Читать онлайн Путь Воина

© Втюрин А.Е., 2024

© ООО Издательство «Вече», 2024

Предисловие

Произведение «Путь воина» является продолжением романа «Первый среди равных» и второй книгой из цикла под общим названием «Кто же ты, Рюрик?», представляющего читателю любопытную и неожиданную версию происхождения, становления и призвания на княжение Рюрика – родоначальника династии, ставшей княжеской, а впоследствии и царской на Руси.

Описываемые в цикле романов события происходят в IX веке на территориях некогда существовавшей на Европейском Севере России загадочной страны Биармии, сказочно богатой Гардарики, древней Скандинавии, мусульманской Испании, империи франков, Византии, Хазарского каганата и зарождающегося Киевского княжества.

В повествовании задействовано большое количество как легендарных, так и летописных персон, правивших в ту эпоху, начиная от князей Буривоя и Гостомысла, эмиров Аль-Хакама I и Абд ар-Рахмана II, императоров Феофила и Людовика Благочестивого, хазарских царей (беков) Манассии и Ханукки, знаменитых викингов Бьёрна Железнобокого и Ивара Бескостного, а заканчивая князем Рюриком.

В романе «Путь воина» рассказывается о многоступенчатой системе подготовки в древней Европе из мальчиков-рабов непобедимых бойцов, способных в одиночку противостоять целым отрядам обученных воинов, выступать зачинщиками на поле битвы или состоять в телохранителях у могущественных правителей.

Для этого изначально из тысяч мальчишек опытные учителя скрупулёзно отбирали тех, у кого в сознании присутствовали признаки скрытой ярости, переходящей в состояние контролируемой одержимости.

На последующих этапах их развивали физически, обучали владению всеми видами оружия, собственным телом и самыми низменными инстинктами. Эти «дети ярости» вынуждены были драться за свою жизнь на аренах амфитеатров империи франков с дикими зверями, своими сверстниками, проходить жесточайшую школу выживания под руководством самых искусных бойцов того времени.

После долгого и страшного отбора молодые люди оценивались уже на вес золота и продавались правителям, которые остро нуждались в них.

Они разбредались по всему свету, получая в разных странах прозвища: берсерк, волколак, вервольф или хоробр, при этом навсегда оставаясь воином-зверем.

Вот о судьбе одного из них, прошедшего свой длинный трудный путь, приведший его на территорию Древней Руси, написан этот роман.

Все поступки загадочного воина-берсерка подчинены двум чувствам: мести за давнюю детскую обиду, нанесённую ему в Биармии, и любви к близким людям.

Пролог

Огромный человек с широко раскинутыми в стороны руками лежал лицом вверх на мелководье у самого берега. Множественные колотые и резаные раны на груди, бёдрах и руках уже не кровоточили, а страшные ожоги по всему телу начали покрываться белёсым налетом.

Шипение и шелест набегающих на отмель волн, монотонное и размеренное покачивание на них израненного тела – всё это сладко убаюкивало мозг, вызывая истому и лёгкий приступ тошноты, а тёплые солнечные лучи быстро скользили по воде, проникая сквозь плотно сжатые ресницы, заставляя глаза реагировать на резь и жжение.

Где-то глубоко в темноте подсознания зародилась какая-то яркая белая точка. Она превратилась в боль и вместе с тяжёлыми гулкими ударами сердца начала расползаться и толчками пульсировать по всем конечностям. Вот она, нарастая, пронзила всё существо человека и на самом своём пике слилась с протяжным и хриплым стоном, сорвавшимся с его губ. Мелко-мелко задрожали обожжённые огнём ресницы, серого цвета глаза широко распахнулись, и в них отразилось высокое бездонное синее небо. Голова дёрнулась вправо, подставляя солнцу левую обезображенную щеку. Напряглась чудовищная вязь мышц на оголённых руках и груди, но всей её силы не хватило на то, чтобы приподнять из воды тело.

Боль резко стихла, глаза гиганта закрылись, а по обожжённым огнём щекам его потекли уже ничем не сдерживаемые слезы.

Глава 1

Подгоняемая лёгким утренним ветерком, по мелководью вдоль самого берега медленно плыла маленькая лодка под небольшим парусом.

– Мама, мама, посмотри, какой большой человек лежит в воде у берега! Может, он ещё жив? Давай подплывём к нему поближе! – Худенькая девчушка наклонилась вперёд и тронула за плечо сидящую на корме женщину, которая в глубокой задумчивости смотрела куда-то в сторону.

Одним движением руки она тут же переложила на сторону руль, и лодка, сделав резкий поворот, ткнулась носом в песчаную отмель.

Замелькали голые пятки. Девчушка склонилась над лежащим мужчиной.

– Мне кажется, что этот воин ещё дышит, он жив и даже плачет! Слёзы текут по щекам!

– Будь осторожна Леся, не подходи к нему близко! – Монотонно-равнодушный голос матери разозлил девочку.

– Он сильно изранен, а лицо всё сожжено, на него страшно и больно смотреть! Надо отвезти его к нам в посёлок! Попросим шамана спасти этого человека!

– На лодку нам такого борова не погрузить, да он в неё и не поместится. Придётся тащить на руках на высокий берег, а для этого нужно много мужчин. Где ты их найдёшь? Они все на охоте.

– Но ведь до посёлка тут совсем близко!

– И что из того?

– Там и берег пологий.

– А до него ты этого великана как отсюда переправишь? Брось эту затею, поплывём дальше, у нас своих дел хватает! – Женщина насмешливо смотрела на свою дочь.

– Я привяжу его ремнями за плечи, притяну к лодке, подсуну одно весло под голову и буду её поддерживать над водой, он и не захлебнётся. Ну а ты будешь грести по течению к нашему посёлку.

– Какая ты умная, Леся! – Женщина долго удивлённо смотрела на свою дочь; потом, словно очнувшись, спросила: – И как же мы его с берега в посёлок донесём?

– Попросим у шамана лошадь. У него и волокуша есть.

– И что потом?

– Лошадь потащит нашего раненого за ремни из воды на берег, а мы подсунем под него волокушу, он в неё сам и уляжется.

Ответ девочки снова отразился глубоким изумлением на лице матери, но на этот раз она решила не спорить, а только устало пробурчала себе под нос:

– А что мы будем делать, если нас большие лодки с полосатыми парусами догонят? Одна такая почти дошла сюда из верховьев реки, но почему-то повернула назад. Может, пришедшие на ней люди искали этого человека?

Но Леся услышала слова матери.

– Что ты так всего боишься? Мы же у самого берега плаваем и легко можем убежать в лес от преследователей. Да и нет никакого дела до нас этим пришлым воинам. Они крепость воевать плавали, там добра всякого много, а в нашем посёлке и взять-то нечего.

Девочка вернулась к лодке и, ухватившись двумя руками за подол сарафана, одним рывком стянула его через голову и бросила на скамью. Худенькое угловатое тельце, сверкая обнажённой белизной, вызвало лёгкий смешок у женщины:

– Ты, Леся, никак купаться захотела?

– Не хочу одежду мочить. Подгони лодку кормой к голове воина. Я протяну под его спиной ремень и обмотаю им этому великану плечи, а ты привяжешь концы к металлическим уключинам. – Девочка упрямо тряхнула головой. – Не мешай мне!

Она достала из лодки большой моток сыромятных ремней и присела на четвереньки подле великана.

Несмотря на все старания, у неё ничего не получалось.

Ремень не пролезал под его телом. Тогда девочка стала пригоршнями выгребать из-под спины гиганта песок. Несколько раз ей пришлось с головой окунаться в воду. Губы девочки посинели от холода, всё тельце покрылось пупырышками. Но вот наконец её усилия увенчались успехом. Ремни охватили могучие руки и тело мужчины, а их концы были крепко привязаны к уключинам и железным скобам на корме. Огромное тело воина, из-под которого Леся выгребла массу песка, легко сдвинулось с отмели в воду и, частично притопив своею тяжестью корму, поплыло вслед за лодкой.

Весло в руках девочки поддерживало на плаву голову великана, а она сама неотрывно наблюдала за его обожжённым и обезображенным огнём лицом.

Леся видела, как по щекам великана по-прежнему катились слёзы, смешиваясь с речной водой. Может быть, это были слёзы возвращения к жизни…

Девочка зажмурила глаза и неожиданно для себя почувствовала, как холодные щупальца смерти стали медленно разжимать свои объятья вокруг воина, заставляя лёд и мрак дюйм за дюймом покидать его тело и мозг.

Ей даже показалось, что в голове великана словно прорвало запруду. Мощный поток воспоминаний обрушился на его всё ещё затемнённое сознание, вызывая в памяти давно забытые картины прошлых лет.

От ужаса и страха Леся дёрнулась, широко распахнула глаза и больше старалась их не закрывать.

Глава 2

Варяжское море успокоилось. Лишь лёгкий ветерок катил волны, сдувая с их гребней водяную пыль. Лодья весело рассекала острым носом морскую гладь. Раздувался парус, скрипел такелаж, звучали негромкие команды кормчего. Всё было обыденно и привычно. Кроме одного. Нынче хозяин лодьи воевода Корлин взял с собой в плавание сына, которому недавно исполнилось двенадцать лет. Это путешествие – давно обещанный ему подарок. Счастлив мальчик, доволен и отец. Вот только постоянно его тревожила мысль, что из-за встречного ветра, принёсшего с собой шторм, пришлось сильно отклониться от курса. Потому и не успели они в назначенный срок прибыть на остров Готланд, где должны были присоединиться к каравану купеческих кораблей, направлявшемуся в Срединное море, и теперь, отстав, безуспешно пытались его нагнать.

С важным посольством направил правитель Биармии князь Буривой воеводу Корлина к королю франков Карлу. Торопился тот выполнить порученное дело, а самое главное – застать короля в его любимом городе Ахене. Долог, ох как долог предстоял путь! Сначала через всё Варяжское море до города-порта Росток, а уж потом много дней посуху на лошадях через Хаммабург, Колонию и ещё дальше – в резиденцию короля.

– Княже, шнеки впереди! Похоже, это дáны! – прозвучавший за спиной голос оторвал Корлина от дум.

Он быстрым шагом взбежал на корму и встал рядом с кормчим у руля. Открывшаяся панорама заставила воеводу присвистнуть сквозь зубы. Со стороны едва видневшегося в дымке мыса плыли три корабля, охватывая подковой лодью.

– Почему ты считаешь, что это дáны? – Корлин удивлённо посмотрел на кормчего.

– Да они же плывут от побережья дáнов! У них корабли с двумя штевнями, шпангоуты развалистые, а паруса в клетку, да и чёрного цвета в них больше. Точно дáны!

– И что нам делать? Сможем мы от них оторваться? Успеем проскочить в бухту?

– Нет! Их шнеки легче и быстрей! Вот та, крайняя, уже отрезала нас от берега, – кормчий показал пальцем на приближающийся с левой стороны корабль пиратов.

– Ну что ж, давай готовиться к сражению! Сколько человек на борту каждой шнеки, ты не знаешь, Бакан?

– Не более трёх десятков. Что ты задумал, воевода?

– Наша лодья хоть и ниже, но много тяжелее шнеки будет. Сомнём одну, а с другими биться придётся. Людей у нас больше. Нам главное, чтобы они не все разом нас атаковать смогли. Ежели всё в нашу сторону сложится, то и выскользнуть сможем.

Воевода нашёл взглядом сотского:

– Готовь лучников, Рев!

Твёрдая рука кормчего направила нос лодьи на ближнюю к берегу шнеку дáнов, заставляя две другие в свою очередь менять курс, а сам Бакан, выждав немного, снова перенацелил лодью на среднюю шнеку.

– Не думаю, что ты их обманешь своими хитрыми поворотами, – Корлин слегка улыбнулся кормчему.

– Позволь напоследок мне с ними шутки пошутить, воевода!

Корабли стремительно сближались.

Воеводе было невдомёк, что пираты предвидят каждый маневр, совершаемый его кормчим, а приёмы боя с одиночным судном давно отработаны ими до мелочей.

Лучники с ближнего борта лодьи беспрерывно осыпали стрелами прятавшихся за массивными деревянными щитами врагов, не нанося значительного урона. Тяжёлый нос уже нацелился на подставленный борт шнеки и был готов смять и разорвать его, но юркое и быстрое судёнышко неожиданно вильнуло в сторону и прижалось своим бортом к лодье, на которую сразу полетели абордажные кошки. С хрустом впились в планширь металлические багры с крюками на конце, намертво сцепляя меж собой корабли. Тут же упали на палубу щиты, открывая притаившихся за ними стрелков.

Нет, не тридцать человек было на шнеке. Одних только лучников пряталось более пятидесяти. Их стрелы сразу положили на палубу лодьи десяток обороняющихся ратников, а толпа вооружённых данов с рёвом бросилась на беззащитный борт.

Гневные крики и ругань воеводы привели в чувство его растерявшихся воинов. Они дружно взялись за оружие, сгрудились возле Корлина и всей массой двинулись на пиратов. После первой же стычки сражение разбилось на мелкие группы и пары.

Случайно переведя взгляд в сторону, воевода увидел возле мачты своего сына в окружении трёх дюжих бородачей-охранников, приставленных к ребёнку кормчим. Где-то далеко-далеко в мозгу промелькнула и тут же исчезла мысль: «Они сделают всё для спасения моего сына!»

И в следующее мгновение он, забыв обо всём, уже бился на мечах с рослым пиратом, предводителем шнеки. Быстрым и ловким движением воевода отбил рубящий удар сверху, перевернул в воздухе клинок и остриём ранил противника в бедро, но убить не успел. Сильный толчок сбил его с ног. Корлин интуитивно понял, что с противоположного борта к лодье пришвартовалась вторая шнека. Хруст абордажных крючьев и рёв новой атакующей волны пиратов подтвердил его догадку.

– Бакан! Разверни ратников к другому борту! – Воевода вскочил на ноги и снова нашёл взглядом сына внутри треугольника из своих воинов. Бородачи-великаны, прикрывшись щитами, размеренно работали мечами, отбивая яростные наскоки многочисленных врагов.

– Берегись, воевода! – Крик кормчего резанул по ушам, заставляя Корлина отпрянуть в сторону. И не зря! Раненный им враг тоже был на ногах и замахивался мечом. Но движения его уже сильно замедлились, что позволило воеводе уклониться от удара и в свою очередь рубануть сбоку по незащищённой части тела пирата. Острое лезвие с лёгким чмоканьем вошло в шею. Фонтан крови ударил в бок, заливая доски палубы. С расстояния в пару локтей воевода отчётливо видел, как жизнь стремительно покидала рухнувшее навзничь тело.

Гибель вождя вызвала замешательство в рядах дáнов, и уже казалось, что они обратятся в бегство, но ещё одна шнека выросла рядом с лодьей. Полсотни лучников, стоящих вдоль её высокого борта, по команде выпустили стрелы в сгрудившихся в центре палубы ратников.

Корлин с ужасом увидел, как сразу четыре стрелы впились в Бакана. Одна из них насквозь пробила не защищённую кольчугой шею кормчего.

Воевода от бешенства заскрежетал зубами, но предпринять ничего не успел. Огромная секира воина-дана обрушилась сзади на его спину, разваливая туловище на две части.

А стрелы с высокого борта шнеки всё летели и летели.

Лежащий на боку и захлёбывающийся собственной кровью воевода сквозь белёсый туман перед глазами смог рассмотреть, как замертво свалились пронзённые стрелами бородачи-воины и какой-то грузного вида пират ударил его сына по голове кулаком, схватил за ворот куртки и, как маленького щенка, перебросил на палубу шнеки, что-то крикнув стоящим у борта лучникам.

Хриплый вдох, похожий на всхлипывание, приподнял грудь воеводы Корлина, а выдоха уже не последовало.

Глава 3

От пристального и злого взгляда Гирка у Леси похолодело всё внутри, и началась икота, которую девочка никак не могла остановить. Она знала, что если вождь так на кого-то смотрит, то этот человек совершил что-то ужасное и наказанием ему может быть смерть. Несколько раз за свою недолгую жизнь она видела, как сжимался кулак Гирка и страшный удар сплющивал голову или ломал шейные позвонки жертвы.

Но вины за собой Леся не ведала, а потому с упрямством, свойственным ребёнку, не сводила глаз с вождя, стоя у тела лежащего на топчане в беспамятстве великана.

– Тебе кто разрешил притащить в посёлок этого чужого человека? – Голос Гирка свистящим шёпотом наполнил тишину полуземлянки. – Иль ты не видела, что на реке творится? Ты хочешь накликать на нас беду? Желаешь, чтобы сюда пришли чужие люди?

– Пощади её, Гирк! Она ж ещё совсем маленькая! – Мать девочки бросилась к дочери, закрывая её своим телом от разъярённого вождя племени.

– А как ты, Верея, могла ей это позволить? Да ещё сама и помогала! – Голос мужчины от бешенства хрипел и вибрировал. Его огромная волосатая рука, отшвырнув в сторону женщину, потянулась растопыренными пальцами к тонкой шее девочки.

Леся от ужаса закрыла глаза и затаила дыхание.

Но рука вождя не смогла дотянуться до неё.

Раздался глухой удар и шум падения чего-то тяжёлого в дальнем углу.

Широко распахнув глаза, девочка увидела быстро опускающийся вдоль тела лежащего великана огромный окровавленный кулак.

– Леся! Ты спасла жизнь этому воину, а он теперь отплатил тебе тем же! – Женщина, поднимаясь на ноги, по-прежнему боялась посмотреть в обезображенное лицо гиганта. – Похоже, он очнулся и ударил Гирка! Теперь у тебя есть защитник!

Из угла донеслись какие-то звуки. Это Гирк пытался встать на ноги. Заплывший правый глаз и в кровь разбитые нос и губы превратили доселе грозного вождя в простого испуганного и жалкого человека. Придерживаясь рукой за стену, он медленно и осторожно обошёл топчан и стоящую подле него Верею с дочерью, тихонько приоткрыл дверь и выскользнул наружу.

– Он вернётся, Леся, но вернётся не один, а со своими охотниками! Они убьют нашего великана и нас тоже! Что будем делать? – Испуганная Верея с надеждой смотрела на свою дочь.

– Ты называешь его нашим великаном? А ведь совсем недавно хотела бросить на реке умирать! – Девочка безмятежно улыбалась матери. – Да не бойся ты так, Гирк теперь к нам придёт не скоро! Но на всякий случай запри дверь на засов!

Леся уже совершенно успокоилась. Она сильно сомневалась, что вождь захочет показываться перед жителями посёлка с разбитым лицом. Гирк может на несколько дней исчезнуть куда-нибудь вместе со своими приближёнными охранниками.

Чувство радости и какой-то умиротворённости охватило девочку. Она была просто счастлива, что ей удалось спасти этого огромного беспомощного человека, лежащего перед ней. Леся была уверена, что гигант вот-вот должен окончательно очнуться, ведь пришёл же он в себя, когда её хотел убить Гирк!

Неожиданно для себя девочка вспомнила, как шаман Хаум, смазывая раны на теле великана своими целебными мазями и перевязывая их, тоже не сомневался, что тот будет жить. Он долго и терпеливо срезал острым ножом струпья из омертвевшего мяса и кожи с лица, головы и тела воина, бормоча что-то себе под нос. Голос его становился всё громче и громче. Наконец Леся явственно услышала слова:

– Лучше бы ты погиб! С таким лицом нельзя жить среди людей! Ты – чудовище!

Хаум тогда в раздражении бросил на стол нож и повернулся к девочке:

– Хоть мы с тобой и спасли его, но мне кажется, что он страшен не только лицом и телом, но и мыслями своими. Этот человек принесёт всем нам много горя!

