Читать онлайн Меж двух пожаров

Глава 1

– Разденься, – этот нахал Кирилл обошел меня вокруг, – хочу посмотреть, что покупаю.

Я фыркнула от раздражения и скрестила руки на груди.

– Ты меня не покупаешь, идиот!

– Разве? – хмыкнул светловолосый красавчик за моей спиной. – Я даю тебе деньги, а ты становишься моей девушкой. Разве это не покупка?

Я уже пожалела, что пришла с этой постыдной просьбой к заклятому врагу своего бывшего. Но у него были деньги, а у меня рушился бизнес из-за того, что Давид не смог принять расставание.

– Я буду твоей фиктивной девушкой, – я напомнила об условиях своего предложения, – только для того, чтобы ты мог позлить Давида.

Услышав имя нашего общего врага, Кир рассмеялся. Я обернулась, испытывая чрезмерное волнение от того, что он стоит за моей спиной. Еще совсем недавно Давид был нашей общей любовью. Для меня – идеальный мужчина, с которым я собиралась строить семью. Для Кирилла – старший брат их тех, на которых всегда хотят быть похожими.

И вот мы за его спиной объединяем усилия, чтобы сломать его.

– Ты сделаешь ему очень больно, если появишься на благотворительном вечере со мной, – медленно протянул младший Пожарский. Его голубые глаза опасно сверкнули в полумраке кабинета, и я лишь крепче сжала кулаки. Мне некуда отступать.

– Он тоже сделал мне больно, – сквозь зубы процедила я.

– Давид так любил тебя, знаешь? – Кирилл продолжал подливать масла в огонь, – гордился тобой.

Мужчина склонил голову на бок, изучая меня с ног до головы, и у меня кольнуло в сердце от воспоминаний. Сейчас он был слишком похож на Давида, которого я не видела почти полгода.

Разница между братьями была всего два года, и у них, к тому же, были разные матери, но при общей непохожести было в них нечто одинаковое. Хищные повадки: оба склоняли голову и слегка вели подбородком, как бы оценивая жертву перед собой, и одно это движение заставляло меня нервничать и подыскивать варианты побега.

Холодные голубые глаза – еще одна особенность мужчин рода Пожарских. Если у отца семейства, Александра Валерьевича, взгляд успел потускнеть в силу возраста – ему было уже за семьдесят, то у его сыновей глаза горели пронзительно ярко. Это привлекало и пугало одновременно.

Давиду было тридцать пять. Внешне он многое перенял у своей матери – восточной красавицы Фатимы. Давид был высокий, крепко сложенный брюнет с выразительными голубыми глазами, обрамленными черными ресницами, и широкими скулами. Его нос выделялся колоритной горбинкой, которую я так любила очерчивать пальцами, когда Давид хмурился. Я касалась пальцем морщинки между бровей и, когда мужчина расслаблялся, проводила пальцем по его носу. Это был наш ритуал.

Вспомнив человека, который подарил мне полтора года чистого наслаждения, а потом – ночь ада, я на миг забыла, где нахожусь. Но Кирилл сам о себе напомнил.

Он скрестил длинные руки на груди, и я отметила, как напряглись бицепсы под тонкой тканью белого лонгслива. Кирилл заметно подкачался с нашей последней встречи полгода назад – в ту роковую ночь, когда все произошло.

Недавно, в конце октября, младший Пожарский шумно отметил свои тридцать три года. Я бы даже не узнала, так как не слежу за кем-либо из этой семейки, но одна из моделей, с которой мы много лет назад работали вместе, была на вечеринке Кирилла.

Эля вела прямой эфир в соцсетях прямиком с пляжной вечеринки на побережье океана. Я глянула просто из любопытства и едва не лишилась дара речи, когда в кадре появился Кирилл с доской для серфинга. Он даже не обратил внимания на камеру. По-хозяйски притянул мою знакомую к своему полуголому торсу и быстро провел большим пальцем по ее проколотому соску, торчащему через ткань купальника.

– Ты принесла подарок имениннику? – спросил он тогда низким голосом.

– Нет, – игриво ответила Эля, продолжая держать телефон на вытянутой руке. – Но, кажется, я знаю, как тебя порадовать…

Кирилл склонился к шее девушки и что-то шепнул ей на ухо – та фальшиво рассмеялась, придерживая Кира за его влажные светлые волосы, собранные в пучок на затылке.

Когда он отошел от девушки и двинулся в танцующую толпу, Эля, продолжая светить вызывающими сосками в камеру, сбивчиво попрощалась и обещала вернуться в эфир позже. После отключения она, видимо, направилась дарить Кириллу свой подарок. Воображение живо нарисовало процесс, и мне пришлось буквально заставить себя не думать о том, как Пожарский трахает мою знакомую где-то посреди побережья.

И вот он стоит передо и думает, соглашаться на мое предложение или нет.

Кирилл был выше своего брата и шире в плечах, но при этом стройнее в целом. Он был более подтянутый, более подвижный, гибкий. Даже я, бывшая модель ростом сто семьдесят пять сантиметров, смотрела на Кира снизу вверх.

В отличие от Давида, который придерживается консервативного формального стиля, Кирилл более раскованный в этом вопросе. У него длинные светлые волосы, слегка вьющиеся и выгоревшие от сильного солнца. Загар от последней поездки приятно золотил его кожу и оттенял яркие голубые глаза.

Если Давид был красив по-взрослому, солидному, то от внешности Кирилла кружило голову, будто после душного помещения вдруг жадно глотнул морской воздух.

Но у меня была морская болезнь, поэтому я невзлюбила Кирилла с первого взгляда.

–Ты согласишься на мои условия, – грубо кинула я, давая понять, что ему не удастся выбить меня из равновесия. – Ты захочешь сделать Давиду больно. После той ночи.

Одна гребаная ночь все изменила, превратив любимых во врагов.

Кирилл снова рассмеялся и присел на свой стол напротив меня. Он взял со стола карандаш и, зажав его зубами, поднял руки, чтобы скрутить волосы в жгут. Его кофта приподнялась, оголяя плоский живот с полоской волос у пупка. Невольно я зацепилась взглядом за эту картинку, за что тут же поплатилась – Кирилл смотрел на меня так, будто я заяц, застрявший в его охотничьих силках.

Я отвела глаза. Мужчина вставил карандаш в пучок волос так, что эта густая копна стала выглядеть беспорядочно дерзко. Оставив без внимания мое любование его прессом и татуировкой крокодила по левому боку, Кирилл заговорил:

– Помнишь, на восьмое марта ты весь день проводила в спа-салоне, пока мы с Давидом были на встрече с инвесторами?

Напрягшись, я кивнула. Этот день я прекрасно помнила. Я была обижена на своего любимого за то, что он проводит праздник не со мной, а на работе. И, чтобы помучить Давида, который находился на серьезной встрече, я кидала ему эротические фотки из спа.

Глаза Кирилла неприятно сощурились.

– Его телефон был у меня, – с усмешкой на губах произнес он. Мне стоило огромного усилия держать себя в руках.

– Ты блефуешь, – отмахнулась я, – Давид никогда никому не дает телефон.

– В тот вечер мы просрали сделку, и Давид напился. Мне потребовалось лишь приложить его палец к телефону, чтобы получить доступ к тебе, малышка.

– Неправда, – потеряв на короткий миг самообладание, я поникла. Ноги подались, и я едва устояла на высоких каблуках.

– Правда, – Кир довольно ухмыльнулся, – мне даже пришлось заплатить щедрые чаевые, чтобы официантка под столом помогла избавиться от стояка, который ты мне обеспечила. – Я сморщила лицо в гневе, а парень продолжал, – особенно то фото, где ты посасываешь банан в мокрой маечке. В тот момент я заплатил бы тебе все свое состояние, лишь бы вместо банана оказался мой член.

– Ты никогда меня не получишь! – огрызнулась я, отбросив длинные темные волосы за спину.

В глазах Кира мелькнуло восхищение. Как и полтора года назад, когда мы только встретились, он все еще хотел меня и теперь уж точно наслаждался сложившейся ситуацией.

– Не получу? – переспросил он, – но это ты пришла ко мне предлагать свое тело, а не наоборот. Хотя я предложил бы тебе свое, если бы ты попросила, – он потянул вверх лонгслив, демонстрируя мне свои намерения и загорелый торс, но одного моего холодного взгляда хватило, чтобы Кир перестал паясничать. Он хрипло ухмыльнулся и опустил руки.

– Я не предлагаю тело! – вспыхнула я, – я буду лишь играть твою пассию, пока ты не унизишь Давида настолько, насколько тебе хватит. А потом, надеюсь, вы оба сгорите в аду!

– А я взамен дам тебе денег, так? – уточнил Кир, притворяясь, будто не понял условий моего предложения с самого начала.

Если бы мне не нужны были деньги, я послала бы его к черту. Но бизнес рушился по вине Давида, и мне нужны были не только финансы, но и что-то, что отвлечет внимание бывшего от моей модельной школы.

И младший брат, которого Давид с некоторого времени ненавидит, как нельзя кстати.

Конечно, зная, какой Кирилл скользкий и хитрый, я понимала, что все пойдет не по плану, и мне могут не понравиться его способы вести игру. Но одно я знала точно: он не откажется. Слишком велико его желание сдавить брату глотку.

– Да, Пожарский, мне нужны деньги, – я скрестила руки на груди и оперлась на правую ногу, отставив левую в сторону. Я знала, что это подействует.

Пожарский отвлекся на мое тело и, кажется, перестал сомневаться, ввязываться в предложенную мной игру или нет.

– И все-таки, Алекса, я хочу увидеть товар целиком, – медленно проговорил он. Его голос понизился, и я ощутила, как в только что насмешливом парне начал просыпаться хищник.

Побереги зубы, сволочь. Я так просто не дамся.

– Раздевайся, Поверьина, – пропел он грудным голосом.

Он думает, что ведет эту игру. Какой же ты идиот! В игре ведет тот, у кого власть. А власть сейчас, судя по взгляду Кирилла, блуждающему по моему телу, – в моих руках.

Походкой пантеры я прошлась через комнату прямо к Кириллу. Тот раздвинул ноги в ожидании, что я войду в его ловушку и позволю усыпить себя этим манящим голосом. Но я замерла в полушаге от сексуального наглеца.

Я положила ладони на его колени и наклонилась вперед, демонстрируя парню аппетитную грудь, опасно приподнятую в корсете. Тот приоткрыл рот и облизнул нижнюю губу.

– Соглашайся, Пожарский, и тогда я позволю тебе разок лизнуть мою киску, – буквально промурчала я и, подмигнув, отошла от парня. Подхватила пальто с сумкой и, взмахнув волосами, направилась к выходу.

Кирилл хохотал за моей спиной. И все потому, что я знала: Кирилл Пожарский не целует своих пассий между ног. На одном из празднований очередного контракта он о чем-то поспорил с Давидом, и тот велел младшему брату отлизать у симпатичной хостес, если Кир проиграет. И этот шут во всеуслышание заявил, что никто не заставит его вылизать ни одну сучку.

– Эй, Поверьина! – окрикнул Кир, когда я уже была в дверях.

