Читать онлайн Эрих Фромм – человек, натянувший сову на глобус

Глава 1: Мечты о грядущем

Первая глава открывает нам лекцию «Современный человек и будущее». Она проходила с 6 по 11 сентября 1961 года в Дюссельдорфе. Начинает свою лекцию Фромм с довольно не радужного определения: «Говорить сегодня (в 1961 году) на тему современного человека и его будущего означает не только задаваться вопросом, каково будущее человека, но и будет ли у человека вообще будущее. Этот вопрос касается не только современного человека, но и цивилизации; учитывая растущую разрушительную силу атомного оружия… Атомная бомба – самый страшный симптом болезни современного общества.»

Трудно спорить с данным утверждением, особенно учитывая время жизни автора данных строк. Холодная война, гонка вооружений между США и СССР, размещение ракет США в Турции буквально чуть не подвело мир к его финальному краху. Однако, назвать Атомную бомбу симптомом, это скорее, скудость языка. Симптом – это эксплуатация большинства трудящихся. Учитывая то, что в 1917 году Российская Империя путём борьбы рабочего класса превратилась в первое государство рабочих и крестьян (СССР), а впоследствии, это же государство победило в самой страшной войне на сегодняшний день, не на шутку напугало правящие классы западных капиталистических стран. Конечно, никому ведь не хочется терять прибыль, из-за каких-то «грязных» рабочих. И поэтому, для сдерживания стран социализма эксплуататоры придумали ядерное оружие (очень спорный аргумент, что США создали атомную бомбу, чтобы окончательно победить Японию. Квантунскую армию Японии вполне себе неплохо разгромил СССР на территории Китая. Трагедия Хиросимы и Нагасаки были всего лишь предупреждением и демонстрацией силы крупного империалистического игрока – США). Заметьте, не улучшило США жизнь рабочим, не стала соревноваться с СССР путем предоставления такого же бесплатного образования, жилья и медицины, а просто сконструировало оружие массового поражение. Торжество гуманизма.

Продолжая свою статью, Фромм даёт нам следующие размышления: «Что я понимаю под «современным человеком»? Это может означать сегодняшнего человека, т.е. все человечество XX века, или гражданина западных промышленных государств, в отличие от населения Азии, Африки – неиндустриальных частей мира. Вопрос о том, что я понимаю под «современным человеком», ясно показывает, что именно впервые изменилось в исторической ситуации: жители неиндустриальных стран все больше и все быстрее становятся похожи на людей Запада. Запад познакомил их с технологиями и определенными идеями.

… Когда я говорю о собственном развитии запада, я в первую очередь имею ввиду западные технологии и промышленность, как и западную идею исторического прогресса и исторической цели. Национализм, сравнительно недавний западный продукт, также есть часть развития Запада. Эти идеи на Востоке часто приобретают форму искаженного марксизма или социализма.»

Тезис о том, что «жители неиндустриальных стран все больше и всё быстрее становятся похожи на людей Запада» не выдерживает ровным счётом никакой критики. В исторической плоскости, страны Азии и Африки практически всегда, на протяжении своей жизни были колониями и сырьевыми придатками. «Открытие золотых рудников и серебряных рудников в Америке, искоренение, порабощение и погребение заживо туземного населения в рудниках, первые шаги по завоеванию и разграблению Ост-Индии, превращение Африки в заповедное поле охоты на чернокожих – такова была утренняя заря капиталистической эры производства. Эти иддилические процессы суть главные моменты первоначального накопления. За ними следует торговая война европейских наций, ареной для которой служит земной шар. Война эта начинается отпадением Нидерландов от Испании, принимает гигантские размеры в английской антиякобинской войне и теперь еще продолжается в виде «опиумных» войн против Китая и так далее.

… Чтобы овладеть Малаккой, голландцы подкупили португальского губернатора. В 1641г. он впустил их в город. Они тотчас же поспешили к его дому и убили его, чтобы «воздержаться» от уплаты условленной суммы подкупа в 21 875 фунтов стерлингов. Опустошение и обезлюдение следовали везде, куда только ни ступала их нога. Провинция Явы Баньюванги насчитывала в 1750г. свыше 80 000 жителей, в 1811г. всего 8000.»(Карл Маркс. «Капитал. Том 1» Г.24 П.6) Данный пример является лишь малой долей тех зверств, которые устраивал Запад (как его называет Фромм), чтобы обеспечить собственное разбойное существование. «Современный человек» не был бы таким «современным», если бы не грабил чужие колониальные народы. Сравнивать жертву и вора занятие, отнюдь недостойное. Однако, читатель скажет мне, что-то дело былых времен и ситуация на данный момент совершенно другая. Но так ли это? С какими же идеями и технологиями познакомил Запад (как его называет Фромм) неиндустриальные страны? Ну, например, с идеей войны одного народа (Корейская война 25 июня 1950 – 27 июля 1953), с партизанской войной (Вьетнамская война 1960-1975), экономическое эмбарго (Куба 10 октября 1960 года). Из современных конфликтов (до которых Эрих не дожил), мы знаем Ирак, Сирию, Югославию и т.д. Перечислять можно бесконечно. Ну и на итог: по прогнозам ООН на 2021г. в мире голодают 700 млн человек, а доступ к полноценному, здоровому питанию не имеет 50% населения планеты. Это ли не триумф идей Запада.

Говоря о понятии «Национализм есть часть развития запада», Фромм очень ловко подменяет понятия. Что мы знаем о «национализме»? Его ввели в употреблении в XIX веке философ Гердер и аббат Баррюэль. Наиболее ранним его проявлением стала Славная революция в Англии. Подъём национализма совпал с возникновением либерализма, и на протяжении длительного периода обе идеологии развивались в связке друг с другом. Ярким проявлением национализма явилась борьба элит Нового Света против испанского колониализма. Однако наиболее мощными всплесками стали революции в Америке и Франции. К 1815 г. национализм уже был одной из ведущих идеологий в мире. Он оказался способен обеспечить мобилизацию общества в период перехода к капиталистической экономике, что привело к повышению эффективности национальных государств и росту их экономической мощи. Что это может значить? Ну, как минимум, что национализм – это продукт капиталистического способа производства и инструмент в руках буржуазного правящего класса, а не коня в вакууме, под названием Запад. Про «форму искажённого марксизма или социализма на Востоке» мы поговорим далее. Как увидит читатель, поводов для этого будет очень много.

***

В подкреплении к предыдущим словам, товарищ Фромм решил выявить несколько этапов развития западного человека, попутно донося до читателя свои «исключительные» тезисы по тем и иным вопросам. Мы не будем долго ходить вокруг, да около, а сразу приступим к разбору.

Этап Первый: «…охватывает период примерно с 1500 года до н. э. до начала христианской веры. Этот этап характеризуется великим поворотом от идолопоклонства к гуманистической религии. Я ещё вернусь к вопросу об идолопоклонстве; хочу только сказать, что под идолопоклонством я понимаю такую форму поиска человеком единства с природой, при котором он возвращается к собственному «зверству». Он подчиняется природе, подчиняется делу рук своих (в форме идолов, изготовленных из золота, серебра или дерева) или подчиняется другим людям.»

Итак, в данном абзаце, нас пытаются одновременно и запутать, и ввести в заблуждение. Использован прием так называемой полуправды. С одной стороны, берутся правильные тезисы, с которыми трудно спорить, или, по крайней мере, которые можно принять (период развития, формы идолопоклонства). Но тут же, рядом с этими же доводами, соседствует страшнейший подлог и мракобесие. Нам говорится, что человек ушёл от идолопоклонства к гуманистической религии, также давая определение идолопоклонству – создание собственноручных идолов, или, подчинение другому человеку. И вот здесь вот, и кроется страшнейшая логическая ошибка. Идолопоклонство, как подчинение вещам/образам существует и в христианской религии. Это иконы, алтари, обряды, писания. Да что уж там, любая религия предполагает поклонение определенным образам и вещам. Данный факт объясняется этапом развития самих религий. Христианская религия, к примеру, прямой потомок древнего еврейского идолопоклонства.

«До середины II тысячелетия до н.э. племена евреев или, точнее, их предков, принадлежавших к общесемитской группе, жили в Аравии и на Синайском полуострове.

Нет никаких оснований считать, что религией евреев этого периода было единобожие. Их религия мало чем отличалась от верований других народов и племен, находившихся на стадии родового общества…. Предметами поклонения были горы, деревья, рощи, колодцы и камни. Вошедшие впоследствии в Библию сказания о патриархах Аврааме, Исааке и Иакове являются именно сохранившимися остатками легенд о богах-предках.» ( И.Крывелев «Книга о Библии». С.134-137).

И это, лишь малый эпизод доказательства одного корня идолопоклонства и христианства. Не изменилась суть культа как такового, изменилась лишь форма. В какой-то степени, можно сказать что среди народов появились многонациональные монопольные религии, которые вытеснили более старые и слабые культы, однако, оставив самую главную суть – поиск спасения в сверхъестественном мире, путем смирения и кротости в мире материальном. Далее, Фромм пишет: «Поворот от идолопоклонства к гуманистической религии начинается предположительно с религиозной революции Эхнатона, а затем продолжается в авраамических религиях, даосизме, буддизме, классической греческой философии. Все эти виды развития направлены к спасению человека, благодаря которому он ищет новое единство – не через примитивные религии тотемизма или анимизма, не через богов и идолов, созданных его руками, но через поиск и обретение нового единения с миром в силу полного развития человека.». И да простит меня читатель, но где в религиозных культах есть место развития человеку?! Там есть определенные рамки и ограничения, которые появлялись с продолжением исторического процесса и под влиянием определённых событий и факторов. В данном же предложении есть отрицание самого же тезиса развития человека в религии – оперирование к тотемизму, идолопоклонству, поклонение собственноручно созданным вещам. Но извините меня, а разве иконы, свечки, храмы, гадание в даосизме, обряды и культы, это не вещи и явления, созданные руками человека? Я думаю, ответ на данный вопрос очевиден.

Этап Второй: «… отражается в понятии исторического искупления, которое содержится в послании мессианизма. Простое изложение идеи пророческого мессианизма таково: человек был един с природой в раю, но он, как и животные, был лишен осознания себя.

