилично обветшал. Перед иностранцем не хочется выглядеть некрасивой и чопорной девой.

– О платьях Света не беспокойся. Я помогу тебе подобрать для поездки приличные шмотки. Как раз на дачке и рассмотрим, что ты можешь взять за границу и на море. Есть у меня парочка стильных купальников, которые, на мой взгляд, тебе подойдут. У тебя фигура такая же, как и у меня, но ты чуть повыше и стройнее. Ну, а про твое личико, я подруга просто умалчиваю. Не обделила тебя мать-природа красотою и умом. Все при тебе имеется, не то, что у меня. Вроде как будто и есть нужные данные, чтобы привлекать мужиков к себе, но мне далеко до тебя. Намешано всего понемногу только в не совсем нужных, соответствующих пропорциях.

– Да ты о чем мне тут рассказываешь, Лена! Хватит тебе прибедняться. Ничем тебя Господь не обделил и необходимые достоинства при тебе. Я знаю, что ты и с молодыми людьми близко знакома. Но, по-моему, мнению, я считаю Леночка, тебе надо быть, иногда, скромнее и более строгой по отношению, к себе. Тогда и окружающие люди будут восхищаться тобой. Ты мне так и не договорила о даче. Мы, что там будем отдыхать вдвоем или ты друзей приглашаешь в нашу компанию?

– Светочка, дорогая, успокойся. Никого не будет. Мы отдыхаем с тобою вдвоем. Ну, может быть ко мне случайно забежит Анжела, соседка по даче. У нее маленький ребенок и временами она заходит: выяснить или получить совет по медицинской части. Хотя я и не педиатр, но стараюсь поддержать свою марку врача. Скажу тебе честно и откровенно: мне детские болезни всегда давались с трудом. Другое дело наша любимая психиатрия, которая почему-то всегда меня привлекла.

– Ладно, договорились Лена. Я думаю, что ты мне напомнишь о поездке накануне субботы, а то я могу закрутиться с неотложными делами. Сегодня вторник и каждый день у меня вплотную занят различными заданиями, вплоть до выходных дней.

Готовясь пойти, домой, сильно уставшая, но внутренне довольная результатами проделанной работы за истекший день, на столе у Светланы зазвенел телефон. Звонили из приемного отделения психиатрической клиники, куда доставили женщину с подозрением на психическое расстройство. Она подозревалась полицией в распространении наркотиков и в личном их употреблении, хотя вела задержанная себя как будто адекватно и внешне производила впечатление благополучной женщины. Полиция настаивала на ее помещение в психиатрическую клинику, но из-за отсутствия явных психических расстройств у данной особы дежурный врач отказал ей в стационарной помощи, считая, что она требует амбулаторного лечения и наблюдения. В результате спора между полицией и медиками возникла конфликтная ситуация для разрешения которой и потребовалась консультация сотрудника психиатрической кафедры.

– Приведите женщину на кафедру, – строго ответила дежурному врачу Светлана, внутренне негодуя и считая себя курицей и недотепой, так как не сумела вовремя уйти домой и теперь ей придется заняться неожиданной проблемой.

Но ее сердце радостно всколыхнулось и затуманенная голова от длительной, напряженной работы в течение дня словно просветлела. Возникло ощущение, что она только что погуляла по чистому сосновому бору не менее двух часов. Эту женщину ввели к ней двое полицейских, в одном из которых Светлана узнала капитана полиции Павла Колина. Это был ее старый знакомый часто направляющий к ней подэкспертных пациенток, для проведения судебно-психиатрических экспертиз. Высокий, крепко сложенный, не лишенный чувства своеобразного юмора и никогда не теряющий неуемного оптимизма, он всегда нравился ей, хотя их взаимоотношения между ними не заходили дальше положенных по инструкции служебных обязанностей. Да и Светлана своей удивительной, женской проницательностью внутренне чувствовала, что она нравится ему. Павел оставался холостым, хотя в кругу молодых особ он считался завидным женихом.

– Всем привет! Светочка помогите нам, пожалуйста, в спорном деле. Убедительно попрошу вас осмотреть гражданку, утверждающую, что у нее постоянно имеются провалы в памяти, и она не помнит: чем же она занималась в течение последних месяцев. А, по нашим сведениям, гражданка занималась такими делами.

Павел протянул Светлане листы машинописного текста, где излагалось, что женщина не только принимала наркотики, но и непосредственно участвовала в их распространении.

– Нам надо Светочка иметь заключение, что она может давать показания по существу. Но, прежде, надо определить ее степень вменяемости. И сделать точный вывод может высококлассный специалист по судебной психиатрии. Я уверен, что таким специалистом являетесь именно вы, а никто другой. Мы знакомы с вами не понаслышке, так как неоднократно имел с вами дело и всегда ваши выводы были верными и точными.

– Не льстите, Павел. Каждый из нас должен хорошо делать положенную ему работу. Таково универсальное решение, для любого, даже самого сложного вопроса. Пациентку я размещу в отделении и понаблюдаю за ней. Дней через десять я с большей уверенностью могу вам сказать, что же она представляет собой в психическом плане. При адекватном психическом состоянии, вы дальше спокойно сможете проводить с ней необходимые следственные действия.

Капитан с удовольствием слушал девушку и невольно сощурил от удовольствия серые глаза с густыми, черными бровями, напоминая со стороны, большого, рослого кота, ведущего себя перед хозяевами так, как будто перед ним очутилась миска с ароматной, деревенской сметаной. Но капитан толком и не слушал, а упивался тоном и ласковыми интонациями слов Светланы, пробивающимися сквозь казенными вроде бы формальными оборотами ее речи. Ему почему-то пришло в голову сравнить слова понравившегося доктора с песнями одной широко известной певицы, выводящей на публике, казалось, обычные, незамысловатые слова, взятые из простого, жизненного обихода, но одновременно трогающие душу и заставляющие думать о совсем неземном, в ее исполнении. Ему казалось, что чистый ручей, падая с камня на камень, журчит и переливается всеми гармоничными звуками, проходя сквозь неровности трудного хода и отдавая окружающей его природе все свои мелодичные тона, вплоть до мельчайших обертонов.

– Может быть, и вы меня возьмете на экспертизу, Светлана, – шутливо отозвался бравый капитан. – Правда, у вас чисто женское отделение, но я надеюсь, что для меня вы выделите маленькое, тихое местечко, рядом с вашим кабинетом, за незаметной ширмой.

– Но почему Павел вы решили, что вам нужна психологическая экспертиза и почему я должна хлопотать о месте для вас? Мне думается, что вы далеко не мальчик и в состоянии самостоятельно позаботиться о себе. Иначе: какой же вы тогда полицейский, да и при оружии. Вы прекрасно понимаете, что всяким недозрелым младенцам не место в наших правоохранительных органах.

– Вы извините меня за сказанные слова, Светлана. Я вижу, что язычок у вас тоже подвешен неплохо. Я думаю, что ваш будущий муж будет считать и записывать те редкие дни, в которые он от вас не получал нагоняя. Вы уж, пожалуйста, не обижайтесь на мои шутки. Это я говорю так, чтобы как можно больше насладиться вашим присутствием передо мною и чтобы подольше оставить в памяти восхитительный образ, сидящий напротив меня и наставляющий правильной жизни.

– А, вы капитан, случайно не занимаетесь сочинением стихов? В наше время все люди, кроме обычной работы, имеют и любимые увлечения. Мне думается, что из вас вышел бы неплохой поэт, Так сочно и красочно обрисовать меня может только талантливый человек. Мой вам бесплатный совет: настоятельно попробуйте сочинять стихотворения и короткие рассказы в свободное от службы время. Не все же время вы занимаетесь ловлей бандитов и, извините за мои слова, пьете водку вместе с коллегами. Но, подобное времяпровождение, как правило, заведено в ваших органах.

– Обязательно постараюсь прислушаться к вашим многочисленным советам и пожеланиям, Светлана. Возьмите конфеты. Я знаю, что вы любите чай.

Павел вынул из кожаной папки плоскую коробочку.

– Я думаю, что в скором времени мы обязательно встретимся снова с вами и полагаю, что не у вас в больнице, а в более уютном месте. Всего хорошего, Светлана Анатольевна.

«Неплохой он парень, капитан. И главная особенность его характера, что притягивает к нему людей искренность и непосредственность. Да и лицо у него приветливое и смышлёное. Хорошо бы пообтесать его и подучить настоящим манерам и сбить с него лишнюю напускную браваду, которая, по моему мнению, ему совсем не требуется, и из капитана может выйти настоящий английский джентльмен. Он, правда, будет по-прежнему говорить по-русски, но может у него изменится менталитет, имеющийся у нашей полиции. В полицейском обиходе не до хороших, вежливых манер. У них вежливость не поймут, да и все приличные манеры коллегами не приветствуются. Не будешь же каждому преступнику выкать и вести с ним деликатно. Оперативникам нужны другие качества, хотя и наличие определенной вежливости тоже, иногда, там не помешает. Если я все же решу продолжить с ним дальнейшее знакомство, то я обязательно постараюсь привить ему хорошие, приличные манеры, а то ему бедному в своей полиции негде их почерпнуть у таких же коллег».

Красный рено Светланы остановился у большого двухэтажного здания, окруженного со всех сторон вековыми соснами, приветливо качающимися гигантскими верхушками под резкими порывами ветра.

– Наша дача, – прокомментировала сооружение Елена, одетая в голубой сарафанчик с открытыми загорелыми плечами. – Но, почему я сегодня легко оделась? Однако, ветерок не слабый. Но, это ничего. В доме накину одежду потеплее. А тебе подруга не холодно?

Светлана отрицательно качнула головой. Действительно, воздух был свеж и прохладен. Но оделась она в синюю вязаную кофту и такую же плотную белую юбку. В ее небольшой, но увесистой сумке поместились вещи для купания и даже те части диссертации, которые она решилась все же взять с собой. «Отдых отдыхом, а работа во время его тоже не помешает. Не станешь же ты с утра до вечера, бесцельно валяться на диване или у той же речки, и пить замысловатые нерусские коктейли. От них шумит в голове, да и живот вздувает» – усмехнулась девушка и направилась вслед за хозяйкой в сельский дом.

– Направо Света твоя комната. Располагайся и устраивайся в ней как тебе удобно. Я себе отвела первый этаж. На втором, мои предки решили затеять ремонт, но так и не закончили его. Срочно, по горячей путевке направились в Индию. Поэтому, на сегодняшний день, мы с тобою здесь полные хозяева, и никто нам не помешает хорошо провести время.

Светлана с некоторой жалостью смотрела на Лену. «К чему вся суета и лишние хлопоты. Надо мне ее успокоить, и может подбодрить, заявив, что все у нее в доме нравится».

– Пожалуйста, успокойся Лена. Я вижу, как ты стараешься выглядеть в моих глазах хорошей, гостеприимной хозяйкой и прилагаешь для этого немало собственных усилий. Но, поверь мне, моя дорогая, что тебе не надо передо мною чрезмерно сильно раскланиваться. Мы с тобою приехали сюда, для того, чтобы отдохнуть от повседневной суеты, а не для того, чтобы насыщать свои желудки излишне вкусной пищей. Поесть мы всегда успеем сделать дома, в любое удобное для нас время, когда нам этого захочется. А за городом мы расслабляемся и вдыхаем чистый, свежий воздух с запахом хвои и смолы от чудесных сосен, окружающих ваш милый домик.

– Как же ты правильно разложила все по нужным полочкам, моя дорогая Светочка. Видно, что у тебя незаурядный, аналитический ум настоящего ученого. Мне, конечно, далеко до твоих точных, обобщающих выводов, – с долей зависти в слегка напряженном голосе, заметила Елена. – Но, почему подруга, мы толкуем об одной работе и больше ни о чем. А попробовать иностранное шампанское нам, пожалуй, стоит. Я уверена, что оно тебе обязательно понравится.

Действительно, вино предложенное Еленой оказалось превосходным по своему внешнему виду и запаху. Когда его разлили в прозрачные, хрустальные бокалы тонкий, слегка терпкий аромат, напоминающий запах дикой розы и жимолости распространился по всей гостиной. Да и на вкус это шампанское – родное дитя виноделов Франции отменное, если не сказать больше, что оно отличное. Но, Светлана лишь пригубила из прозрачного бокала, стекло которого напоминало синеву снежных высокогорных вершин, и не спеша отставила его в сторону.

– Вино, Леночка, превосходное. Да и сыр тоже великолепный. Обещаю тебе, что дальнейшую дегустацию твоих чудесных продуктов мы продолжим ближе к вечеру, вернее, перед сном. А пока нам нужно заняться более полезными делами и с пользой потратить свободные часы.

– Да, что ты мне Света говоришь! А, я то думала, что мы сходим с тобой на речку: поплаваем и позагораем. Обычно я так и делаю, когда приезжаю к себе, на дачу. Правда, сегодня свежо и ветер слишком прохладный, но я считаю, что искупаться и позагорать мы бы смогли. Но, прежде, я хотела бы показать тебе пару купальников, которые приобрела совсем недавно у нас в столице. Если хочешь их увидеть, то я их тебе покажу. А, что понравится, то можешь и примерить. Наши с тобою фигуры одинаковые.

Из груды модных разноцветных тряпочек, Светлана выбрала купальный костюм голубого цвета, отлично обтягивающий фигуру и четко подчеркивающий высокую грудь.

– Да он как будто специально сделан для тебя и сшит по индивидуальному заказу.

И, заметив, как Светлана долго и внимательно рассматривает свое изображение в высоком напольном трюмо, Елена с иронической улыбочкой произнесла:

– Если он тебе понравился, подруга, считай, что он твой. Мне думается, что в Турции ты будешь выглядеть, где-нибудь, на каменистом пляже в Анталье или Кемере бесподобно и все турки, смотрящих на туристов будут беспрестанно наблюдать за тобой, совсем не замечая других женщин, хотя их всегда, в курортных местах предостаточно.

– Перестань так говорить обо мне, Лена. А, то я подумала: не с турком ли я разговариваю, так как слышу от тебя беспрерывные похвалы в мой адрес. Скажу тебе честно: купальник мне понравился и если ты, мне его уступаешь, то я возьму его. Но, естественно, не бесплатно, а за ту цену, заплаченную за него. Но, тогда знай, что когда я доберусь до Анкары, то обязательно привезу тебе какой-нибудь подарок. Не люблю оставаться в долгу.

«Вряд ли ты заплатишь мне за него, моя дорогая Света? Сегодня вечером к тебе явятся наши ребята, от которых лучше всем держаться подальше. Я сообщила Коле, что их долгожданный объект находится у меня дома и в шесть вечера я снова должна им подтвердить, что все в порядке, – мысленно размышляла Елена, глядя на свою коллегу. – Вскоре моя дорогая, ты на себе почувствуешь все прелести нашей простой, реальной жизни. Хотя, мне порою, жалко тебя. Но, все же моя свобода и жизнь, мне значительно дороже, чем какая-либо другая. Придется тебе Светочка пострадать немного, хотя, по большому счету, ты вовсе не виновата. А, как у нас говорят, ты попала под раздачу. Но все же я буду надеяться, что, рано или поздно, ты останешься в живых и отделаешься легким испугом. Ну, а мне надо будет к этому времени исчезнуть с дачи. Хотя бы недолго побыть на нашей реке. Пусть ребята вершат задуманное мероприятие без меня, и я как будто бы не при чем».

– Света, может быть, ты посмотришь другие, новые тряпки? Ты можешь из них выбрать что-нибудь подходящее. Ты у нас человек занятой и все время у тебя неотложные дела.

Елена распахнула дверцы обширного шкафа-купе и стала вытаскивать на широкую кровать все имеющиеся там наряды, которых оказалось превеликое множество.

– Что тебе понравится, можешь прикинуть на себе. Мне для тебя ничего не жалко.

Елена смотрела на Светлану с таким умильным, приторным выражением на лице, как будто она была готова распахнуть перед ней всю душу и отдать ей все, что она имеет, для того, чтобы угодить любимой подруге.

– Прошу тебя Лена, не надо так тебе стараться передо мной. По-моему все хлопоты ни к чему. За границей я буду не загорать, и красоваться на пляжах, а работать среди ученых и, возможно, получу от них что-то новое для работы. И мне всего понадобится пара деловых костюмов, которые, к счастью, у меня сохранились. Так, что Ленок, спасибо тебе за все труды, но я лучше пойду к себе в комнату, которую ты мне любезно предоставила. А ты можешь делать все, что считаешь нужным. Ты как будто собиралась позагорать на реке? Хотя, как я тебе сегодня говорила, на улице ветрено. Но ты любишь у нас быть на воздухе, в любую погоду и в любое время. Так, что подруга действуй и не обращай до самого вечера на меня никакого внимания. А я, пожалуй, почитаю, и может быть и полежу. У меня слегка побаливает затылок. Считаю это от некоторой усталости, так как сегодня мне пришлось вставать рано, а спать я легла поздно.

– Света, я тебя услышала. Тогда я побежала на речку. Когда проголодаешься, поищи что-нибудь в моем холодильнике. До вечера.

Часа два Светлана разглядывала и прикидывала, как же ей лучше разместить или, вернее, расположить окончательные выводы в своей работе, чтобы всем, в том числе и рецензентам, стало ясно, что же в итоге она хотела добавить свое, новое в эту отрасль психиатрии. Ее глаза стали закрываться, веки набухли и отяжелели и она, не контролируя себя, словно ухнув в глубокую яму, заснула крепким, опьяняющим сном. И снова она увидела во сне свою мать не молодой, но и не старой, в ее любимом сиреневом платье, которое было ей к лицу. Мать улыбнулась Свете, но, затем, закрыв лицо обеими руками, отчетливо произнесла:

– Уходи отсюда доченька. В доме оставаться опасно.