Металлический звон задвигаемого Вереей дверного засова отвлек Лесю от воспоминаний. Она перевела взгляд на чужеземца и невольно съёжилась от ужаса и отвращения, увидев его лицо. Исполосованное оружием и выжженное огнём, оно превратилось в скособоченную бугристую маску, напоминающую скорее морду какого-то зверя, чем лицо человека. Волос на голове мужчины не было совсем, и казалось, что вместо черепа у него большой корявый булыжник.

В горле гиганта что-то заклокотало, и тут же приступ кашля сотряс огромное тело.

Глава 4

Он очнулся от мелкой и постоянной тряски. Первое, что бросилось в глаза, были проплывающие мимо верхушки деревьев. Почему-то очень сильно болела голова в затылочной части. Ему захотелось ощупать её в этом месте, но руки не повиновались. Они оказались связанными спереди. Оглядевшись, мальчик понял, что лежит на дне запряжённой повозки. Он медленно поднял руки к голове и кончиками пальцев прошёлся по шее и волосам. Вся правая часть затылка распухла и кровоточила.

«Это меня ударили по голове дубиной!» – промелькнула мысль, а память тут же услужливо напомнила о последних событиях.

Они были страшными.

Тело его конвульсивно дёрнулось, глаза мгновенно наполнились слезами, рыдания вырвались наружу.

– Ну вот, кажется, малец оклемался! – произнёс впереди чей-то скрипучий голос. – Хоть какие-то деньги за него получим от ярла Тейта, а то я уже стал думать, что он по пути окочурится.

– Ты знаешь, Бангс, а мне жаль этого ребёнка.

– А что его жалеть, он для нас совсем чужой! – снова проскрипел первый собеседник.

– Ты только подумай, мы перебили всех, кто был на корабле! И отца убили у него на глазах.

– Так ведь тот своим мечом снёс голову ярлу Сёрли! Ещё хорошо, что шнека с лучниками успела подойти в разгар сражения, а то нас могли всех и перебить!

– Не говори глупостей! Наших людей было в три раза больше!

– Зато они дрались насмерть!

– Вот её они и получили! Хотя не все! Раненых ярл Тейт подобрал. Он их в рабство продаст где-нибудь в окрестностях Киля. Только не понимаю, зачем он этого мальчонку от пленников отделил, нам отдал и заставил везти в Тротмани, – не понимаю. Это какая ж даль!

– Тебе не всё равно, Хлив? Нам главное, что ярл всегда хорошо платит.

– А мальца мне жаль! Не сомневаюсь, что его ожидают ужасные мучения и страшная смерть!

– Ну уж коли ты такой жалостливый, то придуши его, избавь от мук!

– Я не могу это сделать, Бангс, он всего лишь беззащитный ребёнок! Да и ты тогда деньги за него потеряешь. Ярл Тейт ничего не заплатит!

Оба замолчали, думая каждый о своём.

Всё дальше и дальше удалялась по суше вглубь материка повозка, увозя в неведомые края морских разбойников и лежащего на её дне сына воеводы Корлина.

Солнце медленно опускалось за темнеющую справа громаду лесного массива. Тихо поскрипывало колесо на передней оси. Две широкие мужские спины плавно раскачивались в такт неровному движению.

И невдомёк было пиратам, что мальчик понимает всё, о чём они говорят меж собой.

Ему пригодилось то, что в доме воеводы всегда звучала иноземная речь. Торговать приплывали свеи, франки, даны и иногда италийцы, со всеми нужно было находить общий язык. А потому, думая о будущем своего сына, брал его воевода с собой на переговоры и на пиры, усаживая подле толмача. Как губка впитывал мальчик чужие слова и фразы, а также новые сведения и знания, привезённые издалека. Его любознательность и упёртость в изучении языков доводили толмачей до бешенства. Но именно благодаря этим качествам он осваивал их на удивление быстро.

И вот теперь, лёжа в повозке со связанными руками и ногами, понимая язык своих врагов, он не мог ничего изменить в своей судьбе. Ему очень хотелось выть и плакать от горя и отчаяния, но вместо слёз его душила дикая злоба.

И всё же он ждал, терпеливо ждал чего-то, надеясь на лучшее.

А повозка катилась и катилась по нескончаемым разбитым дорогам, оставляя после себя только след от колёс.

Каждый уходящий день, проведённый в пути, мало чем отличался от предыдущего.

Единственным послаблением, на которое вскоре пошли Бангс и Хлив, стало то, что они развязали ему ноги и разрешили сидеть на повозке и даже идти за ней, а не лежать беспомощным кулём. Предусмотрительный Бангс на всякий случай закрепил на шее мальчика лёгкий металлический ошейник с верёвкой, а второй конец её привязал к своей ноге.

Заночевав в очередной раз в какой-то маленькой деревушке, повозка покатила дальше.

Наступившее утро неожиданно принесло с собой перемены. Как понял мальчик из разговоров между пиратами, до конца их путешествия осталось всего полдня пути.

Когда солнечный диск начал снижаться по небесному своду, вдалеке показались какие-то строения.

– Ну вот и Тротмани! – воскликнул Хлив, увидев вдали дома и многочисленные деревянные постройки.

– Что ж, передадим мальца старосте, как велел ярл Тейт, немного отдохнём и направимся в Хаммабург. Там нас уже будет ждать шнека.

Бангс сразу направил лошадь к открытым настежь воротам в высоком заборе, окружающем самый большой дом, не сомневаясь, что там живёт фогт – староста деревни.

Завидев приближение повозки, из двери дома во двор вышел высокий седовласый мужчина с крупной нижней челюстью и каким-то вытянутым вверх черепом. Вслед за ним высыпала толпа слуг, с большим интересом глазеющих на прибывших незнакомцев.

– Я староста деревни. Моё имя Асвед. А кто вы? – Отрывистые фразы, произнесённые резким картавым голосом, заставили вздрогнуть мальчика, но не произвели никакого впечатления на пиратов.

– Вот и хорошо! Ты нам и нужен! – ухмыльнулся Бангс, медленно слезая с повозки и разминая затёкшие ноги. – Нас прислал ярл Тейт. Не знаю зачем, но он велел передать тебе вот этого мальчишку. Мы захватили его на лодье русов в Варяжском море.

– Что ещё сказал вам ярл?

– Он обещал, что ты нас приютишь на несколько дней, позволишь отдохнуть в своём доме после дальней дороги, а потом снабдишь едой и отправишь обратно! – вступил в разговор Хлив.

– Так и будет! Идите за мной. Мои слуги займутся лошадью и этим маленьким русом. – Староста махнул рукой слугам, а сам направился в дом.

Бангс и Хлив последовали за ним.

Двое мужчин ухватили ребёнка под локти и потащили за угол дома, где он увидел десяток больших металлических клеток. Они все были пусты.

Слуги ловко сняли с его шеи ошейник вместе с привязанной верёвкой и, широко распахнув дверь одной из клеток, вбросили внутрь размякшее и ослабленное тело.

Всё это было проделано быстро, слаженно и совершенно равнодушно. Сразу стало понятно, что этим людям часто приходится заниматься такими делами.

Загремели хитроумные железные запоры, и наступила тишина.

Глава 5

Тонкий писк надоедливо резал слух, будоража сознание, а острая боль, как от впившейся в щеку иглы, принесла с собой злость и раздражение. Внезапно писк прекратился, судорога свела горло, вызывая удушье и хриплый кашель, волна звуков и запахов ворвалась в мозг. Огромным усилием воли он приоткрыл глаза, охватывая взглядом всё пространство перед собой, а также две застывшие в полумраке хрупкие фигуры.

– Леся, чужеземец очнулся! – Приятный мелодичный женский голос коснулся слуха великана.

– Он видит нас! Мне страшно! – произнёс второй голос, явно принадлежащий ребёнку.

– Когда он был в беспамятстве, ты его совсем не боялась, из реки тащила, шамана уговорила раны ему лечить, перед вождём защищала! А стоило ему глаза приоткрыть, ты уже вся перепугалась! Да он так обессилел, что рукой пошевелить не сможет! – В голосе женщины слышался смех.

– Ну а как же этот человек, такой слабый и беспомощный, одним ударом смог сбить с ног огромного Гирка? Если бы не великан, вождь убил бы меня!

Воздушная лёгкость растекалась по всему его телу. Обострившийся слух улавливал звук голосов, шедших, казалось бы, отовсюду, но не проникающих в сознание.

«Странно, но я их как будто понимаю, они меж собой говорят обо мне», – промелькнула мысль, заставляя лежащего мужчину сосредоточиться на ней.

И тут же лавина воспоминаний обрушилась на него, возвращая сознание в реальность. Все мышцы напряглись, причинив резкую боль, приглушённый стон сорвался с его запёкшихся и обожжённых губ. Израненный торс, поддерживаемый могучими руками, медленно приподнялся над помостом, ноги свесились на утрамбованный и присыпанный листьями пол, приводя тело в устойчивое сидячее положение.

Мать и дочь, не сговариваясь, в испуге отшатнулись и прижались к стене.

Глубоко вздохнув, он сосредоточил свой взгляд на женских лицах и как бы со стороны услыхал свой гортанный голос, произносящий длинную фразу на каком-то полузабытом языке.

– Он нас о чём-то спрашивает? – Девочка непонимающе посмотрела сначала на мать, а уже потом на него.

«Похоже, я что-то совсем не то сказал», – пронеслась в его голове мысль.

Тряхнув головой, а затем неспешно чеканя слова и как бы пробуя их на вкус, он выговорил:

– Где я и кто вы?

Женщина, потеряв от ужаса дар речи, прикрыла лицо обеими руками.

– Мы нашли тебя израненным в реке и перевезли к нам в посёлок. Ты в нашем доме. Меня зовут Леся, а это моя мать Верея. – Маленькая девочка храбро сделала два шага вперёд и встала прямо напротив него.

Худенькое тело била лёгкая дрожь, и ему было видно, как тяжело и страшно ей стоять перед ним на подкашивающихся тоненьких ножках.

– Далеко ли отсюда до крепости? – разделенные паузами слова, слегка исковерканные, но всё же понятные, падали на девочку, как каменные глыбы.

– Очень далеко! Наш посёлок стоит почти у моря.

– Посёлок большой? Как вы его называете? – Он попытался вызвать на своём лице нечто похожее на улыбку, но тут же почувствовал, как болью свело губы.

Его вопрос остался без ответа.

Он понял, что девочка за свою короткую жизнь ещё не была нигде, кроме своего посёлка, поэтому сравнивать ей не с чем.

– Сколько человек здесь живёт? Ты умеешь считать? – пришлось переиначить ему свой вопрос.

– Почти семь десятков охотников и рыбаков. Стариков, женщин и детей тоже много, – девочка улыбнулась в ответ, по-прежнему не решаясь взглянуть в его глаза. – А посёлок наш зовётся Светлым!

Уловив страх и ужас, исходящий от обеих, он начал осторожно ощупывать кончиками пальцев своё лицо, изредка морщась от боли и содрогаясь в душе от своей догадки. Теперь ему всё становилось понятным.

Опустив на колени руки и сжав кисти в огромные кулаки, он негромко произнёс:

– На меня страшно смотреть?

– Очень, – прошептала в ответ Леся.

Она вынужденно кинула взгляд на него, снова непроизвольно вздрогнула, и по щекам её потекли слёзы.

– Не надо меня жалеть, ожоги и раны заживут. Глаза целы, руки и ноги на месте, а мои шрамы и уродство пусть врагов пугают! – он так же неспешно стал ощупывать свои конечности и торс, определяя количество и серьёзность ран на теле. Их было много, особенно на груди, плечах и руках. Некоторые перемежались со страшными ожогами и были аккуратно перевязаны шаманом. В последнюю очередь его пальцы коснулись сквозной раны от стрелы на правом бедре. Обнаруженные два отверстия, уже почти спавшая опухоль и появившиеся коричневатые корочки на ране дали понять ему, что без целебных мазей тут не обошлось. Он удовлетворённо вздохнул и поднял голову.

– Давно вы меня подобрали? – Его взгляд, казалось, впился девочке в переносицу.

– Уж пятый день ты лежишь в беспамятстве. Наш шаман Хаум приходит осматривать твои раны до восхода солнца и после заката. У него есть разные мази, вот ими тебя и мажет.

– Подойди ко мне! – прохрипел он.

Прозвучавшие слова заставили девочку съёжиться.

– Не бойся, я тебя не обижу! – Ему пришлось говорить шёпотом, чтобы голос слегка потеплел и в нём появились мягкие оттенки.

Не поднимая глаз, Леся на ослабевших ногах приблизилась к нему.

Было видно, что её сердечко бешено колотится, а на лбу появляются мелкие бисеринки пота.

– Ближе! Ещё ближе!

Сделав два шага, она замерла, дрожа всем своим худеньким тельцем.

Его правая рука поднялась с колена, и огромная ладонь медленно опустилась на голову ребёнка.

Каким-то грубым и неумелым движением он дважды погладил девочку по затылку, тоненькой шее и спине, коснулся худенького плеча и легонько дотронулся до щеки, размазывая и осушая кончиками шершавых пальцев слезы.

– Я слышал, как твоя мать говорила, что это ты спасла меня! Благодарю тебя, Леся! – Голос его был серьёзен и торжественен. – Я буду помнить это всегда!

Похоже, девочка, не привыкшая к такому отношению со стороны взрослых, тихонько охнула и машинально ткнулась лбом ему в грудь. Было видно, что все страхи ребёнка мгновенно улетучились, а расслабившееся тельце начали сотрясать бурные рыдания.

Он ещё раз положил обожжённую ладонь на спину девочки, прижал её к себе и почувствовал, как Леся сразу стала успокаиваться, рыдания начали стихать.

– Как твоё имя, воин? Ты приплыл к нам на большой лодке? Откуда ты знаешь наш язык? – пришла в себя Верея.

– Так и есть, я приплыл с викингами на одном из их кораблей. Мы называем их драккарами. Я долго жил среди них и сам уже стал викингом. Но я рус, родом из Новогорода. При рождении отец назвал меня Враном, но я давно забыл это имя. Ещё маленьким ребёнком он увёз меня в страну франков. А там у меня были разные имена.

– Мы тоже будем звать тебя Враном! – Леся уже освоилась и по-детски непринуждённо схватила великана за руку. – Это имя означает «ворон»? Значит, в детстве ты был очень чёрен? А жена и дети у тебя есть?

Она бы ещё долго задавала свои вопросы, но вдруг сильные удары сотрясли дверь, запертую на засов, и чьи-то громкие голоса заставили девочку в испуге прижаться лицом к его плечу.

– Кто там снаружи? Что им нужно? – повёл могучими плечами Вран.

– Там наш вождь Гирк со своими подручными, – заговорила Верея, – он пришел отомстить!

– Это он хотел убить Лесю за то, что она меня спасла?

– И он бы убил её, но ты в беспамятстве так огрел его кулаком по лицу, что Гирк еле смог уйти отсюда на своих ногах.

– Открой двери, женщина. – Голос викинга был твёрд и спокоен. – А то их выбьют.

– Но, Вран, нас тогда всех убьют! Нам нечем защищаться, здесь нет никакого оружия! – В глазах женщины плескался страх.

– Ни о чём не беспокойся, Верея, доверься мне, отопри засов!

Широкая железная полоса усилиями Леси, первой оказавшейся у выхода, со скрежетом выползла из дверных скоб, и тут же девочка отбежала к противоположной стене, где на топчане сидел великан Вран.

Дверь с грохотом распахнулась. Первым вошёл высокий тучный человек, по разбитому лицу которого викинг понял, что это вождь племени. Вслед за ним через узкий проём протиснулись ещё трое мужчин. Все при оружии и такие же огромные, как и их предводитель. Они заполнили собой всё свободное пространство.

Гирк удивлённо вздрогнул, увидев в полумраке гигантскую фигуру спокойно сидящего на топчане прямо напротив него человека, спасённого Лесей. Он был совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.

– Так ты и есть вождь? – Слегка искажённые слова, произнесённые густым и сильным голосом, привыкшим повелевать, заставили Гирка замереть на месте. Его глаза, быстро приспособившись к скудному освещению, остановились на лице незнакомца. Ужас, отвращение и дикий страх охватили всё его существо. Сам не ведая того, Гирк выхватил из висевших на боку ножен короткий меч и взмахнул им над головой, целясь в шею великана. Но удар пришёлся в пустоту. Непостижимым образом человек выскользнул из-под лезвия меча и даже поддержал потерявшего равновесие вождя за руку, в которой было зажато оружие. Едва устоявший на ногах Гирк почувствовал, как железные пальцы гиганта оплели запястье и слегка сжались, вынуждая его бросить меч.

Каким-то по-кошачьи плавным, но очень стремительным и слитным движением чужеземец прянул на ноги, оказавшись ростом почти на две головы выше Гирка. Ширина плеч и толщина рук гиганта привели стоящих возле дверей мужчин в оцепенение. Но это длилось всего мгновение. Они, забыв об оружии и о своём вожде, бросились в дверной проём, создавая невообразимую толчею.

– За что ты хотел убить меня? – спросил великан, по-прежнему не отпуская руку Гирка.

Вождь беспомощно молчал, отведя взгляд в сторону.

Мышцы на правой руке гиганта, сжимающей запястье противника, напряглись, вынуждая Гирка упасть от боли на колени.

– Если будешь молчать, я сломаю твою руку!

Скрежеща зубами, Гирк мрачно выдавил из себя:

– Когда появляется один чужак, то за ним обычно приходит целая толпа его соплеменников. А это погибель всему посёлку.

– Может быть, ты и прав, вождь! Но вот эта маленькая девочка спасла меня от смерти. Неужели ты думаешь, что после этого я могу навредить ей и жителям посёлка?

Железные пальцы разжались.

– Ступай и подумай над моими словами! – Великан одним мощным рывком повернул Гирка к выходу. – Если будешь готов разговаривать, приходи!

Боковым зрением он увидел довольные улыбки на лицах Вереи и Леси, но неожиданно охватившая всё тело слабость и подступившая к горлу тошнота заставили его снова лечь на топчан.

Головокружение постепенно исчезло, и Вран провалился в тяжёлый и беспокойный сон.

Глава 6

Ледяная вода хлынула откуда-то сверху. Скрюченное в углу клетки маленькое тело мгновенно распрямилось и стремительно бросилось прочь от невесть откуда взявшейся опасности.

Сильный удар плечом о прутья решётки сразу же остановил это движение, отбросив тело назад, и окончательно вывел мальчика из сна.

Его ошалевший вид, испуганные глаза и покрытая пупырышками мокрая кожа на посиневших от холода конечностях вызвали громкий смех в толпе собравшихся вокруг людей. Пустые деревянные бадьи в руках у нескольких человек подсказали ребёнку, откуда появилась вода в клетке.

Как дикий зверёк, он оскалил зубы и даже зарычал от бешенства, чем вызвал новый взрыв хохота.

Но мальчуган не остановился на этом. Он снова метнулся к решётке, подпрыгнул, ухватился за прутья, меж которых на другую сторону клетки пролетела его нога. Грязная пятка ударила в лицо толстяку с бадьёй в руке. Из разбитого носа и губ хлынула кровь. Мужчина от неожиданности отшатнулся и неуклюже сел толстым задом на землю.

Смех стих. Ещё никогда в деревне не было, чтобы привезённые дети оказывали хоть какое-то сопротивление.

Стоящий немного в стороне Асвед раздражённо бросил:

– Выпороть!