В соответствии с понятиями пророческого мессианизма история есть в широком смысле история примирения; это история развития человека в сторону человечности, разумности и любви. Достигая полного развития, человек находит новую гармонию, гармонию развитого, разумного, осознающего себя, любящего индивида, который обретает единение с миром, однако сохраняет индивидуальность. Новая гармония – это старая гармония, но на другом уровне, гармония совершенно отличная от той гармонии, которая существовала до изгнания из рая.»

В ответ на «история есть в широком смысле история примирения», я процитирую: «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов.

Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов.

В предшествующие исторические эпохи мы находим почти повсюду полное расчленение общества на различные сословия, – целую лестницу различных общественных положений. В Древнем Риме мы встречаем патрициев, всадников, плебеев, рабов; в средние века – феодальных господ, вассалов, цеховых мастеров, подмастерьев, крепостных, и к тому же почти в каждом из этих классов – еще особые градации. Вышедшее из недр погибшего феодального общества современное буржуазное общество не уничтожило классовых противоречий. Оно только поставило новые классы, новые условия угнетения и новые формы борьбы на место старых.» ( К.Маркс, Ф. Энгельс «Манифест коммунистической партии» Глава 1. Буржуи и пролетарии) Я думаю, здесь комментарии излишни, и определение человеческой истории по Манифесту достаточно, чтобы поспорить с понятием пророческого мессианизма. Ну и главный довод правдивости определения коммунистов – Маркс и Энгельс опираются на материальный мир, а Фромм на сверхъестественный.

Этап Третий: «Благодаря христианству это новое пророчески-мессианское понимание истории распространилось из Палестины в Европу…

Несмотря на эту модификацию, христианская доктрина примирения есть продолжение мысли пророческого мессианизма и в этом смысле отличается от других доктрин примирения, таких как в буддизме, поскольку в соответствии с христианской доктриной примирение – это всегда коллективное примирение, спасение человечества, а не отдельного индивида. Несмотря на то что христианская доктрина спасения меняет главный пункт мессианской идеи спасения – историческое спасение заменяется на спасение за пределами истории, необходимо подчеркнуть, что история христианства постоянно придает импульс высвобождению человека, особенно в до- и послереформаторских христианских сектах.»

Уж как бы не хотел наш господин Фромм нанести еще больше мракобесных выводов и желаний, факты упрямая штука. В данном этапе нам пытаются приписать еще большее заблуждение в значении религии для человечества. Не будем спорить про сравнение буддизма и христианства, поговорим только об христианстве. Нам говорят, что христианство предполагает коллективное спасение, не спасение индивида. Что ж, спорить с этим трудно, учитывая, что христианская религия позволяет себе распространять мифы о великом спасении человечества и попадании в рай. Однако, есть определенные мелочи и недомолвки, для достижения цели всеобщего спасения.

«Как и все другие «священные» книги, Библия ориентирует людей на то, чтобы не добиваться хорошей жизни на земле, а дожидаться «царствия небесного». Если же кто не обращает внимания на эти проповеди и занимается накоплением, если он в конце концов наживается и становится богатым, тем хуже для него. Богатому не попасть в царствие небесное, ему также трудно это, как верблюду пролезть в игольное ушко; на том свете ему будет также плохо, как богачу из притчи о Лазаре.

Пытаясь продумать это новозаветное учение в свете исторической практики почти двух тысячелетий, которые прошли после появления Нового Завета, становишься в тупик перед фактом, который на первый взгляд кажется просто поразительным: уже в первые века существования христианства к нему примыкали в огромном количестве представители эксплуататорских классов – рабовладельцы, ростовщики, купцы. Это были богатые люди, среди них были даже крупные богачи. И никого не удерживали евангельские увещевания от продолжения их прежнего образа жизни, никого они не отвратили от стяжательства, никого не заставили раздать своё имущество нищим и самому превратиться в нищего. В средние века были крепостники, в дальнейшем – капиталисты, торговцы, банкиры; в настоящее время – миллионеры и миллиардеры.» (И.Крывелев «Книга о Библии».с.287-288)

Действительно, ну чем не «импульс высвобождению человека». Правда, только, в чем это высвобождение проявляется, если только больше загоняет человека в рамки повиновения правящим классам. Для христианства, нищий человек – это безответный и смиренный «раб божий» и раб человеческий. Он нищий разумом, знаниями, волей, достоинством и самолюбием. И это и есть то самое высвобождение человека по Эриху Фромму.

Последующие два этапа мы не будем сильно расписывать, упомянем лишь временные рамки, в которые господин Фромм вложил окончательное становление современного человека – четвертый этап: от эпохи языческого Рима до окончания Средневековья в Европе, и пятый этап – от эпохи Возрождения и до конца XIX века. Стоит заметить, что данный метод, отнюдь, антинаучен, ибо не учитывает ни формационного подхода, которым характеризуется становление человеческого общества, ни определенного рассмотрения истории отдельных стран. Все этапы становления опираются на одну лишь мысль, что сознание человека было построено лишь религиозными воззрениями. По сути, это идеалистическое понятие построения общества и современного человека. Почему нет оценки общества от тех исторических процессов, которые позволили ему возрасти над собой (формационные переходы от первобытнообщинного до капиталистического)? Почему нет даже намека, или, упоминания на развитие производственных отношений? Где оценка появления частной собственности, государства? А зачем? Здесь же, только про абстрактное религиозное спасение души. Которым нас пичкают уже добрых две тысячи лет.

Стоит, кстати, упомянуть, что господин Фромм перечисляет известных утопистов – Томаса Мора, Томаззо Кампанеллу и Валентина Андрэ. И, неожиданно, он пишет: «Начиная с Возрождения и до конца XIX века западная мысль может быть охарактеризована среди прочего тем фактом, что утопия как особая версия мессианского видения занимает центральное место. То же можно сказать об идеях Карла Маркса, за исключением того, что Маркс всегда противился любым предположениям об утопичности своего учения и никогда не выражал положительного отношения к авторам великих утопий.»

Вывод сам по себе замечателен. Фромм берет Карла Маркса, с его научными трудами, вклад в борьбу трудящихся и равняет с обыкновенными утопическими течениями. Для справки – Томас Мор, Томаззо Кампанелла и Валентин Андрэ высказывали свои философские воззрения исключительно с идеалистических точек зрения. Они не подвергали анализу общественные процессы. Карл Маркс напротив отверг всю идеалистическую мишуру, связанную со сверхъестественным пониманием мира, и воспользовался материалистическим методом. Главный труд всей его жизни – «Капитал» – сугубо научная работа, основанная на том самом анализе общественных процессов, которые должно бы изучать учёному.

Следующий тезис Фромма не менее удивителен: «Девятнадцатый век представлялся приблизившимся к эре свершения: с конца Средневековья до начала XIX века человек дорос до реализации своих желаний. От века свершения ожидалось, что он создаст человека, который будет властвовать над природой, искоренит войны и достигнет материального изобилия (о ужас), как средства развития гуманности. Казалось, в XIX веке исполнится мессианское видение совершенного, гуманного общества. До начала Первой мировой войны в европейском гуманизме превалировала вера в исполнение этих надежд и идей – тех самых, которые не теряли силы и влияния со времён пророков.

Что же случилось потом? Что случилось с западным человеком за последующие шестьдесят с лишним лет? Разразились две мировые войны, возникли бесчеловечные системы гитлеризма и сталинизма (Сталин = Гитлер, ага, да, ага), существует угроза полного уничтожения человечества. Если на протяжении столетий у человека была надежда на будущее, после 1914 года он её почти утратил.»

Здесь прекрасно всё от начала и до конца. Начнём с того, что Фромм нам пытается рассказать о мифических «непонятно ком» ждущих от XIX века создания идеального человека, который искоренит войны и достигнет материального изобилия. Не совсем понятно, кто ждал таких достижений от XIX века. В плане научного прогресса действительно можно сказать, что столетие явилось прорывным – фотография, граммофон и фонограф, огнестрельное оружие, производственные машины и т.д. Но, можно ли назвать, что было достигнуто материальное изобилие? Конечно нет. В XIX веке окончательно народились два антагонистических класса – буржуазия и пролетариат. Возможно, для первых так и вышло, что они достигли огромного изобилия. Однако, как быть со вторыми, пролетариями? Ведь за счёт них буржуазия и имеет это изобилие. По отношению к буржуазии мы ещё можем сказать, что столетие дало им того самого человека материального изобилия. Но для трудящихся данное определение неверно. А значит, господина Фромма стоит немного поправить – его совершенный человек не для всех, а только для определенных классов. Кстати, возможно, здесь имеется ввиду Великая французская революция, окончательное установление другого общественного строя (опять же, не без контрреволюций), но это также справедливо лишь для буржуазии. Ну и как же обойти тезис, об искоренении войн. Настолько надеялись, что народится человек высшего гуманизма, что развязали Наполеоновские войны, Британские колониальные войны, Опиумные войны, Крымская война, Гражданская война в США (удивительно, но в столетие величайшего гуманизма, там только начали бороться с рабством), Англо-бурская война и т.д. Очень жаль, что историю господин Фромм изучал историю с идеалистических позиций.

Ну и вишенкой на торте, автор решил нас огреть антисоветским поленом – поставил знак равенства между гитлеризмом и сталинизмом. Подробнее, на рассмотрении советской эпохи мы остановимся далее, так как там господин Фромм выскажет свои мысли более полно.

Со следующим утверждением спорить довольно трудно, так как, в целом, Фромм правильно определяет диагноз современного общества. Собственно, вот он: «Главным делом его жизни (человека) стало «больше иметь и больше пользоваться» и всё меньше «быть собой». Средства, а именно, материальное процветание, промышленность, производство товаров, сделались целью. Раньше человек не искал ничего, кроме средств для лучшей жизни, которая соответствовала бы человеческому достоинству.»

И действительно, человек полностью погряз в потреблении. Общественное бытие создала грамотного потребителя индивидуалиста, которому всё равно что происходит вокруг него. Он покупается на рекламу, на обещания золотых гор, которых он никогда не достигнет. Вещи действительно стали важнее самого человека, самой личности. Товарный фетишизм шагает по планете, и мы все в этом участвуем. Однако, проблема Фромма в том, что он не раскрывает суть, первопричину всего. А главная причина, это общественно экономическая формация. Капитализм. Сама суть этой формации в обмане, спекуляциях и превосходстве одних над другими. Правящему классу не нужен думающий и образованный обыватель в огромных количествах. Ему нужен послушный потребитель, который будет задавать мало вопросов и хотеть только личного обогащения, наплевав на проблемы общества. Вообще, тема отчуждения освещена Фроммом более правильно, чем все остальные темы. Думается мне, на этом стоит остановиться подробнее.