И снова, как и в первый раз, когда она показалась Светлане, родная фигурка стала таять, размываться, терять свои очертания и затем полностью исчезла в призрачном белесовато-сером тумане, заполнившим всю комнату. Светлана с трудом очнулась от глубокого забытья с бешено колотящимся сердечком от того, что она видела. Но, ей запали в душу слова матери об опасности, якобы угрожающей ей на даче. Как врач, она не верила снам, считая, что они являются причудливой смесью ранее произошедших событий, собственных переживаний своих мыслей и чувств об увиденном или прочитанном и, поэтому, не придавала им слишком большого значения. Она считала, что разгадывать увиденные сны – есть гадание или предположения о тех событиях или вещах, которые якобы могут совершиться. Но, сегодня она почувствовала всей душой, что это предупреждение, идущее со стороны ее покойной матери, не случайно. Ей следует лично позаботиться о себе, когда она заметит что-то подозрительное, и, вероятно, следует как можно быстрее уносить отсюда ноги. «Пошел пятый час. Через час должна появиться Лена со своей реки, как она мне обещала раньше. Значит, у меня есть время осмотреться, и может…может быть, найти пути отступления при крайней необходимости». И тут же Светлана тихо засмеялась над своими придуманными фантазиями и догадками. Но, интуитивно, она изнутри чувствовала, что на даче не все в порядке. «Но, кто его знает? Так ли все в доме хорошо? Говорят, что береженого Бог бережет», – неожиданно, на ум пришла ей старинная пословица. Верила ли Светлана в Бога? На данный вопрос она ответила бы положительно. Но хотя, в последние годы в связи с сильной занятостью, как на работе, да и на учебе, она особо об этом, честно признаться себе, и не размышляла. Девушка старалась свои религиозные взгляды не демонстрировать коллегам, так как, в большинстве случаев, все ученые были людьми неверующими или атеистами. И откровенные высказывания Светланы о наличии и о бытии могущественного Духа попросту были бы неправильно истолкованы в научной среде и могли подбросить пищу для размышления завистникам, которые везде существуют и постоянно возникают рядом с успешными учеными. Без всякого сомнения, она была крещена и в этом была заслуга сестры матери – тети Нины, которая таинство организовала тайком от всех родных, и научила ее основным православным молитвам. Пытливый ум девочки, не обремененный житейскими заботами и обязанностями и занятый познанием окружающего мира, без лишнего побуждения освоил все молитвенные слова. И хотя, Светлана произносила их нечасто, в основном оставшись наедине с собой, больше находясь дома, она отчетливо и ясно понимала их смысл и помнила их так отчетливо и хорошо, словно перед ней лежал открытый псалтирь. «Перед своей заграничной поездкой обязательно схожу к батюшке и попрошу у него благословение. Да и покаяться в своих прегрешениях мне не помешало бы. Целый год, не была на исповеди. Да и посоветоваться мне с духовником тоже надо: как же мне правильно в дальнейшем построить свои взаимоотношения с отцом? Может батюшка и присоветует мне, что-нибудь дельное? Он у нас человек опытный и рассудительный. Но, все это сделать надо чуть позже. Вначале я осмотрю весь первый этаж. Второй, как мне сказала Лена, находится на ремонте».

Обойдя все комнаты, а их имелось чуть ли не с десяток и, не обнаружив в них ничего странного и необычного, кроме пыли, тонким слоем покрывающей мебель и лежащей даже на коврах, Светлана подошла к высокой полированной лестнице, ведущей на второй этаж. «Где-то должна же быть у них подсобка с ведрами, и с любыми швабрами? Мне надо найти подручный инвентарь, для того, чтобы протереть всю скопившуюся пыль. В настоящее время родителей нашей Елены прекрасной здесь нет. Они загорают на курортах. А она загорает на местной реке, поэтому, нашей бедной девчонке некогда заняться элементарной уборкой дома. Ну, а мне, в качестве примерной гости, придется помочь нашей хлебосольной хозяйке. Но, где же находится инвентарь? Создается впечатление, что он вовсе отсутствует или его так далеко запрятали, что сами хозяева будут затем долго вспоминать: а, куда же мы все-таки его поставили?» С трудом она нашла сухой веник, прислоненный к двери, под лестницей. «Теперь я наведу порядок. И можете в этом не сомневаться».

Глава 5

И, действительно, обнаруженное помещение оказалось оригинальным подсобным конгломератом, где кроме ведер и швабр, располагались большие ящики с непонятными надписями, и имелся стенд с различными инструментами. «В целом неплохо придумано, для подержания общего порядка в доме. И, главное, все под рукой, но чистоты везде маловато. Словно нашим хозяевам некогда или они не обращают на нее особого внимания, считая все это излишним и не столь уж стоящим, чтобы уделять время для уборки». Но, Света так вовсе не считала. С самого раннего детства привитый ей родителями навык уборки, был у них в семье на первом месте. Она стала аккуратно сметать сор и мелкий мусор, разбросанный по всей площади этого своеобразного помещения. «Хотя мне думается, что это подсобка и гостей в ней, естественно, не принимают. Посетители вряд ли сами сюда заглядывают, но, все же относительная чистота и порядок тоже должны быть и в ней». Через полчаса неухоженный пол сверкал своим первородным бледно-желтым цветом, и раскинутые и разбросанные ранее вещи и предметы заняли свои привычные места. «Но, я чувствую, что устала и самая пора отдохнуть. А что же делать мне с остальными комнатами? Видно, мне пока их придется оставить, так как мне их не осилить. Остается мне тогда, как можно деликатнее сообщить нашей Леночке, чтобы она чаще вытирала комнатную пыль. Думаю, что она все поймет и не будет на меня в обиде, если я сделаю такое замечание». Светлана присела в потертое старое кресло, неизвестно зачем оказавшееся рядом с электроверстаком и почувствовала, что на нее наваливается приятная расслабляющая нега. У нее такое бывало, когда утомленные физической работой мышцы, почувствуют, что сегодня, они свободны и заработали заслуженный отдых.

«Около пяти вечера. Вскоре должна появиться и наша Леночка и тогда мы отправимся готовить себе ужин. Правда, она мне говорила, что в шесть должна появиться работница, которая работает на даче тогда, когда приезжают хозяева отдохнуть. Но, может случиться и то, что работница сегодня не появится. Она отлично осведомлена, что ее хозяева в настоящее время купаются в теплом море. Нет. Что-то мне не верится, что Алина явиться сюда».

Светлана не спеша стала подниматься с насиженного места. Она увидела на боковой панели верстака едва малозаметную, плоскую клавишу и, повинуясь неясному, до сих пор малоизвестному ей чувству, не осознавая толком, что делает, нажала на нее. Что же ей владело в этот момент? Какие мысли витали и обретались в ее светлой, молодой голове она не могла сказать самой себе. Но, случилось то, что и должно случиться. Правая боковая стенка помещения стала плавно смещаться в сторону, и через пять секунд в ней образовался приличный проход, ведущий далеко вниз. «Интересно! Что же там может быть внизу и куда ведет лаз? Надо мне будет его все же осмотреть. Кто его знает: может быть, он пригодиться мне в дальнейшем? И может быть, я тогда значительно больше узнаю о Лениных родителях. Она ничего не рассказывает мне о них. Но, мне следует знать больше о тех людях, которые окружают меня и учатся вместе со мной». Освещая путь мощным фонариком, обнаруженным по счастливой случайности среди электроинструментов, она попала в обширный подвал с множеством отсеков, где разместились все те же ящики, но в большем количестве, чем ранее обнаруженные ей в подсобном помещении. «Выходит, что родители у Лены коммерсанты и в подвале они устроили нечто вроде склада. Может быть это устроено для того, чтобы все у них находилось под боком, и никто бы не мог увидеть, когда и что им привозят сюда и, соответственно, куда они отправляли отсюда товар? Ловко придумали ребята. Но, мне все же интересно, посмотреть на содержимое, хотя бы одного ящика. После осмотра для меня станет многое понятно». Выбрав один из пластмассовых ящиков, крышка которого, как ей показалось, держалась относительно слабо, она, первой подвернувшейся под руки, арматурой, и, работая ей как рычагом, сумела вскрыть его. «Передо мной медикаменты: таблетки и ампулы известных фармацевтических фабрик. И, я считаю, что нашла подобие приличного медикаментозного склада. Теперь мне понятно, каким бизнесом занимаются ее родители. Фармация – дело прибыльное. Но, сразу возникают множество вопросов. Откуда взялось такое богатство? В каком месте все произведено и самое главное: не контрафактная ли эта продукция, изготовленная в подпольных лабораториях или мастерских любого столичного района? Хотя, все эти дела меня не должны касаться никакой стороной. Передо мною стоят другие задачи и планы. Я попытаюсь обо всем узнать более подробно у самой Елены и, что она знает о занятиях своих родителей. Хотя, вряд ли мне удастся вытянуть что-либо нужного у нее. Какой же нормальный человек станет рассказывать о сомнительных занятиях своих родителей, если откровениями он может навредить прибыльному делу. Для любого сына и дочери почитать и уважать родителей является всегда первой житейской заповедью. Но, мне надо двигаться дальше. Впереди брезжит свет». Пройдя метров двадцать вперед и поднявшись кверху по короткой лестнице, состоящей из пяти железных ступенек, Светлана попала в просторное помещение, пустое и имеющее одну дверь, над которой виднелось круглое оконце. «Именно из него сюда шел свет. Интересно, а что же там будет дальше, за дверью?» Отодвинув железный засов, закрывающий дверь изнутри, девушка сразу не поняла, где она находится. С трех сторон по-прежнему возвышались высокие, корабельные сосны, а другая сторона была в высоких зарослях жимолости, одичавшей сирени и дикого ивняка. Отпечатки или слабовыраженные следы человеческих ног свидетельствовали о том, что на дороге часто останавливаются грузовые машины, приезжающие сюда в дом. Аккуратно приведя за собой все в порядок и выйдя обратно в дом на первый этаж, она заметила, в распахнутом настежь окне неизвестный ей большой, черный внедорожник, направляющий к месту, где был припаркован автомобиль Светланы. Но, что-то ее насторожило в появление машины. «Мне Лена ничего не говорила о гостях, которые могут к ней пожаловать. Да и ее самой, я не вижу в этом авто, не считая двух рослых мужиков, прибывших сюда, с очевидно недобрыми намерениями. Недаром мне мама в последний раз четко указала, чтобы я опасалась посторонних, неизвестных мне людей. Но, каких, кого, конкретно: это интересный вопрос? Не эти ли самые парни появились по мою душу, и не о них ли говорила мне, моя покойная мама? И можете даже не сомневаться», – проговорила она, вспомнив свое любимое выражение. Наклонившись, чтобы ее не заметили с улицы, она стала сбоку от окна.

– Думаешь, она не ушла? – донесся до нее звонкий мужской голос, принадлежащий высокому, молодому парню, выходящему из автомобиля и разговаривавшему с кем-то по мобильнику. – Тогда, я думаю, что все будет в порядке. Я с ней разберусь, – добавил громко парень и направился к входной двери дома.

«Парень или пришел за мной или я все придумала. Может парень знакомый Лены, а я тут невесть, что накрутила в голове. Кому, собственно говоря, я нужна, кроме самой себя». Нисколько не сгибаясь, и выпрямившись во весь рост, она подошла к входным дверям, в которых чуть не столкнулась с входящим сюда Николаем.

– Прошу прощения за внезапное вторжение, Светлана, – с подчеркнутой вежливостью произнес парень, бесцеремонно сверля лицо Светланы своими наглыми глазами, которая чуть раскраснелась от этого свалившегося на ее голову своеобразного прихода. Создавалось впечатление, что он произносит заранее заученные слова, особо не оценивая их смысла и ему все равно, что он говорит. Светлана внутренне насторожилось. Что-то остренькое слегка кольнуло у нее внутри груди. «Похоже, мне предупреждение. Вероятно, что дело не совсем чистое».

– Вашей подруге стало плохо и она там, находится на реке. Она просит вас помочь и послала за вами машину.

– Может быть, расскажете, что с ней случилось, и почему она не позвонила мне по телефону? Я же никуда не отлучалась.

– Все дело заключается в том, милая барышня, – чуть ли не с фамильярной улыбкой продолжал парень, что упав, она, кроме ноги, сломала и телефон. – Но мы, как раз оказались рядом и, потому, она попросила нас помочь.

– Так отчего же она упала, молодой человек? Она у нас настоящая спортсменка? Может быть, ее кроссовки заскользили по мокрой траве?

– Откуда мне все подробно знать, красавица? Я видел на ней спортивные белые тапочки и все. И что это вы мне решили задавать нелепые глупые вопросы? Так вы поедете со мной или нет? А то я теряю терпение.

Теперь Светлане стало все более или менее ясно. Никакой Лены он попросту и не видел. Он даже толком не смог сказать, что было надето на ее ноги? Она отчетливо помнила, что Леночка перед походом на пляж охотно продемонстрировала ей новые красного цвета кроссовки. А парень, продолжает утверждать о других непонятных тапочках на ее ногах. «И я отчетливо слышу в его голосе, в его интонациях открыто угрожающие нотки. Нет, Светочка! Так дальше дело не пойдет. Срочно мне надо бежать подальше от этих очевидных мошенников, если они на деле окажутся ими, а не еще более худшими людьми, чем простые обманщики».

– Я на минуту забегу к себе в комнату. От таких известий у меня страшно разболелась голова и, если, я не приму обезболивающее, то мне станет совсем плохо и тогда помощь придется оказывать мне самой. Да, к тому же и Елене, потребуются медикаменты, чтобы обезболить ее перелом.

– Побыстрее, барышня собирайте набор. Время идет. Каждая минута на счету. Я пойду с вами наверх, на всякий случай. Может быть, и вам потребуется помощь?

Кивнув ему головой, показывая, что она вовсе не против такого предложения, Светлана поднялась в свою комнату и стала выдвигать ящики серванта, всем видом показывая, что она ищет необходимые лекарства. В них ничего не могло лежать из так называемых обезболивающих средств, кроме флаконов общеукрепляющих, витаминизированных средств, которые на всякий случай она держала, под рукой. Лом с нетерпением наблюдал за всеми движениями Светланы и копившееся в нем напряжение, как огонь из кратера вулкана, начал пробиваться наружу. «Кончить бы мне девицу прямо тут и все дела. И, тогда, считай дело сделано. Но, у меня есть прямое указание Серого: непосредственно в доме этого делать нельзя. Останется слишком много следов и «пыли», что нам ни к чему. Мне остается терпеть все ненужные ужимки курицы, которая абсолютно не понимает, что жить ей осталось совсем ничего».

– Все, барышня! Пошли! Больше ждать я не буду. Собирай вещи и вперед.

Лом с размаху опустил тяжелую ладонь на хрупкое плечо Светланы, пошатнувшуюся от, несомненно, грубого жеста. Все ее последние сомнения: кто же перед ней находится, окончательно развеялись, и ей стало ясно, что перед ней стоит враг. Да при том, что враг настоящий, не склонный ни к какой жалости и снисходительности.

– Пустите меня! Мне так тяжело и неудобно. Я все, полностью готова. И пойду сама.

– Так будет значительно лучше, барышня, – чуть смягчился Лом. – Бери свои прибамбасы и пошли.

Он отпустил из рук девушку, неожиданно уронившую дамскую сумочку на пол, ему под ноги. Лом слегка опешил от такой неожиданности. Он наклонился, чтобы поднять ее и на короткое время ослабил бдительность. Когда он поднялся, Светлана, отскочив в сторону, пустила ему в лицо струю специального газа из баллончика, подаренного ей Павлом, полгода тому назад. До сих пор в ее памяти осталась та сцена, когда капитан полиции, явившийся к ним, на психиатрическую кафедру накануне женского дня, вместо букета цветов, преподнес ей своеобразный подарок. «Считаю, что вам подобное средство пригодиться, уважаемая Светлана Анатольевна. Вы постоянно вращаетесь среди лиц, которых можно назвать криминальными типами, а не психически недееспособными. И никто из нас не может сказать, заранее, что у психобольного на уме, и какой фокус он может преподнести в следующий момент. Однажды, такой предмет может спасти вам жизнь».

И, действительно, действие перцового газа (одного из сильнейших) применяемых в полиции как специального средства, проявилось моментально. Лом закашлялся, закрыл руками свои моментально покрасневшие глаза и стал судорожно совершать частые дыхательные движения, наподобие речной рыбы, вытащенной рыбаком на берег. «У меня в запасе не менее десяти минут. И надо поспешить. Тип крепок физически и, следовательно, может оправиться от шока и, очевидно, последует за мной». Она закрыла дверь ключом, лежащим на столе и, не теряя времени, побежала к выходу. Оставалась опасность, что преследовали, могли ожидать ее у дверей и тогда, естественно, она неминуемо попала бы им в руки. Но на ее счастье у входных дверей никто не просматривался. Серый, понадеявшись на ловкость и силу напарника Лома, по-прежнему, дожидался его в машине, резонно считая, что Николай один превосходно вытащит девушку из дома и затолкнет ее в автомобиль. «Нет, через входную дверь мне никак нельзя уходить. Но и оставаться в доме, тоже крайне опасно. Громила (так Светлана обозначила Лома), может появиться в любой момент и тогда конец. Мне больше не вырваться из его цепких, волосатых рук. Единственный для меня выход – путь через подвал. По крайней мере, там я до поры до времени буду в относительной безопасности. Преследователи вряд ли знают или догадываются о его существовании. Если они знали, то поставили бы своего человека у дверей, под лестницей. Но как же я не продумала и не просчитала скрытые ходы нашей хитроумной Леночки? Она меня заманила сюда в выходные; от ее имени действовали похитители, и она вовремя исчезла из дома, доказывая всем, кто будет расследовать мое похищение, что она здесь ни при чём и ее в это время не было на даче. Но, не исключено, что Лена может появиться с минуту на минуту, и она, несомненно, покажет похитителям проход через подвал».

