Читать онлайн Медиаторы. Книга 1. Право на власть

© Дарья Буданцева, текст, 2023

© ООО «ИД «Теория невероятности», 2023

Глава 1

Каменные псы

Смотри: мы уже потеряли тени

Ключи и письма раздайте знакомым

Прозрачные пальцы, тонкие вены

Товарищ майор, пожалейте патроны!

Дом кукол. Ходить по небу

Наэлектризованные волосы мёртвой девушки нимбом очертили полукруг. Остекленевшие глаза смотрели в потолок прихожей, руки закинуты за голову, ноги согнуты в коленях. Так позируют на камеру, прыгая на песчаном берегу моря на фоне заката, а не умирают на третьем году службы в… Майор убойного отдела Яна Воинова помнила, что однажды виделась с жертвой. Да, на корпоративе. Они обмывали новые погоны Сан Палыча. Угрозыск всегда праздновал на широкую ногу, и тогда гуляло чуть ли не всё Министерство. И эта девушка там была – совсем молодая, недавняя выпускница училища. Теперь мёртвая. Где же она служила?

Последний вопрос Яна произнесла вслух. Послышался торопливый шелест страниц, и звонкий голос стажёра Дениса доложил:

– Федеральная регистрационная служба, Отдел контроля перемещений. Коломийцева Марина Геннадьевна. Двадцать шесть лет. Поступила на службу в Министерство магического надзора три года назад, идеальный послужной список.

Яна оглянулась и отобрала папку с отчётом. Стажёр не выглядел испуганным, но был бледнее обычного. Запускал ладонь в белокурые кудри, тревожно поправлял огромные круглые очки, часто и глубоко дышал, отчего его тщедушная грудь под голубым кашемировым свитером ходила ходуном. Он старательно ловил взгляд Яны, явно ожидая поручения.

– Так, а ну садись. – Яна положила отчёт на тумбочку и достала из рюкзака бутылку воды. Указала на табуретку, принесённую кем‐то из криминалистов. – Держи. Денис, постарайся дышать медленнее и спокойнее. У тебя сейчас гипервентиляция наступит. Смотри на меня: глубокий вдох, медленный выдох. Через десять секунд ещё один. Вот так, молодец. Продолжай.

Денис покраснел и кивнул.

Яна вновь взяла папку и размяла шею. Точно, Марина – так её звали. На корпоративе она была в синем коротком платье, громко смеялась и танцевала с Эдиком из прокуратуры.

Сейчас Марина лежала у входной двери в собственной квартире. Безоружная, в домашней одежде. Она жила в одной из многочисленных новостроек Новой Москвы, в однушке. То ли из-за того, что квартира располагалась вдалеке от МКАДа и городской суеты, то ли потому, что это была новостройка со свежим ремонтом, то ли по какой ещё причине, но здесь легко дышалось: как в ясный день после дождя. Пахло ландышами и грозой – должно быть, где‐то на полке прятался освежитель воздуха.

Дышалось прекрасно, раздольно и легко – Яна посмотрела на труп Марины и смутилась от возникшего диссонанса.

Из комнаты доносились короткие фразы и щелчки фотоаппарата – оперативники выполняли свою работу: изучали, как жила жертва, осматривали квартиру на предмет улик. Бригада Яны приехала первой в десять вечера, затем прибыли эксперты-криминалисты: они уже успели снять отпечатки пальцев и следы обуви, осмотреть тело и прихожую и присоединились к оперативникам в единственной комнате.

Яна в прихожей терпеливо дожидалась предварительного заключения, хоть и понимала, что точную информацию криминалисты предоставят только к завтрашнему дню, когда изучат все собранные материалы в лаборатории, а тело вскроет судмедэксперт.

Входная дверь распахнулась, впуская напарницу и подругу Яны, капитана Алину Ким. Не разворачиваясь, она пнула дверь каблуком чёрной туфли – руки были заняты двумя картонными подстаканниками.

– Привет всем! Держите, котики, это вам.

Денис хмыкнул:

– Кофе на место преступления. Теперь я точно как в американском сериале.

– Ну нет, для полного сходства ещё пончики нужны. Двойной эспрессо с молоком для Яны и… Что будешь, Денис, карамельный латте или арахисовый капучино?

Денис побледнел и принялся отсчитывать секунды между размеренными глубокими вдохами.

– Алин, завязывай. Все квартиры обошла?

– Ага, время удачное. Ну, для меня. Почти все уже с работы вернулись. Вдобавок кто‐то растрезвонил, что убита молодая девушка, вот бабки и собрались на первом этаже на народное вече. Я походила, послушала…

– Даже мы ещё не знаем, убийство ли это, – недовольно пробормотала Яна. – А подъездные бабки, конечно же, в курсе… Что‐то интересное удалось узнать? Подозрительные незнакомцы, чужаки?

– Пару часов назад милейшая Евдокия Олеговна из квартиры тридцать шесть выходила выбрасывать мусор. Рассказывает про мутного типа, который поднимался по лестнице и так глянул, цитирую, «своими глазищами, что я вся взмокла от ужаса: наверняка наркоман».

– А ещё?

– Больше ничего. Марина ни с кем не общалась, толком про неё никто ничего не знал. Как жила, с кем жила – ноль инфы.

Яна понадеялась, что осмотр квартиры даст больше сведений.

Из комнаты, тихо переговариваясь, вышли двое криминалистов в бахилах и перчатках. Приземистого пожилого мужчину с гладко выбритым подбородком и лысиной на макушке звали Евгением Петровичем, и он служил в Министерстве уже лет двадцать. Парень лет тридцати пяти, худой и высокий, в строгом костюме, – его напарник и протеже Антон Прокофьев. Пока Антон убирал фотоаппарат в большую чёрную сумку, Евгений Петрович, задумчиво протирая голубым платочком лысину, начал рассказывать:

– Смерть наступила совсем недавно, часа три назад. Следов взлома нет.

– Она ждала доставку пиццы, – подтвердила Яна. – Тело нашёл курьер. Дверь в квартиру была не заперта.

– Марина могла открыть заранее. Так часто делают, если ждут курьера. – Алина пожала плечами.

– Допустим, – согласился Евгений Петрович. – Браслет жертвы в последний раз был активен в восемнадцать часов – в конце рабочего дня. Больше она камнями не пользовалась. Первичное обследование никаких насильственных травм или следов борьбы не обнаружило. По всем признакам я мог бы констатировать внезапную остановку сердца. Точнее скажет судмедэксперт, когда получит результаты вскрытия.

– Так что… – Денис неловко запнулся. – Евгений Петрович, мы считаем, что это… никакого криминала? Сердце не выдержало? Или всё‐таки…

– Если бы не парочка удручающих обстоятельств, я бы, безусловно, именно такое заключение и подписал! – Евгений Петрович бодро закивал. – Но всё несколько сложнее. Антоний, вещай!

Антон едва заметно поморщился, отзываясь на прозвище, и принялся загибать пальцы.

– В квартире – да и в подъезде тоже, но здесь ощутимей всего, – обнаружено необъяснимое повышение общего магического фона. Раз. Оно могло быть вызвано нереализованным плетением, сетью от почти любого заклинания… Ещё есть ряд каменных техник, которые оставляют после себя подобный магический шум, – например, «аркан», «пирамида» или «бабочка». Однако…

– Однако браслет Марины не активировался в последние четыре часа! – перебил криминалиста Денис.

Антон смерил стажёра укоризненным взглядом, сделал выразительную паузу и продолжил:

– Однако жертва не активировала камни в браслете как минимум четыре часа, а значит, магический фон остался от чужой магии. Два.

– Могла она пригласить друга? Это же не обязательно убийца наследил? – предположила Алина.

– Разве что друга-убийцу, – фыркнул Евгений Петрович. – Но в любом случае это странно. Браслет Марины‐то в полном порядке. Пришёл друг, разрядил вхолостую целый браслет – и ушёл?

– Целый браслет? – присвистнула Алина. – Мощно…

Повисло молчание.

– А колдун или анимал могли оставить после себя такой фон? – дотошно спросила Яна.

– Анимал – точно нет. Колдун мог. Ну а дальше… классика. Плетение сети не завершилось, но успело достаточно напитаться силой, чтобы стать плотным. Взорвалось, расплёскивая магию по округе.

– Какое ж это тогда было заклятье… – протянул Денис.

– Есть ещё варианты, откуда тут могло появиться столько энергии? – спросила Яна.

Евгений Петрович пожал плечами.

– Возможно, и есть. Но я про них не знаю.

Яна закрыла глаза, пытаясь восстановить ход событий.

– Марина пришла с работы, разделась, кинула вещи на тумбочку. Сняла браслет. Она была дома – чувствовала себя в полной безопасности, – размышляла вслух Яна. – Вдруг врывается враг. То ли дверь была открыта, то ли Марина сама её открыла убийце – неважно. Допустим, это был колдун. Он приготовил атакующее заклинание. Мощное. И что дальше? По какой‐то причине плетение распалось, энергия вырвалась на свободу – как вариант. Но почему тогда Марина не воспользовалась камнями? Браслет лежит совсем рядом – только руку протяни. Убийца ей помешал физически?

– Следов сопротивления нет. – Антон покачал головой.

– Значит, ничто не мешало Марине активировать камни. Плетение опустело, заново его напитать – пара минут. Марина сто раз успела бы если не отразить нападение, то хотя бы послать сообщение в Штаб и вызвать подмогу.

– Значит, ей помешали, – высказалась Алина. – Мы что‐то упускаем. Может, браслет был разряжен?

– Нет, камни на максималке, – ответил Антон.

– Коллеги, обратите внимание на вот эти красные точки на запястье нашей жертвы. – Кряхтя, Евгений Петрович опустился на корточки, взял Марину за руку и указал на два крохотных пятнышка на тыльной стороне ладони. В другой ситуации Яна бы их и не заметила, решила бы, что это след от укуса комара.

«Какие комары в ноябре?» – Яна мысленно дала себе подзатыльник.

– Что это? – спросил Денис, выглядывая из-за спины Алины.

– Предположительно – электрический ожог. Совсем слабый. Таким и собаку не отпугнёшь.

– Электрошокер? – Яна резко выпрямилась. – Колдуны атакуют медиаторов электрошокерами? Чушь какая‐то.

– Вы же сказали, что следов борьбы не было! – не поняла Алина.

– Их и не было, – невозмутимо продолжил Евгений Петрович. – Говорю же, слишком маленькая мощность. Почти электрофорез в поликлинике. Конечно, это предварительное заключение, в итоговом отчёте вы получите конкретную цифру. Но я вам гарантирую, что этот удар электричеством не способен остановить взрослого здорового человека. А именно таковым Марина и являлась.

– То есть наш убийца заходит, не в силах удержать мощное плетение, отпускает его, атакует Марину шокером, который не причиняет никаких неудобств. Тем не менее она стоит и вежливо ждёт, пока её сердце остановится, чтобы не тратить последние секунды жизни на такую суетную вещь, как самозащита? – саркастично проговорила Яна, складывая руки на груди.

– Значит, плетение всё же сработало как надо. – Алина кивнула.

– И это было, к примеру, заклинание пленения, – согласилась Яна.

– Может, сразу какое‐то смертельное проклятье? – спросил Денис.

– И что, потом колдун тыкал бесполезным электрошокером в уже мёртвое тело?

– Мы же не знаем, зачем он тыкал.

Под скептичным взглядом наставницы Денис стушевался.

– Окей, значит, плетение было. Только так можно объяснить бездействие Марины. Она просто не могла ни дотянуться до браслета, ни позвать на помощь, ни тем более обороняться. Теперь у нас два вопроса: что тогда оставило такой мощный магический фон и зачем колдуну электрошокер?

Яна громко произнесла последнее предложение и осеклась. Здравый смысл ей подсказывал, что связывать эти два вопроса и пытаться найти между нами закономерность – гиблое дело, однако интуиция уговаривала не спешить и рассмотреть этот вариант. Не успела Яна додумать эту мысль, как её озарила другая.

– Евгений Петрович, вы говорите, сильный фон?

– Около тридцати единиц.

Яна присвистнула.

– Значит, может получиться.

Алина вскинула брови.

– Хочешь вызвать псов? Спустя столько времени?

– Ты же его слышала. Тридцать единиц. Почему бы и нет.

Денис взволнованно поднял руку, как школьник на уроке, которому не терпится ответить. Он был настолько поглощён происходящим, что даже не смутился от насмешливого взгляда Алины и фырканья Антона.

– Яна Петровна, вы говорите про технику слежения «каменные псы»? Которая в первые секунды собирает энергетический след и…

– Вот именно! Первые секунды! – воскликнула Алина и не дала Денису завершить энциклопедическую справку. – А у нас…

– Не узнаем, пока не попробуем, – ответила Яна.

Она опустилась на пол рядом с Мариной и положила правую руку ей на запястье. Мягко погладила две красные точки на белой холодной коже. Потом закатала рукав своего свитера и коснулась металлического узкого обода, инкрустированного камнями. Выравнивая дыхание, по привычке пересчитала: лазурит, апатит, изумруд, рубин, хризолит, кварц, горный хрусталь, цитрин, топаз. Иногда камни откликались на зов Яны без прикосновений – но «псы» требовали гораздо больших внутренних затрат, чем рядовые техники. «Тридцать единиц энергопотерь» звучало многообещающе. С таким Яна никогда не сталкивалась прежде. Стоило хотя бы попробовать.

Она дотронулась до хризолита, вбирая пальцами тепло, коснулась рубина – камень вспыхнул в ответ. Продолжая удерживать с ними телесный контакт, Яна дотянулась мизинцем до третьего элемента комбинации – горного хрусталя. Камень завибрировал, отзываясь.

Яна закрыла глаза и опустила голову, отстраняясь от посторонних мыслей. Камни её слышали. Понимали, что требуется сделать. Жар усилился – камни отвечали Яне, повинуясь просьбе.

Сейчас, находясь в самом сердце каменной комбинации, Яна чувствовала всё то, о чём говорили криминалисты. Чужая магия тусклым налётом застыла на потолке и люстре, стекала мутными струями по стенам, разливалась нефтяной лужей вокруг безжизненного тела Марины. Яна отчётливо ощутила запах горелого муската и застоявшейся воды.

Хотелось разорвать технику, вынырнуть из этого грязного омута, стряхнуть с рук и колен налипший серый налёт чужой магии, вдохнуть свежий воздух, который не пахнет гнилью и пеплом. Но пока рано. Псы только просыпались – скоро они возьмут след, и тогда убийца обречён. Псы не знают усталости, их нельзя запугать, обмануть или перехитрить. Они будут преследовать источник, пока тот жив.

Поверхность нефтяной лужи заволновалась, дрогнула и взметнулась вверх серыми кляксами. К ним лениво потянулись энергетические щупальца со стен и потолка. Магические струи, оживая и сбрасывая с себя маску дремоты, извивались и сплетались друг с другом, формируя неровный клубок. Энергетические волокна преобразовывались, корчились в муках перерождения. Комок энергии продолжал магнитом притягивать к себе остаточную магию, расплёсканную по всей квартире. Через долгую минуту абсолютно каждая частица чужой волшбы покорилась воле новорождённой техники. Яне казалось, будто чары сами стремились объединиться во что‐то большее, найти своё место в творимой сети, словно боялись завершить краткий цикл своей жизни бессмысленно – растаяв и исчезнув, так и не воплотившись в плетение.

В центре прихожей, с трудом удерживая накопившуюся массу остаточной энергии, степенно вращался огромный серый шар. У Яны перехватило дыхание: за свою службу она никогда не видела такого объёмного следа! Сколько же бесхозной магии было выпущено на свободу четыре часа назад? Яна не могла себе представить ни одного колдовского плетения – и тем более ни одной медиаторской техники! – которые бы требовали такого заряда чар.

Ком тёмно-серой волшбы вращался и бурлил, шипел брызгами, которые тут же притягивались обратно, вновь вплетаясь в единый массив остаточного следа. Яна сделала последнее волевое усилие. Даже не приказ – лишь предложение.

Хотите жить? Хотите получить цель и умереть, достигнув её?

И магия согласилась. Живой трепещущий ком дрогнул и распался на четыре кляксы. Они вращались, неуловимо меняя форму, переплавлялись в нечто совершенное. Из текучей массы, неуверенно шагая мощными лапами, вышли четыре серых пса. С каждым мгновением их движения обретали силу, а очертания – чёткость. Окончательно сформировавшись, остаточная магия принялась бойко осваиваться в новых телах. Псы потянулись, размяли спины и лапы. Зевнули, обнажая ряд ровных белых клыков. Прижали уши и синхронно повернули головы к Яне, ожидая приказа.

Не удержавшись, она протянула руку и погладила ближайшего пса. Тот оскалился и прильнул к ладони. Шерсть оказалась гладкой и влажной, словно мокрый осенний лист.

– Вперёд, – шепнула Яна.

Псы коротко взвыли, создавая причудливую многоголосую перекличку, и выбежали из квартиры.

Травля началась.

– Получилось? – нетерпеливо спросил Денис. Никто, кроме Яны и источника, не мог видеть псов.

Яна кивнула. Её мутило. Она взглянула на браслет – три камня, изрядно потрудившись, казались тусклее, чем остальные.

– Воды? – предложила Алина.

Яна опять кивнула.

– Вызывайте подкрепление. Я их чувствую. Они уже совсем близко. – Она сделала паузу и жадно отпила из бутылки пару глотков. – Он совсем близко.



Псы привели медиаторов в частный сектор в десяти километрах от станции «Бульвар Дмитрия Донского». Их целью ока- зался трёхэтажный дом из белого облицовочного кирпича, окружённый высоким забором. Яна вышла из автомобиля, аккуратно закрыла дверцу и посмотрела на экран телефона. Почти полночь. В окне на верхнем этаже горел свет, за тёмными гардинами мелькнул силуэт.

Псы кружили неподалёку, скребли землю, задирали длинные морды к небу и выли. Их белые клыки светились в безлунной тьме.

Денис шёпотом спросил:

– И что теперь?

– Ждём «шмелей». Дом наверняка неслабо защищён от незваных гостей.

– Не хочется проверять уровень гостеприимства хозяина без отряда спецназа за спиной, – фыркнула Алина.

– Разве псы не доберутся до источника, где бы тот ни находился?

– Они‐то да. А вот мы нет. Мне убийца нужен живым. Если до колдуна первыми доберутся псы, они растерзают его на месте, и этому я никак не смогу помешать. Псы – не дрессированные собачки.

– Вы не можете их контролировать? Вы же их создатель!

– Могу, но не меняя жизненную парадигму. Псы существуют ради одной цели – найти и уничтожить источник магии, из которой родились. Эта цель фундаментальна, она не может меняться. Поэтому притормозить псов на время – реально, а вот заставить их провалить задачу – невозможно. Ни для меня, ни для кого бы то ни было. Так что сперва арест, а потом я развею технику.

– Логично. – Денис понимающе закивал, и его очки снова съехали с переносицы.

Мягко зашуршали по гравию шины ещё двух автомобилей.

– Ты вызвала две боевые тройки? – Яна вытаращила глаза.

– Тридцать единиц! – выразительно напомнила Алина.

Яна прикусила язык.

Из автомобилей вышли шестеро в чёрной форме, защитных касках и бронежилетах: четверо мужчин и две женщины. На предплечьях и коленях закреплены чёрные пластины, на поясе – светошумовые гранаты, резиновая дубинка и кобура с типовым самострельным «Грачом». Фары не горели, и разглядеть лица новоприбывших медиаторов было невозможно. Яне почудилось, будто пять теней плавно рассредоточились вокруг дома.

Капитан Макаров, высокий крупный мужчина с бритой головой, приветственно вскинул ладонь и направился к оперативникам. Яна его хорошо знала – работали вместе ещё до Пятого восстания. На правой руке медиатора был кожаный наруч – в нём помещалось в три раза больше камней, чем в боевом браслете Яны. Она почувствовала лёгкий укол зависти.

– Майор Воинова, здравия желаю! Я руковожу захватом. Что известно о противнике?

– Здравствуйте, капитан Макаров. Благодарю за оперативность. Просканировать участок своими силами не удалось – купол полностью глушит любое воздействие камней. По предварительным данным – как минимум один колдун. Подозревается в убийстве медиаторки. Он сильно опустошил свой энергетический запас – использовал мощное плетение и оставил невероятный магический след на месте преступления.

– Считаете, сейчас он истощён и не может творить чары?

– Я бы не стала на это надеяться.

– Примем во внимание, спасибо. – Макаров задумался и провёл рукой по голове. – Он знает, что окружён?

– Полагаю, так. Мы натравили на него псов – обычно источники чувствуют, когда за ними гонятся.

– Значит, наш могущественный колдун предупреждён и вооружён… Занятный вечерок намечается.

– И последнее – очень важно! Колдун – или колдунья, кто бы там ни был, хоть само воплощение Зверя! – нужен мне живым, за сегодняшний вечер у меня накопилось слишком много вопросов. И я жажду их задать.

Капитан кивнул.

– Так точно, товарищ майор. Если вы правы и у колдуна действительно такой большой запас энергии, чтобы кидаться плетениями направо и налево, мы ему дали достаточно времени, чтобы подготовиться к нашему визиту и заготовить парочку «сетей» или какой‐то другой дряни. Не будем медлить ещё больше.

Пока Макаров раздавал указания подчинённым, Яна вытащила из багажника комплекты бронежилетов со шлемами и протянула один Денису. Проверила, как вынимается оружие из кобуры – она предпочитала надёжную «Гюрзу».

Яна дождалась, пока стажёр одолеет бронежилет, и развернула Дениса к себе.

– Так, слушай внимательно. Идёшь следом за нами с активированным кварцем – конечно, не универсальная защита, но от шальной порчи прикроет. Держись за мной или капитаном Ким, ясно?

Денис кивнул, тщательно скрывая волнение.

– Так точно, товарищ майор.

– Если что‐то пойдёт не по плану, не высовывайся. Если заметишь что‐то подозрительное, не высовывайся. Если на тебя полетит заклинание…

– Не высовываться, я понял. – Денис уныло поправил очки.

– Неверно. Отражать по протоколу, активировать защитные камни и искать укрытие.

Алина негромко фыркнула. Она неторопливо разминала кисти рук, не сводя взгляда с оранжевого квадрата окна. Силуэт мелькнул ещё пару раз и внезапно подошёл совсем близко к окну, остановился на секунду, заслоняя льющийся свет, и в то же мгновение тот померк, сливаясь с чернотой дома.

– Вот теперь он сто процентов в курсе, – с долей неясного удовлетворения в голосе прокомментировала Алина.

Яна натянула бронежилет и шлем и подала знак «шмелям».

– Вперёд. Мы выдвигаемся за ними. Денис, идёшь сзади и не отсвечиваешь. Алина, арест на тебе.

Алина кивнула и коснулась ремня, проверяя, на месте ли наручники с алмазным напылением – они полностью блокировали колдуну или анималу доступ к магии.

Яна выровняла дыхание, отсчитывая секунды. У её ног крутились псы, ластились и в нетерпении кусали друг друга за хвосты. Они чуяли цель и не понимали, почему им не дают до неё добраться. Удерживать их было нелегко. Когда один из них начинал рычать и рваться к дому, Яна успокаивающе касалась прохладной мягкой шерсти, принуждая стоять на месте. «Подождите ещё немного, мои хорошие. Скоро всё закончится». Она устало тряхнула головой, убирая волосы с лица. Яне казалось, что она понимает псов как никто другой. Она знала, каково это – жить ради конкретной цели.

Земля вздрогнула, воздух завибрировал, засвистел ветер – это бойцы спецназа взорвали защитный купол вокруг дома. Яна и Алина выставили руки с браслетами, активируя щиты напротив груди и лица, и побежали внутрь.

Сорванная с петель широкая дубовая дверь лежала на полу. Медиаторы действовали чётко по протоколу. Двое «шмелей» остались на первом этаже, ещё двое рассредоточились по второму этажу, а оставшиеся, включая капитана Макарова, рванули выше.

– Чисто, – донеслось из правого крыла.

– Чисто, – оповестил спецназовец, возвращаясь из комнат с левой стороны.

– Чисто, – дважды приглушённо прозвучало со второго этажа.

Яна, Алина и Денис ринулись наверх.

Раздался громкий треск дерева и стон – видимо, одного из спецназовцев швырнуло в какую‐то мебель. Трижды выстрелил «Грач». Жёсткий мужской голос громко и с надрывом выкрикивал слова заклинания, кромешную тьму озаряли вспышки активированных камней. Яна была права – колдун не казался истощённым. И Макаров был прав – убийца успел заготовить немало плетений. Даже понимая, что от псов ему не сбежать и не спастись, преступник продолжал обороняться… И атаковать.

Спустя пару минут всё стихло.

Яна остановилась на последней ступени лестницы, ведущей на третий этаж, а Алина уверенно прошла вперёд и скрылась за аркой, ведущей в комнату. Яна ощутила, как кожа под браслетом нагрелась – хризолит, рубин и горный хрусталь неделикатно намекали, что приличные люди доводят дела до конца. Псы уже даже не рычали – из их глоток доносился булькающий свирепый рёв, с обнажённых клыков капали слюни, в серых бездонных глазах горел огонь вожделения. Под лоснящейся шкурой перекатывались мускулы, и псы готовы были ринуться на источник по первому приказу Яны.

Дверной проём засветился. Щёлкнули наручники.

– Вы арестованы по подозрению в убийстве Марины Коломийцевой. Вы имеете право молчать, но вам это особо не поможет, – со смешком объявила Алина.

