Читать онлайн Турецкий. Дебют

Глава 1

– Это Варяг. До штурма один час, всем доложить о готовности. Приём.

– Варяг, я Бестия. Газ в подвал закачан, таймер на подрыв выставлю по команде. Приём.

– Я Торнадо, миномёты готовы. Приём.

– Клоун Варягу, у меня все тип-топ.

– Я Красницкий, люди готовы.

– Бестия, Торнадо, Клоун. Вас понял, начинаем по моей команде. А тебе, Красницкий, я потом яйца оторву, если тебе их не отстрелят. Конец связи.

Седой, как лунь, коренастый мужчина средних лет, одетый в лесной камуфляж, опустил мини рацию и выругался сквозь зубы:

– Барон хренов, даже протокол радиопереговоров не может запомнить. Я же дал этому дебилу позывной. Кто его вообще догадался в операцию засунуть?

– Кто-кто… Сам знаешь кто. Видимо Ястреб хочет его в убийстве замазать, – ответил ему невидимый баритон, – Да и "Хорёк" – позывной так себе, я бы тоже послал тебя подальше.

Голос не был игрой больного воображения Варяга, просто его собеседник обладал даром невидимости. Где и когда нашёл его глава Службы охраны Императора никто кроме него самого не знал. Да и не горел желанием узнать, потому что не все знания одинаково полезны.

– Язык у тебя длинный, Линки. Тебя прислали секреты хозяина дома разведать, а не обсуждать приказы начальства. Если бы не твои навыки, я бы тебя никогда и близко к нашим делам не подпустил. А для душевного спокойствия, вообще бы лучше убил.

– Попытка не пытка, Варяг, – голос повеселел, – А давай посмотрим, кто кого замочит?

Седой хотел было сказать в ответ что-нибудь резкое и обидное, но внезапно ожила рация:

– Внимание. Варяг, это Клоун. Прямо перед нами, в тридцати метрах, три вооружённых противника, идут прямо на нас. Отхожу на десять метров левее. Приём.

– Клоун, понял тебя, отход разрешаю.

Не успел Варяг отпустить тангенту [1], как ощутил на своём горле холод металла. Он скосил глаза вниз и увидел длинное тонкое лезвие егерского кинжала.

– Я шутить с тобой не буду, Фёдор Михалыч, – прошептал ему прямо в ухо голос, – Приказы твоего начальства ко мне не относятся по одной простой причине – оно мне не начальство. Я птица вольная, ты мне рот не затыкай и грозить не смей никогда. Мне вашу долбанную группу отморозков вырезать, как соплю вот об это дерево вытереть. А потом и вашими близкими заняться, чтобы такие уроды больше не рождались. Вникаешь, Варяг?

– Да-а… – сипло ответил седой.

– Вот и ладненько, – голос снова повеселел, – Ты мне лучше поведай, чем хозяева этого домика перед Ястребом провинились, что их всех на тот свет сейчас отправлять будут?

– Нож убери, – Варяг физически почувствовал, как по коже его горла стекает тонюсенькая струйка крови.

– С чего бы это? – удивился невидимый Линки, – Ты мне в такой позе больше нравишься. Я жду ответа.

– Да не знаю я за что, – прохрипел Варяг, стараясь не шевелиться, – Приказ был подготовить и произвести зачистку усадьбы Турчаниновых, а как там и чего – нам не сказали.

– Хренасе, интересно девки пляшут, – присвистнул его невидимый собеседник, – Так это вы род "пророков" вырезать собрались? А Император-то поди и не в курсе. Или в курсе?

– Это не наше дело, Линки. Нам говорят – мы делаем, – и почувствовав, что ножа у горла больше нет, Варяг с облегчением выдохнул, – Сомневаться в приказах главы Службы охраны чревато, сам же знаешь.

Но ему никто не ответил. Невидимый собеседник ушёл так тихо, что ни одна веточка не то, что не треснула, а даже не шелохнулась.

– Твою мать, – выругался Варяг, – Не хватало ещё, чтобы этот хренов невидимка взбрыкнул в последний момент.

– Кири-и-илл, ну встава-а-ай.

Двадцатое июня, день рождения младшей сестрёнки. Её радость и нетерпение можно понять – шесть лет назад, глубокой осенью, я тоже проснулся ни свет ни заря. День двенадцатилетия… и день получения личного родового кольца. Ну как личного? Ей достанется моё старое кольцо, которое лежит сейчас у меня в кармане штанов. Ещё не надетых, кстати, по причине моей крайней незаинтересованности в данном процессе. Эта егоза пришла меня будить в шесть утра, а лёг я сегодня глубоко заполночь, засидевшись за чтением талмуда "Теория псионики". Через два дня меня ожидал вступительный экзамен в столичном университете.

– Алён, отстань, дай поспать. Иди лучше Костика попинай, – простонал я в ответ, пытаясь зарыться в одеяло с головой.

Услышав лёгкий топот босых ног по паркету, с облегчением выдохнул и начал проваливаться в недосмотренный сон. Но поспать мне всё равно не дали. Дверь в мою спальню широко распахнулась, громко стукнувшись об ограничитель.

– Подъём, Кирюха! – прямо с порога заорал мой старший брат, – Давай-ка одевайся быстренько на пробежку, а то скоро солнце вылезет и придётся бегать по жаре. Оно тебе надо?

– Ко-о-ость, а может ну его? Я спал всего пару часов, ну какой к черту бег? – на всякий случай прислушавшись к внутренним ощущениям, я с удовлетворением понял, что никакого желания тренироваться спозаранку у меня не возникло.

– Да я бы и сам закосил с удовольствием, но сегодня к нам решил присоединиться отец. Так что одевайся, – картинно нахмурившись, брат быстро нагнулся и, выпрямившись, кинул в меня кроссовком.

Я тяжело вздохнул, сел, свесив ноги с кровати, и сделал последнюю попытку отмазаться от такой наглой принудиловки;

– Тогда я не успею подарок упаковать.

– Не понял? Ты его ещё не приготовил? – замер Костя, вопросительно уставившись на меня изподлобья.

– Ты первый день Алёну знаешь? – вскинул я брови, – Она же коробку сразу найдёт и распотрошит, потому и отложил на последний момент.

– Правильно отец говорит – у тебя отмазки на все случаи жизни есть, – широко ухмыльнулся брат, – Мне бы так уметь.

После внезапной смерти деда, когда бразды правления перешли к отцу, в свои двадцать два года Костик стал наследником главы рода Турчаниновых. Он и раньше был завидным женихом, но после официального получения титула младшего князя, все молодые особы женского пола, как с цепи сорвались, пытаясь привлечь его внимание. Чем этот ловелас и пользовался – за последние полгода у него сменилось несколько девушек. И не всегда такие перемены происходили гладко. Костя совершенно не умел врать, мешала патологическая честность.

Из коридора раздался громкий голос отца:

– А ты чего это тут босиком стоишь?

– Ну па-а-п! – пискнула в ответ Алёнка, видимо прятавшаяся в стороне от распахнутой настежь двери.

– А что такое? Я помешал? – послышался насмешливый вопрос.

– Ты мне на дал самое интересное дослушать, – разочарованно протянула девочка и, судя по быстро удаляющемуся шлёпанью босых ножек, убежала.

Я бросился надевать спортивный костюм. Отец появился, когда я, прыгая на одной ноге, пытался просунуть вторую в закрутившуюся штанину.

– Кирилл? – склонив голову на бок, спросил он, остановившись в дверях.

– А что сразу Кирилл? – выдохнул я, присаживаясь на стул, чтобы надеть кроссовки, – Я вообще из-за подготовки к экзамену лег только под утро.

– Смею предположить, что вовсе не из-за тяги к знаниям ты украл у себя сон, а из-за собственной безалаберности, – усмехнулся отец, – Вспомни-ка, дружок, чем ты занимался вчера с обеда до вечерней тренировки вместо подготовки?

Я промолчал – крыть было нечем. Вместо занятий мы с моим лучшим другом Женькой пошли на Симагинское озеро. Для успокоения совести я взял с собой учебники по псионике, надеясь совместить приятное с полезным, но когда мы туда пришли, все мои мысли об учёбе тут же благополучно улетучились. Причина была более чем уважительная – компания загорающих девчонок под предводительством Альхи, дочери графа Фарносова. Их имение находилось на том берегу и озеро считалось границей, но так как пологий песчаный берег был только с нашей стороны, то Фарносовы в своё время договорились с дедом, что это будет общий пляж.

Девчонки в этом году закончили школьный курс обучения и теперь отрывались по полной. Уж не знаю, как они сумели добыть шампанское, но почти все из них были навеселе. Единственной трезвой среди них была только Альха, да это и не мудрено. Особенности их дара не позволяли иметь в крови ни капли алкоголя, и при дворе Императора их иногда называли за глаза "вечно печальными". Хотя лично я не видел Фарносовых в печали ни разу. Порой шумные и мило суетливые, любящие привлечь к себе всеобщее внимание – да. Печальные? Не-е-ет.

Вот и в этот раз, завидев нас с Женькой ещё издали, Альха что-то сказала и начала стягивать с себя купальник. Впрочем, две узкие полосочки ткани назвать купальником можно было с большой натяжкой. С визгом и весёлыми выкриками, за ней последовали и остальные девчонки. Насмешливо посмотрев в нашу сторону, Альха подхватила ладонями свои совсем не детские груди с маленькими коричневыми сосками, призывно покачала ими вверх-вниз и… резко развернувшись к озеру, побежала к деревянным мосткам. В самом конце настила, она мощно оттолкнулась от досок и, сделав сальто с пируэтом, красиво вошла в воду. Следом за предводительницей, толкаясь и поднимая тучу брызг, сверкая каплями воды на обнажённых телах, устремилась вся девичья компания.

– Что делать будем, княжич? – повернул ко мне голову друг, – Там сплошные аристократки, да ещё и… в натуральном виде. Мне в ту сторону и смотреть-то нельзя, не то что подойти.

Женька был сыном начальника службы безопасности нашего имения, которого ещё дед принял в слуги рода, и дворянского титула, естественно, не имел.

– Брось, девчонки сами начали эти игры. Пошли поближе сядем, хочу посмотреть, как они выкручиваться будут, когда вода немного хмель из них вытянет, – ответил я, стягивая футболку, и заметив, как друг расстегнул штаны, добавил, – Вот только до плавок раздеваться не советую, иначе все увидят твой сильно выпирающий интерес, а им только этого и надо.

Раздевшись по пояс и скинув обувку, мы сели на расстеленное Женькой большое махровое полотенце и, блаженно жмурясь на солнце, начали негромко обсуждать достоинства весело плескающихся в воде девиц. Пока из озера не вышла Альха. Ничуть не стесняясь, она подошла к нам, прямо на ходу подхватив с травы широкое полотенце и чуть склонив голову набок, начала вытираться. Скосив глаза на друга, я увидел его отвалившуюся челюсть и толкнул его локтем в бок.

– Это женщина, Женька. Прикольная вещица, рекомендую.

– Хам ты, Кирюха, – заметила девушка, обернув полотенце вокруг мокрого тела, и села между нами, раздвинув меня и Женьку своими бёдрами, – У нас завтра сабантуй намечается, приглашаю вас обоих.

– По какому поводу праздник и кто будет? – поинтересовался я.

– Ты совсем дебил, Турчанинов? – хитро сощурившись, спросила Альха, – "Алые паруса" же. Из взрослых будет только охрана, так что…

Она многозначительно замолчала.

– Не можем, Аля. Завтра у сестрёнки именины и ей двенадцать. Врубаешься?

– Ритуал окольцовывания… Передавай ей мои искренние поздравления, – совсем не радостно сказала девушка, рассматривая своё кольцо на среднем пальце, и вдруг встрепенулась, – Тогда приходите послезавтра, веселья будет поменьше, зато только свои останутся.

– Эмм… – глухо просипел Женька.

– Не менжуйся, я не из тех, кто нос воротит от простых людей, – ответила Альха на невысказанный вопрос друга и в доказательство своих слов, положила свою руку ему на плечо.

– Обязательно будем, Аля. Во сколько сбор и что брать? – ответил я.

– Ты точно дебил, Кирюха. Ты же не на день рождения идёшь и не в поход, зачем с собой что-то брать? И так всё будет, – весело ответила Альха и, подмигнув, повторила, – Всё будет.

…

– Алё, братишка, ты тут? – выдернул меня из воспоминаний голос Костика, – Никак вчерашнее приключение вспомнил? Я тебе даже позавидовал.

Увидев мой недоумевающий взгляд, брат рассмеялся.

– Пляж хоть и общий, но он на нашей территории. Ты же сам помогал там камеры устанавливать.

"Чёрт, побыстрее бы в Питер вернуться, тут кругом глаза и уши", – выругался я про себя, натягивая второй кроссовок.

Пока его зашнуровывал, отец с братом уже покинули комнату. Рванув было за ними следом, я вернулся и переложил Алёнкино кольцо из брюк в карман спортивных штанов. Бережёного бог бережёт, а уж свою любопытную сестричку-лисичку я начал опасаться, как только она начала ходить.

Выйдя из дома, я запрокинул голову и потянулся. Стояла прекрасная летняя погода, и утренняя заря разлилась по светлому небу мягким румянцем. Хорошо-то как… Но тут из дома выбежала сестра и все ощущения моего единения со вселенной в один миг куда-то испарились.

