Читать онлайн Дракон и я

Глава 1

– Эванджелина! – взревел граф Ройс, врываясь в покои своей единственной и горячо любимой дочери.

Я отшатнулась и чуть не выронила расческу, которой до этого момента бережно водила по густым каштановым локонам Эванджелины. Девушка тоже вздрогнула, но вида не подала. Я же едва не согнулась пополам, но граф Ройс на меня не обращал внимания ровно с того самого момента, как я попала в их дом и стала прислуживать наследнице семьи.

– Что случилось, папочка? – Эванджелина надула розовые губки, а ее черные реснички затрепетали, словно крылышки бабочки. Сама невинность решил бы любой, кто видел юную графиню, но я-то знала, какой бестией может быть Лина, если ей что-то взбредет в голову.

Эванджелина медленно поднялась из кресла, когда к ней подлетел отец, пыхтя от злости. Что она опять натворила? Даже я, которая сопровождала Лину буквально везде, знала не всё о ее проделках. У графини слишком много секретов, которые девушке лишь чудом удается хранить втайне от отца. И все же про какой-то секрет ее отец прознал, отчего мое собственное сердце учащенно забилось. Лишь бы меня не коснулось пламя, которое может разгореться в любую минуту.

Моя жизнь – это жизнь на пороховой бочке. Что-то сделаю не так, и не видать мне теплой постели, сытного обеда и добротного платья, не такого красивого и дорогого, какие носит Лина, но и этого было достаточно, чтобы хоть как-то оставаться той, кем я была по праву рождения. И кем я больше не могла быть.

Продолжая кланяться и косо поглядывать на семейство Ройс, я внимательно прислушалась к грохочущему голосу графа. Иногда я узнавала интересные вещи, которые, надеюсь, когда-нибудь смогу использовать с пользой для себя. А пока я притворялась тенью Эванджелины, опустив голову. Я – служанка семьи Ройс, и об этом не стоит забывать, даже если в моих венах течет благородная, но запятнанная позором кровь.

– Я запрещал тебе общаться с этим проходимцем! Ты ослушалась моего приказа, дочь! – грохоча, граф Ройс отчитывал Лину, пока та ни капельки не изменившись в лице, упрямо смотрела на отца. – Что я еще должен сделать, чтобы ты начала выполнять мои приказы?!

Граф Ройс был опасным и жестоким противником, с которым я бы ни за что на свете не рискнула бы схлестнуться на поле боя. У него были крепкие связи с королевской семьей, а также граф Ройс не гнушался дружбой с канцлером Смаджем. Вот кого опасаться в нашем королевстве стоило, так этого скользкого типа. Увы, но два чудовища нашли друг друга.

Я глянула на графа Ройса, подмечая, как широко раздувались ноздри – верный признак того, что граф едва держал себя в руках. У него были грубые черты лица, тяжелые скулы, квадратный подбородок, на котором тряслась козлиная бородка каждый раз, когда граф отчитывал дочь. Ройс был высоким, крепким мужчиной, но даже его коснулся возраст. Темно-каштановые волосы были пронизаны серебряными нитями, глубокие морщины залегли на широком лбу и в уголках глаз. Кстати, глаза, пожалуй, были единственной приятной деталью на его лице. Они были голубые, как небо в ясную погоду, но вот белки от гнева всегда краснели, отчего граф Ройс становился похож на бешеного быка. И только Эванджелина не боялась своего отца, потому что знала – тот ее сильно любит и чрезмерно опекает. Второе Лине очень не нравилось.

– Но папочка, я не виновата! Он сам! – пропищала как мышка Лина, продолжая трепетать густыми ресницами. – Сам повстречался нам в саду у леди Лорел.

О, кажется, я начала понимать, о ком шла речь.

Его звали лорд Себастьян и он был тем еще распутником, по рассказам прислуги, и слухам, которые бродили среди благородных дам. Кое-кому лорд Себастьян очень нравился, и под его чары едва не попала Эванджелина, но та скорее будет использовать Себастьяна для своих целей, нежели позволит пройдохе, как его назвал граф Ройс, покорить ее «нежное трепетное» сердечко.

Так что графу не стоило так переживать.

– И все равно я тебе запрещал с ним разговаривать, – продолжал громыхать граф, почем зря сотрясая воздух. Если Лина собирается с кем-то общаться, то никакие запреты на нее не подействуют. – Ты моя единственная дочь, не забывай об этом. И я не желаю, чтобы какой-то проходимец испортил твою репутацию!

Ох, граф, портить там уже нечего. Но я продолжала молчать, лишь косо посматривая на Эванджелину. Та наконец-то состроила грустную мордочку, надула губки и потупила взор. Осознала, что отец не просто пришел ее отчитывать. За словами последует действие. В прошлый раз, когда Лина ослушалась приказа отца, ее заперли в комнате на целый день! Целый день! Для Лины это было ужасным наказанием, она едва не свела меня с ума, причитая, пыхтя и переворачивая комнату вверх дном.

– Папочка, обещаю, что больше не заговорю с ним. И даже не позволю ему приблизиться ко мне, – елейным голоском произнесла Лина, которую порядком раздражала отцовская сверхмерная забота.

– Конечно, не заговоришь, – пробасил он, уперев руки в бока. – Потому что ты наказана.

Я мысленно закатила глаза. Опять весь день сидеть в комнате и выслушивать причитания молодой графини.

– Ты отправляешься жить к своей тетке. К леди Лукреции Сноу-Мил.

Я ахнула. Ахнула и Эванджелина.

Граф усмехнулся. Ему понравилась реакция дочери. На меня он так и не посмотрел.

– И поедешь ты туда одна, без нее, – махнул рукой в мою сторону, но при этом продолжал смотреть на дочь.

Я сжалась, словно должна была получить пощечину. Но стоило графу опустить руку, как до меня наконец дошли его слова. Неужели он ссылает Эванджелину в другой конец страны, при этом разлучая нас? Верилось с трудом, но, кажется, это происходило на самом деле.

– Папочка, ты не можешь так поступить со мной! Ведь скоро начнется новый сезон. Я не могу всё пропустить!

– Можешь! – прорычал граф. – Это не обсуждается. Тебе пойдет на пользу жизнь в поместье Лукреции. Уж она-то приструнит тебя и привьет манеры, которым не смогла обучить тебя твоя мать. Собирайся. В путь отправляешься завтра на рассвете.

С этими словами, больше не намереваясь выслушивать дочь, граф Ройс развернулся на пятках и покинул комнату дочери, громко хлопая дверью. Я вновь вздрогнула и взглянула на Эванджелину. Та стояла с прямой спиной и гордо задранным подбородком. Граф Ройс пытался сломить дочь, подчинить ее своей воле, но вместо этого нажил личного врага. Лина ни за что на свете не простит отца за то, что тот пытается сослать ее в захолустье, в котором живет ведьма Лукреция Сноу-Мил.

Лина медленно повернулась и посмотрела на меня так, что хотелось провалиться сквозь землю. Графиня не была жестока со мной, несмотря на то прошлое, что тянулось за мной шлейфом, но все же иногда она меня пугала. Вот и сейчас, сжав плотно розовые губы, Лина смотрела на меня не мигая продолжительное время. И я была готова поклясться, она что-то обдумывает. Мне лишь остается ждать вынесение вердикта.

– У нас мало времени, – спустя несколько минут произнесла Эванджелина, складывая длинные руки на груди.

– Ох, да, – кивнула я спохватившись. – Мне нужно позвать прислугу, чтобы начать собирать вещи.

– Нет, – резко ответила Лина, пригвождая меня к полу. – Я никуда не еду.

– Но как же приказ вашего отца?

Эванджелина отмахнулась.

– Нева, ты меня плохо слушаешь, – произнесла она, выделяя мое имя так, что захотелось обхватить себя руками и закрыть глаза. – Я никуда не поеду. Но поедешь ты.