Яна выдохнула и, морщась от боли, – камни негодовали всё больше, раскаляя полоску металла, – направилась в комнату. Псы с готовностью последовали за ней – уже не издавая ни единого звука. Яна чувствовала их жажду крови.

Макаров стоял на входе, неловко прижимая к себе левую руку, точно та была сломана, а правую выставил вперёд, всё ещё контролируя противника. Наруч угрожающе пылал рубиновым и малахитовым огнями.

Колдун стоял к Яне спиной, его руки были скованы наручниками, а Алина удерживала его за локти. Когда Яна вошла, он обернулся – с таким же свирепым и безжалостным огнём во взгляде, который горел в глазах псов. Яна подумала, что у колдуна и псов есть нечто общее: цель, которую так хочется прикончить, прямо перед носом, а вот достать её не получается, и это причиняет нестерпимую боль.

Колдун растянул тонкие бескровные губы в улыбке. Он был бледен и молод. Пожалуй, даже моложе Яны – лет двадцать шесть или двадцать семь. Под глазами залегли глубокие круги. Одна бровь рассечена, по щеке стекала кровавая нить. Пуля или каменная техника? Одет он был в распахнутую на груди рубашку, когда‐то белоснежную, а сейчас покрытую пятнами пота.

– Простите за неучтивость, – он говорил с нескрываемой насмешкой, растягивая каждый слог. – Если бы я знал, что сегодня ко мне нагрянут гости, то накрыл бы стол.

Колдун кивком указал в угол комнаты. Там когда‐то стоял массивный письменный стол с двумя тумбами – а теперь среди месива из красного дерева, стекла и книг лежал «шмель» и конвульсивно дёргался, из его горла торчала ножка от высокой настольной лампы. Бронежилет несчастного был изрешечен его же пулями.

Удостоверившись, что силы колдуна надёжно заблокированы и временно он не опасен, Макаров ринулся к раненому медиатору, на ходу гася атакующие камни и активируя исцеляющий лазурит. Яна обернулась на маячившего за спиной Дениса и знаком велела помочь Макарову. Особых надежд она не питала – лазурит далеко не всесилен, но два камня всегда лучше, чем один.

Колдун брезгливо поморщился, словно увидел что‐то невероятно противное.

– Паразиты, – прошипел он. – Гадкие мерзкие паразиты на теле магии. На нашем теле! На моём!

– Оставь своё тело при себе, – хмыкнула Алина. – Поверь, на него мы точно не претендуем.

Яна не улыбнулась в ответ на ободряющий взгляд напарницы. Её что‐то нестерпимо терзало. То ли победная улыбка колдуна, который теперь уж точно понимал, что проиграл партию. То ли его расслабленная поза: колдун никуда не спешил, словно здесь и сейчас в его распоряжении было всё, что ему требовалось.

В любом случае медлить больше нельзя. Яна чувствовала – если не развеет технику и не позволит псам распасться на мелкие частицы и испариться, они окончательно выйдут из-под контроля. Все вопросы она задаст на допросе. Дознаний будет столько, сколько потребуется, чтобы избавиться от щекочущего неприятного чувства. Чувства, что их держат за дураков и водят за нос.

Почему Марина? Откуда возник такой мощный энергетический след? Зачем нужен электрошокер? И, наконец, почему, почему колдун так весело, так ласково смотрит на псов, скалящих зубы?

Решившись, Яна повторила привычную комбинацию. Большой палец на хризолит, указательный – на рубин, мизинец – на горный хрусталь. «Прощайте, собачки. Надеюсь, вам тоже было весело».

Секунда. И ещё одна.

Первый пёс взметнулся в широком прыжке, второй тоже кинулся к колдуну, третий поспешил за собратьями, четвёртый радостно завыл, оповещая спрятавшуюся за тучами луну о том, что намеченное вскоре свершится.

Алина, хоть и не могла видеть или слышать серых псов, рефлекторно дёрнулась в сторону, отпуская колдуна. Тот не двигался, смотрел поочерёдно на псов, словно здороваясь, – и те ос- тановились. Но не исчезли.

Яна снова попыталась отменить технику – и опять безрезультатно. Такого быть не могло!..

Колдун поднял глаза на Яну и доверительно сообщил, словно лучшей подруге:

– Истекают ваши последние дни, паразиты. Я включаю счётчик до судного дня. Слышите, как он тикает? Я слышу его постоянно, каждую секунду. Теперь он будет петь и для вас. Вы нашли меня, но я – песчинка в буре, которая скоро снесёт Министерство со всем его отродьем с лица земли. Грядут перемены.

Алина лениво зааплодировала и хмыкнула, не впечатлённая его речью. А Яна будто бы наяву услышала тиканье часов. Нет, это были не часы. Это псы скребли лапами и клацали зубами. Яна снова коснулась камней, уже понимая, что псы ей больше не подчиняются.

Колдун улыбнулся и кивнул – спокойно и от этого ещё более жутко. Он словно приглашал кого‐то, призывал присоединиться, подталкивал…

Крик застрял у Яны в горле.

Псы разом накинулись на колдуна. Они намеревались рвать и убивать, не издавая ни звука.

– Нет! Стоять! – выкрикнула Яна, но псы не послушались.

Браслет перестал жечь кожу. Яна ощущала искрящуюся радость псов: наконец‐то они исполнили предназначение! Один вцепился колдуну в глотку, второй терзал бедро, третий рвал грудь, четвёртый вонзил клыки в живот.

Стеклянная дверца одного из уцелевших книжных шкафов лопнула с пронзительным звоном. На полке загорелась книга. Не понимая до конца зачем, Яна подбежала к шкафу, сбросила её на паркет и принялась ногами остервенело сбивать пламя.

Кровь стучала в голове: не сумела спасти колдуна – нужно спасти хотя бы это… Что это вообще такое? Какая‐то тетрадь? Блокнот? Нечто ветхое и до пожара, а сейчас и вовсе разваливавшееся в руках – хоть Яна и старалась держать находку бережно. Обложка местами прогорела насквозь, оголяя почерневшие сморщенные страницы. Рукописные страницы!

Яна прочитала уцелевшие строки, горячими чернилами втёкшие в мозг: «Грядут перемены».

Глава 2

Мне отмщенье

Ты вдова отцов, ты сестра сестёр

Мать драконов Мартин писал с таких

Что тебе вода, что тебе костёр

Если это миф?

Princesse Angine. Джудит

Зоя шагала по серой – и местами грязно-розовой – плитке, которой были вымощены почти все улицы в центре Москвы. Подняла голову и мазнула взглядом по табличке на фасаде дома – Большая Дмитровка, тринадцать. Странно, совсем недавно она была на Патриарших.

На улице было темно. Зоя остановилась, достала из кармана красного драпового пальто телефон и глянула на экран.

Семь утра.

Из дома она вышла в три часа ночи. Накинула пальто, захлопнула дверь и быстро, как порыв ветра, сбежала по высоким крутым ступеням сталинки. Не застёгиваясь и не ощущая ноябрьского холода, Зоя бродила по узким улочкам Китай-города, лавировала между весёлыми студентами, которые выходили на крылечки баров и клубов, чтобы покурить и узнать имена друг друга, ёжились в коротких шубках и кожаных куртках, небрежно наброшенных на плечи. Постепенно людей становилось всё меньше – они исчезали в тёплых салонах такси. Клубная разбитная суббота отступала, ей на смену приходило сонное домашнее воскресенье.

Зоя старалась фильтровать чужой смех, пропускать мимо ушей дружеские радостные вопли, но они всё равно бритвой резали пространство, жгли уши и проникали глубоко в голову. Больно жалили. Зоя не хотела приходить в центр, где много людей – и много голосов, но одной в тишине квартиры оставаться было совершенно невозможно. В конце концов Зоя сообразила: бессмысленно искать успокоения и надеяться, что хоть где‐то боль утихнет и перестанет жалить её изнутри.

Вот уже три года боль – постоянная спутница Зои. Самый верный друг. Самый желанный гость. Самый внимательный собеседник. А ещё гнев. Со временем боли становилось меньше, а гнев всё нарастал и нарастал.

Зоя часто выходила гулять. Она шла по многолюдным проспектам, сливаясь с толпой, вдыхая выхлопные газы медленно скользящих по вечным пробкам автомобилей. Она вынимала наушники, в которых играло… Зоя затруднялась ответить, что там играло. Наверное, какой‐то очередной танцевальный плейлист. Или музыка для йоги – кто его знает? Зоя ставила трек на паузу и слушала размеренный гул машин, сливающийся с музыкой из кофеен, воплями подростков и ворчанием бабок с тележками. Она слушала пение Москвы.

Когда этого гула становилось слишком много, Зоя ныряла в какой-то из миниатюрных, будто игрушечных переулочков, в которых часто ютятся пахнущие пылью книжные магазины и барахолки. Порой из этих переулков не было выхода, Зоя забредала в тупик и несколько минут просто стояла, глядя на щербатую стену, украшенную вереницей цветных мусорных баков. За поворотом – Зоя слышала – всё ещё жили, работали, любили, отдыхали. А в этом кирпичном кармане словно застыла жизнь. Над головой медленно плыли облака, за аркой двигались люди и машины, а тут внутри всё замерло. Зое нравилось находиться в таких тупиках. Она ровно дышала, и врывающийся ветер закручивал и подбрасывал ввысь её чёрные длинные кудри, поднимал полы пальто, словно пытался сдвинуть с места. В конце концов ему это удавалось. Вскоре тишина переулка начинала давить на Зою, и она, поправив волосы и запахнув пальто, уходила. Голоса Москвы вновь лавиной заполняли сознание, уводя за собой по шумным улицам.

До знакомства с Владой она не особо любила гулять. Предпочитала проводить время в кальянных, барах, клубах и ресторанах. Ну хотя бы на выставках или в театрах! Но когда Влада, смеясь, вытаскивала её наворачивать десятки километров по Москве, Зоя покорно соглашалась и протягивала в ответ руку.

Теперь Зоя бродила по Москве и мерила шагами серую, грязно-розовую плитку одна.

В голове крутились воспоминания… Нет, неправильно. Мерцали сцены из прошлого – словно немое кино, через проектор танцующее чёрно-белыми тенями на стене. И в этом фильме они были вместе. Воспоминания неотступно следовали за Зоей, жили в её голове постоянно. Порой Зое казалось, что весь мир предстаёт перед ней через призму какой‐то долбаной двойной экспозиции – прошлое наслаивалось на реальность. Или реальность на прошлое?

Она внезапно поняла, почему этой ночью снова опрометью вылетела из квартиры, стремясь забыться и потеряться в бесконечных извилистых тропах Москвы. Сегодня ровно три года с того самого дня.

…Сперва Зоя долго кричала. Сначала громко, потом всё тише, пока окончательно не охрипла. Смотрела в одну точку и методично прожигала её взглядом – в медитативных целях, с поглощающим любопытством и стремлением узнать сперва запах палёных виниловых обоев, затем крошащейся пеплом штукатурки, потом – жжёного кирпича. Зоя легла на пол, потому что не могла больше стоять. Частично приземлилась на старый цветастый жёсткий ковёр, частично – на холодный паркет. Голые плечи быстро покрылись мурашками. Зоя машинально перевела всё ещё обжигающий взгляд на другую стену, где был камин. Понадобилась пара минут, чтобы в углях заплясали искры. Раньше они часто сидели напротив камина, завернувшись в один огромный плед, ели пиццу, смотрели сериал.

Зоя вынырнула из омута прошлого и не сразу поняла, почему дрожат пальцы. Сжала кулак, но это не помогло – теперь тряслась кисть. Зоя уже давно так сильно не злилась. Словно её собственный гнев объединился с гневом, витавшим вокруг, и создал мутный белёсый воздушный кокон. Он одновременно и замедлял движения – шаги выходили нечёткими, будто Зоя шла сквозь плотную пелену, – и ускорял их, придавая походке обрывистость, а мыслям – лихорадочность. Зоя ещё раз сжала и разжала кулаки. Сжать вышло легко, разжать – куда сложнее. Ногти впились в ладонь и не хотели отпускать плоть, мышцы словно свело судорогой.

Зоя была в гневе. Она всё шла и шла, пробиралась сквозь сгущающуюся пелену ненависти, опустив глаза, согнув шею, сгорбившись, почти припадая к земле, – лишь бы не позволить частым фонарям отразиться в лихорадочно блестящих глазах, лишь бы не поддаться этому рычащему, прыгающему ощущению, что она сейчас как гепард на охоте. Если кто попадётся под горячую руку – будет разорван без колебаний.

Дверь бара слева открылась. В ночь выскользнули щупальца музыки, мгновение проторчали на холоде и разочарованно втянулись обратно в душный тёмный холл, запертые дверью. Под вывеской остались стоять трое мужчин. Они, ошалело моргая на морозе, громко переговаривались и теряли рукава курток, раз за разом пытаясь натянуть их на мускулистые руки. Компания грузно спустилась по крутым ступенькам на тротуар, заботливо поддерживая друг друга за плечи – будто бы помогая, но на самом деле только мешая обрести ускользающее равновесие.

– Эй, красотка, – голос звучал снисходительно и обманчиво доброжелательно. – А что такая красивая девушка делает ночью совсем одна? – К вопросу добавился протяжный фальшивый свист.

Зоя с жадным интересом оглядела тусовщиков. Уже давно не студенты, всем явно за тридцать. Они были очень похожи друг на друга – может, из-за чёрных болоньевых курток и толстовок, почти одинаковых коротких стрижек под машинку, оттопыренных ушей и густой щетины на подбородках. Кричал самый высокий и самый массивный, видимо, размер придавал ему веса и смелости в глазах товарищей.

Гнев требовал выхода. Рвал изнутри грудную клетку, затрудняя дыхание, и молил о том, чтобы Зоя выпустила его на свободу. «Только дайте мне повод, – подумала она. – Пожалуйста, дайте мне повод!»

Руки начали гореть от прилива магии, а в пальцах появилась знакомая щекотка.

– Чего ты тут одна бродишь?

– Компания не нужна? Можно с тобой познакомиться?

– Нельзя таким красивым девушкам по ночам ходить без кавалеров.

Каждую фразу они щедро сдобрили хихиканьем – таким маслянистым, что на нём можно было поскользнуться.

Зоя довольно ухмыльнулась, обнажая зубы. Она дрожала – от предвкушения.

Пикаперы, то ли спьяну, то ли в полумраке, кажется, приняли кривой оскал Зои за улыбку и, тыкая друг друга локтями и посмеиваясь, двинулись навстречу.

– Ко мне или к тебе, а? – ласково спросил громила.

– Поедем, красотка, кататься, давно я тебя не катал, – пропел другой.

Зоя одобрительно кивнула. Такой повод её устраивал.

– Ещё шаг – и ты сильно об этом пожалеешь, – хрипло произнесла Зоя.

Мужики загоготали. Будь они трезвее, вероятно, в них проснулся бы отголосок древнего животного инстинкта самосохранения, но сейчас алкоголь и бессонная ночь притупляли их чувства.

– Милашка с зубками!

– А давай ты это в койке повторишь?

– Шкурам только в койке и можно болтать…

– Но там у неё рот будет занят! – Мужики загоготали.

Зоя втянула воздух сквозь зубы.

– Заткните рты, мудачьё сраное! И бегите, пока я позволяю.

– Ненормальная сука!

«Ты не представляешь насколько!»

Гнев, который так долго распирал грудь, она наконец‐то спустила с поводка. Зоя слегка отвела руки назад, сгибая в локтях, и с наслаждением позволила магии свободно литься из ладоней, складываясь в причудливые плетения.

На автомате прошептала заклинание отвода глаз. От медиаторов оно не укроет, но от взгляда и слуха случайных прохожих защитит. Усилием воли она растянула наспех сотворённую лёгкую завесу на троих мужчин. Люди бывают очень громкими, когда им больно.

– Мальчики, последнее предупреждение: если хотите уйти отсюда на своих двоих, пошли вон.

– Может, лучше заткнёшься и отсосёшь? – насмешливо поинтересовался один из мужиков, вразвалочку подходя ближе и намереваясь положить руку на голову Зое.

– Умолкни, – брезгливо велела она и указала пальцем на говорящего.

Его ноги в красных ботинках взметнулись вверх, отчаянно пиная воздух, а мужик захрипел, пытаясь стянуть что‐то с шеи. Зоя повернула кисть, и невидимая удавка затянулась ещё сильнее.

– Что за?..

Остальные пикаперы вмиг потеряли уверенность, блеяли матом и растерянно переводили взгляд с Зои на друга.

Мужик вяло болтался в воздушной петле, сопротивляясь магии, и наконец Зоя позволила ему кулём свалиться на тротуар.

Когда она медленно обвела взглядом оставшихся пикаперов, они попятились. Один дошёл до каменной стены на другой стороне улицы, упёрся в неё спиной и затравленно заозирался, ища пути отхода. Их не было. Зоя медленно приближалась, как хищник, настигающий жертву. Мужик встал в стойку и приготовился драться. От первого удара Зоя увернулась, на второй выставила щит. Кулак врезался в невидимую преграду. Хрустнули кости. Мужик завыл.

Зоя на мгновение почувствовала укол совести – опять она переоценила человеческую выносливость. Правда, совесть умолкла, как только мощный удар пришёлся ей по шее. Зоя вскрикнула, болезненно дёрнулась и развернулась. Громила на всех парах удирал от разъярённой Зои, видимо, посчитав, что разозлил её ещё больше.

Это была неправда. Зоя просто не могла гневаться сильнее.

Спасающийся бегством громила обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Зоя, разбежавшись, взмывает в воздух, ускоряется и летит параллельно земле, вытянув руки, а её пальто алыми крыльями развевается на ветру. Громила заорал, споткнулся, упал и кувырком прокатился несколько метров по плитке. Зоя настигла его у дерева с облетевшей листвой. Приземлилась, нависла над громилой, простёрла руки и зашептала заклинание.

– Пожалуйста, не надо… Прошу! Пожалуйста! Не надо… Что ты хочешь? Я всё сделаю, всё отдам, только, пожалуйста… – Он всхлипывал, бормотал мольбы и смотрел на Зою ошарашенным взглядом, словно сам не был до конца убеждён, что это происходит именно с ним и в реальности, а не в какой‐то компьютерной игре.

Зоя фыркнула и занесла руку над неподвижной жертвой, растопырив пальцы. Корни дерева со скрежетом взрыли мёрзлую ноябрьскую почву. Извиваясь, они заползали громиле под куртку, ныряли в штанины, пригвождая к земле и впиваясь в плоть, оставляя кровавые борозды, перепачканные землёй. Спустя минуту Зоя вновь провела ладонью над жертвой, освобождая. Громила хрипло скулил и смотрел в небо, что‐то шепча. Его лицо было мокрым от пота и слёз.

Зоя стояла неподвижно ещё несколько мгновений, запахнула пальто и зашагала прочь. На смену гневу пришло опустошение. На тело навалилась усталость. Зоя поняла, что уже долгое время не спала. Чувствовала она себя на редкость погано. Конечно, Зоя давно не ждала, что подобные драки принесут облегчение, но всё равно ощущала непонятное разочарование. Всё осталось по-прежнему. Ничего не изменилось. Хотя голодный зверь внутри свернулся клубочком и затих – Зоя знала, что это лишь на время. Скоро гнев снова будет разрывать её на части, и ей опять захочется уступить ему. Как и всегда.

Телефон коротко завибрировал – напоминание о событии. На экране издевательски замигали две строчки: «Завтрак, дом. 10.00». Зоя чертыхнулась и застонала, запустив руку в волосы.

«Надо было разбить телефон о голову какого‐то из тех мужиков, – подумала она, – глядишь, была бы уважительная причина пропустить дурацкий завтрак с матерью».

Зоя остановилась на углу улицы и вызвала такси. Перед визитом к матери надо было привести себя в более-менее удобоваримый вид, если, конечно, она хотела избежать хотя бы половины уготованных нотаций. А Зоя очень этого хотела.

Перед выходом из квартиры Зоя задержалась у зеркала, задумчиво оглядела себя и распустила собранные в хвост кудри. После удара по шее на белой коже наливался синяк.

Зоя взяла телефон и вызвала первый контакт из списка. Ей ответил бодрый мужской голос. Зоя удивилась: Ник по воскресеньям редко просыпался раньше полудня.

– Привет! – На фоне Зоя расслышала автомобильные гудки и городской шум.

– Ты куда с утра пораньше?

– К твоей матери. Меня пригласили на завтрак, – ответил Ник.

– Ого. – Зоя неприятно удивилась.

Минуту назад у неё созрел коварный план: пригласить Ника составить ей компанию в родительском доме и хотя бы частично переключить внимание матери на друга. Зою насторожило, что её опередили.

– Ты тоже там будешь?

– Да. – Зоя раздражённо кивнула. – Мать настояла на прошлой неделе, чтобы я пришла.

– Супер, давай заеду за тобой! – Ник обрадовался. – Ты дома ещё?

– Только вышла. – Зоя спускалась по ступеням.

– Я рядом. Мчусь! – коротко отрапортовал Ник и отключился.

Светло-зелёный «ниссан-жук» затормозил у подъезда через пять минут. Зоя села на переднее сидение и громко хлопнула дверью. Автомобиль мягко тронулся с места.

– Жутко выглядишь, – вместо приветствия сказал Ник.

– Спасибо, ты тоже, – съязвила Зоя и только через секунду поняла, что это правда.

Ник казался очень уставшим. Волосы, которые обычно каштановыми глянцевыми локонами струились до плеч, сейчас были собраны в неаккуратный пучок. Под классическим пиджаком виднелась мятая белая футболка, на ногах – джинсы и кеды на босу ногу, словно Ник натягивал их в большой спешке. Зоя присвистнула.

– Признайся, тебя ограбили и украли все костюмы от кутюр? Или ты сбегал от таинственной любовницы, к которой внезапно нагрянул муженёк? – Она ухмыльнулась.

Ник поморщился, но всё же улыбнулся.

– Пришлось с утра кое-куда заглянуть. По работе.

Зоя знала, что больше он ничего не расскажет.

– Тебя мама пригласила?

– Нет, мастер Эрто.

Зоя резко повернулась и схватила друга за локоть.

– Эрто? Он пригласил тебя на завтрак к моей маме? Ты сейчас серьёзно? Что он там забыл?

Ник осторожно убрал руку Зои обратно ей на колено.

– Я не знаю.

Зое показалось, что знает. Она настороженно на него посмотрела. Ник с сомнением закусил губу и поскрёб рукой щетину, следя за дорогой.

– Мне это тоже не нравится.

Зоя уже давно не видела Ника небритым. Она подумала, что так ему даже больше идёт.

– Но ты догадываешься, так?

– Ты тоже, я полагаю.

Зоя прислушалась к себе и кивнула. Да, скорее всего, она тоже понимала, что её ждёт на этом завтраке. Зоя собрала волосы наверх, устало откинулась на кресло и прикрыла глаза. Жаль, что нельзя было просто всё отменить и уехать отсюда ко всем чертям.

– Что это такое?

– М-м?

Ник кивком указал на синяк на Зоиной шее. Зоя ругнулась – она совсем про него забыла.

– Попался бойкий пикапер. Я с ним разобралась, не волнуйся, – ровным голосом ответила Зоя, отворачиваясь к окну.

– Опять? – тихо спросил Ник.

– Что опять?

– Ты понимаешь, о чём я. Ты снова… – Ник замялся, подбирая слова.

– Ну давай, продолжай, чего же ты! – с вызовом проговорила Зоя. – Я снова – что? Не смогла держать себя в руках? Накинулась на людей? Подвергла опасности колдовское сообщество? Могла привлечь внимание Министерства? Что – я?

– Все перечисленные пункты, – спокойно ответил Ник, поворачивая на Гоголевский проспект.

– Что ты от меня хочешь, Ник? Чтобы я сидела дома и не высовывалась? Они сами виноваты – полезли ко мне первые. Вот и получили своё.

– Я хочу, чтобы ты перестала кидаться на всех подряд. Хочу, чтобы ты думала, прежде чем влезать в разборки, надо тебе это или нет. Уверен, в подавляющем большинстве случаев ответ будет отрицательным.

– Слушай, хватит меня учить жизни, а? Мне нравоучений от матери достаточно. Не хватало ещё и от тебя… – Зоя махнула рукой и замолчала.

– Я же вижу, что с тобой происходит, – мягко продолжил Ник. – И уже давно. Я тоже по ней скучаю. Она была моим лучшим другом. Ты знаешь.

Зоя стиснула зубы. Это было правдой. Она бы не познакомилась с Ником, если бы не Влада.

– Мне тоже её очень не хватает. – Ник не отводил взгляда от лобового стекла. – Мне тоже порой хочется рвать и метать. Только вот – поправь меня, если я не прав! – разве это помогает? Разве станет от этого лучше?

– А от чего станет? Давай, раскрой мне секрет своего дзена!

Ник промолчал, внимательно следя за дорогой, потом продолжил:

– Точно не от того, что ты сломаешь пару костей невинным людям.

– Невинным? – хохотнула Зоя. – Ты бы их видел! Зуб даю, что какие‐нибудь насильники…

– Я вот что хочу сказать… Я не думаю, что она была бы этому рада. Я не думаю, что Влада бы этого хотела: чтобы ты годами себя изводила и пыталась утопить тоску в уличных драках.

– Она ничего из этого не хотела! – рявкнула Зоя. Шумно выдохнула, успокаивая бешено стучащее сердце.

Автомобиль въехал во двор и остановился у красивого белого дома с каменным фасадом светло-коричневого цвета. Первый этаж элитного комплекса в Филипповском переулке украшали колонны. Зоя заметила припаркованный у дома серебристый «мерседес». Значит, мастер Эрто уже приехал.