Закрыв плотно входную дверь под лестницей, Светлана, освещая дальнейший путь фонариком, без приключений выбралась наружу, позади дома и, шагая по широкой дорожке, усыпанной гравием, уперлась в тупик, закрытый двухметровым забором с массивной железной дверью. «Вот и все. Мне, пожалуй, конец. Вперед никак не пройти, хотя дальше проходит дорога, перекрытая дверью, по которой отец Елены и его подручные подвозят сюда подозрительные лекарственные средства (а может быть и другое – покрепче) в подвал и этим же путем вывозят хранимый груз в различные точки. Если будет у меня время, то я обязательно постараюсь вернуться сюда и подробнее выяснить все, об этом. Но, мне пока не до расследований. Мои преследователи, как я чувствую, наступают вплотную на пятки. Надо как можно быстрее найти ту единственную дорожку, по которой мне следует уходить отсюда. Придется бежать по той извилистой тропинке, которую я раньше видела, но она скрывается в чаще густого кустарника и куда ведет она одному Богу известно». Было еще светло и солнце исправно освещало и согревало все живое. Углубившись в чащобу густо переплетенных между собой ветвей ракитника, сплетенного с беспорядочными зарослями дикой малины и ветвистой крушины, Светлана шагала по узкой, петляющей тропе ежесекундно рискуя споткнуться об выступающие коренья близлежайших деревьев, местами перекрывающих это относительно свободное пространство, по которому она стремительно передвигалась. Она не рисковала сойти с ненадежной, непонятно куда ведущей тропинке, так как боялась, что заблудится или запутается в сплошном хаотичном сплетении кустарников, местами выглядевшими, как непроходимая стена. «А все же правильно ли я так поступила? Может быть, неизвестные ребята хотели пошутить надо мной и все мои страхи и опасения были напрасны? – раздумывала она, шагая по тропе, ведущей неизвестно куда. – Но вряд ли тут шутки. Считаю что, я поступила верно, ускользнув от непонятного, но, безусловно, опасного незнакомца. Только доберусь до ближайшего дерева (кажется, на пути большая сосна) и там передохну. Сколько-нибудь посижу, да и обдумаю: что же мне делать дальше? Хотя засиживаться долго, тоже не резон. Совсем потемнело, да и стало вовсе прохладно».

Лицо, руки и ноги девушки были основательно поцарапаны гибкими ветвями многочисленных кустов, как назло низко растущих и находящихся, в тех местах, по которым передвигалась Светлана. Стемнело и стало совсем холодно. Она, сжавшись в комок, старалась, как лучше отогреть свои застывшие ноги, на которых были легкие тапочки. Сзади послышались отдаленные неясные шумы, усиливающиеся с каждой секундой. Сильный порыв ветра донес до ушей девушки обрывки малопонятных слов, хотя ее чуткое ухо все же уловило из всей путаницы матерные слова. «Похоже, что разговаривают все те же бандиты, напавшие на мой след и, которые, ищут меня не для того, чтобы поздороваться со мной. Все же логично я поступила, когда решила уйти от них, несмотря на остатки сомнений в правильности моих действий, беспокоящие меня совсем недавно». И в качестве дополнительных доказательств, она отчетливо увидела, как сзади нее, в тех местах, которые она совсем недавно проходила на темных ветках кустарников запрыгали яркие лучи от электрического фонаря, убедительно показывающее ей, что преследователи находятся совсем неподалеку. «Скоро они доберутся до места, где я нахожусь. Что же мне дальше делать? Встать и бежать вперед бесполезно. Они догонят меня в любом случае. Придется мне укрываться на месте, где я нахожусь». Рискуя ежесекундно получить травмы ног и выколоть глаза ветками, торчащими со всех сторон, Светлана все же сумела сделать в сторону пару неуверенных осторожных шагов, ничего не видя и не контролируя ситуацию и вдруг ее нога, вместо кочковатой, неровной, но все же до этого твердой земляной опоры, ухнула сверху вниз. С непроизвольно вырвавшимся у нее криком «ай», она рухнула вниз на большую груду сухих мелких сучьев и веток, оставшихся, после плановой лесной вырубки нынешней весной. Во время вынужденного падения, она непроизвольно закрыла и до того свое исцарапанное лицо, такими же ободранными руками, которые к счастью для нее были относительно защищены остатками рукавов плотной кофты, надетой на ней когда она уходила из враждебной дачи. Правда, вместо красивой голубой блузы остались остатки жалких лохмотьев, но и они, в значительной мере, все же предохраняли кожу от глубоких порезов. «Конечно, они слышали мой крик, когда я падала. Да и само мое падение оказалось не бесшумным. Похоже, они выйдут на это место и обнаружат, куда я упала. Единственно, что мне остается сделать, переместиться в другое место и у меня в запасе не более двух минут». Светлана, лихорадочно раздвигая попадавшие ей под руки ветки, умудрилась спуститься к основанию приличной груды сухостоя и, пройдя в сторону не менее десяти метров, она вновь наткнулась на груду подобного же валежника, оставленного весной. «Вот, пожалуй, в нем я и укроюсь. От места моего падения до временного укрытия, все же приличное расстояние и у меня есть шанс незаметно ускользнуть от бандитов, просидев в хворосте до утра». Она соорудила наподобие лаза у основания груды и, забросав вход, большими ветками стала наблюдать за действиями преследователей, появившиеся на месте ее падения.

– Ровно тут она и шлепнулась вниз, Серый, – отчетливо услышала Светлана знакомый голос парня, два часов тому назад хотевшего ее похитить. – Погляди и фонарь ее рядом валяется. Не иначе, как уронила, когда свалилась вниз.

– Мне от твоих выводов нисколько не легче, Лом, – отвечал парню низкий мужской голос. – Прыгай вниз и там ищи девку. Как ты ее отыщешь, меня совершенно не интересует. Жива она или мертва, тоже не имеет значения. Ты, что разве забыл о нашем заказе? И, как ты думаешь дальше его выполнить? Деньги получены.

Светлана отчетливо слышала каждое их слово с замиранием сердца, боясь лишним, неосторожным движением невольно выдать свое присутствие. Теперь ей стало ясно, что плохим людям заказали ее убить и заплатили за нее киллерам. Поэтому, естественно, что злые парни не успокоятся и будут ее искать до тех пор, пока не найдут и не ликвидируют. «Но кто же так основательно постарался и кому это выгодно? Я никому, кого знаю, не причинила никакого зла. И каким это краем в деле замешана моя коллега Хрусталева? А то, что она к похищению, безусловно, приложила свою ручку мне вполне ясно. Когда я выберусь живой из крайне опасной переделки, то постараюсь найти ответы на все вставшие передо мной вопросы».

– Ты, что Серый, с дуба рухнул? Где же я тебе найду девицу в такой темноте. Я обещаю тебе, что мы обязательно ее найдем в ближайшие часы. Как рассветает, я сразу организую ее поиск. Она не могла уйти от нас слишком далеко. Она совсем не знает местности, да не исключено, что ранена или у нее повреждение ног. Похоже, что, она теперь затаилась в ближайшей норе, где и отсиживается до поры до времени.

Лом вытащил из-за пояса пистолет и, освещая фонарем близлежащую кучу хвороста сделал выстрел в то место, где ранее находилась Светлана.

– Пока все девонька. Сиди тихонько и жди нас на рассвете. Как мы появимся, лучше выходи к нам. Мы найдем тебя в любом случае, – глумился вслух Лом, размахивая оружием и выкрикивая угрозы, обращенные неизвестно кому.

– Перестань трындеть, Лом, – прервал его выкрики Серый. – Пошумел и хватит. Лучше постарайся мне добыть девицу завтра и не на словах, а на деле. Похоже, ты ведешь, как последняя шестерка, угождая своему пахану.

Светлана с ужасом выслушала весь диалог бандитов, перебранивавшихся между собой, но, тем, не менее, имеющих непоколебимое намерение уничтожить ее. «Слава Богу, что у меня хватило догадки перебраться сюда с места моего падения. Я отчетливо видела, как пули Лома летели туда, где я спряталась вначале. Не иначе, как Господь, отвел от меня эту напасть, видя, как я пропадаю и, желая мне помочь. Но, все дальше будет зависеть не от нашего Господа, но, в большей степени, и от меня. В подобных критических ситуациях, встречающихся в жизни у каждого человека, и проверяются все его ранее приобретенные навыки и умения, выработанные им за все время взрослой, сознательной жизни, но, главное, проверяется стойкость его души и чистота его помыслов. «И, поэтому, иногда, наш Господь и помещает испытываемого человека в такие опасные житейские ситуации, в которых нынче очутилась я. Он делает это только для того чтобы укрепить мою волю и очистить мою душу от лишнего поверхностного и наносного. Как чуть станет рассветать, я двинусь вперед. Ночью мне передвигаться никак невозможно. Все небо затянуто сплошной черной непрозрачной завесой и нет ни одной, даже самой маленькой звездочки. Но, как же сегодня холодно? Впрочем, не удивительно: впереди сентябрь, а нынешние августовские ночи порою бывают настолько холодными, что когда человек отважится ночевать в открытом поле, без надлежащего укрытия, то он попросту может замерзнуть от пронизывающего холода».

Около четырех утра, когда совсем посветлело, и можно было разглядеть перед собою вытянутую вперед руку, Светлана все же решилась покинуть свое временное и слишком ненадежное укрытие. Постоянно спотыкаясь на каждом шагу и задевая своей, ранее чистой, а теперь похожей на кусок истертой мешковины, юбкой за ветви и сучья, валяющиеся повсюду, она, через час, наткнулась на заросшую тропинку. Бесспорно, что тропа, была совсем малопригодной для длительных прогулок и определенно предназначалась для других целей: в общем, для сбора сухого хвороста местными жителями. Через полчаса совсем рассвело, и впереди она ясно различила старый деревенский дом с тремя оконцами спереди и с частично повалившимся на землю забором, правда, местами подпертым разномастными кольями, для того, чтобы он, окончательно не рухнул на землю. Покривившаяся на бок веранда, прилепленная сбоку домика и, вероятно, служившая входом в ветхое жилище, производило на любого подходящего к ней поближе, непроизвольное впечатление, что она может оторваться от родимой стены в любое время и, упав на землю, поросшую высокой некошеной травой, разлететься на мелкие части. Собрав остатки последних сил, Светлана первой попавшейся ей под руки палкой, постучала в такую же ветхую дверь накренившейся веранды, державшейся на одном честном слове. Никакого ответа на ее стук не последовало, и, наконец, Светлана услышала грубый, женский голос.

– Кого там черти нам послали. Шли бы вы все подальше, отсюда. Не мешайте мне, честной женщине, отдыхать. А пошли вы все далеко на х..й.

– Откройте, пожалуйста, – из последних сил едва проговорила Светлана, в ответ на «ласковое» приветствие. – Я ранена и мне требуется помощь. Я не могу идти дальше.

Дверь распахнулась и на пороге появилась рыжеволосая особа с дымящейся сигаретой в зубах, одетая в линялый, ситцевый халат с выцветшими разводами на месте когда-то там бывших рисованных цветков. Ее лицо, молодое, но местами с глубокими морщинами на лбу и возле носа, одутловатое, но в то же время слегка и озорное, напомнило Светлане одну бывшую медицинскую сестру. Давным-давно, в те далекие времена, когда она начинала познавать азы психиатрии, и только что устроилась врачом-ординатором в психиатрической клинике, ей пришлось познакомиться со старшей медицинской сестрой отделения – Ольгой Николаевной, молодой, красивой женщиной, великолепно разбирающейся в своем непростом сестринском хозяйстве. Она с большим вниманием и с должным уважением отнеслась к появлению на отделении нового врача и оказывала Светлане всяческое содействие в освоении премудростей психиатрии, и не только в ней одной. Все было бы хорошо, если бы не одна черта характера у Ольги Николаевны, из-за которой ей постоянно приходилось страдать. Это чрезмерное пристрастие к алкоголю. В конце концов, терпение главного врача клиники иссякло, и ее уволили с работы. И эта отрицательная черта, сплошной негативной линией, перекрывающая все успехи и достоинства женщины заключалось в том, что временами у нее наблюдались периоды запойного пьянства, продолжающиеся до одного месяца. К каким только мерам не прибегала администрация больницы, чтобы спасти и вытащить из пьяного «болота» ценного специалиста. Но, неудержимая тяга к пьянству безудержно захватила Ольгу и в конечном итоге она попала в отделение алкогольных психозов, где ее лечащим врачом оказалась Светлана. Ольга бредила, постоянно пыталась вскочить с койки, беспорядочно хватая исхудалыми руками все, что попадалось ей под руки и ее пришлось фиксировать к кровати, так как она не могла удержаться на одном месте. Фактически, она не понимала: где находится и что с ней происходит? Светлана, не отходила в то время от медсестры ни на один шаг. Она постоянно подбирала для больной необходимые лекарства, меняла схемы лечения и, результат был налицо. Через три дня Ольга пришла в сознание.

– Тебя мы вытащили прямо с того света. Еще бы немного и все, Ольга! Срочно тебе надо лечиться и набираться сил, – сообщила ей Светлана. – Ты меня хоть узнаешь? Помнишь, кто я такая?

Ольга утвердительно кивнула головой и тихо прошептала: – Светлана Анатольевна, – и тут же замолчала, затратив на слова все последние силы.

«Налицо выраженный астенический синдром после делирия или белой горячки. Дай Бог, чтобы ее мозг оказался не сильно повреждённым, и она смогла жить дальше как человек, а не как растение или наподобие животного, что часто бывает после перенесенных алкогольных психозов, когда пациент становится слабоумным. К счастью для Ольги, она не дошла до подобного состояния, но из медицины ей пришлось уйти и заняться простой, физической работой. С тех пор Светлана больше не видела ее десять лет, но профессиональная память не подвела и она сразу узнала эту Ольгу.

– Оля, это ты? Это я, Светлана Анатольевна. Помнишь ли ты меня?

Выплюнув окурок на улицу, и небрежно потерев его ногой о землю, Ольга удивленно воскликнула:

– Ба! Да это же моя докторша! Едва вас признала сейчас. Видок у вас, как там вас звать… вспомнила – Светлана Анатольевна, еще тот. Вы вся у нас исцарапанная и ободранная. Можете сойти за чистую бомжиху. Тебя… вас, что тоже из клиники вышвырнули, как когда-то и меня?

– Ольга! Рассказывать тебе подробно слишком долго. Могу сказать, что за мной погнались неизвестные бандиты, и я чудом от них ушла. Но, это ненадолго. Считаю, что они могут снова появиться недалеко и тогда мне все: придет конец. Помоги мне укрыться от них в любом месте, где надежно и большего от тебя я не прошу.

– Недаром я слышала ночью выстрелы. Видно дело серьезное. Они тебя быстро отыщут, Светлана Анатольевна. Чтоб им всем пусто было.

Ольга перешла на «ты» посчитав, что обе они находятся в равном положении.

– Ты, мне докторша, однажды сильно помогла и я тебе, чем смогу, тем и отблагодарю. Сначала прошу ко мне в хату, да там и умойся. А то на тебя посмотреть страшно. Да и что я тебе рассказываю. Вон там, на стенке, в кухне, зеркальце висит, а рядом – умывальник. Ведро с водой стоит на лавке, так, что не поленись, налей туда воды, он пустой. А я пока посмотрю для тебя, что-нибудь из своей одежды. Правда, у меня запасец не велик, но, пожалуй, я сумею найти, наподобие этого, – и Ольга указала на ношеный халат.

Вой дя в кухоньку, где было убого и не прибрано, а на простом деревянном столике стояла миска с остатками старого салата и початая бутылка с беловато-мутной жидкостью, Светлана отыскала, так называемое, «зеркальце», представляющее приличный осколок от старого трюмо, висевшем на стене, с разорванными обоями, и державшимся на покосившемся гвоздике, буквально, ни на чем. Но и его хватило, для того, чтобы рассмотреть свое неумытое, с полосами и разводами от земли и грязи, местами расцарапанное лицо. «Поэтому и не удивительно, что Ольга считает меня такой же особой, как и она сама. В этом обличье и в таком виде я вполне напоминаю женщин, которых, иногда, вижу возле мусорных контейнеров, ищущих в нем наподобие съестного. Но, Света, тебе надо спешить и времени разглядывать и сострадать по своему лицу у тебя больше не осталось. Бандиты точно не спят и, как я считаю, начали искать меня. И можете, в этом не сомневаться».

– Возьми и переоденься. Нашла, что смогла. Видишь, что живу не в барских условиях, – и Ольга бросила на стул старую, но крепкую юбку и кофту, на которой не хватало пуговиц. – А свои тряпки дай мне сюда. Я их засуну в печь от греха подальше. Пусть будет так, словно тебя здесь никогда и не было. Теперь нам самое время подкрепиться и после нам надо отсюда тикать подальше.

Ольга достала из-за печной заслонки чугунок с вареными картофелинами и пододвинула Светлане миску квашеной капусты. Себе она налила из бутылки в граненый стакан светло-мутной жидкости, и, выпив его за несколько глотков, тоже взяла горсть кислой капусты.

– Хочешь, могу и тебе налить. Хотя, ты Светлана Анатольевна вряд ли станешь такое употреблять. А я буду. Мне этого хватает. У меня, почитай, кроме бутылки нет больше никакой радости.

– Но где же твоя семья и как она поживает? У тебя Оля, как я помню, был и хороший муж, да и дочка была прелестная.