– Что? – удивленно выдохнула, уставившись на графиню.

– В поместье к тетке Лукреции поедешь ты, притворившись мной. А я буду тобой.

– Притворившись?

– Да, глупышка, мы поменяемся местами. Теперь я Нева, а ты – графиня Эванджелина Ройс. И так будет, пока отец не разрешит мне вернуться в столицу.

Я прижала руку к груди, остро ощущая, как колотится сердце под ладонью.

Неужели Лина действительно задумала поменяться со мной местами? Она хочет, чтобы я стала графиней, притворяясь ею? Носить ее имя, ее наряды и украшения, при этом терпя все невзгоды, которые повалятся на меня как из рога изобилия, когда я попаду в дом сварливой затворницы леди Лукреции, которую в жизни в глаза не видела, но слышала столько, что кровь стыла в жилах.

Ох, нет, на такое я не согласна, но кто спросит моего мнения. Эванджелина не остановится ни перед чем, пока не добьется своей цели. И по огоньку, вспыхнувшему в ее голубых глазах, я поняла – мне пора собирать вещи и отправляться в поместье Сноу-Мил на самом краю королевства.

Глава 2

– А она ничего такая. Сочная, – протянул Тейн, разглядывая проходящую мимо подавальщицу с подносом в руках.

Я устало повернул голову и оценил красоту, которой только что восхищался мой старый друг, и выдохнул. Тейн никогда не пропускал мимо себя красивых женщин, но сейчас он с жадностью во взгляде провожал простушку, на которую бы раньше не обратил внимания.

– Мы видели ее вчера и позавчера.

Тейн рассмеялся. Его светлые кудри весело плясали, подрагивая на широких плечах. Одет Тейн, как и я, был в самую простую одежду, которую нам удалось достать, чтобы не выделяться в толпе. Но я был уверен, что на нас все равно обращали внимание. Как бы мы ни старались замаскироваться под обычных путников, от внимательного глаза не скрыть истинное происхождение. Пожалуй, нам стоило отправиться в путь, пока на нас не стали обращать внимания чуть больше, чем положено.

– Ты уже готов наброситься на кухарку. Неужели так успел соскучиться по женскому теплу? – произнес я, пока отламывал ломоть свежеиспечённого хлеба.

В таверне, в которой мы остановились три дня назад, арендовав две небольшие комнаты наверху, скорее похожие на каморки, нежели на приличное гостиничное жилье, вполне сносно кормили. Вот только у Тейна были причины негодовать и даже злиться на меня, о чем он поторопился напомнить:

– Это ты выбрал путь затворника, а я на такое не соглашался.

Наши взгляды пересеклись. Тейн действительно злился, но ради нашей дружбы готов был терпеть некоторые неудобства. Правда, он не говорил, чтобы будет терпеть их молча. Поэтому вот уже десять дней, что мы были в пути, Тейн то и дело ворчал, а я старался не воспринимать слова лучшего друга всерьез. Как бы ему ни было сложно и тяжело, Тейн тот еще любить приключений. Это обо мне можно было сказать, что я предпочел бы провести это время в замке, но для этого путешествия, в которое мне пришлось отправиться, были свои причины. И Тейн их прекрасно помнил.

– Но ты все равно сидишь со мной за одним столом в таверне на самом краю мира и пьешь эль.

– Теплый эль и остывший луковый пирог, – пробурчал он, тыкая пальцем в выпечку. – Готовят здесь ужасно.

– Это тебе не стоит пускать слюни, разглядывая подавальщиц, и наконец-то приступить к еде.

Тейн рассмеялся, но все же отломил кусок пирога и с жадностью съел его. Потом сделал добрый глоток эля и поморщился. И тогда я приложил ладонь к его кружке, и через мгновение на кружке появилась тончайшая ледяная корка. Небольшая плата за причиненные неудобства.

– О, а пирог можешь подогреть? – попросил друг, сделав еще один глоток теперь уже холодного эля.

– Ты и сам неплохо умеешь это делать.

– Да вот только разбрасываться магией, как ты, я не могу себе позволить, – и Тейн пожал плечами. – Я же половинка от половинки, а ты у нас чистокровный дра…

– Тсс, – шикнул на друга, осторожно поглядывая по сторонам. Вокруг нас было занято несколько столов, за которыми сидели разной наружности и происхождения посетили таверны, и я был уверен, что выходцев из благородных семей среди них было мало. – Нам стоит вести себя тише.

Тейн молча согласился. Он и сам понимал, что едва не выдал нас своим смелым замечанием.

– Все равно не стоит здесь надолго задерживаться.

– Да, на нас уже обращают внимание, – согласился и, сделав глоток эля, с двойным усердием занялся остатками обеда. – Выдвигаемся через два часа.

– Хорошо, я тогда приготовлю нам лошадей. Но их придется сменить через верст тридцать. Дальше уже граница с Кедайном. Мы можем попасть на ту сторону, если сядем на рыбацкую лодку. Плату берут дикую, но нам, я думаю, это по карману.

Я согласно кивнул и вновь сделал глоток холодного эля.

– Да уж, путь неблизкий, – заключил Тейн, вздыхая. – Скучать не будешь?

В ответ пожал плечами. Слова друга задели нечто живое, все еще трепыхающееся в груди под грудой костей и мышц. Буду ли я скучать по родному дому? Конечно. Но и пути обратного у меня нет. Нужно исчезнуть ненадолго, пока буря, которая едва не погубила всю мою семью, не осядет, покрыв слоем пыли ошибки, которые я совершил.

– Если только по Киаре. Она не простит меня за то, что я уехал не попрощавшись.

Тейн мягко улыбнулся.

– Твоя младшая сестренка не такая обидчивая, как ты можешь подумать. Уверен, Киара быстро забудет все, что случилось, когда ты вернешься.

– Если я еще смогу вернутся.

Теперь улыбка Тейна была полна горечи.

– Но ты можешь вернуться. Тебе незачем уезжать и исчезать, бросая своих родных. Это мой путь, а не твой.

Тейн нахмурился.

– Райнер, ты кое-что забываешь, – полушепотом проговорил он, перегнувшись через стол. – Я не бросаю в беде лучшего друга. Ты поступил бы также ради меня.

Я молча кивнул. Мы вернулись к обеденной трапезе, больше стараясь не вспоминать о том, что пришлось оставить позади, отправившись в далекий, полный опасностей путь, не зная, будет ли эта дорога в один конец, или я все же получу помилование и смогу вновь когда-нибудь увидеть свою семью.

– Но что ты забыл именно там? – доедая пирог, спросил Тейн, тем самым нарушив молчание. – Это же настоящая глушь.

– Отчего же, – произнес я, отодвигая от себя пустую тарелку. На дне стакана все еще оставалось парочка глотков эля. – Там находится несколько поместий, в которых живут те, кто не задает лишних вопросов. Также есть два заброшенных дома, в одном из которых мы и поселимся.

Из нагрудного кармана я достал небольшую карту, которую протянул Тейну. Тот удивленно уставился на свиток.

– Ты мне его не показывал.

– Потому что не был уверен, захочешь ли ты продолжить путь.

Тейн нахмурился.

– То есть если бы я отказался, то так бы и не узнал, где именно ты собираешься «исчезнуть»?

Я промолчал. Тейн еще больше хмурился, пока разворачивал свёрток. Бегло изучив карту, он вчитался в названия близлежащих поместий рядом с тем местом, где теперь я буду пусть временно, но все же жить.

– Сноу-Мил, – произнес Тейн. – Это поместье совсем рядом.

– Да, Сноу-Мил граничит с моим новым домом.

Тейн усмехнулся.

– Надеюсь, там живет какая-нибудь миленькая вдовушка.

Я поморщился, но едва сдержал смех, рвущийся из груди.

– Ты угадал, там живет вдова. Леди Лукреция.

Светлые брови друга от удивления поползли на лоб.