– Почему ты не исцелилась?

Зоя снова распустила волосы, сердито и резко тряхнув куд- рями.

– Ты когда в последний раз спала? Ты на нуле, что ли? Давай помогу. – Он протянул руку к Зое.

Она увернулась.

– Не надо!

– Хочешь, чтобы сегодня мы ещё и это обсуждали за завтраком? Твои вечные уличные стычки и неспособность постоять за себя?

Зоя резко выдохнула и закатила глаза. Она понимала, что Ник прав.

– Ладно, – процедила она сквозь зубы. – Колдуй, – Поймала насмешливый взгляд друга и добавила, смотря в потолок: – Пожалуйста.

Ник усмехнулся и мягко провёл ладонью по волосам Зои, едва коснувшись её затылка. Она ощутила знакомую щекотку, холодок – и запах мяты. Магия Ника всегда пахла мятой.

– Спасибо.

Они молча сидели в машине ещё минуту.

– Готова идти?

– Нет, – честно ответила Зоя. – Хорошо, что ты будешь рядом.

Ник взял подругу за руку и крепко сжал. Зоя сжала в ответ, впитывая кожей тепло Ника.

– Ладно, идём. А то я окончательно расклеюсь, – слегка сиплым голосом сказала Зоя, отпуская руку Ника. – В конце концов, это просто завтрак. Что может пойти не так?

Из родительского дома Зоя съехала много лет назад, но её мать, степенная колдунья из старинного рода, по-прежнему считала нужным опекать её. Зое порой казалось, что в глазах матери любой её жизненный выбор был неправильным и опрометчивым, кроме единственного – дружбы с Владой.

Зоя помнила, как изменилось лицо матери три года назад, когда она рассказала последние новости. Восстание захлебнулось. Его лидеры повержены.

Зоя помнила, как мать на неё тогда посмотрела – невидяще и так горько, словно оплакивала родную дочь. Но читалось в её взгляде ещё кое-что, помимо горя и тоски, – разочарование. Казалось, она сожалела о том, что Зоя так и не примкнула к Легиону и на неё, в отличие от Влады, охоты не было.

Они никогда это не обсуждали: мать ничего не говорила, а Зоя боялась спрашивать. Может, потому что сама дико, неистово жалела о том же.

Мать встретила их на пороге.

– Николя, дорогой мой! – Она расцеловала Ника в обе щеки. – Проходи в гостиную, чувствуй себя как дома! Андреа сегодня приготовила изумительные круассаны! Сейчас будем пить чай!

– Аделия Владимировна, прошу прощения за мой внешний вид. Сегодня я совсем не одет к завтраку, – виновато сказал Ник, пытаясь спрятать за Зоей голые лодыжки.

– О, перестань, что ты! Ты всегда прекрасно выглядишь! Просто сегодня твой стиль – нарочитая небрежность! – Она засмеялась. – И сколько раз тебя просить, милый? – В голосе матери звучала укоризна, а ещё сталь. – Адель! – Она ненавидела любые намёки на возраст и тратила львиную долю магического резерва на заботу о внешности.

Сколько лет матери на самом деле, не знала даже Зоя. Она сомневалась, что и отец знал, в каком возрасте сто пятнадцать лет назад взял в жёны юную красавицу Аделию. Но и сейчас мать оставалась очень красивой. Ей с трудом можно было дать больше тридцати пяти. Чёрные волнистые волосы были гладкими и блестящими в любое время дня и ночи, словно мать ежечасно обновляла укладку в салоне. Она никогда не собирала их в причёску, и её локоны смоляной лавиной ниспадали до поясницы. Несмотря на кулинарные изыски горничной, мать имела тонкий изящный стан. Когда она устраивала приёмы и суаре в своих гостиных, то надевала струящиеся шёлковые платья, которые подчёркивали её идеальную, по мнению глянцевых журналов, фигуру. Как водится, глаза выдавали возраст, но не морщинки, как это бывает у людей, а взгляд. Когда мать радовалась и смеялась, глаза продолжали смотреть на мир холодно и безучастно, словно всё давно знали, словно всё уже видели. А может, так оно и было на самом деле.

– Зоя, милая, иди в ванную и приведи себя в порядок! Выглядишь так, будто… В общем, неважно. Поторапливайся, у нас сегодня важный гость, не нужно заставлять себя ждать, – бросила через плечо мать, уводя Ника в гостиную.

Гостиная была гордостью матери, она начала обставлять её ещё до первой революции. С потолка свешивались две хрустальные люстры. Когда мать того желала, лампочки сменялись на настоящие свечи и потолок мерцал десятками огней. На стенах гордо изгибали бронзовые шеи парные подсвечники. Отполированный до блеска паркет покрывали бордовые шёлковые ковры ручной работы. На нём стояли диван с изумрудно-зелёной обивкой и коралловыми подушками, бордовая софа и два кресла, украшенные этническими узорами, а между ними – низкие деревянные столики с резными ножками и окантовкой из яшмы. Мать рассказывала, как перекупила их то ли у какого‐то графа, то ли у князя в начале прошлого века. У стены стоял салонный двухметровый рояль, выполненный в стиле ар-деко из белого дерева. Окно было распахнуто, и лёгкий тюль цвета слоновой кости трепетал, дотягиваясь кисточками до высоких вазонов с фикусами.

Гостиная всегда казалась Зое совершенно виртуозной и гармоничной, но при этом она не могла высидеть здесь и пары часов. Эта комната с самого детства Зои чётко ассоциировалась с мамиными бесконечными друзьями – или просто высокопоставленными колдунами, с которыми мать намеревалась подружиться. В гостиной всегда пахло чужими духами, звучала медленная музыка и гремели споры о политике и жизни. В основном о той, что была до революции.

Когда Зоя вошла, в гостиной протекал тихий неспешный разговор, перемежающийся хрустальным смехом матери. Завтрак проходил неформально – гости сидели в креслах, мать расположилась на софе. Столик был уставлен белым фарфором: заварник, чашки, вазочки с джемом и вареньем, молочник, тарелочки с маслом и блюдо с круассанами. Горничная аккуратно разливала чай.

– И представьте только, любезный Эрто, я говорю Корнелии: «Дорогая, прошлая презентация твоей книги привлекла недостаточно внимания, что ты в этот раз собираешься устроить – ледовый каток на крыше небоскрёба в Сити?» А она отвечает, что до неё так уже делали, причём не колдуны. Корнелия рассказывала, что гости того мероприятия были в восторге. Называли виновника веселья кудесником, мол, устроил не просто шоу, а настоящее волшебство! Забавно, правда? Люди думают: чтобы творить волшбу, достаточно иметь много денег и связей… О, Зоя, ну наконец‐то! Мы тебя уже заждались.

Мать говорила ласково и мило улыбалась, похлопала по софе, приглашая сесть рядом с ней.

Эрто поднялся с кресла и поцеловал руку Зои, которую она протянула.

– Великое человеческое заблуждение! Ведь деньги – это далеко не всё, правда, милая Адель? Магия – это привилегия, магия – это нечто за гранью человеческого понимания. Когда чародейство будет низвергнуто до столь простых материй, мир окончательно рухнет в тартарары. Зоя, а вы как считаете?

Эрто цепко посмотрел на неё, словно готовясь запечатлеть и сохранить в памяти каждое сказанное слово.

Предводитель дворянства мастер Эрто тоже выглядел весьма молодо для своих лет – а их, насколько догадывалась Зоя, сосчитать было сложно. Одет, как и всегда, в отглаженный дорогой костюм, по случаю раннего завтрака – светло-серый, под пиджаком – белая рубашка в серую клетку. Эрто весь был каким‐то пепельным: седые коротко стриженные волосы, серебро едва заметной щетины на маленьком подбородке, угольные глаза под нависшими бровями. Лоб и виски испещрены морщинами, нос прямой, чуть нависающий над тонкими бескровными губами. Когда Зоя бродила по городским улицам и кидала взгляды на плакаты и билборды, где красовались лица политиков всех мастей, она каждый раз удивлялась их поразительному сходству с Эрто. Нет, не внешностью, а чем‐то более глубинным, подсознательным, что проглядывалось в мимике. Когда Эрто улыбался, на щеках и подбородке образовывались лукавые ямочки, а вокруг глаз собирались морщинки, словно со всего лица ручейками стекая к вискам. Если глаза матери, тоже будучи старыми, говорили о том, как много она знает, то взгляд Эрто показывал, как много он может рассказать и как многому может научить. Мастеру Эрто хотелось верить, хотелось довериться.

Правда, Зоя уже знала, к чему это могло привести.

– Мастер, в такую рань я ни о чём думать не в состоянии, – мрачно отшутилась Зоя, под неодобрительным взглядом матери забираясь с ногами на диван и отхлёбывая кофе.

– Тогда позвольте мне развить мысль. Даже самая длинная шея у пуделя не сделает из него жирафа. Даже если пловец научится задерживать дыхание на три минуты, он не сравнится с дельфином. Если человеку взбредёт в голову, что он может приблизиться к богу, он вознесётся под самое солнце и сгорит, подобно печально известному Икару. Даже самые большие деньги не дадут людям прикоснуться к чародейству – лишь к его жалкому ограниченному подобию.

Зоя мысленно закатила глаза. Она отсчитывала минуты до момента, когда будет достаточно вежливо сослаться на неотложное дело и уйти. Зоя покосилась на Ника. Тот умудрялся так удачно кивать в нужных местах, что складывалось ощущение активного участия в беседе, хотя он не проронил ни слова.

– Согласна с вами абсолютно, любезный! – с придыханием ответила мать. – Ещё чаю, может быть? – Она повернулась было к Андреа, чтобы дать указание, но Эрто лёгким взмахом руки остановил её.

– Спасибо, дорогая Адель, но я пока воздержусь. Круассаны бесподобные, благодарю за прекрасно проведённое утро! Что может быть чудеснее, чем начинать день в такой компании? – Он поднялся и поцеловал руку гостеприимной хозяйки.

– Ой, ну что вы, что вы! Вы же знаете, что двери нашего дома всегда открыты для вас! – Мать всплеснула свободной рукой.

– За что я, ваш покорный слуга, бесконечно благодарен. А теперь я бы очень хотел поговорить с Зоей. Наедине, если можно. Вы не против?

Зоя насторожилась и краем глаза заметила, как с Ника вмиг слетела его умиротворённость.

– Конечно, она не против! – воскликнула мать. – Зоя, дорогая, проводи нашего гостя в кабинет.

Зоя кивнула, назло матери допила остывший кофе и только после этого прошла в бывший кабинет отца, совмещённый с библиотекой. Пока тот был жив, Зоя часто проводила здесь время, играя в прятки и дурачась среди высоких массивных книжных шкафов с – как ей тогда казалось – миллионами толстенных книг, половина из которых была такой древней, что могла развалиться от одного неосторожного прикосновения.

Зоя прошла в центр комнаты, развернулась к Эрто и сложила руки на груди, выжидающе глядя на мастера. Тот аккуратно закрыл за собой дверь.

– Может, присядем? – мягко предложил он. – Я бы не хотел, чтобы наш разговор проходил в напряжённой обстановке.

Зоя равнодушно пожала плечами и села в кожаное кресло, Эрто разместился напротив.

– Зоя, для нашего содружества наступили печальные времена. Мы терпим поражение за поражением. Мы слабеем, когда противник…

– Мастер Эрто, я вас прошу. – Зоя поморщилась. – Пожалуйста, давайте ближе к делу. У меня совершенно нет времени выслушивать эту чушь.

– Позволю себе напомнить, – Эрто вонзил в неё острый взгляд угольных глаз, – то, что ты зовёшь чушью, есть причина тому, что Влада…

Зоя вскипела моментально, словно кто‐то поставил на огонь чайник с водой на самом донышке.

– К делу, мастер, – сухо обронила она.

– Легиону повстанцев нужны новые колдуны и ведьмы – свежая кровь. Сильные, молодые, из благородных семей. Те, которые осознают свой долг перед содружеством. И те, которые…

– Я всё ещё не совсем понимаю, куда вы клоните, мастер.

– Я думаю, вы лукавите. Легион нуждается в вас, милая Зоя. В вас столько энергии. Буйной, разрушительной, поистине ведьмовской – я лишь предлагаю направить её в верное русло. Я наслышан о ваших, – он усмехнулся, – подвигах на улицах города. Вас многие называют уже чуть ли не городским мстителем.

«Кто называет?» – хотела спросить Зоя, но не стала. Как будто ей не было плевать на светские сплетни!

– Этой ночью произошла трагическая гибель одного из наших людей. Прекрасный молодой колдун, очень перспективный. Августин Чернышёв – может быть, вы встречались где‐то.

Определённо встречались – Зоя припоминала его вечно насмешливый взгляд свысока, – но близко не общались. Всё равно ей было жаль парня.

Эрто продолжал рассказывать, казалось, его не тревожило молчание Зои:

– Он был исследователем. Копался в старинных книгах – примерно как ваш отец, изучал теорию магии. Он не был воином, не был солдатом. Он не хотел сражаться, хотел заниматься наукой.

Зоя вопросительно выгнула бровь.

– Этой ночью выродки из Министерства нашли его. Простите, что говорю это вам, памятуя вашу… потерю, но я должен это упомянуть. Августин был растерзан каменными псами.

На миг стены в кабинете сомкнулись и разъехались обратно. Зоя глотнула воздух и порадовалась, что сидит.

– Мне должно быть это интересно?

– Августин мёртв, но наше дело ещё живо. У содружества есть свои козыри в рукаве. И как только вы дадите понять, что мы с вами смотрим в одном направлении…

– Если я не ошибаюсь, у нас уже был подобный разговор, и я сказала…

– Я помню, что вы мне тогда сказали, уважаемая Зоя. – Эрто улыбнулся. – Вы были в трауре.

«Была?»

– Зоя, если не ради себя, если не ради содружества и всего магического народа, то хотя бы ради неё! Хотя бы ради Владиславы…

Зоя вскочила с кресла и сжала кулаки.

– Хватит! Довольно!

– Влада отдала жизнь ради содружества и своего народа! – Эрто повысил голос.

– Довольно, – сипло прошептала Зоя. – Вы не можете…

– Я знаю, что вы были очень близки, – мягко и доверительно произнёс Эрто.

– Близки? – Зоя вскинула голову и со злобой уставилась на невозмутимого Эрто. – Она была мне ближе чем сестра!

– Да, конечно, – согласился он. – И именно поэтому я считаю, что вам нужно подумать над моим предложением. Влада бы этого хотела…

– О, сегодня вы уже второй, кто говорит мне, чего хотела бы Влада, – яростно засмеялась Зоя. – А давайте я вам расскажу, чего она хотела. Она хотела жить в мире и спокойствии. Она не хотела этой дурацкой войны. Она не хотела уходить так, словно…

– Как вы думаете, – внезапно совершенно спокойно спросил Эрто, – какую роль играла Влада в Легионе?

Зоя осеклась.

– Она была одним из лидеров Пятого восстания. Но вам это и так известно. Это же вы её не защитили и…

– Ошибаетесь, милая Зозо. Владислава стояла у истоков Легиона, более того, это она его организовала.

– Бред! – безапелляционно отрезала Зоя, мотнув головой.

– Да ну? – Эрто лукаво блеснул серебром глаз. – Уверены?

– Уверена, – твёрдо ответила Зоя, стараясь не обращать внимания на холод, который ртутной змеёй пробирался по её позвоночнику.

– Как скажете. В любом случае помните, что моё предложение в силе. Так что, если решите его принять, – просто позвоните. Мой номер у вас есть. – Эрто поднялся, степенно дошёл до двери и обернулся напоследок. – Не у каждого, Зоя, есть шанс продолжить дело близкого человека. Не у каждого есть шанс отомстить. По-настоящему, а не устраивая беспорядочные дебоши на улицах. У вас этот шанс есть. Не упустите его.

Когда Эрто закрыл за собой дверь, Зоя рухнула обратно в кресло, закрыла лицо руками и заплакала.

Глава 3

Битва вожаков

Выпей – может, выйдет толк

Обретёшь своё добро

Был волчонок – станет волк

Ветер, кровь и серебро.

Мельница. Оборотень

На огромной арене заброшенного и позабытого много лет назад цирка пахло сухой древесиной, овсом и шерстью. Алиса остановилась на входе, вдыхая аромат. Кто‐то настойчиво толкнул в спину, мол, нечего путь загораживать. Алиса понятливо подвинулась и пропустила группу людей – пятеро парней и девушек, шумно переговариваясь и не обращая на Алису никакого внимания, прошли по узкому проходу между рядами, поднялись по лестнице в зал и принялись рассаживаться. Оставалось много пустых мест – цирк был рассчитан на количество людей в десять раз больше того, что ожидалось сегодня.

Когда‐то здесь пахло сахарной ватой, гремел оркестр, звучал детский смех, краснели носами клоуны, дышали огнём факиры и ревели медведи в цепях. В начале нулевых цирк закрылся на ремонт, который так и остался лишь в передовицах газет и в предвыборных программах депутатов. Сейчас в цирке бродили блогеры, жаждавшие снять эксклюзивный контент, ночевали бездомные собаки и устраивали сходки анималы. На одну из таких и явилась Алиса.

Народ постепенно собирался. Вскоре Алиса поняла, что прятаться в тени прохода смысла нет, и медленно пошла вдоль трибуны, высматривая свободное место. За годы заброшенности зрительский зал понёс значительные потери. На первых трёх рядах зияли пустоты и торчали из крошащегося цемента штыри, на которые когда‐то крепились кресла. Алиса поднялась по узким ступеням на четвёртый ряд. Уселась в пыльное бархатное кресло, повесила чёрную кожанку на спинку, вытянула ноги и задумчиво подпёрла ладонью подбородок. До начала сходки оставалось полчаса.

В рваных полосках света от высоких прожекторов, угнездившихся под куполом, кружилась пыль. Запах цирка напоминал Алисе о родном деревенском доме, уютный полумрак и разноголосые разговоры убаюкивали. Алиса не спала уже почти сутки. Вылетая на рассвете из Мурманска, она надеялась уснуть, но взбудораженная предстоящей битвой кровь не дала даже задремать, и все два часа полёта Алиса наслаждалась ритмичным писком игры на планшете ребёнка и радостными воплями после очередного победного раунда.

Вскоре в цирке стало шумно и весело. Люди приходили в одиночку, люди приходили семьями: бабушки, дедушки были в та- ком же взбудораженном воодушевлении, как и их внуки. Алиса вслушивалась в раскатистый смех, мягкий звон стекла и шипение пенистого пива, кощунственно проливавшегося на пол из жестяных банок. Последний звук Алисе понравился. Она даже почти всерьёз подумала о том, чтобы присоединиться к гуляющей молодёжи.

– Привет! – Её опять толкнули. В этот раз робко в плечо.

Алиса подняла голову и оторвала руку от подбородка.

– Привет!

Парень, не спрашивая разрешения, сел на соседнее кресло.

– Как тебя зовут? – не зная, что ещё сказать, спросила Алиса.

– Лёша, – охотно представился тот. – А тебя?

– Алиса.

– Будешь пиво?

Алиса на секунду замешкалась, но кивнула. Пара градусов не помешает. Бабушка всегда говорила, что в ней недостаточно задора для хороших драк.

– Супер, я мигом тогда! – Лёша кому‐то свистнул, махнул рукой и полез через кресла к задним рядам, где компания парней и девушек сгрудилась вокруг походного холодильника.

Вернулся Лёша с двумя банками пива. Открыл одну и протянул Алисе. Затем медленно повернулся на месте, оглядывая заполнившиеся трибуны.

– Так, Тигров вижу. Рыси, Быки, Зубры… Не вижу Зубров… А, вон они, в углу, рядом с Росомахами. А мои вон там сидят, у прохода. Ну вот, все на месте. Значит, скоро начнётся. – Он открыл вторую банку и шумно отхлебнул пенку. – Я тебя раньше не видел. Как такое может быть? – Лёша сощурился, изучая Алису. – Ты издалека?

– Из-за полярного круга.

Алиса не знала, как ей объяснить своё многолетнее отсутствие – бабушка на этот случай инструкций не выдала, – и терзалась, делясь даже крупицами информации о своей жизни.

– Ого! Как тебя туда занесло? – Лёша округлил глаза и сделал многозначительную паузу, но Алиса притворилась, что приняла его вопрос за риторический.

Лёша выждал минуту и продолжил, ничуть не обидевшись:

– Я не знал, что кто‐то из клана живёт не в Москве. Ты к нам надолго? Или на выборы приехала? Обидно, наверное, в такую даль приезжать ради десяти минут. Чёртов церемониал! И так понятно, чем всё закончится! Эх, вот раньше были выборы так выборы! Мне дед рассказывал, бои могли часами идти!

– Так, может, и сегодня так будет?

– Да не-е, – рассеянно протянул Лёша, высматривая кого‐то на соседней трибуне. – Откуда ж претендентам взяться? Кто против Серёги пойдёт?

– Как тогда Зрячего выберут? – Алиса растерялась.

– Наверное, Чредимый решит. – Лёша пожал плечами.

Трибуны вдруг умолкли. На арену вышел лысый старик с длинной седой бородой, одетый в кожаное чёрное пальто, потёртое от времени. Старик шёл медленно, с достоинством, пыль на арене под его шагами взметалась в воздух и, кружась, оседала обратно. Старик был высок и худ, со впалыми щеками и тонкими, почти бескровными губами. Светлые глаза его были глубоко посажены, широкий высокий лоб испещрён морщинами. Белые кустистые брови, угрожающе сведённые к переносице, козырьком нависали над глазами. Старик остановился ровно в центре и обвёл выжидающим взглядом трибуны.

– Кто это? – шёпотом, хотя старик не мог услышать, спросила Алиса.

– Руслан же! Наш Чредимый. – Лёша удивился. – Глава Вепрей. Ты спрашивай, если что! Я тут всех знаю.

Алиса благодарно кивнула и вновь почувствовала тревогу – абсолютно сейчас ненужную. Она знала, что делать, она давно к этому готовилась. Всё пойдёт по плану, всё пойдёт своим чередом. Так, как должно быть. Лишние переживания сейчас абсолютно не нужны.

– Братья и сёстры! Ровно девять дней назад к Зверю ушёл наш вождь. Виктор Бурый правил кланом шестнадцать лет. Он пал на поле боя, как и подобает истинному правителю. Он погиб, защищая свой клан. Вместе с Виктором в небесные чертоги Зверя отправился и наш Зрячий – Тимур Белый. На девять долгих дней клан остался без вожака. Девять долгих ночей мы были потеряны. Утрата велика – мы лишились того, кого звали отцом и старшим братом. Того, кто был для нас светочем в непроглядной тьме. Девять дней мы оплакивали потерю, скалили зубы и точили когти. Девять дней мы выжидали. Но жизнь не стоит на месте. Как утро приходит на смену ночи, так и наш клан двинется дальше. Время траура прошло. Настала пора выбрать нового вожака, который поведёт клан к будущим свершениям и победам.

Трибуны громогласно завопили, соглашаясь с каждым словом Руслана.

– Традиционно я приглашаю выйти сюда каждого, кто готов испытать свои силы в битве вожаков. Каждый род имеет право выставить своего кандидата. Как Чредимый, я обещаю, что бой будет честным.

Алиса слушала, не в силах шевельнуться. Ноги онемели и стали неподъёмными, и Алисе казалось, будто сдвинуть их сможет разве что танк. Биение сердца гулко доносилось сквозь шум, туманом застилавший сознание.

На арену, подбадриваемый криками с трибун, вышел крепкий черноволосый парень. Бабушка постоянно повторяла: оцени обстоятельства, и тогда сможешь выиграть битву ещё до того, как она начнётся. Главный претендент на победу был старше Алисы, может, на несколько лет. От Сергея веяло непробиваемой уверенностью. Походка – плавная и твёрдая, широкие плечи – расслабленные, словно Сергей был в своей вотчине, чувствовал себя в комфорте и безопасности. Тёмные волосы топорщились бы упрямыми вихрами, если бы он не уложил их гелем. Кожа казалась бронзовой в тусклом свете прожекторов. Он был одет в синие джинсы и простую чёрную футболку, которая открывала могучие загорелые руки. Сергей не выглядел опасным, яростным или свирепым противником, от которого хвост поджимается. Он был притягательным, даже очень, – в любом другом месте Алиса бы с радостью обменялась с ним номерами телефонов.

– Привет, друзья! – звонко и громко крикнул он. – Меня зовут Сергей. Вы меня знаете. – Раздался приветственный свист, кулаки радостно застучали по спинкам передних кресел. – Со многими из вас я не раз плечом к плечу стоял в бою. Вы – мои люди. Мы вместе сражались, вместе кутили, вместе провожали павших к Зверю и вместе любили. – Он подмигнул, и с трибун послышался женский разномастный смех. – Мой отец сделал многое для клана. Я клянусь идти по его стопам и отдать свою жизнь за вас. Во имя Зверя! Я хочу испытать себя в битве вожаков. По праву наследника Бурого рода я хочу избраться в лидеры клана.

Опять свист и восторженное улюлюканье. «Кажется, этот парень – местная рок-звезда». Алиса обернулась и оглядела зрительский зал. Анималы радостно переглядывались, громко переговаривались, повсюду шипели банки с пивом. Алиса ощутила исходящее от окружающих предвкушение чего‐то таинственного, весёлого, торжественного. Сама она тоже была в предвкушении, но ничего весёлого в нём не наблюдалось.