Несколько человек выволокли мальчика во двор и привязали к вкопанному в землю столбу.

Засвистели два кнута. Ремни из бычьей кожи полоснули по детскому телу. Тёмные кровавые полосы выступили на рваной и грязной полотняной рубахе. Мальчик молчал, закусив нижнюю губу. По подбородку его текла кровь. А кнуты всё сильнее и сильнее вспарывали воздух. Слуги вошли в раж.

– Всё, довольно! Он мне нужен живым! – повысил голос староста, видя, как ребёнок, уже не держась на ногах, сползает к основанию столба.

Один из слуг отнёс мальчика в клетку и снова запер её.

– Облейте его водой, а то ведь помрёт ненароком! И расходитесь, нечего тут больше глазеть! – Асвед пристально рассматривал сразу осунувшееся лицо лежащего на боку мальчугана.

Опасливо косясь на ребёнка, один из слуг вылил на него большую бадью воды и сразу отошёл от решётки.

Возле клетки остались староста и стоящие позади него Бангс и Хлив.

– Зачем он тебе нужен? – В глазах Хлива были жалость и непонимание.

– Я дорого продам его. Скоро приедет покупатель из Колонии. Богатые люди организуют там представления. Больше всего им нравятся бои детей между собой или со зверями. В Трире для этого построен амфитеатр, подобный тому, что есть в Риме. Самые лучшие бойцы, уцелевшие в боях на разных аренах, в конце концов попадают именно в Трир. Может быть, этому щенку суждено там прославиться, а не влачить свою жалкую жизнь. У него отличные задатки. Посмотрите, как развиты мускулы всего тела.

– Но ведь Римская империя рухнула так давно, что о ней никто и не вспоминает, а гладиаторские бои пару сотен лет назад запрещены и за их проведение устроителей могут казнить! – Хлив непонимающе смотрел на Асведа.

– Как можно судить и казнить тех, кто сам всех судит? Ха-ха-ха! – разразился диким хохотом староста. – Ну ты меня и насмешил! Вот вы сами-то кто? Грабители, пираты и убийцы! Вас должны приговорить к страшной казни! Отрубить голову или повесить. А кто это сделает, ваш вождь и ваш судья ярл Тейт? – Асвед уже вытирал катящиеся по щекам от смеха слёзы. – Гладиаторы были всегда! И не только были! Они есть в любой стране, будут через сто и через тысячу лет! Дело не в них и даже не в зрелище крови и смерти, хотя это тоже важно и нужно народу!

– И в чём же?

– В деньгах! И только в них! Большие деньги жгут руки богатым и очень богатым людям. У них есть всё, но чего-то не хватает. Им хочется вида крови и смерти, хочется делать ставки, крупные ставки. И бои гладиаторов помогают им в этом!

– А зачем мальца пороли? Ты ж ему шкуру повредил, – встрял в разговор Бангс.

– Шкура никого не интересует. Нужно сломить его дух! Мы будем издеваться над ним до тех пор, пока он не перестанет сопротивляться воле своего хозяина. Ты же всё видел сам! Этот зверёныш может перегрызть любому горло! Мне нужно сделать так, чтобы ребёнок боялся поднять взгляд на меня, тебя и на любого свободного человека. Он – раб! Смерть по приказу хозяина в поединке на арене с таким же рабом станет для него счастьем! И бояться её этот щенок не должен! Бойца-раба, как животное, нужно дрессировать до тех пор, пока он не станет ненавидеть противника. Раб будет думать лишь о том, как убить любого для утехи своего господина!

– И много таких детей проходит через твои руки? – Бангс уже понял всю выгоду подобной торговли.

– Это зависит от разных причин. Когда идут войны на суше и на море, то детей бывают сотни. Видишь, сколько клеток здесь запасли! Но это ещё не всё. У нас есть глубокие ямы, куда мы тоже можем их рассадить. Кроме того, к нам попадают и взрослые рабы, а также женщины и девочки.

Асвед снова посмотрел на мальчика. Грудь того медленно поднималась и опускалась, а глаза были по-прежнему закрыты.

– На три дня его оставят в покое. Ему не дадут ни пить, ни есть, а по ночам во двор станут выпускать злобных собак, которые не позволят ему уснуть.

– Но тогда он будет спать днём, – ехидно улыбнулся Бангс.

– А днём его будут поливать водой! – захохотал староста, ткнув пирата в бок кулаком. – Надеюсь, что ты со своим другом увидишь, что будет с этим маленьким злобным русом через три дня! Ну а пока пошли в дом, нужно подкрепиться.

Шаги удалились.

Мальчик открыл глаза и ещё долго лежал без движения, уставившись взглядом на входную дверь.

Его детский разум никак не хотел понять и принять то, что всё это происходит с ним, вдали от родных, от своего дома. Что делать дальше и как себя вести, он не знал. Помощи ждать было не от кого. Гибель отца и друзей окончательно разорвала связь с прежним миром. Полагаться теперь нужно было лишь на себя.

Стоило ему только пошевелиться, как острая боль разлилась по всей спине, плечам и ногам. Но он понимал, что нужно обязательно встать и стянуть с тела мокрую рубаху. Если этого не сделать, то она, высыхая, прилипнет к кровавым рубцам и отодрать её потом будет намного тяжелее.

Медленно, дюйм за дюймом, он перевернулся и встал на четвереньки. Дальше было уже проще. Мальчик поднялся во весь рост. Ноги и руки его тряслись, по щекам от боли текли слезы. Остаток сил ушёл на то, чтобы отжать мокрую рубаху, расстелить на сухом месте возле решётки и лечь на неё животом. Едва только его голова коснулась земли, как он провалился в беспамятство.

Лёгкое поглаживание спины и резкий неприятный запах привели его в чувство. Он повернул голову в сторону решетки, открыл глаза и увидел, что по другую сторону клетки на коленях стоит Хлив. Мальчик почувствовал, как пират, вытянув вперёд руку, втирает какую-то мазь в кровоточащие рубцы на его спине.

– Меня не проведёшь! – раздался шёпот над самым ухом. – Ты знаешь наш язык! Я это заметил ещё в самом начале пути. Кто и где тебя ему выучил?

Ребёнок молчал.

– Что ж, можешь не отвечать. Я смажу твои раны. К ночи они затянутся и покроются коркой. Тебе придётся встать, иначе слуги снова обольют водой и смоют мазь. Подожди до темноты, а потом надень рубаху. Вот возьми кувшин, попей вволю. Тебе нужно вытерпеть всего три дня. Ты сам всё слышал и знаешь, как себя вести. Постарайся продержаться! Если уцелеешь, может быть, мы ещё когда-нибудь встретимся. Прощай!

Знание чужого языка спасло его от дальнейших пыток. Днём мальчик стоял у решётки, держась за металлические прутья и ни на мгновение не закрывая глаз, хотя очень хотелось спать. Он понимал, что каждый человек, проходящий по двору мимо клетки, наблюдает за ним. Если увидят, что он спит, то обливание водой, издевательства и порка продолжатся с новой силой. Несколько раз за три дня к клетке подходил Асвед, долго стоял возле неё, рассматривая своего пленника, и пытался привлечь его внимание. Но мальчик не поднимал взгляд, понуро уставившись в землю и изображая рабскую покорность, хотя исподлобья он мог видеть довольную улыбку на лице старосты.

Рубцы от кнутов на его теле благодаря мази Хлива затянулись, уже не вызывая резкой боли при каждом движении. Голод и жажду можно было ещё терпеть, не подавая виду своим недругам. И несмотря на лай и рычание огромных собак возле решётки по ночам, он умудрялся спать, свернувшись калачиком в центре клетки.

Утро наступившего четвёртого дня заточения выдалось тёплым и солнечным. Суета слуг и приготовления к празднеству указывали на прибытие каких-то важных гостей. И они не заставили себя долго ждать, известив все окрестности гулом, создаваемым стуком копыт коней, на которых всадники въехали во двор к старосте. Гостей было не менее двух десятков. Спешившись и весело приветствуя хозяина и его домочадцев, они устремились внутрь дома, где их уже ждали накрытые столы.

Двор опустел.

Мальчик сел в угол клетки, упёршись плечами и спиной к прутьям решётки, и, сам не заметив того, задремал.

– Ты разрешаешь ему спать днем, Асвед? – рыкнул чей-то грубый голос.

– Он сильно ослаб после порки, да ещё мы его три дня не кормили и не поили, вот он и свалился. А так этот зверёныш вынослив и крепок! Не сомневайся, Мёрд!

С трудом приоткрыв глаза, мальчик увидел рядом со старостой очень толстого мужчину, одетого в длинную ярко-жёлтую тунику, перепоясанную каким-то пёстрым шнуром, и наброшенный поверх неё плащ квадратного покроя из плотной ткани ядовито-зелёного цвета. На правом плече толстяка плащ был присборен и скреплён большим матерчатым бантом алого цвета. Пухленькие ручки с ухоженными пальцами и с нанизанными на них многочисленными перстнями удобно устроились на верхушке необъятного живота, почти касаясь такого же массивного подбородка, переходящего в отвисшие щёки. Маленькие глазки, заплывшие жиром, излучали презрение. Похожую на грушу голову венчали коротко стриженные, слегка вьющиеся светлые волосы.

Сон тут же улетучился. Едва сдерживая накативший на него смех при виде разодетого в дорогие ткани человека, больше похожего на свинью, мальчик медленно поднялся на ноги и опустил вниз взгляд.

– Что ж, вижу, ты его уже обломал! – толстяк довольно улыбнулся. – Мне он нравится, я беру его! Ты был прав, он хорошо развит, мускулатура вся рельефная, мышцы длинные и эластичные. Из него можно будет сделать великолепного бойца!

– Вот и не скупись, коли товар так хорош! – хохотнул Асвед.

– Не переживай, договоримся, обещаю! – Мёрд снова улыбнулся, снял правую ручку с живота и приподнял её в виде клятвенного жеста, не разгибая в локте. – Ну а если это уже моя собственность, то прикажи его помыть, одеть и накормить. Да пусть спать куда-нибудь положат, а заодно и посторожат. Рано утром мы тронемся в путь.

Толстяк повернулся и, раскачиваясь на коротких столбчатых ножках, направился к дому. Асвед двигался за ним, отставая всего на полшага.

Мальчик по-прежнему стоял без движения возле решётки, задумчиво глядя им вслед.

Он понимал, что для него начинается новая жизнь, полная трудностей и опасностей.

Глава 7

Запахи жареного мяса и кислого пива наполняли воздух, заставляя вынырнуть из длинного и тягучего сна.

Он открыл глаза и сразу понял, что почти здоров. Только неприятно стягивало тонкой корочкой коросты левую щеку да чувствовалась тяжесть в правом бедре, пробитом стрелой.

– Вран проснулся! – знакомый детский голос, в котором слышались радость и нетерпение, зазвенел над самым ухом.

Викинг медленно потянулся, распрямляя конечности, проверяя работу мышц, и сел на топчан. Первое, что он увидел, была гора поджаренного ароматного мяса на большом блюде, стоящем на столе, а также несколько глиняных кувшинов с пивом. За столом сидел Гирк. Лицо его опухло, один глаз заплыл, но вождь улыбался.

– Присаживайся, Вран! Нужно подкрепиться! Я долго думал над твоими словами и решил, что ты не можешь быть нам врагом, а вот другом и союзником нашим станешь.

– Так и будет, Гирк, не сомневайся во мне! Хочу сразу успокоить, у меня нет мыслей занять твоё место и становиться вождём племени. Долго здесь я не задержусь. А вот помощь мужчин племени мне понадобится. И очень скоро.

– Мы рады будем помочь тебе, чужеземец!

– Знает ли кто-нибудь из твоих рыбаков пути по реке к крепости? Есть ли в посёлке лодки?

– И лодки у меня есть, и сам я к крепости плавал. Но давно это уже было. Не дружим мы с городом и его правителем Кагелем. Норовит он с нас плату за всё брать. А откуда деньги взять? Нам торговать нечем, живём охотой и рыбалкой. Вот и спрятали мы от глаз людских свой посёлок далеко в лесу. Даже лодки на берегу не оставляем, а то ж найдут нас, податями обложат. Потому и тебя так плохо приняли, что любой чужой человек может на нас беду накликать. Сам понимаешь, что на новое место переселяться с детьми, стариками и скарбом завсегда тяжко бывает!

– А по берегу туда дойти можно?

– Не знаю, наши люди не хаживали. Болот и проток много. Дойдешь ли, не зная тропок? Да и зачем, коли лодки имеются? Ну и опасно дело сие. По берегам племена разные живут, пропустят ли они через земли свои иль ограбят и прирежут?

– А место, где посёлок викингов стоит, знаешь?

– Рукав реки этот мне хорошо ведом, но на лодке туда не захаживал. Пирс и людей издали наблюдал. Подойти ближе опасался.

Чувствовали все, что подбирает Гирк слова, дабы резким чем-то не разгневать Врана.

А тот всё продолжал гнуть свою линию, пытаясь разговорить Гирка.

Первой не выдержала Леся.

– Ты не путай вождя нашего вопросами своими, а лучше уж прямо скажи: чем наши мужчины должны помочь тебе?

Глаза гиганта улыбнулись девочке, а изуродованное лицо исказила страшная гримаса.

– Ты, наверное, права! Мне нужно узнать, чем закончилась война города с пришлыми, что стало с посёлком викингов, кто победил и кто теперь хозяин на реке. А для этого мне нужны лодки и люди. Мы отправимся вверх по Вине сначала в посёлок. Если ничего там не сможем узнать, то двинемся к крепости.

– Но ведь это опасно, Вран! По реке плавало много огромных лодий с парусами. Ты называешь их драккарами. Где все они теперь – мы не знаем. Наши лодки не смогут убежать от таких кораблей, поэтому нужно будет плыть у самого берега реки, чтобы успеть бросить их и спрятаться в лесу. Ну а если твой посёлок захватили чужаки, то тебя на берегу с оружием встретят враги. Тогда и ты, и наши мужчиныпогибнут, а ведь они не воины, а лишь рыбаки! – Девочка замолчала, отведя взгляд в сторону.

– Что же тогда делать? – Викинг обращался к ней, совершенно забыв о том, что говорит с ребенком.

– Нужно взять только одну, но самую быструю лодку и несколько человек на вёсла. Только тех, кто захочет с тобой плыть. Скрытно высадитесь на берег вдали от посёлка и будете издали наблюдать за тем, что там делается. Вот и всё.

Великан долго смотрел на девочку.

– Ты права, Леся! Я не должен рисковать жизнями ваших мужчин. Если они погибнут, то без них ваш посёлок не выживет. – Он резко повернулся в сторону вождя. – Ты поплывёшь со мной, Гирк?

– Я обещал тебе помочь, Вран! Хорошая быстрая лодка у нас есть, но её пригонят с побережья только через два дня. Придётся подождать. С тобой поплыву я и трое моих людей. Думаю, больше и не понадобится. Оружие у нас будет. Дадим и тебе.

– На том и порешим! Подплывём к посёлку, вы останетесь в лодке, а дальше я пойду один! – Гигант удовлетворённо кивнул головой, присаживаясь к столу и протягивая огромные ручищи к блюду с жареным мясом.

Глава 8

Металлический стержень со скрежетом вышел из петель. Заскрипела открываемая давно не смазанная дверь, и сильная рука охранника подтолкнула его внутрь огромной залы.

– Вот ты и дома, – пробурчал страж себе под нос, снова запирая засов.

Мальчик сделал несколько шагов вперёд, привыкая к вечернему полумраку в замкнутом пространстве.

Зала оказалась вытянутой в длину. В сложенных из камней стенах по самому верху были оставлены небольшие зарешеченные проёмы-окна, дающие вполне достаточное освещение днём.

По всей площади пола неровными рядами были разбросаны тюфяки. На них сидели и лежали дети разного возраста и разного цвета кожи. Их было так много, что мальчик сбился со счёта.

– Не стой столбом! Занимай любой свободный лежак и устраивайся поудобнее! – из левого ближнего к двери угла поднялся высокий темнокожий юноша лет шестнадцати. – Ты понимаешь мой язык?

Вопрос был задан на языке франков, который мальчик хорошо знал.

– Да, я тебя понимаю!

– Как твое имя и откуда ты?

– Зови меня Рус, я из страны Биармии.

– О такой стране никто никогда не говорил при мне, но это и не важно. Ты нам потом о ней сам расскажешь. Моё имя Асомо, я тут назначен старшим, и ты меня должен слушаться! Все споры решаю я. Если вдруг большие ребята начнут над тобой издеваться, сразу говори мне! Из новеньких ты сегодня уже девятый. Ну а пока устраивайся на этом лежаке, он возле моего! – Юноша показал пальцем на тюфяк и снова сел на своё место.

Мальчик подошёл к указанному ему тюфяку и сразу же лёг. Измученное побоями и долгой дорогой тело облегчённо расслабилось, но сон не приходил.

– Скажи, Асомо, что со мной будет? Зачем мы все тут?

Юноша повернулся к Русу лицом и долго смотрел ему в глаза.

– Тебя привезли в поместье очень богатого человека. Здесь в нескольких казармах расположена большая школа гладиаторов. Мы все поделены на три разных отряда. В первом готовят бестиариев – бойцов с дикими животными, во втором димахеров – бездоспешных воинов, одинаково свободно владеющих оружием в обеих руках.

Асомо замолчал и о чём-то задумался.

– А чему учат здесь, в нашей школе? – прервал молчание Рус.

Юноша тряхнул головой, прогоняя какие-то грустные мысли, и снова посмотрел в глаза мальчику.

– А здесь учат всему! Учат долго, терпеливо и очень хорошо!

– Зачем?

– Нас продадут в разные страны, чтобы там мы бились на потеху публике с животными или между собой! Цену установят высокую! Очень! Поэтому здесь хорошо кормят, лечат, дают отдыхать. Но за каждым день и ночь следят. Сразу предупреждаю, что убежать отсюда невозможно! Поверь, я тут уже два года. – В голосе Асомо улавливались горечь и издёвка.

– Зачем же чему-то учиться, если придётся умереть? Уж лучше сделать это сразу!

– Наши хозяева совсем не глупы. Они дают нам надежду на свободу!

– Разве её можно получить?

– Да, здесь есть обычай: можно стать свободным, если победишь в ста боях или если так понравишься зрителям, что они потребуют освободить тебя. Но ведь ты и сам понимаешь, что это происходит редко.

– Но хоть иногда бывает?

– Наверное, бывает, но я о таких людях ничего не знаю. Хочешь надеяться – надейся! А пока поменьше болтай, побольше тренируйся и ко всему присматривайся. – Асомо отвернулся к стене, сделав вид, что засыпает.

Разговор разбередил мальчику всю душу. Пусть маленькая, но она появилась – надежда на свободу. В воспалённом страхами сознании проносились картинки будущих поединков, в которых он неизбежно выходил победителем. И чем больше ему об этом думалось, тем спокойнее и легче становилось. Успокоение неожиданно перешло в сон…

– Хватит спать, бездельники! Все во двор! Живо-живо-живо! Не то я вас плетью поднимать буду! – Пронзительный голос отражался от стен, резал барабанные перепонки и разрывал мозг.

Рус открыл глаза, пытаясь понять, где он находится.

– Вставай, малыш, уже утро, а то действительно пару ударов плетью получишь! – Асомо был на ногах и продвигался к выходу. – Учти, двух последних ждёт порка! Двух последних во всём. В еде, в занятиях, в усердии. Ты уж поторапливайся!

Следуя полученному совету, Рус успел выскочить во двор, оставляя позади себя с десяток мальчишек.