Современный человек, который участвует в общественных отношениях, действительно не принадлежит самому себе. Как же более подробно раскрыть этот вопрос? Проще простого. Мы рождаемся, начинаем изучать окружающий нас мир, познавать все его механизмы. У нас развивается речь, мы учимся считать и писать. Таким образом, мы получаем огромный кусок накопленного человечеством опыта, для социализации в обществе. Далее, мы идём в детский садик, где нас начинают приучать к первым ипостасям порядка и дисциплины. И вот здесь же, мы начинаем сталкиваться в обществе с определёнными противоречиями. Во – первых, многие родители в нашем обществе сильно разного достатка, материального положения. Во – вторых, большинство родителей воспитывают своего ребенка в отношении ко всем остальным делая его исключительно индивидуальным (думай только о себе). Отсюда и получаются, к примеру, максималистские эгоисты, не желающие никому не ни помогать и ни уступать. В – третьих, подобную политику воспитания ребенка закрепляет всё общество в целом, которое неразрывно связано с общественно-экономической формацией – капитализмом. Родителям прекрасны видны человеческие отношения на рабочем месте. Система «обмани, или, будь обманут» работает на ура – сокращение рабочих мест и зарплат, кумовство, ужесточение трудовых условий, практически полностью атрофированные инструменты борьбы с работодателем. Ну и, так как, примеров правильных взаимоотношений в обществе практически нет, у родителей (которые, также с детства были закреплены этими взаимоотношениями) нет иного примера для воспитания своих детей. Поэтому, всю свою общественную жизнь они и перекладывают на ребёнка. Таким образом, первое зёрнышко заложения взаимоотношений отчуждения закладывается в ребёнке. Далее, начинается школьная пора, где проходят стадии столкновения с всё более жестоким отчуждением. Ребёнок растёт и всё больше впитывает окружающей информации. Первое же, с чем точно столкнётся молодой развивающийся ум, это кумовство. Разведение любимчиков у общества считается в современном обществе чуть ли не ритуалом (сын\дочь директора, друг\жена\дочь\любовница начальника и т.д.).

Вот и в школьной среде происходит тоже самое – учитель не хочет обращать внимания на детей, которые не имеют какой-то серьёзной опоры за спиной. А, собственно, и зачем? С родителей такого ребёнка ничего не поимеешь, карьеры не сделаешь, нужных взаимоотношений не получишь. Из большинства учителей убили Прометеев, готовых нести свет и знания для всех. А сделали обычных торговцев своими услугами. Вот и получается, что ребёнок менее обеспеченных родителей не будет услышан, не будет понят. И с другой стороны, начнётся давление уже и со сверстников, которые пришли в свою школьную жизнь с багажом, перенятым ещё с семьи и детского садика. Отсюда сразу же и проистекает вещизм – так как, сами по себе навыки обучения значить ничего не будут (мы продаём вам услуги, а вы как хотите) и вектора воспитания созидателя нет, то остаётся только довольствоваться мещанским радостям жизни. Лучшая одежда, лучший телефон, лучшие школьные принадлежности. И человеческие отношения полностью стираются из взаимоотношений. Зачем ты нужен нам, если у тебя ничего и нет? Так в классе (а более, в школе) разрушается и основа коллектива, общности человеческих отношений. Таким образом, зёрнышко отчуждения, посеянное ещё в детском садике, поливают и удобряют в школьные годы.

Итак, школа заканчивается. Уже, практически, молодой человек должен решить, кем он должен стать в этой жизни, чего он именно хочет. Выбор становится сложным и неочевидным. Во – первых, играет роль шатких годов получения опыта. За спиной толком нет нужных знаний, так как всё своё время ты должен был тратить на то, чтобы не стать хуже других молодых мещан. Плюс, мы уже написали про смысл продажи услуг школьного образования. Во – вторых, мир вульгарного вещизма заставляет задуматься только о том, чтобы попасть в обществе так, чтобы стать более сытым потребителем товаров, чем созидателем. За спиной есть пример вечно мечущихся туда-сюда родителей, которые чтобы не потерять единственное место своего дохода, соглашаются на поистине нечеловеческие трудовые отношения. Естественно, так жить, как мама и папа не хочется. Но, и выбора то особо и нету – знаний школа толком не дала, общество также приучила к бесполезности. Поэтому, молодой человек принимает решение «пойти просто хоть куда-нибудь». Здесь уже играет роль предыдущего опыта. Прекрасно понимая, что те же самые инструменты отчуждения будут процветать и здесь, молодой человек практически бесцельно проживает свои годы, лишь бы просто получить диплом об образовании. Распределения от учебного заведения молодой человек не получает, и, поэтому, он идёт устраиваться туда, куда получиться. Отсюда, мы смело можем сделать вывод – всю предыдущую жизнь молодой человек прожил зря. Знаниями он толком не воспользуется (за исключением, базовых общественных функций). Так как, за это время и бурного развития, как такового, у человека не было, то и на данном этапе уже практически сформирован идеальный потребитель. На рабочем месте, уже во много раз больше развито всё вышеперечисленное. Однако, трудовое место нашего человека мы рассмотрим с теоретической точки зрения, чтобы сразу и доказать эту самую теорию отчуждения. Итак, по пунктам:

1) человек отчуждает себя в продукте труда. Он ставит собственное физическое существование в прямую зависимость от произведённого продукта. Его производство становится образом жизни. Труд превращается в чуждый и враждебный предмет, порабощающий человека. «

Чем больше рабочий выматывает себя на работе, тем могущественнее становится чужой для него предметный мир, создаваемый им самим против самого себя, тем беднее становится он сам, его внутренний мир, тем меньшее имущество ему принадлежит

» (Карл Маркс «Экономическо-философские рукописи 1844 года»). И действительно. Кто из вас не замечал, что произведённые продукты труда зачастую не может получить сам же производивший? У сборщиков хорошего автомобиля нету того самого автомобиля, сборщик хорошего телефона не имеет телефона, строители домов живут на съёмных квартирах и т.д. Это факт, который доказан самой жизнью;

2) человек отчуждает себя не только в продукте, но и в самой трудовой деятельности. Продавая свою рабочую силу (а это главный и почти всегда единственный товар, который способен предложить рабочий на рынке) он продает вместе с тем свое время и здоровье. Человек, соглашаясь на чужие правила, вынужден заниматься делами, которые зачастую не развивают его, не приносят ему удовольствия, отнимают самые продуктивные часы, месяцы и годы жизни.

«Как только прекращается физическое или иное принуждение к труду, от труда бегут, как от чумы. Внешний труд, труд, в процессе которого человек себя отчуждает, есть принесение себя в жертву, самоистязание

». (Карл Маркс «Экономическо-философские рукописи 1844 года») Собственно, и подтверждать здесь особо нечего. Все ненавидят свою работу. Ненависть к началу рабочей недели трансформируется в вожделенное ожидание конца этой недели. Однако, так как человек лишён какого-либо развития в трудовом процессе и которого лишали этого развития всю жизнь, тратит это своё свободное время на ещё большее своё саморазрушение – алкоголь, лень, просмотр бесполезных материалов, бестолковое мещанское существование;

3) в капиталистическом обществе человек отчуждается от самого себя, противостоит собственной родовой сущности. По Марксу, сущность эта состоит в переработке предметного мира. Человек устанавливает прочные связи с другими людьми, объединяется с ними для преобразования окружающей среды, что можно сравнить с творческим подходом к действительности. При капитализме же это преобразование неизменно сопрягается с требованием выгоды. Человека заставляют конкурировать с другим человеком за рабочие места и лучшую зарплату. Человек противостоит другим людям и самому себе, своим намерениям и ценностям. Его духовная сущность отчуждается от него, и человек становится прежде всего средством для извлечения прибыли. И опять же, так оно и получается. Воспитание дикого эгоизма и влечёт за собой уничтожение настоящих человеческих взаимоотношений. Мы говорили о том, как ещё со школьной скамьи не могут зародиться истинные человеческие коллективы. Так и происходит на работе – никто не хочет решать общих проблем, лишь бы его не коснулось что-то плохое.

Теоретические тезисы отчуждения окончательно показали, какой итог в итоге ожидает человека, прошедшего такую бестолковую жизнь. Происходит всё по кругу – рождение ребёнка, от этого же человека и воспитание такого же дикого эгоиста, отчуждённого от самого себя. Общественно-экономическая формация как жернова перемалывает всё самое хорошее в человеке, и оставляет только самое ненужное, пользуясь этим, как фундаментом. Поэтому, и не улучшается наша с вами жизнь, поэтому и происходят войны, катаклизмы и всяческие происшествия. Именно поэтому, не уничтожены нищета и безработица. Капитализму мы нужны такие, чтобы он рос и цвёл. Приведу абзац Эриха Фромма, хоть в чём-то я с ним согласен: «Естественные связи с семьёй и общиной распались, а новые не найдены. Современный человек испытывает одиночество и тревогу. Он свободен, но боится этой свободы. Он живёт, как сказал великий французский социолог Эмиль Дюркгейм, в состоянии аномии. Он характеризуется противоречивостью или подлостью, что делает его не индивидом, а атомом, не индивидуализирует, а атомизирует. «Атом» и «индивид» значит одно и то же; первое слово имеет греческое происхождение, второе – латинское. Значения, которые эти слова приобрели в нашем языке, противоположны. Современный человек надеялся стать индивидом; в действительности же он оказался встревоженным атомом, которого швыряет туда-сюда.»

Но, кем бы я был, если бы не предложил решение этой проблемы. Прежде всего, мне видится, что надо меня общественные и производственные отношения. Во-первых, мы все должны воспитывать в себе взаимопощь и коллективизм. Мы ничего не сможем изменить, если так и будем ходить поодиночке, не знаясь друг с другом. И прежде всего, нам, как обычным рабочим людям следует понять, что наше рабочее место – наш второй дом. Чтобы хорошо жить дома, мы должны держать его в чистоте и порядке. И главный паразит этого дома – частный собственник, буржуа, который сидит на спинах хозяев этого дома. Он ничего не сможет сделать, если мы просто исчезнем. Зато, мы сможем сделать многое, если паразит отомрёт. Во – вторых, мы все должны развиваться, и речь идёт не о шарлатанах – коучах. Сами по себе, мы должны изучать окружающий мир всю нашу сознательную жизнь. Только развитие человека и его способностей поможет преодолеть вульгарный мир вещей и перестать быть рабами нашего ничтожного мещанского сознания.