Я обернулась, и тот, нахально улыбаясь, заявил:

– Я подготовлю договор и вышлю тебе на почту, – он снова облизнулся. – Расхерачим моего брата?

Эти голубые глаза горели жаждой крови. Он хотел видеть крах Давида. И я хотела того же.

– Жду договор, Пожарский, – командным тоном ответила я и, хлопнув дверью, покинула кабинет главы быстрорастущей IT- корпорации.

Расхерачим. Лишь бы не расхерачить свое собственное сердце.

Глава 2

После визита к Кириллу Пожарскому прошла почти неделя, и все произошедшее начало казаться мне дурным сном. Только сон давно кончился, а я все еще не могу нормально спать.

По привычке я заехала в любимую кофейню и взяла себе матча латте с халвой, чтобы согреться в холодное ноябрьское утро. Я целую вечность не ела сладкое. Мне просто было запрещено набирать хоть один лишний миллиметр в талии – таковы были условия моего контракта с американским модельным агентством.

Но взамен я получила славу и карьеру, о которой я в детстве могла лишь мечтать. Мое тело украшало обложки известнейших во всем мире журналов, я носила на подиуме Прада и Вивьен Вествуд. Мой менеджер разрывался, принимая звонки и сообщения от желающих работать со мной.

Я была на пике.

А потом появился Давид и одним взмахом сорвал меня с пьедестала. Впрочем, к нему никаких претензий, ведь я покинула модельный мир добровольно, потому что поверила – Давид Пожарский станет моим новым миром.

Так и было. Ровно полтора года сказки.

Я горько усмехнулась и, поцарапав пальцем значок Ауди на руле, сделала еще один глоток согревающего напитка. По лобовому стеклу сбегали струйки воды, и дождь приятно барабанил по крыше, попадая в ритм песни, играющей по радио.

– Какая же я дура, – прошептала я и откинула голову на подголовник.

Сладость халвы в напитке оседала горечью на корне языка, и я почувствовала, как першит в горле. Закашлялась и тут же хрипло рассмеялась, глядя на часы на запястье.

Я уже час потратила на Давида и воспоминания о том, как все было хорошо. Только сладкая матча закончилась, и сожаление о прошедших светлых днях сменилось злостью. Остервенением.

Возможно, я еще долго буду вспоминать те чудесные дни, что мы с Давидом провели вместе, но однажды эти воспоминания развеются. Только то, как он разрушил мой мир, я не забуду никогда.

Я глянула в зеркало, утерла салфеткой уголки глаз – аккуратно, чтобы не стереть безупречный макияж, и подкрасила бордовую помаду. Я красивая картинка. Иногда этого достаточно, чтобы жить идеальную жизнь.

Но иногда приходится обращать красоту в оружие. И, если Кирилл не решится вступить со мной в союз против Давида, я выпущу когти сама и нападу одиночкой.

В любом случае, я не позволю отобрать мою жизнь.

Покинув автомобиль, я выбросила в урну стаканчик и прошла в бизнес-центр. Моя модельная студия располагалась на десятом этаже: лаконичный дизайн в эстетике минимализма, панорамные окна с видом на Москву, расслабляющая музыка. Все в этом пространстве было продумано мной лично. Студия была моим местом силы, и я не сдамся без боя, как бы подло Давид ни пытался разрушить мой бизнес.

Я прошла по коридору и наконец увидела яркую вывеску:

Модельная студия ПОВЕРЬ.

Внутри будто взметнулись новые силы. Александра Поверьина готова к любому удару судьбы. Имейте в виду, злопыхатели!

Увы, злопыхатели не заставили себя долго ждать.

– Доброе утро, Лесь, – я постучала ногтями по стеклянной стойке, привлекая внимание своей помощницы.

Она подняла глаза от монитора и виновато посмотрела на меня. Не нужно было слов, чтобы понять – у нас новые проблемы.

– Что на этот раз? – ровно, без эмоций спросила я.

– Лукьянова отказалась от ваших индивидуальных занятий, – медленно проговорила милая блондинка Леся.

– Хорошо, – я смахнула завитые локоны с плеч. Дождь успел намочить волосы, и теперь вся укладка пошла насмарку, – давай вместо Лукьяновой поставим Крайнову. Она давно ждала, когда у меня появится окошко в расписании.

– Предложу, – согласилась Леся, – но с Лукьяновой не все так просто, – девушка запнулась, пряча глаза в монитор.

– Боже, Леся, говори уже, – вспыхнула я.

– Когда я попыталась узнать, почему она решила покинуть студию, Лукьянова сказала, что ей запретил отец.

Я нахмурилась. Надо признать, в последнее время я хмурилась так часто, будто не боялась морщин.

– Что это значит?

– Ее папочка заявил, что у нас шарашкина контора, и что мы продаем девочек в сексуальное рабство.

Анжелике Лукьяновой восемнадцать, и, хоть ее внешних данных не хватало для того, чтобы свершить переворот в мире моды, мои занятия здорово помогли ей с навыками самопрезентации.

Когда она пришла ко мне год назад после открытия студии, передо мной стоял застенчивый подросток, запуганный деспотичным отцом. А сейчас Анжелика превратилась в прекрасную молодую девушку, которая умеет красиво двигаться, говорить, вести беседу. Которая чувствует себя красивой расцветающей женщиной, а не сорняком на клумбе отца.

Здесь, в студии «Поверь», мы проводили занятия не только по классическим для моделей дисциплинам – проходка, позирование, но и учили девочек ораторскому мастерству, светскому этикету, макияжу и прическе; пару раз в неделю приходящие тренеры проводили занятия по танцам и пилатесу. Мы учили раскрывать в себе женщину и любить ее – именно поэтому в моей студии были и совсем юные девушки и женщины, которые при наличии внуков не забывают о своей женственности.

Конечно, не все они были моделями, но очень многие из моих учениц получали предложения по рекламным съемкам для российских брендов. Сейчас в мире рекламы высоко ценится ухоженная естественность, потому мои клиентки пользуются популярностью.

В то же время, у меня в студии есть направление, в рамках которого мы делаем акцент именно на построение карьеры в модельном бизнесе. Благодаря связям я смогла отправить двух девочек в США, где они активно покоряют подиумы и коммерческую рекламу.

И теперь некто Лукьянов заявляет, что у меня тут шарашкина контора, а я лично отправляю девушек в рабство.

– Сюр какой-то, – я покачала головой, – это глупости, Леся. Просто вычеркни Анжелику из расписания и проследи, чтобы она внесла оплату за занятия прошлой недели.

Я уже собралась пройти в основной зал, как вспомнила:

– Слушай, попроси Нику Кузнецову записать какое-нибудь хорошее видео о нашей студии. У нее ведь свой канал на YouTube.

Вероника Кузнецова – одна из тех девушек, которая получила контракт в Америке. Очень талантливая и прорывная девушка.

– Вот тут загвоздка…, – Леся стала быстро печатать что-то в телефоне. Открыв нужную страницу, она протянула мне телефон через стойку.

Когда видео загрузилось и на экране появилось лицо Ники, я сначала улыбнулась, вспомнив наши с ней занятия, но потом девушка заговорила:

– Привет, дорогие подписчики канала «Модель Ника Кузнецова». Я давно обещала вам рассказать, с чего началась моя карьера, и сегодня вы узнаете, как русская модельная школа чуть не сделала из меня эскортницу.

Ника говорила что-то дальше, но я уже не слушала. Я оттолкнула телефон в сторону Леси и коротко кинула:

– Выключи это!

В голове крутилась чертова туча вопросов, но прежде всего нужно было отбросить панику и включить холодный рассудок.

– С Никой разберемся позже, – едва сдерживая эмоции, произнесла я, – сейчас нужно собраться. Отец Лукьяновой работает в налоговой. Не удивлюсь, если он решит посетить нас с проверкой.

Леся кивнула, а я пошла в зал, на ходу набирая номер бухгалтера.

– Вера, доброе утро, – поприветствовала я, – скажи, что у нас все хорошо.

– Доброе, Сашенька, – ответила женщина, – это все, что я могу сказать.

Я вздохнула, оседая на диванчик прямо в пальто.

– Что такое?

– Банк начисляет проценты за каждый просроченный день платежа, – пояснила бухгалтер.

– Но мы же договаривались об отсрочке, – взмолилась я.

После того, как четыре месяца назад в моей студии произошел пожар, мне пришлось приостановить занятия и взять кредит на ремонт. Как назло, все случилось тогда, когда я просрочила продление страховки. Я пыталась настоять на возбуждении дела о поджоге, но меня и слушать не стали.

Только я была уверена, что к пожару был причастен Давид. Кто угодно из его прихвостней мог исполнить эту мерзкую пакость ради хозяина. Не понимаю, чего он ждет. Что я приползу на коленях и буду умолять взять меня обратно? Несмотря на то, что он сделал со мной?

Жестокий ублюдок.

Впрочем, разве пожар – не фирменный почерк Пожарских?

Эти мужчины выжигают все на своем пути. Выстоит лишь та, что не боится гореть и переродиться. Я стану фениксом, если потребуется, и воскресну из любого пламени, лишь бы отравить жизнь Давиду.

– Отсрочку отозвали, Сашенька, – виновато произнесла Вера, – Я отправила тебе письмо около часа назад.

– Почему? – мой голос прозвучал жалко.

– С репутацией студии творится что-то не то. Мне очень жаль.

Вера отключилась, оставив меня наедине со гадкими мыслями.

Я поймала свое отражение в зеркальной стене, и мне стало тошно. Из уверенной в себе пантеры я превратилась в растерянную дворовую кошку. Будто нырнула в то время, когда приходилось бегать по кастингам, доказывая свою пригодность и буквально вымаливая попробовать меня в кадре.

Успех не дался мне с везением. Я заработала каждую ступеньку своей карьеры. Единственный раз, когда мне повезло, случился, когда Давид поймал меня, летящую с подиума из-за идиотской акции активистов.

И вот чем это везение для меня обернулось.

Осознание своей никчемности заставило меня подняться. Я скинула пальто, оставшись в облегающих кожаных брюках и тонкой черной водолазке. Вернула на лицо надменное выражение и хитро улыбнулась. Теперь из отражения на меня смотрела та, что сможет противостоять Давиду.

Как сильно внутреннее состояние зависит от того, что мы видим снаружи. Мне жаль, что за полтора года с Давидом Пожарским я успела показать ему свою уязвимость. Теперь он знал, что может сломать меня.

Но я сильнее, чем он думал.

И Кириллу стоит поторопиться, если он хочет присоединиться к моей мести.

Глава 3

– Так мы идем отрываться или ты опять закиснешь дома? – голос подруги был до раздражения веселым.

Я оторвала телефон от уха и проверила время на дисплее – половина одиннадцатого вечера. За окном давно стемнело, и в студии я была одна. Леся ушла с закрытием в восемь часов, а я поняла, что не могу уйти.

Куда? В квартиру, где меня не ждет ничего, кроме писем о просроченных платежах? Где тихо так, будто на десять этажей вверх и вниз – ни души. Там мне кажется, что у меня у самой не осталось души. Она выжжена Пожарским. И это даже к лучшему. Теперь я могу поступать, как настоящая сука, и не переживать, что со мной что-то не так.

