Читать онлайн Оборотни Оренбурга. Мой влюблённый зверь

Глава первая

– Вилка! – закричала мне с другой стороны дороги подруга Светка и помахала рукой.

Со Светкой мы познакомились при поступлении в медицинский университет. И с тех пор сильно подружились. Она жила в центре, неподалёку от набережной, в старом доме на тихой улочке. И не скажешь, что рядом кипит жизнь и носятся машины, настолько во дворе была тишина.

Я же жила очень далеко от центра. После детского дома мне выделили квартиру. Район хороший, но шумный и далеко от места учёбы. Маргарита Семёновна, директор нашего детского дома, постаралась, чтобы квартира была светлая и с хорошими соседями. Она всегда ко мне относилась очень хорошо. А я старалась ей помогать. Говорила, что мне на психолога или педагога надо идти учиться. И приходить к ним работать. Я всегда умела гасить конфликты. Любые. Среди воспитанников. С раннего детства. Как-то так само получалось. Но я решила идти в мед, как тётя Таня.

Сегодня мы со Светкой договорились сходить прогуляться на набережную. Там красиво. И сейчас весьма мало народу. Может, в кафешку нашу любимую заглянем. После этого я должна была идти к тёте на дачу, там недалеко, если по прямой. Всего-то немного лесопарк пройти.

На мне были болоньевые толстые штаны и немного выцветшая, но очень тёплая куртка с капюшоном. Точно не замёрзну в таком наряде.

Я, быстро глянув по сторонам, побежала через дорогу к подруге, радостно улыбаясь. Вдруг где-то сбоку послышался резкий рёв мотора, подруга глянула в ту сторону, и её лицо исказила гримаса страха и даже ужаса.

– Вилка! Нет! Стой! – заорала она мне во всю силу своих лёгких.

Я только и успела, что повернуть голову на звук, всё ещё глупо улыбаясь, и увидела, как на меня несётся огромный мотоцикл. Откуда вырулил, я не успела осознать, всё произошло настолько быстро, и в то же время я видела происходящее, как в замедленной съёмке. Зажмурившись, я обмерла на месте, уже ожидая удара. Но послышался только визг тормозов, мимо меня, обжигая горячим воздухом, пронеслась эта громадина и затормозила чуть дальше по улице. С мотоцикла слетел здоровенный парень. Он зло поставил мотоцикл на подножку, скинул перчатки на сиденье, и в несколько широких шагов оказался возле меня.

– Ты чё, пацан, ох… ренел, – выругался он, цепляя меня за капюшон и оттаскивая на тротуар; послышался жалобный треск ткани старой куртки. – Тебя родители не учили дорогу переходить?

Мотоциклист возвышался надо мной на пару голов. В шлеме, из-за которого его голос звучал приглушённо, но не менее грозно. От мрачного вида парня мурашки поползли по телу, а в животе от страха похолодело. Я вся сжалась от ужаса, что этот громила сейчас от меня мокрого места не оставит. В специальной байкерской амуниции он смотрелся каким-то страшным киборгом из будущего, непонятно откуда оказавшимся на этой улице, в нашем времени.

– Не учили, – огрызнулась я, барахтаясь, пытаясь вырваться из его захвата. – Я сирота. И отпустите меня сейчас же. Вы мне куртку порвали.

Скинула его огромную руку со своего капюшона. Который слетел с головы от этого жеста. Из-под капюшона тут же выпали две тугие светлые косы, до этого покоившиеся в нём, нелепо перехваченные обычной бельевой резинкой.

– Ты девушка? – удивился он и как-то странно приблизил к моему лицу свою голову в шлеме.

Потрогал косичку, даже как-то погладил её кончик пальцами. Натянул обратно мне на голову капюшон.

– Какая разница? – зло прошипела я ему в стекло. – Вы чуть не сбили меня! Кто вам дал право так носиться в городе? – в запале своего праведного гнева я ткнула парню пальцем в грудь.

– А нечего выскакивать на дорогу из-за припаркованных машин, не глядя, – фыркнул он уже менее раздражённо.

– Я не выскакивала! Я посмотрела по сторонам, – буркнула я. – Это вы прилетели непонятно откуда на эту всегда тихую улочку!

– Ну да, конечно, ты ангел, – и, спускаясь из рая, материализовалась прямо посреди дороги? – в его голосе послышалась насмешка.

Я фыркнула и заправила косы обратно в капюшон. Он что, сейчас подкатывает?

– А вы тогда кто? Демон, пролетевший свой поворот? – закатив глаза к небу, напряжённо съязвила я.

– Скорее наоборот, – склонил он голову набок.

Я снова фыркнула. Вот же наглый тип. Сам нарушает правила дорожного движения, а меня пытается сделать виноватой.

– Вилка, с тобой всё хорошо? – к нам подлетела Светка.

– Да, Свет, всё нормально, – я слегка улыбнулась ей.

– Вилка? – хохотнул этот противный тип. – Это потому что колючая?

– Это потому что всяких заносчивых типов на завтрак ем. – буркнула я и потянула подругу в сторону, намереваясь прекратить эту бесполезную перепалку. – Пойдём, Свет.

– Он чуть не сбил тебя! – возмутилась Светка. – И ты это так оставишь? А моральная компенсация?

– Она вылетела мне прямо под колёса, и я ещё должен что-то компенсировать? – шлем повернулся в сторону подруги.

Светка не растерялась и, подбоченившись, зашипела:

– Я свидетель, если что. Вы летели по дворам, а там знак, между прочим, стоит. И здесь вообще ездить нельзя.

Под шлемом захохотали.

– Ишь, пигалица! – парня явно уже веселила эта ситуация. – Ладно, сколько вам надо на мороженое?

– Нисколько! Прощайте, – резко ответила я и потащила упирающуюся подругу дальше по улице. – Свет, прекрати, какая моральная компенсация? Всё обошлось, и хорошо.

– Но ты могла потребовать с него денег, в кафе зашли бы посидеть, – продолжала она ныть, быстро уводимая мной.

– Свет, да ну тебя! Каких денег? Зачем? – я очень надеялась, что мотоциклист нас уже не слышал. – И так зайдём и посидим. Без всяких вот… хамов.

– Вилка, ну ты и дура, – захихикала подружка. – Ты что, не видела, как он упакован? А байк? Да такая игрушка овер много денег стоит. С мажорчика не сильно бы убыло, если бы он дал тебе пару тысяч за моральный ущерб.

– Не нужны мне никакие деньги от этого типа. Прекрати, – разозлилась я.

– Ладно-ладно, чего ты завелась? – миролюбиво фыркнула подруга. – Нет так нет. Пойдём, прогуляемся, как и собирались.

Сзади раздался рёв мотора, я обернулась на звук. Мотоцикл крутанулся на месте, встав на дыбы на несколько мгновений, и, вновь опустившись на два колеса, резко направился в нашу сторону. Он остановился прямо перед нами, заехав на тротуар и перекрыв нам путь. Парень наклонил ко мне голову и, подняв стекло шлема, пристально посмотрел мне в глаза.

Я опешила и застыла на месте. Его взгляд зелёных глаз завораживал, я будто проваливалась в них, тонула. Парень странно повёл носом, будто принюхивался к чему-то, потом мотнул головой, и мне показалось, что в его глазах полыхнул огонь.

– Увидимся, малая, – то ли пообещал, то ли пригрозил, резко отстранившись.

Улыбнулся какой-то хищной улыбкой и, откатив мотоцикл от нас, резко сорвался с места. Сердце учащённо забилось от бархатистого голоса с лёгкой хрипотцой, готовое выпрыгнуть из груди. Не понимая, что происходит, я продолжала стоять и глупо хлопать ресницами.

– Что это он тут вынюхивал? – спохватилась возмутиться Светка.

– Вынюхивал? – удивлённо пробормотала я, провожая взглядом удаляющийся байк.

Глава вторая

Мы со Светкой, болтая и смеясь, дошли до набережной, обсудили странное поведение байкера, предстоящий курсовик и, прогулявшись немного, направились в нашу любимую кафешку.

– Артём сказал, что он с дядькой договорился и нас могут пустить на турбазу. Можно не просто Новый год отметить, а на несколько дней зависнуть, – мечтательно прощебетала Светка, когда мы сели за столик со своим кофе и пирожными.

Артём кружил вокруг подруги последние полгода.

– Ну там ещё не точно известно? А если не получится с турбазой? – спросила её я.

Светка хмыкнула:

– У моего Артёма всё получится, я уверена. Он сейчас, кстати, должен прийти за мной. Ты же не будешь против его компании? – она умоляюще посмотрела на меня.

– Ого, уже «твоего»? – усмехнувшись, удивилась я. – А как же Андрей?

– Ой, да ну его, надоел своими истериками. На днях его послала. – насупилась подруга.

– Я рада за тебя, – улыбнувшись, порадовалась я за подругу. – Нет, правда. Он мне никогда не нравился, сама знаешь. Его вечно недовольный вид, будто из-под палки, заставили снизойти, общаться с нами. А Тёма действительно классный, вы будете очень красивой парой.

– Думаешь? – задумчиво протянула подруга, ковыряя пирожное.

– Уверена, – снова улыбнулась я.

– Так, а что у вас с Германом? Вы теперь встречаетесь? – хитро прищурившись, спросила она меня.

– Наверное. Не знаю, – отвела глаза я. – Он настаивает и давит на меня. Мне неуютно с ним из-за этого.

– Да ладно! – захихикала Светка. – Скажи ещё, что он столько времени тебя окучивает, а ты ему до сих пор не дала?

Я смутилась, почувствовав, как щёки заливает краска.

– Нет. Я так не могу, – вздохнула я.

– Как так? Он же красавчик, вежливый, не жмот, – мечтательно вздохнула она. – Чего тебе ещё нужно, Вилка? Неужели он тебе не нравится?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Говорю же, рядом с ним я себя неуютно чувствую.

– Так он тебе нравится или нет? – допытывалась подруга.

– Свет, не знаю. Да, он симпатичный, и вроде весь такой хороший. Но что-то меня в нём настораживает. Он давит на меня. Постоянно уговаривает переспать, – меня передёрнуло от отвращения.

– Ну и дала бы ему уже, – фыркнула Светка. – Может, и прошла бы твоя неуютность.

Передразнила она меня и снова хихикнула.

– Тебе надо, ты и давай ему, – буркнула я. – А хочешь – вообще забирай.

– Ой, Вилка, ну чего ты такая бука, – засмеявшись, она легонько похлопала меня по руке. – Ещё скажи, что ты блюдёшь девственность для единственного человека, который станет твоим мужем и отцом ваших десятерых детей.

– Может, и так, десять детей, правда, многовато, но на двоих или троих я вполне согласна, – засмеялась я.

– Вилка, не оглядывайся. Мне кажется, вон тот только что вошедший красавчик – тот самый байкер, чуть тебя не сбивший сегодня, – округлив свои зелёные глазищи, заговорщицким шёпотом проговорила Светка.

– Чего? – резко повернулась я и замерла, поймав на себе взгляд незнакомца.

Он неотрывно смотрел на меня, будто приклеенный. Взгляд зелёных глаз скользнул по моему лицу, и в них полыхнуло пламя. Нет. Это мне так показалось, наверное, странная игра света, оптическая иллюзия.

Парень был действительно красив. Высокий, широкоплечий, подтянутый. Байкерская амуниция смотрелась на нём весьма гармонично. Прямой нос, тёмные брови над чуть миндалевидными глазами. Подбородок с ямочкой и щёки покрывала чуть заметная щетина. Светло-русые волосы аккуратно подстрижены по последней моде, слегка взлохмаченные сейчас, что придавало ему весьма залихватский вид.

Он ещё раз оглядел меня каким-то странным взглядом, и крылья его носа слегка дёрнулись. Будто принюхивался.

«Да нет, Вилка, бред. Тебе просто показалось», – промелькнула в голове мысль.

– Я говорила, не поворачивайся, – прошептала подруга. – Вдруг он маньяк, какой-то. Смотри, как на тебя уставился.

От её слов я отмерла и, повернувшись, уставилась в свою тарелку с пирожным.

– Скажешь тоже, маньяк, – нервно усмехнулась я, чувствуя взгляд незнакомца на своём затылке, – Маньяки они другие совсем.

– Можно подумать, ты их прям за версту видишь, маньяков. Они иногда могут такими милыми прикидываться. У меня бабка про них постоянно смотрит передачи по телеку. Там такое рассказывают порой…

Ей не дали договорить: в кафе с мороза ворвался Артём. Увидев его, Светка осеклась и замахала ему руками, привлекая внимание. Он в несколько шагов подлетел к нашему столику, чмокнул меня в щёку, приветствуя, и, плюхнувшись рядом со Светкой, притянул её к себе, целуя прямо в губы.

– Фу, вы бы хоть окружающих постеснялись, – беззлобно буркнула я.

– Тебя, что ли? – весело огрызнулся Артём. – Кроме нас, всё равно никого нет.

Я оглянулась и не нашла больше того парня, что недавно зашёл. В зале вообще никого не было.

– Да хоть бы и меня, – показала язык Светке.

Все дружно рассмеялись. Но на душе у меня почему-то стало тоскливо.

– Ладно, пойду я, – сказала я, поднимаясь из-за стола. – А то темнеть скоро начнёт, а мне к тёте Тане на дачу надо дойти, она сегодня на смене, а там куры, кролики, покормить надо. Не хочу по темноте бродить.

– Ты пешком, что ли? – удивилась Светка. – Я думала, мы прогуляемся, проводим тебя до остановки и посадим на автобус.

– Да не, я пешком быстрее дойду, а вы тут не скучайте, – усмехнулась я. – Здесь же недалеко совсем, километра два. Я через минут сорок уже буду на месте. До автобуса пока дойдём, пока дождёмся. Нет, я пешком.

– Ты что, не слышала про происходящее там? – понизив голос, прошептал Артём.

– Нет, – вскинула я на него настороженный взгляд.

– Говорят, там на людей напада́ют, пока никого не убили, но мало ли. Может, всё же на автобусе?

Я покачала головой.