Сергей стоял, перенеся вес на одну ногу, а на его лице играла лёгкая улыбка. Он повернулся к восточной трибуне, где, видимо, собрались его друзья – именно оттуда Алиса слышала больше всего радостных поддерживающих криков, – и весело произнёс что‐то одними губами, выразительно двигая бровями. Вероятно, он сказал что‐то очень остроумное, потому что трибуны вновь взорвались смехом и кто‐то оглушительно засвистел.

– Ну вот, я же говорил, – со смесью гордости и разочарования произнёс Лёша.

Гул нарастал, разговоры становились громче. Анималы понимали, чем закончатся выборы, и хотели быстрее завершить формальную часть, чтобы перейти к кутежу и поздравлениям.

Руслан кашлянул, вновь призывая трибуны к молчанию, и заговорил:

– Я повторяю свой вопрос! Кто готов бросить вызов судьбе и сразиться с Сергеем Бурым под очами Зверя? Если среди присутствующих есть такой анимал, пусть выйдет он на арену и примет бой либо же подчинится исходу выборов и замолчит навеки!

Алиса сделала пару судорожных глотков пива и кивнула сама себе: пора!

– Мне надо отойти, – зачем‐то напоследок сообщила она Лёше.

– Братья и сёстры, следуя завету Зверя, я объявляю…

Алиса поднялась и перемахнула через ограждение. Как только кеды коснулись песка, разговоры разом притихли. Все замолкли, и казалось, что анималы смотрели ей вслед, словно каждый размышлял, как именно он смог бы вонзить когти или вгрызться клыками в её спину. «Глупости! – Алиса заставила себя не оборачиваться. – Я одна из них».

Сергей постарался скрыть изумление, но его выдавали взметнувшиеся брови, которые стремились переселиться со лба на макушку.

Алиса решительно подошла к Руслану. Тот, казалось, вовсе не удивился новоприбывшей, лишь хмыкнул в седую бороду.

– У нас сегодня гости? Вот так сюрприз! Как зовут тебя, милое дитя?

– Я Алиса из Серого рода, – громко, чтобы слышали все, сказала она.

– Опа-на! – Руслан развеселился и хлопнул в ладоши. – Неужто сама внучка Лидии к нам пожаловала?

Алиса кивнула.

– Ну и что ты тут забыла, дорогая серая волчица Алиса? Заглянула на чай?

Алиса опять кивнула

– Бабка‐то твоя жива ещё? – проскрипел Руслан. – Сколько лет прошло? Пятнадцать, что ли…

В третий раз подряд кивать Алисе показалось глупостью, и она с силой заставила себя разжать напряжённые челюсти.

– Шестнадцать.

Руслан хмыкнул, оценивающе её оглядывая.

– Итак, серая волчица Алиса решила поучаствовать в нашем милом междусобойчике? – участливо спросил он. – Проходи, не стесняйся. Чего как не родная?

Тишина стала ещё отчётливее, взгляды – пронзительными и колючими. Алиса набрала в грудь больше воздуха. В голове было так мало мыслей, что они носились от одной стороны черепушки до другой, умудряясь врезаться друг в друга, как частицы в адронном коллайдере.

Наконец Алиса вспомнила, что должна сказать.

– Я хочу испытать себя в битве вожаков. По праву наследницы Серого рода, которое мне завещала моя бабушка, а ей передала Серая волчица. Я хочу баллотироваться в лидеры клана.

Тишина сузилась до тончайшего острия иглы, которое несколько долгих мгновений приближалось к воздушному шарику, и вдруг резина лопнула, выпуская на волю скопившееся напряжение: все присутствующие в цирке внезапно заговорили, зашептали, забормотали.

Чтобы избежать вызывающих, пронзающих, сканирующих, оценивающих глаз всех анималов, Алиса поймала взгляд Лёши. Она ожидала, что тот отвернётся, но он подбадривающе улыбнулся и отсалютовал банкой пива. Алиса неожиданно для себя тоже улыбнулась. Шум и гам перестали давить на неё сплошным потоком, она словно увидела брешь, через которую хлынул свежий воздух.

Алиса заставила себя сделать глубокий вдох и медленный выдох – размеренно, чтобы никто из анималов не заметил, как судорожно поднимаются и опускаются её плечи.

– Ну что, зверята-жеребята, выборы вот-вот начнутся. У вас есть последний шанс убежать под крыло мамочки.

Руслан усмехнулся в бороду и тут же посерьёзнел. Он вскинул руки ввысь, обращаясь к небесным силам, и громогласно произнёс:

– Да будет свидетелем этого дня Зверь, который однажды ответил на наши молитвы и даровал нам духов-защитников. Сегодня определится, кто поведёт нас дальше. Волею Зверя сегодня решится, кто выберет нам следующее пастбище, укажет на врага, остережёт от беды, защитит от напастей, кто разделит с нами радости и беды, за кем пойдём мы беспрекословно, потому что его глаза станут нашими глазами. Да будем мы видеть так, как видит наш вожак, и да будем мы смотреть с нашим правителем в одном направлении, и да накормит он нас в минуту голода, если леса опустеют, и да согреет нас подо льдами суровыми, если солнце замёрзнет, и да напоит нас кровью своей, если реки высохнут.

Алиса слушала торжественную речь старика, и каждое ритуальное слово наполняло её силой, словно волшебным таинственным теплом согревая изнутри. Она развела плечи, выпрямила спину и подняла голову.

– И когда Первый станет Первым, Второй станет Вторым. Тот, кого одолеет длань вожака, да пребудет с ним на земле и в вечности, да приумножит величие клана, да посвятит свою душу и свою жизнь служению клану милостью вожака.

На миг заброшенный цирк погрузился в молчание. Алиса слышала биение не только своего сердца, ей казалось, что она слышит возбуждённый, неистовый, но всё же такой гармоничный и уверенный в своём единении стук сердец каждого из присутствующих здесь. Они были едины, потому что были рождены едиными. Они вместе не только потому, что по-другому рискуют не выжить, а ещё и потому, что иной вариант просто невозможен. Их судьбы были переплетены столетия назад, и более великой силы, что связала их, нельзя и представить.

От этой одуряющей мысли у Алисы закружилась голова. Именно это ей рассказывала бабушка, когда выпивала пару рюмок коньяка, с фырканьем закусывала шоколадными конфетами и закрывала глаза, погружаясь в воспоминания. Даже уйдя из клана, бабушка навсегда осталась здесь. Теперь Алиса это понимала. Теперь она это чувствовала на каком‐то глубинном уровне, на том, где она знала, как передвигаться на двух ногах или четырёх лапах или как держать ложку правой рукой.

Впервые с тех пор, как приехала в Москву, Алиса почувствовала радость от возвращения в клан. Сейчас она была дома. И готовилась стать хозяйкой в нём.

Алиса несколько раз сжала кулаки и встряхнула руками, избавляясь от дрожи, охватившей мышцы. Сначала нужно победить. Все остальное – потом.

– Да будет это исполнено, да будет так во веки веков. Первый – правит и повелевает, Второй – ведает и защищает, остальные – служат и повинуются. Во имя Зверя!

Старик молча обводил пристальным взором каждого анимала в зале, словно грозный экзаменатор, спрашивая: «Ты всё слышал? Ты всё понял?»

Судя по благоговейной тишине, поняли все. Даже шумная компания молодых анималов, у которых Лёша брал пиво, сидела тихо, прикрыв ладонями алюминиевые зелёные банки, чтобы они не отсвечивали в тусклом свете прожекторов.

– Обнажите свои тела и мысли перед Зверем. Пустите Зверя в свои сердца, откройте ему свои помыслы.

Алиса начала раздеваться. Бабушка рассказывала: в клане анималы слишком часто обращаются на глазах друг у друга, чтобы придавать голому телу какое‐то сакральное значение. Алиса соглашалась, что это совершенно логично и закономерно, но всё равно ей было неуютно под прицелом минимум двухсот пар глаз стаскивать с себя водолазку, снимать джинсы, неловкими экономными движениями складывать одежду в стопку. Она хотела было остаться в белье, но, мельком подняв голову на противника, обнаружила, что Сергей уже снял боксеры с логотипом Бэтмена – под дружеское улюлюканье и смех трибун. Сперва Алиса подумала, будто смеются над обнажённым анималом, а потом сообразила: она ошиблась, нагота никого не смущала. Видимо, всех так насмешил символ супергероя на трусах. Алиса порадовалась, что надела ничем не выделяющийся чёрный комплект, на котором ещё утром болталась бирка. Разумом она понимала, что последнее, о чём ей сейчас стоит волноваться, – узор на трусиках, но всё равно испытывала постыдное облегчение.

Алиса положила стопку одежды на свободное место первого ряда. Провела пальцами по волосам, расчёсывая их и успокаивая сердцебиение. Не удержалась и перебросила каштановые пряди на грудь. Те были не настолько длинными, чтобы скрыть наготу, но создавали эфемерное ощущение защищённости.

«Ну вот и всё. Тот самый день. Тот самый час, – подумала Алиса. – Мой ход».

Удивительно, но в это мгновение, стоящая абсолютно обнажённой перед всем кланом, за секунду до начала самой главной битвы в её жизни, Алиса почувствовала уверенность. Она победит, потому что иначе просто невозможно. Победит, потому что шестнадцать лет бабушка готовила её к этому дню. Победит, потому что нет выбора, нет альтернативы, есть только один вариант будущего. И она сделает всё, чтобы он наступил. Ведь Алиса в ответе не только за себя, но и за весь клан. Она не имеет права проиграть. Это даже не обсуждается.

– Да будут Зверь и его дети свидетелями сей битвы. Да будут её итоги непреклонны и неизменны. Да будет проигравший готов склонить голову перед победителем, как наши предки склонились перед духами Зверя и этим обрели великую защиту. Властью Чредимого я объявляю: да начнётся бой!

Зал взревел, как единый зверь, и этот рык нёс в себе всеобъемлющую веру в истину. Анималы понимали, что решается судьба их клана, и не хотели знать другого варианта развития событий, кроме того, что был предопределён судьбой и волей Зверя.

Сергей с лёгкой усмешкой обернулся на зрителей и помахал рукой. Трибуны отозвались подбадривающими воплями. Компания на первом ряду скандировала его имя.

Сергей перекинулся первым. Его обращение заняло пять ударов сердца Алисы. Первый – анимал раскрыл широко руки, словно стремился объять весь мир, запрокинул голову и резко повернул вбок. Алисе послышался хруст. Второй – тело Сергея задрожало, мышцы от напряжения порвали бронзовую кожу. Он рухнул на одно колено, вытянув обе руки, опустился на сжатые кулаки. Третий – по позвоночнику Сергея прошла мощная волна, и вслед за ней тело выгибалось и покрывалось бурой шерстью. Четвёртый – там, где кожа уступала под натиском медвежьей шерсти, кости, мышцы, связки и сухожилия бурлили, ломались, плавились и мощными толчками крепли и росли в объёмах. На пятый удар сердца одним рывком Сергей встал на задние лапы. Он взревел и оскалился, лицо вытянулось, и чернота затопила глаза, превращая их в два бездонных омута. Медведь опустился на четыре могучие лапы, продолжая реветь. Первые его шаги были осторожными и будто бы неуверенными. Пыль вихрилась и оседала на лоснящейся бурой шерсти.

Медведь принялся наворачивать круги по арене, призывно рыча. Алиса почувствовала, что теперь все взгляды обращены на неё. Возникло жгучее желание обратиться сию же секунду, не делать ни шагу в человеческом облике, чтобы никто не заметил, как дрожат колени. Она облизала сухие губы, досчитала до трёх и вышла в центр арены.

«Я не могу проиграть, просто потому что не могу. Это не моя история, – повторяла Алиса слова бабушки. – Моя история – это победа. Мой путь – путь вожака».

Алиса вытянула шею и выгнулась, позволяя привычной волне обращения захватить тело, полностью покоряясь духу волчицы и позволяя той завладеть разумом. Волчица благодарно завыла устами Алисы, и дикое блаженство охватило каждую клеточку её тела и её сущности. Плотная жемчужно-серая шуба укрыла Алису от всех опасностей, волнений и холода, словно щит. Не в силах устоять на меняющихся ногах, Алиса опустилась на четвереньки, вонзив ногти в песок. Сильные мышцы перекатывались под серой шерстью, и Алиса почти заурчала от переполняющей её энергии. Звуки и запахи обострились, Алиса чуяла врага так чётко, что могла с закрытыми глазами отслеживать его перемещения. Сладко зажмурившись, она завыла и ринулась к Сергею.

Нельзя было оставаться на месте. Медведь – особенно та- кой крупный, как Сергей, – весил почти полтонны, а то и больше. Один его точный удар способен разрешить исход поединка. Волчица же весила пятьдесят килограмов от силы. Единственный шанс победить – быть быстрее, манёвреннее и изворотливее, чем неповоротливый медведь.

Сергей всё ещё тяжело и степенно перешагивал, поднимая морду и издавая длинный протяжный рык. Его когти размером с человеческие пальцы Алисы скребли пол. Рассчитывая на то, что медведь на четырёх лапах не успеет отреагировать на молниеносный натиск, Алиса прыгнула и приземлилась прямиком ему на спину, намереваясь вгрызться в шею. Однако медлительность медведя оказалась обманчивой. Сергей кувыркнулся вперёд, подминая под себя Алису.

Когда Алисе удалось выбраться из-под тяжёлой медвежьей туши, Сергей встал на задние лапы, вытянувшись во весь свой трёхметровый рост, и гортанно заревел, размахивая передними лапами. Отойдя на безопасное расстояние и выждав несколько секунд, Алиса снова ринулась. Теперь она не атаковала в лоб, а хотела запутать Сергея, вымотать его, заставив следить за своими резкими и гибкими перемещениями и соревноваться в скорости, одновременно пытаясь достать его клыками и когтями.

Трибуны в благоговении молчали. Или, быть может, они ревели в унисон с медведем, но Алиса слышала лишь удары своего сердца.

Медведь был готов к атаке. Он вновь поднялся на задние лапы и замахнулся передней, собираясь одним ударом оттолкнуть Алису и прибить к земле. Но она проскользнула под лапой, резко поменяла направление и вцепилась Сергею в бок, прокусив его до кости. Медведь взвыл от боли, повалился на землю и перекатился, снова подминая под себя Алису. У неё потемнело в глазах и зашумело в голове, но она твёрдо решила не размыкать челюсти во что бы то ни стало. Острые резцы и длинные клыки глубоко вошли в плоть Сергея, не позволяя вырваться. Алиса, захлёбываясь кровью, терзала медведя, вынуждая того прекратить сопротивление.

Вдруг Сергей перестал пытаться вдавить её в землю. Он поднялся, развернулся и упал на спину, потянув за собой Алису. Она, и не думая размыкать пасть, упала прямиком в медвежьи объятья. Она растопырила лапы, врезаясь когтями в живот Сергею, но они были слишком тупыми, чтобы причинить ему ощутимый вред. Острая боль пронзила тело – Сергей крепко обнял волчицу, словно переполняясь братской любовью. Он всадил острые длинные когти Алисе под рёбра. Не в силах сдержать вой, она разжала челюсти. С клыков капала горячая кровь. Медведь неуклюже развернулся, теперь уже без проблем давя Алису своим весом. Страх неотвратимого поражения был так силён, что заполнил всё её естество, вытеснив на время боль. Алиса резко дёрнулась, пытаясь вывернуться из медвежьего хвата. Сергей недовольно заревел и зажал челюстями её шею. Не прокусывая кожу, но достаточно жёстко контролируя, чтобы Алиса не посмела сдвинуться с места.

Алиса посмела. Вопреки здравому смыслу, она забилась в медвежьих тисках. Сергей, пытаясь обуздать взбесившуюся волчицу, усилил нажим. Его челюсти сжались сильнее, лишая Алису доступа к кислороду. Последнее, что Алиса запомнила, – свой собственный постыдно поджатый хвост.

Она потеряла сознание, а когда через секунду – или несколько секунд? – пришла в себя, обнаружила, что снова может свободно дышать. Нет больше медвежьей туши, давящей ей на грудь и сжимающей глотку… Во рту был вкус горькой крови и пыли. Алиса облизнулась и попыталась встать. С третьей попытки лапы согласились принять нужную позицию. Под рёбрами горело. Но не это сейчас было важно. Важно было то, что она готова продолжать бой и бороться за своё право…

Запах медвежатины был стойким, но самого Сергея Алиса больше не видела. Где же он? Куда он делся? Бой ещё не окончен! Она готова продолжать!

Алиса в волнении вновь забыла про боль и нарезала круги по арене в одиночестве. Алиса не хотела верить в очевидное.

«Где медведь? Где этот чёртов медведь? Я готова биться дальше! Нет, я не проиграла!»

Сергей обнаружился на первом ряду. Он успел натянуть джинсы и теперь сидел в кресле, откинув голову на спинку, а какая‐то девушка ловкими стежками зашивала глубокую кровоточащую рану на его боку.

Алиса остановилась и села, наконец позволив осознанию навалиться каменной плитой. Простой вывод уничтожал все краски мира, делая голоса вокруг бессмысленно оглушающими. Он лишал возможности встать. Он не давал дышать даже сильнее, чем медвежьи клыки на глотке.

«Первый – правит и повелевает, второй – ведает и защищает», – прозвучал в мыслях Алисы голос Руслана. Или не в мыслях, а наяву?

Руслан подошёл к Алисе и произнёс заветные слова, затем мягко коснулся макушки волчицы. Она знала, чего он просит: перекинуться в человека. Но тогда слова, которые насильно проникали ей в голову, обретут смысл и щит из серебристой шерсти больше не будет её защищать от реальности.

Руслан опустился на одно колено и пристально всмотрелся в волчьи глаза. Алиса легла на пол, уткнула морду в лапы и перекинулась, позволив духу волчицы покинуть её. Через минуту кто‐то принёс то ли полотенце, то ли плед и кинул его Алисе на голую спину. Помог встать, убедился, что Алиса не собирается снова падать и валяться в пыли, и ушёл. Она так и не поняла, кто это был.

Ещё через некоторое время подошёл Сергей и встал слева от неё. Трибуны бесновались и выкрикивали его имя. Скандирование оборвалось, когда Руслан взял левую руку Алисы, висевшую безвольной плетью, и уверенно протянутую правую руку Сергея, образовав круг.

– Сергей из Бурого рода, ты одержал славную победу в честном поединке! Отныне ты будешь зваться вожаком московского клана анималов. И да станем мы послушною паствою твоей, вожак, да станет воля твоя нашей волей, да превратится кровь твоя в нашу кровь, да услышим мы твой голос везде и всегда: и на самой высокой горе меж облаков, и в самой глубокой океанской впадине меж гадов морских. Да будет твой голос всегда громче нашего, да будет он мощнее ветра дикого, мощнее пламени красного, ярче молнии синей. Пусть твоё слово станет законом для нас. Пусть ты станешь отцом и матерью, братом и сестрой, возлюбленным учителем и наставником. Пусть не посмеем мы перечить воле твоей, иначе не сможем жить ни минуты без благословения твоего. Пусть не посмеем мы идти против слова твоего, ибо не жить нам тогда на земле-матушке. Мы станем плоть от плоти твоей, твоя воля загорится в наших сердцах, как комета на небе ночном, и да исполним мы её тут же и без промедления. И да будет так отныне, пока смерть не разлучит нас. Когда же ты ляжешь в сыру землю и укроешься зеленью, и оплачет тебя дождь, и вознесётся твоя душа и твой дух-защитник в горний мир, найдём мы нового вожака, и поведёт уже он нас вперёд.

Алиса слышала и, что гораздо хуже, понимала каждое слово. Ни боль, ни скорбь, ни отчаяние не отвлекали от торжественной речи Чредимого. В такой момент все должны были слушать, и все слушали.

– Серая волчица Алиса, ты проиграла в битве, но проиграла с честью. Ты не Первая, но Вторая. Да станешь ты не правителем, но его правой рукой, его тенью, да станешь ты Зрячей. Будешь защищать вожака, как дух-защитник оберегает нас от напастей. Положишь ты живот свой на алтарь служения вожаку, и да бу- дет твоё сердце биться в унисон с сердцем вожака, и да разделишь ты боль вожака, и да услышишь ты его немой зов, и да увидишь ты его взор и на самой высокой горе меж облаков, и в самой глубокой океанской впадине меж гадов морских. Да будет служение Второй искренним и честным, и тогда Зверь возрадуется и наградит Зрячую высокими дарами. Будет даровано тебе зрение Зверя, сможешь ты взирать на мир сквозь человечью оболочку и видеть сердце Зверя. Да станешь ты Видящей. Будет дарован тебе нюх Зверя, сможешь ты чуять сквозь человечью оболочку и слышать запах Зверя. Да станешь ты Слышащей. Будет тебе даровано чутьё Зверя, и будешь знать ты, в какую из восьми сторон света смотреть, чтобы отыскать Зверя внутри человека. Да станешь ты Ищущей. Да будет дарована тебе стремительность Зверя, и ни один человек с сердцем Зверя не пройдёт мимо Зрячей. Да приумножит Зрячая величие клана, да посвятит кровь, плоть и дух свой поиску наших новых братьев и сестёр. И да будет воля Зверя непреложна и вечна!

Трибуны ревели, вопили и захлёбывались в восторженных криках.

Алиса тоже кричала. Только этого никто не слышал.

Глава 4

Павильон «Космос»

Город революций.

Все всего добьются, без яблок на блюдце.

Революций!

Как мне не свихнуться?

Как мне не прогнуться?

Как мне отвернуться?

Как мне улыбнуться?

Ежовы рукавицы. Город революций

Грудь колдуна была вспорота клыками, на ней розовым снегом лежали хлопья рубашки. Шея – разорвана надвое. Голова – неестественно закинута за спину. Тело боролось со смертью – глупое тело всегда борется до последнего, даже если разум уже этого не желает. Кулаки колдуна были конвульсивно сжаты, ногти впились в кожу до мяса, зубы крошились в сумасшедшем оскале. Но в глазах не было отпечатка борьбы.

Яна спокойно смотрела на обезображенную плоть, но её мутило от ужаса, когда она вглядывалась в лицо колдуна.

Яне без труда удалось идентифицировать колдуна, убившего сперва Марину Коломийцеву, а потом и себя. Дом принадлежал Августину Чернышёву, документы, найденные в ящике стола, были оформлены на это же имя. Яна сразу же отправила запрос в архив, желая узнать о колдуне всё, что смогли накопать в Министерстве за последнее столетие. Она отчего‐то не сомневалась, что Августин наверняка старше Магнада, и попросила поднять записи едва ли не с революции.

Ко времени, когда криминалисты и судмедэксперты закончили с телом, Яна была на ногах больше суток. Техника «каменные псы» не прошла даром, и под утро Яна едва чувствовала собственное тело. Она машинально, действуя то по протоколу, то интуитивно, обыскивала дом Августина. Обожжённая кожа рук болела, но как‐то неуверенно, словно ей было неловко отвлекать Яну от более насущных мыслей. Медиаторка не стала обращаться к бригаде медиков, которые приехали за ранеными «шмелями». Она решила довольствоваться своими скромными силами и активировала лазурит в браслете.

Яна на мгновение – как ей показалось – присела на корточки, чтобы перевести дух, и именно тогда судмедэксперт накрывал Августина чёрным брезентом. Яна бросила прощальный взгляд на колдуна и снова вздрогнула от его победной и будто бы торжествующей улыбки. Даже умирая, он не чувствовал себя проигравшим. Он сам выбрал свою смерть, и этого у него уже никто не отнимет. Так, наверное, выглядели святые, умирая за веру в муках. Святые, умирая, считали, что смерть – лишь переход в другой мир. Знали, что на самом деле выиграли они, а не мучители. Что знал Августин? Эти мысли не давали Яне покоя. С таким лицом не блефуют – стучало в голове. С таким лицом не умирают зря. Так выглядят победители.

Или психи.

Яна безжалостно разворошила полки и шкафы в кабинете Августина в поисках улик. Воспламенившийся блокнот забрали криминалисты. Яна, закусив губу, отчаянно надеялась, что раненные огнём бумаги удастся восстановить. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться: в этом блокноте скрывалось немало ответов.

Но вспыхнувшее пламя не было обыкновенным. Криминалист Евгений Петрович подул на раскалённый аметист в браслете, завершая осмотр, с кряхтением разогнулся и рассудительно сказал:

– Удивительный день, точнее, уже ночь! И удивительный был колдун, надо полагать. – Он протёр лысину белым платком с монограммой. – За всю службу я сталкивался с этим заклинанием трижды. «Двуглавая смерть». Было особенно популярно в начале прошлого века на заре Министерства, когда велись активные партизанские войны. Для колдуна фраза «Унести тайну с собой в могилу» – не пустые слова. Они придумали заклинание, которое соединяет ценный предмет – всё, что угодно! – с собственным энергетическим центром. Как только внутренний источник иссякает, а энергия – пуф-ф! – гаснет, предмет тоже погибает. Августин очень не хотел, чтобы сей блокнот оказался в чужих руках. Удивительно, что вы вообще успели спасти хоть что‐то.

Яна скривилась. Что толку‐то, если блокнот не удастся восстановить? Сейчас почерневшие и съёжившиеся будто от холода страницы норовили рассыпаться от одного прикосновения и точно не выглядели желающими раскрыть незнакомцам свои тайны. Евгений Петрович, наградив зевающего Антона отчётной работой, пообещал Яне сделать всё возможное и степенно удалился из колдовского особняка.