В – третьих, нужно осознать, что без качественных изменений и замены общественно-экономической формации мы не сможем в полной мере избавиться от отчуждения и всех существующих проблем. Как там, у классиков «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его». А менять его, только нам с вами…

***

«В психоанализе перенос по сути от этого не отличается. Конечно, психоанализ обычно имеет дело с отцовским и материнским переносом, потому что ребёнок видит в своих отце и матери тех индивидов, на которых переносит собственный опыт. Главным, однако, является не то обстоятельство, что ребёнок переносит ощущения на отца и мать, а скорее сам феномен переноса – незрелая личность ищет идола. Если человек нашёл идола, которому может молиться всю жизнь, ему нет нужды отчаиваться. Это, на мой взгляд, одна из причин, почему многие люди получают такое удовольствие от общения с аналитиком и не хотят уходить, и почему целые общества выбирают для себя так называемых вождей, которые столь же пусты, как идолы древности, но которые используют перенос, чтобы привязать к себе людей.»

Итак, в данном утверждении заложено определённая полуправда, излюбленный приём любого, кто хочет вас обмануть. Допустим, тема переноса в психоанализе раскрывается именно таким путём (я обещал, что не буду трогать психологию и психиатрию). Допустим, что отношения ребёнка к родителям, это как отношение к идолам (хотя, вряд ли ребёнок вообще осознаёт, что это такое). Однако, вопрос заключается совершенно в другом – что имел ввиду господин Фромм, когда равнял отношения общества к определённым вождям? Получается, как нам объясняет Эрих, что то, или, иное место человека в иерархической составляющей является идолопоклонством. Получается, по его же мнению, что историю пишут не объективные материальные причины, а слепая вера в идолов. Но как так выходит, что у господина Фромма этих вождей ещё и выбирают? Приведём примеры, которые выбивают у Эриха почву из-под ног: 1) Пришествие к власти Наполеона III. Трудящиеся массы не выбирали Луи Наполеона, главный фактор сыграла поддержка правящих кругов Франции. Выборности нет. 2) Адольфа Гитлера немецкое население тоже не выбирало, он пришёл к власти исключительно благодаря террору и поддержи крупного капитала. Впоследствии уже, Гитлер благодаря определённым социальным реформам станет популярным в трудящихся массах, но это уже с приходом к нему власти.

Если же господин Фромм пытался привести нам в пример буржуазные выборы, то спешу его огорчить, но цирковое представление, под названием «Поставь галочку на бумажке и реши свою судьбу» отнюдь не является тем, чем оно называется. Фальсификации на выборах дело обычное, а руля все равно встанет человек нужный правящему классу, как воздух дышащему.

«Только негодяи или дурачки могут думать, что пролетариат сначала должен завоевать большинство при голосованиях, производимых под гнетом буржуазии, под гнетом наемного рабства, а потом должен завоевывать власть. Это верх тупоумия или лицемерия, это – замена классовой борьбы и революции голосованиями при старом строе, при старой власти.» (В.И.Ленин, ПСС, т.39, с.219). И ведь так оно и есть, все инструменты государственной власти подчинены правящим элитам, господствующим классам. Буржуазия не настолько тупа, чтобы позволить с помощью «галочки на бумажке» отнять у них право на власть, право собственности. Однако же, читатель может мне возразить, что были победы, к примеру, сторонников левых сил в буржуазных государствах – Альенде, выборы в послевоенной Восточной Европе и т.д. Но, отошлю я читателя к результатам этих выборов – в Чили, где победил Альенде в итоге произошла контрреволюция, и президента свергли (без замена общественно-экономической формации реформами не вымолить всяческих плюшек у богатых горожан, к социализму так никто и никогда не придёт). Выборы в Восточной Европе имели свой успех, в основном, из-за покровительства СССР – оплота социализма. Конечно, без движения народных масс выборы не увенчались бы успехом, но и зависимость от СССР также играла далеко не последнюю роль.

Кстати, интересное замечание. Господин Фромм отдаёт большое предпочтение христианству и другим глобальным религиям, но при этом критикует идолопоклонничество. А не являются ли те же самые религии просто более совершенной, более глобальной формой идолопоклонничества? Есть же Бог, мы в него верим, молимся ему, плюём на мир реальный и думаем только о мире сверхъестественном. Заменяем человеческие отношения друг с другом на рабское служение выдуманному образу. Мало того, нам лицемерно предлагают соблюдать все заповеди. А ещё, платить за обряды, религиозную утварь. И наслаждаться позолоченными куполами, крестами и иконами. Это ли не является молитвой на вещь, которая объясняется сверхъестественной сущностью? И в чём тогда рассвет гуманности христианина, который также обожествляет обычные предметы и вещи?

Продвигаясь дальше по тексту, мы натыкаемся на такое высказывание: «Судя по разрушительной силе существующего атомного оружия, возможно, то, в чём убеждены некоторые учёные, справедливо: дело больше не дойдёт до варварства просто потому, что человеческая раса и всё живое будет уничтожено. Если же до этого не дойдёт, то действительно есть вероятность возникновения варварства и диктаторского режима после атомной войны. Выжившие придут к всемирному диктаторству, при котором все ценности западной традиции будут утрачены: роботы будут править роботами.»

В этом абзаце хотелось бы выделить мнимый гуманизм самого автора, о котором он очень любит рассуждать. Да, он переживает что погибнет все человечество. Но жалко ему только замечательные западные ценности. Я опять же смею напомнить, то самое оружие, которое приводит в ужас господина Фромма было изобретено в Соединённых Штатах Америки и применено ими же. Какое интересное гуманное отношение – жалость к создателю самой опасной угрозы.

Далее, господин Фромм решает под конец главы, ударить нас по голове молотком: «Поскольку я остаюсь социалистом, каким всегда был, я верю, что новая форма общества будет формой гуманистического социализма, который отличается как от существующего капитализма, так и от той фальсификации социализма, какой является советский коммунизм.»

Да, таких «социалистов», как господин Фромм нашей современности действительно недоставало. Никаких радикальных преобразований наш гуманист не хочет, уповая на перевоспитание самого человека (только, с какой это радости человеку меняться без изменений общественного бытия). Также, господин Фромм очень дилетантски говорит о «советском коммунизме». Как жаль, что в СССР был социализм. Если бы Фромм знал различия социализма и коммунизма, то таких глупых фразочек он бы не писал. Кстати, доводов о фальсификации социализма пока не видно, а жаль. Хотелось бы предметнее посмотреть на претензии. Они бывают разные – от полностью лживых до вполне обоснованных и корректных. Что ж, посмотрим дальше по тексту книжки, будут ли эти претензии расписаны.

Но всё же, хочу закончить первую главу своей работы похвалой автора и привести текст, с которым я действительно согласен: «Материальные предпосылки таковы, что стол может быть накрыт для всех, и никакая часть человеческой расы не должна больше быть от него отстранена».

Думается мне, комментировать это излишне.

Глава 2. Заблуждения, как метод

Выше мы примерно познакомились с дилетантством товарища Эриха Фромма, чуть ближе взглянули на его воззрения. Однако, это далеко не всё, и, да простит меня читатель, мы продолжим бродить по потоку сознания данного товарища. Благо, текста, достойные разбора, Фромм написал огромное количество.

Итак, как нам сообщает сноска, 2 мая 1964 года, на Конгрессе столетия в Мехико, Эрих Фромм выступил с докладом «Психологическая проблема человека в современном обществе». Казалось бы, полезная статья, которая могла бы ещё больше раскрыть проблему отчуждения и эксплуатации. Но не всё так просто. Конечно, доля здравого смысла всё же имеется. К примеру, Фромм совершенно справедливо подмечает проблему ядерного оружия, проблему самоубийств и алкоголизма в Швеции и Швейцарии. И, конечно же, не обходится в этой статье без ошибок и огрехов, подправленных полуправдой. Вот один такой огрех: «В XVII и XIX веках характер среднего класса (какого?) проявлял сильные эксплуататорские и накопительские тенденции. Этот «активный» характер определялся желанием эксплуатировать других и накапливать собственный доход, чтобы получать от него дополнительную выгоду. В XX веке ориентация характера демонстрирует заметную пассивность и идентификацию с рыночными ценностями. Современный человек определённо пассивен в проведении свободного времени. Он – вечный потребитель; он поглощает выпивку, пищу, сигареты, лекции, пейзажи, книги, фильмы; всё потребляется, заглатывается. Мир есть один огромный объект его аппетита: большая бутылка, большое яблоко, большой зверь. Человек сделался сосунком, вечно ожидающим кормления и вечно разочарованным.»

О, кто бы мне объяснил, о каком «среднем классе» идет речь? И почему этот «средний класс» пассивен в XX веке, идентифицирован с рыночными ценностями, но при этом, перестал заниматься накоплением и эксплуатацией? Что это за опровержение самого себя?

Итак, небольшой ликбез: «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов. Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов. В предшествующие исторические эпохи мы находим почти повсюду полное расчленение общества на различные сословия, – целую лестницу различных общественных положений. В Древнем Риме мы встречаем патрициев, всадников, плебеев, рабов; в средние века – феодальных господ, вассалов, цеховых мастеров, подмастерьев, крепостных, и к тому же почти в каждом из этих классов – еще особые градации.

Вышедшее из недр погибшего феодального общества современное буржуазное общество не уничтожило классовых противоречий. Оно только поставило новые классы, новые условия угнетения и новые формы борьбы на место, старых.

