Читать онлайн Влюбиться по щелчку

1

Мне срочно требовалось влюбиться. Просто экстренно. Желательно удачно. Но без всякого там тру-ля-ля.

Без глупостей, в общем. На них у меня не было ни времени, ни ресурсов. Потому что именно для восстановления ресурса влюблённость мне и требовалась. Чтобы на воодушевленном подъёме закончить рабочий год.

А потом – отпуск! Там новые впечатления, движуха, приключения, и от влюблённости не останется и следа – великолепная схема. Так я считала, критически присматривая потенциальные жертвы (зачеркнуто) кандидатуры, и приближаясь бодрой трусцой к своему будущему временному дому.

Безопасных кандидатур на немедленное влюбление было ровнёхонько ни одной. Потому что, кто?

Илон Маск? Мне его пузо не нравилось и планы по захвату Вселенной.

Лодыгин? Тут одного отпуска для купирования влюбленности могло оказаться недостаточно, и это портило все мои планы.

Генерал "Ахмат"? У меня от него голову вело только, когда он в берете и разговаривает.

И всё в таком духе. В общем, с кратковременными возлюбленными в этот момент была напряжёнка.

Со временем тоже.

Потому что сегодня в моем графике стоял один полноценный трёхчасовой семинар по введению в анализ психоматрицы, мастер-класс по рунам судьбы и онлайн-консультация по… Забыла, о чём.

И всё это надо было исхитриться впихнуть в после обеда.

Потому что до обеда я стремительно переезжала…

…В торце сосватанного мне для проживания дома на первом этаже был вход в какой-то салон, то ли красоты, то ли одежды с зовущим названием «Источник жизни». Из дверей его выглянул обеспокоенный седой мужичок харизматичной наружности, который едва не оторвав мне руку, дёрнул меня на себя.

– Срочно. Просто немедленно зайди! Тебе жизненно необходимо ко мне!

Вообще-то мне жизненно необходимо было в кусты (зачёркнуто), в бабушкину квартиру, которая должна была быть здесь в первом подъезде на верхнем этаже, то есть в самой дали от того места, где я находилась. Но в этом салоне гигиеническая комната тоже наверняка была. Поэтому я буркнула:

– Как вы узнали?! У меня на лице что ли краской написано? – и, не раздумывая, сунула ему в руки свою бесценную (буквально) коробку и проскользнула в приоткрытую дверь. Заодно намереваясь выяснить, что там внутри теперь такое. Раньше страшенная прачечная была.

– Не-не, я вообще не об этом – придержав дверь открытой, крикнул мне вдогонку человек, которого я использовала как подставку для коробки и пропуск в вэцэ.

Я честно хотела быть вежливой, и ответить что-нибудь вразумительное, типа «Обсудим через пять сек!», но внезапная близость заветной двери напрочь выбила из меня воспитание и манеры…

…Из крана текла тёплая, мерцающая блёстками вода, но может, м не это просо мерещилось от счастья. Вся обстановка кричала о том, что это дорогущий спа. Едва заметно дул свежий ветерок, видно с улицы, из той самой двери, что так своевременно распахнулась мне навстречу, даже птички пели. Но это, наверное, просто запись включена для клиентского комфорта. Я даже на мгновение подумала, а надо ли мне куда-то идти из этого благостного места?

Но часы говорили, что надо. И не идти, а прямо-таки бежать. До семинара всего два часа. А мне ещё рабочее пространство из бабушкиных носков (зачёркнуто) – из подручных средств сотворить надо.

– Не подумайте ничего такого, – вежливо кивнула я, забирая коробку из рук упитанного седовласого мужика с очень крутой стрижкой, – Вы действительно очень кстати. Мне правда тут идти всего ничего…

– Ты часом не Зиночкин ребёнок.

– Зиночкин, – согласилась я. – В некотором смысле.

Ребёнок во втором поколении, правда, но подробностей у меня и не спрашивали.

– Я Валентину такой вот и помню! – не дрогнув импозантной наружностью, кивнул в мою сторону мужичок.

Я вежливо сморщилась – бабушка, когда сама такая, как я была, его причёсанной головы, поди, ещё даже в проекте не было! Но вслух сказала не это.