Алёна ещё не была представлена высшему обществу официально, да и ритуал получения родового кольца гостей не предусматривал, поэтому в этот раз на её праздник никого не приглашали. Этот день праздновали исключительно в тесном родовом кругу. Узнав вчера вечером эту обидную до слёз новость, сестрёнка надулась – ведь покрасоваться таким замечательным подарком было не перед кем; малолетние подруги приехать без взрослых не могли. Вот и сейчас эта неугомонная пигалица пристала к отцу со своими меркантильными женскими вопросами. Впрочем, отец быстро её успокоил, пообещав взять с собой в Петербург на следующей неделе. После чего, победно задрав носик вверх, Алёнка гордо удалилась в дом. Мы немного размялись, метнув по паре молний в сторону леса и, перешучиваясь, отправились на обычный маршрут.

Вот так, неспешно переговариваясь, наша троица и бежала примерно с полчаса. Пока со стороны усадьбы не раздался звук мощного взрыва. Резко остановившись, мы дружно повернулись, глядя на быстро растущий над деревьями багрово-серый гриб.

И тут мне на грудь плеснуло чем-то горячим. Прямо из затылка стоящего передо мной Костика. Он тут же начал заваливаться назад, и мне пришлось быстро нагнуться, чтобы подхватить его тело возле самой земли. Осторожно опустив брата на дорогу, я непонимающе уставился на аккуратную тёмно-красную дырку, появившуюся на его переносице.

– Пригнись, – дико заорал сзади отец, – Мой переход!

Хлопок!

– Стоять! Впереди засада, – резко остановившись, скомандовал отец, тормозя нас с братом.

И тут же рухнул на дорогу с простреленной головой. Костик моментально присел и…

Хлопок!

– Засада! – заорал Костя уже в полете, делая кувырок в сторону.

Мы с отцом моментально последовали за ним. Рефлексы не подвели – прямо над нашими головами зло пропели пули, а еще через мгновение просвистел огненный шар, оставив за собой жирный чадящий след.

– Неужели Красницкие? – раздался слева от меня удивленный голос брата.

Дар огня имелся у нескольких родов, но только у Красницких пламя получалось дымное, словно горела нефть, а не чистая энергия.

– Папа, мне прыгать? – нервно крутя на пальце кольцо, спросил я, – Они же скоро дом взорвут, а у вас с Костиком откат идет.

– Погоди, у них наверняка там новая засада.

– У меня с собой не только своё кольцо, но и Алёнкино.

Все родовые кольца Турчаниновых имели свою "длину прыжка" и моё бывшее колечко имело интервал в две минуты. Перешедший же ко мне после смерти деда, Костин артефакт был пятиминутным.

– Не знал, что придётся благодарить Многоликого за твоё раздолбайство, – невесело усмехнулся отец, – Тогда будем прыгать по Алёнкиному, они явно не рассчитывали, что у нас будет с собой лишний артефакт.

– Да как эти сволочи вообще смогли места для засад вычислить? – поинтересовался Костя.

– Как, как… – отец ненадолго замолчал.

Дар Турчаниновых – перемещение назад во времени. Мы не можем узнать будущее, пока оно не случится, и уж тем более мы не пророки, как многие думают. Зато в наших силах манипулировать ближайшим будущим, прыгнув из него на несколько минут назад в прошлое. Когда случается что-нибудь непоправимое, мы возвращаемся и стараемся переиграть ситуацию по-новой.

Есть и пара неприятных моментов, но как говорил дед: – "Это чтобы жизнь мёдом не казалась". Во-первых, после использования дара кольцо получает откат на перезарядку, сроком примерно раз в пять больше, чем время прыжка. А во-вторых – то, что произошло, помнит только сам прыгнувший. Остальные члены рода ничего о будущем не знают, но у них в этот момент начинается ощущение дежавю, которое длится именно столько времени, на сколько был сделан переход. У всех. Кроме меня. Я помню всё, и иногда отец ласково называет меня уродцем.

– Красницкие тут явно шестёрки, – снова заговорил отец, – Про наши временные интервалы знают только несколько человек во всей Империи. Кира, по моей команде прыгаешь на две минуты и бежишь не останавливаясь прежним темпом, как будто ничего не случилось. И сразу же прыгай на пять. По идее, так мы оставим их засаду между прыжками и окажемся внутри защитного круга усадьбы.

Я уже и сам догадался, как именно сидевшие в засаде люди вычисляли наши прыжки во времени. Им был дан приказ стрелять, как только мы неожиданно прервём пробежку. Если в старом будущем их засады нас спокойно пропускали, то возвращаясь назад во времени, мы резко останавливались посреди дороги, что служило сигналом на наш отстрел. Но почему нападавшие не убили нас всех одновременно? Ответ пришел позже, когда что-либо изменить было уже нельзя.

Глава 2

После активации пятиминутного кольца у меня внезапно пересохло во рту, – все же четвёртый прыжок подряд, – и наша троица очутилась в трехстах метрах от усадьбы. Подбежав ко входу, мы ввалились в дом, в несколько прыжков преодолев ступени широкой лестницы, и через несколько секунд отец уже включил боевую тревогу. Не было никакого воя сирен, вспышек красных стробоскопов и бегающего в панике персонала. В детстве я всегда удивлялся идиотским фантазиям киношников, пока старший брат не объяснил мне простую вещь – если бы в фильмах не показывали такую чушь, то никто бы их и не смотрел. Зрители приходят за острыми ощущениями, а не для того, чтобы наблюдать за людьми, спокойно занимающими свои места по боевому расписанию.

Негромкий, но хорошо узнаваемый сигнал зуммера раздался одновременно во всех уголках поместья. Я знал, что сейчас в усадьбе люди из гражданского персонала, внимательно проверив помещения в которых их застала тревога, закрывали за собой двери на спецзамок и спускались в подземное убежище, способное пережить любой катаклизм. Над запертыми дверьми загоралась красная лампа, а дежурный по этажу проверял детектором признаков жизни ещё не закрытые помещения и "давал пинка" замешкавшимся.

– Проверка всего дома на взрывчатку и магические закладки! – отец начал отдавать команды начальнику охраны, который вырос перед нами сразу же после объявления тревоги, – Всех охранников периметра стянуть ближе к дому, задействовать малый круг защиты, вызвать ударную группу Синельникова. В ближайшие минуты ожидается штурм усадьбы, задействовать защиту по четвёртому протоколу.

– Может включить "казик", Ваше сиятельство?

– Ты оглох, Семёныч? В доме может быть бомба, какой к чертям купол? Давай быстрее, времени в обрез.

Практически вся территория имения была напичкана различными датчиками и механизмами безопасности, включая КАЗ, – купол абсолютной защиты, – на случай боевых действий. Но пока существовала угроза взрыва внутри дома, этот самый купол использовать было нельзя. Взрыв в замкнутом пространстве уничтожил бы и сам дом, и находящихся в нем людей, перемолов их в однородный кирпично-кровавый фарш.

Полковник Синельников руководил гвардией рода и в данный момент вместе с основными силами находился в Петербурге. С собой в имение отец взял только одно отделение гвардейцев, поскольку тут был свой отряд охраны, в количестве двадцати бойцов-ветеранов. Но столичная гвардия могла добраться сюда на быстроходных флайерах только через час-полтора, так что в нашем распоряжение было всего тридцать бойцов, с десяток техников и два боевых одноместных флайера, типа "Пустельга". Лёгкие и манёвренные, они могли работать как разведчиками, так и истребителями.

Но им даже не дали возможности взлететь. Удар колоссальной силы сотряс всю усадьбу. Окружавшее меня пространство превратилось в калейдоскоп мгновенно сменяющих друг друга картинок. Взрывная волна с силой впечатала меня спиной в стену гостиной и сильно приложившись об неё головой, я медленно сполз на пол.

– Живой? – перед моими глазами появилось тёмное пятно, на котором я попытался сфокусироваться.

Смутные очертания приобрели резкость и я увидел лицо склонившегося надо мной брата.

– Нормально. Что это было? – медленно, почти по слогам произнёс я, оперевшись на протянутую руку Костика, чтобы встать с паркета.

– Судя по всему – стодвадцатый миномёт, – раздался невдалеке голос отца, – Надо выбираться из дома, скоро тут будет жарко.

– Где Алёнка и мама? – морщась от звона в ушах, спросил я брата.

– Давно в убежище, там их и ядерный взрыв не достанет, – успокоил меня Костя.

Посмотрев на часы, я хмыкнул и поспешил уведомить отца:

– Папа, на Алёнкином откат закончился, а моё кольцо будет готово через девять минут.

– Две минуты нам ничего не даст. Держитесь оба рядом со мной.

Пока мы пробирались через обрушившиеся сверху перекрытия второго этажа и завалы порушенной мебели, издалека донеслись звуки боя. Началось с нескольких автоматных очередей, которые через несколько секунд утонули в рёве и гуле применяемых обеими сторонами магических техник. Но как только мы выбрались из дома, шум сражения внезапно прекратился.

Окинув взглядом приусадебный участок, я на несколько мгновений завис от удивления – всё вокруг оказалось цело. Даже клумбы с любимыми мамиными розами были не тронуты. Лишь на ступенях парадной лестницы лежал посечённый осколками прилетевшей мины, безголовый труп Семёныча.

– А как…

– Чёрт! Бегом за мной! – перебил меня отец и сорвался с места в направлении хозблока.

Мало кто знал, что именно под ним находился дублирующий командный пункт службы охраны. За рекордное время преодолев разделявшие дом и одноэтажную постройку сотню метров, мы ввалились в помещение прачечной. Снаружи снова послышались звуки боя, но судя по звукам, вёлся он в полукилометре от усадьбы. Отец пощёлкал попеременно двумя выключателями и крайняя стиралка отъехала в сторону, открывая проход в стене. Согнувшись в три погибели мы по очереди протиснулись в узкий лаз и попав на винтовую лестницу, начали быстро спускаться. Всё помещение диспетчерской было заставлено аппаратурой и экранами до самого потолка.

– А где люди? – Костик в недоумении развёл руки в стороны и сделал полный оборот вокруг своей оси, оглядывая помещение, – И на кой мы вообще сюда припёрлись?

– Нам сейчас нужна связь. Семёныч не успел связаться с Синельниковым, – отец быстро тыкал кнопки на пульте, который занимал собой добрую половину стены, – Радиосигналы наверняка глушатся, а вот до кабеля эти уроды вряд ли смогли добраться.

По стандартной схеме таких вот убежищ кабеля вели далеко за пределы усадьбы и выходили на поверхность в секретных точках, где сигнал уже и преобразовывался в радиоволны.

Из динамика донеслось негромкое шипение и через секунду раздался голос:

– Девятый на связи. Назовитесь.

– Девятый, я первый. Код четырнадцать, полсотни семь, тридцать пять. Дай мне второго. Срочно.

– Есть дать второго.

После небольшой паузы, голос извиняющимся тоном сказал:

– Придётся подождать, первый. Этот канал не предусмотрен для переключения на внешние линии связи.

– Я знаю, девятый, но дело не терпит, поторопитесь. На объект три совершено нападение, для гвардии код красный.

– Вас понял первый, есть код красный.

Пока мы ожидали Синельникова, отец достал из сейфа мини-рации и, раздав их нам, включил мониторы первого круга защиты. Тишь, гладь и божья благодать, словно и не нет никакого нападения. Но идиллия рассеялась, как только камеры переключились на второй рубеж. Там шла настоящая война. Понаблюдав пару минут за противостоянием, я в полном недоумении повернул голову к отцу, внимательно следившему за ходом сражения.

– Ничего не понял. Это что за клоунада?

Бойцы противника, одетые в одинаковые лесные камуфляжи без эмблем и опознавательных знаков, двигались рваными движениями, делая нелепые рывки из стороны в сторону.

– Это, сынок, перестраховка, на случай если у нас осталась возможность вернуться назад. Хаотичные движения, чтобы мы не запомнили их действий. Костя, какая частота у охраны?

– Сто пятьдесят один [2].

Покрутив настройки стационарной рации, отец чертыхнулся и убрал её "мини-версию" в нагрудный карман.

– Глушат по всем частотам.

В этот момент на экране мелькнул водяной смерч, который запустил один из защитников усадьбы. Он мгновенно сформировался в несколько десятков длинных дротиков, которые, пробив стволы вековых деревьев, прошли сквозь тела прячущихся за ними огневиков противника.

– Ого… Сразу четверых уложил, – выдохнул отец восхищённо, – Напомните мне потом наградить этого парня.

– Па-а-ап, это девушка, позывной Белка, – хихикнул Костя, – Синельников давно тебя просил дать ей поручика.

– Хмм… нет у меня лишних гвардейцев для новых поручиков, – стушевался глава рода, – Ты лучше проверь пока периметр дома, а Кирилл пусть займётся третьим кругом.

И в этот момент мы одновременно подпрыгнули в креслах от неожиданности.

– Первый, второй на связи! – проревел динамик адским басом, – Гвардия поднята по тревоге и готова к выполнению задач.

– Второй, я первый. Усадьба частично разрушена миномётным огнём. Противник, силами до ста человек атакует поместье с северо-запада…

Дальнейший разговор отца с командиром гвардии я пропустил мимо ушей. Переключив ближайшие ко мне мониторы на камеры предпоследнего рубежа обороны, я озадаченно уставился на обтянутую тонкой тканью, симпатичную женскую задницу, которая почти полностью перекрывала обзор одной из камер.