Я закончила все занятия по расписанию и осталась в студии, чтобы поработать за ноутбуком. На самом деле первый час я то и дело проверяла почту в надежде увидеть письмо от Кирилла, а дальше…Дальше я послала его к черту и стала танцевать.

Музыка из стерео-системы разрывала меня на части, и я кружилась по огромному зеркальному залу в темноте – лишь фонари ночного города освещали мой дикий танец.

Я освобождалась, чувствуя, как бурлит адреналин по гибкому телу. Но мне нужно было больше. И как же вовремя позвонила Нелли.

– Сегодня же пятница, – ныла она на том конце провода, – пошли в бар? Или в клуб? Хочу дайкири. – Пока из подруги лился поток слов, я застыла, рассматривая в темноте свое отражение. Высокая, раскрасневшаяся, волосы растрепаны, кожаные брюки в заломах от активных движений, но в глазах – огонь. – Аллоу! Сашка, ты меня слушаешь вообще?

– Кинь мне локацию, буду через час, – с легкой улыбкой на губах ответила я.

***

– Боги, Саш, что с лицом? Что с волосами? – Нелли в ужасе рассматривала меня, пока я бегала глазами по меню барной карты.

В баре гремела музыка, и яркие вспышки света вызывали легкое головокружение. Но в целом я чувствовала себя хорошо. Так шумно, ярко – и люди вокруг. Никакого удушающего одиночества.

– Я думала, мы пришли пить и танцевать, – пробурчала я.

– Что Пожарский с тобой сделал, – продолжала возмущаться подруга. – Высосал из тебя все соки, сволочь!

Я отвлеклась от меню и подняла предупреждающий взгляд на подругу. С Нелли мы были знакомы еще со времен журфака, только я бросила и подалась в модели, а она сейчас работала редактором в известном женском журнале. И Нелли никак не могла принять, что некогда популярная модель Алекса Поверьина катится по наклонной.

Я не скачусь, милая, не бойся. Просто дай мне отдохнуть. Я так хочу расслабиться.

– Ни слова о нем, – строго произнесла я, а Нелли только закатила глаза.

– Мы все еще можем запустить разгромную статью о нем, – она повторила предложение, которое делала практически при каждой встрече после расставания с Давидом.

– Он сотрет твой журнал с лица земли, – я усмехнулась и отвлеклась, чтобы выкрикнуть бармену свой заказ, а потом склонилась над кудрявой подругой: Он слишком влиятельный. Не забывай об этом.

Давид держал в руках ювелирный концерн, опутавший страну сетью салонов, и, я уверена, у него было еще несколько теневых направлений, информацию о которых он не доверил бы никому. Даже любимой женщине.

Злить этого бриллиантового короля не стоит. По крайней мере, если ты не готова все потерять.

За коктейлями, которые бармен периодически выставлял перед нами, Нелли выговорила мне все новости, которые успела накопить за две недели, что мы не виделись. Я больше молчала, посасывая трубочку и покачивая головой в такт музыке.

Публика в баре отрывалась так, как и подобает любому затрахавшемуся человеку в пятничную ночь. Жаркие танцы рвали танцпол. Мужчины обжимались с пьяными девчонками, обещая им врата рая, а те глупо улыбались и кивали, готовые ехать за этим красавчиком хоть на край света.

Нелли притянула меня к себе, вырвав меня из дурацких мыслей.

– Улыбнись, я фоткаю, – она вытянула телефон с включенной фронтальной камерой. Увидев себя на экране, я криво улыбнулась и позволила подруге сделать фото для ее соцсетей. Сейчас она отметит меня и до конца выходных будет получать комментарии о том, что я – та самая модель, которая продает русских красавиц в сексуальное рабство.

– Хочу танцевать, – неровно пробормотала я, убирая со своего плеча руку Нелли.

Тело было слишком податливым. Таким мягким и ведомым. Алкоголь разогнался в крови и заставил меня буквально таять от сексуальной музыки. Распушив волосы и поправив белый топ, я направилась в центр танцпола своей фирменной походкой пантеры.

В ушах стучало. Перед глазами то и дело мелькали тела в разноцветных одеждах. Улыбки. Глаза. Поцелуи. Я хотела быть во всем этом. Хотела разделять с кем-то себя. Хотела чувствовать на губах вкус чьей-то любви.

Или хотя бы дешевого желания.

На меня смотрят, я это точно знаю. Чувствую кожей множество липких взглядов, облизывающих мою фигуру в соблазнительном танце. И мне хочется смеяться ведьмовским смехом, потому что все это так ничтожно. Ничтожно мало.

Мне мало тебя. В себе. Черт, я не должна так думать. Гребаная пьянь! Душит, ломает. Я вырву тебя, слышишь?! Вырву. Даже если ради этого мне придется оторвать от себя сердце.

– Советую отвернуться, если не хочешь лишиться глаз, – знакомый мужской голос грубо отогнал кого-то от моего тела. Я беззвучно рассмеялась, узнав человека за своей спиной.

Не успела я обернуться, как ко мне сзади прижалось мощное мужское тело. Сильные руки легли на мои бедра в кожаных брюках, и я нагнулась, взмахнув волосами, чтобы сделать приятно мужчине.

Каждый сантиметр моего тела, истосковавшегося по мужской ласке, наэлектризовался. Внутри на давно прогоревших углях разгоралось пламя. Пожарские. Им хватает просто коснуться, чтобы свести с ума.

Во мне говорит алкоголь. Он движет моим телом. Но, черт возьми, он делает мне так хорошо. Свободно. Безумно.

Мужчина буквально вжал мои бедра в свой пах, а, когда я поднялась, проложил своей ладонью путь между декольте к моему горлу. Я откинула голову на его плечо, позволяя мужчине слегка сдавить мою шею.

– Как ты меня нашел? – спросила негромко, приоткрыв глаза, чтобы увидеть дерзкий выточенный профиль Кирилла. Тот приоткрыл рот, наслаждаясь близостью моего тела. Непослушная прядь выбилась из пучка на его затылке, и я невольно подняла руку, чтобы накрутить ее на палец.

– Твоей подружке не стоило указывать на фото название бара. Мой брат мог отыскать тебя раньше меня, – хрипло произнес Кир мне прямо в ухо. Его голос заглушил музыку, но я продолжала слегка покачиваться, натирая задницей мужской пах. Это было приятно – ощущать власть. Знать, что он сделает что угодно из-за неконтролируемого желания к моему телу. Кир отпустил мое горло и провел пальцами по открытой ключице и линии плеча.

– Думаешь, Давид смотрит, что постит моя подруга? – рассмеялась я, наслаждаясь приятными касаниями по коже.

– Я же смотрю, – Кир провел носом по моим волосам, и я ощутила, как от низа живота по всему телу разбегается волна возбуждения.

Этот поганец был хорош. По нему абсолютно справедливо сохли девки направо и налево. И он умело этим пользовался.

Высокий, крепкий, слишком гладкий и мускулистый…он фанатично покоряет океанские волны на серфе и тягает гантели, чтобы толпы девчонок в его фанклубе не таяли.

Все верно – таять они должны, покачиваясь на его члене.

Хотеть Кирилла Пожарского было легко. Но непозволительно. И я понимала это даже в не очень трезвом состоянии.

– Давиду не нужно искать меня, – я тряхнула волосами и выпуталась их хватки парня, пока мое тело не разгорелось слишком сильно. Обернувшись, я посмотрела в его холодные голубые глаза и добавила: Он и так всегда знает, где я.

– И с кем, – многозначительно добавил Кирилл, имея в виду себя.

Мы одновременно улыбнулись, давая друг другу согласие начать игру.

– Ты привез договор? – я прищурилась, внимательно наблюдая за реакцией парня.

– Пьяная подпишешь? – тот ухмыльнулся, но отогнул край пиджака, демонстрируя мне свернутые листы бумаги во внутреннем кармане.

– Я могу держать ручку, не переживай, – не спрашивая разрешения, я прильнула к Киру и, на миг поймав кайф от его запаха – морского, солоноватого, я выхватила договор и отпрянула, наслаждаясь видом обескураженного Пожарского.

Отвернулась и, покачиваясь, направилась к барной стойке. Нелли не было – это даже к лучшему. Ей не стоит знать о том, как низко я пала, когда пошла на соглашение с Кириллом Пожарским.

Мне нужно было держаться подальше от Пожарских. Только разве это возможно?

Я стала пролистывать страницы в поисках разметки для моей подписи, и вдруг почувствовала, как Пожарский навис надо мной, слегка придерживая меня за талию.

– Не проверишь? – я слегка обернулась и увидела, как Кир облизывает губы, предвкушая то, что мы вот-вот сотворим с его братом.

– Сомневаюсь, что ты неправильно внес мои паспортные данные, – дерзко ответила я, давая раз и навсегда понять – я не отступлю. Детали договора и мои условия мы обсудили в тот вечер, когда я стояла перед ним в его кабинете неделю назад.

Кир осмотрел меня с уважением и кивнул. Его загорелая ладонь легла возле моей, нервно сжимающей ручку. Он накрыл мою руку и опустил ниже по листу.

От его прикосновения по моей спине побежали мурашки, и я мысленно прокляла дьявольскую природу Пожарских. Когда всем раздавали таланты, эти братья отхватили дар соблазнителя – и не ясно, кто пользовался им более умело.

Давид покорял и подчинял. Такова была особенность его харизмы. Рядом с ним хотелось сдаться. Стать паинькой, которая следует любой воле хозяина и сходит с ума от счастья, когда хозяин доволен.

Я была такой. И мне потребовалось получить пощечину, чтобы очнуться от гипноза.

С Киром все было иначе. С ним я боролась, выставляя крепкую оборону, но он с каждым моим выпадом распалялся только больше. И, пока другие падали перед ним, предлагая свое тело, он хотел меня.

Он хотел меня с первой встречи, но я пала в руки Давида. Впрочем, может, поэтому я стала только желаннее?

Киру меня не получить. Моя ненависть к Пожарским слишком сильна. Все, чего я хочу, – вбить в эту семейку клин так, чтобы трещины пошли по всему, что для них ценно.

К черту Пожарских.

Но Кир прав, мне стоило прочитать договор… Только об этом я пожалею гораздо больше.

А сейчас ставлю размашистую подпись и вверяю себя в руки дьявола во плоти – Кирилла Пожарского.

Глава 4

– А теперь, Пожарский, отправляйся к черту, – весело пропела я, всучивая довольному парню подписанные документы.

Не успела я отвернуться от него и прильнуть ртом к очередному бокалу с крепким мохито, как крепкая рука обвилась вокруг моей талии и оттянула меня от стойки.

– Тебе хватит, – неожиданно строго произнес Кирилл.

Такой тон от вечно развязного и своевольного парня был настолько удивительным, что я обернулась и, хлопая глазами, уставилась на младшего Пожарского.

– Давид? Это ты? Прячешься за маской своего симпатичного братца? – я ухватилась за колючие щеки Кира и попыталась растянуть их в разные стороны, имитируя искусственную маску.

Под моими ладонями на лице парня расцвела хитрая улыбка – та самая, которая могла принадлежать только Кириллу Пожарскому. Теперь он снова был собой.