В комнату заглянула Алина и радостно сообщила, что нашли телефон и ноутбук Августина. Зашифрованные не только биометрией, но и магией – техника сразу отправилась к компьютерщикам.

– Всем спасибо, ребят. – Яна попрощалась с медиками и криминалистами. – Всё, домой.

– А ты… – начала Алина.

– И я тоже. Ты слышала, что сказал Петрович. Ждём.

Алина нехотя кивнула. Яна знала, что подруга легко может работать неделями напролёт практически без сна, а выходные предпочитает брать уже после закрытия дела. Чего-чего, но упрямства и упорства Алине было не занимать.

– Давай я пока всё организую для оперштаба, а ты иди спать. – Алина достала телефон и пробормотала: – Сан Палыч точно не оставит нас без присмотра. Надеюсь, найдётся свободная аудитория с балконом. Ну хотя бы с нормальной вентиляцией. Его мерзкие сигареты сводят меня с ума. Кого берём в команду? Чур, не Рогачёва!

– Кто свободен, того и возьмём. Ладно, завтра с этим разберёмся. – Яна зевнула.

Алина не ответила – она уже строчила кому‐то сообщение.

Будильник завибрировал в десять утра. Пара минут ушла на борьбу с соблазном снова коснуться подушки. Зарычав, Яна резко скинула ноги с кровати и собрала волосы в пучок. Выспаться за лишние тридцать минут не удастся, а вот заскочить в кофейню – вполне себе.

Экран телефона снова мигнул – пришло сообщение от Алины. Сан Палыч дал их делу высокий приоритет и разрешил занять Большую космическую аудиторию. «Однако!» – Яна вскинула брови. В последний раз в Большой космической медиаторы из Национальной безопасности руководили подавлением Пятого восстания. Яна тоже была в их числе – людей не хватало, и в оперштаб привлекали специалистов из других отделов. Что же такого откопали криминалисты в вещах Августина, раз этому делу присвоен высокий приоритет?

Яна мгновенно и окончательно проснулась и поспешила в душ. Перед этим коротко телеграфировала Алине, что подберёт Дениса по дороге. Напарница отправила в ответ радостный эмодзи. Наверняка Алина так и не ложилась – закинулась парочкой бодрящих таблеток вкупе с отрезвляющим камнем и помчалась оформлять оперштаб.

Яна встретилась со стажёром на выходе из метро «ВДНХ». Она пришла раньше, а Денис на пять минут опоздал, поэтому пришлось греться о еле тёплый бумажный стаканчик с капучино. Когда пенка на кофе закончилась, а бодрость не наступила, Яна загрустила о том, что не взяла нормальный ядрёный эспрессо. «Будем считать, что это был завтрак», – убеждала себя Яна, отчаянно зевая.

К ней подбежал Денис и остановился, чтобы отдышаться. Яна скептически осмотрела представителя нового поколения, который через несколько лет будет оберегать человеческий род от порождений нечисти. Русые кудри растрепались на ветру, на линзах круглых очков застыли капли дождя, тонкую шею в один оборот обвивал полосатый шарф – такой длинный, что им можно было прочно связать минимум троих людей, да ещё и на бантик бы осталось.

– Мечта поэта, – прокомментировала Яна. – Ты пишешь стихи?

– Плохие. – Денис смутился.

– А песни под гитару поёшь?

– Разве что бардовские…

– И рисуешь?

– Да так, наброски в альбоме в свободное время. А что?..

– Зачем в училище поступил? – перебила его Яна.

Денис неопределённо пожал плечами и что‐то неразборчиво пробормотал. Яна не стала допытываться. Они зашли в арку под «Рабочим и колхозницей».

– Ты из семейных или рекрутских?

– Семейных.

– Кто служил? Отец, мать?

– Бабушка. Хохлова Инга. Она была «шмелём».

Яна уважительно подняла брови.

– Где учился раньше?

– На журфаке.

– Не жалеешь, что бросил ради Министерства?

– А я не бросил. – Денис широко улыбнулся и встряхнул кудряшками. – На журфаке каждый учится так, словно вместо пар гоняет вампиров по Моховой.

На удивленный взгляд Яны Денис торопливо ответил:

– В смысле многие работают по специальности и совмещают с учёбой. Ничего страшного.

– И ты справляешься? Серьёзно? Когда я училась, у нас едва время на сон оставалось. Надо тебе больше отчётов поручать, видимо… – Яна покачала головой.

– Сон переоценивают, – безмятежно ответил Денис.

– Если узнаю, что таскаешь из Хранилища апатит, оторву руки, – предупредила Яна. – Смотри, он бодрит первые пару недель. Усталость – как энергия. В никуда уйти не может. Потом вдарит с утроенной силой. Мне стажёры нужны целые и здоровые. По крайней мере до тех пор, пока я не сдам вас обратно на руки Сан Па… Александру Павловичу.

Денис смущённо потупился, пряча улыбку в шарф.

«Тебя сдам и Алинку вместе с тобой!» – мысленно добавила Яна.

Оставшуюся сотню метров до павильона «Космос» они прошли молча. В будний промозглый ноябрьский день желающих ознакомиться с достижениями советской космонавтики было немного. Перед тем как подойти к металлодетекторам, Яна остановилась и достала из кармана красную корочку. На удостоверении золотым тиснением было написано «Министерство магического надзора». Она обернулась на Дениса и заметила, как тот тоже достал какую‐то корочку. Он замешкался, поймав вопросительный взгляд Яны, потом покраснел, смутился и попытался спрятать корочку обратно во внутренний карман пальто.

Яна перехватила его руку и засмеялась, разглядев надпись и знакомый силуэт университета на обложке.

– А зачётку ты тоже прихватил?

Денис поправил шарф с явным намерением спрятаться в него навсегда.

– Так это… Тут студентам скидка, – оправдался он. – Я машинально достал. Ну мало ли… Привычка. Я тут часто бываю.

Яна фыркнула.

– Прекрасно, – констатировала она. – Ладно, идём.

Красный от смущения и раздосадованный Денис прошёл вслед за ней через арку металлодетектора. Раздался писк, на его зов лениво подплыл охранник.

– Телефончики, ключи на тумбочку, проходим ещё раз, – приказал тот.

Яна поморщилась и раскрыла у его носа удостоверение.

– Следственный департамент, Министерство надзора. Оперуполномоченная Воинова. Молодой человек со мной.

– А, да, точно, меня ваши предупредили, что ещё люди подойдут. – Охранник приосанился. – Проходите, проходите! А можно вопросик? Вы из какого надзора‐то? Этого… Роском?.. Который сайты закрывает? Ну, такие сайты… – Охранник выразительно повёл бровями.

– Именно. – Яна кивнула, быстрым шагом направляясь вглубь павильона.

Редкие посетители бродили между скафандрами и отражались в зеркальных шлемах, на большом экране крутились кадры с чёрно-белой хроникой. Яна рассеянно зацепила взглядом заголовок «Первые женщины в космосе!», отвлеклась и едва не врезалась в стажёра. Денис замер, любуясь макетом искусственного спутника, зависшего в невесомости под стеклянным куполом павильона.

– Красиво, – выдохнул Денис.

– Ниже смотри, – скомандовала Яна.

Под спутниками горделиво и величаво кружился земной шар, поочерёдно подставляя моря и океаны погреться у ярких прожекторов.

– Это не просто красиво, это ещё и символично, – заметила Яна. – Спутник – это Министерство. Земля – это люди, которых мы защищаем. Важно помнить, что после нас – лишь холодный космос. Безжизненный вакуум. Чёрная дыра, которая сожрёт нашу реальность и не подавится. Только мы отделяем землю и людей на ней от этого холода.

Яна внезапно вспомнила взгляд Августина и поёжилась, словно почувствовала то самое ледяное дыхание космоса.

– Об этом важно помнить. Суть не в том, чтобы заслужить как можно больше звёздочек на погонах до пенсии или упечь за решётку больше желторотых щенят-анималов. Смысл в людях, которых мы защищаем. Смысл в том, что мы – единственный, а значит, первый и последний рубеж. Если не мы, то больше никто. Понимаешь? И это не пустая патетика, это факт.

Денис осторожно кивнул.

– Они – стихия. Необузданная и безжалостная. Мы – рациональное и разумное начало. Созданные, чтобы покорить стихию. Научиться ей управлять.

– И с тех пор наши космические корабли бороздят просторы Вселенной… – пробормотал Денис и улыбнулся. – Я понял, Яна Петровна.

– Ладно, пойдём. – Яна решительно тряхнула головой.

Они повернули в коридор и остановились у серой непримечательной двери «хоз/быт № 31–32». Только Яна подняла руку, чтобы постучать, дверь распахнулась. Алина – бодрая и сияющая, как всегда, – затащила Яну внутрь, жестом торопя Дениса.

– Ну наконец‐то, почти все в сборе. – Алина тут же оттеснила стажёра, взяла Яну под руку и повела её внутрь просторного помещения.

Большую космическую аудиторию построили ещё в пятьдесят четвёртом году при реконструкции павильона и замаскировали под бытовку.

Раньше здесь обучали медиаторов, пока не открыли отдельное здание училища при Министерстве магического надзора. В последние десять лет Большая космическая аудитория использовалась как оперштаб для особо крупных операций. Сейчас Яна насчитала в аудитории тридцать человек.

Яна любила Большую космическую – в этих стенах, обитых тёплыми деревянными пластинами, по сути, родилась её карьера.

– Сан Палыч тоже будет с минуты на минуту. Скоро начнём!

Глаза Алины сияли, но здоровым этот блеск Яна бы не назвала. «Значит, точно без дозы апатита тут не обошлось», – отметила Яна, но нравоучения решила оставить на потом.

– Не вижу Евгения Петровича. – Яна сверилась с часами. – Он что, всё ещё в лаборатории? Хотя бы предварительный отчёт готов?

– Готов! – Алина поджала губы. – Не предварительный – чую я, что финальный готов.

– Как это? Мне ничего не приходило. – Яна нахмурилась. – Где бумаги?

– А нет никаких бумаг!

– В смысле – никаких? – раздражённо переспросила Яна. Потом сопоставила факты. – Ну ё-моё, ещё четыре часа назад это было простым убийством. Хочешь сказать, что мы умудрились переместиться на второй уровень секретности?

– Не второй, – прошептала Алина, придвигаясь ближе. – Первый.

– Чего? – Яна поперхнулась. – Терроризм?! Что за дела такие проворачивал Августин? Или это Марина в чём‐то таком замешана? Если ты сейчас мне всё нормально не расскажешь…

– Да я сама толком ничего не знаю, – с досадой бросила Алина, достала из сумки электронную сигарету, воровато оглянулась на входную дверь – не пришло ли ещё начальство? – и уселась на край кафедры. – Как мы разошлись, я давай писать Семёну и выбивать нам нормальный штаб, куда хотя бы пятеро поместятся. И мы не убьём друг друга локтями. Да хватит меня уже взглядом жечь! – возмутилась она. – Это действительно важно! Короче, пока Семён возился с заявлением, я пошла в Хранилище зарядить браслет. В коридоре столкнулась с Евгением Петровичем – пыхтел, бежал куда‐то. Врезался в меня на лестнице – такое ощущение, что даже не увидел. Выбежал из лаборатории – в лифте нажал пятый этаж.

– Значит, к Сан Палычу, – сообразила Яна.

– Ага, я так же решила. А должен был к тебе с первыми результатами. Ты же руководила операцией захвата. Да и все материалы по Марине и Августину к тебе привязаны.

Яна с волнением кивнула. Если что‐то и могло заставить криминалиста действовать в обход системы, то только протокол безопасности. При угрозе терроризма нужно в первую очередь оповестить руководство. Затем включается в работу отдел нацбеза. А когда работает нацбез, то убойному отделу достаются лишь хлебные крошки с барского стола.

Яна оглядела собравшихся ещё раз, уже внимательнее. Да, так и есть. Не считая группки новичков из Организованной преступности – вчерашних выпускников училища, таких приглашают в штаб для мелких поручений, где нужно много ходить и мало думать, – все остальные ребята были из Отдела национальной безопасности.

В аудиторию вошёл Сан Палыч – приземистый полноватый мужчина лет шестидесяти. Он едва заметно хромал на правую ногу. Морщинистое одутловатое лицо, обычно улыбчивое, сейчас – сосредоточенное и серьёзное. Подходя к трибуне, Сан Палыч провёл широкой ладонью по голове, ероша короткую армейскую стрижку и словно собираясь с мыслями, и машинально поправил воротник кителя.

– Коллеги, вольно. Присаживайтесь. Разговор будет долгим и обстоятельным.

В аудитории воцарилась тишина. Генерал-майора Следственного комитета Министерства надзора любили не все, но уважал каждый.

– Вчера вечером была убита наша коллега, Марина Геннадьевна Коломийцева. Двадцать шесть лет. Два года прослужила в Федеральной регистрационной службе, Отдел контроля перемещений. Служила отлично. Без нареканий. Была убита при пока ещё не выясненных обстоятельствах колдуном. Его имя – Августин Иосифович Чернышёв. Один из учеников мастера Эрто – ближайших учеников, на которых тот возлагал особые надежды. Господин Чернышёв принимал участие в Пятом восстании. Пойман не был, в розыске официально не состоял. У нас на него ничего не было. До вчерашнего вечера. А этой ночью Чернышёва растерзали каменные псы. Это произошло при вооружённом захвате. Он решил, что смерть лучше, чем комната дознания.

По аудитории пронёсся осуждающий гул – словно Сан Палыч ткнул палкой в пчелиный улей и его обитатели возмущённо закружились под потолком Большой космической.

Сан Палыч сощурился от света ярких ламп, сжал морщинистыми руками столешницу кафедры и неспешно продолжил:

– Колдун привязал к себе весьма ценную вещицу – свой личный дневник. Он должен был сгинуть навсегда одновременно со своим хозяином. Записи удалось спасти лишь частично. Наши криминалисты под чутким руководством Евгения Петровича трудились всю ночь. Сохранилась всего пара страниц – всё остальное безвозвратно утеряно. Но и той информации, которую мы получили, достаточно, чтобы присвоить делу Августина первый уровень секретности.

Новички из оргпреступности обменялись радостными возгласами. Они и не надеялись в первый год службы получить доступ к делу такого уровня. Яна, глядя на них, хмыкнула: все самые секретные обсуждения будут проходить за куда более закрытыми дверьми, чем оперштаб на тридцать человек.

– Для нашего дальнейшего разговора очень важен следующий факт. Прошу, держите его в уме. То, что нам досталась эта информация, – настоящее чудо. И если мы не сумеем ею воспользоваться по максимуму, то останемся в истории Министерства самыми бесполезными и бестолковыми медиаторами, которых видывал свет. – Сан Палыч выпрямил спину и оглядел присутствующих. – Потому что соревноваться нам будет не с кем: если не отработаем полученную информацию, то станем последними медиаторами, а Министерство прекратит своё существование.

Алина закашлялась, пытаясь прикрыть этим изумлённый вздох. Они с Яной обменялись быстрыми недоверчивыми взглядами.

Сан Палыч достал из папки чёрно-белые листы бумаги – Яна догадалась, что это отсканированные страницы блокнота, которые удалось восстановить.

– Я зачитаю два фрагмента. Запись от двадцать второго октября. «Приходил Н. Узнавал подробности. Спрашивал, насколько всё готово. Так я ему и рассказал! Как я жду, о силы небесные и земные, как я жду! Я буквально живу в ожидании того дня, когда эти мелкие жуки, эти паразиты на теле магии получат по заслугам…» Две строчки не удалось восстановить. Продолжение: «Всё в груди перехватывает и дышать нечем! Задыхаюсь от счастья. Новый мир, новая жизнь. Новый я! Больше не будет этой ненависти. Больше не будет медиаторов. Уничтожим всех – до единого. Министерство разберём по кирпичикам. Да какое там! И пыли не оставим. На душе так легко. И сразу жить хочется. Творить. Исследовать. Продолжать работу».

У Яны пересохло в горле. Для неё текст звучал голосом Августина. Яна слышала, как он издевательски растягивает слова, наяву видела стеклянный блеск его глаз, упрямую линию тонких и почти бескровных губ, ощущала его ярость, которая сочилась горькой смолой из каждой строчки, хотя Сан Палыч зачитывал текст абсолютно безэмоционально.

– Есть ещё одна запись – даты нет, но, судя по всему, Августин сделал её спустя несколько дней после первой. Не менее важная. Всем внимание! «Об этом не должны узнать раньше срока. Никто. Тем более эти шавки. Даже не так: ни эти шавки, ни те. Забавный каламбур вышел, не правда ли? Хоть мастер и решил, что так будет лучше, но я им не доверяю. Мастер говорит, что с новым вожаком всё изменится и мы сможем… Не могу выговорить слово «мир». Помириться? Чушь. Скорее, примириться. Ну, допустим, работать вместе ради революции. Это звучит разумно. Не мы первые, не мы последние. Мастер уверен, что проблем не будет. Я сомневаюсь, но перечить, конечно, не стану. Мастеру лучше знать. Он всегда знает лучше. У нас общая цель – и у этих блохастых шавок, и у нас Министерство давно как кость в горле. Как удавка на шее. Ну ничего. Немного осталось. Не могу спать, не могу есть. Работаю днями и ночами. Выжидаю».

Взрыва голосов не было. Но ошеломлённое молчание звучало куда красноречивее.

Первым подал голос Рогачёв из нацбеза, с ним Яна училась на одном потоке:

– Ну и что они хотят? Убить царя? В смысле, готовят покушение на министра? Как ещё возможно устроить революцию?

– Если им выпадет такая возможность, безусловно, Эрто медлить не будет. Но главная цель, я уверен, другая. – Сан Палыч устало облокотился на кафедру и посмотрел в потолок. – Министр – это не Министерство. Министерство – это все мы. Эрто не дурак, и он это понимает.

– Чего же не дурак, если уже сто лет дёргается и всё никак не успокоится? – донеслось ржание с задних рядов.

Яна резко развернулась.

– Каждое – с твоего, Гришечко, позволения, – дёрганье Эрто нам дорого обходится. Когда он дёргался в прошлый раз, Легион унёс с собой жизни девятнадцати наших товарищей.

Треть участников той операции не вернулись домой. Хоронили одним днём. Многие гробы были закрытыми. Две бутылки джина и три вечера ушло на то, чтобы написать короткую прощальную речь. Это не было обязанностью Яны – тогда ещё капитана, – она сама вызвалась помочь. Если принимать последствия, то все сразу. А похоронная речь, по мнению Яны, шла в комплекте с повышением и новым светлым кабинетом.

– Девятнадцать человек, – Яна сделала паузу, давая сослуживцам время оценить цифру, – не вернулись с зачистки домой. Двенадцать «шмелей» – четыре боевые тройки! И семеро из убойного.

– Ладно, чё ты, Воинова, завелась? – Гришечко явно не был настроен ссориться и быстро сник. – Время есть, разберёмся, виновных накажем.

– Мы не знаем, сколько того времени осталось! – резко бросила Алина.

– Капитан Ким права, – заговорил Сан Палыч. – Приступаем к расследованию незамедлительно. Нужно выяснить, что они замышляют, и предотвратить нападение. В какой бы форме оно ни планировалось! Нам точно известны четыре факта. Колдуны готовят революцию с целью свергнуть Министерство. Первое. Предводитель этого всего – мастер Эрто. Второе. Ради такой цели колдуны готовы объединиться с анималами. Третье. Это будет самое масштабное террористическое объединение за всю историю человечества. Четвёртое. Костин, тебе слово. Что скажешь?

С первого ряда поднялся полковник Андрей Костин и небрежно поправил рукав пиджака, блеснув наручными часами. Глава Отдела национальной безопасности был одет с иголочки, да и в целом всегда выглядел так, словно пришёл на собрание совета директоров. Яна признала за ним этот талант ещё десять лет назад. Костин закончил училище на два года раньше, и общались они мало, в основном в последние годы, когда Яна получила погоны майора и Костин снизошёл до коллеги.

Андрей прочистил горло и заговорил:

– Действительно, все эти записи – тревожный звоночек, но паниковать точно не следует. Нам повезло добыть ценную информацию? Отлично, используем этот шанс по максимуму. Мы уже не раз показывали этим тварям, где их место, – покажем и в этот раз, и в следующий. Пока, конечно, данных недостаточно, чтобы делать выводы. Но сегодня же я отдам соответствующие распоряжения разведчикам Министерства. С этой минуты сбор и обработка информации станут для нашего отдела первостепенной задачей. Я подключу ребят из Главного информационно-аналитического центра. Когда мы в последний раз с ними сотрудничали, это очень быстро принесло результаты. Колдуны и анималы так же, как и все, любят общаться с помощью мессенджеров и социальных сетей, а вот правилами безопасности – как жаль! – постоянно пренебрегают. Скажем дружное им за это спасибо. Обещаю, что скоро нам будут известны все подробности. Версии строить пока рано, но, скорее всего, они собирают новый Легион. Версия 2.0, так сказать. Мы уже это проходили, мы знаем, как действовать в таких случаях. Есть хорошо отработанные схемы. Мы не подведём, Александр Павлович. Я вас не подведу, обещаю.

– Почему сразу Легион? – в тишине раздался голос Дениса. – Революции же бывают и мирные. И даже бескровные. Может быть, они просто хотят… Ну, не царя свергнуть, а конституцию новую?

– Куда уж новее… – пробормотала Алина.

– Простите, а вы кто? – неприязненно уставившись на Дениса, спросил Костин.

– Стажёр Хохлов, студент третьего курса профессионального училища при Министерстве магического надзора, – отбарабанил Денис.

– Стажёр, значит, – процедил Костин. – Прекрасно. А теперь позвольте поинтересоваться, кто же это притащил в штаб стажёра, который ещё вчера смотрел на колдунов только на обложках книг Роулинг?

– Это мой стажёр, – спокойно ответила Яна, встречая ледяной взгляд Костина. Она сделала особый акцент на слове «мой». Язык кумовства Андрей понимал очень хорошо. Секунду подумал, потом понимающе хмыкнул.

– Так вот, уважаемый Хохлов не менее уважаемой госпожи Воиновой, если вы думаете, что колдуны и анималы способны хотя бы помыслить о мирных переговорах, то вам пора обратно в школу. В первый класс. Читать учебники истории. Колдуны и анималы – агрессивные, эмоциональные и абсолютно неконтролируемые существа. Их суть – это убийства и грабёж. Именно этими милыми хобби колдуны и анималы развлекались тысячелетиями, пока их не остановило Министерство. С чего бы, скажите, господин стажёр третьего курса, им меняться? С чего бы им хотеть этого? Они всё ещё не смирились с потерей своей абсолютной власти. Они хотят, как столетие назад, убивать и грабить. Грабить и убивать. А потом снова убивать и…

– Ну хватит, Андрей, мы уловили мысль. – Сан Палыч поморщился. – Идея привлечь аналитиков отличная, действуй. Ты назначаешься руководителем оперштаба. Все присутствующие – в твоём полном распоряжении. И я в том числе.

Костин бодро и решительно отдал честь, затем деловито оглядел аудиторию.

– Нам нужны двое, которые будут контролировать и направлять аналитиков. Плюс нужно оперативно передавать информацию штабу и следить, чтобы ничего лишнего не утекло. Рыжикова, Савиков. Это на вас.

– Есть! – Руки вышеупомянутых синхронно взметнулись ко лбу.

– Приступайте, как только закончится совещание, – скомандовал Костин. – Так, пятеро идут в архивы. Смотрите папки минимум за полвека. Мне нужны имена всех людей, которые когда‐либо работали с Эрто и кто жив до сих пор. Велика вероятность, что он привлекает к восстанию старых знакомых. Имена мне на стол к завтрашнему дню, потом устроим рейды по домам. Кто желает?

Вопрос был формальным. В архивы идти никому не хотелось, даже ретивым новичкам из оргпреступности, которых именно ради такой рутинной работы в оперштаб и пригласили. Костин обвёл глазами новичков и приказал:

– Марш! У вас мало времени, тик-так! Следующее задание также касается Эрто. Я хочу знать всё о том, как он живёт, с кем общается. Во сколько завтракает, кому звонит – и чьи звонки принимает, какие газеты читает. Установите возле его дома круглосуточное наблюдение. Боевой тройки, думаю, будет достаточно. Рогачёв, возьми двух людей, начинайте немедленно. Отчёты я хочу получать каждые три часа. Приступайте.

– Так точно!

– Кроме того, круглосуточная слежка необходима за всеми бывшими членами Легиона. Переписки, звонки, маршруты. Борзенко, Лихачёв, Казаков. Распределите по секторам, привлеките стажёров. Далее, – продолжал Костин, – необходимо разговорить анималов и узнать, с какого потолка они решили мириться с колдунами. Лейтенант Карелина, доложите обстановку. Как там выборы, кто с каким счётом ведёт?

Миниатюрная девушка в синем кашемировом свитере, сидевшая по правую руку от Костина и непрерывно делавшая записи, вскочила с места и принялась рапортовать:

– Выборы анималов состоялись полчаса назад. Победитель и нынешний вожак клана – Сергей Акимов, наследник рода Бурых медведей. Сын погибшего вожака. Это было ожидаемо, наши аналитики предвидели такой исход событий, у Сергея просто не было других достойных противников. Мало кто из оставшихся… – она запнулась на миг, – современных кланов может противостоять Бурым медведям.

– Эх, ничего, дай бог, доживём до того дня, когда всех этих волкодлаков изничтожим, – закряхтел с первого ряда дородный бородатый мужчина. Яна никак не могла вспомнить, из какого он отдела.