"Это чё? Сама жопа к нам пожаловала?" – мелькнула в голове шальная мысль.

Но как только я открыл рот, чтобы сообщить о столь удачном ракурсе вслух, задница исчезла и на мониторе мелькнула мордашка Альхи.

"Какого чёрта?" – я снова прилип к экрану.

Напротив всех приборов наблюдения стояли встречные, и мне не составило труда найти монитор, который показывал, что творится возле той камеры. А творилось там вот что: высоко на дереве, оседлав ветку и свесив ноги, сидела Альха, смотревшая в сторону нашей разрушенной усадьбы. Изредка она поднимала на уровень глаз смартфон и, по всей видимости, делала снимки. Я оторвался от экрана и крутанулся в кресле.

– Отец, там…

Тот нетерпеливо отмахнулся, спеша рассказать всю доступную на данный момент информацию Синельникову:

– … не считая Красницких, там ещё один род. Не могу пока разобрать кто именно, у них очень распространённые техники, но есть маленькая особенность. Цвет воды не голубой, а красноватый. Но то, что эти люди обычное мясо, я абсолютно уверен. Кто-то ими руководит, причём, со знанием дела. Пётр Ильич… – плюнув на правила радиопереговоров, отец назвал Синельникова по имени-отчеству, – … Если не успеете нас спасти, то код от убежища полная дата моей первой дуэли. Та самая, где вы были моим секундантом.

После этих слов он переключил трансляцию с общего динамика на наушники, и для нас с братом беседа потеряла всякий смысл, поскольку мы теперь слышали только его реплики.

– Костик, я только что видел Альху, она в поместье.

– Чего?! – оторопело спросил Костик и резко развернулся ко мне.

– Сидит на дереве в километре отсюда и следит за нашей усадьбой.

– Думаешь наводчица?

– Рехнулся? Из неё разведчик, как из меня… разведчик.

Костя неожиданно прыснул смешком. Ещё не забылась история со скаутским походом, где я, будучи десятилетним пацаном, по-крупному облажался, упав в выгребную яму. Ему тогда пришлось откатывать время, но непередаваемый привкус во рту я помню до сих пор.

– Да и в платье она. Кто ж на такие дела в платье ходит?

Брат наклонил голову вбок и кинул взгляд за моё плечо:

– Пока отец занят, можем её развернуть и дать пинка под зад. Где ты говоришь она сидит?

Он подкатился ко мне на кресле.

– Вот здесь… – я ткнул пальцем в нужный монитор, – Это рядом с озером.

– Понятно, что не с трассой. Откуда она по-твоему могла прийти, кроме как от озера?

– А как ты собрался её выпроваживать?

– Сейчас увидишь, – ухмыльнулся Костик.

Мы перевели взгляды на экран, показывающий восседавшую на дереве Альху. Несколько секунд ничего не происходило. Вдруг девушка сильно дёрнулась, зажала уши руками и, резко отшатнувшись назад, соскользнула с ветки вниз головой.

– Ты чего сделал, идиот?! Она же разбилась наверняка, там высота метров десять!

– Ничего ей не будет, это же Фарносовы, – тихо заржал брат, – Они воздушники, замедлит падение, если не дура. Прикинь, я сирену только на секундочку включил, а какой эффект.

– Какую ещё сирену?

– Вот интересовался бы делами в поместье – знал бы, что рядом с каждой камерой есть крякалка. Сделано для отпугивания животных от аппаратуры, но можно и с пульта включать.

– Тьфу ты…

– Так орлы, мы с Петром закончили, – раздался громкий голос отца, – Теперь нам надо продержаться полтора часа. Плюс-минус десять минут.

– Тут будем сидеть? – поинтересовался Костик, скривив лицо.

– Мы Турчаниновы, а не хрен собачий, – глава рода уже шёл к выходу, – Связи нет, бойцы там сами по себе долго не провоюют. Надо лишить противника возможности нас глушить.

Мы с братом вскочили с кресел одновременно.

– Вы оба остаётесь, – повернулся отец на шум, – Поддерживаете связь с гвардией и наблюдаете за периметрами. При изменении обстановки, Константин бежит ко мне. И всё время проверяйте рации, в любой момент они могут заработать. Ясно?

Отец обвёл нас взглядом, и мы синхронно кивнули. Хотя по лицу брата было видно, что он сильно недоволен решением отца.

В итоге, мы просидели в бункере ещё около получаса. Пару раз на мониторах мелькнула спина Альхи – она мчалась вдоль озера на свои земли. Костя заметил, что скоро сюда нагрянут все соседи, потому что Фарносовы должны растрезвонять на всю округу о нападении на наше поместье.

Бой на периметре то затихал, то разгорался снова. Там вообще творилось что-то непонятное. Складывалось впечатление, что наших людей попросту связывают боем, постепенно выдавливая из леса в направлении разрушенной усадьбы.

"Зачем? Что им это даст?" – пытался я мысленно заглянуть в будущее, автоматически нанося на импровизированную схему все передвижения противника.

За это время Синельников связывался с нами дважды: первый раз он доложился, пересекая границу города, и второй – когда его колонну атаковали неизвестные, заставив его людей остановиться, чтобы дать отпор. Через пятнадцать минут боя, неприятель растворился в лесу и флайеры смогли продолжить движение.

Больше всего нас обоих бесила неопределённость – отец так ни разу и не мелькнул ни на одном мониторе.

– Так, малой, я пошёл искать отца, – заявил Константин, – Ему надо узнать о нападении на гвардейцев.

Мы оба знали, что причина так себе, – там уже всё благополучно закончилось, – но я промолчал и только кивнул в ответ. Костик выскочил из комнаты… чтобы через пять минут вернуться обратно, и схватив меня за рукав футболки, выдернуть из кресла.

– Здесь нам теперь делать нечего, Кира. От нас больше ничего не зависит, – сказал он угрюмо и отвернул от меня подозрительно растерянное лицо.

Далеко отец не ушёл. И недалеко тоже. В тот момент, когда он задвигал стиральную машину обратно, он получил сокрушительный удар между лопаток. Шальной осколок мины прилетел из уже разбитого взрывной волной окна.

Но прежде чем умереть, он смог развернуться и, уперевшись спиной в машинку, сдвинуть её до упора своим телом. И только после этого его угасающее сознание отметило долетевший наконец-то звук близкого взрыва.

Выбравшись из лаза, я сразу увидел неподвижное тело отца. Он сидел, уронив голову на грудь, и если бы не уже загустевшая на полу лужица крови, можно было бы подумать, что папа просто уснул от непомерной усталости, которую взвалило на него сегодняшнее утро. И едва я об этом подумал, как в голове мелькнула мысль: – "Алёна! Мама!"

– Я его посадил… – тихо произнёс за моей спиной Костя, – Шальной осколок на излёте.

Так мы и стояли, пока новый взрыв со стороны усадьбы не вырвал нас из ступора.

– Что будем делать? – тупо спросил я.

– Выживать. Маме и сестре ничего не грозит, а вот мы…

Не закончив фразы, он сорвался с места. Механически отметив в голове, что откат его кольца будет через двенадцать минут, я рванул следом за ним. Костя взял намного правее от места лесного сражения. Через несколько минут безумного бега на пределе своих возможностей я приотстал. И тут же увидел, что брат зачем-то свернул ещё правее.

– Кира, давай за мной! – обернувшись на бегу крикнул мне брат.

– Сто-о-ой! – заорал я что было мочи, вспомнив свою схему.

Взрыв!

Хлопок!

– Сто-о-ой!

Костя остановился и крикнул:

– Устал, Кира?

– Не дождёшься. По моей схеме там противник.

– Ну-ка дай посмотреть, – брат шёл ко мне с протянутой рукой.

– Эмм… Я её на столе оставил. Но точно помню все последние передвижения.

В подтверждение моих слов впереди замелькали люди в камуфляже.

– Ложись, – приглушённо крикнул я брату, в свою очередь падая на траву.

Но судя по крику одного из боевиков, его уже заметили. Мазнув по мне мимолётным взглядом, Костя выпустил по противнику серию из десятка молний и рванулся в сторону, уводя врагов за собой.

Хлопок!

– Стой, дальше нельзя. Засада.

– Меня убили?

– Нет, не успели. Но шансов у тебя не было, их там не меньше десятка.

– Малой, ты какое кольцо использовал?

– Оба. Не сообразил сразу и первым использовал двухминутное. А времени не хватило.

– Чёрт… Моё откатится через… – Костя взглянул на часы, – … пять минут. Значит у нас будет одиннадцать минут форы. А потом и двухминутка откатится.

Но к месту боя мы добраться так и не смогли. Как оказалось, защитников поместья давно и плотно окружили, но атаковали только с одной стороны, заставляя, хоть и понемногу, но всё же отступать в сторону дома. И за полчаса до расчётного времени прибытия гвардии, их таки вытеснили из леса. Причём тут же прекратив атаки. Из двадцати охранников и десятка гвардейцев на ногах осталось всего семеро. Прикрывая друг друга от возможного нападения, они быстро пересекли приусадебную территорию и заняли оборону среди развалин.

– Наблюдай, – прошептал мне брат, – Я к ним, сообщу, что помощь близко.

– Погоди, – дёрнул я его за рукав, – Используй кольцо, будешь там ещё до их прихода.

Брат потрепал меня по щеке.

– Молодец, малой.

Хлопок!

Костик короткими перебежками приближался к развалинам дома. Я выдохнул и перевёл взгляд в сторону леса, откуда вскоре должны были появиться оставшиеся в живых защитники.

И тут в небе раздался долгий и тянущий душу свист. Задрав голову вверх, я подумал:

"А это ещё что за байда? Её же не было в старой реальности."

И тут до меня дошло – приказ на наш отстрел никто не отменял. И пересекавший сейчас участок Костя послужил триггером для миномётчиков врага. Всего прилетело пять мин.

Сильный толчок сзади придал его прыжку дополнительное ускорение. Костя даже успел в полёте усмехнуться, подумав, как очень ловко смог уйти от смерти. Но подготовившиеся к встрече с землёй ноги вдруг подломились, и он рухнул на спину в мягкую светло-зелёную траву.

И лишь попытавшись вскочить, Костя понял, что ноги его не слушаются. Боли не было, и до предела вытянув шею, он попытался рассмотреть своё тело. Увиденное поразило его своей нереальностью. Живота как такового не было, вместо него он увидел бесформенное месиво, сплетённое из толстых сизых сосисок, обильно приправленное кровью и тошнотворной на вид жёлчью. А посреди этой жуткой мешанины торчали клочья его футболки.

"Это я? Меня ранили?"

И с этой мыслью Костин разум милосердно соскользнул в чёрное забытьё.

Глава 3

Я до крови прикусил нижнюю губу и заплакал. Сначала отец, теперь Костик…

"На кой нужен такой дар, если ты никого не можешь вернуть к жизни?"

В голове неожиданно всплыла фраза, из нечаянно подслушанного разговора деда с отцом, сразу после рождения Алёнки: "Я тебя предупреждал, Алексей. Однажды мы потеряли не только половину рода, но и половину колец. И теперь не сможем защитить всех, если род разрастётся."

"А скоро нас и вообще не останется", – со злостью подумал я, размазывая слёзы по морде и наблюдая, как из леса появляются выжившие защитники, – "Кому же это мы так помешали, что они решились уничтожить наш род вот так нагло? Я вас, уродов, всё равно найду."

Всё повторилось, вплоть до мелочей. Как и в прошлый раз – все наши бойцы беспрепятственно добрались до развалин. Но только я начал прикидывать, как мне попасть в хозблок, чтобы, плюнув на все приличия, забрать отцовское кольцо, как на месте и так уже полуразрушенного дома вырос огромный гриб взрыва. Это был тот самый, первый взрыв, заставивший нас с отцом и братом прыгать назад во времени, тратя драгоценные мгновения дара на спасение друг друга.

Я совсем о нём забыл, потому что уже сбился со счёта, сколько раз и когда мы все прыгали назад. И сейчас наблюдал, как на воздух взлетает не только моё прошлое, но, видимо, и моё будущее.

А когда я увидел, как из леса осторожно показался противник, то мои перспективы попасть в одиноко стоящее здание хозблока моментально упали ниже плинтуса. Говоря Синельникову о сотне напавших, отец и не предполагал на сколько он ошибался. Прикинув на глаз количество бойцов, я понял, что поместье штурмовал чуть ли не батальон. Правда бойцы в нем оказались слишком разномастные. Подавляющее большинство были со стрелковым оружием и одеты в лесной камуфляж. Обычные рядовые бойцы, вот только без опознавательных знаков. Но были там и одетые в обычную одежду люди. Именно они и рассыпались широкой цепью по всей территории приусадебного участка и начали осматривать каждую пядь земли, сверяясь с показаниями каких-то приборчиков.

"Суки", – выругался я чуть не в голос.

О перемещении к телу отца теперь и речи быть не могло. Я отполз назад, под защиту более плотного кустарника и продолжил наблюдение. Невдалеке раздался шум мощного мотора, и через минуту, прямо через клумбы с мамиными розами, прикатил вездеход. Вылезший из него седой старик осмотрелся, достал из разгрузки мини-рацию, покрутил в руке и… со всего размаха впечатал её в землю.

"Ага, видимо глушилку ещё не выключили", – злорадно подумал я.