– Ничего подобного не было в новостных сводках. Значит, просто сплетни. Про это место много всяких баек ходит. Но я там часто хожу до тёти Тани и ничего не видела подобного. Хватит меня пугать, – усмехнулась я.

– Ну, как знаешь. Только позвони обязательно, как доберёшься, – беспокойно сказала Светка.

– Обязательно позвоню, – накидывая куртку, ответила и пошла на выход из кафе.

Разговор про маньяков не шёл из головы. Я вышла на морозный воздух. Ещё было довольно светло, добегу быстро. И нет там никаких маньяков, успокаивала я себя, направляясь к мосту.

Глава третья

Я прошла обратно к набережной и начала спускаться на мост. Пронизывающий, колючий ветер набросился на меня, стоило ступить на лестницу.

Мне нужно было пройти натоптанными тропками сквозь лесопарк Зауральную рощу, до дачного посёлка, где был дом тёти Тани. Последние несколько лет она переехала туда насовсем.

Углубившись в парк, я шла, любуясь окружающими красотами. Деревья стояли в инее. В ушах наушники, и играет любимая группа. Идти не очень далеко. Я улыбалась сама себе. Просто так. Было как-то хорошо на душе. Солнце клонилось к закату, раскрашивая макушки деревьев в багряные цвета. В лесу было чуть сумрачно, но зато безветренно.

Пройдя почти половину дороги, я увидела уже знакомый мотоцикл. Остановилась и замерла, вытаскивая наушники из ушей и убирая в карман. В голове пролетели слова Светки про маньяков.

И вдруг услышала отдалённое многоголосое рычание. Будто рычал не один зверь, а несколько. Я снова покосилась на байк и огляделась в поисках его хозяина. А вдруг на него напали? Но кто? Дикие звери здесь не водились, кроме белок, разве что. Завертела головой, пытаясь найти, откуда доносится звук рычания и борьбы. Да, где-то дрались какие-то собаки. А вдруг хозяин мотоцикла ранен? А вдруг собаки бешеные? Я медик хоть и студентка, но смогу хотя бы первую помощь оказать и скорую вызывать.

Подобрала какую-то палку и рванула на звуки борьбы.

Вылетев на поляну, я увидела двоих полураздетых парней, в каких-то лохмотьях, лежащих в разных позах и периодически стонущих: руки, плечи, лица, всё в крови. И ещё двоих дерущихся. Которые катались по поляне и… Мамочки мои. Как это так?

Я замерла, не понимая, что я вижу. Вот они, люди: два парня, мутузящих друг друга в кровь. А вот они – двое животных, крупных, огромных. Собаки, волки? Они превращались в них на моих глазах. Потом снова в людей. Одежды на них не было. Она с кровавыми пятнами, ошмётками валялась по поляне. В одном из парней я узнала хозяина байка. Даже не знаю как, но поняла, что этот окровавленный человек – он. Второй не уступал ему в силе, хоть и был на вид щупловат.

В этот момент второй парень смог вывернуться и, оседлав моего незнакомца, так, что руки поверженного оказались зажаты. Оскалился, показав жуткие, нечеловеческие клыки.

– Тебе хана, блохастый! – прорычал он зло, пытаясь впиться моему мотоциклисту в горло.

«Ну уж нет», – пронеслось в голове, прежде чем я поняла, что творю.

Подлетев сзади, я вре́зала подобранной палкой этому зубастому прямо по темечку. Он как-то жалостливо заскулил и обмяк, падая на барахтающегося под ним парня.

Тот одним махом спихнул его с себя и остался лежать, закрыв глаза и тяжело дыша.

Аккуратно приблизилась к лежащему парню. И, да, очень хотелось потыкать в него палкой, потому что мне было не просто страшно, было жутко. Оттого что я видела. Мой разум отказывался верить глазам. Потому что так не бывает. В жизни же так не может быть. Это в сказках всякие оборотни, вурдалаки и прочие нечисти водятся. В сказках, в книгах, в фильмах. Но не в жизни. Подумав, я не стала тыкать в него палкой.

Присела на корточки рядом с ним, пытаясь оценить масштаб его ран. Они были ужасные: разодранный бок, руки, рассечена бровь и, кажется, сломан нос. Протянула руку и резко вправила нос. Если сразу не сделать, потом будет сложнее поправить.

– Какого ты здесь делаешь? – прорычал он, отчаянно чертыхаясь, хватая меня за руку и притягивая к себе.

Я испуганно уставилась в его зелёные, полыхающие яростью глаза. Он был так близко. Судорожно сглотнула и облизала вмиг пересохшие губы. От парня не укрылся этот мой жест, и он перевёл взгляд на мои губы.

– Я-я к т-тёте ш-шла, а там твой м-мотоцикл, и вот это вот всё т-тут, – заикаясь, зашептала я, чувствуя, как меня начинает накрывать паника от всего произошедшего.

К горлу подступил ком, и на глаза навернулись слёзы. Вот всегда я так. В стрессовой ситуации – само спокойствие и рассудительность. Всё делаю быстро и чётко. Зато потом такой отходняк начинается, что хоть вешайся.

– К-кто ты? Вы? – произнесла я шёпотом, отчаянно сдерживая подступающие всхлипы.

Я глянула на пытающихся вновь подняться троих парней. Их взгляды неприятно скользили по мне, и они жутко скалились.

– Макс притащил нам ужин, ребята, – недобро оскалился один из них и облизнул тонкие губы, под которыми блеснули клыки.

– Они что, вампиры? – прошептала, переводя ошарашенный взгляд на того, кого назвали Максом.

– Нет, – резко ответил Макс и, чуть поморщившись, быстро вскочил на ноги, задвигая меня себе за спину. – Хуже, шакалы.

Я же отстранённо отметила, что раны на его теле нужно срочно зашить. На боку и плече они не просто кровоточили, кровь лилась оттуда горным потоком. На спине жуткие царапины. Да и вообще столбняк подхватить же можно. И простыть. Они же все раздетые. Совсем. Проносились мысли у меня в голове.

– Ты знаешь правила, Кир, – прорычал Макс нападавшим.

– Ты тоже, – ухмыльнулся тот в ответ. – Знаешь закон. Так, чего тянуть. Отдай девку нам, и волки сыты, и твоя земля цела.

Глава четвёртая

Все трое были крепкие ребята, но чуть мельче Макса, черноволосые, с миндалевидными тёмными глазами. И похожи между собой. Вероятно, братья. Один чуть старше, лет двадцати пяти, двое других выглядели примерно моими ровесниками. Скорее всего, близнецы или погодки. Копии друг друга.

– Вот именно, Кир, это наша земля, и вы не должны были пересекать границу. Что вы здесь делали? Или ты хочешь поднять этот вопрос на совете кланов? А может, и на самом Альянсе? Твоему отцу это понравится?

Парни недовольно зарычали, но тут же осеклись.

– Ты же знаешь закон, – насупился черноволосый. – Она видела слишком много.

– Вас послали за мной? – холодно спросил Макс.

– Мы просто решили поохотиться, вспомнить дух предков, так скажем, – разводя руками, уклончиво ответил черноволосый.

– Это будет наша добыча, – осклабился один из братьев, – Сами всё сделаем.

– Не увиливай, Кир. Кому нужна война между кланов? – прорычал Макс, сильнее задвигая меня себе за спину.

– Да какая война, Макс? – черноволосый зло прищурился. – Ты почётный гость на свадьбе. Во главе стола.

– Я уже ответил твоему отцу, что не стану мужем твоей сестры, – прорычал Макс.

– Станешь, – ухмыльнулся черноволосый недобро. – Карина хочет тебя видеть своим мужем. Она красива, хорошо образована. Что тебе ещё надо? Зато на наших землях сразу наступит мир. Грандиозное событие, два древнейших клана породнятся. И забудут старую вражду.

– И поэтому вы хотели меня обколоть этим, – кивнул Макс на шприц, валяющийся возле ног. – Что бы провести ритуал? Ты же знаешь, что это ничего бы не дало. Кстати, Вилка, подними его, я хочу узнать, что они туда намешали.

Я быстро наклонилась и, сломав иглу, положила шприц в карман.

– Предусмотрительная девчонка, – зло сплюнул под ноги Кир, было видно, что он готов кинуться и отобрать этот шприц у меня. – Ты просто уснул бы, а проснулся женатым человеком.

– Отец ответил вам отказом, и я тоже, Карина не моя женщина. Мы никогда не будем парой, – прорычал Макс.

– У тебя осталось мало времени, чтобы девок перебирать, Макс, – недобро нахмурился Кир.

– Достаточно, чтобы не отдать вам земли клана. А теперь убирайтесь с нашей территории, – грозно прорычал Макс, будто увеличиваясь в размерах.

Под его кожей забурились мышцы. Я сглотнула, пытаясь удержать свой разум при себе и не свалиться в обморок.

– Мы вынуждены будем доложить куда следует, сам знаешь, – зло усмехнулся Кир и превратился на глазах в огромного волка, его спутники сделали то же самое и, поджав хвосты, потрусили вглубь леса.

– Ты как? – хрипло спросил меня Макс, поворачиваясь ко мне.

– Я? Кажется, я сошла с ума или в кафе что-то не то съела, – потерянно посмотрела Максу в глаза, так как смотреть ниже было неприлично.

Попыталась улыбнуться, но, похоже, получилось не особо хорошо. Он странно посмотрел на меня.

– Ты простынешь, – только и нашла что сказать я. – Где твоя одежда?

– В багажнике мотоцикла лежит запасной комплект, – произнёс Макс, тяжело приваливаясь к дереву.

– Я скорую вызову сейчас, погоди. У тебя кровопотеря большая. – трясущимися руками я достала телефон, но он оказался разряжен.

– Нет! – он схватил меня за руку. – Не надо скорую. Нельзя. Ты что, не понимаешь? Принеси мне одежду, пожалуйста.

Не раздумывая, рванула к мотоциклу.

– Вилка, – донёсся до меня его полушёпот.

Я обернулась, всего-то на десяток шагов отошла. Макс заваливался набок, теряя сознание.

– Чёрт, чёрт, чёрт, – выругалась я, чувствуя подступающую истерику.

На глаза навернулись слёзы. Я бросилась обратно к лежащему на земле Максу.

– Эй, – похлопала его по щекам. – Ты чего? Умираешь? Вот же, блин блинский.

Я запаниковала, что он сейчас умрёт от кровопотери и меня с позором выгонят из универа. Потому что не смогла оказать первую помощь пострадавшему. Нащупала его пульс, вроде есть. Грудь вздымается, дышит. Уже лучше. Подхватив его подмышки, попыталась потянуть к мотоциклу. Но куда там. Мои несчастные сорок килограмм против его огромной туши.

– Макс? – снова наклонилась к нему, послушать дыхание.

Он вдруг схватил меня сзади за шею и привлёк к себе. Зарычал. Реально так зарычал, по-звериному! Ой, мамочки, куда я попала?

Я забарахталась в его руках, пытаясь освободиться.

– Отпусти меня сейчас же! – всхлипнула я.

Макс открыл глаза и посмотрел на меня затуманенным взглядом.

– Прости, я не специально. Помоги дойти до мотоцикла, – тихо попросил он. – Там телефон, я вызову своих, меня подлатают…

Макс, кажется, снова собирался отключиться.

– Не смей закрывать глаза! – зло прошипела я. – Смотри на меня! Слышишь? Не отключайся! Расскажи, что случилось, просто что-нибудь расскажи. Не отключайся!

С трудом мне удалось помочь ему подняться.

– Какой же ты тяжёлый, – простонала я, таща его к мотоциклу.

Возле него он вновь облокотился на дерево. Стоял весь бледный, вот-вот опять сползёт в обморок.

– Успели они всё же что-то вколоть, вот меня и накрывает, – прохрипел Макс, – вещи, достань, пожалуйста.

Он глазами показал на багажник мотоцикла. Я открыла его и достала оттуда футболку, спортивные штаны и кроссовки.

– Это всё? А куртка? Ты же заболеешь, – помогая ему натянуть одежду и морщась, когда она тут же пропитывалась кровью, обеспокоенно произнесла я.

– Нормально не околею, – сла́бо улыбнулся Макс. – Дом твоей тёти далеко?

– Ну, ещё где-то минут двадцать топать.

– Поехали, – сказал он, направляясь к мотоциклу, чуть пошатываясь.

Заглянув в багажник, достал мобильный. Потыкал в него и разочарованно прорычал:

– Сдох, у тебя с собой нет зарядки? – посмотрел на меня вопросительно.

– Нет, с собой нету, – развела я руками.

– Тогда поехали, – Макс попытался сесть на мотоцикл, но чуть не упал, я успела подставить ему своё плечо.

– С ума сошёл? В таком состоянии за руль? – прошипела я.

– Я не дойду, сдохну где-нибудь по дороге, – тихо ответил он. – Мотоцикл здесь нельзя оставлять. Быстро вычислят же. Вилка, нам надо скорее отсюда убраться. Просто поверь.

– Я не знаю, кто ты. И кто были те парни. Поэтому мне сложно тебе доверять, – опасливо произнесла я.

– Давай тогда ты за рулём. Я помогу, подскажу, это не сложно. Только быстрее, – умоляюще посмотрел Макс на меня. – Ты на велике умеешь ездить?

Неуверенно кивнула.

– Это то же самое, только с мотором.

– Хорошо, – неохотно согласилась я, всё ещё держа себя в руках и не давая себе скатиться в истерику. – Давай попробуем. Надеюсь, ты не отгрызёшь мне голову, если я ушатаю твою игрушку.

Попыталась пошутить я, и Макс сла́бо улыбнулся:

– Не отгрызу, обещаю.

Я села на мотоцикл и уставилась на какие-то кнопочки перед собой.

– Вот так, – он легко завёл свою махину и вскарабкался позади меня, прижимаясь. – Я буду всё делать, а ты рули, чтобы мы никуда не врезались.

Его дыхание обожгло мне ухо и шею. По спине пробежал табун мурашек. Сердце ухнуло куда-то вниз и бешено заколотилось, как птичка в клетке. Я тряхнула головой, стараясь отогнать порочные мысли.

– Ну что, погнали? – хрипло прошептал он.