– Вот так свезло! – дурачась, улыбался он.

– Почти. Ей далеко за шестьдесят. И насколько я успел узнать, у нее скверный характер.

– Вот умеешь же ты все испортить, – фыркнул друг, сворачивая карту и передавая обратно. – Но там же есть служанки, кухарки, пастушки. Хоть одна миленькая девица. Скажи, мой друг, я же не зря бросаю сосредоточение главных красавиц нашей страны и бегу вместе с тобой, чтобы жить в заброшенном поместье, чтобы любоваться горами, лесами и коровами.

– Тебе не нравятся коровы?

– Если продолжишь, я могу и передумать.

– Уже поздно. Ты знаешь все о моих планах, – зловеще улыбаясь, ответил я. – А теперь давай расплатимся за обед и отправимся в путь.

На самом деле я выбрал именно это место не только потому, что оно было достаточно удаленно от любопытных глаз и бурной жизни, и не по той причине, что моей ближайшей соседкой будет старая карга. Место, которое долгое время носило имя лорда Редвуда, казалось мне самым удачным выбором. И оно было близко к границе, а значит, я всегда мог вернуться или вовремя узнавать интересующие меня новости. Как бы ни стремился держаться как можно дальше от семьи и друзей, которых едва не погубил, я все равно не мог их так просто бросить и без следа исчезнуть.

Я знал, что однажды вернусь. Оставалось лишь дождаться подходящего момента.

Глава 3

Дорожную карету здорово тряхнуло на ухабистой дороге, и я едва не слетела с бархатного диванчика. Шляпка съехала на лоб, и, пытаясь торопливо вернуть ее на место, я заерзала на диванчике.

Я уже давно покинула столицу королевства, находясь в пути больше суток, но так и не решилась снять шляпку, сбросить дорожный плащ и немного расслабиться. Казалось, каждая клеточка в моем теле была напряжена до предела, и всё потому, что теперь я графиня Эванджелина Ройс, взбалмошная девица, которая не пускает в свою карету никого, кроме верной служанки Невы, но раз той было запрещено сопровождать юную графиню, то Эванджелина запретила кому-либо находиться с ней в карете. Вот так, своей экстравагантностью, граничащей с капризностью, Эванджелина спасла меня от скорого раскрытия.

– Ох, Лина, – выдохнула я, откинувшись на спинку дивана.

Карета угрожающе скрипела колеса, преодолевая трудный участок дороги, размытый после весенних дождей. Кучер подгонял лошадей, торопясь на следующую смену. Мы и так выбились из графика из-за того, что дорога оказалась в ужасном состоянии, и порой моим сопровождающим приходилось творить чудеса, чтобы преодолеть очередной опасный участок пути, а я, как и положено графини, сидела в карете, изредка поглядывая через занавеску за проносящимся мимо миром.

Шляпка вновь стала сползать с головы, и я, не выдержав, сдернула ее и отшвырнула. Зажмурилась и подавила рвущийся из груди крик.

Зачем я только согласилась на эту авантюру?!

Меня же раскроют, как только доберусь до поместья Сноу-Мил! Леди Лукреция никогда не видела свою дальнюю родственницу, но она хорошо знала графа Ройса и поддерживал с ним общение посредством переписки. И скорее всего, тот рассказывал о дочери, а может даже отправлял ее портрет, чтобы похвастаться перед старухой своей красавицей-наследницей. Каким бы строгим отцом он ни был, но граф обожал Эванджелину и пророчил ей великое и прекрасное будущее. Скорее всего, в роли супруги будущего короля. Ведь ради чего еще стоит едва ли не жить во дворце, водить дружбу с канцлером и беречь репутацию дочки? Конечно же, ради того, чтобы удачно пристроить ее, тем самым укрепив свою власть.

Эванджелина не понимала этого и считала, что отец просто издевается над ней, запрещая все подряд.

Я же видела Ройса насквозь. Старый интриган, погубивший десятки жизней.

Мое лицо исказила боль. Зажмурилась, чувствуя, как глаза стало обжигать от слез. Хотелось разрыдаться, но я давно научила себя держать эмоции в узде. Хотя опухшие от слез глаза убедят леди Лукрецию, как я огорчена тем, что вынуждена расстаться с отцом и готова смиренно принять свое наказание.

Вот только стоило об этом подумать, как слезы отступили. Я открыла глаза, отыскала брошенную под ноги шляпку и, потянувшись, подняла ее и положила рядом. Шляпка была красивая и дорогая. Может, я даже смогу ее оставить себе, чтобы в будущем выручить за шляпку хорошую сумму.

Мне не платили за мою работу. Только крыша над головой, еда и добротные наряды, которые, конечно же, не стоили и десятой части от той цены, что граф Ройс выложил, например, за эту шляпку. Граф был щедр, когда оплачивал счета дочери, но со мной у его был иной договор. Я не получала ни монетки, работая на его семью, и на то были причины, о которых сейчас хотелось думать меньше всего.

Поэтому вновь откинувшись на спинку дивана, я закрыла глаза и стала прокручивать в памяти события минувшего дня. С того самого момента, как Эванджелина заявила, что нам нужно поменяться местами…

– В поместье к тетке Лукреции поедешь ты, притворившись мной. А я буду тобой.

– Притворившись?

– Да, глупышка, мы поменяемся местами. Теперь я Нева, а ты графиня Эванджелина Ройс. И так будет, пока отец не разрешит мне вернуться в столицу.

– Но это же безумие, – шепнула я, но Лина уже не слушала меня. Она закружилась по комнате, звонко смеясь, и пока я пыталась понять, что вообще здесь происходит, Лина подбежала ко мне, схватила за руки и втянула в свой безумный танец. Теперь мы кружились вдвоем, Лина смеялась, а мое сердце ухало в груди с такой силой, что едва не выскочило.

– Ох, Нева, я такая умная! – восторженно лепетала девушка, когда наконец у нас закружились головы и она отпустила мои руки. Лина плюхнулась на ворох подушек, я же сползла по стеночке, часто дыша и глядя с опаской в сторону юной графини. – Мы с тобой меняемся местами, ты отправляешься к тетке Лукреции, а я смогу делать всё, что пожелаю, и отец об этом даже не узнает. Ох, и почему мне не пришла эта идея раньше? Я бы уже успела столько сделать и посмотреть, а не торчала бы дома под строгим надзором отца и его слуг.

Я же молчала, выслушивая бред, который несла графиня. Но та, кажется, была полностью уверена в себе, потому что через минуту Эванджелина уже поднялась на ноги и, подбежав ко мне, присела и положила ладони на мои плечи.

– Посмотри на меня, Нева.

И я взглянула, как требовала того графиня. Наши взгляды пересеклись. У Лины были голубые глаза, у меня же серые с золотистыми крапинками. У Лины кожа была на тон светлее, с едва заметными веснушками, которые та тщательно выбеливала кремами и специальными глиняными масками, я же не могла себе позволить заботиться о цвете кожи, прибегая к услугам мастеров. У Лины губы были полные розового цвета, мои же губы были тонкие и бледные. Даже цвет волос у нас разнился. У Эванджелины была длинная густая коса каштанового цвета, мои волосы чуть короче, пусть тоже каштановые, но имели небольшой золотой отблеск в дневном свете. Однако если собрать волосы в косу, украсить ее бусинами, цепочками из золота и серебра, то вполне схожи. А еще мы были одного роста и возраста. У Лины разве что фигура была плавная, с нужными очаровательными изгибами. Мне же не хватало мяса на костях. Но такие мелочи не заботили Лину.

– Тетка Лукреция меня в жизни ни разу не видела. Она сидит безвылазно в своем поместье, – заявила Лина, помогая мне подняться с пола. – Поэтому даже не поймет, кто перед ней стоит. А ты, Нева, просто будь мной.