Старик заорал:

– Командиры групп, ко мне.

– Так вот ты какой, северный олень, – прошептал я, поедая его глазами и стараясь не упустить ни одной детали из его облика.

Всего рядом с ним собралось четверо – три мужика и одна женщина. Одного из них я узнал, это был новоиспечённый барон Красницкий. Поговаривали, что баронство он получил каким-то мутным способом, но я никогда не вникал в такого рода сплетни и подробностями не поинтересовался. И, видимо, зря. Разговор у них получился коротким – все, кроме старшего, тут же разбежались, каждый в свою сторону.

Первым принесли отца. Сбросив тело с плеча, здоровенный бугай носком ботинка перевернул его лицом вверх. Подошедший поближе старик, присел на корточки и всмотревшись в лицо, коротко кивнул и взмахом руки отпустил бойца. Вторым принесли обезображенное взрывом тело брата. Процедура опознания повторилась.

"Хрен вам, больше никого не получите."

Каково же было моё изумление, когда я увидел, как из руин усадьбы начали выводить людей. Наших людей. Гражданский персонал усадьбы, состоящий преимущественно из женщин, которые должны были сейчас находиться в полной безопасности на многометровой глубине.

"Как?! Как они смогли туда попасть?! И где мать?! Сестра?!"

Паника быстро захлестнула все мои мысли. Даже откат времени не мог спасти несчастных, меня бы попросту сразу убили. В полном ступоре я наблюдал, как людей согнали в узкий круг смерти и убили всего одним движением руки. Руки Красницкого. После его отмашки по слугам нашего рода отработали три его огневика.

Я приподнялся на руках, чувствуя, как из глубины души поднимается волна холодной ярости.

"Сейчас будет тебе веселье, урод."

И в это мгновение, кто-то решил выключить свет. В последнее мгновение, пока окружающий мир не исчез окончательно, я краем глаза зацепил смутно-прозрачную фигуру мужчины… с рысьей башкой.

– Держи, доченька, – Маргарита взяла ладошку Алёны в свои руки и надела на её большой палец родовое кольцо Стариковых, – Помнишь как им пользоваться?

Девочка с серьёзным видом кивнула.

– А как же ты, мама?

– Я не смогу, милая. Я не такая маленькая и шустрая, как ты, – улыбнулась женщина и, решив успокоить ребёнка, соврала, – Мне они ничего не сделают, иначе Стариковы их в порошок сотрут. А ты Турчанинова, девочка, и помни об этом всегда.

Она подсадила дочку и, раздвинув толстые жгуты проводов, помогла ей устроиться в тесном пространстве кабель-канала.

– Запомни, "гаситель" применишь только когда услышишь, как открывается дверца, не раньше.

У рода Стариковых, к которому принадлежала Маргарита Турчанинова, был дар управления энергиями тела. Перенаправляя их потоки, можно было на какое-то время усиливать любую способность тела на выбор – силу, ловкость, скорость и даже способность быстро принимать правильные решения. А умение "гаситель" попросту тормозило все энергии в теле и обнаружить человека в таком состоянии не мог ни один прибор.

С самого начала нападения Маргарита уединилась в диспетчерской убежища и молча следила за экранами, принимающими сигналы камер со всего поместья. Маргарита видела, как муж и сыновья укрылись в хозблоке, видела, как в лесу погибают один за другим защитники их рода, видела, как погиб её старший сын.

И когда многослойная гермодверь убежища начала медленно открываться, она уже знала, что за ней враги – гвардия ещё не прибыла. Теперь ей оставалось лишь молиться в душе, взывая к Многоликому о милосердии к оставшимся в живых.

Она надеялась. Надеялась, когда их выводили на поверхность. Надеялась, когда её грубо выдернули за руку из толпы слуг. Но когда на её глазах этих самых слуг сожгли заживо – надежда умерла.

Всё произошло так, как и говорила ей мама. Она слышала чужие грубые голоса, которые то приближались, то отдалялись. И когда тонко скрипнула дверца технического лючка, Алёна сделала, как учила её мама – включила "гаситель" и задержала дыхание. Через пару мгновений раздался скрип закрываемой дверцы и девочка с облегчением выдохнула. Звук собственного выдоха показался таким громким, что она даже прикрыла рот ладошкой, испугавшись, что её тут же обнаружат.

"Я должна найти своё кольцо."

Эта мысль не покидала девичью головку, с той поры, как она осмелилась вылезти из тесного пыльного канала. Убежище опустело, всех увели наверх. Зная каждый закуток в подземных помещениях усадьбы, она выбралась через узкий боковой выход, использовавшийся исключительно домашними питомцами.

Центральной части дома, как таковой, не было от слова совсем. Прежнее расположение комнат можно было угадать только по невысоким остаткам кирпичных стен. Но в крыле, где жили братья, стены первого этажа сохранились почти полностью. А это означало, что старое кольцо Кирилла, которое сегодня должно было стать её личным, всё ещё лежит спрятанное в его комнате. Прячась за кучами кирпича и огрызками стен, Алёна быстро добралась до цели своей вылазки. Но внимательно осмотревшись вокруг, она с обидой поняла, что кольца ей не видать. Всё пространство комнаты было усеяно битым камнем и остатками мебели.

– Слушай, Клоун, не объяснишь зачем надо было усадьбу в ноль утюжить? – раздался невдалеке чей-то голос.

– Не твоё дело, Димыч. Вот тут вроде ещё что-то осталось…

Услышав голоса, девочка заметалась по разрушенной комнате в поисках хоть какого-нибудь убежища, но вся мебель была разбита в щепки. Кроме старинного шкафа, который выдержал натиск осколков, благодаря толщине дубовых панелей и удачному расположению. Он стоял в небольшой нише и даже упавшее на него перекрытие второго этажа не причинило ему существенного вреда. Алёна залезла в него и взглянув на часики, подаренные папой на прошлый день рождения, механически отметила, что до перезарядки маминого кольца осталось пару минут.

– Пока суд да дело, разрешаю немного помародёрить, – милостиво дал команду Клоун, перешагнув порог комнаты.

Он никогда не считал предосудительным пограбить убитых им людей, считая оставшиеся после них вещи своими законными боевыми трофеями. Его бойцы тут же разбежались по бывшей комнате княжича и начали складывать в подсумки попавшуюся на глаза дорогую мелочёвку.

Внезапно Клоун насторожился и медленно вытянул из набедренной кобуры пистолет. За висящей на одной петле дверцей старинного дубового шкафа снова раздался еле слышный шорох. Боевик не стал раздумывать и тут же выстрелил, держа оружие на уровне своего живота. Острый слух уловил звук упавшего тела и, держа пистолет наготове, он медленно подошёл к дверце и потянул её на себя. На дне гардероба, свернувшись калачиком, лежала маленькая девочка и смотрела на него укоризненным взглядом.

– Мне же больно, – прошептала она.

Клоун нагнулся и, грубо схватив девчонку за волосы, выволок её из шкафа. Бросив тело на битый кирпич, которым был усыпан паркет, он молча смотрел, как сквозь пальцы, прижатой к шее детской ручонки, редкими толчками выплёскивается алая кровь. Девочка тихо захрипела, широко распахнула глаза и перевернулась на спину, безвольно уронив руку на пол.

– Чёрт, похоже, это дочка хозяйская, – заметил подошедший сзади боец, пристально всмотревшись в лицо Алёны, – А кровищи-то натекло… Клоун, я труп не понесу, пусть Димыч тащит, он и так уже по уши в дерьме.

Внезапно Алёнка осознала, что кольцо уже перезарядилось, и она перенаправила угасающие силы в руки. Не в силах приподняться, девочка глядела через разрушенную крышу в небо, растворяясь в его синеве. И солнце, внимательно посмотревшее на неё сверху, так тронуло сердечко Алёны, что на её глазах выступили слезы. Она потянулась к нему, такому доброму и призывно зовущему, взмахнула руками, словно собираясь взлететь, и успела почувствовать, как разлетаясь во все стороны, с её пальцев сорвались смертоносные молнии.

"Я – Турчанинова!"

– Ты не человек, ты трусливое животное, Красницкий, – женщина специально опустила титул, давая понять, что перед ней не ровня, – Ты всегда боялся моего мужа.

– Ну и где теперь твой муж?! – взвизгнул в ответ Красницкий и, подскочив поближе, отвесил княгине тяжёлую пощёчину.

– Погиб, защищая свой род. А где твой муж? – зло рассмеялась ему в лицо Маргарита, намекая барону на способ, которым тот получил титул.

– Убью, тварь! – брызгая слюной, заорал тот в ответ.

Женщина лишь молча пожала плечами и неожиданно метко плюнула в его перекошенное злобой лицо. Барон машинально вытер щеку тыльной стороной ладони и оторопело уставился на красную от крови слюну. И тут же в грудь женщины вошёл остро отточенный клинок армейского ножа.

Крепкий седой старик быстро подошёл к телу княжны и задумчиво перевёл взгляд на Красницкого.

– Я тебя сейчас самого грохну, дебил! Ты что наделал?! Она не урождённая Турчанинова, идиот. Она из рода Ста́риковых и должна была… – Варяг внезапно замолчал.

– Да ты кто такой, чтобы мне указывать, урод! – запальчиво заорал в ответ барон, – Скажу Сутор…

Короткий хлёсткий удар опрокинул его наземь.

– Рот закрой, собака сутулая, – уже спокойным тоном произнёс старик, вытирая кулак вынутым из кармана платком, – Я чужими жопами не интересуюсь, так что ты для меня бесполезная обуза.

– Что с телом хозяйки делать, Варяг? – спросил один из его подручных.

– С телом? В контейнер его, на базе разберёмся.

– А с этим что? – подчинённый показал на тихо матерящегося барона, который не спешил подниматься на ноги.

– Сам его грохну… потом спишем на боевые потери.

С этими словами старик создал на ладони ледяную сферу и шагнул в сторону замершего от услышанных слов, Красницкого.

– Э… Ты чего?! – заверещал тот, отползая назад, – Не надо, эй, ты чего?!

– Вот так лечится баронская спесь, – в гробовой тишине, сказал Варяг, – Я здесь царь и бог.

Он обвёл стоящих вокруг людей внимательным взглядом и, удовлетворённый увиденным, скомандовал:

– Быстро грузимся и сматываемся отсюда, скоро здесь не протолкнуться будет. Всех нашли?

– Почти. Княжича, похоже, мина по всей округе раскидала, только его руку и нашли.

– Руку? – саркастически переспросил старик.

– Ну да. На пальце родовое кольцо Турчаниновых.

Варяг на несколько мгновений задумался и, пожевав губами, вынес вердикт:

– Думаю сгодится, времени уже нет искать остальные куски тела.

Из пучины мрака меня выдернул голос, прооравший прямо в ухо: "Подъём, княжич!"

Я дёрнулся от неожиданности и чуть не заорал от невыносимой боли. Стиснув зубы, попытался открыть глаза, но мои веки как будто склеили суперклеем, предварительно засыпав под них горсть песка. Я провёл большим пальцем по фалангам и с облегчением нащупал на среднем пальце своё кольцо. А вот печатки Алёнки не было ни на одном пальце.

"Уфф… Что это со мной?" – подумал я, как только притупилась боль после второй попытки пошевелиться.

Теперь чужой голос звучал, как нечто далёкое и невнятное, хотя и вполне разборчивое.

– Да, Гоша, гримёр мне нужен срочно.

– …

– А будет артачиться, передай ему мой пламенный привет и обещание, что я за его печенью приду. А когда – не скажу, пусть срётся под себя при любом звуке. Всё, жду от тебя подтверждения.

Наступила полная тишина. И это пугало.

"Да где это я, чёрт возьми?" – мелькнула в голове запоздалая мысль, и я снова непроизвольно дёрнулся, заорав уже в голос от захлестнувшей моё тело боли.

– Кажется мне надо выпить, – в этот раз голос прозвучал значительно ближе.

– Ты кто? – тут же спросил я незнакомца.

– А ты кто? – насмешливо ответил он вопросом на вопрос, и что-то забулькало.

Я промолчал. После утренних событий называться своим именем было бы крайне глупо. Да и наверняка опасно.

– Не, ну то, что ты княжич Кирилл Турчанинов я знаю. Но вот кто ты? – продолжил голос.

"Ого, меня оказывается тут всё же знают."

– Не понял вопроса. Ты же сам только что меня по имени назвал.

– Не пытайся вычислить кто я такой так примитивно, княжич. И обращайся ко мне на вы, сопляк ты еще против меня, чтобы тыкать.

"Голос вроде не старый, но и не молодой. На обращение на ты не купился, значит или аристократ, или…"

– Я не могу глаза открыть, – пожаловался я.

– А зачем? Могу и так сказать где ты валяешься.

– И где же?

– В Петербурге.

"В Питере значит. Долго же я в отключке был."

– А почему я тут?

– Одно из достоинств этого города в том, что здесь можно родиться, жить и умереть, не привлекая ничьего внимания.

– И все же, кто… вы?

– Твой спаситель, видимо. Ты же умирать в тот момент приготовился. Бесславно, но гордо.

– Да что б ты понимал! – дёрнулся я и всхрюкнул от боли, – Да что ж такое-то. Ощущение, что я в мясорубке побывал.

– Угадал, княжич. Именно в ней ты и побывал.

"Мутный какой-то тип. Сплошные загадки."