– Считаешь меня симпатичным? – его голубые глаза опасно сверкнули в полумраке помещения.

Я закатила глаза и выпуталась из его рук. Только Кир не унимался.

– Симпатичнее Давида?

– Не заставляй сравнивать, – я облокотилась на барную стойку, избегая смотреть на Пожарского, – вдруг проиграешь.

Кир склонился надо мной и обхватил пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть в его глаза.

– Не проиграю, Алекса, – его большой палец коснулся моей нижней губы, слегка оттягивая ее вниз. Взгляд парня зацепился за мои губы, и я решила его подразнить.

– Давид брал, а не рассматривал, – я отстранилась и облизнула пересохшие губы. К моему удивлению, во взгляде Кира не было раздражения.

– Именно поэтому он многое в тебе не видел, – заключил парень ровно в тот момент, когда сзади на него обрушилось несколько ударов сумочкой.

Кир увернулся, избегая гнева Нелли, но та и не думала останавливаться. Она налетела на него уже спереди, отбивая чечетку своей внушительной сумкой по торсу парня. Тот лишь пятился, смеясь над моей подругой.

Правда, как бы забавно это ни выглядело, мы привлекли ненужное внимание. Один из охранников взял Кира под руку, так что Нелли пришлось остановиться. Я обернулась, наблюдая эту комичную картину.

Охранник хоть и не был хлюпиком, но рядом с высоченным Пожарским выглядел немного ущербно. Словно понимая это, он отпустил парня.

– К вам пристают? – откашлявшись, спросил охранник у Нелли.

Не обращая внимания на этот глупый диалог, Кирилл смотрел лишь на меня, и по его прищуренным голубым глазам я поняла – пришло время начать нашу игру.

Я лениво достала из своей сумочки помаду и, глядя во фронтальную камеру телефона, подкрасила губы. За спиной раздавались причитания Нелли о том, что «этот гад и его сраный братец» разрушили жизнь ее подруги.

Вздохнув, я поднялась с барного стула и направилась туда, где моя подруга навешивала на Кирилла грехи, к которым он не был причастен. А может, и был, но не через меня.

Наши взгляды были переплетены невидимыми нитями. Все в баре замерло или я слишком много выпила. Даже Нелли утихла, когда увидела, как я уверенно движусь в раскрытые объятия Кирилла. Он смотрит так дерзко, упрямо. Знает, что я собираюсь сделать, и потому буквально отрывает меня от земли, едва я касаюсь его торса, и накрывает губами мой рот.

Я впускаю в себя это пламя. Снова. Очередной Пожарский раздирает мои губы пламенным поцелуем. Голова кружится, и внутри вздымается вихрь. Адреналин отстукивает сбивчивый ритм в висках, пока руки Кира до боли сжимают мою талию.

Я отстраняюсь и ловлю на себе его затуманенный взгляд. С полуулыбкой на губах он выдыхает и отпускает меня на землю. Быть вблизи его обжигающего тела слишком опасно, но я точно знаю – в этот раз я не сгорю. Не позволю себе. Давид выжег все живое, оставив только жажду мести, и я ее скоро утолю.

Для этого мне и нужен Кирилл.

– Мы теперь вместе, – кинула я Нелли как бы между делом. Подруга за моей спиной растерянно вздохнула, явно не понимая, когда я успела удариться головой.

Она была уверена, что я буду держаться от Пожарских как можно дальше. Даже предлагала мне попытаться вернуться в модельный мир и улететь за границу, чтобы и не вспоминать о Давиде. А я остаюсь. Не могу улететь.

Не знаю, в чем дело. То ли так сильно желание лицезреть крах Пожарского, то ли не могу принять того, что случилось. Слишком мало времени прошло. Полгода вслепую. Бреду наощупь, держась за последнюю нить, связывающую меня с реальностью. Нить, которая ведет меня к возмездию.

– Пора ехать, – коротко произнес Кир, когда я, отвернувшись, направилась обратно к стойке.

– Счастливого пути, – я махнула рукой, даже не оборачиваясь на парня.

После поцелуя, пробудившего внутри неудовлетворенные желания, мне нужно было выплеснуть эмоции. Мир снова крутился, визжал, танцевал, шумно подпевал, и я, следуя на поводу музыки, полезла на барную стойку. Бармен лукаво улыбнулся и протянул руку, помогая пьяной барышне не свалиться.

Свобода ворвалась в меня под ритмы танцевального трека – тягучего, сексуального, манящего раздеваться и привлекать на свет своего тела потерянных мотыльков. Только раздеваться я, конечно, не стала.

Танцевала так, как чувствовало мое тело. Крутила бедрами, взмахивая волосами. Гладила ладонями скользкую кожу брюк, повторяя изгибы фигуры. Наслаждалась восхищенными взглядами, направленными на одну меня со всех сторон.

И только мой собственный голос глубоко внутри шептал:

«Думаешь, это спасает тебя?».

Я не успеваю послать к черту свое отвергнутое эго, ведь меня сгребают в охапку длинные руки Кирилла, и мне хочется проклясть природу, которая одарила его такими длинными конечностями.

Пожарский перекидывает меня через плечо и легко несет к выходу, кивнув бармену:

– Моя девочка перебрала, – словно подтверждая то, что я его девочка, он одаривает мою задницу легким шлепком свободной ладонью.

Я приподнимаю голову и вижу лишь, как удаляется от меня Нелли, которая сидит за барной стойкой и смотрит на меня отстраненно – так холодно, и это значит, что завтра я буду извиняться перед ней и рассказывать, как так вышло, что из бара меня уносит один из представителей ненавистного мне рода Пожарских.

Я обо всем пожалею утром, а сейчас…

На плече Кира слишком комфортно, будто та самая гребаная природа создала его именно для моего тела.

***

Здоровенный черный Хаммер Кирилла паркуется в узком дворе. Я только вынырнула из легкой дремы, и потому не сразу понимаю, где нахожусь. Протерев глаза, всмотрелась в очертания подъезда через лобовое стекло, и зевнула. Я дома. Хорошо, что Пожарский не потащил меня к себе и не отымел в машине, пока я без сознания. Он может.

На мне мое пальто, хоть я и не помню, чтобы надевала его. Сумочка лежит рядом. Как предусмотрительно. Кир молча выходит и открывает дверь с моей стороны. Не спрашивая, снова подхватывает меня на руки, словно я безвольная кукла.

Не хочу, чтобы он думал, будто мне это нравится, поэтому я выпуталась из его хватки и неровной походкой направилась к подъезду. Воздух покалывал уже по-зимнему, и я остановилась, чтобы посмотреть в небо. Со дня на день повалит снег. До Нового года меньше двух месяцев.

Прошлый Новый год мы с Давидом встречали в Бразилии. У него были дела, а я наслаждалась пляжным отдыхом, в душе немного скучая по хрустящему снегу.

Через распахнутое пальто к коже прильнул холодный ветерок, и я не стала кутаться, чтобы боль от холода отрезвила мои мысли и перебила всякое желание вспоминать того, кого я должна вычеркнуть из своей жизни.

– Идем, – Кир подхватил меня под локоть и повел к подъезду.

– Я тебя не приглашала, – сухо ответила я, открывая дверь.

– Я тебя не спрашивал, – парировал он, проникая в подъезд вместе со мной.

Я лишь покачала головой, наблюдая за тем, как Кир заполняет собой пространство узкого лифта.

– Какой у тебя рост? – зачем-то спросила я, втискиваясь в кабину лифта.

– Метр девяносто семь, – равнодушно ответил парень.

Его волосы были распущены. Взъерошенные светлые пряди разметались по плечам, и я поймала себя на мысли, что хочу заплести ему косички. Этому двухметровому здоровяку.

– Твой отец не такой высокий, – прикинула я, вспоминая, что Александр Валерьевич был на добрых десять сантиметров Давида, рост которого около ста восьмидесяти пяти сантиметров.

– Разве ты не слышала историю о том, как отец соблазнил норвежскую баскетболистку? – Кир усмехнулся, пропуская меня на выход.

Я вышла из лифта и смерила парня удивленным взглядом.

– Твоя мать норвежская баскетболистка?

– Ага, – отозвался он, – Альва Ларсен. У папочки тяга на иностранок, – Кир откинул волосы за спину и уставился на меня в ожидании.

На автомате я открыла дверь в квартиру, не переставая думать о женщинах самого старшего Пожарского. Мать Давида была сирийкой, и именно она одарила сына восточными чертами. Кирилл оказался потомком норвежских кровей, и это отражалось в его светлых волосах.

– Где сейчас твоя мать? – спросила я, не оборачиваясь. Я и так знала, что Кир вошел в квартиру следом за мной.

Не глядя на него, я скинула ботинки, повесила пальто на плечики и прошла на кухню, чтобы поставить чайник. Мне нужно что-то горячее, иначе я вот-вот начну дрожать от холода.

– Не знаю. Отец оставил меня и Давида себе при разводе. Полагаю, обе наши матери получили хороший откуп, чтобы не устраивать отцу проблем, – отозвался Кир из прихожей.

Нынешняя жена Александра Валерьевича – Анастасия, несмотря на его любовь к иностранкам, была русской. На двадцать пять лет моложе его самого, но кого это волнует. Детей в этом браке не было. Давид и Кирилл были единственными детьми Пожарского.

Я выглянула с кухни и увидела, как Кирилл фотографирует мои бумаги, оставленные на столике в прихожей.

– Что ты делаешь? – в моем голосе мелькнул испуг.

– У тебя долги, – констатировал Кир, взмахнув веером платежек.

– Я в курсе.

Кир снова уткнулся в своей телефон. Он поднес микрофон ко рту и наговорил аудиосообщение.

– Анна Павловна, я знаю, что ваш рабочий день начнет только через три часа, и первым делом прошу поставить на оплату счета, которые я сейчас пришлю. С моего личного счета, пожалуйста.

Он отключился и закинул телефон в задний карман джинсов. Бумажки смял и, не глядя на меня, направился на кухню в поисках мусорки.

Я прошла за ним. Парень выбросил бумаги, над которыми я плакала несколько дней подряд. Скинул куртку на кресло и открыл воду в кране, чтобы помыть руки.

Я присела на высокий стул, задумавшись о том, что в этой квартире еще не было мужчин. И вот здоровяк с ненавистной мне фамилией моет руки моим лавандовым мылом.

Я купила эту небольшую, но очень уютную двушку в хорошем районе Москвы, когда мне позволили сделать это мои первые значительные гонорары в Америке. Тогда еще не было Давида, и я хотела сформировать для себя подушку безопасности на случай, если моя карьера не получит развития.

И сейчас я была благодарна той двадцатилетней девчонке, которая не побежала скупать брендовые шмотки в агонии после первых крупных выплат. Хорошо, что я смогла разумно вложить средства. Тем более, что пристраститься к шмоткам я тоже успела.

Все это время квартира пустовала. Когда появился Давид, и мы вместе приехали в Москву – я жила у него. И только после болезненного расставания я вошла в эти дверь с багажом и разбитым сердцем.

– Ты оплатишь мои счета? – уточнила я.