Глава пятая

Ехали мы не очень быстро, чему я была несказанно рада. Я вообще боюсь скорости. Стало совсем темно, луны на небе не было видно. До дачного посёлка добрались уже совсем затемно. Благо тёти Танин дом стоял с самого края, и я знала все дыры в заборах, не пришлось ехать через пост охраны.

Протащив кое-как мотоцикл и вкатив его во двор, не без помощи Макса, я закрыла за нами ворота и пошла отпирать дом. Макс остался стоять у ворот, привалившись к ним боком.

– Ты чего там застрял? – спросила я, насторожённо, стоя на крыльце и пытаясь попасть ключом в замок.

Он не ответил и начал оседать вниз. Я подорвалась и побежала к нему, но он уже лежал без сознания.

Чертыхнувшись, попробовала вновь привести его в чувство. Вот будет засада, если тётя завтра вернётся со смены, а у неё во дворе лежит труп.

Но Макс дышал. Тяжело, надрывно, но дышал. Пульс был, хоть и не ровный. Живой. По крайней мере, пока. Я прикинула, сколько крови он мог потерять за это время, и ужаснулась. Нужно немедленно обработать его раны. Но не на улице же это делать. Села рядом с ним и в бессилии стукнула кулаком в землю. Вдруг у меня зазвонил телефон.

На экране высветилось улыбающееся лицо рыжеволосой женщины. Тётя Таня решила проверить, как у меня дела. Я подобралась и, напустив в голос безразличия и скуки, ответила:

– Привет, тёть Тань, как твоё дежурство?

– Виола, детка, ты дома? – с облегчением отозвались на том конце провода.

– Да давно уже, кур и кроликов покормила, – хлопнула себя мысленно по лбу. – Ты во сколько завтра приедешь?

– Детка, я хотела попросить тебя побыть у меня несколько дней. Завтра я останусь в дневную смену, Надя заболела, а вечером уеду в Новотроицк на несколько дней. Там тётя Катя заболела, надо уколы ей проколоть. Ты же присмотришь за моим хозяйством?

– Да, конечно, тёть Тань, без вопросов. Ой, погоди, – решилась я задать вопрос.

– Да, детка, что такое? – напряжённо ответила тётя Таня.

– Если человек в обморок упал, как его лучше привести в чувство?

– Как обычно, нашатырём, а что случилось? С тобой Света и она в обморок упала? – забеспокоилась тётя Таня.

– Нет, просто мне доклад писать. Я думала, может, ещё какие-то способы есть.

– А, это, – с облегчением выдохнула моя собеседница. – Ну, сначала человека нужно уложить на пол и повернуть набок, ослабить воротник, если это рубашка… – начала перечислять тётя Таня, а во мне уже включился врач.

Я всё это уже давно знала, но из-за нервного потрясения в голове была каша.

– Спасибо, тёть Тань, дальше я сама. Люблю. Целую. Завтра позвоню. Тёте Кате привет.

Я отключилась и понеслась в дом. Паника ушла, уступив место приятной сосредоточенности.

В доме я схватила плед. Нашла в большую банку нашатыря. Кто знает, сколько этому бугаю может понадобиться для приведения в чувство, и достала ватные диски.

Побежала обратно на улицу. Накрыла Макса пледом, чуть развернув его набок. Что получилось сделать с больши́м трудом. Проверила пульс. Он стал более чёткий. Смочила ватные диски нашатырём и сунула Максу под нос. Через несколько секунд Макс пришёл в себя и начал отпихивать от носа вонючую вату. Случайно пнул банку, и жидкость растеклась вонючей лужей под забором. Я же вздохнула с облегчением.

– Макс, пойдём в дом, нужно обработать твои раны, – тихо позвала его я.

– М-м-м? – отозвался он, ошалело оглядываясь.

– Макс, вставай, я не подниму тебя, – чуть не расплакалась я.

Он мотнул головой, крылья его носа затрепетали, будто принюхиваясь к чему-то.

– Зачем ты пихала мне в нос эту гадость? – хрипло спросил он поморщившись. – Я ничего теперь не чувствую.

– Вставай давай, – зашипела я. – Как мне прикажешь тебя в чувства приводить? Ты здоровый бугай, я тебя не дотащу. А здесь, на улице, обрабатывать раны и, скорее всего, зашивать их – такое себе удовольствие. Я замёрзла уже.

Макс посмотрел на меня и, кивнув, начал подниматься. Как могла, помогала ему. Наконец, мы зашли в дом, и я завела его в ванную.

– Залезай, надо смыть с тебя всё это и посмотреть, насколько плохо дело, – кивнула я на ванную.

Он безропотно подчинился.

– Да куда ты в этом, – попыталась запротестовать я. – А, ладно. Всё равно вещи на выброс, сейчас принесу, ножницы будем срезать.

Макс посмотрел на меня и стянул с себя футболку, сдирая вместе с подсохшими корками плечо и бок, снова пошла кровь. Я включила воду. Он чуть помедлил, покосившись на меня, и попытался снять штаны, но они присохли намертво.

– Прекрати, что ты делаешь? – закатила я глаза к потолку, хватая Макса за руки.

– Стесняешься? – хрипло засмеялся он.

– Дурак? Ты сейчас серьёзно думаешь, что я никогда голого мужика не видела? – возмутилась я, но покраснела.

Не стала уточнять, правда, что видела подобное только несколько раз, и то в морге, на практических занятиях. Но это же сути не меняет?

– Дай одежде отмокнуть, потом аккуратно срежем и обработаем. Бок придётся зашивать, уже вижу. Плечо и так заживёт. А вот с ногой надо смотреть. Сиди, отмокай, сейчас принесу всё, что нужно, – буркнула я, вылетая из ванной.

Принеся инструменты, шелковые нитки, антисептик и перевязочный материал, приступила к работе. Рана на боку была довольно глубокая. Получилось в общей сложности восемь швов. Закончив, смазала ещё раз края раны и залепила специальным перевязочным пластырем. Плечо и спину просто обработала и налепила пластырей.

Пришла очередь ноги. Я спустила воду, ставшую алой от крови, и аккуратно принялась разрезать штанину.

– Ты мне штаны испортила, – наигранно капризно пробормотал Макс.

– Купишь себе новые, – огрызнулась я. – Они всё равно не отстираются от такого количества крови. Как и твоя футболка.

– Нет, буду так ходить, смущать тебя, ты очень прикольно краснеешь, – хохотнул он и тут же поморщился.

Я добралась до раны на бедре. Старалась аккуратно отсоединить прилипшую к ране ткань, но та намертво прилипла.

Макс протянул руку и, накрыв своей рукой мою ладошку, с силой дёрнул ткань штанов.

Я всхлипнула. Будто это от меня сейчас оторвали эти штаны с мясом.

– Дёргать надо быстро, иначе, больнее, – сквозь зубы простонал Макс. – Эй, не реви, ты чего?

Я замотала головой и часто заморгала, сбрасывая поступившие слёзы. Обработала и зашила рану на бедре. Макс сидел в ванне, полуприкрыв веки. Бледный и осунувшийся.

– Пойдём, тебе надо полежать немного и поесть, неплохо бы. Ты много крови потерял, – устало сказала я, протягивая ему руку, чтобы помочь выбраться.

– Спасибо тебе, – тихо сказал он, взял мою ладошку в свою ручищу, поднёс к губам и поцеловал в ладонь.

Меня накрыла странная тёплая волна. Крылья носа Макса вновь затрепетали.

Глава шестая

Он сидел какое-то время, прижимаясь к моей ладони губами. Мне даже стало как-то неловко от этого. И эти волны тепла и мурашек, что накатывали на меня, пугали.

– Не чувствую ничего. Кажется, ты выжгла моё обоняние, – вздохнул он, а мне вдруг стало обидно.

– Но откуда мне было знать, что на тебя это так подействует? Людей всегда так приводят в чувство. А про таких, как ты, я без понятия. Надеюсь, на иголки и нитки у тебя нет аллергии? – съязвила я. – Ты сразу скажи, а то помрёшь ещё мне здесь. Я тебя даже в саду прикопать не смогу, больно здоровый – не дотащу.

– Ты не так меня поняла, – сла́бо усмехнулся он. – Я правда благодарен тебе. Просто… Был запах такой… Сладкий. А теперь нет. И вообще, запахи пропали.

Он выбрался из ванной и, опираясь на меня, поковылял в комнату.

– Спать будешь здесь, – показала я ему на диван в гостиной. – Сейчас принесу бельё.

Он тяжело опустился на диван и привалился к спинке. Я ушла в другую комнату, достала подушку и одеяло. Вышла обратно и увидела, что Макс уже успел заснуть. Как сидел, так и уснул.

Вздохнув, положила подушку на диван, повалила его на неё, перекинула ноги на диван. Укрывая одеялом, залюбовалась им. Красивый. Рельефные мышцы, всё при нём. Волосы растрепались, но это нисколько не портило его. А чётко очерченные губы так и просили прикоснуться к ним губами. Я покраснела от неприличных картинок, возникших в голове. Нашла о чём думать!

Отвесив себе мысленную оплеуху, натянула одеяло ему до подбородка, выключила свет, оставив только подсветку в зоне кухни, и ушла в свою комнату.

Собираясь лечь спать, ополоснулась и переоделась в майку с шортами, в которых всегда спала. Уже залезла под одеяло, когда вспомнила про основную цель своего визита в дом тёти Тани. Пришлось выползать из-под одеяла и топать в курятник и крольчатник, кормить несчастных голодных животных. Накинув тулуп, доставшийся тёте Тане, ещё не то от деда, не то прадеда, сунула ноги в тёплые сапоги и вышла во двор. Морозный воздух ворвался в лёгкие обжигая. Благо тулуп был довольно длинный и закрывал ноги почти до щиколоток. Снег мелкой крошкой, вперемежку с дождём, сыпал из низких туч, скрывающих звёзды и луну. Зябко и мокро.

Я пробежала до сараев с живностью, насыпала курам поесть, отметила про себя, что завтра им надо долить воды. Накидала корм кроликам. Собрала пяток яиц и собралась идти к дому, когда услышала за забором приглушённый разговор. Кто-то бродил там. Два человека тихо переругивались.

Я замерла и прислушалась.

– Я тебе говорю, здесь они где-то, запах эта гадость перебивает, следы замело, и ничего не разобрать, – шипел один голос.

– Ты уверен? Я вообще не чувствую, как ткнулся носом в ту лужу, – обиженно прошипел второй.

– Нечего свой нос пихать куда ни попадя, – выругался первый. – Зачем вообще кто-то оставляет такие вещи в неположенном месте.

– Там кто-то есть, я слышу, – ещё тише произнёс первый.

Я похолодела и застыла, даже не дыша.

– Нет, тебе показалось, спят все нормальные люди давно, – произнёс со смешком в голосе первый. – Здесь только куры, их запах доходит.

– И что ты предлагаешь? – обиженно протянул второй.

– Продолжать поиски, пойдём, – шаги за забором удалялись.

Я выдохнула и пулей понеслась к дому. Положила яйца в холодильник и принялась будить своего гостя. Ему стоило знать, что его ищут. Явно же его. Я же им без надобности. Но стоило дотронуться до плеча Макса, как почувствовала, что он весь горит. Только температуры для полного счастья не хватало.

Достала градусник, сунула Максу под мышку, так и есть, жар, выше сорока. Не знаю, нормально это для оборотней или нет, но лучше сбить. Мысленно перебрала в уме способы сбивания температуры.

Макс начал метаться и что-то бормотать. Непонятно, неразборчиво. Кого-то искал. Бредил про какую-то свою. Что ему кто-то нужна. Ну конечно, у такого красавчика не может не быть невесты. Растревожил раны, кровь проступила сквозь бинты. Пыталась унять его, но Макс схватил меня, притянул к себе и укусил в плечо. Да так больно. Вот же, паразит! Я кое-как выпуталась из его объятий, зашипев от боли в плече. Скосив глаза, увидела следы его зубов и тоненькую струйку крови. Схватила первый попавшийся под руку антисептик и полила на укус, ещё заразиться чем-нибудь не хватает. Вроде кровить перестало. Прилепила кое-как пластырь, решив позже ему предъявить за подобную выходку.

В аптечке откопала жаропонижающие. На всякий случай взяла дозу чуть больше, набрала в шприц нужные ингредиенты. Ватный диск смочила спиртом. Подошла к нему, попыталась перевернуть. Но куда там, разве я сдвину этого громадину. Пришлось колоть в бедро. От укола он даже не пошевелился. Дыхание жёсткое, тяжёлое. Плохо, плохо, плохо! Была мысль позвонить тёте Тане, но что-то меня остановило.

Я принесла таз, схватила банку со спиртом, половину вылила в таз, тётя Таня, конечно, ругаться будет, о растрате стратегических запасов, но сейчас это нужно сделать. Долила воды, смешала. Нашла старую простыть, полностью погрузила её в жидкость. Убрала одеяло в сторону, стараясь не смотреть на идеальное тело, и накрыла Макса мокрой простыней. На лоб – мокрое полотенце, смоченное тем же раствором. Он дрожал, вновь что-то бормоча неразборчивое. А я чуть не плакала. Мне было до ужаса страшно. Но не сейчас. Реветь я потом буду. Сейчас надо действовать.

Через полчаса моих усилий: каждые две минуты снова и снова, я погружала простынь и полотенце в смесь воды и спирта, и накрывала Макса, чтобы сбить жар. Он стал менее горячим, температура упала до тридцати восьми и вроде продолжала снижаться. Я кинула простыню в таз, накрыла Макса одеялом. Руки тряслись. Меня и всю трясло, на ногах еле стояла.

Села рядом с ним, прислушиваясь к дыханию. Пощупала пульс. Вроде отпустило его. Глаза слипались от пережитого нервного напряжения и просто от усталости. Надо подождать ещё хотя бы полчаса и снова измерить Максу температуру. Убедиться, что кризис миновал. Сидела рядом с ним, слушая его дыхание, и незаметно для себя, провалилась в сон.

Глава седьмая

День обещал быть насыщенным. За завтраком отец начал неприятный для меня разговор.

– Максим, – сдержанно начал он, промокнув рот салфеткой. – Ты же знаешь Чекалиных?