– Ты так и не ответил Кирилл. Так кто же ты? – произнес голос, одновременно с бульканьем.

Судя по звукам, незнакомец что-то наливал, а судя по запаху, наливал он коньяк.

– … Человек, наверное, – чуть помолчав ответил я.

– Знамо дело не зверушка. Как некоторые. И какой же ты человек по-твоему?

– Да что тебе от меня надо? – решил я взбрыкнуть.

– Мне уйти? – насмешливо спросил голос, – Только учти, через пару часов тебя выкинут на улицу, я номер снял только до вечера.

"Гостиница?"

– Ну я пошёл. Бывай, княжич, не кашляй.

Мне показалось или и вправду голос прозвучал издалека? Но незнакомец всего секунду назад был рядом.

– Подожди! Прости, погорячился. Да и кто бы на моём месте сдержался?

– Я кажется сказал – обращайся ко мне на вы, – голос снова прозвучал совсем рядом.

– Ну… скажите хоть, как мне к вам обращаться?

– Зови меня Рысь, – ответил незнакомец.

– Мне не нравится, когда внезапно пропадают трупы.

– Мы забрали все тела, но от княжича Кирилла осталась только рука, Ваше сиятельство.

– Да засунь эту руку себе в задницу, милейший Эдуард, – ласково произнёс хозяин кабинета, сверля секретаря немигающим волчьим взглядом. – Мне труп нужен, а не его отдельная часть. Голова ещё туда-сюда, но рука…

– Но на пальце было родовое кольцо, перепутать никак невозможно. Это точно рука княжича.

Граф Сутормин, глава Имперской Службы охраны, устало откинулся на спинку высокого кресла, прикрыв глаза. Вдруг он резко подался вперёд, облокотившись на массивный стол.

– Не понял?! Что значит – было?!

Секретарь замялся:

– Ваше сиятельство, когда руку нашли – кольцо было. Когда её укладывали в консервирующий раствор – было. А когда ваш артефактор вскрыл прибывший криоконтейнер – кольца уже не было.

– Да чтоб вас всех! Кто перевозил груз?! – граф вскочил на ноги.

Несмотря на почтенный возраст, это был удивительно статный и крепкий на вид старик.

– Группа Варяга, – быстро ответил помощник, – Но это точно не они, Ваше Сиятельство, пломбы не нарушены, контейнер в пути не вскрывался.

– А люди твоего отца и барона Свиридова? – граф обошёл стол и, не спуская глаз с отпрыска своего вассала, барона Красницкого, присел на краешек столешницы.

– После окончания штурма они сразу же забрали трупы своих людей и покинули территорию поместья. По докладу Варяга – их даже близко не подпускали к контейнеру с телами Турчаниновых.

Пальцы князя нервно забарабанили по дереву. Пропажа одного из родовых колец уничтоженного сегодня утром рода, могла аукнуться ему очень неприятными последствиями. Если Император узнает, что к гибели одного из сильнейших родов империи причастна Служба его охраны, то полетят многие головы. Да и князь Стариков, руководящий Службой безопасности Империи, был противником более чем серьёзным, и давать ему такой козырь против себя было делом безрассудным и гибельным.

– Группу Варяга срочно отправить обратно, пусть перероют там всё, вплоть до фундамента. Если потребуется – пусть берут ещё людей. Надо найти и труп мальчишки, и кольцо.

– Будет сделано, Ваше сиятельство, – тихо прошелестел секретарь, пятясь к двери с низко опущенной головой.

– Стой. Привезённые тела после доскональной генетической проверки сразу в крематорий, всё изъятое доставить в мой особняк, – хмуро добавил князь напоследок, выстукивая пальцами по столешнице какой-то походный марш, – Свободен.

Секретарь моментально развернулся, с облегчением выдохнул и тихо выскользнул из кабинета начальника.

Глава 4

– Я так понимаю, что мы находимся в гостинице?

Рысь коротко хохотнул и, спустя пару секунд, ответил:

– Можно и так сказать… Да, определённо, можно.

– Видимо, у вас тут знакомые работают, раз пропустили с… моим телом?

– Да ты никак детективы любишь почитывать, княжич? – поинтересовался мой собеседник, – В жизни всё совсем не так, как выдумывают писаки, уж поверь.

– Вы на кого работаете, Рысь? – не выдержал я, – Судя по тому, что вы присутствовали при штурме, а я вас знать не знаю…

– Я работаю исключительно на себя. В этот раз меня попросили о небольшой услуге, но я разорвал контракт, как только узнал, что задумал заказчик.

Мы помолчали. Я переваривал информацию, а мой невидимый визави, судя по звукам, пил. Именно пил, а не смаковал, потому что интервалы между бульканьями, наливаемого в стакан конька, были крайне коротки.

– Может поведаете наконец, что творится с моим телом? Глаза до сих пор не открываются.

Вместо ответа Рысь неожиданно спросил:

– Как думаешь, сколько прошло времени с… момента убийства ваших слуг?

На мгновение перед глазами снова встала жуткая картина казни наших людей и я почувствовал, как в горле внезапно пересохло, а под веками защипало и стало мокро.

– Часа четыре? Ну, максимум пять, – справившись со своими эмоциями, наугад брякнул я.

Быстро прикинув в уме, я понял, что не так уж и промахнулся со сроками: от имения до Питера было два-два с половиной часа неспешной езды, плюс погрузка-разгрузка моей тушки, плюс возможный поиск транспорта и съём номера в гостинице.

– Сорок минут, – ошарашил меня Рысь, – Так что до обеда ещё далеко.

Я скривился, потому что, как не берёгся, но всё же дёрнулся от такой новости.

"Реактивный флайер? Он из спецуры, что ли? Хотя, даже на нём до имения не меньше часа…"

– У тебя последствия быстрой переброски тела через вторую реальность. Скоро тебя отпустит.

– Вторая реальность?! А это что ещё за хрень? – мысли в моей голове заметались в поисках чего-нибудь похожего, но я никогда ничего не слышал ни о какой второй реальности.

– Упс, кажется я сказал лишнего… Не бери в голову, – Рысь хмыкнул, давая понять, что он специально мне об этом сказал, после чего снова замолчал, видимо приложившись к стакану.

Решив вернуться к этой теме попозже, я задал более насущный вопрос:

– И зачем тогда вы меня оттуда вытащили? Гвардия уже на подходе, а я бы до её прихода задержал этих сволочей.

– Не будет там никакой гвардии, пацан, – как-то грустно прозвучал его голос, – Во всяком случае до вечера.

– Ты сам-то понял, что сказал? – от абсурдности заявления какого-то незнакомого мне мужика, я снова начал ему тыкать, – Я собственными ушами слышал, как отец её вызвал. Да и позже мы с братом переговоры вели…

– С людьми Варяга вы разговаривали, а не с Синельниковым, – грубо отрезал Рысь, и я почувствовал на своём лбу чужую ладонь, – Сейчас ты поспишь, княжич, а потом мы серьёзно поговорим.

Последним, что мелькнуло в моей голове перед падением в тёмный провал сна, был призрачный образ человека с головой рыси.

"Да кто же ты такой?…"

Пробуждение было резким и довольно неприятным, словно кто-то столкнул меня с обрыва, отправив в смертельный полёт. Я широко распахнул глаза и некоторое время не мог понять, где нахожусь.

"Чёрт! Я вижу!" – заорало моё внутреннее Я.

И тут же моё внешнее Я, попытавшись сесть, заорало в голос, хотя боль, сопровождавшая каждое движение, и стала гораздо более терпимой по сравнению с прежней. Я аккуратно повернулся набок, чтобы тут же упереться глазами в насмешливый взгляд импозантно одетого, сорокалетнего на вид мужчины.

– Здравствуйте, молодой человек, – вежливо поздоровался он, слегка привстав с кресла и приподняв шляпу в знак приветствия.

– Здравствуйте… – запнулся я на пару мгновений, – Простите, не имею чести знать.

– Зовите меня гримёром, юноша.

– Гримёром? – и мои брови непроизвольно сложились домиком.

– Не знал, что ты ещё и оглох, – из-за спины мужчины послышался уже знакомый мне голос Рыси, – Это гримёр, Кирилл, и он пришёл к тебе.

– Не сочтите за хамство… – я слегка кивнул сидящему в кресле, – … но я не помню, чтобы приглашал гримёра. И даже не представляю, чем мне может помочь ваш визит.

– Зато я знаю, – снова раздался голос, – Он сейчас твою физиономию рихтовать будет. Был ты Турчаниновым, а станешь… Кем его можешь сделать?

– Ну… – протянул мужчина, – В принципе, лоб и нос можно и оставить. Подтяну и заострю скулы, глаза…

Гримёр задумался.

– Глаза, пожалуй, надо чуть растянуть. И убрать родинку со щеки, слишком бросается в глаза.

– А по времени? – спросил невидимый мне Рысь.

– Полчаса хватит. Но заживать будет неделю, так что советую…

– Я вам не сильно мешаю? – саркастично перебил я мужчину.

– Ничуть, – улыбнулся тот и парировал мой выпад, – Извините, что я говорю, когда вы перебиваете.

И как ни в чём не бывало, продолжил разговор с моим "спасителем":

– Советую сменить комнату и нанять сиделку, ему понадобится отдельный уход.

Я заорал, вклиниваясь в их разговор:

– Да вы оглохли, что ли?! Зачем мне менять внешность, я вас спрашиваю?!

– Надеюсь, у тебя всё с собой? – никак не прореагировав на мой вопль, невозмутимо поинтересовался голос Руси у гримёра.

– Обижаешь, начальник, – ответил тот и похлопал ладонью по нагрудному карману модного пиджака, – Всё своё ношу с собой.

– Эй! Косметологи, ау! Вы вообще меня слышите?!

– Вот и чудненько. Приступай, – проигнорировал мой новый крик Рысь.

– Эмм… – мужчина, вопросительно скривив лицо, медленно и с выражением крайней заинтересованности, произнёс, – Линки, ты меня не слышал? Или не пожелал услышать? Что насчёт денег?

– Моё финансовое положение не должно тебя волновать, Гримёр.

"Та-а-ак. Значит, Гримёр – это кличка", – подумал я, стараясь устроиться на заднице поудобнее, не причиняя себе неприятных ощущений, – "Ну я вам сейчас устрою, стилисты хреновы".

– Ещё как волнует, – возразил мужчина, поднимаясь с кресла, – Ты мои расценки знаешь, и будет крайне печально, если у тебя не хватит денег на всё, что ты задумал. Так что, экономь, но только не на мне.

И тут у меня отвисла челюсть – внезапно шляпа Гримёра приподнялась, перевернулась и в неё, прямо из воздуха, упала толстая пачка красноватых купюр.

– Приступай, эскулап. Учти, что он под хорошей дозой энцелама [3]. Тебе это не сильно помешает?

Гримёр, нехорошо улыбнувшись, помотал головой.

– Вообще не помешает.

– Что-нибудь требуется?

– Таз горячей воды и три льняных полотенца. И завязывай свои фокусы со мной, – он взял правой рукой висящую в воздухе шляпу и выудил из неё деньги, – Хотя… если у тебя есть причины хранить своё инкогнито, то я не против. Готовь пациента.

– А чего его готовить? – удивился невидимый Рысь, и я снова ощутил прикосновение чужой и холодной, как лёд, ладони к своему лбу.

Хлопок!

– Зовите меня гримёром, юноша.

Я ухмыльнулся. Всё происходящее со мной, до сих пор воспринималась мной, как непонятная фантасмагория. Даже смерть отца и брата почему-то отошла на второй план.

– А ты чего лыбишься? Со мной такие фокусы не проходят, Кирюша, – раздался голос Рыси и… снова холодная ладонь и падение в темноту.

"Дежа вю?"

Я снова не смог открыть глаза. Но пошевелив извилинами, вспомнил, что Рысь каким-то образом узнал, что я прыгнул назад и вырубил меня, не став дождаться моего следующего хода. А хотел я ни много ни мало влупить со всей дури молнией, как только речь зашла бы о перекраивании моего лица.

"Мда-а-а… Интересная личность", – подумалось, когда начал ощупывать, перебинтованную чем-то влажным, голову.

Стартовала мануальная экскурсия, естественно, с области носа и глазниц.

– Не трогай на голове ничего, а то уши криво приживутся, – раздался насмешливый голос Рыси, – Ниже пояса можешь елозить ручонками сколько пожелаешь, я отвернусь.

"Юморист чёртов", – промелькнула в запечатанной бинтами башке шальная мысль, – "А сколько времени?"

И нарочито беспечным тоном, задал вопрос:

– И сколько я отсутствовал на этот раз?

– Двое суток.

Я чуть не подскочил на кровати.

– Мне надо…

– Никуда тебе уже не надо, – оборвал меня голос, – Прости, не хотел тебе сразу говорить…

Я замер в дурном предчувствии. Внезапно навалилось ощущение непоправимой беды, и меня бросило в холодный пот.

– В общем… – замялся Рысь, и я снова почувствовал его прикосновение.

– Что?! Что?! – заорал я во весь голос, – Да говори же!

– Твой род вырезан под корень, парень. Маргариты и Алёны Турчаниновых больше нет. Да и ты тоже числишься погибшим.

"Не-е-ет!"

– Официально ты труп, тебя не существует.

"Не-е-ет!"

– Прости, мне пришлось одно из твоих колец на оторванную руку твоего дружка надеть. Вот как-то так, – печально закончил Рысь.