– Раз вы и про Зиночку в курсе, – я поудобнее перехватила коробку и прижала подбородком отклеивающийся скотч, – может, вы знаете, куда прачечная подевалась с Фадеем?

Понятия не имею, зачем мне нужно было это знать, стирала я исключительно стиральной машинкой и только дома. Может, затем, что Фадей в детстве пугал меня до истерики? Он был очень толстым и очень большим и вечно торчал в огромной деревянной бочке, которую было видно в мутное прачечное окно. Причём, торчал в ней целиком, с ногами. Старших детей во дворе стращали тем, мол, будешь плохо учиться, пойдёшь к Фадею бельё стирать. Из прачечной обычно при этих словах вырывались раскаты инфернального хохота вместе с клубами пара, говорят, я от этого в младенчестве заикалась.

А теперь гляди ж ты – спа процедуры…

– Фадей? – кажется, не поверил мне мужичок, – Я уж боялся, не помнит никто. Батюшка мой, я за него тут, – и не успела я подумать, чем мне это грозит, представился: – Стас. Полукровка, – показал почему-то себе на ноги, радостно протягивая для пожатия руку, но увидел коробку и панибратски похлопал меня по плечу, отчего с того съехал рюкзак и коробка в моих хилых руках опасно накренилась.

– Здравствует, надеюсь? – бочком продвигаясь в сторону подъездов, выдавливала из себя остатки вежливости я. Всё-таки человек почти спас меня в неловкий момент, надо побыть благодарной.

– На озере, – махнул куда-то в сторону Рязани Стас. – СомА завёл, – похвастался со странной смесью гордости и грусти. – Не приезжает теперь совсем.

По моему мнению, чем бы старики не тешились, лишь бы деньги мошенникам не отдавали. И на этом фоне сом производил впечатление надёжного и сговорчивого компаньона. Хотя что я знаю о сомах? Может ему корма запасать на зиму надо целое водохранилище? На одном мотыле и сортовых водорослях, поди, разоришься…

– Так езжайте сами – предложила очевидное решение я, пытаясь сделать от салона хоть один шаг.

– Да как тут оставишь-то… – у мужика появилась поволока в глазах, грусть на морде (зачёркнуто) печаль на лице – я сосредоточенно линяла. – Стой! Тебе ко мне надо! – громко прервал моё бегство Стас.

Вот тут я не слабо струхнула. Новый владелец бывшей прачечной не казался маньяком, но энтузиазм, с которым он загонял меня внутрь, настораживал, принуждая меня к побегу.

– Так… была, вроде уже, – пробормотала я.

Мужик затряс седой головой так сильно, что растрепалась вся его красивая сложно уложенная причёска.

– Источник! – грозно произнёс он и показал рукой в направлении Австралии (зачёркнуто) неопределённо вниз. – Тебе надо в источник. Ты совсем на нуле.

– Тоже считаете, что мне срочно стоит влюбиться?

Клянусь, у меня против воли это вырвалось.

За спиной тихо фыркнули. И пока я пыталась развернуться с коробкой и не убить ей нового знакомого, кто-то усталым низким голосом произнёс:

– Стас, я с рейда. Будь человеком, присмотри, – и откуда-то сверху и сбоку добавил, видимо, уже мне: – А вы, барышня, не выпендривайтесь, лучше сразу к Стасу. Он ремонтирует. – Стас согласно крякнул. – Да и не влюбляются по щелчку. Глупость это.

2

Ой-ой-ой. Тоже мне эксперты нашлись по девическим очипандрам*! Знать бы ещё, что они мне в этом спа ремонтировать собрались. Гордость с глупостью я и сама себе нормально очёчной отвёрткой подкручивала на досуге. А нервные клетки прекрасно лечила кофе с коньяком. Весь секрет был в пропорциях: больше кофе – буйнее метаболизм и нервы, больше коньяку – длиннее дзен.

– Опытные люди плохого не посоветуют, – прервал мои размышления Стас Фадеич, очевидно, соглашаясь с посетителем, стриженный затылок которого мелькнул в дверях. – Не дури и приходи поскорее. Внучка Валентины Зиночкиной, – представил меня местным воробьям, будто я его чем-то обидела. И размашисто закрыл передо мной дверь своего салона.