– Да, конечно, Кирилл Чекалин учится в моём универе, на другом факультете, – насторожился я. – Приходилось пересекаться. И с младшими братьями тоже.

– Мне вчера Виктор звонил, – немного нервно произнёс отец. – Ты же знаешь младшую дочь Виктора, Карину?

– Да, нас представляли друг другу на последнем приёме, – окончательно напрягся я.

Карина была красивая девушка, черноволосая, с миндалевидными синими глазами под изящными чернильными бровями, аккуратным носиком и пухлыми губами. Фигурка у неё тоже была очень даже ничего. Но вот характер она свой показала тут же. Нахамила официанту, принёсшему ей не тот напиток.

Кидала едкие комментарии по поводу скудности блюд и тупости прислуги. По её разговору я понял, как она относится к людям. Надменно и свысока. Они пыль под её ногами и недостойны её внимания. Мы же одарённые, мы выше их всех.

Липла ко мне, желая затащить чуть ли не в постель. И плевать ей было на то, что вокруг полно́ народу. Стерва и злюка. Сбежал от её общества только благодаря отцу, которому срочно понадобилось представить меня кому-то из Московских гостей. Разбалованная принцесска потом ещё порывалась как бы случайно встретиться со мной.

– Виктор предлагает породнить наши кланы, – аккуратно начал отец. – Мы волки, а они шакалы. Это не совсем то, что бы я хотел от твоего брака, сын. Но их нефтяные вышки на севере Казахстана неплохо бы влились в наши дела. Я пока ответил отказом, но Виктор предложил мне подумать. Его дочь без ума от тебя. Она красивая девочка, ей двадцать или около того. И если ты захочешь связать свою судьбу с ней, то я приму твоё решение. Я пообещал Виктору поговорить с тобой.

– Нет, – чуть более резко, чем хотел, ответил я. – Она взбалмошная, истеричная стерва. Красивое личико – это ширма. Я не настолько дурак, чтобы повестись на красивые глаза, отец. И я не хочу и никогда не захочу стать с ней парой. Она привыкла получать всё по щелчку пальцев. Я не собираюсь играть в эти её игры.

– Ну хорошо-хорошо, чего ты так взбеленился, сын? – удивился отец.

– Прости, отец, – мягче произнёс я усмехнувшись. – Она мне последний год весь мозг съела, пытаясь залезть ко мне в постель. А теперь решила применить тяжёлую артиллерию?

– Понимаю тебя, – улыбнулся отец. – Нет так нет. Надеюсь, ты скоро встретишь ту, кого приведёшь в наш дом.

– Обязательно, отец. Встречу. – напрягся я.

Ненавидел эти его разговоры про мою женитьбу. С тех пор как я стал обладателем замечательного проклятия, посланного мне одной из бывших возлюбленных, они с матерью боятся, что я сдохну и не оставлю после себя наследника.

– Когда мама прилетает? – перевёл я тему разговора.

– Сегодня вечером, – ответил он, и в голосе появились счастливые, тёплые нотки.

Отец скучал в такие моменты, когда мама отлучалась по делам своего модного дома. Старался ездить с ней. Но не всегда удавалось. И жадно ждал её возвращения.

– Я переночую сегодня у Дани, – улыбнулся я. – Передай маме привет. Увижусь с ней завтра. Её коллекция произвела фурор, как я слышал.

– Да, она у нас молодец, – с благодарностью посмотрел на меня отец.

После завтрака я ушёл из дома. Всё ещё злясь на Карину, которая решила во что бы то ни стало стать моей парой. Даже не удосужившись спросить меня. Меня! Наследника клана Бюретдиновых!

Выкатил из гаража свой новенький байк, решив обкатать сегодня эту свою игрушку. Набросал в мессенджере сообщение другу Даниле, что переночую у него. Он не из одарённых, но парень хороший. И здорово соображает во всякой электронике. Не раз помогал восстанавливать мозги некоторым машинам в моём сервисе.

Мотоцикл ровно заурчал, и я решил сгонять до Зауральной рощи. В это время года там должно быть пусто, и можно проверить своего железного коня по пересечённой местности. А заодно посмотреть, что происходит на нашей территории. Последнее время начались странные нападения на людей. Пугают, кого-то, даже грабят. Пока не дошло до убийства, но надо наказать тех, кто там так развлекается.

Но сначала придётся заехать в сервис.

Я надавил на газ, и мотоцикл понёс меня от дома в сторону центра города.

Сервис находился в старом квартале, куда не до конца ещё добралась цивилизация. Вроде центр, а тихо и спокойно всегда. Здесь, за четырёх-пятиэтажными зданиями, в гаражах и был мой сервис. Решив немного срезать, я направил свой мотоцикл через дворы.

Вдруг на дороге, будто из воздуха материализовалась фигурка человека, на вид подросток, я нёсся прямо на него. Голова повернулась в мою сторону, и огромные серые глаза, округлившись от ужаса, резко зажмурилась. С противоположной стороны улицы что-то кричала какая-то раскрашенная девица. Подлетая к фигурке на дороге, мотоцикл повело в сторону, и я, не понимая, что происходит, по дуге обогнул стоявшего мальчишку. В нос ударил странный запах. Такой вкусный, умопомрачительный. Волк внутри, как с цепи сорвался. Принялся скрестись и метаться, пытаясь пробить грудину.

Глава восьмая

На долю секунды я оказался будто оглушённым, но быстро сбросил с себя оцепенение. Практически сразу остановился и, бросив краги на сиденье, в два прыжка оказался у этого невнимательного подростка. Схватил его за капюшон и потащил к тротуару.

– Ты чё, пацан, ох…ренел, – выругался я, послышался жалобный треск ткани куртки. – Тебя родители не учили дорогу переходить?

– Не учили, – огрызнулся звонкий девичий голосок. – Я сирота. И отпустите меня сейчас же. Вы мне куртку порвали.

Я опешил, вновь чувствуя дурманящий запах. Внешний вид совершенно не вязался с голосом. Тёмно-синяя, явно неновая куртка-пуховик, длинная, почти до середины бедра, чёрные болоньевые штаны и ботинки на тракторной подошве, похожие на армейские берцы. Девчонка всё же выкрутилась из захвата и зло скинула мою руку со своего капюшона. Капюшон слетел, открывая голову, без шапки, покрытую густыми светлыми волосами, заплетёнными в две тугие косы, которые тут же двумя змейками высыпались наружу.

– Ты девушка? – удивился я, подойдя ближе и вглядываясь в её огромные серые глаза.

Не смог удержаться, чтобы не дотронуться до её волос. Погладил пальцем кончик косы. Мягкие. Волк внутри радостно заскулил. А я вновь вдохнул её запах. Теперь я был уверен, что так пахла именно она. Ванилью и шоколадом, и ещё чем-то неуловимым. Сладкий запах, слишком сладкий. Никогда раньше не чувствовал чей-то запах настолько сильно и остро. Он проникал под кожу, ввинчивался в кровь, разносясь по всему телу какой-то непонятной истомой. Машинально натянул девчонке на голову капюшон: простынет ещё.

– Какая разница? – зло прошипела она мне. – Вы чуть не сбили меня! Кто вам дал право так носиться в городе?

Она ткнула мне пальцем в грудь. От этого прикосновения, даже сквозь всю амуницию, меня пронзило током, пристрелила на месте. Да нет же. Нет. Она человек. Обычный человек. Нам никогда не быть вместе. Никогда и никак. Это запрещено.

Но волк внутри уже во всю скулил. Ещё немного, и я не удержу его. Оборот на людях – да меня тут же уничтожат.

«Макс, это просто реакция на стресс, ты чуть не сбил человека. Первый раз в жизни. Надо просто уехать по своим делам и забыть эти омуты её глаз и запах. Через пару дней ты забудешь её, как и всех, кто был до неё», – успокаивал я себя, мысленно, продолжая упиваться её запахом.

– А нечего выскакивать на дорогу из-за припаркованных машин, не глядя, – фыркнул я, стараясь быстрее свалить отсюда, задеть девчонку так, чтобы сама сбежала.

Оторваться от её запаха. От этих глаз, что сейчас пылали праведным гневом.

– Я не выскакивала! Я посмотрела по сторонам, – буркнула девчонка. – Это вы прилетели непонятно откуда на эту всегда тихую улочку!

– Ну да, конечно, ты ангел, – и, спускаясь из рая, материализовалась прямо посреди дороги? – усмехнулся я.

Девчонка фыркнула и заправила косы обратно в капюшон, зло сверкая своими огромными глазищами.

– А вы тогда кто? Демон, пролетевший свой поворот? – закатив глаза к небу, огрызнулась она.

– Скорее наоборот, – склонил я голову набок, внимательнее разглядывая её.

Она не могла видеть моего состояния, я был в шлеме, и на эмоциях, даже забыл поднять стекло. Сейчас это было мне только на руку. Нельзя, чтобы она поняла. Что, поняла? Стоп, Макс, ты не в ту степь полез. Мысленно одёрнул себя.

Девчонка снова фыркнула.

– Вилка, с тобой, всё хорошо? – к нам подлетела рыжая девица.

Та самая, что до этого что-то кричала с тротуара. И я думал, что это её запах почувствовал. Но нет. Эта пахла обычно. Человек как человек.

– Да, Свет, всё нормально, – она слегка улыбнулась подруге девчонка.

– Вилка? – хохотнул я. – Это потому что колючая?

– Это потому что всяких заносчивых типов на завтрак ем. – буркнула Вилка и потянула подругу в сторону. – Пойдём, Свет.

– Он чуть не сбил тебя! – возмутилась её подруга. – И ты это так оставишь? А моральная компенсация?

– Она вылетела под колёса, и я ещё должен что-то компенсировать? – повернул голову в сторону рыжей.

Рыжая, подбоченившись, зашипела:

– Я свидетель, если что. Вы летели по дворам, а там знак, между прочим, стоит. И здесь нельзя вообще ездить.

Я захохотал.

– Ишь, пигалица! – весело произнёс я. – Ладно, сколько вам надо на мороженое?

– Нисколько, прощайте, – резко ответила Вилка и потащила упирающуюся подругу дальше по улице. – Свет, прекрати, какая моральная компенсация? Всё обошлось, и хорошо.

Она шептала ей практически на ухо. Я прислушивался. Хорошо иметь отменный слух, благодаря моему дару.

– Но ты могла потребовать с него денег, в кафе зашли бы посидеть, – продолжала причитать рыжая.

– Свет, да ну тебя! Каких денег? Зачем? – прошептала Вилка. – И так зайдём и посидим. Без всяких вот… хамов.

– Вилка, ну ты и дура, – захихикала рыжая. – Ты что, не видела, как он упакован? А байк? Да такая игрушка овер много денег стоит. С мажорчика не сильно бы убыло, если бы он дал тебе пару тысяч за моральный ущерб.

– Не нужны мне никакие деньги от этого типа. Прекрати, – зло сказала Вилка.

– Ладно-ладно, чего ты завелась? – миролюбиво фыркнула рыжая. – Нет так нет. Пойдём, прогуляемся, как и собирались.

Я хмыкнул про себя. Хам, значит, хам. Сел на мотоцикл и с силой газанул. Девчонки обернулись. Крутанул на месте своего коня, приподнял его на дыбы и, снова опустившись на дорогу, рванул в их сторону. Остановился перед ними, преграждая путь.

Не знаю, что я хотел понять, но не мог просто так её отпустить. Наклонился к ней, поднял стекло. Хотел посмотреть в её глаза ещё раз. Такая маленькая. Такая вкусная. Такая моя? Волк внутри снова заскулил, и потребовалось неимоверное усилие удержаться, не схватить и не увезти её с собой.

Закрыть, спрятать, чтобы никто не нашёл. Снова меня накрыло дурманящим ароматом, исходившим от неё.

Девчонка, опешив, смотрела прямо на меня. Я вновь принюхался. Да, это определённо от неё так пахнет. Но почему мне так рвёт крышу от этого запаха?

– Увидимся, малая, – улыбнулся я ей.

Постарался, чтобы это прозвучало не слишком угрожающе. Она только ресницами захлопала. Её подруга собиралась уже что-то сказать, но я вновь зажал газ и уехал.

Нет. Нельзя. Даже думать об этом нельзя. Надо успокоиться и вернуться к своим привычным делам, – размышлял я, направляясь к своему автосервису.

Подъехав на место, набрал сообщение Дане. Хотелось знать о ней всё. Да, у меня было только её имя, но Даня в этом деле мастер. Он обязательно что-нибудь накопает. А вечером мы обсудим подробности.

Не знаю зачем, но мне показалось это важным.

Даня не заставил себя ждать, позвонил сразу и сонным голосом спросил:

– Где ты хоть встретил эту свою Вилку-ложку?

Я быстро сказал адрес домов, где мы столкнулись.

– Хорошо, попробую по камерам посмотреть, – ответил он. – Ты вечером, когда приедешь, пиццу притарань, жрать охота, а готовить лень.

– Закажу тебе пиццу, даже две, если найдёшь информацию.

– Договорились, жду с пиццами, – ответил он и отключился.

Глава девятая

Сегодня работы у моих ребят было не очень много. В мастерской всего двое механиков, у остальных выходной. Все надёжные и горящие любимой работой люди, я долго подбирал команду для своего дела. Именно с ними смогли раскрутить сервис меньше чем за год и выйти на хорошие обороты. Приобрели несколько боксов по соседству.

Мы перекинулись с ними парой слов. Помог вытащить движок со старенького шевика, который требовалось перебрать. Собрался ехать дальше, проверить территорию, но сперва кофе. Надо прихватить с собой. Время перевалило за полдень, скоро начнёт темнеть.

Заехал ближе к набережной и, оставив мотоцикл, дошёл пешком до кофейни. Я часто там бывал, работники меня хорошо знали, как и мои предпочтения. И всегда спокойно наливали мне его в термос.

Подходя ближе к зданию, я снова почуял Вилку. Этот запах, неуловимый, слабый. Она была здесь совсем недавно. Застыл перед дверью, не решаясь открыть. Там она. А мне не нравится, как Вилка на меня действует.