"Не-е-ет!"

– … что вытекает из тщательного анализа, обнаруженных в усадьбе Турчаниновых, документов. У меня всё, Ваше Императорское Высочество, – граф Сутормин захлопнул папку и сел.

Великий князь Александр стоял возле окна и, рассеянно постукивая указательным пальцем по стеклу, разглядывал спокойную гладь вечно свинцовых вод Невы.

– Вы, граф, забыли добавить, что эта самая усадьба была тщательно уничтожена, – заметил, не вставая с места, начальник Службы безопасности Империи, князь Стариков, – Вместе с её обитателями.

– Это не вина нашей службы, князь, – улыбнулся самыми краешками губ Сутормин, – Война родов не в нашей компетенции.

– Война родов?! – вскочил Стариков, – Весь род Турчаниновых был вырезан бандитами! О какой войне вы только что сказали?!

– Барон Красницкий прислал вызов ровно за сутки до начала штурма поместья. Вот официальная бумага из судебного департамента, подтверждающая поступление документа, – граф снова раскрыл папку и, достав из неё листок, небрежно кинул его на середину длинного стола, – Сейчас речь идёт не о войне, князь, а о предательстве. Поверьте, мне очень жаль, что ваша дочь связала свою судьбу с Турчаниновым и погибла во время штурма.

– Да я узнал бы о войне уже через пару минут после её объявления! Но Марго и словом не обмолвилась ни о каких мнимых притязаниях Красницкого к её семье! – Стариков нагнулся и сграбастал одиноко лежавший листок со стола, – Я проверю этот подлог до последней запятой, буду трясти весь судебный департамент, пока не всплывёт…

– Тихо, господа! Тихо, – Великий князь резко задёрнул шторы и повернулся, – Повторю, князь, Император уже ознакомлен со случившимся и повелел мне провести всестороннее расследование по поводу этого… прискорбного для всей Империи случая.

Он вернулся к своему столу и, тяжело опустившись в кресло, внезапно припечатал ладонью к столу. Столешница еле уловимо хрустнула.

– Вы хоть понимаете, что именно произошло?

Александр обвёл присутствующих тяжёлым взглядом.

– Как раз накануне войны с османами в Империи под корень уничтожен стратегически важный род. Не побоюсь сказать – убрали с доски ключевые фигуры в будущем противостоянии! Убили людей, необходимых Империи, больше чем воздух! – постепенно приподнимаясь над столом и повышая громкость, последние слова князь уже проорал во весь голос, – Это не просто пахнет изменой, тут ею смердит! Где этот урод Красницкий?

– Он тяжело ранен и лежит в беспамятстве, – ещё вставая, начал докладывать генерал Игошин, начальник службы внутренних дел Империи, – При нём неотлучно находятся мои люди.

Великий князь рухнул обратно в кресло. Немного подумав, он тихо, но твёрдо произнёс:

– Господа…

Все присутствующие поднялись из-за стола и повернулись в сторону Александра, застыв в ожидании его решения.

– Илья Андреевич, – обратился он к Старикову, – Примите мои искренние соболезнования и… простите меня, но именно из-за гибели вашей дочери, я поручаю расследование этого дела вам. Не сочтите за меркантильность, но я уверен, что вы, как лицо заинтересованное, приложите все силы, чтобы всплыла вся правда. Всем остальным службам приказываю оказывать всемерное содействие Службе безопасности. Все свободны.

Великий князь откинулся на спинку кресла и сквозь полуопущенные ресницы молча наблюдал, как три руководителя силовых структур Империи один за другим покидают кабинет. Дождавшись, пока за ними закроется массивная дубовая дверь, он нажал неприметную кнопку под столешницей и произнёс:

– Миша, пусть твои люди проследят за всеми тремя. Кто, куда, с кем, зачем и почему. Я должен знать всё об их передвижениях, контактах и что они едят на завтрак.

Трое последующих суток я метался по кровати в горячечном бреду, изредка приходя в себя лишь для того, чтобы заорать, получить очередной укол какой-то дряни и тут же провалиться обратно в кошмары. Кольцо с моей руки Рысь, от греха подальше, снял. И в редкие моменты проблеска сознания я был ему благодарен, понимая, что иначе просто сошёл бы с ума, прыгая и прыгая назад во времени.

Но на четвёртые сутки произошёл перелом, и дальше я постепенно успокоился. Может благодаря лекарствам, а может и недолгим беседам с Рысью, во время которых, он с садистской невозмутимостью пичкал меня таблетками и делал уколы. И за эти дни я узнал от своего доктора-мучителя много интересного. Рассказывал он понемногу, малыми порциями, чтобы мне было легче усвоить полученную информацию и правильно сложить два и два. Я и не заметил, как к концу недели, мысли о смерти близких мне людей начали немного тускнеть. Нет, память о них никуда не исчезла, но растерянность и боль утраты понемногу превратились в стойкое желание выжить и отомстить. Жестоко и беспощадно. Я смирился с их гибелью, но не смирился со своей судьбой.

На восьмой день после операции, нас снова посетил Гримёр. Внимательно и не торопясь ощупав мою голову, он буквально за несколько секунд смотал с неё бинт, оставив лишь тампоны, предохраняющие глаза.

– Ну… вроде бы всё прижилось, – негромко пробурчал он себе под нос, аккуратными движениями пальпируя моё лицо, – Кроме глаз.

– Что не так с глазами? – поинтересовался Рысь.

– Из под тампонов гной виден, а это ни есть хорошо. Возможно, останутся микрошрамы. Рысь, мне нужны салфетки и вода, будь добр, подсуетись.

Ещё примерно минут десять Гримёр колдовал над моим лицом, строго-настрого приказав не открывать глаза. Он наложил мазь и сменил тампоны, предварительно промыв веки тёплой водой. Наконец он громко выдохнул и произнёс:

– Обошлось. Видимо, молодому человеку пришлось много плакать?

– С чего ты взял? – хмурым голосом спросил Рысь.

– Дружище, я же не слепой и могу отличить высохшую соль от детской присыпки. Ладно, не моё дело. Завтра можно всё снять и осторожно умыться. Исключительно тёплой водой, никакого мыла-шампуня. Морду лица первый месяц беречь пуще девственности. Никаких бань-саун-парилок или наоборот – холодильников… Как тогда.

Рысь досадливо крякнул. Видимо у них были общие воспоминания о холодильниках.

– Не говоря уже о мордобитии, – закончил Гримёр и перевязку, и напутствия.

Он аккуратно проверил, как зафиксировались тампоны новым бинтом, и поднялся с края моей кровати.

– В городе кипиш, Линки. Жандармы и исошники [4] из кожи вон лезут. Тебе бы я и говорить не стал, ты у нас особенный. А вот ему надо бы поберечься.

Видимо, Гримёр в этот момент показывал на меня пальцем.

– Это я к тому, чтобы вы тут тихо сидели. Хоть "Ад" и считается элитным местом, но и сюда в любой момент могут нагрянуть с проверкой.

"Ад?" – мысли лихорадочно заметались в голове, – "Ну ничего себе…"

Заведение с таким названием в Петербурге было единственным, и перепутать его было невозможно.

– Спасибо, Гримёр. О молчании напоминать излишне?

– Само собой. На прощание скажу, что у тебя, мой друг, явные проблемы с алкоголем.

– Да я и сам вижу, что он уже закончился, – рассмеялся в ответ Рысь, стукнув бутылкой по краю стакана.

– На этом моя миссия закончена, как говорится – до новых встреч.

Через несколько секунд негромко стукнула дверь и раздался звук закрываемого замка.

– Гостиница говоришь? – ехидно спросил я, немного повысив голос.

– А чем тебе публичный дом не гостиница? Те же номера, только оплата не посуточная, а почасовая, – хохотнул в ответ Рысь, – Дорого конечно, но не для меня. Это, Кирилл, моя персональная комната. "Ад" – это мой дом, и завтра я начну потихоньку знакомить тебя с его обитателями.

– Ну, слава Многоликому, что не с посетителями, – решил я съязвить и был незамедлительно поставлен на место.

– И до них очередь дойдёт, не торопись. Не всё сразу.

– Кстати, почему он зовёт тебя Линки?

– Потому что я Рысь только для избранных.

Глава 5

"Ну и рожа…" – была моя первая мысль, когда я поднял голову от раковины и уставился на своё новое отражение.

Я разглядывал себя в зеркале, то приближая к нему лицо, то отдаляясь и поворачивая голову вправо-влево. Самым хреновым было то, что я стал немножко похож на азиата. В Империи их не особо жаловали, особенно после войны с Поднебесной, когда нам поначалу вломили по самое не могу. Потом, естественно, Империя проснулась, дала шороху и армия дошла аж до Кепина, столицы восточного соседа. Был подписан мирный договор и даже сделан безвизовый режим. Наши туда ездили редко, а вот бесчисленные толпы туристов, прибывающих оттуда с пугающей частотой, начали реально раздражать жителей имперских мегаполисов.

Самое удивительное, что Гримёру удалось изменить цвет моих глаз. Я сперва даже подумал, что он мне линзы вставил. Но нет, радужка действительно поменяла свой цвет с сероватого на почти чёрный. Как мне чуть позже объяснил Рысь – Гримёр был непризнанным гением от медицины. А ещё он был талантливым химиком. Я только хмыкнул в ответ, мол знаем мы таких не принятых обществом. Скорее всего, Гримёр принадлежал к какому-нибудь безвестному роду со своим, тщательно охраняемым даром. Почему я решил, что безвестному? Да потому что в отличии от меня, он не скрывал своего лица, а значит не боялся быть узнанным своими "пациентами".

После тщательного исследования каждого миллиметра моей новой физиономии, я пришёл к выводу, что не так уж всё и плохо. Гримёр и вправду оказался гением – меня легко можно было перепутать с прежним собой, взглянув мельком или издалека, но вблизи я смотрелся уже абсолютно другим человеком.

– Хорош вертеться перед зеркалом, словно девушка. Пошли лучше поедим в ресторане, на других посмотрим, и себя покажем.

Я с интересом уставился на кресло, откуда донёсся голос Рыси. Неужели сейчас я увижу мужика с рысьей башкой?

Облом. Пока я пялился на кресло, позади тихо закрылась дверь в ванную комнату. Резко обернувшись, я встретился взглядом с молодым, немного франтоватым мужчиной, лет примерно тридцати-тридцати пяти. Короткие чёрные волосы были уложены безукоризненно, лёгкая ухоженная небритость добавляла лицу брутальности. Правильные черты лица, отсутствие особых примет…

"Чёрт, ты только что порвал мне шаблон!" – придуманный мною образ таинственного существа-антропоморфа развеялся, как предрассветный туман.

Рысь был обыкновенным. Настолько обыкновенным, что встреть я его в толпе, то прошёл бы мимо, не обратив на него никакого внимания.

Он окинул скептическим взглядом мои порванные штаны и футболку, и усмехнулся:

– Ты похож на позавчерашний бутерброд. Этой ветошью только подошвы оттирать.

– Ну ты… вы и нахал, Рысь, – слова о бедственном положении моего гардероба моментально вывели мозг из ступора, – И где бы я взял другую одежду, а?

– Где её берут все нормальные люди, – он вытянул руку, показывая мне за спину.

Я проследил за его указательным пальцем и уставился на спрятанный в нишу шкаф.

– Эмм… я по чужим шкафам не приучен лазать.

– Ну тогда я разрешаю тебе туда залезть.

Через полчаса, приняв душ и пригладив мокрые вихры, мне пришлось снова смотреться в зеркало, но теперь уже в ростовое, висящее при выходе из комнаты. Пытаясь рассмотреть себя со всех сторон, я вертелся перед ним, как кокетливая девчонка, и внезапно вспомнив, как это делала сестрёнка… лишь грустно улыбнулся, представив, как глажу её по непокорным кудряшкам.

– Красавец, натуральный мачо, – одобрительно сказал Рысь и тут же посоветовал, – Только галстук смени, ты сейчас не аристократ, а простой горожанин.

– Горожанин? А что, у них какие-то особенные галстуки? – сарказм сорвался с моих губ чисто механически.

– Нет, такие же. Только не настолько модные и дорогие, какой выбрал ты. Скромнее надо быть, юноша, скромнее.

Через десять минут, спускаясь по широкой парадной лестнице, я с любопытством крутил головой во все стороны. "Ад" располагался в бывшем доме Гагариных, от которых уже лет сто назад остались только воспоминания. Их род сгинул после неудавшегося покушения на предка нынешнего Императора, имущество реквизировано в казну, а принадлежавшая им недвижимость распродана. Вот так их дом, находящийся на Литейном проспекте, и пошёл гулять по рукам. Владельцы менялись довольно часто, содержать такую домину было очень накладно. Пока сорок лет назад его не приобрела неустановленная до сих пор личность и не открыла в нём салон для богатых буратин. Впрочем, наверняка Служба безопасности не только знала нового владельца, но ещё и крышевала данное заведение. Во всяком случае, слухи такие ходили и не безосновательно.

Остановившись около стойки ресепшена, мой сопровождающий облокотился на неё и поманил пальцем красивую огненно-рыжую девицу, одетую в какое-то немыслимое платье с глубочайшим декольте по пупка. А нет, пупок был виден, вырез оказался ещё глубже.

– Тая, познакомься, это… – Рысь посмотрел на меня с интересом, давая мне возможность выбрать… моё новое имя.