Кир обернулся и осмотрел меня, склонив голову на бок.

– Разве не для этого ты просишь у меня деньги? – спросил он, – мы заключили договор.

Я поджала губы и замолчала. Он был прав, я искала деньги на сохранение бизнеса. Я не могла позволить Давиду забрать у меня единственный и дорогой сердцу источник дохода.

– Если я захочу расторгнуть договор раньше, мне придется вернуть тебе всю сумму? – я подняла на Кира усталый взгляд, но тот с улыбкой отмахнулся.

– Нет, конечно, я не жадный.

Не успела я выдохнуть, как тот добавил, сверкнув голубыми глазами:

– Секс в публичном месте.

– Что?! – я привстала, с изумлением глядя на парня, у которого в глазах отплясывали черти.

– В случае расторжения договора до завершения его действия ты должна будешь мне секс в публичном месте, – томно пояснил он, – это пункт в договоре. Который ты подписала.

Я схватилась за голову и взвыла. Чертов Пожарский! Что еще я могла от него ожидать?

– И когда договор будет считаться завершенным?

– Когда Давид потеряет все, – ответил Кирилл. На этот раз его голос звучал абсолютно серьезно. Он настроен сокрушить брата.

И в этом наши цели совпадают.

– Ты останешься на ночь? – холодно спросила я, поднимаясь из-за стола. Я прошла вдоль столешницы и остановилась возле Пожарского. Кир смерил меня заинтересованным взглядом, – прописал в договоре, что будешь ночевать в моей квартире?

Я ехидно цокнула языком и, не спуская глаз, потянулась рукой вверх, слегка касаясь плеча Кирилла. Тот едва заметно улыбнулся, но не шелохнулся. Я нашарила рукой банку с кофе и, поджав губы от обиды, отошла от парня с заветным напитком в руках.

А что я хотела? Что он кинется на меня, словно лев на мясную тушу? Верно, этого я и хотела. Мое тело – пьяное и потревоженное ненужными поцелуями – хотело, чтобы Кирилл его взял. А разум, затуманенный алкоголем, пытался перекричать не вовремя вспыхнувшее желание. И разум уж точно велел выпроваживать этого симпатичного нахала как можно скорее.

– Нет, такого пункта в договоре нет, – ответил Пожарский и, щелкнув пальцем по моей дизайнерской люстре, которая доставала до его головы, он добавил: Это место не предназначено для проживания людей моих размеров.

– Верно, – хмыкнула я, вытряхивая из банки остатки кофе. Я демонстративно поставила лишь одну чашку, – поэтому, кажется, тебе пора валить.

Парень рассмеялся и снова глянул на меня пронизывающим насквозь голубым взглядом.

– Завтра вечером, – томным голосом начал он, – будь на высоте.

От одной мысли о предстоящем благотворительном ужине по спине побежал холодок.

– Я всегда на высоте, – я выпрямилась, демонстрируя Киру осанку.

Тот хмыкнул и, покачал головой, ответил:

– Точно, – еще раз осмотрев меня с ног до головы, он направился к выходу, – я серьезно, приведи себя в порядок. Давид должен сдохнуть от ревности.

Я услышала, как в прихожей хлопнула дверь, и я снова осталась одна. Поймала в окне свое отражение и протяжно взвыла – я выглядела отвратительно. Волосы от влаги распушились и спутались, тушь размазалась, и помада была накрашена так, будто это делал пятилетний ребенок.

– Всегда на высоте…, – передразнила я сама себя.

Кофе. Душ. И сон.

И стараться не думать о том, что завтра я снова увижу Давида. Впервые за полгода.

Глава 5

День, который начался после полудня, не сулит ничего хорошего. Начиная припухшим лицом и заканчивая… Черт его знает, чем закончится сегодняшний день. Может, я брошусь на шею Давиду и начну душить его, едва начнется официальная программа. Или снова напьюсь, сидя в уголке и наблюдая за тем, как он купает свое благородство в лучах славы.

Нет, Кирилл не позволит мне отсиживаться в тени. Он хочет, чтобы я была в центре событий. Чтобы я костью встала поперек горла Давида. Чтобы тот забыл слова из своей пафосной речи, подготовленной для журналистов. Чтобы его глаза, не мигая, смотрели только на меня.

Да, я его маленький секретик, всплывший наружу. Еще и в руках ненавистного младшего брата.

Вечер обещает быть насыщенным, и, Кир прав, я должна быть на высоте. Не только ради утоления его амбиций, но и ради себя самой. Я хочу, чтобы Давид видел, что, несмотря на его попытки сломать меня, я все еще смотрю на него с высоко поднятой головой. И не собираюсь сдаваться.

Зарядившись мотивацией, я поднялась и начала утро с зарядки, чтобы разогнать отеки, и с холодного душа. Таблетку от похмелья запила кофеином, заранее извинившись перед своим желудком.

Времени было мало. Мне еще предстояло освежиться в салоне красоты и заехать в любимый бутик платьев, чтобы подобрать нечто сногсшибательное. К счастью, тратить драгоценные часы на поиск украшений было не нужно. Так как благотворительный вечер устраивался ювелирным концерном Пожарских совместно с владельцами золотодобывающего предприятия, украшения выдавались на один вечер за кругленькую сумму, которая, конечно же, попадет в фонд борьбы за спасение природы.

Кириллу придется раскошелиться, ведь я не собираюсь провести вечер в мелком кулончике. Раз уж я гвоздь программы – мне нужна яркая обертка.

Выбегая из дома, я обратила внимание на пустой столик, который до вчерашнего вечера был завален платежками и извещениями. Я невольно улыбнулась. Может, мне стоило просто попросить Кира, и он оплатил бы мои долги по чистоте душевной?

Кажется, я все еще пьяна, раз верю, что у Кира есть душа. Этот чертенок содрал бы с меня три шкуры, чтобы я отработала его деньги. Надо бы найти договор и прочитать. Не удивлюсь, если от прочитанного у меня у меня волосы встанут дыбом.

***

– Тебя заберет мой водитель, – пояснил Кир в телефонном звонке. Я как раз сидела в салоне и ждала, когда мне сделают укладку.

Не желая отвлекать мастера от работы, я включила звонок на громкую связь.

– Надеюсь, это будет не Яндекс такси, – усмехнулась я, на что Кир, цокнув языком, напомнил.

– Разве этой ночью я оставил в твоей прихожей мало денег?

Я поперхнулась, заметив, как у стилиста по волосам глаза на лоб полезли. Конечно, слова Пожарского звучали так, будто за эти деньги я его хорошенько ублажила в этой же прихожей.

Не желая давать Киру другого повода опозорить меня, я сняла звонок с громкой связи и жестом попросила мастера дать мне минутку, чтобы я могла закончить разговор.

– Ты встретишь меня на месте? – уточнила я, переживая словно школьница. На деле я куда больше напоминала злую фею, которую никто не позвал на празднование рождения принцессы.

– Мы проберемся незаконно, глупышка, – слышу, как у Кирилла плещется вода. Должно быть, снова в бассейне. Этот человек не может жить без воды.

– Что значит «незаконно»? – напряглась я. Хотя куда уж больше.

– А ты думала, кто-то будет звать меня на такие мероприятия после той ночи? – голос парня стал игривым. Его забавляла эта ситуация. А меня его настрой беспокоил все больше.

– Ты сам виноват, – с укором проговорила я, припоминая, какой фурор произвела новость о «шалости» Кирилла. От одного воспоминания противно.

Парень сдавленно рассмеялся. Вероятно, и он вспомнил события той ночи.

– Да, я был хорош, – этот наглец еще смеет хвалить себя!

– Чтоб ты там утонул в своем бассейне, – искренне пожелала я.

– Не утону. Я в ванне, – Пожарский ухмыльнулся и добавил низким голосом, будто делился со мной ужасной тайной: Хочешь переключу на видео?

– Извращенец! – воскликнула я, снова привлекая ненужное внимание работниц салона.

– Даже не притворяйся, что никогда не делала этого, – продолжал белокурый искуситель, – с ним.

С ним. С Давидом.

Делала. Я снимала себя и фотографировала столько, что его телефон лопался от моего обнаженного тела. Но это всегда была игра в одни ворота – Давид никогда не включал камеру со своей стороны. И это было разумно, ведь его репутация выше сиюминутного похотливого желания. На которые я всегда велась.

Только Кир не боялся ничего. Уверена, его не смутило бы, если бы видео из его ванной транслировалось на федеральном канале в прайм-тайме. Этот идиот абсолютно безбашенный.

Никогда не пойму, как он умудрился в тайне от отца и брата построить свой бизнес в сфере информационных технологий. Этот любимчик фортуны умел ловить волну и здорово влетел на фоне роста развития искусственного интеллекта. Только как ему удалось построить на этом целую компанию?! Успешную. Прибыльную. И неподвластную его семейке.

– Я думаю о тебе, Алекса, – все так же игриво пропел Кирилл, и на фоне снова послышались всплески воды, будто он…даже думать не хочу, что он делает!

– Только не говори, что ты делаешь это…, – поморщилась я.

Кир рассмеялся грудным смехом и следом сдавленно простонал от удовольствия. Неожиданно для меня самой звук его голоса всколыхнул нечто внутри. Воспоминание о том, как мы целовались вчера в баре, и его тело было так близко. И будило во мне пламя. Черт возьми, Пожарские это умеют!

– Я представляю, что это со мной делаешь ты, – поправил Кирилл, явно наслаждаясь моей растерянностью.

Пришлось взять себя в руки и дать ему отпор.

Я отключилась от мысли о том, что нахожусь в салоне красоты, где, кроме меня, есть еще три работницы и одна посетительница, и перенеслась в ванну к Кириллу.

– Держишь член в своей руке, малыш? – соблазнительным голосом спросила я. Хоть и понимала, что это все лишь игра, но отчего-то мне вдруг стало душно.

– Продолжай, – заинтересованно ответил Кир.

– Твоя ванна достаточно большая для нас двоих? – поддразнила я, незаметно для себя начиная накручивать на палец прядь волос.

– Я тебе как-нибудь покажу, – пообещал парень и снова слегка простонал. Его дерзость подстегивала меня не отставать.

– Тогда представь, как я обнаженная, покрытая капельками воды, – описывая картинку из своей головы, я не на шутку завелась. Оказывается, когда играешь в эту игру вдвоем, все ощущается немного иначе. Особенно, когда у тебя не было сексуальной разрядки целых полгода, – опускаюсь на колени перед твоим членом. Он ведь такой же огромный, как и весь ты? – не переставая дерзко улыбаться, спросила я.

– Я все еще могу включить видео, – хрипло отозвался Кир, и я подтвердила свои догадки: этому парню совершенно точно нечего стесняться.

– Я склоняюсь ниже и обхватываю красными губами твой член, – придавая своему тону больше огня, я тоже простонала сквозь сомкнутые губы. Кир в ответ протяжно замычал, вероятно руками отрабатывая возбуждение. И тут, вспомнив, что начала это не для мокрых трусиков, я резко оборвала сладкий тон и заговорила жестко: А потом я вгрызаюсь в твой хер зубами и наслаждаюсь твоими криками, ясно? Вбей в свою тупую голову – я никогда не буду с тобой спать! Между нами все фик-тив-но!