Взяв себя в руки, с неимоверным усилием всё же толкнул дверь. И меня оглушило ударившим в нос запахом. Её запахом. Вилка сидела спиной к входу и что-то живо обсуждала с подружкой. Вдруг рыжая наклонилась ниже и что-то прошептала моей Вилке. Моей? Стоп, Макс!

Вилка резко повернулась, уставившись на меня. Её глаза. О, пращуры, я тону в её глазах. Она что, меня преследует? Специально пришла именно в эту кофейню? Подружка опять что-то быстро прошептала ей, из-за музыки было плохо слышно, о чём они говорят, но прозвучало что-то вроде: «Я тебе говорила, не поворачивайся».

Я как-то даже начал злиться на девчонку. Не понимая, что со мной происходит, но в то же время хотел её. Только её. Что за…?

Внутри меня всё скрутило от желания подскочить к ней и впиться губами в эти чуть припухлые, розовые губки. Обнять и… Волк внутри заскулил и забился с новой силой. Да что же со мной такое творится? Я тряхнул головой и направился к стойке, за которой стоял знакомый бариста. Отдал ему термос и, пока ждал, что он наполнит его ароматным напитком, сверлил взглядом девчонку.

Вилка больше не смотрела в мою сторону. Но я чувствовал её напряжение и… волнение? Страх? Почему она меня боится? Или не меня? Что-то они там про маньяков обсуждают, тоже мне, нашли тему для разговора.

Зато я мог вдоволь налюбоваться её точёным профилем. Аккуратный, чуть вздёрнутый носик, тёмные брови над опушёнными густыми ресницами глазами, придавали ей выражение удивлённого ребёнка. Такая милая, с этими косичками. И розовые губы, слегка пухлые, такие сочные, манящие. Меня так и тянуло попробовать их на вкус.

Получив свой термос, кивнул бариста и приложил карту к терминалу.

– Понравилась? – понимающе хмыкнул парень, глазами показывая на девчонку.

– Она часто здесь бывает? – с напускным безразличием ответил я.

– Частенько, – ответил бариста. – Всегда с этой рыжей. Иногда ещё парень какой-то около них крутится.

– Понятно, – спасибо.

Я кивнул ему и вышел из кофейни. На пороге, столкнувшись с Артёмом. Мы общались с ним ещё со школы. Он хотя и был из другого клана, но мы не враждовали. Его отец, известный хирург и Тёма, после школы пошёл по стопам отца.

– О, привет, волчара, – хмыкнул Артём. – За своей дозой кофеина заходил?

Он повёл носом в сторону моего термоса.

– Ага, прогуляться хочу немного. Захватил с собой вот. А ты какими судьбами здесь? – я постарался сказать это максимально доброжелательно.

Самому же хотелось сорваться и ринуться обратно в зал, защищая свою Вилку. Опять? Да что это за…? Одёрнул себя, спускаясь по ступенькам.

– Свидание у меня здесь. Полгода охмурял одну девчонку, и она, наконец, поддалась. И знаешь, что, друг, – положил он мне руку на плечо. – Кажется, я по-настоящему влюбился.

– Из какого она клана? – не смог сдержать я улыбку, видя его довольную, мечтательную физиономию.

– Не из какого. Она человек. – он немного подумал. – Вроде. Но я сильно не копал.

– Ты с ума сошёл? – округлил я на него глаза. – Также нельзя! Закон!

– Да плевал я на этот глупый древний закон. В любом случае что-нибудь придумаю. Ты же знаешь, я хитрый, – самодовольно улыбнулся он.

И тут меня накрыло. Это же девчонки обсуждали про какого-то кадра, что крутился у Вилки вот уже полгода. Я готов был вцепиться в горло этому лису. Он покусился на моё. Она моя!

– Эй, ты чего, Макс? – вдруг спросил меня Артём. – Твои глаза, ты что, контроль теряешь?

– Нет, всё нормально, – сдавленно пробормотал я, отступая на пару шагов.

– Давай я отцу звякну? Он пришлёт за тобой, обследуют, посмотрят. Контроль…

–… Это главное, – закончил его мысль. – Помню. Так с кем у тебя здесь свидание?

Напустил в голос побольше безразличия. Кивнул на полупрозрачные двери кофейни.

– А вон, моя рыженькая сидит, ждёт. Правда, красотка? – он расплылся в глупой улыбке.

А я выдохнул. Пронесло. Надо срочно с этим что-то делать. Бежать, подальше от Вилки. От её запаха и этих омутов глаз.

– Пойду я, дела, – попрощался я сдержанно и почти бегом отправился к месту, где оставил свой байк.

Через Южный добрался до места назначения, отъехал подальше и оставил свою игрушку на заснеженной тропинке. Судя по запаху, здесь давно никто не ходил. И вряд ли до весны пойдёт. Углубился в лес, принюхался. Так и есть, где-то чужаки.

В глубине леса услышал сдавленные стоны и пошёл на звук. Старался подобраться тихо. Но меня заметили.

– О, Макс, ты решил к нам присоединиться? – окликнул меня высокий черноволосый парень.

– Что вы здесь делаете, Кир? – грозно спросил я, подходя ближе.

– Развлекаемся, – хохотнул младший брат Кира.

Кажется, его зовут Дан, а второго, вроде Тим. Я плохо знал младших Чекалиных. Всего-то пару раз доводилось пересечься.

На мёрзлой земле лежал напуганный человек. Пахло от него прескверно. Вероятно, поймали какого-то бродяжку. Тим был раздет и сейчас потягивался, вправляя суставы после оборота.

– Вы что тут устроили, придурки? – зло выплюнул я.

– Говорю ж, развлекаемся. Он пьян в стельку и не поймёт, что это было, успокойся, не первый раз. Зато знаешь, как хорошо побегать за добычей, – Кир склонил голову набок.

– Сейчас же убирайтесь с моей земли, – рыкнул я так, что младшие Чекалины присели.

Кир же только чуть сжался, но тут же выпрямился.

– Да ладно тебе, Макс! – миролюбиво вскинул он руки, наблюдая, как забулдыга на четвереньках уползает подальше от нас. – Мы же скоро станем родственниками, и эта земля станет нашей. В обмен на руку моей сестры и наши нефтяные вышки в ваш семейный бизнес. Отец сказал…

– Твой отец ошибся, – зарычал я. – Я никогда не назову твою сестру своей. И не приведу её в свой дом. Ещё не потерял рассудок, чтобы связать себя узами с такой истеричной стервой.

– Э-э-э-э, – нахмурился Кир. – Полегче, приятель! Ты говоришь про мою родную сестру!

– Поэтому я тебе и говорю: взять этих шакалят и свалить с земли моего клана! – вновь зарычал я.

Кир кивнул своим братьям, и те кинулись на меня с двух сторон. Одного я успел отшвырнуть в сторону, выпустив когти и полоснув его куда-то по корпусу.

Второй повис на моей руке. Подскочивший Кир, засандалил мне в плечо шприц и впрыснул болючее содержимое внутрь. Я пошатнулся, но устоял. Сбросил с себя второго мелкого, раздирая ему когтями руку, тот завыл и начал перекидываться.

Выбив из рук Кира второй шприц, я перекинулся в волка и вцепился в холку уже нападавшего на меня шакала, в которого обернулся Кир. Братья Кира тоже начали оборот, но из-за ран это проходило медленнее. Или мне так казалось из-за действующего на меня состава из первого шприца.

Дрались уже только с Киром. Я порвал его братьев, и теперь они скулили на окровавленном снегу, медленно превращаясь снова в людей. Отбросил Кира от себя, он приземлился прямо возле второго шприца. Обернулся человеком, поднял шприц и направился ко мне. Я уже потерял много сил и крови, и пришлось принять человеческий облик. Пошатываясь, я схватил его в захват и повалил на землю. Кир брыкался, пытаясь вывернуться, достать меня шприцем. Снова отобрал шприц и откинул подальше. Частично обернулся, на полный оборот – не хватало сил. Всё тело ломило и болело.

Вдруг меня будто оглушило. Вилка здесь. «Беги, глупая девчонка!» – хотелось крикнуть мне, но я не успел. Кир, воспользовавшись секундным замешательством, вывернулся из моего захвата и оседлал так, что я не мог пошевелиться. Он выпустил клыки, намереваясь впиться в горло.

Глава десятая

Открыла глаза, не понимая, где нахожусь. За окном было ещё совсем темно. Слабый свет в зоне кухни немного разгонял темноту. Огляделась – я в доме у тёти, почему-то на диване. Меня буквально вдавило в спинку. Упёрлась носом в обнажённую мужскую грудь. Головой лежала на руке Макса, которой он обнимал меня за спину. Вторая его рука по-хозяйски расположилась на моём бедре. Макс прижимал меня к себе, как плюшевую игрушку. Что?! Я почувствовала, как краска заливает лицо и шею. Вот же угораздило уснуть. Стала выбираться из его лапищ, но он что-то пробормотал и прижал меня крепче. Вот влипла!

Произошедшее вчера, спросонок казавшееся дурным сном, накатило на меня новым приступом паники и страха. Доказательство того, что это был не сон, лежало передо мной, крепко прижимая к себе, и мерно храпело мне на ухо. Меня наконец-то догнала истерика.

Я всхлипнула, слёзы сами собой полились из глаз, в горле появился ком. Снова всхлипнула, опять попыталась выбраться из объятий спящего парня, но он что-то прорычал во сне, и я, сжавшись, разревелась, уткнувшись в его грудь. Всхлипывала и задыхалась от слёз. Сердце сдавило, как тисками.

– Ты чего реветь вздумала с утра пораньше? – недовольно пробурчал Макс хриплым ото сна голосом мне в ухо.

– Т-ты… т-ты… – не могла вымолвить я ни слова от рвущихся рыданий.

– Я жив, и, кажется, за это мне сто́ит благодарить тебя, – голос звучал ровно и спокойно.

– К-кто т-ты т-так-кой? – захлёбываясь слезами, только и смогла выдавить я из себя. – Т-ты… т-ты…

– Ну, я, – усмехнулся парень. – Ты чего ревёшь-то сейчас? Вчера реветь надо было.

Но меня уже было не остановить. На меня накатил откат, про который всё время твердила Светка, а до подруги, психолог в детском доме. После любых сильных переживаний, например, когда прерывала драку мальчишек, или успокаивала ругающихся девочек. Когда преподы начинали кричать на нерадивых студентов. Стоило появиться мне, как все успокаивались и расходились.

Останавливались конфликты в моём присутствии сами собой, но потом я полдня ревела белугой. Или когда случалось что-то похлеще, например, однажды меня чуть не сбил грузовик. Как водителю удалось меня объехать, до сих пор была загадка. Но тогда я тоже чувствовала усталость и бессилие. И ревела, как маленькая, часа четыре, пока Маргарита Семёновна не велела вызвать врача, который вколол мне успокоительное.

А после вчерашних потрясений я чувствовала себя совершенно опустошённой и выжатой. Мне было очень плохо.

– Эй, малая, – не на шутку испугался Макс, садясь на диване и перетягивая меня к себе на колени. – Что случилось? Вчера вся такая смелая была, даже на Кира с его братьями кинулась, кажется, если я ничего не путаю. А что сейчас? Я ж не трогал тебя. Ведь не тронул?

Он встряхнул меня за плечи, пытаясь заглянуть в глаза. В его взгляде читалось неподдельное беспокойство и что-то ещё. Я не поняла что. Слёзы застилали глаза, всхлипы и рыдания рвались наружу, выпуская напряжение. В объятиях Макса становилось почему-то немного легче.

Я замотала головой. А потом закивала.

– То есть? – напряжённо спросил он.

Я ещё сильнее заревела. Макс прижал меня к себе так сильно, я чуть не задохнулась.

– Ты хочешь сказать, я под действием той дряни, что мне успели вколоть, обидел тебя? – в голосе Макса послышалось раскаяние.

Я замотала головой, давясь рыданиями. Он снова принялся гладить меня по спине.

– Тогда я не понимаю, что случилось?

– У-у-у ме-еня-яяя э-это нор-рма-аль-но, – протянула я, давясь рыданиями.

– Что, нормально? По утрам реветь? Утренняя традиция, вместо завтрака? – хохотнул он и снова нахмурился.

Я ещё сильнее заревела. Не поймёт ведь.

– Слушай, я очень плохо помню вчерашнее, – растерянно пробормотал он. – Напомни мне, пожалуйста, как я здесь оказался и почему, проснувшись, обнаружил тебя в своих объятиях?

Он смешно повёл носом и сморщился.

– Я ничего не чувствую. Вообще, никаких запахов, – ещё более рассеянно буркнул он.

– Т-ты, т-ты, – между рыданиями пыталась я вставить пару слов, но выходило с трудом. – Нашатырь… Т-ты… без со-озна-ааания-яяя…

– А, тогда понятно, почему ничего не чувствую. Ну, малая, хватит уже, – вновь прижал он меня к себе.

Я слышала стук его бешено бьющегося сердца. Ощущала его кожу, его тепло. Тонкая ткань маечки и шортиков для сна не мешали ощущать всего его. И что-то упёрлось мне в ягодицы. Я ойкнула и попыталась сползти с его колен.

– Не двигайся, малая, – глухо и тихо рыкнул он.

Замерла, продолжая дрожать от еле сдерживаемых рыданий. Но всхлипы и рваные выдохи прорывались из меня. Он снова глухо зарычал и сдавил меня крепче. Мне кажется, я услышала, как он скрипнул зубами.

– Малая, прекрати сейчас же, в моих руках девушки плачут только от оргазма, – попытался пошутить он. Или не пошутить.

Меня снова прорвало. Я уткнулась ему в плечо и продолжила рыдать.

– Эй, Вилка, ну перестань, я же пошутил, – испуганно пролепетал Макс.

А потом резко поднял мою голову за подбородок и впился в мои губы поцелуем, запустив руку в мои волосы на затылке и не давая шанса отстраниться. Целовал, нежно, изучая мой рот языком.

Я опешила от такой наглости. Распахнула глаза, встретившись с его взглядом из-под полуприкрытых век. Ударила пару раз его по плечам, попыталась упереться в грудь, оттолкнуть, вырваться. Но он не отпускал и продолжал целовать, нежно прижимая к себе. А я вдруг поняла, что отвечаю на его наглый поцелуй. Руки сами собой обвились вокруг его шеи. Мне захотелось теснее прижаться к нему. То, что упиралось мне в ягодицу, стало гораздо больше.