Наша эпоха, эпоха буржуазии, отличается, однако, тем, что она упростила классовые противоречия: общество все более и более раскалывается на два больших враждебных лагеря, на два больших, стоящих друг против друга, класса – буржуазию и пролетариат.» (К. Маркс и Ф.Энгельс «Манифест коммунистической партии» Глава первая: Буржуа и пролетарии)

А теперь давайте рассудим более подробно. В капиталистическом обществе есть два основных антагонистических класса – пролетариат и буржуазия. Оба находятся в тесном симбиозе друг с другом: при данной экономической формации одни зависят от других. Однако же, сугубо диалектично, получается, что буржуазия не может без пролетариата, а пролетариат спокойно без неё обойдётся. Два главных класса, столпы капиталистической системы, образ производства. Уже в этих двух классах происходят всяческие деления на другие свои подвиды: Пролетариат делится на люмпен-пролетариат и рабочую аристократию (хотя, в современном мире появился уже и прекариат), а буржуазия на мелкую, среднюю и крупную. Остановимся предметно на определениях, чтобы понять, кто есть, кто. Пролетариат – класс рабочих, в своё время вышедший из разорившихся крестьян, подмастерьев, мелких лавочников и т.д. Пролетариат не владеет средствами производства и вынужден продавать свою рабочую силу буржуазии для продления своего существования. Люмпен-пролетариат – деклассированные элементы, алкоголики, бандиты, бездомные. Люди, находящиеся у самого социального дна, берущиеся за любую работу. Рабочая аристократия – высшая ступень пролетариата, получающая самую лучшую заработную плату, условия и признание от буржуа. От себя хотелось бы добавить, что рабочая аристократия для каждой страны капитализма неоднородна и имеет очень близкие отношения с буржуазией. Кто же по понятию товарища Фромма из пролетариата может быть средним классом? Люмпен-пролетариат не может, ему чужды эксплуататорские и накопительские тенденции. Рабочая аристократия также не может иметь это свойство, приписанное среднему классу. По сути своей, пролетариат вообще не может являться пресловутым средним классом – он не имеет доступа к средствам производства, не является владельцем оных. А значит, нам теперь остаётся разобрать класс буржуазии. Итак, буржуа, правящий класс. Люди, которые владеют средствами производства (под средствами производства, отнюдь, понимается всяческое оборудование и ресурсы, способные восполнить количество товаров, нужных для приращения прибыли). Как я уже писал выше, буржуазия делиться на три подвида: мелкая буржуазия – мелкие лавочники, подвид который постоянно находится на грани перехода в класс пролетариата, разорившись посредством борьбы с более крупными подвидами; средняя буржуазия – более крупная прослойка буржуа, которые находятся между мелкой и средней, владельцы определённого количества магазинов, предприятий и банков, но не дотягивающих до гегемона класса в государстве, однако пользующиеся гораздо большими привилегиями чем мелкая буржуазия; и ,наконец, крупная буржуазия – собственники самых крупных предприятий, торговых и банковских сетей, хозяева жизни при капиталистическом строе. Весь класс буржуазии находится в постоянной конкуренции друг с другом, один хочет сместить другого, разорить, обанкротить (бывают и исключения картельных сговоров, поглощение компаний более крупными корпорациями, ради победы над другим крупным конкурентом, или, ради усмирения взбунтовавшегося пролетариата). Грубо говоря, капиталистический способ производства взрастил целый класс эгоистов, которые толком и не пользуются своим трудом. Однако, есть и из этого правила исключение – мелкая буржуазия, которая иногда не пользуется наёмным трудом. Кто-то скажет, «ну вот она, часть буржуазии, которая не эксплуатирует пролетариат». Но это уже будет ошибкой, ибо мелкая буржуазия должна расти и становится более крупной, чтобы преодолеть ту самую опасную грань превращения в пролетариат. А значит, цели мелкой, средней и крупной буржуазии практически всегда идентичны – рост прибыли, конкуренция друг с другом и использование наёмного труда. Вернёмся же к нашему пресловутому «среднему классу». Кто же всё-таки больше всего подходит под это описание? И ответ вроде, как и очевиден – мелкая буржуазия, мелкие лавочники. Характер эксплуататорства и накопительных тенденций есть? Однозначно. А значит, господин Фромм переживает за чрезмерную пассивность мелкой буржуазии? И как это понимать? То есть, по его мнению, самое страшное в XX веке стало то, что мелкие лавочники перестали всё сильнее проявлять тенденцию к эксплуатации и накоплению прибыли, а трансформировались в бездумных потребителей? И мы должны всем скопом расстроиться из-за того, что мелкая буржуазия чуть меньше поумерила свои амбиции? А как быть с пролетариями? Их угнетение никуда не пропало, а в XXI веке ещё и усиливается с крушением социалистического лагеря. В общем и целом, нас читатель пытаются просто напросто запутать. Смотрите, берётся понятие размытого «среднего класса» и не даётся ему никакого определения. Нам сообщают, что «очень жаль, что средний класс стал таким». Вроде как, мы должны осознать, что это однозначно негативно по отношению к обществу. Но, как мы выше посмотрели, лучше всех под это определение подходит мелкая буржуазия. А значит, господин Фромм предлагает нам пожалеть буржуазию. Ужасно, примитивно и скупо.

Продолжая ходить по дебрям потока сознания товарища Фромма, мы натыкаемся на такое заявление: «Впрочем, не только рынок определяет характер современного человека. Другим фактором, тесно связанным с функцией рынка, является способ промышленного производства. Предприятия становятся крупнее и крупнее; численность людей, занятых на этих предприятиях, как рабочих, так и служащих, непрерывно растёт; собственники отделяются от менеджеров, и промышленные гиганты управляются профессиональной бюрократией, которой движет заинтересованность в бесперебойном функционировании и расширении предприятий, а не личная корысть как таковая.»

Здесь опять производится метод заблуждения читателя автором. Фромм отделяет способ производства и рыночную экономику, хотя, по сути своей, рыночная экономика и есть форма общественно экономического производства. Рыночная система является основой основ при капитализме. Хотя, некоторые элементы плановой экономики тоже встречаются, но это скорее определённые методы для решения определённых задач частных компаний. Далее, после определённого количества умных мыслей про отчуждение человека в современном обществе, мы натыкаемся на такое изречение: «Вопрос вот в чём: какую форму должна иметь промышленная система? Бюрократическую, при которой индивид превращается в маленький, незначительный винтик социальной машины, или гуманистическую, при которой отчуждение и чувство бессилия преодолеваются тем фактом, что человек активно участвует в экономических и социальных процессах?».

И очередная, непонятная нам, подмена понятий. Во – первых, непонятен критерий разделения промышленного производства – бюрократический и гуманистический. Вообще, бюрократический механизм, сам по себе, пока что неискореним, и это скорее механизм, чем способ. Что такое по сути бюрократия? Это заключение определённых процессов в рамки официальных документов и бумаг. Чрезмерная бюрократия начинает тормозить эти процессы, а в определённом случае и мешать. Но в меру использование этого механизма даёт и определённую помощь в решении некоторых задач. Как нам, к примеру, получить у частного собственника свою заработную плату? Оформить официальный трудовой договор, который будет регламентировать рабочее время и трудовые условия. Оформление таких документов в капиталистическом государстве даёт определённые гарантии и доказательства в борьбе с частными собственниками. Иначе, владелец компании может вообще от вас откреститься и выкинуть за забор, ибо вы мешаете получению прибыли, когда что-то начинаете требовать. Бюрократия нужна и при социализме, собственно, также для защиты прав трудящихся и более лучшему учёту, и контролю процессов. Опять же, как нам понять сколько продукции надо произвести, чтобы удовлетворить потребности большинства населения? И на помощь приходит бюрократический аппарат, который и должен всё подсчитать, и оформить официально. Однако, действительно же этот механизм должен находится в самом лучшем оформлении своей деятельности и не плодить официальных документов и положений, для коллапса процессов, которые он обслуживает: «Рабочие, завоевав политическую власть, разобьют старый бюрократический аппарат, сломают его до основания, не оставят от него камня на камне, заменят его новым, состоящим из тех же самых рабочих и служащих, п р о т и в превращения коих в бюрократов будут приняты тотчас меры, подробно разобранные Марксом и Энгельсом: 1) не только выборность, но и сменяемость в любое время; 2) плата не выше платы рабочего; 3) переход немедленный к тому, чтобы все исполняли функции контроля и надзора, чтобы все на время становились «бюрократами» и чтобы поэтому н и к т о не мог стать «бюрократом» (В.И.Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, с. 109–110).

Ну чёрт с ним, мы примерно разобрали бюрократию. Но вот как быть с гуманизмом? Как вообще можно подвести промышленное производство под абстрактное понятие какого-то гуманизма? Господин Фромм пытается дать частичное понятие этого термина: «… целью гуманистического промышленного общества не может быть максимальная прибыль для немногих или даже максимальное потребление для многих. Производство продукции не должно быть самоцелью, оно только средство для по-человечески богатой жизни, которая возможна в обществе, где человек – это много, а не где он имеет много или использует много.»

Фраза настолько абстрактная, что затмевает суть абстракции самого разбираемого понятия. Но ухватится мы можем за вот это: «производство продукции не должно быть самоцелью». Имеется ввиду, товарный фетишизм, который ввёл в экономическую науку Карл Маркс: «На первый взгляд товар кажется очень простой и тривиальной вещью. Его анализ показывает, что это – вещь, полная причуд, метафизических тонкостей и теологических ухищрений. Как потребительская стоимость, он не заключает в себе ничего загадочного, будем ли мы его рассматривать с той точки зрения, что он своими свойствами удовлетворяет человеческие потребности, или с той точки зрения, что он приобретает эти свойства как продукт человеческого труда. Само собой, понятно, что человек своей деятельностью изменяет формы веществ природы в полезном для него направлении. Формы дерева изменяются, например, когда из него делают стол. И, тем не менее, стол остаётся деревом – обыденной, чувственно воспринимаемой вещью. Но как только он делается товаром, он превращается в чувственно-сверхчувственную вещь. Он не только стоит на своих ногах, но становится перед лицом всех других товаров на голову, и эта его деревянная башка порождает причуды, в которых гораздо более удивительного, чем если бы стол пустился по собственному почину танцевать.

Мистический характер товара порождается, таким образом, не потребительской его стоимостью. Столь же мало порождается он содержанием определённой стоимости. Потому что, во-первых, как бы различны ни были отдельные виды полезного труда, или производительной деятельности, с физиологической стороны это – функция человеческого организма, и каждая такая функция, каковы бы ни были её содержание и её форма, по существу есть затрата человеческого мозга, нервов, мускулов, органов чувств и т. д. Во-вторых, то, что лежит в основе определения величины стоимости, а именно, продолжительность таких затрат, или количество труда, совершенно отчётливо отличается от качества труда. Во всяком обществе то рабочее время, которого стоит производство жизненных средств, должно было заинтересовать людей, хотя бы и не в одинаковой степени на разных ступенях развития. Наконец, раз люди так или иначе работают друг на друга, их труд получает тем самым общественную форму.