За дверью ярко светило солнце, воздух был пропитан приятными запахами пищи.

Огороженный портиком и зажатый со всех четырёх сторон казармами и какими-то пристройками, двор был в длину более сотни локтей и не менее шестидесяти в ширину. Глазам мальчика сразу предстал стоящий напротив длинный двухъярусный дом. На полуоткрытую террасу второго яруса, построенную в форме галереи, выходило множество дверей из комнат. С двух сторон дома вверх вели широкие лестницы. На первом ярусе, как он понял, размещалась кухня, а также большая зала для приёма пищи. С правой стороны двора, судя по открытому бассейну и поднимающемуся вверх из каменной пристройки дыму, располагались бани, а слева – уборные. По четырём углам за периметром двора возвышались вышки охраны. Всё было просто, но очень хорошо продумано и реализовано. За боковыми строениями угадывались контуры казарм другой школы. Похоже, что посёлок гладиаторов был довольно велик.

Рус старался держаться поближе к Асомо, пытаясь ни в чём не отставать от него. Он уже увидел, как после сна, посещения уборной, умывания и приёма пищи каждых двоих последних мальчишек хватали крепко сбитые мужчины-надсмотрщики и те получали по три удара плетью. Эта быстрая порка была болезненна и обидна, хотя и не столь жестока. Наносимые удары оставляли всего лишь красные полосы на голом теле, но кожу не рассекали. Зато дисциплина благодаря такому методу воспитания сразу устанавливалась строжайшая.

Построенные в два ряда вдоль длинной стороны двора дети чего-то ждали. Рус стоял в первом ряду, касаясь плечом локтя высокого Асомо.

Боковым зрением он уловил какое-то движение с правой стороны и перевёл туда свой взгляд.

К строю приближались четверо мужчин, трое из которых, судя по их телосложению, были воинами-атлетами. Короткие, не доходящие до колен туники были перетянуты широкими кожаными ремнями, ещё больше подчёркивающими правильные пропорции их тел и толщину мускулистых рук.

Четвёртый человек, шедший немного позади, на их фоне казался худым невысоким подростком.

– Это наши учителя фехтования и борьбы. Самый жестокий и самый сильный из них Баррос. Он идёт сзади. Не смотри, что он такой щуплый. Внешний вид обманчив. Баррос очень быстр, резок и хитёр. Умеет биться любым оружием, но может убить человека голыми руками. В бою один на один победить его невозможно! Бойся его! Если попадёшь к нему в ученики, то ни в чём не перечь, – быстрым свистящим шёпотом предупредил мальчика Асомо.

Учителя дошли до середины двора и остановились. Один из них снял с пояса глиняную свистульку, и её резкие трели наполнили всё окружающее внутреннее пространство.

– Внимание и повиновение! – прозвучал густой голос второго учителя, устремившего свой взгляд сначала на детей, а потом куда-то вверх. – Приветствуем нашего дорогого хозяина!

Весь строй, а также учителя подняли глаза на галерею.

Одна из дверей распахнулась, и на всеобщее обозрение вышел уже знакомый Русу толстяк Мёрд. Это он купил мальчика в деревне у старосты Асведа.

На этот раз на нём была одета короткая туника непонятного переливчатого цвета с розовым отливом без пояса. На ногах коричневые сандалии, плетёные ремни которых доходили почти до колен столбообразных рыхлых белых ног.

Учитель со свистком повернулся к строю мальчиков и взмахнул рукой.

– Рабы-гладиаторы приветствуют тебя, господин! – звонкими голосами загремел детский хор.

Довольная улыбка пробежала по губам Мёрда. Он сделал шаг вперёд и, положив руки на деревянные перила ограждения галереи, заговорил:

– Вчера в нашу школу были привезены девять новых мальчиков, одного из них я доставил сюда сам. Вас стало ещё больше, и я этому очень рад! Пусть новенькие выйдут на пять шагов вперёд, нам всем нужно на них посмотреть!

Рус интуитивно почувствовал, как встрепенулся стоящий около него Асомо.

– Это ланиста – хозяин всей школы гладиаторов. Нужно выйти вперёд! Будь осторожен, не говори и не делай ничего лишнего! – успел шепнуть он.

Сначала из строя вышли пятеро мальчиков, понимающих язык, а затем ещё четверо. Их вытолкали вперёд стоящие позади и рядом с ними дети. К ним тут же подошёл учитель Баррос и перевёл слова хозяина поочередно на несколько разных языков. А толстяк степенно и даже с чувством воодушевления продолжил свою речь:

– Здесь собраны мальчики приблизительно одного возраста. Старшему шестнадцать лет, младшему – всего двенадцать. Я хочу создать из вас элитный отряд бойцов, владеющий всеми видами оружия и приёмами борьбы. Заниматься вы будете больше остальных. Обучение я поручаю учителю Барросу. Не сомневаюсь, что он сможет подготовить из вас хороших гладиаторов, которым не будет равных, – Мёрд выдержал длинную паузу. – Ну а теперь, Баррос, разбей их попарно и пусть они нам покажут своё умение драться! С тем, у кого пары не будет, поработай сам! Сильно друг дружку не бейте, калеки мне не нужны!

Напротив Руса оказался самый старший и самый рослый из ребят, с презрением смотревший на своего противника, словно не сомневаясь в быстрой и лёгкой победе над ним.

– Не дрейфь, малыш! Врежь ему хотя бы разок! Если он тебя и поколотит, то никому не будет обидно и стыдно, этот детина в два раза крупнее, чем ты! – услышал мальчик негромкий голос Асомо.

А страха и не было.

Не только чужими языками и иноземными знаниями интересовался мальчик. У воеводы Корлина было три телохранителя. Каждый из них своим долгом считал научить чему-нибудь его сына. Потому и некогда было ему бездельничать. Годов с пяти он уже бился на кулачках, на деревянных мечах и ножах со своими сверстниками, осваивал хитрые приёмы, показанные ему воинами. Да и дружина, что под воеводою была, тоже не отдыхала, не для того держали и лелеяли её. Дважды в день рубились и бряцали оружием, стреляли из луков и копья метали так, что рубахи от пота можно было отжимать. Не отставали от них и телохранители воеводы, которые всегда брали с собой мальчика. Знали и понимали, что нельзя ему без этого никак, ведь судьба воинская ждала впереди.

Вот теперь и сгодилась ему учёба та. Не дрожали поджилки и не стучало сердце в пятках! Только волна какой-то ярости и бешенства медленно накатывала на мозг, заставляя тело собирать воедино все свои силы для предстоящего боя.

По команде Барроса ребята бросились друг на друга.

Противник Руса наступал, размахивая руками, как птица крыльями. Он был значительно крупнее и сильнее физически, но уступал в быстроте движений и скорости принятия решений. Драться он не умел. Его большие кулаки пролетали мимо, вынуждая мальчика отступать и уклоняться от них. Но долго так продолжаться не могло. Рус отчётливо понимал, что нельзя надеяться на усталость соперника и его постоянные промахи. Сил у противника было ещё много, и в любой момент случайный удар мог закончить их поединок. Поэтому мальчик сам решил ускорить развязку. В очередной раз, уйдя нырком под бьющую руку, он врезал ногой в пах противнику. От резкой боли тот упал на колени, а второй удар ногой в солнечное сплетение окончательно свалил его на землю. Рус ринулся добивать врага, но чьи-то железные пальцы схватили его за ухо, причиняя дикую боль.

– Остановись, гадёныш! Ты же так можешь убить человека! – прорычал кто-то позади.

Но слова и боль уже не могли остановить Руса.

Извернувшись, он нанёс двойной удар кулаками, целясь в живот новому противнику, и тут же добавил удар ногой в верхнюю часть его бедра.

Чужие пальцы разжались, освобождая ухо, и мальчик увидел стоящего перед ним Барроса.

– Ну что ж, ты сам напросился! – В глазах учителя полыхал гнев.

Руки и ноги его пришли в движение. Скорость наносимых ударов была столь высока, что Рус ни от одного из них не смог защититься. Он лишь почувствовал, как странно отяжелели и сразу онемели руки и ноги, а разливающаяся по груди и животу боль дошла до сознания, гася его ярость. Мозг уже не контролировал тело. Ноги подогнулись, и мальчик рухнул навзничь, даже не успев сгруппироваться.

Он пришёл в себя от холода льющейся по лицу и затылку воды и понял, что лежит на своем тюфяке. Рядом с ним сидел Асомо и приводил его в чувство.

– Ну ты меня и напугал, малыш! Что это на тебя нашло?

– Я и сам не знаю! – В голове у мальчика постепенно прояснилось, боли нигде он не чувствовал.

– А зачем на Барроса набросился? Хорошо ещё, что он пожалел и не убил тебя! – Юноша осуждающе покачал головой. – Как ты, встать можешь? Баррос приказал перенести тебя сюда, а когда очнёшься – нам нужно вернуться обратно во двор.

– Пошли, я готов! – Рус легко и стремительно поднялся на ноги.

Выйдя во двор, они увидели по-прежнему стоящие ряды маленьких гладиаторов. Но теперь каждый из мальчиков был вооружён деревянным мечом.

В правой стороне двора выстроилась группа учителя Барроса.

Увидев Асомо и Руса, он махнул им рукой, приказывая подойти к нему.

Учитель долго и оценивающе разглядывал обоих.

– Асомо! Хозяин решил, что ты перейдёшь в мою группу. Вас будет десять. Ты в школе давно и уже стал хорошим бойцом. Будешь помогать мне, а заодно воспитывать и обучать этого дикого волчонка. Биться станешь с ним в паре постоянно! Жить в казарме вы больше не будете. Хозяин выделил вам угловую камору справа на втором ярусе. – Баррос немного помолчал, словно что-то обдумывая и решая для себя. – Недалеко отсюда протекает река. Заниматься будем на её берегу под охраной лучников, поэтому бежать не советую. Стрела догонит.

– Учитель, можно спросить? – Асомо, напрягшись, смотрел прямо перед собой.

– Спрашивай! – повернулся к нему Баррос.

– А что будет с поркой двух последних?

– Вас мало, поэтому порку я отменяю. За дисциплину отвечаешь ты, Асомо! Если что-то случится, шкуру с тебя спущу!

Глава 9

Высокий седовласый старик мощного телосложения раскинулся на богато убранном ложе. Он умирал. Тяжело и страшно.

Или это ему только казалось.

Голова дико раскалывалась, а разлившаяся по всему телу слабость не давала возможности пошевелиться. Он попробовал закричать. На висках вздулись вены, лицо от натуги покраснело, но из сухого спёкшегося горла раздался только свистящий хрип.

«Всё, я умираю!» – многократным эхом отразилась в совершенно пустой голове мелкая и подленькая мысль.

В носу страшно засвербело. Он на мгновение замер, понимая, что если чихнет, то голова лопнет, как переспелая тыква. Но сдержаться сил уже не было, и на очередном вдохе, зажмурив глаза и слегка приоткрыв рот, он чихнул. Боль иголками разнеслась внутри черепа, вызывая на глаза слёзы. Правая рука, дёрнувшись, сползла с ложа на пол и наткнулась на что-то знакомое. Это был сапог. Пальцы прошлись по гладкому голенищу и вцепились в мягкую опушку.

– Только бы не промахнуться! – Слабая надежда замаячила перед ним впереди.

Резким кистевым движением сильная рука метнула обувку в сторону дальней стены одрины. Тяжеленный сапог с металлическими подковами с грохотом ударился в массивную дубовую дверь.

Она тут же распахнулась, и в горницу гурьбой влетели гриди из ближней детской дружины.

– Княже, что случилось? – На молодых лицах охраны выражение испуга быстро сменилось на тревогу, а затем всего лишь на лёгкое беспокойство. Их князь был жив и здоров, ему ничто не угрожало.

Расталкивая гридей могучими руками, к ложу приблизился боярин – высокого роста широкоплечий старейший княжий дружинники наиболее доверенный из воинов его ратиБорута. Он был у князя не только телохранителем и оруженосцем, но в большей степени бессменным советчиком-спорщиком и распорядителем. Всего одного взгляда, исподлобья брошенного на князя, хватило ему для понимания происходящего.

– Все вон отсель! Прислать слуг немедля с пивом, квасом, вином и рассолом! Капусты квашеной, огурцов солёных! Живо!

Зашевелился и загудел громадный дом. Всё пришло в движение. Захлопали двери, заскрипели лестницы, десятки слуг носились меж клетями и амбарами, таща в дом бочонки, кувшины и всё, что попадалось под руку.

– Ну сколько тебе говорить, княже, не напивайся ты так на ночь глядючи! И гони от себя подальше этих прохвостов иноземных. Ты вот с утра пластом лежишь и помираешь, а они уже по городу рыщут, стены, ворота да башни осматривают. По ночам тебе елей в уши льют, подвиги твои ратные превозносят, а сами камень за пазухой держат, по всему видать! Не можно так, княже, дальше быть! Народ всё видит, перешёпот нехороший окрест пошёл. Да и дела важные государственные ты забросил, даже споры нетерпимые промеж посадников и купцов решать перестал! Одумайся! Сам знаешь, как тяжело власть получить и долго в руках своих удерживать! А вот потерять её быстро и незаметно можно, особливо когда вино в мозгах плещется! Не мальчик ты уж, чай! О правнуках пора думать!

Слова Боруты сопровождались жестами и знаками, которыми он показывал слугам, куда ставить очередной кувшин, корчагу иль горшок.

– Для начала смягчи и прочисть горло. – Князь почувствовал, как холодный обод кувшина коснулся его губ. – Рассол тут. Только не пей много!

Нескольких крупных глотков хватило, чтобы освежить влагой пересохшие губы, нёбо и гортань.

– Погодь, не спеши! – Кувшин в руке дружинника стремительно удалился в сторону, а перед глазами князя качнулся носик какой-то большой глиняной посудины. – Надеюсь, что корчагу с пивом сам сможешь удержать?

Пальцы рук жадно вцепились в пузатый сосуд, и золотистая жидкость толстой струёй хлынула в горло.

С каждым глотком живительной влаги тупая боль покидала голову, дрожь исчезала из конечностей, чувство лёгкости и сытости охватывало тело.

Князь опустил голые худые ноги на пол, неспешно поставил опорожнённую корчагу рядом со своей босой ступнёй и осмысленно посмотрел на Боруту.

– Что это ты мне говорил про дела государственные, пьянство моё ночное, а также про власть, которую у меня кто-то отнять хочет? Ты это не шутил?

– Да какие шутки могут быть, государь! Пора за дела браться! Дружина твоя засиделась на месте, паруса на лодьях скоро сгниют от безветрия!

– Ну это ты хватил, друже! Ведь пятый день всего с гостями пирую, а меня, оказывается, уже в пьяницы определили! И кто? Мой ближний советчик! Не слишком ли строго судишь князя своего, Борута?

– Ты же, княже, за эти пять дён так и не прочёл берестяную грамоту-послание от посадника Кагеля. Неужто забыл? Подмогу ему много раз обещал направить. Прошлой весной я уж было лодьи и ратников своих начал в поход готовить, да ты меня остановил.

– Но ведь Кагель и сам с набегом викингов справился! На то и поставлен он мною на Вину! – Князь нахмурил густые брови. Было видно, что он окончательно протрезвел.

– Так-то оно так, да не совсем! – не унимался Борута. – Сам помнишь, что Кагель про викингов отписывал. Не сможет крепость супротив них устоять! Пожгут они Холм и все посады, а мы без форпоста на Вине останемся. Ну а викинги те, собравшись с силою, потом и к нам сюда пожалуют!

– Но обошлось же всё! Уцелел Холм, да и с викингами Кагель подружился! – князь начинал злиться.

– Ты, видать, ещё запамятовал, княже, что были к тебе от Кагеля зимой люди. Просил он по весне прислать дружину. Ждал нового большого похода викингов на Вину. А ты не ответил ему! Почто так отнёсся к Кагелю – брату своему сводному? Все поручения, многие лета назад тобой ему даденные, он выполнил, город-крепость на Вине построил, с Варяжского моря и с Гандвика прикрыл нас, торговлю наладил. Денег к нам от Кагеля ручей широкий потёк, по каплям собираемый со всех ему подвластных земель, купцы иноземные с товаром по рекам поплыли, да и наши тоже торговать с заморскими городами стали.

– Что ты набросился на меня, друже? – Князь тяжело вздохнул. – Сам понимаю, что виноват я перед Кагелем безмерно! Уж почитай три десятка лет не виделся с ним. Но потому и отправил я на Вину брата своего, что верил ему, как себе! Знал, что не предаст он меня, не воткнёт в спину нож, а будет честно рубежи государства моего защищать от ворогов! Ты-то сам, Борута, грамоту посадника читал?

– Читал я её, княже, да и опечалился сильно!

– Чему же?

– Пишет Кагель, что весной нынешней, как он и опасался, приплыло войско ворогов большое на восьми кораблях. Не избежать беды, если б не его союзник ярл Эйнар – князь викингов, осевших на Вине. Совместно с Кагелем они смогли остановить нашествие врага, многих перебили, а корабли их частью пожгли, а частью захватили.

– Так снова ж всё обошлось – и ладненько, стало быть!

– Но ведь опять без твоей подмоги, княже!

– А что, Кагель на меня обиду держит? Неужто не понимает, что мне со всех сторон отбиваться от недругов приходится, каждый дружинник и даже ратник нынче на счету, а потому не доходят руки до сбора рати и похода на Вину! Пусть своими силами там справляется! Для того и посажен он туда, чтоб моими глазами и ушами быть, а когда надобно – моим мечом карающим! – Голос князя, набирая вес, становился всё громче и громче.

– Это ещё не всё, государь! Прибывший человек на словах много передал разного от брата твоего.

– Сказывай! – Князь как-то сразу сник и успокоился.

А Борута меж тем продолжил:

– В последнем сражении всеми воинскими отрядами и ополчением городским командовал ярл Эйнар. А ещё до битвы много вражеских воинов перешло на его сторону. И загнал ярл Эйнар чужих викингов в болото, окружил их там и вынудил сдаться. Оружие у них отобрал да вместе с сыном своим в честном поединке вождей их поубивал. Но викингов тех, из коих много свеев было, пощадил и на берегу Вины оставил. Не смог он своих соплеменников просто так перерезать, как скотину. Сам же корабли вражьи забрал, посадил на них своих людей, простился с Кагелем и уплыл восвояси, в страну далёкую. На будущее лето возвернуться обещал. Хотел к тебе на службу воинскую со своими драккарами и викингами определиться.

– И что же Кагель?

– Твой брат просил передать, что сражений на берегах Вины несколько было, потому и оружия много повсюду осталось лежать на телах убиенных. А возле посёлка, где жил ярл Эйнар, два корабля, им недостроенных, спрятанные в протоке остались. Посадник не сомневается, что найдут их викинги да с кораблями и оружием для города опасность большую представлять станут. Много их там, на берегу, более двух сотен. Посылать супротив них своих ратников Кагель уже не может, мало воинов у него осталось.

– Знать, помощи опять просит? – Князь резко поднялся с ложа и быстро заходил из угла в угол.

Молчал и боярин княжий.

– Что ж, Борута, готовь корабли! Много не надо, лодий пять. Отправим три сотни воинов иль чуть больше. Да не из дружины молодечной. Подбери бойцов добрых, в битвах испытанных, возьми из бояр дружины главной! Воевать со свеями – работа не лёгкая! Под парусом да на вёслах дойдут до Холма быстро, благо Кагель карты рек с мелями, перекатами да с волоками нам не единожды присылал. До зимы ещё далеко, сумеют поспеть и делу нужному помочь!