«Что я творю?» – промелькнула в голове мысль, и только я собиралась снова совершить попытку вырваться, как он отстранился.

Я шумно выдохнула. Макс провёл кончиками пальцев по моему лицу, вытирая дорожки слёз.

– Ну, так-то лучше, – улыбнулся он. – Прав был отец, когда говорил, что поцелуй решает любые споры с женщинами и прекращает любую их истерику.

– Что?! – на меня накатила обида и злость.

На него – за этот бесцеремонный поцелуй. На себя – за то, что ответила на него. А для него это просто так? Истерику прекратить. Я спрыгнула с его коленей и, подняв с пола одеяло, швырнула ему.

– Прикройся! – зло прошипела, воочию наблюдая то, что до этого упиралось мне в ягодицы сквозь тонкую ткань пижамных шортиков.

Почувствовала, что покраснела до корней волос, и вылетела из комнаты.

Где-то у тёти Тани лежали мужские вещи, оставшиеся ей по наследству от нескольких ухажёров. Всё ещё злясь, полезла искать, во что нарядить моего незваного гостя.

– Малая, ну не злись, – услышала я его примирительный тон.

Макс стоял в дверях комнаты тёти, обёрнутый одеялом как тогой.

– Ты сейчас оденешься и свалишь отсюда, понял? – зло выкрикнула я.

К горлу снова подступил ком обиды, сожаления и страха. Потому что поняла, кто он, этот нахальный красавчик, но не хотела в это верить.

Глава одиннадцатая

Сейчас он уедет, и я вернусь к прежней жизни. Вечером позвоню Светке, пусть приедет. Вдвоём не так страшно. Надо ей всё рассказать. Она факультатив по психиатрии посещает. Может, посоветует какие-нибудь препараты от таких галлюцинаций. Ведь то, что я вчера видела, не могло быть правдой. Он же не по-настоящему оборотень? Внутри всё сжималось от страха, я сглотнула, беря себя в руки. Нельзя, чтобы он догадался, что я его боюсь.

Приняв решение, я выудила из запасов тёти Тани какие-то бесформенные треники и такую же видавшую виды футболку. Для этого мне пришлось влезть на верхнюю полку шкафа, подставив стул. Вытаскивая футболку, я со злости, слишком сильно дёрнула вещь и, не удержав равновесия, начала падать на спину.

«Ну, привет, сотрясение и перелом», – только успела мелькнуть мысль, потому что за спиной стояла тумбочка, на которую я как раз и приложилась бы.

Если бы меня не поймал в воздухе Макс. Как он успел в долю секунды преодолеть расстояние в три метра, я не поняла. Поняла только, что Макс прижал меня к себе и нюхает волосы на макушке. По телу разлилась непонятная тёплая волна. Стало до безобразия уютно. Комфортно и безопасно. Совершенно не хотелось, чтобы он отпускал меня. Но я максимально грозно, как могла, посмотрела на него.

– Поставь меня уже, – прошипела я.

– А если нет? – хохотнул этот нахал.

– То ты поедешь прямо так. Голышом, – огрызнулась я, не удержавшись, показала ему язык.

В его глазах плескалась насмешка. Он аккуратно поставил меня на пол и, приблизившись к моему лицу, прошептал, опаляя кожу своим дыханием:

– Не надо меня дразнить, малая.

От возмущения я открыла было рот, закрыла, не зная, что ответить.

– Ты… Да ты… придурок! – огрызнулась я. – Я его тут всю ночь спасаю. Зашиваю раны, обрабатываю, сбиваю температуру, извела половину стратегических запасов медикаментов, а он… И вообще, я тебе не малая!

Пролетела мимо него в большую комнату, по пути пихнув ему в руки вещи. Сначала мне хотелось забиться в уголок и рыдать. От страха, от своей глупой сердобольности, могла ведь вчера спокойно пройти мимо этого дурацкого мотоцикла. Но во мне закипела ярость. На этого неблагодарного типа. Вот же! Выругалась я про себя. Наградив нахала всеми эпитетами, которые были мне известны.

– Кстати, тебя там ночью кто-то искал, наверное, твои дружки, такие же, как ты… – крикнула я ему из комнаты, со злостью бухая чайник на плиту.

– Какие дружки? – нахмурившись, посмотрел на меня Макс, выходя из комнаты тёти. Он уже успел надеть штаны, которые едва доставали до щиколоток и обтягивали накачанные ноги, как вторая кожа. В руках держал футболку. На груди, справа рисунок, какая-то татуировка. И рука от запястья до шеи покрыта какими-то символами и рисунками. Ночью на эмоциях, не обратила на них внимания.

Я застыла, любуясь им. До чего же он хорош! Как с картинки. Его лицо приобрело хищное выражение, и он усмехнулся, поймав меня за разглядыванием. Я шумно выдохнула и резко отвернулась, чувствуя, что снова краснею. Принялась наливать чай и готовить завтрак, лишь бы не смотреть на этого придурка. Злилась на себя. Никогда такого со мной не было. Подумаешь, симпатичный парень.

– Малая, – вывел меня из оцепенения его бархатистый голос. – Какие дружки?

– Когда ты уснул, я вспомнила, что должна покормить тётину живность, и пошла во двор. А там кто-то за забором был, и они явно тебя искали, – буркнула я, не поворачиваясь к нему.

– С чего ты это решила? – раздался у меня над ухом его шёпот.

По коже прокатилась волна мурашек. Сердце ухнуло куда-то вниз и затрепетало. Макс стоял так близко ко мне, что я кожей ощутила его тепло.

– По их разговору поняла, – рыкнула я. – Я хотела тебя разбудить, но у тебя, оказалось, начался жар. Пришлось откачивать.

Он опустил руки на столешницу с обеих сторон от меня, где я как раз нарезала сыр и хлеб. Нависая надо мной, как скала. Я сжалась и пискнула от страха.

– Учти, у меня в руках острый предмет, и я не побоюсь им воспользоваться, как зашила, так и порежу, – поборов свой страх, выпрямилась я, покосилась на него через плечо.

Он снова усмехнулся, но отступил на два шага, вскидывая руки перед собой.

– Да я ничего и не думал, малая, ну ты чего? – миролюбиво произнёс он. – Хотел поблагодарить за моё возвращение к жизни.

– И я тебе не малая! – разозлившись, повернулась, выставляя нож как указку. – Меня зовут Виолетта. Для друзей – Вилка. Но ты мне не друг! Поэтому Виолетта, ни малая, ни детка, ни как-то ещё! Понял?

– Да понял я, понял, – засмеялся Макс. – Чего ты такая заведённая, Виолетта? Давно секса не было?

Я задохнулась от возмущения и, снова покраснев, отвернулась, продолжая яростно кромсать сыр.

– Дурак, – буркнула я, немного справившись с эмоциями.

– Согласен, – не стал отпираться Макс. – Я веду себя, как последняя скотина. Прости меня, Виолетта!

Он бухнулся на колени. Я закатила глаза к потолку. Ну действительно – дурак и есть.

– Иди завтракать, – вздохнула я, подхватывая тарелки с бутербродами и яичницей и перемещая их на обеденный стол.

Он резко стал серьёзным. Помог перенести всё на стол и уселся рядом со мной.

– Нам надо серьёзно поговорить, Виолетта, – выделил он моё имя.

– О чём? – буркнула я. – Между нами ничего не было. Я просто перенервничала и устала, пока над тобой всю ночь прыгала, не давая помереть. Только трупа нам здесь не хватало. Вот и уснула там, где не надо.

– Да я не об этом, малая, – вздохнул он. – Ой, прости-прости! Виолетта.

Поправился он, чуть скривив губы в усмешке.

– А о чём? О том, что ты оборотень? И те парни тоже? – повернула я к нему голову, сверля взглядом.

– Именно об этом, – вздохнул он. – То что ты видела… Это очень опасная тайна. Если посчитают, что ты можешь стать угрозой раскрытия её, тебя просто убьют, ты понимаешь?

Глава двенадцатая

Он с беспокойством смотрел мне прямо в глаза. Неужели ему и правда не всё равно?

– Подумаешь, велика потеря, – с напускным безразличием отмахнулась я. – По мне, плакать никто не будет. Некому. Ну если только тётя Таня расстроится.

– Это твоя родственница? – спросил Макс.

– Нет. Тётя Таня работала в роддоме, где я появилась на этот чёртов свет, – скривилась я в усмешке. – Мама попала в аварию, её не спасли, а я оказалась живучая. Но из родни так никто и не объявился. Никому я не нужна оказалась. И меня сдали в детдом. Тётя Таня выхаживала меня, пока я была в больнице. Я тоже чуть не умерла после той аварии, но вот видишь – сижу здесь. В детдоме меня не брали в семьи. Я их, видите ли, пугала своим взглядом. К десяти годам я перестала ждать новую семью или надеяться, что меня найдут родные. Тётя Таня приезжала каждый свой выходной, сколько себя помню. Но опеку ей не давали, а уж удочерить тем более. Семьи у неё не сложилось. Тётя Таня тогда с родителями жила и двумя сёстрами. Там свои заморочки. Когда мне исполнялось восемь, директор детдома разрешила тёте Тане взять меня домой на все выходные. Это нарушение. Но директриса – прекрасная женщина и понимала, что и мне, и ей это нужно. К тому же за столько лет она не приехала ко мне всего один раз, когда ездила на похороны отца. И то, позвонила и сказала передать привет, чтобы я не чувствовала себя брошенной. Это был мой самый лучший день рождения и самый лучший Новый год. По сути, она мне заменила маму, а я, смею надеяться, ей дочь. Я и в мед пошла, потому что хочу быть как она. Вот так вот, Макс. Не знаю, зачем я тебе это всё рассказываю.

Я пожала плечами, продолжая ковырять яичницу.

– А сейчас? – прошептал Макс.

– Что сейчас? – не поняла я.

– Ну, сейчас же ты, получается, здесь живёшь? – откашлявшись, переспросил он.

– Нет, ты что. Мне квартиру дали после детдома. Там я и живу. А сюда приезжаю раз в три дня, покормить живность, пока тётя Таня на дежурстве.

– Виолетта, послушай меня, я прошу тебя никуда не выходи́ть, хотя бы в ближайшую неделю. Попробую утрясти с Киром это дело, чтобы про тебя никто не узнал. Ты поняла? – он взял меня за плечи и развернул к себе.

Меня будто током прошило от его прикосновений. Зачесалось плечо, в которое Макс меня укусил.

Он внимательно посмотрел мне в глаза.

– Поняла, спрашиваю? – рыкнул он, а я вздрогнула, выползая из своих мыслей.

– Поняла, – буркнула я. – Только это не получится сделать. Мне на учёбу надо, и на работу, я, вообще-то, подрабатываю, на одно пособие особо не разгуляешься. Особенно когда всякие хамы куртки рвут.

– Возьми больничный, ты же в меде, что у вас, некому справку сделать? И на работе тоже – больничный или отпуск. Или уволься, я дам тебе денег. Только не выходи никуда, Вилка, прошу! – рыкнул он, и его просьба прозвучала, как приказ.

– Да не могу я, – закатила я глаза к потолку. – Меня подменить некому. Да и вообще, зачем меня кому-то убивать? Я никому ничего дурного не сделала. И болтать не буду. Почему? За что?

Я нервно хохотнула, сдерживая вновь поступившие к глазам слёзы. Всё это выглядело таким абсурдным, что я не знала плакать мне или смеяться.

– Мы одарённые, – медленно начал Макс. – У нас такой закон: если кто-нибудь из людей узнает про нас, увидит оборот и будет представлять опасность для сохранения тайны, то человека ликвидируют.

– Какой-то дурацкий у вас закон, – буркнула я. – Что прям всех и каждого, кто хоть что-то узнал?

От волнения мой голос сорвался на какой-то неестественный писк, и я закашлялась.

– Нет, не всех. Кто может быть полезен нам, тот живёт, пока молчит. Выполняет поручения совета. Некоторых отправляют в психушку. А особо болтливых убирают, – хмуро закончил Макс.

– Давай так: ты сейчас выходишь из этого дома, садишься на свой байк и сваливаешь отсюда туда, откуда приехал. И забываешь о моём существовании. Я же обещаю молчать и ничего никому никогда не скажу. Живу своей скучной человеческой жизнью и не лезу в ваши дела. Договорились? – я исподлобья посмотрела на него.

– Дура! Ты что, не понимаешь, сейчас речь идёт о твоей жизни? – вспылил Макс. – И ладно, я один бы знал. Но о тебе знают ещё трое одарённых! А Кир, сто пудов, молчать не будет.

– Ну так договорись с ним на вашем оборотническом языке, – пожала плечами я.

– Он не пойдёт на это! – выкрикнул Макс.

– Почему? Ему-то что от меня надо? – не выдержала я, тоже повышая голос.

– Не ты. Им я нужен, – вздохнул Макс и обхватил голову руками.

– Не понимаю, а при чём здесь я? – удивлённо вскинула брови и посмотрела на него.

– Чекалиным нужны наши земли, поэтому хотят породниться с моим кланом и подсунуть мне их истеричную сестричку в пару. Точнее, земли – это побочное, – Макс поморщился, как от зубной боли, вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате. – Их сестричка решила, что мы пара, и вознамерилась любыми способами добиться желаемого. Если я приду к ним с просьбой забыть вчерашнее происшествие и тебя заодно., то они быстро сложат два и два и поймут, что этим смогут меня шантажировать. Тебя могут похитить, да что угодно сделать, чтобы я назвал Карину своей.

– То есть из-за того, что ты не хочешь жениться на какой-то девице, страдать должна я? – возмутилась я. – Женись на ней, и дело с концом. В чём проблема? Она такая же, как ты? Из этих. Одарённых?

Сказала и тут же почувствовала укол в груди. Стало так паршиво и тоскливо от мысли, что рядом с ним будет другая. Не я. Тут же мысленно одёрнула себя. Глупости всякие в голову пускать нельзя, и нам с ним совершенно не нужно даже рядом находиться.