– Что мне старое вспоминать Светлана? Все, что было когда-то со мною и у меня – быльем поросло. Ушел от меня мужик, хотя и крепко любил. Так мне и надо, что он бросил меня. Что со мной не делали и где меня не лечили от этого… ну, никак не могла собраться с волей, чтобы покончить с проклятым зельем. И девочку, мою Танечку, тоже отняли от меня наши чиновники из опеки. Чтоб им всем пусто было.

Ольга матерно выругалась и вновь потянулась к бутылке. Но, так как она была несильно пьяна, то оставшийся у нее рассудок преодолел ее намерение повторить принятую дозу.

– Ладно, с этим. Успею накачаться. Утро только началось. Вначале, Светлана мне надо укрыть тебя понадежнее, пока тебя никто не видел и ты нигде не засветилась. Местных бандитов я неплохо знаю. Повращалась среди них немало времени. Если уж начнут приставать к кому-то, то ни за что не отцепятся от человека, пока своего не добьются. Вот и мой нынешний сожитель Петр, тоже бывший урка. Как напьется, так и начинает меня допрашивать, ну прямо, чисто гестаповец. Дескать, с кем я сегодня спала, и было ли мне с ним хорошо? А так, он мужик безвредный и спокойный. Когда трезвый, то по-хозяйству сделает все, что ни попросишь. Ну, а когда пьяный, (а это бывает каждый день), то может такое сочинить про тебя и внушить себе собственные же выдумки, которых не придумает ни один писатель. И тогда, он подчас становится чистым зверем и единственное, что мне остается делать, – бежать из дома подальше и ждать когда он проспится. Нынче он у нас «отдыхает» в соседней комнате после загула. Затем пару дней будет ходить, неприкаянным и словно опущенным в воду. А, после начнется снова, по кругу. Но, я к этому давно привыкла и приспособилась к его выходкам. Хоть и плохонький и, временами, вредный и просто никудышный мужичонка, но я привыкла к нему, к паскудине.

И вновь Ольга отпустила на волю непечатные слова по адресу своего никчемного сожителя и продолжала дальше:

– Все же в наших краях бабе оставаться одной совсем плохо. Иногда, хоть и доску где приколотит, да и дровец принесет. Все какая-то от него подмога.

«Немного тебе помогает сожитель! Весь дом требует основательного ремонта и ежедневного хозяйского пригляда. А, здесь, похоже, этого никогда и не делалось. Но раз Ольга выбрала свой жизненный путь, то я не стану указывать и наставлять ее, как надо правильно жить. Она взрослый человек, старше меня и, поэтому, пусть живет, как считает нужным, как ей самой хочется и как ей нравится».

– Может быть, Ольга нам пора идти? Бандиты уж, наверное, приступили к поиску. Не найдется у тебя мобильника? Тогда я бы позвонила своим, где нахожусь.

– В том-то и дело, что у нас в деревне ни у кого нет мобильника. Мы находимся в низине, и поэтому волны сюда не доходят. Да и в нашей деревне осталось с десяток дряхлых пожилых старушек, которые ничего не могут набрать на телефоне. Но, ты права. Нам надо идти.

Не закрывая входных дверей и засунув початую бутылку в старый валенок, лежавший на печи (от греха подальше, как ей пояснила Ольга), они вышли за ветхую хату и через огород, полностью заросшим высоким, выше человеческого роста бурьяном, направились к видневшейся вдали гряде кустарников, за которыми вытянулись верхушки редких, высоких деревьев.

– Впереди болото, но туда никто и не ходит. Иногда, местные старушки, да и городские приезжие по осени собирают клюкву и морошку. Но, сейчас не сезон для сбора ягод и поэтому никто не станет мочиться там, в сыром месте.

Подойдя к густым зарослям ивняка, сверкающего под лучами утреннего, августовского солнца зеленовато-изумрудным светом, чередующегося с низенькими корявыми березками с начинающими желтеть мелкими узорчатыми листочками Ольга указала на едва приметную тропинку, обрывающуюся у самой кромки болотной воды.

– Тихо иди за мной, но только след в след. Если сойдешь с тропы, то можешь попасть в трясину.

Она, втыкая впереди себя длиной, сухой жердью не спеша продвигалась вперед к отдаленному клочку суши, поросшему буйной зеленой растительностью.

– Скоро Света придем. Ходьбы минут пять, и мы там отдохнем.

Светлана скинула сапоги, которые ко всему оказались и худыми, но в тоже время как не удивительно, спасающими ноги от острых сучков и веток, разбросанных по всему острову, и вместе с Ольгой вошла в продолговатый железный фургончик, облезший и со следами ржавчины.

– Он остался от прежних мелиораторов. Они, что-то пытались осушать, но после, крепко обанкротились и, дальше, когда разорились, им стало совсем не до старого вагончика. Ну, а местным бомжам такую штуковину никак не осилить, да и не могут они добраться сюда. Тропа, по которой мы добрались одна – единственная. Так, что Света, ты пока здесь и поживешь. А я пойду к себе домой, обратно. Посмотрю, как там у нас дела в нашей деревеньке и начался ли там шум, когда будут искать тебя. За островком и начинается настоящее болото. Оно, хоть и неширокое: всего около десяти километров в ширину и в длину, но кто не знаком с ним, сразу может попасть в трясину и больше никогда оттуда не выберется.

Глава 6

Ольга продолжала рассказывать Светлане:

– На всякий случай, (мало ли что может произойти), я покажу тебе другую дорогу, но с противоположной стороны островка. Старайся ее хорошо запомнить, Светлана Анатольевна. Тебе это в будущем может пригодиться. Видишь гранитный валун, – и Ольга указала на огромный, весь поросший мхом, камень, лежащий на самом краю островка суши.

– За ним, подальше, впереди стоит высокая береза. Она хорошо видна в любую погоду. Иди отсюда, от большого камня прямо на нее. В дальнейшем можешь вступать без опаски. Даже и ввалишься куда, в любую яму, то можешь выбраться самостоятельно. Проверено на себе. Все. Я уже пошла. Скоро мой Павлик проснется, да и мне тоже настала пора промочить горло. Когда все утрясется, попозже принесу тебе что-нибудь перекусить. Пока возьми у меня вареной картошки и луковицы. Сыта не будешь, но и с голода не умрешь.

Внутри этого примитивного сооружения оказалась деревянная лавка, с грязными старыми, непонятными тряпками, которые Светлана тут же выбросила наружу. Набрав с близлежащих кустов наиболее густых веток, вперемежку с сорванной травой, она соорудила удобное ложе. К ее счастью, в вагончике оказался крепкий столик. Очистив его от старого мусора, она пообедала той скудной пищей, оставленной ей Ольгой. Ей хотелось пить, но воды пригодной для питья нигде не оказалось. Можно было вскипятить и попить болотной, но Светлана побоялась развести даже небольшой костерок из-за опасения, что видимым издали дымом она может выдать свое присутствие. Приходилось ждать наступление темноты и тогда, она как-то постарается незаметно вскипятить мутную воду.

«Но это ребята, мелочи жизни. Я думаю, что сумею вырваться из нелепой и одновременно кошмарной истории, в которую я попала не из-за Лены, но прежде из-за себя. И как же я клюнула на ее заманчивое предложение: спокойно и хорошо отдохнуть у нее в выходные. Чуяло же мое сердце, что за приглашением мог скрыться тайный подвох. Но, не прислушалась ты дорогая к голосу сердца, своей души, посчитав его не столь уж важным. И ты сильно и жестоко ошиблась. Ругай и вини, прежде себя, а вовсе не Ленку, заманившую меня сюда, и скорее, действовавшую не по своей воле, а выполнявшую чужое поручение. Но, я обязательно постараюсь выбраться отсюда живой и невредимой. А что будет дальше? Дальше – посмотрим. Каждый получит то, что он заработал и заслужил. И можете в этом не сомневаться».

Через час после этих размышлений, тучи над болотцем сгустились и почернели и до того светлое небо разом потемнело. И пошел дождь, да такой сильный и обильный, что дождевые капли, наподобие барабанных палочек, начали издавать сплошную дробь, падая на железо вагончика. В дальнейшем, начался непрерывный стук от сплошного водоизвержения с небес. Не теряя времени и не обращая никакого внимания на ливневые потоки, Светлана умудрилась натянуть на близлежайшие кусты более или менее чистый кусок полиэтиленовой пленки и, закрепив ее на ветвях, подставила под нее пустую емкость, найденную в вагончике. Минут через двадцать у нее набралось не менее двух ведер чистой, дождевой воды. «Теперь я твердо знаю, что мне больше не придется умереть от жажды. Водного запаса мне хватит, для того, чтобы протянуть приличное время. А дальше… Дальше я не рассчитываю больше оставаться на острове. Надо мне пробираться к дому».

Лом и его подручные, по приказу Серого, с самого утра начали поиски беглянки. «Необходимо, пацаны, нам найти ее в любом случае, даже неважно в каком виде. Но лучше будет ликвидировать ее при обнаружении», – таково последовало прямое указание Серого, пока лично не принявшего участие в акции. Лом, осмотрев гору сухих сучьев, опытным взглядом обнаружил следы вчерашнего укрытия Светланы и, последовав по ее следам, оставленной девушкой на земле, к последующей куче хвороста, усмехнулся. «А наша девочка вовсе не глупа. Чуяла, что там, где она раньше пряталась, ее могут подстрелить. Похоже, что она не ошиблась в своих расчетах. Но и мы тоже не пальцем деланные. Обязательно найдем и выкурим эту ст…ву, где бы она не спряталась».

Следы девушки привели охранников к заброшенной деревне, состоящей из десятка старых полуразрушенных изб, где проживали одинокие старушки, не считая, Ольги и ее сожителя. Бойцы Серого бесцеремонно заявили всем «божьим одуванчикам», что они явились для проверки электропроводки в их домах и для того, чтобы проконтролировать исправность печей, в целях безопасности и предупреждения пожаров. Повертев под самым носом у бабуль первой попавшейся им под руки «корочкой», люди из охраны, за короткое время перевернули в домах содержимое, оставшееся от лучших, советских времен, не гнушаясь заглянуть и в погреба. Растерявшиеся от происходящего безобразия бабушки безмолвно наблюдали за всем обыском и изредка накладывали на грудь мелкий крест, повторяя:

– Свят, свят. Поскорее бы эти ироды заканчивали свою проверку. Да и оставили бы нас в покое. Ни к чему нам на старости лет видеть такую кадриль.

– Все, пусто. Никто из местных ничего не видел и не слышал, – Лом. Перевернули мы там все, но так ничего дельного и не нашли, – доложил Николаю один из охранников.

– Тогда пойдем дальше. Зови всех наших ребят. Один домик впереди не осмотрен.

Ольга в это время вместе со своим сожителем Павлом, оба достаточные пьяные от выпитой самогонки сидели возле дома и лениво переговаривались между собою короткими словечками. Они обсуждали животрепещущую для них тему: где бы им достать спиртного? По своему длительному, можно даже сказать многолетнему опыту, они отлично знали, что если сегодня они не найдут спиртного, то завтра с утра они будут совсем «никакие» и могут вполне отдать Богу свои грешные души. Опытная Ольга взяла инициативу в свои руки и наставляла сожителя. Вытащив из кармана халата смятые десятки, которые она выпросила раньше у Светланы, она втолковывала ему.

– Быстро ты идешь в поселок и возьмешь там две бутылки, самого дешевого. Думаю, что должно хватить, Паша. И не вздумай возвращаться домой пустой. Будешь ночевать тогда не здесь.

– Отчего же не понять. Я мигом. Сама знаешь, что нищему собраться взять и подпоясаться.

В это время у дома появился Лом с подручными.

– Вы ребята местные? Хорошо. А не видывали ли вы тут одну молодую девушку? Она ушла из верхних дач два дня тому назад, и мы все ее ищем. Может быть, она и к вам заглядывала?

Ольга отрицательно покачала головой. Хотя она была и пьяна, и алкоголь так и играл у нее в крови, но она сообразила, что это те бандиты, о которых ей сегодня утром говорила Светлана.

– Никого мы не видели, господа хорошие, – заплетающимся голосом произнесла она. – Мы живем тихо, сами по себе и никого не трогаем. И нам никто лишний не нужен.

– А, ты молодец, что скажешь? – обратился Лом к сожителю, невозмутимо курившего смятую сигарету и ожидавший когда вся неожиданная компания уберется отсюда подальше и он сможет отправиться за вином.

– Мне ребята тоже о ней ничего не известно. До обеда я спал. После, капельку выпил, и все мои дела на сегодняшний день.

– А чем же ты мужик, собственно говоря, занимаешься? – спросил Лом этого Пашу. – Похоже, у вас нет ни работы, ничего нет. На что же ты живешь? Да сдается мне, что и винишко часто пьешь.

– Это мне хорошие и добрые люди помогают. Кто, что даст. Ну и бывает, что я и сам местным старушкам подсоблю, что-нибудь сделать: приколотить доску или дровец поколоть. Само собой разумеется, что после шабашек, они меня и угостят. Ты понял, начальник?

– Я понял, что ты голимый тунеядец и помогать нам ничем не хочешь, хотя сам только что говорил, что ни кому не отказываешь в помощи. В последний раз тебя спрашиваю: видел ли ты эту женщину или может что-то слышал о ней. Что знаешь, говори нам о ней смело. Для нас нужна любая зацепка. Поведаешь нам дельное, дадим и денег. А пока посмотри сюда.

Лом достал из рюкзака литровую бутылку и повертел ее в руках.

– Смотри сюда дармоед, какая красивая бутылка, а там внутри – крепкая водка. Ты такой и не пробовал. Но, если хочешь ее попробовать, то ты нам скажи, что ты знаешь о женщине?

Сожитель Павел с тоской смотрел на заветную литровку. «Вот она рядом родимая, так и просится в руки. Тогда бы мне и в поселок за добавкой идти не надо».

– Сегодня утром, когда я спал, мне послышалось, что моя Ольга, разговаривала с незнакомой женщиной, и голос у той был молодой. Но, так как накануне я крепко употребил, то меня сильно «штормило» и у меня не оказалось сил посмотреть кто же это там. Я выпил ковш воды и снова лег спать. Очнулся к обеду. Что я знал, то и сказал.

– Пить тебе надо меньше старый алкаш.

Лом с презрением смотрел на этого, как ему казалось, конченого пьяницу и бездельника.

– Ты посмотри на себя: ты мужик не старый, а нигде не работаешь и пьешь каждый день. Но, раз я обещал тебе награду, то на – держи.

И он протянул бутылку Павлу.

– Да смотри у меня. Не пей все сразу, а не то мигом отправишься на тот «свет», и, думаю что ты, там будешь в самом низу.

Ольга неожиданно протрезвела. Она поняла, что ее сожитель умудрился подслушать утренний разговор со Светланой, хотя она и считала, что он в это время крепко спит. Но, как бывает, иногда, в жизни: никогда нельзя предусмотреть всего, как бы ты не старался. И это правильно. Невозможно просчитать все возникающие варианты и, следовательно, последующие за ними исходы. Она с презрением посмотрела на Павла и выразилась по его поводу потоком нецензурной брани.

– Какая скотина. Никого не пожалеет и любого продаст ради своей еб…й выпивки.

Лом резко остановил ее.

– Ты чего баба разоралась. И правда: продал тебя сожитель со всеми потрохами, а нам такое на руку. Ребята! – обратился он к подручным, – Тщательно обшарьте вокруг. Наша девица побывала в доме, и она по-всякому, должна наследить. А ты, – приказал Николай другому охраннику, – крепко смотри за нашей «хозяйкой». Она – бабенка ушлая и вполне может ускользнуть от нас.

Все прибывшие, за час, перетрясли и пересмотрели все, что им попалось под руки и все, что имелось на территории дома. Но, в самом конце, их поиски увенчались успехом. В заброшенной, худой баньке, в глубине топки они обнаружили остатки одежды, которая раньше была надета на Светлане. Повертев в руках блузку и юбку, изорванные и испачканные сажей и грязью, Лом ухмыльнулся и обрадовался. «Значит, мы идем по верному следу. Будет мне, о чем доложить нашему Серому. Теперь остается найти девчонку, и я чувствую, что она затаилась совсем рядом, совсем недалеко от нас. Немного времени, и она будет у нас в руках». Лом снова возвратился к Ольге.

– Тебе больше не стоит отпираться, моя милая. Мы нашли неопровержимые доказательства, что твоя приятельница была сегодня у тебя. И ты ее попросту скрываешь неподалеку отсюда. Единственный выход для тебя, чтобы мы оставили в покое вас, показать где и в каком месте находится твоя подруга. Покажешь – оба будете живы, да еще получите денег. На них ты сможешь купить себе много водки. Я же отлично вижу, что ты ее любишь не меньше, чем твой сожитель. Уже темно. Будем ждать рассвета. Утром мы возобновим наши поиски, и ты нам в них подсобишь. И пойми хорошенько, что тебе самой никто не поможет. Сплошная глухомань и кругом дикие места.

«А он по делу говорит, бандит. Ему убить человека, что раздавить муху. И это ему ничего не стоит. И, действительно, никакой помощи мне ждать неоткуда. На моего хрена надеяться нечего: он меня сдал с потрохами, и теперь сосет свою водку, не думая больше ни о чем. Мне остается согласиться на все условия Лома (так называют его между собой подельники, тоже похожие на бандитов), а там я посмотрю, что же мне делать».

Ольга кивнула головой Лому, давая понять, что она готова показать место, где спряталась женщина.

