Читать онлайн Наследница поневоле

Глава 1.

– Полина Андреевна? – меня окликает деловитый мужской голос. Еще секунду я продолжаю двигаться по инерции, старательно размышляя, стоит ли тормозить? Может, это кто-то из руководства, решил озадачить меня очередной внеурочной работой? На той неделе, к примеру, меня точно так же остановили после окончания трудового дня и добровольно – принудительно заставили делать ревизию.

Вообще-то, она уже давно намечалась. Но я все надеялась, что этим займется кто-то другой, поэтому отлынивала. Ревизия в Центральной городской библиотеке, это вам не шутки, знаете ли.

Затылком чую на себе взгляд.

– Остановитесь. – голос за спиной все не унимался, и я с досадой закатила глаза. Точно кто-то из начальства.

Эх, а я уже и вечер распланировала. Вот, сумочку тянет приятная тяжесть парочки душещипательных женских романов, а если смешать такой досуг с бокалом красного вина – веселье получается безудержное. А вы не знали? После двадцати пяти приоритеты времяпрепровождения резко меняются, теперь я с гораздо большим удовольствием укутаюсь дома в уютный плед, нежели потащусь по барам в поисках приключений на свою пятую точку.

– Господи, ну остановитесь же! – голос меня догнал, а его обладатель уверенно положил руку на моё плечо. Эй, за нарушение личных границ в двадцать первом веке можно и за решетку угодить!

Раздосадовано оборачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с мужчиной очень странной наружности.

Худощавый и на две головы выше меня. Чтобы посмотреть ему в глаза, мне пришлось задрать подбородок.

Нет, я люблю высоких мужчин, но этот совершенно не в моем вкусе. Во-первых, он старше, лет на десять, а во-вторых, весь его вид, будто заявляет, что хозяин по какой-то нелепой случайности перепутал временные рамки и попал не в тот век. Старый, поеденный молью костюм, коричневого цвета, сидит на нем очень странно. Рукава явно коротки, а штанины открывают щиколотки и носки в серо – унылую полоску. На ногах видавшие виды ботинки, но начищенные до блеска, а в руках старенький кожаный портфель, больше похожий на почтальонную сумку.

Изумленно приподнимаю брови.

Он похож на городского сумасшедшего, ну знаете, сродни тех, которые обычно стоят на обочине с табличкой в руках «Конец света уже близок». Правда, выглядит все же опрятнее.

Лицо же мужчина сохранял крайне серьезное. Маленькие глаза, мышиного цвета. Длинный крючковатый нос и тонкие губы, щедро обрамленные россыпью густых усов.

Медленно, с осторожностью сапёра, убираю его руку с моего плеча.

– Полина Андреевна, у меня есть к Вам разговор. – явно озадаченный моим выражением лица, произносит тощий.

– Извините, мы знакомы? – вежливо спрашиваю я. Вопрос риторический, я точно знаю, что нет. Запомнила бы.

– Меня зовут Вайнберг Измаил бен Зохар. – он сделал почтенный наклон головы. Клянусь, будь на нем шляпа, он бы демонстративно оторвал ее от головы, до того манерно звучало его привитие.

Ну и имечко – про себя думаю я. В жизнь не запомню, а если и запомню, не факт, что смогу выговорить.

Тоже киваю в ответ.

– И что Вам от меня нужно, Измаил… Захар… бен? – я осеклась, потому что понимаю, что зря взялась это повторять. Это еврейское имя? Он похож на еврея. Хотя откуда мне знать как они выглядят? Но в моем представлении именно так.

– О, – выдал мужчина и переложил свой портфель из одной руки в другую. Долговязые ноги нетерпимо топтались на месте. – Я нотариус. И у меня к Вам очень важное дело.

О Господи, неужели у теперешних нотариусов настолько плохи дела, что они цепляются к прохожим на улице, толкая свои услуги? Но я тут же отметаю эту мысль. Он назвал меня по имени, а это значит, что наша встреча была запланирована. Не мной, конечно же. У меня по планам сегодня было встретиться лишь с доном Калом из того романчика, что я тайком начала читать на работе в начале пятого вечера.

Тощий молчал. Я тоже.

– Ну же, говорите. – не выдержала я. – Что за дело? Я спешу. – я нетерпеливо кивнула головой в сторону трамвайной остановки, давая понять, что у занятых женщин совершенно нет времени тянуть резину.

Мужчина внимательно проследил за моим взглядом.

– Здесь рассказывать? Прямо на улице? – в глазах недоумение.

– Извините, но домой я Вас точно не приглашу. – я посчитала этот ответ остроумным. Но тут же замолчала. Прозвучало довольно грубо.

Ладно, сдался тощий. Его плечи вдруг тут же осунулись.

– Полина Андреевна, я по поводу Вашего наследства.

Я даже рот открыла.

– Нет у меня никакого наследства. Не нажила еще. – я тут же его осекла, выставляя вперед руку с ладонью. Видимо, он и вправду пытается втюхать мне свои услуги. Так, надо заканчивать. Дон Карло конечно никуда не убежит со страниц книг, а вот мой неугасающий интерес к нему с каждой минутой разгорается все больше. Надо срочно дочитать.

– Ооо, нет, Вы совершенно меня не поняли, смею заметить. – на губах под густыми усами заиграла улыбка. – Наследство не Ваше, а для Вас. И как я уже сказал, это очень серьезный разговор.

– Для меня?

– Для Вас. – тощий усердно закивал головой. – По завещанию именно Вы являетесь наследницей нескольких миллиардов рублей и старинного фамильного особняка загородом.

– Нескольких миллиардов?

– Да. На самом деле список очень длинный. Пунктов огромное количество. – тощий задорно улыбается, явно удовлетворенный, что ему все же удалось произвести должный эффект.

На моих губах сама собой расплывается глупая улыбка.

Озираюсь по сторонам.

Ну, и где же камеры? Это же розыгрыш? Неужто кто-то из моих знакомых считает меня настолько глупой, чтобы повестись на это?

Но ни знакомых, ни камер моим зорким глазом замечено не было. Лишь случайные прохожие, спешащие по своим неотложным делам. Лица у них были хмурые, и без намека на шутку. Некоторые даже удостаивали нас с тощим недовольным взглядом, мол, чего это вы вздумали вести свои беседы на оживленном тротуаре перед входом в Центральную библиотеку? В сторону отойти что ли лень было?

– Кого Вы ищите? – лже-нотариус тоже начал активно оглядываться по сторонам.

– Шутников, которые решили, что я Вам поверю.

– О, – озадаченно выдал он и полез в свой портфель. Изъял оттуда бумажку и, расправив ее, тут же сунул мне под нос.

Быстро убедившись, что он действительно является тем, кем представился, я не сдаюсь.

– Это всего лишь бумажка. Я таких сотню могу напечатать. – врожденная упёртость дает о себе знать. Вот, вроде и печать государственного образца только что видела своими глазами, а верить все равно отказываюсь.

Тощий вдыхает.

– Понимаю Ваше смятение. – осторожно произносит он, втираясь в доверие. – Но завещание такое же реальное, как и мы с Вами.

– Ну и кто же этот великодушный человек, так щедро одаривший меня? – иронично спрашиваю я, складывая руки на груди.

– По моей информации, Вы не знали о его существовании. – важно произносит мужчина и достает из нагрудного кармана пиджака дорогой старый монокль на золотой цепочке. Вставляет его в глаз и прищуривается. Он что, пытается произвести впечатление? Ну кто в наше время носит монокли?

Я фыркаю.

Из моих знакомых никто не наделен такой щедростью. Да и умирать никто вроде бы не собирался пока что.

– Что ж, спешу Вас огорчить. – отрезаю я. – Вы с кем-то меня перепутали, и Вам нужна другая Полина Андреевна. – уже готовая откланяться на этих словах, я разворачиваюсь, чтобы наконец-то попасть на трамвайную остановку. Как раз 65-й подъехал.

– Орлова Полина Андреевна, девяносто пятого года рождения. Не замужем. Работаете библиотекарем. Имеете высшее образование. И несколько особых примет, например, большую родинку между ключицами, шрам в виде полумесяца на левой ягодице и врожденную тританопию, в простонародье – дальтонизм. – я замерла на месте прямо с занесенной над тротуарной дорожкой ногой. – Уверен, я не ошибся. – победоносно закончил тощий.

Разворачиваюсь, но с опаской делаю шаг назад, вспоминая, что именно, из лежащего в сумочке, сгодится для самообороны. Зонтом его что ли ткнуть? Не зря же я таскала его с собой целый день. Гисметео, как всегда, ошибся, внушая мне утром, что будет дождь. Какой дождь, когда солнце шпарит как сумасшедшее?

– Откуда Вам все это известно про меня? Признавайтесь! – я враждебно зыркнула на тощего, давая понять, что настроена решительно. Он что, следил за мной? Нет, ладно родинка, ладно дальтонизм, но про шрам то ему откуда известно? Я, знаете ли, не свечу им направо и налево.

Худощавый мужчина поправляет монокль уверенным движением указательного пальца.

– От Вашего дедушки. На той неделе он скончался. – на лице мужчины мелькнуло прискорбное выражение. – Примите мои соболезнования.

А я уже еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Ха, вот ты и прокололся!

– Мой дедушка жив! Я с ним только что разговаривала! – ну, предположим, тут я немного приврала, не только что, а вчера. Но дедуля явно был живее всех живых. Шутил, что поймал на рыбалке трехметрового карася, и клянчил внуков жалобным тоном. В общем, если бы он и собирался на тот свет, мне бы уж точно об этом сообщили. Особенно, если бы он вдруг решил оставить мне в наследство несуществующие миллионы.

Победоносно сверлю тощего взглядом. Что ты на это ответишь, аферист?

– От Вашего родного дедушки, Полина Андреевна. – с нажимом говорит мужчина. –  Того, который оставил Вам огромное состояние. – он прочистил горло мелким кашлем и внимательно на меня посмотрел. –  Правда, для вступления в наследство, придётся выполнить пару условий…

Я смотрю на него все так же недоверчиво.

– Каких еще условий? – выращенный в мире разврата и похоти ум тут же принялся рисовать цветные картинки того, как мне придется с кем-нибудь переспать, а затем только миллиарды упадут мне на голову.

Эх, как же алчно с моей стороны. Еще до конца и не успела поверить, что тощий не шутит, а загребущий рассудок уже огорчился, что за золотые монеты потребуют расплату.

– Полина Андреевна, – снисходительно произносит тощий и лезет в карман своего пиджака. – Все же не дело на улице это обсуждать. Приезжайте завтра ко мне в офис, раз сегодня Вы так заняты, и я Вас подробно обо всем проинформирую. – он всучивает мне в руки маленький прямоугольный кусок картона.

«Вайнберг Измаил бен Зохар. Нотариус.» – красуются золотистые буквы с вензелями на белом фоне.

И я уже было открываю рот, отрывая взгляд от красивых букв, чтобы сказать, что с его стороны крайне несправедливо разжечь мой интерес, а потом перенести встречу на завтра, заставляя меня мучиться в догадках еще целый день, но от тощего уже и след простыл…

Глава 2.

– Поляна? Что ты на ночь глядя мне названиваешь? – дедулин голос на том конце провода живее всех живых. Не думаю, что у моего сотового оператора налажена хорошая связь с тем светом, поэтому сомневаться, что дедушка все еще на этом, не приходится.

Но от сердца все же отлегает.

– Семь вечера, деда. Какая ночь? – вторю я ему в такт, морщась от прозвища, которое прилипло ко мне с пяти лет. Почему Поляна? Да просто в детстве я сама себя так называла, путая буквы «а» и «и». Теперь то я буквы не путаю конечно, только цвета. А вот прозвище так и осталось.

– Нууу… – тянет дед забавным голосом. – Это для вас, молодежи, вечер, а нам зубы на тумбочку и на боковую в такое время.

Пропускаю его слова мимо ушей.

– Слушай, я сегодня человека встретила. – осторожно начинаю я прокладывать дорогу к правде, так сильно меня интересующей.  – Он говорил про моего дедушку.

– Про меня? – изумился дел. – А кто это был?

– В том то и дело, что не про тебя…

В трубке повисает неловкая пауза. Кажется, дедуля раздумывает, что мне ответить. А я раздумываю, как помягче сказать, что моя родня, о которой я и не знала до сегодняшнего дня, уронила мне на голову несусветное количество денег, судя по словам тощего.

– Поляна, мне спать уж пора, пойду я. – дедуля явно занервничал. Этого бы мне хотелось меньше всего. Возраст, все-таки. Нервы нам ни к чему.

Но любопытство уже разрослось с такой силой, что вытесняло здравый смысл из головы.

– Ты что-то знаешь, да? – настойчиво произношу я в трубку.

Дедуля шумно вздыхает, из-за чего мобильник издает неприятный треск прямо у меня в ухе.

– Ох, так я и думал, что все всплывет наружу рано или поздно. – начинает он причитающим голосом.

– Что всплывет? – я стараюсь говорить, как можно мягче, но не упускаю шанса ухватиться за соломинку истины.

– Да это все старая, Полька! – восклицает дед, и я визуализирую как в этот момент он раздосадовано всплескивает руками. – Говорил я ей, давай скажем правду, а она «Не надо, да не надо»!

– Бабушка? – недоверчиво переспрашиваю я. – Так говорила бабушка?

Я не верю собственным ушам. Бабушка умерла пять лет назад. Для нас с дедом это было огромное потрясение. Но старость никого не щадит. С тех пор я стараюсь бывать в их доме как минимум шесть раз в неделю, чтобы мой старик не заскучал там один. Он никогда не показывает, как сильно тоскует по ней, но каждый раз, садясь пить вечерний чай по традиции в семнадцать ноль – ноль, ставит ее любимую фарфоровую кружку на столик рядом с серым матерчатым креслом, на котором она так любила сидеть. Слезы наворачиваются, когда я это вижу.

– Дедуль, ты ничего не путаешь? – недоверчиво уточняю я.

Бабушка была самым близким мне человеком, и мысль, что она хранила какую-то тайну просто дикость. Мы делились с ней всеми секретами. В пять она гуляла со мной, рассказывая, как важно уважительно относиться ко всему, что тебя окружает. В девять уже привила мне стойкую любовь к книгам, именно благодаря ей в пятнадцать я была знакома со всеми шедеврами мировой классической литературы. Иногда я смотрела, как мой простой дедуля любя называл ее «старой», а она сдержанно улыбалась, не изменяя привычкам истиной леди, и думала – как они вообще сошлись? Две противоположности. Утонченная до кончиков пальцев бабушка и приземленный до кончиков волос дедуля.

– Полечка, я ей поклялся.

– В чем? – мой рот вытягивается буквой «о».

– Что не расскажу. Но не могу я молчать. Мы когда тебя из приюта забрали, нам сказали, что у тебя родственник есть. Дедушка.

Я оседаю на край кровати. Я знала, что дедуля с бабулей мне не родные. Им Бог своих детей не дал, и они решили удочерить сиротку. Да и не скрывали никогда, что не по крови я им родная, а по душе. В этом я никогда не сомневалась. Но, подрастая, начинала задавать вопросы, тогда-то мне и сообщили, что из родственников у меня никого нет на этой земле. Так что же это получается? Врали?

– Ты прости нас, старых. – запричитал дед. – Мы ведь как лучше для тебя хотели. Тот человек знать тебя не хотел. Своими руками ведь в дом малютки отнес. Отрекся. Что с тобой было бы, скажи мы, что единственный родственник от тебя отказался?

Я молчу и нервно кусаю губы. Ладно, предположим. Сейчас то меня это уже особо и не трогает. Ну отказался и отказался, мало ли каким он там был. Может и к лучшему. Дедуля с бабулей окутали меня такой любовью, которую не каждый ребенок от настоящих родственников видит.

Но, тогда зачем ему оставлять мне наследство?

– Ох, Поляна, виноваты мы перед тобой. – не унимается дедушка, и я спешу его успокоить.

– Все в порядке, я не обижена ни на тебя, ни на бабушку. Честно. – улыбаюсь и уже всерьез задумываюсь, а не стоит ли мне взять такси и примчать к дедуле, чтобы обнять его. – Я все еще вас очень сильно люблю. – от трогательности момента глаза немного защипало.

– Точно? – деда якобы усомнился и наигранно – строгим тоном переспросил.

– Точно. – смеюсь я. – Роднее вас у меня все равно никого нет.

Попрощавшись с ним на доброй ноте, я кладу трубку.

Задумчиво смотрю в стену, сжимая в руках визитку нотариуса. Томик женского романа с доном Карлом внутри так и лежит нетронутым сегодняшним вечером.

____________________

Старинные настенные часы, висящие над головой, отбивают пять вечера, и я нервно принимаюсь считать минутки до конца рабочего дня. И решение, казалось бы, уже принято, и встреча назначена, а я все метаюсь. Такова уж моя истинно – женская натура. Даже когда я звонила тощему, оповещая, что прибуду в его офис ровно в девятнадцать ноль-ноль, душу все еще грызли сомнения.

Может ну его, это наследство? Плюнуть да растереть. Долов то. Да и не верю я до конца, что оно действительно существует. Но, как говорится, за спрос денег не берут. Ну схожу, ну узнаю. Не устроит что-то, махну рукой на прощание и поминай как звали.

Запах книг меня всегда успокаивал, и я помчалась усиленно гулять между стеллажами, гоня прочь ненужные мысли. Открывая один томик за другим, разглядывая потрепанные корешки и заодно складывая под мышку те экземпляры, что требуют ремонта. Уныло посмотрела на исчирканные ручкой поля одной из недавно возвращенных книг. Пастик стереть тяжело, знаю, потому что занималась этим тысячу раз. Знайте, что так делать нельзя. Писать в книге, все равно, что рисовать у себя на лице. Бессовестно и уродливо.

Поглаживаю старинный роман по обложке, как бы успокаивая его, приговаривая, что обязательно приведу в порядок его бесценные странички.

Я люблю книги. От части благодаря бабушке, а отчасти благодаря тому, что буквы не требуют от тебя различать цвета. Разве это не волшебство? Когда скучные черно-белые слова могут нарисовать в твоей голове целый мир, пестрящий яркими красками, которого и подавно нет в реальности.

Нет, для кого-то они, может, и существуют прямо тут, перед глазами, эти пестрящие радостью краски, но спасибо тощему, который уже услужливо сообщил вам, что я имею врожденное отклонение. Это не тот дальтонизм в привычном его проявлении, о котором все наслышаны, а особая его разновидность под названием тританопия. В целом я путаю только синий оттенок с желтым, и все бы ничего, если бы радостные краски остальных цветов не становились при этом такими невзрачными и блеклыми. Весь мир для меня ежедневно предстает в серых унылых оттенках. Яркость существует только в моей голове, но не в реальности.

Заняв себя лечением книг до конца рабочего дня, я и не заметила, как пролетело время.

С трудом отрываясь от восстановленных страничек романа, я кидаю на них последний, удовлетворенный взгляд и кладу на свое законное место. Обратно на стеллаж с его соседями.

Быстро накинув на плечи тонкий летний плащ, спешу на остановку.

Офис тощего в самом центре города. А постройки в центре отличаются своей первобытностью, поскольку представляют историческую ценность. Не имей они таких прав, их давно бы снесли, возвысив над нашими головами сверкающие зеркальные небоскребы, кишащие важными людьми в пиджаках и галстуках.

С трудом найдя нужную дверь во дворе – колодце, вхожу. Нет, ну он точно аферист, внутренний то ремонт никто не запрещал, а тут обшарпанные стены с отвалившимися кусками краски и стойкий запах плесени. Надежнее застегиваю свою женскую сумочку, чтобы по дороге туда не забрался какой-нибудь незваный гость, в виде клопа, например.

– Оо, Полина Андреевна! – важно произнес тощий, завидев меня на пороге. Дверь в его офис такая низкая, что мне пришлось пригнуть голову, чтобы войти.

– Здравствуйте. – чинно приветствую я и без приглашения сажусь в старинное кресло возле рабочего стола. Так я намерена показать свою решительную уверенность. Пусть знает, что со мной шутки плохи и его аферы тут не пройдут. Вчера вечером я подумала, что все это может являться лишь способом изощрённого мошенничества, когда счастливая жертва не верит своему счастью, в виде неожиданного наследства, а нотариус требует за его услуги несусветную сумму. Но человек настолько ослеплен жаждой разбогатеть на пустом месте, что готов вывалить на стол все свои сбережения.

Ага, держи карман шире – мысленно говорю я тощему. Надо ли уточнять, что настроена я довольно враждебно?

– Итак, Полина Андреевна, нам многое предстоит обсудить. – не торопясь начинает мужчина, но я туту же спешу его прервать.

– Денег у меня нет. Я простой библиотекарь, знаете ли. За Ваши услуги мне платить будет нечем.

Тощий тут же вскидывает ладно вверх.

– О, многоуважаемая, спешу Вас заверить, мне не требуется от Вас никакая оплата. – я недоверчиво сощурилась. – Все расходы за мои услуги уже взял на себя Ваш дедушка еще перед своей смертью.

– Ладно. Тогда, продолжайте. – чинно произнесла я и все равно скептически поджала губы.

Тощий стал нервно рыться в одном из ящиков своего стола. Найдя наконец необходимое, он положил перед собой листок бумаги с аккуратными печатными буквами.

– Я зачитаю Вам список. – важно произнес он и прокашлялся в кулак.

«Список чего?» – хотела уточнить я, но не успела, потому что тощий уже начал читать.

– Швейный завод, что на углу Старой и Нарвежской улицы, постройка под номером 78, Обувной магазин «Мастер Каблук» по адресу Зареченская, дом 6, Пекарня по Конной улице, строение 15, … – примерно на середине списка я отвлеклась, резко стало клонить в сон. – А также фамильный особняк в поселке Конёво, площадью 515 квадратных метров и все, что в нем находится, включая старинные драгоценности в сейфе. И счета в Швейцарском банке.

Тощий выключил свою горделиво-монотонную речь и посмотрел на меня.

– Вы хотите сказать, что все это теперь принадлежит мне? – я спросила это совершенно спокойно, потому что, во-первых, поверить в такое в принципе трудно, во-вторых, без подвоха тут не обойдется. На ум лезут его же слова, что «Для этого придется выполнить пару условий»

– Да. – нотариус спокойно кивает, как будто только что зачитал мне прогноз погоды на будущую неделю, а не завещание на несколько миллиардов.

– И что же мне придется для этого сделать?

Тощий скользнул маленькими глазами в угол своего кабинета, старательно отводя их от меня. Будто ему было неудобно сообщать об условиях. Но все же он отрыл свой рот, обрамленный усами, которые, кстати, по неясной пока причине, сегодня выглядели аккуратнее чем вчера.

– Вам придется выйти замуж, Полина Андреевна.

Глава 3.

Он головой что ли приложился? Если и так, то это, несомненно, повлияло на его здравый рассудок.  И вот опять я неосознанно озираюсь по сторонам в поисках скрытых камер.

– Замуж? – скептически переспрашиваю я.

Тощий кивает. Подтверждает:

– Замуж.

– За… Вас?

Мужчина бледнеет. Потом краснеет. Потом и вовсе зеленеет прямо у меня на глазах. Может ему плохо стало?

– О, Полина Андреевна. – выдает тот вполне свежим тоном. От сердца отлегло. Плохо не стало. – Нет, не за меня. – на секунду о чем-то глубоко задумался и словно вынырнув из своих мыслей, продолжил. – Но, если Вы, конечно, хотели бы рассмотреть такую перспективу в будущем… Я мог бы пригласить Вас на свидание, скажем…

– Что? Нет! – я поднимаю руки ладонями вверх. – Еще чего не хватало. – осекаюсь на полуслове. – То есть, не так, конечно. Извините. Я имела в виду, что не желаю в данный момент идти на свидание. И замуж тоже.

– Но это непреложное условие завещания. Выйти замуж. Без него Вы не получите наследство. – уверяет меня тощий.

– Но это же бред! Вы мне фиктивный брак предлагаете? Мало того, что это аморально, так еще и противозаконно! Вы не в курсе?

– Я всего лишь выполняю свою работу, и знакомлю Вас с нюансами. Не более. – маленькие глаза забегали по кабинету, прячась от моего прямого взгляда.

– И кто же счастливчик?

Тощий непонимающе взвинтил бровь.

– Ну, тот, за которого я должна выйти замуж?

– Ааах. Андрей Павлович Разумовский. – он произнес это так, будто мне тот час должно стать все ясно.

– А он вообще в курсе, этот Разумовский, что должен на мне жениться? Какая ему выгода? – этот диалог напоминает мне бред двух душевнобольных, и, если честно, я с каждой секундой все больше и больше теряю к нему интерес. Ясное дело, что попахивает чем-то вовсе не хорошим. Я бы даже сказала, смердит.

– Конечно он в курсе. И совершенно не против. Скорее за. Он желает познакомиться с Вами, как только Вы будете готовы.

– Он тоже получит наследство? А сколько ему лет? Я должна буду… – в этот момент все-таки всплывают мысли, как я ублажаю какого-нибудь пятидесятилетнего отъевшегося дядечку и становится тошно.

– Думаю, Вы обговорите нюансы вашей сделки наедине… – тощий опять краснеет, и я не выдерживаю.

– Нет. Спасибо. – с шумом отодвигаю стул, ножки которого елозят по деревянному полу, издавая душераздирающий звук – Я, пожалуй, пойду.

Нотариус тоже подскакивает со своего рабочего места.

– Полина Андреевна, постойте! Подумайте от чего Вы отказываетесь! – эти слова застают меня уже у двери, и на секунду я замираю. Мешкаю. – Может, Вы хотя бы с ним познакомитесь? Это приятный молодой человек, не многим старше меня. Кажется, ему тридцать или около того. Он воспитан. И благороден. И вообще очень положительный.

Ну уж нет. Я все решила. Да и охотницей за большими деньгами я никогда не была. Каждому, конечно, хочется иметь большой дом и роскошную машину. Но не такой же ценой.

– Вы знаете, – я обернулась и ослепительно улыбнулась, посылая тощему лучи своего дружелюбия. – У меня уже есть избранник. Василий. – на всякий случай решила уточнить я. – И думаю, он будет против моего брака с другим мужчиной. Всего доброго Вам.

Сделав легкий наклон головы, и еле сдержавшись чтобы не отвесить реверанс как в восемнадцатом веке (слишком уж располагала обстановка или просто я исторических романов перечитала?), скрылась за дверью и поспешила на трамвайную остановку.

Конечно же, никакого Василия нет и в помине. Это плод моего воображения, но зато там, в воображении, он непременно статный, широкоплечий, с пронзительными глазами и жгучими черными волосами. Одним словом, чем-то подозрительно напоминающий дона Карла из романа, что ждет моего возвращения дома.

Но если бы Василий все же существовал, он точно ни за что бы не согласился отдать свою невесту в лапы какого-то незнакомца, пусть даже тому около тридцати, и он воспитан, и благороден, и вообще очень положительный.

Я улыбаюсь кондуктору, плачу за билет и занимаю место у пыльного окна. С утра прошел дождь и сейчас на стекле остались разводы, мешающие обзору.

«Вот, а согласилась бы, глядишь, через годик на своем автомобиле каталась бы» – гадко пищит алчный внутренний голос.

Но я тут же его затыкаю и выдыхаю.

Я все сделала правильно.

Если бы я тогда только знала на что себя обрекаю отказавшись. Но заранее нам знать никогда ничего не дано.

С того самого дня моя жизнь буквально пошла под откос.

В понедельник я обнаружила дверь своей квартирки – студии открытой настежь, когда возвращалась после работы. До ужаса испугавшись, я вызвала полицию. А сама села ждать представителей правопорядка прямо в холодном подъезде. Квартирку свою я очень люблю, пусть она и находится не в самом благополучном районе, пусть хозяйка, у которой я ее арендую, далеко не золото, пусть она маленькая, и больше похожа на коробку из-под обуви по метражу, а диван стоит почти впритык к кухонному гарнитуру. Но зато…

Ночью до холодильника недалеко шагать.

Уныло подперев подбородок руками, я встречаю полицейских в позе кузнечика. Те важно достают оружие из кобуры и проходят внутрь, сильно стараясь напоминать крутых копов из американских фильмов. А я трушу сзади.

В квартире разгром. Все перевернуто с ног на голову. Мои глаза наполняются ужасом и слезами, когда я вижу, как над моими вещами надругались, перерыв их и вытащив из шкафов и комодов. Все выброшено прямо на пол. Быстро шмыгаю к одному из опустошенных ящиков и собираю кружевные трусики в охапку. Полицейские внимательно следят за моими действиями, пока я заталкиваю свое нижнее белье обратно в полку.

– Это улика вообще-то. – грозно произнёс один из мужчин. Но увидев мои покрасневшие щеки, махнул рукой. – Что-то пропало?

Я озираюсь по сторонам и жму плечами.

– На первый взгляд, нет. – да и пропадать то тут особо нечему. Вся мебель старая, люба будет только бомжу на помойке, нормальный человек на нее уж точно не позарится. Из техники у меня только чайник, телевизора и того нет. Не по душе мне эта засоряющая мозг коробка, уж лучше книги читать. В общем, мотивы преступников не ясны. Зачем грабить квартиру в далеко не самом богатом районе? А если и грабить, зачем выбирать самую неприметную дверь во всей парадной? У соседей Смирновых вон какая махина железная забабахана, наверняка уж у них то там есть чем поживиться.

Несколько часов мы составляли опись, протокол, собирали показания. К ночи у меня натурально отнимались ноги от усталости.

А во вторник меня уволили с работы. Да, вот так вот просто. Приехало какое-то очень важное руководство на внеплановую ревизию и оказалось, что по их данным в библиотеке не хватает около сотни книг, в том числе и особо ценные, пожертвованные нам, экземпляры. Да не может такого быть! Я же лично все проверяла неделю назад и все было на месте! Но меня никто слушать не стал и попросили написать заявление по собственному желанию.

Целый вечер я отчаянно пыталась побороть обиду, топя свою злость в бутылке красного полусладкого. А к утру, моя неунывающая натура отправилась на собеседования.

Я обошла больше десяти организаций за три дня. И везде слышала одно «Мы Вам перезвоним». Как сговорились! Как можно, выпускнице то с красным дипломом!?

В пятницу явилась хозяйка квартиры, где – то прослышав о взломанных замках. Смирновы, наверное, проболтались. Язык у них без костей. Не удосуживаясь прелюдиями, Нина Федоровна вежливо попросила съехать меня из квартиры в ближайшие дни.

– Но я живу у Вас уже несколько лет и всегда исправно платила аренду! Разве так можно? – возмущалась я в ответ, но Нина Федоровна заняла непробиваемую позицию. Человек старой закалки.

– Мне проблемные жильцы не нужны, милочка. Уж не знаю с кем ты там связалась, что у тебя замки ломают, но на этом наше сотрудничество окончено.

В субботу, уныло собрав вещи, и кинув на свою квартирку прощальный взгляд, наполненный болью, я уехала к дедушке. Временно, конечно же, как только все наладится, я обязательно найду для себя подходящий вариант.

А в воскресенье, как только я решила, что хуже уже быть не может, жизнь подбросила очередной сюрприз. Прогуливаясь по тесным улочкам города, и решая, что же мне делать дальше, я набрела на знакомую кофейню. Заинтересованно разглядев блестящую витрину, усеянную фонариками и вывесками с ассортиментом, я в уме подчитываю, по карману ли мне тут чашка кофе.

Махнув рукой, решаю себя побаловать и решительно захожу внутрь, занимая уютный столик возле окна. Подоспевший официант тут же принял заказ, и улыбнулся, обнажая белоснежные зубы. Он что, кофе не пьет? А может, делает отбеливание? Придя к выводу, что это не моего ума дело и думать об этом не стоит, я любуюсь пейзажем за окном и бесконечно куда-то спешащими людьми. Наверное, идут домой с работы. Ведь и то, и другое у них есть, в отличие от меня.

Мастерства накручивать себя еще больше в и без того угнетающей ситуации, мне не занимать.

– Разрешите? – звучный мужской голос раздается откуда-то сверху, и я не сразу понимаю, что обращается он именно ко мне. Но все же вскидываю взгляд и обмираю.

Высокий молодой брюнет стоит возле столика и пронзительно смотрит мне прямо в глаза. Широкие плечи обтянуты дорогой черной рубашкой, расстёгнутой на пару пуговиц в районе воротника. Брюнет красив. Его крупные руки опираются о спинку стоящего рядом с моим, стула.

Он все еще вопросительно смотрит, а я не могу перестать его разглядывать. Правильные черты лица, в меру пухлые губы, красивые мужские скулы и чётко очерченный нос, выдающий в нем принадлежность к аристократии.

И глаза… Янтарно – зеленые и до ужаса глубокие. Это поражает больше всего. Ведь я в первый раз в жизни так явно вижу цвет. Все, вплоть до еле уловимых оттенков. Темные крапинки сверкают, переливаются, а радужка почти черная.

– Невероятно… – обескураженно выдаю я на выдохе.

– Что? – чуть улыбаясь уголком своего красивого рта, переспрашивает брюнет.

Я молчу, потому что не хочу повторять. И пауза между нами становится гнетущей, с нотками нарастающего идиотизма. Моего, разумеется.

– Вы хотите одолжить стул? – растерянно спрашиваю я, кое-как взяв себя в руки.

Брюнет будто этого и ждал и даже не удивился моего глупому вопросу. Но думать, что его привлекла я, а не свободный стул, было бы слишком самонадеянно. Это на меня не похоже.

– Нет. Я хочу присесть и познакомиться с Вами. – заявил брюнет.

Неужели я встретила своего дона Карла в реальной жизни?

Глава 4.

Познакомиться? Со мной? В последнее время у меня маниакально часто возникает подозрение, что я стала жертвой розыгрыша. Вот опять это непреодолимое чувство повертеть головой в поисках скрытых камер. Сделать это хочется так сильно, что аж, в глазах зудит.

Брюнету, видимо, надоело ждать моего согласия, поэтому он вальяжно выдвинул стул и сел на него, уставившись на меня прямолинейным, открытым взглядом. Мамочки, от его глаз у меня кожу на лице припекает! И по телу начинают так странно расползаться мурашки, будто соломинкой кто-то по нервам водит. Вот это да....

– Меня зовут Андрей. – галантно представился незнакомец. Клянусь, если бы я протянула ему руку в этот момент, он бы отвесил манерный поцелуй. – Как Ваше имя?

Боже, какой голос. Мелодичный и в меру звонкий, а на низких нотах немного хрипловатый, перчащий. Я бы могла слушать его вечно. Кажется, будто мои покрасневшие от смущения уши кто-то щедро поливает медом.

– Полина. – прохрипела я почти басом. Мать твою, от волнения голос пропал. Прочистила горло и улыбнулась.

– Прекрасное имя.

Незнакомец отпил глоток кофе из стакана, принесенного с собой и внимательно на меня, посмотрел. Лицо его стало серьезным.

И чего это я так разволновалась? Обычно, способности держать себя в руках мне не занимать. Не сказала бы, что со мной вообще не знакомятся на улице. Просто почти всегда это слишком самоуверенные самцы, наивно полагающие, что любая готова упасть к их ногам. Я таких на дух не переношу. Самонадеянности у незнакомца тоже хоть отбавляй, но есть в нем что-то такое, что сделало каждое его действия тонкими и изысканными, а не похабными в стиле современных знакомств.

– Ладно, Полина… Андреевна. – выдал незнакомец, вырывая меня из размышлений и откровенных разглядываний. Стоп. А откуда он знает моё отчество? Увидев озадаченное лицо, мужчина усмехнулся.

– Не вежливо с моей стороны вводить Вас в заблуждение. Меня зовут Разумовский Андрей Павлович.

Он сделал важное лицо, явно ожидая моей бурной реакции, но я лишь непонимающе нахмурила брови.

Разумовский? Фамилия кажется мне знакомой, но где я могла ее слышать?

Закусываю губу и усердно размышляю. Мозг, занятый харизматичностью красавчика, думать отказывается.

– О Господи. – отрешенно произношу я уже через секунду. Разумовский – это же тот, которого мне пытался втюхать тощий нотариус в качестве фиктивного мужа!? Серьезно!?

В голове будто складывается пазл и моё лицо вытягивается от удивления.

– Вы что, следили за мной? – уже чувствую, как в душе поднимается ураган негодования. Нет, красавчик хорош, бесспорно. Но я же ясно дала понять, что в подобных аферах участвовать категорически отказываюсь. Хотя… Еще раз окинула взглядом незнакомца. Тщедушная натура уже нарисовала яркую картинку, как этот мужчина ведет меня к алтарю, смотрит влюбленными глазами, на моем безымянном пальце сверкает кольцо с бриллиантом, а потом мы уезжаем в свадебное путешествие.

Но нет. В браках по расчёту все выглядит немного иначе. Воздушные замки в голове тут же рушатся, и я прихожу в себя.

– Не следил, а просто запланировал нашу встречу. – с самоуверенной улыбкой произносит красавчик и я невольно любуюсь легкими морщинками, рассыпавшимися в уголках его губ.

– Чего Вы хотите? – я надменно вскидываю бровь. Мужчина отвечает тем же.

– Полагаю, Вы уже и сами догадывайтесь. – его голос сочится весёлым сарказмом, что окончательно выводит меня из себя.

– Я не собираюсь выходить замуж в ближайшее время, ни за Вас, ни за кого-либо еще. И никакое наследство такой ценой мне не нужно. Можете все оставить себе.

На секунду задумываюсь. Тощий тогда так и не ответил, какая же выгода Разумовскому брать меня замуж. Он тоже есть в завещании? Наверняка, его настойчивое желание видеть меня в качестве своей жены, пусть и фиктивной, вызвано далеко не альтруизмом.

– Я бы на Вашем месте очень хорошо подумал. – его тон голоса в миг переменился, из дружелюбного став угрожающим, опасным. Изумрудные глаза сверкнули.

– Но Вы не на моем месте. – парирую я и кладу на столик денежную купюру.

Встаю со стула, искренне рассчитывая закончить этот разговор. Разве такая настойчивость может предвещать что-то хорошее? Конечно, нет! Лучше бы побыстрее убраться отсюда. Надеюсь, на этот раз ни он, ни нотариус не посмеют усомниться в категоричности моего отказа и больше не появятся в моей жизни. Можно подумать, без них у меня проблем недостаточно.

Где-то в районе солнечного сплетения кольнула острая иголка досады. Я ведь и правда уже почти поверила, что этот красавчик просто хотел со мной познакомиться.

Убираю в свою сумочку телефон и книгу, которые я уже успела выложить на кофейный столик, в предвкушении провести здесь как минимум часик, другой.

За то, что делаю это столь медлительно, хочется отхлестать себя по рукам. Все ведь решила уже, а все равно мешкаю.

А мужчина наблюдает за моими действиями, переводя взгляд то на мои ноги, обтянутые обычными повседневными джинсами с потертостями, но на декольте майки. Ну смотри, смотри, тебе здесь ничего не достанется – мысленно посылаю я его.

– Мне пора. Всего доброго. – бурчу я и уже собираюсь отойти от столика, как незнакомец произносит:

– Полина Андреевна, неужели Вы хотите и дальше подвергать свою жизнь очередным неудачам? Советую Вам согласиться и для начала, хотя бы выслушать меня.

Застываю на месте как вкопанная. Неудачам? Это у него просто к слову пришлось или…

Он имеет прямое отношение к тому, что творилось последнюю неделю?

Медленно, с осторожностью сапера, разворачиваюсь. Оглядываю его широкую спину. Черт, сквозь тонкую ткань рубашки слишком отчетливо проступают мышцы. Незнакомец явно чувствует себя увереннее чем я. Об этом говорит даже его поза. Он расслабленно откинулся на спинку стула и забросил ногу на ногу.

Выдыхаю. Снова сажусь. Пристально смотрю в его смеющиеся глаза.

– Что Вы имеете в виду? Какие еще неудачи? В моей жизни все прекрасно. – вру напропалую. Если уж он действительно имеет отношение к взломанной квартире и увольнению, то я должна немедленно об этом узнать.

– Итак, Полина Андреевна, – красавчик сцепил руки в замок, проигнорировав мой вопрос. – Список того, что Вы получите, согласившись на моё предложение, Вам уже озвучил Вайнберг. Дело за малым. Нам нужно прожить под одной крышей всего лишь год. Жить будем в фамильном поместье. Все Ваши расходы на этот год я беру на себя, ну а по истечению срока я думаю Вы и сами себя вполне сможете обеспечивать. От Вас требуется не многое, всего лишь посещать некоторые светские мероприятия и изредка появляться на страницах прессы в качестве наследницы состояния Гроздицких и конечно же моей избранницы.

– Гроздицких… – эхом повторяю я.

Странно, но в разговоре с тощим, я даже фамилию дедушки спросить не удосужилась…

– Да, это Ваша настоящая фамилия, кстати. – - прерывает мои мысли красавчик. – Ну же, Полина Андреевна, от таких предложений не отказываются.

Полина Гроздицкая? Ну уж нет. Орлова эта фамилия дедушки. С ней я и останусь.

– Вы мне так и не ответили. – чеканю я по слогам. Неужели он думает, что сможет просто так игнорировать мои вопросы? – О каких неудачах идет речь?

Мужчина раздраженно вздыхает.

– Полина Андреевна, когда что-то идет не по плану, я предпочитаю корректировать внешние обстоятельства. Сидеть и ждать пока Вы решитесь на это предложение сами было слишком долго.

Я буквально открываю рот.

– Это ты все устроил!? – я подскакиваю со стула и сердито упираюсь ладонями о столешницу. Нет! Каков наглец! Это уже не шутки! И как он может так спокойно об этом заявлять? – Ты взломал мою квартиру, подстроил недостачу на работе!? – я грозно нависаю над засранцем всеми своими пятьюдесятью килограммами, но ему, кажется, все равно на это. В наглых глазах пляшут смешинки.

– Не своими руками, конечно. – с гордостью признается он.

Дьявол! Да я его сейчас на американский флаг порву!

– Присядьте. – не говорит, а приказывает. – Если Вы еще не поняли, то работу Вам не найти, даже уборщицей не возьмут. Просто поверьте на слово. Выбор не большой, либо жить с дедушкой, к которому Вы переехали, либо соглашаться играть роль моей жены.

Сжимаю челюсть. Нехотя сажусь. Хочется надавать по наглой морде знатных оплеух, но здравый смысл все же побеждает.

– Немедленно позвони на мою работу и расскажи им все. Мне плевать какими словами. Это не справедливо!

– Жизнь вообще не справедлива. – жмет плечами красавчик. – Только вот Вам выпал редкий шанс. Один на миллион. И я ни за что не поверю, что Вам не интересно узнать, какую жизнь Вы упускаете. Узнать тайны своего прошлого…

Голос манящий, загадочный.

Засранец.

– Предполагаю, что выгоду получу не только я. – буркаю себе под нос.

Красавчик смеется. Заливисто и красиво. Дьявол.

– Да, тут Вы не ошиблись. У меня есть свои интересы.

– Какие?

– Об этом позже, Полина Андреевна. А пока, – он берет салфетку, достает из нагрудного кармана рубашки золотую ручку и что-то пишет. – Завтра в полдень я буду ждать Вас по этому адресу. Много вещей брать не советую, Вам все равно придется сменить гардероб. – снова бросает скептический, оценивающий взгляд на мою майку-алкоголичку. А что? Сейчас так модно. – Мы будем ждать Вас.

– Мы?

Наглец снова меня игнорирует. Отвешивает белоснежную улыбку, и подхватив свой пиджак со спинки стула, встает.

– В полдень, Полина Андреевна. – напоминает он, будто я какое-то неразумное дитя, способное за две секунды забыть полученную информацию.

– Я еще не согласилась. – тут же протестую.

– Я не сомневаюсь в том, что Вы примите верное решение. – он подмигивает мне, бросает на стол купюру в четыре раза превышающую стоимость кофе и скрывается за дверью кафе.

А я остаюсь сидеть одна, растерянно кусаю губы и озираюсь по сторонам.

Кажется, красавчик оставил мне лишь видимость выбора.

Глава 5.

– Вот мы и приехали. – учтиво произносит нотариус и спешит открыть мне дверь такси. Я подозрительно оглядываюсь по сторонам.

Дорогое поместье из белого камня, обрамленное большим ухоженным садом.

– До города, конечно, далековато. Но у Вас будет личный автомобиль с водителем. – Вайндберг спешит меня заверить, рисуя все новые и новые плюсы согласиться на предложение. Ему я позвонила еще вчера вечером. Почти ночью. Нет, соглашаться я пока и не думаю, вот еще. А разведать обстановку очень даже. А с тощим как-то спокойнее. Он у меня вызывает намного меньше подозрений, чем красавчик из кафе.

Вдыхаю свежий воздух и даже слегка улыбаюсь. Все же на контрасте с городом это тихое место кажется чем-то сказочным.

Мы идем по вымощенной камнем дорожке к расписным огромным дверям дома. Аллею скрывают десятки вековых массивных деревьев, шелестящих зеленой листвой. Тут без труда можно кислородное отравление заработать. Нет, я к такому на ежедневной основе еще не готова – делаю я себе пометочку в голове, а сама в это время вежливо улыбаюсь нотариусу и киваю в ответ на его рассказы о поместье.

Двери со скрипом открываются и моему взору предстает огромный пустующий холл с белыми колоннами и золотистой лепниной под потолком.

– Святые небеса… – на выдохе произношу я и запрокидываю голову, чтобы получше рассмотреть это произведение искусства. Всегда фанатела от исторических зданий. Была почти на всех доступных и недоступных экскурсиях в городе. Но это… Не идет ни в какое сравнение с тем, что я когда-либо видела. Завораживающая красота…

Вдохновенно вглядываюсь расписные узоры. Мерцающие, сверкающие. Дух захватывает. На потолке стекленная фреска ангелочка, переливающаяся на солнце. Как такое вообще можно было создать пару столетий назад? Я бы еще поняла сейчас, с современным оборудованием, но тогда…

Любуюсь искусством, совершенно потеряв связь с реальностью. Как выяснилось, очень даже зря, потому что уже через секунду боковым зрением вижу, как со скоростью света на меня несется что-то громадное и черное.

На автомате группируюсь, принимая позу эмбриона и оказываюсь на мраморном полу, прижатая тонной ярости.

Визжу, пищу, пытаюсь кричать, но дыхание перехватывает от испуга.

Что за черт? Меня сюда заманили, чтобы убить? Могли бы выбрать какой-нибудь менее изощренный способ! Это же издевательство просто! Огромная псина скачет на мне, приняв за свою личную игрушку. Надо сказать, что по комплектации я раза в два ему уступаю. Воображение уже рисует живые картинки, как этот монстр с километровыми клыками откусывает моё лицо, и я уже почти теряю сознание, когда раздается громкий крик:

– Блинчик! Ко мне!

Да какой это к чертовой бабушке блинчик? Это целый омлет!

Огромная псина вежливо отстранилась от меня и пронзительно посмотрела прямо в мои распахнутые от ужаса глаза. Аккуратно ткнул в мою щеку мокрым носом-пуговицей и галантно развернулась, не забыв при этом протоптаться лапами прямо на моих ребрах.

Нотариус тут же склонился надо мной, помогая подняться и что-то причитая. Все его слова я пропускала строго мимо ушей, потому что все еще не могла оторвать взгляда от вальяжно виляющей задницы Блинчика.

– Обычно он не так приветлив. – слышится высокомерный голос откуда-то с лестницы, и я наконец то поднимаю глаза. Грудную клетку все еще давит, а руки трясутся от ужаса.

– Приветлив? – я впиваюсь сердитым взглядом в красавчика. Сегодня он одет в простое серое поло и брюки, которые чертовски ему идут. Да провались ты сквозь землю! – я мысленно прокляла его около тысячи раз еще в кафе, но не думаю, что еще один раз будет лишним.

– Ты же не думала, что он пытался тебя съесть? – усмехается наглец. – Он предпочитает еду… по изысканнее. – о, красавчик тоже решил перейти на «ты»? Или забыть свою манерность ему помогают стены родной обители?

Сжимаю кулаки от злости. Еще чуть-чуть и из моих ушей пойдет пар. Да какого черта я вообще сюда приперлась!? Выслушивать завуалированные оскорбления? Хотя не такие уж они и завуалированные…

– Твой питомец такой же нахал, как и его хозяин. – важно заявляю я и придаю лицу горделивое выражение. Не успела еще в дом войти, а уже в горизонтальное положение уложили. Чего дальше то ждать?

– Ладно, Полина Андреевна. – спокойно продолжил этот принц-полукровка. Хоть отчество мне оставил, или так звучит высокомернее? – Пройдемте в гостиную. Вы опоздали, между прочим, а это признак дурного тона. – он перевел взгляд с меня на нотариуса.

Фыркаю и тоже злобно озираюсь на тощего.

– О, Андрей Павлович, – тут же спохватывается нотариус и трусит в след за красавчиком. – Боюсь это я виноват. Дела рабочие, знаете ли…

Но пафосный наглец не удосужился ничего ему ответить, будто того и вовсе здесь нет и продолжил важное шествие по квадратным метрам поместья.

Обреченно вздыхаю, и иду следом за мужчинами.

Пройдя без малого десяток гостиных, мы наконец то попадаем в нужную.

Мои брови тут же вопросительно взлетают вверх. Так значит «мы», это не только аристократ Разумовский с его громилой псом?

Какие еще сюрпризы меня ждут? К знакомству с родственниками я пока не готова. Может еще успею сделать ноги под шумок? Надежда умирает, когда три пары глаз незнакомых людей, как по команде, устремляются на меня, сканируя, и, кажется, подмечая всё, до мельчайших деталей.

– Эмм… Здравствуйте. – придаю голосу нотку серьезности, но она тонет в смущении.

В гостиной, возле большого бархатного дивана с золотистым витиеватым изголовьем стоят три человека. Женщина, лет пятидесяти, с седыми волосами, уложенными в причудливую высокую прическу. Да такие уже не носят лет сто, кажется, она просто веком ошиблась. Рядом с ней стоит девочка подросток, на вид ей не больше пятнадцати, но подростки нынче выглядят обманчиво. У соседей Смирновых тоже дочка школьница, так я ее от двадцатипятилетней не отличу, а все, потому что она ежедневно насилует свою милую мордашку двумя тоннами косметики. Через секунду я перевожу взгляд на мужчину, который в отличие от остальных, вальяжно сидит на диване, закинув ногу на ногу и внимательно читает газету. Он лишь мельком мазнул по мне взглядом, когда я вошла, а сейчас изучает буквы страниц так напыщенно и театрально, что сомнений не остается – жест служит только для того, чтобы показать, насколько ему безразлично происходящее здесь. Однако, из-за печатных страниц отчетливо можно рассмотреть кусочек его лица, который несомненно мне кого-то напоминает. Мужчина убирает газету и поднимает тяжелый взгляд на нашу компанию.

А я сталкиваюсь с темнотой его глаз, обрамлённых угольно-черными ресницами. Исследую взглядом широкие брови, четкие скулы и красивый рот, очерченный легкой, якобы небрежной, щетиной.

Внешне он не выглядит старше тридцати, а вот глаза… В них есть что-то мудрое и… немного уставшее. Я такие глаза видела только у людей в глубокой старости.

Отрываю от мужчины взгляд и даже немного трясу головой, будто смахивая наваждение.

Наверное, они с красавчиком братья? Очень похожи.

– Итак, Полина Андреевна, – торжественно произносит красавчик и задрав подбородок как можно выше, изысканно обводит рукой собравшихся. Какой пижон, а? – Знакомься, это моя семья и твои будущие родственники.

Я не выдерживаю и раздосадовано закатываю глаза.

– Моя мать, Раиса Альбертовна. – женщина чинно кивнула. На ее лице не промелькнуло даже тени улыбки. – Сестра, Аделаида. – девочка слегка поморщилась от своего имени. Понимаю ее, можно было выбрать и что-то попроще. Но видимо родители решили выделиться, обрекая собственного ребенка на вечные муки, нарекая уникальным имечком, каких сейчас сотни тысяч. Кажется Машами или Дашами вообще уже никого не называют. (Прим.автора – сугубо – предвзятое мнение ГГ)

– Можно просто Деля. – простодушно улыбнулась девчушка и посмотрела на меня будто бы виновато, чем сразу вызвала прилив дружественной нежности. Ну хоть один нормальный человек в этой семейке Адамс точно есть.

– А это мой старший брат, Ярослав. – демонстративно небрежно бросил красавчик.

Видимо отношения у них не особо то теплые.

Старший брат тем временем кинул на меня безразличный взгляд и снова уткнулся в газету.

– Очень приятно. – произнесла я с обреченным вздохом, заведомо понимая, что приехать сюда было той еще провальной затеей.

В комплекте к Разумовскому идут еще три человека и пес переросток. Я такого не выдержу.

– Что ж, – продолжил красавчик деловым тоном. – Разговор предстоит долгий. Надо бы обсудить слишком много моментов, так что прошу, Полина Андреевна, располагайтесь, где будет удобнее.

Закусываю губу, прокручивая в голове план отступления. Оборачиваюсь к нотариусу, кидая ему жалобные взгляды, но тот лишь без участливо жмёт плечами. Предатель.

Спасение пришло откуда не ждали.

В моей сумочке настойчиво зазвонил телефон. Я улыбнулась, и облегченно выдохнула. Сейчас прикинусь, что это какое-то очень важное дело, и мне нужно срочно уехать, а там и поминай как звали.

– Извините. – бросила я и поспешно удалилась из гостиной.

Номер не знакомый, да и черт с ним. Уже было решаю нажать «отбой», чтобы просто сымитировать разговор по телефону, но в последний момент вспоминаю, что может кто-то перезванивать с многочисленных собеседований, которые я обивала последние дни.

– Орлова Полина Андреевна? – приятный женский голос в трубке зародил надежду. Что, если меня и правда взяли на работу, а слова красавчика были лишь пустыми угрозами?

– Да, это я. – радостно восклицаю в ответ, уже готовая выслушивать информацию о будущем окладе и графике работы.

Девушка мнется пару секунд, а я нетерпеливо переступаю с ноги на ногу. Оглядываюсь на двери гостиной, чтобы убедиться, что меня никто не подслушивает. С них станется.

– Полина Андреевна, Ваш дедушка в больнице. Я нашла Ваш контакт в его мед карте на случай экстренной связи. Думаю, Вам нужно приехать как можно скорее.

Пол, покрытый роскошным алым ковром, будто уходит из-под ног. Стены плывут, а сердце начинает колотиться так часто и громко, что я буквально слышу его.

Делаю глубокий вдох. Страх заполонил рассудок за доли секунды.

– Адрес? – сухо произношу я в трубку, сжимая телефон из-за всех сил, вдавливая его в ухо.

У дедушки больное сердце, и любой удар может стать для него роковым.

Я выскакиваю из дома даже не попрощавшись. И, конечно, это не остается незамеченным.

– И куда ты собралась? – летит мне в спину. По инерции двигаюсь еще пару метров, а затем останавливаюсь.

Клянусь, если бы такси, которое я вызвала, было уже тут, даже бы не обратила внимание на его слова. Пусть сам плескается в своей желчи.

Но такси приедет лишь через пять минут, а мой рассудок до краев заполнен злостью. В основном на себя, за то, что в самый неподходящий момент меня не оказалось рядом с дедушкой, но сейчас это не важно.

Я резко оборачиваюсь, сверкнув глазами, и преодолеваю расстояние, разделяющее нас с красавчиком, большими размашистыми шагами. Руки сжались в кулаки от злости.

Он смотрит изумленно, и по мере моего приближения, даже пятится немного назад. Это придает еще больше уверенности. Выгляжу я сейчас как дикий ураган, никогда не видевший свободы и наконец то дорвавшийся до нее.

– Ты! – я останавливаюсь к нему почти в плотную, так, что еще сантиметр и наши носы соприкоснутся. Тыкаю указательным пальцем в его грудь. – Ты! Чтобы сегодня же позвонил хозяйке моей квартиры и на работу, и все им объяснил! – в голосе угроза и я вижу, что это действует.

Разумовский распахивает глаза. Выглядит обескураженно.

– Да что случилось то? – непонимающе смотрит на меня.

– В моей жизни случился ты! – цежу я сквозь зубы, прожигая мужчину взглядом. Жаль не в прямом смысле слова. Сейчас бы я с огромным наслаждением оставила зияющую дыру на его бестолковом лбу. – Будь ты проклят! – я нависаю над ним всем телом, и неожиданно чувствую, что мужчина, который выше меня на две головы, теперь кажется каким-то маленьким и даже хрупким.

Ухмыляюсь. То-то же!

– Эй! Полегче, давай? – возмущается красавчик, пытаясь расправить плечи и выглядеть хоть немного мужественнее.

От желания врезать по наглой морде руки чешутся. И сейчас мне плевать что я девочка и должна вести себя как леди.

Как бы я хотела уметь телепортироваться. Тогда я бы уже была в больнице, и мне бы не пришлось терять бесценные секунды на этого пустоголового олуха.

– Ты меня понял!? – игнорирую его слова и вжимаю палец в грудь еще сильнее. Мышцы на его груди просто каменные и мой палец скоро сломается, но сейчас это не важно.

Мужчина перехватывает моё запястье и медленно отводит руку в сторону.

– Сделка. – твердо произносит он. – Ты должна выйти за меня.

– Да мать твою! – кажется весь воздух, который был у меня в легких, сейчас с шумом выходит наружу. Вздох получился обреченным, раздраженным. – Не стану я этого делать, ясно!? Поищи себе другую кандидатуру, если, конечно, кто-то по доброй воле согласится терпеть твой мерзкий характер! – эти слова я почти выплевываю ему в лицо и почему-то сразу становится легче.

Лицо красавчика искажается бешенством.

В, еще пять минут назад, чистом и свежем воздухе теперь отчетливо можно уловить запах электричества. Между нами просто летают молнии.

Я отступаю.

Разворачиваюсь.

За поворотом послышался шум шин, пробирающихся по разбитой дороге.

Ладно, пора успокоиться. Делаю шаг к выходу.

– Маникюр в порядок приведи. Чуть дыру во мне не проткнула своими когтями.

На миг прикрываю глаза. Но размышлять тут не о чем. Оборачиваюсь и со скоростью света впиваюсь своими «когтями» прямо в его причинное место, не отводя при этом прямого устрашающего взгляда.

– Ты свихнулась!? – заверещал красавчик. В его глазах застыл ужас.

– Еще слово, и я этими когтями тебе вазэктомию сделаю. – я произношу это спокойно. В голосе нет и грамма эмоций.

Разумовский вскидывает ладони вверх.

Ухмыляюсь. Так вот как надо с тобой разговаривать? Хорошо, я учту.

Боковым зрением замечаю движение в окне на первом этаже. Поворачиваю голову и натыкаюсь взглядом на старшего братца.

Черт, кажется, у наших семейных разборок появился непрошенный свидетель.

На секунду мы встречаемся с ним глазами. А потом я улавливаю плохо скрываемую улыбку на красивых губах. Может мне показалось? Сквозь старинные стекла и не разглядеть…

Моя хватка слабеет. Я отпускаю руку и делаю шаг назад.

Вновь смотрю на красавчика.

– Психопатка. – бурчит он себе под нос.

Я одариваю его сногсшибательной улыбкой во все тридцать два.

– Хорошего дня.

Разворачиваюсь и уже через миг юркаю в такси.

____________

Мои зубы скрипят от злости, и я буквально в миллиметре от того, чтобы порвать сухаря – доктора в пух и прах. Но вместо этого просто выслушиваю диагноз, словно приговор.

– Но разве бесплатная медицина не рассчитана на такие случаи? – упрек в голосе спрятать не удается.

Врач наклоняет голову и смотрит на меня из-под тяжелой оправы очков.

– Рассчитана. Но в очереди несколько тысяч человек. Вашему дедушке придется ждать операции два, а то и три года. У него нет этого времени.

Втягиваю носом больничный запах хлорки вперемешку с медикаментами.

Отчаянье с новой силой бьёт по мозгам.

– У нас нет таких денег. – обреченно скольжу взглядом по старенькому окну с отколупавшейся краской на раме.

Взгляд врача наконец то смягчился. Сделался понимающим.

– Я бы очень хотел Вам помочь. Но внеплановую операцию проведут только в одном случае…

В сердце затрепыхалась надежда. Значит есть способ? Я внимательно посмотрела мужчине прямо в глаза.

– В каком?

Тот поморщился и нехотя произнес:

– Если пациент будет при смерти.

– Что? – мой рот вытянулся буквой «о». – Вы с ума сошли? Хотите сказать, чтобы получить лечение, человеку надо почти умереть!? – от возмущения я даже привстала со стула.

– Таков порядок, Полина Андреевна. Не я устанавливал правила. – доктор виновато пожимает плечами и добавляет, будто в свое оправдание – Завтра мы переведем его из реанимации в обычную палату. Вы сможете его навестить…

Я тяжело дышу, отвожу взгляд в сторону и даю себе на размышления ровно секунду.

– Деньги будут. – твердо произношу я. – Назначайте операцию.

По лицу мужчины скользнула тень удивления.

– Вы уверены?

– Уверена. – отрезала я, и, не прощаясь, вышла из кабинета.

Лишь сев на лавочку в больничном сквере я прикрываю глаза и издаю какой-то вымученный, обреченный стон. Уму не постижимо, операция стоит космических денег. Ну разве обычный человек способен просто так достать из кармана пятьсот тысяч? На кого это рассчитано? На олигархов? Но лекарства, которые дедушка пил горстями каждый день, уже перестали справляться… Другого выхода теперь нет.

Достаю из сумки мобильник, который трезвонил раз сто за последние пол часа и смотрю пропущенные.

«Вайндберг» – красуется фамилия нотариуса на очередном входящем вызове.

– Полина Андреевна, почему Вы уехали? Андрей Павлович заявил, что сделка отменяется? Что случилось? – запричитал в трубку мужчина, стоило мне только нажать кнопку ответа.

Я делаю пару глубоких вдохов.

– А Вы еще там? В поместье? Я хочу поговорить с Андреем Павловичем.

Нотариус замешкался на секунду. В трубке послышался шорох.

– Уже собирался уезжать, но… подождите минуту. Я вернусь в дом.

Я ничего не отвечаю, а просто киваю, будто он способен это увидеть.

Секунды вдруг становятся резиновыми, а в голове то и дело мелькают мысли повесить трубку, пока не поздно.

– Слушаю. – наконец-то послышался надменный голос на том конце провода.

– Я приму твоё предложение. – отчеканила я, прогоняя все сомнения.

– Хммм… – я буквально всем телом чувствую, как сильно он хочет съязвить и держится из последних сил, поэтому, не дав ему продолжить, произношу:

– У меня есть два условия.

– Какие? – деловитым тоном спрашивает мужчина.

– Мне нужно полмиллиона. Прямо сегодня и…

– Долларов? – в голове визуализируется его удивленное лицо.

– Нет, конечно. Рублей. И мой дедушка будет жить со мной! И это не обсуждается! – уже заранее готовлюсь отбивать возражения.

– Хорошо. – слышится в трубке безразлично, а я растерянно хлопаю глазами.

И все? Вот так просто?

– Что, хорошо? – на всякий случай переспрашиваю я. Вдруг мне послышалось? А может он меня не понял?

Разумовский раздосадовано вздыхает.

– Я дам тебе пол миллиона и твой дедушка может жить тут.

Моя челюсть буквально со скрипом падает на землю.

Вариант попросить денег у Разумовского был самым простым, и я не возлагала на него особых надежд. Более вероятным было уговорить дедушку продать квартиру, а его дальнейшее обеспечение и проживание взять на себя, но…

Черт, да что же ему светит за брак со мной, если ради этого он так просто готов отвалить пятьсот тысяч, даже не раздумывая!?

Глава 6.

В поместье я вернулась только на следующий день. Эх, а ведь сбегая оттуда, и одарив Разумовского ударом ниже пояса в буквальном смысле слова, искренне верила, что вижу его в последний раз. Оказалось все не так просто.

Но может он не так уж и плох, как хочет казаться? Обещание то ведь свое выполнил. Не прошло и пяти минут после нашего телефонного разговора, а деньги уже были переведены на мой счет. Оплатив операцию для дедули, я будто тяжелый булыжник с шеи сняла. А дальше… Да, разберёмся. Где наша не пропадала.

Перекинув небольшую спортивную сумку через плечо, я вежливо попрощалась с водителем такси и отправилась по знакомой уже аллее, ведущей ко входу в особняк.

Ничего не изменилось. Все выглядит абсолютно таким же, как и вчера. Красота и великолепие по-прежнему захватывают дух, но сегодня мне разглядывать их некогда. Мое внимание привлекает молодая девушка в коротком голубеньком платьице и повязанным поверх того белоснежном фартуке.

– Вы Полина Андреевна? – дружелюбно спрашивает она и лучезарно улыбается.

Киваю.

– Просто Полина.

– Меня зовут Настя. Я здесь работаю. Пойдемте, я покажу, где Ваша спальня.

– А где крас.. Андрей Павлович?

Девушка смущенно улыбнулась.

– Хозяева будут только ближе к вечеру. Просили Вас размещаться, а по всем вопросам обращайтесь ко мне.

Я скептически вскинула брови, но проследовала за девушкой. И все же что-то сегодня уже по-другому. Будто нутром чую как изменилась атмосфера. И явно не в мою пользу. Ведь еще вчера они готовы были чинно меня встречать всем семейством, лишь бы я пошла на эту глупую сделку. А сегодня приехать сюда уже полностью мой выбор. Добровольно – принудительный, будь он не ладен. Но все же мой. Видимо ни один из Разумовских не посчитал нужным почтить меня своим присутствием. Ну и черт с ними.

Мы поднялись на второй этаж и прошли по шикарному коридору со стенами, увешенными дорогими картинами. А потом завернули на еще одну узкую лестницу и оказались на третьем этаже. Только вот выглядит тут все уже не так восхитительно. Высота потолков от силы два метра, так что по дороге я рисковала собрать своими волосами все местные паутины.

– Проходите. – щеки девушки заметно покраснели, когда она со скрипом открыла старенькую дверь в какую-то… коморку для швабр. Да даже моя квартира студия (с ее то метражом!) и та больше будет!

– Вы издеваетесь? – моё лицо перекосило.

– Андрей Павлович сказал, что Вам отведена эта комната. – девушка старательно прячет глаза и кажется очень хочет поскорее отсюда убраться. – Извините. – тихонько давит она.

Запрокидываю подбородок повыше.

– Ах, Андрей Павлович? – какой смысл ругаться с девчушкой? Уж в этом виновата точно не она. – Знаете, Настя. Я тут подумала и решила, что и сама в состоянии выбрать себе комнату. Пойдемте, покажете, что из тех, которые на втором этаже, свободны. Кажется, я видела там парочку приметных дверей, тех самых что отделаны золотым теснением.

В глазах девчушки промелькнул азартный лихорадочный блеск и тут же спрятался, словно пугливая мышка.

– Андрей Павлович будет ругаться. – произнесла она почти шепотом, а я еще шире улыбнулась. Для убедительности.

– Я скажу, что Вы тут ни при чем. – я дружелюбно потрепала ее по плечу, и не дожидаясь разрешения, поспешила покинуть чердачное помещение.

– А тут что? – тыкнула пальцем на самую красивую вычурную дверь.

– О, тут покои Андрея Павловича. Сюда нельзя. – Настя выпучивает глаза, предостерегая.

Я останавливаюсь.

Я тебе покажу, кого ты замуж собрался брать, нахал. Решил на чердаке с пауками меня поселить? Вот сам там и будешь жить!

– Знаете, я сама дальше определюсь. У Вас же, наверное, дела, идите. – как можно вежливее улыбнулась я девушке, на что та неуверенно кивнула. Дождавшись пока она скроется на лестнице, я с победоносной улыбкой на губах ворвалась в неприкосновенные покои и огляделась. Бросила сумку под ноги.

А следующие пол часа занималась очень важным делом. Переносила манатки Андрея Павловича на третий этаж. В коморку для швабр. Уверена, ему там будет уютно.

Наконец-то расположившись в новой спальне, я бесцельно слонялась по комнате несколько минут, а затем решила устроить себе экскурсию по масштабнее. Когда, если не сейчас? Пока надменной семейки нет дома, я успею оглядеть особняк.

Не хитрыми умозаключениями определила, где находится кухня, и двинулась в противоположную от нее сторону. Да, дом и правда роскошный. Все здесь сквозит каким-то особенным бесценным духом старины. Таких ведь почти не осталось… Комната за комнатой усеяны ценностями, невероятными предметами декора, вычурной мебелью, картинами. Я, кажется, даже потеряла счет времени, пока не застыла на месте как вкопанная.

Взгляд упал на одно из полотен. С него на меня смотрела молодая девушка, примерно моего возраста, но… Нужно быть слепым, чтобы не увидеть наше разительное сходство.

Сердце зачастило, и я с трудом сглотнула собравшуюся во рту слюну. Подошла к картине почти вплотную, глаза вдруг неожиданно заслезились.

– Ты ведь ее видишь впервые? – послышался хрипловатый голос из-за спины, и я резко обернулась вздрогнув. – Это твоя мать.

Старший брат красавчика стоял возле входа в комнату, расслабленно подпирая дверной косяк. Переводил взгляд с меня на картину, будто сравнивая. На губах играла все та же загадочная ухмылка.

– Моя… мать…? – я вновь взглянула на полотно. Девушка красива. Прямой горделивый взгляд и королевская осанка. На тонкой шее переливается бриллиантовым блеском роскошное колье. – Как… ее звали? – на выдохе произношу я.

– Светлана. – коротко говорит мужчина. – Светлана Николаевна Гроздицкая. – замолчав на секунду, он продолжает: – Она была очень хорошим человеком.

Я резко оборачиваюсь и устремляю на него распахнутый, удивленный взгляд.

– Ты знал ее?

Разумовский старший кивает.

– Я был еще ребёнком, когда она, и твой отец погибли.

Я часто дышу.

– Что с ними случилось?

Так странно обсуждать это вот так… повседневно… Будто я говорю о каких-то чужих людях. Но ведь это мои родители. Всю свою жизнь я пыталась заснуть мысли о них куда по дальше. Ни разу не пыталась их искать, или что-то узнать. Что мне могли бы дать люди, оставившие меня в приюте? Но обида, которую я копила долгие годы сейчас заиграла новыми красками. Теперь у моих родителей есть реальный облик и от него не спрятаться.

– Автомобильная авария. Оба скончались на месте моментально. – сухо произносит мужчина. – Ты ведь вообще ничего не знаешь о своем прошлом, да?

Я отрицательно мотаю головой, все еще не отрывая взгляда от девушки с картины.

– Вон там, – мужчина проходит ближе, встает рядом со мной и указывает рукой на другую стену, в центре которой красуется большой портрет седовласого мужчины. – Николай Федорович Гроздицкий. Твой дедушка. Сумасбродный старик. – смеется он. – И что только мама в нем нашла?

Я изумленно вскидываю брови.

– Так твоя мама и он…?

– Да. – обрывает меня Ярослав. – Они были женаты.

– Подожди. – мои глаза округляются. –  Вы с Андреем сыновья Гроздицкого? – по спине уже стекает холодный пот от понимания всего происходящего. Кажется, на моем лице написано неприкрытое отвращение, потому что мужчина, увидев его, вновь усмехается.

– Решила, что старик решил заняться кровосмешением? – я не могу вымолвить и слова в ответ. – Нет. Мать вышла за Гроздицкого всего пять лет назад. Наши семьи общались сколько себя помню. Мать давно метила на место его супруги. Одинокий старик без наследников… – многозначительно изрекает он. От сердца отлегает, но я все еще бросаю на мужчину недоверчивые взгляды, пока тот продолжает. – Кто ж знал, что по земле ходит его не признанная внучка?

Эти слова больно царапают мою гордость, и я вздергиваю подбородок повыше. Непризнанная? Тогда какого черта я главное действующее лицо в его завещании? А еще, он сказал это так небрежно, будто я какая-то нищенка, случайно прибившаяся к их королевской семье.

Воинственно складываю руки на груди, и поджимаю губы.

– Да, твоя мать явно прогадала. Нужно было тщательнее выбирать… – я споткнулась на полуслове, а потом мысленно махнула рукой и продолжила. – способ заработка.

Вот так вот, я только что назвала его мать чуть ли не куртизанкой, которая выскочила замуж за старика только ради наследства. Продолжаю делать вид, что горделиво пялюсь на портрет, а сама то и дело кошу взгляд на Разумовского старшего. Сейчас еще огреет меня по голове, чего доброго, за оскорбление чести и достоинства его матушки.

Но тот лишь слегка ухмыляется и ничего не отвечает.

Так он даже отрицать этого не собирается? Вот наглость! Да где такое видано!?

Я разворачиваюсь к мужчине всем корпусом и теперь уже открыто смотрю в его темные глубокие глаза.

– А ваша семья не пробовала делом заняться? – не могу скрыть осуждение в голосе. – Конечно, ведь работать гораздо тяжелее, чем сидеть и ждать пока богатый старик отбросит коньки и отвалит вам часть своего состояния. Это у вас семейный бизнес такой, да? Ждать манны небесной. Ой и тяжко же, наверное, пришлось.  С нуля создавали? Столько трудов вложено! – я продолжаю театрально причитать, пока мужчина смиряет меня строгим взглядом.

Нет, ну а что? Да они, оказывается, сами тут на птичьих правах, а ведут себя словно цари! Чего только стоил один взгляд его матушки вчера, когда я приехала сюда впервые! Будто я голодранка с улицы!

Хороша дама! Благородная кровь, тоже мне! Аферистка обыкновенная!

Мужчина ничего не отвечает. Лишь спокойно наблюдает за моими раздувающимся от возмущения ноздрями. Лицо его остается серьезным, но глаза как будто… насмехаются!

Я кидаю на него крайне укоризненные взгляды, на какие только способна.

Но со второго этажа в этот момент слышатся раздосадованные возгласы. Шум и гам долетают до нас скомканными обрывками, но и по ним можно понять: красавчик вернулся и, кажется, он слега не доволен своим внезапным переездом.

Глава 7.

Пока галоп красавчика стремительно приближается, я втягиваю голову в плечи и интуитивно озираюсь по сторонам в поисках укрытия. Да нет, я не боюсь. Просто как-то вдруг стало не по себе.

Ярослав смотрит на меня максимально выразительным взглядом, мол «ты тут от силы пол часа, а уже успела что-то натворить?» Невинно пожимаю плечами.

– ГДЕ МОИ ВЕЩИ!? – мужчина врывается в гостиную как ураган. Кажется, еще чуть-чуть и на его пути предметы начнут падать от создаваемого ветра. И как только он так быстро нас нашел среди сотни других комнат? Чуйка у него что ли?

Следом за ним в комнату беззаботно прискакал Блинчик, радостно подпрыгивая по пути. Наверное, думает, что играет с хозяином в догонялки.

Я невозмутимо оглядела прибывших.

– Добрый день! – радушно улыбнулась, обнажая зубы.

Андрей устремил на меня горящий гневом взгляд. Божечки, да он по хлеще самого Дьявола будет в умении наводить ужас.

– Почему в моем шкафу висят платья, а у порога припарковалась пара туфлей!? Я не припомню, чтобы имел пристрастие к женским вещам!

Со стороны Ярослава послышался сдавленный смешок. Но вмешиваться в наш диалог он не стал, наоборот, сделал пару шагов назад и уселся в центре дивана, вальяжно закинув ногу на ногу, мол «Давайте, начинайте представление!»

– В твоем шкафу? – я сделала максимально озадаченное лицо, а потом театрально вскинула руки. – Ах, ты про шкаф в той шикарной комнате на втором этаже? Ой, она мне так приглянулась, что я решила там поселиться.

Скулы красавчика играют красочным гневом, но мужчина молчит. Ну давай же, можешь на меня накричать и даже выгнать. Я только рада буду, если наша сделка не состоится.

Но, к сожалению, Андрей Палыч тоже понимает какую игру я затеяла, поэтому сквозь зубы произносит:

– Конечно, нет никаких проблем. – с дивана послышался разочарованный вздох Ярослава. Представление отменяется. Разделяю твою боль, я тоже рассчитывала, что вывести красавчика из себя будет легче простого.

Елейно улыбаюсь, глядя в изумрудные глаза Разумовского.

– Твои вещи наверху. По соседству с пауками, к которым ты хотел меня подселить.

Красавчик тоже тянет губы в сладкой ухмылке.

– Я решил, что тебе там будет удобно. Твой характер надо изолировать от окружающих.

Нахал!

Закатываю глаза.

– Кстати, – я в один миг включаю деловой тон. – Помнится мне, Вайнберг говорил, что после окончания сделки фамильное поместье будет принадлежать мне? А ты меня не просветишь, в чьем распоряжении оно сейчас? – я складываю руки на груди, пока красавчик пытается взглядом подвергнуть меня самым изощрённым пыткам. Представляю, что творится у него в голове.

– Часть поместья. – говорит он почти по слогам. – А если точнее, то половина. – он высокомерно вскидывает голову и смотрит на меня сверху вниз. – Вторая половина отойдет мне.

Я самодовольно играю бровями.

– Так значит, теоретически я сейчас имею на этот дом точно такие же права, как и ты?

Мужчина тяжело, театрально вздыхает, будто устал тащить на своих плечах бренность этого бытия. То ли еще будет – хмыкаю я мысленно, все больше подначивая красавчика своим самодовольным лицом.

– Мы живем тут уже много лет. – важно заявляет он.

– Пять. – тут же вставляю я свое слово.

– И это поместье стало нашим домом. Так что даже не рассчитывай, что ты сможешь выжить отсюда мою семью. Мы дорожим этим домом, ценим его, и…

– Ой, подожди, меня это должно волновать потомууу что… – я задумчиво хмурю брови. – Не нашла ни одной причины. Меня не должно это волновать. А значит я буду здесь такой же хозяйкой, как и ты. Мой дедушка приедет на следующей неделе и поселится в соседней от меня комнате. Я и не знала, что твоего разрешения мне для этого спрашивать не требовалось. – язвлю я, пока от фальшивой улыбки сводит скулы.

Мужчина не выдерживает. Приближается ко мне почти вплотную и угрожающе нависает всем телом.

– Не думай, что я не понимаю, какую игру ты затеяла. – шипит он. – Ты уже согласилась на сделку, и взяла деньги. Тебе не удастся вывести меня из себя, чтобы я ее отменил.

Я кусаю губу.

– Да ты что, я и не планировала ничего подобного. – делаю глазки кота из Шрека. – Вот только деньги ты мне дал добровольно, а никакого согласия я еще не подписывала. Да я даже еще завещание своими глазами не видела. Кстати, может ты уже соберешь свой семейный консилиум обратно и ознакомишь меня с договором? Сколько можно заниматься пустой болтовней?