– Кого воеводой пошлёшь, княже? – спросил дружинник и сам вздрогнул от слов своих. А ведь помнил всегда, что нельзя при князе произносить слово это – «воевода».

Князь, увидев замешательство ближнего своего боярина, тоже отвёл в сторону взгляд и тяжело вздохнул.

– Да… Много, ох много годов уж прошло, как отправил я брата своего, доблестного воеводу Корлина с посольством к франкам. Затерялись следы его в чужих морях и странах. Сгинул невесть где вместе с племяшом моим маленьким. Доподлинно известно лишь, что благополучно прошли они Онего-озеро, Свирь-реку, Ладогу и уже прибыли на остров Готланд, что в море Варяжском лежит, где присоединиться должны были к большому купеческому каравану. Но опоздали сильно, и ушёл караван без них. И куда делась лодья Корлина, о том уж никто не ведает.

– Мир велик, государь, в нём легко затеряться, будем надеяться, что Корлин когда-нибудь вернётся к нам! Или сын его!

– Что ж, будем ждать. Хотя ждать мне осталось немного, стар я стал. А воеводой с войском пошли сотского Еловита. Он осторожен и хитёр, в сражениях многих побывать успел, а потому разумен в меру будет, как раз для похода такого.

– Добре, княже, всё исполню, как велишь!

– Как покончит Еловит с викингами, пущай вместе с Кагелем помозгуют, нужно ли на ближние острова Поднебесные в море сплавать. Уж восемь десятков лет прошло с тех пор, как сжёг мой дед там город. Строений нет, но крепость каменная осталась! Думается мне, что давно ушла та болезнь страшная с острова, а потому гарнизон свой надобно там снова поставить, сторóжи повсюду устроить. Вот и вели Еловиту со своей дружиной заново город отстроить! Чую, не устоит наш Холм на Вине, коли туда вороги с набегами повадились. А крепость каменная на островах этих, да ещё лодьями с дружинниками поддержанная, будет им костью в горле.

– Годов уж пять назад Кагель отписывал, что плавали его люди на острова те. Захватили чужую лодку с рыбаками. От них много чего разного узнали. Нет болезни там и в помине! Живёт на островах племя охотников и рыбаков, близко к трём сотням их. Настроены они враждебно, обстреляли из луков лодью нашу. Со стен тех крепостных грозились, слова плохие кричали. Оставил их там Кагель в покое, не дошли у него до них руки. А теперь, что ж, можно и сплавать туда, коли ты велишь!

– Пусть Еловит передаст брату моему Кагелю, что ежели жив буду, то на будущее лето сам к нему на Вину прибуду. Лодий приведу с собой не менее десятка да дружины тыщу воинов возьму, а то и поболее.

– Верно ты решил, княже, надо помочь Кагелю!

– И пусть никто не посмеет сказать, что князь Буривой не держит слова, даденного брату своему! Иди, Борута, распоряжайся, а гостей чужеземных я ныне же со двора выпровожу, пора делами заняться! – Князь хитро улыбнулся. – Прав ты, много их накопилось, всех сразу и не переделать будет! К следующей весне, видать, надо сына моего, Гостомысла, с его дружиной из Мурома вызывать, а то застрял он у друзей своих после похода, глаз сюда не кажет. Хватит ему там гостевать да с князьками мелкими тяжбами и охотой развлекаться, пора за дела государственные браться! Чай не мальчик давно. Воевода он знатный, а вот правитель пока никудышный! Пусть во всём теперь мне помощником будет!

Глава 10

Занятия длились почти всю световую часть дня с небольшими перерывами для приёма пищи и ополаскивания тела в реке.

Вода спасала не только от жары. Полученные многочисленные ссадины и царапины разъедало едким потом, и они быстро загнивали. Баррос понимал это, изредка останавливая занятия и отправляя всех окунуться в реку, а потом смазывать раны целебной мазью, которую специально держали в небольших горшках.

Разное деревянное оружие кучами лежало на берегу. По команде учителя дети несколько раз за день меняли мечи на копья, секиры, булавы и дубины. Их учили отбиваться с помощью щитов, камней, палок и просто голыми руками. Сотни и тысячи раз повторялись одни и те же приёмы, удары, блоки, прыжки и падения. Движения становились уже бессознательными. А Баррос заставлял повторять их снова и снова. От многочисленных ударов тело каждого ребёнка превратилось в один сплошной синяк. Учитель даже смеялся, что у него теперь есть десять кусков мягкого мяса для жарки.

Год промелькнул совершенно незаметно. Дни летели длинной однообразной вереницей в постоянных тренировках и поединках с разными противниками. Дети потеряли счёт им. Уже давно никто из мальчиков не падал без сил после занятий от усталости на тюфяк. Тела юных гладиаторов налились силой, окрепли и легко переносили удары деревянного оружия.

После вечернего приёма пищи ребята устраивались на террасе или на широкой лестнице, ведущей вниз. Им было запрещено заходить в чужие казармы и общаться с другими детьми. Лучники на вышках не спускали глаз с маленьких рабов-гладиаторов и даже ночью при свете факелов бдительно несли вверенную им сторожевую службу.

Рус, лежа на своём тюфяке по соседству с Асомо, привычно смотрел на отражающиеся отблески огня факела на стене.

– Утром нас увезут отсюда! – Шёпот Асомо вывел мальчика из задумчивости.

– Откуда ты знаешь?

– Вечером я слышал, как Баррос сказал одному из учителей, что он закончил свою работу, и ланиста отпустил его в город отдохнуть и развлечься. Ему осталось только передать нас какому-то Флору. Тот утром приедет в школу.

– Неужели кому-то продадут?

– Не думаю. Ты разве забыл о том, что говорил ланиста? Ведь из нас хотят сделать элитный отряд! А пока мы – всего лишь хорошо подготовленные бойцы.

– Что же с нами будет? – Рус не на шутку разволновался.

– Мне кажется, что этот Флор продолжит наше обучение.

– И куда нас повезут?

– Я, как и ты, пока ничего не знаю. Завтра будет трудный день. Спи.

Оба замолчали, думая каждый о своём и надеясь на что-то хорошее.

Сон пришёл незаметно.

После завтрака Баррос не повёл, как обычно, детей на берег реки. Он велел Асомо построить их во дворе и ждать.

Вскоре со второго яруса вниз во двор неспешно спустились ланиста Мёрд, учитель Баррос и какой-то широкоплечий поджарый человек. Они остановились напротив выстроенной шеренги детей, и все увидели, что у незнакомца вместо левой руки култышка ниже локтя, а ноги и тело изуродованы многочисленными шрамами. Первым заговорил ланиста.

– Вы прошли обучение под руководством нашего лучшего учителя Барроса и теперь прекрасно владеете своим телом, способами ведения поединка, а также всеми видами оружия. Но оно учебное, деревянное, пусть по весу и не отличается от боевого. – Мёрд замолчал, обводя взглядом поочерёдно каждого из мальчиков. – Теперь пришла пора занятий с настоящим оружием! Вас отвезут в другую школу. Она находится совсем недалеко отсюда. Вашим учителем будет он. – Ланиста положил руку на плечо незнакомого детям мужчины. – Его зовут Флор. Он страшный человек. Иногда я сам боюсь его! Ну а с Барросом и с этой школой вы расстаётесь навсегда!

Баррос, стоявший совершенно неподвижно с опущенным в землю взглядом, неожиданно улыбнулся и произнёс:

– Хочется верить, что моя учёба пригодится вам, а некоторым спасёт жизнь. Я знаю, что каждый мечтает о свободе. Редко кто её получает, но всё равно нужно надеяться, тренироваться, сражаться и терпеливо ждать своего счастливого случая. И он может наступить. Верьте в это! Прощайте!

Мёрд и Баррос, бросив последний взгляд на ребят, направились в сторону лестницы большого дома.

С детьми остался Флор.

Негромким, но очень твёрдым и жёстким голосом он приказал им идти к воротам, где их уже ждали две запряжённые открытые повозки и четверо охранников-лучников на лошадях.

Глава 11

За прошедшие три дня Гирк успел подружиться с викингом. Вождь племени, пользуясь возможностью, расспрашивал воина о чужих землях, населяющих их народах, обычаях, одежде, оружии. Разговорам и вопросам не было конца. Да и когда ещё можно будет повстречать человека, так много знающего о далёком и неведомом мире.

Уже и лодка лежала в кустах на берегу реки, оружие и запас еды были собраны, а Гирк всё никак не мог решиться отплыть из посёлка, хотя видел, что Вран уже начал проявлять нетерпение.

С утра оба старательно точили лезвия мечей, ожидая, когда Верея и Леся приготовят пищу, и вяло перебрасывались односложными фразами.

Пронзительные женские крики снаружи дома заставили вздрогнуть Гирка и поморщиться обычно невозмутимого Врана.

В страшном испуге и возбуждении в дом вбежала Верея, захлопнула за собой дверь и метнулась в самый дальний угол, где забилась под топчан и отказывалась оттуда вылезать, несмотря на все увещевания вождя, который пытался её успокоить.

– Да что же все-таки случилось? – не выдержал викинг, поднимаясь со своего места и направляясь к ней.

– Там… там… у-у-у! – размахивала руками Верея, не в состоянии произнести членораздельно ни одного слова.

Но тут дверь снова распахнулась и в дом влетела Леся. Бледное лицо и дрожащие руки девочки окончательно встревожили гиганта.

– Успокойся и говори! – Викинг отбросил в сторону меч и присел на корточки, возвышаясь над ней на три головы. Его огромные ладони легли на её хрупкие плечи.

Из сбивчивого рассказа Леси мужчины поняли, что дети бегали и играли на опушке леса. Там они наткнулись на маленького медвежонка, притащили его в посёлок и стали возиться с ним возле дома бочара. Вот тут и нагрянула медведица. Ребятня всей толпой бросилась в дом и захватила с собой медвежонка. Двери, похоже, заперли на задвижку. Хозяина в доме нет. Медведица рычит и рвётся к своему медвежонку, дети плачут и орут.

Мужчины, не сговариваясь, бросились во двор.

– Я отвлеку медведицу, а ты постарайся войти в дом и отобрать у ребят медвежонка! – Великан быстрым шагом приближался к злополучному дому.

– Но ты ведь без оружия, Вран! Возьми мой меч!

– Он мне не нужен, а тебе может пригодиться! – Викинг перешёл на бег. – Ты посмотри, она почти сломала дверь!

Открывшаяся перед ними картина могла обескуражить кого угодно.

Огромная медведица успела вырыть под дверью яму, просунула туда лапу и теперь, рыча, тянула дверь к себе. Одна из досок уже наполовину была отломана, ещё одна трещала, раскалываясь вдоль волокон. Изнутри дома доносились детские крики и громкий плач.

– Э-ге-гей! – что есть мочи заорал Вран, почти вплотную приблизившись к зверю сзади.

Медведица стремительно развернулась в сторону опасности и встала на задние лапы. Страшные челюсти раскрылись, из глотки вырвалось грозное рычание, в воздухе замелькали тяжеленные когтистые лапы. Сразу нападать она не решилась, враг оказался больше её самой. Вот только инстинкты требовали чужой крови и плоти, и медведица шагнула вперёд.

Гирк, стоя позади своего нового друга и выставив перед собой меч, с ужасом наблюдал за всеми движениями зверя, несущими им смерть.

Но викинг тоже сделал шаг ей навстречу, и его кулак со страшной силой врезался в грудную клетку зверя. И тут же чудовищный удар ноги великана подсёк лапу хищника. Медведица беспомощной тушей завалилась на бок, ткнувшись носом в землю.

– Что стоишь, она быстро очнётся, заставь ребят открыть двери и отдать медвежонка! – Вран взглядом подстегнул вождя, и тот бросился мимо лежащего зверя к дому.

– Дети, это я, вождь Гирк! Мы отогнали медведицу, открывайте!

Всхлипывания и визги прекратились, металлом звякнул запор, дверь распахнулась.

Гирк ворвался в дом, схватил за загривок медвежонка, снова выскочил во двор и, подбежав к лежащей медведице, бросил его ей на брюхо.

Глаза зверя открылись, конечности дёрнулись, медведица повернулась мордой к людям и встала на все четыре лапы.

Злобный взгляд сразу же остановился на фигуре великана, но копошащийся рядом пушистый комок отвлёк её внимание. Издав горловой звук, медведица повернулась задом к людям и медленно направилась в сторону леса, подталкивая перед собой носом детёныша.

– Фу-у! – выдохнул Гирк. – У меня всё ещё трясутся руки и ноги! Как ты это сделал, Вран? Ведь ты мог убить зверя голыми руками, я видел! Почему же не убил?

– А зачем? Мы с тобой спасли детей, а медвежонку сохранили его мать. Никто никому не причинил вреда. И это хорошо! Или ты так голоден, что готов был медведицу съесть? – Викинг разразился громким хохотом.

– Возможно, ты и прав! – Лицо Гирка было серьёзным, он не понял шутки.

Весь день вождь был задумчив и молчалив, старался держаться подальше от великана. Но лишь только заходящее солнце коснулось верхушек деревьев ближнего леса, он сам начал разговор о том, что волновало обоих.

– Ты знаешь, Вран, хоть я и обещал, но мне очень не хотелось плыть с тобой вверх по Вине.

– Почему? – нахмурил брови викинг.

– Понимаешь, если сталкиваешься в лесу с такими же охотниками, как и я, но из другого племени, то с ними можно разойтись мирно. Ты же поведёшь нас туда, где скопище викингов. Очень сильных и умелых воинов, похожих на тебя. Если с ними произойдёт стычка, мы все погибнем! Уцелеть сможешь только ты. – Гирк замолчал, отведя взгляд в сторону. – Так я думал до твоей встречи с медведицей!

– Не понял тебя, вождь, поясни!

– Ты – воин! И я вижу, что очень сильный воин! Равных тебе не найти. Но просто для развлечения или походя, для показа своей удали убивать никого не будешь. Пожалел вот медведицу!

– Я не собираюсь ни с кем воевать, Гирк! Мне нужно лишь разобраться, что стало с моими друзьями и врагами, и принять для себя какое-то решение!

– Вот это я теперь окончательно понял, Вран! Поэтому мы пойдём с тобой в поход, не сомневайся! Лодку мои люди с побережья уже пригнали. Утром будем готовы!

Глава 12

Зубы клацнули возле самого лица Руса, и только мгновенная реакция позволила ему, пусть и с большим трудом, отклониться в сторону. Правая рука машинально вцепилась в шерсть на загривке пса, оттягивая его голову подальше от себя. Он ощущал слабость во всех дрожащих конечностях и отчётливо понимал, что долго удерживать зверя не сможет. А сгусток шерсти, мышц, когтей и зубов всей своей массой надвигался на мальчика, пытаясь опрокинуть его на землю. Не могла уже помочь и левая рука, подпиравшая нижнюю челюсть бойцовой собаки. Когти передних лап дважды до крови ободрали правую ногу. Липкий страх и ужас начали сковывать конечности ребёнка. Дикая боль и ярость от собственной беспомощности захлёстывали сознание, вызывая кровавые круги перед глазами и такое неизведанное до этого бешенство, что мальчик готов был впиться зубами в глотку врага. Смрадное хриплое дыхание обдало щеку и ударило в нос, заставляя закашляться. Возможно, это и спасло ребёнка. Приступ кашля пульсирующими толчками отозвался в его теле, неожиданно получившем дополнительный приток сил. Правая рука мощно дёрнула шерсть на загривке, а левая, подчиняясь приказу мозга, проскочила под собачьей челюстью и с помощью предплечья охватила шею животного в железный замок. Теперь уже никакая сила не могла помочь зверю вырваться из человеческих объятий. Изогнувшись дугой, как кошка, пёс пробороздил когтями задних лап бёдра мальчика, заставляя его от резкой боли упасть на бок. Но правая рука ребёнка при падении мёртвой хваткой вцепилась в своё левое предплечье, усиливая жим на горло врага и перекрывая доступ воздуха. Два тела сплелись в последнем смертельном объятии. Лапы животного по-прежнему рвали когтями человеческую плоть, но это были уже конвульсивные движения.

Всего в нескольких дюймах от себя Рус видел, как темнеют и закрываются глаза пса, вываливается на сторону красный шершавый язык, чувствовал последние удары его сердца. Вот наконец зверь содрогнулся всем своим телом и замер.

Капля за каплей ярость медленно покидала сознание, а кровавый туман рассеивался перед глазами. Разжать одеревеневшие руки ребёнок самостоятельно уже не мог. Сознание покинуло его.

– Помоги ему, Курт! – раздался сверху чей-то повелительный голос.

Кто-то опустил вниз широкую лестницу, и в яму, сильно прихрамывая, спустился огромный и толстый мужчина. Ловкими движениями он выпрямил скрюченные судорогой пальцы на руках мальчика, расцепил захват и оторвал ребёнка от собаки. Словно пушинку вскинул он на плечо безжизненное тело Руса и неспешно выбрался наверх.

– Ну, что скажешь о нём, Флор?

– Хорош, ох как хорош этот малыш! Я доволен!

– Мне кажется, что ты перестарался с ним! – Толстяк бережно опустил мальчика на траву.

– Почему ты так считаешь, Курт?

– Мы не кормили Руса шесть дней, и он сильно ослаб, а пса – всего три дня. Да и сам посмотри, мальчик размерами намного меньше собаки! Ты мог его легко потерять в этом бою!

– Пожалуй, так оно и есть. В следующий раз сам отбирай зверей для боев Руса!

– У него это был последний бой!

– Что ж, отнеси пока малыша в дом. Пусть его приведут в порядок. Дальше посмотрим, что с ним делать.

Грубое прикосновение и резкая боль в ногах, а также привычный запах лечебной мази заставили его открыть глаза. Первое, что он увидел, был грязный, давно знакомый закопчённый потолок в казарме для раненых гладиаторов на первом этаже. Рус понял, что беспомощной куклой лежит на столе, не имея сил пошевелиться, а кто-то быстро и умело обрабатывает его раны.

– Очнулся, малыш? – Басовитый голос Курта эхом разнёсся по большой пустой комнате. – Крепко тебе досталось! Я уж испугался, что не сумеешь с этим псом справиться. Но ты смог всё-таки взять его в захват!

– Я и сам не надеялся победить! – прошептал мальчик. – Думал, он меня порвёт! Тяжко мне пришлось.

– Ты ослаб и не успел настроиться на бой, а злобой и яростью тебя захлестнуло слишком поздно, сил уже никаких не осталось!

– Курт, я очень испугался, когда подняли щит! Пёс был таким огромным!

– Всё, малыш, успокойся. Ты жив, а это главное. Раны твои я омыл и смазал целебной мазью. Перевязывать не стал, на воздухе скорее заживут. Вот возьми миску. Тут мясной бульон. Выпей его. Много пока есть нельзя. Хватай меня за шею, отнесу наверх. Отдохни и хорошенько выспись! Перед заходом солнца я приду посмотреть на тебя. Если проснёшься, сразу и покормлю.

Едва только спина мальчика коснулась тюфяка, как спасительный сон окутал его измученное сознание и расслабил израненное тело.

Курт несколько мгновений постоял, думая о чём-то своем, негромко выругался и стремительно вышел из комнаты.

Наступила долгая тишина.

Страшные челюсти сомкнулись на шее Руса. Острые, как наконечники стрел, клыки рвали горло. Хруст дробимых позвонков резал слух, солёный тошнотворный запах крови наполнял воздух.

Рус проснулся от громкого душераздирающего вопля. Это кричал он сам. Всё его тело покрылось крупными каплями пота, в висках гулко пульсировали удары сердца.