Помощница Костина продолжила:

– Вызов Сергею бросила некая Алиса Никонова из рода Серых волков. Проиграла. Про неё мало что известно. Молодая, двадцать один год. На радарах Министерства появилась только вчера, до этого о ней ни слуху ни духу не было.

– Серая волчица? – от удивления Сан Палыч гаркнул на всю аудиторию, и докладчица так дёрнулась, что едва не уронила очки. – В последний раз я слышал о волках из этого рода шестнадцать лет назад. Главой рода тогда была Лидия Петухова. Ретивая волчица! А потом она переехала на север и исчезла с радаров. И вдруг – некая Алиса… Очень интересно. Полагаю, серая волчица стала Зрячей? Ну конечно, стала, а как же иначе, – сам ответил на свой вопрос Сан Палыч. – Андрей, чувствую, что‐то тут не так. Если она внучка Лидии – а пока вроде так и получается, – то её появление не может быть случайностью. Копай в этом направлении.

Костин серьёзно кивнул.

– Согласен, Александр Павлович. Мне нужны четверо. – Он подождал, пока поднимутся четыре руки. – В ближайшую неделю вы работаете вместе с патрульными. Всех правонарушителей – ко мне. В идеале, конечно, достать бы саму Алису. Познакомимся, поболтаем за жизнь… Но в нашем положении мы привередничать не будем – подойдут любые анималы. А уж как развязывать этим зверям языки, не мне вас учить…

Добровольцы поднялись с мест и вышли из аудитории.

Всё по протоколу: включить в работу аналитиков, следить за Эрто, отслеживать его контакты, искать бывших участников Легиона, устроить слежку за анималами. Яна знала протокол нацбеза наизусть. Выучила три года назад. Дальше Костин должен заняться информационной защитой Министерства, а затем – пройтись по всем «нежелательным элементам», то есть колдунам и анималам, которые лишь недавно сменили нелегальный статус, а до того особой законопослушностью не отличались.

Яна задумалась и устремила невидящий взор в стену. Она сама отдала бы ровно такие же приказы. На то это и протокол, чтобы в чрезвычайной ситуации на него можно было положиться.

Или всё же нет?

Внутри что‐то царапнуло: мысль, как игривый котёнок, выпустила коготки и тут же втянула их обратно, не давая сосредоточиться на главном.

Мысль зашипела, когда Яна попыталась схватить её за хвост, и мигнула яркими зелёными глазами. Они вспыхнули, как молния на небе.

Молния.

Электричество! Точно.

Яна поднялась.

– Товарищ генерал-майор, позвольте обратиться?

Сан Палыч в ответ кивнул.

Яна развернулась вполоборота, чтобы всем собравшимся было её видно.

– Мне кажется, мы упускаем самое важное. Андрей, ты действуешь разумно и по протоколу, но это мне и не нравится.

– Не нравится? – Костин поднял брови. – И как мне жить теперь? Уж прости, Яна, но цели понравиться тебе я перед собой точно не ставил.

– Да подожди ты. – Яна отмахнулась. Она всё ещё пыталась раскрутить мысль. – Не о том речь. Смотри, ты действуешь как всегда. Мы похожим образом действовали и три года назад, во время Пятого восстания, и вообще это годами проверенная схема.

– Да, и такие схемы используются раз за разом, потому что они рабочие, – с улыбкой, медленно, как маленькому неразумному ребёнку, объяснил Костин. – Именно такой стандартной протокольной схемой мы и сумели в прошлый раз подавить Пятое восстание.

– Там всё было просто. – Яна покачала головой. В любой другой момент она бы не поленилась придумать ответную ехидную фразочку, но сейчас была занята лихорадочным обдумыванием теории. – В деле Августина просто не было с самого начала. Хочу напомнить, что мы ещё не выяснили, отчего наступила смерть Марины.

– Ну ещё бы, когда вам выяснять, если лучшие кадры убойного отдела вместо работы сидят на совещании нацбеза?

– Да что ты… – Алина задохнулась от ярости.

– Капитан Ким, полковник Костин, что за детский сад. – Сан Палыч стукнул кулаком о кафедру. – Мы все тут собрались, чтобы мир спасать, вашу мать. А не чупа-чупсами мериться!

– Простите, – буркнула Алина, опуская глаза.

Яна продолжила:

– Мы не знаем, как Августин убил Марину. На месте преступления было обнаружено огромное количество энергии. Тридцать единиц. Это следы магии, но не от боевых заклинаний. Вообще ни от каких заклинаний. Словно кто‐то разлил чан с энергией в квартире Марины. И след от электрошокера… Заряд такой величины, что не свалил бы с ног даже таксу.

– Великолепно, госпожа Воинова. – Костин дважды лениво хлопнул в ладоши. – Спасибо, что поделились с нами подробностями дела об убийстве. – Он особо выделил последнее слово. – А мы сейчас, если вы не заметили эту мелочь, собрались по поводу грядущего террористического акта. Который может унести жизни тысяч людей. Пока вы бездельничаете и не расследуете своё убийство, мы тут вообще‐то национальной безопасностью занимаемся.

– Спасибо, что объяснил, Андрей. Без тебя как без «Википедии» – и шагу ступить страшно в этом жестоком мире, – саркастически поблагодарила Алина.

– Ближе к делу, Яна, – поторопил Сан Палыч. – Что ты хотела сказать? У тебя есть какие‐то конкретные предложения, как расставить приоритеты сил штаба?

– Есть. Я считаю, что мы должны выяснить, как была убита Марина, потому что в этом кроется ключ к цельной картине. Нужно сперва понять, почему именно Марина стала жертвой Августина. Кому она мешала?

– С чего ты решила, что убийство Марины и планы Эрто как‐то связаны? Записи в блокноте были сделаны задолго до вчерашнего инцидента, – отрезал Костин.

– Мы не знаем, связаны они с Мариной или нет. Но я уверена, что связаны с тем способом, которым её убили. У меня есть версия. Вчерашний, как ты выразился, инцидент мог быть пробой пера. Тестированием новой системы. Слишком необычная смерть.

– Уважаемая майор Воинова, какими светлыми рекомендациями и мудрыми советами вы меня порадуете? – насмешливо спросил Костин.

– Радости тебе на сегодня достаточно. Смотри, что ты упустил. Колдуны впервые – нет, пожалуйста, вслушайся в это, я повторю ещё раз! – впервые объединяются с анималами под руководством Эрто. Они готовят нечто, что навсегда свергнет Министерство. Так было в дневнике, Александр Павлович?

Тот кивнул.

– Так какого чёрта мы не пытаемся понять, чем это восстание отличается от предыдущих? Почему действуем как по учебнику? – внезапно разозлилась Яна. – Если за всем этим стоит Эрто – а у нас нет пока ни единого основания сомневаться в этом, – то недооценивать колдуна – верный путь к поражению. Нас здесь сейчас тридцать три человека. Было бы здорово в конце собраться полным составом, не правда ли? А для этого необходимо сделать следующее. Во-первых, относиться к Эрто и его банде максимально серьёзно. Эрто достаточно стар, чтобы не сражаться самому. Да и не лезть на рожон в принципе. Но ему хватает мозгов – и таланта, что куда хуже! – работать в команде. Он непревзойдённый лидер. И если кто и может объединить анималов и колдунов под эгидой ненависти к нам и заставить их действовать сообща, то только Эрто. Два сильнейших зла этого мира объединяются. Ну ничего, мы справимся. Просто нужно понимать это и не прятать голову в песок от неприятной и неудобной правды. Во-вторых, вернёмся к Августину, а именно – к убийству Марины.

– Опять ты за своё, – вздохнул Костин.

Яна пропустила его слова мимо ушей.

– Августин – не просто очередной боевой маг, воспитанный Эрто для своих целей. Он исследователь. Учёный. Он что‐то изучал. Возможно, как раз способ убивать медиаторов с помощью какого‐то электрического заряда. Ни тебе заклинаний, ни плетений, просто электрошокер, который можно купить в переходе за три тысячи.

– И к чему ты ведёшь? – Костин всплеснул руками. – Теперь это оружие революции? Прости, но у деревянного колеса было больше шансов совершить научно-техническую революцию, чем у этого якобы оружия – свергнуть Министерство.

– Яна, ну серьёзно, он прав, – протянул Рогачёв. – Да какой бы ни был там электрошокер, ни одному медиатору с заряженными камнями это ничем не грозит. Всё равно что угрожать ежу голой жопой, уж простите мой французский…

– Я не говорила, что этот дурацкий электрошокер приведёт к революции. – Яна усилием воли заставила себя успокоиться и снизить голос на пару тонов. Этим навыком она овладела ещё в первые годы службы, когда поняла, что с мужчинами иначе вести диалог просто невозможно. Только ты заговоришь на эмоциях, как тебя тут же спишут в утиль и нарекут истеричкой. – Я лишь сказала, что Августин – изобретатель. И он вёл записи. Настолько ценные, что наложил на блокнот «двуглавую смерть» – так боялся, что записи попадут не в те руки. А ещё он работал на Эрто. Который готовил революцию. Я не утверждаю, я лишь предполагаю, что эти факты – звенья одной цепи. Августин вполне мог что‐то изобретать или изучать для Эрто. Это «что‐то» может как быть связанным с загадочным убийством Марины, так и не иметь к нему никакого отношения.

Яна замолчала. Она размышляла, высказать ли вслух то, что не давало ей сегодня уснуть, или оставить для разговора с Алиной.

– Хорошо, Яна, я тебя понял. Андрей, возьми на карандаш. Яна у нас стреляный воробей, по мелочам паниковать не будет.

По тому скептическому взгляду, которым окинул Яну Андрей, она догадалась, что доверия Сан Палыча он не разделял.

– Что‐то ещё? – с убийственной вежливостью стюарда в самолёте поинтересовался Костин.

– Да, кое-что. – Яна решилась. – Мне кажется, что будет ошибкой мыслить шаблонно и мелко, нужно…

– Ах, вам кажется, госпожа Воинова? – с холодной яростью тихо переспросил Костин. – Что вам ещё кажется? Что это вы возглавляете оперштаб, а не я?

– Андрей, я не посягаю на твои полномочия…

– Нет, ты просто решила поучить меня работать и жить. Спешу отказаться от твоих пламенных забот. Для этого у тебя есть твой стажёр. А здесь, в этом штабе, ты подчиняешься мне. Моим приказам. И мне нужно знать, что ты доверяешь моему командованию. Мне не нужны сюрпризы. Мы должны работать как единый механизм, без споров, обсуждений приказов и проволочек. Если чувствуешь, что это для тебя слишком мелко, шаблонно, то, пожалуйста, всегда можешь выйти из штаба и найти себе более масштабное занятие.

– Я всего лишь хочу сказать…

– Ты сказала достаточно!

– Полковник Костин, майор Воинова! – Сан Палыч хлопнул в ладоши. – И правда, вы оба сказали достаточно. Хватит говорить, начинайте работать. Я поддерживаю всё, что сказала Яна, и настаиваю, Андрей, на том, чтобы ты прислушался к её словам.

– Так может, её и сделать главной по этому делу? – иронично предложил Костин. – Я-то вам зачем?

– Отставить эти ясли! Делайте то, что умеете лучше всего. Вы, – он посмотрел Яне в глаза, – раскрывайте убийство. А вы, – обратился к Костину, – обеспечивайте национальную безопасность, вашу мать!

Глава 5

Эксперимент

Найди на моём сердце живое место И закрыв глаза на его протесты Положи туда веточку алоэ И оно к утру наполнится любовью

Асия. Алоэ

Зоя налила почти полный бокал вина. Ровно столько, чтобы бросить ещё три кубика льда, – и он наполнится до краёв. Зое казалось, она уже вслепую сможет налить вино так, чтобы оно не пролилось.

Стекло мгновенно покрылось испариной. Зоя нежно провела пальцами по тонкой ножке бокала, взяла его двумя руками и медленно сделала глоток. Ладони стали влажными.

Зоя закрыла глаза и откинулась на спинку дивана. Второй глоток, третий. Сколько ей нужно выпить вина, чтобы перестать помнить? Чтобы перестать чувствовать? Чтобы больше не болело.

Вино проникало сразу в грудь, разливалось холодом между рёбрами, покрывая изморозью два крыла лёгких. И тогда дышать становилось легче – дыхание выравнивалось. Замедлялось. Зоя сделала ещё один глоток.

Через несколько месяцев после того дня Зоя попросила Эрто повторить обряд. И сделать то же самое – но уже с ней. Не согласился. От Ника ждать помощи тоже было бессмысленно. Когда Зоя впервые ему это предложила, тот лишь отшатнулся, покрутил пальцем у виска и предложил выпить вместе, чтобы Зоя выговорилась. Она тогда разозлилась. Что за глупости! Выпить Зоя может и одна. А вот обряд провести – нет.

Зоя налила третий бокал. Она просто не хотела помнить. Но помнила.

Всё то, что было в её жизни до Влады, – серое и будто с поволокой. А что там вообще было? Череда бесконечных суаре, с которых молодёжь сбегала в клубы, оставляя родителей в который раз вспоминать былые времена – и ругаться на министерских шавок, запивая злобу просекко. Зою всё это не интересовало. До Влады политика ей была безразлична.

В день, когда она познакомилась с Владой, жизнь обрела не только смысл – жизнь обрела цвет. Стала яркой. Громкой. Вкусной. И такой правильной.

Пять лет назад она увидела её впервые. Тогда тоже был ноябрь – тёплый, но очень снежный.

У Каролины Кастоньяк были именины, которые она удачно объединила с презентацией новой книги. Очередную нетленку она посвятила утренним медитациям. Каролина устроила помпезный приём в одной из башен «Москва-Сити». Будь её воля, Зоя бы вежливо отказалась от приглашения и они с друзьями вместо этой скучной вечеринки устроили бы свою – куда веселее. Но Каролина была близкой подругой её матери, и мать бы не простила Зое, проигнорируй та светский раут.

Зоя медленно шла мимо зеркальных колонн и караулила чёрно-белых официантов, которые разносили коктейли. Этим вечером Зоя поставила себе скромную цель попробовать каждый напиток из бара. Коктейли были зачарованы, и подносы официантов сверкали разноцветными огнями. Над бокалом с голубой жидкостью порхали бабочки, ныряли в коктейль и разбрызгивали капли по стеклу. Высокую ножку бокала с красным коктейлем обвивал миниатюрный дракон, периодически выдыхая огонь и воспламеняя жидкость. Над зелёным коктейлем клубился неоновый дым, который перетекал в улыбку Чеширского Кота. Молочного цвета напиток был затянут искрящимся льдом, а внутри стакана в форме раковины билось море, пытаясь выйти из несуществующих берегов. Зоя уже попробовала неоновый коктейль – он оказался со вкусом яблока.

Зоя жестом остановила официанта, взяла бокал с драконом и пригубила – не обращая внимания на языки пламени. Официант учтиво и спокойно улыбался, ему не было никакого дела до происходящего. Зоя догадывалась, что всю прислугу на приёме зачаровали. Какое‐нибудь лёгкое зомбирующее заклятье, которое развеется к утру. Этот официант проснётся в своей постели с полным непониманием, как провёл последние двадцать четыре часа. С головной болью и внушительной суммой на банковском счёте. Конечно, это было незаконно, и Зоя это понимала, но что им ещё оставалось? Без прислуги на таких крупных приёмах, как ни крути, не обойтись…

Зоя перевела взор на своё отражение в зеркальной колонне. Ох, не зря она охотилась за красным коктейлем – он идеально дополнял платье из тонкого красного бархата. Чёрные длинные кудри Зоя собрала бордовым платком, оставив на висках пару локонов, якобы выбившихся из причёски. Самое время найти фотографа, пока его не оккупировали Каролина с подружками.

Колдуны и ведьмы продолжали прибывать. Зоя гуляла по залу, высматривая знакомые лица. Почти всех приглашённых она знала если не лично, то хотя бы через пару рукопожатий.

– Какие люди! – басом прогремело за спиной. Зоя обернулась и тут же попала в неловкие медвежьи объятья Корнея, племянника Каролины. – Какими судьбами? Это заслуга Адели?

– Ага, а ещё барного меню, – отшутилась Зоя. – Я тут ненадолго в любом случае.

– Уже есть планы? – Корней подозвал официанта.

Зоя неопределённо пожала плечами. Планы у неё были, но делиться ими с Корнеем она не спешила.

– О, супер! Ну смотри, варианты такие. Лена и Игнат зовут всех к себе на дачу. – Заметив, как Зоя поморщилась, он спохватился. – Во-во, и я говорю, скука смертная! Чего мы на этой даче забыли? Тем более там бассейн всё ещё не работает. Ну, помнишь, после того как мы набухались и… – Он подавился смехом и не закончил предложение. – Короче, есть ещё вариант устроить гонку на питерской трассе. Чур, без магии! Ну то есть мы тачки возьмём, а дальше – ни-ни! Ну чего ты молчишь, Зой! Ну поехали, весело будет, я отвечаю!

– Да весело, кто ж спорит, – ответила Зоя рассеянно. – Только было уже. Мы так полгода назад гоняли. И Мила патрульным попалась.

Корней потёр затылок.

– Точняк, было дело. Правда, про Милку вообще не помню. Я тогда уже вырубился, наверное. А чем дело‐то закончилось? Выпустили?

– Через две недели. С маячком. Так что теперь Мила гоняет на тачке только у себя во дворе.

Корней помрачнел.

– Вот суки! – выругался он. – Ну ладно, Зой, не хочешь на тачках… Я даже не знаю… О, давай на самолётах? Реальная тема, Зой! Найдём пару самолётов – взлетать не будем, просто покатаемся по аэродрому. Ну что, я круто придумал? Зой, ну чего ты молчишь, а? Ну не нравятся тебе самолёты, так и скажи.

Зоя тяжело вздохнула, раздумывая, как бы незаметно ускользнуть от этого доморощенного гонщика-угонщика. В прошлый раз она сама чудом не попалась патрульным и повторять судьбу Милы точно не планировала. Но и скучать этим вечером – тоже. Зоя залпом допила коктейль, посмотрела за спину Корнея, выглядывая официанта… и замерла, потому что заметила её. Ещё даже не увидела – только лишь услышала.

У Влады был громкий голос – но не крикливый, а звонкий и чистый. Было в её голосе что‐то от мелодики гитары с металлическими струнами – когда они сперва режут воздух, а потом звучат непреклонно, ясно и наполненно, заставляя всех слушать только себя.

Влада говорила серьёзно и рассудительно, но всё равно в голосе проскальзывали партизаны-смешинки:

– Ну подожди, Ник, так не пойдёт! Мы с тобой условия задачи обговорили? Обговорили! Чего ты теперь задний ход даёшь?

– Да какой задний ход! – Мужской голос отвечал с досадой. – Я своих слов обратно не беру! Просто хочу отметить, что это невозможно… Да никак это не возможно, ни в теории, ни на практике!

– Ты же не пробовал – откуда можешь знать? – Влада засмеялась – тепло и светло, без грамма издёвки. – Теория – дама непредсказуемая, никогда не знаешь, как она решит повести себя в реальности.

– А вот и нет, теорию умные люди для того и пишут, чтобы дураки на практике носы не разбивали, – парировал собеседник.

– Всё верно. Теория – защита от дураков. Нам она к чему?

– Ну, к тому, что мы рискуем не только нос разбить? – предположил Ник.

– Николай, я поняла свою ошибку! И как это я раньше не подумала? Всё, прости, я больше не буду! – Смиренный тон Влады вряд ли мог кого‐то обмануть.

– Эй, ты чего?

– Да будь у меня такой же прекрасный нос, как у тебя, я бы тоже записалась в команду теоретиков. Кабы чего не вышло. – Влада засмеялась.

Зоя окончательно перестала прислушиваться к тому, что говорил Корней. Мазнула по нему рассеянным взгля- дом – не соображая, почему всё ещё притворяется, будто этот бессмысленный разговор ей интересен. Потом похлопала по плечу, отдала пустой бокал и повернулась, тотчас же забыв о Корнее. Она оглядела толпу в поисках девушки с голосом гитарного перезвона и тут же нашла.

Влада и Николай стояли в паре метров от неё, прячась в треугольнике тени под канделябрами с потухшими свечами. У Влады были такие светлые волосы и белая кожа, что Зое показалось на миг, будто свечи потухли из-за неё – от стыда, не выдержав сравнения. Зоя подошла ближе. В тот момент ей казалось самым важным проверить, какого цвета глаза незнакомки. Зоя предположила, что они светлые и холодные, как у большинства блондинов, но глаза Влады оказались тёмными – и не просто холодными, а ледяными. Цвет кобальта обжигал морозом, как электрическим разрядом, – так, что становилось горячо.

Зоя подошла совсем близко и остановилась в паре шагов за плечом Николая. Могло показаться, будто они беседуют втроём. Зоя упорно продолжала вслушиваться в их разговор, хоть и ничего не понимала.

– Один – ноль, – легко согласился Николай. – И всё же расчёты…

– Ты прекрасно знаешь, что расчёты в нашем случае бессмысленны. Слишком много переменных! Тут тебе и состояние внутреннего ресурса, и географическая близость к источнику, и история совершённых плетений – ну хотя бы за последнюю неделю! – и общий потенциал, который вообще можно измерить с точностью лишь до десятой, – а остальные значения постоянно меняются. О каких расчётах ты говоришь, Ник?

– Ветер, высота, сила тяжести…

– Ах, об этих расчётах! Даже не знаю, как тебе сказать, но… – Влада сделала вид, что подбирает слова. – Гарри, ты волшебник!

Они оба захохотали. Утирая выступившие слёзы, к Зое повернулся Николай и выжидающе улыбнулся. Белозубо и учтиво – точь-в‐точь как официанты на этой вечеринке.

– Зоя, я правильно помню? – он галантно поприветствовал её, так и не дождавшись хоть каких‐то реплик. – Мы не знакомы, но я наслышан. Николай Дяченко. – Он склонил голову.

Зоя протянула руку. Она смотрела не на Николая, а на Владу, поэтому не угадала с высотой, и ладонь оказалась гораздо ниже, чем требовалось для дежурного поцелуя. Николай не растерялся и пожал руку. Рукопожатие оказалось мягким и уютным.

– Я Владислава Огарёва. Меня ты вряд ли знаешь, я не завсегдатай подобных мероприятий, – усмехнулась она и выразительно обвела рукой зал.

– А… о чём вы говорили? – Зоя сперва не поверила, что это её голос звучит так низко и хрипло. – Простите, что подслушала… Просто я…

Влада неторопливо принялась объяснять, словно и не заметила смущения и растерянности Зои:

– Мы с Ником поспорили о том, как именно работает ускорение свободного падения в условиях магии. Если взять сухую теорию, то свободное падение – это то, как тела движутся исключительно под воздействием силы тяготения. Вне зависимости от массы. Тело падает – значит, на него действует десять «же».

– Ещё есть сопротивление воздуха, – добавил Ник. – Вообще чистота эксперимента возможна в вакууме – но мы не так сильно ратуем за науку.

– Пока, – с многозначительным смешком прокомментировала Влада, позволяя Нику продолжить мысль.

– Итак, мы говорим про идеальное падение. На которое ничто не влияет, кроме силы тяжести. Любой школьник скажет: в таких стерильных условиях все тела, которые падают с одинаковой высоты, достигнут поверхности Земли одновременно – и падать будут с одинаковой скоростью.

Зоя обескураженно переводила взгляд с Влады на Николая и обратно. Они ничего не понимала. Какие тела? Какое падение? Какое «же»? В смысле, конечно, она понимала, о чём говорили Влада и Ник, но удивлялась тому, что слышит подобные рассуждения – да ещё и с горящими от восторга глазами! – на светском приёме Каролины.

Влада подхватила рассуждения Ника:

– Обычно в школьных учебниках пишут, что сопротивлением воздуха можно пренебречь. И тогда сюрпризов не будет. Вот прыгнут два человека с крыши одновременно – и окажутся на земле в одно и то же время. Но ведь с волшебниками такое не прокатит!

Влада выжидающе посмотрела на Зою.

– Почему? – рискнула спросить она.

– Ты любишь летать, Зоя?

Зоя кивнула, решив этим вечером открывать рот как можно реже.

– Потому что в тебе это заложено природой. Полёты для волшебников – это даже не магия. Да, энергия для них черпается из внутреннего ресурса, но ведь больше ничего не требуется: ни плетений, ни обрядов, ни заклинаний, ни зелий. Нужна всего‐то мысль! Она направляет магическую силу в нужное русло. Как происходит полёт? Технически, я имею в виду.

Зоя уже приготовилась что‐то невнятно промычать, но – к её огромному облегчению! – ответа никто не ждал.

Влада увлечённо продолжала:

– Существует множество гипотез. Моя любимая – теория Гейросштерна о том, что при полёте мы определённым образом взаимодействуем с сопротивлением воздуха. Мы его уменьшаем до нуля или, наоборот, увеличиваем сопротивление в разы – и таким образом направляем полёт.

– А это значит, – снова включился Ник, – что для волшебников ускорение свободного падения должно – по крайней мере на Земле! – работать совершенно иначе! При расчётах мы не можем исключать из этого уравнения силу трения о воздух. Но проблема в том, что из-за непостоянства воздействия этой силы – то больше, то меньше – мы не можем вписать в уравнение точную цифру.

– И тогда мы решили, – улыбнулась Влада, – ну и чёрт с ней, с этой переменной. Исключим её вообще из уравнения.