Я мысленно усмехнулась. Если я буду Эванджелиной такой, как она есть на самом деле, то меня никогда не выпустят из поместья Сноу-Мил. Я там останусь навсегда.

– Но как мы поменяемся местами, если граф сказал, что нам нельзя ехать вместе?

Эванджелина хитро улыбнулась.

– О, Нева, это будет весело, – сказав, она подвела меня к зеркалу. Встала рядом, и мы смотрели друг на друга через отражение. – Завтра я попрощаюсь с отцом, сяду в карету и отправлюсь в путь, но перед этим буду слезно умолять отца, чтобы он разрешил мне остановиться на полчаса у леди Чарлей. Как ты знаешь, у Мелиссы скоро день рождения, и я была на него приглашена. А теперь из-за того, что меня отсылают, я не смогу поздравить подругу и подарить ей подарок. Отец разрешит мне попрощаться с Мелиссой, в этом я точно уверена. Там-то мы и поменяемся местами.

– В доме леди Чарлей?

Эванджелина кивнула.

– Ты отправишься туда этой ночью со своим багажом. Возьми немного, чтобы эти тряпки не мешали тебе. Нам важно, чтобы все поверили, что ты тоже уезжаешь.

– Но меня не отпускали.

– Я тебя отпускаю. И ты отравляешься навестить свою дальнюю родню. Отцу придется принять мое решение.

Я шумно выдохнула. Графу Ройсу до меня вообще нет дела. Я – тень Эванджелины.

– Так вот, – продолжала рассуждать Лина, тем временем исследуя меня придирчивым взглядом. – Ты ждешь меня в доме леди Чарлей. Я прибываю туда, чтобы попрощаться, а на самом деле мы меняемся местами. В карету вернешься уже ты, а я останусь у Мелиссы.

– Получается, она тоже будет в сговоре?

Эванджелина, хитро улыбаясь, положила длинные гибкие пальцы на мою щеку.

– У Мелиссы должок передо мной. Она подыграет мне.

В горле разбух тугой комок. Взгляд Лины, которым она меня в этот самый миг одарила, не обещал ничего хорошего. Я тоже должна семье Ройс, а значит, я должница перед Эванджелиной.

– Не беспокойся, Нева, все пройдет как по маслу. Тебе лишь стоит дождаться моего знака, и тогда мы вновь поменяемся местами. Ты опять станешь служанкой, а я – графиней Ройс. Но пока, – шептала она, водя пальцем по моей щеке, – держи рот на замке и уже отправляйся собирать мои вещи. У нас осталось мало времени, а я должна быть уверена, что все идет по плану.

Глава 4

Чем ближе мы были к Сноу-Мил и дальше от столицы, тем хуже становились дороги. Карету то и дело трясло да подкидывало на кочках, а я боролась с отчаянным желанием выпрыгнуть из кареты на ходу, умчаться в дикий густой лес и потеряться где-нибудь там, пока меня не найдет смерть. Потому что то, во что я ввязалась, было опаснее самой погибели.

Эванджелина знала, что я не смогу отказаться. Моя тихая, скромная и почти благополучная, если так можно было сказать об участи служанки, жизнь полностью зависела от двух людей. Но стоило Лине пожаловаться на меня отцу, и тогда бы я лишилась тех крох, которые перепадали со стола графа Ройс.

Нет, теперь нельзя отступать, иначе пострадает не только Эванджелина, которой, конечно же, простят очередную шалость, уже выходящую за границы разумного, но и я. И вот мне-то как раз не сносить головы.

Сглотнув кислый комок, я вздрогнула, когда карета резко остановилась. Снаружи послышались голоса моих сопровождающих. Так как я старалась не появляться у них на глазах, а если приходилось, то нарочно куталась в плащ, натягивая на лицо капюшон, никто пока не догадался, какую подмену они сопровождают, честно выполняя свою работу. Ох, если бы граф только знал…

– Кто такие? – послышался громкий голос. Я вжалась в спинку диванчика и стала ждать. Надеюсь, это не разбойники, которые не гнушаются грабить кареты путников.

– Мы служим графу Ройсу. Сопровождаем графиню к ее тете Лукреции из Сноу-Мил.

– О, мы вас уже заждались, – ответил все тот же громкий голос. – Следуйте за мной, господа.

Карета медленно начала набирать скорость, слышалось глухое цоканье копыт.

Я выдохнула. Вроде бы ничего плохого не успело произойти, а у меня уже сердце в пятки ушло. Хорошо, что никому в голову не пришло звать меня выйти из кареты. По крайней мере, пока я не готова к встрече с кем-либо, и уж тем более не горела желанием встретиться с Лукрецией Сноу-Мил. Всё, что я знала об этой женщине, так то, что у нее был скверный характер. Не зря граф Ройс выбрал именно эту родственницу, в компании которой Эванджелина должна была находиться неопределенное время. Наказанием стало бы всё, вплоть до лишения Лины носить ее красивые наряды, посещать балы и, конечно же, общаться с сомнительными личностями, каким был лорд Себастьян.

Лукреция, как я успела узнать от Эванджелины, которая раздавала мне указания, как себя вести и что говорить, жила в Сноу-Мил со дня замужества, а была она тогда очень юна, когда отец сплавил свою некрасивую хромоногую дочку, выдав ее за мужчину вдвое старше. Лукреция и такому союзу вроде как была рада, потому что блестящего будущего для гадкого утенка никто обещал, а стать леди огромного поместья – вполне удачная сделка. Лукреция родила лорду Сноу-Мил трех детей, двое из которых умерли в раннем возрасте, а единственный выживший ребенок, дочка по имени Лавандия, которой повезло родиться довольно миленькой, вышла замуж и давным-давно покинула родовое поместье. Сам же лорд Сноу-Мил вскоре скончался, оставив свою жену полноправной хозяйкой поместья. Теперь леди Лукреции было чуть за шестьдесят, и она, как и прежде, была груба, сварлива и некрасива.

В чем мне предстояло убедиться в скором времени.

Карета вновь остановилась. Я, не заметив, как успела ненадолго задремать, с ужасом распахнула глаза и осторожно отодвинула шторку, выглядывая наружу. Что же, я многое пропустила. Если большую часть пути пейзаж был одинаков – бескрайние зеленые поля или густые темные леса проносились вереницей за окном, то теперь вокруг подъездной дорожки, на которой стояла карета, раскинулись живописные кусты всевозможных роз. Как же их здесь было много!

Красные, белые, желтые, пятнистые, полосатые, даже фиолетовые и черные! Какая красота!

Неужели мы добрались до поместья леди Лукреции?

Стоило мне об этом подумать, как дверь распахнулась и в карету проник свет. Я встрепенулась, быстро накинула на голову капюшон и выбралась из кареты, чувствуя, как начали дрожать коленки.

Ну что же, настал час иск. Либо всё, либо ничего. Последнее слово оставалось за леди Лукрецией. Если она не заметит подмены, то я смогу затаиться, притворяясь Эванджелиной, пока графу Ройсу не надоест наказывать дочь, отлучив ту от дворцовой жизни. А вот если подмена будет раскрыта…

– Графиня, – пробасил какой-то здоровяк, лицо которого заросло густой черной бородой, а на одежде виднелись пятна, – добро пожаловать в Сноу-Мил. Следуйте за мной.

Я часто заморгала. То есть как следовать за ним? А где же положенная шеренга из прислуги, встречающей дорогого и знатного гостя?

– А леди… леди Лукреция… – зашептала я, едва поспевая за здоровяком.

Тот лишь раз повернулся, мазнув по мне невидящим взглядом, и вновь широким шагом направился к дому.

– Давайте, графиня, не отставайте. У меня еще полно дел.

– Но как же…

– Леди Лукреция увидится с вами тогда, когда того пожелает, – прогромыхал здоровяк. – Эй вы, тащите вещи вашей графини. – А это он уже отдавал приказы моим сопровождающим, которые, скорее всего, тоже были малость удивлены приему.