С трудом подняв руку, мальчик вытер ладонью мокрое лицо и открыл глаза, прогоняя от себя тошноту и кошмары.

Нужно было постараться уснуть, набраться сил. Он это понимал, но сон уже не шёл к нему.

Нахлынули воспоминания.

Он отчётливо помнил, как сразу после прибытия сюда их начали заставлять усиленно упражняться с боевым оружием, не имеющим заточки. Но им тоже можно было легко покалечить и даже убить своего противника.

Меры предосторожности, принятые Флором на случай неповиновения кого-либо из юных гладиаторов, были намного строже, чем в школе у их прежнего учителя Барроса. На занятиях кроме лучников постоянно присутствовал отряд воинов из десяти человек в полном вооружении, готовый в любой момент наброситься на непокорного ребёнка-гладиатора.

Отрабатывать приёмы боя, а также проводить тренировочные поединки Русу приходилось уже со всеми мальчиками из их элитного отряда, а не только со своим другом Асомо.

Иногда в качестве развлечения Флор, его учителя-надсмотрщики и воины из охраны тоже принимали участие в показательных поединках. Пользуясь своим превосходством в силе и безнаказанностью, они старались долго и с особой жестокостью бить и унижать детей. Особенно свирепствовал Флор. После каждого сильного удара, видя жуткую гримасу на лице кого-нибудь из мальчиков, однорукий учитель любил повторять с издевательской усмешкой, сопровождаемой громкими раскатами хохота:

– Чем тебе больней в бою со мной на глазах у всех, тем легче будет перед смертью в одиночестве! Терпи, ублюдок! Я из тебя всё дерьмо выбью!

И действительно, бил так, что тело покрывалось кровавыми пузырями.

Намного полегчало, когда стали заниматься с боевым оружием.

Теперь уже никто из охранников и надзирателей не рисковал добровольно выходить на поединок. Всем хватило одного примера, когда Асомо серьёзно ранил в грудь особо жестокого стражника, кичившегося умением владеть мечом.

Взрослые воины-мужчины вдруг поняли: эти дети уже настолько хорошо владеют любым оружием, что легко могут в одиночку противостоять им.

Но учёба на этом не кончилась. Самое страшное, о чем нельзя было и подумать, ждало мальчиков впереди. Это Рус понял намного позднее из полученного собственного опыта, а также из долгих разговоров с учителем Куртом, отечески относившимся к нему.

Среди сотен и тысяч маленьких рабов, ставших гладиаторами, Мёрд и его люди искали детей, из которых можно было вырастить воина-зверя, способного вызывать в своём сознании и теле боевое неистовство – дикую ярость, придающую человеку невообразимые силы. Такие бойцы и целые отряды, собранные из них, нужны были королям, императорам, халифам и князьям. Их можно было продавать за огромные деньги и продолжать выращивать всё новых и новых воинов. Мёрд называл их бешеными.

Но как найти такого ребёнка? В обычной мальчишеской драке разглядеть его просто невозможно. Дети ещё не готовы биться до смерти, отнимая чужую жизнь или защищая свою. Этому их нужно было научить. Или заставить!

Мёрд уже давно умел интуитивно определять в мальчиках задатки воина-зверя по движениям, мимике лица, быстроте речи и блеску глаз. Вот только не все дети, имеющие эти задатки, становились нужными ему бойцами. А потому в школах ланисты Мёрда сложилась четырёхступенчатая система обучения детей.

На первой ступени в многочисленных мелких школах ребят обучали владению оружием для подготовки к поединкам, проводимым в амфитеатрах огромного государства императора Карла.

Второй ступени ланиста уделял особое внимание. Сюда уже подбирались дети, имеющие явные задатки воина-зверя. Их привозили из разных мест. Из них создавали маленькие элитные отряды, с которыми занимались лучшие учителя фехтования и борьбы. Они доводили до совершенства уже полученные мальчиками боевые навыки, а попутно многократно и незаметно проверяли выявленные задатки. Ну а затем наступал самый сложный и страшный для детей, а для ланисты самый ответственный этап, третий.

Элитный отряд маленьких гладиаторов перевозили в школу, где всем командовали учитель Флор и его помощник – толстяк и весельчак Курт.

Эти двое были из числа первых бешеных, выращенных Мёрдом. Когда-то он очень выгодно продал их на службу баварскому герцогу Тассилону. В одном из сражений бешеные спасли тому жизнь, но были так сильно изранены, что благодарный герцог освободил их от службы и отправил на излечение к Мёрду. У него они и остались, но уже в качестве свободных учителей. Кому же, как не им, можно было доверить развитие необычных боевых качеств маленьких гладиаторов.

И если после тяжёлого ранения в ногу Курт по-прежнему оставался весёлым и добрым человеком, то потеря руки сделала Флора злым и жестоким ко всем окружающим, а особенно к детям.

По его приказу сразу за пределами периметра школы были выкопаны десять больших ям глубиной не менее четырёх локтей. Каждую из них посередине перегораживал деревянный щит, образуя два вместительных отсека. Их земляные стенки были укреплены ошкуренными деревянными жердями. Сверху над ямами от дождя, если этого хотел Флор, на колья натягивали просмолённую парусину, образующую, как у военной палатки, две покатые стороны.

Вот в такие отсеки усаживали мальчиков и держали там по многу дней без пищи, а иногда и без воды. В соседнем отсеке мог находиться такой же ребёнок, которого обычно привозили из другой школы, а мог быть дикий зверь. Тяжёлая решётка из металлических прутьев, лежащая поверх ямы, не позволяла выбраться наверх без посторонней помощи.

Голод, холод, жажда и отчаяние, казалось, доводили мальчиков до изнеможения и полного отупения, подводя тело и разум к черте смерти. И вот тут окончательно проверялась тяга к жизни каждого ребёнка и задатки бешеного.

Долгое заточение неминуемо заканчивалось боем.

Щит поднимался наверх, и ребёнок видел своего противника. Но как можно было их, обессиленных и безучастных ко всему, заставить драться? Да очень просто.

Если в яме оказывались два мальчика, то в центр её на верёвке опускался кувшин с водой, а к ногам детей бросали боевые мечи. Исход всегда был один: дети хватались за оружие.

Если же в яме были ребёнок и зверь, то на дно летел кусок мяса или большая хлебная лепешка, что также приводило к началу боя. А сверху за всем происходящим наблюдали внимательные глаза учителей.

Рус попытался перевернуться на бок, но острая боль от многочисленных свежих ран на ногах, бедрах и животе пронзила всё его тело, заставляя замереть в прежней позе. Он с трудом перевёл дыхание и расслабился.

Нынешняя схватка с большим и страшным псом стала уже пятым боем со зверями с тех пор, как он попал в школу к учителю Флору. Ещё пять поединков ему пришлось выдержать с такими же мальчиками-гладиаторами.

Самым страшным и тяжёлым был поединок с голодной и разъярённой рысью. Эти воспоминания сразу вызывали у Руса озноб.

Глава 13

Тяжесть в голове исчезла, а тело, перенасыщенное выпитой жидкостью, ощутимо булькавшей в животе, разомлело и захотело принять горизонтальное положение. И он этому не противился.

Князь лег на огромное ложе. Мягкая воздушная перина из отборного гусиного пера приняла его в свои объятья. Состояние лёгкой дремоты навалилось почти сразу, но мозг, получивший дополнительную порцию хмеля, засыпать не захотел, а начал прокручивать только что состоявшийся разговор с Борутой, перемежая его картинами далёкого прошлого.

Как бы со стороны он увидел себя отдыхающим в гриднице в окружении братьев: родного – Корлина, весельчака-великана, лёгкого на подъем, готового в любой миг обнажить оружие и ринуться в схватку, а также сводного брата – Кагеля, всегда рассудительного, хозяйственного, привыкшего во всём искать выгоду.

Он, князь, самый старший из них, уж в бороде седина светится, вкруг глаз сетка морщинок виднеется. Корлин годков этак на полтора десятка младше, да и выглядит совсем юношей. Вóлос на голове чёрен, совсем без проседи, губы и нос очерчены резко, как у птицы хищной, усы аккуратно подстрижены, подбородок гладко выбрит. Глаза с поволокой, ресницы густые и длинные, аки у девицы. Весьма высок ростом и широк в плечах молодшенький брат, в талии узок, походкой стремителен. Любимец князя, им выпестованный и вынянченный. Гроза и соблазнитель всех молодух незамужних. Да и мимо баб спокойно пройти никогда не может, всё норовит щипком наградить, а то и ещё чем. Но не только этим славится. В битвах завсегда первый, любым оружием владеет искусно. Равных ему воинов во всей дружине княжой сыскать нельзя.

Кагеля князь Буривой на десяток лет тоже постарше. Хоть и не родной тот ему брат, но душа в душу последние годы жили, во всём ладили.

В горле что-то запершило, и князь зашёлся сильным кашлем. Картинка воспоминаний исчезла, вместо неё перед ним снова появился Борута. Лицо его было невозмутимым.

– Ты, государь, так и помереть можешь, а я виноватым буду! – лишённым эмоций голосом произнёс он, подавая чашу. – Хлебни. Может, полегчает. А ежели не полегчает, хоть в последний раз пива выпьешь.

Уж много лет подле него верный Борута, но никак не может князь привыкнуть к его злым и колючим шуткам. За эти шутки не единожды гнал с глаз своих долой, а на следующий день обратно призывал. Не мог без своего советчика и спорщика обойтись.

Сделав несколько глотков, князь откинулся на высокие подушки и оттёр рукавом вспотевший лоб. Кашель как будто прошёл. А вместе с ним незаметно исчез и Борута.

Князь наморщил лоб, пытаясь вспомнить, когда же он в первый раз повстречался со своим телохранителем. Это ж сколько годов прошло с тех пор!

Он тогда был тринадцатилетним юношей, готовившимся первый раз побывать в настоящей битве.

Князь Волемир, его дед, взял внука с собой в поход на усмирение большого и сильного племени устяков из народа чудь. Побили те присланных сборщиков дани, головы им поотрубали, воткнули в них колья длинные да выставили вдоль ограды вокруг своих посёлков.

Не впервой уж шли дружины в то место, где реками Сухоной, Виной и Вагой был образован большой кус земли. Сама природа отрезала его от других территорий и позволила живущим там людям чувствовать себя в безопасности. По нему протекала речка Устья. В её нижнем течении среди лесов стояли недалече друг от друга три многолюдных посёлка, дружно жившие промеж собой.

А и богатые были они.

Народ в них работящий подобрался. На заливных лугах скот тучный пасся, охота и рыбная ловля тоже не в упадке содержались, да земледелием на своих огородах все жители занимались. Мясо, молоко, кожи, овчины и шерсть каждый из родов имел. В достатке таком были, что свою небольшую конную и пешую служилую охрану содержали, потому редкие разбойничьи ватаги эти леса далеко стороной обходили. Да и подобраться можно было к тем посёлкам только зимой, когда мороз реки льдом сковывал. А на снегу следы завсегда остаются, потому боялись лихие люди в те земли соваться. Кто ж захочет на сосне иль берёзе с петлей на шее болтаться? Знали, что жестоки на расправу местные жители.

Когда-то давно проведал от своих лазутчиков о тех посёлках князь Волемир и двинулся на них со своею малою ратною дружиной числом более трёхсот всадников, а к ним прихватил и сотню стрелков-бегунов с луками и мечами, которые могли скорым шагом от лошади не отстать. Проскочили с проводниками скрытно сквозь лес, легко одолели найденный через реку брод и тремя отрядами вошли в посёлки так нагло и открыто, что местные жители растерялись и ничего поделать не смогли. Лишь несколько человек с оружием успели из своих домов повыскакивать, но стрелами их дружинники сразу на землю положили. Беспомощной оказалась сторожа перед обученными воинами. А те из домов всех жителей на поляну большую меж посёлками согнали. Набралось с жёнками, детьми и стариками более двух тысяч. Отделили от них вождей и начальных людей. По их виду понятно было, кто они такие. Отвели их подалее в сторонку. И поставил им свои условия князь Волемир, как дань платить будут, когда за ней его люди приходить станут. Но к свободе привыкшие вожди устяков не приняли всерьёз слова князя, спорить да ругаться начали. Засмеялся в лицо им в ответ князь, и по знаку его тут же самым гордым и смелым головы с плеч стоящие позади них ратники поснимали. Залило оставшихся в живых вождей кровью их братьев и соплеменников. Зароптала и заверещала гневно огромная толпа жителей, видавшая всё это действо. Но опять по знаку не ведающей жалости руки зазвенели тетивы на мощных луках. Рухнули в толпе главные крикуны, и наступила долгая тишина. Слышен был лишь хриплый издевательский смех князя Волемира.

Так было в первый раз.

Ужаснулись люди в посёлках и покорились. Десяток лет исправно дань платили, а вот теперь взбунтовались. Посчитали, видать, что окрепли сильно и воинов своих имеют хороших, а потому могут они князю от ворот поворот дать.

А князь с ними шутки шутковать не намеревался. Решил сразу и надолго остудить горячие головы, привести всех к повиновению. А как это сделать? Уничтожить каждого второго мужчину, застигнутого с оружием в руках! Всех мужчин убивать нельзя, иначе дань не с кого будет собирать, да и посёлки без защиты не выживут, их разграбят разбойники, а жителей угонят в рабство. Но и нельзя позволить уйти в леса большому вооружённому отряду. Эти уцелевшие воины начнут всё сначала, а о дани тогда и речи не может быть. Вот и надумал князь окружить посёлки те широким кольцом, чтобы никто из него не смог выскользнуть. Взял он три тысячи всадников из большого полка своей дружины да тысячу стрелков им в подмогу. Сам во главе их встал, да ещё на уговоры внука поддался и разрешил ему отправиться с собой в поход.

Загудела земля под конскими копытами, попряталось всё живое окрест, дабы не оказаться на пути движущемуся воинству, несущему вокруг разорение и смерть.

Дружина князя Волемира за четыре дня дошла до излучины и, перейдя реку, начала подковой охватывать лес, в котором притаились посёлки.

…Князь Буривой снова судорожно закашлялся, перевёл дух, моргнул и снова прикрыл глаза. Стоило ему это сделать, как опять нахлынули воспоминания.

Они были удивительно яркими и реальными. Казалось, что он даже слышит голоса окружающих людей, чувствует запахи и шум леса. Вот рядом с ним на огромном вороном коне в окружении дюжих телохранителей едет князь Волемир, искоса с хитрецой поглядывая на Буривоя.

– Ну что, отбил с непривычки свой толстый и мягкий зад? – шутит князь.

– Он у меня худой и железный. И мозолей на нём нет! – в тон ему отвечает внук. Он прекрасно знает и видит, что князь любит его и приближает всё больше и больше к себе. И не за умение хорошо биться мечом и копьём или объезжать диких скакунов. Нет, князь считает, что его внук от природы умён, сообразителен, рачителен и предан роду своему, а это главное для будущего правителя.

Пронзительный свист лазутчиков, ушедших вперёд, заставил телохранителей сомкнуться вокруг князя Волемира, прикрывая его большими щитами. Ратников было слишком много, поэтому открытого нападения врагов они не боялись, но вот притаившихся в зарослях или сидящих на деревьях лучников стоило опасаться. А их оказалось никак не меньше пяти человек. Они успели выпустить по две или три стрелы, целясь в князя, прежде чем их обнаружили и стали выцеливать княжьи лучники. Схороненные в ветвях деревьев люди погибли напрасно. Только одна из стрел, скользнув по щиту княжьего охранника, изменила направление и впилась в предплечье Буривоя. Длинное и узкое жало наконечника расплющило и пробило сочленение пластин доспеха, сбросив юношу с коня.

Несколько ратников по знаку князя, спешившись, бросились к Буривою и поставили его на ноги. Один из них толстыми пальцами ухватился за древко стрелы и выдернул наконечник из руки. Так же быстро и сноровисто отстегнул наплечник и осмотрел кровоточащую рану.

– Ерунда! Кость не задета, заживёт быстро, нужно только перевязать! – Ратник повернулся лицом к князю Волемиру. – Я им займусь, княже, не тревожься! Мы с парнем тебя догоним.

Опытные и умелые руки быстро остановили кровь и наложили повязку на рану, благо всё необходимое для этого нашлось в перемётной суме у ратника.

Охрана князя встретила юношу любопытными и сочувствующими взглядами. Только сам князь Волемир, остановив коня, промолвил жёстким тоном:

– Подобрали мои гриди для тебя охрану. Негоже княжому внуку быть убитым случайной стрелой из засады в лесу. Их, твоих телохранителей, пока четверо, но вскорости будет больше. Они твои одногодки. Старшим из них и головой своей за твою жизнь отвечающим назначил я Боруту – молодшего сына моего сотского Оляты. Надеюсь, не подведёт он отца своего! Теперь Борута – твоя правая рука и во всех делах наипервейший помощник!

Стук копыт и какое-то движение за спиной заставили Буривоя обернуться. Двое верховых справа и двое слева, держа в руках большие щиты, выехали на одну линию с ним. Самый рослый из юношей, возвышавшийся в седле на целую голову над остальными, кивнул в знак приветствия:

– Княжич, я – Борута, телохранитель! Я стану твоей тенью! Можешь доверять мне во всем!

В его простых и слегка напыщенных словах было столько твёрдости и силы, что Буривой поверил ему. Поверил сразу. И уже много-много лет они взрослели, мужали и старели рука об руку. Вместе. Всегда.

Глава 14

В тот раз Флор морил его голодом в яме четыре дня. Есть хотелось так, что спазмы и резь в животе не позволяли уснуть. Можно было бы заполнить желудок водой и хоть ненадолго отвлечься от дум о пище, но воды тоже не было.

Через деревянный щит мальчик слышал негромкое рычание и пофыркивание какого-то зверя, а также звуки царапающих дерево когтей. Ему очень хотелось увидеть, кто же находится во втором отсеке. Страх и любопытство боролись в нём. Победил разум, пусть и детский. Рус уже по опыту знал, что нужно готовиться к битве с хищником, от этого зависит его жизнь. Вот только как и чем сражаться? У зверя есть зубы и когти, а у него нет ничего, кроме голых рук и ног.

Помог случай. К полудню последнего дня заточения задул сильный ветер, на небо набежали чёрные тучи, и хлынул косой ливень. Крупные капли дождя стали с силой хлестать по боковой стенке ямы, размывая землю и оголяя деревянные жерди. Неожиданно мальчик увидел, что у одного вертикально установленного бревна, отмытого от земли водой, от нижней кромки комля вверх идёт прорубленная трещина, образуя длинную щепку толщиной не менее дюйма и шириной около двух дюймов. Видимо, кто-то, обрубая топором от дерева сучки, промахнулся и ударил лезвием по комлю, почти полностью отколов небольшую часть ствола длиною в локоть. Рус нашёл на размытом дне ямы плоский камень и, протолкнув его в пустое пространство между комлем и полуотколотой щепкой, начал двигать вверх, расклинивая древесину и помогая себе второй рукой, оттягивающей щепку в сторону. Очень скоро его усилия увенчались успехом. Рус держал в руке пикообразный плоский кусок дерева. Мальчик уже не сомневался, что этот острый обрубок станет оружием в его руках. Но его нужно было спрятать. Вот только где? Недолго думая, ребёнок приставил длинную и острую щепку к прежнему месту на бревне, старательно замазав образовавшийся стык грязью. Теперь он был готов к поединку.