– Да, она тоже одарённая. Но я не хочу связывать себя с истеричной стервой. Ты меня так ненавидишь, что желаешь такой жизни? – он как-то странно посмотрел на меня.

– Я тебя не ненавижу, я вообще тебя не знаю, твою невесту не знаю… – начала я.

– Она не моя невеста! – огрызнулся Макс.

– Да вообще плевать, мне больше нравилось не знать вообще всего этого, и жить своей спокойной жизнью, – я всхлипнула. – Не хочу ничего знать, ни о тебе, ни об одарённых, вообще ничего! Убирайся сейчас же!

Я снова всхлипнула, чувствуя, что вот-вот меня накроет новая истерика. А я не хочу снова плакать при Максе.

– Ты не понимаешь, если всё вскроется, то убить тебя должен буду я! – зло выкрикнул Макс, сверля меня взглядом.

– Почему ты? – округлила я на него глаза и опять всхлипнула.

– Да потому что произошло это всё на землях моего клана! – рыкнул Макс. – И меня, как наследника, совет обяжет решить этот вопрос!

Я замерла, боясь вдохнуть. Да за что мне всё это? Укус у меня на плече зачесался сильнее, и я потёрла место, где был наклеен квадратик пластыря.

– Что это у тебя? – подошёл ближе Макс.

– Ничего, – буркнула я, вытирая слёзы и пытаясь привести свои мысли и чувства в более-менее спокойное состояние.

– Это вчера, да? Тебя ранили? – в его голосе прозвучали беспокойные нотки.

– Вчера, – шмыгнула я носом. – Это просто царапина.

– Виолетта, – Макс приподнял мою голову и заставил посмотреть ему в глаза.

От его прикосновений меня вновь накрыла тёплая, тягучая волна мурашек.

– Я сейчас уеду, слышишь, но я скоро вернусь и проверю, что ты сидишь здесь и никуда не выходишь. Ты поняла меня? – проговорил он каким-то сдавленным, хриплым голосом.

Я слегка кивнула. А Макс резко наклонился ко мне и накрыл мои губы своими, притягивая ближе к себе, вжимая, не давая вздохнуть. Он будто пил из родника, после долгого блуждания в пустыне. Целовал жадно, требовательно, вторгаясь языком в мой рот. Терзал мои губы, страстно и жёстко. Я же, не удержавшись, ответила ему на поцелуй. Растаяла, растеклась лужицей в его объятиях. Мысли улетучились. Здравый смысл? Что это?

Хотелось одного: чтобы это не прекращалось. Чтобы не выпускал меня из своих рук и целовал, целовал, целовал…

Вдруг он резко отстранился и посмотрел на меня с такой тоской и болью в глазах, что у меня сердце, как тисками сжало.

– Зачем, Макс? – прошептала я, поднося руку к истерзанным его поцелуем губам.

Он не ответил и выскочил из дома. Прямо в той одежде, что я ему выдала.

Ничего не понимая, я подбежала к окну, но успела увидеть только его исчезающий в воротах байк. Я осталась одна.

Глава тринадцатая

Очнулся я от звуков рыданий под боком. Совершенно не помню, что случилось. Память начала подбрасывать картинки встречи с Киром и его братьями. Они мне что-то успели вколоть, потом Кир меня укусил. Или не успел? Вроде он упал, там кто-то был. Да, запах вкусный. Я помню. А вот сейчас вообще ничего не чувствую.

Так. Стоп. Кир сказал, что проснусь я женатым. Это что, рядом со мной Карина сейчас? Приоткрыл один глаз, покосившись на лежащую в моих объятиях… Ох… Это же она. Та самая, кто так невероятно пахла вчера. Принюхался. Вообще, ничего не чувствую. Чем меня вчера обкололи?

– Ты чего реветь вздумала с утра пораньше? – пробормотал я хриплым ото сна голосом.

– Т-ты… т-ты… – из-за рыданий она не могла произнести нормально ни слова.

– Я жив, и, кажется, за это сто́ит благодарить тебя, – спокойно произнёс я.

В памяти всплывали обрывки вчерашнего. Как она меня тащила в дом, как обрабатывала и зашивала раны. Святые пращуры! Она сама меня зашивала? Вот эта хрупкая, мелкая девчонка? И не грохнулась в обморок от вида крови? Укуси меня основатель рода! Во, дела.

– К-кто т-ты т-так-кой? – захлёбываясь слезами, только и смогла выдавить она из себя. – Т-ты… т-ты…

– Ну, я, – усмехнулся я. – Ты чего ревёшь-то сейчас? Вчера реветь надо было.

Она вздрагивала от слёз в моих объятиях. Всхлипывала, уткнувшись мне в грудь. А у меня сердце рвало на куски. Ну почему она человек?

– Эй, малая, – не на шутку испугался я за её вменяемость.

Сел на диване и подтянул её к себе на колени.

– Что случилось? Вчера вся такая смелая была, даже на Кира с его братьями кинулась, кажется, если я ничего не путаю. А что сейчас? Я же не трогал тебя. Ведь не тронул?

Легонько встряхнул девчонку за плечи, пытаясь заглянуть ей в глаза. Она подняла на меня свои мокрый от слёз взгляд. Эти её омуты. Да меня даже без ощущения её запаха накрывает, от одного только вида, прикосновения к её коже. Тонкая маечка и шортики не мешают чувствовать тепло и бархатистость кожи Виолетты. Просто потому, что Виолетта вот, сидит у меня на коленях, доверчиво прижимаясь, и так горько плачет. Я же не мог вчера её изнасиловать под действием той дряни. Ведь не мог? Волк внутри заворчал.

Она сначала замотала головой, а потом закивала. Я похолодел и покрылся испариной.

– То есть? – напряжённо спросил я, не понимая, как трактовать её кивания.

Она только сильнее заревела. Боги, девочка, нет, не говори только, что я сделал что-то, о чём буду жалеть всю жизнь. Неосознанно стиснул её крепче. Защитить. Спрятать. Только не плачь.

– Ты хочешь сказать, под действием той дряни, что мне успели вколоть, обидел тебя? – попытался прояснить ситуацию.

Девчонка снова замотала головой, давясь рыданиями. Я выдохнул с облегчением. Чуть расслабился.

– Тогда я не понимаю, что случилось? – растерялся я.

– У-у-у ме-еня-яяя э-это нор-рма-аль-но, – протянула Вилка, давясь рыданиями.

– Что, нормально? По утрам реветь? Утренняя традиция, вместо завтрака? – засмеялся я.

Но тут же осёкся, потому что девчонка ещё сильнее заревела.

– Слушай, я очень плохо помню вчерашнее, – растерянно пробормотал я, пытаясь отвлечь её разговорами. – Напомни, пожалуйста, как я здесь оказался и почему, проснувшись, обнаружил тебя в своих объятиях?

Вновь попытался принюхаться. Ничего. Совсем ничего.

– Я ничего не чувствую. Вообще, никаких запахов, – буркнул я.

– Т-ты, т-ты, – захлёбывалась она рыданиями, с трудом произнося слова. – Нашатырь… Т-ты без со-озна-ааания-яяя.

– А, тогда понятно, почему ничего не чувствую. Ну, малая, хватит уже, – я прижал её крепче, продолжая гладить её растрепавшиеся волосы и спину. Маленькая, хрупкая, и пахнет она вкусно. Пройдёт несколько дней, прежде чем нюх восстановится, но я помнил, как она умопомрачительно пахнет. Волк внутри меня радовался непонятно чему. Может, с отцом посоветоваться? Ведь это не может быть тем, о чём мне бы не хотелось даже думать. Ведь она человек. Да, многие нарушают правила, но чтобы вот так. Ни ей, ни мне жизни не дадут. Как же всё сложно. Ну почему, почему она? Надо сделать так, чтобы она меня прогнала, видеть не хотела. Иначе я сорвусь. Да я уже вот-вот сорвусь. Я почувствовал, как в паху разливается жар, и нет, только не это! Ещё и девчонка постоянно елозит. Это была чертовски скверная идея, посадить её к себе на колени. К тому же я вообще без всего, мысленно завыл я.

– Не двигайся, малая, – прорычал я ей на ухо, чувствуя невероятное возбуждение от её близости.

Она сперва замерла, но её всхлипы и рвущиеся рыдания продолжали своё дело, по возбуждению моего естества. Я даже зарычал от отчаяния. Прижал её крепче, чтобы не тряслась.

– Малая, прекрати сейчас же, в моих руках девушки плачут только от оргазма, – попытался пошутить, разрядить обстановку, но только вызвал ещё больший поток слёз.

Теперь она рыдала, уткнувшись носом мне в плечо. Ну просто отлично! Молодец, Макс, по успокоению девочек от истерики тебе пять баллов! Шутник, блин, долбаный.

– Эй, Вилка, ну перестань, я же пошутил, – вздохнул я, испугавшись, что сделал только хуже.

Долго не раздумывая, приподнял её голову за подбородок, хотел поймать её взгляд. Её губы, такие сочные, мокрые от слёз и рыданий, подрагивали. И я не удержался. Впился в них поцелуем. Зарываясь рукой в её растрепавшиеся волосы на затылке. Прижимая Вилку теснее к себе. Я вспомнил, как вчера мне этого хотелось. Такая сладкая. Немного солёная из-за слёз. Моя ванилька. Моя погибель. Невозможно оторваться от неё. Проник языком в рот, изучая, нежно. Сплёлся с её языком. Внутренний волк заурчал от удовольствия. Из-под полуопущенных век наблюдал за ней.

Виолетта сперва напряглась в моих руках, распахнула удивлённо свои глазищи. О, великие предки, я тону в этих серых омутах. Стукнула пару раз меня по плечам, упёрлась ладошками в грудь. А потом будто сломалась преграда, что малышка выстроила для себя и…

Начала отвечать на поцелуй. Обвила своими руками меня за шею, приникла, так доверчиво. Почти перестала дрожать. По моему телу прошла волна мурашек. Волоски на руках приподнялись от этой всепоглощающей нежности. А я упивался ею. Жадно приник, как к последнему глотку воздуха. Почувствовал дикое желание обладать ею. Забрать себе. Сделать своей. Внутренний волк ликовал. В паху разгорался неимоверный огонь, всё тело горело и покалывало, будто сотнями игл.

Глава четырнадцатая

Мне потребовалось всё самообладание, чтобы не повалить её прямо здесь на спину и не ворваться в неё. Невозможно. Просто невозможно. Это запрещено. Пытался успокоить себя я, но этот довод разума работал весьма скверно.

– Ну, так-то лучше, – неестественно хрипло прошептал я, с сожалением отстраняясь от неё, как же мне не хотелось отрываться от её губ. – Прав был отец, когда говорил, что поцелуй решает любые споры с женщинами и прекращает любую их истерику.

– Что?! – вспыхнула она, спрыгивая с моих коленей и швыряя мне лёгкое одеяло, которое валялось на полу. – Прикройся!

Она глянула на обнажённого меня и покраснев ещё больше, пулей вылетела в соседнюю комнату.

– Малая, ну не злись, – я накинул одеяло, закрепив его вокруг себя и проследовал за ней. Встал на пороге комнаты. Девчонка, подставив шаткий старый стул, что-то пыталась достать с верхней полки шкафа. Даже отсюда я чувствовал, как от неё расходятся волны обиды и… страха?

– Ты сейчас оденешься и свалишь отсюда, понял? – зло выкрикнула она.

Она яростно дёрнула что-то из глубины шкафа и стул под ней пошатнулся. Она начала заваливаться на спину. Я в два прыжка преодолел разделяющее нас расстояние и успел подхватить её на руки, до того, как она приложилось головой о стоявшую позади неё тумбу.

Прижал её к себе, с ужасом думая о том, что сейчас она могла бы спокойно убиться сама. Вот же, умеет она притягивать неприятности на свою милую головку, или не менее милую пятую точку. Снова с упоением ощущал тепло и бархатистость её кожи. Её маечка и шортики совершенно не были преградой, а совсем даже наоборот. Я вновь мысленно тряхнул себя за загривок. Девчонка зло сверкнула глазами и прошипела мне в лицо:

– Поставь меня уже.

– А если нет? – засмеялся я, пытаясь скрыть от неё свою реакцию на её близость.

Совершенно не хотел её выпускать из объятий. До дрожи. Хотелось вновь впиться в эти манящие губы. Покрыть поцелуями всю её хрупкую фигурку. Услышать её стоны наслаждения. Сделать своей. Навсегда.

«Стоп, Макс!» – вновь мысленно неистово потряс себя за загривок. – «Она человек! Помни об этом!»

– То ты поедешь прямо так. Голышом, – огрызнулась она и показала мне язык.

Красненький, маленький язычок. Он мелькнул между губами, увлажняя их. И меня накрыло. С новой силой захотелось ощутить вкус её губ. Упиваться её поцелуем. Я шумно выдохнул, постаравшись взять себя в руки. Аккуратно поставил её на ноги, наклонился к ней и прошептал:

– Не надо меня дразнить, малая.

Она надулась, открыла и закрыла рот, намереваясь что-то сказать, но только вновь покраснела.

– Ты… Да ты… придурок! – прошипела она мне. – Я его тут всю ночь спасаю: зашиваю, раны обрабатываю, температуру сбиваю, извела половину стратегических запасов медикаментов, а он… И вообще, я тебе не малая!

Фыркнув, ткнула меня пальцем в грудь, сунула мне какие-то тряпки в руки и вылетела из комнаты в кухню-гостиную.

– Кстати, тебя там ночью кто-то искал, наверное твои дружки, такие же как ты… – донёсся до меня оттуда её рассерженный голосок.

Я напрягся. Неужели Кир уже донёс о том, что нас видели. И не просто видели. Или это были его люди, которые конкретно искали меня. И её заодно. Кир не захочет рисковать и оставлять её в живых. Она загремела посудой, давая понять, что злится.

Да, девочка, оттолкни меня. Разозлись, выгони. Нам не быть вместе никогда. Нужно сваливать отсюда, пока я ещё могу сдерживать своего внутреннего зверя. Попытаться утрясти всё с Киром и его братьями. Забыть об этой пигалице.