Но как такое может быть?! Все неправильно! Я настолько была поражена тем, что в Сноу-Мил так легко нарушали правила приличного общества, что совсем позабыла о том, кем я пыталась тут быть. Резко остановившись, топнула ножкой. Именно так поступила бы Эванджелина на моем месте. Топала ножкой она умеючи, аж слуги начинали трястись.

Но на здоровяка моё требование остановиться и всё объяснить никакого впечатления не произвело. Он лишь обернулся, когда входил в дом, хмыкнул, а потом закрыл дверь.

Я пораженная происходящим, хлопала ресницами, совершенно не желая быть похожей в данной ситуации на Эванджелину, но именно это сейчас и происходило. Я так и стояла перед закрывшимися дверьми, пока мимо молча ходили слуги графа Ройса, волочившие сундуки с нарядами, которые весь прошлый день собирала Эванджелина. Она отдала приказ собрать все ее красивые, изысканные наряды, видимо, желая насолить отцу, но вместо этого она делала только хуже мне. Ведь среди десятка сундуков не было ни одного подходящего для данной местности наряда. Но об этом я подумаю после. А пока меня привлек главный дом, в котором предстоит жить.

Я задрала голову и оглядела высокое каменное строение, состоящее из серых стен и красной крыши. Три этажа насчитывал главный дом, а два крыла по левую и правую от меня руку вовсе были похожи на башенки. Узкие провалы окон, деревянные рамы, плющ, тянущийся до самой крыши. От дома веяло холодом. Я даже поежилась, обхватывая себя руками. В столице все дома были светлыми, с широкими окнами и приветливыми горожанами, их хозяевами, но только не Сноу-Мил. Кажется, у меня будут большие проблемы.

– Эй, графиня, поторапливайтесь! – и опять здоровяк, совершенно пренебрежительно обратившись ко мне, выглянул в окно. – Я вам в няньки не нанимался.

Я вздрогнула, но играть роль Эванджелины мне уже порядком надоело. Поэтому, подхватив подол платья, взбежала по каменной лестнице, с трудом открыла тяжелую дубовую дверь и вошла в главный холл. Что же, первое впечатление не обмануло меня. Внутри дом был таким же громоздким и серым, как и снаружи, вот только стены украшал не дикий плющ, а множество портретов. Десятки, а может и сотни. И все это лица людей, когда-то живших здесь. Тяжелые взгляды бывших жильцов Сноу-Мил были направлены на меня. Я икнула то ли от холода, что властвовал в доме, то ли от страха, который испытала, очутившись здесь.

– Сюда, графиня, – нетерпеливо произнес здоровяк, который уже поднимался по крутой лестнице, расположенной справа от входа. – Леди Лукреция ожидает вас.

– Уже? – выдохнула я, но здоровяк больше не произнес ни слова, продолжая путь.

Мои ноги едва гнулись, сердце трепетало от страха, как загнанная в ловушку мышка, и мне так хотелось убежать, что я, с трудом пересилив охвативший меня ужас, направилась следом за своим безыменным проводником, не зная, что ожидать от скорой встречи.

Глава 5

Казалось, время остановилось.

Едва дыша, с трудом перебирая ватными ногами, я вошла в комнату, где меня ожидала леди Лукреция. Верзила, который так и не представился, вел себя так, словно ему позабыли рассказать про манеры, продолжая стоять за моей спиной. Я ощущала собственный страх.

Вот сейчас леди Лукреция скажет, что я самозванка, а ее верзила схватит меня и швырнет в темницу. Потом прибудет граф Ройс, узнавший о подмене, и тут же среди сотен кустов роз отрубит мне голову. А Эванджелина опять выйдет сухой из воды. Ну может, отец закроет ее в своей комнате не на целый день, а запрет на месяц.

С этими мыслями я медленно продвигалась к глубокому креслу, обитому тяжелым синим бархатом. Леди Лукреция сидела у камина, и я не видела ее до тех пор, пока не приблизилась к камину и не встала перед хозяйкой поместья.

– Добрый день, – пролепетала, поражаясь, что вообще могу открыть рот и сказать что-то связанное, и опустилась в реверансе. Эванджелина навряд ли стала так глубоко приседать, чтобы высказать почтение старой даме, но я же не она, пусть и играю ненавистную мне роль.

– Здравствуй, милочка, – прохрипела леди Лукреция, и наши взгляды наконец-то встретились.

Я едва не ахнула, когда увидела ее глаза, затянутые белесым полотном. Неужели она слепа? А еще леди Лукреция выглядела намного старше своих лет. Я представляла ее чопорной дамой, с гордо поднятой головой и прямой осанкой. Но передо мной сидела старая седая женщина, с белыми от болезни глазами и морщинистым лицом. Она была невысокой, худой и бледной. Ее седые волосы были собраны в тугой пучок на затылке. Никаких украшений, даже колец на высушенных костлявых пальцах. Только темно-серое с черными оборками и высокой горловиной платье. На ноги было наброшено теплое лоскутное одеяло. Замок в целом мне показался холодным, мрачным и сырым местом. Но у камина все же было жарко, так что у меня по спине струился пот.

– Подойди поближе, – сказала леди Лукреция. – Я совсем тебя не вижу.

Втянув носом побольше воздуха, я сделала еще несколько крошечных шагов и оказалась на расстоянии вытянутой руки перед леди Лукрецией. Та покрутила головой, прищурилась и вроде бы как что-то да разглядела, но не выкрикнула, что я самозванка.

– Хорошенькая, – заключила она. – Твой батюшка много рассказывал о тебе в своих письмах, но я даже подумать не могла, что однажды мы с тобой повстречаемся, деточка.

Я улыбнулась и выдохнула. Кажется, все идет намного лучше, чем я могла представить. И не выглядит эта женщина преклонных лет как ведьма. Просто она устала и больна.

– Благодарю вас, леди Лукреция.

– Но он также рассказывал, что характер у его любимой дочери не подарок. Капризная маленькая леди, вот как он о тебе отзывался.

К моим щекам прилила кровь.

Жаль, что Эванджелина не слышит этих слова. Может, тогда бы она призадумалась над своим поведением, но раз мне была уготована участь быть облитой помоями вместо юной графини, то я всё стерплю.

– Также он говорил, что ты непокорна, своевольна и обожаешь нарушать его правила. Именно из-за этого тебя и сюда прислали, деточка?

Я сглотнула и вымолвила согласие.

Ох, Нева, терпи.

Леди Лукреция что-то прокряхтела себе под нос.

– И вот ты стоишь передо мной, опустив голову. Кроткая и любезная. Такая милая, что диву даешься, куда же подевалась та Эванджелина из писем ее отца.

У меня перехватило дыхание. Момент настал. Я искоса глянула на верзилу, но того уже не было в комнате. Здесь были только мы – я и леди Лукреция, которая продолжила говорить:

– Не пытайся меня обмануть, Эванджелина. Я не поверю, что за маской раскаивавшейся девицы прячется скромная и ранимая леди. Нет, – фыркнула хозяйка поместья Сноу-Мил. – Ты получишь свое наказание, как и велел твой отец. Никаких поблажек, дорогуша! Не пытайся спорить со мной, иначе останешься без еды на весь день. Не командуй моими слугами, иначе я запру тебя в комнате и не выпущу, пока ты не начнешь умолять меня об этом. Твой отец просил меня позаботиться о его кровиночке, и я это сделаю. Да вот только так, как сочту правильным.

И пока я пыталась осознать сказанное леди Лукрецией, та хлопнула в ладони.

В дверном проеме появился верзила.

– Я слушаю, – сказал он, при этом смотрел на меня.

– Деррек, проводи нашу гостью в ее комнату. Объясни правила, которые леди Эванджелина должна соблюдать в поместье Сноу-Мил, и, конечно же, – старуха закряхтела, поправляя сползающее с ее ног одеяло, – приставь к ней служанку. Мы же не варвары, в конце-то концов. Не оставим нашу дорогую графиню без помощницы.