Я промычала дежурное «Угу». Источник, может, дело и хорошее, да и откуда у них тут, в самом деле, источник? А у меня завтра с утра лекция по формированию энергетически чистой среды, потом трансформация поля, потом победоносные мыслеформы и прочая-прочая психомагическая ерунда, которая имеет массовый запрос и хороший отклик.

Маркетолог во мне породнился с сеошником, и они накопали мне золотое дно. Ну как дно… Дёнышко. И чтоб хватало на квартплату и оставалось немного на молочко с хлебушком, нужно было вести по три онлайн курса кряду со всеми вытекающими типа групп, блогов, рассылок и грабительскими расходами на рекламу.

 В общем, чтобы просто со всем этим сладить и не сойти с ума, влюблённость мне была сейчас остро необходима.

Как и переезд. Который я откладывала с самых тех пор, как три недели назад получила от бабушки короткую записку с ёмкой строчкой: «Ключ возьмёшь у Бабая». Понятия не имею, что эта записка означала (кроме собственно места нахождения ключа), и куда бабушка делась сама. А она перед нами никогда не отчитывалась. Мне только оставалось надеяться, что с ней всё в порядке, и она не ввязалась в какие-то сомнительные приключения, или, упаси бог, неприятности.

Странно так говорить о собственной бабушке. Но что есть, то есть. В нашей семье старшие родственники всегда были проблемой, но не в том смысле, в каком все нормальные люди это обычно представляют – грядки там, врачи и прочее сопровождение. Куда там. Мне бы столько энтузиазма и харизмы в возрасте глубоко за шестьдесят. Очень глубоко. И обычно младшее поколение у нас воспитывало взрослое, а не наоборот. Потому что «взрослые» жгли с тех самых пор, как чадам делалось восемнадцать, не горюй как…

Мне, к слову, зимой исполнилось двадцать семь. Тот самый возраст печального «уже», когда жар-птицу уже не поймал, в любви уже разочаровался и перестал верить людям тоже уже.

Поэтому переезжала я к бабушке сосредоточенно и технично, без каких-либо нелепых надежд на вопиющую автономность и с планами остаться только до тех пор, пока квартира будет свободна.

Я спешила к нужному мне первому подъезду, спотыкаясь о выщербленный старый асфальт и глазела по сторонам, удивляясь, как всё изменилось, но осталось при этом прежним настолько, что щипало в носу.

Дом уже не казался мне вопиюще огромным, как раньше. Он стал просто большим. Здесь всё так же шумела листва огромных старых клёнов, которые давно переросли окна верхнего этажа. Их листья уже стали мелкими, меньше моей ладони, но тени давали прилично, и во дворе в самую жару дышалось легко.

Проход во двор по-прежнему охраняли толстый дуб "в три обхвата" и высоченный, как башня, пирамидальный тополь. Всё так же живой изгородью росли ажурные кусты смородины – душистые невыносимо, и пред третьим подъездом колосились грядки …с чистотелом.

Помня о том, что бабушка наставляла меня побольше молчать и ничему здесь не удивляться, поэтому я мастерский сделала вид, что окученные и прополотые сорняки дворовый маст хэв, и невозмутимо протрусила мимо, крепко прижимая к себе большую коробку с "дежурным набором сетевого мага", как я это называла. В коробке шуршали и звякали отнюдь недешёвые вещи. Одна поющая чаша обошлась мне в очень круглую сумму. Но заводилась легко, звук был глубокий и чистый, комментарии после онлайн медитаций и кругов поддержи были мегапозитивными. Но, если по ту сторону экрана звук можно было убавить или выключить вовсе, то для тех, кто оставался с моей стороны, она вопила так, что… в общем, от родителей пришлось съехать, да…

Про шар из чистейшего горного хрусталя я вообще молчу. Его стоимость равнялась цене подержанного автомобиля. Но атрибуты дешевле и проще не прокатывали ни в онлайн школах, ни тем более в личных консультациях, которых, по счастью, в этом месяце у меня не имелось. Пользователь нынче был требовательный и понимал порой больше инструктора или педагога. А может, и не понимал, но Дзен ему рассказал, как должны выглядеть настоящие, всамделишные инструменты.