Правда в ответ на мою яростную речь Кир лишь сильнее рассмеялся.

– Ты сама себе не веришь, Поверьина, – заявил он гадски довольным тоном. – Машина заберет тебя в восемь часов. И не забудь: ты до потери пульса в меня влюблена. В меня и в мой член, красавица.

– Иди к черту! – выпалила я и, скинув вызов, выкрикнула: Ненавижу тебя, Пожарский!

Но сегодня вечером буду в тебя влюблена. Настолько, что ты сам лишишься пульса. Потому что дело, ради которого все это было затеяно, превыше моих чувств к Кириллу.

***

Пожарский не соврал, за мной действительно приехал крайне презентабельный автомобиль зверских размеров. Таких же, как и сам Кирилл. Молчаливый водитель доставил меня к ресторану, и я с трудом заставила себя перестать нервно теребить пояс кожаного плаща.

Погода, конечно, обязывала одеться теплее – со дня на день должен повалить снег. Но две чудесные шубки я продала с хорошей скидкой, чтобы обновить в студии мебель после пожара. А являться к бывшему в теплом пальто – было бы словно расписаться в своей несостоятельности.

Потому поверх только что купленного платья я надела черный кожаный плащ – базовая единица всех модниц и просто дико сексуальный элемент гардероба. И как так выходит, что кожаная одежда помогает поддерживать уверенность в себе на высоте?

Машина остановилась, и я увидела, как Кирилл, стоявший на верхней ступеньке белой мраморной лестницы, поспешил вниз, чтобы раскрыть мою дверь. Классические черные брюки со стрелками подчеркивали длинные ноги Кира, черная рубашка с закатанными рукавами открывала обзор на татуированные предплечья, шелковый галстук придавал образу строгости. И только яркие голубые глаза, горящие озорством, и небрежный пучок вьющихся светлых волос выдавали истинную натуру этого бунтаря.

Я усмехнулась, подумав о том, что подобрала образ четко в тон Пожарскому, даже не зная, каким будет его выбор.

Мужчина распахнул передо мной дверь и протянул руку. Я ступила на тротуар в туфлях на тонкой шпильке и почувствовала, как холодный воздух гонит стаю мурашек по моим голым ногам. Я рвано выдохнула, и из моего рта показалось облачко пара.

Только Кир выглядел так, будто на улице было знойное лето.

– Норвежские корни помогают тебе не мерзнуть? – съязвила я, прежде чем парень успел сказать хоть что-то.

– Меня греют фантазии о тебе, моя дорогая, – в том же саркастичном тоне ответил он, протягивая мне руку. Напомнил о том, что я теперь его фиктивная возлюбленная.

Избегая смотреть в глаза, я взяла его за руку. Наши пальцы сплелись, и Кир слегка сжал мою ладонь, то ли подбадривая, то ли насмехаясь. Дамы на таких мероприятиях придерживали своих кавалеров под локоть, и только мы держались за руки, словно два подростка, наплевавших на правила этикета и общественное мнение.

– Идем? – Кир кивнул на вход.

Прибывающих уже не было, ведь мероприятие вот-вот официально начнется, а нам с младшим Пожарским положено появиться неожиданно. Словно снег на голову.

– Как думаешь, он уже знает о нас? – тихо спросила я, когда мы вошли в ресторан. Кир переглянулся с мужчиной на входе. Тот держал в руках список, но, заметив младшего Пожарского, сделал вид, будто у нас были приглашения.

Я потянула пояс плаща и неспешно сняла одежду с плеч. Краем глаза заметила, как Кир рукой придержал работника ресторана, поспешившего взять мой плащ. Вместо гардеробщика Кирилл сам принял мой закоченевший плащ. Я медленно повернулась, ощущая, как его горящий взгляд, скользящий по моему телу, отогревает от ноябрьского холода.

– На высоте? – спросила я, осматривая парня через зеркало на стене. Тот обрисовывал взглядом мои ягодицы.

Для сегодняшнего эпичного возвращения в поле зрения Давида я выбрала черное шелковое платье в пол. Фасон «русалка» мягко обтягивал формы, подчеркивая красивую грудь и округлые бедра, и легким хвостом струился у моих ног. Тонкие бретели дополняли хрупкие ключицы и манящую зону декольте.

– На тебе нет белья, – то ли спросил, то ли констатировал Кир. Он поднял глаза, и наши взгляды встретились в отражении зеркала.

Он стоял за моей спиной. Огромный. Весь в черном. Словно доберман, готовый разорвать любого, кто кинет на меня неосторожный взгляд.

Я слишком давно не испытывала этого чувства. И мне это нравилось.

– Это шелк, – я очертила ладонями ягодицы, – конечно, я без белья.

Кирилл удовлетворенно кивнул и, притянув меня к себе, приобнял за талию.

– Ты не ответил на мой вопрос, – повторила я, поправляя волосы, уложенные в стиле old money. Думать о руке Кира на своей талии совершенно не хотелось, ведь, стоило мне перевести свое внимание туда, как кожа под его ладонью начинала гореть. Слишком давно не было мужчины, раз я завожусь от одного касания младшего Пожарского. Впрочем, ситуация складывается так, что все чувства обострены до предела.

И все же, мне было интересно, знал ли Давид о том, что между мной и его братом что-то намечается? После расставания он не смог полноценно уйти из моей жизни, и, готова поспорить, кто-то из его шестерок продолжал следить за мной и докладывать хозяину о каждом моем передвижении.

– Нет, – отозвался Кир, неспешно ведя меня по лестнице вверх. Туда, звучал рояль и слышались голоса, – у него было не очень приятное происшествие на одном из заводов.

Я глянула на парня снизу вверх и заметила, как на его губах мелькнула хитрая ухмылочка.

– Ты имеешь к этому отношение? – прищурившись, спросила я. У Кира достаточно длинные руки – в прямом и переносном смысле, чтобы подергать брата за нервы. Хоть и не сильно. Так и не дождавшись ответа, я сделала вывод сама, – ах ты пакостник, Кирилл Пожарский.

– Даже не представляешь, как я мне нравится шалить, – дерзко улыбнувшись, Кир переместил ладонь ниже, мизинцем поглаживая мою ягодицу через тонкую ткань.

Я кинула на него укоряющий взгляд, но тот встретил его со страстью. В его голубых глазах полыхал огонь, словно я была единственным объектом вожделения в его вселенной. И мне стоило лишь кивнуть, чтобы он набросился на меня огненным вихрем.

Мы застыли перед высокими дверьми, за которыми располагался зал, полный гостей. Где-то там Давид дежурно улыбался и жал руки многочисленным партнерам. А я едва могла дышать от того, что его брат гладил мой зад в полумраке лестницы.

Кир склонился к моему лицу, и я, задержав дыхание, приготовилась к поцелую, но парень лишь прошептал:

– Помни, что ты без ума от меня, – напомнил он и, одарив меня очередным взглядом, полным восхищения, кивнул швейцару, чтобы тот раскрыл двери.

Когда мы вошли внутрь, меня ослепило сиянием. Света и бликующих поверхностей было столько, что в уголках глаз собрались капельки слез, и мне оставалось лишь надеяться на водостойкую подводку, которой были нарисованы графичные стрелки на моих глазах.

Зал был роскошным. Словно его спроектировали для проведения торжественных балов или королевских свадеб. В ближайшей к нам части был островок ювелирного рая – именно здесь на множестве стендов и манекенов были представлены украшения, которые предлагались гостьям этого благотворительного вечера.

По центру зала были расставлены круглые столы, застеленные белоснежными скатертями. Официальное открытие еще не состоялось, и гости, покачивая бокалами шампанского, обменивались любезностями.

Я пробежалась по взгляду и заметила одну яркую закономерность.

– Дай угадаю, все пришли в белом не случайно? – усмехнулась я.

– Разве ты не знаешь, что на такого рода мероприятиях всегда устанавливают дресс-код? – мы с Киром обменялись хитрыми взглядами.

Да, на этом белом полотне мы выглядели двумя черными пятнышками. И, пока мы не прошли через ювелирный островок, нас не было видно, но совсем скоро мы точно попадем в эпицентр всеобщего внимания.

– Как нас пустили? Ведь тебя явно нет в списке приглашенных, – уточнила я, когда Кир повел меня в сторону мерцающих украшений.

– Я умею открывать двери, – загадочно ответил парень.

Закатив глаза, я вынырнула из его объятий и затерялась меж стеллажей с ожерельями. От красоты и яркости бриллиантов рябило в глазах. Но все было не то. Ничто не цепляло.

Пока я не дошла до главного стенда и не замерла перед массивным ожерельем, вернувшим меня в воспоминания.

– Я придумал это для тебя, – сказал Давид, когда впервые продемонстрировал мне эту увесистую змею, дважды огибающую шею. Блестящая голова змеи примыкала к пульсирующей артерии, а хвостик аккуратно ложился в ложбинку меж груди. – Ты такая же гибкая, яркая, – голос Давида из прошлого звучал в моей голове, – такая же хитрая, моя змейка.

Это было мое любимое украшение из тех, к которым приложил руку сам Давид.

Я кивнула девушке за стойкой, и она осторожно сняла украшение с подставки. Когда холодный металл, усыпанный мерцающими камнями, лег на шею, я почувствовала, как воздуха стало меньше.

Глядя на свое отражение в аккуратном зеркале, я прошлась пальчиками по сияющим бриллиантам, вспоминая, как первый раз надела эту змейку для Давида. Больше на мне ничего не было.

– Зачем ты выбрала этот ошейник? – Кир появился в отражении за моей спиной, вырвав меня из воспоминаний.

– Это ожерелье «Лекси», – учтиво произнесла девушка в белом платье-футляре.

Только Кир ее не слушал. Он смотрел на меня холодным взглядом, будто все его нутро противилось моему выбору украшения.

– Давид сделал этот для меня, – тихо ответила я, – я была его змейкой.

Кир усмехнулся.

– Ты была его рабыней, а это…, – он небрежно поддел ожерелье пальцем, невольно притягивая меня к себе, – это ошейник, чтобы ты помнила, кто твой хозяин.

Наверное, Кирилл был прав. Но тогда я слишком сильно любила Давида, чтобы распознать такой очевидный сигнал.

– Дамы и господа! – с дальней сцены раздался знакомый голос, и я почувствовала, как подгибаются колени, а сердце в груди набирает обороты.

Давид. Здесь. Спустя полгода после той кошмарной ночи я снова слышу его голос.

Глава 6

– Наш выход, – пальцы Кирилла снова нашли мою ладонь, и мы, крепко держась за руки, вышли в центр белоснежной лестницы, ведущей вниз – туда, где были расположены столики и сцена.

Человеку, режиссирующему мероприятие, потребовалось пару минут, чтобы заметить двух людей в черном в этой массе любителей белого. Как только лужа яркого света опустилась на нас с Киром, я отбросила волнение и страх. Во мне снова проснулась модель, привыкшая работать на публику.

Я прильнула к Киру, чувствуя, как его ладонь хозяйски обнимает мою талию.