Итак, откуда же возникает загадочный характер продукта труда, как только этот последний принимает форму товара? Очевидно, из этой самой формы. Равенство различных видов человеческого труда приобретает вещную форму одинаковой стоимостной предметности продуктов труда; измерение затрат человеческой рабочей силы их продолжительностью получает форму величины стоимости продуктов труда; наконец, те отношения между производителями, в которых осуществляются их общественные определения труда, получают форму общественного отношения продуктов труда.

Следовательно, таинственность товарной формы состоит просто в том, что она является зеркалом, которое отражает людям общественный характер их собственного труда как вещный характер самих продуктов труда, как общественные свойства данных вещей, присущие им от природы; поэтому и общественное отношение производителен к совокупному труду представляется им находящимся вне их общественным отношением вещей. Благодаря этому quid pro quo [появлению одного вместо другого] продукты труда становятся товарами, вещами чувственно-сверхчувственными, или общественными. Так световое воздействие вещи на зрительный нерв воспринимается не как субъективное раздражение самого зрительного нерва, а как объективная форма вещи, находящейся вне глаз. Но при зрительных восприятиях свет действительно отбрасывается одной вещью, внешним предметом, на другую вещь, глаз. Это – физическое отношение между физическими вещами. Между тем товарная форма и то отношение стоимостей продуктов труда, в котором она выражается, не имеют решительно ничего общего с физической природой вещей и вытекающими из неё отношениями вещей. Это – лишь определённое общественное отношение самих людей, которое принимает в их глазах фантастическую ферму отношения между вещами. Чтобы найти аналогию этому, нам пришлось бы забраться в туманные области религиозного мира. Здесь продукты человеческого мозга представляются самостоятельными существами, одарёнными собственной жизнью, стоящими в определённых отношениях с людьми и друг с другом. То же самое происходит в мире товаров с продуктами человеческих рук. Это я называю фетишизмом, который присущ продуктам труда, коль скоро они производятся как товары, и который, следовательно, неотделим от товарного производства.

Этот фетишистский характер товарного мира порождается, как уже показал предшествующий анализ, своеобразным общественным характером труда, производящего товары.» (Карл Маркс «Капитал» Том 1. Отдел первый. Глава первая: Товар. 4.Товарный фетишизм и его тайны)

В данной главе Карл Маркс рассуждает о подмене человеческих отношений между друг другом, на отношения между вещами. Собственно, там же есть и рассуждение о том, что товарное производство должно развиться настолько, чтобы преодолеть этот вещевой вид отношений.

Теперь же вернёмся к господину Фромму и его «способам» производства. Мы уже определили, что бюрократия – это не способ, а вспомогательный/мешающий механизм. А ещё мы примерно поняли, что Фромм подразумевает под гуманизмом. И это – социализм. Мы с вами в очередной раз сталкиваемся с подменой понятий на свой авторский вкус. Грубо говоря, если переводить на язык людей, Фромм недоволен капитализмом, а хочется ему социализма. Сложно конечно предположить, что двигало товарища Фромма – искреннее заблуждение, умысел, или, защита своей свободы на западе (вряд ли там бы радовались коммунисту). Но это совсем не отменяет факт подмены понятий. С этим тоже нужно бороться и изобличать, как вредоносную информацию. Кстати, вы читатель вероятно заметили, что я постарался объяснить, что автор говорил о фетишизме, но не доказал, что бюрократический метод (в понятии Фромма) – капиталистическая формация, а гуманизм – это социализм. Что ж, исправлю свой пробел. Для этого, давайте возьмём, что присуще по Фромму бюрократизму – «индивид, превращается в маленький, незначительный винтик социальной машины». Ну а теперь возьмём объяснение сущности капиталистической формации: « Главные черты и требования основного экономического закона современного капитализма можно было бы сформулировать примерно таким образом: обеспечение максимальной капиталистической прибыли путем эксплуатации, разорения и обнищания большинства населения данной страны, путем закабаления и систематического ограбления народов других стран, особенно отсталых стран, наконец, путем войн и милитаризации народного хозяйства, используемых для обеспечения наивысших прибылей.» ( И.В. Сталин «Экономические проблемы социализма в СССР» 7. Вопрос об основных экономических законах современного капитализма и социализма)

И ведь как это соотносится с понятием «индивида, как незначительного винтика». А ведь только благодаря усилению эксплуатации человека человеком можно и стать такой незначительной гаечкой, винтиком, болтиком, чем угодно (как часто вы слышите на своём трудовом месте фразу «за забором много таких»). Вот из этого и получается, что имелся в виду капитализм.

Ну а теперь, докажем про гуманизм, признак которого был определён так: «отчуждение и чувство бессилия преодолеваются тем фактом, что человек активно и ответственно участвует в экономических и социальных процессах». И возьмём примерное понятие социализма, его признак: «Существует ли основной экономический закон социализма? Да, существует. В чем состоят существенные черты и требования этого закона? Существенные черты и требования основного экономического закона социализма можно было бы сформулировать примерно таким образом: обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники.

Следовательно: вместо обеспечения максимальных прибылей, – обеспечение максимального удовлетворения материальных и культурных потребностей общества; вместо развития производства с перерывами от подъема к кризису и от кризиса к подъему, – непрерывный рост производства; вместо периодических перерывов в развитии техники, сопровождающихся разрушением производительных сил общества, – непрерывное совершенствование производства на базе высшей техники.» ( И.В. Сталин «Экономические проблемы социализма в СССР» 7. Вопрос об основных экономических законах современного капитализма и социализма)

Главная фраза закона социализма заключается в развитии производства и удовлетворение материальных и культурных потребностей. Казалось бы, это противоречит понятию господина Фромма о гуманизме. Но это только на первый взгляд. Мы выяснили, что человек при капитализме становится винтиком, который легко заменить. Значит, он не может участвовать в экономических и социальных процессах. А из этого следует, что максимально удовлетворить свои материальные и культурные потребности он не может. Но социализм несёт в себе такой закон удовлетворения, а значит, он даёт человеку участие (хоть и неполное, ведь это не коммунизм) в экономических и социальных процессах. Как раз-таки отсюда и проистекает, что социализм Фромм заменил на абстрактный гуманизм. Шах и мат вашим доводам, товарищ.

Итак, далее мы сталкиваемся с ещё более интересным утверждением, которое нельзя обойти стороной: «Отсюда следует кое-что еще: доверять можно все меньшему и меньшему количеству людей. Это не обязательно подразумевает нечестность в бизнесе или ненадежность в личных отношениях; речь идет о более глубоких вещах. Если человек выставлен на продажу, будет ли он завтра таким же, как сегодня? Откуда мне знать, тот ли он, на кого можно положиться? Да, он не убьет и не ограбит меня… Это, конечно, обнадеживает, но такое доверие не очень много значит.»

Вопрос в данном утверждении заключается в следующем – почему, как человек недовольный продажностью общества, господин Фромм старается выгораживать такое явление, как бизнес? Чтобы было более понятно, что здесь не так, обратимся к предыдущему абзацу господина Фромма: «Первое, о чем я хотел бы сказать: мне не нравится, что все вещи и почти все люди выставлены на продажу. Не только предметы потребления и услуги, но идеи, произведения искусства, книги, личности, убеждения, чувства, улыбки – все превращено в товар. То же можно сказать о человеке в целом, со всеми его способностями и возможностями.» Наблюдая данное утверждение, господин Фромм практически расписывается в том, что он недоволен характером капиталистического уклада, который всё вокруг превращает в товар. Но, почему, сразу же в следующем абзаце, господин Фромм чуть-чуть корректирует свои воззрения, оговариваясь, что «ну, бизнес далеко не всегда нечестен». Проблема здесь как раз-таки в том, что такое понятие как «бизнес» подразумевает частный характер присвоения продукта. Преобладание частной собственности на средства производства подразумевает обогащение немногих и нищету миллионов. По-другому быть не может, ведь чтобы разбогател один сто других должны разориться. Также, стоит ещё уточнить, что один из критериев бизнесмена является продать товар гораздо дороже, чем он сам его приобрёл. В этом уже заключается обман и бесчестие, которое господин Фромм замечать не особо стремится. «Единственный мотив, побуждающий владельца капитала поместить свой капитал в земледелие, в промышленность или в какую-либо отрасль оптовой или розничной торговли, это – погоня за прибылью Ему никогда не приходит в голову исчислять, сколько производительного труда приведет в движение каждый из этих различных способов применения капитала [V] или насколько он увеличит стоимость годового продукта земель и труда в его стране.

Для капиталиста самым полезным применением капитала будет то его применение, которое приносит ему при одинаковой надежности наибольшую прибыль. Это применение не всегда будет самым полезным для общества. Самым полезным является то применение капитала, которое направлено на извлечение пользы из производительных сил природы» (Карл Маркс. Экономическо-философские рукописи 1844 года. Прибыль на капитал. 3) Господство капитала над трудом и мотивы капиталиста). И с этими утверждениями Маркса (которые он позаимствовал у Адама Смита) трудно спорить. Прекрасно понимая главную мотивацию капиталиста (в нашем случае, бизнесмена) в виде прибыли, утверждения напрашиваются сами собой – бизнес никак не может быть делом честным. Поэтому, автор всячески лукавит и напускает туману, чтобы читатель опять попал в заблуждение.