– Но как? – Зоя наконец поняла, к чему они клонят. – Вы сами сказали, что полёт – это не плетение. Это как ходить, как дышать… То, что делается практически на автомате. Разве может волшебник упасть? Всё равно сработает рефлекс! Разбиться? Невозможно! Разве что… Спрыгнуть откуда‐то с пустым резервом? – Зоя не заметила, как стала говорить громче и быстрее.

Влада кинула на неё быстрый одобрительный взгляд.

– В идеале, если хотим свести влияние воздуха к нулю, – да, нужно прыгать без резерва. И возник вопрос. Если убрать сопротивление воздуха, то всё – как по учебнику? Колдун без ресурса прыгает с крыши – неужели на него действуют только те самые пресловутые «же» и ничего больше?

– Я считаю, что да, этого достаточно, чтобы размазаться по асфальту – как все нормальные люди, – сказал Ник и насмешливо посмотрел на Владу, словно в очередной раз бросая ей вызов. Как почувствовала Зоя, сейчас эта сценка разыгрывалась специально для неё.

– А я уверена, что быть такого не может. Во-первых, мы не знаем, насколько верны другие теории о магическом полёте. За счёт каких факторов он работает. Я сказала, что теория Гейросштерна моя любимая, а не что она единственно верная. Некоторые учёные говорят, что волшебник в принципе не может случайно упасть с высоты и разбиться, что какие‐то механизмы точно включатся!

– Ага, если только какой‐то ретивый медиатор ему не поможет, – тихо сказал Ник.

Влада кинула на друга мрачный взгляд.

– В общем, я считаю, что не только сила тяжести будет действовать на колдуна, который решит упасть с крыши. Даже если мы сведём к минимуму сопротивление воздуха, а резерв будет пустым. Ну не верю я, что все остальные факторы просто уйдут в сторонку. А как же история завершённых плетений? Она сильно влияет на резерв и на то, как быстро он пополняется. А как же постоянное пополнение резерва? Уже во время падения можно восполнить достаточно энергии, чтобы та не дала нашему гипотетическому экспериментатору героически самоубиться во имя науки.

– Ну и как это проверить? – озадаченно спросила Зоя. – Это ж надо тогда провести сотню опытов и скинуть с крыши сотню колдунов: одного – с пустым резервом после пары несложных заклинаний, другого – после какого‐то сложного обряда… – Она осеклась, когда Зоя и Ник засмеялись.

– Сразу видно – наш человек. Осталось найти сотню добровольцев, которые будут прыгать с крыши без резерва. Ну а что, ради науки же! – Влада опять засмеялась.

Зоя не знала, что сказать. Влада смеялась так чисто, светло, заразительно – и совсем не обидно, что и Зоя начала улыбаться.

– Ты не подумай, я не над тобой смеюсь. Просто ты почти дословно повторила мои слова. Я сама Нику вчера точно так же ответила.

– И мы дружно решили, что пусть наш спор так и останется сугубо теоретическим!

– Просто кто‐то боится практики! – подначила его Влада.

– А вот и нет, я всего лишь уверен в теории. И считаю, что человеческим научным изысканиям тут вполне можно доверять.

Влада в ответ лишь хмыкнула и повела плечом.

– Ладно, дамы, – Ник хлопнул в ладоши, – давайте заканчивать этот разговор, а то, смотрите, мы всех вгоняем в скуку. Вокруг нас уже какая‐то зона отчуждения образовалась.

Зоя посмотрела в зал. И правда, пары танцевали – но как‐то вяло и словно пятились в танце к северной стене.

– Неправда. Это они просто в сторону банкетного зала танцуют. Ждут, пока объявят начало официальной части, – объяснила Зоя.

– Ах вот оно что. Ну ладно, тогда и я туда прогуляюсь. Вы тут… Не скучайте без меня. – Он бросил взгляд на наручные часы и выразительно посмотрел на Владу.

– Помню я, помню, не волнуйся. – Влада отмахнулась от друга, но Зоя увидела, как вмиг её лицо посерьёзнело.

Ник ушёл, и они остались вдвоём.

– Не хочешь… – Зоя опять говорила хрипло. – Может быть, ты хочешь потанцевать?

Влада улыбнулась с непритворным сожалением.

– Прости, не могу. Ник был прав, у меня здесь дела.

– На приёме Каролины? Я могу помочь кого‐то найти, если нужно…

– Не совсем здесь. Но рядом.

– Ты… Ты уходишь? Сейчас? Уже? – Зоя почувствовала неясное, не оформившееся ещё волнение.

– Да.

Зоя хотела что‐то сказать, но в груди защемило. Она огляделась вокруг. Ясно было одно: больше на вечеринке ей делать нечего.

– Хочешь пойти со мной? – спросила Влада.

– Я? Да. – Зоя чётко поняла это.

Куда пойти? Да какая разница!

Влада взяла Зою за руку и повела сквозь толпу. У неё была маленькая прохладная ладонь и тонкие длинные пальцы. Зоя крепче сжала их.

Они шли молча. У гардероба Влада свернула направо, к лестнице. На вопросительный взгляд Зои она засмеялась:

– Ну в конце концов, ведьмы мы или нет? Да и неудобно будет.

– Что неудобно?

– Скоро узнаешь.

Они вышли на крышу небоскрёба. Тут была смотровая площадка и на фоне ночной Москвы фотографировались люди. Хоть они и смотрели исключительно в телефоны и не замечали ничего вокруг, Влада тем не менее сотворила заклятье невидимости и, как мантию, набросила на себя и Зою. Эта мантия защищала от любопытных глаз, но не грела. Голые руки Зои мгновенно покрылись мурашками. Шпильки туфель проваливались в снег – метель началась ещё днём и сейчас продолжала превращать город в один большой сугроб.

– Ну, чего ты мёрзнешь? – поторопила Влада.

Зоя кивнула и произнесла короткое заклинание. Снег, успевший припорошить её плечи, тут же растаял.

– Не против прогуляться до более безлюдного места? – Влада всё ещё держала Зою за руку.

– Только за.

Зое казалось, будто она переборщила с заклинанием тепла, потому что снова чувствовала себя в плавильной печи, несмотря на ноябрьские стужу и ветер, который соревновался с метелью и устраивал на крыше снежные ураганы. У Зои нестерпимо пылали не только щёки – горело всё тело под тонким красным бархатом.

Они подошли к краю крыши и взлетели. Влада неслась чуть впереди, задавая направление. Зоя привычно лавировала между воздушными потоками и думала про то самое сопротивление воздуха, о котором говорил Гейросштерн. И почему раньше ей это не приходило в голову?

Влада первая приземлилась на нетронутое полотно снега на соседнем небоскрёбе. Зоя – за ней. Не удержалась на ногах – всё‐таки туфли на шпильках не очень подходят для прогулок по крышам, – и ей пришлось ухватиться за плечо Влады, чтобы не упасть.

Здесь было тихо – лишь снег недовольно скрипел под подошвами. По периметру крыши горели прожекторы. С неба светила луна, внизу сверкали нити автомобильных трасс, рекламных щитов и фонарных столбов.

– Есть колдун по имени Дмитрий Бойко. Если говорить на манер министерских шавок, он нежелательный элемент. Дмитрий очень многое сделал для магического содружества, – начала рассказывать Влада. Она подошла к самому краю крыши и смотрела вниз. Мягко отпустила руку Зои и неторопливо, размеренно принялась творить плетение. Её длинные пальцы перебирали морозный воздух, словно гитарные струны. – У него это в крови. Его отец участвовал в Четвёртом восстании. Было очевидно, что на Диму скоро объявят охоту. Мы это знали, но всё равно оказались не готовы… Первую атаку Министерства мы отразили. Была слежка – мы избавились от хвостов.

Зоя обескураженно слушала неторопливый рассказ. Она понимала каждое слово по отдельности, но вместе они не складывались в единый смысл. Какие хвосты? Какая охота? Что значит «отразили»?

– Не буду сейчас нагружать тебя лишней информацией.

Влада бросила на неё быстрый взгляд, и Зоя на миг подумала, будто все мысли написаны у неё на лбу.

– Важно то, что жизни у Димы здесь нет. И не будет. Он свою роль сыграл. Пока. Может быть, потом ещё понадобится. Но сейчас от него уже толка нет – примелькался. Всё, что ему остаётся, – это или сесть за решётку, или героически умереть за содружество. – Влада говорила задумчиво, будто сама с собой. – Было решено: Димке нужно отсюда уезжать.

«Кем решено?» – хотела спросить Зоя, но вместо этого спросила:

– Как уезжать? Разве Министерство выдаст ему разрешение на переезд? Я слышала, что его сложно получить.

– Министерство выдаст такому, как Дима, только тюремную робу. Но ты права. Легально ему страну не покинуть. Мы сделали Дмитрию поддельные документы. Есть умельцы. Их даже с камнями не отличить!

– Но патрульные… Есть же патрули. На трассах, аэропортах, вокзалах.

– Верно! – Влада опять посмотрела на Зою – уже дольше. – Верно, – удовлетворённо повторила она. – Через полчаса уходит поезд, на котором Дима должен покинуть страну. Про это знают двое. С тобой – трое. Ну и сам Дима, само собой. Сейчас территорию Киевского вокзала патрулирует боевая тройка. Нам не нужно с ними бороться. Важно просто отвлечь, чтобы Дмитрий смог незаметно пройти внутрь и сесть на поезд. Буквально на десять минут выманить из здания.

– Так, понятно. – Зое ничего не было понятно. – И как ты это сделаешь?

– Сейчас сама всё увидишь. – Влада улыбнулась.

Её плетение набрало силу и почти оформилось, но Зоя всё равно не могла разобрать, что это было за заклинание.

– Тогда… Они точно поведутся? Точнее, отвлекутся?

– Зависит от того, какие у них сведения. Вообще патрульные обязаны реагировать на любую несанкционированную магию подобного масштаба. Так, у меня всё готово. Сколько там времени?

– Почти одиннадцать.

– Окей. – Влада выровняла дыхание. – Значит, начинаю.

Нити плетения дрожали от тяжести. Снег невозмутимо проходил сквозь заклинание, словно его и не существовало, но на узлах плетения снежинки застревали, таяли от близости к магии, а затем застывали хрустальными льдинками, превращая плетение в жемчужное кружево мастерицы.

Влада развела руки над головой – плетение натянулось, как парус. Оно дышало и жило, наполненное невероятной силой из её внутреннего резерва. Влада резко отпустила плетение в полёт, напоследок сопровождая его очередным выбросом силы. Заклинание взметнулось ввысь, вбирая в себя всё на своём пути – и снег, и ветер, и ночь, и лунный свет, – затем спикировало вниз, рухнуло в чёрные воды Москвы-реки, прямо под Багратионовским мостом.

– Смотри! – Влада схватила Зою за руку, чтобы та могла видеть то же, что и она.

Очутившись в воде, плетение принялось трансформироваться. Узлы засветились, активируя следующую ступень заклинания. Плетение распалось на множество связанных нитей, чтобы закружиться в танце, в подводном вихре. И вот, повинуясь Владе, на поверхность вынырнула морда огромного синего кита – а затем и его хвост. Кит замер на мгновение, а потом, словно учуяв верное направление, поплыл вверх по реке с невероятной скоростью.

– Ух ты, – выдохнула Зоя. – Это иллюзия? – спросила она и поняла, что сама знает ответ. Нет, будь кит всего лишь иллюзией, Владе не пришлось бы вливать в плетение столько силы.

– Водяной голем.

– Но как же… Его же видят? Не только мы? – Зоя растерялась.

– Его все видят. В этом и соль. Но главное, чтобы заметили патрульные. А дальше – уже их забота. Сейчас голем мчится мимо Краснопресненской набережной. Через пять минут уже будет возле Бережковской. А оттуда рукой подать до Киевского. Его заметят и нейтрализуют. А Дима тем временем… – Влада достала из кармана брюк мобильный телефон и отправила короткое сообщение. – А Дима тем временем свалит отсюда ко всем чертям собачьим.

– Они… Они же поймут, что это всего лишь отвлекающий манёвр.

– Кто знает. – Влада пожала плечами. – В любом случае они не вычислят источник заклинания. Поймать истоки плетения водяного голема в его же среде, да ещё и в быстрой реке – задача практически нереальная. Может, подумают, что золотая молодёжь развлекается. Вроде вас с друзьями. – Она насмешливо посмотрела на Зою.

– Мы… Я не… – Зоя смутилась.

– Я не осуждаю. – Влада засмеялась. – Я вас прекрасно понимаю. Я бы точно так же развлекалась, не будь у меня… Дела.

Зое показалось, будто последнее слово Влада произнесла особенно веско. С заглавной буквы.

– Так, ладно, и что теперь? Мы поедем на Киевский? Узнаем, как там дела?

Влада покачала головой:

– Нет смысла. Если затея удалась, то Дима уже в поезде. Если нет, его поймали. Если и мы туда нагрянем – нас тоже поймают. Так что ждём от него весточку.

– Просто ждём? – Зоя заглянула Владе в глаза.

– Давай не просто ждать, – согласилась Влада. – У тебя как с резервом?

– Нормально. В смысле, не полный, но…

– Хорошо. У меня немного осталось. Сохраним на чёрный день, – пошутила она. Достала из другого кармана брюк круглый белый камень с синими прожилками, крепко сжала в руке, закрыла глаза и прошептала формулу заклинания.

Зоя едва не вскрикнула от изумления:

– Но это же… Медиаторские заклинания! Формула передачи энергии? Как ты?.. Откуда ты?..

– Не медиаторские заклинания, а наши, – строго поправила Влада. – У них не было, нет и не может быть никаких заклинаний. Эта формула когда‐то служила нам. Очень удобно – можно сохранить какую‐то часть энергии в камне, а потом вернуть её обратно в резерв. То, что теперь заклинание служит нашим врагам, не говорит о том, что мы должны перестать им пользоваться.

Зоя промолчала. Её мать всегда твердила обратное.

– А зачем?..

– Для чистоты эксперимента. – Влада подмигнула.

Она запрыгнула на парапет и протянула руку Зое, приглашая присоединиться. Зоя, не веря в то, что делает, поднялась следом. Ветер рвал её платье, превращал кудри в чёрное грозовое облако над головой.

– Просто будь рядом. Ничего не бойся. Со мной всё будет в порядке. Не забудь затормозить!

– А ты? – встревоженно спросила Зоя.

– Встретимся внизу.

Они прыгнули, и Влада сразу же разомкнула руки. Зоя подавила первый порыв удержаться в полёте, ухватиться за воздух. Позволила себе просто падать. Мимо неё проносились окна квартир и офисов – они сливались в одну смазанную полосу из стекла и металла.

Влада падала, раскинув руки. Она смотрела в небо, а Зоя – только на неё. Небоскрёб был высоким, но не бесконечным. Зоя начала различать людей внизу – а Влада всё ещё не думала доставать камень и возвращать себе силу.

Зоя не выдержала. Она метнулась к Владе, сгребла её в охапку, они завертелись и вместе упали в сугроб. Зоя оказалась сверху. Влада лежала в снегу и смеялась.

– Ну вот, мы провалили эксперимент.

– Ещё бы секунда, и ты… Ты почему не?.. – Зоя едва дышала от страха.

– Да брось ты, у меня ещё была куча времени. Но что‐то мне подсказывает, что Ник был прав. Без ресурса даже у колдуна нет шансов. Только ему мы об этом не скажем, хорошо?

Зоя помнила всё. Так мечтала забыться и так боялась этого. Кем она будет без этих воспоминаний? Два года, проведённые с Владой, были единственными настоящими годами в её жизни. Всё остальное – блеф, чепуха и фарс. Всего остального просто не существовало – ни до, ни тем более после. Дружба с Владой была единственным реальным событием среди нагромождения декораций. Она возвышалась остроконечным шпилем над тусовками и семейными разборками. Зоя не представляла, что могла жить иначе. Да и жила ли вообще? Или лишь перематывала бесконечные повторяющиеся будни в ожидании той самой встречи?

Дружба с Владой делала Зою живой. И сейчас, когда Влады рядом не было, только эти воспоминания удерживали Зою на грани сна и яви. Только эти чувства тонкой, но такой прочной нитью связывали её с реальным миром.

Ей казалось, что, если эта нить оборвётся, – и она тоже исчезнет. Сотрётся из памяти мира как нечто незначительное и пустое.

Всего лишь контур человека. Владе удавалось его заполнять.

Зоя потянулась за бутылкой. Лёд закончился – да и чёрт с ним. Экран телефона засветился и погас. Зоя нехотя глянула – очередное сообщение от Ника. И чего он вечно за неё переживает? Как курица-наседка. Хотя он из этих… благородных, которые слово держат. С него сталось бы пообещать Владе заботиться о Зое в случае… В случае несчастного случая.

Зоя устала. Ей безумно надоело притворяться, что у теперешней жизни есть хотя бы отголосок того смысла, который был с Владой.

Сколько ещё выдержит та тонкая нить, которая связывает её с Владой? Вдруг когда‐нибудь Зоя напьётся достаточно, чтобы забыться окончательно, – что тогда? Зоя вытянула руку – белый силуэт расплывался в темноте. Кем она тогда станет? Когда сгинет всё, что связывало её с Владой, – исчезнет боль, но придёт ли что‐то взамен?

Допив последний глоток вина, Зоя схватила телефон. Вбила в поисковую строку адресной книжки имя.

На звонок ответили спустя три гудка.

– Мастер Эрто? – Зоя говорила чётко и мыслила удивительно ясно. – Вы правы. Я согласна. Я с вами. Влада бы этого хотела.

Глава 6

Неравный бой

Возьми себя в руки, дочь самурая

Возьми себя в руки

От края до края становятся тихими звуки

Сплин. Дочь самурая

Телефон звонил в третий раз. Алиса дрожащими руками перевернула его экраном вниз. Жужжание от вибрации – обычно размеренное и спокойное – сейчас звучало угрожающе.

Алиса утирала слёзы рукавом, натянутым на кулак. Кожа горела под шершавой и уже порядком влажной тканью.

Лёша сидел рядом, успокаивающе и неловко гладил по спине.

– Почему не берёшь? Кто звонит?

Алиса кинула на него быстрый взгляд и спрятала лицо в ладони. Хотелось выть, но для этого нужно было как минимум уйти из кафе, добежать до ближайшего тёмного двора или сквера, затеряться в кустах и выбежать оттуда уже в серой шкуре. А может, и не выбежать. Навсегда закопаться под какой‐нибудь фонарь или залечь под скамейку, пока прохожие не заподозрят в уличной собаке волчью стать.

Хотя какая она теперь волчица? Собака и есть. Или даже…

– Хомяк! Просто домашний хомяк. Даже не собака, ты понимаешь?

– Не собака, – понятливо отозвался Лёша.

– Даже у уличной собаки прав больше, чем у меня. Я теперь хуже дворняжки, ты понимаешь?

Алиса обхватила руками голову. Ей было одновременно жарко и очень холодно. Тело горело там, где кожу рвали медвежьи ког- ти. Ныло под рёбрами. Но все раны волчица взяла на себя – оградила Алису от боли. Какое‐то время ей не стоит обращаться. Может быть, пару дней. От силы неделю. За это время волчица – дай ей Зверь силы! – отоспится, залижет раны и снова будет готова биться.

Биться с тем, на кого укажет Сергей. Биться за того, за кого велит Сергей. Алиса больше ничего не решала.

– Она меня убьёт… – Алиса сглотнула ком в горле. – Что. Я. Наделала.

– Кто убьёт?

– Бабушка.

Телефон опять зазвонил. В кафе было шумно. Кричали дети, хлопали мусорки, взрывались воздушные шарики, шипела в масле картошка фри, шелестели бумажные конверты бургеров, булькала газировка. И злое жужжание телефона перекрывало весь этот шум. Через минуту телефон раздражённо умолк – как затаившийся хищник, который спрятался в засаде, ожидая, пока жертва беспечно подставится под острые клыки и когти.

– Поешь что‐нибудь. – Лёша толкнул к Алисе поднос с едой. – Это была тяжёлая битва. Ты молодец. Ты долго держалась. Мало кто так смог бы.

Глаза снова наполнились слезами. Алиса понимала, что Лёша просто хотел её утешить, но от его слов становилось только хуже. Хотя казалось бы – куда больше?

– Может быть, она хочет тебя поздравить? – предположил Лёша, тыча пальцем во вновь оживший телефон. – Быть Зрячей – это почётно.

Алиса укусила кулак, чтобы не разреветься ещё сильнее. Смерила взглядом телефон и едва преодолела вспыхнувшее желание утопить его в чане с маслом, где готовилась картошка фри. Алиса боялась не звонка – и даже не того, что услышит. Она знала, что услышит. Каждое слово бабушки она могла предвидеть, словно вещая сила Зрячей уже проснулась. Алиса скривилась от этого сравнения.

Алиса боялась того, что после этого звонка не останется ни одного близкого человека на её стороне. Она вдохнула поглубже, утёрла слёзы, шмыгнула носом и снова укусила кулак. Боль не отрезвляла.

– Всё будет хорошо, – попробовал подбодрить Лёша.

Алиса с жалостью и завистью на него взглянула. Мотнула головой.

Поднесла телефон к уху и приняла вызов. Бабушка говорила тихо и чётко, её слова иголками вонзались в уши:

– Это правда?

Алиса, не отрывая телефон от уха, легла на стол и накрылась свободной рукой – тень упала на глаза. Она в домике – далеко-далеко отсюда. Слёзы текли на поднос и впитывались в салфетку.

Алиса промолчала. Но бабушка и так всё знала.

– Я надеюсь, ты понимаешь, что натворила.

Слова бабушки проникали в голову, раздувались до таких невероятных размеров, что им становилось тесно в черепной коробке. А снаружи мир жил дальше, булькал газировкой и шуршал масляными конвертами от бургеров – там, за пределами руки-щита, которая ограждала Алису от остальной вселенной. Где всё было уже не так.

– Подумать только! Двадцать лет медведю под хвост. – Бабушка выплюнула эти слова.

– Бабушка, я… – Алиса оборвала фразу. Она сама не знала, что сказать в своё оправдание. – Прости.

– Ты не передо мной виновата. А перед теми, кого ты предала. Перед своим кланом. Ты им жизнь погубила. И себе.

– Бабушка, я всё исправлю.

– Исправить можно пластилиновую поделку на уроках труда в третьем классе.

– И что же мне теперь…

– Жить дальше. – Голос бабушки стал сухим и острым, словно расколовшийся фаянс. – Служить клану. Как можешь. Жить дальше, – опять повторила она, – если сможешь.

Алиса всхлипнула и могла поклясться, что бабушка поморщилась.

– Кончай слёзы лить, – приказала бабушка. – Хочешь что‐то исправить – действуй. Убей вожака. Пока связь между вами не окрепла.

В трубке раздались гудки.

«Заказ номер три готов! Подойдите в зону выдачи!» – донеслось из другого, внешнего мира. Алиса уронила телефон и закрылась обеими руками. Голос бабушки продолжал звучать в голове, как мелодия будильника, которую невозможно отключить.

– Что мне теперь делать? – прошептала Алиса.

Убить Сергея? Как просто и как невозможно одновременно.

Тёплая рука коснулась спины и неуверенно погладила по плечу. Алиса не сразу вспомнила, что Лёша всё это время сидел рядом.

– Если хочешь, можем пойти в бар. Не уверен, что поможет, но если очень постараться, то на первый план выйдут другие проблемы. Например, похмелье, – неловко пошутил Лёша.

– А я могу? В смысле, мне надо как‐то отчитываться перед… ним? – От ненависти у Алисы свело челюсть. – Я могу просто уйти? Вдруг он будет меня искать?

– Сергей? – Лёша растерялся. – Не знаю, если честно.

– Как мне теперь его называть? – Алиса прожигала взглядом поднос. – Хозяин? Босс?

– Тимур вожака просто Виктором звал. По имени. Они были ровесниками. Вы с Серёгой тоже почти… – Он смешался и замолк.

– А если я сбегу? – горячо зашептала Алиса. – Просто выйду из этих дверей. Оставлю вещи. Никто меня нигде не найдёт, а? Так ведь? Они ведь не смогут меня найти? Ну, чего молчишь?

– Они не смогут. Но ты сама не уйдёшь. – Лёша перебирал пальцами под столом, избегая смотреть Алисе в глаза.

– Почему? – Алиса знала ответ. Даже не так – просто чувствовала, что тот прав. Не уйдёт.

Не захочет.

Алиса зарычала и оттолкнула поднос. Газировка упала, но не разлилась.

– Ненавижу.

Лёша поставил газировку обратно. Снял с трубочки упаковку, воткнул её в крышку и пододвинул стакан к Алисе. Та вгрызлась зубами в тонкий пластик.

– Почему это так плохо? То, что ты стала Зрячей. Это почётно. Ты вторая после вожака в клане.

Алиса покрутила стакан в руках.

– Это не важно. Не имеет значения, какая я. Если не первая.

– Можешь объяснить?

– Ну, наверное, уже могу. – Алиса пожала плечами, бросая в рот пару палочек картофеля. Вкуса она не почувствовала. – Уже это не то чтобы большой секрет. Моя бабушка из рода Серых волков, как ты понял. Двадцать лет назад… Точнее, не двадцать, а сколько? Шестнадцать? Примерно так. Мне было пять.

– Пик Охоты, – тихо отметил Лёша.

– Именно. Я-то ничего не помню. Но бабушка часто рассказывала мне о тех годах. Она вообще любит говорить о прошлом. Для неё клан – прошлое. А для меня – будущее. Она так говорит. Говорила.

Алиса жевала картофель. Лёша пододвинул соус, но она даже не взглянула на пластиковую коробочку.