Лучше бы никто не прислуживал мне, но я опять промолчала, настороженно поглядывая в сторону леди Лукреции. Но та только махнула рукой, давая понять, что аудиенция закончена и я могу убираться прочь. Впрочем, выяснять, что случится, если я позволю себе побыть немножко Эванджелиной и топать ножкой, требуя уважения к своей персоне, не хотелось. Я молча покинула комнату с камином и синим креслом, на котором восседала подслеповатая старая леди Лукреция, и последовала за Дерреком. Хотя бы узнала имя этого верзилы.

– Надеюсь, вы всё запомнили? – бросил через плечо здоровяк, который, судя по всему, выполнял роль управляющего поместьем. Уж больно важно он вышагивал, при этом не забывая меня подгонять, как ленивую ослицу.

– Да, – сухо ответила я, а в голове все никак не укладывались мысли о том, что же меня ждет в этом месте.

Лукреция произвела на меня ошибочное впечатление. Сначала она меня подбадривала и поддерживала, а потом накинулась как оголодавший волк на заблудшую овечку. Возможно, ей не понравилось, что я выбрала стратегию молчать и слушать, вместо того чтобы спорить и ругаться. Кто же теперь ответит на мой вопрос. Но факт оставался фактом – леди Лукреция решила взяться за мое перевоспитание всерьез. И очень жаль, что здесь не Лина. Вот ей бы точно не помешало побыть вдалеке от блеска и соблазнов столицы.

Верзила Деррек тем временем вёл меня да вёл по длинным темным коридорам и лестницам, уходящим куда-то высоко, пока наконец не остановился напротив одной из безликих деревянных дверей.

– Вот ваша спальня, – сказал он и толкнул дверь. Та со скрипом отворилась.

Я ахнула от удивления. Эванджелина сделала бы то же самое, только намного громче и продолжительней, потом набросилась бы на Деррека с упреками и обвинениям, требуя предоставить ей комнату, достойную истинной леди, а не эту каморку для служанки, но я же не Лина. Поэтому без истерик и топанья ножками вошла в свою новую спальню и тут же запнулась об сумку, поставленную к десяткам других сумок и сундуков, в которых были собраны все лучшие наряды Лины.

Впрочем, их было так много, что места едва ли хватало для того, чтобы просто войти в комнату.

Устояв на ногах и не свалившись в груду вещей, я обернулась и взглянула на Деррека. Тот даже не пошевелился, чтобы поймать меня в случае необходимости.

– Служанку пришлю позже. А пока, дорогая гостья, располагайтесь. И вещи свои разбирайте сами.

– А служанка тогда для чего? – спросила я, подыгрывая воображаемой Лине.

Верзила ухмыльнулся.

– Чтобы наблюдать, как вы будете выполнять поручения леди Лукреции. – И с этими словами он развернулся и ушел прочь, бросая меня наедине с багажом, который Эванджелина с таким удовольствием собирала в это долгое и утомительное путешествие. Она хотела наказать отца за то, что тот ее пытается проучить, а в итоге страдала я!

Возможно, не стоит разбирать весь багаж. Кто знает, когда граф Ройс пожелает вернуть дочь в столицу. Но мне определенно нужен новый наряд, и я очень надеюсь, что смогу отыскать скромное удобное платье среди вороха рюш, ленточек и кружева.

Глава 6

– Тейн, просыпайся, – сказал я, входя в комнату друга.

Комната, которую он заботливо называл берлогой, была темной, а в воздухе висел тяжелый аромат выпитого накануне эля. Я прошел мимо кровати, добрался до окна и дернул занавеси. Берлога тут же наполнилась светом.

Где-то позади в ворохе подушек, одеял и брошенной одежды пошевелился Тейн.

– Райн, – прохрипел он, высовывая взлохмаченную светлую голову из-под одеяла. – Прошу, сжалься. Я заслужил немного сна. Еще рано.

– Уже полдень, – ответил я, складывая руки на груди.

Рядом с Тейном кто-то пошевелился, и вскоре вынырнула еще одна лохматая головушка, только принадлежала она служанке из поместья Сноу-Мил.

– Доброе утречко, – протянула девица, сонно зевая и поглядывая в мою сторону.

Кажется, ее звали Марта, и она грела бок моему другу уже как месяц.

– Уже полдень, – повторил я, и у Марты от удивления расширились зрачки. Ахнув, она выбралась из-под одеяла, сгребла свою одежду и, проклиная все на свете, помчалась к себе, по пути натягивая простое льняное платье.

Я наблюдал без особого интереса за спектаклем, пока девица не скрылась в дверях. Уверен, по возвращении в поместье Сноу-Мил она получит выговор от своего управляющего. Если, конечно, попадется ему на глаза.

– Ну и зачем ты ее выгнал?

У меня от удивления поползли брови на лоб.

– Я не выгонял. Лишь сказал, что ей пора домой.

Тейн нахмурился, запустил пятерню в волосы и почесал затылок.

– Что-то случилось?

– Отправляйся в деревню. Найди там кровельщика. Нужно починить крышу до начала осени.

– Я думал, до начала осени мы вернемся домой.

Тейн сообщал мне об этом каждое утро, и каждый раз я качал головой, тихо выдыхая. Я тоже желал, чтобы мое добровольное отлучение от семьи наконец-то завершилось, и я мог вернуться в родные стены, но увы, ошибка, совершенная мной, все еще висела мечом над нашим родом. Я должен сделать что-то такое, что изменить гнев короля на милость. Но впечатлить старого упрямца мне пока не по силам.

– Просто сделай то, что я прошу, – сказал, направляясь к выходу из берлоги.

Тейн что-то проворчал себе под нос и зашуршал одеждой.

– Эй, а ты куда?

Я замер в дверях и оглянулся. Друг как раз выбрался из постели и натягивал штаны, пританцовывая на холодном полу.

Поместье, которое я выбрал в качестве временного убежища, нуждалось в починке. И спустя месяц я все еще боролся с покосившимися стенами, дырявой крышей и недостающим в оконных рамах стеклом. После тщательного обследования дома, принадлежащего когда-то лорду Ренвуду, теперь понимал, почему арендная плата была такой низкой. По сути, здесь нечего было арендовать, кроме как сырых холодных стен и протекающей даже от мелкого дождика крыши.

– Я отправляюсь к переправе. Сегодня должны быть новости.

Тейн перестал пританцовывать.

– Думаешь, они будут приятными?

– Я надеюсь, что ничего дурного я не услышу.

Друг нахмурился.

– Хорошо, я мигом позавтракаю и отправлюсь за кровельщиком.

Я кивнул, одаривая друга снисходительной улыбкой. Как бы сильно тот ни стремился вернуться домой, он все же осознавал, что мы, возможно, застряли здесь надолго. Скоро теплые летние деньки сменятся промозглыми серыми осенними буднями. Ведь в этих краях погода сурова, и она не пощадит наши драконьи задницы, если мы не поторопимся и не приведем дом в порядок.

С мыслями о благоустройстве поместья направился в конюшню, где меня дожидался норовистый конь по кличке Упрямец. Его я выторговал две недели назад в поместье Сноу-Мил. Там с ним никак не могли совладать, а мне удалось чуть приструнить молодого жеребца. А вместе с конем я выкупил еще пару лошадей по бросовой цене и увел, если так можно было сказать, младшего конюха. Парнишка подавал большие надежды, как меня заверил управляющий Сноу-Мил, и, хотя тот был против, чтобы их конюх работал на меня, заверил Деррека – когда я покину арендованный Ренвуд-парк, лошади вернуться в стойла Сноу-Мил без обратной платы.

– Как поживает Упрямец? – спросил я, взглянув на пританцовывающего на месте коня. Словно Тейн, который также дрыгал ногами.