– Значит, договорились, красавица. Это хорошо, что ты оказалась сговорчивой. Налей ей жидкости, – приказал Лом подручному. – Пусть она успокоится, но смотри: много не давай. Завтра, она нам понадобится трезвой, и чтобы у нее в голове «шурупило». Сами же вы ребятишки, можете расслабиться, но в меру. Завтра, с утра и начнем поиски.

Самые разнообразные чувства бушевали в душе у Ольги. Несмотря на укрепившееся стойкое нравственное падение, обусловленное многолетним пороком, она ясно осознавала, что она ничуть не лучше сожителя, сдавшего Светлану этим мерзавцам. «Но его как-то можно частично оправдать. Он не знал и не видел девушку и, поэтому, его натура особо и не старалась хитрить и плести замысловатые ходы. Но, я всегда превосходно знала ее, как ту добрую и милую Светлану, выручающую меня всегда, когда я работала в клинике и защищающую меня перед больничным начальством. И теперь мне придется сдать бандитам мою бывшую подругу. И чем же я буду после предательства лучше моего Пашки? Тогда я стану с ним в один ряд, а может и ниже его. Любое предательство это наихудший грех, существующий на Земле и, по существу, запланированное заранее убийство своего друга, который тебе доверял и надеялся на тебя».

Всю ночь Ольга проворочалась в кровати и мысли о дальнейшем не покидали ее. Лишь под утро она забылась коротким, тревожным сном.

– Пора вставать, красавица. Уж больно ты крепко спишь.

Лом сильно тряс за плечи Ольгу, не очнувшуюся от утреннего забытья. Она не стала отвечать ухмыляющемуся уголовнику. «Ни к чему мне рассказывать Лому все мои душевные муки, и те страдания, которые я прочувствовала на себе ночью. Все равно изверг ничего не поймет, а, пожалуй, посмеется надо мной».

Николай решил не брать с собой Пашку. Он понял, что от пьяницы не будет никакого толка, тем более что он полностью не очухался от солидной дозы, влитой в его горло из литровой бутылки.

– Куда мы идем, хозяйка? – громко спросил Лом, идя вслед за Ольгой и дыша ей чуть ли не в затылок. – И чего же вы в этих заброшенных места проживаете? Я бы не смог провести в этом месте не больше двух дней. Кругом заросшие кусты, да сплошные непроходимые заросли чапыжей. И, самое главное, что есть куда спрятаться нашей беглянке. Но, пока никаких следов, указывающих на ее присутствие, я не вижу. Хотя, надо сказать, я, раньше служил в разведывательной роте. И могу читать даже неясные следы своего противника, если он их оставил.

Ольга молчала и игнорировала все его язвительные и иронические замечания по поводу жития местных жителей и по поводу Светланы. Но, подходя к болоту, она не сдержалась и выпалила залпом все те слова, накопившиеся у нее в душе, во время нелегкого похода.

– Ты бы лучше помолчал, господин хороший. А то болтаешь не хуже наших деревенских баб, судачащих обо всем на свете, когда они встречаются вместе в сельском магазине. И нечем хвастаться собой и своими знаниями. Думаю, что ты помнишь нашу русскую пословицу: не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Когда ты ее поймаешь, тогда ты и сможешь похвастаться перед своими шавками.

Лом побагровел от такой дерзости и от слов, которых ему давно никто не говорил. Он, поднял тяжелую ладонь для того, чтобы утихомирить эту, как он считал, совсем одуревшую бабу, но вовремя остановился. «Без нее мы никогда не найдем беглянку и Серый мне промаха не простит. Но, после этого, я обязательно прихлопну спившуюся алкоголичку. Надоела мне она словно осенняя муха».

– Ты, женщина, говори, но не заговаривайся. Забыла, что ли с кем имеешь дело, – и Лом потряс перед лицом Ольги увесистым кулаком. – Неужели наша беглянка прячется, на болоте? И как же нам к ней подобраться?

Ольга разъяснила Лому и двоим его подельникам, чтобы они шли вслед за ней, не отклоняясь от прямой линии, ни в какую сторону, ни на один шаг.

– Ребята! Места у нас топкие и поэтому смотрите в оба глаза. Если кто из вас зазевается, то ему – конец. Не отклоняйтесь от моего хода, когда я пойду впереди вас.

До цели осталось метров триста, – и Ольга указала на виднеющийся впереди клочок суши, поросший по краям густыми зарослями осоки и тростника.

Она твердо приняла решение заманить Лома и его подручных в трясину и предупредить свою бывшую подругу Светлану о грозящей ей опасности, может быть ценой собственной жизни. «Все-таки считай, я теперь живу бессмысленной жизнью, и никому не приношу ни радости, ни счастья. Никакой семьи у меня нет, и вряд ли она будет в дальнейшем. Да и от алкоголя, при всем моем желании прекратить выпивать, мне никак не отстать. Не лучше ли мне сделать одно доброе дело, и может быть, оно мне зачтется там, на небесах». Ольга с удовольствием посмотрела на ясное, синее небо и начинающееся всходить теплое солнышко, окрасившееся своими лучами, все к чему оно прикоснулось и на душе у нее стало как будто спокойнее и радостнее. «Основное, что мне надо сделать, это вовремя предупредить Свету. Молю Бога (хотя, честно говоря, я его в последние годы и не вспоминала), чтобы она не спала и услышала меня».

Впереди с шестом, по пояс в воде шла Ольга, ощупывая им мутную болотную жижу, как спереди, так и по обеим сторонам. Лом и один из его подручных тоже старались идти следом за провожатой, чертыхаясь и проклиная всех на свете и, в первую очередь, своих начальников, заставивших их идти в неизведанную трясину, рискуя своей драгоценной жизнью. Не доходя до вожделенного островка, где могла скрываться беглянка, в метрах двадцати от него, Ольга с силой крикнула во весь голос:

– Света! Спасайся! Сюда идут враги!

Она успела прокричать предупреждение всего два раза, когда красный от негодования и ярости Лом, вплотную приблизился к ней. Лицо его перекосилось от злобы, и как у бешеной собаки на его губах показалась пена.

– Немедленно замолчи! Сейчас же заткнись синюха. Иначе тут и останешься!

Лом хотел с размаху ударить женщину, но поднятая рука, остановилась в воздухе. «Но, тогда мне и моим ребятам без шлюшки до нашей добычи, никак не добраться. Придется мне часок потерпеть. Но, когда я найду беглянку, и девчонка будет у меня в руках, то тогда я покажу: кто в доме хозяин».

– Немедленно замолчи, а не то я закрою тебе рот навсегда, если скажешь хоть одно слово.

Ольга, больше не проронив ни единого звука, сделала шаг в сторону и тут же почувствовала, что ее ноги потеряли опору, которая хотя и раньше была зыбкая, но по ней можно было вступать и идти дальше вперед. Лом, тоже не раздумывая и полный злобы, шагнул к ней и сразу погрузился в грязную, болотную пучину. Его ноги никак не могли опереться на твердую опору и он, явственно ощутил, что через минуту-две, он погрузится целиком с головой в мерзкую, вязкую тину.

– Помогите! Тону! Спасайте, – раздался его пронзительный крик.

Его руки жадно хватали за все, что попадалось ему на пути, но, кроме плавающих травяных кочек и редких непрочных, водяных растений, превосходно чувствующих в болотной среде, ему не за что было уцепиться. Все его усилия были тщетны. Он, как и Ольга погрузился сначала по плечи, а затем зеленеющая толща мутной, черной воды полностью скрыла их. Ольга продолжала молчать и молилась, как могла, ожидая поскорее своей неминуемой кончины. Но, никакого страха она больше не испытывала. Она прекрасно понимала, что в ближайшее время для нее все будет закончено и тогда ничто ее больше не сможет потревожить и взволновать.

Второй бандит, стоящий на скрытой под водой тропе так и не решился что-то сделать для тонущих Лома и для незнакомой ему женщины. Он, понял, что никаких сил у него не хватит вытащить своего начальника на безопасное место. «Лом крупный мужик и весит больше центнера. Я просто утону, когда сойду с места и стану его спасать».

Он, осторожно повернул назад, и минут через двадцать возвратившись на твердую землю, не мог ничего рассказать подельнику, поджидавшего его у костра. Молча достав бутылку водки, он, не отрываясь от горлышка, влил в рот «огненную воду» и после пробурчал:

– Лом утонул вместе с нашей проводницей. Но наша девица должно быть тут на острове. Я в этом уверен. Быстро отправляйся в деревню. Разыщи Серого, и он пусть со своей командой дует сюда, пока наша беглянка не ушла. Я же буду сторожить ее здесь. Может быть, она выйдет на нас, где мы находимся.

Часа через полтора группа охранников добралась до того места, где раньше укрывалась Светлана. Серый обнаружил следы ее пребывания, но самой беглянки нигде не нашли, хотя был перелопачен, в буквальном смысле, каждый сантиметр. Были осмотрены и подняты каждая кочка и ямы, но … напрасно. Девушка исчезла, словно у нее выросли крылья и она, вспорхнув, улетела с островка. «Уж не сам ли леший помогает ей? В последний момент, и не в первый раз, уходит из наших рук под самым носом. Но, пожалуй, я сильно ошибся: потерял верного подручного и уйму времени, но толку никакого. Ее нужно будет искать не на самом острове, а в болотной трясине. Если она утонула там, то и делу нашему конец. Будет мне, с чем идти для отчета к полковнику». Возле границы суши и воды, после длительного поиска, были обнаружены женские следы от босых ног и рядом с ними лежащая женская тапочка, с которой слезла вся первоначальная белизна. «Как сильно она уделала свою обувку, – усмехнулся Серый. – Видно много ей пришлось побегать от наших ребят, до тех пор, пока не утопла. А, то, что она утонула в болоте, я больше не сомневаюсь. Никак же она не могла ходить спокойно по воде, как некоторые наши святые. Да, вдобавок, ко всему – мои нашли старую куртку, лежащую в метрах двух на берегу и она, как я думаю, была надета на ней, когда она пошла в воду. И, похоже, что, наша девица подумала, что без нее ей будет удобнее плыть. Но девонька сильно просчиталась. Минут пять побарахталась в мутной водице, ну, а после, потихоньку пошла ко дну». Серый внимательно и со всех сторон осмотрел старую, мужскую куртку, ранее принадлежащую одному из мотористов, работавшему на этой самой мелиорации и которую надевала женщина, для того чтобы согреться.

«Конечно, ее она сбросила, когда решила плыть. На ней есть женские волосинки, прилипшие к воротнику. Видно, нынешней ночью она укрывалась курткой с головой, так как ночи холодные. Да, все напрасно, – с иронией думал Серый, подводя итоги сегодняшнего поиска. – Так и доложу полкану: что заказанный объект нами ликвидирован и теперь дело остается за окончательным расчетом. Ну, и гонорар за работу должен быть увеличен. При операции погиб мой сотрудник».

На следующее утро на квартиру Елены явился Серый. Раньше его она не видела, хотя в своих разговорах любовник неоднократно упоминал о нем как о строгом начальнике.

– Я любезная, должен вам что-то сообщить. Только держитесь и не упадите со стула. Никому не советую разыскивать Николая: где он находится, и попытаться узнать что-то о нем. Почему это я вам так говорю? Да, потому, что тогда вы станете соучастницей его гибели и гибели вашей коллеги – Борской, которую вы обманом завлекли к себе на дачу.

Елена, вся побледнев, грузно стала опускаться на пол, но ее вовремя поддержал Серый, предупредив падение.

– Не надо уж так сильно огорчаться, барышня. Николай сюда больше никогда не вернется. Сама врач и прекрасно знаешь, что с того света никто не возвращался. Возвратился один Иисус, как любят нам об этом рассказывать наши попы. Но, мы же с тобой, любезная барышня, вовсе не святые и ты это прекрасно знаешь. Теперь нам остается лишь помалкивать об этом деле Больше не надо никаких резких телодвижений и попыток любому, что-то доказать. И тогда у нас будет все нормально. Ты же хотела устранить эту Светлану, так как часто о ней говорила нашему Николаю… правда, бывшему.

Серый, после фразы, цинично усмехнулся и продолжал разглагольствовать:

– Если кто и станет тебя барышня расспрашивать об этом деле, то ты просто скажешь, что подруга вчера с утра была у меня на даче. Но, затем она осталась одна дома из-за сильной головной боли и когда я возвратилась к себе с реки, то она уехала. Куда она отправилась и во сколько, – это господа полицейские мне неизвестно и выяснить предстоит вам, так как это ваша работа, находить пропавших людей. Так, что ты, красавица, – так Серый впервые фамильярно обратился к перепуганной аспирантке, жадно слушающую разговор и запоминающую каждое сказанное им слово, – ты не дрейфь и все будет тип-топ. Машину пропавшей, мы разобрали на части и теперь, как говорится, – ищи ветра в поле. А это тебе за молчание. По делу все это должен был бы получить наш общий друг, но его нет, и его доля принадлежит тебе.

Серый протянул Елене толстую пачку зеленоватых долларов.

– Держи. Ты их честно заработала. Теперь видишь, что мы люди слова. Если мы что сказали или пообещали сделать, то обязательно сделаем. Но запомни одно девонька и можешь зарубить для крепости себе на носу. Если что расскажешь о нас, любому следаку или другому менту, то считай тебе конец. Крепко запомни раз и навсегда, что ты никогда не видела и не слышала обо мне и к этому делу ты не причастна. Пускай менты сами ищут улики и зацепки, если им надо. Мы им помогать в деле вовсе не собираемся, так как нас там никогда и не было. Ты поняла, девонька?

Елена молча склонила понурую голову, давая понять, что она полностью согласна с его словами.

– Замечательно. Всегда приятно иметь дело с умными и понятливыми людьми. И вот, еще что: попроси у своего начальника отгул на сегодняшний день. Объясни, что я простудилась на реке в выходные и мне надо время для того, чтобы отлежаться. Работа у тебя не слишком пыльная, не мешки с цементом таскаешь на заводе, а пустые бумажки перекладываешь с места на место. Так что Леночка, твоя психиатрия без твоего личного присутствия вполне сможет просуществовать денька два. Ну, а затем, ты подскочишь, к себе на кафедру и все будет замечательно.

Когда через пять дней Елена явилась на кафедру, в ее ассистентскую сразу поспешил Владимирский.

– Выздоровели, голубушка? Ну и, слава Богу, что у вас обошлось благополучно. Прошу прощения у вас, что я по привычке, усвоенной от моей матушки, вспомнил имя нашего «Творца» земли и неба, хотя это, является сплошным вымыслом. Может быть, вы мне, уважаемая Елена Вячеславовна, поведаете, что вам известно о вашей коллеге Борской? Два последних дня, я о ней не имею никаких известий. Что же с ней могло случиться? И, вообще, где же она может находиться? А она всем нужна в эти дни. До защиты ее работы, как вам известно, остались считанные дни, а она пропала неизвестно куда, и что с ней могло случиться, никто не знает. Мы к ней посылали на дом работника с кафедры, но к нашему великому, огорчению ее квартира оказалась закрытой и никто из ее соседей не смог ничего сообщить дельного о ней. Мобильный телефон ее отключен и всякая связь с ней недоступна. Что вы можете нам сказать по этому поводу? Краем уха мы слышали, что во время последних выходных она собиралась провести свое время с одним из наших сотрудников. Может быть вы, что нам скажете по этому поводу, Елена Вячеславовна?

«Какой назойливый, старый хрыч. Он знает, что Светлана была в выходные у меня на даче. И осторожно выведывает у меня, что я ему скажу в отношении Борской».

– Профессор! Светлана в выходные была вместе со мной в моем загородном доме. Но, затем она в субботу, до обеда, почувствовала себя нездоровой и, поэтому, не пошла со мной на реку. Она мне рекомендовала, чтобы я сходила туда позагорать. Лето подходит к концу и каждый час свободного времени надо использовать с максимальной пользой и больше находиться на природе. Но, когда в воскресный день после шести вечера я явилась домой, ее там не оказалось. Вероятно, она успела уехать на своем автомобиле к себе, чтобы не беспокоить меня из-за своего небольшого недомогания. Дальше, с тех пор я больше ее не видела и не слышала, хотя неоднократно пыталась связаться со Светланой по мобильному и постоянно получала в ответ, что абонент временно не доступен. А, что было дальше? Я болела и, поэтому, что со Светланой приключилось, конкретно ничего не могу сказать. И поверьте мне, что я после ваших слов тоже сильно беспокоюсь о ней: может быть случилось с ней нечто плохое?

– И я голубушка тоже начинаю сильно волноваться и не столько из-за самой диссертации, а в основном из-за того, что у нас исчез неизвестно куда ценный кафедральный работник. Вы уж, пожалуйста, в ассистентской, посмотрите внимательно, что находится внутри ее стола и все документы, с которыми она работала последние дни. Может быть, в них и обнаружится некая зацепочка, могучая пролить свет на ее таинственное исчезновение. Мне придется немедленно сообщить ее отцу обо всех неприятных для нас делах. Может быть он в курсе, где нынче находится его дочь? Он отец и должен, по крайней мере, знать, как живет его дочь? Если и ему ничего неизвестно, то нам остается один единственный выход: обратиться в полицию. Хотя и заявление о розыске своей дочери, как я понимаю, должен написать ее родной отец, а не я, заведующий кафедрой.

Борский на звонок профессора Владимирского коротко сказал ему, что ничего не может сказать по поводу местонахождения дочери.

– Честно вам сказать, я сам ее лично не видел полгода. На это есть у нас свои собственные семейные причины, совершенно не касающиеся необъяснимого исчезновения моей дочери. И я, уважаемый Леонид Константинович, тотчас займусь розысками нашей Светочки и еще раз большое вам спасибо, что вы так сильно волнуетесь за мою дочь.

Через минуту в его кабинете появился Борисов, – начальник его охраны, бывший капитан полиции.