Поэтому коробку я берегла и стучалась к Бабаю, осторожно придерживая её коленом. Такой, свёрнутой в дулю (зачёркнуто), скорченной, он меня и увидел.

– Ну, здравствуй, Эмильетта, – Бабай знакомым жестом приласкал бороду и показал тёмным пальцем себе за спину. Ещё и головой мотнул, заходи, мол, недоразумение и несбывшиеся надежды бабушки.

Я осторожно шагнула через порог его заставленной старыми вещами квартиры, незаметно поплевав через плечо.

– С чем пришла, с тем уйду, бестолочь, – дед изобразил над моей головой подзатыльник, отчего поток воздуха прошёлся по моей макушке. – Короб поставь вон, – кивнул на комод. – Наказ передам, и побежишь к своим пациентам. Или кто они у тебя там?

– Слушатели, – прикинула размеры комода и коробки, и не стала её отпускать. – Но иногда встречаются прям пациенты, да…

– Ну-ну. К Алевтине не ходи, не отплюёшься потом, – очевидно, намекая на моё пересечение порога, сразу перешёл к делу дед.

Я с серьёзным видом кивнула. Знать бы ещё, кто это.

– Домовая наша, – демонстрируя умение читать мысли, уточнил Бабай. – В третьем подъезде живёт.

Я кивнула опять. С моей загрузкой сунуться я могла разве что в ближайшую булочную. А лучше бы мне поскорее выяснить, как быстро сюда доезжают курьеры.

– Если у тебя что-то там газ, вода, электричество – это сразу к Ивану из двадцать девятой. Надёжный мужик., – продолжил сыпать инструкциями дед. – С остальными сама разберёшься. К мальчонке только не суйся, там с контролем беда. Да в соседях у тебя содом один. Поосторожнее, – обрисовал потенциальные неудачные знакомства Бабай.

Я успела пробормотать:

– Какому мальчонке? – чувствуя, как в прижатой к коробке руке появляется ключ.

– А ко всем троим, – виртуозно уточнил Бабай, и с нажимом пожелав: – Владей разумно! От бабки привет! – вытолкал меня за дверь.

______

*Непереводимая игра букв о женском внутреннем всём.

3

До точки назначения мне оставалось одолеть шесть лестничных пролётов. Тащилась я из последних сил, поэтому не сразу заметила движение рядом…

....По лестнице спускались длинные джинсы. Они текли по ступеням, будоража старые залежи пыли и свежевыпавший тополиный пух. За коробкой остального было не разглядеть, и я встала, чтобы не столкнуться, с обладателем длинных портков, кем бы он ни был.

– Что за горячую нимфу занесло в наш волшебный сад? – от хриплого голоса аборигена у меня навязчиво зазвенело в ушах, – Медиум?

Сад? Я даже оглянулась в сторону и назад на лестничный пролёт, чтобы убедиться, что со времени моего прошлого посещения этого подъезда ничего не изменилось и от подъездов других домов он отличался разве что разным и совершенно несогласованным окрасом этажей. Ну, может, ещё граффити на стенах озадачивали призывами срочно оплатить коммуналку и, кажется, ещё что-то на «ш».

Там так и было написано: «Девятая! Когда показания счётчиков за март и апрель получу? И оплату за майский шабаш!», и много экспрессии в неровных восклицательных знаках. Но никаких признаков волшебных садов в поле зрения не было.

Это он грядки с чистотелом что ли садом назвал?

Я осторожно выглянула из-за коробки. Кто его знает, что за (сразу censored и зачёркнуто) чудак мне попался навстречу. Прямо передо мной и коробкой маячила массивная пряжка ремня и рука с крупными коричневыми ногтями. Незнакомец сипло заржал, заставляя меня поднять голову, чтобы посмотреть выше.