– Ой, лорд, – конюх по имени Фарди, выглянул из стойла и, опираясь на вилы, воткнутые в солому, помахал мне рукой. – Упрямец сегодня не в настроении.

– Ничего страшного, – ответил я, поглаживая шелковистую гриву жеребца. – Он всегда не в настроении.

Фарди рассмеялся, а я тем временем забрался в седло и осторожно, так чтобы Фарди не заметил, провел ладонью над холкой Упрямца. Тот присмирел, перестал танцевать и приготовился к путешествию. Пожалуй, такого норовистого коня могла успокоить только магия.

Махнув рукой на прощание, я медленно покинул конюшню, которая, к моему удивлению, сохранилась намного лучше хозяйского дома, и направился в сторону Сноу-Мил. Ведь вдоль их поместья тянулась дорога, которая вела прямо к переправе у границы, которую я пересек чуть больше месяца назад. Тогда я не знал, как сложится моя жизнь в Ренвуд-парке, но сегодня смело мог заявить, что вполне сносно. Разве что скучал по родным, особенно по Киаре. По ее смеху и хитрой улыбке. По ее шуткам и выдумкам. Моя сестра всегда была бойкой и смелой, при этом самой очаровательной юной леди, которой пророчили блестящее будущее. А я, глупец, все разрушил.

Да, мне нет места в родном доме. Моя семья едва не потеряла всё из-за того, что я совершил ошибку. И лучше мне держаться от них как можно дальше, пока пыль не осядет и не вернется доверие к нашему роду.

– Давай-ка поторопимся, – приговаривая, пришпорил Упрямца, и мы понеслись по дороге, оставляя позади себя облако пыли.

До вышеупомянутой переправы было не больше получаса пути, но из-за петляющей дороги уходило чуть больше времени. Когда я наконец-то добрался до реки и спустился к скрытому среди кустарников и деревьев домику, солнце находилось над головой и, отражаясь от воды, ослепляло меня. Приложив ладонь ко лбу, я увидел сидящего на пирсе лодочника Харфа. К нему и направился, готовя монетку за проделанную работу.

– Добрый день, милорд, – прохрипел старик и без лишних слов протянул мне письмо, припрятанное до этого момента в кармане потертого плаща.

– Благодарю, Харф, – сказал я, отдавая взамен монетку. Лодочник кивнул и занялся прежней работой, аккуратно сворачивая рыболовную сеть. Я же отошел чуть поодаль от Харфа и сломал печать.

Пробежался по строчкам и выдохнул. Ничего плохого не случилось. Впрочем, как и хорошего. А это означало, что мне придется задержаться в Ренвуде еще на долгое время, если я не придумаю, как получить королевское прощение.

Вернувшись к Упрямцу, я вновь забрался в седло. Возвращался в Ренвуд не так быстро, как мчался к переправе. Мне было о чем подумать, и лучше сделать это в тишине.

Обратный путь занял чуть больше времени, а я так ничего и не придумал. Оставалось лишь уповать на милость короля, что однажды ворчливому старику надоест злиться на меня, глупца, поверившего в то, что я делал, было во благо нашего королевства. На самом деле всё сложилось иначе.

Приблизившись к Сноу-Мил, я ощутил дурманящий цветочный аромат.

Вдова леди Лукреция, как мне было известно, с юности выращивала цветы, особенно она любила розы. И вот когда ее выдали замуж за старого лорда из Сноу-Мил, девушке не оставалось ничего иного, как рожать лорду детей и все свободное время посвящать своему саду. Говорят, когда-то он был великолепен. Сейчас же вдова почти ослепла, мало двигалась из-за развивающейся болезни костей, а ее сад потихоньку стал приходить в упадок. Розы разрослись, занимая все больше и больше площадей, как и различные кустарники да деревья вокруг. Никто из слуг не любил этот сад, как их хозяйка, и лишь из страха остаться без работы что-то да делали в саду. И все же этого было недостаточно.

Покачав головой, я направил Упрямца дальше, пока моих ноздрей не коснулся странный аромат. Он был похож на цветочной, ведь вокруг меня росли одни розы, но в то же время какой-то иной. Ранее я никогда ничего подобного не ощущал. Аромат был сладковатым, но немножечко с кислинкой, мягкий, но в то же время с острой ноткой, щекотавшей ноздри. Смесь, от которой голова шла кругом. И тогда, не ведая, что творю, остановил Упрямца, выбрался из седла и направился за ароматом, который словно невидимая рука вел меня куда-то вперед через заросли кустарников.

Раздвигая ветки, царапая ладони о шипы роз, я одурманенный ароматом, выбрался на крошечную полянку. И там среди сотен цветов, окруженная зеленью и порхающими вокруг бабочками сидела в траве девушка.

Именно она излучала тот самый аромат: ее кожа, ее волосы, ее драконья сущность!

Ну надо же!

Глава 7

Будь здесь на самом деле Эванджелина, она бы уже выкрала лошадь и была бы на полпути в сторону столицы. Но в Сноу-Мил была я, и меня не страшили тяжелые задания леди Лукреции. А та только и рада была стараться, выдумывая, как же еще наказать несговорчивую девчонку графа Ройса. Слуги тем временем следили за мной, следовали по пятам и докладывали своей хозяйке всё, что я делала или куда шла.

Ох, если бы они знали, кто именно жил под крышей поместья Сноу-Мил!

И ведь я, нарушая все правила, которыми меня снабдила Эванджелина, выполняла задания и еще ни разу не оплошала, будь то разбор собственного багажа без помощи служанок или работа на кухне. Я готова была таскать тяжелые ведра, драить полы и обрезать колючие ветки роз, лишь бы тётка Лукреция успокоилась и сообщила графу Ройсу, что его дочка исправилась и готова к возвращению в отчий дом.

Правда, с тех пор как я прибыла в Сноу-Мил, прошло три дня, и навряд ли Лукреция изменила свое мнение касательно меня, то есть Эванджелины, но я упорно следовала намеченному плану и исполняла любое указание, которое давал мне управляющий или приставленная специально следить за мной служанка по имени Марта. Она, кстати, со своей работой справлялась из рук вон плохо. Сегодня так вовсе не пришла утром, чтобы будить меня и следить за тем, как я сама буду одеваться, умываться и заплетать косу. Потому что Марте было запрещено мне помогать. Только следить и указания свыше передавать.

Впрочем, ее отсутствие мне на руку. Собравшись и причесавшись, я покинула комнату, петляла по длинным коридорам и крутым лестницам, пока не добралась до общей столовой. Здесь среди других слуг мне было приказано завтракать, обедать и ужинать.

У Лины случился бы удар, если бы ее заставили завтракать не в постели, как она это любила делать, а со слугами.

Я же терпеливо выполняла задания, и это было лишь одним неприятным делом из длинного списка, придуманного леди Лукрецией в качестве наказания. То есть воспитательного процесса.

Покончив с едой, я уже было отправилась искать Деррека, ведь тот тоже куда-то запропастился с утра пораньше, как он сам вошел в столовую и тут же огорошил меня новыми заданиями.

– А после отправляйся в сад и собери пять букетов, которые поставишь в комнате леди Лукреции, – сообщил он и, не дожидаясь моих вопросов, тут же ушел.

Всё, что мне удалось сделать, так косо глянуть на затаившихся слуг, которые, скорее всего, делали ставки на то, как надолго меня хватит. Выдохнув, покинула столовую. Расправившись с несколькими поручениями, нарочно допуская незначительные ошибки, ведь истинная леди, и уж тем более графиня не умеет правильно сворачивать простыни или стряхивать пыль, я отправилась в сад. Мне предстояло собрать для леди Лукреции цветы. Как было уже известно, та не могла выходить в свой сад из-за болезни. Она плохо видела, если не сказать, что почти ослепла. Леди Лукреция также едва могла передвигаться: у нее болели кости и мышцы. Утром и вечером она принимала отвары, которые ей специально готовил нанятый тремя годами ранее лекарь, а слуги носили ее на руках, усаживая то в кресло у камина, а если была теплая погода, то поближе к окну. Она не видела свой сад, зато могла услышать дивный аромат тысячи бутонов цветов.