– Как думаешь, Константин Алексеевич, может быть, исчезновение моей Светланы связано с прежними попытками покушений на меня или это другая статья? Похитителям нужно получить деньги за мою дочь?

Довольно полный начальник охраны слегка задумался. Вопрос был непростой и, вдобавок ко всему, он требовал определенной конкретики, которой у Борисова пока не имелось. Выдержав короткую паузу, он решился на, более или менее, определенный ответ.

– Большая вероятность того, Анатолий Иванович, что исчезновение вашей дочери связано с вами и с вашими финансовыми делами. Сами посудите. Ваша дочь обычный врач без солидных финансовых возможностей и без нужных связей, имеющихся лично у вас. И, следовательно, похищать ее или использовать неизвестно для чего, нет никакого смысла. Вы уж меня извините великодушно, но особой ценности для других, кроме ее родного отца, она не представляет. Ее ум и медицинские знания ничего не значат для похитителей. Их будут интересовать одни деньги или, по крайней мере, льготные или вовсе бесплатные кредиты (считай опять деньги), которые вы в состоянии им предоставить.

Борский слушал внимательно начальника охраны и изредка кивал головой, подчеркивая, что он согласен с доводами собеседника.

– И еще, Анатолий Михайлович меня сильно смущает одно обстоятельство. Никто из этих предполагаемых разбойников не сообщил нам за три последних дня, условия выкупа или еще о каких-либо дополнительных условиях выдвигаемых обычно при похищении людей. Это обозначает обычно одно: или она, как это ни прискорбно, для всех нас не жива или она, по неясным причинам, попала в такие места, где нет никакой связи. И, естественно, она, поэтому ничего не может сообщить о своем местоположении. Будем надеяться на последний вариант наших предполагаемых догадок, являющийся самым благоприятным для всех нас.

– Что же нам необходимо сделать в первую очередь, Константин Алексеевич? – заметил расстроенный Борский. – Я полагаю, что нам надо пока исключить версию о похищении Светланы неизвестными бандитами и начать заняться ее поисками, восстановив события и факты, с того дня, когда она исчезла. Так, что Борисов действуй и используй все возможные каналы. А я пока поеду к нашему «смотрящему». Может быть, он подскажет? Или намекнёт мне что знает.

«Смотрящий» этого района столицы некто Воронов лично не занимался никакими «нехорошими» делами. В известных кругах он считался владельцем модных ресторанов и был принят в круг крупных бизнесменов и финансистов. Естественно, что он знал и был в курсе всех криминальных событий и происшествий в своем районе, хотя и делал видимость для всех остальных, что он не водится ни с какой уголовной публикой и не имеет к их делам никакого отношения. Поэтому, Борский и не рассчитывал на честную откровенность со стороны криминального авторитета, и надо сказать, не верил его, якобы откровенным признаниям. Но, как считал сам финансист любая попытка – это не пытка. А авторитет, может в каком-то месте «проколоться» или сказать нечто полезное, которое сможет навести на след дочери? Воронов или Ворон предложил «дорогому» гостю Борскому виски и коньяк и, пододвинув ему поближе вазу с фруктами проговорил:

– Угощайся, Анатолий Михайлович. Такого коньячку ты даже и в нашей столице не отыщешь. Сначала ты отпей, а уж дальше мы с тобою и потолкуем. Думаю, что ты не так ко мне явился, чтобы на меня посмотреть и спросить о моем здоровье. Но вы не надейтесь, господа хорошие, что я в ближайшее время «кони двину». И как у нас говорят – не дождетесь.

Анатолий Михайлович внутренне поморщился от самодовольных и, несомненно, наглых слов этого бандита. Но, преодолев внутреннюю неприязнь, он тоном опытного дипломата, ведущего трудные переговоры с «токсичными» партнерами спокойно заявил:

– Может быть, ты мне что-то скажешь о моей дочери, Алексей Николаевич? Дело в том, что она не дает о себе знать последние несколько дней. Ты у нас человек авторитетный и знаешь обо всем, что произошло в нашем районе. Может быть, она случайно попала в руки твоим хлопцам и теперь они не знают: как им дальше правильно поступить. Ты им скажи, чтобы они вернули мне дочь и все. На этом дело и закончится. Обещаю тебе, что ни будет никакой полиции и никакого следствия. Я полагаю, что ты, как всеми уважаемый человек, в вашей среде, должен знать обо всех событиях. А, если это не твои ребята, по ошибке, я особо подчеркиваю, по ошибке прихватили мою дочь, то ты, Николай Алексеевич мне намекни: кто бы это смог сделать? Возьми. Они твои.

Борский протянул авторитету солидную пачку стодолларовых купюр.

– Здесь ровно сто пятьдесят тонн зелени. Это тебе за труды.

Ворон с изрядным изумлением посмотрел на финансиста. «Какой размах! Никаких денег не пожалеет, чтобы отыскать свою дочь. Не напрасно мы хотели облегчить кошелек этого барчука и наложить на него дань, хотя из этого ничего пока у нас не вышло. Но и спешить не надо. У нас все впереди. Не надо пускать в суп курочку несущую золотые яйца».

– Ну, так и быть. Скажу тебе по секрету, Анатолий Михайлович, что мои люди пока твою дочку не трогали. Можешь верить мне, а можешь, и нет. Дело твое. Добавлю к этому, что врагов у тебя в настоящее время развелось уж слишком много. Лучше было, если бы ты завел дружбу со мной и с моими ребятами. Ты мне отстегиваешь определенный процент, а мы бы внимательно следили за порядком в твоем хозяйстве. И, тогда бы, никто из твоих домашних бесследно не исчезал. Подумай внимательно над моим предложением и сообщи мне. Напоследок, дам тебе бесплатно один совет: поищи лучше в своем окружении кому выгодно похищение твоей дочери? И мне думается, что после размышлений тебе станет многое ясным.

Глава 7

Не тратил зря времени и Борисов. Теперь к его обязанностям, кроме охраны своего начальника, присоединилось и другое, не менее важное задание: поиски дочери Борского. Следствие твердо установило, что последними в живых ее видели Хрусталева, и совсем неизвестные мужики, приезжавшие к ней на дачу с непонятными целями и похитившие Светлану. Но для чего она потребовалась, Борисову было неясно. Но одно стало известным, что ее похитили вовсе не бандиты (они бы давно проявились и выдвинули свои требования), а неизвестные Анатолию Михайловичу люди. Может быть конкуренты, но может и вовсе не они. И похищение его дочери организовано для того, чтобы этим путем воздействовать на его финансовые дела и планы и для того, чтобы их расстроить. Но как? Каким конкретно путем это будет осуществлено, и как они планируют использовать похищенную дочь, Борскому и его ближайшему советнику Борисову было непонятно. Но из всех этих логических построений, хотя и умозрительных, выстраивалась, более или менее, стройная цепочка произошедших событий и возможных, предполагаемых действий, со стороны пока неизвестного им противника.

– Думаю, Анатолий Михайлович, что ваша дочь жива. Если это было бы не так, то нам бы стало известно. Но, пока у нас таких сведений нет.

– Может быть, Борисов. Но мне от твоих выводов отнюдь не легче. На душе у меня прямо кошки скребут от всей полной неизвестности и от нашей беспомощности. Хотя, честно сказать, я для поиска дочери использовал все имеющиеся ресурсы. Но у меня внутри осталось такое чувство, что я что-то недоделал и может быть, недодумал в отношении дальнейшего поиска Светланы.

– Нечего себя изводить, Анатолий Михайлович. Сами превосходно знаете, что всех вариантов досконально не один человек просчитать не может. Я повторно осмотрю всю местность вблизи злополучной дачи, и постараюсь обнаружить ранее не найденные следы вашей дочери.

– Действуй, Борисов! Пока надежда на тебя одного. На нашу полицию, я, пожалуй, вовсе не полагаюсь. Следственная машина у них слишком медлительна и громоздка. Да и толковых следователей в нашей полицейской управе я не одного не знаю. Может быть, Константин Алексеевич знаешь кого-нибудь дельного и умного? Я бы тогда привлек его для расследования моего дела и не пожалел бы никаких денег. Прошу тебя заняться этим вопросом вплотную.

– Хорошо, Анатолий Михайлович. Все идет пока, как говорят, своим чередом. Уж не изводите себя слишком. Вам здоровье, обязательно пригодиться. Сами мне не раз говорили, что ваши конкуренты хотят, чтобы вы подвинулись и уступили им свое место. Но, чтобы такого не произошло, надо всегда быть начеку и обладать отменным здоровьем. Поэтому, берегите его и предоставьте нам, профессионалам, выполнять свою работу.

– Я тебя услышал, Борисов. Спасибо тебе, что ты искренне переживаешь за меня и дочь.

Борский налил виски и подал стакан Борисову.

– Употреби со мною, Константин Алексеевич. Хотя, алкоголь иллюзия и обман, но кратковременно он успокаивает нервы. А, мне надо хоть на время, забыться, для того чтобы я смог жить и работать дальше. Я сильно надеюсь на тебя и на твоих толковых ребят, и не скупись в расходах. Траты я тебе компенсирую.

Он вытащил из ящика стола пачки стодолларовых купюр.

– Распорядись деньгами по усмотрению, среди своих. Ну, а я сам продолжу поиски нашей Светочки по своим каналам.

Последние пять лет сестра его бывшей жены – шестидесятилетняя Нина Сергеевна, ранее работавшая у Борского в качестве заведующей всем его домашним хозяйством, одиноко проживала в пригороде столицы в скромном домике, доставшемся ей от матери. Она упрямо, так же как и дочь, Светлана отказывалась от любой материальной помощи, неоднократно предлагаемой ей Борским.

– Анатолий Михайлович! Хотя моя сестра Леночка и приходилась тебе женой и поэтому она могла спрашивать у тебя любые деньги для дома, но, скажи: кем я тебе довожусь? Фактически, какие мы с тобой родственники? А я привыкла всю жизнь полагаться на собственные силы. Я не работаю у тебя в доме, как это случалось раньше, когда наша Лена была жива и у вас подрастала Светлана. Тогда я имела полное право, получать от тебя какое-то жалование и это было правильно. Но, чтобы получать деньги просто так, и не делать никакой работы, – нет, мне такого вовсе не надо и это не в моих правилах. Мне одной хватает пенсии и тех овощей, растущих у меня в огороде.

Борский достоверно знал, что его Светлана сильно любит и уважает свою тетю Нину Сергеевну, которая в свое время приложила немало сил и энергии, для того чтобы воспитать из его дочери честную и порядочную женщину. Поэтому, он решился посоветоваться с Ниной Сергеевной, по поводу исчезнувшей Светланы. «Кто его знает, как может дело обернуться в дальнейшем? Быть может, она знает другие неизвестные мне адреса или убежища, в которых могла оказаться моя дочь? И пусть она мне заодно, то ли погадает, то ли узнает от неких Высших сил, с которыми она, по моим сведениям, может даже сообщаться, самое главное: жива ли моя Светлана? Сведения, по крайней мере, если меня окончательно не успокоят, то на время утихомирят мои сильно разбушевавшиеся не на шутку душевные чувства и мысли, постоянно тревожащие и беспокоящие меня».

Нина Сергеевна узнав от отца об исчезновении любимой племянницы, перекрестилась и поспешила в гостиную, где в красном углу, на видном месте висели образы Спаса и Николая-угодника. Хотя, Анатолий Михайлович последний раз посещал церковь, будучи подростком, он с должным уважение относился к верующим людям, в отличие от своих коллег-банкиров и финансистов, являющихся сплошь атеистами. Он никогда не смеялся и не шутил по поводу верующих людей, которые, в большинстве своем, были честными и порядочными. Он потихоньку и внимательно наблюдал за молитвенными действиями Нины Сергеевны, неистово кладущей поклоны и отчетливо читающую, вроде бы про себя, но вполне громко, молитву Христу и Николаю-чудотворцу, не забывая и акафисты, посвященные Пресвятой Богородице. Борский стоял молча и слушал молитвенные распевы и вдруг… через какое-то время он стал повторять вслед за Ниной Сергеевной нужные слова, выплывшие, откуда-то из самых глубин его памяти, хотя он ранее полагал, что все старые молитвы им полностью забыты.

– Я чувствую, что тебе надо сходить и поговорить с нашим старцем Павлом. Он живет при здешнем монастыре. Его видно отсюда из моего домика, – и Нина Сергеевна указала на виднеющиеся вдали золотые купола величественного храма. – Как правило, он к себе никого не пускает, и добиться приема у него чрезвычайно трудно. Но, я завтра же переговорю со старцем и он, как я думаю, в виде исключения, встретится с тобой, Анатолий Михайлович.

В келье старца чисто и аскетически бедно. Никакой лишней мебели, кроме простой деревянной кровати и небольшого стола с несколькими стульями. На выбеленной до синевы стене висел большой образ Христа Спасителя с неугасимой лампадой. Высокий, худощавый старец с окладистой, седой бородой на приветствие Борского, тихо сказал ему: – Христос Воскресе, – и знаком показал, ему, чтобы финансист излагал свои просьбы. Когда Борский тщательно подбирая слова и стараясь как можно точнее облечь мысли в нужные фразы закончил изложение, старец одно время молча смотрел на него. Взгляд его был подобен погруженному в труд научному исследователю, увидевшего в привычных, знакомых ему образцах, нечто новое, дотоле неизвестное науке. И теперь перед этим исследователем, а на деле старцем, встает вопрос: что же находится перед ним и достоин ли препарат дальнейшего научного исследования. После минутного молчания старец перекрестился и подошел к образу Спасителю, шепча необходимые молитвы.

– А теперь спрашивай меня, сын мой. Что тебя интересует и о чем бы ты хотел узнать от меня, великого грешника? Но, прежде чем задать мне вопросы, крепко подумай. Господь не любит тех, кто ставит себя превыше других и хочет для себя больше денег и власти, чем те достатки, которые человек имеет в настоящее время.

«Какой человек! А называет себя великим грешником. Кто же я тогда есть после его слов? Я чувствую себя как самое последнее низкое насекомое, как ничтожный микроб, неизвестно откуда взявшийся, и не осознающий для чего он существует на свете. Но, мне надо как-то отвечать этому мудрому старцу. Я явился сюда вовсе не для того, чтобы посмотреть на него, а чтобы узнать о судьбе моей пропавшей дочери».

– Говори смелее сын мой и не робей, – видя смущение Борского, подбодрил его старец. – Я же не Господь, а грешный монах. Так, что ты не бойся и задавай мне свои вопросы.

– Отче! Жива ли моя дочь и что с ней? Если она жива, то где мне ее искать и с кого мне спросить за ее исчезновение, святой отец?

Старец испытующе посмотрел на Борского.

– А ты вовсе уж не такой и простачок, каким выглядишь на первый взгляд. С ходу четко формулируешь вопросы. Значит, в голове у тебя должно быть в полном порядке. Но, больше не называй меня святой отец. Так обращаются к католическим служителям. Но, мы же с тобою православные. Не так ли, сын мой?

Старец зорко взглянул на своего собеседника, вновь испытывая его и ожидая, что он скажет ему.

Видя, что Борский снова медлит с ответом, старец вновь поспешил ему на выручку.

– Видно сын мой и сказать тебе нечего. Вижу, что хотя ты и крещен, но храм Божий сейчас не посещаешь. Можешь быть от этого и беды, что свалились на твою семью? Мой тебе совет: немедленно сходи в ближайший храм и покайся в своих грехах, которых у тебя накопилось немало в твоей душе за последние годы и ты почувствуешь себя гораздо легче. Ты будешь тогда не один, а вместе с нашим Господом, который видя твое раскаяние, несомненно, тебе поможет. Понял, что тебе необходимо срочно сделать, сын мой? Ну, а теперь послушай меня сюда. Дочь твоя жива, но что будет с ней дальше – известно одному нашему Господу. Все заключено в его руках: как рождение, так и смерть любого грешного из нас. Но, поиски ее надо продолжать. Наш Господь тоже ждет от нас посильной помощи и трудов в этом деле. Каждому из нас дана свободная воля и свободный выбор. Так что сын мой, продолжай поиски дочери. Кто организовал ее похищение, сказать не могу, – я не ясновидец, а грешный раб Божий. Но, сдается мне, что искать врагов следует в твоем ближайшем окружении. Вероятно, они действуют из-за корысти и своей зависти к тому служебному положению и, главное, к тому финансовому состоянию, которое у тебя имеется. Я буду молиться за тебя и за твою дочь, чтобы она нашлась живой и здоровой. И, напоследок, запомни, что жить тебе надо по тем христианским нормам морали, установленным нашим Господом в его Нагорной проповеди. Тогда ты будешь по-настоящему счастлив, и у тебя появится определенная, главная цель в земной, проходящей жизни.

Старец перекрестил Борского и рукой указал ему на входную дверь. Банкир долго не мог успокоиться от сильного потрясения и от слов, услышанных им от старого монаха. «Как основательно старец разложил мою жизнь по полочкам, но основное в том, что он всколыхнул мою душу и показал мне: куда же я должен двигаться вперед. Хотя он никакой не следователь и даже не финансист, но одно мне стало ясно, что он нашел собственный жизненный смысл и душевное равновесие на своем жизненном пути и успешно пытается его втолковывать своим последователям. И надо честно признаться, что у этого батюшки неплохо все получается. И действительно: как же мне не приходило в голову раньше, что моих врагов и соперников надо искать не в среде мне известных бандитов, но среди моего персонала и возможно…Возможно здесь приложила свою руку и моя молодая жена. Не секрет, что она давно недолюбливает мою девочку и крайне плохо и безразлично относится к ней. И из-за нее, из-за моей любимой Аллочки, я и рассорился с дочерью, подозревающей и доказывающей мне, что моя молодая супруга корыстный и честолюбивый человек. И она вышла замуж вовсе не из-за своей необычайной, вспыхнувшей скоропалительной любви ко мне, а исключительно из-за моих денег и моего положения в обществе. Что же? Такая версия логична и требует, чтобы ее опровергли или она, в конце концов, может найти свое подтверждение. Да! Не зря я съездил к старцу. Сильно он мне помог своими словами, и он подтолкнул меня к дальнейшему поиску моей дочери в другом направлении, в том, о котором я меньше всего думал».