– Из волчиц осталась одна бабушка. Мама отвергла духа Зверя, когда родилась я. В общем, так получилось, что меня воспитывала бабушка. Она любила меня, – голос дрогнул, – и клан. Бабушка боялась, что медиаторы не остановятся на достигнутом. Что им будет мало оставить клан без зубов. Они захотят выколоть ему глаза и вырвать когти, – Алиса цитировала бабушку. – Она хотела прекратить войну. Не войну даже – а череду бесконечных поражений. Но вожаком стал Виктор, а нам разрешили уехать. С кланом бабушка больше не общалась, но до нас доходили слухи: клан так измельчал!

– И ты должна была стать вожаком, чтобы заключить мир с Министерством? – странным голосом проговорил Лёша.

Алиса впервые за время монолога подняла на него глаза. Лёша сидел, откинувшись на спинку кресла, сложив руки на груди, и скептически глядел на Алису.

– Нет, конечно. Я должна была остановить войну. Оборвать все контакты с колдунами. Прекратить бесконечные попытки бороться с медиаторами. Согласиться на их условия. Уйти из городов. Попробовать вернуть ушедшие рода…

– Слушай, я не самый воинственный из анималов. – Лёша кашлянул. – Но даже я понимаю, что это нереально. Забыть всё, что нам сделали медиаторы? Смириться с потерями? Знаешь, скольких братьев и сестёр мы проводили к Зверю? Ты смотри такое не ляпни при других. Не поймут.

Алиса с такой силой сжала стакан с газировкой, что он с шипением взорвался.

– Если бы я стала вожаком, поняли бы. Прекрасно поняли бы, – процедила она сквозь зубы. – У них просто не осталось бы выбора. Но я Зрячая. И теперь Министерство нас всех нагнёт – это лишь дело времени, – жёстко сказала она.

Лёша пожал плечами, но спорить не стал. Какое‐то время они оба молчали. Опять зазвонил телефон – на этот раз у Лёши. Он коротко и почтительно угукнул в трубку, убрал её в карман и виновато покосился на Алису.

– Это он, – безошибочно определила Алиса. – Ищет меня.

Она поняла это за мгновение до звонка. Словно кто‐то открыл её черепную коробку, поместил туда эту мысль и аккуратно прикрыл дверцу. До тех пор, пока снова не понадобится. Алиса почувствовала затылком взгляд Сергея – пристальный, игривый, вызывающий. По спине пробежала дрожь. Её тело тянулось к вожаку, стремилось к нему. Хотело быть ближе. Чтобы услужить. Чтобы защитить. Алиса болезненно скривилась – ей было мерзко от собственных желаний.

– Что он сказал? – спросила Алиса делано равнодушным тоном.

Лёша, ссутулившись, продиктовал адрес.

– Это ресторан на Новокузнецкой.

Алиса не ответила. Ей было всё равно. Если бы Сергей просто позвал – не называя ни улицы, ни дома, – она бы пошла за ним. И обязательно бы нашла. Зрячая всегда найдёт своего вожака.

Алиса медленно встала со стула. Взяла поднос с едва тронутой едой, на негнущихся ногах подошла к мусорке и выбросила содержимое. Отдала поднос хмурому пареньку в кепке. Кинулась в туалет, оттолкнув по дороге посетителей, которые попались на пути. Ворвалась в свободную кабинку впереди полной женщины и, не слушая её возмущённых возгласов, нагнулась над унитазом. Алису рвало. Возгласы сменились на озабоченные причитания.

Когда Алиса повернулась, ей в три руки протягивали бутылку с водой, влажные салфетки и бумажные полотенца. Алиса взяла полотенца, отказалась от воды, подошла к раковине и прополоскала рот. Она избегала смотреть на себя в зеркало – не знала, кого там увидит. Но была уверена, что точно не себя.

В ресторане стены были украшены длинными рядами суккулентов. Алиса любила суккуленты, но эти показались ей искусственными. Она остановилась, пригляделась и поняла, что ошиблась. Настоящие, но всё равно не живые. Декоративные. Сцена в углу ещё пустовала – своего часа терпеливо выжидали микрофонные стойки; под ними в плотные клубки свернулись провода – толстые, словно отъевшиеся спящие змеи.

Посетителей было мало. Вежливый официант проводил Алису к дальнему столику. Сергей изучал меню. Когда Алиса вошла в зал, Сергей тут же поднял голову и приветливо взмахнул рукой, улыбнулся. Он тоже чувствовал её приближение, поняла Алиса. Она опять ощутила связь между ними – прочную, как канат. И если полчаса назад этот канат был туго натянут, то сейчас натяжение ослабло, и Алиса испытала болезненное облегчение. Безумный скачок счастья, заставивший её наконец выдохнуть. Алиса мгновенно возненавидела себя за эту радость – но продолжала её испытывать.

Сергей поднялся, сделал непонятное полудвижение, полурывок вперёд – словно хотел обнять Алису, но сдержался. Протянул огромную шершавую ладонь с аккуратным маникюром, сделанным в салоне. Алиса смотрела на его руку и, несмотря на ухоженные ногти, видела мощную медвежью лапу. Которая всего несколько часов назад пронзала когтями её грудь и царапала рёбра. Алиса в ответ протянула свою руку – сгорая от стыда и желания коснуться вожака. Волчица внутри почтительно прижала уши и заворчала. Будь Алиса в другом обличье, она бы двигалась ползком и лизала морду вожаку. Алиса так ясно почувствовала это, что её опять замутило.

Сергей неловко откашлялся и жестом предложил сесть.

– Когда отец мне рассказывал про связь между Зрячим и вожаком, я сомневался. Мне казалось это странным. Мол, вы только что яростно сражались. А потом между вами… Такое. – Он смущённо пожал плечами, смотрел Алисе в лицо, а та избегала его взгляда. – А теперь я понимаю. Ты же это тоже понимаешь, да?

Алиса сжала кулаки под столом, чтобы успокоить дрожь и раздражение, усиливающиеся с каждым мгновением.

– Да, – ответила Алиса и не соврала.

«И нет».

– Я очень рад. – Сергей наконец поймал её взгляд. Чёрные медвежьи глаза смотрели серьёзно и искренне. – Очень рад, что у меня такая Зрячая, как ты. Ты очень храбро сражалась. Безрассудно и очень храбро. Надеюсь, за меня и клан ты будешь сражаться так же отчаянно.

Алиса кивнула. И снова не соврала.

– Сегодня важная встреча. Эти переговоры начинал ещё отец. – В голосе Сергея проскользнули боль и ярость. – Мне… Нам предстоит их продолжить. И заключить самый важный магический союз за всю историю анималов. Сегодня поворотный момент в истории.

– Ты уверен в этом? – спросила Алиса, врезаясь взглядом в стол. Язык едва ворочался во рту.

– На сто процентов. Мы с отцом это долго обсуждали. Сколько можно анималам быть овцами? Министерство нас практически истребило – мы должны поставить точку.

– Развязав войну? – Алиса подняла голову. Это было трудно, волчица всё ещё требовательно прижималась к земле, опустив морду.

Сергей откинулся на спинку кресла и устало потёр глаза. Алиса поняла, что он тоже был вымотан – а второе дыхание после победы в битве постепенно сходило на нет.

– Пойми, ты здесь чужая. Пока что, по крайней мере. Тебя увезли из клана совсем маленькой. Кое-что ты пока не понимаешь, но скоро поймёшь. Иначе нельзя. Мы пытались сражаться своими силами – и проигрывали. Алиса, ты бы знала, скольких мы потеряли. Кого‐то ещё можно спасти – вытащить из министерской тюрьмы. Мы это сделаем.

Он говорил обрывисто, горячо, уверенно. Его жар и убеждённость в собственных словах переплетались с внутренним голосом Алисы, который звучал тоном бабушки, – но не смешивались. Два противоположных взгляда жглись и кусались. Сейчас, когда Сергей был совсем близко, его слова казались правдивее, яснее и сильнее тех разговоров, что Алиса вела с бабушкой на протяжении шестнадцати лет. Стало страшно. Она не хотела, но неуклонно начинала верить Сергею. Каждую минуту с момента проигрыша Алиса глушила обвиняющий внутренний голос в голове, а сейчас усилием воли сделала его громче, чтобы чувство стыда и вины перед бабушкой и кланом стали её защитой, непроницаемой стеной на пути Сергея.

Голова закружилась. Противостоять убеждениям вожака было гораздо труднее, чем Алиса могла себе вообразить.

Входная дверь мелодично отворилась, впустив двоих. Сергей замолчал, выровнялся на стуле. Алиса поняла, что он нервничает. Но со стороны это было незаметно: Сергей сиял своей привычной уверенностью, руки расслабленно лежали на столе, улыбка ослепительно приветствовала представителей колдовского содружества.

К ним подошли двое. Девушка в красном пальто и мужчина с серыми глазами и очень старым взглядом: Алиса настороженно повела носом – от колдуна веяло древностью, как от вековой пыли в библиотеке. Он представился мастером Эрто, пожал руку Сергею, поцеловал воздух в миллиметре от руки Алисы – и уже за эту дистанцию она была безумно благодарна.

Девушка в красном пальто была хмурой. Зорким зрением волчицы Алиса разглядела тёмные круги под глазами, замазанные тональным кремом. Вокруг радужки рассыпались красные трещинки. Кудрявые чёрные волосы были собраны в неряшливый пучок.

– Во-первых, позвольте поздравить вас с победой! – почтительно начал Эрто. – Нам очень радостно знать, что деяния внезапно почившего Виктора продолжит его сын. Пусть Зверь встретит его ласково, и пусть дорога под его лапами будет мягкой, – он блеснул знаниями этикета.

Алиса поняла, что Сергей очень польщён. Она ощущала каждую его эмоцию отдельно, словно цвета в радуге. Он был немного взволнован, немного тревожился, был настороже и при этом упивался острым восторгом момента. Эмоции Сергея – особенно сейчас, когда он находился так близко, – вливались в Алису бесконтрольно, беспрерывным потоком заполняя её сознание. Они казались такими мощными и громкими, что притупили её собственные чувства. Ей пришлось приложить усилие, чтобы отделить ощущения Сергея от своих: горя, разочарования и страха. Когда Алиса снова позволила собственной тоске разлиться в сердце, закралась шальная мысль: а почему бы и не поддаться искушающей радости Сергея? Пустить её навсегда и забыть про свою боль. Стать Зрячей на сто процентов – отпустить своё «я». Мысль показалась Алисе до того соблазнительной, что она испугалась, шарахнулась в сторону и едва не упала со стула. Прошептав извинения, она вынырнула в реальность. Сергей вопросительно просигналил бровями: всё в по- рядке? Алиса кивнула и стала слушать, о чём говорил Эрто.

– Позвольте представить вам мою прекрасную спутницу! Сегодня к нам присоединилась Зоя Виолье, чему я несказанно рад. Семья Зои долгое время спонсировала Легион и продолжает жертвовать на благо восстаний крупные суммы. Отец Зои, граф Андрей Виолье, положил свою жизнь на алтарь науки. Он исследовал магические принципы, лежащие в основе могущества Министерства. А мать Зои, Аделия Виолье, всегда была душой и сердцем любого восстания. Дом Виолье открыт для всех, кто поддерживает идеи Легиона.

Сергей слушал с интересом, а Алиса с недоумением. Она никак не могла понять, к чему такая длинная прелюдия, и только заметив, как кривятся губы Зои, догадалась, что речь предназначалась отнюдь не им с Сергеем.

Алиса внимательнее всмотрелась в лицо Зои Виолье. Колдунья выглядела отстранённой, словно пыталась закрыться от слов Эрто. Видимо, между ними не всё так гладко, как он пытался представить.

Сергей откашлялся и, нервно переплетая пальцы, заговорил:

– Спасибо вам, что пришли! Госпожа Виолье… Можно прос- то Зоя? – Дождавшись кивка, продолжил: – Хочу сказать от лица всего клана: я безумно рад нашей встрече. Как вы помните, я присутствовал на последнем собрании как доверенное лицо отца… Он ушёл к Зверю, но его начинание живо. И я счастлив его продолжать. Наше объединение – это нечто… тяжёлое для всех нас, скажу так. Анималы и колдуны, – Сергей замялся и дипломатично усмехнулся, – не то чтобы были друзьями. Будем честны, – его голос стал твёрже, – мы долго враждовали. Но видит Зверь! Видит Зверь, это другая вражда. Честная и благородная. Мы враждовали с колдунами как воины. Медиаторы – не воины. Они загонщики, и они считают нас своим скотом. Колдуны и анималы враждовали на равных, а Министерство нас не считает за равных.

– Мерзкие твари. Паразиты на теле магии, – проскрипел Эрто, и Алиса вздрогнула от вмиг повысившегося градуса искренности. В словах Эрто сквозила такая сильная вековая ненависть, что Алиса поверила ему моментально и беспрекословно.

Бабушка учила Алису: следи за врагом, даже если сейчас он представился другом. Будь начеку, потому что секунда счастливого забытья обойдётся тебе в десятки, в сотни жизней анималов. Бабушка учила никому не доверять. Алиса усмехнулась воспоминаниям: да уж, теперь она не может доверять даже себе. Но вот колдунам она в какой‐то степени верила. Они были абсолютно честны в своей всепоглощающей ненависти к медиаторам. Алиса ощущала это чутьём Зрячей, которое всё яснее пробуждалось в ней.

Алиса задумалась: может, не так плоха идея объединения? Будь бабушка тут, что бы она сказала? Поверила бы Сергею, доверилась бы Эрто? Или продолжила бы настаивать на своём? Алиса не знала ответа. В любом случае бабушки тут не было. А решать Алисе и не приходилось. Сергей всё давно решил – от неё требовалось лишь подчинение.

– Посвятите Алису в наш план, господин Эрто, – предложил Сергей.

– С великим удовольствием! – Эрто потёр руки. – Сперва ответьте на несколько вопросов. Как считаете, милая Алиса, что нужно для смены власти?

– Народный бунт? – с заминкой предположила Алиса. Ей совершенно не хотелось подыгрывать Эрто в его сценке «учитель – ученица».

– Безусловно, единение угнетённых масс – это важно, – согласился Эрто. – Но хватит ли единодушия для свержения существующего строя?

– Штурм Бастилии? Зимнего дворца? В смысле атака символа власти?

– Символ власти – это прекрасно! Помогает укрепить единодушие и дать надежду на приход новой эпохи. Но непосредственно смену власти вряд ли может обеспечить. Сегодня у врага один командный пункт, завтра – другой.

– Тогда убийство царя и всей его семьи? Казнь короля? – перед Алисой мелькали страницы учебников из средней школы.

– Ликвидация правителя – это важно. Но годится лишь для автократии. В нашем случае враг – это система. Министр важен, но не на нём зиждется фундамент Министерства надзора. Министр – опытный военный, но не на нём одном держится боевая мощь. Да и вспомним убийство Александра II.

– Тогда… нужно избавиться от элиты? – Алиса почувствовала азарт.

– Ближе, – одобрил Эрто. – Но всё же нет. Нам предстоит бороться, к сожалению, не с насквозь коррумпированной сетью начальников, которые зубами вцепились в свой кусок власти и боятся отдать её, а потому держат под своим неумелым и жадным управлением все важные дела. Нет! Надо помнить, кто наш враг! Министерство – это военная структура со строгой вертикалью власти, где на смену одной элите тут же придёт другая, причём не менее знающая и подкованная. А нижние уровни этой иерархии не заточены под управление бывшего начальника – они умеют лишь подчиняться приказам. Значит, новая элита тут же возьмёт командование в свои руки. Ей не нужно будет уделять время на притирки, проволочки и завоевание лояльности. А вот мы потратим кучу сил и времени на смену элит. То же самое, что отрезать хвост ящерице. Вырастет новый.

Алиса задумалась.

– Хорошо, значит, нужно подорвать структуру. Уничтожить уважение и лояльность внутри Министерства, чтобы смена элиты не состоялась.

– Знаешь, какой бюджет Министерства уходит на внутреннюю пропаганду? – Эрто усмехнулся. – Невозможно.

– Тогда материальные ресурсы. Оружие. Браслеты, камни.

– Твоя проблема в том, Серая волчица, что ты мыслишь завтрашним днём. Мы же привыкли мыслить куда более длинными периодами. Допустим, мы уничтожим камни – они достанут новые. Мы уничтожим браслеты – они выкуют новые. Камни и браслеты – это возобновляемые ресурсы.

Алисе надоело играть в угадайку.

– Тогда что? Работать на перспективу и уничтожить что‐то раз и навсегда?

– Ты была очень близка к ответу, когда говорила про разрушение структуры. Только речь не про связи между медиа- торами. Надо действовать решительнее, гораздо решительнее! Сокрушить Министерство на корню.

У Алисы пересохло во рту от внезапной догадки.

– Мы уничтожим Очаг. – Эрто с удовольствием покатал на языке каждое слово.

Алиса шумно сглотнула. На миг она позволила себе поверить в то, что предлагали колдуны. Это было такое сладкое и приятное заблуждение, что Алисе стоило больших трудов вырваться из его сетей.

– Но ведь Очаг – это… – начала она и умолкла.

Ею овладела резкая тревога. В висках застучала кровь.

Хотелось бежать, спасаться… Хотя нет, не так. Спасать вожака, а потом уже бежать. Прикрывая его спину.

Сергей первым заметил замешательство Алисы.

– Ты в порядке?

– Я думаю… Я не уверена. – Она замялась и тут же словила ещё один приступ тревоги. Он ощущался как удавка на шее, которая мешает дышать, или тугой корсет, который стягивает грудную клетку. Жуткое желание избавиться от этого давления, а не то произойдёт нечто ужасное. – Кажется, Сергею что‐то угрожает… Я пытаюсь понять, в чём дело. Не получается. Наверное, я ещё не до конца стала Зрячей. А может, это вообще не так работает, я не знаю…

Эрто знаком велел Алисе замолчать. Она умолкла, пытаясь выровнять дыхание. Только панической атаки ей сейчас не хватало!

Зоя, не меняясь в лице, положила руку на стол ладонью вверх – воздух едва заметно заволновался.

– Я ничего не вижу, – призналась Зоя.

– Столик у окна. Там двое, – процедил Эрто.

Алиса хотела обернуться, но вовремя одумалась.

– Они нас слышали? – напряжённо спросил Сергей.

– Нет. – Эрто говорил уверенно, но всё же Алиса заметила нотки озабоченности в его голосе.

– Что будем делать? Сразимся с ними? – Теперь Сергей говорил возбуждённо.

– Нет, мы уходим. Точнее, – Эрто откашлялся и указал на Зою, – мы уходим. Вскоре я с вами свяжусь, и мы договоримся о новой встрече.

Эрто коротко поклонился Сергею и Алисе, пробормотал заклинание – Алиса увидела перламутровые всполохи магии, окутавшие обоих колдунов. И ещё спустя секунду Эрто и Зоя выскользнули из ресторана, никем не замеченные.

Алиса сделала вид, что поправляет волосы, склонила голову и мазнула взглядом по столику у окна. Там сидели двое – мужчина и женщина. Они выглядели растерянными – вероятно, только сейчас морок рассеялся, и они увидели, что колдуны бесследно пропали.

Сергей же, и не думая скрываться, вперил взгляд в медиаторов и оскалился, демонстрируя прорезавшиеся клыки. Алиса снова оглянулась.

– Теперь они знают, что мы знаем, – пробормотала она, чувствуя, как опасность вновь разливается внутри неё горячим пряным вином, делая мысли короткими и ясными.

Сергей кивнул, взял телефон и набрал сообщение.

– А, точно, надо тебя в общий чат клана добавить.

Телефон Алисы засветился. Последнее сообщение в чате призывало анималов, которым сейчас посчастливилось оказаться недалеко от Новокузнецкой, мчаться сюда. Ниже Сергей прикрепил геометку. В чат сразу посыпались плюсики и радостные эмодзи – анималы активно отвечали на зов нового вожака.

– Знай наших, – сказал он с гордостью. – Дети Зверя не будут убегать от врага, поджав хвосты.

– Мы будем с ними драться?

– Конечно.

– Но на нас ещё никто не нападал!

– А ты думаешь, зачем они сюда пришли? Кофе выпить? Совершенно случайно одновременно с нами? Нет, Алиса, это облава.

– Можем просто уйти… Центр города, людное место. Даже если они станут нас преследовать, мы легко затеряемся в метро.

Алисе не хотелось сражаться. Ещё утром под рёбра ей вонзились медвежьи когти – она чувствовала, что волчица не готова перевоплощаться. Но дело было не только в этом. Ввязываться в драку спонтанно, случайно, ввязываться в драку, когда её так легко избежать! Так безрассудно рисковать своей жизнью – пусть! Но жизнями других анималов? Какая глупость и какая подлость! Алиса опустила глаза, пряча всплеск гнева. Она вспомнила, почему Сергей не должен быть вожаком. Ему плевать на клан – как и его роду в целом. Не плевать только на гордость и амбиции.

– Может, не надо? – дрогнувшим голосом спросила Алиса.

Ответный взгляд Сергея едва не прижал её к столу. В этом взгляде не было агрессии или презрения – лишь мимолётное задумчивое напоминание. Алиса прикусила язык. Уши горели от стыда и злости.

Сергей отвернулся, и Алиса смогла расслабить окаменевшие плечи.

– Всё, подкрепление в пути. Выдвигаемся.

Сергей небрежно кинул деньги на стол – явно больше, чем стоили две чашки американо. Накинул пальто, завязал на шее шарф, наклонился к Алисе и прошептал на ухо:

– Уведём их во двор. Следуй за мной.

На выходе из ресторана Алиса обернулась и увидела, что медиаторы тоже спешно собирались. Волчица внутри встрепенулась, повела ушами. Чувство опасности стало острее.

Холод моментально пробрался за ворот куртки. Алиса размеренно дышала, не обращая внимания на боль под рёбрами. Ритмичный вдох впускал в лёгкие морозный воздух, а выдох вырывался изо рта облаком пара.

У Алисы было много поводов переживать – но на самом деле все её мысли занимала тревога за Сергея. Связь между ними стала ещё крепче. Волчица согласно взвыла. Она тоже была готова рисковать. Не ради себя – ради вожака.

Когда Алиса последовала за Сергеем через узкую арку в жилой двор, её посетила ужасная мысль:

– Но нас же увидят! Люди! Тут же окна!

– А это проблема Министерства. – Сергей заговорщически подмигнул. – Выкрутятся, им не впервой!

Алиса не видела в этом ничего забавного. Риски возрастали в десятки раз – как и бессмысленность ситуации.

Воздух потемнел. Взвился на высоту пятиэтажного дома невесомый смерч, расширяясь и окутывая собой весь двор. Алиса подумала, что экранирующая магия медиаторов выглядит точь-в‐точь как колдовская. Мальчик на детской площадке, уныло качающий ветку дерева и глазеющий по сторонам, разинул рот. Отпустил ветку – и та ударила его по лбу, сбив с ушей шапку. Мальчик не обратил на это внимания. Он таращился на Алису и Сергея, которые стояли на небольшом пустыре между качелями и парковкой – и вмиг исчезли из поля зрения.

Медиаторы вышли из арки спокойно – всего трое. У них были закатаны рукава, на запястьях тускло сверкали браслеты. Мужчина и женщина из ресторана шли впереди, присоединившийся к ним сослуживец остался возле арки – он встал на одно колено и перекрестил руки. Вероятно, это он отвечал за экранирование.

– Даже так? – Сергей поднял брови. – А поговорить?

– Разговаривать будем в участке, – отрезал мужчина. Несмотря на штатскую одежду, всё в нём выдавало военную выправку: собранные движения, осанка и особенно пронзительный взгляд маленьких чёрных глаз из-под кустистых бровей.

– То есть вы нас задерживаете? – глумливо уточнил Сергей. – Интересно! По какому же поводу?

– Придумаем, – обнадёжила его медиаторка. Она выглядела молодой и очень уставшей, на её бледном лице застыли презрение и брезгливость.

Медиаторка коснулась камней в браслете.

– Можете хранить молчание, – сообщила она. – Адвоката вам предоставит государство.

– Иди в жопу, – посоветовал Сергей.

Её напарник навёл на вожака пистолет, целясь ему в голову.

– Руки за голову. Попытка обратиться будет воспринята нами как угроза национальной безопасности и террори…

Медиаторка не успела договорить.

Сергей рванулся вперёд, превращаясь в прыжке. Медиатор успел выстрелить всего раз – мимо. Пуля врезалась в стену купола и с шипением утонула в ней. Медиатор откатился назад, уходя от медвежьей туши.

Медиаторка ринулась к Сергею, на ходу творя технику.

Алиса оцепенела. Страх затопил всё вокруг. Казалось, что она погрузилась с головой в пучину страха и не может сделать ни единого вдоха.

Алиса впервые ощущала такой сильный страх. Хотя боялась она часто. Боялась расстроить бабушку, получить от неё нагоняй за несделанные уроки или за медленную трансформацию. Боялась высоты, учительницы химии и разряженного телефона. Она давно не боялась битв – спасибо бабушке и её методам воспитания. Она даже не боялась боли – ласковая волчица брала на себя большую часть ранений, а от пары сломанных рёбер ещё ни один анимал не умирал.

Даже утром перед выборами вожака, когда решалась не только её судьба, но и будущее всего клана, Алиса так сильно не боялась. Сердце буйно билось в грудной клетке, пыталось вырваться наружу со страстью взбалмошного подъездного пьяницы, барабанившего в дверь. У Алисы ныли дёсны – она так сильно сжала челюсть, что зубы просили пощады.