"Чёрт, чёрт, чёрт…" – мысли заметались в панике и я брякнул первое, что пришло мне в голову.

А всплыло в моей памяти имя погибшего друга.

– Женя.

– Очень приятно, Евгений. А я Таисия, для друзей Тая.

– Вызови нам такси, детка. Нам с Женькой надо на Лиговку.

Иронично взглянув на Рысь, девушка перевела взгляд на меня и, прикоснувшись к вдетой в ухо гарнитуре, произнесла:

– Дайте гараж.

Всю недолгую паузу я ощущал себя идиотом. Эта девушка за несколько секунд успела раздеть меня глазами, при этом попутно ещё и оценить. И судя по её выразительной мимике, и розовому язычку, облизнувшему верхнюю губу – я ей понравился.

– Машину на Лиговку к подъезду. Два пассажира… Нет, точно не перепутаешь, – хихикнула она в конце своей реплики и снова прикоснулась к уху.

– Готово. Будут пожелания на вечер? – обратилась она к Рыси, глядя при этом озорными зелёными глазами на меня.

– Вечером и решим, – ответил тот и потянул меня за рукав к выходу.

Неладное я заподозрил, когда флайер, свернув на Лиговку не сбавляя скорости устремился в сторону Обводного канала.

– Прости, Рысь, а мы точно в ресторан едем?

– Ну да, – коротко бросил мой спутник и снова уткнулся в смартфон.

– Там же дальше только трущобы, – толкнул я его в бок локтем.

– По-твоему там нет ресторанов? – не отрываясь от экрана, поинтересовался Рысь, – Контингент конечно не тот, к которому ты привык, но кормят там прилично.

– Хотелось бы верить, – негромко буркнув в ответ, я отвернулся к окну машины.

А там уже мелькали облупленные грязные строения, которые домами можно было назвать, только обладая недюжинной фантазией. Через пару минут, взметнув фонтаном грязь на развороте, флайер лихо притормозил возле невысокого заведения, характерного для этого места непонятного цвета.

– Прибыли, – весело уведомил меня Рысь и, откинув дверцу вверх, обратился к водителю, – Кузя, ждёшь нас здесь. Если кто-нибудь начнёт быковать – разрешаю дать в лоб.

Я потянулся было к ручке, чтобы открыть дверь, но услышал голос Кузи:

– Вылезайте следом за ним, молодой человек. С вашей стороны тут вечная лужа.

Я молча вылез из флайера и, немного обалдевший от такой быстрой смены декораций, пошёл следом за Рысью, рассматривая на ходу замызганные стены и переполненные мусорные баки.

– Нам вниз, – он остановился перед лестницей, ведущий в полуподвал, – Ты вперёд.

И Рысь сделал широкий приглашающий жест рукой.

– Докажи, что ты можешь туда войти, – напутствовал он меня, когда я сделал первые шаги по ступенькам.

– Что значит – докажи? – обернулся я к нему.

– Пройди фейс-контроль, – усмехнулся Рысь и подмигнул, – Но с одним условием – без помощи кольца. С первого раза. И ты сейчас не аристократ, так что давай без убийств и ран, несовместимых с жизнью.

– Вы мне экзамен, что ли, устраиваете? – ехидно спросил я, демонстративно стягивая перстень с пальца и убирая его во внутренний карман.

– Нет. Помогаю тебе заработать уважение у местных аборигенов, – на полном серьёзе, ответил Рысь.

Спустившись до конца лестницы, я завернул за угол и упёрся в металлическую, подёрнутую ржавчиной, дверь. Ни ручки, ни глазка, ни защитной краски на ней не наблюдалось. Только табличка с написанным кривыми буквами словом "Ресторан".

– Стучись, – подсказал мне Рысь, оставшись за поворотом.

Осторожно постучав костяшками пальцев, я сделал на всякий случай шаг назад.

– Да сильнее стучи, ты же не к девушке в будуар пришёл, – насмешливо произнёс голос из-за угла.

Оценив на глаз толщину железа, на этот раз я постучался кулаком. За стальной дверью раздались тяжёлые шаги неизвестного мне пока слонопотама и через несколько секунд лязгнул засов. Дверь приоткрылась на пару сантиметров и на меня вылупился чей-то глаз.

– Можно войти? – не зная, как себя вести в данной ситуации, я решил, что вежливость не помешает.

– Я те щас войду, укурок, – с непонятной обидой в голосе, ответили мне из-за двери и она начала открываться, – Наркоманы проклятые, нигде от вас покоя нет.

Обладатель глаза оказался гигантским небритым существом. В ноздри густо шибануло резким запахом едкого недельного пота. Громила, демонстративно похрустев шеей, сделал свою первую большую ошибку. Он ударил.

Я поднырнул под размашисто летящую руку и в полную силу засадил коленом по его необъятному животу, надеясь, что удар всё же достигнет его рёбер. Так и случилось. На миг мне даже показалось, что внутри противника что-то с хрустом оторвалось. С трудом оттолкнув руками его здоровенную тушу немного назад, я подождал, пока он сможет набрать в лёгкие порцию воздуха, чтобы продолжить незадавшуюся поначалу беседу.

– Так я войду? – повторил я свой вопрос, услышав от мужика первый хриплый всхлюп.

Толстяк не выпрямляясь, махнул рукой в сторону прохода.

– Здорово, Карибыч, – проходя мимо скрюченного в три погибели охранника, бросил ему Рысь и хлопнул по бугрящейся под рубахой спине.

– Линки, твою мать, предупреждать надо, что это твой человек, – просипел тот, приподняв голову, чтобы посмотреть на говорившего, – С тебя причитается.

Рысь притормозил и достав из кармана купюру, аккуратно засунул её в боковой карман, висящей на вешалке безразмерной куртки, больше похожей по размерам на двухместную палатку.

– Прости, Карибыч, не держи зла. Вот тебе компенсация.

За висевшей в проёме шторкой оказалась крутая винтовая лестница, ведущая ещё ниже этого полуподвала. Позади раздался тоскливый голос:

– Уволюсь к чёртовой матери…

– Рысь, а почему он принял меня за наркомана? Я что, так сильно на них похож?

– А кроме них сюда никто и не рвётся, потому что знают, что огребут по полной программе, – весело ответил тот и добавил, – Теперь я пойду первым, а то пристрелят тебя ненароком. Народ там нервный, особенно если их никто не предупредил о нашем визите. А предупреждать некому, ты из Карибыча весь дух вышиб, он ещё полчаса в себя приходить будет.

Услышав мой смешок, Рысь обернулся:

– И не вздумай светить тут родовым кольцом. Ты здесь никто и звать тебя… Женя. Кстати, в данном заведении я известен, как Линки. Никаких Рысей, понял?

Кивнув в ответ я начал спускаться следом за ним.

– Расценки ты знаешь.

– Знаю. Но документы нужны прямо сейчас.

– Ага, вот щас прямо на коленке их и смастерю, – ехидно усмехнувшись, смуглый, небольшого роста брюнет, с короткой черной бородкой, вальяжно откинулся на спинку дивана.

Мы с Рысью сидели напротив него в маленькой гостиной, увешанной старомодными коврами. На разделявшем нас небольшом столике стояли небольшие стаканчики и бутылка редкого, а потому дорогого, коньяка. Обстановка этой комнаты никак не соответствовала тому бардаку и запустению, что видели мои глаза наверху.

– Ты же сам знаешь нашу кухню. Сначала надо купить браслет, правильно завести в него данные, установить голограмму и провести через компьютер департамента учёта. Неделя – это минимальный срок.

– Не свисти мне, Вжик, а то ведь могу и свистелку твою порвать, – невозмутимо ответил Рысь, наклонившись вперёд, чтобы взять стакан, – Я получше тебя знаю, как и что делается, втирать свою лабуду будешь лохам. Плачу втрое и сразу.

– Мда… Линки, вот куда твои манеры сразу исчезают, когда ты ко мне в гости приходишь? Я же у тебя в "Аду" так себя не веду.

– Мои манеры, Сергей Петрович, исчезают независимо от места моего нахождения. Они пропадают, как только меня пытаются развести. Причём, так по-дилетантски. Доступно объясняю, гражданин Жихарев?

После упоминания своего имени-отчества, брюнет взбледнул с лица, а услышав и фамилию – позеленел. Я даже немного испугался, подумав, что его сейчас разобьёт инсульт. Видимо, Рысь сумел его укусить за очень чувствительное место.

– Надеюсь всё, что тут произнесено останется в тайне? – справившись с собой, спросил Вжик, нервно сглотнув в конце фразы.

– Ты меня знаешь, а за него… – Рысь указал на меня, зажатым в руке стаканом, – … я ручаюсь.

– Тогда пройдём в студию, – вставая с дивана, произнёс брюнет.

Вся процедура получения нового паспорта прошла довольно быстро. Я постоял, не шевелясь и не моргая, в центре кабинки, делающей голограмму, и через пять минут уже держал в руках новенький браслет гражданина Империи.

– Пока не надевай, – предупредил меня Рысь, – Вжик ещё не вошёл в систему опознания.

– А ты, Линки, ещё не заплатил, – напомнил ему брюнет.

– Держи, тут впятеро больше, – пачка купюр шлёпнулась на рабочий стол, стоящий напротив входа в студию.

– Премного благодарен, – шутовски поклонился торговец документами, пряча деньги в ящик стола.

Сев перед экраном монитора, Вжик, как пианист, слегка потряс кистями рук перед собой и приступил к работе. Я никогда не видел, что бы код набирался с такой скоростью. Пальцы брюнета порхали, как бабочки, лишь слегка касаясь чёрной поверхности абсолютно плоской электронной клавиатуры. Минута, две, три… Наконец Вжик откинулся на спинку кресла и произнёс:

– Надевай браслет, идентификатор тела включился.

Я быстро нацепил гаджет на запястье.

– Имя?

– Евгений.

– Отчество?

Менять отчество? Предать память рода? Ну уж нет.

– Андреевич.

– Фамилия?

Зависнув на пару мгновений, я выпалил:

– Турецкий.

Спустя минуту, Вжик выключил комп, покопался в столе и встал:

– Мы договаривались на тройную оплату, Линки, так что держи сдачу. И я очень надеюсь, что вы оба забудете, как меня зовут на самом деле.

– Любой каприз за ва… мои деньги, – улыбнулся Рысь.

– Простите, а не проще программу написать, чем каждый раз код набирать вручную? – не выдержав, спросил я Вжика.

– Не проще. Меня казнят, если найдут программу, а так она в самом надёжном сейфе, – и брюнет похлопал ладонью по своей голове.

Вернулись мы тем же путём. Услужливо распахнув перед нами дверь, Карибыч уважительно пожал, протянутую мной руку. Поднявшись по подвальной лестнице, мы быстрым шагом отправились к ожидавшему нас флайеру.

– Молодец, – коротко заметил Рысь, не сбавляя шага.

– По какому поводу похвала? – удивлённо спросил я, стараясь не отставать.

– Хвалю, что не стал воротить нос от простого охранника, и первым подал ему руку. А ещё за что, что добивать его не стал, хотя и мог.

Пожав плечами, я заметил:

– У нас в роду… У меня в роду все так поступали. И дед, и отец всегда говорили, что отличия между людьми придумали сами люди. А Многоликому без разницы, кто перед ним – аристократ или простолюдин, для него мы все равны.

– Чтишь заветы Многоликого? – с интересом спросил Рысь, открывая дверцу и приглашая меня забраться вовнутрь.

– Как и большинство в Империи, – я нырнул в салон флайера.

– Большинство только делает вид, а поступает по-своему, наплевав на все заповеди. О них вспоминают, только когда этого требует ситуация, – Рысь резко захлопнул дверцу, чем заслужил неодобрительный взгляд водителя, – Кузя, а теперь отвези нас в настоящий ресторан. Пора ввести в организм поросятинки с хреном.

Глава 6

– Здравствуйте, Пётр Ильич.

Синельников обернулся, задрав голову, и сделал попытку подняться.

– Ваше сиятельство…

Положив ладонь на плечо полковника, князь Стариков усадил его обратно.

– Не стоит вставать, – произнёс он и, обойдя стол, сел напротив главы гвардии рода Турчаниновых, – Да и Ваше сиятельство режет слух. Прошу вас, Пётр Ильич, зовите и меня по имени-отчеству.

Синельников, не зная, что ответить, только кивнул в ответ и отложил в сторону нож и вилку, которыми только что рассеянно ковырял давно и бесповоротно остывшую котлету из телятины.

– Чего изволите, Ваше сиятельство? – раздался голос из-за спины Старикова, – Свежайшие устрицы, рекомендую.

– Ничего не надо, голубчик, – князь отправил восвояси, возникшего перед столом метрдотеля, и снова повернул голову к Синельникову.

– Простите меня, господин полковник, что не испросил разрешения присоединиться к вашей трапезе, но моё к вам дело отлагательств не терпит – уничтожен род, которому вы служили.

– Да какая там трапеза, Ваш… Илья Андреевич. Кусок в горло не лезет.

– Я знаю, что вы уже дали показания в судебной коллегии и даже успел ознакомиться с ними. Но всё же решил вас побеспокоить в частном порядке. Поймите отцовские чувства, ведь убита моя дочь.

Синельников резко выпрямил сгорбленную спину и, пристально посмотрев князю в глаза, отчеканил:

– Должен вам напомнить, Ваше сиятельство, что был убит весь род, а не только Маргарита Ильинична.