– Ну и что же ты мне скажешь хорошего о нашей кровиночке, Анатолий Михайлович? И о чем же тебе поведал наш старец? Ты вышел от него такой задумчивый, и лицо у тебя было такое серьезное и напряженное, что вначале я боялась тебя о чем-либо расспрашивать, – стала осторожно выведывать у Борского Нина Сергеевна, ожидавшая его возле кельи старца. – И вдруг, твое лицо разом посветлело, и печаль твоя мигом исчезла. Поведай мне, что он рассказал о нашей доченьке, Анатолий Михайлович! И не томи у меня старой мою душу.

– Встреча прошла хорошо, Нина Сергеевна, – и Борский слегка приобнял пожилую женщину, что раньше с ним никогда не водилось. – Старец мне поведал, что жива наша Светочка и пока она невредима. И нам всем надо продолжать ее поиски. Но в каком месте и где она находится, он не знает и говорит, что все происходит по Промыслу Божьему.

Вернувшись к себе в офис, Борский моментально распорядился установить скрытое наблюдение за своим заместителем Светловым и за молодой женой. «Алле выгодно, чтобы моя дочь совсем исчезла из нашей жизни. Тогда она станет полновластной наследницей, независимо от того, что завещание составлено на имя моей дочери. Когда не станет дочки, она будет владеть всем моим имуществом. Других наследников у меня нет. А то, что Алла рассчитывает прожить долго и пережить меня, можно и не сомневаться. Хотя, она постоянно уверяет меня, что ни одного дня не может полноценно прожить без меня, и чувствует угнетенной и подавленной, даже когда я на день-два уезжаю по делам нашего банка, то честно говоря, я ей в последнее время не особо верю. И никто мне не скажет, что может храниться в милой, красивой головке моей Аллочки? Может она меня сильно любит, а может …может, она строит такие дальновидные планы против меня, что любой Наполеон будет ими восхищаться. И никто мне не скажет: как мне поступать по отношению к ней. Но, окончательный выбор остается за мной, и я последую советам монаха поискать недоброжелателей среди ближайшего окружения. Но, если замешана не моя Алла, а неизвестный нам человек? А может быть, он действует заодно с моей женою? Но, кто это может быть? Не замешан ли в этом деле мой заместитель по инвестициям – Светлов. Он неоднократно намекал мне, что у него нет необходимого простора и размаха в банке и его способности и умение вести дела с инвесторами не в полной мере оценены руководством. Не спелись ли часом эти два голубка между собой и не поставили ли они перед собою задачу пододвинуть, а может быть и вовсе спихнуть меня? Что-то мне мое сердце подсказывает, что, пожалуй, оно так и есть».

– Приказываю тебе Константин Алексеевич установить немедленно прослушку всех мобильных и стационарных телефонов Светлова и моей жены. Контролируй их каждый шаг и фиксируй перемещения и записывай переговоры между ними. Докладывай мне ежедневно. Но, не забывай и главную задачу, которую я поставил перед тобою и твоими людьми. Докладывай, как продвигаются поиски Светланы. Привлек ли ты к поиску толкового сыщика, о чем я тебе говорил накануне?

– Что ты в последнее время зачастил ко мне Илья? Снова я потребовался тебя для твоих сомнительных дел. В чем они заключаются, я только догадываюсь. Полагаю, что они не слишком хороши для тебя, если ты решил навестить меня лично. Рассказывай, но как можно быстрее. У меня через двадцать минут разговор с нашим генералом.

– Успеешь ему лично доложить о своих успехах, брат. Но, мне опять срочно нужна твоя помощь. И без тебя мне снова никак не обойтись. Знаю, что ты тоже сильно рискуешь, но если ты мне сегодня не поможешь, то мне полный трындец. Но, вдобавок, при всем этом и ты брат тоже можешь сильно пострадать за соучастие в моих сомнительных делах.

– Каким же боком зацепят меня твои скользкие проекты? – дорогой Илья, – с нотками угроз в голосе заметил полковник. – Это тебе самому надо избегать наших органов дорогой мой Илюша в связи с твоими изворотливыми предприятиями, о которых я сам толком ничего не знаю. Мне вовсе неплохо, на своем месте и я общаюсь с тобою постольку, поскольку ты мой брат. Во всем остальном, я не нуждаюсь ни в какой помощи. У меня все есть. И дай ты мне, в конце концов, спокойно доработать до пенсии.

– Покой, покой… он нам лишь только снится. И ты брат сильно ошибаешься, когда думаешь, что мои дела тебя лично не касаются. Они обязательно тебя коснуться, да еще как. Сообщу тебе то, что вовсе не порадует тебя. Вчера, твои полицаи обнаружили в болоте тело одной женщины и одного парня, которых пока не опознали. Но их опознают, и я в этом уверен. Одним из них оказался некто Лом, подручный твоего Серого. И это установил не кто иной, как Колин, капитан из твоего наркоконтроля. Он прикреплен к опергруппе для расследования исчезновения нашей общей знакомой. А осведомленные люди знают, что ты Станислав Борисович имел тесные контакты с одним из частных охранных агентств, где работал Серый и они легко могут из имеющихся фактов сделать предположение о твоей причастности к исчезновению дочери Борского, если они как следуют, пораскинут своим умом. А такие идеи, уж поверь, мне стали появляться на нашем, ранее безоблачном горизонте. Как мне шепнул один мой человечек из охраны Борского, паразит поручил установить слежку и негласную прослушку за мной и за собственной женой. И всем этим хозяйством непосредственно руководит начальник охраны моего босса – Борисов. Что он там накопал конкретно на меня и на нашу Аллочку мне неизвестно, но не факт, что в его прослушках будет фигурировать и твое имя. А «доцент» дотошливый и въедливый мужик, и он может докопаться до нашей с тобой связи и со всеми происходящими событиями и тогда это, несомненно, отразиться на тебе. Тут можно не только загреметь со страшным грохотом из наших доблестных органов, но и реально угодить за решетку.

Полковник слегка оторопел от такого неожиданного для него вывода родного братца, и некоторое время беззвучно раскрывал зубастый рот, напоминая старую щуку, вытащенную на берег и хватившую струю свежего воздуха. Опомнившись от всех «приятных» для него новостей, полковник разразился такой площадной бранью, что от его словесного потока стали постукивать хрустальные подвески стариной медной люстры.

– Ты что же паскудина мне сотворил? Скотина. Все тебе мало денег. И меня втянул в свои игры. Я знал, что ты подлец можешь мне подложить свинью, но уж не такую о которой ты мне что сказал.

Выплеснув наружу гнев и ярость, до этого, бурлящие внутри него, полковник залпом выпил стакана коньяка, и чуть успокоившись, вновь уставился на брата, который с невозмутимым видом раскуривал сигару, вытащенную из коробки, лежащей на столе.

– А теперь ближе к делу, Илья. Я тебя услышал и понял, что ты есть самая последняя скотина и мразь, готовая пойти на все ради денег и которая для достижения денежного успеха не пожалела и собственного брата. Но, теперь для нас лирика закончилась и началась реальная проза. С этого мы и начнем.

Илья Светлов вытащил из большого кожаного портфеля пять пачек солидных стодолларовых купюр и небрежно бросил их на стол полковника.

– Это тебе аванс. Окончательный расчет, когда ты любимый братец ликвидируешь мне этого «доцента» не позднее чем через двое суток. И, когда ты устранишь от ведения следствия мента Колина. Уж слишком дотошливый и въедлив капитан. Найти для него приличный повод отправить его из твоего отдела в любую отдаленную командировку.

– Да, задал ты мне снова задачу, Илюшенька. Придется мне, как следует поработать над данной темой. Но, заруби себе на носу, что следующего раза просто может и не быть: нас всех могут упрятать куда следует. Судя по всему, твое дело стремное и поэтому следует добавить мне ровно половину. Нам придется убрать и Серого. Он засветился и может сдать всех нас.

– Твоя, правда, Станислав! Это его подручного ваши менты обнаружили в болоте. И как это я раньше не подумал о нем.

– Зато мне приходиться думать обо всех, мой братец. Но, труды требуют затрат, и ты мне будешь должен и за этого парня.

Илья согласно кивнул ему головой. «Да, уж слишком дорого мне обходятся услуги моего любезного Станислава. Но и без него мне пока никак не обойтись. Наемные убийцы и бандиты у него прикормлены и когда они требуются, он без всякой тени смущения пускает их в дело. Но перспектива стать владельцем одного из крупнейших банков однозначно перевешивает все мои затраты для продвижения к намеченной цели. Да к тому же и моя свобода тоже дорого стоит. Поэтому, если скупится, то выйдет себе дороже». На самом же деле Станислав Светлов заранее лукавил по отношению к охраннику Серому. Как начальник районного отдела полиции он вчера ознакомился со сводкой происшествий, где фигурировали двое утонувших неизвестных людей. Сообразив, что следователи могут выйти на Серого, и затем связать его с ним, он приказал верному исполнителю немедленно покинуть столицу и отсидеться пока не стихнет где-нибудь подальше у своих знакомых. И на сегодняшний день Серый подъезжал на автомобиле к одной небольшой кавказской республике, где он и намеревался пока обосноваться у своих старых боевых друзей, с которыми он раньше вместе воевал в качестве наемника.

– Пока, Илья. Ты иди. А мне надо поднять кучу людей и привести в действие все связи для решения твоих заданий, что ты мне задал. Тебе напоследок мой совет: пока прекрати любые отношения с Аллой, чтобы у наших ментов, когда они начнут расследовать убийство начальника охраны, не возникло в отношении тебя никаких не нужных подозрений.

Через сутки в кабинет Светлова с докладом вошел Медведев – начальник криминальной полиции. Он сухо перечислял все уголовные правонарушения, совершенные в Первомайском районе за последние двое суток. Светлов молча слушал доклад майора, делая вид, что внимательно вслушивается в его быструю, слегка картавую речь, хотя в это время все его мысли были далеки отсюда и обращены они были на детальное обдумывание своих корыстных целей. Но он попытался придать своему лицу более строгий и серьезный вид, когда Медведев упомянул об убийстве начальника охраны банкира Борского.

– Пока мы смогли установить, что неизвестные лица часа в четыре утра проникли в спальню Борисова и произвели три выстрела в спящего. Нами установлено оружие, из которого были произведены выстрелы, так как оно оставлено преступниками рядом с телом убитого. В настоящее время, товарищ полковник, мы проводим все необходимые экспертизы по делу с последующей передачей всех имеющихся у нас данных в следственный отдел.

– И каковы же, по вашему мнению, майор, предполагаемые мотивы данного преступления? Кому мог быть опасен начальник охраны? Кто это люди, если они попытались прибегнуть к таким радикальным мерам? Одно дело, когда идут покушения на банкиров: можно ухватиться за версию, что это могли сделать конкуренты финансистов. Но, убит начальник охраны. Для чего и с какой целью на него напали злоумышленники? Так что, майор, продолжай собирать все улики, какие ты сможешь добыть по данному эпизоду и докладывай мне о ходе расследования дела постоянно.

Произнося такие слова, у Светлова, который хотя и казался внешне невозмутимым и строгим начальником, внутри все двигалось и кипело от тайной радости. У него слегка запело в душе, оттого, что все его планы и мечты успешно реализуются, и идет так, как он сам этого хочет. Несомненно, что он превосходно знал киллеров и как они сработали по указанному им объекту, так как сам лично инструктировал их для проведения запланированной акции. «В настоящее время мои ребята далеко отсюда и по новым документам они смогут, успешно затеряться на необъятных просторах нашей страны. И тогда… ищи ветра в поле. Реально доказать, что киллерами являются эти конкретные люди, следователям будет чрезвычайно трудно».

– Заканчивай, Медведев. Пока можешь идти. Я уверен, что ты поймаешь мерзавцев. Ты же у нас умный и толковый специалист.

«С делами, которые мне всучил мой обожаемый братец, я худо-бедно, но разобрался. Настала пора приняться и за нашего Колина. Его надо будет отправить в командировку в любое место, подальше отсюда, что бы он не совал настырный и упрямый нос, куда не следует, в связи с исчезновением дочери банкира. Ну, что же: подберем ему «хорошую» горячую точку. Пусть он там остудит и охладит свои романтические, правдолюбивые изыскания». Полковник Светлов записал фамилию капитана Колина в список сводного отряда полиции, направлявшегося для несения патрульно-постовой службы в одну из «горячих» областей страны, где до сих пор действовали активно сепаратисты, поддерживаемые единомышленниками из-за кордона. «Пусть там он и показывает пыл и молодецкую удаль. Ему там будет, где развернуться и столкнуться с такими же лихими ребятишками, как и он сам. А, что с ним может, произойди дальше: только одна бабушка наперед может сказать. Или грудь в крестах или голова в кустах. Дальнейшая судьба капитана меня вовсе не заботит. Мое дело отправить его отсюда подальше месяца на два, а за это время в моем районе многое может что измениться».

– Мария Сергеевна! – приказал полковник секретарю. – Немедленно передайте список нашему «старшему брату». Пусть они проверят по своим каналам всех командированных.

«Вроде бы на сегодня и все дела. Самые главные дела, я успел сделать. Ну, а все остальные наши милицейско-полицейские заботы это обычная, рутинная, «мелочевка» для меня. Пусть остальное разгребают мои заместители и начальники отделов, которые для этого и занимают свои насиженные места. Пусть они ненадолго, оторвут свои широкие задницы от бумажек и циркуляров. Ну а я, как непосредственный начальник вправе спросить их по полной программе за выполнение порученных им дел. И я это обязательно сделаю, для пущей важности, хотя по-большому счету мне все полицейские дела настолько осточертели, что поскорее хочется бежать отсюда, от своего отдела. Больше меня привлекает то обстоятельство, что сегодня Илья рассчитается сполна за проделанную мной работу. Хотя у меня и имеется приличная сумма, но лишние деньги никогда не помешают. Если у тебя имеется возможность их получить, то это и надо сделать».

Уже ближе к обеду Павел Колин получил приказание явиться в кабинет начальника – полковника Светлова. Вой дя в знакомый ему по прошлым посещениям служебный кабинет, капитан заметил, что кроме начальника в нем присутствовало двое в штатском без всяких знаков различия, но которые, судя по выправке и манере себя вести, были, несомненно, военными людьми. В одном из них, Колин признал своего бывшего начальника пограничного отряда, в котором он раньше служил контрактником – Масленникова Евгения Владимировича.

– Вы нас оставьте наедине, полковник, для того чтобы мы смогли чистосердечно поговорить с капитаном. А то, он может смущаться вашим присутствием как своего непосредственного начальника и не до конца может сказать нам, то, о чем бы мы хотели узнать от него.

– Слушаюсь, товарищ генерал, – подчеркнуто громко ответил Масленникову, полковник. – Могу добавить, что капитан, вовсе не невинная красная девица, а еще тот пирожок, который и прожевать то не каждый сможет. Так, что вы без всяких лишних предисловий задавайте Колину любые интересующие вас вопросы.

– Как же хорошо он тебя охарактеризовал, Павел, – отметил генерал, протягивая капитану широкую ладонь. А это – полковник Михайлов и он показал на второго штатского с любопытством взирающего на все формальные и подчеркнуто вежливые знаки субординации. – Он мой заместитель по технической части, в частности, он большой специалист по различным взрывчатым устройствам. Ты можешь удивиться и сказать нам нечто, вроде того: а зачем мне это надо знать? И для чего мне требуются знания о взрывчатых веществах рядовому офицеру полиции, никогда не имевшему дело с ними. Но, я попытаюсь предварить все твои возражения по данному поводу. Во-первых, ты закончил один из престижных, технических институтов столицы по нужной для нашей работы специальности и во-вторых, ты служил раньше инженером-контрактником в нашем пограничном отряде, находящемся в ведении одной специальной службы нашей страны. Так, что к ведомству, где я сейчас прохожу службу, ты Колин имел самое прямое отношение. Павел, я тебя хорошо лично знаю как ответственного и умного специалиста, всегда умеющего найти единственно правильный выход, в любой сложной ситуации. И вдобавок, ко всему прочему, ты оказался не только хорошим техническим специалистом, но и тонким психологом, несмотря на твое кажущееся внешнее добродушие и даже насмешливость. К тому же, ты неплохо говоришь и хорошо понимаешь восточные языки. Мы с коллегами вспомнили случай, когда ты сумел задержать диверсанта переодетого торговцем пряностями на одном из восточных базаров, когда ты проходил мимо него и он бойко кричал прохожим, зазывая их к себе. И что же тогда вызвало подозрение у нашего бравого капитана Колина, в то время старшего лейтенанта пограничного отряда? А то, что у торговца были наглые, бессовестные глаза, бегающие по разным сторонам и совсем не присущие смиренно-ласковому выражению лица, обычно свойственное базарным продавцам. Но, не его выражение явилось пусковым моментом, вызвавшим подозрение у Колина. Может быть, ты сам капитан продолжишь рассказ об этом замечательном происшествии?