Ближе к вечеру дождь прекратился, снова выглянуло и засияло солнце. Стоя по щиколотки в грязевой жиже, мальчик смотрел вверх, откуда доносились чьи-то голоса. Сердце его учащённо забилось, лёгкий озноб и последовавшая за ним дрожь начали волнами накатываться и сотрясать тело. Руса охватывала боевая лихорадка – уже привычное состояние предчувствия крови, ярости и боли.

Наверху заскрипели блоки, натянулись верёвки, и деревянный щит медленно пополз вверх, всё больше и больше открывая видимое пространство второго отсека. И вот наконец движение щита прекратилось.

Напротив мальчика стояла огромная кошка со слипшейся от дождя шерстью. Короткое и плотное туловище с маленьким хвостом-обрубком странно сочеталось с непривычно длинными и мощными лапами. Массивная голова с торчащими ушами и кисточками на концах, а также большие круглые навыкате глаза делали её похожей на игрушку. Размерами она не уступала крупной собаке. Рус сразу догадался, что это рысь, но видел этого зверя впервые, хотя много слышал о нём от отца, а его телохранители как-то говорили, что сам князь любит жаренное на вертеле мясо рыси.

Желто-коричневые глаза с любопытством, не моргая, рассматривали человека. Зверь, казалось, не выказывал никаких признаков агрессии.

Неожиданно что-то крупное и плоское упало на дно ямы, забрызгав всё вокруг грязью.

Посредине ямы лежал большой кусок мяса, привязанный к обрезкам крест-накрест сколоченных досок.

Машинально под воздействием чувства голода Рус сделал небольшой шажок вперёд, в сторону лежащего мяса, и увидел, как оскалились крупные, похожие на собачьи, зубы, и несколько раз моргнули короткие ресницы, прикрывая на мгновение яркую желтизну глаз. Спина рыси выгнулась дугой, а затем зверь резко присел на мощных задних лапах, словно готовясь к прыжку. Мальчик, предотвращая эти действия, метнулся к стенке ямы, сопровождаемый колючим и неотрывным взглядом. Мускулистое тело, припав к земле, начало медленно и как-то очень мягко дюйм за дюймом поворачиваться в его сторону.

Самого момента прыжка Рус не уловил, но, готовый к нему, успел сместиться влево, едва только передние лапы рыси оторвались от земли. Всем своим весом тело зверя врезалось в стену ямы. Рысь, ещё не успев перегруппироваться, получила сильный удар ногой по рёбрам, заставивший её рухнуть на бок.

Взвизгнув от неожиданности и боли, хищник мгновенно взлетел вверх на три фута, приземлившись сразу на все четыре лапы и развернувшись мордой навстречу своему противнику.

Этих драгоценных мгновений мальчику хватило, чтобы очутиться у куска мяса. Он схватился правой рукой за один из обломков доски и понял, что у него теперь есть хоть какое-то оружие. Рус не успел обрадоваться этому, как тяжёлое тело рыси обрушилось на него сзади. Острые когти полоснули по спине, вспарывая ткань рубахи. Совершенно неосознанно мальчик втянул голову в плечи, не позволяя зверю вцепиться в шею, резко развернулся и со всего маху врезал по зубастой морде сколоченными обрезками досок. Удар был настолько силён, что хищника отшвырнуло далеко в сторону. Но от этого удара крепление досок лопнуло и рассыпалось, кусок мяса отцепился и упал в грязь.

Ни мальчик, ни рысь не посмотрели на него.

В руке у Руса остался обрубок доски длиной не более половины локтя, отбиваться которым было уже сложно.

А рысь между тем сменила тактику. Длинных прыжков больше не было. Хищник вплотную приблизился к ребёнку и, присев на задние лапы, когтистыми передними пытался зацепить Руса, угрожая при этом ещё острыми зубами. Мальчик уже с трудом успевал отбивать резкие удары, отодвинувшись почти к самой стенке ямы и изредка соприкасаясь спиной с мокрыми брёвнами.

Но рысь оказалась ещё хитрее, чем Рус от неё ожидал. Левая лапа когтями вцепилась в обрубок доски, заставив мальчика пошатнуться, а правая впилась в плечо, глубоко проникая когтями в плоть. Рысь приподнялась на задних лапах, и её разинутая пасть мгновенно приблизилась к лицу ребёнка. От неожиданности и боли Рус откинул голову назад, сильно ударившись затылком о бревно. Правая нога его скользнула по жидкой грязи, и мальчик рухнул на спину вдоль стены, увлекая за собой зверя.

Превозмогая боль в плече, которое по-прежнему терзали когти, ребёнок ладонью упёрся под нижнюю челюсть рыси, пытаясь оттолкнуть от себя страшную морду. Своими пальцами он ощутил сильные упругие шейные мышцы и понял, что не может одной рукой удерживать хищника. Зверь же всей массой надвигался сверху, бороздя когтями задних лап ноги и бёдра мальчика, царапая клыками грудь под растерзанным воротом рубахи. Бросив уже ненужный обрубок доски, Рус вцепился пальцами в ухо хищника, выкручивая и ломая хрящи. Рысь стала поворачивать голову в сторону причиняющей такую сильную боль руки, пытаясь зубами достать до неё. И только тут мальчик вспомнил об отломанной от ствола дерева большой щепке.

Его глаза сами нашли замазанное жирной грязью заветное место у комля бревна всего в двух футах от своего лица. Рус, уже не думая ни о чём, отпустил ухо зверя и протянул руку к заветной щепке. Пальцы сразу нашли и отделили её от ствола. Но оказалось, что остроконечная деревяшка длиной в локоть не позволяла ему в крепком объятии с рысью размахнуться и нанести прицельный удар. Тогда он прислонил остриё к шее хищника и резким сильным толчком пробил шкуру, вгоняя острую щепку в плоть сразу на три дюйма. Хриплое рычание, похожее на вопль, вырвалось из глотки зверя, тёплая кровь заструилась по щеке мальчика. Большое гибкое тело содрогнулось, что-то громко хрустнуло, и рысь, приподнявшись, отпрянула от ребёнка.

Встав сначала на четвереньки, а потом и во весь рост, Рус с ужасом обнаружил, что из его сжатого кулака высовывается всего лишь трёхдюймовый кусок щепки, а вся острая часть обломилась и торчит из шеи зверя. Он снова был безоружен.

Посмотрев на рысь, мальчик увидел, что она предпринимает безуспешные попытки ухватиться зубами за торчащую из тела щепку. Кровь из раны уже залила весь бок и переднюю лапу. Зверя мотало из стороны в сторону. Казалось, силы покидали его. Но вот взгляд хищника снова сосредоточился на Русе. Огромная кошка, присев на задние лапы, изготовилась к прыжку…

– Проснись, ну проснись же! – Громкий голос Курта заставил Руса очнуться ото сна. – Твои вопли слышны за стеной дома. У меня волосы дыбом встали! Что это тебе приснилось?

– Мне опять приснилась рысь! – Лицо ребёнка исказила гримаса ужаса и страха. – Я никогда не смогу её забыть!

– Нельзя так много думать об одном поединке, малыш, тебя впереди ждут другие сражения. Да и звери будут намного сильнее! Ну а пока поднимайся и иди за мной. Тебе нужно хорошенько поесть и выспаться. Сегодня, как ты сам знаешь, был твой последний бой в нашей школе. Три дня отдохнёшь, а потом мы продолжим обучение. Тебя отвезут на виллу нашего хозяина.

Со слов Курта Рус знал, что после десяти проведённых смертельных боев оставшихся в живых детей должны перевести на четвёртую – последнюю ступень обучения. Достигали этой ступени лишь единицы. Но зато прошедшие её мальчики могли быть проданы за невообразимо огромные деньги не только в амфитеатры, но и какому-нибудь правителю в качестве поединщиков, начинающих сражение между войсками.

Из элитного отряда мальчиков-гладиаторов пятеро погибли от клыков зверей, а один сошёл с ума в яме в бою против молодого волка, которого он всё-таки смог убить.

Кроме Асомо и Руса выжить сумели жизнерадостный и весёлый ливиец Масрур и противоположность ему – всегда хмурый и серьёзный негр Каридиго из какого-то африканского племени.

Глава 15

Рано утром большая охотничья лодка, обшитая шкурками речных зверьков, вошла в рукав реки. Четыре человека слаженно и бесшумно работали вёслами, а пятый, сидящий на корме гигант, широким веслом направлял нос лодки к месту, известному только ему одному. Вне всякого сомнения, охотники не хотели, чтобы их кто-либо увидел. Лодка крадучись проскочила вдоль правого берега, поднялась на полверсты вверх против течения, быстро пересекла широкую гладь речного рукава и медленно-медленно, убрав вёсла, в полной тишине поплыла вдоль густого берегового кустарника.

– Что мы ищем, Вран? – Широкоплечий мужчина среднего возраста повернулся лицом к великану на корме.

– Чуть дальше будет небольшая протока, где мы с ярлом Эйнаром спрятали два недостроенных драккара. Посмотрим, на месте ли они, а потом по суше подойдём к посёлку.

– Драккары – это большие лодьи, верно? Зачем тебе они?

– Если я дострою драккары, то буду плавать не только по реке, но и по морю, смогу вернуться во фьорд к ярлу Эйнару.

– А люди, где ты наберешь их для двух лодий?

– Не торопись, Гирк, давай сначала разберёмся, что тут произошло, где наши друзья и есть ли здесь враги! А вот и протока!

Лодка повернула и, огибая растущие прямо из воды кусты, двинулась вперёд.

– Вран, ты видел на мысу обгоревший пирс? Похоже, что там проходило сражение!

– Точно, Гирк, так и оно было. Мы у пирса подожгли самый большой драккар врага!

Неожиданно протока расширилась, и взору охотников предстали выступающие из воды мощные штевни двух драккаров. На одном из них была установлена искусно вырезанная деревянная морда медведя с раззявленной пастью и оскаленными клыками. Корпуса драккаров были скрыты под водой.

– Как ты их притопил, Вран?

– Камни! – Викинг был односложен и задумчив. – Здесь вы меня высадите и будете ждать!

Лодка ткнулась носом в низкий берег. Из неё выпрыгнул великан и, не оглядываясь, устремился в лесную чащу. Немного помедлив, за ним бегом бросились охотники.

Врана они догнали уже на опушке леса, где он, лёжа на высоком бугре, рассматривал расположенный прямо перед ним посёлок.

Услышав шорох за спиной, викинг резко обернулся.

– Мы же договаривались, Гирк, что ты и твои люди останетесь в лодке! Вы не должны рисковать!

– Негоже оставлять тебя одного! Плохо, когда некому защищать спину! – Вождь был серьёзен и сосредоточен. – Позволь нам, пока нет никакой опасности, хотя бы сопровождать тебя!

– Устраивайся поблизости и смотри! – Великан снова повернулся в сторону посёлка.

Чёрные остовы домов и разных строений жутко смотрелись на фоне буйно растущей вокруг зелени.

– Видишь, все дома сожжены! Значит, тут были враги.

– Посмотри во-о-н туда. – Гирк пальцем указал в сторону от посёлка. – Похоже, что там построены из веток и мха шалаши! А с самого краю, видишь, костёр горит и люди вокруг него сидят.

– Придётся подобраться к ним поближе! – Викинг, пригнувшись и используя как прикрытие растущие вокруг кусты, почти бегом направился в сторону сгоревшего посёлка. Охотники, не отставая, следовали за ним.

Они проскочили мимо обугленных остовов домов, перебежками добрались до шалашей и залегли на небольшой возвышенности всего в полусотне локтей от сидящих возле костра людей.

– Это свеи, наши враги! – прошептал Вран на ухо Гирку. – Если они здесь, то мои друзья потерпели поражение!

– Что же будем делать дальше? – Вождь положил ладонь на сгиб руки гиганта. – Может, поплывём к крепости?

– Давай подождём немного и послушаем, о чем они говорят, язык свеев я хорошо знаю.

Но сколько ни прислушивался викинг к вялому разговору воинов, ничего нужного для себя он не узнал. Весело потрескивал огонь, булькала в металлическом котле кипящая похлёбка.

– Я пойду к костру, а вы не высовывайтесь! – Великан развязал кожаные ремни и перекинул со спины на грудь ножны с выглядывающими из них рукоятями двух мечей, положил оружие на землю и улыбнулся Гирку. – Не переживай, сразу меня не убьют, а мечи пусть пока останутся у тебя!

Твёрдым шагом он вышел из кустов.

Сидящие вокруг огня мужчины сразу заметили направлявшегося к ним огромного человека, но испуга и удивления не показали. Воины спокойно повернули головы в его сторону. Но вид чудовищно обезображенного лица и безволосого бугристого уродливого черепа привёл всех в замешательство. Свеи машинально взялись за рукояти мечей.

– Да пребудет с вами расположение Тора, воины! – густой и сильный голос Врана разнёсся далеко вокруг. – Позвольте путнику присесть к вашему костру?

– Садись, мы всегда рады новому человеку, он приносит свежие вести. А еды в котле хватит на всех, – произнёс привычные слова пожилой воин, помешивающий большой ложкой варево.

Несколько человек излишне поспешно потеснились, освобождая место возле костра.

Вран спокойно и пристально рассматривал по очереди сидящих людей, определяя для себя, кто из них может быть главным. Свеи, встретившись взглядом с гигантом, поспешно отводили глаза в сторону.

Меж тем на звук громкого голоса великана к костру стали подтягиваться другие воины. Неопределённость и длительное бездействие, видимо, уже угнетали их, поэтому появление в лагере чужака вызвало неподдельный интерес. Толпа за спинами сидящих у костра мужчин ширилась и росла.

Молчание затягивалось.

Наконец бородатый кряжистый воин средних лет с огромными ручищами, сидящий напротив Врана, начал разговор:

– Кто ты, странный человек? Откуда и куда держишь путь? Что тебя привело к нам?

– Чем же я так странен? И кто ты? Почему спрашиваешь меня? – вопросом на вопрос ответил Вран.

– Меня зовут Аки, я вождь этих воинов, что скопились на этом берегу реки. А вопросы я задаю потому, что ты знаешь наш язык, но ты не из свеев. Судя по одежде, ты – местный, но твои приветственные слова – это слова викинга, но из викингов здесь только мы, а ты чужой! Твоё лицо и раны на голове и шее внушают ужас. Они совсем свежие! Похоже, что ты недавно побывал в битве. Где же была эта битва? Ты и сам понимаешь, вопросы мои правильные и ответы на них ты должен дать!

– Что ж, ты честно мне ответил, так же поступлю и я. Меня зовут Вран. Родом я из Гардарики. Куда путь держу – сам пока не ведаю. Решу это позже, когда с тобой и с твоими воинами обо всем поговорю. Ну а к костру я пришёл, поскольку хочу стать вашим ярлом!

Последняя фраза великана была встречена хохотом. Но смеялись не все.

Зрелые и прошедшие многие битвы воины молчали, терпеливо ожидая продолжения.

Гигант без помощи рук медленно поднялся с земли и выпрямился, демонстрируя свой гигантский рост. Теперь он был виден всем. Улыбка растянула его изуродованные огнём губы, вызывая чувство страха и отвращения на лицах воинов. Смех тут же стих.

– Воинов здесь много, но ярла среди вас я не вижу. Аки – это всего лишь херсир – выбранный вождь, правитель на этом берегу реки, на этом клочке земли. Значит, ярл ваш погиб, а вы не смогли его защитить и приняли на себя позор трусов?

Громкие крики возмущения и угроз неслись со всех сторон, но великан по-прежнему невозмутимо стоял в центре массы собравшихся людей. И лишь когда в руках воинов появилось обнажённое оружие, мощный голос Врана перекрыл крики и шум толпы.

– Сколько вас здесь, сотня, две сотни? Где ваши драккары, на чём и куда вы поплывете? Где ваша добыча? Эти шалаши из веток – ваши дома? Почему вы так плохо вооружены? Что вы будете делать дальше? Куда вас поведет Аки?

Разъярённый Аки вскочил на ноги, готовый с голыми руками броситься на Врана, но неожиданно осознал, что стоящий напротив человек на целый локоть возвышается над ним. Это сразу остудило его горячую голову.

– Что ты задумал, чужак? Ты ищешь смерти?

– Тебя выбрали херсиром, Аки? А почему тебя? Значит, ты самый сильный и отважный из всех воинов? Ты, наверное, обещал людям доставить их домой? А ты сможешь это сделать, Аки, или ты их обманул? – Вран выдержал длинную паузу, чувствуя, как затихает толпа. – Я могу увести вас отсюда! У меня есть два недостроенных драккара и плотничьи инструменты. Мне нужны люди, чтобы они достроили драккары и сели на румы.

Великан обвёл взглядом собравшуюся толпу воинов, давая возможность осознать произнесённые им слова, увидел надежду и даже радость на лицах.

– Все, кто хочет уплыть отсюда, могут уйти со мной. – Гигант поднял вверх руку, призывая к тишине. – Лето пройдёт быстро, а без тёплого дома, лодок, запаса провизии и оружия зиму здесь не пережить!

– Все воины поклялись мне в верности, они не пойдут с тобой, чужак! – Аки уже наполовину вытащил из ножен меч.

– Ты торопишься умереть, Аки? Я знаю ваши законы, а потому могу вызвать тебя на поединок. Если я тебя убью, то сам стану херсиром, верно?

– Верно! Но ты забыл, что херсир не должен драться с каждым встречным. Я могу выставить против тебя своего бойца!

– Попробуй найти того, кто за тебя захочет биться со мной! – Тяжёлый взгляд Врана буравил переносицу Аки. – Впрочем, давай повеселим викингов! Я никого не хочу убивать, поэтому предлагаю сразиться без оружия, голыми руками. Ты можешь взять себе в помощь пять, нет, шесть человек!

– А десять? – раздался из толпы чей-то весёлый крик.

– Пусть будет десять, это не важно! Но если я их всех поколочу, то вы поклянётесь мне в верности, согласны?

Ответом ему был одобрительный рёв толпы.

– Ну а ты, Аки, согласен?

– Мы переломаем тебе все кости, глупец!

– Не надо зря болтать! Мы договорились?

– Да! Готовься к смерти, чужак!

Толпа в предчувствии развлечения качнулась влево от костра в сторону ровной песчаной поляны, образуя пустой круг для бойцов.

В этот круг первым, громко выкрикивая имена друзей, вошёл полуобнажённый Аки. Он остановился в самом центре. Выбегающие на его зов воины срывали с себя куртки, оголяя торс, и выстраивались за его спиной, образуя клин. Смех и шутки выбранных для боя викингов уже начали развлекать толпу. Она отвечала им тем же.

Через расступающиеся ряды воинов, возвышаясь над всеми, от костра шёл Вран. Вот он вступил в круг, рывком через голову сорвал со своих плеч бесформенную необъятную полотняную рубаху, и по толпе прошёл удивленный гул.

Тело гиганта было словно вырублено из скалы. Его мощные плечи и грудь поражали своей массой и рельефностью. Толщина и мускулатура рук вызывали оторопь. Все мышечные группы имели удивительно чёткие линии. Огромный рост и масса тела каким-то непостижимым образом гармонично сочетались, но совершенно не соответствовали его по-кошачьи лёгкой и упругой походке.

Неожиданно с неторопливого шага великан перешёл на стремительный бег, быстро сокращая расстояние между собой и стоящими воинами во главе с Аки.

Вран не стал дожидаться, когда толпа викингов окружит его и вынудит отражать удары со всех сторон, он напал первым. От такой наглости викинги слегка растерялись.

Тело Врана взмыло в воздух и всей своей массой ногами вперёд обрушилось на стоящий живой клин. Воины не успели прикрыть вождя. Страшный удар свалил половину бойцов вместе с Аки на песок. Но самое странное заключалось в том, что Вран не упал.