Кое-как влез в штаны, выданные мне. Они обтянули мои ноги, были короткие и, не до конца опавшее естество, не скрывали, а как-то даже наоборот. Да уж, видок тот ещё. Футболка тоже оказалась мала. И я пока не стал её надевать, небрежно держа в руках, а на самом деле прикрывая себя ниже пояса, поспешил в комнату.

– Какие дружки? – нахмурившись спросил я, замечая, что Вилка меня разглядывает.

Усмехнулся. Мне понравилось, как она на меня смотрела. Заметив, что я поймал её на этом, она покраснела ещё сильнее и резко отвернулась. Принялась с яростью кромсать хлеб и сыр.

– Малая, какие дружки? – вновь нахмурился я.

– Когда ты уснул, я вспомнила, что должна покормить тётину живность и пошла во двор. А там кто-то за забором был и они явно тебя искали, – буркнула Вилка, не оборачиваясь.

Я насторожился и подошёл ближе.

– С чего ты это решила? – спросил, стараясь говорить спокойно, стоя за её спиной.

А внутри меня царило напряжение. Если это люди совета, то жди беды. Да и войны кланов нам только сейчас не хватает, если придётся отбиваться от людей Кира. И эта девчонка. Почему от неё мне так сносит крышу? Не даёт нормально думать о предстоящей опасности. И так веет уютом и теплом. Даже разделяющее нас пространство не мешало это почувствовать. Хорошо, что я не чувствую запахи. Сейчас бы точно остался без тормозов и… Я стиснул зубы и мысленно взвыл. Не могу ни о чём кроме неё думать. Бред какой-то!

– По их разговору поняла, – фыркнула девчонка, вытаскивая меня из похабных мыслей. – Я хотела тебя разбудить, но у тебя начался жар. Пришлось откачивать.

Я опустил руки на столешницу с обеих сторон от нее. Нависая над ней. Наслаждаясь этой минутной близостью. Повёл носом. Всё ещё ничего не чувствую. Она напряглась от моего действия и сжалась. Но быстро взяла себя в руки.

– Учти у меня в руках острый предмет и я не побоюсь им воспользоваться, как зашила, так и порежу, – выпрямилась она, сверкнув на меня глазами, чуть повернув голову через плечо.

Я отступил на пару шагов,вскидывая руки перед собой и усмехнувшись.

– Да я ничего и не думал, малая, ну ты чего? – постарался произнести максимально доброжелательно. – Хотел поблагодарить за моё возвращение к жизни.

– И я тебе не малая! – прорычала она, поворачиваясь и выставляя перед собой нож. – Меня зовут Виолетта. Для друзей – Вилка. Но ты мне не друг! Поэтому Виолетта, ни малая, ни детка, ни как-то ещё! Понял?

– Да понял, я понял, – засмеялся я. – Чего ты такая заведённая, Виолетта? Давно секса не было?

Она возмутилась и начала хватать воздух ртом, покраснела, отвернулась, продолжая яростно кромсать сыр. Только не говорите, что она девственница, мысленно хлопнул я себя по лбу. А я дурак, похабные шуточки рассыпаю.

– Дурак, – буркнула Вилка, через несколько секунд.

– Согласен, – признал я. – Я веду себя, как последняя скотина. Прости меня, Виолетта!

Упал перед ней на колени. Она закатила глаза к потолку и вздохнула.

– Иди завтракать, – более спокойным тоном произнесла Вилка, смягчая свой гнев.

Начала переставлять тарелки на обеденный стол. Я молча начал помогать. Подкрепиться и правда не помешает. Сели рядом и начали есть.

– Нам надо серьёзно поговорить, Виолетта, – через какое-то время решился начать я разговор.

Нужно прояснить девчонке всю опасность ситуации. Запереть её. Не выпускать никуда. Хотя, если про неё узнали, то никакие запоры не спасут. Разнесут дом вместе с ней. Нужно что-то делать. Как-то обезопасить её. И себя от неё. Или её от себя. О, великий предок, помоги, я совершенно запутался чего хочу больше, держаться от неё подальше, или… Нет, об этом даже думать нельзя!

– О чём? – буркнула Вилка, ковыряясь в завтраке. – Между нами ничего не было. Я просто перенервничала и устала, пока над тобой всю ночь прыгала, не давая помереть. Только трупа нам тут не хватало. Вот и уснула там где не надо.

– Да я не об этом, малая, – вздохнул я. – Ой, прости-прости! Виолетта.

Поправился, усмехнувшись, видя, как она вновь зло сверкнула на меня глазищами.

– А о чём? О том, что ты оборотень? И те парни тоже? – она уставилась на меня, повернувшись вполоборота и приподняв одну бровь.

– Именно об этом, – вздохнул я. – То что ты видела… Это очень опасная тайна. Если посчитают, что ты можешь стать угрозой раскрытия её, тебя просто убьют, ты понимаешь?

Нет она не понимала, всей опасности ситуации. Я ей говорю сидеть дома, а она. «У меня учёба, у меня работа». Я злился. Доказывал ей. Объяснял, что меня хотят привязать к истеричной стерве, а ей плевать. И что её убить захотят. Но она упёрлась и ни в какую.

– Да вообще плевать, мне больше нравилось не знать всего этого, и жить своей спокойной жизнью, – всхлипнула Вилка, вот-вот снова разревётся.

– Ты не понимаешь, если всё это вскроется, то убить тебя должен буду я! – зло прошипел я, понимая, что не смогу этого сделать, даже если весь альянс будет гоняться за моей головой.

– Почему ты? – округлила она глаза и её брови поползли вверх, ну девчонка совсем ещё. Маленькая. Она снова всхлипнула.

– Да потому что произошло это всё на землях моего клана! – постарался успокоиться я, но всё равно получилось резковато. – И меня, как наследника, совет обяжет решить этот вопрос!

Она замерла, что-то соображая. Поморщилась и потянулась потереть плечо под нашлёпкой пластыря.

– Что это у тебя? – подошёл я ближе, пытаясь рассмотреть.

– Ничего, – буркнула Вилка, вытирая слёзы.

– Это вчера, да? Тебя ранили? – напрягся я.

Сцепил зубы. Даже по запаху не могу определить что это. Кулаки сами собой сжались до побелевших костяшек. Я убью Кира и его братцев, если они ранили эту девочку.

– Вчера, – всхлипнула Вилка, отмахнувшись. – Это просто царапина.

– Виолетта, – приподнял я её голову за подбородок, заставляя посмотреть на меня. – Я сейчас уеду, слышишь, но я скоро вернусь и проверю, что ты сидишь здесь и никуда не выходишь. Ты поняла меня?

Она неуверенно кивнула. А меня вновь сорвало. Я резко наклонился и приник к её губам. Притянул к себе, обнимая. Сжимая в своих объятиях, проведя рукой вдоль её тела. Это какое-то помешательство. Так не бывает, не может быть. Но я растворялся в ощущениях счастья и радости от прикосновений к её губам, её телу. Мой внутренний зверь ликовал, радостно взвизгивая. И она ответила на мой поцелуй робко и неуверенно. Нежность затопила моё сердце. И я понял, что сделаю всё, чтобы она выжила. Даже ценой собственной жизни и свободы.

Но сперва нужно поговорить с отцом. Привести свои мысли в порядок. Потом решить вопрос с Киром, или лучше сразу с Кариной поговорить. Объяснить наконец ей уже основательно, что я не хочу быть с ней. Я отстранился от Виолетты. Понимая, что это наш последний поцелуй. На душе стало тревожно и тоскливо. Зверь внутри вскинулся и зарычал, не желая делать того, что я сейчас сделаю.

– Зачем, Макс? – прошептала Вилка, дотрагиваясь пальцами до своих губ.

Неуверенно отступила на два шага. В глазах застыло недоумение и что-то ещё, не стал разбираться. Отвернулся и выскочил из дома, сунув ноги в свои кроссовки. Открыл ворота, выгнал байк, видя, как она подбежала к окну, а я дал по газам. Уехать. Сейчас надо уехать.

Глава пятнадцатая

Он просто уехал. Я слышала, как он газанул во дворе, подбежала к окну. Увидела только, как уезжает его мотоцикл, увозя своего седока за ворота.

Стояла у окна и смотрела ему вслед. Зачем? Надеялась, что вернётся? В груди сердце тоскливо сжалось. Я вытерла глаза, из которых непроизвольно текли слёзы. Вот же дурёха. Чего я расстроилась? Через пару дней всё утрясётся, и я, надеюсь, больше не увижу этого нахала. Забуду его глупые поцелуи и как обнимал меня. Вновь прикоснулась к губам, всё ещё хранившим вкус его поцелуев.

Вышла на улицу, заперла ворота, постояв немного на улице, вдыхая холодный воздух, пытаясь успокоиться.

Надо умыться, привести себя в порядок, позвонить на работу, сказаться больной. Я же пообещала Максу несколько дней не выходи́ть никуда. Позвонить Светке, пусть приедет. Устроим с ней пижамную вечеринку. Да, определённо мне сто́ит провести эти дни с подругой. Одна я здесь с ума сойду.

Недолго думая, направилась в ванную. Там на полу всё так же валялись испорченные штаны Макса и его футболка. Я подняла их. Штаны сразу бросила в ведро. А футболка… Она пахла им, хоть и была вся в крови. Я прижала её к лицу, вдыхая его запах, и заревела, сползая по стенке на пол.

Меня била дрожь, я захлёбывалась рыданиями. Но некому было меня остановить и утешить. Никому я не нужна. Всегда одна. Что в детстве, что сейчас. Даже тётя Таня уехала. Единственный человек, который за меня по-настоящему переживает. Что со мной случилось, я не понимала. Почему так корёжило оттого, что его больше не будет в моей жизни? Укус на плече жутко чесался, напоминая о Максе.

Успокоилась я только к вечеру. Приняла душ. Полюбовалась на своё опухшее от слёз лицо. Аккуратно свернула футболку Макса, раздумывая, стоит ли её выбросить. По-хорошему стоило, но я не смогла. Мне было ужасно тяжело оттого, что мы больше с ним не увидимся, хоть он и обещал приехать, как только утрясёт все вопросы.

Но я также понимала, что ему будет совершенно не до меня. Да и зачем я ему? Нищая студентка. Без семьи и связей. Я никто. С этими невесёлыми мыслями я уснула прямо в гостиной на диване, утыкаясь носом в подушку, которая ещё хранила запах Макса. Так и не позвонив ни на работу, ни Светке.

Из сна меня вырвал звонок телефона. Я глянула на экран и подскочила. Звонила наша администратор Леночка, я же её не предупредила, что не выйду сегодня и вообще несколько дней пропущу.

Прикусив губу, всё же нажала на приём вызова.

– Вилка! Где тебя черти носят? – шипела она в трубку. – У нас сегодня открытие нового бара на Загородном шоссе, а там два официанта из трёх не явились на работу. Пулей дуй туда, слышишь?

– Лен, я это, – замялась, не умею я врать. – Приболела, температура у меня, наверное, простыла. Может, кто-нибудь другой на замену туда выйдет?

– Вилка, ты с ума сошла? Я понимаю, что тебя привёл на работу сам Виктор Сергеевич, и ты на хорошем счету, но тебе нужна работа? Или ты решила вылететь? Выпей что-нибудь жаропонижающее и дуй туда. Кроме тебя, никто так хорошо не справляется с такими ситуациями. А там уже Лёня с ног сбился. Отпрысков хозяина на открытие принесло, скандалят. Лёнька один не справится.

– Блин, но мне добираться туда долго, – в животе образовался неприятный холодок.

Всё моё существо не хотело ехать туда. И я совершенно не понимала причины такой реакции организма. Просто открытие нового бара. Мы их только за последние пару лет штук семь пережили.

– Вызови такси, потом пришлёшь авансовый отчёт, я подпишу и проведу, как форс-мажор. Давай, Вилка, выручай! – в её голосе послышались умоляющие нотки.

– Ну хорошо, – вздохнула я. – Скажи Лёне ещё немного продержаться, я скоро приеду.

Пока одевалась, вызывала и ждала такси, решила для себя, что место далеко от моего дома и дома тёти Тани. И вряд ли там будет кто-то из новых случайных знакомых. С которыми я предпочла бы больше никогда в жизни не пересекаться. Макс сказал: сделает так, что больше никто из этих одарённых про меня не узнаёт. И я очень хотела в это верить. Верить Максу.

Доехали довольно быстро. Двадцать минут – и на месте. Я вбежала в бар с чёрного хода и оказалась в раздевалке. Сняла верхнюю одежду. Переоделась в униформу. Надела фирменную жилетку, передник с эмблемой сети баров и прошла в кухню. Там уже орудовали три повара. Шефа я знала – это дядя Миша с моей основной точки, повысили, поставив сюда. Дядя Миша и жил где-то рядом, насколько я помнила. Также в кухне ожидал готовый заказ понурый Леонид – примерно мой ровесник. Белёсые, коротко стриженные волосы растрепались, такие же белёсые ресницы и брови. Глаза бледно-голубого цвета излучали вселенскую тоску. Худощавый и длинный, как жердь.

– Вилка, – выдохнул он с облегчением. – Наконец-то ты пришла. Я тут с ног сбился. Эти двое новеньких просто не вышли. В зале вообще жесть творится, народу – не протолкнуться.

– Лена сказала, что хозяйские отпрыски здесь? – спросила я.

Была наслышана, как они себя безобразно вели, чувствуя хозяевами. Но лично с ними, за эти два года работы, не доводилось пересекаться, чему была несказанно рада.

– Они в випе, ты туда не ходи, я сам, ещё приставать начнут, как тогда к Лине, – нахмурился Лёня.

Я тоже напряглась. Помнила ту историю. Полгода назад они увезли девушку с собой. Держали где-то у себя несколько дней. А потом её нашли возле того же бара, где она работала. Сейчас она из весёлой хохотушки превратилась в нелюдимую затворницу. К работе сперва вернулась. Но не выходи́ла в зал. Мыла посуду, чистила овощи и рыбу, и практически ни с кем не разговаривала. А потом просто уволилась и пропала из виду. Историю замяли. Но большинство работников были в курсе.