– С удовольствие, товарищ генерал. Когда я проходил мимо его лотков с пряностями, и рассматривал его, якобы мне понравившийся фундук, парень, ранее бойко зазывавший к себе покупателей, почему-то замолчал. Но, я услышал через какое-то время, что он на арабском произнес еле слышимую фразу: недолго вам гяуры осталось бродить по этому базару. Часа через два многие из вас встретятся с Аллахом. Он, полагал, что лейтенант совсем не понимает языка, на котором он произнес эти зловещие слова и, поэтому, он вполне может поиздеваться над русским. Но через час связанный по рукам и ногам вместе с обнаруженной взрывчаткой, найденной рядом в кладовой одного из магазинов, диверсант бессильно скрежетал зубами и бормотал свои, никому не нужные проклятия на ломаном, русском языке.

– Итак, капитан, ты, надеюсь, понял, что наша спецслужба хочет принять тебя в свои ряды в качестве технического специалиста в антитеррористическом центре. Я ознакомился с твоим личным делом, переговорил кое с кем и знаю, чем ты здесь занимался и как служил. Раньше ты боролся с наркоторговцами, а теперь Павел я тебе предлагаю сразиться с настоящими, махровыми террористами. Их слишком много в тех краях, куда тебя и отправляют в командировку. Твоя легенда будет совершенно подлинной. Ты будешь выполнять свои полицейские функции, но это для всех твоих коллег. Большую часть времени ты будешь работать по розыску террористов и по предотвращению тех возможных взрывов, которые они планируют провести в различных наших городах. Необходимые инструкции ты будешь получать на месте. Теперь полковник Михайлов основательно проверит багаж твоих технических знаний. Надеюсь, капитан Колин тебе понятно?

– Так точно, товарищ генерал. Готов немедленно приступить к выполнению поставленных вами задач.

– Не торопись, сынок. Приключений будет у тебя впереди достаточно. Запомни – никому ни слова из того, о чем мы с тобой говорили. И, тем более, ни звука нашему полковнику. Считаю, что он будет сам не свой и потеряет сон, если не узнает, о чем мы с тобою разговаривали.

– Вы прямо в точку угодили, товарищ генерал. Я вас хорошо понял и сделаю так, как вы мне приказали.

Своему начальнику Павел сказал, что генерал проверял его политическую зрелость и благонадежность, так как у руководства возникли определенные сомнения в его политических взглядах. Светлов, не поверил откровениям капитана и подумал, что он правильно сделал, когда отослал неблагонадежного Колина отсюда подальше в непредсказуемый горный край. «Пусть он там остается как можно дольше. Я всегда могу продлить эту командировку. Будет ещё лучше, если он там навсегда и останется. У меня и без Колина своих забот хватает».

Елена Хрусталева, первое время, ходила подавленная, и все у нее валилось из рук. Она, прекрасно понимала, что следствие в связи с необъяснимым исчезновением Борской, может заподозрить ее в соучастии в этом преступлении. Но, так как никаких прямых улик против нее не нашлось и, вдобавок, когда были найдены тела Марии и одного из подельников Серого, следователи посчитали, что Хрусталева не несет прямой ответственности за произошедшие трагические события. Поэтому, их внимание теперь обратилось на поиски Серого и заказчика, который смог организовать преступление. Позднее, Хрусталева вздохнула с огромным облегчением, когда поняла, что следователям не до нее. «Настала пора подумать и о самой себе. Светка пропала неизвестно куда. Мне думается, она убита и теперь она мне не конкурентка. Часть ее диссертации (только отдельные главы) находится у меня, а остальная, основная часть, хранится, с большей долей вероятности, в ее сейфе. Когда следовали, были у нас в ассистентской комнате после ее исчезновения, они открывали и сейф. Но, ничего интересного, на их взгляд, они в нем не обнаружили. Они оставили в покое всякие медицинские записи Светланы вместе с диссертацией. Так, что Леночка, у тебя появился реальный шанс закончить свою кандидатскую, воспользовавшись данными нашей «бывшей» Светочки. Тем более что второй ключ от железного ящика я обнаружила у нее в столе после ее таинственного исчезновения. Как же мне открыть его тихо и спокойно? Сейф опечатан и в нашей комнате, всегда находятся разные люди. Но рискнуть тебе Лена придется. Иначе, так никогда не попадешь на кафедру. Вакантное место освободилось и мне надо воспользоваться моментом». На следующий день, Елена в обеденный перерыв, когда в кабинете никого не оказалось, как можно аккуратнее, разорвав бумажную полоску с казенной, следственной печатью, и не теряя времени, принялась исследовать содержимое железного ящика. Предварительно, надев прозрачные, тонкие перчатки, она через минуту нашла необходимые документы и, отложив пухлую папку в сторону, осторожно принялась склеивать порванную ей бумажную ленту. В это время в кабинет заглянула Зульфия, посланной к Хрусталевой доцентом кафедры с поручением провести ей лабораторные занятия с студентами, так как ему самому срочно потребовалось к врачу. Зульфия поняла, что Хрусталева определенно что-то искала в сейфе ее любимой аспирантки, бесследно пропавшей десять дней тому назад. И тут же ее цепкий и наблюдательный глаз усмотрел на столе документы без сомнения принадлежащей Светлане Борской.

«Что она задумала недобрая девица? Как не стало хозяйки документов, то почему же мне ими не воспользоваться для своей пользы? Но, я превосходно знаю, что Аллах не должен такого допускать».

– Чем же вы здесь занимаетесь, Елена Вячеславовна? Совсем некультурно искать и рыться в чужих вещах, когда их владелец отсутствует на месте, да еще и без его разрешения.

– Откуда ты взялась, Зульфия? – с нескрываемой злостью и раздражением ответила Елена. – И все-то тебе надо знать и везде ты суешь любопытный нос, куда не следует. Шла бы ты лучше к себе в лаборантскую и готовила бы таблицы для лекций нашему профессору.

– Я и так делаю, Елена Вячеславовна. Но, я не получила от вас разумного и толкового объяснения: что же вы искали в чужих документах, которые не принадлежат вам? Они опечатаны для будущих следственных действий.

От охватившей ее злобы и ярости лицо Елены настолько покраснело, что стало напоминать светло-розовый арбуз, только начинающий набирать присущий ему вкус и свежесть. Она слегка замахнулась на Зульфию, первой, попавшейся ей под руки папкой, выхваченной из груды документов лежавших на столе. Но, лаборантка не шелохнулась, и выражение открытого презрения появилось в глазах Зульфии.

– Вы уж на меня так сильно не обижайтесь, Елена Вячеславовна. Я вам сказала то, что должна была сказать. Такой вопрос задала бы вам в подобном случае любая порядочная женщина. Об увиденном я должна рассказать нашему профессору Владимирскому, как только он появиться у нас на кафедре. Он начальник и за ним окончательное решение по поводу ваших действий.

Хрусталева опешила от неожиданных заявлений. Нет, никак она не ожидала, что рядовой врач-лаборант может в чем-то упрекнуть ее знающего и грамотного специалиста, без пяти минут штатного сотрудника кафедры в должностных нарушениях. Она постарается приложить все свои силы и старания, для того, чтобы происшествие не вышло дальше ассистентской комнаты.

Глава 8

– Ну, зачем же так, моя дорогая, нагнетать у нас на кафедре черезчур нервную и напряженную обстановку. Ты прекрасно понимаешь, что все наши сотрудники и так слишком взволнованы до предела исчезновением аспирантки Светланы. Может быть, мы с тобою лучше договоримся по-хорошему. Ты Зульфия ничего не видела и не заметила, а я тебя отблагодарю. Насколько я слышала, ты тоже хочешь учиться дальше. Так, я могу поговорить с нашим профессором, чтобы он включил тебя в список врачей, претендующих на кандидатскую диссертацию. И я полагаю, что годика через три ты можешь стать дипломированным кандидатом наук. Как Зульфия: тебе нравится такая перспектива?

Девушка отрицательно покачала головой и решительно отказалась, всем видом показывая, что она никогда не согласится на предлагаемую ей заманчивую перспективу.

– Но может быть, тебе требуется определенная денежная сумма. Так я тебе ее охотно одолжу на текущие расходы. Можешь и не торопиться с возвращением полученных денег. Лучший возврат это будет твое полное молчание о том, что ты сегодня увидела. Надеюсь, что мы с тобой договорились?!

Зульфия снова отрицательно покачала головой. Выведенная из терпения непослушной и несговорчивой лаборанткой Хрусталева громко прикрикнула на нее:

– Ты об этом сильно пожалеешь, негодная девчонка! И не один раз вспомнишь мои предложения. Но, вначале крепко подумай, прежде чем пойдешь наговаривать на меня Владимирскому.

После того, как лаборантка покинула ассистентскую, Елена не менее десяти минут напряженно думала о том, как ей поступить дальше? Публичное заявление Зульфии может, дать новые направления в расследовании по исчезновению Борской, и следователи снова могут приняться за это дело. И тогда, вероятно, что они смогут «расколоть» и подловить меня на нестыковках в объяснениях. На это следователи – великие мастера, умело пользующиеся подобным способом при ведении допросов. И мне, поэтому, такого никак нельзя допустить. Иначе, настанет крах всему и моей врачебной карьере, а может быть, мне грозит и лишение свободы. Сегодня мне надо увидеть Владимира. Парень хоть и подлец, и мерзавец, каких еще поискать, но за приличные деньги он может сделать все, что угодно. Помимо того, что в данном случае живым товаром будет выступать совсем молодая, свежая девица. Даже платить ему за дело не придется, и, возможно, мне, что-нибудь перепадет за нее».

Володя, в определенных кругах по прозвищу Кот, был профессиональным сутенером и в своем деле успешно преуспел. Ему постоянно требовался новый и новый товар, так как его дело процветало, и для его развития требовались все новые «работницы». С Еленой он познакомился, когда по решению суда проходил в психиатрической больнице судебно-психиатрическую экспертизу. На ней настояли его адвокаты, так как сутенеру грозил приличный срок за незаконные действия. Неизвестно, что тогда помогло Владимиру: или счастливое для него стечение обстоятельств или внушительная сумма отданная ведущему эксперту. Все было покрыто тайной и мраком. Но, он был освобожден от грозящего ему тюремного заключения и выписан на амбулаторное лечение, как человек, в настоящий момент, не представляющий опасности для общества, но требующий определенного психиатрического лечения. Елена Хрусталева неоднократно принимала Володю в психоневрологическом диспансере, и она все больше и больше убеждалась в том, что он вовсе не какой-то там больной, а ловкий аферист и мошенник, умело манипулирующий людьми и молодыми девушками. Каждый раз пациент являлся к ней на прием не с пустыми руками (как делали обычно большинство ее пациентов), а с приличными денежными суммами, которые Елена охотно клала себе в сумочку. Она, ничуть не смущалась подобными подношениями, считая подарки в порядке вещей за свои врачебные услуги. Неудивительно, что через год Владимир, был благополучно снят с психиатрического наблюдения, как полностью выздоровевший и не требующий за собой никакого наблюдения. Но знакомство между Хрусталевым и «Котом» продолжалось. Иногда, она оказывала ему и его приятелям некоторые психиатрические услуги, ну а те щедро одаривали «смышлёную докторшу» необходимыми суммами, в которых всегда требовались и нуждались женщины, большой частью молодые. С этого времени, Владимир тоже поумнел, и кроме интимных услуг содержал, так называемые, массажные салоны и кабинеты, где посетителям по-прежнему развлекали и предоставляли определенные услуги, так называемые специалисты по фитнесу. Такой бизнес выглядел внешне прилично и заведения Владимира, пока больше не подвергались какому-либо контролю со стороны полиции и других властных структур.

– Мне требуется от тебя помощь Кот, – таковы были первые слова Елены, когда она вызвала его в одно уютное кафе, где им никто не смог бы помешать. – Надеюсь, что ты выручишь свою старую знакомую, которая всегда оказывала тебе необходимую помощь.

– Излагай, Лена. Я весь во внимании, – чуть иронично произнес Владимир, – наливая Лене старого выдержанного бургундского, бутылка которого стоила, по меньшей мере, ее месячного оклада аспирантки. – Вино твое любимое и я до сих пор помню, что ты предпочитаешь эту марку. Ох, и давно мы с тобою так хорошо не сидели вместе рядом и не наслаждались нашим общением. Но, что поделаешь? Я человек молодой и нечасто могу позволить себе подобную роскошь. Да и ты Лена не станешь зря растрачивать попусту свое драгоценное время.

– Разумеется, Володя. Хотя мы с тобой давненько так тесно не общались, как сегодня, но я пригласила тебя вовсе не из-за ужина. Помню, что ты мне однажды говорил и может быть и не раз, что тебе для твоих салонов требуются молодые, хорошего вида девицы, без больших и нудных моральных принципов, но с повышенными материальными запросами. Я тебе предлагаю один любопытный, молодой экземпляр, да при том, с высшим медицинским образованием. Данная особа, ты можешь себе представить, встала у меня на пути и ее надо немедленно и срочно убрать с моих глаз, да так, чтобы я о ней больше никогда не слышала. Ко всему прочему, она турецкого происхождения, а ты сам, хорошо знаешь, как темпераментны все восточные дамы в кровати. Так что она будет стоящим приобретением для твоего массажного салона. Но, я ставлю для тебя одно условие: тебе надо ее запрятать в такое место, чтобы девица никогда ничего не смогла бы рассказать ни о себе, ни о своей жизни и, конечно, обо мне. Она слишком много узнала о моей личной жизни и, поэтому, я и прошу убрать от меня подальше любопытную курицу.

Елена протянула Коту фото Зульфии с ее домашним адресом на обратной стороне.

– Она живет одна, и пробраться к ней поздно вечером или ночью, можно тихо и спокойно.

Владимир одно время молчал. Ему снова не хотелось связываться с полицией, если всплывет его непосредственное участие в этом, вроде бы и в незамысловатом, но в тоже время и в рискованном мероприятии. «Но уж слишком чарующе смотрелись тонкие черты лица явно восточной женщины, с большими черными глазами и дугообразно-извилистыми бровями. Да от нее наши клиенты будут кидаться на стенку, для того чтобы насладиться ее близостью и общением. Я рискну это сделать. Да и доверие Леночки мне тоже может пригодиться в последующем».

– Хорошо, Леночка. Я сделаю, так как ты хочешь. И я обещаю упрятать подальше от столицы твою невоздержанную на язык коллегу, чтобы она его не распускала там, где не требуется. Но, теперь Лена расскажи о себе. Как ты живешь, и не обзавелась ли своим собственным мужиком.

– Живу я Володя неплохо, и никого у меня нет. Мне не до мужиков. Сам понимаешь, что настала пора делать врачебную и научную карьеру, а эти ребята только отвлекают от моих планов. Да, что я тебе рассказываю? Ты и сам превосходно знаешь, что женщины для мужчины всегда большой тормоз и постоянное препятствие для его карьеры. И также и мужчины для нас, женщин, становятся такой же проблемой, если она хочется добиться славы и признания на службе.

– Все ты правильно излагаешь, Лена. Рад, что ты так умна и расчетлива. И ум у тебя, без сомнения, мужского склада, чем у женской, утонченной натуры. Продолжай заниматься своей карьерой, и я буду рад, когда она у тебя сложится, как надо. Тогда ты будешь еще лучше помогать мне и моим друзьям, когда нам потребуется. Ну, и напоследок. Я сегодня же займусь твоим вопросом. Товар мне всегда нужен, тем более, такой привлекательный, каким ты мне его описала. Восточная девица как живая стоит перед моими глазами и мне не терпится воочию увидеть и оценить ее женские прелести.

После напряженного и трудного разговора с Еленой, Зульфия долго не могла прийти в себя от того, что ей довелось увидеть и услышать. Она и раньше догадывалась, что Елена Хрусталева водит знакомства, с подозрительными, не совсем порядочными на взгляд Зульфии людьми, являющимися, иногда, на кафедру и спрашивающие ее. Также аспирантка особо не отличалась излишней отзывчивостью по отношению к коллегам и старалась не выносить на всеобщее обозрение свои собственные суждения и взгляды, которые порою возникали у коллектива кафедры. В таких случаях Лена помалкивала и когда спрашивали ее мнение, она обычно ссылалась на свою молодость и неопытность в житейских и практических делах. Чем она руководствовалась: так с ходу, нельзя было сказать, но порою, ее молчание коллеги воспринимали отрицательно, или совсем не приветствовали. Но, большинство считало, что это ее индивидуальные проявления собственного, независимого характера. Зульфия тоже знала об этом, но она считала, что молодая, вроде бы независимая от других мнений и взглядов женщина, «себе на уме» и всегда старается извлечь из любого положения выгоду при удобном случае. «Конечно, так оно и есть, когда я начинаю анализировать и вспоминать поведение нашей Лены. Иногда, она бросала, незаметные, косые взгляды в сторону Светланы, и в них я четко видела открытую зависть по отношении к своей коллеге. Мне тогда казалось, что мои мысли шли от моей фантазии и от избытка черезчур, эмоционального воображения, но когда я думаю, о таких вещах сегодня, выходит иной вывод. По всем признакам получается, что наша Лена не честный, добропорядочный человек и вовсе не белоснежный лебедь, каким она могла внешне являться неглубокому, постороннему наблюдателю. В ней имеется что-то нечто другое, скрытое и темное существо, идущее туда, куда направлены его инстинкты и желания и она идет вовсе не по прямому жизненному пути. Свою натуру она резко подтвердила в нашей сегодняшней стычке и откровенно показала мне свои самые низменные и тайные черты характера. Так, что Зульфия продолжай, думать и основательно размышлять над тем, что сегодня произошло у тебя с Еленой Хрусталевой. Но, один вывод обозначился достаточно четко: мне надо, как появиться наш профессор, доложить ему о происшествии. Я знаю, что Хрусталева искала в бумагах и документах нашей Светланы что-то важное для себя, для того, чтобы в последующем использовать ее материалы в личных целях».