Далее, мы сталкиваемся с лекцией «Распад обществ». И, как ни странно, данное мысленное изречение из уст товарища Фромма хочется только похвалить. В данной работе Фромм довольно талантливо определяет проблему всего капиталистического общества: «Чем более могущественным становится человек в отношении природы, тем более он бессилен перед машиной. Хочу привести несколько примеров, чтобы показать, что вся наша система пребывает в состоянии серьезного неравновесия, а некоторые ее части, похоже, утратили свою адаптивную и регенеративную силу. Эта потеря адаптивной функции особенно ясно проявляется в неспособности (1) отказаться от ядерного оружия и тем самым от парализующей угрозы полного уничтожения; (2) преодолеть все увеличивающийся разрыв между миром богатых и миром бедных; (3) принять меры для того, чтобы человек контролировал машину, а не превращался в ее слугу.». Добавлять и спорить не о чем в выявлении существующих проблем, однако главная проблема этой лекции заключается в самом её конце: «Исторический вопрос, стоящий перед западным обществом, заключается в том, имеет ли оно еще жизненную силу, чтобы произвести необходимые системные изменения для предотвращения распада, или мы уже утратили контроль и тем самым обречены на катастрофу. Большинство наблюдателей полагает, что мы все еще обладаем техническими способностями для реинтеграции, и что наша возрастающая слабость кроется в том, что мы не анализируем систему, а также в том, что частные интересы главенствуют над интересами реинтеграции системы как целого. Некоторые исследователи, такие как Жак Эллюль во Франции и Льюис Мамфорд в Соединенных Штатах, выражают мало надежды на то, что распад может быть остановлен, хотя и не исключают такой возможности. Другие, привыкшие к линейному причинно-следственному образу мыслей, верят, что устранение симптомов может остановить распад системы; меньшинство полагает, что необходимо уничтожить систему в целом, чтобы построить более совершенную. (Они, по-видимому, не понимают, что такое уничтожение в лучшем случае приведет к столетиям кровопролития и варварства, а учитывая современный уровень разрушительных сил, возможно, не только к уничтожению современной системы, но и к физическому уничтожению большей части человечества, если не всей жизни на Земле.)» То ли Фромм сам по себе такой человек, блуждающий в потёмках, то ли он сознательно это делает, понять всё-таки трудно. В чём же проблема, спросит читатель? В том, что, мастерски определив проблему Фромм в этой лекции обрубает все пути решения этой проблемы. Он определяет три положения по вопросу: те, кто смирился с ситуацией и решил, что ничего уже не сделать; те, кто считает, что помогут небольшие преобразования; и самые радикалы – те, кто считает, что эту систему надо уничтожить и заменить другой. Первых двух Фромм упоминает так, вскользь. А вот третьими господин Фромм откровенно недоволен, сведя это всё к тому, что такие методы приведут к смерти человечества в целом. Смею заметить, что оружие массового поражения было придумано именно данной системой, которую радикально не хочет менять наш недовольный системой психолог. Видимо, его недовольство кончается только на бумаге, а в целом ему неплохо. Смею заметить, что раскритиковать все три вида решения проблемы вполне имеет под собой рациональное зерно. Вот только, автору более не по душе полная замена, а остальное еще ладно. Чуть дальше, в другом выступлении Фромм выскажет свои мысли, что надо делать. И, уверяю вас читатель, это будет торжество идеализма.

***

«Вторая альтернатива может быть названа маоистской (хотя нет уверенности в том, что считающие себя маоистами верно представляют мысли и намерения китайских лидеров). Эта альтернатива исходит из предпосылки, согласно которой система движется к катастрофе, и никакие реформы не могут изменить этого направления. Единственный шанс избежать катастрофы – изменить систему как таковую, и такая перемена возможна только через революцию интернационального масштаба; это значит, что все отстающие в развитии страны обратятся против индустриальных государств, и особенно их лидера – Соединенных Штатов, и опрокинут систему, в точности как китайские крестьяне сбросили своих правителей в городах.»

Определяя примерные концепции дальнейшего развития ситуации, господин Фромм определяет несколько вариантов. Первый – полная деградация с последующим закатом человеческой эпохи. А второй вы лицезрите выше. В чём проблема данного высказывания? Замена понятий своими умозаключениями. Не будем подробно останавливаться на понятии маоистов, иначе никогда эта работа не закончится. Разберём мысль «революции интернационального масштаба». Что же это значит по мнению господина Фромма? По его заблуждению это означает, во-первых, «все отстающие в развитии страны обратятся против индустриальных государств, и особенно их лидера – Соединенных Штатов», а во-вторых «Нельзя отрицать, что в этой точке зрения есть логика и отвага. Однако она порождена отчаянием в смеси с изрядной долей романтизма, фразеологии и авантюризма. Общее нападение на Соединенные Штаты приведет к установлению фашизма в этой стране и, возможно, во всех других промышленных государствах, и к появлению жесткой диктатуры в остальном мире.» Итак, очередное заблуждение в понятии исторических и революционных процессов загоняет автора в пучину мракобесия и лжи. Рассмотрим сначала чем же на самом деле является «революция интернационального масштаба»: «Крупная промышленность уже тем, что она создала мировой рынок, так связала между собой все народы земного шара, в особенности цивилизованные народы, что каждый из них зависит от того, что происходит у другого. Затем крупная промышленность так уравняла общественное развитие во всех цивилизованных странах, что всюду буржуазия и пролетариат стали двумя решающими классами общества и борьба между ними – главной борьбой нашего времени. Поэтому коммунистическая революция будет не только национальной, но произойдет одновременно во всех цивилизованных странах, т. е., по крайней мере, в Англии, Америке, Франции и Германии. В каждой из этих стран она будет развиваться быстрее или медленнее, в зависимости от того, в какой из этих стран более развита промышленность, больше накоплено богатств и имеется более значительное количество производительных сил. Поэтому она осуществится медленнее и труднее всего в Германии, быстрее и легче всего в Англии. Она окажет также значительное влияние на остальные страны мира и совершенно изменит и чрезвычайно ускорит их прежний ход развития. Она есть всемирная революция и будет поэтому иметь всемирную арену.» (Фридрих Энгельс. Принципы коммунизма). Здесь Энгельс прекрасно объяснил концепцию «революции интернационального масштаба», то бишь, «мировую революцию». Посредством того, что мировой рынок объединил страны в общую мир систему создало предпосылки для всеобщего устранения гегемонии капитала как такового. Не говорится здесь о том, что отстающие страны обязаны объединится и напасть на гегемона капиталистического мира, вовсе нет. Имеется ввиду, что во всех прогрессивных странах должна произойти революция. В этом и есть главное заблуждение Фромма в понимании «мировой революции». Второе его заблуждение в данном высказывании заключается в понимании процессов фашизма. Давайте определимся с определением этого термина. Фашизм – это «открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала». (по определению Димитрова). Устанавливается он не из-за нападения одних стран на другие, а из-за огромных накопленных противоречий в обществе, когда сворачиваются институты буржуазной демократии и устанавливается жёсткая диктатура капитала. Во многих странах (Италия, Германия, Япония) фашизм был ответом на усилившееся рабочее движение в стране. Никто не нападал на фашизирующиеся государства, просто начали страшным образом страдать интересы крупного капитала. Поэтому и появилась концепция, которая помогала сохранить гегемонию частной собственности на средства производства. Фромм же выставляет это как клоунаду, по-другому и не назовёшь. По его мнению, отстающие страны устроят революцию, и все дружно нападут на США, из-за чего, в последней, установится фашизм. Как думаешь читатель, автору нужен психиатр?

И вот, автор решает нам предложить выход из ситуации, ибо плохи, по его мнению, оба предыдущих варианта. И выход из ситуации, это… фашизм. Да да, и я не преувеличиваю. Возможно, из-за неполного понимания, что такое фашизм Фромм и предлагает такое решение. Не буду томить, а просто приведу третий вариант выхода из ситуации: «Существует ли третья альтернатива? Я полагаю, что существует. Эта возможность, как она ни мала, может быть, в настоящий момент возникла в последний раз. Она реальна только до тех пор, пока американское общество не утратило базовых элементов демократического общества и пока множество людей не стали эмоционально выхолощенными, не превратились в роботов и людей организации. Первый вопрос, который следует изучить и обсудить, говоря о третьей альтернативе, таков: насколько велик сегмент американского общества, молодых и старых американцев, которые все еще сохраняют достаточно человеческой субстанции, гуманизма и специфически американских традиций, чтобы к ним можно было воззвать интеллектуально и эмоционально. Есть ли достаточное число американцев – от консерваторов до радикалов, – которых можно было бы подвигнуть (в двойном смысле слова), чьи чувства были бы задеты, и кто начал бы действовать? Не претендую на то, что мне известен ответ на этот вопрос, и не думаю, что кто-нибудь знает ответ. Однако по моим наблюдениям, есть очень хороший шанс на то, что таких американцев много. Следует отметить, что не все представители этого сегмента ясно осознают опасность и представляют себе альтернативы. Но главное, они чувствуют правду, и им можно показать то, что они смутно ощущают. Осознание опасности мега машинного общества могло бы мобилизовать и консерваторов, и радикалов, так как угроза затрагивает жизненные интересы всех, кто не полностью отчужден и может испытывать тревогу.»

Ну что ж, следите за руками. Чем ещё очень индивидуален фашизм? Раз он является реакционным вариантом капитализма, то значит с ещё большим усердием старается стереть в обществе классовые интересы.

Примирись, батрак, с магнатом,

Расцелуй его в уста –

Он даёт тебе зарплату

И рабочие места. (Андрей Шигин. Национальное примирение)

«Нет никаких классов»,-говорят они нам. – Есть только национальные интересы. Объединись рабочий с капиталистом и будет тебе счастье.»

И вот, господин Фромм предлагает объединиться «консерваторам и радикалам», чтобы в едином порыве не дать случиться катастрофе, к которой приводят… консерваторы. Я даже не знаю, как это обозвать: шизофрения, или, лицемерие. Впрочем, всё дальше читая данный труд господина Фромма, я уже перестаю вообще чему-либо удивляться.

Всё чаще и чаще господин Фромм пытается убедить нас простроить будущее для человеческого прогресса в общественных отношениях в данной существующей капиталистической системе. Это побуждено, скорее, его же невежеством и не понимаю всей ситуации в целом. И своё же непонимание он транслирует людям и дальше, пытаясь обмотать это в упаковку «истины в последней инстанции». Как ещё один показательный пример: «Важная задача – показать людям, что существуют настоящие альтернативы, другими словами, реальные возможности, не имеющие отношения к старым образцам. Реальной альтернативой в области социальной организации является гуманистическая индустриализация: такие меры, как децентрализация, самоуправление, индивидуальная ответственная деятельность во всех сферах. Это означает не экспроприацию собственности, а контроль за управлением ею в соответствии с принципами оптимальной ценности для развития человека. Для этого, возможно, хватит законодательства и изменений в конституции, но даже конституционные поправки могли бы быть частью демократического процесса (например, законы о еде и наркотиках, антимонопольные законы и другие возможности вмешательства государства в области личной инициативы).»