Я тоже, затаившись, наслаждалась ароматом, пока впервые не оказалась в саду. Выглядел он не так хорошо, как могло показаться вначале. Ему явно требовался влюбленный в работу садовник. Но был старый Якоб, который, как и его хозяйка, с трудом перебирал ногами.

Время, которое отводилось на сбор новых цветов, я использовала во благо себе. Здесь, подальше от дома и вездесущих слуг, которые следила за каждым моим шагом, я могла немного отдохнуть и собраться с мыслями.

Вот и сегодня, поставив вокруг себя корзины, я медленно собирала цветы, выбирая самые красивые. И пусть леди Лукреция не сможет оценить их по достоинству, зато она услышит их дивный аромат.

Я настолько увлеклась своим занятием, которое действительно мне нравилось, что не сразу заметила – на полянке была не одна. Хруст ветки напугал так, что подпрыгнула на месте и резко обернулась.

Из густых кустов позади сада вышел мужчина в пыльном дорожном плаще. Высокий и широкоплечий, он внушал страх. На лицо падали длинные темные волосы, щеки и подбородок заросли густой бородой.

Странник, сбившийся с пути? Похож. Но мне не стоило расслабляться. Ведь он мог оказаться бандитом, промышляющий грабежами. А я вдали от дома и без охраны. Совсем одна и без защиты.

– Кто вы такой? – прохрипела, поражаясь, каким сиплым и тихим стал мой голос из-за страха за собственную жизнь.

Мужчина остановился, откинул за плечо плащ, под которым оказался вполне приличный костюм и высокие сапоги. Прищурившись, он посмотрел на меня так, словно пытался заглянуть в голову.

Ох, неужели граф Ройс разгадал шалость своей горячо любимой дочери и отправил в Сноу-Мил того, кто лишит меня головы за неудачную шутку?

Вот такое объяснение вполне правдоподобно.

– Пожалуйста, представьтесь, – пролепетала, сжимая в руках садовые ножницы, острие которых настолько затупилось, что навряд ли кого-то могло поцарапать. Как оружие не годится, но угрожать, чтобы выиграть себе пару минут форы я смогу. Подняв перед собой ножницы, произнесла: – Назовите свое имя, милорд. Вы находитесь на частной территории.

Мужчина улыбнулся краешком губ. Кажется, я его позабавила.

Зато мне было не до смеха. Сглотнув, я сильнее сжала ножницы, потрясая теми в воздухе.

– А вы? Как вас зовут, миледи? – проговорил он, и от его голоса, честное слово, у меня коленки затряслись, а в животе стало неожиданно горячо.

Я глядела на незнакомца, сжимая в руках ножницы, он смотрел в ответ, улыбаясь лишь уголками губ. Недолго думая, выпалила:

– Нев… Эванджелина Ройс. Графиня Ройс.

У меня по спине мурашки побежали. Я ведь себя едва не выдала. Чуть не произнесла свое настоящее имя!

– Графиня? – удивился незнакомец, и теперь его взгляд скользил по мне словно змея, ползущая по коже своей жертвы.

– Я гостья в поместье Сноу-Мил. Леди Лукреция – моя дальняя родственница. А мой отец – граф Ройс.

Незнакомец прищурился, медленно кивая. Словно его удовлетворил такой ответ. Я всеми силами пыталась донести до незваного гостя мысль, что ему лучше держаться от графини Ройс как можно дальше, ведь «мой» отец не последний человек в королевстве, и все его знают. Но, кажется, незнакомец ни разу не слышал о графе. Ведь выражение его лица ни капельки не изменилось.

– Приятно познакомиться, леди Эванджелина, – произнес все тем же бархатным голосом, и я с трудом устояла на ногах. – Я Райнер.

– Райнер?

Он кивнул. Темные непокорные локоны упали на мужественное лицо. Приглядываясь к незнакомцу, я отмечала, что черты у него были вполне аристократичные. Широкие скулы, аккуратный нос, тонкие чувственные губы и темно-синие глаза, которые он так и не отвел, прожигая меня взглядом насквозь.

– Значит, просто Райнер?

И вновь кивок.

– Простите меня, Райнер, но я должна немедленно возвращаться в поместье. Леди Лукреция, скорее всего, меня уже обыскалась, – и не прощаясь, схватила корзины и убежала с полянки, чувствуя обжигающий взгляд между лопаток.

Кем бы он ни был, этот Райнер, но он точно не от графа Ройса. И я надеялась, что наши пути больше не пересекутся. Леди Лукреции не стоило знать, что ее подопечная общалась с незнакомцем в кустах. Лина была на такое способна, и именно поэтому ее и сослали в глушь на перевоспитание. Если до графа Ройса дойдут слухи, то он первым же делом отправится лично выпороть свою дочку за непослушание. И вот тогда-то он встретит в Сноу-Мил самозванку.

А ведь я пока еще дорожу своей головой…

Глава 8

– Тейн! Тейн! – взревел я, влетая в старый дом по высоким каменным ступеням. – Где ты? Дракон тебя дери!

– Эй, дружище, ты чего? – Тейн перегнулся через перила второго этажа. – Я тут.

Я задрал голову, глядя на друга. Тот выглядел взволнованно. Если бы только он знал, как взволнован был я…

– Скажи, что мы возвращаемся, – протянул Тейн, ожидая, когда я поднимусь по лестнице. – Иначе я не понимаю, зачем эта паника.

– Следуй за мной, – прорычал, проходя мимо друга. Тот с удивлением уставился на меня, но не стал задавать вопросов, пока мы наконец не добрались до кабинета, сейчас больше похожего на склад ненужных вещей. Там среди ящиков, стульев и покрытого пылью стола, я упал в глубокое кресло, все еще ощущая, как странное зудящее покалывание будоражит моё тело.

– Ну что случилось-то? – спросил Тейн, прикрывая дверь. Не то чтобы в доме было много слуг, мы все же кое-кого наняли для помощи в поместье, но Тейн, как и я, не любил случайных свидетелей. Особенно когда вам есть что скрывать.

Часто дыша, сложил руки перед собой и попытался успокоиться. Выходило плохо, но спустя несколько мгновений мне все же удалось подавить возбуждение и, выдохнув, произнес, глядя на друга:

– Что ты знаешь о графине Эванджелине Ройс?

Глаза у друга округлились. Видимо, я произнес какую-то несуразицу, по мнению Тейна, потому что тот попросил повторить вопрос.

– Эванджелина Ройс. Графиня. Из Сноу-Мил.

Тейн задумчиво уставился в потолок.

– Впервые слышу это имя, – сказал он.

– Но ты же спишь со служанкой из Сноу-Мил.

– Вот именно, дружище, сплю, а не болтаю.

– Так ты что-то слышал?

– Ну, – протянул Тейн, теперь направляясь к затянутому старой шторой окну. – Марта сказала, что у них гостит какая-то столичная леди. Назвала ли она ее имя, я не помню, честное слово, – он пожал плечами. – Кажется, Марта говорила, что ей приходится нянчиться с этой леди, но я не помню. Да и как-то не до этого было, знаешь ли.

Я поморщился, стараясь пропускать мимо ушей пошлые намеки и шуточки друга.

– Откуда такой интерес? – Тейн перестал задумчиво созерцать зеленый лес, раскинувшийся буквально под окнами дома, и перевел взгляд на меня.

Я же не торопился отвечать. Постукивая пальцами по колену, обдумывал всё, что случилось некоторое время назад. Я чувствовал в девушке драконью кровь, и это факт. Но что-то в ней было не так. Хотелось бы понять, что именно, но прежде разобраться – откуда здесь взялся еще один дракон?