Из-за яркого света я ничего перед собой не видела, но знала – Давид прекратил свою речь из-за нас. Он видел нас. От осознания этой мысли по венам понесся адреналин. Мы на самом деле это делаем – играем с человеком, который нас предал.

– Эй, – тихо позвал Кир, и я подняла на него глаза. От улыбки, прилипшей к моему лицу, немного ныли скулы, но привычка была сильнее. Кир же был максимально расслаблен, будто быть в центре внимания – его привычное амплуа, а не мое.

– Да, любимый, – смеясь глазами, проворковала я. Губы парня растянулись в улыбке, демонстрирующей, что он оценил мой подход к делу.

– Ты охрененно красива, – низко произнес он, ладонью отведя за мое плечо прядь волос. Я перехватила его ладонь и прижала ее к своим губам, оставляя между его большим и указательным пальцами след от красной помады.

В глазах Кира мелькнуло удивление, и на мгновение он растерялся, но быстро взял себя в руки и за подбородок притянул к себе мое лицо. Его губы накрыли мои в мимолетном поцелуе, только этого хватило, чтобы во мне от волнения взметнулась ввысь стая голодных птиц. Я вцепилась ладонями в ткань рубашки на груди Кира, не давая ему отстраниться.

Так мимолетный поцелуй на лестнице перед толпой гостей перерос в нечто более глубокое. Когда Кир все-таки оторвался от меня, его глаза выглядели опьяненными. Он облизнул губы, перепачканные помадой, и я, усмехнувшись, отерла его нижнюю губу большим пальцем.

Казалось, все это длилось вечность. Взгляды, поцелуй, невозможность отлипнуть друг от друга. Но на самом деле мы заняли у публики лишь пару минут их внимания. Закончив поцелуй, мы с Киром, держась за руки, стали спускаться вниз.

Глаза привыкли к свету, и я смогла увидеть множество взглядов, обращенных на нас с Кириллом. Знаю, главной проблемой для присутствующих была не я, а Кир. Его последний выход в качестве члена семьи Пожарских наделал много шума. Настолько много, что никто не заметил моей трагедии.

Впрочем, для этого общества я была никем. Возможно, они видели мое лицо в рекламе, но не более того. Давид строил планы наперед и, зная, что мне уготовано, не делал меня частью своей светской жизни.

Давид.

Стоило перевести глаза на сцену, как меня прожгло насквозь ледяным взглядом. Давид стоял у изящной стеклянной стойки на сцене и сквозь толпу смотрел только на меня.

На нем был идеально пошитый белый костюм с перламутровым платочком, торчащим уголком из кармана на пиджаке. Темные волосы гелем уложены назад, щетина аккуратно подстрижена – без изъяна, как всегда.

Я выдержала его взгляд, не отражающий ни единого чувства. Ни радости, ни ненависти, ни презрения, ни удивления. Если бы ни ладонь Кира, поглаживающая мою талию, я не смогла бы сражаться с глазами Давида на равных.

Но я была не одна, и Кирилл, надменно здоровающийся с ошеломленными гостями, одним своим присутствием давал мне мощный заряд поддержки. Словно уловив, как мне тяжело удерживать на себе взгляд Давида, Кир притянул меня к себе и чмокнул в губы, чтобы я могла оправданно разорвать контакт с его братом.

– Порядок? – уточнил он, и я благодарно кивнула.

– Прошу поприветствовать моего брата и его прекрасную спутницу, – холодным тоном сообщил Давид через микрофон. Аплодировать, конечно, никто не стал, хотя Кир на всякий случай сердечно поклонился, получая удовольствие от чужого презрения.

Кир подвел меня к столику, за которым уже сидела немолодая пара. Не взирая на их неприязненные взгляды, Пожарский усадил меня за столик и поднял руку вверх, привлекая внимание своего брата.

На лице Давида на миг мелькнуло раздражение, но вскоре он вернулся к своему спокойному образу. Кир в это время уже вскочил на сцену и поравнялся со старшим братом.

Стоя рядом – брюнет в белом и блондин в черном, они создавали интересный контраст, и, если бы не одинаковые ярко-голубые глаза, было бы сложно уличить их в семейном родстве.

Давид протянул Кириллу микрофон, параллельно проговорив шепотом что-то, что предназначалось исключительно Киру. Тот усмехнулся и с легкой улыбкой на губах дал ответ. Маска идеальности на лице Давида снова дрогнула.

– Всем доброго вечера, друзья! – приятный голос Кира разнесся из колонок. Парень махнул рукой столику в другой стороне, – отец, и тебе привет! О, у тебя новая жена? Привет, красавица, развлекаешься?

Парень самодовольно ухмыльнулся. По залу побежали шепотки осуждения, и даже я, вспоминая ту роковую ночь, покачала головой. Кирилл перегибал палку.

Давид с силой сжал предплечье младшего брата, и тот, рассмеявшись, кивнул.

– Не переживайте, я занят лучшей женщиной на земле, – Кир подмигнул, глядя на меня, и все, что я смогла из себя выдавить – короткий кивок с полуулыбкой на губах. Перевести взгляд на Давида я просто не решилась. Кир же продолжал: у меня не было приглашения на этот вечер. Похоже, затерялось, пока я был в Австралии. Но я не мог не прийти, ведь весь этот экологический проект – моя работа. Да, братишка?

Кир глянул на Давида, склонив голову на бок. Тот молчал, явно надеясь, что из ниоткуда появится киллер и снесет Киру мозги одним метким выстрелом. Но этого, к счастью, не произошло, и тогда Давиду пришлось действовать самому.

Не успел Кир поднести микрофон ко рту для следующей тирады, как Давид ловко выхватил его и что-то строго сказал. Парочка за моим столиком не переставала глазеть на меня. Наконец, женщина в дурацкой шляпке перевесилась через стол и заявила:

– Вы портите вечер!

– Вечер портит ваша шляпка, – холодно ответила я, – это что, гусиные перья?

Пока модница давилась возмущениями, Кир вернул себе микрофон.

– Не переживайте, я не собираюсь срывать представление. – сказал он, не обращая внимания на Давида, – просто зашел напомнить, что эта чудесная очистительная установка, которую мой брат сегодня будет презентовать вам в рамках эко-проекта, не будет работать без моего участия.

Давид снова ухватил Кира за предплечье и дернул на себя, вперившись в его лицо яростным взглядом. Кир отвернул микрофон, но и без него было слышно, как Давид процедил сквозь зубы: «Какого черта?!».

Давид объявил о финальной стадии проекта по усовершенствованию очистительных систем сразу после того, как изгнал меня и Кира из своей жизни. Правда я не знала, что этот проект вел сам Кирилл. Он всегда представлялся мне бездарным повесой, прожигающим свою жизнь на тусовках и заграничных пляжах.

– Дамы и господа, прошу прощения за заминку, – пожилой голос раздался из другого конца зала.

Мне пришлось вытянуть голову, чтобы увидеть, как на сцену со вторым микрофоном медленно поднимается Александр Валерьевич Пожарский – отец семейства.

– Думаю, моим сыновьям нужно пообщаться наедине, – строго произнес он, и Давид, кивнув любимому папочке, грубо подтолкнул Кира к проему, ведущему за сцену. Кир показал брату недовольную мину, но все же повиновался.

Слушать размышления Александра Валерьевича на тему спасения природы мне не хотелось. К тому же, за сценой сейчас разворачивался более важный для меня диалог.

Я поднялась и уверенной походкой направилась в ту сторону, где скрылись братья Пожарские. Меня немного потряхивало от мысли, что сейчас я окажусь в непосредственной близости к Давиду, так что по пути я остановила официанта и, взяв с его подноса бокал шампанского, осушила его в пару глотков.

Чем дальше становился зал и ближе закулисье, тем отчетливее я слышала голос человека, которого раньше боготворила. Я зашла за угол и за тяжелой приоткрытой шторой увидела Кира, облокотившегося на стену. Его сильные руки были скрещены на груди, а на губе наливался синяк. Волосы были растрепаны по плечам, но парень все равно выглядел дьявольски привлекательным.

Давид стоял перед ним спиной ко мне и нервно сжимал виски. Его пиджак валялся в стороне, и широкая спина в белой рубашке была обтянута строгим жилетом с атласной регулирующей лентой сзади.

– Я не дам тебе пользоваться моим проектом, – холодно произнес Кир, и я удивилась тому, как сильно звучал его голос. Дурачество куда-то исчезло, и передо мной стоял совершенно другой человек.

Судя по тону, этот проект был важен для него. И отстранение от управления семейным бизнесом стало для него ударом. Только это было заслуженным наказанием после того, что он сделал.

– Откуда у тебя доступ? – зло кинул Давид.

– Это. Мой. Проект. – по словам отчеканил Кирилл, – ты мог слить меня с совета директоров, лишить акций, но забрать то, что я сотворил – ты не можешь.

Парень поднял глаза, и я сделала неловкий шаг в сторону, желая спрятаться за шторой от его взгляда. Только каблук предательски зацепился за шнур на полу, и мне пришлось вцепиться в тяжелую портьеру, чтобы не свалиться с позором.

Я быстро вернула себе равновесие и, поправив платье, подняла голову. На меня смотрели две пары голубых глаз: одни горели живым игривым огоньком, другие – раздражением и…кажется, где-то за раздражением была тоска.

– Что ты здесь делаешь, Саша? – тихо спросил Давид. Таким тоном, будто это я своим приходом предала его, а не он меня.

– Она со мной, – вместо меня ответил Кир, протягивая руку.

Не глядя на Давида и надеясь, что он не услышит, как скачет в груди мое сердце, я прошла к Кириллу и позволила ему втянуть меня в кольцо своих рук. Тот обнял меня и с маниакальной жаждой вдохнул аромат моих волос.

– Я потеряла тебя, – шепнула я, объясняя причину своего прихода.

– Прости, я не должен был тебя оставлять, – словно забыв о брате, Кир обхватил ладонями мое лицо и коснулся лбом моего лба. На долю секунды я ощутила, что это неожиданное прикосновение меня успокаивает, как вдруг за нашими спинами раздался грубый смех.

– Что за фарс вы устроили? – отсмеявшись, спросил Давид.

Не отводя от меня глаз, Кир ответил:

– Это не фарс, братишка. Мы с Сашей женимся.

Глава 7

– Ну конечно, – Давид за моей спиной усмехнулся.

Я молча смотрела на Кира во все глаза, взглядом давая ему понять, что он со своими выходками зашел слишком далеко и сейчас самое время сказать «все в порядке, я пошутил». Но парень лишь коварно улыбался, любуясь моим возмущенным лицом.

– Саша ни за что не совершила бы такую ошибку, – тон Давида охладел до минусовой температуры. По моей открытой спине пробежал ветерок, и я снова ощутила то, что уже полгода не имело надо мной никакой власти. Силу его голоса.

Давиду достаточно было подобрать правильные слова и убеждающий тон, как я переставала различать свои желания и его. Или мне просто нравилось покоряться его силе? Быть хрупкой ведомой женщиной в руках надежного мужчины. Только, хоть я и выполняла каждый его приказ, надежность, на которую я так уповала, обернулась для меня предательством.

Саша ни за что не совершила бы такую ошибку.