Как всегда, пытаясь изобразить показное отношение к реальным альтернативам, Эрих Фромм предлагает нам полную путь, который на любых поворотах приводит в тупик. Его предложением является лишь косметическое изменение всего существующего порядка вещей. Такие инструменты как децентрализация, самоуправление, индивидуальная ответственность во всех сферах (абстракция чистой воды!!!), он предлагает достичь реформами и изменением законов существующей буржуазной конституции. В этом и есть капкан, расставленный для нас господином Фромом – альтернативой он называет обычный меньшевизм. Встаёт логичный вопрос к таким выводам – а кто будет регулировать контроль предприятий? Кто будет контролировать доходы сверхбогатых? Как решать вопрос с отчуждением и эксплуатацией? Ответа мы не дождёмся, так как автор и сам его не знает. В его красивом мирке всё решается через бумагу, через законы. Однако, как показывает нам исторический процесс, через меры, солидарные с буржуазией, рабочий класс никогда кардинально не мог поменять ситуацию в свою пользу. Максимум, который был достигнут, это определённые экономические уступки (повышение заработной платы, сокращение рабочего дня, определённые льготы). На что-то более серьёзное рассчитывать не приходилось. Памятна история президента Альенде, члена социалистической партии Чили, который через буржуазные выборы таки пришёл к власти. Однако, к сожалению, радикальных преобразований он делать не стал, и поэтому, пал жертвой военного переворота Пиночета, любимчика современных либералов.

В связи с этим хотелось бы вывести причины, почему данная реформенная стратегия не приведёт ни к чему хорошему при существующей общественно экономической формации:

1) У власти совершенно точно остаются крупные буржуи. Свои интересы они защищают ревностно, и поэтому, на коренное преобразование системных проблем рассчитывать не стоит.

2) Сохранение понятия товарности, когда любые отношения, предметы, да и вообще всё является товаром, средством обмена. В таком соотношении невозможно победить ни эксплуатацию, ни отчуждение.

3) Атомизированность общества как такового. За многие десятилетия буржуа научились сводить интересы пролетариата к самым низменным и примитивным конструкциям. Маргинализированность преобладает

4) Как никак, а те инструменты власти, через которые Фромм предлагает победить жуткие недуги общества, контролируются правящим классом. Чтобы ими эффективно воспользоваться пролетариату, надо вырвать инструменты из рук буржуа.

5) Правящему классу выгодно данное положение пролетариата, так как позволяет приумножать содержимое их карманов.

Таким образом, довольно легко ответить на вопрос, почему предложение господина Фромма скорее не альтернатива, а глупый договорняк с правящим классом. Однако, возможно я немного погорячился, и Эрих Фромм имел ввиду совсем не рабочих, а его любимый средний класс.

***

Продвигаясь по дебрям невежества, передёргиваний и мракобесия, замешанного на лютом религиозном идеализме (предложение несогласным группам заниматься медитацией), я наткнулся на такой абзац: «Национализм, зародившийся во время французской революции и наполеоновских войн, бурно расцвёл в Германии после 1871 года, когда Германия наконец объединилась. Мы видим ещё более свирепствующий национализм в Германии XX века и в сталинской России, а теперь в современном Советском Союзе. Он нашёл своё ужасающее выражение в двух мировых войнах и остаётся серьёзной угрозой как возможная причина третьей, и на этот раз ядерной, войны.»

Нисколько не умаляю опасения господина Фрома про опасения насчёт национализма. Мне интересно другое – а где он нашёл национализм в Советском Союзе? Причём, я даже толком и не знаю, как спорить с таким утверждением, которое не подкреплено ни одним примером.

Ну хорошо, давайте попробуем определиться. Какие такие идеи про национализм высказывало советское государство в поддержку национализма? Может где-то в конституциях было подобное прописано, нации какие-то ставились в приоритет против других? Может, Русский мир какой восхвалялся? Отнюдь, нет. Возьмём, например, конституцию СССР от 5 декабря 1936 года: «Глава I

ОБЩЕСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО

Статья 1. Союз Советских Социалистических Республик есть

социалистическое государство рабочих и крестьян.

Статья 2. Политическую основу СССР составляют Советы

депутатов трудящихся, выросшие и окрепшие в результате свержения

власти помещиков и капиталистов и завоевания диктатуры

пролетариата.

Статья 3. Вся власть в СССР принадлежит трудящимся города и

деревни в лице Советов депутатов трудящихся.»

Удивительно, ни слова о том, что, какая-то нация является преобладающей.

Продолжим: «Глава II

ГОСУДАРСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО

Статья 13. Союз Советских Социалистических Республик есть

союзное государство, образованное на основе добровольного

объединения равноправных Советских Социалистических Республик:

Российской Советской Федеративной Социалистической

Республики,

Украинской Советской Социалистической Республики,

Белорусской Советской Социалистической Республики,

Узбекской Советской Социалистической Республики,

Казахской Советской Социалистической Республики,

Грузинской Советской Социалистической Республики,

Азербайджанской Советской Социалистической Республики,

Литовской Советской Социалистической Республики,

Молдавской Советской Социалистической Республики,

Латвийской Советской Социалистической Республики,

Киргизской Советской Социалистической Республики,

Таджикской Советской Социалистической Республики,

Армянской Советской Социалистической Республики,

Туркменской Советской Социалистической Республики,

Эстонской Советской Социалистической Республики.»

Вот опять, никакой преобладающей нации. Но, может, это только в сталинской конституции. Давайте посмотрим на конституцию СССР от 7 октября 1977 года: «Глава 1. Политическая система

Статья 1. Союз Советских Социалистических Республик есть

социалистическое общенародное государство, выражающее волю и

интересы рабочих, крестьян и интеллигенции, трудящихся всех наций

и народностей страны.

Статья 2. Вся власть в СССР принадлежит народу. Народ

осуществляет государственную власть через Советы народных

депутатов, составляющие политическую основу СССР.»

И вот опять, мы не видим преобладания какой-то нации. Скорее всего, господин Фромм даже и не ознакомился с какими-то фактами по данному вопросу.

Справедливости ради, стоит напомнить ещё и о других немаловажных факторах: руководители коммунистической партии были разных национальностей; развивались все республики, принадлежавшие СССР на равных возможностях; ограничений по национальным признакам как таковых не существовало; равные возможности были и у национальных культур. Собственно, данных фактов вполне хватает (как мне кажется).

Следующий вопрос коснётся методов решения некоторых проблем от господина Фромма. В статье «Идея Всемирной конференции» он опасается за последствия, которые принесёт война во Вьетнаме и ожидание ядерной войны. Для начала рассмотрим подпункты, обращённые Фроммом к людям, которые как-то хотели бы изменить ситуацию (хотя, строго говоря, вообще непонятно к кому это написано): «Учитывая эти факты, многие ответственные люди спрашивают себя: есть ли что-нибудь, что могло бы подействовать, что ещё не было сделано или испробовано? Чтобы найти ответ, нужно проанализировать причины провала. Представляется, что они лежат в следующих направлениях.

(1)

Обращения людей касались разных аспектов существующего кризиса; они не были достаточно глобальными и всесторонними.

(2)

Они были критическими и обвиняющими, а не обращёнными к силе разума и взывающими к человеческому сердцу.

(3)

Они не были достаточно детальными, особенно в том, что касается конкретных предложений по процедурам, которые могли бы привести к выходу из боевых действий.

(4)

Те, кто подписывал критические обращения, не обладали достаточным авторитетом, чтобы их услышали и им ответили представители власти.»

Итак, что же мы здесь видим? Во -первых, примитивную абстракцию. Непонятно кто, к кому и зачем должен обращаться. Мало того, Фромм сразу же осудил всяческие обращение абстрактных людей к абстрактной власти, подчеркнув в первом пункте, что им интересно только небольшие аспекты кризиса, и не обратились (к кому, блин?) с более глобальными и всеохватывающими вопросами. Интересно ещё одно – а как обращения по определённым вопросам к сильным мира сего (я так предполагаю), которые этот кризис и устроили, поможет разрешить данную проблему войны во Вьетнаме? Обивание порогов крупных буржуа вряд ли как сможет изменить текущее положение дел. Следовало бы поинтересоваться, кому выгодна эта война, зачем она ведётся. Только от ответов на данные вопросы, можно было бы проработать какую-то стратегию и тактику, чтобы этот конфликт прекратить. Абстрактный человек абстрактную власть уговорами не победит. Во-вторых, вопросы силы разума и человеческого сердца. Мы поняли, что Фромм хотел бы чтобы люди чаще, обращались к власти, уговаривали её для решения выгодного для них конфликта. Теперь же, автор говорит о том, с какими глобальными вопросами должны были обратиться абстрактные люди к сильным мира сего – с вопросами о силе разума и взывания к человеческому сердцу… Эх, ну откуда такая детская наивность? Может господин Фромм не в курсе про движение хиппи в США, которое как раз-таки и призывало к доброте и человеческому сердцу. Как известно, толком никаких результатов это движение не добилось, а в основном маргинализировалось, чем и воспользовались правящие круги. Мало того, Фромм всецело недоволен, что обращения абстрактных людей к абстрактной власти были лишь критическими и обвиняющими. Наверное, стоило мило обивать пороги сильных мира сего и мило просить закончить войну, приправляя просьбу словом «пожалуйста». Хотя, стоило бы призвать к стачкам и забастовкам среди трудового населения США, чтобы власть действительно услышала их и поумерила свои колониальные аппетиты. Стоило бы жёстко осудить действия власти и призвать к выводу войск из Вьетнама. Но нет, у нас тут про любовь и силу разума, которой далеко не блещет сам автор. В- третьих, непонятно о какой детальности может идти речь, если в предыдущем пункте автор рассуждает о человеческом сердце и силе разума. Интересно, а призывы к выводу войск из Вьетнама, как пример, могут относиться к доброте? Или, это совсем ненужный конструктив? Конечно же, Фромм понимает, что это единственное рациональное требование, но ведь надо подыграть правящему классу, чтобы не потерять тёплого местечка. И поэтому нам рассказывается о каких-то ещё более детальных мерах, чтобы выйти из боевых действий. Как мы понимаем, требование просто вывода войск не являются для Фромма чем-то детальным, и он обращается к любимому приему – абстракции, беззубой и непонятной. Что мы и видим в третьем пункте. И, в-четвёртых, Фромм сокрушается о недостаточности авторитета людей, которые решили к правящим классам обратиться… Это как кульминация, закономерный итог воззрений нашего автора. А теперь, составим общую картину, как по Фромму должны были выглядеть абстрактные люди и что они должны были сделать: