Читать онлайн Брак вслепую

Пролог

Англия,

3 мая 1792 года

– Держу пари, милорды, что никто из вас не рискнет заключить брак с той, которая первой встретится нам на пути, как только мы вступим в Ившем, – развязно бросил лорд Оскар Ландор, маркиз Бристол, элегантный черный всадник, восседавший на вороном жеребце, окинув взглядом небольшую кавалькаду, вихрем мчавшуюся по пыльной дороге из Лондона в его родовой замок Бристол-Касл, который находился в окрестностях Херефорда. Стоял жаркий майский день, и природа оживала в своей красе перед взором маркиза Бристола.

– Естественно, мы еще не сошли с ума, – быстро отозвался самый юный из всадников – лорд Мэтт Стоун, барон Труро.

– Нет, не поэтому, – с усмешкой возразил Оскар. – Вы все просто лишены всякого дерзновения.

Услышав нелестное мнение в том числе и о себе, лорд Чарльз Киблер, граф Грентэм, замыкавший кавалькаду, который был чертовски зол на своего коня, вечно отстававшего от лошадей его друзей, мгновенно решил излить свою желчь на маркиза.

– Ручаюсь, что и вы на это не дерзнете, милорд!

– Ошибаетесь, лорд Киблер, – рассмеялся маркиз Бристол, возглавлявший кавалькаду. – Ставлю на вашу клячу, что я непременно женюсь на той девице, которую увижу на окраине города.

– Полноте, Оскар! – подал голос его близкий друг лорд Джордж Форд. – Думаю, вы давно вышли из того возраста, когда могли бесшабашно совершать необдуманные поступки.

– Ну что вы, мой друг? – улыбнулся Оскар. – В возрасте Христа, когда он был распят, я еще больше чувствую страсть к авантюрам. Поэтому будет весьма занятно, какой сюрприз может преподнести на сей раз моя фортуна.

– Одумайтесь, лорд Ландор, ведь вы, кроме крестьянки, никого не встретите в этом богом забытом уголке, – снова вмешался юный барон Труро. – Неужели вы на такой женитесь?

– До Ившема еще несколько миль, – заметил пятый всадник лорд Вильям Деймон, виконт Уэймет тридцати лет. – И к тому времени, когда мы там окажемся, планы маркиза могут вполне измениться.

– Исключено, – небрежно процедил Оскар, взглянув на серую в яблоках кобылицу, которая плелась в хвосте. – Боюсь, мой волкодав все-таки отведает мясо вашей клячи, граф. – Маркиз Бристол громко расхохотался, не замечая мрачного лица Чарльза.

А граф Грентэм, задетый за живое, холодно проговорил:

– Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Вскоре показались очертания города, откуда вереницей тянулись повозки и шли пешие к зеленой лужайке, на которой раскинулись новые постройки с яркой цепью рекламных афиш. Ясно было, что это городская ярмарка, где обычно толпились все горожане.

– Вам крупно повезло, маркиз, – изрек граф Грентэм, внезапно поравнявшись с вороным жеребцом, который кинул недружелюбный взгляд на серую в яблоках кобылицу. – Видите ярмарку? Значит, сегодня здесь соберутся все местные красотки. Быть может, среди них вы и найдете свою единственную благоверную. Что ж, смелее! Мы уже подъезжаем к городу.

Маркиз Бристол, не ответив графу, пришпорил своего коня, который рванулся как ужаленный. Оторвавшись от друзей, он пулей влетел в Ившем, разогнав проходящих по улице уток, и сразу же наткнулся на юную крестьянку, оказавшуюся на обочине дороги. Придержав коня, Оскар с минуту пилил девушку взглядом.

Тут раздался хохот окруживших их всадников. Метнув на друзей быстрый взгляд, маркиз Бристол заметил, с каким откровенным интересом они разглядывали девушку, чей огненно-рыжий каскад волос струился по плечам. Вдруг ее глаза, в которых горел серебристый огонь, встретились с агатом его глаз.

В этот момент Оскар услышал издевательский смех графа Грентэма:

– Даю голову на отсечение, милорды, вороной маркиза явно мой.

– Рано торжествуешь, дружище, – предупредил маркиз и, не говоря больше ни слова, неожиданно нагнулся и в два счета забросил онемевшую крестьянку в седло.

От страха девушка лишилась чувств. Когда же она открыла глаза, то поняла, что лежит на руках высокого красивого брюнета, а над ней возвышается церковный свод. И четкий голос священника Чарльза Харриса спрашивал:

– Лорд Оскар Ландор, маркиз Бристол, согласны ли вы взять в жены… – вдруг он запнулся и посмотрел на молодого человека, не зная, как продолжить церемонию: одежда невесты явно не соответствовала ее положению в высшем свете.

Обнаружив, что девушка пришла в себя, маркиз Бристол расплылся в улыбке.

– Милочка, ты так поспешила упасть в мои объятия, что забыла представиться мне, – заметил он.

Острый нож, впившийся в спину девушки, живо вырвал ее признание.

– Леди… – сзади послышался смешок, довольно неприлично прозвучавший в Божьем храме. Оглянувшись, она увидела расфранченных незнакомцев, пристально взиравших на нее. – Гортензия… Беатрис… Ирвин.

В этот миг священник продолжил церемонию:

– Взять в жены Гортензию-Беатрис Ирвин?

Черт побери, что с ней происходит? Девушка не верила своим ушам. Уж точно такого не должно было случиться. Однако она ясно услышала его ответ:

– Да.

А Чарльз Харрис, держа молитвенник, осведомился у нее:

– Гортензия-Беатрис Ирвин, согласны ли вы взять лорда Оскара Ландора, маркиза Бристола в мужья?

Девушка молчала, полагая, что это лишь кошмарный сон, который, без сомнения, скоро закончится. Но острие ножа еще глубже воткнулось в нее.

Гортензия-Беатрис, испуганная до невозможности, согласно кивнула:

– Да.

Священник с облегчением перевел дух. Гортензия-Беатрис едва ли заметила, как маркиз Бристол небрежно снял с мизинца кольцо с рубином. И оно без промедления скользнуло на ее палец, навеки связав их брачными узами. Затем Чарльз Харрис торжественно объявил, что они муж и жена. Когда же этот союз должен был скрепиться поцелуем, уловив плотоядную улыбку новоиспеченного супруга, потрясенная девушка провалилась во мрак.

В очередной раз очнувшись от обморока, Гортензия-Беатрис с ужасом обнаружила, что лежит на узкой койке в полутемной комнате дешевой таверны, а над ней чудовищно возвышается голое тело мужчины.

«По всей вероятности, он поспешно выполнял свои супружеские обязанности», – наконец осенило ее.

Глава 1

Англия, замок Бристол-Касл, окрестности Херефорда,

4 июля 1792 года

– Оскар, где вы? Ответьте мне, – спросил лорд Джордж Форд, оказавшись в густом лесу, однако ответа не последовало.

Тогда лорд Джордж Форд проехал немного и, раздвинув кусты, увидел распластанное на земле тело своего друга.

Он снова спросил:

– Скажите мне, с вами все в порядке, маркиз?

Но маркиз Бристол не отвечал. В царившей в лесу тишине Джордж бросил поводья своего коня и спешился. Оскар лежал ничком.

«Черт побери! Неужели он отдал богу душу? – похолодело внутри у лорда Форда. – Какая нелепость погибнуть на охоте в собственном лесу?! Должно быть, кабан сильно испугал Зевса. Вот он и сбросил своего седока. – Он видел собственными глазами, как гнедой понес маркиза в чащу. – Проклятие! А я ведь предупреждал Оскара, что не стоит садиться на необъезженного скакуна. Вон к чему приводит глупая бравада!»

Оскар, как в юношестве, не переставал удивлять Джорджа непредсказуемостью. Встретившись с ним в Лондоне после долгого путешествия по Европе, он нашел маркиза по-прежнему непревзойденным балагуром, опасным дуэлянтом, неисправимым повесой и дерзким ловеласом, разбившим многие женские сердца. Но, несмотря на все его пороки, Джордж Форд питал к своему другу-ровеснику, которому уже исполнилось тридцать три года, искреннюю привязанность. И эта привязанность с годами только усиливалась. Сейчас, видя его безжизненное тело, Джордж был сильно встревожен.

Лорд Форд, быстро нагнувшись, приподнял голову маркиза: глаза его были закрыты, а по лицу текла кровь. Перепуганный видом друга, он принялся лихорадочно ощупывать его голову и, обнаружив огромную шишку на темени, едва не присвистнул. Кроме того, возле виска Джордж нашел глубокую рану, из которой и текла кровь. Оскар был бледен. Его густые черные волосы слиплись от вытекавшей из раны крови.

Очевидно, маркиз, падая с лошади, ушибся о пень, торчавший в двух шагах от него. Чертыхаясь про себя, Джордж расстегнул свой камзол и, вытащив из бриджей атласную рубашку, принялся рвать ее на части. Он собирался перевязать незадачливого охотника.

– Что вы делаете, Джордж? – спросил Оскар, как только, открыв глаза, увидел своего друга.

– Всего лишь повязку, – проворчал тот, перевязывая маркизу голову. И тут же приказал: – Лежите смирно, дружище! Иначе из раны снова хлынет кровь. Впрочем, вы легко отделались. Если бы удар пришелся на несколько дюймов пониже, то сейчас передо мной уже лежал бы труп.

– Значит, я был на волосок от смерти, – усмехнулся маркиз Бристол. – Досадное невезение!

– Что вы имеете в виду? – живо осведомился его друг. – Разве вы не рады, что остались живы? Или вы, может быть, недовольны Зевсом?

Но Оскар долго молчал, озираясь по сторонам. Это мешало перевязке, и Джордж в конце концов вспылил:

– Перестаньте крутить головой, Оскар! Вы мешаете мне. Интересно, кого вы высматриваете в лесу, ведь кабан давно скрылся в зарослях.

– Никого, – буркнул маркиз. В следующий миг он разразился проклятиями, кроя последними словами Зевса. Ясно было, что в первую очередь пострадала его гордость, а вовсе не он сам. Оскар был до невозможности взбешен и зол как черт, что лорд Форд невольно рассмеялся, глядя на него.

Когда у Джорджа прошел приступ страха за друга, он усмотрел в этом несчастном случае возмездие небес.

– Конечно, я очень сердит на гнедого, скинувшего меня с седла, – признался Оскар, морщась от боли. – Черт побери, это просто дьявол, а не конь!

После того как Джордж наконец закончил перевязку, маркиз рывком поднялся с земли и с недовольным видом стал отряхиваться, чувствуя тяжесть во всем теле. Судя по всему, он получил ушиб не только головы, но и тела. Оно болело, словно после рукопашного боя.

– Напрасно вы гневаетесь на Зевса, – раздался сзади громкий смех графа Грентэма. Маркиз резко обернулся и заметил всадников, окруживших их. – Иначе мы лишились бы захватывающего зрелища, правда, милорды?

– Именно, – загоготали те.

Смех графа, поддержанный хохотом молодых людей, которые уже два месяца гостили у маркиза в его родовом замке Бристол-Касл, находящемся в окрестностях Херефорда, окончательно вывел его из себя. Он едва не обнажил свою шпагу, желая тут же покончить с насмешником. Только долг гостеприимства остановил Оскара. С трудом взяв себя в руки, он не дал гневу вырваться наружу.

Однако граф Грентэм всегда действовал ему на нервы. Иногда маркиза так и подмывало скрестить с ним шпагу только из-за одной его ядовитой усмешки.

Поняв, что в глазах друзей он стал предметом насмешек, Оскар холодно бросил:

– Какого черта вы тут столпились? Чем ржать, как лошади, вы бы лучше занимались кабаном, который, по всей вероятности, ускакал далеко от таких охотников.

– Видя ваш виртуозный пируэт, естественно, нам уже было не до него, милорд, – выпалил юный лорд Мэтт Стоун, барон Труро.

– Весьма забавный случай, нечего сказать, – вставил лорд Вильям Деймон, виконт Уэймет. – Я никак не ожидал, что наш храбрый маркиз не справится со своим гнедым дьяволом, который сломя голову бросился от кабана. Смею заметить, какого же трусливого коня вы выбрали для себя, милорд.

Тут барон Труро снова подал голос:

– Знаете, милорды, я думал, что нашему бесстрашному другу удастся без труда обуздать Зевса. По правде говоря, такого красавца я еще не встречал. А он этого не смог сделать. Ах, как вы меня разочаровали, маркиз!

– А я был уверен, что он не сможет усмирить племенного скакуна после вчерашней попойки, – небрежно процедил граф Грентэм, восседая на породистой лошади, одолженной ему гостеприимным хозяином взамен его проигранного коня.

Вне всякого сомнения, друзья откровенно насмехались над ним. Маркиз Бристол, будучи сам веселым балагуром, тем не менее не любил, когда предметом острот становился именно он.

Побагровев от злости, он взревел:

– Тысяча чертей! Кто сомневается в моих способностях? Я готов скрестить шпагу с любым из вас, кто изволит об этом спорить.

В мгновение ока Оскар выхватил шпагу из ножен и стал в позу боевой готовности.

– Ну, кто хочет первым оценить острие моей шпаги? – вызывающе усмехнулся он, метнув уничтожающий взгляд на молодых людей.

Однако среди них такого смельчака не нашлось. Видя, что их шутка принимает серьезный оборот, лорд Вильям Деймон, виконт Уэймет решил исправить положение.

– Зная вас давно, маркиз, мы нисколько не сомневаемся в вашей ловкости. Верно, милорды? – И когда те кивнули, он продолжил: – Лучше умерьте свой гнев и поспешите за Зевсом. Боюсь, он может стать добычей кабана, прежде чем вы отыщете его.

– Дельный совет, виконт, – ответил маркиз Бристол, сунув шпагу в ножны. – Я не хочу лишиться чистокровного скакуна, стоившего мне немало. Кто же из вас пожертвует своим конем, чтобы я смог его найти?

– Берите моего, милорд, – одновременно бросили барон Труро и виконт Уэймет.

– Спасибо, друзья! – улыбнулся Оскар. – Я возьму вашего скакуна, барон. Полагаю, конь виконта выдержит вас обоих. Что ж, продолжайте охоту без меня. Надеюсь, вечером я увижу проклятого кабана на своем столе.

В один миг хозяин замка взлетел на лошадь барона и исчез среди чащи. Взиравшие ему вслед молодые люди громко рассмеялись, уже не опасаясь того, что он их услышит. Теперь они могли вволю потешиться над маркизом, чего не смели делать при нем, ведь их вспыльчивый друг, несомненно, затеял бы с ними дуэль. А им вовсе не улыбалось умереть от рук искусного фехтовальщика, который отправил на тот свет столько людей, что приобрел себе репутацию опасного дуэлянта.

– Ловко вы поддели его, Чарльз, – наконец проговорил лорд Вильям Деймон, виконт Уэймет, перестав смеяться.

– Я отплатил ему за своего проигранного коня, только и всего, – отмахнулся граф Грентэм, взирая с самодовольным видом на друзей.

– Советую вам, милорды, не испытывать терпение маркиза, – неожиданно произнес до сих пор молчавший лорд Форд, взбираясь на лошадь. – Иначе, боюсь, он, забыв о долге гостеприимства, сведет счеты с каждым из насмешников.

– Думаю, маркиз Бристол не захочет терять своих лучших друзей, – усмехнулся лорд Чарльз Киблер, граф Грентэм. – В Лондоне у него и без нас увеличивается число его врагов, когда он появляется в высшем свете. А он, без сомнения, скоро выедет в столицу в поиске очередных наивных особ, которые ежегодно прибывают из провинции на свой первый лондонский сезон, пока он еще не кончился.

– Или же в поиске молодых вдовушек, ищущих пылкого утешителя, – быстро подхватил барон Труро.

– Конечно, – вставил и виконт Уэймет, – ведь он так и не нашел свою даму сердца.

– Зато нашел жену не в пример всем вам, – сухо напомнил лорд Джордж Форд.

– Действительно, – рассмеялся граф Грентэм. – И какую жену! Крестьянку, с которой поспешно обручился в провинциальной церкви, чтобы только выиграть пари, хотя сейчас он даже не вспоминает об этом.

– Однако теперь Оскар женатый человек, – ледяным тоном пояснил Джордж Форд. Он обвел молодых людей взглядом, знакомству с которыми был обязан маркизу, но они, определенно, не нравились ему. Потом сухо добавил: – И вы это знаете не хуже меня, милорды.

– Вы это говорите всерьез, лорд Форд? – юный барон изумленно приподнял светлую бровь. – Ведь бракосочетание маркиза было не чем иным, как шуткой. Только и всего!

Виконт Уэймет с улыбкой заметил:

– И вправду. Маленькой забавой, так сказать.

– Не думаю, – возразил лорд Форд. – Торжественная служба и священник в церкви были самыми настоящими, милорды. Более того, запись брака в церковных книгах – тоже. Надеюсь, вы сейчас понимаете всю глупость этого пари.

– Значит, наш бедный друг, сам того не желая, надел на себя кандалы, – потрясенно констатировал лорд Мэтт Стоун, барон Труро.

– Вот именно, – подтвердил граф Грентэм с довольной усмешкой. – Теперь он избавлен от необходимости гоняться за богатыми невестами, чтобы поправить свои дела.

– Верно вы подметили, граф, – согласился с ним Джордж. – Быть может, семейная жизнь наконец остепенит нашего друга, ведь его жена может в любую минуту объявиться сама.

– Вряд ли крестьянке хватит ума предъявить маркизу свои права, – рассмеялся виконт Уэймет.

– Кто знает? Иногда фортуна преподносит удивительные сюрпризы, – философски изрек лорд Форд.

Тут барон Труро выпалил:

– А я хотел бы, чтобы смазливая крестьянка и впрямь объявилась в замке Бристол-Касл. Вот было бы занятно видеть в то время лицо маркиза. Что вы скажете на это, милорды?

– Ну что вы, барон? – виконт Уэймет во все глаза уставился на него. – Ясно как день, что Оскар и думать забыл о своей благоверной, с которой провел в таверне короткую брачную ночь. Уверен, что он даже не узнает ее, если она и заявится к нему.

Всадники снова разразились громким хохотом, смутив лесную тишину.

Сквозь смех граф Грентэм небрежно проронил:

– По всей видимости, аромат крестьянки, хоть и недурной собой, пришелся не по вкусу нашему ловеласу, привыкшему к рафинированным женщинам, иначе он не сбежал бы от нее в свою брачную ночь.

– Какой вы, однако, циник, граф! – в сердцах воскликнул Джордж. – Зато Оскар выиграл вашу лошадь в утешение, хотя она настоящая кляча, надо признать.

– В самом деле, милорд, – юный барон весело рассмеялся и бросил на графа иронический взгляд. – Впрочем, вы ничего не прогадали. Смотрите, какая у вас породистая лошадь! Ваша кляча не чета ей. Боюсь, маркиз сделал большую ошибку, ставя на нее.

– Странно, что из-за такой клячи Оскар женился на крестьянке, – ввернул виконт Уэймет.

– Что вы говорите, лорд Деймон? – удивился Джордж. – Неужели вы и вправду думаете, что Оскар позарился на коня графа?

– Вообще-то нет, – смутился тот. – Но об этом говорит дурацкое условие пари.

Барон Труро с высоты своего коня, обозревая местность, задумчиво промолвил:

– Знаете, милорды, все-таки интересно, что стало с той бедной крестьянкой.

– Да ничего! – граф Грентэм залился смехом. – Должно быть, она уже носит в своем чреве маленького маркиза. Ведь он как бык-производитель. У всех дам от него остается в награду подарок.

– Откуда вы это можете знать? – осведомился юный барон, тараща на Чарльза глаза.

– Хватит чесать языками! – холодно бросил лорд Форд. – Нашли козла отпущения. Сегодня вы ему и без того перемыли все косточки. Это уже выходит за рамки приличия. В противном случае я могу расценить ваши насмешки как оскорбление моего друга.

– А разве мы маркизу не друзья? – с возмущением спросил барон Труро.

– Если вы и на самом деле ему друзья, то перестаньте зубоскалить, – сухо отрезал Джордж, мрачно глядя на собеседников. Ему были неприятны их язвительные нападки на его старого друга. – Советую вам лучше заняться кабаном, как велел маркиз, чьим гостеприимством вы сейчас располагаете. Я чувствую приближение вепря по хрусту веток. А я постараюсь найти Оскара. После падения ему наверняка нужна посторонняя помощь, чтобы поймать своего коня. Думаю, с этим дьявольским отродьем будет нелегко справиться.

– В таком случае не смеем более удерживать вас, милорд. – Граф Грентэм, восседая на превосходной лошади, фиглярски склонился в поклоне. – Ваша недюжинная сила, безусловно, может пригодиться незадачливому владельцу Зевса. Между прочим, он вряд ли достоин его, раз не сумел справиться с этим великолепным животным.

Лорд Джордж Форд кинул на графа недружелюбный взгляд, но, не сказав ни слова, пришпорил коня.

После того как Джордж немного отъехал, виконт Уэймет, пиля насмешника взглядом, медленно процедил:

– Вы играете с огнем, граф. Я советую вам попридержать свой длинный язык, если вы не хотите отведать дамасской стали лорда.

Конечно же, для молодых людей не было секретом, что все оружие Джорджа Форда, побывавшего в заморских странах, было отлито из дамасской стали, которая высоко ценилась в Европе. Правда, зная его уравновешенный характер, они были уверены, что он не обнажит шпагу без веской причины. Не то что маркиз Бристол, который частенько вызывал на дуэль только ради развлечения.

– Весьма своевременное предупреждение, – заключил юный барон и, посмотрев на графа Грентэма, живо поинтересовался: – Вы этого не находите, милорд?

– Приму к сведению ваши советы, друзья, – осклабился Чарльз.

В этот момент взгляд барона упал на лошадь лорда Киблера, и он с усмешкой изрек:

– Сомнительно, чтобы маркиз захотел бы лишиться такой лошади, граф. Вам наверняка придется пешком добираться до Лондона. Впрочем, у вас есть только один выход – снова заключить с ним новое пари.

– Что ж, вполне дельное предложение, Мэтт. Надеюсь, оно не последнее в вашей светлой головке, – поддел и его граф Грентэм.

– Нет, естественно, – парировал барон Труро. – В моей голове есть и другие светлые мысли. К примеру, как вам помочь удержать свою невесту леди Ребекку – юную виконтессу Уэймет, на которую маркиз Бристол положил глаз.

– Что?! – в один голос взревели виконт Уэймет и граф Грентэм, направляя на пешего барона своих коней, отчего Мэтту пришлось отступать в самую чащу, чтобы не попасть под копыта их лошадей.

Когда он скрылся в зарослях, виконт Уэймет взглянул на графа:

– Думаю, он вполне заслуживает того, чтобы преподать ему хороший урок. Едемте, Чарльз, искать кабана!

– Но что вы такое говорите? – начал было Чарльз, посмотрев в сторону чащи.

Однако лорд Вильям Деймон жестко заметил:

– Его счастье, если мы отыщем кабана, прежде чем он станет его добычей, – и без дальнейших слов тронул своего коня.

Графу Грентэму ничего не оставалось, как последовать за ним, оставив юного барона в непроходимой чаще. А Мэтт Стоун, стоя один среди густого леса, с потрясением смотрел им вслед.

Лорд Джордж Форд, отъехав на приличное расстояние от светских щеголей, направил белого иноходца к северу. Он был несколько удивлен, что маркиз выбрал себе не тех друзей. А может быть, за то время, что он не виделся с ним, его друг успел настолько измениться, что теперь он просто не узнавал его?

Безусловно, прежний маркиз не был таким скандально-развязным и чересчур экстравагантным. Тот Оскар, которого он знал с детства, никогда бы так не поступил с бедной девушкой, хотя он и был дилетантом авантюр. Что же с тех пор могло произойти? Джордж не находил ответа.

Оскар был всегда веселым, общительным и доброжелательным молодым человеком. В общем, душой компании. Но кого же он сейчас встретил? Мрачного задиру, у которого в высшем свете Лондона есть немало злейших врагов, мечтающих его прикончить. Интересно, что заставило маркиза стать таким? Чрезмерное внимание дам или отсутствие у него любви? Судя по всему, настоящая любовь так и не коснулась его крылом. Ах, как ему хочется быть очевидцем большой любви своего друга! Впрочем, маркизу вряд ли дано это испытать, ибо он теперь женат. Правда, если только Оскар не влюбится в собственную жену…

Лорд Форд улыбнулся, вспомнив жену маркиза. Она была вовсе не похожа на обычную крестьянку: он успел заметить изящество ее манер. Тут было что-то явно не так. Чует его сердце, она еще преподнесет им всем сюрприз. Он был окончательно в этом уверен. Интуиция подсказывала ему, что он увидит смазливую крестьянку, от которой глаз не оторвешь. Джордж, снова улыбнувшись, пришпорил коня.

День выдался на редкость жарким. Лорд Форд, пробираясь между вековыми деревьями, вскинул голову. Легкий ветерок ласкал верхушки зеленых великанов, а лучи летнего солнца, падая сквозь их кроны, похоже, испепеляли землю. По голубому небосводу плыли перистые облака. Казалось, они бросали свой любопытный взгляд в самую гущу леса. Всадник улыбнулся своей фантазии и дернул поводья, меняя направление.

Вскоре чаща стала редеть. Джордж невольно задумался.

Боже мой, как он скучал вдали по родной земле! Нигде ему не было так хорошо, как в Англии. Наверное, ему тоже следует остепениться, женившись на одной из местных красоток, как это сделал его друг. Действительно, с того самого дня, когда Оскар женился, он ни разу не видел его в постели с другими женщинами, хотя они и ходят табуном за ним. К тому же во время приема, данного маркизом в честь приезда столичных друзей, он не заметил, чтобы хозяин замка уделял одной из них больше должного внимания. Конечно, все это странно, если судить, каким Оскар был ловеласом в Лондоне. Очевидно, он и на самом деле взялся за ум.

Внезапно лорд Форд тяжело перевел дух. Ему совсем не нравилась перемена в маркизе. Интересно, что в действительности случилось с ним? Быть может, маркиз влюбился в свою крестьянку-жену, правда, от которой сбежал, не успев достаточно вкусить ее прелести. По всей вероятности, она оказалась не девственницей, иначе он так поспешно не покинул бы ее постель.

Лорд Оскар Ландор, маркиз Бристол отнюдь не гнушался низким сословием. Он обычно быстро находил себе утеху среди этих податливых девиц. И только эта причина могла разочаровать любвеобильного маркиза в первую брачную ночь. Видимо, он ожидал нечто неординарное от их интимной близости. Если он прав, то ему невероятно жаль Оскара и он от души сочувствует своему другу. Однако не исключено, что он, скорее всего, ошибается относительно жены маркиза. В любом случае есть смысл все выяснить у него самого. Вот он и займется этим сегодня вечером.

Внимательно осматривая чащу, Джордж направил коня к раскидистому дубу, за которым начиналась делянка. По прибытии в имение маркиз решил заняться продажей леса судостроительной компании, что обещало неплохой доход. Когда Оскар поделился с ним своими планами, он одобрил их. Лорд Форд припомнил тот вечер, когда маркиз, оставив столичных гостей, уединился с ним на террасе. Он покачал головой, вспомнив, чем закончился тот вечер. Гости были до того пьяны, что слугам пришлось буквально тащить их в гостевые спальни.

Лорд Форд, отведя от себя очередную ветку, дал шпоры. Вскоре белый иноходец миновал столетний дуб и оказался на делянке, где виднелись кучи срубленных деревьев. Взгляд Джорджа сразу же упал на одну из куч, из-за которой торчала спина гнедого жеребца.

«Интересно, что там удерживает Зевса?» – подумал он и, натянув поводья, остановил своего коня. Потом бросил поводья и вмиг соскочил на землю.

В этот момент гнедой вскинул голову и радостно заржал. Джордж улыбнулся и направился к нему. Когда он подошел к Зевсу, конь не шарахнулся в сторону, а только жалобно взглянул на него. Недоумевая, лорд Форд окинул его взглядом и наконец заметил, что одно из задних копыт Зевса застряло между бревнами. Стало ясно, отчего гнедой ржал. Он звал на помощь.

– Вы полагаете, что нам надо вернуться? – усмехнулся лорд Вильям Деймон, виконт Уэймет, повернувшись к графу Грентэму, который без конца оглядывался назад.

Чарльз бросил на виконта взгляд.

– Безусловно, – наконец проронил он. – Ведь барон Труро остался без лошади, благородно уступив свою маркизу Бристолу. А до замка Бристол-Касл несколько миль. Вы это хоть понимаете, Вильям?

– В любом случае его надо проучить, – сухо заявил виконт Уэймет. – Он изволил оскорбить мою сестру, вернее, вашу невесту, граф. А я этого не прощаю.

– Думаю, вы ошибаетесь, Вильям, – заступился за барона Чарльз. – Мэтта просто сообщил очевидное, поэтому нехорошо бросать его одного, когда в лесу полно хищников. Честно говоря, это вовсе не по-товарищески.

– Верно, милорд, – кивнул виконт Уэймет, – весьма справедливое замечание. Но боюсь, оно слишком запоздало.

Всадники все больше отдалялись от того места, где оставили своего товарища. Очевидно, Вильям не желает менять своего решения. Более того, он вовсе не собирается вернуться назад, чтобы взять барона с собой, хотя его конь может выдержать двух седоков, как уверял маркиз. Кстати, Оскар и впрямь хороший знаток лошадей. Лорд Чарльз Киблер, граф Грентэм лишь пожал плечами. Хотя с виконтом они были лучшими друзьями и в высшем свете всегда появлялись вместе, ему порой не нравились его поступки. Он осуждал Вильяма за жестокость.

Проехав еще полмили, лорд Киблер пустил коня трусцой. Виконт Уэймет заставил свою лошадь тоже сбросить темп. Когда животные поравнялись, граф Грентэм искоса взглянул на своего спутника.

– По-моему, барон Труро не осилит пешком такое расстояние, – проговорил он, возвращаясь к прежней теме. – Это ясно как день.

– Ну и что из того? – рассмеялся Вильям. – Ему полезно пройтись пешком. Надеюсь, до вечера он доберется до имения.

– Я не узнаю вас, виконт, – лорд Киблер нахмурил брови. – Сомневаюсь, что маркиз Бристол будет в восторге от нашего поступка.

– Наверное, вы чувствуете себя виноватым? Скажите, лорд Киблер.

– По правде говоря, да, – выпалил тот. – И мы с вами поступили не по-джентльменски. Нам не следовало оставлять барона одного в лесу. Давайте, виконт, вернемся, пока еще не поздно.

– Ни за что! – разозлился его друг. – И перестаньте меня донимать. Не смейте больше говорить мне о нем.

Внезапно издалека послышался чей-то отчаянный крик, заставивший наездников вздрогнуть. Кони под ними тревожно навострили уши. Граф и виконт растерянно переглянулись.

– Это наверняка Мэтт, – проговорил граф Грентэм, натягивая поводья.

– Вы так думаете, милорд? – беспечно осведомился Вильям. – Впрочем, вполне вероятно.

– Не кажется ли вам, Вильям, что мы недооценили ситуацию? – Лорд Киблер был бледным как смерть. – Вдруг кабан напал на барона Труро?

Крик снова повторился. А через минуту раздался выстрел, разорвав тишину чащи. Следом прогремел второй выстрел, напугавший маленьких зверьков, которые выбежали из леса.

Тогда виконт Уэймет скомандовал:

– Едемте назад, лорд Киблер! Живее разворачивайте своего коня!

Граф Грентэм почувствовал некоторое облегчение.

– Давно бы так, – пробурчал он, улыбнувшись, и пустил свою лошадь следом за виконтом.

Молодые люди не раздумывая бросились назад по густому лесу, поросшему вековыми деревьями и кустарниками. Но они сбились с пути. Расстояние, которое отделяло их от Мэтта и которое казалось им близким, неожиданно превратилось в бесконечное. Изрядно поплутав по чаще, они в конце концов вышли к тому месту, где оставили барона Труро. Об этом свидетельствовал торчавший вблизи пень. Но там никого не было, а крик больше не повторялся.

– Где же он? – обеспокоенно спросил Вильям, озираясь по сторонам.

– Очевидно, где-то блуждает по чаще, – предположил лорд Киблер, осуждающе взглянув на виконта. – Надо было предвидеть, что Мэтт не может торчать на одном месте, ожидая с моря погоды.

– Совершенно верно, – согласился его спутник, разглядывая заросли. – Что же могло с ним случиться?

– Судя по крику, барон наверняка угодил в лапы какому-нибудь хищнику. Вы помните волка, которого мы заметили в начале охоты? Он еще скрылся от нас.

– Конечно, граф, – ответил виконт Уэймет и с волнением спросил: – Неужели волк мог напасть на него?

– Все возможно, – холодно процедил граф Грентэм. – Давайте продолжим поиски.

Всадники снова тронули своих лошадей. Теперь они внимательно разглядывали каждый куст и каждое дерево. От их взглядов не укрылось ничего. Под одним кустом они заметили ежа, а заяц, выскочивший из высокой травы, напугал коня виконта. Животное встало на дыбы, едва не сбросив своего седока. Вдруг недалеко от них раздался голос Мэтта, звавшего их. Радуясь, что он жив, всадники повернули лошадей в сторону голоса.

Когда молодые люди оказались возле высоких зарослей, они сразу же обнаружили барона Труро, сидящего на земле. Рядом с ним валялось его ружье. Одной рукой он держался за ногу, из раны которой сочилась кровь. В пяти шагах от него лежали окровавленные трупы серого волка и кабана.

Лорд Чарльз Киблер, граф Грентэм, заметив убитых зверей, не поверил своим глазам. Все же он решил поздравить барона с охотничьим трофеем.

– С удачной охотой, Мэтт! – улыбнулся он.

А виконт Уэймет сухо уточнил:

– Это вы их убили, милорд?

– Да, – кивнул Мэтт, – но с некоторым опозданием. Я нарвался на волчью охоту. Помогите мне встать, друзья.

Граф Грентэм спешился, а Вильям подъехал близко к убитым зверям. С высоты роста своего коня он стал разглядывать их. Пуля угодила в лоб кабану. Он лежал с перерезанным горлом, и на его шее красовалась рваная рана, видимо от клыков волка. Серый был убит выстрелом в грудь, из раны его вытекала кровь на землю.

– Неплохой трофей, Мэтт, – усмехнулся виконт Уэймет, глядя на барона. Ясно было, что он прекрасно справился один.

Маркиз Бристол больше часа блуждал по чаще в надежде найти жеребца. Голова у него болела, и он бы с удовольствием вернулся в замок и завалился в постель, если бы не страх потерять коня. Только это заставляло Оскара продолжать его поиски.

Отодвинув в сторону очередную ветку, преградившую ему путь, Оскар ехал наугад. Перед его глазами то и дело возникала жена-крестьянка, на которой он женился, чтобы шокировать друзей. Однако светские щеголи не оценили должным образом его поступок. И сейчас он сожалел, что обвенчался с крестьянкой, которая ему часто снилась по ночам. Впрочем, он сам не знал почему. Или это было связано с его запоздалой совестью, неожиданно пробудившейся в нем? Или он просто влюбился в свою жену-крестьянку?

«Хотя этого не может быть!» – ругал он себя.

Без сомнения, Оскар хотел оправдаться в собственных глазах. Но это ему не помогло. В душе он сильно переживал, что совершил большую ошибку. Ему вовсе не следовало вступать в брак с крестьянкой. К сожалению, теперь он ничего не может изменить, ведь перед Богом и людьми он уже связал свою судьбу с ней, хотя и бросил ее в Ившеме. А самое главное, время нельзя повернуть вспять.

Вдруг его мысли перескочили на Зевса. Черт побери, как он неловок! Надо же было ему свалиться с коня. Пусть только он доберется до него – уж тогда он задаст ему жару!

Однако суровые угрозы не принесли маркизу никакого облегчения. Голова у него по-прежнему болела так, что, казалось, раскалывалась на части. И, пробираясь сквозь заросли, он ничего не видел, кроме серебристо-серых глаз, повсюду преследовавших его.

Оскар никак не мог забыть глаза жены-крестьянки. Они всегда стояли у него перед взором. Ах, если бы он стер из памяти первую брачную ночь, то сейчас не мучился бы так угрызениями совести. Тогда он был бы спокоен и ничто не волновало бы его. Но глаза жены, невероятно расширенные то ли от ужаса, то ли от удивления, не дают ему покоя. Господи, как она смотрела на него! Гортензия-Беатрис буквально не отрывала от него глаз, столь прекрасных и до того выразительных, что он до сих пор хорошо это помнит. Он еще ни у кого не встречал таких глаз.

Солнце пекло, словно в пустыне. Кажется, в прежние годы он не замечал такой жары в июле. Она изнуряла людей, похоже высасывая из них последние силы. Когда же наконец спадет эта жара? Наверное, после такого зноя завтра непременно хлынет дождь.

Внезапно маркизу стало трудно дышать. Ему словно не хватало воздуха. Он быстро развязал шейный платок и сунул его в карман сюртука. В один момент Оскар почувствовал, как его дыхание восстановилось. Он слабо улыбнулся и кинул взгляд на кроны деревьев, на ветках которых прыгали и весело щебетали птицы. Проклиная про себя жеребца, испортившего ему охоту, Оскар Ландор ехал вперед, не надеясь найти его в густом лесу.

Это удивительно, но он и не знал, что его лес так разросся за десять лет, в течение которых он ни разу не был в родовом имении. Столичная жизнь полностью поглотила его, и теперь он не узнавал свою родную землю. Маркиз Бристол сдвинул брови, изумляясь тому, как он был беспечен все эти годы. После смерти отца, ушедшего из жизни три года назад, мать маркиза леди Маргарет и младшая сестра Джанет перебрались к нему в Лондон в городской дом, а замок Бристол-Касл остался без хозяйского глаза. Чтобы поправить свои дела, Оскар был намерен заняться торговлей лесом.

Строительство кораблей в Англии на высшем уровне, а тут лиственниц и дубов – как песка морского. Да и угодьями уже пора самому заняться. Решено: он осядет здесь, если только приедет к нему Гортензия-Беатрис.

Маркиз Бристол вдруг спохватился: «Черт побери, да о чем это я?!» Слава богу, что никто не читает его мысли, иначе стыда не оберешься. Впрочем, он вряд ли когда-нибудь увидит свою жену-крестьянку. Ей не хватит ума предъявить ему свои права.

Однако ее нежная алебастровая кожа, совершенно несвойственная крестьянке, донельзя смущает его, вырисовывая из памяти сцену их брачной ночи. Правда, припомнив ужас в глазах жены после того, как он штурмом взял ее, Оскару сделалось дурно. Должно быть, он был с ней по-скотски груб, мелькнуло у него в голове. Господь свидетель, как он хочет вернуть те краткие мгновения и повторить все сначала. Только по-иному, вложив в эти мгновения всю свою нежность и неукротимую страсть. Прежде женщины никогда не жаловались на то, что он плохой любовник. Наоборот, разделив однажды с ним постель, они уже не могли отказаться от него и сами гонялись за ним.

Лорд Оскар Ландор, маркиз Бристол невольно вздохнул, вспомнив аромат огненно-рыжих волос, а вкус губ Гортензии-Беатрис он до сих пор хранит на своих губах. И ему никогда не забыть ее серебристо-серые необыкновенные глаза, с укором взиравшие на него. К удивлению, маркиз так и не услышал ее голоса: она не проронила ни слова с момента их встречи и до прощального поцелуя, которым Оскар с усмешкой наградил свою благоверную после недолгого исполнения супружеской обязанности. Покинув избранницу среди ночи, маркиз возглавил кавалькаду. И всадники бешено умчались прочь от этого проклятого городка.

Оскар в очередной раз тяжело вздохнул и вдруг разозлился на себя. Проклятие! Кажется, еще недавно он был свободен от всяких мыслей. Его раньше никогда не волновала всерьез ни одна женщина, о которой он мог бы столько думать. А жена-крестьянка просто не идет у него из головы. Вот уже как два месяца он болен собственной женой и на других женщин ему наплевать.

Маркиз Бристол снова и снова думал о Гортензии-Беатрис. Он отлично помнил, что в ту ночь его больше всего смутил жасминовый запах ее волос. Значит, она частенько пользуется душистым мылом, что было невероятно странно для крестьянки. Да и аромат чудесной кожи, не сравнимый ни с чем, он никак не мог объяснить себе. А как были сладостны губы цвета граната! Однако больше всего поразили его руки жены-крестьянки. Они вовсе не походили на руки труженицы. Это были необычайно белые холеные руки, руки леди.

«Черт побери, – выругался Оскар. – Наверное, я выдаю желаемое за действительное. Впрочем, руки как руки. Судя по всему, я с пьянки принял их за руки леди. А вдруг она и в самом деле окажется переодетой леди? Тогда зачем был нужен такой маскарад? Скорее всего, я никогда не узнаю об этом».

Маркиз Бристол, предаваясь воспоминаниям, совершенно не заметил, как кончились заросли. Но как только он отвлекся от дум, перед его взором открылась цветущая долина с маячившей на горизонте цепью холмов. В один миг он направил туда коня. Дневной диск отбрасывал на всадника огненно-золотистые лучи, а встречный ветер развевал его длинные волосы черного цвета, ниспадавшие на плечи из-под черной треуголки. Он давно отказался от парика, предпочитая естественные волосы, хотя в высшем свете вовсе не одобряли такое новшество.

Вскоре Оскар Ландор мчался галопом в сторону холмов, надеясь найти там Зевса.

«Наверное, этот дьявол умчался туда, если никто не управлял им», – думал он, пришпорив коня. Как только маркиз проехал полмили, из-за ближайшего холма выехал ему навстречу всадник. В один миг он узнал лорда Джорджа Форда, к седлу которого был привязан Зевс. Не веря своим глазам, Оскар воззрился на них.

Когда лорд Форд наконец подъехал к нему, маркиз Бристол с улыбкой встретил друга.

– Джордж, как вам удалось усмирить этого дьявола? – спросил Оскар, глядя на присмиревшего коня. – И где вы его отыскали?

Прежде чем ответить, Джордж Форд быстро натянул поводья. Его конь остановился, а вслед за ним и Зевс. Гнедой жеребец виновато покосился на своего хозяина.

Заметив это, лорд Форд сухо упрекнул:

– Уж, конечно, не в чаще, где вы застряли.

Маркиз Бристол смущенно отвел взгляд, чтобы не выдать себя. Занятый воспоминаниями о жене-крестьянке, он совершенно забыл про коня. И как только Оскар выкинул все мысли о ней, то сразу перевел разговор в другое русло.

– Неужто кабан уже убит?

– Три часа назад еще был жив, – донеслось в ответ.

– А где же вы оставили моих друзей?

– Там же, где нашел вас, – отмахнулся Джордж, мрачно сдвинув брови. – Думаю, сейчас они прочищают лес в поиске кабана.

– Надеюсь, они вернутся в имение прежде, чем стемнеет, – улыбнулся маркиз, искоса взглянув на Зевса. – Иначе придется искать их с факелами.

Не говоря больше ни слова, друзья дернули поводья. Впереди ехал Оскар на лошади барона Труро. За ним двигался Джордж Форд, на привязи у которого шел Зевс, спотыкаясь на заднюю ногу. Когда конь в очередной раз споткнулся, маркиз Бристол мгновенно обернулся назад.

– Джордж, что случилось с Зевсом? – спросил он с тревогой в голосе.

– Ничего страшного, – ответил лорд Форд и тут же пояснил: – Его правая задняя нога застряла между бревнами, когда я нашел его на дальней делянке.

– Понятно, – буркнул Оскар усмехаясь. – Значит, вот почему он дал себя словить. Я весьма благодарен вам, Джордж, за то, что вы помогли моему коню.

– Не стоит благодарностей, дружище, – откликнулся Джордж смеясь.

Миновав долину, всадники свернули к подлеску, чтобы кратчайшим путем добраться до имения. Через полчаса быстрой езды они въехали в каменные ворота, где на фоне зеленых газонов высился трехэтажный замок Бристол-Касл.

Друзья сразу же повернули лошадей к конюшне, которая находилась на задворках. Из нее показались грумы. В мгновение ока двое из них кинулись к лошадям. Бросив им поводья, всадники спешились.

– Оботрите хорошо лошадей, – приказал им Оскар и, подозвав к себе главного конюха, добавил: – Билл, посмотри, что с ногой Зевса.

– А что случилось, сэр? – удивился тот.

– Его нога застряла в бревнах, – сообщил ему хозяин. – Теперь Зевс хромает. В общем, займись им, Билл. Мне нужен здоровый конь.

– Как прикажете, сэр, – поклонился главный конюх.

Когда маркиз Бристол и лорд Форд покинули конюшню, Билл тотчас отвел Зевса в стойло и, осмотрев его ногу, занялся раной. В это время Оскар с Джорджем уже входили в замок, дверь которого открыл им дворецкий Тимпл. Отдав ему плащи и треуголки, украшенные страусовыми перьями, друзья пересекли просторный холл и поднялись по широкой лестнице на второй этаж. Расходясь по комнатам, маркиз задержал Джорджа взглядом.

– Надеюсь, вы задержитесь в имении, несмотря на то что мои гости завтра уезжают, – проговорил он, отнюдь не сомневаясь в этом. – Разве не так?

Лорд Джордж Форд широко улыбнулся:

– Неужели вы боитесь одиночества?

– Вовсе нет, – нахмурился Оскар, – но я был бы рад вашей компании.

– Хотел бы я это услышать, когда пожалует сюда ваша жена-крестьянка, – вдруг рассмеялся Джордж. – Уж тогда, конечно, я буду вам в тягость, не так ли, дружище?

– Не говорите чушь! – вспылил маркиз. – Я всегда рад вам, и вы это знаете. А насчет приезда моей жены-крестьянки я сильно сомневаюсь.

Лорд Форд с загадочной улыбкой на устах быстро ответил:

– Поживем – увидим, мой друг.

Войдя в свои апартаменты, Оскар Ландор тут же растянулся на огромной кровати. Он чертовски устал за этот день. По всей видимости, падение с жеребца дорого обошлось ему. Голова у него до сих пор кружилась, и Оскар чувствовал слабость во всем теле. Хотя для послеполуденного сна было уже поздновато, глаза маркиза слипались. Но прежде чем уснуть, он вспомнил о том, что говорил ему Джордж. И, не веря, что его жена-крестьянка может когда-нибудь объявиться в замке Бристол-Касл, Оскар пожал плечами.

«Черт побери, как я этого хотел бы! – сказал он сам себе. – Но этого не может быть!»

Маркиз Бристол устало закрыл глаза и сразу же провалился в кошмарный сон. Крепко уснув, он уже не видел, как в комнату вошел его камердинер. Увидев, что хозяин спит, Эндрюс поспешно удалился, тихо закрыв за собой дверь.

Между тем в гостевой комнате лорд Форд быстро сменил одежду и прилег на диван. Его тоже вымотала июльская жара, хотя месяц только начался. И неизвестно, что еще будет впереди. Лорд Форд вовсе не ожидал, что в Англии, где был всегда умеренный климат, настигнет его жара, совершенно несвойственная Туманному Альбиону.

Внезапно мысли Джорджа перешли к Оскару. Его до невероятности шокировало действие друга. Из-за бахвальства Оскар испортил жизнь девушке-крестьянке.

«Как он мог докатиться до такого?! – ужасался лорд Форд. – Безусловно, это все из-за плохих друзей, которых он хотел ошеломить дерзновенным поступком. Иначе маркиз не совершил бы необдуманную глупость. Не исключено, что Оскар за свое поведение понесет Божье наказание».

Вдруг во дворе раздался шум голосов и лай собак. Джордж вмиг соскочил с дивана и бросился к окну. Увидев друзей маркиза, он чуть не присвистнул, заметив, с какой добычей они вернулись с охоты. В два счета лорд Форд спустился вниз.

Подойдя к ним, он с улыбкой проговорил:

– С хорошей добычей вас, милорды. Не думал, что вы так быстро отыщете кабана.

Граф Грентэм, стоявший близко к Джорджу, сухо заметил:

– Боюсь, все ваши поздравления только барону Труро. Прежде всего это его заслуга, что у нас есть кабан.

– В самом деле? – Лорд Форд повернулся к Мэтту. – Тогда мои поздравления, барон. Вы прекрасно справились с делом, ведь кабан напугал коня маркиза. – Но, обнаружив, что у барона перевязана нога, он спросил: – Вы ранены, Мэтт?

– Не беспокойтесь, милорд, – ответил юный барон. – Друзья мне уже оказали помощь.

– Вот и отлично, – кивнул Джордж. – В таком случае отдыхайте, милорды. А вечером будет пир. – И он, оставив «охотников», вернулся в замок, чтобы сообщить об этом дворецкому.

Вечером, когда маркиз наконец проснулся, в огромной столовой пир по случаю отъезда его друзей в столицу был в самом разгаре. Молодые люди пили и трапезничали допоздна. А под конец пира они, обнимаясь, уверяли друг друга в самых искренних чувствах, стремясь поднять бокал вместе с хозяином, который был уже изрядно пьян. И Джорджу не удалось поговорить с Оскаром наедине. Это его сильно огорчило.

Глава 2

Ившем,

5 июля 1792 года

– Доигралась в крестьянку, дорогая моя? – грозным тоном произнес лорд Томас Ирвин, обращаясь к своей младшей дочери Гортензии-Беатрис, которая была чересчур непокорной. – Вот к чему привели твои бесконечные хождения в народ. Ну что ты можешь сказать в свое оправдание?

– Ничего, – Гортензия-Беатрис виновато опустила голову. Ей было так неловко, что она готова была провалиться сквозь землю. – Я приму любое наказание, папа.

– Как вы поступите с дочерью? – спросил Чарльз Харрис, с сочувствием глядя на юную леди. – Только не будьте с ней жестоким, милорд. Она ни в чем не виновата.

В душе священник уже сожалел, что явился к лорду Ирвину. Зная его тяжелый характер, он мог бы предугадать, что гнев отца прежде всего выльется на Гортензию-Беатрис. А девушка была ни в чем не повинна. Но он должен был прийти в этот дом, чтобы выполнить свой долг, сообщив обо всем хозяину. Как ни говори, такого насильственного бракосочетания никогда не было еще в его приходе. И он просто не мог не поставить в известность лорда Ирвина, оставаясь в тени, как будто ничего не произошло.

Спустя несколько минут лорд Ирвин, метнув на дочь уничтожающий взгляд, жестко выдавил:

– Конечно, отвезу ее к мужу. Ведь теперь Гортензия-Беатрис замужем, так что ни о чем другом не может быть и речи.

– Как бы там ни было, советую вам, лорд Ирвин, захватить с собой копию из церковной книги о записях брака, – Чарльз Харрис кивнул на лист бумаги в руках отца девушки. – Может статься, что маркиз Бристол не признает свою жену.

– Боюсь, ему придется признать Гортензию-Беатрис своей женой, – уверенно проговорил хозяин роскошного трехэтажного дома, расположенного в центре города.

– По закону она теперь маркиза Бристол, о чем и сообщает этот документ. Поэтому их брак самый настоящий. В этом вы можете быть вполне уверены, – промолвил священник, пытаясь развеять сгустившиеся над головой юной леди тучи.

– Прекрасно, – холодно выдавил лорд Ирвин. – Надеюсь, маркиз Бристол оставил вам свои координаты. Я хочу найти его.

– Разумеется, – отозвался Чарльз Харрис, взглянув на юную леди. – Он сейчас пребывает в своем родовом замке Бристол-Касл, который находится в окрестностях Херефорда. Впрочем, это очень далеко от Ившема.

– Значит, маркиз живет в западной части Англии, – констатировал лорд Ирвин, не сводя со священника глаз.

– Да, милорд, – подтвердил тот.

Судя по лицу лорда Ирвина, он в эти минуты думал о человеке, который дерзко посмеялся над его дочерью, приняв ее за крестьянку. Видно, он рассчитывал, что все ему сойдет с рук. Священник тяжело перевел дух и вытер вспотевший лоб платком.

– Полагаю, вам надо поспешить, лорд Ирвин, чтобы застать маркиза в своем замке, – сказал Чарльз Харрис, видя озабоченность хозяина особняка. – Явно он там надолго не задержится.

– Весьма признателен за совет, – сухо бросил лорд Ирвин. – Что ж, вы отлично выполнили свой долг, обвенчав мою дочь с негодяем. Мне нечего вам сказать. И если вы уже закончили, то, зная, как вы заняты, не смею вас больше задерживать.

Когда Чарльз Харрис, низко кланяясь, удалился, несколько оскорбленный нелюбезным приемом своего прихожанина, лорд Ирвин едва сдерживался, чтобы тут же не накинуться на свою дочь с кулаками.

«Проклятие! – ругался он про себя. – Сейчас я должен пожинать плоды потворства ее капризам».

Ему было так обидно за дочь и так горько на душе, что боль буквально раздирала его сердце. Тем не менее он должен проявить свою волю и быть неумолимым к непослушнице, иначе из его затеи ничего хорошего не выйдет.

– Подними голову, Гортензия-Беатрис! – приказал он, угрожающе вперив в дочь мрачный взгляд. – И расскажи мне, как все было.

Девушка нерешительно подняла глаза. Ей было страшно взглянуть на отца. Казалось, перед ней сидел совершенно другой человек: черты лица близкого ей существа, искаженные до неузнаваемости, буквально потрясли юную леди. И этот пожилой полноватый мужчина, конечно же, не имел ничего общего с тем добрым и благородным джентльменом, каким был ее отец.

Ужасаясь в душе, но сохраняя самообладание, Гортензия-Беатрис тихим голосом начала повествовать ему о событиях кошмарного дня двухмесячной давности. Багровея, лорд Ирвин слушал свою дочь, и рука невольно сложилась в кулак от охватившей его ярости.

Черт побери! Какое проклятие принять его дочь, дочь лорда, за простую крестьянку! Этот светский щеголь должен дорого заплатить ему за свое надругательство над ней. Если он не признает ее своей женой, то, тысяча чертей, его ожидает скандал и судебное разбирательство, хотя дуэль в этом случае вполне удовлетворила бы его.

В эту минуту лорд Ирвин горько сожалел, что жена так и не подарила ему наследника, мечту всей его жизни, ведь сын наверняка дрался бы за честь своей сестры. А у него, кроме четырех девиц, не отличавшихся особой привлекательностью, за исключением Гортензии-Беатрис, которая была на удивление приметной, никого больше не было.

Лорд Ирвин посмотрел на свой сжатый кулак. Впрочем, рука его еще довольно крепка. Если маркиз Бристол откажется от своей жены, вернее, от Гортензии-Беатрис, то он вызовет его на дуэль и кровью смоет этот позор. Конечно, лорд Ирвин не мог предположить, каким опасным дуэлянтом был его зять, то есть лорд Оскар Ландор, маркиз Бристол. Он ничего не знал о нем, поэтому и решил написать письмо своему другу в Лондон, чтобы тот собрал нужные сведения об обидчике дочери. Лорд Джек Нейлор давно вращается в высшем свете и почти всех знает даже в лицо. Он обязательно поможет ему.

Лорд Ирвин, слушая дочь, одновременно прокручивал в голове свои планы. Наверное, богатое приданое, которое он хочет предложить ему, заставит этого негодяя смотреть на Гортензию-Беатрис как на свою жену. А самое главное, надо добиться того, чтобы склонить его к составлению брачного договора, по которому они должны совместно делить все имущество.

Внимая речам Гортензии-Беатрис, лорд Ирвин то удивлялся, то приходил в бешенство. Надо сказать, он еще ни разу не видел такое нелепое бракосочетание. Боже мой, уму непостижимо, при каких обстоятельствах пришлось его дочери обручиться с этим лондонским повесой!

Как только Гортензия-Беатрис замолчала, мысли лорда Ирвина неожиданно оборвались. Выслушав ее исповедь, он какое-то время сидел в кресле, уставившись в одну точку, потом рывком вскочил с места и принялся мерить шагами просторный кабинет. Девушка с опаской поглядывала на отца, видя, как он не щадит новый восточный ковер, устилавший паркетный пол.

Лорд Ирвин совсем недавно сменил интерьер дома, обновив его на французский лад. Старинная громоздкая мебель из дуба была напрочь изгнана в подвал, а на смену ей пришла сияющая и изящная из красного дерева. Сейчас его дом считался одним из респектабельных в Ившеме, все старались попасть к его хозяину на прием.

Внезапно лорд Ирвин остановился возле дочери и холодно заключил:

– Выходит, Гортензия-Беатрис, ты пыталась скрыть от меня эту полосу своей жизни. Но почему? Говори, дорогая моя!

Юная леди молчала, пиля взглядом полированный письменный стол, заваленный бумагами.

Тогда отец продолжил:

– Если бы не священник, я так и не узнал бы о твоем бесчестье. Отчего ты сразу же не рассказала мне об этом, Гортензия-Беатрис? Отвечай немедленно!

– У меня просто не хватило духу сказать вам про все, что случилось со мной в тот ярмарочный день. – В серебристо-серых глазах дочери заиграла алмазная россыпь.

Увидев слезы Гортензии-Беатрис, лорд Ирвин немного смягчился:

– Ну полно, дорогая моя! Перестань плакать! Лучше скажи мне: твоя мать в курсе всего этого?

– Да, папа. – Гортензия-Беатрис вытерла рукой слезы. – Я сразу же обо всем ей рассказала.

– Ну и что же она?

– Мама побоялась сообщить вам о моем насильственном венчании в церкви, – пояснила девушка, потупив взор. – Но ей было так плохо после моего рассказа, что я боялась потерять мать.

– Ты имеешь в виду, что здоровье у матери пошатнулось?

– Вот именно, – кивнула Гортензия-Беатрис. – Не будьте к ней строги. Мама ни в чем не виновата.

– Нет, дочь моя! – неожиданно вспылил лорд Ирвин. – Твоя мать никогда не отличалась ни умом, ни храбростью. Вы обе должны были немедленно поставить меня в известность о таком вопиющем случае, темное пятно которого прежде всего ложится на нас, твоих родителей. И твоя мать должна была бы это знать. Разве она не говорила тебе, какие бывают последствия брачной ночи?

– Разумеется, мама посвятила меня в таинства супружеской жизни, – быстро отозвалась юная леди. – Поэтому мне кое-что известно, хотя результат той ночи уже налицо.

– Что?! – гневно вскричал лорд Ирвин, покрываясь багровыми пятнами. – Что ты сказала, Гортензия-Беатрис?!

– Да, папа, – дочь впервые посмотрела отцу в глаза. – Вы правильно меня поняли. Я жду от маркиза ребенка.

– Проклятие! – Лорд Ирвин внезапно забегал по роскошному кабинету. – Это в корне меняет дело. Немедленно собирай свои вещи! Мы поедем к маркизу на этой неделе.

– Ах, папа, я не хочу видеть этого насильника! – с отчаянием в голосе вскричала дочь.

– К сожалению, это неизбежно, – мягко проговорил он. – Ведь не я выбрал тебе мужа, а судьба так распорядилась, от которой не убежишь. Поэтому хочешь ты того или нет, но тебе придется ехать к мужу. А теперь побыстрее пришли ко мне свою мать.

Гортензия-Беатрис молча покинула кабинет и за дверью столкнулась с матерью. Стало ясно, что та давно уже стояла у порога, подслушивая ее разговор с отцом.

Видя бледность на лице дочери, леди Элен обняла ее за плечи:

– Все будет в порядке, дорогая моя.

– Вряд ли, – упавшим голосом ответила Гортензия-Беатрис. – Папа намерен отвезти меня к маркизу. Впрочем, он зовет вас к себе.

– Я знаю, – тихо отозвалась леди Элен, вдруг побледнев как смерть. – Думаю, его решение правильное, ведь у тебя нет иного выхода.

В следующее мгновение она уже входила в кабинет мужа, дрожа от страха. Гортензии-Беатрис стало даже жаль свою матушку. Ясное дело, сейчас посыплются на леди Элен все упреки, не сказанные ей. Отец сорвет свою злобу на ее матери, которая меньше всех виновата в этой истории. Наверное, ей надо вернуться. Но, зная властный характер отца, юная леди решила не вмешиваться в беседу родителей.

Гортензия-Беатрис сидела в своей комнате, уставившись взглядом в окно. Но она даже не замечала утренних лучей, казалось улыбавшихся ей в закрытые портьерами окна. В этот миг ее одолевали мрачные мысли.

Да, она резко изменилась с того самого дня, когда нелепо угодила под венец. Всегда веселая и шаловливая, она теперь была тише воды ниже травы. По дому больше не раздавался ее веселый смех, беготня по комнатам с очередной выдумкой буквально прекратилась, и возни на чердаке в поиске находок для лучшего выполнения своей авантюрной затеи совершенно не слышалось.

Гортензия-Беатрис горько усмехнулась. Такая резкая перемена, естественно, не могла не обратить на себя внимание прислуги. Все с удивлением шептались в разных уголках, спрашивая друг друга, что стало с юной леди. Только ее отец, всегда занятый делами, похоже, не видел ее состояния. Скорее всего, он так и не узнал бы ничего, если бы к ним не явился священник. Но тем страшнее был бы для него удар, когда он обнаружил бы ее растущий живот. Все-таки последствия той ночи невозможно было бы скрыть.

Юная леди тяжело вздохнула. Сейчас ее отец вбил себе в голову, что должен немедленно отвезти ее к мужу, пока еще незаметна беременность. По правде говоря, этот маркиз, варварски овладевший ею, вызывал у нее не самые лучшие чувства. Кроме смертельного ужаса, она больше ничего не чувствовала к нему. Гортензия-Беатрис сильно боялась его. И если бы от нее зависело, то она никогда не согласилась бы видеть этого мерзавца, не говоря уже о совместной с ним жизни. Однако она должна подчиниться воле отца, поскольку не хочет огорчать его.

Гортензия-Беатрис любила своего отца, всегда с нежностью и пониманием относившегося к ней. Поэтому она не хотела, чтобы скандал, который мог разразиться из-за нее, навредил бы ему в пэрстве. Поразмыслив, юная леди пришла к заключению, что ей следует с достоинством покориться своей судьбе. Раз удел быть женой сумасбродного маркиза неизбежен, то она должна извлечь из этого брака максимум выгоды для себя.

Конечно, был и другой выход, но весьма сомнительный. Она могла укрыться у своих двух старших сестер, живущих в Шотландии и Ирландии, сочинив для них легенду о скоропостижной смерти своего мужа или что-то в этом роде. А к Мэри в Йоркшир, муж которой осенью собирается переехать в Лондон, она и сама не поедет. Впрочем, зачем ей компрометировать своих сестер? Как ни крути, везде, где бы она ни появилась с животом и без мужа, вспыхнет обязательно жуткий скандал, которого она желала бы избежать. Она вовсе не стремится бросить вызов светскому обществу, и потому ей лучше безропотно смириться с неизбежным.

Приняв такое решение, Гортензия-Беатрис наконец успокоилась. Она растянулась на постели, положив голову на взбитые подушки, и стала ждать прихода матери, которой долго не было. Должно быть, разговор в кабинете еще не закончился. Судя по всему, отец читает мораль матери, как нужно было воспитывать последнюю дочь, а не потыкать ее капризам. Юная леди, вставшая чуть свет, устало закрыла глаза и тотчас провалилась в тревожный сон.

В этот момент леди Элен в полном смятении духа слушала супруга, обвинявшего ее в недостатке воспитания дочери. Будь она хоть немного образованней и имей каплю ума, с их дочерью уж точно ничего не случилось бы. Возможно, она тогда нашла бы чем занять свою дочь, а не позволяла бы ей без дела шататься по городу в платье крестьянки. Вот каков результат ее безответственности, пилил он ее.

Выплеснув на жену всю желчь, лорд Ирвин выдохся и посмотрел на супругу, как судья на осужденного.

– Итак, дорогая Элен, как вы будете исправлять положение?

Женщине стало ясно, что лорд Ирвин в этом деле умывает руки, свалив на нее всю ответственность. Пока она собиралась с духом, чтобы противостоять ему, и искала слова, чтобы защитить свою дочь, хозяин семейства сверлил ее взглядом.

К его удивлению, перед ним до сих пор стояла привлекательная женщина, чьи серебристо-серые глаза, точь-в-точь глаза Гортензии-Беатрис, испуганно взирали на него. По правде говоря, он и женился-то на ней из-за ее смазливого личика, а вовсе не из-за богатого приданого. К сожалению, он раньше не знал, что скрывается за этой милой мордашкой. Ах, если бы вернуть те молодые годы, то, может быть, его судьба сложилась бы иначе.

Лорд Ирвин тяжело вздохнул и, не отрывая от жены взгляда, холодно осведомился:

– Что же вы, Элен, так и будете целый день набираться храбрости, чтобы ответить мне?

– Обещаю вам, что моя дочь ничем больше не огорчит своего отца, – наконец проговорила женщина.

– Что это значит, дорогая Элен? – лорд Томас Ирвин сдвинул густые брови. – Прошу вас выразиться яснее.

– Гортензия-Беатрис поедет с вами к своему мужу.

– Уже более конкретно, – усмехнулся ее супруг. – А вы уверены в этом, милая моя?

– Да, Томас, как и в том, что меня зовут Элен.

– Недурно, дорогая моя, – пробормотал мужчина, с усмешкой поглядывая на жену.

Где она набралась этих слов? Уж не в тех ли книжицах, за которыми он в последнее время ее заставал? Неужели она решила пополнить свое образование? Несомненно, совсем сдурела на старости лет. Вместо того чтобы заниматься домом и своим ребенком, она почитывает бульварные романы. Но, вспомнив свои постоянные упреки в невежестве, он закусил губу. Черт побери, видимо, не стоило женщину средних лет сбивать с пути истинного.

– Что вы еще хотите от меня, дорогой супруг? – донеслось до него.

Лорд Ирвин мгновенно помрачнел. Конечно, он не был готов к такой эмансипации своей жены, ведь он привык ее видеть почти безмолвной.

Поэтому он раздраженно бросил:

– Элен, поскорее займитесь гардеробом своей дочери. Время не терпит. А сейчас соблаговолите удалиться, ибо мне надо заняться своими делами.

– Как вам будет угодно, мой супруг, – тотчас последовал ответ, обескураживший его.

После ухода жены лорд Ирвин некоторое время недоуменно смотрел ей вслед. Потом, покачав головой, он достал из ящика письменного стола чистый лист бумаги и принялся строчить письмо своему другу в Лондон.

Не велика беда, думал он, если ответ придет уже после того, как он с дочерью выедет из Ившема. Он непременно должен разузнать все о маркизе Бристоле. Но быть может, письмо друга и не задержится. Тогда он наверняка узнает, чем можно купить маркиза.

Ближе к обеду, когда леди Элен открыла дверь в комнату своей дочери, она увидела, что та вздрагивает во сне. Вдруг Гортензия-Беатрис закричала и испуганно открыла глаза. Мать стремительно бросилась к дочери.

– Не волнуйся, родная, то был лишь сон, – попыталась она успокоить ее. – К тому же я с тобой.

– Сон? – переспросила Гортензия-Беатрис, недоуменно озираясь.

– Именно так, – улыбнулась леди Элен Ирвин.

– Знаете, мама, в последнее время мне снится один и тот же сон, – пожаловалась Гортензия-Беатрис.

– И какой же? Расскажи мне, дорогая моя, – мягко проговорила встревоженная женщина, поглаживая по голове дочь.

– Мне снилась моя свадьба. Вдруг среди ясного дня небо неожиданно потемнело и начавшийся вихрь закружил меня, поднял с земли и унес из церкви. Этот яростный ветер кружил меня до тех пор, пока не швырнул в клюв налетевшему черному грифу, чьи когти мгновенно впились в мое тело. От страха и боли я закричала и проснулась. Но, верите ли, мама, глаза грифа были точной копией глаз маркиза. Очевидно, это сходство и потрясло меня.

– Несомненно, Гортензия-Беатрис. – Леди Элен обняла дочь за плечи. – Это было не что иное, как пережитый тобою ужас, который со временем обязательно пройдет. Вот увидишь, у тебя с мужем еще наладятся отношения. Уверяю тебя, моя девочка.

– Скажите, мама, решение папы неизменное?

– Да, дорогая моя. И мы с тобой должны готовить сундуки к отъезду.

– Ах, мама, но я ненавижу его! – вскричала Гортензия-Беатрис, всхлипнув.

– Не плачь, родная моя, все образуется, – мать прижала дочь к себе. – Зачастую в супружеской жизни царит только уважение или обычно взаимопонимание, а любви и в помине нет. Знаешь, большинство браков заключаются по расчету или по иным соображениям. Надо быть просто мужественной, чтобы с достоинством встретить все испытания судьбы.

– Мама, а ты была с папой счастлива?

Гортензия-Беатрис во все глаза смотрела на мать, поэтому леди Элен не могла солгать.

– К сожалению, нет, – призналась она, – хотя я и выходила за него по любви. Твой отец с самого начала подавил во мне личность. Советую, дорогая моя, не позволять мужу командовать собой.

– Клянусь в этом, мама, – пообещала Гортензия-Беатрис, сверкнув холодной сталью в глазах.

Леди Элен наконец успокоилась, уверенная в том, что дочь никогда не повторит ее ошибок. Она больше не думала об этом. Ей на мгновение сделалось легче на душе. Все же она предпочла бы, чтобы Гортензия-Беатрис вышла замуж по любви, а не так, как получилось. Впрочем, разве ее брак не пародия этого? Когда-то и она считала, что выходит замуж по любви, и думала, что ее ожидает счастливая супружеская жизнь. Чем же все обернулось? Всем, но только не счастливой супружеской жизнью, поскольку оказалось, что хитроумного и алчного лорда Томаса Ирвина прежде всего прельстило ее богатое приданое, а вовсе не она сама, что он умело скрывал до женитьбы свой властный характер. Быть может, ее дочери больше повезет и она никогда не познает жестокого разочарования, ибо умопомрачительная любовь не угрожает ей в этом браке.

В свою очередь, Гортензия-Беатрис размышляла о словах матери. Она теперь поняла, отчего мать порой казалась такой несчастной. Всякий раз, когда отец властно покрикивал на нее, мать вся съеживалась.

Леди Элен была мягкой и доброй женщиной, но деспотический характер мужа сломал ее волю, превратив в слабое и боязливое существо. Всем было известно, что грубоватый и самовластный лорд совершенно не подходил ей. Это являлось поводом для сплетен в салонах высшей знати, куда они были приглашены. Все полагали, что леди Элен нужен не такой человек, каким был лорд Ирвин, и всегда перемывали им косточки.

Гортензия-Беатрис была копией матери внешностью, но отнюдь не характером. Живая и веселая, она отличалась от леди Элен непоколебимым мужеством, большей сдержанностью, невероятной выдержкой и чрезмерной гордостью.

Ей были также свойственны упрямство и властность, пока проявлявшиеся в маленьких капризах. Девушке не чуждо было и кокетство, которое она иногда пускала в ход, хотя при ее красоте этого и не требовалось. В кавалерах у нее и без того не было отбоя, когда она появлялась на балах и приемах.

Однако среди высшей знати Гортензия-Беатрис так и не встретила молодого человека, который пришелся бы ей по душе. Зато своего одного-единственного она отыскала среди низшего сословия. Вот почему Гортензия-Беатрис, дочь могущественного лорда, переодевалась в крестьянку.

В ее памяти мгновенно всплыл Роберт Осборн, как дневной диск, озарив все уголки тоскующего сердца. Гортензия-Беатрис, только тут осознав, что навсегда потеряла его, лишилась чувств. Испуганная мать кинулась за врачом. Но к тому времени, когда молодой доктор оказался у постели дочери, она уже открыла глаза и с удивлением воззрилась на незнакомого мужчину в белом парике.

– Что вам угодно, сэр? – резко спросила Гортензия-Беатрис, когда он притронулся к ее руке, чтобы проверить пульс.

– Это доктор, дорогая моя, сэр Каупер, – представила леди Элен молодого человека, при этом тихо прошептав дочери: – Не противься его осмотру. Я хочу удостовериться в твоей беременности.

Гортензия-Беатрис и без того знала, что беременна. У нее уже больше двух месяцев не было месячных. А в последнее время она довольно часто стала падать в обморок, что было несколько странным. Поэтому она молча подчинилась просьбе матери, хотя чувствовала себя намного лучше.

Пока сэр Каупер осматривал Гортензию-Беатрис, леди Элен с напряжением ждала заключение врача. Вскоре все ее страхи подтвердились.

– Леди Элен, ваша дочь ожидает младенца, – с улыбкой сообщил молодой врач после окончания осмотра.

Эта радостная новость едва не свалила с ног хозяйку дома. Видя, как ее потрясло его сообщение, сэр Каупер недоуменно воззрился на нее. В душе он несколько опасался, что ему придется тут задержаться на неопределенное время, в то время как его ждут другие пациенты. Новый врач был еще не в курсе семейных дел своих подопечных.

Однако леди Элен быстро справилась с собой и, желая остановить лавину вопросов, готовых посыпаться на нее, сухо бросила:

– Спасибо, сэр Каупер, мы уже знаем. Принимая во внимание вашу занятость, не смею вас больше задерживать, – и, не давая открыть доктору рта, добавила: – Моя горничная проводит вас до двери.

Женщина кивнула девушке, заглядывавшей в дверь, и та поспешила исполнить приказание хозяйки. Доктору ничего не оставалось, как молча откланяться. После его ухода мать с пониманием взглянула в вопрошающие глаза дочери.

– Не беспокойся, Гортензия-Беатрис, – печально улыбнулась она. – Пока эта весть распространится по городу, ты, надеюсь, уже будешь в замке своего супруга.

– Мама, я хотела бы поскорее выехать из дома, – неожиданно заявила Гортензия-Беатрис с полными слез глазами.

– Зря ты так переживаешь, дорогая моя. Прежде чем сэр Каупер вникнет в суть дела, ты наверняка покинешь Ившем. И вряд ли одна вернешься сюда.

– А священник? – возразила юная леди. – Он знает о моем бракосочетании.

– Чарльз Харрис давно рассказал бы об этом, если бы хотел. Но он не сделал этого. Думаю, ему невыгодно, чтобы люди узнали о таком случае. Так что не стоит напрасно тревожиться, родная моя.

– Как мне неловко, мама!

– Догадываюсь, – леди Элен тяжело вздохнула. Ее глаза вдруг натолкнулись на лист бумаги, лежащий на туалетном столике. Она быстро протянула руку и взяла его. Это был рецепт врача. Очевидно, он забыл отдать его, когда ей стало плохо.

«Надо послать кого-то в аптеку за лекарствами, – подумала хозяйка. – Без них все равно не обойтись во время беременности».

– Гортензия-Беатрис, я покину тебя ненадолго. А ты постарайся уснуть.

– Хорошо, мама, – откликнулась дочь.

Лишь только за матерью захлопнулась дверь, Гортензия-Беатрис с яростью стукнула кулаком по подушке. Ненавистный маркиз должен дорого заплатить за те унижения, через которые приходится ей проходить! В памяти сразу же возник черный силуэт всадника, пожиравшего ее взглядом. И незабываемая картина пронеслась перед ней… Она лежит на жесткой постели, а большие агатовые глаза с интересом разглядывают ее. Красивые губы наконец соизволили дрогнуть в довольной улыбке. После жуткой боли и собственного вскрика при свете единственной свечи она отчетливо видит его счастливое лицо.

Боже мой, он безвозвратно забрал у нее самое ценное – девственность, которую она надеялась подарить только своему возлюбленному. Этого негодяя она теперь будет ненавидеть до конца своих дней и обещает сделать его жизнь невыносимой, чтобы он каждую минуту сожалел о содеянном. Она заставит его всю жизнь расплачиваться за свой поступок. Отныне она разработает целый план мести, чтобы доконать его. Гортензия-Беатрис с этими мыслями в конце концов крепко заснула.

Скорый отъезд из Ившема, запланированный лордом Ирвином, непредвиденно затянулся: важные и неотложные дела задержали отца семейства в городе. Сборы к отъезду тоже затянулись: леди Элен из кожи вон лезла, чтобы побыстрее справить гардероб своей дочери, но все зависело от портнихи. Она скупила у нее почти все готовые изделия и заказала новые наряды. Пока их шили, Гортензия-Беатрис не знала покоя от бесконечных примерок.

К концу недели лорд Ирвин наконец получил письмо от друга из Лондона, в котором тот сообщал, что маркиз Бристол прослыл в высшем свете весьма опасным дуэлянтом, жутким юбочником и несносным гулякой. Он кругом в долгах и сейчас в таком денежном затруднении, что покинул высший свет и засел в своем родовом замке Бристол-Касл, где его дела оставляют желать лучшего. Лорд Ирвин остался доволен ответом своего друга: теперь он знал, как взять быка за рога. И когда супруга заглянула к нему в кабинет, он радостно объявил:

– Думаю, маркиз Бристол никуда не денется от нас, леди Элен.

На удивленный взгляд жены лорд Ирвин просто-напросто отмахнулся и приказал, чтобы она поторопилась с багажом дочери, так как они через два дня отправляются в путь.

Это известие больно сжало сердце Гортензии-Беатрис: час разлуки с родным домом неумолимо приближался. Залив слезами подушку, она пообещала себе, что это будут ее последние слезы. Отныне она никогда больше не будет плакать.

На следующий день Гортензия-Беатрис, переодевшись крестьянкой, решила проститься с родными местами и тайно покинула отчий дом. Конечно, она обманывала себя, в душе надеясь на случайную встречу со своим кавалером. Прошло чуть больше двух месяцев, как она не видела Роберта Осборна, сына простого торговца. Когда-то Гортензия-Беатрис встретила его на берегу Эйвона – реки, ставшей свидетельницей их зарождающейся любви. Их частые встречи привели к тому, что они влюбились друг в друга. Скрывая свое истинное происхождение, юная леди только беседовала с Робертом и вместе с ним проводила время, ни о чем не думая. Именно из-за него она переодевалась в крестьянку.

Однако позже, вспоминая в подробностях поцелуи Роберта, Гортензия-Беатрис невольно сравнивала их с теми поцелуями, которые успел сорвать с ее губ маркиз Бристол в ту брачную ночь. И к ее удивлению, поцелуи мужа стерли навсегда из памяти прелесть поцелуев с Робертом, чем она была несказанно потрясена.

Вскоре Гортензия-Беатрис, оказавшись на излучине реки, вскинула голову и взглянула на веревочный мост. Белеющее там пятно тотчас подсказало ей, что это и есть Роберт, белокурый красавец. Наверное, он часто приходил сюда в надежде увидеть ее, но она не могла дать ему весточку, что не придет.

Роберт Осборн стоял к ней спиной, устремив взгляд на реку, чьи голубые воды искрились золотой россыпью в лучах пронизывающего солнца. Однако сердце ее молчало. Ее не охватил, как это случалось раньше, любовный трепет. Несмотря на это, Гортензия-Беатрис медленно направилась к молодому человеку.

Стоял жаркий день. Легкий ветерок развевал длинные распущенные волосы юной леди. Простое ситцевое платье до невозможности изменило ее внешность, но она была по-прежнему прелестна, как летний день.

Расслышав чьи-то шаги, Роберт повернулся, радостно замахал Гортензии-Беатрис рукой и пошел к ней навстречу. Когда же они сошлись на середине моста, он быстро сжал ее в объятиях.

– Кровь Христова! Куда же ты исчезла, Беатрис? – услышала она возле своего уха.

Но Гортензия-Беатрис молчала, не зная, как начать.

– Ты хочешь мне что-то сказать, милая?

– Да, – еле слышно прошептала она. – Я пришла попрощаться с тобой, Роберт.

– Что?! – вскричал он, разжав объятия.

Двадцатилетний парень во все глаза смотрел на юную особу, не веря своим ушам. Потом, взяв ее лицо в руки, он заглянул в серебристо-серые глаза, но ничего не увидел в них, кроме блеска холодной стали.

– Беатрис, почему мы должны прощаться? – упавшим голосом спросил он. – Разве ты куда-то уезжаешь?

– Я вышла замуж, Роберт, – тихо пояснила Гортензия-Беатрис, не отрывая от парня больших глаз. – Но не требуй от меня подробностей.

– Как это понимать? – Осборн открыл рот от удивления.

– Да, это так, Роберт, – Гортензия-Беатрис смотрела ему в глаза. – Теперь я замужем. На днях мой отец отвезет меня к мужу. К сожалению, он нездешний.

– Спасибо, что сообщила. – Лицо юноши стало непроницаемым. – Хотя эта скудная информация мне ни о чем не говорит.

Только тут Гортензия-Беатрис поняла, как она мало знала своего кавалера! Судя по его равнодушию, он ничуть не огорчился, что она вышла замуж.

– Прощай, Роберт! – прошептала она, глядя ему в глаза.

– Не говори так, Беатрис, – Осборн неожиданно улыбнулся. – Быть может, наши пути пересекутся скорее, чем ты думаешь. Поэтому до встречи, любовь моя!

Не сказав ни слова, Гортензия-Беатрис круто повернулась и пошла назад. Мост сильно раскачивался, но она не замечала этого. Естественно, не видела она и тех слез, которые скудно ронял юноша. Гортензия-Беатрис не помнила, как дошла домой. Закрывшись в своей комнате, она оплакивала первую любовь, погибшую навсегда, ставя в упрек и это маркизу.

Леди Элен, заглянувшая к дочери после ужина, нашла ее лежащей на широком ложе. Гортензия-Беатрис была в глубокой печали. Полагая, что причиной грусти является скорый отъезд из родного очага, леди Элен попыталась утешить дочь. Наконец та слабо улыбнулась матери, и она сообщила, что багаж полностью упакован.

Услышав об этом, Гортензия-Беатрис с облегчением вздохнула, а в глазах у нее зажегся серый огонь. Однако матушка совершенно не догадывалась, чем он был вызван: то ли скорым отъездом, то ли желанием побыстрее увидеть своего супруга. В общем, леди Элен с трудом сдерживала слезы, готовые хлынуть у нее из глаз. И, чувствуя неизбежную разлуку с дочерью, она крепилась из последних сил.

Тем не менее леди Элен сохраняла хладнокровие и трезвость ума. Ей необходимо было дать распоряжение горничной, которая отныне переходила в услужение Гортензии-Беатрис. Горничную звали Дейзи Кларк. Ей уже исполнилось двадцать лет. Она была высокого роста и миловидной девицей, хорошо знавшей свою работу и добросовестно исполнявшей свои обязанности. Это и побудило хозяйку отдать ее своей дочери, считая, что Гортензия-Беатрис нуждается именно в такой служанке.

На закате следующего дня нанесла им визит близкая подруга дочери Грета Адлер. Это было уже накануне отъезда Гортензии-Беатрис. С весны девушки не виделись, так как Грета гостила у своей тети, чье имение находилось за пределами Ившема. Тем не менее она уже знала об отъезде Гортензии-Беатрис из города. И ей быстро удалось выведать у своей подруги причину отъезда и всю историю ее замужества.

Выслушав Гортензию-Беатрис, Грета Адлер неожиданно заявила:

– Твой отец действительно во всем прав. Если бы не твоя дурацкая затея «идти в народ», то с тобой ничего не случилось бы. И сейчас ты уж точно была бы избавлена от необходимости уезжать из родных мест.

– Нет, Грета, – возразила Гортензия-Беатрис. – В любом случае мне пришлось бы покинуть отчий дом. Всякое замужество приводит к этому.

– Правильно, – подтвердила подруга. – Но по крайней мере, ты так скоро не вышла бы замуж, ведь тебе, как и мне, всего пятнадцать лет. Мы же с тобой ровесницы.

– Знаю, – тихо проронила Гортензия-Беатрис. – Впрочем, я согласна с тобой, Грета, и сама считаю, что во всех несчастьях виновата лишь я одна. Однако теперь уже поздно об этом сожалеть.

– Разумеется, дорогая, близок локоть, да не укусишь, – Грета грустно смотрела на подругу. – Только жаль, что ты даже не побываешь на своем первом лондонском сезоне, который бывает у всех девиц. А мы с тобой так мечтали об этом.

– Выходит, мне не суждено попасть в высший свет Лондона.

– Неправда, Гортензия-Беатрис, – с жаром возразила Грета. – Если бы ты не искала приключений на свою голову, бегая по городу в крестьянской одежде, то в следующем году непременно блистала бы в лондонском сезоне на ярмарке невест.

– Думаю, несколько запоздалый совет. – Губы Гортензии-Беатрис тронула горькая усмешка. – Отныне все потеряно для меня.

– К сожалению, это так, – согласилась с подругой леди Адлер. – По-моему, ты сама сломала свою судьбу, Гортензия-Беатрис. Но могло все сложиться по-иному. В лондонском свете ожидал тебя приятный сюрприз.

– Что ты имеешь в виду, Грета? – оживилась Гортензия-Беатрис. – Странно, какой сюрприз? Ну, говори скорее!

– Боюсь, сейчас это не имеет никакого значения, – отмахнулась подруга, но тут же осведомилась: – Скажи мне честно, разве тебе не жаль расставаться со своим возлюбленным?

– Не то слово, Грета, – юная леди поникла головой. – Однако к прошлому нет возврата.

– Ошибаешься, дорогая, только не к первой любви, – загадочно улыбалась леди Адлер. – И в этом скоро убедишься сама. – Затем без всякого предисловия она сообщила: – Кстати, мои родители обещают на тот год вывезти меня в свет.

– Да неужели?! – послышался удивленный возглас ее подруги. – Как я завидую тебе, Грета!

– Не завидуй, дорогая, а лучше приезжай в Лондон со своим мужем, – посоветовала ей леди Адлер. – Там мы с тобой и встретимся. Ну как, решено?

– А почему бы и нет? – Гортензия-Беатрис весело рассмеялась, сразу же став прежней хохотушкой. – Обещаю, я подумаю об этом.

– В самом деле? – Похоже, Грета не поверила ей, но, обнимая подругу, воскликнула: – Между прочим, это было бы здорово! Знаешь, Гортензия-Беатрис, как ты прекрасна, когда так смеешься. Тебе надо почаще смеяться, иначе твой хмурый вид вряд ли понравится маркизу Бристолу. Впрочем, ты действительно приедешь в Лондон или так сказала, чтобы утешить меня?

– Вовсе нет, – заверила Гортензия-Беатрис гостью. – Я надеюсь на это.

– В таком случае до скорой встречи…

Подруги жарко простились, пообещав друг другу писать письма. Как только Грета Адлер скрылась за парадной дверью, Гортензию-Беатрис охватила черная меланхолия. Она думала о том, что ей уже ничего хорошего не светит в этой жизни. Мир сразу же утратил свою интригующую прелесть. Ничто теперь не могло зажечь огонь в ее красивых глазах.

Считая так, Гортензия-Беатрис, без сомнения, сильно ошибалась, не имея представления о своей дальнейшей жизни, в которой скоро должны были произойти крупные перемены.

Вечером, после ужина, когда семейство собралось в гостиной, чтобы обсудить дальнейшую жизнь Гортензии-Беатрис в доме супруга, лорд Ирвин с улыбкой высказал свое мнение:

– Дочь моя, надеюсь, у тебя хватит ума, чтобы влюбить в себя своего супруга. Кстати, я сильно на это рассчитываю.

– Да что вы такое говорите, папа?! – изумилась юная леди и живо выпалила: – Я его просто ненавижу!

– Зря ты так, дорогая, – доброжелательно улыбнулся отец. – Надо полагать, маркиз женился на тебе по каким-то своим соображениям. И это не значит, что он хорошо знает тебя. Поэтому все теперь зависит от тебя, от того, как ваши отношения сложатся в дальнейшем.

– Вы это говорите всерьез, папа? – Гортензия-Беатрис во все глаза смотрела на лорда Ирвина.

– Да, дочь моя. Если ты хочешь, чтобы этот брак сохранился и после того, как появится на свет ребенок, то тебе следует постараться сделать все, чтобы держать маркиза в узде. Честно говоря, я нисколько не сомневаюсь в твоих способностях. Смею надеяться, что ты поняла меня, верно?

– Естественно, папа, – едва слышно промолвила юная леди, потупив взор. – Вы не волнуйтесь, я сделаю все, что от меня зависит.

– Вот и отлично, – кивнул лорд Ирвин, поднимаясь с дивана. – Думаю, вам обеим есть о чем поговорить перед отъездом, поэтому я оставляю вас наедине. С вашего разрешения, милые мои…

Лорд Ирвин удалился скорыми шагами из гостиной, несмотря на свой грузный и внушительный вид, а леди Элен только с удивлением уставилась ему вслед. Когда его шаги затихли в коридоре, мать с дочерью, переглянувшись, разразились неудержимым смехом. Как только смех их замер, они кинулись в объятия друг друга. Обнявшись, они еще долго сидели в гостиной, не говоря ни слова. Им было хорошо вдвоем и без слов. У леди Элен вмиг вылетели из головы все слова, которые она собиралась сказать дочери. Но Гортензия-Беатрис и без того чувствовала, что ей хотела сказать на прощание матушка.

Спустя какое-то время леди Элен вдруг заметила:

– Откровенно говоря, я вовсе не ожидала, что твой отец даст тебе дельный совет. У него наверняка есть далеко идущие планы насчет маркиза Бристола.

– Знаю, мама, – ответила Гортензия-Беатрис. – Я вовсе не удивлена этим.

Глава 3

На рассвете в середине июля черная карета, запряженная шестеркой превосходных скакунов, выехала из Ившема в направлении Вустера. Карету сопровождал небольшой эскорт. На козлах возле грума важно возвышался камердинер лорда Ирвина.

Гортензия-Беатрис, устремив взгляд в окно кареты, сидела неподвижно рядом с Дейзи Кларк, тогда как та ерзала на сиденье, ища удобную позу. На другом сиденье расположился лорд Ирвин. Облокотившись на гору маленьких подушек, он дремал, так как путешествие обещало быть долгим и не слишком приятным для них.

Небо с утра хмурилось, в воздухе пахло дождем. Упряжка мчалась по открытой местности, которая ничем не привлекала взор путешественников. Несмотря на это, Гортензия-Беатрис не отрывала от окна кареты глаз. Конечно, ее привлекал отнюдь не однообразный пейзаж. Она его вообще не замечала, погруженная в собственные мысли. И проходили часы за часами, а она сидела в той же позе, безмолвно глядя на горизонт.

Время от времени Дейзи Кларк косилась на свою хозяйку, подозревая, что с той творится что-то неладное. Как и вся прислуга в доме, она была в курсе того, что произошло с ней. И потому Дейзи Кларк вовсе не была удивлена ее удрученному виду. Но, зная, какой раньше жизнерадостной была юная леди, горничная втайне беспокоилась, сможет ли она когда-нибудь стать прежней. С таким видом она вряд ли завоюет сердце своего супруга, а значит, ей нужно сделать все, чтобы вывести госпожу из этого состояния. И Дейзи Кларк решила первой нарушить молчание, которое становилось невыносимым для нее.

– Миледи, – с улыбкой обратилась она к Гортензии-Беатрис, – надеюсь, мне удастся запечатлеть в памяти физиономию маркиза Бристола, когда он откроет в прелестной незнакомке свою юную жену, дерзнувшую напомнить о себе.

– Этого я хочу не меньше тебя, Дейзи, – весело улыбнулась Гортензия-Беатрис, на миг оторвав взгляд от окна.

«По всей вероятности, ей возвращается обычная жизнерадостность, – обрадовалась служанка. – Как приятно снова видеть юную особу, полную жизни и непредсказуемости, вместо мрачной и нелюдимой хозяйки».

– Да неужели, миледи?! – воскликнула Дейзи Кларк. – В таком случае сотрите с вашего лица это кислое выражение. Без него вы покажетесь более интересной своему супругу.

– Вот именно! – неожиданно бросил лорд Ирвин, не поднимая головы.

Женщины, думавшие, что он давно спит, удивленно переглянулись. Однако никто из них не соизволил ответить ему, и разговор сам собой оборвался. Судя по тишине, установившейся вновь в карете, путешественники углубились в свои мысли.

Экипаж, эскортируемый вооруженной охраной, стремительно несся по наезженной дороге, невзирая на затягивавшееся тучами небо. Ветер несколько усилился. И Гортензия-Беатрис быстро взглянула на темный небосвод, надеясь, что вихрь вскоре развеет тучи.

Проклятие, даже природа не приветствовала ее! Можно подумать, что это она сама виновата в своих несчастьях. Господь свидетель, как она хотела бы сейчас повернуть время вспять! Быть может, тогда с ней не случилось бы этого происшествия и она не встретилась бы с маркизом Бристолом в тот праздничный день. Уж точно, ее судьба сложилась бы по-иному, если бы она умерила свой пыл. Однако желание увидеть своего возлюбленного было у нее до того сильным, что она не смогла в тот день усидеть дома. Вот теперь и пожинает плоды своего безумства.

Гортензия-Беатрис безрадостно перевела дух. Маркиз Бристол, вернее, теперь ее супруг был заранее ненавистен ей. Она не могла без содрогания вспоминать его дьявольски красивое лицо. И по мере того, как она все больше думала о нем, он вызывал у нее в душе лишь ярость и отвращение, с чем она не могла уже бороться.

Устав от собственных мыслей, Гортензия-Беатрис закрыла глаза и попыталась вздремнуть. Когда Дейзи Кларк предложила ей перекусить из собранной леди Элен в дорогу провизии, она даже не шелохнулась. Поняв, что юная леди крепко заснула, служанка не стала тревожить ее и наскоро пообедала вместе с хозяином.

Ночью путешественники наконец добрались до Вустера, где поспешили отыскать одну из городских гостиниц, чтобы переночевать и дать отдых лошадям. К их счастью, только тут начался обещанный непогодой дождь, который полил как из ведра.

Услышав, как дождь барабанит по крыше кареты, Гортензия-Беатрис мгновенно проснулась и выглянула из дверцы наружу. Небольшой кортеж как раз, въехав во двор гостиницы, остановился возле крыльца. На шум подъехавшего экипажа из гостиницы «Золотой орел» вышел слуга. При виде эскорта знатного вельможи его лицо расплылось в улыбке. Под проливным дождем он бросился к карете, но камердинер лорда Ирвина, сидевший на козлах, опередил его. Он проворно спрыгнул на землю и, опустив подножку, открыл дверцу своему хозяину.

Когда лорд Ирвин со своей свитой оказался на земле, служитель гостиницы проводил их внутрь здания, а сам отправился докладывать хозяину о прибывших. Гортензия-Беатрис, стоя посреди малоосвещенного зала, незаметно разглядывала ночных посетителей, которых было немало, когда ее внимание неожиданно отвлекла Дейзи Кларк.

– Неизвестно, сколько времени нам придется тут торчать, пока явится хозяин, – проворчала она. – Боюсь, мы так и простоим в зале до самого утра. Весьма вероятно, что он видит десятые сны. И неудивительно, ведь в такую погоду, будь моя воля, я бы не высовывалась из дома.

Гортензия-Беатрис ничего не успела ответить горничной, так как показался спускающийся по лестнице слуга, за которым шел седеющий мужчина лет сорока, среднего роста, но крепкого телосложения. Очевидно, это и был хозяин «Золотого орла». Он отчаянно зевал и на ходу протирал глаза.

Выходит, служанка была права, заявляя, что хозяин наверняка спит. Впрочем, непогода и поздний час кого угодно уложат в кровать. Как ей тоже хочется отдохнуть на мягкой постели! Хотя она и проспала почти весь путь, но тело ее одеревенело от долгого сидения в одной позе. Да и непрерывная тряска, видимо, сказалась. Юная леди чувствовала такую усталость, как будто прошла несколько миль пешком.

Увидев клиентов, хозяин гостиницы широко улыбнулся и направился к лорду Ирвину, прохаживавшемуся между столиками. Разговор их был недолгим. Судя по всему, они быстро сошлись в цене, хотя лицо лорда Ирвина и было недовольным. Гортензия-Беатрис, наблюдавшая со стороны, решила, что это, по всей вероятности, из-за отсутствия свободных номеров, ибо вместо требующихся пяти комнат им достались ключи только от трех номеров. Одну комнату ей пришлось делить со своей горничной, другую занял лорд Ирвин, а в третьей разместились слуги и охрана.

– Неужели мы наконец нашли крышу над головой? – спросила Дейзи Кларк, с недоверием разглядывая небольшую, но уютную комнату.

– Похоже на то, – ответила Гортензия-Беатрис, проследив за горничной взглядом.

Стены, обтянутые розовым шелком, без сомнения, делали комнату светлее, несмотря на приземистые окна. А большое венецианское зеркало над туалетным столиком и ваза с цветами ясно доказывали, что комната предназначалась только для женщин. Губы Гортензии-Беатрис растянулись в невольной улыбке. Правда, не успели путешественницы устроиться на новом месте, как желудок юной леди дал о себе знать.

– Дейзи, я умираю от голода, – пожаловалась она, глядя на служанку, возившуюся с корзиной.

– Представляю, миледи, – улыбнулась Дейзи Кларк, вытащив наконец продукты из корзины. – Вы же с утра ничего не ели. Сейчас я вас покормлю, так что ни о чем не беспокойтесь.

Увидев сыр, ветчину, яйца, варенье и румяный калач, Гортензия-Беатрис сглотнула голодную слюну.

– Какая ты предусмотрительная, Дейзи! – похвалила горничную юная леди, подсаживаясь к круглому столу, куда Дейзи Кларк выложила продукты.

– Вовсе нет, – возразила служанка смеясь. – Этим мы обязаны леди Элен. Если бы не ее заботы, мы бы умерли от голода в дороге. По правде говоря, мы с хозяином перекусили еще днем, когда вы уснули, миледи. Вы так сладко спали, что я не решилась вас будить.

– И правильно сделала, Дейзи. Тогда мне было не до еды, зато сейчас у меня волчий аппетит, – рассмеялась Гортензия-Беатрис, набрасываясь на еду. – Но скажи, ты заметила джентльмена, что сидел в углу?

– Да, миледи, – кивнула Дейзи Кларк. – Он просто не отрывал от вас глаз.

– Знаешь, Дейзи, мне показалось его лицо очень знакомым, – задумчиво проговорила юная особа, успевая при этом уплетать ветчину с сыром. – Где я могла видеть его?

– Вы вряд ли видели его, миледи, – возразила служанка. – Этот вельможа явно из Лондона, ведь он одет по последней моде.

– Возможно, я ошиблась, – небрежно проронила Гортензия-Беатрис, продолжая трапезу. – Кстати, я бы теперь не отказалась от чашки горячего кофе. Как ты на это смотришь, Дейзи?

– Весьма положительно, – выпалила горничная, наморщив лоб. – Хотя в такой поздний час, боюсь, это будет совсем непросто. Все же я попытаюсь разведать, что есть у них на кухне.

Дейзи Кларк направилась к двери, когда в нее неожиданно постучали.

– Войдите, – сказала Гортензия-Беатрис, думая, что пришел ее отец, чтобы узнать, как они устроились в номере.

Через минуту дверь с шумом распахнулась – и на пороге вырос слуга-подросток с подносом в руках. Увидев его, женщины недоуменно переглянулись.

– Это нам, дружочек? – спросила Дейзи Кларк, первой сообразив, что лорд Ирвин сделал заказ.

– Да, вам, – ответил мальчик.

– Тогда ты вовремя, – проговорила она, забирая у него поднос. – Как раз кофе и нужен нам. За посудой придешь попозже. Тебе ясно?

Мальчик кивнул и быстро исчез за дверью, а Гортензия-Беатрис приступила к десерту. Когда она закончила трапезу, раздались страшные раскаты грома и сверкнула молния. Горничная, убирая со стола, испуганно перекрестилась. Юной леди тоже стало не по себе. Сквозь шум дождя и удары грома слышалось завывание ветра, в котором ей вдруг почудилось, как будто души умерших взывали о помощи. Не зная, чем объяснить такое наваждение, она пожала плечами и поспешно взобралась на кровать. Постель на удивление была жесткой. И несмотря на то, что горячий кофе согрел ее, Гортензия-Беатрис внезапно почувствовала озноб.

Боже милостивый, как ей быть?! Она не способна простить маркиза Бристола. Его надругательство над ней будет вечно стоять у нее перед глазами. Хотя он и исполнял свои супружеские обязанности, но это отнюдь не оправдывает его. Ах, как она ненавидит его! Святая Дева, дай ей силы, чтобы не показать это ему!

Прежде чем уснуть, Гортензия-Беатрис долго молилась. А Дейзи Кларк, управившись с делами, молча поела и отдала поднос мальчику, явившемуся за ним. Ложась спать, она слышала, как льет дождь не переставая.

«Если он будет идти всю ночь, то мы вряд ли завтра сможем продолжить путь», – было ее первой мыслью.

Действительно, путешественникам пришлось задержаться в гостинице из-за дождя: он размыл все дороги.

Лорд Ирвин был мрачен и честил непогоду, спутавшую все его карты. Он опасался, что если они так и будут постоянно застревать в пути, то могут вообще не застать маркиза в его родовом замке. Лорд Джек Нейлор из Лондона предупреждал в своем письме, что Оскар не собирается долго задерживаться там. До невозможности расстроенный, что поездка откладывается на неопределенное время, Томас Ирвин заглушал свою злость за кружкой сидра. Он сидел за одним из столов гостиницы, куда валом валили посетители.

В общем, эта вынужденная задержка дала Гортензии-Беатрис возможность свыкнуться с мыслью о неизбежности судьбы, отчего страх перед встречей с мужем стал у нее понемногу отступать. Тем не менее она решила, что если он снова захочет ее, то ему придется хорошенько постараться, чтобы угодить ей. Только тогда она пустит его в свою постель. Иначе маркиз рискует остаток своей жизни провести как аскет. Это она твердо обещает ему.

Когда занялся новый день, утренняя заря которого окрасила восток, путешественники выехали из Вустера. Дорога круто сворачивала к западу и шла вдоль широкой лесной полосы, окружавшей ее с двух сторон. Земля была твердой (очевидно, тут не было дождя) – и небольшой кортеж быстро удалялся от города.

К вечеру ландшафт резко изменился. Перед взором путников открылась холмистая равнина, которая тянулась до самого горизонта. Лошади неслись галопом по утрамбованной дороге. Небо было безоблачным. Дул порывистый ветер. В воздухе стоял запах трав, росших на равнине.

Гортензия-Беатрис откинулась на мягкие подушки. В один миг мысли роем закружились у нее в голове. Дорога все ближе и ближе продвигала ее к супругу, о котором она сейчас не хотела думать. Хотя юная леди ничего не знала о своем супруге, тем не менее он вовсе не вызывал у нее жгучего любопытства. Явно ему удалось той ночью заранее убить в ней всякий к нему интерес.

Ночью они миновали небольшое селение, а утром экипаж, двигавшийся с эскортом, снова продолжил свой маршрут, взяв прежнее направление. Теперь погода благоприятствовала путешественникам. Над ними сияло безоблачное небо, где царствовало дневное светило, пронизывая землю жаркими лучами.

В пути небольшой кортеж сделал еще две остановки в просторных деревенских гостиницах, где женщинам удалось отдохнуть. От непрерывной тряски и пыли, казалось въевшейся в кожу, им стало дурно в дороге. Когда же после четырехдневного путешествия раздался стук колес по мостовой Херефорда, Гортензия-Беатрис, не в силах больше терпеть муки, потребовала себе ванну в одной из городских гостиниц, куда они завернули. Правда, ее желание было удовлетворено только после настойчивых требований.

Сидя в лохани, юная леди наслаждалась купанием, когда Дейзи Кларк неожиданно выпалила:

– Вы правильно сделали, что потребовали ванну, миледи, иначе вы бы мало чем отличались от той крестьянки, которую наверняка запомнил ваш супруг.

– В самом деле? – ее бровь взлетела вверх.

– Именно, – донеслось в ответ. – А вам надо произвести на супруга благоприятное впечатление.

– Думаю, этого вовсе не обязательно, – сухо отрезала Гортензия-Беатрис, хмуря темные брови. – Ведь я не на ярмарке невест. Мы с маркизом уже состоим в браке. Не забывай об этом, Дейзи.

– Тем более, – возразила горничная. – Полагаю, для счастливой супружеской жизни первое впечатление будет решающим.

– Ну и пусть! – строптиво заявила юная леди. – Я не хочу нравиться ему.

– Вы сильно удивляете меня, миледи, – только и сказала в ответ Дейзи Кларк, помогая госпоже одеться.

Позже, расчесывая ее длинные волосы, сверкавшие подобно красному пламени, горничная с улыбкой выпалила:

– Думаю, ваш супруг вряд ли устоит перед этим полыхающим огнем, миледи.

– Не сомневаюсь, что он видел немало прекрасных волос, Дейзи, – усмехнулась Гортензия-Беатрис. – Так что этим его вряд ли обольстишь.

– Возможно, у него и было немало красоток, – согласно кивнула горничная. – Однако у меня такое предчувствие, что маркиз – ваш мужчина. И кажется, недалека та картина, когда я увижу счастливую семейную пару.

– Полагаю, ты глубоко заблуждаешься, – парировала несколько смущенная хозяйка.

Немного погодя, купаясь в воде своей госпожи, Дейзи Кларк думала, что браки иногда кончаются большой любовью. Несомненно, она еще станет свидетельницей того, когда счастливая улыбка засияет на лице юной леди, а в холодных глазах растает лед недоверия. Да, так и будет. В этом она уверена. И конец их пути уже близок, ведь отсюда до Бристол-Касл несколько часов езды.

Вечером восемнадцатого июля, после короткого отдыха в гостинице, небольшой кортеж выехал в имение маркиза Бристола, находящееся в окрестностях Херефорда. Лорд Ирвин рассчитывал быстро доехать до замка Бристол-Касл, так как лошади успели хорошо отдохнуть перед поездкой. Но в пути случилось непредвиденное: у кареты вдруг лопнуло переднее колесо. И пока его чинили, прошло немало времени.

Когда же путники продолжили движение, им пришлось буквально сдерживать бег упряжки, опасаясь, что колесо может снова лопнуть. Карета ползла черепашьим шагом, действуя на нервы сидящих в ней людей. Лорд Ирвин был мрачнее тучи. Он совершенно не ожидал, что эта поездка принесет ему одни неудобства. Кроме того, он не находил себе покоя, предполагая, что маркиза наверняка и след простыл в имении.

Только поздним вечером путешественники в конце концов добрались до замка Бристол-Касл. Они с облегчением перевели дух, когда карета, запряженная шестеркой чистокровных скакунов, въехала через ворота во двор и остановилась у парадного крыльца огромного замка, из больших окон которого лился яркий свет, сразу же настороживший их, что в доме есть гости.

Конечно, это не входило в планы лорда Ирвина, и он нахмурил густые брови.

Когда на шум подъехавшего экипажа из замка вышел один из лакеев в синей ливрее и бросился к прибывшим, лорд Ирвин, оглядев его с ног до головы, тут же поинтересовался:

– Что здесь происходит?

– Хозяин дает прием в честь отъезда своего друга в столицу, – вежливо пояснил слуга. – Разве вы не один из его гостей?

– К сожалению, нет, – ответил лорд Ирвин и сухо заявил: – Кстати, доложи своему хозяину, что прибыла его супруга Гортензия-Беатрис Ландор, маркиза Бристол со своим отцом лордом Томасом Ирвином.

С минуту слуга, разинув рот, смотрел на пожилого мужчину явно знатного происхождения. Но, быстро взяв себя в руки, он проговорил:

– Хорошо, сэр. Однако позвольте проводить вас в замок.

Лорд Ирвин только усмехнулся:

– Уж сделай одолжение, дружок.

Тем временем камердинер лорда Ирвина, сопровождавший карету, опустил лесенку и помог женщинам спуститься.

Дейзи Кларк, увидев горящий во всех окнах свет, заметила:

– Сдается мне, в замке какой-то прием.

– Судя по скоплению экипажей во дворе, так оно и есть, – отмахнулась Гортензия-Беатрис.

– Значит, здесь нас никто не ждал, – заключила служанка, поджав огорченно губы.

– Выходит, так, – согласилась с ней юная леди, вовсе не теряя бодрость духа. – И наш приезд, весьма вероятно, будет для моего супруга как снег на голову.

Дейзи Кларк лишь рассмеялась в ответ.

Лакей дождался, пока все слезут с лошадей, а затем сопроводил путников в замок. Входную дверь открыл им дворецкий Тимпл. Лакей сообщил ему, что приехала жена маркиза и надо занести ее багаж. Дворецкий тут же дал распоряжение двум слугам, чтобы они занялись багажом миледи, а сам повел прибывших на второй этаж, чтобы показать им комнаты.

Между тем прием, данный маркизом Бристолом в честь отъезда своего друга лорда Джорджа Форда в столицу, подходил к концу. В большом зале после танцев собрались те гости, которые были не против светских бесед. Джордж Форд, стоя рядом с Алисой Дюрас, озирался по сторонам. Он искал глазами маркиза Бристола, который беседовал с мужчинами из местной знати. Действительно, Оскара окружили трое вельмож и без конца задавали ему вопросы, видимо сильно интересовавшие их.

– Неужели завтра и вы собираетесь уехать в столицу? – спрашивал барон Гоуэр, не сводя с маркиза глаз. – Чем вам не нравятся наши края?

– Ошибаетесь, милорд, – ответил Оскар. – Наоборот, мне очень нравится здесь. Но прежде чем осесть в родовом имении, я решил сообщить об этом своей матери, чтобы она не волновалась за меня. Матушка не знает о том, что я хочу заняться делами в имении.

– Думаю, это правильно, маркиз, – кивнул барон Гоуэр. – Вам следовало давно заняться имением, ведь при покойном маркизе, царство ему небесное, ваше имение процветало.

– Вот именно, – поддержал его и лорд Хэвершем. – Кстати, ваш отец хотел войти в состав судостроительной компании. Наверное, вы знаете об этом.

Маркиз Бристол, не желая выдавать, что он ничего не знает об этом, мгновенно вышел из затруднения:

– Конечно, мы с отцом говорили об этом. В общем, я собираюсь продолжить его дела.

В этот момент к мужчинам подошли несколько дам и завладели вниманием маркиза. Лорд Форд отвел глаза от друга, так как леди Алиса дергала его за рукав фрака.

– Значит, завтра вы уезжаете в Лондон? – говорила она взволнованным голосом.

– Да, к вашему сведению, – кивнул он. – Надеюсь, ничто не задержит меня тут.

– Выходит, мне опять грозит одиночество, – невольно вздохнула Алиса Дюрас, не сводя с друга хозяина замка глаз.

– Не думаю, – возразил лорд Форд. – Видите, сколько джентльменов ловят ваш взгляд. Уверен, вы не останетесь одна.

– Ах, как вы можете такое говорить?! – воскликнула леди Алиса, строя собеседнику глазки. – Без вас я буду безутешной.

Джордж с усмешкой покосился на девушку. Похоже, она приклеилась к нему. Иначе как назвать то, что она целый вечер не отходит от него? По правде говоря, он чертовски устал от ее разговоров. Более того, за то время, что они встречались, она успела надоесть ему. Но, будучи джентльменом, Джордж Форд терпел присутствие девушки, делая вид, что ему очень приятно ее общество. К сожалению, не было подходящего случая, чтобы избавиться от этой леди-липучки.

Лорд Форд с тоской оглядел зал и нашел глазами Оскара, взятого в плен толпой пестрых юбок. Очевидно, его друг, находясь среди прекрасного пола, чувствовал себя не лучшим образом.

– Боюсь, вы несколько преувеличиваете, леди Алиса, – сказал он минуту спустя. – Среди этих достойных джентльменов наверняка отыщется мне замена.

– Вряд ли, милорд. – Алиса подняла на него глаза. – Признаюсь, никто из них не интересует меня.

– Интересно почему? – Джордж не отрывал от нее взгляда. – Чем не угодили вам лендлорды? Или вас просто тянет к столичным хлыщам? Кстати, я забыл уведомить вас, что я сам из провинции.

– В самом деле? – Их глаза встретились, и в один миг Джордж прочитал во взгляде девушки потрясение.

В следующую минуту она поспешно отпустила его руку, бесспорно мгновенно потеряв к нему интерес. Когда он сообразил, что наконец освободился от липучки, то злорадно улыбнулся и, прежде чем она успела исправить свою ошибку, скрылся в толпе гостей.

Через несколько минут Джордж Форд незаметно пристроился к группе дам, атаковавших маркиза Бристола. Друг с вежливой улыбкой гостеприимного хозяина поглядывал на них.

Тем временем одна из шикарно разодетых дам, леди Матильда Хэвершем, говорила:

– Как хорошо, что вы остаетесь здесь! Без вас летние вечера потеряют всякую прелесть, милорд.

– Вы в этом уверены, леди Хэвершем? – рассмеялся Оскар Ландор. – Ведь летние вечера хороши сами по себе.

– Возможно, – вмиг вставила свою реплику миссис Джиллиан Грейсон, молодая вдова, которая перехватила взгляд маркиза, брошенный на юную леди. Она с завистью посмотрела на нее, сравнивая свой наряд с ее. Контраст был слишком очевиден. Конечно, черное платье вдовы не шло ни в какое сравнение с яркостью тонов соперницы. – Однако согласитесь, что вечера без вас уже будут не те.

«Бог мой! – думал лорд Форд, стоя позади шумной толпы. – Эти женщины буквально сходят с ума по красивому маркизу. Бесспорно, он крепко зацепил их, если дамы, забыв всякие приличия, так и стелются перед ним».

– Успокойтесь, милые дамы, – улыбнулся Оскар, обводя женщин взглядом. – Я не собираюсь никуда уезжать. Напротив, я решил крепко осесть в этих краях.

– Прекрасно, – проговорила баронесса Керуэл, с нескрываемым интересом глядя на маркиза Бристола. – Только не верится мне, что вы променяете столичную жизнь на нашу пасторальную.

– Безусловно, столичная жизнь во многом отличается от провинциальной, – маркиз Бристол снова чарующе улыбнулся. – Но вы ошибаетесь, баронесса. Мне даже нравится жить в имении.

Джордж собрался было выступить из-за завесы пестрых юбок, чтобы увести своего друга, как снова раздался голос баронессы Керуэл. Чертыхаясь про себя, он сжал губы. Видно, сегодня ему не удастся вытащить Оскара из окружившей его толпы.

Между тем баронесса Керуэл, обращаясь к хозяину замка Бристол-Касл, допытывалась:

– В таком случае можем ли мы надеяться на то, что вы не сбежите отсюда через месяц? Ответьте нам честно, милорд.

– Нет, уверяю вас, я останусь здесь в любом случае. – Оскар с улыбкой взглянул на баронессу. – Тем более если ко мне приедет моя супруга, то, разумеется, останусь навсегда. Кстати, дамы и господа, я женат уже третий месяц.

Не успела публика, собравшаяся в зале, выразить возгласы своего удивления, как дворецкий, который неожиданно вырос в проеме распахнутой двустворчатой двери, громким голосом объявил:

– Милорд, к вам ваша жена леди Гортензия-Беатрис Ландор, маркиза Бристол и ее отец лорд Томас Ирвин. Прошу любить и жаловать.

Гости замерли от невероятного потрясения, и разговоры сразу же прекратились. Взоры всех присутствующих в зале сконцентрировались на проеме двери.

Лорд Оскар Ландор, маркиз Бристол, не меньше их пораженный, тоже не сводил глаз с входного проема. Уж не ослышался ли он? Наверное, Тимпл что-то перепутал. Его жена не может приехать сюда, ведь она вряд ли захочет видеть его после того, что он сделал с ней.

Через минуту в огромный зал вошел пожилой представительный мужчина в белом парике. Он вел под руку юную леди необычайной красоты, ослеплявшую всех невероятным цветом волос. В один миг глаза гостей так и приковались к ней.

Джордж также не отрывал от Гортензии-Беатрис восхищенных глаз. Дорожное платье цвета индиго отнюдь не умаляло ее красоты. Наоборот, на фоне броских нарядов она в этом платье казалась столь загадочной, что невозможно было оторвать от нее взгляда.

«Господи, похоже, сама Венера снизошла до нас», – подумал он, потрясенный видом маркизы.

В мгновение ока лорд Форд протиснулся сквозь толпу и очутился возле своего друга.

– Ну что ж, встречайте свою жену, Оскар, – прошептал он онемевшему маркизу.

– Очевидно, это сон… – едва выдавил тот, не в силах поверить в реальность происходящего. – Неужели это действительно она? Как могла найти меня жена-крестьянка? Невозможно поверить в то, что она решилась приехать сама в замок Бристол-Касл.

– Вы забываете о том, что ее отец лорд, – с усмешкой сообщил Джордж. – Скорее всего, это его идея.

– Видимо, так и есть, – кивнул маркиз Бристол, задумавшись.

– Не стоит ломать голову над тем, что заставило ее преодолеть такое расстояние, – пробурчал его друг, метнув на Оскара красноречивый взгляд. – Раз ваша жена уже здесь, то вы должны встретить ее как подобает. – И лорд Форд подтолкнул маркиза в спину к юной леди, шедшей с отцом.

Оскар, перед которым неожиданно расступилась толпа, шагнул ей навстречу. Он ни о чем не думал, а только пожирал жену глазами, неспособный проанализировать ее внезапное появление в его имении.

Гортензия-Беатрис царственной походкой приближалась к нему. Несмотря на то что он старался сохранить на своем лице невозмутимость, волны радости одна за другой окатывали его. Вероятно, это было написано на его физиономии, если судить по колючему взгляду Джорджа, брошенному на него.

Гортензия-Беатрис, в свою очередь оказавшись среди незнакомых гостей, сразу же почувствовала себя неуютно. Однако ее лицо хранило непроницаемую маску. И только большие глаза сверкали холодной сталью. Подойдя к супругу, она грациозно присела в реверансе, и тут же на ее лице засияла обворожительная улыбка. А лорд Ирвин, остановившись недалеко от них, обменялся с маркизом кивком головы.

Маркиз Бристол склонился перед женой в изящном поклоне и, приложившись к ее руке, обвел всех взглядом и торжественно произнес:

– Леди и джентльмены, позвольте мне представить вам мою супругу леди Гортензию-Беатрис Ландор, маркизу Бристол и ее отца лорда Томаса Ирвина.

Гости заахали и обступили их со всех сторон, чтобы засвидетельствовать им свое почтение. Гортензия-Беатрис постаралась как можно лучше запомнить их лица, поскольку она была уверена, что ей еще не раз доведется встречаться с гостями мужа. У нее не вызывало сомнения, что маркиз вряд ли так скоро оставит свои холостяцкие привычки. Поэтому ей нужно сначала присмотреться к нему, чтобы хорошо изучить его характер и склонности, прежде чем она объявит войну старым уклонам его кричащей жизни.

Когда прошли первые минуты всеобщего лицезрения и приветствия, Оскар Ландор с улыбкой оповестил:

– Простите меня, дамы и господа, но моя супруга, думаю, нуждается в отдыхе, ведь путь был отнюдь не близок. Сожалею, что прощаюсь с вами, – и первым вместе с женой и лордом Ирвином покинул зал.

Лорд Томас Ирвин, шагая рядом с маркизом Бристолом по длинному коридору, который пересекали анфилады залов, глянул на него мрачно.

– Ну, здравствуй, зятек! – проговорил он, встретившись с ним взглядом. – Вот ты какой бравый удалец, шокировавший провинциального священника. Надеюсь, теперь ты не сожалеешь об этом.

– Ни в коем случае, сэр, – живо ответил Оскар, нагло улыбаясь. – Я даже рад, что все так получилось, ибо мне досталась одна из самых лучших невест в Англии.

Лорд Ирвин только хмыкнул в ответ, и они молча прошли дальше. Поднявшись на второй этаж, они расстались в коридоре, так как их комнаты находились в разных крылах замка.

Прием закончился в два часа ночи, и гости стали разъезжаться. Когда отъехал последний экипаж, в огромном зале остались только лорд Форд, камердинер маркиза Эндрюс и дворецкий Тимпл.

Дворецкий взглянул на друга маркиза. По его покрасневшему лицу Тимпл понял, что Джордж явно перепил. Интересно почему? Он всегда был уравновешенным и строгих правил.

– По-моему, вам тоже не мешает отдохнуть перед поездкой, – поспешно заметил дворецкий, с откровенным сочувствием глядя на гостя. – Вы собираетесь идти к себе в комнату, сэр?

– Естественно, Тимпл, – сухо проронил Джордж, направляясь нетвердой походкой к двери. – Ах, какой счастливчик Оскар! Ведь сегодняшнюю ночь он проведет в объятиях жены.

– Думаю, вам тоже надо срочно жениться, милорд, – посоветовал Эндрюс, тихо смеясь, – чтобы не завидовать своему другу.

– Именно, – поддержал камердинера и дворецкий, посмотрев на лорда.

– Что ж, я подумаю над этим, – раздалось в ответ.

Через минуту Джордж бросил на мужчин мрачный взгляд и, не говоря больше ни слова, скрылся с их поля зрения. Тимпл и Эндрюс только молча переглянулись.

Лорд Оскар Ландор, маркиз Бристол, ведя Гортензию-Беатрис по коридору второго этажа, обняв ее за талию, направлялся в сторону своих апартаментов.

– Как я рад снова видеть вас, красное солнышко мое! – вдруг выпалил он, с высоты своего роста взирая на миниатюрную супругу, шедшую рядом с ним.

– Почему «красное солнышко»? – недовольным тоном поинтересовалась юная леди, вскинув голову.

Оскар был до того высок, что ей пришлось буквально задрать голову, чтобы увидеть его физиономию. Она совсем забыла, каким он был на самом деле. Гортензия-Беатрис помнила лишь его черные глаза, горевшие дьявольским огнем.

– Ясно же, что об этом свидетельствуют ваши волосы огненно-рыжего цвета, солнышко мое, – усмехнулся маркиз, глядя на жену вприщур. – Признаюсь, они часто снились мне по ночам. И, черт побери, я никак не мог отделаться от этого наваждения.

– Вы не шутите, милорд?

– Нет, естественно, – буркнул Оскар. – Смею заметить, вы преподнесли мне такой сюрприз, которого я уж точно не ожидал.

– Конечно, – огрызнулась юная леди. – Разве хватит смелости жене-крестьянке предъявить мужу, знатному сеньору, свои права? Вы наверняка думали так, лишая меня девственности, верно?

– Я вообще не думал ни о чем, – сказал в свое оправдание маркиз. – К сожалению, все вышло спонтанно.

– Я не верю вам, – холодно отрезала Гортензия-Беатрис. – Без сомнения, вы надеялись, бросив меня одну в таверне, навсегда отделаться от меня. Не правда ли, дорогой супруг?

Оскар молчал. Ему нечего было сказать в ответ.

Между тем юная леди продолжала:

– По крайней мере, забрав мою невинность, вы даже не подумали о том, что вас может настигнуть Божья кара.

– Господи, что вы имеете в виду? – похолодел маркиз, не представляя себе, о чем она говорит.

– Черт побери, я ношу в себе плод вашей похоти! – в сердцах выругалась Гортензия-Беатрис, сверкнув холодной сталью серых глаз.

– Что вы сказали, солнышко мое? – Оскар не верил своим ушам.

– Да, я беременна от вас! – зло выпалила Гортензия-Беатрис, останавливаясь перед дверью, к которой супруг подвел ее. – Вернее всего, в ту ночь вы, как племенной жеребец, влили в меня все свое семя, скопленное наверняка «годами». – Уязвив нарочно маркиза, она стояла, глядя на его смертельно побледневшее красивое лицо.

С минуту он ловил ртом воздух, не зная, как воспринять эту новость.

Потом быстро пришел в себя и небрежно спросил:

– Признайтесь, это и было вашим сюрпризом, когда вы решили заявиться ко мне?

– Да, – кивнула она. – Наверное, вы этого и не ожидали, насилуя меня в ту ночь. Не правда ли, сэр?

– Простите меня, солнышко мое, – проговорил Оскар, прижимая ее к себе. – Обещаю, больше такого не повторится.

– Разумеется, – холодно заявила Гортензия-Беатрис, отодвигаясь от него. – Запрещаю вам прикасаться ко мне, пока я ношу вашего ребенка. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.

– Ах, не будьте столь жестоки ко мне! – маркиз умоляюще смотрел на жену. – Я же попросил у вас прощения. – Внезапно он с любопытством спросил: – Скажите мне, дорогая, а что вас заставило в тот день одеться крестьянкой?

Какое-то время юная леди пристально смотрела на супруга, потом ее губы дрогнули в усмешке:

– Разве это изменило бы ваши планы?

– Вообще-то нет, – ответил Оскар. – Честно говоря, это было пари.

– Между прочим, это отнюдь не оправдывает вас, – сурово заключила Гортензия-Беатрис, с ненавистью уставившись на маркиза. – Похоже, вам ничего не стоит разрушить чужую жизнь.

Он не отрывал от жены глаз.

– Неужели я испортил вам жизнь? – В его агатовых глазах промелькнуло изумление. – Скажите мне откровенно, солнышко мое.

Однако Гортензия-Беатрис молчала, как будто набрав в рот воды. Разумеется, она не хотела, чтобы он знал про ее первую любовь.

– Почему вы молчите? – вновь спросил маркиз, глядя ей в глаза. – Значит, это правда?

Юная леди отвела от супруга глаза.

– Забудьте об этом, – небрежно заявила она. – Кстати, я убедилась, что для вас нет ничего святого. Вы исключительно испорченный человек. И мне весьма жаль, что вы мой супруг. – И Гортензия-Беатрис вдруг повернула разговор в другое русло. – Почему мы остановились здесь? Или мы уже пришли в свои покои? – Она быстро окинула коридор взглядом. Дверь, возле которой они стояли, была совершенно новой. Видимо, в замке и вправду недавно сделали ремонт: все сверкало чистотой. Это ей очень понравилось. И она пообещала себе быть хорошей хозяйкой.

Глава 4

Маркиз Бристол был до того расстроен плохим мнением своей жены о нем, что в первое мгновение стоял словно громом пораженный, не зная, как оправдать себя. Он вовсе не думал, что так выглядит в ее глазах. А ему, как ни странно, было дорого мнение Гортензии-Беатрис.

Оскар рассчитывал на счастливую семейную жизнь, но супруга однозначно дала понять, чтобы он не надеялся на это. Вернее всего, она решила не подпускать его и близко к себе, хотя, увидев вновь свою жену, столь волнующе прекрасную, маркиз, похоже, влюбился в нее, сам того не заметив. И теперь, когда Гортензия-Беатрис высказала ему все, что она о нем думает, Оскар был сильно расстроен, что так складывается их семейная жизнь. Но он верил, что со временем найдет к жене подход, чтобы она простила его и забыла ту ночь.

Приняв такое решение, маркиз Бристол изобразил на лице счастливую улыбку и веселым голосом проговорил:

– Мы и на самом деле давно стоим у порога своих покоев. Зная, что вы умираете от усталости и хотите отдохнуть, я предлагаю вам зайти внутрь.

– И долго же вы тянули время, вместо того чтобы сразу предложить это мне, – недовольно пробурчала Гортензия-Беатрис, бросив на супруга холодный взгляд.

Оскар лишь незаметно усмехнулся и, открыв ключом дверь, возле которой они стояли, пропустил жену вперед.

Входя вслед за ней в комнату, он живо пояснил:

– Вот ваша спальня, миледи. Надеюсь, она вам понравится.

Гортензия-Беатрис, оказавшись в просторной комнате, быстро окинула ее взглядом. Меблировка оставляла желать лучшего.

С минуту юная особа стояла, поджав губы, потом тихо заметила:

– Очевидно, эта была комната вашей матушки.

– Вы угадали, леди Ландор, – улыбнулся маркиз. – До ее отъезда в Лондон она действительно занимала эту спальню. Но теперь это наши апартаменты. – Он указал рукой на дверь, ведущую в смежную комнату. – Там мои апартаменты. В общем, я буду рядом, если вам что-то понадобится.

– Спасибо, сэр, – сухо проронила юная леди. – Не утруждайте себя. Все сделает моя горничная Дейзи Кларк.

– Вы что, взяли с собой вашу горничную?

– Конечно, милорд. – Гортензия-Беатрис с изумлением взглянула на мужа. – А как же без служанки?

– Напрасно, – Оскар пришел в раздражение. – У меня достаточно слуг, чтобы выделить вам одну из них.

– Однако я предпочитаю иметь собственную служанку, которая хорошо знает мои привычки, – парировала юная леди, в нетерпении ожидая ухода маркиза. – Надеюсь, это вам ясно.

Заметив, что жена хочет остаться одна, Оскар тут же поспешно раскланялся:

– Спокойной ночи, солнышко мое. В общем, желаю вам хорошо отдохнуть. А сейчас я пришлю вам свою служанку. Думаю, вам понадобятся ее услуги.

Как только за супругом закрылась дверь, Гортензия-Беатрис какое-то время внимательно прислушивалась к его шагам в коридоре. Ясно было, что он прошел не в свою комнату. Скорее всего, вернулся к своему другу, который наверняка ждал его в зале, где были накрыты столы. Стало быть, надо ожидать, что там он засидится до утра за бокалом рома. Выходит, в эту ночь она может спокойно спать, так как ей ничего не грозит с его стороны.

Гортензия-Беатрис облегченно вздохнула и снова обвела комнату взглядом. Ее стены были задрапированы бельгийскими гобеленами с изображением на них картин из жизни олимпийских богов. Потолок был из лепных украшений. Паркетный пол устилал яркий персидский ковер. Окна скрывали тяжелые бархатные портьеры цвета персика. С потолка свисала огромная хрустальная люстра, где горели свечи. Юная леди уныло наморщила лоб и продолжила разглядывать комнату.

На камине из бледно-розового мрамора, над которым висела большая картина в позолоченной раме, стояли часы и беломраморные статуэтки. Вдоль стены у входа расположилась изящная мебель из сандалового дерева. Гортензия-Беатрис перевела взгляд на комод, где красовались китайские безделушки из слоновой кости. Там же стояла хрустальная ваза с засохшими цветами. Скорее всего, за ними некому было следить. Видимо, служанки редко заходили в эту комнату.

Юная леди мрачно сдвинула брови, собираясь все здесь изменить. Когда дверь неожиданно открылась, она все еще стояла посреди комнаты. Резко обернувшись, Гортензия-Беатрис увидела вошедшую служанку маркиза.

– Меня зовут Сьюзен, – представилась она, присев в реверансе. – Но, заметив, что хозяйка в нерешительности стоит на одном месте, служанка улыбнулась: – Устраивайтесь поудобнее, миледи. Сейчас я вам приготовлю постель.

В это время дверь снова открылась и слуги внесли багаж Гортензии-Беатрис. Пока Сьюзен перестилала постель, новая хозяйка комнаты с нескрываемым страхом смотрела на широкую кровать под балдахином, приставленную к центру стены, причем полог кровати был приветливо распахнут.

В мгновение ока ее бросило в краску. Возможно, что именно на этой самой постели были зачаты потомки маркиза Бристола. Гортензия-Беатрис с трудом оторвала взгляд и посмотрела на дверь, за которой находились покои супруга. Слава богу, что он дал ей время, чтобы она тут освоилась. Завтра она постарается что-нибудь предпринять, чтобы оттянуть этот миг.

Гортензия-Беатрис все еще не могла простить ему первую брачную ночь в таверне, поэтому ее ужасала дальнейшая близость с ним. Она хотела, чтобы этого не случилось как можно дольше. Юная леди терялась в догадках, не зная, какой привести ему аргумент, чтобы он не трогал ее. Потом она махнула на все рукой, надеясь, что завтра что-нибудь озарит ее.

Какое-то время Гортензия-Беатрис провела у большого венецианского зеркала, пока Сьюзен распускала ей прическу и готовила ко сну. И как только она забралась в кровать, служанка наконец вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. С минуту Гортензия-Беатрис смотрела ей вслед, прислушиваясь к царившей в замке тишине. Но едва ее голова коснулась пуховой подушки, она тут же погрузилась в глубокий сон.

На следующее утро Гортензия-Беатрис проснулась довольно поздно – когда уже лучи утреннего солнца, пробиваясь сквозь кружевные занавески, упали на нее. В один миг она открыла глаза и сразу же заметила, что портьеры на окнах раздвинуты и солнце бьет ей прямо в лицо.

«По всей видимости, это Дейзи Кларк», – подумала она, услышав шум в гардеробной. Действительно, кто же может быть, кроме нее? Гортензия-Беатрис лениво потянулась и спокойно перевернулась на бок. Вставать ей вовсе не хотелось.

Спустя несколько минут из гардеробной и на самом деле вышла Дейзи Кларк и, обнаружив, что хозяйка уже проснулась, бодрым голосом объявила:

– Какое сегодня прекрасное утро! Вставайте, миледи.

– Еще минутку, Дейзи, – возразила Гортензия-Беатрис, нежась в постели.

В ответ горничная лишь напомнила:

– Вы забыли, что находитесь в замке Бристол-Касл. Негоже хозяйке валяться в постели, когда друг вашего супруга сегодня уезжает.

– Ах, я и забыла про него, – спохватилась леди Ландор, вмиг соскочив с кровати.

Горничная незаметно улыбнулась. И пока Гортензия-Беатрис принимала ванну, она заменила цветы в вазе свежим букетом роз и хризантем. Комната тут же наполнилась их ароматом.

– Ну и чудесная же досталась вам спальня, миледи, – с восхищением заметила Дейзи Кларк, бросив взгляд на окружающее их великолепие. – Это поистине дортуар знатной дамы, нечего сказать!

– А мне совсем не нравится эта спальня, – проговорила юная леди, поджав губы. – Грубо говоря, здесь веет стариной, уж точно!

Дейзи Кларк промолчала в ответ, обтирая госпожу полотенцем. Потом она помогла ей одеться и занялась ее волосами. Как только волосы Гортензии-Беатрис были насухо вытерты и хорошо расчесаны, она тут же направилась к двери, чтобы покинуть комнату.

– Куда вы, миледи? – задержала ее на пороге горничная. – Подождите, пока высохнут ваши волосы, ведь неприлично появляться на людях с мокрыми волосами. К тому же вы еще не завтракали. Сейчас я вам принесу что-нибудь перекусить.

Гортензия-Беатрис с недовольным видом прошла к туалетному столику и села на мягкий стул. Меньше всего ей сейчас хотелось торчать в своей комнате, когда ее распирало страшное любопытство. Она непременно желала увидеть собственными глазами отъезд друга маркиза Бристола. По правде говоря, она не верила, что он действительно собирается уехать из замка. Но как ей этого хотелось!

Дейзи уже исчезла, но через несколько минут возвратилась с подносом в руках. Поставив его на туалетный столик, горничная взглянула на хозяйку.

– Покушайте, миледи, – сказала она, улыбнувшись. – Вы со вчерашнего утра ничего не ели, так как отказались от еды в дороге.

– Хорошо, – отозвалась Гортензия-Беатрис, приступая к еде. – Иначе у меня не будет сил, чтобы противостоять маркизу.

– А вы что, хотите противостоять ему? – Дейзи Кларк была невероятно потрясена услышанным. – Но почему, миледи? Он же хорошо встретил вас. Честно говоря, я вообще сомневалась, что маркиз примет этот брак.

– В самом деле?! – В серебристо-серых глазах юной леди промелькнуло ошеломление. – Тогда было бы судебное разбирательство.

– Не знаю, что лучше: скандал или мирное обоюдное соглашение? – заметила горничная, поглядывая как-то странно на госпожу. – Кстати, вы же не хотите, чтобы вас считали разведенной в юном возрасте, верно, леди Ландор? – Дейзи Кларк специально назвала хозяйку по фамилии супруга, чтобы она поняла разницу.

Гортензия-Беатрис задумалась, поглощая еду.

Видя, как она уплетает ветчину с сыром, служанка проговорила:

– Вашему младенцу, миледи, требуются жизненные соки, которые он получает от крови матери, поэтому вам надо хорошо питаться. Теперь я буду следить за этим, чтобы вы вовремя питались и не пропускали трапезу. Тогда ваш ребенок родится здоровым. Уж поверьте мне.

– Откуда ты это знаешь, Дейзи? – юная леди во все глаза смотрела на девушку, которая была на пять лет старше ее.

– Моя тетя была знахаркой, – пояснила горничная. – Она беседовала со мной о многом.

– Следовательно, ты знаешь, как не подпустить супруга к себе в первые месяцы беременности, не так ли, Дейзи?

Дейзи Кларк бросила на хозяйку проницательный взгляд.

– Полагаю, вам этого делать необязательно, миледи.

– Удивительно, почему ты так думаешь?

– Вы это поймете, когда вечером встретитесь со своим супругом, – заявила служанка, глядя ей прямо в глаза.

– Понятно, – кивнула Гортензия-Беатрис и вдруг осведомилась: – Скажи, Дейзи, где сейчас мой отец? И что он делает?

– Сейчас ваш отец беседует с маркизом в его кабинете, – живо сообщила Дейзи Кларк, наливая из кофейника в чашку горячий кофе. – После завтрака они сразу же закрылись в кабинете. Думаю, они все еще там.

Скорее всего, ее отец предъявляет свои требования к маркизу. Да, сейчас она ни в коей мере не хотела бы оказаться в шкуре своего супруга. Зная характер отца, Гортензия-Беатрис нисколько не сомневалась, что он добьется своей цели.

Юная леди, закончив трапезу, взяла чашку у служанки и не спеша выпила кофе. Затем вместе с Дейзи она вышла из комнаты, намереваясь найти своего отца.

В кабинете, который находился на первом этаже замка, маркиз Бристол с лордом Ирвином провели в разговорах более двух часов. Лорд Ирвин, выясняя причину столь насильственного брака с его дочерью, едва сдерживал себя, чтобы не придушить от гнева Оскара. Его руки были сжаты в кулаки, а глаза налиты кровью. Маркиз Бристол, чувствуя, что бешенство так и душит его тестя, постарался откровенно признаться, что в тот миг руководило им. Когда лорд Ирвин наконец выслушал исповедь своего зятя, он повернул дело к составлению брачного контракта. Оскар не возражал, считая, что еще легко отделался на сей раз.

После окончания долгой беседы маркиз Бристол пригласил своего тестя в комнату отдыха, прилегавшую к его рабочему кабинету. Входя в комнату отдыха, лорд Ирвин мгновенно заметил сервированный на двоих стол и дворецкого, готового их обслуживать. Лорд Ирвин расположился на мягком кресле возле стола и оглядел комнату.

Видимо, здесь часто отдыхали предки маркиза после трудного рабочего дня, если до сих пор сохранилась дубовая тяжелая мебель, веявшая историей. Но он решил промолчать об этом.

Маркиз Бристол, окинув стол взглядом, взглянул на дворецкого:

– Думаю, здесь всего достаточно, поэтому ты можешь вернуться к своим обязанностям, Тимпл.

– Хорошо, хозяин, – поклонился дворецкий. – Но если вам что-то понадобится, то дайте мне знать.

Оскар Ландор кивнул, наливая ром в бокалы, и перевел взгляд на своего тестя. После того как они вышли из кабинета, лорд Ирвин хранил молчание. Не зная, чем вызвано недовольство, явно написанное на лице тестя, маркиз Бристол протянул ему бокал.

– Давайте поднимем бокалы за наше удачное соглашение, – улыбнулся он, глядя на гостя.

Между тем лорд Ирвин, думая, что от вчерашнего застолья маркиза остались только рожки да ножки, пришел в крайнее раздражение. На столе стоял сладкий пирог, холодная дичь в тарелках, еще теплый хлеб, очевидно недавней выпечки, внушительный кусок свежесбитого масла, домашний сыр, ветчина, сладости и фрукты.

Видя, что зять настойчиво предлагает ему выпить, лорд Ирвин не заставил себя долго упрашивать и поднял свой бокал. После нескольких порций рома он съел приличный кусок дичи, проглотил пирог, и только тогда морщинки на его лице разгладились.

– Значит, Оскар, вы собираетесь возобновить торфяные разработки и работы на рудниках, начатые еще вашими предками и заброшенные во время правления Кромвеля?

– Да, милорд, – ответил Оскар Ландор. – Вернее, когда я получу приданое вашей дочери.

– Уверяю вас, как только завтра вы подпишете брачный контракт, заверенный нотариусом, мой камердинер вручит вам деньги, как условились, – заверил его собеседник. – Мой камердинер должен прибыть завтра из Херефорда. Он уехал в город по этому делу.

– Прекрасно, – воскликнул Оскар, поднимая бокал. – Тогда за брачный контракт, дорогой тесть! Нет ничего лучше, когда дела решаются так скоро и с таким пониманием.

Лорд Ирвин уже изрядно выпил, поэтому он только пригубил, когда его зять предложил тост. Томас Ирвин хотел сохранить трезвую голову, чтобы прощупать почву под ногами. Определенно, этот маркиз нравился ему.

– Оскар, вы уверены в успехе предпринимаемых дел? – вдруг поинтересовался лорд Ирвин, уплетая ветчину со свежим хлебом. – Ведь я даю крупную сумму как приданое вашей жены.

– Абсолютно уверен, – улыбнулся лорд Оскар Ландор, маркиз Бристол. – В любом случае бедность вашей дочери не грозит.

– И почему же?

– У меня есть еще два небольших имения, раскинутых в других графствах, – сообщил маркиз удивленному тестю. – Кстати, они приносят немало годового дохода. Смею надеяться, что моя жена займется родовым имением, пока я буду в отъезде. К сожалению, из-за занятости делами мне придется только наведываться сюда.

– Боюсь, если вы будете избегать супружеских обязанностей, то ваша жена может вполне начать бракоразводный процесс. А мне вовсе не хотелось бы терять такого зятя.

– И мне тоже богатого тестя, – парировал с улыбкой лорд Оскар Ландор.

– Вот и отлично! Стало быть, нам надо внести некоторые поправки в брачный контракт, – усмехнулся лорд Ирвин, поглядывая на своего зятя.

– Делайте все, что сочтете нужным, милорд, – отмахнулся маркиз, отправляя в рот внушительный кусок пирога. – Я совершенно не против поправок в брачном контракте.

– Наверное, у вас есть и другие планы, которыми вы забыли поделиться со мной, не правда ли, дорогой зять? – Лорд Ирвин пытливо смотрел на Оскара.

– Конечно, есть, – беспечно ответил молодой джентльмен. – В голове у меня много идей, но, чтобы их осуществить, потребуется крупная сумма денег.

– Ах, не беспокойтесь об этом, Оскар, – рассмеялся его собеседник. – Мы же с вами теперь будем компаньонами, как договорились накануне. Разве вы забыли о договоре?

– Разумеется, я все помню, – улыбнулся маркиз и устремил на лорда взгляд черных глаз. – Однако мне неловко беспокоить вас, пока дела еще полностью не решены.

– Ну хорошо, я подожду, – отозвался лорд Ирвин. – Когда решите все свои дела, тогда и получите от меня нужную сумму для коммерческих операций.

– Что ж, это мне нравится, – кивнул Оскар, допив бокал рома. – Впрочем, если у нас хорошо пойдут дела, то мы только выиграем, умножив свои вложения. А в этом можете быть уверены.

– Как знать… – В глазах лорда Ирвина сверкнули лукавые искорки. – Надеюсь, тогда вы не наложите свою хищную лапу на мою долю в прибыли.

– Будьте спокойны, милорд, я не кину своего компаньона, – откликнулся серьезным тоном маркиз, глядя собеседнику в глаза, – тем более отца моей жены.

– Рад искреннему ответу, – улыбнулся лорд Ирвин, поднимаясь из-за стола.

Оскар встал вслед за тестем. Они вместе вышли из комнаты отдыха и направились по коридору. Возле лестницы им встретилась Гортензия-Беатрис и, заметив выпившего отца, быстро увела его в гостевую комнату. Маркиз остался один и, поднимаясь наверх, заметил на лестничной площадке своего друга.

– Вы пришли попрощаться со мной, Джордж? – поинтересовался он.

– Вовсе нет, Оскар, – улыбнулся лорд Форд. – Я решил остаться, чтобы воочию увидеть, как будут складываться ваши семейные отношения с женой-«крестьянкой».

– Честно говоря, я совсем не против, чтобы вы удовлетворили свое любопытство, дружище. И прошу вас занять мою жену во время обеда, так как я сам не в силах этого сделать.

Джордж подумал про себя: «По всей видимости, результат его беседы с лордом Ирвином был положительным, если он уже заботится о своей жене».

Через минуту он выпалил:

– Вы можете полностью рассчитывать на меня, Оскар. Я сделаю все, чтобы леди Ландор не чувствовала вашего отсутствия.

– Ну и прекрасно, – проронил маркиз, с благодарностью глядя на друга. – А сейчас давайте пройдемте ко мне, Джордж. У меня есть к вам несколько вопросов.

Спустя какое-то время друзья уже сидели в комнате маркиза, расположившись на диване.

– Ну как, Джордж, – спросил Оскар, – вы серьезно решили остаться еще на какое-то время в замке? Или так сказали, чтобы подразнить меня?

– Конечно, серьезно, – ответил лорд Форд. – Я хочу еще погостить у вас, Оскар. Между прочим, я был прав. Ваша жена и на самом деле приехала к вам.

– Да, это так, – кивнул маркиз, широко улыбнувшись. – Вы оказались дальновиднее меня. Но я рад, что вы еще задержитесь у меня.

– Скажите честно, Оскар, что вас так страшит?

– Думаю, мне с женой удастся гораздо проще наладить отношения, когда среди нас будет кто-то из посторонних, – маркиз сдвинул темные брови. – Я просто теряюсь, не зная, как подступиться к ней.

– Понятно, – проговорил Джордж. – Что ж, если вы считаете, что мое общество чем-то поможет вам, то я согласен остаться у вас.

– Вот и договорились, – решительно заявил Оскар, протирая глаза. Его невыносимо клонило ко сну. Наверное, от выпитого не в меру рома. – Если вы не против, Джордж, то я хотел бы немного отдохнуть.

Видя, что Оскар на ходу засыпает, лорд Форд поднялся и вышел из апартаментов друга. Должно быть, беседа с тестем не обошлась без крепкого напитка. Покачав головой, молодой человек направился в гостевую комнату. До обеда еще оставалось достаточно времени, чтобы он смог собраться с мыслями.

Когда Гортензия-Беатрис спустилась к обеду в огромную столовую, залитую яркими лучами солнца, за длинным сервированным столом ее встретил, к досаде юной леди, вовсе не ее муж, а его друг лорд Джордж Форд. Ни Оскара, ни ее отца нигде не было видно. Это сильно задело юную леди, поскольку она надеялась, что по крайней мере в первый день их совместной жизни Оскар сам пожелает принять свою жену за столом. Однако вопреки ее ожиданиям маркиз и не думал этого делать. Он даже не соизволил предупредить ее, что его не будет за обедом. По ее мнению, это было весьма неуважительно. Безусловно, с первого дня Оскар вел себя чересчур вызывающе. Такое поведение супруга было особенно оскорбительным для юной жены.

Усаживаясь на мягкий стул в конце стола, куда ее учтиво сопроводил дворецкий, показав ей место хозяйки замка, леди Ландор бросила взгляд на пустующий стул во главе длинного стола, где по обычаю должен был сидеть маркиз Бристол, и поджала недовольно губы.

Заметив ее гримасу, Джордж, который сидел в начале стола, тут же подал голос:

– Думаю, это в первый и последний раз, когда место вашего супруга пустует за столом.

– Надеюсь на это, – тихо проронила Гортензия-Беатрис, переводя на лорда Форда глаза, сверкнувшие серебром. – Должно быть, он решил переложить на вас свои обязательства.

Джордж невольно рассмеялся:

– Вы серьезно так думаете?

– Да, – кивнула юная леди. Потом добавила: – Сочувствую, что вам из-за меня пришлось отложить свою поездку в Лондон.

Лорд Форд так и впился в ее лицо взглядом, а его бровь мгновенно поползла вверх.

«Черт побери, она недалека от истины. Хотя я остался здесь вовсе не из-за того, чтобы заменить Оскара, а только из чистого любопытства, чтобы увидеть, как маркиз поведет себя со своей супругой», – подумал он про себя, а вслух лишь спросил:

– Но как вы догадались об этом?

– Думаю, это вовсе не трудно, раз маркиз не соизволил принять меня как хозяйку замка, – холодно отчеканила Гортензия-Беатрис, метнув взор на слуг, выстроившихся вдоль стола. – Судя по всему, он совершенно не рассчитывал увидеть меня здесь.

– Уверяю вас, что вы заблуждаетесь насчет вашего супруга, – отозвался Джордж в оправдание своего друга. – Да, Оскар никак не надеялся, что вы осмелитесь заявиться к нему, требуя свои права, но он мечтал снова увидеть вас.

– Может быть, он и сожалел, что так поступил со мной? – В ее глазах промелькнула явная насмешка. – Что вы знаете об этом?

– Именно так, – проговорил лорд Форд, приступая к трапезе. – Оскар неоднократно говорил мне, что он не знает, почему в тот день так поступил с незнакомой девицей, достойной лишь восхищения. И он очень сожалеет о своем дурном поступке. – Заметив, что юная леди даже не притронулась к еде, прибавил: – Прошу вас, не забывайте угощаться, леди Ландор.

Гортензия-Беатрис взглянула на невозмутимую физиономию дворецкого, руководившего переменой блюд, и бессловесных лакеев в красных ливреях, выполнявших все его указания без всякой суеты, и только после этого перевела на Джорджа взгляд.

Тогда он не выдержал и промолвил:

– Наверное, вы теряетесь в догадках, почему нет за столом вашего отца и супруга, верно?

– Действительно, почему их нет?

– Между прочим, Оскар вовсе не пренебрегал обязанностью хозяина встретить за столом свою супругу, он просто вышел из колеи. Одним словом, после долгого разговора с вашим отцом они оба решили отдохнуть.

– Значит, они оба напились до чертиков, – сухо обронила Гортензия-Беатрис, сдвинув красивые брови к переносице. – Ну что ж, это меняет дело. В таком случае пусть они отходят от выпивки, хотя я вовсе не удивлена, что маркиз Бристол напился именно в день моего приезда. Кстати, в тот роковой день он, кажется, тоже был пьян.

– Ни в коем случае, – возразил лорд Форд. – Оскар был трезв как стеклышко. Правда, он напился уже после того, как выиграл пари.

– В самом деле? – Ее глаза расширились до предела.

Видимо, она что-то хотела уточнить у него, но Джордж подал ей знак, чтобы она ничего не спрашивала при слугах. И Гортензия-Беатрис, вмиг сообразив, перевела разговор на другую тему. Джордж с улыбкой включился в эту игру, и за столом царила оживленная светская беседа.

Дворецкий, заметив, что юной хозяйке, наверное, не нравится отбивная телятина, кивком головы приказал слуге подать ей другое блюдо. В мгновение ока лакей сменил прибор. Когда перед Гортензией-Беатрис оказалась на тарелке ножка запеченного гуся, у нее вдруг разыгрался аппетит. И она наконец приступила к трапезе. Увидев, как хозяйка аппетитно поглощает нежное мясо гуся, Тимпл незаметно улыбнулся. Он был доволен, что юная леди решила обедать. Теперь он знал, что предпочитает его хозяйка.

Вскоре разговор за столом из-за большого расстояния между собеседниками оборвался, поэтому Гортензия-Беатрис сосредоточила все свое внимание на пище. Она и сама не заметила, как попробовала все, что было подано слугами. Но, заканчивая с десертом, юная леди вдруг поймала взгляд лорда Джорджа Форда, который с нескрываемым восхищением смотрел на нее.

Не понимая причину его восторга, Гортензия-Беатрис невероятно смутилась и едва не поперхнулась кусочком клубничного торта. С трудом проглотив его, она встала из-за стола.

Джордж тоже поднялся и, подойдя к юной хозяйке, с улыбкой проговорил:

– Надеюсь, у вас есть свободное время, леди Ландор. Не желаете ли прогуляться по парку? Я мог бы показать вам имение.

Гортензию-Беатрис неприятно задело его предложение. Она считала, что это входило только в обязанности супруга. Это он должен был ознакомить ее со своим имением. И юная леди в сердцах выпалила:

– Не думала, что маркиз Бристол и это возложит на плечи своего друга. Судя по всему, он полностью положился на вас, не так ли, милорд?

– Ничего подобного, – возразил лорд Форд. – Это только моя инициатива. Оскар лишь попросил меня занять вас беседой за столом, чтобы вы не чувствовали себя одинокой.

Гортензия-Беатрис не сводила с молодого человека, одетого в черный фрак, больших глаз, чей блеск никого не оставлял равнодушным. Джордж не мог отвести от юной особы взгляда. Он был до невозможности ошеломлен ее броской огненной красотой, так явно представшей перед ним.

– Если честно, то вы отлично справились с поручением друга, – небрежно проронила Гортензия-Беатрис. – Благодаря вам я не чувствовала скуки во время обеда.

– Это правда? – Синие глаза лорда Форда не отрывались от лица юной особы.

В ответ леди Ландор утвердительно кивнула.

– Рад это слышать, миледи, – Джордж улыбнулся и тут же проронил: – Если вам понадобится моя помощь, то вы не стесняясь обращайтесь ко мне. Я не чужой в этом доме.

– Хорошо, – рассмеялась Гортензия-Беатрис и, ссылаясь на то, что хочет увидеть отца, поспешила в свои покои.

Лорд Форд, оставшись один в столовой, наблюдал за миниатюрной фигуркой, исчезающей в проеме двустворчатой двери.

«Как моему другу повезло! – думал он. – Наконец Оскар нашел настоящее сокровище!»

С минуту Джордж еще стоял на месте, глядя на то, как лакеи убирали со стола. Дворецкий, заметив, что он все еще торчит в столовой, предложил ему выпить, но, услышав отказ, одобрительно кивнул. И лорду Форду ничего не оставалось, как молча покинуть столовую. Насвистывая веселую песенку, он направился в парк.

Послеполуденное солнце ласково улыбалось, щедро рассылая косые лучи на землю. По бескрайнему небу плыли крылатые облака. Воздух был наполнен ароматом цветущих кустарников, обрамлявших гравийную дорожку.

Без сомнения, Оскар и представить себе не мог, что его жена-крестьянка окажется дочерью лорда. Вчера он был не меньше других гостей шокирован ее приездом с отцом. Маркиз считал, что дело имеет с обычной крестьянкой, у которой вряд ли хватит ума предъявить ему свои права. Кстати, вот уж небывалый случай! Конечно, хорошо, что леди Гортензия-Беатрис вдруг объявилась сама. Оскар и сам хотел, чтобы все так и вышло. Скорее всего, провидение услышало его тайное желание. Правда, неизвестно, как он ко всему этому сейчас относится. Доволен ли он такой развязкой? Вчера по его лицу ничего нельзя было прочесть.

Джордж улыбнулся и зашагал по дорожке. Взор его блуждал по живописному ландшафту парка, а мысли снова вернулись к супружеской паре, весьма странной на его взгляд. По сути, у него вызывало недоумение, что заставило дочь лорда, переодевшись крестьянкой, в тот день разгуливать по городу. Наверное, Гортензия-Беатрис прибегла к такому трюку из-за любовного влечения. Действительно, только любовь заставляет людей совершать всякие безумства. Поэтому есть смысл, задержавшись здесь, удовлетворить свое любопытство.

Лорд Форд внезапно тяжело вздохнул и оглянулся по сторонам. Он был один в парке, и, похоже, ничто не мешало ему думать. В один миг его мысли снова перескочили на своего друга.

Собственно говоря, кто его знает, как Оскар поведет себя с юной женой, ведь он сегодня был не в состоянии встретить хозяйку за столом, как подобает истинному супругу. Скорее всего, он еще не готов к семейной жизни. Внезапно Джордж, припомнив обворожительную улыбку леди Ландор и серебро ее глаз, невольно перевел дух. Надо отдать должное, жена маркиза – редкая красавица и Оскар вовсе не прогадал, женившись на ней. Но надо и признать, что этот брак, вслепую совершенный маркизом, был одним из лучших моментов в его жизни. Вероятно, и ему надо поскорее найти себе спутницу жизни.

Неожиданно лорд Форд весело рассмеялся, потревожив тишину великолепного парка. Конечно, ему следует жениться. Хватит с него холостяцкой жизни! Но он, к сожалению, не такой везучий, как его друг, и потому его шансы на успех мизерны. Небо никогда не баловало его своей благосклонностью, хотя он и был примерным пуританином. Видимо, ему нравятся дерзкие натуры больше, чем тихий человек, лишенный бунтарского духа.

Джордж Форд криво усмехнулся, направляясь обратно к замку. Он шел по тенистой аллее, которая терялась за поворотом. Прогулка в парке разогнала его меланхолию и вернула на лицо ясную улыбку. Джордж вдохнул всей грудью воздух, и на этот раз жизнь показалась ему не лишенной прикрас. И, несмотря на его незаживающую рану в груди, он приободрился. Да, жизнь прекрасна и полна сюрпризов. Должно быть, и ему когда-нибудь улыбнется его злая фортуна.

Переодевшись к ужину, Гортензия-Беатрис с кислым видом принимала услуги своей горничной, которая битый час возилась с ее прической. На сей раз Дейзи решила превзойти саму себя, пытаясь сразить равнодушного супруга хозяйки, который с момента их приезда в имение вовсе не стремился увидеть свою жену наедине. И девушка втайне опасалась, что маркиз так и не обратит на госпожу свой взор, выдерживая на лице показное равнодушие.

– Думаю, сейчас ваш супруг вряд ли устоит перед моим шедевром, – проговорила горничная, положив щетку на туалетный столик.

– Сомневаюсь, что сегодня я вообще увижу его, если он мертвецки пьян, – сухо отрезала Гортензия-Беатрис, сидя перед зеркалом.

– Наверное, он уже протрезвел, – предположила горничная, взглянув на творение своих рук и невольно им залюбовавшись. – Ах, как вам идет эта прическа, миледи! Вы просто ягодка! Опасаюсь, что ваш супруг прямо проглотит вас.

– Не говори глупости, Дейзи, – неожиданно рассмеялась Гортензия-Беатрис, озарив улыбкой красивое лицо. – Ничего подобного не произойдет, уверяю тебя. Он наверняка не сможет поднять свою голову.

Когда смех юной особы замер, неожиданно открылась дверь смежной комнаты и на пороге появился не кто иной, как ее супруг собственной персоной, мгновенно опровергнув ее слова. Гортензия-Беатрис быстро обернулась и увидела маркиза Бристола, вдруг застывшего возле двери. Он был одет с иголочки: на нем великолепно сидел черный фрак с фалдами, на шее красовался белоснежный шейный платок с алмазной брошью. Оскар выглядел до неприличия красивым, словно собрался на бал.

Горничная, заметив хозяина, тут же присела в реверансе, а Гортензия-Беатрис от удивления так и приросла к стулу, на котором сидела. Мысли роем закружились у нее в голове. Интересно, чем объяснить вторжение супруга в ее комнату в такой неурочный час?

В свою очередь, Оскар был до того потрясен красотой жены, что не мог оторвать от нее глаз. Неудивительно, ведь он почти не знал ее. Огненно-рыжие волосы, отливавшие медью, были красиво уложены в высокую прическу, обрамлявшую красивый лоб и точеные брови. Из-под длинных пушистых ресниц лучезарно сияли большие серебристо-серые глаза. А одета она была по последней моде – не в пример тем дамам, которые недавно побывали у него на приеме.

Это невероятно удивило маркиза. Но он сделал вид, как будто ничего не заметил, чтобы она не догадалась о его восхищении.

– Оставь нас одних, Дейзи, – велел хозяин горничной, стоя рядом с женой. – У меня есть разговор к твоей госпоже.

Дейзи лишь кивнула в ответ, а потом кинула на Гортензию-Беатрис взгляд и молча удалилась. Как только она скрылась за дверью, Оскар принялся мерить шагами комнату.

«Вероятно, он просто не знает, как начать разговор, – догадалась леди Ландор. – Удивительно, о чем он хочет поговорить со мной?»

Затаив дыхание она ждала первых слов маркиза.

Вдруг как гром среди ясного неба прозвучал его вопрос:

– Миледи, вы действительно ждете от меня ребенка?

В один миг их взгляды встретились. С минуту они не отрывали друг от друга глаз, причем глаза маркиза, казалось, вопрошали. Но в глазах его супруги, безгранично изумленных, стоял лед. В следующую минуту Оскар скользнул взглядом по безупречной фигуре жены и задержался чуть ниже талии.

– Да, у меня будет ребенок, – проговорила она секундой позже.

– И чей же он?

Видя в глазах мужа явное недоверие, Гортензия-Беатрис холодно взглянула на него.

– Ваш, разумеется, – сухо бросила она. – У меня не было других мужчин, кроме вас.

– Боюсь, я не могу верить вашим словам, миледи, – парировал маркиз Бристол, не скрывая свою усмешку. – Ведь вы без слов отдались мне.

Ах, вот что он думает о ней!

Гортензия-Беатрис смертельно побледнела, но, сохраняя самообладание, гордо вскинула голову и решительно произнесла:

– Вы оскорбляете меня своим подозрением, милорд.

– Да неужели, солнышко мое? – Оскар так и впился в нее взглядом.

– Именно, – сухо бросила Гортензия-Беатрис. – Полагаю, вам хорошо известно, что я была девственницей.

– Знаю, что я был у вас первым мужчиной, – поспешно подтвердил он. – Однако это ни о чем не говорит. С тех пор прошло более двух месяцев. За это время неизвестно, что могло произойти с вами.

– Что вы хотите этим сказать? – холодно осведомилась юная особа, не сводя с супруга глаз. В ней тихо зрел гнев, но она решила, что не позволит ему заметить этого.

– Разве неясно? – раздраженно спросил Оскар. – Впрочем, кто мне даст гарантию, что вы не были в постели с другими мужчинами?

На минуту между ними установилось ледяное молчание. В это время маркиз Бристол со страхом думал: «Черт побери, не перегнул ли я палку? Я вовсе и не сомневаюсь, что ребенок мой. Мне просто хочется испытать ее».

В конце концов губы Гортензии-Беатрис изогнулись в кривую улыбку.

– Не думала я, что семейную жизнь вы начнете со скандала и жуткого недоверия, хотя, наверное, этого и стоило ожидать.

– И почему же? – В его глазах мелькнул почти интерес.

– Боюсь, вам будет нелегко признать своего ребенка, – юная особа заглянула ему в глаза, горевшие черным огнем. – Вы постараетесь сделать все, чтобы унизить и оскорбить меня, но только не признать ребенка. Кстати, это написано у вас на лице.

«Боже мой, неужели это правда? – подумал он про себя. – Мне нужно получше следить за своим лицом. Я не должен быть открытой книгой для своей жены. Надо научиться прятать свои истинные чувства».

– Естественно, солнышко мое, вам не удастся убедить меня в том, что это мой ребенок, – скверно усмехнулся маркиз. – Поэтому не старайтесь напрасно. Лучше скажите честно, чей этот ублюдок, которого я должен буду воспитывать. – С высоты своего роста Оскар воззрился на жену, стараясь по выражению ее лица определить обуревавшие ее чувства.

Однако она, к досаде маркиза, сохраняла полное самообладание. Ее ледяное спокойствие совершенно разочаровало его. И прошло несколько долгих минут, прежде чем Гортензия-Беатрис подняла на супруга глаза, в которых застыли льдинки.

– Заявляю, что ребенок ваш, – тихо, но уверенно отчеканила она. – И хотите вы этого или нет, но я ношу его под сердцем. Мне очень неприятно, что вы боитесь признать своего ребенка.

– Этого не может быть! – вдруг вскричал Оскар. – К вашему сведению, у меня было достаточно женщин, но никто из них не рожал мне детей. Вы это можете понять?

– Ну и что же? – возразила леди Ландор. – Или вы хотите мне сказать, что вы вовсе не способны иметь детей? – В ее глазах читался откровенный ужас.

– Вот именно, солнышко мое, – усмехнулся он, пристально глядя на жену. – К слову, я бесплоден. В этом уверял меня наш семейный врач, оперировавший меня в детстве.

Гортензия-Беатрис едва не лишилась чувств от услышанного известия. Вдруг ее осенило, что в этом случае маркиз имел все права усомниться в ней. Проклятие, какая чудовищная несправедливость! Как теперь доказать ей, что ребенок действительно от него?!

– Вернее всего, с тех пор что-то изменилось в вашем организме, – попыталась оправдаться юная особа. – Следовательно, сейчас вы способны иметь детей. Лучше подумайте об этом, чем категорически отвергать очевидное. Я и впрямь ни с кем не была после той брачной и единственной ночи.

Пропустив мимо ушей ее жалкое оправдание, маркиз Бристол снова напустился на жену:

– Я не хочу быть рогоносцем, милочка. Поэтому лучше скажите, чей это ребенок.

– Перестаньте одно и то же спрашивать, милорд! – взорвалась леди Ландор. – Как вы смеете сомневаться во мне?! Признайтесь откровенно, что вы хотите нарочно оскорбить меня своим недоверием, желая причинить мне боль.

– Ничего подобного. – Его черные глаза не отрывались от ее лица. – Ну хорошо, – вдруг согласился он. – Свершилось чудо! И теперь я могу печатать детей. Однако мы с вами так мало занимались любовью, что это вряд ли возможно.

А про себя он думал: «Боже милостивый, выходит, она способна плодить детей, как кошка, если успела забеременеть с первого раза в те краткие, но волшебные минуты соития. Поэтому мне, наверное, придется вести аскетический образ жизни, чтобы моя жена не рожала каждый год по младенцу».

Однако Гортензия-Беатрис, несколько озадаченная, возразила:

– Кстати, мне так не показалось.

– А что же вам показалось? – тотчас поинтересовался Оскар, загадочно улыбнувшись.

– Ничего! – холодно отрезала юная особа, отступая от супруга на шаг назад. – Вы становитесь чересчур нескромным, милорд.

Маркизу Бристолу не понравилось, что она отстранилась от него. И потому он жестко спросил:

– Интересно, для кого вы переодевались крестьянкой. Скажите мне честно!

Застигнутая врасплох, Гортензия-Беатрис смущенно молчала. Судя по тому, как забегали у нее глаза, он был недалек от истины. И его предположения наверняка окажутся верными.

– Неужели вас мог увлечь простолюдин? – пошло усмехнулся Оскар Ландор, дерзко окинув стройную фигуру жены взглядом.

Юная особа не отвечала, теряясь в догадках, как ее супруг мог узнать об этом. Даже ее отец ничего не знал, если предположить, что он рассказал все ему. Нет, скорее всего, маркиз сделал собственный вывод.

Догадавшись, что новоявленная маркиза не хочет говорить правду, Оскар снова бросил:

– Уверен, вы наверняка за кем-то гонялись, если нацепили на себя крестьянский наряд в тот день, когда встретились со мной. Не так ли, милочка? Ну, давайте сознавайтесь! Я хочу все знать.

Гортензию-Беатрис, слушавшую нападки ревнивого супруга, внезапно осенило, как убедить его, что он вовсе не рогоносец. По всей видимости, ей следует пустить в ход свой шарм. И она с обворожительной улыбкой наконец разомкнула свои уста.

– Явно вы дико заблуждаетесь, милорд. Откровенно говоря, вы были моим первым мужчиной и, надеюсь, будете последним.

Прошло несколько долгих томительных минут, прежде чем она дождалась ответа. Вне всякого сомнения, Оскар обдумывал ее слова. Вскинув голову, Гортензия-Беатрис смотрела ему в глаза, умирая от страха.

– Признаться, я приятно удивлен, леди Ландор. – Горящие глаза супруга, похоже, обожгли ее. – Вы действительно говорите правду?

– Ну конечно, дорогой супруг. – Ее глаза были по-ангельски чисты и невинны. – Не хочу, чтобы вы считали меня лгуньей.

В мгновение ока маркиз кинулся к жене и сжал ее в объятиях.

Потом он с радостью воскликнул:

– Весьма рад, что я был у вас единственным мужчиной. Более того, я в восторге, что у меня скоро родится наследник, – и впился в ее яркие губы, не тронутые помадой, жарким поцелуем.

От неожиданности юная особа потеряла дар речи и безвольно позволила супругу целовать себя. Хотя Гортензия-Беатрис помнила его поцелуи, но этот поцелуй был до того обжигающим и сладострастным, что у нее сразу же закружилась голова. И она едва не упала, но Оскар держал ее крепко в объятиях. Казалось, поцелуй мужа на сей раз высекал из ее груди искры желания, а его возбуждающий язык, умело просунутый ей в рот, едва не довел неискушенную особу до умопомрачения. И Гортензия-Беатрис, не ведая того, что делает, быстро откликнулась на его призывный язык. В мгновение ока супругов охватил чувственный пожар.

Когда же поцелуй неожиданно оборвался, Гортензия-Беатрис с трудом переводила дыхание, не понимая, что случилось с ней, когда муж целовал ее. Но как только леди Ландор пришла в норму, она подняла на маркиза серебристо-серые глаза, в которых горел неугасимый огонь. И в следующее мгновение юная особа, сверкнув серебром глаз, насмешливо спросила:

– Вы что, нанесли мне визит, чтобы только узнать, ваш ли это ребенок?

– Вовсе нет, – живо возразил Оскар. – Я пришел пригласить вас на торжественный ужин, накрытый в столовой, в честь вашего приезда. Соблаговолите пройти со мной туда, дражайшая моя.

Сердце Гортензии-Беатрис учащенно забилось. Боже мой, она наконец-то дождалась от супруга желанных слов.

– Благодарю вас, – отозвалась она. – Очень мило с вашей стороны отметить мой приезд.

Маркиз внезапно осознал, что если он будет с женой всегда ласков, то непременно сломает ледяной панцирь, в который она заковала себя. Оскар улыбнулся и повел Гортензию-Беатрис в столовую.

Глава 5

Как только супружеская пара, шедшая под руку, выросла на пороге роскошной столовой, взоры маленькой компании, сидевшей за длинным столом, мгновенно обратились к ней. К удивлению, Гортензия-Беатрис, кроме своего отца и лорда Форда, сразу же обнаружила и гостей, несомненно ждавших хозяев дома. Вполне вероятно, что это были вчерашние гости, которых она видела у маркиза после их приезда в замок Бристол-Касл.

– Дочь моя, наконец-то вы изволили пожаловать к нам, а то я уже потерял всякую надежду видеть вас сегодня, – проговорил лорд Ирвин, восседавший в центре длинного полированного стола, сервированного с особым вкусом.

– Папа, я тоже рада видеть вас и гостей моего супруга, – ответила Гортензия-Беатрис, усаживаясь напротив Оскара, восседавшего теперь во главе стола. Юная леди несколько удивилась официальному тону отца, который уже обращался с ней как с маркизой Бристол. Правда, это ее не только потрясло, но и до невозможности обрадовало. Стало ясно, что с этого момента она и впрямь вступала в права хозяйки.

В ярком свете свечей, излучавшемся отовсюду в столовой, сверкали хрустальные бокалы, китайская фарфоровая посуда и серебряные столовые приборы. С больших ваз из венецианского стекла взирали яркие апельсины, соперничавшие, как золото, с лимонами, а душистые яблоки – со сладкими грушами. Но сверху на вазах красовались спелые гроздья винограда, будто дразнившие своей сочностью. Вино искрилось в хрустальных бокалах, в круглых салатницах из чешского стекла притягивали взор овощные салаты, а сладости и сдобы, красиво расположенные на фарфоровых тарелках, неизменно украшали стол. Одним словом, стол просто ломился от изобилия яства, хотя он был накрыт всего лишь на десять персон. У каждого прибора лежала белоснежная салфетка.

Когда маркиз Бристол с юной женой заняли свои места за столом, дворецкий приказал слугам подавать горячие блюда. Их мясной аромат, возбуждавший аппетит, заполнил столовую. С момента появления хозяина дома за столом сразу же завязалась оживленная беседа. Гортензия-Беатрис, сидевшая в другом конце длинного стола, не участвовала в разговоре. До нее лишь доносились обрывки фраз.

Юная леди в одиночестве ковыряла вилкой пищу, изобилующую бесконечной сменой блюд, которые подносили бессловесные слуги в красных ливреях. Блюда подавались на серебряных подносах, начищенных до блеска. Когда перед Гортензией-Беатрис слуга поставил тарелку, на котором лежал кусок фаршированного яблоками гуся, она охотно приступила к трапезе. Не обращая ни на кого внимания, Гортензия-Беатрис поглощала еду, наслаждаясь птичьим мясом, которое она предпочитала больше всего.

В этот момент до нее вдруг отчетливо донеслись слова, сказанные достаточно громко с другого конца стола.

– Отчего вы так бледны, милорд? – спрашивала смуглая вдова миссис Джиллиан Грейсон, сидевшая по левую руку от маркиза Бристола. – Вы наверняка устроили со своей женой скачку на всю ночь, если выглядите столь утомленным.

– Видно, так оно и есть, миссис Грейсон, – поддержал даму лорд Тейлор, находившийся рядом с ней за столом. – Несомненно, юная жена заставила супруга наверстать упущенное.

– Судя по всему, леди Гортензия-Беатрис совсем вымотала бедного маркиза, если он засыпает за столом, – добавил барон Гоуэр, не спуская с хозяйки дома пронизывающих глаз.

– Ах, папа, почему за столом так открыто обсуждается личная жизнь супругов? – спросила Матильда Хэвершем, обращаясь к своему отцу. Она бросила беглый взгляд на лорда Форда и покраснела до корней волос.

В тот же миг присутствующие в столовой взглянули на юную леди, озадаченные ее вопросом, видимо не зная, что ей сказать в ответ. Тогда все воззрились на ее отца.

– Это скабрезные шутки, дочь моя, – неожиданно пояснил лорд Хэвершем. – Не надо воспринимать их всерьез.

– Вот именно, – подал голос и барон Гоуэр. – Наверное, миссис Грейсон давно не была в постели с мужчиной и потому ей кажется, что все этим только и занимаются. Видимо, она позабыла, что в семейной жизни все обстоит иначе.

Между тем только Оскар Ландор не вмешивался в их разговор. Он смаковал вино из бокала, при этом не спуская глаз со своей жены. Они сидели так далеко, что он втайне злился, досадуя на свой длинный стол, конец которого был едва виден ему. Маркиз, мечтая видеть прекрасное лицо Гортензии-Беатрис, никак не отреагировал на шутки своих гостей.

Тем временем Гортензия-Беатрис, ждавшая в душе, что супруг все-таки положит конец этим непристойным нападкам, была сильно разочарована его бездействием. Ей хотелось самой заткнуть гостей ядовитой насмешкой, но она сдержалась, не желая выдавать себя, что их слова сильно задели ее.

– Верно сказано, – поддержал барона Гоуэра и лорд Ирвин минуту спустя. – Вы ошибаетесь, дорогие гости. Мой зять бледен не от того, как вы изволили думать, а от чрезмерной выпивки. Мы с ним с утра дегустировали ром, что, по-видимому, вредно подействовало на него. – И он, быстро переведя взгляд на свою дочь, вдруг поинтересовался: – Надеюсь, вы хорошо отдохнули после дороги, леди Ландор?

– Да, отец, – живо откликнулась Гортензия-Беатрис. – Кстати, я спала как младенец.

– Выходит, бедная жена так и не дождалась своего мужа прошедшей ночью после длительной разлуки, – заключила леди Дюрас, огорченная тем, что Джордж избегал встречаться с ней взглядом. Она заметила, что он не отрывал глаз с Матильды Хэвершем, и ее съедала ревность, сводящая с ума. – Думаю, это непростительно в супружеской жизни.

– У них еще все впереди, милая леди, – с улыбкой заметил барон Гоуэр.

– Надо полагать, – рассмеялся лорд Тейлор, метнув на Алису Дюрас колючий взгляд. – Думаю, вовсе не стоит за них переживать.

Гортензия-Беатрис вне себя от ярости, что в ее присутствии так бесцеремонно обсуждают интимную сторону их супружеской жизни, бросила со своего места во всеуслышание:

– Вне всякого сомнения, миссис Грейсон так хорошо знает маркиза Бристола, что смеет щеголять этим. А вот мне еще не посчастливилось познать своего супруга.

– Как, милорд?! – расхохотался лорд Тейлор, взглянув на хозяина замка. – Неужели вы недостаточно внимательны к своей прекрасной жене?

Маркиз Бристол был вынужден оторваться от дум.

– Допускаю, что моя благоверная имеет право на жалобу, – улыбнулся он, окинув жену ласкающим взглядом. – Я еще не успел доказать ей свою любовь.

Миссис Джиллиан Грейсон была неприятно уязвлена тем, с каким обожанием Оскар смотрел на свою жену, поэтому она незамедлительно уколола его:

– Не думала, что вы до сих пор не вкусили прелести своей жены, ища оправдание самому себе. Вполне очевидно, что никакой племенной жеребец не пропустил бы такую кобылицу.

– Кстати, о племенных жеребцах, маркиз, – подхватил лорд Тейлор. – Кажется, вы просили меня продать одного из них. Так вот, можете сами выбрать любого из моей конюшни.

Лорд Оскар Ландор, маркиз Бристол не успел ответить ему, как снова послышалась едкая шутка вдовы.

– Должно быть, маркиз сомневается в своих способностях, что решил купить племенного жеребца, чтобы удовлетворить жену иным способом.

Сидящие за столом так и разразились оглушительным хохотом от реплики вдовы, явно брошенной в сердцах, чтобы уязвить Оскара, ведь они отлично знали донжуанские способности его. Поэтому шутка миссис Грейсон была не чем иным, как замаскированным оскорблением маркиза, которое переходило все рамки дозволенного.

Однако среди громкого хохота по поводу непристойной остроты эмансипированной вдовы раздался громоподобный голос лорда Ирвина:

– Откровенно говоря, мой зять справился не хуже любого жеребца со своими супружескими обязанностями, если с первого раза сделал себе наследника.

– В самом деле? – леди Дюрас во все глаза уставилась на лорда Ландора. И когда тот важно кивнул, она с улыбкой добавила: – Что ж, примите мои искренние поздравления, милорд.

– За будущего наследника замка Бристол-Касл! – провозгласил тост лорд Тейлор, обводя всех взглядом.

Все дружно подняли бокалы, только Гортензия-Беатрис не последовала их примеру. Лорд Тейлор, заметив, что бокал маркизы Бристол остался на месте, недоуменно пожал плечами. И готовые сорваться с губ слова застряли у него в горле, когда в столовой раздался изумленный голос леди Дюрас, опередившей его:

– Леди Ландор, разве вы не хотите выпить за своего младенца?

– К сведению всех присутствующих здесь, чрезмерное увлечение вином может пагубно отразиться на ребенке, – сухо отрезала хозяйка дома, цепляя вилкой маленький кусочек тушеной телятины. Она невероятно злилась, что ее личные дела с мужем сделались достоянием легкомысленных жеманниц, этих охотниц до сплетен, сующих свой нос в чужие дела.

– Действительно, – поддержал маркизу лорд Форд. – Говорят, в первые месяцы беременности особенно вредно употребление крепких напитков, поэтому не стоит миледи пить сейчас.

– Думаю, Джордж прав, – выпалил маркиз Бристол, метнув колючий взгляд на дам. – Кстати, мне нужен здоровый наследник.

– Согласен, – усмехнулся лорд Тейлор и первым осушил свой бокал. – Я вовсе не против здорового поколения.

Вслед за ним и остальные выпили за здоровье наследника, после чего был подан десерт. Гортензия-Беатрис, взяв десертную ложку, отломила кусочек пирожного с орехами и проглотила его. Пирожное просто таяло во рту. Уплетая свой десерт, она прислушивалась к беседе, долетавшей до нее обрывками фраз.

Разговор теперь касался торговли с английскими колониями в Америке, откуда купцы срывали приличный куш. Внезапно лорд Тейлор бросил взгляд на хозяина дома.

– Я слышал, что вы строите корабль, – проговорил он. – Это так, милорд?

– Да, – ответил Оскар, доедая клубничный мусс. – Мой фрегат скоро должен сойти на воду.

– Значит, вы собираетесь снова покинуть родовое имение? – удивился барон Гоуэр. – Почему вам не сидится на одном месте, когда к вам приехала ваша красавица-жена?

Лорд Форд, поглощая сладкий фруктовый пудинг, вдруг сухо заметил:

– Дамы и господа, чем обсуждать гостеприимных супругов, не лучше ли поговорить на другие темы? К примеру, о новостях в Херефорде.

– Верно! – воскликнул барон Гоуэр. – Говорят, на ипподроме Херефорда в августе состоится ежегодный забег. Я думал, что и вы будете участвовать в конных скачках, маркиз.

– Думаю, еще до этого далеко, но время покажет, – отозвался маркиз Бристол. – Так что лучше не будем загадывать наперед.

Когда ужин подошел к концу, хозяин замка пригласил всех в зал, чтобы выпить кофе и сыграть в карты. Гости с удовольствием проследовали за маркизом в роскошный зал, где уже не раз бывали.

Джентльмены сразу же расселись за круглым столом, а дамы расположились на мягком диване, обшитом пунцовым бархатом. Миссис Грейсон, небрежно обмахиваясь веером, решила наконец выпустить свое жало, оказавшись рядом с хозяйкой.

Улыбнувшись ей, она проговорила:

– Леди Ландор, как я вам сочувствую, что вы скоро лишитесь общества своего супруга, ведь вы даже не успели как следует насладиться супружеской постелью.

Гортензия-Беатрис бросила на смуглую вдову косой взгляд. Очевидно, ее снедают муки ревности. Занятно, Джиллиан Грейсон на самом деле была любовницей маркиза Бристола или она просто ухлестывает за ее супругом? Наверное, ей надо выяснить об этом у него самого.

Однако юная леди решила не выказывать злоязычной ехидне, как та уязвила ее. Мило улыбнувшись, Гортензия-Беатрис круто повернулась к ней.

– Миссис Грейсон, вы не беспокойтесь обо мне, – небрежно проронила она, глядя ей прямо в глаза. – У нас еще будет достаточно времени, чтобы заниматься любовью на супружеском ложе, прежде чем мой супруг покинет имение.

– Как знать?! – нашлась вдова, побледнев настолько, что это стало заметно сквозь ее смуглую кожу. – Быть может, он завтра покинет вас.

– Ну и что же? – с улыбкой парировала маркиза Бристол. – Во всяком случае, нас ждет впереди долгая жизнь с ежедневной супружеской постелью.

Вдова побагровела от ярости, не зная, чем крыть на это, но неожиданный приход Оскара заставил ее закрыть рот. Вырвав из лап злобной вдовы свою жену, он отвел ее в сторону, а миссис Грейсон наградила его убийственным взглядом.

– Надеюсь, вы сегодня не переутомились, солнышко мое, – маркиз Бристол с нежностью смотрел на свою супругу. Она отрицательно помотала головой. – В таком случае вы уделите мне несколько минут?

– Да, я слушаю вас, – отозвалась Гортензия-Беатрис, с недоумением взирая на супруга. – Что вы хотели? Говорите, милорд.

– Я буду вам многим обязан, если вы сами займетесь племенным жеребцом, которого мне предлагает лорд Тейлор, – сказал он, не сводя с жены странных глаз. – А мне надо заняться другими делами, которые не терпят отлагательств.

С минуту Гортензия-Беатрис раздумывала, но, чувствуя на себе завистливый взгляд вдовы, мило улыбнулась мужу.

– Конечно, – кивнула она. – Вы можете полностью рассчитывать на меня, мой дорогой. Я сделаю все, что зависит от меня.

– Вот и прекрасно, – улыбнулся и он. – Другого ответа я и не ожидал от вас, солнышко мое.

Спустя какое-то время гости стали разъезжаться, а вслед за ними таинственно исчезли и мужчины из замка Бристол-Касл. Гортензия-Беатрис с удивлением обнаружила, что ни хозяина дома, ни лорда Форда, ни ее отца не оказалось в имении. Невероятно озадаченная, она прошла к себе в комнату, где ее встретила Дейзи Кларк. Юная леди вздохнула с облегчением: со своей горничной она могла говорить обо всем.

В полдень, когда солнце стояло высоко в голубом небосводе, в кабинете, где хозяин замка закрылся вместе с лордом Ирвином и его камердинером, прибывшим из Херефорда, царила относительная тишина. Дворецкий Тимпл, подслушивавший их под дверью, старался понять, о чем они говорили. Однако, кроме неясного гула, доносящегося из кабинета, он не уловил никакой речи.

«Наверное, они изъясняются на французском языке», – усмехнулся Тимпл, отходя от двери. Значит, ему не суждено узнать, что мужчины затевают, хотя хозяйка просила его быть в курсе их дел.

Дворецкий сильно расстроился, не зная, как теперь ему доложить юной госпоже, что он не выполнил ее задания. Как только Тимпл собрался уже уходить, пока не застали его другие слуги за столь неприглядным делом, дверь неожиданно открылась. Первым из кабинета вышел лорд Ирвин, а за ним – его камердинер, который нес пустой саквояж.

– Хозяин свободен? – спросил дворецкий, окинув мужчин взглядом. – Я могу зайти к нему, милорд?

– Думаю, мой зять не сможет сегодня принять тебя, Тимпл, – небрежно проронил лорд Ирвин. – Он очень занят, так что можешь не беспокоить его напрасно.

– Ну что ж, я все равно попытаюсь, – упорствовал Тимпл, не отходя далеко от двери.

– Не советую, – предупредил дворецкого лорд Ирвин, проследовав мимо него за своим камердинером, который рванулся вперед. – Впрочем, как знаешь.

Когда они наконец скрылись с поля зрения, Тимпл постучал в дверь кабинета.

– Войдите, – тут же донеслось до него.

Лоуренс Тимпл медленно вошел в кабинет, но там, к его удивлению, хозяина не оказалось. Дворецкий обвел взглядом светлую комнату, однако ничего похожего на то, что кто-то недавно сидел в кабинете, не было.

– Где вы, хозяин? – озадаченно спросил он, надеясь, что его услышат, если кто-то есть рядом.

– Я здесь, Тимпл, – донесся ответ, – в комнате отдыха.

Лоуренс Тимпл быстро прошел на звук голоса хозяина. Через минуту он действительно обнаружил сидящего на диване маркиза Бристола, а рядом с ним валялись кипы купюр.

– Что это, милорд? – раздался его голос сзади Оскара.

Лорд Оскар Ландор, маркиз Бристол бросил на дворецкого взгляд. Это был крепкий мужчина лет пятидесяти, который служил в имении уже давно, еще при его отце лорде Стивене Ландоре, маркизе Бристоле. Поэтому он доверял ему во всем.

– В общем, это приданое моей жены, – ответил маркиз Бристол, указывая на деньги. – Лорд Ирвин рассчитался со мной за то, что я подписал брачный контракт, заверенный нотариусом.

– Понятно, – кивнул Тимпл. – И этот контракт сегодня привез камердинер лорда Ирвина. Я правильно понимаю, милорд?

– Совершенно верно, – процедил хозяин, переводя на дворецкого взгляд. – Думаю, ты знаешь, что с ними делать, не так ли, Тимпл?

– Ну разумеется, – улыбнулся дворецкий. – Я положу их, как всегда, в ваш сейф. Однако сколько тут?

– Можешь пересчитать купюры, Тимпл, – живо отозвался Оскар. – Скоро они мне понадобятся.

Пока Тимпл пересчитывал деньги, маркиз, откинувшись на спинку дивана, задумался. Ему и в голову не приходило, что за свою сумасбродную выходку он получит столько денег. Странно, что заставило лорда Ирвина поступить так? Ведь было очевидно, что он хотел вызвать его на дуэль. Возможно, ему было бы легче, если бы он своей кровью смыл этот позор. Оскар никак не ожидал, что каким-то образом мог понравиться отцу своей жены, хотя он сразу же понравился ему. В нем чувствовалась деловая хватка, всегда привлекавшая маркиза.

Тем не менее Оскару было невыносимо стыдно смотреть в необыкновенные глаза Гортензии-Беатрис, хотя лорд Ирвин и пообещал ему не говорить ей об этом. Но он опасался, что она может все узнать. И тогда неизвестно, как сложатся их отношения. А ему очень не хотелось терять ее благосклонности.

В этот момент Лоуренс Тимпл оторвал голову от кучи денег и посмотрел на хозяина.

– Здесь сорок тысяч фунтов стерлингов, – живо сообщил он. – Что вы собираетесь с ними делать, милорд?

– Как что?! – возмутился маркиз. – Пущу их в дело, естественно.

– Да, весьма приличная сумма, – заметил дворецкий. – Тем более что это половина ежегодного дохода со всех ваших имений, которая, правда, была только при вашем отце, царство ему небесное. – И он быстро перекрестился.

– Знаю, – поморщился Оскар. – Поэтому я должен с умом потратить эти деньги.

– Не думал, что лорд Ирвин настолько богат, если выложил такую сумму на приданое дочери. – Тимпл многозначительно поглядывал на хозяина. – Думаю, вы не прогадали, женившись на его дочери. Более того, леди Ландор стоит намного выше всех светских львиц. Вы согласны со мной, милорд?

– Вообще-то ты прав, Тимпл, – кивнул маркиз. – Между прочим, я еще не встречал ни одну красавицу, которая затмила бы ее.

Дворецкий только почесал затылок, не зная, что ответить хозяину на его откровенное признание.

В тот же миг Оскар рывком поднялся с дивана и, взглянув на Тимпла, проронил:

– Надеюсь, ты дальше справишься сам.

– Естественно, милорд, – подтвердил дворецкий, не отрывая от маркиза невозмутимых глаз. – Вы ни о чем не беспокойтесь. Все будет в порядке.

– Я верю тебе, – откликнулся Оскар, выходя из комнаты отдыха.

В следующий миг он уже покинул свой кабинет и стремительно направлялся по коридору, когда чей-то разговор привлек его внимание. Он внезапно остановился и прислушался. Разговор доносился из небольшого зала, примыкавшего к коридору. Судя по всему, дверь зала была настежь распахнута, так как ясно слышались голоса.

– Скажите, почему вчера миссис Грейсон не сводила с маркиза глаз? – спрашивал женский голос, в котором он узнал голос своей жены. – Она что, его любовница?

– Ничего подобного, – ответил мужчина, и Оскар сразу же признал своего друга. – Раньше он не был с ней знаком. Они познакомились совсем недавно, вернее, с тех пор как мы прибыли в имение два месяца назад.

– Выходит, мой супруг уже успел завести с ней роман, если она так рьяно нападала на меня, – возразила Гортензия-Беатрис. – Впрочем, чего можно было ожидать от легкомысленного повесы?