Парень с узкой седой бородой в объёмном утеплённом жилете и вязаной шапке, будто на улице не начиналось наконец лето, остановился тремя ступеньками выше меня и привалился к витым кованным перилам

Мне не понравились ни его куртка, ни очки, ни мотоцикл (зачеркнуто) – не понравилось, как он мне улыбнулся. Хотя кандидат на влюбленность был первый класс. И глаз светлый, и борода, и плечи раскачанные… Но вот чувствовался в нём какой-то замаскированный брак.

– Никакой экстремальщины. Просто психолог, – ответила, без эмоций глядя ему в центр надвинутой на лоб шапки.

Незнакомец быстро глянул себе за спину, приоткрыл рот, обнажая широкие крупные зубы и горячо согласился:

– Медиумам без психологии сейчас вообще никак.

– И учитель начальных классов, – добавила со значением, чтобы поскорее отвалил наверняка.

Потому что коробка уже оттягивала руки и грозила преждевременно развалиться, не дотянув до места прибытия несколько жалких лестничных пролётов.

Мужчина задумчиво почесал бровь.

– Просто ведьма, значит, – он заметно успокоился, довольно прищурился и спустился на одну ступеньку ближе ко мне, звонко цокнув каблуками, которые, очевидно, прятались за длинными штанинами.

Ну некоторые педагоги первоклассные ведьмы, не без этого. Но шутка мне не зашла.

Я отступила на ступеньку вниз, опасно балансируя своей коробкой, мужчина шагнул за мной…

Что скрывать, я слегка запаниковала. Когда я говорила "влюбиться" я имела в виду не мужика с козлиной бородой и лошадиными зубами.

– Коробку поможете донести? – использовала я последнее средство. На этом уж точно рубились все случайные подкатилы.

– Не вопрос! – незнакомец радостно и нелепо перебрал ногами, отчего штанины обрисовали на удивление тощие ноги и протянул руки за моей коробкой, которую я и не думала ему отдавать. Но резко дёрнулся вбок, к стене и под строгое "Беня, фу!" с громким цоканьем ринулся вниз.

Ринуться моему бракованному незнакомцу помогли добрые мускулистые руки, которые волокли его за ворот жилетки.

Не то, чтобы мне было всё равно, что там с Беней дальше произошло. Было, чего уж там. Да и коробка любопытствовать очень мешала.

И я поспешила вверх, с трудом перешагивая через ступеньку.

На нужной мне, последней площадке ничего не изменилось. Та же грязно-желтая плитка шашечками с терракотом, та же чугунная лестница на чердак напротив бабушкиной двери и пыльное большое окно с не отмытыми следами старой побелки, на котором пальцем было криво выведено «Вася инкуб ходит в гeй-клуб».

Я поставила коробку на пол и присела, поравнявшись глазами с замком.

Так я и думала.

Под сколовшейся синей краской проглядывал благородный бордовый тон, массивная ручка была вытерта в самой середине до светло соломенного цвета, и в пустой замочной скважине торчало засохшее перо чеснока.

Ключ клинило в замке на втором обороте, пока я не догадалась сказать:

– Это Миа, баба Вань. Я пришла.

 Замок тихонечко щёлкнул, и дверь приоткрылась, приглащая меня внутрь.

4

Я протиснулась внутрь со своей коробкой и без сил опустилась на банкетку, которая всегда стояла у двери… и чуть не выронила свой магический суповой (зачёркнуто) сетевой набор. Поймала коленками. Потому что рядом кто-то доверительно сказал:

– Ты тоже ожидал большего от пентхауса Овинцова? По-моему, обычное злачное место.

– Кто здесь? – строго спросила я. Подумала, что строго. На деле, это, наверняка, прозвучало дрогнувшим шёпотом.

– Имеющий глаза, да увидит, – развязно и пьяно ответил другой голос, – У Овинцова – есть всё!

В этом месте я не на шутку струхнула. Выпроваживать кого бы то ни было из бабушкиной квартиры, не имея никакого документального права здесь находиться, кроме ключа и невнятной записки, было провальной затеей.

Послышались нестройные шаги, я подскочила на ноги и, выставив коробку как щит, заглянула в комнату, потом на кухню… Я даже выглянула на балкон, который был благополучно заперт.