Он хочет заставить меня верить в это. Впустить в мою голову склизкую змейку сомнения. Рабыня Алекса Поверьина может желать лишь одного мужчину. Она создана лишь для одного мужчины. И предана только ему.

Только не вписывается в историю тот момент, что этот мужчина может держать ее про запас, как старую любимую игрушку, которую просто невозможно отдать другому из жадности. И, пока игрушка пылится без дела, хозяин будет наслаждаться новой куколкой.

Таков был его план.

И он думал, что после его предательства я все еще сижу на привязи. Стоит лишь подергать цепь, чтобы я снова прибежала к ноге.

– Я совершила ошибку полтора года назад, – без эмоций произнесла я, не оборачиваясь. Я смотрела на Кира, но обращалась к Давиду, – когда упала не в те руки.

В глазах Кирилла мелькнуло восхищение. Он и не думал, что я могу так виртуозно врать. Хотелось бы видеть лицо Давида, но я слишком боялась растерять боевой настрой, едва его гипнотический взгляд снова коснется моих глаз.

– Ты лжешь, моя падающая звезда, – в низком голосе Давида прозвучали бархатные нотки. Он использовал запрещенное оружие – слова, которыми никто никогда не называл меня. Кроме него одного. Моя падающая звезда.

Я громко сглотнула и раскрыла рот, хватая воздух. Кир прижал меня к себе, будто боялся, что я рассыплюсь на осколки, а потом вдруг громко рассмеялся, барабаня пальцами по моему бедру.

– Ну надо же! —воскликнул он, – стоит показать тебе растерянное личико, и ты веришь, что она все еще принадлежит тебе, – парень снова засмеялся. Возможно, слишком наигранно, но он давал мне шанс проглотить ком страха и включиться в игру.

Только мне не хватало эмоций, способных выпустить пантеру на волю. Давид всегда был моей слабостью. Он слишком долго подавлял меня, перестраивал под себя, и я разучилась быть собой настоящей в его присутствии.

Кир это понял. И дал мне чувства, пробуждающие мой внутренний огонь.

Он провел ладонью по моей голой спине, заставляя меня откинуться назад, и склонил голову, пряча лицо в моем декольте. Его нос шумно вдохнул аромат моей кожи и хриплый голос, прозвучавший у моей груди, запустил по телу разряд тока.

– Ты и не знаешь, братец, какая она хорошая актриса, – влажное касание языка по нежной коже груди, и я чувствую, как мгновенно затвердевают соски, выпирая сквозь черный шелк. Возбуждение, захлестнувшее меня внезапным вихрем, разгоралось в крови, и я, вторя поведению Кирилла, рассмеялась, потряхивая волосами.

Пусть Давид думает, что мои чувства к нему – фарс. А то, что между мной и Кириллом – настоящее. Дикое, необузданное, сбивающее с пути – такое горячее и такое живое. И только мы с Киром будем знать правду.

Давид молчит, и Кирилл буквально заставляет себя оторваться от поцелуев на моей шее и взглянуть на брата.

– Мы обсудим дела или ты выйдешь и дашь мне и моей невесте уединиться?

Я взяла себя в руки и тоже посмотрела на Давида. Тот, конечно, не был сокрушен, но озадачен точно был. В его холодных глазах металась ярость. Он был зол. Чертовски зол. Я буквально видела в его взгляде, как он мечтает врезать Киру, а потом заняться мной.

Взять жестко. Без церемоний. Ухватиться за подол платья и разорвать ткань по хрупкому шву, ровной строчкой проходящему по моей заднице, а потом нагнуть меня и наказать грубым сексом за непослушание.

Одна мысль о том, что он этого не получит, вселила в меня дерзость. Я вскинула острый взгляд и наигранно похлопала глазками, демонстрируя Давиду – вот она я, хорошая актриса. А потом, когда опасный огонь в его глазах усилился, я грубо рассмеялась прямо ему в лицо.

Давид медленно перевел взгляд с меня на довольного Кирилла и по словам произнес:

– Ты не будешь. Трахать ее. Здесь.

– Значит, поговорим о делах, – хитрая улыбка на красивом лице Кира стала еще шире. Все шло по его плану. Давид дрогнул. И я была так ошеломлена осознанием этого, что совсем перестала думать о словах Кира – «Мы с Сашей женимся». С ним мы разберемся позже, а сейчас мне нужно эффектно уйти, чтобы эти двое могли обсудить проект наедине.

Под ревностным взглядом Давида я повернулась к Кириллу, делая вид, будто совершенно забыла о старшем брате. Острым ногтем очертила красивую линию скулы и подбородка, осматривая парня из-под опущенных ресниц. Тот смотрел так жадно, что, казалось, готов был послать к черту Давида и компанию отца, чтобы продолжить изучать мое тело.

– Лизни меня, – шепнула я. Тихо, будто грязный секретик, и все же достаточно слышно, чтобы у Давида от ревности член отсох, – лизни, и я уйду.

Глаза Кира потемнели, и меня от одного его взгляда накрыло горячей волной возбуждения. Между ног стало предательски тепло, и я пожалела о том, что зашла слишком далеко в своей игре. Или не пожалела…

Кирилл склонил голову и, опустив ладони на мои ягодицы, сжал их так сильно, что я ахнула – возможно, слишком громко, но ощущения захватили мой разум. Когда рот Пожарского накрыл мой сосок через тонкий шелк платья, я вцепилась в светлую голову Кирилла, не позволяя ему отстраниться. Он смочил чувствительный сосок языком, не переставая сжимать мой зад, и я позабыла напрочь о том, что должна уйти.

Напряжение внизу живота сводило с ума, и я как никогда жаждала разрядки. Внезапно мою голову больно дернуло назад, и я увидела перечерченное яростью лицо Давида. Он держал мои волосы, оттягивая мое лицо от Кирилла. Еще миг и его рот накрывает мой жестким поцелуем. Его язык требовательно вбивается в мой рот, и я, ошеломленная чувствами, теряю контроль. Отвечаю на поцелуй Давида, открывая врата в свой личный ад. Позволяю Киру дразнить языком мой сосок.

Лямка платья скатилась с плеча, и я ощутила, как влажный язык стал очерчивать сладкую горошину соска слишком близко, слишком остро – без шелкового препятствия. Я простонала в рот Давида и, с трудом добравшись до собственного плеча, скинула вторую лямку, освобождая грудь от платья. Сильная ладонь – даже не знаю, чья – сжала правую грудь, слегка покачивая, будто взвешивая.

А Кир – это точно был он, грубо тянул вниз молнию платья, спрятанную на левом боку. Давид оставил в покое мой рот и принялся за шею, параллельно помогая брату выпутывать меня из шелкового платья. Когда пальцы – так много пальцев! – сразу коснулись моей голой кожи, я простонала в голос.

Я стояла обнаженная с черной лужицей платья у высоких каблуков. Тяжелое ожерелье змеей обвивало шею. И два бесконечно горячих мужчины облизывали мое тело. Жажда овладела мной. Я безумно тосковала по ласке Давида и потому сейчас, когда он, прижимаясь ко мне сбоку, провел ладонью по моему животу вниз до самой линии лобка, я позволила ему сделать это. Я не противилась.

И я так же хотела Кирилла – этого голодного бесшабашного парня, который затащил меня сюда. Или это я затащила его, ведь я первая пришла к нему с идеей договора. Ни за что не подпустила бы его к своему телу, если бы не эта жажда, высасывающая из меня все соки. Парень расстегивал ширинку, наблюдая за мной совершенно чужим затуманенным взглядом.

Я положила ладонь на руку Давида и провела ее ниже живота, чтобы он мог коснуться меня между ног, как много-много дней и ночей назад. Когда его пальцы скользнули по влажным складочкам, я прикусила губу и промычала от удовольствия, придерживаясь за плечи Кира. Я откинула голову назад, часто дыша.

Неожиданно пальцы, ласкающие мой клитор, отстранились, и в киску ткнулась гладкая головка члена. Качнувшись вперед, я скользнула складочками по мощному органу и широко распахнула глаза, чем доставила Кириллу неимоверное удовольствие.

– Черт, какая ты…, – пробормотал Кир в восхищении.

Да, он точно был огромным везде. Забыв о брате, Кир подхватил меня на руки и уложил на вытянутый ящик от какой-то аппаратуры. Раздвинул мои ноги и на короткий миг замер. Наши глаза встретились, и я поразилась тому, что во взгляде Кира будто застыл вопрос.

Он спрашивал разрешения? Кирилл Пожарский спрашивал разрешения? В этот момент в поле моего зрения вернулся Давид. Его штаны были спущены, и я снова увидела его член, перевитый венками – достаточно большой и толстый, но не такой внушительный, как у младшего брата.

Словно реагируя на соперника, Кир наконец погрузил в меня свой орган, и я сцепила зубы, сдерживая благой мат. А вот парень сдерживаться не стал и выругался так сочно, что я распалилась еще больше.

Пока Кирилл медленно набирал скорость, давая мне привыкнуть к его размерам, Давид присел на одно колено и, обхватив ладонью мое лицо, снова накрыл мой рот жестким поцелуем. Я вернулась в те дни, когда мы занимались сексом по несколько раз за день. В разных местах. И позах. Мы были предоставлены друг другу и только работа Давида могла разлучить нас.

Я извивалась, постанывая от невероятного удовольствия. Пальцы Давида массировали клитор, пока Кир вбивался в мое тело хлесткими шлепками. Меня уносило куда-то ввысь от такого спектра эмоций. Горячая ласка была абсолютно везде. Моя киска сгорала от знакомства с Кириллом. Давид стимулировал клитор. Колючие от щетины поцелуи терзали мои соски. И всю меня разрывало на части от того, что я ощущала пожар всем своим телом. Каждой клеточкой, изголодавшейся по сексу.

Когда я была чертовски близка к оргазму, Кир резко вышел и, не успела я шелохнуться, как Давид, крепко обхватив меня за талию, приподнял меня, переворачивая. Я оказалась на четвереньках лицом к эрегированному члену Кира, а Давид уже раздвигал мои ноги сзади.

Ошалевшая от возбуждения, я раскрыта рот и сомкнула губы с размазанной красной помадой на влажной головке. В этот же момент Давид вошел в меня сзади, и мы все трое одновременно простонали. Если бы не музыка, все в зале слушали бы наши стоны.

Давид двигался во мне резко, грубо вбиваясь и шлепая мои ягодицы между делом. Его пальцы, как и прежде, гладили клитор, заставляя меня терять землю под ногами. Следуя ритму, который задавал Давид, я елозила ртом по члену Кира, не переставая наблюдать за тем, как его и без того красивое лицо подсвечивается наслаждением. Он запрокинул голову назад, помогая мне доставить ему удовольствие. Кир обхватил свой член и массировал его у основания, позволив мне обласкать верхнюю часть.

Давид ускорил темп, буквально скидывая меня в обрыв удовольствия. Оргазм накрыл мгновенно, и я громко простонала, выпустив изо рта член Кирилла. Парень продолжил массировать его вверх и вниз, пока под сдавленный стон на пол не брызнула сперма. Давид вышел из меня и, не позволяя мне шевельнуться, кончил на мою спину.