Он успел прогнуться в спине, выставить руки за голову и, оттолкнувшись ими от земли, снова приземлиться на ноги, приняв боевую стойку.

Подняться смогли не все. Четверо остались лежать на земле, корчась от боли. И среди них Аки.

– Ну что, закончим или проведем ещё одну схватку? – Вран повёл могучими плечами, как бы готовясь к новому броску.

– А что, давай разок схлестнёмся! – крикнул кто-то, и устоявшие на ногах викинги дружно кинулись на великана. Но он, тоже не раздумывая, шагнул им навстречу.

Казалось, что нападавшие воины столкнулись со скалой. Их силы и ловкости не хватило на то, чтобы вцепиться в гиганта и повалить его на землю. Хватательным движениям и приёмам борьбы Вран противопоставил какую-то странную ударную технику. В ход пошли его кулаки-кувалды, локти, колени, ступни и пятки. Всего несколько мгновений – и, кроме него, внутри круга не осталось ни одного человека, стоящего на ногах.

Скорость, с какой Вран разделался с десятком викингов, ошеломила толпу мужчин. Каждый из них мысленно тоже поучаствовал в этой схватке, был жестоко избит и почти чувствовал боль от ударов великана на своём теле. Все поняли, насколько велико превосходство этого гиганта над любым, пусть и очень сильным воином.

Вес и влияние, которые должен был себе завоёвывать будущий херсир в сражениях и в повседневной жизни, тут же незримо окутали Врана.

Сотни глаз теперь неотрывно следили за тем, как великан неспешными движениями натянул на свои плечи брошенную бесформенную рубаху и снова вернулся к костру.

Его звучный голос разнёсся далеко вокруг:

– Все вы викинги, а поэтому привыкли подчиняться своему конунгу, ярлу или херсиру! Победив Аки, вашим херсиром, как мы все и решили, теперь становлюсь я!

Рёв одобрения раздался со всех сторон. Вран поднял вверх руку, призывая к тишине.

– Мы не толпа разбойников и грабителей, мы – дружина викингов! Мы все равны! Но командую вами я, ваш новый херсир! На драккаре, в сражении и на отдыхе я буду жёстко требовать от вас порядка и дисциплины. За нарушение моих приказов ждёт только одно наказание…

– Смерть! – эхом откликнулась сотня голосов.

Вран обвёл взглядом передние ряды воинов.

– Я покажу вам моих друзей. Теперь они будут и вашими друзьями. Тот, кто их обидит, ответит мне своей шкурой! Эй, Гирк, иди сюда!

Из кустов возле костра неторопливо вышли четверо мужчин и направились в сторону великана.

– Это местные жители из посёлка в дельте реки. Самый большой из них – вождь местного племени, его зовут Гирк. Пока мы будем достраивать наши драккары, эти люди дадут нам свои лодки, помогут охотиться и ловить рыбу.

Вран протянул руку в сторону Гирка за своим оружием и, взявшись за рукоять, выдернул из ножен меч.

– А теперь, по древнему обычаю, вы принесёте мне клятву верности. Не на крови, нет! Этого я от вас не потребую. Клятва будет на мече! – Великан вонзил клинок в землю и положил кисть руки на его округлое навершие.

Каждый из воинов подходил к нему, становился на одно колено, охватывал ладонью рукоять меча и, глядя снизу вверх в глаза Врана, произносил обычную в таких случаях клятву викинга своему вождю:

– Клянусь именем всеотца богов Одина, сына его Тора, а также оружием, которое смогут держать мои руки, что буду верен тебе, херсир Вран! Если я нарушу мою клятву, то пусть боги или твой меч покарают меня за предательство!

Принёсший клятву викинг должен был перейти за спину своего нового вождя-великана и оставаться там. Большое количество воинов, а также их громкие и торжественные речи неизбежно приводили к затягиванию всего действа, но к этому люди были готовы.

Произносимые слова внимательно выслушивались, взвешивались, а особо понравившиеся вызывали восторженные крики собравшихся мужчин.

Вскоре перед Враном остались стоять только Аки и пятеро наиболее преданных ему викингов.

– Если ты и твои друзья не покоритесь мне, то должны будете навсегда покинуть наш лагерь. Без оружия. Местные охотники перевезут вас на другой берег реки и там вернут его. Решайте! – Вран был серьёзен и хмур. – С оружием в руках вы мне здесь не нужны!

– Хорошо, мы принесём клятву! – Аки, понурив голову, направился к великану. За ним последовали его друзья.

Глава 16

Перед сном Рус по привычке пересчитал зарубки на боковой доске своего топчана. Той, что ближе к стене. Они уже едва умещались на ней. Взяв острый камень, он сделал очередную отметину.

– И не надоело тебе? – Асомо, как обычно, ехидно улыбнулся. – Какой толк от того, что ты считаешь дни, проведённые здесь? От этого ничего ведь не меняется.

– Ты, наверное, прав, но я так делаю с тех пор, как мы с отцом отправились в путь. Это он меня научил. Когда-нибудь я всё-таки вернусь домой и буду знать, сколько дней пробыл на чужбине.

– Странный ты какой-то, Рус! Но таких ненормальных в школах у Мёрда много! И все хотят выжить, как и мы с тобой! Вот только мне кажется, что никто из нас не уцелеет! – на этот раз Асомо говорил серьёзно, и в голосе его звучала горечь и тоска.

– Что с тобой, Асомо, ты стал каким-то злым и раздражительным, перестал радоваться, смеяться и шутить!

– Чему же радоваться? Твои зарубки говорят мне о том, что нам недолго осталось здесь жить. Их уже слишком много!

– Ты хочешь сказать, что нас скоро должны продать кому-то?

– А ты не заметил, что последние дни с нами совсем никто не занимается? Да и учитель куда-то исчез вместе со своими помощниками. Стражники говорят, что Тарок на три дня ускакал к хозяину и должен завтра утром возвратиться. Нам же разрешили отдохнуть.

– И что это значит? – Рус не на шутку встревожился.

– Наверное, только то, что наше обучение закончено!

– Но мы ведь ещё дети, Асомо! Мы пока не воины!

– Ты ошибаешься, малыш. Нас научили всему, что должны уметь маленькие гладиаторы в бою с такими же детьми или с хищными зверями! Мы можем не только красиво драться и красиво умирать на арене, чтобы наши хозяева могли получать большие деньги! – Асомо замолчал. – Нас превратили в юных убийц! Каждый может играючи убить взрослого мужчину-воина, а если понадобится – целый отряд!

Долгая и тягучая тишина повисла в воздухе. Наконец, тяжело вздохнув, Асомо устало произнёс:

– Мне кажется, что завтра утром нас разлучат. Ты стал для меня как младший брат! Спи, малыш. Кто знает, встретимся ли мы ещё с тобой?!

Асомо отвернулся к стене, и снова наступила тишина.

Разговор с другом окончательно выветрил мысли о сне из головы Руса. Мальчик лежал на спине и смотрел в маленькое зарешеченное окошко, через которое в тёмном небе были видны звезды. Такие далёкие, холодные и непонятные. Как и собственная дальнейшая судьба. Много ли ещё жизни она отмерила ему… Что ждёт впереди? А может, в первом же бою всё закончится?

Нет, он не боялся смерти!

Даже в том ужасном поединке с рысью смерть пощадила его.

Последний прыжок зверя был по-прежнему настолько мощным и быстрым, что Рус просто не успел отпрянуть в сторону или увернуться. Хищник обрушился всей своей массой на мальчика, опрокидывая на землю, а страшные оскаленные клыки снова потянулись к беззащитному горлу. И в этот миг какая-то неведомая сила заставила Руса ударить кулаком по торчащему из шеи рыси деревянному обрубку, целиком вгоняя его в плоть. Видимо, острая древесина полностью перерезала какую-то артерию. Из пасти зверя хлынул поток крови, и мальчик почувствовал, как сразу обмякло тело хищника, судорогой свело лапы, со всхлипом захлопнулись челюсти, а огонь в глазах стал медленно гаснуть.

Трясущимися руками Рус столкнул с себя уже мёртвое тело.

Он победил в очередной раз!

«И так должно быть всегда!» – пронеслась в его голове мысль.

Мальчик забросил руки за голову и с хрустом потянулся. Налитые силой мышцы напряглись, демонстрируя ему мощь не по-детски развитого собственного тела.

В его памяти неожиданно всплыли вспоминания о том, как их маленький отряд прибыл сюда, на отдалённую виллу хозяина, после двухдневного перехода через лес в сопровождении многочисленной охраны. Навсегда врезались в память слова Курта, которые, похоже, были последним напутствием своим ученикам.

Он тогда заговорил как бы сам с собой, медленно чеканя фразы и чётко выговаривая слова:

– Если ты силен и мышцы твои упруги, то это ещё не значит, что твой противник слабее. Если тебя научили хорошо владеть оружием, знай, что есть люди, умеющие это делать лучше. Если ты выходишь на поединок и не боишься смерти, найдётся тот, кто сам ищет её, но она от него прячется, а потому он всегда побеждает. Из вашего элитного отряда осталось только четверо бойцов. Вот вы стоите передо мной. Маленькие и большие, кто-то сильнее, кто-то слабее. Но все вы – воины-звери! Такими вас сделал ваш верховный бог! У кого-то это Вотан, Óдин, Перун или ещё кто-то, в кого вы верите! А мы, ваши учителя, помогли развить этот божий дар! Ваша главная и самая заветная цель – свобода! А чтобы её получить – нужно выжить! Ну а для этого вы должны хорошо сражаться и побеждать!

Курт перевёл дух, посмотрел каждому ребёнку в глаза и продолжил:

– В состоянии боевого бешенства вы все равны перед огнём ярости. Жизнь или смерть не имеют для вас никакого значения.

Курт снова замолчал.

– Как же тогда в бою победить такого же воина-зверя? – первым не выдержал Асомо.

– В этой школе вас научат, как без оружия пройти через толпу врагов и уцелеть, как вступить в бой и победить воина-зверя. Не все бешеные умеют такое. Только избранные!

– А ты, Курт? – снова раздался голос Асомо.

– Нет, меня этому не учили! Может быть, поэтому я так хромаю, – Курт весело и заразительно улыбнулся. – А может, и хорошо, что не учили. По крайней мере, я ещё жив!

– Кто же тогда будет учить нас? – влез в их разговор Рус.

– Да вот он сам идёт сюда. – Взгляд Курта устремился за спины стоящих лицом к нему мальчиков.

Головы маленьких гладиаторов непроизвольно повернулись в ту же сторону.

К ним приближался невысокий широкоплечий человек неопределённого возраста, одетый в серую мешковатую тунику до колен и лёгкие плетёные сандалии на толстой подошве, мягкие ремни которых почти до колен охватывали его кривые ноги. Лицо и череп нового учителя были гладко выбриты, а длинный крючковатый нос делал его похожим на какую-то хищную птицу. Странной была и походка. Он двигался, как ходят моряки по раскачивающейся палубе. Непонятно было, куда он совершит следующий шаг.

– Привет, толстяк! Ты ещё жив? Эти волчата не сожрали тебя? – Губы мужчины растянулись в добродушной улыбке, открывая белоснежные зубы.

– Я тоже рад тебя видеть, Тарок! – Курт выставил вперёд согнутую в локте правую руку. Две ладони сошлись в крепком рукопожатии.

– Ну, кого ты мне привёз, дружище? Я смотрю, с каждым разом их всё меньше и меньше! – Взгляд мужчины, названного Тароком, медленно скользил по лицам и фигурам мальчиков, придирчиво и дотошно оценивая их.

Вот наконец он повернулся к Курту. Ладонь его правой руки сжалась перед грудью в кулак, большой палец оттопырился вверх.

– Ты хорошо поработал, дружище, постараюсь из твоих учеников сделать настоящих бойцов!

– Теперь они твои, Тарок, забирай хоть всех! – Курт, довольный своей шуткой, весело хохотнул.

– Не переживай, всех заберу, – выражение лица Тарока было серьёзным. – Тебе пора ехать, лошади уже ждут. Попрощайся с ними! – Он кивнул головой в сторону детей.

Курт в последний раз улыбнулся своим уже бывшим ученикам.

– Все, что мог, я вам уже сказал. Тому, что умею сам, научил. Если кто-то из вас выживет, буду очень рад. Прощайте! – Он повернулся и быстрым шагом двинулся в сторону ворот…

Рус тяжело вздохнул.

Воспоминания о Курте всегда вызывали в нём противоречивые чувства. Мальчик не мог понять, как в этом толстяке могли сочетаться удивительная доброта к отдыхающим после занятий детям и ужасающая жестокость к детям-гладиаторам на занятиях.

Рус перевернулся на бок, положил ладонь под щеку и попытался уснуть. Сон по-прежнему не приходил. Почему-то сумбурно одна за другой перед ним всплывали картинки учёбы в этой школе Тарока.

Первое же занятие повергло в шок всех мальчиков.

Учитель вывел их на большую и хорошо утоптанную площадку за стенами виллы и бросил к их ногам четыре боевых меча.

Даже теперь Рус не мог без улыбки вспоминать, что происходило дальше.

Серьезно и торжественно Тарок объявил им:

– Всех вас долго учили владеть любым оружием, биться с человеком и зверем, поэтому каждый считает себя искусным воином. Но так ли это на самом деле? – Он обвёл детей брызжущими смехом глазами. – Возьмите в руки мечи и попробуйте ранить или убить меня! Тот, кто нанесёт мне хотя бы одну рану, получит свободу! Клянусь в этом! Нападать можете поодиночке или все вместе!

Едва только прозвучали эти слова, как мальчики, стремительно расхватав мечи, начали окружать его. Им никогда ещё не приходилось сражаться в тесном строю плечом друг к другу. Только порознь.

Тарок же, медленно отступая и уклоняясь, ехидно насмехался над ними:

– Дети, не балуйтесь с оружием! Не размахивайте сильно мечами, а то случайно ударите друг дружку или меня! Не оцарапайте остриём свои руки и ноги!

Рус, последним подобрав с земли меч, смог как бы со стороны увидеть и понять, что это такое – четвёртая ступень обучения.

Первым свою атаку начал бронзовокожий ливиец Масрур, оказавшийся ближе всех к новому учителю. С промежутком в пять локтей и отстав от него всего лишь на шаг, в бой вступил Каридиго. Уклоняясь от их мечей, Тарок отходил всё дальше и дальше. Неожиданно он прекратил своё отступление и стремительно вклинился между ливийцем и негром. Движения его были какими-то несуразно корявыми, но удивительно быстрыми. Мечи мальчиков рассекали воздух, находя только пустоту, а учитель с громким хохотом успел уже несколько раз похлопать ладонью по животу и щекам негра, а ливийца дёрнуть за нос и шлёпнуть по заду. Подоспевший на помощь к друзьям Асомо получил подзатыльник, а его рука с зажатым в ней мечом была непостижимым образом перехвачена Тароком в момент выпада, и лезвие плашмя ударило по ягодицам Руса, успевшего приблизиться к месту схватки, а сам Асомо от сильного удара в бок рухнул на землю.

– Всё, хватит развлекаться! – прозвучал насмешливый голос учителя.

Он мгновенно сблизился с Каридиго, локтем врезал ему в солнечное сплетение и, стоя к нему вполоборота и не давая осесть, вырвал из руки мальчика меч. Тут же последовал удар коленом в живот Масруру, от которого ливиец сложился пополам.

Рус не поверил своим глазам, когда его меч, нацеленный на плечо стоящего к нему спиной Тарока, почему-то отклонился от линии удара на два дюйма, а он сам, потеряв из-за этого равновесие и получив мощный пинок, ткнулся носом в траву.

– Не надоело валяться на земле, детишки! – В голосе учителя по-прежнему слышался смех. – Неужели ко мне привезли самых лучших бойцов? Да вы же ничего ещё не умеете! Ну-ка, быстро поднялись и построились ко мне лицом!

Перекатившись на спину, Рус принял сидячее положение. Прямо перед собой он увидел стоящего на четвереньках Масрура, лежащего на боку с подтянутыми к животу от боли ногами Каридиго, а также уже вставшего на ноги Асомо. Все они были без оружия.

Рус невольно перевёл взгляд на Тарока. У его ног лежало четыре меча.

Один за другим мальчики поднялись с земли и выстроились в ряд.

– Ну что, всё поняли? – Тарок уже не улыбался. Глаза его серьёзно и внимательно смотрели на юных гладиаторов. – Мне кажется, я показал, что вы многое умеете, но далеко не всё.

– Учитель, что это было? Мы такого ещё не видели! – Асомо, как старший, отважился задать вопрос.

– Кто-нибудь из вас слышал о волколаках, вервольфах, хоробрах, берсерках?

– Нет, учитель, никогда! Да и откуда нам о них знать, мы же с малых лет в рабстве.

Тарок снова улыбнулся.

– Так в дальних странах называют воинов-зверей. Они такие же дети ярости, как и вы! Рассказывать о них я не буду. А вот встречи с ними в бою не избежать. Поэтому всем нужно хорошенько поработать и научиться тому, что вы увидели. Это техника ведения боя бешеного в толпе врагов. Часто без оружия. Её нужно понять и освоить. Для этого вас сюда и привезли. Я в этом помогу!

– А те, другие, такую технику знают? Курт нам говорил, что этому учат не всех, а только избранных! – вступил в разговор Рус.

– Действительно, в школах Мёрда эту технику осваивают только единицы бойцов. Как обучают в чужих странах – я не знаю. Слыхал, что некоторые берсерки и волколаки сами до неё доходят. Может, оттого она у всех разная, но основные приёмы ведения боя похожи. Занятия начнём с утра, а пока можете отдохнуть.

…Воспоминания о прошедшем так растревожили сознание, что Рус осторожно поднялся со своего лежака, на цыпочках прошёл мимо спящего Асомо и вышел на воздух. Луна и усеявшие небосвод звёзды тускло освещали площадку, на которой он провёл много дней в непрерывных занятиях.

Рус уселся на каменную скамью, откинул голову на её высокую спинку и снова задумался.

Если во всех предыдущих школах мальчиков учили, как отнять чужую жизнь, сохранив при этом свою, то на этой вилле они осваивали премудрости игры со своим противником.

На всех занятиях Тарок неустанно повторял, что, вступая в бой с врагом, не нужно устраивать драку. Под дракой он подразумевал бесполезное размахивание руками и ногами. Очень подробно учитель объяснял возможности ударов, совершаемых разными видами оружия, показывал в медленном темпе составляющие и траектории движения копья, секиры и меча. Рассказывал и учил ребят, как уворачиваться от спущенной с тетивы стрелы.

Раньше Рус никогда не задумывался над тем, что всего лишь по замаху меча или топора можно заранее определить место, куда последует удар. А если ещё учесть, что поражающая поверхность любого оружия крайне мала, то с его воображаемой линии удара можно отклониться или уйти лёгким и незаметным движением так, чтобы лезвие скользнуло возле тела. Да и сам этот уход лучше, оказывается, совершать в сторону сближения с противником. В этот момент можно нанести ему неожиданный встречный удар в боевую руку или плечо, а можно просто ущипнуть за щеку или нос, как показал им Тарок. Главное – успеть предотвратить или заблокировать на начальной стадии сам удар, потому что уже летящее в цель оружие имеет очень высокую скорость и его сложно остановить голыми руками. Хотя ещё можно слегка отклонить, уводя лезвие от соприкосновения со своим телом. Ну а уж если противник провалился с ударом, то в этом случае мальчики и без поучений Тарока прекрасно знали, что следует делать дальше.