Стариков горько усмехнулся, не отводя взгляда от лица гвардейца:

– Вы знаете моё отношение к роду Турчаниновых. Я был дружен с Петром Хасановичем и был рад отдать свою единственную дочь за его единственного сына, хотя и не считал Андрея лучшей партией для Марго. Но всё же, Пётр Ильич, это ваш род – не мой. Официально это был штурм усадьбы с соблюдением всех правил родовых войн…

При этих словах лицо Синельникова побагровело и он начал приподниматься, упёршись в стол кулаками.

– Успокойтесь, господин полковник. И сядьте. Как вы, наверное, уже знаете, Великий князь уполномочил меня расследовать это дело…

– Газетёнки почитываю, в курсе, – буркнул в ответ Синельников и, опустив голову, снова уставился в тарелку.

– Я тоже не верю в этот наглый пи… Кхм, такую трактовку событий. Вызов оформили явно задним числом. Ваш род и мою дочь попросту убили, не дав им ни единого шанса защититься. Но пока не доказано обратного, я ничего не могу сделать. Вот и помогите мне разобраться. И поверьте, я уничтожу всех причастных к этому гнусному злодеянию.

Стариков склонил голову набок и не отрываясь смотрел на замершего в раздумьях Синельникова. Впрочем, глава гвардии думал не долго:

– Чем смогу – помогу, Ваше сиятельство. Что конкретно вас интересует?

– Всё! Для начала, все события, произошедшие за неделю до гибели Турчаниновых.

– Тогда надо ехать в расположение гвардии, вся информация находится там…

Синельников прервался и помассировал переносицу, словно решая для себя сложную задачу. Заметив его неуверенность, Стариков с интересом спросил:

– И?

– А ещё там единственный оставшийся в живых гвардеец.

– У вас есть свидетель?!

– Свидетельница. Подпоручик Белова участвовала в отражении атаки на усадьбу.

Тесный, совсем не помпезный кабинет главы гвардии вмещал в себя лишь необходимое. Стул для начальника, рабочий стол с двумя аккуратными стопками документов и небольшой диванчик у боковой стены. Вот на этом самом диванчике и притулился князь Стариков, перед которым навытяжку стояла девушка в чёрном боевом комбинезоне.

– Подпоручик, доложи князю обо всём, что случилось в день нападения на объект два.

– Вы точно этого хотите, господин полковник? А как же ваш план…

– У князя власти побольше моей, и мне так думается, что этих уродов нам разрешат забрать себе… – Синельников вопросительно посмотрел на главу Службы имперской безопасности.

– Мы так не договаривались, – улыбнувшись, заметил тот, – Сначала сведения – потом решения. Но мне тоже почему-то кажется, что мы договоримся.

– Слава богу, не Сутормину расследование поручили… Иначе бы вообще цирк получился, – негромко сказала Белка.

– Вы сейчас про его вассала? Красницкого? – резко повернув голову в её сторону, спросил князь.

– И про него тоже, – Белка посмотрела на князя исподлобья, решая, стоит ли говорить, и наконец решилась, – Кроме этого барончика, там были люди Сутормина.

– Ты уверена, девочка? – побледнел Стариков от внезапной новости, – Это очень серьёзные обвинения.

– Я, Ваше сиятельство, не девочка, а подпоручик гвардии рода Турчаниновых. И заметьте, в отличии от Красницкого, моё слово – слово чести, я свой титул не задницей покупала… – тут Белка осеклась, сообразив, что в запале сболтнула лишнего.

– Во-о-т оно что… – протянул Стариков, – А ваше имя в миру, случайно, не баронесса Белова?

– Так точно, Ваше сиятельство. Но я покинула свой род без скандала, и своей службой Турчаниновым никакого урона дворянской чести не нанесла.

Стариков откинулся на спинку стула и, потирая подбородок, улыбнулся:

– Помнится, там вышла занятная история с вашим замужеством.

– А мне помнится, что это моё личное дело, Ваше сиятельство, и попрошу вас свой нос…

– Виктория! Ты как с князем разговариваешь?! – вскочил со стула Синельников.

– А князья теперь имеют право в чужом белье копаться? – глаза Белки зло заблестели.

– Ни в коем случае, баро… подпоручик, простите старика за излишнее любопытство, – миролюбиво сказал, улыбающийся Стариков, и похлопал ладонью по дивану, рядом с собой, – Будьте так добры, присядьте, мы не на допросе. И оставьте уже этот чёртов этикет, у нас не светский раут. Итак, Виктория Павловна, вы упомянули, что там присутствовали люди графа Сутормина?

Белка, страдальчески скривив лицо, удержалась от новой шпильки и выдохнула:

– Не присутствовали, Илья Андреевич, а напрямую участвовали в штурме. Лично я видела двоих – Клоуна и Торнадо, оба из группы Варяга. Клоун командовал одной из групп, что ушла нам во фланг, а Торнадо, как обычно, командовал отрядом огневиков и миномётчиков.

Стариков вопросительно взглянул на Синельникова, высоко подняв брови.

– Варяг подчиняется лично графу, и это подразделение официально не числится в составе Имперской службы охраны, – пояснил тот и, выразительно наморщив лоб, добавил, – По непроверенным сведениям, Варяг имеет внутренний чин [5] не ниже полковника.

Князь потёр подбородок, всем своим видом показывая, что у него никак не укладывается в голове, зачем Службе охраны потребовалось вмешиваться… а то и самой затевать дело такого масштаба накануне военных действий.

– Кто еще знает, что вы были в тот день в поместье Турчаниновых? – внезапно спросил он Белку.

– Охрану отбирал лично я, – ответил вместо неё Синельников, – Группа убыла в поместье скрытно, минуя отметки у дежурного.

– Я попрошу вас, Пётр Ильич, доставить баронессу в мой департамент, – взглянув на вспыхнувшее негодованием лицо Белки, Стариков усмехнулся, – Простите великодушно, подпоручика Белову, конечно же. Я распоряжусь насчёт охраны, вас встретят и предоставят всё необходимое. Отныне вы, поручик, под охраной Службы безопасности Империи. И никому ни слова, что кто-то смог уцелеть в той мясорубке.

– Мои люди наблюдают за усадьбой Красницкого, – решил рассказать о своих действиях Синельников, – И утром они доложили, что около данного дома было замечено движение.

– Да? Глазастые у вас люди, Пётр Ильич. А вот мои, похоже, неуклюжие, раз засветились. Так как мы с вами теперь в одной упряжке, то скажу, что завтра ночью Красницкий будет сидеть в подвалах моей службы.

– Его охраняют эмвэдэшники Игошина и люди Сутормина.

– Знаю. И всё же сидеть он будет именно у меня.

– Вот чёрт… Я Кузьме башку оторву за выбор ресторана, – зло прошипел Рысь, – Только не дёргайся… Женя. Там Синельников сидит вместе с твоим дедом.

Кузя понял пожелание откушать поросёночка с хреном по-своему и привёз нас в "Савой", за что ему моё большое, человеческое спасибо. Хоть Рысь и упомянул про хорошую кухню ресторанов Лиговки, но проверять свой желудок на устойчивость к тамошним микробам мне всё же не хотелось. В итоге, когда Рысь оторвался от экрана смартфона и увидел куда мы приехали, то послал Кузю к чёртовой матери. На что тот совсем не обиделся и, весело мне подмигнув, укатил по своим делам.

Сделав лицо кирпичом, я уткнулся глазами в спину Рыси и молча проследовал за ним до самого столика. Только усевшись на стул, я рискнул оглядеться и уже через пару мгновений обнаружил сидящую у окна парочку близких мне людей.

– Не пялься по сторонам, мы сюда есть пришли, а не следить за твоими знакомыми.

Я открыл меню и, пробежавшись по нему глазами, сделал заказ. Особо есть не хотелось, да и выбиваться из навязанного мне образа обывателя не стоило, поэтому я ограничился салатом и кофе. А вот мой спутник скаредничать не стал и, заказав Бёф Бургиньон [6] и бутылку Шабли [7], откинулся на спинку стула, улыбаясь в предвкушении вкусной еды.

– Должен заметить, что к говядине лучше подойдёт Бордо, – проронил я, глядя на довольное лицо своего спутника.

– Должен заметить, что это не твоего ума дело. Мне плевать на принятый среди дворян этикет – я пью не то, что предписано дурацкими правилами для снобов, а исключительно то, что мне действительно нравится, – не переставая улыбаться, ответил мне Рысь, – Чего и тебе настоятельно советую, мой юный друг.

– Ого. Я уже повышен до друга? – улыбнувшись в ответ, я искоса посмотрел на столик у окна.

– А разве нет? – сделав удивлённое лицо, парировал Рысь, – Я думал мы теперь с тобой заодно, да и вроде бы уже поладили. У нас теперь общие враги, а это повод не только к долгому и плодотворному сотрудничеству, но и к довольно близким отношениям. Я про дружбу, если что.

Я во все глаза уставился на его невозмутимую физиономию, внутренне похолодев от внезапно посетившей меня мысли. Выждав пару секунд, Рысь довольно рассмеялся:

– Не напрягайся так, Кира, чёрный юмор тоже юмор.

Синельников и Стариков как раз вставали из-за стола с явным намерением покинуть ресторан.

– Никогда не цепляйся к моим словам, имеющим двойной смысл, – подался вперёд Рысь, проследив за моим взглядом, – Я покину тебя не на долго, так что не скучай, друг Кирилл.

Он встал и лавируя между столиками с ловкостью профессионального официанта, быстро направился в сторону туалетных комнат.

Вернулся он не через минуточку, и даже не через пять. Заставив меня дёргаться в ожидании скандала с официантами, он соизволил явиться через час!

– Я обычно матом не ругаюсь, но вот сейчас…

– Проблемы? – как ни в чём ни бывало перебил он меня, усаживаясь на своё место.

– И большие! Тебя где носит? На меня уже метрдотель полчаса косится, пришлось твою говядину съесть. Причём, очень медленно.

– Вкусно хоть было? – весело спросил Рысь, подзывая официанта.

– Ну… да, – оторопело ответил я и, услышав, как он снова заказал Бёф Бургиньон, выпалил, – Вы мне денег не оставили, уважаемый хрен знает кто.

– Да ну? Запамятовал, что ли? Вот так и начинается склероз. Глядишь и деменция не за горами, – покачал он головой, – А ты в кармашках своих всё проверил? Особливо в нагрудном.

Дёрнувшись, я запустил пальцы в указанный карман и выудил оттуда туго перетянутый резинкой рулончик сотенных купюр.

– Твою же маму, – только и смог вымолвить я в ответ на гнусно-снисходительную улыбку Рыси, – В этом кармане носится только платок!

– Я тебе не зря про идиотский этикет напомнил, отвыкай от дрянных привычек аристократов. Тебе ни капельки не интересно, где я был?

– Вероятно, проследил за дедом и Синельниковым.

– Бинго!

– У меня было время подумать.

– Не знаю, порадует тебя или нет, но эти двое всерьёз озаботились докопаться до правды. Ну? Чего замолчал?

– Дед конечно силён, но боюсь, что Сутормин его сломает, – заметил я, немного подумав.

– Твой дед перец тёртый, да и Синельников не пацан зелёный, но речь сейчас не о них. Ты сам-то как? Впишешься или предоставишь вершить месть двум дедам и одной юной деве? – не унимался Рысь.

– Какой ещё деве?

– Даже не предполагаю под каким именем ты её знаешь, – и исподлобья взглянув на меня, он поинтересовался, – Тебе баронесса Белова знакома?

Я напряг память, но в итоге только помотал головой и спросил:

– А кто это такая?

– Жаль, думал может тебе что-то известно про её замужество. Проехали. А подпоручик вашей гвардии Вика Белова знакома?

– Белка, что ли? Так она же погибла, – удивился я.

– С чего ты взял, что она мертва? – сделал изумлённое лицо Рысь.

– Ты и сам наверняка видел, как всех выбравшихся из леса накрыли миномётным залпом.

– Жива и здорова.

– Белка выжила?!

– Не ори, не дома, – негромко заметил Рысь, мгновенно остужая мою невольную радость, – Она скоро переедет жить к твоему деду.

Заметив мой непонимающий взгляд, он коротко хохотнул:

– Не жить с ним в любви и согласии, естественно, а под охрану Службы безопасности.

Покачав головой, Рысь подался вперёд и спросил:

– Слушай, не моё конечно, дело, но у меня сложилось впечатление, что ваш дедушка вас не очень-то любил. Зато в своей дочери души не чаял.

– Ничего удивительного. Мама была его любимицей.

– Допустим, – согласился Рысь, – Ну тогда он и её детей должен любить.

– А вот тут ты жестоко ошибся. Ни у одного из нас дар Стариковых не прорезался.

– Ё-моё… Ну это же не причина вас не любить?

– Ещё какая причина. Ведь дар их рода после его смерти полностью бы пропал, у него все надежды были на внуков. Но из всех нас он выбрал только Алёнку, сказав, что мы с Костиком генетический мусор. Отец разрешил ему обучить её основам их дара и дед собирался подарить ей своё родовое кольцо. Вот только мама как-то сказала, что из этой затеи ничего не выйдет, дар Турчаниновых почти полностью задавил в Алёне дар Стариковых.

– Поня-я-ятно, – протянул, удовлетворённый моим ответом, Рысь.